Кобра

Часть вторая НЕБО В АЛМАЗАХ

Проспав до обеда, я, несмотря на выходной день, поехал в офис «Фортуны», чтобы уладить кое-какие мелочи с таможенными бумагами. Боря-гей встретил меня гораздо приветливее, чем вчера, и еще раз спросил насчет согласия занять должность помощника по реализации в автосалоне. А также намекнул, что в ближайшее время, в связи с ростом инфляции и удовлетворительным положением дел на фирме, он планирует поднять зарплату руководящему звену на двадцать процентов. На практике это означало, что в случае положительного ответа с моей стороны он с барского плеча готов отслюнявить мне еще сотню баксов в месяц,

Я сделал умное лицо, наморщил лоб и сказал, что мне нужно время подумать. Это была туфта. На самом деле я уже все для себя решил, просто мой отказ, озвученный сегодня, мог негативно отразиться на вознаграждении за последнюю командировку в Нью-Йорк.

Я все решил и был готов принять заманчивое предложение Браташа, хотя от него, как и от всех прочих дел бандитского финансиста, тянуло горелым. Но пять тысяч долларов за поездки в знакомый город и обратно – слишком большие деньги, чтобы позволить себе упустить такой шанс. К тому же явный криминал в обязанности спецкурьера не входил. Значит, моя ущемленная работой на братву совесть может спать спокойно.

Покидая офис, я не удержался и спросил Моисевича, почему он регулярно работает по субботам, вместо того чтобы, как его престарелый папа-хасид, ходить в синагогу. Вместо ответа Боря-гей хитро ухмыльнулся и, беззвучно шевеля губами, продолжил пересчитывать толстую пачку долларов.

Когда я вернулся домой, там уже все сияло чистотой. На лоджии висели выстиранные рубашки, на плите стоял еще не успевший остыть обожаемый мной плов с крабовыми палочками, а на зеркале в прихожей была приклеена желтая канцелярская «напоминалка» с просьбой Марии Ивановны заглянуть к ней, как только я приду. Сегодня было пятое число, пришло время рассчитываться с домработницей за труды.

Я цокнул языком, вздохнул, забросил в ванную мокрый зонт и прошел в спальню. Достал из вмурованного в стену сейфа, где держал документы, паспорта и прочие ценные вещи, сто баксов и спустился на третий этаж. Мария Ивановна, как всегда, встретила меня приветливой, почти материнской улыбкой и сразу потащила на кухню угощать пирожками с капустой. Вырваться из плена тоскующей по общению одинокой женщины я смог, только умяв с десяток пирожков, выпив три чашки мятного чая и выслушав все последние дворовые, базарные и городские сплетни.

На улице по-прежнему хозяйничала самая настоящая буря, ветер свистел в водосточных трубах, по небу с сумасшедшей скоростью плыли сине-черные тучи, а по асфальту, по облезлым крышам и зонтам редких прохожих барабанила нескончаемая капельная дробь. Уровень воды в Неве, как всегда при западном ветре, стремительно поднимался, и это грозило городу очередным наводнением. Одним словом, погода за окном стояла такая отвратительная, что находящемуся в здравом уме человеку и в голову бы не пришло совершать по улицам Санкт-Петербурга неспешный променад.

Я вышел из лифта, нащупал в кармане ключи от квартиры и уже собирался вставить их в стальную дверь, как вдруг боковым зрением уловил легкое шевеление слева от себя, в той части площадки, где находились двери еще двух квартир. Обернулся – и тут же подумал, что у меня от переедания начались глюки.

Она стояла и молча смотрела на меня. Вся мокрая, жалкая и продрогшая до самых костей. Ее очаровательные темные волосы сейчас свисали с лица тонкими сосульками, губы и кожа лица приобрели иссиня-бледный цвет, а тоненькие ручки, сцепленные перед грудью так, словно она собиралась читать молитву, периодически подрагивали в такт плечам. Ее одежда – узкие голубые джинсы, легкая кофточка из мохера и белый, достающий почти до пят плащ – все это было мокрым насквозь. Юное создание, которое я видел менее суток назад в сопровождении Браташа, стояло, прислонившись плечом к стене, и не сводило с меня глаз, в которых читалось смущение и вопрос.

Я на секунду растерялся. Рука машинально достала сигареты и зажигалку. Лишь сделав затяжку, я обрел способность говорить. Но она меня опередила.

– Привет, – слабым голосом сказала моя нежданная гостья.

– Привет. Ты что здесь делаешь? Ты вся замерзла, – я подошел ближе и остановился в шаге от нее.

– Это твоя квартира? – она кивнула на дверь.

– Моя.

– Можно мне войти?.. Я… у меня зубы стучат от холода. Слышишь?..

– Конечно, можно. Хотя это так неожиданно. Я напою тебя горячим чаем, – я как мог старался держать себя в руках, гасить клокочущие эмоции и не слишком суетиться. Получалось с трудом. Я кинулся к двери, открыл ее, щелкнул выключателем и, посторонившись, пропустил в квартиру самое красивое человеческое создание, которое мне когда-либо приходилось видеть в своей жизни. Малышка переступила порог, обернулась, посмотрела на меня умоляющим взглядом и тихо спросила:

– Наверное, это нескромно, но… можно мне принять горячую ванну? Я боюсь, что если этого не сделаю, то завтра утром не смогу встать с постели. Я всегда болею, когда наступают холода и идут дожди.

– О чем ты говоришь? Конечно! Делай все, что считаешь нужным, а я пока приготовлю тебе горячий чай. Или сварить кофе? Что ты больше любишь?

– Все равно. Спасибо тебе, Кент, – она сбросила плащ, повесила его на вешалку, скинула кроссовки, быстро прошла в ванную и закрыла за собой дверь на замок. Я тупо смотрел ей вслед, и у меня перед глазами плавали стеклянные червячки. Так случается, если поднимаешь что-то тяжелое или, сидя на корточках, вдруг резко вскакиваешь во весь рост.

Она знала мое школьное прозвище. Я получил его за пристрастие к сигаретам одноименной марки. С годами мои вкусы изменились – теперь я курил легкое «Мальборо», – но прозвище к тому времени уже окончательно привязалось. Если мне не изменяет память, в ходе ночного разговора с Браташем я назвал только свои имя и фамилию. Значит, информация из других источников. Уже интересно…

В нежданном визите подружки финансиста все было странно. Но я, черт меня подери, был рад, словно безусый мальчишка, которого впервые коснулись девичьи губы. Мне даже пришла в голову безумная идея, что же в действительности со мной произойдет, если она меня… Впрочем, эту паранойю я мысленно растоптал ногами еще в зародыше. Мне было всего тридцать, и я хотел прожить на этом свете еще как минимум полета.

За дверью ванной комнаты тем временем уже шумела вода. Я тряхнул головой и поспешил на кухню, где занялся зарядкой кофеварки. Аппарат быстро справился с задачей, я прикатил из гостиной барный столик на колесах, поставил на него самые красивые чашки из китайского фарфора, тарелку с печеньем, наспех поломал найденную на полке початую шоколадку с орехами – все сладости, которые имелись в доме – и повез угощение в гостиную, где оставил перед стоящим в центре уголком отдыха из кожаного дивана и двух кресел.

Затем мне пришла в голову мысль, что гостью просто необходимо обеспечить тапочками. У меня, как у свободного холостяка, изредка принимающего гостей, имелась «дежурная» пара женских шлепанцев, и я быстро сгонял в прихожую и обратно, поставив тапочки возле двери в ванную. Как раз в этот момент вода перестала литься, и я отчетливо услышал, как зашуршало полотенце, а затем маленькие ножки перешагнули из ванны на мягкий пушистый коврик на полу. Дверь почти тотчас открылась, и моему взору предстала бронзовая Афродита, вышедшая на берег из пены морской. Ее щеки приобрели румянец, но глаза продолжали смотреть смущенно. Она сразу же обнаружила тапочки, и на ее лице появилась улыбка. Дверь была приоткрыта всего на четверть, но и этого хватило, чтобы я почувствовал головокружение от вида закутанного в полотенце совершенного женского тела. О, Господи! Что ты со мной делаешь?! Или это, наоборот, – козни рогатого зверя? Похоже, что так оно и есть.

– Как мило с твоей стороны, что ты принес тапочки, – Маленькая бестия посмотрела мне прямо в глаза. – Тебя не очень затруднит, если я попрошу одну из твоих рубашек? Пока не высохнут мои вещи, она как раз заменит мне халат. Я повесила их на полотенцесушитель. Он у тебя – как кипяток…

Я кивнул, вскочил с кресла, на ходу буркнув что-то вроде: «Конечно, какие проблемы?», помчался в спальню, где находился шкаф-купе с одеждой. Дверь ванны тихо прикрылась.

Вернувшись, я постучал по ручке и сообщил, что рубашка дожидается на пуфике-пылесосе, напротив двери.

– Спасибо, Кент, – отозвалась красавица. – Я выйду через минутку!

Я вернулся в гостиную, потрогал рукой прозрачный кофейник, включил видик и поставил кассету с мультиками про неразлучную троицу потешных грызунов – Чипа, Дейла и Гаечку. Но проклятый магнитофон никак не хотел выдать качественное, без помех, изображение, и мне пришлось регулировать трекинг вручную.

Я не слышал, как открылась дверь ванной. Я вдруг обнаружил, что подружка финансиста стоит в проходе, одетая в легкую хлопковую рубашку в клетку, достающую ей до колен, и с интересом смотрит на мои манипуляции у телевизионной стойки.

– Кофе готов, – я выпрямился и кивнул на барный столик, стоящий на ковре внутри прямоугольника, образованного диваном и креслами.

Обстановку гостиной дополняли массивная стенка из дуба, декоративная китайская роза, тяжелые голубые шторы на окне, радиотелефон на прикрученной к стене полочке, напольный многолучевой светильник, опахалом нависающий над уголком отдыха, купленная на выставке в Нью-Йорке картина Михаила Шемякина и большой двухсотлитровый аквариум с подсветкой, в котором не спеша плавали гуппи, вуалехвосты, крохотные декоративные сомики и еще две экзотические разноцветные рыбки, которых мне подарил надень варенья знакомый, работающий в фирме, поставляющей в Питер всякую живность из стран Юго-Восточной Азии. В основном – из Таиланда. Даря этусладкую парочку из самки и самца, он назвал их таким мудреным именем, что я забыл его уже через секунду и для себя именовал просто и без затей – Зябликами.

– У тебя очень мило и уютно! – сказала малышка, присаживаясь рядом со мной на диван и поджимая ноги под рубашку. – Налей мне кофе, пожалуйста.

Как она ни старалась, рубашка не могла скрыть от моего взора абсолютно все, чем ее так щедро наградила природа. Мой взгляд невольно задержался на загорелых ножках и скользнул еще ниже. Даже тапочки тридцать шестого размера были ей велики! Прямо Дюймовочка, да и только!

Моя гостья молча пила кофе и с улыбкой наблюдала за тем, как забавные бурундуки Чип и Дейл в очередной раз не могли поделить очаровашку Гаечку. Я не знал, что говорить, поэтому терпеливо ждал, когда она начнет сама. Впрочем, ждать пришлось недолго.

– Денис…

– Да?

– А… у тебя есть что-то более согревающее, чем просто кофе? Я чувствую, – она совсем по-детски шмыгнула носом, – что все-таки простыла и завтра мне придется пить эти противные таблетки. Я сегодня целых два часа ходила по городу без зонтика.

– Почему? – спросил я, направляясь к бару, где лежал початый блок сигарет и стояло несколько бутылок с алкоголем.

– Потому что ровно столько занимает дорога от дома Стаса до твоей квартиры, – спокойно ответила девушка и, стянув с кресла теплое шерстяное покрывало, укутала им ноги. – Я мерзну. Мне обязательно нужно выпить. Что там у тебя?

– Не хочу тебя разочаровывать, но кроме клюквенной водки и джина – ничего. Ты же не предупредила, что придешь ко мне в гости, да еще насквозь мокрая и закоченевшая! – Я посмотрел на красавицу и улыбнулся. – В следующий раз ставь меня в известность о своем визите.

Она ничего не ответила, а только лукаво стрельнула глазами, поджала губки, медленно покачала головой, словно давая понять, что второго визита не будет, и после небольшой паузы произнесла:

– Представь себе, Кент, я никогда в жизни не пила водку. Хотя нет, один раз пробовала. Лет пять назад, когда была еще совсем девчонкой и жила в Заполярье. В Мурманске.

– Ты жила в Мурманске? – оживился я. – А я, представь себе, там служил.

– А где именно? – спросила девушка, поплотнее укутываясь в покрывало. – У меня папа – капитан первого ранга, командир атомной подводной лодки «Акула». Слышал про такую?

– Еще бы! Это ведь до недавнего времени был флагман Северного флота. Пока «Курск» на воду не спустили… Я «Акулу» видел издали, когда она в Североморске у пирса стояла и Горбатый на нее с инспекцией приезжал. Я ведь в морской пехоте служил, и наша часть находилась как раз на вершине одной из сопок, возле ледокольной базы, прямо на берегу Кольского залива. Так что я видел все самые известные на КСФ корабли, субмарины и ледоколы. Включая отправленные на переплавку дедушку «Ленина» и авианосец «Киев». Вот это, скажу тебе, был кораблик – высотой с девятиэтажный дом! А ледокол «Ленин» – наоборот, – на картинке в школьном учебнике он, помню, казался мне таким огромным, как гора. А увидел вблизи – даже расстроился слегка. Обычная старая калоша с рыжей надстройкой. Разве что реактор вместо дизеля и корпус – бронебойным снарядом не проломить. В остальном – утюг утюгом…

Я вспоминал службу со смешанными чувствами, хотя с ее окончания прошло уже почти девять лет. Но все было как вчера. И как «деды», они же по-флотски «годки», гоняли нас и в хвост и в гриву в одних тельняшках на десятикилометровый кросс по заснеженным сопкам в тридцать градусов мороза, и как мы стояли во внутреннем кольце оцепления, когда на одной из лодок произошла утечка радиации и на главную базу КСФ приезжал главком ВМС, и как троих наших ребят, вместе с дежурным по части, застрелил сбежавший с оружием дезертир, и, наконец, как мы вместе с Райво, парнишкой из Риги, сидя в засаде на отдаленной сопке, светлой полярной ночью засекли и скрутили этого двинувшегося крышей урода через час после того, как он успел в упор расстрелять «уазик» с группой морпехов. Тогда я и получил ранение в голень, от которого левая нога еще до сих пор время от времени начинает ныть, словно больной зуб. Особенно часто это происходит в такую вот скверную погоду, какая стояла сейчас за окном. Прошедшая навылет пуля задела нерв, и ничего тут уже не поделать. Хорошо, что хоть так…

– Ну, что, – я посмотрел на малышку, – решила, чем будешь согреваться?

– Не хочу джин. Он елками воняет. Налей мне не много водки, пожалуйста. Ты, кажется, говорил, что она с клюквой? – девушка вздохнула. – Надеюсь, я смогу ее выпить. Ведь чтобы согреться, нужно пить не разбавляя, правда? – и эта бестия снова взглянула на меня так, что у меня, нормального, ничем не обделенного в этой жизни мужика, повидавшего за свои тридцать лет достаточно женщин, чтобы избавиться от романтических иллюзий, опять начала кружиться голова. Вот же попал!

– Правда, – подтвердил я. – Только чистую. Иначе опьянеешь, но не согреешься.

И в этот момент зазвонил телефон. Я сразу обратил внимание, как она вздрогнула и напряглась, как изменилась в лице. В ее карих глазах читался такой дикий страх, что мне самому вдруг стало немного неуютно.

– Если это Стас, скажи, что меня здесь нет!!! – почти выкрикнула она умоляюще. – Пожалуйста!!!

– Не волнуйся, – сказал я настолько мягко, на сколько вообще был на это способен. – Все будет хорошо. Вот увидишь. Может, это и не Браташ вовсе? Откуда у него мой домашний номер телефона?

– Ты его плохо знаешь! Для него в Питере нет ничего невозможного! Кент, я тебя умоляю!!!…

– Я все понял. Тебя здесь нет и никогда не было. Посиди пока на диване, я на минутку.

Я снял с базы трубку радиотелефона, унес его в спальню и плотно прикрыл за собой дверь. И только оказавшись в одиночестве, нажал на мигающую зеленую кнопку и включил связь:

– Алло.

– Чао, Денис, – я сразу узнал голос бармена Кости. – Я с чужой мобилы звоню, так что долго болтать не буду. Загляни ко мне в клуб сегодня. Есть разговор, серьезный. Кажется, ты влип.

– Меня сегодня не будет, старик. Я, типа, занят. Так что можешь травить свои тайны прямо сейчас. В чем таком страшном и противозаконном я уже успел отметиться? Ты имеешь в виду смерть Лизы?

– Нет, это совсем другое дело. С этой героинщицей все ясно. Следак сказал, что дело закрывают. Никаких причин предполагать убийство, на шприце только ее пальчики. Я хотел перетереть с тобой другую тему. Похоже, ты все-таки поймал на свою задницу приключение… – Костя выдержал паузу, а потом тоном прокурора изрек: – Тобой очень интересовался один человек.

– Мне даже кажется, что я знаю этого человека, – я ухмыльнулся. – Такой не в меру упитанный, с желтыми рыбьими глазами и чемоданом вместо кошелька?

– Вижу, ты понял. Да, он самый. Звонил по телефону Навицкому. У нас с ним параллельные трубки, так что я случайно подслушал их разговор. Старый член так очканул, что выложил все, что ему про тебя известно.

– Я не удивлен. Расслабься. Толстяк предложил мне работу, вот и наводит справки. Мне скрывать нечего. Как любили раньше писать в анкетах – не был, не состоял, не участвовал. Так что пусть роет, крот плешивый… Пока его сладкая девочка потягивает водку у меня на диване в гостиной. – Я целиком и полностью доверял Косте, поэтому не стал скрывать от него нежданный визит нашей заочной знакомой.

– О-па, – ошалело выдохнул бармен, – Тоже неху…во. И как, поведай по секрету, тебе так быстро удалось затащить ее в свою люльку?

– Я никого не затаскивал. Возвращаюсь домой, а она стоит под дверью, вся мокрая, как губка, и просит, чтобы я разрешил ей обсохнуть и принять ванну. А потом, как бы между прочим, сообщает, что шла пешком два часа от апартаментов Стасика до моей квартиры… А что мне еще оставалось делать? Отправить ее назад?

– Лучше, конечно, засадить, прямо с порога, – огрызнулся Костя. – Ты хоть представляешь, во что влип?! Если об этом узнает… Трахал ты ее или вы на пару квантовую механику, вкупе с сопроматом, зубрили – уже не важно. Сам факт – она была у тебя дома! Абзац! Браташ даже слушать ничего не станет – тебя просто уроют!.. Слушай, Кент, – голос Кости стал тише и спокойней, – не будь идиотом. Гони ее в шею, как можно скорее. Мягенько так, деликатно, чтобы, не дай бог, со злости не выставила тебя коварным насильником. Но чтобы сегодня же духу ее в твоем доме не было. Такси вызови, в конце концов! Там тепло!

– Это успеется, минутное дело. Для начала мне интересно выяснить, для чего она разыграла весь этот спектакль. Вряд ли Браташ стал бы провоцировать меня таким способом. Она – не из тех послушных девочек, которых папики подкладывают под чужих кобелей с целью проверки на вшивость. Нет, тут что-то другое… Если жиртрест узнает, что она была здесь, то действительно спустит с меня три шкуры. Видел бы ты, как она испугалась, когда зазвонил телефон. Думала, это ее Стасик… А насчет выпроводить – ты прав. Я так и собираюсь сделать. Как только высохнет ее одежда.

– Надеюсь, – буркнул Костя. – Что хоть за работу он тебе предложил? Быстро вы спелись, однако. Тебе не кажется это подозрительным?

– Нет, не кажется. Если ты не забыл, то это я сам рядом с его столиком сел. Телохранители сразу начали меня грузить, чтобы убирался и не подслушивал барские разговоры, а он обернулся и приказал им заткнуться. Потом скривил рожу и спросил, где мог меня видеть раньше. Слово за слово, так и разговорились… Браташ предлагает мне почти то же самое, что и в «Фортуне» – летать пару раз в месяц в Нью-Йорк и обратно. Курьером. С легким кейсом, – сообщил я и не удержался, добавил: – За пять тысяч баксов в месяц. Прикинь тему?

– Бесплатный сыр… сам знаешь, где бывает, – вздохнул Костя. – По-моему, здесь воняет, и крепко. Твое дело, конечно, соглашаться или нет. Но я бы ни за какие бабки не стал связываться с этим куском дерьма. Неужели не въезжаешь? Это же мафия, Кент, оттуда так просто не уходят!..

– Ты за меня не волнуйся. Не пальцем деланый, секу поляну. К тому же другого выбора у меня все равно пока нет. Мне нужны деньги.

– Выбор всегда есть, – философски заметил Костя. – Ладно, и так уже на суточные чаевые с тобой наболтал. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Пусть эта бикса проваливает. А ты… в общем, держи меня в курсе. Будь.

– Пока. Я позвоню тебе домой завтра, ближе к обеду. Когда проспишься после ночи.

Костя промычал что-то вроде «да уж» и отключился. Я тоже нажал на кнопку, придал лицу невозмутимое выражение и, резко дернув за ручку, вышел из спальни в гостиную.

Милое создание по-прежнему сидело на диване, поджав под себя ноги и укутавшись теплым пледом до самого подбородка. Когда я положил трубку радиотелефона на базу, девушка осторожно спросила:

– Кто это был?

– Костя. Бармен из «Старого диктатора». Ты, наверняка, его видела вчера ночью, за стойкой. – Я сел на диван рядом с ней, скользнул взглядом по пустому стакану и многозначительно посмотрел в сторону открытого бара.

– Да, я его помню. Симпатичный молодой человек с родинкой на щеке, – сказала красавица. – А водки… пожалуй, я выпью еще чуть-чуть. Чтобы окончательно согреться. Ты поухаживаешь за мной, Дэник?

Она снова улыбнулась, и у меня сладко заныло в груди и что уж тут скрывать! – несколько ниже. Если когда-нибудь мы окажемся на «предельно малой дистанции», я, наверное, в тот же миг рехнусь от избытка гормонов в крови… Неужели это юное прелестное создание совсем недавно – может, всего несколько часов назад! – стонало, извивалось и кусало губы, лежа под дряблым, липким, поросшим густым курчавым волосом мафиози?!

Я вдруг поймал себя на мысли, что мне неприятно об этом думать. Что я, не имея на эту девочку никаких «прав», самым натуральным образом начинаю ревновать ее к бандитскому финансисту. Никогда раньше я не испытывал это странное, совершенно новое для меня чувство досады при мысли о «том, кто был раньше». Это было похоже на наваждение, на морок!!! У меня даже появилось опасение, что, глядя в эти бездонные, смеющиеся мне прямо в лицо глаза, я медленно, но фундаментально схожу с ума!!!

Костя прав, тысячу раз прав. Нужно гнать ее к чертовой матери, и – как можно скорее. Иначе я пропал.

Я разлил остатки водки по стаканам, и мы молча выпили. За месяцы регулярных посещений ночного клуба у меня уже успел выработаться и закрепиться условный рефлекс – с наступлением темноты организм настойчиво требовал алкоголя. Сегодняшний вечер не стал исключением, и вид пустой бутылки из-под «Финляндии» навевал грусть. Про оставшийся в баре джин «Бефитер» я даже не вспоминал – меня от него мутило даже с особенно тяжелого похмелья, когда доза для вправления мозгов была просто необходима. Я уже и не помнил, откуда у меня появилась эта бутылка и сколько времени она пылилась на зеркальной полке. Кажется, ее принес кто-то из гостей, на День защитника Отечества. Еще в феврале. Б-рр!

– Денис? – нарушила мои мысли шевельнувшаяся рядом гостья.

– Да?

– Может, я покажусь тебе слишком наглой… – деланно-робко начала маленькая бестия, – но… ведь еще не слишком поздно, верно? – Она многозначительно перевела взгляд с меня на пустой стакан в своей руке и опять улыбнулась. Я едва не возликовал от радости, поскольку ни за что не решился бы в ее присутствии рвануть за «догонкой», тем самым расписываясь в своем уже вполне сформировавшемся пристрастии к выпивке. Кому хочется признаваться женщине в том, что он – начинающий алкоголик? А так, если женщина просит, – совсем другое дело. Стало быть, продолжение следует. Нормальный ход.

– Хорошо, я схожу. Что тебе взять?

– Такой же клюквенной водки. Она действительно хорошо согревает. И, если можно, немного фруктов. По вечерам я ем только фрукты.

– Я вернусь через пять минут. Магазин в соседнем доме.

– Спасибо тебе, Кент… Знаешь, я ужасно вредная девушка и очень люблю, когда выполняют мои маленькие капризы. Это очень плохо, да? – И она, прямо как кукла Барби в исполнении телеведущей Дарьяловой, сделала огромные круглые глаза и принялась часто-часто хлопать длинными ресницами. Я невольно хмыкнул, настолько приколол меня этот заранее отрепетированный женский финт. В памяти сразу же всплыла строчка из старой песни группы «Машина времени»: «…И то и другое я видел не раз, кого ты хотел удивить?» Однако вслух я сказал совсем другое:

– Женщины все капризны, в той или иной мере. Ты – не исключение, – после чего вышел в прихожую, накинул куртку, взял зонт и захлопнул за собой дверь.

Лифт, как это частенько случается в домах царской постройки, стоял между третьим и четвертым этажами и не подавал признаков жизни. Из кабины слышались удары ногами в дверь, истеричные бабьи крики с просьбой вызвать ремонтников и непрерывный трезвон аварийного сигнала. Я не спеша – просто вдруг захотелось прогуляться под дождем, спокойно обдумать все происходящее и свои дальнейшие действия – спустился вниз, вышел на улицу и двинулся к недавно открытому финнами гастроному. Там побродил между забитых жратвой полок, положил в корзину поллитровку клюквенной водки, бумажный куль с виноградом, шоколадку с орехами, ветку бананов и пару похожих на гигантский волосатый крыжовник киви.

А потом окончательно сломался и сделал глупость – завернул в ларек на перекрестке и купил букет из пяти длинных красных роз. Конечно, наивно думать, что она сможет принести эти роскошные цветы в дом Браташа и избежать расспросов охаживающего ее «папика» о том, кто ей их преподнес. Но мне хотелось увидеть, как изумленно вспыхнут и лукаво сузятся ее глаза при виде такого недвусмысленного подарка. А дальше – будь что будет. Кому суждено быть повешенным – тот не утонет.

Запертая в сломанном лифте несчастная женщина по-прежнему билась в истерике и звала на помощь. Бедняжка… Поднявшись на свой этаж, я открыл дверь и как был, в ботинках, проскользнул в гостиную, держа в одной руке пакет с продуктами, а в другой – розы…

Малышка, укутавшись в плед, спала. Она дышала так ровно и спокойно, ее порозовевшее от тепла лицо было таким гладким и нежным, что я невольно залюбовался.

Господи, как совершенна иногда бывает природа! Ни один скульптор в мире при всем желании не смог бы слепить ничего подобного. Сложена она была просто идеально. И сейчас, в эту самую минуту, она находилась у меня дома и сладко сопела, как отогревшийся с мороза котенок, свернувшись в клубочек на моем диване.

Телевизор мерцал серыми всполохами – кассета с мультяшкой закончилась и успела перемотаться на начало. Я выключил видик и телевизор, тихо, чтобы не разбудить девушку, забрал со стола сигареты и зажигалку, щелкнул выключателем и прошел на кухню. Гостиная погрузилась в зеленоватый полумрак. Единственным источником света оставался аквариум с неспешно плавающими в нем разноцветными рыбками.

Я уселся на кухне, открыл бутылку с водкой, нарезал извлеченный из холодильника сморщенный лимон, закурил сигарету и, облокотившись на стол, стал думать, что мне делать дальше. Часы на стене показывали без четверти десять. Я решил, что дам ей поспать ровно час, а потом, если буду в состоянии сесть за руль, отвезу куда-нибудь поближе к особняку Браташа в Озерках. Накатив пару соток и выкурив три сигареты, я решил сходить в ванную, проверить висящие на полотенцесушителе вещи моей гостьи. Все они, за исключением до сих пор чуть влажных карманов на джинсах, оказались вполне готовы для ношения. Значит, малышке пора просыпаться и…

Мне ужасно не хотелось ее отпускать. Я, кажется, даже забыл о недавно кипевшем во мне желании. Мне хотелось только одного – сесть в мягкое кресло напротив дивана и в зеленоватом свете аквариума до самого утра любоваться самой красивой женщиной из всех, какие мне только встречались за тридцать лет жизни. Но это было, мягко говоря, чревато осложнениями. Одно дело – отогреть промокшего под дождем человека, а затем отправить его домой до наступления полуночи, и совсем другое – когда любовница одного из финансовых воротил северной столицы остается у тебя на всю ночь, даже под самым благовидным предлогом. Костя прав – во втором варианте уже не важно, спал ты с ней или играл в «крестики-нолики». Факт есть факт. И при неблагоприятном развитии ситуации он грозит мне потерей головы. Мне это надо?!

Я, как был – с сигаретой во рту и стаканом в руке, – прошел в комнату, опустился в кресло, некоторое время молча наблюдал за сладко спящим ангелочком, душа которого была для меня тайной за семью печатями, потом затушил окурок в тарелке, поставил пустой стакан на столик и, наклонившись, слегка потряс девушку за плечо:

– Э-эй!.. Пора ехать домой!.. Папочка будет очень сердиться, если малыш вовремя не ляжет в свою кроватку…

Она пошевелилась, медленно высвободила из-под пледа руки, потерла ладонями лицо, а потом вдруг перевернулась на другой бок и прошептала заспанным голосом:

– Дэник, миленький, можно я здесь посплю, а? Стас думает, что я сегодня ночую у мамы, так что ты не волнуйся. Ладно?.. – И тут же уснула опять.

Я посидел немного, переваривая услышанное, потом мысленно чертыхнулся, принес из кухни бутылку и снова наполнил стакан до самых краев. В конце концов не все так плохо, как кажется, успокаивал я себя, потягивая жгучий напиток. Если жирный хряк действительно думает, что она у родителей, тогда порядок. Какой смысл ей меня обманывать? Слишком серьезными могут быть последствия. И прежде всего – для нее самой. Пожалуй, можно, перестав дергаться, спокойно, наслаждаться скромными земными радостями. Вроде той, что сейчас сверкала в моем стакане рубиновым светом. А исчерпав ее до донышка, спокойно отправляться спать. Утро вечера мудренее.

Через несколько минут дали о себе знать выпитый за вечер алкоголь и накопившаяся усталость. Я почувствовал легкое головокружение, мысли путались, ни в какую не желая выстраиваться в цепочку, а глаза уже были не в состоянии сфокусировать взгляд в одной точке. У меня это уже было своего рода тестом, аналогом известной позы Ромберга – когда мне случалось выпивать дома, я проверял степень своего опьянения по аквариуму. Просто наблюдал за одной из медленно плавающих в нем рыбок. Если «вести» ее взглядом получалось с трудом, значит, пора завязывать с пьянством, отправляться в спальню и принимать позу пластилина.

Сегодня меня развезло основательно. Я нашел в себе силы подняться, отыскать цветочную вазу, налить в нее воду из-под крана и поставить туда букет роз. Потом быстро сползать под душ и обратно, с жадностью выхлебать пакет ледяного апельсинового сока, залезть под одеяло – и тут же отрубиться без задних ног и малейших намеков на сновидения, Я просто провалился в бездонную черную дыру, в которой было мягко, тихо и спокойно.

Проснулся я оттого, что кто-то, невидимый в темноте, прикоснулся к моему торчащему из-под одеяла плечу. Странный способ будить человека, принявшего минувшим вечером на грудь грамм шестьсот водки. В любой другой день, крепко выпив перед сном, я бы даже не почувствовал такого легкого, словно пощекотали перышком, прикосновения. Но сейчас я, еще мгновение назад крепко давивший на массу, моментально очухался и открыл глаза. Возможно, именно потому, что где-то глубоко в подсознании ждал этого.

– Денис, мне страшно! – конечно же, это была она. – Там, за дверью, кто-то ходит!..

Она стояла прямо передо мной, напротив расшторенного окна, и хоть на улице было все еще темно, но из-за туч пробивался слабый лунный свет, который пронизывал тонкую хлопковую рубашку, и я в мельчайших деталях видел четко очерченный силуэт девушки, и остатки сна тотчас улетучились из моей гудящей головы. На всякий случай я все же потер ладонями глаза, чтобы окончательно убедиться, что это – реальность, а не похмельные глюки.

– Там кто-то ходит, – повторила она. – Мне страшно одной. Я вообще ужасно боюсь темноты и боюсь оставаться одна ночью, – казалось, юное создание сейчас расплачется. – Можно мне спать с тобой?

И, не дожидаясь ответа, она скользнула ко мне под одеяло. Я ощутил, как начинаю стремительно возбуждаться. Да и как можно было оставаться бесстрастным, когда ее маленькие упругие грудки буквально вжались в мое тело, а длинные изящные ножки обвили меня, словно тропические лианы?!

Я обнял ее, дрожащую то ли действительно от страха, то ли от вожделения, и сразу почувствовал, как влажные губы коснулись моего плеча. А секундой позже она мягко укусила меня за мочку уха. Ситуация вырисовывалась вполне недвусмысленная, и слова были уже ни к чему. Я попытался перевернуть ее на спину, но нимфетка оказалась шустрее. Властно толкнув меня обратно на подушку, она резко отбросила одеяло, оседлала меня и принялась нарочито медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Столь варварской пытки я уже не выдержал – схватил руками рубашку и рванул, с корнем отрывая разлетевшиеся по сторонам пуговицы. Она усмехнулась, повела плечами, и легкая таиландская ткань с тихим шорохом сползла на постель. Не сговариваясь, мы бросились друг к другу, наши губы и языки встретились в жарком сумасшедшем поцелуе, руки обвили тела. Она чуть приподнялась, давая мне возможность «прицелиться» и войти в нее, а затем закрыла глаза, закусила нижнюю губку и очень-очень медленно, едва уловимо покачивая бедрами, с тихим стоном опустилась на меня.

Я потерял счет времени и своим маленьким победам. Я словно перестал существовать вне этого безумного, сумасшедшего и почти истеричного по накалу страсти секса. Меня, выжатого до последней капли, абсолютно обессиленного, просто вдруг выбросило из этого водоворота где-то ближе к рассвету, когда хмурое осеннее солнце выглянуло из-за облезлых крыш и облизало своими желтыми лучами насквозь промокший город.

Проснулся я ровно в полдень оттого, что спальню наполнил будоражащий запах свежесваренного кофе. Я потянулся, зевнул, открыл глаза и увидел перед собой очень интересную картинку: юное создание, накинув на плечи рубашку без оторванных накануне пуговиц, стояло на коленках на самом краю кровати и с ангельской улыбкой держало перед собой поднос с румяными тостами, открытой банкой сгущенного молока, парой крохотных чашек и кофейником, из носика которого струился ароматный дымок.

Я приподнялся на локтях, секунду молча изучал содержимое подноса, а потом выдал невероятно оригинальную фразу:

– Доброе утро.

– Доброе. Хотя вообще-то уже день. Одна минута первого, – сообщила малышка, лукаво кивнув на электронный будильник. – Как спалось?

– Без задних ног. В смысле – хорошо. Кажется, только мгновение назад отрубился.

– Спасибо тебе за розы, Кент. – Она поставила поднос мне на ноги и, нагнувшись, чмокнула меня в щеку. – Почему ты не подарил их вчера?

– Когда я вернулся из магазина, ты уже спала, солнце мое. Не хотелось тебя будить ради такой ерунды. Ну, а потом… хм… уже не до цветов было. Спасибо за завтрак. Мне еще никогда не приносили кофе в постель. Даже как-то неловко. В старом кино обычно все происходит с точностью до наоборот – это делают для своих любимых только мужчины.

– А, ерунда какая, – пожала плечами очаровашка. – Условности, штампы. Подумаешь – несколько кусочков жареного хлеба со сгущенкой. Я все равно уже час назад проснулась, так что делать было нечего. Вот и решила похозяйничать на твоей кухне.

Я хотел уже что-то ответить и даже открыл для этого рот, но вдруг мне в голову пришла одна интересная мысль, да такая потрясающая, что я сначала расплылся в широченной улыбке, потом всхлипнул, не в силах сдержать смех, а секундой позже уже вовсю гоготал, совершенно не способный остановиться,

– Э-эй! С тобой все в порядке? – спросила девушка. – Что тебя так прокололо? Поделись секретом.

– Просто… я… Ой, погоди, дай чуток отдышаться, т я вытер рукой выступившие на глазах слезы, сделал глубокий вдох-выдох и только после этого вновь обрел способность нормально говорить. – Мне стало смешно оттого, что я поймал себя на мысли… В обшем, у нас с тобой все произошло в точности, как в том бородатом анекдоте: «Хорошо-о-о, Маша! Я не Маша! Все равно хорошо-о-о!!!»

– Ах, вот ты о чем, – смущенно улыбнулась очаровашка. – Это я сама виновата. Я знала, как зовут тебя, но мне даже в голову не пришло, что ты… М-да. Попали.

– Не то слово! Я провел ночь с женщиной, предварительно не узнав даже ее имени! Надеюсь, это недоразумение случилось со мной в первый и последний раз. Ну, раз так… может, мы все-таки познакомимся?! Лучше поздно, чем никогда!

– Да уж, самое время, – она обвила руками мою шею и поцеловала в губы. Потом отстранилась и сказала: – Меня зовут Катя. Фамилия вообще просто замечательная – Зайка. Ровно три дня назад мне исполнилось восемнадцать лет и теперь я – взрослая и совершеннолетняя. Что тебя еще интересует? Спрашивай, не стесняйся. Обещаю отвечать честно.

– Хорошо. – Я посмотрел Кате в глаза и жестко спросил: – Что тебя связывает с Браташем? Как давно вы вместе?

– Со Стасом меня связывает то, что до вчерашнего дня я в течение полугода была его любовницей, – ничуть не смутившись, ответила девушка. – Но сегодня ночью все изменилось. Я поняла, что влюбилась. С первого взгляда. В тебя, Дэник. Или тебе больше нравится, когда тебя зовут Кент?

– Называй как хочешь, мне все равно, – я был ошарашен ее откровенным признанием и пребывал в растерянности. Нужные слова как-то не находились. Я налил себе и Кате кофе, дотянулся до лежащих на тумбочке сигарет и закурил. Девушка выжидательно смотрела на меня, и я не нашел ничего более умного, чем сказать:

– Красивое у тебя имя. Так звали мою первую любовь.

– Интересно! Расскажи мне про нее, – моментально оживилась Катя.

– Да, собственно, нечего рассказывать. Мы познакомились во время моей службы в твоем родном городе Мурманске, в Доме офицеров Флота. Встречались до самого ДМБ… А затем расстались в зале ожидания аэропорта «Мурмаши». Я закончил выплату долга перед Родиной и вернулся в Ленинград.

– И, конечно же, обещал несчастной девушке жениться, и навешал на уши кучу другой лапши?! Ладно, признавайся, чего уж тут. Все вы, мужики, в такой ситуации одинаковую пургу метете.

– А вот здесь ошибочка вышла, – я покачал головой. – Все было гораздо проще. Мы ничего друг другу не обещали и тем более – ни в чем не клялись. Мы оба знали, что эта встреча – последняя и никаких продолжений не будет. Я бы ни за что не променял Питер на долбаную столицу Заполярья, а она… она к тому моменту уже имела вполне конкретные планы на будущее, в которых ни для меня, ни для замечательного города на Неве не было места. Ее отец, как и твой, тоже носил форму. Только сухопутную. На его красивых погонах сияла одна большая генеральская звезда и через пару месяцев после моего ДМБ должна была появиться вторая. Одновременно с присвоением очередного звания товарища генерал-лейтенанта повышали в должности и отправляли на пять лет служить военным атташе в российское посольство в Великобританию. Вместе с семьей. Вопрос был уже решен.

– Она планировала остаться в Англии? Насовсем?

– Вот именно. Они все хотели там остаться. Включая папу-генерала, знающего много чего интересного для передачи английской разведке МИ-8 в обменна обеспеченное будущее.

– Но ведь тогда были совсем другие времена. Зачем рассказывать чужому человеку такие опасные секреты? Ты ведь мог запросто донести в Особый отдел и все сорвать.

– Теоретически – конечно, мог. Но она верила мне. Просто знала, что я не стану ломать ее жизнь. К тому же, по большому счету, мне было уже на все наплевать. Включая военные тайны СССР. Бывший старший сержант морской пехоты Краснознаменного Северного флота Стрельников снимал берет с гнутым «крабом» и в цивильной одежде улетал домой. Навсегда. – Я положил сигарету на край пепельницы, с удовольствием укусил вымазанный сгущенкой тост и запил его глотком крепкого кофе.

– Вот такие вы, мужики! – со вздохом произнесла Катя и прижалась ко мне щекой. – За что мы вас только любим? Непонятно…

– Не бросайся такими словами. Я ведь и поверить могу.

– Как раз именно этого я от тебя и добиваюсь, – обезоруживающе улыбнулась маленькая бестия. – Кстати, а почему ты не спрашиваешь, когда я успела обратить на тебя внимание?

– Мы виделись всего дважды, – вспомнил я. – Так что либо-либо.

– Я обратила на тебя внимание в первую нашу встречу. Ты весь вечер сидел возле стойки в гордом одиночестве и, в отличие от всех остальных мужиков в зале, не раздевал меня глазами.

– Надо же. А я, наоборот, думал, что Браташ уже готовится отдать меня на растерзание своим амбалам за то, что я слишком сильно выворачиваю шею в твою сторону.

– В тебе, милый, умер Штирлиц, раз ты обладаешь таким прирожденным талантом вести скрытое наблюдение, одновременно оставаясь на виду у всех! А если честно… – Катя чуть понизила голос, – конечно, я вру. Я сразу заметила, какими глазами ты на меня смотришь. И ты мне сразу понравился. Это – правда…

Она осторожно сняла поднос с завтраком с моих ног, поставила его на пол, решительно отобрала у меня сигарету, затушила ее в пепельнице, откинула одеяло, вскарабкалась мне на колени и, прямо как минувшей ночью, легким движением плеч сбросила с себя рубашку. Уговаривать меня, разумеется, не пришлось. Я уже был готов. Мы снова занялись любовью, причем с таким самозабвением, что, живи я не в старом дореволюционном доме, а в типичной блочной «хрущевке», соседи сверху и снизу имели бы полное основание стучать по батарее и требовать тишины в воскресный день…

Усталые, но довольные, мы с двойным аппетитом принялись за жареный хлеб, сгущенку и успевший остыть кофе. А попутно продолжили прерванный на «сексуальную паузу» разговор.

– Значит, ты узнала мое имя, адрес и вчера специально разыграла весь этот спектакль с промокшей одеждой? – спросил я.

– Я была уверена, что ты сам об этом догадаешься. Без подсказки. Но – уже на утро. Так и случилось. Какая я умница!

– Это было не трудно. Особенно после твоего ночного визита в спальню.

– Я умышленно пошла на этот безобидный обман. Ну, поставь себя на мое место, Денис. Не могла же я, подкараулив тебя у двери, повиснуть у тебя на шее и вот так прямо взять и сказать: «Кент, ты такой замечательный парень, что я немедленно хочу лечь с тобой в постель!» За кого бы ты меня принял? Вот именно… А так все получилось естественно, как бы само собой.

– А если бы я вчера не пришел ночевать? – спросил я, выискивая в. пепельнице хабарик подлиннее. Пачка сигарет была пуста.

– Не знаю, – честно призналась Катя. – Пришлось рискнуть. Мне повезло. Ты клюнул прежде, чем окончательно разобрался, в чем дело. Не жалеешь?

– Брось. Ты тоже мне сразу понравилась. Я о другом думаю. Нам нельзя нигде появляться вдвоем. Слишком опасно. Если Браташ узнает, что ты ему изменяешь, не пройдет и суток, как меня подвесят за… хм… на собственной кухне. А тебя… даже думать об этом не хочется.

– Ты всерьез считаешь, что у нас нет будущего?

– Оно слишком проблематично, – я попытался найти самый деликатный, и вместе с тем правдивый ответ. – Извини, но это – реальность.

– Ошибаешься, милый! – неожиданно улыбнулась Катя. – У нас с тобой отличное будущее! Доверься мне, и очень скоро у нас с тобой будет не только полная свобода, но и деньги. Огромные. Что, заинтригован?! Я такая!

Я внимательно посмотрел на сияющее, но вместе с тем лишенное даже намека на иронию лицо девушки и понял, что она не шутит. А вслух произнес:

– Вот теперь, кажется, мы подошли к главному. Оказывается, причиной нашей встречи является не только внезапно вспыхнувшая страсть, но и куда более понятное желание маленькой девочки опустить своего богатого «папика» на кругленькую сумму. Ловко, ничего не скажешь. Ты все заранее просчитала – сначала нежданный визит, затем – умопомрачительный секс, а только на утро – десерт. Поздравляю, Зайка.

– Ты прав, Дэник. – Мои сермяжные выводы ни сколько Катю не смутили. Напротив – прибавили ей решимости в достижении поставленной цели. – Я действительно все просчитала и знаю, как и где украсть два миллиона долларов наличными и, вложив их в дело, обеспечить себе безбедное существование! Когда ты сказал Стасу, что регулярно летаешь в Нью-Йорк и обратно, я поняла, что второго такого шанса у меня уже не будет!.. Я долго искала подходящего человека, но и предположить не могла, что, когда он наконец-то отыщется, я в него влюблюсь! Но раз уж так случилось… Кент, милый, это – просто подарок судьбы! Беспроигрышный вариант! Как ты не понимаешь?!

– А что я должен понимать? – я пожал плечами. – Ты еще ничего конкретного не сказала. Кроме того, что хочешь с моей помощью круто кинуть толстяка на ломовые бабки. Но ты забыла одну маленькую деталь. Не далее, как вчера утром твой любовник и спонсор предложил мне работу, о которой можно лишь мечтать. Пять тысяч долларов за две поездки в Штаты в месяц – такая козырная карта идет не каждому. И если я… допустим, хотя бы на мгновение… соглашусь выслушать твой гениальный план, а затем, чем черт не шутит, даже войду с тобой в сговор, то еще неизвестно, чем эта опасная авантюра для нас обоих закончится. Но зато я сразу же, автоматом, теряю отличную работу и попутно приобретаю себе смертельного врага в виде бандитского финансиста. Как думаешь, у кого фарт в таком пиковом раскладе?

– Я тебя очень хорошо понимаю, Дэник! Очень! – с жаром заверила Катя. – И представляю, какая внутренняя борьба сейчас происходит в твоей душе. Но, скажи, разве можно сравнить пять тысяч в месяц и два миллиона сразу? Чтобы заработать такие огромные деньги тебе, даже чисто теоретически, придется работать на Стаса тридцать три года и три месяца, не тратя при этом ни копейки!

– Можно сравнить. Второй вариант не только криминальный по определению, но и – опасный для жизни, вне зависимости от качества и гениальности самого плана ограбления. Еще нужны аргументы или хватит?

– Насчет опасности для жизни ты, милый, сильно заблуждаешься, – Катя надула губки и покачала головой. – Хочешь, я для начала расскажу тебе, какую именно работу ты будешь выполнять, если согласишься работать на Стаса?

– Тоже не слабо, – я не смог сдержаться и хмыкнул. – Неужели он настолько тебе доверяет, что рассказывает обо всех своих грязных делишках? Или он просто уверен, что ты – его послушная частная собственность, не имеющая в голове ничего, кроме бутиков, кабаков, курортов и секса? Прости, если чем-то обидел тебя. – Я встал с кровати и принялся одеваться.

– Ты абсолютно прав, Кент. Он именно так и считает. Я – его содержанка и, следовательно, его собственность. Но он ошибается. Я никогда не была его собственностью. Мы познакомились в казино «Полярная звезда». Я только что блестяще закончила курсы крупье, с моими внешними данными без труда прошла по конкурсу и под присмотром питт-босса отрабатывала двухнедельную практику перед окончательным зачислением в штат казино. Он пришел с телохранителями и своей тогдашней девицей и сел за мой стол играть в покер. Но вместо того, чтобы смотреть на карты и думать, весь вечер таращился на меня и в результате проиграл больше десяти тысяч долларов. Питт-босс был счастлив. Именно такой реакции клиентов они и добиваются, ставя на покер самых красивых девушек-крупье и этим отвлекая внимание игрока на ее прелести. Подружка Стаса, видя происходящее, вся аж на желчь изошла. А когда Стас собрался уходить, он протянул мне визитную карточку и, нисколько не стесняясь своей дорогой шлюхи, предложил выйти за него замуж, отправиться в свадебное путешествие в Акапулько, а по возвращении в Питер переехать в роскошный дом на побережье залива. Девица закатила истерику, обозвала его кобелем и вся в слезах выбежала из игорного зала… Я все обдумала и позвонила Стасу через пару дней, прекрасно отдавая себе отчет, на что соглашаюсь. Мне нужны были деньги, сразу и много. Я знала, какое впечатление произвожу на мужчин, и была уверена – с этим куском дерьма мне обязательно повезет, я найду способ стянуть у него огромную сумму, после чего растворюсь без следа. Оставалось лишь до поры изображать из себя пушистого ангелочка и всякий раз имитировать оргазм, когда этот моральный урод и импотент, кончающий за минуту, ложится на меня своим потным, жирным, колышущимся брюхом! Ты даже не представляешь, Кент, какая это пытка! – воскликнула Катя, буквально испепеляя меня светящимися от злобы к бандитскому финансисту глазами.

– Ты права. Не представляю, – я уже почти оделся и оглядывал комнату в поисках вчерашних носков, которые следовало закинуть в корзину для белья.

– Но я знала, что наступит день и этому кошмару придет конец! И тогда я отыграюсь на нем за все! И вот, два месяца назад, я наконец-то узнала то, о чем так долго мечтала. Я знаю, где и как без малейшего риска для жизни украсть два миллиона долларов, об исчезновении которых никто не станет заявлять в милицию.

– Ты, Катюша, хотела рассказать о том, что мне грозит, если я соглашусь работать на Браташа, – мягко напомнил я.

– Три недели назад власти США задержали в аэропорту имени Джона Кеннеди в Нью-Йорке одного импозантного молодого человека из России. Возвращаясь обратно, он вез в своем «дипломате» толстую пачку всевозможных документов. Так, мелочевка, официальные аналитические справки, которые можно открыто скачать из интернета. Но в этой куче отыскались две бумажки, которыми по наводке не известного доброхота очень заинтересовалось Агентство национальной безопасности. В них содержалась зашифрованная информация о неких кодах доступа в некие базы данных. Очень похоже на шпионский фильм, не правда ли?

– Похоже, – согласился я. – Продолжай.

– Документы изъяли, парня арестовали и отправили в тюрьму. На допросах он молчал, как стойкий оловянный солдатик, и твердил только одно – его приняли на работу курьером в такой-то питерской фирме. Прилетев в Штаты, он должен был позвонить по мобильному телефону, чтобы узнать номер и шифр ячейки в камере хранения, откуда нужно забрать кейс с документами. О содержании документов он ничего не знает, да ему это и неинтересно – за труды платят, и на том спасибо. А в том, что, кроме кипы бумаг, внутри «дипломата» ничего противозаконного нет, можно легко убедиться как на ощупь, так и в таможенном рентгеновском аппарате… Спустя несколько дней после ареста к парнишке в тюрьму пришел нанятый неизвестным «другом» адвокат – законом это не запрещается, – поговорил с ним полчаса и уехал. Наутро парнишку нашли в камере мертвым. Официальный диагноз – сердечный приступ. Адвокат исчез, мобильник в Штатах был анонимным, а питерская фирма-наниматель оказалась мыльным пузырем. Вот такая веселая история. Ну что, ты по-прежнему готов принять предложение Стаса полетать налегке в Штаты?

– Откуда у тебя такая подробная информация об этом инциденте? – я испытующе посмотрел на Катю.

– Ты удивишься, но – почти случайно. Я думаю, это просто судьба. Я давно знала, что у Стаса существует некий курьер, который регулярно летает в Нью-Йорк. Потом я подслушала разговор Браташа по телефону. А чуть позже, как обычно ползая по сети, залезла в официальный сайт Агентства национальной безопасности и вычитала там про этот загадочный случай и сопоставила факты. Согласись, такие совпадения бывают о-очень редко. Да и здоровые молодые мужчины из России не часто умирают в американской тюрьме от инфаркта. Не веришь?! Я могу дать тебе адрес сайта АНБ в интернете, убедись сам. Там, кстати, даже вознаграждение предлагается – двадцать пять штук – за любую информацию, способную пролить свет на это темное дело. С английским у тебя проблем нет, так что без переводчика разберешься… Такое придумать невозможно, Дэник! Браташ – злой гений в плане финансовых махинаций. И сотрудничество с Пнем, лидером «приморской» братвы, так же, как и кресло президента «Российского Финансово-Промышленного синдиката», – только часть его империи. У него в Америке есть компаньоны, из наших бывших соотечественников. Они регулярно сливают ему полезную информацию. Но, видимо, чего-то опасаются, если не желают отправлять ее по электронным каналам или с обычной курьерской почтой. Честно говоря, я до сих пор многого в этой его афере не понимаю, но, зная характер и замашки Стаса, можно не сомневаться – на карту поставлены огромные деньги. И курьер, мягко говоря, сильно рискует, возя этот чемоданчик с бумагами через океан. Ты сам сказал – за красивые глазки пять тысяч баксов в месяц не платят. Вот и развивай мысль логическим путем. Вывод более чем очевиден. По-моему, этого вполне достаточно, чтобы отказаться от столь «заманчивого» предложения. И всерьез подумать над другим, куда более безопасным вариантом слямзить у этого жиртреста два «лимона», свинтить за границу, в те же самые Штаты, купить уже готовый бизнес и радоваться солнцу где-нибудь в городе ангелов, ни в чем себе не отказывая. Разве не о такой райской жизни мечтают девять из десяти людишек по всему миру?! Только вот сорвать банк на практике удается считанным единицам. У нас с тобой такая редчайшая возможность есть. Ты должен меня понять, Кент – я в любом случае не собираюсь ее упускать. С тобой… или без тебя, но я доведу план до конца. А потом уеду из страны.

– Вижу, ты действительно готова рискнуть. И, по всей видимости, сделать мне предложение, от которого я просто не смогу отказаться. Ведь так, солнышко?

Катя изменилась в лице, в момент сбросила маску холодной решимости и, словно по взмаху волшебной палочки, снова превратилась в ту маленькую очаровательную нимфетку, которая свела меня с ума при своем первом появлении в «Старом диктаторе». Она выскользнула из-под одеяла, подошла ко мне и прижалась, словно мартовская кошка, к груди. Я вдруг понял, что не хочу ее терять. И ради этого, скорее всего, мне придется совершить безумный, дерзкий, достойный камикадзе поступок. Я попал в замкнутый круг, единственным выходом из которого было мое согласие участвовать в задуманной Катей криминальной авантюре.

– Кентик, миленький, – она взглянула на меня в упор. – Я, наверное, не только влюбилась, но и сошла с ума, и я действительно хочу, чтобы часть моего сердца отныне и навсегда принадлежала тебе! Но я – взрослая, современная, испорченная цивилизацией девочка и, прости за банальность, совершенно не представляю себе, как можно построить рай в шалаше, пусть даже с самым близким человеком! Чтобы хорошо и беззаботно жить в свое удовольствие, нужно иметь много денег, и я точно знаю, где и как их получить! И в конечном счете я рискую даже больше, чем ты. Давай смотреть правде в глаза – шанс потерпеть неудачу однозначно существует. И об этом надо помнить каждую секунду! Стопроцентной гарантии успеха нет и быть не может. Если представить, что мы потерпели неудачу, то финал очевиден – нас обоих ждет смерть. С той лишь разницей, что тебя, как мужика, гориллы Браташа кончат быстро, без лишних заморочек. А меня, прежде чем убить… зная характер и замашки Стаса… ждет такой ад, что даже подумать страшно! Стае ни за что не прикончит меня сразу, а попытается растянуть этот кошмар на недели, или даже месяцы, чтобы сполна, до последней капли, насладиться местью!!! Меня могут продать в самый грязный, самый дешевый бордель для извращенцев, где посадят на иглу и в конечном итоге превратят в больное спидом животное, готовое на любую мерзость ради очередной дозы!!!…

– Перестань, хватит. Я не хочу этого слышать, – у меня по спине пробежали мурашки.

– Я называю вещи своими именами, Денис, – покачала головой Катя. – Но даже зная, что ждет меня в случае поражения, я непременно попробую взять эти деньги! Разумеется, максимально позаботившись о своей безопасности. Поэтому, если ты… прямо сегодня, сейчас, не согласишься идти со мной до конца или вдруг решишь шантажировать меня тем, что расскажешь Браташу о моем плане, у меня не останется иного выхода, кроме как убрать тебя с дороги. Совсем убрать. Извини, Кент, но, рассказав тебе о намерении кинуть Стаса, у меня уже нет дороги назад. Я вынуждена играть наверняка.

– Интересное кино. Что ж, в любом случае – спасибо за откровенность. Только как, если не секрет, ты собираешься заткнуть мне рот? – спросил я, отстраняя от себя Катю, но продолжая крепко сжимать ее плечи. – Обвинишь меня в изнасиловании? Или наймешь киллера? А может, он уже давно нанят и сейчас вместе с волыной сидит в тачке где-то под моими окнами или на крыше соседнего дома, держит меня под прицелом и ждет твоего условного сигнала?! – Я кивнул на окно спальни.

– А вот ничего я тебе не скажу, понял?!! М-м-м!!! – и Катя, как маленький обиженный ребенок, вдруг показала мне язык и отвела взгляд. – Вот тебе!!! И знаешь, почему? Просто я уверена, что когда ты узнаешь все детали моего плана и оценишь его гениальность, то сразу согласишься.

– Ты в этом абсолютно убеждена? – я скептически фыркнул.

– Да, милый.

– Напрасно. А если я сейчас возьму телефон, наберу номер моего уважаемого работодателя и расскажу ему, что случилось между нами минувшим вечером в квартире на Фурштадтской улице? Честно, без пурги? И даже, скрепя сердце и просунув голову в петлю, поздравлю его со званием заслуженного рогоносца?!

– Звони, – пожала плечами Катя. – Давай.

– И позвоню.

– Звони, – повторила она. – Ну! Я все наврала тебе насчет мести в случае отказа! Мне не на кого положиться, я совсем одна! Ни тайных сообщников, ни тем более денег, чтобы нанять киллера. Так что давай, закладывай! Возможно, этот кусок тухлого жира оценит твой прогиб по достоинству и даже оставит в живых, ограничив экзекуцию парой сломанных ребер, посаженными почками и раздробленной челюстью! Через месяц выйдешь из больницы и будешь цвести, как огурчик! Чего же ты ждешь?! – Катя резко дернула плечами, вырвалась из моих рук, бросилась в гостиную, схватила лежащую на базе трубку радиотелефона, вернулась обратно в спальню и, свободной рукой размазывая по лицу слезы, больно ткнула концом антенны мне в грудь: – На, звони!!! Ты ведь этого хочешь!!! Трус, жалкий трус!!!

Я перехватил ее запястье, не без усилия вырвал из руки трубку и швырнул на кровать. А потом заключил Катю в объятия, сыгравшие роль смирительной рубашки, и так сильно зафиксировал их, что высвободиться у нее не было ни малейшего шанса. Но Катя и не пыталась этого делать. Она уткнулась мне в плечо и зарыдала еще громче. Я терпеливо ждал, когда она успокоится. Наконец я убедился, что истерика прошла и нам обоим можно перевести дух.

– Успокоилась, Зайка? – я осторожно коснулся губами ее соленой от слез горячей щеки.

– Кажется… Прости меня, Дэник. Господи, какая же я дура!!! А ты… ты ведь действительно поверил, что я готова тебя подставить в случае отказа?!

– Конечно, нет, – вздохнул я и погладил ее по волосам. – Конечно же, я тебе не поверил, врунишка.

– Правда?

– Правда.

– И ты… ты готов рискнуть? – Катя посмотрела на меня снизу-вверх с такой неприкрытой мольбой в глазах, что я, уже почти не колеблясь, утвердительно кивнул. Но на всякий случай все же оставил себе узенькую тропинку к отступлению:

– Готов. Но только в том случае, если посчитаю твою хитрую комбинацию действительно стоящей и – в меру рискованной. Деньги могут принести свободу только живым. А я, прости за наивность, собираюсь прожить как можно дольше.

– Кент, ты – чудо! Я была уверена, что не ошиблась в тебе!

– Возможно, ты поторопилась с выводами, Зайка. Ну, что? Вперед? Как пишут старые мухоморы в своих пыльных романах – я весь внимание. Валяй, горе луковое, излагай свой гениальный план.

– Ладно. Слушай.

Я с раннего детства любил читать и до недавних пор, пока не стал ночами напролет пропадать в клубе и злоупотреблять спиртным, регулярно проглатывал по две книги в неделю, отдавая предпочтение мэтрам американского триллера, таким, например, как лидирующее в детективных хит-парадах «трио бандуристов» в составе Чейза, Спиллейна и Макбэйна. Несмотря на привлекательность такого легкого чтива, сюжеты их захватывающих сочинений были весьма незатейливы и нередко сводились к простой формуле «все бабы – сволочи». Особенно убежденным по этой части мне всегда казался маэстро Д. – Х. Чейз. Едва ли не в каждом втором его романе причиной бед и несчастий главного героя так или иначе становилась сексапильная, но коварная и алчная красотка. А то и две сразу. Соблазнив мужика, расчетливая змея начинала вить из него веревки, влюбленный или шантажируемый ею па-пик шел на преступление, и трагичный финал, как правило, был предопределен: море крови, гора трупов и похороны несбывшихся надежд. Как в уже ставшем отечественной киноклассикой мини-сериале «Мираж», где четверо мужиков и смазливая проститутка решили захватить военную бронемашину с сейфом. В результате трое из них сначала в пух и прах передрались из-за бабы, а в конце концов, загнанные копами на отвесную скалу последние оставшиеся в живых боксер-неудачник и шлюха взялись за руки и спрыгнули вниз. В общем, вместо, обещанного хэппи-энда, «все умерли»…

Однако в нашем шкурном мире, где со дня его сотворения безраздельно управляют поступками людей лишь три главных движущих силы – власть, деньги и секс, снова и снова находятся смельчаки, готовые ради быстрых денег на смертельный риск. Точь-в-точь, как эта восемнадцатилетняя девчонка, сидящая сейчас бок о бок со мной на смятой простыне и вводящая меня в тему, как легко и просто кинуть на кругленькую сумму ее ненавистного любовника, «гнусного негодяя, на котором пробы ставить негде».

Я слушал Катю, не перебивал, и со странной пустотой в груди буквально физически чувствовал, что в эту вот самую минуту переступаю невидимый рубеж, навсегда разделивший мою жизнь на две половины – «до» и «после». Мне бы сказать ей только одно слово – «нет», дать время одеться и навсегда выпроводить из квартиры, а я сидел и молчал, внимая каждому ее слову и все больше и больше загораясь этой безумной и опасной идеей – получить два миллиона баксов «черным» налом. С точки зрения закона этих денег просто не существовало, и, похитив их у Браташа, мы формально даже не являлись преступниками! Нас не объявят в федеральный розыск, нами не станет интересоваться Интерпол, нас не внесут в «стоп-файл» компьютерной базы данных вокзалов, аэропортов и таможни, нам не запретят въезд в страну и нам не нужно будет шарахаться от каждого похмельного сержанта ППС. Нас будет искать по всей России и по всему миру «только» мафия и лично один из ее финансовых тузов. Братва, что и говорить, представлялась мне гораздо более опасным противником, чем слепая и продажная Фемида.

Пока я думал обо всем этом, Катя продолжала вводить меня в курс авантюры:

– …У Стаса есть одна вредная привычка, о которой он, похоже, даже не догадывается. Иначе бы давно спал один. Он разговаривает во сне. Причем не просто произносит отдельные бессвязные слова и предложения, а регулярно выдает целые монологи… Я много интересного узнана о его делишках, слушая эти ночные излияния… В частности – кто отдал приказ на устранение умершего в американской тюрьме курьера.

Катя пристально посмотрела на меня. Я опустил веки – понял, мол, продолжай.

– Но вернемся к нашему делу. Когда-нибудь я рас скажу тебе об источнике этой информации, сейчас это не столь важно. Главное – детали. А они таковы…

Я снова взял пепельницу и принялся выискивать окурок поприличнее. Нашел два. Закурил.

– В Риге у Стаса есть маленький, но очень известный благодаря агрессивной рекламной кампании банк «Капитал». Основной род его занятий – выкачивание из населения денег путем приема депозитных вкладов под выгодный процент и имитация бурной деловой и спонсорской деятельности. Детские дома, интернаты для слепоглухонемых, так любимые латышами народные праздники Песни и прочая туфта… Не удивительно, что жаждущий халявных дивидендов, купившийся на обещания, хвалебные заказные репортажи и статьи народец вот уже больше года прет косяком, неся в зубах кровные сбережения. Короче – обыкновенная финансовая пирамида. Приблизительно через два-три месяца она должна рухнуть, и в Риге поднимется страшный хай. Стасу, формально не имеющему к «Капиталу» никакого отношения, на это наплевать с большой колокольни. Все шишки упадут на зиц-председателя, который к тому времени благополучно отвалит из города в далекие жаркие страны. Или утонет в болоте. Это уж как Браташ решит… Рига – город небольшой, чуть меньше миллиона жителей. По меркам Питера, банк собирает не так уж много – около двух миллионов долларов в неделю. Я не знаю, чем руководствуется в своих делах Браташ, но вместо того, чтобы, как все, переводить деньги вкладчиков на кодированный счет в одном из надежных западных банков, он гонит их сюда, в Питер. Совершенно легально, между прочим. Я тут полазила по интернету и узнала: валютное законодательство Латвии совершенно либерально, разрешает как ввозить, так и вывозить из страны любые суммы. Наши дают добро только на ввоз. Так что юридически все легально. Вопрос в другом – как и на чем безопасно перевезти через две границы тяжелый кейс с долларами? На машине слишком рискованно – могут перехватить по дороге, где-нибудь на глухом лесном участке. Прямого авиарейса между Ригой и Питером давно не существует. Только в Москву, а это не подходит. Что остается? Поезд, экспресс «Балтика», курсирует ежедневно. Деньги перевозят трое – курьер, к руке которого наручниками прикован кейс, и два охранника. Утром приезжают в Ригу налегке, получают баксы, возвращаются на вокзал и садятся в вагон за две минуты до отправления поезда. Едут сразу в трех купе. Кроме своего, в центре на всякий случай покупают еще два – с одной и другой стороны. Они остаются пустыми на протяжении всей поездки. С погранцами и таможней проблем не возникает. Все не только законно, но и схвачено… Я могу узнать день, когда группа отбывает в Ригу за деньгами. Это не сложно, – Катя улыбнулась. – А тебе для начала нужно сделать загранпаспорт на чужую фамилию, чтобы провести генеральную репетицию. Она будет в точности напоминать сам процесс захвата кейса, только без непосредственного снятия его с руки курьера. Главное, Дэник, чтобы в самый ответственный момент ты был полностью в себе уверен и не слишком сильно ощущал дрожь в коленках. На практике это выглядит так: ты за немалые деньги, зато – без всякого приглашения, получаешь в маленькой турфирме на Васильевском острове, расположенной в двух шагах от консульства и организованной самими лабускими чиновниками, многократную латвийскую визу. И сделаешь так, чтобы ни одна живая душа, даже родная мама, столкнувшись с тобой лицом к лицу, не смогла узнать в тебе Дениса Стрельникова. То есть под руководством профессионального гримера научишься самостоятельно менять внешность. Я переписала телефончик из объявления в «Рекламе-Шанс». Старичок, тридцать лет стажа, работает в театре «БУФ». Предлагает частные уроки у себя на дому. Качество обучения гарантирует…

Я покачал головой, но промолчал. Однако!

– Ты покупаешь билет в девятый вагон – «люкс» всегда из Риги идет под этим номером, – а затем спокойно наблюдаешь, как будут себя вести наши клиенты в поезде. Как будут ходить курить в тамбур, в туалет, как общаются с проводником… В общем – наблюдать и запомнить все нюансы. Канал перевозки денег работает уже больше года, ни одной попытки нападения на курьера не было, так что ребята слегка расслабились и у них во время поездки уже наверняка выработался определенный режим… Когда «Балтика» минует обе таможни, а до Санкт-Петербурга останется еще семь часов езды, вагон практически вымрет. Через час после Печор, пограничной российской станции, богатенькие пассажиры «люкса» окончательно угомонятся. Если же случится накладка, репетицию придется отложить до следующего раза. Рисковать нельзя, нужно действовать только наверняка… Если все тихо, ты проверяешь туалет, убеждаешься, что ни в коридоре, ни в обоих тамбурах никого нет, затем подходишь к купе, где едут курьер и охрана, и через решетку в нижней части двери запускаешь туда сильнодействующий снотворный газ. Газ будет у тебя в баллончике. Распыляется он совершенно бесшумно и нейтрализуется в воздухе так же быстро, как и воздействует на центральную нервную систему. Примерно через пятнадцать минут все пассажиры купе уже будут спать и пробудут в таком состоянии около двух часов. Сон особенно крепкий на протяжении первых тридцати минут, почти наркотический, так что проблем не возникнет. Затем действие газа начнет постепенно снижаться. И первый проснувшийся сможет без проблем разбудить остальных. Они даже заподозрить ничего не смогут, будет полное ощущение, что отключились просто так, от усталости. Газ не дает никаких отходняков, кейс с баксами по-прежнему будет пристегнут к руке курьера, так что о подставе и мысли не возникнет… Тебе, конечно же, интересно, откуда у меня такой экзотический баллончик? Ты будешь смеяться, но его я тоже купила по объявлению, через Интернет. Если не веришь, я могу тебе показать сайт одного мужского журнала. С рекламой: «Фирма "Джеймс Бонд 007", любые виды аудио-видео-фотоаппаратуры, аксессуаров и специальных средств для частных служб безопасности и детективных агентств». И – ссылка на виртуальный магазин. Там такой шпионский ассортимент – закачаешься! Скрытые видеокамеры размером с пуговицу, десятки видов подслушивающих «жучков», дистанционные микрофоны, считывающие звуковые колебания со стекол, спецодежда, грим, обувь с непромокаемыми контейнерами в подошвах. Любой товар можно заказать, не отходя от компьютера и через три дня получить по почте надоженным платежом. Этот газ производят в Израиле, называется «Морфей», с подробной инструкцией по применению. Двести семьдесят пять баксов за крохотный одноразовый аэрозоль. Зато – с гарантией. Я уже проверила один раз, на Стасике. Иголкой его в задницу колола – ноль реакции, – Катя лукаво улыбнулась. – Это, Дэник, только для тупых прыщавых тинейджеров и похотливых козлов с потными ладонями Интернет – развлечение, свалка компьютерных игр, халявной музыки, видеоклипов и всех видов порнухи. А для нормальных людей, которые знают, чего хотят, сеть – настоящий Клондайк. Там можно продать, купить и найти все, что вздумается. От живых трепангов до истребителя. А газ – так вообще детский лепет. Семечки…

Монолог Кати, похожий то ли на чтение вслух детектива, то ли на бред сумасшедшего, занял работой все извилины моего серого вещества, взвешивающего, оценивающего и анализирующего каждое произнесенное ею слово. Если бы за окном взорвалась бомба, я бы наверное пропустил этот взрыв мимо ушей – настолько поглотил меня дьявольский водоворот вспыхнувшего азарта. Фантазия взбесилась. Перед моими глазами во всех деталях и красках уже разворачивались картины предстоящего ограбления курьера, и, глядя на сидящую рядом Зайку, на выражение ее красивого лица, на ее выразительную мимику и отчаянную жестикуляцию, я уже почти не сомневался – все получится. Все обязательно получится! Эта бедовая девчонка буквально светилась, горела изнутри, и капризная госпожа-удача просто не могла, не имела права оставить ее лихую авантюру без своего покровительства!..

– Ладно, едем дальше. Усыпив мальчиков, ты ждешь пять минут, пока газ самонейтрализуется, обычными проводницкими гранками открываешь дверь купе, заходишь внутрь и убеждаешься в полной отключке клиентов. Все, что тебе останется, – это снять пристегнутый «браслетами» кейс с руки курьера. Теоретически это можно сделать двумя способами: варварским, отпилив у бедолаги кисть, – спокойно констатировала Катя, но сделала успокаивающий жест, – или перекусив инструментом цепочку из специального сплава. Мы не садисты, что бы калечить ни в чем не повинного парня, поэтому второй вариант предпочтительнее. И гораздо чище… К следующему разу я постараюсь достать подходящие кусачки и буду ждать тебя на машине у псковского железнодорожного вокзала. Главная и единственная цель репетиции – ликвидация страха, чтобы, проделывая всю эту процедуру повторно, ты был совершенно спокоен и точно знал – тебе ничего не грозит. Все легко и просто. А когда деньги будут у нас в руках и начнется большая охота, мы, даст бог, переберемся в Штаты, где окажемся в относительной безопасности. Ну как тебе план, Кент? Давай, попробуй отыскать в нем хоть один изъян.

– В теории вроде бы все гладко, – подумав с полминуты, сказал я. – Но когда дойдет до дела, обязательно вылезет масса неучтенных проколов. Кстати, насчет вожделенного места под солнцем. Почему именно Америка, а не, скажем, Европа? Там тоже полно теплых райских уголков. Кипр, Канары, Монако, Андорра. И еще с десяток. Если Браташ начнет искать меня за пределами России, то прежде всего – в Штатах. Я уж не говорю про американскую визу. Похоже, малыш, ты не представляешь себе, насколько трудно ее получить, не имея специального приглашения от бизнес-партнеров или близких родственников.

– Существует такая поговорка: «Самое темное место – под фонарем». А если серьезно… В Европе слишком тесно и скучно. У янки гораздо больше свободы, больше возможности выгодного вложения грязных денег и несоизмеримо больше шансов затеряться, – озвучила свою точку зрения Катя. – А на счет американской визы… ты крупно ошибаешься, Дэник. Я не сказала тебе самого главного. У меня в загранпаспорте она есть. Точь-в-точь такая же, как у тебя, – годовая и многократная. Я получила ее без проблем, даже не переступая порог визового отдела. А все потому, что законный муж моей мамы – не самый последний сотрудник в консульстве США в Санкт-Петербурге. Вот так. Что, съел?

Признание маленькой бестии вогнало меня в кратковременный ступор. Я не мог видеть свое лицо в зеркало, но готов был поклясться, что любой актер, когда-либо имевший удовольствие сыграть на театральных подмостках финальную сцену в гоголевском «Ревизоре», мог бы по сравнению со мной претендовать только на лавры дешевого халтурщика. Я просто замер, как истукан на острове Пасхи, и не сразу нашелся, что ответить. Катя воспользовалась этой паузой, обняла меня, положила голову на плечо и сказала:

– Мои папа и мама разошлись, когда мне едва исполнилось пять лет. Папа был военным моряком, а мама – слишком красивой женщиной, чтобы по несколько месяцев, сидя дома, ждать своего загулявшего по морям и океанам мужа. Я до сих пор не знаю, как отцу при разводе удалось убедить судей оставить меня с ним. Фактически я росла с бабушкой. Потом папа уволился с флота, женился и переехал из Мурманска в Ленинград. А мама, практически одновременно, вышла замуж за Джошуа, тогда он еще работал в посольстве США в Москве. После свадьбы Джош добился перевода в Питер. Вот, в общих чертах, и вся история. Стае ее не знает. У каждого человека должна быть своя личная тайна, о которой он редко кому рассказывает. Только тем, кому полностью доверяет, ~ – Катя чмокнула меня в щеку и погладила ее ладошкой, словно стирая несуществующую помаду.

– И давно тебе в «аусвайс» шлепнули визу?

– Месяц назад. Как только я поняла, что у меня наконец-то появилась возможность кинуть Стаса на кругленькую сумму. Еще вопросы есть, господин следователь?

– Нет, Зайка. Но я очень хочу выпить. – Я мягко отстранил от себя девушку, поднялся и направился к бару. Сколько веревочке ни виться, а на безрыбье, как говорится, и хлорка творогом кажется. Несмотря на все мои предпочтения и антипатии, очередь быть выпитым все-таки дошла и до нелюбимого мной джина. Причем – даже без пресловутого тоника.

– Тебе принести?

– Нет, спасибо. Когда ты летишь в Нью-Йорк?

– Скоро. Боря позвонит, обрадует.

– У тебя будет возможность сделать для нас два пустяка? Это не займет много времени. Максимум пару часов.

– А у меня есть выбор?!

– Выбор всегда есть, – глубокомысленно заметила Зайка. – Нужно заглянуть в приличный банк, вроде «Сити» или «Кэмикл», арендовать в сейфовом хранилище ячейку на предъявителя и получить ключ. Потом забронировать номер в дешевой гостинице, где-нибудь в Бруклине, на имя мистера и миссис Смит. С двадцатого октября.

– Так конкретно?

– Да. На всякий случай, чтобы потом не было проблем, заплати вперед, за трое суток.

– Это все? – я налил себе полстакана, закрыл бар и вернулся в спальню.

– Что касается американских гастролей – все. – Катя снова поцеловала меня, на этот раз в губы, чуть скривилась от запаха джина и шутливо погрозила пальцем: – Когда все закончится, я вплотную возьмусь за твое воспитание. Алкоголик. Будем делать из тебя мачо. Загорелого, накачанного и…

– Катя, – перебил я.

– Что? – Она снова прикалывалась, как телевизионная кукла Дарьялова – вытаращила глазки и часто-часто захлопала ресницами. – Что, Дэник?! У тебя лоб весь мокрый. Ты не заболел?!

– Нет, я здоров. Я просто хочу сказать тебе… Мир гораздо более тесен, чем кажется. Ты действительно не боишься, что, лишившись двух миллионов баксов, Браташ не дернет за все доступные ему веревочки и в конце концов все-таки нас не вычислит? Пусть это произойдет не сразу, через год или, скажем, три. Я знаю его не так хорошо, как ты, но уверен – он не успокоится, пока не дойдет до точки. Для таких козырных тузов, как Браташ, найти бросивших ему вызов похитителей – фактически дело чести. Он будет рыть рогом, он поднимет на уши и купит всех, кого потребуется, по обе стороны океана. Он будет продолжать искать нас до упора, даже в том случае, если на поиски ему придется истратить еще три миллиона баксов. Неужели ты совершенно не боишься?

– А ты? – Катя посмотрела на меня серьезно, буквально просвечивая взглядом. Спросила тихо: – Ты готов рискнуть всем, что имеешь, ради нашего счастливого будущего?

– Если честно, – я покачал головой, – я не понимаю, что ты со мной сделала. Но я… готов.

– Тогда обними меня, Кент! – распахнув на груди рубашку, позвала Зайка. – Крепче, милый… Еще крепче!.. Да!..

Когда мы бурными сексуальными ласками окончательно скрепили наш тайный союз, Катя взглянула на часы, ойкнула, вскочила с кровати и сказала, что ей надо срочно ехать к маме, так как через час Браташ пришлет за ней машину и тогда невинное опоздание может перерасти в катастрофу. Я лишний раз убедился в том, что женщине, вопреки бытующему мнению, не нужно два часа на сборы. Иные юные красавицы при необходимости способны за две минуты не только привести себя в порядок, наложить на личико аккуратную боевую раскраску, но и натянуть высохшую за ночь одежду, чмокнуть на прощание в щеку и упорхнуть за дверь, оставив после себя в квартире нежный арбузный запах французских духов.

Я налил себе еще полстакана «Бефитера», набрал в ванну горячую воду и погрузился в хлопья пены, чтобы в тишине и покое подумать над тем, как же это так получилось, что я дал согласие участвовать в крайне опасной авантюре с более чем непредсказуемым концом. Закурив последний из найденных в пепельнице хабариков, я откинулся на край ванны и закрыл глаза. По мере того, как выпитый джин проникал из желудка в кровь, а пространство ванной комнаты заполнялось сигаретным дымом, мои мысли текли все медленней и бессвязней и в конце концов я отключился.

Мне снилось, что я стою на самом краю уходящего далеко в океан деревянного пирса, чувствую, как штормовой ветер бросает мне в лицо соленые брызги и как дрожат под ногами скользкие доски от ударов с грохотом налетающих на сваи огромных волн. Вдруг прямо у меня перед глазами вырастает нечто, похожее на огромную крепостную стену, и я в ужасе понимаю, что это – огромная волна, которая тут же сбивает меня с ног, приподнимает на гребне и швыряет в бущующую бездну, оглушая и накрывая с головой. Я громко кричу и отчаянно двигаю руками, изо всех сил пытаясь всплыть на поверхность, но ничего не получается. Я задыхаюсь от недостатка воздуха, я уже слышу доносящийся издалека погребальный колокольный звон и вдруг… просыпаюсь. Как выясняется – смахнув на кафельный пол стакан и пепельницу и чуть не захлебнувшись в собственной ванне, в которую умудрился кульнуть с головой. Сердце стучит, как пулемет. Перед глазами плавают черные круги. Лежать дальше в остывшей воде с куцыми шапками пены уже совершенно не хочется. Настроение скверное. В гудящей голове, как заевшая виниловая пластинка, вертится один и тот же вопрос: «А ты действительно этого хочешь? Еще не поздно все переиграть, отказаться!» И раз за разом, вспоминая насмешливое лицо миниатюрной темноволосой девчонки, я отвечаю однозначно: «Да! Да, черт побери! Я хочу этого».

До моего отъезда в Нью-Йорк мы встречались с Катей еще дважды и сценарий наших коротких – не больше двух-трех часов – дневных свиданий был стандартным: бурный секс, едва ли не с порога, а затем крепкий кофе с сухими сливками и детальное повторение плана предстоящего ограбления. К тому времени я уже успел посидеть ночку в компьютерном салоне, полазить по интернету и действительно обнаружить там все те важные сведения, на которые ссылалась Катя. А именно – материал на сайте АНБ про русского курьера, умершего в американской тюрьме от сердечного приступа, и виртуальный каталог фирмы, совершенно свободно торгующей через всемирную сеть огромным ассортиментом откровенно шпионских аксессуаров, включая десятки видов аэрозолей с газом различного назначения – от вполне безобидных средств для отпугивания агрессивных собак «ANTI-DOG» до того самого усыпляющего «MORFEY» и суперконцентрированного нервно-паралитического газа «FIX-OOF», предназначенного исключительно для использования на открытом воздухе. Я воспользовался оставленным Катей номером телефона и лично познакомился со старичком-гримером, решившим подработать в свободное от службы в театре время. На встрече я отрекомендовался частным детективом, а старичок представился просто – дядя Гриша. Мы договорились, что он подберет мне «второе лицо», а затем за двести пятьдесят долларов обучит основам соответствующего вхождения в образ. После чего я сфотографируюсь на фальшивый загранпаспорт и приступлю к следующей части подготовки.

Однако с покупкой выездного документа с двуглавым орлом дело обстояло гораздо сложнее, чем казалось вначале. Я проштудировал огромное количество объявлений фирм и фирмочек, предлагающих «оформление гражданства, помощь в легализации статуса и регистрацию в СПб для иностранцев», но без рекомендаций со стороны проверенных клиентов все мои попытки заказать липовую ксиву натыкались на каменную стену демонстративного непонимания: «Да что вы такое говорите?! Мы – солидная юридическая фирма и противозаконными махинациями не занимаемся!» Я решил зайти с другого конца и с этой целью обратился за помощью к Карелу. Риск был оправдан – прикрывающая его бизнес группировка «ростовских» вот уже несколько лет находилась в состоянии конфликта с «приморцами», с которыми был тесно связан Станислав Браташ. Так что утечка информации была маловероятной. В любом случае иного варианта добиться протекции на получение паспорта у меня не было.

Мой звонок на мобильный застал Сергея Сергеевича Карельского в отличном расположении духа. Несмотря на то, что наше знакомство в «Старом диктаторе» носило поверхностный характер, «король игровых автоматов» Питера сразу узнал меня:

– А-а, привет, Кент. Как твои мусорные джиперы, улетают? Ха-ха!

– Со свистом, как доктор прописал, – в тон Карелу ответил я. – Как ваши дела – даже не спрашиваю. Знаю, что отлично. Я слышал, вы ночной клуб с гладиаторскими боями где-то в Автово открываете?

– Опомнился! Уже с прошлой среды в полный рост клубимся, – не без гордости сообщил Сергей Сергеевич. – Так что перебирайся к нам, нечего в «Диктаторе» на кабыздохов ставить. Кстати, сегодня в десять вечера у нас бой за звание чемпиона Санкт-Петербурга, Свободных мест нет, но для тебя, так и быть, сделаю… Заодно и тему одну деловую обсудим, по твоей автомобильной части. Моего младшего брательника Кольку знаешь?

– Лично не знаком, но наслышан, – как можно нейтральней ответил я. Когда речь идет о бандитском «бригадире», имеющем даже среди быков репутацию полного отморозка, разумней быть дипломатом и взвешивать каждое слово.

– Верю, – хохотнул Карел. – Короче, у него очередная шиза случилась. Видиков по обкурке насмотрелся, теперь хочет заказать себе из Штатов белый шестиметровый лимузин «линкольн». С баром, телевизором и сексодромом. Чтобы шкурок на нем катать, ну и, ясный перец, не отходя от кассы… Хочу ему на день рождения подарок сделать. На нового «крокодила» не раскручусь – слишком жирно для него будет, перетопчется – но по поводу бэ-у, в хорошем состоянии, готов перетереть прямо сегодня.

– Надо прикинуть. Когда у Коляна день рождения? – Кажется, карта сама шла в руки. В благодарность за такую штучную услугу я мог запросто просить Карела о плевом одолжении. В том, что такой влиятельный и богатый человек имеет сам или через знакомых выходы на изготовителей левых паспортов я не сомневался ни на секунду.

– Через три с половиной недели. Не успеешь, наверное? – Видимо, Сергей Сергеевич был в курсе, что стандартный срок исполнения заказа на доставку автомашины из Америки составляет два месяца.

– Если очень захотеть – можно в космос полететь, – с понятным без перевода намеком отозвался я. – Лимузин, даже крепко подержанный, удовольствие не дешевое. Плебеи на таких крутых тачках не ездят, а те, что могут себе позволить купить «линкольн», стараются поддерживать его в отличном состоянии. Так что даже десяти-пятнадцатилетние машины вместе с доставкой и таможней меньше чем на тридцать тонн зелени не потянут. Как минимум.

– Добро. Это мне подходит, – богатенький Буратино Карел не стал торговаться даже при такой расплывчатой, допускающей не хилую маржу, цене. Хорошо быть упакованным. Я мысленно потер руки в предвкушении легкого, случайно упавшего в карман, гешефта в несколько тысяч долларов и снова вспомнил о перевозимом курьером заветном чемоданчике.

– У тебя есть каталог?

– Конечно. Я привезу. Во сколько бой?

– Приезжай к половине десятого, не ошибешься. Я предупрежу охрану на входе, тебя проводят. Запоминай адрес…

Клуб «Зона Зеро», затерявшийся в глубине малознакомого мне в деталях южного района Питера, я отыскал не сразу. Пришлось прибегнуть к карте города. Как и «Старый диктатор», он занимал первый этаж бывшего административного здания сталинской постройки и в вечерних сумерках сверкал разноцветными неоновыми огнями на всю округу. Я оставил «БМВ» на забитой до отказа стоянке для клиентов, прихватил каталог автомобилей, представился одетым в камуфляжную униформу громилам на входе, и угрюмый шкаф без проволочек проводил меня в шикарно обставленный кабинет хозяина. Там меня уже ждали. Причем не только сам Карел, но и его бритый налысо, обросший черной щетиной, словно чеченский моджахед, младший братик, один вид которого наверняка приводил прикрученных его бригадой барыг в тихий ужас.

Поздоровавшись с обоими братьями за руку, я не стал тратить время на пустые разговоры и сразу протянул отморозку Коляну, более известному в бандитской среде под погонялом Абрек, глянцевый толстый каталог месячной давности. К моему удивлению, бандюган даже не стал его листать и с ходу ткнул пальцем в обложку, где помещалась фотография престижного «роллс-ройса»:

– Вот такой хочу. Сколько стоит?

– Этот… – я был несколько обескуражен такой детской непосредственностью, взял у него каталог, быстро нашел контактный номер телефона и предположил: – Этот частный, не от фирмы, и скорее всего уже продан. Но даже если нет, то прайс на такую эксклюзивную машинку будет просто ломовой.

– Ты, слышь, пургу не гони, – поморщился, словно от зубной боли, Абрек. – Не тебе решать, что для меня дорого, а что нет. Я тебя русским языком спрашиваю – скока стоит?!

– Не загружай пацана, Колян, – улыбнулся Сергей Сергеевич и похлопал меня по плечу. – Расслабься, ты не на работе. А Кент – не твой клиент.

– Для начала я должен позвонить в Нью-Йорк и узнать, куплен он или нет, – ответил я.

– Так звони, в чем проблема?! – Абрек снял с ремня сотовый телефон и не без дешевого понта сообщил: – Он с полным роумингом. Давай, Зёма, не томи. Меня бикса в зале ждет.

Я прикинул разницу во времени – в Нью-Йорке сейчас было раннее утро – набрал указанный в каталоге номер и довольно оперативно выяснил, что роскошный, не слишком подержанный английский лимузин, за который хозяин просил пятьдесят пять тысяч долларов, до сих пор ждал покупателя. Пообещав перезвонить, я высчитал на калькуляторе окончательную цену с интересом двух фирм-компаньонов, налогами и доставкой, ничтоже сумняшеся прибавил к ней свою пятерку и в результате получил ровно сто штук.

– Сто тысяч долларов, – я тяжело вздохнул, пожал плечами, посмотрел на Карела и его братца и вернул мобильник. – Я же предупреждал – слишком дорого.

– А давай! – Бригадир потер ладони и расплылся в самодовольной ухмылке. – Викуська просто отпадет, а братва ва-аще от зависти задохнется! Даже у Пня такой крутой тачки нет! А у меня будет! Единственная в городе! Класс! А, Серый?!.

Я перевел недоуменный взгляд на Сергея Сергеевича. За такую гигантскую сумму можно было запросто заказать в Германии через официального дилера «мерседес-гелендеваген».

– Не будь идиотом, – покачал головой более рассудительный Карел. – Возьми лучше «линкольн»… Понты те же, а стоит вдвое дешевле.

– Не. Коробок этих в город уже как грязи навезли. Не солидно. Этот хочу!!! – Абрек, похоже, загорелся всерьез и не желал слушать никакие аргументы.

– Ну, ладно, – Сергей Сергеевич подвинул к себе ноутбук, включил режим калькулятора, быстро пробежал пальцами по кнопкам, поджал губы, нахмурил лоб и кивнул. – Х…й с тобой, даю полтинник. В качестве подарка на день рождения. Остальное максай сам. Устраивает такой расклад?

– Ништяк!!! – ощерился бандюган и от души хлопнул меня по спине своей медвежьей лапой. – Успеешь за три недели привезти?!

Я кивнул. Чтобы принять выгодный заказ отморозка, мне оставалось лишь отправить его в офис с предоплатой в кармане и дать указания в Нью-Йорк, чтобы компаньоны «Фортуны ЛТД» провели тщательную диагностику «роллс-ройса» и, если тачка в порядке, в чем я ни на йоту не сомневался, заранее выкупили ее у хозяина, максимально сбив начальную цену и включив полученную разницу в наш общий интерес. Таким образом, первая часть дела была закончена. Пора было начинать разговор насчет паспорта.

Я дождался, когда сияющий в предвкушении эксклюзивной покупки бандит свалил из кабинета, и сказал:

– Сергей Сергеевич, у меня тоже есть к вам одно дельце.

– Валяй, – хозяин клуба разлил по стаканам виски.

– Моему другу нужно сделать загранпаспорт. Не официально.

– Левак? – спокойно уточнил Карел, прихлебывая янтарную заморскую самогонку.

– Лучше оформить как положено, с занесением в компьютерную базу данных.

– На чужую фамилию?

– Разумеется.

– Пацан-то хоть надежный? – хмыкнул Сергей Сергеевич, снимая трубку телефона.

– Более чем. Я доверяю ему так же, как себе, – сказал я чистую правду.

– Ну, если ты мазу тянешь… Алло? Привет, Юрок. Узнал? Значит, не видать мне богатства! – хохотнул Карел. – Слушай, надо знакомому с чистым загранпаспортом помочь… Ага, понял. Тогда я дам ему твой номер трубы, он скажет, что от меня. Сами договоритесь… Лады… Как семья, как мелкий?.. У меня тоже нормально. Ладно, давай. А то мне некогда. Через пять минут бой начинается. Уже слышал?! Так заруливай, буду рад… Я до утра здесь. Ну, пока. – Сергей Сергеевич положил трубку, чирканул несколько цифр на желтой бумажке-липучке, оторвал ее и приклеил на стол передо мной. – Все?

– Да. Спасибо.

– Сочтемся, – хитро прищурился коммерсант, посмотрел на часы и встал из-за стола. – Пошли в зал. Сейчас начнется завершающий поединок. Посмотрим, как Жук отделает этого баклана. Я в Сашку верю. В прошлом году ему не повезло – колено повредил в полуфинале. Но сегодня днем я видел его тренировку. Жук в отличной форме и обязательно порвет Вампира.

– Сашка, Жуков?! – Я не донес огонь зажигалки до сигареты. – Славяно-горецкая борьба?!

– Знаешь его? – кивнул Сергей Сергеевич, первым пропуская меня в дверь кабинета. – Отличный боец. Скоро в профессионалы перейдет. Им вчера сам Арни Стрелковский интересовался. Специально из Москвы прилетел на финальный бой посмотреть. Если Жук сегодня станет чемпионом Санкт-Петербурга, Стрелковский с него уже не слезет. Так что, при определенном везении, у Сашки прямая дорога в Лас-Вегас открывается. А пока он в личной охране Браташа трудится. Знаешь такого?

– Кто его не знает, – буркнул я. – Мы с Жуком, кстати, в одном классе учились. Лет двенадцать не виделись. Он, кажется, уезжал за границу?

– Было дело, – подтвердил Карел. – В Тампере жил, с женой-чухонкой и сыном. Развелся год назад, вернулся обратно в Питер. Работы нет, денег нет. Мой брательник ему предлагал в бригаду идти, Жук отказался. Честный слишком, правильный. И что?! Телохранителем подписался, к Браташу! – Сергей Сергеевич чуть скривил уголки рта в усмешке, но тут же вновь стал серьезным: – В общем, если Жук сегодня победит – я буду за него только рад.

– Я тоже не огорчусь…

Карел посмотрел на меня оценивающе, хмыкнул, но ничего не ответил.

По пацанке еще до выплаты воинского, блин, «долга» перед Родиной мы с Сашкой действительно были закадычными неразлей-вода. Жить друг без друга не могли. Потом в общаге пединститута, куда мы регулярно наведывались на дискотеки, появилась приехавшая из Петрозаводска сексапильная и хитрая стерва Анька, на которую мы оба запали и из-за которой вскоре поссорились. Жук уже тогда всерьез увлекался древнерусскими единоборствами и буквально фанател от еще мало кому тогда известной славяно-горецкой борьбы. Поэтому, когда мы втроем поехали на выходные на турбазу в Кавголово и я, вернувшись с пляжа, застукал его с Анькой в постели, после чего кинулся на друга с кулаками, Сашка легко, как котенка, сбил меня подсечкой на пол, покрутил пальцем у виска, обозвал истериком и выставил за дверь. На том наши пути разошлись. Хотя где-то в глубине души я понимал, что кругом не прав. Нет трагедии в том, что не расположенная к «группен-сексу» нормальная девушка выбрала одного из двух приударивших за ней парней. Осознание глупости и мужской незрелости моего поступка пришло лишь месяц спустя. Но исправить ситуацию к тому времени было уже невозможно – несмотря на принесенные извинения, друг наотрез отказывался со мной общаться, ссылаясь на занятость в физкультурном институте и на тренировках, а вертихвостка Аня, поиграв с Сашкой пару недель, неожиданно для всех вышла замуж за хозяина преуспевающего кооператива, оставив с носом нас обоих, и, – вот сука! – прислала по почте издевательские открытки с приглашением на свадьбу. С тех пор мы с Сашкой не встречались и о его дальнейшей судьбе я узнавал только из редких бесед с бывшими однокашниками. Такого друга, как Сашка, на моем жизненном пути мне больше не встретилось. Поэтому не удивительно, что я до сих пор периодически испытывал угрызения совести, вспоминая тот злополучный летний вечер в Кавголово. Вот, собственно, и вся «пацанская история»…

Покинув кабинет, мы с Карелом двинулись по длинному коридору в самый его конец, прошли за тяжелую портьеру, поднялись по узкой винтовой лестнице на второй этаж и, после того как Карел воспользовался электронным ключом-карточкой, через отделанную под дуб тяжелую металлическую дверь служебного хода попали в бойцовский зал. Рослый охранник со скуластым лицом терминатора, одетый в черный костюм с галстуком, кивнул хозяину и, ни слова не говоря, проводил нас за единственный свободный столик в первом ряду, после чего вернулся на свой пост. Я огляделся: в центре зала находился ярко освещенный софитами и закрытый опущенной с потолка складной металлической решеткой бойцовский ринг, внутри которого уже сверкал лысиной грузный пожилой рефери в полосатой майке и пожирали друг друга свирепыми взглядами гладиаторы – сильно изменившийся за минувшие двенадцать лет, демонстративно играющий грудой бронзовых мышц мой бывший друг Сашка Жуков и не уступающий ему габаритами, весь разукрашенный цветными татуировками, светловолосый лопоухий громила-кикбоксер с расплющенным носом, по кличке Вампир. Вокруг клетки, вне пятна яркого света, пятью идеально ровными кольцами располагались столики для особо уважаемых и готовых раскошелиться по максимуму гостей. Каждый такой «островок успеха» представлял собой уютный закуток с обтянутой вишневой кожей задней стенкой и имел отдельное освещение в виде настольного светильника. За «зоной ВИП», отгороженной от остального зала невысокой – по пояс – декоративной резной перегородкой, находились уже обычные, расставленные в шахматном порядке столики, предназначенные для всех остальных гостей клуба. А прямо над ними нависал массивный балкон с пологой, для лучшего обзора, «горкой», где были установлены самые обычные, как в кинотеатре, пластиковые кресла – вероятно, для фанатов гладиаторских боев, не обремененных солидными доходами. Эта публика приходила в «Зону Зеро» исключительно ради наслаждения жестоким кровавым зрелищем и игры на тотализаторе. После окончания поединков балкон, по всей видимости, пустел.

Что ж, Карел был хорошим бизнесменом и сумел, как на шикарном круизном лайнере, найти в своем роскошном клубе места для клиентов всех уровней достатка.

Рефери на ринге взял спустившийся с потолка микрофон и под восторженный свист и крики зрителей начал объявлять участников финального боя. Первым – претендента, Сашу, представляющего школу славяно-горецкой борьбы. Вторым – действующего чемпиона Игоря Валяева по прозвищу Вампир, представляющего кикбоксинг.

– Ну, как тебе здесь нравится? – дав мне возможность дослушать рефери и по достоинству оценить интерьер, с довольной улыбкой спросил Сергей Сергеевич. – Это тебе не «Старый диктатор», с его слюнявыми кабыздохами и сотней мест в удачный день. Я пятьсот тридцать человек могу при аншлаге вместить. Как сегодня.

– Класс, чего уж тут, – согласился я с Карелом, ничуть не кривя душой. Клуб мне действительно нравился. Я снова подумал об очаровашке Кате, о кейсе с баксами, и у меня само собой сорвалось с языка: – Когда б я так жил…

Король игровых автоматов города покачал головой:

– Нет ничего невозможного, Кент. Ты Козьму Пруткова когда-нибудь читал? У него есть одна очень правильная фраза: «Хочешь быть счастливым – будь им». Так вот про лавэ можно сказать то же самое… Каждый голимый лох, каждый лимитчик, жрущий у ларька азерботскую шаверму из собачатины, втайне мечтает о богатстве. Но мало кто достоин больших денег. Так же как не каждому охотнику дано убить тигра, а опытному рыбаку – поймать тайменя. И слепая удача вкупе с «волосатой лапой», на которые так любят ссылаться никчемные плебеи, здесь совершенно ни при чем. Поверь мне… – Карел положил мне руку на плечо. – Случается, что куш срывают случайные лохи. И что? Не готовому к богатству, не знающему, как им правильно распорядиться, человеку деньги очень часто вместо уверенности в светлом будущем приносят одни только проблемы, а нередко – смерть. Примеров тому выше крыши. Вспомни многих бандюков… Я не философ, Кент, не Козьма Прутков и не Дейл Карнеги. Но кое-чего о жизни понял. И вот что я тебе скажу: если ты не знаешь на все сто процентов, как заработать миллион, значит, ты его пока еще не достоин. А если вдруг произойдет чудо и ты на дуру сорвешь банк, эти сраные баксы – девять к одному! – застрянут у тебя костью в глотке. И хорошо, если останешься жив. В этой нехитрой аксиоме и заключается диалектика богатства. Главное – не просто хотеть, главное – знать, как. Удача выбирает достойных.

– Я знаю. – Я без труда выдержал гипнотический взгляд Карела.

– Я – тоже. – Сергей Сергеевич улыбнулся и убрал руку с моего плеча. – Когда будешь обмывать свой первый «лимон» – звони. Надеюсь, это произойдет раньше, чем я выдам замуж мою дочурку. Ей сейчас пять месяцев.

– Я тоже на это надеюсь, – ответил я.

– Как тебе Жук? – сменил тему хозяин клуба, кивая на моего бывшего друга, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу в двух шагах от сервированного закусками и бутылками столика и готового ринуться в бой по взмаху руки рефери. – Здоров, бивень! Не хотел бы я сейчас оказаться на месте Вампира! – Карел снова хохотнул и щелчком стряхнул с сигареты пепел. – Хочешь, замажем? Ставлю штуку баксов, что Жук уложит его на ринг максимум за три минуты. – Сергей Сергеевич посмотрел на меня с вызовом. По его лукавому взгляду я понял – Карел уверен, что я откажусь от такой серьезной и – что уж там – крайне рискованной ставки. Я смотрел в упор на его лоснящуюся физиономию, и во мне вдруг ни с того ни с сего вскипело ущемленное самолюбие. А вот х…й тебе. Не на того напал, мистер Большой Босс.

– Отвечаю. И бакс сверху, что Сашка победит за две.

– Замазали, – небрежно кивнул король игровых автоматов.

Мы заключили пари практически одновременно с криком лысого рефери, объявившего начало последнего на сегодня поединка за звание чемпиона Санкт-Петербурга по боям без правил. Он махнул между противниками рукой и тут же проворно отскочил в сторону. Я невольно хмыкнул.

Драка началась. Все взоры были обращены на ринг. Карел демонстративно вскинул левую руку с золотым «ориентом», щелкнул языком и включил секундомер.

Итак, поединок начался. Секунд тридцать бойцы не шли на обострение, а лишь кружили друг против друга, делая не имевшие шансов достичь цели осторожные удары руками и ногами и своим пассивным поведением напомнили мне трусоватых пластилиновых боксеров из некогда популярного мультика Гарри Бардина «Брэк». Я их понимал – в таком важном поединке слабых соперников не бывает и один пропущенный удар мог стоить слишком дорого. Как в переносном, так и в прямом смысле – за победу чемпион Санкт-Петербурга получал десять тысяч долларов премиальных. Поэтому гладиаторы осторожничали и не торопились сломя голову бросаться вперед. Только вот зрителям было глубоко наплевать на то, о чем сейчас думали находящиеся в клетке бойцы. На смену восторженному гулу пришли недовольные свисты. Не видя жестокой мочиловки, разогретые выпивкой и предыдущими пятью боями особо отвязные зрители – кажется, из числа бритоголовых дружков Абрека – стали то и дело отпускать в адрес гладиаторов крепкие выражения. И только резкий выпад первым бросившегося в атаку кикбоксера заставил зал взорваться воплями и аплодисментами. Вампир сделал ложный шаг назад и вдруг провел сильнейший удар-отскок ногой в живот Сашки. Полностью пробить тренированный пресс противника не удалось, но контакт все равно получился крайне жестким и болезненным, и я заметил, как скуластое лицо отскочившего в сторону Жука дрогнуло, напряглось, а на скулах заиграли желваки. Валяев, разумеется, тоже это заметил и, окрыленный удачей, нанес второй удар, на сей раз рукой в переносицу. Однако Сашка уже оправился от первой примочки и сумел не только отклониться, но и поймать руку Вампира в захват, вывернуть, нанести удар коленом в живот и, крутанувшись волчком, швырнуть его лицом на металлическую сетку. Зал потонул в восторженных криках и топоте. Вот теперь жаждущие крови зрители были действительно довольны.

Кикбоксер влип в сетку, но, надо отдать ему должное, устоял на ногах, быстро развернулся лицом к сопернику, тряхнул головой, вытер тыльной стороной ладони появившуюся из носа кровь и, раскачивая корпус вправо-влево, начал сокращать дистанцию. Резко сменив стойку, он провел излюбленный удар всех кикбоксеров – лау-кик в незащищенное бедро и сразу вслед за ним – эффектную, стремительную, но – увы – не достигшую цели «вертушку», которой так прославился голливудский супермен Ван Дамм. Жук, казалось, именно этого и ждал. Присев ниже точки поражения, он позволил ноге Валяева просвистеть над своей головой, а затем нанес ему короткий, но очень сильный удар кулаком в область печени. Вампир громко вскрикнул от пронзившей его боли, покачнулся и неуклюже рухнул на ринг. Саша коршуном прыгнул на лежащего ничком кикбоксера, прижал его корпусом, локтем надавил на шею, другой рукой поймал голень, загнул назад и попытался зафиксировать ногу в болевом приеме. В столь выигрышной позиции Жуку не составило бы труда одержать победу всего одним ударом в позвоночник, который мгновенно сбил бы противнику дыхание и окончательно обездвижил его. Но Саша хотел большего – он хотел заставить действующего чемпиона города сдаться! Для профессионального гладиатора, каковым являлся Валяев, такой исход схватки означал больше чем просто поражение. Это был позор. И оба бойца знали это.

– Ровно минута, – взглянув на циферблат часов, сухо сообщил Карел. – У тебя осталось шестьдесят секунд.

– Успеет, – не отрывая взгляда от ринга, прошептал я. – Он успеет…

Сердце готово было вырваться из груди, учащенный пульс ощущала буквально каждая клеточка моего тела, руки сами собой сжались в кулаки. Лицо покрылось потом.

…Ему удалось невозможное! Кикбоксер каким-то чудом сумел вывернуться из почти мертвого захвата Сашки, при этом ребром ладони ударив его в шею, за ухом, откатиться в сторону и, сделав всего одно пружинистое движение ногами и телом, известное в кругу бойцов как «лягушка», вскочить на ноги напротив пребывающего в состоянии грога, заметно поплывшего Жука.

Однажды, во время службы на флоте, я проводил спарринг, и мне не повезло – я получил точно такой же удар ребром ладони по шее, после которого рухнул, как подкошенный, и смог встать на четвереньки не раньше, чем через минуту. А потом еще долго лежал на койке, приходя в чувства. Поэтому я хорошо представлял себе, каково сейчас Сашке. Он, молоток, нашел в себе силы не только подняться, но и продолжить поединок. Только вот о победе за оставшееся до двух минут время, похоже, можно было забыть…

Теперь моральный перевес был явно на стороне Вампира. Кикбоксер прыгал вокруг Жука с перекошенным лицом, то и дело нанося хлесткие удары по всем частям тела. Сашка лишь ставил мягкие, отводящие блоки и проводил не достигающие цели удары, предназначенные исключительно для поддержания дистанции. Он давал организму время восстановиться после пропущенного чрезвычайно болезненного удара. Вампир понимал это и спешил воспользоваться шансом переломить ход поединка… Когда Жук, словно очнувшийся от спячки, во второй раз за схватку вдруг поймал его атакующую руку за запястье, отступил, молниеносно вывернул плечевой сустав за спину, заставив соперника согнуться, и нанес Валяеву сокрушительный удар ногой в лицо, некоторые зрители даже повскакивали со своих мест. Но Сашка, как и в прошлый раз, не стал добивать противника. Вместо этого он резко оттолкнул кикбоксера, жестом давая понять, что ждет ответной атаки. И Вампир, чье лицо было залито кровью из разбитой брови, не выдержал, сорвался в сумбурный, эмоциональный наскок. Действующий чемпион окончательно утратил хладнокровие, и расплата не заставила себя ждать.

Я с улыбкой наблюдал, как без устали машущий руками Сашка Жуков, чьи движения отдаленно напоминали то ли вращение крыльев мельницы, то ли тренировку гребца, наглядно демонстрировал самый, пожалуй, известный зрителям наступательный прием славяно-горецкой борьбы. Он без труда прижал Вампира к сетке, после чего поймал обе его руки, рывком развел их в стороны одновременно с выворачиванием кистей, провел резкую подсечку и, не отпуская захват, крутанулся на сто восемьдесят градусов и через секунду уже оказался сидящим на спине поверженного кикбоксера, в этот момент напоминавшего готовую к полету ласточку с поднятыми вверх крыльями. Адская боль в вывернутых до упора суставах не давала Вампиру ни малейшей возможности пошевелиться. Конец схватки. Зал гудел, словно растревоженный улей, и восторженно улюлюкал. Сашка выдержал паузу, давая зрителям возможность насладиться моментом и сделать фотоснимки, а затем рывком завел руки поверженного чемпиона еще дальше, на излом. Вампир взвыл белугой, так что услышал каждый из пяти сотен зрителей финальной схватки:

– Ипон!!!

Подскочивший рефери дал заключительную отмашку и ткнул рукой в моего бывшего закадычного друга. Поединок был закончен. Сашка отпустил запястья кикбоксера, вскочил на ноги и, победно воздев руки, подпрыгнул. Он – новый чемпион города по боям без правил. Он – лучший!

– Две минуты и три секунды, – со снисходительной улыбкой зафиксировал время Карел, отключил секундомер и толкнул меня кулаком в плечо. – Классно Жук белого уделал, нечего сказать! Я всегда говорил – все эти китайские и японские прыжки и ужимки – херня на постном масле по сравнению со стилем «русского медведя». То ли еще будет, когда наши «славянские горцы» раскрутятся на полную катушку и заявят о себе в Европах и Америках!.. Поздравляю, Кент, – Сергей Сергеевич пожал мне руку, без лишних проволочек достал из кармана пухлый лопатник, быстро отсчитал десять сотенных купюр с лохматым Бенджамином Франклином, перегнул их пополам и сунул мне в нагрудный карман пиджака, похлопав по нему ладонью: – Как договаривались.

– Ошибочка. Я ставил тысячу и один бакс сверху. Так что с вас еще рваный! – усмехнулся я. И неожиданно произнес: – Или – встреча с Сашкой. Тет-а-тет. Это можно устроить?

– Легко, – рассмеялся Карел. – Хоть прямо сейчас.

Мы подошли к распахнутой двери в гладиаторскую клетку, рядом с которой двумя огромными истуканами стояли ребята из службы безопасности клуба.

Сашка заметил меня сразу, но виду не подал. Помахав на прощание зрителям, он поправил нацепленный на него судьей пояс и пошел к выходу с ринга.

– Поздравляю, Саня, – Карел первым протянул руку чемпиону, обнял его, не обращая внимания на свой белый костюм и липкое мокрое тело гладиатора, кивнул на меня: – Вы с Кентом, кажется, знакомы?

– Да… Привет, Денис, – Жуков, чуть поколебавшись, все-таки обменялся со мной не слишком крепким рукопожатием. Сказал без особых эмоций: – Рад тебя видеть. Как дела?

– Нормально. Торгую «бэушными» тачками из Америки. Летаю в Нью-Йорк. А у тебя?

– Как видишь, – Сашка покосился через плечо на покидающего клетку в окружении двух тренеров кикбоксера. – Ты здесь один? Или…

– С Сергей Сергеичем, – я показал взглядом на Карела. – Честно говоря, я случайно здесь оказался. По делам зашел. А тут – ты.

– Ясно… – вздохнул Сашка. – Жена? Дети?

– Пока свободен как ветер. Какие у тебя планы на сегодня? Будешь отмечать?

– Наверное, – пожал плечами Жуков. – Так просто ведь не отпустят… – Он кивком указал на сидящего в первом ряду известного московского продюсера профессиональных бойцов Арни Стрелковского. – Здесь, в клубе, наверное, до утра и проторчим.

Я молчал, ожидая от бывшего друга приглашения на вечеринку. Напрашиваться сам я из гордости не собирался, но с радостью бы его принял. Это была реальная возможность пусть запоздалого, спустя двенадцать лет, но реального примирения с другом. Перед которым я, как ни крути, был виноват. Но Жук молчал. И тут я не выдержал, сломался:

– Может, пересечемся? Столько лет не виделись. Найдется, о чем потрещать.

– До утра я себе не принадлежу, сам понимаешь, – бесцветно ответил Сашка и снова посмотрел мне за плечо, на вальяжного гостя из столицы и его свиту. – Завтра буду отсыпаться и отдыхать… А послезавтра утром улетаю в Дюссельдорф. По работе. Я пока еще работаю…

– Я слышал, ты в охране у Браташа? – заметив, как испытующе прищурились голубые глаза Жука, я на всякий случай уточнил: – Карел только что сказал.

– Он тебя не обманул, – сухо подтвердил Саджа и, наконец, произнес то, что я от него ждал: – Я сам позвоню тебе, когда вернусь из Германии. Карел знает твой номер?

– Да, конечно.

– Хорошо. Извини, Денис, меня ждут. Увидимся.

Кажется, лед тронулся, господа присяжные заседатели. Встреча со старым другом, выигрыш в тысячу баксов, выгодный заказ на лимузин и рекомендация к изготовителю фальшивого загранпаспорта. Неплохо. Сегодня явно мой день, и это дело стоит отметить. Как любит повторять один из завсегдатаев «Старого диктатора», хозяин автоцентра на Пискаревке и алкаш со стажем Виталик Карасиков: «Не вижу повода не выпить!» Тем более, что на столике, за который меня так любезно и неожиданно пригласил король игровых автоматов, нас ожидало море аппетитной закуски, включая канапе с лососиной и черную икру, бутылку отличной водки «Русский стандарт» и графин с соком. Торопиться мне сегодня, слава богу, некуда. А значит – оттянемся на полную катушку. Так, чтобы чертям тошно стало. Жизнь – штука прекрасная и удивительная!

Хотя порой мне кажется, что куда более удивительная, чем прекрасная…

Скорость опьянения, как известно, напрямую зависит от здоровья организма, степени взбудораженности нервной системы и накопившейся усталости. На самочувствие я сегодня не жаловался, ставшее за последнее время уже привычным похмелье отсутствовало, а вот два других фактора имели место и, увы, играли не в мою пользу. Поэтому я довольно быстро накачался до ватерлинии и уже через час после начала застолья, к которому плавно присоединились еще двое знакомых Карела, с трудом контролировал свои мысли и поступки, и когда нализавшийся не меньше меня Сергей Сергеевич предложил развлечься с девочками, танцующими крутой стриптиз на сцене, я воспринял эту свежую идею с энтузиазмом. С легкостью забив слабо пискнувшую совесть в дальний угол души коваными ботинками, я с пьяным злорадством вспомнил о Катерине, в этот самый момент наверняка лежащей голышом в одной постели с жирным старым ублюдком. Ей, значит, можно, а мне нельзя?! Чу-в-с-т-в-а у нас, как же! Ха! Обычный шкурный расчет, и – ничего больше. Я нужен ей, а она нужна мне. И нам обоим нужны деньги Брата-ша. Вот и вся лябовь!

После окончания эротической программы Карел подошел к сцене и пригласил к нам за столик всех трех стриптизерш. Отказать хозяину заведения загорелые, как амазонки, и чертовски сексапильные девицы не смогли, и вскоре нас было уже семеро. За столиком становилось тесновато, и Карел предложил покинуть общий зал и продолжить веселье в «отдельном кабинете»… Дальнейшие события носили отрывочный, калейдоскопический характер. Я то нырял в глючную алкогольную бездну, то выныривал оттуда, обнаруживая себя либо толкающим тост за шикарно накрытым столом, либо уткнувшимся лицом в силиконовую грудь и танцующим медленный танец, либо стоящим напротив писсуара в туалете и тщетно пытающимся расстегнуть заевшую «молнию» на брюках. Потом что-то случилось – кажется, это была драка, возникшая между дружками Сергея Сергеевича из-за права обладания единственной свободной девушкой, – но мне, успевшему пригреть у себя под рукой одну из веселых и отвязных красоток по имени Марина, кобелиные разборки ужравшихся коммерсантов были до лампочки… Очнувшись в последний раз на заднем сиденье летящего по ночному городу такси, я принялся страстно целовать вышеупомянутую Марину, пока не отключился окончательно.

Пробуждение было тяжелым и крайне медленным. Подняв свинцовые веки и повернув голову, я обнаружил, что нахожусь в незнакомой квартире, совершенно голый, в одной постели с пышнотелой, чему-то безмятежно улыбающейся во сне блондинкой. Имя девушки – Марина – я вспомнил с трудом. А вместе с именем в памяти постепенно всплыл и весь вчерашний вечер. Я осторожно сел на кровати и обхватил раскалывающуюся голову руками. Стриптизерша что-то тихо пробормотала во сне и перевернулась на бок, демонстрируя внушительный, но упругий даже на вид, станочек. В любой другой ситуации он, возможно, и привлек бы мое внимание, но сейчас мне было не до секса. Я внимательно оглядел комнату, в которой провел остаток ночи. На журнальном столике я увидел недопитую бутылку «мартини», два бокала, шкурки от грейпфрута, смятую пачку из-под сигарет, свои носки и полную окурков пепельницу, в которой яркими алыми пятнами выделялись две надорванные упаковки от клубничных презервативов. Сами использованные резинки, как тут же выяснилось, валялись на ковре. Ну, слава богу, хоть так… С красотками из стриптиза нужно быть начеку… А то жди потом, целых полгода, ужасного приговора… Интересно, кто из нас двоих предложил воспользоваться «противогазами»? Наверное, она… Я в кармане пиджака кондомы «на всякий случай» не таскаю. Они у меня дома лежат…

Свою одежду я обнаружил лежащей ворохом почему-то возле зашторенного окна. И мне вдруг захотелось поскорее свинтить из этой, неизвестно в каком конце города расположенной, хаты. Но прежде чем встать с кровати, я налил себе полный бокал «мартини» и осушил его содержимое в один прием. Вот теперь можно и проваливать…

Подбирая валяющиеся у подоконника шмотки, я успел заметить сверкнувший через щель между шторами золотой шпиль Адмиралтейства. Стало быть, я находился всего в нескольких минутах ходьбы от своего дома. Учитывая мое нынешнее разобранное состояние, этот факт вселял толику оптимизма.

Она окликнула меня, когда я, уже одетый, стоял на пороге комнаты:

– Уже уходишь, Кент?

– Да.

– Куда?

– Туда, – я кивнул на виднеющуюся в конце длинного коридора входную дверь квартиры.

– Ну, тогда чао, – зевнула, сладко потянувшись, пышногрудая танцовщица.

– М-м…

Свежий воздух улицы и мелкий моросящий дождик привели меня в чувства лучше любого «алкозельтцера». Дом, из которого я выполз, находился в каких-то двух кварталах от Медного Всадника. Я поднял воротник пиджака, вышел на набережную, стрельнул у прохожего сигаретку и не спеша направился вдоль Невы в сторону дома. На душе было скверно и пусто. Чего мне хотелось в эту минуту, так это пару кружек светлого ледяного пива и – полного одиночества до завтрашнего утра.

Завтра утром я, наконец-то, улетал в Нью-Йорк.