Кодекс дуэлянта. Книга 4

Глава 6

Я рассказал Славии все — не стал скрывать о произошедшем со мной в подземелье, хотя и чувствовал в душе некое сопротивление.

Славия выслушала молча и тут же предложила свою помощь.

— Это опасно, — напомнил я.

— А я теперь не боюсь опасности! — улыбнулась девушка, демонстрируя стальные руки.

Я хотел уж было отказать ей, но вдруг подумал, что и в самом деле ее помощь в моем деле будет весьма кстати. Ведь она может не только биться с монстрами, но и при необходимости рассчитать необходимые магические формулы. Ведь разум у нее теперь еще и обладает механическими свойствами.

— Хорошо, — ответил я и мы принялись собираться в путь.

Цель похода была простой. Никаких боевых атак, никакого лихачества. Нужно только вновь добраться до хрустальных шаров и все-таки захватить один. Но на этот раз с голыми руками я на него не полезу. Для этого и засел тут в магических расчетах, чтобы создать что-то вроде ловушки. Магия подобно паутине оплетет шар, и я смогу его вытащить наружу. А уж тут изучить тщательней. Но даже если и этот план не сработает, то изучение я планирую сделать в подземелье. Нужно узнать, что это такое.

И вновь перед глазами возникла картина черного шара — я и незнакомец, дуэль на шпагах… и моя смерть.

Я тряхнул головой.

— С тобой все в порядке? — спросила Славия. — Выглядишь не важно.

— Все в порядке, — ответил я. — Не будем терять времени. Пошли.

Мы взяли с собой не только заранее приготовленные конструкты, но и магический инвентарь — несколько хороших аконитов, иглы, усилители, линзы и прочее. Сделал я это на всякий случай, проигрывая и тот вариант, что шары забрать с собой не получится и придется изучать их прямо в подземелье. Да и само место тоже стоит просканировать с помощью магии. Мне хотелось узнать о нем как можно больше.

Мы подошли ко второй башне и начали спуск. Прошли вглубь, мимо клехов, которые устроили обеденный перерыв и варили что-то дурно пахнущее в котелке. Босх, увлеченный кулинарными изысками, вяло предупредил нас, чтобы мы были осторожны. Я ответил, что мы далеко не пойдем, на том и разошлись.

Мы двинули по коридору. Каждый шаг отдавался глухим эхом в каменном пространстве. Холодный воздух, влажный и с запахом сырости, пробирал до костей. Славия, моя спутница, шло за мной, ее светлый плащ, который она надела, чтобы соответствовать своему образу девушки-воина, развевался в слабом ветре, который тянул из недр подземелья.

Спуск был крутой, высеченные в камне ступени, были скользкими от влаги, веками накапливаемой в этой темной бездне. Стены подземелья были усыпаны черными кристаллами, похожими на окаменевшие слезы. Они ловили слабый свет факела, который держала Славия, и переливались тусклым блеском.

Впереди, туманным пятном, виднелся вход в глубокий колодец, ведущий еще дальше вглубь. Я чувствовал, как сердце стучит в груди, словно предчувствуя тайну, что скрывается в недрах этого подземелья.

Мы спустились в колодец, и оказались в просторном зале, потолок которого упирался в серый туман. Стены были украшены странными символами, высеченными на камне. Они светились бледным светом, словно отражая тайные знания древних. Клехи разрабатывали подземелья особым образом, применяя не только грубую физическую силу, но свои особые знания магии.

Пройдя это помещение, мы спустились еще ниже. Воздух стал еще более влажным, и мы уже не чувствовали холода, а скорее отталкивающее влажное тепло. Стены шахты были испещрены черными вкраплениями, которые светились тусклым светом. Здесь уже виднелось начало основной жилы магических камней.

В глубине коридора послышался глухой стук и звон металла. Мы остановились и прислушались. Звуки приближались.

— Клехи? — прошептала Славия.

Я кивнул.

— Видимо не все пошли на обед. Босх не останавливает разработку ни на минуту.

Мы продолжили путь и скоро вышли на просторную площадку, где продолжались работы. В центре площадки лежал огромный кусок руды, а вокруг него суетились клехи. Они были низкого роста, с широкими плечами и толстыми руками, сильными и ловкими, как у мастеров своего дела. Я сразу понял, что эти парни — из второго созыва Босха. Увидев меня, они принялись раскланиваться, а один, видимо их вожак, вышел вперед и принялся докладывать мне о проделанной работе официальным тоном, правда разбавляя свой отчет крепкими ругательствами.

В одном из коридоров мы увидели недостроенный отсек. Он был огромным, с высокими сводчатыми потолками, и на стену были нанесены странные символы. Они не были похожи на те, что мы видели до этого.

— Что это за символы? — спросил я.

— Я не знаю, — ответила Славия. — Но они кажутся очень древними.

Проходил ли я мимо них ранее, когда провалился? Я не смог ответить себе на этот вопрос.

Впереди коридор сузился, переходя в узкий лаз.

— Это здесь? — неуверенно спросила Славия.

Я не ответил — потому что и сам не знал. Теперь все было не так. И это меня сейчас сильно напрягало.

Нам пришлось почти ползти, опираясь на острые камни. Стены лаза были сглажены водой, которая текла здесь веками, вымывая породу. В некоторых местах на стенках висели каменные сосульки, похожие на бледные когти.

В глубине лаза мы услышали странный шум. Сначала он походил на глухой гул, который вибрировал в груди, а потом превратился в непрерывный свист, словно ветер проносился сквозь трещины в земле.

— Что это? — спросила Славия, и мне вдруг показалось, что ее голос задрожал от страха.

Я пожал плечами.

— Не знаю. Но нам нужно продвигаться дальше.

Мы продолжили ползти, и шум становился все сильнее. В конце лаза мы увидели глубокий провал, черный и бездны. Стены его были неровными, с множеством трещин, из которых сочился туман.

Провал был так глубок, что мы не могли увидеть его дно. Но оттуда доносились странные звуки. Это был не просто свист, а какая-то смесь голосов, шипения и хрипа.

«Это тот самый провал, в который я улетел!» — вдруг понял я.

— Туда? — спросила Славия, с сомнением глядя вниз.

Я кивнул.

— И как ты еще жив остался после падения?

Я пожал плечами. Предупредил:

— Там — монстры. И очень опасные.

— Пусть только попробуют подойти! — пригрозила Славия, доставая катану.

Лезвие со свистом рассекло воздух, и я отметил, насколько мощным стал удар девушки. Еще бы, теперь ее мускулы были стальными.

Я тоже приготовил оружие — пистолеты.

Мы опустились на край провала. Из глубины донёсся еще один протяжный низкий звук — то ли завыл ветер, то ли тот самый монстр, которому так и не удалось меня сожрать. Думаю, на этот раз он будет еще более злобным, если увидит меня. И попытается не проворонить свое счастье повторно.

Мы спустились в провал, словно шагнув в открытую пасть чудовища. Небольшое магическое левитирующее заклятие, приготовленное заранее, позволило нам мягко спуститься вниз.

Высота и в самом деле оказалась приличной.

Стены пещеры были сглажены водой, черные и влажные, как могильные плиты. Свет факела Славии дрожал, отбрасывая странные тени. В глубине провала дыхание замирало в груди от каких-то странных непонятных эманаций.

И вдруг всё замерло. Шум из глубины, свист и шипение, прекратился. Мы остановились, прислушиваясь к тишине. Ни единого звука, словно мы оглохли.

— Что это? — шепнула Славия, и её голос показался мне невероятно громким.

Я пожал плечами.

— Не знаю.

И в этот момент мы увидели их…

Самих себя.

В конце провала, там, куда светил факел Славии, мы вдруг увидели две фигуры, похожие на нас. Они были одеты в такие же одежды. Да и походка у обоих была узнаваемая. Без всякого сомнения — это были именно мы.

Как такое вообще возможно⁈

Идущие были погружены в панику, лица бледные, а глаза испуганные. Наши двойники сначала поспешно шли, потом, остановившись и замерев, вдруг сорвались на бег, отчаянный, со всех ног.

— Какого… — только и смогла проговорить Славия.

Я и вовсе не мог ничего сказать — оказался вдруг в каком-то ступоре.

Мы увидели, как тени наших двойников вдруг сжались, шаги стали медленнее, а потом мирах и вовсе исчез, растворившись прямо в воздухе.

Мы некоторое время просто смотрели туда, где еще минуту назад появились наши двойники. Готов поспорить, что и мысли у нас у обоих со Славией были идентичны.

— Это что сейчас вообще было? — произнесла девушка.

— Хотел бы и я это знать.

Я подумывал о том, чтобы разложить магический инвентарь и изучить феномен, но не успел.

Внезапно из тьмы раздался протяжный гортанный рык. А потом перед нами возникло два монстра.

— Чтоб меня!.. — только и смогла произнести Славия.

Я тоже был удивлен, хотя и приходилось уже видеть химер.

Правда это были не совсем химеры, к которым я привык.

Чудовища были похожи на перекошенных обезьян, с длинными, когтистыми руками, и огромными пастями, полными острых зубов. Их глаза светились красным светом, а тела были покрыты черной слизью.

Славия мгновенно вскинула меч, отбивая выпад одного из монстров. Он заревел и бросился на нее, но она увернулась и нанесла ему удар в грудь. Монстр зашипел от боли и отшатнулся.

Я выхватил пистолеты и выстрелил во вторую тварь. Пули попали ей в грудь, но она не упала.

Монстр просто заревел еще сильнее и бросился на меня.

Я отпрыгнул в сторону, и враг пролетел мимо, оставив за собой вонючий след. Я выстрелил еще раз, но пули только отскакивали от его черной шкуры.

— Это не просто монстры! — крикнул я Славии, уворачиваясь от еще одного выпада. — Они усилены магией!

Я вскинул руки и произнес заклинание. И тут же сморщился от острой боли. Черт! Забыл, что тут творить магию не так легко, как на поверхности. Стоит учитывать большую плотность магических руд.

Вокруг меня завился синий туман, и я увидел, как на монстрах появились синие искры.

— Магические волны! — крикнула Славия. — Используй их!

Это я и собирался сделать.

Стиснув кулаки, готовый к новой порции боли, я усилил заклинание, и монстры заревели от боли. Они отшатнулись и стали метаться в стороны.

— Сейчас! — крикнул я.

Славия бросилась на монстра, который атаковал меня, и пронзила его катаной в грудь. Враг завалился назад, и Славия отскочила в сторону, уворачиваясь от его когтей. Еще один удар, рассекающий, мощный — и зловонные потроха твари вывалились на землю.

Я выстрелил в оставшегося монстра, и пуля попала ему в глаз. Монстр завыл от боли и отступил в тень.

— Он уходит! — сказала Славия.

Нельзя его отпускать, потому что он может вернуться. Но и преследовать тварь не было никакого желания. Никто не знает сколько точно этих монстров во мраке.

— Нам нужно уходить, — сказал я, осматриваясь.

Место было знакомым и пройдя пару десятков шагов, я с радостью обнаружил тот самый лаз, в который залез в прошлый раз, чтобы скрыться от монстров. Именно там я и обнаружил загадочные хрустальные шары.

— Сюда! — махнул я рукой своей спутнице, и мы полезли в пролом.

Но радость моя была не долгой. Едва я вошел внутрь и подсветил себе, как увидел, что все хрустальные шары не светили теперь холодным белым светом. Они все были черными и хранили внутри себя такой мрак, который едва можно было найти хоть где-то во Вселенной.

Вечерний туман клубился над узкими улочками квартала, в который едва ли захотят заходить люди из высокого общества. Тем не менее вдоль канала гулял человек, по одежде которого можно было сказать, что он именно светский, и даже аристократ. Черный строгий плащ укрывал почти всего его, но дорогие перчатки на руках и фетровая шляпа известного мастера говорили о том, что незнакомец знал толк в одежде и стиле.

Человек в черном шел размеренным шагом, не обращая внимания на грязь и мусор под ногами. Он словно был не из этого мира, призраком, скользящим по забытым богом местам. Не обращал внимания он ни на лай собак, ни на пьяную ругань в подворотне, ни на натужный кашель какого-то бродяги, который лежал прямо в луже, явно перебрав с вином.

— Любезнейший! — окрикнул человека кто-то.

В глубине улицы послышались шаги.

— Будьте так добры — остановитесь! Я желаю с вами поговорить!

Человек в черном не замедлил шага. И вообще казалось, что он даже не слышит его.

Из подворотни вырулил хромой мужичок. Его широкая улыбка демонстрировала значительное отсутствие передних зубов.

— Я же попросил остановится! А ну стой, паскуда!

Бандит обогнал человека в черном и преградил ему путь.

— Глухой что ли?

Человек в черном заинтересованно посмотрел на забулдыгу.

— Деньги давай!

Бандит достал из-за спины нож — ржавый, невзрачный, повидавший на своем веку уже многое.

— Живо!

Человек в черном не пошевелил и бровью. Он продолжал внимательно смотреть на бандита. Тот уже почти тронул его за плечо, но в эту секунду произошло нечто невообразимое.

Черный плащ незнакомца с шелестом распахнулся, и оттуда вырвалось что-то черное, живое, дышащее. Бандит взвизгнул от ужаса, с криком отшатнулся и повалился на землю, закрыв глаза руками.

— Ты… ты… — начал бормотать бандит, попытавшись подняться, но не мог оторвать взгляд от лица человека в черном. — Ты…

Он уже не мог говорить, хрипел.

Человек в черном просто стоял и смотрел на него. Он не произносил ни слова. Бандит задрожал как осина, крупные капли пота потекли по лицу, а глаза начало застилать белесым туманом.

Бандит с хрипом отполз в сторону и рухнул на землю. Он схватился за сердце и начал содрогаться в конвульсиях. Потом, издал протяжный стон, затих.

Человек в черном явно наслаждался представшим зрелищем — он широко улыбался.

Женщина из соседнего домика выбежала на улицу, рванула к бандиту, принялась визгливо кричать:

— Помогите! Помогите!

Но незнакомец даже и не подумал подойти, он уходил прочь все той же прогулочной походкой.

Канал, тихий и безмятежный, отражал свет фонарей в рябь воды. Человек в черном шел вдоль его берега, погруженный в свои мысли. Он не замечал ни проходящих мимо людей, ни шумных заведений, ни даже собственных шагов, которые отдавались глухим эхом в ночном воздухе.

Он любовался город, его нижней частью, той, которая имела самую дурную славу. Нищие кварталы. Улочки здесь были серыми, как небо в пасмурный день. Дома стояли плотно друг к другу, их стены были покрыты копотью, а окна замазаны грязной бумагой. В воздухе висел удушливый запах сырости, гниющих отходов и несчастной жизни.

Мостовые выложены неровными булыжниками, в которых застревали грязь и вода. По ним топали люди в поношенной одежде, такие же серые и унылые, как и сами улочки.

Дети, грязные и голодные, бегали по улицам, среди собак и кошек. Их глаза были пустыми, словно у стариков, а лица исполосованы жизненными невзгодами. Они просили милостыню. Некоторые подрезали кошельки пьянчуг.

В углах домов стояли бочки с грязной водой. По улицам текла вонючая грязь, которая забивала канализацию.

Небо над улицами было тяжелым, серебристо-серым. Солнце редко пробивалось сквозь тучи, а когда это случалось, его лучи были тусклыми и бессильными.

В этом квартале было много кафе и трактиров, но в них пахло не едой, а унынием и отчаянием. В них сидели и пьянствовали люди, которые не могли найти выхода из своей бедности и несчастья.

В этом квартале жизнь была не жизнью, а выживанием. И всё вокруг дышало серостью и безнадежностью.

Внезапно человек в черном остановился. Мысли его прервались увиденным. Перед ним возвышался деревянный черный дом, похожий на церковь, с узкими окнами и высокой конической крышей. Его фасад был отделан грязно-серым камнем, а над дверью висел странный знак: герб в виде лопаты и крыльев летучей мыши.

Человек в черном остановился и долго смотрел на знак. Он просто узнал этот герб.

Он поднял руку и медленно постучал в дверь. Стук был глухим и негромким, словно отдающийся от старого гроба.

Дверь с грохотом отворилась, и перед гостем возник сонный старик, с лицом, испещренным морщинами, и глазами, похожими на две черные бусины. Он оглядел незнакомца сверху донизу и проворчал:

— Что тебе надо?

Человек в черном не ответил. Он просто ухмыльнулся, и эта ухмылка была холоднее ледяной воды.

— Убирайся! Бесплатная раздача еды будет завтра. Сегодня кухня уже закрылась.

Старик схватился за дверь, чтобы закрыть ее, но человек в черном протянул руку, и старик уже не мог ее отпустить.

— Не спеши, — произнес незнакомец, и его голос прозвучал как шепот ветерка в пустыне.

Он открыл ладонь, демонстрируя маленький светящийся шар. Он светился мягким белым светом, словно маленькая звезда.

Старик застыл на месте. Он увидел этот шар, и в его глазах отразилось удивление.

Старик глянул на человека в черном.

А потом с грохотом упал на колени, словно лишенный сил.

— Хозяин! — прохрипел дрожащим голосом старик.

Человек в черном не произнес ни слова. Он просто стоял и смотрел на старика, в его глазах блестели не любопытство, а нечто невообразимо холодное и безжалостное. На устах сияла улыбка.