Кодекс жизнетворца

- Я сказал бы, что они делают это, чтобы спастись от жрецов и избежать погружения в кислоту, - ответил Тирг, потом спросил: - А что такого я говорил?

- Разве не ты в присутствии целой толпы на рыночной площади отрицал Священную Доктрину Божественной и Непознаваемой Сущности Жизнетворца? прошептал Грурк, как бы опасаясь произносить эти слова вслух.

- Конечно, нет. Просто я говорил, что логика Писания кажется мне ненадежной. Разве там не утверждается, что само существование жизни является доказательством, что ее сотворил Жизнетворец? Если пробраться через всю путаницу и нагромождение слов? - Тирг пожал плечами и, чтобы поддержать компанию, тоже сделал глоток. - Но в мире повседневных дел мы вряд ли примем такой довод. Допустим, я скажу, что существует некий всеобщий сотворитель окон. Не могу же я утверждать, что доказательство его бытия - само наличие окон? Известно, что окна выращиваются из семян, посаженных строителями. Это порочный круг: существование чего-либо доказывается тем, что оно существует.

Грурк, который поднял руки в попытке заткнуть уши, с тяжким стоном опустил их.

- Богохульство! - воскликнул он. - Что это за ложная вера?

- Это не вера, а процесс постижения истины путем наблюдений, - сказал Тирг. - Я свел этот процесс к набору простых правил, которые можно записать в языковой форме. И результаты поистине поразили меня. Показать тебе пример?

Грурк в ужасе посмотрел на него.

- Ты хочешь навязать правила самому Жизнетворцу? Ты смеешь ограничивать Его в Его изобретательности? Полагаешь, что Его труды доступны оценке простых смертных? Какое высокомерие овладело тобой? Что это за...

- Ну, замолчи, - устало сказал Тирг. - Никаких изобретенных мною правил я никому не навязываю. Я просто наблюдаю мир таким, каков он есть, и пытаюсь понять правила, которые в нем уже заложены. Мне кажется, что если Жизнетворец решил наделить нас разумом, Он хотел, чтобы мы им воспользовались. А что может быть полезнее, чем разработка надежного способа постижения истины?

- Есть вещи, которых мудрым лучше не касаться, и загадки, которых не разгадать даже святым, - резко процитировал Грурк. - Существует нечто такое, чего мы не должны знать, Тирг!

- А откуда ты это знаешь?

- Так написано в Писании.

- А откуда знал тот, кто написал Писание?

- Ему это было внушено. Правду не найти на путях лжи. Вся истина, которую нам положено знать, изложена в Писании.

- А где об этом говорится? - вызывающе спросил Тирг. - В Писании. Снова мы видим замкнутый круг.

Грурк в отчаянии отвернулся и увидел шар, покрытый незнакомыми знаками и надписями. Шар стоял в углу рабочего стола Тирга.

- Тебя околдовали круги, - сказал он. - Тебя поразило то же безумие, что и Лофбайеля. Я слышал, он в безумии утверждал, что наш мир круглый.

- Я внимательно изучил доказательства, и они очень убедительны, ответил Тирг. - После суда Совета Лофбайель доверил свои карты и записи мне для сохранности. - Он указал на большую карту, висящую на стене за рабочим столом, - карту, подобной которой Грурк никогда не видел. Смотри: вот мир, в котором ты живешь. Много еще незаполненного, как видишь, но Лофбайель заверил меня, что основные черты переданы точно. Видишь, какой крошечной кажется Кроаксия?

- Но у него прямые края, - возразил Грурк, протестующе поглядев на карту. - В Писании сказано, что мир подобен блюду, окруженному непроницаемым Пограничным Барьером, на который опирается небо. Ты говоришь о правилах разума, но ни один безумец в самом диком затмении рассудка не примет этого.

- Края листа, на котором изображена карта, не искажают изображение; так рама не может привести к обезглавливанию того, кто нарисован на портрете, - сказал Тирг.

- Значит, мир обезглавлен с четырех сторон, - ответил Грурк. - Тут нигде не видно Барьера. Поэтому карта не может изображать наш мир. Твои ложные слова разоблачены.

- Во всех своих изысканиях Лофбайель не смог найти ни одного надежного доказательства существования Барьера, - сказал Тирг. - Высокие горы - да, страшные пропасти, проходы через которые выше самых больших вершин Кроаксии, - да, горы, вершины которых вечно скрыты в тумане, поднимающемся в начале каждой яркости, - да. Но горы, на которых лежит твердое небо? Их нет. Всегда по ту сторону гор есть другая местность, как по ту сторону океана обязательно есть берег.

- Ты опять ставишь пределы Жизнетворцу, - обвинил Грурк. - На этот раз ты указываешь Ему, каким по размерам должен быть созданный Им мир. Расстояние до Барьера в Писании не указано. Оно неизвестно и потому недоступно познанию.

- Но есть и другая причина, почему оно не указано. Барьера попросту не существует, - заметил Тирг.

- Написано, что он существует!

- Как может быть написано что-то о том, чего никто не видел?

- Но как может не существовать Барьер? Мир должен иметь границы.

- Только потому что твое воображение ограничено и не может представить себе альтернативу? - спросил Тирг. - Так кто же накладывает ограничения на Жизнетворца? На этой карте изображен весь мир, и на ней нет никакого Барьера. Где же он тогда, если Барьер существует?

- Карта не может изображать весь мир, - сказал Грурк.

- Но больше ему негде существовать. - Тирг взял шар и показал его. Вот наш мир, Грурк! Всего на одну минуту забудь свои священные тексты, давным-давно записанные писцами в подземельях; эти писцы никогда не видели океан, тем более не пересекали его, они не поднимались ни на одну гору. Эта форма, и только она, соответствует всем известным фактам; никакое блюдо не может им соответствовать. Неужели мы не должны выбрать форму, наиболее полно отвечающую фактам и реальности?

Грурк отключился от трансформатора и протестующе покачал головой.

- Твои факты ошибочны. Ты ведь сам говоришь, что они получены от путешественников, побывавших далеко на севере, юге, востоке и западе. Но ни один путешественник не может далеко уходить по этому, - он указал на шар. - Он просто упадет с него, да и метан всех океанов стечет. Но океаны существуют. Это факт, брат Тирг, а ты предпочитаешь его не замечать.

- Меня это какое-то время сильно беспокоило, - признался Тирг. - Но одной яркостью я бродил по лесу, и мне неожиданно в голову пришел возможный ответ. Я задержался на одной полянке, где собрались спектрометры, и достал из кармана магнит, чтобы насладиться их запахом. И вот металлические частички, которые магнит извлек из зарослей, заставили меня подумать: а может, шарообразный мир притягивает к себе все, как магнит - железо: со всех направлений. Ведь любая линия, притягивающая зерно к магниту, по отношению к нему направлена "вниз", и поэтому в любом месте шарообразного мира притяжение тоже направлено "вниз", то есть к поверхности. Метан океанов поэтому искал бы наиболее близкое к центру шара положение и оставался бы в самых низменных районах; как мы знаем, так оно и есть на самом деле. Как видишь, это объясняет все факты.

Тирг замолчал, но Грурк ничего не ответил. Тирг поднял шар, несколько мгновений разглядывал его и продолжил более спокойным голосом:

- Тот факт, что никто никогда не видел Барьер, на который опирается твердое небо, заставляет меня усомниться с том, что небо действительно твердое. А может, это всего лишь пары. И если это так, то как далеко они простираются? Бесконечно? Если нет, то что за ними? Может, существуют и другие миры? Этот вопрос очень занимает меня. С тех пор как я ознакомился с результатами Лофбайеля, я начал наблюдать за сменой циклов яркостей и полуяркостей, как они сменяют друг друга, передвигаясь по миру. Если признать, что мир шарообразен, а небо - пар, то смена яркостей и полуяркостей может быть приписана передвижению двух ярких объектов сложным, но повторяющимся образом. Где в твоем Писании можно найти ответ на такие вопросы, а, Грурк?

Грурк резко встал и жестом отбросил все эти рассуждения.

- Я пришел не для того, чтобы слушать, как ты нагромождаешь еретические утверждения вдобавок к тем, какие уже сделал, - сказал он. На этот раз Верховный Совет не будет к тебе снисходителен. Его терпение истощилось. Да простит Жизнетворец мою слабость, но я не могу бросить брата в его безумии. Собери вещи, которые хочешь унести, Тирг, и в течение этой яркости мы пойдем вместе. Но в горах я должен буду пойти одинокой тропой к цели, которая мне еще не открыта. Торопись. Времени мало.

Тирг печально смотрел на него.

- Сомневаюсь, чтобы ты когда-нибудь понял, Грурк, даже если все оставшееся время я буду объяснять. Твои верования восприняты без вопросов и сомнений, в то время как мои знания получены в ответ на многие вопросы. Что можно сказать о вере, которая не выдерживает критического рассмотрения и не допускает никаких возражений? Мне кажется...

И в этот момент снова снаружи послышались возбужденные звуки Рекса. Грурк подбежал к двери.

- Поздно! - простонал он, поворачиваясь испуганным лицом к Тиргу. Они здесь. Солдаты короля прибыли. - Тирг подошел к двери и выглянул. По тропе, ведущей через поляну, приближался ряд всадников.

12

Тирг несколько секунд смотрел на них, потом жалюзи, прикрывающие его вентиляционные отверстия, изумленно поднялись.

- Это не солдаты, - сказал он Грурку, когда всадники стали видны отчетливее. И вышел из двери, Грурк осторожно последовал за ним.

Всадники были вооружены, но одеты в грубое одеяние горцев, с тяжелыми плащами из гибкой пластинчатой кольчуги, в доспехи из нерастворимой в кислоте и поглощающей высокую температуру органике, в высоких сапогах из тяжелых полимеров. Предводитель, рослый широкоплечий робот, с резкими обветренными чертами лица и густой бородой из пропитанных углеродом пластин, пересек поляну и остановил своего усталого железца перед Тиргом и Грурком. Остальные выстроились полукругом сзади.

- Разбойники, если не ошибаюсь, - прошептал Тирг Грурку. Он поднял голову, взглянул на предводителя и более громким голосом спросил: - Мне оказали честь гости или просто предоставлено удовольствие приветствовать прохожих?

- О, тебе действительно оказана честь, - ответил предводитель. Голос у него оказался глубокий и решительный, но тон не резкий, а веселый. - Я полагаю, ты Тирг, который задает запретные вопросы. И много ответов на них ты нашел?

- Во-первых, это действительно я. А это мой брат Грурк - слышатель. А во-вторых, каждый новый ответ неразрывно связан с новым вопросом о том, справедлив этот ответ или нет. Таким образом число вопросов никогда не уменьшается, сколько бы ответов ни было найдено. - Тирг окинул взглядом всадников. - Но кто оказал нам честь своим посещением и что привело вас сюда, в жилище мыслителя и искателя ответов? Если вы пришли в поисках добычи или рассчитываете на выкуп, боюсь, будете разочарованы. Если, с другой стороны, вы хотите отдохнуть и поразмыслить над тайнами природы, принять участие в философской беседе, тогда я кое-что мог бы вам предложить. Однако не советую: солдаты короля уже выступили из Пергассоса, как мне сообщили, и едут сюда с самого начала яркости.

- Мы знаем о них, - ответил предводитель. - Король сберег бы средства, если бы покупал информацию у нас, а не платил своей разведке. Но солдаты обнаружат, что мост через ущелье блокирован, и это замедлит их продвижение. - Он помолчал и перевел взгляд с одной фигуры перед собой на другую. - Я Дорнвальд, многие называют меня Освободителем-Порабощенных, а другие - Совратителем-Восставших, в зависимости от того, платите ли вы королю или он платит вам. Мы составляем твой эскорт в поездке через горы и пустыню в город Менассим, столицу Картогии.

- А почему ты думаешь, что я хочу поехать в Картогию? - спросил Тирг.

- Я не сказал, что ты хочешь, - ответил Дорнвальд. - Я сказал, что ты поедешь.

- Чтобы спастись от жрецов?

- А разве ты не хочешь спастись?

- А почему это интересует разбойников?

- Нас это не интересует. Но мы пользуемся свободным проездом через границы Картогии и другими привилегиями, а в ответ оказываем определенные услуги Клейпурру, правителю Картогии. Похоже, Клейпурр ценит твой корпус больше тебя самого. Я не спрашиваю его о причинах, но другие волшебники, сбежавшие в его королевство, хорошо отозвались о твоей магии, Тирг. И потому нам поручили много шестерок яркостей следить за тобой, чтобы уберечь от опасности.

Тирг задумчиво потер оболочку своего подключателя к энергии, он обдумывал ситуацию. Картогия когда-то была частью соседнего государства Серетгина, страны, гораздо большей по размерам, чем Кроаксия. Теперь ею правит бывший генерал, по имени Клейпурр, который возглавил успешное восстание против законного правителя Серетгина, изгнал консервативное дворянство и церковников и установил деспотическую военную тиранию. Различные коалиции остальной части Серетгина, Кроаксии и ряда других государств несколько раз начинали войны, чтобы освободить беспомощный народ Картогии от угнетения, но не устояли против картогианской армии. Небольшая по численности, она сражалась отчаянно, в ней господствовала строгая дисциплина, и солдаты пользовались новейшим оружием, которое создавали порабощенные мастера, прикованные к своим рабочим столам.

По крайней мере такова официальная версия, распространяемая жрецами и учителями Кроаксии. Но Тирг слышал и другое: общество Картогии терпимо относится к сомневающимся, таким, как он сам, и позволяет им открыто задавать свои вопросы; это общество лишено рабства, и даже крестьяне владеют собственностью и большую часть плодов своего труда оставляют себе; армия состоит из свободных робосуществ, которые сражаются, чтобы защититься именно от того рабства, которое в Кроаксии считается нормальным и естественным; а жрецы и учителя утверждали, что все это ложь, распространяемая агентами Картогии, чтобы подорвать веру народа.

Тирг не знал, чему верить. Но он знал, что многие его друзья бежали в Картогию, и хоть время от времени о них доходили сведения, никто их них не вернулся; с другой стороны, Тирг никогда не слышал, чтобы кто-нибудь бежал из Картогии. Означает ли это, что они нашли там свободу и терпимость, как иногда подозревал Тирг? Или их похитили и удерживают насильно, как утверждают жрецы Кроаксии?

Почему-то ему казалось, что бежать добровольно от жрецов значило бы предать все, во что он верит. Но если его заставляет уйти банда вооруженных разбойников - это ведь совсем другое дело, верно? Он снова посмотрел на Дорнвальда и спросил, чтобы оправдаться перед собой:

- У меня есть выбор, Похититель-Мыслителей?

- Разумеется. Разве я не представился как агент Страны-Несущей-Свободу? - искренне ответил Дорнвальд. - Ты можешь свободно сесть верхом и ехать рядом с нами или мы посадим тебя насильно и свяжем. Ты совершенно свободен в своем выборе.

- В таком случае я еду с вами, - сказал Тирг.

- Несомненно, это мудрый выбор, - серьезно согласился Дорнвальд.

Тирг взглянул на Грурка, потом снова посмотрел на Дорнвальда.

- Мой брат идет в пустыню, где будет искать свои голоса, - сказал он. - Наши дороги на какое-то время пролегают рядом. К тому же мы не можем оставить его беспощадным слугам короля, которые будут разочарованы исчезновением добычи и выместят зло на нем.

- У нас есть запасные животные, - ответил Дорнвальд, взглянув на Грурка. - Поедешь с нами до деревни Ксерксеон, Слышатель, хотя должен тебя предупредить, что я слышать не желаю святых слов.

- Агррхх! - Грурк спрятался за дверью и прикрыл свои образные контуры руками. - Ты хочешь осквернить меня своим присутствием, Предводитель-Неверующих? Я пойду свое дорогой в одиночестве, потому что твой путь ведет не вверх, к Жизнетворцу, а вниз, в пропасть судьбы.

Дорнвальд пожал своим плечевым покрытием.

- Как хочешь. Но сомневаюсь, чтобы твои голоса обеспечили тебе такую же безопасность, как наше присутствие. - Он снова посмотрел на Тирга. Вот вьючное животное для твоего имущества. Клейпурр дал специальное указание, чтобы были сохранены все карты, принадлежавшие картографу Лофбайелю. Если у тебя есть укромное место, советую спрятать туда все ценное. Кто может предсказать, когда приведут тебя назад странные пути судьбы?

- Клейпурр знает о картах? - удивился Тирг.

- Дело Клейпурра - знать многое, - ответил Дорнвальд.

Тирг быстро отобрал личные вещи, прихватил несколько наиболее ценных книг и журналов. С помощью разбойников Дорнвальда, после того как отобранное им вместе с картами Лофбайеля было надежно упаковано, остальные свои книги, образцы, инструменты, завернутые в промасленную обертку, он положил в сундуки, и разбойники перенесли их в укромную яму под камнем у подножия утеса на небольшом расстоянии от дома.

Тирг в последний раз взглянул на свой сад, а разбойники, помогавшие ему, сели верхом. К нему подвели стройное сильное верховое животное, с темным кожухом цвета меди, с титаново-белыми пятнами на голове и шее. Тирг с опаской взглянул на него: езда верхом не его любимое развлечение; потом его образные контуры вспыхнули от любопытства: он увидел выгравированный на крупе животного королевский герб. Дорнвальд заметил его взгляд и рассмеялся.

- До недавнего времени оно принадлежало экстренному посыльному его величества; но посыльный отправился в такое место, куда верхом не доедешь. Однако нам нужно торопиться, Собиратель-Книг-И-Предметов-Которые-УдивляютМеня, или слуги его величества постараются вернуть ему его собственность.

Тирг осторожно сел верхом, один из разбойников держал в это время животное под уздцы. Всадники выстроились в колонну с Дорнвальдом во главе, Тирг ехал рядом с ним, Рекс побежал следом. Грурк выбрался из укрытия за домом и посмотрел им вслед. Разбойники оставили одно животное; по приказу Дорнвальда его привязали к столбу на краю поляны.

- Кто возглавляет солдат? - спросил Дорнвальд у Гейнора, своего лейтенанта. - Встречались мы с ним раньше или знаем по слухам?

- О, конечно, знаем, - ответил Гейнор. - Капитан Гораззоргио, от гнева которого дрожат даже его собственные солдаты. Так я слышал.

- Не тот ли это Гораззоргио, который известен изобретением новых пыток и мучений?

- Тот самый. Говорят, он медленно расплавляет еретиков, начиная с пальцев ног.

- Правда? Это ужасно!

Колонна выехала с поляны и углубилась в ущелье, по которому тек ручей. Потом двинулась по тропе, ведущей вверх, в горы. Всадники проехали совсем немного, когда Феньиг, замыкающий, окликнул Дорнвальда. Ниже на тропе, на почтительном удалении появился одинокий всадник. Увидев, что колонна остановилась, всадник тоже остановился. Донесся голос Грурка:

- Твои демоны прокляли тебя, Тирг. Ты добровольно идешь со слугами Тьмы, чтобы вечно поработить свою душу. Запомни мои слова. Быть тебе расплавленным в Печах Переплавки.

Тирг про себя улыбнулся, а Дорнвальд приказал двигаться дальше. Тирг смотрел на вершины, увенчанные коронами из заледеневшего метана, которые маячили впереди. Теперь будущее его за этими горами, и только туда он и будет смотреть.

13

Титан, второй по величине спутник Солнечной системы, уступающий размерами, и то лишь немного, только Ганимеду Юпитера, буквально с самого своего открытия в 1655 году Христианом Гюйгенсом был постоянным источником загадок для астрономов и специалистов по физике планет. Первым возник вопрос, обладает ли он атмосферой. Если да, то это делает его совершенно уникальным среди спутников планет. Когда на этот вопрос в начале 1940-х годов ответили утвердительно, возникли другие вопросы. Из чего состоит его атмосфера и каковы физические условия на разных высотах? В течение более тридцати лет все попытки установить оптический, инфракрасный и радиоспектры Титана приводили к неудовлетворительным и часто противоречивым результатам. В 1980 году близко пролетевший американский "Вояджер 1" некоторые основные проблемы разрешил. Атмосфера Титана оказалась состоящей в основном из азота, со значительными примесями аргона, метана и водорода, плюс следы многочисленных углеводородных и азотистых соединений. Поверхностное давление примерно 1,5 атмосферы, что при оценке температуры на поверхности Титана в -179 градусов по Цельсию и при тяготении в 0,14 означало примерно в десять раз больше объема газа на единицу площади, чем в атмосфере Земли. Как и предполагали многие специалисты, густые красноватые облака, закрывающие всю поверхность, оказались аэрозольной суспензией на высоте в двести километров, состоящей из обломков молекул, появившихся в результате разложения газов в верхних слоях атмосферы под воздействием ультрафиолетового излучения. По самым распространенным моделям, эти аэрозольные частицы должны постепенно объединяться в большие молекулы и оседать, образуя значительные отложения на поверхности, но это не было доказано, так как проникнуть сквозь облака не удавалось. Из-за плотного облачного слоя и удаленности от Солнца дневная освещенность поверхности Титана, как полагали, примерно равна земной лунной ночи.

Данные как будто свидетельствовали, что условия на поверхности Титана соответствуют тройной точке метана, то есть такой температуре, при которой уравновешены газообразное, жидкое и твердое состояния. Возникла интригующая возможность: если метан находится в атмосфере в газообразном состоянии, а на поверхности в жидком, он тем самым может играть роль, аналогичную роли воды на Земле. Соответственно на Титане возможны метановые океаны, материки из метанового льда, покрытые азотисто-гидроуглеродной почвой, а из аэрозольных облаков проливаются метановые дожди. Возможно даже, что высвобождение внутреннего радиоактивного тепла может создавать под поверхностью резервуары воды, которые прорываются "ледяной лавой" и, возможно, создают скользящее основание, необходимое для горообразования и других тектонических процессов. Но так как основные ассигнования шли на гонку вооружений, а не на исследования планет, новых сведений не поступало, пока европейская ракета не вылетела на Сатурн менее чем за три года до "Ориона".

Радары "Дофина" действительно показали наличие океанов, островов, материков и гор под непроницаемыми облаками Титана, и о подробностях географии этого спутника широко сообщалось. Однако, как узнали обитатели "Ориона" только после того, как оставили Землю, радар установил наличие объектов с высокой отражательной способностью, возможно, искусственных металлических конструкций, которые покрывали обширные пространства и располагались так густо, что зафиксировать отдельные образования оказалось невозможно. Все упоминания об этом из открытых публикаций были устранены, так же как и сообщения о машинах, которые увидели недолговечные посадочные аппараты "Дофина", и о, возможно, создавшей из высокоразвитой цивилизации. Во всяком случае размер конструкций, обширность территорий, которые они покрывали, указывали на высокоразвитую цивилизацию. Однако в течение трех лет наблюдений с орбиты европейская ракета не обнаружила никаких признаков деятельности в космосе вокруг Титана или искусственных аппаратов в нижних слоях атмосферы; за исключением нескольких точечных источников на поверхности, радиоспектр оставался совершенно пустым.

Больше ничего не было известно, пока "Орион" не вышел на околотитановую орбиту и не начал посылать аппараты под аэрозольный слой и нижние пласты метановых облаков для наблюдений за поверхностью. Полученные записи сначала ставили в тупик, потом ошеломляли, когда ученые постепенно поняли, что они означают. На снимках видны были чуждые города, состоящие из странных зданий, больше напоминающих растения, а не сооружения, сделанные каким-то технологическим способом, что оказалось тем труднее объяснить, поскольку рядом виднелись сложные инженерные конструкции. Если чужаки обладают технологией, позволяющей строить фабрики, почему они не строят свои города? Может быть потому, предположил кто-то, что у них совершенно иная шкала ценностей и совершенно другая эстетика.

Потом появились первые указания, что, возможно, чужаки совсем не так уж и профессиональны в управлении своей технологией. Кадр за кадром показывали хаотические картины, в которых индустриальные комплексы, казалось, переросли свои границы, выплеснули механизмы и оборудование в окружающую местность, разрастания из разных центров вторгались друг в друга и безнадежно смешивались. В некоторых местах разбитые машины и обломки оборудования тянулись на многие мили, но некоторые из них каким-то образом продолжали функционировать. Если инженеры чужаков способны создавать такие машины - а некоторые из этих машин казались необыкновенно сложными и совершенными, - как можно было довести их до такого состояния? Это просто не имело смысла.

Потом автоматические аппараты спустились ниже и стали делать кадры крупным планом, как в инфракрасных, так и в обычных световых волнах с помощью вспышек и прожекторов, и ученые на "Орионе", затаив дыхание, принялись отыскивать чужаков. Но ничего не нашли. Видны были тысячи изобретательно сконструированных свободно передвигающихся машин, некоторые из них проявляли исключительно высокую степень разносторонности и поведенческой приспособляемости, но были и специализированные, предназначенные для выполнения буквально любых заданий... однако нигде ни следа чужаков, которым как будто должны служить все эти машины. Кое-кто из ученых предположил, что чужаки слишком малы по размерам, чтобы быть заметными на записях. Но если так, зачем им такие большие машины? Не получается. Может, чужаки живут под поверхностью и никогда не выходят наружу, предоставив поверхность машинам. Может, они все время проводят в своих домах-растениях... Может быть... но ни одна из этих гипотез не удовлетворяла ученых.

Потом ученые, продолжая изучать записи, сделанные по всей поверхности Титана, заметили нечто примечательное у одной "разновидности" вертикальных двуногих отдаленно гуманоидных по фигуре роботов, которые в большем или меньшем количестве оказывались представленными повсюду. Все в этих роботах казалось удивительно знакомым. То, как они заходили в дома и выходили из них, как ходили по городам в одиночку и группами, как останавливались иногда, встречаясь друг с другом, повторялось повсюду; эти роботы ухаживали за плантациями странно выглядящих растений, чем-то напоминавших странные органические дома; на них было что-то вроде одежды; они гнали стада механических "животных" и - что еще поразительней - часто ездили на них верхом; они собирались толпами, была запись двух групп таких роботов, сражающихся друг с другом; и один или два раза, когда аппараты спускались особенно низко, реакция роботов полностью соответствовала страху и панике. Короче, насколько можно судить по записям, эти роботы вели себя совершенно как люди.

Разумеется, это объясняло, почему никому так и не удалось обнаружить чужаков, по крайней мере не чужаков из плоти и крови, о которых годами рассуждали биологи.

Титан населен машинами. Он обладает электромеханической биосферой, которая, очевидно, включает доминирующий вид обладающих разумом, самосознанием и культурой роботов. Ученые окрестили их талоидами, по имени Талоса, бронзового человека, созданного Гефестом, богом-кузнецом, сыном Зевса и Геры. Но совершенно очевидно, что на Титане из ничего такая система не могла возникнуть. Как же тут оказались машины? Должно быть, они продукт высокоразвитой цивилизации, которая привезла или прислала их сюда. Когда? Для чего? Почему именно на Титан? Где сами чужаки? Ни у кого не было ответов. Как всегда, Титан предложил массу новых загадок, как только были разгаданы прежние. И, очевидно, запас этих загадок у него кончится еще очень не скоро.

- Не только чужаки, не только разумные чужаки, но разумные чуждые машины - плюс невиданная технология буквально в неограниченном изобилии и целый новый геологически активный мир! - Джералд Мейси отвернулся от стены, занятой кабелями и коробками переключений в генераторном отсеке внутри служебного модуля "Ориона" и энергично развел руки. - Вероятно, самое поразительное открытие столетия, а может, и за все время развития науки. Ну, это стоило времени и усилий... Но Марса не получилось. А здесь нет места для паранормальной чепухи.

Замбендорф, прислонившийся к кожуху статора, стоял со сложенными руками. Он бросил на Мейси презрительный взгляд.

- Вы слишком самоуверенны, Мейси. К тому же вы говорите о том, чем я зарабатываю на жизнь. Должен сказать, что я нахожу свое занятие стимулирующим, крайне интересным и вполне себя оправдывающим. На него стоит потратить время и усилия.

- А как же остальные люди, которые тратят свои жизни, надеясь превратиться в суперменов? У них вы спрашивали?

- Мне не нужно, - ответил Замбендорф. - Они уже показали, чего стоят - выбрав способ затратить время и деньги. Они свободные индивидуумы в свободном обществе. Почему вы считаете, что их благополучие - ваше дело?

- Когда приходится жить в окружении слабоумных, которых вы порождаете массами, это мое дело, - возразил Мейси. - Наши ученые эмигрируют толпами. Половина того, что осталось от нашей промышленности, питается энергией японских станций. Этого корабля не было бы, если бы не европейцы... Я хочу сказать - Боже! - неужели вам не все равно, что вы делаете?

- Почему вы выделяете именно меня? - Замбендорф выпрямился, голос его прозвучал неожиданно гневно. - Вы считаете, что я сделал людей такими? Я просто принял их такими, каковы они есть, и если они не умеют пользоваться своим разумом, если общество не научило их им пользоваться, почему нужно винить меня? Почему не вините нашу так называемую систему образования, или кукольников из масс медиа, или политических марионеток, которые читают сведения об опросе общественного мнения как гороскопы, вместо того чтобы воздействовать на это мнение? Защищая дураков от их глупости, вы их умнее не сделаете, Мейси. Это просто спасает их от сознания, что они дураки. Согласитесь, что вряд ли это средство излечения. Я не смогу зарабатывать на жизнь, когда люди поумнеют. А пока не ждите от меня никаких извинений.

- Ага... вы наконец признаете, что мошенничаете? - спросил заинтересованно Мейси.

Замбендорф сразу успокоился и раздраженно ответил:

- Не говорите глупости. Я ничего такого не признавал.

- Интересно все-таки, зачем ГКК послала вас сюда? - сказал Мейси, не обращая внимания на это отрицание. - Потому что я знаю - и знаю, что вы знаете, - что Реймелсон и все остальные важные шишки в ГКК, от кого зависят решения, никаким паранормальным вздором не интересуются. Поэтому их истинная цель не имеет никакого отношения к вашим так называемым способностям, не правда ли? - Он несколько секунд подождал ответа Замбендорфа; но Замбендорф либо сам не знал ответа, либо вообще не хотел говорить. - Хотите знать, что я думаю? - спросил Мейси.

- Да, поскольку вы все равно намерены мне сказать.

Мейси шагнул вперед и сделал открытый жест руками.

- В нашей так называемой демократической системе Тот, Кто Формирует Общественное Мнение, вовсе не должен называться королем. Обществом можно управлять скрытно, манипулируя массовым голосованием. Поэтому с самого рождения людям поставляют определенные точки зрения, как рекламируют дезодоранты или патентованные лекарства. Для этого существуют телевизионные модели и знаменитости, которых тщательно готовят, чтобы ими легко было управлять.

- Гмм... - Замбендорф фыркнул, сделал несколько шагов по стальным плитам пола и остановился перед лестницей, ведущей на мостик вверху. То, что говорил Мейси, очень совпадало с тем, что он понял между строк в словах Каспара Ланга, с которым разговаривал после отправления "Ориона" с Земли.

Мейси продолжал.

- Вот таким я вас и вижу: дубинкой общего назначения, с помощью которой формируют общественное мнение значительной части телезрителей. Вы помогаете официальной политике США, а сама эта политика призвана служить интересам ГКК.

- Понятно. Очень интересно, - заметил Замбендорф.

- Подумайте об этом, - посоветовал Мейси. - Они по записям "Дофина" знали о существовании здесь чуждой цивилизации, хотя никто не знал, какого типа эта цивилизация. ГКК оценила конкурентную ситуация в масштабах всей планеты. Запад по-прежнему в тупике после десятилетий холодной войны... Только подумайте, что означает для корпорации доступ к чуждой передовой технологии! Другими словами, ответ правительства Соединенных Штатов и европейских правительств на открытия здесь на Титане может привести к самым крупным приобретением за всю историю человечества... и все это решают наши чиновники. Не бюрократы, а психократы!

- Вы нервнобольной, - нетерпеливо сказал Замбендорф. - Каждое поколение убеждено, что присутствует при начале конца. Таблички из раскопок в Ираке говорили то же самое 3000 лет до Рождества.

- Не только я, - возразил Мейси. - Очень многие в САКО испытывают то же самое. Зачем иначе они послали бы меня? Они достаточно знают, чтобы прийти к такому же заключению.

Замбендорф снова повернулся и махнул рукой, отбрасывая слова Мейси.

- Вы все идеологи. Все беды мира вызваны благородными и праведными идеями о том, как должны жить люди. Я забочусь только о себе и предоставляю всему миру делать то же самое. И как он сам захочет. Это моя единственная идеология, и она хорошо мне служит.

Мейси несколько мгновений с сомнением смотрел на него.

- В самом деле? - спросил он. - Сомневаюсь.

- А это что должно означать?

- Чьим интересам вы служите - своим собственным или интересам ГКК?

- А разве они не могут совпасть? В правильных деловых отношениях выигрывают обе стороны.

- Когда у них есть свободный выбор, конечно. Но вас даже не ввели в суть дела.

- Откуда вы знаете, что мне сказали, а чего нет? - спросил Замбендорф.

Мейси фыркнул.

- Совершенно очевидно по реакции на ваш трюк сразу после старта, что вы не должны были ничего знать. И готов поручиться, что с тех пор вас держат на коротком поводке. Каково себя чувствовать просто еще одной строчкой в списке собственности корпорации? Вас используют, когда это целесообразно. Так чьи же интересы, по-вашему, на первом месте?

- Не понимаю, о чем вы говорите, - напряженно ответил Замбендорф.

Но про себя он заключил, что Мейси прав. Так как он ничего не приобретал, вызывая вражду ГКК, так как он всегда искал новых возможностей, Замбендорф в пути вел себя осторожно и избегал представлений. Теперь, когда путешествие подошло к концу, пора снова заняться своим положением, решил он.

- Это невозможно. Во всяком случае не в ближайшем будущем, - сказал Каспар Ланг в своем кабинете в сфере 1. - Персональные списки уже давно составлены. К тому же на этой стадии у вас нет определенной функции.

- Мне нужен полет на поверхность, - снова твердо сказал Замбендорф. Спуски уже начались, и я хочу быть в одном из шаттлов. Я не для того пролетел восемьсот миллионов миль, чтобы смотреть из иллюминаторов.

- Пока в пустынные местности отправляются только небольшие научные группы, чтобы проверить условия на поверхности и собрать образцы, ответил Ланг. - Вот и все. Вы в такую группу не вписываетесь.

- В следующие несколько дней организуется большая экспедиция, чтобы установить первый контакт с талоидами, как только будет найдено удобное место, - спокойно возразил Замбендорф.

Ланг был потрясен.

- А вы откуда это знаете?

Замбендорф широко развел руки и скорчил гримасу, которая означала, что Лангу об этом не стоит спрашивать.

- Неважно... Но возможность будет идеальная. Это хорошо для меня, для моей известности. Следовательно, хорошо и для ГКК.

Ланг перевел дыхание и покачал головой.

- Не мне это решать, - сказал он. Про себя он все еще сердился на Замбендорфа за то, что тот открыл истинную цель экспедиции сразу после старта. Ланг чувствовал, что на его репутации это отразилось.

- Послушайте, не говорите мне этого, Каспар, - сказал Замбендорф. Даже если это правда, вы можете поговорить с Лехерни. Так что сделайте что-нибудь. Мне все равно как... но сделайте.

Ланг снова покачал головой.

- Простите, но в настоящее время никакой возможности. Может, позже... я не забуду.

Замбендорф еще несколько секунд смотрел на него, потом со вздохом встал.

- Ну, что ж, я не собираюсь больше спорить, - сказал он. - Поскольку это связано с общественностью, я предоставлю дело своей сотруднице, которая такими вопросами занимается. Она позвонит вам попозже. - С этими словами он направился к выходу.

Ланг про себя застонал.

- Это ничего не изменит, - сказал он вслед Замбендорфу. - Я уже дал вам ответ, и он окончательный. Вы не полетите на поверхность, и Кларисса Эйдстадт тут ничего не добьется.

14

- У меня уже давно стало обычаем не верить ничьим пересказам чужих слов, и это всегда хорошо мне служило, - сказал Дорнвальд ехавшему рядом с ним Тиргу. - Говорит ли Жизнетворец со своими жрецами и слышателями, я не знаю: это дело Его и их. Но мне кажется, что если бы Он потребовал от меня службы, то вполне мог бы Сам сказать об этом. - Отряд двигался по хребту, направляясь к высокогорному переходу. На открытой местности колонна разбилась надвое, к тому же разведчики были посланы на небольшое расстояние вперед и в стороны. Леса южной Кроаксии теперь лежали сзади и внизу.

Тирг был удивлен и поражен. Хотя большую часть времени Дорнвальд вел себя просто и прямо, в разговоре он проявил удивительную способность к мышлению, проницательность и наблюдательность, какие Тиргу редко приходилось встречать. По-видимому, разбойник так же не склонен был ничего принимать на веру, как сам Тирг. Но Тиргу это стоило напряженной работы. Может, разбойничья жизнь приучает не доверять внешности, думал Тирг, или разбойники становятся разбойниками именно потому, что начинают сомневаться? Во всяком случае беседа позволяла отвлечься от монотонности поездки.

- Не стану спорить с таким предположением, - согласился Тирг. - Итак, природа ли создала мир таким сложным, чтобы робосущества не могли его постичь, или робосущества недостаточно прилагают усилия своей мысли к природе. Иными словами, Жизнетворец ли создал робосущества или, как я начинаю теперь подозревать, робосущества создали Жизнетворца, чтобы тем самым не утруждать свои головы мыслями о сути мира?

- У меня нет ответа на это, - сказал Дорнвальд. - Но не кажется ли тебе, что ты заменяешь одно неизвестное другим. Круглый мир, миры за небом - странные предположения, но наше воображение может себе их представить. Но разве не представляется еще большей загадкой сама жизнь? Разве жизнь не представлена только машинами, которые собраны другими машинами, в свою очередь собранными машинами, и так далее, насколько позволяет наше воображение? Но как бы далеко оно ни уходило, мы неизбежно приходим к выводу, что должна была существовать первая машина, собранная не машиной. Даже если твой круглый мир не нуждается в Барьере, такой Барьер неизбежен для нашего воображения. Или ты и из времени тоже сделаешь круг?

- И снова не могу спорить с твоими рассуждениями, - ответил Тирг. Как, кстати, и с жрецами, потому что в их рассуждениях тоже есть логика. Не стану спорить с тем, что должна была существовать немашина, собравшая первую машину. потому что если бы первая машина была собрана машиной, она не была бы первой в соответствии с предпосылкой. И не стану спорить с тем, как назвать эту немашину: машиной-сборщиком или Жизнетворцем, потому что это все равно. Но я не согласен с тем, что это вопрос выходит за пределы разума и не подлежит обсуждению. Вот существование такого барьера я готов оспорить.

Отряд цепочкой преодолел узкое ущелье по ледопаду, с одной стороны вниз уходила пропасть, с другой поднималась вертикальная стена. За ледопадом местность снова стала открытой и продолжала повышаться; всадники поехали свободным строем, и Тирг подъехал к Дорнвальду.

- На этот вопрос нет ответа, как и на другие, Сомневающийся-В-Существовании-Барьеров, - сказал Дорнвальд, очевидно, все время размышлявший над этим. - Ибо теперь мы должны спросить себя, а кто сделал Жизнетворца и Создателя Жизнетворца. Мне кажется, что ты просто передвинул барьер в другое место. Он такой же высокий, как и раньше, только теперь нужно больше проехать, чтобы добраться до него. Выигрыш плохая награда за усилия. К чему он привел вас? Только к усталым ногам.

- Если барьер отодвинут, значит мир знаний расширился, - возразил Тирг. - А если мир не замыкается в себе, а тянется бесконечно, тогда и выгода не ограничена, хотя мы никогда не достигнем барьера. Поэтому барьер в нашем сознании не более материален, чем тот Барьер, на который опирается твердое небо.

Дорнвальд некоторое время обдумывал это предположение.

- Но что же в известной нам вселенной, помимо машин, может собирать машины? - спросил он наконец.

- Я ничего такого не знаю... в этом мире, - ответил Тирг. - Но если действительно существуют миры за небом, если они доступны познанию, разве не нужно включать их в общую картину вселенной, о которой ты говоришь? И разве удаление барьера на такое огромное расстояние не дает возможности существовать жизни, которая, не будучи машинами, может создавать машины?

- Ну, теперь ты говоришь загадками, - сказал Дорнвальд. - Как может существовать жизнь без машин, если жизнь и машины - это одно и то же?

- Неужели жизнь должна принимать только известные нам формы? спросил Тирг. - Если так, то по какому закону? Я не могу представить себе такого закона, который был бы превыше всех вопросов.

- Ну, ты должен сам решать свою загадку, - сказал Дорнвальд. - Потому что тут мы подошли к моему барьеру. И для меня он непреодолим. Как может существовать жизнь и нежизнь, так как она не машина, если машина - это всегда жизнь?

- Я тоже не могу представить себе такое, Возвращающий-Загадки, ответил Тирг. - Но я никогда не утверждал, что границы, окружающие крошечную область моего понимания, и барьер, окружающий вселенную знания, совпадают. За пределами моей области расположены огромные территории. В них достаточно места для целых полчищ ответов - не только на этот вопрос, но и на вопросы, которые мне даже в голову не приходит задать.

Они смолкли, и образные контуры Дорнвальда стали задумчивы. Наконец он поглядел искоса на Тирга и сказал:

- Возможно, твои мысли не такие уж и странные, Думающий-О-Жизнетворцах. Есть рассказы о летающих зверях, которые спускаются с неба.

- Я их слышал, - ответил Тирг. По слухам, загадочное существо спустилось с неба в отдаленном районе на севере Кроаксии примерно двенадцать яркостей назад. Его будто бы пожрали болотные саблезубые резцы. Говорили о таких же происшествиях в более отдаленных местах, но всегда кто-то знал кого-то, кто на самом деле видел. - Но у нас много веков существуют предания о загадочных существах. И миф не перестает быть мифом, даже если его часто рассказывают.

- Если это миф, - сказал Дорнвальд.

- Я не могу доказать, что это миф, - ответил Тирг. - И не могу доказать, что сказочные существа, которыми дети населяют леса, тоже миф, так как оба предположения основываются на отрицании. Но невозможность доказательства тем не менее не основание для веры в тот и другой миф. Как Жизнетворец никогда не говорит с тобой, точно так же я никогда не видел летающих зверей. И не знаю я свидетелей, чьи утверждения заставили бы меня отбросить все другие объяснения.

Снова наступило молчание. Потом Дорнвальд сказал:

- Я видел такого зверя.

Тирг заставил себя говорить тоном, не слишком недоверчивым, но в то же время и сомневающимся.

- Ты видел летающее существо? Оно действительно спустилось с неба?

- Так заверил меня один из тех, кто оказался там раньше меня, ответил Дорнвальд. - Но я видел его останки, и во всех моих странствиях по этому миру я никогда ничего подобного не встречал. В этом я могу поклясться.

Тирг вздохнул. Всегда одно и то же. Он и сам видел такое. Частично разобранный узел, который показал ему друг-натуралист. Узел якобы принадлежал небесному зверю. Да, узел не походил на внутренности никакого известного Тиргу животного, он был очень грубо сооружен, детали его казались неуклюжими и плохо обработанными. Странное доказательство мастерства Жизнетворца, которое Он решил послать с неба в знак Своего существования, заметил Тирг. И, конечно, натуралист своими собственными глазами не видел, как зверь спускается с неба... но торговцы, у которых он купил этот узел, взяли его у охотника, который видел. Тирг так и не знал, что подумать обо всем этом. И до сих пор не знает.

К концу яркости, усталый и голодный, отряд преодолел переход и спустился в долину по другую сторону гор. Проехав пустынной холмистой местностью, разбойники прибыли в Ксерксеон, последнее поселение перед пустыней. Небольшой крестьянский поселок с бедными хижинами, сооруженными из титановых и стальных растений, в центре несколько устаревших служебных машин и генераторов, от которых кормились жители поселка и их животные. Металлический кустарник поблизости от деревни расчистили и превратили в небольшие поля, на которых росли одомашненные части и механизмы, производящие телесные жидкости. Крестьяне трудились долгие часы, чтобы снабдить свои поля материалами и компонентами.

Дорнвальд, которого жители деревни, очевидно, знали по предыдущим посещениям, заплатил за продовольствие, и так как уже стемнело, разбойники решили отдохнуть и очиститься от ржавчины, оставив на всякий случай часовых. Позаботившись о своем верховом животном и о Рексе, Тирг почти падал с ног, когда пришла его очередь ложиться в отсеке обслуживания. Он подключился к розетке, которая дезактивирует его контуры и на какое-то время отправит его в благословенное забытье. Проснулся освеженным и заряженным, с обновленными втулками, фильтрами, электрическими контактами и жидкостями; на стертых поверхностях сверкали свежие пластины. Тирг чувствовал себя прекрасно и готов был встретить то, что принесет ему новая яркость. До следующей темноты отдыха не будет, потому что, помимо редких сливов с дикорастущих водородистых ячеек, всадники не найдут пищи, пока не переберутся через пустыню.

Прежде чем Тирг полностью проснулся, с улицы вбежал Гейнор.

- Хорошо, что ты встал. Нам нужно быстро уходить. Пошли!

- Что? Пришли солдаты?

- Некогда объяснять.

Тирг пошел вслед за Гейнором и увидел, что вся деревня охвачена паникой. Двери и окна домов были прочно закрыты. Тут и там виднелось несколько испуганных лиц; на центральной площади староста деревни и несколько старейших роботов окружили Дорнвальда и его разбойников, которые явно в спешке готовились к отъезду. По другую сторону площади стояли на коленях другие робосущества и пели гимны. Перед ними возвышался Грурк, просительно вытянувший руки, глядя в небо. Все было охвачено призрачным фиолетовым светом, который, казалось, идет сверху.

Тирг сделал три шага на площадь и тут же застыл, подняв голову, в недоумении. Стройное гладкое длинное существо с жесткими неподвижными членами и столбами света, исходящими из нижней части, неподвижно висело в восточной части неба, словно наблюдая за деревней. Невозможно было на расстоянии определить его размер или удаленность, но у Тирга сложилось впечатление, что оно недалеко. Он стоял и смотрел.

- Жизнетворец послал к нам своего гневного ангела! - простонал староста деревни, ломая руки. - Изыди от нас, Дорнвальд, Приносящий-Горе-и-Общающийся-С-Проклятыми. Ты видишь, какое наказание ожидает нас за то, что мы поддались твоему предательскому подкупу?

- Забери с собой всех своих последователей! - закричал другой. Правда, что ты живой мертвец, собранный из частей в разграбленных могилах!

- Не убоюсь я Его гнева,

Не буду дрожать перед Его приходом,

Не задрожу перед зверем тьмы,

Ибо ноги мои ступили на тропу праведности.

Я не усомнился... - цитировал на площади Писание Грурк.

- Садись! - Один из разбойников подвел к Тиргу его верховое животное.

Тирг с трудом вышел из состояния транса и сел верхом.

- Но что же будет с Грурком? - спросил он у Дорнвальда, который уже поскакал на соединение с отрядом, собравшимся у выхода с площади.

- Он слышит только свои голоса и разговаривает только с небесным драконом, - крикнул в ответ Дорнвальд. - Нам нужно уезжать.

Из-за угла показалась толпа крестьян, размахивавших палками и косами, ее вел рослый угрюмый робот, вооруженный прочной свинцовой трубой.

- Ты не уйдешь, Проклятый! - крикнул он. - Ангел требует искупительной жертвы. Пусть забирает тех, кто призвал его сюда, а не нас!

- Вперед! - Дорнвальд обнажил меч и пустил свое животное галопом, остальные с оружием наготове последовали за ним. У Тирга сохранилось смутное воспоминание о том, как по обе стороны от них расступались и падали робосущества, вокруг все кричали, и вот уже все осталось позади... дорога, ведущая из деревни, свободна, последние дома исчезают из вида. Всадники галопом проскакали поля и замедлили ход, только когда снова оказались в дикой местности.

Оглянувшись, они увидели, что летающий зверь изменил свое расположение и последовал за ними, теперь он спустился ниже и приближался к ним сбоку. Потом быстро облетел их по кругу, освещая всадников своим фиолетовым светом, словно рассматривая их со всех сторон. Колонна осторожно продвигалась дальше, а дракон некоторое время оставался впереди. Наконец снова облетел их, повис сзади, поднялся выше и исчез в направлении деревни. Проходило время, но он не возвращался. Постепенно страх Тирга и его товарищей рассеялся.

- Что ты теперь скажешь о мифических о небесных существах, Искатель-Ответов? - спросил Тирга Дорнвальд, когда тот достаточно пришел в себя, чтобы разговаривать. - Есть у тебя ответ на этот вопрос?

- Нет, - покорно ответил Тирг. Он вспомнил предупреждение Грурка, что небесные голоса предвещают великие события. Может, он вообще ошибся в соей оценке этих голосов? До конца яркости Тирг почти не разговаривал. Постепенно холмы, окружавшие выход из последней долины, сгладились, и впереди открылось обширное пространство, покрытое песчаными дюнами, разбросанными камнями. Пустыня уходила вдаль, насколько хватал глаз.

15

В небольшом углублении у основания скального выступа на краю одной из пустынь Титана в оазисе света дуговых ламп, расставленных по периметру, стоял большой посадочный корабль. На склонах двигались огоньки. Это занимали свои скрытные позиции отряды сил особого назначения США и английских морских пехотинцев.

В шлюпке Замбендорф и Абакян, со шлемами в руках, неуклюжие в космических скафандрах, пробирались к выходу между других таких же фигур, сидящих и стоящих в тесноте кормовой каюты. Они остановились у двери, ведущей в контрольную рубку посредине корабля. Шарль Жиро, заместитель руководителя экспедиции, разговаривал в изображением Лехерни на экране. Лехерни следил за происходящим с борта "Ориона". На других экранах видна была окружающая местность. На один экран изображение передавалось с летящего на большой высоте аппарата; видны были движущиеся точки. Компьютер создал изображение в неестественных цветах - изображение приближающихся всадников-талоидов. Именно они были избраны для первого контакта - отчасти из-за своего небольшого числа, отчасти из-за изолированности. Все считали, что это уменьшит возможные осложнения.

- Я вижу, здесь все психологи, - заметил Замбендорф, увидев Мейси, Вернона Прайса и Малькольма Уэйда, сидящих поблизости.

- Ну, у нас для этого есть причина, - ответил Вернон. - А какого дьявола тут оказались вы двое?

Замбендорф укоризненно покачал головой.

- Если вам удалось успешно разоблачить несколько любительских трюков, - сказал он, - вы совсем не должны предполагать, что ничего подлинного не существует. Не слишком опирайтесь на обобщения, основанные на личном опыте. Это не научный подход, знаете ли.

- Хорошее замечание, - сказал Уэйд. - Именно это я им и говорю все время.

- А что, вы считаете, что талоиды телепаты? - с любопытством спросил кто-то.

Замбендорф позволил себе снисходительно улыбнуться, как человек, у которого есть что сказать, но который не имеет права говорить.

- Допустим, я здесь по личной просьбе руководителя научной части экспедиции.- Можно сказать и так. Мейси раздраженно отвернулся.

Тем временем Абакян негромко разговаривал с одним из офицеров в контрольной рубке. Замбендорф сделал шаг вперед и посмотрел через плечо Абакяна. Как раз вовремя, чтобы услышать вопрос Лехерни с экрана:

- По вашему, это меняет ситуацию, Шарль? Если хотите снова погрузить людей и подождать лучшей возможности, я разрешаю это.

Жиро покачал головой.

- У нас достаточно огневой силы на случай враждебных действий. Будем продолжать. Полковник Уоллис согласен со мной. Мы решили оставить дуговые лампы, чтобы известить о своем присутствии.

Предыдущие наблюдения показали, что талоиды обладают ограниченной способностью видеть в нормальной части спектра.

- Что происходит? - спросил Замбендорф.

Абакян указал на экран, на котором видны были приближающиеся талоиды.

- Вторая группа талоидов преследует и быстро догоняет первую, сказал он. - Примерно тридцать... и с этими ходячими повозками. - Было известно, что талоиды обладают невероятными ходячими экипажами, которые перетаскиваются машинами на колесах.

- Вторая группа хочет присоединиться к первой?

Абакян покачал головой.

- Никто не знает, Карл. Но первая не торопится. Либо им все равно, либо они не подозревают о преследователях.

- Первая группа талоидов остановилась, - объявил оператор. На экране точки достигли дальнего конца широкого плоского углубления за подъемом. Отсюда им должны быть видны наши лампы.

Жиро несколько мгновений изучал изображение, потом повернулся к капитану корабля, стоявшему рядом.

- Остальной персонал - наружу, - приказал он.

Капитан щелкнул переключателем и заговорил в микрофон.

- Внимание. Наземному персоналу надеть шлемы и собраться у выходного шлюза. Все оставшиеся члены наземного персонала - к выходному шлюзу.

Пять минут спустя Замбендорф и Абакян вышли на платформу из шлюза и остановились, гладя на непроницаемую стену тьмы за дуговыми лампами. Не обращая внимания на лестницу, Абакян сделал шаг с платформы и позволил двадцати двум фунтам своего веса поплыть к поверхности внизу. Замбендорф последовал за ним. Все новые фигуры появлялись из шлюза. Еще мгновение - и Замбендорф коснулся почвы чужого мира. Несколько мгновений они с Абакяном смотрели друг на друга сквозь прозрачные лицевые пластины шлемов. Оба молчали. Потом повернулись и пошли к группе встречающих, которая собралась в пятидесяти ярдах, на краю освещенной площадки.

16

- Во всех своих путешествиях по пустыням я ничего подобного не видел, - сказал Дорнвальд - Это такая же загадка, как небесный дракон. Что посоветуешь, Искатель-Ответов-На-Вопросы? Мой опыт здесь бесполезен.

- Мой тоже, - ответил Тирг. - Но мне кажется, что дракон и эта новая загадка связаны друг с другом, потому что одно появилось сразу за другим. И разве мы не видим снова сияние, которое говорит о более высокой температуре, чем та, при которой плавится лед? Мы видели дракона, а сейчас, мне кажется, мы нашли его логово.

Колонна остановилась среди скал и ледяных глыб на краю невысокого металлического кустарника, дальше местность переходила в неглубокую долину, потом снова повышалась, образуя седло, по обе стороны которого возвышались крутые утесы. Очевидно, дорога проходит через это седло, но странный фиолетовый свет, которое испускало летающее существо, виднеется над этом проходом и как будто исходит откуда-то сзади него. Сварочные машины и лазерные резцы в лесу производят такое же освещение, а также печи некоторых существ, приспособленных к высоким температурам.

- Как встречают драконы незнакомцев, приближающихся к их логову? спросил Дорнвальд. - Свет их помогает приблизиться путникам или наоборот предупреждает их, что не стоит приближаться? Должны ли мы презреть их угрозу или не обратить внимания на приглашение? Мы не знаем, какое действие покажется им более оскорбительным.

Тирг некоторое время смотрел на странное свечение.

- Насколько я помню, мы больше опасались в Ксерксеоне своих соплеменников, чем дракона, - сказал он. - И мне кажется, что любой дракон, способный расплавить сталь, давно бы избавился от нас, если бы захотел. Но слова не решат загадки. Поэтому, с твоего разрешения, Не-Желающий-Оскорблять-Драконов, я хотел бы один поехать вперед и решить проблему.

- Ага! - воскликнул Дорнвальд. - Твое стремление к поиску ответов влечет тебя неудержимо даже сейчас, когда расплатой за ошибку может служить раскомплектование разгневанным драконом.

- Я просто хочу узнать, каким путем нам следовать, - ответил Тирг. А разве всем нам не угрожает раскомплектование, если мы будем действовать слепо? Риск не так уж велик. Какой уважающий себя дракон набросится на одинокого всадника, если не тронул целый отряд?

- Гм. - Дорнвальд обдумал предложение. - Ты не должен этого делать, Искатель-Драконов. Разве не я привел тебя сюда? У любого уважающего себя атамана есть своя гордость. Пойду я.

- Если мое заключение ошибочно, ты больше меня будешь нужен здесь, возразил Тирг. - Кто больше нужен этим робосуществам за нами: предводитель, за которым они верно следовали, или искатель ответов на загадки, который не знает даже направления в пустыне? Пойду я.

- Чума окисления на вас обоих! - воскликнул Гейнор, приближаясь к ним. - Один нужен, чтобы разгадывать загадки, другой - чтобы вести. Пойду я.

Прежде чем они смогли продолжить спор, сзади послышался стук копыт. Несколько секунд спустя показался Феньиг, который ехал замыкающим на некотором удалении от отряда. Он подскакал к всадникам впереди колонны и остановился.

- Солдаты короля! - объявил он. - Под знаменем Гораззоргио. Их больше двух дюжин. С колесницами.

- Далеко? - спросил Дорнвальд.

- Около мили, и быстро приближаются. Должно быть, шли в темноте не останавливаясь.

- Как они вооружены?

- Тяжело. Не меньше трех пускателей огненных шаров.

- Похоже, жители Ксерксеона решили все-таки получить свои жертвы, сказал Дорнвальд. - Они рассказали, куда мы пошли. - Он быстро посмотрел вперед. Справа и слева на открытой местности не спастись, потому что колесные тракторы, везущие колесницы с пускателями огненных шаров, перегонят на такой местности всадников. Кроме того, тут достаточно места для маневра превосходящих сил королевских солдат. Единственный шанс добраться до неровной местности за подъемом, там колесницы пойдут медленнее, а вырвавшихся вперед всадников можно будет захватить в засаду. - Итак, у нас выбор: с одной стороны Гораззоргио, с другой - дракон, сказал Дорнвальд. - Одного демона я встречал и хорошо знаю, другого не знаю совсем. Я бы предпочел встретиться со вторым.

- Я согласен, - проговорил Гейнор.

- Значит решено, - сказал Дорнвальд, переводя взгляд с Гейнора на Тирга. - Пойдем все. - И громче, в тыл: - Вперед к тому подъему и на полной скорости! Тому, кто боится света в небе, место не рядом со мной, а среди пресмыкающихся крестьян Ксерксеона. Если дракон преградит нам путь, пусть так и будет, но мы первые не обнажим оружия. Вперед!

- Все заняли позиции, готовы к открытию огня, - доложил по радио английский лейтенант полковнику Уоллису. - Бронепрожигающие снаряды подготовлены, система слежения включена.

- Как установки на корабле? - резко спросил Уоллис.

- Готовы к запускам, сэр, - сообщил другой голос.

- Оборона готова, - доложил Уоллис Жиро, который тоже вышел из корабля и стоял в центре ожидающей группы.

Наступило молчание. Потом изнутри корабля послышался голос капитана:

- Корабль Один к Поверхности Один. Не похоже на нападение. Я вообще не убежден, что они знают о нашем присутствии. Только что к ним присоединился их замыкающий, и они двинулись вперед. Похоже, они просто стараются уйти от преследователей.

- Поверхность два к передовому наблюдательному пункту. Видите ли вы оружие или признаки враждебности?

- Нет, сэр.

- Подождем, - послышался голос Жиро. - Не стрелять.

- Всем: не стрелять, - приказал Уоллис.

На миниатюрном экране у себя на запястье Замбендорф видел приближающихся к верху подъема талоидов. Невероятно. Роботы в одежде на скачущих четырехногих машинах всего в нескольких сотнях ярдов.

- Ты их видишь? - спросил Тирг у оглянувшегося Дорнвальда. Тирг с трудом удерживался на скачущем животном, и ему некогда было смотреть назад.

- Мы выбираемся с равнины, - крикнул Дорнвальд. - По крайней мере впереди не открытая местность. Теперь мы сможем от них уйти.

- Над нами с обеих сторон тепловой свет, - крикнул Гейнор с другой стороны от Дорнвальда.

- Вижу.

- А что это за штуки так блестят в пустыне?

- Кто знает, что охраняет логово дракона?

Дорнвальд, Тирг и Гейнор одновременно достигли верха подъема и перевалили через него. Рекс возбужденно скакал в нескольких шагах за ними. Мгновение спустя они ошеломленно застыли, их животные встали на дыбы и попятились. Остальные разбойники, появлявшиеся из-за подъема по одному и по двое, тоже в смятении останавливались.

Перед ними в кольце ослепительного драконьего света лежал король драконов, окруженный склонившимися подобострастными слугами. Дракон был гладкий и длинный, с заостренными конечностями, очень похожий на того дракона, что появлялся над Ксерксеоном, только гораздо больше. Глаза его сверкали как фиолетовые огни, но он не шевелился, стоял и молча смотрел. Тирг мог только ошеломленно смотреть на него, Дорнвальд и Гейнор тоже застыли от удивления. Рекс медленно пятился, а сзади несколько разбойников спешились и упали на колени.

Но тут Тирг понял, что один из слуг дракона медленно машет им, делает такие движения, словно пытается их успокоить. Слуги не робосущества, как он подумал вначале. Они все примерно одинаковой формы, но сооружены не из металла, а из какого-то мягкого гибкого вещества, напоминающего искусственную органику с плантаций ремесленников... как детские куклы. Но что это за искусственные существа? Неужели король драконов сконструировал их для своих нужд? Какие же невероятные силы и знания в его распоряжении?

Слуга снова поманил. Тирг еще несколько секунд колебался. Потом понял тщетность даже малейших попыток не повиноваться: кто может сопротивляться такой силе? Не вполне осознавая, что делает, Тирг медленно пустил свое животное вперед и вошел в круг фиолетового света. Ничего ужасного не произошло, и Дорнвальд и Гейнор, обменявшись взглядами, последовали за ним. Остальные следили за ними, некоторые осмелели и постепенно тоже приближались. Потом Феньиг, державшийся в тылу, оглянулся и крикнул:

- Моли дракона защитить нас, Дорнвальд. Солдаты внизу, они почти догнали нас.

И не успел он сказать это, как первый снаряд из пускателя огненных шаров перелетел через край подъема и разнес на куски ледяной булыжник. Второй попал во вьючное животное, и оно с криком упало, охваченное пламенем. На подъеме Феньиг и другие метались под градом снарядов снизу, один из разбойников упал с разъедающей стрелой в плече. Посыпались другие огненные шары, и один из них задел что-то металлическое на склоне.

- Попадание в огневую позицию у прожектора номер два, - послышался голос по радио. - Жертв нет.

- Промах по желтому сектору. Оборудование воспламеняется от зажигательной жидкости.

Еще один шар упал прямо перед группой встречающих, которые в тревоге отступили к кораблю.

- Чуть не попал по кораблю! - крикнул кто-то.

- Полковник Уоллис, огонь максимальной силы по зоне приближения, приказал Жиро.

- Всем - огонь на поражение! Наземные установки - огонь по противнику ниже пункта три семь сто!

Тирг повернулся, услышав громовой рев внизу под подъемом; рев смешивался со звоном, свистом, поверхность под ногами дрожала. Сверху тоже слышался грохот. Тирг поднял голову. В небо поднимались два маленьких дракона, они испустили огненные фиолетовые стрелы и скрылись из виду, а мгновение спустя земля снова дрогнула и снизу послышался новый гром. Тирг никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Чувства его смешивались. Он сидел, застыв, его тело и мозг парализовал ужас.

И вдруг все стихло. Тирг со страхом огляделся. Дорнвальд и Гейнор неподвижно сидели там, где их застал гром. Еще дальше виднелись неподвижные разбойники, среди них Феньиг. Все они молча смотрели вниз. Тирг взглянул на Дорнвальда. Тот ошеломленно поворачивал голову. Через несколько секунд он спросил:

- Что тебя так испугало, Феньиг? Что случилось?

Вначале Тиргу показалось, что Феньиг не услышал. Но вот он медленно повернул голову, указал туда, откуда они пришли, и неустойчивым голосом ответил:

- Королевские солдаты уничтожены, Дорнвальд... Все солдаты уничтожены, разорваны на части драконьим огнем... в мгновения.

- Дождь огненных стрел, - хрипло сказал другой разбойник рядом с Феньигом. - Мы видели это. Вся королевская армия не прошла бы здесь, даже дюжина дюжин армий. - Он посмотрел на Тирга. - Куда ты привел нас, колдун?

Слуги, которые для защиты отступили к дракону, теперь снова продвинулись вперед, а ошеломленные разбойники медленно приходили в себя. Сверху, из укрытий, появилось много новых слуг. Их гораздо больше, чем вначале решил Тирг. Все еще потрясенный, он чувствовал, что худшее позади, словно они благополучно прошли какое-то испытание. Они видели ужасный гнев дракона, но дракон пощадил их. Может быть, только те, кто вызывает его гнев, должны его опасаться, подумал Тирг. Он снова посмотрел на дракона. Тот продолжал спокойно смотреть, как будто ничего не случилось. Неужели уничтожение целого отряда королевских солдат для него настолько легкое и незначительное дело?

Остальные разбойники, по-видимому, пришли к такому же заключению. Дорнвальд спешился и осторожно вел свое животное к центральной группе слуг, а Гейнор шел в нескольких ярдах за ним. Слуги как будто жестами подбадривали их. Тирг уловил движение сбоку, повернулся и вздрогнул, увидев совсем близко от себя слугу. Другой стоял невдалеке и наблюдал. Тирга охватило отвращение при виде мягких поверхностей, видневшихся под лицевой пластиной головы, которая не похожа на голову. Уродливая пародия на лицо, бесформенная масса, дрожащая и колеблющаяся, как желе в чане ремесленника для выращивания культур. Светящееся желе, которое удерживается прочным гибким корпусом! Может, король драконов таким способом наказывает своих слуг? Тирг надеялся, что слуги не смогут прочесть его мысли и чувства.

Замбендорф пораженно смотрел на серебристо-серого колосса, возвышающегося в своем неудобном седле. У него две овальные матрицы, предполагающие наличие органов зрения; они защищены тонкими растягивающимися металлическими лопастями, две вогнутых плоскости, вероятно, коллекторы звуковых волн, множество отверстий в нижней части лица, вероятно, входные и выходные отверстия для охлаждающих газов. Ничего похожего на рот, но участок под головой, которая расположена на шее из многочисленных скользящих перекрывающих друг друга соединений, продвинут назад и на нем размещается множество различных клапанов и крышек. На роботе одежда, сплетенная как будто из проволоки, тяжелый пояс из переплетенных черных металлических полос, сапоги из чего-то похожего на прорезиненную ткань и просторный тускло-красный плащ, сделанный из тысяч переплетающихся жестких пластинок. На руках три пальца, противопоставленных четвертому, они состоят из множества гибких суставов, у оснований пальцев и у запястья болтовые соединения. Другая машина, меньше по размерам, во всех отношениях нелепо напоминающая собаку, держалась подальше, пряталась за всадником.

Замбендорф не знал, что за мозг у этого создания, но понимал, что за ним стоит технология, даже отдаленно не напоминающая то, что доступно земной науке. Но как ни парадоксально, культура талоидов имеет все признаки отсталости по земным стандартам - чего-то средневекового, в сущности. Так как же воспримет средневековый мозг недавнее проявление армейской мощи? Замбендорф рассматривал лицо робота в поисках признаков замешательства или ужаса, но не увидел ничего такого, что смог бы истолковать. Лицо казалось вообще лишенным выражения.

- Не могу поверить, Карл, - послышался в шлеме голос Абакяна; на этот раз Отто был по-настоящему ошеломлен. - Что это за машины? Откуда они?

Замбендорф сделал шаг вперед.

- Он, кажется, хочет что-то сказать, - проговорил он, не отводя глаз от робота. - Но не шевелится. Он боится нас, Отто?

- А ты бы не боялся, после того что произошло с той толпой? - более нормальным тоном отозвался Абакян.

С одной стороны, в попытках успокоить, Шарль Жиро и Конрад Зельцман, лингвист, жестикулировали, обращаясь к двум спешившимся роботом, но, очевидно, без всякого успеха. Может, роботы еще не поняли, что им больше не грозит опасность от преследователей: некоторые продолжали оглядываться, словно опасались нападения. Замбендорф решил, что может кое-что сделать относительно этого. Он настроил экран у себя на запястье, чтобы он принимал картинку с камеры армейского наблюдательного пункта на самом верху подъема. Камера давала крупномасштабное изображение всей окружающей местности. Замбендорф поднял руку, так чтобы робот мог видеть экран. Робот одну или две секунды смотрел на его руку, потом повернул голову, чтобы взглянуть на лицо, потом снова посмотрел на руку. Замбендорф указал на экран у себя на запястье.

Зачем у слуги этот маленький овощ на руке, и зачем он на него показывает? подумал Тирг. Может, это знак его положения. Нет, слуга хочет, чтобы он на него посмотрел. Тирг посмотрел. На квадратике фиолетового света видны какие-то черточки, очень слабые, их трудно разглядеть. Тирг приспособил свое зрение, как мог, к драконьему свету и некоторое время смотрел, пока не догадался, что видит. Вид на открытую местность, которую они пересекли перед подъемом. Груды обломков разбросаны повсюду, видны поломанные и изогнутые части машин, они еще светятся фиолетовым светом, и от них поднимается дым... Тирг ахнул, поняв, что это означает. Он понял, какую опустошительную силу пытался описать Феньиг. Несколько коротких секунд... и ничего не осталось. Постепенно Тирг понял, что слуга пытается сказать ему: дракон им помог.

Но что за волшебный овощ, который может видеть сквозь холм? Тирг поглядел на слугу, потом несколько раз повернул голову назад, на возвышение, чтобы его поняли.

Замбендорф ощутил подъем. Какой-то обмен мыслями все-таки произошел между ним и роботом.

- Он понял! - возбужденно сказал он. - Это коммуникация, пусть еще несовершенная Это начало, Отто!

- Ты уверен?

- Я показал ему вид с холма. Он понял. Он просит меня подтвердить, что видит именно это.

Абакян знаком попросил робота спешиться, и после недолгого колебания тот послушался. Потом снова указал на запястье Замбендорфа и начал указывать на экран спереди и сзади, а в промежутках - на холм.

- Он не понимает, - сказал Абакян. - Не понимает, как можно видеть сквозь холм.

Робот заинтересовался. И неожиданно он перестал казаться таким чужим и странным. Замбендорф чувствовал, что робот начинает ему нравиться.

- Прости, но как я объясню тебе эту технологию, мой друг? - сказал он. - Боюсь, что пока тебе придется принять это за волшебство.

- Попытайся донести до него идею камеры, - предложил Абакян. - По крайней мере он поймет, что на самом деле мы сквозь холм не смотрим.

- Мммм... может быть. - Замбендорф переключился на другой канал, на этот раз на экране появилось изображение корабля и его ближайшего окружения, передача шла с аппарата, висящего над площадкой.

Тиргу понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, что теперь он смотрит сверху на короля драконов. Потом он неожиданно понял, что точки по обе стороны дракона - это слуги и робосущества; что одна из этих точек он сам! Он посмотрел на слугу и указал сначала на землю, потом на небо. Слуга подтвердил, повторив его движения. Тирг посмотрел вверх и после нескольких секунд разглядел висящую в небе точку фиолетового света. Неужели колдовство слуги видит через глаза летящего дракона? Но это значит, что простой слуга с таким овощем может заглянуть в любой конец мира, даже не тронувшись с места. Если слуги дракона обладают такой властью, то какой неимоверной властью обладает он сам?

Замбендорф ощутил благоговение робота, когда тот наконец понял, что показывает экран. Он переключился на низкое разрешение, вид с более широкого угла. Теперь на экране изображался гораздо больший участок местности, в центре его едва различимой точкой виднелся корабль. После разглядывания и обмена жестами робот понял, что это такое. Замбендорф переключился на разведывательный корабль, находящийся высоко в атмосфере, под самым слоем аэрозольных облаков; его камеры охватывали несколько сотен миль окружающей пустыни и большую дорогу, ведущую в горы за пределами изображения. И тут робот начал делать возбужденные жесты, показывая все время вверх. "Выше! Выше!" Это очень важно. Робот как будто сильно волновался.

Замбендорф нахмурился и повернул голову внутри шлема к Абакяну. Абакян ответил ему недоумевающим взглядом и пожал плечами. Замбендорф посмотрел на робота, наклонил голову, чтобы посмотреть, куда он указывает пальцем, потом снова взглянул на робота. И неожиданно понял.

- Конечно! - воскликнул он и переключился на изображение, передаваемое с орбиты "Орионом"; это изображение через спутник посылалось вниз направленным лучом.

Жиро и остальные заметили, что тут что-то происходит, и с любопытством окружили их.

- Что с этим парнем? - спросил кто-то из группы.

- Для них то, что за облаками, полная загадка, - ответил Замбендорф. - Он спрашивает меня, оттуда ли мы прибыли и каким кажется его мир из-за облаков. Они ведь никогда не видели небо, не забудьте, не могли наблюдать движение планет и звезд.

- Вы хотите сказать, что поняли это по несколькими жестам? недоверчиво спросил Конрад Зельцман.

- Конечно, нет, - легко ответил Замбендорф. - Такие грубые методы мне не нужны.

А Тирг в этот момент почти забыл о стоящих рядом слугах дракона. Потому что впервые в жизни увидел, как выглядит его мир с неба.

Это был шар.

А за ним, на расстояниях, которые он не мог оценить, столько сияющих миров, что и сосчитать невозможно.

17

Дэйв Крукс нажал клавишу на консоли лаборатории цифровых систем и обработки изображений на борту "Ориона" и смотрел на картинку на экране. Запись была сделана двадцать четыре часа назад. На ней изображен был талоид, он обменялся несколькими жестами с стоявшим рядом землянином, потом повернул голову и посмотрел на другого талоида, стоящего в нескольких футах от него. Мгновение спустя второй талоид быстро повернул голову, вначале к первому талоиду, потом к человеку.

- Вот! - сказал Леон Кихо, один их специалистов по сигнальным системам; он стоял за креслом Крукса. Крукс коснулся другой клавиши, и изображение застыло. Кихо через плечо оглянулся на двух инженеров у приборов. - В этот момент робот в коричневом плаще как будто что-то сказал другому. Проверьте сканирование еще раз.

- Никаких изменений, - ответил один из инженеров, щелкая несколькими переключателями и глядя на экран перед собой. - Ничего на сверхнизких частотах и на низких тоже. Ничего вплоть до сверхвысоких частот в миллиметровой полосе... Никакой корреляции Фурье.

- Подтверждение наличия звуковых волн, - сказал второй инженер. Короткие ультразвуковые импульсы... частота колебаний примерно сто десять тысяч в секунду, продолжительность от двадцати до сорока восьми микросекунд. Повтор частот варьируется и совпадает с модуляциями вплоть до тридцати семи килоциклов. Образцы анализируются на экране три.

Кихо вздохнул и покачал головой.

- Кажется, это установлено, - согласился он. - Талоиды общаются, обмениваясь высокочастотными звуковыми импульсами. Никаких указаний на использование радио. Поразительно: я был уверен, что эти передающие центры на поверхности окажутся радиостанциями или чем-то в этом роде. Наблюдения с "Ориона" подтвердили данные "Дофина", нашедшего на поверхности Титана несколько источников радиосигналов, правда, работавших нерегулярно и с перерывами. Аппараты, посланные под аэрозольный слой, показали, что эти источники обычно находятся вблизи центров сооружений, вокруг которых расположена мощная индустриальная механизированная зона. Но сами по себе сигналы никак не коррелировали ни с чем на поверхности.

Джо Феллбург, сидевший на стуле между консолью Дэйва Крукса и переборкой, задумчиво потер подбородок.

- Вы согласны с идеей Анны Вулинк относительно фабрик чужаков? спросил он, глядя на Кихо.

- Ну, такую возможность нельзя отвергать, - ответил Кихо. - А что.

Анна Вулинк, голландка, работавшая в одном из научных институтов САКО, участвовала в разработке проекта саморегулирующейся автоматической фабрики на Меркурии, которая поставляла бы на Землю различное сырье и промышленные продукты. Анна доказывала, что машинная цивилизация на Титане могла возникнуть таким же образом из фабрики, оставленной цивилизацией чужаков, возможно, несколько миллионов лет назад. Каким-то образом машины мутировали, и началась эволюция. Но что вызвало мутацию, почему чужаки избрали именно Титан и что случилось с ними самими, - на эти вопросы никто не пытался дать даже предположительный ответ.

Феллбург оперся локтем о край консоли и неопределенно указал на экран.

- Мне вот что пришло в голову: если там все развилось из сверхпродвинутой версии того, что САКО собиралась установить на Меркурии, может, исходным методом коммуникации в те прежние дни было радио. Но если чужаки действительно были хорошие инженеры, они должны были предусмотреть и какой-то вспомогательный способ, верно? - Он перевел взгляд с Кихо на Крукса. Крукс ущипнул себя за нос, подумал несколько секунд, потом кивнул.

- Имеет смысл, я думаю, - согласился Кихо.

Феллбург развел руки.

- Так может, ответ в том, что первичная система вышла из строя из-за неблагоприятной мутации или чего-то в этом роде, а вторичная, вспомогательная стала общераспространенной? А то, что мы ловим из этих центров, рудименты, остатки, уже не имеющие смысла. Они исходят из нескольких участков, где еще окончательно не вымерли.

- Мммм... интересная мысль, - сказал Кихо.

- Интересно, способны ли еще талоиды воспринимать сигналы. - Крукс несколько секунд обдумывал это предположение.

- Вероятно, это зависит от того, откуда приходят их "синьки" - их "генетика", - сказал Кихо.

Феллбург снова потер подбородок.

- Ну, если эта способность функционально больше не важна и если эволюция развивалась по тем же законам, что у нас, я думаю, особенно жесткого отбора в ту или другую сторону не было. Одни, вероятно, могут воспринимать радиосигналы, другие - нет. Так что по-прежнему могут воспроизводиться чувствительные образцы.

Дэйв Крукс про себя улыбнулся.

- Если это правда, интересно, как подействовала на них вся наша радиошумиха за последние дни, - сказал он.

- Какая у вас подготовка, Джо? - спросил небрежно Крукс примерно час спустя в транзитной капсуле, в которой он и Джо Феллбург направлялись в сферу 2.

- Как это? - спросил Феллбург.

- Ну, я имею в виду техническое образование. Вы явно кое-что знаете об электронике и технике пульсирования.

- А что?

- Ну... просто любопытство.

- Мичиганский университет - диплом магистра. Шесть лет в промышленности, в основном занимался компьютерной физикой в Ай-Би-Эм. Десять лет службы в армии, работах техническим специалистом в разведке. Хватит?

Капсула пролетала мимо иллюминатора в трубе, на мгновение стали видны окрестности "Ориона" и Титан на заднем фоне, частично скрывавший величественное зрелище Сатурна и его колец. Крукс неуверенно несколько секунд смотрел на Феллбурга.

- Могу задать личный вопрос? - спросил он наконец.

- Конечно. Если я решу, что это не ваше дело, так и скажу, ладно?

Крукс поколебался и спросил:

- Что у вас общего с этим Замбендорфом?

- А что?

Крукс неловко поерзал. Очевидно, он дошел до возможных для него пределов откровенности.

- Ну... я хочу сказать... вы же зря тратите свои способности.

- Неужели? А знаете, сколько мне бы платили, если бы я после армии вернулся в фирму?

- Разве только это имеет значение? - спросил Крукс.

Феллбург потрогал подбородок.

- Нет, но это демонстрирует шкалу ценностей нашего общества. У меня уже достаточно бойскаутских значков, на всю рубашку хватит, только они ничего не стоят.

Крукс покачал головой.

- Но когда продукт бесцелен...

- Рынок решает, чего стоит продукт, - через спрос, через цену, ответил Феллбург. - Если пластиковая имитация продается сегодня дорого просто потому, что люди слишком глупы, чтобы увидеть разницу, кто же выигрывает: я, принявший условия игры, или тот парень на улице, который продает реальную вещь?

Когда Феллбург вернулся в каюту группы, Тельму и Дрю Веста он застал на прежних местах: они смотрели на экран, показывавший развитие событий на поверхности. Кларисса Эйдстадт сидела в углу за столом, просматривая стопку листков с записями.

- Где вы были? - спросила Тельма, когда Джо вошел.

- В секции электроники с Дэйвом Круксом и другими ребятами, мы просматривали записи талоидов, - ответил Феллбург. - Становится интересно. Похоже, они вообще не пользуются радиосвязью. Используют высокочастотные звуковые импульсы. Инженеры уже начали их компьютерную обработку. А вы знаете, что лица у них - совсем не кочерга?

- У инженеров? - спросил Вест, не отрывая взгляда от экрана.

- У талоидов, придурок.

- Как это?

- У них есть выражение лица - тепловой рисунок пластин на лице непрерывно меняется во время разговора. Парни Крукса уже набрали целую библиотеку таких выражений в инфракрасном.

- Ну, и что? - спросила Тельма.

- И сколько еще времени пройдет, пока расшифруют эти их звуковые сигналы? - подхватил Вест. - Карл и Отто добились гораздо большего. Они уже практически обменялись рассказами о своей жизни с талоидами. Феллбург взглянул на экран.

На поверхности в круге света теперь рядом с первым кораблем стоял второй, а вся окружающая территория была покрыта огоньками от фар наземных машин и фонарей: люди в скафандрах исследовали окрестности. Грузовой люк первого корабля был разгерметизирован, лишен обогрева, в него впустили атмосферу Титана, и теперь он служил убежищем для талоидов. Замбендорф, отдохнувший в течение нескольких часов в корабле, снова находился снаружи и разговаривал с талоидами, приняв на себя роль посла Земли. И талоиды, очевидно, приняли это, потому что отвечали ему гораздо охотнее и свободнее, чем другим. На корпусе корабля виднелись ярды рисунков белым: многочисленные чертежи, формы, символы, стрелы и линии, и среди них причудливые изображения талоидов и раздутых купологоловых людей в скафандрах. Самым главным способом общения в этот исторический момент первого контакта между цивилизациями двух миров оказался мел и доска, причем в качестве доски использовался корпус корабля.

- Я заставила Германа Торинга передать на Землю информацию, что Карлу удалось установить контакт с чужаками, - сказала Кларисса, не поднимая головы.

Феллбург рассмеялся и ближе придвинулся к экрану.

- Каковы же последние новости снизу? - спросил он.

Вест повернул регулятор громкости, чтобы не был слышен голос офицера, который прослушивал все сообщения снизу и комментировал их для экипажа:

- Видишь талоида, который машет Карлу? Он в красном плаще. Это Галилей. Его все интересует. А тот, что рядом с ним, сэр Ланселот. Он как будто предводитель отряда.

- Отлично, - сказал Феллбург.

- Талоиды сопоставили свои чертежи местности с нашими картами, так что теперь мы знаем, куда они направляются, - сказал Вест. - В большой город в промышленной области за пустыней. Они как будто направляются к королю, который правит всей той областью. Как будто Ланселот и остальные работают на этого короля, но мы не совсем уверены относительно места Галилея в этой картине.

- Карл назвал короля Артуром, - сказала Тельма.

Феллбург застонал.

- А чего ты еще ожидал? - спросил Вест. - Тот отряд, который уничтожила армия, был из другого государства за горами, которое воюет с Артуром по какой-то причине. И если эти талоиды - рыцари Артура, мы можем получить приглашение.

- Что же предстоит? Посадка в окрестностях этого города, если Артур согласится? - спросил Феллбург.

Вест кивнул

- Угадал.

- А сколько придется ждать, пока Ланселот и его парни доберутся туда? Это мы знаем?

- Никто еще не знает, как они измеряют время, - Вест кивнул на экран. - Но если Карл добьется своего, это не будет иметь значения. Он пытается сказать талоидам, что мы можем перенести их по воздуху. И знаешь что, Джо? Мне кажется, они могут это принять.

18

Когда всадники достигли вершины перевала, за которым местность опускалась к реке, обозначавшей границу Картогии, сзади послышался гул, и все оглянулись. Небесный дракон, который пронес их над миром, поднялся, вначале медленно, потом из-под него показались столбы фиолетового света, он задрал голову вверх, набрал скорость, превратился в точку и вскоре исчез. Дорнвальду потребовался весь его авторитет, чтобы уговорить разбойников оставшуюся часть пути до Картогии преодолеть в одном из драконов небесных существ. Зайти под крышу в пустыне - одно дело, но оказаться закрытым со всех сторон, как в западне, - совсем другое. И если посмотреть, как беззаботно небесные существа входят в дракона и выходят из него, можно ли поверить, что они уверены: условия в его огненных печах выдержат и стальные и титановые корпуса простых роботов?

- Странные они, это усмирители драконов. В мгновение превращают в ничто целый отряд королевских солдат, а потом просят милости у Клейпурра, - сказал Гейнор, когда всадники возобновили движение. - Если хотят встретиться с Клейпурром, почему им просто не полететь в город Менассим и не приказать ему явиться? Мне кажется, они любого могут убедить, что нужно им покориться.

- Кажется, они предпочитают, чтобы жители Менассима были предупреждены об их появлении, - ответил Дорнвальд.

Гейнор удивленно покачал головой.

- Они обладают такой невероятной силой, но просят нашего согласия. Разве это не подлинное благородство духа? Мне кажется, Гораззоргио мог бы спастись, если бы не так торопился и больше внимания уделял манерам.

- И все же кто знает, какие непостижимые тонкости и правила составляют кодекс рыцарского поведения небесных существ? - спросил Дорнвальд. - Означает ли их просьба для нас свободу ответа или это просто чуждая манера выражать приказание?

Гейнор некоторое время размышлял над этим вопросом, потом ответил:

- Если последнее, то наш отказ мог бы рассматриваться, как не меньшее оскорбление, чем нападение королевских солдат. И в наказание нас могли бы так же разбросать по пустыне...

- Ага! - воскликнул Дорнвальд. - Теперь ты меня по крайней мере понял, твои слова подтверждают и мое заключение.

- Будем надеяться, что Клейпурр поймет эту логику, - сказал Гейнор.

- Ну, в этом не сомневайся, - ответил Дорнвальд.

Тирг рядом с ними был необыкновенно молчалив. Очень показательно, думал он, что разбойники называют теперь загадочные купологоловые существа небесными; по-видимому, они тоже, как и сам Тирг, больше не считают их слугами. Купологоловые действуют не как слуги. Приходят и уходят и вообще ведут себя свободно. А вот два дракона, наоборот, во все время переговоров покорно лежали, и создавалось впечатление, что единственное их назначение - переносить эти странные создания и их живых слуг, которые возят их по поверхности и удовлетворяют все другие их нужды. По-видимому, драконы живут в мире за небом, где живут и купологоловые, и те научились приручать их. как робосущества приручили своих верховых животных, энергетические генераторы, грузоподъемники и пищевые машины. Но что это за форма жизни, которая не является машиной, но которой служат машины? По ее приказу волшебные существа смотрят сквозь горы, сообщают о далеких событиях и без колебаний уничтожают тех, кто вызвал недовольство их хозяев. Тирг размышлял над этими вопросами и почти не разговаривал, пока отряд спускался в долину за перевалом и двинулся по дороге, ведущей к реке.

Ниже склоны выровнялись и превратились в широкие дамбы, покрытые башнями химической обработки, отрастившими целые кроны труб, баками-хранилищами и живописными рощами трансмиссий и распределительных трансформаторов, за которыми тропа соединялась с большой дорогой, ведущей к мосту. Отряд выехал на дорогу, и в это время группа всадников в мундирах Картогии показалась впереди, на полном скаку приближаясь со стороны моста. Тирг подготовился к встрече с жестокими фанатиками, о которых рассказывали в Кроаксии; потом увидел, что Дорнвальд остановил свое животное и сидит спокойно, с широкой улыбкой на лице. Всадники сзади подтянулись и тоже остановились.

- Майор Вергаллет, если не ошибаюсь, - сказал Дорнвальд Гейнору, который прикрывал свои образные контуры.

- Да, это он, - подтвердил Гейнор. Посмотрел на Тирга и объяснил: Из пограничной картогианской крепости за мостом.

Тирг кивнул, продолжая смотреть. Картогиане хорошо одеты, проворны, дисциплинированы, а их предводитель в этот момент приветливо улыбался, совсем не как фанатик. Он остановился рядом с Дорнвальдом и четко отсалютовал.

- Приятно снова увидеть вас, сэр. Надеюсь, вы успешно справились с заданием. - Тирг помигал крышками своих контуров, потом посмотрел на Дорнвальда. Сэр?

- Да, спасибо, майор, - ответил Дорнвальд. Повернулся и показал на Тирга. - Это Тирг, вопрошающий, он устал от духовной духоты Кроаксии и решил насладиться более свежим воздухом среди мыслителей и умельцев Картогии. Тирг, познакомься с майором Вергаллетом.

- Мы считаем своей честью иметь гостем спутника генерала, - сказал Вергаллет.

Генерала? Тирг снова помигал и покачал головой.

- Для меня честь быть принятым в такое общество, - запинаясь ответил он, отряд снова двинулся, солдаты выстроились с двух сторон.

Дорнвальд рассмеялся замешательству Тирга.

- Ты найдешь офицеров Картогии в самых неожиданных местах и в самой разной одежде, - сказал он. - Такой маленький народ, как наш, должен жить своим умом и знать о врагах больше, чем они знают друг о друге.

- И больше рассчитывать на искусство и знания изобретателей, чем на размер армии, - добавил Гейнор, увидев, что Тирг с любопытством смотрит на длинные стальные трубы на спинах картогианских солдат. - И в этом, Вопрошающий-И-Отвечающий, одна из причин того, что тебя привезли сюда.

Отряд отдохнул в пограничной крепости, и уже к концу этой короткой остановки Тирг отказался почти от всего, что слышал о Картогии. Все это в лучшем случае невежественные суеверия, в худшем - сознательно спланированная лживая пропагандистская кампания, с помощью которой правители других стран хотели уберечься от воздействия на свои народы социального эксперимента Клейпурра.

- Покорность и послушание, любое сомнение в которых, по словам жрецов, ересь, конечно служат дворянам и князьям, - говорил Дорнвальд Тиргу за едой. - Но почему капризы и причуды простых смертных должны так заботить всемогущего Жизнетворца, это понять гораздо труднее. И разве не подозрительно, что вечное спасение, о котором мы знаем только со слов жрецов, достигается тяжелым трудом и послушностью немногим набожным, которые проявляют странное пристрастие к земной жизни? - В разговорах ни Дорнвальд, ни его спутники не упоминали небесных существ, и Тирг следовал их примеру.

Когда группа снова выступила в путь, командир гарнизона выделил отряд, который будет сопровождать путников до города Менассима, очевидно, потому что в местности, через которую им предстояло проехать, снова начали причинять беспокойство васкориане. Дорнвальд объяснил Тиргу, что васкориане - это религиозные фанатики-экстремисты, которые провозгласили свободы, полученные в правление Клейпурра, грешными и развратными и стремились свергнуть Клейпурра, чтобы вернуть страну к старому. Правители Кроаксии и Серетгина пользуются их фанатизмом, снабжают оружием и всячески подталкивают к враждебным действиям. Свобода собственных верований, казалось, эту секту не удовлетворяет; она считает, что все остальные должны перейти в ее веру.

Остальная часть пути, однако, прошла без происшествий, по-видимому, из-за сильного эскорта. Постепенно позади осталась пустынная приграничная местность, ее сменили холмы, заросшие тонкими трубопроводами, силовыми кабелями и густыми решетками, которые выше сменялись голым льдом. За холмами начался густой лес, который тянулся на многие мили, и уже начинало темнеть, когда показались первые жилища робосуществ. Вначале отдельные дома, потом появились и деревни; в то же время местность стала гораздо более аккуратной, вырабатывающие смазочные масла колонны росли ровными рядами, повсюду видны были тщательно обработанные посевы гаек, болтов, подшипниковые сады и богатые поля электролитических ванн. Дорнвальд сказал Тиргу, что они приближаются к окраинам Менассима.

Тирг уже не удивился, что население при виде солдат не проявляло страха и ненависти, как подобало бы угнетенным рабам при появлении угнетателей; напротив, солдат приветствовали улыбками, махали им руками, дети в деревнях выбегали на улицу, чтобы посмотреть на них. Взрослые казались здоровыми, их поверхностные плиты в хорошем состоянии; все аккуратно одеты; дома тоже аккуратные и ухоженные. Странная картина для жизни "в постоянном ужасе", думал про себя Тирг.

Город тоже, хоть и обширный и многонаселенный, казался аккуратным и процветающим. Магазины и киоски торговцев забиты товарами, и все товары хорошего качества; улицы вымощены и очищены от мусора; таверны и столовые забиты посетителями. Поражало отсутствие таких явлений, которые Тирг, не любивший города, считал их обязательными признаками. Не было нищих и калек, просящих подаяние или роющихся в мусорных коллекторах, не проезжали по улицам высокомерные дворяне и жрецы в высоких головных уборах в шестиколесных экипажах в сопровождении слуг, размахивающих дубинками. Не видно было обгоревших и частично растворившихся трупов на площадях, которые должны были служить предостережением против ереси и богохульства; не видно и более мелких преступников, выставленных на поругание на торговых площадях; не видно кающихся в наждачных одеяниях на углах улиц; не стоят аскеты-монахи, прикованные к столбам до конца яркости, - вообще никаких следов той священной и набожной деятельности, которая всегда казалась Тиргу самым нелепым способом доказать свою ценность в глазах всемогущего и всеведущего Жизнетворца, который не должен был бы обращать внимание на подобные глупости.

Ближе к центру города здания стали больше и выше, органически выращенные сооружения уступили место соединенным сваркой блокам льда. В Кроаксии тоже есть здания из льда, но они казались грубыми и жалкими по сравнению с размахом и изобретательностью архитекторов Кроаксии. Тирг узнал, что эти достижения стали возможны благодаря изобретению способа искусственного синтезирования подъемных и режущих металлических инструментов, которые обладают многими функциями естественных живых машин. Эти открытия также объясняют сравнительную малочисленность армии Кроаксии. Странные трубы, которые несли на спинах солдаты, оказались на самом деле оружием, которое посылало с помощью расширяющихся газов снаряды, способные пробить на расстоянии в сто шагов ледяную плиту толщиной в палец.

Тирг был поражен. Чтобы развить свой мыслительные способности, он часто рассуждал о возможности создания искусственных машин, но никогда не думал, что увидит их в действительности. Он вспомнил одного своего друга, который носился с нелепой идеей использовать парообразный метан, чтобы поворачивать колеса. Его обвинили в ереси и колдовстве, и он должен был предстать перед судом Совета жрецов, но неожиданно исчез, и Тирг почти забыл их нескончаемые споры. Однако ему сказали, что его друг жив и здоров, он живет недалеко, на окраине Менассима. И занимается усовершенствованием созданной им установки, в которой парообразный метан вращает колеса.

Новость о прибытии Дорнвальда опередила отряд, и вскоре показался вестник, сообщивший, что Клейпурр ждет их в своей официальной резиденции, которая оказалась элегантным, но не очень большим зданием из ледяных блоков, окруженным оградой. Располагалась она недалеко от бывшего королевского дворца, который теперь служил резиденцией правительства. По прибытии всадников проводили в помещения для гостей, предложили принять ванну и переодеться, после чего, освежившийся и значительно более уверенный в себе, Тирг оказался в теплом ярко освещенном и красиво убранном зале Совета на первом этаже, выходящем на широкую террасу с видом на двор. В дальнем конце зала за большим столом сидел Клейпурр в окружении своих советников; присутствовали также Дорнвальд, Гейнор и Феньиг в мундирах картогианской армии. За столом видна была еще одна фигура спиной к двери. К мольберту была прикреплена одна из карт Лофбайеля, еще несколько карт лежали на столе.

И тут сам Лофбайель повернулся, радостно улыбнулся, видя изумленное лицо Тирга, и встал, чтобы энергично похлопать его руками.

- Добро пожаловать в Картогию, Тирг! Я рад видеть тебя в безопасности. Не сомневайся - ты найдешь здесь свой истинный дом. Я гарантирую это.

- Ты з... здесь? - запинаясь, спросил Тирг. - А как же Керсения и вся твоя семья? Они...

- Все в Менассиме и здоровы. Если согласен, мы сегодня ждем тебя в гости.

- Но как? Я думал, за тобой все время следят.

- Еще один подвиг Дорнвальда, о чем ты в свое время, несомненно, услышишь. Но познакомься с Клейпурром, и не будем задерживать решение более важных дел.

Клейпурр, который оказался моложе, чем представлял себе Тирг, был в одежде из блестящих золотых пластин и в коротком плаще из королевских синих керамических звеньев. Он вторично приветствовал Тирга в Картогии. Не совсем обычное приглашение, сказал он, но Тирг должен понять необходимость таких методов. Не очень высокий и тяжелый, Клейпурр держался с неторопливым достоинством и благородством, которые произвели на Тирга большое впечатление; действовали скорее уважение и почитание, которыми окружали его подданные, чем какие-либо внешние признаки достоинства и власти. Говорил он с солдатской прямотой и целенаправленностью, но беспристрастность, дисциплина рассуждений и склонность к ним выдавали в нем мыслителя. Он представил двух своих спутников: Лиоканора, старшего офицера из той части армии Картогии, которую Клейпурр назвал разведкой, и Пеллимиадеса, директора службы военных изобретений и вооружений.

Тирг сказал, что рад оказаться в Картогии; никакие извинения не нужны. С ним обращались хорошо и вежливо, несмотря на трудные условия, и больше всего ему понравилось общество умных и вызывающих новые мысли робосуществ.

- С самого выхода из Ксерксеона это стало для меня загадкой, - сказал он в заключение. - Что это за разбойник, который справляется с моими философскими вызовами не менее искусно, чем с верховым животным?

Дорнвальд рассмеялся.

- Я удивлен, что тебя оказалось так легко обмануть. Я все время отчаянно цеплялся своими философскими пальцами, чтобы не упасть.

С вступительными любезностями было покончено, и Клейпурр повернулся к картам.

- Мне не нужно объяснять, насколько для нас ценна эта информация, сказал он. - Лофбайель сказал мне, что ты тоже веришь, что наш мир круглый, Тирг: странное предположение, и должен признать, что оно скорее тревожит, чем успокаивает... но тем не менее я готов это допустить, учитывая, что вы, конечно, думали об этом гораздо больше меня. Можно ли проверить это утверждение? И если можно, то как? Если в моей власти помочь тебе, это будет сделано, ибо я предпочитаю знать истину о мире, чем заблуждаться.

Это утверждение настолько отличалось от того, что ожидал услышать Тирг от представителя власти, что он несколько секунд молча недоверчиво смотрел на Клейпурра. Потом спохватился и ответил:

- Похоже, еретикам нечего бояться в этой стране.

- Факты не меняются от веры, - ответил Клейпурр. - Тот, кто готов изменить свои верования в соответствии с новыми фактами, не может быть еретиком, а тот, кто настаивает на своей вере, вопреки фактам, не еретик, а дурак. И я был бы дураком, если бы боялся этого. Поэтому слово "еретик" не имеет отношения ко мне.

- Такова вера новой нации, которую вы создаете? - спросил Тирг.

- Философия, а не вера, - ответил Клейпурр. - Так как мы признаем, что не существует ничего непознаваемого, у нас не остается места для веры без разума. Я не могу создать такой народ, но я могу помочь ему самому создать себя.

- И это страна, которую Кроаксия поклялась освободить от цепей и оков? - спросил недоверчиво Тирг и обвел глазами собравшихся. остановившись наконец на Лофбайеле.

- Теперь ты сам видишь, какая страна больше нуждается в освобождении, - ответил Лофбайель.

Тирг с легким беспокойством спросил:

- Значит, теперь Картогия клянется освободить Кроаксию?

- Цепи кроаксийцев в их сознании, - ответил Клейпурр, качая головой. - Может ли быть освобождено робосущество, которое не хочет свободы? Разве насильственное освобождение не содержит в себе внутреннего противоречия? Кроаксийцы могут увидеть истину, как увидел ты, - каждый своим путем и в свое время. Только тогда может быть освобождено сознание, иначе просто одни цепи будут заменены другими.

- Благородная мысль, - с сомнением согласился Тирг. - Но не забудем, что мои глаза открылись, только когда меня насильно привезли в эту страну.

- Это не так, - возразил Дорнвальд. - Мы только привезли тебя в такое место, где твои глаза смогли увидеть правду. А открыл ты их сами, и давно.

Тирг еще некоторое время подумал, потом удовлетворенно кивнул.

- В таком случае мы оба будем помогать созданию вашего народа, сказал он Клейпурру. Клейпурр кивнул; он, казалось, не удивился. В этот момент Тирг понял, почему Клейпурр является прирожденным вождем, лидером. Молчаливое принятие заявления Тирга сделало больше, чтобы связать их взаимным уважением и доверием, чем любые многословные речи.

- Перейдем к делу, - резко сказал Клейпурр. Он посмотрел на Дорнвальда. - Какие новости ты принес из Кроаксии? Мне сообщают, что серетгинцы собирают и вооружают наемников повсюду, вплоть до Корбеллио. Они готовят новую войну против нас, но в их лагере раздоры, и я сумел их использовать. А какие новости за Меракасином?

Наступило короткое молчание. Два офицера Дорнвальда взглянули друг на друга. А сам Дорнвальд сказал:

- Хоть новости эти и серьезны, произошли события, после которых они кажутся незначительными. Мы действительно принесли новости, странные новости, но не из-за Меракасина, а из самой пустыни.

Клейпурр, нахмурившись, посмотрел на Лиоканора, на Пеллимиадеса, потом снова на Дорнвальда.

- Объяснись, Дорнвальд, - сказал он. - Что за новости?

Дорнвальд кивнул Феньигу, который достал небольшой плоский пакет, на первый взгляд похожий на еще одну карту, и положил его на стол. Но когда развернул, оказалось, что внутри не нарисованная вручную карта, а толстые гладкие листы, а на них изображения с невероятным количеством подробностей. Феньиг выбрал несколько листов и протянул их Клейпурру, тот стал рассматривать, помощники его тоже наклонились с удивленными лицами. На листках видны были пятна и фигуры, расположенные ровными рядами и группами вдоль неправильной сети линий. После короткого молчания Дорнвальд вытянул руку и провел вдоль линии на листке, который рассматривал Клейпурр.

- Разве ты не узнаешь улицу Императоров в нашем собственном городе Менассиме? - спросил он. - А разве вот это не твоя собственная резиденция, в которой мы сейчас сидим?

Лиоканор ахнул от неожиданности.

- Это Менассим! Смотрите, вот река и мосты. А вот дворец... за ним здание суда. Да здесь все улицы и дома!

- Что за художник это сделал? - спросил Пеллимиадес с дрожью в голосе. Он взглянул на Тирга. - Неужели это образец картографического мастерства, какого мы еще не встречали?

- Это не мое мастерство, - ответил Тирг. - Вообще до этой яркости я никогда не видел Менассима.

Клейпурр медленно поднял голову.

- Откуда это?

Лицо Дорнвальда стало серьезным.

- Были ли еще какое-то новости в последнее время, Клейпурр? - спросил он. - Может быть, сообщения о странных существах в небе?

Клейпурр удивленно посмотрел на него.

- Да...

- О небесных существах, таких же, как дюжина яркостей назад?

- Да, - снова сказал Клейпурр и нахмурился. - А ты откуда об этом знаешь? Тоже видел их? А какое отношение они?... - Он замолчал, неожиданно поняв. Снова посмотрел на рисунок, потом на Дорнвальда.

Дорнвальд серьезно кивнул. Достал еще один листок из пакета, но держал его изображением к столу.

- Они существуют, Клейпурр. Мы встретили их в Меракасинской пустыне. Они с другого мира, который за небом. Они несут в себе небесные существа, которым служат, и что еще более странно... эти небесные существа в форме роботов, но они не роботы... они даже не машины. Небесные существа владеют неизвестным нам искусством, они могут сохранять точные изображения. Дорнвальд указал на листок в руке Клейпурра. - Это не работа художника или картографа. Просто сохраненная картина, увиденная глазами пролетевшего по небу высоко над Картогией существа. И эти существа могут видеть на расстоянии, даже из далеких земель, даже из-за океана.

Клейпурр ошеломленно смотрел на Дорнвальда. Покачал головой, словно прочищая ее, поднял руку и помассировал защитные крышки контуров.

- Другие миры?.. Животные, которые служат существам - не машинам?.. Что это такое? Если бы это говорил не ты, Дорнвальд, один из моих самых доверенных офицеров...

- Все так, как сказал Дорнвальд, - подтвердил Тирг. - Я тоже там присутствовал. Мы летели в одном из драконов - мы все - к холмам на границе Картогии.

- Это правда, - подтвердил Феньиг. Гейнор кивнул, но промолчал. Клейпурр по-прежнему недоверчиво снова повернулся к Дорнвальду.

Дорнвальд перевернул листок, который держал как последнее доказательство. Клейпурр и его два помощника молча смотрели. На листке Дорнвальд, Тирг, Гейнор и еще несколько робосуществ стояли с группой неуклюжих коротеньких и толстых купологоловых фигур перед огромным гладким зверем с короткими заостренными конечностями. Феньиг достал еще изображения. На одном Дорнвальд и Тирг стояли, положив руки друг другу на плечи, а купологоловый указывал в воздух пальцем; на другом купологоловый неуклюже сидел на верховом животном Тирга, а на заднем фоне на него подозрительно смотрел Рекс.

- Нас преследовала королевская гвардия Кроаксии, - сказал Дорнвальд. - Небесные существа уничтожили ее. Они разговаривали с нами знаками и перенесли нас сюда. Они друзья и хотят прийти в Менассим и встретиться с его правителем. Это они просили нас передать. Они будут с неба ждать выложенных на поверхности сигналов. Это и будет ответ.

Тирг смотрел на картинки, на изображения небесных существ, странных животных, которые им служат, и вспоминал посылающие снаряды трубы картогиан и приспособления их строителей. Все это примеры начала нового искусства - повторения процессов жизни. Может быть, оружие и звери небесных существ - результат того же самого искусства, только гораздо более развитого?

Результат?

Могли ли небесные существа создать свое оружие и драконов? Но оружие и драконы - это машины. Первая машина должна быть сооружена чем-то, не являющимся машиной. Так, может, небесные существа и есть Жизнетворец? Конечно, нет. Сама мысль об этом нелепа.

И тут Тирг вспомнил, какой нелепой казалась ему мысль о том, чтобы с помощью парообразного метана поворачивать колеса.

19

- О, никаких сомнений, я уверена, - сказала за завтраком Пенелопа Реймелсон. - Бертон с радостью с ним поговорит. - Она повернула голову и взглянула на мужа. - Когда тебе будет удобно, дорогой? - Двоюродная сестра Пенелопы Валери из Массачусетса, проводившая у них затянувшийся уик-энд, в ожидании улыбнулась.

Бертон Реймелсон, понял, что отвлекся. Он думал о буре протестов в ООН, когда державы Запада заявили о своем намерении установить односторонние отношения с Титаном.

- Что? - спросил он, мигая и вытирая рот салфеткой. - Прошу прощения. Мне кажется, я еще не проснулся.

Пенелопа вздохнула.

- Валери говорила о Джереми, - сказала она, имея в виду старшего из двоих сыновей Валери. - Теперь, после женитьбы на Джиллиан, он считает, что должен начать работать... ну, понимаешь, это психология, я думаю... Я хочу сказать, что он должен что-то делать сам... зарабатывать.

- Я надеялась, что для него найдется подходящее место в ГКК, сказала Валери, переходя прямо к делу.

Реймелсон нахмурился, отхлебывая кофе. Он завтракал с женщинами. Позже ему предстоит деловой завтрак с Булом и несколькими другими руководителями корпорации.

- Гм, понятно... А что ты считала бы "подходящим"? Что он может делать? Я хочу сказать, что они с Джиллиан после женитьбы все время развлекаются на Ближнем Востоке и на Ривьере... а умеет он еще что-нибудь, кроме этого? Или только плавать на яхте?

- О, не будь таким старым ворчуном, Бертон, - сказала Пенелопа. - Они молоды и пользуются свой молодостью. Что в этом плохого? Ты всегда говоришь, что тебе не хватает способных менеджеров. Ну, Джерри всегда казался мне очень талантливым и способным. И я считала, что есть достаточно мест... В конце концов, для начала не обязательно очень ответственный пост.

- Мне нужны хорошие руководители инженерных проектов и программ, сказал Реймелсон, не в состоянии сдержать резкий тон. - Может ли Джереми руководить специалистами на десять лет старше него и с двадцатилетним опытом? Что он знает о допплеровых радарах и небесной механике? Вот какие люди мне нужны.

- Ну, теперь ты рассердился. Я только...

- О, ничего подобного я не предлагала, - торопливо вмешалась Валери. - Но, может, что-то менее ответственное... что-нибудь в административной области, без этих трудностей. - Она широко раскрыла глаза и улыбнулась Реймелсону. - Что-нибудь живое, соответствующее его темпераменту маркетинг или реклама... Неужели ничего такого для него не найдется? А, Бертон?

Реймелсон доканчивал кофе, кривясь за чашкой. Он может поговорить об этом с Пенелопой позже, когда его не будут заставлять принять поспешное решение. К тому же его уже ждут, и он не хочет пускаться в объяснения.

- Я поговорю сегодня об этом с Грегом Булом, - пообещал он. Поставил чашку и сидел, всем своим видом показывая, что вопрос решен и говорить больше не о чем. Пенелопа взглянула на Валери и едва заметно кивнула. Итак, что же вы запланировали на сегодня? - спросил Реймелсон. - Что-то возбуждающее и экзотическое?