Кодекс Крови. Книга VI

Глава 21

Ничего не произошло. Ни через минуту, ни позже. Я смотрел на останки Эйко и не мог понять, как такое возможно в принципе. Не я ли нарушил правила и убил собственного брата? Убив убийцу, я не стал безгрешным, я стал таким же убийцей. Но почему же нет Её кары?

А ещё моё сознание царапали слова Эйко о том, что Девятую он хотел убить, а меня — нет! Он не мог узнать меня, пока я не представился, а, значит, заказ, скорее всего, был на нас с сестрой. Тогда почему Одиннадцатый не убил меня, а сосредоточился на сестре? Или всё же убил? Ведь тлен поглотил мою человеческую оболочку, оголив новорождённую сущность эрга. Мне ещё повезло, что эта часть души успела сформироваться и осознать себя, как выразился Райо, а не то я мог сейчас лежать такой же кучкой пепла, как и Эйко.

Я невольно опустил глаза вниз и увидел мокрый пепел, тонким слоем размазанный по чешуе хвоста.

Всё же убил. Тело Михаила Комарина было однозначно и бесповоротно мертво. Осталось только тело эрга.

— Комаро, у меня проблема! — позвал я покровителя.

— Ещё какая, твою мать! Ещё какая, сука! Ты умер! — в тихой истерике бился бог. — А у меня ещё и галлюцинации начались!

— Да нет, не начались! Мне срочно нужно хотя бы подобие тела. Можешь помочь?

С минуту висела полнейшая тишина.

— А как ты со мной говоришь?

— Скажем так, я сейчас немного не в себе, но душа всё ещё отказывается уходить в Реку времени. Воссоздай мне тело, пока ещё не поздно.

— Ты думаешь это так легко? Раз, и тело готово? Тогда бы все боги вообще не заморачивались с перетаскиванием душ из хрен знает откуда!

Я пропустил мимо ушей ремарку про оптовое перетаскивание душ богами в этот мир, но зарубку в памяти оставил на будущее. Сейчас же высказал напрашивающийся вывод:

— Ну так там вам душ не хватало в тело, а здесь наоборот! Душа осталась, воссоздай тело!

Комаро снова замолчал, видимо, обдумывая моё предложение, но через пару минут отозвался:

— Жди, кажется, нашёл у кого проконсультироваться!

Пока Комаро исчез в неизвестном направлении, Райо вполне ожидаемо поинтересовался моим состоянием:

— Судя по тому, что ты в лёгком замешательстве, я могу снимать купол?

— Нет! — чуть ли не прокричал по ментальной связи я. — Не смей!

Кажется, дракон слегка опешил от столь острой реакции:

— Что-то не так?

— Я тут голый стою! — поделился я собственными очевидными наблюдениями.

— Ну ты и на арену не особо одетым выходил, подумаешь, просверкаешь голым задом!

— Да, голым эрговским хвостатым задом! — буркнул я. — Мне человеческое тело убили. А если уберешь купол, то с вероятностью сто процентов ещё и эрговское убьют. Ибо не часто у них тут такие зверюги шастают.

Я услышал тихий смешок Райо:

— Как выпутываться будешь?

— Местный покровитель пытается предпринять что-то, так что пока ждём.

Андрей Петрович с подозрением рассматривал чрезвычайно довольную собой Мадлен Блавален. Её кузен напротив хмурился всё сильнее, поглядывая то на графа Комарина, то на княгиню Виноградову. Рядом с Михаилом находился кто-то из верных ему людей и о чём-то тихо с ним переговаривался. Граф заблаговременно принялся раздеваться, готовясь к поединку.

— Будет какое-то защитное поле над площадкой? — настороженно уточнил глава датской Тайной канцелярии, вглядываясь в противоположный край арены, откуда должен был выйти их бретёр.

— Да, эта арена возведена именно для таких случаев, — ответил отец. — Защитное поле активируется, едва оба бойца окажутся на песке.

Не успел он закончить предложение, как над местом дуэли взметнулось чёрное пламя, куполом обволакивая арену. За его непроницаемыми языками невозможно был ничего рассмотреть. У отца заиграли желваки, что означало потерю контроля над ситуацией.

— Ваше Императорское Высочество, — тихо обратилась к принцу Кирана, — разве не должны были огласить правила поединка или что-то вроде того?

— Здесь не будет правил, княгиня, — пришлось честно ответить Андрею, — здесь действует лишь один древний закон: «Убей или умри!»

Взгляд, которым княгиня Виноградова наградила датскую королеву, обещал отправить ту к праотцам, если с графом Комариным что-то случится. Но Мадлен Блавален было абсолютно всё равно. Она с кровожадной улыбкой взирала на арену, и чёрное пламя отражалось у неё в зрачках, придавая воистину безумный вид. Королева буквально облизывалась, попивая горячий напиток, принятый из рук своего кузена. Цветом он подозрительно напоминал кровь, хоть запах корицы и цитрусов выдавал в нём глинтвейн.

Все присутствующие неотрывно всматривались в непроницаемый купол, но увидеть что-либо сквозь него было невозможно. Откровенно говоря, принц впервые видел такое защитное поле. Обычно оно было прозрачно и позволяло наблюдать за ходом поединка, болея за кого-то из дуэлянтов. Здесь же будто сами боги скрыли от человеческих глаз происходящее внутри.

Если бы Андрей не был так увлечён собственными мыслями, он бы заметил раньше, что в ложе что-то не так. Лишь когда принц наткнулся на торжествующий взгляд королевы, он рывком обернулся к Киране. А та уже лежала на руках Ксандра. Выглядела она ужасно. На открытых участках тела кожа стала сереть и осыпаться пеплом, словно Кирану пожирало само время, заставляя моментально стареть и рассыпаться в прах.

Девушка лежала с разинутым ртом, где уже виднелись почерневшие дёсны на фоне пока ещё белоснежных зубов. Причём принц словил себя на мысли, что видит зубы сквозь провалы, образовавшиеся вместо щёк. Тело девушки то вспыхивало языками пламени, пытаясь выжечь заразу, то расцветало изморозью холода в попытках замедлить распространение неизвестного проклятия.

Ксандр укачивал княгиню на руках и практически выл волчьим воем, от которого кровь стыла в жилах. Черты его лица заострились, обретая схожесть с волчьими. По телу прошла волна трансформации, на загривке возникли иссиня-чёрные иглы, а руки и ноги превратились в мохнатые лапы. Спустя секунду шестиметровая тварь, имеющая отдалённое сходство с волком, вылизывала Кирану. В местах соприкосновения слюны твари с останками кожи девушки зараза пузырилась и замедляла своё распространение.

Всё это Андрей фиксировал в памяти будто отстранённо, замечая самодовольный хохот Мадлен и недоумение в глазах отца, а ещё ужас на лице Кристиана Блавалена.

Комаро объявился довольно скоро, я даже не успел замёрзнуть, усиленно гоняя кровь по телу. Больше всего меня сейчас беспокоило даже не моё состояние, а отсутствие связи с Кираной. Вернее, связь не оборвалась, но сестра молчала, не отвечая на мои попытки докричаться до неё.

— Комаро, как… — начал было я, но был грубо прерван.

— Цыц! Не отвлекай, чтоб на напортачил! Я, знаешь ли, не каждый день таким занимаюсь! Сейчас как прикомарю тебе крылья вместо нижнего хобота, все вопросы мигом отпадут! Вместе с личной жизнью!

Я благоразумно заткнулся, вдруг осознав, что тело мне сейчас вполне могут вылепить из дерьма и палок.

А Комаро вдруг материализовался передо мной да так и шарахнулся в сторону, увидев моё нынешнее тело.

— Я знал, конечно, что ты — ещё та тварь… но чтоб такая страшная… — покровитель облетел меня по кругу и не удержался от комментария, даже забыв на время, для чего прибыл, — мать моя комариха, кто ж у тебя в предках-то был?

— Сирота — я, так что откуда сие великолепие понятия не имею, — честно ответил я, чуть приоткрыв собственное сознание.

— И ведь не врёт, — тяжело вздохнул Комаро, материализуя на лапе пузырёк с кровью. — Вот, у сестры твоей позаимствовал. Давай уже пробовать что ли…

Неуверенности в голосе покровителя было столько, что мне стало не по себе. Может, самому попробовать воссоздаться? Но Комаро уже сосредоточенно магичил или комарил, как он сам это обозвал.

Откупорив пузырёк, он вылил содержимое, и кровь тут же зависла в воздухе, расстилаясь словно скатерть перед богом. Тот прикрыл глаза и чуть водил жвалами из стороны в сторону, будто принюхивался к крови, а затем стал быстро-быстро шевелить лапками, создавая из мельчайших капель крови основные центры моего нового тела.

Я заворожённо следил, как из ничего по велению бога сотворялось вместилище для моей души. Оно прорастало костьми, покрываясь сетью кровеносных и энергетических каналов, следом проявились десятки километров нервов, по которым, вздрагивая, хаотично метались нервные импульсы ещё не до конца ожившего тела. Бутонами цветов раскрывались основные жизненно важные органы, а затем они скрылись за нарастающими мышцами, в конце концов, покрывшись бледноватой кожей, на которой то тут, то там проявилась сетка ранее приобретённых мною шрамов.

Я невольно перевёл взгляд ниже и с облегчением увидел, что про «хобот» Комаро тоже не забыл. Оставались последние штрихи, когда покровитель вдруг раскрыл глаза и выругался:

— Да что ж за семейка-то неугомонная! Только что же чуть не сдохла, а всё туда же! — не успел я уточнить, что он имеет в виду, как бог продолжил: — Тело я создал, для попадания обратно могу разве что пинка дать!

— Спасибо, я сам! — подставил я лапы под падающий наземь дубликат собственного тела.

Стоило нам соприкоснуться, как моё сознание просто-таки швырнуло обратно в человеческую ипостась. Я думал, превращение как-то по-другому происходит, мягче что ли.

— Радуйся, что вообще произошло, — тут же отреагировал Райо. — Некоторые могут и по несколько лет в одной ипостаси ходить, а ты туда-сюда прыгаешь не хуже блохи. Ой!

«Интересно, это „ой“, произносимое эргами, интернационально?» — мелькнула у меня непрошенная мысль, а дракон вдруг забеспокоился:

— Даже если ты сейчас в чём мать родила, я снимаю купол! Тебе стоит это видеть!

Принц судорожно пытался вспомнить, который из находящихся на нём артефактов можно отдать княгине, чтобы попытаться её спасти, но с прискорбием осознал, что ни один из них не подходил бы из-за персональной настройки на своего носителя.

А затем, когда казалось, что надежды для Кираны не осталось, одновременно произошло два события: волк в прыжке повалил на каменный пол королеву Дании, издав той прямо в испуганное лицо яростный рык, а княгиню принялись обвивать взявшиеся из ниоткуда виноградные лозы.

Хватило всего нескольких секунд, чтобы девушка исчезла в коконе, королева охрипла, сорвав голос, а Искандер Кёпеклери вернулся в человеческую ипостась.

Если до этого у Андрея ещё были какие-либо сомнения в личности Ксандра, то после подобного перевоплощения все они отпали сами собой. Если ему не изменяла память, то именно способность становиться аватарами для своего покровителя была основной для рода османских султанов из рода Куртов, что в переводе с турецкого означало буквально «волк».

Сейчас же Ксандр продемонстрировал ни что иное, как волчью боевую ипостась, которая даже больше была присуща скандинавскому роду Ульвов, поклоняющемуся Безумному Фенриру.

Нечто похожее на понимание и благоговейный страх промелькнуло в глазах Кристиана, пока он помогал кузине подняться на ноги. Мадлен хрипела, обвиняя османа во всех грехах и грозясь отомстить, после чего Ксандр обнажил удлинившиеся клыки и чётко и раздельно произнёс прямо ей в лицо:

— Я не рус! Я прямо сейчас перегрызу тебе глотку за попытку убийства моей невесты, и никто меня не остановит!

Андрею ничего не оставалось, кроме как криво усмехнуться, гарем у Кираны подбирался весьма своеобразный. Отцу с его мечтами о тихом подчинении Виноградовых придётся слегка подвинуться. И, судя по его лицу, он это прекрасно понимал. А вот Мадлен инстинкта самосохранения явно боги недодали при рождении, ибо по-другому объяснить сказанную её дурость Андрей просто не смог:

— Сдохнет твоя княгиня или останется уродкой на всю жизнь, — проклекотала королева. — И поделом! Нечего чужих мужчин уводить!

— Она не умрёт, а вот ты… умрёшь и очень скоро, — не только слова, но и взгляд Ксандра обещал Мадлен скорую смерть. Сказано это было столь искренне, что Андрей не сомневался, мужчина сам озаботится сокращением срока жизни неугомонной королевы.

— Как ты смеешь мне угрожать, сучёныш⁈ Мне, датской королеве, какой-то подзаборный приблудный щенок? — карканье Мадлен переходило все мыслимые и немыслимые границы.

И если Андрей с отцом был связан по рукам и ногам дипломатическим протоколом, то горячий нрав османов был известен далеко за пределами их страны. Не хватало ещё, что бы Ксандр убил Мадлен на их территории. Но осман удивил Андрея. Сделав парочку глубоких вдохов и выдохов, он абсолютно спокойно произнёс:

— Её вылечит Виноград, а вот вылечит ли тебя твой Синий кит, ещё вопрос.

И будто в подтверждение его слов кокон из виноградных лоз расплёлся, являя взглядам присутствующих абсолютно здоровую и бесконечно злую княгиню Виноградову.

Королева же поперхнулась на вдохе, как и все остальные, стоило Киране произнести следующие слова:

— Я, Кирана, княгиня Виноградова и графиня Комарина, обвиняю тебя Мадлен Блавален, королева Дании, в нарушении древних законов и попытке убийства. Собственной кровью я взываю к Винограду и Комару и прошу подтвердить законность и справедливость моих притязаний, вызывая на смертельный поединок Мадлен Блавален!