Коды сознания. Измени свои убеждения, измени свою жизнь

Глава 6. Преобразование убеждений: как переписать код своей реальности

В 1986 году в местечке Боулдер, штат Колорадо, я купил билет на концерт, на афишах которого значилось имя человека, через несколько часов изменившего всю мою жизнь. Его звали Майкл Хеджес, и он, несомненно, был одним из самых одаренных гитаристов XX века. Летом того года он совершал редкое в своей карьере сольное турне по городам Америки, в число которых входил и тот ничем не примечательный городишко, где я впервые встретил его! Вместо обычного для таких концертных турне огромного стадиона, где сам музыкант выглядит на далекой сцене маленькой черной точкой, Майкл предпочел атмосферу местного ресторана. Вокруг эстрады были расставлены стулья и столики, так что все посетители располагались не далее чем в нескольких футах от нее. Каждый, кто находился в помещении, видел всех сидящих и стоящих, причем без особого труда.

Когда начался концерт, Майкл просто вышел на сцену и произнес обычное «Привет, меня зовут Майкл Хеджес», добавив еще пару-тройку слов, после чего передо мной начало происходить нечто невероятное. Неожиданно он стал выделывать руками такое, чего, насколько я помню, не выделывал ни один из гитаристов, которых мне приходилось видеть. Когда он приступил к исполнению сольной программы, его пальцы стали растягиваться и сгибаться самым удивительным и невероятным образом, извлекая аккорды и создавая звуки, наполняющие помещение чувственной атмосферой, которую я не могу описать иначе, как только термином «сюрреалистическая». Но одними струнами дело не ограничивалось. Не теряя ритма, музыкант, не прерывая игры на гитаре, использовал свой инструмент еще и для перкуссии, отбивая между делом на его заднике и боковинах глухие ритмичные удары в такт мелодии. Но что еще более удивительно — весь концерт он играл с закрытыми глазами!

Я был настолько тронут и взволнован увиденным, что во время перерыва бросился мимо других музыкантов, игравших вместе с Майклом, прямо к нему, чтобы поблагодарить его за столь волнующий вечер. К моему удивлению, он поздоровался со мной так, будто знал меня много лет, а затем пригласил меня на сцену и, подводя к музыкальным инструментам, стал спрашивать, какой конкретно звуковой эффект каждый из них создавал в помещении. Мы разговаривали, пока не кончился перерыв, после чего я вернулся на свое место и просидел остаток вечера, абсолютно очарованный тем, что слышал.

С тех пор мне так и не представилась другая возможность поговорить с Майклом. Хотя мной владело чувство, что мы вот-вот сойдемся вместе в некой точке пространства, его внезапная смерть в декабре 1997 года не дала этому случиться. Но, несмотря на то что тот вечер, проведенный вместе с Майклом Хеджесом, был коротким, он навсегда изменил мою жизнь.

Я обучался игре на гитаре с одиннадцати летнего возраста, игра на этом инструменте и по сей день остается моей страстью и одним из самых сильных увлечений в жизни. За шесть месяцев обучения меня всячески натаскивали на форму и стиль игры на классической гитаре. Этим сказано все. Дело в том, что при игре на классической гитаре исполнителя учат принимать специальную позу, когда рука расположены чуть повыше струн и редко соприкасаются с поверхностью самого инструмента. Хотя со стороны эта смотрится красиво, но мне эта поза всегда казалась неудобной и сковывающей движения.

Рассказал же я эту историю вот почему. Наблюдая тем вечером 1986 года за Майклом Хеджесом, я понял, что он навсегда изменил мои представления об игре на гитаре. За те девяносто или около того минут, что Майкл был на сцене, он вышиб из меня все правила и стереотипные идеи о форме и стиле игры, которые были заложены в меня годами раньше. Видеть, насколько он свободен и раскрепощен в своей страсти, было для меня таким окрыляющим переживанием, что под его влиянием я тоже освободился.

Майкл Хеджес просто поделился со мной и окружающими своим даром и тем самым стал живым воплощением возможностей, о которых мы ранее и не помышляли. Именно в этом и кроется ключ к изменению наших убеждений и взглядов на жизнь и окружающий мир, взглядов, которые мы считаем истинными. Для того чтобы изменить ограничения, налагаемые на каждого из нас нашим личным прошлым, уму требуется причина для изменения того, во что мы верим, — и весьма основательная причина.

История изобилует примерами того, как убеждения, закладывавшиеся в человечество веками и даже тысячелетиями, вдруг менялись за одну ночь. В ней немало случаев, свидетельствующих о том, что происходит, когда устоявшиеся идеи, питающие наши убеждения, вдруг заменяются на нечто столь радикальное, что все прежнее мировоззрение опрокидывается и отпадает. Иногда такие изменения очень малы и кажутся незначительными — что-то вроде наблюдения в течение девяноста минут за игрой гитариста на сцене. А иногда они столь огромны, что навсегда преобразуют наши представления о самих себе и Вселенной.

Так, летом 2006 года 2500 ученых съехались в Прагу на съезд Международного астрономического союза (MAC) Исходя из того факта, что на орбите Плутона вокруг Солнца вращаются и другие каменные объекты, ученые пересмотрели свою прежнюю классификацию и отнесли эту планету к разряду планет-астероидов. Это случилось, что называется, в одно мгновение. Минуту назад Плутон был настоящей планетой, а в следующую минуту раз — и перестал ею быть! Хотя новая классификация удивила и, возможно, опечалила нескольких человек, в общей схеме Жизни она никак на нас не повлияла. За исключением того факта, что все книги по астрономии, написанные до 2006 года, теперь устарели, новая ипостась Плутона, вероятно, не поколебала ничей мир.

Однако почти пять веков тому назад все было по-другому, и сделанное в 1543 году астрономическое открытие открыло нам глаза на некий единичный факт, который навсегда изменил наши взгляды на Вселенную и, в конце концов, на самих себя. Это случилось тогда, когда Николай Коперник, адвокат, в свободное от работы время занимавшийся астрономией, опубликовал труд «О вращении небесных сфер», где приводились вычисления, доказывавшие, что не Земля является центром нашей Солнечной системы, а Солнце.

Хотя эта идея была высказана еще более 1000 лет назад греческим астрономом Аристархом Самосским, она показалась современникам Коперника настолько оскорбительной, что философы и астрономы того времени выдумали «причины», чтобы дискредитировать его открытие.

Вот пример убеждения, которое не только изменило нашу жизнь, но и продолжает это делать изо дня в день. Когда труд Николая Коперника был наконец опубликован после его смерти в 1543 году, всем, начиная от высших сановников Римской католической церкви и заканчивая самыми обычными людьми на улицах городов, пришлось перестроить свое мышление, чтобы освободить в нем место для Солнечной системы с Солнцем в центре (даже эта фраза является частью упомянутой перестройки). Как и Майкл Хеджес, Коперник лишь поделился своим знанием с окружающими.

Ключевым моментом и в том, и в другом случае является то, что убеждение, касающееся утвердившегося взгляда на вещи, изменилось, причем внезапно, как говорится, за одну ночь. И сделано это было путем неоспоримой демонстрации другой, более великой возможности.

На рубеже XIX и XX веков один великий философ сказал: «Мир, который мы видим вокруг и который нам кажется таким безумным, является результатом недейственной системы убеждений». Казалось бы, ожидать услышать нечто подобное можно было бы в начале нового тысячелетия, в одной из школ, обучающих личностному росту по системе «селф-хелп», однако эти слова были сказаны еще в конце XIX века, и сказал их Уильям Джеймс. В этих немногих словах, которые столь же значимы для перемен, наблюдаемых нами сегодня, как они были значимы для перемен и в те времена, Джеймс выражает самую суть темы и содержания своей книги. Но если мир, «который нам кажется безумным», предстает таковым с точки зрения нашего восприятия, то почему же в таком случае нам так трудно изменить свою недейственную систему убеждений? Как можно переписать убеждения таким образом, чтобы они отражали присущие нам глубочайшую любовь, истинные желания и величайшую внутреннюю целостность?

Для того чтобы переписать код реальности, у нас должна быть причина, которая бы побудила нас изменить то, во что мы верили в прошлом. Как видите, смысл сказанного вполне очевиден и обманчиво прост. Очевиден в силу бесспорной связи между убеждением и реальностью, которую мы изучаем на протяжении всей этой книги. Возможно, вы скажете себе: «Разумеется, чтобы изменить наш мир, требуется лишь изменить то, во что мы верим». Но простота очевидного таит в себе ловушку. Смена убеждений — это, возможно, самое трудное из всего, что нам приходится делать в жизни. Это не просто вопрос настройки ума на то, чтобы он изменился, или наличия воли, чтобы осуществить изменение, а нечто большее*. Причем гораздо большее. И причина этого кроется в наших собственных представлениях о том, что наши убеждения сообщают нам о нас самих. Джеф Хит, бывший старший преподаватель факультета консультирования и связей с общественностью в университете Дерби, Англия, так описывает суть этой дилеммы: «Мы являем собой то, во что о себе же и верим. Изменить свои убеждения — значит изменить свою идентичность. Вот почему смена убеждений такое трудное дело».

Слова Хита резюмируют самую суть того долгого пути, который приходится нам пройти, чтобы ответить на вопрос, почему так трудно изменить свои сущностные убеждения. По большей части мы пребываем в ладу с самими собой, и наши взгляды на мир нас тоже вполне устраивают. Если бы это было не так, мы бы постоянно искали причины для изменения своей жизни. Внести сумятицу в эту зону комфорта — значит расшатать сами основы, позволяющие нам чувствовать себя в безопасности в мире. Поэтому, для того чтобы изменить нечто столь сильное, как сущностные убеждения, определяющие нашу жизнь, нам необходим некий пусковой механизм, причем не менее сильный, чем они сами. Чтобы выбить нас из состояния самодовольства и удовлетворенности прежним взглядом на мир и заставить изменить один образ мышления на другой, новый, подчас совершенно революционный, нам требуется причина.

Короче говоря, нам нужна другая перспектива. А катализатором этой новой перспективы может стать нечто очень простое, — например, умение объединить недавно открытые факты, выводящие на новый, логически осмысленный уровень понимания. Или умение предпринять что-то такое, что вдребезги разбивает все, во что мы привыкли верить в прошлом, и рывком переносит нас в сферу больших возможностей, — что-то вроде реального жизненного чуда! И логика, и чудеса являются сами по себе убедительной причиной, заставляющей нас взглянуть на мир по-другому. Но к чудесам прибегали великие учителя прошлого, а современные научные открытия открывают двери совершенно новому видению мира без всяких чудес. Вот почему для нас насущно важен взгляд на Вселенную как на компьютер, а на убеждения — как на программы. Поскольку мы уже знаем, как работает и то и другое, то, когда мы ищем путь к изменениям, у нас появляется возможность начать свое путешествие из знакомой нам области.

Оставив работу в корпорации в 1990 году, я временно жил в Сан-Франциско, разрабатывая темы семинаров и сочиняя книги. Этим я занимался днем, а вечерами работал с клиентами, которые просили меня помочь им разобраться в том, какую роль играют убеждения в их жизни и взаимоотношениях. В один из таких вечеров у меня по расписанию было занятие с клиенткой, с которой я уже работал и раньше.

Это занятие началось как обычно. Когда женщина уселась в плетеное кресло передо мной и расслабилась, я попросил ее рассказать, что произошло в ее жизни за неделю с момента нашей последней встречи. И она вдруг стала рассказывать о своих взаимоотношениях с мужем за те восемнадцать лет, что состояла с ним в браке. Большую часть времени они препирались и цапались, причем иногда очень бурно. Она ежедневно подвергалась саркастической критике со стороны мужа, который критиковал все, начиная с ее внешности и платьев и кончая ее способностью вести домашнее хозяйство и готовить еду. Такое отношение сказывалось на всех аспектах их совместной жизни, включая и моменты интимной связи, которые с годами делались все реже и реже.

Эта неделя отличалась от прошлых тем, что ситуация в их семье вышла из-под контроля и очередное препирательство закончилось рукоприкладством, ибо муж не на шутку рассердился, когда она стала приставать к нему с расспросами, почему это он вдруг начал работать «сверхурочно» и допоздна засиживается в офисе. Она была несчастна с мужчиной, которого любила и которому верила все эти годы. Теперь же ее несчастье усугубилось опасностью физических побоев и тем, что он перестал контролировать свои эмоции. Последняя ссора закончилась тем, что, отдубасив ее как следует, он ушел жить к другу, не оставив ни телефона, ни адреса, ни даже намека на то, увидятся ли они снова и если да, то когда.

Мужчина, превративший жизнь моей клиентки в сущий ад, многие годы подвергавший ее эмоциональному остракизму, а теперь добавивший к нему и физическое насилие, в конце концов ушел от нее. Когда она описывала, как он уходил, я внимательно смотрел на нее, ожидая увидеть на ее лице признаки облегчения, — но тщетно. Случилось, однако, нечто еще более поразительное. Осознав, что он ушел, она начала рыдать, причем это рыдание было совершенно бесконтрольным с ее стороны. Когда я спросил, как она может тосковать о человеке, который причинил ей столько боли, она сказала, что без него чувствует себя «разбитой и опустошенной». Вместо того чтобы воспринять уход мужа как возможность начать жить жизнью, свободной от надругательств и критицизма, она вообще пала духом и восприняла его уход как осуждение на пожизненное одиночество. Пусть бы лучше он издевался над ней, но оставался дома, считала она, чем бросать ее на произвол судьбы.

Вскоре я убедился, что ситуация, в которой оказалась моя клиентка, отнюдь не уникальна, и я бы даже сказал, вполне обычна. Я обнаружил это после того, как поговорил с людьми, работавшими в сфере оказания первой помощи при психических травмах. Когда мы оказываемся в ситуациях, где полностью отдаем себя — свою силу, свое самоуважение и свою веру в себя, — неудивительно, что мы начинаем чувствовать то, что чувствовала моя клиентка, и цепляемся именно за те отношения и переживания, которые всего болезненней для нас. Естественно, возникает вопрос: почему?

Почему в нашей жизни столько страдания и боли? Почему мы так цепляемся за вредные и пагубные убеждения, по сути лишь усугубляя в жизни те обстоятельства, от которых хотели бы избавиться? Задавая себе эти вопросы, мы словно бы обращаемся к чему-то фундаментальному. Убеждения, причиняющие боль и страдание, суть наглядные примеры ограниченного видения мира. Поэтому по-настоящему вопрос, возможно, должен звучать так: почему мы цепляемся за убеждения, ограничивающие нашу жизнь?

Ключ к ответу на этот вопрос, вероятно, даст сравнение убеждения с программой.

Если бы в нашем компьютере была программа, которая бы причиняла нам боль всякий раз, когда мы ее включаем, как это иногда случается с нашими убеждениями, мы бы сказали, что программа не работает должным образом, — мол, в нее вкралась ошибка или она дает сбои. Неужели так же обстоит дело и с убеждениями? Неужели и в них вкралась ошибка, заставляющая нас продлевать обстоятельства или ситуации, причиняющие нам боль? Или сами эти «программы», возможно, действуют безупречно и о необходимости перемен нам сигнализируют не сами убеждения, а то, как мы их используем?

Сколь бы грамотно и искусно ни была составлена компьютерная программа или сколь бы профессиональны ни были программисты, всегда существует возможность того, что программа в какой-то момент начнет работать неисправно. Когда происходит такое неправильное срабатывание программы, профессионалы обычно называют это техническим дефектом или, проще говоря, сбоем, а иногда пользуясь профессиональным сленгом, говорят: «Ну вот, машина опять глючит». Если наш мир и в самом деле имитация реальности, созданная сложным «компьютером», то могут ли быть у «программы», создающей ее, какие-либо проблемы? Может ли разумный «компьютер» Вселенной давать сбои? И если может, то способны ли мы в таких случаях определить, что это именно сбои, а не что-нибудь другое?

В своей статье «Жизнь в имитационной Вселенной» (1992) Джон Барроу, изучавший этот вопрос, пишет: «Если мы живем в имитационной реальности, то в рамках принятых констант и законов Природы вполне можно ждать случайных сбоев». Несомненно, что такая проблема весьма вероятна, хотя может быть и так, что мы сталкиваемся с другого рода сбоем, причем таким, о котором не предполагал даже Архитектор нашей реальности.

Сбой, происходящий в программе, отнюдь не означает, что сама программа написана неправильно. Фактически в условиях, для которых она изначально создавалась, программа может работать безукоризненно. Однако иногда случается, что программа, созданная для одних условий, оказывается в совершенно других и вынуждена работать именно в этих обстоятельствах. Хотя она выполняет ту работу, для которой предназначена, причем очень хорошо, однако в иной среде она может и не выдать ожидаемого результата. Поэтому кажется, что в программу вкралась ошибка.

Все это влечет за собой целый ряд вопросов: если взять «программы» сознания, не являются ли ненависть, страх и войны просто результатом сбоя в наших убеждениях? Если квантовая субстанция Вселенной определенно отражает наши убеждения, то не может ли быть так, что мы изначально не намеревались фокусировать свои убеждения на тех вещах в жизни, которые причиняют боль? Откуда у нас взялось чувство одиночества в мире, который населяют свыше шести миллиардов нам подобных? Где мы научились чувству повального страха и почему этот страх столь глубоко проник в наши убеждения и так в них укоренился, что в конечном счете делает нас больными? И если все это суть сбои в нашем сознании, то можем ли мы их устранить подобно тому, как мы устраняем ошибки в программах?

Как у скейтбордистов, музыкантов и любителей кофе есть особый сленг, которым они пользуются, делясь друг с другом радостями своего увлечения, точно так же есть особый сленг и у компьютерных программистов, которым они пользуются, беседуя между собой о тонкостях своего ремесла. Благодаря фильмам последних лет, созданным на базе новейшей компьютерной техники, многие из тех терминов, которыми пользовались в узких привилегированных кругах лишь «спецы» программного обеспечения, становятся обычными понятиями нашей жизни. Например, когда кто-то говорит, что в программе «завелся вирус» или что система «рухнула», все мы понимаем, о чем идет речь.

У программистов даже есть специальные слова, которыми они обозначают команды, устраняющие проблемы в существующем программном обеспечении. Эти команды называют либо микропрограммами обновления, либо просто заплатами. Такая «заплата» представляет собой небольшую часть кода, который вставляется в оригинальное программное обеспечение с целью устранить возникшую там проблему. Осознаем ли мы это или нет, но такие микропрограммы обновления играют важную роль в нашей жизни. На пороге XXI века, например, такая микропрограмма под кодовым названием Y2K спасла нас от развития наихудшего из возможных сценариев, который мог бы привести к мировому бедствию.

Вся современная технология — от глобальных энергетических решеток и спутниковых систем до мобильных телефонов и оборонительных систем ядерного предупреждения, разработанных для защиты Северной Америки, зависела от кодовых данных, которые должны были исчерпать себя в полночь последнего дня 1999 года. Для каждой системы, которую это напрямую затрагивало, была разработана и сделана доступной для пользователей небольшая программка, позволявшая им безболезненно перейти от дат, начинавшихся с цифры 19 (1900-е годы), к датам, начинавшимся с цифры 20 (2000-е годы), — так называемая Y2K. Как говорится, все остальное уже история. Микропрограмма сработала, и программное обеспечение будет нести нас вперед на волне времени, пока не будут разработаны новые программы или не наступит 3000-й год, а что из этого случится раньше — уже не важно.

Суть проблемы проста: не происходит ли с нами нечто подобное прямо сейчас? И если происходит, можем ли мы устранить сбой? Можем ли мы переписать те убеждения, которые ограничивали нашу жизнь в прошлом?

В главе 3 мы рассматривали два «тайника», где хранятся как те убеждения, что причиняют нам в жизни боль, так и те, что нас исцеляют: сознательный ум и подсознательный ум. Чтобы преодолеть ограничения или сознательного, или подсознательного восприятия, мы должны каким-то образом устранить свои прошлые убеждения и заменить их новыми, основанными на постижении того, что для нас верно и является неоспоримой истиной.

На протяжении тысячелетий в этой роли выступали чудеса. Хотя чудеса и сегодня столь же эффективны, как и в прошлом, многие считают, что в наше время они редкость. Возможно, это так, а возможно, и нет, — здесь все зависит от наших взглядов на мир; с другой стороны, чтобы напрямую обращаться к своему сознательному уму, сегодня мы можем использовать такую силу, как сила логики. И когда мы сознательно приемлем новый взгляд на мир, он меняет также и наши подсознательные убеждения.

Используя аналогии с компьютером, которые мы приводили в предыдущих главах, можно сказать, что замена существующих убеждении новыми, улучшенными и модифицированными, осуществляется примерно тем же образом, что и «наложение заплат» на программное обеспечение. «Заплата», то есть микропрограмма обновления, создается независимо от самого программного обеспечения, да и вводится туда гораздо позже с целью обновить программу и «вылечить» ее от нежелательных реакций. История свидетельствует о том, что и логика, и чудеса могут служить сверхскоростными трассами, ведущими к глубоко потаенным в недрах нашего сознания убеждениям, воспринятым в прошлом нашим умом. Давайте же несколько подробнее остановимся на этих «микропрограммах обновления» - как тех, что связаны с логикой, так и тех, что связаны с чудесами, — дабы понять, что они из себя представляют а как их создать.

Обновление посредством логики. В необходимости принятия нового убеждения мы можем убедить свой сознательный ум посредством силы логики. Как только у него появится причина мыслить о мире иначе, он позволит сердцу воспринять эту возможность как новое убеждение, то есть ощутить новое убеждение как истинное.

Обновление посредством чуда. Мы можем вообще обойтись без логики ума и напрямую обратиться к своему сердцу. Таким образом, нам даже не нужно будет думать о том, во что мы верим, а во что нет. Мы волей-неволей воспримем новое убеждение под воздействием опыта, выходящего за пределы логики ума. Это и есть определение чуда.

Убеждение-код № 29: По различным причинам, отражающим различные пути обретения знаний, и логика, и чудеса открывают нам путь в глубины сознания, где хранятся наши сокровеннейшие убеждения.

Когда мы говорим о сознательном изменении убеждений, то первое и самое главное, что мы можем сделать в данном направлении, — это понять, что представляют собой эти убеждения и в виде каких подсознательных привычек они проявляются в наших повседневных буднях. Но чтобы добиться этого, необходимого сознательно и намеренно фокусироваться на всем, что мы совершаем в каждый момент жизни. Согласно буддийской традиции, подобная практика осмысления или уразумения, называемая сати-патханой, была рекомендована Буддой всем, кто стремится к духовному росту и конечному просветлению. В нашем же повседневном мире считается нецелесообразным и непрактичным фокусироваться каждую минуту на выполняемом деле. Но этого, чтобы произвести замену своих убеждений, как мы уже убедились, и не требуется.

Если мы хотим понять, что представляют собой наши истинные убеждения, нам стоит лишь пристальней приглядеться к окружающему миру — и мы увидим, как они отражаются в наших взаимоотношениях с людьми, в нашей работе и даже на уровне материального достатка и здоровья. Если же мы хотим изменить все перечисленные аспекты своей жизни, то должны подняться выше и выйти за рамки тех убеждений, которые их создали. Если рассматривать убеждения как программы, то именно здесь нам и пригодятся «заплаты», или микропрограммы обновления, — и те, что связаны с логикой, и те, что связаны с чудом.

Чтобы сработала такая логическая микропрограмма, нашему уму требуется некий поток информации, приводящий нас к логическому умозаключению, исполненному смысла. Тогда вопросы отступают в сторону, позволяя сердцу воспринять увиденное. Другими словами, мы начинаем верить.

В некоторых областях математики применяются аргументы (доказательства), строящиеся по принципу «если это так и так, значит...», приводящие как раз к подобному умозаключению. Например, мы можем сказать что-то вроде: если вода при комнатной температуре мокрая и мы при комнатной температуре с ног до головы покрыты водой, значит, мы мокрые.

В приведенном выше утверждении мы поставлены перед двумя фактами, с которыми наш ум не будет спорить. Вне всякого сомнения, мы знаем, что вода при комнатной температуре мокрая, причем всегда мокрая. И знаем также, что если нас при комнатной температуре с ног до головы покрывает вода, мы мокрые.

Если не брать во внимание всякого рода привходящие факторы, как, например, что мы стоим под зонтиком или закутаны в плащ, наш ум быстро установит подобную логическую связь. Для нас совершенно очевидно, что если мы с ног до головы покрыты водой, значит, мы мокрые. Хотя сам по себе этот пример довольно глуп, но его смысл ясен, как ясен и принцип логической связи между фактами.

Теперь, используя аналогичный принцип мышления, давайте применим эту логику к нашей роли во Вселенной. Предлагаю вам рассмотреть следующий аргумент: если наш ум способен к воображению и сила наших глубочайших убеждений переводит все, что мы воображаем, в реальность, значит, мы можем исправить сбой, ограничивающий наши убеждения, и тем самым сделать свою жизнь свободной от величайшего страдания.

Другими словами, мы можем создать для своих убеждений «микропрограмму обновления», которая устранит или сделает недействительными ограничения, воспринятые нами в прошлом. Когда сбой будет устранен, место прежних убеждений займет новая, столь же убедительная реальность. Собственно говоря, именно об этом и свидетельствуют те многочисленные примеры, которые мы рассматривали в этой книге, а именно:

* муж моей сослуживицы, который избавился от владевшего их родом на протяжении двух поколений убеждения, что он умрет в возрасте 35 лет;

* мальчик в офисе Невилла, который хотел щенка колли и получил его;

* Аманда Деннисон, которая была убеждена, что пройдет более двухсот футов по раскаленным углям и не получит ожогов;

* люди, поднимавшие машины, чтобы освободить придавленных ими пострадавших.

Убеждение-код №30: Чтобы изменить свои убеждения посредством логики, мы, путем неоспоримых фактов, ведущих к неизбежному умозаключению, должны убедиться в наличии новой возможности.

Еще один способ применения в жизни логической микропрограммы обновления — это когда мы видим, как какой-нибудь человек добивается того, что мы считали невозможным. Хотя рассуждение типа «мы не смогли сделать этого потому, что никто не делал этого до нас», возможно, и не имеет под собой «логического» обоснования, тем не менее дело, изначально кажущееся трудным, может породить в нашем уме столь сильное убеждение в невозможности всего предприятия, что мы начинаем верить, что оно и в самом деле невозможно. И верим в это до тех пор, пока кто-нибудь не докажет нам, что мы ошибались.

Первые рекорды в беге на дистанцию в одну милю (1500 метров), если исходить из стандартов сегодняшнего дня, не фиксировались, а стало быть, и не устанавливались вплоть до середины 1800-х годов. Только в это время были наконец построены современные беговые дорожки, отвечающие требованиям мировых стандартов, касающихся точности измерения дистанции и высокого качества покрытия. 26 июля 1852 года Чарльз Вестхолл на новой беговой дорожке в спортивном комплексе «Копенгаген хауз граундс» в Лондоне поставил первый рекорд в беге на одну милю — 4 минуты 28 секунд. Этот рекорд не могли побить долгое время — он продержался целых шесть лет.

Хотя первое достижение Вестхоллав конце XIX — начале XX веков было в дальнейшем улучшено по меньшей мере 31 раз, однако каждый новый рекорд был лишь немного лучше прежнего, иногда буквально на какие-то десятые доли секунды. Все они были за пределами четырех минут, и эти четыре минуты казались границей человеческих сил в беге на дистанцию в одну милю. Несмотря на многочисленные попытки «ужать» это время, свыше ста лет люди считали — вернее, были убеждены, — что они просто физически не способны одолеть одну милю менее чем за четыре минуты. Так было до 1954 года, когда случилось, казалось бы, невозможное.

6 мая указанного года британский бегун Роджер Банистер впервые в истории человеческих рекордов сокрушил недостижимый четырехминутный барьер. На беговой дорожке в Оксфорде, Англия, он пробежал милю за 3 минуты 59, 4 секунды. Вот здесь-то в канву нашей истории и вплетается сила убеждений.

Хотя Банистеру удалось побить все прежние рекорды и пробежать милю менее чем за четыре минуты лишь по прошествии ста двух лет со дня забега Чарльза Вестхолла, менее чем через восемь недель после этого его рекорд был побит, на этот раз Джоном Ленди из Австралии, показавшим время 3 минуты 57, 9 секунды. Как только казавшаяся недостижимой граница четырех минут была преодолена, прежнее убеждение, что это невозможно, отпало само собой, освободив путь другим бегунам, показавшим еще более быстрое время. С 1954 года, когда Роджер Банистер установил новый мировой рекорд в беге на одну милю, этот рекорд улучшался по меньшей мере 18 раз, причем самый последний рекорд принадлежит марокканцу Хичаму Эль Геррушу, который в 1999 году пробежал эту дистанцию за 3 минуты 43, 13 секунды! Как только до человеческого сознания дошло, что четырехминутный предел больше не является неоспоримым фактом, прежние убеждения отпали и мы, люди, тут же принялись устанавливать новые пределы своих возможностей в беге на эту дистанцию. И продолжаем это делать до сих пор, раздвигая их все дальше и дальше.

Для тех, кто был убежден, что четыре минуты — самое быстрое время, за которое человек способен пробежать одну милю, показанные Роджером Банистером ошеломляюще рекордные минуты были настоящим чудом. Поскольку прежний рекорд держался свыше ста лет, любая попытка его побить расценивалась скептиками как нечто, относящееся к разряду невозможного. Однако для самого Роджера Банистера его достижение было не чудом, а конечным результатом логики и дедукции, которые убедили его, что такое возможно. Таким образом, получается весьма интересный ход, когда осуществляемый одним человеком логический процесс планирования и работы в направлении достижения цели другим кажется чудом. Как видно из приведенного примера, достаточно одному человеку продемонстрировать окружающим, что нечто, считавшееся невозможным, на самом деле возможно, и это чудо, сотворенное одним человеком, бессознательно дает нам всем право на совершение того же.

Так как Роджер Банистер добился этого? О том, что происходило в уме Роджера и что подвигло его освободиться от догмы существующих рекордов, — об этом знает только сам Роджер; мы же знаем только, что для достижения своих профессиональных целей и изменения личных убеждений он прибег к логике. Вначале он выбрал ясную и определенную цель. Рассказывают, что на тренировках он засовывал в кеды клочок бумаги с написанным на нем временем, за которое собирался пробежать дистанцию. И это время составляло ровно 3 минуты 58 секунд.

Роджер приближался к намеченной цели, логически убеждая свой ум в том, что цель вполне достижима. Вместо того чтобы рассматривать рекорд как некое препятствие, которое нужно во что бы то ни стало преодолеть, он предпочел подходить к нему с той позиции, что при каждом следующем забеге показанное время должно быть на несколько секунд меньше, чем в предыдущем. Если бы мы совершали нечто подобное сегодня, то, используя приведенную выше логическую модель, размышляли примерно таким образом:

Если я могу пробежать милю за четыре минуты одну секунду, и мне нужно лишь пробежать на одну секунду быстрее прежнего, чтобы рекорд составил ровно четыре минуты, и еще мне нужно лишь пробежать на одну секунду быстрее прежнего, чтобы установить новый рекорд — три минуты пятьдесят девять секунд, значит, я смогу это! Я смогу пробежать на две секунды быстрее, чем бегал раньше.

Этот пример показывает, что когда мы мыслим о чем-то подобным образом, то большие цели кажутся более доступными. Прежде чем рассматривать в целом весь мировой рекорд, или весь рабочий проект, или нечто масштабное, что требует поменять работу, переехать в новый город и начать новую карьеру, мы поступим куда разумней, если будем ставить и усложнять цели понемногу, с каждым шагом все ближе и ближе продвигаясь вперед, к намеченному.

Если мы применим эту идею «логического микропрограммного обновления» к своим персональным убеждениям, она поможет нам отделаться от прежних идей, мешающих осуществить наши величайшие мечты и достичь самых высоких целей. Желание ли пробежать милю быстрее всех в мире, или подготовка к свадьбе века, или смена карьеры в самом расцвете жизни, — что бы то ни было, если мы предпринимаем усилия убедить свой ум, что эта перемена себя оправдает, нам, для того чтобы добиться успеха в данном направлении, нужно понимать, как действует ум, и принимать к сведению его потребности.

Ниже приводятся шаблоны, которые вы можете использовать для составления персональной логической микропрограммы обновления. От аффирмации этот процесс отличается тем, что здесь мы выдвигаем в качестве аргументов факты, основанные на нашем собственном опыте познания и приводящие нас к логическому и бесспорному умозаключению. Как и в приведенных выше примерах, главное здесь, чтобы микропрограмма обновления воспринималась умом как разумная и осмысленная — ясность, искренность и краткость.

Ключевой фактор 1. Выразите свои чувства по поводу желаемого результата, как если бы он уже был достигнут. Для ясности и понимания важно, чтобы предложение было коротким и сжатым.

Пример: Я испытываю глубокое удовлетворен неуспехом своего нового дела — обучением людей жить экологически чистой жизнью.

Ключевой фактор 2. Выразите владеющую вами страсть.

Пример: У меня страсть созидать и делиться с другими мною созданным.

Пример: У меня страсть помогать другим.

У меня страсть (заполните пустую строку)

Ключевой фактор 3. Назовите ограничивающие убеждения, владеющие вами по поводу самих себя и/или удовлетворения ваших потребностей.

Пример: Моя работа не стоит того времени, которое я на нее трачу.

Пример: Я выполняю малозначащую работу.

Пример: Убеждения моей семьи не позволяют мне удовлетворять эту потребность.

Ваше ограничивающее убеждение (заполните пустую строку):

Ключевой фактор 4. Назовите убеждения, противоположные ограничивающим.

Пример: Моя работа вносит осмысленную лепту в мою жизнь и в окружающий мир.

Пример: У меня ценная работа.

Пример: Моя семья хочет, чтобы я был/а счастлив/а, и поддерживает мой выбор.

Моя (заполните пустую строку)

Ключевой фактор 5. Напишите, когда вы испытываете наибольшее удовлетворение в жизни. Это и будет вашей целью.

Пример: Наибольшее удовлетворение в жизни я испытываю, когда думаю о своей будущей книге, посвященной экологически чистой и здоровой жизни.

Пример: Наибольшее удовлетворение в жизни я испытываю, когда составляю программы семинаров, чтобы обучать людей жить в содружестве с природой и защищать ее.

Наибольшее удовлетворение в жизни я испытываю, когда (заполните пустую строку)

Ключевой фактор 6. Назовите неоспоримые факты, подкрепляющие вашу цель.

Примеры:

Факт. Существует постоянный спрос на новые книги обучающие экологически чистой и здоровой жизни.

Факт. Двадцать пять лет я веду здоровый образ жизни и занимаюсь защитой природной среды.

Факт. Я обучаю этому других людей, занимаясь отдельно с каждой семьей.

Факт. Новая технология позволяет делать это более эффективно.

Факт. Я довольно хорошо владею пером и уже написал несколько статей по этой теме.

Назовите свои факты:

Хотя Роджер Банистер, скорее всего, и не проходил через описываемые здесь формальности, сидя за письменным столом, мы знаем, однако, что он прибег к поэтапному логическому процессу, чтобы доказать себе, что намеченная им цель вполне достижима и что он тот человек, который ее осуществит. Именно в этом суть логической обновляющей микропрограммы. Лично для вас — и только для вас — она должна выглядеть осмысленной, здравой и разумной, то есть должна доказывать, что ваши цели, мечты и желания ценны и достижимы.

Помня об этом и используя приведенные выше образцы, создайте собственную логическую микропрограмму, заполнив нижеследующую таблицу. Поскольку в «ключевых факторах №№ 4, 5 и 6» у вас есть возможность привести столько утверждений, сколько вам хочется, ваша персональная логическая микропрограмма может содержать неограниченное число «и»-постулатов.

Образец персональной логической микропрограммы

Логическое утверждение

Номер ключевого фактора

Если

2

И

5

И

Б

Отсюда логически вытекает, что:

4

У меня есть все необходимое, чтобы воплотить свою мечту в жизнь.

Если взять за основу приведенные мною выше примеры, то в этом случае логические аргументы в законченном виде будут выглядеть следующим образом:

Если у меня есть страсть созидать и делиться с другими созданным,

и страсть помогать другим,

и наибольшее удовлетворение в жизни я испытываю, когда думаю о своей будущей книге, посвященной экологически чистой и здоровой жизни,

и когда обучаю людей жить в содружестве с природой и защищать ее,

и, учитывая тот факт, что существует постоянный спрос на новые книги, обучающие экологически чистой и здоровой жизни,

и тот факт, что двадцать пять лет я веду здоровый образ жизни и занимаюсь защитой природной среды,

и тот факт, что я неформально уже обучаю этому других людей,

отсюда логически вытекает, что у меня ценная работа, которая вносит осмысленную лепту и в мою жизнь, и в окружающий мир, и моя семья хочет, чтобы я был/а счастлив/а, и поддерживает мой выбор.

И значит, у меня есть все необходимое, чтобы воплотить свою мечту в жизнь.

Приведенный выше образец служит схемой, следуя которой вы можете выразить свои убеждения в виде аргументов, являющихся для вас истинными и неизменными. С этой схемы вы и можете начать. Она представляет собой не что иное, как проверенную на опыте, истинную последовательность мыслей или организующий поток информации, способный дать вам ту самую причину, под действием которой вы сможете изменить свои глубинные убеждения. Пользуясь этой схемой, важно помнить, что ее цель — создать программу обновления для себя и своих убеждений. Опять же, очень важно, чтобы выдавали именно ту информацию, которая имеет для вас особое значение, дабы тем самым открыть себе доступ к собственному подсознательному уму. Поскольку все мы отличаемся друг от друга, пусть даже самую малость, то программа, составленная вами для себя, для других людей может оказаться бесполезной.

Хотя логическая микропрограмма обновления является вполне эффективным средством, стоит, однако, помнить о том, что всем нам присущ различный образ действий. Иногда, чтобы изменить свои глубочайшие убеждения на сознательном уровне, нам мало одной лишь простой логики, а требуется что-то еще. Или мало одних лишь рассудочных размышлений по типу «если... то», чтобы освободить свой ум от существующих убеждений. Причина этого в том, что мы настолько сжились с убеждениями, которые пытаемся преобразовать, и эти убеждения носят настолько личностный характер, что мы просто не в состоянии быть объективными.

Я убеждался в этом на собственном опыте, когда оказывался с друзьями или семьей в предельно сложной или опасной ситуации. Несмотря на все факты, статистические данные и резонные доводы, которые приводит мой ум, инстинкт берет верх, а ему хочется только одного — чтобы у тех, кого я люблю, все было хорошо. Я хочу, чтобы они были в безопасности, чувствовали себя уютно и комфортно. В таких случаях логика просто не действует.

Вот когда самое время прямо обратиться внутрь самих себя, туда, где рождаются убеждения, волны которых меняют наш мир. Мы должны обратиться прямо к своему сердцу, а логика, как известно, здесь бессильна. Поэтому-то нам и требуется настоящее, реальное чудо!

Возможно, лучше всех определил силу убеждений, помогающих нам выйти за рамки ограничивающего прошлого, Невилл. С его точки зрения все, что мы испытываем и переживаем, — буквально все, что мы делаем или что с нами случается, — является в абсолютном смысле продуктом только нашего сознания и ничьего больше. До своей смерти в 1972 году он делился с нами важной информацией о том, как пользоваться воображением и убеждениями, — информацией, которая открыла двери чудесам в нашей жизни.

С точки зрения Невилла, чудо само по себе есть результат. По своей природе оно отображает ситуацию, которая уже произошла. Хотя чудеса в основном чаще всего ассоциируются с неожиданным исцелением и потому в этой своей ипостаси весьма желанны в нашей жизни, однако они далеко не ограничиваются одной лишь сферой физического здоровья.

Общераспространенное определение чуда звучит следующим образом: чудо — это «явление, необъяснимое с точки зрения законов природы». Вот где заложена сила чудес. Откуда взялось чудо и как оно произошло — все это вне логики. Есть лишь голый факт: это случилось! И перед лицом таких чудес мы меняемся. Хотя у разных людей такие изменения происходят различным образом, однако, когда мы переживаем или созерцаем нечто подобное, у нас захватывает дух и нам требуется передышка: мы должны примирить чудо с тем, во что свято верили в прошлом.

*

Утреннее солнце показалось из-за гор, и вся пустыня неожиданно ожила. В его первых лучах я увидел молодых египетских солдат, наш военный эскорт, ехавших в крытом грузовике впереди нас и смотревших оттуда на наш туристический автобус. Эти солдаты (их было человек пять или около того) сидели на расставленных вдоль бортов грузовика скамьях и сопровождали нас на протяжении всего пути, выполняя поставленную перед ними задачу — безопасно провести нас через Синайскую пустыню и доставить в Каир.

Пока мы находились в горах, политическая ситуация в Египте достигла пика напряжения, причем так же стремительно, как стремительно меняется местная погода. И теперь, дабы из путешествия по горам мы смогли вернуться в свой отель целыми и невредимыми, для нашей безопасности, а также с целью установления нашего местонахождения в любой момент времени была введена система контрольно-пропускных пунктов. Впрочем, проверка пропусков занимала считанные минуты: как только автобус останавливался, в него запрыгивали несколько человек охранников, быстро проверяли наши бумаги, говорили «шокран» («спасибо»), и мы вновь пускались в путь.

Миновав первую серию контрольно-пропускных пунктов, мы вскоре оказались на дороге, ведущей к Суэцкому каналу, петлявшей вдоль сверкающе-белых пляжей Красного моря. Под теплыми лучами утреннего солнца, пронизывавшего наш туристический автобус, я закрыл глаза и представил себе ту же местность, какой она была более 3000 тысяч лет тому назад, когда люди из Египта путешествовали этим маршрутом в горы, откуда мы теперь возвращались. Если не считать автобусов и асфальтированных дорог, спрашивал я себя, насколько изменилась эта местность? Впрочем, вскоре я вступил в беседу с членами нашей группы, с нетерпением ожидавших того часа, когда мы вступим под своды древних камер пирамиды Хеопса, посещение которой было запланировано на вечер после прибытия в Каир.

И вдруг автобус резко сбавил ход. Пока он останавливался у запруженного людьми каирского бульвара, я встал и со своего места, находившегося как раз за сиденьем водителя, поглядел в передние окна в поисках знакомых примет или ориентиров, чтобы определиться на местности. К моему удивлению, мы остановились перед монументом, который является одним из самых значимых и священных символов Египта, возможно даже более значимым, чем сами пирамиды, — перед надгробным памятником бывшему президенту Египта Анвару Садату.

Двигаясь к нашему гиду, чтобы выяснить причину остановки, я наблюдал, как за стенами автобуса происходило нечто необъяснимое. Солдаты, сидевшие в грузовике, спрыгнув на землю, вместе со своим командиром и нашим водителем собрались в кучу, что-то горячо обсуждая. Выйдя из автобуса, я по загадочному выражению на лицах солдат, водителя автобуса и нашего египетского экскурсовода сразу же понял, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Одни из них стучали пальцами по стеклянной крышке своих наручных часов и подносили их к уху, чтобы убедиться, что они идут. Другие что-то возбужденно кричали друг другу, обмениваясь короткими фразами на арабском.

— Что происходит? — спросил я нашего гида. — Почему мы стоим? Это же не наш отель!

Он поглядел на меня с каким-то особым выражением во взгляде, где перемешивались благоговение и страх.

— Здесь что-то не так, — сказал он напряженным голосом, резко контрастировавшим с его обычным веселым тоном. — Мы не должны здесь быть!

— О чем ты говоришь? — удивленно спросил я. — Естественно, не должны. Мы должны быть не здесь, а на пути к отелю в Гизе.

— Нет! — сказал он. — Вы не понимаете! Мы еще не можем быть здесь! С того момента, как мы выехали из поселка Святой Екатерины, и до момента нашего прибытия в Каир прошло слишком мало времени. Обычно путь от Суэцкого канала через пустыню в горы занимает по меньшей мере восемь часов. Минимум восемь часов. А с учетом остановок на контрольно-пропускных пунктах мы должны были приехать еще позже. Посмотрите на солдат эскорта. Даже они не верят своим глазам. Прошло всего четыре часа. То, что мы оказались здесь за такое короткое время, — это настоящее чудо!

Я посмотрел настоявшего передо мной человека, и меня вдруг охватило какое-то сверхъестественное чувство. Хотя я уже испытывал нечто подобное, когда бывал один, однако с целой группой при мне ничего такого никогда не происходило. Действительно, коль скоро мы неотрывно следовали за военным грузовиком, то как, спрашивается, с учетом ограничений в скорости и дополнительных задержек на контрольно-пропускных пунктах, мы смогли одолеть весь путь за половину времени? Хотя расстояние от поселка Святой Екатерины до Каира не изменилось, пока мы преодолевали его, у нас изменилось само ощущение времени. Это был факт, зафиксированный ручными часами военных людей, то есть вооруженной охраны, сопровождавшей нас, и самих пассажиров автобуса. Было такое ощущение, как будто воспоминания этого дня каким-то образом ужались до половины требуемого времени. Где же остальная половина? Что с ней случилось и почему? Возможно, ключом к разгадке этой проблемы служат разговоры, которые мы вели во время поездки.

Я уже упоминал о том, что на этот вечер у нас было запланировано посещение пирамиды Хеопса. Для многих это было вершиной нашего путешествия, а потому с самого утра, когда мы тронулись в путь, служило темой нескончаемых разговоров. В невинном предвкушении события, которое еще только должно было состояться, члены нашей группы говорили о нем так, как будто оно уже состоялось — как если бы мы уже были внутри гробницы фараона. Они говорили о том, как отчетливо звучат их слова в этом помещении, отличающемся прекрасной акустикой, какой в нем запах и каково чувствовать себя внутри гробницы, которую они видели в самых разных фильмах, как игровых, так и документальных, еще в детстве.

Ключ к разгадке этой мистической ситуации — в их убеждении, что они уже побывали внутри пирамиды Хеопса. Невилл в разговоре с бабушкой маленького мальчика по телефону выразил ту же мысль более красочно, сказав, что тот «сжился с чувством, будто его желание уже исполнилось». Это же в полной мере относится и к пассажирам автобуса. В пути они перенесли фокус своего сознания с того, сколь долго занимает поездка на автобусе, на то, каково это — находиться внутри пирамиды. В тот день, когда всеми шестьюдесятью экскурсантами овладело общее чувство, сама реальность изменилась, дабы это чувство отразить. Интересно, что даже те, кто не принимал активного участия в описываемом событии, — солдаты, водитель и гид — тоже получили выгоду из сложившейся ситуации.

Нет научного объяснения, которое могло бы дать ответ, почему путешественники, проделывающие этот путь обычно за восемь часов, покрыли то же расстояние за половину времени. Как тут не вспомнить определение чуда: это явление, не объяснимое наукой (по крайней мере, с позиции тех научных законов, как они известны нам сегодня).

Я рассказываю эту историю по двум причинам. Во-первых, мне хочется донести до вас мысль, что с чудом можно столкнуться как в одиночку, так и коллективно. Так или иначе, но каждый участвует в некоей «коллективной мечте» и пожинает ее результаты. Во-вторых, эта история показывает, что коллективное чудо, как мы видели, может произойти спонтанно. Люди, сидевшие в автобусе, не предпринимали никаких сознательных усилий для того, чтобы заставить его «ехать быстрее» или чтобы «как можно скорее добраться до Каира». Напротив, в своем уме люди, возбужденные предстоящим событием, уже были там. И как только они пережили это событие как уже реально случившееся, реальное время подстроилось под их чувство и сжалось. Красота такого чуда в том, что, для того чтобы оно произошло, людям вовсе не обязательно понимать физические законы деформации времени, временных дыр и квантовой энергии.

Я считаю, что реальность всегда действует именно так и всегда легко меняется.

В перспективе обсуждаемой здесь темы, то есть темы обновления посредством чуда, важно то, что пережитое нашей группой не было результатом ментально-логического процесса. Мы не обсуждали и не продумывали причины, почему наше путешествие может затянуться, и не пытались убедить водителя ехать кратчайшим путем. Да и понимать, почему все вышло так, как вышло, нам тоже было без надобности. В сущности, эта история наглядно иллюстрирует тот факт, что речь идет не столько о том, чтобы насильно подталкивать какое-то событие, сколько о том, чтобы поверить в то, что оно уже случилось.

Путешествуя в тот день на автобусе, мы просто безраздельно отдались чувству и убеждению, что уже находимся в том месте, увидеть которое мечтали всю жизнь и ради которого проехали полмира. Возможно, это все, что требуется, чтобы заставить сжаться время и пространство и вдохнуть жизнь в наши мечты. Вот почему обновление посредством чуда может оказаться очень эффективным средством воздействия, дающим нам возможность участвовать в реальности по причинам, которые мы не всегда распознаем и редко понимаем.

Убеждение-код №31: Сила чуда в том, что мы совсем не обязаны понимать, почему оно происходит. Однако мы должны по собственной воле и желанию принять в жизни то, что несет с собой это чудо.

Наблюдаем ли мы чудо в жизни другого человека или оно происходит лично с нами, здесь важно то, что мы так или иначе переживаем нечто, не поддающееся рассудку. В этом случае пережитое нами меняет наш сознательный ум и в конечном счете наши убеждения. Перед лицом того факта, что чудо «есть», все, что может случиться, тоже чудесно. Поэтому, если мы хотим изменить свои убеждения, воспользовавшись чудом, нам важно уметь отыскать уже существующие в нашей жизни чудесные явления и научиться их распознавать.

Поскольку люди различны, то и к чудесам они относятся тоже по разному. У одних лицезрение явления, не поддающегося никакому объяснению, вызывает комплекс неполноценности и чувство собственного ничтожества. Поскольку подсознательно они уже привыкли чувствовать себя бессильными в этом мире, — возможно, в них возникла предрасположенность передоверять свою силу другим. Поэтому, видят ли они человека, летящего над озером в ярком свете дня или мгновенно излечивающегося от болезни, с которой годами не могли сладить врачи, это чудо может оказать на них обескураживающее воздействие. То обстоятельство, что кто-то сделал то, чего они не смогли сделать сами, непосредственно затрагивает их подсознательные убеждения, касающиеся их собственной ограниченности.

Когда это происходит, люди обычно начинают искать кого-то или что-то, дабы иметь возможность опереться на их силу там, где сами они чувствуют себя бессильными. Они ищут спасителя или спасительное средство, будь то наркотик или человек, совершающий чудеса исцеления. Если мы убеждены в собственном бессилии и зависим от чего-то, что дает нам (пусть и фиктивное) ощущение силы, то мы будем испытывать потребность вновь и вновь обращаться к этому «чему-то», чтобы получить желаемое. И так будет продолжаться до тех пор, пока мы не поймем, что сами для себя можем сделать все то же самое, что делает для нас кто-то другой. Именно в этот момент и отпадает необходимость в спасителе и мы по-настоящему исцеляемся.

Разумеется, далеко не все, кто сталкиваются с явлением, повергающим их в трепет, оказываются обескураженными этим зрелищем. Некоторые испытывают чувства, совершенно противоположные этому. Чудо, наоборот, может придать им сил, показав, что существуют большие возможности, чем они думали ранее. Хотя само чудо может оставаться для них непонятным, зато им понятно другое: что какой-то человек сотворил то, что, как считалось, сделать невозможно. И когда они видят, что он сделал это, то чувствуют, что и они на это способны. Возможно, новое открытие в области изучения работы мозга поможет нам понять, почему мы так реагируем на чудеса.

В конце 1990-х годов группа итальянских нейрохирургов обнаружила, что тот отдел мозга человека, который наиболее мощно развивается на последних этапах эволюции млекопитающих, хранит воспоминания о том, что они назвали «библиотекой моторных действий». Другими словами, в особой области коры головного мозга, называемой «премоторной», хранятся правила, в соответствии с которыми мы действуем и реагируем в той или иной конкретной ситуации.

Главное здесь то, что эти правила мы вырабатываем на основе уже пережитого нами. Поскольку в возрасте двадцати-тридцати лет мне довелось изучать боевые искусства, то это научное открытие имело для меня огромное значение. Дело в том, что, когда мы приступали к разучиванию нового движения, мои учителя всегда начинали с того, что говорили: сначала представляйте это движение в уме, снова и снова, пока оно не станет естественным и не сделается вашей второй натурой. Когда мы используем подобным образом свое воображение и создаем в уме то, что собираемся осуществить в мире, то и в самом деле, как считают исследователи, формируем «библиотеку» нейронных связей, делающих возможными эти действия в жизни.

Исследователи придумали новый термин для этой специальной группы нервных клеток, формирующих «библиотеки» для каждой из наших возможностей. Эти клетки они назвали зеркальными нейронами. Хотя первые исследования проводились на обезьянах, однако дальнейшее изучение показало, что люди тоже обладают системой зеркальных нейронов, причем, как сказано в отчете, «еще более сложной». И эти нейроны, судя по всему, активизируются при двух различных, однако связанных между собой обстоятельствах.

Во-первых, они активизируются в тот момент, когда мы выполняем определенное действие, —например, когда идем по гимнастическому бревну. Во вторых, наши зеркальные нейроны становятся активными и тогда, когда мы наблюдаем за тем, как другой человек совершает нечто, что нас волнует и будоражит. Другими словами, эти клетки наделяют нас способностью реализовать внутри нас самих то, что мы видим в других. Это открытие стало фундаментом новых исследований, — в частности, целой серии научных работ, исследующих вопрос, почему фанаты так возбуждаются когда наблюдают за игрой или выступлениями своих спортивных кумиров. В один из воскресных вечеров мы можем мирно и уютно сидеть на диване с тарелкой мексиканских начо и любимым напитком в руках и наблюдать за соревнованиями борцов, и вот, когда тот из борцов, за которого мы болеем, вдруг оказывается прижат к ковру, наш пульс ускоряется, дыхание учащается и мускулы напрягаются, как если бы мы сами оказались на ковре.

Возможно, это не совсем удачный пример (особенно если вы равнодушны к борьбе), однако изучение зеркальных нейронов было предпринято в попытке понять, почему некоторые особо буйные фанаты футбола могут затеять во время матча драку, которая затем разрастается с быстротой лесного пожара. И все указывает на то, что мы реагируем подобным образом, когда видим, как кто-то совершает действие, с которым мы себя полностью соотносим или которым вдохновляемся. Именно это и делает зеркальные нейроны столь важным элементом в нашем разговоре о чудесах.

Если мы принадлежим к числу тех людей, которым просто необходимы небольшой стимул и поддержка, чтобы почувствовать уверенность в своих силах и попытаться доказать, что и они могут сделать то, чего раньше никогда не делали, то чудо здесь как нельзя более кстати. Весьма возможно, что именно по этой причине истинные учителя, целители и чудотворцы в истории человечества в свое время столь часто прибегали к чудесам. И Иисус, и Будда с помощью чудес давали силу тем, кто при этом присутствовал. И тот и другой отзывались о чудесах как о естественной способности, которой может овладеть каждый, усвоивший все, что должен усвоить.

Будде, например, было по силам все: от левитации, биолокации и продавливания ладонью твердой скалы (как это делал Миларепа) до чтения мыслей других людей, что позволяло ему узнать их истинные убеждения, включая и подспудные страхи. Легенда гласит, что Будда, просто двигая ладонью над косточкой манго, в считанные секунды заставил ее прорасти, затем росток достиг высоты до «50 локтей». Интересно, однако, что сам он никогда не считал все эти деяния чудесами. С точки зрения Будды это были обычные способности, которых можем достичь и мы в качестве награды за познание самих себя с помощью глубокой медитации.

Все мы наслышаны и о чудесах, которые совершал в своей земной жизни Иисус. На многих они оказывают уничижающее действие, вызывая в них — по контрасту с этим учителем, жившим два тысячелетия тому назад, — чувство собственной ничтожности. Несмотря на то, что иногда к этим чудесам мы относимся довольно беззаботно и беспечно, не подлежит сомнению, что влияние Иисуса на наше общество и наши убеждения поистине огромно. Сколько раз, когда вы говорили кому-то, что собираетесь сделать то, что, по его убеждению, невозможно, звучали в ответ фразы вроде «Ну вот еще! Ты кем себя возомнил? Иисусом Христом?» или «И как ты собираешься добраться туда — пешком по воде?» В таких случаях, хотя мы вроде бы и смеемся вместе с собеседником, на деле нами движет бессознательное убеждение, которое мы вполне с ним разделяем, — что Иисусу было дано то, чего не дано нам. Однако если бы только мы поверили в то, чему учил Иисус и другие учителя Его уровня, тот же Будда например, то, соглашаясь со своими иронизирующими собеседниками, мы бы грешили против истины.

В сущности, как говорил тот же Будда, его чудеса кажутся необычайными лишь до тех пор, пока мы не познаем себя и не поймем, как устроено мироздание. И то же самое говорил Иисус, причем словами, более соответствующими нашей культуре. Так, например, на вопросы своих последователей о природе Его сверхъестественных деяний, Он ответил им: «Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит».

Словами, которые и сегодня столь же точны и выверены, какими они были 2000 лет тому назад, этот великий Учитель фактически сообщает нам о силе зеркальных нейронов. Исследования показали, что эти мощные рецепторы в нашем мозгу не просто реагируют на то, что воспринимают, а делают нечто гораздо большее. Говоря словами писателя и ученого Ионы Лерера, они крайне «пластичны и в ответ на наши зрительные привычки готовы обновлять корковые схемы».

Следя за игрой любимого гитариста, спортсмена или актера, мы и в самом деле в их присутствии (живом или записанном на пленку) можем стать лучше в своих деяниях и поступках. Поскольку в своем воображении мы интерпретируем их действия как реальные, наши зеркальные нейроны помогают нам вторить им, подражая увиденному и имитируя его. Вот почему чудо может оказать столь мощное воздействие на нашу жизнь. Оно не только разбивает вдребезги границы прежних мировоззрений, которых мы придерживались еще за минуту до этого, — само лицезрение чуда в некоем ракурсе, усиливающем его воздействие, может дать нам все необходимое для того, чтобы и мы могли в своей жизни достичь того же.

Иногда, когда мы нуждаемся в силе чудес для изменения своих убеждений, эти чудеса приходят оттуда, откуда мы меньше всего их ждем. Они входят в нашу жизнь в виде коренного преобразования физической реальности или как цепь «случайных совпадений». Иногда они настолько грандиозны, что их трудно не заметить, как, например, видение Девы Марии, явившейся перед пятьюдесятью тысячами человек на склоне холма близ селения Фатима в Португалии в 1917 году. А иногда настолько тонки и неуловимы, что если бы мы о них не знали, то запросто могли бы проглядеть. Они могут явиться в виде слов, сказанных незнакомцем, с которым мы нежданно-негаданно столкнулись как раз тогда, когда они были нам поистине необходимы. Если мы будем внимательно слушать, то всегда в нужный момент услышим те самые слова, которые в яркой вспышке озарения подскажут нам то, чего нам, возможно, минутой раньше так не хватало.

*

Холодным январским вечером 1989 года (дело было в Египте) я шел по тропе, ведущей на вершину горы Хорев (горы Моисея). Весь день я провел в монастыре Святой Екатерины и теперь спешил добраться до вершины до заката, чтобы обозреть в лучах заходящего солнца расстилавшуюся внизу долину. Взбираясь вверх по узкой тропе, я время от времени встречал других путников, спускавшихся после дня, проведенного на горе, вниз. Обычно они, проходя мимо, кивали в знак приветствия или произносили приветственные слова на своем языке, но был среди них один, который не сделал ни того, ни другого.

Я увидел его, когда он неожиданно появился из-за последнего поворота тропы, петлявшей по склону горы. Подойдя ближе, я заметил, что его одежда отличалась от той, которая была на других путниках. Вместо стандартных спортивного костюма и рубашки из искусственных тканей, которые здесь были в фаворе, он был одет в традиционную египетскую одежду: на нем были рыжеватого цвета галабия — судя по всему, очень старая, поскольку она больше напоминала лохмотья, — и сандалии на толстой подошве, покрытые слоем пыли. Но странной внешность этого человека делала даже не его одежда, а то, что он не походил на египтянина! Скорее это был приземистый, плотно сколоченный азиат, почти лишенный волос и носивший на носу круглые проволочные очки.

Когда мы были в нескольких метрах друг от друга, я заговорил первым. «Привет», — сказал я, остановившись на секунду, чтобы перевести дыхание. Незнакомец, все так же приближаясь, не издал в ответ ни звука. Я подумал, что он, возможно, не слышал меня или что ветер отнес мои слова в другую сторону. Но незнакомец вдруг остановился прямо передо мной, только чуть повыше, на более высокой стороне тропы, оторвал взгляд от земли и произнес одну-единственную фразу на английском языке, предназначавшуюся, очевидно, мне: «Иногда не знаешь, что у тебя есть, пока не потеряешь». Пока я осмысливал услышанное, он просто обошел меня и продолжил свой путь вниз по тропе.

В этот момент в моей жизни случилось маленькое чудо. И смысл его был не столько в том, что сказал этот человек, сколько в том, когда и в каком контексте это было сказано. На дворе был 1989 год, «холодная» война близилась к завершению. Чего человек, встреченный мной на тропе, не мог знать, так это того, что именно время своего паломничества в Египет, и особенно день восхождения на вершину горы Моисея, я выбрал в качестве момента для принятия судьбоносных решений, которые должны будут сказаться на моей работе в оборонной промышленности, на моих друзьях, моей семье и в конечном счете на моей жизни.

Я спросил себя, какова вероятность того, что какой-то азиат, одетый в египетскую галабию и спускающийся с вершины легендарной горы в тот момент, когда я на нее поднимаюсь, вдруг остановится передо мной и ни с того ни с сего поделится своей мудростью. Ответ был прост: такая вероятность равнялась практически нулю! При встрече, состоявшейся на склоне горы на расстоянии в полмира от моего дома и длившейся даже менее двух минут, совершенно незнакомый человек дал мне ясный и недвусмысленный намек или предостережение, касающиеся огромных перемен, которые я намеревался совершить в своей жизни в ближайшие дни. По моему мнению или с позиции моего мышления, это — чудо.

Подозреваю, что все мы чуть ли не ежедневно сталкиваемся в своей жизни с маленькими чудесами. Иногда нам хватает и мудрости, и присутствия духа, чтобы признать их за таковые. Но даже если и нет, ничего страшного. Судя по всему, чудеса имеют свойство возвращаться и повторяться перед нами вновь и вновь. И каждый раз они становятся чуть более осязаемыми и плотными — до тех пор, пока мы наконец не поймем то послание, которой они нам несут!

Главное здесь то, что чудеса присутствуют повсюду. И происходят ежедневно по разным причинам, в ответ на самые разнообразные наши нужды. И наша задача — принять даваемый ими дар.

Попробуйте вот что: собираясь сегодня выходить из дома, прежде чем выйти, пообещайте себе, что постараетесь заприметить хотя бы одно чудо. Не задумываясь о том, что такое чудо или как оно выглядит, то есть не ограничивая себя никакими рамками, просто скажите себе четко и ясно, что среди множества чудес которые встретятся вам на пути, вы непременно распознаете хотя бы одно. И затем внимательно наблюдайте за тем, что происходит в мире вокруг вас. Еще раз напомню вам определение чуда, дабы вы им при случае воспользовались: «Чудо — это явление, необъяснимое с точки зрения законов природы». И когда вы решите, что самое время начать распознавать чудеса, и захотите отвести им место в своей жизни, не удивляйтесь, если они неожиданно начнут появляться повсюду!

Как видно из вышеприведенных глав, когда мы спрашиваем себя, способны ли мы выйти за рамки своих ограничений, то, по сути, подразумеваем возможность смены своих убеждений. А для этого нам нужна добротная причина, или основание. Естественным следствием этого принципа является тот факт, что когда меняется парадигма прежнего убеждения, то — для того чтобы такое событие имело далеко идущие последствия — необходимо, чтобы оно происходило в присутствии других людей.

Вполне может быть, что где-то в мире есть бегун, преодолевший дистанцию в одну милю менее чем за четыре минуты еще до того, как это сделал Роджер Банистер. Но если он сделал это на беговой дорожке, проложенной в принадлежащем ему парке позади собственного дома, а за самим забегом наблюдали одни лишь его домашние животные, то как об этом могут узнать другие? Это как дерево, которое падает в глубине дикого леса, где нет никого, кто бы слышал шум его падения. И кто об этом узнает? Несомненно, что другие люди должны быть свидетелями наших личных побед (или их следует оповестить об этом), дабы они отложились в жизни этих людей в качестве возможностей. Каждый раз, когда мы совершаем чудо, мы обновляем программы чьих-то убеждений и вкладываем в чье-то сознание новую схему реальности.

Мы множество раз убеждались в справедливости этого принципа. Будда, Иисус, Магомет, а в наши дни Ганди, Мать Тереза и Мартин Лютер Кинг — все они жили жизнью на глазах у других людей и самой своей жизнью указали им новый образ бытия. Они пролагали этот новый путь внутри своего сознания, стремясь его изменить. О впечатляющих примерах подобной метаморфозы мы, вероятно, слышали столько раз, что сегодня принимаем их как нечто само собой разумеющееся. Но более пристальный взгляд на то, как именно эти учителя сеяли семена новых идей в рамках уже существующих парадигм, поистине вызывает удивление.

Их достижения оказываются столь впечатляющими именно за счет того, каким образом они осуществляли свои преобразования. Программисту, сидящему в главном офисе компании и с высоты птичьего полета обозревающему виртуальный компьютерный мир, проще простого заметить, где именно в нем требуется внести новшества или сделать необходимые замены. Как только такая проблемная область выявлена, он может изолировать часть программы, немного видоизменить ее или, если потребуется, заново переписать, пока результат на выходе не будет таким, какой нужен.

Главное здесь то, что программист находится вне программы и обозревает ее с той точки, откуда легко заметить, какие именно шаги или действия требуется предпринять. В некотором смысле программисты подобны разного рода горе-советчикам или спортивным комментаторам, выступающим с обзором уже прошедших игр, когда, оглядываясь назад, легко увидеть и предугадать, что должно, а что не должно было случиться. Они наблюдают за игрой со стороны! В этом-то вся причина! Именно это и делает ваши и мои действия более чем мощными и эффективными.

Однако, находясь в самом «компьютере» квантового сознания, мы не можем наблюдать за ним со стороны. Мы «сидим» в той же «программе», которую пытаемся изменить! Мы ищем смысл, стремимся к исцелению, миру и изобилию, находясь именно там, где ощущаем дефицит всех этих вещей. Если программа обладает разумом и способна оценивать вечно меняющуюся ситуацию и по-новому реагировать на нее, она, говоря научно-компьютерным языком, считается разумной. А поскольку этот разум создается машиной, то он считается искусственным.

Недавний пример искусственного разума, украсивший заголовки всех ведущих мировых газет и ставший гвоздем телевизионных новостей, — компьютерная шахматная программа под названием Deep Blue («Голубая бездна»). 10 февраля 1996 года Deep Blue победила в первой игре против тогдашнего чемпиона мира Гарри Каспарова, транслировавшейся по всему миру. После игры Каспаров, комментируя ход матча, отметил, что компьютерная программа показала настолько «глубокий разум и смекалку», что даже он, чемпион мира по шахматам, не смог предугадать ее ходы.

В некотором отношении мы не особо отличаемся от Deep Blue. Находясь внутри разумного «компьютера» Вселенной, мы оцениваем те условия, которыми жизнь обставляет наш путь, и делаем должный, наилучший из всех возможных, выбор, руководствуясь имеющейся в наличии информацией. Главное — это то, что мы стремимся делать свой выбор на основе сложившихся у нас убеждений, касающихся наших способностей и ограничений. Когда мы признаем, что повседневная реальность — это не отражение наших слабостей и ограничений, а скорее фон, на котором высвечиваются наши возможности, все, что в прошлом нам казалось невозможным, теперь оказывается в пределах досягаемости. И это тот самый способ мышления, где все, что бы мы ни вообразили, где все те вероятные вещи, о которых мы никогда не задумывались, вдруг становятся возможными.

*

В начале этой книги я привел пример распространения звука в воде, взяв его в качестве аналога того, как распространяются в субстанции, из которой сформирована вся Вселенная, волны наших убеждений. Если не вдаваться в детальное описание того, как именно движутся волны, основная идея в том, что то явление, которое мы называем «убеждением», оказывает воздействие, далеко выходящее за пределы нашего тела, где оно создается и хранится. Это воздействие и есть наша сила.

Когда мы научимся оттачивать качество своих убеждений, добившись точной и изысканной их огранки, мы научимся и преобразовывать в нашем мире болезненные волны убеждений в целительные, пути войны — в пути мира, а ошибки и лишения — в успех и изобилие. Есть ли сила, более мощная и более священная, чем эта? И стоит ли удивляться тому, что все, начиная от религий и заканчивая нациями, строилось и строится вокруг силы наших убеждений?