Кое-что об Элизе

Глава 5. Выводящий

Динамик связи Бен отключил давно. Какие-то звуки до него долетали снаружи, но он не вслушивался в них. Собранный кибер стоял на своем месте, подсвеченный диодами, но тихий и неподвижный, такой же, как Эрне в своем кресле. Бен вытер лицо рукавом и опустил руку с паяльником. Больше сделать было ничего нельзя.

Мертвее мертвого.

Лазерный резак опять попался ему на глаза. Приставить к виску и нажать кнопку будет честнее унизительного судебного процесса, который все равно уже ничего не исправит. Он подошел к креслу, отстегнул крепления, снял шлем с головы друга, взял его за плечи и встряхнул — Лаудер не реагировал, и его тело казалось легким и жестким. Под пальцами Бен неожиданно ощутил что-то твердое в том месте, где у Эрне находился декодер. Он нагнулся и понял: лекарство, которое давно должно было рассосаться под кожей, по-прежнему держится вокруг декодера плотным валиком.

— Что за…

И тут до него дошло. Лекарство и не могло рассосаться, потому что метаболизм в теле почти останавливается во время дрифта, и они не просто блокировали декодер на время, а отключили его совсем. Бен стащил друга на пол и дотянулся до монтажного ножа. Никогда раньше ему еще не приходилось резать человека таким инструментом, да и вообще не приходилось резать, но он четырьмя продольными разрезами вскрыл кожу на плече Эрне по периметру декодера. Однако лекарство не потекло, как он ожидал, осталось плотным инфильтратом под кожей. Бен секунду подумал, наклонился к разрезу и сжал на нем зубы, втянул в себя его содержимое, как змеиный яд. Новокаин был страшно горьким, и рот тут же наполнился слюной.

— Сейчас, — сказал он немеющим языком, выплевывая лекарство себе под ноги. — Сейчас попробую запустить его. Если он мост, хрен знает куда, но это не важно, значит, я сейчас на одном конце, а ты на другом. И ты должен меня услышать. Возвращайся.

Снаружи в дверь ударило что-то тяжелое, раздался оглушительный визг и звук вгрызающейся в металл пилы. Переборка вздрогнула, а вместе с ней и Бен.

— Дверь ломают, — сказал он на ухо Эрне. — Если они найдут тебя таким, то признают мертвым. Я не смогу их убедить. Сию же минуту возвращайся, сейчас же, где бы ты ни был, пожалуйста.

Со стороны в металлической поверхности стенда Бен видел собственное искаженное лицо с окровавленным ртом, но ничего не чувствовал — новокаин расползался своим действием по слизистой рта. Он продолжал делать то единственное, на что сейчас был способен. Декодер уже хорошо определялся под кожей, когда он обхватил друга за плечи, прижал к себе, словно раненого, и сказал ему сквозь зубы на ухо:

— Ну, давай же, на выход.

Словно в насмешку над его словами кибер неожиданно ухнул и пропел:

— Tu vuò fa l’ americano! mmericano! mmericano siente a me, chi t’ ho fa fa?

— Заткнись, — с ненавистью сказал Бен, еле ворочая языком, но тут же перебил сам себя. — Нет, продолжай.

Рукой он накрыл плечо Лаудера, растирая его, словно это могло ускорить восстановление иннервации. Шум нарастал и постепенно стал нестерпимым, но Бен продолжал повторять свою команду, перекрикивая вой пилы, словно важнее этого дела у него в жизни ничего не было. Через пять минут переборка треснула, разошлась, и в трещину в двери ввалился человек в рабочей спецовке, за ним его собственный дед и все учебное начальство.

— Бен? Что здесь происходит?

Дед шагнул к нему, навис над ним горой. Бен молчал, потому из-за новокаина языка уже не чувствовал, и не понял, чей голос ответил за него:

— Готовимся к курсовой, сэр. Арендовали тихое место.

— Вечно вы со своими шуточками, Лаудер, — раздраженно оборвал его Уилкинс, стоящий рядом. — Говорить будете, когда вас спросят. И потрудитесь встать и одеться, а не валяться голым на полу.

— Да, сэр.

Бен засмеялся, сначала тихо, а потом громче, пока кто-то не догадался сбегать и принести ему воды, которой тот захлебнулся, стуча зубами о край стакана.

— Истерика, — шепнул Бернс деду.

Их обоих забрали на катер Шепарда, где генеральский медик дотошно сделал все мыслимые и немыслимые анализы, прежде чем доложить, что пациенты вне опасности. Каюты у них были разные, но Бен перетащил свою подушку в каюту Лаудера и устроился на кресле в одеяле, скандально ругаясь с врачом, который требовал от него вернуться в отведенную генералом каюту. Генерал Шепард несколько минут наблюдал в мониторы за тем, как Бен пытается организовать себе сидячее подобие гнезда, отключил камеры и достал из бара бутылку виски.

Беззвучно вошедший адъютант вежливо кашлянул, генерал обернулся.

— Что у тебя?

Вошедший протянул ему несколько листков бумаги, которые генерал пробежал глазами и, кивнув, бросил себе на стол. Адъютант тихо удалился. Шепард сделал глоток из бутылки, снова придвинул к себе бумаги и перечитал их еще раз. После этого он достал из дальнего угла сейфа пачку сигарет и закурил. Фотография Бена в парадной форме смотрела на него из рамки на столе.

Стояла поздняя ночь, когда генерал переступил порог каюты Лаудера и жестом приказал ему не поднимать шума — Бен спал в кресле в двух шагах от них. Он сел на край койки и посмотрел Лаудеру в лицо.

— Чья это была идея? — тихо спросил он. — Мне интересно только это.

— Моя, сэр, — спокойно ответил Лаудер.

Шепард усмехнулся.

— В месте пробы у Бена обнаружены следы камфоры. Камфорный раствор, введенный под кожу, вызывает красноту и жжение, похожее на аллергическую реакцию.

Лаудер молчал.

— Это называется поддельной пробой, сынок, — сказал Шепард. — Бен никогда не был аллергиком. Зачем ты это сделал? Кого пожалел?

Он немного подождал ответа, но так его и не услышал. Шепард с интересом посмотрел на него, встал и направился к выходу, но задержался на пороге и оглянулся.

— Раз уж ты все-таки это сделал… на что похож дрифт без декодера? — спросил он.

Целая вечность прошла, прежде чем Лаудер поднял глаза и произнес:

— Ни на что и на все сразу. Простите, сэр.

Еще одну вечность спустя генерал Шепард кивнул и вышел.

Камеры в карцере им тоже отвели рядом, с общей стеной, и Эрне с Беном четвертые сутки развлекались тем, что играли в шахматы по памяти, держа воображаемую доску перед глазами. Других развлечений тут все равно не было, а до конца каникул оставались долгие десять дней.

— Тему курсовой придется искать новую, — тоскливо заявил Бен, проиграв Лаудеру одну из трех партий, — ведь не будешь же комиссии говорить о бескодовом дрифте после всего этого.

— Еще бы, — насмешливо ответил Эрне. — Описывать в качестве доказательной базы, как ты рыдал у меня на плече и просил вернуться, несколько неэтично по отношению к твоему деду, который будет на твоей защите.

— Я не рыдал, — возмутился Бен. — Я тебя просто попросил, по-дружески попросил, понимаешь хоть разницу? И к тому же… погоди, а разве ты меня слышал?

— Слышал, — задумчиво ответил Эрне. — Не все, но отдельные слова. А ведь в дрифте не должен был. Сижу и думаю теперь, как это получилось, и не сделать ли такое исследование темой курсовой? Ввести понятие выводящего на случай отказа оборудования, подобрать нужные акустические модуляции, попробовать смену заданий в пути, навигацию, переадресовку…

Они замолчали, потом Бен сказал тихим задыхающимся голосом:

— Лау, это не просто новая тема, это клондайк. Огромный золотой клондайк.

Училище с легкой руки Шепарда-младшего, вставшего во главе государства вместо деда, через несколько лет приобрело статус высшего учебного заведения, методику преподавания пересмотрели, правила ужесточили, принимать учащихся начали с восемнадцати лет. Сам Лаудер вел там несколько дисциплин и думал, что никогда больше не вспомнит о бескодовом дрифте, пока один из его курсантов, обиженный розыгрышем, не поднял механический манипулятор лабораторного робота, имея в своем распоряжении пустой, только что вшитый имплант без единого кода.

Курсанта звали Головастик.