Когда боги смеются

Глава четвертая О расставаниях и выгодах

Звук их шагов нарушал тишину; они спустились на серебряный берег, кристаллическая галька которого хрустела под их ногами.

Малиновые глаза Элрика заметили какой-то предмет, лежащий на берегу. Он улыбнулся, затем помотал головой, словно пытаясь освободиться от чего-то навязчивого. Дрожа от возбуждения, он указал на лодку, и остальные увидели, что она, в отличие от других судов и суденышек, невредима. Лодка была выкрашена в желтый и красный цвета и выглядела вульгарно веселой в общей атмосфере тревоги. Приблизившись, они увидели, что лодка сделана из дерева неизвестной им породы. Мунглам провел короткими пальцами по борту.

– Жесткое, как железо, – выдохнул он. – Неудивительно, что она не сгнила, как остальные. – Он заглянул внутрь и вздрогнул. – Что ж, владелец не будет возражать, если мы ее заберем, – сухо добавил он.

Элрик и Шаарилла поняли, что он имеет в виду, когда увидели неестественно скрюченный скелет, лежащий на днище лодки. Элрик вышвырнул эти бренные останки из лодки на береговую гальку. Скелет с грохотом покатился по сверкающим камням, разваливаясь на части и оставляя за собой след из костей. Череп лег у самой кромки воды, словно глядя безглазым взором на волнующуюся морскую пучину.

Элрик и Мунглам потащили лодку к морю, а Шаарилла, подойдя к воде, села на корточки и погрузила руки в воду. Она тут же резко вскочила, стряхивая с рук влагу.

– Насколько я понимаю, это не вода, – сказала она.

Они услышали ее слова, но ничего не ответили.

– Нам нужен парус, – пробормотал Элрик. Над водой гулял холодный ветерок. – Сгодится плащ. – Он снял с себя плаш и привязал его к мачте лодки. – Двоим из нас придется держать его с одной и с другой стороны, – сказал он. – Таким образом мы хоть немного сможем контролировать направление движения. Парус самодельный, но лучшего нам все равно не придумать.

Они оттолкнулись от берега, стараясь не замочить ноги в море. Парус поймал ветерок, и лодка понеслась по воде резвее, чем это показалось Элрику поначалу. Суденышко рвалось вперед, словно подчиняясь собственному желанию, а Элрик и Мунглам до боли в мышцах удерживали края паруса.

Скоро они потеряли из виду серебряный берег, и теперь все, что они могли видеть, – это светло-голубое мерцание наверху, которое почти не рассеивало мрак. Именно тогда они и услышали хлопанье крыльев в вышине и подняли головы.

На них молча спускались три здоровенных обезьяноподобных существа на громадных крыльях. Шаарилла узнала их и в ужасе выдохнула:

– Клакары!

Мунглам, пожав плечами, спешно извлек свой меч.

– Мне это название ничего не говорит… Кто они такие?

Однако ответа он не получил, потому что первая крылатая обезьяна спланировала вниз, разевая пасть и что-то бормоча, с ее длинных клыков капала слюна. Мунглам отпустил конец паруса и попытался ударить тварь мечом, но та увернулась, сделав мощный взмах крыльями и снова устремившись ввысь.

Элрик, вытащив из ножен Буревестник, удивился: клинок молчал, знакомой звонкой песни не было слышно. Меч дрожал в его руке, и вместо притока энергии, ощущавшегося им обычно в таких случаях, он чувствовал лишь легкое пощипывание. Он было запаниковал, потому что без меча мог быстро утратить все жизненные силы. Усилием воли подавляя в себе страх, он принялся отмахиваться мечом от планирующей на него обезьяны.

Обезьяна ухватилась за клинок и опрокинула Элрика, но при этом закричала от боли, потому что меч пронзил ее узловатую лапу и отсек пальцы, которые, кровоточа и еще шевелясь, упали в лодку.

Элрик, ухватившись за борт лодки, поднялся на ноги. Пронзительно крича, крылатая обезьяна снова бросилась на него, но на этот раз с большей осторожностью.

Элрик собрал все силы и, взяв меч двумя руками, нанес удар, которым отсек одно из кожаных крыльев, после чего искалеченная тварь свалилась в лодку. Прикинув, где находится сердце этой бестии, Элрик вонзил ей меч ниже грудной кости. Обезьяна затихла.

Мунглам яростно отбивался сразу от двух крылатых обезьян, которые нападали на него с двух сторон. Он стоял на одном колене, наудачу нанося удары. Он вспорол череп одной из тварей, но та, хотя и преодолевая боль, продолжала наступать на него. Элрик вслепую взмахнул Буревестником и нанес раненой бестии удар в горло, выставив меч острием вперед. Обезьяна ухватилась когтистой рукой за сталь клинка и свалилась за борт. Ее тело некоторое время продержалось на поверхности, но потом начало медленно погружаться.

Элрик из последних сил цеплялся за рукоятку меча, далеко перевешиваясь за борт. Невероятным образом меч тонул вместе с мертвой обезьяной. Элрик, который успел хорошо изучить свойства Буревестника, был поражен происходящим – теперь меч шел на дно, как делал бы это любой обычный меч. Он дернул за рукоять и все-таки извлек клинок из тела мертвой крылатой обезьяны.

Элрик быстро терял силы. Происходившее было невероятно. Какие потусторонние законы управляли этим подземным миром? Никакого разумного объяснения не приходило в голову, и сейчас главной заботой Элрика было восстановление утраченных сил. Но без помощи рунного меча это было невозможно.

Кривой меч Мунглама расчленил последнюю обезьяну, и теперь маленький человечек деловито перебрасывал мертвое тело за борт. Он повернулся к Элрику с торжествующей улыбкой на губах.

– Неплохая драчка, – сказал он.

Элрик покачал головой.

– Мы должны как можно скорее пересечь это море, – ответил он. – Иначе нам конец. Я теряю силы.

– Как? Почему?

– Не знаю… Может быть, силы Энтропии здесь могущественнее, чем я думал. Поспешим, времени на размышления у нас нет.

В глазах Мунглама поселилась тревога. Он мог только подчиняться Элрику. Элрик дрожал от слабости, из последних сил удерживая рвущийся из рук парус. Шаарилла придвинулась, чтобы помочь ему, ее руки касались его, глубоко посаженные глаза женщины смотрели с сочувствием.

– Что это были за твари? – выдохнул Мунглам, его губы разошлись, обнажив белые зубы, дышал он тяжело.

– Клакары, – ответила Шаарилла. – Это примитивные предки моего народа, доисторические существа. А мой народ считается старейшим на этой планете.

– Кто бы ни пытался нас остановить в этих твоих поисках, я бы им посоветовал придумать какой-нибудь оригинальный способ, – ухмыльнулся Мунглам. – Старые методы тут не годятся.

Однако его спутники даже не улыбнулись, потому что Элрик едва не терял сознание, а женщина была озабочена только его состоянием.

Мунглам, глядя вперед, пожал плечами. Когда спустя какое-то время он заговорил снова, голос его зазвучал возбужденно.

– Впереди земля!

Это и в самом деле была земля, и они быстро к ней приближались. Слишком быстро.

Элрик выпрямился и с трудом проговорил:

– Отпустите парус!

Мунглам подчинился. Лодка продолжала нестись вперед и наконец ударилась о такой же серебристый берег. Нос лодки пропахал темный шрам в сверкающей гальке. Лодка резко остановилась, накренившись на один бок, отчего все трое вывалились за борт.

Шаарилла и Мунглам поднялись и поволокли безвольное тело альбиноса вверх по берегу. Они тащили Элрика, пока кристаллическая галька не сменилась плотным, мягким мхом и их шаги не стали беззвучными. Здесь они положили альбиноса и остановились, обеспокоенно глядя на него и не зная, что делать дальше.

Элрик попытался подняться, но не смог.

– Дайте мне время, – прошептал он. – Я не умру, но зрение отказывает мне. Я могу только надеяться, что на твердой земле к мечу вернется сила.

Из последних сил он вытащил Буревестник из ножен и облегченно улыбнулся – рунный меч тихонько запел, Постепенно его песня начала звучать громче, а по всей длине клинка пробежала черная молния.

Элрик почувствовал приток сил, энергия возвращалась к нему. Но несмотря на это, в его малиновых глазах застыло мучительное страдание.

– Без этого Черного Меча я ничто, – простонал он. – Но что он делает со мной? Неужели я навечно связан с ним?

Другие не ответили ему, но их тронули чувства, которые им были непонятны, чувства, представлявшие собой смесь страха, ненависти, сожаления и связанные с чем-то еще…

Наконец Элрик, дрожа, поднялся и молча повел их по поросшему мхом склону горы к более естественному свету, мерцавшему наверху. Они видели, что источником этого света является широкая расселина, уходящая далеко вверх. В этом свете они вскоре смогли различить нечто темное неправильной формы, возвышавшееся в тени над щелью.

Приблизившись, они увидели, что это замок из черного камня – нагромождение камней, поросшее темно-зеленым ползучим лишайником, который цеплялся за древние стены с чуть ли не сознательной настойчивостью.

Казалось, что башни этого замка построены совершенно хаотическим образом и занимают огромное пространство. Окон нигде не было видно, а единственным отверстием, которое они увидели, был вход, перекрытый массивной металлической решеткой, отливавшей красноватым светом, но не излучавшей тепла. Над этими воротами золотистым цветом горел знак Повелителей Энтропии, представлявший собой восемь стрел, разлетающихся во все стороны из центра. Этот знак словно бы висел в воздухе, не касаясь черного, поросшего лишайником камня.

– Я думаю, наш поиск здесь и заканчивается, – мрачно сказал Элрик. – Либо здесь, либо нигде.

– Прежде чем я пойду дальше, Элрик, я должен знать, что ты ищешь, – пробормотал Мунглам. – Я думаю, что заслужил это право.

– Одну книгу, – небрежно сказал Элрик. – Книгу Мертвых Богов. Она находится в стенах этого замка – я в этом уверен. Мы достигли цели нашего путешествия.

Мунглам пожал плечами.

– Я мог бы и не спрашивать, – улыбнулся он. – Твой ответ мало что мне говорит. Я надеюсь, что мне будет позволено получить хотя бы малую долю того сокровища, которое являет собой сия Книга.

Элрик усмехнулся, хотя и чувствовал всем своим существом холодок страха. Он не ответил на пожелание Мунглама. Вместо этого Элрик сказал:

– Но сначала нам надо войти внутрь.

Ворота словно услышали его, металлическая решетка сверкнула бледно-зеленым светом, потом мерцание снова стало красным, и решетка в конце концов исчезла. Вход был открыт, и ничто не мешало им войти внутрь.

– Не нравится мне это, – проворчал Мунглам. – Слишком уж просто. Нас ожидает ловушка. Неужели мы так легко отдадимся на милость того, кто обитает в стенах этого замка.

– Ачто нам еще остается? – спокойно проговорил Элрик.

– Вернуться или идти вперед, минуя этот замок. Не надо искушать того, кто сторожит Книгу! – Шаарилла цеплялась за правую руку альбиноса, ее лицо исказил страх, в глазах застыла мольба. – Забудь о Книге, Элрик!

– Забыть сейчас? – невесело рассмеялся Элрик. – Пройдя столько испытаний? Нет, Шаарилла, это невозможно, когда истина так близко. Лучше уж умереть, чем не попытаться добыть мудрость из Книги, когда она в двух шагах.

Шаарилла разжала пальцы, ее плечи безнадежно опустились.

– Мы не можем сражаться со слугами Энтропии…

– Возможно, нам и не придется. – Элрик сам не верил в свои слова, но губы его сжались в жесткую линию; его переполняли чувства – темные, напряженные и страшные.

Мунглам бросил взгляд на Шаариллу.

– Шаарилла права, – убежденно сказал он. – В этих стенах ты не найдешь ничего, кроме разочарования, а возможно, и смерти. Давай лучше поднимемся еще выше по тем ступеням и попытаемся выбраться на поверхность.

Он указал на корявые ступеньки, которые вели к отверстию, зияющему в своде пещеры.

Элрик покачал головой.

– Нет. Если хочешь – иди один.

Мунглам скорчил обеспокоенную гримасу.

– Ты упрям, друг Элрик. Ну что ж, будь что будет. Я иду с тобой. Но лично я всегда предпочитал компромисс.

Элрик медленно направился к темному входу мрачного огромного замка.

В широком темном дворе их ждала высокая фигура, завернутая в алый огонь.

Элрик, не останавливаясь, прошел через ворота. Мунглам и Шаарилла с опаской последовали за ним.

Порывистый хохот вырвался изо рта великана, и алый огонь затрепетал вокруг него. Он был гол и безоружен, но исходящая от него сила чуть не отбросила троих спутников назад. Кожа у великана была чешуйчатой, дымчато-алого цвета. Он легко переминался с одной округлой ноги на другую, а на его массивном теле играли мощные мускулы. Череп у него был удлиненный, срезанный к затылку со лба, а его глаза напоминали заплаты из голубой стали без зрачков. Все тело великана сотрясалось от дикой, злобной радости.

– Приветствую тебя, Элрик Мелнибонийский. Я Поздравляю тебя с удивительным упорством!

– Кто ты? – прорычал Элрик, положив руку на меч.

– Меня зовут Орунлу-Хранитель, а это – цитадель Повелителей Энтропии. – Великан цинично ухмыльнулся. – Не надо так нервно гладить твой хиленький клинок. Ты должен знать, что теперь я ничем не могу тебе повредить. Я получил Возможность переместиться в твое царство только после того, как дал такой обет.

Голос Элрика выдал его растущее возбуждение.

– Так значит, ты не можешь нас остановить?

– Я не смею… поскольку мои тайные усилия не увенчались успехом. Однако должен признать, что твоя неразумная попытка несколько встревожила меня. Книга важна для нас.

Но что она может значить для тебя? Я охраняю ее триста веков и ни разу не проявил любопытства – не попытался узнать, почему мои хозяева придают ей такое значение, почему они остановили ее полет на солнце и запрятали на этой скучнейшей земле, населенной глупыми существами, называемыми людьми, к тому же имеющими столь короткую жизнь.

– Я ищу в ней Истину, – осторожно сказал Элрик.

– Нет иной Истины, кроме Вечной борьбы, – убежденно сказал великан, излучающий алое пламя.

– Что властвует над силами Закона и Хаоса? – спросил Элрик. – Что управляет вашими судьбами так же, как управляет моей?

– На этот вопрос я не знаю ответа. Есть только Равновесие.

– Тогда, может быть, Книга ответит нам, – сказал Элрик. – Пропусти нас и скажи, где она лежит.

Великан отступил назад, иронически улыбаясь:

– Она лежит в маленькой комнате центральной башни. Я поклялся никогда не заходить внутрь, но провести туда вас я могу. Идите, если хотите, свой долг я исполнил.

Элрик, Мунглам и Шаарилла направились ко входу в замок, но, перед тем как им войти, великан предостерегающе заговорил за их спинами:

– Мне говорили, что знание, содержащееся в Книге, Может нарушить равновесие в пользу сил Закона. Это меня беспокоит, но, выходит, есть и еще одна вероятность, которая беспокоит меня еще больше.

– Какая? – спросил Элрик.

– Это знание может оказать такое сокрушительное влияние на мультивселенную, что в результате наступит полная энтропия. Мои хозяева не желают этого, потому что в конечном счете это может привести к разрушению всей материи. Мы существуем только для того, чтобы сражаться, а не побеждать, для того, чтобы поддерживать вечную борьбу.

– Мне все равно, – сказал Элрик. – Мне нечего терять, Орунлу-Хранитель.

– Тогда иди, – сказал великан и зашагал через двор в темноту.

Внутри башни ступеньки ведущей вверх винтовой лестницы были освещены бледным светом. Элрик начал молча подниматься, движимый собственной целью, предначертанной самой судьбой. Поколебавшись, Мунглам и Шаарилла последовали за ним, на их лицах было выражение вынужденного смирения.

Все выше и выше поднимались ступени, неимоверно извиваясь на пути к их цели, и наконец трое оказались перед комнатой, наполненной ослепляющим светом, многоцветными колеблющимся, не проникавшим наружу, но целиком остававшимся в комнате, которая вмещала его.

Зажмурившись и прикрывая красные глаза ладонью, Элрик вошел внутрь и сузившимися зрачками увидел источник света, лежавший на небольшой каменной подставке в центре комнаты.

Шаарилла и Мунглам, тоже ослепленные, последовали за Элриком в комнату и в трепете остановились перед увиденным.

Книга Мертвых Богов была огромна, ее обложка, инкрустированная неземными драгоценными камнями, и излучала этот ярчайший свет. Она сияла, она пульсировала светом и переливалась великолепными цветами.

– Наконец-то! – выдохнул Элрик. – Наконец-то Истина откроется мне!

На нетвердых ногах, словно пьяный, он сделал несколько шагов и протянул свои белые руки к тому, что искал с такой отчаянной безнадежностью. Его руки коснулись вибрирующей светом обложки Книги, дрожащие пальцы открыли ее.

– Сейчас я узнаю, – с восторгом сказал он.

Обложка с резким стуком упала на пол, драгоценные камни разлетелись по выстланному плитами полу. Под судорожно скрючившимися пальцами Элрика была только горка желтоватого праха.

– Нет! – Его крик был исполнен боли и недоумения. – Нет! – Слезы потекли по его лицу, искаженному гримасой отчаяния.

Руки Элрика погрузились в желтоватый прах. Со стоном, потрясшим все его существо, он упал на колени, уткнувшись лицом в распавшийся пергамент Книги. Время уничтожило Книгу, к которой никто не прикасался триста веков и о которой, возможно, просто забыли. Даже мудрые и всемогущие боги, создавшие ее, погибли, а теперь за ними в небытие последовало и их знание.

Они стояли на склоне высокой горы, глядя на зеленые долины внизу. Светило солнце, небо было голубым и безоблачным. За ними находилась зияющая дыра, которая вела в цитадель Повелителей Энтропии.

Элрик печальными глазами смотрел на мир, голова его упала на грудь под грузом усталости и темного отчаяния. Он не произнес ни слова с того времени, как спутники вытащили его, рыдающего, из комнаты, где лежала Книга. Теперь он поднял бледное лицо и заговорил голосом, исполненным самоиронии и горечи; это был голос одинокого человека, похожий на зов голодных морских птиц, кружащих в холодных небесах над мрачными берегами.

– Теперь, – сказал он, – я буду жить, даже не зная для чего, не зная, имеет ли моя жизнь какую-нибудь цель или нет. А ведь, возможно, Книга сказала бы мне об этом. Но, скорее всего, я бы все равно не поверил прочитанному. Я вечный скептик, я вечно задаю себе вопрос: сам ли я совершаю те действия, что совершаю? Я никогда не знаю, ведет ли меня какое-то высшее существо или нет. Я завидую тем, кто знает. Теперь мне остается только продолжить поиски и надеяться – возможно, напрасно, – что, прежде чем истечет отведенный мне срок, истина откроется мне.

Шаарилла взяла его безвольную руку в свои. В глазах ее стояли слезы.

– Элрик, позволь мне утешить тебя.

Альбинос горько усмехнулся.

– Лучше бы нам никогда не встречаться, Шаарилла из Танцующего Тумана. На какое-то время ты дала мне надежду – я уже было решил, что обрел внутренний покой. Но теперь из-за тебя я впал в еще большее отчаяние, чем прежде. В этом мире нет спасения – только злосчастная судьба. Прощай.

Он вырвал из ее рук свою и направился вниз по склону горы.

Мунглам бросил взгляд на Шаариллу, а потом – на Элрика. Он вытащил что-то из кошелька и вложил в руку девушки.

– Удачи тебе – сказал он и бросился следом за Элриком.

Не останавливаясь, Элрик повернул голову, услышав приближение Мунглама, и, преодолевая отчаяние, сказал:

– В чем дело, друг Мунглам? Почему ты пошел за мной?

– Я уже довольно давно иду за тобой, господин Элрик, и не вижу причин останавливаться, – усмехнулся маленький человечек. – И потом, в отличие от тебя, я материалист. Нам ведь нужно будет есть, разве нет?

Элрик нахмурился, чувствуя, как потеплело у него на душе.

– Что ты имеешь в виду, Мунглам?

Мунглам усмехнулся.

– Я извлекаю пользу из любой ситуации, – ответил он и, вытащив свой кошелек, извлек что-то оттуда и протянул на раскрытой ладони Элрику.

Сверкая и переливаясь множеством цветов, у него на ладони лежал один из драгоценных камней, украшавших обложку Книги.

– У меня в кошельке есть еще, – сказал Мунглам. – И каждый стоит целое состояние. – Он взял Элрика под руку. – Идем, Элрик. Какие бы новые земли мы ни посетили, мы сможем обменять эти безделушки на вино и приятную компанию.

У них за спиной на склоне горы стояла Шаарилла; глазами, полными отчаяния, смотрела она им вслед, пока они не исчезли из виду. Драгоценный камень, врученный ей Мунгламом, выпал из ее пальцев и, ярко сверкая своими гранями, подпрыгнул несколько раз, а потом исчез в вересковых зарослях. Потом она повернулась, и черный зев пещеры поглотил ее.