Когда босс - извращенец

Глава 11

Азамат

Сам не понял, как сморозил.

Смотрел, смотрел в её наивные голубые глаза и черт дернул.

А точнее сказать – дернулся. В конкретном таком месте. В штанах.

Чувствую себя гребаным пацаном рядом с этой мелкой.

Обычно, женские истерики всегда меня только раздражали, но не в этом случае. В этом случае я сам оказался в панике.

Почему ревёт? Как сделать так, чтобы перестала? Что ей для этого нужно?

Почувствовал себя мамочкой, у которой разревелся новорожденный ребенок. Первый новорожденный, чтоб его, ребенок.

Теперь хожу по магазину, выбираю прокладки.

Торт и кофе уже заказал из ресторана, запрос на премию направил в отдел бухгалтерии, из отеля потребовал принести тапочки и халат, а лавандовый гель для душа уже купил.

Сейчас стою с «натурелла найт» в руках и внимательно её изучаю.

«Макси» не вижу, поэтому начинаю искать в интернете, есть ли между ними принципиальная разница, которая может хоть как-то повлиять на эксплуатацию.

Как оказалось, разница всё-таки есть, пусть и незначительная.

- Девушка - подзываю консультанта. - Мне нужны "натурелла макси", а я вижу только "нормал" и "найт". Посмотрите пожалуйста на складе.

Консультант безразлично пожимает плечами.

- Да возьмите ночные, они почти ни чем не отличаются.

- Ошибаетесь - возражаю я.

На лице девушки появляется возмущение, которое я трактую как «это ты мне говоришь?»

Молча кладу ей в карман купюру.

Так быстрее.

- Кажется, на складе и правда есть, еще не выставили. Я посмотрю - тут же соглашается она.

- Спасибо.

Конечно, на складе они очень быстро нашлись и теперь у меня полный набор пожеланий маленькой занозы, с которым я иду назад, к офису.

Сначала я себя успокаивал. Оправдывался чистым интересом.

Думал, просто помучаю её немного, и выставлю за дверь.

А теперь у меня паника от того, что она ревёт.

От того, что темноты боится. От того, что по ночам одна домой ходит по курортным районам, где все отдыхают и, как следствие, много пьют.

Как итог, - ходит она не одна, но, конечно же, сама об этом даже не догадывается. Лучшего охранника из лучшей фирмы к ней приставил.

Прохожу в свой кабинет, стучу в дверь ванной.

- Минуточку!

Дверь приоткрывается и высовывается рука.

Крохотная такая, изящная.

Кладу в ладонь лавандовый гель для душа.

Рука скрывается из виду, небольшая заминка, и тут высовывается другая. Требовательно шевелит пальцами, мол «теперь давай следующее».

Не могу сдержать усмешку.

Наглая какая.

Вкладываю в ладонь пачку прокладок.

- Может, тебе и торт туда? - предлагаю на всякий случай.

Мало ли. С настроением там явная катастрофа.

Аня тут же высовывается из-за двери и шокировано меня разглядывает.

При мысли, что на ней нет никакой одежды, только полотенце, сжимаю челюсти и делаю глубокий вдох.

- А вы что, правда купили торт?!

- Купил.

- Шоколадный?

- Да.

Полотенце немного сползло, приоткрывая вид на полную грудь.

В горле пересыхает. Жарко. Очень, чтоб её, жарко и плевать, что кондиционер на полную мощность.

Девчонка, замечая мой взгляд, что-то возмущенно пищит и скрывается из виду, хлопнув дверью.

А я стою и понимаю, что влип окончательно.

Все правила, которые я сам для себя установил еще очень давно, теперь просто летят к чертям.

Как только заменил отца на посту директора компании, сразу же поставил себе четкое условие - никаких отношений на работе.

Ни дружбы, ни секса, ни секса по дружбе. Никогда и никаких.

Нельзя управлять людьми, подпуская их слишком близко.

Всё просто скатится в хаос, в полный и абсолютный беспорядок, а беспорядок доводит меня до бешенства.

Всегда считал, что женщин и без того много, всегда без труда можно найти ту, с которой можно провести время.

Меняется только лицо, запах и цвет волос, но суть одна и та же.

Даже улыбки у всех одинаковые. Услужливые. Как будто приклеенные.

Поэтому, я просто даю деньги, подарки и возможности, а получаю секс. Никаких обещаний и никаких обязательств.

Самая простая система.

Так было с Ариной, так было и со всеми до неё.

Но сейчас в моей системе что-то сломалось.

Теперь мне нужна именно вот эта мелкая заноза, которая даже не пытается мне понравится.

Даже наоборот.

Приходит на работу без косметики, волосы всегда собраны в строгий пучок, а флирт на уровне минус сто.

Девчонка выходит из ванной. Босиком. Рубашка почти не скрывает стройные ноги.

Мокрые волосы вьются прямо у лица, она неловко обнимает себя за талию и смотрит на меня.

- Большое спасибо - шепчет смущенно, пока я наглым образом её разглядываю.

Трогательная такая, беззащитная, домашняя. Такую бы прямо с утра к себе в постель и весь день оттуда не выпускать.

Брать её теплой, сонной, нежной.

Твою мать….

Хмурюсь, поднимаюсь с места и бросаю ей под ноги тапочки. Поплыл ты, Азамат, конкретно поплыл.

- Теперь, прошу - указываю рукой на стол, на котором уже стоит торт, тарелки и две чашки с кофе.

Девчонка покорно усаживается в кресло напротив моего и стыдливо складывает руки на коленях.

Её стеснение еще больше возбуждает. Как будто девственница. В двадцать два и с такой-то внешностью.

Мечтай, Азамат.

Чувствую себя так, будто что-то невероятно притягательное принадлежит мне, а взять это я не могу.

Отрезаю огромный кусок торта, ставлю перед ней и после присаживаюсь на свое место.

Наблюдаю, как ест и, казалось бы, что в этом может быть соблазнительного...

Черта с два.

Языком слизывает крем, который остается на губе, а мне хочется провести по этим губам пальцем, самому слизнуть этот крем, ворваться в её рот, заставить принять, заставить прижиматься, стонать...

Все, понесло меня к чертовой, мать её, матери. Да здравствует ледяной душ.

Чувствую, из-за этой мелкой ведьмы крепкий иммунитет мне теперь обеспечен.

- А вы почему не едите торт?

- Я не ем сладкое - еле как выдавливаю, отрываясь от её губ.

- Вы что, на диете ?

- Нет, просто не люблю. С детства.

Девчонка с минуту смотрит на меня поражённо, как будто не понимает , как это возможно , потом , глядя мне в глаза, как собирающийся нашкодить, но явно не чувствующий своей вины за это ребенок, двигает торт к себе .

А затем втыкает вилку прямо в середину, отмечая свою территорию .

Живая такая, настоящая.

- Простите, но так вкуснее.

Развожу руками. Всё, что угодно.

Когда Аня наелась, то теперь уже брезгливо отодвинула от себя остатки торта.

Переела.

- Сегодня тебе привезут телефон взамен того, что сломался - оповещаю её.

Недовольно хмурит брови.

Надо же, гордая, оказывается.

Насупилась, явно собирая в кулак всю свою храбрость, чтобы выдать мне сейчас какую-нибудь гневную триаду.

- Азамат Рустамович, мне всё вот это вот не нужно, имейте ввиду!

Угадал.

- Спать с вами, чтобы вы знали, я не собираюсь, поэтому подарки ваши мне не нужны. Я сама в состоянии купить себе новый телефон!

Святая монашка.

Подбородок-то как грозно выпятила. Так бы и искусал его. И не только его….

Главное сейчас – смотреть строго в глаза и не проверять, не отвалилась ли пуговица где-нибудь в районе груди.

В глаза смотри, Азамат, в глаза.

На рубашках за сто тысяч ни черта не отваливается.

- Ань, в этом нет ничего такого и, поверь, спать с тобой я тоже не намерен.

Не импотент, слава Богу. Смогу найти занятия поинтереснее сна.

- Я чувствую свою ответственность, это ведь из-за меня твой телефон...

- Спасибо, конечно, но повторю - моей зарплаты хватит, чтобы купить нормальный телефон!

Еще и перебивает.

Это, на удивление, сейчас даже не бесит. Наоборот - забавляет. Совсем осмелела.

- Твоей зарплаты тебе не видать еще неделю, а связываться со своими сотрудниками ментально я пока еще не научился.

- У меня премия есть! И еще аванс остался!

- Значит слезами заработанная премия тебя устраивает, а телефон взамен того, который пострадал при исполнении моего поручения - нет.

Вижу, что её логика в этот момент сломалась.

- Значит не нужна мне ваша премия.

- Поздно, в отделе она уже зафиксирована. Отменять что-то у меня привычки нет и не предвидится. Вопросы?

- Азамат Рус…

- Вопросов нет, возмущения слушать не намерен. Теперь работать.

- Нет, постойте, …- упрямо хочет продолжить разбирательство.

А я не хочу. Хочу подавить протест, зажать её у стенки, впиться в мягкие губы, вынудить ответить на поцелуй.

Пусть жестко, пусть грубо, но сейчас же обозначить то, что принадлежит мне.

Будет принадлежать.

И даже зная, что сегодня мне ни черта не светит, кроме криопроцедур, все равно хочу.

Вслух выругался, когда дверь без стука открылась и на пороге появился мой младший брат. Единственный, кто имеет наглость заходить вот так.

Тимур.

- Эй, братишка…О, я, кажется, не вовремя?

- Очень даже вовремя - испуганно шелестит Аня и хочет выскользнуть за дверь.

- Стоп - командую я.

- Мадмуазель? - тут же вмешивается Тимур. - Я спас вас от этого чудовища?

- Быстро за дверь, герой.

Грубость в голосе скрыть даже не пытаюсь. То, что на неё в таком виде смотрит кто-то кроме меня, вызывает бешенство.

Кажется, моя болезнь начинает прогрессировать.

Тимур беззаботно пожимает плечами.

- Ладно, если что, кричите - говорит он Ане, разворачиваясь. - На помощь я вам всё-таки больше не приду, но хотя бы посочувствую.

Только и умеет, что дурачиться, придурок.

Дверь закрывается.

Беру белый пушистый халат, который принесли вместе с тапочками, подхожу и выставляю его перед Аней.

Огромный, длинный, почти до пола .

Специально мужской попросил. Мало того, что мужской, так еще и последний размер.

- Надевай.

Цокает языком, но послушно продевает руки в рукава.

- Теперь развернись.

Уныло разворачивается, как капризный ребенок, на которого в мае натягивают зимнюю куртку.

Крепко завязал пояс.

Смотрю ей в спину, пока она, намеренно немного переваливаясь, семенит к выходу в тапочках и в огромном белом халате.

Черти что, а не офис.

Ловлю себя на том, что улыбаюсь как идиот.

Всё, Ань, раз уж я влип, то и ты со мной за компанию.