Когда играют все [СИ]

Глава первая

Потоки света восходящего солнца золотили дорогу, петляющую между холмами. Мгновения назад предрассветно серые валуны неспешно оживали в утренних лучах до медово янтарных переливов цвета. И множество желтых нарциссов вспыхивали среди свежей травы и кустарничков. Дорога вела к морю.

Боэланд пришпорил коня, оставив своих спутников немного позади. С гор веял прохладный ветерок, в синем небе запел жаворонок, и негромкая птичья трель звучала среди холмов так естественно, как если бы сама земля обрела голос.

Молодой всадник еле слышно рассмеялся. Он все-таки выжил! Пережил правление сумасшедшего папаши. И теперь сумеет удержать скипетр в руках и сохранить свою страну, как бы сейчас не было тяжело. Родная земля всегда поделится с ним силой, а преданные люди поддержат в тяжелую минуту.

Вдали послышались крики чаек. Боэланд поднял коня на дыбы, чтобы увидеть море с вершины холма. Рассветное солнце позолотило не только землю, но и водную гладь. Там у берега моря жила, как говорили, старая волшебница, чтобы встретится с ней, король еще до рассвета покинул столицу, И сейчас предчувствие встречи с чем-то чудесным придавало его радости пьянящий оттенок.

Но он опоздал.

Фенелла проплакала над могилой всю ночь, под утро сил плакать уже не было. С моря подул сильный ветер. Стало холодно. Девушка плотно завернулась в длинный плащ, накинула капюшон и, еле переставляя ноги, побрела по сумрачной тропинке среди сосен вдоль берега моря. Брела она, куда глаза глядят. Возвращаться в домик, где они в последнее время жили с тетей Меланарой… нет, не с тетей — с мамой, возвращаться в тот дом сил не было. Фенелла остановилась. Меланара до последнего дня не признавалась дочери, кем она ей была, называлась тетей. Слишком сильно изуродовала женщину жизнь, слишком старой выглядела та, которую окрестные жители считали волшебницей. И вот теперь она умерла.

Солнечный свет, пробившись сквозь ветки сосен, позолотил грубую ткань плаща. Фенелла откинула капюшон, подставляя заплаканное лицо под ласковые лучи солнца. Над морем пронзительно кричали чайки. Куда ей теперь идти? Остаться рядом с ближайшей деревенькой и, подражая матери, помогать местным жителям в их промысле? День за днем ждать, пока кто-нибудь из рыбаков не прибежит к дверям ее дома с просьбой о помощи, с криком о том, что еще один селянин сорвался, пытаясь взобраться на скалу с грузом золота и драгоценных камней?

Один из отрогов горы Мерналь уходил глубоко в море. И там, за зоной прибрежных рифов, под скалами, на отмели, в русле высохшей реки, старатели, просеивая песок, находили золотые самородные слитки и драгоценные сапфиры. Вот только вернуться назад было очень сложно. Ни одна лодка не могла миновать зону прибрежных рифов. Оставался только путь вверх, на скалы. Срывались двое из каждых трех охотников за золотом, сапфирами и кораллами. Вот тогда-то местные жители и бежали за помощью к Меланаре. Она уходила в свою комнату с их глаз долой и, спустя секунду, оказывалась рядом с сорвавшимися старателями. Мать Фенеллы умела перемещаться сквозь пространство. Поэтому она в свое время в этом мире и оказалась. Переместилась сюда случайно, а обратно вернуться не сумела. Прожила здесь нелегкую жизнь, и в последние годы перед смертью вытаскивала с отмели застрявших жителей деревни «Большие буруны».

Но Фенелла себе такого унылого будущего никак не желала. Но куда же ей идти? Вот если бы Сид Оканнера вернулся, она бы знала, к кому пойти. Мама, конечно же, хотела, чтобы они держались вместе. Но где же он сейчас, этот Сид, когда его так не хватает?!

Сосновый бор остался позади, дорожка с моря вела вверх на холмистую равнину, тянущуюся на многие десятки миль по правому берегу реки Сароны. Яркое солнце припекало, Фенелла развязала тесемки плаща и медленно шла вперед, глядя под ноги, низко опустив тяжелую после бессонной ночи голову. Поэтому вылетевшие из-за поворота всадники и застали ее врасплох: с полурасстегнутым плащом, да еще и не своим, с откинутым капюшоном. Фенелла испуганно подняла голову, но тут же успокоилась, узнав того, кто оказался ближе всех. Дон Альвес де Карседа, рыцарь без страха и упрека, он никогда не позволит себе обидеть женщину.

Рыцарь пристально разглядывал замершую рядом с ним девушку. Фенелла опустила глаза, понимая, что ее светлые волосы, темно-серые, почти черные глаза и нос с горбинкой сразу выдают, что она чужестранка. Капюшон поднимать было поздно.

— Донья, простите, я не знаю, как к вам обращаться… — наконец, вежливо заговорил де Карседа.

— Фенелла.

— Донья Фенелла, не сочтите мой вопрос странным, не слышали ли вы о волшебнице, живущей в этих краях?

— Она умерла.

Казалось, высохшие слезы снова медленно потекли по щекам.

— Умерла вчера вечером. Жители деревни ее похоронили. Эта дорожка как раз ведет к могиле.

Внезапно двое мгновенно соскочивших с коней воинов крепко схватили Фенеллу за обе руки. Она удивленно взглянула на де Карседу. Рыцарь внимательно смотрел на своего спутника, видимо, и подавшего сигнал воинам. И девушка узнала этого человека. Конечно же, простая деревенская жительница, пусть даже вежливый де Карседа и назвал ее доньей, не обязана узнавать в лицо своего короля, но Меланара… мама… брала Фенеллу в столицу на коронацию. Король страны… Тонкие, плотно сжатые губы, выступающий вперед волевой подбородок, мощный нос, высокий лоб и пронзительный взгляд серых глаз. Всего один быстрый взгляд на его величество Боэланда III давал понять, что рядом с ним лучше не лукавить. И девушка склонилась в низком почтительном поклоне настолько, насколько позволили держащие ее за локти воины короля.

— Вы узнали того, кто перед вами, донья Фенелла? — спросил де Карседа.

— Да, ваше величество, — ответила девушка, обращаясь к его спутнику, не поднимая головы, — Я была на вашей коронации.

— Почему на вас плащ волшебницы? — резко спросил король, наклоняясь вперед. — Моим людям рассказали в селении, что старая донна носила черный плащ с золотой застежкой в виде парящей в небе птицы.

«Да. Застежка в виде потерявшейся в чужом небе птицы».

— И еще селяне рассказали, что в последние дни возле волшебницы была ее ученица.

Ученица, родственница и, как выяснилось, дочь была, конечно же, и раньше, но до самого последнего времени им с Меланарой удавалось это удачно скрывать от посторонних людей. Фенелла, как и мать, могла проходить сквозь пространство и возвращать в деревню разбившихся или застрявших в скалах селян. Те попросту не понимали, что им помогают две разные женщины.

— Да, ваше величество, я действительно находилась возле умирающей волшебницы в последние дни.

— Вы забрали у умершей не только плащ, но и тот предмет, с помощью которого она творила свою волшбу?

Даже не вопрос. Утверждение. И мгновенное продолжение.

— Альвес, ее надо обыскать.

Фенелла резко вскинула голову, оскорблено посмотрела прямо в непроницаемое лицо короля. Но в следующую же секунду подумала, что Меланара вела бы себя по-другому.

«Чаще вспоминай обо мне, Фенелла. Я обязательно помогу тебе, даже из-за смертных врат. Ведь ты одна у меня».

И девушка примирительно улыбнулась. Сразу же поняла, что де Карседа медлит исполнять прямой приказ своего повелителя.

— Ваше величество, благородные доны, — снова скромно опустив голову, мягким голосом заговорила девушка, — волшебство основывается не на внешнем предмете, а на внутреннем даре. Именно его старая волшебница, умирая, передала в какой-то степени мне. Поэтому обыскивать меня бесполезно.

— Альвес, ты ей веришь? — его величество откинулся назад в седле и переставил буравить девушку взглядом.

— Несмотря на простую одежду, перед нами благородная донья, ваше величество. Она не станет лгать своему королю.

И вправду, Фенелла интуитивно чувствовала, что такому королю, как тот, что искусно удерживал сейчас на месте игривого молодого вороного жеребца, лгать действительно не стоило.

— И… я не хотел бы подвергнуть такому унижению, как обыск, даже простую селянку, не говоря уж о благородной даме, — решительно закончил рыцарь. Девушка тут же ему благодарно улыбнулась.

— Благородная донья? — с подчеркнутым сомнением переспросил король де Карседу. Затем обратился к девушке. — Донья Фенелла?

Фенелла снова низко склонилась перед его величеством, провисая в руках державших ее воинов.

— Являясь благородной дамой, вы будете преданно служить королю Остарии?

— Да, ваше величество, — твердо ответила девушка. Иного ответа такой вопрос не предполагал. — Я сделаю все, что в моих скромных силах.

— В таком случае, вы поедете со мной в Вальямарес. Нам потребуются ваши скромные услуги.

— Да, ваше величество. Я ваша преданная слуга, как и все жители Остарии.

Только тогда, повинуясь жесту короля, два воина отпустили молодую волшебницу. Фенелла улыбнулась им признательно. Теперь она могла бы и исчезнуть, но это было бы неправильным. Не стоило сбегать от короля страны, в которой она жила. И ладно бы, жестокого короля. Но его величество Боэланда в Остарии любили, на него возлагались надежды на улучшение жизни. И пока что он эти надежды оправдывал.

— Но не могли бы вы, ваше величество, все же сказать, какие именно услуги от меня потребуются. Вполне возможно, что я просто не в силах буду вам помочь.

— Нет, не смог бы, — сдержанно усмехнулся король, пристально глянув в глаза молодой девушке. — Это не те вещи, которые я могу обсуждать прилюдно. Но ведь вы понимаете, донья Фенелла, что мы ехали к вашей наставнице за помощью. Никто не потребует от вас больше того, что могла сделать эта… старая женщина.

Последние слова он выделил голосом, подчеркивая, что понимает тревогу молодой девушки, оказавшейся в мужской компании, и обещает, что насилие ей не грозит. Ничего большего, чем такой намек, Фенелла от короля потребовать не могла. И эти слова он произнес только потому, что признал ее право называться благородной дамой.

Вальямарес, столица Остарии располагалась на высоком холме на правом берегу Сароны, где-то в полусотне миль от берега моря.

— Накиньте капюшон, донья Фенелла, — тихо сказал де Карседа, который и вез девушку практически на своих коленях. Фенелла изо всех сил, но, кажется, не слишком успешно, пыталась скрыть от своих спутников смущение из-за такого способа перемещения, несколько раз уже собиралась признаться, что в одну секунду может оказаться на дворцовой площади, причем вместе с конем де Карседы и им самим в придачу. Но тревога за последствия каждый раз связывала ей язык. Лучше бы никому не знать, на что способна пойманная волшебница. Ее мать открылась за всю свою жизнь только одному человеку — своему ученику Сиду Оканнере. И Фенелла молчала, точно оцепенев, всю длинную дорогу от моря до столицы.

Серые базальтовые стены Вальямареса с прямоугольными зубчатыми башнями выглядели внушительно на фоне золотисто-голубого вечернего неба. Знаменосец королевской свиты еще у подножия холма развернул стяг с гербом королевской династии: белый единорог и три золотые короны на лазоревом фоне. Поэтому в город их пропустили, не задерживая и ни о чем не спрашивая.

Столичный королевский дворец всегда, еще со времен ее детства, поражал Фенеллу красотой. И сейчас она, забыв о собственном затруднительном положении, залюбовалась резным фасадом с изящными сдвоенными полуколоннами, фланкировавшими стрельчатый четырехступенчатый портал главного входа. В основе своей дворец был четырехугольной крепостью с четырьмя мощными башнями по углам и, по слухам, в подлинности которых Фенелле предстояло очень скоро убедиться, красивейшим внутренним садом. За прошедшие со времени создания крепости столетия мастера видоизменили древнюю крепость, в частности, украсили фасад выступающей на несколько локтей вперед центральной частью с резьбой, полуколоннами и изящным входом.

Всадники королевской свиты обогнули дворец и попали во внутренний двор через боковые ворота, также украшенные стрельчатым порталом, ненамного уступавшим по изяществу и количеству резных украшений парадному входу. За воротами находились конюшни. Де Карседа осторожно спустил Фенеллу на землю. И, пока рыцарь передавал коня подбежавшему конюху, девушка любовалась цветущими ветками старого апельсинового дерева, свешивавшимися из-за каменной стены, разделявшей двор с конюшнями и, видимо, внутренний дворцовый сад.

«Хотя бы в королевском дворце побываю».

Ей было достаточно один раз увидеть место, и потом она могла в него свободно переместиться.

— Пойдемте, донья Фенелла, — тихо сказал король. — Я уверен, что вам понравится дворцовый сад.

Действительно, апельсиновые деревья, склоняющиеся над водной гладью прямоугольных каналов с колоннадой водометов, темные кипарисы по углам каналов, вьющиеся и стелющиеся розы повсюду завораживали своей красотой. По мощеным гранитом дорожкам важно бродили павлины, по-свойски бегали горлинки.

— Ниже капюшон, опустите голову, — прошептал девушке ее спутник.

По дорожкам сада, вроде бы не замечая его величество, прогуливались несколько дам в сопровождении кавалеров.

Король провел свою спутницу в одну из четырехугольных башен на площадку третьего этажа. С площадки вверх вели несколько ступенек.

— Вам наверх, — по-прежнему, еле слышно произнес его величество. — Рядом с вами покои графа де Карседы, — он поднялся вверх, открыл небольшую, но массивную дубовую дверь и приглашающим жестом взмахнул рукой. Фенелла последовала за ним.

— Успокойтесь, донья Фенелла, — мягко сказал король, плотно закрыв за собой входную дверь. — Вы ведь находитесь рядом со своим королем, — и он неожиданно обаятельно улыбнулся.

Но девушка совсем не чувствовала в себе соответствующего трепета. В темноволосом, сероглазом человеке совсем не с медальным профилем рядом с собой, она видела молодого и достаточного привлекательного мужчину; и все произошедшее с ней в этот день с каждой минутой нравилось ей все меньше и меньше.

— Жаль, что после нескольких дней жизни в этом чертовом дворце ваша сельская скромность, которая вас так украшает, пропадет бесследно, — вздохнул наблюдавший за ней Боэланд. — Оцените, как я вас поселил. Видите, плотный запор на входной двери, — и его величество задвинул массивную щеколду. — Рядом покои графа де Карседы. Он, если вы не знаете, недавно женился, любит свою жену без памяти. Для вас Альвес де Карседа — надежный защитник. Теперь смотрите дальше, — король уверенно прошел через первую комнатку, обитую светло-серыми гобеленами с серебряным узором, искрящимся в вечернем солнечном свете. Разноцветные лучи изливались в комнатку из двух высоких узких окон, сквозь цветные витражные стекла. Вслед за Боэландом Фенелла прошла в спальню с точно такими же гобеленами, как и в первой комнатке. Только, если там массивная мебель из темного дерева была расставлена вдоль стен, то здесь высокая кровать размещалась в центре комнаты. Его величество прошел спаленку насквозь.

— Подойдите, донья Фенелла, — подчеркнуто вежливо произнес он. — Видите, если вы сдвинете вот эту каменную розетту, — Боэланд повернул выступ, на каменном бордюре, опоясывающем спаленку на уровне головы стоящего человека, — откроется потайная дверь. Если вы повернете розетту вот так, никто снаружи дверь потайного хода открыть не сможет. Но прежде чем я вас проведу в потайные ходы своего дворца, нам все же нужно поговорить. Сядьте, если хотите.

Девушка огляделась и села на скамью в простенке между двумя узкими окнами. Гобелен над каменным бордюром, в отличие от серебристой узорчатой ткани внизу, представлял собой вытканные картины: море с кораблем и гребцами, цветущий сад с гуляющими девушками.

— Потом рассмотрите, — усмехнулся король. — Вы мне сказали, что унаследовали от старой донны какие-то способности. Какие?

Фенелла весь долгий день готовилась к этому вопросу.

— Донна Меланара не была обычной волшебницей, как их описывают в древних сказаниях. Она не умела очаровывать людей и творить чудеса. Моя наставница просто была умной женщиной и много знала, — Фенелла запнулась. Ей было трудно сейчас говорить о своей ушедшей матери. — Жаль, что вы опоздали, ваше величество, — тихо и искренне сказала девушка. Король неподвижно замер в двух шагах от нее. — Донна Меланара умела переносить предметы сквозь пространство. Эту способность я от нее унаследовала. В какой-то мере.

— Любые предметы?

— Она умела переносить любые. А я? Я еще до конца не знаю, что могу.

— Любые предметы в любое место?

— Нет, не в любое. Только в те места, где донна Меланара уже бывала. Я тоже в неизвестное место переместить предмет не смогу.

Естественно, чтобы переместить какой-то предмет, нужно самой переместиться вместе с ним и мгновенно вернуться обратно. А для этого нужно точно представить, куда собираешься перемещаться. Но эти тонкости никому рассказывать не нужно.

— Во многих городах Остарии вы бывали?

— Да. В пределах Остарии почти во всех.

— Однако! Вы выглядите слишком юной для такой опытной путешественницы.

Фенелла растерянно посмотрела на его величество. С этой стороны она подвоха не ожидала.

— Не бойтесь мне довериться, донья Фенелла, — мягко сказал король, усаживаясь прямо на край покрытой пестрым покрывалом кровати.

— Донна Меланара воспитывала меня с детства. Ей часто приходилось переезжать с места на место.

— Вы ей родственница?

— Я ей дочь, — призналась девушка дрогнувшим голосом. — Я Фенелла Авиллар.

— Сочувствую.

Наступило молчание. Его величество обдумывал полученные сведения, а сидящая напротив него девушка в который раз пыталась сдержать слезы.

— Я слышал много хорошего, но странного о донне Авиллар лет десять назад, когда жил в изгнании в Верране, — неожиданно признался король. — Я надеялся, что та волшебница, которая поселилась у моря, она и есть.

— Да, это была она. Лет десять назад мы как раз жили в Верране. Потому и переехали в очередной раз, что о донне Меланаре стали рассказывать много странного.

— Вот что, донья Фенелла, — помолчав, сказал король. — Потерпите еще немного. Я покажу вам, как пройти к дворцовым купальням. За это время вам принесут ужин. И вы сможете отдохнуть. Завтра у меня сложный день. А вы можете осмотреть дворец. Если хотите, то можете и выйти наружу из потайных ходов, но, — Боэланд помедлил, прежде чем договорить, — если вас заметят, то могут принять за королевскую фаворитку. И я этого отрицать не буду.

Фенелла вспыхнула и вскочила.

— Мне важно скрыть, что мне помогает волшебница — тоном взрослого человека, увещающего капризного ребенка, продолжил король. — Не хотите подобной славы — не выходите из потайных ходов. Вы и не выходя сможете многое увидеть, пожалуй, даже больше, чем снаружи. Но, кстати, в положении королевской фаворитки ничего плохого или позорного нет. Та, которая сможет родить мне наследника, станет королевой. Все во дворце это знают. Но, — и король неожиданно горько усмехнулся, — родить мне сына не могут. Пойдемте, донья Фенелла. Возьмите чистую рубашку, чтобы вам переодеться в купальне. Завтра вам принесут одежду более подходящую вам в теперешнем вашем положении. Той служанке, которая будет вам помогать, вы можете полностью доверять. Исключительно молчаливая женщина. Наверное, потому что немая.

Дворцовые купальни оказались лучшими из всех, которые Фенелла до этого вечера видела. Под дворцовым садом били теплые источники. Девушка расслабилась в полумраке, под низкими каменными сводами, в одной из купален с проточной теплой водой. Последние события мелькали и никак не хотели укладываться в ее утомленной голове. Его величество собственной персоной действительно довел, как он думал, волшебницу до входа в женские купальни, попутно многое рассказав о собственном дворце. Они прошли под королевской башней, в которой теперь поселилась Фенелла, правой башней восточного фасада, миновали большой двусветный зал для пиршеств и попали в левую башню, отведенную для советников короля, чьи покои располагались так же и по северной стороне замка.

Дойдя до стыка северной и западной сторон замка, его величество резко замолчал. По потайной лестнице они спустились в напряженном молчании. Заглянув в глазок, Фенелла удивилась странному, неестественному свету, заливавшему коридор западной стороны королевского замка. Девушка остановилась и присмотрелась. Стену коридора покрывали выпуклые рельефы, изображавших странно-одетых, иногда совсем лишенных одежды людей среди схематично изображенных звезд. Рельефы идеально повторялись и потому выглядели безжизненными. Особенно в мертвенном свете, горящем в коридоре. Как такого можно было добиться? И зачем?

— Что это?

— Чертовы прогрессоры, — сквозь зубы процедил король Остарии, и его спутница не решилась расспрашивать дальше. В полном молчании они спустились вниз, ко входу в купальни. Его величество, вздохнув, тихо произнес.

— Завтра днем я должен быть в здании городского совета. Но буду ждать вас вечером в своих покоях, — он помолчал и добавил отстраненно. — Они находятся непосредственно под вашими. Вы ведь играете в фигурки?

— Вся страна в них играет, — обиженно ответила Фенелла. — Что ж я не человек, что ли?

— Действительно, вся страна, вы правы. Я даже мечтаю провести победителя в соревнованиях в фигурки в состав городского совета независимо от его сословия. Но пока руки не доходят. Итак, до завтрашнего вечера, донья Фенелла. Кстати, если вы запретесь изнутри, еду вам накроют снаружи от ваших покоев, на площадке.

Кажется, обдумывая дневные события и слова короля, уставшая девушка задремала в теплой воде купальни. Хлопнула входная дверь, в соседней купальне послышались женские голоса. Фенелла вздрогнула и быстро выбралась из воды, заворачиваясь в одно из полотенец, оставленных прислужницами. Хотя снаружи полностью стемнело и через маленькие окошечки под низкими сводами дневной свет в купальни не проникал, но и света маленьких масляных светильников, на цепях висевших по углам, хватило бы, чтобы любопытные женщины заметили постороннюю. Девушка неслышно оделась и попросту переместилась в собственные отныне покои.

Теперь захотелось есть. Поскольку сам король запер изнутри дверь в ее покои, то ужин действительно был накрыт на площадке башни, тускло освещенной масляными лампами. Чтобы не мучиться в полумраке, перенося еду к себе в комнату, девушка устроилась прямо на площадке, пододвинув одну из скамеек от стены к столику. Тусклого света как раз хватало, чтобы разглядеть, что лежит на блюдах. Внезапно распахнулась дверь из покоев графа де Карседы.

— Я услышал шум и треск, — сообщил рыцарь, выходя наружу в какой-то бархатной хламиде. Впрочем, даже в домашнем виде он выглядел эффектно со своими немного вьющимися черными волосами, небольшой аккуратной бородкой, с красивым профилем с прямым носом и высоким лбом. Я смущаю вас, донья Фенелла? — добавил он догадливо. — Вам помочь перенести еду в ваши комнаты?

Фенелла отвела взгляд от его красивых больших, как она помнила, серых глаз, и случайно заглянула в полуоткрытую дверь в покои рыцаря. Замерла, осторожно положив кусок пирога обратно на блюдо.

— Это изображение моей супруги, — со сдержанной гордостью сказал де Карседа, проследив за взглядом девушки.

О, да. Такую женщину можно было любить без памяти.

Освещенное несколькими светильниками изображение было выполнено в форме высокого барельефа. Вырезанные из разноцветного камня фигуры точно выплывали из туманного задника изображения. Картины у местных художников получались довольно плоскими и невыразительными, но резчики по камню заслуживали самого доброго слова. Прекрасная женщина в светлом платье стояла, чуть склонив черноволосую голову к вороному жеребцу. Ее зеленые глаза, смотрели на зрителя с веселым пониманием чего-то такого, что вслух говорить не стоит.

— Можно подойти поближе?

— Да.

Вблизи стала видна надпись в нижнем поле изображения: «Лианда, графиня де Маралейд».

— Изображение моей супруги в девичестве, — тоскливо сказал де Карседа, подойдя вслед за Фенеллой к барельефу. — Как же я скучаю без любимой… Но все же здесь во дворце ей делать нечего, — добавил он неожиданно жестко.

— Почему? — естественно, спросила Фенелла.

— Боюсь в какой-то момент не узнать собственную супругу, — чуть помедлив, ответил рыцарь. — Лианда слишком прекрасна, чтобы ею можно было бы рисковать. Ничего, потерплю.

— Это как-то связано с «чертовыми прогрессорами»? — не унялась любопытная девушка.

— Узнаю его величество, — проворчал де Карседа. — Он вам что-нибудь рассказал?

— Нет. Я только видела странно освещенный коридор западного фасада. И просто умираю от любопытства, — и Фенелла по возможности обаятельно улыбнулась мужчине рядом с собой. Тот невольно улыбнулся в ответ, но тотчас же спохватился.

— Эх, донья Фенелла! Учтите, что если вы не видите слуг, это не значит, что их нет поблизости. А вы находитесь одна в покоях мужчины. Конечно же, учитывая мою репутацию, вы почти ничем не рискуете, но все же не стоит искушать судьбу. Выйдем на площадку. И если вы хотите подольше оставаться неузнанной, вам нужно даже на этой площадке находиться как можно меньше.

— Я все поняла, дон Альвес, — оказавшись на полуосвещенной площадке, скромно произнесла Фенелла, опуская длинные ресницы и чуть приседая в реверансе. — Но, каюсь, я ужасно любопытна. «Чертовы прогрессоры» — это…

И рыцарь тяжело вздохнул, сдаваясь.

— Как ученица волшебницы вы, возможно, слышали о других мирах? — де Карседа остро посмотрел в лицо собеседницы.

— Да, — тихо сказала Фенелла, крепко хватая одной рукой другую. — Слышала.

— И о том, что ткань нашего пространства можно прорвать?

— Не прорвать — проплыть или пролететь сквозь.

— Ах, вот как, — рыцарь перевел взгляд с ее лица на золотую застежку плаща в виде парящей птицы и очевидно задумался.

«Что же это я сегодня обо всем проговариваюсь. День тяжелый. Да, день исключительно тяжелый. И какой-то нескончаемый».

Отодвинувшаяся было в сторону усталость навалилась снова.

— Те люди, которые пришли в наш мир, именно прорвали ткань пространства. И через образовавшуюся дыру ходят к нам и обратно. У них такое страшное оружие, что запретить этого им мы не в силах. Нам повезло, что впервые пришельцы появились при мудрейшем деде нашего короля. Тот сумел связать им руки, подчинив их действия договору. И они, и мы не рискуем нарушить хотя бы один из пунктов. Но при… э-э-э… намного менее мудром отце его величества равновесие сильно сместилось. Странная культура пришельцев начала подавлять нашу. Но мы по-прежнему не рискуем нарушить Договор. У пришельцев такое оружие, что нам не выстоять и дня, если они все же нападут.

— Скажите, дон Альвес, — волнуясь, спросила Фенелла, — а я на них похожа?

— Если бы вы были хоть немного на них похожи, — сурово ответил рыцарь, — никто бы из нас не привез вас во дворец. Мы все любим свою страну.

— Простите, — тихо сказала Фенелла, чувствуя, что слезы разочарования потекли по щекам. — Вы ведь можете понять надежду одинокого человека, встретить, наконец, своих.

— Вы слабая девушка, и вы устали, донья Фенелла, — рыцарь осторожно вытер ей слезы рукавом своей мягкой хламиды. — Разрешите, я помогу вам перенести еду в ваши комнаты и вы, наконец, отдохнете. На прошедший день для вас достаточно.