Когда исчезли деревья

КОГДА ИСЧЕЗЛИ ДЕРЕВЬЯ

— Благодаря абсолютно новой методике исследований, проведенных Панамериканской академией биоинженерии имени Джона Салстона и Роберта Хорвитца, удалось установить настоящую причину гибели деревьев…

Я покосился на улыбчивую дикторшу в кубе головизора, досадливо щелкнул пультом. Ну вот, опять. Тридцать лет уже прошло, а они все спорят. Надоело. Не о том надо думать.

Все одно и то же который год: “новые данные”, “настоящая причина”… кичатся друг перед другом достижениями, спорят, доказывают, симпозиумы собирают, кого-то награждают даже.

Лучше б думали, как деревья возродить! На дендроидов никакой зарплаты не хватит.

Во всем, конечно, Лилька виновата. Я бы в здравом уме и не подумал жуть эту новомодную заказывать. Три тысячи кредитов! Обалдеть… Да за эти деньги мне два месяца вкалывать надо, язык на плечо закинув. Но Лиля пристала: купи, да купи, сад у тебя пустой какой-то, одни макеты пластиковые — неуютно, да и соседи косо смотрят. А так будет хоть куда погулять выйти.

На соседей я, честно говоря, плевал. Да, причем с самой высокой колокольни. Кто они и кто я? Местные — все, как на подбор, рабочая косточка, с фабрики сублиматов или с гидротермала, о чем мне с ними вообще разговаривать? Работенка прибыльная, ничего не скажешь, но моей все равно не чета.

Однако ж, поддался. Лилька знает, стерва, — стоит ей заплакать, и я готов. Веревки из меня вить можно.

Вот и вьет.

Приехала на прошлые выходные, сует мне минидиск прямо с порога:

— Вот, — говорит, — каталог. “Гринуолд индастриз”, вчера принесли. Они дендроидов поставляют на заказ, каких хочешь. Выбор огромный.

Куда тут было деваться? Потом, когда в постели накувыркались, прихожу я из душа, усталый, распаренный, в гармонии со всем миром, а она — тут как тут. Понимает, что в такой момент сломать меня — легче легкого.

Лежит задом кверху, соблазнительная такая кошечка, и сосредоточенно в голокуб пялится. Я присмотрелся: мать моя женщина, дендроиды! Сто видов и расцветок. Даже черные есть. Жуть какая!

А Лилька не оборачиваясь говорит:

— Вот этого хочу. Смотри какой! Зелененький…

И в панель пальчиком тычет.

Понятное дело, поначалу я ни в какую. Денег жалко, да и не падок я до новомодных развлечений. Сейчас все на этих дендроидах помешались. Народ попроще последние штаны закладывает, чтобы такого же зеленого урода перед домом воткнуть. Ну, а богатеи из “золотой” тысячи друг перед другом мошнами трясут, соревнуются — у кого дендроидов больше, да породы престижнее. Некоторые себе уж целые рощи насадили. Уильям VI, почетный президент “Электронных компонентов” хвастался недавно по головидению, что в его личном парке тысяча четыреста семьдесят стволов. Остальные шишки только зубами скрипят — никак им за Биллом не угнаться. А тот не унимается: в ближайшие четыре года пообещал до двух тысяч дотянуть.

Спрашивается, оно мне надо? Что я, олигарх какой?

— Не-е, — отвечаю, — ну его. Сама подумай, зачем мне такого урода заводить? С ним потом хлопот не оберешься поливать через день, удобрять, веточки сухие обрезать… Переживу как-нибудь. С макетами веселее, они хоть ухода не требуют.

Тут-то Лилька слезу и пустила.

— Ты, — говорит, — меня не любишь! Единственный раз в жизни о чем-то тебя попросила, а ты… — и реветь.

Если честно, раз этот был далеко не единственный, да и просьба, прямо скажем, не из рядовых, — но, делать нечего, пришлось согласиться. К концу недели клятвенно пообещал заказать ее избранника. Лилька еще немного повсхлипывала для порядка, после чего просияла и кинулась на шею — целовать. А я задумался, чем грядущую дыру в бюджете заткнуть.

К четвергу мой заказ был готов. Позвонила миловидная секретутка из “Гринуолда”, ласково поинтересовалась:

— …когда вам будет удобно, чтобы мы доставили заказ? Служба посадки работает круглосуточно, после девятнадцати ноль ноль действует тридцатипроцентная скидка, но в ночное время прививать дендроида не рекомендуется…

Она разводила меня примерно с полчаса, после чего, довольная, отключилась, увеличив сумму контракта еще на триста семьдесят кредитов. Доставка, высадка, да плюс первичный набор удобрений, “идеально сбалансированный по добавкам и необходимым микроэлементам”. Я почти не сопротивлялся. Скорей бы уж кончилась все эта катавасия.

Вечером пневмопочтой прислали первую порцию, и пришлось, согласно рекомендациям гринуолдовской девушки, рассыпать дурно пахнущую смесь по всему саду. Как это она изящно выразилась: “подготовить почву”. Наверное, ей самой никогда не доводилось два часа прыгатв по саду с идиотским мешком в руках, а потом корячиться в ванной, оттирая щеткой и тремя видами мыла намертво въевшуюся вонь.

На следующий день пришлось закрыть контору на два часа раньше. Хорошо, в пятницу клиентов обычно не так много, успел принять всех. Домой я ввалился минут за двадцать до назначенного срока, перекусил на скорую руку, заварил кофе. В четыре, когда доставщики из “Гринуолда” вот-вот должны были явиться, я выволок на веранду кресло — интересно же посмотреть, как сажать будут.

Не тут-то было. Как обычно бывает у наших фирм, кровь из носу обещающих доставку заказа “в течение трех часов” (что в переводе означает: “может быть, к завтрашнему утру”), “Гринуолд” пунктуальностью не отличался. Полчаса опоздания можно списать на всякий там форс-мажор — пробки, долго искали место и все такое, но когда голокуб за моей спиной забубнил пятичасовые новости, я не выдержал и позвонил в офис “Гринуолда”.

Секретутка на этот раз была другая, но ее голос от прежней почти не отличался — такой же ласковый и слащавый. Она очень удивилась, что заказ до сих пор не доставлен, попросила:

— …подождите минутку, пожалуйста, я сейчас попробую выяснить…

Прошло действительно не больше минуты, а девочка уже объявилась снова:

— Алло? Вы слушаете? Извините, пожалуйста, я только что связалась с машиной, они просто задержались на другом заказе. Уже выехали, скоро будут у вас. Еще раз извините.

Как обычно. Я фальшиво поблагодарил и отключился. Знать бы заранее — можно было и с работы не уходить. Каждый раз надеешься на лучшее.

Только спустя час, когда я уже начинал медленно закипать, раскрашенный зелеными разводами фургон зашуршал подушкой по подъездной дорожке. Из кабины выпрыгнули двое работяг в салатовых спецовках с изображением раскидистой древесной кроны, направились ко мне.

— Аламо драйв, сто три? — спросил тот, что постарше. Бригадир, наверное.

— Да, — ответил я. Лениво так, с неохотой, словно и не жду их почти полдня. Пусть многого о себе не думают.

— А вы, наверное, Алек Комински?

— Я, — говорю и с теми же интонациями добавляю: — А вы из “Гринуолд индастриз”? Четырехчасовой заказ привезли? — и смотрю на часы, этак демонстративно.

Тут работяга, похоже, понимает, что неплохо бы и извиниться:

— Прошу прощения, раньше не получилось, задержали на предыдущем заказе.

— М-м… — с намеком на сочувствие кивнул я, — бывает. Где расписаться?

Мигом появился планшет с договором. Я пробежал текст глазами — вроде, все правильно — и подписался услужливо протянутым пером.

— Куда хотите посадить?

— А вон туда, между дорожками, где огорожено. Я по журналам сверился, самое идеальное место: и света достаточно, и расти ему ничего мешать не будет.

Работяги немного приуныли. Ну, все верно, я знал из рассказов, что такие вот бригады неплохо срубают на чаевых, помогая малообразованным в подобных делах клиентам выбрать подходящее местечко для посадки.

Из фургона высыпала новая стайка работяг. Двое сноровисто взялись раскапывать подходящую ямку, остальные аккуратно изъяли из кузова скромного вида контейнер, оклеенный предупредительными надписями, как туристский чемодан. Бригадир немного повозился с вакуумными запорами, ящик звонко клацнул и открылся.

Надо сказать, в первые мгновения я опешил. Все-таки трехмерные изображения в каталоге и рекламные вставки по головидению не смогли в достаточной мере подготовить меня к тому, что я увидел.

Самый обычный парень, лет где-то под тридцать, немного смазливенький даже, девкам, наверняка, нравился. Из пальцев рук уже проклюнулись первые зеленые веточки. Кожа на груди, животе и ногах — коричневатая, задубевшая, словно костяшки пальцев у каратиста. Глаза заросли так, что от них одни щелки остались, из правого плеча тоже торчат несколько листочков. Ноги, те вообще на человеческие не похожи — просто пучок корней какой-то.

Работяги плеснули в яму пол-литра зловонной гадости, бригадир сыпанул горсть ярко-розовых гранул из серебристого пакетика, и все вместе они принялись устанавливать дендроида вертикально:

— Чуть-чуть вправо возьми…

— Еще, еще немного.

— Так?

— Во! Отлично! Засыпай, ребята. “Интересно — кто он? Или точнее — кем был?”

Когда засохло последнее дерево где-то на Амазонке, народ попроще решил, что приходит конец света. Секты расплодились сотнями, “Гринпис” ринулся в последний бой за мировой океан, где еще плавала какая-то растительность. Положение спасли высоколобые из “Генетики”. Эти парни открыли способ частично совмещать человеческий и растительный набор генов. СМИ моментально окрестили получившийся организм дендроидом. Так и прижилось.

Дико все это было поначалу, конечно. Помитинговали тогда изрядно, бомб поназакладывали — жуть! А после — привыкли. Куда деваться?

Считалось, что монополией на создание дендроидов обладает наше горячо любимое государство. Стремясь вернуть паркам и садам привычный вид, власти городов высаживали дендроидов в общественных местах или продавали на заказ домовладельцам через раскрученные конторы, вроде “Гринуолда”. Поначалу государство превращало в дендроидов преступников, осужденных на смертную казнь. В первое время таковых оказалось немного, посему наш самый гуманный в мире Конституционный суд моментально утвердил череду законодательных актов, ужесточив меру наказания за половину средних и тяжелых преступлений. В уголовном кодексе я не силен, что простительно — я ведь не прокурор и не адвокат, но по головидению долго распинались про тридцать семь “дендроидных” статей, пока кто-то сверху не цыкнул на распоясавшихся репортеров.

Сначала подобные меры привели к большому притоку “кандидатов” в дендроиды — теперь высшую меру давали и за убийство любой степени, и за изнасилование, и за крупные грабежи, и даже за подделку продуктов первой необходимости… Не знаю уж, кого там осуждали, но из боссов “Пищевых добавок” пока еще никто не зазеленел. И вряд ли когда-нибудь сподобится.

Но, так или иначе, за последние три года кривая преступности резко пошла на убыль, что правительство не преминуло поставить себе в заслугу. На самом деле, конечно, криминал никуда не девался, просто снизилось количество зарегистрированных преступлений. Ибо теперь воры и убийцы, зная какая судьба их ждет, без особой теплоты встречали спешащих к месту заварушки полицейских. Стражи порядка все чаще натыкались на плотный огонь или загодя расставленные минные фугасы. Когда полицейским надоело умирать за просто так, они благоразумно решили, что своя шкура дороже абстрактных понятий о справедливости. Патрули стали “задерживаться” по пути к месту преступления, давая своим “клиентам” уйти.

После введения закона о принудительной эвтаназии еще одним источником материала стали неизлечимые больные. Дендроиды из них получались, прямо скажем, малость кривобокими, но для общественных мест — вполне сойдет. Кто там в парке будет приглядываться? Хоть что-то зелененькое шелестит ветками над головой — уже праздник.

Крепкие же красавцы-дендроиды из насильников и убийц распродавались в частное пользование.

Утверждают, что пышным цветом расцвела и подпольная торговля. Похитители людей теперь точно знают, куда сбывать товар. Ходят слухи, что кланы уже наладили нелегальный экспорт дендроидов за рубеж. Да еще среди эстетов, говорят, особым спросом пользуются дендроиды-дети, тоненькие, хрупкие, требующие постоянного ухода и заботы. Полиция пыталась с “зелеными” киднапперами бороться, законы выходили один жесточее другого, но ситуация не менялась. Точно как с детской порнографией: все с ней борются, а ее с каждым днем почему-то все больше.

Так что не исключено, что мой зеленый друг какой-нибудь месяц назад мирно вышел из своего дома за сигаретами и…

“Ушел из дома и до настоящего времени не вернулся. Был одет в…”

Хотя такой вариант маловероятен. Вряд ли столь солидная контора, как “Гринуолд индастриз” пользуется услугами криминала. Имидж портит, да и от проверяющих откупаться устанешь.

Не-е, скорее всего, мой — из страховых. Как раз похож: лицо интеллектом не блещет, руки-ноги мощные, мускулистые, но на преступника не тянет. Нет, точно — страховой. Когда в прошлом году “Национальная Страховая Компания” объявила о своей новой программе, общественность чуть за гнилые помидоры не схватилась. Ну как же! Нарушение прав человека! Незаконное лишение свободы! Правозащитники, естественно, подали в суд, но адвокаты-умельцы, похрустывая переполненными карманами, отмазали “Национальную” по всем статьям. И понеслась. Ее примеру последовали многие. Трущобы и бедные районы запестрели плакатами и вывесками, “Национальная” и иже с ней почти легально завлекали к себе безработных объявлениями типа: “стань зеленым — обеспечь семью!”.

Гринуолдовцы тем временем почти закончили. Дендроид горделиво высился в яме, раскинув руки с веточками. Бригадир снова подошел ко мне.

— Ну как? Довольны?

В принципе, мне нравилось, но признаваться в этом я не спешил. Пусть еще попрыгают.

— Как-то он неровно стоит, вы не находите? Бригадир обернулся, долго что-то прикидывал.

— Да нет, все в порядке… Если хотите, можем замерить, показать вам. Отклонение в пределах нормы — не более полуградуса.

— Может быть, не спорю. Отсюда он кажется немного кривоватым. Ну, ладно, раз вы, — я смерил его взглядом, — ручаетесь…

Работяги аккуратно разрыхлили землю вокруг дендроида, собрали свой инструмент. Повеселевший бригадир передал мне два аляповато украшенных пакетика с заказанными удобрениями и увесистый том руководства.

— Не забывайте в первое время его поливать. Хотя бы через день, а летом, в жару, лучше даже раз в сутки…

— Угу… — я почти не слушал наставления бригадира, листал инструкцию. А он не умолкал:

— Пока ветки не укрепятся, ни в коем случае ничего на них не вешайте.

В конце концов, он иссяк, снова протянул мне планшет заказа.

— Если все в порядке, распишитесь внизу, там где “претензий не имею”…

Претензии я, конечно, имел, но затевать разборки не хотелось — настроение постепенно выправлялось, да и дендроид своим безмятежным видом действовал успокаивающе. Как рыбки в аквариуме, честное слово! Теперь я и сам понимал, какими убогими корягами смотрелись в моем саду пластиковые макеты.

Раньше я все удивлялся: почему простой народ так яростно ненавидит искусственные парки? В первые годы после исчезновения деревьев власти понатыкали их в любом мало-мальски пригодном месте. Да только вот корявые и уродливые куски раскрашенного пластика не смогли заменить людям настоящие деревья. Психология, знаете ли. Тот, кто хоть раз видел оригинал, никогда не обманется копией, даже самой качественной. А уж о качестве в массовом производстве искусственных подделок и говорить нечего. После сотен поджогов, волной прокатившихся по стране, новомодные “парки” пришлось снести.

А мой дендроид — красавец! Фургон гринуолдовцев давно уж укатил, а я все никак не мог налюбоваться. И хотя денег все-таки немного жаль, оно того стоило. Я даже сполз с кресла и решил выдрать макеты, чтоб не портили впечатления. Ну, а раз уж встал, можно и подсветку в сад провести. Завтра Лилька заявится, надо все подготовить, да и остальные — соседи, прохожие — пусть смотрят! На нашей улице ни у кого дендроидов больше нет, только у меня, — пусть завидуют!

На антресолях у меня давным-давно валялась вся необходимая мишура. Осталась со времен лилькиного увлечения инсталляцией. Порывшись на полках, я вернулся в сад, волоча за собой ворох проводов, три мощные разноцветные лампы и с десяток точечных светильников. А на каркас сгодятся запасные алюминиевые трубки от испарителя.

Конечно, можно было пригласить пару-тройку умельцев с одной из тех фирм, что специализируются на оформлении дендроидов, но я решил все делать самостоятельно. Зря что ли шесть лет на дизайнера учился.

Трубки подошли в самый раз, и уже через час я осторожно устанавливал рядом с дендроидом опорные треноги каркаса. Монтируя лампы, я неожиданно заметил в самом дальнем углу сада крохотный зеленый росточек, пробивающийся через трухлявую, рассыпчатую почву.

“Что такое!? Эти криворукие работяги даже посадить нормально не смогли! Или мне бракованного дендроида подсунули?”

Я схватил телефон, яростно тыкая в клавиши, набрал номер “Гринуолда”.

Бедную девочку, наверное, смело с рабочего места, когда она услышала мой голос. Я припомнил их конторе все — и почти двухчасовое опоздание, и бездарных установщиков, а в довершение всего — еще и брак!

— Нет, вы мне ответьте, девушка, ваша фирма всегда так работает?! Или только со мной?! Это переходит всякие границы! Вы что, не боитесь конкуренции?!! Так я вам устрою! Завтра же! Такую антирекламу разверну, что мало не покажется…

С трудом вклинившись в мой экспрессивный монолог, девушка дрожащим голоском пообещала все выяснить и перезвонить. Еще она рискнула посоветовать мне “не волноваться так сильно”… На ее счастье в этот момент я переводил дух и достойно ответить не сумел — она уже отключилась.

Ровно через четверть часа у ворот моего дома требовательно прогудел клаксон черного лакированного фургона. Такой оперативности от “Гринуолда” я не ожидал. Если бы они всегда так работали! Я удовлетворенно улыбнулся — подействовало! Ну, сейчас я им устрою!

Хлопнув дверцами, из машины выбрались трое мрачноватых детин. Я несколько опешил — на недавних работяг они никак не походили. Не дай бог, служба безопасности концерна! Вдруг “Гринуолд” решил таким способом проблему утрясти?

Высокий, в черном блестящем плаще, с болтающейся на шее металлической бляхой, направился прямо ко мне:

— У вас обнаружена опасная растительность? — спросил он деловито.

Я кивнул несколько настороженно.

— Где?

“Быстрый парень, ничего не скажешь”.

Я ткнул рукой в сторону ростка:

— Во-он там, у самого забора.

Плащеносец что-то невнятно пробурчал в болтавшийся у губ шарик микрофона, широким, размашистым шагом подошел к злополучному ростку, присел на корточки.

Полы его плаща взметнулись, ветер колыхнул зеленые листочки, — на секунду мне показалось, что росток вздрогнул от испуга.

— И давно это у вас? — слово “это” мой странный гость выделил голосом. С оттенком некоторой брезгливости.

— Полчаса назад заметил. Дендроида привезли недавно, только закончили высаживать. Я хотел освещение подвести и…

— Понятно. — Он достал из кармана какой-то прибор, несколько секунд повозился с ним, хмыкнул и махнул своим: давайте, мол.

С растущим недоумением я наблюдал, как они выволокли из кузова толстенную трубу угрожающего вида, с натугой взвалили ее на плечи и, матерясь, потащили через сад. По дороге они раздавили пару моих светильников, я хотел было возмутиться, но тупой зев трубы уже нацелился на крохотный росток.

Огненный факел гигантским языком лизнул землю, опалил решетку забора. Запахло озоном.

— Что это?! — завопил я от неожиданности.

— Огнемет, — лаконично пояснил главарь. И только тут До меня дошло, что эти парни отнюдь не из “Гринуолд индастриз”, а самая что ни на есть бригада чистильщиков!

Я уже привык к его немногословности и подумал было, что этим ответ и ограничится. Однако я ошибся.

— Не бойтесь, завтра приедет спецкоманда, для подстраховки пройдутся еще и жестким излучением. Метра на полтора вглубь ничего не выживет. Потом, правда, пару месяцев к очищенной зоне лучше не подходить. Радиация.

— Так выходит, этот зеленый пучок — генетический брак? — ошарашено спросил я, подавленный перспективами. Как-то не улыбалось иметь в собственном саду клумбу с радиоактивной землей.

— Что? Господь с вами, какой брак! Это обычный побег. На мгновение я даже дар речи потерял. И он так спокойно об этом говорит?!

— Побег? Из него что, могло вырасти дерево?!

— Ну, дерево, вряд ли, так, кустик какой-нибудь. Хотя не исключено, что и дерево.

— Но как же?.. Зачем вы его уничтожили? Ведь его можно было вырастить, получить семена и насадить еще много деревьев!!!

Главарь чистильщиков пристально посмотрел мне в глаза, положил руку на плечо:

— Дорогой мой! Зачем нам деревья? Нам людей девать некуда!