Когда не веришь в чудеса

1

На улице серо и промозгло: сразу и не скажешь, что на дворе декабрь и всего через неделю будем встречать Новый год. Днем сыплет мелкий снег с дождем, который застывает ночью, чтобы наутро превратить тротуар в ледяное зеркало. Редкие прохожие спотыкаются и костерят транспортные службы, водители буксуют на крутых подъемах и в тон пешеходам матерят незадачливых метеорологов, чьи прогнозы никогда не сходятся. Но какое мне дело до того, что за окном, если на душе празднично?

Наверное, в сотый раз достаю из коробки серебряные запонки с инициалами любимого человека на них и небольшим сапфиром в правом верхнем углу, гадая, понравится ли ему подарок. Вот уже год мы живем вместе, а Влад для меня по-прежнему загадка. Одна фирма, разные отделы, второй и седьмой этаж — как-то раз мы случайно столкнулись в столовой. Так завязалось наше знакомство. Влад скупо выражает эмоции, так что, с большой долей вероятности, я бы никогда не узнала, что он испытывает ко мне симпатию, если бы не бутылка шампанского, распитая на двоих на пожарной лестнице на каком-то корпоративе.

Я не расстраиваюсь из-за того, что редко слышу от него признания, которые даже с натяжкой не назовешь пылкими — куда важнее, что он не позволяет мне возвращаться одной по вечерам и знает сколько ложек сахара положить в мой чай. Жизнь приучила ценить не слова, а поступки, коих у Влада не отнять: и про букет не забудет, и в ресторан свозит, и лекарства насильно затолкает, стоит мне только простыть.

Я глянула на часы, до его приезда остается минут пятнадцать: самое время переодеться. На место домашним шортам и майке приходит платье насыщенного синего цвета с открытой спиной и чулки — аксессуар, созданный, чтобы будоражить мужскую фантазию. По квартире неумолимо расползается аромат утки, запеченной с апельсинами, и у меня текут слюнки — с обеда ничего не ела, Влада ждала.

Я сижу на кухне, нетерпеливо постукивая чайной ложкой по столу и торопя медлительную, словно улитка, секундную стрелку настенных часов в стиле прованс. Проходит пятнадцать минут. Потом еще пятнадцать. Пунктуальный, Влад обычно никогда не опаздывает, поэтому я начинаю накручивать себя и переживать, что он мог попасть в аварию, все-таки на дорогах скользко. Слегка дрожащими пальцами я посылаю вызов и облегченно выдыхаю, когда слышу родной голос.

— Я тебя заждалась, ты в пробке застрял, да? — строю предположения и воодушевленно отчитываюсь: — моя фирменная утка почти готова, пальчики оближешь.

— Я не приеду, — я ухом прижимаю трубку к плечу и думаю, что неверно его истолковала.

— Что, Влад? Повтори, пожалуйста, я не расслышала, — свободными руками беру бутылку каберне, когда он безразличным голосом рушит мою Вселенную.

— Я не приеду, Оль, — и жестко добавляет, чтобы добить наверняка: — я не люблю тебя. Никогда не любил.

Короткие гудки танцуют сальсу на обломках моих чувств, вино проскальзывает меж пальцев и летит на пол. Только не разливается яркими брызгами, как показывают в кино — потому что еще не откупорено. И не разбивается вдребезги, как обожают писать в книгах — потому что на полу ковер с толстым ворсом. И потому что стекло прочное.

Разбивается что-то внутри меня, разрывается осколками, превращая душу в мелкое крошево из разбитых надежд, похороненных мечтаний и планов, которым никогда не суждено сбыться. Я стою, тупо уставившись перед собой, и никак не могу уяснить — что же я сделала не так, если даже не заслужила объяснений. Боль выгрызает что-то важное в груди, а я медленно оседаю на пол — в глазах нестерпимо жжет, но слезы не могут пролиться.

Я вспоминаю, как Влад называл меня «маленькая моя», как нежно прижимал по утрам, когда нам обоим не нужно было спешить на работу, как заботливо поил молоком с медом, когда я кашляла, подхватив какой-нибудь осенний вирус, и апатия наваливается с новой силой. Где-то под рукой сотовый пиликает эсэмэской, вырывая меня из лап самобичевания.

«Оля, ты где???», — три вопросительных знака, судя по всему, призваны выразить, как сильно взволнована коллега.

На полу. На ковре. На руинах счастья. Я даже не знаю, что лучше описывает мое местонахождение в данный момент.

«Оля!!! Перезвони!», — настойчиво пытается дозваться до меня Маша, но безрезультатно.

Спустя еще минут пять она присылает фото: Влад с довольной улыбкой на холеном гладко выбритом лице бережно прижимает к себе не менее радостную блондинку. Конечно, у его спутницы шикарные густые волосы, завитые в кукольные локоны. Идеальный ровный макияж. Ну и неотъемлемый атрибут успеха — длинное платье ярко-красного цвета с глубоким вырезом, открывающим взору точеную ножку чуть ли не до середины бедра.

Снимку сопутствует пояснение от все той же сердобольной коллеги: «Твой Влад объявил о помолвке на вечеринке! Компания на ушах стоит!» И вот теперь я понимаю, что прежняя боль была ничтожной по сравнению с той, которую я испытываю сейчас. Я обхватываю колени и начинаю качаться из стороны в сторону, как душевнобольная — что делать, когда одним ударом выбивают почву из-под ног и не знаешь, как подняться?

По комнате распространяется запах гари, я подскакиваю и бегу выключать печь — в довершение осталось только спалить себя и соседей. Извлекаю на свет обугленные останки некогда ароматной птицы: на подносе пепелище, так же, как и в моем мирке. Буйным цветом распускается обида на вранье Влада, на лицемерие — не мог же он в один вечер найти будущую жену. Но еще больше пробирает злость на саму себя: за то, что позволяю себе убиваться, пока он преспокойно пьет коктейли и принимает поздравления.

От обиды переключается какой-то тумблер внутри, я бросаю грязный противень на раковину и тянусь к мобильному. Набираю номер, на котором стоило оставить пометку «только в крайнем случае». Но сегодня ведь именно такой? Отныне я свободная девочка, мне можно. Ожидание затягивается, абонент как будто оставляет мне последний шанс отказаться от спонтанной затеи, которая, я даже не представляю, во что выльется. Звучит последний длинный гудок, и я окунаюсь в бархат знакомого низкого голоса с легкой хрипотцой.

Макс. Мое студенческое прошлое. Не любовь, нет.

Мы не раз выручали друг друга: когда были не готовы узнавать кого-то с нуля, когда тошнило от одной мысли раскрыться постороннему. Секс по дружбе. Секс без обязательств. Всех все устраивало, пока у меня не появился Влад.

— Макс, — нерешительно тяну я и глохну от того, насколько громким мне слышится собственное неровное дыхание.

— Оля, — констатирует он, а мое тело предательски сводит судорогой предвкушения.

— Ты один? — без предисловий выпаливаю я и замираю.

— Хочешь приехать? — он привычно уходит от ответа на неудобный вопрос, а я представляю, как его губы складываются в ироничную ухмылку.

— Да, — признаюсь без обиняков, хотя он и сам прекрасно понимает, что в ином случае я бы не позвонила.

— Тогда приезжай, — милостиво позволяет он и отключается.

Не разрешаю себе свалиться в чан с горечью, суматошно собираюсь, поправляю макияж и вызываю автомобиль. Ныряю в просторную темно-коричневую киа оптиму, откидываюсь на мягкое кожаное сиденье, вдыхаю ненавязчивый хвойный запах от ароматизатора-елочки и вспоминаю нашу с Максом первую встречу.

Я только-только поступила в вуз. Заселившись в общежитие и вырвавшись из-под опеки родителей, я огромными восторженными глазами глядела на студенческую жизнь. Я старалась и успевать с учебой, и отрываться на вечеринках, и участвовать в деятельности профсоюзного комитета. Я легко ладила с однокурсниками, но близко парней к себе не подпускала, переживая расставание с первой школьной любовью.

Моя отстраненность не остановила Диму, первокурсника с другого факультета, настойчиво пытавшегося затащить меня на свидание. Поначалу я вежливо отказывалась, не принимала от него цветы. Позже, когда внимание переросло в навязчивость и стало больше походить на преследование, я его игнорировала, чем взбесила парня, который норовил то зажать меня в проходе, то напроситься на украшение сцены к какому-нибудь мероприятию вместе со мной. Я крепче стискивала зубы, но продолжала упорно гнуть избранную линию поведения.

В тот день я все-таки вышла из себя: Дима, словно глупый пятиклашка, пребольно дернул меня за косу, от неожиданности я выронила стопку тетрадей и не сшитый еще доклад. Белые листы разлетаются по полу в разные стороны, а я готовлюсь изображать быка, норовящего поднять на рога горе-тореадора.

— Ты что себе позволяешь? — мой голос звенит от злости: итак слишком долго терпела этого балбеса.

— Да кончай из себя недотрогу строить, — противно растягивает слова Димка, но осекается на середине фразы, потому что в эту секунду ему прилетает увесистый подзатыльник.

— Листы собрал, — с металлом в голосе произносит широкоплечий шатен в кожаной куртке. — И с сегодняшнего дня чтоб возле нее не околачивался.

— Твоя что ли? — пытается хорохориться Дима, но его потуги выглядят нелепо на фоне незнакомца.

— Пошел вон, — уверенным тоном отдает приказ шатен и уже сочувственно обращается ко мне: — совсем достал, да?

Я киваю, благодарю нового знакомого, и с тех пор Макс начинает встречать меня после пар. Мы часто гуляем в городском парке, едим мороженое, перебрасываемся шутками. Иногда он пропадает на несколько дней, а я пишу за него конспекты: потому что мне не сложно. Он возвращается уставший и не выспавшийся, непременно с плиткой молочного шоколада и лоточком свежей клубники для меня. Невзирая на время года.

На четвертом курсе после какого-то праздника я нахожу себя у него в постели и не понимаю, как это с нами случилось. Мне хорошо с Максом, но мы не говорим с ним о важном. Я не знаю, есть ли у него другие женщины, поэтому в итоге ухожу к Владу строить серьезные отношения. И думаю, что у меня это получается. До недавнего времени.