Когда не веришь в чудеса

3

Поспешно раскидываю бумаги, переношу встречу и уезжаю на полчаса раньше, пользуясь положением жертвы — еще неделю точно будут носиться со мной, как с хрустальной вазой.

И снова на двадцать первый этаж — за дозой чистого удовольствия, которое затмит реальность и отодвинет проблемы в небытие.

Макс появляется на пороге в тех же спортивных штанах, к майкам и рубашкам у него, судя по всему, какие-то личные счеты. Я смотрю в его глаза наглые, облизываю враз пересохшие губы и беззастенчиво заявляю.

— Хочу еще, — без лишних слов он втягивает меня в квартиру, захлопывает за нами дверь и прижимает меня к стене.

И опять судорожно. Суматошно. Руки под свитер. Свитер с тела.

Запутываюсь в джинсах и попутно схожу с ума от того, что на нем все еще слишком много одежды. Несемся навстречу сверхновой — он быстро, а я еще быстрее. Пальцы переплетаются, капелька пота стекает по шее в ложбинку на грудной клетке, разлетаемся мириадами звезд. Все, что удерживает в этой вселенной — его сердце, лихорадочно стучащее под моими ладонями.

После первого оргазма понимаю, что мне по-прежнему мало. Максу, судя по всему, тоже. Потому что он подхватывает меня на руки и несет в спальню. Изучает пронзительным взглядом, любуется мной, распластавшейся по шелковым простыням цвета топленого молока, словно картиной талантливого художника. Накрывает мое тело своим, прикусывает мочку уха, оставляет дорожку из поцелуев на шее, обводит горячим языком напряженный сосок и спускается ниже. А я превращаюсь в сплошной оголенный нерв: куда ни дотронься — взорвусь электрическим разрядом. Он ласкает меня, методично подводя к краю и каждый раз останавливаясь за секунду до разрядки. Я теряюсь в нем, тону в водовороте захватывающих ощущений, даже на мгновение задумываюсь, что это нечто большее, чем просто физика. Но отгоняю предположения прочь — пока что я не готова их принять.

Перехватываю инициативу, опрокидываю Макса на спину и повторяю все, что он только что проделывал со мной. Он хватается за шелковую ткань, пока я с упоением отдаюсь процессу — мой язык тоже способен свести с ума.

— Остановись, — хрипло требует он и заставляет переместиться выше.

Чувствую, как сильно он возбужден, опускаюсь плавно, двигаюсь тягуче — не все же ему меня дразнить. Он пальцами вцепляется в мои бедра, выдыхает со свистом, когда доходит до пика, а я устало, но довольно падаю ему на грудь.

— Ненормальная, — бормочет он, нежно проводя ладонью по моим разметавшимся в беспорядке волосам.

Я незаметно привыкаю к присутствию Макса в моих буднях, живу, словно на обезболивающих: вроде и должен цеплять роман Влада, разворачивающийся прямо под носом, а не трогает. Куда больше меня начинает волновать царапина на левом крыле автомобиля Максима, какого цвета рубашку ему подарить и что приготовить на ужин. Я боюсь признаться не то что Максу — себе, что испытываю к нему не просто влечение.

Я спокойно переношу планерки и как-то раз ловлю себя на мысли, что в своих джинсах и джемпере чувствую себя намного уверенней блондинистой фифы в обтягивающей миди и на высоченных каблуках. Вернуться к дресс-коду никто не просит, даже генеральный не заикается — ему главное, что я сдаю нужные документы вовремя, а то и раньше срока.

Крепнущая зависимость от Макса настораживает, но я стараюсь меньше о ней думать. Знаете, бывает, пьешь слишком много кофе, пытаешься слезть с него, перейти на заменитель, в итоге все равно возвращаешься к любимому напитку. Потому что с ним ощущения другие, острее что ли. Только вот в моем случае заменителем оказался Влад.

Так проходит пара недель, Новый год я встречаю в узком семейном кругу с родителями, а Рождество мы решаем отпраздновать с Максом. Он мотается где-то, занятый делами, а я, не торопясь, накрываю на стол. В духовке подходит шоколадный кекс, я достаю его, и по всей комнате плывет сладкий аромат. Я отщипываю маленький кусочек, пробую — вкусно.

Следом черед утки, принимаюсь за маринад, и меня накрывает ощущением дежа вю: все это уже происходило со мной и закончилось, мягко говоря, не важно. Не могу отделаться от дурного предчувствия, как будто гроза нависла над головой и вот-вот разразится. Когда берусь за апельсины, раздается мелодия телефонного звонка — вздрагиваю от неожиданности, нож соскальзывает и оставляет узкий глубокий порез на ладони. Кровь капает на бежевый ковер, но я смотрю на экран сотового, как на ядовитую гюрзу — может, не брать, и тогда обойдется?

В моей нездоровой фантазии Макс уже попросил освободить его жилище и больше не беспокоить его никогда. Несмотря на жалящие хуже роя пчел опасения, все-таки принимаю вызов.

— Ты чего так долго? — слышу тепло в его голосе, и такое же разливается у меня по венам.

— Готовила, руки грязные, — вру я побелевшими губами.

— Я тут алкоголь выбираю. Что пить будем? Вино или …, — собеседник не успевает договорить, как я перебиваю его безапелляционным.

— Коньяк, — Макс задорно смеется, обещает быть максимум через час, а я закрываю глаза и безвольно опираюсь на кухонный шкаф — зарекалась лиса кур не таскать и снова на те же грабли. И когда я успела так к нему привязаться.

Вскоре слышу шаги в коридоре и бегу встречать Макса. Чуть не сбиваю его с ног, висну у него на шее и слышу озадаченный возглас: «Неужели соскучилась, Оль?» Я молча утыкаюсь лбом ему в грудь, а он забирается холодными от мороза руками под мою футболку — отрезвляет. Вместе идем разбирать пакеты на кухню: буженина, голландский сыр, французский багет, консервированные ананасы, две бутылки хорошего семилетнего коньяка и по традиции лоточек свежей клубники (боже, он, наверное, выложил за нее целое состояние).

— Думал, вручить тебе вечером, но вижу: лучше сейчас, — трогает меня за плечо Максим и протягивает сверток, упакованный в блестящую бумагу.

Я с замирающим сердцем разворачиваю его и обнаруживаю красный свитер крупной вязки.

— Хватит уже черноты в твоей жизни, пора добавить немного цвета, — объясняет выбор подарка Макс, а у меня на глаза наворачиваются слезы и текут ручьем, оставляя за собой темноватые дорожки от туши.

— Не понравилось? — с волнением в голосе спрашивает мужчина, а я отрицательно мотаю головой и крепко-крепко обнимаю его за талию.

— Понравилось. Даже слишком, — отвечаю я после того, как поток эмоций немного стихает. Видимо, нервы совсем разболтались, раз я так сильно реагирую на проявление человеческой заботы.

Я иду наряжаться, а Макс подтрунивает надо мной язвительным: «Какой смысл, если ты пробудешь в этом платье не дольше пяти минут?» И правда, зачем, если весь вечер мы проводим в постели, смотрим традиционные новогодние фильмы вроде «Один дома», «Гринч — похититель Рождества», «Ирония судьбы» и наслаждаемся таким редким и умиротворяющим покоем.

На следующий день мы устраиваем импровизированный бой на подушках, чтобы скоротать время в ожидании роллов и пиццы. Когда я объявляю капитуляцию и Макс идет принимать душ, приезжает доставка. Я накидываю первое, что попадается под руку, и мчусь открывать. Только вместо курьера на пороге стоит Влад: первым моим естественным движением становится захлопнуть дверь, но он успевает просунуть носок ботинка в проем.

— Выслушай меня, — напористо требует он с лихорадочным блеском в глазах. А я понимаю, насколько вызывающе выгляжу с растрепанными волосами в мужской рубашке на голое тело, и пытаюсь прикрыть небольшой фиолетовый синячок на шее чуть выше ключицы.

— Решила отыграться? — недовольно выталкивает он сквозь зубы и нервно крутит пуговицу дорогого классического пальто. — Что ж, имеешь право.

— Мне это ни к чему, — не соглашаюсь с мужчиной я, и даже обида берет за то, что Макса оценивают всего лишь как орудие мести.

— Послушай, так было нужно, — запинается Влад, а я поражаюсь, как раньше меня могло в нем что-то привлекать. — Инга — дочь генерального.

— Инга? — переспрашиваю я прежде, чем меня осеняет. — Ах, блондиночка. Ну и совет вам да любовь, а тебе скорейшего карьерного роста.

— Не язви, Оль, я и сам себе противен, — совсем уж жалостливо просит Влад и понуро добавляет: — мы с ней всего-то две недели до того как … с тобой разошлись. Нас директор застукал, пришлось импровизировать.

Я не успеваю посоветовать собеседнику, куда ему лучше сходить, потому что у меня за спиной возникает Макс. Он по-хозяйски обнимает меня за плечи, а мне становится так хорошо-хорошо, словно крылья выросли.

— Избавь нас от своего общества, — по слогам произносит Максим. Он не угрожает, но по тону ясно, что он готов стереть Влада в порошок. — И чтобы на работе рядом с Олей тебя я не видел.

Влад порывается что-то сказать, но проглатывает несостоявшуюся реплику, недолго буравит нас злым взглядом и уходит в сторону лифтов. Я закрываю замок и поворачиваюсь к Максу.

— А это еще что за аттракцион невиданной щедрости? — мне до мурашек по коже приятен его поступок, но я хочу, чтобы он объяснил его причину.

— Ты моя женщина, — Макс умещает в три коротких слова все то, что меня тревожило, и замолкает, как будто этим все сказано.

— Листы собрал, — я копирую его фразу, напоминая о дне нашего знакомства и озорно подмигиваю, не сдерживая шальной улыбки. — Собственник, да?

— Собственник, — соглашается он и крепко сжимает меня в объятьях.