Когда Солнце было богом

Города, погребенные заживо

В Кампании, раскинувшейся на берегу Неаполитанского залива, стоял солнечный август. С моря то и дело налетал свежий солоноватый ветер, и стаи чаек, наполняя воздух радостными криками, резвились в голубой купели неба. Желто-голубой залив пестрел плоскими лодками – это рыбаки боролись с заброшенными в море сетями. А на самом горизонте – там, где водная гладь вспыхивала мириадами огоньков и бликов, спокойно резала волну военная трирема[28]. В крепких руках невольников весла поднимались и опускались с размеренностью маятника. База корабля размещалась недалеко, в Мизене, где стоял на якоре римский флот, которым командовал патриций, ученый-естествоиспытатель Плиний Старший.

Вдоль берега и у подножья Везувия среди садов и виноградников белели виллы римских сенаторов и всадников[29]. Чуть дальше краснели крыши Помпеи, окруженных могучей крепостной стеной с башенками. К одним из городских ворот нужно было пройти улицей умерших, мимо гробниц помпейских богачей.

Город кипел, как улей. По узким уличкам, вымощенным базальтовыми плитами, катился неудержимый людской поток. Вдоль узких, высоких тротуаров разместились трактиры и харчевни, постоялые дворы, мастерские ремесленников и лавки со всевозможными товарами.

где-то в центре этого лабиринта улиц и закоулков скрывался просторный четырехугольник рынка, величественный форум[30], окруженный колоннадой, храмами и общественными зданиями. Изысканность и великолепие ослепительно белых сооружений, возведенных на высоких фундаментах, украшенных портиками[31] и лепкой, контрастировали с ярмарочным оживлением улицы.

На стене одного из помпейских домов сохранился рисунок на котором неизвестный художник живо передал повседневную жизнь форума. Мы видим там мраморные и бронзовые статуи, исполненные величавой красоты. Правда, их цоколи изуродованы надписями, сделанными во время избирательной кампании. Дорическая[32] колоннада увешана гирляндами, вероятно, оставшимися после недавнего городского празднества. Гончары и другие ремесленники расхваливают свои изделия, а рядом толстый торговец выставил на продажу молодую рабыню. В другом месте рынка разыгрывается такая сцена: рассерженный учитель колотит розгами провинившегося ученика.

Помпеи были небольшим городом, в них насчитывалось только 20 тыс. жителей. Но по всей Италии Помпеи славились своими богатствами, давними традициями, а также мягким климатом и живописной природой.

Это был поистине город старый и славный своей историей. За 1000 лег до н.э. племена эолийцев и ионийцев, вытесненные дорийцами, покинули Грецию и поселились на берегах Черного и Средиземного морей. Таким образом, греки, в основном купцы, оказались на побережье Неаполитанского залива, они принесли сюда высокоразвитую культуру и легко смешались с местными племенами осков, навязав им свой язык. Вдоль залива вырос Неаполь[33], а немного севернее – Геркуланум и Помпеи.

Эти города сначала захватили этруски, затем пеласги и, наконец, самниты. После самнитских войн, которые велись с 343 по 290 г. до н.э., Помпеи вместе со всей Кампанией оказались под властью римлян. Но только в I в. до н.э. они были окончательно романизированы, хотя греческая культура и греческий язык здесь так же, как и во всей Италии, продолжали существовать наравне с языком и культурой римлян.

Жители Помпеи быстро примирились со своим новым положением: они поняли, что на их долю выпадут немалые прибыли от мировой торговли великой державы. Город, расположенный в устье реки Сарна, построил себе небольшой морской порт и завязал торговые отношения с Востоком, особенно с Египтом, откуда ввозил деликатесы и всевозможные предметы роскоши для разбогатевших во время войн римских патрициев.

Помпеи не могли похвалиться солидным мануфактурным производством, здесь имелись лишь мелкие мастерские. Но в Помпеях изготовляли знаменитое вино, которое и ныне считается одним из лучших среди итальянских вин, делали из местного базальта мельничные жернова и, самое главное, приготовляли из скумбрии, мурен и тунцов с приправой из различных кореньев специальный соус к кушаньям, который пользовался огромным спросом во всей Италии.

Однако главным источником благосостояния Помпеи было географическое положение города и замечательный климат. На берегу залива римляне возводили свои виллы и летние дворцы. Постепенно этот заурядный городок превратился в сказочное царство мрамора и бронзы. Возникли монументальные храмы, памятники, амфитеатр на 20 тыс. зрителей, драматический театр, крытый музыкальный театр «Одеон», три термы (бани), а также отличный водопровод, который подавал воду в богатые римские дома.

Замечательный юрист, оратор и писатель Цицерон упоминает свою виллу в Помпеях, которую он назвал «Помпейон». Даже императорские семьи проводили летние месяцы в помпейских дворцах. В связи с этим произошел записанный в хрониках трагический случай. В 21 г. н.э. 13-летний Друз, сын будущего императора Клавдия, играя, подбрасывал грушу, а затем ловил ее ртом. Однажды груша попала ему в горло так глубоко, что мальчик задохнулся прежде, чем успели прийти ему на помощь.

Римляне дали городу самоуправление. Во главе Помпеи стояли два бургомистра, так называемые дуумвиры, которые одновременно возглавляли совет города. В совет входили также два квестора, осуществлявшие контроль за финансами, и два эдила, являвшиеся советниками по вопросам городского строительства, которые одновременно следили за безопасностью и порядком. Избирали их на один год – в выборах принимали участие все свободные граждане города. Кандидатами могли стать только богатые люди, так как за управление городом они не получали никакого вознаграждения – их должности были почетными, кроме того, в их обязанность входило субсидирование спортивных игр и строительства общественных зданий.

В четырех километрах северо-западнее Помпеи, приблизительно на полпути к Неаполю, лежал небольшой рыбацкий городок Геркуланум. Из-за плохого сообщения здесь почти не развивалась торговля. Население Геркуланума занималось только хлебопашеством и рыболовством. Отсюда открывался прекрасный вид на море, а прозрачный воздух казался целительным нектаром. Ничего нет удивительного в том, что этот тихий уголок вдали от сутолоки Помпеи и Неаполя многие состоятельные римляне выбрали местом отдыха.

Вблизи Геркуланума выросли, особенно во время правления Августа, как грибы после дождя, виллы и даже величественные дворцы патрициев, где было немало замечательных произведений искусства. Среди них выделялся своими размерами и богатством, прекрасными залами и мраморными террасами, ведущими к морю, роскошный дворец зятя Юлия Цезаря, Люция Кальпурния Писо, известного противника Цицерона и страстного почитателя Эпикура.

Со временем скромный рыбацкий поселок превратился в настоящую сокровищницу римской архитектуры. Особенно выделялась могучая базилика[34] – помещение городского суда и торговый центр, – увенчанная бронзовой квадригой[35], а также храм, посвященный матери богов Кибеле, которая воплощала жизненные силы природы. Почти во всех общественных зданиях полы были мозаичными, стены расписаны фресками, а фасады украшены портиками из алебастра. Вдоль полукруглой стены театра на 2500 зрителей стояли бронзовые статуи членов императорской семьи и знаменитых граждан города, а в многочисленных нишах стены, замыкавшей сцену и сделанной из разноцветных мраморных плит, – бюсты из мрамора и бронзы. Улицы были вымощены; в городе функционировал водопровод из свинцовых труб, а также имелись роскошные бани.

Над всей местностью возвышался острый конус Везувия. Из помпейских фресок мы знаем, что в то время у него не было открытого кратера. На склонах вулкана паслись овцы, расстилались виноградники, тут и там стояли виллы. Везувий молчал с незапамятных времен, и люди забыли, что утопающая в зелени гора грозный вулкан.

В полдень 5 февраля 63 г. в Кампании неожиданно началось землетрясение. От сильных и резких толчков некоторые общественные здания получили серьезные повреждения, а храмы Юпитера и Аполлона превратились в развалины. Сильно пострадал дорический портик, занимавший три стороны рынка. Вышел из строя водопровод, и горожанам пришлось пользоваться старыми колодцами, которые находились на улицах.

Но и тогда никому даже в голову не пришло, что виновником катастрофы являлся Везувий. Газы и пары, накопившиеся в вулкане, искали выхода, однако у них не было еще столько силы, чтобы взорваться. Жители Кампании приписывали все беды гневу богов и старались их задобрить многочисленными жертвами.

Меньше, чем через год после случившегося, в неаполитанском театре проходил большой музыкальный фестиваль. В нем принял участие как певец император Нерон, неисправимый комедиант, воображавший себя величайшим в мире артистом. В то время как он под аплодисменты черни и клаки[36], организованной из преторианцев[37], демонстрировал свое искусство, снова началось землетрясение, и стены театра стали рушиться. Зрителей охватила паника, но Нерон, как утверждает хроника, неподвижно стоял на арене и своим хладнокровием якобы заслужил уважение всего города.

Наступил памятный день 24 августа 79 г. Как мы уже говорили вначале, небо было голубым и безоблачным, с самого утра припекало солнце, жители Помпеи и Геркуланума, разморенные зноем, двигались с ленивой неторопливостью. По мостовым Помпеи со стуком проезжали двухколесные повозки, груженные зерном, овощами и фруктами, рыбаки певучими голосами расхваливали свой ночной улов, мелкие купцы и ремесленники с треском отворяли деревянные двери лавок, сквозь толпу уличных торговцев пробирались повара-невольники и мальчики, которые спешили в школу. Время от времени какой-нибудь прохожий останавливался у стойки трактира, чтобы утолить жажду кружкой дешевого вина. Группы людей читали объявления – шла предвыборная агитация за разных кандидатов. В городах Кампании начинался новый день, полный хлопот и суеты.

В час дня, когда жители усаживались за обед, неожиданно раздался чудовищный, оглушительный грохот, дома зашатались, как пьяные. Из вершины Везувия в небо ударило пламя и вырвались тучи черного дыма. Из жерла открывшегося кратера вылетели пепел и мелкие пемзовые камни. Они совершенно заслонили солнце, и только рыжий огонь вулкана слегка освещал погруженную в тьму землю.

На Помпеи посыпался все усиливающийся град камней, вес которых порой достигал шести килограммов. Птицы падали с неба; морские волны выбрасывали на берег мертвых рыб. Людей и животных охватила неописуемая паника: каждый думал только о собственном спасении. По темным улицам неслись повозки, запряженные лошадьми и мулами. Мужчины, женщины и дети с подушками на головах метались в тесных улочках, наполненных густыми испарениями серы.

Не все жители Помпеи стали своевременно искать спасения за городскими стенами. Многим казалось, что вулканический дождь скоро пройдет, поэтому они укрылись в подвалах ближайших домов, поплатившись жизнью за свое легкомыслие. Пепел и камни падали на город беспрерывно; на улицах и площадях возникли многометровые насыпи, настолько вязкие, что по ним невозможно было пройти. Те, кто вовремя не смог покинуть город, вязли в наносах и падали мертвыми под ударами камней, судорожно прижимая к себе самый дорогой скарб. Другие не успевали выбраться из развалин домов, которые рушились под тяжестью пепла и камней. Так погибло более 2 тыс. жителей Помпеи – десятая часть всего населения города.

Никто не мог предвидеть размеров катастрофы. Вулканический дождь продолжался еще два дня, над городом стояла кромешная тьма, только над жерлом Везувия полыхало красное пламя. Лишь 27 августа сквозь пепельные вихри, носившиеся над землей, стало пробиваться солнце. Уцелевшие люди увидели плачевное зрелище. Помпеи и Геркуланум совершенно исчезли под 15-метровым слоем пепла и камней, только кое-где выглядывали из-под савана смерти отдельные колонны и крыши наиболее высоких зданий. Везувий набросил страшное вулканическое покрывало на окрестности в радиусе 18 километров, а ветры принесли седой пепел к самому Риму и даже на побережье Африки, в Сицилию и Египет.

Совершенно по-иному происходило стихийное бедствие в Геркулануме. На склоне Везувия, расположенного всего лишь в четырех километрах от города, треснула земля. Из трещины, похожей на чудовищную рану, выливался густой липкий ил – смесь морской воды, пепла и мелких камней, так называемых лапилли. У подножья вулкана возник мощный грязевой поток высотой в 15 метров. Неудержимо, хотя и не очень быстро, эта пепельно-каменная река пожирала храмы, дома, прекрасные виллы, мраморные колонны, общественные здания, стены амфитеатра. Ил под воздействием солнца быстро твердел, превращаясь в камень.

В отличие от помпейцев, жители Геркуланума вовремя заметили угрожающую им опасность и поняли, что им остается только одно – бежать. Никто даже не пытался спасать свое добро или прятаться в подвале, поэтому, кроме нескольких несчастных, которые из-за увечья или немощи не смогли выбраться из города, все население Геркуланума вышло из катастрофы без жертв. Точные сведения о ходе событий мы имеем благодаря великому римскому историку Тациту. В 106 г. он обратился к своему приятелю Плинию Младшему, племяннику уже упомянутого начальника римского флота в Мизене Плиния Старшего, с просьбой сообщить ему все, что он знает об извержении Везувия и смерти своего дяди.

Плиний Младший ответил ему двумя пространными письмами, к счастью, дошедшими до наших дней.

^{Четырехколонный вестибюль подземных терм в Геркулануме. I в. до н.э.}

Флотоводец получил от своей приятельницы Ректины, вилла которой находилась на склоне Везувия, письмо с просьбой спасти ее из страшной беды. Плиний Старший приказал немедленно подготовить легкий корабль и вышел в море. Пробиваясь сквозь густые тучи пепла и камней, он диктовал секретарю свои наблюдения и впечатления. Но вскоре им преградили путь мели и сильные водовороты. Вопреки советам капитана, Плиний Старший направился к Стабиям, где и погиб под неожиданным вулканическим дождем, отравившись ядовитыми испарениями серы.

Плиний Младший следующим образом описывает то, что случилось с ним лично:

«Уже в течение многих дней ощущалось землетрясение; его не боялись, потому что в Кампании оно обычно. В эту ночь, однако, оно настолько усилилось, что казалось все не только движется, но и опрокидывается. Мать ворвалась в мою спальню: я как раз собирался вставать, чтобы разбудить ее, если она спит… Здания вокруг тряслись: мы были на открытом месте, но в темноте, и было очень страшно, что они рухнут. Тогда, наконец, решились мы выйти из города; за нами шла потрясенная толпа, которая предпочитает чужое решение своему: в ужасе ей хажется это подобием благоразумия. Огромное количество людей теснило нас и толкало вперед. Выйдя за город, мы остановились. Тут случилось с нами много диковинного и много ужасного. Повозки, которые мы распорядились отправить вперед, находясь на совершенно ровном месте, кидало из стороны в сторону, хотя их и подпирали камнями. Мы видели, как море втягивается в себя же; земля, сотрясаясь, как бы отталкивала его от себя. Берег, несомненно, выдвигался вперед; много морских животных застряло на сухом песке. С другой стороны, в черной страшной грозовой туче вспыхивали и перебегали огненные зигзаги, и она раскалывалась длинными полосами пламени, похожими на молнии, но большими…

Оглянувшись, я увидел, как на нас надвигается густой мрак – не такой, как в безлунную или облачную ночь, а такой, какой бывает в закрытом помещении, когда огни потушены. Слышны были женские вопли, детский писк и крики мужчин: одни звали родителей, другие детей, третьи жен или мужей, силясь узнать их по раздававшимся зовам; одни оплакивали свою гибель; другие – гибель своих: некоторые в ужасе перед смертью молили о смерти; многие воздевали руки к богам, но большинство утверждало, что богов больше нигде нет и что для мира настала последняя вечная ночь».

Участь Кампании произвела глубокое впечатление на италийское общество. Император Тит создал сенатскую комиссию для оказания помощи несчастным жертвам Везувия; он даже прибыл на место бедствия, чтобы лично убедиться в размерах катастрофы.

Во время своего пребывания в Помпеях Тит приказал вывезти из города все, что возможно, в особенности статуи богов и императоров, которые удалось откопать. Срывали даже мрамор с колонн и аттиков[38], выступавших на поверхность. Жители домов прокапывали туннели к своим комнатам, унося из них наиболее ценные вещи. Следы этих поисков – проломы в стенах – до сих пор можно видеть в руинах города.

Совершенно иначе обстояло дело в Геркулануме. Вулканический панцирь 15-метровой толщины, твердый, как камень, делал тщетными спасательные работы. К тому же со временем на пригорке возникла деревня Ресина, что затрудняло археологические изыскания. Поэтому с уверенностью можно сказать, что в нераскопанных местах Геркуланума кроются неоценимые сокровища римско-греческой культуры, которые ждут еще лопаты и кирки археолога.

Гибель двух цветущих городов нашла яркое отражение в римской литературе. Поэт Статий написал на эту тему стихи, а сатирик Марциал, посетив в 88 г. Неаполитанский залив, сочинил эпиграмму. Император-философ Марк Аврелий указал на судьбу Помпеи и Геркуланума как на очевидный пример того, что все бренно на этом свете и вечна лишь горечь преходящего. Разделы исторического труда, в котором Тацит описал катастрофу на основании двух писем Плиния Младшего, к сожалению, пропали.

Судьба уничтоженных вулканом городов Кампании вскоре отошла в сознании италийцев на второй план – в столице римской империи произошло новое стихийное бедствие. Там разразился страшный пожар, который поглотил половину города, среди бездомных погорельцев вспыхнула жуткая эпидемия чумы.

Прошло совсем немного времени, и люди забыли не только об извержении Везувия, но даже о географическом положении Помпеи и Геркуланума. На месте этих городов, лежащих под слоем пепла, были построены новые дома, посажены деревья и виноградники.

Память о них сохранилась только среди крестьян, которк называли эти места «Civita», т. е. город.

В средние века о Помпеях и Геркулануме уже совершенно никто не знал. Если бы обычного человека того времени спросили о трагической судьбе этих городов, он бы только недоуменно пожал плечами. Но удивительное дело, взглянув на любую из средневековых карт Италии, мы бы увидели, что Помпеи и Геркуланум были там, как правило, нанесены с довольно большой географической точностью. Чем объяснить это странное противоречие? Тайна заключалась в самой сущности средневековой схоластики; самостоятельные естественнонаучные исследования тогда совершенно игнорировались, и картографы слепо и бездумно копировали римские карты, составленные еще до катастрофы. Они, наверно, и не подозревали, что Помпеи и Геркуланума уже давно нет среди живых городов.

Наступила эпоха Возрождения. С изобретением книгопечатания были опубликованы письма Плиния Младшего. Это и воскресило теоретический интерес к римским городам Кампании. Писатели Ренессанса упоминают их в поэмах и хрониках, но и тогда никто не попытался определить действительное местоположение погибших городов.

Над Геркуланумом, как мы уже говорили, возникла деревня Ресина. В 1710 г. один крестьянин этой деревни, углубляя свой колодец, наткнулся на мраморные плиты и колонны. Недолго думая, он стал их продавать неаполитанским камнерезам в качестве сырья. Об этом каким-то образом узнал австрийский военачальник, резиденция которого находилась в Неаполе, и немедленно принялся за поиски. В яме, выкопанной крестьянином, он нашел несколько великолепных статуй, а среди них – скульптурную группу – мать с двумя дочерьми. Ценные находки австриец тайком отослал в Вену, где они и ныне находятся в музее. Однако в то время он даже не предполагал, что открыл Геркуланум.

В декабре 1738 г. искатели сокровищ, выкопав под Ресиной колодец 20-метровой глубины, достигли амфитеатра Геркуланума. Они обнаружили там мраморную голову и туловище коня, а также три статуи облаченных в тоги мужей, один из которых был похож на императора Августа; кроме того, нашли части квадриги, огромное изваяние императора Веспасиана и конную статую Марка Нона Бальба, наместника Крита и Африки. Обнаруженная в одном из домов фреска со сценами из греческих мифов была вырезана со стены и перенесена во дворец неаполитанского короля. Но самой ценной с точки зрения археологии являлась таблица с надписью, которая гласила, что Анней Маммиан Руф на собственные средства построил Theatrum Негculaneum.

Так, по воле случая сначала открыли Геркуланум, хотя и лежал он под толстым панцирем окаменевшей вулканической лавы. Панятно, что добраться до него было значительно труднее, чем до Помпеи, погребенных под легкими насыпями пепла и пемзовых камней.

Это великое открытие явилось стимулом для ведения раскопок в более широких масштабах. В 1755 г. в Неаполе основали Геркуланскую академию, которая ставила перед собой задачу вести систематические раскопки и научно обрабатывать найденные памятники древности. В том же году один из членов академии – Баярди – издал прекрасный каталог, иллюстрированный сотнями гравюр с изображениями фресок, статуй и более мелких предметов, найденных в Геркулануме. В 1762 г. вышла из печати работа известного немецкого историка искусств Винкельмана, посвященная геркуланским находкам. Она вызвала всеобщий интерес к античному искусству, и это оказало сильное влияние на европейскую архитектуру, пластику, литературу и декоративное искусство.

Удивительные пути привели археологов к открытию Помпеи. Уже в XVI в. знали, что под холмом Чивита лежат руины какого-то города.

В 1594 г. итальянский инженер Доминико Фонтана, получиз задание построить подземный акведук, наткнулся на загадочные развалины. Это вызвало определенный резонанс в научных кругах; некоторые историки высказали предположение, что руины – часть Помпеи, но преобладающее большинство придерживалось мнения, что в Чивите находятся остатки городка Стабии, где, как мы уже знаем, погиб Плиний Старший. Даже Винкельман, издавая свою работу о Геркулануме, решительно поддерживал последнюю гипотезу.

Поворот наступил только 16 августа 1763 г. В Чивите откопали статую из белого мрамора, изображавшую мужчину в тоге. На ее цоколе прочли надпись следующего.содержания: «Именем императора и цезаря Веспасиана Августа трибун Т. Сведий Клеменс вернул городу Помпеям общественные земли, присвоенные частными лицами».

^{Голова нимфы Аркадии. Фрагмент фрески из Геркуланума}

Так впервые было получено неопровержимое доказательство того, что под холмом Чивита покоятся знаменитые некогда Помпеи. Тогда же докопались до городских ворот, которые теперь называют Геркуланскими, а также до Дороги мертвых, где обнаружено несколько величественных римских гробниц, в том числе и усыпальница жрицы Маммии. Отсюда открывался живописный вид на Неаполитанский залив.

На протяжении двух последующих веков здесь проводились более или менее систематические раскопки – это зависело от политических событий, которые то тормозили, то ускоряли археологические изыскания. Ныне Помпеи откопаны и доступны для туристов больше, чем наполовину. Совсем по-иному обстоит дело с Геркуланумом.

^{Нимфеум дома «Мозаики Нептуна и Амфириты» в Геркулануме. I в. до н.э. Раскопки 1932 – 1934 гг.}

Чтобы довести исследования до конца, нужно переселить жителей Ресины и разрушить их дома, что связано с огромными расходами. Сделать это в условиях капиталистического строя археологи до сих пор не смогли[39].

В течение двух с лишним веков на раскопках в Помпеях процветали грабительские, а то и варварские методы работ. Из руин старались извлечь как можно больше сокровищ, произведений искусства и монет. Их помещали в музеях, в пышных дворцах королей и аристократов и даже пускали в продажу.

В таких условиях не могло быть и речи о научном исследовании археологических находок, о воссоздании полной картины материальной культуры двух римских городов, которые дошли до нашей эпохи почти в том же состоянии, в каком их покинули в I в. н.э. жители.

Теперь трудно определить размеры вреда, причиненного вандализмом того времени. Прекрасные образцы настенной живописи вырезали из стен и переносили в Неаполитанский музей. Более того, если рисунок кому-то казался не слишком красивым, его разбивали на куски и выбрасывали как мусор. Откопанные дома подвергались абсолютному опустошению, а затем снова засыпались землей. Именно таким образом была навсегда погублена великолепная вилла Цицерона «Помпейон». Когда находили какую-нибудь мраморную таблицу с бронзовой надписью, срывали отдельные буквы и бросали их в корзину. Понятно, что после этого уже полностью исчезала возможность восстановить надпись. Из фрагментов скульптур фабриковали для туристов сувениры, нередко с изображениями святых, и что еще хуже – каждый, кто посещал руины, мог взять себе на память все, что ему понравится.

Только в начале XX в. археологи ввели подлинно научные методы ведения раскопок. Соответствующим образом подготовленные работники старательно просеивали землю, чтобы не потерять даже самой мельчайшей находки. Дома оставлялись в том виде, в каком были откопаны; для предохранения от дождя над ними строили навесы. Настенные рисунки и мозаики находятся теперь под стеклом; даже предметы домашнего обихода – посуда, мебель, инструменты и детские игрушки – остаются на тех местах, где их нашли. На прилавке одного помпейского трактира лежит ас – римская медная монета. Прохожий, которого мучила жажда, вероятно, положил ее в тот момент, когда на город обрушился шквал пепла и камней.

В тени мраморных колонн

В результате извержения Везувия случилась вещь беспрецедентная в истории археологии. Два города, в которых бурлила полнокровная жизнь, неожиданно исчезли под саваном вулканического пепла, где, словно сказочные рыцари, в течение многих веков ждали своего пробуждения.

Английский археолог Леонард Вулли, открывший царские могилы в Уре шумеров, заметил однажды в шутку: «Если бы исторические события разворачивались по желанию археологов, то все без исключения древние города должны были бы погибнуть под пеплом вулканов, расположенных по соседству. У археологов, ведущих раскопки в других местах, разливается желчь зависти, когда они посещают Помпеи и видят прекрасно сохранившиеся дома, фрески на стенах, предметы повседневного обихода, лежащие там, где их оставили хозяева в момент бегства из города, на который обрушилась катастрофа».

Историческая наука многим обязана Помпеям и Геркулануму. Благодаря этим городам перед нашими глазами, как живая, предстала материальная культура Италии во всей ее полноте и богатстве, как бы остановленная в своем развитии силами могучих чар. Никакие другие археологические находки, сделанные на огромных просторах римской империи, не могут с ними сравниться. В обоих городах мы увидели не только храмы, дворцы, бани, амфитеатры и общественные здания почти такими, какими их покинули римские граждане, но и повседневную жизнь обычного человека, которому так мало внимания уделяет древняя историография.

Если мы поднимемся на склон Везувия, перед нами откроется панорама Помпеи. Площадь, которую занимает город, имеет форму неправильного овала окружностью в три с половиной километра. Сгрудившиеся в кучу дома опоясывает мощная крепостная стена шестиметровой толщины. Высота ее в зависимости от рельефа местности колеблется от шести до восьми метров. Через каждые 100 метров возносятся в небо могучие башни, которые смотрят вдаль пустыми глазницами бойниц. Город имеет восемь ворот, узкие мощеные улицы сходятся у широкого прямоугольника форума.

Спустимся теперь со склона Везувия и подойдем к Геркулан-ским воротам. По обе стороны пригородного тракта стоят роскошные гробницы помпейских вельмож. Улица шириной в четыре метра, вымощенная шестиугольными базальтовыми плитами, ведет нас мимо многочисленных заезжих дворов, лавок, трактиров и мастерских ремесленников к рынку города. На мостовой видна глубокая колея, в течение многих веков выбитая колесами повозок.

Наконец, мы около форума. Здесь была сосредоточена жизнь помпейцев, которые, как и все жители южных городов, проводили большую часть своего времени на воздухе. На форуме они решали торговые и политические вопросы, исполняли религиозные обряды, предавались различным развлечениям.

Но прежде всего форум являлся салоном, на украшение которого не жалели ни денег, ни изобретательности. В стройных колоннах, в монументальных сооружениях, исполненных гармонии, в чистых, ясных линиях колоссов отразилась душа греко-римской культуры, выявилась любовь к четким формам, исполненным безупречной простоты и прелести.

Красоту площади еще более подчеркивала окружающая природа. На западе открывался замечательный вид на приветливо улыбающийся Неаполитанский залив с островом Капри на горизонте, на востоке возвышалась могучая горная цепь, а на севере вырисовывался конус Везувия.

Рынок с трех сторон окружала двухэтажная колоннада из дорических колонн. Четвертую сторону занимал храм Юпитера, сооруженный на пьедестале десятиметровой высоты, украшенный порталом, состоящим из шести колонн в коринфском стиле[40].

Внутри археологи нашли голову Юпитера огромной величины и цоколь, на котором когда-то стояла вся статуя. Центральный вход на форум имел форму триумфальной арки, облицованной белым мрамором с голубыми прожилками.

^{Помпеи. Современный вид Стабиевой улицы}

Рядом с храмом Юпитера возвышалось еще три храма, столь же прекрасной архитектуры, но поменьше. Однако центральным звеном всего ансамбля являлась базилика. В этом монументальном здании, увенчанном куполом, заключались торговые сделки, происходили дружеские встречи, но прежде всего это было помещение суда. Рядом располагались и другие общественные здания – три помещения с торговыми рядами, палата мер, курия, т. е. ратуша с мраморными залами для торжественных приемов, окруженный колоннадой двор, на котором проходили сборы граждан, и даже общественный туалет, споласкиваемый водой.

На территории форума запрещалось ездить на повозках. Вся его поверхность была вымощена очень твердым известковым туфом – травертином. Здесь находилось множество мраморных и бронзовых статуй, которые изображали особ императорской семьи и заслуженных граждан города. Сохранились, однако, только цоколи с надписями; вероятно, жители Помпеи сразу же после катастрофы откопали эти изваяния как вещи большой ценности.

В Помпеях насчитывалось девять храмов, в которых поклонялись разным богам и богиням. Наиболее интересным среди них является храм богини Изиды. Так же, как и во всей римской империи, в Помпеях были распространены самые различные религиозные культы, заимствованные с Востока. Мы точно знаем, что там существовала еврейская религиозная община, а изображение креста, обнаруженное на стене одного из домов, позволяет предположить, что в этом городе действовала также подпольная христианская секта.

Однако самое широкое распространение получил культ Изиды. Богиню изображали как мать, держащую на руках ребенка. Почитался также ее муж и брат Озирис. Таинственные мистерии, связанные с религиозными праздниками, привлекали к себе широкие массы бедняков и невольников. Осенью торжественно праздновалось воскрешение Озириса, убитого богом Сетом.

Храм обнаружили в 1765 г. В нем находилась цистерна для хранения святой воды из Нила и потайная камера, откуда жрецы устами богини давали верующим советы и пророчествовали. На алтаре стояло изваяние Изиды с позолоченным венком на голове и лежали обуглившиеся остатки приносимых жертв: кости животных, каштаны, орехи, фиги, финики и овес. На стенах хорошо сохранились рисунки, на которых были изображены животные и растения с берегов Нила.

Кстати следует отметить, что религиозные верования проникали в Италию даже из далекой Индии. Доказательством этого является найденная в одном из домов статуэтка из слоновой кости – индусская богиня любви Лаксамис.

В Помпеях был еще один, более старый форум, так называемый Forum triangulare, который имел форму треугольника. С тех пор как построили новый форум, он стал местом отдыха горожан. Эту красивую площадь с двух сторон огибал портик с крышей, покоящейся на 95 дорических колоннах. Третья сторона выходила к морю. Здесь стояли скамьи, а посредине находился мраморный бассейн, в который вода поступала по свинцовым трубам. Площадь украшали различные статуи из бронзы; среди них было изваяние Марцелла, племянника императора Августа.

Рядом со старым форумом на небольшом расстоянии один от другого возвышались два театра – драматический на 5 тыс. мест и крытый музыкальный театр, так называемый «Одеон» на 1500 зрителей. Археологи обнаружили бассейн для шафрановой воды, которой в жаркие дни спрыскивали арену. Между скамейками лежали брошенные театральные билеты – кружочки из свинца или слоновой кости с выгравированными на них номерами мест.

Представления в этих театрах пользовались среди помпейцев огромной популярностью. Наряду с трагедиями здесь ставились народные фарсы, балеты и пантомимы. Во время правления Нерона громадный успех сопутствовал актеру Парису, исполнителю главных ролей в пантомимах, но, мучимый тщеславием, он не довольствовался искренними, бурными аплодисментами зрителей и содержал собственную клаку.

^{Помпеи. Храм Юпитера и арка Тиберия}

Жители Помпеи, заботясь о физическом воспитании молодежи, построили три палестры – гимнастические школы – с площадками для тренировок. Самая большая из них, устроенная с небывалым размахом, имела мраморный портик, гардероб, баню, плавательный бассейн, помещение для приезжих атлетов и даже небольшой храм Венеры – покровительницы молодежи. На широкой площади росли старые платаны; одному из них было 120 лет.

В другом конце города откопали огромный амфитеатр, о котором мы уже упоминали. Это грандиозное сооружение возвели за свой счет богачи Гай Квинкт Бальба и Мавр Порций в знак благодарности за избрание их на высокие городские должности. В период реакционного террора Суллы Бальба сколотил себе колоссальное состояние, скупая за бесценок имения римлян, объявленных вне закона.

В амфитеатре проходили не только бои гладиаторов. Там стравливали хищников, а также устраивали охоту с гончими. На арену выпускали быков, медведей, львов, тигров, волкоо, пантер, диких кабанов, газелей, зайцев. Кровь людей и животных лилась ручьями. Жители Помпеи следили за жестокими играми с неистовой страстью. Среди болельщиков стихийно возникали группы, каждая из которых имела своих фаворитов; споря, они нередко затевали драки.

В 59 г. сенатор Ливенций Регула, политический изгнанник из Рима, устроил игры, чтобы завоевать благосклонность помпейских избирателей. Амфитеатр заполнили не только помпейцы, но и жители соседних городков. Во время представления один из гладиаторов, раненый, упал на песок арены. Зрители, показав большим пальцем руки вверх или вниз, должны были решить судьбу несчастного – добить его или же помиловать. Мнения гостей и хозяев разделились. В связи с этим разразился скандал. Разъяренные, помпейцы и гости из Нуцерии высыпали на арену с ножами, камнями и дубинами. Когда, наконец, удалось прекратить побоище, на песке осталось лежать несколько десятков обезображенных трупов и раненых. Пострадавшие нуцерийцы послали к Нерону делегацию с жалобой, и тот осудил многих виновников на изгнание, но самое главное – закрыл на десять лет помпейский амфитеатр, а это была чрезвычайно суровая кара, учитывая едва ли не болезненную страсть древних римлян к гладиаторским играм.

В середине XVIII в. вблизи амфитеатра откопали казармы гладиаторов. Сооружение в форме четырехугольного портика с камерами окружало огромную учебную площадь. В одном из залов было найдено гладиаторское снаряжение – прекрасные образцы римского оружейного искусства. Особенно выделялись богатым орнаментом два бронзовых наколенника, округлый щит и тяжелый красивый шишак. Это редкое и ценное оружие ныне находится в Неаполитанском музее.

Игры происходили только два раза в год по случаю определенных праздников. В будни помпейцы проводили свое свободное время в трех термах, которые оборудовали с большой роскошью и художественным вкусом ~ полы выложили мозаикой, просторные мраморные залы украсили фресками и лепкой. Потолки терм имели форму арок и сводов. Бани обычно состояли из четырех залов с холодной, теплой и горячей водой, а также парильни, в которую горячий воздух подавали по трубам, проложенным под полом, в стенках и сводах. После купания помпеец мог почитать в библиотеке, поболтать в клубе с приятелями, испробовать свою силу и ловкость на легкоатлетической площадке или перекусить в хорошо устроенном ресторане.

В руинах терм ученые сделали одно интереснейшее открытие. В некоторых залах имелись округлые окна с вставленными стеклами – это редчайший случай застекленных окон в древности. 1328 оливковых светильников, собранных в одной из терм, свидетельствуют о том, что помпейцы проводили там свой досуг даже по вечерам. И еще одна любопытная деталь: завсегдатаи бань сокрушенно жаловались на воришек, которые обкрадывали гардероб, унося одежду и ценные вещи в то время, когда их владельцы наслаждались купаньями.

Обыкновенные помпейцы жили, как правило, скромно, если не бедно. Лавочники и ремесленники арендовали помещения, расположенные по фасаду вилл патрициев, а их семьи ютились в маленьких комнатушках на втором этаже, куда вели внутренние деревянные лестницы. Мебель была почти нищенская и состояла из самых необходимых вещей. Глубокое классовое неравенство в древнеримском обществе не смогли уничтожить революции Гракхов, Мария и Спартака. Надо сказать, что виллы сенаторов, всадников и разбогатевших вольноотпущенников внешне имели довольно неказистый вид. Фасады их без единого оконца изредка оживлялись изображениями римских богов: Юпитера, Аполлона, Марса, Меркурия или Минервы. Похожие друг на друга боковые улицы, где стояли эти дома, производили унылое впечатление. Только в центре города по фасадам домов располагались лавки и ремесленные мастерские, но это еще более маскировало великолепное внутреннее убранство роскошных вилл.

По узкому коридору, в который вела с улицы двустворчатая дверь, снабженная колотушкой, можно было пройти в главный зал дворца – в атриум с мраморным бассейном, куда вливалась дождевая вода сквозь отверстие в потолке. Бассейн окружали колонны, поддерживавшие крышу дома. Этот зал, предназначенный для приема гостей, обычно украшали журчащие фонтаны, а также бюсты предков и членов семьи.

Вдоль атриума, по бокам, размещались ряды задрапированных портьерами маленьких комнат без окон. Они являлись спальнями и столовыми. Здесь во многих случаях до сих пор сохранились каменные ложа; на них, повернувшись лицом к столу, возлежали пирующие.

Из атриума, прейдя мимо комнаты хозяина дома, можно было войти в перистиль, т. е. садик, окруженный колоннадой и небольшими альковами, за которым заботливо ухаживали рабы.

В этом тихом, полном очарования уголке, сосредоточивалась вся жизнь дома. Обычно там били фонтаны, осыпая каплями холодной воды цветы, деревья и газоны. Ученым на основании обуглившихся корней удалось установить, что на клумбах росли дамасские розы, мальвы, нарциссы, ирисы и маргаритки, среди деревьев наиболее часто встречались акации, кипарисы, лавры, платаны, дубы и пинии, а из декоративных растений – алоэ, плющ, мирт, папирус и тростник.

Практичные помпейцы не забывали о плодовых деревьях и овощах. Они выращивали миндаль, сладкие каштаны, фиги, орехи, финики, вишню, оливки, гранаты, яблоки, груши, виноград, бобы, спаржу, дыни, тыквы и арбузы.

^{Сцена посвящения. Роспись Виллы мистерий близ Помпеи. I в. до н.э.}

^{Сцена посвящения. Роспись Виллы мистерий близ Помпеи. I в. до н.э.}

Залы и покои этих замечательных дворцов свидетельствуюч о большой любви их владельцев к прекрасному. Стены почти всех комнат украшены рисунками, а также резным декоративным орнаментом из мрамора. На больших картинах чаще всего представлены сцены из римской и греческой мифологии. Мы видим, например, как Юпитер обольщает Данаю, Ио или Леду, как он похищает Европу. Очень часто повторяются изображения Аполлона, преследующего Дафну и Венеру.

Однако помпейцы не останавливались на одной лишь мифологической тематике. В разные периоды мода менялась, поэтому ученые различают в настенной живописи Помпеи четыре основных стиля. Очень интересен архитектурно-перспективный. При виде фантастических архитектурных ансамблей и пейзажей, создается впечатление, что мы смотрим в широкое окно на внешний мир, где много солнца и воздуха.

В 30 г. до н.э. римляне завоевали Египет. После этого на стенах их домов появились экзотические рисунки – лотосы, гиппопотамы, крокодилы, пигмеи, пирамиды и пейзажи Нила. Прямой противоположностью им явился цикл замечательных картин, проникнутых удивительным чувством юмора. Мы видим здесь маленьких домовых – добрых гениев, занятых различными ремеслами: они варят пищу, чинят сандалии, изготовляют золотые украшения, строгают доски, куют, сажают в печь хлеб, собирают виноград и ногами выдавливают из него сок. Один из карликов возится с упрямым ослом и, подгоняя, тянет его за хвост.

Возле Геркуланских ворот откопали роскошную виллу, которая некогда принадлежала жрице Диониса (так называемая Вилла мистерий), и состояла из 19 комнат с отдельными банями и даже – редкость в помпейских домах – имела полукруглую веранду. В доме археологи обнаружили огромную фреску с изображенными на ней почти в натуральную величину 29 фигурами. Неизвестный художник показал посвящение молодой поклонницы Диониса. Крылатое божество бичует девушку, а обнаженные вакханки исполняют ритуальный танец и воздают почести Вакху у подножья его статуи.

Вблизи тех же Геркуланских ворот обнаружили другой дом, намного древнее предыдущего. Ко времени извержения Везувия ему насчитывалось уже 400 лет. В нем когда-то практиковал хирург – в одной из комнат ученые нашли целый набор хирургических инструментов, удивительно похожих на современные. Хирург имел дочь, которая, вероятно, была художницей. В ее комнате с огромным окном, выходящим в сад, на стене изображена молодая женщина, рисующая бюст Вакха; маленький Эрос поддерживает картину, а две невольницы с любопытством и вниманием следят за работой.

На стенах часто встречаются реалистически выполненные портреты.

^{Женский портрет. Фреска из Помпеи}

Так, Теренций Прокул, владелец большой пекарни, разбогатев, построил себе довольно красивую виллу и велел художнику на одной из стен нарисовать себя и свою жену. На портрете – мужчина с небольшой бородкой и оттопыренными ушами держит в руке, – наверное, для большей солидности – свиток папируса. Рядом с ним – миловидная женщина с большими, кроткими, как у серны, глазами, прямым носом и красивым овалом лица. В руке женщины восковая табличка, а резцом она прикоснулась к губам, словно раздумывая, что же ей написать.

Большое внимание помпейцы обращали на полы своих домов. Как правило, они украшали их мозаикой, составленной из тысяч мелких разноцветных камешков. Некоторые мозаики являются настоящими шедеврами искусства и вызывают искреннее восхищение. Мы встречаем там разнообразные геометрические узоры, звезды, розетки и меандры[41], растения (плющи, лотосы, виноградные лозы и лавры), животных. С неподражаемой точностью изображены гиппопотамы, кентавры, морские коньки, дельфины, собаки, голуби, медведи и петухи, бьющиеся друг с другом.

Вершиной мастерства в искусстве мозаики следует считать аллегорические сцены, в основе которых лежат легенды, мифы или подлинные события древней истории. Типичен с этой точки зрения так называемый Дом драматурга. В ярких красках, с реализмом, исполненным драматического напряжения, художник воспроизвел на полу здания сцену театральной репетиции. Старый лысый драматург со сценарием в руке дает режиссерские указания двум юношам, одетым в козьи шкуры; на втором плане актер с помощью своего товарища облачается в театральный костюм.

Совершенно неповторимым шедевром является огромный мозаичный пол в Доме Фавна, названном так потому, что в атриуме археологи обнаружили неповрежденную скульптуру Фавна – косматого божка италийских лесов.

На прямоугольнике размером 5,12 на 2,75 метра художник уложил 1,5 млн. камешков всевозможных оттенков (белых, черных, желтых и красных) и создал батальную сцену – битву Александра Македонского с Дарием при Иссе в 333 г. до н.э.

В глазах людей отчаяние или злоба; реалистично передана динамика борьбы, а широкий размах композиции производит неизгладимое впечатление.

Центральной фигурой этого величественного произведения является Александр. Его волосы развеваются, лицо худое, в очах пламя. Своим копьем он пронзает персидского сановника; в это время Дарий со страхом замечает, что уже и ему лично угрожает опасность. Возница царской колесницы нахлестывает скакунов, а какой-то князь персов соскакивает с коня, отдавая его своему повелителю, чтобы монарх мог спастись бегством. Зловещий лес копий, торчащих на горизонте, свидетельствует о том, что македонские фаланги в хаосе битвы сохранили сомкнутые шеренги, а это предвещает персам сокрушительный разгром. Мозаика является точной копией погибшей картины выдающегося греческого художника Филоксена из Эритреи, который жил на рубеже III и II вв. до н.э.

Археологи вряд ли ожидали найти в Помпеях восковые таблички, на которых римляне писали свои письма и вели текущие хозяйственные расчеты. Таблички связывали в триптих, т. е. соединяли шнурком по три, получая таким образом книжечку. Сами таблички изготовлялись из деревянных дощечек, а затем покрывались тонким слоем воска, поэтому вряд ли они могли сохраниться в Помпеях, где пепел и камни легко пропускали воздух.

^{Серебряное зеркало из "Дома Меандра". II в.}

Их скорее можно было обнаружить и Геркулануме, укрытом мощным слоем окаменевшей вулканической лавы, которая являлась прекрасной изоляцией.

Но вот однажды откопали виллу банкира и фабриканта сукна Люция Цецилия Юкунда. В одной из комнат стоял деревянный сундук, обитый тонкими бронзовыми листами. Подняв крышку, ученые обнаружили в сундуке 152 восковые таблички, из которых 127 удалось прочесть. Оказалось, что это торговые документы – контракты купли и продажи недвижимого имущества, платежные ведомости и бухгалтерские расчеты. Эти документы проливают свет на торговые отношения того времени.

Уже в XVIII в. археологи нашли в Геркулануме библиотеку папирусных свитков. (Пока что это единственная, открытая там, хотя известно, что патриции считали признаком хорошего тона иметь частные собрания книг.) Во дворце, который ныне называют Villa dei Papiri (Вилла папирусов) и где находилось немало замечательных скульптур, фресок и мозаик, имелась небольшая библиотечная комната. Там обнаружили 1800 манускриптов, но, к сожалению, все свитки обуглились и слиплись. Развернуть и прочесть рукописи представлялось делом чрезвычайно сложным. В том же XVIII в. монах Пиаджи сконструировал для этой цели специальное приспособление; многие годы он корпел над папирусами, но сумел развернуть и кое-как разобрать лишь незначительную их часть, причем много свитков Пиаджи безнадежно повредил. До сих пор удалось прочесть только 340 папирусов. Среди них есть трактаты о музыке эпикурейца Филодема, а также исследования о философии Эпикура, последователем которого был владелец роскошного дворца.

В Помпеях сохранилось мало мебели, зато там откопали пять серебряных столовых сервизов, состоящих из чаши, кубков, рюмок, тарелок, блюд, ложек и ковшей, украшенных богатым орнаментом.

Один из сервизов достоин того, чтобы на него обратить несколько большее внимание. Он обладает исключительной художественной ценностью, к тому же весьма любопытны обстоятельства, связанные с его открытием. В конце XIX в. вблизи городка Боскареаль в 1,5 километрах от Помпеи, на склоне Везувия, археологи наткнулись на дворец и большое хозяйство со строениями для хранения амфор с вином и оливковым маслом. Как следовало из найденной там печати, это было имение некоего Люция Герения Флора, богатого землевладельца, который получал доходы с виноградников, пастбищ и оливковых садов.

Извержение Везувия застало обитателей этого большого имения врасплох в то время, когда они занимались своими повседневными делами. В кухне нашли скелет собаки на цепи, на печи – горшки, в которых варилась пища, в конюшне – скелеты нескольких лошадей. Коровы, овцы и козы, вероятно, паслись на лугах, так как на скотном дворе их костей обнаружить не удалось.

Во дворе, возле пресса для выдавливания виноградного сока отрыли три человеческих скелета; среди них, судя по дорогим перстням с топазами, находились останки хозяйки имения.

Раскопки проводил владелец поля Винченцо да Приско. 13 апреля 1895 г., незадолго до конца рабочего дня, надсмотрщик заметил узкое отверстие, ведущее в подвал. Он с трудом протиснулся внутрь, но сразу же выскочил назад, крича, что в подземелье полно газов.

Как только рабочие разошлись по домам, надсмотрщик побежал к хозяину и в страшном волнении, заикаясь, сказал:

– Господин, в подвале лежит скелет, а вокруг него рассыпаны огромные сокровища!

Владелец земли приказал надсмотрщику молчать. Как только стемнело, они пробрались в подвал с фонарями в руках и остановились, ошеломленные невероятным зрелищем – перед ними лежали громадные богатства: браслеты, серьги, перстни, тяжелые золотые цепочки, прекрасно украшенная серебряная посуда, а посредине – истлевший кожаный мешок, в котором находилось свыше 1000 золотых монет со времен господства императоров, начиная от Августа и кончая Домицианом. Самые поздние монеты относились к 76 г. н.э., т.е. их вычеканили за три года до катастрофы. Были там чрезвычайно редкостные монеты с изображениями императоров Гальбы, Оттона и Вителия, которые все вместе правили только один год, а поэтому не могли пустить в оборот большого количества денег. Почти все монеты блестели, как новые; ныне это буквально неоценимые нумизматические экземпляры. Столовый сервиз состоял из 108 предметов: кубков, чаш, кувшинов, тарелок, мисок, солонок, ложек, ковшей, рюмок и даже ситечек, покрытых выпуклым узором, изящно выклепанным на тонком серебре искусными мастерами.

Вызывает изумление богатство декоративных мотивов. Здесь немало портретов императоров и патрициев, есть и другие изображения: листья, журавли, аисты, змеи; оленей и диких кабанов преследуют гончие; медведи нападают на серн; орлы, в когтях у которых бьются зайцы и горные козы; а вот черный дрозд внимательно следит за ящерицей; лев бросается на вола; лиса борется с волком. Все эти сцены переданы с незаурядным чувством движения, знанием анатомии и тайн художественной композиции.

Особый интерес вызывают серебряные кубки для вина. Художник изваял на них танец скелетов с головами великих философов и драматургов древности – Софокла, Еврипида, Менандра, Эпикура и основателя школы стоиков Зенона из Китиона. В этих дьявольских, гротескных сценах проявилось желание воздать дань модной в то время эпикурейской философии, сущность которой сводилась к одной мысли: пользуйся всеми благами жизни, пока живешь, ибо смерть подстерегает тебя на каждом шагу.

Люди, которые открыли это прекрасное, единственное в своем роде сокровище, тайно вывезли его из Италии и продали французскому миллионеру Ротшильду.

Получив щедрое вознаграждение, надсмотрщик на радостях напился и обо всем разболтал приятелям. Вскоре дело приобрело в Италии широкую известность и его даже рассматривал итальянский парламент. Но правительство ничего не могло изменить: сокровище, которое по праву принадлежало итальянскому народу, было уже за границей, в руках иностранного покупателя. Ныне сервиз почти целиком находится в парижском Лувре, являясь одним из наиболее ценных экспонатов материальной культуры Рима.

Словно остановленные часы

Если кто-нибудь считает, что дурная привычка испешрять стены глупыми каракулями появилась в наше время, то он глубоко заблуждается. Этот скверный обычай стар, как мир, и был широко распространен в Помпеях. На стенах базилики, амфитеатра, храмов и частных домов сделаны тысячи надписей, рисунков, объявлений и изречений, в которых прохожие пытались запечатлеть свои сомнительной ценности мысли. Они выцарапывали их каким-либо острым предметом или писали куском древесного угля.

Сегодня мы осуждаем этот обычай и стараемся объяснить людям, что писанина на стенах – признак дурного тона. Однако в Помпеях – удивительное дело! – эти надписи, словно старое

^{Помпеи. Рисунки на стенах}

вино, приобрели для нас, современных людей, особую цену и смысл. Ведь именно благодаря им мы можем заглянуть в повседневную жизнь города, понять душу обычного помпейца, его заботы, чувства, надежды, и, наконец,его добродушные, нередко фривольные и едкие шутки.

Трудно сдержать улыбку, когда узнаешь о неизвестном помпейском штукатуре, который с раздражением замазал на стене чье-то имя, но сам не удержался от искушения увековечить свое собственное: «Сосий расписался, – читаем мы на стене, – Онесий закрасил его белой штукатуркой». Другой житель Помпеи, подхалим, а возможно, хороший приятель, оставил на стене доброжелательную надпись: «Приветствую тебя, Эмилий Фортунас». Нашелся также разгневанный чем-то писака, который излил свое презрение в следующих словах: «Сумий желает Корнелию, чтобы он повесился».

Не лишены своеобразной прелести и наивные каракули, оставленные на домах детьми. На одной из стен гордо напыжились неловкие закорючки – отдельные буквы азбуки, которые малыш только что научился писать в школе, возможно, не без помощи розги.

^{Помпеи. Рисунки на стенах}

В другом месте мы восхищаемся довольно удачным рисунком юного шутника – карикатурой на лысого учителя с лавровым венком набекрень и толстым носом горького пьяницы. Юмором пронизан также рисунок, на котором изображен отчаянный поединок двух гладиаторов.

Гладиаторские игры пользовались большой популярностью среди городской черни, и это нашло отражение в надписях на стенах. Некоторые гладиаторы были кумирами женщин. Так, мы читаем, что Трак Келад является «предметом тоски, властелином и исцелителем женских сердец».

Весьма поучительны объявления об играх, а также извещения о результатах отдельных поединков. На одном из угловых домов обнаружили целую афишу, в которой говорилось:

«Двадцать пар гладиаторов, которых Лукреций Сатрий Валенс, жрец Нерона, записал в завещании, а также десять пар, оставленных его сыном, будут сражаться друг с другом в Помпеях 4 апреля. Кроме того, состоятся бои охотников с дикими зверями. Сверху будет натянут полотняный тент, чтобы зрители не испеклись на солнце».

Интересно отметить тот факт, что уже тогда были противники этих варварских развлечений, прежде всего среди самих же гладиаторов, со времени восстания Спартака ставших в римской империи опасным бунтарским элементом. За ними строго следили и держали их в повиновении, используя для этой цели специальные легионы и преторианцев. Один из таких бунтовщиков-гладиаторов выразил свой протест, написав на стене казармы: «Философ Анней Сенека – единственный среди римлян писатель, который осудил кровавые игры».

Свыше 2 тыс. других надписей прекрасно иллюстрируют ход выборов и свидетельствуют о том, что они протекали оживленно, шумно, так как в них принимало активное участие все население города. За своих любимцев агитировали не только отдельные лица, кстати сказать, очень часто женщины, но даже целые цехи. На стенах есть афиши, подписанные цехами кочегаров общественных бань, ткачей, красильщиков, ювелиров, погонщиков мулов, цирюльников, виноградарей, кондитеров, ревнителей культа богини Изиды и даже игроков в мяч. Одни афиши превозносили кандидатов до небес, другие высмеивали и смешивали их с грязью.

«Паквий просит избрать эдилом Люция Помея», – обращается к согражданам житель Помпеи, а другой пишет большими красными буквами: «О Требий, поднатужься и сделай эдилом молодого, честного человека – Лоллия Фуска».

Остроумны и едки надписи, авторы которых стараются дискредитировать кандидатов. «Ватию рекомендуют в эдилы плуты», – читаем мы на стене. В другом месте под афишами, притворно восхваляющими кандидатов стоят подписи: «Все ленивцы», «горькие пьяницы». Появляются порой и шутливые угрозы, свидетельствующие о том, что даже в предвыборной горячке помпейцы не утрачивали чувства юмора. В этом отношении типичной является следующая надпись: «Того, кто не отдаст своего голоса за Квинкта, пусть провезут через весь город на осле, как шута».

В любовных перипетиях помпейцы не отличались излишней застенчивостью. С очаровательной откровенностью они поверяют стенам свои печали, разочарования и неудачи в сердечных делах, называют возлюбленных по имени, горько жалуются на их легкомыслие и непостоянство. На стене дома влюбленный оставил полные грусти стихи:

Какой-то юноша написал со вздохом: «Ах, я предпочел бы скорее умереть, чем быть даже богом без тебя», а другой в порыве невыразимого восхищения славит красоту избранницы: «Кто не видел Венеры, нарисованной Апеллом, пусть взглянет на мою любимую – она столь же прекрасна, как эта богиня». Несчастливец, не получив взаимности, восклицает: «Прощай, моя Сава, вспоминай меня хоть иногда. Ах, когда ты узнаешь, что такое любовь, и в тебе пробудятся чувства, сжалься тогда надо мной, о цветок богини Венеры, и позволь прийти к тебе».

На колодце, где поили мулов и ослов, прочитана надпись, обращенная к слишком флегматичному вознице: «Ах, если бы ты когда-нибудь чувствовал, как пылает огонь любви, ты привез бы меня быстрее к моей девушке. Так вперед же, погоняй своих животных, скорее бери кнут и вожжи. Поспешай в Помпеи – там живет моя любимая!»

Даже ревнивцы не могли скрыть своей злости и разочарования. Один из них грозил сопернику: «Если кто вздумает соблазнить мою девушку, то пусть его сожрут в пустынных горах страшные медведи». Какой-то супруг застал на постоялом дворе свою жену в обществе соперника. Свое возмущение он увековечил восклицанием: «Я поймал ее, это несомненно! Ромула здесь с этим негодяем!»

Забавны высказывания отчаявшихся влюбленных и фанфаронов, которые прикидывались безразличными к любви. «Венера! – пишет неизвестный холерик. – Я переломаю тебе все ребра и отстегаю так, что ты охромеешь. Если ты могла пробить стрелой мое нежное сердце, то почему же я не могу размозжить твой череп?» Иначе расценивает любовные неудачи шутник и ветрогон, а может, отвергнутый любовник, скрывающий чувства под маской равнодушия. Вот его слова: «Одни любят, другие любимы, а мне на это наплевать». Какой-то скептик рядом приписал: «Кто на это плюет, тот влюблен». Нашелся даже отъявленный сплетник, который, желая отомстить девушке, вероятно, не ответившей ему взаимностью, злобно ее оклеветал: «Люцилла извлекает из своего тела звонкую монету».

Женщины не оставались в долгу перед мужчинами. Некая Ливия весьма бесцеремонно заявила Александру: «Твоя судьба меня нисколько не волнует, если ты исчезнешь – тем лучше для меня». Другая девушка в ответ на неуместные ухаживания написала: «Виргула своему приятелю Тортию: мой милый, ты кажешься мне слишком безобразным».

Немалую роль в жизни города играло вино, поэтому на стенах мы находим множество замечаний относительно этого вакхического напитка. В одной из таверн читаем такую рекламу: «Здесь можно купить вина за один ас, лучшего – за два, а за четыре аса можно получить кубок фалерна»[42]. Какой-то прохожий нацарапал на базилике: «Суавий вздыхает о полных чашах вина, его мучит страшная жажда». Другая надпись появилась, вероятно, поздней ночью, когда компания гуляк возвращалась из таверны домой. Один из них остановился, чтобы на стене хвастливо выразить свою удовлетворенность. «Сердечный привет! – написал он нетвердой рукой. – Мы наполнены, как бурдюки!» Другому кутиле не понравился проведенный вечер, и он обрушился на хозяина трактира: «Чтобы ты сам оказался жертвой своей хитрости: нам продаешь воду, а сам лакаешь чистое вино».

Как ни странно, но даже гробницы испещрены различными надписями. Мы находим там выборные афиши, сообщения о гладиаторских играх, рекламы, даже мелкие объявления, с помощью которых общались жители города. На одной из гробниц возле Геркуланских ворот есть любопытное объявление: «Тот, у кого 26 августа сбежала кобыла с поклажей, пусть обратится к Децию… за Сарненским мостом, в Мамианское имение».

Читая тысячи надписей, которыми осквернены благородные стены почти всех помпейских зданий, мы не удивимся, что среди жителей города нашелся разумный человек, у которого лопнуло терпение. Но даже он не смог противостоять фатальному искушению и написал не без юмора: «О стена, я удивляюсь, как ты до сих пор не развалилась. Ты обречена на то, чтобы сносить столько глупой болтовни!»

Помпейцы питали слабость к лозунгам и кратким афоризмам. Они приказывали писать их на стенах комнат или выкладывать мозаикой на полах. В одном из домов мы читаем: «Наименьшее зло перерастает в великое, если им пренебрегают».

Эту моду довел до нелепости некий Эпидий Гименей. Стены его дома испещрены мозолящими глаза многочисленными надписями, нередко совершенно смехотворными, недвусмысленно свидетельствующими о том, что хозяин был типичным богачом-выскочкой, довольно невысокого культурного уровня. Вот о чем он напоминает гостям, приглашенным на пиршество: «Будь приветлив с соседом, и прочь ненавистные ссоры! Если не можешь, шаги к дому обратно направь»; или: «Взор на супругу чужую не смей кидать похотливый! Ласков не будь с ней: скромно себя ты веди». Третья надпись едва ли не самая забавная: «Береги наши льняные скатерти!»

Богатый пекарь Гней Аллей Нигид, довольный нажитым состоянием, велел большими буквами написать в своей пекарне: «Здесь живет счастье», а купец Сирик выразил свое жизненное кредо двумя словами: «Приветствуем доход». Третий торговец, на этот раз не известный нам по имени, с забавной искренностью всем признавался, что для него «прибыль – это радость».

Пороги домов также были украшены надписями. Широко известно мозаичное изображение собаки с предостережением: «Cave cenem» («Остерегайся пса»). Но чаще всего встречается лаконичное приветствие: «Sajvc!» Этот распространенный обычай нарушил один хозяин дома, поместив на пороге длинную фразу: «Мои двери заперты для воров, но открыты настежь для честных людей».

^{Гипсовая отливка двух женщин, погибших в Помпеях в вулканическом пепле}

Если перечисленные надписи настраивают нас на веселый лад, то нашлась и такая, которая выразительно передает трагическую судьбу Помпеи. В тесных Геркуланских воротах разыгрывались жуткие сцены. Охваченные ужасом толпы людей хотели как можно скорее выбраться из города на открытое пространство; в страшной панике они толкали и давили друг друга, не жалея ни старых, ни малых. Какой-то немощный старец, не имея сил пробиться, вначале укрылся в соседнем доме, но потом снова выбежал на улицу. Находясь в этом доме, он нацарапал на стене два слова, потрясающие своей жуткой выразительностью: «Содом и Гоморра».

Эта зловещая надпись проливает свет на то, что переживали жители Помпеи во время извержения вулкана, а наглядным доказательством стали человеческие скелеты, найденные в домах и на улицах города. Их, как мы уже упоминали, свыше 2 тыс. Несколько столетий археологи собирали в музеях останки погибших, не подвергая их соответствующей консервации. Только в 1864 г. у руководителя археологических раскопок Фиорелли мелькнула счастливая мысль. На одной из улочек откопали человеческий череп; остальной скелет находился в затвердевшем вулканическом пепле. Исследования показали, что в момент катастрофы мокрый от дождя пепел плотно облепил тело, которое со временем разложилось, но пустое пространство, соответствующее формам тела осталось. Фиорелли заполнил его жидким гипсом. Когда раствор застыл, на поверхность извлекли четыре человеческие фигуры, на лицах которых застыл ужас.

По тому, как лежали жертвы, легко представить себе, что произошло на этой улочке. Впереди шла, видимо, пожилая женщина, неся все свои сокровища, которые она пыталась спасти: три пары золотых серег, свыше ста серебряных монет и два железных ключа от дома. Правая рука женщины сломана, левой она закрывает лицо, словно защищаясь от града камней. Здесь же, возле ее ног, погибла 14-летняя девочка, быть может, ее дочь. На некотором расстоянии от них археологи обнаружили скелет другой женщины, судя по железному колечку на правой руке, рабыни. Еще дальше – скелет раба огромного роста с железным кольцом на пальце и отчетливо видимыми сандалиями на ногах. С тех пор ученые используют метод Фиорелли всякий раз, когда это позволяет затвердевший пепел. Таким способом получены многочисленные отливки, которые ныне хранятся в Неаполитанском музее. Кроме того, во время помпейских раскопок найдено много скелетов, помогающих воссоздать отдельные эпизоды грандиозного стихийного бедствия.

В момент извержения Везувия жрецы Изиды пировали в храме. На столе перед ними были вина, хлеб, цыплята, рыба, яйца. Пирующие сорвались с лож и начали лихорадочно собирать свои сокровища. В грубое льняное покрывало они завернули огромное количество золотых и серебряных монет, статуэтки Мзиды, серебряную жертвенную посуду и другие ценности. Однако им не удалось далеко уйти – все были убиты градом камней, а сокровища храма рассыпались по мостовой. Другие жрецы погибли в прилегающих к святилищу хозяйственных строениях. Один из них с секирой в руках, пытаясь выйти наружу, прорубил две стены, но у третьей упал замертво, отравленный ядовитыми испарениями.

У римлян существовал своеобразный обычай справлять поминки в самой усыпальнице, где для этого имелась специальная комната, называемая triclinium funebre. Извержение Везувия застало в этой гробнице родичей только что похороненного помпейца в тот момент, когда они, расположившись на ложах, приступили к тризне.

^{Гипсовая отливка собаки из Помпей}

В школе гимнастики и фехтования – так называемой палестре, – где находился огромный плавательный бассейн и часовня покровительницы молодежи богини Изиды, проходили обычные занятия и тренировки. Град камней и пепла загнал атлетов под крышу портика, окружавшего площадку. Но крыша провалилась, и много юношей погибло. Жрец Изиды, пытаясь убежать с двумя серебряными ритуальными чашами, попал в бассейн, заполненный до краев пеплом, и, несмотря на страшные усилия, не сумел оттуда выбраться. Здесь и нашли его, скорчившегося в предсмертных судорогах.

Примерно то же самое произошло в казармах гладиаторов. Бойцы слишком поздно заметили, что здание скорее ловушка, чем убежище. Только тогда, когда помещения наполнились испарениями серы, а выходы завалила вулканическая масса, все бросились бежать, причем совсем забыли о двух своих товарищах, которые за какую-то провинность сидели в карцере, зако ванные в кандалы. Но было уже поздно. В двух учебных залах, где на стенах висело гладиаторское вооружение, погибло свыше 50 гладиаторов и одна женщина – возле нее нашли драгоценные украшения.

Не менее ужасное зрелище представлял собой прекрасный дворец около Дороги мертвых. Под колонным залом этого дворца находились обширные подвалы, заполненные огромными амфорами для вина. Хозяин дома укрылся там с семьей и многочисленными невольниками. Жена держала на руках младенца, рядом с ней сидели старшие сын и дочь. Слуги принесли в подвал хлеб, фрукты и другие продукты, сумку, наполненную серебряными монетами, и большой мешок, в который сложили серебряный столовый сервиз.

Когда в подвал стали проникать испарения, несчастные домочадцы попытались выбраться на свежий воздух, но все выходы из подвала оказались засыпанными камнями и пеплом. И все 34 человека – семейство богача и рабы – упали мертвые среди амфор, равные перед лицом смерти. Археологи могли отличить господ от невольников только по драгоценным украшениям. Вместе с людьми погибла коза с медным колокольчиком на шее.

Подобные сцены можно было бы описывать бесконечно. В доме Паквия Прокла весело играло семеро детей. Их родители, вероятно, находились в это время в своих лавочках и мастерских. Когда началось извержение вулкана, несчастные малыши, охваченные страхом, прижались друг к другу, ожидая спасения. Но прежде чем кто-то успел о них подумать, детишек раздавил потолок, который проломился под тяжестью пепла и камней.

В 1787 г. археологи наткнулись на явно обгрызанные кости женщины, разбросанные по небольшой комнате. Находка их озадачила, и, только обнаружив скелет собаки, ученые поняли, какая страшная трагедия здесь произошла. Собака пережила в тюрьме свою хозяйку и, борясь с голодной смертью, ела ее тело.

Своеобразным символом Помпеи стала гипсовая отливка собаки, посаженной на цепь. Бедный пес, забытый среди общей паники в сенях одного дома, выбирался на поверхность растущего слоя пепла до тех пор, пока это позволяла цепь. Потом он упал навзничь и, вытянув лапы в предсмертных судорогах, издох. В Доме Фавна, в том самом, где мы с вами восхищались мозаичной картиной битвы при Иссе, под крышей портика, в перистиле, было найдено гнездо, а в нем – скелет голубки, которая сидела на яйцах. В одном из них находился скелетик невылупившегося птенца. Эта находка не столько ценна для археологии, сколько трогательна; она заслуживает внимания потому, что дает особенно яркое представление о необыкновенной судьбе города, сердце которого замерло неожиданно, словно остановленные часы.