Когда я закрываю глаза, я вижу тебя

ТЕХНИКИ РАССТАНОВКИ В ИНДИВИДУАЛЬНОЙ РАБОТЕ

Существует несколько различных техник проведения расстановок в индивидуальной работе. Многие коллеги используют их на фоне своей базовой терапевтической подготовки и делают особый упор на элементы гештальттерапии, телесной или поведенческой терапии.

Клиент может визуализировать расстановку, то есть проделать ее — со всеми встречами и ритуалами — в воображении, перед своим внутренним взором. В расстановках с фигурками, куклами или деревянными чурками, которые олицетворяют членов семьи, клиент и терапевт имеют возможность вместе со стороны посмотреть на системные констелляции. В расстановках с шаблонами, кусками фетра или листами бумаги клиент или терапевт встают на обозначенные таким образом места, чтобы через восприятие собственного физического состояния и его изменении при помощи интервенций получить больше информации о существующих в семейной системе динамиках. В работе с так называемым каталептическим пальцем (см. Sparrer 2001; Sparrer u. Varga von Kibed 2000) клиент по очереди прикладывает палец к олицетворяющим его семью маленьким фигурам или монеткам и соединяет полученный опыт со своим внутренним образом.

Все эти разные методы работы позволяют пройти через очень интенсивный опыт и что-то осознать, они прекрасно подходятдля проверки гипотез, моделирования решений и сообщения клиенту действенных разрешающих образов. Лучший метод,а верное, тот, с которым вы чувствуете себя комфортнее и увереннее всего. В процессе расстановки можно без перехода менять одни вспомогательные средства на другие. Эти интервенции можно приспосабливать к тем или иным условиям терапевтической ситуации, и клиент может переходить от чистого воображения к напольным якорям и физическим действиям. Так, к фигурам можно подставить реальных людей, установить с ними физический контакт и, например, взять клиента за плечи или поддержать его со спины. Или, стоя в своей системе, выложенной на полу при помощи якорей, клиент может в воображении вводить в расстановку других персонажей.

Расстановка с напольными якорями: листами бумаги, шаблонами, кусками фетра

В расстановке с напольными якорями клиент кладет листы бумаги на те места в пространстве, куда, работая в группе, он поставил бы заместителей. После анамнестической беседы терапевт выбрал тех членов системы, которые, на его взгляд, имеют значение для проблемы и ее решения. Он дает клиенту несколько листов бумаги и инструктирует его практически так же, как в группе: «Это лист для вашего отца, для вашей матери (...) и лист для вас. Найдите в этом помещении хорошее место для каждого из них. Начните с отца». Клиент раскладывает листы и садится, либо он сразу встает на то место в системе, которое выбрал для себя сам. Или терапевт на некотором расстоянии кладет для него на пол еще один лист бумаги и просит его встать там. Это дополнительное место служит клиенту своего рода метапозицией, которая позволяет ему установить, в том числе внутреннюю дистанцию, и таким образом усиливает его способность к так называемому «терапевтическому расщеплению», или witness state. Так называется состояние, в котором клиент осознанно наблюдает себя в своих доселе не осознававшихся действиях и чувствах. Он сам становится своим «внутренним свидетелем», который может видеть себя в своих контекстах со стороны и уже не чувствует себя заложником довлеющего, непонятного происходящего, что приносит ему большое облегчение.

Если терапевт собирается исследовать отдельную динамику или отдельные отношения, он может сам положить на пол, друг напротив друга, два листа бумаги: «Это лист для вашей мамы, а это для вас. Встаньте на свое место и сделайте глубокий выдох». Или, если клиент очень нерешителен, неуверен или никак не может определиться с выбором места, терапевт может сделать это за него: «Я могу выбрать место для вашей сестры».

С точки зрения телесной терапии позиция «стоя» сообщает клиенту такой образ тела, который соответствует более старшему возрасту, чем детская позиция «сидя» или «лежа». Когда клиент встает на свое собственное или на другое место, его внутренние образы и эмоции соединяются с бессознательным телесным опытом и чувственными впечатлениями от позы, наклона, напряжения и веса. Когда он стоит на ногах, на коленях, совершает поклон или устанавливает отношения с другими позициями в пространстве, его физическая организация закрепляет этот психический и эмоциональный опыт в поле воспоминаний тела.

Экскурс: морфическое поле

В процессе социализации мы учимся тому, что все, что происходит в нашем теле и нашей психике, следует приписывать нашему «я», поэтому ответственность за это несем мы сами. Мы усваиваем, что наши чувства, действия и мысли исходят из нас и в нас они имеют смысл. Однако системное мышление и опыт, приобретаемый нами в расстановках, говорят о том, что это верно лишь отчасти.

В этом смысле работа Берта Хеллингера произвела переворот в концепции индивида. В расстановке становятся видны существующие в семье или системе «невидимые связи». Заместители и клиенты физически чувствуют, как индивид вплетен в свой контекст и как присутствие и близость каждого влияет в системе на всех остальных. Если, например, дочь стоит в расстановке напротив отца, она испытывает поддающееся точному описанию физическое и психическое состояние, которое меняется, когда к ним подходит кто-то еще, например, мать или отец отца.

Мы можем себе представить, что наше тело, как резонатор, воспринимает информацию из окружающего нас мира, подобно тому, как музыкальный инструмент или сосуд резонирует с окружающими его звуками. С этой точки зрения, мы способны сочувствовать чувства и физическое состояние других людей, переживать и воспринимать эти качества другого человека в себе, причем, в первую очередь, в своем теле. В свою очередь, это означает, что чувства и физические состояния, которые мы испытываем, возможно, не всегда исходят из нас самих и, следовательно, не всегда являются нашими собственными, что в нас звучат «чужие» чувства и восприятия, которые мы считаем своими, поскольку ощущаем их в своем теле и своей душе.

Руперт Шелдрейк вернулся к старой идее всеобъемлющей целостности, развил ее и сделал центром своих исследований. Он описывает основные принципы морфического поля, которые отражают представления Таля о принципах мировой души и идеи Карла Густава Юнга о коллективном бессознательном. Любая структура, будь то организация, организм или система, живет в морфическом поле, которое действует как память, где сохраняется вся важная информация данной системы. Соответственно, отдельные элементы, как части целого, находятся в резонансе с этим целым. Каждая часть структуры, т. е. каждый член системы или каждый индивид в организации причастен знанию о целом и обо всех важных событиях. При этом память рассматривается не как функция или личное достижение нашего мозга, а как «поле памяти», которым мы, как радиоприемник радиоволнами, окружены постоянно.

Представление о морфическом или морфогенетическом поле служит моделью, помогающей лучше понять, что происходит в расстановках. Всякая модель полезна и целесообразна до тех пор, пока она выдерживает проверку и показывает себя в действии. Как раз в тех областях, где мы не можем быть уверены относительно «истины», полезны модели или гипотезы, позволяющие объяснить, понять и справиться с происходящим.

Мы можем наблюдать феномен восприятия при отсутствии полученной информации в различных терапевтических контекстах:

— у клиента, который имеет доступ к информации о событиях и лицах из нескольких поколений своей системы, даже если он и в собственном поколении еще слишком молод, чтобы о них знать, или если семья хранила о них молчание;

— у терапевта, который во время рассказа клиента на физическом уровне и в своих внутренних образах узнает о клиенте и его системе что-то, что потом находит подтверждение, хотя на вербальном уровне клиент ничего ему об этом не говорил;

— во время расстановки, когда у заместителей появляются физические ощущения, мысли и представления об отношениях и событиях, которые относятся к клиенту и его семье, как если бы у них был доступ к полю знаний или морфическому полю клиента.

В рамках этой модели мы можем себе представить, что поле клиента вызывает в нас, терапевтах, контрперенос. Мы вместе с клиентом заново переживаем его внутреннюю драму, когда проходим с ним по его истории. Мы можем вместе с ним чувствовать то, что чувствует он, мы можем воспринимать те силы, которые воспринимает вокруг себя он, мы тоже можем видеть относящихся к его системе людей и ощущать их качества.

В принципе такое восприятие возможно и вне терапевтического сеттинга, хотя, похоже, что при определенных обстоятельствах эта способность наблюдателя возрастает, а интенсивность восприятия увеличивается. Если, как это происходит в расстановке, вся группа сосредоточенно и сфокусированно рассматривает одну тему, кажется, что поле активизируется и разворачивается все шире. Так как тело служит нам резонатором и точным носителем информации о мире, мы можем улучшать свою способность к восприятию, создавая и поддерживая работоспособность этого средства. Это состояние стимулируют упражнения на телесное восприятие и релаксацию .

Как мы получаем информацию о других людях?

Чтобы получить информацию, которую в группе мы получаем от заместителей, клиент может, стоя на своем месте в семейной системе, вызвать в своем внутреннем образе, например, мать, или в эту роль входит терапевт и встает на место соответствующего персонажа. Или, как другой вариант, клиент может сам встать на лист, маркирующий место матери, и теперь с ее позиции воспринять ситуацию.

Как нам известно из гештальттерапии, предпочтительно, чтобы на терапии клиент сам занял разные позиции внутри своей семейной системы и прочувствовал изменения на каждой из них. Этот метод хорошо подходит для клиентов, которые пока мало знают о процессах терапии или о системном мышлении. Когда клиент встает, например, на место своего отца, он словно бы входит в его поле. Он переживает нечто такое, что отличается от его предыдущего состояния. Благодаря этой смене перспективы клиент узнает, что отец испытывает по отношению к нему, как он чувствует себя физически и какие у него отношения с другими членами системы. Терапевт может сопровождать и поддерживать клиента вопросами: «Как вы себя чувствуете, когда стоите на месте отца?», а также соединять информацию, когда клиент занимает место отца: «Как вы себя чувствуете, когда вы это слышите? Когда вы так видите вашу дочь?» По возвращении на свое место: «Что вы чувствуете теперь, со всем тем, что вы испытали в роли отца?»

Чтобы различия в отдельных ролях были более ощутимы, можно в самом начале дать клиенту возможность на его собственном месте сознательно воспринять некоторые параметры его тела, а потом в разных позициях, после разных интервенций каждый раз просить их описать, например: «Как вы стоите на полу? Какой у вас вес, как вы дышите, какая осанка у вас на этом месте?» Если в осанке или движениях клиента есть что-то необычное, вы можете в разных позициях его об этом спрашивать. Например, если, стоя на своем собственном месте, он поднимает плечи, теряет равновесие или у него затуманен взгляд, вместе проверьте, что происходит с этим симптомом в другой роли. Такой опыт очень волнует и впечатляет клиента, открывая ему перспективу, которая зачастую выходит далеко за рамки его прежних представлений.

Если клиент побывал в нескольких ролях, то масса полученной информации и впечатлений может его слегка оглушить. Поэтому, в качестве границ этого варианта, следите за состоянием внимания клиента. Кроме того, нередко его так глубоко задевает опыт, полученный в чьей-то роли, что слишком много дальнейшей информации просто перекроет эти внутренние процессы.

Терапевт может сам встать на разные места, рассказать о том, что он почувствовал и воспринял, и обсудить это с клиентом. Если это желательно и полезно, он может поддержать и закрепить образ клиента физическим прикосновением, взяв на себя, например, роль отца, к которому клиент прислоняется, или во время эмоционального процесса просто положить руку ему на плечо.

Этот вариант дает много информации и представляет собой непростую задачу для терапевта: разные роли означают смену зачастую очень интенсивных состояний и требуют высокой концентрации внимания. Поэтому терапевт должен уметь четко различать собственные процессы и восприятия, идущие из семейной системы клиента. Кроме того, здесь нужно учитывать перенос клиента на терапевта и возможные последствия для дальнейшей терапии. Некоторые коллеги рассказывают на супервизии о том, что работать индивидуально, когда они вынуждены брать на себя несколько ролей, очень тяжело физически. Другие говорят, что этот вариант работы дает им очень точную информацию и хороший опыт.

Во время расстановки терапевт может сидеть снаружи или, как в группе, сопровождать клиента в его процессе, стоя к нему вполоборота. Таким образом он видит то же, что и клиент, и в то же время он может в любой момент дистанцироваться от происходящего, чтобы сменить угол зрения и больше узнать об отдельных персонажах и их отношениях.

Расстановки в воображении

Во время расстановок в воображении процесс протекает перед внутренним взором клиента: он визуализирует происходящее, оставаясь сидеть на своем стуле. При этом первый образ, который отражает его внутреннее представление о проблемной констелляции, клиент может представить себе — как на семинаре—в виде целой расстановки (ср. Stresius u. Grochowiak 2001). Под руководством терапевта он меняет этот образ в направлении разрешающего образа. Как будет описано далее, терапевт может постепенно включать в образ новых персонажей. Таким образом, он может сначала исследовать динамику в отношениях между двумя людьми и постепенно расширить контекст.

Так как посредством расстановки мы подводим клиента к сильным, старым и глубоким чувствам, для терапевтического процесса полезно, чтобы он чувствовал себя как можно более комфортно и уверенно. Поэтому перед началом визуализации я вкратце рассказываю о том, что я буду делать: «Сейчас я предложу вам несколько упражнений, а вы понаблюдайте, как вы будете себя при этом чувствовать. Вы можете закрыть глаза или оставить их открытыми, вы можете открывать и закрывать их, когда захотите. Если вы почувствуете, что вам нужен перерыв, мы можем в любой момент остановиться». Когда клиент может управлять процессом, его волнение в связи с непривычной ситуацией уменьшается. Некоторые клиенты без проблем могут с открытыми или закрытыми глазами воспринимать свои внутренние образы и процессы. Для других, похоже, важно оставаться с открытыми глазами, чтобы при помощи зрения сохранять своего рода контроль над ситуацией. Поскольку для клиента эти упражнения новы и очень непривычны, возможно, он закроет глаза (если вообще закроет) только через несколько минут, после того как ощутит первое положительное действие интервенций терапевта.

Иногда для настройки полезно провести упражнение на расслабление, особенно если клиент нервничает, напряжен или боится. Это может быть маленькое путешествие по телу или помощь в налаживании ровного, глубокого дыхания. Эти упражнения прерывают поток проблемно-ориентированной беседы. Они помогают клиенту расслабиться, сбавить темп и повысить уровень внимания. Он убеждается в том, что отвлечься, остановиться, понаблюдать и изменить небольшие параметры — это приятный опыт, что, в свою очередь, положительно сказывается на его мотивации и терапевтических отношениях.

Это первое маленькое упражнение на восприятие тела длится несколько минут. Если оно идет на пользу и клиенту, и вам, вы можете проводить его в начале каждой сессии.

«Сделайте глубокий выдох и почувствуйте свои ступни на полу. Ощутите вес своего тела на сидении стула, контакт тела со спинкой, ваши руки, их соприкосновение».

Любое из этих указаний можно варьировать в зависимости от того, как клиент сидит: «Почувствуйте свои руки на коленях (или вес рук на подлокотниках)». Если вы видите, что возникло напряжение: «Опустите плечи» или: «Опустите брови».

Если клиент высоко держит голову и напрягает шею или затылок: «Немного наклоните голову вперед и опустите подбородок».

Это движение, к которому мы возвращаемся в процессе дальнейшей работы.

Если клиент стискивает зубы: «Приоткройте рот и сделайте глубокий выдох». Или: «Немного опустите челюсть и расслабьте язык».

Чтобы отработать выдыхание и чтобы постоянно напоминать об этом клиенту, каждое свое указание вы можете начинать со слов: «Делая сейчас глубокий выдох, еще немного уступите (почувствуйте... позвольте себе...)».

Если клиент все время забывает дышать, не воспринимает свое дыхание или не может его описать, помогите ему словами: «Положите руку на грудь» (или на сердце, в зависимости от того, какая формулировка вам больше нравится), «чтобы вы могли чувствовать движение, когда вы вдыхаете и выдыхаете».

Возможно, к этому жесту мы тоже будем возвращаться в процессе расстановки.

Пока клиент сосредоточен на своем расслаблении, нам, терапевтам, предоставляется хорошая возможность внимательней понаблюдать за выражением его тела, позой и моделью дыхания. Это дает нам информацию о его физических стратегиях преодоления и моделях напряжения, которые, являясь хронифицированными моделями реакции, стесняют клиента и могут накладывать отпечаток на те участки его тела, которые затронуты этим в первую очередь. Эта информация может послужить основой для наших дальнейших интервенций.

В начале сессии я собираю подробный анамнез, чтобы вопросами о произошедших в семье событиях не прерывать зачастую медитативное состояние клиента во время расстановки и не отвлекать его от внутреннего образа. Тогда в большинстве случаев я уже располагаю всей важной информацией и могу строить первые гипотезы, чтобы расстановка протекала в их русле. Полезно постоянно — на вербальном или невербальном уровне — находиться в контакте с клиентом. Клиент описывает свои внутренние образы, а терапевт в это время наблюдает, как клиент участвует в них физически, о чем говорит его поза, движения, импульсы, какие чувства он выражает.

Иногда клиент громко или тихо разговаривает с отцом, матерью, умершим братом, наклоняется в сторону, к кому-то прислоняясь, или он совершает те движения, которые в данный момент себе представляет. Некоторые клиенты осуществляют реальный поклон, даже если я предложила им просто себе это представить. Или они говорят: «Теперь я хочу попробовать сделать это по-настоящему» и встают, чтобы поклониться.

Если вам что-то помешало и вы вынуждены прервать сессию, это не значит, что вы ее обрываете, клиент может и дальше оставаться в своем процессе. Если он находится в хорошем внутреннем образе, вы можете сказать ему: «Оставайтесь в своем образе. Я сейчас вернусь». Если клиент занят процессом своего дыхания: «Продолжайте спокойно и глубоко выдыхать и наблюдайте за тем, как вы при этом физически себя чувствуете». Тогда внимание клиента остается сосредоточенным на его внутренних процессах.

Расстановки с фигурами

Индивидуальные расстановки при помощи фигурок «Playmobil» я наблюдала у Зиглинды Шнайдер, и эта работа произвела на меня большое впечатление. Терапевт сидит напротив

клиента, а между ними стоит низкий стол размером 60 х 60 см. Фигурки делятся на мужчин, женщин, детей и отличаются цветом волос и одеждой. Преимущество этого метода состоит в том, что на маленькой по площади поверхности можно очень конкретно изобразить сложную семейную ситуацию с большим количеством участников. Кроме того, на столике хватает места для нескольких семейных систем, т. е. для родительской и нынешней семьи, между которыми можно установить отношения.

Из множества фигурок клиент выбирает подходящие и расставляет их на столе также, как в расстановке с заместителями. Терапевт вместе с клиентом смотрит на расстановку и проговаривает с ним ситуации и динамики. Сидя напротив клиента, терапевт хорошо видит его реакцию и может учитывать эту информацию.

Переход от изображения к представлению здесь происходит плавно. Терапевт может называть динамики, предлагать фразы для отдельных персонажей и проверять их действие на клиента, чтобы на этой основе разработать следующие шаги.

Как описывается далее, переход от визуального восприятия к внутренним образам происходит легко, точно так же легко в процесс вплетается закрепление опыта на физическом уровне.

Пример:

Клиентка пришла на терапию в связи с проблемами в браке. По ее словам, муж перестал испытывать к ней интерес, и, в общем-то, он прав, поскольку ей очень трудно выказывать и давать ему ту любовь, которой он заслуживает. И все-таки она очень страдает из-за того, что он больше за ней не ухаживает и, по всей видимости, собирается расторгнуть отношения. Своего предыдущего друга, с которым они прожили вместе много лет, она потеряла точно так же, и теперь она чувствует себя беспомощной и не знает, что ей делать. Терапевт попросила клиентку выбрать две фигурки: одну для мужа и одну для нее самой. Клиентка поставила их напротив, но на большом расстоянии друг от друга. Фигурка жены стояла несколько отвернувшись и слегка наклонившись вперед, так что муж не попадал в ее поле зрения. Даже поза игрушечной фигурки точно совпадала с тем, о чем говорила клиентка. Терапевт высказала свою гипотезу: по этому образу можно предположить, что в родительской семье клиентки произошло нечто очень существенное. Так же, как в расстановках в группе, взгляд фигуры в пол означает, что кто-то слишком рано умер и забирает все внимание на себя. Клиентка заплакала и рассказала о ребенке — ее старшем брате или сестре — который родился недоношенным и умер.

Терапевт предложила сначала заняться этой динамикой в семье клиентки и отставила фигуру мужа подальше. Клиентка согласилась. Умершего ребенка положили туда, куда смотрела фигура клиентки, также в расстановку была включена их мать. Терапевт описала вероятные чувства матери при виде умершего ребенка (горе, боль, отчаяние) и чувства клиентки (страх быть покинутой или тоже умереть, горе). Клиентка согласно кивала. Она была очень взволнована и плакала. Но мать она по-прежнему практически не чувствовала, хотя видела ее фигуру рядом со своей. Тогда терапевт расспросила клиентку об истории семьи ее матери. Она включила в расстановку фигуры для ее погибших во время бомбардировки родителей и еще нескольких членов семьи и объяснила клиентке динамики связи, следования и перенятия. Она описала, как, наверное, чувствовала себя мать, когда осталась в живых: «Вы можете себе представить, как ваша мама тогда...» Она вложила в уста матери такие слова в адрес ее умерших родителей: «Я бы так хотела быть с вами, мне вас так не хватает. Часть меня ушла вместе с вами...», и затем в адрес дочери, клиентки: «Я бы хотела быть тебе хорошей матерью. Мое сердце не здесь...» Так пришло понимание причин, приведших к тому, что мать внутренне закрылась и потому не была доступна для дочери. Эта модель внутреннего ухода и желание большей близости соответствовали той структуре, которую клиентка реализует в отношениях с мужем: «Я бы хотела быть тебе хорошей женой. Мое сердце не здесь, оно с моей мамой и ее погибшими родными...»

При этих словах клиентка разрыдалась. Терапевт подошла к ней и обняла ее за плечи. «Сейчас я замещаю твою мать. Представь себе, что ты ребенок пяти-шести лет. Ты прислоняешься к ней, и она тебя держит». Здесь терапевт работает с двумя разными динамиками: через расстановку — с системным переплетением и через телесный контакт и регрессию клиентки — с прерванным движением любви.

Клиентка, рыдая, вцепилась в терапевта, потом на глазах успокоилась и, наконец, затихла. Терапевт снова села напротив,

повернула фигурку клиентки спиной к ее родителям и несколько отклонила ее назад. Когда затем терапевт поставила фигуру мужа напротив клиентки, та смогла четко и энергично повторить предложенные терапевтом фразы. Она была довольна и испытывала облегчение.

Эти разрешающие фразы, которые помогают подвести клиентов к их чувствам, дают позитивное описание симптоматики и динамик, а также расширяют перспективу, включая в нее предыдущее или еще более ранние поколения. Возможность видеть фигуры и визуализация процессов поддерживает внутренние образы.

Благодаря терапевтической работе клиент изменяет свою картину и восприятие мира. Мы помогаем ему на когнитивном уровне понять то, чего он не мог понять в детстве, в периоды запечатления, и чего он не знал в обширном контексте историй жизни членов своей семьи. Мы даем ему возможность на эмоциональном уровне почувствовать и выразить то, чего он не мог почувствовать тогда и от чего он был вынужден уйти и закрыться, чтобы это вынести. Также мы помогаем ему на физическом уровне воспринять и почувствовать то, чего он не мог почувствовать и вынести тогда. Так что теперь он может следовать своим импульсам, которые тогда не достигли своей цели. Модель, которая наложила на него отпечаток в прошлом, может быть изменена, когда его новый, расширенный опыт вызовет к жизни другую, новую модель. В этом смысле клиент изменяет свое прошлое. Как сказал Милтон Эриксон: «Никогда не поздно иметь счастливое детство».