Кого не ждали

Прежде, чем сделать шаг

Здравствуй, читатель! Если ты думаешь, будто я буду рассказывать эту историю, вынуждена тебя огорчить: я предоставлю рассказывать её тем, кто принимал в ней непосредственное участие, ведь эта история сложилась из их историй. Перед этим скажу тебе, с чего эта история началась. А началась она в тот день, когда двое, уставшие от жизни, находящиеся в разных частях мира, в один и тот же миг помечтали о том, чтоб их жизни изменились. Мир услышал их мысли. Древние законы мира допускали помощь кому-то, кто в ней действительно нуждался, но своеобразным образом. Разумеется, эти двое не заметили и то, когда всё началось, и то, как всё началось. А ты уже знаешь об этом, мой читатель. Теперь ты узнаешь от них и о том, что случилось потом.

История Алины

Мне следовало спуститься с холма и по правой дороге идти в Средний город. Там можно было найти какую-то работу по душе. За десять предыдущих лет я привыкла к своей кочевой доле и разучилась верить в чудеса. Но я так устала от серых безрадостных дней, что таинственный голос, пообещавший мне некую силу, заставил меня размечтаться… Остановившись на холме, я не торопилась спускаться к дороге.

Сзади хрустнула ветка, я готова была сорваться и бежать, но из леса никто не вышел. Зверей я не боялась: они, в отличие от людей, могли только поцарапать и укусить. Но они не издевались, не унижали, не плевали в душу, не лгали и не лицемерили. Их острые когти и клыки нужны были им, чтобы жить, кормить и защищать детёнышей.

Вспомнился мой единственный друг. Он был старше меня, трудился, чтобы не пришлось попрошайничать, всегда вступался за меня, не давая в обиду ни взрослым, ни детям и потому часто ходил с синяками и ушибами. Друг никогда не говорил о нашем прошлом, о моих и своих родных, но я не сомневалась, что наших родных, как и многих других, поглотили войны Враждующих стран. Роман был единственным родным мне человеком, но и о нём осталась только память: он ушёл за Грань в тот пожар…

— Он жив, — проговорил женский голос за моим плечом.

Резко оборачиваюсь, но никого не вижу.

— Ты встретишь его в Дубовом городе, — продолжала незнакомка.

Этот голос утром пообещал мне появление какой-то странной силы. Мол, с той силой у меня может получиться примирить Враждующие страны, не будучи при этом ни воином, ни магом. Вскоре после этого я потеряла сознание от голода. Какой-то чужеземец увидел это, подошёл ко мне, привёл в сознание, и, узнав о причине моего обморока, отдал мне всю свою сумку с едой. Он ничего не взял у меня — да и мало чего у меня было — и ничего с меня не потребовал. Поскольку я попросила, он назвал мне своё имя, короткое, непривычное, сказал, что мне лучше забыть о нём, и, незаметно использовав заклинание, куда-то переместился. Он был прав, этот маг, но мне не хотелось о нём забывать. Ведь он возродил во мне веру в людей, которую я давным-давно утратила из-за их жестокости.

— Мы с тобой давно знакомы, — мягко исправила меня женщина.

Пытаюсь пощупать воздух. Точнее, схватить невидимку.

— Я справа от тебя, слева, сзади. Я рядом с тобой и над тобой.

— Издеваешься, да? Смеёшься?

Она перестала отвечать. Ну и пусть!

В сторону Дубового города идти я не собиралась. Отдохну немного, разглядывая далёкую деревню, и пойду по правой дороге. Но, после недолгого колебания, пошла по средней дороге. Верить кому-то или во что-то, могущее примирить Враждующие страны, нелепо. Но я мечтала именно об этом, идя по средней дороге и решив перейти на правую на развилке.

Услышала приближающуюся лошадь. Юркнула в кусты, затаилась в них, пока не растворился стук копыт. Избегая наезженной дороги, двинулась дальше. Обойдя большой куст орешника, почти столкнулась с бедняком, поджидавшим меня с кинжалом в руке. Ох, надо было пойти правой дорогой!

— Стой! — предложил человек.

Но именно этого требования выполнить не могу — испуганным зайцем кидаюсь к дороге: по ней убегать удобнее. Надеюсь, кинжал не полетит мне вслед. Мужчина оказался быстрее — догнал и крепко сжал меня. Обещанной силы у меня не появилось, а так хотелось вырваться!

— Глупо в одиночку шататься по лесу, — негромко сказал грабитель. — И хватит пинаться! Хочу тебе дело предложить!

Уж лучше бы прирезал, избил, отобрал сумку с едой, чем предлагать такое. Лучше было сразу после того пожара попасть в когти диких зверей.

Он неожиданно отпустил меня и я, потеряв равновесие, упала. Он подал руку, помог встать. Разглядываю его. Незнакомцу около тридцати лет, борода короткая, неровная, волосы грязные.

— В твоей сумке — еда? Поделись — провожу до деревни. Ты ведь туда идёшь?

Ловко врёт. Надо попытаться убежать. Скроюсь в деревне, оттуда выберусь на правую дорогу.

Мужчина, догадавшись, что у меня на уме, снова схватил меня за запястье. Морщусь от боли, он ослабил хватку.

— По лицу не скажешь, что жадная…

Пытаюсь вырвать руку из его железных пальцев — незнакомец берёт меня за второе запястье. Кинжал то ли бросил, то ли куда-то спрятал.

— Куда направляешься, спрашиваю?

— Отпусти!

В голове мечется единственная мысль: как бы убежать от него?

— Попадись кому-то другому, ты и защититься не сумеешь. Даже со мной справиться не можешь. У тебя, смотрю, и тупого ножа при себе нет. Может быть, нам по пути? Вдвоём идти безопаснее, чем одной.

— Отпусти! — дёргаюсь.

— Как знаешь… Не мне переживать за тебя, — он разжимает пальцы.

Чего ему от меня надо? Когда вновь кинется на меня? Пусть отправит за Грань, но не изводит меня…

Мужчина недовольно сдвигает тёмные брови, но не двигается:

— Чего стоишь? Иди, трусиха, — его губы растягиваются в презрительной усмешке.

Отбегаю шагов на сорок, но не слышу его дыхания за моей спиной. Оборачиваюсь. Незнакомец спокойно уходит к орешнику. Неужели ему нужен лишь кусок хлеба?

На дороге снова застучали подковы. Поспешно прячусь за ближайшее толстое дерево.

Всадники скрылись за дальними деревьями. Неужели так и жаться к каждому кусту, каждому дереву, ожидая какой-нибудь подлости? Кроме быстрых ног у меня нет ничего, что могло бы меня спасти, столкнись я со злыми людьми. И защитника у меня нет.

Смотрю в сторону орешника. Мужчина направляется ко мне. Он уже в плаще, в руке небольшой мешок.

Прячусь за дерево. Незнакомец равнодушно проходит мимо, будто бы не замечая меня. Он голоден, но еду у меня не отобрал, предложил помощь. Редкое благородство; другие заботились лишь о том, как наесться.

— Эй, подожди! — бросаюсь к нему.

— Что ещё? — похоже, мужчина ждал этого.

— Ты куда идёшь?

— В столицу.

В Дубовый город мне как раз и не следовало идти. Только усталость и страх толкнули меня на следующий вопрос.

— Проводишь меня до столицы?

— Голодный я, могу и не дойти…

Достаю хлеб, отламываю половину и протягиваю ему.

— Договорились, — мужчина берёт хлеб и с жадностью начинает его поедать. Как будто день или два не ел… Ополовинив моё угощение, он с видимым сожалением оставшийся хлеб спрятал в мешок.

Около часа мы шли молча. Мой спутник внимательно прислушивался и посматривал по сторонам. Отсутствие интереса ко мне немного успокаивало. Его равнодушие вселяло надежду на бесконфликтное окончание нашего утомительного перехода.

— О, земляника, — внезапно заметил спутник и повернул в сторону от дороги.

Тут и я увидела множество маленьких светло-красных и тёмных перезрелых ягод, не удержалась от радостного вскрика.

— Давай полакомимся, — предложил незнакомец и предупредил, что своей «добычей» не поделится.

Ладно, буду радоваться тому, что соберу сама.

Какое-то время бросала землянику в кувшин из-под молока, оказавшийся в сумке мага. Сначала незаметно наблюдала за мужчиной, потом увлеклась сбором ягод.

Как-то незаметно он оказался рядом со мной, даже ягодку утащил, которую не успела сорвать я. Наши взгляды встретились. В карих глазах мелькнуло недовольство.

— Что пялишься? Я особа ничем не примечательная, — ворча, он обирал ягоды у моей ладони.

Теперь внимательно рассмотрела незнакомца. Его густые брови, нос с горбинкой, руки чем-то напоминали мне моего друга десятилетней давности. Вряд ли он выбрался из пламени того пожара. Почему же я прислушалась к словам той женщины?

Заметив, что я его разглядываю, спутник собирался что-то сказать, но я его опередила:

— У тебя на левой руке есть шрам?

— Когда ты успела его заметить? — недоумённо спросил мужчина.

Надо же, и у него на левой руке шрам!

— Всего лишь предположила.

Спутник собрался отползти к другим ягодам, но я схватила его за рубашку.

— Покажи шрам!

— Что прицепилась? Вот, посмотри и отстань! — он поднял рукав до самого плеча, открывая загорелую руку и светлую полоску, начинавшуюся на пол-ладони выше кисти и заканчивавшуюся у середины локтя. Рядом с длинным шрамом был и другой, короткий.

— Ромка? — передо мной был не худой угловатый парнишка, а крепкий, широкоплечий мужчина, но шрам у обоих был одинаковый, как цвет глаз и цвет волос.

— Ты кто? — растерялся мой спутник.

— Я Алина.

— Алина? Забавное совпадение… Алинка?!

— Да, да! Я вылезла через окно, когда почувствовала запах дыма…

— Выходит, ты не сгорела в том доме?! Какое счастье!

Ещё недавно думала, будто наша встреча невозможна, но мой единственный друг сидел рядом со мной!

Оставив кувшин с собранными ягодами, рванулась к нему, обняла за шею.

— Ромка, ты жив!

Только бы наша встреча не оказалась сном! Так много снов радовали меня, а с рассветом исчезали, оставляя только горечь.

— Куда же ты ушла, Алинка? Я спрашивал у всех, кто там был, но никто ничего не знал о тебе.

— Я искала тебя среди столпившихся у дома. Они не обращали на меня внимания, отмахивались. Не найдя, сбегала в лавку, куда тебя послали. Лавочник сказал, что ты уже был у него.

— Мне велели зайти к портному, разнести дюжину писем, поэтому я поздно вернулся. Как же ненавидел те письма, графа…

— Как хорошо, что тебе дали столько поручений! Ты из-за них задержался!

— Что хорошего, если мы десять лет не виделись и не знали ничего друг о друге, — ворчал Роман. — А могли и совсем не встретиться.

— Теперь мне уже наплевать и на пожар, и на битвы, и на все годы, которые мы бродили по стране друг без друга! Если мы встретились не во сне, а наяву, то ничто во всей Мирионе не способно меня огорчить, отобрать у меня моего друга.

Неожиданно Роман отстранился, виновато взглянул на меня.

— Есть кое-что, о чём я молчал.

— Так скажи! А… не хочешь — молчи, спрашивать не буду.

— Скажу. Не было ни дня после пожара, когда бы я не жалел о своём молчании. Ты меня не простишь, но ты должна об этом знать.

— Ромка, что ты говоришь? Я прощу тебе всё! — хотела взять его за руку, но он руки не подал.

— Говоришь так, потому что понятия не имеешь, что я от тебя скрывал.

— Скрывал и скрывал… что теперь убиваться…

— Из-за ненависти к твоему отцу я утаил от тебя главное.

— Ты был знаком с моим отцом? Значит, тебе что-то известно о моей семье?

Молчанье прервало наше оживленье. Наконец Роман вздохнул:

— Мама отругала бы меня, если бы узнала…

— Ну, расскажи хоть что-нибудь о моей семье! Ты же не причинишь мне боли! Ты никогда не обижал меня…

Роман опустил глаза и сказал то, чего никак не ожидала я от него услышать:

— У нас одна мать.

— То есть, ты — мой родной брат?

— Не совсем…

— Дело в отце? Да? Почему ты его ненавидел?

— Он не из Светополья. То ли из Черноречья, то ли из Новодалья. Матери и другим лгал, будто он наш, но я-то видел, как он порой смотрел на людей — такой ненависти, такого презрения к ним у наших быть не могло.

Оказалось больнее, чем ожидала, намного больнее.

— Ты меня ненавидел, да?

— Вначале, когда ты появилась, ненавидел тебя и его.

— Вначале? А что потом? Ведь я его дочь, дочь врага!

Отворачиваюсь, хотя брат уже увидел мои слёзы. Я любила его больше себя самой, а он ненавидел меня в душе. Уж лучше бы бросил, оставил где-то, когда я была младенцем, чем теперь рассказывать о своих чувствах.

— Мой отец не вернулся с битвы. Мать очень страдала. Я молчал. Единственный мужчина в семье, даже если он мальчишка, не должен плакать, должен стать опорой для матери. Потом появился твой отец. Я не понял, зачем он остался в нашей стране, нашем городе. Впрочем, вру… он остался из-за нашей матери. На неё единственную он смотрел с обожанием, восторгом. Хотя мы никогда не ссорились, и твой отец ни разу не обидел меня, какие-то холод и неприязнь были между нами. И мать он не обижал, грубого слова от него не слышали. То, что я догадался о его чужеземности, ему стало ясно сразу. Он не любил меня, как я не любил его. Потом родилась ты. К тебе они оба относились с нежностью, про меня как будто забыли. Я мечтал немного подрасти и уйти из дома, который перестал быть моим. Опасности и лишения не пугали меня. Они заболели. Не выздоровели. На свете остались только я и ты. Тебе было около двух лет. И моё отношение к тебе переменилось. Я по-своему любил тебя.

— Возможно ли любить дочь врага?

— Представь себе…Ты часто спала у меня на руках, я чувствовал, как бьётся твоё сердце. И ты была такая крохотная, беззащитная и… доверчивая.

В голосе брата появилась нежность. Смотрю на него. Он — на меня и улыбается:

— Растрогала меня твоя доверчивость. И ненависть ушла, осталась любовь. Мы не в ответе за наших родителей. Я поздно это понял. И виню себя за это до сих пор… Прости, если сможешь меня за глупость мою прошлую. Ты была моим утешением, моей радостью, единственной родной кровинкой. Из-за этой проклятой ненависти тогда не сказал тебе этого. Наверное, уже поздно это говорить, но мне хочется, чтобы ты знала и простила меня.

— Об этом и просить нечего! Мне сказочно повезло: у меня был ты! Без тебя я пропала бы. А добро, сделанное тобой, давно перечеркнуло твои отроческие и юношеские заблуждения.

Обнимаю его. Крепко-крепко. Без слов.

Он всё понял и нежно обнял меня. Спрятав собранные ягоды, мы продолжили наш путь и воспоминания. Брат внимательно наблюдал за мной, затем неожиданно спросил:

— О чём ты умалчиваешь, Алинка?

— Как ты узнал? — едва не споткнулась, услышав его вопрос.

— Догадался. Ты иногда подозрительно замолкаешь, задумываясь о чём-то.

Рассказала ему о словах невидимой женщины и о маге, отдавшем мне утром сумку с едой. Кое о чём промолчала.

— Наверное, это какие-то маги развлекаются, внушая тебе какую-то чепуху.

— Но ведь она предсказала нашу встречу! Мы оба направлялись в Дубовый город.

— А тот странный тип тебе и имени своего не назвал!

— Нет, он назвал! — проговорилась я, а ведь хотела смолчать.

— Он мог и чужим именем назваться.

— Уверена: это его имя. Правда, таких имён ни у нас, ни у соседей наших не дают. Возможно, он родился где-то в другом краю Мирионы.

Брат схватил меня за плечи:

— Значит, чужеземец, и зачем он здесь, мы не знаем. Алина, одумайся, прошу! Ну, невозможно примирить страны, враждующие пять десятков лет! Нет такой силы, которая бы примирила их! А появление того мага либо счастливое совпадение, либо очередной ход чьей-то пакостной игры. Не желаю, чтобы ты была игрушкой в чьих-то руках. И поверь мне, сброшу с башни любого, кто посмеет с тобой играть!

— Кто же тогда примирит страны?

— Никто. Никому не нужно ничего менять.

— Если не я, то никто не будет…

— А тебе-то зачем?

Из-за резкого тона брата сразу не нашла ответа. Даже о своей детской мечте не упомянула, потому что у девушки, родившейся в одной из Враждующих стран, не должно быть такой наивной и нелепой мечты. Однако не мечтать у меня не получалось.

— Тебе меня не переубедить. Даже не пытайся.

— Вдруг пойму, какая сила…

— Не поймёшь. Наверняка это жестокая шутка каких-то дурных магов. Тебе лучше о ней забыть.

Лучше забыть… и ты туда же. Да, конечно, лучше забыть и делать вид, будто ничего не случилось. Все только это и делают, а мне не хочется ничего забывать. Хочется доказать ему. Но как доказать свою правоту?

До самой темноты каждый думал о чём-то своём.

— До деревни, мы, похоже, не дойдём, — мрачно сказал Роман.

Невдалеке взлетел к небу волчий вой.

— Их только не хватало! — брат внимательно огляделся и подвёл меня к мощному дубу. — Первая ты. Забирайся повыше.

— Ромка…

— Лезь, пока они нас не нашли!

Из-за ёлки медленно вышел большой волк.

— Полезай, полезай, — торопил брат, пытаясь поднять меня хоть на нижний сук.

Но мне не было страшно и захотелось разглядеть волка. Разглядев, восхитилась сильным зверем, захотела его приласкать. Но брат не поддержал моего восторга. А волк медленно и изящно скользнул ко мне. Я протянула руку, чтобы погладить его, и серый благодарно лизнул мою ладонь. От него веяло спокойствием, силой. И почему брат застыл? В ночном разбойнике не было агрессии, и ему явно было приятно, когда я гладила его морду и почёсывала ему бок.

Волчья стая окружила меня. Все норовили пробраться к моим рукам, лизнуть мои ладони. И мне так нравилось их гладить, почёсывать…

Насладившись моей лаской, стая перешла дорогу и растворилась в темноте. Зевнув, обратилась к Роману. Брат стоял на том же месте, в той же позе, с открытым ртом и расширенными глазами. Похоже, он превратился в статую.

Действительно, ночь была неописуемо прекрасна. Небо завораживало глубиной, звёзды — загадочностью. Луна расстилала по дороге и опушкам тени деревьев, вершины которых о чём-то шептались с перебегавшими лёгкими порывами ветра. И дышалось свободно и широко.

— Ромка… Ромка!

Брат шевельнулся.

— Что это было? — чуть слышно прошептал он.

— Почему «было»? Ночь продолжается и она прекрасна!

— А волки?

— Они милые, правда?

— Волки милые?! — он тряхнул меня за плечи и раз, и два, и три…

— Перестань!

— Что ты сделала?

— Ничего.

— А откуда был тот свет?

— Какой свет? Я не видела…

— Ладно, лезь на дерево!

Неохотно забираюсь на дуб, Роман помогает мне и забирается сам. Устраивается на толстых ветвях, как на кресле.

— Садись рядом.

Послушно устраиваюсь рядом.

— Прислонись ко мне. И спи.

— Упаду.

— Удержу.

Почувствовав себя спокойно и защищённо, провалилась в сон.

Меня пробудили неприятные ощущения в затёкшем теле. Всё небо затягивали плотные светло-серые тучи. Оказалось, Роман не сомкнул глаз: он всю ночь поддерживал меня, чтобы я не упала вниз.

— Спускаемся? — с наслаждением распрямляю правую руку.

— Только осторожно.

Оказавшись на земле, потягиваюсь, затем подбираю с земли сумку. Когда же успела снять её?

— Проснулась? — мрачно уточнил Роман.

Киваю.

— Теперь припоминай, что натворила ночью. Или не помнишь?

— Вроде бы помню, — смутно вспоминаются события вчерашнего дня, ночь, одинокий волк, нос под моей рукой, соскальзывающая лямка сумки. Отчего стая меня не тронула? Отчего мне так сильно захотелось тех волков погладить?

— Как тебе это удалось?

Пожимаю плечами.

— Почему ты не послушала меня, а протянула руки к тому волку?

Снова пожимаю плечами.

— До этого что-нибудь похожее происходило?

Качаю головой. Он садится на землю.

— Выходит, кто-то из них тебе не наврал. Какая-то сила у тебя есть. Или, быть может, никакой силы у тебя нет, и то на самом деле было чьей-то магией.

— Почему бы просто не поверить?

— Разучился верить кому-либо за свои тридцать лет.

Пока его не переубедить. Придётся подождать следующего случая. Что касается голоса той женщины… вроде бы я стала больше ей доверять, но сомнения ещё остались.

Позавтракав, мы пошли дальше. В первой же деревне продали собранные накануне ягоды и у дороги опять обнаружили полянку с земляникой, снова собирали ягоды. К полудню подошли к столице. Городские стены, сложенные из тёмных больших камней, вверху заканчивались полукругами. На стенах, словно заплаты на поношенном платье, выделялись непонятные фигуры из мелкого светлого камня.

— А вон там когда-то разрушили кусок стены, — Роман протянул руку.

Огромная заплатка светлела на стене. В дыру, заложенную заплаткой, могли бы одновременно пройти пять человек!

— Её тоже проделали алхимики Черноречья?

— На моих глазах. Не успел до трёх сосчитать, а кусок стены уже осыпался под ноги врагов. Все остальные дыры тоже из-за них. Теперь воины Черноречья постоянно носят с собой всякие кристаллы и смеси, сделанные их алхимиками. Обычные дыры от смесей не больше колеса телеги. Но ожоги весьма болезненные. Правда, со временем кожа восстанавливается без значительных последствий. К счастью, яды алхимики пока не применяли.

— Хорошо, что в Новодалье нет алхимиков.

— Ничего хорошего, — возразил Роман. — У них сильные воины.

— Но их король не слишком умело ими управляет.

— Не говори о том, чего не знаешь, Алинка. Он не Мстислав, но всё же опасен. Если Мстислав, используя оружие и алхимию, идёт прямо, то Вадимир хитёр и коварен, предпочитает внезапность и ловушки. Его люди любые горы и болота преодолеют, чтобы подкрасться и ударить с тыла неожиданно, словно гром среди ясного неба.

— Не будь у Мстислава алхимии…

— Мстислав и без алхимии серьёзный враг. А, впрочем, что я с тобой такие вещи обсуждаю? Ты — не мужчина, тебе не понять ничего в битвах и оружии.

Нет, кое-что я понимаю. Если алхимики будут и дальше совершенствовать свои смеси, когда-нибудь их оружие станет опаснее заклинаний. Тогда войско Черноречья станет сильнее нашего, сильнее войск других стран. И я ещё мечтаю примирить Враждующие страны! Правда, мне обещана какая-то сила. Но хватит ли этой силы для осуществления мечты? И мне ничего не известно о ней. Я могу решиться на проверку силы, но решусь ли исполнить мечту? Да и с кем я пойду? Брат меня никогда не поддержит, он уже высказал своё мнение и о мечте, и о незнакомке. Оставить брата и уйти в одиночку я не смогу. Знаю, каково быть одной, с такой мечтой жизнь вообще станет невыносимой. Будь я магичкой… Но во Враждующих странах магов нет, и мне не ясно, каково это быть магичкой или магом.

Заплатив медную монету, мы прошли через большие новые ворота, сделанные взамен прежних, испорченных алхимиками.

— Где будем искать комнату?

— Попробуем пойти туда, — махаю рукой в сторону левой улицы.

Из-за угла появился вооружённый всадник в кольчуге.

— Надолго в столице? — уточняет он, останавливая коня.

— Думаю, надолго.

— Дело нашёл? — всадник внимательно разглядывает моего брата.

— Найду.

— Тогда иди в стражники. Я среди них главный, сразу и зачислю.

— Нет, не пойду.

— Десять серебряных дам наперёд и хороший меч, — всадник хмурится. — И каждую неделю по пять серебряных.

— Денег-то в казне на всех хватит? — Роман ухмыляется.

— Не твоё дело.

— Тогда я богача какого-нибудь поищу.

— Все вы, гады, богачей ищете! — со злостью выдыхает стражник. — У меня уже сорок человек сбежало.

— Город охранять некому?

— Придержи язык! — огрызнулся верховой. — Не то в тюрьму тебя брошу и плевать мне, что станет с этой девчонкой!

— Я стал бы стражником, да вот её куда-то пристроить нужно, чтобы не волноваться: всё-таки сестра, — чуть вежливее ответил брат.

— Устраивай куда хочешь, а сам с остальными стражниками живи. Или я её стряпухой к ним пристрою.

— Э, нет, с остальными стражниками ей рядом не бывать. Благодарю за предложение, но лучше поищу богача.

— Твоим богачам охранников хватает! — в глазах главного стражника полыхнуло отчаяние, вслед за ним — злость.

— И я не лишний буду. Денег-то у них много, а за деньги они боятся.

— Если ты сестру устроишь и разыщешь меня до заката, то получишь наперёд пятнадцать серебряных! Больше не дам, понятно? — тронув коня шпорами, всадник скрылся.

До нас донеслось:

— …Уже торгуются, все слишком умными стали!..

— Тебе нужно какое-нибудь пристанище, — вслух подумал Роман. — А пятнадцать серебряных совсем недурно.

— Поспрашиваем, — найдём.

— Верно. Или найдём того, кто больше заплатит.

В богатые дома нас не пускали. Мол, попрошайкам денег не даём. Я хотела продолжить поиски самостоятельно, чтобы брат не опоздал к главному стражнику, но он не позволил.

— Я тебя оберегать должен.

— Не всегда же.

— Не желаю, чтобы с тобой опять что-то случилось, чтобы кто-то обманул тебя.

Приятно, когда о тебе заботятся. И грустно свыкаться с мыслью, что ничего не сумею изменить. Нелепо, но свыкаться не хочу.

Мы долго ходили по улицам, разглядывая дома и многочисленные дубы. Я и раньше знала, почему столицу назвали Дубовым городом, но количество дубов поразило.

— Может, лавку какую-нибудь поищем? Я бы хозяевам помогала, а ты бы стерёг её. Разбойников и воров нынче много стало.

— Давай, поищем.

Из небольшого дома выскочил, хлопнув дверью, мужчина лет сорока пяти на вид.

— Плевал я на вещи! — прокричал он, оборачиваясь к выбежавшей на крыльцо бледной встрёпанной женщине в замызганном переднике. — Уедем завтра же!

— Но, Степан, мы же столько лет жили, копили… — женщина едва не плакала.

— Жизнь и здоровье дороже! Вспомни, что вороги с нашим племянником сделали!

С его отцом! Сыновей наших старших вспомни!

— Не надо, Степан…

— Тётя, успокойтесь! Мы заново всё приобретём и накопим. Главное — быть живыми и здоровыми, — говорил подошедший невысокий парнишка, заметно прихрамывающий. Он обнял женщину за плечи. Его укоризненный взгляд столкнулся со злым взором мужчины.

— Хозяева, не подскажете, есть ли в городе лавка, где пригодились бы помощница и сторож?

— Зачем вам? — Степан обернулся к нам и с подозрением прищурился.

— Работу ищем… И комнатушку какую-нибудь, — опередив брата, ответила я.

— Вы бы убегали отсюда, а не жильё искали! — искренне посоветовал горожанин.

— Да мы решили тут остаться, — снова опережаю брата.

— Надолго?

— Наверное, надолго.

— Хм… а, идите-ка сюда…

Мы зашли во двор.

— Я тут переезжать надумал в Средний город. Да жена горюет по вещам: всё же не заберём. Если бы вы согласились в нашем доме пожить и за оставшимся скарбом приглядеть, я бы вас просто так пустил. Потом, может, и вернёмся. А не вернёмся, так себе всё оставите.

Мы с братом переглянулись.

— Алинка, я же смогу спокойно в стражники пойти! А ты бы тут жила, мастерила бы мелочь какую-нибудь на продажу — мы и прокормились бы.

— Только вещи наши не продавайте, — попросила женщина.

— Да вы что!

— Ежели вороги до столицы доберутся, то бросайте всё и бегите, куда глаза глядят, — горожанин ненадолго задумался, затем уточнил: — Вы хоть знаете, что эти гады из Черноречья опять затеяли?

— Не знаем…

— Опять готовятся к походу! Давно ли тут разбойничали и опять зашевелились.

— На месте им не сидится! — Роман сжал кулаки.

— Сидится, сидится, — со злостью выдохнул Степан. — Да подозрительно, что оружие они ковать начали и порошки свои пересыпать. Наши разведчики, которые в Черноречье, новости эти передают, беспокоятся.

— С чего бы им идти к нам? В Новодалье они не заглядывали дольше.

— Пойдут к тем или к нам, пока не известно.

Брат вздохнул. Мне тоже стало не по себе от мысли, что могу оказаться в захваченном врагами городе. Пока мне везло: места, где я находилась, враги не жаловали вниманием. То есть жаловали, но до моего рождения и я тех неприятностей не застала.

— По-прежнему желаете остаться?

— Это всего лишь слухи. Вот когда их воинство пойдёт на нас…

— Тогда уходить из столицы будет поздно. Ну, у вас свои головы на плечах.

Хозяин повёл нас в дом. Парнишка, хромая, шёл за ним. Мне стало жаль его, но я не знала, чем ему помочь и возможно ли?

— Он ранен отравленным мечом, — вдруг послышалось из-за окна. — Рана не заживает. Его силы постепенно убывают.

Снова та женщина, которая подсказала мне, где найти брата. Может быть, она знает, как лечить боевые раны? Как бы её расспросить, чтобы меня за сумасшедшую не приняли?

«Спрашивай мысленно, я услышу» — голос женщины стал намного ближе.

Неужели она может читать мои мысли? Неприятно… впору испугаться…

«Не бойся меня из-за этого, — ответила незнакомка на мои сомнения. И тут же добавила: — Мы с тобой связаны, поэтому я много о тебе знаю».

Страх прошёл и странное чувство охватило меня: я вдруг почувствовала в ней кого-то родного, знакомого. Мысленно поблагодарила её за встречу с братом, потом спросила, как помочь племяннику горожанина. О месте пребывания таинственной незнакомки старалась не думать.

«Напротив окна, у забора, травка маленькая растёт. Три стебелька с листиками всеми сорви, в руках разотри и выложи кашицу на рану».

В рецепте не усомнилась. Задумалась, как убедить парня в действенности снадобья, чтобы он разрешил себя лечить. Может, притвориться, будто хоть сколько-нибудь разбираюсь в травах? Не слишком-то умею притворяться, но попробовать стоит.

Я сражалась с женой Степана очень долго. Женщина кричала, что мои советы ни к чему не приведут, что «бедный мальчик» скоро «совсем изведётся», что «бесполезно надеяться». Я старалась сдерживаться, отвечала тихо и спокойно, потом гневно крикнула:

— Жестоко лишать его надежды, убивать его веру!

— Ни один из лучших лекарей Дубового города ему не помог!

— Это они не смогли, а я сумею ему помочь!

— Нет, вы только послушайте эту зазнавшуюся девицу! — горожанка разъярённой кошкой рванулась ко мне, собираясь расцарапать мне лицо или вцепиться в мои волосы.

В какой-то миг всё замедлилось. И моя соперница замерла в двух шагах от меня. Сначала мне причинят какую-то боль. Потом вмешается мой брат. В конце концов, они все подерутся. Нас выгонят. Парнишка потеряет надежду. А мне хочется ему помочь. И мне всё равно, выгонят нас или нет. Возможно, есть какая-то сила, которая бы всё изменила. Хочу обладать ею, хочу научиться пользоваться ею. Хочу приносить добро. Хочу успокаивать уставших людей. Хочу исцелять. Так много хочу. Дайте мне возможность, дайте хоть одну попытку! К кому обращаюсь, кого умоляю? Наверное, взываю к вам, древние законы! Есть ли среди вас хоть какой-нибудь добрый закон?

Такое чувство, словно что-то похожее уже было. Тогда я чувствовала эту силу. В её присутствии мне хотелось ласкать хищных зверей, и те ласкались ко мне. Теперь же нечто сияющее стало частью меня. Я окружена золотистым морем! Оно сверкает, оно безбрежно, безмятежно, бездонно. Даже капли из этого моря хватит для маленького чуда. Меня согревает его сиянье, меня переполняет свет. Мне удаётся всё, доброе, о чём только возможно помечтать…

Женщина замерла в двух шагах от меня и прежде, чем она смущённо опустила голову, в её глазах я увидела изумление:

— Так уж и быть, пробуй. Хуже не станет.

Роман стал подозрительно задумчив. Парнишка почему-то стал спокойным. Дочери Степана, как и их отец, растерянно наблюдали за мной. Племянник снял повязку и показал мне загноившуюся рану.

— Попробую вылечить той травой, которую только что видела, — и выбегаю на улицу.

Обежав дом вокруг, поняла: разной зелени напротив окна у забора растёт много, а ошибиться мне нельзя.

Теперь она как будто стояла слева от меня:

«Траву ищи напротив следующего окна».

«Как определить, которая нужна?»

Получаю подробное описание нужной травы.

Не сдержалась, спросила:

«Ты невидима?»

«Вовсе нет».

«Тогда отчего тебя не вижу?»

«Видишь».

Из окна высунулся Степан:

— Девица, ты что там ищешь? Ведь обещала помочь!

— Уже нашла.

Растёртую в кашицу зелень я положила на рану и перевязала ногу куском чистой тряпки.

— Теперь нужно подождать? — уточнил племянник.

Киваю. Делать что-нибудь для врагов не хочется. Но кто враг? Из какой-то враждебной страны был и мой отец. Но он жил в этой земле и никому не делал вреда. Боюсь запутаться и потому не буду пока задумываться об этом.

Я осталась в доме, чтобы помочь хозяйке уложить некоторые вещи. Роман ушёл разыскивать главного стражника, вернулся к вечеру, когда я уже начала волноваться из-за его долгого отсутствия. На нём была новая льняная рубаха, украшенная тоненькими красными лентами — вокруг ворота, рукавов и низа рубахи — с новеньким кожаным пояском, к которому крепились потрёпанные ножны с мечом. На ногах — сапоги. Сандалии он нёс в руке. Через правое плечо перекинута дорожная сумка, распухшая от каких-то вещей.

— Ну, как? — брат гордо повернулся на носках, давая мне взглянуть на него с разных сторон.

Его возвращение обрадовало меня сильнее, чем обновки. Спасибо той невидимой женщине, благодаря которой мы встретились.

— Неужели плохо? — Роман притворно обиделся, не услышав ответ.

— Хорошо, более чем хорошо…

Братец притворно успокоился. Мы шутим, как шутили когда-то давно.

Степан с семьёй задержался в городе на два дня. Что-то продал, что-то оставил нам. Разумеется, ни я, ни Роман не ждали, чтобы нам отдали нечто ценное и новое. В доме и так остались крупные вещи вроде кроватей и столов. Рана племянника почти зажила за прошедшие дни. Парнишка и его тётка искренне пожелали мне и брату здоровья и удачи перед тем как сесть на телегу. Степан лишь пожал Роману руку и пожелал не болеть мне. Дочки Степана помахали на прощанье руками. Хозяин взял купленную накануне лошадь под уздцы и повёл по дороге. Я вернулась в дом, проводила Романа на службу и заперла за ним дверь.

Пролетела неделя. Новой силы я в себе не чувствовала. Возможно, брат был прав, и меня обманули. Возможно, я нужна той магичке для участия в какой-то интриге. Но для неё я пальцем не пошевелю. Мне без интриг недурно живётся, портить себе жизнь чужими заботами не желаю.

К середине второй недели по столице поползли слухи о приближающейся битве с Черноречьем. Я испугалась за брата. Романа обязательно заставят участвовать в битве либо он сам этого захочет. Его могут отправить за Грань. Эх, была бы такая сила, которая не допустила бы битву! Увы, такой силы у меня нет.

На третьей неделе нашего столичного житья в дождливое и тоскливое утро кто-то неожиданно постучал в дверь. Брат так рано вернуться не мог. Или он бы громко попросил меня открыть дверь. Ох, ставни кухонного окна не закрыты и недобрые люди вполне могут залезть через окно.

Глаза поспешно скользнули вокруг и уткнулись в тяжёлый ухват. С ухватом в руках я встала у окна, однако никто проникнуть в дом не пытался. Стучавший кашлял за дверью, нисколько не скрываясь.

Потянулись минуты напряжённого ожидания. Наконец кашлявший глубоко вздохнул, тихо высморкался и пошлёпал по лужам со двора. Похоже, незваный гость был сильно болен. Пребывание под дождём его здоровье точно не улучшит.

Мне стало жаль несчастного. Забыв об осторожности, открыла дверь. Путник в промокшей одежде медленно брёл по улице.

— Подождите!

Мужчина обернулся. В тот же миг я вспомнила об опасности. Ладно, дверь запереть в случае чего успею быстрее, чем он добежит до меня.

— Чего вы хотели?

— Мне бы попить горячей водички и немного согреться.

С одной стороны, я всего лишь девушка и никого в доме нет. С другой стороны, он болен. Вряд ли кто-то пустит его на порог. Придётся ему идти в какой-нибудь трактир, но поблизости таких заведений нет. А мужчина уже промок до нитки.

Милосердие взяло верх над осторожностью.

— Можете посидеть в моём доме немного. Я согрею для вас воду.

— Огромное вам спасибо! — на усталом лице появилась широкая улыбка.

— Только мой брат вот-вот вернётся, а он не любит чужаков. Возможно, он заглянул по дороге в трактир вместе с друзьями. День такой, что эти негодяи обязательно напьются, а напившись, затеют драку. Сколько раз с соседками ругалась из-за него! Вы не представляете, какой сильный этот грубиян! Мужья моих соседок уже пострадали! Да и мой муж ему подстать…

Маленькая девичья хитрость будто бы показалась ему правдой.

— Не беспокойтесь, сразу же исчезну, — пообещал незнакомец.

Поставив на огонь чайник, я заодно разогревала «борщ для мужа» — удобная причина находиться у печки рядом с ухватом. Да и на лавке у печи стояли горшки. Думаю, брат не будет ругаться, если разобью их об нахала, когда тот даст волю рукам.

Незнакомец попросил разрешенья погреться у печки. С улыбкой вежливой, но измученной хозяйки, позволила ему пересесть ближе к печке, сама стала стирать пыль на полках с котелками и тарелками, поближе к венику у порога.

В какой-то миг обнаружила: одежда гостя сохнет подозрительно быстро.

— Муж вас часто бьёт? — неожиданно спросил незнакомец.

Впервые взглянула на него.

Молодой, сероглазый, светловолосый мужчина. Ни красивым, ни уродливым его не назовёшь. На вид крепкий и сильный. Возможно, серьёзный, но не злой. Одежда дорожная, бледно-серая, чуть-чуть вышивки, сделанной бордовыми толстыми нитками. По вышитым узорам и по покрою одежды ясно лишь то, что он не знатного происхождения и родом из какой-то страны Белого края — уж слишком они здесь распространены. Зато овальные нашивки с вышивкой по краям и внутри типичны лишь для одной страны Белого края — Многоречья. Пояс явно изготовлен в неизвестных мне землях. Меч и ножны к нему — в Многоречье. Да ещё и длинные волосы собраны в хвост и перевязаны простым шнурком, как у многореченца. Скорее всего, он — из Многоречья или ему по каким-то причинам выгодно, чтоб его принимали за многореченца.

— Да что вы, какой я им противник? Они меня не трогают, но беда с другими мужиками…

Незнакомец снова закашлялся.

— А вода немного перекипела, — вежливо заметил он, когда приступ кашля прошёл.

Снимаю чайник, наполняю кипятком кружку, ставлю её перед гостем и продолжаю стирать пыль. Глаз не поднимаю.

— Похоже, ваши мужчины задерживаются, — сказал гость, допивая воду.

— С этими негодяями ни в чём нельзя быть уверенной. Подумаешь: «Опять они где-то подрались», а они тут же словно из-под земли у дверей вырастают.

Разобравшись с пылью, устроилась за столом с шитьём. Ножницы положила около себя. Веник, кстати, тоже находился рядом со мной. Всем своим видом показывала: «Воду вам уже дала, у печки погреться пустила, теперь вам пора уходить».

Серые глаза будят воспоминания о маге, который мне помог. Только этот незнакомец не может оказаться им. Уверена в этом.

— Как думаете, ваш муж и ваш брат позволили бы мне остаться у вас на несколько дней?

От неожиданности опять оборачиваюсь к нему. Меча у него нет, но за поясом два кинжала. Точно не воин. Неужели, вор? Как бы его выпроводить до прихода брата?

— Я говорила: они не любят посторонних в доме.

— Мне хватит чулана и какого-нибудь одеяла. За кров и еду я хорошо заплачу.

Откуда у него деньги?

Мужчина закашлялся. Сразу просить его удалиться нельзя. Подожду, пока дождь закончится, и совру, будто брат и за десять серебряных не позволит ему у нас остаться. Так же намекну, будто муж у меня очень ревнивый и на тех, кто внимателен ко мне, с кулаками кидается. Поздно уже про ревнивого мужа врать, но вполне может и пригодиться. В драчливого брата и мужа он как будто поверил.

Дождь, как назло, не заканчивался. Мужчина продолжал греться у печки. Запаниковав, взяла веник и отправилась подметать пол в соседней комнате. На кухне кроме борща и еды в шкафчике воровать нечего. Будь у меня какая-нибудь сила, я не боялась бы этого человека.

«У вашего порога кто-то упал», — неожиданно послышалось из-за окна.

«Ромка?» — испуганно вскакиваю.

«Нет».

Не выпуская веник из рук, бросаюсь к двери, напряжённо прислушиваюсь. Почему кто-то упал у нашего порога?

Сероглазый возник за моей спиной неожиданно. Я вжалась в стену, он спокойно прошёл мимо меня, открыл дверь и выскользнул на улицу. Выглянув из-за двери, увидев, как светловолосый мужчина помогает подняться темноволосому, на чьей рубашке расползаются пятна крови, отказалась от затеи запереть дверь и ставни и никого в дом не пускать. Сама же их и пригласила.

У меня ничего не просили: светловолосый сам обработал рану, темноволосый дал ему какую-то мазь и чистые тряпки. То ли в их дорожных сумках имелось всё необходимое для подобных случаев, то ли они — лекари. Я поела, кинув в их сторону всего два равнодушных взгляда, чтобы не вообразили, будто они хоть сколько-нибудь меня интересуют. Про себя отметила: второй мужчина тоже сероглазый, среднего роста, худой, не слишком мускулистый, но ладный, с красивыми чертами лица и с какой-то нелепой причёской. Короткие пряди его волос, прикрывавшие уши, будто неровно обрезаны. Или во всём был виноват дождь?

Когда он одел рубашку, мысленно отметила: ткань, покрой и немногочисленные вышитые красные узоры у ворота могут быть в одежде всех представителей простонародья из стран Белого края. Его в любой из этих стран примут за своего, но ни в одной из них не смогут понять, из какой он конкретно местности, из какой страны. Одежда явно выбрана с умыслом. Рукояти его меча, кинжала, ножны и пояс не дают ни единого предположения о том, где они изготовлены и где используются.

— У тебя есть горячая вода? — без какой-либо вежливости, фамильярности и дружелюбия спросил раненый.

— Есть.

— Пожалуйста, налей в мою кружку.

Поднявшись, взяла из его рук деревянную кружку. Когда возвращала её с водой, встретилась с ним взглядом. Его глаза оказались того же цвета, что и у первого. Но не это совпадение, не лицо, не соприкосновение наших пальцев, заставило моё сердце взволнованно забиться, а появившееся предположение, будто передо мной тот самый маг.

Мужчина поставил кружку на стол и бросил в неё несколько щепоток какой-то сухой травы. Над столом поплыл запах мяты. Дождавшись, пока отвар чуть остынет, раненый выпил его. Я занялась шитьём, пытаясь успокоиться. Краем глаза следила за ними. Вдруг увидела ножны с мечами, появившиеся у незнакомцев. Уверена: их раньше не было!

— Я - Эндарс, — представился светловолосый. Если он не соврал, то родился западнее Эльфийского леса.

— Кан, — неохотно произнёс темноволосый.

Невольно взглянула на него. Его имя всего лишь на букву отличалось от имени мага, отдавшего мне свою сумку с едой, и было таким же непривычным и непонятным.

Светловолосый, похоже, надеялся услышать моё имя. Разумеется, не услышал, так как я не предполагала, что от них ожидать. Привычки называть своё имя незнакомым мужчинам, как и привычки вести с ними беседы и улыбаться им у меня нет.

Они разговорились. Незаметно следя за их разговором, поняла: эти двое — маги. Хотя прежде никогда не видела людей, использующих магию, присутствие сразу двух магов мне удовольствия не доставило, так как они явно не намеревались уходить.

На какой-то миг их взгляды встретились, а на лицах мелькнула какая-то догадка, недоверие и неудовольствие. Воздух как будто нагрелся. Похоже, молодые мужчины были знакомы, и предыдущая встреча их не обошлась без какого-то обострения. Ещё не хватало, чтоб они тут подрались. Продолжаю сочинять сагу о семейной жизни. Увы, мои старания пропали даром: они решили остаться у нас на ночь. Что я только не придумывала, чтобы их переубедить! Однако до прихода брата они невозмутимо выслушивали моё вранье. Роман, вернувшийся раньше обычного, попытался выгнать путников, используя для убедительности грубые слова и выражения, но те вежливо не поддавались. Не выдержав, брат пошёл на соглашение с ними за десять серебряных с каждого. К моему удивлению, маги согласились, хотя сумма была втрое выше обычной, и выложили затребованную плату. Выгонять их брату расхотелось. Решила запереться в своей комнате и не показываться мужчинам на глаза: стало стыдно за моё выдуманное замужество. Однако пришлось кормить всех троих и делать вид, будто я ничего им не говорила. Мужчины продолжали прикидываться простыми путниками. Получился какой-то молчаливый уговор: я скрываю, кто они и как здесь появились, а маги не упрекают меня за мою ложь. Ещё меня не покидала уверенность, будто Кан — тот маг. Это наваждение закончится, когда эти двое уйдут. Надо потерпеть совсем чуть-чуть.

После обеда маги стали обсуждать разные события. Брат остался их послушать, а я скрылась в моей комнате.

К вечеру Кан ослабел, а Эндарса сотрясали приступы кашля. Они начали просить моего брата разрешить им остаться у нас на неделю, чтобы подлечиться и набраться сил. Брат получил ещё двадцать серебряных монет, однако дружелюбнее не стал. Позвал меня «пошептаться во дворе».

— Не следовало мне пускать их в дом, — едва слышно сказал Роман, когда мы вышли на улицу, — Но мне, увы, очень нужны деньги.

— Что-то случилось? — встревожилась я.

— Этот дом не наш, а мне так хочется, чтобы у нас был свой дом.

— Хозяева оставили его нам.

— Они могут вернуться в любой день. И нас тут же выгонят. Мы для них чужие.

— Другой возможности скопить что-то у нас не будет… Я понимаю.

— Нет, ты не всё поняла, — брат ухватил меня за плечи и шепнул в ухо: — Я за тебя беспокоюсь, Алинка. Самые страшные мужчины — те, которые красивы.

— Ты преувеличиваешь. Они у нас не задержатся.

— Тебе не ясно, что я имею в виду?

— Обещаю, я за себя постою.

— Не верь красивым словам. Надёжных людей не осталось. По крайней мере, я сам с такими людьми не встречался.

— За годы, которые прошли после пожара, я научилась отличать пустые обещания от честных. И прекрасно знаю, как редко обещания выполняются.

— Надеюсь, ты училась на чужих ошибках, а не на своих?

— Я видела достаточно, чтобы быть недоверчивой.

Мы вернулись в дом. Пока Роман на кухне убеждал «странников», будто его комната — единственная, где они могут отдыхать, я в своей комнате раздумалась, как мне дальше жить. Обещанной силы для примирения Враждующих стран я не чувствовала. Ни воинскими доблестями, ни заклинаниями не обладала. К уговорам враждующие стороны не прислушиваются, подозревая в них либо козни, либо слабость миролюбцев. И тем более никто не станет слушать бедную простолюдинку. Вот если бы о мире задумались одновременно короли враждующих сторон… Но возможно ли такое?

Роман появился на пороге моей комнаты:

— Алина, застели две свободные кровати, пожалуйста. Два одеяла возьми из сундука.

Иду в его комнату. Точнее, в его бывшую комнату. На неделю брат лишается гордого своего одиночества и свободы действий. Думаю, вытерпит. Немного беспокоюсь за Романа, но, думаю, мои опасения не оправдаются.

Сердце подозрительно замерло, стоило мне оказаться рядом с темноволосым. Понимала: сравнение его с тем магом лишь проделка моего воображения, но ничего не могла с собой поделать. А брат ещё заставил меня сесть рядом с Каном и слушать местные сплетни и байки. Видимо, он наблюдал за лицами постояльцев, их отношением к городским событиям и ко мне. А я прислонилась к стене, сомкнула веки…

Проснулась на заре, села на кровати, осмотрелась. Не сразу сообразила, отчего спала одетая в своей комнате. Сообразив, мысленно поблагодарила Романа. Потянулась. Зевнула. Медленно слезла с кровати и открыла ставни. Вроде бы хорошо выспалась. Теперь следует распустить волосы, расчесать и снова заплести их в косу. Где же гребешок? Кажется, оставила его на подоконнике кухонного окна.

Неслышно ступая, прошла по тёмному коридору. На пороге кухни замерла. Оказалось, раненый маг проснулся раньше меня. Он склонился над ведром с колодезной водой. Рассыпавшиеся волосы свисали вниз и закрывали его лицо. На загоревшей коже выделялась белая тряпка, которой была перевязана его рана. Прилично ли мне заходить? Тьфу, дом сейчас принадлежит мне, а Кан одет и обут.

Но не двигаюсь: присутствие постороннего смущает меня. Как будто он давно не видел своего отражения. Кто же этот человек? Он или не он? Тот назвал своё имя только мне одной. Ох, какая бессмыслица лезет мне в голову!

Романа с Эндарсом поблизости нет, так что если этот окажется тем, никто кроме нас двоих того имени не услышит. Но как назвать одного именем другого? Устала гадать. Узнать правду — и больше не надо будет надеяться, ждать.

Подхожу к нему, уже не таясь: не слышать моих шагов он не мог. Но по-прежнему взгляд и мысли его в ведре. Молчу, не в силах решиться. Мужчина тоже молчит. Брат и светловолосый могут проснуться в любое мгновение. С трудом удерживаюсь, но ждать другого случая бессмысленно, и с губ срывается:

— Тан?

Кан поднимает голову, на лице недоумение.

— Как ты меня назвала? — шёпотом спрашивает он.

— Тан… ты ведь Тан, да?

— Нет. Почему ты думаешь, что меня так зовут?

— Прости, я тебя кое с кем спутала.

— Чем я на него похож? Лицом? — уточняет темноволосый.

— У тебя глаза серые, как у него. То есть, у него они могут быть и не серыми…

— Плохо рассмотрела? — Кан приподнимает брови. Возникает и растёт уверенность: притворяется, будто равнодушен к произнесённому имени.

— Мне показалось, что… серые.

— И волосы, как у меня?

— Нет, волосы были чёрные, у тебя — тёмно-русые.

— Странно… — он улыбается, а его глаза остаются серьёзными. — Как же ты спутала нас?

Молчу, вглядываясь в его лицо. Всё-таки передо мной — тот. Почему уверена? И для чего хочу узнать? Мужчина молчит. А я жду взгляда тех глаз… из прошлого.

Мне становится грустно: я влюбилась в того, кого никогда не встречу. Так ли это?

— Тан, почему ты врёшь? — вырвалось у меня. — Это ведь ты!

— Сама сказала: мы совсем не похожи!

— Это ведь ты!

— Нет, я — не он. Иди, поспи. Или делами займись.

Мне становится обидно от его холодного тона и усмешки на губах. Наверное, сглупила. Но мне ни капельки не совестно.

Прикусив губу, иду прочь.

— Алина… — останавливает меня его голос.

— Что? — не оборачиваюсь. Не хочу видеть его усмешку.

— Как ты меня узнала?

Резко оборачиваюсь. Он растерян и не скрывает этого.

— Сердцем… и доброй памятью. Ты мне помог, когда я разуверилась в людях. Благодарность проросла в желание ждать тебя, встретить, разыскать…

— Интересный у тебя дар. Или ты что-то смыслишь в магии?

— Нет у меня никакого дара, и я не магичка.

— Но ведь только маги… — он изумлённо расширил глаза. — Хотя в одной древней легенде говорится иное: кто-то может узнать кого-то под любой иллюзией.

Не замечала за собой таких сил и способностей.

— А как ты думаешь, какой я на самом деле?

Не знаю, какой он на самом деле. Только отчего-то буркаю:

— Почти такой, как и сейчас.

— Почему почти? — мужчина бледнеет.

— Откуда мне знать? Я — не маг.

— Н-но… ты права!

— Разве? И что, я могу узнавать под иллюзией любого мага и простого человека?

— Одного единственного. И ты единственная, кто может меня так узнавать.

— Почему? — теперь растерялась я.

— Ты единственная, кто меня любит.

Как просто! Прямо как в старых, наивных сказках. И страшно, что мужчина знает о моей любви и может воспользоваться ею как собственностью, которою со временем можно пренебречь. Примеров предостаточно. А что будет со мной?

Он тут же подтвердил мои опасения:

— Ты же понимаешь: я уйду через неделю, когда окрепну после раны.

— Понимаю.

— И ты меня отпускаешь? — удивился Кан.

— Ты свободен и я свободна. Я не буду ругать ни себя, ни мою любовь. Надеюсь там, куда ты уйдёшь, ты будешь счастлив.

— Вряд ли. У меня есть дело, о котором мечтаю с детства. Больше у меня ничего нет. И, пожалуйста, не называй меня моим прежним именем.

— Тебе ненавистно собственное имя?

— Не хочу напоминаний о прошлом.

— Почему же не взял другое имя, а заменил лишь букву в прежнем? Или о чём-то из своего прошлого ты не хотел забывать?

В какой-то миг он снова растерялся, потом сухо заметил:

— Обо всём не забудешь даже при желании.

Поспешно вставляю:

— Не желаешь рассказывать — не рассказывай.

Кан вышел на улицу. Рано или поздно он уйдёт совсем. Найти бы силы пережить его уход.

Трудный выбор

История Кана

Мрачное и серое утро. Моросит мелкий дождь. Иногда ветер бросает капли в открытое окно. За окном мокрые листья отцветшей сирени. Тонкий запах мяты, поднимающийся из кружки с отваром.

Редко бывает так пусто и безрадостно на сердце. Редко так подробно вспоминаются прожитые годы. Я делал всё для исполнения моей давней мечты, предвкушал, как буду ликовать, когда она исполнится. Многому научился и много преодолел. Но сегодня моя мечта, как и моя жизнь, показалась мне тусклой и ненужной. Не имею права так думать, не имею права забыть о том, как король обошелся с моими родителями и со мной. Не имею права сдаваться и забывать мечту. Должен прогнать эти подлые мысли, эту жалкую слабость. Должен иначе смотреть на все мои усилия. Увы, подлая слабость не уходит. Сам себе кажусь глупым и никчёмным. Потому что моя мечта была о мести.

Мало ли кто живёт ради мести… Мало ли кто греет в своём сердце ядовитую ненависть… Особенно в этих трёх соседствующих странах. Почему же я сам себе вдруг стал ненавистен? Почему одиночество и заветный покой, лечившие мои боли и раны перестали мне помогать? В одиночестве размышлял, учился, тренировался, что-то постигал. И не один десяток лет так жил. Почему привычные молчание и одиночество, стали невыносимы для меня?

Она зашла на кухню тихо, поздоровалась и молча занялась стряпнёй. Иногда останавливалась у окна, смотрела на куст и на потемневшую улицу. Меня будто не замечала. За время, прошедшее после нашей первой встречи девушка расцвела. Одевалась, как и раньше: в традиционную народную одежду Светополья, а именно в льняное платье с рукавами до локтей, постепенно расширяющимися к низу. Разве что на нынешнем её платье было много искусной красной вышивки — вокруг ворота, вокруг шнуровки, на предплечьях, снизу рукавов и снизу подола. Платье не облегало ладную фигурку, но и не скрывало её красивых плавных линий. Длинная толстая коса прибавляла к облику девушки очарования. Впрочем, красота хозяйки дома не волновала меня: я был одержим своей мечтой.

Когда я смотрел на неё, она не смотрела в мою сторону, но, когда мне что-то требовалось, девушка не ожидая просьбы, сразу подавала мне требуемое. К Эндарсу Алина относилась спокойнее, отстранённее. Мысли о мести потеряли остроту.

О чём она думает? Я почти никогда не видел её весёлой, улыбка на её лице появлялась редко. А было ли у неё что-нибудь, чему можно радоваться? Вряд ли. Здесь редко радовались. И почти всегда радовались чужому горю. Но я не замечал, чтобы её радовало чужое горе. Не замечал и её интереса к кому-то. Странно, что она влюбилась в меня. Я же ничего не сделал для неё. Почти ничего. Она не должна была мне встречаться, не должна была узнавать при следующей встрече. Однако мы встретились и оба раза случайно. И она сумела меня узнать. Даже определила, что я оказался почти без иллюзии.

Ей придётся смириться с моим уходом. Не буду её обманывать, не буду ничего обещать. Я давным-давно мечтал об одной лишь мести. Меня ничто не сумеет остановить, ни единая сила не заставит меня усомниться в правоте моей мести. Пусть у меня обычная магия, а у защитников короля древняя. И я не боюсь расплаты. Так говорил себе не один десяток лет. А теперь мне стало не всё равно, удастся мой замысел или нет. Захотелось жить. И не в одиночестве, а как-то по-другому.

Рана, как назло, заживает медленно. К моей досаде, эту рану получил не в бою, не в очередном поединке, затеянном для испытания моей силы, а от негодяя, подкравшегося ко мне сзади. Разворачиваясь и отшвыривая его заклинанием, не знал, кого ненавидел в тот миг больше: себя или его? Столько лет учился драться оружием и заклинаниями, столько поединков выдержал, и из-за какого-то трусливого подлеца…

Ну вот, снова теряюсь от злости, отчаяния и ненависти. Нужно взять себя в руки, успокоиться. Если бы ещё знать, как успокоиться. Мятный отвар сегодня нисколько не помогает. Только греет. Но мне холодно.

Большими глотками опустошаю чашку. При первой встрече тоже было плохо, но я как-то сумел успокоиться.

Заглядываю в кувшин — отвар кончился.

— Прости, пока нет горячей воды, — она по-прежнему наблюдает за мной.

— Не нужно. Налей, пожалуйста в кувшин воды… — пододвигаю к ней кувшин. Самому бы подняться и наполнить, но…

— Пустяки, ведро ко мне ближе.

Несправедливо заставлять её подходить к ведру. Но проклятая слабость мешает мне даже подняться с лавки. Сам понимаю, какое жидкое и никчёмное оправдание, но делать лишние движения не хочется…

В наполненный водой кувшин бросаю сухие листья мяты, прижимаю ладони к кувшину и мысленно проговариваю заклинание.

Вода нагревается, кувшин начинает жечь ладони. Горячо, но так хочется согреться.

— Тебе холодно? Принести одеяло?

Почему её так заботит моё состояние? Ведь от меня ей никакой пользы, лишь страдания.

— Не надо, обойдусь.

— Тебе нужно согреться.

Разве может какой-то кусок толстой ткани согреть мою душу, успокоить меня?

Пока согревал руки, пытаясь отвлечься от дум, Алина принесла одеяло и накинула мне на плечи.

— Так лучше?

— Лучше. Спасибо тебе.

В ответ робкая улыбка. Захотелось как-нибудь её развлечь, вытащить из её скучной жизни, перенести в иной, сказочный мир.

— Тебе нравятся легенды?

— Да, но я нечасто слышу их.

— Хочешь, расскажу мою любимую?

— Расскажи, — девушка усаживается напротив меня.

Старался рассказывать как можно лучше, чтоб ей понравилось. Начал рассказывать вторую легенду, досказав, начал третью. Было непривычно столько говорить, было непривычно иметь заинтересованного слушателя.

К обеду подошёл второй слушатель — сонный Эндарс. К вечеру явился Роман, брат Алины. День как-то быстро закончился, — очень уж поспешно спустилась на город темнота. Потянуло на сон, и мы разошлись: Алина направилась в свою комнату, а мы втроём в свою.

Прячась под старым одеялом, думал о прошедшем дне. Вроде бы ничего особенного не случилось, но на душе было легко и радостно. Мои планы мести ещё более померкли. Я ровно ничего не сделал сегодня, чтобы приблизить осуществление мечты, но упрёками донимать себя не стал. Мне уже ни мстить не хотелось, ни думать о мести. Отложил думы на завтра. Где твоё упорство и стремление к цели, Кан? Вопросы завтра, завтра…

Блаженно потянувшись, взбив кулаком подушку, чтоб моей голове было удобнее лежать, растянулся на спине. Закрыл глаза и увидел перед собой Алину, а потом…

Я стал мальчишкой семи лет, Алине было примерно столько же. Мне всё равно, что она родилась намного позже меня и мы не могли одновременно быть детьми.

Взявшись за руки, мы бежали по большому лугу. Бежали в рассветных лучах. Нас окружал медовый запах трав: сладкий, чуть терпкий запах цветущей пижмы и немного горький запах тысячелистника. Вокруг на стеблях и листьях трав искрила роса. Луг, казалось, никогда не кончится.

Мы бежали, не останавливаясь, переглядываясь и весело смеясь. Наш смех звенел над лугом и уносился в другие луга.

На следующий день я опять рассказывал им легенды. Какие-то вспоминал, какие-то придумывал. Эндарс с самого утра сидел на кухне вместе со мной и Алиной. Ещё недавно он бросал на меня скептические взгляды, а теперь серьёзно заинтересовался моими легендами. Повод подозревать меня у него был. Похоже, кроме нас в Светополье и его столице магов не было. И как в таком случае ему не предположить, будто я и есть тот самый задиристый маг, который дважды бил его кружки в трактире, настаивал на поединке, и, будучи обездвижен его заклинанием, бросил ему в спину своё, из-за которого он заболел? Меня не мучила совесть. Не он первый, кого я пытался разозлить, чтобы помериться силами. И возможно, мы ещё сойдёмся в поединке. Жаль, сейчас меня почти не прикрывает иллюзия, и он видит моё лицо. Девушка же осмелела, заулыбалась. Её синие глаза лучились. Поймал себя на желании остаться с ней ещё на несколько дней.

Вечером, в темноте, долго представлял себе лицо Алины. Вспоминал, как она просила назвать моё настоящее имя. Я не жалел, что сказал его. Вспоминал благодарность, зажёгшуюся в её глазах. В тот вечер не хотел думать о чём-то грустном, не хотел мстить. Было непривычно спокойно на душе. Засыпая, вспоминал её заботливые руки, накрывающие меня одеялом. Ночью она опять появилась в моём сне.

Вначале вижу её в высоких и душистых травах некошеного луга. Снова мальчишка. Она опять девчонка. Кажется, мне было восемь. Уже прошёл тот страшный день. Странно, память о нём сохранялась, но боль как будто пропала. Бескрайнее море надежды на что-то светлое плескалось в моей душе.

Найдя девочку, протянул ей руку:

— Побежим опять, а?

Она кивнула, улыбнулась, и мы опять побежали. Казалось, мы летим над землёй, перебирая ногами, смеёмся.

И вдруг мы взаправду взлетели в голубое небо с пушистыми облаками. А под нами тянулись реки и луга, дороги и перелески. И на всю эту красоту сыпался наш счастливый смех. Свобода… от бед… от грусти… от прошлого… только небо. И её синие-синие глаза…

Моя жизнь заискрилась новыми красками. За пару дней я стал по-настоящему счастлив. Прошедшие годы не угнетали меня. Но они напомнили о моих родителях, о моём горе.

Спокойствие во мне вступило в поединок с ненавистью. Оно немного охладило мою ненависть, а потом почти исчезло. Я не решался ни отвергнуть прежние планы, ни выбрать новые. Мне не хотелось срываться с места, но тянуло отомстить. Сам себе сказал я когда-то, что не полезу во дворец, пока не стану искусным воином и магом. Я ещё не знал, достаточно ли выучился, чтобы пойти и осуществить месть. Ни придумывать, ни рассказывать легенды мне не хотелось. Слова не желали слезать с языка. За годы одиночества я отвык говорить и лишь ненадолго изменил привычке. Всё-таки вредно слишком долго молчать: в какой-то миг срываешься и уже трудно остановиться, пока не выговоришься. Ночью этого дня не смог уснуть. Наверное, устал за десяток лет, проведённых в поисках противников, потому и не хочу больше двигаться вперёд.

Вырвали меня из мучительных раздумий и борьбы с самим собой полоски света, пробивавшиеся в щели между ставнями. Скоро проснутся Алина и Роман. Она начнёт готовить брату завтрак, откидывая со лба прядки волос левой рукой, вопросительно заглядывая ему в глаза, улыбаясь его шуткам. Отщипнёт кусочек хлеба, непременно от корочки, и непременно от верхней корочки. Ей отчего-то нравятся именно верхние корочки хлеба. Хлеб она частенько ест с нижней корочки, оставляя верхнюю корочку напоследок. Когда на кухне появится Эндарс, ему она только кивнёт, как и мне, когда я вхожу на кухню. Светловолосый умоется, сядет за стол спиной к окну. Я, как обычно, сяду напротив неё. Эндарс начнёт задумчиво вертеть в пальцах широкий медальон, с которым никогда не расстаётся, а я продолжу размышлять о чём-то своём, иногда выплывая из своих дум, и, незаметно для всех, заглядывая в синие глаза.

Осознание случившегося вспыхнуло неожиданно. Какие-то звуки спящей столицы, сонное дыхание Романа и Эндарса, моё дыхание я вдруг перестал слышать, пронзённый новой мыслью, объяснявшей странности недавних дней.

Никогда не ожидал, что когда-нибудь кого-нибудь полюблю. Жил себе, не задумываясь, что же такое любовь. Размышления, тренировки не оставляли времени думать о ней. Ненависть, даже затухая, почти не пускала каких-либо иных чувств в моё сёрдце. Победы в поединках нисколько не радовали меня. Иногда прорывалось нечто прежнее, неизменное: какой-то цветок, вид, необычный закат привлекали мой взгляд. Некоторый интерес вызывали легенды разных народов и стран.

Теперь я был растерян, не знал, что делать с этим чувством, с моей жизнью. Когда-то решил отомстить, а теперь захотел постоянно быть рядом с ней, видеть ставшие такими родными синие глаза. Целый день прислушивался к себе и не обнаружил желания исполнять мои давние планы. Ничего жестокого делать не хотелось. Лишь напомнить о себе, отобрать у проклятого короля какую-то дорогую ему вещь. Настолько дорогую, чтобы моя месть за родителей оказалась исполненной. Теперь даже взрослым родственникам мстить не хочу, хотя когда-то зарекался не трогать лишь детей. Сам себе стал ненавистен теперь.

Вечером начал продумывать, какую бы королевскую вещь испортить. Ненависть, возникавшая время от времени, предлагала одно и то же, что по сравнению с другими вещами бывшего моего короля трогать было совсем уж дерзко. Голос разума предупреждал: если осмелишься испортить это, тебе придётся отказаться от магии и исчезнуть, чтобы никто никогда не нашёл тебя, ибо такое тебе не только король, но и народ не простит. К тому же, мне не было известно ни единого заклинания, каким можно было бы сотворить подобное… Думать надо, думать!

Потом, пожалуй, вернусь сюда, освою какое-нибудь ремесло и стану простым Каном. Накоплю денег, построю дом — этот, как мне рассказал однажды Роман, не их — и поселюсь в нём, женюсь на Алине. Если она меня любит, то вряд ли откажется стать моей женой. Думаю, знание целебных трав тоже пригодится. Хм, а тихая жизнь мне по душе. Хотя я забыл, в какой стране нахожусь! Тут тихо жить и ни с кем не сражаться не удастся. Об этом подумаю после. Пока нужно придумать подходящее заклинание или создать сочетание заклинаний для мести.

Мы поженимся, и у нас родятся дети. Раньше не думал о детях. Теперь буду ждать их появления вместе с моей любимой. Буду рассказывать им легенды и сказки перед сном, буду учить их разбираться в целебных травах. Правда, сам сказок почти не знаю. Моя мама знала много сказок, но редко рассказывала их. А, придумаю сам. Даже интереснее придумывать самому.

Внезапно возникшая мысль сдула с меня спокойствие. Одежду своего народа я давно не надевал, говорить, как мои соотечественники, отвык, законы моей страны не соблюдал. Но кровь предков текла во мне. С ней передалось мне долголетие. Я не был крепче других, был уязвим, как и все, но, избежав опасностей и ран, мог жить две или три сотни лет. А моя любимая не проживёт так долго. Зачем мне моё долголетие без неё? Без неё я возненавижу этот дар. Но отказаться от него невозможно. Впрочем, по легендам, кому-то из потомков древних магов удавалось отказаться от силы и долголетия, но, как им это удавалось, легенды умалчивали. Был ли среди забытых всеми законов мира тот закон, который бы помог мне всё изменить, или не был? Были ли сами забытые законы, или они тоже являлись чьим-то вымыслом?

Мир всегда вызывал у меня восхищение своей прелестью. За прожитые десятки лет восхищение миром не ослабело, но сейчас мне было не до красоты и не до восхищения.

Алина с тревогой наблюдала за мной, но спрашивать ни о чём не стала. Для Романа и Эндарса я был таким же, как и обычно: безучастным и молчаливым человеком.

Не решившись заговорить о моих размышлениях, Алина попросила научить её различать хотя бы десяток целебных трав. И я заговорил о тех травах, которые носил с собой, о тех, которые нашёл около дома. Мы говорили только о целебных травах, избегая того, что мучило меня, что лежало на душе у неё, не возвращаясь в прошлое и не забегая в будущее.

— Завтра вы уходите, да? — когда начало темнеть, спросил Роман. Его тон и вопросительное «да» требовали нашего «да» утвердительного.

— Уйдём. Мы же договаривались о неделе, — невозмутимо отозвался Эндарс.

Итак, предстояло решить, как вести себя дальше. Может быть, найти другое жильё и задержаться в городе ненадолго? А ведь собирался уйти и осуществить свой план. Но я не уверен, что у меня достаточно сил, чтобы отомстить, чтобы столкнуться с теми, кто научился использовать нашу силу.

Эндарс не мог уснуть и потому отправился на кухню при свете звёзд и полной луны готовить какой-то отвар. От моей помощи отказался, хотя мои отвары, лечащие кашель, пил. С приготовлением отвара возился подозрительно долго.

— Он, похоже, на полу в коридоре заснул! — сонно проворчал Роман, который, как оказалось, сражался с бессонницей в молчании.

В кухне глухо стукнула об пол какая-то деревянная вещь, затем упало что-то большое и тяжёлое. Пока я вслушивался, ожидая каких-либо иных звуков, почувствовал, как нагрелся мой Определитель магии: на кухне или на улице за стенами кухни появилось заклинание.

— Он там не отравился? — предположил Роман и, выбравшись из своей кровати, пошёл проверить догадку.

Я отправился за ним. Заклинание зависло недалеко от меня и напрягало.

Увиденное мной на кухне несколько меня потрясло: свечка, явно принесённая магом, догорала на столе в металлической подставочке, а сам он без чувств лежал на полу. Чуть поодаль валялась его дорожная кружка. На полу и на животе Эндарса поблёскивали пролитые капельки отвара. Большую часть отвара он выпил.

— И это «замечательный рецепт»? — съязвил Роман.

— Видимо, он что-то перепутал.

Заклинание находилось совсем близко от меня. Или… смесь заклинаний? Она была так ловко составлена, что её можно принять за одно единственное заклинание.

— Он дышит, — отметил я спустя мгновение. — Не слишком часто и не очень глубоко.

— Может, уснул, выпив свой отвар?

Да, светловолосый уснул. Так крепко, что не проснулся, когда его начали тормошить.

— Кан, принеси воды, — попросил хозяин.

— Он же так хотел заснуть!

— Почему мы обязаны его до кровати тащить?

— Оставим на полу?

— Не годится: сестра увидит и со страху вообразит немыслимое, потом придётся её успокаивать. Давай воды, мы его разбудим.

— Пусть спит, я его перенесу в комнату.

— Нет, мы его разбудим. Из-за него мне пришлось вылезать из-под тёплого одеяла, хотя я так дивно устроился, — мстительно заявил Роман.

Пришлось идти за водой. Почему-то во всех вёдрах вода оказалась не тронутой с вечера. А заклинание продолжало меня напрягать. И веяло им от мага.

Ни обливание из кружки, ни обливание из ведра не смогли разбудить мужчину. Он даже не шевельнулся, лёжа в луже холодной воды.

— Он что-то переложил в свой отвар.

— Возможно.

Я отнёс Эндарса в комнату. Полночи размышлял. К утру выяснилось, что маг не проснулся. Как и ночью, мы не могли его разбудить.

— Ну, и что мне с ним делать? — возмущался Роман.

— Оставить, пока не проснётся.

— Он заплатил за неделю, ещё и напился того отвара, чтобы мы с ним возились.

— Давайте, я останусь и присмотрю за ним. Может, вспомню отвар, который помог бы его разбудить.

Несмотря на все мои старания, Эндарс проспал три дня. Когда проснулся, выглядел вялым и слабым. Заплатив ещё за неделю, он остался в доме. Мне пришлось остаться с ним, отдав ещё десять серебряных. Я не жалел о задержке. Учил Алину и мага знахарству. Размышлял, как жить. Эндарс уже через день выглядел здоровым, но умудрялся при этом плохо себя чувствовать. Не сразу заподозрил, что он притворялся, и тот сон вызвал не отвар, который он и не делал, а заклинания. Зачем ему было нужно на себя их накладывать, не понял, но прикинулся, будто бы не раскусил притворщика.

И эти семь дней истекали. Нужно было что-то выбрать.

Пока выбирал, враги Светополья перешли границу и, оставив за спиной горящий лес, двинулись к столице.

Печальную новость принёс в дом светловолосый маг, возвратившийся через пару часов после своего таинственного исчезновения. Полагаю, Эндарс успел побывать у границы. Не удивлюсь, попробуй он пересчитать или хотя бы прикинуть, сколько было в войске Черноречья воинов.

Поскольку Роман отсутствовал, маг сообщил эту весть только мне и Алине. Девушка прикусила губу, села в уголке и начала нервно теребить подол платья. Мы не услышали от неё ни единого слова. Светловолосый понаблюдал за нами, потом резко поднялся из-за стола и позвал меня на улицу. Не понимая, что ему от меня нужно, и готовясь обороняться, я последовал за ним.

Эндарс сел на пороге. Помедлив, последовал его примеру, только занял ступеньку выше его.

— Я выйду к чернореченцам и постараюсь прогнать их из Светополья. Будешь мне помогать? — едва слышно спросил он.

— Неужели думаешь, будто сумеешь прогнать всё их войско?

— Я не настолько самоуверен, но приложу все силы для этого.

— Ты с ума сошёл? Даже будь они без магов, тебе и тогда с ними не справиться.

— Поживём — увидим, — многозначительно ответил Эндарс.

— Поберёг бы жизнь. Но жизнь твоя, ты и распоряжайся ею.

Его глаза гневно сверкнули.

— Значит, ты не будешь вмешиваться?

— Конечно, не буду.

— Тебе безразлично, что случится с Алиной, если враги войдут в город?

— Разумеется, нет. Её я буду охранять.

Кажется, слишком много ему сболтнул.

— Ты волнуешься за неё, правда? Она что-то значит для тебя?

— Я люблю Алину, — пожалуй, не буду ничего скрывать, раз уж он догадался.

— И я люблю её.

Его слова оказались для меня неожиданностью. Да, Эндарс неизменно был вежлив, да, он иногда увлечённо разговаривал с нами, заинтересовался травами, но порой размышлял о чём-то и не отвлекался ни на что.

— Разве ты ничего не замечал?

— Ничего, — даже не приглядывался к вам.

— В этом мы похожи, — усмехнулся светловолосый мужчина. — Всё хочу спросить, из какой ты страны?

— Бесполезно спрашивать: ответа не получишь.

— Ты ничего не говорил о твоей родине и о твоей семье, я думал, можно спросить.

— Ты тоже ничего не говорил ни о родине, ни о семье.

— Я могу сказать, откуда я родом, но о семье промолчу. Есть причины, из-за которых я не рассказываю о моих родных.

— И у меня есть причина не рассказывать о моей семье и доме, — да и дома у меня нет. Может быть, ещё стоит то здание, в котором родила меня мать, в котором учил меня играть на флейте отец. Но боюсь, и дом развалился. Сад успел зарасти. Если здание и не развалилось, кто-то мог поселиться в нём. Вероятнее, кто-то из моих родственников. Вот только о них вспоминать не хочется. А родителей ясно вспомнить не удаётся: их лица помутнели, стёрлись из памяти.

В этот миг в моей душе запылала ненависть. Тёмное неугасаемое пламя заглушило всё остальное.

— Ненависть, неприязнь ни к чему хорошему не приводит, я сам в этом убедился, — неожиданно сказал Эндарс. — Бесценные дни, жизнь растрачиваются впустую и остаётся мало времени для счастья.

— Есть причина, по которой я ненавижу кое-кого.

— Возможно, и причины нет. Нам следовало поговорить об угрожающей Алине опасности. Но вижу, тебе нет дела до того, что может случиться с ней.

— Неправда!

— Тогда отчего ты не желаешь защитить ту, которую любишь?

— Ошибаешься, я буду её защищать. Только одному идти против войска безрассудно. Предпочитаю остаться в этом доме и вышвырнуть любого, кто посмеет сюда сунуться.

— Ты — трус! — возмутился светловолосый.

Медленно встаю и холодно отвечаю:

— Мне всё равно, что ты обо мне думаешь.

Эндарс резко вскочил. Он стоял на земле, поэтому смотрел на меня снизу вверх. Презрение и гнев совершенно изменили его лицо.

— Ты бессердечный. Тебе наплевать и на неё, и на остальных людей!

— Остальные люди сами сумеют себя защитить.

— В этой стране полным-полно беззащитных детей и женщин.

— А сколько сирот оставили воины Светополья в Черноречье и Новодалье?

Старик, проходивший по улице, остановился и прислушался к нашему разговору. Его внимание было излишним. Хорошо отзываться о заклятых врагах страны не стоило.

— Давай забудем об этом бессмысленном разговоре! — и ухожу в дом. В коридоре запоздало думаю, какой хорошей проверкой оказалась бы битва для моих сил. Разумеется, переусердствовать нельзя, иначе мстить будет некому.

Эндарс появился в кухне не сразу. Я дождался его у порога.

Он равнодушно спросил, что мне от него надо.

— Я передумал. Помогу тебе, но только тем, чем смогу.

Маг не поверил. И прошёл мимо меня.

— Сам справишься? Что ж, будет интересно наблюдать за твоими усилиями. Кстати, они ещё и другое своё оружие могут с собой взять.

— Так ты не шутишь? — Эндарс повернулся ко мне.

— Не шучу. Но, по-моему, даже наших объединённых сил недостаточно.

— Хватит повторять одно и то же! Прикрой меня со спины, с тыла — больше ничего от тебя не прошу. А хочешь — добавь к моим заклинаниям несколько иллюзий.

— Каких именно иллюзий?

— Зверей поотвратительнее, пострашнее — для паники, чтоб не оглядываясь убегали.

— Не создаю подобных иллюзий.

— Сам заклинания придумываешь? — маг был приятно удивлён.

— Редко, — моё любимое умение предпочитал не расписывать.

— Ну, создашь иллюзию пожара или ещё какой-нибудь гадости.

— Огонь без жара будет неубедительным.

— Жару я поддам, — пообещал Эндарс. — В этом положись на меня.

— Тогда подумаю, какую иллюзию использовать.

— Спасибо.

Мы разошлись: он остался на кухне, у окна. Нужно было вспомнить кое-какие заклинания и выбрать подходящие.

Алина не поняла, либо сделала вид, будто не поняла, о чём мы договорились, и продолжала готовить ужин. Мои мысли возвращались к ней постоянно, и я незаметно любовался её лицом, русыми прядями, в которых поблёскивали золотистые искорки. Почему только некоторые менестрели замечают, как красивы русые волосы? И отчего я не предположил, что и молодой маг может полюбить Алину?

Тот, хотя и попросил меня защищать его, вечером стал изготовлять себе обереги. Думаю, он прав: в нашей затее и такая мелочь, как оберег, необычайно важна. Роману о нашей затее мы не сказали, но он и без нас знал о надвигающейся опасности и весь вечер ругал чернореченцев.

Настроение с самого утра было плохим. Приказы главного стражника изрядно утомили меня. Но я сам выбрал такое начало для исполнения нашего плана. Когда светловолосый появится, я смогу защитить его неожиданно для всех. Не появится — уйду с помощью заклинания, не волнуясь, что кто-то меня запомнит: я прикрыт иллюзией. Я мог бы справиться и появившись сразу за Эндарсом, но лишать себя такого преимущества, как несколько лишних неожиданных заклинаний, не желал. Да и удобное место лучше присмотреть заранее. Не выберу — не расстроюсь, так как предусмотрел и другие ходы.

Ворота закрывали. Доблестные столичные воины предпочли отсидеться за стенами. Большая часть их, правда, притаилась за закрытыми воротами, чтобы в случае чего выскочить и напасть на вражеское войско. Чего воины и их король боялись, гадать не нужно было: к ним шли враги, использующие кроме обычного оружия вещества, полученные алхимиками. Заделанные дыры на стенах у главных ворот наводили на мысль: алхимиков следовало опасаться. Да и истории ходили по разным землям устрашающие. Некоторые оказывались правдой.

Я поднялся по лестнице на стену. Сильный порыв ветра чуть не сбил меня с ног, а хлынувший ливень промочил меня насквозь. И высушить одежду заклинанием было нельзя, иначе бы догадались, кто я. Определитель показал мне, что рядом обычные люди и нет ни одного мага. И ножны меча, и заколдованные ножны кинжала доставляли мне неприятные ощущения, однако они могли мне пригодиться, и приходилось терпеть.

Иллюзия будто бы уцелела под дождём. Она одна из самых стойких, которые мне известны. Эндарс где-то пропадал. В какой-то миг подумал, а не сбежал ли светловолосый маг?

Внизу ругали дождь, погасивший пламя под котлами с водой и смолой. Прискакал на лошади какой-то мрачный всадник и увёл половину воинов за собой: молодой король собрался вместе с ними защищать вторые ворота, если противник подойдёт с другой стороны столицы. Подтягивались вооружённые горожане. Селяне, пришедшие вчера вечером, разошлись по стенам, чтобы не пропустить врагов, где бы те ни появились. Уныло повисло полотнище с белым лебедем, прикреплённое кем-то к шесту над воротами. Стекали капли с больших круглых медальонов, которые вдруг вытащили из-под воротов воины и горожане. Изображённые на медальонах лебеди то ли купались в каплях дождя, то ли горько плакали. Ах, да, лебеди — излюбленный знак светопольцев. По мне так лучше бы изображением этих прекрасных величественных птиц украсили другие вещи, но не медальоны воинов, не полотнище. Солдаты и лебеди — не самое удачное сочетание, как и кровь, которая попадёт на птиц.

Мелькнул и убежал с очередным поручением Роман. Больше я его не видел, возможно, его задержали в каком-то ином месте. Чуть позже на стене появился главный стражник. Он раздавал указания, то и дело поглядывал на лес.

Я почти не волновался. Для меня те, кто находились за стенами, и те, кто приближался, одинаковы. К тому же я преследовал свои интересы. Явился, чтобы прикрыть со спины Эндарса и проверить свои силы ещё раз. Маг пусть творит всё, что задумал. Он ступил на опасный путь, но не мне возвращать его обратно.

Дождь не прекращался. Чернореченцы не появлялись.

Сражения случались и давным-давно, случаются и теперь. Кажется, нет в этом мире силы, что могла бы оборвать эту цепь битв. Как нет и того, что бы избавило меня от силы, переданной мне с кровью. Однако расставаться с телом слишком рано. Сначала нужно осуществить замыслы. Прости меня, Алина. Расставание неизбежно, и легче уйти не прощаясь.

Погрузившись в унылые мысли, не заметил, как закончился дождь. Светлая полоса легла на моё запястье неожиданно. Поднимаю голову, не понимая, откуда она взялась.

Плотная завеса туч разорвалась где-то над лесом. В образовавшееся окно проскользнули солнечные лучи. Краешек солнца выглядывал как бы из другого, чистого и сияющего мира.

Я недоумённо разглядывал дыру между тучами. Тучи навевали мрачные мысли о безысходности. Солнце казалось далёким и невозможным счастьем.

От неожиданного сравнения вздрогнул. Тучи — это моя безысходность, моя беда. За ними не видно солнца — моего счастья. Однако оно где-то есть… Надо только убрать тучи, и станет видно солнце. Надо пройти через безысходность, и увидишь своё счастье, которое ждёт тебя за тучами.

Губы сами по себе растянулись в улыбке. Есть ли закон Мирионы, который бы мне помог или его нет, не важно. Не обнаружив нужного закона, постараюсь придумать свой, найду свой выход.

— Эй, хватит спать! — крикнул мне в ухо главный стражник, толкнул меня в плечо и пошёл дальше.

Между мокрыми деревьями показались вражеские воины. Нельзя задумываться о постороннем, пусть и важном. Надо определиться, следует ли ждать Эндарса или же возвращаться к Алине. Если вернусь, то вновь не проверю свои силы, не пойму, готов ли к исполнению замысла или не готов. Пожалуй, я немного поучаствую в бою, потом уйду.

Последнее слово заклинания давно прозвучало, но иллюзия огромной молнии вниз не соскользнула. Вторая иллюзия тоже не появилась.

— Ага, у них есть маг, — криво усмехнулся рослый, широкоплечий, светло-русый мужчина с умными глазами. — Ну да, мы такой ерунды не боимся.

Я оглядел воинов, стоявших в первых рядах, квадратные медальоны с волками, висевшие у них поверх кольчуг, бегущих волков на их накидках, волка, воющего на их знамени. Неужели, среди них есть маг? Или какая-то вещь с особым заклинанием? Нет, мага среди них нет: не чувствую тёплых прикосновений от Определителя. Значит, у них какая-то вещь. Вероятно, они получили её от странствующего мага за мешочек звонких монет. Не ожидал столкнуться с магией у тех, в чьих странах своих магов нет, ну да ничего пока не потеряно.

— Кстати, а где ваш мальчишка? — с издёвкой спросил говорливый мужчина.

Стоящий около него парень что-то зашептал. Он отстранил парня гордым и нетерпеливым взмахом руки.

С обеих сторон хлынули насмешки. Часть я различил, часть потонула в общем шуме.

— А где ваш лютый воин? Тот, который у вас мстит?

— Наш король с нами, а вот где ваш?

— Так мы вам и показали, где наш король стоит!

— Он у вас мальчишка, а не мужчина, иначе бы показался!

— Вы нам своего покажите!

Много ещё было высказано задиристого и шуточного, толкового и бессмысленного. Я не вслушивался в смысл насмешек, разглядывал воинов Черноречья, выискивал среди них тех, кто чем-либо отличался от остальных. Меня интересовало не столько их отношение друг к другу, сколько отношение к тому, кто был среди них самым главным. Тот предпочитал не выделяться, прячась среди своих людей. В общем-то, правильно, арбалетчики и лучники на стенах не преминули бы воспользоваться своим оружием.

Шум начал меня раздражать. Я перевёл взор на заговорившего первым воина. Отметил про себя, что тот не кричит вместе с другими. Увидел величественный и недовольный жест, которым мужчина оборвал приблизившегося к нему молодого парня. Понаблюдав за мужчиной и окружающими его воинами, понял, как почтительно к нему относятся. Чуть позже разглядел многогранный зелёный камень, который сжимал в зубах волк на медальоне мужчины, и четыре белых камня в уголках медальона. У других пришедших врагов медальоны были намного проще. Впрочем, у некоторых тоже были камни около волков, по два, по три, но не такие большие и не того цвета.

Круг возможных претендентов на место воеводы или короля постепенно сужался, пока, наконец, не остался только мужчина с пятью камнями на медальоне. К нему относились с большим уважением. Он, в свою очередь, раздавал приказы так, словно делал это с самого рождения и не терпел неповиновения. Всё-таки полезно приглядеться к вражескому войску вместо того, чтобы со злостью кричать всё, что приходит в голову.

Мстислав, или замещавший его, притянул к себе одного из арбалетчиков за накидку. Я напряг слух, чтобы услышать очередной приказ. Из-за шума почти всё пропустил, но зато поймал самое важное для меня: «цельтесь в того рыжего, который без оружия». Итак, меня выделили среди прочих, но не увидели иллюзии, наложенные мной на самого себя. Предмет, которым они убрали другие мои иллюзии, был несовершенен. Всё же недооценивать незнакомое оружие опасно, как и серьёзно задумываться. Когда я задумываюсь, меня легко ранить. Какой-то воришка совсем недавно напомнил о моей слабой стороне.

Думаете, ни на что, кроме иллюзий я не способен? А вот получите!..

— Хм, а огонёк-то настоящий… — задумчиво ответил стоявший рядом с Мстиславом вражеский воин.

Шар размером с яблоко неожиданно увеличился до размера колеса от телеги. Кто-то из светопольцев присвистнул.

Легонько толкаю огненный шар ладонью, и он устремляется к врагам. Те бросаются врассыпную. Воины на стенах поспешно отодвигаются от меня. Вражеский король спокойно отходит в сторону.

Шар катится по земле, выжигая траву. От брошенного кем-то из вражеских воинов копья остаётся только серебристая лужица.

Прокатившись несколько шагов, огненный шар вспыхивает и исчезает. Не успевшие отбежать воины вскрикивают, падая и хватаясь за обожженные ноги. Ожоги несерьёзные, но их ноги заживут только через неделю-две. Я не люблю наносить опасные раны, когда можно обойтись без них. Мучения противников не доставляют мне удовольствия.

— Арбалеты! — приказали одновременно и снизу и сверху. Лучники столицы не дёргались.

Ага, чернореченцам отдал приказ именно тот мужчина. Все воины беспрекословно слушаются его.

— Так и будете отсиживаться на стенах, трусы? — язвительно спросил Мстислав.

— Как он раскричался!

— Небось, считает себя самым храбрым?

— А ты помнишь, как прошлый раз бежал со своим войском? — презрительно откликнулись со стены. Кто-то узнал вражеского короля.

Да, я не ошибся.

Взмах рукой — и снизу взлетают болты. Только никого из защитников города они не задевают, растворяясь в высокой огненной стене. Та держалась десять ударов сердца, после чего скатилась вниз. Жар от пламени лизнул всех на стене, заставляя отпрыгнуть назад.

Болты полетели вниз, но и они растворились во вновь поднявшемся пламени. На сей раз пламя задержалась чуть дольше. Быстро оглядевшись, растерялся: пламя ограждало не какой-то кусок рядом с главными воротами столицы, а всю часть стены, которую можно было увидеть. Похоже, я недооценил тебя, Эндарс…

Тот неожиданно появился за огненной стеной в стареньких сапогах, штанах с заплатами и простенькой рубашке с закатанными рукавами, поверх которой вместо пояса был надет шнур с оберегами. Его цвет волос иллюзия не изменила. Видимо, маг прикрыл только лицо. На его месте, я не появлялся бы так близко к врагам.

— Сколько вам заплатили? — серьёзно спросил король Черноречья. — Я заплачу в пять раз больше, если уберёте этот огонь и заодно стену вместе с теми, кто на ней.

— Эй, маги, наш король даст вам больше! — спохватился главный стражник столицы.

— И сколько же? — не оборачиваясь, не менее серьёзно уточнил Эндарс.

Он что же, решился продать свои заклинанья, наплевав на всех в столице вместе со мной, Романом и Алиной?! Тогда ему придётся сначала сразиться со мной! И поединок будет намного серьёзнее, чем вышел бы до этого.

Знак от моего Определителя: светловолосый маг что-то приготовил. Моё следующее заклинание попадёт или во врагов, или в него.

Торговались с ним долго. Я сомневался, что он получит обещанное, однако притворялся, словно всё шло, как мы с Эндарсом и рассчитывали. Когда к казне в придачу стали предлагать веками хранимые королевской семьёй драгоценности, молодой маг холодно заявил:

— Ну, пошутили, и хватит. Вообще-то мне и моему приятелю совершенно наплевать на весь этот захудалый город… на эту вашу столицу. Если две гордые милые сестрички не согласятся стать нашими жёнами и отправиться с нами в путешествие, мы с досады можем разрушить что-нибудь в нём… пока же мы будем его защищать.

— Не хотел бы я иметь такого зятя! — послышалось как сверху, так и снизу.

— Да нет, когда такой зять, на тебя и косо взглянуть не посмеют… — задумчиво сказал кто-то сверху.

— Я сказал, хватит шутить!!! — прокричал Эндарс, оборачиваясь, и едва не зацепил кому-то на стене огненным шаром нос.

— Шары они создавать умеют, — сухо отметил Мстислав. — С остальным, наверняка, врут. И это не боевые маги, те бы сразу нас всех расшвыряли. В любом случае наши уцелеют. Но если сразу болтами не зацепим, придётся попотеть.

По многим странам ходят байки о великой и непобедимой силе боевых магов. Но будь Эндарс боевым магом, ему это не слишком бы помогло. С целым войском одному не справиться. Его вполне могут отправить за Грань брошенным кинжалом, болтом или мечом.

Светловолосый завершил новое заклинание. Рядом с ним появился короткий столб света. Его ладонь спокойно опустилась на верхушку столба. Все выжидали, кто с опаской, кто с усмешкой.

Властным голосом мужчина приказал:

— …И сметай всех с земли!!!

Столб света рассыпался. Взревел ветер, возникший из первых упавших искр. За мгновение перед Эндарсом смешались земля, мох, кора, оборванные стебельки травы, пыль с выходившей из леса дороги, оборванные с деревьев ветки и листья, оставшиеся искры и враги. Вновь взметнулась стена пламени.

Мужчины, парни и старики налегли на стену и выглядывали через плечи и головы других, терпя жар и силясь разглядеть за пламенем, что случилось. Мне же спины и головы любопытных не мешали: никто не осмелился встать между мной и врагами.

Когда магическое пламя исчезло, у светопольцев, стоявших на каменной стене, вырвался восхищённый вздох: вражеское войско, сбитое вихрем с ног, лежало между деревьями, обсыпанное образовавшимся мусором. Я сам едва скрыл своё удивление.

— Может, поговорим серьёзно? — спросил боевой маг, поджидая, пока враги поднимутся на ноги.

Он не сражался со мной, так как я был для него слишком слабым противником. Лишь с заклинанием, из-за которого можно легко простудиться, мне повезло: он его не учил и оттого не сумел снять с себя. И мучился, и кашлял Эндарс как обычный человек. И заклинания при мне использовал обычные: боевые маги, что бы о них ни говорили, серьёзные заклинания не могут использовать постоянно и у каждого из них свой предел. И, полагаю, не слишком высокий. Отчего этот боевой маг не понял, кто был с ним рядом, не воспользовался превосходством, понятия не имею. Или притворялся, что не понял?

— Что тебе от нас надо? — угрюмо спросил подошедший Мстислав. В Эндарса целились около пятидесяти воинов. И каждый готовился отправить за Грань несговорчивого мага. Поэтому-то Эндарс и попросил меня прикрыть его со спины. Не лучше ли было прикинуться, будто бы тут два боевых мага? Но теперь поздно что-то менять. Что же придумать?..

— Чтобы вы все отсюда ушли и нам не мешали, — спокойно ответил маг.

— Ты не обнаглел, а?

У кого-то развалился на куски заряженный арбалет, направленный на боевого мага. Потом ещё пять арбалетов. Шесть. Девять.

— Друг, ты что там готовил? — уточнил Эндарс, не поворачивая головы.

— Пока не приготовил толком. Только оружие им поломал, но потом… — мрачно улыбаюсь защитникам столицы. — Попадёте в меня, пока его создаю — и половина стены рухнет. Или же четверти вражеского войска не будет. Сейчас только выберу, какой именно четверти, — на куски разваливаются ещё пять вражеских арбалетов.

Успеть бы испортить побольше вражеского оружия, прикидываясь мерзавцем, создающим какое-то заклинание.

— Давай ту, в которой Мстислав, — равнодушно предложил Эндарс. — Пусть себе другого короля выберут, который будет поумнее.

— Мне он тоже надоел, — вокруг моей руки закружились алые искры.

— Стреляйте! — заорал король, отскакивая от летящей к нему молнии. Та срезала молодой дубок, одиноко росший недалеко от места, где стоял Мстислав. Ствол завалился набок.

Прости, красавец, нужно было как-то их убедить, будто бы я сильный и опасный противник.

Часть болтов, полетевших в меня, слизнула огненная стена. Часть осыпались у ног боевого мага. Кто-то достал кинжалы, кто-то перезаряжал арбалеты. Со стены внимательно наблюдали за мной и светловолосым магом, не думая нам помогать.

— Как некстати. Иначе вас бы поубавилось, — притворно огорчаюсь, затем быстро шевелю пальцами. — Вот, получайте!

Огненные шары, взметнувшиеся стаей встревоженных птиц, отвлекали воинов с арбалетами, стрелявших снизу. Светопольцы присели, скрывшись за стеной и друг за другом. Немногие осмелились позже подняться и посмотреть, что случилось с врагами. А враги, у которых были мечи, подходить к Эндарсу не спешили.

А маг развёл руки в разные стороны и двинулся на них. Вокруг него замерцали голубые искры, они росли и устремлялись в боевые порядки чернореченцев. Враги не стали ждать его приближения и обратились в бегство. Эндарс побежал за ними. Что-то кричал Мстислав, но его не слушали, кричали воины, задетые искрами, воспламенявшими их одежду.

Я следовал за боевым магом. Следил с деревьев, тщательно рассчитывая расстояния от толстых ветвей одного дерева до ветвей другого, подбирал нужные слова, создавал заклинания, перемещался. Переместившись, хватался за ствол или ветки, чтобы не упасть, высматривал, куда убегали воины, повторял всё сначала. Пару раз едва не свалился. Быстро устал, но от Эндарса не отставал.

— Тут не пройти! — закричали оказавшиеся у болота беглецы.

— Чего встали, трусы?! Окружайте его! Иначе не уйдём!

Страх придал убегавшим людям сил, и они начали окружать мага.

«Да перемещайся же ты, глупец!»

Но маг не спешил перемещаться. Отражая кинжалы и болты, он, похоже, готовил очередное заклинание для врагов. Он устал не меньше меня и воинов, неторопливо обходивших его.

Небо снова потемнело. Вот-вот опять пойдёт дождь.

Боевой маг остановился. Осмелевшие воины начали чаще стрелять в него и метать кинжалы. Я вцепился в сучья сосны, находившейся недалеко от него.

— Отправьте его за Грань, и заклинание исчезнет! — прокричал король.

— К нему не подойти!

— Меченосцы, вперёд! Против множества он не устоит! А тому, кто отправит этого мерзавца за Грань, дам мешок с золотом! Ну, чего встали?!

Не успеваю вмешаться, так быстро кинулись к магу самые жадные из воинов. Пятеро воинов добежали раньше всех, занесли мечи. Я не успел создать ему магический щит…

Оказалось, он позаботился о своей защите. Не дрогнул, когда мечи готовы были проткнуть его. А через мгновение нападавших отшвырнуло на несколько шагов от него. Маг пока держался.

Стрела с чёрным оперением царапнула моё запястье и свалилась вниз. Извернувшись, попытался увидеть, кто же так метко выстрелил, сумев обойти заклинание. Ноги соскользнули с ветки, усталые пальцы разжались. Слишком низкое дерево, надо было другое выбирать…

Я свалился на большой куст и двух из притаившихся за ним мужчин.

— Уберите его!!! — заорал Мстислав, прятавшийся тут же, и толкнул меня ногой. Ко мне потянулись чьи-то руки. Едва успел переместиться на старый высокий клён. Запоздало вспомнил, как трудно перемещаться, используя защитные заклинания. Конечно, боевой маг мог знать иные заклинания, но всё же…

— Перемещайся!

— Пытаюсь! — огрызнулся светловолосый.

— Готовься, я тебя прикрою… — я вжался в ствол, давая нескольким пущенным в меня болтам пролететь мимо.

— Цельтесь в рыжего!!! Все!!!

А мне целиться в Мстислава было некогда. Пришлось создать ещё один «щит», уберегающий от стрел и болтов.

— Готовься, я сейчас…

— Алхимики!!! В обоих стреляйте!!!

Так и знал, что без алхимиков не обойдутся…

С обломившимся суком клёна падаю на землю. Надо мной взмывает к небу огненный столб. И такой же взмывает там, где стоял боевой маг.

Не чувствуя боли, вскакиваю, оборачиваюсь.

Столб у ног боевого мага замер на миг, замер и сам Эндарс. Едва дышали рядом с ним трое бледных воинов, не успевших сбежать. Одному я обжёг ноги, второго ранили свои же, пока бежали, третий где-то расшиб ногу.

— Алхимики, стреляйте всем, чего осталось, в этих двоих!!! И плевать на тех, кто не успеет далеко убежать! — Мстислав, наплевав на свою прославленную отвагу, поспешно убегал.

— Создавай другой «щит»!

— Кан, их тут много. Мы переместимся, а они нет.

— Ты о себе-то подумай!

— Подумал, но у них осталось около семидесяти кристаллов, в нас пока выстрелили шестью. Поблизости около шестидесяти воинов и мы двое. Спастись успеют тридцать. И ты успеешь. Потом всё взорвётся.

— Эндарс, ты…

— Я могу не уцелеть. Могу и уцелеть. Как повезёт.

Чернореченцы схватились друг за друга. Они отдавали свои силы своему королю, а тот их бросил. Несправедливость здесь зачастую выталкивала милосердие.

Стреляйте всем, что есть, чтоб наверняка!!! — командовал уже издалека король Черноречья. — Ворота Дубового города сломаем сами!

Если они доберутся до столицы…

— Стреляйте!!!

Переместившись, печально смотрю на огромный огненный столб, долетевший, казалось, до темного безучастного неба. На душе было невыразимо тоскливо. Чем-то успел зацепить меня этот смелый маг.

Долго не решался переместиться к месту взрыва. А если он уцелел, и ему необходима моя помощь? Не мог Эндарс так просто переступить Грань, он боевой маг. Но и боевому магу не справиться с Гранью. Маленькая надежда на спасение греет сердце, как греет пальцы остаток догорающей свечи.

Вернулся обратно.

Трое бедолаг, покрытые копотью, по-прежнему держались друг за друга. Около них чернела небольшая ямка. Даже пепла от него не осталось. Неужели он не понимал, как безрассудно выступать против целого войска и боевому магу?

Ножны кинжала коснулись моей кожи уколами холодных игл. Значит, как Эндарс и хотел, остальные уцелели. Не стало лишь его, стоявшего посередине, того, в кого целились все.

Не чувствуя холода, какое-то время не отрывал глаз от ямки. Спасать врагов, зная, что от тебя не останется ничего… спасать город в далёкой чужой стране… быть настолько сильным… нет, я ни за что не согласился бы стать боевым магом!

— Маг… Кан…

— Чего тебе? — оборачиваюсь к мужчине с обожженными ногами. Тот трясущимися руками снимает кольчугу и вытаскивает из-под рубашки смятый свиток. К моему, удивлению, протягивает свиток мне:

— Убери как-нибудь: пусть никто его не прочтёт…

Не понимая, почему враг передаёт мне какую-то тайну, смотрю на него.

— Сожги, — просит воин. — И помоги убрать остальные свитки. Их всего восемь. Уберёшь — и никто не сможет изготовить эти кристаллы. Кроме меня никто не знает, как их изготавливать, а я не скажу.

— Зачем уничтожать? Это и твой труд…

— Когда-то я считал, будто важен, как открыватель этих кристаллов. А меня едва ими не спалили. Им нужны только мои открытия, но не нужна моя жизнь.

— На что же ты надеялся, алхимик? Думал, что тебя не будут использовать?

— Хочешь узнать правду?

— Мне не нужна твоя правда.

— Не хочешь слушать врагов? — мужчина понимающе усмехнулся. — Считаешь себя самым благородным и умным? Мне знакомы твои чувства: в молодости сам был таким. За всех мужчин своего рода, ушедших за Грань в битвах с врагами, вознамерился отомстить. Создал вещество, которым меня самого едва не отправили за Грань, орудие, которым с лёгкостью бы отправили туда же и моих сыновей, — он рассмеялся отчаянно и горько, вызвав у меня досаду и неприязнь. — Мы сами придумываем оружие, которым другие нам же наносят неизлечимые раны, и, делая эти глупости, считаем себя умными. Мы сумасшедшие, — алхимик опять рассмеялся. Этот смех полоснул меня по сердцу.

Двое других переглянулись.

— Оставь его, маг. У него от пережитого помрачился рассудок.

Мужчина с трудом поднялся и, отвернувшись от нас, продолжил смеяться. Плечи его тряслись. Не сразу я сообразил: передо мной человек, разочаровавшийся в пользе своего главного и самого важного дела, человек, побывавший у самой Грани, испытавший потрясение, после которого к людям не возвращаются.

Решил кое-что выяснить у этих двоих:

— А вы не против уничтожения свитков?

— Нет. Пусть король лишится своего оружия, — сказал один, с расшибленной ногой.

— Ты думаешь, мы благодарны Мстиславу, бросившему нас в чужой стране? — нахмурился второй воин.

Пожалуй, могу им помочь. Дальше пусть разбираются сами.

Обойдя алхимика, встал перед ним.

— Я доставлю вас назад и сожгу свитки. Дальше поступайте, как считаете нужным.

— Нет в мире ничего интереснее людей, — стирая брызнувшие от смеха слёзы, сказал мужчина. — В самых плохих людях может таиться капля совести, а в самых хороших может обнаружиться бесстыдство.

— К чему ты говоришь мне это?

— Вы все мне безразличны, я говорю себе, а не вам. И тебе безразлично наше будущее.

Он угадал моё отношение к происходящему. Мне стало досадно.

— Когда перестанешь считать себя хорошим и умным, у тебя появится возможность стать таким. Пока ты ни то, ни сё.

— Я могу забыть о моём желании помочь вам…

Воин рассмеялся.

— Ты не принимай всё на свой счёт, — шепнул он, отсмеявшись. — Я сегодня смеюсь над собой…

— Не боишься, что завтра над тобой будут смеяться другие, твой король в том числе?

— Чужой смех не может быть сильнее презрения к самому себе.

Мне расхотелось с ним разговаривать. Поджёг свиток, пропитанный каким-то особым веществом. Алхимик не спешил надевать кольчугу.

— Тебе не страшно идти без этой защиты? — спросил у него мужчина с разбитой ногой.

— Что может быть страшнее уже случившегося?.. — последовал встречный вопрос.

Зачем я сжёг свиток? Чтобы считать себя хорошим? Чтобы одной возможностью делать зло стало меньше? Устроил поминальный костёр над погибшим? Ответа искать не стал.

Хорошо, если никто и никогда не сумеет сделать эти кристаллы. На уничтожение оставшихся свитков потребуется какое-то время, а войско Черноречья может оказаться в это время в столице и навредить горожанам. Нужно как-то избавиться от врагов, выставить их из страны и потом заняться манускриптами.

Я попросил погорельцев помолчать. Задумался, перебирая осуществимые варианты. Довольно быстро возник простой и выполнимый план.

— Прежде чем я сожгу те свитки, я должен здесь кое-что сделать. Вас перемещу на родину. С алхимиком встречусь позже в условленном месте.

— Мы согласны.

— Только ответьте сначала на несколько вопросов.

Я задал им несколько вопросов о привычках Мстислава, договорился с алхимиком о месте встречи, затем отправил их в Черноречье. Пусть сами объясняют своё возвращение.

Под новой иллюзией я стал выглядеть, как чернореченец. Выяснил, где находилось войско, и примкнул к нему. Обед уже кончался, и поесть мне никто не предложил. Прикинувшись обиженным, направился между рядами воинов в шатёр короля. На едином дыхании выдал тому сочинённую мною историю о моём давнем увлечении алхимией, о полученной мною смеси, которая могла превратить в пепел примерно треть Дубового города, о мечте вручить её самому королю, чтобы тот самолично испробовал её на врагах. Мне повезло: Мстислав устал, кипел желанием устроить какую-нибудь гадость противнику и потому обрадовался моему предложению, и даже захотел использовать мою смесь до заката. В другом состоянии он бы усомнился в моём подарке, но тут сразу потребовал, протягивая руку:

— Давай её сюда. Когда вернёмся, я рассчитаюсь с тобой золотыми и устрою учеником к моему главному алхимику.

— Мой король, есть некоторая сложность в её использовании.

— Понимаю.

Склонившись к его уху, предупреждаю:

— Если воины услышат, то смогут отправить вас за Грань.

— Отойдём от них и продолжим нашу беседу.

Мне только это и нужно было.

Мы отошли шагов на сто от воинов. Прежде чем Мстислав открыл рот, я обездвижил его заклинанием. Отвернувшись от него, сменил иллюзию и стал вылитой его копией. Задумчиво посмотрел на растерянного мужчину. Чтобы он не помешал исполнению моего плана, нужно было его куда-то деть.

Опоясавшись мечом короля, создал заклинание и забросил безоружного в его страну, в какую-то глушь, откуда для возвращения ему потребуется немало времени.

Войску объяснил, что юноша пытался отправить меня за Грань, но оказался менее ловким, чем я. После чего объявил своё новое решение: возвращаться в Черноречье.

— Мой король, неужели, мы им…

Взглядом заставил пожилого воина замолчать.

— В столице, как назло, остался тот рыжий маг.

— Мой король, да разве мы боимся какого-то мага? — возмутился кто-то.

— Это приказ.

Приказы они выполняли хорошо. Мстислав замечательно их натренировал.

Переведя войско через границу, отойдя от неё на некоторое расстояние, я испарился у воинов на глазах. Потеряв главнокомандующего, воины не очень расстроились и разошлись по домам.

Сменив иллюзию, я зашёл в трактир, перекусил и стал дожидаться алхимика. Он явился через полчаса, и мы сразу приступили к разыскиванию тайников и уничтожению свитков.

Через пару дней, идя по Дубовому городу к дому Алины, обдумывал план мести. Несколько слов, совершенно обычных слов сложились у меня в некое подобие заклинания. Требовалось проверить, удастся ли их использовать, как заклинание. Удастся — и у меня будет оружие, с которым можно вернуться в Эльфийский лес.

Пришлось несколько раз постучать, прежде чем она открыла дверь. Увидев меня, Алина просияла и бросилась мне на шею. Мы долго стояли, не разнимая объятий, согревая друг друга теплом своей любви. Затем прошли на кухню, сели рядом, глядя друг другу в глаза. Чувствую, как моя решимость уйти исчезает.

— Как Роман? — вспоминаю я.

— Хорошо.

Ищу глазами сумку.

— Где мои пожитки?

— Ты… уходишь?

Киваю. Иду за сумкой в комнату. Возвращаюсь. Она нервно мнёт подол. Помедлив, спрашивает:

— Ты когда-нибудь вернёшься?

— Вряд ли. Я не настолько самоуверен, чтобы думать, будто один выстою против древних магов.

— Тогда не делай того, что задумал! — она схватила меня за рукав, с мольбой взглянула на меня. — Пожалуйста, Кан!

— Не могу. Я с семи лет мечтал отомстить. Остаток детства и всю мою юность пытался стать сильным для осуществления моей мести. Я должен довести задуманное до конца.

— Может быть, лучше простить?

— Я не хочу слышать о прощении. Моих родителей казнили. А я их любил! Потому и считаю, что законы, по которым живут эльфы, несправедливы. Потому отказался следовать этим законам и оказался в другой стране.

— Не понимаю, почему твои родители жили в Эльфийском лесу.

— Мои родители — эльфы.

— Так ты — эльф?

— Да.

— Но ты… совсем не похож на них!

— Я долго скрывал, откуда родом. Ты как-то сказала, будто я почти такой же, каким выгляжу, и ты была права: на мне всего лишь одна стойкая иллюзия, закрывающая мои уши.

Думал, она схватит меня, со слезами будет просить меня остаться, но она неподвижно сидела, не пытаясь ни отговорить меня, ни задержать. Встретился с ней взглядом, и снова решимость моя стала таять.

Ещё недавно, мне было всё равно, оборвётся ли моя жизнь до свершения мести, во время мести или после неё. У меня не было будущего, была только ненависть, толкавшая к отомщению. Теперь мне захотелось остаться живым и вернуться сюда. А как быть с ненавистью? Что делать с моей нежданной любовью? Способна ли она изменить меня, мою жизнь?

Неожиданно для себя самого сказал:

— Я постараюсь вернуться, но лучше меня не жди. Я мало смыслю в древней магии. Возможно, мои противники окажутся сильнее меня.

Вместо того чтобы стереть слёзы, заструившиеся по щекам Алины, утешить её, выскользнул на крыльцо и прикрыл за собой дверь. Мне очень хотелось и вернуться в дом, и отомстить.

Отойдя шагов на сто от ставшего родным дома, я столкнулся с бредущим навстречу мне Эндарсом, на чьём лице, теле и одежде не было ни единого следа от огненного столба.

— Как ты оттуда выбрался? — спросил, едва он поравнялся со мной.

— Колечко мне непростое подарили, — угрюмо ответил Эндарс.

— Радуйся хоть такому подарку…

— Мало удовольствия над лесом висеть, — проворчал он. — И ты вверх ни разу не взглянул, не помог.

— Так ты был сверху?!

Кивок. По-моему, спасение не радует мага.

— Как ты спустился?

— Повернул его, как в сказках советуют.

— Мог бы сразу повернуть.

Недовольство человека, уцелевшего благодаря такому везенью, необъяснимо.

— Не сразу додумался, — смутился он.

Теперь ясно, как он выжил. Кольцо меня не интересует, а вот встрече с ним рад.

— Почему ты остался там, понимая, что можешь оказаться за Гранью?

— До сих пор везло, — беспечно заявил маг и серьёзно добавил: — Конечно, нельзя думать, будто бы постоянно будет везти, но… кстати, ты куда собрался?

— По делам. Когда вернусь, сказать точно не могу.

— Удачи в делах. И спасибо за помощь.

Продолжаю путь. Мне ещё сильнее, чем прежде хочется вернуться, но я не вернусь.

К вечеру пятого дня завершил приготовления, улёгся на сухую землю и уснул.

Зимний вечер. Ветер. Голая равнина. Нет ни дороги, ни каких-либо следов жилья. Я попал в это место по собственной воле. Сам не знаю, что я здесь искал. Нет сил куда-либо идти. Стою и смотрю вдаль. Как будто ожидаю кого-то.

Замечаю какую-то точку, приближающуюся ко мне. Падаю, прежде чем успеваю разглядеть, что это. Холод сковывает меня, лишает возможности двигаться. Мои мучения не обрываются. А так хочется навеки избавиться от них и от памяти.

Надо мной склонилась Алина в алом платье. Она коснулась моей руки, словно вложила в неё какую-то искорку и исчезла. Благодаря искорке я смог подняться. Стал искать глазами мою любимую. Она уже была далеко, будто растворилась в снегах и унесла с собою тепло и жизнь.

Неожиданно снег из-под моих ног взметнулся вверх, взлетел и устремился за ней, заслоняя алое пятнышко, выделявшееся в белой пустыне. Мне было безразлично, что с ней станет. Я решил остаться здесь.

А потом, следуя какому-то пробудившемуся чувству, побежал за улетающим снежным облаком. Внутренний голос подсказывал: ей сейчас жизненно необходима моя помощь, моя поддержка.

Когда снег заслонил красное пятно от меня, впереди что-то случилось.

Я проснулся ночью, в поту, со знанием о каком-то событии, произошедшем в покинутом мною доме. Потянулся за флягой, чтобы сделать хоть один глоток отвара. Мои пальцы так дрожали, что фляга выпала из моих рук и отвар расплескался по земле и одежде.

Завтра обязательно наступит, но будет ли для меня послезавтра? Скорее всего, моя месть будет причиной моего раннего ухода за Грань. Я согласился с этим, согласился покинуть ту, которую люблю, но сейчас мне хочется вновь увидеть её лицо, глаза, убедиться, что с ней не приключилось какой-то беды. Пожалуй, воспользуюсь заклинанием и загляну к ней комнату. Проверю, спит ли девушка, и попробую заснуть сам.

Комната Алины была ярко освещена магическим огнём. Роман прислонился к косяку, Эндарс стоял посреди комнаты. Они переругивались. Девушки в комнате не было. Осмотрев весь дом, не нашёл её. И испугался. Куда она могла исчезнуть ночью? Вновь стал вглядываться в её комнату, добавил заклинание, чтобы услышать слова мага и брата моей любимой.

Сон, пробуждение замедлили мои мысли, не дали понять, из-за чего они ругались. Оборвать заклинание просто. Они сами разберутся, а я дождусь рассвета и отправлюсь в Эльфийский лес. Но бессовестно бросать ту, которая мне дорога, думая лишь о мести, уходить из жизни тогда, когда Алина может нуждаться в моей помощи. Да и глупо прощаться с жизнью, не успев толком пожить. Я влюбился и хочу быть с любимой и жить для неё.

Ненависть стала моим тюремщиком. Битва с ней обессилила меня. Лёжа на спине, смотрю в небо как будто ищу там спасительный ответ. Я не хочу расставаться с этим миром, с возникшим во мне тёплым чувством.

«А почему и кому я хочу мстить? Почему я хочу уйти за Грань?» — неожиданно задал вопрос самому себе. — «Рано или поздно это совершится и помимо моей воли. Зачем приближать свой конец? Получается, я отступил от своего замысла. Нет, я нашёл лучшее продолжение своей жизни. Я испугался? Струсил? Нет, для жизни тоже понадобится немало мужества».

Быстро собрал вещи и отправился в Дубовый город выяснять, куда пропала Алина. Меня беспокоило её исчезновение.

Необычная помощница

История Алины

Вороги успели наделать немало гадостей по пути к столице, но, уходя, не сделали ничего. Догнать их наши воины не успели. Помогли только своим родственникам строить новые дома. Люди, спрятавшиеся в старинных развалинах и ближайших городах, вернувшись и обнаружив пепелища, ругали не одного, а двух королей: одного за то, что поджёг, другого за то, что отсиживался в столице и не защитил. Где-то едва не вспыхнул мятеж. Какие-то отчаявшиеся люди из простого народа ночью ворвались в летний замок, находившийся возле Старого города, и разворовали кур, петухов, увели королевских коров и быков, всех овец. С украденным скотом и птицей исчезла четверть воинов, охранявших королевские сокровища. Семьи кормить нужно было всем. Дома для родни не могли вырастать как грибы после дождя, нужно было их построить, нужно было найти, из чего строить. Да и защищать родных, спасать остатки будущего урожая кому-то было нужно. Ростислав, услышав о грабеже, рвал и метал, но добиваться возвращения украденного добра не стал. Обожжённая земля медленно начала покрываться зелёными островками трав. Увы, стройные деревца, когда-то шумевшие листвой у границы, стоило растить заново. Дожди смыли пепел сгоревшего леса. Вражда оставила свои чёрные следы на нашей земле и, хотя из воинов и простолюдинов никто не получил серьёзных ранений, тяжесть собственной и чужой ненависти легла на множество плеч и душ.

Было горько узнавать о случившемся, хотя сама я ни в чём не была виновата. Любимый, чьего возвращения ждала с трепетной надеждой, не возвращался.

На четвёртое утро надежда ушла. Вместо неё явился страх того, что Кан переступил Грань. Сдерживать слёзы уже не было сил. Новый день начался, а мне казалось, будто всё закончилось. А стоило ли верить словам? Мог и соврать. И ушёл, не хотел оставаться со мной!

Отчаяние захлестнуло меня. Всё падало из рук, слёзы застилали глаза. Ничего не хотела и не могла сделать. И скрыть моё состояние не получалось. Брат забеспокоился, спрашивал, что со мной, но я не решалась открыть ему правду. Он бы непременно упрекнул меня за то, что поверила Кану, за то, что жду его возвращения. Кан у меня перед глазами, у меня в сердце.

Много разных связных и несвязных мыслей носились в моей голове, потом одна из них наполнила мою душу невыносимой горечью.

Я жду возвращения любимого, но ведь ничего не изменится, вернись он, стань моим мужем. Разве помог бы он вернуть стране мир с соседями? А родились бы дети, выросли, и их ждала бы незавидная участь: сыновей — быть убитыми в очередной битве, дочерей — быть вдовами. Если бы эти несчастья обошли их, им достались бы другие: каждый день ожидать вторжения ворогов, каждого человека из соседних стран считать своим заклятым врагом, возделывать поля, строить дома, которые в любой миг могут сжечь, и постоянно бояться грабителей. У них не было бы радости, дружбы, любви, потому что их сердца и души занимала лишь чёрная ненависть и беспросветная вражда.

В другом состоянии я бы не осмелилась сделать шаг, который сейчас задумала совершить. Надеюсь ли на силу, которая, по словам незнакомки, должна у меня появиться? Нет. Не будь у меня никакой силы, это не остановило бы меня. Понимаю ли я, что могу воспользоваться только словами, но положиться на них не могу? Понимаю. Страшно ли мне? Нет, только больно. Представляю ли, к кому иду? Да, раньше бы я не решилась предстать пред ним. Думаю ли о последствиях? Вряд ли меня отпустят, когда выслушают. Возможно, отправят за Грань. Признаться, меня нисколько не волнует, что будет со мной потом. Так Кан относился к своей жизни. Мне казалось неправильным его отношение, но теперь я поступаю точно так же. Меня толкает отчаяние, но убеждаю себя, что делаю это ради моей мечты.

Брат внимательно наблюдает за мной. Скоро он уйдёт к воротам. Только вечером, когда он вернётся, поговорю с ним в последний раз. Ночью покину этот дом. Утром исполню мой незамысловатый план. Узнает ли Роман о том, что со мной случится? Будет ли ворчать или огорчится?

Тишина угнетала. Я робко нарушила её:

— Роман, если я когда-нибудь тебя чем-нибудь обижу, ты меня простишь?

— Ты простила меня за то, о чём я долго умалчивал. Как я могу не простить тебя после этого?

— А если я тебя очень сильно обижу?

Брат долго разглядывал моё лицо, потом задумчиво сказал:

— Ты сегодня какая-то странная.

— Значит, простишь?

— Конечно, прощу. Что с тобой, сестрица?

Долго обдумывала, как ответить, затем, не выдержав, стукнула кулаком по столешнице:

— Ромка, так ведь нельзя!

— Что нельзя? — с недоумением уточнил он.

— Нельзя жить беззаботно, не задумываясь об этой проклятой вражде!

— Как будто мы можем что-то изменить…

— Если будем сидеть, сложа руки, точно ничего не изменим!

— Алинка, глупая, так сложилось, и нам ничего не изменить.

— Если так сложилось, я обязана так жить? Должна терпеть, растить детей для этих треклятых битв?..

Брат резко встал и взором впился в моё лицо:

— Каких детей?

— Моих будущих детей.

— И от кого они будут, эти твои дети? — сердитым шёпотом спросил Роман.

— Я пока не знаю. Но когда-нибудь они непременно появятся.

Шумно вздохнув, брат снова сел и проворчал:

— Вот появятся, тогда и будешь задумываться.

— Почему сейчас о них не подумать?

— Сестра, не кричи на меня. Я тоже о них думал и решил пока не жениться.

— Как будто случайно они…

— Никаких случайных детей у меня не будет, — оборвал меня брат. — Когда женюсь, тогда и стану отцом.

— Это не выход. Не лучше ли помирить нашу страну с врагами, да так, чтобы они всегда были вместе?!

Роман онемел от моего предложения.

— Значит, ты продолжаешь думать о тех обманщиках, — как бы для себя отметил он. — Запереть бы тебя и не выпускать, пока про эту глупость не позабудешь.

То, что ты не задумываешься о будущих детях, выходит, умно, а то, что я о своих будущих детях задумываюсь — это глупо? И за то, что не хочу, чтобы моим детям когда-нибудь пришлось страдать, меня, будущую мать, можно запирать и считать глупой?

Обида, возмущение, гнев загорелись, сцепились, переплелись в моём сердце. Было бы хоть что-то, способное всё изменить, не раздумывая, изменила бы… Не важно, какие ошибки, беды могут со мной случиться. Даже за Грань попасть мне не страшно! Меня пугает только беспросветное будущее детей.

Я оказалась в темноте. Это… она? Та самая Грань, за которую со временем уходят все? Нет, это не Грань. Здесь что-то есть. Тёплое. Сияющее.

Подо мной появилось море. Не вода нежно плескалась в нём, а свет. Мягкий, приятный свет. И плеск чарующих волн звучал музыкой. Хотелось петь. На душе как-то незаметно стало спокойно. Присев, протянула руку и прикоснулась к одной из волн кончиками пальцев. Как хорошо… так хорошо мне было в детстве на маминых руках, на коленях брата и рядом с моим любимым.

Зачерпнула немного света в ладони. Это не магия, а чудо. Это спокойствие и счастье. Это вдохновенье и вечность. Непривычно держать эти сияющие капли и в то же время это самое сильное желание моей души, мечта моей жизни, смысл существования: бесконечно быть, слившись с этим морем. Жизнь начинается только рядом с ним. И жизнь заканчивается, когда удаляешься от него. Оно незаметно какое-то время, но оно есть и продолжает быть…

Роман завороженно смотрел мне в глаза. Похоже, он находился далеко-далеко от меня. Вглядывался вдаль, стараясь увидеть то море. Может, оно как-то связано с обещанной мне силой? Увы, мне совсем не ясно, какая это сила, хотя нечто внутри меня будто бы узнало её.

Прости, брат, я уйду. Уйду, не раздумывая и не медля. Иметь хотя бы каплю из того моря и ничего не делать очень больно и грустно. Справлюсь ли я? Не знаю.

— Почему твои глаза сияли? — очнувшись, спросил Роман.

— Разве они сияли?

— Света не было, но казалось, будто он был, — брат запутался и замолчал.

Кажется, пригоршня света из необыкновенного моря осталась со мной, в моей душе. Но не понятно, для чего этот свет может пригодиться.

Когда он ушёл к главным воротам, начала собирать еду в сумку, некогда оставленную Каном вместе с едой.

Эндарс появился рядом со мной неожиданно. Хлеб едва не выпал из моих рук.

— Почему ты такая грустная?

Странный у него был голос, но ещё более странным — его встревоженное лицо. Застыв, изумлённо разглядываю его, пока он снова не заговорил:

— Мне тоже грустно, когда ты не улыбаешься.

Неужели его хоть сколько-нибудь волнует моя жизнь и моё настроение?

— Я понимаю, у тебя сложная жизнь. Хочу хоть чем-нибудь помочь.

— Не нужно.

— Не желаешь оставаться в долгу? Я не собираюсь ничего брать взамен. Разве только попрошу тебя улыбнуться.

— Мне ничего не нужно, — отхожу к шкафу, достаю сыр. — Ни вещи, ни что-либо другое.

— Гордая?

— Думай, как тебе хочется.

Надеялась, светловолосый маг уйдёт, но он не ушёл. Спустя пятнадцать ударов сердца он сказал:

— Алина, я тебя люблю.

Неожиданно стало больно, как будто меня хлестнули плетью. Обидные воспоминания, давно выброшенные из головы, вновь напомнили о нескольких мрачных днях. Те люди, оттолкнутые моим холодом, давно махнули на меня рукой и ушли, но недоверие удвоилось.

— Знаю я вашу любовь. Говорить о ней можете часами, а сделать что-нибудь для якобы любимой, не в силах.

Похоже, и Кан из таких мужчин. Месть и пустота за Гранью дороже ему, чем один единственный день со мной. Как могу я поверить в любовь, когда ничего кроме страданий и унижений от тех «влюблённых» не видела? Сейчас не хочется говорить об этом. Мне нужно обдумать и выбрать слова для моей попытки.

— Я готов сделать всё, что ты попросишь, — пылко возразил Эндарс.

— Точно всё?

— Готов защищать тебя, твой город. Готов расстаться из-за этого с жизнью.

Что-то искреннее было в глазах мужчины. И ответ, почему он ценой жизни пытался защитить Дубовый город. Потому что за стенами была я.

Встреча с чьим-то искренним чувством была неожиданной. Она приятно грела сердце, уставшее от презренья и безразличия других. На миг появилась мысль «А не пойдёт ли он со мной, чтобы помочь исполнить мою мечту?». С ним мне было бы легче. Возможно, я когда-нибудь смогла его полюбить за то, что он шёл к моей мечте со мной.

— На что угодно готов? — прямо смотрю в его глаза. Для того, кто разделил бы со мной мою мечту, для того, кто помог бы сделать возможным то счастливое будущее, готова родить детей.

— Тебе нужно доказательство? Проси, чего хочешь.

— А у тебя сил хватит?

— Я - боевой маг, поэтому многое могу сделать.

Вот, значит, как… и всё равно трудно поверить, что он согласится.

— Убери вражду между Черноречьем, Светопольем и Новодальем.

Эндарс вздрогнул.

— Это невозможно. За пятьдесят лет никто не смог примирить их. Разве получится теперь?

— Думаю, никто и не пытался. Попробуй.

— Ни моих умений, ни моих способностей, ни моего опыта для этого не хватит.

Силы боевого мага мало? Что же остаётся слабой девушке, которой не хочется смиряться?

— Стоящего подарка ты не желаешь мне дарить. Зато готов равнодушно наблюдать, как я буду страдать в этой жизни. И это — любовь?

— Ты просишь слишком многого.

— Вы тоже просите немало, так почему я не могу попросить?

— Кто «вы»?

— Вы все, кому нужны мои рука и тело, мои сердце и любовь, моя жизнь.

— Я не могу выполнить эту просьбу, но могу выполнить другие.

— Оставь меня…

— Тебе противно меня видеть?

— Нет. Всего лишь хочется побыть одной.

Мужчина тихо ушёл. Ничего не доказывал, не кричал, не ругался, не требовал, не ворчал. Пожалуй, он в чём-то лучше других. Кажется, маг не догадался, что я собираюсь уйти.

Целый день готовилась. Вечером болтала о разных пустяках с братом и магом. Часто мои мысли улетали к тому месту, куда пойду, к тому жестокому человеку, которого попытаюсь заставить задуматься о мире, и к тем словам, которые ему скажу. Ночью ушла, подождав, чтобы Роман и Эндарс уснули. Никто из них моего ухода не заметил. Хорошо, но немного грустно.

Шла и любовалась россыпями звёзд, мягким светом луны. Спать не хотелось. Да и негде было. Дом остался на другом конце столицы.

…Рассвет застал меня у главных дворцовых ворот. Стражники нелюбезно поглядывали на меня со стены. Через несколько часов ко мне подошёл какой-то наряженный толстый мужчина, от которого расплывался во все стороны тяжёлый приторный запах духов.

— Ты чего тут кругами ходишь? — недовольно спросил он.

— Я хочу поговорить с нашим королём.

— Ему своего металла и разодетых дам хватает.

— Я хочу кое-что ему сказать.

— А, опять с жалобами… и что у тебя? Пожар, дети малые голодные, муж с битвы не вернулся? Причём тут король? Ему забот и без тебя хватает!

— Я не умолять, не жаловаться пришла. У меня к нему одно важное послание.

— Говори, передам, если оно будет чем-то ему полезно.

— Вы точно передадите?

— Что, двадцать раз повторять тебе нужно?! — рассердился толстяк.

— И раза хватит. Передайте ему следующее…

Казалось, будто капли, сохранившиеся где-то рядом, засияли ярче, едва только начала говорить. Увы, он меня не дослушал. И света их не видел, и тепла их не почувствовал. Скорчил презрительную гримасу.

— Ты сумасшедшая! Уходи и не приставай к людям со своим бредом, или тебе не поздоровится!

Словно ледяной водой облили. Пыталась объяснить им, что так жить больше нельзя, что и так мужчин в нашей стране поубавилось и семьям тяжело, а меня назвали сумасшедшей.

— Чего прилипли к стене? Схватите её и бросьте в тюрьму. Пусть посидит пару месяцев с крысами. Может, одумается! — брызжа слюной, завопил толстяк.

«Беги! — появился в моей голове женский голос, ибо кто, как не магичка могла оказаться здесь и сейчас. — Я их задержу!».

Из-за стены, окружавшей дворец, дворцовый сад, выпорхнула воробьиная стая и отважно устремилась на мужчину в дорогой одежде. Чуть запоздало с ближайшей крыши взлетела с шумом стая сорок и устремилась на выскочивших из-за ворот стражников. С деревьев чёрными клубками неистово каркая нависли две вороньи стаи. Птицы слились в тучи. Большая кинулась на воинов, малая — на толстяка. Полетели головные уборы, перья, ругательства, пух, тряпки, камни, палки. Застигнутые птицами врасплох прикрывали глаза, толстяк волновался за свою голову, а стражники пытались схватить арбалеты и выстрелить в птиц. Убегать бесполезно: от болтов, которые вот-вот полетят в меня, мне ничем не укрыться. А из-за домов прямо на меня уже двигался смерч, всасывая в свою воронку всё, что было у него на пути.

Не успела я ни испугаться, ни отпрыгнуть, как он закрутил меня, подхватил и подбросил вверх. Судорожно вцепившись в завязанную сумку, я взлетела над сражающимися с птицами людьми, над городской стеной.

Мой крик потонул в криках сражающихся. Смерч понёс меня над полями, садами, лесом и, ослабевая, опускал всё ниже и наконец оставил на лесной опушке.

Долго я лежала в странной, скрюченной позе, боясь разогнуться, продолжая чувствовать пустоту под собой.

«Как ты?» — заботливо спросил голос. Было в нём нечто иное, чем у людей. Женщина читала мысли и вопросы задавала конкретные.

«Не знаю, где я, куда идти. Пойду пока в какую-нибудь деревню. Попробую убедить её жителей».

«Решишь, куда идти, скажи. Укажу направление. Зверей не бойся, они тебя не тронут».

Отчётливо всплыли и исчезли в памяти волки, которые ластились ко мне.

«Они видят тот свет».

«Свет того моря? А другие могут его видеть?»

«Звери видят его всегда, в отличие от людей, поэтому не бойся зверей и береги свет в своём сердце».

Поблагодарив незнакомку за помощь, долго думала, куда пойти. Вряд ли она имеет представление обо всех дорогах моей страны.

«Мне известны все тропы и дороги этого мира», — эхом откликнулся голос.

«Правда, все? И те, которыми люди могут прийти к неудачам или счастью?»

«Несчастье и счастье люди сами творят. И сами не знают, что им нужно. Люди строят планы и не осуществляют, а сделанное разрушают. Идут на обман друг друга и самих себя».

Печаль пронизывала голос незнакомки. Кто же она? Какое место занимает в нашем мире? Было в ней что-то знакомое, родное и совсем иное, чем у меня. И ощущение, как будто она всегда рядом.

Вдруг в моих мыслях проскользнула какая-то важная мысль. Надо вспомнить. При полёте из города ничего не думала. Вернулась к разговору с женщиной, когда появилась мысль. Осознание пришло сразу, затопило душу удивлением и радостью.

Мир и она. Мириона! Чем же объяснить, что сложили именно «мир» и «она»? Почему выбрали «мир» можно предположить, но кто таинственная «она»?

Некая сила, необычайно важная для мира, для жизни живых существ? Магия слишком ничтожна, чтобы попасть в имя мира, как и грубая сила. Не подходит и алхимия. То, что мы подразумеваем под силой, нелепо по сравнению с той силой. Их и сравнивать нельзя…

Мне обещана некая сила, но я понятия не имею, что она из себя представляет. Но хватит о силе. Может ли незнакомка оказаться Мирионой? Ох, какая ерунда пришла мне в голову!

«Да, я — Мириона», — шепнула моя собеседница.

«Так мне помогает наш мир?» — ущипнула локоть и почувствовала боль. Я не сплю.

«Да».

«А ты можешь объяснить, почему…»

Голос не откликнулся.

Некоторое время я вслушивалась в шум леса, наблюдала за облаками на небе. Решила пока не задумываться, какая у меня сила и кто «она».

«Твой брат и Эндарс искали тебя обычными способами, теперь Эндарс признался Роману, кто он и намерен найти тебя заклинанием», — неожиданно предупредил меня мир.

Маг вернёт меня домой, а дома брат будет долго ругать меня и затем запрёт. И меня не выпустят. Не помогут даже разговоры с Мирионой и её советы. Или боевой маг за меня заступится?

«Эндарс знает, отчего я убежала? Что он сделает, когда меня найдёт?»

«Твой брат объяснил ему. Маг считает, пока ты не успокоишься, тебя для твоего же блага следует запереть в доме. Он собирается быть с тобой, разубеждать тебя».

Они оба хотят меня запереть! Они не дадут выполнить моё обещание, мою мечту, но…

«Мириона, ты можешь сделать так, чтобы никто не смог меня найти?»

«Ты будешь жалеть, после того как я исполню твою просьбу».

«Я потерплю. Больше не буду просить тебя ни о чём подобном!»

«Они никогда не смогут тебя найти: ни Кан, ни Эндарс. Об этом ты меня просишь, но выдержишь ли ты?»

«Кана уже нет, он ушёл за Грань».

«Кан жив и тоже будет искать тебя».

Мой любимый жив! Нет ничего радостнее этой вести! Только…

«А если Кан узнает о моём обещании и захочет мне помочь, найдёт ли он меня?»

«Ты хочешь, чтобы он нашёл тебя, если захочет помочь, и не нашёл, если помогать не захочет? А Эндарс?»

Несправедливо устраивать такое. А они не хотят выслушать и понять меня. Вот если бы они меня поняли…

«Мириона, я решила. Прошу, пусть никто не найдёт меня с помощью магии, если захочет мне помешать. И пусть любой найдёт, если искренне захочет помочь».

«А обычные пути? Вы ведь можете случайно столкнуться в каком-то месте».

Чуть медлю. Тяжело представить, что нигде не смогу столкнуться ни с братом, ни с любимым. Пусть такая возможность останется. Горькая надежда, но без неё будет трудно нам всем.

Она ждала окончательного решения, а я боролась с собой, с желанием увидеть Романа, Кана.

«Эндарс готовит заклинание», — предупредила меня Мириона.

«Пусть никто не найдёт меня магией, если захочет помешать».

Уже вскоре пожалела о решении, но в сердце оставалась мечта. И она была сильнее всего. Я была одержима этой мечтой, я не понимала, хорошо так поступать или нет. А моя мечта и слова мира подарили мне надежду, без которой я так страдала. Знание того, что он не за Гранью, радовало. Но отказаться от мечты и надежды не могла.

…Следуя подсказкам Мирионы, шла по лесу. Встречала лося, медведя, волков. Никого из них не боялась, а они не нападали на меня. Когда захотела пить, она указала чистый родничок меж кустов. Когда проголодалась, она указала мне малинник. Пару раз из-под моих ног торопливо уползали ужи.

Мириона заботилась обо мне как мать, выполняя мои желания, явно стремясь помочь. Не осталось ни страха, ни грусти — только восторг от постоянно открывающихся красот, таинственных трелей птиц, тихого шуршанья и шёпота листвы. Только радость от виденья сказочной страны, наполненной спокойствием и тишиной.

А потом засверкало звёздами небо, глубокое, бесконечное, вдохновляющее… где-то на востоке падал на лес чарующий свет луны. Я сливалась с небом, я летела к нему, падала в него, чувствовала себя лишь маленькой крупинкой вечности. Этим полётом, пареньем, свободой, пронизывающей душу и тело, и счастьем так хотелось с кем-то поделиться!

Блаженным был сон под открытым небом. Легко, незаметно поглаживал мои волосы, моё лицо ветерок. Проснувшись, долго пыталась понять, почему люди укрылись от этой сказки за каменными и деревянными стенами, почему не замечают красоту. Ответа не нашла. Не сразу вспомнила, что сама была такой. И пошла дальше, к отдалённой деревне.

…Вокруг меня в тихом сне раскинулся лес. Как живёт теперь мой любимый, чем он занят? Простит ли меня? Забудет или нет? Будь он рядом, я бы, возможно, не покинула дом. Но он ушел. Ушёл мстить. Месть была ему дороже, чем я. Неужели и ему всё равно, где родятся его дети? Верилось, что не всё равно. Знаю, каково это — бродить одинокой, беззащитной и ненужной. Мои дети не останутся одни. Буду стараться, чтобы им не угрожали опасности и битвы. Мои дети… я не знаю, кто будет вашим отцом…

Ноги, отвыкшие от долгой ходьбы, потребовали отдыха. Через пару дней ноги окрепнут и забудут об усталости. А пока нужно их поберечь.

Из леса я вышла на заросший луг, перебралась через обмелевшую речушку и вышла на пустынное поле, засеянное рожью. За полем виднелись дома и сараи безымянного селенья. Первой меня встретила тощая собака. Вначале она зарычала, потом смущённо умолкла и, виновато помахивая хвостом, пропустила меня в деревню.

Кто-то ругался за забором с соседом, кто-то уныло пел. Подавленно кудахтали куры. Зрели яблоки на ветвях старых яблонь. Очевидно, вороги не заходили в это село. Если драчливые наши соседи не появятся в этом году, здесь соберут хороший урожай. Со сливами и вишнями дело обстоит хуже.

Зайдя в крайнюю избу, попросила продать мне хлеба и молока (тайком взяла у брата несколько серебряных монет и три пригоршни медных). Хозяин, подавая мне недавно испечённый хлеб, ещё сохранивший тепло печи и очень вкусно пахнущий, ворчал:

— От этих битв одни лишь беды. Этим летом чернореченцы нас от дел оторвали, пришлось в Среднем городе укрываться. Ну, обошли они нас стороной, а радости? Всё забросили, всё, вернувшись, поправлять нужно! Или придут и запасы все заберут. Будто нам кормиться не надо! И короли наши… отцы их дрались, деды, и им, видите ли, полагается их дело продолжать! Да чести с этого «дела» никакой…одно разоренье.

— Вы бы возмутились.

— Мы бы возмутились, да только смелых среди нас не осталось. И никому отвечать за смутьянов и за смуту не хочется.

— Но если бы не драться! Припасов драчунам не давать, всё спрятать…Ведь не корми вы их, откуда они силы возьмут?

Селянин задумался.

— Девица, а ты на что это меня толкаешь?

— Да я хочу, чтоб жили вы в спокойствии, хлеб растили и о ворогах забыли и вы, и дети ваши.

— Говоришь складно, да кто тебя послушает? Молода ещё стариков учить. Проку с того не будет. Поела? Иди отсюда.

Зашла в другие избы, повела речь о мире, но сочувствия не было. Испугавшись косых взглядов, ушла в лес, уселась под деревом и задумалась, как доходчивее говорить с людьми.

Утром меня нашли в лесу несколько мужиков.

— Знаешь, мы бы им намекнули, что с их битвами у нас ни зерна, ни молока, ни сыра для них не останется, да говорить не умеем. Нам бы как-нибудь по-доброму всё решить, мирно, — пощипывая бороду, сказал один из жителей деревни.

Согласилась идти с ними в Средний город и говорить от имени всех с министром короля, самым важным в том городе. Попросила не брать с собой оружие, чтобы в Среднем городе не подумали, будто мы устроили мятеж. Не послушали, вооружились мечами. Мне велели идти впереди всех. Запоздало поняла, какую опасность на себя навлекла: скажу что-нибудь не так, и между стражниками и селянами вспыхнет потасовка. Нужно было подбирать слова, которые не приведут к драке, но донесут до королей мысль, что народу не хватает мира, спокойствия. Но поздно ругать себя. Надо постараться вернуть мужчин, шедших за мной, домой целыми и невредимыми.

К обеду мы дошли до Среднего города. Мужчины перекусили прихваченной с собой провизией и двинулись к главным воротам. Я пересчитала моих спутников. Пятьдесят. Кто-то из ближайших деревень примкнул. С таким числом спутников могут заподозрить, будто мы пришли беспорядки устраивать или горожан на мятеж подбивать.

— Что надо? — хмуро спросили стоявшие у ворот стражники.

— Мы хотим видеть министра, чтобы передать прошение королю, — я выступила вперёд.

Стражники пошептались, один ушёл. Вернувшись, предложил нам пройти на городскую площадь.

— Пойдём? — спросили стоявшие рядом спутники.

Думаю, к нашему приходу подготовились. И стражников хватает, и вооружённых горожан. Одно лишнее слово — и прольётся кровь, но не вражеская, а кровь соплеменников. Пойди я одна, одна и пострадаю. Это плохо, но ещё хуже пойти вместе с селянами и устроить там кровопролитие. Или взять кого-то из них с собой?

— Пусть меня проводят двое или трое, остальные же остаются здесь.

Мои спутники переглянулись. Со мной идти никто не захотел: им спокойнее приходить вместе или вовсе не приходить. Тогда решилась пойти одна. Без этих осторожных мужчин.

Меня провожали двое стражников. Один как бы невзначай говорил о поисках невесты, другой расспрашивал, как нынче живут в сёлах, голодают ли, много ли полей пострадало из-за чернореченцев, сколько зерна соберут. Заодно уточнил, много ли грибов в лесу, граничащем с Эльфийским лесом.

«Нет там грибов, и никогда они там не росли! — вовремя подсказала Мириона. — Пострадали три поля. И он обо всём этом знает».

С подсказками всезнающего мира я отвечала на вопросы стражника. Через пять улиц он переглянулся со вторым и замолчал.

«Зачем он спрашивал, Мириона?»

«Проверял, не враги ли тебя подослали, чтобы селян восстать подговорила. Теперь понял: ты отсюда».

«Это хорошо?»

«Посмотрим» — задумчиво отвечала она.

Кто-то выглядывал из окна, присматривался к нам, кто-то не обращал внимания на нас, проходил мимо или продолжал заниматься своими делами.

На большой площади между двух маленьких фонтанов нас поджидал коренастый мужчина, одетый в черную атласную одежду и около восьмидесяти вооружённых стражников.

— Где остальные? — недоумённо спросил тот, кого позвали стражники.

— Ждут у ворот, — объяснил стражник.

Мужчина заметно повеселел:

— Я - граф Дворцовый, часто бываю в столице у короля. Если вы сообщите нечто важное, я обязательно ему это передам, — он говорил будто бы доброжелательно, но было и в его голосе и в блеске глаз что-то холодное.

Я рассказала, к чему привела страну и людей непрекращающаяся вражда с соседями и к чему приведёт, если будет продолжаться. И граф, и стражники, и случайные прохожие вначале слушали меня несколько насмешливо, потом, похоже, задумались над моими словами.

— Не беспокойтесь, я всё объясню королю, — заключил мужчина, дослушав меня. — А теперь вы можете возвращаться. Проводите её. Иногда у нас на улицах неспокойно.

Те же стражники, которые привели меня на площадь, пошли со мной к воротам. Лучше идти с ними, чем оставаться здесь.

Поворачиваясь к графу спиной, заметила выскользнувшего из-за фонтанов старика, который слишком внимательно меня разглядывал и слишком старательно вслушивался в каждое моё слово. Откуда-то появилась уверенность: от старика следует ждать неприятностей. Сердце на миг замерло, потом забилось ровно. Вроде бы ко мне прислушались. Мириона молчала, вероятно, наблюдала за оставшимися на площади людьми.

Стражники вышагивали, как заведённые, широкие и узкие улицы тянулись одна за другой.

Мы уже вышли на улицу, ведущую к воротам, когда знакомый голос предупредил:

«Беги! Направо. Как можно быстрее. Быть может, успеешь выскочить в другие ворота!»

Из левого закоулка выскочили семь стражников. Один из них крикнул, чтобы меня схватили. Я побежала, но меня догнали, связали руки.

— Ведите её в тюрьму. Граф пошлёт гонца королю. Тот, кажется, уже разыскивает её, — объяснил кто-то из семерых тем двум, которые сопровождали меня к городским воротам, а теперь повели к тюрьме.

«Но почему?» — в отчаянье я подняла глаза к небу.

«Министр, которого ты встретила у ворот королевского дворца, убедил короля разыскать тебя. Решил, что твои слова могут быть опасными, приведут народ к неповиновению».

«И ты не предупредила меня?»

«Ты не спрашивала ни о чём. Не спросила, стоит ли идти одной, сама так решила. Люди сами должны всё решать — это правильно. И какие глупости бы вы не затевали, мне остаётся лишь смотреть на вас!» — с отчаянием сказала она. Наверное, это невыносимо: следить за всем и ничего не менять, верить в кого-то и разочаровываться в нём.

«Мы всегда верим», — возразила Мириона. Не ясно, кто эти «мы». Тайны, тайны…

Меня заперли в сыром и мрачном подвале. Почти под самым потолком было крохотное окошко, в которое проникал воздух, шум города и его пыль, слабые лучи солнца и изредка капли дождя. У меня отобрали мою сумку, не оставив ни кусочка того хлеба, что я купила в селе.

День просидела на начавшем плесневеть сене. На душе было мерзко. Ни о чём не думалось. Тюремщик, заглядывая в дверной глазок, язвительно утверждал, что короли простыми людьми не интересуются, прочил мне дворцовую жизнь и смиренно умолял не оставить его моими милостями, когда вознесусь.

С королём стоило увидеться, но вряд ли Ростислав стал бы меня слушать. Или всё зависело от того, что я скажу? А я не представляла, что можно сказать жестокому, самодовольному, по слухам, человеку на троне. И мнения его, видимо, исходят от советников вроде того министра, который воевал с воронами.

На второй день пришло отчаяние: я — сумасшедшая. Мечтаю примирить страны, враждующие полвека. Я же песчинка. Время затопчет меня, даже не заметив моей жизни. Как и жизней многих других, бывших до меня, но не отмеченных ни в летописях, ни в памяти человеческой. А ведь и в их сердцах горели желания, и они не бесцельно жили, стремились что-то сделать или изменить. Удавалось ли? Не ведаем. Память не вечна и тоже рано или поздно уходит за Грань.

«За Грань уходит память о мелком и незначительном. Сохраняется в веках память о светлых и зловещих деяниях и именах».

«Расскажи мне о них, пожалуйста. Сама понимаю, обо всех знать не смогу, но хотя бы о ком-то!»

Весь день и часть ночи слушала её. Узнала о том, что бы пригодилось и мне. Вместе с ней восхищалась делами кого-то. Успокоилась, убедившись: не обо всех помнят, но это не значит, что их не было…

Через шесть дней пришли молодые воины и вывели меня из подвала. Мои руки опять связали, меня, словно мешок со свёклой, закинули в телегу. Возница тронул вожжи, лошадь вяло застучала копытами, верховые закачались возле телеги. Покормить перед дорогой забыли. Почти все шутки, которыми они перебрасывались, касались меня. Сначала их пошлости задевали, потом пропускала мимо ушей. Иными эти парни стать не могли, ведь им не говорили, что можно вести себя по-другому. Около часа продолжали они шутить, прогоняя скуку, потом, не дождавшись ни возмущения, ни слов моих, истощив своё остроумие, замолчали.

Через три дня целые и невредимые (не учитывая моих синяков) мы добрались до столицы. Сердце замерло, когда мы выехали из леса и приблизились к городским стенам. Роман часто дежурил у ворот и сегодня мог меня увидеть. Кинется ли он меня выручать? Надеюсь, этой глупости не сделает: его могут серьёзно ранить или сразу отправят за Грань. Пусть живёт, что бы ни случилось со мной.

А где теперь Кан? Где Эндарс? Впрочем, сейчас мне нужно надеяться только на саму себя. Мир явно не сможет выручать меня из всех переделок и бед. Да и не обязан меня выручать. В чём моя сила, мне не ясно. Надо выяснить, пока не поздно.

Воины, охранявшие главные ворота, уже знали обо мне. Моё спокойствие и молчание заинтриговало. Некоторые помнили моё недавнее исчезновение. Ко мне приглядывались, силясь разглядеть следы слёз или испуг на моём лице.

— Не девка, камень. Неужели и не догадывается, что король с ней сделает? — поделились своими наблюдениями мои охранники с горожанами.

— Да ей, похоже, всё равно, что с ней сделают. К Среднему городу людей привела, а с собой не взяла. Ни один умный человек бы так не поступил.

— Что с неё взять? Она ж ничего не понимает кроме того, как полы мести, одежду штопать да обед готовить.

Это я и раньше слышала, потому не обиделась и промолчала. Меня оглядели со всех сторон, обсыпали усмешками. Только после этого лошадь, понукаемая охранником, неохотно потянула телегу на городские улицы. Верховые заняли свои места по сторонам и сзади от телеги.

Во дворце мне показалось, будто Кан находится где-то рядом. Выкинула эти нелепые мысли из головы и вернулась к речи, заготовленной для Ростислава. Рассказанное Мирионой помогло мне составить обращение к королю намного лучше, чем прежде.

За створками высоких дверей оказался наполненный людьми зал. В глубине зала на массивном троне сидел молодой русоволосый светлоглазый непривлекательный мужчина в темно-бордовых одеждах, в чёрном блестящем плаще, кое-где в завитках, вышитых серебряными нитками, и в сапогах, чьи голенища были украшены тёмными металлическими пластинками. От его жесткого взгляда у меня по спине пробежал холодок. Он явно не собирался меня выслушивать, желал лишь поиздеваться надо мной, демонстрируя своё превосходство и недосягаемость. Слева от трона… стоял мой любимый, в очередной раз укрытый какой-то иллюзией.

— Хочешь попросить прощенья? Может, помилую, — губы короля растянулись в язвительной усмешке.

— Я всего лишь хотела, чтобы вам передали мои слова, — почтительно поклонилась я.

— Об этом уже позаботились.

— Полагаю, вам передали не то, что должны были передать. Я никого не просила восставать против вас, говорила лишь о том…

— Никто никого не призывает восставать. Мятежи и восстания происходят лишь из-за ничтожных недоразумений, — ядовито сказал Ростислав, поигрывая медальоном из кроваво-красного камня в форме когтя. — Всегда одна и та же история…

— Прошу, выслушайте! Меня оклеветали!

— Я не обязан вас выслушивать! Все могут приводить воинов, сыпать яд в мою еду, прокрадываться с кинжалами в мою спальню, и почему-то их всех нужно слушать, а потом отпускать, чтобы они продолжали свои козни. Пока трон мой — и мне решать, как с вами поступить. Тем более что вы в моих руках.

Наши глаза встретились, взгляды столкнулись, как… Ох, так же ничего не добьюсь, не сумею его переубедить. Понимаю, его другому не учили, ему ни словом, ни намёком не сообщали, что можно быть иным. Он устал, боится, замёрз от сопровождающего его холода придворной неискренности.

Дай же согреть тебя, дай рассказать о другой жизни! Вокруг меня её свет, вечное море, коснуться которого дано и тебе.

Король не заметил тот свет, лениво отвернулся, зевнул:

— Она мне надоела. Эй, кто-нибудь, перережьте ей горло.

Кан сразу же шагнул вперёд:

— Я избавлю вас от неё.

У меня на миг потемнело в глазах. Неужели он появился здесь только для этого?

Маг будто бы был спокоен. Однако в серых глазах мелькнуло волнение, какая-то вина, обещание.

«Он только хочет отправить тебя к Роману и Эндарсу» — сообщила Мириона.

«Только не к ним!»

Меня окружило пламя. За два удара сердца оно накрыло меня с головой. Казалось, вот-вот задохнусь или перед уходом за Грань почувствую боль, но пламя не обжигало. По лбу скатилась капля пота.

«Ты будешь жалеть».

«Помоги!»

Как во сне, я сливаюсь с лёгким ветром, таю, рассыпаюсь и растворяюсь в окружающем меня мире, какие-то мгновения снова вижу зал, вижу короля, вцепившегося в подлокотники трона, вижу испуг и вину в его глазах. Запоминаю лишь взгляд серых глаз, лица окружающих расплываются и исчезают.

А ветер усиливается, и я лечу. О, какой полёт!

Очнулась, ощутив сырость. Лежу на влажной колючей хвое, в окружившем меня лесу скрипят деревья. Дует холодный ветер. Ощущение полёта ещё живёт во мне. Я опять сбежала. Теперь от любимого. Зачем? И уже ничего не изменить. Остаётся выполнять мечту. Если мы больше не встретимся, если они отвернутся от меня, виновата буду только я со своим упрямством.

Ни единой слезинки не позволила себе уронить с тех пор, как убежала из дома, а теперь не смогла удержать ни первую, ни вторую, ни третью…

«Почему он оказался там, Мириона?»

«Он пришёл, чтобы спасти тебя».

Выходит, Кан всё-таки вернулся, искал меня, нашёл и хотел спасти. А я сбежала! И я сама же просила Мириону, чтобы никто не нашёл меня, никто не мешал исполнять задуманное. Какая я недалёкая! Как теперь просить её что-то изменить? Она предупреждала, что я буду жалеть, но я не послушалась. Да сможет ли любимый простить меня, понять меня? И что теперь плакать… Терпи боль. Терпи непонимание. Путь к мечте не бывает лёгким, безоблачным. Впереди падения и преодоления. И твои слёзы ничего не изменят.

Поднимаюсь, вытираю слёзы.

«Что за лес окружает меня, Мириона?»

Она называет. С ужасом понимаю: я нахожусь в Новодалье. Ещё и недалеко от его столицы — Пряного града.

«Там бы тебя искали. Легче всего было переместить тебя сюда».

Сказать, что в Лысогорье, протянувшееся за Эльфийским лесом, или в Многоречье, лежащее за Лысогорьем, попала бы с большей радостью, постыдилась. Моя ненависть к новодальцам и чернореченцам исчезла, но глупо надеяться, что то же произошло с их ненавистью к светопольцам. А платье у меня, увы, осталось прежнее. Узоры-то вышитые схожи, цвет ниток для вышивки точно такой же, как и у их ниток, да вот рукава мало того, что до локтя, так ещё и расширяющиеся — таких в Новодалье не носят.

«Коренные новодальцы и вправду не носят, а вот у пришлых и такие встречаются. Тебе всего-то и нужно — платье в зелёный цвет перекрасить. И трава, которой можно перекрасить, недалеко растёт».

«А с вышивкою что делать?»

«Они ж с границ Белого края: хоть и любят одежду зелёного цвета, а вышивают свою одежду так же. К тому же кое-кто из них перебрался на эти земли недавно, поэтому о некоторых местных обычаях мог ещё не узнать».

«Удобно! Ой, а как же с нитками, которыми моё платье вышито, быть? Они же перекрасятся!»

«В нужный цвет».

«Спасибо тебе, моя милая!»

Нахожу нужную траву. Срываю столько, сколько просит Мириона, потом разминаю камнем в валявшейся у ручья плошке толстые стебли и листья, доливая воду…

Утром следующего дня наконец-то закончила необходимое дело. Моё платье утратило привычный для меня цвет. Что ещё мне придётся терять? Впрочем, эта утрата — пустяк. По своей воле быть вдали от самого Кана куда как больнее.

В полдень следующего дня пришла к малым воротам Пряного града. На руках несла лесные ягоды, завёрнутые в широкие листья. За ягоды надеялась получить немного медных монет.

Оказавшись среди ожидавших открытия ворот, затянула:

— Ягоды, ягоды, по три медяка!

— Какие ягоды? — заинтересовался низкий длиннобородый старик.

— Лесная малина.

— Я куплю, — и полез за деньгами.

— Не возмутитесь, что много беру?

— Ты-то много берёшь? — и старик протянул мне три медяка. Чуть поколебался и протянул ещё три. — Давай-ка ещё!

Сам развернул несколько свёртков, выбирая и придирчиво изучая ягоды, и как будто остался доволен. На стене зашевелились, зашептались. Вскоре ворота приоткрылись и в щель выскользнули два воина лет тридцати на вид. К моему изумлению и возмущению собравшихся людей, они направились прямо ко мне. Без разрешенья заглянули в свёртки, выбрали себе лучшие и коренастый сразу исчез за массивными створками, а второй, высокий, приостановился и проворчал:

— Чего стоишь? Заходи, пока мы не передумали.

— А мы? — возмутилась какая-то женщина с большими корзинами, накрытыми платками.

— Подождёте, пока ворота опять откроем. И готовьте монеты. Нынче у королевы затевается праздник, поэтому по два медяка с каждого.

— Это же грабёж! Раньше нас пускали и ничего не брали! — зашумели люди.

— Вчера у короля был один закон, сегодня другой. А мы исполнители.

Быстро прохожу мимо переругивающихся со стражниками, пролезаю в щель. Взяли с меня больше, чем с тех людей, но требовать справедливости не приходится: вступиться за меня некому.

Спросив дорогу, отправляюсь к столичному рынку. По пути мне попадается с десяток пришлых, с полсотни местных горожан и какая-то бедная знать. Неужели это известное своим богатством и пышностью Новодалье? Или слухи ложны, и долгая вражда с соседями лишила его былого блеска? Или тут собрались не самые богатые представители местной знати? Впрочем, какое мне дело?

На маленьком рынке было людно и шумно. На меня вначале косились с подозрением, потом начали подходить, разглядывать ягоды. Почти все подошедшие покупали. Вскоре кто-то пожаловался мне на «мужика, за пригоршню пятнадцать медных берущего», и на «бедную жизнь горожан, которым ягод поесть хочется». Я возмутилась, услышав об этом наглеце, а женщина, на него жалующаяся, начала жаловаться и на свою жизнь, на старых родителей, малых детей, ленивого мужа. Говорила она долго, уныло. Горожане косились на нас и проходили мимо.

— Поговорила с тобой чуток, и полегчало мне, — вздохнула женщина. — А у тебя самой кто-нибудь есть?

— Никого.

— Горе из-за этой вражды.

— Верно. Не будь вражды, многих бед бы не было.

— Мне трудно представить другую жизнь.

— Семьи оставались бы целыми, дети бы играли друг с другом и…

Женщина слушала внимательно и пару раз даже мечтательно улыбнулась. Кто-то из проходящих мимо горожан останавливался, слушал. Кто-то недоверчиво усмехался. Затем все слушатели мои разошлись. Начали расходиться покупатели, торговцы. Пока медлила, не решаясь спросить, до какого часа разрешено торговать здесь, на рынке появились худенькая девочка и широкоплечий воин. И покрой тёмно-синего платья девочки, доходящего до самой земли, и такой же длинный бирюзовый плащ, с вышитыми снизу большими чёрными перьями, и распущенные тёмные волосы до пояса сообщали мне о её принадлежности к какой-то знатной семье. А мужчина и по одежде, и по оружию, и по манерам походил на охранника, пользующегося благосклонностью своих влиятельных господ и оттого задирающего нос перед теми, кого считал ниже себя.

Нечто в лице девочки привлекало внимание. На первый взгляд оно казалось спокойным, но на второй, более внимательный, каким-то трагично безучастным. К тому же её кожа была подозрительно бледной, как будто она много времени сидела дома или была нездорова. А в глазах почти растаяла жизнь. Что же случилось с ней? Мне захотелось зажечь в ней тёплый, ликующий огонёк, который должен светиться в детских глазах. Впрочем, ребёнок ли она? Дети должны верить в добрые сказки, должны смеяться и играть, бегать, сеять в усталых сердцах взрослых желание делать добро. Правда, дети ближайших стран редко бывали такими, как я говорю. Они слишком быстро вырастали, слишком рано начинали ненавидеть. А могли ли они быть другими в странах, где поселилась вражда?

Девочка встретилась со мной взглядом. Помедлив, подошла ко мне. Какое-то равнодушие проскальзывало в её движениях, но в глазах промелькнул некоторый интерес.

Желание одарить её теплом вспыхнуло во мне. За моей спиной заплясало море света. Поняла: что-то изменится, если я сольюсь с этим светом! И девочка пошла, пошла на свет, на тепло, измученная холодом окружающих. Предугадала: девочка не дойдёт до меня. Рванулась к ней, подхватила её, едва она начала падать, прижала к себе. Наконец она шевельнулась, и всё как будто вернулось на свои места.

— Вы кто?

— Малиной здесь торгую…

— С вами так хорошо, — счастливо прошептала девочка.

— По-моему, ты — целительница, — заметил мужчина. В отличие от незнакомки он грубоват.

— Ошибаетесь, у меня нет целительского дара.

— Что же, по-твоему, сейчас случилось?

— Ей стало плохо, я подержала её, пока ей не стало лучше.

— Она никогда так быстро не приходит в себя, — уважения у него не было ни ко мне, ни к своей госпоже.

Обдумываю, как оправдаться, чтобы у него не осталось никаких подозрений. Он тоже думает и вдруг предлагает:

— Не желаешь ли исцелить графиню Цветану? Наш король её родственник и заплатит тебе золотом. Разумеется, если исцелишь её полностью. Заранее предупреждаю: «лекарей» и «целителей» было много, но ей от них не становилось лучше.

— И где они теперь?

— Выгнали всех. Мы шарлатанов у себя не держим.

Не сразу сообразила, как можно использовать эту неожиданно предоставленную мне возможность. Смотрела в умоляющие и доверчивые детские глаза и жалела, что не могу её исцелить. Слышала кое-что о целебных травах от Кана, но о подобной болезни ничего не знала. Как же ей помочь?

«Тебе это удастся. Потребуется твоя забота и отвар из стеблей травы. Растёт она рядом со столицей Черноречья, Связьгородом».

«Я должна добраться до того места, до той травы и вернуться обратно?»

«Ей нужно около месяца пить отвар из свежей травы. От сухой травы пользы не будет».

Надежду сменяет отчаяние безысходности. Сомневаюсь, что Вадимир отпустит со мной свою родственницу в какую-нибудь далёкую страну, о Черноречье и речи нет.

— Помоги мне выздороветь! — с надеждой проговорила Цветана, не дождавшись моего ответа. — Если у нас нет трав, которые могут помочь, я готова поехать куда угодно…

— Целебная трава для вас существует, но растёт она далеко.

— Где? — вмешивается грубиян. — Говори.

— Самое близкое место — возле столицы Черноречья.

Девочка и воин сникли.

— Ты сама пошла бы с ней? — спросил сопровождающий графини.

— Только я знаю те травы и способ приготовления отвара.

Надеюсь, Мириона подскажет.

— Король не отпустит меня. Он последний из моих родственников, поэтому всячески меня оберегает, — девочка опустила голову и крепко сжала правой ладонью мешочек, висевший на запястье левой руки.

Не оберегает он тебя и не заботится о тебе, иначе ты бы выглядела по-другому.

— В любом случае король должен знать о твоих словах. Учти, золото получит лишь тот, кто вылечит графиню. Обманщикам монеты не раздают.

— Король вернётся с охоты завтра, — уточнила девочка. — Вы подождёте до завтра?

— Когда мне прийти?

— Сегодня с нами пойдёшь, — отрезал воин.

Выбора у меня не осталось. Мы молча покинули рынок.

У ворот во дворец нас встретили угрюмые стражники.

— Кто с тобой? — осведомился один из них.

— Целительница вроде, — в тон ему ответил наш сопровождающий.

— Не верь ей. Ничего она не умеет, только время тянуть будет, — зло заговорил пожилой русоволосый стражник.

Юная графиня прикусила губу. Ей неприятно было слушать, что её никто не сумеет вылечить.

— Она графине помогла, когда ей стало дурно. И графиня ей верит, — возразил сопровождающий.

— У меня зуб болит, — выступил вперёд один из стражников. — Пусть исцелит, если она такая… — какая — он не договорил.

— Да, давай, исцели! — поддержали его остальные стражники.

«Не умею больные зубы ни исцелять, ни заговаривать!» — едва не вырвалось у меня, когда он оказался передо мной.

«Коснись его щеки и скажи…» — послышался мне знакомый голос. Поверив ей, прикасаюсь к его щеке и послушно повторяю за ней её слова:

— Врёшь, у тебя здоровый зуб! — и пугаюсь сказанного. Как могла Мириона так со мной поступить? Я ей верила, а она…

— Тебе-то откуда знать? — сощурился стражник.

— А ты разве этого не знаешь? — припоминаю дорогу, по которой мы сюда пришли, и готовлюсь убегать.

— Что-то ты много знаешь, — недовольно пробурчал пожилой.

Кто-то кивнул в сторону самого молодого из стражников, рыжеволосого парня лет двадцати и потребовал:

— Коли много знаешь, скажи этому мальчишке, чтобы боль в ноге не выдумывал!

«Обманывает: у этого нога действительно болит» — снова подсказала Мириона. Без неё я пропала бы.

— Ну, не тяни. Ведь мальчишка врёт.

В глазах молодого стражника полыхнули бессилие и ненависть. Отчего-то мне стало жаль его. Странно, мне вроде бы нужно жалеть себя: одно неверное слово — и ничто меня уже не спасёт.

— Что молчишь? Ага, ты, выходит, ничего не знаешь!

Делаю шаг вперёд, затем второй, третий… Оказываюсь рядом с парнем. Вглядываюсь в его глаза. Сначала они недовольные, потом становятся растерянными. Очень хочется ему помочь… Капля из необычного, такого родного моря падает ему на ногу чуть ниже колена с моей протянутой руки, за ней скользит теплая волна.

Ни ворчанья, ни ругани в ответ. Только завороженный взор.

— Вы позволите нам пройти? — напоминает о себе Цветана, которой надоело ждать.

— Конечно, графиня, — стражники расступились. Самый старший из них, полноватый старик, распахнул перед нами ворота.

Когда мы отошли от ворот, вслед нам полетел вопрос молодого стражника:

— Что за тепло соскользнуло с твоей ладони?

От неожиданности останавливаюсь, оборачиваюсь.

— Или мне почудилось?.. — ответил он за меня.

«Отчего стражник почувствовал, Мириона?»

«У него с рождения был дар целителя. Он его потерял. Досадует, злобствует. Не в силах помочь, старается навредить, причинить боль, многих готов отправить за Грань, а с таким желанием дар целителя невозможен», — она была грустной. Она страдала. Сколько же даров получали люди и сколько загубили, не уберегли…

Меня покормили вместе с графиней. А потом мы болтали с ней до полуночи, сидя перед огромным окном в мягких удобных креслах. Правда, девочка разговорилась не сразу, почти не улыбалась. А ночью, впервые за несколько недель, мне приснилось будущее: именно то, о каком мечтала. Приснился тихий уютный дом, сад, наполненный благоуханьем цветов, Кан и я, сидящие на крыльце, и маленькая девочка у меня на коленях; мирная страна, дружелюбные соседи, дети из разных стран, играющие вместе…

Воин, сопровождавший юную графиню во всех прогулках (подозреваю, на этом забота короля о родственнице заканчивалась), явился в комнату девочки, едва только Вадимир переступил порог своего дворца. Остальная родня короля задержалась в чьём-то замке.

— Ну, пойдёшь к королю или попросишь отпустить? — снисходительно спросил воин.

Тело затекло и ныло, но боль почти не замечалась, исчезала за приятными картинами сна.

— Пойду к нему, и не уйду, пока не поговорю с ним, — поднимаюсь с кресла. Сталкиваемся взглядами, и воин отчего-то теряется. Удивлён моим спокойствием? Отсутствием страха? А мне не из-за чего пугаться, всё самое мрачное, страшное мне уже известно, Гранью меня не запугать. Разве что волнуюсь за брата, любимого, скучаю по ним, но они в безопасности.

Девочка уныло проводила меня взглядом. Считала, что не смогу уговорить Вадимира. Она права, случай почти безнадёжный: страждущий исцеления — во дворце, а трава-целительница — под носом, точнее, под ногами заклятых врагов.

Король Новодалья, шагавший между шкафов с книгами и свитками, обернулся не сразу. Мельком глянул на меня. Тощий и мрачный, чёрные волосы с проседью, лицо недовольное, глаза холодные, одежда слишком вычурная, украшения громоздкие. Особого расположения или доверия к себе мужчина не вызывал. Тем более что из-за его войска мог уйти за Грань отец Романа или мой отец; его людьми были сожжены прекрасные сады и поля, разрушены десятки домов; по его приказу стали сиротами десятки детей в моей родной стране. Только нельзя выдавать себя. Пусть считает меня своей новой подданной.

— А, это снова ты, Станислав, — проворчал Вадимир в ответ на приветствие воина. — Кто на сей раз с тобой? Очередная самозванка, ничего не умеющая, но желающая забрать как можно больше золота из моей казны?

— Она точно целительница, но, похоже, дар у себя недавно обнаружила. Притворщиков у ворот раскусила сразу. Заодно обнаружила и вылечила среди них единственного больного.

Я не попалась в ловушку, приготовленную для всех мнимых целителей! Спасибо тебе, дорогая Мириона!

— Быстро раскусила. Однако из тех, кто оказывался целителями, Цветану никто не вылечил.

— Графине стало лучше рядом с ней.

— Скорее, девчонка сама очнулась, — на меня король внимания не обращал. О дальней родственнице, как и предполагала, почти не заботился.

— Так быстро Цветана никогда в себя не приходила. Я успел досчитать всего лишь до десяти, — сухо ответил воин. Похоже, страдания Цветаны здесь никого не беспокоили. Все следили за ней с каким-то жестоким интересом. Кормили, поили, предоставили комнату. Наняли крепкого мужчину, чтобы подхватывал, когда она падала, и не давал нападать на неё. Станислав не слишком-то и спешил помочь своей госпоже, а как единственный охранник для королевской родственницы был смешон. Какая будет от него польза, напади на графиню несколько воинов? Почти никакой.

— Хм, — Вадимир с интересом глянул на меня. — Возможно, от тебя будет какой-то толк.

Настало время для решительного ответа:

— Мне не нужны ни золото, ни серебро.

— Неужели? — едко сказал король. — Как это — не нужны золото и серебро? Это нечто новое. Что же тебе нужно? Не верю в бескорыстие целителей.

— Кое-что нужно.

— Разумеется, всем обязательно что-нибудь нужно! — мужчина звучно хлопнул в ладоши. — Что ты хочешь? Учти, пока Цветана не поправится, тебе не на что рассчитывать.

— Вам моя просьба ничего не будет стоить. Только выслушайте. Задумайтесь над моими словами. И я сама уйду, — надеюсь, меня отпустят. После встречи с королём родной страны, начала побаиваться королей. Впрочем, и раньше им не слишком доверяла.

— Дерзости тебе с рук не сойдут.

— Ни одного грубого слова вы от меня не услышите, — хотя, наверное, заслужили.

— Что же ты желаешь мне сказать?

— Некоторые мои размышления. Но сначала вылечу графиню.

— И всё? — не поверил он.

— Всё, если вам не захочется долго размышлять о том же.

— Подозрительно. Очень подозрительно.

— Всё потому, что лечить Цветану сложно, — вмешался Станислав, не дав мне рассказать самой. — Она у кого-то училась разбираться в травах и слышала о траве, которая могла бы помочь Цветане. Сама эту траву, похоже, никогда не видела. А та трава растёт в Черноречье. У Связьгорода.

— Опасная затея.

— Очень опасная.

Очередной советник. Один такой и оклеветал меня перед королём моей страны, совершенно исказив смысл моих слов, сказанных в Среднем городе.

— В ближайшее время я не намерен воевать с Черноречьем, — поделился Вадимир планами на будущее.

— Травы нужно много. Лучше рвать её незаметно и варить отвар для девочки сразу. Есть лишь один способ: тайно перевезти графиню в Черноречье.

Несколько ударов сердца король молчал, потом, усмехнувшись, произнёс:

— Я понял: ты пришла от моих врагов.

Опять меня заподозрили в чём-то плохом. Почему никто не желает понять, для чего прихожу и ради чего говорю с ними?!

— Станислав, держи её!

Воин крепко схватил меня за кисть. И нарочно сжал так, чтобы мне было больно. Зачем снова сунулась к кому-то из королей? От них мне только беды!

— Стража, сюда!!!

Через несколько ударов сердца в зал ворвались стражники.

— Отправьте эту мерзавку за Грань!

Опять оказалась у самой Грани. За что?

Станислав толкнул меня на обнажённые мечи прибежавших. Я замерла, замерли и они. Мгновения замедлились, потянулись не в своём ритме. Готова заплакать от бессилья, от невозможности ещё раз взглянуть в дорогие мне серые глаза, получить прощение у брата и любимого за оказавшийся бессмысленным побег… Прости меня, Мириона. Горько мне, что ничего не смогла сделать и здесь ничего не изменится после моего ухода за Грань!..

Стражники опустили оружие и взгляды.

— Вы не поняли мой приказ? — удивился Вадимир.

— Не могу поднять на неё руку, — едва слышно проговорил кто-то из стражников.

— Ага, они подослали к нам магичку! Даже догадываюсь, кто постарался. Это юнец из Светополья собирает магов, чтоб натравить их на нас!

— Она хотела увести Цветану в Черноречье. Думаю, её мог и тот король прислать, — предложил своё мнение Станислав.

— Тот собирает у себя алхимиков, а не магов. Хотя… Да мне плевать, кто прислал! У них под рукой тёмные личности собираются, готовые продаваться и продавать. С такими помощниками проснутся однажды оба без крыши над головой или совсем не проснутся… Кто выполнит мой приказ, получит два золотых!

Несколько стражников, услышав о золотых, дёрнулись, но и только…. Остальные не пошевелились.

— Боитесь её, что ли? Так она сама вот-вот за Грань уйдёт от страха!

Стражники молчат.

— Она не наша! Она пришла от наших врагов!

— Нам всё равно… — чуть слышно пробормотал самый молодой.

— Ах, всё равно? — яростно прошипел король.

— Магия это или нет, нам совестно, — добавил другой.

— С чего это вам совестно? Вы воины или девицы?

— Не прощу себя, если обойдусь с ней жестоко или грубо, — молодой стражник посмотрел на меня.

— Так я и тебя отправлю за Грань! — Вадимир выхватил свой меч. — Чтобы все видели, что ждёт тех, кто не выполняет мои приказы!

Молодой бросил быстрый взгляд на меня и отразил удар короля.

— Да ты… да ты… — задыхаясь, прошипел король.

— Это тепло… — задумчиво прошептал молодой стражник. — Оно появилось и исчезло. Оно куда-то меня звало… — тут он заметил злость на лице Вадимира. — Я… что сделал я?

— Ты ослушался моего приказа. Отойди! — и король сильно толкнул моего заступника. Тот не отодвинулся, и заслонил меня.

— Ты хоть понимаешь, что делаешь?

— То тепло… оно с ней… не могу его потерять…

— Да какое ещё тепло? Какое заклинание она прочла, чтобы вы осмелились не повиноваться мне? Мне плевать на все заклинания! Расправлюсь со всеми, кто придёт от моих врагов! — яростно прокричал король и, обойдя стражника, приблизился ко мне.

Мы стоим вдвоём. Стоим за одну мечту у светящегося моря. От каждой капли моря идёт тепло. Это тепло ощущает душа, но не тело. Необычная сила.

— Это ты повлияла на них? — прозвучал мой вопрос в окружившей нас тишине.

— Я помогла вспыхнуть в них их свету. У юноши оказалось больше света, чем у других.

— Надолго ли в них этот свет?

— Ненадолго. Они не хранят его. Зато он разгорается в твоей душе. Береги его. Тогда сможешь помочь и им. Они нас не ждали. Но мы пришли, чтобы хоть что-то, хоть на чуть-чуть изменить.

— Твои глаза… сияют… — изумлённо выдохнул король.

Значит, люди видят, когда хотят видеть, видят свет! Как бы мне хотелось исполнить нашу с ней мечту! Как бы хотелось помочь девочке!

— Отпустите Цветану со мной. Мне нет дела до интриг ваших врагов.

Долгое ожидание ответа. Задумчивое лицо короля.

Вадимир всё-таки согласился. Приказал Станиславу сопровождать меня и юную графиню. Дал ему карту Черноречья и серебряные монеты. Ни здоровья, ни удачи не пожелал. Возможно, и не ждал нашего возвращения. То ли желал избавиться от родственницы, то ли побаивался меня.

Итак, у меня могла появиться возможность высказать второму королю мысль о необходимости примирения. Нужно было не потерять её. Как встретиться с Ростиславом и Мстиславом и переубедить их, буду думать потом. Сначала постараюсь вылечить Цветану.

Вопреки моим ожиданиям наш путь оказался довольно-таки приятен. Станислав кроме оружия тащил ещё некоторые вещи и еду. В трактирах снимал на ночь самые чистые и удобные комнаты. Конечно, старался мужчина для одной только Цветаны. Ему самому, как мне казалось, было всё равно, что лежит перед ним на тарелке: ароматный пирог или чёрствый кусок хлеба. О моём удобстве воин, разумеется, не заботился.

Цветана сначала робко жалась ко мне и испуганно поглядывала на встречающихся нам людей, затем осмелела, стала иногда улыбаться и болтать со мной о всякой всячине. Станислав почти ничего не говорил и, судя по его лицу, ничуть от этого не страдал. Первый раз обратился ко мне, когда мы подошли к опушке леса, соприкасавшегося с лесом Черноречья:

— Как ты собираешься обойти охранение?

— Использую заклинание, — приходилось прикидываться магичкой, так как объяснять честно, кто помогает мне, было нельзя. Вернее, можно было, да сомнительно, что поймёт.

— А с дикими зверьми справишься?

— Постараюсь с ними не встречаться.

«Ты ведь подскажешь мне и это, Мириона?»

«Подскажу. Если всё-таки столкнёшься, то не позволяй ему направлять на них оружие, тогда они спокойно обойдут вас».

Повторяюсь, но действительно, без неё я бы пропала.

— Или наложу на них хорошее заклинанье.

— А переместить нас в Черноречье вы сумеете? — юная графиня с опаской косилась на опушку.

— Этому меня не учили.

— А мне казалось, будто бы маги умеют всё… — огорчилась девочка. — Ну, хотя бы создать портал.

— Полагаю, в нашей стране нет таких магов.

— Или же ты не из нашей страны, — предположил Станислав.

— Нет, я из этой страны. И в ней нет школы подготовки магов. Можно учиться лишь у странствующих магов.

Как будто поверил. Доверять, впрочем, не стал.

Стемнело. Мы сложили сумки в одну горку. Станислав разжёг костёр. Цветана начала волноваться и придвигаться к воину всё ближе и ближе. Мужчина сердито глянул на неё и предложил прислоняться к какому-нибудь дереву. Девочка прислонилась к тому же, у которого сидел он, стараясь не задевать его плечо. Бедная, каково же ей было, когда частенько у неё был один единственный собеседник — этот молчаливый воин?

Мой взор скользил по мерцающим над нами звёздам. Тревога за дорогих мне, чувство вины перед Эндарсом, с которым была холодна, не оставляли меня. С трудом заставила себя перестать думать о них. Грустнее, чем обманывать их, было обмануть брата. Ох, Ромка, ты, должно быть, очень сильно обиделся на меня! Надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь. Надеюсь, ты уцелеешь среди бушующего моря жизни. Надеюсь, уцелеет и Кан. Тревога за дорогих мне людей не оставляла меня тогда, не оставляет и сейчас. Тьфу, я снова забыла, кто Кан!..

— Ты так спокойна, будто это не лес, а твой дом, — проворчал воин. О моих волнениях он не подозревал.

— Я сижу в лесу моей родной Мирионы.

— В обществе родных комаров, медведей, лосей, кабанов и волков? — съязвил мужчина и с досадой задавил очередного присевшего на него комара. Странно, почти все комары липли к нему, чуть покусали графиню, меня же почему-то не трогали. Я наблюдала за ними с любопытством и единственное, чего меня раздражало — это звук, который издавали они в полёте.

Мне стало противно его недовольное лицо. С радостью бы отошла от него подальше.

«Тут неподалёку есть хорошее озерцо», — сообщила заботливая Мириона.

«Замечательно! Надеюсь, с ними ничего не случится?»

«Нет. Звери обойдут их».

«Спасибо, милая!»

Достаю из сумки полотенце.

— Вы ведь вернётесь? — забеспокоилась графиня.

— Конечно, — и, следуя подсказкам, иду к озеру.

Подхожу к озеру и замираю очарованная: словно стою не на земле, а надо мной и подо мной звёзды, надо мной и подо мной свод небесный…

Вспоминаю о попутчиках. Надо быстро искупаться и вернуться, чтобы не заставлять девочку волноваться обо мне.

Раздеваюсь и осторожно ступаю в воду. Звёзды, отражавшиеся в озере, растекаются светящимися пятнами. Где-то сбоку начинает колебаться лунная дорожка, лежащая на поверхности озера. Воздух прохладен и свеж. От высоких и низких деревьев веет покоем.

Волнения ненадолго забываются, затем возвращаются. Как там Кан? Возможно, он уже отомстил и его разыскивают с приказом отправить за Грань. А брата могли ранить в какой-то стычке с нарушителями порядка…

«Оба здоровы» — успокоила меня Мириона.

«А ты могла бы укрыть Кана, как укрыла меня?»

«Не проси меня нарушать законы мира».

Такого резкого отказа от моей помощницы не ждала, поэтому растерялась.

«Но ты столько сделала для меня! Разве это не противоречит законам?»

«Всё это было возможным. Я лишь ускорила течение событий».

«А ускорение не противоречит законам мира?»

«Нет. Мне нравится твоя мечта».

Разве может ей что-то нравиться? Ах да, когда она разговаривала со мной, тон её был отнюдь не безучастен. Это необычно: мир способен как-то мыслить и что-то чувствовать, разговаривать с нами, помогать нам. Мир по-своему живой. Или земля мира живая? Мириона мне этого не объясняла, могу думать и так, и так. Но сейчас мне хочется не задумываться над этим, отдохнуть. Знание того, что брат и Кан живы, смирило мои терзания.

Расслабляюсь и наслаждаюсь купанием. Верно заметил Станислав: в лесу я, как в родном доме. Впрочем, разве этот мир — не наш родной дом?

Цветана моему возвращению обрадовалась, мужчина удостоил недовольным взглядом. Мне не хотелось на него обижаться. Сила, которую я обнаружила в себе, позволяла мне оставаться спокойной и доброжелательной к людям.

Если взглянуть с двух сторон

История Алины

Мы спокойно добрались до маленькой деревушки в том лесу, где росла нужная для отваров трава. За несколько серебряных монет получили разрешение старосты жить в опустевшем доме и собирать урожай в запущенном саду и огороде. Убирать в доме пришлось мне. Станислав ушёл к соседям — покупать еду и узнавать местные новости.

— Не твоя магия дала нам незаметно попасть сюда, а переполох, который творится здесь, — сказал он, вернувшись. — Король пропал и на трон сел наследник Мстислава. Воины, вернувшиеся из Светополья, разошлись по домам.

— В каждой столице постоянно что-то происходит, — уверенно заявила девочка.

— Да. Но короли на глазах своего войска пропадают не часто.

Выронила тряпку. Поспешно подняла, пока воин этого не заметил. Ну, и дела здесь творятся!

— По-моему, Мстислав пропасть не мог: он не маг.

— Значит, он пропал ещё раньше, а его место занял маг.

— Беды этой страны нас не касаются.

На этом их разговор закончился. Я продолжила мыть стол. Надеюсь, ни козни таинственного мага, ни придворные интриги нас не коснутся.

Пролетело несколько дней. Цветана помогала мне собирать траву, вместе мы копались в огороде и отдыхали в саду. Станислав сначала сопровождал нас, потом стал отпускать нас двоих, требуя, чтоб не уходили далеко от деревни. Без него прогулки стали приятными и спокойными. Девочка потихоньку крепла, чаще улыбалась, привыкая к новой жизни. Нам было хорошо, но мне постоянно думалось об оставленном мною брате и любимом.

В этот день солнце светило ярче обычного. Цветана сидела на склонившейся к земле ветке ивы и болтала ногами. Девочка уже отваживалась лазать по деревьям, правда, залезала не слишком высоко. Полюбила возиться со мной в огороде. Огород, польщённый нашей заботой и любовью, старался нас порадовать, удивлял своим стараньем даже Станислава. Соседей наш огород тоже заинтересовал.

— Пёс старосты сегодня на меня не лаял, — поделилась своей радостью моя юная подруга.

Это она о самом злом из всех деревенских псов. Как и остальные его мохнатые товарищи, меня он встречал и провожал молча. Вначале из-за этого люди насторожённо косились на меня, потом стали доверять. На девочку больше смотрели с любопытством, чем с настороженностью, со Станислава же глаз не спускали, как и деревенские псы.

— Ты меняешься к лучшему. Собаки это чувствуют.

— Тут так хорошо! Мне совсем не хочется возвращаться, — вздохнула Цветана.

— Пока мы не возвратимся.

— Здорово! — и тут же: — Ой, кто это?

Между деревьями, прихрамывая, шёл худощавый светло-русый мальчик в бежевой одежде из какой-то плотной дорогой заморской ткани. Он вёл в поводу чёрного коня. Услышав голос девочки, незнакомец недовольно покосился на нас, поднял голову и продолжил движение. Судя по огромным мокрым пятнам на рубашке и штанах, он упал в какую-то неглубокую лужу. Точнее, с размаху в неё сел. Явно не нарочно.

— Почему он прихрамывает?

— Думаю, нам об этом не расскажет.

— У него такое лицо…

— Зря ты. Притворилась бы, словно не заметила, — укоризненно шепчу ей, — Он бы считал себя сильным мужчиной, который стойко переносит боль.

— Не геройское у него лицо, — она даже не соизволила перейти на шёпот.

— Должно быть, гордый, раз не просит помощь.

— Это не гордость, а глупость.

— Замолчите! — рассердился мальчик.

— А вы послушайте того, кто умнее.

— Это вы-то умнее?!

— Да, я, — девочка гордо подняла голову. Прямо королева, сидящая на ивовой ветке.

— Вы-то как раз… — мальчик не останавливался, смотрел на неё, и поэтому споткнувшись о пенёк, растянулся на земле. Повод выскользнул из разжавшейся ладони, и конь потянулся к какому-то стеблю, как будто не заметил случившееся с хозяином.

— Самомнение ни к чему хорошему не приводит, — нравоучительно изрекла Цветана, продолжая восседать на ветке. Даже ногами болтать перестала, чтобы придать себе значительности.

— Как тебе не совестно? Ему же больно!

— Ой, простите, — усовестившись, девчонка спрыгнула с ветки, и мы одновременно подбежали к мальчишке.

— В вашей помощи не нуждаюсь, — проворчал он.

— Прости нас, милый рыцарь. Прости и прими помощь мою и этой мудрой старушки, — нараспев протянула я.

Незнакомец удивлённо уставился на меня. Продолжаю:

— Ты смел и умен, милый рыцарь, но представь, как обрадуются твоей ране враги! Не лучше ли, подлечившись, собраться с силами и наподдать им со всей… рыцарской доблестью? Тогда путь к прекрасной даме будет свободен, и ты сумеешь спеть под её окном самую прекрасную из песен, которая потом войдёт в легенды…

Мальчик засмеялся. Цветана легонько толкнула меня в бок и возмущённо прошептала:

— Какая я тебе старушка?

— Умная, моё золото, умная, — взъерошиваю ей волосы, слегка нарушая её незамысловатую причёску.

— Эй! — возмутилась она, но не обиделась: мы достаточно сдружились и иногда подшучивали друг над другом.

— Вас менестрели научили так говорить? — поинтересовался незнакомец.

— Нет, человек, который очень любил пересказывать легенды. Вы позволите взглянуть на вашу рану?

— Чем вы мне поможете, кроме чистой тряпки и прохладной воды?

Осмотрев ушибленную голень, попросила показать ступню. Оказалось, он где-то поранил её.

— Какой злобный враг нанёс вам рану? — сочувственно спросила девочка.

— Сучок, лежащий у ручья. Но всё из-за подлой улитки, которая заслонила тропинку! Я не хотел её раздавить, и наступил на сучок. Не удержал равновесие и упал в воду.

— Ай, как дурно поступила эта улитка! — притворно возмутилась юная графиня.

Думала, дети поссорятся, но они с серьёзными лицами принялись осуждать всех улиток мира. Осуждали толково и сурово, как будто именно их поставили следить за нравами нынешнего поколения улиток. Я нарвала нужной травы, растёрла в руках и замазала рану. Подружка отдала свой чистый платок, и я перевязала ступню незнакомца. Тот поблагодарил нас, надел сандалию с подошвой из тонкой чёрной кожи. Обувь его больше подходила для прогулок по коврам, а не по лесу.

— Вы хорошо разбираетесь в травах?

— Да. И она меня лечит, — похвасталась девочка.

— А как вы сейчас себя чувствуете?

— Поправляюсь.

— Это хорошо.

Возвращаюсь к сбору трав для отвара. Рядом идёт вежливый разговор, поодаль щиплет траву конь.

— Ваш конь?

— Мой.

— Он быстро бегает?

— Да, — и с некоторым опозданием: — А у вас подол порван.

— Где? — испугалась маленькая модница. Увидев же крохотную дырку в самом низу подола, успокоилась. — Ничего страшного. Мы в лесу.

— И какая вы после этого дама? — судя по голосу, мальчик лукаво улыбался.

— Красивая, — скромно ответила Цветана.

Он не возражал против этого. Обернувшись, вижу, что улыбаются оба. В этот миг мальчик представился:

— Вячеслав, — и изящно поклонился. Явно сын какого-нибудь знатного человека.

— Цветана, — девочка тоже поклонилась, легко и непринуждённо. Ох, лучше бы прикидывалась простолюдинкой. Знать в деревеньке подозрительна, а привлекать чей-то интерес не хотелось бы.

Мальчик явно удивился девчоночьей грации. Взглянув на повисшее в зените солнце, встал.

— Прошу меня извинить, но я должен спешить. Благодарю вас за помощь, — после подозвал коня, взял повод и повёл его за собой. Ни разу не обернулся, шёл с высоко поднятой головой. Наверное, по этой же причине не заметил лежащий у ручья сучок. Или же виновата была коварная улитка?

— Быстро он ушёл… — вздохнула Цветана, когда рыцарь уже не мог слышать её слов.

— Может, придёт как-нибудь ещё.

— Уверена?

— Не очень. А ты зря показала ему свои прекрасные манеры. Знатных семей в Черноречье не слишком много и не в деревне они живут.

— Ой, верно, — Цветана побледнела, осознав опасность, которой нас подвергла.

— Надеюсь, обойдётся.

Девочка виновато опустила голову.

На следующий день Вячеслав появился на том же месте, чтобы поблагодарить меня ещё раз — его рана почти зажила — и вернуть чистый платок девочке. Мы немного поговорили о погоде. Цветана молчала, настороженно наблюдая за ним. А гость как будто не замечал её недоверия и был весьма приветлив. Через день ему нечем было заняться и он опять оказался у нас. Потом начал навещать нас каждый день. И всегда при нём оказывались какие-нибудь сладости. Он всегда был чисто одет и тщательно причёсан. Цветана начала совсем иначе собирать свои тёмные волосы, беречь платье.

— Словно на бал ходите, а не в лес, — ворчал Станислав.

— Я графиня, мне следует следить за собой, — с достоинством отвечала девочка.

— Тогда не лазайте по деревьям, графиня.

— Но я лишь здесь могу это делать! — огорчилась она.

— Ну, если вам так нравится, лазайте, только поосторожней. Алина, следи за ней.

И я следила, радовалась их радостям, играла в их игры, позволяла карабкаться на деревья в уверенности, что дома они себе этого позволить не могут.

Однажды, играя в лесу, мы до нитки промокли под коротким проливным дождём. Наша одежда плотно прилипла к телу. Мне в тот день бросилось в глаза сравнительно щуплое тело мальчика под прилипшей к нему рубашкой: физическими упражнениями он своё тело не укреплял, усердными тренировками с оружием пренебрегал. Хотя большинство мальчишек во Враждующих странах старательно тренируются, при любой возможности машут самодельными деревянными или отцовскими мечами. Даже в маленькой деревушке, где мы жили, немногочисленные мальчишки битвы на деревянных мечах предпочитали прочим играм.

Юная графиня предложила нашему знакомому высушить одежду у нас в доме, но он отказался и отправился домой. Как мне показалось, ему не хотелось появляться в деревне. Или мальчик промок и был немного недоволен.

Вечером того дня, когда Станислав ушёл за молоком к соседям, девочка обняла меня и шёпотом спросила:

— Как думаешь, кто Вячеслав?

— Думаю, сын какого-то знатного и богатого человека.

— Ну, это трудно не заметить. Я о том, кто его родители. Может, они бароны? Или графы? Или купцы, подражающие знати?

— Не замечала раньше у тебя такого внимания к чьим-то титулам.

Однако не удивлена. Как бедным девочкам твердят, что лучше других тот жених, который не только сильный, но и обладает крепким домом, большим и хорошим хозяйством, так богатым девочкам внушают, что жених должен иметь много земель, высокий титул, горы золота и просторный замок. О такой ценности, как доброе, отзывчивое сердце редко кто заикается. Впрочем, какое я имею право судить всех, когда слышала советы лишь нескольким будущим невестам?

— По правде говоря, мне не слишком-то важен титул, — неожиданно заявила Цветана, удивив меня своей недетской серьёзностью. — Ох, ну почему он родился в Черноречье?

В восклицании девочки промелькнуло отчаяние. Девочка почему-то выделила недавнего знакомца из числа всех мальчишек.

— Хочешь с ним подружиться? Не пытайся. Вы не можете быть друзьями.

— Мы уже друзья!

— Друзья? Цветана, милая, ты даже не можешь сказать ему своё второе имя, имя своей семьи! И тем более не можешь назвать свою родину!

— Считаешь, Вячеслав расскажет другим, и нас отправят за Грань?

Легонько похлопываю девочку по плечу, слышу, как скрипнула калитка. Заглянув в грустные глаза, утвердительно киваю.

— Надо быть осторожными, Цветана.

— Ты права, — призналась она.

Наверное, дети подружились бы, не будь этой вражды. Жаль их.

До сих пор мы втроём не говорили о наших семьях. Мальчик не заводил об этом разговор и мы ничего не рассказывали. Это настораживало, но, по-моему, так было лучше.

На следующий день Вячеслав в лесу не появился. Мы долго ждали его. Где-то вдали лаяли псы, ржали кони, перекрикивались мужчины. Похоже, кто-то сегодня охотился.

— Цветана, пойдём отсюда. Он, вероятно, сегодня не придёт.

— Вдруг он охотится с остальными? И хотя бы проскачет мимо нас?

— Вряд ли. И здесь опасно.

— Пойдём, — девочка уныло опустила плечи.

Уйти мы не успели. Неожиданно через полюбившуюся нам полянку проскочил заяц, за ним — три пса, а за ними на лошадях двое охотников.

— Смотри, какая милая селянка, — указал на меня кнутом светловолосый мужчина в костюме больше подходившем для дворцовых приёмов нежели охоты. На груди висел большой медальон.

— Давай останемся с ней ненадолго, — подмигнул ему черноволосый мужчина. Поверх его простого костюма висел на золотой цепочке большой зелёный камень.

Я испугалась. Не только за себя, но и за девочку. Эх, знай я хоть какое-нибудь заклинание, чтобы их унесло отсюда подальше!

— А ты, малявка, кыш отсюда. Нам и без тебя будет весело, — светловолосый неприятно ухмыльнулся.

Они на лошадях, не убежишь.

— Да как ты смеешь?! — разозлилась юная графиня, с которой, вероятно, раньше так не обращались.

— Замолчи! — светловолосый охотник пнул лошадь в бок, та покорно подошла к Цветане. Над головой побелевшей девочки взлетел кнут. Я рванулась к ней, но черноволосый, чья лошадь оказалась рядом со мной, загородил мне дорогу.

— Мы не договорили, селянка, — хмуро сказал охотник.

Вскрикнула юная графиня, закрывшая ладонями лицо. Мне не удалось его остановить, как остановила воинов в Новодалье. Мириона не спешила нас выручать.

Вячеслав выскочил на своём черном коне из кустов неожиданно. Его лицо исказилось от ярости, рука выхватила из-за пояса кнут. Сильный удар пришёлся по спине светловолосого мужчины.

— Кто посмел?! — рассвирепел тот, оборачиваясь. Увидев мальчика, потерял дар речи.

— Отойдите от них! Живо! Прочь отсюда! — закричал мальчик, снова замахиваясь кнутом.

Охотник отъезжает. Бросаюсь к Цветане. Нам нужно убегать, а Вячеслав уж как-нибудь оторвётся от этих двоих.

Но охотники не двигались, растерянно глядя на нашего защитника. Тот легонько толкнул своего коня, чтобы тот приблизился к черноволосому мужчине и занёс кнут и над ним. Тот молча ждал удара. Несколько мгновений они неотрывно смотрели друг другу в глаза.

— Неделю будете конюшни чистить! — прошипел Вячеслав, опустив кнут. Неужели, это его слуги?

— Да чтобы я, внук… — начал было возмущаться светловолосый охотник.

— За Грань отправлю! Своим мечом, — резко оборвал его мальчик.

— А у вас хватит на это сил? — охотник недоверчиво прищурился.

Вячеслав убрал кнут и выхватил из ножен меч. Вытащил легко, словно не чувствуя его тяжести. Обращаться с оружием он умел.

Мужчины не шевельнулись, лишь слегка побледнели.

— Не зли его больше, — попросил приятеля черноволосый. — Он вполне может тебя прирезать.

— Граф не будет чистить конюшни! — упрямо сказал светловолосый.

— Тогда выбирайте: жизнь или гордость, — кончик меча разорвал золотую цепочку и разрезал дорогую рубашку, граф подхватил падающий медальон. На голубой ткани выступило алое пятнышко. — Или лишить вашу семью золота и земли в Черноречье? Кажется, мой брат уже сделал это с кем-то из ваших друзей.

Вздорный граф побелел, спрыгнул с лошади и упал на колени у копыт чёрного коня.

— Простите меня, я был слишком дерзок с вами.

— Золото меняет людей куда лучше магии, — язвительная усмешка. — А теперь убирайтесь отсюда, пока я не передумал!!!

Они предпочли повиноваться: позвали собак и исчезли в лесу.

Наш защитник глубоко вздохнул и вернул меч в ножны. Сверкнул большой алый камень на ножнах. Мы с любопытством смотрели на юного всадника.

— Простите, я едва не опоздал, — устало сказал Вячеслав и слез с коня, не выпуская поводьев. Конь недовольно фыркнул. — Так и знал, что от них можно ждать какой-нибудь дурости.

— Вы… кто? — едва слышно спросила Цветана.

Наш защитник склонил голову на три удара сердца, потом резко поднял. Взметнулись и опустились на плечи, скрытые под дорогой тканью, светло-русые пряди. Лукаво сверкнули светло-серые глаза.

— Второй принц, — младший сын Мстислава.

— Надо же… восхищённо протянула графиня.

— А откуда вы и ваш спутник? Из Светополья или из Новодалья? — осведомился он с насмешливой улыбкой.

— Из Лысегорья, — ответила графиня. Всё-таки одежда трёх Враждующих стран и Лысегорья, расположенного за Эльфийским лесом, довольно схожа. У западных соседей Черноречья одежда совсем иная, и кому как не чернореченцам, постоянно торговавшим с ними, это знать.

— О, нет, вы из Светополья, или из Новодалья, — улыбка стала шире. — Вы себя выдали.

— Когда? — широко раскрыла глаза девочка, лишая меня возможности хоть как-то оправдаться.

— Вы ответили «Надо же…» вместо «Почему именно второй?».

— А вы — первый?

— Нет, я — второй принц. И у меня два брата: старший и младший.

— Значит, вы — средний сын… — юная графиня поняла, в чём был подвох.

— Наши западные соседи кое-что слышали обо мне. Лысегорцы тоже. А вот наши враги, как я предполагаю, не подозревают, сколько сыновей у моего отца.

— Почему не подозревают? — во взоре Цветаны появляется нечто недоброе. Незаметно толкаю её. Всё-таки у принца есть конь и меч. И он может позвать кого-нибудь на помощь, к примеру, тех самых охотников. И что бы мы стали с ним делать? Связать его и рот ему заткнуть было нечем. И что потом? Сбежать из Черноречья мы бы не успели. Принца бы нашли, и он организовал погоню.

— В отличие от моего старшего брата, я в битвах с врагами не участвую: мне это не нравится. И, как мой младший брат, оружием не интересуюсь. Поэтому обо мне врагам ничего не известно, и они уверены, что у моего отца два сына. О моих интересах и успехах они тем более не знают.

Он не упомянул об исчезновении прежнего короля, как будто с тем ничего не произошло, не упомянул о брате, занявшем трон. Полагаю, это из-за недоверия к нам.

— Кто-то из ваших алхимиков создал взрывающуюся дрянь, — вспомнила девочка.

— О, это самое слабое из того, что было создано алхимиками и попало к отцу! Но больше это использовать не будут: кто-то выкрал все свитки с описаниями опытов, а без них невозможно создавать кристаллы, — помедлив, Вячеслав задумчиво добавил: — У людей, чтобы вредить друг другу, хватает магии и оружия, алхимия им в этом помогать не должна.

— Разве ваш отец не читает все те свитки? Он же интересуется алхимией!

— Свитки приносят сначала ко мне. Самые опасные из них к нему не попадают.

Делает вид, будто его отец находится во дворце. Понятно.

— Куда же они деваются?

— Некоторые удаётся переписать, сделав невозможным получение того, что в них предлагается, что-то сжигаю, что-то крадут.

— Вы… сжигаете опасные свитки?

— Если удаётся.

— И кто-то их крадёт?

— Что ж с ними поделать?

— Поймать, — немедленно посоветовала графиня. — Ведь собери кто-то у себя несколько таких свитков…

— По-моему, те свитки рвут или отправляют в камин. По крайней мере, я несколько раз видел, как они исчезали в моём же камине или камине моего отца.

— Ага, так вы нарочно не кричали, чтоб воров не поймали!

— Поймаешь их, как же… Некоторые из них — боевые маги.

— Откуда такая уверенность?

— Слышали, как боевые маги стены на куски разваливают, а потом собирают?

— Это преувеличение.

— Мне самому удалось это пару раз видеть.

— Но ведь боевые маги и без того сильные! Зачем им эти свитки?

— Если верить слухам, они не только у нас воруют. На их совести много странных и таинственных дел.

— А вы сами желаете когда-нибудь воспользоваться знаниями, которые почерпнули из прочтённых свитков? — уточнила Цветана.

Принц поморщился.

— Нет, ни за что!

— Тогда вами можно восхищаться.

— Правда? — похоже, к искреннему восхищению им мальчик не привык.

— Конечно, правда!

Он смущённо улыбнулся. Пожалуй, у девочки есть возможность уговорить его отпустить нас мирно. Надеюсь, она справится.

— Правильно, что драться не желаете. Противно, когда у кого-то лишь поединки да битвы на уме.

— М-да? — только и нашлось у него. По-видимому, девчонок, пренебрежительно относящихся к любителям оружия и драк, мальчик до неё не встречал.

— И ещё противно, когда интриги из-за трона. Уж лучше пыльные летописи разбирать и легенды перечитывать.

Боюсь, принц сочтёт её лесть чрезмерной.

Тут Цветана перешла к делу, с надеждой спросив:

— Вячеслав, вы ведь не дадите никому отправить нас за Грань?

— Не дам, — твёрдо ответил мальчик.

— Но вы нас выгоните из страны?

Нет, нас попросили остаться хоть ненадолго.

— Вам нужно поправиться, — принц сдвинул брови, — Только возьмите у меня наши монеты. Своему спутнику скажите, что утащили клад у одного из наших торговцев. У них и у врагов клады таскать можно — они нажиты обманом или грабежом. О ваших монетах столько наслушался в местной лавке. Испугался за вас.

— Разве мы — не ваши враги? — растерялась юная графиня. Я тоже растерялась от такого поворота дела.

— Мне бы хотелось, чтобы вы были моими друзьями. У меня никогда не было друзей. Мне всё равно, откуда вы. С вами мне спокойно и легко.

— Прекрасно! — засияла Цветана. — У меня уже два друга! Алина, ты ведь мой друг, да?

— Конечно.

Мы засмеялись. Принц улыбнулся, потом помрачнел.

— Только будьте осторожны. От меня будет мало проку, если кто-то узнает правду о вас. Местные расправятся с вами до моего появления либо ко мне не прислушаются. Ко мне прислушиваются алхимики, но в вашем случае они не помощники. Таскать их смеси в карманах опасно, да и применять нежелательно — я не хочу отправлять кого-то за Грань. И пока не приходилось. Но и вы не должны страдать из-за моих принципов.

— Мне намного лучше, чем раньше. Мы надолго не задержимся, — уверила моя подруга принца.

— Замечательно, — искренне отозвался мальчик, понимавший, как опасно нам с ней здесь находиться. — Кстати, давайте говорить друг другу «ты». Это вежливое «вы» у меня уже поперёк горла стоит. С утра до ночи на все стороны только «вы» и рассыпаю.

Время пошло быстрее. Девочка заметно окрепла, играла в лесу с Вячеславом, когда ему удавалось выбраться. О том времени, когда нам придётся вернуться в Новодалье, дети не говорили. По-моему, они думали о приближающейся неизбежности, оставаясь в одиночестве. Не могли не думать, но предпочитали беспечно радоваться, пока было возможно.

В «клад» Станислав поверил. Нас похвалил, врагов отругал за бедность. Мол, могли бы и больше спрятать.

Беда грянула внезапно: кто-то проследил, где второй принц «гуляет» и рассказал об этом семье. Новый король явился разобраться с «селянками». Вячеслав попытался за нас вступиться, за что брат избил его. Воины, пришедшие вместе со старшим сыном Мстислава, за среднего не вступились. С презрением и ухмылками наблюдали за избиением. Силы были неравные.

— Сам потом будешь меня благодарить, — самоуверенно произнёс король, отступая от брата. — Ты — принц. Ты не должен водиться с селянками.

— Что ты с ними сделаешь? — выдохнул наш друг.

— Если забудешь о них, то всего лишь побью и вышвырну к врагам. Пусть не смеют возвращаться обратно.

Мальчик сплюнул кровь с губы, поцарапанной острым кольцом брата, и горько взглянул на меня и Цветану:

— Простите, мне придётся уйти.

— И ты перед ними ещё и извиняешься? — брат отвесил ему затрещину.

Вячеслав не шелохнулся. Нас связали и потащили. Мы оглянулись, чтобы в последний раз посмотреть на друга. Никогда не забуду взгляда с каким он провожал нас. Он страдал не меньше своих потерянных друзей.

Нас бросили в сырой подвал столичной тюрьмы. Мы сидели на старой соломе плечом к плечу. Я сдерживалась, девочка плакала.

— Почему нам нельзя дружить? — между всхлипываниями спрашивала она. — Почему наши страны враждуют? Почему мы родились в разных странах? Почему вражда длится столько лет? Разве не проще всё простить и забыть?

Я не отвечала. Не могла объяснить ей, почему ненависть так застилает глаза людям и не оставляет в их душах места ни доброте, ни дружбе, ни любви.

Мои друзья хоть и говорят о дружбе, но ненавидят людей из соседних стран, и те отвечают нам взаимной ненавистью. Любимый мой Кан свою ненависть и стремление мстить поставил выше нашей любви! Я второй раз в тюрьме, хотя не сделала ничего плохого. А чем и перед кем провинилась Цветана? И что намерены с нами сделать? Что не сделают, всё плохо. Даже избегнув худшего и вернувшись на родину, ей придётся забыть о принце, либо притвориться, что забыла, и всю жизнь помнить о нём. За что ей это? Родство с королём и титул не дали ей ничего, кроме унылого детства. А дружба с принцем привела в тюрьму. В тюрьме Среднего города было легче, там не было этой беззвучно плачущей девочки, доверившейся мне и ставшей такой родной… Видеть её слёзы, её саму в этом подвале свыше моих сил. Зря я пришла сюда, напрасно привела ребёнка. Но мне так хотелось, чтобы она выздоровела. Я должна выбраться отсюда, вызволить девочку, примирить людей и страны.

Вскочив, колочу в дверь, пробую вырвать прут металлической решётки. Бессмысленно… Не с моими силами что-то здесь расшатать и изменить. Я всего лишь довольно хрупкая девушка… с какой-то загадочной, явно не физической силой, бесполезной в этом мрачном подвале.

Снова сажусь на солому. Мысли пошли в другом направлении. Если бы короли трёх стран договорились о мире и честно выполняли договор, ненависть их народов в одночасье никуда бы не исчезла. Кан сколько лет носил ненависть в себе, и справиться с ней не сумел. И не хотел справляться. А вот злиться на весь свет и уж тем более на самых дорогих — последнее дело. Надо искать какое-то решение, чтобы зажечь в людях любовь и уважение, примирить их друг с другом.

— Как думаешь, Станислав далеко ушёл? Его вроде бы не должны были ловить, — прервала мои размышленья Цветана.

— Не знаю. Нам не стоит на него надеяться.

— И у него наши деньги. Вряд ли он устоит перед таким искушением.

Бедная девочка. Ты так рано столкнулась с жестокостью, жадностью и предательством. Нет, не столкнулась, ты среди них родилась.

— Будь я графиней в Черноречье, нам бы никто не мешал.

— Они бы искали для него принцессу. Или принц отправился бы на битву и не вернулся.

— Верно, — девочка опять сникла, хотя куда уж больше…

— Нет, это не верно, — на меня нахлынули воспоминания о годах, проведённых вместе с братом и о годах разлуки с ним. Нахлынула усталость, горечь от происходящего вокруг. Хватит, я не должна им поддаваться. Отчаяние преждевременно.

Вдалеке что-то взорвалось. Цветана испуганно сжалась.

— Что случилось?

— Тут много алхимиков. Наверное, у кого-то не удался опыт.

Мы стали напряжённо вслушиваться. Кто-то испуганно кричал. Что-то опять взорвалось. Ближе воинственно закричали. Оружие залязгало рядом.

— Вдруг пришли враги? Они нас найдут? Не забудут? — девочка вцепилась в мой рукав.

Обнимаю перепуганную девочку другой рукой. Лишь бы нас не тронули. Я теперь не знаю, кто нам друг, кто враг.

— Нам теперь ничего не поможет! Никто не поможет! Ни у кого не хватит сил! — шептала она, прижимаясь ко мне.

В городе кричали, дрались. Взрывы прекратились. Что же случилось? Станислав вряд ли бы привел кого-то, чтобы вытащить нас отсюда. Скорее всего, денег не хватило или он не пожелал. Да и быстро найти наёмников трудно.

Шум усиливался. Если враги, откуда они пришли? Из Светополья? Из Новодалья? Может быть, удастся сбежать в суматохе, которая нарастала вокруг тюрьмы? Но как открыть дверь?

Поднимаюсь, осторожно высвобождаю мой рукав из ладони девочки, бережно прислоняю её к стене. Подхожу к двери, дёргаю за ручку. Ничего. Дёргаю со всей силы. Снова ничего. Отхожу к окну. Вздыхаю. Разбегаюсь.

— Алина! Алина! Ты как? — бросилась ко мне девочка.

— Больно, — потираю плечо.

— Давай, попробуем вместе!

— Тебе нельзя.

— Нет, я попробую! — она гневно смотрит мне в глаза.

— Попробуем вместе… — нам нужно выбраться отсюда… сбежать…

Вдох. Разбег. Удар. Тишина. Боль. Отступаем. Снова вдох. Разбег. Удар. Стон. Мы уныло садимся в шаге от двери прямо на пол. Наши тела болят от ушибов. На улицах продолжается непонятное.

Неожиданно всё стихает. Кто с кем дрался, кто победил, неизвестно. Остаётся ждать каких-либо вестей.

В стенах тюрьмы притихли и задержанные, и стражники. Послышались чьи-то шаги в коридоре. Идущий быстро приближался и остановился прямо за нашей дверью, опёрся об неё, тяжело дыша. Мне вспомнился Кан. Вот бы это был он! Однако смог бы маг в одиночку устроить такой шум? Ведь ещё был звон оружия. Дрались явно не с одним.

Ещё кто-то останавливается за нашей дверью. Испуганный голос:

— Вот ключи.

Звяканье. Шумный вздох. Удаляющиеся шаги. А вдруг за дверью Эндарс? Только откуда звон оружия? Откуда взрывы? Ну, взорвать что-то можно магией, а вот звон оружия… могли ли появиться здесь Кан и Эндарс? Могли ли они нанять воинов?

Движение. А вдруг человек за дверью пришёл, чтобы расправиться с нами? Мы не сумеем защититься. Звяканье. Дверь наконец-то отворилась. За нею оказался… Вячеслав. Потрёпанный и уставший. Его левая штанина изорвана, на рубашке пятна крови. Самое большое — на правом плече. Он опирается о меч.

— Молчите и следуйте за мной, — мальчик разворачивается и идёт по коридору к выходу.

Переглянувшись, мы спешим за ним. Нам никто не встречается, мы быстро выходим из тюрьмы и идём по улицам столицы. Куда он нас ведёт? Его провожают испуганные взгляды жителей. Перед ним поспешно расступаются и ему кланяются. И молчат. Что произошло?

Графиня внезапно сжала мою ладонь. Девочка начинала волноваться.

Нас пропустили за высокую стену. Стражники, охранявшие вход, были поцарапаны, у некоторых были перевязаны руки и ноги. И они настороженно смотрели на принца. Мальчик то ли не замечал их неприязни, то ли притворялся, будто не замечает.

Мы оказались в большом саду. Разброс кустов, клумб и цветов изобличал плохой вкус хозяина или равнодушные руки садовника. Крупные и яркие цветы беспорядочно чередовались с мелкими, невзрачными теряющимися в траве, которую следовало выполоть. Низкие кустарники, оформлявшие когда-то лабиринт, требовали стрижки. Забытым украшением сада и его стражами оставались беломраморные статуи прошлых королей, безмолвно взирающие на приходящую в упадок красоту, и пересохшие чаши фонтанов. Выходит, мы направляемся во дворец, столкнёмся с его роднёй, старшим братом. Пожалуй, с последним встречаться противнее всего!

Неожиданно деревья расступаются и мы оказываемся перед двухэтажным длинным дворцом. Зачем мы туда идём, принц не говорит.

Низко склоняются воины на широкой лестнице. Слуги, разодетые в алые одежды, почтительно распахивают перед Вячеславом огромные двери. Навстречу ему выскакивает бледный молодой мужчина, в котором я не сразу признаю черноволосого охотника.

— Попросите приготовить нам стол. Мои гостьи проголодались… — Вячеслав поворачивается к нам. — Что бы вам хотелось отведать?

— Только не мяса, — в последнее время меня совершенно не тянуло на мясную пищу.

— Чего-нибудь сладкого, — девочка тоже предпочла простой ответ. Если нас собираются кормить, то за Грань, скорее всего, отправлять не будут.

— Так и передайте.

— А вашим родственникам?

— Как обычно.

Поклонившись, мужчина убегает исполнять приказ. Мы заходим во дворец и куда-то идём анфиладой комнат. Одни украшены бестолково, как и сад, другие скромно, изящно. Встречающиеся нам слуги и воины кланяются мальчику и сопровождают нас изучающими взглядами.

Мы оказываемся у распахнутых дверей большой светлой комнаты. Вячеслав чуть задерживается на пороге, оглядывая комнату, затем входит, мы за ним. Окна закрыты светлыми шторами, большой дубовый стол завален свитками и фолиантами. У стола сиротливо стоят два стула, у камина в углу комнаты — три мягких кресла. Дальняя от камина стена подпёрта массивными шкафами.

Принц расстёгивает пояс с ножнами, бросает их вместе с мечом на стол. Жестом предлагает нам занять кресла, садится сам. Молчит, сосредоточенно о чём-то думая. Цветана не выдерживает.

— Ты попросил брата нас отпустить?

— Просил.

— Значит, нас?.. — девочка вздрогнула.

— Вас никто не посмеет тронуть, — резко отвечает принц.

— Ты однажды говорил…

— Теперь им придётся ко мне прислушиваться.

— О, ты доказал им, что имеешь право выбирать себе друзей?

— Доказал… — мальчик медленно садится, опирается ладонями о колени. На его губах играет дерзкая улыбка, но в глазах остаётся горечь.

— Ты сильно с ним поссорился?

— Хуже, чем сегодня, с ним поссориться уже невозможно, — горечь переходит и на улыбку.

— И с другими родственниками тоже?

— И с ними. Думаю, никто меня не простит кроме дяди.

— Не говори так!

— Как? — снова горькая улыбка.

— Ты меня пугаешь.

— Я и сам боюсь.

— Что ты им сказал?

— Говорить было бессмысленно. Требовалась сила.

— Что же ты сделал?

— Примкнул к заговору, который готовил мой дядя, — честно признался принц. — Против отца постоянно что-то замышлялось, но он был начеку. А мой брат был слишком самоуверен, поэтому попался в расставленные сети.

— Так теперь твой дядя — король Черноречья?

— Нет.

— Не понимаю… — растерялась графиня. — Если твой дядя так стремился к власти, как он мог уступить тебе трон? Он мог не выполнить свой замысел только в том случае, если… — она поблёднела, закрыла рот ладонью.

— Наш переворот привёл к пролитию крови, но за Грань никого не отправил. Пришлось постараться, чтобы никому не нанесли серьёзных ран.

— Но кто теперь будет королём?

— Королём остаётся мой отец.

— Разве твой отец не пропал?

— Пропал, но доказательств того, что он переступил Грань, нет. Брат поспешил взять власть в свои руки. Я бы смолчал, если бы он не задумал навредить вам. У меня не было иного выхода, кроме как устранить брата от управления страной. А с дядей мы договорились: он помогает мне и получает некоторые права, а я управляю страной и, когда вернётся король, возьму всю ответственность на себя.

— А твой дядя будто бы будет не при чём… Он — трус.

— Не спорю. Однако благодаря его заговору я смог спасти вас.

— А другие ваши родственники согласились подчиняться тебе? Было бы необычно, согласись они повиноваться тринадцатилетнему мальчишке.

— Мне четырнадцать, — исправил девочку Вячеслав. — А родственников я не спрашивал. Кое-кого пришлось запереть в башне, чтобы не забрали временно пустующий трон и не учинили расправу над вами. Кое-кто остался в своих комнатах и может выходить из них лишь в сопровождении охраны. Не будем больше об этом. Вы можете остаться во дворце, пока Цветана не выздоровеет или пока мой отец не вернётся.

Принц замолчал, давая нам время усвоить сказанное.

— Алина, посмотри, пожалуйста, на мою царапину, — кивнул он на своё плечо. — Надо что-то делать или обойдётся?

На царапину его рана не походила. К счастью, несерьёзная, но промыть её следовало. Об этом я и сказала.

На вызов принца вошёл тот же охотник. Я перечислила всё необходимое для перевязки.

— Выполняйте, — подытожил принц.

Молодой мужчина, поклонившись, исчез. Мальчик сделал больше, чем рассказал нам.

— Ваше указание выполнено, — сообщил черноволосый охотник, сопровождая слугу, принёсшего кувшин с водой, плошку, длинные куски мягкой ткани и мази.

— Благодарю, — ответил принц — охотник со слугой тут же покинули комнату — и повернулся к разнежившейся в кресле графине: — Цветана, пройди в эту комнату и приготовься к обеду. Там найдёшь всё нужное для себя. Алина подойдёт позже.

Он открыл дверь одного из шкафов, и Цветана пропала за закрывшейся створкой.

После этого Вячеслав, морщась, снял прилипшую к ране рубашку. Я смыла кровь, смазала края колотой раны и сделала жёсткую перевязку. Мальчик благодарно взглянул на меня и открыл шкаф, за которым скрылась девочка:

— Я думаю, вы поможете друг другу. Жду вас здесь через полчаса.

Створка за мной захлопнулась, и я оказалась в небольшой комнатушке, где Цветана мучилась выбором платья. Я присоединилась к ней. Начали с умывания, благо кувшинов с водой было достаточно. Вспомнилось ночное озеро, но и кувшинная вода помогла нам как-то смыть пыль и страх тюремного подвала. Платья оказались наших размеров и гармонировавшей с нашими глазами расцветки. Ткань была мягкой и приятной на ощупь. На стене висело большое зеркало, и мы смогли по достоинству оценить наши наряды и привести в порядок волосы.

Вернулись молча и бесшумно в кабинет. Принц в чистом дорогом костюме спал в своём кресле. Почувствовав наше присутствие, открыл глаза. Встал. Опять жестом предложил нам сесть и сел сам.

— Сколько ещё вы здесь пробудете?

— Около недели, пока Цветана будет пить отвар. В её стране нужная ей трава не растёт.

— В её стране? А ты откуда, Алина?

— С моей родины, — мысленно ругаю себя.

— Но твоя родина — не Новодалье, верно? И не Светополье. Мы для тебя обычные люди, не враги, можешь быть искренней.

Даже не предполагают, откуда я. Обидно. Интересно, а как относится Кан к тому, что никто не знает, кто он на самом деле?

То, что Цветана и Вячеслав были из разных стран, их не слишком трогало. Пожалуй, им можно сказать правду. Немножко боязно, но…

— Вы не возненавидите меня, если я вам откроюсь?

— Нет, — ответил за себя и за графиню принц.

Шепчу им едва слышно:

— Моя родина — Светополье.

Удивившись, они рассматривают меня.

— Ты, выходит, должна ненавидеть народы моей и её страны! — беззвучно выдыхает мальчик.

— Необычно как-то, — тихо поддакивает ему Цветана.

Мне и самой неожиданно приходит в голову, как это необычно. Наверное, это из-за сияющего моря, силы, обретённой благодаря ему. Эта неведомая сила сделала возможным то, чего были не в силах сделать ни оружие, ни магия — девочка, мальчик и девушка, рождённые в разных странах, между которыми давно не было мира, подружились.

— Вы лично ни в чём не виноваты.

— И всё-таки…

Они меня понимают, им мне хочется доверять. Решаюсь кое-что рассказать друзьям:

— Около трёх месяцев назад я, как и все, ненавидела Новодалье и Черноречье. Потом я стала исполнять мою мечту. Моя мечта вспыхнула так ярко, что с ней перестала уживаться ненависть. К тому же я полюбила, а когда любишь, не хочется ненавидеть.

— Ты далеко от него?

— Далеко, но не могу вернуться к нему. Он не разделяет со мной мою мечту.

— А о чём ты мечтаешь? Или это тайна?

— Вы надо мной посмеётесь.

— Мы не будем смеяться!

— Мечта простая: она о том, чтобы наши страны примирились, и в народах исчезла ненависть друг к другу.

Они поражённо молчали. Долго молчали. Зря я им это сказала.

— Очень необычная мечта и… очень красивая, — наконец-то сказал мальчик.

— Вот бы она исполнилась! — мечтательно шепнула девочка. — Представь, Вячеслав, мы могли бы часто видеться.

— Мы бы с тобой не разлучались, — задумчивая улыбка.

Вячеслав вдруг резко сел:

— Алина, давай вместе исполнять твою мечту!

— Нашу мечту! — исправила его девочка. — Для нас эта мечта — выход!

— Самый опасный выход.

— И самый желанный. Буду рад пострадать за неё.

«Страдать вам я и не желала бы…» — промелькнуло в голове.

Они переглянулись. Улыбнулись. В какой-то миг уловила в их лицах нечто новое. Вздрогнула от удивления. Они всего лишь дети. Ей двенадцать, а ему четырнадцать. Впрочем, имеет ли возраст значение?

В какой-то миг и моя собственная сила показалась мне незначительной по сравнению с той, которую излучали они. Вечная и прекрасная, она появлялась на протяжении тысячелетий. И будет появляться всегда.

Высокий слуга внёс стол, трое других слуг внесли мягкие стулья. Служанки расставили посуду, наполнили тарелки снедью. Дождавшись, пока они уйдут, мы заговорщицки переглянулись и принялись за еду. Каждый из нас имел какие-то силы и веру в возможность задуманного.

Прежде чем мы вышли из отведённой нам спальни, Цветана дала мне несколько уроков хороших манер, чтобы во мне не узнали простолюдинку. Меня вроде бы приняли за девушку из знатной семьи. Мои познанья были не настолько глубоки, как у местных дам, поэтому я часто слушала других, но мало говорила сама.

Прошло совсем немного времени, и двор стал для меня невыносим. Поскольку никому не было известно, откуда я и Цветана, а юный король отделался не слишком внятным пояснением, ко мне и девочке относились неприязненно. О нас пошли сплетни, над нами смеялись за нашей спиной, злословили. Меня даже обвинили в краже. Это был ужасный день. За обедом, на который собрались самые богатые, знатные и влиятельные люди, когда все только приступили к еде, с кресла поднялась худощавая женщина и при всех заявила, будто я украла её кольцо. Поднялся шум. Поскольку я была чужой для них, ей поверили. Мой друг потребовал тишины и твёрдо сказал:

— Ваше кольцо находится у человека, с которым вы договорились оклеветать эту девушку. Мне известно, кто он. Вы и сами понимаете, что намерение ваше подлое. У себя в замках творите всё, что угодно, но мне интригами не досаждайте.

— Я честная женщина! — возмутилась дама.

— На чём строится ваше обвинение? Неужели вы проникли в её комнату и рылись в её вещах?

— Как можно! Мне сказала моя преданная служанка.

— А что ваша служанка делала в её комнате?

— Есть люди, которые могут подтвердить слова служанки. Вполне достойные и честные люди, как вы сами можете убедиться…

Принц, прикрыв рот ладонью, зевнул.

— Я сегодня же накажу вашего советника, а вы назовёте свидетелей. Однако сначала мы поедим.

— Мне никто ничего не советовал! Как вы можете…

— Садитесь, садитесь. Вы всего лишь исполнитель и я вас отпущу на этот раз.

Женщина начала кричать о несправедливости. Я напряглась. Чего мне ждать от её обвинения?

— Вы сядете сами? Без принуждения? — мягко и вкрадчиво поинтересовался Вячеслав.

Она неохотно подчинилась, села, но к еде не притронулась, всем своим видом показывая, что правда на её стороне.

Перед тем, как внесли сладости, юный король отпил немного вина из кубка и с извиняющейся улыбкой произнёс:

— Нас ждёт несколько неприятное зрелище. Заранее прошу всех меня простить.

— Вы намерены кого-то казнить после завтрака? — осторожно спросил его дядя.

Дама, обвинившая меня в воровстве, повторила, что это меня следует казнить.

— До окончания завтрака.

— Хотите на ком-то испытать яд?

— Возможно, это яд…

Такого я от принца не ожидала. Цветана тоже, поэтому перепуганная девочка застыла, не сводя взора с мальчика.

— И на ком же вы будете это вещество проверять?

— На виновнике клеветы. Почему вы не едите? Не беспокойтесь, слуги проследили, чтобы отравленная сладость досталось моему недоброжелателю.

Никто не рискнул попробовать десерт.

— Я же сказал: яд накажет только одного человека.

Но никто не хотел быть этим человеком.

— Вы так себя ведёте, будто ваша совесть не чиста! — усмехнулся юный король.

Интерес к сладкому у всех пропал. Никто ни единого кусочка в рот не взял.

— Слуги, которым вы вручили свой яд, могли ошибиться? — спросил дядя.

— Ну, всякое случается…

Все, включая дядю, побледнели.

— Вы так жестоки! Вдруг яд достанется невинному человеку?

— На невинного яд не подействует. Угощайтесь… — мальчик приступил к десерту.

Неужели он намерен?..

— Ах, вы не можете так обойтись даже с виновным! — дядину совесть что-то отягощает. Он не столько беспокоится о других, сколько о себе.

— Мне непонятно, почему этот человек намерен лишить всех сладкого… Если он сам признается, то всё обойдётся. Я сменю наказание на более мягкое.

Вячеслав закончил десерт.

— Всем рекомендую. Не насильно же вас кормить!

Встал светловолосый молодой человек. Я узнала того охотника, которого наш друг дважды ударил хлыстом.

— Так я и думал. Теперь вымаливайте прощение у девушки и, если вам это удастся, мы все забудем об этом случае.

— Я не собираюсь просить у неё прощенья, — надменно заявил граф.

— Почему же? — Вячеслав жестом заставил замолчать дам и кавалеров, начавших громко шептаться. Обвинившая меня дама то бледнела, то краснела.

— Я её ненавижу, — чётко и раздельно произнёс мужчина.

— За что?

— Из-за неё вы потеряли контроль над собой.

Выходит, я и здесь виновата? А если бы мальчишка не вмешался?

— Вам опасно бросать такие слова мне в лицо, Всемил.

— Да мне плевать! — с ненавистью бросил граф.

Юный король задумчиво допил вино.

— Кажется, вам хотелось поучаствовать в некоей встрече в Глиняном городе?

— Меня не взяли. И я не желаю об этом говорить.

— Отец был прав, передав это поручение другому человеку. Однако мне не хочется, чтобы между моими придворными шли какие-то войны. Я бы мог поручить вам быть главным среди наших посланников, но при том условии, что вы бросите интриговать против этой девушки и её двоюродной сестры. Месть, конечно, вещь приятная, но и место, которое вам предлагаю, довольно приличное.

— Я ненавижу её, и мои чувства к ней не изменятся. Но мстить ей больше не буду. Клянусь.

— Время покажет, как вы выполняете свои клятвы. Иначе… карать буду уже без предупреждения и без такого выгодного предложения. Я многим обязан этим дамам и не хочу, чтобы они испытывали недоброжелательность в моём доме. Это относится ко всем.

Никто не осмелился прикоснуться к сладкому после случившегося. Впрочем, мальчик и не настаивал. Так мы были ограждены от чьих-то интриг и открытого пренебрежения, но не от злословия за нашей спиной.

В разговорах с дамами я старалась незаметно выяснить, как они относятся к вражде. Их полное равнодушие меня изумляло. Позже, когда не ожидала, одна баронесса призналась мне, что было б недурно, примириться с Новодальем. Полагая, будто ей хочется, чтобы эти две страны жили мирно, я сказала «Хорошо, когда страны ладят со своими соседями», за это получила недоумённый и пренебрежительный взгляд и гневное «Мне не хочется, чтобы мы мирно жили с этими негодяями, но их мастера изготовляют такие красивые серебряные украшения…» — «Неужели только ради украшений?..» — «А вы просто не видели этих милых вещичек! Мне досталось несколько украшений от прабабушки. В те года, когда их купили, страны ещё не враждовали…» Я не смогла бы ответить, что, на мой взгляд, лучше: ненависть или такой корыстный подход? Прислушивалась к разговорам мужчин. В этих ненависть бурлила ключом, они постоянно обсуждали битвы, в которых участвовали, и обдумывали планы новых походов. Наблюдала за детьми. Они просто не предполагали, что между странами возможен мир. В душе стало закрадываться сомнение в возможности хоть что-то изменить. Приходилось постоянно прикидываться, будто меня ничего не интересует кроме древних стихов и шитья. Иногда одиноко сидела в углу танцевального зала, в который меня из вежливости приглашали. Слушала бесконечные разговоры дам о нарядах, украшениях. Всё это приелось, но отказаться не могла: лечение девочки надо было довести до конца, а кроме нашего друга защитников у нас не было. Я мучилась от невозможности хоть на шаг приблизиться к мечте, она оставалась далёкой, как звёзды, недостижимые и манящие.

Как-то вместе с дамами прогуливалась по саду. Те, забавы ради, кормили голубей взятым с собой хлебом. Голуби, привыкшие к угощению, подходили близко. Лишь один, белоснежный, одиноко сидел на дереве, будто присматривая за своими сизыми собратьями.

Дамы, приметив голубя такой редкой окраски, умилились.

— Вот бы поймать его и посадить в клетку. Я бы иногда разглядывала его и приучила есть с рук.

— Обычный голубь. Но я бы сделала из него пирог для одного моего родственника. Он выделяется среди прочих, и птица, которая пойдёт ему на угощенье, должна так же выделяться среди остальных птиц.

Они зашумели, кинулись к дереву, надеясь приманить к себе голубя. Я же любовалась им без каких-либо коварных мыслей.

Голубь соскользнул с дерева и полетел над нами. Он был прекрасен в своём полёте, в своей свободе. Подняв вверх правую ладонь, заслонилась от солнца, чтобы лучи не мешали мне смотреть на птицу. И этот вольный красавец, неожиданно сочтя взмах моей руки за приглашенье, доверчиво спустился на моё левое плечо! Медленно-медленно я опустила руку и осторожно прикоснулась кончиками пальцев к спине птицы. Голубь повернул голову ко мне, понимающе и дружелюбно взглянул на меня. Мои мученья забылись. Поглаживать это милое существо было необычайно приятно.

Эти спокойные мгновения продолжались совсем недолго: к нам стали подкрадываться дамы с полотенцем, и испуганный голубь улетел. Больше он не возвращался. Таково моё единственное приятное воспоминание о днях, проведённых в замке…

Хотя я старалась не привлекать к себе внимание мужчин и юношей, один молодой человек умудрился в меня влюбиться. Причём тот, от которого я этого не ждала: черноволосый охотник, граф Милорад. Его и его приятеля, светловолосого охотника, графа Всемила я, как и Цветана, недолюбливала.

До обвинении в краже кольца я не видела их вдвоём, потом столкнулась с ними, когда шла через королевский сад — мы с подругой ежедневно ходили за свежей травой.

Светловолосый граф, пользуясь тем, что кроме Цветаны рядом никого не было, бросил:

— Самозванки!

За что получил уничижающий взор от графини и тычок от черноволосого:

— Успокойся, Всемил. У них покровитель — не нам чета.

— А я не обязан бояться этих выскочек!

— Прошу его простить. Он сегодня не в духе, — его приятель миролюбиво улыбнулся.

— Слишком много вежливости для этих простолюдинок, граф.

— Не будь занудой, Всемил.

— Буду занудой, когда пожелаю. Идём, Милорад, — и мужчина увлёк приятеля в направлении дворца.

Тот, обернувшись, прокричал:

— Желаю вам доброго дня, — и что-то шепнул возмущённому Всемилу.

— Не верь, что бы он тебе ни говорил и ни обещал, — посоветовала девочка, когда мы отошли. — Милорад не хочет подвергнуться наказанию. А Всемил будет пытаться вывести тебя из себя.

— Я им и так не доверяю. Даже если в любви признаются… — сердито сказала я. Тогда ещё не знала, что это случится.

— И правильно. Их гордость, их честь пострадали из-за нас. Мы для них — враги.

При следующих встречах Милорад был вежлив, а Всемил намеренно не замечал нас либо бросал неприязненные взоры.

Как-то меня пригласили на бал в дом второго министра: теперь балы проводились за счёт знати, а не королевской казны. Заскучав, решила уйти. Думала, лёгко найду выход и на карете, предоставленной мне другом, вернусь во дворец, но заблудилась. Ушла далеко от танцевальной залы, в которой собралась знать. Слуги и стражники, занятые своими делами, на меня внимания не обращали. Поднявшись по лестнице, я увидела в переходе упавшего мужчину. Рукав его камзола был окровавлен, на полу вокруг него темнели капли крови.

Я пошла к нему, опустилась на колени, осторожно перевернула. Им оказался Всемил.

— Хочешь полюбоваться на раненого врага? — с ненавистью прошипел он. Попытался подняться, опереться о стену, но не дотянулся до неё.

Я поддержала его, не давая упасть, он грубо оттолкнул меня и повалился на пол. Попыталась осмотреть рану и оказать ему помощь, но он опять меня оттолкнул и грязно выругался. Никто не прибегал на шум.

— Кого позвать на помощь?

— Глупая шутка.

— Я не шучу, вам нужна помощь…

— Ваша — не нужна.

В конце коридора показался какой-то слуга. Я кинулась к нему, прося о помощи, а он сбежал. Вспомнила, что недавно проходила мимо какого-то зала, в котором был маленький стол, покрытый скатертью. Сбегала туда, убедившись, что скатерть чистая, стянула её со стола и вернулась с ней к графу. Мужчина уже сидел, прислонившись к стене.

— Кто-нибудь проходил мимо?

— Как назло, этим вечером мне попадаются одни враги, — мрачная усмешка.

— И они вам не помогли? — возмутилась я.

— Станут они мне помогать! Они на меня зуб имеют! Верно, сговорились выманить остальных и прирезать меня, да просчитались. Ты-то что здесь забыла?

— Снимайте камзол и рубашку! Без разговоров! — потребовала я.

— Я, конечно, люблю весело провести время, но не здесь. И уж тем более не с тобой…

Сердито отрываю полосу от скатерти. Он поднимает с пола окровавленный кинжал.

— Уход за Грань от рук девицы в мои планы не входит! Тем более что в руках у неё не острый меч, а обрывок грязной скатерти!

— Она чистая!

— Да мне без разницы! — огрызнулся граф. — Не хочу, чтобы надо мной смеялись из-за такого нелепого ухода!

— Я хочу перевязать вашу рану! Меня совесть замучает, если вы уйдёте на моих глазах, а я этому не воспрепятствую!

Всемил растерялся, потом с презрением ответил:

— Я буду тебя ненавидеть, даже если ты сейчас окажешь мне помощь!

— Это ваша забота. Но дайте мне перевязать вашу рану! — топаю ногой.

— Смотрю, ты девица с характером.

— Снимите одежду! Или вам нравится уход по собственной глупости?

Мужчина не удержался от едкого замечания по поводу моего ума, но положил кинжал рядом, снял камзол и рубашку. Ранен он был в предплечье.

Я осмотрела рану и чем-то захотела ему помочь. С моих пальцев соскользнули тёплые капли, впитались в рану. На моих глазах кровотечение остановилось.

— Как рана? — насмешливо осведомился он. — Тебе достанется честь быть моей убийцей?

— Ну, уж и честь!

— Кто-то во сне и наяву мечтает об этом.

— Глупо заводить много врагов, — отрываю полосу от скатерти и начинаю перевязывать рану.

— Не вам учить меня жить.

— О, уже и «вам»! — вырвалось у меня. Граф меня раздражал.

— Оговорился. Ты не та особа, которая достойна слышать от меня «вы».

У кого скверный характер, так это у него.

— Догадываюсь, почему у вас есть враги.

— Ошибаешься.

Потребовался второй кусок для перевязки.

— Кстати, я тебя в воровстве скатерти оправдывать не буду.

Не отвечаю.

— Наверное, любишь это платье? — неожиданно спросил Всемил.

Молча перевязываю рану.

— Наверняка любишь, ведь этот цвет тебе к лицу.

— Не поверю в вашу искренность, если скажете что-нибудь о красоте моего лица.

— Мне наплевать, красив или уродлив мой враг. Я радуюсь, что заляпал это платье своей кровью.

Права Цветана: граф пытается меня разозлить.

Я закончила перевязку. В коридоре так никто и не появился.

— Где Милорад?

— Там же, где и все.

Идя на звуки свирели, лютни, барабана и бубна, я нашла танцевальный зал, с грохотом распахнула двери. Музыканты перестали играть, танцующие пары остановились.

— Где граф Милорад?! — с порога прокричала я.

После некоторого замешательства ко мне привели сразу трёх графов с таким именем. Нужного среди них не оказалось.

— Эти мне не нужны.

Через толпу протолкался черноволосый охотник.

— А, вот и вы…

— Не представляю, чем я мог вас так разозлить, что вы явились сюда в таком виде?

Я вывела его из зала. Собравшиеся там люди громко зашептались.

— Мне очень любопытно, куда вы меня тащите?..

— Графа Всемила ранили. Я думала, вы согласитесь помочь…

— Где он?

— Здесь, в переходе. Мне неизвестно, как он называется, — отпустив его руку, подобрала подол и побежала.

Мы нашли Всемила одного. Он потерял сознание.

— Серьёзная рана?..

— Нет.

— Значит, лезвие смазали ядом. Надо найти лекаря, который разбирается в ядах.

— Я могу посидеть здесь, пока вы ищете лекаря.

— Правда? Я буду очень вам благодарен. И отблагодарю вас не только на словах.

— Я помогаю ему не ради благодарности.

Мужчина убежал за лекарем.

Старая служанка прошла мимо меня и графа, вернувшись, подала мне кружку с водой.

— Пожалуйста, принесите воды для него.

— Не просите. Я этому человеку помогать не собираюсь. И вам советую: забудьте о нём. Ветреник ещё тот. Слова красиво слагает, но искренности в них ни капли нет, — и старушка скрылась в каком-то зале.

Возможно, врагами графа становились родственники и мужья соблазнённых им женщин?

Милорад привёл двух лекарей. Они сняли повязку, осмотрели рану, расспросили меня, как повлиял яд на состояние мужчины. Привели того в чувство, промыли ему рану, чем-то напоили, затем куда-то понесли. Я пошла за ними.

— Вы можете возвращаться к себе.

— Не вернусь, пока ему не станет лучше.

Графа отнесли в ближайшую спальню. Лекари возились с ним около двух часов, потом заявили: «Теперь остаётся положиться на везенье». Взяв плату за беспокойство, ушли. Всемил опять потерял сознание. Я всю ночь смачивала ткань в холодной воде и прикладывала ему на лоб. Ближе к утру Милорад заснул. Всемил, придя в себя, обвёл комнату осмысленным взглядом и сказал обо мне гадость. Милорад проснулся от его голоса, прикрыл рот ладонью, зевнул.

— Раз он заговорил, значит, жить будет.

— Что она тут забыла? — недовольно спросил Всемил.

— Эта дама волнуется за тебя.

— От её присутствия мне становится хуже.

— Скажи, с кем ты подрался на этот раз? — потребовал Милорад.

— Мерзавец был в маске.

— Наверное, это алхимик. Я же просил тебя не заигрывать с женой этого ревнивца!

— Нет, меня подкараулил кто-то другой. Он и слуг подкупил, чтобы не появлялись в том крыле.

— Проверим.

— Почему ты обсуждаешь такие вещи рядом с ней?

Приятель попросил его помолчать. Граф выругался. Тогда Милорад закрыл ему рот рукой.

— Мне жаль, что вам приходится выслушивать подобное.

— Вряд ли я услышу от него нечто иное.

— Думаю, он вскоре сам будет благодарить вас за вашу помощь.

— Я боюсь его благодарности.

Тут он резко убрал руку:

— Ещё и кусаешься!

— Она не дождётся от меня благодарности!

Черноволосый граф облегчённо вздохнул, когда раненый опять потерял сознание.

— Простите его. Он обычно так с дамами не разговаривает.

— С дамами — может быть, но я-то…

— Если честно, мне всё равно, из какого вы рода, — признался мужчина.

— Но и вы не можете простить мне то наказание.

— Чистить конюшни было неприятно, не отрицаю. Это занятие не для графов. Но вы оказали неоценимую помощь моему другу. Я удивлён вашим великодушием.

— Я не могла стоять и дожидаться его ухода за Грань! Вы дурного мнения обо мне!

— Не обязательно стоять рядом. Вы могли развернуться и уйти. Полагаю, кто-то уже поступил так до вас.

— В этой части дома было мало людей…

— Ошибаетесь, более чем достаточно.

— Даже слуги…

— Возможно, это их месть. Им есть за что нам мстить, за что проучить.

Утром в спальню ворвались стражники.

— По какому праву… — начал черноволосый граф, вскочив с кресла.

— Она вечером пропала, и король велел найти её, — на меня ткнули пальцем.

— Я отведу вас к королю.

— Не стоит беспокоиться.

— Позвольте сделать для вас хоть что-то. Мы причинили вам столько беспокойства.

Неохотно согласилась воспользоваться его каретой. Он сел напротив меня. Глянул в окошко на дверце, потом неожиданно произнёс:

— А вы красивы.

— Не подходящее время для того, чтобы говорить о моём лице.

— А я не только о вашем лице, — задумчивый взор. — Ваша фигура, густые волосы…

— Из-за меня вы, граф, чистили конюшни. Не верю в ваше восхищение мной.

— Простите, — он отвернулся.

Чуть позже стал рассыпать извинения.

— Вам ведь не хочется говорить мне всё это, — обрываю его. Бессонная ночь, тревога за раненого вымотали меня.

— Я всем сердцем желаю…

— Красивые слова приберегите для другой.

— Вам есть за что злиться на меня и Всемила, но…

— По-моему, мои чувства вы ни во что не ставите.

— Ошибаетесь…

— Не оправдывайтесь.

В подобном духе мы разговаривали, пока не добрались до дверей тронного зала. Вячеслав ожидал нас в коридоре.

— Граф, вы объясните мне её исчезновение?

— Обязательно, мой король. Но ей следует отправиться к себе в спальню и выспаться.

— Пока вы будете врать? Пусть останется и расскажет, как всё было на самом деле.

Милорад честно и кратко поведал о случившемся.

— Он что-нибудь упустил?

— Всё так и было, — подтверждаю я.

— Иди, поспи, Алина.

— Спасибо, Вячеслав… — спохватившись, исправляюсь: — Благодарю вас, мой король.

Кланяюсь. От меня не ускользнуло: граф растерялся от моего с королём обращения на «ты».

— А вы, граф, задержитесь.

Прежде чем я ушла, Милорад раз двадцать выразил в разных выражениях, как мне благодарен. В спальне не выспавшаяся Цветана потребовала объяснить, где я пропала. Пробовала объяснить быстро, а она стала задавать вопросы. После четвёртого вопроса я взмолилась о пощаде. Мы устроились на просторной кровати, и девочка рассказала, какой поднялся вечером переполох. В середине её рассказа меня стало клонить в сон. Подружка растормошила меня только ради того, чтобы предупредить:

— Остерегайся Милорада! Твоя помощь не стёрла его обиду.

Пообещав не верить графу, провалилась в сон. Проснулась к вечеру и обнаружила на столике у кровати букет белых роз. Разбудила Цветану. Вместе мы пытались выяснить, откуда взялись цветы, но слуги словно воды в рот набрали.

Утром нам принесли приглашение на завтрак от друга.

У дверей зала мы столкнулись с охотниками. Всемил продолжил рассыпать любезности даме средних лет так, как будто меня не видел. Милорад рассыпая благодарности, увязался за нами, у стола перешёл на комплименты, занял место возле меня. Графиня села с другой стороны. В течение завтрака оба старались вовлечь меня в разговор. Бедная подружка почти ничего не съела, спасая меня, а граф успевал и прожевать кусок, и сострить, и вставить какую-нибудь историю. От немногочисленных дам и кавалеров, собравшихся по приглашению юного короля, не укрылось чрезмерное внимание графа ко мне. Сославшись на головную боль, я покинула зал.

В спальне обнаружила очередной букет у окна. Появилось предположение, кто мог подкупить слуг, чтобы они приносили тайком цветы. И оно меня не обрадовало.

— Надеюсь, ты не поверила, будто он влюбился в тебя? — спросила Цветана, закрывая за собой дверь.

— Конечно, нет!

Через час мы выбрались в коридор, чтобы пройти к другу, и натолкнулись на графа.

— Почему вы меня преследуете?

Выяснилось, мужчина опять желает меня поблагодарить.

— Не говорите слова, которые вам противно говорить.

— Что вы, Алина, я искренне…

— Одного «спасибо» или «благодарю» достаточно. Цветы — лишнее.

— Но ведь красивой даме кто-то должен дарить цветы!

— Как можно замечать красоту врага?

— Вы мне не враг.

— Ваш друг считает иначе.

— То мнение моего друга, а не моё, — не смутился Милорад. — К тому же граф Всемил вас даже не поблагодарил, и я обязан поблагодарить вас за него.

— Уже достаточно!

В полдень я обнаружила третий букет в спальне, а возле комнаты опять натолкнулась на графа.

— Возможно, вы мне благодарны, но перестаньте делать вид, будто вы мной увлечены!

— Простите, я не могу прекратить.

— Это месть? Сговор?

— Я потрясён вашим поступком. Вы спасли моего друга, а он, неблагодарный, ни слова…

— Давайте забудем о вашем друге.

— С радостью, но ваш поступок я не в силах забыть.

— Вы помните и конюшни.

— И о них готов забыть.

Напомнила ему об уборке, насколько это помнила. Он помрачнел и ушёл.

Приглашённых на ужин было в два раза больше. Отказаться не удалось.

— Тебя пригласил король! Нельзя пренебрегать приглашениями короля, — наставляла меня Цветана.

— Вячеслав — наш друг.

— От придворных не укрылось, что король хорошо к нам относится. Твоё отсутствие вызовет сплетни.

— Их и так хватает!

— Не стоит давать сплетникам повод.

Всемил не обращал на меня внимания. Графа Милорада пригласили сесть рядом несколько влиятельных людей. И он принял одно приглашение, как мне кажется, учтя, как близко то место от меня. Часто смотрел на меня.

Ночью он стал что-то петь под моим окном. Утром подкарауливал в коридоре с цветами. Какое-то время удавалось прогонять его, но он упорно возвращался, становясь всё более назойливым и речистым. Спасал тайный ход, о котором сообщил мне друг. Им мы выбирались из дворца, затем из города, чтобы набрать свежей травы для отвара. Прочее время сидели в нашей спальне. Но не все же дни там находиться!

— Граф, прошу, оставьте меня в покое!

— О, это невозможно. Когда я не вижу вас…

— А вот ваш друг никогда меня не видит и ничего, живёт.

— Без вашей красоты…

— Граф, когда столько говорят о чьей-то красоте, это настораживает!

— А другим это нравилось, — удивился молодой мужчина.

— Не сравнивайте меня с другими!

Ни от кого не укрылась одна особенность в поведении двух графов: Всемил видел всех девушек и женщин, кроме меня, а Милорад не видел никого, кроме меня.

— Похоже, из-за того случая Милорад в тебя влюбился, — заметила как-то Цветана.

А я постоянно вспоминала Кана. Так соскучилась по нему, так волновалась о нём, что забывала о моей обиде на него. «Вот бы он появился, — мечтала я. — Мне не нужно слов, клятв, только бы увидеть его разочек».

— Неужели кто-то уже украл ваше сердце или разбил его? — спросил как-то граф.

— Да, я уже отдала моё сердце одному человеку, — промолчала о тех, кто до этого пытался моё сердце разбить. Из-за них я стала недоверчива и холодна.

— Почему его нет рядом?

— Это вас не касается.

Мой холодный тон не прогнал кавалера.

— Наверное, он влюблён в другую.

— Мне не важно.

— Не важно? Вы — удивительная девушка.

— Пожалуйста, уходите.

— Вы просите невозможное.

— Я не верю в искренность ваших чувств.

— Я заставлю вас поверить, — пылко сказал Милорад.

— К чему ваши попытки? Вы ведь не предложите мне стать вашей женой. Вы граф, а я из простого народа.

Он ушёл. На следующий день заявил, что хочет, чтобы я стала его женой.

— Он явно влюблён, — сказала подруга, услышав о предложении.

— Встречала я таких влюблённых…

— Графов?

— Нет, они были незнатного происхождения. Но их серьёзные намерения исчезали, стоило мне у них что-нибудь попросить.

— Будь осторожна, а то он ещё выполнит твою просьбу.

Вячеслав пытался выручить меня. Ни уговоры, ни угрозы на Милорада не действовали. Тогда я предложила графу убедить меня в его искренности исполнением одной-единственной просьбы. Мне не нужно было, чтобы он полностью её выполнил. Уже приступив к её выполнению, продвинувшись хоть на чуть-чуть, мужчина бы заметно вырос в моих глазах.

— В чём заключается испытание?

— Примирите для меня хотя бы две Враждующие страны. По вашему усмотрению.

Его будто ледяной водой облили. Он обиделся, вспылил и оставил привередливую девицу, пообещав больше к ней не приближаться. Правда, обещанье не сдержал, пытался со мной помириться, но я была непреклонна. Его влюблённость улетучилась без следа. Граф стал меня избегать. А обо мне начали поговаривать как о бессердечной особе. Впрочем, мне всё равно, что там обо мне говорили. Избавившись от мужчины, рассыпавшего ворохи красивых слов, я испытала некоторое удовольствие. Мне не нравились красивые слова. Для меня лучше хоть какое-нибудь маленькое дело. Увы, дела было ждать не от кого.

Молчаливые маги вспоминались мне часто. Я была благодарна им за честность. Здешняя знать научила меня ценить честность, окружив своей невыносимой лживостью.

А король так и не объявился. Кое-кто почувствовал себя спокойнее и стал намекать о том, что трон теперь принадлежит среднему принцу. Тот продолжал ждать весточки от отца.

Однажды вечером, после того, как Цветану задержали в зале её «подружки», не выдержав, ушла в нашу комнату. Мне было так грустно, что уже не могла терпеть. Я скинула туфельки и с ногами забралась в кресло, обхватила колени, спрятала лицо в свободных прядях волос и заплакала. За все дни, проведённые во дворце, я ничего не сделала для моей мечты. И очень соскучилась по задумчивому лицу любимого, по взгляду серых глаз. Должно быть, он возненавидел меня за мой побег. Теперь скрывается от эльфов, посланных его поймать. Я не смогу его защитить.

Солнце начало садиться, когда дверь отворилась и кто-то зашёл внутрь. Я даже не взглянула на вошедшего человека.

— Что-то случилось? — подойдя ко мне, уточнил Вячеслав.

— Мне просто грустно, вот и всё.

— Ты страдаешь, мне же видно, — мальчик встал сбоку от кресла. — Кто посмел тебя обидеть? С кем мне нужно разобраться?

— Никто. Это уже в прошлом.

— Ты можешь со мной поделиться. Я никому ничего не скажу.

Поколебавшись, кратко рассказала ему о Кане, утаив, откуда был родом мой любимый.

За спиной юного короля ложились на стену лучи заходящего солнца. День заканчивался. Он ничего не принёс, как и предыдущие дни. Стемнеет. Вернётся Цветана. Мы недолго побеседуем о разных пустяках, потом наш друг уйдёт. И завтра ничего не случится. Конечно, Вячеслав старался, придумывал, чем бы приблизить осуществление нашей желанной мечты. Да и мы с девочкой многое обдумывали. Но всё, что приходило в головы, оказывалось не тем, не приносило никакого прока. Ненависть вольготно жила на землях Враждующих стран и не задумывалась о том, чтобы уйти. Всё было мрачно и беспросветно.

— Ох, тебе же неудобно так стоять!

— Если тебе хоть чуть-чуть спокойнее от того, что кто-то рядом, я не сдвинусь с места, — серьёзно произнёс он.

Мы едва не поругались, но потом… мне открылось нечто новое, упущенное мною из вида. На большие успехи за такой короткий срок не следовало и надеяться, но кое-что значительное всё-таки произошло. То, что могло на многое повлиять, то, что ещё недавно казалось невозможным, то, о чём никто помыслить не мог: три человека, разные по положению, происхождению, из разных Враждующих стран продолжали дружить. Мы родились и должны были стать заклятыми врагами, но мы подружились, мы доверяем друг другу. Это чудо, дающее нам надежду.

Я улыбнулась ему и встала. Закончился только день. А рассвет для трёх стран придёт.

Общая мечта

История Кана

Всю неделю было холодно, каждый день шёл дождь, высушиться было негде, руки и ноги мёрзли. Путнику без крыши над головой хуже всех. Магия выручала не всегда: не будешь же читать заклинание каждый раз, как одежда промокла! В поисках Алины магия мне ничего не дала. Что-то мешало всем моим попыткам добраться до неё. И не только моим — Эндарс тоже ничего не смог сделать, хотя он — боевой маг и использовал намного больше заклинаний, чем я. В отличие от меня, он от своей затеи найти девушку магией не отказался, верил, что с магией можно добиться всего. Он слишком сильно полагался на магию, слишком большое значение придавал ей. Если Алина прячется от нас, если её скрывает некое заклинание, нам не известное, заставить её изменить своё решение невозможно.

Алина, Алина… теперь я могу спокойно думать о ней. До этого во мне бурлило столько разных и противоречивых чувств, что вздумай я хотя бы кратко описать, какие это чувства, непременно бы запутался. Такого взрыва чувств я никогда не испытывал и никогда не был таким растерянным и злым на себя. Ладно, это всё в прошлом. Сейчас мои мысли занимает новый план. Я решил помочь любимой в исполнении её мечты, подталкивая народы трёх стран к раздумьям о чём-то добром и светлом. Если они сами не задумаются, уговорами их ни к чему хорошему не склонишь и подходить к ним с чуждыми им мыслями опасно. Разумеется, не надеюсь, что они мгновенно изменят свои мысли, для этого нужно время.

Я начал с Черноречья. Почему с него? Сам не знаю, что подтолкнуло туда. В иллюзии некоего Гриши перемещаюсь по городам и деревням, пересказываю легенды, которые сам же придумал, выдавая их за старинные, заодно расспрашиваю об Алине. Если ей помогает маг, то он может переместить её в какую-нибудь из Враждующих стран. След мага с Алиной может помочь мне в поисках девушки.

Пару раз меня едва не побили за шарлатанство: среди слушателей попадались знатоки древности. Выручили мои заклинания для перемещения. Мне вовсе не нужны драки, я хочу, чтобы меня слушали и не перебивали. Пришлось многому выучиться, прежде чем наловчился рассказывать так, чтобы слушали.

К вечеру добрался до деревни. Отдал серебряную монету старосте и получил разрешение переночевать в пустом доме. Что-то в выражении лица старосты насторожило меня, но я слишком устал, чтобы выяснять, что было не так. Попросив зажечь свечу и отдав за это медную монетку, вошёл на дворик пустующего дома. Огород был подозрительно помят, цветов и плодов на растениях не было. Ветки деревьев обломаны. Как будто кто-то с жадностью обрывал плоды и выкапывал не выросшие корнеплоды. Определитель магии не сообщил ни о чьём присутствии. Значит, никто не поджидает меня в доме, чтобы ранить и обокрасть.

Заперев дверь и закрыв ставни, погасил свечу и зажёг на ладони маленький огонёк, свет которого приняли бы за пламя свечи. Всё-таки дом старый, яркий свет через щели сильно заинтересовал бы сельчан. Пусть думают, что я обхожу дом со свечой. Не сомневаюсь, кто-нибудь обязательно выйдет на улицу посмотреть на старый дом.

В доме было на редкость пусто и мрачно. Немногие вещи были сдвинуты или перевёрнуты, словно хозяева собирались в спешке. Скорее всего, хозяева взяли с собой самые ценные и необходимые вещи, многое растащили соседи. Остался лишь хлам.

Присев, провёл пальцем по полу. Слой пыли был подозрительно тонкий, значит, хозяева ушли недавно. Странный дом. Впрочем, тайны этого дома меня не занимают. Переночую в нём и пойду расспрашивать об Алине.

Обойдя комнаты, поужинал. Растянулся на кровати, прикрылся плащом. Спать так намного хуже, чем на голой земле: из-под крыши не видно звёзд.

Между изголовьем кровати и стеной была щель, рука то и дело попадала в неё. Не вытерпев, слез, снова зажёг магический огонёк, на сей раз на полу. Он совсем не грел, и пожара от него не будет. Попытался придвинуть кровать к стене. Что-то мешало. Отодвинул кровать ещё дальше от стены, и какая-то тонкая деревянная вещь упала на пол. Пошарив рукой по полу, нащупал упавшую вещь, сжал, вытащил и поднёс её ближе к огоньку. Женский гребешок, сделанный из какого-то недорогого дерева. Такая же форма, как у гребешка Алины. Необычное совпадение: в двух враждующих странах сделали одинаковой формы гребешки.

Перевернув гребешок, замер. Старый дом подбросил неожиданную загадку: в нём оказался гребень моей любимой. На нём те же цветы, те же царапины. В серединке крайнего цветка незабудки и на краешке верхнего её лепестка находится розовое пятнышко. Сам видел, как капля борща упала на гребешок в этом самом месте.

Потушив огонёк, улёгся, прижал гребешок к груди. Недавно моя любимая жила в этом доме, спала на этой кровати. Где же она теперь? Кто был с ней? Тот, кто перенёс её ветром через городскую стену? А почему он не вызволил её из тюрьмы в Среднем городе?

Определитель магии почему-то не подавал мне знака. Как будто в этом доме не использовалась магия. Если дом покинули недавно, следы магии не успели бы исчезнуть. Значит, в доме не было мага, либо маг не создавал в нём заклинания. С магом Алина рассталась до того, как пришла в этот дом. С кем она жила здесь? Я, кажется, ревную. От ревности нужно избавляться… Избавляться — как?

Я проснулся рано. Быстро собрал вещи и покинул дом. Зашёл к соседям, которые уже бодрствовали, якобы для покупки съестных припасов. Хозяин отправился в огород за овощами, а я завёл с хозяйкой разговор, чтобы выяснить, почему Алина оказалась в этом доме и почему покинула его. Начал издалека, спросив о здоровье среднего сына Мстислава, Вячеслава, успевшего свергнуть старшего сына: исчезновением отца уже воспользовались оба принца. Мстислав до сих пор не вернулся. Воинов Черноречья я из Светополья убрал, а остальное меня не волнует.

Тут хозяйка начала рассказывать о прогулках нынешнего короля. Думал, ничего интересного не услышу, но ошибся. От разных сплетен о среднем принце, женщина перешла к рассказу о трёх странных людях, появившихся в деревне. С девочкой и мужчиной я точно не встречался, а в описании девушки узнал Алину. Беглянку и девочку как-то видели вместе с Вячеславом в лесу. В какой-то день девушка с девочкой не вернулись с прогулки. Мужчина, не дождавшись их, забрал вещи и пропал.

— Кем был мужчина для девушки и девочки? — слетел с моих губ вопрос.

Оказалось, местные старушки были наблюдательны. Я узнал, что отношения между Алиной и мужчиной были холодными, а между девушкой и девочкой доверительными. Насчёт отношения мужчины к девочке хозяйка ничего определённого сказать не могла. В тот день, когда все трое пропали, кто-то видел, как воины тащили связанного и избитого среднего принца. Над ним смеялись, а он ругал их и своего старшего брата. Никто не заткнул ему рот. Есть ли какая-нибудь связь между исчезновением трёх неизвестных и избиением Вячеслава? След мужчины давно простыл. Остаётся лишь тонкая ниточка, ведущая к среднему принцу, ныне занимающему трон.

Вернулся хозяин. Я рассчитался за покупки и направился в Связьгород. Там надо снять комнату, положить вещи, сменить иллюзию и начать поиски. Хорошо, если она ещё в городе и с ней ничего не случилось. Приду к юному королю и вежливо спрошу, что ему известно об Алине и девочке. Если вежливость не поможет ничего выяснить, буду грубить, но без новых сведений не уйду, пусть даже придётся передраться со всеми. Сегодня я готов на любые сумасбродства.

В полдень я подошёл к стене, окружающей дворец. Спросил у горожанина, где находятся ворота, и направился к ним.

— Тебе чего? — пробурчал высокий воин у ворот.

— Я к королю.

— Что ты забыл в королевском дворце? — второй воин недовольно оглядел мою простую одежду и ножны с мечом.

— Хочу кое-что попросить.

— Туда толпами ходят просить. Небось, больше ничего и не осталось.

— Пусть сам в твоей правоте убедится, — одёрнул ворчуна первый воин.

Они пропустили меня. Предупредили, чтобы шёл по прямой дороге и ничего в саду не рвал. Идя садом, отметил дурной вкус королевской семьи. И дворец строили не для того, чтобы им любоваться. Простые стены, единственное украшение — герб с волком. Однако он намного больше, чем дворец Ростислава. От стен веет мощью и серьёзностью.

Поднявшись по ступенькам, сообщил воинам у дверей для чего пришёл.

— Меч за дверьми оставишь, — сказал воин, стоявший справа.

— Воину и без меча? Неслыханно!

— Если оружие тебе важнее визита — иди обратно. Это новый приказ короля.

Притворно смирился. Меня впустили внутрь. Не успел сделать и пяти шагов, как меня окружили двенадцать воинов и потребовали отдать им на хранение оружие. Отдал. Получил клочок бумаги с какой-то печатью.

— Потеряешь — и будешь без меча, — предупредили меня.

Спрятал клочок за пазуху. Один из воинов ведёт меня к королю. По пути мы столкнулись с двумя горожанами, которые уныло что-то обсуждали. Им чего-то не дали, но нечто обещали.

Пройдя по анфиладе дворцовых залов, мы остановились у массивных дверей, охраняемых шестью воинами.

— Снова с жалобой? — скучающе спросили меня.

— Нет, с просьбой.

— И как король их всех терпит? — говорящему просители уже надоели.

— Вежливый, — холодно ответил ему другой воин.

Обо мне доложили. Над дверью звякнул колокольчика.

— Заходи, — разрешили мне, открывая дверь.

Я переступил порог и оказался в большом зале. Напротив дверей на возвышении стоял трон внушительного размера. С большой корзинкой справа и маленьким столиком слева. У возвышения замерли два воина в кольчугах. У окон на левой стороне зала разлеглась тень, через окна правой стены лился солнечный свет. В лёгкой полутени сидит посреди трона мальчик. На вид ему не больше пятнадцати лет. На голове у него очень простая корона. Одежда и сапоги оказались довольно-таки скромными. Только многоцветная вышивка на синей рубашке и пояс, к которому крепились ножны с мечом, как-то намекали на его высокое положение. Впрочем нет, ножны меча, украшенные рубином, так же сообщали, что передо мной не простолюдин. Над головой его королевская эмблема — спящий волк. Мальчик закончил читать какое-то послание и бросил его в корзину, взял со стола другое послание, скользнул по строчкам взглядом. Глубокие тени, тишина и лёгкое движение воздуха интриговали таинственностью.

Дождался, пока закроются за моей спиной двери, потом пошёл вперёд, доплетая заклинание. Поодаль от возвышения остановился. Направил заклинание на мужчин. Те продолжали стоять так же спокойно, как и раньше разве только их глаза не обещали мне ничего хорошего. Чем дольше король не заметит моего заклинания, тем лучше для меня.

— Я к вам с предложением.

Мальчик оторвался от изучения свитка, скользнул взором по своим воинам, потом взглянул на меня.

— С интересом выслушаю вас, — никакой укоризны в голосе, хотя юный король не мог не заметить, что я солгал о цели моего визита перед тем, как пройти в зал.

Второе заклинание обездвижило воинов за дверью.

— У меня пропали две родственницы.

— Опишите их внешность и скажите, в каком месте они находились до пропажи. Может быть, моим людям удастся что-нибудь для вас сделать, — Вячеслав положил свиток на стол и начал поигрывать жёлтым камнем пёстрого браслета.

— Вы не запишите, как они выглядят? — разглядываю необычный браслет. Камни нанизаны на тонкую чёрную нитку, нитка заплетена в косичку или сплетена в цепочку.

— Чуть позже.

— Не хочу показаться грубым, но у вас столько дел…

— Не жалуюсь на память, — и снова никакого укора, только заинтересованное внимание.

Долго рассыпать вежливые слова опасно, поэтому перехожу к делу. Сплетая новое заклинание, описываю внешность Алины и девочки. Король, поигрывая камушком, повторил вслух описание. Слово в слово, даже подражая моему голосу.

— Безымянных трудно искать, — напомнил он, отпуская жёлтый камушек. Наощупь выбрал маленький шершавый шарик, начал поигрывать им.

Его увлечённость браслетом показалось мне подозрительной. Браслет подходил под цвет ниток, которыми была расшита парадная одежда короля, но было в нём нечто непонятное.

— Девушку зовут Алиной, а девочку Цветаной.

— Так и передам. Вы свободны.

Оставалось два слова до того, чтобы заклинание начало действовать. Обездвиженных мужчин за дверьми будто бы не обнаружили. На стоящих перед троном воинов Вячеслав внимания не обращал.

— Эти имена вам ничего не напоминают?

— Привычные, милые имена.

Не меняя тона, угрожаю:

— Вам лучше сказать мне, где они.

Нитка, держащая коричневый шершавый камешек, обрывается. Мальчик подхватывает камушек и сжимает между большим и указательным пальцем.

— Почему вы уверены, будто мне известно, где ваши родственницы? — тон короля неизменен.

— Получил нужные сведения.

— Начали бы с них, а не с ненужного многословья.

— Вы можете не понимать меня, однако…

— Напротив, я вас понял. Только магия вам не поможет.

— Конечно, магия не поможет! К несчастью, ваш подданный не маг.

— Вы вовсе не мой подданный. Всего лишь одеты по-местному, но не более того.

— Вы ошибаетесь, у меня сердце…

— Я не ошибаюсь, чужеземец, — на губах юного короля мелькнула усмешка. — Прекратите ходить вокруг да около и скажите о вашей истинной цели. То, что мои воины обездвижены и вы до сих пор не объяснили вашу цель, мне не нравится.

— Раз вы настаиваете…

— Не настаиваю. Скоро сюда сбегутся люди и ваша магия вас не спасёт.

— Вы угрожаете?

— Ставлю в известность. Не знаю, с каким оружием они прибегут.

— Вам не страшно?

Притворная вежливость на лице мальчика сменилась серьёзностью.

— Представьте себе, не боюсь.

— А если перед вами окажется боевой маг?

— Перед ним окажется алхимик, — теперь усмешка появилась, но не исчезла. — Мне, как и темноволосому магу есть что защищать.

Сегодня иллюзия делала мои волосы пепельно-белыми. Выходит, Вячеславу известно, кто скрывается под иллюзией. Возможно, у него та самая вещь, которая была у его отца, когда тот навестил Светополье. Безразличие мальчишки к опасности меня раздражает. К тому же время течёт, кто-то вот-вот пройдёт по коридору, заметит окаменевших стражников, и появятся другие люди.

— Что вы сделали с Алиной? Отвечайте или…

Мальчик вскочил и бросил мне под ноги камешек, он беззвучно рассыпался и я отлетел в угол зала. Воины упали по сторонам трона.

Мальчишка продолжает играть с браслетом. Теперь не сомневаюсь, каждый камушек имеет какие-то особые свойства, о которых он ни на мгновение не забывает. Встаю, пока он не успел кинуть в меня ещё что-нибудь. Сверлим друг друга взглядами.

— Отдайте мне Алину!

— Не отдам!

— Вы пожалеете!

— Угрозы не помогут. Здесь я король и она под моим покровительством.

— Я ищу Алину, чтобы защищать.

— Вы — друг ей?

— Да, я её друг.

— А почему вы спрашиваете о девочке?

— Последнее время они были вместе.

— А какое вы имеете к ней отношение?

— Никакого. Алина с девочкой, по-видимому, дружат.

— Назовите ваше настоящее имя.

— Моё имя вам ничего не скажет.

— Наш разговор продолжится или закончится, — он оборвал несколько камней с браслета.

— Так все и бросите?

— Вы угадали.

— И что со мной будет?

— Понятия не имею.

— А по-моему, вы знаете свойства каждого камня.

— Некоторые их соединения не проверены. Некоторые опасны.

— Себя бы пожалели. Любое оружие обоюдоостро — может задеть и вас.

— Исключено.

— На вашем месте не был бы так уверен.

— Не вы тут алхимик, а я, — предостерегающий взгляд.

Обманывает?.. С алхимиками мне бороться не приходилось. Сказать ему моё имя или нет? Он назвался другом Алины и девочки. Могла ли девушка рассказать ему что-то обо мне? И как она обо мне рассказала? Вряд ли хорошо: я причинил ей немало страданий. Не вызовет ли моё имя ещё худший поворот, чем его сокрытие? С другой стороны, сейчас я очень близко к моей любимой. Кто знает, выпадет ли такая удача мне в ближайшее время или вовсе не выпадет?

— Ждёте, когда вас окружат? — поинтересовался король.

— Я - Кан, — склоняю голову.

— Тогда давайте поговорим без алхимии и магии, — мальчик ссыпал камни в карман, показывая свои мирные намерения. Вот только у него на браслете осталось ещё достаточно камней, которые крепились на непрочных нитках.

— Поговорим? — я обезоружен.

— Вы оказались тем единственным магом, с которым я хочу поговорить.

Она умолчала о боевом маге? И о маге, выручавшем её в трудные для неё часы?

Неподвижных воинов за дверью уже заметили: в коридоре кто-то к ним крался. Ненадолго отвлёкся от юного короля и создал заклинание.

— Договорились, — жду, когда распахнётся дверь, и воины ворвутся в тронный зал. Полагаю, мы сможем поговорить с Вячеславом после маленькой драки.

— Вы пришли защищать её… а как относитесь к её мечте? — ему и это было известно.

Остановившись у двери, воины врываться в зал не спешили. Начали подслушивать.

— Красивая мечта.

— Вы будете мешать её исполнить?

— Наоборот, буду ей помогать.

— Мы на одной стороне? — изучающий взор.

— Если и вам хочется помочь ей в исполнении мечты, то да, на одной.

— Она обрадуется, услышав об этом.

Оказывается, Алина успела подружиться с принцем и привлечь его на свою сторону. Удивительная девушка! Хм, а есть ли какая-то связь между их дружбой и сменой короля?

— Пока её нет во дворце. Но мы можем встретить её перед дворцом.

— Когда?

— Сегодня. Они должны вот-вот подойти.

Вся моя решительность исчезла в одно мгновение. Что я ей скажу? Как она себя поведёт, когда увидит меня?

— Мы идём или нет? — уточнил король.

Поспешно отвечаю:

— Идём, — отвечаю так тихо, чтобы услышал только он, — Не следует ли мне отправить заклинание на тех любопытных, что притаились в коридоре?

— Они мне надоели, — так же тихо проворчал юный король. — Но не трогайте их и снимите заклинания с других.

Выполняю волю короля. Мальчик останавливает кинувшихся на меня воинов и повелевает им покинуть зал. Когда дверь за ними захлопывается, прячет корзину и послания в комнате, дверь которой скрыта гобеленом. Жестом предлагает следовать за ним.

Я и вправду скоро её увижу или это всего лишь сон? Если сон, пусть он не оборвётся прежде чем мы встретимся. Хочу хотя бы во сне взглянуть на неё.

Воины у дверей провожают меня мстительными взглядами. Анфилада кажется бесконечной. Прежде чем выйти из дворца, я забираю своё оружие в обмен на бумагу с печатью. В нетерпеливом ожидании встречи слежу за происходящим вокруг, готовый к внезапному нападению. В парке мы остановились. Алину с девочкой увидел раньше, чем Определитель сообщил мне об их приближении. Обе были одеты как обычные горожанки и селянки: в белые платья с красной вышивкой вокруг ворота, рукавов, подола, причём на подоле и снизу рукавов друг на друге две одинаковых узорчатых полосы — отличительная черта одежды Черноречья. Они шли, держась за руки, как сёстры, и о чём-то оживлённо говорили.

Внезапно девушка остановилась и посмотрела прямо мне в глаза. Узнала и растерялась. Она не знала, что ей ждать от моего очередного появления. Я слишком много скрывал от неё.

Я снимаю верхнюю иллюзию. Девочка крепче сжимает руку Алины. Вячеслав наблюдает за нами, не двигаясь. Делаю шаг навстречу, останавливаюсь: ноги не слушаются. Где моя решительность? Ещё недавно был готов драться со всей дворцовой стражей. Да и сейчас готов, но вот подойти к ней…

Прошла вечность, прежде чем я приблизился к девушке с девочкой. Заглянул в синие глаза. И понял: мне придётся заговорить первым. От моего тона, от моих слов многое зависит.

Я низко поклонился и, выпрямившись, произнёс:

— Здравствуй, Алина.

— Здравствуй, Кан, — любимая отпустила руку своей спутницы, поклонилась в ответ.

— Я пришёл защитить тебя…

— Этого не требуется. У меня есть друг и… покровитель, — глазами показывает на короля.

— Я… — слова подбираю с трудом, жду упрёков, требований, слёз, обид, но она молчит. — Я пришёл помогать тебе.

Неожиданно Алина рванулась ко мне и обняла меня:

— Какое счастье: ты жив! Я так боялась за тебя!

В синих глазах плескалась радость. Неожиданно догадался, почему при первой встрече назвал ей своё имя. Её интересовал именно я, тот самый я, скрытый под ворохом иллюзий, чужих мне, полузабытый самим собой, задавленный ненавистью. Она напомнила мне о самом себе. Она дала мне тепло и свет новой жизни. А я причинял ей боль, страдал сам, не чувствуя ничего кроме моей боли. Лишь в разлуке я оценил, что несёт эта девушка.

— Прости меня… Я видел только свои мечты и свои желания. Пусть у нас будет наша общая мечта, твоя мечта.

— А она не кажется тебе странной? Другие просят украшения и наряды, дома и лошадей, земли и золото. Иногда просят какие-то мелочи. Иногда просят петь песни, сложенные в честь них и приносить цветы. Иногда просят всё вместе. А я хочу мира для родины и соседних стран.

— Для нашей мечты я сделаю всё, что смогу!

— Как это хорошо! Вместе мы обязательно добьёмся более доброго будущего для детей…

— Каких детей?

— Для всех… И для этих, — показывает глазами на девочку и мальчика. — И для своих…

— Ты хочешь, чтобы у нас были дети?

— Хочу… — и тут же спохватившись: — Но я этого не говорила.

— То есть, не хочешь… почему?

— Неприлично такое говорить… Ты мне даже не жених… и вообще не собираешься жениться.

— Собираюсь и только на тебе. А ты согласна быть моей невестой?

— Мне никто не нужен кроме тебя…

— Тогда будем готовить свадьбу?

— Нет. У меня есть пока неотложные дела, а ты не можешь ещё сказать, где мы будем жить. И мир не улучшился, а время уходит.

— Разве ты бездействуешь? Если уж меня полонила своей мечтой, есть, следовательно, и другие.

— Люди не слушают меня. Все их интересы вращаются вокруг сражений, грабежей соседей. И за этим видны мстительность и ненависть. И разговоры, и песни о том же…

— Нравоучения никто не любит. И мы не вправе их поучать. Надо предлагать истории, которые наводят на размышления.

— У тебя получаются интересные истории… Как это здорово: я не одна! И ты, и они со мной! — девушка выпустила меня из объятия, повернулась к детям, беседующим в стороне от нас.

— И они? Они здешние?

— Девочка, Цветана, из Новодалья…

— То есть, из разных стран, значит…

— Ничего не значит! Они подружились и хотят быть вместе… всегда… Им необходимо мирное будущее, они мечтают о нём!

— Это ты их наградила миролюбием?

— Оно в них жило, я только помогла им разглядеть его…

— Ты обладаешь удивительной способностью вдохновлять людей на такие дела, которые им в голову бы не пришли…

— Да ну, я обычный человек. И мечта простая. Но у многих замутнено сознание, им и кажутся мои мечты несбыточными. Пойдём, я представлю тебя им.

— Королю я уже представился… А девочку зовут Цветана.

— Это не просто девочка, это графиня…

— Кстати, где вы живёте?

— Пока во дворце. Может и для тебя Вячеслав найдёт место…

— Не надо, я снял комнату в городе.

— А деньги?

— Не беспокойся, пока есть. Понадобятся — заработаю. Я теперь врач-травник.

Мы направились к мальчику и девочке. Нужно было познакомиться с ними поближе.

Для совершенствования моих легенд кое-что сделал один из моих новых знакомых. Он появился внезапно и так же внезапно ушёл. Я не пытался его задержать: у каждого был свой путь. Кто из нас больше учился у другого, я бы затруднился ответить.

Однажды, завтракая в трактире, я вдруг ощутил чью-то руку в моём кармане. У меня не было ни малейшего желания лишиться накопленных денег, поэтому я выхватил кинжал и, обернувшись, приставил лезвие к горлу вора. Трактирщик, лакомившийся яблочным пирогом, прислонившись к стойке, ничего не сказал. То ли не заметил, то ли предпочёл не вмешиваться. Кроме нас троих в трактире никого не было.

Вор оказался парнишкой лет шестнадцати-семнадцати. Худым, бледным, бедно одетым, но чистым. В тёмных глазах не испуг, а усталость.

— Знаешь, я не намерен делиться с тобой моими монетами.

— Я бы тоже с тобой никогда не поделился, — огрызнулся он.

— Для пойманного вора ты слишком смел. Что бы мне с тобой сделать? Сдать стражникам или прирезать?

Трактирщик наполнил кружку морсом и стал пить его с таким видом, будто его происходящее не касается.

— Лучше прирежь, — посоветовал парнишка. — Я не хочу жить.

— Не рано ли ты разочаровался в жизни?

— Мне надоело зарабатывать деньги таким способом.

— Неужели ты ничему не обучен?

— Обучен, но моё мастерство никому не нужно.

— Что же ты умеешь?

— Петь, играть, слагать стихи, песни и разные истории.

— Ну и будь менестрелем, а не вором.

— Сейчас не нужны настоящие менестрели, — с горечью произнёс он. — Ну, что медлишь? Хочешь прирезать — прирежь. Что ты медлишь?

— Пожалел бы мать или кого-то из своих родных.

— У меня нет родных. И родителей нет. И тебе меня не жалко.

— Ты — глупец. И недостоин зваться менестрелем.

— Я менестрель, сын и внук менестрелей! — гордо произнёс воришка, потом чуть тише исправился: — Точнее, я был менестрелем. Я не хочу быть таким менестрелем, которых слушают сейчас. Не хочу описывать битвы, поединки, сражения, кровную месть! Ты медлишь, и я боюсь, что ты передумаешь. Я ненавижу тебя, всех, а больше самого себя за то, что отказался от своей мечты, своих надежд.

— А я от себя не отказался.

— Противно слушать твои слова о себе.

— Я собираю легенды родной страны. Добрые легенды. И рассказываю людям о них самих. Им интересно слушать.

— Рассказываешь о мире и доброте? Рассказываешь очерствевшим людям о справедливости? — воришка приподнял брови. — Врёшь! Тебя никто не станет слушать! Я сам рассказывал настоящие легенды, но меня гнали отовсюду и высмеивали!

Пока я говорил с ним, он незаметно достал старинный кинжал.

— Может, если я тебя отправлю за Грань, стражники отправят меня вслед?

Я выбил кинжал из его руки.

— Ты даже драться не умеешь.

— Менестрель не обязан учиться воинскому искусству.

— Менестрелю не пристало таким способом добывать себе хлеб!

Он долго пытался прожечь меня взглядом, потом попытался вывести меня из себя, но я его насмешки встретил спокойно.

Отпускать его в таком состоянии нельзя, чтобы чего-то с собой не сотворил.

Силой усадил на лавку и попросил у трактирщика порцию каши для парнишки.

— А кто будет за неё платить?

— Я заплачу.

Других вопросов мужчина не задал и быстро поставил поднос с новым завтраком перед воришкой.

— Мне не нужна твоя подачка, — возмутился тот.

— Поел бы лучше, ты голоден.

— И горд.

— Тогда заплати за еду легендой. Я с удовольствием послушаю.

Он колебался. Похоже, предложение ему понравилось, но возвращаться к прошлому не хотелось. Голод помог ему выбрать.

— Сначала поем. А то ещё отберёшь еду и потом никому не докажешь, что ты обещал меня угостить.

— Договорились.

Вернул кинжал в ножны и подождал, пока он поест. Когда кто-то из вошедших направился к валявшемуся на полу кинжалу паренька, забрал оружие у него перед самым носом.

Думал, менестрелем он окажется довольно посредственным, раз его не стали слушать, но после первых слов, им сказанных, понял, что ошибся. Передо мной был такой менестрель, каких здесь почти не осталось — перенявший лучшее у мастеров, сам наделённый даром.

Постепенно трактир заполнялся. И все с интересом прислушивались. Кто-то уже наелся, но уходить не желал.

— А он так же интересно рассказывает, как и Гришка, — похвалил кто-то парнишку, когда тот закончил свою историю.

— Эй, Гришка, тебе, небось обидно теперь, что такой соперник объявился, а?

— Я не для состязания легенды пересказываю.

— Отдай кинжал, — шёпотом попросил меня юный менестрель.

— Расскажешь ещё чего-нибудь — и отдам, но прежде… — освободив поднос, направился к слушателям. — А заплатите-ка за труды, люди добрые…

Парнишка глянул на меня с неудовольствием. Мол, наживаться на моём труде надумал, гад. И растерялся, когда я ссыпал все собранные медяки ему в карман. Надеюсь, он бросит воровство и займётся тем, чему учили его отец и дед.

— Кинжал не отдам, пока ещё что-нибудь не услышу, — пригрозил я.

— Чего ты добиваешься?

— Хочу послушать настоящего менестреля. Вполне приличное желание, не так ли?

— По-моему, прославленные менестрели не желают слушать других, которые их в чём-то превосходят.

— Мал ты ещё, а потому не притворяйся, будто всех насквозь видишь.

Оставлять кинжал мне ему было жалко, поэтому он пересказал ещё одну историю. Я снова прошёлся с подносом и вновь отдал собранные монеты ему. На три обеда ему денег хватит, потом, надеюсь, призадумается и бросит воровать.

— А давай-ка я расскажу третью историю, но в обмен на твою, — предложил парнишка.

— Монеты всегда не лишние, — понимающе усмехнулся я.

— Мне интересно, что за менестрель или сказитель захотел меня послушать.

Мы обменялись парой историй. Я не забыл дважды пройтись с подносом, и все брошенные в него монеты ссыпал ему в карман. Менестрель глянул на меня с недоумением, потом с уважением.

— Смотрю, ты не зря тут в таком почёте.

— Да какой почёт! Я непривередлив и не требую, чтобы мне платили серебром да золотом. Нынче мало у кого есть серебро.

— Прибедняешься, Гришка! — крикнул кто-то от дверей.

В этом трактире посетители ко мне уже привыкли и приходили для того, чтобы услышать мои «старые легенды». Я довольствовался тем, что мне давали, иногда вообще ничего не брал.

— А давай меняться: дюжина моих легенд на дюжину твоих! — предложил мне парнишка.

— Разбогатеть за наш счёт вздумал? — возмутился пожилой мужчина.

— А вы тоже послушайте! Я впервые за много лет встретил настоящего менестреля и сам хочу у него поучиться.

— Тогда и я от тебя не отстану, — возвращаю ему его оружие. — Пока не выполнишь уговор, отсюда не выпущу.

В этот день мы делились нашим опытом долго. Немногие решились покинуть трактир.

Разошлись, не сказав друг другу ни слова. Я надеялся, что сегодняшний день заставит парнишку призадуматься и не забывать о своём даре.

Мы встречались и обменивались историями и легендами ещё несколько раз.

— А ты прав, — сказал он как-то. — Прав, что не бросил любимое дело. Можно рассказывать так, чтобы тебя слушали.

— Настоящего менестреля всегда будут слушать.

— Почему-то ты себя никогда не называешь настоящим менестрелям.

— Так меня ещё не все желают слушать.

— В этом трактире тебя любят.

— А в других трактирах любят других менестрелей.

— Тебя это задевает?

— Нет. Я не для этого стал менестрелем.

— Я хочу вернуться за инструментом отца, — неожиданно открыл парнишка свои планы.

— Ты сможешь его вернуть?

— Если никто не нашёл мой тайник, то смогу. Если же там не окажется инструмента, то я скоплю денег и куплю себе новый.

— Не унывай: ты молод и успеешь добыть инструмент и славу.

— Постараюсь больше не предавать себя.

— Молодец.

— Спасибо тебе: ты толкнул меня на этот путь.

— Ты сам на него вернулся.

— Полагаю, и у тебя есть какая-то цель?

— Конечно.

— Желаю дойти. Ну, прощай, мне до вечера нужно многое сделать.

И он ушёл.

Больше мы не встречались, видимо, он ушёл далеко. Может, когда-нибудь встретимся. Может, нет. Главное — он продолжит любимое дело.

Некоторое время спустя в Связьгороде начали рассказывать другие легенды. Прежде почитаемые менестрели и сказители вдруг обнаружили, что горожанам надоело слушать о мести и о разных жестокостях. Им пришлось вспоминать старинные легенды и песни. Некоторым это пошло на пользу.

— Как тебе удаётся? — удивлялась Алина.

— Я люблю тебя… — любовь вдохновляла и одаряла силами. Другим трудно было меня превзойти.

— Надо же, сколько можно достичь, всего лишь рассказывая легенды! — изумлялся юный король.

— Настоящий сказитель не только рассказывает. Он чему-то учит, что-то доказывает, пряча свои мысли между строк, — разъяснял я.

— «Сказка ложь да в ней намёк»? — припомнил он известную присказку.

— Легенды — не сказки, они опираются на реальность прошлого, а их мудрость опирается на опыт живших до нас людей.

— Где же эта мудрость находится?

— У всех на виду.

— Если б она была всем видна, люди жили бы по-другому, — возразил мальчик.

— Мудрость ни за кем по пятам не бегает. Она ненавязчива. Её недостаточно видеть, её нужно понимать и следовать ей в собственных делах.

Не скажу, будто после моих легенд горожане подобрели, но некоторые мысли о справедливости стали их посещать. Теперь можно было разговаривать с ними и о мире. Впрочем, Алина, Цветана и Вячеслав не ждали, сложа руки, а придумывали, как бы приблизить нашу общую мечту.

Однажды юный король решил отметить старинный праздник. Через сорок лет после начала вражды между Черноречьем, Новодальем и Светопольем чернореченцам стало не до праздника и о нём позабыли.

На рассвете наряженные люди собрались на главной площади с предвкушением чего-то чудесного. Никто не ругался, не сплетничал. Никто не пил ни пива, ни вина. Все пришли, вымыв руки, и с удовольствием черпали холодную воду из фонтана. С давних пор люди верили, будто вода, выпитая во время этого праздника способна исцелить любую болезнь. Чтобы вода приобрела целебную силу, нужно было пожелать здоровья всем родным, друзьям, знакомым и даже врагам, опуская в неё руки. Чем искреннее пожелание, тем целебней вода. Чем больше людей опустят в воду руки с недобрыми мыслями, тем меньше от воды будет пользы. Люди ждали в очереди у фонтана, хмурились, стараясь не забыть никого из обидчиков и врагов. Юный король был первым, кто попробовал исцеляющей воды. Он деловито закатал рукава, опустил руки в воду и долго не вынимал их, мысленно припоминая всех. Затем вслух пожелал здоровья новодальцам и светопольцам. С улыбкой наполнил кружку в фонтанирующих струях, выпил и сказал людям, стоящим у фонтана:

— Сегодня нужно желать здоровья всем.

Не все последовали примеру короля. Более других старались дети, уже понимавшие смысл произносимых слов. Свободные от родительских упрёков — тем тоже хотелось исцелиться — они чаще взрослых желали здоровья соседним народам. Я на день снял верхнюю иллюзию, сам попробовал воды. Болезни не пропали — нечему было пропадать, но настроение поднялось. А кто-то, поговаривали, исцелился.

Музыканты забрались на возвышение, сели в последних рядах и заиграли весёлую мелодию. Все представители мужского пола от мальчишек до стариков отодвинулись к краям площади, на ближайшие улицы, все представители женского пола от девчонок до старух выступили на середину, начали водить хороводы. Девочки держали левой рукой руку пожилой женщины, а правой рукой руку девушки. Девушки правой рукой держали молодых женщин. Молодые женщины правой рукой держали женщин постарше, в волосах которых пока не появились седые пряди. Те, в свою очередь, правой рукой держали седовласых или начавших седеть женщин. Самые старшие женщины правой рукой держали за руку девочек. Все горожанки старались не нарушать такой порядок. Каждая девочка изображала лето, каждая девушка изображала осень, женщины помладше изображали зиму, а постарше — весну. Хоровод водили по ходу солнца. Хоровод сравнивался с течением жизни, со сменой времён года. Чем радостнее, довольнее было «время года», тем здоровее и счастливее должны были стать люди той земли, где они водили свои хороводы. В праздничный день к девочкам должны были обращаться любезней, так как они в этот день будто бы становились взрослее. Старухи как будто становились молодыми, никто не имел права их оскорблять и говорить, будто они некрасивые. Вообще мужской половине следовало быть вежливее и ласковее с женской половиной, уже этого хватало, чтобы женская половина заулыбалась и почувствовала себя счастливее.

За хороводами последовали состязания для мальчишек, подростков, парней, мужчин средних лет и стариков. В танцах и состязаниях им полагалось принести как можно больше удачи для своих домов, семей и родных. Состязались в изготовлении разных мелких домашних вещей, которые потом дарили кому-то из горожанок, знакомых и родственниц. Я не удержался и вырезал в подарок Алине гребешок с узором из цветов и листьев одуванчиков. Не слишком умело, но зато своими руками. Появилось желание научиться резьбе по дереву и подарить любимой что-нибудь более достойное. Гребешок, найденный мною в деревне, продолжал храниться в моей сумке. Оставаясь один, доставал его и разглядывал. Понимаю, как странно себя веду, но удержаться не могу.

Замечал среди простых горожан и знатных господ. Сегодня никто не хвалился своими титулами и золотом. Горожане либо увлечённо участвовали в состязаниях, либо наблюдали за состязающимися людьми, либо отсиживались по домам.

Кажется, вечером никто не возмущался, будто праздник получился скучным. А Алина приняла мою поделку так, будто я ей подарил золотую вазу, украшенную драгоценными камнями. Немного смешно, но приятно.

С Вячеславом и Цветаной довольно быстро перешёл на «ты».

Юный король с головой погружён был в королевские заботы: издавал указы, выслушивал советников, совершенствовал законы. Заметных изменений в стране не произошло, но некоторым стало легче жить и у многих благодаря его стараниям появились новые мирные развлечения. Знать устраивала балы в своих дворцах и домах, так как Вячеслав предпочитал отдавать золото и серебро пострадавшим от битв деревням и беднякам, которым монеты были необходимы. С умом раздавал он и поручения. Исполнительные порученцы получали новые, более высокие места. Казней не было, походов и набегов на соседние страны не готовили и не планировали. Кого-то отпустили, чтоб заботились о семьях и родственниках, а кого-то отправили под присмотром воинов высаживать деревья, отстраивать приграничную крепость, пообещав отпустить самых старательных. Вячеслав из всего старался извлечь пользу.

С Алиной мы встречались ежедневно, разговорам нашим не было конца, планам на будущее — числа. Радовались каждому дню. Она просила меня некоторое время не сообщать её брату о том, что я её нашёл. Мы договорились когда-нибудь навестить его вдвоём. Я скажу ему, что теперь сам забочусь о ней. Не знаю, порадует ли Романа новый родственник, но я не против родства с ним.

О том маге, который когда-то помогал девушке, не спрашиваю. Может, случилось что-то такое, о чём ей не хочется вспоминать. Мне же она дорога такая, как есть.

Меня разбудил стук в дверь, когда только-только начало светать. Кто мог очутиться в трактире в такую рань?

Открыв дверь, увидел бледную Алину, обнимавшую заплаканную Цветану. Обе в простых платьях, в каких гуляли по городу или ходили за целебной травой для девочки. До сих пор они ни разу не заходили ко мне.

— Какая-то беда? — по их лицам понял: случилось нечто из ряда вон выходящее.

— Вернулся Мстислав.

Долго же его носило по захолустьям!

— Мы вернулись во дворец и не успели далеко отойти от главной двери, когда он ворвался внутрь, — дрожащим голосом сказала девушка. — Он пообещал казнить многих своих подданных, сравнять с землёй дома министров, не удержавших его сыновей от ссоры, а двум сыновьям оторвать уши за ссору, а ещё… — голос её сорвался. — Отправить за Грань, если кто-то из них новым указом нарушил важные для него планы!

Как и предполагал, моя выходка довела Мстислава до белого каления.

— Мы предупредили друга, чтобы убегал, а он через подземный ход вывел нас в город и вернулся за принесённым ему недавно свитком. Пожалуйста, найди его, спаси, если ещё не поздно!

— Заприте двери и ждите меня здесь, — натягиваю рубашку, надеваю сандалии, подпоясываюсь ножнами с мечом.

— Пожалуйста, спаси его! — взмолилась Цветана.

— Я постараюсь, милая.

Быстро накрыл их магическими щитами, изменил свой щит, прочёл заклинание перемещения. Оно подействовало не сразу: с трудом сумел сосредоточиться на цепочке слов, складываемых в воображении.

Когда бежал по королевскому саду, в небе занялась заря. Траву и дорожки покрывала роса. Было холодно, в спину бил сильный ветер. На небе слипались, разрастались и темнели облака, затягивая небо. Отчаянно скрипели ветки старых деревьев. В воздухе зависло напряжение. Надеюсь, мальчик жив. Будет грустно, если он уже перешагнул Грань.

Ближе к дворцу земля была разворочена, ветер нёс запах дыма: кто-то использовал алхимию. Где-то ругались, кричали, умоляли. У главной двери дворца никого не оказалось. Створки двери были распахнуты, на ступенях валялся чей-то сломанный кинжал, подсыхали пятна крови: кто-то с кем-то дрался.

Кинулся туда, где столпились люди. Протолкался в середину. Там Мстислав держал левой рукой за плечо усталого среднего сына в изорванной одежде, а в правой сжимал кинжал.

— Что ты натворил в моё отсутствие, щенок?

— Неужели тебе ещё не поднесли новые свитки?

— Отвечай, когда я тебя спрашиваю! С твоим братом я позже разберусь.

Пока Мстислав допрашивает среднего сына, готовлю заклинание, чтобы спасти мальчика. Главное, совладать с волнением, не дать исчезнуть из цепочки ни слову, ни букве. Так трудно удерживать каждую букву, когда сердце отчаянно бьётся, когда самому либо кому-то из друзей угрожает опасность. Помни о желании, Кан, помни о строении заклинания.

«Пусть переместится огонь, скользнёт в мою ладонь, пусть жжет, меня не трогая. Пусть он летит к врагу, пусть попадает прямо в цель. Есть заклинания закон, его я открываю, и, следуя ему, словами…»

Мальчик вдруг стал хватать ртом воздух. С его покрасневшего лица заструился пот.

— Что с ним, алхимики?

Толпа пропустила к королю худощавого невзрачного мужчину. Тот внимательно оглядел задыхающегося принца, землю, на которой тот стоял, потом осторожно поднял с земли золотое кольцо, покрытое глубокими трещинами, сдул с него пепел. Похоже, кольцо когда-то украшал большой шестиугольный камень. Теперь на месте камня было углубление, покрытое копотью.

— Это вы что-то сделали с ним. Вы швырнули в него своё кольцо, когда он выскользнул из-за угла. Тогда камни на его браслете вспыхнули и взорвались, — холодно сказал худощавый мужчина.

Король оттолкнул от себя сына. Тот мешком упал на стоптанную траву. С неба упали первые капли. Быстро темнело.

— Какой из камней вспыхнул первым?

— Я не заметил.

Хлынул ливень. Мальчик облизнул попавшие ему на губы капли. Его лицо начало бледнеть, а дыхание — замедляться. Похоже, он отравился каким-то веществом. Увы, у меня не было никаких серьёзных познаний в алхимии, и я был бессилен ему помочь.

Принц начал бредить. Глотая капли дождя, он шептал о каком-то огне, непонятном законе, чьей-то силе. Вспоминал каких-то людей, будто бы видел свет и звёзды в пустоте. Иногда замолкал, теряя сознание.

— Не могу вспомнить ни о чём подобном! — Мстислав нахмурился. — Эй, кто-нибудь слышал о таком?

Никто из алхимиков не ответил. Невзрачный мужчина приблизился к мальчику, присел около него. Дыхание того ненадолго оборвалось.

— Полагаю, больше часа он не протянет.

Земля под ногами превратилась в грязь. Ливень лил, не переставая. Кто-то уже дрожал от холода.

— Глупый мальчишка! — с досадой выдохнул король. — Таскал с собой какую-то дрянь!

Отвлёкшись от того, что приказывал Мстислав, заканчиваю заклинание. Заберу мальчика с собой и попробую напоить очищающими отварами. Если отвары окажутся бесполезны, пусть принц последние мгновения проведёт рядом со своими друзьями.

Определитель не сообщил о появлении моего заклинания, словно я никакого заклинания не создавал. Создал десять заклинаний, но и они исчезли.

Воздух будто сгустился. Вынутые склянки лопались, алхимические жидкости испарялись, когда на них падали струи воды. Кристаллы и камни шипели, трескались, воняли, как подожженные перья.

— Уходим! — закричал король, сам чуть задержался, бросив отчаянный взгляд на сына.

Люди покидали все склянки и коробки, которые у них были, и побежали ко дворцу. Приблизиться к мальчику не удалось: меня от него отрезала пелена зелёного и красного света, мерцающая пыль и языки пламени. Вдобавок какая-то пакость взорвалась, отбросив меня шагов на двадцать. Не обращая внимания на боль, поднялся, и, меся грязь, стал обходить опасное место, чтобы приблизиться к принцу с другой стороны. Что сам могу оказаться за Гранью, не подумал. В голове билась одна мысль: «Надо вытащить мальчишку, пока не поздно!». А в ушах два голоса повторяли: «Спаси его! Спаси его!»

Меня сбил усилившийся ветер. Он срывал ветки, гнул стволы, сгонял тучи. Казалось, все порывы ветра возникали именно здесь, на клочке сада рядом с дворцом, почти все метались вокруг мальчишки, брошенного в грязи на растерзание непогоде.

Очередное заклинание, которым собирался укрыть Вячеслава от дождя, грязи и оборванных веток появилось и исчезло за три удара сердца.

С трудом удерживая в моём воображении новое заклинание, я пополз к мальчишке. Начался поединок между взбесившимся ветром и мной. Небольшое расстояние приходилось одолевать с трудом. Закусив губу, полз, полз. Иногда падал лицом в грязь, поднимался на локтях, стирал грязь с лица, и двигался вперёд.

Добравшись до Вячеслава, не понял, дышит ли он. Положил ладонь ему на грудь. Почувствовал, как тихо бьётся под кожей сердце принца. Ветер перестал меня толкать, метался вокруг, образовывая небольшой овал. На разыгравшийся ураган он нисколько не походил, так же, как и не походил на бурю. Им кем-то управлял, ветер не мог так странно дуть, но Определитель не замечал магии в воздухе. Как же так?

В отчаянии закричал кому-то, что не позволю трогать своего друга. Кого-то обозвал, кому-то хамил. Сплёвывал попадающие в рот струи, смешивающиеся со стекающей грязью, и вновь кричал. Не задумывался, дойдут ли мои крики до того, из-за кого в природе всё резко изменилось.

Обессилел от волнений и крика. Неожиданно пропали звуки, пропал мой крик. Бушевал ветер, и одновременно с этим что-то вокруг остановилось, замерло. Моё тело рассыпалось, я перестал ощущать его, куда-то падал, а потом… слился с окружающим меня миром. Видел мальчишку, видел прячущихся в глубине дворца людей, видел где-то внизу самого себя. Знал каждого, кто находился внизу. В теле принца пылал какой-то синий огонь. Вода собиралась в небе и светящейся синью падала вниз, накрывая весь сад, стекая с крыш дворца и домов. Но я стремился потушить огонь в теле мальчика. Меня обжигала какая-то гадость, рассыпанная и разлитая на земле. Я хотел спасти мальчишку, направлял своё желание, и оно колонной света устремлялось к нему. Скользнул к колонне, упал вместе с ней вниз. Почувствовал жизнь в усталом теле, борьбу между светом и чёрной отравой, впитавшейся в кожу. Я был всем, был везде. И всё-таки участь принца больше всего заботила меня. Где-то пыталась докричаться до меня девушка…

Ощущения стали притупляться и исчезать. Не могу долго их испытывать, они не мои, чужие. Важен тот молодой эльф, который упал около мальчишки. Ему опасно быть со мной, он не слышит моего ответа. Ох, там же моё тело! Тот эльф — это я. А женский голос звучит всё отчётливее…

— Я пытаюсь спасти мальчика. Ты мне мешаешь, Кан!

— Это из-за тебя мои заклинания не действуют?

— Пожалуйста, оставь Вячеслава и иди к Алине. Вам не удастся спасти вашего друга.

— А тебе это удастся?

— Я пытаюсь.

— Откуда ты знаешь моё имя и её имя?

— Я не могу отвлекаться, Кан. Перескажи Алине наш разговор, и она всё объяснит.

Очнулся, лёжа около принца. Ливень не прекращался. Мальчишка дышал, но был без сознания. Мои заклинания кто-то стирал. Наверное, невеста могла бы объяснить, что здесь случилось и кто та незнакомка. В любом случае, только у девушки можно что-нибудь узнать. Горько оставлять Вячеслава в таком положении, но спорить с магичкой опасно.

Поднявшись, побрёл по скользкой земле к стене, окружавшей дворец и сад. Грязь противно хлюпала под ногами.

Не сразу нашёл ворота. Отмахнулся от приставших с расспросами воинов. Выбравшись на мощёную улицу, побежал к трактиру, в котором меня ждали Алина и Цветана. Не смотрел под ноги: всё равно уже выпачкался от ступней до затылка. Не обращал внимания на холодные ножны, хлопавшие меня по бедру, на ножны кинжала, сообщавшие, сколько простых людей рядом со мной.

— Ты откуда взялся? — возмутился крепкий парень, следивший за порядком в трактире. Похоже, от моей верхней иллюзии ничего не осталось.

Прикидываясь, будто никого не заметил, кинулся к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Ой, это же эльф! Грязный-то какой! — изумились у стойки.

И нижняя иллюзия пропала? Как же так? Её не разрушали ни вода, ни холод, ни жара.

Добежав до нужной двери, стукнул по ней кулаком:

— Алина, открой!

Невеста открыла дверь. Я велел ей отойти. Она отступила вглубь комнаты. Закрыв дверь, оперся об неё спиной. Краем глаза заметил сидящую на лавке девочку.

— Что случилось, Кан? Почему ты вернулся без иллюзии? — едва слышно спросила любимая.

Шепотом отвечаю:

— У дворца творится что-то невообразимое.

— Наш друг жив?

Оторвавшись от двери, отхожу к столу и опускаюсь на лавку с другой стороны. Подробно и тихо рассказываю обо всём. Девочка заплакала. Любимая присела около неё, крепко обняла.

— Ты знакома с той магичкой?

Кивок. А я и не задумывался, что ей может помогать магичка, а не маг. Тогда кем был тот мужчина, пришедший с девушкой и девочкой из Новодалья?

Не выдержав, задал Алине этот вопрос.

— Ему поручили охранять Цветану.

— И где он теперь?

— Сбежал, когда появилась опасность.

— Почему твоя знакомая не всегда тебе помогает?

— Потому что не всегда может помочь.

— Она переносила тебя на ветре, перемещала из разных мест, но не из тюрьмы. Как-то подозрительно.

— Кан, это Мириона, она может не всё, — прервала меня девушка.

— Не поверю!

— Как я и предполагала, — Алина опустила голову.

— Но это невозможно! Мириона не умеет чувствовать, говорить, думать…

— Как мы — не может.

— Нелепо утверждать…

— Нелепо отрицать и утверждать, когда тебе почти ничего не известно о своём мире. У мира свои законы, они отличаются от выдуманных нами.

— Тебе хоть что-нибудь известно о ней?

— Какие-то крохи, — девушка подняла лицо, синие глаза сверкнули решимостью. — Но сейчас я не могу о ней думать. Мне… мне так плохо, Кан!

Сажусь рядом с ними и обнимаю их обеих.

— Считаешь, ей можно верить?

— Раз она так сказала, то… мы можем только надеяться.

— Тогда предлагаю отправиться в Новодалье. Когда узнаём о том, что наш друг очнулся, вернёмся.

Умалчиваю о возможности иного исхода. Мне самому хочется, чтобы Вячеслава спасла та незнакомка. Всё равно, Мириона она или магичка.

— Поскольку Цветана уже поправилась, я могу попросить кое-что у Вадимира.

Любимая уже рассказывала о договоре с королём Новодалья. Можно использовать эту возможность.

— Я поправилась? — удивилась девочка.

— Уверена, ты теперь здоровенькая…

— И… ты собираешься вернуть меня домой?

— Да, когда-то мне это пришлось бы сделать.

— Не возвращайте меня туда, я не смогу жить без тебя и без Вячеслава!!! — Цветана подняла умоляющие глаза на подругу.

— Помнишь, ты когда-то сказала: «Для нас эта мечта — выход»? Не исполнись наша общая мечта, даже поправься наш друг, вы вряд ли сможете быть вместе. Давай предпримем ещё одну попытку, милая. Не удастся, — мы заберём тебя.

— Я там тоже попробую что-нибудь сделать! Для него. Ох, почему он не пошёл с нами?

— Вероятно, тот свиток мог принести много бед.

— Понимаю, но мне так больно…

— Ради нашей дружбы и нашей мечты мы должны предпринять эту попытку.

Мы встали одновременно.

— Отправимся туда прямо сейчас, — решительно сказала Цветана. — Кан, читай своё заклинание.

— Невежливо появляться перед королём в таком виде. Мы должны вымыться и вычистить одежду. А тебе, Цветана, мы купим дорогое платье, иначе твой родственник не поверит, что о тебе заботились. Следует обдумать все мелочи, прежде чем идти к нему. Пока не подготовимся, и думать не смейте о том, чтобы к нему пойти. Я вас не отпущу. Во дворце остались вещи, за которыми нужно вернуться?

— Какие вещи, когда такое случилось? — вздохнула девочка.

— Вдруг у вас там осталось что-то важное?

— Важное — это наша дружба и наша мечта. А вещей никаких не было. По крайней мере тех, ради которых стоит возвращаться.

Быстро совершив все нужные приготовления, сверился с картой, рассчитал расстояние и создал портал. Портал перенёс нас в Новодалье, в лес над неторопливой рекой. Дал невесте и девочке мыльный отвар, сам отошёл подальше, предупредив, чтобы меня позвали в случае опасности. Уселся прямо на землю. Земля оказалась сухая — в предшествующие дни здесь не шёл дождь. Когда они крикнули, что я могу вернуться, побежал к ним. Не глядя в их сторону — они смущались, будучи в мокрых, липнущих к телу платьях — высушил их одежду заклинанием. Теперь они отправились в лес, а я остался на берегу приводить в порядок себя и свою одежду. Вымывшись, выстирав и высушив одежду, оделся и позвал их. Пока они шли к берегу, успел причесаться. Гребень вернул хозяйке. Она удивилась, что он обнаружился у меня, но расспрашивать не стала.

Мы придумали два плана. Отправились во второй по величине город Новодалья и купили девочке дорогое платье. Причесали её, как знатную даму. Поели в трактире. Вышли из города. Через новый портал переместились почти к самым стенам столицы. Добрались до ворот, заплатили стражникам и направились во дворец. Увидев румяную и здоровую графиню, стражники нас пропустили. Стоило нам отойти на несколько шагов, удивлённо зашептались. Мы прошли к тронному залу. Дверь перед нами открылась как по волшебству. Девочка вошла первой.

Король в одиночестве расхаживал кругами около трона. Увидев свою родственницу и девушку, очень удивился:

— Станислав сказал, будто вас схватили по приказу короля Черноречья.

Выходит, тот, кто был обязан беречь графиню, бросив её в беде, нагло вернулся обратно!

— В Черноречье сменился король. О нас, разумеется, забыли. Нам помог этот милый человек, — Цветана указала рукой на меня.

— А как же твоя магия, магичка? — цепкий взор устремился на Алину.

— Ты магичка? — притворно изумился я, прежде чем любимая открыла рот.

— Что ж такого? Неужели не рад, что нас спас?

— Выручить дам — славное дело, — изящно кланяюсь. — Но узнать, что от тебя скрыли такое…

— Ах ты, лживый…

Король приказал нам замолчать. Как будто он не усомнился в искренности нашего гнева. Теперь нужно говорить девушке, а я с притворным любопытством послушаю и понаблюдаю за тем, что случится. Если план Алины провалится, будем выполнять мой.

Нас подробно расспросили, что нам известно о смене короля. Вадимиру об этом не сообщили. Мы чуть-чуть рассказали о случившемся в Черноречье. Проявлять излишнюю осведомлённость в делах Черноречья нам не следовало.

В выздоровление Цветаны король не поверил.

— Поживёте где-нибудь в столице, пока я не проверю, врёте вы или не врёте, а потом поговорим о награде.

— Но на что нам жить? — уныло уточнил я. Пока буду притворяться искателем приключений благородного происхождения из дальних стран, каким-то ветром занесённым в Черноречье, а уж потом добавлю обман о родной стране и соседних с нею, весьма могущественных и процветающих.

— А вот это не моя забота. Так уж и быть, приглашаю на сегодняшний ужин, но сесть на мою шею вам не позволю.

Вероятно, его казна истощилась в многолетней вражде и битвах.

Поблагодарив за щедрость и поклонившись (я всем своим видом намекал на знатное происхождение), мы вежливо попрощались с девочкой и отправились искать комнаты для ночлега.

— Как думаешь, он хотя бы выслушает меня? — спросила девушка, когда мы выбрались из дворца.

— Заставим выслушать.

Она нисколько не успокоилась.

Мы сняли две комнаты в чистом трактире, долго сидели в одной из них, записывая наши мысли на лист бумаги, не обсуждая их вслух. Возможно, кого-то послали следить за нами и подслушивать наши разговоры. Вадимир доверия не внушал. Должно быть, он до ужина будет расспрашивать Цветану.

Мы пришли пораньше, долго ждали в коридоре, пока нас позовут. Наконец появился король с дочерьми и уныло плетущейся сзади них Цветаной и приказал нам идти за графиней. Девушка неожиданно помрачнела, кинула на меня испуганный взор. Начала благодарить короля за приглашение и отказываться, ссылаясь на ухудшившееся здоровье. Что-то в её лице меня насторожило. Вадимир велел ей замолчать. Нам пришлось выполнить его требование, чтобы он потом исполнил своё обещание.

Меня и Алину посадили рядом, в самом дальнем конце стола. С высказываемым презрением я бы смирился, но поведение девушки меня беспокоило. Она неожиданно нащупала мою ладонь под столом и судорожно её сжала. Если бы я мог читать мысли любимой и передавать ей свои мысли, то постарался бы её успокоить.

«Уходи» — мелькнуло в моей голове. Мысль казалась какой-то чужой.

Девушка внезапно отпустила мою ладонь, прижала руки к вискам и встала.

— У меня очень сильно заболела голова. Не проводите ли вы меня?

— Раз уж пригласил, сидите, — рявкнул король. Оказалось, он внимательно следит за нами.

Алина неохотно вернулась на своё место. Внесли еду и напитки.

«Уходи, маг, пока не поздно, — что-то происходило с моей головой. Очередная мысль появилась вопреки моей воле. — Я — Мириона. Если вы не уйдёте, произойдёт несчастье».

«Не верю тебе».

«Поверь хотя бы ради неё, ведь ты её любишь».

Король неожиданно выплюнул кусок жареной курицы прямо на стол.

— Опять какой-то гадости подсыпали… лекарь!!!

Из-за стола выскочил молодой черноволосый мужчина и подбежал к нему.

— Дай твои порошки!

Лекарь поспешно вытащил из кармана склянки. Король откупорил каждую, понюхал порошки и с выражением брезгливости бросил склянки на пол.

— Новые бы сделал, а не хранил эти прошлогодние травы, — и, вытащив из кармана свои склянки, откупорил одну из них и выпил жёлтую жидкость. — Уже поесть спокойно нельзя. Так, ты, девчонка, — он указал на Алину, — Отдай мне свою тарелку. Ты, смотрю, к еде ёще не притронулась.

Неясно, что случилось. Его хотели отравить, или хотят обвинить в отравлении нас?

Не спрашивая девушку, слуги забрали её тарелку и поднесли королю. Я начал готовить короткое заклинание.

— Вроде бы еда хорошая, — король глотнул из другой склянки какую-то густую зеленоватую жидкость. — Принесите ей что-нибудь другое.

Перед Алиной поставили другую тарелку: с супом. Она со страхом съела ложку супа. Резко вскочила с кресла.

— Душно… воздуха… воздуха…

— Эти мерзавцы и в ту тарелку добавили яд! — король со злостью стукнул кулаком по столу. На стол выплеснулся суп, опрокинулось рядом несколько кубков. Все начали выплёвывать еду, боясь отравиться. — Она получила вторую тарелку с ядом, предназначавшуюся мне. Лекарь, дай ей противоядие!

Мужчина побежал к девушке. Та качнулась. Я поднялся, оттолкнул своё кресло и подхватил Алину, прежде чем она начала падать.

— Мне не ясно, какой яд был в её тарелке, — вздохнул лекарь, оказавшись около нас. — Эти признаки… они мне не знакомы.

— Придумай противоядие.

— Если успею… — черноволосый мужчина напряжённо думал.

— Если не подберёшь…

Алина стала задыхаться. Утром я потерял друга, теперь вот-вот потеряю её. Нет, только не это! Лучше бы мне попалась тарелка с ядом!

Надо что-то придумать! Нельзя медлить. Но что же?.. Что же?..

Мне вдруг вспомнилось старое заклинание, смешанное с какими-то необъяснимыми действиями. По словам моего седьмого учителя, заклинание спасало от яда кого угодно, передавая яд магу, который был готов забрать его в обмен на свою жизнь. Это, как говорил старик, уже больше, чем магия, это уже вмешательство в законы мира. Маг, рвущий эти законы, разрывает самого себя, свою жизнь.

Состояние любимой быстро ухудшалось. Я стал сам себе противен. Пока выбираю, она уходит. А без неё мне моя долгая жизнь эльфа ни к чему.

И я решился. Складывал заклинание вслух. Отпивал воду из кубка. Вода нас как-то свяжет, позволит перетянуть яд из тела девушки в моё тело. Уже всё равно, есть ли в воде яд. Безразлично, как на меня смотрят собравшиеся люди.

— …Чтобы ты жила!

Договорив, коснулся губ девушки. Ощутил, как вытягиваю из неё в себя нечто горькое и ядовитое, как ей постепенно становится лучше, а мне хуже. Яд медленно поддавался моему желанию — мир неохотно позволял рвать свои законы, единые для всех. Прости меня, Мириона, возможно, я причиняю тебе боль, нарушая законы твоего существования. Пойми, сам я Грани не боюсь, боюсь, что туда уйдёт она! За вмешательство в твои законы я приму твоё наказание.

Мир ловил каждое моё слово, стремился понять меня. Необыкновенное ощущение единения со всем миром на мгновение ослепило меня, затем мне захотелось рывком вернуться в своё тело и в последний раз взглянуть на любимую. Я опять начал ощущать моё тело.

Сознание в это время вернулось к ней. Совсем чуть-чуть мы смотрели друг другу в глаза, затем что-то стало затягивать меня в пропасть. Яд вцепился в моё тело, полностью перейдя ко мне. Осталось удержать его внутри себя, не дать ему вырваться и не уронить Алину, чтобы не причинить ей боль.

Медленно опустил я её на каменный пол, присел около неё. В последние мгновения попробовал передать ей нежность и капельку любви. Наш единственный поцелуй. Жалею лишь о том, что оставляю её одну. Прости меня, Мириона. Зря я не послушал тебя, когда ты просила меня уйти.

Отпустил губы девушки, ласково провёл ладонью по её щеке. Силы закончились. Похоже, я упал на пол. Испуганное лицо любимой пропало, а вместе с ним и ощущение холода от ножен меча и кинжала, от пола. Подо мной раскрыла свои объятия чёрная пропасть, вокруг меня не было ничего кроме пустоты.

Я находился на Грани. Не стоял, не лежал. Такие привычные для обычной жизни ощущения исчезли, перестали существовать. Позади себя я видел свет и оставленный мною мир. Там было столько красок, столько чувств… Впереди были мрак и пустота.

Неожиданно пришло понимание. Цепочка слов последнего моего заклинания ярко и чётко появилась где-то около меня. Да, она была похожа на разговор. Дерзкий разговор гордеца, который требовал отдать ему то, что он хотел получить. Мир отдавал ему всё сам, с удовольствием и радостью, но гордец не желал брать что-либо от мира, с презрением отворачивался, чтобы потом резко обернуться и вырвать что-то самому. И гордец, и мир существовали только вместе, друг без друга их существование было бы невозможно. У каждого были свои возможности, свои чувства, свой путь. Оба пути должны были слиться в общий прекрасный путь, но гордецу что-то в общем пути не нравилось, он рушил всё, до чего мог дотянуться, одновременно разрушая самого себя. Миру было безразлично, кем является гордец: человеком, драконом или же эльфом. Пути всех троих начались с одного, были очень похожи. Некоторые отличия появились из-за разных ошибок. Из-за отличий кто-то из людей заявил, будто он эльф или дракон, но не человек. Их потомки звали себя не людьми, а драконами или эльфами. Люди память об этом событии потеряли и поверили, будто три народа разные. Упорствовали в своих заблуждениях все, и тем самым наказывали самих себя. Мир никого не наказывал, терпел. Иногда пытался докричаться хотя бы до одного из зазнавшихся гордецов. Миру не верили, мир не слышали. Так длилось долго, но иногда…

Алина услышала Мириону не первая и точно — не последняя. Девушка внезапно стала сильнее всех: драконов, эльфов и людей, идущих против своего родного мира и законов жизни, потому что с ней была Мириона, следовательно, на её стороне была вся жизнь. При всей значимости случившегося события, при всех своих возможностях моя любимая продолжала быть простой девушкой. Она не могла мгновенно переубедить народы Враждующих стран, разъяснить им, как каждый должен вести себя в этой жизни, на этой земле и осчастливить каждого. Но она искренне хочет этого! Я не могу более помогать ей, но прошу мир не оставлять Алину и впредь.

— Скажи честно, Кан, чего ты больше всего хочешь, — неожиданно спросила меня Мириона.

Похоже, у меня есть какой-то выбор.

— Больше всего хочу остаться с Алиной, чтобы помочь ей.

— Ты можешь вернуться.

— Разве тот яд слаб?

— У тебя есть силы. Борись с ним.

А что если попытаться выиграть этот бой?

Отвернувшись от пустоты, спрыгнул с Грани и упал в распахнутые объятия мира. О, это необыкновенное чувство полёта и ощущение единства с миром! Когда оно пройдёт и придёт боль, то сохраню память о нём, как о чём-то очень ценном…

Начавшаяся битва

История Алины

Я проснулась на рассвете, зевнула и потянулась так, что в голове зазвенело, а глаза увлажнились. Сон покинул меня, оставив мимолётное воспоминание о каких-то картинках, быстро теряющих важность и яркость. Тело болело от неудобной позы, в которой заснула: всё-таки простое твёрдое кресло предназначено не для того, чтобы в нём спать.

— Я ждал твоего пробуждения, — донеслось с кровати.

Оказалось, Кан уже очнулся!

Открыв глаза, вскочила с кресла и опустилась на пол у изголовья кровати.

— Как ты себя чувствуешь?

— Неважно. Было бы необычно, переполняй меня сейчас силы, — усмехнулся мой жених.

— Хочешь пить или есть?

— Да.

— Я принесу, — поднимаюсь.

— Возвращайся быстрее, — попросил Кан.

— Я хотела приготовить что-то особенное.

— Приготовь что-нибудь простое. Мне не хочется надолго расставаться с тобой.

Приготовила незамысловатый завтрак и принесла ему. Он быстро всё съел и спросил, где мы находимся.

— В столице Новодалья, Пряном граде. Прости, я взяла несколько монет из твоих сбережений и сняла две комнаты.

— Ты правильно поступила, — он коснулся моей ладони. — Мне отмеряно ещё какое-то время на то, чтобы быть с тобой. Боюсь, это окажется сном.

— Если это сон, пусть он снится нам двоим и никогда не закончится.

Вглядываемся в лица друг друга.

Кан вдруг задал мне вопрос, которого не ждала:

— Что тебя тревожит, Алина?

— Ничего. Я просто устала.

— По-моему, ты что-то скрываешь, не желая меня расстраивать.

— Ничего особенного не скрываю.

— Может, что-то не так с Романом и ты как-то об этом узнала?

— Нет. Давай поговорим о другом.

— Или… беда случилась с Вячеславом? Мы оставили мальчика, когда он находился у самой Грани.

— Кан, пожалуйста…

— Скажи честно, если кто-то сообщил тебе о нём. Где наш друг? Он уже за Гранью или вот-вот переступит её?

— Кан…

— Я выдержу правду, обещаю.

— Зачем тебе знать? Ты только-только пришёл в себя.

— Но ты страдаешь. Поделись со мной.

— Мальчик жив. Пока жив.

— И у него нет шанса оправиться от отравления теми веществами?

— Он смог оправиться. Пару дней чувствовал себя хорошо, — каждое слово отпускала с трудом.

— Несчастный случай? Месть брата за отобранный трон? — продолжал допытываться мужчина.

Слезы, которые пыталась удержать, непослушно сбежали по щекам.

— Болезнь.

— Наш друг простудился?

— Нет. Он вдруг заболел «проклятьем алхимиков». Я как-то рассказывала тебе о ней: лекарства от неё нет.

Он ненадолго задумался, потом твёрдо произнёс:

— Мы найдём лекарство, чего бы это нам не стоило.

— О, Кан! — опускаюсь рядом с сероглазым мужчиной и крепко его обнимаю.

— У нас некоторое преимущество перед лекарями Враждующих стран: мы можем перемещаться из одного места в другое и не испытываем ненависти, которая помешала бы нам всех расспрашивать. Чуть окрепну и решу, с какого места мы начнём. Исполнение мечты на некоторое время отложим. Впрочем, нет, мы прежде навестим Вадимира. Заставим исполнить обещание и расспросим об этой болезни.

— Хорошо.

— Алина, а ты пробовала выяснить у Мирионы что-либо о «проклятии алхимиков»? Ведь именно она тебя выручала, когда могла.

— Ты же не верил ей.

— Случилось кое-что, изменившее моё мнение о ней. Позже я расскажу тебе об этом.

— Мириона ответила кратко: «Не рой другому яму — сам в неё попадёшь».

— Вряд ли она шутит или издевается над кем-то. Мириона либо предупредила тебя, либо загадала своеобразную загадку, либо уклонилась от ответа, либо нашими же словами объяснила причину самой болезни. Придётся самим искать причину болезни и лекарство, — жених ощупал левый рукав. — Принеси оружие, пожалуйста. Не для драки, конечно… Я должен знать заранее о нежданных гостях и их заклинаниях.

Принесла ему кинжал в ножнах. Кан тут же привязал ножны к руке и закрыл рукавом.

— А известно, почему болезнь назвали именно так? Нет ли в названии намёка на причину болезни?

— Первые, кто заболел ею, были алхимики из Черноречья.

— Это сведение может быть подсказкой.

— Или пустяком, не требующим внимания.

Прошли две недели, прежде чем здоровье любимого полностью восстановилось. Омрачала эти дни лишь болезнь нашего друга, которому мы ничем помочь не могли. Мы как следует подготовились к следующему визиту к Вадимиру и составили план мест, с которых начнём добывать крупицы знаний о «проклятии алхимиков».

В день визита нас ненадолго задержал дождь. Пока он не закончился, мы успели ещё раз продумать предстоящие действия. Потом пришлось постоянно обходить многочисленные лужи. Зато воздух стал необыкновенно чистым. Каждый вдох доставлял удовольствие, очищал лёгкие и врачевал души от усталости и печали. Деревья, цветы и травы, умытые дождём, как будто оживали, пели от радости. Мокрые дома, наоборот, стали ещё темнее, мрачнее.

Мы без каких-либо происшествий добрались до тронного зала, долго ждали, пока его не покинут какие-то влиятельные особы, чей крик порой долетал до нас сквозь толстые створки дверей, покрытых резными оленями. Животные гордо держали свои головы, увенчанные ветвистыми рогами. Этих оленей неоднократно видела на разных вещах в доме вдовы, сдающей нам комнаты. Наши воины упоминали об оленях на знамёнах Новодалья. На знамёнах Черноречья всегда были волки. На стягах моей страны плыли лебеди. Несколько раз видела лебедей на озёрах и подолгу не могла оторвать от них взгляда.

— Ты сегодня сварила чудесную кашу, но она была бы намного лучше с олениной, — неожиданно шепнул мне Кан, обдав меня тёплым дыханием и запахом какой-то травы, которую сорвал с клумбы, едва мы вышли из дома.

— С чего бы ты вспомнил о каше? — тем более, не мною приготовленной и с мясом, которое ты никогда не ешь.

— Много внимания этим дверям! Я ревную!

До меня не сразу дошло: мужчина намекал, что девушки из Новодалья так оленей не рассматривают — они на них уже насмотрелись.

Пока мы вслух придумывали, какой у нас был завтрак, отвлекая косившихся на нас воинов, створки дверей распахнулись изнутри и в коридор выскочили шестеро мужчин. Лица их разглядеть не успела — они слишком быстро миновали нас, но вот скудность их одежд и блеск богатых украшений заметила. Что-то было не так со знатью Новодалья. Следом за ними вышел король, а за ним… Станислав. Увидев меня, почему-то не обрадовался.

— Я вам говорю: эта девица… — продолжал он какой-то разговор, известный лишь им двоим.

— Ещё слово — и вышвырну тебя отсюда, — оборвал его король.

— Мне терять нечего, — усмехнулся Станислав.

— Вот и не возмущайся. А вы, двое, уходите: я ещё не убедился в выздоровлении графини Цветаны.

— Вы давно успели в этом убедиться, — холодно произнёс Кан.

— Упрекаешь короля?

— Нет. И в мыслях не было.

— Значит, у тебя осталась какая-то крупица ума. Убирайся отсюда, маг, и прихвати эту магичку, которая меня околдовала в нашу первую встречу.

— Вы должны меня выслушать, — подала я голос.

— Ничего я не должен… Стража!!!

Никто не успел сделать и шага: все замерли в самых необычных позах, как в старинной детской игре.

— Вам придётся меня выслушать.

— Что ты сделал с моими воинами? Ты думаешь, тебе это сойдёт с рук? — вскипел от возмущения король. Но Кан не просил пощады. А до Вадимира не доходило, в каком положении он оказался.

Маг убрал с дороги застывшего Станислава и взял короля под руку:

— Мы тихо обсудим кое-что в зале, а потом разойдёмся.

— Ты не мог совершить глупость большую, чем эта! — возмущался влекомый в зал Вадимир. На него заклинание легло легко и незаметно, оставив ему лишь способность говорить и сверлить нас злым взглядом.

Я зашла в зал за Каном.

— Дверь можешь не закрывать. Никто не пройдёт через невидимую преграду.

— На мои крики сбегутся люди!

— А вас никто не услышит. Мы вынуждены предпринять меры, чтобы нашей беседе не мешали.

— Ты, маг…

— Не принуждайте меня затыкать вам рот.

— Вам в любом случае придётся туго, когда вас поймают! — чуть тише пригрозил мужчина.

— А вам следовало бы уяснить: мы можем за себя постоять.

Гневный взор столкнулся с серьёзным взором. Мгновение спустя король недовольно спросил:

— Ну, а от меня вам что надо?

Кан прислонил неподвижного мужчину к стене и совершенно спокойно объяснил, сколь необходимо для Новодалья примирение с двумя заклятыми врагами. Описал, как мало сил осталось у него и как много сил у некоторых стран на востоке.

— С чего бы мне примиряться с Ростиславом и Мстиславом? Я запросто договорюсь с теми странами, у которых хватит воинов, чтобы стереть моих врагов с лица земли.

— А заодно и вас, когда вы не сможете оплатить услуги чужеземцев. Им, к вашему счастью, совершенно наплевать на вашу участь. В одиночку вы с ними не справитесь, а втроём с самыми близкими соседями, возможно, их одолеете.

— Ну, а вам-то какая выгода?

— Выгода первыми предупредить вас, — жених подхватил меня под локоть и увлёк в зал ожидания. — Вот и всё. Вскоре ваши стражники смогут двигаться.

— Вам ведь не нужно со мной ссориться, — заявил Вадимир, возникая на пороге. Он обрёл способность двигаться намного раньше остальных.

— Разумеется, не нужно. Мы бы не стали прибегать к насилию, пожелай вы нас выслушать сразу.

Тут в зал влетел запыхающийся белобрысый паренёк, которого заклинание отчего-то обошло стороной.

— Что тебе? — недовольно спросил король.

— Я из Медного города, мой король, — паренёк огляделся, испуганно сглотнул, но прикинулся, будто ничего особенного не заметил.

— Что тебе велели передать?

— Заболели люди в ближайшей к городу деревне. Вы просили сообщать обо всех таких случаях, поэтому меня послали к вам.

— Сколько человек заболело?

— Семь, мой король.

Король заметно помрачнел.

— Ты свободен.

Гонец тут же исчез из страшного зала.

— Вам известно, как лечить «проклятье алхимиков»?

— Мы сами ищем лекарство, — опередил меня маг.

— Я бы согласился примириться с моими заклятыми врагами, поделись кто-то из них секретом лечения.

— Мы можем найти ключ к тому замку, за которым он прячется. Но согласитесь ли вы последовать нашему совету?

— Если вы принесёте именно тот ключ.

— Нам потребуются все знания о болезни, которые успели собрать в вашей стране.

— Кроме кратких выписок из летописи вам не на что надеяться.

— Кто-нибудь из ваших людей намеренно изучал болезнь?

— Проверьте.

— Неужели вам настолько всё равно…

— Будь мне всё равно, не давал бы обещаний бродягам!

— А сколько человек заболело в стране?

— Тринадцать за последнюю неделю.

— Но это же…

— Не думаю, что это много, — оборвал меня Вадимир. — Всего тринадцать. Но среди них двое тех, которые мне очень важны, поэтому я заинтересован в лекарстве. Ну, всё, уходите. Мои люди посмотрят летопись и выпишут всё, касающееся «проклятья алхимиков». Возможно, в следующий раз вы получите свиток с этими выписками.

На обратной дороге не могла успокоиться:

— Почему ему безразличны жизни остальных подданных? Почему ради тех двух идёт на соглашение с нами?

— От них ему какая-то польза.

— Насколько же он очерствел!

— Алина, не забывай, где он родился и среди кого жил.

— Он забеспокоится, когда болезнь выкосит половину его подданных… А вдруг это произойдёт в ближайшие годы? Раньше заболевали не больше трёх человек в год, теперь заболели четырнадцать и в разных странах… и лекарства нет!

— Мы должны найти лекарство… ради принца… Я всегда буду рядом.

— А вдруг ты уйдёшь?

— Тебя, моё сокровище, я не оставлю.

— Какое из меня сокровище для тебя, эльфа? Я простолюдинка, не красавица, не имею ни дома, ни земли, ни золота. Не магичка, достойная тебя… Не воин, способный хоть сколько-нибудь тебя защитить в опасности. Мои умения смешны и убоги по сравнению с умениями эльфиек.

— А ты когда-нибудь видела своё отражение? — Кан лукаво прищурился.

— Конечно, видела! И не раз!

— И каково оно, отражение?

— Обычное отражение!

— Значит, ты не самоуверенна, — он засмеялся, потом серьёзно добавил: — Для меня ценно лишь то, что посчитало таким моё сердце. Интересуй меня что-то другое, давно бы имел всё это. Я добиваюсь целей, которые сам перед собой поставил. Не следую несправедливым законам. Не подчиняюсь ни одному королю. Я свободен и не собираюсь отступать от этих правил.

— Но ты подчинился мечте и служишь ей…

— Это твоя мечта. И для меня это главное. Не собираюсь притворяться перед тобой благородным героем, который искренне волнуется за народы и готов отдать жизнь, лишь бы им хорошо жилось. Возможно, я огорчаю тебя откровенностью, но ты единственная, перед кем я предстаю без иллюзий и кому не хочу лгать.

Произношу скорее утвердительно, чем вопросительно:

— И моя страна для тебя ничего не значит.

— Ты мечтаешь жить на родине. Значит, твоя родина станет моей и родиной наших детей. Для родины наших детей сделаю всё, что в моих силах. Страдания остальных народов и стран мне не безразличны, но они сами должны определять и строить свои судьбы. А у меня не хватит сил заботиться о всех и каждом. Если кому-то плохо, и я это вижу, — помогаю ему, но потом ухожу и забываю. Ты первая, кого я не могу забыть, от кого не могу уйти. Наша любовь изменила меня и мою жизнь. Я, заботившийся о себе и своих интересах, поглощён твоей мечтой.

— Твоя помощь для меня важнее тысяч слов, которыми осыпают те, кто ничего не желает делать.

Придя в дом вдовы, мы сразу отправились в комнату Кана и устроились в креслах напротив друг друга. В этот миг нам хотелось быть рядом, смотреть друг другу в глаза.

Наш покой нарушил стук во входную дверь, звук шагов вдовы. Чей-то неразборчивый шёпот.

— Это графиня, — вдруг сказал мой жених.

У него удивительный слух!

Девочка легко поднялась по лестнице, робко остановилась перед прикрытой дверью, нерешительно стукнула по ней.

— Войдите.

Дверь распахнулась и в комнату вошла взволнованная Цветана, прижимающая к себе нечто завёрнутое в полотенце.

— Как Вячеслав? Вы навещали его?

— Он жив, но заболел тяжёлой болезнью.

— Неужели «проклятьем алхимиков»?

— К несчастью…

Девочка опустилась на пол, не жалея платья. Давно не видела её такой несчастной.

— Нам скоро придётся посетить его отца. Может, у тебя есть какое-то послание или подарок для принца? Мы попробуем передать ему твой привет…

— Вот этот пирог, — она протянула магу свёрток. — Сама его испекла утром. Передайте ещё, чтобы он быстрее поправлялся. Это бесполезно… передайте… передайте ему… пожалуй, только… — она всхлипнула. — Мне без него плохо очень.

Кан подошёл к девочке, свёрток передал мне, а её посадил в кресло. Сел рядом и сказал:

— Ты можешь выяснить, какие знания о болезни есть в вашей стране? Вадимир обещал нам что-то сообщить, но мы больше верим тебе, чем ему. Нам может быть полезна каждая мелочь. Мы с Алиной надеемся найти лекарство для Вячеслава и других заболевших.

— Значит, надежда есть? О, я постараюсь узнать всё-всё… Ходят слухи о королевском лекаре. То ли он интересовался этой болезнью, то ли кто-то из его знакомых. Навестите его и расспросите.

— Обитателям дворца нужно хоть день отдохнуть от нас. Мы утром не очень вежливо дали совет королю.

— А он всех успокаивал… Мол, ничего особенного не случилось. Якобы к нему прибыл маг из-за Эльфийского леса с посланием и из осторожности на время заколдовал стражников.

— Так лучше для нас. Однако сегодня мы во дворце твоего родственника не появимся. Ты ушла незаметно?

Цветана кивнула.

— Мы рады тебя видеть… но возвращайся. Если Вячеслав что-то попросит тебе передать, мы сами тебя разыщем. Если не сумеем до него добраться, то пока не будем тебя искать. А ты ведь так и не придумала, какие слова ему передать.

— Передайте: «мне без него свет не мил». И ещё: «мы что-нибудь придумаем». Если не доберётесь до него, сами съешьте пирог.

Она поднялась, отряхнула подол, обняла нас поочерёдно и вышла. Сбежала по лестнице, осторожно прикрыла входную дверь.

— Надо предложить всем королям помириться, если мы найдём лекарство.

— Не слишком самонадеянное предложение?

— Или выдадим за правду какую-нибудь поучительную историю.

— Предоставляю придумывать тебе.

— Мне потребуется некоторое время на подготовку. Буду создавать портал… Пожалуйста, принеси пока мне воды. Хочется пить.

Через полчаса мы очутились в знакомой мне комнате с книгами и столами, в которой часто сидел наш друг, будучи королём. К моему удивлению, там оказался не только Мстислав, но и наш друг. Отец и сын сидели рядом, сдвинув кресла, и читали какие-то толстые книги. На столе перед ними лежала карта, чернильницы с чёрными и красными чернилами и баночка с перьями. Наше появление прошло незамеченным.

— У русла Горькой реки, — сказал в это время принц. Король Черноречья чиркнул в каком-то месте на карте. — Один. Девятый день седьмого месяца. В деревне «Зайки». Два. Двенадцатый день седьмого месяца. — Мстислав снова сделал пометку. — В деревне «Бурая». Один.

— Уже в третий раз! — недовольно выдохнул отец.

— Через три года, — невозмутимо продолжил принц. — Единственный случай за новое десятилетие. Зато в следующем десятилетии…

— Какой промежуток между первым и вторым разом?

— Четыре года.

Было неясно, что Мстислав с сыном высчитывали. Однако мальчик находился около отца, а не в темнице. Неужели король простил сына? Или пожалел, поскольку принц тяжело болен?

«У отца сейчас противоречивые чувства. Не могу определить, какое из них самое сильное. Раньше он недолюбливал среднего сына. Теперь обнаружил: мальчик довольно-таки умён и за своё краткое правление обнародовал немало толковых приказов. Хорошие отзывы о сыне отец услышал и от доверенных лиц».

«Я попробую вылечить принца. Ему не хватает тепла и света».

«В тебе загорается её свет».

«Какой свет? Чей свет?»

Мириона не ответила или же намеренно смолчала. Может, тот таинственный свет имел отношение к силе, которой я обладаю. До сих пор не знаю, какая у меня сила. Но сейчас меня больше волнует состояние моего друга и поиск лекарства.

— Оставим в покое восьмое десятилетие, — сказал Вячеслав. — По-моему, в предыдущих двух десятилетиях что-то совпадало.

Мстислав вгляделся в записи на карте. Хмуро проворчал:

— Если не учитывать некоторые совпадения в определённых местах…

— Не на то смотришь, — перебил его сын.

— Что значит «не на то смотришь»? — вспылил король. — Ты, щенок…

— Вот на ту деревню, откуда твои любимые щенки, и смотри, — снова перебил отца принц.

— Ну, несколько раз она появлялась там. Таких совпадений мы обнаружили много.

— Смотри на дни, — добавил мальчик.

— Ну, чаще всего это случалось летом.

Вячеслав вздохнул. И серьёзно объяснил:

— В тринадцати случаях из сорока пяти она сначала появлялась в окрестностях близ «Охотничьих просторов», а потом переползала в другие места. В шести случаях появлялась в окрестностях Горькой реки. В последних летописях, которые листал ночью, упоминается о том, как два раза начиналась с «Гороховой деревни». Что было в «Гороховой деревне»? Каких алхимиков ты посылал туда?

— Никого не посылал. Осенью любил мимо «Гороховой» ходить на Светополье. По пути, бывало, запасался там провизией.

— Что происходило у «Охотничьих просторов»?

— Там твой дед ходил на Светополье.

— Снова ты о битвах! — возмутился мальчик.

— Моё войско…

— Плевал я на твоё войско и на войско деда!

— Да ты, щенок… — король ухватил сына за ворот.

— Я серьёзно спрашиваю, чтобы докопаться до истины! — прохрипел Вячеслав.

— А, ты опять об этой дрянной болезни… — Мстислав отпустил сына и миролюбиво заметил: — Ты уточняй, что говоришь о ней, а не ругай моё войско. А, я вспомнил: алхимики часто жили в «Кристальной деревне» и проводили опыты неподалёку от неё.

— Там заболевали четыре раза, — нахмурив брови, вспомнил принц. — В те года болезнь не распространялась в другие концы страны. Обычно заболевали… тьфу, плохо помню: я тогда не выдержал и уснул.

— Спал бы ты лучше. В кровати, а не на летописях.

— Либо я её, либо она меня… так, переходим к следующему десятилетию…

Кан кашлянул, на нас сразу обратили внимание. Мстислав снял с пальца кольцо с каким-то мутным жёлто-зелёным камнем.

— Если подойдёте, от вас останется горка пепла, — предупредил король.

— Мы явились к вам с предложением, — начал маг.

— С каким ещё предложением? Эй, не сходите с места, иначе будете долго мучиться!

Вячеслав за спиной отца рукой показывал нам, чтобы мы перешли с чёрных плит на серые плиты, но король-то предупредил, чтобы мы не двигались.

Маг отступил назад и увлёк меня за собой. Принц улыбнулся краешками губ.

— Ну, вам же хуже: могли бы сразу уйти за Грань и не мучиться, — недовольно проворчал Мстислав. Похоже, на серых плитах мы были в безопасности. Хм, чёрных плит немного: всего лишь две. Вероятно, опасно было стоять на них, когда король кидал в них кольцо.

Кан немного преувеличил и много наврал. По его словам вышло, будто короли Светополья и Новодалья уже всерьёз подумывают о перемирии, но прямо о нём просить не решаются и через нас двоих пытаются выяснить, не задумывался ли о перемирии Мстислав. Также добавил кое-что и о болезни. Похоже, на голую правду маг уже не надеялся. Помимо нашей голой правды королю откроют целую бочку богато приукрашенной лжи. Причём, бесчисленные советники заботятся не о своём народе, не о родных землях, не о Мстиславе, а только о своём благополучии.

Король вначале слушал невнимательно, потом задумался о своей значимости, которую Кан незаметно для него приподнял выше, чем та находилась на самом деле. Вячеслав пристально наблюдал за моим любимым. Брови мальчика порой ползли вверх.

— Приходите через неделю. Я подумаю о ваших словах, — важно велел Мстислав.

— И принесите записи о появлении в Светополье и Новодалье «проклятия алхимиков». Чтобы точно указывалось место, день, месяц, год и сколько людей ушли за Грань, — добавил принц.

Маг помедлил. Нам грубо велели уходить не мешкая. Мы вернулись в снимаемую комнату, так и не сумев ничего передать другу.

— Будем создавать такую же карту для себя. Может быть, метки на ней что-то подскажут.

— Надеюсь, друг найдёт способ дать нам карту, подобную той, которую сейчас составляет.

— Он умный мальчишка, но за ним теперь внимательно следят. Нам придётся самим составлять карту. Нужно уговорить Ростислава поделиться знаниями, которые накопились в летописях Светополья. Мне одному сходить или пойдём вдвоём?

— Вместе пойдём…

— Пойдёшь под иллюзией и магическим щитом. Мы представимся знахарями, которые ищут лекарство.

— Что чувствуешь, когда на тебе иллюзия или какие-то заклинания?

— Ничего. Я так давно их использую, что ничего уже не замечаю.

— Страшно опять появляться перед ним.

— Оставайся тут. Я постараюсь справиться в одиночку.

Нервно тереблю рукава. Почему я такая слабая? Где та сила, которой я смогу примирить Враждующие страны?

Море никуда не делось. Оно продолжало плескаться под моими ступнями, поддерживало меня, сияло. Какой-то огонёк внутри меня отозвался на песню моря и вспыхнул ярче.

— Не надо никаких иллюзий, — неожиданно для него и самой себя поднимаю голову. — Я не боюсь этого жестокого человека. И пойду вместе с тобой.

— Позволь укрыть тебя магическим щитом.

— Укрывай, но я и без него справлюсь.

— Ты изменилась за мгновение.

— Я такая же, как была. Только во мне пробудилась та сила. Я могу кое-что изменить.

Приблизилась к нему и протянула ладонь, с которой скатывались золотистые искорки. Маг, не понимая, для чего протянула ему руку, положил на мою ладонь свою. Неожиданно увидела какой-то огонёк и в нём. Посчитала это естественным.

— Пойдём прямо сейчас.

Сжала ладонь жениха и потянула его за собой. Вспыхнувший свет поставил нас в нескольких шагах от трона Ростислава. Кубок с вином выпал из рук молодого короля и разбился.

— Ты переместилась без заклинания?! — восхищённо выдохнул Кан. — По своему желанию, без всего?! У тебя невероятный дар, Алина!

— Не дар пропустил меня, а мир. Но ты медлишь, а у нас есть дело.

Направляюсь к застывшему на троне королю. Знакомый мне министр и воины, прижимаясь к стенам, проскользнули мимо нас и через дверной проём с ругательствами и воплями выдавились в коридор и разбежались, оставив своего короля наедине с нами.

— Я пришла, чтобы попросить вас задуматься о мире.

— Но ты… ты… оттуда не возвращаются… — промямлил Ростислав, поражённый моим появлением.

— Я никуда не уходила. Я здесь нужна и буду здесь.

Молодой король сполз с трона и спрятался за спинкой.

— Уходи… оставь меня… — умолял он оттуда.

— Трус, хотя бы выслушай меня!

— Ну, трус… — согласился Ростислав. — Оттуда никто не возвращается!

Пытаюсь объяснить, какая участь ждёт страну, если он не прекратит глупую вражду с соседями. Король слабо лепечет, молит оставить его в покое. Не узнаю того мужчину, который жестоко и бесстрашно правил страной. Отпустила руку Кана и приблизилась к Ростиславу. Тот сжался в комок, дрожа от страха, заслонился от меня руками. Чем ближе к нему подходила, тем хуже он меня слышал. Защищать его никто не спешил. Не было свиты, не было стражи, не было и короля. Был испуганный, одинокий на своём троне, в своём дворце мужчина. Другой вряд ли мог вырасти из мальчишки, у которого на глазах родственники грызлись и отправляли друг друга за Грань. Собственно, и трон достался ему в пятнадцатилетнем возрасте лишь из-за того, что других претендентов уже не было.

Повышаю голос — он не слышит меня. Понимаю, какой замёрзший, отчаявшийся человек передо мной. Его рождения никто не ждал, его горести и радости никого не волновали, ему пришлось заслониться ото всех и позволить сердцу окаменеть, чтобы ничего не чувствовать. Иначе бы он не выдержал. Ничьё сердце не выносит холода.

Подхватив Ростислава под локти, помогаю ему подняться. Окатываю сияющей водой, окружаю золотистыми брызгами. Он поддался не сразу, вначале застыл, словно камень, потом неохотно и недоверчиво шевельнулся. Я жду, пока король выпрямится. Не отпускаю его рук, грею их.

Казалось, прошла вечность, прежде чем глаза мужчины стали осмысленными.

— Я пришла, чтобы возвратить мир.

— Почему-то уверен: у вас это получится. Вы такая тёплая и светлая…

— Но и в вас есть свет! Разве вы его не видите?

— Вижу только темноту во мне и ваш свет.

— Неправда, свет есть и в вас. Он тлеет угольком под горой пепла. Без него никто не был бы жив.

— Вы видите, а я не вижу, — упрямо повторил мужчина.

— Да вы просто не желаете его видеть!

— Ну, не желаю, я привык к темноте… — послушно согласился Ростислав.

— Так хватит сидеть в темноте! Пойдёмте со мной к свету!

— На меня у вас не достанет света, — хнычет человек.

— Для друзей у меня хватит света.

— Но я не ваш друг.

— Станьте им!

— Я не знаю, как ведут себя друзья. У меня их никогда не было.

— Друзья дружат и предлагают дружбу всем, кто лишён ненависти, мстительности и коварных замыслов. Откажитесь от вражды, зависти, захватов, чужих земель, походов в соседние страны. Предложите им мир. И не только я, но и подданные ваши, и соседи станут вашими друзьями…

— А… но я… вы меня не простите за тот приказ?..

— Со мной ничего не случилось.

— Да, вы передо мной.

Король помялся, потом взглянул мне в глаза:

— Я хочу быть вашим другом. Вы правы: вражда слишком затянулась.

— И дорого обходится простым людям.

— Я готов к миру с соседями. Не будет распрей, не будет вражды. Уверенность в завтрашнем дне сделает людей счастливыми?

— Убеждена… Но появилась болезнь, которая подрывает надежды на счастье…

— Вы говорите о «проклятии алхимиков»?

— Да.

— Мы пока не знаем, откуда она приходит и как её лечить…

— Я знаю ответ и покажу его вам! Все поправятся, все будут счастливы!

— Было бы интересно на это взглянуть…

— Вы всё увидите. Вы тоже будете счастливы.

— У вас есть карта? Нужно отметить места, где заболевали люди.

— Это поможет?

— Нужно собрать три карты. Тогда будет видно главное.

— Я могу показать на своей карте места, где появлялась болезнь.

Мы прошли в какую-то комнату, заставленную шкафами с книгами и свитками. Ростислав нашёл карту и отметил на ней, где появлялась болезнь.

— Тут тоже видна причина. Видите? — провожу пальцем над метками.

— Странные линии. Они начинаются в одной точке. И несколько меток вокруг них, там, где редко болели.

— Я устала. Пойду, отдохну. Обязательно вернусь.

Взяла любимого за руку. Вспышка света — и мы стоим в комнате, снятой для мага.

— Алина, откуда тот свет? Почему твои глаза сияли? Отчего король так быстро согласился?

— Надо мной нет королей. Я свободна. Я могу приходить и зажигать свет.

— Ты или не ты мне отвечаешь? Алина!

— Всё так понятно!

Он не задержал меня. Когда отдохнула, тихо подошла к двери соседней комнаты и постучала.

— Это ты, Алина?

— Я.

Кан распахнул дверь. Прохожу в комнату. Сажусь в кресло. С удовольствием слушаю птичьи песенки за окном. Любуюсь солнечным лучом, раскрасившим дома в жёлтые весёлые цвета.

— Я всё пытался понять… — мужчина закрыл дверь, поставил кресло так, чтобы сесть напротив меня. — Что за игру ты затеяла? Как уговорила короля стать твоим другом, показать места… убедить, что нужен мир?

— Что-то случилось после того, как я играла с волчьей стаей. Брат испугался, а я нет. Была уверена: звери не причинят мне вреда. Им доставляла удовольствие игра со мной. Утром это показалось мне удивительным, но в те мгновение всё было просто и понятно.

— Ты как будто любишь всё и всех в этом состоянии.

— А почему я не могу всех любить?

— Ты словно сама любовь, ты словно море любви ко всему живому. Может быть, ты слишком много приняла её в себя? Да, ты меня любишь. Ты испытываешь это чувство, но ты не боишься, когда оно перехлёстывает через край?

— У любви нет краёв. Ты можешь быть с ней или быть без неё.

— По словам Мирионы, ты не будешь ни воином, ни магом. У тебя нет магии, и ты не умеешь драться, но когда ты приоткрываешься с этим чувством, ты творишь чудеса. Конечно, они отличны от тех, которые творят маги. Впрочем, нет, с твоими чудесами не сравнится даже магия. Магия не меняет людей и эльфов, она меняет только вещи и иллюзии.

— Не чувствую себя особенной. Я обычная.

— Обычная девушка с необычной мечтой, как ты сама себя назвала. Но нам надо вернуться к нашему противнику.

— Тебя не удивляют мои помощницы?

— Конечно, удивляют. Раньше и вообразить не мог, будто кто-то может быть заодно со всей Мирионой.

Жених развернул на столе карту.

— Пока ты отдыхала, подумал: нам пригодится твой загадочный совет искать что-то на карте. Теперь, выяснив, с чьей подсказки ты дала тот совет, убедился, насколько он полезен. Я нанёс все метки на мою карту. Пока ничего не понял. Может, когда мы соберём метки со всех трёх карт, что-нибудь поймём.

Окинув взором усыпанное метками Светополье, восхитилась:

— Ты запомнил больше половины меток!

— Нет, я запомнил все.

— У тебя замечательная память!

— Обычная память. По-крайней мере, для эльфа.

— А я не могу вспомнить, о чём должны нам поведать эти метки.

— Не переживай, милая. Рано или поздно мы сумеем разгадать их тайну.

— Только бы успеть вылечить Вячеслава.

— Мы будем серьёзными противниками этой напасти.

До вечера мы ничего поняли, хотя очень старались.

На следующее утро отправились к Вадимиру. Получив обещанный свиток, мы отправились разыскивать королевского лекаря. Надеялись узнать хоть что-то, но нам не повезло. Молодой лекарь на вопрос Кана ответил сухо:

— Мне всё равно, отчего эта болезнь и когда она появилась. Я попал на это место благодаря знаниям о противоядиях. Конечно, как всякий лекарь умею управляться с ранами и болезнями, но в россказни об этой пакостной болезни не вникаю. Пожалуй, я вам скажу, где живёт мой старый учитель, идите и расспрашивайте его сколько вам угодно. Он собирает сведения обо всех болезнях, лекарях, лекарствах. Ему или другим его ученикам, может быть, что-то известно.

Лекарь пригладил выбившуюся прядь, оторвал клочок бумаги и написал на нём имя учителя и где тот живёт. Мне и Кану ничего больше не оставалось, как ухватиться за этот клочок.

Учитель королевского лекаря жил на краю Пряного града в маленьком чистеньком домике. Нам пришлось подождать на лавочке у крыльца, пока он раздаст наставления ученикам и продаст какие-то отвары больным, объясняя долго и подробно каждому, когда и в каком количестве нужно пить отвар.

— Что привело вас к моему дому? — спросил старик, проводив последнего больного.

— Мы изучаем «проклятие алхимиков». Мечтаем найти лекарство от этой болезни. О вас мы слышали много хорошего, поэтому надеемся что-нибудь узнать от вас, — почтительно и быстро выдохнул мой жених.

— У меня в голове только слухи, но от них пользы вам не будет. Нелёгкий вы путь избрали, молодой человек. Такие, как вы, встречаются редко. Ко мне до вас только один паренёк из далёкой захудалой деревни заходил. Я не принял всерьёз его усилия и догадки.

— Когда это было?

— Около года назад.

— Кто он?

— Какой-то бедный знахарь.

— Где он сейчас?

Старик пожал плечами и опустился на край лавочки.

— Как паренёк выглядел?

— Рыжий, веснушчатый, ничем не примечательный. Учиться лекарскому искусству у меня не пожелал. Вбил себе в голову, будто найдёт лекарство. Недоедал, недосыпал, бродил везде в любую погоду. Когда самый дурной хозяин забирал свою собаку в дом, этот паренёк и не подумывал укрыться в моём доме. Ни мороз его не брал, ни метель.

— Может, заболел кто-то из его родственников.

— Возможно.

— Почему вы не расспросили знахаря подробно обо всём?

— У меня своих волнений хватает. Зачем мне чужие?

— Как звали паренька?

— Стёпка Бездомный.

— Спасибо хоть за это, — Кан первым поднялся.

Мы побрели к дому, в котором снимали комнаты.

— Противно сознавать: болезнь пока сильнее нас. Вероятно, кроме нас и того знахаря противников у неё нет.

— Найти бы его!

— Поищем.

Через неделю у нас были карта, покрытая метками, и нескольких свитков с намёками каких-то знаний о болезни.

— Медленно ищем. Наш друг уйдёт за Грань прежде, чем мы найдём причину болезни и лекарство от неё! — как-то вечером с отчаянием выдохнула я.

— Усилий троих мало.

— Так что же, сдаёмся?

— Нет, но требуется подкрепление. Надо объединить лекарей и знахарей всех трёх стран. Пусть каждый ищет в своей стране и сообщает нам свои находки и догадки. Добытые сведенья будем обобщать и изучать ежедневно.

К несчастью, лекари и знахари Враждующих стран даже за золото отказались работать со своими заклятыми врагами. Мы извелись, пытаясь найти хотя бы одного помощника.

— Будь мы правителями, они бы не посмели отказаться!

— Видимо, придётся обратиться к королям, чтобы они хоть на кого-то повлияли. Не лучший способ обзаведения помощниками, но иного нет.

— Почему бы не поискать в других странах?

— Вряд ли там кто-то согласится. Наверное, побоятся заразиться. Да и эти страны не те, по которым приятно и безопасно бродить.

Кан пустил в ход всё свое воображение, всю свою убедительность и несколько крупинок угроз. Целый день он в одиночку перемещался по столицам Враждующих стран и к вечеру добился-таки от всех трёх королей обещания кого-нибудь найти. Через день у нас появились пятьдесят два помощника, до того блуждавших по дорогам своих стран и вынуждённых смириться с совместной работой с врагами. Особенно постарался Ростислав: отсыпал каждому человеку по пятнадцать золотых. Причём, собрал он не абы кого, а лучших лекарей и знахарей столицы и окрестных деревень, а также двух целителей. Мстислав явно пожадничал и собрал первых попавшихся. Вадимир вроде бы обеспечил численность, но почти всем им было не больше тридцати лет. С таким отрядом нам предстояло вступить в бой с «проклятьем алхимиков».

Наша с магом радость испарилась при первой встрече наших помощников: я не успела произнести и двадцати слов, а враги уже ругались.

— Нет, вы только посмотрите, как он на меня смотрит! — вспыхнул неожиданно напыщенный лекарь из моей страны. — Да я с тобой, подлецом, вообще встречаться не хотел! Я тебя, гада, вообще видеть не желаю!

Прежде чем я добежала до них, злой лекарь вылил на скромного знахаря из Черноречья столько грязи, что не разозлиться оскорблённому было невозможно. Сидевшие рядом с ними, оказались их соотечественниками заступились каждый за «своего». Из рукавов и голенищ сапог, из-за поясов потянули кинжалы.

— Остановитесь, пожалуйста, остановитесь! — умоляла я их.

Меня как будто не слышали. С двух сторон летели гнусные упрёки и ругательства. Обвиняли во всём, в чём только можно обвинить. Если бы не моё отчаяние, отдельные обвинения своей нелепостью могли бы вызвать смех.

— А ваши кошки своими когтями могут так лицо расцарапать! Вы б с таким удовольствием натравили их на нас! — брызжа слюной, орал один.

— Да ты хоть видел наших кошек?! Это тихие и кроткие существа, — кричал другой.

— Никогда в жизни я ваших кошек не видел! Противно на них смотреть! — опровергал первый себя же.

— Ах, вот ты как о нас заговорил! Тебе на нас смотреть противно! — ярился третий.

Я попробовала перекричать всех, призывая к порядку. Но меня грубо схватили за плечи:

— Ты откуда взялась?

— Из Светополья. Мы земляки.

Зря сказала. Меня тут же обвинили в предательстве и единодушно решили прирезать.

Кан появился рядом со мной в огненном ореоле, с мечом в руках. Удары и заклинания полетели на всех, кто меня окружил. Меня оттолкнули и сообща бросились на него. Кто-то отошёл в сторону, с любопытством наблюдая за дракой.

Эльф расшвыривал всех с яростью рассвирепевшего медведя, уклонялся от ударов и наносил свои с холодной расчётливостью, словно падающий с небес на добычу сокол, попадал в цель и не давал никому задеть себя. Трясясь от страха, я ждала исхода. Никогда раньше так не злилась на мою женскую долю. Моего голоса не слышат, моей силы так мало. Именно сегодня поняла, сколько бессонных ночей и утомительных дней провёл любимый в длительных, изнуряющих тренировках с использованием магии и оружия. Именно сегодня увидела, каким бесстрашным и могучим он становится, когда защищает кого-то.

Потом мага заслонили от меня. Неизвестность пугала, сердце билось, как залетевшая в дом птица бьётся о стены. Кто-то строил догадки, сколько продержится маг, вздумавший в одиночку противостоять нескольким умелым воином. Надо мной что-то кричали. Мне стали противны и те, кто с любопытством наблюдали, и те, с кем дрался мой жених.

Я уже стала терять сознание, когда меня подхватили заботливые руки.

Когда очнулась, все неохотно и недовольно обсуждали прошедший день. О драке напоминали разорванные одежды, царапины, а также многочисленные синяки на некоторых мужчинах и парнях. Сидящий рядом со мной Кан, к моему удивлению, был цел и невредим, как будто не он недавно дрался с несколькими противниками, а кто-то другой.

Жених обвёл всех многозначительным взором.

— А извиняться не будем! Сама под горячую руку полезла! — буркнул кто-то.

— Ещё раз и… — Кан красноречиво провёл ладонью поперёк своей шеи.

— Да ясно нам уже, ясно!

Маг подхватил меня на руки и пригрозил:

— Чтобы до моего возвращения все сидели тихо, иначе я от кого-то даже пепла не оставлю, — после чего ступил в образовавшееся окно портала.

Портал перенёс нас в наши комнаты. Кан бережно опустил меня на кровать:

— Отдыхай, а я вернусь и послушаю их. Не знаю, правильно ли поступил, наложив заклинание на моё лезвие, чтобы не нанести никому из них серьёзных ран, но хотя бы заставил их мне подчиниться.

— Ты их запугал?

— Запугаешь их, как же… — в усмешке была горечь. — Но вроде бы признали меня главным и обещали ко мне прислушиваться. Хоть какой-то успех. Мне нужно вернуться, пока они не передумали и не сцепились снова.

Он сразу же переместился, а я осталась лежать на кровати. За окном темнело. Дни, отмеренные болезнью для мальчишки, неуклонно таяли.

Опасная тайна

История Алины

Осень сбила нас с ног, высыпав в первую свою неделю ворох плохих известий. Заболевшие летом люди начали заметно слабеть. Болезнь высасывала их силы. За всё пренебрежение в предыдущие полвека «проклятье алхимиков» отплатило надменным людям сполна: болела примерно сотня человек. Короли и народы всполошились. Ко мне, моему жениху и всем нашим помощникам стали обращаться с уважением. Нас везде радушно встречали, хотя всем было известно, что мы собрали людей из трёх Враждующих стран. Наши помощники, до которых дошло понимание свалившейся на людей беды, перестали ссориться и злить друг друга. Конечно, друзьями, да и просто добрыми знакомыми они не стали, но хоть чуть-чуть стали терпимее. Самое странное было в том, что болезнь не тронула всех остальных стран. Возможно, и в самом деле существовала некая «яма», которые вырыл кто-то из Враждующих стран и в которую попал сам, утянув заодно и своих врагов. В таком случае Мириона дала самое точное и простое объяснение болезни. Увы, было неясно, где эта «яма» и как из неё выбраться.

Кан устроил встречу Вячеслава и Цветаны. Девочка сразу заплакала, мальчик обнял её за плечи и зашептал что-то утешающее.

— Как я могу быть спокойна, если ты… — графиня внезапно оттолкнула его.

— Если б я мог, я бы никогда с тобой не расставался.

Мгновение спустя, Цветана уже смачивала слезами его рубашку.

После этой встречи были и другие, короткие и редкие, так как принц и графиня настаивали, чтобы мы искали лекарство. В эти встречи мы вчетвером гуляли по лесу. Мальчик с девочкой всегда уходили вперёд, а мы не догоняли их, не пытались подслушать их разговоры. Однажды до нас долетело: «Вадимир бы никогда…» — «Ну, это как посмотреть…» — «Говорю же, никогда…» — «Было б время, я бы что-нибудь придумал…» — смысл этих фраз мы не поняли.

Во вторую неделю осени неожиданно услышала знакомый голос:

«Заболел твой брат».

«Этой же болезнью?»

«Да».

Тут я не выдержала и сорвалась. Рыдая, просила рассказать мне, как вылечить брата и друга. Было всего лишь три дорогих мне человека и эльф, которого я любила. Она отказалась.

«Чем я тебя обидела, Мириона?»

«Ты меня ничем не обижала. Однако для меня твой брат и твой друг ничем не хуже и не лучше остальных».

Я молила её о помощи, о подсказке, а она прикинулась, будто не замечает моих слов. Я потянула за рукав жениха, с волнением наблюдающего за мной. Стала умолять переместить меня к брату. Отведя меня в сторонку от старосты деревни, с которым он разговаривал, Кан вытянул из меня объяснение моего поведения.

— В таком состоянии тебя нельзя отпускать к брату.

— Я успокоюсь, честное слово.

— Лучше не сообщать ему о болезни. К тому же у нас сегодня множество дел, а вечером мне нужно опять всех собирать. Давай навестим Романа завтра, прежде чем он успеет уйти к главным воротам города.

Кусая губы, я согласилась. День и вечер проплыли мимо меня, ночью меня мучили кошмары. На заре жених велел мне собираться. Не прошло и часа, как мы очутились в городе, перед домом, из которого я сбежала в середине лета. Маг поднялся на крыльцо и постучал.

— Ну, кто там ломится? — сонно проворчал Роман через десять ударов сердца.

— Это мы, Ромка.

Судя по тому, как быстро брат оказался на пороге, моим голосом весь его сон сдуло.

— Нашлась, сестра, — гневно сказал он, прожигая меня взглядом. — Теперь я тебя запру и не выпущу.

Эльф заслонил меня собой. Только бы они не подрались.

Молчание затянулось. Кан продолжал сохранять видимое спокойствие. За несколько недель, проведённых рядом с ним, я привыкла к этому притворному спокойствию, с которым он стоит рядом с незнакомцами или людьми, представляющими опасность. Так кот прикидывается крепко спящим, чтобы вовремя поймать зазнавшуюся мышь или птицу лапой. Впрочем, только с домашним зверьком сероглазого мужчину сравнивать нельзя. Столько непредсказуемости не уместится ни в одном коте.

— Зайдите в дом. Нечего ругаться на улице, — проворчал Роман и отодвинулся, чтобы мы прошли внутрь.

Мы сели на лавках вокруг кухонного стола. Я и Кан рядом, Роман напротив. Через открытые ставни на кухню проникал свет. Брат до нашего визита уже встал и оделся. Волосы, правда, не причесал. Значит, встал недавно.

На столе лежал круглый початый хлеб в окружении горок маленьких и средненьких пузатых огурчиков, стоял кувшин прежнего хозяина дома. Пыли как будто не было, как и особенной чистоты. Грязь брат не любил, как и серьёзную уборку.

— Как ты себя чувствуешь? — задаю вопрос, не обнаружив заметных признаков болезни.

— Хорошо, — кратко ответил Роман. Он никогда не признавался, когда ему было плохо. У него всегда был готов положительный ответ. — А ты какая-то уставшая. Что тебя мучает?

— Ничего. Со мной всё в порядке.

— А вы, стало быть, вместе уже какое-то время, — он не скрыл своего недовольства.

— С тех самых пор, как я её нашёл.

— Надеюсь, ты хотя бы помог этой глупой девчонке выбросить из головы её дурную мечту о примирении?

— Нет, мы вместе исполняем её мечту. Сейчас, правда, отвлеклись и ищем лекарство от «проклятия алхимиков».

— Два сапога пара, — с презрением выдохнул брат.

— Роман, не оскорбляй мою невесту, иначе я могу разозлиться и ударить тебя, — предупредил маг.

— Ах, невесту… — Роман стерпел бы, вернись я с мужем, а не с женихом.

— Не волнуйся, я женюсь на твоей сестре и позабочусь, чтобы она ни в чём не нуждалась. Построю дом, вспашу огород, высажу сад. Детям передам все мои умения и мудрость, которую успел скопить.

— Ты бродяга, Кан. Возможно, ты умелый боец, но, уверен, ты не умеешь ни пахать землю, ни строить дом. Тебе будет сложно прилипнуть сердцем к какому-то месту.

— Я никогда не боялся учиться чему-то новому. К тому же мне надоело слоняться по Мирионе. Хочу, чтобы у меня был дом, была семья. Хочу, чтобы Алина стала моей женой.

— А чего ты хочешь, сестра?

— Того же, что и Кан. Дом, а не случайный кров над головой. Семью, которой буду отдавать мою любовь.

— Ну, возраст у тебя уже подходящий, — Роман опёрся подбородком о сплетённые пальцы, локтями упёрся в столешницу, потемневшую от старости. — Вот только мечты у тебя не девичьи. У всех мечты попроще, пониже, а ты захотела прыгнуть так высоко.

— Не беспокойся, я буду её беречь.

К моему удивлению, брат добродушно усмехнулся:

— Да я и не беспокоюсь. Теперь вижу: сестра нашла себе хорошего жениха.

Он так редко что-нибудь или кого-нибудь хвалил и называл хорошим!

Роман потянулся за кувшином, отпил прямо из горловины. Задумчиво добавил:

— Что-то последние дни постоянно хочется пить, хотя не жара.

Вздрагиваю. Отчего-то все заболевшие начинают много пить. Кан вопросительно приподнял брови. Спустя два удара сердца догадался и помрачнел.

— Вы так меня рассматриваете, будто и я уже заболел! — пошутил Роман, потом через мгновение прямо спросил: — Что вы от меня скрываете? Мне ваше переглядывание кажется подозрительным.

Иногда он бывал на редкость проницательным или чересчур подозрительным.

— Вспомнили о наших делах. Она мне намекнула о карте, с которой мы возимся.

— Значит, я и вправду заболел. Сколько мне осталось?

Мы пытались его разубедить, но ничего не вышло. Глядя на наши расстроенные лица, он проворчал:

— Вообще-то я здоров, как бык. А вы плохие лекари, раз не догадались по моему виду.

Разговор пошёл о наших приключениях. Роман расспрашивал, что мы видели и что делали. Приятно оказаться рядом с родственником, сидеть на любимом месте в знакомом доме. Однако слова Мирионы не вылетали у меня из головы, не давали успокоиться.

Мужчины разговорились, не переставая настороженно изучать друг друга, а я вытащила из сумки эльфа карту и стала её разглядывать.

Судя по меткам, больше всего людей заболело в моей стране. Ближе к центру метки учащаются, на окраинах почти исчезают. От столицы Светополья к Черноречью метки сливаются в одну линию. Следовательно, болезнь шла от нас? Перевернула карту и пробежала глазами список мест, где отмечены заболевания. Даты их появления подтверждают: «проклятие алхимиков» расползалось от нас! Но у нас нет алхимиков! Алхимия разрешена в Черноречье, но у них заболеваний меньше. Правда, разрозненные метки и даты говорят, что у соседей эта болезнь появлялась время от времени задолго до нас… Не являлась ли она результатом каких-то опытов?

— Нынешним летом воины Черноречья отравили здесь поля, идя к столице, — брат указал на скопление меток, место, где было больше всего заболевших. — Вся рожь высохла и съёжилась. Король велел дать каждому из жителей этих деревень по три серебряных монеты, но их не хватит, чтобы запастись хлебом до нового урожая…

Отравленные поля… Через несколько недель после ухода воинов Мстислава начинается болезнь. Но болезнь ли это? Может быть, отравление? И связано оно с летним нашествием чернореченцев. Среди воинственных гостей могли быть алхимики со своим оружием. И этим оружием мог быть яд! Они посеяли болезнь. Но почему болезнь и их не щадит? И почему меньше всего заболевших в Новодалье?

Снова присматриваюсь к меткам. Они, как бусинки на нитке, нанизаны на какие-то невидимые линии. Сопоставляю даты — болезнь отмечается в разные годы, но вдоль этих линий!

Роман снова потянулся к кувшину с водой. Сделал несколько глотков. Не глядя ставя кувшин на стол, он слишком наклонил его, и вода плеснулась на стол. Тонкая струйка поползла по желобку столешницы. Почему заболевшие люди пьют воду? Именно воду, на пиво или вино, на отвары из трав их совсем не тянет. Какая связь между водой и «проклятьем алхимиков»? Ведь отравили землю, а не воду! Или…

Точно, ведь люди берут воду из ручьёв и рек. Если вода отравленная, то она отравляет людей… на карте рек в этом месте нет. Леса, равнины, снова леса, деревни…

От пришедшей мысли вздрогнула. Провела пальцем по меткам. Я поняла, на что похожи эти линии: на реку. Исток реки в моей стране, у границы, противоположной границам с Новодальем и Черноречьем. Там заболеваний нет. В пределах Светополья река не несёт болезни. Но от столицы начинается рост заболеваний. Метки уходят от реки к Черноречью и Новодалью, в те места, где рек нет. Значит, воду берут из колодцев, из-под земли.

Из размышлений меня вырвал голос брата:

— И часто Алина не замечает, что творится вокруг?

— Она просто задумалась.

— Кан… — тихо и робко протянула я.

— Да?

— Бывают подземные реки?

— Конечно, бывают. Вроде бы под вашей страной течёт какая-то река. Место я не вспомню: мне было всего пять лет, когда о ней узнал.

Есть подземная река! Вот она, причина!

Громко хлопаю в ладоши.

— Перетрудилась, — вздыхает Роман.

— Нет, я нашла, нашла, нашла!!! — от радости выскакиваю из-за стола и прыгаю по кухне. Зацепившись за лавку, чуть не падаю — любимый вовремя меня подхватил.

— Нужно быть осторожнее, милая.

— Но я нашла! Нашла то, что разносит «проклятье алхимиков»!

— Ты ничуть не изменилась, Алинка. Опять волнуешься и тараторишь.

Стараясь говорить медленно, объясняю им моё открытие. Привожу примеры.

— Умница, — и жених надолго задумался. Его привычка тщательно всё продумывать часто выручала нас.

Пока Кан думал, мы с братом болтали о всяких пустяках.

— Жених научил тебя не обращать внимания на разные голоса? — спросил вдруг Роман.

Я растерялась. Маг, умудрявшийся как-то следить за нашей болтовнёй, ответил за меня:

— Мы уже со всем разобрались.

— И, правильно, нечего девчонке верить в какую-то ерунду.

— Не хочешь отправиться с нами?

— Благодарю за приглашение, но у меня тут неплохой дом и служба, за которую прилично платят. Не желаю вновь бродяжничать, не имея крыши над головой. Да и вам намного приятнее бродить без меня. Разве не так?

— Мы редко остаёмся вдвоём. Постоянно ищем больных, ищем причину. По вечерам выслушиваем тех, кто ищет их в других местах. Приходится следить за каждым словом помощников, чтобы не перессорились из-за пустяков. Их перемещения требуют времени. Иногда голова начинает трещать. Едва добираемся до наших комнат. Порой сил хватает лишь на то, чтобы снять сандалии. А с утра снова думаешь о болезни, больных. Они уже смирились со своим неизбежным уходом. И успокоить их нечем. Лекарство пока не найдено, врать совестно. Но ничего кроме лживых обещаний не остаётся.

— Ты не говорил мне об этом, — мягко упрекаю жениха.

— Прости, я всё-таки проболтался, — Кан печально улыбнулся. — А тебе незачем было это знать. Тебе своих забот хватает. Собирался взять часть на себя, да не удержал…

Положила ладонь ему на лоб. Чувствую, как по руке скользнула тёплая волна, упала на его кожу. Наши глаза встретились. Мы замерли, чтобы не спугнуть миг единения. А тёплое струилось с кисти руки на пальцы, с пальцев на тёплую кожу. Было нечто привычное, знакомое в невидимых струях.

— Алина…

— Да?

— Моя боль прошла.

— Замечательно! — убираю ладонь.

— А я недавно ногу ушиб. До сих пор болит, — вставил Роман.

— Покажи.

Брат закатал левую штанину. Обойдя стол, осмотрела тёмное пятно у колена.

— Не похоже на простой ушиб. Ты с кем-то подрался.

— Мы иногда разбираемся с нарушителями.

Захотелось, чтобы нога брата поскорее поправилась. Присела рядом с ним, осторожно коснулась кожи. Та же тёплая струя соскользнула на мои пальцы, с пальцев упала на синяк. Повременила…

— Боль прошла. И моё состояние улучшилось, — заметил Роман, когда я убрала руку и выпрямилась.

— Алина, у тебя, похоже, появляется целительский дар. Ты получила его от рождения? — Кан задумчиво рассматривал меня.

— Скорее, это всё из-за неё, — не договорила, чтобы не злить брата. Тому не объяснишь, кто мне помогает. И, чтобы его отвлечь, попросила: — Роман, подскажи нам кое-что, пожалуйста.

— Что вам от меня нужно?

— Нам нужно уточнить, где именно чернореченцы сыпали или разливали свои яды.

Брат вспомнил двадцать мест. Все они располагались у подземной реки.

— Они рыли яму для нас, и сами же в неё попали, — уверенно произнёс любимый.

Мириона честно указала причину появления болезни. А лекарства не было. И мы не знали, что может быть лекарством от «проклятия алхимиков».

— Роман, поклянись никому не выдавать тайну распространения «проклятия». Наши старания окажутся напрасными, узнай кто-нибудь о главном виновнике.

— Ясно. Клянусь молчать, как рыба. Но вы-то бессильны предотвратить распространение болезни. Выясни вы, какой именно яд её вызывает, вряд ли вы сумеете отучить алхимиков Черноречья им пользоваться.

— Груз мы взвалили на свои плечи не маленький, но не отступимся…

— Благородство не позволяет, да?

— Это наше дело. Ну, нам пора.

— Давайте позавтракаем втроём. Или вы уже поели? — похоже, брат сильно по мне соскучился.

Позавтракали кашей, овощами.

— Ты бы другие блюда готовить научился. Тебя бы взяли к какому-нибудь богачу поваром.

— Я не девица и не обязан уметь готовить, — пробурчал брат. Однако карие глаза выдали: ему слова Кана понравились.

Разговор шёл о мелочах. Их как-то не запоминала, разглядывая исподтишка Романа. Мириона не могла ошибиться: брата коснулось «проклятие алхимиков». Позже он сам в этом убедится. Интересно, кто додумался так назвать эту болезнь? Понимал ли тот человек, кто виноват? Или знал точно?

Роман попросил пригласить его на свадьбу, мы обещали. Поблагодарили за угощение, попрощались и медленно пошли по улице. Когда дом скрылся за поворотом, жених сказал:

— У брата на шее знакомая мне цепочка. Уверен, на ней должен быть один из двух медальонов Эндарса. Он, по-видимому, заглядывал к Роману хотя бы раз после того, как мы разошлись.

— С чего бы он стал дарить брату своё украшение?

— Гадать не нужно: именно для того, чтобы с ним переписываться. Достаточно вложить записку внутрь одного медальона и прикрыть крышку, как записка тут же переместится во второй.

— Вероятно, он попросил Романа сообщить, когда я вернусь. Теперь нам следует ожидать визита Эндарса.

— Ты не против с ним встретиться?

— Почему я должна быть против?

Любимый едва приметно усмехнулся.

— А ты хотел бы его увидеть?

— Мне всё равно, увижу я его или нет. А вот он вряд ли горит желанием со мной встретиться.

— Почему?

— Он в тебя влюблён, а нашёл тебя я.

— Кан, я люблю тебя, а не его. Вряд ли бы я стала его невестой, найди он меня раньше тебя…

— Признаться, мне его немного жаль.

— Может, я была с ним немного жестока. Но он сначала обещал выполнить всё, о чём попрошу, а потом сказал, что не сможет. Боевой-то маг?

— Просила его примирить Враждующие страны?

— Он же обещал исполнить всё! Мог бы и не давать напрасных обещаний или хотя бы попробовать кое-что сделать. И время он выбрал неудачное для объяснения и крепко спал, когда я ушла из дома.

— Алина, я не упрекаю. Мне страшно вспоминать, сколько раз я мог тебя потерять. Я слишком забочусь о себе, не правда ли?

— Но я тебя люблю, со всеми твоими достоинствами и недостатками. Может, ошибаюсь, веду себя не так?

— А моё сердце принадлежит тебе, и я слушаю только его голос… Лишь бы нашей любви не мешали.

— А я хочу ещё подружиться с миром, с Мирионой.

— Разве ты не дружна ещё с ней? Поскольку мы в Дубовом городе, давай выясним у Ростислава, где враги рассыпали яды. Ещё раз проверим твою догадку.

Увы, нам не удалось что-либо выяснить у короля. Он напрягся, когда маг спросил его об алхимиках, и мы немного рассказали ему о наших поисках. От Ростислава направились к Вячеславу. Принцу доверяла большая часть алхимиков Черноречья, ему позволили читать все летописи и заглядывать почти во все важные свитки, книги и приказы. Мы надеялись, ему известно что-то о вызвавшем болезнь веществе.

Выйдя из портала, мы оказались в любимой комнате Мстислава. Шесть кресел вокруг светлого овального стола, невысокий шкаф да гобелен с изображением охоты на стене — вот и вся её обстановка. Здесь король советовался с министрами, общался с послами из других стран, обедал, листал летописи и беседовал с сыновьями, чаще всего со средним. Чуть реже Мстислав разглядывал карту Черноречья и ближайших к ней стран с младшим сыном, обсуждал с ним битвы, показывал приёмы владения оружием. Наследника с ним мы заставали очень редко. Старший принц почему-то прикидывался, будто забыл, кто я, неизменно встречал меня и Кана ворчаньем «Опять эти знахари явились!» и со скучающим лицом спешил удалиться. Младший никогда не уходил. Окидывал нас презрительным взором и ловил каждое наше слово. Такое отношение двух принцев нас не трогало.

Сегодня принц завтракал один, а его отец сидел рядом и читал свиток. Вячеслав приветствовал нас кивком головы, поскольку король не мог этого заметить. Мальчик выглядел так, словно заболел недавно, хотя входил в число первых заболевших. Возможно, на днях ему станет хуже. Как хочется найти лекарство, вылечить друга, брата и остальных людей!

— Мы пришли, чтобы сообщить вам о том, как продвигаются наши поиски, — как обычно Кан сам обратился Мстиславу.

— Подождите, пока принц закончит завтрак.

Пришлось дожидаться окончания завтрака. Король не терпел, когда к его приказам не проявляли должного внимания. Он обладал на редкость вспыльчивым характером, грозил разными карами, когда был недоволен. При нас он угрожал казнью пяти подданным, но никого из них не казнил. Эти люди были ему для чего-то нужны. Из-за двоих из них, пожилых алхимиков, король потом ругался с кем-то из министров. Кричал: «как вы посмели бросить их в темницу, когда они должны были выполнить мой заказ?!». Министры умолчали, кто приказал запереть алхимиков в подвале. Если Мстислав позже и вспомнил об этом, то виду не подал. Обсуждать его приказы, сколь нелепы или противоречивы они не были, никому не позволялось. Удивительно, что Вячеслав, указывавший королю на все недостатки королевских приказов, не получал никаких наказаний за вмешательство. Покричав, поругавшись, встряхнув сына за плечи пару раз, король успокаивался. Теперь я поняла: ни одно из обещаний, о которых он кричал после возвращения, Мстислав выполнять не собирался.

— Какой-то человек взял с меня довольно-таки нелепое обещание, — задумчиво сказал любимый, и, пользуясь тем, что Мстислав углубился в чтение, подмигнул принцу.

— Если оно нелепое, для чего вы о нём нам говорите? — Вячеслав опередил отца.

— Тот человек был уверен, что вам будет любопытно послушать его легенду.

— Он назвал своё имя?

— Нет, предпочёл скрыть.

— Я согласен выслушать любую легенду, — друг опередил отца.

Кан начал свою легенду. И принц, и я ловили каждое слово. Мы знали: ни одну легенду маг не пересказывал, не переделывал и не придумывал просто так. Всегда между строк прятался некий смысл.

Вскоре Мстислав уже увлёченно слушал легенду. Противостоять мастерству мага-рассказчика не мог никто. Особенно в те дни, когда им владело вдохновение и он наиболее тщательно сплетал слова и рисовал ими яркие картины.

Чуть позже я догадалась: рассказчик пытался передать другу послание, которое незаметно проскользнуло бы мимо ушей короля. Иначе с чего бы главным героем легенды вдруг оказался юный алхимик? И почему некий странник договорился с юным алхимиком о встрече, и при встрече раскрыл тайну какого-то камня? Уверена, все дальнейшие приключения юного алхимика были придуманы с целью увести Мстислава дальше от скрытого смысла послания.

О вине алхимиков Кан умолчал. Коротко описал наши поиски и, сославшись на занятость, поспешил создать портал. Мы поклонились королевским особам, шагнули в серебристую арку и оказались в домике вдовы. Та уже перестала отпрыгивать от появившихся порталов и вздрагивать при наших появлениях, примирившись со странными жильцами, исправно платившими за комнаты.

— Ты предложил мальчику встретиться ночью?

— Ты уловила главную мысль, — улыбнулся маг.

— Сумеет ли он незаметно выбраться из дворца?

— Принц — умный мальчишка.

— А где мы встретимся?

— В королевском саду, у статуи его прапрадеда. Помнишь, тот старик сжимает в руках какой-то кристалл?

— Ты хорошо придумываешь загадки!

— Как-то я не застал вас с Цветаной и коротал время с принцем. Он открыл мне тайну кристалла, полученного его прапрадедом. Кристалл был очень опасным. К счастью, свиток о том опыте пропал вместе с кристаллом. Возможно, без вмешательства боевых магов не обошлось.

— Вячеслав говорил, что боевые маги воровали самые опасные камни и вещества. Ох, Кан, я боюсь! У них, должно быть, скопилось немало кристаллов и веществ!

— Вероятно, они не хотят иметь сильных соперников. Им вполне хватает эльфов, драконов и опытных магов всей Мирионы. Алхимики бы пошатнули их уверенность в себе. Впрочем пусть сами разбираются между собой, лишь бы нас не трогали. Нам надо спешить.

День мы провели в осмотре заболевших людей в Туманном овраге, маленьком городишке Новодалья. Вероятно, он возник на месте какой-то деревни, рядом с которой когда-то был овраг. К вечеру мы едва не падали от усталости, поэтому заглянули в ближайший трактир и купили пару пирогов, которые там же и съели. Выйдя из трактира, споткнулись о лежащего у ступенек мужчину, босого, в ветхой, грязной, выцветшей одежде. Тот шевельнулся, выругался.

Кан присел рядом с ним, осторожно толкнул его в бок:

— Тебе плохо?

Чуть запоздало мой нос поймал запах вина, в котором незнакомец как будто искупался прямо в одежде. В этот миг веки того приоткрылись и на нас остановился взор усталых зелёных глаз.

— Что тебе нужно от неумелого знахаря? — хрипло выдохнул мужчина. Грязь и короткая встрёпанная борода мешали определить, сколько ему лет.

— Неужели ты знахарь?

— И ты сомневаешься? — дальше незнакомец пробурчал какое-то ругательство. Не дождавшись ответа, возмутился: — Ну, чего ты тут сидишь? Не мешай спать!

Он прикрыл веки и начал было храпеть, но мой любимый его растормошил, пропустив очередное ругательство мимо ушей.

— Чего пристал? Не видишь — человек отдыхает, — пробурчал мужчина.

— Ты спишь у трактира.

— Не у королевского же дворца! Устал я, работал всю неделю, не разгибая спины, а поспать не дают.

— Нам бы пригодилась твоя помощь.

— Моя помощь? — знахарь мгновенно протрезвел. — А сколько заплатите? Я всё поистратил, в трактир не пускают.

— Неужели кроме выпивки тебе ничего не нужно?

— Ни-че-го…

— Нельзя же так бесцельно… жить.

— У меня была цель, глупая цель. Я к ней не пришёл, поэтому я здесь…

— У нас тоже странная цель.

— Ха, вы не переплюнете меня!

— Как посмотреть… Мы ищем лекарство от «проклятья алхимиков».

Незнакомец резко сел.

— И вы?..

— Значит, и у тебя такая же цель? Отчего ты забросил её?

— А вы не чувствуете равнодушия и пренебрежения к себе со стороны… со всех сторон? Меня это подкосило…

— Пренебрежением нас не напугаешь.

— Вы причину «проклятия» нашли?

— Нет, — соврал Кан.

— А предполагаете, что может быть лекарством?

— И на этот счёт нет ни единого предположения. Порой нам кажется, будто лекарства вообще не существует.

— Оно есть, — уверенно сказал знахарь. Что-то вспыхнуло в нём живительным огнём, но тут же потухло.

— Пока мы видели только заболевших людей. И изредка встречали упоминания о том, что кто-то выздоровел.

— В моей деревне заболело двадцать семь человек. Выжил только я один. Сам до сих пор не выяснил, отчего болезнь меня пощадила. Пытался искать лекарство, а потом сломался. Вы видите, каким я стал.

— Твоё выздоровление даёт нам надежду. Есть какие-нибудь догадки? Ты же пытался чем-то лечиться.

— Мне ничего не помогало. Я — потомственный знахарь, я перепробовал разные средства, но…

— Становилось ли тебе лучше хотя бы на полчаса?

— Нет. Было только хуже. Как-то, идя за водой, упал у пня, который недавно срубили, что-то мял в руках.

— Это была какая-то целебная трава?

— Тот день как будто укрыл плотный туман. Состояние у меня нынче не пригодное для разговоров и воспоминаний, — слабая, виноватая улыбка скользнула по грязному лицу.

— Признаться, мы тоже устали за день.

— Что, вот так и расстанемся? — маленькая искорка вспыхнувшей надежды готова потухнуть.

— Мы можем встретиться завтра, — не хочу, чтобы он терял эту искорку.

Мужчины обернулись ко мне.

— Верно, Алина. Мы встретимся завтра и всё обсудим. Если захочешь — присоединишься к нам. Мы объединили целителей, лекарей и знахарей, желающих того же. Каждый день мы осматриваем заболевших людей, ищем причину болезни и лекарство.

— Кто вы такие?

— Знахари.

Мы всегда представлялись знахарями. Порой к нам относились с уважением, порой, наоборот. Лекарским мастерством мы не прикрывались. Это мешало лекарям видеть в нас угрозу.

— Как и я. Когда встретимся?

— В полдень, на этом месте…

— Ладно. Подожду вас тут до полудня.

— Прямо на земле?

— Не привыкать. Погода чудесная, тёплая. И земля славная, любящая, — знахарь провёл ладонью по сухой земле. В воздухе промелькнуло нечто новое, напоминавшее песню, песню о единстве.

Кан достал из кармана десяток медяков и отдал новому знакомому.

— Выспись в приличной кровати. И поешь. Только не напивайся.

— Благодарю, — знахарь отказываться от денег не стал. — А как вас звать-то?

— Я - Кан, она Алина.

— А я Стёпка. Буду рад вас снова увидеть.

— Стёпка Бездомный?

— Кто вам обо мне рассказал?!

Так неожиданно мы столкнулись с этим человеком, столкнулись тогда, когда нам было совсем не до него.

— Нам говорили о знахаре, желающем найти лекарство от «проклятия». Мы заинтересовались и запомнили твоё имя.

— Забавно получилось. Ну, до встречи, — Степан неуверенно поднялся и, покачиваясь, отправился в трактир.

Надеюсь, мы с ним увидимся, и он вспомнит, почему смог поправиться. Хорошо, если существует какое-то лекарство.

Мы договорились не скрывать от Вячеслава нашего открытия. Возможно, он найдёт ту отраву, из-за которой люди заболевают, и добьётся того, чтобы алхимики прекратили её создавать. Но он всего лишь мальчишка. Скорей всего, нам самим придётся что-то предпринимать.

Прежде чем мы отправились на встречу, жених прикрыл меня какими-то заклинаниями. На всякий случай.

…Мы очутились в темноте. Мгновением позже на ладони моего любимого заплясал едва приметный огонёк, выхватив из тени фигуру алхимика, камень в его руке и медальон в форме орла у него на шее.

Издалека доносились чьи-то голоса, слабый шум.

Неожиданно все звуки исчезли. Свободной ладонью Кан прикоснулся к моему запястью. Похоже, кто-то приближался к нам.

Я успела насчитать около ста ударов сердца, когда кусты раздвинулись, и у статуи возник Вячеслав. Принц приветствовал нас кивком. Прокрутил какой-то камень на браслете. Упало несколько искр и остальные камни вспыхнули. Вместо слабого света браслет начал излучать яркий. Мальчик облокотился о статую. Он выглядел очень усталым.

— Вы выяснили что-то важное, о чём не желаете сообщать моему отцу? — шёпотом спросил наш друг.

— Мы обнаружили, где появляется болезнь и как она распространяется. Однако без твоих знаний нам будет трудно, — мы не знатоки алхимии.

— Всё из-за алхимии?

— Да, из-за какого-то вещества, получаемого алхимиками.

— Из-за медленного яда?

— Именно. Им ваши воины отравляли земли в Светополье. Яд проник в поток подземной реки и разносился сначала по Светополью, потом по Новодалью и Черноречью.

— Выходит, мы сами виноваты… — Вячеслав крепко сжал кулаки.

— Мы думаем, ты нас поймёшь. Твоему отцу говорить остерегаемся.

— Ростиславу и Вадимиру тоже опасно объяснять, — серьёзно заметил принц и надолго задумался. Судя по лицу, мысли у него становились всё мрачнее.

В какой-то миг пожалела, что мы взвалили на плечи мальчика этот груз. Ему всего лишь четырнадцать лет и он болен.

— Нужно запретить алхимикам делать это опасное вещество. Похоже, в нынешнем году они создали его слишком много.

— Я сделаю всё, что смогу.

— Тебе тяжело… — мой любимый подумал о том же, что и я.

— Ничего. Я не хочу, чтобы пострадали вы и Цветана. Если мне не удастся… — он опустил глаза, как будто желал скрыть отражавшееся в них чувство. Несколько раз глубоко вздохнул, потом поднял взгляд и уверенно произнёс: — Нет, у меня должно получиться.

— Как ты сам?

— Пока держусь, кое-что для нашей мечты делаю. Иногда придерживаю отца, чтобы тот не натворил глупостей. Он очень вспыльчивый.

— Мы встретили человека, который сумел поправиться, — поспешно сказал Кан, желая немного утешить принца. — Значит, и ты…

— Надежды мало. Я хорошо это понимаю. Ни о чём не жалею. Нынешнее лето наградило меня за всё дружбой с вами.

Кан поклонился. Он редко отдавал поклон с таким уважением и благодарностью. Мальчик не понял, почему ему кланяются, но не обиделся. В нём мало осталось от того высокомерного принца, которого я и Цветана встретили летом в лесу. Печально будет с ним расставаться, если его душа со всей памятью и чувствами переступит Грань. Надо спасти его! Надо найти лекарство! Но где искать? Ответ, вероятно, известен Мирионе, но она не соглашается открывать нам тайну болезни.

Неожиданно маг напрягся, едва слышно шепнул:

— Сюда идут люди. Их больше пяти.

— Не стоит попадаться им, — встревожился мальчик.

— Они приближаются справа. Побежим назад.

— Расслышат ли они наши шаги?

— Пока они далеко. Бежим!

Стараясь ступать тише, мы кинулись к стенам, подступавшим к самому саду. Вячеслав быстро устал. Без раздумий Кан подхватил его на руки. Только мужчине было известно, куда следует бежать.

Вдруг он замер:

— И от стен идёт кто-то. Алина, убегаем налево.

Вскоре маг опять замер:

— Похоже, нас пытаются окружить.

— Оставьте меня здесь и перемещайтесь.

— Как ты объяснишь им ночную прогулку?

— Мне стало душно, и я отправился погулять.

— Могут не поверить.

— Кан, давай заберём его с собой! Пусть побудет с Цветаной, сколько сможет.

— Точно. Переместимся втроём, — закрыв глаза Кан начал готовить заклинание для перемещения.

— Нет. Перемещайтесь сами, а меня оставьте, — воспротивился мальчик.

— Зачем тебе оставаться здесь? — едва сдержалась, чтоб не закричать.

— Вы нашли причину появления болезни. Я обязан её устранить, пока не переступлю Грань.

— Именно поэтому мы заберём тебя с собой. Если мы не найдём лекарство, то хотя бы побудем вместе несколько месяцев. Тут всем наплевать на твоё здоровье, на твои чувства.

— Я должен находиться здесь ради нашей мечты. Кроме меня никто не решится отобрать свитки с описанием опытов и ядовитые вещества у алхимиков.

— Подумай о себе!

— Да разве я могу жить без нашей мечты!

— Мы сами всё сделаем.

— Позвольте сделать мне! Для вас, для Цветаны, для всех!

— Мы что-нибудь придумаем, найдём какой-то путь…

— У нас мало времени. Ещё меньше путей! Нужен человек, разбирающийся в алхимии. Я разбираюсь.

Мои уши различили какие-то движения около нас. Жених встал около меня. Похоже, он не успевал создать заклинание.

— Пустите, я смогу…

Из темноты выскользнули воины, державшие в левой руке факелы, а в правой руке мечи. Они окружили нас. Расступились, пропуская вперёд Мстислава.

— Если вы не отпустите Вячеслава, вам будет плохо! — пригрозил король, подкидывая на ладони какой-то камень размером с куриное яйцо.

Драки не избежать. Кану придётся отбиваться магией, чтобы защитить меня и друга. Кто-то непременно пострадает. Почему порой нельзя обойтись без ран и боли?

— Всё в порядке, отец. Я почувствовал приступ слабости, и эти люди согласились донести меня до моей спальни, — попытался всё исправить принц.

— Что вы делаете ночью в королевском саду? Признавайся, щенок!!!

— Я отправился подышать воздухом, потом…

— Воздухом ты можешь дышать и на своём балконе, — оборвал нашего друга отец.

— Даже ты, бывает, прогуливаешься по саду.

— Но не в такой компании.

— Ладно, так и быть, признаюсь, что я здесь делаю. Сегодняшней ночью…

— Лучше признайся, что вы трое тут делаете.

Если мальчик соврёт, будто я и Кан здесь оказались случайно, король не простит нас за ночные прогулки по своему саду. Если Вячеслав придумает, будто мы все встретились намеренно, нас заподозрят в заговоре или ещё каком-нибудь неблаговидном поступке. В любом случае объяснить нашу ночную встречу нашему другу будет трудно.

— Я решил попросить у них лекарство и договорился о встрече. Как оказалось, лекарство они пока не нашли. Внезапно мне стало дурно и они…

— То, что вы все знакомы, мне уже сообщили.

— Когда мы могли успеть познакомиться? — притворно изумился принц.

— Огорчу тебя: твой старший брат узнал эту девицу.

Теперь придётся очень постараться, чтобы выбраться отсюда. Лучше всего взять с собой нашего друга. Только бы любимый додумался до этого!

— Не только наследник видел эту девицу. О ней, и о той девчонке известно многим моим друзьям.

Ох, надо было мне согласиться, чтобы жених прикрыл меня иллюзией.

— О какой ещё девчонке?

— Той самой, которая жила с этой девицей в спальне твоей средней сестры, пока бедняжка страдала в башне. Той самой, которая ходила в богатых платьях, задрав нос. Той самой, которая не стеснялась обругивать твою родню на каждом углу и хвастаться, что станет королевой и расправится со всеми.

— Это ложь! — рассердился Вячеслав.

У меня от такой наглой клеветы не сразу нашлись слова, чтобы заступиться за девочку.

— Я верю им, но не верю тебе. Ты рос глупым и самонадеянным юнцом. Тогда я хоть сколько-нибудь доверял тебе, но после того, как ты осмелился занять мой трон…

Хм, а ведь Мстислав при мне никогда не называл второго принца сыном. Скорее всего, подчеркивал этим, что не намерен того прощать.

— А что мне оставалось?! Я на коленях просил брата отпустить моих друзей, а он даже не желал меня выслушать!

— Эти выскочки из маленькой захудалой деревни не достойны быть друзьями принца.

— Они не родились в той деревне! Его доносчики не могли не разнюхать это.

— Откуда, скажи, они туда пришли? Из рубинового дворца какой-то обширной и богатой страны? И ради этих оборванок ты выступил против своей родни! Этого вечного предателя, моего троюродного брата, я в расчёт не беру. Он всегда строил козни и прятался за чьими-то спинами, строил из себя невинную овечку. В этот раз он спрятался за твоей спиной.

Дядя Вячеслава такой же, как Станислав. Возможно, даже хуже, чем тот.

— Когда-нибудь не сдержусь, и ему придётся худо… — король глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — До сих пор не трогал этого пакостника только оттого, что даже самого жестокого наказания для него мало. Но я придумаю достойное наказание! И тебе тоже придётся туго, щенок. Хотя ты многое открыл, ты вольно обращался с самыми ценными свитками. Они подозрительно часто исчезали из сокровищницы и сундуков. Не удивлюсь, если именно ты открывал сундуки для тех магов.

Получается, принц — умелый алхимик? Из-за него в мире могло увеличиться число опасных веществ. А я-то думала, будто мальчик всего лишь читает свитки…

— Этим двоим также придётся расстаться с жизнью. А когда я доберусь до девчонки…

К несчастью, войско Черноречья когда-нибудь может прорваться в Новодалье. Что тогда будет с бедной графиней?..

— Если ты считаешь, будто твои друзья…

— Да мне и без тебя известно, сколько заговоров подстраивали мои мнимые друзья. Однако я не могу править страной, враждуя со всеми влиятельными людьми в ней.

Кан не проронил ни единого слова. За маской растерянности он создавал заклинания.

Неожиданно принц как-то странно и резко вдохнул.

— Что с тобой? — вырвалось у меня.

— Чей это голос? Я ничего не вижу.

Я рванулась к нему, хотя взгляд Кана требовал: успокойся и вернись за мою спину. Мальчик смотрел куда-то в пространство.

— Куда мы плывём? Почему так жарко? Почему внутри меня пылает огонь?

Если верить кратким заметкам в летописях, подобное чувствуют больные, приближающиеся к Грани.

— Нет, только не это! Не уходи так быстро! Не уходи, — сжимаю горячее запястье друга.

— Отодвиньте меня от пламени… — задыхаясь, просит принц.

— Ну, почему, почему так? Почему я лишаюсь моего друга, почему я лишаюсь моего брата?! Ответь мне, Мириона!!! Ответь, умоляю!!!

— Алина, — предостерегающе начал маг.

Со лба мальчика стекал пот. Лицо у него покраснело. Это было хорошо видно даже в свете факелов.

— Почему, Мириона?!

— Девица сошла с ума, — язвительно заметил кто-то. — Кричит так, будто мир может её услышать.

Я не могла остановиться, не могла успокоиться.

— Неужели тебе безразлично, что происходит с людьми, Мириона?! Я требую, ответь мне!

— Она уже требует у мира…

— Почему ты молчишь, словно забыла о нас?

«Есть законы, которым мы все должны следовать» — неожиданно ответил её голос.

— Ты не будешь нам помогать?

«Мне неизвестно будущее. Его творите вы. Сейчас я молчу, чтобы вас не отвлекать».

Никак не понять эти законы! Стоит только приблизиться к отгадке, как вновь вмешивается новый закон и всё вновь становится запутанным и неясным.

— Но что мы можем сделать?

«Вы можете убрать болезнь, не тем способом, каким уберу её я».

— Подскажи, что является лекарством…

«Нет» — резко возразила она. — Иначе вы ничему не научитесь».

— А мы должны чему-то научиться? Чему, Мириона?

Подруга сочла ненужным либо вредным отвечать. Или же само её молчанье было каким-то ответом на мои вопросы.

Когда-то она сказала: «Не рой другому яму…». Может, поэтому?.. Ох, а ведь верно: появись лекарство не вовремя — никто ничему не научился бы…

Меня кто-то больно ударил по щеке. Только тогда я обратила внимание на то, что все успели сдвинуться с мест. Кан сидел, что-то шепча лежащему Вячеславу и не убирая ладонь с его лба. Принц будто бы слышал, о чём он шепчет. Воины уже находились на отдалении от нас. А рядом со мной занёс руку… Мстислав?!

— Прекрати кричать. От твоего крика и твоих слов ему больно, — сердито прошипел король.

— Вам же хочется, чтобы ему было больно…

— Отец, не смей её бить! — неожиданно серьёзно и отчётливо произнёс мальчик.

— Я и не собирался! — возмутился Мстислав.

— Отец, я тебя знаю, как облупленного. Хотя и не вижу, но чувствую, ты готов её снова ударить. Если ты посмеешь её ударить… — Вячеслав открыл глаза, попытался опереться на локоть и подняться, но упал.

— Я тебя тоже знаю, как облупленного. Ты затеял притворный припадок только для того, чтобы я не трогал этих двоих.

— Если бы я мог подняться, я бы тебя…

— Ты бы побил меня?! Ха-ха, как смешно! — напряжённо засмеялся его отец. — Да ты как был слабаком, так им и остался.

Принц опять попытался подняться. Он даже сумел встать на ноги, но закачался и упал бы, не схвати его мой жених. Взглянув в глаза друга, испугалась. Мальчик будто бы плохо различал фигуру отца, не замечал свет факелов и ожидающих приказа воинов.

— Каждый из тех, кто заболевает, проходит через четыре состояния. Он долго пребывал в первом и сразу перескочил в третье. Впрочем, оно вполне может оказаться и… — тут Кан обратил внимание на то, как дрогнули пальцы принца. Тот услышал слова мага, не только различил их, но и понял содержание.

Мой любимый помрачнел, так как не намеревался причинять нашему другу боль.

— Хватит обсуждать болезнь моего сына так спокойно, будто перед вами не человек, а полено! — разъярился король.

— Мы всего лишь знахари, но и от нас бывает какая-то польза. Мы собираемся найти лекарство…

— Я обойдусь без знахарей. Воины, приказываю вам…

— Но где ты найдёшь другого мага? — тихо спросил принц.

— Плевать на мага! Обойдусь и без него!

— Лекари, целители и знахари не смогут собираться вместе без магии.

— Наши люди справятся и без чужаков.

— Болезнь охватит треть нашего народа или половину. Не найдя лекарства…

— Хватит думать о народе! Подумай о самом себе!

— О самом себе мне уже бесполезно думать. Но наши люди…

— Сын, неужели тебе наплевать на самого себя?

Будучи рассерженным или разъярённым, отец нашего друга как-то необычно переходил с обругивания одного на обругивание другого, а то и на всех сразу. Воины нападать на меня и Кана не торопились, остерегаясь попасть под горячую руку короля вслед за нами.

— Мне бы хотелось тихо поболтать с кем-нибудь из вас. Тем, кто не против моего общества.

Необъяснимое поведение Мстислава и несвязные обвинения наконец-то стали понятны: мужчина переживал за сына, всячески стараясь скрыть своё волнение и показать, будто того ненавидит. Вести себя как обычно ему не удавалось. За обликом сурового короля всё-таки промелькнул отец, не умеющий выражать ни тёплые чувства, ни волнение, ни заботу. С губ невольно сорвалось слово «сын», давно им забытое.

Кан бережно уложил мальчика на землю. Мстислав обвёл всех каким-то странным взглядом и рявкнул на воинов:

— Вы слышали? Кто против того, чтобы остаться, должен уйти!

Тон и приказ были неуместны, однако никто даже не заикнулся об этом. Разве только шесть воинов недоумённо переглянулись. Таким они мужчину явно не видели.

Не прошло и десяти ударов сердца, как рядом с Вячеславом остались только я, Кан, отец, какой-то молодой воин и выскользнувший из-за деревьев парнишка, с позвякивавшими в пухлой сумке склянками. В присутствии короля ни алхимик, ни воин не посмели хоть что-то сказать, но преданно встали около принца. Похоже, не только мы, но и эти двое печалились из-за болезни мальчика. Мстислав молчал, сидел у ног сына, не прикасаясь к нему. Я и мой жених не могли подобрать слов, которые бы не ранили нашего друга. Болезнь обсуждать не следовало, о будущем нельзя было напоминать.

Он заговорил сам, прервав затянувшееся молчание. О каких-то пустяках, почему-то важных для него. Никого не укорял, не обвинял, будто бы мы все собрались за чашкой мятного отвара, непринуждённо переводя беседу с природы на погоду, а потом на незабудки под окном.

— Где-то у конюшни росла старая сосна, — отчего-то вспомнил мальчик. — С крыши конюшни можно перебраться на нижние ветки и лезть выше. Иголки царапают, лезут в глаза. И никто не лезет за тобой следом, чтобы за шиворот вернуть к занятиям с оружием. Созерцание голубого неба и похожих на перышки облаков гораздо приятнее, чем размахивание каким-то наследственным мечом.

— И всё-таки однажды я стащил тебя с твоего насеста и вручил учителю, — неожиданно проворчал король.

— Ты тогда здорово исцарапался.

— А ты получил затрещину, выбивающую нежелание учиться.

— Я тогда ненавидел тебя.

— Как будто мне нужна твоя любовь.

— Снова бы на неё влезть…

— Ты бы на ногах держаться научился, воин, — беззлобно усмехнулся король.

— Ты бы побоялся залезть так высоко, послал за мной слугу, а сам ушёл как бы по делам?

— Королю не следует лазать по крышам за глупым мальчишкой.

— А я наделся… — вдруг произнёс принц.

— Если бы я полез за тобой, затрещиной ты не отделался бы.

— Ты уделял мне столько внимания, что и затрещина от тебя становилась наградой.

— Я желал, чтоб из моих сыновей выросли хорошие воины. А ты закопался в пыльные летописи и не тренировался.

— Разве нельзя человеку заниматься тем, что ему по душе? Ты отгородился от меня, найдя для этого удобную причину.

Мстислав встал и беззвучно скрылся в темноте. Вячеслав горько вздохнул и вновь перешёл к пустякам, как будто ничего особенного не случилось.

— Хотите, расскажу вам интересную легенду? — неожиданно подал голос парнишка.

— Да, — прошептал принц.

К моему удивлению, в легенде накрепко сплелась одна из легенд Кана и выдуманная история про Гришку.

— Как будто я уже слышал об этом страннике.

— О нём вся страна говорит. О нём говорят, укладывая детей спать, собираясь семьёй после трудового дня или встречаясь с соседями и друзьями.

— Утверждают, будто Гришка и вправду живёт. Будто он повидал немало стран и у него друзья по всей Мирионе. Он любит разные истории, но не переносит те, где упоминается о вражде или которые имеют грустный конец, — вдохновенно произнёс молодой воин.

— Конечно, люди и сами выдумывают про него небылицы. Только не каждому верят, произнеси он хоть слово, оправдывающее вражду. Вроде бы Гришка не смирился с враждой в Черноречье, потому и выбрал жизнь полуголодного оборванного странника.

— Нет, Гришка вполне прилично одет, — не поверил воин. — Конечно, он не из знати, простой человек, но одежда у него всегда чистая и добротная.

— Слушай, а он всегда таскал с собой щит или где-то его оставил?

— Не уверен. Но у него всегда были чёрные волосы, а на рубахе как будто бы вились ветки с листьями.

Мы с женихом переглянулись. Не ожидали, что человек, которым притворялся Кан, так полюбится чернореченцам.

— Неужели кроме него у вас ни о ком не говорят? — уточнил маг.

— Это же Гришка! — одновременно произнесли и воин, и алхимик таким тоном, будто бы их ответ всё прояснял.

— Но он не воин! С чего бы вам так любить его легенды? — Кан попытался выяснить причину уважения к рождённому им образу.

— Это правда: Гришка — не воин. Обычный человек. Но все истории о вражде не сравнятся с его историями.

— Если вы так о нём говорите, он и вправду живёт.

— Как такой человек может не жить? — по-детски наивно захлопал ресницами воин, не желая отпускать сладкую и приятную сказку. — Ведь кто-то же первым начал пересказывать те чудесные легенды!

— Но почему именно Гришка? Вполне мог бы оказаться какой-нибудь сказитель или менестрель.

— А потому, — едва не обиделся заступник. — Не трогай нашего Гришку! Ты с ним не встречался и не представляешь, какой замечательный он человек.

Похоже, народ не только полюбил «собирателя легенд», но и присвоил его себе вместе со всеми легендами.

Смотрю, не обиделся ли Кан на такую бесцеремонность?

Нет, маг лукаво усмехается.

— Встречаются те, кто видел Гришку в трактирах и деревнях. Даже в столице. А вы не верите в его существование!

— Вспомните ещё какую-нибудь историю о нём, — попросил Вячеслав.

Присев на землю, перебивая друг друга, воин и алхимик стали припоминать все самые увлекательные истории «собирателя легенд», какие им были известны.

Во время пересказа одной из легенд появился Мстислав. Не дожидаясь окончания истории, король шагнул к сыну и вложил ему в ладонь сосновую веточку. Алхимик и воин изумлённо замолчали.

— С той самой сосны? — уточнил мальчик.

— С неё, — подтвердил отец.

— Спасибо, — растроганно сказал принц.

— Да я не за ней ходил, — неубедительно соврал король. — Лошади забеспокоились, я и оказался у конюшни. Чем только тебя это дерево привлекает, неясно. Сосна как сосна.

Почти до рассвета мы просидели возле Вячеслава. Тот слушал истории о Гришке и ощупывал иголки на ветке. Незадолго до рассвета попросил убрать свет браслетов, объяснив это тем, что свет причиняет боль его глазам. Иногда произносил что-то, когда мы начинали беспокоиться, всё ли с ним в порядке.

Первые лучи солнца осветили пугающе безмятежное лицо принца с застывшей на нём умиротворённой улыбкой. Мы испуганно склонились над ним. Кан опустил голову на грудь мальчика, прислушался. Выпрямился — мы едва дышали, ожидая его ответа — и облегчённо вздохнул. Такие же вздохи выскользнули и у нас.

— Он спит, — едва слышно произнёс маг. — Боюсь предположить, в каком состоянии ваш сын.

Король бережно подхватил принца на руки.

— Ему надо выспаться в приличной постели, а не на траве и ветках, — и отправился к дворцу.

Воин и алхимик двинулись за ним на некотором отдалении.

— Постойте! — попросила я.

— У меня нет времени, чтобы вас выслушивать.

— Но есть нечто важное, вас должно заинтересовать!

— Мне нынче ничего не интересно.

Выкрикиваю ему вслед:

— Мы нашли виновника распространения «проклятья алхимиков»!

«Ты уверена?» — взглядом остановил меня Кан.

Для всех я — обычная знахарка, но в моих руках оказалось тайна появления этой опасной и тяжёлой болезни. Тайна могла ненамного придержать болезнь, так же лишить Враждующие страны возможности хоть когда-нибудь помириться: два народа не простили бы третьему использование яда, привёдшего к болезни или к отравлению. Впрочем, мне сейчас неважно, болезнь то или отравление: я боюсь, как бы не стало ещё хуже. Предпочтительнее скрыть открытое нами, но тогда мы будем ещё дольше сражаться с болезнью, и за это время кто-то уйдёт за Грань. Возможно, среди них уйдут мой друг и мой брат.

— Кого же нам следует винить в наших бедах?

— Вас самих. И вашу алхимию. И вашу вражду, от которой вы все страдаете.

— Плохой ответ: неясно, что послужило причиной.

— Яды, с которыми работают алхимики. Ими вы травили посевы и земли ваших врагов. Им вы и отравили свои земли. Этим летом вы вредили Светополью. Опасные вещества попадали в проточную воду. А под Враждующими странами течёт река. Исток её, похоже, под Светопольем. Подземные воды и принесли болезнь к вам. По-моему, есть над чем задуматься.

— Не боишься говорить это мне?

— Я потеряю родственника и друга, если смолчу. А вы потеряете сына.

— Алина… — жених мягко взял меня за руку.

— Задумайтесь над моими словами, пока не поздно.

— А что же лекарство?

— Ваше раздумье — лучшее лекарство.

— Но моему сыну оно не поможет победить болезнь.

— Лекарство для вашего сына мы ищем. А вы пока не дайте заболеть остальным.

— Есть ли вообще это лекарство?

— Есть. На каждую болезнь существует своё лекарство. И нужное нам лекарство находится рядом с нами.

— Я подумаю над твоими словами, — развернувшись, король скрылся за деревьями.

— Прекратите сами создавать для себя яд!!! Прекратите пилить сук, на котором сидите!!! Если не думаете о себе, подумайте хотя бы о ваших детях!!! — прокричала я так, чтобы Мстислав услышал мои слова.

— Алина, почему ты вмешалась? — укоризненно спросил маг.

— Так хочется, чтобы они перестали вредить себе и своей земле… — спрятав лицо на груди Кана, всхлипываю. Любимый обнимает меня. Мы должны победить болезнь, иначе она войдёт в каждый дом…

Сокровище над головой

История Кана

Я ходил по комнате, стараясь ступать осторожно, чтобы не разбудить спящую за стеной девушку. Хотя кому-кому, а уж мне, эльфу, о подобных мелочах можно было не беспокоиться. Они выходили у меня сами по себе, без какой-либо подготовки.

То, что болезнь друга перешла в более тяжёлую форму, лишило мою любимую сил. Она долго не могла успокоиться, смачивая мою рубашку горючими слезами, потом едва не заснула стоя. Разумеется, я переместил нас в этот дом, чтобы Алина выспалась до полудня. Полагал, во сне она не будет задумываться обо всех наших бедах. Но и оказавшись в своей комнате, девушка не смогла заснуть. Пришлось посидеть возле неё, всячески отвлекая от печальных мыслей. Примерно через час она свернулась в клубочек, напомнив мне спящего котёнка, и заснула. Чтобы не будить, вытаскивая из-под неё её одеяло, накрыл её своим одеялом и ушёл к себе. Спать не хотелось, и было о чём подумать до встречи со Стёпкой. Из головы не уходили её слова о том, что лекарство находится рядом с нами. Она как-то уже посоветовала взглянуть на карту и догадалась о существовании подземной реки. Новое её заявление следовало проверить. Возможно, лекарство находилось среди окружающих нас в тот миг растений? Я внимательно оглядел то место, пока утешал её, не обойдя вниманием ни мох, ни кусты, ни деревья, ни цветы, растущие около нас. Каждый стебелёк приметил: ведь он вполне мог оказаться драгоценным лекарством. Осталось всё проверить. Запишу все названия, которые, к счастью, мне известны, и следующим вечером поделю растения между нашими помощниками. Далее мы выберем тех, кому будем давать крохотные дозы, высчитаем безвредные дозы. Чую, придётся долго уговаривать Мстислава поделиться украшениями его сада. Ни королю от нас, ни нам от него никуда не деться: некоторые цветы растут только в его саду. Да и не обыскивать же нам все окрестные сады, если точно известно о растениях в королевском саду!

С некоторыми растениями будет просто: мне известно, какие части используют в разных мазях и отварах. С другими, которые как будто не имеют значения для лекарского искусства, придётся повозиться. Нужно расспросить помощников, кто из них искусен в дозировке целебных соков и порошков. Тем, кто умеет лечить простуду, тяжёлые болезни и раны лучше не поручать. Кто-то будет возмущаться, возможна ссора, придётся успокаивать их, благо некоторый опыт у меня есть. Чем только не приходится заниматься с этой разношёрстной компанией, где каждый только и думает, как оскорбить или зацепить своих заклятых врагов!

Подошёл к раскрытому окну. В небе ярко сияла полная луна в окружении ярких и тусклых звёзд. Чтобы волосы не попадали в глаза, мешая любоваться небом, заправил их за уши. Коснулся заострённых кончиков ушей. Я постоянно прячу их под стойкой иллюзией, скрывая своё происхождение. Но кровь предков течёт во мне. И эту кровь не изменить, как бы я ни пытался. Признаться, я ничего против моих предков не имею, хотя покинул родину и не следовал обычаям своего народа. Меня с некоторых пор огорчало моё долголетие, потому что люди жили меньше. Конечно, я переживал только из-за моей милой. И решил единственным известным мне способом покончить с этой несправедливостью: после ухода Алины намеренно ввязаться в какую-нибудь стычку, поединок или битву. Я не боюсь уйти за Грань, когда в этом мире не останется самой драгоценной для меня, не боялся боли. Как мог кто-то из эльфов и драконов не учесть, к чему приведёт удлинённая жизнь их потомков? Ведь кто-то из потомков мог полюбить человека. Влюблённые не вписываются в выдуманные за тысячелетия законы. У них совсем иные ценности, иные мысли, каких у умных представителей разных народов не следует быть. Но с чего любовь должна подчиняться выдуманным народами законам, с чего она должна им следовать? Пусть лучше у неё будут свои законы, свои ценности. Пусть она сама делает выбор, к кому приходить. Пусть не подчиняется нам, пусть будет вольной и свободной.

Туча закрыла луну. Сжал кулаки. Есть ли в Мирионе закон, который бы позволил жить, сколько хочется или хотя бы столько, сколько и любимая? Как назло, нынешние народы забыли законы мира. Забыли причину, из-за которой стали уходить за Грань.

Стукнул кулаком по подоконнику. Боль немного отрезвила меня. Нужно думать о болезни, а не о древних законах.

Отвернулся от окна и прислонился к стене. Зря я скрываю кончики ушей: никто в Эльфийском лесу не предполагает, что я выжил. И родственники не видали меня с семи лет, вряд ли они узнают меня при встрече. Даже если и узнают, на мне нет той вины, которая была у моих родителей. Я всего лишь молил об их помиловании. С другой стороны: я не обычный эльф. Обычные никогда не скрывают происхождение, стремятся удивить простых людей своим вкусом, своим поведением, своими умениями.

Поколебавшись, снял иллюзию и прикрыл уши волосами. Надоело отказываться от своего происхождения, а остальным необязательно о нём знать. Этот выбор меня удовлетворил.

Опять залюбовался небом. От эльфийской привычки любоваться природой и небом отказаться я бы не смог. Неважно, в каком уголке Мирионы нахожусь. Каждый кусочек земли необыкновенен по-своему. Каждый может стать для меня родным, если почувствует, как он мне дорог. Почувствует? Какая странная мысль! Нет, она вполне разумная. Как ты относишься к миру, так и мир относится к тебе. Придёшь чужаком, он и отнесётся к тебе, как к чужаку. Придёшь другом — и мир распахнёт для тебя дружеские объятия.

…Не сразу смог отвлечься от неба и заняться списком.

Утром короля на обычном месте мы не обнаружили. Зашли в тронный зал, но и там его не было. Спросили кого-то из слуг, пробегавшего мимо нас с подносом.

— Король неотлучно находится при сыне, — бросил паренёк на бегу. Осталось не ясно, у какого именно сына. Мы предположили, что король в покоях среднего сына, и вскоре оказались перед спальней нашего друга. Стражники, обходящие это крыло дворца, уставились на меня с подозрением. В облике эльфа меня здесь ещё не видели.

— С чем пожаловали? — сразу спросил Мстислав, едва нас увидев. Мужчина сидел в кресле около кровати.

— У нас есть предположение касательно лекарства. Потребуются некоторые растения из вашего сада. Конечно, если вы разрешить их взять.

— Берите, но оставьте кое-что и для моих дам. Мне эти розочки ни к чему, но жена с дочерьми почему-то к ним неравнодушны. Если не понатыкано каких-нибудь розочек, то им скучно и неинтересно, — тоном подлинного старого воина, которому важны лишь оружие и битвы, ответил король.

Мне стало ясно: не садовники с хозяином виноваты в плохом обустройстве сада, а его хозяйки, не признающие правило «всё вместе ещё не значит, что всё хорошо».

— Не беспокойтесь: срезать весь сад подчистую мы не намерены.

— Значит, не придётся ругаться с ними из-за опустевшего сада, — философски заметил наш собеседник и мрачно усмехнулся. — Хотя я в любом случае вышел бы победителем, — тут он спохватился: перед ним не свой человек, а чужие люди и вышел из неловкого положения излюбленным способом — перешёл на крик: — Почему вы ещё тут?! Я терплю ваше присутствие только из-за того, что сам не могу разобраться с «проклятьем алхимиков»!

Я давно заметил: на крик вспыльчивого короля не нужно обращать внимания. Главное — делать вид, будто именно он самый важный и умный человек, к чьему мнению и малейшему изменению настроения ты прислушаешься.

Тут Мстислав глянул на сына. Очевидно, ему стало немного совестно за громкие крики над спящим больным. Он поднялся с кресла и направился к нам.

— Сын не обращает внимания на шум. Это подозрительно.

— Принц пока не просыпался?

— Ни разу. Обычно у него чуткий сон.

— Позволите взглянуть на него?

— Вы здесь знахари, не я, — с некоторым неудовольствием ответил король.

Вероятно, так он дал своё разрешение на осмотр сына.

Мы с Алиной проверили сердцебиение, вгляделись в порозовевшее лицо мальчика.

— Необычный поворот болезни, как думаешь? — прошептал я.

— Я уверена, всё пошло по-другому. Не ясно, к чему это приведёт, — тихо ответила девушка.

— Надо найти объяснение. Другого пути нет.

— Не смейте шептаться! — рассердился Мстислав, подкравшийся к нам.

Принц даже не шелохнулся. Ничего не дрогнуло на лице нашего друга. Подозрительно крепкий сон.

— С таким мы сталкиваемся впервые, поэтому ничего определённого сказать не можем. Если позволите, мы осмотрим вашего сына позже. Быть может, он проснётся к тому времени и сам скажет о своём состоянии.

— Думаете, будить его не следует?

— Боюсь, вы потерпите неудачу, попытавшись до нужного срока разбудить мальчика.

— Я за что вам серебро… — тут король вспомнил: мы добываем знания о болезни добровольно и бескорыстно и оборвал себя. — Да, заходите попозже, когда будете свободны. В саду берите всё, что вам потребуется.

— Вы нашли вещество, вызвавшее болезнь?

— Ещё не занимался этим, — мне показалось, он не договаривает.

— Займитесь, пока не поздно.

— Не указывай мне, чем я должен заниматься!

— Предоставите указать болезни? Плохой выбор.

— Пошёл вон! — разъярился Мстислав.

— Вы зря кричите на нас. Мы делаем всё, что в наших силах, — мягко вставила Алина. — А вы нам мешаете.

— Это вы мне?!

— Пойдём, Кан. Он задумается и одумается. У него нет другого выхода, — девушка потянула меня за руку.

Мальчик безмятежно спал. Нужно вернуться попозже. Даже если нас не будут пускать к нему, мы прорвёмся.

Покинув спальню принца, мы направились в королевский сад. За нашей спиной глубоко дышал король Черноречья. Ничего, успокоится.

Соберу в саду кое-какие травы для отваров и сегодня же начну их проверять.

— Кан, а ты все растения запомнил? — спросила Алина, подавая мне маленькую ромашку, неизвестно каким ветром занесённую в каменную вазу к лилиям.

— На память никогда не жаловался. Восемьдесят названий растений запоминаю с лёгкостью.

— Лучше записать, чтоб не прозевать нужное нам растение.

— Я уже записал, — достаю из сумки свиток. — Чтобы не волноваться, давай ещё раз проверим, что здесь растёт.

Мы проверили каждый стебелёк. Всё оказалось упомянутым в моём списке.

— Ты кое-что забыл, — вдруг заметила девушка, рассматривавшая список из-за моего плеча.

— Как забыл? Всё тут! — удивляюсь, с чего бы она делает такие замечания.

— Сосны не хватает.

— Тут поблизости ни единой сосны нет.

— Но король принёс сыну веточку сосны, — не сдавалась невеста.

— Ладно, запишем сюда и сосну. Вероятнее всего, от неё не будет пользы, ведь сосны не растут в этом месте.

— А вдруг будет? — Алина едва не обиделась за моё отношение к дереву.

— Не спорю, всякое бывает. Но принц лишь держал веточку в руке. Как напоминание о том дне, когда отец сам полез за ним на дерево. Не думаю, что король так уж трогательно относится к той сосне.

— Кан, не вычёркивай её, пожалуйста! — взмолилась девушка.

— Если тебе нравится, пусть остаётся.

Не ссориться же из-за такой ерунды, как лишнее растение в списке! Проверю и сосну вслед за остальными.

Завершив сбор некоторых растений, создал портал в Туманный овраг. Шагая в окно портала, задумался, того ли знахаря Степана мы встретили? Степанов со вторым именем Бездомный вряд ли много наберётся в Новодалье. Но наш новый знакомый был отнюдь не рыжим и не веснушчатым, и уж точно не пареньком. Выходит, нужного нам знахаря мы пока не нашли.

Когда мы добрались до трактира, где была назначена встреча, у здания оказался какой-то рыжий молодой мужчина в дешёвой одежде и сандалиях.

Отведя взор от сандалий незнакомца, я скользнул на крыльцо. Интересно, мог ли Стёпка оказаться в трактире или он пока до трактира не добрался?

— Эй, куда вы?! Вот он я!!! — долетело до нас, когда моя рука уже обхватила дверную ручку.

Мы остановились. Рыжеволосый мужчина подбежал к крыльцу. Он нисколько не напоминал выпивоху, с которым мы столкнулись вчера.

— Неужели не узнаёте? — удивился незнакомец. — А я всего-то приоделся, помылся да побрился.

Запоздало отметил на лице мужчины следы долгих запоев и непосильной работы, которые делали его намного старше. Теперь я узнал вчерашнего пьянчугу.

— Я знаю, что уже далеко не красавец, но чтобы так… — огорчённо выдохнул мужчина. Голос, кстати, оказался тот самый, но трезвый. И… как будто он горло лечил какими-то отварами.

— Тебе сколько лет, Степан?

— Не зови меня Степаном, я ненамного младше тебя. Зови меня Стёпкой. Тьфу! Ты что, эльф?!

— Эльф, — не стал скрывать, раз уж плохо причесался и он увидел мои уши без иллюзии.

— А, значит, тебе может быть и двести, и триста, и четыреста, и пятьсот, и шестьсот, и…

— Эльфы столько не живут, — оборвал я разошедшуюся фантазию молодого знахаря.

— Не живут? А говорят…

— С драконами путают. Драконы могут прожить пятьсот лет и шестьсот лет, но не эльфы.

— А сколько тебе лет? — заинтересовался наш новый знакомый.

— Около сорока, — с досадой признался я.

— Так мало? — огорчился рыжий знахарь. — А, ну, так тебе примерно столько же лет, как и мне, если учитывать разницу между нами и вами.

— Тебе за двадцать?

— Не, мне двадцать ещё не стукнуло.

— Значит, не приравнивай меня к себе. При правильном подсчёте выходит: я тебя старше.

— Ох, прости… запамятовал. Нельзя ж сравнивать эльфов с людьми! Невежливо да и непозволительно.

— Слушай ты, насмешник, я вообще с тобой разговаривать не буду, если не прекратишь кривляться!

— С каких пор я уже насмешник? Мы едва знакомы, и вы не могли успеть меня узнать так, чтобы точно судить о моём поведении и нраве! — обиделся Стёпка.

— Прекратите препирательства! — возмутилась Алина. — Мы договорились встретиться, чтоб обсудить важное дело, а не разбирать, сколько кому лет и как следует общаться!

Мы с парнем извинились. Я предложил пройтись по нешироким сероватым улочкам и обсудить наше дело.

— Я всю ночь думал о вашем деле, — признался юный знахарь. — Решил попроситься к вам. Хочу вместе с вами поработать.

— Мы пока не нашли лекарство.

— И я не нашёл, — вздохнул парень.

— Но ты вылечился! — мне показалось, земля плывёт под моими ногами. Надеялся на его помощь, а тут такой досадный ответ!

— Всю ночь, всё утро напрягался, пытаясь вспомнить. Увы, то состояние стёрло у меня из памяти название трав, которые я в тот день пробовал. Единственное, что тогда запомнил: запах какого-то срубленного хвойного дерева. Когда терял сознание, упав на землю, чуял этот запах. Когда очнулся, запах стал слабее. Вроде бы пару дней провалялся в лесу.

— А волки?

— На моё счастье, дичь в моих родных местах только мелкая и не опасная. Ну, трудно представить, чтобы кого-то покусала белка, да? — фыркнул Стёпка, но сразу после того стал серьёзным.

— Трудно представить, чтобы волка причислил к дичи.

— Да разве я причисляю? И в мыслях не было!

— Впрочем, нет, труднее представить, чтобы парень, которому ещё не минуло двадцать вёсен, показался кому-то мужчиной примерно тридцати лет, — не отвожу от него глаз. — Как ты умудрился дойти до такого состояния?

— Да запросто! — бодро ответил потомственный знахарь. — Махнул на себя рукой — и покатился… Вот и докатился! — тут он странным образом перевёл разговор в другое русло. — Это ничего, что я на «ты»? Я деревенщина, к тому же невоспитанная.

— Я первым начал с «ты».

— Непривычно быть на «ты» с эльфом. Ты ведь эльф, да?

— Разве я недавно не признавался?..

— Не беспокойся: это я рассеянный, а не ты. Эх, кто бы мог представить: иду и общаюсь с эльфом… — последовал мечтательный вздох. И очередной переход: — Слушай, а что вы уже выяснили о болезни?

Примерно через час нашего разговора я перестал обращать внимание на непривычные скачки мыслей Стёпки. Основную нить разговора знахарь всегда помнил и не терял, не давал терять и остальным. Возможно, он ни с кем толком не общался, и своеобразная манера разговора появилась именно по этой причине. Знаний у него оказалось столько, что и мне было чему у него поучиться. На месте Вадимира поставил бы Стёпку главным лекарем страны. Кроме ядов и отравлений существует множество разных бед и неприятностей, с которыми этот знахарь справился бы играючи. И он никогда бы не прекращал учиться новому — такая была натура. Парень упорно выжимал из меня знания, сыпал вопросами, вслух обдумывал мои ответы. И рассуждал, как какой-нибудь семидесятилетний мудрый лекарь. Хотя он не оправдал моей надежды, знакомство с ним было довольно-таки полезным. Как знать, может, именно он будет первым из нас, кто найдёт лекарство от «проклятия алхимиков»?

О том, чтобы оставить знахаря спиваться в Туманном овраге, речь не заходила. Парень горел желанием помогать нам и почти сразу сообщил нам о своём намерении. Отказа явно не ждал. Да и как отказывать? Таких вдохновенных помощников у нас пока не было. Интересно, как он повлияет на других наших подручных? Ну, это мы скоро узнаем: с ними мы встречаемся каждый вечер.

— Ты не прочь работать вместе с людьми из Черноречья и Светополья? — вдруг спросила Алина.

— Эка невидаль! — отозвался Стёпка. — Я дело своё знаю и от них того же потребую.

— Требовать не надо, — вставил я, пока разговор в очередной раз не уплыл куда-нибудь. — Некоторые не любят, когда с них что-то требуют.

— Разберёмся, — уверенно заявил потомственный знахарь.

Что нам ещё остаётся, кроме как разобраться?

Разговор перешёл на наши успехи и неудачи.

— Выяснили, почему люди этой болезнью болеют?

— Подозреваем: виноваты алхимики.

— Вполне возможно. Чернореченцы отравили у нас колодец. Мы выкопали новый. Правда, не слишком далеко от прежнего. Очень вода нужна была, а больше копать было негде. Не в соседнюю же деревню полдня за водой бегать, — с досадой бросил он. — А потом эта напасть на нас свалилась. Как-то быстро заболели, два дня не прошло.

Можно ли рассказать ему о том, почему заболела вся деревня? Он возненавидит народ Черноречья и наших помощников оттуда.

— Ты смотришь с такой жалостью, будто тебе известно, почему у нас все заболели, будто я расплачусь, услышав правду. Но я не мальчишка и «проклятьем алхимиков» переболел, остался сиротой. Объясни, откуда оно берётся! — вдруг потребовал знахарь.

— Нам ничего не известно.

— Я же за вами наблюдаю! Вы что-то от меня скрываете!

— Нам нечего скрывать…

Только бы Алина не выдала правду. Она не умеет притворяться.

— Скрываете! — не отступался Стёпка.

Переубедить его было невозможно. Может, не нужно брать с собой этого упрямца? Нам и с остальными трудно.

— До чего противно быть рядом с теми, кто прячет правду! — от дружелюбия парень шагнул к презрению.

Как трудно с этими народами и их представителями! Мир между людьми заботит только меня, Алину и двоих наших друзей, а остальным всё равно.

— Вы не признаётесь потому, что виноват кто-то из врагов Новодалья? — внезапно осенило знахаря. — Думаете, я сразу кинусь на кого-то из них с кинжалом или палкой, едва выясню, кто он и откуда? Почему вас так волнует их здоровье, а не наше? А ведь Алина вполне может быть родом из Черноречья или Светополья. Ты, Кан, родился тоже не здесь.

И при таком повороте нужно сдерживаться. Как же я устал изворачиваться и врать ради чьего-то спокойствия и пользы.

— Мы разбираемся с причиной возникновения болезни и ищем лекарство. Если тебе не хочется быть с нами — не надо. Если желаешь остановить болезнь, то в первую очередь нужно думать о болезни.

— О ней и думаю, если уж остался единственным выжившим…

— На что подтолкнёт тебя правда? — вдруг спросила невеста.

— Я разберусь с этой проклятой болезнью.

— Ты не уйдёшь не туда?

— Не уйду куда?

— Добивать немногих из сопричастных и отпускать остальных, кто так же виноват, как и они?

Похоже, она собирается открыть ему тайну болезни.

— Алина…

— Пусть он ответит, — остановила меня девушка.

— Постараюсь принять правду, какой бы горькой она не оказалась.

— Виновата вражда трёх стран. Будешь виноват и ты, если продолжишь её поддерживать.

— Ты могла бы объяснить понятнее.

— Куда понятнее? Я указываю на самую главную причину. А все упорно не замечают её и идут искать то, что является следствием либо какой-то незначительной причиной.

— Какая же более мелкая причина?

— Месть.

— А более мелкая?

— Алхимики. И совсем незначительная причина — те люди, которые донесли вещество алхимиков до воды. Мы видели достаточно: пострадали все.

— Пострадали все. Это верно. Слышал, в Черноречье также расползается болезнь.

— Народ Светополья страдает больше остальных. Чуточку отстаёт от него Черноречье. Новодалью намного легче. Мы сравнивали числа, разные места. Мы представляем карту с закрытыми глазами. Но если сейчас направиться наказывать виновных, будет ещё хуже.

— Понятно. А алхимикам ясно, какое вещество послужило причиной?

— К чему им знать?

— Вдруг им известно другое вещество, которое сделало бы их яд безопасным. И они бы перестали изготовлять яды…

— Если бы они рассуждали так же здраво, как и ты! — Алина не сдержала вздох.

— Я не король. И стучать по голове всем виновным я не должен. Зато я знахарь и обязан лечить людей. Они могут как им угодно стараться заболеть, но я обязан их лечить.

— Так ты с нами?

— Можете рассчитывать на меня тогда, когда не можете рассчитывать на других.

— Захочешь ли ты познакомиться с остальными?

— Неважно, что мы думаем друг о друге. Я знахарь и у меня один враг — болезнь. Симпатии и неприязнь не помешают мне исполнять своё дело.

— Ты так ответственно говоришь о своём деле, хотя недавно сам его забросил, — поддел я парня. Сам не понял, что на меня нашло.

— Вы напомнили мне о деле, которое я сам выбрал. Сам выбрал, понимаете?

— Но ты из семьи потомственных знахарей. Разве ты мог выбрать что-то другое?

— Конечно. Меня никто не принуждал. И хватит мешать ненужное с нужным. Нам следует обсуждать болезнь, а не мою семью и моё согласие либо несогласие трудиться вместе с кем-то.

«Кто тут ещё кому мешает?» — едва не сорвалось у меня с языка. Вовремя сдержался.

До вечера мы бродили по маленькому городку и выясняли наши знания. Оказалось: парень уже проверял половину растений из нашего списка. Надеюсь, благодаря уменьшению неизвестностей мы быстрее сумеем подобраться к лекарству.

— А сосну надо оставить, — к моему удивлению заявил знахарь.

С ним спорить не стал. С таким упрямым человеком спор бессмыслен. А времени мало. Нужно использовать каждый час.

Встреча Стёпки и других людей, ищущих лекарство, прошла на удивление мирно. «Ещё один!» — проворчал старый лекарь. «Именно», — гордо сказал парень. И сразу же начал допытываться, что нашли остальные. Обычно все новости разбирал я, а сегодня моё место невозмутимо занял новый помощник. Об алхимиках он не заикнулся. Вначале выяснил, что известно остальным об алхимиках, и забыл про них. Мои опасения насчёт него не оправдались.

Вечер прошёл весьма напряжённо. Самым деятельным и громким был Стёпка. Он активно распределял обязанности, объём работ, предложил составить списки проверенных трав и не оправдавших наших надежд лекарств.

Наступила ночь, но все продолжали работать. Нам с Алиной пришлось остаться и работать вместе со всеми, чтобы не допустить столкновений враждующих сторон. Стёпка своими бесконечными вопросами никому не дал спать. Драчуны объединились, чтобы проучить любознательного знахаря и показать, кто самый умный. Но к утру ни у кого уже не осталось ни сомнений на этот счёт, ни желания и сил для выяснения отношений.

Я порадовался, что теперь есть кому занять моё место. Утром, переместив всех полуночников по их родным местам, я с Алиной отправился в Черноречье.

Мстислав обнаружился в тронном зале и направил нас в спальню. В спальне мы увидели мать Вячеслава, пристроившуюся с вышивкой в кресле у кровати больного. Королева встретила нас приветливо, но отнюдь не успокоила: принц до сих пор спал. Вид мальчика настораживал: больные так не выглядели и столько не спали. Затем мы отправились проверять выбранные мной растения. Я хотел взять с нами нашего знакомого, но так и не смог выяснить, с кем и куда Степан отправился. Перемещая помощников, я упустил его из виду.

Я уговорил отца небольшого семейства пить мои отвары. Алина к этому времени разговорилась с его женой.

Неожиданно я перевёл взгляд на мою невесту и увидел, что сидящая рядом с ней двухлетняя девочка задумчиво жуёт стебель от цветка одуванчика, хотя вкус у него явно не тот, который должен ей нравиться.

— Ваша малышка пробует одуванчик!

— Машка постоянно какую-то траву пробует, — спокойно ответила молодая мать. — На тропинке от дома к колодцу нет ни единого кусточка, ею не обгрызанного. Может, вырастёт необыкновенной стряпухой…

Тут женщина расплакалась.

— Опять я забыла, — сквозь слёзы выдохнула она. — С Машей тоже чего-то случилось. У неё какой-то болезненный вид.

— Кан… — тихо позвала меня Алина, когда осмотрела девочку.

— Я могу ей помочь?

— Снова та болезнь.

— Так мы заболели одной и той же болезнью? — молодой отец нахмурился. Услышав ответ, выругался.

— Такая малютка…

Пришлось готовить отдельный отвар для матери Маши. Та, даже выпив отвар, не сразу смогла успокоиться. Нам было неприятно оказаться вестниками беды.

— Но вы ведь вылечите мою девочку? — с надеждой спросила молодая мать.

— Я постараюсь.

— Пусть и дочка пробует отвары. Может, ей потребуется меньше трав, чем мне, — решил отец.

А девочка не огорчилась, ибо не поняла, что произошло. Начала жевать цветок. Пожевав, выплюнула и потянулась за листиком подорожника.

Когда мужчина выпил свою кружку отвара, я стал искать его ускользнувшую дочку.

Маша обнаружилась на коленях у Алины. Моя невеста расчёсывала светлые пряди девочки, а та держала в руках сосновую веточку и опять что-то жевала.

— Ты что жуёшь?

— Иголки, — ответил ребёнок.

— Нельзя их жевать! Выплюнь!

— А вдруг веточка волшебная?

— Она обычная.

— Алина сказала: она волшебная.

— Мы придумываем сказку, — объяснила девушка.

— Выплюни иголки! — попросил я.

Неохотно Маша исполнила мою просьбу.

До вечера мы наблюдали за отцом и дочерью. Не дождавшись изменений ни к лучшему, ни к худшему, покинули дом и отправились собирать помощников. Вот бы они что-нибудь выяснили!

Я уже приготовил портал, когда на площадь вылетел всадник.

— Стой, маг!!! — прокричал гонец. — У меня приказ короля!!!

Что ещё вздумалось Мстиславу? Утром он был неразговорчив.

— Наш король приказал вам сейчас же явиться во дворец!

— Но мы собрались для важного дела! — возмутился степенный лекарь.

— Король пообещал казнить всех, кто посмеет воспрепятствовать выполнению приказа. Лучше сделайте вид, будто вы здесь не причём.

Выходит, случилось нечто серьёзное.

— Вячеславу могло стать хуже, — испугалась девушка.

— Из-за чего нас позвал король?

— Король не зовёт вас, а требует, чтобы вы явились. Это значительная разница, — серьёзно исправил меня гонец. — О том, зачем вы понадобились королю, мне не сообщили. Вы узнаете всё во дворце.

— Подождите нас тут около часа или двух. Если мы освободимся, то вернёмся. Если нет, то встретимся завтра вечером.

— Вдруг вы не вернётесь? — предположил целитель.

— Не волнуйтесь, мы непременно вернёмся.

Я предложил гонцу оставить лошадь в маленьком городке и отправиться с нами. Мужчина оставить лошадь отказался:

— Завтра сам предстану перед королём, а пока дам ей отдохнуть. Король следит, чтобы всё, отданное его воинам и гонцам на некоторое время, возвращали в целости в нужный срок.

Вскоре я и Алина ступили на парадную лестницу. Такой путь выбрал намеренно, чтобы успеть прикрыть нас некоторыми заклинаниями.

Мстислав выскочил из-за угла неожиданно. Явно выглядывал в окно, заметил нас у главных дверей, и поспешил навстречу. Поведение мужчины было непривычно.

— Следуйте за мной! — потребовал король и быстрым шагом направился в левое крыло.

Как будто он не зол на нас. Предпочтительнее ни о чём не спрашивать и ждать, пока он сам всё объяснит.

Коридор, казалось, тянулся бесконечно. Девушка взволнованно сжимала мою ладонь.

Мы пришли к спальне Вячеслава: выходит, что-то случилось со вторым принцем.

Стражники, стоявшие у спальни, торопливо распахнули перед нами двери. Мстислав первым ворвался внутрь и уже изнутри сердито выдохнул:

— Вот!

Мы осторожно заглянули внутрь. Королева сидела с вышивкой в кресле. Рядом с ней во втором кресле сидела незнакомая нам девочка в платье из голубой воздушной ткани с толстой книгой на коленях. В углу спальни за принесённым изящным столиком с аппетитом опустошал тарелку наш проснувшийся друг.

— Он проснулся! — объявил король, хотя мы и сами это видели. — И он попросил еды, едва только проснулся!

— Разве это плохо? — стараюсь не вкладывать никакой окраски в слова, чтобы не вызвать гнев у вспыльчивого мужчины.

— Он… — Мстислав резко пересёк комнату, заглянул в супницу и выдохнул: — Он уже четвёртую тарелку супа ест!

Королева с девочкой недоумённо глянули на короля. Мальчик сосредоточенно ел, не обращая внимания ни на нас, ни на отца, ни на мать, ни на девочку.

— Разве это правильно? — чуть тише спросил отец.

— Видно, сильно проголодался.

— Разве так ведут себя больные, проспавшие два дня подряд? — продолжал допытываться Мстислав.

Другой бы просто признался: «Я беспокоюсь о сыне, пожалуйста, приходите и осмотрите его».

— Пусть принц наестся.

— Я вас для чего звал… — начал закипать король.

— Вы не объяснили.

— Ах, да… — смущённо кашлянул мужчина. — Надеялся, вы осмотрите моего сына.

После того, как я привык к вспышкам гнева у короля, они понемногу начинают меня забавлять.

Мы подождали, пока Вячеслав наестся и заметит нас. Он не удивился нашему появлению. Приветственно махнул рукой. Для больного мальчик слишком много съел.

Осмотрев друга, переглянулся с Алиной.

— Можно ли верить?..

Она пожала плечами. Мы растерянно наблюдали за притихшим принцем.

«Не поверите?» — задумчиво спросили у окна.

Несколько ударов сердца не мог понять, кто та женщина, которая обратилась ко мне, потом вспомнил её голос.

Со мной опять заговорила сама Мириона! Увы, отвечать ей при Мстиславе и его семье опасно.

«Отвечай мысленно» — подсказал голос.

Хм, это заметно облегчает моё положение!

«Чем обязан такой чести?..»

«Ну, уж честь, — моя собеседница как будто усмехнулась. — Редко кто способен меня услышать. С вами можно дружить».

Как изменилась моя жизнь! Сначала я столкнулся с девушкой, которая слышала голос мира и любви, теперь сам слышу этот голос.

— Кан, ты о чём задумался? — дёрнула меня за рукав невеста.

«Скажи им» — предложила Мириона.

«О чём?»

«Мальчик поправился. Пусть порадуются».

«Точно поправился?»

«Уверена».

— Что с моим сыном? — подступил ко мне Мстислав. — Знахарь, я требую, чтобы ты честно ответил, что с моим сыном!

Разве я что-то потеряю? Наоборот, обрету. Выяснится: есть какое-то лекарство. Король, возможно, подобреет. Маловероятно, но вдруг…

— Скажите прямо. Я пойму, — пообещал наш друг.

Королева с девочкой следили за мной, чтобы не пропустить ни слова, ни движения.

— Он полностью здоров.

— Здоров? Но болезнь неизлечима! — мужчина усомнился в моих словах.

— Как оказалось, излечима. Осталось выяснить, что послужило лекарством.

— Ну, знахарь… — со смесью недовольства и изумления произнёс Мстислав.

Чего ещё ожидать, когда впервые ступил на эту дорогу? Когда-нибудь каждому ребёнку будет известно, чем лечить эту болезнь, пока даже взрослые недоумённо разводят руками.

— У меня к вам важный вопрос: вы уже позаботились о кристаллах, вызывающих эту болезнь?

— Кристаллы мне нужны, поэтому я не намерен от них избавляться.

— Вы с ума сошли? Как может пригодиться такая опасная вещь?! И… вы по-прежнему собираетесь вредить врагам?

— Не смей говорить с королём таким тоном! — тут же вспыхнул король, не переносящий неподчинение и непочтение к своей коронованной особе.

Королева подхватила вышивку, девочка книгу. Обе поспешно выскочили из комнаты, дабы не навлечь гнев и на себя.

— Он прав, отец, — заступился за меня принц. — Раз кристаллы вызывают эту серьёзную болезнь, мы не должны их использовать. Недавно найден безобидный состав, лишающий эти кристаллы всех их свойств и возвращающий в изначальное состояние. Следует избавиться от всех кристаллов, сжечь все свитки, в которых упоминается о них, и запретить нашим алхимикам создавать эти кристаллы.

— Вы хотите лишить меня оружия? Зря! Настоящий воин не выпустит оружие из рук.

— Настоящему воину не мешает иметь голову. Оружие, которым ты похваляешься, отправляет за Грань и врагов, и наших людей.

— Щенок, как ты смеешь?!

— Я просто не могу стоять в стороне. Раз никто не осмеливается указать тебе на твои ошибки, придётся это сделать мне.

— И не боишься?

Принц отрицательно покачал головой.

— Не всё будет идти, как тебе угодно, отец.

Мстислав свирепо разглядывал сына, тот улыбался. В руках мужчины блеснул кинжал. Он бросился на непослушного сына.

Мы не успели вмешаться. Дёрнулись, когда звякнул металл.

Вячеслав вовремя схватил со стола свой кинжал, и я увидел, как мой друг здорово дерётся. Однако мужчина был более опытным воином, победа склонялась на его сторону. Было неясно, намерен ли король пощадить сына, вставшего у него на пути или нет.

Когда уже казалось, что исход поединка решён и надежду сменило отчаяние, лезвия кинжалов соскользнули с рукоятей и упали, зацепив в падении штаны отца и сына. Рукояти прямо на наших глазах начали ржаветь.

С воплем Мстислав отшвырнул бесполезную рукоять. Принц вертел свою в руках.

— Брось эту дрянь! — потребовал король.

— Она не опасна. И интересна.

С негодованием мужчина повернулся к нам:

— Это ты помешал, маг!

— Это я помешала, — неожиданно призналась Алина.

В чертах её лица появилось нечто новое, едва уловимое и необычайно красивое.

— Так ты — магичка?!

— Моя сила не в магии и не в оружии, — девушка доброжелательно улыбнулась.

— Однако в нашем мире тебе не обойтись без воина и мага, поэтому я должен тебя поддерживать.

Взор моей невесты блеснул, вызвав из памяти сравнение со звездой, особенно ярко вспыхнувшей на тёмном небосклоне. Так ли ей был нужен я, для того, чтобы помочь? Моя помощь незначительна и нелепа по сравнению со всеми её чудесами.

— Ты мне нужен, Кан, — угадывая мои мысли, шепнула красавица. — Без тебя мне не загореться и не набраться сил. Ты моё вдохновение, моя опора. Без тебя я была бы бессильна, поверь мне.

Теперь я уверен: её необыкновенная сила — любовь. Это она нам помогает. Алина оберегает в своей душе огонь и свет любви. А я часто отвлекаюсь на что-то, иногда недоволен чем-то, иногда на кого-то злюсь. Ну да, у меня есть время для того, чтобы дать чудотворному благодатному свету зажечься в моей душе и пролиться на окружающий меня мир.

Пока мы смотрели друг на друга, Мстислав немного охладел. Он начал ходить кругами по спальне. Принц взял лист, перо и чернильницу и торопливо рисовал: палочки, полумесяц, двух человечков, держащихся за руки, косой сундук и снова двух человечков, греющих руки над костром.

Мальчик провёл пальцем под картинкой, когда мы обратили на неё внимание, и будто бы случайно опрокинул чернильницу на рисунок, когда подошёл отец.

— Какой ты неосторожный, — упрекнул король принца.

Я понял: нас приглашают избавиться от кристаллов. Ночью. Тайно. Спешно. Чем раньше, тем меньше вероятность, что заболеет кто-то ещё. Нужно поддержать Вячеслава. Ему трудно в одиночку справиться и потом защитить себя. А Мстиславу точно не понравится, если сын в очередной раз ему помешает.

Пользуясь тем, что король повернулся ко мне спиной, киваю.

— Позволите нам вернуться к делам? Нужно обрадовать помощников выздоровлением вашего сына.

— Можете идти, — позволил король.

— Могу ли я надеяться на беседу с принцем завтрашним утром? Он пока единственный, кто выздоровел и поэтому очень важен для нас.

— Не беспокойтесь, я его не трону. И вы сможете болтать с ним сколько угодно.

Итак, нынешней ночью предстоит опасная вылазка. Лишь бы никто не помешал нам встретиться. О месте встречи, мы не договорились. Придётся магией искать мальчика. Надеюсь, эта оплошность не помешает нам выполнить задуманное.

Трое из шести помощников нас дождались. Заинтриговав их намёком на прелюбопытное событие, я принялся собирать людей из обусловленных мест.

Набралось больше половины. Разумеется, кое-кто не успокоился, пока не упрекнул нас за наше опоздание. Стёпка, к моему удивлению, обнаружился в Светополье, куда последовал за самым ворчливым и вздорным лекарем. За день они успели обсудить множество разных болезней и лекарств и не то чтобы подружиться, но как-то смириться с обществом друг друга. То есть, пожилой лекарь смирился с обществом знахаря из враждебной страны. Парень вёл себя так, как будто ничего особенного не случилось.

— Прежде чем мы начнём наше обсуждение, я намереваюсь…

— Извиниться? Тебе придётся очень долго нас уговаривать тебя простить, — тут же пробурчал кто-то.

— Нет, извиняться не буду, — спокойно исправил я приготовившегося к драке мужчину. — Сообщу вам нечто, что вас не только обрадует, но и огорчит.

— Не тяни, — тут же потребовал ворчливый лекарь.

Все так заинтересовались, что забыли упрекнуть меня.

— Сегодня один мальчик полностью поправился.

— Что же оказалось лекарством?

Пожимаю плечами, затем добавляю:

— Надо продолжать поиски.

Поднялся шум. Большую часть выкриков разобрать не сумел. Ох, слишком рано покинул дворец. Следовало расспросить друга. Теперь придётся ждать до ночи или до утра.

Толком провести обсуждение не удалось. Всех сильно взволновала новость. Никто не желал слушать другого — говорили все. Мне пришлось возвращать их в их страны намного раньше, чем обычно. В доме вдовы я и Алина наконец-то смогли нормально поесть.

— Почему ты уверен, будто именно сегодня и именно в полночь? — спросила девушка, потягивая мятный отвар. Ей стал нравиться мой любимый напиток.

— Сначала Вячеслав нарисовал шесть палочек, потом, чуть дальше девять. То есть в шестой день девятого месяца. Сейчас шестой день девятого месяца.

— Ясно. Но почему именно в полночь? Там был простой месяц.

— Большинство ночных собраний устраивается в полночь. Остальное понятно?

— Да, мы вместе залезем в какой-то сундук, вытащим свитки и сожжём их на костре.

— Милая, сундук может оказаться вовсе не сундуком, а потайной комнатой, полкой или ещё каким-нибудь тайником. А костёр во дворце разводить опасно. Либо мы сунем свитки в камин, либо избавимся от них в саду или в лесу.

— Только не в королевском саду. Представь, как разъярится Мстислав, если нас поймают у костра.

— В любом случае наша проделка выведет его из себя.

— Постараемся не попасться.

— О, мальчик давным-давно сказал мне и Цветане о боевых магах, которые крадут и уничтожают наиболее опасные свитки. Мы прикинемся боевыми магами. Свитком больше на их совести, свитком меньше, какая им разница?

— Им не понравится, если они узнают об этом.

— Откуда они узнают?

— Мало ли откуда.

Ожидая худшего, но надеясь на лучшее, мы начали готовиться к вылазке в королевский дворец. Я укрыл нас иллюзиями, чтобы нас не узнали стражники.

Я никогда не был во дворце Мстислава ночью. Ночной вид коридоров, дверей, лестниц и залов оказался неожиданным для меня. Дворец освещали в основном камни, вделанные в стены, которые мы днём принимали за украшения. И светили они по-разному: тускло, как свечи, неровно, как пляшущее пламя, и даже ярче факелов. Полутени перемежались с тенями и яркими пятнами. Свет камней и тёмные проходы вызывали предчувствие неожиданности, а редкие факелы добавляли ощущения простоты и обыденности. Какие-то странные мысли приходили мне в голову, когда я замер в полутени и принялся готовить заклинание для поиска принца. Алина подозрительно притихла. Видимо, и у неё ночной дворец вызывал какие-то смешанные чувства и ощущения.

— Ох, и мрачное место это пристанище алхимиков! — проворчал кто-то во мраке ближайшего коридора.

Мы отступили назад, спрятались в нише за каким-то тёмным предметом, вероятно, чьей-то статуей.

— Не жалуйся. Велено обойти дворец, — обойдём.

— Наш король никому не даёт жить спокойно. И посмей только ослушаться! Поседеешь с испуга, — кто-то не мог успокоиться.

— На твоё счастье, мы в правом крыле дворца, далеко от королевских покоев.

— Слушай, — воин перешёл на шёпот. — Со вторым принцем было лучше. Он не хватался за оружие, когда кто-то не так чихал в его присутствии.

Воин шикнул на своего напарника:

— Как будто тут кто-то есть.

— Двинуть со всей силы, чтоб не подслушивал и не донёс, — предложил напарник.

Мужчины некоторое время напряжённо вслушивались. Мы затаили дыхание.

— Точно кто-то дышит.

— Тебе показалось.

— Нет, не показалось. Сейчас они перестали дышать.

— Они не смогут долго не дышать. А задышат — мы их и сцапаем!

У нас только два противника. А начнёшь драку — на шум сбегутся остальные стражники и нашу затея провалится. Могут и друга схватить. А Мстислав решит, будто средний сын готовил очередной заговор и мальчишке не поздоровится.

Попробую обойти этих воинов. Правда, придётся на несколько мгновений появиться в светлом пятне, прежде чем перейти в другую тень. Мужчины, как назло, притихли и о своих намерениях больше не сообщают. За себя не беспокоюсь: когда эльфу нужно пройти бесшумно, его невозможно услышать. Но моя невеста не эльфийка. Как же выйти из досадного положения?

Девушка, надо отдать ей должное, даже не пискнула, когда я внезапно подхватил её на руки. Вряд ли мой поступок ей понравился.

— Вроде бы прошуршала чья-то одежда.

Вслед за резким хрустом вспыхнул поблизости очередной камень, более яркий, чем те, которые были вставлены в стены. Свет мгновенно расползся вокруг. Мужчинам было достаточно обернуться, чтобы увидеть нас: тень осталась лишь за ними.

К невесте, которая помогла мне совершить невероятно дерзкий поступок, я испытывал нежнейшую благодарность. Не дыша, крохотными шагами прошёл в четырёх локтях от спин стражников. Обернись они — и очень удивились бы таким наглецам. К счастью, они не обернулись. Пройдя мимо них, я оказался в спасительном мраке другого коридора. Не сразу позволил себе глубоко вздохнуть. Моя любимая едва дышала, судорожно держалась за меня, пока мы удалялись от воинов.

Шептаться было бы слишком опрометчиво. Я ограничился нежным поцелуем её запястья. Она явно не ждала подобной вольности, вся напряглась, но снова промолчала. На неё можно положиться в любой переделке: очень стойкая и отважная девушка. К тому же она мне доверяет.

Целовать её вторично не стал, поэтому она успокоилась, устроилась у меня на руках поудобнее и предоставила мне выбирать дорогу и действия. А я продолжил поиск принца. Он был в этом же крыле, но этажом выше. Я сверил направления. Запоздало осознал: мой Определитель не предупредил меня о приближении тех воинов. Вполне возможно, повлияла какая-то смесь, которая была при них.

Коридор я пересёк благополучно. Пробрался через освещённую лестницу, ни с кем не столкнувшись. Едва только порадовался моему успеху, как в полутьме столкнулся с каким-то типом. Тот вглядывался в мои очертания, силясь узнать, кто перед ним, сам тоже застрял в тени, и мне не удавалась его разглядеть. Определитель магии опять не кольнул меня при чьем-то приближении!

— Это вы, граф Всемил? — уточнил незнакомец.

Мы набрели на самого Мстислава! Неясно, как он оказался в этом месте в полночь.

Невеста судорожно сжала мою рубашку.

— Мне кажется или вы кого-то обнимаете? — с усмешкой спросил король.

Вздохнув, чтобы как-то восстановить самообладание, хрипло, неразборчиво и многозначительно интересуюсь:

— Надеюсь, вы меня… понимаете?

— Нет, развратник, я тебя не понимаю, — огорошил меня Мстислав.

Хотя бы принял за того графа. А граф пусть сам выпутывается, когда неожиданно услышит намёк о ночной встрече. Возможно, ему не привыкать к таким переделкам.

— Ладно, я готов ответить за моё безнравственное поведение, но пожалейте даму.

— О, сегодня вы с дамой! Кто же ваша спутница?

— Мой король, пожалейте бедняжку!

— С чего бы мне её жалеть? — Мстислав злорадно засмеялся.

Какую только чушь не приходится нести, чтобы выполнить нашу затею! Мне самому вот-вот станет стыдно, а каково моей невесте, которой нужно поддержать меня! Самое обидное: мы ведь совсем не для этого сюда явились.

— А вынесите-ка её на свет.

Негодяй, он издевается, пользуясь нашим замешательством!

Алина очень мило и естественно шмыгнула носом.

— Ладно, ладно, не обижайтесь на старого воина. Наслаждайтесь вашим свиданием. Но запомните, — голос короля стал холодным и резким. — Ещё одна такая встреча, граф, и вас с вашей подружкой увидят все. Пожалуй, вас обоих привяжут к столбу и пусть люди на вас полюбуются. Вам ясно, граф?

— Да.

— А вам, бесстыдное создание?

Девушка издала какой-то растерянный звук, который можно было счесть за согласие. Король двинулся своей дорогой. У нас вырвался облегчённый вздох.

Мстислав, вышедший на полусвет, тут же обернулся и мрачно глянул туда, где мы прятались:

— Знаете, граф, я давно сдерживаюсь, но сегодня, видно, не сдержусь. Вы меня довели! Вместо того чтобы тренироваться с воинами, вы днём отсыпаетесь, ссылаясь на плохое самочувствие, а по ночам занимаетесь какой-то ерундой!

— Прошу прощения, мой король.

— Я вас больше не прощу! — мужчина кипел от гнева. — Мой сын правильно сделал, заставив вас скоблить конюшни! Но этой ночью я вас отпущу. В последний раз. Только ради вашей дамы. Надеюсь, с вами не моя старшая или средняя дочь? А впрочем, это вам следует надеяться. Иначе я вас растерзаю. Запомните, граф!

Приятно, что король как-то следит за приличиями.

Я поспешил уйти, прежде чем Мстислав задумал бы вернуться. Оказавшись на безопасном расстоянии, тихо уточнил:

— Кто тот человек? Ты с ним знакома?

— Не слишком хорошо. Когда его ранили, я оказала ему помощь. Он даже не поблагодарил меня.

— Невежливо с его стороны.

— Не хочу вспоминать о нём и о других, которые вели себя так же.

— Ты, должно быть, натерпелась, пока была одна.

— Когда ты рядом, былые невзгоды легко уходят из памяти.

Постараюсь, чтобы ты не испытывала этих невзгод. А граф пусть получит по заслугам, если король решит его наказать.

Похоже, Алина подумала то же самое.

Мы добрались до нужного зала вполне благополучно. Судя по звукам, мальчик уже приступил к выполнению нашей задумки. Определитель сообщал мне о его передвижениях по залу. Нужно заняться делом, пока возникла передышка от неожиданностей.

Поставив невесту на пол, я приоткрыл дверь и заглянул в тускло освещённый зал. Я не обнаружил там принца! Свитки разглядывал какой-то темноволосый мужчина. А где Вячеслав? Он должен был находиться здесь.

Пока мы подсматривали за незнакомцем, тот спокойно перемещался по залу. Складывалось впечатление, что он в зале не в первый раз и чувствует себя в нём, как у себя дома.

Тут качнулся гобелен и из потайного хода появился наш друг. Вначале он не заметил незнакомца, зато тот сразу заметил его. На лице мужчины вспыхнуло недовольство. Вероятно, незнакомец укрыт иллюзией. Определитель запоздало распознал в нём мага.

Прежде чем я успел что-либо придумать, принц увидел черноволосого мужчину.

— Не то берёшь, — заявил он.

Маг растерялся, но повернувшись к Вячеславу, спокойно уточнил:

— А какой свиток нужно взять?

— Не думаешь же ты, будто нужный свиток будет лежать на самом видном месте?

— Разумеется, не думаю.

Похоже, мальчик принял незнакомца за меня.

После недолгого колебания, проскальзываю внутрь:

— Я опоздал, прости.

Вячеслав недоумённо заморгал. Оба пришельца выглядели совсем иначе, нежели те, кого он ждал.

Маг предпочёл не допускать выяснения, кого ждали, а кто явился без спросу:

— Мне нужен один единственный свиток. Если вы согласитесь отдать его мне, я уйду и не буду мешать вашей встрече.

— По-моему, не вы, а я должен выдвигать условия.

— Выдвигать условия для боевого мага? — мужчина был уверен в своей свободе и безопасности.

Нам не повезло: мы задумали осуществить наш план одновременно с кем-то из магов, которые умыкают отсюда опасные свитки. Впрочем, ничего не потеряно: ведь мы с ним незнакомы:

— Какое совпадение! Я тоже боевой маг!

— Да, забавное совпадение, — отозвался незваный гость.

Никто не собирался уступать.

Тут мне показалось, будто голос мага мне знаком. Дерзну.

— О, Эндарс, какая встреча!

В серых глазах появилась досада. Быть узнанным за столь постыдным действием, и не узнать меня было для него неприятно.

— Кто вы?

— Неважно.

— Желаете иметь преимущество? Уверены, что оно вам поможет?

Начинался мой любимый поединок уверенности. Однако сегодня первый удар наносил другой.

Мы обменялись несколькими фразами. Он оказался достойным противником. Равнодушно встречал мои выпады, холодно метил в самое уязвимое моё место. Точнее, метил туда, где, по его мнению, оно находилось. Запоздало заметил свой промах, не дрогнул, принялся нащупывать трещины в моей непробиваемой уверенности. Редко мне доводилось сталкиваться с противником, обладающим моим же собственным оружием и, более того, с таким мастерством его применявшим. Почему-то было приятно обнаружить сильного противника.

Принц напряжённо следил за нами. Да, драться можно без оружия, без кулаков и магии. Бывают те, кто отлично владеют словом. Часть использует слова для благих целей, часть пытается примять словами противника. Внезапно пришло понимание: мне куда больше нравится использовать слова для благих целей, чем для поединков. Во мне проснулся сказитель и менестрель. Проснулся и потеснил воина.

Поединок ничем не кончился. Ни я, ни он не ожидали встретить похожего противника. И оба отступили, скрыв восхищение от наблюдателей, но не от самих себя.

— Кто-то идёт, — тронула меня за рукав Алина, выступившая из-за двери.

Я затащил девушку внутрь, закрыл дверь и столкнулся с изучающим взором Эндарса.

— Ага, — с усмешкой произнёс маг.

Похоже, нас узнали.

— Там кто-то есть. Следует вышвырнуть их из нашей сокровищницы! — долетело издалека.

Не раздумывая, задвигаю большую и прочную щеколду.

— Мы вместе? — шёпотом уточнил боевой маг.

— Возможно.

— Давайте заберём то, ради чего пришли, и вместе исчезнем отсюда.

— Кто даёт вам сведения об успехах алхимиков? Назовите мне оба имени этого человека! — выступил вперёд Вячеслав.

— И не надейся, мы своих людей не выдаём.

— Для чего вам свитки?

— Чтобы сжечь. Они опасны, но вы и не подозреваете, к каким последствиям приведёт их попадание не в те руки.

— Чем ваши руки лучше наших рук?

Эндарс сделал красноречивый жест: будто бы порвал кусок бумаги.

— Там точно кто-то есть, — закричали за дверью.

Итак, мы можем оказаться в ловушке.

— Отдай свиток, глупец! — хрипло рявкнул наш знакомый, однако вместо того, чтобы броситься на мальчишку, многозначительно и едва слышно похлопал себя по ушам.

Мы можем прикинуться, будто наш друг не причём.

— Хочешь пострадать за эти свитки? — очевидно, похожие мысли промелькнули и у боевого мага.

— Ты и так неподвижен, мальчик, а у нас есть преимущество, — вступаю в игру.

— Признавайся, где свитки с опасными записями? — продолжает игру Эндарс.

Принц подошёл к креслам, нажал какой-то выступ в стене. В следующий миг возникла звуковая иллюзия, не тронувшая нас и явно оглушившая собравшихся за дверью.

Мальчик достал мешок и осторожно вытащил ворох свитков. Он решился нам поверить.

Пока молодой маг искал свиток, за которым явился, я изображал ехидного злодея и думал, как «заставить юного алхимика передумать». Тот сам беззвучно просматривал свитки, потом дёрнулся, открыл другой тайник. Судя по лицу Вячеслава, там оказалось именно то, что надо. Теперь мы устроим шум и сбежим. Прикинемся, будто по счастливой случайности принц оказался свободен.

— Алхимики!!! — прокричали за запертыми дверьми, предварительно дёрнув за ручки. — Готовьтесь снести эту дверь со всеми, кто за ней!!!

Мстислав опять мешает нашим планам. Что ему не спится-то?

— Мой король, там как будто находится ваш сын.

— Ему же хуже. Сейчас мы их всех поймаем.

— Нет, не смей! — перекричала всех какая-то женщина. — Сын, отзовись, как ты!

— Плохо… — подал голос принц.

— Сына схватили, а ты… — королева всхлипнула.

— А мы ещё посмотрим, кто кого там схватил.

Раз уж привлекли столько внимания к нашей вылазке, следует продолжать в том же духе. Есть боевой маг, на которого можно спихнуть вину.

Я разбил заклинанием длинный стол. Взлетели и попадали корзины со свитками. Не в моих привычках разрушать, но тут ценой может оказаться жизнь друга.

— Мой мальчик! — отчаянно вскрикнула мать принца.

— Алхимики, давайте «драконьи когти»!

— «Драконьи когти» опасно использовать в здании!

— Молчать! Три кристалла дай! Эй, ты!

— Да, мой король?..

— Готовь «синее пламя». Ты готовь «гром». Ты шесть «молний», седьмую хватай и выбрасывай в окно. Живо!

— Семь «молний» опасно использовать в коридоре!

— О, и ты к нам пожаловал.

— Кто же будет спать в такую ночь? — с насмешкой спросил наследник.

Чуть позже появился младший принц. Если считать каждый голос… тьфу, Определитель вообще отказал.

Оторвавшись от свитка, Эндарс четыре раза показал мне растопыренные пальцы, сжимая и разжимая кулаки. Выходит, в коридоре сорок человек.

Тут же маг добавил ещё восьмерых. За дверьми, которые вот-вот вылетят, собралась небольшая толпа.

Маг выпрямился и пнул другие свитки — нужный ему явно был у него в руке.

Подтверждая мою догадку, он поджёг найденный свиток. Через четыре удара сердца стряхнул пепел на пол. Отодвинул Вячеслава и струёй искр, протянувшийся сквозь зал, разбил витраж и свалил шкаф.

— Мой мальчик! Спасите его, умоляю, спасите!

— Уведите королеву!

— Оставьте меня! Пустите…

За дверью пришли в движение, несчастную мать насильно увели.

— Сюда «синее пламя». Через четыре шага «гром». Через шаг разложите три «молнии». Быстрее! — командовал Мстислав.

— Когда использовать оружие? — влез наследник.

— Когда прикажу.

— Почему не сразу?

— Иначе примешь «молнию» на себя, — предупредил король.

Вячеслав сунул Эндарсу несколько свитков. Тот без раздумий сжёг и их. С трудом распахнув двери лежащего на боку шкафа, второй принц достал большую шкатулку. Открыл её вытащенным из-под ворота ключом. Высыпал из неё на пол зелёные кристаллы. Выудил из кармана пузатую бутыль, вылил её содержимое на них. Кристаллы зашипели и из зелёных стали прозрачными.

Подойдя к мальчику, боевой маг брызнул на него из своей склянки. Алое вещество с серебристым отливом мгновенно расползлось по одежде Вячеслава, через удар сердца потемнело, напоминая засохшую кровь. Не останавливаясь, маг порвал на принце рубашку. Мазь из второй своей склянки растёр на ладони и намазал грудь и подбородок мальчика. Миг — и мазь въелась в кожу, образовав багровые пятна. Не видел бы труды Эндарса, решил бы, что моего друга побили и ранили.

Алина возмущённо дёрнула боевого мага за безрукавку. Тот успокаивающе махнул рукой. Мол, ничего страшного от этих веществ не случится.

— Алхимики, искру в «молнию»! — приготовления за дверью закончились. — Когда досчитаете до двадцати, запускайте «синее пламя»! В моего сына не целиться, иначе запущу в вас «драконьим когтем»!

Эндарс похлопал мальчика по плечу, после чего заставил растянуться на полу. Вытащил меч у него из ножен и разрезал оружие на несколько частей заклинанием. Отшвырнув куски, подскочил к нам.

Противный скрежет, взрыв за дверьми. Друг откатывается к шкафу. Яркий, режущий свет. Грохот. Створки двери осыпаются. В зал залетает струя синего пламени. Крики в коридоре.

Меня сжимает под локоть сильная рука. Я вдруг вываливаюсь на какой-то чердак, следом за мной появляется держащий меня и девушку боевой маг. Где-то внизу кричат, бегают. Трещит дерево.

— Мы всё сделали. Уходите, — молодой маг отпустил нас.

— Но наш друг…

— Вернусь и отвлеку их.

— Справишься в одиночку?

— Непременно.

— Ты и в лесу Светополья не справился. Я тебя не отпущу.

— А она? — Эндарс кивает на мою невесту.

— Давай переместим её и вернёмся.

— Если надумаешь вернуться, встретимся на втором этаже, — маг подмигнул мне и исчез.

— Ты пойдёшь за ним?

— Он едва не отправился за Грань из-за алхимиков в прошлый раз. Этого самонадеянного типа нельзя отпускать.

— А я?

— Переждёшь ночь в доме вдовы.

— Ты вернёшься? — девушка вцепилась в мою рубашку.

— Обязательно! Чем быстрее ты попадёшь в Новодалье, тем лучше для нас.

Я отправил Алину к вдове. Сам вернулся во дворец. Пока возился с заклинаниями, из-за угла выскочил смеющийся боевой маг, а за ним — дюжина воинов. Оставшийся кусок ночи размазался в моём сознании. Кроме непрерывного бега, грохота, блеска оружия, взрывов и ответных заклинаний я ничего не помнил. Мне и моему напарнику некогда было что-либо запоминать.

Задолго до наступления утра мы разбудили всю столицу. К королевскому дворцу сбежалось не меньше половины горожан. О разрушениях ни себе, ни любимой не скажу. Мне долго будет стыдно за разрушение, устроенное мной.

На рассвете мы переместились в какой-то лес. Прежде проверили, где принц. Мальчик оказался в своей постели. Он гладил руки матери, шептал что-то утешающее заплаканной младшей сестре. Ран на нём не было. Вроде бы второго принца не заподозрили в помощи магам. Днём навещу дворец и выясню, к чему привела наша вылазка, считать ли её удачной.

— Интересное приключение, не правда ли?

— У тебя странное отношение к твоему делу.

— Так приятнее жить. Тем, кто серьёзен, намного труднее.

Этот маг… он так влюблён в опасности и приключения… Вмешивается, куда не просят, бесконечно проверяет свою силу, стойкость, храбрость. Это же утомляет… Выходит, у него не слишком-то весёлая жизнь и он несчастлив. И может ли быть счастливая жизнь у тех, кого в народе прозвали «ходящими у Грани»?

Интересно, почему они сжигают самые опасные свитки? Заботятся о благополучии простых людей? Или боятся появления серьёзных противников, кем бы те не были, алхимиками или магами?

Тут мне вспомнилась цепочка, промелькнувшая в вороте Романа.

— Мне показалось или ты передал один из своих медальонов брату Алины?

— Да, передал, когда навещал его. Надеялся, он сообщит мне, если что узнает о сбежавшей сестре.

— Но он не сообщил о нашем визите?

— Сообщил.

— Почему ты не попробовал разыскать меня?

— По словам Романа, Алине было неплохо с тобой. К тому же, она уже стала твоей невестой. И я отступил. Думал, больше не встречусь с вами.

— У тебя было достаточно возможностей.

— Я пытался к ней подойти, был готов на всё, а она потребовала от меня невообразимого, потом сбежала. И с тех пор не подала мне ни единой весточки. И когда ты её нашёл, она не сообщила мне о своём выборе.

— Если был готов на всё, почему не предложил свою жизнь для исполнения её мечты?

— Я был готов отдать жизнь за неё, но не за её грёзы.

— Готов отдать жизнь во исполнение своих планов, но не чужих.

— Разве не жестоко требовать от любящего человека примирить заклятых врагов? — глаза мага сердито сверкнули.

— Разве есть что-то, чего не сделал бы любящий человек?

— Как ты согласился на такое? Это же заведомо невыполнимая прихоть привередливой девицы!

— Любви все чудеса подвластны.

— Ах, чудеса! Ну, да, как же без чудес вскружить голову какой-то девице! — язвительно усмехнулся Эндарс.

— Алина вовремя разгадала твою самовлюблённость — и оттолкнула тебя. А ведь ты тогда мог пообещать ей не только мечту.

— Но ведь и ты вначале не согласился! Почему же она выбрала именно тебя?

— Не забывай, она сбежала от нас обоих.

— Подозреваю, тебе было известно, где она укрывалась. Кто-то должен был прятать её от нас.

— Подозреваю, она попросила Мириону укрыть её от нас.

— Умный маг, а говоришь какую-то глупость. Мир, земля под нашими ногами бесчувственна!

— Пожалуй, ты никогда не поймёшь, как ей удалось скрываться от нас обоих.

— Кто-то ей помогал. Какой-то маг…

— Есть в мире вещи сильнее магии. Есть чудеса, которые не под силу магии. Хоть немного поняв устройство мира и законы мира, начинаешь сомневаться в превосходстве магии.

— Впервые слышу подобную чушь!

— Ты злишься на меня.

— Я на всех злюсь! На тебя, на неё, на себя, на мир, который не справедлив…

— Мир справедлив. Это мы следуем не тем законам.

— Ты странный тип, Кан.

— Подобные замечания меня не задевают.

— Ты сам слишком высокого мнения о себе, поэтому упрекаешь меня.

— О нет. Моё мнение о себе невелико. А раньше мне был безразличен и мир, не относящийся к моим планам.

— Почему ты бросил свои планы ради её мечты?

— Ради нашей мечты. Мои планы оказались куда хуже моей нынешней мечты. Я поздно понял, что по-настоящему ценно. Однако она приняла меня. Не сразу. Её побег вразумил меня.

— А я чем хуже? — с обидой уточнил боевой маг.

Да, он зол на меня. И обижен. Постоянно переводит разговор на свои несчастья, нисколько не задумываясь, каково было Алине и мне.

— Забудь этот вопрос и никогда не задавай. Показывай свои достоинства поступками, а не россыпью слов и обещаний.

— Ты такой занудный тип…

Эндарс вдруг хлопнул себя по лбу:

— А я ведь мечтал с тобой встретиться не для того, чтобы ругаться…

— Договаривай, что собирался сказать.

— Должно быть, я тебе уже надоел…

— Моё терпение пока не лопнуло.

— У тебя замечательное терпение.

— Но не бесконечное.

— Я не уверен следует ли такое говорить…

— Тогда обдумай свои слова, а я поищу ручей, чтобы напиться.

Маг отцепил от пояса флягу и протянул мне. Помедлив, беру её и пробую жидкость, в неё налитую. Не думаю, что отрава. Ему нужно что-то иное. Знать бы что именно.

То, с каким интересом он наблюдал за моими глотками, немного испугало меня.

— Давно слежу за тобой, Кан.

Ну, а что дальше?..

— Почему-то те дни, которые мы провели в Дубовом городе, видятся мне самыми приятными. Признаюсь, хочу ещё раз с тобой встретиться, но не как враг.

— Мне бы тоже не хотелось расставаться врагами.

— Ты бы согласился стать моим другом?

— А тебе нужна наша дружба?

— Пока я зол на всё и всех, но рано или поздно я смирюсь и успокоюсь.

— Никогда не смиряйся. Никогда не отказывайся от надежды. Тогда в какой-то прекрасный день ты справишься со своими испытаниями.

— Забавно, теперь ты меня подбадриваешь.

Никак не может сдержаться и не уколоть меня.

— По-моему, ты хороший человек. Когда перестанешь смотреть на меня волком, буду рад вновь встретить тебя.

Эндарс расхохотался. У него было какое-то неустойчивое настроение, то поднимающееся, то опускающееся.

— А ты, оказывается, умеешь шутить!

— А ты, оказывается, вредный тип. Когда определишься, чья дружба тебе нужна, разыщешь меня. Если перестанешь кусаться, то, пожалуй, мы станем друзьями, — возвращаю ему флягу. — Теперь, прости, мне следует возвращаться. Нужно найти лекарство от «проклятия алхимиков» и примирить Враждующие страны. Как видишь, даже чихнуть некогда.

— Тебе бы следовало найти и причину болезни.

— С причиной как будто разобрались.

— Ладно, если надумаю с тобой дружить, я разыщу тебя. Надеюсь, ты наскребёшь для нашей беседы хотя бы четверть часа.

— Для друзей наскребу, не беспокойся.

Мы разошлись, чтобы сосредоточиться на предстоящем перемещении.

Я вернулся к Алине. Извинился за долгое отсутствие. Кратко описал ночные события. Сам не заметил, как заснул. Толком не выспался, но восстановил силы.

Разбудил меня запах свежих щей. Чуть позже ко мне опять обратилась Мириона:

«Проверьте девочку: она выздоровела».

Поев, мы отправились к Маше. Малышка оказалась совершенно здоровой.

— Как такое возможно?

«Лекарство рядом с вами».

Ещё бы суметь найти это лекарство! Кан, тебе нельзя раскисать. Принимайся за дело!

От девочки направились во дворец короля. Там бурно обсуждалось и осуждалось ночное происшествие. Мстиславу было не до нас. Принц был цел и невредим. Он многозначительно подмигнул нам: наша затея удалась — мы убрали опасное вещество и свитки.

— Но что же тебя вылечило? — этот вопрос мучил меня с прошлого вечера.

— Когда мне стало особенно плохо, попросил вас убрать свет. Не хотел, чтобы вы видели моё лицо. Чтобы не терять связи с миром, разжевал несколько хвоинок с той ветки. Вскоре меня потянуло в сон…

— Жевал иголки? Хм…

— Ох, Кан… — Алина поднесла руки к лицу. — Вспомни Машу!

— Думаешь, она жевала сосновые иголки?

Девушка кивнула. Догадка заставила меня вздрогнуть.

— Пойдём к ней! Она жевала всё подряд. Не исключены и иголки…

Вскоре мы вбежали в маленький дом, переполошив молодых супругов. Я присел перед их дочкой на корточки и мягко спросил:

— Маша, Машенька, ответь, что ты делала с сосновой веткой?

Девочка посмотрела на меня как на очень глупого дядю. Мол, что ещё можно делать с сосновыми иголками, кроме как жевать?

— Так ты их пробовала? Попробовала?!

— Это опасно? С ней что-то случится? Она здорова? — пристала с расспросами молодая мать.

Я вскочил, подхватил Машу и закружился с нею по чистенькой комнате. Громко смеялся, напевал. Моя душа ликовала.

— Дядя, ты чего меня схватил? — возмутилась малышка.

Окрик молодого отца меня успокоил. Выпустив девочку, я упал на лавку.

— Мы нашли, нашли!

— Клад? — пошутил мужчина.

— Лекарство! Осталось проверить, какая доза необходима!

Они не поняли мои выкрики, но по моему лицу догадались: случилось нечто хорошее.

Чтобы не терять драгоценные часы, тут же выскочил из дома, обегал всю деревню, нашёл молодую сосну, обломил веточку и кинулся испытывать на отце Маше.

Начал с одной хвоинки. Когда дошёл до пяти хвоинок, мужчина уронил голову на руки и заснул. Наши совместные усилия не смогли его разбудить. Его супруга разволновалась и не пожелала нас выпускать. Три дня мы провели в их доме. Мы были готовы выдержать любые нападки злых помощников, только бы наша догадка подтвердилась!

Когда отец Маши наконец проснулся, он был здоров. Мы нашли лекарство! Осталось выяснить нужную дозу и тогда…

С трудом дождался вечера. Ни один успокоительный отвар не помог. Даже уснуть от особенно крепких отваров не удалось. Алина предложила рассказать девочке легенду, но мне было не до легенд. На месте не сиделось, хотелось прыгать, танцевать. Малышка с удовольствием бегала, прыгала и пританцовывала около меня. Родители Маши и собравшиеся соседи умилённо или насмешливо наблюдали за нами. Улыбка не сходила с губ девушки. Она радовалась вместе со мной.

Подумать только: обыкновенные хвойные деревья могущественнее болезни, с которой не справляются лучшие лекари и лекарства нашего мира. Деревья, совершенно обычные и неинтересные, — настоящее сокровище. И сколько таких сокровищ нас окружает! Разве нам известно, какую неоценимую пользу приносит каждое из них? Разве мы умеем ценить сокровище, которое так доступно? Так много не известного нам… Но и капли знания достаточно для того, чтобы восхищаться нашим миром и его растениями.

В условленный час собрал всех помощников. Они, едва оказались вместе, и расселись полукругом, набросились на меня с укорами и руганью.

— Помолчите все! — с трудом перекричал всех. Как бы горло не надорвать.

— Молчать! — поддержал меня Стёпка. — Видите, он что-то сказать хочет.

На юного знахаря прикрикнули. Я окинул весёлым взором всех собравшихся и росшие над нашими головами деревья. Среди них росла узловатая старая сосна.

— Мы нашли лекарство!

Вопросы посыпались со всех сторон:

— Где?

— Что это?

— Сокровище над вашими головами, — я указал на крону сосны.

— Какое же это сокровище?

— Ты спятил?

— Ты о сосне, да? — самым сообразительным оказался Стёпка Бездомный.

— О сосне. Её хвоя — настоящее сокровище. Конечно, у нас полно забот: нужно подобрать дозу лекарства и вылечить более сотни людей…

Все потрясённо молчали, переводя взгляды с меня на толстое дерево. Первым с места вскочил юный знахарь:

— Ура-А-А!!! — радостно завопил он. И, надо же до такого додуматься — сжал в объятиях самого склочного старого лекаря.

Все изумлённо притихли, ожидая очередного скандала. Лекарь моргнул, растерянно глянул на обнимавшего его врага. Казалось, старик сейчас взорвётся. Парень, не подозревая об опасности, в которой оказался, продолжил вопить:

— Ура!!!

— Ура!!! — неожиданно поддержал Стёпку лекарь и даже слабо обнял в ответ.

Теперь остальные растерянно смотрели на них. Юный знахарь не замолкал.

Внезапно всё перевернулось: враги, следуя примеру необычной пары, кинулись обнимать друг друга. Радостные крики взметнулись вверх, расползлись по спящей деревне, вспугнули птиц с крон деревьев, встревожили местных жителей. Те собрались на вопли, спросили, из-за чего шум и крики.

— Мы нашли лекарство! Нашли лекарство от «проклятия алхимиков»! — прокричал в ответ ликующий парень.

Что тут началось! Пришедшие люди закричали, начали обнимать всех подвернувшихся им знахарей, лекарей и целителей. Всем мгновенно стало наплевать, кто где родился.

Выбравшись из орущего, обнимающегося клубка мы с Алиной отошли в сторонку.

— Думаешь, они вспомнят, кто принёс радостную весть? — с улыбкой спросила невеста.

— Какая разница? Лишь бы не дрались.

— Промолчим?

— Да. Пусть почувствуют себя причастными к открытию. Нам тоже достанется, ведь мы были с ними.

Мы не мешали заклятым врагам вместе радоваться открытию. Любовались деревом, которое так предусмотрительно создал творец, чтобы уберечь нас от нами же созданных бед. Творец мира… мы почти не говорим о нём, мы ничего не знаем о нём. Если верить древним легендам, мы просто всё забыли и перестали быть собой, разучились понимать наш мир и его законы. А мир так прекрасен, так сложен и разнообразен, так интересен, неповторим в разных своих уголках. Хотя мои знания так скудны, я всё-таки понимаю, как прелестен мир. Уверен: сотворил его великий мудрец и великий художник. Хочу сберечь этот мир и хочу сказать, как благодарен его творцу. Но я давно забыл, как обращаться к нему, поэтому могу благодарить его только в своих мыслях, только от всего сердца.

Лишь к утру наши помощники засобирались домой. Мы отправили их по домам и странам и вернулись во вдовий дом.

Три слова благодарности

История Кана

До утра в разных уголках столицы орали какие-то подозрительные типы, мешая мне спать. На заре народное гуляние достигло угрожающих размеров. Не понимая, ради какого праздника следует так громко и так много шуметь, выбрался из кровати, оделся, полусонный сполз вниз, опираясь на перила лестницы, и поплелся на кухню. В дверях кухни столкнулся с каким-то богато одетым человеком. Тот о чём-то спросил, не дождался внятного ответа и принялся на меня кричать. Не сдержавшись, я накричал на него. Он отодвинулся и пропустил меня на кухню.

До кувшина с мятным отваром оставался всего один шаг, когда негодяй подскочил сзади и облил меня ледяной водой из ведра. На мои вопли прибежала перепуганная Алина с тарелкой в руках. Тип, мной обруганный, вдруг оказался королём Новодалья. Запоздало моё сознание проснулось. Все кусочки загадки сложились в картину.

— Он пролежал у срубленной сосны! — хлопнув в ладони, радостно прокричал я девушке.

— Кто?

— Стёпка! Запах смолы нагнал на него сон, потом он проснулся здоровым!

— Ты только сейчас сообразил?

— Да!

Вадимир начал было подкрадываться ко мне с очередным ведром, но невеста меня вовремя предупредила. Вырвав у него ведро, сам окатил мужчину с головы до ног. Вдова, наблюдавшая за нами из-за стола, спряталась, не желая быть причастной к покушению на короля.

Запоздало пришло осознание: не следовало обливать мужчину. Тот почему-то расплылся в улыбке:

— Приятное купание, правда?

Неуверенно киваю.

— Я пришёл поздравить вас с успехом.

Не верится, будто король явился нас поздравить.

— Пока рано нас поздравлять.

— Почему же рано? Вы нашли лекарство. И у меня к вам просьба.

Ага, именно поэтому он такой дружелюбный и любезный. Что-то подсказывает мне: просьба у него не маленькая и, возможно, нам будет неприятно её выполнять.

— «Проклятье алхимиков» захватило слугу, который мне дорог. Не могли бы вы вылечить его в первую очередь?

— Когда он заболел?

— Года три назад.

— Тогда он болен чем-то другим.

— Нет, лекари в один голос утверждают: он болен «проклятьем алхимиков».

— Он бы года не прожил с этой болезнью.

— Может, на вашего слугу повлияло ещё что-то? Поэтому болезнь приняла несколько иную форму? — предположила Алина.

— Возможно. Кто он? — спросил я.

— Вы с ним уже знакомы.

Если это тот воин, который бросил мою невесту и Цветану в беде, ни за что не возьмусь его лечить.

— Заходи, Станислав! — крикнул Вадимир.

Зашёл широкоплечий мужчина в тёмно-зелёной одежде.

— Лечить его?! — вспыхнула девушка.

— Понимаю, у вас было напряжённое знакомство, но…

— Это тот, который должен был охранять тебя и девочку?

— Да.

Даю ответ за нас двоих:

— Мы отказываемся.

— Этот мужчина…

— Мне противен.

— Ты перебил меня!

— Наплевать, как он важен для вас. Мы не будем его лечить. Если ему повезёт и болезнь подарит ему ещё год или два года, у него, может быть, проснётся совесть.

Станислав направился к двери. Король остановил своего слугу жестом:

— Я дам вам сорок золотых за лечение.

— Нет.

— Шестьдесят золотых.

— Пусть уходит. У нас полно дел.

— Сто золотых.

Воин и вправду был для него важен: из-за него этот скряга готов был расстаться с таким количеством монет.

— Да хоть тысячу.

— Что мне сделать, чтобы вы меня простили? — неожиданно спросил Станислав.

— Мы никогда тебя не простим.

— Хотите, я встану на колени?

Вадимир слегка растерялся. Похоже, его слуга был весьма гордым и до подобного действия не снисходил.

— Нет.

Мужчина опустился на колени.

— Простите меня, — виновато склонив голову, попросил он.

— И я могу быть бессердечным, когда кто-то дурно обращается с моей любимой.

— Я дам тысячу золотых.

— Ваша казна опустеет.

— Со временем она опять заполнится.

— Человеком больше в стране, человеком меньше, какая вам разница? Когда заболело тринадцать человек…

— Но именно он мне дорог!

— Вы несправедливы по отношению к остальным. Они, возможно, шли в битву по вашей воле, не жалели самих себя, платили вам налоги, обеспечивали вас едой, восстанавливали разрушенное врагами. Они оставались без крова над головой из-за вас.

— Он — мой друг.

— Он бросил мою любимую и вашу юную родственницу.

— Я сам приказал ему в случае чего…

— Мне всё равно, по своей воле или по вашему приказу он так дурно повёл себя.

— Пять тысяч золотых.

— Будь у меня желание стать богатым — я бы давно разбогател.

— Вставай с пола, Станислав. Мы уходим.

— Я запрещу всем моим помощникам его лечить. Они уже убедились: ко мне следует прислушиваться.

— Кан, а не слишком ли это?.. — шепнула мне Алина.

— Неужели, ты могла бы простить такое?

— Нет, но… ты серьёзно намерен всем запретить лечить его?

Киваю.

— Жестоко.

— Я зол на него.

— А если бы я простила этого мужчину?

Глаза Станислава изумлённо расширились. Вадимир тоже удивился.

— Даже ты не можешь прощать всё.

— Я бы попыталась. Давай поможем ему, Кан.

— Не будешь потом жалеть?

— Не буду.

— Тебе жалко такого подлеца?

— Да.

— Только ради тебя. Но я не собираюсь лечить его бескорыстно.

— Я готов отдать пять тысяч золотых или шесть, — вмешался король.

Он предлагает огромную сумму, но я намерен взять за лечение кое-что получше.

— И за шесть тысяч не буду.

— Сколько же вам нужно? — с досадой спросил Вадимир.

— Предлагаю заплатить не золотом, а письмом с вашей подписью и печатью.

— Кому написать это письмо?

— Вашим заклятым врагам: Ростиславу и Мстиславу.

— О чём должно быть письмо?

— О вашем согласии примириться с ними.

— Он требует слишком много, — проворчал Станислав.

— Раз ваше королевское обещание ничего не стоит и не выполняется, мне приходится прибегать к такому нечестному способу.

— Вылечишь моего слугу и я…

— Соловья баснями не кормят.

— Я король… — начал мужчина. У Мстислава гнев выглядел более устрашающе.

— Сначала письмо, потом лечение вашего друга. Вам известно, где меня найти. Жду вас или вашего посланника.

Король покинул дом, утащив за собой Станислава.

— Ты думаешь, он согласится?.. — уточнила невеста.

— Я просил не шесть тысяч золотых, а пару писем. Бумага дешевле золота.

— Но эта вражда длится полвека!

— Не будем гадать, милая. Лучше позавтракаем.

— И всё-таки ты попросил слишком много… — сказала Алина уже за столом.

— Ты согласилась простить того подлеца. Это ещё больше.

Мы ещё не окончили завтрак, а в дом уже вбежал Станислав с парой свитков. Воин поочерёдно развернул свитки, давая мне прочесть послания.

Тон короля, подобранные им слова и предложения мне понравились. Однако кое-что меня разозлило. Ох, и изворотливый король Новодалья: везде найдёт какую-нибудь лазейку, чтобы взять своё, но не дать ничего взамен!

— Без печатей, королевских лент и без оттиска герба эти свитки ничего не стоят. Возвращайся обратно.

Похоже, и такой мой ход Вадимир предвидел: в карманах у слуги нашлось всё необходимое, чтобы привести оба послания в должный вид. Король доверил Станиславу даже свою печать. Вскоре у меня были два готовых свитка.

Я сам осмотрел воина. Вероятно, на него повлияла смесь каких-то веществ: он явно был болен «проклятьем алхимиков», но болезнь протекала у него на удивление медленно.

— Ты попробуешь меня вылечить?

— Свои обещания я выполняю. Приготовлю лекарство и отправлюсь по делам. Как проснёшься — приходи.

— Можно мне отправиться с вами?

— У тебя есть хоть какой-то лекарский опыт?

— Нет, но я буду выполнять всё, что ты прикажешь.

Поколебавшись, позволил ему пойти с нами. При таком числе заболевших лишняя пара рук не помешает.

Вечером из всех условленных мест я собрал только четырёх человек! Остальные даже не предупредили нас, что сегодня не смогут присутствовать на собрании.

— Надеюсь, они проверяют сосновые иголки?

— Не боитесь за открытие? — старый лекарь, постоянно заставлявший меня переживать, усмехнулся.

— Лишь бы людей лечили.

— Эти негодяи затянули празднование, оставив нас трудиться за них.

— Что они празднуют?

— Конечно же, открытие лекарства.

— Как можно в такое время праздновать?

— Я тоже не понимаю, как можно так нагло себя вести, когда…

— Люди нуждаются в нас, — Стёпка не дал старику излить своё возмущение. — И мы должны делать своё дело.

— Правильно. Настоящие лекари в такое время не отдыхают, — поддержал парня старик.

Оставленные почти всеми помощниками, мы, маленькая кучка упрямцев, продолжали сражаться с болезнью. Недовольства, с каким раньше думал о болезни, не осталось. Она сделала то, чего никто пока не смог: сплотила врагов, устранила их обиды и разногласия. А собрала, и объединила их любовь простой девушки с искренней и доброй мечтой. Простой ли девушки?

На следующий день доставил послания Ростиславу и Мстиславу. Дал им время подумать и отправился к больным.

Неделя пролетела незаметно. Мы нашли примерную дозу лекарства и вылечили тридцать человек. Остальные наши помощники так и не явились. Если бы они в одиночестве боролись с болезнью, я бы не так злился на них. Оставалось только надеяться, что они борются с болезнью в своих странах.

Я искренне восхищался пожилым лекарем и Стёпкой Бездомным. Первый трудился до полного изнеможения. Разумеется, ворчать не бросил. Однако его ворчание уже не задевало меня. Второй серьёзным подходом к своему делу и шутками притянул к нам ещё семерых помощников. Они ничего не смыслили ни в лекарстве, ни в знахарстве, но искренне желали всему выучиться и усердно выполняли наши поручения. Четверо были из числа нами вылеченных больных, трое заинтересовались лекарским искусством, наблюдая за юным знахарем. Примирился я и с присутствием Станислава, без чьей помощи мне пришлось бы туго. Я не то чтобы простил его — какой-то осадок на душе остался, но избавился от неприязни к нему. И стал подмечать в нём какие-то перемены, ещё слишком маленькие, чтобы разгадать, к чему они приведут.

Болезнь и не подумала остановиться. Я пришёл к выводу — вода и земля не могут моментально очиститься от ядов и болезнь быстро не прекратится. Хорошо хоть алхимики как будто не добавляют своих пакостей… А впрочем, что это я всё о яде? Мне неизвестно, какое именно вещество создали алхимики, и как именно оно вызывает болезнь. Это открытие, возможно, сделает кто-то другой, но когда? Надеюсь, алхимики не будут создавать новые заботы людям. Алина их предупредила, но остановит ли их предупреждение?

На второй неделе порог вдовьего дома переступил тот, чьего появления мы с Алиной никак не ожидали. Не могли представить, что он когда-нибудь окажется в Новодалье.

— Как поживаете? — доброжелательно осведомился Роман, проходя вслед за вдовой на кухню.

По лицу мужчины можно было предположить: болезнь вот-вот отправит брата невесты за Грань.

— Как ты сюда попал? — девушка первая вскочила с лавки и бросилась к гостю.

— Попросил Эндарса переместить меня к вам.

— А где он сам?

— Он ушёл, сославшись на «важные дела».

Ко мне не спешил. Неясно, передумал ли он или нет. Ладно, когда-нибудь я об этом узнаю.

— Мне следовало раньше понять, почему вы беспокоились обо мне, но я, дурак, всё тянул, тянул. Мне уже сообщили о болезни, но я не спешил. И не пришёл бы так скоро, не вернись хозяева и не выстави меня на улицу.

— Какие хозяева?

— Того дома в Дубовом городе. Им не понравилось в Среднем городе, и они вернулись в столицу. Хорошо, вещи дали забрать и в тайник заглянуть.

— Как ты можешь продолжать думать о монетах в таком состоянии?! — накинулась на него сестра.

— Совсем плохое, да?

— Хуже некуда. Мог бы сестру пожалеть: твой уход за Грань причинил бы ей страдания. Она и без того устала.

— Ты бы в зеркало глянул, Кан, — тихо шепнул Роман. — Сам едва на ногах стоишь.

— Если не мы их вылечим, то кто?..

— Умные люди о других так много не думают, отдыхают иногда.

— Ты бы молчал, умный человек. Запустил болезнь, а нам теперь её лечить.

— Вы уже нашли лекарство? — в глазах мужчины засветилась надежда.

— Оно не всех лечит, — пользуюсь отсутствием Станислава.

— Подумаешь, — небрежно отозвался тот, входя на кухню.

Мне было немного жаль, что наше лекарство не подходило ему. Он и сам перестал надеяться на выздоровление, но продолжал лечить других.

— Ты поправишься, обязательно поправишься, — Алина, в отличие от меня, простила воина за всё. Не умею прощать. Мне нужно многому у неё учиться.

— Мне понравилось лечить людей, — он даже начал искренно улыбаться. — Неважно, сколько мне осталось. Вылечив кого-то, я спокойнее переступлю Грань.

— Хватит сопли распускать! — потребовал Роман. — Может, и я смогу вам чем-нибудь пригодиться?

— Как же твоё место стражника?

— Мне уже не до мыслей о серебре.

«Кого-то и болезнь не может вразумить» — с горечью подумал я.

К середине второй недели начали возвращаться прежние помощники, которые «отпраздновали открытие». Хотелось с ними поругаться, но пришлось сдержаться. Нужен был каждый знахарь, каждый, лекарь, каждый целитель. С трудом мы вылечили Романа. После недолгого раздумья пригласили его жить в доме вдовы. На свои монеты он стал снимать соседнюю комнату. Для Станислава ничего сделать не могли, и он не жаловался. В таком положении только Роман мог подступить ко мне с таким вопросом:

— Когда ты женишься на Алине?

— Когда она захочет, тогда и женюсь.

— Сестра как-то не торопится.

— У неё совесть есть. Она не думает о себе, когда в её помощи нуждаются другие.

— Мог бы и заранее подготовиться. Тебе ещё много предстоит сделать.

— Ты о доме?

— Желаешь сам построить? Замечательно, — меня одобрительно похлопали по плечу.

— Я же не умею строить дома.

— Научу, — пообещал Роман. — Могу доплатить серебром, которое скопил. Вот только у меня есть некоторая просьба… ты, должно быть…

— Чтобы мы пустили тебя к нам?

— Ты умный парень, Кан.

— Тут и думать не над чем: вернулись хозяева того дома, в котором ты жил и тебе некуда теперь пойти.

— Алинка не будет возражать, но вот ты…

— Тоже не буду возражать.

— Чудно, — Роман обрадовался. — А тебе следует прямо сегодня начать готовить подарок для моей сестры. Нужно своими руками вырезать разную мелочь: гребень, шкатулку, украшение на шею и прочие безделицы, которыми она будет пользоваться. В нашей стране принято, чтобы женихи дарили такой самодельный подарок своим невестам. Чем лучше подарок, тем выше уважение к жениху. Некоторые девушки отказываются от свадьбы, если подарок им не по душе.

— Почему нельзя купить необходимые вещи?

— А как доказать, какой ты замечательный мастер? Если ты и дом сам выстроишь, то станешь желанным женихом для многих.

— Мне нужна только одна.

— Разве плохо уже быть готовым к свадьбе в тот день, когда ей захочется выйти за тебя?

— Хорошо.

— Тогда сегодня ночью мы будем мастерить ложки.

Брат моей невесты не отставал от меня. Да мне и самому казалась заманчивой мысль подарить что-нибудь невесте, поэтому я согласился учиться у него по ночам. Мастером он оказался прекрасным, но учителем плохим — слишком требовательным. По полночи просиживал у меня в комнате, делясь своим богатым опытом.

Усталый вид моей невесты меня беспокоил. Она не желала передать часть своих забот мне.

Как-то ночью, когда мой учитель заснул над очередной поделкой, меня замучила жажда. Проходя мимо комнаты Алины, я обнаружил, что дверь приоткрыта. Не удержался и заглянул в щель.

На столе мерцал магический огонёк. Тот самый, который я создал для вдовы. Хозяйка дома почему-то вздумала каждый вечер просить у меня магический огонёк. Разглядел я и некую одежду, висевшую на спинке деревянного кресла, и иголку с синей ниткой, свисающую вниз. Для платья одежда была коротковата. И рукава были слишком широкие, совсем не такие, какие на платьях моей любимой. Узор…

Мелким синим узором я залюбовался. Подмечал каждую красивую вещь и с этой моей особенностью, как и с тонким слухом и бесшумной походкой я справиться не мог.

— Ты что не спишь?

Отвлёкшись от вышивки на одежде, обнаружил рядом с собой невесту.

— У тебя штаны в стружке. Ты что-то вырезаешь из дерева?

Киваю.

— А ты почему не спишь? Почему сама не просишь у меня магический огонь? Разве я могу тебе отказать?

— Это тайна. Я готовлю кое-кому подарок.

— Ты прекрасно вышиваешь.

— Тебе нравится? — она смущённо заулыбалась.

— Взглянуть бы поближе.

— Конечно, взгляни.

Получив разрешение, вхожу, подхватываю одежду со спинки. Она оказалось мужской рубахой. Для Романа рубаха как будто маловата.

— Был бы рад, если ты когда-нибудь подарила бы такую рубаху и мне.

— Я сшила её для тебя.

— Для меня? Благодарю!

— Сшила бы штаны, но боялась, они будут тебе малы или велики.

— Получается, я бы был полностью одет?

— Да, полностью, пояс для тебя я уже вышила.

— Милая, я тронут твоей заботой, но предпочёл бы, чтобы ты высыпалась.

— Ты мой жених… и мне хотелось…

— А невеста в Светополье тоже дарит что-то жениху?

— Да. Невеста и жених обмениваются самодельными подарками. Конечно, от тебя ничего не потребую, но сама хочу подарить…

— Выходит, зря готовлю?

— Ты что-то готовишь для меня?

Алина счастливо заулыбалась, услышав «да». Девушка бы обрадовалась любой мелочи, но мне-то хотелось подарить ей серьёзный подарок.

С той ночи я стал совершенно несносным учеником, так как постоянно будил её брата и донимал его вопросами. Роман ворчал, но обучение не бросал. Невеста каждый вечер просила создать для неё магический огонь. Обычно мне удавалось уложить её спать, но иногда она настаивала на своём. Тогда, примерно в полночь, я заглядывал к ней и упрашивал отложить вышивку и выспаться. Не уверен, будто она всегда гасила огонь после моего ухода.

Вячеслав стал бледнеть и худеть, где-то пропадать. Я забеспокоился, не заболел ли он опять трудноизлечимой болезнью. Не удержался и спросил, чем он занят. «Из-за алхимиков хлопот прибавилось», — ответил мальчик и опять погрузился в свои занятия. Цветана волновалась, начала ежедневно навещать Алину. Однажды графиня пришла в дом вдовы поздно вечером, когда мы ещё не вернулись, и терпеливо дождалась нас в комнате девушки. Едва она зашла, девочка вскочила с кресла и кинулась к подруге.

— С ним что-то не так! Я чувствую, ему угрожает опасность!

— Кан, проверь, всё ли в порядке с принцем.

Нашёл принца заклинанием. Он сидел в какой-то тесной комнате, за столом, заваленным свитками, и что-то высчитывал.

— Не волнуйся, Цветана, он жив и невредим.

Не сразу девочка согласилась вернуться в замок Вадимира.

С того дня её начали мучить какие-то предчувствия. Все они касались друга. Алине успокаивать подругу становилось тяжелее с каждым разом. Мне приходилось при каждом визите графини проверять принца. Когда мне надоело, я с утра подкараулил Вячеслава у дверей его спальни и потребовал, чтобы он встретился с подругой и развеял её опасения. Мальчик согласился и отправился вместе со мной во вдовий дом. Полагал, придётся отправиться за девочкой, но она уже была там. Обычно она навещала подругу позже.

Разговор у принца и графини не заладился: мысли первого витали в другом месте. Внезапно Вячеслав вышел из задумчивости и уточнил:

— Распространение болезни не остановилось?

— Нет. Мы спасаем тех, кто ближе всех находится к Грани.

Мальчик снова погрузился в задумчивость. Цветана с беспокойством следила за ним.

Через полчаса принц попросил чистый свиток, перо и чернильницу. Получив их, устроился за столом и принялся рисовать непонятные знаки.

— А этот я уже видела! — заметила девочка, заглядывая ему через плечо.

— Где? — заинтересовался Вячеслав.

— На книге, доставшейся мне в наследство от отца. Это записки какого-то алхимика, чередующиеся с описаниями и подсчётами.

— Там указано его имя?

Она назвала. Судя по лицу друга, ему это имя было известно.

— Как могли его записки попасть к твоему отцу?

Графиня пожала плечами, потом, не давая ему задуматься, предложила показать ему книгу.

— Я согласен! — просиял принц. — Я столько слышал об этом человеке, но мне ни разу не попадал в руки ни один из его свитков.

По просьбе девочки, я вместе с ней отправился за книгой.

— Надеюсь, он отвлечётся и немного поговорит со мной, — мечтательно произнесла Цветана.

Но принц, получив книгу, настолько погрузился в чтение, что перестал на что-либо реагировать. Пришлось мне, невесте и девочке разойтись, оставив его во вдовьем доме. Он читал два дня без перерыва на сон и на еду, пока я не отобрал у него книгу и не заставил поесть. Поев, заснул. Когда закончил чтение, я вернул книгу хозяйке, а мальчишку — домой, не дождавшись от него объяснений. Пусть сам извиняется за своё отсутствие, а мне некогда спорить с Мстиславом.

Ненадолго предчувствия оставили Цветану, затем вернулись. Я ничем не мог ей помочь, кроме как проверить, жив ли друг. В один день мы едва уговорили девочку вернуться. Она цеплялась за подругу, плакала и кричала, будто Вячеслав затеял что-то очень опасное. Пообещал утром притащить к ней принца и отправил её домой. Хватало хлопот и без капризов графини.

Судя по моим ощущениям, было уже за полночь, когда меня разбудил чей-то стук во входную дверь. Может, Вадимир послал кого-то разузнать, почему девчонка постоянно бегает к нам и потребовать, чтобы мы прекратили это безобразие?

Ночным гостем оказалась Цветана, явившаяся вместе с сонным Станиславом.

— Я её привязать хотел, но она вырвалась, — недовольно объяснил помощник. — Не следует девчонке бегать ночью через город в таком виде, поэтому я кинулся за ней.

Щурясь от света факела, оглядел беглянку, заплаканную, простоволосую, в домашних туфлях, плотной ночной рубашке и большой шерстяной шали.

— Тебе не стыдно бегать в таком виде?

Она покачала головой.

— Подумала б о нас и о Станиславе. Если Вадимир узнает об этом ночном происшествии, то разозлится.

— Мне всё равно, — пробурчала она.

— А если бы вы с кем-то столкнулись, и Станислав не смог бы тебя защитить? А если бы он вообще упустил тебя?

— Вячеслав…

— Сам о себе позаботится.

— Он…

Не выдержав, высказал всё, чего думал о её выходке. Разбуженный посреди ночи после трудного дня, я не мог сдерживаться и подбирать вежливые выражения.

Появилась Алина в одетом кое-как платье и увела нас в дом. Девчонка заплакала, но разжалобить меня слезами не смогла.

— Хватит, Кан, — оборвал меня Станислав, — Отправь нас магией во дворец и помоги привязать её к чему-нибудь. Завтра мне придётся разбираться с Вадимиром.

— Надеюсь, он не казнит тебя.

— За меня не беспокойся. Но с этой глупышкой нужно что-то делать. Даже девчонке из простолюдинов нельзя бегать по ночам в таком виде.

— Вячеславу угрожает опасность! — подала голос графиня.

— Да слышал я уже это и не раз! — срываюсь на крик.

— Кан, успокойся.

Так как создавать заклинания, будучи сонным и злым, опасно, отправился на кухню и окатился холодной водой. Высушив пол и штаны, извинившись перед выглянувшей из-за двери хозяйкой, направился в свою комнату.

— Заткни ей рот заклинанием, — попросил Станислав, едва я переступил порог. — У меня уже не осталось сил, чтобы выслушивать её капризы.

Цветана замолчала сама, не переставая плакать. Пока я готовил портал, она сидела тихо.

— Кан, проверь в порядке ли Вячеслав, — попросила невеста.

— Милая, я уже проверил вечером. Он спокойно читал книгу.

— Вдруг за прошедшие часы что-то изменилось?

— Что могло измениться?

— Но и у меня появилось нехорошее предчувствие.

— Ты просто устала. У нас у всех был напряжённый день. Станислав, смотрю, едва с ног не валится.

— Ничего подобного! — возмутился мужчина, облокотившийся о подоконник. Он никогда не показывал, когда ему было плохо. — Лучше скажите мне, кто тот тип, из-за которого графиня так изводится. Я надеру ему уши вне зависимости от того, какой у него титул.

Мы промолчали: ему бы не понравился честный ответ.

— Кан… — жалобно затянула девочка.

— Нет, — не даю ей произнести ни слова.

Дверь открылась, и в комнату заглянул сонный и босой Роман:

— Что у вас за вопли?

— Тебя только не хватало! — вырвалось у меня. Выбрал не то слово, и пришлось создавать заклинание заново.

— Ладно, утром объясните, — мужчина не обиделся и ушёл к себе.

— Кан… — повторила Цветана.

— Нет!

Вскочив с кресла, она упала передо мной на колени и умоляюще сложила руки:

— Проверь, жив ли он! С ним случилось что-то ужасное.

— Помолчи, я не хочу затыкать тебе рот.

— Но он…

Внезапно Алина опустилась на колени рядом с подругой.

— Пожалуйста, проверь, Кан.

Отказать ей не мог. Бросил почти готовое заклинание и создал новое. Принц обнаружился не в своей спальне, а в незнакомом мне доме, охваченном пламенем. Предчувствия девушки и девочки оправдались.

— Что с ним?

Не ответив, выскочил в коридор. Успеть б вычислить, где находится и вовремя переместиться туда!..

Заклинание перенесло меня к горящему дому. Одежду вмиг вымочили струи дождя, щедро расплёскиваемые облаками. Пинком выбив дверь, вбежал в пустой коридор, мысленно отметив «у обычного пламени не бывает таких синеватых и зелёноватых оттенков». Наугад заглянул в тесную комнатку. Пламя прогрызло огромную дырку в стене, и между его язычками, танцующими дикий и пугающий танец, виднелись какие-то кусты. Шум дождя проникал как бы из другого мира.

Бросился искать юного алхимика. Проверил пару комнат, подвал, едва успел уклониться от какого-то падающего предмета, затем обнаружил лестницу с потрескавшимися от старости ступеньками и взбежал по ней.

Мальчик был на чердаке. Он ползал по полу, заглядывая во все углы и щели, подбираясь к огню, облизывающему стены.

— Ты что творишь? Уходи отсюда! — потребовал я.

— Помоги, — мальчик обернулся на миг. У него в глазах блестели слёзы. — Их нельзя терять. Их четыре: три маленьких и один большой. Маленькие кругленькие, большой немного угловатый. Маленькие беленькие, а большой полупрозрачный с белыми облаками внутри.

Снизу что-то обрушилось.

— Вячеслав, пойдём отсюда! Сейчас не до игрушек!

Подхватил принца под локоть и потащил его. И растерялся, когда он внезапно меня оттолкнул.

— Я родился, чтобы их найти! — прокричал он, заплакав, и полез к каким-то обломкам.

Внизу что-то трещало, прорывалось вверх.

Я вцепился в безрукавку принца. Тот сопротивлялся, вырывался. Вдруг радостно ахнул:

— А, вот они! Но только круглые…

Кажется, я начал ругаться. Вячеслав рванулся вперёд. Мои попытки вытащить мальчишку были нарушены падением пола. Появившаяся откуда-то вода подхватила нас, снесла стену и вместе с ней увлекла нас в лес. Одной рукой схватил мальчишку за шиворот, другой вцепился в ветку дерева. С невообразимым усилием удержался в таком положении и создал заклинание. Переместившись с мальчишкой и веткой, выпал на пол своей комнаты. Отдышавшись, закричал:

— Ты что устроил? Как очутился в том доме?

Мальчик раскрыл ладонь. Блеснули три белых камня размером с орех.

— И ради них стоило терять свою жизнь, лезть в огонь?

«Он родился алхимиком. Этот дар даётся немногим. Не все алхимики приносят вред, потому что чувствуют, какие опыты можно, а какие не следует проводить, — неожиданно объяснила Мириона. — Они возвращают испорченным веществам их природные свойства. Но таких алхимиков мало. Большинство перестают слышать голос сердца и теряют свой дар. Мальчик тоже потерял его, стремясь к неверным целям. Но он сумел вернуть дар и сегодня доказал это».

«Что же получил наш друг?»

«Камни, очищающие воду».

«И только?»

«Ты ещё недавно печалился из-за яда, от которого слишком медленно очищается мир».

«Так принц…»

«Хотел найти вещество, которое сможет очистить воду. Ему удалось. Таких камней когда-то было много и люди, получая опасные вещества, почти не болели. Драконы испортили эти камни. Конечно, где-то в глубине земли остались такие камни, но они уже не могут всех спасти».

«Как можно совершить такую глупость?»

«Если забыть законы мира, можно совершить множество глупостей».

Я обратился к принцу:

— Ты молодец, друг.

— Ты только что был зол на меня, — растерянно уточнил тот.

— Прости меня. Ну-ка, покажи мне эти камешки.

— Ты дурно отозвался о них, — обиженно напомнил мальчик.

— Я ошибся, они прекрасны.

— Ты так резко изменил своё мнение?

— Мне… мне пришла мысль проверить их на отравленной воде. Давай, попробуем? Ведь хуже не будет?

— Чувствую, их следует опустить в отравленную воду, — задумчиво сказал Вячеслав.

И кого я пытаюсь учить? Того, кто и сам знает свойства камней. То есть, чувствует, какие у них свойства.

Оправившись от нашего неожиданного появления, графиня рванулась было к другу, но Станислав удержал её за плечи:

— Я ещё не надрал ему уши.

— Я сам с ним разберусь. Возвращайтесь домой.

— Кто этот юнец? Я его впервые вижу.

— Утром объясню, когда пойдём лечить людей.

— Объясни сейчас! — потребовал мужчина. — Из-за этого негодяя графиня…

Создал портал, втолкнул туда Станислава с девчонкой и поспешно развеял заклинание, чтобы они остались в замке. Надеюсь, эти двое не явится до наступления утра.

Высушил пол и нашу одежду и устало сел на кровать.

— Почему ты не предупредил об опыте, который собирался провести?

— Вы бы запретили мне его проводить.

— У тебя было мало шансов получить те камни?

Мальчик пожал плечами и добавил:

— Я первый, кто провёл подобный опыт. Конечно, я изучил много книг и свитков, пока искал какую-нибудь подсказку. Долго не находил ничего толкового, потом мне попались три полезные книги, затем книга Цветаны…

— Когда задумал найти вещество, очищающее воду?

— Тогда, когда вы сообщили мне причину болезни.

Ничего себе!

— Боялся, что болезнь не даст мне исполнить мой план и торопился. Очень хотел каждый день видеть вас троих, но не мог оставить затеянное мною.

— Ты мог бы довериться нам.

— Простите. Кан, пожалуйста, верни меня в мою страну. Я хочу сегодня же проверить камни.

Я был вынужден подсунуть ему вместо успокаивающего отвара другой, выпив который юный алхимик сразу уснул. Снял с него сандалии, уложил на свою кровать, прикрыл одеялом. Завтра утром извинюсь, а пока посижу в кресле и продумаю, как лучше проверить камни. Невеста отправилась спать, доверив мне составление плана.

Проснувшись, друг не стал на меня ворчать. Выяснилось, он уже прикинул, в каком месте следует оставить камни, чтобы очистилась вся подземная река. Однако сначала желал проверить один камень в маленьком пруду возле той деревни, где познакомился с Алиной и Цветаной. Позавтракав, мы отправились к пруду, около часа бродили по округе, дожидаясь, пока у пруда никого не останется, затем обошли пруд. После долгих поисков вновь вернулись к камням, сваленным в воде, протолкнули в щель между ними один из камушков принца. Вода будет соприкасаться с камнем и, возможно, станет чище. К тому же в пруд впадает ручей, а из пруда в разные стороны вытекают два ручья.

Обедали мы в домике вдовы. Когда обед закончился, пришла Цветана со Станиславом. Я отвлёк нашего помощника разговором, а принц в это время извинился перед девушкой и девочкой за причинённое им беспокойство. Цветана взяла с друга обещание, что тот будет себя беречь и предупредит нас, если опять затеет какой-то опыт. И будто бы успокоилась. Станислав как-то внушил Вадимиру, будто ничего особенного не произошло. И после долгих уговоров согласился не выяснять, кто тот мальчишка, из-за которого девчонка решилась на такой отчаянный поступок. В ответ я поклялся следить за графиней и не допускать подобного. О ночном происшествии забыли все, кроме Вячеслава и Цветаны. Мальчишка стал ещё больше уважать девчонку.

Прошло восемь дней, прежде чем до нас добралась радостная весть: в том месте прекратилось распространение болезни, и кто-то из людей, заболевших недавно, сам сумел излечиться. Мы забрали камни из пруда.

— Теперь нужно пробраться в пещеру, которая находится в Светополье, дойти до подземной реки…

— Откуда тебе известно о той пещере?

— У отца есть карты вражеских стран. Я нашёл его тайник и…

— Что случилось бы, поймай он тебя?

— Не хочу об этом думать.

По его глазам догадался: что-то тревожило моего друга, лишало покоя.

— Ты поссорился с отцом?

— Мы с ним ссоримся так часто, что не следует придавать этому значение.

— Он очень вспыльчивый мужчина.

— Увы, — по глазам понял: мальчишку волновали не ссоры, а нечто иное.

— Что тебя беспокоит, дружище? Поделись, я помогу, чем смогу.

Он опустил взгляд и тихо сказал:

— От этого ты меня не спасёшь.

— Всё так плохо? Ты отравился из-за опытов или вновь заболел какой-то тяжёлой болезнью?

Принц перевёл взгляд на камушки и крепко сжал их в ладони.

— Я здоров, совершенно здоров. Тебе не стоит волноваться из-за меня.

В последних словах мне почудилась досада мальчика на самого себя и скрытая боль. Как будто его терзала совесть. Что такое он мог совершить, из-за чего страдал?

— Думаю, мне следует одному отправиться в ту пещеру.

— Мне бы хотелось пойти с тобой, чтобы поучаствовать в очищении воды.

Кажется, тревога Вячеслава как-то связана с распространением болезни. Не оттого ли мальчик желает поучаствовать в очищении воды, что причастен к её отравлению? Ведь он алхимик, а именно алхимики виноваты в появлении и распространении болезни. Впрочем, какое право я имею, чтобы судить? Он был одержим идеей получить нечто в своих опытах. Могу ли я упрекнуть его? Я сам когда-то был одержим ненавистью и желанием отомстить.

— Это опасно.

— Вдруг тебе не удастся справиться в одиночку? Кто будет тебя поддерживать, кто будет лечить твои раны?

— Ты тоже можешь пострадать.

— Страдать я буду, если останусь здесь, если не помогу тебе.

Столько боли в этих словах… он явно чувствует вину перед заболевшими людьми. Выходит, принц как-то причастен к этому событию.

— Я выздоровел, а они могут уйти за Грань. Как это вынести?

Он вёл себя спокойно, когда был болен. Здорового его терзает совесть. Почему взрослым мужчинам, которые замешаны в этом, не совестно, а мальчишка раскаивается? Какой бы ни была его вина, этот ребёнок заметно поднялся в моих глазах. Но почему только он чувствует себя виноватым, а не взрослые, которые были в этом замешаны? Алина сообщила его отцу, кто дал болезни так расползтись, а тот ходит, как ни в чём не бывало и не препятствует опытам!

— Кан, умоляю, возьми меня с собой!

— Договорились, — пусть это поможет тебе хоть немного успокоиться.

— Спасибо, Кан! — Вячеслав неожиданно меня обнял.

Хлопаю юного алхимика по спине. Хоть кто-то понимает, что творит. Ох, как одурманивает головы ненависть! Я испытал это, вроде поумнел. Было что-то полезное в моём прошлом опыте.

— Наша затея может затянуться на неделю. Как ты будешь оправдываться перед отцом? Твое исчезновение не останется незамеченным.

— Уехал с друзьями или отправился проводить опыт подальше от Связьгорода.

— Опыт — это хорошее оправдание?

— Конечно, ведь я не провожу опыты во дворце или в саду. Отца это раздражает. Как-то раз испортили солидную часть городской стены. Иногда кто-то оставался без дома, кто-то получал ранения, ожоги. А ещё возникали пожары.

Я бы на месте короля тоже предпочёл опыты подальше от людей. Постойте-ка, а ведь принц мог оказаться среди тех, кто изготовлял вещества, принёсшие этим землям немало бед. И мог быть не простым участником или учеником алхимика, а главным. Он же не простой мальчишка, а сын короля. Да ещё и умный алхимик.

Принц взглянул на меня, будто проверяя, понял ли я. Я без особых усилий притворился, будто ничего не понял. Менять выражение лица мне обычно удавалось с лёгкостью.

— Сначала предупредим Алину, потом договоримся с твоим отцом.

— Да, начнём сегодня же. Кстати, а твои помощники не рассердятся, когда ты внезапно забросишь ваше общее дело?

Кому и следует сердиться, так это мне. Большинство их бросили меня и извинений никто не принёс.

— Мы постараемся очистить воду. И это будет нашим вкладом в общее дело.

Невеста неохотно отпустила меня. Договориться с Мстиславом оказалось труднее. Когда мальчик исчерпал запас отговорок, я попросил отпустить принца со мной. Стало намного хуже. Все мои уловки разбивались о каменную стену раздражения. Пришлось открыть истинные планы, разумеется, с множеством недоговорок. Вряд ли Мстислав мне поверил. Однако отпустил сына и дал ему серебра, чтобы тот не голодал и отдыхал в домах, а не на голой земле. На эти деньги я, по просьбе Вячеслава, купил сумку и провизию, пока сам он бегал за «нужными вещами». Вернулся с мешком, в который бы влезло два свежеиспеченных хлеба, в простой одежде, какой вроде бы не могло быть у принца.

…Через час мы стояли у подножья огромного холма, заросшего густыми кустами и деревьями. Прежде чем начать поиски входа в пещеру, решили перекусить. Пока мальчик наслаждался пирогом, я колол орехи и отдавал половину мальчику.

— Кан, а эльфы когда-нибудь едят мясо? — не утерпел он. Уже успел заметить кончики моих ушей.

— Веками без этого обходятся. Хотя я покинул родину ещё в детстве, к мясу как-то не приучился.

— А почему эльфы не едят мясо? Им не нравится смотреть на страдания животных?

Пожимаю плечами. Доля истины в его предположении есть. Эльфам вообще не нравится видеть чьи-либо страдания, обрывать чью-то жизнь. Без крайней необходимости мой народ ни на кого не нападает. В последнее время живёт себе припеваючи, так как все соседи оставили Эльфийский лес в покое. Опять я мысленно назвал этот народ своим. Ладно, от предков и крови отказаться невозможно, как и от некоторых привычек и умений. Хотя я бы предпочёл, чтобы во мне текла обычная кровь. Стараюсь избавиться от мыслей об этом, но они возвращаются и мучают меня.

— Отчего ты помрачнел?

— Вспомнил о печальном событии, — мечтаю обнаружить хоть какое-то спасение, но неудачно. А кто-то из людей мечтает о бессмертии, о долгой-долгой жизни. Но к чему бессмертие, если дорогие и близкие уйдут за Грань? Грань… о ней так мало известно! Её нельзя изучить, как, скажем, магию или свойства трав. Вероятно, именно этим она и пугает.

На мои пальцы упала крохотная капелька. Через четыре удара сердца заморосил дождь, словно напоминая мои невыплаканные слёзы.

— В древних легендах говорится: когда-то люди питались только растениями, и никому не обрывали жизнь.

— А ещё знали все законы жизни, понимали свой мир, дружили с ним и не уходили за Грань. Они не считали годы, поэтому их жизни можно было назвать вечными. Как думаешь, возможно ли дружить со своим миром? Вдруг легенды всего лишь выдумка и люди никогда не были всесильными?

Я убедился: можно слышать свой мир и беседовать с ним. Наверное, можно с миром и дружить. Нынешним нашим отношениям с миром далеко до того, чтобы быть похожими на дружбу, разве только Алине удалось нечто подобное… интересно, каково это, дружить с миром?

— Почему бы не попробовать подружиться с нашим миром?

— А это возможно?

— Мы знаем множество разных вещей, у нас выдумано приличное количество разных наук и законов, но мы по-прежнему почти ничего не знаем о собственном мире. Можно ли что-то утверждать, когда у нас такие скудные знания?

— Это как поднять палец вверх и думать, будто тыкаешь в небо. Оно так далеко от нас, до него не удаётся дотянуться, хотя кто-то может решить, будто он сумел.

Чуть позже друг добавил:

— Интересно, почему появилась Грань?

— Вряд ли мы ответим на этот вопрос. Тысячелетия назад, наверное, кто-то знал ответ.

— Вдруг мы найдём ответ?! Тогда то время вернётся?

— Хотелось бы верить в это.

Вячеслав спрятал подмокший пирог в сумку и недовольно взглянул на небо. Как бы в отместку за недовольство мальчишки дождь усилился.

— Этот дождь так некстати!

— А вдруг наши действия все некстати? Ну, для нашего мира.

— Говорим о какой-то ерунде. Прекратим этот разговор.

Однако юный алхимик вскоре не удержался:

— Как думаешь, мир сам появился, или его кто-то создал?

Сегодня нас почему-то тянуло на размышления о жизни.

— С нашими знаниями смешно отвечать на такие вопросы. Хотя я считаю, что мир слишком сложен для того, чтобы возникнуть без какой-то причины, без смысла, без чьей-то помощи. Ты наелся?

— Пожалуй, наелся.

Я спрятал мешочек с орехами и поднялся. Мы медленно побрели вокруг холма, ища проход в пещеру.

— Почему-то в тех легендах о счастливом прошлом не упоминаются эльфы и драконы. Только люди. Возможно ли, чтобы эльфов и драконов тогда не было?

— О магии тоже нет ни слова. Быть может, не было и древних магов?

— Если они знали и соблюдали законы жизни и мира, к чему им магия?

— Полагаю, магия была бы бессмысленна и бесполезна в то время.

— Откуда же взялась магия и древние маги?

— Вероятно, ими стали какие-то люди.

— Но почему они вздумали стать магами?

— А ты отчего вздумал стать алхимиком?

— А мне хотелось разгадать всякие тайны, что-то открыть, получить нечто новое. Я проводил опыты, и, когда мне что-то удавалось, я испытывал радость. Ты можешь меня не понять, но…

— Что тут не понять? Я придумывал заклинания, создавал новые иллюзии. Когда мне что-то удавалось, я тоже был счастлив. Конечно, это счастье не длилось вечно. Но какие-то тайны как будто приоткрывались для меня. Наши старания не попытка ли вернуть утраченные знания о мире?

— Вопросы, бесконечные вопросы и ни единого ответа!

Мы продирались сквозь кусты, отвлекаясь на разговор, за что и поплатились: я вовремя не заметил овраг за кустами и свалился вниз. Мальчик успел ухватиться за куст и не упал. Карабкаясь по сырой земле, хватаясь за клочки травы, я весь перепачкался грязью. Мы обошли овраг и направились дальше, теперь уже глядя под ноги и следя за всем, что попадалось на пути. Без каких-либо успехов вернулись на то место, где три-четыре часа назад ели. Мрачно глянули на холм. И тут только увидели нечто тёмное вверху.

— Может, там тот самый вход?

— Проверим.

Полезли наверх. Вскоре мальчишка поскользнулся, схватился за ветку, чтобы удержаться, но та обломилась. Я был чуть выше, поэтому не смог его удержать. Он скатился, ушибся о толстый дуб, росший у основания холма.

Я медленно спустился, осмотрел его ногу.

— Давай вернёмся обратно. Дождёмся, когда будет хорошая погода, и продолжим поиски.

— Не могу, — он неловко поднялся, опираясь на мою руку. Теперь мы оба были в грязи. — Мне больно, Кан.

— Конечно, ушиб сильный…

— Нет, мне больно не от ушиба. Не могу уйти, ничего не предприняв.

— Почему?

Принц помедлил, но потом подтвердил мою догадку:

— Среди алхимиков, виновных в распространении «проклятья», был я.

— По-моему, виноваты вражда и ненависть, которые толкали алхимиков на изготовление того вещества.

— Это не оправдывает нас. И тем более, меня.

— А ты что натворил?

— Я был среди тех, кто изготовлял те камни и… — он ненадолго замялся, — И я уговорил отца использовать их чаще, чем остальные. Не предполагал, что это разбудит «проклятье алхимиков» и болезнь усилится.

— Почему ты уговорил отца использовать именно эти камни?

— Думал, они самые безопасные из всего, что у него было, и враги отделаются лёгким недомоганием: полежат пару недель и встанут, как ни в чём не бывало. Я не знал, к чему приведёт мой совет, не знал… — тут Вячеслав всхлипнул. — Тебе теперь противно быть рядом со мной, с главным виновником беды?

— Не ты один ошибался, друг. И ты хотел сделать как лучше. С чего ты взял, будто ты главный виновный? Разве не твой отец задумал сделать какую-то пакость для своих врагов?

— Он, но я…

— Мстислав сам же и угодил в вырытую им яму, и столько людей за собой потянул. Кстати, Алина назвала ему причину болезни, но он не отказался от тех камней.

— Я знаю. Это лишало меня покоя, заставляло спешить, чтобы получить противоядие до ухода за Грань.

— Так тебе известно…

— А он приказал изготовить ещё больше камней…

— Сумасшедший! — вырвалось у меня. — Он же не только врагов за Грань отправит, но и свой народ.

Не потому ли Мириона помогает моей невесте, что беда приобрела ужасающие размеры?

— Мы уже испортили его глупый план, и новых камней у него пока нет. Я делаю всё возможное, чтобы они не появились. Хотя свитков не осталось, кто-то до сих пор помнит, как эти камни изготавливать. Я подкупаю, уговариваю, втолковываю…

Что самое нелепое: единственному трезво мыслящему алхимику Черноречья может попасть за то, что он всеми силами старается спасти жизни остальных алхимиков и людей!

— Прости, мне пришлось кое-кому открыть тайну «проклятья алхимиков». Эти алхимики достаточно умны, чтобы держать язык за зубами и притвориться неспособными изготовлять те камни.

— Хоть кто-то думает о последствиях. Ну, полезли?

Мальчику было больно подниматься, но он об этом даже не заикнулся. Я, не слушая его протесты, помогал ему карабкаться по склону.

Нечто, привлёкшее наше внимание, оказалось нужным нам входом в пещеру. Мы укрылись от дождя и устало опустились на холодный камень. Я высушил нашу одежду. Мой друг вытащил из своего мешка пару шероховатых камней, потёр их и бордовый камень тут же осветил пещеру.

— Не боишься, что мы можем взлететь вместе с этим холмом и всем, что на нём находится?

— Я взял с собой только безопасные камни.

Выходит, эти не единственные. Ох…

— Пройдусь немного и осмотрюсь, а ты пока посиди и отдохни.

— Только осторожно.

— Обещаю, — и он скрылся, унеся с собою светящийся камень.

Я немного посидел, наблюдая за умытыми кустами и деревьями, потом вытащил хлеб и только собрался откусить кусочек, как услышал в глубине пещеры вскрик. Бросил хлеб на сумку, вскочил, торопливо создал магический огонь и побежал к другу. Пещера оказалась длинной.

За поворотом я увидел яркий свет и бросился к нему.

Вокруг алхимика было светло, как на солнечной поляне. Принц сидел на полу и разглядывал непонятные знаки под портретом какого-то мужчины на стене пещеры.

— Свет был слабым, и мне показалось, будто кто-то выступил из темноты, — не отрываясь от знаков, объяснил друг. — Я сделал свет ярче и увидел этот портрет и надпись над ним.

Перевожу взгляд выше и обнаруживаю обращение «Здравствуй, сын!». Что это значит?

— Эту пещеру посетил какой-то алхимик до нас. Он тут что-то спрятал и передал своему сыну письмо, в котором была карта и просьба зайти в эту пещеру.

— Откуда ты…

— Тут написано, — Вячеслав указал на знаки.

— Так ты… разбираешься в этих знаках?

— Это тайный язык алхимиков. Ему больше сотни лет. Он очень простой: известные всем буквы заменены на выдуманные знаки.

— Ясно. Что ещё тут написано?

— Да много всего. Разные байки и легенды, выдуманные алхимиками много веков назад. Лишь самые наивные из нас в них верят.

Приглядевшись, обнаружил странный рисунок: ладонь, держащую солнце.

— Что это за буква?

— Это не буква. Это камень, дающий могущество. Он делает возможными разные чудеса. Какие — никому не известно. Точнее, каждый приписывает ему свои фантазии. Будто с ним можно ходить по воде, летать или просто подниматься над землёй, превращаться в какого-нибудь зверя, делать из любого металла золото, жить вечно, исцелять любые болезни, спасать от любого яда, заживлять любые раны. И ещё много чего. Только этот легендарный камень ещё не создан.

— Похоже, у алхимиков есть свои, неповторимые и увлекательные легенды.

— Хочешь, пополню твой запас легенд нашими?

— Не откажусь.

Слушая мальчика, разглядываю надпись, нанесённую на стену. Темнота, отступившая от нас шагов на двадцать, светящийся камень на ладони принца, непонятные буквы, таинственные легенды создавали особое настроение: немного пугали и одновременно манили тайнами, загадками, открытиями.

Строка, написанная у самой границы света и мрака, заинтересовала меня больше остальных. Во-первых, она была очень низко, во-вторых, более тёмная, чем остальные, в-третьих, написана неровными буквами, в-четвёртых, на ладони лежал полумесяц, а не солнце.

— Её как будто ребёнок написал или алхимик, стоящий на коленях!

Друг глянул в ту сторону, и брови его поползли вверх.

— Там написано что-то особенное?

— Да. Ты угадал: её написал шестилетний ребёнок. Похоже, сын алхимика.

— А что означает полумесяц на ладони?

— Это камень, отбирающий могущество. Он тоже до сих пор не создан. Забавно: отец мечтал получить камень, дающий могущество, а сын — камень, отбирающий могущество. Сын будто бы мечтал спасти мир от опасности, которую даёт неизведанное могущество.

Сегодня нам слегка приоткрылась чужая тайна.

— Когда отец и сын были в этой пещере?

— Тут нет даты. Это могло быть недавно или сотни лет назад. Пожалуй, я бы и сам искал камень, отбирающий могущество.

— А тебе известна какая-нибудь история об этих алхимиках?

— Большинство алхимиков искали камень, дающий могущество. О ком-то известно, о ком-то не осталось ни строки.

Внезапно в глубине пещеры послышались чьи-то шаги. Прижав палец к губам, создал магический щит для себя и принца, затем атакующее заклинание и стал выжидать.

Незнакомцы замерли. Кажется их двое. И один из них — маг, у которого есть Определитель магии.

Последовало несколько тёплых прикосновений от ножен кинжала. Точно, среди идущих есть маг. И он создаёт какие-то заклинания.

Затем незнакомцы двинулись к нам. Звук их шагов исчез, а я почувствовал ещё три тёплых прикосновения. К встрече со мной готовились.

Жестом велел алхимику спрятаться за моей спиной. Тот послушался, но оборвал пять камешков с браслетов.

— Мы точно не взлетим на воздух? — уточнил я шёпотом.

— Не беспокойся. Как считаешь, зря мы сюда пришли?

Зажал ему рот рукой. Определитель никак не мог уловить, на каком расстоянии от меня находятся незнакомцы. Они беззвучно, во мраке приближаются к нам. Тишина начинает угнетать.

Считаю, сколько раз ударит моё сердце до приближения незнакомцев. Дышу едва слышно. Десять ударов сердца… тридцать ударов сердца… пятьдесят ударов сердца… двести ударов сердца… четыреста ударов сердца…

Вдруг они скрылись в другом направлении или выжидают, пока мы с воплем убежим? Испугался, да? Я от себя такого не ожидал!

Сердито вздохнул. В то же мгновение на границе действия Определителя появились маг и кто-то ещё. Шагов по-прежнему не было слышно. Ага, маг заклинанием убрал звук их шагов. Он вряд ли окажется слабым.

Холодный и тёплый укол медленно приближались к камню, который был в центре ножен. Тишина. Незнакомцы всё ближе и ближе.

Неожиданно из мрака в освещенную область выступили Эндарс и парнишка, который был около Вячеслава в королевском саду. На сей раз одежду светловолосого мага не возможно не отнести к одежде Многоречья. И овальные нашивки на предплечьях, и полукруг спереди вокруг шнуровки, и одинаковые полосы на рукавах и подоле, и узоры, и швы, и многое другое сообщало о том, что это одежда многореченца. И причёска у него по-прежнему многореченская. Он, видимо, к ней привык.

— Ты? — изумился мой друг, выглянувший из-за моей спины.

— Приветствую вас, мой принц, — молодой алхимик низко поклонился мальчику.

Боевой маг с недоумением глянул на своего спутника, потом на меня.

— А… ты убрал мои иллюзии, — с досадой сказал он.

Я?! Да я создал совсем другие заклинания!

— Или это сделал сын Мстислава? — вдруг предположил сероглазый мужчина.

Когда я стоял на стене Дубового города, кто-то из воинов Черноречья снял часть моих иллюзий. Очевидно, нечто вроде того, что было у него, находилось и у моего друга. Может быть, алхимикам удалось создать какой-то камень, который стирает некоторые иллюзии? А, пока это не важно.

Мальчик промолчал.

— Интересно, как часто мы будем с тобой встречаться, Кан?

— Беспокоишься, будто я смогу появляться рядом с тобой, едва ты затеешь какое-то важное дело?

— Я тебя не боюсь. Тебе будет нелегко препятствовать мне.

Какой ты самонадеянный, Эндарс.

— Что вас привело в эту пещеру?

— Мы боремся с «проклятьем алхимиков».

— И как? Есть успехи, кроме найденного лекарства?

Интересно, как боевые маги узнают новости о происходящем в мире?

— У нас появилась догадка, как остановить распространение болезни. В нашем случае нужно проверять всё, что может хоть чуть-чуть оказаться полезным.

— И проверка завела вас в эту пещеру?

— Да.

— Хм, нам тоже понадобилось кое-что проверить здесь…

— Там, откуда вы пришли, есть подземная река?

Боевой маг кивнул. И неожиданно предложил нас туда провести в обмен на сведения о некоем алхимике. Вячеслав пообещал поделиться слухами. Эндарс и его спутник провели нас к реке. Складывалось впечатление, будто эти двое знают все ходы в этой пещере и все надписи на её полу и стенах.

Река тихо пробегала мимо нас. Я продумывал, где поместить камень, чтобы его не унесло течением. Два камня принц решил на всякий случай оставить у себя. Пока я ходил по берегу взад-вперёд, принц неспешно беседовал с боевым магом.

— В чём затруднение? — спросил маг, когда мальчик замолчал.

Неохотно поделился с ним.

— Всего-то? — и он выдал не меньше дюжины решений.

Однако последнее слово осталось за Мирионой:

«Брось к другому берегу. Камень застрянет в трещине и вода его не унесёт».

Я так и сделал.

Мой знакомый не стал возмущаться тому, что я не последовал его советам.

— Вы закончили? Проводить вас до выхода?

Я согласился. До выхода добрались без происшествий.

— Эндарс, а ты что-нибудь решил?

— Прости, ещё нет. А ты не передумал?

Отрицательно качаю головой.

— Может, мы ещё встретимся, — задумчиво произнёс светловолосый маг. Мысли его явно витали где-то около разыскиваемого ими алхимика. — Ну, успехов вам!

Созданным им порталом сначала воспользовался парнишка. Я успел схватить сероглазого мужчину за руку:

— Постой, Эндарс. Ты зря злишься на меня, ведь и у тебя был шанс. Согласись ты исполнять её мечту…

Он спокойно освободил свою руку.

— Я, в отличие от тебя, ума не лишился. Ну, да все, кто любит так пылко, становятся чуточку сумасшедшими. Они не могут правильно оценивать свою цель, свои действия.

— По-моему, ты никогда её не любил.

— По какому праву ты говоришь со мной так?! — вспыхнул светловолосый маг. — Ты отобрал её у меня!

— Она сама меня выбрала. Я не принуждал её. А ты, полагаю, заставил бы её отказаться от мечты, если бы она выбрала тебя.

— Для её же блага. Исполнить её мечту невозможно! Такая мечта причинит ей много боли, если она с ней не расстанется.

— А просто исполнить её мечту для неё ты не мог?

— У меня достаточно более важных для мира дел, чем исполнение мечты наивной девицы.

А мне кажется, для мира нет ничего важнее, чем мечта наивной девицы. Недаром мир ей помогает, и оставляет Эндарса без помощи.

— Ты не задумывался о том, насколько больно терять мечту, вынашиваемую годами?

По взгляду мага понял: не задумывался…

— Роман понимает меня лучше, чем ты. Всё, мне надоело с тобой спорить, я ухожу и оставляю вас с вашими ошибками! — маг втолкнул в портал спутника, зашёл сам, и мы остались у выхода вдвоём.

Пожалуй, я даже доволен. Ясно, почему Эндарс и Роман нашли общий язык: у них и мысли схожи. С Эндарсом подружиться не сумею, пока он не начнёт думать по-другому. Я на него не злюсь и не обижаюсь. Меня раздражает его самоуверенность, самовлюблённость. Но благодаря ему я многому научился и многое понял в себе.

— Кажется, сама любовь умеет мыслить, раз пришла именно к тебе и Алине, — вдруг серьёзно сказал мальчишка.

— Умеет, умеет и мыслить и соединять. Хотя не вижу в себе ничего особенного.

— Но иногда она ошибается, не правда ли?

— По-моему, ошибаемся мы, когда не прислушиваемся к ней.

— Пожалуй….

— Странно, почему меня понял не взрослый мужчина, а четырнадцатилетний мальчишка?

— Любящие так искренно и самоотверженно — немного сумасшедшие, не правда ли? — принц лукаво улыбнулся.

Я расхохотался. Встречаются дети, которые намного умнее и рассудительнее взрослых. А, может, все дети способны быть мудрецами, если им не мешать?

— Теперь догадался, кто сообщает магам об опасных свитках, — произнёс мой юный друг, когда я отсмеялся.

— Может, заключить с ним сделку? Тогда боевые маги будут заодно уничтожать и те свитки, которые ты сочтёшь опасными.

— Ты уверен, что ему можно доверять? — серьёзно спросил Вячеслав.

Пожимаю плечами.

— И я не уверен. Ну, куда нам теперь? Успеем ли мы до темноты?

Проследил, где находится солнце.

— Нам придётся переночевать здесь или в трактире.

— Лучше в трактире. Мало ли кто ещё тут бродит?

Мы покинули пещеру и переместились в приграничный городок в Черноречье. Тайну пещеры откроем не мы, а кто-то другой. Либо тайна так и останется нераскрытой. И ладно. Мне некогда выяснять, что скрывают надписи на стенах пещеры.

На следующий день я вернул друга домой, а сам переместился к Алине. Сразу же приступил к лечению тяжелобольных. Вечером собрал помощников в условленных местах. Отделался кратким объяснением: «пытался кое-что разведать». Не ждал, что болезнь остановится очень быстро.

К моему изумлению, вода во всех трёх странах очистилась довольно быстро и у неё улучшился вкус. Стало ясно, какую глубокую яму вырыли алхимики, когда убедился, как взаимосвязаны воды Враждующих стран. Но остановить алхимиков я не мог. Оставалось надеяться, что они не придумают ещё какую-нибудь гадость, страдать будут все.

Через неделю иссякли сообщения о вновь заболевших, быстрее излечивались наши подопечные. Возникли целебные источники. Неужели это произошло благодаря камушку, который получил Вячеслав? Значит, и от алхимии может быть польза?

На том месте, где мальчик провёл свой самый полезный опыт, из-под земли вырвалась вода. Она унесла остатки сгоревшего дома и четвертый камень, по-видимому обладавший какими-то особенными свойствами. Мой друг, надеявшийся когда-нибудь отыскать тот камень, очень огорчился. «Чувствую, и он мог принести что-то хорошее» — поделился он со мной.

«Лечите людей, а камень не ищите. Вам опасно вытаскивать его оттуда, куда он попал. Вода сама вынесет его в свой срок. У камня будет своя история», — остановила мои просьбы Мириона.

И я оставил мысли о поиске камня. Даже если камень окажется совершенно бесполезным, кто-нибудь с таким же даром, как у Вячеслава, когда-нибудь создаст следующий камень, возможно, намного полезнее утерянного моим другом.

Мальчик постепенно перестал печалиться из-за утраты и вновь с головой ушёл в управление страной. «Создавать какой-нибудь яд не желаю, поэтому оставляю опыты» — сказал мне принц в одну из наших встреч. — «Когда почувствую, что могу создать нечто полезное, тогда и вернусь к алхимии. Разумеется, следить за алхимиками не перестану и, в случае чего, буду мешать им». Это было неплохим решением. Потому что, к несчастью, алхимики Черноречья бросать свои опыты не собирались. Как их переубедить, как объяснить им их глупость, мне было неизвестно.

Пока болезнь не отобрала жизни ни у кого, но в любой миг всё могло измениться.

Всё чаще наши помощники появлялись в других странах. Народы смотрели на вражеских знахарей, лекарей и целителей настороженно, но в драку кидаться не спешили. Конечно, я и Алина смолчали, кто совершил открытие. И честь совершённого открытия легла на плечи всех наших помощников. Это и к лучшему. Пусть народы будут уверены: надежду им подарили не только их представители, но и их враги. А мне и моей невесте в радость была победа над болезнью и возникшее доверие между народами.

Как-то я загрустил. Уже давно стемнело, край поляны освещал магический огонь. Большую часть помощников мы вернули в их страны. Остались и беседовали немногие: семь учеников, желающих стать лекарями, Стёпка, ворчливый старый лекарь из Светополья, целитель и знахарь из Новодалья, целитель из Черноречья. Двенадцать человек мирно беседовали друг с другом. Впрочем, я едва не забыл ещё пару помощников: Романа и Станислава. Всего четырнадцать человек, с моей невестой пятнадцать. Себя не считаю, так как я родился в другом месте. Жалкая кучка упрямцев из Враждующих стран и эльф, объединившиеся вместе. И три народа, ненавидящих друг друга. Ну, как я могу радоваться, когда мечта так далеко?

— Ты что приуныл? — Станислав хлопнул меня по плечу.

Я ответил ему улыбкой. Мне стало легче. Моя усталость почему-то ушла.

— Нас так мало…

— Ты дурак, — усмехнулся мужчина. — Пятнадцать человек, раньше бывшие врагами трудятся вместе и выручают друг друга. И ещё не меньше двадцати им помогают. Разве этого мало?

— А три народа по-прежнему живут, ненавидя друг друга. Чему тут радоваться?

— Ты как будто мечтаешь примирить Враждующие страны.

— Было бы хорошо помирись их.

— Не много ли ты на себя взял, а?

Остальные с интересом прислушивались, оставив беседы между собой.

— Достаточно.

— Тогда радуйся первому успеху. Он кажется хлипким, но он уже есть. Пятнадцать человек перестали быть врагами, объединились, делают одно дело.

— С каких пор вы уже не враги? Вы ведь из Враждующих стран!

— Ладно, уточним, — мужчина повернулся к остальным. — Мы по-прежнему враги или уже нет?

— Продолжай мы ненавидеть друг друга, мы последовали бы за теми, кто сбежал после собрания. Мы не друзья, но точно — не враги, — неожиданно заявил старый лекарь. — Впрочем, Стёпку я с удовольствием взял бы в ученики. Стёпка, ты бы пошёл в Светополье у меня учиться?

— Конечно. С тобой интересно общаться.

— Поделишься своими тайнами?

— Тайна в обмен на тайну? — уточнил юный знахарь и, когда старик кивнул, деловито произнёс: — Договорились.

Другие наши помощники переглянулись и подтвердили: они больше не враги.

— Пятнадцать человек перестали быть врагами. Тебе этого мало?

— Есть ещё двое, которые стали нашими друзьями.

— Семнадцать человек уже не враги, а ты печалишься. Разве это не глупо?

— Ну, ты в чём-то прав.

Станислав опустился рядом со мной на поваленное дерево.

— Кому и следует печалиться, так это мне.

— Мы постараемся найти для тебя лекарство.

— Я прожил около полувека и разочаровался в воинском искусстве. Представляешь, мне доверяет король, терпит меня рядом с собой не первый десяток лет, даёт важные поручения, а мне вдруг опротивело моё занятие! Надоело оружие! Куда приятнее видеть улыбку поправляющихся детей, осознавать, что я причастен к их выздоровлению. Полжизни прожил, а для чего? Это мучает меня больше, чем моя болезнь. Болезнь могла бы оборвать мои мученья, но она почему-то не спешит отправить меня за Грань.

— Я потратил больше десяти лет на ненужное дело.

— Значит, ты меня понимаешь. Что нам теперь делать, тебе известно?

— Я уже занимаюсь другим делом, которое мне кажется более достойным.

— О, это лучше чем сидеть, сложа руки. Эй, мастера, у кого из вас я могу поучиться лекарскому искусству? Хочу быть лекарем!

— Становись моим учеником, — предложил Стёпка. Дружелюбие юного знахаря тоже объединяло наших помощников.

Кто-то из целителей поднялся с пня, на котором сидел, подошёл к Станиславу и положил ладонь ему на плечо:

— Я так же поделюсь с тобой некоторыми моими тайнами.

— С твоей ладони соскользнула тёплая волна, и у меня как будто прибавилось сил.

— Это я отдал тебе немного моей силы, ты это почувствовал. Обычно не чувствуют, замечают лишь исцеление.

— В последние дни мне кажется, словно и с моих ладоней скатывается тёплая волна. Больные начинают улыбаться, успокаиваются, и мне самому становится приятно.

— Может, ты тоже целитель и именно твой целительский дар поддерживал тебя, не давая уйти за Грань?

— То есть у меня есть целительский дар? Любопытно.

— Он у тебя был с рожденья, но ты выбрал путь воина и твой дар, не совместимый с ним, десятки лет спал, — объявила Алина, видимо, с подсказки Мирионы.

Кто ещё мог знать, когда у Станислава появился дар?

— Пока не научим, не отпустим, — пошутил целитель из Черноречья. — В нынешний век даром исцеления владеют немногие. Каждый из нас ценен.

— Так я родился не воином? — и мужчина счастливо рассмеялся.

— Воинами не рождаются, ими становятся. В битвах и сами озлобляются, и в других вражду и ненависть сеют, — задумчиво сказала моя любимая.

— Я-то гадал, что такой умный мужик нашёл в этой тихоне! — поделился своими наблюдениями ворчливый лекарь. — А она вон какие умные вещи выдаёт!

— Между прочим, от её советов пользы больше, чем от всех ваших вместе взятых.

Никто не обиделся. Кто-то даже добродушно рассмеялся.

— Клад твой, тебе виднее, что в нём таится, — усмехнулся лекарь из Светополья.

Эта ночь, заполненная беседами, прошла намного теплее, чем все наши собрания. Целитель из Черноречья вздумал развлечь нас «занимательной историей» и слово в слово пересказал мою легенду.

— Ух, ты! — восхитился юный знахарь. — Жаль, у нас таких интересных легенд нет. Всё о битвах, да о битвах, о мести, да о мести.

— Молодой менестрель, от которого я услышал эту легенду, говорил, будто лично знаком с Гришкой.

— А кто этот Гришка?

— Человек, который нашёл эту легенду.

— Расскажи нам ещё, — попросил ворчливый старик. — У нас, в Светополье, разучились сказывать легенды, увлеклись рассказами о мести и о битвах. Из-за этого наши мастера потеряли мастерство.

Послушав несколько легенд, из которых половину придумал я, а половину придумали, стараясь мне подражать, другие, сам вдохновился и захотел рассказать несколько легенд. Приступил к выполнению затеи издалека:

— Как-то мы провели с Гришкой ночь за одним столом в трактире.

— И ты с ним встречался? Надо же!

— Ну, тебя, мага, порядочно носило по всем странам. Ты вполне мог встретить Гришку.

Мои легенды понравились. Не сомневаюсь, именно они приложили руку к появлению своего Гришки в Светополье и некоего Стёпки Соловьёва в Новодалье. Новоявленный Стёпка отличался от Гришек только русыми волосами и длинными усами. Легенды все трое пересказывали одни и те же. В основном, мои легенды. Конечно, у Гришки из Светополья и Стёпки Соловьёва было собрано намного меньше легенд «родных земель», но их число постепенно увеличивалось: сказители усердно выдумывали «старинные истории». Когда-нибудь народы Новодалья и Светополья достигнут подлинного мастерства в пересказе и создании легенд о доброте и любви, мире и согласии среди людей.

— Тебя не раздражает то, что выдуманный тобой герой ходит не только по Черноречью, и рассказывает не только твои легенды? — спросила как-то Алина.

— Он ожил и пусть странствует, и делится с другими своими выдумками. Народы сами отберут наиболее достойные легенды. Чему же огорчаться?

— Ты не сможешь вновь притворяться им.

— Смогу. Добавлю ему легенд. Или придумаю ещё кого-нибудь. Скажем, второго Стёпку.

— Парочка знакомых нам Степанов уже есть, — улыбнулась девушка.

— Стёпке Бездомному ничего не стоит быть Стёпкой Соловьёвым. Пусть развлекается. И Гришка пусть живёт.

К началу зимы мы окончательно расправились с «проклятием алхимиков». В один и тот же день в каждой из стран устроили праздник. На улицах смеялись, торжествовали, ругали побеждённую болезнь. Нас и наших помощников одинаково радушно встречали в каждой стране как своих спасителей. Мы делились полученным опытом друг с другом, обменивались адресами и приглашениями в гости. Я вернул всех помощников в их страны. Почти всех: Стёпка Бездомный отправился со старым лекарем в Светополье. Станислав вернулся к своему королю. Он так и не вылечился, однако чувствовал себя намного лучше, чем прежде. Может быть, дар его исцелит, если он будет бережно его хранить.

Несколько месяцев борьбы с общей грозной бедой отодвинули нашу мечту. Но произошло и нечто приблизившее её исполнение. Лекари, целители, знахари, объединённые целью и общей работой, сблизились и перестали считать друг друга врагами. Во многих головах вместо ненависти зародились мысли о сближении народов, о добрососедских отношениях. Оставались, конечно, противники новых идей, но их уже не слушали с прежним вниманием. Люди устали от вражды и ненависти. «Проклятье алхимиков» причинило нам немало беспокойства, едва не отняло у меня друга, у моей невесты брата, а я наблюдал за переменами и думал: «спасибо тебе, болезнь».

Алхимики, как и следовало ожидать, свои опыты не забросили, хотя Алиной и принцем были предупреждены о грозящей им и другим людям опасности. Что их остановит и заставит одуматься, мне неведомо.

Долгожданный разговор

История Кана

Падал первый пушистый снег, закрывая тёмную землю и сухие опавшие листья, голые ветки деревьев, покрывая дома. Слой снега был тонок и красив. В ожидании ответа от трёх королей, мы отдыхали, проводя часы в прогулках по заснеженному Пряному граду, тихо беседуя, строя планы на будущее. Вячеслава и Цветану не слишком охотно, но стали отпускать с нами. Разумеется, ни Мстислав, ни Вадимир не предполагали, кто ещё гуляет с нами. Дети смеялись, играли в догонялки, что-то обсуждали, отойдя на порядочное расстояние от нас. Иногда мальчик с девочкой выдавали такие мысли, которые привычнее слышать от взрослых. Бывало, я и моя невеста забывали о нашем возрасте и бегали вместе с нашими друзьями, включались в их игры. Конечно, встречи проходили в укромных местах, чаще в лесу, где нас никто не мог увидеть.

Алина подарила мне вышитую рубаху и пояс, а я ей подарил шкатулку с разными сделанными мной вещичками. Мы выбирали место для дома. Не без участия Романа, мы выбирали место для дома.

Гонец от Ростислава явился в деревню, где мы втроём остановились, неожиданно. Вежливо передал просьбу молодого короля о встрече. В отличие от Мстислава, Ростислав и Вадимир не сомневались, из-за чего я боролся с болезнью и передавал их свитки.

Прошло больше двух недель с того дня, как короли сообщили о своём согласии примириться с соседями. Конечно, всем им прежде всего хотелось побеседовать со своими врагами, проверить, серьёзно ли те намерены примириться. Уговаривать каждую сторону все дозволили мне. Тоже неплохо: смогу присутствовать при их встрече и узнать, выйдет ли из неё что-то путное или придётся искать новые пути к примирению королей.

Возложенный на меня груз королевского доверия я не уронил. И постарался устроить их встречу так, чтобы она не окончилась дракой.

В условленный день моя невеста осталась с Романом. Было трудно уговорить её отпустить меня одного. Мы даже слегка поспорили.

— Нечестно просить меня остаться и не вмешиваться! — возмутилась Алина.

— Нечестно было бы просить тебя в присутствии твоего брата. Он бы твои возражения слушать не стал.

— Как ты справишься один? Кто помирит Враждующие страны? — волновалась девушка.

— Милая, ты в меня не веришь? — не удержавшись, выпалил я.

— Верю, но…

— Пожалуйста, дай мне самому сходить в это опасное место. Обещаю сделать всё возможное для того, чтобы короли договорились о мире.

Мои доводы слегка остудили её, и она осталась, а я направился на место встречи.

Короли собрались на опушке леса, где смыкались границы их стран. Своё обещание взять только по два спутника не выполнили: неподалёку от опушки их приказов ждали отряды воинов. Пока отряды добегут до опушки, пройдёт некоторое время. Спутники королей вполне успеют начать драку, кого-нибудь ранить или отправить за Грань. Их тоже выбрали с умыслом. Ростислав и Вадимир привели с собой воинов, явно не слабых. А вот Мстислав меня удивил: с ним пришли его старший и средний сын. Конечно, мальчик умеет драться, но до взрослых воинов ему далеко. На что же рассчитывает его отец?

Пока короли и их спутники обменивались приветствиями, далёкими от вежливости, я доплетал заклинание. Потребуется слово, чтобы нас окружило огненное кольцо. Надеюсь, короли, отрезанные от своих отрядов, сумеют успокоиться или сдержаться. Иначе мне опять придётся притворяться негодяем. Несколько задумок у меня заготовлено. В зависимости от накалённости отношений собравшихся выберу парочку затей. Кинжал выходит из ножен легко, я несколько раз проверял. Меч тоже. Для внезапности я накрыл меч заклинанием невидимости. Заклинания для драчунов тоже готовы. Смущало лишь обилие воинов. Надо не подавать вида, что мне о них известно.

— Впервые мы встретились втроём. Причём не на поле битвы, — от приветствий Ростислав перешёл к делу.

— Я был знаком с вашими предками. С вами мы пока не встречались. Могли скрестить оружие нынешним летом, но вас, увы, не оказалось на месте, — с некоторой долей насмешки поправил молодого короля Мстислав.

— Вы подошли не с той стороны, с которой я вас ожидал. При прежних королях вы любили подходить к другим воротам.

— Ну, извините. Я был бы рад обойти Дубовый город и встретиться с вами, но маги мои планы испортили.

— Они и мне потрепали нервы.

— Подлецы! — притворно возмутился король Черноречья. Его старший сын не скрывал насмешливую улыбку. Второй сын внимательно прислушивался к словам. — Однако вы не спешили меня догнать и поприветствовать.

«Вы отсиделись за стенами столицы» — читалось на лице у Мстислава.

Так они легко могут поссориться.

— Нужно было прогнать их.

— Надеюсь, вы разобрались с ними.

— Пришлось повозиться, — не моргнув глазом, соврал Ростислав.

— Сегодня холодно, не так ли? — вставил Вадимир прежде, чем двое его врагов успели что-либо ещё сказать.

— Снег скрывает грязь. Вокруг становится красиво, — Вячеслав поймал на рукав падающую снежинку и несколько мгновений её разглядывал.

— Вода прекрасна, когда становится снегом или блестит каплей росы.

Они взглянули друг другу в глаза.

— Снежинки быстро становятся водой, — дружелюбно улыбнулся второй принц Черноречья.

— Зимой снег редко тает, — нахмурился король Новодалья.

— Весна не за горами, и будет приятно вдыхать свежесть и запах открытой земли. Обнаруживаешь, как соскучился по таким простым вещам.

— Бывает, радует и запах мокрой земли, — неохотно согласился Вадимир.

В свой простой разговор они вложили своё мнение о примирении. Мужчина признавал, насколько холодны отношения между странами. Мальчик был уверен: печальный опыт может скрыть все прошлые обиды и привести к миру. Возможно, различие между снегом и водой я уловил не слишком верно. Само продолжение обсуждения снега и талой воды уже могло означать: мы не против того, чтобы говорить друг с другом о примирении. Конечно, Вадимир не был уверен, что заклятым врагам удастся примириться, оттого и намекнул на снег, не тающий зимой. Вячеслав был уверен: печальные последствия вражды делают примирение желаемым и необходимым. Тающий снег может так же намекать на смену отношений между народами и королями. Снег тает от тепла, значит, отношения могут стать более тёплыми. Мокрая земля может приравниваться к неизбежным последствиям вражды. Впрочем, их иносказательность может означать и согласие перейти к более серьёзному разговору.

Другие присутствующие на опушке то ли не уловили скрытого смысла, то ли намеренно притворились, будто не заметили его. Возможно и другое: они убедились в согласии Вадимира обсудить с ними условия примирения.

— Подозреваю, вы связаны родственными узами с Мстиславом, — король Новодалья заговорил уже более охотно. Он медленно приближался к цели, ради которой все здесь собрались. И ему было интересно, ради чего его враг взял с собой мальчика. О намерении молодого врага защититься мужчина не мог не догадаться: сам взял с собой крепких воинов.

— Это мой средний сын, — с гордостью произнёс король Черноречья. — А второй мой спутник — мой наследник.

— Рад познакомиться с вашими сыновьями, — Вадимир приветственно склонил голову.

Старшего сына Мстислава он окинул спокойным взором, на мальчика посмотрел с любопытством.

Король Черноречья мрачно уточнил у короля Новодалья:

— Почему вы не выбрали в спутники ваших сыновей?

Ростиславу он этот вопрос не задал: тот был слишком молод и не женат.

— Мой сын ещё занят игрушками. А дочерям здесь не место. Я их люблю, но скоро мне предстоит искать для них женихов, а это утомительно, — непринуждённо заявил Вадимир.

Сказано это с некоторым умыслом. Может быть, из-за того, что Мстислав привёл сыновей.

— Простите, но у меня на примете тоже есть несколько девушек, — отрезал король Светополья, смекнув, к чему клонит король Новодалья.

— А, так у вас ещё нет жены…

Наследник Мстислава даже не соизволил как-то ответить на предложение Вадимира. Согласие его и Ростислава стало бы неплохой связующей нитью. Тонкой и непрочной, но даже от неё могла быть польза. Возможно, такой поворот и к лучшему. Дочерям Вадимира было бы нелегко смириться с навязанным им замужеством с врагами. Но отец может найти им и более неприятных женихов.

— Отец, мы как будто явились обсудить что-то иное, — недовольно заявил старший принц.

— Мы ничего особенного не собирались обсуждать.

— Тогда можно разойтись. У меня нет времени на пустую болтовню.

И Ростислав туда же? Мы с друзьями столько сделали для ваших народов, для вашей встречи, а вы намерены так быстро разойтись? Успокойся, Кан. Ты для них только посредник, некая не заинтересованная сторона. Тебе немного доверяют, но к тебе не прислушиваются. Ты взвалил на себя некоторые обязательства и должен их придерживаться. Заклинаниями ты разрушишь их хлипкое доверие. А драка с ними не заставит помириться.

Они вот-вот разойдутся или… подерутся.

Вдруг вперёд выступил Вячеслав:

— Мы все прекрасно понимаем, для чего мы собрались, хотя и делаем вид, будто оказались здесь случайно.

— Ты бы не лез, мальчишка, — огрызнулся Ростислав.

— Мой сын — мой советник.

— Вы не умеете выбирать советников.

— А вы не умеете различать за внешним обликом истинные способности, — не остался в долгу Мстислав.

Спутники королей и старший принц положили ладони на рукояти мечей.

— Значит, нас раздавят по очереди более сильные короли, — второй принц с горечью усмехнулся.

— Следи за своими словами, мальчишка! — рассердился молодой король. — Моя страна и моё войско с лёгкостью могут расправиться с вашей ничтожной страной.

— Вы прекрасно понимаете, как мы все ослабли за десятилетия вражды. Будь вы уверены в своей силе и непобедимости, вы бы сегодня не явились сюда, а продолжили нападать на нас.

— Ты не знаешь ничего о том, что говоришь.

— Нет, мне многое известно о вашем состоянии. Ряды ваших воинов заметно поредели. Ещё две или три битвы — и сражаться с нами у вас будет некому. Не меньше десятилетия должно пройти, прежде чем вырастут новые воины из тех мальчишек, которые уже лишились отцов. Ваши приюты переполнены сиротами. Ваши женщины стараются прокормить детей и стариков, трудятся вместо мужчин. Большую часть ваших полей и лесов мы сожгли. Вы сожгли наши леса и поля. Нас выручает рыба в наших реках, которая, к несчастью, когда-нибудь закончится, если мы продолжим ловить её с тем же усердием. Вы еле-еле пережили прошлый год, когда редко шли дожди. У нас тоже был серьёзный неурожай и у нас мало воинов, и у нас хватает вдов и сирот. Те семьи, которые заметно уменьшились, но хоть как-то сохранились, не смогут прокормить всю страну. Признайтесь, неурожайного года или двух хватит, чтобы нам всем стало худо. С другими соседями нам повезло. Кому-то, как эльфам, нет дела до нас, с кем-то мы торгуем, с кем-то просто не ссоримся. Если кто-то из сильных соседей решит нас покорить, ему это не составит труда. Нам это ясно, и мы не смеем наживать себе опасных врагов. Мы слишком ослабели. Лишь друг на друга продолжаем огрызаться и делать вид, будто мы по-прежнему сильны. Уже мало кто помнит, отчего наши деды и прадеды затянули эту ненужную вражду. Народам уже не хочется сражаться. Люди устали. Да и глупо добивать друг друга, нанося тем самым сокрушительный удар самим себе.

— У вас есть ещё одно оружие: алхимия.

— С таким оружием мы ещё в большей опасности, чем вы без него.

— Брат, замолчи!

— Не замолчу. Мне не хочется уходить за Грань из-за какой-то ненужной вражды. Да и вам самим не хочется. В битвах вы насмотрелись на страдания воинов, на то, как обрывались их жизни. Вы дорожите своими жизнями, даже если не признаёте этого. Но разве наши народы не имеют права жить?

— Вячеслав, ты сказал слишком много, — остановил Мстислав сына.

— Я лишь напомнил то, что им и без меня известно. Ну же, примите мудрое решение!

— Мою страну никто никогда не поставит на колени! Этот разговор с самого начала был ненужным!

Короли и их спутники выхватили мечи. Со свободными руками остались стоять только я и мой друг.

— Вы сами вот-вот рухнете и встать не сможете! — закричал мальчик. — «Проклятье алхимиков» показало всем нам, как мы слабы. Вы хотите отнять у самих себя остатки сил! Как вы глупы!

Отец отвесил ему затрещину.

— Следи за словами, щенок!

— Вы никогда не убедите меня в том, что собака — глупый зверь. Он своей жизнью готов заплатить за жизнь своего хозяина и друга. Щенок, надеющийся и верящий в своего друга и хозяина, по-моему, куда лучше своего хозяина. Он выглядит жалко, но он честнее и преданнее ваших слуг.

Старший брат ухватил Вячеслава за шиворот:

— Не следовало вообще брать тебя с собой. Я предупреждал отца, а он ко мне не прислушался.

— А ну отпусти моего друга! — у меня в ладонях вспыхивает пламя.

— Кого-кого?

— Смотрите, наш невозмутимый маг разозлился!

— Только посмей его ударить!

— И что ты со мной сделаешь? Ты только порталы создавать умеешь.

— Сейчас убедишься, как «мало» я умею.

За нами следили с некоторым любопытством. Развеять скуку решили, наблюдая за мной? Но мне сейчас наплевать на вашу скуку и ваше любопытство. Обиду, нанесённую моему другу, не прощу.

Запоздало осознал: следовало сдержаться, но справиться с яростью не мог. Сам устал.

Пламя не нанесло бы наследнику особенного вреда, устроило бы ему хорошую парилку. Только Вячеслав внезапно заслонил брата. К моему ужасу, одежда мальчика вспыхнула. И затрещали камни в ожерелье. Опасно смешивать вещества алхимиков и магию: последствия могут быть самые неожиданные.

— Кан, успокойся. Мы пришли не для того, чтобы драться, — морщась, напомнил мой друг.

Я убрал пламя, но с его ожерелья посыпались во все стороны искры. Они причиняли ему боль, но он терпел.

Срываю ожерелье с шеи мальчика и кидаю как можно дальше. Над тонким слоем снега взлетает огромный столб пламени. Кажется, будто он достаёт до серых туч, прежде чем исчезнуть. Зато потом…

Появившийся ветер расшвырял нас по опушке, заметался вокруг нас, сбивая с ног. Уйти или уползти при таких порывах было сложно. А сверху хлынули потоки воды, низвергаемые тучами.

Мы лежали, не смея шевельнуться. Лишь когда ветер затих и ливень иссяк, поднялись на ноги. Было холодно: наша одежда насквозь промокла. Голубело небо, как будто предлагая нам чистые, искренние отношения. И ослепительно ярко светило солнце, раньше скрытое среди плотных серых туч. Я испытывал неловкость: ведь отчасти из-за меня так резко изменилась погода. Это не могло не навредить миру.

— Лучше быть безоружным, чем с таким оружием, — чихнув, шепнул мне второй принц.

Три короля расслышали каждое слово. Спутники королей куда-то пропали. То ли их ветер далеко закинул, то ли сами уползли. Отряды воинов разбежались. О своих королях, разумеется, не беспокоились.

— Ну, и где ваши защитники? — язвительно осведомился Мстислав у врагов.

— Они правильно поступили, сбежав отсюда, — опередил Ростислава юный алхимик. — Хватит им терпеть наши склоки.

— Да, народы куда умнее нас. После того, как болезнь остановили и всех людей вылечили, они начали испытывать благодарность к тем, кто сохранил им здоровье. Конечно, я могу и ошибиться, но и у соседей…

— В Черноречье происходит то же самое, что и у вас. О том, что думают люди в Светополье, гадать не буду.

— Предположим, «проклятье алхимиков» и найденное лекарство повлияли на мнение наших народов друг о друге. Предположим, у нас у всех уже не те силы, какие были тогда, когда наши предки собирались на самую первую битву, — крохотная заминка убедила меня: молодой король опасался алхимиков и не торопился мириться с соседями. — Но я не уверен, что с вами можно жить в мире.

— Сколько усилий потребуется, чтобы мы и наши народы стали относиться друг к другу лучше, чем сейчас?

— Немало, — честно ответил Ростислав.

— Я готов объединить наши страны всем, чем только могу.

— От тебя не слишком много пользы, мальчишка.

— Ради мира я согласен связать мою жизнь с кем-то из ваших дочерей. Но, поскольку у вас пока дочери нет, я обращаюсь с моим предложением к тому, у кого они есть, — принц развернулся к Вадимиру и с уважением поклонился.

— Женитьба — серьёзный шаг. Ты ещё не слишком хорошо это понимаешь, — король Светополья усмехнулся.

— Важна моя готовность к объединению наших стран. Правда, у меня есть два условия.

— Другого ответа я не ждал. У всех корысть на уме. Не все ваши желания я намерен выполнять, — предупредил король Новодалья.

Мстислав со старшим сыном напряжённо прислушивались к репликам говорящих, не вмешиваясь.

— Поскольку это моя жизнь, я хочу сам выбрать себе спутницу.

— Выбор будет более чем достаточным. Мои младшие дочери по возрасту годятся вам в невесты. А я согласен выдать за вас любую, кроме пятой.

Любимую дочурку отдавать врагу жалко? Опять надо скрыть моё отношение к тебе и твоему постоянному поиску выгоды.

— И второе условие: эта девочка должна быть согласна стать моей невестой, а затем и моей женой.

А вот мальчик мне нравится: он выдвинул справедливые условия.

— Разумное предложение.

— Возможно, у вас есть и другие родственницы моего возраста? Если ваши дочери откажутся от моего предложения, я согласен стать женихом одной из родственниц…

Мой друг пытается убедить соседа в серьёзности своего намеренья объединить таким действием две страны? Ход хороший.

Внезапная догадка пошатнула мою радость. Вячеслав уже несколько месяцев знаком с родственницей короля и влюблён в неё. Цветана вроде бы разделяет его чувства. Но маленькая графиня не из тех, кто дорог королю, и он с радостью избавится от неё, не взяв на себя никаких обязательств по примирению с врагами. Да и помолвка будет не с наследником. А мальчик одним шагом убивал двух зайцев. Что-то я слишком безразлично просчитываю возможные ходы. Немного совестно, что бездействую и лишь наблюдаю за принцем, за тем, как может сложиться его жизнь.

— Если вам понравится не моя дочь, а другая моя родственница, я отдам её вам.

Расчётливый мерзавец!.. Тьфу, сам веду себя почти так же, как и он. Нужно успокоиться и быть готовым из равнодушного наблюдателя стать участником разговора и последующих действий.

— Сочту за честь знакомство с вашими дочерьми и родственницами, — Вячеслав поклонился с таким видом, будто всё делает из желания объединить страны и только. Мальчишка умён не по годам.

— Если вы согласитесь немного подождать, а маг согласится устроить вашу встречу с ними, вы увидите девочек сразу после того, как они должным образом приготовятся к встрече с вами.

Моё согласие, полагаю, не слишком важно. Ладно, хотя бы послушаю напутствие Вадимира для вероятной невесты. Мужчина безусловно повлияет на решение какой-либо из девочек.

— Отец, могу ли я надеяться…

— Ты сам предпочёл выбрать свой дальнейший путь, — тон Мстислава как бы добавлял: «И все дальнейшие ошибки будут на твоей совести, так что потом не смей меня упрекать».

Ростислав прикинулся, будто его это не касается.

…Продолжение разговора оставшихся на опушке королей осталось для меня тайной. Как и слова Вадимира девочкам и их поведение, когда они услышали приказ. Порядочно времени ушло на поиск девочек и нарядов для них. На отцовские и королевские наставления тоже.

Лица двенадцати девочек, уверенность пяти из них и отчаяние остальных убедили меня: что-то за них уже выбрали. Унылые переглядывания, сжатые кулачки, прикусываемые губки подсказывали: принимать предложение принца разрешено не всем.

Как мог, очаровательно улыбнулся и изящно поклонился девочкам.

— Ваши невесты слишком печальны.

— С чего бы им радоваться? Такой шаг в таком возрасте.

— Не следует так огорчаться, красавицы. Принц не откусит вам нос.

— Эй, хватит с ними любезничать! — Вадимир выхватил из моих рук девочку. — А то ещё влюбятся в вас и ничего не выберут.

— Я старый и некрасивый старик. С чего бы им в меня влюбляться?

Мужчина одарил меня таким взором, что мне пришлось заново собирать слова в заклинания: прежние начисто исчезли из моей головы.

— Вы молоды, красивы и как будто женаты, — последнее он подчеркнул.

— Что также является поводом не уделять мне особенного внимания.

Девочки огорчились, когда за появлением портала не последовали молнии, гром и прочая ерунда. Долго колебались, подталкивая друг друга к порталу и отодвигаясь от него.

Графиня Цветана первая ступила в портал. Я последовал за ней, Вадимир зашёл с девчушками.

Ростислав смеялся над какой-то шуткой Вячеслава. Он уже сменил «ты» на более вежливое и отчуждённое «вы», однако стал чуточку дружелюбнее по отношению ко второму принцу. Первый принц был молчалив. Вернувшиеся спутники королей мрачно переглядывались.

С появлением девочек и короля все посерьёзнели. Смотрины могли многое изменить.

Юный жених низко поклонился, и с улыбкой обвёл взглядом девочек. На удар сердца взгляд мальчика задержался на Цветане, потом поплыл дальше. Графиня, как и её соседки, опустила глаза. Мои друзья что-то сказали друг другу взглядами, но что — оставалось только гадать.

Мальчик попытался завести разговор о будущем девочек и Враждующих стран. Четыре девочки разглядывали рукава, трое, среди которых была и Цветана, робко поглядывали на жениха, застенчиво пытаясь не встречаться с ним взглядом, и при этом старались достойно отвечать. Пятеро, в которых я заподозрил принцесс, не скрывали некоторого презрения и смотрели в упор. Вадимир умело скрывал недовольство. Всё тянулось слишком медленно, по мнению короля.

Вячеслав перевёл разговор на лошадей, затем пересказал пару моих легенд. Дождавшись, когда девочки, немного успокоились, вновь перевёл разговор на будущее, на их планы, мечты. Напряжение росло, те, кому было приказано выбрать, терялись. Графиня вела себя так, будто впервые встретила принца. Ростислав, Мстислав со своим наследником явно внутренне потешались над поведением девочек и не верили, будто кто-то из них согласится стать невестой мальчика.

— Надеюсь, никому не причиню боли тем, что скажу, — неожиданно оборвал самого себя юный алхимик.

Кто-то из девочек вцепился в платья соседок. Пятеро показали свою сдержанность и надменность.

— Присматриваясь к вам, я нашёл ту, которую хочу видеть моей невестой.

Глубоко вдохнув и решительно выдохнув, Цветана оказалась в локте от друга.

— Меня…

Вячеслав вдруг отступил на шаг и вытащил меч из ножен. Графиня отшатнулась от него, другие девочки кинулись прятаться за короля и двух его воинов. Ростислав приподнял брови: такого поворота событий он не ожидал. Мстислав вместе с наследником не скрывали любопытства. Я растерялся, и на три удара сердца стал совершенно бесполезен.

Опустившись на одно колено, мальчик со склонённой головой протянул обнажённый меч подруге:

— Моя жизнь, как и выбор вашего дальнейшего пути, в ваших руках. Если я чем-то не угодил вам или досадил, вы вправе наказать меня моим же мечом. Если вам не хочется соединять наши жизни, вы вправе сейчас же оборвать мою жизнь.

— Сын, ты перегибаешь палку. Последняя твоя просьба не входит в число тех, которые требует произносить обычай.

— Ты прекрасно помнишь: жених вправе добавить к тем просьбам и свою, — равнодушно отозвался второй принц.

— Ты боишься ран и не выносишь вида крови. Ты трус, Вячеслав.

— Не слушайте моего отца. Любое ваше действие будет для меня наградой.

Видимо, нужно дать детям самим разобраться. Они из враждующих стран и вряд ли забыли об этом.

Девочка уверенно приняла меч из его рук. Стараясь не уронить — для неё оружие было слишком тяжёлым — задумчиво перевернула его и скользнула взором по лезвию. Мальчик опустил свободные руки и со склонённой головой ожидал ответа или удара.

Сердце пробило двадцать раз, прежде чем Цветана спросила:

— Имеешь ли ты какое-то отношение к алхимии?

Ей же известно, чем увлекается её друг, почему она спрашивает?

— Я алхимик, — не раздумывая, ответил принц.

— Моему отцу нанесли серьёзную рану ваши алхимики.

— Так отомстите мне, меч в ваших руках.

— Самой глубокой раны не хватит, чтобы вам отомстить.

— Вынесу любые раны, нанесённые вами.

— Вынесете ли всё, что я хочу с вами сделать? — в голосе графини прозвучала насмешка.

— Сын, почему ты выбрал именно её? Пока не поздно…

Мальчик не шевельнулся, продолжая подставлять голову. Я вдруг засомневался, что любовь принца взаимна.

Моё сердце ударило сто раз, прежде чем девочка, посмотрев на Вадимира, продолжила:

— Но добили моего отца наши министры, — и вонзила меч в землю.

Вячеслав поднял голову, неуверенно улыбнулся ей.

— Я вас проверяла. Простите, если сможете, — Цветана протянула к нему руки.

Юный алхимик поднялся, сжал её ладони.

— Так вы согласны, соединить наши пути?

— Да, — призналась девочка.

Вадимир довольно улыбнулся. Но тут некстати вмешался наследник:

— Брат, ты надеешься, что твой выбор получит наше одобрение?

— Вы молчали, значит, одобряли…

— Мы молчали, наблюдая, до какой наглости ты дойдёшь. Мы помним эту девчонку. Даже если она — дочь Вадимира, тебе придётся ответить за свой поступок.

Я предполагал: когда-нибудь этот юноша попытается отплатить своему брату за всё, на что тот пошёл, чтобы спасти своих друзей.

— Ну, и напустили же вы туману! — ухмыльнулся Ростислав.

— Я и мои родственники не забыли те недели, что ты был на троне, а мы… И эту девчонку не забыли…

Вячеслав вырвал меч из земли и заслонил юную графиню:

— Я буду защищать её от вас любой ценой.

— Не смеши меня! Ты и со мной не справишься, — старший принц вытащил меч из ножен.

Средний принц вытащил из кармана браслет, сделанный из тех же камней, что и выброшенное мной ожерелье.

— Ты — против брата? Из-за какой-то девчонки да ещё из вражеской страны?

— Он серьёзно, сын.

— Мальчишка с ума сошёл!

— Нет, твой брат рассуждает и действует здраво.

— Как же объяснить его дикие поступки?!

— Думаю, Вячеслав в неё влюбился.

— Что он в ней нашёл? Костлявая, бледная…

— Для влюблённых любимая лучше всех. Только самой любви ясно, почему нужно соединить именно эти сердца. Нам же бесполезно пытаться угадать и понять её выбор.

— Он твой трон занимал, а ты рассуждаешь о любви!

Судя по лицам Ростислава и Вадимира, от них ускользнула такая любопытная подробность жизни в Черноречье.

— Между прочим, о времени его правления отзываются лучше, чем о твоём. Его поступок в ответ на твою выходку мне нравится. Поступок показывает: он вырос. И я рад этому.

— Он едва не отравил человека!

— Всего лишь притворился. Повара сказали: никакого яда в сладком не было.

— Да у него в руках…

— Его счастье. Будь я на его месте, тоже попытался бы своё счастье не упустить.

— Он из-за неё затеял эту встречу…

— Твой брат молодец, иначе не назовёшь.

Не причастные к этим семейным скандалам и недавнему перевороту с недоумением прислушивалось.

— Тебе хочется проснуться с кинжалом в сердце? Нет? Вот и мне не хочется толкать его на такие отчаянные поступки, — Мстислав лукаво усмехнулся.

— Она из Новодалья…

— Возможно, и к лучшему то, что они друг друга полюбили. Они показали, что между странами возможна любовь. И она более соответствует человеческим интересам. Вот почему пора прекратить вражду.

— Отец, ты сошёл с ума!

— Сын, если ты продолжишь наплевательски относиться к состоянию страны, то королём станешь не ты, а Вячеслав. Я передам трон самому умному из моих сыновей.

Слова о возможной передаче Мстиславом трона и короны среднему сыну погрузили Вадимира в некоторую мечтательность.

Наследник рванулся к отцу. Тот равнодушно выбил из рук сына меч.

— Воин обязан следить за собой и, когда нужно, сдерживаться.

— Ты сам почти никогда не сдерживаешься! — обиженно выдохнул парень.

— Я - король, значит, прав я. Если на вас не кричать, вы вообще перестанете выполнять свои обязанности. И вы, и все придворные, и подданные мои… Послушайте, — отец моего друга повернулся к своим врагам. — Мой второй сын говорил верно: наши силы за десятилетия вражды почти иссякли. У нас небогатый выбор: либо признать ошибку предков и помириться, либо быть раздавленными более сильными врагами, которые воспользуются нашей слабостью. И мы можем до их прихода не успеть восстановить силы, а то и полностью их утратить.

— Считаю, выбора у нас вообще нет, поэтому и просил мага устроить нашу встречу, — вздохнул Ростислав. — Давайте если и не забудем прежние обиды, хотя бы попытаемся их не вспоминать.

Последним заговорил Вадимир:

— Признаться, и нам приходится несладко в последние годы. Долго мы не продержимся. Чтобы выбраться из ямы, в которую мы попали, нужны десятилетия мира. О мире я и прошу вас, уважаемые соседи.

Мальчик вернул меч в ножны, осторожно обнял графиню. Девочка улыбалась ему, улыбались малышки, которых не принудили выбрать то, чего они не желали выбирать. Спутники двух королей с недоверием косились друг на друга. Глупо надеяться, что отношения между тремя народами могут измениться мгновенно.

Старший брат моего друга обиженно поглядывал в сторону своего, как ему казалось, главного обидчика. Надеюсь, Мстислав выбьет из сына все обиды. Всё-таки он сильный и строгий воин и король. И только его слова — указ в Черноречье. Хотя любовь решила по-своему. Древние силы мира, древние законы, сам мир сильнее тех, кто хочет нарушить законы жизни. Мириона может торжествовать.

Я отошёл подальше от всех и переместил ко мне Алину. И головой указал на собравшихся.

— Они договорились? — едва слышно спросила невеста.

Киваю. На её лице расцветает улыбка. Она радостно обнимает меня.

— Прости, что не переместил тебя раньше. Тут было неспокойно, и я боялся, что тебя могут чем-нибудь зацепить.

— Ничего страшного. Ты переместил меня на глазах у моего брата. Наверняка он теперь волнуется за меня…

— Когда вернёмся, я ему объясню, кто тебя похитил.

— А сейчас не хочешь меня вернуть?

— Хочу с тобой прогуляться по лесу. Возможно, где-то ещё остался снег на земле и на деревьях.

— Но прежде предупредим Романа.

— Прежде помоги мне доставить девчонок в замок, — попросил Вадимир. — Я со своими спутниками доберусь сам.

Оказалось, все заметили появление девушки.

— А потом я спрошу у всех об одном любопытном событии, — подал голос Вячеслав. — Оно всё не идёт у меня из головы. Возможно, вам уже известно о нём.

— Мы задержимся ненадолго, чтобы выслушать тебя, — пообещал Ростислав.

Создал портал и вместе с Алиной и Вадимиром проследил, чтобы девочки оказались там, где нужно, затем вернулся с ними на поляну.

Меня, Алину и четырёх воинов заставили отойти подальше, на случай если принц выдаст тайну, о которой никто кроме королевских семей не должен знать. О моём происхождении из присутствующих знали только невеста и друг, поэтому никто кроме них не догадался, как хорошо мне слышно каждое слово.

— Кому-нибудь из вас известно, с чего началась вражда?

— Конечно. Ты не удивишь нас, если расскажешь об этом.

— Так вам известны все подробности?

— Подробности никому не известны. Короли поссорились, обедая наедине.

— К тому же они много выпили и были не в состоянии запомнить все слова, произнесённые друг другом, — наследник попробовал показать свою осведомлённость. — Зря ты задержал всех.

— Кто-то им прислуживал.

— Ему приказали держать язык за зубами.

— И всё-таки кое-где появилась запись о том обеде.

Мстислав нахмурился и Вячеслав добавил:

— Слуга и летописец, с которым он был знаком, давно ушли за Грань и наказывать тебе некого.

— Ругань трёх выпивших королей не то, что стоит передавать потомкам.

— Там была истинная причина, по которой короли поругались.

— Сын, ты что, не сжёг ту книгу, а стал её читать?! — рассердился Мстислав.

— Её нельзя сжигать.

— Нет, её нужно было сжечь! Летописец записал там с сотню разных гадостей о прежних королях!

— Это не гадости, а горькая правда, которую обязаны знать потомки, чтобы не повторить ошибок предков.

— Щенок, хочешь, чтобы над твоим дедом смеялись?!

— Что за летопись? Почему ты мне её не показал? — вмешался наследник.

— Я хочу, чтобы потомки знали правду, чтобы не проливали столько крови из-за подобной ерунды!

— Почему он читал, а я нет?

Мстислав оттолкнул наследника и схватил второго сына за камзол:

— Щенок, неужели тебе безразлична честь твоей семьи?!

— О какой чести можно говорить, когда прежние короли поссорились из-за ерунды, а их потомки только сейчас помирились? — возмутился мальчик.

— Не о мухе ли там было написано? — неожиданно спросил Вадимир.

— Разве муха может послужить причиной полувековой вражды? — усмехнулся наследник.

— Муха не настолько умное и коварное создание, чтобы устроить подобное, но вспыльчивость и вино могут из-за единственной мухи поссорить людей.

— Так та история известна и вам… — вздохнул король Черноречья.

— Думаю, ваш сын прав: потомки должны знать, чтобы не повторить ошибку предков из-за такого пустяка.

— Это не пустяк, — вставил Вячеслав.

— Если уж вам известно… Расскажи остальным, сын.

— Там почти не о чем рассказывать. В блюдо с первым, которое поднесли одному из королей, случайно угодила муха. Увидев её, король разозлился и вылил содержимое тарелки на пол. Кроме этого он локтём зацепил кубок другого короля. Вино пролилось на того, а суп забрызгал третьего. Два короля разозлились, спьяну наговорили лишнего друг о друге и о третьем короле. Тот в долгу не остался и тоже стал ругаться. Причиной каждый считал брань других, хотя виновна была вспыльчивость троих.

— Ну и шутку ты выдумал, братец! — рассмеявшись, сказал наследник.

— Это не шутка, — серьёзно произнёс Мстислав.

— Значит, виновата была муха…

— Виновата вспыльчивость, — исправил Вячеслав брата.

— Эту историю стоит занести в летописи, чтобы потомки учились быть сдержанными, — сказал Ростислав. — Когда вернусь, прикажу сделать это моим летописцам.

— Пожалуй, и я так поступлю, — пообещал Вадимир.

А Мстислав ничего подобного не сказал.

Короли обсудили ещё кое-что, связанное с торговлей — я не вслушивался, потом поманили меня к себе. Я приблизился к ним вместе с Алиной.

— Нам нужен посланник, который бы быстро доставлял наши письма, не терял их и не дописывал бы в них что-то своё. Пока мы не всем нашим людям можем доверять, поэтому решили предложить это место тебе. Если попробуешь использовать наше предложение как возможность навредить кому-либо из нас, против тебя будут наши народы, — Ростислав оглянулся на соседей, те, подумав, кивнули.

— Я мечтал спокойно пожить, а не бегать со свитками.

— С магией эта работа нетрудна для тебя.

— И получать за неё ты будешь серебро, а не медь, — добавил король Новодалья.

— Я бы согласился, но не хочу тратить часть каждого дня на это занятие. У меня хватает других.

— А если мы не каждый день будем давать тебе поручения? К примеру, ты будешь в определённые дни заходить по очереди в наши дворцы, брать послания, если они будут к тому времени готовы и относить их.

Жить на что-то нужно. Пожалуй, не повредит некая скопленная сумма.

— Ладно, я согласен.

— Не хочешь ли поселиться во дворце и получать золото за другие услуги? У меня соседей много, и с магом послания мага доберутся до них быстрее, чем с обычным гонцом, — у Мстислава были и другие планы насчёт меня.

— Никогда не хотел жить во дворце, — особенно после того как некоторое время ждал появления схваченной Алины во дворце Ростислава. Хотя местным интриганом не удалось ни насолить мне, ни чего-то добиться от меня, они порядочно истрепали мне нервы. Так же не хотелось, чтобы придворные обижали любимую.

— А твоя жена? — король Черноречья повернулся к девушке.

— Нет, — поспешно ответила та. — Я не создана для придворной жизни.

— А если я дам вам обоим титул?

— Мы откажемся.

Наследника явно обрадовал наш отказ.

— Когда я впервые увидел тебя, мне показалось: у тебя уже есть какой-то титул. Твоя осанка, твои слова не похожи на те, которые у простолюдинов, — вставил Вадимир.

— Будучи мальчишкой, я оказался один в чужой стране. Пришлось многому выучиться, чтобы самому себя кормить. Мне не хочется вспоминать о том, из-за чего я остался один.

Как и упоминать о моём происхождении. Я слишком отличаюсь от эльфийского народа, привык жить человеком.

Договорившись о дне встречи, короли разошлись. Я проследил, пока они собрали отряды воинов и ушли. Затем отправился с невестой к Роману. Сообщил о намерении прогуляться и вернулся с ней в тот лес, который недавно покинул. На некотором расстоянии от места встречи остался снег, которым мы залюбовались.

Мы неспешно бродили по лесу, потом затеяли игру в снежки. Наигравшись, насмеявшись, взялись за руки и побежали. Вскоре мы оказались у реки, ещё не покрытой льдом.

— Наверное, тут очень красиво летом, — предположила Алина.

— И тихо. Никто не стал бы нас беспокоить.

— Мы бы построили дом тут, — девушка указала на приглянувшееся ей местечко у старого дуба. — У крыльца посадили бы цветы, за домом разбили огород и посадили сад…

— В саду бы кроме плодовых деревьев посеяли бы много прекрасных цветов… — продолжил я.

— Только мы бы не стали обрезать ветки кустов и деревьев, чтобы придать им какую-нибудь необычную форму. Обычные кусты и деревья мне по душе. О, под окном мы бы посадили сирень! Мне хочется, чтобы около нашего дома росла сирень…

— Летом мы бы сидели на лавочке у крыльца и любовались рассветами и закатами…

— Я бы сплела из цветов венок и носила его, как королева носит корону…

— А я бы смотрел на тебя и на венок и думал, что ты намного прекраснее всех цветов Мирионы… сложил бы для тебя песню и пел бы её тебе…

— А ты умеешь петь песни?

— В детстве пел, слагал стихи, играл на флейте и на других инструментах, учился изящно писать, подбирать одежду. В общем, рос, как и любой мальчишка из Эльфийского народа. Может, что-нибудь сумел бы сделать и теперь.

— Не жалеешь, что давно не тренировался?

— Нет.

— А хочешь вернуться на родину?

— Я слишком долго не был на ней. Да меня и не ждут. Все думают, будто я давно ушёл за Грань.

— Ты… отомстил тогда, когда ушёл из Дубового города?

— Собирался, но передумал. Наверное, родители не обиделись бы на меня за мой выбор. Они выбрали любовь, и я выбрал любовь.

— Так… твои родители пострадали из-за своей любви?

— Их любовь была не причём. Виной всему тщеславие моего отца. Прости, я не хочу вспоминать ту историю и тем более пересказывать её кому-либо.

Мы какое-то время разглядывали деревья, присыпанные снегом, потом я спросил:

— Какое второе имя будут носить наши дети?

— По обычаям моей страны, второе имя своего отца.

— Значит, надо придумать себе какое-то имя… или ты хочешь какое-нибудь предложить?

— Ничего не придумывается.

— Тогда… Может я буду Каном Миролюбовым? Я собираюсь и впредь способствовать мирным отношениям между странами. Хорошо бы и детям передать нашу мечту и это дело.

— А ты не хочешь оставить себе прежнее, эльфийское второе имя?

— Я не хочу сообщать моим родственникам, что жив. Лучше стану основателем своего рода, своей семьи. Только для обычных людей лучше называть обычное второе имя.

— Пусть у нашей семьи будет два имени. Вдруг нашим детям пригодятся оба? Кан, а по ним будет заметно, что кто-то в их роду был эльфом?

— Конечно.

— Тогда им может пригодиться и эльфийское второе имя. Интересно, какие вторые имена у эльфов?

— Мм… сейчас придумаю что-то подобное им…

В синих глазах зажглось любопытство.

— К примеру, семья Лунной дороги, семья Огненных цветов, семья Рассветной песни. Из рода Алого заката, рода Дороги ветра… Можно взять какое угодно, но оно должно красиво звучать и вызывать в воображении приятные картины. Для основателей нового рода трёх имён достаточно.

— Выходит, у вас можно выбрать и четыре имени. Чем-то напоминает представление знатного человека с перечислением титулов, родственников и прочего.

— По-моему, так красивее, чем перечислять титулы.

— Согласна. А ещё это очень по-эльфийски.

— А как же, — улыбаюсь. — А у тебя есть какое-нибудь предложение? По традиции эльфийского народа новое второе имя выбирают двое, создающие новую семью.

— Что-то вроде семьи или рода Вечного пути. Мне бы хотелось, чтоб наш совместный путь был вечным.

— И мне тоже. Пусть наша семья зовётся семьёй Вечного пути. Теперь нужно придумать имя роду.

— Придумай ты. Я уже придумала имя для семьи.

— Столько чудесного в природе… не знаешь, на чём остановиться…

— Похоже, эльфы поэты и мечтатели, — улыбнулась девушка.

— А ещё романтичные особы. Может, род Рассветной встречи? Наша встреча была как рассвет дня новой жизни.

— Договорились. Мы теперь Алина и Кан из рода Рассветной встречи, из семьи Вечного пути. Для обычных людей просто Алина и Кан Миролюбовы.

— Мне нравится этот место. Может, построим дом здесь?

— Давай сначала посмотрим, что находится вокруг этого места.

Гуляя, мы набрели на деревню средних размеров. Зашли в неё, расспросили жителей. Узнали много полезного и интересного. Например, в деревне не было своего лекаря или знахаря и заболевшие обращались в соседнюю деревню, расположенную в дне ходьбы от этой. Пожалуй, я стану местным знахарем. Одно омрачало этот светлый день: я не мог забыть о разной продолжительности жизни эльфов и людей.

— Не печальтесь, — послышался голос Мирионы. — Алина проявила способности, которыми обладали прежние люди. Если вы продолжите выполнять законы и беречь свой внутренний свет, вы сможете прожить около двух сотен лет. Можете значительно укоротить этот срок или продлить его. Всё зависит от вас.

Радостно обнял невесту. Мир сделал нам замечательный подарок. Мы постараемся его не утратить.

— Вам придётся приложить немало усилий, чтобы отношения между народами стали более тёплыми, — напомнила Мириона.

— У нас уже есть маленькая победа. Но странно было бы надеяться быстро превратить людей из заклятых врагов в преданных друзей.

— Мы будем протягивать ещё какие-то нити между их сердцами? — девушка заглянула мне в глаза.

— Конечно. Мы не отступимся от нашего намерения. Пока пусть привыкнут к миру, а мы приготовимся к следующему шагу.

— Превращение Враждующих стран в Мирные или Дружественные страны — чудо.

— Мы уже сотворили одно чудо. Причём появились тогда, когда нас не ждали. Можем устроить и это чудо.

— Кто кого не ждал, так это мы нашу любовь. Да и принц с графиней не ждали свою любовь. Именно с любви началось сотворение чуда.

Мы переместились к деревенскому дому, в котором теперь начали снимать комнаты.

Брат Алины вышел на крыльцо с черпаком в руках и пригласил:

— Идите к столу, пока щи не остыли.

Мы не заставили его повторять.

Мужчина быстро накрыл на стол и с ходу, как умел только он, уточнил:

— Когда вы наконец поженитесь?

— Когда построим дом. Мы уже нашли место для него. А я нашёл работу, которая принесёт мне деньги для постройки дома и устройства хозяйства.

— В деревне построите дом или в городе?

— В лесу, недалеко от деревни.

— Не понимаю, что вы оба тянете? Ладно бы кто-то из вас был против этой свадьбы…

— Не волнуйся, от такого шурина, как ты, жених твоей сестры не сумеет сбежать, — хлопаю его по плечу.

— Уж какой есть…

— Да я и не возражаю против такого шурина.

Вдруг Роман подобрался ко мне сзади и ощупал мои уши.

— Ну, надо же! — вырвалось у него.

Сообразил: пока играл в снежки и бегал, мои волосы немного намокли и под ними угадывались заострённые кончики ушей.

— Да, я — эльф. Ты это заметил бы по ушам нашего первенца.

— Ну и жениха ты нашла, сестрица… Кан, а покажи-ка нам что-нибудь. Слыхал, эльфы — великие мастера в игре на музыкальных инструментах, пении, рисовании и в прочих искусствах.

— Я разучился.

— Чтобы эльф да разучился? — огорчился мужчина.

— Когда что-то вспомню, покажу.

— Это сколько же тебе лет? Когда ты успел всё забыть?

— Немного.

— Может ты ей в деды годишься? Может тебе уже три или четыре сотни веков? — гадал Роман.

— По эльфийским меркам, я ещё молод.

— А по нашим меркам тебе сколько? Ты будешь мужем моей сестры, а я почти ничего о тебе не знаю.

— Мне около сорока вёсен, — с досадой признался я.

— Так мало?

— На всех не угодишь. То вам угодно, чтобы мне было сто лет, двести, то угодно, чтобы меньше полувека.

— Но сорок лет или чуть меньше сорока для эльфа мало.

— Со временем я стану старше.

— Хм, — только и произнёс он.

— А каким ветром тебя унесло из Эльфийского леса?

— Несчастный случай подойдёт? Я не намерен вспоминать моё детство.

— Ладно, не объясняй.

Мы не успели доесть суп, как он уточнил:

— Когда покажете место, которое выбрали для дома? Надеюсь, оно в Светополье.

— В Светополье, не беспокойся. Доедим — и отправимся туда.

— Кстати, у какой деревни оно находится?

Алина назвала. Роман повторил названье, потом мечтательно улыбнулся. Такая улыбка на его лице — редкое зрелище.

— Брат, а ты сам-то намерен обзавестись семьёй?

— Тебя пристрою, и женюсь.

— Никуда я от тебя не денусь.

— Посмотрим, посмотрим…

Я перегнулся через стол и серьёзно сказал:

— Я выбрал её, чтобы она стала моей женой и матерью моих детей.

— Вдруг у тебя уже есть дети?

— Не в обычаях моего народа допускать такие вольности.

— Неужели и о других заботитесь? Странно.

— Каждая девушка — будущая мать и жена. И с чужой женой, чьей-то матерью нужно вести себя уважительно. Конечно, не каждый из эльфов соблюдает древние законы и обычаи. Да и я соблюдаю не все, но этот обычай считаю важным. Почему ты меня о чём-то спрашиваешь, а о себе ничего не говоришь?

— Вот станешь мужем сестры, тогда и буду тебе доверять некоторые тайны.

Пообедав, мы отправились смотреть место. Роман вскоре оставил нас наедине, а сам направился в деревню.

Когда через час мы собрались у реки, мужчина был подозрительно доволен и улыбчив.

— Меня один вопрос тревожит. Ответьте — и я перестану докучать вам расспросами.

— Какой вопрос? — готовлюсь к какой-нибудь подколке, ловушке.

— Когда поженитесь, бросите устраивать мир для Враждующих стран?

— А перемирие уже состоялось.

— Когда? — растерялся он. — Я ничего подобного ещё не слышал!

— Сегодня, в моё отсутствие.

— А ты почём знаешь? Скорее всего, это слухи или чья-то шутка.

— Я присутствовал при встрече королей.

Роман открыл рот, но почти сразу закрыл.

— Может, ты к этому руку приложил?

— Мы оба приложили, — обнимаю невесту за плечи. — Но они сами захотели, мы никого с кинжалом у горла не принуждали.

— Ну, вы и… — ему не удавалась подобрать слова, чтобы кратко высказать все мысли о нас, нашей мечте и нашей деятельности.

— Два сапога пара, — подсказал я.

— Верно… — согласился Роман. — Но вы ведь понимаете, что одного перемирия мало. Чтобы отношения между народами стали намного теплее нужно много к чему приложить руку.

— Приложим, приложим… Однако теперь мы в первую очередь будем думать о семье.

— Кстати, о семье… — мужчина заулыбался. — Я собираюсь построить дом в этой деревне и жениться.

— Успел невесту присмотреть?

— Давно уж присмотрел. И согласие получил, да только сейчас я стал в состоянии обзавестись семьёй.

— Может, ты не только для нас копил, но и для невесты?

— Ну, не то чтобы… — ага, и для неё копил. — Думал, она уже за кого-то другого выскочила, а она меня ждала. Пойдёмте, я вас с ней и с нашим сыном познакомлю. Всё-таки мы скоро станем одной семьёй, соседями.

— Так у тебя сын есть? Как ты посмел молчать об этом событии?

— Я не знал, что так получилось… — мужчина развёл руки в сторону.

— Как ты посмел на ней не жениться?

— Женюсь…

— А ещё мне о приличии говорил, о порядочности! Знаешь, кто ты после этого?

Роман спрятался за мою спину.

— Кан, что стоишь столбом? Защити меня! Она меня сейчас покусает!

Впервые вижу любимую такой сердитой. Справедливо, но предпочитаю не вмешиваться. Отступаю в сторонку: пусть этот порядочный человек сам чью-нибудь длинную нотацию о приличиях послушает.

Вопреки моему предположению девушка остыла быстро. Подтолкнула брата в спину:

— Хочу познакомиться с этой женщиной и с моим племянником. Показывай дорогу!

— Никуда ты от сестры не денешься, — подмигиваю ему. — Придётся тебе жениться.

Он возмутился для вида. Значит, настроен серьёзно.

— Раз уж твоего брата пристроили, можно и нам заняться семейной жизнью и улучшением отношений народов.

— Ах ты насмешник!..

С хохотом уклоняюсь от ударов. Давно я не шутил и не смеялся. Не буду вспоминать о прошлом, буду создавать будущее и наслаждаться настоящим.

Опять пошёл снег. По дороге к деревне я любовался кружащимися снежинками и подшучивал над Романом. Алина присоединилась ко мне, и её брату ничего не оставалась как защищаться и отпускать ответные шутки.

Ещё полгода назад я не понимал, как прекрасна жизнь и не ценил её. Пожалуй, теперь я благодарен всем препятствиям, которые меня вразумили. И той, которая озарила мою жизнь светом. А солнце между тучами, чистое небо и плотные облака всегда будут напоминать мне о возможности быть счастливым и чего-то достичь.

Что же ещё сказать вам о них? Если я скажу, что их дальнейшая жизнь была лёгкой, приятной и беззаботной, вы, конечно же, мне не поверите. У тех, кто выбрал такой путь, хватает трудностей и горестей. Если я скажу, что они только мучились и стали ненавидеть свой выбор, то совру. Они научились ценить и малое, и большое из того, что им выпадало. Просто они оставались вместе. У них была крепкая семья. Всё вышло не так уж и плохо, верно? Что же до трёх стран… Нити для более или менее сносных отношений между ними протянулись. О далёком их будущем мне мало известно, поэтому я ничего толкового о нём не могу сообщить. Но если был кто-то, кто что-то делал для мира, если по-прежнему приходила любовь, которая могла ещё кого-нибудь одарить необыкновенной силой, если пыталась сберечь живых существ Мириона, то всё было отнюдь не беспросветным и мрачным. Так что не стоит огорчаться и заранее унывать!