Месть сладка, но не питательна.
КОГ моргнул. Острие, зависшее на долю секунды перед его лицом, переместилось вправо. После мимолетного раздумья он метнулся в ту же сторону. Предчувствие его не обмануло: противник только делал вид, что собирается нанести удар справа, а сам переместился налево. Ког действовал так молниеносно, что второй фехтовальщик не успел отреагировать вовремя, и острие Кога достигло цели.
— Есть! — воскликнул наставник.
Ког отступил на шаг, стал по стойке «смирно» и отсалютовал своему противнику, молодому аристократу из прибрежного города Шалан. Дьюзан или Дьюсан — Ког точно не помнил его имени. Зрители вежливо поаплодировали, не нарушая традиции.
Мастер выступил вперед и объявил:
— Очко и победа присуждаются милорду Ястринсу.
Когвин Ястринс, аристократ из Илита, дальний родственник лорда Сельяна Ястринса, барона королевского двора в Крондоре, поклонился сначала мастеру, затем своему противнику. Оба фехтовальщика сняли защитные сетчатые маски и шагнули друг к другу для рукопожатия. Молодой ролдемский аристократ, улыбаясь, сказал:
— Однажды ты не угадаешь, Ког, и тогда я возьму верх.
Ког тоже улыбнулся в ответ.
— Наверное, ты прав. Но, как говорит мой Паско, я предпочту удачу добродетели. Правильно, Паско?
Слуга-здоровяк, подбежавший не мешкая к господину, помог ему освободиться от меча и маски и, улыбаясь, сказал:
— Как говорит мой хозяин, если есть выбор, то я предпочту удачу.
Противники еще раз обменялись поклонами и разошлись по разным углам огромного зала, расположенного в самом центре Школы Мастеров. По периметру деревянного пола, начищенного до блеска, выстроились резные деревянные колонны. Затейливый узор паркета, как успел убедиться Ког, служил не только эстетическим целям. Каждый орнамент ограничивал пространство для поединка — от длинной и узкой дуэльной дорожки фехтовальщиков на рапирах до большого восьмиугольника для тех, кто сражался на мечах.
Ради этих поединков и была создана школа. Более двухсот лет тому назад король Ролдема объявил о созыве турнира, чтобы определить лучшего в мире фехтовальщика. Аристократы и простолюдины, солдаты и наемники съехались со всех концов страны — и с кешианских гор, и с Дальнего берега. Приз был назначен баснословный: меч из золота, украшенный драгоценными камнями, по стоимости равный королевским податям за много-много лет.
Турнир длился две недели, пока в конце концов не победил местный аристократ, граф Вереи Данго. К изумлению и радости короля, победитель отказался от приза с тем, чтобы король оплатил создание академии фехтования и регулярно проводил там турниры: таким образом родилась эта школа.
По приказу короля под школу отвели целый квартал в самом сердце столицы. В течение многих лет ее строили, доводя до совершенства, и теперь она скорее напоминала дворец, чем учебное заведение. После завершения строительства был объявлен еще один турнир, и граф Данго еще раз отстоял свое звание первого клинка мира.
С тех пор соревнования проводились раз в пять лет. На четвертый раз графа Данго ранили в поединке, и он был вынужден уйти на покой. С тех пор первенство переходило от одного к другому тридцать один раз. Коготь Серебристого Ястреба, известный теперь как Ког Ястринс, намеревался стать тридцать вторым чемпионом.
Подошел секундант, и Ког поклонился.
— Мастер Дубков, — уважительно произнес он. — Ты продемонстрировал неплохую технику, но было видно, что ты делаешь поблажки своему противнику. Окажись на его месте более опытный фехтовальщик, он бы тебя провел, мой юный друг.
Ког склонил голову, признавая справедливость оценки мастера. Но потом улыбнулся и сказал:
— Если я не буду предоставлять более слабому противнику ни малейшего шанса на победу, то кто захочет становиться со мной в пару?
Мастер Дубков рассмеялся.
— А те, у кого опыта побольше, — скажем, те, кто надеется завоевать хоть какое-то место в турнире, — не согласятся с тобой тренироваться, боясь выдать свои излюбленные приемы и таким образом оказаться в невыгодном положении во время соревнования. Я прав?
— В точности, — ответил Ког.
— Что ж, — произнес секундант, понижая голос, — не мне судить, насколько полезны для тебя эти упражнения, но зрителям они нравятся — в особенности молодым дамам. — Он кивнул в сторону галереи, где сидели, наблюдая за поединком, девушки из знатных ролдемских семейств.
Некоторые барышни улыбались и кивали Когтю. Он улыбнулся в ответ и отвесил общий поклон в их сторону, не задержав взгляд ни на одной из красоток. Мастер Дубков при виде этого удивленно вскинул бровь и сказал:
— Ладно, у меня есть еще дела. Доброго тебе дня, юный Когвин.
— И вам доброго дня, мастер. — Ког поклонился как заправский придворный.
С помощью Паско он освободился от подшитого подушками жилета и, приняв из его рук полотенце, промокнул шею и лоб. Потом надел прекрасный парчовый камзол, какой пристало носить днем, и терпеливо дождался, пока Паско справится со всеми застежками.
— Есть приглашения на обед? — поинтересовался юноша.
— Четыре, милорд. Леди Сабрина изъявила желание, чтобы вы пообедали с ней и ее отцом. Леди Джессика и Матильда хотят, чтобы вы приняли участие в их семейных обедах, а леди Милинда просит вас пообедать с ней, упоминая при этом, что отец сейчас находится в отъезде.
— В таком случае пообедаю с Милиндой, — усмехнувшись, сказал Ког.
— Вы сегодня необычно веселы, — заметил Паско.
Бывший слуга Роберта появился спустя месяц после того, как Ког и Калеб поселились в Саладоре. Он исполнял роль камердинера с невероятной легкостью и убедительностью; Ког решил, что ему и прежде доводилось служить у какого-нибудь благородного господина. Во всяком случае он привил Когтю Серебристого Ястреба благородные манеры, превратив его в Когвина Ястринса.
Ког кивнул и улыбнулся.
— Слухи, пустые сплетни и недостоверные источники заставляют меня верить, что еще до начала турнира я буду приглашен во дворец на аудиенцию к королю или, по крайней мере, буду внесен в список гостей на следующий бал.
— Ничего удивительного, хозяин, — сказал Паско. Понизив голос так, чтобы его мог услышать только Ког, он добавил, накидывая на плечи юноши плащ: — Удивительно, что на это ушло так много времени.
Ког не возражал.
— Вот именно.
Они покинули зал для тренировок, а когда пересекали вестибюль, выходящий во внешний двор, то к Паско подходил то один, то другой слуга и тихонько совал ему в руку записку. Стены огромного вестибюля были украшены портретами прошлых чемпионов, а в центре, при входе, гостей и учеников школы встречала огромная статуя Вереи Данго, отлитая из бронзы. Ког со слугой проворно спустились по лестнице к ожидавшей их карете, и возница распахнул перед ними дверцу. Сев в карету, Ког заметил:
— Я всего лишь второй фехтовальщик в истории школы, который ни разу не потерпел поражения в поединке.
— Хм, — засомневался Паско. — А я, кажется, припоминаю, что однажды мастер Дубков задал вам настоящую трепку, милорд.
— Это не был поединок, — возразил Ког. — Обычный урок. Но главное, это произошло потому, что я позволил.
— Вы позволили?
— Да, по двум причинам, — сказал Ког. Карета тем временем выехала со двора на улицы Ролдема. — Во-первых, он мастер школы, а мне нужны здесь друзья. А во-вторых, я узнал больше, проиграв бой, чем узнал бы, если бы поднажал и победил.
— Значит, поэтому вы довольствовались в некоторых случаях ничьей?
— Да, — подтвердил Ког. — Но, заметь, только на практических занятиях. Я ни разу не проиграл во время соревнований и не намерен этого делать в ближайшее время.
— Позвольте напомнить, милорд, что на турнир съедутся фехтовальщики со всего мира.
— Да, я могу проиграть, но это не входит в мои планы.
— Отлично, — сказал Паско.
Карета катила по булыжной мостовой, а Ког откинулся на спинку и наслаждался видом из окна, пока Паско быстро зачитывал и выбрасывал записки, полученные несколько минут назад. Во всех было одно и то же: молодые женщины спрашивали Кога, почему он в последнее время к ним не заходит.
Ког подставил лицо свежему океанскому ветру, с удовольствием осматривая окрестности. За свою жизнь он видел три больших города — Крондор, Саладор, а теперь Ролдем — и предпочитал всем именно последний. Крондор казался грубоватым и чуть ли не примитивным по сравнению с двумя другими — возможно, в результате того, что последние тридцать лет его пришлось восстанавливать из руин. Калеб в свое время поведал ему историю Изумрудной Госпожи змей, приказавшей своим войскам уничтожить город, и о том, как стойко держала оборону армия Королевства.
Саладор, напротив, был древним городом, расползшимся во все стороны. На окраинах там было полно маленьких рыночных площадей и торговых улиц, а внутренняя часть города мало чем напоминала крепость, которая наверняка была здесь в далеком прошлом. Ког запомнил, что проходил сквозь открытые ворота из одного района в другой, но от огромной стены, служившей когда-то главным оборонительным сооружением города, осталось лишь жалкое напоминание.
Саладор обладал своим особенным шармом, и те два года, что Коготь Серебристого Ястреба провел там, превращаясь в Когвина Ястринса, были самыми лучшими в его жизни. Так он считал до тех пор, пока не оказался в Ролдеме. Именно в Саладоре он избавился от акцента, говоря на языке Королевства или ролдемском наречии, и мог сойти за знатного юношу обоих народов. Он отточил свое мастерство в живописи, научился отличать хорошее вино от плохого и познал все тонкости придворных танцев.
Он читал книги и свитки, изучил всю историю народов этого континента. Он узнал и о других странах, в которых пока не побывал, и вообще пристрастился к истории.
Он лучше узнал женщин. Поначалу он долго лелеял рану, нанесенную ему Алисандрой, но Калеб однажды вечером силком вытащил его в город. Они пили, переходя из одного трактира в другой, пока наконец не оказались в одном дорогом борделе. Там Калеб вручил Кога заботам целого отряда умелых и пылких юных куртизанок, которые нашли способ, как возродить его интерес к женщинам. После этого он не чурался связей со служанками и дочерьми купцов, и даже дочками из знатных семейств.
Ко времени своего двадцатилетия (он перенял обычай Королевства праздновать день летнего солнцестояния, отмечая его как собственный день рождения) он был готов поступить в Школу Мастеров.
Однажды вечером появился Роберт с фальшивыми документами, по которым Коготь стал Когвином Ястринсом, дальним родственником небогатого аристократа из провинции Вабон Западных земель Королевства Островов. Таким образом Коготь Серебристого Ястреба превратился в Когвина Ястринса, сквайра Белкасла, баронета Серебряного озера, вассала барона Илита, покинувшего отчий дом, чтобы послужить в северном гарнизоне в качестве лейтенанта под командованием герцога Вабонского, а затем оставить с почетом службу и отправиться на поиски счастья, — одним словом, молодого человека, знатного, но не богатого.
Однако, пока суд да дело, он умудрился кое-что скопить и приобрел на эти деньги скромную, но со вкусом обставленную квартиру в лучшем районе города, где принимал небольшие компании молодых господ, любивших развлекаться; в скором времени он приобрел славу лучшего фехтовальщика последних лет и самого завидного заморского жениха.
Кога потрясло, сколько усилий было затрачено, чтобы ввести его в ролдемское общество. Верительные грамоты, рекомендательные письма, характеристики — все было приготовлено заранее. Несколько местных жителей выдали себя за его старых знакомых и даже пошли на то, что напомнили Когу подробности их прошлых встреч.
К удовольствию Паско и Роберта, Ког оказался умелым игроком — наверное, в результате тех логических игр и задач, к которым его приучали Роберт и Магнус. Ког не поддавался соблазну срывать куш на больших ставках, предпочитая выигрывать постоянно, но понемногу. Чтобы его и в следующий раз пригласили сыграть партию в кости или карты, он время от времени проигрывал, причем делал это легко и с хорошим настроением.
В общем, все, кто его знал, считали Кога приятным молодым человеком. Прямодушный, воспитанный, с чувством юмора — заполучить такого гостя к обеду в каждом доме считали за честь, и он действительно редко обедал дома. Он бегло говорил на многих языках, грациозно танцевал, играл на нескольких инструментах и пел — все это сделало его самым популярным юношей в городе. Ему не хватало только приглашения на одно из королевских торжеств; но сейчас поползли слухи, вселившие в него надежду, что и это приглашение уже не за горами.
Недовольство Когом Ястринсом высказывали только молодые ролдемские дамы. Он был очарователен, красив, остроумен и, когда нужно, проявлял пылкость. Но часто молодым женщинам приходилось обвинять его в бессердечии. Он никогда не говорил им о любви. Пылкость и страсть — да, прямолинейность и дерзость — безусловно; именно благодаря этим качествам он сорвал не один прелестный цветок Ролдема, поначалу оказывавший сопротивление известному сердцееду с Запада. Его кровать пустовала, только когда он сам этого хотел, но даже если он делил ее с кем-то, особой радости это ему не приносило. Удовольствие, разрядка, развлечение, но только не радость. Время от времени он вспоминал Алисандру и задавал себе вопрос, не становится ли он сам похожим на нее, но тут же решал, что это не так — ведь он все еще нежно любил своих наставников, и в его сердце до сих пор жила любовь к семье и всем жителям деревни; но если дело касалось молодых женщин, то он использовал их для своих целей — чтобы удовлетворить сладострастие, завоевать авторитет в обществе или просто разнообразить свою жизнь.
Карета остановилась перед его домом: он снимал три комнаты на втором этаже, а на первом жил ростовщик с семьей. Была у него дочь, весьма симпатичная особа, но Паско с самого начала посоветовал (и Ког с ним согласился) оставить эту молодую даму в покое: разъяренный отец в качестве соседа мог создать ненужные проблемы. Сам глава семейства, возможно, и не стал бы браться за оружие, но на свои деньги мог бы купить множество клинков. Поэтому Ког держался вежливо с отцом и матерью, по-братски с их сыном и слегка флиртовал, никогда не переходя границ приличия, с их дочерью.
Возница открыл дверцу, Ког и Паско вышли из кареты, и слуга бросился к крыльцу, чтобы открыть дверь в дом, а карета тем временем покатила в платную конюшню на соседней улице, там же снимал комнату возница, а потому был в полном распоряжении Кога в любое время суток.
Ког поднялся на крыльцо и вошел в дом.
— Приготовить ванну? — спросил Паско.
— Нет, — ответил Ког. — Что-то мне не хочется сейчас лезть в холодную воду. Пожалуй, я лучше вздремну, а через час отправлюсь в баню Ремарга. Там и переоденусь к ужину с Милиндой. Пока я буду спать, пошли ей записку, что я с удовольствием разделю с ней трапезу сегодня вечером, а всем прочим дамам, пригласившим меня, разошли сожаления.
— Слушаюсь, милорд, — ответил Паско.
С самого начала, к великому удивлению Кога, Паско обращался с ним, как будто он и в самом деле был благородного происхождения. Слуга ни разу не вспомнил прошлое Когтя, ни разу не забыл своего места, даже когда они оставались наедине. За то время, что он прожил в Ролдеме, Когвин Ястринс настолько вжился в роль авантюриста-аристократа, что его прошлое до приезда в Саладор начало казаться ему туманным, словно принадлежало кому-то другому.
Паско отправился выполнять поручения, а Ког разоблачился самостоятельно. Он снял плащ, камзол, рубаху и сапоги и, оставшись в панталонах, упал на кровать. Тренировка его утомила, но все же сон не шел. Юноша не мог найти покоя, с нетерпением ожидая приглашения во дворец. Мало того, меньше чем через месяц начинался турнир. В душе его росло напряжение. Придется быть поосторожнее, а то так можно переволноваться, и тогда будет трудно сосредоточиться на самом главном.
А еще он знал, что, как только закончится турнир, впереди его ждет другая задача, но какая именно, пока непонятно. Верно все-таки предсказал Рондар — все годы обучения ушли на то, чтобы сделать из него благородного господина, но зачем все это, он пока не мог объяснить.
Его личные планы не изменились. В конце концов он выследит и уничтожит тех, кто убил его семью и друзей, но только когда сыграет до конца свою теперешнюю роль, только когда мастер Паг и его друзья решат, что он исполнил свой долг перед Конклавом, а до тех пор придется ждать.
И все-таки последние несколько месяцев его подтачивало изнутри растущее беспокойство: что, если мастера никогда не освободят его от долга, что, если он погибнет, прежде чем сумеет отомстить за свой народ? О последнем лучше не думать, ведь если судьбой будет определено, что последний из племени оросини должен умереть, не отомстив виновным, значит, так тому и быть. Зато первая возможность действительно его беспокоила — какой все-таки долг главнее? Не так-то просто оросини отмахнуться от пожизненного обязательства такой поступок навлек бы позор не только на самого человека, но и на его семью, включая всех предков. Но кровная месть считалась среди его народа не менее важной. Возможно, боги проявят к нему милость и подскажут способ, как с честью выполнить оба долга?
Ког перевернулся на живот и подумал, что, может быть, боги даже не взглянут в его сторону. Такие вещи ему неподвластны и поэтому лучше всего о них не беспокоиться.
Он пролежал неподвижно почти полчаса, но сон так и не пришел. Наконец он решил, что его настроение сможет улучшить только горячая ванна. Он поднялся и позвал Паско, который, как он слышал, уже вернулся, исполнив поручения.
Когда слуга вошел в комнату, Ког сказал:
— Принеси мне одежду. Я отправляюсь к Ремаргу. Последуешь за мной, как только выберешь подходящий наряд для сегодняшнего ужина. Вели кучеру заехать за нами через час после захода солнца.
— Слушаюсь, милорд, — ответил Паско.
Ког оделся и, выйдя из дома, быстрым шагом направился к заведению Ремарга. Он никогда не уставал ходить пешком по городу. Ему нравилось нагромождение теснящих друг друга лавочек, нравились толпы людей — молодых и старых, мужчин и женщин, торговцев и матросов, аристократов и простолюдинов. Повсюду слышался запах моря. Он действовал опьяняюще на юношу, выросшего в суровых горах.
Ког невольно задался вопросом, не подарит ли судьба ему возможность вернуться в детство, и захотел бы он этим воспользоваться, если бы действительно получил такой шанс. После секундного размышления он понял, что захотел бы. Какие бы чудесные вещи с ним ни происходили, все знания, опыт и богатство меркли по сравнению с тем, что он потерял: дом, семью и свою настоящую жизнь.
Если бы могло исполниться его самое сокровенное желание, он отдал бы все свои теперешние блага за то, чтобы вернуть мать, отца, сестру и все свое племя, здоровое и счастливое. Горько было думать, что самый могущественный маг и даже все маги вместе взятые никогда не смогут осуществить это желание.
Ког дошел до перекрестка, свернул направо и смешался с вечерней толпой. Но уже через несколько секунд он понял, что кто-то его преследует. Инстинкт охотника или чутье на опасности, небрежный взгляд через плечо, отражение в витрине магазина — что-то его насторожило: каким-то образом он понял, что футах в тридцати позади него идет человек, который преследует его с того момента, как он вышел из дома.
Ког замешкался у витрины, словно рассматривал какой-то выставленный товар. Краем глаза он заметил мужчину, который остановился и сделал вид, будто что-то ищет в карманах. Изобразив досаду, человек быстро повернулся и пошел назад, но Ког все равно успел его рассмотреть. Крепкий жилистый мужчина передвигался легко и быстро, не размахивая руками, но юноша понял: этот человек опасен.
Ког предвидел, что преследователь скроется в толпе, поэтому не стал идти за ним. Это было бы бесполезно, к тому же шпион сразу бы догадался, что его раскрыли. Этот или другой, все равно соглядатай найдется. Кто-то затеял слежку за Когом, и теперь ему предстояло выяснить, кто и почему.
Одно дело, если это убийца, нанятый какой-нибудь разозленной молодой особой или ее отцом, и совсем другое, если слежка имела отношение к Конклаву Теней. Тогда, возможно, ему придется поручить Паско предупредить Роберта и всех остальных.
Ког не спеша направился к бане, специально выбрав окольный путь. Несколько раз он останавливался — хотел убедиться, что за ним никто больше не следит.
В бане Ремарга к нему вышел навстречу один из служителей, которого он отлично знал.
— Добрый вечер, милорд, — поприветствовал его слуга.
— Добрый вечер, Свен, — ответил Ког. — Сальмина свободна?
— Сейчас узнаю, господин. Хотите, чтобы она вас обслужила?
— Да, — ответил Ког и пошел в раздевалку. Свен был рядом, чтобы позаботиться об одежде Кога и выполнить любую его просьбу. Для начала гостю вручили большое хлопковое полотенце, в которое тот завернулся. Когда он выходил из раздевалки, Свен складывал его одежду и убирал меч. Ког нашел низенькую деревянную скамеечку возле большой лохани с теплой водой. Тут же лежали кусок ароматного мыла и щетка. Рядом со скамеечкой стоял поднос с маленькими хрупкими керамическими сосудами, украшенными цветочным узором. Ког поднял лохань и вылил ее себе на голову, а как только уселся, тут же появился мальчишка с новой лоханью теплой воды и заменил пустую.
Для начала Ког смазал волосы ароматным маслом, подумав уже не в первый раз, как бы ко всему этому отнесся его дед. Старик купался следующим образом: окунался с головой в ледяные ручьи и озера, получая от этого огромное удовольствие. Но, помня о любви деда к комфорту, Ког решил, что старик наверняка одобрил бы теперешний процесс омовения. В эту минуту появилась молодая женщина, одетая в короткий белый халатик, прилипший к телу от царившей в бане влажной жары. Ког знал, что дед и это очень бы одобрил; старик никогда не терял интереса к женщинам, о чем регулярно напоминал окружающим, отчего бабушка Когтя каждый раз выходила из себя.
Овеянный ностальгической грустью, Ког молча позволил банщице намылить ему спину. Ремарг отлично вышколил свой персонал: девушка ни за что бы не заговорила первой. Одним клиентам хотелось лишь флирта и легкой болтовни, другие требовали более интимных услуг, что отнюдь не возбранялось за отдельную плату, — желающим предоставлялся небольшой отдельный кабинет в задней части здания. Третьи же предпочитали тишину и покой, стремясь остаться наедине со своими мыслями во время купания.
Ког поднялся, и девушка, закончив тереть ему спину и плечи, перешла к груди. Мягким движением Ког отобрал у нее мыло и сам закончил намыливаться, отпустив банщицу. Он знал, что, если бы продолжал стоять неподвижно, она бы не оставила без внимания ни одного дюйма его тела, но сейчас ему было не до игры с банщицей, к тому же нужно было подумать о Милинде, которая с огромным удовольствием собиралась ответить на его страсть после ужина.
Ког поднял вторую лохань и, окатив себя водой, смыл пену, после чего перешел в следующий зал, заполненный клубами пара. В парилке было настоящее пекло, и Ког заходил туда очень медленно, чувствуя, как волосы на затылке и руках встают дыбом от жара. Усилием воли он заставил себя погрузиться в бассейн, где можно было присесть на подводную скамью, опершись плечами на бортик вдоль края бассейна.
Вошла толстая матрона, передала свое полотенце слуге и забралась в воду. Ког объездил немало стран с тех пор, как его спас Роберт, и узнал о том, что различные народы по-разному относятся к выставлению своего тела напоказ, но в Ролдеме царили самые странные обычаи. Женщины здесь придерживались консервативных взглядов, если только речь не заходила о торжествах, на которые они являлись чуть ли не в скандальных нарядах. Только на прошлой неделе графиня Аманди появилась на балу у барона Грудера в великолепном платье кешианки, полностью открывавшем грудь; такое декольте она компенсировала тем, что надела жемчужный воротник с бусами, кое-как прикрывавшими наготу. Бусы, естественно, соблазнительно покачивались, притягивая внимание мужчин. Открытые спины и глубокие декольте по торжественным случаям были обычным делом для тех женщин, которые днем расхаживали по городу, закутанные от шеи до пят. Еще более странным Когу казался обычай, по которому мужчины и женщины раздевались в отдельных помещениях, а купались вместе. По мнению Кога, когда-то в Ролдеме некий правитель решил, что нагота — это прекрасно, тогда как одеваться и раздеваться на глазах у представителей другого пола — постыдное дело. Ког даже рассмеялся от этой мысли, но заметил, что матрона удивленно вскинула бровь. Улыбнувшись ей, он пояснил:
— Вспомнил шутку, миледи.
Она кивнула, но, видимо, он ее не убедил.
Тело юноши расслабилось, мысли начали путаться. Если бы он задремал, то служители присмотрели бы за его вещами и, учитывая, что среди клиентов часто попадаются любители крепко выпить, не позволили бы ему погрузиться в воду с головой и захлебнуться.
Да и Паско не дал бы ему возможности чересчур долго просидеть в воде — слуга должен был вот-вот появиться и принести наряд, который он выбрал для вечера. Поэтому Ког позволил себе задремать, позабыв о минутной грусти.
Чуть позже пришел Свен и объявил:
— Сальмина может вас принять, милорд.
Ког поднялся и взял большое полотенце, протянутое ему одним из мальчишек. Он последовал за Свеном в маленькую комнатку, отделенную от раздевалки занавеской. Сальмина была высокой родезианкой, почти такого же роста, как Ког, шесть футов и один дюйм. Она была сильной, с мощными руками, но стройной. Из личного опыта Ког знал, что под ее короткой рубахой скрывается мускулистое и гибкое тело.
Как только Свен удалился, задернув за собой занавеску, она скинула одежду и налила немного ароматного масла на ладони.
— Полный массаж, милорд? — игриво поинтересовалась Сальмина.
Ког улегся на живот, положив подбородок на руки, и ответил:
— Не сегодня, дорогуша. Берегу силы для другой. Она шутливо шлепнула его, демонстрируя, что слегка разочарована таким ответом. Сальмина перешагнула сорокалетний рубеж, но все еще оставалась восхитительной женщиной, а многолетний опыт сделал ее потрясающей любовницей. В первый раз, когда Ког согласился на «полный» массаж, он ушел от нее на подгибающихся ногах.
— И это говорит такой лев? Да вы можете порадовать и меня, и еще дюжину красоток.
Коготь расхохотался.
— После тебя, Сальмина, я едва помню, как меня зовут, и с трудом нахожу дорогу домой.
— Я горжусь своей работой.
— И по праву, — с искренней теплотой заметил он.
— Так кому же сегодня повезет? — поинтересовалась женщина, принимаясь разминать ему плечи.
— Разве благородно назвать имя дамы?
— Многие называют, но, как я подозреваю, вы чуть осторожнее большинства мужчин.
— Благодарю.
Сальмина, как всегда, зацокала языком, проводя пальцами вдоль многочисленных шрамов на теле Кога.
— Такой молодой и столько ранений, — уже не в первый раз прокомментировала массажистка. — Вы думаете, что готовы к турниру?
Он вздохнул.
— Если нет, то это выяснится в самом начале состязаний.
— Вот именно, — хмыкнув, сказала она.
Они еще поболтали немного, а потом Сальмина повернулась к столику у стены, чтобы взять другую пиалу с маслом. Внезапно Когтя охватило чувство тревоги, и он переместился на правый край стола. Боль пронзила левую руку: клинок распорол ему кожу от плеча до локтя. Юноша скатился со стола и, сгруппировавшись, упруго оттолкнулся от пола, не обращая внимания на боль.
Сальмина прижалась к стене. В глазах ее читалось недоумение, когда она поднесла правую руку к шее, пытаясь остановить льющуюся кровь. Целую нелепую секунду казалось, будто ее занимает только алый поток, струившийся по груди и животу, словно в этом было что-то неприличное для такой красивой женщины. Потом глаза ее закатились, и она рухнула замертво.
Нападавший оказался тем же самым человеком, который преследовал Когтя по дороге в баню. В руке он держал нож — тонкий и острый, как лезвие бритвы. Судя по его передвижению и быстроте реакции, он мастерски владел своим клинком. Когда Ког скатился со стола, убийца даже не сделал попытки приблизиться к нему, а, наоборот, метнулся в противоположную сторону, загородив собой дверь.
Ког понимал, что у злодея меньше минуты на убийство. Должен же тот предвидеть, что Ког закричит и обязательно кто-то придет выяснить, в чем дело. Можно считать, что попытка убийства с самого начала оказалась неудачной. Через мгновение противнику все равно придется сделать какой-то шаг.
Ког сделал этот шаг первым. Убийца ожидал, что жертва попытается отступить, возможно, захочет отвоевать немного пространства, чтобы броситься к двери, но вместо этого Ког ловко перевернул массажный стол. Настоящей угрозы это не представляло, но человек инстинктивно отпрянул назад, уклоняясь от удара, — именно это и нужно было Когу.
Юноша перепрыгнул через поваленный стол, не обращая внимания на клинок в руке убийцы. Он уже был ранен, его тело носило следы многочисленных предыдущих ранений, так что еще один порез не имел значения, но он не мог позволить этому человеку убить себя.
Убийца нацелился Когу в горло, а тот поднырнул под руку и врезался плечом противнику в живот. Как и предполагал Ког, нож угодил ему в спину, зато не в самое уязвимое место — основание шеи.
Он изо всех сил толкнул убийцу и откатился в сторону, разбрызгивая повсюду кровь. Посетители, зашедшие в раздевалку, подняли крик при виде этой крови и двух мужчин, борющихся на выложенном плиткой полу.
Ког вырвался из рук противника. Он стоял согнувшись, голый и безоружный, истекающий кровью, но готовый защищаться. Убийца замер, не зная, то ли ему снова напасть, то ли попытаться удрать.
Эта нерешительность стоила ему жизни. Глаза его вдруг вылезли из орбит, нож упал на пол. Ког увидел, как из-за спины убийцы возник Паско и с трудом вытащил кинжал, только что всаженный злодею в спину.
Паско бросил взгляд вниз и убедился, что убийца уже не представляет опасности, затем быстро подлетел к упавшему в этот момент Когу и опустился рядом с ним на пол.
— Отвратительно выглядите, милорд.
— Не сомневаюсь, — ответил Ког, видя, как все плывет перед глазами. — Думаю, тебе следует послать извинение леди Милинде, — успел добавить он, прежде чем его глаза закатились и он потерял сознание.
КОГ очнулся.
— В третий раз, — сказал Паско. Тихо застонав от боли и с усилием пошевелившись, Ког все-таки смог спросить:
— Что в третий раз? — Во рту все пересохло, веки были словно склеены. — Можно воды?
Паско приподнял ему голову и поднес к губам чашку с водой. Пока юноша делал осторожные глотки, кто-то другой произнес:
— В третий раз нам приходится бороться за твою жизнь, Коготь. — В поле зрения Кога возник Роберт де Лиес. Он покачал головой и добавил: — Теперь ты обязан нам тремя жизнями.
Ког продолжал пить и в конце концов хорошо промочил горло, так что мог говорить без хрипа.
— Мне очень жаль, но я могу отдать вам только одну жизнь. Прошу вас, называйте меня Ког, так как мое имя теперь Когвин.
— Эту свою единственную жизнь ты чуть не отдал вчера, Ког, — заметил Роберт.
Ког посмотрел на свою левую руку и удивленно выпучил глаза. Все тело ныло, но раны на руке не было, как не было и второй на груди.
— Что это?..
— Магия, — отозвался Роберт.
— Меньше чем через две недели, милорд, у вас состоится турнир, — заговорил Паско. — А судя по глубине ран и потере крови, стало ясно, что вы не успеете поправиться.
— Это одна из возможных причин, почему на тебя напали, — добавил Роберт. — Хотя я не думаю, что главная.
— Как же?..
— В Ролдеме есть немало одаренных жрецов-целителей, — пояснил Роберт. — Некоторые из них очень помогают Конклаву.
— Вы поэтому здесь? — спросил Ког. Он попробовал пошевелить руками и обнаружил, что онемелость постепенно проходит.
— Это я послал за ним, милорд, — признался Паско.
— Паско обратил внимание на одну деталь, а потому было решено немедленно прислать сюда кого-нибудь, обладающего способностями мага. Паско сообщил нам, что убийца никоим образом не смог бы попасть в комнату, где тебе делали массаж, если бы не использовал магию.
Ког призадумался. Массажный стол был достаточно велик, чтобы под ним можно было спрятаться, но любой при входе сразу бы это заметил. Не было в том зале ни шкафов, ни других дверей.
— Мне следовало раньше догадаться.
— Тебе было не до того, — сказал Роберт. — Паско успел пустить слушок среди самых говорливых кумушек, что почти вся кровь на полу принадлежала несчастной погибшей массажистке, а ты сам отделался синяками и небольшой царапиной, которая скоро заживет.
Ког сел в кровати, убедившись, что онемение почти полностью прошло.
— Я проголодался, — объявил он.
— Это результат исцеляющего заклинания, примененного нашим другом священником. Ты, между прочим, и в весе потерял. Телу понадобилась энергия, чтобы залечить разрезанную плоть, поэтому оно воспользовалось той небольшой прослойкой жира, что у тебя была. Ты теперь выглядишь как настоящий скелет.
Ког поднялся, и у него закружилась голова.
— А чувствую себя слабым, как новорожденный котенок.
Паско помог ему облачиться в халат, а затем проводил к столу в большой комнате. Там все было готово к трапезе, и Ког набросился на еду. Силы постепенно начали возвращаться.
— Тебе нужно отдохнуть остаток дня, — сказал Роберт, — а затем придется появиться где-нибудь на публике, чтобы рассеять слухи о твоем ранении.
— Зачем? — удивился Ког. — К чему такая спешка?
— Затем, что пойдут разговоры — людей начнет занимать, почему на тебя вдруг напали и сильно ли ранили, — ответил Роберт. — Насчет первого — пусть себе строят догадки, ведь, насколько я понимаю, многим бы хотелось, чтобы ты не участвовал в турнире и не виделся с их дочерьми.
Ког кивнул, даже не покраснев.
— Что касается раны, то мы должны доказать тем, кто прислал убийцу, что они потерпели поражение. Тогда они снова предпримут попытку.
— Что же, выходит, я буду наживкой? Роберт пожал плечами.
— Кто-то пытается тебя убить. Представь, что это обычная охота. Если тебя выслеживает хищник, что ты делаешь?
— Бежать не следует. Лучше устроить ловушку.
— Так мы и сделаем.
Ког покончил с едой и спросил:
— Который теперь час? — Он бросил взгляд за окно и определил, что полдень уже прошел.
— Два часа дня, — подсказал Паско.
— Тогда мне лучше всего сейчас вернуться в школу, рассказать об убитой бедняжке… — Вспомнив Сальмину, он вдруг только сейчас понял, что больше никогда ее не увидит и не познает больше ее пылкой страсти; на секунду ему стало невыносимо грустно. — А потом снова отправлюсь к Ремаргу, принять еще одну ванну и сделать массаж. — Он обратился к Паско: — Есть приглашения?
— Целых три.
— Все отклони. Если нужно, чтобы я появился на публике, значит, отправлюсь пообедать в заведение Доусона.
Роберт согласился с ним.
— А после куда?
— Испытаю счастье в «Колесе судьбы».
— Хорошо. Тогда всем станет ясно, что ты жив и здоров.
Ког выпрямился во весь рост и потянулся.
— Я чувствую себя на удивление хорошо для того, кого вчера насадили на нож, как оленя на вертел.
— Лечение далось нелегко, — хмуро заметил Роберт.
— Хорошо, что я служу господину, у которого есть кое-какие ресурсы, — улыбнулся Ког.
Роберт совсем помрачнел.
— Эти ресурсы завоеваны тяжким трудом, юный Ког. Со стороны тому, кто не разбирается в магии, может показаться пустячным делом наколдовать себе богатство, но ты-то должен кое-что понимать, проведя столько времени среди чародеев. Ты ведь видел остров и знаешь, скольких мы кормим и одеваем, а сейчас ты убедился, что мы поддерживаем людей и в других краях. — Он обвел широким жестом комнату со всей ее обстановкой. — За все это пришлось заплатить. Ничего здесь не появилось по мановению магического жезла.
Ког не совсем был уверен, к чему клонит Роберт, поэтому сказал:
— Я ценю то, что для меня сделали мастера. Но я на собственной шкуре узнал, кто теперь служит мишенью для убийцы, поэтому мне особенно отрадно, что за мной сейчас стоит кое-какая сила. — Он посерьезнел. — Если помните, вы так до сих пор даже не намекнули, зачем меня столько учили и какова моя задача, помимо того, что я должен выиграть этот чертов турнир.
Роберт молчал несколько секунд, после чего ответил:
— Твоя правда. Мы почти ничего тебе не рассказали. Ты и впредь какое-то время пробудешь в неведении, пока это служит нашим целям. Если бы ты сейчас оказался не в тех руках… Всегда найдется опытный маг, способный стереть твою память так же легко, как ты очищаешь яблоко, Ког. Те, кому безразлична твоя судьба, могли бы сделать это меньше чем за день и оставить тебя пускать слюни перед какой-нибудь пивной, где ты сошел бы за обычного пьяницу, пропившего последние мозги. Но перед этим выложил бы все свои тайны. Паско закивал.
— К тому же мне говорили, что это очень больно. Роберт согласился.
— Они бы отвезли Кога куда-нибудь подальше, чтобы он не потревожил никого своими криками.
Ког продолжал потягиваться.
— В таком случае я буду рассчитывать, что мои наставники с помощью магии оградят меня от таких злодеев. Но сейчас хотя бы известно, кто этот убийца?
— Паско был занят тем, как вынести тебя из бани. — Роберт одобрительно кивнул в сторону слуги. — Он действовал очень расторопно: зажал раны полотенцем и перенес тебя в карету, прежде чем кто-либо смог что-то разглядеть.
Паско пожал плечами.
— Вы щедры на похвалу, Роберт. Большинство людей разбегались кто куда, их смутили визг и крики. Баня освещена не очень хорошо и… в общем, я просто понял, нельзя допустить, чтобы кто-нибудь увидел Кога всего в крови, валяющимся на полу, как кусок мяса.
— Ты правильно поступил. — Роберт перевел взгляд на юношу. — Придет время, и ты узнаешь свою задачу, мой юный друг. Будь уверен, мы пока довольны твоими успехами, так что твоя единственная забота — победить в турнире.
— Зачем?
— После победы я тебе скажу зачем.
— А если я не выиграю турнир?
— Тогда тебе и не нужно знать, что с тобой было бы после.
Ког мрачно усмехнулся.
— Наверное, вы правы, хозяин.
— Хозяином называет меня Коготь, а сквайр Когвин Ястринс вполне может звать меня Робертом.
— Да, Роберт, — произнес Ког и, вновь принимая на себя роль аристократа, распорядился: — Паско, принеси наряд в заведение Ремарги и вели подать туда карету в нужное время. — Повернувшись к своему наставнику, он поинтересовался: — Роберт, не хочешь ли присоединиться ко мне в банях? Они так хорошо бодрят.
Роберт не возражал.
— Думаю, будет лучше, если я пойду с тобой. Скорее всего, сам убийца не был магом, но кто-то же провел его в зал, воспользовавшись заклинанием, которое позволяет перемещаться в пространстве или становиться невидимым. Если за время, оставшееся до турнира, произойдет что-то необычное, тем более таинственное, я должен быть рядом.
— Так кто же все-таки убийца? — во второй раз поинтересовался Ког.
— Какой-то человек, — ответил Паско. — Его никто не узнал, и городской патруль убрал тело.
— У нас есть кто-нибудь среди блюстителей закона, кого мы хорошо знаем и кто мог бы навести справки об этом злодее? — спросил Ког.
— Вы часто играете в карты с капитаном Дроганом, констеблем из дневного патруля, так что если обратиться к нему, то никто не удивится, — отозвался Паско.
— Значит, так завтра и сделаю, — решил Ког. Повернувшись к Роберту, он сказал: — Пройдемся пешком до бань и постараемся забыть о вчерашних неприятностях.
— Лучше сделаем вид, что мы обо всем забыли, — сказал Роберт, — но лично я хочу, чтобы ты всегда помнил, что эти люди чуть не убили тебя.
— Какие люди?
Роберт едва заметно улыбнулся.
— Думаю, мы скоро об этом узнаем.
Они вышли из дома, а Паско начал собирать одежду на вечер.
Утро выдалось хмурое, как раз под настроение Кога, когда он направлялся по узким улочкам в патрульное помещение, расположенное возле старого рынка в центре города. Вечер накануне прошел спокойно, но Ког все время был как на иголках, ожидая нового покушения, его даже не радовали те мелочи, что обычно доставляли удовольствие. Пообедал он у Доусона, в бывшей таверне, кормившей теперь исключительно знатных и богатых клиентов, не желавших принимать пищу дома. Номера были превращены в отдельные кабинеты, а блюда подавались изысканные. Вчерашний вечер не был исключением — мясо было приготовлено изумительно, соусы не хуже тех, что Ког пробовал раньше, обслуживание безукоризненное, но они с Робертом за весь обед едва перекинулись парой слов. Даже тонкие вина, доставленные из Равенсбурга, почти не удостоились его комментариев.
Игра в «Колесе судьбы» также не вызвала большого интереса. Ког играл равнодушно, его мысли были явно заняты чем-то другим. Даже леди Торнхилл не преминула заметить, что Ког кажется каким-то рассеянным. Юноша улыбнулся и уверил даму, что его рассеянность не имеет никакого отношения к неприятности, случившейся накануне в банях Ремарга; нет, он серьезно не пострадал, так только показалось из-за того, что он выпачкался в крови убитой бедняжки и ударился головой о выложенный плиткой пол; да, конечно, он погружен в раздумья о предстоящем турнире.
Ког рано покинул игорное заведение под предлогом, что ему не везет, после чего вернулся с Робертом в свою квартиру, лег спать пораньше, а Роберт и Паско еще долго о чем-то говорили в соседней комнате.
В эту минуту, идя по городу, он искал ответы на несколько трудных вопросов. Наконец он добрался до караульного помещения, где начальствовал констебль Деннис Дроган (племянник какого-то придворного служаки), достигший своего поста благодаря нужным связям, но тем не менее оказавшийся вполне компетентным.
Когда Кога провели внутрь, то оказалось, что начальник караула просто отгородил себе угол в общей комнате и поставил туда стол и стул. Ког был встречен вежливой, но настороженной улыбкой.
— Привет, а я собирался зайти к тебе попозже. — Дроган был грузный мужчина средних лет с абсолютно круглой головой, что особо подчеркивалось короткой стрижкой и гладко выбритыми щеками. Вместо носа, несколько раз сломанного за годы службы, у него была бесформенная шишка, пол-уха ему когда-то давно откусили в пьяной драке, но взгляд у него был зоркий, ничего не упускающий.
— Я решил, что ты захочешь поговорить со мной об убийстве.
Дроган удивленно вскинул бровь.
— Ладно. Кому понадобилось тебя убивать, Ког?
— Меня? — Ког изобразил изумление. — Я решил, что это какой-нибудь ревнивый любовник или еще кто, точивший зуб на эту массажистку, Сальмину. Это ведь она погибла. А на меня он накинулся, чтобы я потом не смог его опознать.
Дроган подумал секунду, потом спросил:
— Тебе когда-нибудь доводилось его видеть раньше?
— Нет. По правде говоря, мне стало любопытно, не знакома ли тебе его личность.
— Нет, и никто из моих ребят его раньше не видел. Мы обыскали тело, прежде чем сбросить его в известковую яму, и не нашли ничего, что могло бы дать хоть какие-то сведения о нем, если не считать нескольких серебряных монет Королевства — значит, он недавно прибыл с Островов.
Ког откинулся на спинку стула, словно задумался.
— Ну и загадка… А что, если это вернулся из странствий любовник Сальмины, узнал, что она работает в банях, и разозлился?
— Она работала там больше десяти лет, друг мой. Если это явилось новостью для любовника, то, значит, этот парень отсутствовал довольно долго.
— Это первое, что пришло мне в голову, — сказал Ког.
— Очевидная версия обычно оказывается правильной. Но на этот раз, думаю, дело обстоит по-другому. Если кому-то захотелось убить массажистку, то почему он не подстерег ее, когда она возвращалась к себе домой? Нет, скорее всего, кто-то захотел застать лучшего фехтовальщика Ролдема голым, лежащим на животе, в то время как его меч находился в соседней комнате. Вот такая моя версия.
— Но кому понадобилось подсылать ко мне наемного убийцу?
— А кто сказал, что парень был наемным убийцей?
— Я прежде его ни разу не видел, Деннис. Может быть, найдется парочка моих недоброжелателей, но, не сомневайся, я знаю их в лицо. Если кто-то хочет видеть меня мертвым, значит, он и нанял этого человека, чтобы меня убить, хотя лично мне такая версия кажется маловероятной.
— Почему же? — поинтересовался начальник караула.
— Потому что, возможно, кое-кто из отцов против моих встреч с их дочерьми, и не удивлюсь, если какая-нибудь дамочка желает моей смерти, но никто из тех, кого я знаю, никогда бы не послал убийцу, чтобы расправиться со мной.
— А знаешь, что самое странное во всем этом деле?
— Что?
— Никто не видел, чтобы этот человек входил в бани. Чтобы попасть в массажный зал, нужно миновать по крайней мере полдюжины служителей и посыльных. С той минуты, как бани открываются утром, и до той, когда двери запираются на ночь, в здание незаметно и мышь не проскользнет.
— Да, очень странно.
— Ты представляешь, как он сумел появиться там, словно по волшебству?
Ког кисло улыбнулся.
— По волшебству, говоришь? В таком случае все становится еще более… странным, ты не находишь?
— Это означает, что если кто-то захотел тебя убить, то выложил немалую сумму, чтобы довести дело до конца. Ему пришлось заплатить не только тому, кто занес над тобой нож, но и еще кому-то, кто, применив магию, помог убийце пробраться в здание.
— Заклинание невидимости.
— Что-то в этом роде. У моего дяди есть друг, знакомый с колдуном. Я задал этому колдуну пару вопросов, так он утверждает, что это одно из самых доступных заклинаний. Перенести же человека в какое-то помещение из другого места… очень трудно, только несколько магов владеют этим искусством.
Ког решил промолчать о том, что знает по крайней мере трех или четырех людей, кому такая задача по плечу. Пусть начальник караула сам до всего докапывается.
— Значит, никто ничего не знает об этом человеке?
— К сожалению, нет.
— Выходит, даже нельзя с уверенностью сказать, кто из нас двоих намечался в жертву?
— Выходит, нельзя. На меня просто свалились неприятности из-за особы, которая при жизни была заурядной шлюхой.
Ког нахмурился.
— Сальмина никогда не была заурядной.
— Просто мне так сказали, — поспешил оправдаться Деннис.
— Что ж, не буду больше отрывать тебя от дел. — Ког встал. — Если что-нибудь выяснишь, пожалуйста, дай мне знать.
— Обязательно.
Они обменялись рукопожатием, и Ког, выйдя на улицу, направился к себе домой. Его расстроило, что об убийце ничего не было известно, хотя в глубине души он и не ожидал никаких новостей.
Теперь ему предстояло сосредоточить все свое внимание на турнире и не думать больше о жизненной непредсказуемости. Турнир состоится менее чем через две недели, и если он хочет победить, то нельзя ни на что отвлекаться.
По мере приближения турнира беспокойство Кога росло. Сколько он ни старался использовать успокоительные приемы, которым его научили Магнус, Накор и Роберт, сколько ни пытался отвлечься с помощью карт, игральных костей или прелестных дам, мысли о состязании постоянно его преследовали.
Даже приглашение во дворец за два дня до начала турнира не помогло ему развеяться. Он потратил два часа на примерку у портного, который шил ему обновки по последней дворцовой моде — это был щегольской наряд, куда входила пара тесных штанов, заправленных в черные блестящие сапоги, абсолютно лишенные какой-либо практической ценности: слишком низкое голенище для верховой езды — край сапога растер бы икру до пузырей уже через час — и в то же время слишком высокое для походов. Зато сапоги были украшены изящными серебряными пряжками и красными полосками из крашеной кожи. Штаны были такие узкие, что он с трудом в них передвигался, но портной уверил его, что таковы требования последней моды. Однако он наотрез отказался от гульфика, который, как его уверяли, тоже был последним писком. Некоторые вещи он находил чересчур глупыми и не мог с ними смириться даже в угоду придворной моде. Рубашка представляла собой нечто пышное и безвкусно украшенное, со множеством перламутровых пуговиц, кружевным воротником и манжетами. Камзол тоже был богато украшен — этакое жуткое изобретение из красной парчи с золотой нитью, которое носили только на левой руке, перетянув золоченым шнуром через правое плечо, с расшитым жемчугом воротником и манжетами. Венчала сей наряд широкополая шляпа из белоснежной кошмы с серебряной лентой на тулье и с заткнутым крашеным пером. Перо на шляпе Кога было черным, создавая живописный контраст. Портной уверял заказчика, что его костюм будет ничем не хуже остальных, которые он увидит при дворе, но Когу почему-то казалось, что портного подговорили и его первое появление во дворце будет сопровождаться насмешками и колкостями.
Однако, когда его карета прибыла к дворцовым воротам в назначенный день и час, он увидел других юношей в таких же смешных одеяниях. Он с ностальгией вспомнил простые шкуры и меховые жилеты, которые было принято носить в горах зимой. Поднимаясь по ступеням дворца, Ког решил, что мода — это просто-напросто заговор портных, чтобы вытянуть из знати излишки золота. Из разговоров на различных светских раутах, которые он посещал в Саладоре и Ролдеме, он понял, что в следующем году все его теперешние наряды станут старомодными и будет править уже новый стиль.
Ког вручил приглашение сквайру, следившему за тем, чтобы в королевский дворец не проник какой-нибудь незваный гость. За спиной сквайра стоял целый взвод дворцовых гвардейцев, которые, хоть и были одеты в безвкусную красно-желтую ливрею, выглядели вполне способными отразить любое нападение, не говоря уже о том, чтобы избавиться от нежелательного гостя. Затем одному из пажей поручили сопроводить Кога в главный зал. Пока они шли, мальчик сообщил:
— Господин, на сегодня король отменил официальное застолье. Все будут угощаться у буфета.
Коготь не знал последнего слова и пошарил в памяти.
— Бу-фе-та, — тихо повторил он.
Мальчик указал на длинный ряд столов, заставленных всевозможными яствами. По залу сновали слуги с кувшинами эля и вина и наполняли бокалы гостей. Куда бы Ког ни бросил взгляд, повсюду о чем-то разговаривали люди в ярких одеждах. Некоторые гости держали в одной руке тарелку с едой.
Тут до него дошло, что слово «буфет» попало в королевский язык из диалекта Бас-Тайры. Означало оно трапезу стоя, не присаживаясь за накрытый стол. «Иногда тебе только кажется, что ты знаешь язык в совершенстве», — напомнил себе Ког.
Он лавировал среди гостей, отмечая по ходу дела знакомые лица. Тогда он улыбался и раскланивался, а сам держал путь к столам с угощением. Каких яств там только не было: копченая дичь, овощи, приготовленные всеми мыслимыми способами (от только что вынутых из котла до маринованных и острых), сыры и фрукты (даже несезонные, очень дорогие) и всевозможные сласти. Ког взял в руки тарелку — она оказалась легче, чем он ожидал. Быстрый осмотр позволил ему определить, что она изготовлена из какой-то прочной керамики, а вовсе не из камня или металла. Тарелку украшала ручная роспись — королевский герб Ролдема: дельфин, перепрыгивающий над волной через звезду. Смотрелось впечатляюще.
Справа раздался чей-то голос:
— Да, впечатляет, не правда ли?
Ког повернулся и увидел Куинси де Касла, торговца из Бас-Тайры, с которым ему несколько раз доводилось сидеть за одним карточным столом.
— Читаете чужие мысли? — спросил юноша с улыбкой.
— Нет, — ответил торговец. — Если бы я это умел, то не проиграл бы вам столько денег в карты, милорд. Нет, просто я увидел, что вы рассматриваете тарелку, и догадался, что она вам понравилась.
— Впечатляет, — повторил Ког.
— Что ж, не зря говорится: «Хорошо быть королем». Есть возможность побаловать себя всякими милыми вещицами.
В эту секунду мастер церемоний ударил об пол жезлом.
— Милорды, дамы и господа, его величество король!
Все взгляды повернулись к арке, ведущей в королевские покои. Оттуда величаво входил в зал король Кэрол Шестой, мужчина средних лет, сохранивший стройность двадцатипятилетнего юноши. Короля сопровождала полная, но приятного вида женщина с маленькой короной на голове.
Все поклонились, а король произнес:
— Доставьте нам удовольствие, продолжайте веселиться. Сегодня у нас без церемоний!
В ответ на его слова раздались легкие аплодисменты, после чего гости попытались вернуться к прерванным разговорам.
— Вы раньше бывали на королевских приемах? — поинтересовался Ког у Куинси.
— Да, но только на официальных. Я слышал, будто на турнир съехалось столько народу, что во дворце не хватило стульев на всех гостей, даже если бы нашелся стол, чтобы всех за него посадить. Поэтому сегодня у нас буфет, второй устроен в следующем зале и еще один в третьем.
Ког покивал.
— Еще минуту назад я считал для себя великой честью, что получил приглашение. Теперь, друг Куинси, я так не считаю.
Торговец рассмеялся.
— Не думайте, что вами пренебрегли. На каждого приглашенного во дворец найдутся трое, кто остался за воротами и жаждет здесь оказаться. Я и сам попал сюда только потому, что вот уже двадцать лет веду дела с королевским закупщиком. Мне и раньше доводилось бывать на турнирах. Теперешнее состязание — уже третье на моем счету. Вы один из фаворитов, претендующих на победу и золотой меч, Ког, а потому вас обязательно должны были пригласить. Прежде чем вечер подойдет к концу, король скажет вам несколько слов, ждите.
— Зато я не знаю, что сказать, — ответил Ког.
— Говорите поменьше, смейтесь его шуткам и со всем соглашайтесь. Только так можно общаться с королями.
— Спасибо за совет.
Они расстались, и Ког медленно прошелся по всем трем залам, здороваясь со всеми, кого знал, и кивая любому, кто кивал ему первым. Часа через два в толпе его разыскал паж.
— Сэр, вы Когвин Ястринс?
— Да, — ответил он.
— Король требует вас к себе. Прошу следовать за мной, сэр.
Мальчик отвел его в центр среднего зала, где король стоял в окружении своего семейства — королевы Гертруды, мальчика лет тринадцати — должно быть, принца Константина, — еще двоих мальчиков и девочки. У младших ребятишек был скучающий вид, но стояли они тихо, изо всех сил демонстрируя свое безукоризненное поведение.
Паж что-то тихо сказал на ухо слуге, который в свою очередь передал его слова на ухо мастеру церемоний, а тот коротко кивнул Когу, после чего произнес:
— Ваше величество, позвольте представить Когвина Ястринса, сквайра Белкасла, баронета Серебряного озера.
Ког отвесил самый почтительный поклон, продолжая молчать. Он понимал, что первым заговаривать с королем не принято.
Король Кэрол улыбнулся.
— Я наслышан о вас, юный сэр. Говорят, на вашу победу поставлено немало денег.
— Ваше величество чрезвычайно добры, — ответил Ког. — Мне очень повезет, если я одержу верх над всеми мастерами фехтования, которые съедутся на турнир.
— Вы скромничаете, — рассмеялся король. — Я все знаю. В школе фехтования не держат секретов.
— Ваше величество, — сказал Ког, — в это как раз я готов поверить.
Король еще шире заулыбался, а потом сказал:
— А вот и тот, кто постарается помешать вам выиграть золотой меч.
Ког обернулся и увидел, что к ним приближается группа мужчин. Улыбка на его лице застыла, когда король объявил:
— Сэр Когвин, позвольте представить вам нашего кузена Каспара, герцога Оласко.
Возглавлял группу широкоплечий мужчина с узкой талией. Ког понял, что перед ним сильный и опасный человек. Круглое лицо с выпяченным подбородком, темные прищуренные глаза смотрели так, словно он выслеживал дичь. Герцог носил темную бороду без признаков седины. Его рот скривился в улыбке, скорее напоминавшей самодовольную ухмылку.
— Значит, это и есть молодой герой, который собирается отнять у моего человека победу? — Он повернулся к своему спутнику слева, одетому в форму, и сказал: — Ваше величество, это лейтенант Кампанил, лучший фехтовальщик моего герцогства и, бьюсь об заклад, будущий победитель турнира. — Он рассмеялся и добавил: — А когда я говорю, что бьюсь об заклад, то имею в виду серьезные суммы. Король рассмеялся. Ког поприветствовал кивком герцога и лейтенанта. Через секунду герцог Оласко спросил:
— Отчего такой пристальный взгляд, сквайр? Вы знакомы друг с другом?
— Нет, — солгал Ког. — В первый момент мне показалось, что я узнал лейтенанта, но, как видно, ошибся. Для меня большая честь познакомиться с вами, герцог Каспар.
Ког позволил герцогу повести разговор дальше, а сам незаметно ретировался. Ему стоило огромного труда сохранить на лице маску безразличия, ибо он не впервые видел лейтенанта Кампанила. Это был тот самый человек, которому капитан Квентин Хавревулен отдавал приказы. Это был тот самый человек, что гарцевал на лошади рядом с Вороном. Лейтенант Кампанил был одним из тех, кто уничтожил деревню Кога. Он был одним из тех, кого Ког поклялся убить.
КОГ зааплодировал. Турнир мастеров шел полным ходом. Ког, к своему удовольствию, убедился, что благодаря необыкновенным успехам в школе фехтования за последний год заслужил высшую квалификацию. Более четырехсот претендентов на звание величайшего фехтовальщика в мире приехали в Ролдем, чтобы выиграть золотой меч. Тридцати двум из них, заслужившим репутацию мастера в боях или в школе фехтования, было разрешено отсидеться на зрительской скамейке на первоначальных этапах состязания. Лучшие фехтовальщики, дожидавшиеся своего часа, не имели классификации, присвоенной мастерами школы, зато имели ее у букмекеров, принимавших ставки. В большинстве случаев Ког значился в их списках на третьем месте. Иногда на него ставили как на фаворита. Только один участник, кроме Кога, легендарный Вереи Данго, сумел выиграть все бои в Школе Мастеров в тот год, когда проводился турнир. Если бы Когу удалось стать победителем турнира три раза подряд, то и его статуя могла бы украсить вестибюль школы рядом с монументом графа.
Когу отвели особое место в центральной галерее, где разместились тридцать два лучших фехтовальщика, их друзья, помощники и компаньоны. В эту минуту в галерее находилось около семидесяти человек, среди рядов сновали внимательные слуги, разносившие угощения. Ког сидел рядом с Паско.
— Послушай, это не Кендрик стоит там в углу, спрятавшись в тени? — спросил юноша.
— Именно так, милорд.
— Он что, участвует в состязании?
— Нет, ему не хватает тщеславия представить, что он здесь лучший, — сухо ответил Паско, но тут же добавил: — Милорд.
— Что он здесь делает?
— Охраняет твои тылы, — ответил за слугу Калеб, опускаясь на стул рядом с Когтем.
— И ты тоже?
— Как и Магнус, которого ты здесь не увидишь, но знай, что он поблизости, — добавил младший сын Пага.
Коготь усмехнулся.
— Знаешь, Калеб, никогда не предполагал, что увижу тебя таким разряженным по последней моде.
— Маскировка, — буркнул тот.
Выглядел он как богатый купец или аристократ средней руки. Единственное, что сохранилось от прежнего Калеба, — это его меч. Что касается всего прочего, то он был одет с ног до головы по последнему писку моды, хотя и не так ярко, как большинство гостей праздника: Калеб выбрал для себя темно-коричневый камзол, бледно-желтую рубашку, серые штаны и сапоги. Вместо яркой шляпы, какие носили городские щеголи, Калеб предпочел простой черный берет с золоченой пряжкой и одним ястребиным пером. Ког рассмеялся.
— Ты смотришься как настоящий франт.
— Ты видел герцога Оласко на королевском балу два дня тому назад? — поинтересовался Калеб.
Ког помрачнел и, наклонившись вперед, понизил голос, чтобы его мог слышать только Калеб.
— Да, он пришел туда не один. Я узнал лейтенанта по имени Кампанил. Он командовал солдатами герцога Оласко, которые помогали Ворону и его убийцам уничтожать мой народ.
— Знаю. Он участвует в турнире. Попал в число тридцати двух избранников, поэтому у тебя есть все шансы встретиться с ним в качестве противника.
— Я бы предпочел встретиться с ним где-нибудь в другом месте, без свидетелей, — заметил Ког.
— На турнирах и раньше случались несчастные случаи. Со смертельным исходом.
Ког поднял глаза на Калеба.
— Ты хочешь сказать, что мне следует убить негодяя на глазах у короля и тысячи свидетелей?
Калеб покачал головой, скорбно улыбнувшись.
— Юношеское тщеславие. Нет, я хотел сказать, чтобы ты вел себя поосторожнее, потому как если Кампанил хотя бы заподозрит, кто ты на самом деле, сам можешь стать жертвой такого несчастного случая.
— Да откуда он узнает? — удивился Ког. — На мне нет татуировки, которая бы выдала, что я оросини. Мне кажется, я вполне убедительно играю роль сынка знатного семейства. С чего бы ему что-то заподозрить?
— С того, как ты на него смотришь. Такой человек приобрел немало врагов за годы службы и даже не всех их знает в лицо. Просто будь настороже.
— Хорошо.
— Меня интересует другой человек в свите герцога… не совсем обычный субъект.
— Не знаю такого, — ответил Ког. — Герцог явился в сопровождении каких-то родственников. Один из них, судя по сходству, был его сын, но, естественно, он мне его не представлял. Не такая уж я важная шишка, по его мнению, чтобы соблюдать политес. Так кого же ты ищешь?
— Сам не знаю, — ответил Калеб. — Есть один человек… он маг. Давным-давно он столкнулся на одном пути с моим отцом. Нам сообщают, что, возможно, он сейчас вернулся. А ведь мы считали его мертвым, но, наверное, все-таки ошиблись… — Лицо его на секунду стало задумчивым. — Судя по тому, что я о нем слышал, этого человека убить труднее, чем таракана.
— Как его зовут?
— Да он использовал несколько имен, так что можно не сомневаться, сейчас у него будет новое.
— А как он выглядит?
— Он и внешность тоже меняет.
Ког выпучил глаза и заговорил язвительно:
— Человек неизвестно какого обличил, и зовут его неизвестно как. Не волнуйся, Калеб, я буду его остерегаться.
— Отец предупредил меня, что, скорее всего, ты почувствуешь какую-то опасность при встрече с ним. Этот колдун обладает большой силой, и душа у него чернее сажи.
Ког помолчал, наблюдая за поединками в зале: соревновались четыре пары по разным углам. В конце концов он сказал:
— Придет час, и я должен буду убить герцога Оласко.
— Я знаю. Он стоит за теми, кто уничтожил твое племя, Ког.
— Зачем ему это понадобилось?
— Затем, что племя оросини мешало его планам, только и всего. Ему захотелось пройти к северной границе Фаринды, а твой народ как раз попался ему на пути. Легче было стереть его с лица земли, чем договариваться о беспрепятственном проходе через горы. Он боялся, что твои люди раскроют его планы королю Фаринды.
— Поэтому он убил всех мужчин, женщин и детей.
— Да. — Калеб оперся о перила. — Вот уже пять лет, как он разрабатывает планы захвата Фаринды. Угрозами заставил Латагор подписать договор, позволяющий ему располагать на их территории свои войска. Поговаривают, что весной он направит солдат против ородонцев.
— Зачем? — удивился Ког. — Их земли даже не граничат с Фариндой.
— Потому что ему нужно то, что есть у них: золотые рудники. Война дорого стоит, но ородонцы почти не разрабатывают свои рудники. А он сможет лет десять финансировать военные действия из тех средств, что заработает там за год.
Ког задумался. Ородонцы состояли в дальнем родстве с его племенем, роднее людей на земле у него не осталось.
— Так, говоришь, весной?
— Да, ходят слухи. Ког поднялся с места.
— Калеб, давай вернемся на мою квартиру. Я должен поговорить с Робертом и Магнусом.
Калеб тоже поднялся.
— О чем?
— О том, чем, по-твоему, мне предстоит заняться после победы на этом проклятом турнире.
Не проверяя, следует ли за ним Калеб, Ког быстро покинул галерею и сбежал по лестнице, ведущей в вестибюль.
Роберт и Магнус сидели за столом, пока Паско заваривал кешианский кофе. Калеб прислонился к стене, а Ког стоял перед двумя магами.
— Итак, если я выиграю турнир, что дальше? Магнус переглянулся с Робертом, и тот кивнул.
— У нас найдется для тебя дело.
— Я так и думал, но какое? Магнус поставил локти на стол.
— В свое время тебе расскажут. Ког не сумел скрыть досаду.
— Многие годы я делаю только то, что мне велят. Я обязан вам жизнью, и не один раз, но должны же вы мне доверять. Это какое-то безумие: кто-то пытается меня убить, а я даже не знаю почему. То ли из-за вас, — он указал на всех четырех мужчин по очереди, то ли из-за какого-то моего поступка, совершенного в ту пору, когда я играл придуманную вами роль.
— Придуманную тобою роль, Ког, — возразил Роберт. — Мы велели тебе превратиться в Когвина Ястринса, а уж как это сделать, ты сам решил. Никто не просил тебя становиться игроком, волокитой и распутником. Ты мог бы заняться наукой или торговлей, но ты сам выбрал эту жизнь.
— И, судя по всему, Ког, эта жизнь тебя устраивает, — добавил Магнус.
Ког откровенно расстроился.
— Вы говорите о моей жизни. Вот именно, моей. Я в долгу перед Робертом. Последние пять лет меня многому научили. Среди всего прочего я научился оценивать свой выбор с разных точек зрения. Я оросини, и долг для меня превыше всего. Ни один человек никогда не услышит, чтобы я отказался от своего слова или нарушил клятву, но это не означает, что я буду слепо подчиняться, Роберт. Если ты хочешь, чтобы я хорошо тебе служил, разве мне не полагается что-то знать?
— Я не могу многое сейчас тебе раскрыть, Ког, — вздохнул Роберт. — События повернулись таким образом, что наши с тобой цели очень близки. Человек, о котором тебя предупредили, входит в близкое окружение герцога, если не здесь, в Ролдеме, то, значит, в столице герцогства, Опардуме. У герцога Каспара большие притязания.
— Это очевидно, — сказал Ког. — Я это понял уже тогда, когда встретил его капитана Хавревулена в Латагоре. Он там затевал заговор, чтобы свергнуть правителя. Я знаю, что он намерен завоевать Фаринду. Только не знаю зачем.
— К югу от владений Каспара лежат земли, которыми владеют приграничные бароны, готовые в любую секунду перегрызть друг другу глотки. Туда входят герцогства Мискалон, Рускалой, Маладон, Симрик, Салмартер и Фар-Лорен. Единственное успешное завоевание в истории этого печально известного района произошло двести лет тому назад, когда Малад он подчинил себе Симрик. Страсти вокруг Спорных Земель до сих пор не затихли, а герцог Оласко следит, чтобы никто не одержал верх в этой распре. Ему выгодно, чтобы ни одно герцогство не набрало силу. К западу от его территории расположено герцогство Аранор. Герцог Аранора доводится Каспару двоюродным братом со стороны матери и близким родственником ролдемского короля со стороны отца, так что Каспару и его предкам в течение многих лет приходилось держаться подальше от Аранора, хотя теперешний герцог — слабоумный идиот, и Каспар вполне мог бы захватить его трон, учитывая, что он пользуется огромным влиянием. За Аранором расположены Фар-Лорен и Опаст. Оба этих герцогства имеют тесные связи с Королевством Островов, хотя оба в прошлом с ним воевали. Острова быстро бы отреагировали, если бы сейчас герцог Оласко двинулся на них. К северу находится Бэрдокская Скоба, которую и государством-то с трудом можно назвать. Первый ее правитель, король Бэрдок, был пиратом, страдавшим манией величия, и все его потомки такие же. Большинство «вельмож» в этом крае — обычные грабители, так что король Халорен правильно делает, что не вмешивается в их дела. Захватить эту территорию для Оласко было бы все равно что ступить в болото. Графство Конар немногим лучше, однако вожаки тамошнего племени пусть и варвары, но знают, что такое честь, как и народ, живущий на болоте на севере. Вот почему Каспару понадобилась Фаринда — он хочет вывести свою армию на границы Королевства Островов, не тревожа при этом без особой надобности остальных соседей.
— Но зачем? Он хочет развязать войну с Островами? — недоуменно спросил Ког. — Может быть, у меня весьма смутное представление о географии, но разве в таком случае его армия не окажется в нескольких сотнях миль от ближайшего города?
— Ты прав, мы сами ломаем голову, зачем ему понадобилось ввести туда армию, однако некоторые предположения у нас есть. Ладно, оставим размышления на потом. Одно мы знаем точно: герцог Каспар из Оласко, возможно, самый опасный человек сегодня, если речь заходит о мире в этом краю. Он намерен захватить контроль над Восточными землями, и мы подозреваем, что он ищет способ втянуть Ролдем в войну с Островами.
— Да, — сказал Ког. — А если Ролдем начнет воевать с Островами, тогда Кешианской конфедерации понадобится помощь.
— И местный конфликт перерастет во всеобщий, когда в войну будут вовлечены и Восточные, и Западные земли, — добавил Магнус.
— Я прочитал немало книг по истории и научился немного разбираться в том, что такое амбиции, — сказал Ког. — Но мне кажется, что Каспар зарвался.
— Он был бы не первым правителем, нажившимся на несчастьях других. Он способен победить приграничных баронов, когда только захочет. Но ему не интересно править варварским людом, что живет на севере, если только он не решит подчинить их себе когда-нибудь в будущем. Теперь же он поставил себе целью захватить Фаринду и закончить приготовления к войне с Королевством. Итак, перво-наперво он должен подчинить Фаринду. Чтобы обеспечить себе безопасность в этом предприятии, ему придется нейтрализовать Ородон, Латагор и Высокие Пределы.
Ког вскинул брови.
— Теперь кое-что проясняется. Сначала он уничтожает мой народ, обеспечивая себе проход к герцогству Фаринда, а теперь он защищает свой правый фланг, чтобы к Фаринде не подоспела никакая помощь из Латагора или Высоких Пределов.
— Да, если бы королевство запросило о помощи пораньше и если бы король Райан подтвердил свою репутацию умного человека, то он отреагировал бы сразу, как только заподозрил недоброе. А так он не может впрямую напасть на Оласко, не втянув при этом в войну Аранор, а затем и Ролдем. Но он наверняка может собрать отряды наемников и доставить их кораблем в Прибрежный Пост, а оттуда в Латагор или Высокие Пределы. Каспар не допустит, чтобы у него в тылу оказалась армия.
— Почему никто раньше не разобрался с этой проблемой? — поинтересовался Ког.
Роберт взглянул на Магнуса, и тот ответил:
— Я мог бы метнуть молнию в Каспара, но тот все равно остался бы невредимым, при этом уничтожив короля, его семейство и половину знати в Ролдеме. Тот человек, о котором мы говорили раньше, очень силен, а у Каспара, я не сомневаюсь, больше защиты от магии, чем у любого другого смертного на свете. Его телохранители фанатично ему преданы, и он никогда не остается один. Убить такого — значит совершить благородный поступок.
— Для этого я и нужен?
— Возможно, — уклончиво ответил Роберт. — Мы пока не знаем. Если ты выиграешь турнир, то есть большая доля вероятности, что Каспар тобой заинтересуется. Он любит окружать себя талантливыми людьми — музыкантами, певцами, художниками, поварами, магами и великими фехтовальщиками.
— Что ж, теперь я понимаю, почему для вас так важно, чтобы я выиграл это состязание, — сказал Ког. — Видимо, смерть Каспара из Оласко послужит нашим общим целям.
Роберт посмотрел в глаза своему бывшему ученику.
— Да, видимо, так.
— В таком случае у меня есть одно условие, — мрачно заявил Ког. — Каспар умрет последним.
— Почему? — удивился Магнус.
— Потому что, судя по вашим словам, у меня больше шансов погибнуть самому, чем добраться до него, а если мне предстоит потерпеть неудачу, осуществляя месть за свой народ, то я предпочту умереть, оставив в живых одного-единственного убийцу, а не целый десяток. Каспар умрет после Ворона и его приспешников, но первым будет лейтенант Кампанил. — По очереди оглядев Роберта, Магнуса, Калеба и Паско, Ког добавил: — Он не уйдет живым с этого турнира.
Первые поединки почти не преподнесли сюрпризов, если не считать того, как неожиданно проявил себя молодой простолюдин из Кеша по имени Какама, одержавший победы над всеми своими противниками. Азартные зрители, склонные к риску, делали на него огромные ставки.
Ког впервые выступил на арену на четвертый день турнира, когда последние шестьдесят четыре участника начали трехдневный финальный этап. Более четырехсот фехтовальщиков провели по три боя в день, чтобы отобрать тридцать два лучших, которым предстояло сразиться с уже отобранными тридцатью двумя участниками. Бои должны были происходить утром, затем вечером, и наконец венчал турнир финальный бой перед королем и его придворными во дворце.
Первым противником Кога стал капитан из личной охраны какого-то ролдемского барона. Это был для него третий турнир, но впервые ему удалось попасть в число шестидесяти четырех финалистов.
Поединки проводились боевым оружием до первой крови, признания себя побежденным или утраты права на участие. Участник мог в любую минуту объявить, что сдается, обычно так поступали те, кто опасался ранения или унижения на глазах у зрителей. Фехтовальщик терял право участия в турнире, не явившись вовремя на поединок или при дисквалификации, которую проводили судьи, три мастера школы, наблюдавшие за всеми сражениями. Если же участник игнорировал судейские замечания, намеренно пытался ранить противника или отказывался оставаться в пределах отведенной для боя площадки, то он также терял право продолжать турнир.
Ког позволил капитану насладиться несколькими мгновениями успеха, не желая позорить того, кто двенадцать лет потратил на попытку превзойти самого себя. Но все-таки это было соревнование. Обменявшись несколькими ударами и отбив несколько атак в течение трех минут, Ког легко раскрыл все слабости противника. До начала поединка Ког заметил, как капитану пожелала удачи восхитительная молодая женщина — наверное, жена или невеста, — поэтому он решил позволить противнику проиграть, сохранив при этом достоинство. Он продолжал биться с ним еще две минуты, а потом слегка оцарапал ему руку, добившись первой крови и победы.
Капитан церемонно отсалютовал, в ответ получил такой же церемонный салют Кога и возвратился в объятия молодой красавицы, которая тут же принялась его утешать.
Остальные поединки проходили с меньшим изяществом. Несколько финалистов оказались горластыми, хвастливыми деревенскими увальнями, обладавшими одним достоинством: умением обращаться с оружием. В первое же утро финала трое участников получили серьезные ранения — одному из них, без сомнения, предстояло остаться калекой на всю жизнь, — и Ког старался следить за поединками по мере возможности, чтобы получить хоть какое-то представление о будущих противниках.
В следующем бою ему предстояло встретиться с огромным широкоплечим родезцем по имени Раймундо Веласкес, очень искусным и коварным фехтовальщиком, который атаковал с кошачьей ловкостью, стоило только его противнику раскрыться. Ког понял, что ему придется быть настороже во время поединка с этим человеком.
Ког ушел в раздевалку, где для участников было приготовлено роскошное угощение. Он избегал тех блюд, от которых клонило в сон, и перекусил лишь слегка, даже не притронувшись к вину и элю. Выпил холодной воды и вернулся в зал, чтобы понаблюдать за боями.
А еще он избегал разговоров с кем бы то ни было, включая Калеба, который не сводил с него глаз. Ког знал, что где-то неподалеку на случай какой-нибудь магической угрозы несут караул Магнус и Роберт, но ему не хотелось тратить силы на праздную болтовню. Он стал участником турнира и, судя по тому, что ему удалось увидеть, должен был одержать уверенную победу.
Когда наступило последнее утро соревнований, он отправился в заведение Ремарга, чтобы принять ванну, сделать массаж и быть готовым к вечернему бою.
Следующие два боя были не из легких, но Ког раскусил все приемы обоих противников — родезца, а затем капитана королевской гвардии. Вечером второго дня финала народ повалил валом — аристократы и простолюдины побогаче, сумевшие раздобыть приглашения, толпились на галерее, наблюдая за полем боя, где из восьми участников остались только четверо.
Первым противником Кога стал наемный солдат по имени Бартлет, прибывший из Ястребиного оврага. Он поинтересовался, не родственник ли Ког тому самому Ястринсу, и Ког рассказал свою легенду так, словно ее уже все знали. Бартлет заметил, что никогда не слышал о владениях сквайра, хотя родился в тех краях.
Ког отговорился тем, что его отец владеет землями, расположенными довольно далеко от поместий более известной ветви семейства Ястринс, после чего прервал разговор, сказав, что ему нужно подготовиться к предстоящему поединку.
От этого противника Ког избавился в рекордное время, всего за несколько секунд после того, как судьи объявили начало боя. Он сделал два шага вперед и, вместо того чтобы предпринять ложную атаку, сразу сделал рывок и ударом в левое плечо ранил соперника до крови.
Галерея взорвалась аплодисментами, а солдат так и остался стоять в немом изумлении — его поразили и скорость атаки, и кажущееся отсутствие хитрости, застигнувшее его врасплох. Было видно, что он разозлился, но больше на себя, за то что выглядит таким дураком. Салютуя перед тем, как покинуть площадку, он сказал:
— Постарайтесь выиграть, сквайр, ладно? Я не буду выглядеть таким шутом гороховым, если меня выбьет из турнира сам чемпион.
— Сделаю все, что в моих силах, — с улыбкой пообещал Ког.
Когда закончились остальные три поединка, выяснилось, что Когу теперь предстоит биться с удивительным юношей из Кеша, Какамой, в то время как в противники лейтенанту Кампанилу достался граф Джанго Ваардак, тот самый фехтовальщик, который проиграл на предыдущем турнире ушедшему на покой чемпиону.
Ког провел беспокойную ночь, больше волнуясь за результаты боя Ваардака с Кампанилом, чем за исход собственного поединка. Он видел молодого кешианца в деле и знал, что своими победами тот обязан быстроте реакции возможно, даже превышающей его собственную, — дерзости и готовности раскрыться перед тем, как нанести победный удар. Ког уже предвкушал, каким образом одолеет Какаму.
Он проснулся рано, быстро оделся, после чего разбудил Паско и остальных. Придя в Школу Мастеров, он сделал несколько энергичных упражнений, чтобы разогреть мышцы. Потом позавтракал фруктами и соком и, взяв карету, отправился в бани.
Два поединка для определения финалистов должны были начаться в полдень, а их победителям предстояло сразиться перед королем и его придворными во дворце до наступления темноты. Ког старался сосредоточиться на предстоящем бое, но безуспешно, все его мысли были заняты встречей с Кампанилом.
За два часа до полудня он вернулся в Школу Мастеров и прошел в зал, отведенный для участников состязания. Оказалось, что он не первый: в углу уже сидел молодой фехтовальщик из Кеша. В первый день соревнований в этой комнате было тесно и шумно, сегодня же здесь стояла непривычная тишина. Коготь прошел в дальний угол, кивнув по пути юноше. Паско наклонился к хозяину и тихо проговорил:
— Мне кажется, этот парень — исалани, как Накор.
— Ну и что из этого?
— Если он хоть чем-то напоминает Накора, то вы не видели и половины его трюков. Помните об этом.
— Ты думаешь, он заранее рассчитывал попасть в финал?
— Я поймал его на том, что он заметил, как вы за ним наблюдаете. Это было как раз перед тем, как он выиграл свой третий поединок. Так что если вы и обнаружили какую-то его слабость, то только потому, что он позволил.
— Но почему я?
— Потому что вы лидер турнира.
— Один из лидеров.
— Но только не для того, кто разбирается в том, что здесь происходит. Вы тщеславны, Ког, и когда побеждаете, выкладываете все, что у вас в запасе. Ничего не приберегаете на потом. Этот парень успел изучить все ваши приемы. А вот вы даже понятия не имеете, на что он способен. Будьте осторожны.
— Спасибо, — немного помолчав, сказал Ког. — Возможно, ты опять меня спас.
— На этот раз, скорее всего, я спас вас от позора, а не от смерти.
— А вот здесь ты ошибаешься.
— Как это?
— Посмотри на него.
Паско обернулся и бросил взгляд на молодого кешианца, который тихо сидел и наблюдал за говорящими из-под опущенных век.
— Назови это интуицией или предчувствием опасности, но, если только я не ошибаюсь, он намерен сегодня меня убить, — сказал Коготь.
Полуфинал турнира проводился с большей помпой, чем предыдущие поединки. Среди зрителей появились члены королевского семейства, а также почти вся верхушка знати.
Когда объявили участников первого поединка, у Кога что-то оборвалось внутри. Кампанилу и Ваардаку предстояло биться первыми, а потом уже Когу и кешианцу. Ког понимал, раз он лидер, его поединок приберегали напоследок. Но все равно ему хотелось, чтобы все это поскорее закончилось.
Он не смотрел первый бой, впрочем, как и кешианец: оба сидели по разным углам в комнате участников. Ваардак и Кампанил перед своим сражением поступили точно так же, удалившись каждый в свой угол в окружении слуг. Графа сопровождало по крайней мере пятеро ординарцев, тогда как лейтенант Кампанил довольствовался одним денщиком и сержантом гвардейского караула из Оласко. Рядом с Когом сидел Паско, а кешианец пребывал в одиночестве.
Судя по гулу голосов, доносившихся из зала, мастер, объявлявший последние поединки, позволил себе вычурное и пышное представление, на какое только был способен, публика жадно ловила каждое его слово и то и дело принималась аплодировать.
— Я тут кое-кого поспрашивал, — сказал Паско, — и выяснил, что этот парень появился неизвестно откуда. Точно. Никто из кешианцев, с кем я говорил, никогда о нем не слышал. Как-то странно получается — такой молодой и талантливый, а в Кеше о нем ничего не известно.
— Да, странно.
— Не знаю, действительно ли он собирается вас убить, милорд, но есть в нем что-то подозрительное. Прошел целый час, а он даже ни разу не шевельнулся.
— Наверное, дремлет.
— В таком случае у него не нервы, а канаты, — заявил Паско.
Крики из зала возвестили об окончании поединка. Ког перевел взгляд на дверь, чтобы посмотреть, кто войдет и в каком состоянии. Через минуту дверь распахнулась и на пороге появился граф Ваардак, зажимавший рану на левой руке. Кровь просачивалась сквозь пальцы. Кто-то из адъютантов пытался его утешить:
— … Очень опасная ситуация, милорд. Весьма непредсказуемая, уверяю вас. Все зависело от… везения, ничего другого.
Но граф, видимо, не желал, чтобы его утешали.
— Прекрати болтать и перевяжи эту чертову рану, — рявкнул он.
В комнату вошел лейтенант Кампанил с довольной улыбкой на лице. Он посмотрел на Кога, потом перевел взгляд на кешианца, словно говоря: «С кем-то из вас увидимся вечером во дворце», — но вслух ничего не сказал. Он поприветствовал каждого легким кивком, а потом подошел к графу Ваардаку, чтобы обменяться парой слов.
Появился мастер школы и объявил:
— Когвин Ястринс, Какама из Кеша, займите ваши места.
Кешианец носил меч завернутым в черную ткань, предпочитая обходиться без ножен. Сейчас, когда он опустился на колени и развернул тряпицу, у Кога расширились глаза от удивления.
— Он собирается биться вовсе не мечом. Что это? Паско выругался.
— Это катана. Ими бьются, держа рукоять двумя руками, но можно и одной, а лезвие у них острее, чем у бритвы. Такие нечасто встретишь, потому что плохие экземпляры не выдерживают удара о латы, а хорошие — чересчур дороги, по карману разве что самым богатым. Очень опасное оружие, входит в плоть, как нож в масло. Похоже, парень собирается навязать вам совершенно новый стиль боя.
— Что посоветуешь, Паско, как мне быть? Они поднялись в ответ на призыв мастера.
— Вспомните, как бился Накор, — ответил Паско. — Ложные выпады, внезапные атаки. Скорее всего, вы и моргнуть не успеете, как он предпримет нападение. Если когда вам и выпадало полагаться больше на удачу, чем на мастерство, то считайте, что сейчас как раз такой случай.
Ког набрал в легкие побольше воздуха и медленно выдохнул, пока они шли к дверям, ведущим в главный зал.
Фехтовальщики вошли под гром аплодисментов и приветственные крики. Когда каждого отвели на свое место, в противоположные углы огромного прямоугольника, Ког убедился, что места для маневров предостаточно.
Когда шум стих, заговорил мастер:
— Милорды, леди и джентльмены, сейчас состоится последний поединок турнира Школы Мастеров. Победителю предстоит сражаться сегодня вечером во дворце за звание величайшего фехтовальщика в мире. Он будет награжден золотым мечом. Представляю вам Какаму из деревни Ли-Пе Империи Великого Кеша, он слева от меня.
Раздались оглушительные аплодисменты. Какама стал темной лошадкой этого турнира, на него ставили только самые азартные, и многие зрители приветствовали его именно по этой причине, за неимением других.
— Теперь представляю вам Когвина Ястринса, сквайра Белкасла, баронета Серебряного озера из Королевства Островов; он справа от меня.
По его сигналу оба участника встали на отметки, откуда им предстояло начинать бой. После чего мастер продолжил:
— Милорд, мастер Какама, бой ведется до первой крови. Слушайте замечания мастеров и защищайтесь. По моей команде… Начинайте!
Какама отступил на шаг, подняв меч в правой руке и вытянув вперед левую. Потом неожиданно развернулся, сделав шаг вперед, словно собираясь с лету ударить ногой (этот прием Накор несколько раз демонстрировал Когу), его левая рука сомкнулась на эфесе меча, лезвие которого очертило широкую дугу, нацеливаясь в голову противника.
Ког пригнулся и перекатился по полу — такого приема на турнире до сих пор не видели, зато в пьяных потасовках он применялся часто. Несколько мужчин из зрителей заулюлюкали, но большинство зааплодировали, так как все поняли, что кешианец хотел снести Когу голову с плеч.
— Какама! — взревел мастер школы. — Только до первой крови!
Кешианец, не обращая внимания на слова судьи, сделал три молниеносных шага к Когу. Тот не дрогнул, не отступил, а, наоборот, тоже двинулся вперед, занеся меч для удара.
Сталь зазвенела о сталь, и вся толпа ахнула, так как даже любому тугодуму стало ясно, что никакой это не показательный бой — на их глазах соперники пытаются убить друг друга.
— Стоп! — последовала команда главного судьи, но ни тот, ни другой фехтовальщик даже ухом не повели.
Какама вновь развернулся, собираясь одним ударом распороть Когу живот. Так бы и вышло, если бы юноша подчинился приказу судьи.
— Паско, кинжал! — крикнул Ког.
Паско вытянул из-за пояса длинный клинок и, когда Какама вновь бросился в атаку, а Ког отскочил в сторону, перебросил кинжал своему хозяину. Ког поймал на лету клинок левой рукой, успев увернуться от очередного удара противника.
Кешианец использовал новый для Кога стиль боя, но Ког надеялся, что с помощью дуэльного кинжала в левой руке он сумеет блокировать удары противника или применить лезвие в ближнем бою, если удастся сломить оборону.
Мастера призывали мужчин с галереи выйти на поле и остановить состязание, которое к этому времени явно вышло за рамки всех правил. Смельчаков не оказалось. Идея развести по углам двух самых умелых фехтовальщиков никому не пришлась по душе.
Когу послышалось, будто кто-то велел принести арбалеты, но он не был уверен, так как сосредоточился на бое. Какама вновь шел в наступление, но на этот раз Когу не хватило места, чтобы увернуться.
Он едва сумел уцелеть, прибегнув к кинжалу, когда Какама, занеся меч над головой, внезапно изменил направление удара одним поворотом кисти, так что лезвие меча нацелилось прямо в шею Когу.
Тот машинально поднял руку и принял удар на клинок. Это дало ему возможность самому пойти в наступление. Его меч угодил кешианцу в плечо.
Мастер закричал: «Первая кровь!», но Какама, не обращая внимания на судью, продолжал наступать с одной-единственной целью — убить противника.
Ког попятился, словно стараясь отдалиться, но потом вдруг резко остановился и метнул кинжал из-под руки, целясь сопернику в живот.
Кешианец двумя руками развернул меч лезвием вниз и отбил летящий клинок, но в эту же секунду Ког быстро занес собственный меч, и когда Какама попытался блокировать второй удар, Ког уже поразил его, всадив меч глубоко в шею кешианца.
Юноша не отпрянул из опасения получить ответный удар от умирающего соперника, а погружал меч все глубже и глубже, призвав на помощь все свои силы. Кешианец отлетел назад, меч выпал из ослабевших пальцев. Из раны на шее хлестала кровь.
Ког опустился на колени рядом с умирающим и заглянул ему в глаза.
— Кто тебя послал? — сурово вопросил он, но кешианец ничего не ответил.
К Когу подошел Паско и остановился рядом. Зрители хранили гробовое молчание. Видимо, никто не был готов аплодировать победителю. Всем стало ясно, что этот бой не имел к спорту никакого отношения.
На середину зала вышел судья и объявил:
— Ввиду того, что сквайру Когвину пришлось защищаться, он не будет дисквалифицирован за то, что не выполнил команду остановиться.
Ког взглянул на судью снизу вверх и горестно рассмеялся.
— Нельзя же, право, портить королевский вечер. Судья никак не отреагировал на слова Кога, он только сурово посмотрел на победителя и произнес:
— Будьте во дворце после захода солнца, сквайр Когвин.
Зрители остались на галерее, не желая расходиться до тех пор, пока им не объяснят, что же такое произошло. Наконец явились слуги, унесли тело и замыли кровь на полу.
Ког повернулся к Паско.
— Мне бы сейчас не помешало принять ванну.
— А еще нам бы не помешало получить ответы на кое-какие вопросы, — добавил Паско.
Ког кивнул. Паско накинул ему на плечи плащ и забрал меч.
— Я знаю, кого хочу видеть мертвым, но теперь я должен беспокоиться и о том, кто хочет видеть мертвым меня.
— И почему, — мрачно добавил Паско.
КОГ выжидал. Мастера школы, дворцовый мастер церемоний и капитан королевской гвардии собрались вокруг Кога и лейтенанта Кампанила. Несколько офицеров дворцового караула наблюдали за ними, стоя поодаль.
Мастер Дубков из фехтовальной школы взволнованно вышагивал от стены к стене.
— За две сотни лет существования турнира ни разу не происходило ничего подобного. Случались, конечно, всякие неприятные инциденты, в результате которых погибли двое участников, но ни разу ни один из соревнующихся не ставил своей целью хладнокровное убийство, понимая, что скрыться потом все равно невозможно.
Ког был вынужден признать, что кешианца, скорее всего, не интересовала собственная судьба — лишь бы выполнить намеченную задачу.
— Нас беспокоит прежде всего, — заговорил гвардейский капитан, сухопарый мужчина по имени Талинко, — каковы были бы последствия в случае другого жребия. Тогда этот бой мог произойти во дворце.
Тут взял слово лейтенант Кампанил:
— Господа, я наблюдал за поединком, как большинство из вас. Сквайр Когвин всего лишь защищался — причем весьма умело, должен признать, — от человека, который явно намеревался его убить. На его месте я бы действовал так же.
— Мы хотим только одного: чтобы сегодняшнее событие не повторилось в присутствии короля, — твердо заявил капитан Талинко.
Лейтенант Кампанил развел руками.
— Господа, я служу герцогу Каспару и уверен, что его поручительства за меня будет достаточно. Сквайр Когвин, насколько я слышал, не первый год живет в Ролдеме и часто посещает Школу Мастеров. Учитывая его звание и положение в обществе, разве мы станем сомневаться в его благонадежности? — Он взглянул на мастера Дубкова, а тот согласно кивнул. — Я думаю, мы можем с уверенностью сказать, что состязание пройдет честно и никаких неприятных сюрпризов не будет.
Капитан Талинко кивнул в знак согласия.
— Мы тоже в это верим, но для нас важнее всего безопасность королевского семейства, а также наших уважаемых гостей, — он кивнул в сторону Кампанила, давая понять, что имеет в виду герцога и других аристократов, — поэтому мы обязательно примем меры предосторожности. На галерке разместим лучников, которым будет дан приказ стрелять по участникам состязания в одном из трех случаев: по моему знаку; если судья прикажет остановиться, а они не подчинятся; и если кто-нибудь из фехтовальщиков перешагнет границу, которую мы проведем на полу перед королевским троном, отделяя площадку для поединка. Прошу серьезно отнестись к последнему, господа. Ибо если кто-нибудь из участников по какой-то причине пересечет эту линию, прежде чем будет объявлен конец поединка и победитель представлен королю, он умрет, не успев сделать второй шаг к трону. Все ясно? Будущие соперники кивнули.
— Отлично, — сказал капитан. — В таком случае оставим в прошлом позорный инцидент сегодняшнего дня. Это все. — Собравшиеся начали расходиться, но капитан сказал: — Сквайр Когвин, задержитесь на секунду, пожалуйста.
Ког и капитан остались наедине.
— Почему кешианец пытался убить вас? — спросил Талинко.
Ког медленно выдохнул, качая головой.
— Честно, понятия не имею. Я могу найти множество причин, но все это пустые домыслы.
— Сделайте одолжение, назовите хоть парочку, — раздался чей-то голос из тени.
Ког улыбнулся, но как-то невесело.
— Констебль, а я-то голову ломал, когда увижу вас снова.
— Вот уже второй раз вы оказываетесь рядом с окровавленным трупом, сквайр, но сейчас вы не сможете заявить мне, что не являлись мишенью. Возможно, вы заметили, что в этом случае у нас найдется несколько свидетелей.
— Включая меня и членов королевской семьи, — добавил капитан Талинко.
— Когвин, выкладывай, что знаешь, — заявил Дроган.
— Я немало покуролесил с некоторыми молодыми особами, которые не слишком благосклонно отнеслись к тому, что я не расположен вступать в долгие связи.
— Они думают, что ты женишься на них, и плохо реагируют, когда ты этого не делаешь, — уточнил Дроган. — Продолжай.
— Я неплохо обогатился за игорными столами.
— Я успел расспросить владельцев залов, где ты играешь, так вот: выигрываешь ты постоянно, но довольно скромные суммы. Вряд ли какой-то игрок захочет убить тебя из мести или за неоплаченный долг.
— Я не проиграл ни одного боя в Школе Мастеров.
— Ну, это тоже не причина, чтобы платить дань гильдии смерти.
— Какой еще гильдии?
Дроган взглянул на Кога так, словно разговаривал с исключительно нерадивым учеником. За многие годы Когу не раз доводилось видеть такое же выражение на лицах Роберта, Накора и Магнуса.
— Тот человек был готов умереть, он ожидал смерти. Ведь он мог бы подсыпать в твой бокал яду, заколоть тебя ножом в спину темной ночью, перерезать тебе горло во сне или убить любым другим способом, но вместо этого он попытался разделаться с тобой на глазах у зрителей во время турнира, где соревновались люди, преуспевшие в том деле, в котором ты считался одним из лучших. Другими словами, он сознательно дал тебе шанс выжить, не надеясь остаться в живых самому. Либо он был сумасшедшим, либо членом гильдии смерти. Он принадлежал к кешианскому племени измали и умер потому, что ему приказали умереть.
— Не вижу в этом никакого смысла, — нахмурился Ког.
— Согласен, к тому же дело это стоит немалых денег. Я поспрашивал кое-кого и узнал, что контракт со смертельным исходом, вероятнее всего, стоит больше десяти тысяч золотых долфинов. — Долфин ценился немного выше кешианского империала или королевского соверена, значит, речь шла об одиннадцати тысячах золотых монет по меркам обычных торговцев. — Так что чем больше думаешь над всем этим, тем меньше видишь смысла.
— Выходит, кто-то заплатил ему жалованье за десять лет и при этом предоставил мне шанс выжить?
— Ненавижу, когда все так запутано, — буркнул констебль.
Капитан Талинко нахмурился.
— Я понимаю, что вам предстоит объясняться перед его величеством по поводу этого преступления, в котором вы сами пока не разобрались, но у меня есть свои обязанности. Прошу простить, господа, — кивнул он, уходя.
— Ког, я видел тебя за игрой в карты, ты неплохо блефуешь, — сказал Дроган. — Но я служу констеблем без малого двадцать лет и сразу могу сказать, когда человек лжет. Ты действительно не знаешь, кто стоит за всем за этим?
— Клянусь богами, Деннис, понятия не имею. Мне едва исполнилось двадцать, путешествовал я совсем немного, и трудно представить, что я мог за короткое время разжиться врагом, способным на такое сложное убийство.
— Думаю, дело тут в другом, — сказал Дроган. — После всех размышлений я пришел к выводу, что все это более похоже на проверку.
— Проверку?
— Кому-то захотелось посмотреть, насколько ты хорош, вот он и прислал на турнир бойца, превосходящего своим умением всех остальных участников.
— Превосходящего? — возмутился Ког. — Победитель будет считаться лучшим в мире.
— Если победишь, Ког, не слишком задирай нос. — Дроган положил руку на плечо Кога, и они вместе направились к двери. — Тебе нужно еще подготовиться к сегодняшнему бою. Поговорим по дороге. Послушай, возможно, ты лучший среди тех, кто решился войти в это здание и тыкать друг в друга мечами, но измали одно из тех немногочисленных племен, которые каждый день своей жизни посвящают тому, что учатся убивать людей. — Они отошли в сторону, пропуская двух слуг, тащивших длинный стол обратно в кабинет капитана, где он устраивал собрания. — Отсюда до островов Заката найдется с полдюжины солдат, превосходящих своим мастерством любого на этом острове. Просто они не сумели добиться разрешения у своих хозяев и мастеров приехать на состязание. Найдутся и те, кто не хуже тебя владеет мечом, но они не захотели сюда ехать и тратить время, каков бы ни был приз. Уверен, в мире немало великолепных фехтовальщиков, никогда не слышавших о Ролдеме, не говоря уже о Школе Мастеров или этом турнире. Если победишь, не относись слишком серьезно к титулу «лучший фехтовальщик мира». Иначе не сносить тебе головы.
Они прошли до конца коридора.
— Тебе сюда, — сказал Дроган, показывая на дверь. — Найди место, где можно отдохнуть, подкрепиться, поспать, сделать массаж — одним словом, все, что тебе понадобится перед боем. — Они обменялись с Когом рукопожатием. — Удачи тебе.
Констебль уже собрался уходить, но Ког его окликнул:
— Деннис!
— Что? — Дроган остановился.
— Меня в чем-то подозревают? Деннис улыбнулся.
— Если только ты не заплатил кругленькую сумму кому-то за инсценировку собственного убийства, чтобы произвести впечатление на дам, не вижу, в чем другом можно тебя подозревать в этой чертовой неразберихе. — Улыбка исчезла с его лица. — Что касается всего прочего, мой друг, то я подозреваю всегда и всех.
Он ушел, оставив Кога одного. Юноша взвесил слова Дрогана и решил, что по крайней мере на ближайший час ему нужно выбросить весь этот бред из головы. Все равно ситуация была непредсказуема.
Ког ждал, когда его вызовут на финальный поединок. Ему отвели роскошную комнату со столами, уставленными всевозможными яствами — от легкого бульона до целого окорока, от свежих фруктов до пирожных и других сластей. Графины с вином, элем и водой выстроились на буфете, двое слуг ожидали рядом, готовые принести все, что он попросит. Там была даже кровать на тот случай, если ему захочется вздремнуть.
Ког сидел на кровати, пока Паско угощался, пробуя то одно блюдо, то другое. В дверях, ведущих в крыло для прислуги, появился Магнус. Бросив взгляд на слуг, он сказал:
— Оставьте нас на несколько минут.
Слуги взглянули на Кога, тот кивнул, и они быстро исчезли. Только тогда Ког поинтересовался:
— Как ты попал во дворец? Магнус заулыбался, довольный собой.
— Если я хочу куда-то войти, то несколько гвардейцев у дверей для меня не помеха.
Ког пожал плечами, вполне допуская такую возможность.
— Тогда, наверное, мне следует задать вопрос: чем вызван твой неожиданный приход?
— Я только что разговаривал с нашими людьми в Кеше. Убийца был членом одной таинственной секты измали, но мы пока не оставили попыток хоть что-то о ней разузнать.
Ког не стал интересоваться, каким образом Магнусу удалось поговорить с людьми, находящимися в тысячах миль отсюда, — видимо, тут не обошлось без магии, или Магнус воспользовался своей силой, чтобы перенестись туда на короткое время.
— Сейчас я стараюсь разгадать, последует ли новая попытка убить меня, или это была какая-то проверка, которую я с честью выдержал.
— Мы об этом не узнаем, пока они не сделают следующий шаг, — сказал Магнус.
— Мне все-таки кажется, что это была проверка, — вступил в разговор Паско. — Если бы они хотели видеть вас мертвым, милорд, то нашли бы гораздо более легкие пути, как я уже говорил. Я думаю, кто-то к вам примеривается.
Ког сел поглубже на кровати и оперся спиной о стену, потом взял подушку и подложил под спину для большего удобства.
— В таком случае возникает вопрос: кто ко мне примеривается и для чего?
— На ум приходят сразу два варианта, — сказал Магнус. — Того, кто послал убийц-танцоров расправиться со мной, заинтересовало, вероятно, кто помешал им.
— Но откуда им знать, что это был я? — спросил Ког. — Мы ведь все были на острове, а после того случая меня сразу отправили в поместье. Их нападение мог отразить кто угодно из тамошних жителей.
— Самый верный способ оказаться в могиле, милорд, — это недооценивать наших противников. Они изобретательны невероятно, и я нисколько не сомневаюсь, что на них работает не меньше агентов, чем на нас, а может, и того больше.
— Ты думаешь, на острове Колдуна есть шпионы?
— Нет, не на самом острове, а в других местах, где они могут разузнать о том, что творится в отцовском имении, — ответил Магнус. — Чем дальше мы находимся от моих родителей, тем меньше мы защищены. Это факт, и с ним приходится смиряться тем, кто им служит. Ты уже больше трех лет живешь вдали от их прямой опеки, Ког, и за это время кто-то вполне мог выяснить, что именно ты помешал убийцам-танцорам расправиться со мной.
— Вряд ли это месть, если я хоть что-то понимаю в том конфликте, на который ты намекал, Магнус.
— Твоя правда, — согласился волшебник. — Зато устранение опасного противника не кажется таким уж невероятным. Они все время стремятся подорвать наши силы, Ког, пресечь любую нашу попытку получить преимущество, в этом они не отличаются от нас. И если они могут вычислить нашего агента, то, скорее всего, сделают все, чтобы его устранить.
— Все равно это не объясняет, зачем им пытаться убить меня в тот момент, когда я в полной боевой готовности, на глазах у сотен свидетелей… — Ког досадливо махнул рукой. — Все это не имеет смысла.
— Зато смысл появляется, если кто-то пытается передать моему отцу послание.
— Какое послание? — заинтересовался Ког.
— Что ни один из его агентов не может считать себя в безопасности, где бы он ни находился.
Ког подумал немного, потом напомнил:
— Ты говорил о двух возможностях. Какая вторая?
— Кто-то хочет нанять тебя. Кто?
— Мы узнаем, если тебе поступит какое-то предложение.
— Ты считаешь, что кто-то затеял всю эту мороку лишь для того, чтобы удостовериться, что меня стоит нанимать на службу?
— Некоторые из тех, с кем вам предстоит столкнуться на жизненном пути, милорд, — заговорил Паско, прожевав кусочек острого сыра, — способны почти на все. — Он повернулся к столу, взял колечко лука и намазал горчицей. — Вы можете быть опасным. А кому-то мог понадобиться величайший фехтовальщик, но только в том случае, если он и дерется отлично, и способен убить противника. Сегодняшний сюрприз доказал, что вы способны и на то, и на другое.
— Верно, — сказал Магнус. — Конклав не единственный союз, обладающий богатством и возможностями пригласить к себе на службу талантливую личность. — Магнус бросил взгляд на Паско, поглощавшего лук с горчицей, и поинтересовался: — Как ты это ешь?
— После сыра это очень вкусно, — ответил Паско с набитым ртом. — Если потом запить глотком белого вина… — Он закатил глаза. — Просто чудо.
— Я не хуже другого могу оценить тонкое блюдо, Паско, но в данном вопросе должен согласиться с Магнусом, — сказал Ког.
— Попробуйте сами, милорд. — Паско схватил тарелку, выложил на нее колечко лука, кусок сыра, после чего намазал на лук горчицу. Взяв бокал вина, он подошел к Когу. — Сначала кусок сыра, заешьте его луком и запейте вином.
Ког откусил сыр (это был какой-то твердый пахучий сорт), а когда положил в рот лук, то оказалось, что горчица очень острая. У него выступили слезы, и он поспешил сделать глоток вина. Когда к нему вернулась способность говорить, он прокомментировал:
— Неплохо, но мне кажется, что к этому нужно привыкнуть.
Магнус расхохотался.
— Мне пора, — сказал он. — Нужно переговорить с отцом. Вернусь посмотреть поединок.
— Он начнется меньше чем через час, — заметил Паско.
— Успею. — Магнус схватил свой посох, и в следующую секунду его уже не было. По комнате пронесся легкий порыв ветра, послышался тихий хлопок, а потом наступила тишина.
— Эффектный уход, — сказал Ког.
— Это один из очень многообещающих молодых людей, — сказал Паско. — Никто об этом не говорит, но когда-нибудь он, возможно, превзойдет своего отца.
— Когда-нибудь кому-нибудь все-таки придется рассказать мне об этой семье, — буркнул Ког. Паско открыл было рот, но Ког предостерегающе поднял руку: — Только не сегодня. Сейчас я хочу отдохнуть полчаса и сосредоточиться. За сегодняшний день на меня свалилось столько, что хватит раздумий на целую жизнь, а меньше чем через час мне предстоит сразиться с противником за звание чемпиона.
Поудобнее устраиваясь в постели, Ког добавил:
— А еще мне нужно придумать, каким образом убить негодяя, чтобы самому не оказаться продырявленным.
Паско замер на секунду, поднеся ко рту следующий кусок сыра и держа наготове луковицу, а сам не сводил взгляда с Кога, который уже прикрыл глаза. Поняв, что разговор закончен, Паско не спеша начал жевать, подумав при этом, что горчица действительно немного островата.
Ког стоял прямо перед королем, устремив на него немигающий взгляд. Мастер церемоний заливался соловьем, видимо, радуясь возможности уморить собравшуюся знать и богатых простолюдинов подробной историей о том, как зародился турнир Школы Мастеров.
Ког подавил желание бросить взгляд влево, где стоял Кампанил. Наверное, гвардейский офицер герцога Оласко тоже стоял неподвижно, глядя перед собой.
Наконец урок истории подошел к концу, и мастер церемоний объявил:
— Ваше величество, перед вами два лучших фехтовальщика в мире, и каждому не терпится проявить перед августейшей особой свое мастерство. Позвольте представить лейтенанта Джорджа Кампанила, находящегося на службе у вашего кузена, герцога Оласко.
Лейтенант склонил голову перед королем. Затем последовало второе официальное представление:
— Позвольте представить Когвина Ястринса, сквайра Белкасла, баронета Серебряного озера, находящегося на службе у его милости герцога Вабонского.
Ког отвесил поклон королю.
— Господа, — продолжил мастер церемоний, — вы проявили себя самым превосходным образом, добившись успеха в сложнейшем состязании по владению оружием. Сейчас один из вас будет объявлен величайшим фехтовальщиком мира. Вы знаете правила и если пожелаете сейчас отказаться от поединка, то это не будет вменяться вам в вину. — Он внимательно окинул взглядом участников, но ни тот ни другой не дрогнули.
— Что ж, в таком случае позвольте объявить начало состязания.
На середину площадки, отведенной для боя, прошел старший мастер школы, прослуживший на этом посту без малого тридцать лет. По его знаку к нему приблизились участники турнира, он взял Кога за руку и перевел его на левую сторону, после чего точно так же перевел Кампанила направо.
— Повернитесь ко мне лицом! — крикнул он все еще сильным голосом. — Сражайтесь достойно и честно.
Ког украдкой бросил взгляд на галерку и увидел там стрелков, вооруженных луками и арбалетами. Мастер тактично не упомянул об их присутствии.
— По моей команде начинайте бой, и пусть боги придадут вам силы.
Ког повернулся к Кампанилу, который отвесил ему поклон. Ког лишь слегка наклонил голову, не желая быть вежливым с этим убийцей.
Прозвучала команда к началу, Кампанил пошел прямо на Кога, подняв меч, и внезапно сделал резкий выпад, нацелившись в бок противнику. Ког поворотом кисти сумел блокировать атаку, а сам развернулся в другую сторону. Это был неожиданный прием, и на долю секунды он подставил спину под удар, но к тому времени, когда Кампанил успел опомниться и развернуться, Ког уже сам предпринял наступление, целясь противнику в левое плечо.
Закаленный боец из Оласко лишь слегка согнулся, и лезвие меча просвистело в нескольких дюймах от его плеча, не причинив никакого вреда. Когу пришлось отступить на шаг из опасения, что он развернется по инерции и снова подставит гвардейцу спину.
Теперь, после обмена первыми ударами, противники принялись кружить, внимательно наблюдая друг за другом. Ког успел оценить своего соперника: Кампанил уступал в скорости кешианцу, но с лихвой восполнял этот недостаток мастерским владением мечом. У него было потрясающее чувство равновесия, и он применял сложные приемы, прибегая к серии ударов и ложных выпадов.
Любая атака Кога встречала должный отпор, после чего Кампанил сам шел в наступление. Несколько раз только сверхъестественная быстрота реакции спасала Кога от поражения. С начала боя прошло всего несколько минут, а оба участника уже взмокли и дышали с трудом.
Хлопки и возгласы одобрения, как и все зрительские замечания, постепенно стихли, наступила полнейшая тишина. Весь зал словно оцепенел, даже шепота или бормотания и то не было слышно, зрители следили за каждым движением соперников. Люди сдерживали дыхание и даже старались не моргать, чтобы не пропустить решающего удара, который мог закончить поединок.
Ког чувствовал, как росло напряжение. С таким соперником, как Кампанил, ему еще ни разу в жизни не доводилось биться. Гвардеец был хитер и не попадался ни в одну ловушку, расставленную Когом. Время шло, и Ког понимал, что его шанс на победу с каждой секундой уменьшается. А еще он чувствовал необходимость предпринять наступление, но не обычное, а такое, которое позволит ему нанести смертельный удар, выглядящий со стороны случайностью. Однако проходили минута за минутой, и его начала сковывать усталость. У Кога появились опасения, что ему не удастся не только убить этого человека, но и выиграть поединок.
И тут Ког что-то подметил. На его глазах лейтенант взмахнул мечом, нацеливаясь ему в бок, затем прочертил дугу и попытался напасть с правой стороны, но Ког уже направил свой меч в ту сторону и перехватил удар. Этот прием был ему знаком.
Время тянулось медленно, противники надолго расходились, кружили, стараясь восстановить дыхание, а сами приглядывались, не допустит ли соперник оплошности. В конце концов Ког решил рискнуть, пока совсем не выбился из сил, и выполнить сложный прием.
Он довольно неуклюже занес меч над головой, повернув кисть так, что оружие описало дугу от его левого плеча до правого плеча Кампанила. Потом он медленно шевельнул кистью, словно пытаясь угодить Кампанилу под локоть, прямо в ребра, и в то же время направил лезвие вверх, чтобы блокировать удар сверху.
Кампанил увидел, что соперник раскрылся, и, вместо того чтобы заблокировать неминуемый удар, сделал резкий выпад вперед, попытавшись ранить Кога в правое плечо.
Ког под действием инерции согнулся, широко расставив ноги, тело его склонилось влево, а меч опустился до самого пола, так что кончик лезвия теперь завис над его собственным правым сапогом. Но, вместо того чтобы отпрянуть, Ког продолжал опускаться, пока его правое колено не коснулось пола. Меч Кампанила проткнул пустое пространство. Лейтенант, вздрогнув, понял, что совершил оплошность, и хотел было отодвинуться, но Ког снова повернул кисть и ткнул мечом вверх, угодив лейтенанту в пах.
Кампанил зарычал от боли и рухнул на пол, сжимая рану, из которой сквозь пальцы сочилась кровь. Ког поднялся и отошел назад. Зрители потрясенно молчали.
Это был безрассудный, опасный прием, но он сработал. Толпа взорвалась аплодисментами и криками, а Ког сделал еще один шаг назад подальше от противника.
Подошел старший мастер и положил руку на плечо Кога в знак того, что он победил. Ког для виду приблизился к Кампанилу и протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Но лейтенант лежал на полу с искаженным от боли лицом и не сделал ответного движения. После небольшой паузы Ког попросил:
— Пошлите за лекарем. Боюсь, рана оказалась глубже, чем я хотел.
Двое солдат из свиты герцога Оласко поспешили к Кампанилу и попытались оказать ему помощь. Наконец появился королевский лекарь. Он быстро осмотрел рану и велел перенести лейтенанта в ближайшую комнату.
Слуги поспешно замыли кровь на полу, и через несколько минут в зале был восстановлен порядок.
Ког едва прислушивался к похвалам, которыми его осыпали король и старший мастер. Когда было нужно, он кивал и улыбался, принимая комплименты. В конце концов король вручил ему золотой меч, маленькую копию того приза, которым двести лет назад награждали графа Вереи Данго. Ког поклонился и произнес несколько слов благодарности.
Но все это время его занимала одна мысль — насколько глубокой оказалась рана Кампанила.
Паско сопроводил его в ту же комнату, где они ждали начала поединка. Там уже была приготовлена лохань с горячей водой, и Ког позволил себе роскошь упасть поперек кровати, чтобы Паско стянул с него сапоги.
— Я чуть не проиграл, — признался Ког.
— Все равно победа за вами, — пожал плечами Паско. — Конечно, у него было преимущество, ведь он закаленный воин, за его плечами немало военных кампаний, а у вас такого опыта нет. Зато вы были готовы рискнуть, понадеявшись на успех необычного приема. И это сработало.
— Да, сработало, — сказал Ког. — Я чуть не проиграл, потому что все время пытался найти способ, как убить этого лейтенанта, но силы мои были на исходе, и я понял, что еще немного — и у меня не останется шанса на победу.
— Что сделано, то сделано. — Паско убрал сапоги. — Теперь залезайте в воду поскорее. Праздник уже начался, а ведь вы почетный гость.
Ког погрузился в лохань, наслаждаясь теплом, согревающим мышцы.
— Даже трудно представить, что мальчишкой я считал купание в холодном озере великим удовольствием, — пробормотал он.
В дверь постучали, и Паско пошел открывать. Коротко что-то спросив, он широко распахнул дверь. Появилось полдюжины пажей, они внесли по-королевски пышный наряд. Старший из слуг сказал:
— Его величество шлет вам добрые пожелания, сквайр, и просит принять этот скромный дар в знак признательности за удовольствие, доставленное вашей победой. Его величество ожидает вас в главном зале.
— Благодарю, — ответил Ког, поднимаясь и принимая из рук Паско полотенце. — Скажите его величеству, что я преисполнен благодарности и в скором времени буду.
Пажи с поклоном удалились, а Паско помог Когу одеться. Наряд был сшит из великолепных тканей и сидел так безукоризненно, словно с Кога заранее снял мерки мастер-портной.
— Интересно, нет ли у них в запасе другого костюма, сшитого по меркам Кампанила? — насмешливо произнес Паско.
— Не сомневайся, конечно есть, — ответил Ког, рассматривая себя в зеркало. — Это что, жемчуг?
— Да, — подтвердил Паско. — Ваш камзол расшит мелким жемчугом. Весь наряд стоит почти столько же, сколько тот изящный золотой клинок, что вы заработали в качестве приза.
Молодой победитель продолжал разглядывать себя, удивляясь тому, что видит в зеркале какого-то незнакомца в желтом камзоле, черных бриджах и белой рубашке. От того мальчика, что сидел на снежной вершине горы и, дрожа от холода, ожидал видения, не осталось и следа. Перед ним стоял привлекательный юноша, одетый в дорогой костюм по последней ролдемской моде, образованный молодой человек, который говорил на многих языках, играл на нескольких музыкальных инструментах, умел готовить, рисовать, сочинять стихи и ухаживать за знатными дамами. Кога кольнула горестная мысль, не потерян ли тот мальчик навсегда. Но он отбросил все мрачные думы и повернулся к Паско.
Идем, мы не должны заставлять короля ждать.
Они поспешили в главный зал, и мастер церемоний объявил об их приходе. Ког пересек весь зал и остановился перед королем, а придворные восторженно зааплодировали.
Рядом с королевой стоял герцог Оласко. Когда с дежурными комплиментами было покончено, герцог выступил вперед и с легкой улыбкой на губах произнес:
— Не уделите ли мне минуту, молодой господин?
Ког позволил герцогу увести себя на несколько шагов от короля. Герцог Каспар говорил низким ровным голосом, который успокаивал, как журчание ручейка, что никак не вязалось с той опасностью, которая исходила от этого человека. Ког сразу ее ощутил.
— Каковы ваши планы теперь, когда турнир закончен, мой юный друг?
— Я должен уладить кое-какие семейные дела, — ответил Ког, — но, по правде говоря, ваша милости, я пока не думал о дальнейшем.
— Я всегда ищу талантливых людей, молодой Ястринс, а вы поразили меня своим мастерством. То, как вы разделались с тем кешианцем-измали, поставило вас гораздо выше большинства фехтовальщиков, а сегодняшняя ваша победа над моим чемпионом… одним словом, скажем, в Оласко нет ни одного, кто мог бы выстоять в поединке с Кампанилом.
— Вы мне льстите, ваша милость.
— Отнюдь, — вкрадчиво продолжил герцог. — Лесть — это пустая трата времени. Те, кто мне служит, получают похвалу, когда заслуживают, точно так же, как наказание, если в чем-то ошибаются. Не без удовольствия хочу заметить, что награды преобладают над наказаниями, ибо, как я уже сказал, я повсюду разыскиваю достойных мужчин. — Он заулыбался шире, добавив: — И женщин тоже.
Герцог бросил взгляд через плечо Кога. Тогда юноша обернулся и увидел, что к ним приближается стройная женщина с золотистыми локонами. На ее губах играла легкая улыбка. Герцог сказал:
— Дорогая, позволь тебе представить сквайра Когвина Ястринса. — Затем он обратился к Когу: — Сквайр, это леди Ровена из Талсина.
— Миледи, — произнес Ког, отвешивая поклон.
— Рада знакомству, сквайр. Я только недавно приехала в город, но все равно успела увидеть последний поединок. Вы были великолепны.
— Вы чересчур ко мне добры, миледи, — сказал Ког.
Повернувшись к герцогу, женщина заметила:
— Жаль, что так вышло с лейтенантом.
— Да-да, какой странный случай! — отреагировал Каспар и вновь обратился к Когу: — А вы, наверное, еще не знаете? Ваш финальный удар перерезал ему артерию в паху. Очень коварная вещь. Не успели послать за жрецом, как лейтенант умер от потери крови.
Сердце у Кога на секунду перестало биться.
— Очень сожалею, ваша милость.
— Знаете, это всего лишь четвертый смертный случай за всю историю турнира, а вы ответственны за два из них, причем в один и тот же день. Первая смерть, безусловно, оправданна, учитывая все обстоятельства, но то, что произошло вечером… несчастный случай. Убийственная рана.
Ког напрягся, а герцог поспешил добавить:
— Неудачно выбрал слово, мой юный друг. Я внимательно следил за поединком, ваш удар был сделан вслепую. Не думаю, что вы сами заметили, куда направлено острие меча. Это была случайность.
— Мне очень жаль, что из-за меня вы лишились отличного офицера, — сказал Ког.
— В таком случае, — ответил герцог, — загладьте свою вину: приезжайте в Опардум и поступайте ко мне на службу.
Сердце Кога забилось быстрее.
— Я подумаю, ваша милость. Как я уже говорил, мне предстоит уладить одно семейное дело, но как только я с ним разберусь… возможно.
— Очень хорошо. А теперь прошу меня простить. И герцог, предложив леди Ровене руку, увел ее прочь.
Ког пробрался сквозь толпу к Паско, по дороге отвечая на поздравления. Стоило Паско взглянуть в лицо Когу, как он тут же тревожно спросил:
— Что случилось?
— Мы должны немедленно найти Магнуса. — Ког оглядел огромный зал. — Уверен, он где-то поблизости.
— А что потом?
— Я скажу ему, кто послал убийц, чтобы расправиться со мной. Это был герцог Оласко.
— С чего ты взял?
— Он знал, что убийца из племени измали. Только Магнусу это было известно, потому что он сам побывал в Кеше. Герцог же мог об этом узнать в одном-единственном случае: если он обратился к клану и заплатил деньги за мое убийство.
Паско переменился в лице.
— Сейчас же найду Магнуса.
Он уже хотел отправиться на поиски, когда рука юноши легла на его плечо.
— И еще одно, — сказал Ког.
— Что?
— Насчет женщины, что была с герцогом.
— Да, так что с ней?
— Это Алисандра.
МАГНУС беспокойно расхаживал по комнате.
— Я отправил отцу послание насчет Алисандры. Сейчас жду ответа.
— Ты разве не знал, что она теперь с герцогом? — спросил Коготь.
— Нет, — ответил Магнус. — Я не посвящен в подробности всех планов своего отца. Она покинула остров меньше чем через год после тебя — это все, что я знаю.
— Мне никто ничего не сказал.
— В этом не было необходимости, Ког, — заговорил Калеб, до этого тихо сидевший в углу. — Тебе преподали жестокий урок, но нам казалось, что ты давно пережил этот момент. А кроме того, многие из тех, кого ты видел на острове, то и дело появляются и вновь исчезают, выполняя различные поручения отца.
— Значит, мне стоит предположить, что она работает на… — Ког хотел было произнести: «Конклав», но вовремя вспомнил, что нельзя произносить это слово там, где у стен могут быть уши. Имея дело с герцогом Оласко, приходилось соблюдать особую осторожность. Поэтому он закончил: — Нас.
— В противном случае ты был бы уже мертв, — заметил Магнус. — Каспар не знает всех подробностей, зато он в курсе того, что кто-то действует вразрез с его интересами, а также интересами его союзников. Если бы ему только намекнули, что ты один из его противников… — Чародей пожал плечами, оборвав себя на полуслове.
— Я мог бы что-нибудь ляпнуть, не подумав, — сказал Ког.
— Если бы ты оказался настолько неподготовленным, — заметил Калеб, — то тебе никогда бы не позволили зайти так далеко, Ког. — Он поднялся и подошел к брату. — Кто руководит девушкой?
— Мать.
Калеб покачал головой, печально улыбаясь.
— В таком случае возможно что угодно. Поэтому нам никто и не сказал, что Алисандра здесь. — Он пояснил Когу: — Мать никогда ни с кем не делится информацией. Это связано с ее прошлым, но как бы там ни было, она не в первый раз проворачивает дела, даже не удосужившись поставить в известность отца.
— Эти их ссоры… — Магнус закатил глаза. — Калеб прав. Я сегодня же переговорю с матерью. Может быть, она объяснит мне, что делает Алисандра при дворе герцога.
Внизу раздался стук в дверь. Паско знаком показал, что пойдет выяснить, кто пришел. Тем временем все остальные примолкли.
— Скорее всего, очередное приглашение, — бросил Паско, выходя из комнаты.
— Эта известность… сразу появляется слишком много новых друзей, — сухо заметил Ког и состроил гримасу. — За последние четыре часа я получил целую дюжину приглашений на ужин.
Вернулся Паско и, вручив Когу послание, скрепленное незнакомой печатью, сообщил:
— От леди Ровены из Талсина.
Ког сломал печать и прочитал записку.
— Она пишет, что через два дня уезжает с герцогом и, возможно, не успеет со мной повидаться, поэтому решила черкнуть пару слов. В конце лета герцог Оласко собирается двинуться на Высокие Пределы.
— Он отрезает подходы с востока к своей армии на случай вторжения в Фаринду, — пояснил Калеб.
— А это значит, что следующей весной он захватит земли ородонцев, — заключил Ког. Вновь пробежав глазами записку, он обратился к братьям: — По крайней мере напрашивается вывод, что Алисандра пока не переметнулась в стан врага.
— Видимо, так, — согласился Калеб.
— Что ты намерен делать дальше, Ког? — спросил Магнус.
— Я думал, ты мне скажешь, что нужно делать. Магнус оперся о свой посох.
— Мы не можем следить за каждым шагом наших соратников, разошедшихся по всему миру, чтобы делать одно общее дело. Тебя прислали в Ролдем, чтобы ты создал себе имя и вошел в высшие круги. У нас много таких агентов как в Королевстве, так и в Кеше, но сейчас мы размещаем людей в Восточных землях. В тех же случаях, когда мы решаем, что агент способен работать самостоятельно, мы даем ему возможность действовать самому на благо нашего дела.
— Я бы лучше знал, как действовать, если бы понимал свои задачи, Магнус.
Чародей поднял руки и зашевелил губами, Когу на секунду показалось, что в комнате стало темнее.
— Минуту или две нас никто не будет видеть за этой завесой. — Магнус опустился на стул возле стола. — Ког, мы посланцы добра. Знаю, ты и раньше это слышал, но часто наши поручения противоречили этому утверждению, хотя я говорю правду. Я до сих пор многого не могу раскрыть, но теперь, когда ты добился успеха, готов сообщить тебе то, что ты должен знать. У герцога Оласко служит один человек. Он не приехал с ним в Ролдем, что меня не удивляет. В последние дни он редко покидает Опардум. Вполне возможно, мать послала Алисандру в Оласко, чтобы влиять на Каспара, но, скорее всего, ей поручено приглядывать за этим человеком. Он живет под именем Лесо Варен, впрочем, имена он меняет постоянно. Отцу доводилось сталкиваться с этим человеком лицом к лицу. Лесо Варен полная его противоположность, хотя как маг обладает большой силой и опытом. Он безумец, но не глупец. Он безмерно опасен и является подлинным рассадником зла, которое скрывается за амбициями Каспара.
— Это не преувеличение, Ког. Этот человек — сущий дьявол, — добавил Калеб.
— И еще одно ты должен знать, — продолжил Магнус. — Те, кто служит моим родителям, и те, кто ведет нас вперед, не увидят победы над нашим противником, как не увидят ее и внуки наших внуков. Мы боремся, потому что таков наш долг. У зла есть одно преимущество: хаос и неразбериха только способствуют его процветанию. Зло все разрушает и губит, а наш долг созидать и сохранять. Наша задача труднее.
— Накор однажды сказал нам с Магнусом, что по своей природе зло и есть сумасшествие, — добавил Калеб. — Если ты вспомнишь о том, как уничтожили твою деревню, то согласишься с нами.
Ког кивнул.
— То, что Каспар уничтожил мой народ только из-за своих дьявольских амбиций… ты прав, это безумие.
— Приходится признавать, — с горечью проговорил Магнус, — что нам никогда не искоренить зла полностью, но мы стремимся обуздать его, защитить как можно больше невинных от тех сил, что разрушают все на своем пути, в чем ты убедился в детстве. С этой целью мы разработали на совете основной план действий, каждому из нас отведена определенная цель и указаны способы ее достижения.
— Значит, моя цель — убить Каспара? — спросил Ког.
— Возможно, — ответил Калеб. — В конце концов этого не миновать, но именно сейчас мы должны выждать и посмотреть, не удастся ли нам изолировать Лесо Варена. Если нам все-таки удастся его уничтожить, то мы добьемся того, что врагам придется восстанавливать свои силы долго… несколько веков.
— Ты говоришь о вещах, неподвластных моему разуму, Калеб. Меня здесь не будет через несколько веков.
— Это привычка, приобретенная у тех, кто живет гораздо дольше, — ответил Магнус. — Мы и не ждем от тебя, Ког, что ты все поймешь, но если ты способен представить, что однажды станешь отцом, то сможешь и понять, что теперешние твои дела помогут обеспечить надежное будущее твоих детей.
Ког помолчал несколько секунд. За последнее время он успел настолько отдалиться от собственного прошлого, от того, кем он когда-то был, и настолько вжиться в роль Кога Ястринса, что мысли о какой-либо личной жизни, в которой однажды найдется место и семье, и детям, казались ему нереальными. Потом он вспомнил те несколько пьянящих недель с Алисандрой, когда он представлял, что они останутся вместе навсегда; девушка, конечно, поступила с ним коварно — каковы бы ни были причины, — и он чуть не возненавидел ее за это, но чувства у него тогда были подлинные: ему действительно хотелось создать семью и стать отцом. Наконец он произнес:
— Я понимаю, о чем вы.
— Отлично, — сказал Магнус. — Итак, ты уже обдумал предложение Каспара?
— Меня пока одолевают сомнения, — ответил Ког. — Я, конечно, съезжу в Опардум, чтобы присмотреться, но не могу представить, как буду у него служить.
— Ты мог бы к нему приблизиться, Ког, — сказал Калеб. — И очень помог бы нашему делу, если бы втерся в доверие к Каспару и сумел найти подход к Лесо Варену.
— Я оросини, — возразил Ког. — Пусть я выгляжу как ролдемский аристократ, но я все еще оросини. — Он дотронулся до щеки. — Пусть у меня нет клановой татуировки, но я оросини.
Калеб промолчал, он просто смотрел на Кога и ждал, когда тот продолжит. Магнус приподнял брови, но тоже сохранял молчание.
— Если я дам клятву Каспару, то буду ей верен. Я не могу раздавать ложные клятвы. Для меня это неприемлемо. Я не сумею одновременно служить Конклаву и Каспару. Я понимаю, каким образом это удается Алисандре и остальным, но сам так поступать не намерен. — Голос его стих почти до шепота. — Пусть я последний представитель своего племени, но так у нас повелось, и я не нарушу традиции.
— И не нарушай, — сказал Калеб.
— Кроме того, — добавил Магнус, — у Каспара есть средство разоблачить того, кто дает лживую клятву. Может быть, Лесо Варен и не сумеет прочесть твои мысли, но, подозреваю, ему не составит труда определить, лжешь ты или говоришь правду.
— И что ты намерен делать? — спросил у Кога Калеб.
— Я сказал Каспару, что приеду в Опардум после того, как доведу до конца одно семейное дело.
— Что же это за семейное дело? — поинтересовался Магнус.
Глубоко вздохнув, словно не выпуская рвущиеся наружу муку и злость, Ког ответил:
— Месть.
Перелетев через стол, человек упал на спину. Окружающие бросились врассыпную, не желая связываться с рассвирепевшим юношей, который стоял теперь над издающей стон тушей.
Это был широкоплечий молодой человек лет двадцати с небольшим, ясноглазый и гладко выбритый.
Его длинные волосы были завязаны на затылке узлом и спрятаны под черный плащ, по моде квегских пиратов. Но с виду он был явно не пират: во-первых, носил сапоги для верховой езды, во-вторых, на поясе у него болтался длинный тонкий меч, а не тяжелая абордажная сабля. Вид, однако, у него был устрашающий, как у любого пирата, захватившего чужой корабль: юноша не скрывал своей ярости.
Он посмотрел сверху вниз на поверженного мужчину, который утирал рот тыльной стороной ладони, и сказал:
— Где Ворон?
Человек попытался подняться, но Ког пинком снова сбил его с ног.
— Где Ворон? — повторил он.
В Ролдеме Ког пробыл до праздника зимнего солнцестояния, после чего вернулся к Кендрику. Какое-то время пожил в таверне, вновь предаваясь прежним удовольствиям, но в основном проводя время на кухне, где вместе с Лео выдумывал новые деликатесы. На Лео произвели впечатление кулинарные успехи юного Когтя, но он до сих пор обращался с ним словно с нерадивым малолеткой.
Если не считать Лео и его жены, Гиббса и Кендрика, все остальные проживающие в таверне были Когу незнакомы. Мегги давно ушла, никто не знал куда. Гиббс удивился, узнав от Когтя, что Лила находится в Крондоре. Ког, в свою очередь, огорчился, услышав, что Ларс погиб на озере — утонул, провалившись под лед в начале зимы.
После этого Ког приехал в Латагор и нашел, что город почти не изменился с тех пор, как он и Калеб побывали в нем несколько лет тому назад. Правда, теперь там был другой правитель — один из приспешников Каспара, да и городских патрулей стало вроде бы больше, но солнце по-прежнему светило, люди занимались своими делами и ничто не указывало, что в игру вступили темные силы.
Ког осторожно навел справки, не затевается ли где заварушка. Оказалось, что в Высоких Пределах уже начались столкновения, так как герцог Оласко успел двинуть туда свои войска, но банд наемников, которые обычно слетались на такие побоища, почему-то не обнаруживалось.
Человека, лежавшего на полу, звали Земос. Он взял с Кога деньги, согласившись поговорить, так как полагал, что перед ним наемник, ищущий, куда бы приткнуться. Несколько хозяев трактиров рекомендовали Земоса как посредника, способного за хорошую цену найти наемнику место в любом отряде. Но как только в разговоре всплыло имя Ворона, Земос сделал вид, будто позабыл все, что знал о ремесле наемников.
Ког решил освежить его память.
— По-прежнему нападаешь на людей, как я вижу, — раздался голос из другого конца зала.
Ког оглянулся: лицо этого человека как будто было ему знакомо. И действительно, уже через секунду он узнал говорившего.
— Джон Крид! — И добавил в ответ на высказанное замечание: — Только когда они внезапно забывают сведения, за которые я уже заплатил.
— Получишь ты обратно свои монеты, — заскулил Земос. — Я думал, ты ищешь место в отряде.
Крид подошел к Когу.
— Прости, не припомню твоего имени.
— Ког Ястринс.
Крид на секунду задумался, потом кивнул.
— Толку от этого болвана все равно не добьешься. — Он пнул Земоса носком сапога. — Вставай.
Когда Земос поднялся с пола, Крид велел:
— Верни парню его золото и больше не давай обещаний, которые не можешь выполнить.
Деньги были возвращены, и Земос поспешил убраться, то и дело дотрагиваясь до разбитой губы. Крид оглядел зал.
— Предлагаю пройтись и найти трактир получше. Ког не возражал, и они вместе вышли на улицу.
— Что случилось с тем парнем, с которым ты путешествовал? Он еще подставил тебе подножку, чтобы ты меня не убил, — поинтересовался Крид, ухмыляясь.
— Зачем тебе знать?
— Затем, что мне следует сказать ему спасибо. До меня только сейчас дошло, что ты тот самый парень, который прошлым летом выиграл турнир Школы Мастеров. Я прав?
— Не думал я, что такие новости расходятся так далеко, — удивился Ког.
— Ничего странного, мой юный чемпион, — сказал Крид. — Так что я думаю, твой друг заслуживает моей благодарности. Если ты настолько силен и ловок, что стал победителем, значит, от меня остались бы одни клочки.
Ког заулыбался.
— Я много практиковался после той нашей первой встречи, перед тем как выиграть турнир. Скорее всего, ты бы насадил меня на меч в первую же минуту.
— Во всяком случае, постарался бы это сделать. Ладно, забудем. Зачем ты ищешь этого ублюдка, Ворона?
— У меня к нему дело, — ответил Ког.
— Можно не сомневаться, убийственного свойства.
— Да.
Некоторое время они шли молча, потом Крид счел нужным сообщить:
— По слухам, он разбил лагерь у Прибрежного Поста и готовится к походу на север через несколько недель.
— А начнет с того, что сожжет деревни племени ородонцев, — сказал Ког. — То же самое он проделал с оросини много лет тому назад.
— Отвратительно, — сказал Крид. — Я не против повоевать, если заплатят, и без колебаний выпущу кишки любому, кто держит в руке меч, но никогда не стану участвовать в убийстве женщин и детей. Многие солидарны в этом со мной, поэтому Ворон платит втридорога за каждый клинок. Но есть тут что-то странное.
— Что ты имеешь в виду?
— Земос и другие посредники, которые обычно из кожи вон лезут, чтобы привести тебя к капитану отряда и получить свой барыш, сейчас почему-то затаились. Не пойму, что бы это значило.
К этому времени они подошли к другому трактиру. Внутри оказалось тихо, в зале не набралось бы и десятка посетителей, все они сидели за столиками и тихо беседовали. Один кивнул Криду, и тот ответил на приветствие. Когда они с Когом устроились за столиком, Крид продолжил:
— Это значит, что неожиданно у всех у них отбило память, и они не помнят, где находится лагерь Ворона, а также лагеря двух других отрядов, выступающих на стороне герцога Оласко.
— А люди знают, что за всем этим стоит Каспар?
— Если убиваешь людей за деньги, то всегда хочется знать, кто тебе платит, — ответил Крид. — Ворону не заполучить хороших воинов пустыми обещаниями. В тех деревнях и взять-то нечего. Ворону приходится давать гарантии, так что люди знают, откуда поступает золото, и уверены, что в конце кампании с ними полностью рассчитаются. — Он помолчал, оглядывая зал. — А дело в том, что некоторые парни надеются, вдруг вот-вот объявится другая сторона и начнет набирать отряд.
— Другая сторона?
— С земель ородонцев. Люди они небогатые, но кое-какое золотишко у них имеется.
Ког дал знак хозяину трактира, чтобы тот принес им две кружки эля.
— К чему тебе дожидаться армии завоевателя?
— Это будет не армия, — покачал головой Крид и, облокотившись на стол, подался вперед. На глаза ему упали спутанные пряди светло-каштановых волос, придавая мрачное выражение. — В поход выступят два, от силы три отряда наемников. Они нападут на прибрежные деревни в расчете на внезапность и сделают свое черное дело, никто даже опомниться не успеет.
Ког кивнул. Именно так они действовали, когда стерли с лица земли несколько деревень оросини.
— Значит, если одна деревня подготовится к встрече Ворона и его людей и сумеет задержать их, вся кампания развалится?
— Именно. Одна хорошая схватка, и в случае поражения Каспару придется изменить весь план. Может быть, он пойдет на переговоры с племенем, чтобы они не трогали его флангов, когда он начнет наступление на Высокие Пределы. Я знаю, он не захочет сражаться на два фронта — ни один генерал этого не хочет.
— Что тебе нужно для того, чтобы собрать отряд? — спросил Ког.
— Мне? — удивился Крид. — Я не командир. Я могу лишь собрать людей, скажем, пятьдесят за неделю, но вести их в бой — не мое дело. А почему ты спрашиваешь?
— Я подумал, было бы неплохо сколотить отряд, выехать с ним на границу земель ородонцев и посмотреть, что из этого выйдет.
— Ты имеешь в виду нас?
— Ну конечно. Я разыскиваю Ворона, потому что хочу выпустить ему кишки. Но я предпочту это сделать в честном бою, а не выслеживать его по лесам, скрываясь от наемников.
— Ты намерен раскусить очень крепкий орешек, парень.
— Я знаю, но это дело личное.
— Тогда вот что тебе понадобится, — сказал Крид в ту минуту, когда к ним подошел хозяин и принес эль. Ког расплатился, и Крид продолжил: — Тебе нужен запас золота, чтобы платить пятидесяти воинам в течение трех месяцев, не считая премий, о которых тоже придется позаботиться.
— Это мне по силам.
— Затем тебе нужны припасы, фургоны — по меньшей мере два — и мулы. Если сможешь найти нескольких механиков, то это будет стоить дороже, зато они спасут многие жизни, сделают так, что Ворону или другим отрядам будет гораздо труднее просто проехать сквозь деревню.
Крид продолжил перечислять, и Ког ловил каждое слово. Они разрабатывали планы до самого вечера. На закате хозяин принес им ужин, а эти двое все говорили и говорили, и так до глубокой ночи.
Занялся рассвет, колонна всадников медленно продвигалась по тропе. Крид поплотнее закутался в шерстяной плащ и тихо сказал:
— За нами следят, Ког.
— Знаю. Уже с полчаса, с той минуты, как мы одолели перевал.
Они вышли из Латагора неделю назад — сорок воинов и стрелков, десяток инженеров, с полдюжины носильщиков. Поклажу, провизию и разного рода снаряжение везли на двух фургонах. Двигались медленно, Ког держал верховой дозор поблизости, не желая показаться грозной силой, вступающей на землю ородонцев.
На границе между Латагором и Ородоном они разбили лагерь возле небольшого постоялого двора, в котором Ког получил все нужные сведения о земле, лежащей по другую сторону гор. Им понадобилось три дня, чтобы добраться до того луга, где они заночевали прошлой ночью.
— Если хозяин постоялого двора не соврал, — сказал Крид, — то первая деревня будет через пять миль.
— Думаю, ближе, — возразил Ког. — Они не станут выставлять часовых так далеко от дома.
— Если только не ждут беды, — заметил Крид. Они продолжали путь, пока солнце поднималось над горизонтом, и вскоре достигли подножия гор, где глазам Кога открылась до боли знакомая картина. Вдалеке поднималась дымка, которая, как он знал, нависала над океаном, но пейзаж между побережьем и тем местом, где он сейчас находился, напомнил ему родные горы. Тут что-то вдалеке привлекло его внимание.
— Костры, — пробормотал он и повернулся к своим людям. — Оставайтесь здесь до моего возвращения, но не устраивайтесь надолго.
В ответ послышалось ворчание и даже шутки, но, так как он был их командиром и к тому же хорошо платил, все подчинились. Крид сразу убедил Кога, что ему нужно возглавить отряд, иначе хаоса не избежать. Мужчины, привыкшие сражаться бок о бок, а в иные времена и против друг друга, неохотно подчиняются приказам своей ровни — совсем другое дело, если ими командует молодой капитан, к тому же явно высокого происхождения, да еще расплачивается золотом.
Коготь двинулся вперед не спеша, чтобы не выказать своей тревоги. Он чувствовал, что за ним следят, а так как он все ближе подбирался к деревне ородонцев, то понимал, что слежка за ним усилится и соглядатаи будут держать оружие наготове.
Он увидел ограду. Ворота были закрыты, и на стене никого как будто не было, но он знал, что часовые где-то поблизости, точно так же, как в лесу за его спиной окажется многочисленное войско, стоит ему выехать на поляну.
Он подъехал к воротам на расстояние выстрела из лука и спешился. Вместо того чтобы заговорить, он присел на корточки, перенеся весь вес на правую ногу и выставив левую немного вперед для сохранения равновесия, как было принято у его народа. Ког выжидал.
Прошло не меньше часа, и наконец ворота открылись и из них появился один-единственный человек. Судя по седой голове, ему было лет под шестьдесят, но держался он прямо, как тренированный и сильный мужчина. Он подошел к Когу и присел точно так же.
Ког первым нарушил молчание, медленно выговаривая слова на родном языке:
— Я хочу переговорить с ородонцами.
— Ты говоришь на языке оросини, — произнес мужчина с сильным акцентом. — Я его с детства не слышал.
— Я и есть оросини.
— Ничего подобного, — улыбнулся человек. — На тебе нет знаков.
— Я Коготь Серебристого Ястреба из деревни Кулаам, мальчишкой меня звали Киелианапуна. Мою деревню уничтожили в день, когда я получал имя, я как раз ждал свое видение на горе Шатана-Хиго. Те, кто убил моих сородичей, сочли меня мертвым. Я последний из оросини.
— Кто твои родные?
— Я сын Лосиного Зова На Рассвете и Шепота Ночного Ветра, внук Смешинки В Глазах. Мой брат звался Солнечная Рука, а сестру звали Милиана. Их всех убили, и я здесь для того, чтобы отомстить.
— Почему же ты к нам пришел для мести, Коготь Серебристого Ястреба?
— Сюда движется отряд, чтобы сжечь ваши деревни, убить всех жителей, а пепел развеять по ветру. Это те же самые люди, которые уничтожили оросини.
— Меня зовут Джаскенел, — представился старый вожак. — На нашем языке это означает Камнелом. Если ты действуешь против наших врагов, значит, ты наш друг, так что добро пожаловать. А как насчет тех, кого ты оставил в горах?
— Это мои люди, — пояснил Ког. — Они подчиняются мне и будут сражаться вместе с твоими воинами. В фургонах я везу оружие, со мной приехали механики. Если мы сумеем дать отпор захватчикам и предупредить остальные деревни, твой народ будет спасен.
Старик кивнул и поднялся.
— Можешь войти в деревню. Я пошлю человека, владеющего общим языком, чтобы он привел сюда твоих людей. Мы устроим пир и обсудим за столом, как будем действовать, когда придет враг.
Ког тоже поднялся. Он протянул руку, и вождь ородонцев крепко пожал ему предплечье. Когда-то так приветствовали друг друга оросини…
— Добро пожаловать, Коготь Серебристого Ястреба, — сказал Джаскенел.
Ког улыбнулся.
— Среди своих людей я известен как Ког Ястринс. Они не знают, что я оросини, а считают меня аристократом из Королевства Островов.
— В таком случае, мы тоже станем звать тебя Ког Ястринс. Идем. Поговорим с остальными.
Ведя лошадь под уздцы, Ког последовал за стариком. Войдя в ворота, он почувствовал, как у него сжалось сердце. Здесь многое напоминало родной дом, но в то же время были и отличия, говорившие ему, что это не так.
У него больше не могло быть дома.
Ког ждал. Рядом с ним на стене стоял Джаскенел, внимательно вглядываясь вдаль. Уже в который раз Ког перечислял про себя все, что они сделали за последние десять дней. Во все ближайшие деревни были посланы гонцы, а оттуда, в свою очередь, были направлены другие гонцы, дальше на север. И если Ворону с его отрядом удастся прорваться сквозь эту деревню — Кеалу, — то в каждом последующем поселении они тоже встретят сопротивление, и так будет до тех пор, пока их не погонят на юг.
Все десять дней, что Ког провел здесь со своим отрядом, его одолевали тяжелые приступы печали и тоски — до сих пор ни одно место на земле так не напоминало ему родные места, как Кеала. Племя ородонцев отличалось от оросини, но было совершенно ясно, что когда-то они состояли в тесном родстве — уж очень много у них было общего. Он увидел здесь знакомый длинный дом, где собирались на совет мужчины, и круглый, где работали женщины. Весь их уклад жизни напоминал Когу о родном племени. Но были и различия, часто именно они отзывались у него в душе болью.
Кеала была больше, чем его родная деревня: здесь жило около тридцати семей, а в его деревне Кулаам проживало всего десять. Здесь было четыре общественных дома, длинный дом для мужчин, круглый для женщин, общая кухня и баня. Огражденная территория была застроена маленькими домишками, а центральный участок оставался пустым.
Ког обернулся и осмотрел со стены поляну перед ограждением. Механики славно потрудились: вырыли ловушки, прикрыли их холстом, добавив небольшой слой земли для камуфляжа, а легкая снежная пороша за две ночи окончательно их скрыла. В сотне ярдов справа от ям и в пятидесяти ярдах от стены в землю была воткнута ничем не примечательная хворостина, а на край поляны с ловушками выкатили большой валун. От этого камня до ветки, а затем от ветки до ворот пролегала безопасная тропа. Шаг в сторону — и окажешься на дне ямы, утыканной острыми кольями.
Думая о том, как защитить деревню, Ког пришел к выводу, что ему повезло. Наступление можно было вести только с двух сторон — с юга и запада, где находились ворота. Северная стена выходила на очень крутой склон, по которому не смогли бы взобраться сразу много воинов; здесь достаточно было выставить двоих лучников, чтобы они снимали любого глупца, предпринявшего безрассудную попытку подойти к деревне с этой стороны. Восточная стена возвышалась над ущельем, уходящим вниз на шестьдесят футов.
Механики успели собрать две массивные катапульты. Ког не уставал поражаться мастерству этих людей: они ушли в лес, унося с собой нехитрые инструменты, несколько мотков веревок, немного гвоздей и остро отточенных пик, а вернулись через три дня с этими внушительными машинами. Старший в отряде механиков, мужчина по имени Гаскл, заявил, что будь у них хорошая кузница и немного железной руды, они бы за неделю построили и не такое, но Ког заметил, что и катапульт вполне достаточно, все равно у них, скорее всего, будет только один шанс осыпать противника каменным дождем, прежде чем Ворон и его люди обратятся в бегство.
Бросив взгляд вдоль стен, Ког убедился, что механики усилили укрепление на тот случай, если захватчики воспользуются тараном. Вряд ли они привезут с собой тяжелый кованый таран; больше вероятности, что воспользуются толстым стволом дерева, поставленным на деревянные колеса: скатят его по холму, направив в ворота. Такой таран наверняка отскочит, если прежде не угодит в одну из ям, вырытых вдоль тропы. Ког был убежден, что сделано все возможное.
Итак, оставалось ждать. Еще два дня тому назад было получено сообщение, что по южным дорогам движутся конные отряды, а до того луга, где они устроили привал, всего полдня пути. Ког бросил взгляд на небо: солнце стояло уже высоко, значит, наступление могло начаться в любую минуту. Потом он посмотрел на южную стену. Джон Крид перехватил его взгляд и кивнул. В лесу все было тихо.
Ког пребывал в сомнении. Он не слишком разбирался в тактике и стратегии, прочитав всего несколько книг по этому предмету во время учебы в Саладоре и не имея опыта участия в военных действиях. Он мастерски владел мечом, но не был уверен, что это спасет его на поле брани. Поэтому он больше полагался на Джона Крида. В его отряде не было субординации, но все воины понимали, что Крид неофициально второй по старшинству.
В эту минуту тридцать человек из отряда бездельничали под козырьком стены или на крыльцах домов, накапливая силы для предстоящей битвы. Ког заранее отослал по десять человек в две ближайшие деревни вместе с механиками, чтобы укрепить там оборону.
Судя по донесениям, на север двигался не один отряд, а два, а может, и три. Кога временами пронизывал страх при мысли, что Ворон со своим отрядом пойдет в атаку на соседнюю деревню, а сюда пришлет другую банду, лишив его таким образом возможности отомстить. Юноша прогонял прочь эту мысль, полагаясь на судьбу. Так или иначе, он спасет племя ородонцев от участи оросини. В конце концов он все равно найдет Ворона и остальных убийц — если не в этой битве, то во второй или третьей.
— Сигнал, — внезапно произнес Джаскенел.
Ког посмотрел в ту сторону, куда указывал вожак, и увидел подрагивающий солнечный зайчик. Он ждал и считал, а когда сигнал повторился, сказал:
— На южной тропе двести всадников. — Он снова быстро посчитал. — Будут здесь меньше чем через час. Крид! — позвал он.
— Да, капитан!
— С юга движутся двести всадников!
Крид закивал, понимая, что эту весть услышали все мужчины в деревне.
— Мы готовы.
Они действительно были готовы. Воины — ородонцы уже сейчас занимали места, держа в руках свое собственное оружие и те новые мечи и луки, которые доставил в одном из фургонов Ког. Как правильно он догадался, ородонцы, подобно его народу, хранили целую коллекцию оружия, где были экземпляры, едва годные к делу и совершенно бесполезные. Многие мечи были семейной реликвией, переходящей от отца к сыну в сопровождении истории о том, как появилась каждая зазубрина или трещина. Заслуженное оружие, но оно не выдержало бы и одного удара.
И хотя у ородонцев нашлось немало хороших охотничьих луков, военные луки все-таки были лучше. Жители Кеалы не стали упорствовать, а отложили в сторону свои короткие луки ради новых, с двойным изгибом, приобретенных Когом в Ролдеме у одного купца-кешианца. Ког впервые увидел такой лук у Рондара: это было любимое оружие всадников-ашунтаи. Изготовлялись они из сплющенной кости и дерева, обработанного специальным образом, — это были луки удивительной прочности. В руках умелого лучника стрела, выпущенная из такого лука, могла пробить легкую броню не хуже снаряда из самострела. Ког привез и самострелы, которыми были вооружены теперь с десяток ородонских женщин. Если случится так, что ворота рухнут и всадники ворвутся за ограду, то у каждого дома их ждала засада.
Дети тоже вооружились. Каждый ребенок старше десяти держал в руке короткий клинок, а детей постарше научили пользоваться самострелами. Ког рассказал у костра в первый вечер, что случилось с женщинами и детьми в его родной деревне, так что мужчины согласились нарушить обычай и решили не прятать семьи в круглом доме. Ородонцы были любящие мужья и отцы: они усердно помогали своим женам и детям подготовиться к бою.
Крид покинул южную стену, пересек площадь и, взобравшись по приставной лестнице, оказался рядом с Когом.
— Жаль, вы не позволили мне, капитан, засесть с полудюжиной людей в лесу.
— Если бы я не отослал двадцать человек в другие деревни, я бы так и сделал.
— Их бы окончательно добило, если бы мы врезали им по заднице, когда они приготовились бы отразить атаку. Я знаю наемников. Ворон — еще тот головорез, но многие из его людишек тут же побросают оружие, если почуют, что бойни не миновать. Далеко не все из них считают себя непобедимыми.
— Мы можем погнать их и отсюда.
— Я уже не раз говорил и еще раз повторю: эти ямы не только не позволят им войти, но и помешают нам выйти. — Крид показал на веточку, отмечавшую безопасную тропу. — Чтобы пройти за ворота, нам нужно миновать отметку и добраться до валуна, но если несколько человек свалятся в эти ямы, то противник тоже разглядит эту тропу. Ворон разместит здесь трех лучников. — Он указал на относительно безопасное место среди деревьев. — И мы окажемся в тисках, пока он будет перестраивать своих воинов. Если мы не перебьем хотя бы половину его людей, то начнется осада. — Он вдруг замолчал и потянул носом воздух. — Дым!
— Да! Смоляной дым, — подтвердил Джаскенел.
— Они намерены сжечь нас, — мрачно изрек Ког. — Так было с моей деревней. — Он обернулся и прокричал на ородонском наречии: — Лучники! В первую очередь цельтесь во всадников с факелами!
Потом он повторил приказ на общем языке. Лучники на стене показали, что все поняли. Тогда Ког повернулся к Джону Криду.
— Вернись на южную стену. Уверен, они ударят с двух сторон — тут и там.
Крид поспешил на свой пост. Через несколько секунд часовой на юго-западном углу стены сообщил: «Движение среди деревьев!» — и в ту же секунду из леса на поляну вырвались всадники.
— Хорошенько прицеливайтесь, не тратьте попусту стрелы! — прокричал Крид.
Ког, затаив дыхание, следил, как всадники галопом мчатся к первой линии ловушек. Он внимательно вглядывался в их лица, нет ли среди них Ворона или кого другого из тех, кто убил его семью. Но это были просто наемники, и в груди у него сжалось при мысли, что те, кто повинен в смерти его народа, останутся безнаказанными. Тут первый всадник достиг ловушек. Какую-то долю секунды Ког думал, что холщовое прикрытие, припорошенное землей, оказалось чересчур прочным, так как продержалось довольно долго после того, как на него обрушились передние копыта лошади. Но затем холст, натянутый на тонкую раму, прорвался, и лошадь полетела вниз. Человеческий крик и лошадиное ржание разнеслись повсюду как эхо, когда и животное, и всадник оказались на острых кольях. Всадники, ехавшие позади, не успели придержать лошадей и тоже угодили в ловушки. Те, кому повезло перепрыгнуть через ямы, оставив их позади себя в одном или двух ярдах, через два шага убедились, что их ждет вторая линия ловушек.
Когда подъехал четвертый ряд всадников, Ког скомандовал:
— Катапульты!
Двое мальчишек, которым поручили стрелять из военных орудий, с силой потянули за канат, высвобождавший большой рычаг, и запустили в воздух огромные корзины камней. Снаряды посыпались на головы десятков всадников, скинув многих из них с лошадей, ранив или поубивав остальных. Ког провел быстрый подсчет и убедился, что еще тридцать с лишним всадников выведены из строя — лежат мертвые или раненые. Его же войску еще предстояло понести потери. Он знал, что этого не миновать. Потом он увидел Ворона. Вожак головорезов выехал из леса, призывая своих людей перестроиться. Те, кому удалось подобраться поближе к стене, стали мишенью для лучников, а если у кого из захватчиков в руках был факел, то он тут же оказывался пронзенным полудюжиной стрел, прежде чем успевал швырнуть свою пылающую палку. Даже несмотря на свое исключительное зрение, Коготь не смог разглядеть лица Ворона, зато он представлял, как взбешен сейчас предводитель наемников, раздающий команды своим охваченным паникой людям. Они ведь представляли, что с легкостью сожгут и разрушат сонную деревню, не понеся почти никаких потерь, а дело повернулось по-другому: не прошло и пяти минут, как почти четверть людей Ворона сложили головы или были тяжело ранены, окончательно выйдя из строя.
Внезапно Ког осознал, что проявил излишнюю осторожность. Если бы он только разрешил Криду отвести полдюжины лучников в лес и затаиться там до времени, то град стрел в эту самую минуту окончательно смог бы решить исход битвы. Противник уже бежал бы врассыпную, а не перестраивал ряды для новой атаки. Ког понял, что Ворон не оставит в покое деревню, а начнет действовать по какому-то другому плану. Захватчики спешились и скрылись в лесу. Через несколько минут до оборонявшихся донесся звон топоров и шум поваленных деревьев.
— Что теперь? — прокричал Ког Криду.
— Думаю, он собирается преодолеть это препятствие, — ответил Крид, взмахом руки указывая на изрытую ямами землю, где не осталось ни одной уцелевшей ловушки.
Ког огляделся и увидел, что ни один воин не покинул своего поста. Он быстро спустился по приставной лестнице, пересек двор и взобрался на лестницу рядом с Кридом.
— Ты был прав насчет отряда лучников в лесу, поэтому сейчас я готов последовать любому твоему совету.
— Я все еще мог бы вывести несколько человек через северную стену, — сказал Крид, — но на внезапность рассчитывать уже не приходится. Думаю, нам лучше не рыпаться, пока мы не поймем, что он затеял.
— А что бы ты сделал на месте Ворона?
— Я бы поджал хвост и отполз обратно к себе на юг. Но ведь я все-таки не кровожадный безумец, который боится признаться перед своим хозяином в поражении. Ладно, я бы построил щиты для своих людей, чтобы поближе подобраться к стене, сколотил бы несколько настилов, чтобы перебросить через ямы, а затем приказал бы нескольким людям поджечь бревна частокола. В таком случае либо сгорят ворота и я ворвусь внутрь, либо подожду, пока жители сами не выйдут за ограждение, и тогда уж с ними расправлюсь.
— А как нам быть с этими щитами? Крид выругался.
— Будь это обычная осада, то щиты изготовили бы в мастерских. Это были бы огромные штуковины на колесах и спрятанным под крышей тараном. Или вместо тарана туда могли бы поместить побольше людей, чтобы защитить их от стрел. После этого они близко подобрались бы к воротам или к стене, чтобы начать делать подкоп. А мы бы лили на них сверху горящее масло или спустили крюки, чтобы поддеть крышу, подтянуть на лебедке и перевернуть…
— Но мы ведь не обороняем какой-нибудь замок, да и они не строят ничего грандиозного. Что, по-твоему, они предпримут?
— Они сколотят подобие панциря, под которым укроются с полдюжины человек, беспрепятственно добегут до стены, пока мы будем осыпать их стрелами, и что-нибудь швырнут. Если у них найдется нужный сорт масла, то они подожгут нам часть стены, чтобы проделать брешь.
Ког бросил взгляд на мальчишек возле катапульт.
— Сумеете по второму разу завести эти штуковины? — прокричал он сверху вниз.
Один из мальчишек энергично закивал и закричал в ответ:
— Я видел, как их заряжают! — После этого он схватил длинный шест, приладил его в желоб и пронзительно завопил, обращаясь к товарищам: — Сюда, ко мне, помогайте!
Мальчишки сбежались гурьбой и отвели рычаг катапульты назад, в первоначальное положение. Какая-то женщина из ближайшего дома тоже подбежала, чтобы им помочь. И уже через секунду все женщины и дети были там, нагружали корзины камнями.
— Кладите туда все, что сможете, лишь бы было потяжелее! — прокричал Ког, после чего сказал Криду: — Жаль, мы не предвидели, что одного раза будет мало. Я бы приказал принести больше камней.
— Бессмысленно рвать теперь волосы по поводу того, что могло бы быть, — сказал Крид. — Лучше побеспокоиться о том, какой следующий шаг сделает Ворон.
— И когда он его сделает?
Крид огляделся и надолго задумался. Наконец он сказал:
— Думаю, он подождет до наступления ночи. Если атака начнется в темноте, мы потеряем часть наших преимуществ. Он воспользуется настилами, а наши лучники будут стрелять не так метко, как сейчас. Возможно, он пошлет часть отряда к восточной стене, и нескольким воинам удастся на нее взобраться, пока большая часть его людей соберется у западных ворот.
Предсказания Крида оказались точны; весь день жители осажденной деревни слышали стук топоров и молотков, разносящийся эхом по лесу, но в наступление противник не шел. Затем на закате, когда последние лучи света уже касались высоких облаков на западном горизонте, шум в лесу стих. Несколько бесконечно долгих минут ородонцы боялись даже дышать. Ветер шелестел листвой, птицы выводили свои вечерние песни, а кроме этого, не доносилось никаких звуков. Но тут послышался гул, треск сучьев, лошадиный храп. Через секунду из-за деревьев появился длинный деревянный мост, а после него — панцирь. Он был похож на плоскодонку с квадратными краями, около двадцати футов длиной. Люди, которые его несли, держа руки над головой, выстроились гуськом. Ког схватился за лук, хотя понимал, что расстояние слишком велико и удачно прицелиться в сумеречном свете ему не удастся. Наемники, скрывавшиеся под щитом, развернулись и пошли прямо на стену, а те, кто нес деревянный настил, держались чуть поодаль.
— Неужели стрелы здесь бесполезны? — спросил Ког у Крида.
— Это свежесрубленная древесина, почти зеленая. Будь у нас хоть немного керосина или горючего масла, тогда, может быть, что-нибудь и вышло, а так… — Крид пожал плечами. — Панцирь обгорит в нескольких местах, но не займется пламенем.
В захватчиков со свистом полетела стрела, выпущенная со стены по другую сторону ворот, и ударилась в землю в нескольких ярдах перед приближающимся панцирем. Ког прокричал:
— Экономьте стрелы! — После чего снова повернулся к Криду. — У меня есть план.
— Хорошо, — сказал Крид. — Я всегда предпочитал, чтобы у полководца имелся план — сразу уменьшаются шансы на случайную смерть.
— Возьми несколько человек, снимите крепления с ворот.
Крид нахмурил лоб.
— Для чего это? Чтобы створки рухнули?
— В нужный момент.
Крид не стал возражать, а повернулся и прокричал группе мужчин, стоявших поблизости:
— За мной!
Они быстро начали снимать скобы и крепежные бруски, которые совсем недавно устанавливали, чтобы ворота не открылись после первого же удара. Коготь переводил взгляд с людей, лихорадочно сдиравших крепеж, на приближающихся под защитой панциря наемников. Отряд дополз до первой линии ловушек и замер. Люди, скрывавшиеся под деревянным щитом, ждали, пока подтянутся несущие настил.
— Стрелы! — взревел Ког.
Лучники выпустили стрелы высоко в темное небо, но почти все они не достигли цели, хотя несколько криков свидетельствовали об обратном. Ког и не предполагал, что добьется большого успеха с помощью лучников, но он точно знал, что Ворону покажется подозрительным, если засевшие за частоколом никак не проявят себя, когда его воины начнут преодолевать первую яму по настилу.
Люди Ворона едва дышали от усталости, накрывая сколоченными досками яму. Те, кто скрывался под панцирем, подались назад, затем гуськом перебежали через первую ловушку. Оказавшись у края второй, они снова развернулись, защищаясь панцирем, и тут из леса вынесли второй настил.
Ког разглядел в сумерках, что Ворон подгоняет своих людей, хотя слов не было слышно. На огороженной частоколом территории зажгли факелы, и Ког пересмотрел свой план. Он повернулся и прокричал сыну Джаскенела, юноше по имени Танса:
— Собери как можно больше легковоспламеняющихся вещей вокруг катапульт и будь готов выстрелить по моему сигналу.
Юноша, ни секунды не колеблясь, побежал исполнять поручение. Через несколько мгновений женщины, дети и даже старики выносили личные вещи из бревенчатых хижин и складывали их в кучи рядом с катапультами.
Крид сообщил:
— Мы закончили!
— Оставайся там, — велел Ког и быстро спустился по лестнице вниз. — Вот что я хочу тебе поручить: возьми дюжину всадников и отправляйся с ними к восточной стене. Будь готов выступить в любую секунду. Остальные твои люди пусть прячутся за этим домом, — он указал на первый дом справа от ворот, — так, чтобы их не было видно, когда рухнут ворота. Я хочу, чтобы Ворон подумал, будто мы бежим. Молю, чтобы он ворвался сюда на всем скаку, не догадываясь, что здесь его встретит не просто кучка мирных ородонцев.
— Что ты намерен предпринять?
— Я останусь на стене со всеми добровольцами из местных жителей.
— Ты ведь сгоришь заживо.
— Не сгорю, если вовремя спрыгну. Крид недоуменно пожал плечами.
— Ладно, какой будет сигнал?
— Никакого, иначе поднимется большой шум. Прикажи самым смышленым начать стрельбу с южной стены, когда большая часть отряда заедет за ворота. После этого скомандуй тем, кого поставишь за дом, начать наступление с тыла. Затем в тот момент, который сам сочтешь подходящим, выезжай на полном скаку, и мы с ними разделаемся.
— Капитан, это безумие. У нас всего дюжина воинов, а в отряде у Ворона человек сто двадцать, если не больше.
— Это неравенство будет меньше к тому времени, когда ты ударишь со своей стороны. К тому же он ведь не знает, сколько у тебя всадников. Постарайся произвести как можно больше шума: он мало что сумеет разглядеть в этом дыму.
— Каком еще дыму?
Ког указал на катапульты, вокруг которых суетились ородонцы, продолжавшие собирать вещи, которые было легко поджечь.
Крид покачал головой.
— Этот человек явился сюда, чтобы спалить деревню дотла, а ты хочешь ему в этом помочь?
Ког рассмеялся.
— Ородонцы всегда сумеют заново отстроиться, но для этого им нужно остаться в живых.
Он задумался. В его распоряжении было тридцать наемных бойцов и еще двадцать пять взрослых воинов-ородонцев и несколько юношей, которых тоже можно привлечь к обороне, не считая тридцати женщин, годных для того, чтобы продолжать сражаться, если дело до этого дойдет.
— Если мне удастся снизить численность отряда Ворона до семидесяти, к тому времени, когда ты вступишь в бой, то мы уравняем с ним шансы.
— Будет бойня, — хмуро сказал Крид.
— Эти люди сражаются за свою жизнь, Джон. Ради чего бьются люди Ворона?
— Ради золота, но это тренированные, закаленные мужчины и… — Крид сдался. — Ты командир, а у меня все равно нет лучшего плана, так что поступим по-твоему.
Крики со стены возвестили, что второй настил водворен на место.
— Забирай дюжину лучших всадников, Джон, и пусть нам помогут боги, — сказал Ког и быстро взобрался по лестнице на стену, где начал командовать людьми.
Воины разошлись по местам — одни двинулись к южной стене, другие, как было приказано, спрятались за домом.
— Мне нужны смельчаки, которые останутся здесь со мной и начнут стрелять в людей Ворона, как только те минуют ворота, — обратился к Джаскенелу Ког.
— Если хочешь, останутся все наши мужчины.
— Мне нужно всего десять человек, — покачал головой Ког. — Пять по эту сторону от ворот и пять — по другую. Выбери лучших охотников. Но они должны сделать так, чтобы захватчики подумали, будто нас много на стене. Поэтому пусть кричат и перебегают с места на место.
— Будет сделано.
— Остальные пусть идут к тому дому, — он указал на строение, как раз напротив того, за которым затаился Крид со своими воинами, — и подождут. Когда они увидят, что люди, которых я привел, вышли из-за дома и начали атаку, пусть тоже нападают. — Он помолчал. — И передай женщинам, чтобы начали вовсю голосить, словно видят, как убивают их детей, когда я подожгу вот это. — Он показал на катапульты. — Пусть со стороны покажется, будто все потеряно, но я хочу, чтобы все женщины были вооружены и готовы защищать своих детей.
— Так и будет, Коготь Серебристого Ястреба, — произнес Джаскенел, склонив голову. — Не важно, что случится сегодня ночью, ородонцы будут воспевать твое имя, последний из оросини.
Ког крепко пожал ему руку со словами:
— Пусть наши предки взглянут на нас сегодня ночью и улыбнутся.
— Да будет так, — ответил старый вожак и ушел отдавать распоряжения.
Взглянув со стены вниз, Ког увидел, что панцирь почти добрался до стены. Стрелы ородонцев торчали из него, как иглы дикобраза, но еще больше стрел отлетало прочь, не причиняя никому вреда. Ког прокричал:
— Зря не стрелять!
Панцирь оставался под воротами почти полчаса. Ког все никак не мог понять, что они там делают, но тут люди под щитом начали отступать. Глянув вниз, Ког увидел, что возле ворот что-то сложено, но темнота помешала ему разобрать, что именно. Он быстро спустился вниз, добежал до Крида и рассказал об увиденном.
— Шкуры, наполненные какой-нибудь горючей гадостью, — сказал Крид. — Теперь гляди, как их лучники начнут выпускать горящие стрелы.
Ког кивнул.
— Спасибо. Удачи. — Он побежал назад и достиг стены как раз в ту минуту, когда лучники, выстроившиеся перед Вороном и его командирами, начали поджигать стрелы. Ког снял с плеча собственный лук и прицелился. Если враги подошли настолько близко, что могли обстрелять ворота, значит, они сами теперь станут мишенями. Как только в воздух взмыла первая горящая стрела, Ког тоже выпустил стрелу. Лучник закричал, а Ког быстро нацеливал стрелы, разя одного противника за другим. Отряд Ворона лишился пятерых стрелков, убитых или раненых — Ког не знал точно, — прежде чем вспыхнули мешки с маслом у основания ворот.
Как правильно догадался Крид, в мешках оказалось какое-то мерзкое вонючее масло, горевшее с необычайным жаром. В небо поднялся черный дым, в котором Ког и другие воины, оставшиеся на стене, могли задохнуться, но никто не покинул своего поста. Смахивая выступившие на глаза слезы, Ког выжидал.
Те десять минут, что ворота горели, Ког прятался за верхушкой частокола. Жар окутывал его волнами, древесина трещала, и Ког знал, что крепеж между бревнами скоро сгорит и ворота рассыплются.
Через несколько минут покатились бревна. Ворот больше не было. Издалека до Кога донесся какой-то приказ, послышался грохот лошадиных копыт и топот сотни человек, перебегавших гуськом по первому настилу.
Ког поднял лук.
— Приготовиться, — скомандовал он и подождал, пока первый всадник подъедет поближе.
КОГ прицелился. Первый всадник, подъехавший на расстояние выстрела, скатился с седла, подстреленный другим лучником, который оказался чуть проворнее. В следующую секунду Ког послал свою стрелу, и один из наемников Ворона вскрикнул, тоже вывалившись из седла.
Ког крикнул мальчишкам, стоявшим внизу у катапульт:
— Пли!
Те рванули что было сил канаты, и во врага полетели камни, обломки мебели и даже кухонная утварь.
— Поджигай!
Мальчишки сразу поднесли горящие факелы к промасленным тряпкам, и в небо взмыл черный дым. Ребята тут же разбежались по заранее отведенным им местам. Старшие схватились за луки и приготовились стрелять в любого бандита, кто подъедет поближе.
Ког вновь переключил внимание на атакующих. Он разделался по крайней мере с двумя, прежде чем колонна всадников ворвалась на открытую площадь в центре деревни. Ночной воздух пропитался дымом от горящих ворот, а пламя костров у катапульт внезапно осветило врага.
— Передай остальным, чтобы начали кричать! — велел Ког женщине, стоявшей возле стены.
Ночь мгновенно наполнилась криками ужаса — женщины визжали и выли, словно их детей резали прямо у них на глазах.
Всадники, въехавшие за ворота, принялись растерянно озираться, сразу потеряв ориентацию. Они слышали крики, но не видели ни одной женщины, да и мужское население деревни тоже, как видно, не собиралось на них нападать. В эту секунду на их головы посыпались со стены стрелы лучников. Вскоре налетчики бросились врассыпную.
— Спешиться! — приказал один из них и сам спрыгнул с лошади, чтобы, пригнувшись, спрятаться за ее шею. — Они на стене! — указал он на лучников.
Ког и остальные выпускали стрелы одну за другой, так что всадники не решались поднять головы.
— Оставаться на местах и продолжать стрелять! — прокричал Ког на ородонском диалекте.
Позабыв о приставной лестнице, он спрыгнул на крышу ближайшего дома. Еще один прыжок — и он оказался на карнизе, откуда накинулся на ближайшего всадника. Он стянул налетчика на землю и тут же выхватил меч. У его противника меч уже был в руке, но наемник умер, так и не успев понять, с какой стороны ждать удара.
Ког оказался в сердцевине кружащего отряда из сотни, а то и более человек, все они старались сдерживать лошадей, обезумевших от дыма, предсмертных криков и свистящих стрел. Иногда, если стрела попадала в животное, оно вставало на дыбы или начинало брыкаться, и тогда ближайшие к нему лошади, испуганные, старались вырваться. Несколько наемников не удержались на ногах, запутавшись в поводьях, а их обезумевшие кони протащили своих хозяев по земле с десяток ярдов.
Ког подныривал под шеи лошадей, разя любого, кто оказывался на расстоянии вытянутой руки. Шестеро полегли на землю, прежде чем налетчики поняли, что в их ряды затесался враг. Они начали было отдавать какие-то приказы, но тут Джон Крид развернул свою атаку.
Люди Крида вылетели на полном скаку из-за дома, где прятались до тех пор, а уже через секунду их атаку поддержал с другого фланга Джаскенел со своими воинами. Захватчики все еще превосходили численностью оборонявшихся, но в их рядах царила неразбериха, тогда как воины Кога действовали четко и стремительно.
Несколько мгновений казалось, что силы сравнялись: малочисленный отряд сдерживал захватчиков, а Ког тем временем продолжал двигаться в самой их гуще, сея вокруг себя смерть. Если кому-то и удавалось его разглядеть, то уже в следующую секунду он исчезал за вставшей на дыбы лошадью, и опять кто-то замечал, как он перепрыгивает через тело очередного павшего воина.
Вскоре враг начал упорядочивать свои ряды, и обе атаки — ородонцев и отряда Крида — были отражены. Ког прокричал: «Продолжать наступление!» — на ородонском диалекте, а потом повторил приказ на общем языке.
Лошади метались между домами и в конце концов вырывались за ворота, бой начал постепенно стихать. Неожиданно Ког оказался в окружении шестерых врагов и в эту секунду понял, что ему суждено умереть.
Но тут стрела угодила в шею тому, кто стоял прямо перед Когом, а у того, кто был рядом, глаза стали как плошки, когда ему в спину вонзился меч Джона Крида. Ког развернулся и рубанул что было сил, снеся голову с плеч следующего противника.
Затем в бой вступили отряды, затаившиеся на краю деревни.
Увидев всадников, с воинственными криками возникших из дымной пелены, захватчики дрогнули. За теми, кто бросился наутек, последовали и другие, и внезапно началось повальное бегство.
Те, кто еще мог, вскочили на лошадей и помчались через поляну в лес, остальные удирали пешком. Многие полегли от стрел лучников, которые не ушли со стены, несмотря на опасную близость горящих ворот и удушающий дым.
— Стойте! — прокричал Ког.
Ородонцы и воины Крида натянули поводья, и Ког пояснил:
— Не надо их преследовать. Мы не можем себе позволить рассеяться в темноте! Так мы рискуем утратить преимущество.
Ородонцы воспрянули духом. Люди начали бороться с огнем: таскать воду из деревенского колодца, тушить костры одеялами или засыпать их землей.
Жители деревни радостно похлопывали друг друга по плечу, поздравляя с победой, хотя понимали, что скоро обнаружат возле домов и частокола своих павших товарищей. Ког собирался приказать, чтобы начали поиск раненых и мертвых, когда со стены раздался крик:
— Они остановились!
Ког поспешил к воротам, которые к этому времени уже догорели и превратились в дымящиеся кучки угольков, и вгляделся вдаль. Костры, полыхавшие за спиной, не позволили ему сразу разглядеть что-то в темноте, но уже через минут, глаза его привыкли и он смог ясно увидеть, что происходит на другом конце поляны.
Ворон перегруппировывал свое войско!
Ког не мог позволить себе даже секундного замешательства.
— Все к бою! — прокричал он. — Враг возвращается. — Обращаясь к оставшимся лучникам, он приказал: — На стену! Цельтесь тщательно. — Потом он положил руку на плечо Джаскенелу. — Вели старшим ребятишкам увести младших в лес, но женщины, если смогут, пусть останутся и помогают.
— У тебя глаза зорче моих, — сказал Крид. — Я вижу только какое-то движение.
Непогашенные костры лишь наполовину освещали расстояние до противника, и большинство тех, кто стоял рядом с Когом, видели только размытое пятно.
— Они вновь идут в наступление, — сказал Ког. — Большинство из них пешие, но, кажется, у Ворона еще есть с десяток всадников. — Он перешел на громкий крик. — Мы остаемся на месте!
— Что ж, всегда предпочитал сражаться на месте, а не догонять противника или прорывать осаду, — усмехнулся Крид. Понизив голос, он спросил: — Сколько их?
— Больше, чем нас, — ответил Ког.
— Ну, не в первый раз.
Ког поспешил к тому месту, где еще недавно были ворота, смахивая слезы от едкого дыма и в который раз внимательно вглядываясь в темноту.
Когда во тьме начали вырисовываться какие-то очертания, Ког разглядел, что Ворону удалось восстановить некое подобие порядка среди наемников. Они двигались, выстроившись в три ряда — примерно по двадцать человек в каждом, — первые несли перед собой щиты. Во втором ряду налетчики вооружились чем могли: в ход пошли пики, дротики и даже небольшие крюки, чтобы стаскивать всадников с лошадей. Третья шеренга состояла из лучников.
— Не обращайте внимания на тех, кто идет впереди. Цельтесь в лучников, если сможете! — прокричал Ког своим людям на стене.
— Он готовится отразить атаку кавалерии, — поморщился Крид.
— Жаль, что мы не можем ему в этом помочь, — невесело усмехнулся Ког. — Он не знает, что вся наша кавалерия — это несколько всадников, которые стоят тут, рядом со мной.
Два десятка ребятишек (старшие несли младших на руках) метнулись из ворот и, держась поближе к стене, направились к лесу.
Вперед вышли женщины, у многих в руках было оружие, недавно принадлежавшее людям Ворона. Ког направил их к домам справа и слева от ворот, велев напасть на врага со спины, как только лучники минуют частокол.
Своих воинов Ког отвел в глубину селения, поближе к горящим катапультам. Пламя уменьшилось, но жара еще хватало, чтобы отпугнуть любого. Разглядеть их из-за пламени будет трудно, зато воины Ворона окажутся на свету, как только войдут на огороженную территорию.
Нападавшие приблизились к первому мосту. Шедшие впереди начали пересекать его парами, держа щиты высоко над головой. Они ожидали, что на них посыплется град стрел, однако этого не произошло, так как лучники Кога ждали, когда к ним поближе подойдет третья шеренга.
— Приготовиться! — закричал Ког в ту секунду, когда первая шеренга налетчиков бросилась в атаку. — Не отступать!
Двадцать наемников из первого ряда с воинственными криками ворвались в деревню, и вновь началась битва. Ког пожалел, что в свое время, когда тренировался в Саладоре, нечасто участвовал в поединках против соперников, вооруженных щитом. Он мог легко одолеть любого фехтовальщика на площадке в Школе Мастеров, но сражаться против наемника со щитом оказалось гораздо сложнее.
Ког слышал крики и стоны и догадался, что лучники Ворона уже в деревне, несмотря на усилия полудюжины стрелков-ородонцев.
Он сражался отчаянно, как никогда в жизни, стараясь защитить не только тех, кто бился с ним бок о бок, но и себя самого. Захватчики падали замертво, но их место тут же занимали другие.
Время, казалось, остановило свой ход. Ког наносил удары направо и налево, парируя атаки, почти не думая, полагаясь на свой инстинкт фехтовальщика. Он попробовал было разобраться в том хаосе, что царил вокруг него, но все равно не отчетливо понимал, что происходит.
Огромный детина со шрамом яростно заорал и, подскочив, нанес ему удар щитом прямо в лицо. Ког зашатался и упал, почувствовав при этом резкую боль в спине. Он перекатился направо, сразу поняв, что, падая, угодил на тлеющий кусок древесины и обжег себе левую лопатку. Он тут же вскочил, держа наготове меч, и увидел, что наемник со шрамом валяется на земле, а Джон Крид вынимает из его тела свой меч.
— Джон! — заорал Ког, и тот, пригнув голову, успел увернуться от удара другого наемника.
Ког протиснулся между Кридом и воином-ородонцем и прикончил налетчика, который чуть не расправился с Кридом.
Тут на него снова нахлынул шум битвы, в котором смешались лязг металла, стоны от боли, досады и усталости, брань и неразборчивые злобные выкрики. В воздухе стоял густой смрад от дыма, пота, крови, фекалий и мочи.
Безумие, казалось, удвоилось, когда из своих укрытий повыскакивали ородонские женщины и набросились на вражеских лучников. Те были вынуждены побросать луки и взяться за мечи, но в это мгновение женщины получили преимущество. Несмотря на полное неумение обращаться с оружием, они всей толпой накинулись на лучников и пустили в ход кинжалы, кухонные ножи, колотушки и все, что попалось под руку. С полдюжины стрелков сразу умерли от ран. Одна женщина отправила на тот свет захватчика, проткнув ему глаз костяной вязальной спицей. Потом она вырвала из его пальцев нож и накинулась на другого налетчика.
Соотношение сил изменилось. Ког сделал шаг назад и на мгновение увидел все так, словно перед ним была неподвижная картина. Уцелели пока четыре ородонских лучника, они по-прежнему стреляли с вершины стены, тщательно выбирая тех захватчиков, кто держался в стороне от стычки. Основная масса воинов Ворона не могла развернуться, сдерживаемая бойцами Кога, тем же захватчикам, кто немного отстал от своих, пришлось иметь дело с женщинами. Ородонцы впервые получили численное преимущество. Тут Ког разглядел такое, чему даже сначала не поверил. Двое мальчишек, отправленных с маленькой ребятней в лес, вернулись, спокойно подняли с земли оброненные стрелками луки и теперь пускали стрелы в спины тех, кто участвовал в стычке с женщинами.
Ког почувствовал, что давно ждал именно этой секунды.
— Круши их! — прокричал он и бросился в самую гущу битвы.
Он уложил двоих, одного за другим, и вдруг увидел, что захватчики пытаются бежать.
— Добить всех! — приказал Ког, не столько для того, чтобы испугать бандитов, но и для того, чтобы выпустить гнев, таящийся в его душе с тех пор, как погиб его народ.
С размаху он отсек руку наемнику, собиравшемуся ударить женщину, которая как раз в этот момент приканчивала другого врага. Налетчик, словно не веря, уставился на обрубок, из которого хлестала кровь, потом почувствовал боль и рухнул на колени, вцепившись здоровой рукой в рану. Ког молниеносно перерезал основание его шеи, после чего тот повалился наземь, как мокрая тряпичная кукла, жизнь мгновенно оставила это тело.
Потом Ког изо всех сил ударил сзади по ноге другого врага. Тот споткнулся, потерял равновесие и выронил меч. Этим воспользовался его противник — воин-ородонец — и тут же покончил с ним.
В следующее мгновение Когтя чуть не одолели трое наемников, одновременно набросившихся на него, так что ему пришлось яростно парировать три удара в молниеносной последовательности, но затем противник слева был повергнут ударом сзади, противник справа получил стрелу в плечо, так что, оставшись один на один с тем, кто был в центре, Ког быстро от него избавился.
Увертываясь от ударов в рукопашной схватке, он накинулся еще на двоих, один раз промахнулся и, неловко повернувшись, чуть не потерял равновесие, почуяв врага за спиной.
Краем левого глаза он увидел какое-то движение и развернулся в ту сторону. Что-то словно взорвалось прямо у него перед лицом, и все окрасилось в ярко-желтый цвет, потом в красный. В следующее мгновение он провалился в черноту.
Ког пришел в сознание, почувствовав, что ему льют на лицо воду. Он заморгал, открыл глаза и увидел, что рядом с ним на коленях стоит Джон Крид и держит в руке ковшик с водой. Звуков боя больше не было слышно. До него доносились крики, какой-то непонятный шум, но только не звон оружия, стоны или брань.
— Что случилось? — спросил он, пытаясь сесть. От усилия закружилась голова.
— Полегче, — сказал Крид, в то время как Когу помогала приподняться какая-то женщина. — Тебя оглушили ударом меча. Мерзавец, который огрел тебя по голове, размахнулся, чтобы рубануть меня. Удар пришелся плашмя, иначе ты сейчас уже предстал бы перед Лимс-Крагмой.
Услышав это имя, женщина-ородонка тут же принялась молиться, стараясь задобрить богиню смерти.
— Как долго я был в отключке?
— Всего несколько минут, — ответил Крид, помогая Когу подняться с земли. — Осторожно.
Ког кивнул и поднес руку ко лбу. Под его пальцами вздувалась шишка, а боль была такая, что он сразу понял — ему сильно повезло, что он остался в живых.
— Я бы предпочел удачу добродетели, — сказал он, впервые за несколько месяцев вспомнив Паско, и оглянулся вокруг. — Все кончено?
— На этот раз они действительно разбиты. Большинство побросало оружие, моля о пощаде. Остальные вырвались за ворота, но там их достали наши лучники. Нескольким, правда, удалось скрыться.
— А что Ворон?
— Подозреваю, он полным ходом улепетывает на юг.
Ког снова огляделся, только сейчас начиная различать окружающее в деталях. С десяток налетчиков стояли на коленях со связанными за спиной руками.
Трупы врагов относили к воротам и складывали как дрова.
Несколько женщин оплакивали своих погибших мужей.
Джаскенел почтительно приблизился к Когу.
— Ты спас мой народ, Коготь Серебристого Ястреба. — Он говорил на ородонском, чтобы не понял Джон Крид, но тот все равно почувствовал в тоне старика благодарность.
— Я помог, чтобы отомстить за свой народ, — ответил Ког на языке оросини и, перейдя на общий язык, сказал: — Мне нужна лошадь.
— Это легко устроить, — сказал Джаскенел и велел мальчишке привести скакуна.
— Что ты собрался делать? — спросил Крид.
— Поеду за Вороном, — ответил Ког.
— Ты, видно, одурел от того удара. Сейчас ночь, пока ты отсюда выедешь, у него уже будет фора в полчаса, да к тому же он едет не один, наверняка рядом с ним охрана.
— Знаю, — кивнул Ког, — но я сумею его выследить.
— Выследить? Ночью? В горах? Джаскенел бросил взгляд на Крида.
— Если он говорит, что сможет выследить, значит, так и есть.
— Мне поехать с тобой? — спросил Джон Крид.
— Нет. Ты будешь мне только мешать. — Ког положил руку на плечо товарища. — Спасибо за все, Джон. Без тебя я не сумел бы помочь этим людям.
— Не говори глупостей, Ког. У тебя есть задатки хорошего полководца. Если решишь снова собрать отряд, дай мне знать. Всегда готов услужить тому, кто не боится быть в авангарде.
— Наемники мне больше не нужны. Это был единичный случай. В фургоне найдешь небольшой мешок с золотыми монетами. Раздели их между парнями, как сочтешь нужным, и оставь часть себе. И пока не доберетесь обратно в Латагор, послужи вместо меня капитаном, хорошо?
— С этим я справлюсь. — Крид махнул в сторону пленных. — А с ними что делать?
— А как вы обычно поступаете, когда наемники из вражеского отряда сдаются?
— Если решаем мы, то отпускаем их под честное слово, что они больше не будут сражаться против нас, но обычно такие вопросы решает хозяин.
Ког повернулся к Джаскенелу.
— Эти люди погубили мой народ. Они сожгли бы ваши дома и поубивали всех женщин и детей без всякой жалости. Тебе решать.
Джаскенел не колебался. Он взглянул на воинов, охранявших пленных, и бросил:
— Убейте их.
Не успели пленные пошевелиться, как каждому из них запрокинули назад голову и перерезали горло.
— Джаскенел, глядя на Крида и Кога, объявил:
— Все справедливо. Они получили по заслугам. Крид испытал какую-то неловкость, но все равно кивнул.
— В этих краях банда Ворона заслужила дурную славу, но все равно это не всем понравится. Лучше нам убраться отсюда на рассвете.
Привели лошадь, и Ког сказал:
— Мне нужен полный бурдюк с водой.
Одна из женщин сбегала в свою хижину и вернулась через минуту с полным бурдюком. А еще она принесла какой-то сверток.
— Перекусите в дороге.
Ког не возражал. Он собрал свое оружие — меч и лук, прибавил к ним полный колчан стрел, потом взлетел в седло, сжал каблуками бока лошади и, выехав из ворот, растворился в ночной тьме.
КОГ остановился. Он долго скакал по темноте и сейчас дал своему коню короткую передышку. За время пути из деревни Кеала ему пришлось трижды спешиваться и убеждаться, что он не потерял след Ворона.
Как он и думал, Ворон предпочел скорость осторожности, следуя по главной тропе на юг — самому прямому маршруту в Прибрежный Пост. Ког взглянул на восток и понял, что рассвет уже близок. Он предполагал, что Ворон разобьет лагерь, выставит часового и отдохнет, а путь продолжит, скорее всего, в середине дня. По крайней мере, так бы поступил Ког, если бы думал, что за ним нет погони.
Он решил тоже немного отдохнуть, нашел небольшую заросшую травой поляну, расседлал лошадь и привязал так, чтобы она могла попастись. Потом, подложив седло под голову вместо подушки, прилег под дерево.
Стоило ему закрыть глаза, как сон одолел его.
Проснулся Ког через два часа, как и планировал. Солнце светило с непривычной для этого времени года яркостью. Ког почувствовал, как воздух вытягивает из его кожи влагу, прежде чем успевали выступить капельки пота. Если эти горы были похожи на его родину, то еще несколько дней должна была продержаться сухая жара.
Оседлав скакуна, Ког выехал на тропу. Немного погодя он обнаружил небольшой ручеек и позволил лошади напиться, пока сам наполнял бурдюк. Затем поехал дальше. Через полчаса потянуло дымом от костра.
Ког спешился, привязал лошадь и пошел пешком. Двигаясь среди деревьев в нескольких ярдах от тропы, он терял скорость, но зато уменьшилась вероятность быть обнаруженным.
Проворно и тихо шел он между деревьев, останавливаясь через каждые сто шагов и прислушиваясь. Остановившись в четвертый раз, он почувствовал, как в нос ударил запах лошадиного помета, а потом услышал невдалеке лошадиное пофыркивание.
Он совсем замедлил шаг, пробираясь сквозь деревья, которые становились все реже — значит, впереди находилась прогалина, где, вероятнее всего, и устроил привал Ворон со своими людьми.
Ког осторожно переходил от одного дерева к другому, сжимая в левой руке лук с приготовленной стрелой, чтобы можно было мгновенно ее метнуть. Нервы его были напряжены до предела: в любую секунду Ког ожидал, что налетчики поднимут тревогу. Наконец он увидел лошадей, привязанных в ряд недалеко от деревьев, возле небольшого ручейка. При его приближении лошади подняли головы, поэтому он остановился и подождал, пока они снова не принялись щипать траву.
Костер давно прогорел дотла, но в воздухе все еще пахло дымом. Возле остывшего кострища лежали пятеро наемников, в то время как у ручья паслось шесть лошадей. Ког принялся озираться, пытаясь обнаружить часового.
Поскольку это ему не удалось, он пополз дальше, прячась за толстыми стволами деревьев. В том месте, где тропа выходила в узкую лощину, он заметил какое-то движение и замер.
Кто-то стоял рядом со стволом, затаившись в тени кроны. Ког понял, что здорово вымотался — иначе давно бы заметил этого дозорного. Он набрал в легкие побольше воздуха и пополз вперед.
Часовой наблюдал за тропой, стоя спиной к Когу. Оглянувшись на лагерь, Ког убедился, что все пятеро по-прежнему спят.
Ког просчитал ходы. Он мог бы снять часового, но как сделать это бесшумно? Он медленно приладил стрелу и натянул тетиву. Часовой прижался к стволу дерева, Ког выжидал.
Потом часовой потянулся, разминая плечи, и в эту секунду Ког отпустил стрелу. Она вонзилась в основание шеи, и наемник повалился, не издав ни звука. Но, падая, он наделал столько шума, что одна из лошадей испуганно вскинулась и заржала. Как только запах крови достиг ноздрей остальных лошадей, они тоже заволновались.
У двоих наемников оказался чуткий сон: через секунду они уже были на ногах, держа оружие наготове.
— Гарт! — позвал один из них. — В чем там дело? Ког решил, что это имя убитого часового, поэтому быстро ретировался обратно в лес. Когда он отошел от лагеря на приличное расстояние, то услышал крик:
— Ворон!
Ког ускорил шаг, мелькая среди деревьев, и впервые до него ясно донесся голос Ворона:
— Прочесать лес! Найти его!
Ког понимал, что боя ему сейчас не выдержать. Он слишком устал и утратил быстроту реакции. Он упустил возможность убить тех двоих, что проснулись, и, возможно, покончить с остальными тремя, прежде чем те успели вооружиться. Он совершил ошибку и теперь мог поплатиться за это жизнью.
Позади него раздался какой-то шум. Ког понял, что по крайней мере один из бандитов идет за ним по следу. Впереди он увидел каменный выступ, который тянулся на сотни ярдов, переходя затем в отвесную скалу. Ког запрыгнул на него и пошел как по канату, стараясь быстро перебирать ногами. Там, где скала стала непроходимой, он спрыгнул вниз и, вытянув вторую стрелу, притаился.
Через несколько напряженных минут он был вынужден признать, что его преследователь — опытный охотник. Ког ничего не слышал и не видел.
Оставалось только ждать.
Прошло еще несколько минут, и что-то изменилось. Ему было трудно определить, что именно, но лесные звуки — едва слышный шелест листвы, шорох падающих листьев и иголок — стали не такими, как прежде.
Ког понимал, что важны не эти изменения сами по себе. Они лишь свидетельствовали о том, что теперь он не один. Он пригнулся под каменным карнизом, потянул носом воздух, поискал глазами необычную тень и прислушался, не обнаружит ли себя его преследователь каким-нибудь неосторожным шумом.
Время тянулось бесконечно долго, но Ког знал, что тот, кто его выследил, играет сейчас в ту же игру — ждет, когда он совершит ошибку.
Наконец раздался едва слышный шорох — камушек вылетел из-под подошвы сапога, — и Ког разогнулся, как пружина, и молниеносно развернулся. На какую-то долю секунды перед ним промелькнуло лицо врага. Время остановилось, пока Ког приказывал своим пальцам спустить стрелу, и в эти мгновения он сумел разглядеть такие подробности, которые не помышлял увидеть еще минуту назад. Волосы у человека были черные, припорошенные пылью — возможно, он упал на землю после первого выстрела в часового, опасаясь, что следующая стрела полетит в него. Он был смуглым и черноглазым — вероятно, из кешианцев. И в черных его глазах читались страх и обреченность. Мускулы человека напряглись, словно он собирался закричать или попытаться бежать, но не успел он шевельнуться, как стрела воткнулась ему в горло.
Глаза его расширились от ужаса, а затем свет в них погас еще до того, как он рухнул на землю.
Ког переполз через камни и быстро осмотрел убитого. Кроме оружия, у того ничего не было. Ког не стал брать его лук, зато пополнил свой запас стрел.
Юноша оглянулся посмотреть, не подтянутся ли другие бандиты, но кругом было тихо.
Оставив мертвеца на съедение стервятникам, Ког поспешил прочь.
Теперь врагов осталось четверо.
Ког решил, что нужно хоть немного поспать. Прежде чем устроиться отдохнуть, он нашел небольшую расщелину, вероятно бывшее русло ручья, и привязал там лошадь. Врагу понадобилось бы невероятное везение или великолепный следопыт, чтобы обнаружить его. Ког не полагался на везение: лучшего следопыта он прикончил, в этом у него не было сомнений.
Кроме того, он подозревал, что Ворон выждет всего час или два, прежде чем собрать оставшихся трех наемников и бежать на юг. Ведь главарь налетчиков знал, что Ког отлично идет по следу, и теперь два десятка воинов-ородонцев вполне могли поспешить ему на подмогу, чтобы захватить главаря убийц.
Ког исследовал сверток с продуктами, полученный накануне ночью, и обнаружил там кусок твердого сыра, краюху хлеба, почти такую же твердую, как сыр, и немного сушеных фруктов. Питательно, хотя и не очень вкусно. Он съел все, понимая, что экономить еду теперь ни к чему, иначе он может слишком ослабеть от голода.
Он закатился подальше под выступающий каменный карниз и, не обращая внимания на холод и сырость, мгновенно заснул. Ему приснился сон, в котором он снова оказался на вершине Шатана-Хиго, в ожидании своего видения, преисполненный радостного предчувствия предстоящего посвящения в мужчины. Проснувшись, он приготовился продолжить преследование, хотя по-прежнему чувствовал себя разбитым. Холод пронизывал его до костей, и ему пришлось подвигаться, чтобы хоть чуть-чуть согреться. До захода солнца оставалось меньше двух часов, значит, он проспал почти три часа.
За это время Ворон ушел далеко, но Ког не сомневался, что сумеет его догнать. Бандитам все равно пришлось бы еще три дня скакать без перерыва, чтобы добраться до дороги, ведущей в Прибрежный Пост. Юноша знал, что если ему удастся найти пропитание во время пути и поддержать свои силы, то он нагонит их до того, как они достигнут города.
Ну а если все-таки придется самому войти в город и искать их там, то он так и сделает.
Ког оседлал лошадь и двинулся вниз по ручью, а вскоре достиг поляны, миновав которую выехал на тропу. Повернув на юг, он перешел на медленный шаг. Он знал, где находится последний лагерь Ворона, и был почти уверен, что главаря бандитов там сейчас нет, поэтому торопиться было нечего. Он дал лошади разогреться, какое-то время не подстегивая, а потом пустил ее легкой рысью.
Приблизившись к месту последнего бандитского привала, он завел лошадь за деревья и спешился.
Он быстро осмотрел то место, где недавно убил часового, и увидел, что тот так и лежит, как упал. Ког опустился рядом с ним на колени, но не разглядел ничего, могущего подсказать, что это был за человек. Еще один безымянный наемник, получавший плату за убийства. Ког проверил, остались ли на убитом какие-нибудь вещи, но нашел только кинжал за поясом. Кошелек кто-то срезал — да и вправду, зачем мертвяку золото?
Ког вышел на поляну и осмотрелся. Лишь кострище там, где он запомнил, свидетельствовало о недавней ночевке здесь людей. Лишних лошадей бандиты с собой увезли, что не было лишено логики. Ворон не собирался рисковать своей жизнью только из-за того, что его конь вдруг захромает.
Ког осмотрел следы на земле и увидел, что малочисленный отряд даже не попытался скрыть свой выбор: они вернулись на тропу, ведущую на юг.
Ког поспешил к своему коню, вскочил в седло и снова начал преследование.
День клонился к закату, звуки менялись, как всегда происходит, когда дневные обитатели гор уступают место ночным. Ког знал, что в эти минуты оба мира встречаются: ночные охотники могут проснуться пораньше и поживиться какой-нибудь зазевавшейся дневной зверушкой.
Ког внимательно вглядывался в тропу, пытаясь предугадать следующий шаг Ворона. Потеряв двух людей, вряд ли он будет настолько беспечен, чтобы устроить привал на открытой поляне и выставить одного-единственного часового. Он забьется в какую-нибудь нору — пещеру или под карниз скалы, — не станет разводить костров и заставит дежурить круглые сутки двух человек.
Перед закатом Ког вновь напал на след и шел по нему, пока тьма окончательно не сгустилась. Кое-как он устроился на ночь, зная, что Ворон испытывает теперь не меньшие трудности.
Проснулся Ког перед рассветом и стал разминаться, пытаясь согреться. Шея и спина затекли, из носа лило. Он понимал, что совсем ослаб и может заболеть от усталости и голода. С тех пор как он выехал из деревни, на глаза ему не попадалось ничего съестного. Зная, что недостаток воды представляет еще большую угрозу, чем голод, Ког допил все, что осталось в бурдюке, и отправился на поиски ручья, чтобы пополнить запас.
Ему удалось обнаружить один из полноводных ручьев, которые встречались в этих горах. К своей радости, он увидел на обоих берегах заросли ежевики и сразу метнулся туда. Большинство ягод еще не созрели, но те несколько штук, что годились в пищу, поддержали его дух и чуть притупили голод. Еще час он провел, собирая ягоды в пустой мешок из-под провизии.
Все еще голодный, он все же чувствовал себя гораздо бодрее, напившись воды и съев пригоршню ягод. Ког продолжил выслеживать свою жертву.
К середине утра Ког почуял что-то неладное. По расстоянию между отпечатками копыт он определил, что Ворон и его спутники не торопятся. Чувство беспокойства все не отпускало Кога, и он снова вгляделся в следы.
Полчаса назад он проехал мимо еще свежей кучки лошадиного помета — значит, до Ворона рукой подать. И все-таки что-то в этих следах ему определенно не нравилось.
Он остановился, спешился. Ворон и его трое спутников забрали с собой лишних лошадей. И тут Кога осенило. Одной лошади не хватает! Он быстро сделал несколько шагов, проверяя свою догадку. Да, определенно здесь прошли четыре лошади, а не пять. И только три лошади оставили глубокие отпечатки, означавшие, что на их спинах ехали всадники.
Один из них по дороге отъехал в сторону.
Ког вскочил на своего коня, и тут мимо него просвистела стрела. Он припал к лошадиной шее и гаркнул, перепугав животное, которое бросилось вперед.
Оказавшись под защитой деревьев, он обернулся и прислушался.
Тот, кто в него стрелял, следом не поехал. Ког выжидал, положив руку на шею лошади, стараясь успокоить усталую и своенравную кобылу.
Время замедлило свой ход. Вполне вероятно, что выстреливший в него дозорный не стал дожидаться, чтобы посмотреть, убит он или ранен, а вместо этого помчался вдогонку Ворону, чтобы забить тревогу. А может быть, он притаился за деревьями по другую сторону дороги и ждал, не появится ли Ког.
Наконец Ког устал от ожидания. Он слез с лошади, привязал ее к кусту, а сам пошел по лесу параллельно дороге. Он держал путь на юг, а в самом узком месте тропы перебежал на другую сторону и повернул обратно на север. Если бы дозорный Ворона помчался на юг, то заметил бы его следы; если же он до сих пор поджидает, не покажется ли Ког, значит, он где-то впереди.
Ког бесшумно скользил между деревьев, внимательно вглядываясь и вслушиваясь в лес.
И тут кто-то кашлянул. Ког замер на месте: звук раздался совсем рядом, в десятке ярдов. Ког знал, что кашель и чихание повлекли за собою смерть не одного человека. Он ждал, не проявит ли себя бандит еще чем-нибудь.
Через какое-то время юноша медленно пошел вперед, осторожно ставя ногу на землю и перенося вес на нее, прежде чем оторвать от земли другую ногу. Он не хотел, чтобы шелест листвы или треск веток выдали его присутствие.
Тут ему в нос ударил острый запах. Подул северо-западный ветерок из горного ущелья, и Ког ощутил тяжелый дух давно не мытого тела, к тому же продымленного вчерашним костром.
Ког, напрягшись, сделал еще несколько шагов и тут увидел того, кого искал.
Наемник стоял, прижавшись к стволу дерева. Он уже приготовил вторую стрелу и лихорадочно обводил тропу взглядом. Должно быть, ему приказали не возвращаться без головы Кога.
Ког прицелился и выждал, пока не убедился, что стрела точно попадет в цель. Только тогда он тихо произнес:
— Брось лук.
Бандит вздрогнул. Он слегка повернул голову и увидел Кога краем глаза. Тогда он разжал пальцы, и лук упал на землю.
— Повернись, медленно, — велел юноша.
Наемник подчинился и повернулся к Когу, прижавшись спиной к дереву. Ког прицелился ему в грудь.
— Где Ворон?
— Милях в двух отсюда к югу, ждет, что я доставлю тебя или ты сам угодишь в его следующую ловушку.
— Как тебя зовут?
— Килгор.
— Сколько лет ты служишь у Ворона?
— Десять.
Щелкнула тетива, и человек по имени Килгор оказался пригвожденным к дереву. Глаза его расширились, он успел посмотреть вниз, а потом голова его упала на грудь и все тело обмякло.
— Десять лет означают, что ты был в моей деревне, убийца, — тихо произнес Ког.
Он оставил Килгора пригвожденным к дереву, а сам быстро пересек дорогу и направился к своей лошади.
Осталось трое врагов, и Ког знал, что они ждут его в двух милях по дороге.
Ког выругался. Перед ним раскинулся огромный луг, и он сразу смекнул, почему Ворон выбрал именно это место. Слишком большое расстояние, чтобы их преследователь мог спрятаться за деревьями и оттуда стрелять из лука.
Ворон и двое оставшихся наемников вывели лошадей на середину луга и, спокойно держась за луки своих седел, ждали: либо из леса появится их человек и они продолжат путь на юг, либо это будет Ког — но так или иначе с преследованием будет покончено.
Ког взвесил свои шансы. Можно было и дальше прятаться за деревьями, до тех пор пока Ворону не надоест ждать и он продолжит путь на юг или повернет на север, чтобы узнать, как там дела у Килгора. Но с другой стороны, он помнил, что у него остался всего один бурдюк с водой и чуть-чуть ягод, к тому же он невероятно устал. Ожидание еще больше подорвет его силы.
Ворон тоже, конечно, устал, но рядом с ним двое сообщников.
Ког обладал званием лучшего фехтовальщика в мире, по крайней мере до следующего турнира в Школе Мастеров, но теперь ему предстояло биться против трех противников одновременно, к тому же не пеших, а конных. Юноша не питал иллюзий, что они согласятся слезть с лошадей и вступить в поединок поочередно.
Ког набрал в легкие побольше воздуха. Пришла пора поставить точку.
Он взял короткий лук, выбрал стрелу, а вторую зажал в зубах. Подстегнув лошадь, он выехал из леса.
Трое наемников увидели его и без лишней суеты взялись за оружие. Кога внезапно пронзила надежда: ни у одного из его противников не было в руках лука.
Посылая хвалу богам за то, что когда-то у него был такой хороший наставник по верховой езде, как Рондар, Ког перевел лошадь в галоп. Он мчался прямо на трех бандитов, не сводя глаз с Ворона, который находился в центре.
Ворон не шевельнулся, зато двое его сообщников пустили лошадей кружить, с тем чтобы Когу пришлось повернуться спиной либо к одному, либо к другому. Ког отпустил поводья, так что они упали на загривок лошади, а сам привстал в седле, крепко обхватив коленями бока животного.
Он натянул тетиву и выпустил первую стрелу. Всадник справа от него пригнул голову, но Ког ожидал этого, а потому целился ниже. Стрела угодила в бедро, чуть ниже сустава. Всадник закричал и выпал из седла. Рана была не смертельная, но он еще не скоро поднимется, чтобы вступить в бой.
Прилаживая вторую стрелу, Ког вдавил колено в бок лошади, и та повернула, куда ему было нужно. Всадник, объезжавший Кога слева, оказался теперь прямо у него за спиной.
По-прежнему стоя в стременах, Ког развернулся вправо, заставив свою лошадь идти по кругу. В тот момент, когда он оказался лицом к лицу со вторым бандитом и прочел удивление в его глазах, Ког отпустил тетиву.
Стрела угодила прямо в основание шеи, место не прикрытое кольчугой. Бандит полетел вниз. Он был мертв еще до того, как коснулся земли.
Тогда в атаку пошел Ворон.
Главное для него было не дать Когу возможность протянуть руку к колчану, чтобы достать следующую стрелу. После того, что произошло у него на глазах, Ворон не сомневался, что умрет, если мгновенно не приблизится к противнику.
Ког отшвырнул в сторону лук и выхватил меч, в последнюю секунду приготовившись встретить врага. Конь Ворона врезался в лошадь, на которой сидел Ког, и та с трудом устояла.
Ког погнал ее вперед, изо всех сил рубанув мечом по воздуху в том месте, где, по его расчетам, должна была находиться голова Ворона. Осознав свою ошибку, он попытался ее исправить, но было поздно: левое плечо пронзила острая боль — меч Ворона нашел свою цель.
Ког поморщился, но собрался с силами и вновь погнал лошадь, подавляя желание зажать правой рукой рану. Вместо этого он поднял меч высоко над головой и принял на него следующий удар Ворона.
Ког смахнул слезы, стараясь не думать о боли. Ему стало ясно, что Ворон имеет опыт фехтования верхом. Но деваться было некуда. Эта битва должна решить все.
Когда-то давно Рондар научил его управлять лошадью одной рукой или вообще без рук, и сейчас он постарался представить, что лошадь — это продолжение его собственного тела.
Усилием воли он подавил боль в левом плече, хотя понимал, что, ударь Ворон чуть ниже, быть бы ему сейчас мертвецом. Такой удар перерезал бы ему жилу или вообще отсек руку, а потеря крови означала бы верную гибель. Сейчас же рубаха пропиталась кровью из-за раны, но угрозы жизни не было. Конечно, в том случае, если он сумеет быстро закончить битву.
Ког правил лошадью так, чтобы держать Ворона все время справа от себя и поменьше подставлять поврежденную руку. Ворон попытался наехать своим конем на кобылу противника, чтобы та сбросила своего всадника. Он подъехал совсем близко, и Ког впервые за то время, что прошло после гибели деревни Кулаам, сумел его рассмотреть.
Когда-то аккуратно подстриженная бородка превратилась теперь во всклокоченную неряшливую поросль на худом, осунувшемся лице. Сероватая кожа, темные, глубоко посаженные глаза с черными кругами под ними и красными веками.
И все же в этом лице читалась железная воля. Ког понял, что Ворон — один из самых опасных людей, каких он только встречал. Только обладатель такой воли, как у этого человека, мог участвовать в столь рискованных походах. Одержать над ним победу можно было, только противопоставив ему такую же несгибаемую волю. И не важно, останется он в живых или нет, — Ворон должен умереть. Он должен поплатиться за содеянное зло.
Они обменивались ударами, сталь звенела о сталь, но ни один не одерживал верх. Ворон ловчее управлял лошадью, но на близком расстоянии Ког действовал мечом лучше.
Несколько долгих минут они кружили таким образом, и нельзя было понять, за кем преимущество. Три раза Ворон пытался атаковать, но уставшая лошадь плохо повиновалась, и на третий раз главарь убийц заработал порез на щеке. Кровь залила правую сторону его лица, и в эту секунду Ког разглядел что-то новое. От прежней решимости Ворона не осталось и следа! Он превратился в человека, охваченного страхом смерти.
Ког пошел в атаку. Он закричал что-то во все горло, приподнялся в стременах и рубанул сверху вниз что было сил. Годы, проведенные Вороном в седле, сослужили ему хорошую службу. Ког никак не ожидал, что противник не отвернется в сторону, подняв меч, чтобы перехватить удар, а, наоборот, наклонится вниз, удерживаясь за седло левой рукой, и полоснет мечом по правой ноге Кога.
Ког почувствовал боль: меч Ворона глубоко проник в его икру. Нога перестала слушаться. Промахнувшись, после сильного удара сверху вниз сам юноша скатился с лошади.
Удар о землю оглушил его. Напуганная лошадь отпрянула в сторону, оставив Кога лежать на земле. Капитан наемников развернул своего коня и снова ринулся в атаку, намереваясь растоптать Кога.
Юноша едва успел увернуться от конских копыт и тут же услышал, как над головой просвистел меч Ворона: бандит просто не дотянулся, чтобы нанести смертельный удар.
Ког приподнялся, переместив вес на здоровую ногу, и вновь приготовился сражаться. Он ожидал, что последует новая атака, но увидел, как Ворон повернул на юг.
Убийца убегал, решив, что с него хватит, а его изможденный конь не мог скакать быстро. Ког криком позвал свою кобылу, но та даже ухом не повела. Добраться до нее самостоятельно он не мог из-за раненой ноги. Ему срочно требовалась перевязка, иначе он мог потерять сознание из-за потери крови. У него уже и так кружилась голова после падения с лошади.
Уже совсем отчаявшись, Ког вдруг всего в нескольких ярдах от себя заметил лук и колчан. Не теряя времени, он пополз туда, где они лежали, и поднял с земли лук. Вытянув стрелу из колчана, он насадил ее и приготовился стрелять. Учел все — и направление ветра, и расстояние — и только тогда выпустил стрелу.
Он знал, что это будет первый и последний выстрел.
Ворон не услышал, как летит стрела. Он ехал вперед, слегка склонившись над загривком коня.
И тут стрела настигла цель. Она вонзилась в спину Ворона между лопаток, пробив кожаные доспехи.
Ког увидел, как враг его обмяк и свалился с лошади. Он ударился о землю с глухим стуком, так что Ког понял: можно не проверять, Ворон наконец мертв.
Ноги у него подкосились. Силы и воля мгновенно покинули его. Лошадь по-прежнему беззаботно щипала траву в сотне ярдов. Через минуту он попытается добраться до нее. Но сначала нужно немного отдохнуть. Просто присесть и отдышаться. Потом он займется ранами.
Последнее, о чем он подумал перед тем, как потерял сознание, — это был его лучший выстрел за всю жизнь.
Он очнулся, почувствовав запах еды. Оказалось, что он лежит под одеялами рядом с фургоном. Плечо и нога были перебинтованы. Стояла ночь.
— Хочешь кофе?
Ког повернул голову и увидел сидящего у костра Джона Крида, а в нескольких ярдах дальше, у другого костра, — с полдюжины воинов из его отряда.
Ког приподнялся на здоровой руке и привалился спиной к колесу фургона.
— Спасибо, — сказал он.
Крид вручил ему глиняную кружку со словами:
— Хорошо, что мы подоспели вовремя. Ты чуть не загнулся от потери крови.
— Как вы меня нашли?
— Это было нетрудно, — рассмеялся Крид и подал Когу все еще теплый кусок мяса, завернутый в лепешку. Только сейчас юноша понял, как сильно проголодался. Он набросился на еду, а Крид продолжил: — Ты усыпал свой путь трупами. Мы покинули деревню на рассвете, часов через семь после того, как ты отправился на поиски Ворона. — Он поскреб подбородок. — По правде говоря, я тебя самого уже считал мертвым. Когда мы наткнулись на первое тело, то я и еще двое парней рванули вперед, чтобы посмотреть, не нужна ли тебе помощь. Оказалось, что не нужна. — Он снова хмыкнул. — Ты сам отлично справился. Жаль, ты не видел выражения на лице Ворона. Он умер очень удивленным. — Крид похихикал. — Твоя стрела прошла насквозь, а он только и успел опустить голову, словно разглядывал, что это там выскочило у него из груди. Этому ублюдку всегда не хватало чувства юмора, если хочешь знать мое мнение. — Он поднялся и указал куда-то вдаль. — Мы нашли тебя вон там, и ты был совсем плох. Я кое-как перевязал твои раны, а через два часа подоспел фургон с остальными ребятами. Ты можешь ехать в фургоне, пока мы не доберемся до Прибрежного Поста. Рана на ноге паршивая, но если не будет заражения, то оклемаешься.
Ког дожевал последний кусок и поинтересовался:
— А где второй фургон?
— Я оставил его в деревне. Два фургона нам не нужны, и я подумал, ты не станешь возражать, если я подарю один ородонцам.
— Не стану.
— Они поют в твою честь песни вокруг костров, Ког. Ты стал для них кем-то вроде героя или бога.
Ког не знал, что сказать. Он подумал о своем народе и постарался представить, как бы сложилась его собственная жизнь, если бы в его родную деревню Кулаам заехал отряд таких вот воинов дней за десять до нападения банды Ворона. Юноша прикрыл глаза.
— Никакой я не герой. Просто мне нужно было закончить одно дельце.
— Что ж, это тебе удалось, — сказал Крид.
— Спасибо, что позаботился обо мне, Джон.
— У тебя задатки отличного командира, Ког. Если понадобится, ты легко соберешь отряд. Ты справедлив, обо всем заботишься и платишь лучше других.
— Если мне когда-нибудь понадобится сильный и верный помощник, Джон Крид, то я обращусь к тебе первому. — Ког отставил кружку и снова прилег. Его начало клонить в сон, а он знал, что для восстановления сил нужен отдых.
— Если позовешь, я приду, — ухмыльнулся наемник, а потом, глянув в ночь, спросил: — Что дальше?
Ког уставился на звезды над головой.
— Отдохну немного. Потом займусь другим делом.
— Что ж, — сказал Крид, — дело подождет по крайней мере несколько дней. Я всегда говорю, отдыхай, пока можешь.
Ког завернулся в одеяло, чувствуя, как сон одолевает его. Но он успел еще подумать о своей семье: наверное, теперь им стало спокойнее.
А еще он вспомнил о герцоге Оласко и его капитане, Квентине Хавревулене. Эти двое должны присоединиться к Ворону, только тогда семья Когтя обретет истинный вечный покой. С этими тягостными мыслями Коготь Серебристого Ястреба погрузился в глубокий сон.