Коло Жизни. Зачин. Том второй

Глава восьмая

Влада проснулась в своей комнате в капище, ее голова покоилась на груди Огня, прикрытой белой тончайшего полотна рубахой. Укутанная сверху одеялом и переодетая в ночную рубаху девушка в первый миг своего пробуждения с трудом припомнила о произошедшем ночью… О празднике, видении, наказании Липока и коротком разговоре с Дивным. Огнь, верно, ждал пробуждения юницы, потому как стоило ей открыть глаза и понять где она находится, он ласково, однако довольно сильно погладил ее по голове и спине, как делал почасту, вызывая тем самым безудержное желание близости с ним. Владелина порывисто вздрогнула, и, оторвав голову от груди Зиждителя, потянулась к его лицу, нежно прикоснувшись к огненно-красным губам, прильнув сначала к их ни с чем несравнимой мягкости, а после к щекам.

– Люблю тебя! – тихо проронила она, и, раскрыв объятия, прижалась к груди Бога. – Почему так люблю?

Огнь сызнова огладил девушку, вызывая тем самым трепетание плоти. А когда грудь ее, от прилива нежности, стала туго вздыматься, нежданно обхватил за плечи, и, отстранив от себя, поднялся с ложа. Все еще не выпуская из своей цепкой хватки плечики, Бог усадив напротив себя Владелину, воззрился в ее лицо.

– Что? – взволнованно поспрашала девочка, чувствуя недовольство Бога не только в отражающихся чувствах на лице, но и несколько грубой хватке рук.

– Я тебя уже просил быть осмотрительнее, – протянул Рас, и в голосе его Влада впервые услышала новые нотки схожие с горячностью. – Еще тогда… Когда тот мальчик огорчил тебя. Но, ты, кажется, не понимаешь, не понимаешь, что отличаешься от иных людей. Ты не просто близка Зиждителям. Твоя суть есть часть нашего общего естества, нашего Родителя. И мне совсем не по нраву твоя столь упрямая черта характера искать неприятности и не слушать повелений порученцев Словуты.

Девушка немедля склонила голову, и, сложив руки на согнутые в коленях ноги, пальцем легонько провела по краю рубахи, стыдясь посмотреть в очи Бога.

– Что молчишь? – горячность в голосе Огня погасла и там наново зазвучала забота и любовь. – Разве ты не слышала, что тебе сказали порученцы.

– Лишь после того, как сделала глоток, – едва слышно дыхнула Владелина, не смея поднять на Раса очи.

– Значит, не стоило делать следующие глотки, – дополнил Огнь, вкладывая в свою речь столько мощи, что не только его кожа будто вспламенилась огненно-красными искорками заструившимися по тончайшим кровеносным сосудам, но запылали и щеки Влады.

Зиждитель страшась, что девушка может возгореться, от сыплющихся с него искорок, медленно поднялся с ложа на ноги. Он сделал пару неторопливых шагов вперед и остановился, повернувшись к Владе спиной и глядя на даль раскиданной пред ним елани призывно преклоняющей свои навершия.

– Ты должна… обязана быть осмотрительней, – продолжил Бог свою прерванную речь. – Ты слишком дорога мне, Расам, всем Зиждителям, чтобы столь безрассудно относится к своему здоровью. И дело тут не только в том, что Дивный подарив клетку передал тебе жизнь. Дело в том, что любое твое видение, тревоги, боль все мы Боги, и в большей степени я и Отцы, старшие Зиждители ощущаем. Потому ты прежде чем шагнуть должна хорошо подумать.

– Огнь, – резко перебила юница Бога, и, вскинув голову, перевела взгляд с подола рубахи на его затылок, где ноне, как и у нее, волосы были собраны в долгий хвост. – Почему же вы раньше меня не ощущали, не чувствовали мою тоску, боль, любовь и желание быть подле вас? Что случилось после того видения в Выжгарте?

– После того обряда Вещуньи Мудрой… Такого спасительного не только для тебя, но и для нас Зиждителей, – очень тихо пояснил Рас и неторопко развернувшись обдал горячей волной любви девочку, но не той коей одаривал ее как мужчина, а иной той которую испытывает старший брат в отношении младшего. – Установилась связь… Не только с Расами, но и Димургами, Атефами. С одними в большей степени, с другими в меньшей. В зависимости оттого к кому ты ближе. Связь между тобой, нашей дорогой девочкой, нашей бесценной лучицей и Богами.

– Почему? – юница тихонько спросила и также едва зримо вздрогнула ее плоть, как правильно приметил Рас в беседе со старшими Богами, дюже напряженная.

– Потому как ты часть лучицы… Часть бесценной нашей лучицы… Не только для Расов, но и для Димургов, Атефов ты являешься драгоценностью, – немедля ответил Огнь с таковой теплотой и нежностью глядя в очи отроковицы и той мягкостью стараясь успокоить и снять трепетание ее тела. – Ты не как остальные люди… дети, – добавил он с расстановкой роняя слова. – И это не столько телесно, ибо ты девочка, а они мальчики. Сие духовно. У мальчиков скажем, так есть душа. Твоя же суть, основа, лучица, нарочно взращенная для иного, чем то, что положено другим творениям и в частности человеку.

Владу только миг медлила, а посем вскочив с ложа, кинулась к Богу, да крепко обняв его, лихорадочно затряслась, не до конца понимая несколько туманные толкования Огня.

– Я боюсь, – тихо прошептала она, – боюсь, что иная… Всегда… всегда, то девочка, не мальчик… а теперь и вовсе часть какой-то лучицы. Почему мальчики как мальчики, и альвы, и гомозули и вы Боги похожи, а я другая… не такая как все люди?

– Днесь ты бесценное творение. Ибо естество твое есть создание самого лучшего, уникального во всех Галактиках нашей Вселенной Творца. Такая же как и Он, твоя суть изумительна, неповторима, такая же как и Он близкая мне… Мне и всем нам Расам… Атефам… Димургам. – Сие Огнь прошептал так скоро, столь не похоже на его медлительную речь, точно вельми горячился, аль волновался… вложив в каждое слово, как тепло, так и единожды схожую с тоской девочки смурь. – И по причине собственной неординарности своего естества, ты поколь точно отстранена от всех тех, кто тебя окружает… чувствуешь это… Но это пока… лишь пока, – Огнь на малеша прервался и склонив голову поцеловал девушку в глубину вьющихся темно-русых волос. – Придет время, и ты приобретешь свою семью, став подобной им. Обаче даже тогда сохранишь свою уникальную силу и не подражаемость способностей.

Бог еще крепче обвил руками тело девушки, каковое тотчас взволнованно всколыхнулось от тех объятий на малеша вроде, и, забыв обо всем, что только услышала, подавшись любовному трепету. Одначе, Огнь незамедлительно ослабил глубину своих объятий, ощущая в девочке ноне не столько человека, сколько лучицу, а потому и испытывая к ней иные чувства. Он вмале и вовсе выпустил ее из рук и слегка отступил назад, точно хотел сохранить в себе ту братскую любовь, а в ней неудержимое желание близости с ним.

– Нам скоро уходить, – участливо пояснил Огнь, стараясь снять огорчение Влады, явственно нарисовавшееся на лице от его отказа. – Мы сейчас не можем быть близки. У тебя скоро будет встреча… Встреча с Господом Першим и его печищей.

– С Димургами? – девочка незамедлительно переключила свою досаду на присущее ей любопытство.

– Да с Димургами, – согласно кивнув, произнес Рас, и убрал с лица девочки выбившийся из хвоста долгий локон волос. – Та встреча, она очень важная. Как для всех Зиждителей, для Димургов и Першего, так и для тебя.

Владелина, дотоль неотрывно смотрящая в радужнозеленые очи Бога, перевела взгляд и воззрилась в расстилающийся за его спиной поросший густоватой, зеленой травой луг, где кланяющиеся в ее сторону островатыми завитками травы легохонько перешептывались, вероятно удивляясь слышанной молви.

– А если я не хочу, не хочу встречаться с Димургами и не пойду! Они будут как Асил и тот другой щупать, – дюже лихорадочно дыхнула юница, враз вспомнив разрывающие на части ее кожу взгляды.

– Нет, не будут. Перший не будет, не страшись, – умиротворяющее протянул Рас и теперь уже провел дланью по голове юницы, оглаживая волосы не только на макушке, но и в хвосте. – Перший будет мягок и его печища тоже. Ты просто скажешь ему, что тебе неприятны такие взгляды, и никто тебя не станет прощупывать. Димурги не станут делать тебе неприятно, тем паче больно.

– А я могу не идти на эту встречу?.. Или мы поступим так как с Асилом? Облыжничаем печищу Першего? – порывисто вопросила отроковица, теперь взглядом дойдя до неблизкой полосы зелени и голубизны, сходящейся во едино елани и неба.

Огнь стремительно ухватил девочку за плечи и легохонько встряхнув, заставил смотреть вглубь собственных глаз, кожа его лица, вновь ставшая молочно-белой, нежданно лучисто замерцала золотым сиянием, и он удивленно поспрашал:

– Откуда ты слышала это слово?

– Отец так сказал. Сказал, разговаривая с Отцом Дивным, что нам удалось облыжничать Асила с лучицей… И, что он надеется, теперь брату более не будет повадно так задевать Седми, – молвила Влада, не сводя глаз с чуть вздрагивающей тонкой кожицы под веками Бога, купно покрытой махими красно-смаглыми искорками, выскакивающими на поверхность, точно слезинки. – Но я… я Огнь так жаждала… жаждала прикоснуться к Асилу. Мне было так сложно противостоять тому желанию… Мне, кажется, оно отдавалось мощной болью в голове и во всем теле. Потому я и боюсь идти на встречу с Димургами. Я боюсь, что сызнова испытаю это желание… И после буду мучатся, страдать и бояться кому о нем сказать, чтоб не задеть Отца.

– Отца, – раздраженно протянул Огнь, и черты его лица туго дернулись… враз с под века скатились искорки и улетели к долу, упав на зеленые подухи мха. – Не стоит того желания бояться и не допустимо его преодолевать. Коли оно возникнет ты должна его исполнить… Должна подойти к Першему, прикоснуться… Ты должна побыть с ним. – Голос Раса звучал вновь полюбовно поигрывая присущими его тенору серебристыми переливами и тому мотиву подпевала зазвончатость ручейка сбегающего с кряжа и опадающая брызгами на гладь озера. – Я был против того, чтобы облыжничали Асила, да еще и заставляя в том участвовать тебя, моя милая. Но на тот момент меня не было в Млечном Пути и я никак не мог противоречить Небо. А так того бы не произошло. Небо удалось облыжничать Атефов лишь потому как Асил не ведал, кто ты есть… Твое первое видение долетело до нас размазанным толчком и мы не поняли, что произошло, ибо были очень далеко на тот момент от Земли… Одначе с Першим… С Першим тебе надобно встретиться… Поверь, моя драгость, это тебе необходимо и принесет успокоение. Та встреча должна была произойти очень давно, но Небо ее откладывал. Тянул, або у него свои замыслы, те которые порой вредят тебе. И сие хорошо, что он обязан… Обязан тебя показать Димургам. И потому ты увидишь Першего, сможешь к нему прикоснуться. Ну, а все остальное будет зависеть от твоего желания.

– От моего? – переспросила много ровнее девушка, ощущая, что иноредь вспыхивающее в голове томление, вновь переполнило ее лоб и словно выплеснулось в глаза так, что стало плохо видно Бога.

Огнь, приметив состояние Влады и легкое покачивание тела, тотчас склонившись к ней, нежно поцеловал в лоб, снимая тем касанием все тревоги и умягчено ответил:

– Да, все остальное будет зависеть от твоего желания. – И оставшись довольным снятым с девушки напряжением, медлительно провел по ее голове рукой да развернувшись, направился к завесе, уводящей из комнаты. – Перший спросит твоего разрешения, и ежели ты не позволишь, никак тебя не заставит. Поверь мне, он будет очень приветливым и деликатным. А теперь, – Огнь сдержал свою поступь подле желтоватой завесы, и, обернувшись насыщенностью своего любовного взора, обжег плоть Владелины так, что она качнулась от желания быть подле него, – ты, моя милая, обмойся, покушай и оденься во все чистой… И да, в этот раз украшения не снимай, ноне то без надобности.

Зиждитель еще нежнее просиял, и, ступив в завесу, пропал в ней, а Влада немедля ощутила горячее желание последовать за ним. Она было, уже сделала порывчатый шаг в том направлении, но после все же сдержала себя, решив, что и так достаточно натворила ночью с тем напитком. Ощущая вину не только перед Богами, но и Липком какового, несомненно, как-то скверно наказали, посему не мешкая развернулась и поспешила к озерку, чтобы выполнить указанное Огнем, а именно обмыться.

Водица в озере как всегда была теплой, она чуть слышно перебирала капельками, вроде переплетаясь тем звуком с колыханием луговых трав растущих впереди плотной массой. Влада как-то попыталась дойти до края луга, что зеленой полосой входил в грань голубого неба. Девочка шла весьма долго, но так и не смогла приблизиться к рубежу, как и не увидела какой-либо ограды, стены. Оставшееся далече озеро, когда юница оглядывалась даже не виделось своими отражающимися от глади лучами света, а она обессиленная безбрежностью этой елани легла в густую траву, и, сомкнув очи, заснула. Владелина пробудилась уже на своем ложе, подле нее сидела Вещунья Мудрая и голубя ее волосы попросила более не ходить так далеко, поелику найти в той стороне край невозможно. Девушка так и не смогла понять, где она находится и почему в явно имеющем стены снаружи, капище нет края, ограничения внутри.

Сейчас же Влада, сначала медленно погрузила пальчики ног в воду, как делала почасту, а посем неторопко войдя в воду по грудь, нырнув поплыла к середине озера. Будущая встреча с Богом Першим ее весьма тревожила. Из рассказов царицы альвов она знала, что из Зиждителей сынов Родителя, Перший старший Бог. Он очень похож на Небо и единожды иной. Сила и могущество этого Зиждителя не возможно себе представить, также, как и неможно оценить его необходимость. Перший является очень важным, как сказывала Вещунья Мудрая, первоочередным звеном в жизни Галактик, и систем и власть его также безгранична, как Небо, Асила и Дивного.

Владу уже давно поняла, что она не только отличается от мальчиков физически, но и обладает уникальностью, именуемой лучицей, оная почему-то весьма дорога Богам, и не только Расам, но судя по всему и Атефам, и Димургам. Что такое лучица для девочки оставалось недоступным, потому как царица того не могла объяснить, а Дажба, Дивный поступали точь-в-точь как сейчас повел себя Огнь вельми туманно сказав про ее естество… Вспоминая свою встречу с Асилом и горячее желание прикоснуться к нему, кое до сих пор ее тревожило, девушка услышав впервые нынче от Огня с кем ей предстоит встреча достаточно сильно испугалась, не зная сумеет ли правильно себя повести и тем самым не расстроить дорогого ей Отца, молвь любимого ее успокоила всего-навсе на малый промежуток времени. Потому она купалась дюже долго, стараясь той чистой и теплой водой смыть волнение. И не сразу покинула озеро даже тогда, когда в комнату вошла Вещунья Мудрая, принеся с собой еду, чистые вещи, и позвала выходить на берег.

– Владушка, – вновь нежно протянула имя юницы царица и подошла к кромке воды. – Выходи, тебя уже ждут.

Девочка еще раз нырнула, и проплыв под водой к самому берегу, вынула голову из воды, гулко отплевываясь и утираясь, молвила:

– А почему я должна идти на ту встречу? А если я не хочу? Отец, может передать, что я не хочу?

– Нет, – немедля откликнулась Вещунья Мудрая и присев на корточки протянула в сторону юницы руку, стараясь ухватить ее за плечо. – Зиждитель Небо это передать не может. Он обязан привести тебя на встречу. Выходи, мое чудо, все рассчитано по минутам. Зиждитель Перший не будет ждать. Он и так досадует на Зиждителя Небо за отсрочку твоего визита.

Царица резко прервала свою речь, так будто сказал нечто большее, али лишнее. А Влада между тем поднялась из воды и шагнула вперед, выходя на брег. Не мешкая, укрыв отроковицу одеялом, Вещунья Мудрая принялась промокать ее тело и волосы, мягко утирая лицо одним его краем.

– А ты видела Бога Першего? – выглядывая с под одеяла вопросила девушка, всматриваясь в белые с золотыми завитками света глаза альвинки.

– Да, видела, много раз, – с теплотой отозвалась царица, да широко улыбнувшись, приобняв девочку за стан, повела к ложу, где уже лежала приготовленная одежда, а на низком столике поместилась еда.

– Он тебе понравился? Больше чем Асил? – взволнованно поинтересовалась Владелина.

Она присела на край ложа и лениво взглянула на столик, намереваясь отказаться от еды, так как из-за волнения ощущала полное отсутствие аппетита. Одначе царица положила на тонкий кусочек хлеба белый срез сыра, и, подав его вместе с братиной молока юнице, легохонько кивнула, поощряя брать и кушать. Раньше, когда Владу жила вместе с мальчиками, да и потом, до видения хлеб для нее, как и для иных ребят был роскошеством. Хлеб кушали редко и лишь по праздникам, и девочка весьма мечтала его поесть вдоволь. Но днесь когда все изменилось и хлеб, почти исчезнувший со столов мальчиков, весь перекачивал к ней, о чем правда юницы не знала и даже не подозревала, желание есть его, несколько иссякло. Впрочем, ежели быть откровенным, после встречи с Асилом у Владелины и вовсе пропал аппетит. Не хотелось не то, чтобы кушать, но порой даже и пить.

– Да, Господь Перший мне много ближе чем Бог Асил, – благодушно проронила Вещунья Мудрая и прикрыла оголившиеся плечи отроковицы сползшим вниз одеялом. – Потому как он очень дорог моему Творцу, Зиждителю Седми.

– А мне Асил понравился, – по всему вероятию, Влада уже и не слышала наставницу да откусив хлеба с сыром запив все большим глотком молока и почти не жуя, сглотнула, торопко отправляя еду в желудок. – От него так нежно пахло… Я уловила дуновение луговых трав и сладковатый аромат только, что вскопанной земли. Я очень хотела к нему подойти и прикоснуться. Если бы Отец мне это позволил. Прикоснуться к нему и к его сынам… особенно к тому, который был самым мощным и с желтоватой кожей. – Девушка на чуток замерла с приоткрытым ртом, в каковой так и не успела сунуть хлеб с сыром. – Его звали Велет.

Владелина так и не доела хлеба с сыром вернув его на тарель. Она только допила молока, также отказавшись от каши, мяса, как при том не убеждала ее наставница, что необходимо хорошо питаться, засим принявшись одеваться. Царица обрядила девочку в золотистую рубаху без рукавов и ворота распашную книзу и едва прикрывающую колени, такую каковую носил Огнь. А на ноги обула сандалии с загнутыми кверху носками, тонкой подошвой крепившейся белыми ремешками к стопам. Один из ремешков начинался подле большого пальца и соединялся со вторым, охватывающим на три раза по кругу голень. Таких сандалий у нее еще не было, дотоль она их видела на ногах Зиждителей. И, потому, когда царица их одела на ноги, укрепив на голени ремешки, Владелина долго оглядывая, нежно ощупывала кожаную поверхность сандалий. Вещунья Мудрая заплела в широкую косу, один-в-один как у нее, обсохшие волосы юницы, водрузила на голову венок болярина, оправила на груди цепочку и скатившиеся к запястьям браслеты, а после заботливо взяв за правую руку, где на среднем пальце блистал массивный перстень, дар Словуты, повела к завесе.

– Вещунья Мудрая, – на немного замирая подле завесы, просительно прошептала Влада. – Пожалуйста, прости Липка… не наказывай его.

Царица вроде бы также застывшая, торопливо дернула на себя девушку, ничего не ответив и очутившись в завесе, уже через морг вывела ее в белый зал, в оном на этот раз были лишь Небо, Огнь и Дажба. Кроме старшего Раса в зале никто не сидел. Только Небо поместился в безмерном, собранном из сизо-белых облаков, кресле в самом центре зала. Огнь стоял позади кресла опираясь правой рукой о грядушку его ослона, левая же лежала на плече Небо и он задумчиво глядел на медленно прохаживающегося повдоль стены залы Дажбы, почасту снимающего тем движением свои тревоги. Огнь, как и Дажба, вельми нуждался в опеке старших Расов, будучи молодым Богом, хотя и пытался сие скрыть собственным упрямством и своевольством. Нынче, несомненно, меж Зиждителями произошел какой-то спор, который и вызвал тревогу Дажбы, и рдяность кожи Огня. Одначе, Небо удалось на этот раз справиться со своенравным сыном, потому он легохонько, кончиками перст правой руки, поглаживал тыльную сторону длани Огня покоящейся на его плече… Верно, Небо не просто справился с Богом, но и сумел сбить его негодование, посему кожа лица последнего степенно приобретала положенный молочно-белый цвет иноредь озаряемый золотыми всполохами.

Токмо Владелина и Вещунья Мудрая оказались в зале, как тотчас Огнь дернул руку с плеча Небо, точно стыдился своей немощи, и, переведя взор с Дажбы мягко глянул на девочку. Старший Рас вспять медлительно опустил руку вниз, лицо его, дотоль озаряемое золотым сиянием слегка поблекло и он недовольно дыхнул в сторону альвинки:

– Наконец, – та торопливо приклонила голову перед Богом и выпустила из своей, руку Влады.

– Было как велено, – теперь прозвучал негодующий тенор Огня, он, жаждая примириться со старшим Расом, решил поддержать его, ибо вельми редко, что высказывал людям Седми.

– Я не хочу идти… никуда не хочу уходить от тебя Отец, – проронила юница, единым махом потушив все недовольство Богов направленное против ее наставницы. – Не хочу… Отец, боюсь! Боюсь!

– Поди ко мне, моя драгость, – голос Небо, как и черты его лица враз подобрели и в них проплыла такая нежность, забота, теплота.

Владелина зыркнула на стоящего подле кресла Огня, смущаясь направленного на нее взора и все еще ощущая неудовлетворенность от его отказа, вельми однако торопко поспешила к старшему Расу, остановившись в двух-трех шагах супротив него.

– Моя драгоценная девочка, я не могу не привести тебя на эту встречу, – глас Небо теперь наполнился горечью, словно он весьма желал исполнить просьбу отроковицы. Притом не имея на то сил или возможности, оттого был вельми расстроен. – Пожалуйста, не проси меня о том. Однако, чтобы тебя порадовать, я выполню любую твою иную просьбу. Как только ты вернешься. Конечно лишь то, что не нанесет урона твоему здоровью.

Юница туго вздохнула, сзади бесшумно подошел Дажба, и, встав рядом, ласково огладил ее волосы и косу. И в том движение она ощутила не только трепет и любовь к ней Бога, но и ответное чувство, вроде вечного огня не затухающего в ней.

– А сейчас выполнишь? – негромко вопросила Влада.

– Сейчас? – Небо, так и не дождавшись, что девушка к нему подойдет, поднялся с кресла сам и протянул ей навстречу руку. – Сейчас мы уходим, я не успею.

– Успеешь, – отозвалась юница и отступила назад, отстраняясь единожды от поглаживаний Дажбы и руки Небо, желающей обхватить ее плечо. – Успеешь, Отец.

– Хорошо, коли успею тогда проси, – заметил старший Рас. Он, несомненно, увидел, что девушка отстранилась от него и легкая зябь волнения пробежала по его лицу, всколыхала золотые волоски усов, бороды и одновременно отдалась лучистым светом, пущенным не только звездой, но и планетами в миниатюрной Солнечной системе поместившийся в навершие его венца. – Ну… же… Нам надобно торопиться. Тебя ждут и вельми тревожатся данным отсутствием. Я жду, проси.

Девочка сделала несколько шагов вперед, и, подступив к направленной в ее сторону руке Бога, вложила туда свою правую длань, чуть слышно дыхнув:

– Скажи Вещунье Мудрой, чтобы она простила Липка и не наказывала за вчерашнее.

– Липка? – судя по всему, Небо ожидал услышать все, что угодно, но только не это. – Кто такой этот Липок? – он провел перстами по щеке отроковицы и зыркнул на стоящую позади нее альвинку.

– Тот мальчик, что дал Владушке напитка, оный вчера вызвал видение, – царица, видимо, и не говорила, а всего-навсе встревожено прошептала.

Небо перевел взор с царицы на девушку, и малозаметно просиял… Это даже не было видно, оно как его уста скрывали кудерьки усов, то Владу догадалась по особой игре золотого света кожи Бога.

– Вещунья выполнишь просьбу нашей драгости, не откладывая, – властно велел он царице, точно та могла его ослушаться, и самую малость, повел в сторону правым указательным перстом все поколь удерживающим щеку юницы.

Вещунья Мудрая сызнова преклонила голову, и немедля развернувшись, в доли минут пропала в завесе.

– Это не хорошо, – произнес Огнь, и, обойдя кресло, неспешно двинулся к завесе, лишь на чуть-чуть сдержав поступь подле девушки. – Не хорошо Влада вмешиваться в наставления детей таким образом. Я того не одобряю… И еще хуже, Отец, потворствовать тому, – и вельми негодующе глянул в сторону Небо, словно вновь начиная на него досадовать. Определенно, именуя его Отцом, Огнь так изливал свое недовольство.

– Я могла, – торопливо произнесла девочка, стараясь оправдать себя и Небо перед Огнем. – Ты сам сказал… могла не делать следующие глотки, – и тотчас россыпь пота покрыла от волнения лоб и подносовую ямку девочки, столь сильно, что несколько капель стекли к ее губам.

– Я жду вас в хуруле, – никак не отреагировав на слова Владелины, отозвался Огнь и все тем же размеренным шагом направился к завесе, пропав в ней.

Лишь Огнь ушел, старший Рас медленно опустился пред юницей на корточки, упершись правым коленом в залащенный белый пол, чего никогда досель не делал, и, прижав к себе ее малое тельце, нескрываемо взволнованно молвил: