Колонисты 3

Глава 8. Прорыв

– Вашу мать! – Толяныч заорал так, что уши заложило. Кийко и Строгов бросились его освобождать.

Он буквально вывалился из клон-капсулы, оттолкнул меня и приказал:

– Проверь коменданта! Быстро!

Я бросился к лежащему коменданту и нащупал сонную артерию.

– Есть пульс!

– Быстро! Ему помогите! Он не должен умереть! – рявкнул Толяныч на попытавшегося перевязать его Кийко.

– На кой тебе этот кусок дерьма? – удивился Строгов. – Сдохнет, и черт с ним.

– Чем позже он оживет, тем лучше для нас, – ответил Толяныч, обрабатывающий рану на своей ноге.

– Хочешь лишить гарнизонных командира? – понимающе хмыкнул Строгов. – У них есть инструкции для подобных случаев. Нам это мало поможет.

– Поможет, – ответил Толяныч, – он тут развил бурную деятельность, организовал патрули и поставил часовых. Мол, в город пролезли мары и начали тут все крушить. Никто ничего не понимает, враг непонятно где, Мать отключена. Сейчас в Речном бедлам, и мы можем сбежать. А вот если Айден очухается, он устроит самую настоящую охоту на нас. Так что в наших же интересах, чтобы он не откинул ласты.

– Угу, и при этом не вернулся в сознание, – уточнил Строгов. – Если мы потащим его с собой, и он очухается – проще мишени на спинах нарисовать.

– Вот и сделайте так, чтобы не очухался, – приказал Толяныч.

– Сделано, – сказал Кийко, – обезбол и снотворное ему всадил. Медгель в ране. По идее не сдохнет, и в отключке надолго.

– Славно, – кивнул Толяныч, – а теперь надо сваливать отсюда.

Он поднялся на ноги, поморщился, когда напряг раненую ногу, однако воздержался от ругательств.

– Где Анна?

– За городом, с Литвином и Мундалабаем, – ответил я.

– С ней все в порядке?

– Да. В отличие от нас она еще со статусом специалиста.

– А вас лишили статуса? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Толяныч.

– Да.

– Ничего, это поправимо.

– Знаем, – ответил я, – все будет, как только прибудет аудитор. Кстати, не по нему ли Айден стрелял? Мы только обломки видели.

– По нему… – Толяныч тут же посмурнел.

– А ну–ка давай подробности, – потребовал я.

Толяныч вкратце пересказал все, что ему удалось услышать и увидеть.

– Охренительно…– тяжело вздохнул я. – И что делать будем?

– Надо опередить «роботэксовца», найти аудитора раньше. Спасбот приземлится или уже приземлился на северо–западе Туманки. Во всяком случае Айден сказал так.

– Ну допустим опередим. А дальше что?

– Доставляем в Речной, включаем Мать, и все…

– Что, все?

– Мать передаст полномочия, Айден будет лишен статуса, и…

– Погоди-погоди, – вмешался Строгов, – давай по очереди. Во-первых, надо найти аудитора. Во-вторых, не позволить убить его. Так?

– Да.

– И, говоришь, этот тип, лысый колонист со шрамами, работает на «РоботЭкс»?

– Именно.

– Охренительно, – хмыкнул Строгов, – и первая задачка не ахти. Попробуй еще найти человека в лесу! Но вторая…ты ведь понимаешь, что любой колонист, выглядящий так, будто только вышел из клон-центра, может оказаться этим нашим киллером?

– И что? – возмутился Толяныч. – Давай сложим лапки и ничего делать не будем? И я ж сказал: у него вся морда в шрамах, он отличается от других.

– А вот здесь у меня для тебя плохие новости! – сказал Строгов.

Толяныч с непониманием уставился на него.

– Это не человек.

Толяныч секунду глядел на Строгова, а затем понимающе кивнул.

– Я тоже подумал про проект ГМЧ, но слишком сказочно это выглядело. Во-первых, я был уверен, что их не осталось…

– Как оказалось – остались, – буркнул Строгов.

– Во-вторых, – продолжил Толяныч, – уж где-где, а на Хрусте встретить ГМЧ я никак не ожидал! Нет, есть, конечно, причины, почему «РоботЭксу» будет очень нужен Хруст, но чтобы настолько…

– Так, стоп! – перебил я Толяныча. – Что такое ГМЧ?

– Гибрид машины и человека, – ответил Толяныч. – Киборг, если по-простому.

– И что в нем такого особенного? – удивился я. – Вон, куча людей с протезами, с имплантами ходят. Те же киборги.

– Э, нет…– протянул Строгов. – Те же, да не те. Тут совершенно другой принцип. Инвалиды и вояки с имплантами – это люди. Если хочешь – модифицированные люди. А ГМЧ – это именно объединение искусственного разума и человеческого. Но не в этом проблема.

– А в чем?

– В том, как именно модифицировано или изменено тело носителя – человека. Насколько я знаю, для этого проекта «РоботЭкс» набирал ветеранов войны с чужими. Тех, кто давно списан в утиль. Инвалиды без конечностей, не имеющие возможности поставить протез, парализованные, люди с травмами мозга. Короче, те, кому нечего было терять, для которых предложение «РоботЭкса» было шансом на вторую жизнь. Вот только они не знали или, скорее, не понимали, что…

– Вояки! – крикнул стороживший вход Кузьма.

– Кто именно? – окликнул его Толяныч. – Обычные, гарнизонные или…

– Обычные! – откликнулся Кузьма.

Толяныч облегченно вздохнул.

– А ты кого ждал? – поинтересовался у него Строгов.

– Виллиса с его командой, – ответил Толяныч.

– М-да, – кивнул Строгов, – с ними повстречаться не хотелось бы.

– Не хотелось бы, а придется. Айден дал им задание устранить всех вас, – «порадовал» Толяныч.

– Из огня да в полымя! – проворчал Строгов. – Тогда точно надо рвать когти отсюда. Виллис подтянется, как пить дать. Кот! Чего там у тебя?

– Подлатал коменданта, клиент готов в путь.

– Отлично, тогда будем действовать, как договаривались, – заключил Строгов.

– Так! Стоп-стоп! – возмутился Толяныч. – То, что вы договорились – это прекрасно. Но меня просветить не хотите? Я же надеюсь, вы не собираетесь через ворота прорываться?

– Нет, конечно, – ответил Строгов и кивнул мне: – Изложи ему все вкратце, а я сейчас…

Строгов бросился куда-то вглубь помещения.

– Ну? – Толяныч требовательно смотрел на меня.

– Нужно дойти до больницы. Там есть ход, точнее возможность просто перелезть через забор. Меня так Ящерица с дружками вытащил. От них об этом ходе и узнали.

– А не могли уже разобрать или убрать то, что там было? – засомневался Толяныч.

– Не могли, – покачал я головой, – это здание, пристройка, если быть точнее.

– Окей, – кивнул Толяныч, – значит прорываемся туда. А как через вояк пройдем? Или они в ваши планы не входили?

– Входили, – ответил я, – услышишь слово «слепа» – глаза закрывай. Лучше руками.

Толяныч снова кивнул.

– Ствол есть какой-нибудь? С голыми руками бегать не охота…

– На! – Кийко снял со спины Иву‒31 и швырнул ее Толянычу.

– М-да, ну и старье, – проворчал тот, – получше ничего нет?

– Ты нам что продал, то и есть! – огрызнулся Кийко.

– Жлобы…– вздохнул Толяныч. – Ну? Чего сидим, кого ждем?

– Строгова, – ответил я, – а вот и он, кстати.

Строгов бежал к нам, в одной руке он держал свое оружие, а другой тащил за собой носилки.

Подбежав к Кийко, он бросил носилки рядом с телом коменданта и приказал:

– Давай, на носилки его, и привязывай. Веревок не нашел, так что бинтами мотаем, как мумию. И смотри, чтоб по дороге не вывалился!

Кийко тут же затащил коменданта на носилки, разорвал зубами упаковку бинта и принялся приматывать тело к носилкам.

– Через подмышки мотай и к ручкам, – подсказывал ему Строгов. – Быстрее, быстрее! Что вы там?

– Этот вопрос уже адресовался нам с Толянычем.

– Готовы, – откликнулся я.

Со стороны входа раздались несколько коротких очередей и одиночных выстрелов.

– Толяныча проинструктировал?

– Да что там инструктировать, – отмахнулся я.

– Хорошо, – кивнул Строгов, и тут же в гарнитуре раздался его голос: – Вайс, Глаз! Что у вас?

– Вояки возле входа, окапываются. Явно ждут подкрепления. Попытались сунуться, получили по носу.

– Потери?

– У нас ‒ ноль, у них ‒ минус два. Один ранен.

Грохнул выстрел и следом очередь.

– У них ‒ минус четыре, – поправился Шендр, – раненого попытались вытащить.

– Мы идем, – сказал Строгов и подхватил носилки за одну из ручек. За вторую схватился Кийко.

– Ты как, сам сможешь идти? – спросил я у Толяныча.

– Да доковыляю как-то, – ответил Толяныч.

– Так не пойдет! – я шел впереди и оглянулся на Толяныча – тот хромал, и каждый раз перенося вес тела на раненую ногу, корчил гримасы.

Я вернулся, схватил его, и мы двинулись вперед.

– Сфен! Сундук сам не идет! Помогаю.

– Принял.

– Это я, что ли, сундук? – оскорбился Толяныч.

– Складом командуешь? На вещичках сидишь? Сундук! – ответил я.

– Каптером бы или складом назвали, – хмыкнул Толяныч.

– Или по имени отчеству сразу называть, – съехидничал я, – чтобы сразу было понятно, кто, кого и куда ведет!

Толяныч промолчал.

Тоже мне, офицер ВКС! Попривыкали к защищенным каналам…

Ко входу, а точнее выходу из клон-центра мы добрались последними. Кийко и Строгов домчались сюда с носилками намного быстрее нас. И сейчас Строгов сидел возле двери, аккуратно рассматривая улицу, а Кийко сидел в позе низкого старта, готовясь по сигналу схватить, поднять носилки и бежать сломя голову. В этом действе ему предстояла роль «верблюда» без участия в боевых действиях, поэтому винтовку он загодя перекинул за спину, чтобы не мешала во время бега.

Шендр и Кузьма заняли свои позиции: один сидел под дверью, с другой от Строгова стороны, другой рядом с окном, разбитым выстрелами.

– Четверо слева и двое справа. Сидят, как мыши, – сказал Строгов. – Ну что, готовы?

– Готовы, – вразнобой ответили мы.

– Тогда на счет три… И раз! Два! Три! «Слепа»!

– «Слепа»!

Строгов и Кузьма бросили гранаты на улицу (один через дверной проем, второй в окно).

Мы все дружно зажмурились и закрыли глаза руками. Но даже несмотря на это, я ощутил внезапно ударивший свет.

– Огонь!

Кузьма поднялся, и прямо из окна начал стрелять.

Строгов прошмыгнул в дверь, тут же послышались короткие очереди. Следом за ним на выход ринулся и Шендр.

– Вперед! – рявкнул динамик голосом Строгова.

Кийко схватил носилки с Айденом и бросился вперед, за ним же последовали и мы с Толянычем.

Короткие автоматные очереди меж тем продолжали перемежаться с одиночными выстрелами.

Строгов, Шендр и Кузьма оставались на местах, не давая противнику поднять голову (если остался кто-то, кого не зацепило «слепами»), давая нам троим уйти как можно дальше.

Мы прошли метров двести, свернули за угол и сейчас двигались вдоль стены, отделяющей город от всего остального Хруста.

– Отступаем! – послышался приказ Строгова.

Буквально через минуту сзади послышался топот и хриплое дыхание – тройка, прикрывавшая нас, уже здесь.

– Все, вперед. Тут метров двести, не больше! – тяжело дыша, бросил Строгов.

Ему никто не ответил – Кийко уже хрипел, как загнанная лошадь, все-таки Айден был немаленьким – килограмм сто, как минимум, длинный и здоровый бугай, по которому и не скажешь так сразу, что умеет хоть что-то еще, кроме как жрать.

Я тоже устал. Хоть Толяныч и пытался передвигаться самостоятельно, выходило у него плохо – через шаг ему приходилось опираться на меня, а если учитывать, что двигались мы не медленно, то уже оба были в пене.

Впрочем, догнавшая нас троица выглядела не лучше – пусть и налегке, без груза, но им пришлось пробежать добрых триста метров, при этом таща на себе оружие, броню, гранаты и запасные магазины. Казалось бы – это не так много, но если ты идешь спокойным шагом. А после спринтерского забега даже винтовка оттягивает руки до самой земли.

Но ничего страшного – я уже вижу больницу, вижу небольшой сквер возле нее. Именно за ним и находится небольшой сарайчик, с крыши которого мы и переберемся через стену Речного.

Последний рывок, и все, мы на свободе…

Одиночный выстрел позади нас прозвучал, как гром посреди ясного неба. Бежавший последним Шендр, периодически оглядывавшийся назад, вдруг спотыкнулся и упал лицом в землю.

Попытавшийся было остановиться Кузьма, был одернут Строговым:

– В сторону! В укрытие! По нам ведут огонь!

Мы шарахнулись в разные стороны так, будто прямо под ногами у нас появилась неведомо кем заброшенная граната.

И, надо сказать, дернулись мы вовремя – сзади вновь ударил выстрел, а затем и автоматные очереди.

Легкий шелест, с которым работают иглометы, ни с чем не спутаешь. А если еще и тонкие длинные игры пролетают рядом с тобой – это вообще непередаваемые ощущения. Ты даже понять ничего не успеешь, как будешь уже нашпигован этими самыми иголками, словно ёжик. Иглометы ‒ это плохо, гарнизонные такое оружие не используют. Так кто же вышел нам в тыл?

– Твою мать, вот и ребятки Виллиса подтянулись, – сквозь зубы процедил Толяныч.

Мы с Толянычем укрылись за стволом дерева. Причем Толяныч уперся в него спиной, а я лежал рядом, пытаясь выцелить противника.

Под самым забором, пытаясь зарыться в землю, лежал Кузьма, периодически отправляя в противника пули.

Строгов уселся за небольшой коммуникационной будкой, однако даже высунуться не мог – ее поливали огнем без всяких пауз. Пули и иглы цокотали о стену постройки, будто капли дождя.

– «Слепа»! – Строгов активировал очередное устройство и бросил его через себя, в сторону противника.

Я отвернулся и зажмурился, Кузьма просто бухнулся лбом в землю.

Яркая вспышка и новый крик Строгова:

– Пошли! Пошли! Пошли!

Мы вскочили и ринулись через сквер к спасительному сарайчику.

Уж не знаю как, но Толяныч, то ли превозмогая боль, то ли вообще забыв о ранении, без посторонней помощи запрыгнул на крышу. Я полез следом.

Уже оказавшись на ней, я вскинул оружие и попытался выцелить противника.

Снизу длинными очередями садил Кузьма.

Толяныч успел перелезть стену и с матами приземлился уже с той стороны. Тут же на крыше появился Строгов, как я и принявшийся обстреливать противника.

Противник же, то ли еще не оклемался после нашей «слепы», то ли потеряв нас из виду, лишь огрызался короткими очередями, однако не прицельно, стреляя даже не в нашу сторону.

– Давай сюда! – Крикнул Строгов Кийко.

Тот поднял носилки и вместе с начавшим ему помогать Кузьмой подал «пассажира» Строгову. Тот втащил носилки и тут же занял оборонительную позицию, держа оружие наготове.

Кузьма оказался на крыше и легко перескочил стену. Следом за ним последовал и Кийко.

Строгов аккуратно спустил им носилки и спрыгнул вниз сам.

Я же в этот раз шел последним. Лишь убедившись, что остался один, я бросился к стене, перевалился через нее.

В последний момент прямо над моей головой просвистели пули.

Поздно, ребятки, поздно. Раньше надо было…

Я не совсем удачно приземлился, пребольно ударившись коленом. Но это все фигня, это мелочи, не сломал и не подвернул ногу – уже отлично, ведь высота-то тут приличная…

Строгов метнул гранату через стену, стараясь попасть прямо на крышу сарая.

Кузьма сделал то же самое. Расчет был простой – завалить хрупкое строение, не позволить противникам подняться на стену тем же путем, что и мы. Как-то не хочется получить пулю в спину, практически оказавшись на свободе…

Мы бросились бежать. Если я все правильно помнил – нужно преодолеть метров сто-двести, а затем начинается небольшая роща. В ней уже будет относительно безопасно. Однако расслабляться нельзя – проскакиваем рощу, переходим реку и уходим в Заповедник. Ну а от него уже сдернем в «Туманку»…

Нам ведь в ту сторону? На самый север Туманного леса, искать спасбот аудитора.

Мы бежали, забыв об усталости. Мои легкие обжигал холодный воздух, дышать было тяжело, ботинки будто бы были сделаны из свинца – так трудно было шевелить ногами. Да еще и груз в виде Толяныча, который уже серьезно сбавил темп и хромал все сильнее. Однако я продолжал бежать, прекрасно понимая, чем все может закончиться, если я решу остановиться, или позволю это сделать Толянычу..

Нужно уйти как можно дальше от города – дойти до рощи. Там уже можно не бояться вражеских снайперов, там можно перевести дух…

– Здесь Факт! – заговорила гарнитура голосом Литвина. – Наблюдаю дюжину противников. Идут за вами.

– Прижми их! – прохрипел я.

– Принял.

Тут же раздался выстрел, за ним еще один, и еще. Правда, это были не обычные винтовочные выстрелы, а нечто такое…словно бы пневматика работает. Ну да, у Литвина ведь «Айдар» – гаусс-винтовка. А затем застрочил автомат – Мундалабай стоял на одном колене и поливал противника очередями.

Вопреки ожиданиям, первыми до рощи и до Литвина с Мундалабаем добрались мы с Толянычем. Я прямо-таки перевалился через ствол поваленного дерева, с наслаждением растянулся на земле и попытался утихомирить дыхание, унять боль в легких.

Толяныч упал рядом со мной и дышал он, как бешеная собака, разве что язык наружу не выкатил.

С громким хэканьем через дерево перескочили Кийко и Кузьма, тянувшие носилки с Айденом. Почувствовав, что оказались в безопасности, он тут же бросили свою ношу. Кийко опустился на колени, закрыл глаза. Кузьма стоял на четвереньках и отчаянно кашлял.

Внезапно возникший перед нами Строгов заорал почище сирены:

– Хер ли разлеглись?! Подъем! Вперед, козлины! Вперед!

Он схватил Кийко за ремень винтовки, поставил его на ноги, меня столь же радикальным способом (только за воротник), заставил сесть.

– Вперед! – вновь проорал он.

Я подхватил Толяныча, помогая ему подняться. К Кийко на помощь вновь подскочил Кузьма – все таки вдвоем носилки тащить было гораздо легче. А главное – делали они это намного быстрее, чем Кийко один.

– Арррх…– стоявший на одном колене Мундалабай вдруг упал на спину и захрипел. На груди, на поверхности теплой куртки выступило ярко-алое пятно.

Литвин схватил его за руку и поволок за собой.

– Твою мать! Брось его! Он покойник! Брось! – проорал Строгов.

– Иди в жопу! – крикнул в ответ Литвин, не отпуская руку Мундалабая, продолжая тащить его за собой.

– Твою мать! – Строгов подскочил к Литвину, схватил Мундалабая за вторую руку. – Вперед!

Мы из последних сил сделали новый рывок.