Колумбайн

1. Мистер Ди

Он сказал, что любит их. Всех и каждого. Он говорил не по бумажке и тщательно подбирал слова. Фрэнк ДиЭнджелес выступал после церемонии награждения учеников за высокую успеваемость, демонстрации видеоклипов учащихся и ряда разных объявлений администрации школы. Через час после начала общего собрания, проходившего в баскетбольном зале, к микрофону в центре спортивной площадки вышел невысокий человек средних лет и обратился к зрителям. Он не торопился. Он улыбнулся, проходя мимо оркестра, чирлидеров и знамен с символикой школьной команды Rebels и перечнями ее побед. Он подошел к микрофону и обратился к двум тысячам возбужденных учеников, которые внимательно слушали слова директора школы, его слова. Он сказал, как сильно их любит и как много они для него значат. Он сказал, что не переживет, если потеряет хотя бы одного из них.

Было довольно странно слышать слова любви к подросткам из уст руководителя школьной администрации. Но Фрэнк ДиЭнджелес гораздо дольше работал тренером, чем директором школы, и верил в положительное влияние честности и любви на учеников. В течение шестнадцати лет он работал тренером футбольной и баскетбольной команд и внешне был похож на борца – мускулистое тело, стрижка ежиком, как у морпеха, и полное отсутствие бахвальства, которое может быть свойственно профессиональным военным. Он старался не вести себя, как тренер, хотя был настоящим и прекрасным тренером до мозга костей.

В тоне голоса мужчины учащиеся услышали страх. Директор и не пытался скрыть его или выступившие на глазах слезы. Ученики охотно прощали ему эту слабость. Подростки моментально чувствуют фальшь и отрицательно на нее реагируют, свистом или топотом выражая недовольство. Ученики обожали своего директора мистера Ди, который мог говорить и говорил все, что ему вздумается. Он не сдерживался, не приукрашивал ситуацию и не относился к ним как к несмышленым детям. В то утро в пятницу, 16 апреля 1999 года, директор школы Фрэнк ДиЭнджелес говорил то, что было у него на душе.

Собравшиеся в баскетбольном зале ученики прекрасно поняли, что хотел сказать мистер Ди. Через тридцать шесть часов после его выступления должен начаться выпускной бал, на который были приглашены и учащиеся, заканчивавшие предпоследний класс школы. Подобное мероприятие означало, что многие молодые люди будут пить, а также водить машины. Директор не читал ученикам нотаций, от которых у тех бы только возникло чувство отторжения, он рассказал им о том, что в своей жизни у него было три трагедии, во время которых в автомобильных катастрофах погибли близкие или знакомые ему люди. Приятель директора по колледжу и мотоциклист умер в аварии. «Я помню, что ждал в приемном отделении больницы и смотрел на его кровь, – сказал мистер Ди. – Поэтому не надо уверять меня, будто у каждого из нас есть гарантия, что он или она не попадет в автокатастрофу». Директор описал, как обнимал свою дочь-подростка после того, как ее подруга сгорела в машине. Одним из самых сложных моментов в жизни директора были минуты, когда ему пришлось сообщить членам школьной баскетбольной команды о том, что один из игроков потерял контроль над автомобилем. «Я больше не хочу приходить на похороны», – заключил он.

– Посмотрите налево, – говорил директор, – и посмотрите направо.

Он попросил учащихся внимательно вглядеться в улыбающееся лицо соседа, потом закрыть глаза и представить, что его или ее уже нет в живых. Директор попросил, чтобы все ученики хором повторили следующие слова: «Я ученик школы «Колумбайн». Я не один, и моя жизнь имеет значение». И после этого директор сказал ученикам, что любит их.

– Откройте глаза, – произнес он. – Я хочу, чтобы все вы были здесь в понедельник утром.

Он задумался и потом продолжил:

– Если вам в голову придет желание сделать то, что может принести большие неприятности, помните – все вы очень мне дороги. Я люблю вас и хочу, чтобы мы были вместе. Мы же большая семья, мы…

Директор замолк, не договорив фразу до конца. Пауза в его словах стала сигналом для всех учеников, которые вскочили на ноги и закричали:

– Ко-лум-байн!

Учитель Айвори Мур быстро вышел на площадку и прокричал:

– Мы…

– Ко-лум-байн! – скандировали ученики все громче и громче, подняв руки.

– Мы…

– Ко-лум-байн!

– Мы…

– Ко-лум-байн!

– Мы…

– Ко-лум-байн!

Учитель и ученики кричали все громче и громче, доводя себя до экстаза. Потом учитель замолк.

Все разошлись по классным комнатам, чтобы закончить занятия. До начала выходных оставалось всего несколько часов.

В понедельник, после выпускного бала, все две тысячи учеников благополучно вернулись в школу. Но на следующий день, во вторник, 20 апреля 1999 года, двадцать четыре ученика и преподавателя увезли на машинах «Скорой помощи». Тринадцать бездыханных тел осталось лежать в здании и еще два трупа на лужайке снаружи. Тогда произошло на тот момент самое крупное массовое убийство в американской школе, которое изменило планы мальчиков и девочек, получивших среднее образование и готовящихся начать новую жизнь.

2. Бунтари

Эрику Харрису срочно нужна была спутница, с которой он мог бы пойти на выпускной. Тем летом Эрик заканчивал последний класс школы. Он планировал отпраздновать это событие, и поэтому ему была просто необходима девушка, которая пошла бы с ним на бал.

В принципе Эрику не составляло большого труда найти спутницу на это торжественное событие. Он был умным и современным парнем. Он пил, курил и ходил на свидания. Он курил траву. С большой тщательностью относился к своему внешнему виду. Эрик предпочитал стиль милитари: короткая стрижка с торчащими волосами, которые он укладывал при помощи геля, мешковатые военные штаны с большим количеством карманов и черные футболки. Он ездил на автомобиле «Хонда», слушал немецкий индастриал. Ему нравилось запускать петарды, которые он покупал в штате Вайоминг. Он стремился жить по собственным правилам, придумал себе кличку Бунтарь, но всегда выполнял домашнюю работу и получал отличные оценки. Он снимал видеоклипы, которые выкладывал в закрытую сеть школы и которые сверстники считали прикольными. У него не возникало проблем с девушками. Он был популярным парнем. Он был популярней многих парней, игравших в школьной футбольной команде. Эрик умел очаровывать и, не стесняясь, знакомился с девушками в торговом центре. Когда он улыбался, на щеках появлялись милые ямочки, а сама его улыбка была неотразимой. Он подрабатывал в заведении под названием Blackjack Pizza и мог предложить понравившейся ему девушке бесплатный кусок пиццы, что часто и делал. Blackjack Pizza – эконом-вариант, гораздо дешевле сети Domino’s. Заведение было расположено в торговом центре, находившемся поблизости от дома семьи Эрика. В основном эта небольшая торговая точка предлагала пиццу навынос или с курьерской доставкой, но в самом кафе вдоль стойки размещались ряд стульев и пара столов для неудачников, которые не нашли ничего лучше, как поесть в самой пиццерии. Эрик работал здесь вместе со своим приятелем Диланом. Ребята не были курьерами, а готовили пиццу, принимали заказы и убирались за покупателями, которые ели в заведении. Работа казалась им скучной.

Эрик вырос красивым парнем: выдающиеся скулы и ямочки на щеках. Черты его лица были пропорциональными. Он был опрятным, типичным белым американцем. Вот только профиль немного подкачал: длинный нос, подчеркивавший слабовольный подбородок, и покатый лоб. Прическа с торчащими и намазанными гелем волосами не особо ему шла, потому что не скрывала, а выделяла его угловатый профиль. Впрочем, ему нравился собственный имидж, который он умел красиво преподнести. Он умел пользоваться обаятельной улыбкой, которая в зависимости от ситуации могла казаться стеснительной или кокетливой. В общем, Эрик нравился девушкам. На бал в честь начала нового учебного года в предпоследнем классе, когда ему было семнадцать лет, он пришел с девушкой, которой исполнилось двадцать три. Он чертовски гордился тем, что привел ее на бал.

Тем не менее с приглашением пары на выпускной возникли проблемы. В тот момент с девушками что-то не складывалось. Непонятно почему – просто настал период невезения или всех девчонок уже расхватали. Эрику позарез нужна была подруга. Он пригласил одну, но у той, оказывается, имелся бойфренд. Попробовал позвать другую – и снова отказ. Эрик не постеснялся попросить друзей о помощи, все спрашивали и наводили справки, но безрезультатно.

Вот у лучшего приятеля Эрика по имени Дилан Клиболд была спутница на выпускной. Просто какая-то несправедливость! Дилан был слабаком, очень застенчивым и робким. Он с незнакомым человеком и двух слов связать не мог, не говоря уже о девушках. Дилан, пытаясь выглядеть незаметно и не привлекать к себе внимания, ходил за приятелем по пятам, пока тот разбивал сердца молодых посетительниц торгового центра. Эрик говорил девушкам комплименты, а Дилан угощал печеньем одноклассниц, которые ему нравились. Приятели Дилана утверждали, что тот ни разу не был на свидании. Вполне возможно, что он вообще никогда не встречался с девушками, включая и ту особу, с которой шел на выпускной бал.

Дилан Клиболд тоже был неглупым парнем, но все же не таким умницей, как Эрик. Во всяком случае, сам Дилан считал, что приятель гораздо круче его самого. Дилан пытался копировать поведение Эрика, старался выглядеть и вести себя так же, как и друг, и всегда ждал одобрения или оценки Эриком своих действий. Дилан был гораздо выше товарища и, возможно, даже умнее, но далеко не таким привлекательным и красивым. Слишком крупные черты лица, которое было к тому же слегка перекошено на одну сторону, а также огромный нос, который очень не нравился его владельцу, не позволяли назвать парня красивым.

На лице Дилана, главным образом на подбородке, мелкими отдельными кустиками появились первые робкие волоски. Ему надо было побриться, чтобы выглядеть опрятнее, но он гордился неравномерной порослью и не сбривал ее, видимо, не отдавая себе отчета в том, как выглядит в глазах окружающих.

Впрочем, именно Дилан в качестве бунтаря выглядел более убедительно. У него были длинные кудрявые волосы до плеч. Он казался значительно выше сверстников. Ему еще не исполнилось 18 лет, но рост его уже составлял 190 сантиметров, и весил он 72 килограмма. Он мог бы ходить с гордо поднятой головой и не вспоминать о комплексах, но смертельно боялся оказаться на первом плане, поэтому сутулился, чтобы выглядеть ниже. Большинство приятелей Дилана тоже были высокими (выше 182 см), а вот его лучший друг Эрик дорос только до 175 сантиметров, и его глаза находились на уровне адамова яблока Дилана.

Эрик также не считал себя красавцем, но не позволял мыслям о том, как он выглядит, испортить ему жизнь. В раннем подростковом возрасте ему сделали операцию по исправлению воронкообразной деформации грудной клетки. До этого момента его уверенность в себе была невысока, а после операции он компенсировал недостатки своего внешнего вида подчеркнуто резким поведением мачо и бунтаря.

Как бы то ни было, но именно Дилану удалось найти спутницу на выпускной бал. Он взял в аренду смокинг и сложился с еще пятью другими парами на прокат лимузина. На балу Дилан проводил время с милой девушкой-христианкой, которая помогла парням купить три из четырех единиц огнестрельного оружия, имевшихся у них в день массового убийства. Девушка обожала Дилана и легко поверила в выдуманный Эриком предлог – мол, оружие нужно парням для охоты. Ее звали Робин Андерсон. Миниатюрная блондинка, лицо которой было частично скрыто волосами. Робин активно участвовала в работе молодежной группы своего церковного прихода. Непосредственно перед днем трагедии Робин находилась с членами этой группы в Вашингтоне и вернулась в школу буквально за несколько часов до начала выпускного бала. Робин училась на одни пятерки и спустя месяц должна была с отличием закончить школу «Колумбайн». Они с Диланом ходили в одну группу по математике, и Робин в свободное от уроков время с радостью с ним общалась. Дилану она нравилась, но он почему-то не видел ее в роли своей девушки.

Дилан, как и Эрик, был очень увлечен школьной жизнью и процессом получения образования. Они ходили на матчи футбольной команды, на танцы, на театральные постановки и вместе выпускали видеоматериалы под брендом Rebel News Network. Дилан очень любил театральные представления. Из-за своего стеснения он никогда не играл на сцене, но помогал в качестве звукоинженера. В начале того года он помог Рэйчел Скотт, которая очень ему нравилась в начальных классах, и выручил ее, когда пленку песни, которую она пела под фонограмму во время шоу «Молодые таланты», заело. Очень скоро после выпускного бала Эрик убьет Рэйчел.

Ни Эрик, ни Дилан не добились больших успехов в спорте, но оба были активными болельщиками. В детстве они играли в бейсбол и европейский футбол. Эрик продолжал играть в футбол, а вот Дилан наблюдал матчи в качестве болельщика. Эрик болел за бейсбольную команду «Колорадо Рокиз», и ему нравился период весенних тренировок. Дилан болел за «Бостон Ред Сокс» и неизменно ходил в кепке с ее эмблемой. Дилан часто смотрел игры по ТВ, изучал статистику матчей и составлял собственные прогнозы о том, кого из спортсменов студенческих команд возьмут в профессиональные бейсбольные команды. Один из приятелей Дилана собрал кружок подростков, которые старались предугадать, кто пойдет в большой спорт, и среди членов этой группы Дилану Клиболду не было равных. Дилан начинал анализировать игру спортсменов задолго до начала мартовского сумасшествия[2]. Большинству надоедало следить за матчами, но Дилан досиживал до самого конца. Даже в последнюю неделю проведения состязаний он мог добавить фамилию нового перспективного игрока. Он особенно пристально следил за соревнованиями в последние выходные перед понедельником, когда призыв официально заканчивался. «Он жил и дышал бейсболом», – говорил один из приятелей Дилана.

Эрик считал себя нонконформистом, но, как и многие подростки, стремился добиться одобрения и уважения окружающих и переживал, когда этого не происходило. В классе Эрик часто поднимал руку, чтобы ответить на вопрос учителя, и практически всегда говорил правильно. За неделю до трагедии во время урока писательского мастерства Эрик сочинил стихотворение о том, что в мире больше не будет ненависти и настанет эра любви. Он очень любил цитировать Шекспира и Ницше, но не понимал иронии выбранной им самим клички Бунтарь, – именно так называлась школьная футбольная команда.

У Дилана тоже было прозвище – ВоДКа (иногда он именно так писал это слово с вкраплением заглавных букв). Дилану нравился этот напиток. Он много пил и очень этим гордился. Поговаривали, что эту кличку он заслужил после того, как выпил целую бутылку водки. Эрик предпочитал Jack Daniel’s и тщательно скрывал от родителей, что иногда пьет. Со стороны казалось, что из этих двоих пай-мальчиком был именно Эрик. Отец наказывал Эрика за любые проступки, ограничивая его свободу, которую тот не хотел терять, так как был человеком, маниакально стремившимся контролировать все вокруг. Поэтому Эрик хладнокровно рассчитывал, что может сделать, оставаясь при этом безнаказанным. Он умел льстить и подлизываться для того, чтобы добиться поставленной цели.

Владелец пиццерии Blackjack Pizza прекрасно знал, что Эрик – далеко не тот пай-мальчик, за которого себя выдает. Владельца звали Роберт Киргиз, и иногда после того, как закрывалось заведение, они втроем поднимались на крышу торгового центра, выпивали и запускали фейерверки. Несмотря на то что Роберту было двадцать девять, ему нравилось «тусить» с двумя подростками. Роберт считал, что нанятые им парни совсем не дураки и иногда рассуждают практически как взрослые. Эрик чутьем догадывался, когда можно повалять дурака, а когда не стоит. Если во время их пребывания на крыше неожиданно появлялся полицейский, убалтывать представителя власти предоставляли именно ему. Когда в пиццерии начинался цейтнот, все носились как угорелые, не хватало курьеров для доставки, то в эти минуты именно Эрик брал на себя руководство. Он прекрасно справлялся с психологическими перегрузками и стрессовыми ситуациями. Когда Эрик знал, чего хочет, его ничто не могло сбить с толку. Ему требовалась работа, так как он не был готов бросать дорогостоящее хобби. Когда Киргиз уезжал, то всегда оставлял Эрика за главного.

А вот Дилану никто так не доверял, потому что тот не был надежным человеком. На протяжении последнего года работы в пиццерии он несколько раз увольнялся. Однажды он направил хорошо составленное резюме в компьютерный магазин, в котором платили больше, чем в пиццерии. Владельцу его резюме понравилось, и тот нанял Дилана, но подросток так и не вышел на работу.

Одним из основных отличий парней было отношение каждого из них к проблемам с законом. Когда подобные моменты наступали, Дилан начинал волноваться и нервничать, а Эрик – хладнокровно искать выход из сложившихся обстоятельств. Рассудительность Эрика помогла приятелям избежать или выпутаться из нескольких потенциально неприятных ситуаций. Впрочем, в свое время они вступали в потасовки на школьной площадке. Им нравилось задирать ребят помладше. Однажды Дилана поймали, когда он царапал непристойности на дверке чужого ящика для личных вещей. Когда его вызвали к одному из руководителей курса декану Питеру Хорвату, Дилан буквально вышел из себя. Он начал материться, прыгать по комнате и вести себя как сумасшедший. Если бы за подобный проступок к руководству вызвали Эрика, тот в зависимости от ситуации и человека, с которым предстояло иметь дело, начал бы извиняться, уверять в том, что невиновен, или стал бы уклоняться от прямых ответов. Эрик умел точно оценивать людей и говорил то, что могло бы их убедить. Эрик был хладнокровным и спокойным, Дилан – несдержанным. Дилан даже не пытался убедить учителя в своем раскаянии, ему было все равно, что о нем думают. Подросток просто дал волю чувствам. Когда ему сообщили, что в школу для обсуждения поведения сына едет его отец, Дилан нисколько не успокоился, а продолжил беситься. Подросток не внимал голосу разума.

Оба парня обладали недюжинными аналитическими способностями, прекрасно разбирались в математике, технике и гаджетах. Они любили новые технологии: видеоигры, девайсы и гаджеты. Они создавали сайты, адаптировали под себя компьютерные игры, добавляя новых персонажей и новые уровни, а также снимали много видеоматериала. Сами писали сценарии коротких клипов, сами в них играли и сами их снимали. Занятно, что Дилан, который в жизни был крайне застенчивым, смотрится на видео талантливым и интересным актером. А спокойный и уравновешенный Эрик выглядит фальшиво и совершенно неубедительно. В жизни Эрик умел очаровывать, выглядел уверенно, но передать эти качества на видео ему не удавалось, и он производил впечатление скучного молодого человека, не способного проявить собственные чувства. Дилан же на видео был просто звездой. В жизни подросток казался неразговорчивым и с трудом сдерживал периодически появляющиеся порывы гнева. Когда Дилан на камеру показывал эмоции, то его глаза вылезали из орбит, голова тряслась, на щеках вокруг носа появлялись складки и выглядел он как настоящий сумасшедший.

Со стороны Эрик и Дилан казались обычными подростками, которые вскоре должны окончить школу. Они далеко не всегда хотели подчиняться букве закона, много думали о сексе, расстраивались, что приходится сталкиваться в жизни с огромным количеством глупости, и были о себе самого высокого мнения. В общем, парни выглядели совершенно обычными подростками.

Приблизительно в двадцати метрах от стен школы «Колумбайн» начинается покатый склон Ребел Хилл. Он возвышается на участке вокруг школы, и уже где-то на полпути до вершины неожиданно показываются Скалистые горы. С каждым шагом вверх открывается панорама на плато Великих равнин, за которым видны острые горные пики. Они возвышаются над плато на высоту от тысячи до полутора тысяч метров. Протянувшийся с севера на юг горный массив кажется неприступным и непреодолимым и теряется за горизонтом. Местные жители называют эти места предгорьями. Непосредственно за «Колумбайн» находится Передовой хребет, который выше самых больших гор в Аппалачах. У подножия хребта заканчиваются дороги и исчезает растительность. Горы начинаются в четырех с половиной километрах от школы, где они кажутся границей, за которой заканчивается земля.

На Ребел Хилл практически нет никакой растительности, потому что она покрыта растрескавшейся красной глиной, на которой лишь иногда встречаются невысокие сорняки. В отдалении под холмом расположен жилой район, состоящий из стоящих на приличном отдалении друг от друга двухэтажных домов, переулков и тупиков, окруженных соснами. Здесь есть торговые центры, футбольные поля и много церквей.

Здание средней школы «Колумбайн» построено на большой поляне на границе огромного парка в тени Скалистых гор. Это просторное, современное здание общей площадью 125 000 квадратных метров, практичное и функциональное, без излишних украшений. Стены, в которых сделано не так много окон, сложены из светло-коричневого кирпича. Практически со всех сторон школа больше напоминает фабрику, чем учебное заведение. Это сугубо функциональное здание, как и практически все остальные муниципальные постройки в округе Джефферсон. Администрация не стала вкладываться в украшение здания, зато не поскупилась на приобретение оборудования для классов, химических лабораторий, компьютеров, техники для записи и монтажа аудио- и видеоматериалов, а также наняла опытных и компетентных преподавателей.

В пятницу, после общего собрания, возбужденные ученики заполнили коридоры школы. Они выходили из спортивного зала, смеялись, шутили, флиртовали и гонялись друг за другом. Со стороны северного входа начинается холм Ребел Хилл, а за ним Скалистые горы, то есть практически безлюдные и дикие места. Стоя у северного входа и глядя на двухэтажное здание школы с пристроенным к нему спортзалом, не складывается ощущение того, что вы находитесь поблизости от Денвера – города, занимающего в США двадцатое место по числу населения. Деловой центр Денвера расположен в пятнадцати километрах на северо-восток от школы, но зданий не видно из-за высоких деревьев. В теплые дни раздвижные окна в кабинетах труда открывали, и на улице слышалось, как ученики работают на токарных станках. Однако тот день, когда директор школы сказал ученикам, что любит их, выдался холодным, и температура была чуть выше нуля.

Но погода не остановила курильщиков. Место для курения располагалось за парковкой, то есть официально не на территории школы. Это был поросший травой четырехугольник размером 5 на 4 метра, по периметру которого лежали бревна, которые часто ставят в качестве телефонных столбов. В любой день и в любую погоду в «курилке» находилось несколько человек. Здесь было спокойно: никаких учителей, никаких правил, никакого стресса.

Эрик и Дилан часто сидели тут. Оба парня курили «Кэмел» с фильтром. Эрик выбрал эту марку, а Дилан последовал примеру друга.

В последнее время приятели парней обратили внимание на то, что те начали часто прогуливать и не выполнять домашнюю работу. Дилан периодически засыпал в классе. Казалось, Эрик был на что-то обижен или чем-то недоволен, но при этом не выказывал никаких чувств. Однажды, за несколько месяцев до трагедии, кто-то заснял, как Эрик сидит в школьной столовой вместе с другими парнями. Ребята обсуждали видеокамеры, а также сколько может стоить подержанная, но в хорошем состоянии «Мазда».

Во время разговора Эрик словно находился в трансе и крутил на столе мобильный телефон. Казалось, что он не обращает внимания на разговор товарищей, но при этом вид у него был такой, будто он прислушивается к каждому произнесенному слову.

Мимо них прошел какой-то мальчик. «Пошел ты! Я этого козла просто на дух не переношу!» – с негодованием произнес один из сидящих за столиком парней, когда подросток, появление которого тот комментировал, находился на достаточном расстоянии, чтобы не услышать грубые слова. С этим комментарием согласился один из сидящих за столиком. Эрик с отстраненным видом медленно повернулся в сторону прошедшего подростка. Он посмотрел ему вслед с гораздо меньшим интересом, чем проявлял к своему телефону. «А я практически всех ненавижу, – ровным тоном и без эмоций произнес Эрик. – О да. Я бы оторвал и съел его башку».

Как я уже отметил, Эрик говорил ровным тоном и без эмоций. В голосе не чувствовалось ни злобы, ни угрозы, ни даже интереса. Он просто высказал свои мысли. Во время произнесения фразы «О да…» он чуть поднял брови, чтобы показать, что сейчас все услышат какую-то умную мысль. После этого Эрик снова потерял интерес к происходящему.

Никто не отреагировал на комментарий Эрика и не счел его странным. Видимо, к подобным высказываниям все уже давно привыкли.

Ребята принялись обсуждать, как они гнобили одного парня, который был на год младше. Эрик попытался изобразить, как плохо и нечленораздельно говорит мальчик, который ходит в специальный класс для детей с проблемами в учебе. Тут мимо приятелей прошла грудастая ученица. Эрик помахал ей, и все начали ее «клеить».

3. Весна

Пришла весна. На деревьях появилась листва, трудолюбивые муравьи строили муравейники, а бурые поля покрылись свежей зеленой травой, которую пока не выжгли лучи палящего солнца. С кленов падали миллионы семян, мини-вертолетиков. Весна ощущалась и в классах: учителя старались побыстрее закончить программу обучения, ученики старших классов переживали по поводу приближающихся экзаменов, и все мечтали о лете. Выпускники думали также о том, куда пойдут учиться осенью. «Колумбайн» считалась одной из лучших школ штата, так как восемьдесят процентов окончивших ее учащихся продолжали свое образование. Все говорили главным образом о колледжах, о том, что конверты с отказом тонкие, а вот толстые письма означают, что абитуриента приняли, следовательно, направляют ему материалы о доступных курсах и программах. Школьники посещали выбранные колледжи, чтобы показаться администрации на глаза, а также уточнить некоторые важные подробности и детали. Настало время выбрать колледж или университет, выписать чек оплаты расходов на обработку вступительных заявлений и задуматься о том, какие предметы выбрать на первом курсе. Для учеников выпускного класса процесс получения среднего образования практически подошел к концу.

Но на склонах Скалистых гор все еще стояла зима. Снег таял медленно. Многие ребята просили родителей отвезти их в горы, чтобы в последний раз прокатиться на сноуборде. Ученица предпоследнего класса Кесси Бернал упросила родителей, христиан-евангелистов, отпустить ее с братом Крисом за день до проведения общего собрания, на котором выступил директор, покататься на склонах в Брекенридж. Ей и ее брату еще предстояло столкнуться с Эриком и Диланом в день трагедии.

Ученики любили перерыв на обед. Столовая представляла собой просторное застекленное помещение, выйти в которое можно было по широкому коридору, расположенному между южным входом и массивной каменной лестницей, поперек которой может встать более десятка человек. Многие ученики шутливо называли столовую «палатой общин». Стеклянный купол поддерживался каркасом из белого металла и пересекающимися декоративными стальными кабелями. Каждый день в столовой собиралось много детей. Сперва на обед приходили шестьсот учеников младших классов. Некоторые не задерживались здесь надолго. Часть учеников заходила в столовую, чтобы пообщаться с друзьями или купить что-нибудь сладкое в дорогу домой. На протяжении пяти минут столовая была забита учениками, после чего люди начинали быстро расходиться. В столовой на пластиковых стульях за пластиковыми столами на 6–8 человек обедало от 300 до 400 человек.

Через два часа после выступления в спортзале мистер Ди появился в столовой. Это было самое любимое директором время рабочего дня. Большинство директоров школ не присутствует в столовой во время обедов, но ДиЭнджелес появлялся в ней каждый день. «Друзья надо мной смеются. Дежурство по столовой! Что за ужас ты себе придумал! Но мне это занятие очень нравится. Именно в это время можно спокойно поговорить с ребятами».

Мистер Ди ходил по «палате общин», вступал в разговор с сидящими за столами учениками и выслушивал все, что те хотели ему сказать. Он практически каждый день появлялся в столовой к началу обеденной перемены начальных классов. Директор выслушивал всех и помогал решать самые разные проблемы. Во время обеда он не поднимал и не обсуждал вопросы дисциплины. Правда, директор не мог сдержаться от замечаний, когда видел, что ученики не убирают за собой, оставляя подносы с остатками еды на столах. Директор считал, что в «Колумбайн» должно быть чисто и аккуратно, а для этого необходимо поддерживать порядок и не мусорить.

Директору настолько не нравилось такое безответственное поведение учеников в столовой, что он приказал установить четыре камеры наблюдения. Каждое утро, приблизительно в 11.05, смотритель вставлял в видеомагнитофон очередную кассету, на которую и писалась картинка с четырех двигающихся в автоматическом режиме камер. В течение минуты на пленку с каждой камеры записывалось по 15 секунд. Переход изображения с одной камеры на другую также происходил автоматически. Каждый день на пленке записывались километры самых банальных сцен. Когда в столовой за четыре месяца до этого поставили камеры, никто и не подозревал, что́ им предстоит записать через некоторое время.

В то время Америка уже была знакома с новым страшным явлением – расстрелами учеников в школах. Американцы видели репортажи о бойнях в школах по ТВ и читали о них в газетах. Первый подобный инцидент произошел всего за два года до событий в «Колумбайн». В феврале 1997-го шестнадцатилетний ученик школы в поселении Бетел, в штате Аляска, принес в учебное заведение ружье, из которого открыл огонь. Он убил директора и ученика, а также ранил еще двух человек. В октябре того же года еще один подросток открыл огонь в городке Перл, штат Миссисипи. В результате этого инцидента погибло двое детей и семеро получили ранения. В декабре стрельбу в школе устроили в небольших городках Падука в Кентукки, и Стэмпс в Арканзасе. К концу года в результате стрельбы в школах в общей сложности погибло семь и было ранено шестнадцать человек.

В 1998 году в результате пяти инцидентов с огнестрельным оружием в школах погибло десять и было ранено тридцать пять человек. Чаще всего бойни в школах происходили к концу учебного года, поэтому СМИ начали называть окончание учебы «сезоном охоты». Во всех случаях убийцей оказывался белый подросток и происходил инцидент в небольшом городке, название которого никто не слышал. Большая часть убийц действовала в одиночку. Бойни начинались совершенно неожиданно, быстро подходили к концу, и ТВ-репортеры появлялись на месте происшествия только после того, как все заканчивалось. По ТВ показывали репортажи, в которых зрители видели школы, окруженные полицейскими машинами и каретами «Скорой помощи», а испуганных и истекающих кровью детей выносили на носилках.

В период окончания занятий в 1998 году во многих школах страны настроение было близко к паническому. Особенно волновались родители и ученики школ в небольших городах и пригородах. В крупных центрах уже приняли необходимые меры безопасности.

Граждане были сильно озабочены происходящим. Ни одна школа не была застрахована от того, что озлобившийся ученик принесет оружие и откроет стрельбу. Все говорили, что бойня может произойти практически в любом месте. Пресса попыталась успокоить американцев. Директор Института политики и правосудия Винсент Ширалди говорил газете Washington Post: «Подобные инциденты не происходят в каждой школе. Подобное случается крайне редко». В редакционной статье в New York Times соглашались с этим утверждением. Центр по контролю и профилактике заболеваний США опубликовал информацию о том, что шансы быть убитым в школе равны одному на миллион. СМИ стали писать о том, будто можно утверждать, что и частота появления в школах учеников-убийц пошла на убыль.

Тем не менее для большинства белых представителей среднего класса понятие бойни в школе было совершенно новым явлением. После сообщений об очередном расстреле родители озабоченно качали головами и думали о том, где подобный инцидент может произойти в следующий раз.

Неожиданно школьные расстрелы прекратились. На протяжении всего учебного года 1998/99 не произошло ни одного инцидента. Американцы стали забывать о случившемся и переключили внимание на события за рубежом. В то время происходил вооруженный конфликт в бывшей Югославии. В марте 1999 года, когда Эрик и Дилан решились сделать то, что планировали, и приняли окончательный план действий, самолеты НАТО начали бомбить сербов. Американские ВВС проводили наиболее крупные и массированные бомбардировки со времен кампании во Вьетнаме. Эскадрильи самолетов F-15 наносили удары по Белграду. В Европе происходил крупный военный конфликт, в котором США принимали активное участие. Большинство американцев позабыли о бойнях в школах.

4. Rock’n’Bowl

Эрик и Дилан зачастую не обедали в столовой, поэтому во время перемены редко виделись с директором Ди. Территория школы не была огорожена, и на выезде с парковки не стоял КПП. Многие старшеклассники, имевшие права и машины, не ели в школьной столовой, а ездили в точки общепита наподобие Subway или Wendy’s, которых в округе было много. Большинство родителей учеников оказались достаточно обеспеченными для того, чтобы купить своим чадам автомобили. У Эрика имелась черная «Хонда», а Дилан ездил на черном старом «БМВ», который отремонтировал и привел в порядок его отец. Машины ребят стояли рядом на парковке для старших классов. Во время обеда они вместе с друзьями загружались в один из автомобилей и уезжали.

В ту пятницу у мистера Ди была всего одна цель, а у Эрика Харриса – по крайней мере две. Мистер Ди желал показать ученикам важность правильного жизненного выбора. Директор мечтал, чтобы в следующий понедельник все ученики пришли в школу живыми и здоровыми. А Эрик хотел купить побольше патронов и найти себе спутницу на выпускной.

Эрик и Дилан знали, что вскоре будут мертвы, но в пятницу вечером планировали отработать последнюю смену в пиццерии. Работа в пиццерии дала Эрику финансовые средства: он смог купить оружие, приобрести все необходимое для изготовления бомб, а также провести эксперименты с легко воспламеняющимися жидкостями. Дилану платили чуть больше разрешенной законодательством минимальной почасовой оплаты труда. Дилан получал 6.50, а Эрик – 7.65 долларов в час. Эрик считал, что достоин более высокой оплаты. «Как только закончу школу, то тут же тоже уволюсь, – говорил он приятелю, который уволился за неделю до трагедии. – Но не сейчас. После окончания школы найду работу, с которой смогу связать свое будущее». Он врал. Он не собирался заканчивать школу.

Несмотря на то что Эрик был умным парнем с хорошим потенциалом, он не строил никаких планов на далекое будущее. Он вполне мог поступить в колледж. Но у него не было никаких целей, что очень печалило его родителей.

У Дилана была светлая голова, и он собирался поступать в колледж, где планировал обучаться на компьютерщика. Его приняли в несколько заведений. Незадолго до трагедии вместе с отцом они на четыре дня уезжали в Тусон, где подросток даже выбрал комнату в общежитии. Дилану понравилась пустыня. Его семья приняла окончательное решение, и мать на следующей неделе должна была отправить чек на оплату административных расходов по его приему в Аризонский университет.

За несколько недель до трагедии Эрик решил успокоить отца и встретился с вербовщиком в ряды морской пехоты. Конечно, Эрик не планировал становиться военным, но это был лучший способ успокоить родителя. Его отца звали Уэйн, он двадцать три года служил в ВВС США летчиком-испытателем и имел несколько наград. Он дослужился до звания майора и вышел на пенсию.

Как уже было сказано, работа в пиццерии давала парням деньги и дополнительные возможности общения со сверстниками. Здесь работали их общие друзья: Крис, Нейт и Зак, а также другие знакомые. Работа позволяла Эрику знакомиться с красивыми девушками. В течение нескольких месяцев до трагедии он пытался сойтись поближе с одной симпатичной девчонкой по имени Сьюзан, которая работала администратором на полставки в парикмахерской Great Clips, расположенной в том же торговом центре. Сьюзан часто заходила в пиццерию для того, чтобы забрать заказы, сделанные коллегами. Кроме этого, Эрик видел Сьюзан в школьной курилке. Там он обращался к ней по имени (замечу, что, по словам девушки, она не знала, как он узнал ее имя). Когда она заходила в кафе, Эрик пытался ее «склеить». Казалось, что девушка проявляет благосклонность. Эрик не любил отказов, поэтому через подруг попытался выяснить, как она к нему относится. Подруги сказали, что в целом Сьюзан воспринимает Эрика положительно, без негатива. В тот вечер в пятницу в пиццерии было мало клиентов из-за недавней снежной бури, которые в этих местах случаются и поздней весной. Когда девушка пришла забирать заказы, Эрик смог с ней спокойно поболтать. Он попросил Сьюзан дать ее номер, и она это сделала.

Эрик был доволен тем, что получил телефон Сьюзан. После этого новый владелец пиццерии сообщил важные новости. Дело в том, что за шесть недель до описываемых событий Киргиз продал пиццерию новому владельцу. Новый хозяин уволил часть персонала, но оставил Эрика и Дилана, которые до этого достаточно долго проработали в кафе. После прихода нового хозяина парни уже не могли подниматься на крышу, чтобы пить пиво и запускать фейерверки, как они делали раньше с Киргизом. Эрик произвел на нового босса хорошее впечатление. Когда Киргиз уезжал, он часто оставлял Эрика за главного, и в ту пятницу новый владелец сделал то же самое, еще и назначил его начальником смены. За четыре дня до трагедии Эрика повысили. Со стороны всем показалось, что он этому рад.

В тот вечер оба приятеля попросили, чтобы владелец пиццерии выдал им аванс. Эрик попросил 200, а Дилан 120 долларов. Парни намеревались получить деньги за уже отработанные часы, и владелец выплатил требуемые суммы наличкой.

После окончания работы друзья поехали в боулинг. Здесь каждый вечер в пятницу проходило соревнование под названием Rock’n’Bowl, на которое собиралась местная молодежь. Чаще всего приходили шестнадцать ребят, некоторые из них работали в пиццерии Blackjack, а некоторые были просто знакомыми. Ребята заняли четыре расположенных рядом друг с другом дорожки и начали играть. Эрик и Дилан каждый вечер по пятницам играли здесь в боулинг. Нельзя сказать, что они были очень хорошими игроками – Дилан в среднем набирал по 115, а Эрик по 108 очков. Тем не менее ребята получали удовольствие. Они даже занимались боулингом во время уроков физкультуры. Дилан ненавидел рано вставать, но каждую неделю с понедельника по среду просыпался и в темноте ехал в боулинг. Занятия начинались в 6.00 утра. Эрик и Дилан практически никогда их не пропускали и не опаздывали. Несмотря на то что они три раза в неделю играли в боулинг на физкультуре, друзья не могли дождаться вечера пятницы, чтобы поиграть без присмотра взрослых. В пятницу можно было оттянуться и вести себя чуть по-другому, чем на уроках. В последнее время Эрик увлекся немцами. Он читал Ницше, Фрейда и Гитлера, слушал такие группы в стиле индастриал, как KMFDM и Rammstein. Начал носить майки с надписями по-немецки. Иногда, делая приятелям жест приветствия, он произносил «Зиг хайль». Существуют противоречивые сведения о том, следовал ли Дилан примеру товарища. Робин Андерсон – девушка, пригласившая Дилана на выпускной, обычно забирала парней из пиццерии и отвозила в боулинг. Но в пятницу на той неделе вместе с группой церковной общины она все еще была в Вашингтоне.

В тот вечер они не стали долго задерживаться в боулинге, потому что Эрик обещал позвонить Сьюзан после девяти. Он набрал ее, но ответила мама Сьюзан. Женщина вспоминала, что по голосу Эрика составила о нем хорошее мнение. Она сказала, что Сьюзан нет, так как та ночует у подруги. Эрик пришел в ярость. Мама Сьюзан очень удивилась тому, что он так сильно завелся от сообщения о том, что дочь не может подойти к телефону. Эрик плохо переносил ситуации, в которых получал отказ, особенно в случае, если ему отказывали девушки. Во время телефонного разговора Эрик не смог сдержаться и разозлился не на шутку. Он рвал и метал. В его компьютере нашли длинный список девушек, которые его отвергли, так называемый Shit List. Сьюзан в этот список не попала. Ее мать продиктовала Эрику пейджер Сьюзан, и тот быстро отправил той сообщение.

Сьюзан перезвонила, и Эрик снова стал паинькой. Они поболтали о школе, компьютерах и тех, кто «насолил» Эрику и его подвел. Они проговорили около получаса, и потом Эрик пригласил Сьюзан на выпускной, который должен был начаться в субботу вечером. Она не занята в это время? Нет. Отлично. Тогда он перезвонит ей днем в субботу. Наконец-то! Он нашел спутницу на бал.

5. Два «Колумбайна»

Вечер пятницы тренер Сандерс обычно проводил в баре под названием «Колумбайн лаундж». Это было незатейливое место с громкой и не самой профессиональной музыкальной программой. Она напоминала концерт группы Allman Brothers[3] в каком-нибудь далеком захолустье. Бар посещали люди самых разных возрастов. В основном публика была простая: много реднеков[4], мексиканцы, черные, панки и скейтбордисты. Все между собой прекрасно ладили. Лысеющие байкеры с косичками знакомились с немолодыми дамами в свитерах и пиджаках цветочной расцветки. Практически каждый вечер здесь предоставляли сцену всем музыкантам, желающим порадовать публику своим творчеством. Посетителей развлекали старые пьянчуги, запевавшие «Stairway to Heaven»[5] или зачастую безуспешно пытавшиеся сыграть мелодию из заставки сериала «Остров Гиллигана».

Во время музыкальных номеров бармены накрывали бильярдные столы листами фанеры, чтобы никто не залил и не прожег сукно. Сцену освещали прикрепленные к потолочным балкам алюминиевые софиты. На сцене один на другом стояло несколько динамиков и звуковой пульт. На полу маленькой танцплощадки был расстелен длинный ковер. Чаще всего на танцпол выходили сорокалетние женщины, одетые под Дороти Хэмилл[6]. Женщины пытались вытащить на танец своих мужчин, но те редко выходили. Дейв Сандерс был исключением. Он обожал танцевать. Ему очень нравился танец Электрик слайд[7]. Он был прекрасным танцором. Тридцать лет он играл в баскетбол, и грация его движений не исчезла с годами. Во время спортивной карьеры он был очень хорошим разыгрывающим защитником.

Получилось так, что тренер Сандерс пережил большинство клиентов этого бара. Тренера мало волновали вопросы, связанные с принадлежностью к определенному социальному классу. Он ценил дружбу, честность и искренность. Этого в баре было предостаточно. Дейв просто любил расслабиться и повеселиться. Он много смеялся вообще и в этом месте в частности.

Тренер Сандерс появился в «Колумбайн» в 1974 году и в то время был типичным представителем местного населения. Он вырос в расположенном в сельской местности небольшом и тихом городке Ведерсбурге в Индиане, который в те годы был похожим на местную общину. В школе он начал преподавать сразу после окончания колледжа. С тех пор прошло уже двадцать пять лет, а он не сменил работу, которая ему очень нравилась.

Бар был расположен достаточно близко от южного входа в школу. В 70-х гг. в него ходили многие учителя. Здесь тренер общался с бывшими учениками, их родителями, братьями и сестрами. В те времена за неделю через бар проходила добрая половина взрослого населения города. Коллеги, пришедшие в школу после тренера, не ходили в этот бар, но в любом случае они никогда бы и не стали его постоянными клиентами. В конце 70-х гг. в город прибыло много небедных новых жителей, и их дети начали посещать школу «Колумбайн». Недавно переехавшие в город предпочитали дорогие дизайнерские бары или сеть ресторанов с ирландской тематикой Bennigan’s. Иногда они ходили на частные вечеринки, которые устраивали в особняках друг друга или огромных виллах, спроектированных архитекторами, которых, судя по всему, вдохновлял стиль точек общепита Макдоналдс. Семьи Кесси Бернал, Харрисов и Клиболдов были «новыми колумбайнцами». Мистер Ди поселился тут давно и формально принадлежал к старому поколению местных жителей, но постепенно превратился в «нового колумбайнца», коих очень быстро стало больше, чем приехавших сюда давно или родившихся здесь и считавших себя коренными жителями. Их оставалось немного, но они все же были. Многие семьи обитали в настоящих ранчо, построенных за полвека до этого на территориях небольших построек для лошадей. Когда возводили школу, эти ранчо и составляли большую часть территории города Колумбайн.

Среднюю школу «Колумбайн» построили в 1973 году. Тогда к ней вела грунтовая дорога, отходившая от другой, тоже грунтовой. В округе занимались главным образом разведением лошадей. Английское слово columbine переводится как водосбор, однако школу назвали в честь цветка, который часто встречается на склонах Скалистых гор. Тогда вокруг нового здания раскинулись луга, на которых лежал конский навоз и росли сосны. В те времена в городе было мало жителей, но власти округа готовились к тому, что в эти места переселится большое количество людей. Появилось автобусное сообщение с Денвером, и очень быстро в округе и в предгорьях стали появляться новые поселения белых американцев, переезжавших из Денвера и других городов.

Администрация заранее не знала, где именно осядут новые жители, и в разных местах возвела три временных здания, которые могли бы использоваться в качестве школ, в зависимости от того, где появятся поселенцы. Здания представляли собой совершенно одинаковые большие коробки, которые можно было превратить в заводы, не появись поблизости жители и окажись школа в том районе излишней. Я уже упоминал, что в архитектурном смысле здание школы «Колумбайн» очень напоминает фабрику. Внутри поставили передвижные перегородки-гармошки, при помощи которых можно отделить одну классную комнату от другой. Звукоизоляция была очень плохой, но администрация округа сочла, что ученики и учителя не умрут от этого неудобства.

Строительные компании начали возводить один микрорайон за другим. Каждый новый дом оказывался дороже предыдущих. Администрация сохранила за собой все три конструкции, изначально созданные под школы. В 1995 году непосредственно перед началом учебы Эрика и Дилана, здание средней школы «Колумбайн» перестроили. Внутри установили стены для разграничения классов и добавили большое западное крыло, что в два раза увеличило общую площадь. К зданию присоединили стеклянный «пузырь» столовой, а на втором этаже пристройки оборудовали библиотеку.

К апрелю 1999 года большая часть протянувшейся до предгорий равнины была заполнена домами людей, недавно переселившихся в эти места. Однако жители не горели желанием объединяться в какое-либо поселение. Появление города означает другие налоги и правила. Получилось так, что 100 000 людей обитали в одном безымянном предместье, в котором не было городского центра, главной улицы, здания мэрии и библиотеки. У этого нового города даже не было названия. Южнее Денвера лежит тихий пригород Литтлтон, но никто не называет трагедию в «Колумбайн» трагедией в Литтлтоне. В этих местах существует местность под названием Колумбайн, но находится она в нескольких километрах западнее от самой школы «Колумбайн», на другой стороне реки Саут-Платт, в другом административном, полицейском и школьном округе. Почтовая служба использовала штамп «Литтлтон» на территории площадью более тысячи квадратных километров. Проживавшие в новых поселениях жители склонялись к тому, чтобы назвать город Колумбайн, как и школу, ставшую за неимением других административных зданий центром поселения, в котором проживало тридцать тысяч человек.

Дейв Сандерс работал не только тренером. Он преподавал машинопись, экономику и бизнес. Нельзя сказать, что он очень сильно любил эти предметы, ведь его страстью было тренерство. В «Колумбайн» он тренировал учеников по нескольким видам спорта. Сперва он был тренером мальчиков, но потом понял, что больше толку будет, если тренировать девочек. «Он умел сделать так, что все чувствовали себя в полной безопасности», – вспоминает один из его друзей. Благодяря Сандерсу школьники хорошо и уверенно чувствовали себя на спортивной площадке.

Дейв никогда не кричал на девушек и не укорял их в том, что они не добиваются определенных результатов. Но он был настойчивым и строгим, просил еще и еще раз повторить определенное упражнение. Он спокойно наблюдал за тренировкой, а когда что-то говорил, то старался вдохновить девушек и анализировал их ошибки. В последний семестр того учебного года он стал тренером женской сборной школы по баскетболу. До этого она двенадцать лет подряд проигрывала все соревнования. Перед первой тренировкой он купил и раздал девушкам майки с надписью «Одна из двенадцати». Весной того же года женская команда школы оказалась в числе участников чемпионата штата.

Если Дейву Сандерсу что-то не нравилось, он смотрел на человека холодным и осуждающим взглядом. Однажды он смотрел так на двух девушек, которые часто болтали, когда учитель вел урок бизнеса. Заметив, что на них обратили внимание, девушки замолкали, но снова начинали болтать, как только учитель отводил от них взгляд. Он поставил стул прямо напротив болтушек и вел занятие с этого места, не отрывая глаз от этих особ до самого его конца.

По вечерам в будни Дейв часто бывал в спортзале, в котором периодически проводил время и по выходным. Летом он вел подготовительные классы при университете в Вайоминге. Дейв был практичным человеком. Он любил, чтобы все работало эффективно. Он начал приводить дочь Анжелу на тренировки в школе, когда она была еще совсем маленьким ребенком. Пока отец работал, дочь играла в игрушки в спортзале за пределами баскетбольной площадки. К концу тренировки игрушки были разбросаны по всему залу, включая трибуны для зрителей. Девушки с облегчением вздыхали, когда слышали, что тренер просит ребенка собрать игрушки, потому как понимали: тренировка скоро подойдет к концу.

Анжеле нравилось время, которое она проводила в спортзале. «Я выросла в “Колумбайн”», – вспоминает она. Ее отец был большим и сильным, как медведь, и когда он обнимал дочь, та чувствовала себя в безопасности.

Мать Анжелы, Кейти Сандерс, развелась с мужем, когда девочке было три года. Дейв переехал в дом поблизости от бывшей жены, чтобы быть рядом с дочерью. Потом Анжела перебралась в дом отца. Дейв женился, и его бывшая супруга Кейти даже подружилась с его новой спутницей по имени Линда Лу.

«Кейти – просто душка, и они с Дейвом очень хорошо ладят, – говорила Линда. – Однажды я спросила ее, почему они с Дейвом развелись, и она ответила, что его никогда не было дома, словно она была замужем за призраком».

Когда Линда вышла замуж за Дейва, Анжеле уже исполнилось семнадцать лет. У Линды остались две девочки-подростка от предыдущего брака. Она давно развелась и в течение многих лет работала и содержала дочерей. Постепенно Линда привыкла к Дейву и к тому, что от него зависит. Линда умела быть сильной, но ей больше нравилась ситуация, когда она может опереться на мужское плечо. Раньше она была независимой, но это время прошло.

Линда часто проводила время вместе с мужем в баре. Ей здесь нравилось не меньше, чем самому Дейву. Именно тут они и познакомились в 1991 году. Именно тут они собрали гостей на ужин после свадьбы, состоявшейся через два года после знакомства. Этот бар был для супружеской пары вторым домом.

Дейв стал для Линды идеальным мужчиной. Он заботился и защищал ее. Он любил романтические отношения. После знакомства он предложил поехать с ним в Лас-Вегас. Когда они шли по мосту к входу в казино Excalibur, он попросил показать ему кольцо от прошлого брака, которое она все еще носила. Линда протянула руку, он снял кольцо, выбросил его в ров под мостом и сделал ей предложение руки и сердца, от которого она не смогла отказаться.

Вместе с дочерями Синди и Конни Линда переехала в дом Дейва. Всех детей они воспитывали вместе. Дейв удочерил младшую дочь жены, Конни. Всех трех девочек он считал собственными детьми, и они называли его папой.

Постепенно Дейв набрал вес. Он отрастил бороду, которая потом поседела. Неизменными оставались только улыбка и блеск в глазах. Дейв начал походить на Санта-Клауса в молодости. Он продолжал работать тренером, любил смеяться и шутить, проводить время с внуками, в которых души не чаял. Он ездил на стареньком «Форде», носил тренировочные штаны из полиэстера и простые, неброские рубашки на пуговицах. Поредевшие волосы он зачесывал на левую сторону. На носу сидели большие очки в уже давно не модной оправе. Каждый вечер он смотрел ток-шоу ведущего Джони Карсона, попивая диетическую колу с Jack Daniel’s. После того как Карсон вышел на пенсию, семья купила спутниковую тарелку, чтобы Дейв мог посмотреть какой-нибудь матч. Линда не смотрела спортивные трансляции, а ждала мужа в спальне на втором этаже.

Совершенно неожиданно за несколько недель до выпускного вечера Дейв решил изменить имидж. Ему уже было сорок семь лет, и он подумал, что настала пора поменять внешний вид. Он удивил Линду приобретением очков в тонкой металлической оправе, которую сам себе выбрал. До этого он уже много лет не покупал себе модных вещей. «Ого!» – воскликнула удивленная Линда, увидев мужа.

Дейв был ужасно горд новыми очками. «Наконец-то я выгляжу, как человек из 1999 года», – говорил он.

В новом образе он появился на встрече членов семьи на Пасху, на которой присутствовали и его внуки. Никто не обратил внимания на смену имиджа.

В тот вечер, оставшись с Анжелой наедине, Дейв признался, что ему было очень больно от того, что никто не обратил внимания на его очки.

Дейв понял, что жизнь надо менять. Он отказался от работы баскетбольным тренером в летнем лагере. Решил, что станет меньше тренировать и больше времени проводить с семьей.

Перед сном он начал пить диетическую колу с ромом.

В воскресенье, за неделю до выпускного бала, отмечали день рождения четырехлетнего сына Анжелы Остина. Дейв намазывал внукам бутерброды с арахисовым маслом и виноградным желе. Он обрезал корочки хлеба, потому что дети любили мякиш. Потом спрятал в сэндвичах лакрицу, чтобы удивить внуков.

Остин звонил дедушке во время выходных, в которые проходил выпускной, но не застал его на месте. Дейв тоже не дозвонился Анжеле и внуку и оставил сообщение на автоответчике. Анжела стерла это сообщение. На следующей неделе она будет горько плакать, сожалея о том, что сделала.

Выпускной бал должен был состояться 17 апреля, но для большинства приглашенных подготовка к мероприятию началась еще в середине зимы. Патрик Айрленд каждый вечер лежал на кровати в своей комнате и, подбрасывая одной рукой бейсбольный мяч, в другой держал телефонную трубку. Он разговаривал с лучшей подругой Лорой, пытаясь намекнуть, что хочет пойти с ней на выпускной. Кого хочешь пригласить? Уже кого-нибудь позвала? Она, в свою очередь, засыпала его точно такими же вопросами: Кого ты пригласишь? Когда? Чего тянешь с приглашением?

Вообще-то Патрик казался довольно решительным парнем. Он был членом баскетбольной и бейсбольной команд и получил первое место по катанию на водных лыжах. Он неплохо учился. Однажды, когда баскетбольная сборная школы в последние минуты игры проигрывала соперникам 5 очков, он промахнулся и не попал в кольцо, упал и почувствовал себя полным лузером. Тогда он подумал: «Забудь про неудачи! Если хочешь выиграть, надо сконцентрироваться на следующей игре». А в отношениях с Лорой он ни на чем не мог сконцентрироваться.

Патрик был парнем скромным, но не лишенным уверенности в вопросах, в которых хорошо разбирался. Она была его первой любовью, он любил Лору с третьего класса. В какой-то момент они разругались и после этого целый год не разговаривали. Потом, в старших классах, они снова сошлись. Сперва это была дружба, но потом сердце начинало биться сильнее, когда он ее видел. Он думал, что ей не безразличен. Ему так казалось. А может, он все представлял и выдумывал? Может быть, она просто кокетничала?

Лора тоже очень волновалась по поводу бала. Выпускной – это не просто вечер. Это мероприятие, к которому надо долго готовиться, совершать покупки, бесконечно обсуждать и сделать так, чтобы не дай бог не оказаться без друзей и их поддержки. В общем, было о чем подумать и чем заняться.

Лору пригласил один парень. Она сказала, что подумает, и потом согласилась. Она знала, что очень ему нравится.

После этого Патрик пригласил Лору. Не в качестве девушки, а просто как приятельницу. Они решили, что пойдут на выпускной не как влюбленные, а как друзья. Так спокойнее. Будут просто веселиться.

Наконец, настал вечер выпускного бала. Мероприятие затянулось часов на двенадцать: групповые фотографии, роскошный ужин, танцы, афтепати. Группа подростков, в которой находился Патрик, ужинала в ресторане Gabriel’s, расположенном в старинном викторианском особняке, превращенном в элегантный стейк-хаус и рыбный ресторан. К нему они подъехали на лимузине и отменно отужинали. Потом долго добирались в Денвер, где начинался бал. В качестве места проведения праздника выбрали денверский центр дизайна, известный в народе как «здание со странной желтой штукой». Под «штукой» надо понимать скульптуру «Говорящая стена», похожую на многометровую цепь ДНК, которая возвышается над бывшими складами, где разместились рестораны и магазины[8].

Недостатком того, что выпускной решили провести в городе, стала нехватка места на танцполе. Парочки толкали друг друга. Патрику врезалось в память то, что звучала песня «Ice Ice Baby». На конкурсе талантов в третьем классе Патрик выступал с танцем под эту композицию и надолго запомнил слова. Каждый раз, когда он ее слышал, то вместе с приятелями исполнял смешной танец. Но самым приятным воспоминанием вечера было то, как он обнимал Лору на танцполе. Они станцевали «медляк». Он был счастлив.

У Кесси Бернал не было кавалера, поэтому на бал она не пошла. Она казалась симпатичной, но считала себя лузером. Подростки из молодежной церковной группы не обращали на нее внимания. А внимание ребят из школы имело исключительно сексуальный подтекст. Настоящих друзей было сложно найти. Кесси вместе с подругой Амандой разоделись, сделали прически и пошли на банкет, который мать Аманды устроила в гостинице «Марриот». Потом девушки поехали на афтепати, где присутствие кавалера было необязательным, и веселились до утра.

6. Будущее

Группа подростков, с которой праздновал Дилан, арендовала лимузин. Днем в субботу за ним заехала Робин Андерсон. Они сделали несколько фотографий вместе с родителями, после чего встретились с еще пятью парами и двинулись в город. В тот вечер на Робин было темно-синее платье из сатина с длинными перчатками такого же цвета. Она завила светлые волосы, которые при движении пружинисто подпрыгивали над квадратным вырезом платья. Она выглядела как мадонна с картины художника-прерафаэлита.

Дилан пребывал в отличном настроении. Он был готов, весь чистый и наглаженный. Он вытянул из-под рукавов манжеты с запонками и поправил пиджак. Дилан взял в аренду черный смокинг. Бабочка сидела чуть наискосок. В петлице был бутон розовой розы, вокруг стебля которой вилась нитка такого же цвета, как и платье его спутницы. Волосы он собрал в пучок на затылке. Он был гладко выбрит. Отец Дилана ходил за сыном по пятам с видеокамерой, снимая каждое его движение. Дилан сказал на камеру: «Пап, через двадцать лет мы будем смеяться над этими кадрами».

В город они поехали на лимузине с тонированными стеклами и зеркальным потолком. Вот это да! Дилан держал Робин за руку и хвалил за красивое платье. Они ели в модном месте Bella Ristorante, расположенном в центре. Во время ужина веселились, валяли дурака с ножами и спичками, делали вид, что хотят самих себя поджечь. Дилан съел большую тарелку салата, огромную закуску с креветками и десерт. Он говорил о предстоящей встрече мальчишек и девчонок из класса для одаренных детей, в который ходил в начальной школе. Ему было интересно узнать, как сложилась жизнь товарищей. Он обещал им несколько бесплатных пицц из Blackjack.

Ужин закончился довольно рано. Дилан вышел на улицу покурить и попросил Нейта Дайкмана выйти вместе с ним. На улице было прохладно, но хорошо. Приятно несколько минут побыть в тишине. Прекрасная еда, отличная компания, они оба впервые в жизни ехали на лимузине. «Все шло идеально, по плану», – рассказывал позднее Нейт.

Нейт был выше Дилана – его рост составлял 193 сантиметра. Кроме этого, он оказался гораздо красивее Дилана. У Нейта были классические черты лица, густые, темные брови и пронзительные глаза. Приятели еще немного поболтали на тему встреч бывших одноклассников. Все собирались в колледж. Они поговорили о том, что Дилан едет в Аризону, а Нейт – во Флориду. Нейт в будущем хотел попасть на работу в Microsoft. Интересно, чего каждый из них сумеет добиться к тому времени, когда им придется встретиться в будущем? Они порассуждали на эту тему. «Он даже и намеком не дал понять, будто что-то может пойти не так, – вспоминал потом Нейт. – Тогда мы просто веселились. Наслаждались вечером и получали удовольствие». После ужина они сели в лимузин и быстро доехали до центра дизайна. В салоне громко звучал рок, и ребята изображали, что играют на гитарах. Смеялись над пешеходами. Они видели всех, а их никто не видел. Просто песня.

Дилан был в прекрасном настроении. Он сказал ребятам, что в будущем надо будет поддерживать связь. Ему с ними так весело, что не хочется расставаться.

Эрик не торопился. Несмотря на то что он с ног сбился в поисках спутницы на выпускной, он позвонил ей только ранним вечером. Эрик был уверен в себе и своих силах. Он знал, что нравится девушкам. Эрик пригласил Сьюзан посмотреть кино у него дома. Она подъехала около семи. Родители Эрика только что ушли отмечать годовщину свадьбы. Эрик хотел показать Сьюзан картину «Сквозь горизонт» – о том, как космический корабль возвращается из ада. Он очень любил этот фильм. Они посмотрели кино и потом некоторое время сидели в его спальне, расположенной в подвале дома, и болтали.

Вернулись родители Эрика, и подростки вышли их поприветствовать. Во время общения с Сьюзан родители просто болтали, например, отец Эрика сообщил, что подстригся в парикмахерской Great Clips. Сьюзан подумала о том, что родители Эрика – дружелюбные и приятные люди. Все прекрасно находили общий язык друг с другом. Потом взрослые ушли, и Эрик поставил несколько своих любимых песен. Ей показалось, что это сплошной надрывный крик и звуки ударных, и Эрик нашел что-то более девичье, типа Enya. Он один раз ее обнял, но не поцеловал. Он вел себя очень вежливо, даже предложил разогреть ее автомобиль перед тем, как она отправится домой. Девушка ушла в одиннадцать, хотя планировала уйти в 10.30. Эрик поцеловал ее в щеку и пожелал спокойной ночи.

Выпускной прошел достаточно стандартно. Выбрали королеву и короля бала, и мистер Ди выдохнул с облегчением, что все живы и здоровы. Дилан и Робин повеселились, но это было даже не главной целью мероприятия. Выпускной бал – это своеобразный пробный слепок будущей взрослой жизни. Все разоделись, как на безвкусную свадьбу, пары держались за руки, словно влюбленные или женатые, хотя, может быть, никогда до этого у них не было ни одного свидания, а их поведение представляло собой что-то среднее между выходом в свет дебютантов былых времен и стилем жизни современных знаменитостей: красный ковер, лимузин и папарацци, роль которых исполняли родители, учителя и специально нанятые фотографы.

После самого бала полагалось афтепати, на котором можно было расслабиться, снять туфли на высоких каблуках, перестать позировать и по-настоящему повеселиться. Подросткам дали возможность поиграть в азартные игры. В школьном спортзале поставили столы для покера, блэкджека и крэпса. В качестве крупье выступали специально одетые для этого случая родители. Были и подвижные игры: соревнование по меткости бросания мяча, детский надувной замок, возможность банджи-джампинга. Выпускники веселились до рассвета. У афтепати имелась своя тема: Нью-Йорк. Кто-то из родителей построил огромный лабиринт, в котором надо было добраться до школы. У входа в него стояли муляжи Эмпайр-стейт-билдинг и Статуи Свободы. Во время афтепати некоторые из парней практически не видели девушек, с которыми пришли на бал. У других вообще не было спутника или спутницы. Эрик присоединился к группе Дилана. Несколько часов они провели в казино, проигрывая не настоящие, а бумажные деньги-фантики. Патрик Айрленд сидел близко от их компании. Но они так и не встретились. Дилан все время говорил о том, что ждет не дождется того, как попадет в колледж.

7. Церковь в огне

Эта церковь в огне. Не будем забывать, что в этих местах очень много христиан-евангелистов. Приблизительно в километре от школы «Колумбайн» в переделанном здании магазина располагается христианский центр «Троица». Когда утром в спортзале школы закрывали казино, верующие были на службе. Они вышли в проходы между рядами, бормотали, кричали в экстазе и звали Господа. Двести рук вздымались к небу. Пел хор, и слова гимна доводили верующих до исступления.

Одной из самых религиозных девушек этой общины была ученица старших классов, которая часто ходила на службу в платье с узором из орхидей. Она закидывала голову назад и зажмуривалась, беззвучно произнося губами слова гимнов во время звучания инструментальных аранжировок.

Начиная с тех лет, когда в этих краях появились первые белые поселенцы, а также с периода «второго великого пробуждения»[9] штат Колорадо стал местом сосредоточения большого количества евангелистских групп. В конце прошлого века Колорадо-Спрингс многие называли Ватиканом евангелистов. Денвер считается светским городом, не подверженным религиозному влиянию, хотя в его западных пригородах достаточно самых разных общин. Одна из них собиралась в христианском центре «Троица», где у прихожан была задача – спасти душу и победить сатану.

Любой местный евангелист-проповедник скажет вам, что в округе Джефферсон точно есть сатана. Задолго до бойни, организованной Эриком и Диланом, десятки тысяч евангелистов готовились к приходу черного принца. Евангелисты называют сатану «врагом». Сатана никогда не дремлет.

Школа «Колумбайн» находится в четырех с половиной километрах от подножия гор. Чем ближе к горам, тем больше стоимость земельных участков и тем богаче оформлены и обставлены церкви евангелистов. Центр «Троица» считается бедным приходом по сравнению с общиной «Библейская церковь в предгорьях». Пастора зовут Билл Оудемолен, и выглядит он как типичный телевизионный евангелист: уложенные феном волосы смотрятся, как каска, а галстук и костюм Armani приглушенных, земляных тонов, дополняют образ. Но как только Билл открывает рот, становится понятно, что внешний вид бывает обманчивым. Он искренний, умный и большой интеллектуал. Он выступает против священников, которые говорят пастве, что чем больше денег вы мне дадите, тем быстрее я вас спасу.

Еще одна община под названием «Церковь Вест-Боулез» находится как бы посредине между двумя упомянутыми приходами в географическом, интеллектуальном и социально-экономическом смыслах. Точно так же, как и Оудемолен, местный пастор Джордж Кирстен был сторонником буквального толкования Библии. Он презирал проповедников, которые видели лишь любящего Господа. Кирстен считал, что Христос умеет мстить. Он придерживался мнения о том, что любовь – это лишь часть веры. «Я этого не приемлю, – говорил он, проповедуя строгий моральный кодекс, четкий, как хорошая черно-белая фотография. – Люди видят мир, в котором слишком много серого. В Библии все преподносится совсем не так».

Для этих людей религия стала чем-то гораздо более важным, чем занятие, которому отдаешь час по воскресеньям. В общинах были организованы кружки по изучению Писания, молодежные группы, поездки на стажировки. Утро люди начинали с цитаты из Библии, и все молились перед сном. Дети прихожан из общины Вест-Боулез ходили в «Колумбайн» с браслетами на руках, на которых значилось «А что бы сделал Иисус?» и обменивались дисками с христианской рок-музыкой. Иногда они говорили о Боге с атеистами или спорили с протестантами. В школе «Колумбайн» был организован кружок по изучению Библии, члены которого встречались раз в неделю. Основными вопросами обсуждения были: как бороться с искушением и соблазном, как стать достойным исполнителем воли Господа и как внедрить в жизнь более высокие стандарты. Члены кружка внимательно следили за тем, не появился ли сатана.

Пасторы Кирстен и Оудемолен часто говорили в своих проповедях о сатане. Оудемолен использовал слово «сатана», а Кирстен – враг. Для этих людей и их паствы сатана был не просто библейским символом. Он являлся совершенно конкретным, телесным существом, которое стремилось захватить души.

И сатана иногда завоевывал души людей, которые, казалось, были вне всякого подозрения. Например, Кесси Бернал. Я говорю об ангельского вида блондинке, ходившей в предвыпускной класс, которая с радостью нарядилась на выпускной и провела его в гостинице «Марриот». Во вторник Кесси должна была выступать на встрече членов молодежной группы своего прихода. Дом ее родителей находился в непосредственной близости от территории школы, в которую она перевелась всего двумя годами ранее из Школы христианского братства. Она сама умоляла родителей перевести ее в «Колумбайн». Господь дал ей знамение. Он хотел, чтобы она перешла туда и увидела неверующих в «Колумбайн».

Понедельник прошел без каких-либо происшествий. Много невыспавшихся подростков, много рассказов о том, кто чем занимался. Все воспитанники мистера Ди вернулись в школу живыми и здоровыми. Несколько учеников заглянуло в его кабинет. «Просто хотели показать вам свои радостные лица», – заявляли они.

Специальный агент Дуэйн Фузильер в тот понедельник немного нервничал. Он возглавлял денверскую секцию ФБР по борьбе с внутренним терроризмом. 19 апреля с точки зрения религии был особенным днем. За шесть лет до описываемых событий произошла самая страшная катастрофа в истории ФБР, и ровно через два года после этого случился акт мщения. 19 апреля 1993 года ФБР штурмовало здание секты «Ветвь Давидова» на ранчо в 14 км от города Уэйко, в Техасе. В здании начался пожар, и восемьдесят его обитателей, включая детей, сгорели заживо.

Фузильер считался одним из наиболее успешных агентов, умевших вести переговоры с преступниками, захватившими заложников. Он шесть недель вел переговоры с представителями секты. Фузильер был против штурма фермы, но тогда его никто слушать не стал. Непосредственно перед штурмом ФБР решило дать сектантам последний шанс, и агент был последним человеком, который говорил с их главой Дэвидом Корешем. Агент видел, как горело ранчо.

Мнения о роли, которую сыграло в этом инциденте ФБР, разнились. После этой трагедии в отставку чуть было не ушел генеральный прокурор страны Джанет Рено. Уэйко активизировал антиправительственное партизанское сопротивление, и 19 апреля стало символом борьбы с существующей властью. В отместку за действия ФБР 19 апреля 1995 года Тимоти МакВей взорвал здание в Оклахома-Сити. Погибло 168 человек. На тот момент это была самая знаменитая террористическая операция, стоившая максимально большого количества жизней.

8. Максимальная концентрация людей

Скорее всего, Эрик и Дилан, как и вся страна, наблюдали по ТВ, как горела ферма в Уэйко, а также последствия взрыва в Оклахома-Сити. Именно в этих районах страны подобные трагедии вызвали наибольший резонанс. МакВея судили в Денвере в то время, когда ребята уже ходили в «Колумбайн» неподалеку. По ТВ многократно повторяли сцены пожара и разрушения. В своем дневнике Эрик писал о том, что хочет убить больше людей, чем удалось МакВею. МакВей просто заложил бомбу, включил часовой механизм и ушел. Он не видел взрыва. А вот Эрик хотел увидеть результаты своего труда.

Это должен был быть Судный день. «Колумбайн» должен был взорваться и охватиться пламенем. Эрик изготовил по меньшей мере семь бомб, инструкции к которым нашел в скачанной из сети «Поваренной книге анархиста». Он выбрал так называемый «шашлычный дизайн»: стандартный газовый баллон с пропаном, крупный, круглый и белый, в высоту почти 55 сантиметров и в диаметре около полуметра. В баллоне закачано десять килограммов взрывоопасного газа. На первой бомбе в качестве детонатора были установлены банки аэрозоля, каждая из которых соединена со старомодным будильником со звоночками над циферблатом. Он хотел установить бомбу в четырех с половиной километрах от школы, в парке около дома. Бомба могла бы убить десятки людей, но она должна была взорваться в парке, чтобы отвлечь полицию. Потому что каждая свободная минута очень важна. Ребята собирались побить рекорд МакВея в три или четыре раза. Количество жертв они оценивали в «сотни», «несколько сотен», «по крайней мере четыреста», что, в общем-то, является совершенно реальным, учитывая арсенал, который они хотели задействовать.

Возможно, у Эрика были и другие причины, по которым он хотел использовать отвлекающий план. Он очень хорошо понимал людей и видел, что Дилан колеблется. Отвлекающий взрыв, от которого никто не пострадает, мог помочь Дилану принять окончательное решение.

Самое главное действие должно было разворачиваться в трех актах, как в кино. В первую очередь должен был произойти мощный взрыв в столовой. Через две минуты после звонка там появлялось шестьсот учеников, большинство из которых должно было погибнуть. В первом акте две бомбы. Каждая состояла из банки с бензином и небольшого баллона с пропаном, обложена гвоздями и пулями для духового ружья и соединена с часами, подобными тем, о которых уже упоминалось. Бомбы были упакованы в матерчатую сумку. Каждый из парней должен был занести по сумке с бомбами в столовую во время перемены, когда в коридорах оставалось много детей. Это должно было помочь Дилану «войти во вкус» убийства. Для активации заряда надо всего лишь включить таймер, то есть совершить действие, которое само по себе является бескровным. Во время установки бомб в столовой не будет ни крови, ни криков. Большинство жертв Дилана должны были погибнуть без необходимости в них стрелять.

Взрывы могли уничтожить большую часть детей в столовой и начать пожар в здании школы. Эрик рисовал подробные диаграммы. Бомбы должны были лежать не рядом, а на расстоянии друг от друга, чтобы увеличить радиус взрыва и расположить их надо было поблизости от двух колонн, поддерживающих второй этаж. Потом полиция сделала компьютерное моделирование и провела несколько тестов, после чего установила, что взрыв расположенных подобным образом зарядов с большой вероятностью привел бы к обрушению второго этажа. Судя по всему, Эрик рассчитывал на то, что станет свидетелем этого разрушения, под обломками которого погибли бы все, кто находился внизу.

После включения часовых механизмов убийцы должны были быстро выйти из здания и на парковке перед входом в школу разойтись под углом в 90 градусов. Каждый из них собирался вернуться к своей машине, которые были припаркованы приблизительно в пятидесяти метрах друг от друга. Машины и находящийся в них груз должны были сыграть ключевую роль в событиях второго акта трагедии. Парни хотели занять позицию, предоставляющую оптимальный угол ведения огня. Они много раз тренировались на скорость надевания на себя снаряжения. Бомбы должны были взорваться в 11.17 и обрушить второй этаж. После обрушения и начала пожара Эрик и Дилан должны были взять полуавтоматическое оружие на изготовку, чтобы стрелять в выбегающих из здания учеников.

Во втором акте трагедии должно было быть много стрельбы. Это должно было стать наиболее «веселым» пунктом всего действа, от которого убийцы рассчитывали получить максимальное удовольствие. Дилан был вооружен 9-миллиметровым автоматическим пистолетом Intratec TEC–9 и ружьем. У Эрика было ружье и 9-миллиметровый карабин. Парни отпилили стволы ружей, сделав обрезы, чтобы их было легче спрятать под одеждой. В общей сложности у них имелось восемьдесят небольших бомб, изготовленных из обрезков труб, с диоксидом углерода в качестве взрывчатого вещества, которые Эрик называл «букашками», несколько бутылок с коктейлем Молотова, а также ножи, которые могли бы пригодиться в случае рукопашной. Парни надели на себя сетку для ношения пехотинцами дополнительного боекомплекта, в которую и должны были сложить патроны и бомбы. У каждого из них была еще и большая сумка, в которой также находились заряды и патроны. К запястью они хотели приклеить клейкой лентой полоски со спичечных коробков для быстрого зажигания бомб. И только потом каждый из них должен был надеть сверху длинный черный плащ-пыльник для того, чтобы скрыть оружие и патроны, а также устрашающе выглядеть (потом в репортажах СМИ эти плащи превратились то в пальто, то в полушинели).

Они планировали вернуться к зданию сразу после взрыва. Они хотели подойти максимально близко к школе и стоять так, чтобы видеть друг друга. Парни заранее продумали жесты руками, при помощи которых могли общаться. Распланировали каждую деталь, среди которых расположение каждого из стреляющих имело огромное значение. Общая площадь строения составляла 500 000 квадратных метров, и в нем было двадцать пять выходов, из которых должны были появиться те, кто выжил. Парням следовало стоять так, чтобы видеть друг друга и иметь возможность обстреливать две стороны здания, на которых расположились три основных входа. Их линии огня пересекались на главном входе для учащихся, рядом со столовой и буквально в паре десятков метров от мест, где должны были быть заложены бомбы.

Правильное расположение относительно противника во время ведения по нему огня является одним из базовых навыков любого пехотинца, который проходит обучение на военной базе Форт-Беннинг. Наиболее эффективным признан перекрестный огонь, потому что во время него обстрел цели происходит одновременно с двух сторон, но при этом стреляющие не захватывают огнем союзников. Даже когда стрелок поворачивается, чтобы поразить огнем убегающего противника, он не может случайно попасть в своих. Находясь на такой позиции, Эрик и Дилан имели угол обстрела в 90 градусов и могли спокойно стрелять, не боясь попасть друг в друга. В таком положении если один из стрелков продвинется вперед, то все равно не попадет на линию огня второго. Перекрестный огонь – это наиболее эффективный способ ведения боевых действий.

Эрик и Дилан с упоением ждали наступления именно этой фазы бойни. Именно тогда оба парня рассчитывали найти свою смерть. Они не надеялись на то, что застанут живыми третий и последний акт этой трагедии. Через сорок пять минут после взрыва в столовой все должно было закончиться. Полиция обязана была «купировать» инцидент, раненых должны были начать загружать в машины «Скорой помощи», а репортеры передавать ужасную новость с места событий. И тогда взорвались бы «Хонда» Эрика и «БМВ» Дилана, унося с собой жизни журналистов и медицинского персонала. В каждой машине должно было находиться по два баллона с пропаном и двадцать галлонов бензина в оранжевых бутылках и контейнерах. Убийцы намеревались запарковать автомобили так, чтобы уничтожить максимальное количество людей. Машины должны были стоять достаточно близко к главному входу в здание, то есть рядом с транспортом полиции, медиков и журналистов. Максимальное количество людей, которое могло бы погибнуть во время катастрофы: около 2000 учеников, 150 учителей и обслуживающего персонала школы, плюс неопределенное количество полицейских, медиков и журналистов.

Эрик и Дилан начали обдумывать план по крайней мере за полтора года до его осуществления. Они договорились о времени и месте проведения бойни – апрель, в столовой. По мере приближения Судного дня они приняли решение о точной дате – понедельник, 19 апреля. На аудиозаписи, сделанной в последние 10 дней до наступления 19 апреля, они два раза спокойно упомянули эту дату. Они не объяснили, почему выбрали именно этот день, хотя Эрик стремился побить рекорд жертв теракта в Оклахома-Сити, поэтому их бойня, возможно, и была связана с годовщиной теракта Тима МакВея, который, в свою очередь, связывал ее с годовщиной штурма ранчо сектантов в Уэйко.

Крайне важно было выбрать правильное время начала бойни. Ученики любили обедать пораньше, поэтому обеденный перерыв для младших классов пользовался популярностью. Наибольшая концентрация учеников за весь день в одном месте наблюдалась именно в 11.17. Эрик был уверен в своем расчете, потому что наблюдал за учениками. В период с 10.30 до 10.50 в столовой он насчитал от 60 до 80 детей. В период между 10.56 и 10.58 – «сотрудники столовой выносят нам хавчик», писал он. Потом открывали вторую дверь, и начинался «поток людей в столовую». Эрик точно знал, когда именно открывается каждая дверь, и считал количество людей. В 11.10 звенел звонок, заканчивался четвертый урок, и учащиеся заполняли коридоры школы. Через пару минут они оказывались в столовой. Каждую минуту в столовую прибывало 50 человек, вот их уже 300, 350, 400, 450 и более 500 к 11.15. После смерти Эрика и Дилана нашли несколько написанных ими планов, согласно которым бомбы должны были взорваться в промежутке между 11.16 и 11.18. На последнем составленном плане есть несколько «шутливых» приписок: «Ха-ха-ха» и «Веселитесь!».

Эрик и Дилан были уверены в том, что общественность содрогнется от устроенной ими бойни, будет задавать массу вопросов, и поэтому оставили много материалов, которые могли бы объяснить их мотивы. Полиция конфисковала карты, графики, сметы, рисунки, справочную информацию, а также нашла записи в дневниках, тетрадях и на сайтах. Ребята сняли несколько видео, в которых объясняли свои мотивы. Последние материалы получили название «подвальные пленки», так как большую их часть сняли в подвале дома Эрика. Сохранился дневник Эрика на двадцати страницах, в котором он пишет, почему решился на преступление. Информации было достаточно, но она оказалась удивительно противоречивой. Шериф округа принял решение не показывать общественности «подвальные пленки» и даже в течение нескольких месяцев отрицал их существование. Потом на протяжении многих лет мотивы и логика убийц оставались неизвестными широкой публике.

По мнению Эрика, решение о конкретном дне бойни во многом зависело от количества патронов, которое могли достать парни. В понедельник у них было около 700 патронов для имевшихся четырех стволов огнестрельного оружия. Эрик считал, что этого недостаточно. Незадолго до Судного дня ему исполнилось восемнадцать лет, и, в принципе, он мог бы сам приобрести необходимое количество боеприпасов, но почему-то этого не сделал. Патроны он доставал через третьих лиц, в данном случае через некоего Марка Мейнса. Этот Мейнс был драгдилером, который иногда перепродавал оружие. Именно через него убийцы приобрели в январе TEC-9, но вот с патронами к нему наркодилер тормозил. В четверг вечером Эрик начал названивать Мейнсу с просьбой купить патронов. Прошло четыре дня, а боеприпасы так и не появились.

Убийцы могли бы начать операцию с существующим у них количеством патронов, но они хотели иметь максимальный боекомплект. Ружья не являются скорострельным оружием. В TEC-9 можно заправить магазин на двадцать или тридцать патронов. Нажатием пальца отсоединить магазин и быстрым движение вставить новый. Надо сказать, что любители огнестрельного оружия не считают TEC-9 удачной моделью. Слишком громоздкая и не очень надежная. Многие называют эту модель «Uzi для бедных». Специалисты говорят, что у автомата плохой дизайн, он часто заедает, снабжен плохим прицелом, который очень легко сбить, а потом трудно правильно поставить. «Плохая конструкция и низкая надежность» – так оценивают это оружие на одном из известных сайтов по торговле оружием. Тем не менее этот автомат можно было легко купить, что ребята и сделали.

Для Эрика и Дилана понедельник прошел без особых происшествий. Оба встали до рассвета и поехали на тренировку в боулинг, которая начиналась в 6.00 утра. Они не присутствовали на четвертом уроке, так как решили поехать на обед в Blackjack, но были на всех остальных занятиях. Вечером в понедельник появился Мейнс – он купил патроны. Парень сказал, что приобрел две коробки по пятьдесят единиц и Эрик должен ему двадцать пять долларов.

Эрик съездил к Мейнсу и забрал патроны. У Мейнса сложилось впечатление, что Эрику очень хотелось побыстрее их получить. Драгдилер спросил, собирается ли он стрелять в тот вечер.

– Может, завтра, – ответил Эрик.

9. Отцы

Дейв Сандерс никогда не упоминал, что сожалеет о чем-то в своей жизни. По крайней мере, Фрэнку ДиЭнджелесу он никогда ничего подобного не говорил. Оба преподавателя работали вместе почти двадцать лет, и Фрэнк не припомнит ни одного случая, когда Дейв жаловался, что о чем-то жалеет.

Этот разговор случился совершенно неожиданно днем в понедельник. Фрэнк пришел в спортзал, чтобы посмотреть, как мужская сборная по баскетболу играет с командой из школы Чэтфилд. Фрэнк был тренером по баскетболу до того, как стал директором, и много лет знал Дейва Сандерса. Фрэнк увидел, что старый друг сидит на трибунах и смотрит матч. Сандерсу надо было ждать еще два часа до приезда на тренировку по баскетболу его дочерей. Несмотря на то что официально занятия уже закончились, он готовил дочерей к наступлению нового баскетбольного сезона. Дейв мог бы, конечно, сидеть проверять контрольные работы и домашние задания, но хотел посмотреть матч.

Мистер Ди поприветствовал учеников, которые были рады его видеть, и сел рядом с Дейвом. Они проговорили два часа. Они говорили обо всем. О жизни и о тренерстве. Они познакомились в 1979 году, когда Фрэнк начал работать в «Колумбайн». Несмотря на то что Дейв был далеко не самым высоким парнем, директор школы нанял его в качестве учителя по баскетболу.

«Школе нужен был тренер команды, и мне предложили контракт на год, – вспоминает Фрэнк. – Директор сказал: “Окажи услугу, я тебе реально буду должен”. Ну и что в этом случае я мог ему ответить? “Конечно, сэр, я буду тренировать баскетбольную команду”».

Они долго говорили на приятные и легкие темы, но потом беседа стала серьезной.

– Ты скучаешь по тренерской работе? – спросил Дейв.

– Особо нет. – Этот ответ директора удивил мужчину. Тут Фрэнк объяснил, что, став директором, он просто расширил круг учеников, с которыми работает.

– Ты так считаешь? – переспросил Дейв.

– Ну да, – ответил Фрэнк.

Учитель не в состоянии научить подростка. Он может только показать, как надо что-то делать, и мотивировать его учиться. Сейчас Фрэнк словно стал тренером остальных учителей и вдохновляет их на то, чтобы они помогали ученикам.

– Ну а ты сам? Ты лично сожалеешь о чем-нибудь в этой жизни? – спросил Фрэнк.

– Да. Слишком много тренерской работы.

Они рассмеялись.

– Нет, я серьезно, – добавил Дейв. – Получается, что семья у меня на втором месте.

На этот раз Фрэнк не стал смеяться. Его сыну Брайану уже исполнилось девятнадцать. Фрэнк был уверен в том, что стал хорошим отцом, но все равно не посвящал сыну столько времени, сколько хотелось. Об этом неоднократно говорила и его жена, которая незадолго до описываемых событий спросила мужа: «Когда же ты перестанешь воспитывать чужих детей и начнешь заниматься собственным сыном?»

Фрэнку было сложно поделиться этими мыслями с другими людьми, но, как ему показалось, Дейв должен был его понять. И Дейв понял. Они благополучно достигли средних лет, и оба ничего не стали бы менять в прошлом, даже если бы и могли. И тут возникал вопрос – может быть, они что-то недодали собственным детям? Сын Фрэнка уже вырос, и дочери Дейва тоже. Возможно, отцы уже ничем не могли помочь своим чадам, может быть, время ушло. Дочери Дейва были молодыми женщинами, у которых родились свои дети. Дейв стал пятикратным дедушкой и надеялся, что внуков и внучек будет еще больше. Дейв пока не сказал другим тренерам, что хочет уменьшить рабочую нагрузку. Он еще никому не сообщил о том, что впервые за много лет не собирается работать в летнем лагере. Обо всем этом Дейв заявил лишь Фрэнку.

«Потрясающий человек», – подумал о собеседнике Фрэнк. Он даже хотел его обнять, но почему-то этого не сделал.

Матч еще не закончился, но Дейв встал на ноги.

– Девочки ждут, – сказал он. – У меня открытый урок в спортзале.

Фрэнк смотрел, как Дейв медленно уходит.

У тренера Сандерса были и другие заботы. Первую встречу с членами новой команды он провел в прошлую пятницу, и капитан команды Лиз Карлстон на ней не появилась. Тренер предполагал, что должен увидеть ее сегодня. Он знал, что предстоит серьезный разговор с ней, а также с остальными участниками команды.

Сандерс попросил девушек присесть в центре площадки и начал разговор о верности и преданности коллективу. Как отнесутся ученики младших классов к тому, что капитан команды старшеклассников произносит пустые обещания, а сама не приходит на тренировку? Тренер ожидает от членов команды стопроцентной посещаемости на всех тренировках и во время остальных встреч спортсменов.

После этих слов тренер приказом поднял игроков на ноги и начал тренировку. Во время занятия он сидел на раскладном стуле, смотрел и анализировал игру.

В конце тренировки появилась Лиз. Она набралась храбрости и решила поговорить с тренером. Она чувствовала себя, словно язык проглотила. Она ощущала стыд, страх и горечь. Она надеялась на то, что тренер не снимет ее с позиции капитана. Девушка не понимала, почему он не попросил объяснить причину, по которой она отсутствовала на тренировке.

Лиз подошла к линии разметки площадки и сменила одни кеды на другие. Тренер Сандерс был рядом. Она могла бы с ним поговорить.

Но она этого не сделала. Она ушла, даже не попрощавшись.

Когда Дейв тем вечером вернулся домой, Линда Лу уже спала. Он нежно ее поцеловал. Она проснулась и улыбнулась ему.

В руке Дейв держал толстую пачку денег, в которой было семьдесят долларов купюрами по одному доллару. Дейв бросил пачку на одеяло. Жена любила сюрпризы, но не очень понимала, что задумал муж на этот раз. Дейв объяснил, что это подарок ее матери, которой 20 апреля исполняется семьдесят лет. Та любила играть в казино. Вот пусть на эти деньги и поиграет.

В тот вечер Дейв много шутил. Она очень удивилась веселости мужа, когда узнала, что он пережил непростой вечер.

– Как быстро человек может переключаться с одного на другое, – говорила она потом. – Как только закончилась тренировка, он тут же начал думать о моей матери.

Дейв спустился вниз, чтобы налить ром с колой. Включил спортивную трансляцию. Линда уснула с улыбкой на губах.

Утро было не таким приятным, как вечер. Будильник прозвенел в 6.30, и Дейв с Линдой еле-еле вскочили. Линда должна была забрать воздушные шары для юбилея матери, а Дейв отвезти пуделя жены на стрижку.

Времени на завтрак у Дейва не было, и он прихватил в машину энергетический батончик и банан. Он понимал, что если повезет собаку на стрижку, то опоздает на работу, и спросил жену, сможет ли она сама заняться этим.

– Нет, не могу. Сегодня нет времени, – ответила она.

– Я опоздаю на работу, – пробормотал он.

Он бросился к автомобилю и понял, что забыл поцеловать жену. Они всегда целовались на прощанье.

Тогда он, стоя у машины, отправил ей воздушный поцелуй.

10. Судный день

Утром во вторник убийцы, как обычно, проснулись рано. На улице было темно, но уже тепло. В тот день температура могла подняться до 27–28 градусов. На небе ни облачка. Погода идеальная для пожара, который ребята готовили в тот день.

Дилан вышел из дома в 5.30. Его родители все еще спали. Он крикнул в коридор: «Пока!» – и закрыл за собой входную дверь.

В то утро они не поехали на боулинг, а взялись за работу. Дилан написал в ежедневнике Эрика фразу: «Сегодня будет особенный день». Эрик нарисовал рядом изрыгающее пламя дуло ружья.

Сначала они заехали в продуктовый магазин и купили шесть баллонов с пропаном: два для бомб в столовой, по одному в каждую машину и два для заряда, предназначенного для отвлечения внимания полиции. Бомбы играли ключевую роль в осуществлении их плана. Эрик разработал и сконструировал бомбы за несколько месяцев до Судного дня, но приобретение газовых баллонов откладывал до последнего. Практически все оружие и оборудование парни хранили в кладовке в спальне Эрика, и пару раз родители чуть было не обнаружили весь арсенал. Эрик не хотел держать там баллоны, это слишком опасно.

В 7.00 они вернулись к Эрику, после чего расстались. Эрик наполнил баллоны газом, а Дилан купил бензин. На сборку бомб и укладку их в машины они отвели тридцать минут. Еще час был отведен на последние приготовления, повторение плана действий, одевание и отдых перед последним рывком. Они немного поели. Судя по всему, Дилан съел обжаренную в масле картофельную стружку.

Некоторые из их друзей заметили: что-то не так. Робин Андерсон с удивлением обнаружила, что Дилан прогулял урок математики. Вечером в понедельник она разговаривала с ним по телефону, и Дилан говорил совершенно естественно и не был болен. Потом кто-то из знакомых сообщил, что Эрик не появился на третьем уроке. Ребята иногда прогуливали вместе отдельные занятия, но никогда не позволяли себе отсутствовать целое утро. Робин подумала о том, что Дилан, возможно, приболел, и решила позвонить ему домой после школы.

У Брукса Брауна возникли более серьезные подозрения. Эрик пропустил тест по психологии. Это что еще за ерунда?

Период отдыха подошел к концу. Вполне возможно, что они задержались дома чуть дольше, чем планировали. За несколько минут до того, как часы пробили 11 утра, они на машинах выдвинулись к школе. На Дилане была черная майка с надписью «Ярость», свободные штаны с большими карманами на ногах и бейсболка с эмблемой «Ред Сокс», надетая козырьком назад. Карманы брюк оказались такие глубокие, что обреза в одном из них было практически не видно. Чтобы скрыть оружие и боеприпасы, поверх одежды Дилан надел плащ. На майке Эрика красовалась надпись «Естественный отбор». У парней были черные армейские ботинки и одна пара перчаток на двоих: правая у Эрика, левая у Дилана. За домом Эрика они оставили две небольшие бомбы и шесть бомб за домом Дилана. Эрик положил на кухонном столе микрокассету, на которой были записаны его последние мысли. Кроме этого, они приготовили все «подвальные пленки» и записали прощальное слово.

Потом, каждый на своем автомобиле, они подъехали к парку около дома Эрика, где оставили бомбу, которая должна была отвлечь полицию, и поставили таймер на 11.14. Операция началась, время пошло.

Затем они запрыгнули в автомобили и двинулись в сторону школы. Пришлось торопиться. За последующие несколько минут надо было многое успеть. Они не могли установить бомбы до начала обеденного перерыва. Четвертый урок заканчивался в 11.10. После звонка у них оставалось семь минут на то, чтобы пройти вместе с толпой в столовую, поставить бомбы около несущих столбов, вернуться в машины, укрыться от взрыва, а также подготовиться к стрельбе.

Эрик заехал на парковку в 11.10. Он на несколько минут отставал от графика. Пара девушек, идущих на обед, заметили парня и помахали ему. Эрик нравился этим девушкам. Тот махнул в ответ и улыбнулся. За машиной Эрика ехал автомобиль Дилана. Ему никто не улыбался и никто его не приветствовал.

Дилан поставил «БМВ» на обычном месте на парковке для старшеклассников, прямо напротив столовой. Когда они откроют огонь, Дилан будет простреливать всю юго-западную сторону здания – длинный изгиб стекол с зеленоватым отливом, закрывавший второй этаж столовой и библиотеки.

Эрик поехал на меньшую парковку для всех остальных учеников и припарковался в идеальном месте: прямо напротив входа в школу, откуда, судя по его расчетам, будут выбегать оставшиеся в живых. С этой точки он мог простреливать всю юго-восточную часть здания. По левую руку находилась зона Дилана.

Брукс Браун вышел на улицу, чтобы выкурить сигарету, и увидел, что Эрик запарковался не там, где положено. Брукс решил сказать, что тот пропустил тест по психологии, и когда подошел к машине, то увидел, как Эрик вынимает из нее большую холщовую сумку.

– Ты где гулял?! – закричал Брукс. – У нас же был тест по психологии!

Эрик казался совершенно спокойным, голос его звучал настойчиво.

– Это уже не имеет никакого значения, – ответил он и добавил: – Слушай, Брукс, ты мне нравишься. Уходи отсюда. Езжай домой.

Бруксу ответ Эрика показался странным. Он покачал головой и пошел в курилку.

Нейт Дайкман тоже видел Эрика сразу после его приезда. Поведение парня показалось ему странным.

Эрик шел с набитой чем-то сумкой. По плану в 11.12 он с Диланом должны были бы уже сидеть в машинах и готовиться к взрыву, а потом к бойне. В 11.14 камера наблюдения показывала, что Эрик еще не вошел в столовую. У убийц оставалось всего три минуты на то, чтобы поставить бомбы и вернуться к машинам. Часовой механизм был заведен на 11.17. Так как они опаздывали, то вряд ли бы успели установить заряды и вернуться к машинам до взрыва.

Они могли бы перевести часовой механизм и взорвать меньше людей, чем рассчитывали. Для этого надо было договориться, но запарковались они достаточно далеко друг от друга, и переставлять часовые механизмы бомб пришлось бы точно не в столовой, а в машинах. Они, в принципе, могли бы отложить задуманное, но отвлекающая бомба должна была вот-вот взорваться.

Практически сразу после 11.14 они вошли в столовую. Двигались они не слишком резко, выглядели достаточно незаметно и не выделялись из толпы. Никто из 500 находившихся в столовой человек не обратил на них внимания, хотя у них были очень объемные сумки. Одну из них потом нашли рядом со столом, заставленным подносами с едой.