Кольцо Анаконды. Польша. Хроники

Николай I — последний король Польши

«Взаимоотношения России и Польши — это очень сложная история, наполненная массой противоречий.

Здесь можно вспомнить и польскую интервенцию в Смутное время, и раздел Польши в екатерининские времена.» [95]

«"Российская часть разделов" доминирует в польской историографии.» [78]

И скорее всего из вредности, «кого ни спроси, кто был последним королем Польши, каждый ответит: "Станислав Август Понятовский".

А это неправда…

"Эта версия преподается в школах, хотя историки не сомневаются, что им является российский царь Николай I" — подчеркивает один из польских публицистов.» [78]

«Вступивший на престол в 1825 году Император Николай I полностью сохранял в отношении Польши дарованные его братом права.

В 1829 году он короновался в Варшаве по католическому обряду и торжественно открыл сейм.» [72]

Обидно, но «коронация императора Николая I в Варшаве в 1829 году является практически забытой.» [95]

Весьма несправедливо, но даже «российские историки обращались к ней крайне редко, и в исторической памяти Российской империи это событие не оставило особого следа.» [95]

«"Польская" коронация 1829 года Николая I, о которой нам рассказал историк Ежи Гутковский, стала первой и последней для российских самодержцев.» [78]

«Вместе с тем это очень интересное событие, яркое действо.

Интересно оно потому, что ни до, ни после ни один из российских императоров не короновался как польский король.» [95]

И «вся глубина противоречий проявилась уже в 1829 году, когда произошла коронация Николая I в Варшаве.

Коронация имела два аспекта.

С одной стороны, ею Николай реализовывал 45-й пункт Конституции Польской, по которому он должен был короноваться как польский король.

С другой стороны, очевидно, что он не спешил это делать, явно не был заинтересован в этой церемонии.

Она состоялась через три года после его московской коронации, то есть в течение трех лет обсуждался церемониал, который должен будет произойти в Польше.

Почему?

Существуют разные трактовки.

С одной стороны, суд над декабристами, участниками тайных обществ и следствие по их делу.

С другой стороны, началась очередная русско-турецкая война.» [95]

«Популярный портал Onet подробно и спокойно рассказывал о том, как проходила коронация Николая I.

Известие о коронации было сообщено рескриптом от 5/17 апреля 1829 года, и оно прокатилось по Царству Польскому как лесной пожар.

Варшава была взбудоражена и сняла с себя "мрачный покров".

По воспоминаниям некоторых современниц, "все мы радовались надежде задышать свободным воздухом, все мы приветствовали рассвет лучшей доли".

Польские модницы из шляхетской элиты ждали балов и приемов, от которых они отвыкли.

Но и простые поляки предвкушали коронационные развлечения.» [78]

«Важно понимать, что само устройство этого церемониала представляло собой колоссальную проблему для коронационной комиссии.

Если посмотреть архивные материалы этой комиссии, то становится ясно, что русские участники комиссии смотрели на разного рода описания польских коронаций, пытались их примерять на русский материал.

Очевидно, что коронация, которая прежде всего попала в поле зрения, — это была коронация Станислава Августа Понятовского в 1764 году.

Она состоялась в Варшаве, там же, где должна была состояться коронация Николая I.

Члены коронационной комиссии и император были шокированы тем, что увидели в этих текстах, потому что церемониал был принципиально другим.» [95]

А народ радовался в предвкушении праздника. «Для варшавян было удивительным наблюдать даже за самим объявлением о коронации — по улицам шествовал торжественный кортеж с герольдами, который возглавлял сенатор Винценты Корвин Красинский, граф, польский, французский и русский генерал, участник Наполеоновских войн.» [78]

Однако вернемся к церемонии. «Что могло произвести на Членов коронационной комиссии и императора гнетущее впечатление, в том смысле что это невозможно было реализовать с учетом русского материала?

Во-первых, польский король не сам возлагал на себя корону, а это делал архиепископ, что совершенно невозможно для русской традиции.

Во-вторых, в течение коронации польский король корону несколько раз снимал, в частности во время причастия.

Во время коронации император должен был пройти несколько ступеней к алтарю, взойти на алтарь и, развернувшись к народу, вынуть меч из ножен, а затем крестообразно три раза ударить им по воздуху.

После этого он должен был спуститься с алтаря и пасть ниц, сложив руки крестообразно.

Все эти позиции были невозможны для русского материала.

В окружении императора возникала масса идей, как преодолеть эту проблему.» [95]

«Наконец, наступило утро 24 мая 1829 года.

Варшава гудела как пчелиный улей.» [78]

«Оформление пространства было выдержано в русской традиции, вплоть до семиотических аспектов, символики цвета.» [95]

«Город переживал редчайшее и волнительное событие — коронацию короля Польши.

В его роли выступал российский император Николай I.

Церемонию коронации к тому времени подготовил граф Станислав Потоцкий.

Уже к 8 утра специальные трибуны, рассчитанные на 2 тысячи человек, были заполнены полностью.

21 залп известил о прибытии "самых важных гостей".» [78]

«Состоялся въезд императора в Варшаву, был проведен смотр польской армии, присутствовала императорская фамилия, наследник и государственные чиновники.» [95]

«Примас Царства Польского вместе с сенаторами и епископами около 10 часов направились в собор святого Иоанна, спустя час туда же доставили королевские регалии.» [78]

«Главные события разворачивались в католическом соборе Святого Иоанна — кафедральном соборе Варшавы.

В день коронации император и императрица присутствовали… на службе в католическом соборе Святого Иоанна.» [95]

«После службы делегация перешла во дворец (поскольку Николай I по вероисповеданию был православным, его не могли короновать в католическом костеле).» [78]

«В Варшавском замке, который является знаковым объектом для позиционирования власти польской, сначала была устроена небольшая часовня.

Надо сказать, что с самого начала эта пространственная составляющая была реализована в связи с позиционированием православного контекста.

То был 1815 год, практически сразу после присоединения… земель.

Через три года, в 1818 году, большая капелла этого замка была перестроена под православную церковь.

В итоге коронация прошла в зале сената Варшавского замка, то есть в светском пространстве.

Большая часть позиций соответствовала русской традиции.» [95]

«Примас прочитал молитву и вручил императору корону.» [78]

«Император, конечно, возложил на себя корону сам, принял скипетр и державу.» [95]

«Прозвучали слова: "Vivat Rex in aeternum!".

После чего пушки дали 101 залп, зазвонили церковные колокола.

Николай I встал на колени и прочитал молитву (на французском языке).» [78]

«Компромиссным вариантом можно признать то, что император Николай I по окончании коронации произнес присягу на французском языке.

Выбор языка здесь интересен.

С одной стороны, французский был языком-посредником в дипломатическом этикете.» [95]

Также «и Александр I произносил свои речи в сейме на французском языке.

С другой стороны, возможность языка-посредника, которую он предоставлял, была воспринята позитивно.» [95]

«Когда Николай I поднялся, на колени встали все остальные, в том числе примас, призывая Бога о благодати для вновь коронованного польского правителя.

Издание Onet напоминало слова Богуславы, дочери знаменитого генерала Яна Домбровского, которая отмечала, что у "тех, кто это видел, несомненно, запечатлелась в сердце национальная гордость, которая будет звучать всю жизнь как повторяющееся эхо, напоминая о том воспоминании, как гордый и сильный царь, господин половины Европы, покорил голову гордых Романовых, чтобы на нее в Варшаве была возложена корона польских королей".» [78]

«Кроме того, именно в день коронации император и императрица присутствовали… на молебне в православной церкви.» [95]

«Завершилась коронация обедом и балом для 300 особ.

"Так закончился этот день, полный впечатлений, быть может, самый грандиозный за всю историю Царства Польского", — заключает издание.» [78]

«В целом можно сказать, что эта попытка примирить две традиции власти, два дискурса власти оказалась безуспешной.

Коронация коронованного монарха в светском пространстве вызывала большой вопрос у русских свидетелей.» [95]

«Спустя четыре дня для варшавян был организован большой праздник.

Народу предлагалось бесплатное угощение.

Император появился вместе со своими родственниками.

Хотя секретная полиция проявляла бдительность, люди могли подойти к императору на улице.

Многие воспользовались этой возможностью и даже осмелились нарушить спокойствие монарха в "более интимных ситуациях".

Как вспоминал граф Станислав Скарбек, "однажды во время одной из таких прогулок некий мальчик подбежал к Николаю I и бросился ему под ноги.

"Чего ты хочешь?" — спросил его император.

"Ничего, — ответил ребенок, — Я просто поспорил с другими ребятами, что поцелую ноги царю".

Монарх улыбнулся и отпустил мальчика, одарив его несколькими рублями".

Другие пытались вручить Николаю I непосредственно в руки свои петиции, хотя чаще их передавали государственному секретарю Стефану Грабовскому.

Такого рода обращений набралось около 11 тысяч, и в Санкт-Петербурге были созданы аж два комитета для их рассмотрения.

И "после нескольких дней, проведенных в столице небольшого польского государства, Николай вместе с семьей и двором вернулись на Неву, оставив в Варшаве неизгладимые впечатления".» [78]

Однако не обошлось без осложнений. «Так, известная оппозиционная Gazeta Wyborcza… решила рассмотреть происходившие в 1829 году события в контексте готовящегося покушения на императора.

"По некоторым данным, польские заговорщики во время варшавской коронации Николая I хотели только арестовать его и заставить восстановить свободу слова и уважение конституции в Царстве Польском, — замечает сотрудник Исторического института Варшавского университета Ярослав Чубатый. — Однако, по мнению других, более правдоподобно, что они намеревались убить его. А также сына, жену и брата."» [78]

Очень несправедливо, но «ответом на усилия Александра I явились польские восстания, первое из которых вспыхнуло уже через полтора десятка лет» [54] после основания императором в 1815 году Царства Польского.

«Было антироссийское восстание в Польше Ноябрьское в 1830–1831.» [114]

«Омасоненная польская шляхта мечтала о республике свободной от России.

Тесно связанная с французскими масонами, она восприняла антимонархическую революцию в Париже в 1830 году как сигнал к действию.

Вечером, 29 ноября 1830 года, вооружённые мятежники двинулись на дворец Бельведер, резиденцию Наместника.» [72]

«В нем обитал великий князь Константин Павлович — родной брат императора Александра I, императорский наместник в Царстве Польском.» [54]

«Великий Князь успел бежать, а русские войска и верные поляки вышли из города…

Восстание легко было подавить в самом начале, но Цесаревич растерялся.

Он все время твердил, что "всякая пролитая капля крови только испортит дело", и отпустил оставшиеся на его стороне польские войска, которые присоединились к мятежникам.

Правда, некоторые польские генералы и старшие офицеры остались верными Царю и были расстреляны мятежниками.

Позже Император Николай I установил им в Варшаве памятник с надписью: "Полякам, погибшим в 1830 году за верность своему Монарху".» [72]

«Можно согласиться с русским историком XIX века Николаем Карловичем Шильдером, который писал о том, что в духовном отношении именно в момент коронации произошел разрыв между династией и поляками.

Дальнейшие события подтверждают эту трактовку: описание коронации было издано только на польском языке, и уже спустя несколько лет в этом зале сейма, в 1831 году, состоялась детронизация императора.» [95]

«3 января 1831 года Сейм объявил династию Романовых лишенною польского престола.» [72]

«И это была часть польского восстания 1830–1831 годов.» [95]

«Больше в Польше не было коронаций королей.» [78]

«…Пространство власти оказалось некоторым предсказанием грядущих событий, оно возвестило начало противоречий, которые возникнут в XIX–XX веках.» [95]

«Адам Чарторыйский, ставший открыто во главе революционного правительства, вступил в переговоры с иностранными державами о предоставлении помощи полякам.

Но как всегда эти расчеты оказались ошибочными.

Для Австрии и Пруссии восстановление Польши было опасно.

На ходатайства Англии и Франции Николай I ответил, что считает польский вопрос внутренним делом России.

На призывы Николая I к покорности поляки ответили отказом.

24 и 25 января 1831 года русская армия под командованием графа Дибич-Забалканского перешла польскую границу и двинулась на Варшаву.

Однако потерпела там поражение.

Между тем мятежи начались в Виленской, Гродненской и Ковенской губерниях.

Император Николай сам указал план военных действий.

Однако кровопролитные бои решающего успеха не приносили.

Тогда Николай I поставил во главе армии генерал-фельдмаршала, графа Ивана Фёдоровича Паскевича-Эриванского.

19 августа 1831 года его войска обложили Варшаву.

На рассвете 6 сентября после интенсивного артиллерийского обстрела русская пехота пошла в атаку на польские укрепления.

Русские войска под командованием генерала графа Ивана Федоровича Паскевича-Эриванского взяли штурмом Варшаву и подавили кровавый мятеж польской шляхты.

Паскевич направил Николаю I депешу, которая начиналась словами: "Варшава у ног Вашего Императорского Величества".

Именным Высочайшим указом Паскевич-Эриванский был возведён в княжеское Российской империи достоинство, с титулом светлости и наименованием Варшавский.» [72]

«Из-за роста польского национализма и восстаний 1830–1831 гг. польскую автономию урезали.» [40]

А «после восстания 1831 года конституция Польши упраздняется, после чего реализуется курс… превращение Польши в 1867 году из Царства Польского в Привисленский край Российской империи» [78]: «Варшавская, Калишская, Петроковская, Калецкая, Радомская, Сувалкская, Ломжинская, Люблинская и Седлецкая (с 1912 года — Холмская) губернии.

Статус Польши был понижен.» [40]

Польша стала «составной частью Российской империи.» [57]

«Коронация Императора Николая I в Варшаве — это была интересная попытка найти основание для существования Польши внутри Российской империи, найти понимание возможности взаимодействия здесь.

У российской власти возникает необходимость легитимизировать себя на этой территории, показать собственный статус здесь, и как один из вариантов развития этих событий возникает вполне осознанная потребность создать некое русское пространство внутри польского.» [95]

«После второго восстания… прозвучало несколько весьма важных выводов.

Один из них огласил польский маркграф Александр Велёпольский, служивший помощником императорского наместника Константина Николаевича: для поляков еще можно что-то сделать, с поляками — никогда.

Правда, Велёпольский потом уточнил, что это не его слова, он только довел их до сведения сородичей. Не исключено, что их в сердцах произнес сам наместник.» [54]

«В конце концов, именно в «русском» секторе в XIX веке было два грозных восстания против имперской власти, в то время как в двух остальных сопротивление носило менее ожесточенный характер.

И это же накладывает отпечаток на политическую культуру каждой из частей, что подбивает исследователей заниматься выявлением процентов "европейского стиля" и "российского".» [28]

Перенесемся в настоящее. Теплым июньским днем 2019 года «Анджей Дуда в США витал в облаках.

Слова президента Польши Анджея Дуды во время встречи с Дональдом Трампом о том, что "поляки смелее русских", рассчитаны на дипломатический эпатаж.

Такое мнение корреспонденту EADaily высказал эксперт по Восточной Европе, политолог Владислав Гулевич.

По словам собеседника EADaily, словам Дуды противоречит сама история, а конкретно польскому президенту можно возразить в полемическом ключе следующее:

"Например, почему "менее смелым" россиянам удалось на сто пятьдесят лет лишить поляков государственности?

Польская историография утверждает, что именно столько поляки жили под Россией.

И почему за 150 лет было всего три антироссийских восстания — в среднем по одному разу в пятьдесят лет, т. е. по одному в два поколения?» [89]

Есть, о чем призадуматься…