Кольцо ненависти

Глава 8

Лорена вошла в кабинет леди Праудмур следом за Дьюри, чудаковатой старушкой, которая заправляла повседневными делами правительницы. Но Джайны на месте не оказалось.

— Где она? — спросила полковник, глядя на служанку сверху вниз.

— Не волнуйтесь, скоро вернется. Она отправилась на встречу с орочьим вождем. Больше часа тому назад. Значит, скоро вернется.

— Она встречается с Траллом? — нахмурилась Лорена.

Дьюри охнула и зажала рот ладонью.

— Я не должна была говорить… Вы уж забудьте о том, что я вам тут наболтала. Хорошо, дорогуша?

Полковник промолчала, но по ее скуластому лицу пробежала тень, выдающая желание послать суетливую старуху куда подальше. Дьюри намек поняла и очень быстро ушла, возвращая на нос в который раз соскочившие очки.

Мгновением позже в дверном проеме появилась нескладная фигура Кристофа.

— Мое почтение, полковник. Дьюри сказала, что вы вернулись с докладом.

Лорена одарила гофмейстера долгим взглядом. Да, такие люди, как он или та старуха, — неизбежное зло. В конце концов, не могут же солдаты еще и государством управлять. У них и своих забот хватает. Отец и братья научили ее быть вежливой с придворными и дворцовыми слугами. От них порой многое зависит. Пожалуй, побольше, чем от иного генерала или полковника.

Суетливое брюзжание Дьюри раздражало воительницу настолько, что она не собиралась обращаться с ней уважительно. А вот Кристоф — совсем другое дело. Он — правая рука леди. Так что усилием воли Лорена заставила себя забыть о неприязни и улыбнулась.

— Так точно, гофмейстер. Я прибыла с докладом. Когда леди Праудмур вернется, передам лично в руки.

Кристоф вернул улыбку, но как-то неискренне, будто замышлял хитрость. За годы, проведенные в гвардии крепости Кул-Тираса, Лорена навидалась всякого.

— Вы можете отдать доклад мне, — проговорил Кристоф. — Уверяю вас, полковник, как только леди появится, я тут же передам ей вашу записку. Лично в руки.

— Если вы не против, я предпочту подождать.

— Она отлучилась по важному делу, — засопел управляющий, — Вернется не скоро…

— Леди — волшебница. — Лорена улыбалась, готовая спорить, что соперничает неискренностью с собеседником. — Как управится со своим делом, в мгновение ока окажется здесь. А кроме того, я хотела бы рапортовать ей лично.

— Полковник…

Что собирался сказать Кристоф, так и осталось неизвестным, поскольку его речь прервали громкий хлопок и вспышка света. Это прибыла леди Праудмур.

С виду правительница ничем не отличалась от горожанок Терамора. Но Лорена знала — о магах нельзя судить по внешнему виду. Всю жизнь воительница старалась выглядеть как можно мужественнее — коротко стриглась, не брила ноги, перетягивала грудь. Но, несмотря на все усилия, оставалась для многих «всего лишь женщиной».

Поэтому ее удивляло, как хрупкой, золотоволосой и голубоглазой Джайне удалось завоевать уважение целого народа.

Возможно, размышляла Лорена, все дело в том, как леди себя держит. Где бы Джайна ни находилась, она всегда выглядела на голову выше окружающих, даже если на самом деле недоставала макушкой им до плеча. Ее одежда — сапоги, брюки, куртка, плащ с капюшоном — всегда сверкала снежной белизной. И вот что удивительно — оставалась чистой, несмотря ни на что. Если прикинуть, сколько времени в год солдат тратит на чистку и полировку доспехов, то выйдет не меньше недели. И все-таки броня очень быстро тускнеет, покрывается пылью или следами ржавчины. А наряд леди всегда белый. Полковник для себя решила, что это тоже какая-то магия, может, не такая могущественная, но весьма сложная и кропотливая.

— Итак, полковник, вы вернулись, — как ни в чем не бывало улыбнулась Джайна. — Прошу вас, докладывайте.

Не отвлекаясь на лишние подробности, сухо и сжато, по-военному, Лорена изложила результаты своего расследования в Крепости Северной Стражи.

Кристоф поджал и без того тонкие губы.

— Никогда не слышал ни о каком Пылающем Клинке.

— А я слышала.

Леди сбросила на плечи капюшон, и волосы цвета спелой пшеницы рассыпались по спине. Она уселась за стол, пока Лорена говорила, и подперла подбородок кулаком.

— Был у орков клан с таким названием. Потом его уничтожили. Но это название, между прочим, как-то упоминал мой гвардеец.

Лорена нахмурилась. Одно дело, если Стров выловил разрозненные слухи, но когда о заговоре знают личные телохранители леди… Тут что- то не так.

— Это были орки, миледи. Я уверена.

— Или кому-то хотелось, чтобы вы приняли их за орков. Они воспользовались магией, это очевидно. И весьма досадно, ведь сумели же скрыть истинное обличье! А цель нападения, без сомнений, — попытка нарушить и так хрупкий мир между нашими народами.

— Разумное объяснение, — согласился Кристоф. — Подстрекатели и заговорщики использовали знак уничтоженного некогда клана в своих целях.

— Но это не объясняет, почему брат рядового Строва слышал о них в тераморской таверне, — возразила полковник.

Джайна кивнула и задумалась. Казалось, она полностью погрузилась в себя и перестала замечать окружающих. Лорена встречалась за свою жизнь с несколькими волшебниками, и все они имели непреодолимую тягу витать в облаках. Порой только хороший удар дубиной по голове мог вернуть их на грешную землю. Но леди Праудмур обычно не злоупотребляла самоуглублением. Как и в этот раз. Она встала, оперлась на столешницу.

— Полковник, я хочу, чтобы вы собрали подробные сведения о Пылающем Клинке. Насколько возможно. Нам нужно знать, кто они, как действуют, используют ли магию. Если это заговор орков, то зачем им люди? И наоборот. Докопайтесь до сути, полковник. Разрешаю вам подключать к расследованию всех, кого сочтете полезным.

— Слушаюсь, миледи, — Лорена расправила плечи и отсалютовала.

— Кристоф, — продолжала леди, — Мне придется ненадолго отлучиться. Сухой лощине угрожает нашествие рокочущих ящериц. Они покинули горы.

— Не вижу повода беспокоиться, — Гофмейстер сморщил нос. — Ни вам, ни мне.

— Кто-то полностью вырубил часть леса, который закрывал ящерицам путь. И это сделали не орки.

— Откуда мы знаем? — недоверчиво осведомился Кристоф.

Лорена удивилась. Как можно быть таким недальновидным?

— Да это просто не могли быть орки! — воскликнула она, но, спохватившись, что заговорила без дозволения, глянула на леди Праудмур. — Разрешите, миледи?

— Продолжайте, все в порядке, — улыбнулась Джайна.

Повернувшись к Кристофу, полковник продолжила:

— Орки никогда так не поступали. Даже когда служили Пылающему Легиону. Их поклонение земле, по правде сказать, граничит с безумием.

— Это людская склонность к осквернению земли, — невесело усмехнулась леди Праудмур, — на самом деле граничит с безумием. Но полковник совершенно права — орки неспособны на бессмысленное уничтожение леса. Тем более если учесть, что деревья сдерживали ящериц. Так что остаются тролли, присоединившиеся к Орде Тралла, гоблины, которые ни с кем особо не дружат, и мы — союзники Дуротара.

Она вздохнула.

— И никаких следов топора на пнях. Их должны были бы как-то переправить, но никто не замечал ни наземных повозок, ни воздушных судов, которые могли вывезти бревна. Остается только магия.

— Миледи! — Лорене слова леди очень не понравились. — Вы думаете, здесь замешан Пылающий Клинок?

— После вашего доклада, полковник, я в этом почти уверена. А вам предстоит выяснить наверняка.

Кристоф скрестил руки на чахлой груди.

— Я все еще не понял, как это связано с вашим отбытием из Терамора?

— Я пообещала Траллу, что лично во всем разберусь, — грустно улыбнулась Джайна, — Сейчас я — главная подозреваемая. Мне вполне по силам телепортировать куда-нибудь срубленные деревья. Лучший способ доказать свою невиновность — выяснить правду.

— Но не единственный способ, — раздраженно заметил Кристоф.

Обогнув стол, леди Праудмур встала лицом к лицу с гофмейстером.

— Есть еще одна причина. Очень может быть, что там поработала магия. Могущественная магия. Если на земле Калимдора тайно поселился маг, равный мне по силам, я должна его разыскать. Мне нужно все знать о маге, способном на столь чудовищный поступок. И знать, почему он скрывается.

— Если здесь замешана магия… — сварливо начал Кристоф, и Лорене мучительно захотелось дать ему пинка, но управляющий вздохнул и опустил руки. — Тогда, я полагаю, ваше беспокойство обоснованно. Расследование провести просто необходимо. Беру свои слова назад.

— Я рада, что ты одобрил мое решение, — холодно заметила Джайна.

Она вернулась за стол и принялась перебирать свитки.

— Я отбуду на рассвете, Кристоф. Замок и город остаются на твоем попечении. Как долго я буду отсутствовать, не знаю, но тебе придется принять все мои полномочия. Будешь править от моего имени.

И подмигнула Лорене:

— Удачной охоты, полковник! Оба можете быть свободны.

Воительница отсалютовала и, развернувшись через плечо, вышла. На ходу она услышала, как Кристоф пытался что-то доказать волшебнице, а Джайна резко оборвала его:

— Я же сказала, вы свободны!

— Да, миледи…

В голосе гофмейстера звучала такая досада, что Лорена невольно улыбнулась до ушей.

Обычно Джайна Праудмур злилась, когда оказывалась права.

Напротив, собственные ошибки волновали ее мало. Ее наставник, архимаг Антонидас, с самого начала обучения твердил, что худшим пороком для мага является самонадеянность.

Когда ощущаешь в себе могучую силу, дрожащую в кончиках пальцев и рвущуюся наружу, так легко поверить, что ты всесилен, — говорил старый волшебник. — И многие поддаются, верят. Наверное, мы, волшебники, потому такие скучные и замкнутые.

— Но вы не такой? — спросила Джайна.

— Я один из многих. Сложность заключается в том, чтобы вовремя заметить в себе этот грех. И вот тогда нужно приложить все силы и искоренить его.

А потом учитель рассказал ей о великих магах прошлого, таких как Эгвин и Медив, последних Хранителях Тирисфаля. Мать и сын оба пострадали от собственной самонадеянности. Спустя годы Джайна познакомилась с Медивом. Он хотя бы смог искупить свою вину перед человечеством. А Эгвин повезло меньше. Первая женщина- Хранитель, которой юная волшебница восхищалась, за многовековую службу на ответственном посту Хранителя допустила всего одну ошибку. Поверила, что сумела одолеть Саргераса. На самом деле она уничтожила лишь телесную оболочку демона, а он умудрился спрятаться в ее душе. Там он незаметно существовал несколько столетий, пока волшебница не родила сына. Демон воплотился в Медиве, завладел его телом. Сильный маг стал безвольной игрушкой в руках Саргераса и привел в этот мир орков. А все потому, что Эгвин решила справиться с демоном в одиночку.

Джайна навсегда запомнила историю, рассказанную учителем. С тех пор она сомневалась в каждом своем поступке. И все-таки Эгвин восхищала девушку. Она проторила путь для женщин, решивших посвятить жизнь изучению магии. Лишь благодаря ей в ответ на просьбу об ученичестве Джайна услышала не смех, а недовольное ворчание, которое, впрочем, не помешало Антонидасу согласиться.

Иногда привычка проверять и перепроверять свои решения ее подводила. Джайна не вняла внутреннему голосу, подсказывавшему, что Артас зашел слишком далеко и вот-вот сорвется в бездну. Она часто размышляла: сумела бы предотвратить грядущие события, если бы действовала быстрее? Но в остальных случаях ее сомнения были оправданны. По крайней мере, Джайна надеялась, что таким образом ей удается править Терамором более-менее мудро.

Когда Тралл поведал ей, что кто-то осквернил лес у Громового хребта, она первым делом подумала о магии. И все же до последнего тешила себя мыслью, что ошиблась. И как оказалось, напрасно.

Едва волшебница, произнеся заклинание переноса, материализовалась в лесу, как сразу почувствовала следы чужого волшебства. Впрочем, любой, даже не обладающий магическими навыками, сделал бы те же выводы. Со всех сторон, насколько видел глаз, тянулись ряды ровных, будто скошенных гигантской косой пней. Ни единой зазубрины или трещинки. Как добиться подобного без волшебства?

Джайна знала обо всех — ну, или почти обо всех — ныне живущих магах. Все, кому по силам устроить такое, проживали не в Калимдоре. За исключением ее самой. Кроме того, все волшебники творят заклинания по-разному. Обладая определенной чувствительностью и опытом, можно отличить «почерк» одного от «почерка» другого. «Автора» сотворенного здесь волшебства определить не удалось. Зато после ближайшего знакомства со следами магии Джайну затошнило, что безошибочно подсказывало — здесь поработали демоны. Хотя не обязательно. От колдовства приспешников Пылающего Легиона ее желудок скручивало узлом. Но так же отвратно она почувствовала себя, познакомившись на третьем году обучения с Кел'Тузадом — архимагом и в то время одним из могущественнейших волшебников Кирин-Тора. И это задолго до того, как он принялся изучать некромантию и стал верным слугой и соратником Короля-лича.

Но сейчас источник скверны казался не так важен, как результат чужого колдовства. Рокочущие ящерицы разбрелись по лощине и, вполне возможно, выбрались за ее пределы. Пока они не разрушили орочьи села и города, Джайна решила перенести их куда-нибудь подальше.

Из-под плаща она выудила карту, отыскавшуюся среди свитков на столе. Поразмыслила. Удобнее всего телепортировать их на плоскогорье Шрамов, расположенное к югу от Дуротара и к востоку от Кабестана. Достаточно удаленное место, к тому же отгороженное от остальных земель Дуротара обрывистыми горами, которые ящерицы вряд ли смогут преодолеть. Кроме того, там полно травы, густой и сочной, есть горная река, почти такая же большая, как та, к которой они привыкли на Громовом хребте, и обширные поляны, где ящерицы могут бродить сколько угодно. Им там будет хорошо. И население Дуротара не пострадает.

Первоначально ее посещала мысль отправить ящериц в Фералас, в другую часть континента. Но даже у очень сильных магов способности имеют границы. В одиночку она с легкостью телепортировалась бы туда, но притащить с собой несколько сотен рокочущих ящериц — задача непосильная.

Джайна извлекла из складок плаща еще один свиток — с заклинанием, которое позволяло почувствовать на расстоянии сознание каждой рокочущей ящерицы на континенте. Она произнесла магическую формулу и освободила разум от мыслей. Только ощущения внешнего мира…

В отличие от большинства населяющих материк животных, рокочущие ящерицы старались держаться стадами. Джайна обнаружила их у реки, неподалеку от лощины. Они не бегали, не буянили, что значительно облегчало работу волшебницы. Обычно рокочущие ящерицы бывали или сонными и тихими, или буйными и неудержимыми. Третьего не дано. Телепортировать бегающих ящериц по двадцать футов длиной каждая — задача не из легких. Конечно, она могла бы успокоить их при помощи волшебства, но Джайна предпочитала без лишней надобности не вмешиваться в дела природы и обрадовалась, обнаружив ящериц в благостном расположении духа.

Обычно если маг собирался телепортироваться не в одиночку, а с кем-то «в довесок», ему требовалось видеть этого кого-то. Так утверждалось во всех свитках. Однако Антонидас рассказывал Джайне, что переместить можно и тех, кто находится «в пределах сознания» волшебника. Для этого мысли мага должны соприкоснуться с мыслями тех, кого он хочет телепортировать. Спору нет, дело рискованное. Ведь всегда можно нарваться на существо, прикосновение к разуму которого затруднительно или даже опасно. Не говоря уже о тех, кто преднамеренно защищал свое сознание от проникновения извне. Не только демоны и волшебники, но и люди с особо сильной волей могли сопротивляться переносу.

Но к рокочущим ящерицам это не относилось. Обычно все их мысли сводились к трем желаниям: поесть, попить, поспать. Ну, иногда они еще думают о том, чтобы бежать побыстрее, и совсем уже редко, только в сезон спаривания, у них просыпаются другие потребности. Тем не менее, чтобы добраться до сознания каждой огромной тупой ящерицы, пасущейся в окрестностях Сухой лощины, и небольшой стаи, отбившейся и медленно двигающейся в сторону Колючего холма, Джайне понадобилось не меньше трех часов.

«Трава. Вода. Закрыть глаза. Отдых. Поедать. Жевать. Глотать. Пить. Спать. Дышать».

На какой-то миг она почти потерялась в их мыслях. Каждая простая и безыскусная, но их количество… Сотни. И все эти естественные желания есть, пить и спать переполнили сознание волшебницы.

Сцепив зубы, она понемногу, шаг за шагом, подчинила себе сознание каждой из сотен рокочущих ящериц. И начала нараспев читать заклинание телепортации.

Жгучая боль пронзила голову волшебницы, как только она произнесла последний слог. Вырубленный лес на миг расплылся, смазался, а потом возник снова. Снова боль, но уже не такая резкая, в правом колене. Поглядев вниз, она поняла, что оступилась, ударилась о пень и упала на землю.

«Боль. Больно. Больно. Больно. Бежать. Бежать. Бежать. Бежать. Беги, и боли не будет».

На лбу и висках волшебницы выступили капельки пота. Джайна отчаянно противилась желанию бежать прочь. Что-то пошло не так, когда она читала заклинание, но времени поразмыслить над этим не было. Боль, которую она ощутила, немедленно передалась рокочущим ящерицам — ведь мысленно она удерживала с ними связь. И теперь они впали в безумие. Нужно остановить их немедленно, пока они снова не кинулись к орочьим поселениям.

Каждая частичка ее существа вопила, умоляя разорвать связь. Ведь пытаться утихомирить разъяренных ящериц — все равно что усмирять бушующий океан. Но и по-другому их не успокоишь. Только сохраняя власть над сознанием каждого зверя, Джайна могла победить. Превозмогая боль, она заставила себя сосредоточиться и произнести заклинание, придуманное, как уверял Антонидас, для укрощения строптивых лошадей. Вкладывая все силы в магию, она так крепко сжала кулаки, что из-под ногтей выступила кровь.

Спустя пару мгновений все ящерицы мирно спали. Джайна едва успела разорвать связь, иначе сама уснула бы. Впрочем, этому способствовала усталость, как магическая, так и обыкновенная.

Все тело ныло от непосильной работы, веки слипались. Заклинание телепортации очень тяжелое, а если вспомнить количество тварей, которых она собиралась перенести, и неудачный исход волшебства, то труд получился совершенно изнурительный. Джайне очень хотелось упасть, где стояла, и присоединиться к ящерицам хотя бы на пару часов, но она не могла позволить себе подобной роскоши. Под воздействием магии ящерицы проспят полдня, может, немного меньше. За это время нужно выяснить, что же помешало телепортации на плоскогорье Шрамов.

Волшебница села, скрестив ноги и расслабив руки. Все внимание она сосредоточила на правильном дыхании. И вновь направила чувства наружу, в горы, где находилось плоскогорье Шрамов.

И почти сразу наткнулась на то, что искала.

Кто-то окружил плоскогорье магическим щитом. Так издалека Джайна не могла определить тип магии, но почувствовала, что ни одно заклинание не в силах пробить щит. Он словно защищал от внешнего воздействия нечто, скрывающееся на плоскогорье.

Волшебница встала и приготовилась немедленно перенестись в горы, но вовремя остановилась. Присела на пенек, вытащила из мешочка, привязанного к поясу, полоску вяленого мяса. Еще один совет Антонидаса гласил: «Магия истощает силы тела, а восстановить их можно лишь с помощью еды». «Многие волшебники, — говорил старый архимаг, — пропали ни за грош только потому, что, творя без устали заклинания, забывали подкрепиться».

Прожевав твердое как подошва мясо, Джайна отдохнула и произнесла заклинание. Тотчас же она оказалась в окрестностях места, огороженного магическим щитом. И сразу пожалела, что перекусила. Обычная легкая тошнота после телепортации вдруг обернулась мощным рвотным позывом. С большим трудом переборов спазмы, она огляделась. Магия перенесла ее на крутой склон, от которого расстилалось поросшее травой плоскогорье. За спиной — отвесный утес.

Само собой, обычный человек не различил бы никаких чар. Но Джайна, опытная волшебница, их чувствовала. Не слишком сильное заклинание, но ему и не обязательно быть могучим. Ведь если хочешь что-либо спрятать при помощи магии, то ее лучше всего чуть-чуть «приглушить». Напротив, излишне мощное защитное заклинание, вместо того чтобы укрывать цель, будет, будто маяк, привлекать чародеев со всей округи.

Вблизи Джайна с легкостью определила, какая именно магия задействована для щита. В последний раз она ощущала похожий след в присутствии Медива, во время войны с демонами. Тирисфальская школа. Странно… Предполагается, что все Хранители мертвы, включая Медива, последнего из них.

Снять заклятие оказалось проще простого. Тем более после того, как Джайна распознала его природу. Волшебница решила исследовать плоскогорье, предварительно окружив себя чарами невидимости.

Поначалу ей не встретилось ничего необычного. Зеленую траву и ветви редких деревьев волновали порывы ветра, набегающего с Великого моря. Белый плащ Джайны вздымался за спиной, словно парус. Небо над Громовым хребтом затягивали тучи, но плоскогорье раскинулось выше облаков. Девушка сбросила капюшон и с наслаждением подставила лицо солнечным лучам.

Но вскоре она заметила, что здесь кто-то живет. С некоторых кустов собраны ягоды. Продолжая подниматься в гору, волшебница увидела колодец и дрова, сложенные неподалеку. Поодаль от поленницы стояла просторная хижина, а позади нее обнаружились грядки с овощами. А через мгновение волшебница увидела босую женщину, одетую в светло-голубое поношенное платье. Твердой походкой она направлялась к колодцу. Необычайно высокая для женщины — гораздо выше Джайны. Сетка морщин, избороздивших некогда красивое лицо, безошибочно указывала на почтенный возраст. Седые волосы венчала потускневшая серебряная диадема, а зеленые глаза соперничали глубоким цветом с нефритовым кулоном, висевшим на шее.

Мурашки побежали у Джайны между лопатками. Она с первого взгляда узнала эту женщину. Разумеется, они никогда не встречались, но во время ученичества ей часто попадались ее описания в летописях и книгах по истории. Ошибки быть не могло: светлые волосы, серебряная диадема и глаза цвета нефрита.

Вот и объяснение магического щита…

Но ведь она считалась умершей много лет назад!

Женщина остановилась и уперла руки в бока.

— Я знаю, что ты здесь! Не трать силы на невидимость!

Покачала головой и принялась крутить колодезный ворот, ворча под нос:

— Право слово, чему только учат нынешних чародеев! Аметистовая цитадель уже не та, что в мое время!

Джайна прекратила прятаться, но женщина даже не взглянула на нее, увлеченная только колодцем и ведром.

— Меня зовут леди Джайна Праудмур. Я правлю Терамором, единственным городом людей на этом континенте.

— Рада за тебя… Когда вернешься в Терамор, поработай над заклинанием невидимости. Тебя даже простуженная собака почует.

Мысли Джайны путались. Невероятно, но ведь это в самом деле она!

— Магна, для меня честь познакомиться с вами. Я считала вас…

— Мертвой? — фыркнула старуха и начала поднимать ведро, покраснев от натуги — Я и есть мертвая, леди Праудмур из Терамора. Или почти мертвая. Но какая, в сущности, разница? И не называй меня Магной. Я носила это имя в другое время, в другом месте. Я больше не она.

— Но ведь титул сохраняется за вами, Магна! Как я могу называть вас по-другому?

— Чепуха! Если хочешь ко мне обратиться, зови просто по имени — Эгвин.