Ком@

Ком@ (Индустриальная поэма)

«Для полного завершения моей судьбы, для того, чтобы я почувствовал себя менее одиноким, мне остается пожелать только одного: пусть в день моей казни соберется много зрителей и пусть они встретят меня криками ненависти»

Альбер Камю

Детство.

А теперь представь себя ребенком и пойми одну простую вещь: мир элементарен всегда и во всем. Он похож на скольжение луча света по изголовью кровати в утренней прозрачности и блеске, когда ты вроде еще спишь, но сон уже отпустил свою хватку, и нити его рвутся подобно паутине, которую вы снимаете из углов во время генеральной уборки по воскресеньям.

Представь себя ребенком. Только представь. Отрекись от памяти как таковой и воссоединись лишь с воспоминаниями. Сколько точек соприкосновения живут лично в тебе?

Людям свойственно все усложнять. Слишком свойственно. Боль приходит не сразу – сунь руку в костер и ты поймешь. Сначала будет тепло, потом горячо и только после этого кожа начнет слезать, словно луковая шелуха. Но повторюсь: боль приходит не сразу.

Сначала нет ничего, и ты помнишь себя шестилетним пацаном, лихо рассекающим на велосипеде по окрестностям. Нет боли и страха. Подавленности и каждодневной лжи. Мир похож на красивую сказку, где обиды живут ровно день и уносятся прочь вместе с наступлением ночи.

В этом мире есть место лишь удивлению. Огромный паук смотрит на тебя из угла чулана, но ты вроде как не боишься и единственное, что внушает тебе опасения: а не заползет ли к тебе в задницу какой-нибудь таракан, когда ты будешь спать.

И дегенеративный шестиклассник отводит тебя в сторону и говорит: «Хочешь, покажу помадку?» Ты ничего не успеваешь ответить, как он уже спускает штаны, и ты видишь его розовый член, он оттягивает крайнюю плоть, и головка его при этом становится какой-то малиновой – действительно похоже на тюбик губной помады. А подглядывание?

Ты наблюдаешь за матерью и сестрой и за другими женщинами тоже. И когда тебе удается поймать взглядом кусочек обнаженной плоти, ты чувствуешь, как в паху происходит какое-то оживление, и все твое тело сковывает магической дрожью, и ты любишь такие моменты. Обнаженные женщины подобны огромным кучевым облакам или взбитым сливкам.

Ты вступаешь в заговор с шестиклассниками, и все свое свободное время вы отчаянно дрочите на заднем дворе, и одному из них даже удается кончить – при этом его сперма улетает далеко ввысь, возможно, в стратосферу, а, может, и дальше – в Бесконечные Космические Джунгли. Но ты еще слишком мал для таких извержений.

Ты еще не знаешь мертвой хватки Штурмовиков. Тебе не приходилось увязать в дебрях Системных Ошибок. Пока что ты никому не нужен, и у тебя даже нет Регистрации в Системе. Но это только пока.

Это самое «пока» растянуто во времени относительно горизонтали и вертикали, оно занимает все свободное пространство эмоционального мира. Маленький Будда. В твоей памяти живет только запах сена, собранного в стога, после дождя. Беспилотный полет шмеля. Водянистые разводы беспечности. Одиночество еще не коснулось тебя своей холодной дланью.

Над океаном взмывает шизофреническая чайка. Волна лижет своим соленым языком желтый песок. И тебе хочется спасти всех медуз, выброшенных на берег отливом. Ты падаешь, падаешь в пропасть, лихо и подчеркнуто легко, тебе плевать, ведь ты все еще ребенок. И окружающий мир – не более чем тайна, которую скрывает бабушкин сундук.

Рваные бусы реальности разлетаются мелким бисером по всем углам и закоулкам сознания. И девочки в детском саду показывают свои маленькие письки, задирая юбочки и приспуская шерстяные колготки, а с ними и трусики в цветочек, - за деревянной беседкой, крытой шифером, – вдали от сторонних глаз. А вечером семья садится за ужин.

Вечера – словно черный бархат, которым обтянута шкатулка с драгоценностями или Ящик Пандоры. Вечера дышат тайной, они мистически вплетены в бытие, словно звезды в черный купол небосвода. В них обретают жизнь и дыхание Розовые Мечты. В них ты находишь старые игрушки, которые запрятаны под кроватью. В них ты теряешь свою невиновность и вместе с тем обретаешь покой. Эти вечера пахнут пряностями и дымом.

Все это живет в твоей памяти, а, возможно, и является твоей памятью. Это наполняет тягучие минуты смыслом, а сердце заставляет биться чаще и сильнее. Кровь всех Жил Мира бежит сквозь тебя, бежит в тебе. Ты – маленький принц Бесконечности.

И нет места Отчаянью, что затаилось в темных сырых подвалах, из которых периодически доносится писк крыс. Иногда эти крысы выбираются наружу, и тогда ты бегаешь за ними по двору, чтобы настигнуть их и прикончить палкой со ржавым гвоздем на конце.

Все это живет где-то внутри своей независимой жизнью, и даже Штурмовики Системных Ошибок не знают об этом. Равно как и Торговцы Вечностью. Да и Вечность – ничто в сравнении с этими легкими минутами, часами, днями, месяцами, годами Блаженства. Секундами Подлинной Независимости.

Шепот Времени доносится до тебя отголосками ветра, и ты слышишь беззвучные слова: «Верь в Это, Живи Этим, Помни ВСЕ…» И ты помнишь, помнишь, помнишь… Вопреки Всем Ошибкам Реальности. Да, пожалуй, ты навсегда останешься ребенком. ОТЧУЖДЕННЫМ. БЕЗУМНЫМ. НЕЗАВИСИМЫМ…

Ряд Системных Ошибок.

Нет ничего проще, чем превратиться в Мертвяка. Спросите у любого за углом. Невиновность теряется вместе с приходом зрелости. Ты становишься еще одним мотыльком, летящим в огонь.

Клеймо Убийцы ставится засекреченным агентом Всемирной Организации Штурмовиков, работающим под прикрытием – для этого сойдет роль стареющего лысоватого школьного учителя, имеющего педофилические наклонности. Тебя ведут к Алтарям Безумия, окропляют Пеной Отчуждения, и ты получаешь Регистрацию в Системе.

Теперь ты можешь поступить в Университет, чтобы проторчать там бесцельно несколько лет и получить степень бакалавра по специальности Пожиратель Мозгов. Пожирание Мозгов – весьма популярное занятие в Системе. Специалисты в этой области используются сомнительными политическими структурами, главным образом, различными тираническими и полицейскими режимами с целью контроля мышления. Они просто врываются к вам в дом и, введя вам снотворное, высасывают мозг – это делается при помощи ряда нехитрых приспособлений, к которым относятся ножовка, молоток и пара стеклянных трубок. После этой метафизически простой процедуры вы становитесь идеальным гражданином идеального унифицированного государства. С чем вас и поздравляю.

Но в моем случае сдвиг произошел раньше. Я подвергся ряду Системных Ошибок и потихоньку схоронился на стороне. Я залег на дно в Притоне, где находили свой конец Розовые Мечты. Сальто-мортале в сторону Искаженной Реальности. Обществу нравятся Безголовые, но понравишься ли ты таким себе самому?

Штурмовики периодически прочесывают Систему, ищут Отказников. То есть таких как я. Но Притон достаточно скрытое место – чтобы не привлекать лишних глаз. Отчужденные вольнодумцы Объединенного Королевства Отчуждения.

Падающий на жилые кварталы горящий самолет. Исполинский каменный фаллос, взлетающий в небо подобно космическому кораблю. Чужие мозги, размазанные по асфальту. Недремлющее око телевидения. Кто высосет мозг первым?

Окружающая нас реальность – мыльный пузырь. Переливающийся всеми цветами радуги. Красивый снаружи. Пустой внутри. Схвати руками Пустоту.

Идолы Мертвых Времен. Вечно меняющие личины личинки Аскариды Настоящего. Скелеты бездушных фабрик, где производят пластиковых младенцев для бездетных семей. Черные бараки безысходности, где суицид – такое же обыкновенное дело, как, скажем, акт дефекации. Чужие кишки не осилят твой медленный яд. И одна за другой ошибки плетут свое ожерелье.

Ошибка первая: воспринимая все слишком всерьез. Самоубийства скорпионов в отдаленной пустыне. Безумия разгневанной религиозной толпы. Квадратный корень смерти. Одинокий – ты на острие ножа.

Ошибка вторая: сумасшествие окружающей действительности. Изнасилования крамольных идей. Тараканьи бега вездесущих Торговцев Иллюзиями. Поражение Истинного Знания, торжество Глупости. Серые массы несут свои флаги на центральную площадь.

Ошибка третья: подавление либидо. Сплетенные языки языческих богов. Племенные оргии и церковный экстаз. Похотливые священники, насилующие пятилетних детей. Штурмовики контролируют все это.

Ошибка четвертая: ТЫ ВЫБИРАЕШЬ ЭТО ПО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ! Лоботомия теперь распространена повсеместно, как средство избавления индивида от мук совести. Чернокнижники трепещущих сердец. Каратели слезливых четверостиший. Отдай им себя. Отдай им свою плоть. Выверни себя наизнанку.

Разглядывая цветной калейдоскоп летних закатов, вдыхая воздух выжженных промышленных зон, куря в дешевых заблеванных забегаловках, любя трехголовых женщин, кончая в пустоту, крича в черные окна реальности, вырывая сердца младенцам-гермафродитам, шагая по рельсам гнева навстречу приближающемуся поезду отвращения, убегая от новых мыслителей, увешанных бусами из человеческих мозгов, забегая в тупики, выковыривая чайной ложечкой моральный жир из задних проходов сверхновых царей, разбирая себя на части в темных углах Притона, умирая от выедающей плесени одиночества, заглядывая за край бездны, распростершейся за окном, слизывая капли дождя с высоковольтных проводов, растворяясь в отчужденности пресловутых образов, взбираясь на эшафот собственных достижений, падая с небоскребов гордости, разлетаясь тополиным пухом над улицами и каналами самого северного города на земле, взрываясь миллионом алых пузырьков, вонзая иглу бесчувственности в скользкие вены бытия, улетая на воздушном шаре первобытных страхов, выслеживая бродячих собак, сжигая мосты, превращаясь в облака, одинокие и бездомные, я вижу гирлянды из повешенных.

Головосуп.

В общем, делается это так. Вам производят необходимый в таких случаях надрез и удаляют мозг, то есть вычищают черепную коробку НАЧИСТО. Вместо мозга внутрь вашего черепа помещают субстанцию, напоминающую китайскую лапшу быстрого приготовления, хотя, возможно, это и есть китайская лапша быстрого приготовления. Затем все это дело аккуратно зашивается хирургической нитью – и перед нами АБСОЛЮТНО ТОЛЕРАНТНАЯ МОДЕЛЬ СОЦИАЛИЗИРОВАННОГО ИНДИВИДА. Это называется ТРАНСПЛАНТАЦИЯ.

Несложная операция с простыми составляющими, и на выходе – человек с супом в голове (нечто подобное я однажды наблюдал в одной из художественных галерей – инсталляцию под названием «МОЗГИ ИНТЕЛЛИГЕНТА»: приделанный к листу фанеры стульчак от унитаза, наклеенная на него газетная вырезка с бородатым еврейским лицом и буквы из той же газеты, призывающие ни в коем случае не поднимать крышку стульчака во избежание… ну, вы же знаете, что такие надписи делаются с одной целью – спровоцировать действие, обратное ее содержанию, а под крышкой… что-то, сильно напоминающее засохшие экскременты вперемешку с макаронами – впечатляющее зрелище, скажу я вам). Так вот перед нами модель, притом толерантная и социализированная.

Этакий ГОЛОВОСУП. Один из нас. Существо с устойчивым политическим настроением. Довольное всем. Умеренное и индифферентное. Развеянная по ветру пыль. Осталось лишь произвести необходимую настройку.

Настраивается трансплантированная особь при помощи телевизора. То есть щелкаем кнопкой на пульте, экран разрывают статические сполохи – и настройка пошла. Тампаксы и памперсы там всякие – загрузочная информация, в общем. А через несколько часов непрерывного просмотра телевизора наблюдаемая особь уже орет от счастья. Она довольна и сыта. И больше ей ничего не надо. Совсем ничего. Это трансплантация, мать ее, ТРАНСПЛАНТАЦИЯ.

Несложная операция с простыми составляющими. Насколько нам известно, такая практика проводится в жизнь во всех цивилизованных государствах. Во всех полицейских государствах. Надо полагать, первое и второе – одно и то же.

Распродажа душ.

Неоновые солнца уличной рекламы пронзили ночь. Пауки огней сплели электрическую сеть, опутавшую мегаполис. У банка растянулась дохлой гадюкой серая очередь.

Они покупают и продают, вкладывают и получают проценты. Красивые и дорогие шлюхи вдоль затянутого световым туманом проспекта ждут своих клиентов. Биржа любви. Рынок ценных бумаг и счастья.

Их женщины блистают благородными металлами и драгоценными камнями. Их лица лоснятся от макияжа и похоти. Мужчины, облаченные во фраки, ставят ставки на то, каким будет завтрашний день. Они купили свое будущее на много лет вперед.

Асфальт, забрызганный каплями недавнего дождя, сверкает отраженными огнями топчущих его лимузинов. Красивый мир. Фальшивый мир. Красота – сладкая ложь.

Сталь и бетон сожрали небо. Звезды тускло блестят, уступая неону и роскоши бриллиантов. Черные пасти отелей проглатывают все новые и новые порции наползающих червелюдей. Мужчин и женщин, которым предстоит провести там всего лишь одну ночь. Потрахаться и разбежаться. Расползтись по неоновому раю.

В черном грязном переулке, еще не тронутом неоновыми тараканами, тихо плачет маленькая девочка…

Dепрессия.

Пепельно-серые сморщенные лица Старух смотрят на меня. Смотрят в меня. Как и дождь, располосовавший окно на рваные мутные фрагменты. Как Торговцы Состраданием, пришедшие постоять над Квази-Могилой. Как Квази-Реальность, в которой эта могила существует.

Одна Точка. Одна единственная Точка, приковавшая мой взгляд. В этом Сгустке Пространства паук пожирает пойманную муху. В этой Точке дуло пистолета своим пристальным взглядом находит висок Жертвы. В этой Точке без суда и следствия вздергивают невинных младенцев. И теряется Невиновность. И поэты навсегда обретают Покой. И Рифма превращается в сгусток блевотины, рвущийся по пищеводу навстречу всем космическим мирам и реальностям, рождающимся и умирающим в это самое мгновение.

Полицаи Дождя в этой Точке отслеживают мой взгляд сверхсовременным ультразвуковым сонаром. Пастыри Отчуждения в ней читают за меня молитвы Бесчувственному Червю Мироздания. Контрафактная реальность в ней обретает мою душу.

Сигарета превращается в пепел, обжигая мне пальцы. Рождение Боли. Смерть нейронов. Инфразвук, пульсирующий в моем мозгу. Гонококки Бытия разносят свою заразу.

Короткометражный фильм о том, как воины Сверхнового Джихада отрезают головы Розовым Мечтам. Путешествие вглубь Пространства. И пустота себя.

Отсчет времени начат. Вслед за ним погибает Любовь. Пятнадцатилетняя дура, изнасилованная Штурмовиками Системных Ошибок. С проломленным черепом она валяется на дне сточной канавы и смотрит пустыми глазницами в Ничтожность Бытия. В Сумерки Разума.

Наркодиллеры с Окраин цинично усмехаются. Ты у них на крючке. Их новая уловка - этот новый наркотик, кажется, он называется Иллюзия Счастья. Чертовски забористая штука. С нее уже не слезешь.

Все сходится в Точке. Манекены, нападающие на людей и выедающие у них внутренности. Улитки нежности. Марабу милосердия. Стервятники детского смеха. И я вижу клеймо у себя на плече. Это буква D. И я знаю, что она обозначает. И ты знаешь. И все знают, но боятся признаться себе.

И дождь шепчет мне на ухо: "Скажи! Скажи им всем..." Но я молчу.

Я знаю, что это Death. И я знаю, что это Dепрессия.

Будда, смеющийся в небесах.

Не спал всю ночь. Одинокий расширенный зрачок луны смотрел в мое окно. Наполненный болью и страхом. Мысли закручивались спиралью, сжимаясь в тяжелый комок. Этот комок подобно раковой опухоли рос, стремясь разорвать оболочку черепа.

Слышались шорохи. Скулеж и стоны. Шаги на лестнице. Ночные голоса Притона. Я был болен. Болен этими мыслями, не покидающими меня ни на минуту. В небе, растворенном в стекле окна, колыхался неясный силуэт. Угрожающий. Словно застывший в сыром облаке ужас.

Утро заползло в комнату голодным удавом, сжимая на моей шее смертельную петлю. Я встал с кровати. Пустота наполняла комнату. Гнетущая. Холодная. Бесчеловечная. Пустота. Толька она. И смятые нестиранные простыни. А небо… небо заволакивало свинцовыми тучами.

Шел на ощупь в полутьме длинным коридором. Наполнял неуютную кухню сигаретным дымом, пытаясь собрать в одно целое кусочки рассыпавшегося бытия. В углу Некто посредством инсулинового шприца посылал в красную сожженную вену Отраву. Я не запомнил лица, не имея уверенности, что оно вообще было на месте бледного мутного пятна.

Горький чай обжигал горло. Безысходность существенно повышала свою концентрацию в сером утреннем небе и в моей душе. Мысли не давали покоя.

--Зачем?-- Отчужденно -- Бессмысленность -- Мне? -- Это смерть? --

Зачем мертвецу вечность? Или это серое утро, отчужденно взирающее на своих пленников? Кухня, комната, Притон представлялись мне огромной клеткой, где доживают остаток дней и находят свой конец последние – те самые заветные, которые мы оставляем про запас, для таких вот случаев – мечты.

-- Возможности -- Ускользают -- Умирают -- Какие Возможности? -- Ты рехнулся? --

Бежать. Бежать сломя голову. Прочь. Прочь отсюда. В Небытие. В Вечность. В серое однообразие этого утра, нависшего надо мной словно могильщик над распахнутой могилой.

Заметая следы, я уходил. Сжигал мосты. Прорывался сквозь мутную пелену дождя. Сквозь грязь и слезы. Сквозь огонь безумия, испепеляющий меня изнутри. Чьи-то зеленые кошачьи глаза безжалостно смотрели мне вслед.

Я несся в потоке людей, их теней, теней вообще. Навстречу такому же потоку. Захлестывающему с головой, сшибающему с ног. Боль билась в висках басовой струной, рвущейся на самой низкой ноте.

Я смотрел в эти лица. И не видел ничего. Это Серийные Убийцы вышли на охоту. Их ноздри втягивали воздух, вынюхивая добычу. Падальщики. Все эти тени скользили рядом со мной, навстречу мне, сквозь меня. Они шли убивать, они убивали уже сейчас. Ежесекундно. Смерть не случайно выбрала их на роль своих Апостолов…

-- Стреляй в меня -- Жри меня -- Плюй в меня -- Волоки на дыбу -- Вздерни меня --

Игра на выживание. Или извечная погоня Ахилла за черепахой. Колючая проволока сомнений, обхватившая голову словно терновый венец. Лысый череп моей Голгофы.

В этом бреду тонули капли дождя, сырые шаги, слезы, время и пространство. Я бежал сквозь пустыню. Видел безумцев, изрыгающих Проклятия. Торговцев Смертью. Жрецов Отчуждения. Колоссов Сумасшествия. Серых Штурмовиков, прочесывающих квартал. Проверяющих Регистрацию в Системе. Бросал лепестки черных роз на окровавленные алтари Страдания. Кем я был? И был ли?

Монстры моего собственного разума преследовали меня. Шли по следу. Искали. Рассекали пустоту рубцами Факельных Шествий. Я уходил безликими дворами, прятался…

Спустился в Подземку. Нырнул в облако Безглазых. Бесцельно Бредущих. Прячущих Лица. Наивно искал тепла, прижимаясь к соседям. Ощущал лишь холод и отчуждение. Меня трясло. Озноб рвался из темной пасти Тоннеля, пробирал до мозга костей. Грохот и хохот.

Куда ты? Постой. Некуда спешить. Жизнь – вспышка молнии в кромешной темноте. Раз – и погасла. Ничего нет. Кроме бесчувственной Пустоты.

Еле выбрался из Лабиринта. Минотавр сожрал меня, но не смог переварить. Он вышвырнул меня на поверхность вместе с потоком мирской рвоты. Сгустком крови. Плевком, растертым по асфальту. Наркотическим бредом. Потоком сознания. Я расплылся по Поверхности, ища Свою Точку. У каждого есть Своя Точка.

Крики детей, заливистый смех и звон колокольчиков. Человек, умерший в сточной канаве. Все перемешалось. Словно краски на полотне импрессиониста. Разорванный миг.

Ощущение Вибраций. Где-то глубоко. Глубина есть во всем. Осознай-ка Это. Осознай себя червем, ибо червем ты и являешься. Червь же точит тебя изнутри.

Я узнал это место. Подобно тысячам других, которые я приволок с собой из всех Прошлых Жизней. Здесь топорщились над океанской гладью Камни Забвения. Я взобрался на них. Истерзанный. Истощенный. Полумертвый.

-- У каждого есть лишь миг Осознания и лишь миг Прозрения, запомни, лишь один миг--

Я взглянул на небо. Ветер надорвал девственную плеву туч, и Свыше хлынул солнечный свет. Языческий пляс пестрых лучей. Заиграл бликами на воде. Я видел бушующий океан. Океан человеческих сердец. Рваные лохмотья туч над ним. И Свет. Свет, льющийся сверху.

Мостом Бытия, сломанным позвоночником Мироздания протянулась через все небо Радуга. И я увидел. Его. Исполинского Будду, расцвеченного миллиардами красок. Осененного пламенем звезд. Он хохотал. Безумным смехом. Смехом Обреченного. Или Просветленного. Не важно.

-- А теперь запомни последние строки, ибо в них скрыт смысл всего --

И я понял. Каждую секунду мы воруем что-то у себя. Каждую секунду находим. А Ему плевать. Он просто смеется. Как лицо на картинке. Как тени Будущего, кружащие над пожаром Прошлого.

Это был Он. Все – и одновременно Ничего. Просто Будда. Будда, смеющийся в небесах. Да, это был он. Таким я его и запомнил…

Something…

Ночь – плоть, разъеденная гангреной. Асфальт блестит от осадков. Щупальца многоэтажек тянутся к небу. Окна верхних этажей матово мерцают.

- Я тебя люблю… - губы сливаются в судорожном движении, слюна мешается с чем-то горячим, чем-то большим, чем кровь. – Я тебя хочу… - плоть проникает в плоть, торжествуя, взрываясь криком…

Миллиарды молекул. Гранит. Вещество. Материя. Стена. Комната. Холодная. Лишь язычок синего газового пламени. Ложка в дрожащей руке. Выкипающая жидкость. Покрасневшие глаза. Нарастающий импульс. Шприц. Контроль. Алое мешается с прозрачным. Уходит в плоть. Тишина. Зубной скрежет. Приход. Меркнущий импульс. Сила. Слабость…

Паук, раскинувший сеть, выжидающий жертву. Запах смерти. Запах страха. Множество тонких маленьких лапок внезапно оживают, и он начинает движение. Одновременно железы вырабатывают яд. Щели, испещрившие стену. Сотни микроскопических щелей. Для паука – это тоннели. Ходы, связывающие охотника и жертву. Пространство, связавшее воедино рефлективное возбуждение и рефлективный ужас…

- Я не верю в смерть. Потому что это конец, а как может быть конец у того, что не имеет начала? Закрой глаза. Поверь буддистам с их реинкарнациями. Ты стоишь перед стеной, высокой стеной. Она всюду, со всех сторон. Из-за нее не видно солнца. Тупик? Конец? Приставь лестницу и убедись, что нет. Скала. Обагренные закатом пики гор. Конец? Сделай шаг и начни полет. Берег. Бирюза, впившаяся в желтый песок. Слизь медуз. Рваные клочья пены. Соленые капли на ботинках. Конец? Там живут рыбы и моллюски. Это начало.

Потолок. Абажур люстры. Нервно моргает свет. Скрип веревки. Человек повесился. Это маленький принц. И его большой мир вокруг. Он обмочился. Обвис. Но он – нерв. Болезненный. Напряженный. Начало.

***

Они тратят свои деньги, вкладывая их в бизнес, в недвижимость, в автомобили… Они тратят свои деньги на наркотики. Они живут от ломки до ломки. Страх – вот что довлеет над ними. Страх – вот что ведет их. Правит ими. Для них нет правительств и президентов, страх – их царь и бог. Человек без лица, что наблюдает из темноты; тот, который дергает за нити… И марионетки пляшут…

Рассвет.

Полоса звездного неба нехотя отползает, подминаемая кровожадным востоком, словно бы бульдозер стирает ее своим беспощадным стальным ковшом. Через пять минут стекла станут похожи на лакмусовые бумажки. Я отворяю окно в надежде увидеть восходящее солнце.

Ничего. Бетонная масса многоэтажки напротив отгородила светило от меня навсегда. Ледяная тень затопила двор до краев, наполнив его страхом и безысходностью.

Внизу блюет человек. Его худое изломанное судорогой тело согнулось пополам над мусорной кучей. Холод и мрак обступили его. Редкие окна проснувшихся людей смотрят на него волчьими глазами. Его стон напоминает крик раненого зверя.

Разрисованный граффити забор вытянулся оградой концлагеря. Солнца нет. Лишь клыки небоскребов, впившиеся в небо. По ним стекает кровь солнечного света. Рассвет.

Рассвет, которого я никогда не увижу.

Отчаяние.

Системные ошибки никогда не бывают случайными, уж поверьте. Добрый телеклоун никогда не расскажет тебе об этом, но это так. Красивые картинки из сладких грез. Торговцы Иллюзиями, равно как и Пожиратели мозгов, знают об этом. Система сама подсовывает тебе свой товар. Мир полон наркотиков, и твое любимое шоу – не исключение.

Потребляй. Пожирай. Саморазрушайся. Огромный Червь правит миром, и ты его кормишь. Детские сны горных вершин. Морды кровожадных чудовищ из телеэкрана. Ты на крючке.

Сладкая вата у тебя во рту – вот твои кошмары. Твой будничный кайф. Система подсовывает тебе сироп, экстрагированный из человеческих сердец. Выпей, парень, выпей. Все твои иллюзии с тобой, будь здоров.

Диснейленд позапрошлых вторников. Шоколадная реальность. Не думай. Отключи сознание. Усни среди лепестков и половых губ. Расклад ты знаешь.

Отчаяние растет. Крик в пустоту. Крик в черные окна Разума. Тошнота, подступающая к горлу. Лезвие бритвы, усердно кромсающее плоть. Призраки из шкафа. Разрыв проводов. Смерть нейронов.

Эшафот давно сколочен и толпа собралась, чтобы поглазеть на казнь. Пустая квартира, полная пауков и страхов. Голый, свернувшийся в позе эмбриона, ты валяешься в углу. Иллюзий больше нет. Есть лишь боль. Время Уныния прошло, наступает Эпоха Отчаяния.

Солнца гаснут, оркестры играют траурные марши. Звезды рассыпаются в руках как труха. Вечная тьма в запертой комнате. Вечные рабы, живущие здесь. Телевизионные убийцы и Пожиратели мозгов. Мы – лишь тени самих себя. Не верь никому. Не верь себе.

Великий обманщик дурачит тебя, дурачит меня. Слишком много воздушных шаров. И твое бальное платье. Сиськи и мокрощелки. Нет ничего. Мыльные пузыри. Похищенное сознание. Мы живем в Эпоху Отчаяния.

Продано! Продано! Крик мечется под потолком, резко падает вниз и вонзается в твою грудную клетку. Он вырывает сердце и бросает его в центр жаждущей расправы толпы. Кончено! Кончено!

Занимаясь любовью с Пустотой. Штурмовики здесь, они рядом. Они унюхали тебя, приятель. Целомудренная действительность. Почти как девственность. Девственность, которой мир лишился на руинах Хиросимы. Твой сладкий яд.

А по ночам приходят они. Торчки, подсевшие на зарин. Боевое отравляющее вещество. Красные глаза, острые клыки. Прикасаясь к ним. Ощупывая реальность. Ты чувствуешь покалывание на кончиках пальцев. Ты – один из них. Отчаявшийся.

Слезы превращаются в кислоту. Чувства становятся куклами из папье-маше. Лужа блевотины растекается по алтарю. Выжидая в Притоне. Молись. Но это никому не поможет.

Я знаю. Ты знаешь. Но больше сказать нечего. Поймай саламандру за хвост. Поймай самого себя в темных коридорах реальности. Расщепленная на атомы действительность. Квази-бытие.

Карты сданы. Игроки замерли в ожидании. Ну, кто рискнет? Опасность космического размножения. Новый системный вирус. Он ползет и поглощает все. Мы принадлежим Червю. И только он знает, что будет дальше.

Бомбы падают с небес подобно искрам психоделического фейерверка. Дети восторженно поднимают свои руки навстречу им. Улыбки плавают на дне океана. Секунда, две… Взрыв. Все меркнет. Помрачение? Возбуждение… Свет – яркий, как плеск ржавого ведра о воду на дне старого колодца. Пульсирующие конечности. Бьющая фонтаном кровь. Беззвучный плач, рвущийся из разорванного живота.

Палачи здесь. Они пришли за тобой. Их интересуют твои сны. Они заберут их. Ночи будут полны ментального молчания. И тьмы. Круг разорван. Океан Отчаяния бьется о стены домов. Бесконечности больше нет.

Пределы видны, и ты знаешь, что делать. Твоя Голгофа здесь. Твое распятие сейчас. Гнусный обманщик. Бесплодный творец. Получи свое! Получи себя!

И умирают рассветы, и гаснут закаты. И нет прошлого, нет настоящего, и очевидна иллюзорность будущего. Разложение идет полным ходом. Еще одна мумия. Бездонность глаз. Черные провалы страха. Ты здесь. Сейчас. И больше никогда. Отчаяние.com

***

Сон… Конец коридора… Чьи-то шаги… Ты боишься, ждешь. Чего-то того, что неизбежно произойдет. Так должно быть. Так будет. Мы не в силах менять. Сны сами приходят к нам, и мы становимся актерами, режиссер – некто свыше, некто извне. Безвестный демиург, в руках которого главное – наши души. Ибо сон… сон есть пограничное состояние между жизнью и смертью. Мы спим одну треть своей жизни. Одну треть жизни мы умираем. Мы привыкаем к тому, большому, странному, холодному, мистическому сну, который ждет нас в конце. Все мы – Убийцы. Убийцы самих себя. Рыцари Смерти. Гремя латами, идем по коридору. Навстречу себе. Навстречу своему страху. Не надо слов. Молчание… И все мистические отголоски во мне льются чистой песней отречения.

Мышеловка.

Побег в Страну Иллюзий сквозь Туман Отчаяния. Посты на всех дорогах. Тотальная проверка. Тотальная чистка. Смех Будды в небесах. Никто не поможет.

Ты поставил не на ту лошадку и проиграл. Беги. Это все, что тебе остается. Знание приносит боль. Боль приносит страх. Страх – краеугольный камень мироздания.

Черный провал города. Он раскинулся на много километров, похожий на огромную женщину с раздвинутыми ногами. Между ног – сырость холодного залива. Кровь, бегущая из вскрытых вен. Уходящая в Океан Грез. Навстречу Розовым Мечтам. Декабрьский холод, кристаллизующийся на подкладке потертой армейской куртки. Ты – узнаваем.

Прячь лицо в ладони. Ощущай липкий пот, сочащийся из пор кожи. Ощущай лаву, рвущуюся из алых разрывов на груди. Ступенчатый сброс. Сбой твоей личной Системы.

Никто не уйдет от них. Штурмовики Системных Ошибок следуют за тобой. Ты – их добыча. Их послала Смерть. Беги.

Но это бег никуда. Ты просто топчешься на месте. Огромные живые мокрощелки прыгают на тебя из-за угла с одной лишь целью – сожрать. Ужас в стекленеющих глазах. Удары сердца, похожие на пульс далеких галактик. Раненые звери уходят сквозь горящий лес. К своей личной Пропасти.

Наступление сумерек похоже на свист лезвия гильотины, срывающегося с мертвой точки. Ты в пути. Ты всегда в пути. Ты бредешь сквозь тьму и метель в неизвестном направлении. Единственное, что движет тобой, - это страх. Боязнь умереть. Сдохнуть в сточной канаве, подобно крысе. Или отдать концы в теплой ванне, захлебнувшись собственной рвотой, сжимая дряблый член в руке. Беги.

Стены, стены... Ты строишь их везде, куда приходишь. Ты пытаешься отгородиться от внешнего мира. Ты никогда не видел ничего, кроме стен. Каменных стен Отчуждения. За каждой стеной тянется еще одна стена, миллионы параллелей. Но однажды эти параллели пересекаются.

Ты заперт. Пожиратели Мозгов тут как тут. Следом за ними придут Штурмовики. Это не игра, парень, это уже серьезно. Ты влип. Слишком много соблазнов.

Каждую секунду мы умираем. Умирает что-то в нас. Умирает Время. Слепым бельмом наползает Хаос. Истинный хозяин всех земель. Беги.

И вот параллели сходятся в точке. Идти больше некуда. Ты здесь и сейчас. Замкнутый. Пустой. Разбитый. Окруженный высокими стенами, созданными твоим сознанием. Ты знаешь это место. Ты видел его миллионы раз в своих снах. Впадая в кому. Ныряя глубоко внутрь себя. Распадаясь мириадами потухших солнц.

Это мышеловка.

Электричество.

Тот, Кого Я Не Ждал, выстрелил мне прямо в лицо. Последнее, что я видел, - это ствол его охотничьего ружья, окутанный облаком порохового дыма. Потом была чернота. Представьте себе: огромное звездное небо, большая медведица, я… Мы – одной крови. Он и я. Только у него есть ружье.

По оборванным проводам, повинуясь неведомой силе, ползут электроны, сотни микроскопических заряженных частиц. Почти как пыль. Как дробь. Мне больно.

Штурмовик. Он стоит надо мной и смотрит на мое поверженное тело. Я – его жертва. Он – хищник. Боль, страшная боль пронзает меня, выжигает мозг. Алое пятно занимает все пространство, растекается, ползет – соленое, теплое…

Так-то вот. Провода провисли надо мной от снега. Белая шапка легла всем весом на эти провода, и они прогнулись. Прижались к земле. На это больно смотреть.

Он ужасен. Черный капюшон его плаща откинут, и я вижу крупное лицо с мощными челюстями, каменными скулами. Он небрит. Я бы не сказал, что щетина ему не идет. Его лицо очень мужественно выглядит небритым.

Я лежу возле поваленной линии электропередачи. Вчера была буря. Обрыв линии. Я не понимаю, как нас до сих пор не убило. Здесь десять тысяч вольт…

Он смеется, его зубы… Его зубы огромны. Это полмира. Два ряда белых, ослепительных зубов. Они как снег. Еще мне больно…

Он перезаряжает ружье. Это не оставляет мне шансов. Жаль. Притон раскрыт, скрываться больше нет смысла. Торговцы Иллюзиями могут в таком случае подсунуть какую-нибудь дрянь, но она мне не нужна. Я сдохну как собака, но видя мир таким, каким он и является. Куча дерьма.

Электрический ток – дельная вещь. Электрические ночи твоих городов затмили звезды. Ты хотел этого? Поставь на колени Вселенную. Поставь на колени Прошлое. Поставь на колени Время. Смерть…

Да, вот о чем я не подумал: электричество – это Смерть. Ровно настолько, насколько и жизнь. Он смеется мне в лицо. А я… я остываю.

Снег забирает мое тепло. Все, мне крышка.

Кончился ток.

Гаснет свет.

Я устал.

Устал бороться со смертью.

Электричество борется с темнотой, раскаляя добела вольфрамовую нить; я борюсь со смертью, пытаясь остановить кровь, пытаясь сделать на один судорожный глоток воздуха больше. Сущность жизни – воровство. Мы воруем у Смерти. Она – хозяйка. Она гневается. Еще бы – ее обокрали!

Кончается электричество.

Гаснет свет.

Мне уже не больно.

Он убил меня. Выстрелил мне в лицо. Посмеялся надо мной. Хозяйка послала его забрать свое добро назад. Проучить вора. Наказать его. Она права.

Абсолютно.