Боевой 1918 год. Комбриг

Глава 4

Утро следующего дня выдалось несколько замороченным, но к назначенному времени пунктуальный Чур уже был на месте. Пока нанятый извозчик вяло переругивался с дворником, я, выйдя из пролетки, курил, поглядывая на часы. В моем времени опоздание барышни считалось чем-то обыденным. Не знаю, как с этим обстоит дело сейчас, но если Ласточкина появится вовремя, то просто слов нет…

Барышня меня ведь всерьез заинтересовала. И не только меня. Просто, когда я появился на базе, любопытный Серега Приштин, открывший дверь, аж за спину командиру заглянул, выискивая непонятно кого. Точнее говоря, вполне понятно, потому что пришедший раньше Магомед наверняка объяснил парням, с какой стати он нарисовался один и куда делся Чур. Вот ребята и пребывали в радостном предвкушении. Ну еще бы – всем было очень интересно посмотреть на мамзельку, на которую обратил внимание их командир.

Только меня вечером заботило другое. В том, что Ласточкина чья-то подводка, я не очень верил. Слишком сложно получилось бы. Тем более от дома доцента Шарова до особняка мы двигались не кратчайшим маршрутом, а выбирая места посветлее и почище. То есть заранее на нашем пути мизансцену со стрельбой и трупами не построишь. Значит, тот вариант, что знакомство это – спланированная акция, полностью исключен. Но оставалось другое. Слишком уж интересно выглядело поведение Елены. Любая другая бабенка билась бы в истерике после случившегося. А эта… В общем, мне показалось, что действовала она слишком хладнокровно для обычной домашней девочки. Вот сами прикиньте – идете вы по ночному городу и к вам подваливают трое гопников с ножами. Отрезая путь к бегству, предлагают поделиться вещичками. При этом они не слепые и вполне контролируют ваши действия.

Что при этом делает барышня? Она отдает сумочку, отвлекая тем самым внимание и выигрывая те секунды, которые нужны, чтобы извлечь пистолет из кармана (что, кстати, тоже очень интересно – ствол был не в сумке, а в кармане), взвести его и четырьмя выстрелами положить троих нападавших. Лично меня это поразило. Просто помню, еще в девяностые один знакомый рассказывал, как его шпана пыталась прессануть в подворотне. Эпизод приключился во времена первой чеченской, и парень, будучи недавним дембелем, чувствовал себя без оружия как без штанов, поэтому таскался с трофейным «марголиным»[7]. И когда на него налетели – начал шмалять. Стрелял на поражение, но бандиты разбежались все. Своим ходом. То есть он даже не был уверен, что в той сутолоке в кого-то попал.

А здесь же не деваха, а какой-то терминатор без нервов… Да и к трупу с ранеными она отнеслась довольно спокойно. Без всяких ступоров и прочих обмороков. Была нервная трясучка, но так – в пределах нормы даже для мужика. А она все-таки девушка… То есть у меня в башке никак не стыковалось подобное поведение с нежной бестужевкой-курсисткой. Поэтому с раннего утра связался с Жилиным, и в питерское ЧК ушла срочная и секретная телеграмма – выяснить данные на Ласточкину Елену Михайловну, включая состав ее семьи. Телеграмма была от имени Жилина, который, как всем известно, шутить не любит, и поэтому, думаю, уже к возвращению из Тулы ответ у меня будет.

В общем, барышня была полна загадок. Но вот в точности ей не откажешь. Вышла она из парадного без двух минут девять. Улыбаясь, я поздоровался и пригласил Елену в пролетку. Та улыбнулась в ответ, и всю дорогу мы довольно мило болтали. Зато когда прикатили на базу, так сразу и началось. В том смысле, что дежурный открыл дверь с небольшой задержкой, зато в прихожей, размером с фойе небольшого театра, была уже выстроена охрана во главе с Бергом. Тот при виде вошедших задрал подбородок и, сделав три строевых шага, доложил, что за время моего отсутствия (это за сорок минут-то!) никаких происшествий не произошло. Нет, все было проделано в духе лучших уставных требований, только вот один факт смазывал всю картину. На меня при докладе вообще никто не смотрел. Даже делающий доклад барон косил глазами в сторону. А уж стоящие в строю, так те просто откровенно разглядывали прибывшую со мной девицу.

Ну, ребят понять можно. Они со вчерашнего дня изнывали, поэтому, выдвинув ее вперед, представил:

– Наш новый сотрудник – Ласточкина Елена Михайловна. Будет работать секретарем-машинисткой. Пока на испытательном сроке в две недели. Документы и пропуск сейчас ей сделаем.

Девушка под взглядами на секунду стушевалась, покраснела, но потом, вскинув голову, звонким голосом произнесла:

– Здравствуйте, товарищи!

Строй расплылся в улыбках и приглушенно рявкнул:

– Здравия желаю!

Я же ухмыльнулся и, сказав, что поименное знакомство будет в процессе работы, повел Ласточкину наверх – оформляться. При этом, пока шли по лестнице, в голове почему-то крутилось: «А в комнатах наших сидят комиссары и девушек наших ведут в кабинет…» Не, ну а чё? Вот девушка. Вон кабинет. Я правда не комиссар, но ведь это образно говорилось…

А когда стал заполнять анкету, вчерашняя ситуация постепенно начала проясняться. То, что барышня училась на Бестужевских курсах, я уже знал. А сейчас мне пояснили, что слушая курс физиологии, в шестнадцатом и семнадцатом годах, по рекомендации самого доктора наук Николая Евгеньевича Введенского, Елена еще и работала в госпитале. То есть что раненых, что трупов навидалась выше головы. Ну теперь понятно, откуда такое спокойствие при виде жмура и стонущих бандитов. Возраст – двадцать пять полных лет. Не замужем. Про отца и брата она вроде как еще вчера говорила, поэтому строчки про них пока не вызвали дополнительного интереса. Попутно задавая вопросы, заодно выяснил, что оружием она (при папе-офицере) увлекается с детства и с юных лет поражала отцовых друзей своей меткостью. Хоть это и считалось для девушки несколько предосудительным занятием, но родные не мешали ее увлечению.