Комендантский год

Часть 1

Чавк.

Хлюпает. Что-то. Или кто-то.

Ну да, осень же в разгаре, ночью наверняка пролился дождь, из тех, которые медленно, но верно превращают газоны в кашу. Конечно, если все сделано по правилам, вода уходит, не успевая нанести много вреда, но кто в этом сумасшедшем мире придерживается правил? Вот раньше, когда люди жили совсем мало и почему-то никуда и никогда не торопились…

Чмафк.

Это где-то за окном. Которое я, похоже, только подумал, что закрывал. Точно, поддувает. Не очень сильно, но сквозняку для его подлого дела большего и не нужно.

Но я тоже хорош, конечно. Каким местом думал?

Хотя, догадываюсь, каким. Отопление запустили на полную катушку, и в доме сразу стало нечем дышать, а для хорошего сна свежий воздух– первое условие. А поскольку форточка в этом окне не открывалась, наверное, лет шестьдесят, трогать её было попросту опасно для жизни. Жизни окна. Вот я и…

Чмок!

О, ещё и брызги летят. Натуральные. Мокрые. И вот это уже не лезет уже ни в какие ворота. Надо вставать. Жаль, что это легче приказать себе, а не сделать, но мы начнем с малого. Откроем потихоньку глаза, а потом…

Никакой комнаты и никакого окна не наблюдалось вокруг и в помине, но кое-что открытое настежь колыхалось как раз напротив моего лица, да ещё так близко, что можно было подробно рассмотреть три зигзага мелких зубов, фиолетовый язык и тонкие полоски губ, которые тут же начали… Никто не ошибся адресом?

– Изыди, нечистая сила!

Я всего лишь попытался отмахнуться, но не рассчитал амплитуду, и цепочка твинчей, свисающая надо мной с потолка, разлетелась во все стороны. Кроме того, который чавкал и чмокал: его поймали крепкие пальцы адъютанта.

– Какие-то особые указания насчет чистоты, сэр?

Да неплохо было бы, наверное, мыть этих поскакунчиков время от времени. Последний раз они плескались в воде вместе со мной, а с тех пор прошло уже… И не надо его поворачивать из стороны в сторону, нечего там разглядывать! Вернее, есть, что, но выглядит оно, мягко говоря…

Попонки. Трусики. Маечки. Хиджабы– для особо одаренных. В конце концов, сам пошью, если никому другому до этого дела нет.

– Гигиена в пределах нормы,– сообщила блондинка, заканчивая осмотр твинча, но не торопясь его отпускать.

Насилие над личностью мало кому нравится, вот и половинчик, трепыхающийся в воздухе, немного подумал и жалобно заверещал, а когда звуковой сигнал не возымел действия, пустил в ход тяжелую артиллерию. Вернее, водомет.

Уверен, на адъютанта не попало ни капли, впрочем, как и на всех остальных присутствующих, свобода перемещений которых была ничем не ограничена. В отличие от меня.

– Это он радоваться. Сильно радоваться! – верещал Лелик, пытаясь полами халата свести к минимуму мокрые последствия, покрывающие меня… ну практически, с ног до головы.

Блондинка, по своему обыкновению, стояла, скрестив руки на груди и бесстрастно наблюдая за происходящим, Болек сокрушенно бормотал себе под нос что-то о трагической случайности, Жорик то ли булькал, то ли хрюкал где-то в углу, а вокруг и между ними носились из стороны в сторону все три выводка твинчей.

Дом, милый дом. И других слов нет. Кончились.

Но я, конечно, сам виноват. Пошутить решил, ага. Остроумец хренов. Нет, надо затвердить раз и навсегда, что здесь никто моих шуток не понимает и никогда не поймет. Как, впрочем, и все остальное, что меня касается. Хотя, могли бы напрячься, наверное. Я же один, а их много. Распределили бы между собой темы лабораторных занятий и…

– Совсем-совсем сухо, однако, – отрапортовал Лелик, прекращая по мне елозить.

Я бы так не сказал. Но лучше проветрю остатки луж самостоятельно, потому что знакомство со спецодеждой главного механика, увы, не проходит бесследно. И о происхождении отдельных пятен не стоит даже задумываться.

– Как вы себя чувствуете, сэр?

Улыбнулась бы. Ну хоть губы скривить немножечко можно? Конечно, тогда получился бы не вопрос, а кое-что другое, но эта серьезность бьет по мозгам гораздо сильнее.

– Нормально. Скорее всего.

Пряжки ремней наконец-то щелкнули, раскрываясь. Эх, чтоб на пять минут раньше… А, ладно. Проехали. Есть вещи и поважнее. Например:

– Зачем вы все здесь столпились?

Каюта не выглядела просторной с самого начала, а уж сейчас и вовсе казалась крохотной. Даже твинчи строились пирамидками и ходили по головам друг друга. Гораздо логичнее всем было оставаться в том модуле, который… Он же вернулся? Ну да, иначе откуда бы взялась вся команда в полном составе. Так какого черта мы до сих пор…

– Прикажете передислоцироваться в ангар?

На кой ляд? Насколько помню, у каждого из моих подчиненных есть вполне определенное рабочее место, и оно…

До сих пор на замке? Как граница? Похоже.

И это странно. Я ведь вовсе не должен был вернуться. Вернее, может и должен, но самостоятельно? Да никогда. Тут даже не елки-палки, лес густой, а все намного-намного хуже. Но меня… Ждали.

Какое-то нехорошо от всего этого внутри становится. Вроде и польщенным нужно себя чувствовать, и вроде немного гордости не помешает, а ощущения почему-то обратные. Что-то тут нечисто. Есть какой-то подвох.

– Сэр?

Кто-нибудь из них знает, что к чему? Может да, а может, и нет.

– Прикажете выдвигаться?

Куда? В ту арктическую ночь, из которой меня выдернули друиды?

– Не нужно. Я сам.

Сначала же стоит все привести в порядок, да? Добраться до аппаратной, попытаться снова вытащить меч из камня или что-то в этом роде.

Брр! Стало ещё холоднее, чем помнилось. А может это все из-за влажности. Сырости. Остатков "мокрого" дела.

Ноги ходят не очень хорошо. Как им и положено после долгой лёжки. Но ощущения уже привычнее. И я даже не споткнусь ни разу, пока доплетусь до выхода. Или правильнее было бы называть его входом?

А вот блондин явно не стал бы заморачиваться подобным марафоном. Вперил бы свой ясный взгляд вдаль, поймал волну местной трансляционной сети и просто подумал о том, что должно быть сделано. Ну и, может, для пущего эффекта, пафосно щелкнул пальцами. Скажем, примерно так.

Если какой-то звук моей неумолимо коченеющей конечности и удалось издать, то я его не расслышал. Потому что практически в тот же момент со всех сторон раздались шорох, шелест, звон, свист и десятки других шумов, слаженно сливающихся в единый размеренный гул.

Он шел отовсюду и шел издалека. Наверное, начинался в самых дальних уголках базы, а теперь зачем-то двигался в мою сторону. И не он один.

Болотные огоньки аварийного освещения, ещё минуту назад мирно мерцавшие редкими дорожками, сорвались со своих мест и закружились, выписывая затейливые кренделя на полу, на потолке, на стенах и, кажется, прямо в воздухе. А ещё они тоже приближались. Неотвратимо.

Я невольно попятился назад, но "восстание машин" прекратилось так же внезапно, как и началось, оборвавшись, что называется, на вздохе. Вот только темнота, мгновенно сгустившаяся вокруг, теперь уже была абсолютной.

И тишина– тоже. Я помнил, что Жорик остался где-то позади меня, метрах в пятидесяти, не меньше, и тем не менее, предельно ясно расслышал каждое слово.

– Капец котёнку, – выдохнул наш главный связист, но итог произошедшему, как ни странно, подвел кое-кто другой, протянув злорадно-довольное:

– О да!

Даже в самом маленьком городе обязательно найдется свой достопримечательный сумасшедший. А уж на столичных улицах таких субъектов пасется – мама не горюй. Но конечно, легче всего их встретить в местах естественного притяжения. Например, в лечебных заведениях.

Детскую поликлинику я невзлюбил сразу и навсегда, наверное, из-за жутких плакатов с уродливыми зверюшками, мусолящими принципы профилактики всяческих заболеваний. Во взрослой, куда меня за компанию с собой водила бабушка, этого добра было гораздо меньше. Нет, не в смысле плакатов и перечня недугов: со стен смотрели хоть и рисованные, но все-таки люди. К тому же, от самого странного и пугающего рисунка на стене всегда можно было отвлечься, переведя взгляд на очередь, в которой…

Митрич был боевым стариком. Ходили сплетни, что в первый раз на фронт он ушел ещё до революции, и первую контузию заработал в сражениях первой мировой. Потом гонял басмачей и недобитых белогвардейцев, перестреливался с финнами в карельских лесах, прошел всю великую отечественную, от тайги, что называется, до британских морей, да и в мирное время вечно находил, где повоевать. Под конец жизни, правда, полей боя у деда оставалось все меньше и меньше, но уж на них Митрич выпускал пар по полной.

А районная поликлиника в этом смысле была идеальным местом– со своими вечными очередями, неизменно хамоватым младшим медперсоналом и врачами разной степени отзывчивости. Зычный глас многократного ветерана работники и подавляющая часть пациентов узнавали с первого же звука и, надо сказать, внимали ему. Как водится, кто-то с большей охотой, кто-то с меньшей, зато все без исключения. Митрича уважали. За заслуги, принципы, позицию и прочая. Хотя вспомнилась мне картинка из детства совсем не поэтому.

Иногда на старика накатывало. То ли последствия ранений, то ли возраст сказывался, но случались у него приступы слепоты. Что-то с сосудами и нервами происходило. Так вот, в такие моменты Митрич бешено сновал по коридорам и дурным голосом выкрикивал много всякого разного, из чего самой приличной фразой, пожалуй, был только один вопрос. Ага, актуальный как раз в моей нынешней ситуации.

"Какая гнида выключила свет?!"

А вообще, темнота– хорошая штука. И даже не в смысле друга молодежи. В темноте не видно моей рожи, наверняка, красной, как вареный рак. Потому что хотя я понятия не имею, что случилось, нутром чую: без моей корявой лапки не обошлось. Без щелчка пальцев, то есть.

И ещё немного стыдно было слышать, как подчиненные мучительно пытаются придумать решение возникшей проблемы, причем, совершенно самостоятельно. В стиле и духе приснопамятной старой комедии:

– Давайте попробуем…

– Нет, ни в коем случае.

– А если…

– С ума сошел?

– Тогда…

– Дохлый номер.

– Но уж с той-то стороны…

– Да те же яйца будут, только в профиль.

– Ну, на крайний случай…

– Лучше б до него не дошло.

Что любопытно, участие в невнятной дискуссии принимали все, кроме адъютанта. Конечно, чисто логически техническому персоналу должно быть виднее, как привести базу обратно в сознание, но результат мозгового штурма оценивает все-таки руководитель, а из нас двоих на эту почетную должность сейчас больше подходит именно блондинка.

Хотя…

Я не мог её видеть, только слышал. На разном отдалении, звучащий то слева, то справа, то черт знает, откуда, голос. Одно-единственное слово, зато повторяющееся на сотню разных ладов.

– Прелестно.

Да, это самое. Где-то позади. На семь часов или на восемь.

Из того, что я успел узнать и понять об адъютанте, нынешнее её состояние было, мягко говоря, необычным. Во-первых, режим заезженной пластинки. Во-вторых, непрекращающееся движение, может, по кругу, а может и по куда более сложной траектории. Ну и в-третьих…

Знаю, я вам всем нафиг не сдался. Но не до такой же степени, а? В конце концов, мы здесь в одной лодке, пусть даже моё место– балластное. Имею право хотя бы знать, что к чему.

Ладно, раз уж гора не идет к Магомету, спрошу сам. И наверное, разумнее всего будет обратиться к тому, кто заведует местной электросетью.

– Товарищ Боллог?

Стоило мне открыть рот, обсуждение оборвалось на очередном полуслове. Видимо для того, чтобы в гулкой тишине ещё отчетливее можно было слышать адъютантские "прелестно".

– Можете объяснить, что означает вся эта… неурочная полночь?

– С позволения маэстро, единовременное подключение к общей сети основных и вспомогательных агрегатов вызвало…

– Батарейки сдохли, вашбродие.

Жорику, конечно, слова пока не давали, но объясняет он доходчивее. Батарейки, значит?

– Экстренный запуск обслуживающих систем не мог не создать для вспомогательных питающих элементов сверхнормативную нагрузку, тем самым…

– Стартанули мы, вашбродие. С места в карьер.

Ага, в песчаный. Сиганули и полетели, жаль только, полет длился недолго.

Но не может же быть, чтобы от жалкого щелчка пальцев…

Бред какой-то. И все же, на любую нештатную ситуацию есть инструкция. Должна быть.

– Это поправимо?

– Маэстро желает…

Да, желает знать, где этот чертов фазан.

– Мы же не можем вечно сидеть в темноте, товарищ Боллог?

И в холоде, кстати. Который только увеличивается.

– Если аккумулятор сел, нужно запустить генератор, так ведь?

– Маэстро, вы совершенно правы в своих предположениях, однако, сложившиеся обстоятельства вкупе с отсутствием соответствующих указаний вышестоящего…

– Приказ нужен, вашбродие. Сверху.

Интересная новость. И совершенно непонятная. Если на каждый чих ждать визы из кабинета этажом выше твоего, о какой тактической поддержке может идти речь? Или я опять что-то напутал в своих воспоминаниях? Нет, блондин говорил именно так. А вот что он имел в виду…

Ну да бог с ним. Важнее другое. Если все системы базы разом оказались обесточены, почему мы ещё стоим здесь и спокойно разговариваем, а не летим в тартарары, которые обычно так красочно показывают голливудские фантастические боевики?

– Адъютант?

– Прелестно…

Не хочется её отвлекать, но придется. Потому что приказы и их исполнение– её епархия.

– Адъютант.

– Прелестно…

Она наверняка меня слышит. Значит, игнорирует. Может, неумышленно, а может, и намеренно. Как вернуть блондинку из мира грез в мир обязанностей? Я знаю лишь один способ. Который мне очень не нравится. Ага, именно тот. Командирский.

– Адъютант!

– Сэр?

Над самым ухом, по-старому бесстрастно и чопорно– вот так-то лучше.

– Мне нужна ваша…

Даже не видя её лицо, чувствую: напряженно ждет окончания фразы. Чтобы сорваться с крючка. Одно неверное слово, и мы снова вернемся к тому, с чего начинали? Возможно. Хочет ли она этого? Возможно вдвойне. А я?

Нет. Не сейчас. Мне нужно сотрудничество, а не презрительное снисхождение.

– Ваша консультация.

– Как прикажете.

Уфф, можно выдохнуть. Если есть, конечно, что потом вдохнуть. Ведь есть же, да?

– Я правильно понимаю, что в данный момент ни одна система жизнеобеспечения базы не работает?

– Так точно, сэр.

– Но мы с вами и все остальные – в полном здравии. Этому есть объяснение?

Она сделала небольшую паузу, наверное, усомнившись насчет здравия. По крайней мере, одной конкретной личности.

– Да, сэр.

– Я могу с ним ознакомиться?

Вот что не изменилось и не изменится никогда, так это необходимость тянуть из блондинки ответы. Что раньше, что сейчас, по личной инициативе соловьем петь не станет.

– Мы все ещё дышим. Каким образом?

– Отложенная фаза, сэр.

– Как с водой?

– Примерно, сэр. Близость среды с определенными параметрами задает необходимую трансформацию.

– Хотите сказать, что воздух возникает только в тот момент, когда мы собираемся сделать вдох?

Промолчала. Хотя, тут дальнейшие пояснения и впрямь не нужны. Если все молекулы находятся в связанном состоянии, можно не волноваться насчет запасов кислорода. А как быть с гравитацией?

– Хорошо. Второй вопрос. Силовые установки не работают, но все остается на своих местах. Не разлетается в стороны и вообще. Не улетает.

– Свойство материала, сэр. При включенном питании идет накопление заряда.

Удобно, ничего не скажешь. И самое главное, получается, что база– вещь крайне живучая. Даже при отсутствии энергии.

– И насколько хватит этих… свойств местной атмосферы и остального?

– Минимум– до прибытия фельдъегеря.

– Прибытия кого?

Вот теперь она точно вздохнула. Готовясь к непривычно долгой для себя речи.

– Когда энергоснабжение полностью отключается, объект пропадает с радаров. На случай помех в системе наблюдения дается выдержка– трое стандартных суток. Если метка все ещё мертвая, это значит, что требуется запуск главного генератора. Запуск может быть произведен только по получении прямого приказа от командующего сектором. Приказ доставляет фельдъегерь.

Цепочка действий в целом ясна. Непонятно другое:

– Почему так сложно?

– Сэр?

– Пустяковая ведь штука. Включить машинку, и все. Мало ли что может произойти, короткое замыкание, в конце концов… Неужели по каждому случаю нужно ждать приказ?

– Главный генератор работает только в строевом режиме.

Видимо, по многозначительной интонации мне должно быть понятно, о чем идет речь? А вот фигушки.

– Поясните.

– Что именно, сэр?

Теперь мы ещё и недовольны? Ну да, тупой слушатель попался, что ж поделать.

Генератор. Режим. Дело же тут не в технике, верно? В чем-то совсем другом.

– Скажите все то же самое, адъютант, только простыми словами. Сможете? Запуск генератора выполняется по приказу, потому что…

– База возвращается в строй. На свое место в линии обороны.

О, теперь понятно. Наконец-то. Значит, все это время наш "Шалтай" болтался сам по себе, в свободном полете, а теперь мы должны смиренно ждать того момента, как снова встанем под ружье. И эта ситуация несказанно радует, по крайней мере, одного из нас. Вернее, одну. С остальными неясно. Что-то я не слышал в их голосах воодушевления. Да они, наверное, и вовсе не стали бы судорожно искать выход из выкопанной мной ямы, если бы хотели вернуться в войска. Даже Жорик, который, вроде бы, сам тоже военный.

Ладно, с одной загадкой разобрались. Но есть ещё и вторая.

Сколько часов длятся здесь стандартные сутки?

Прошло всего ничего с момента моей высадки в ангар, а хочется уже то ли пуститься вприсядку, то ли опрокинуть стаканчик чего-то или горячего, или горячительного.

Допускаю, что все мои высокоразвитые подчиненные умеют эффективно греться другими способами, но мне-то как быть? Тут не трех суток, а трех часов хватит, чтобы превратиться в проспиртованную сосульку. Или помереть от переутомления, что ничуть не приятнее.

– Адъютант…

– Сэр?

– Сколько времени пройдет прежде, чем температура окружающей нас среды опустится до… Ну, в общем, до того значения, при котором я уже не смогу дышать самостоятельно?

– Не… Немного.

А чего это мы вдруг запнулись? Пустяки ведь. Дело житейское.

– Можно что-то выжать из остатков?

О, она уже и не здесь. Не со мной. Пытает, по всей видимости, Болека.

– При всем моем уважении…

Ну да, точно его.

– Не хватит даже на один контур?

– Миледи должна понимать, пусковой импульс, прошедший по объединенной цепи, потребил всю имеющуюся в запасе…

– Так раскочегарь модуль!

– Боюсь, в данном случае, учитывая, что все реле остаются замкнутыми, энергия дочерней установки будет напрямую уходить в…

Чего-то похожего я и ожидал. Хорошо хоть, с ними все будет нормально. Дождутся своего егеря или как там его, получат приказ – и в бой. И незачем так волноваться на мой счет, право слово!

– Боюсь, это ты как раз должен понимать, что если сейчас же не разведешь костер…

Неужели она напугана? Быть того не может. Но явно взволнована не на шутку. Знать бы ещё, из-за чего.

Но с приказом они начудили, конечно. Глупость несусветная. Ждать у моря погоды вместо того, чтобы быстренько все подлатать и исправить? Бюрократы хреновы. Без бумажки ты букашка? Тьфу. Не верю. Они же воевали, и до сих пор, похоже, воюют. А на войне последнее решение – за командиром. Причем, самым младшим, какой найдется, потому что в окопе он командует, а не маршал, как любил повторять Митрич. Думаю, здесь все должно проходить примерно по тем же принципам, значит…

– А кто вообще обычно включает этот чертов главный генератор?

Часть 2

Ритуал у них такой, что ли, играть в молчанку после каждого мало-мальски важного вопроса? Кому как, а мне эти паузы только мотают нервы.

– Товарищ Боллог?

Раздавшийся в ответ звук напоминал откашливание лектора перед очередной порцией знаний, которую надо вдолбить в головы рассеянным абитуриентам.

– В целом, технологическая карта функционирования системы энергообеспечения подразумевает, что…

Нет, так мы никогда ничего не сварим. Даже манную кашу.

– Адъютант!

Блондинка фыркать, хмыкать, порскать или цыкать не стала, а просто отчеканила:

– Сэр.

И снова – тишина. Они надо мной издеваются, наверное. Обнадеживает одно: недолго им осталось. То есть, мне.

– Адъютант?

– Сэр?

– По поводу генератора. Я спросил, кто…

– Вы, сэр.

Ах, она это имела в виду? Можно было догадаться, кстати. Но видно, вслед за пальцами вполне успешно замерзает и мозг.

– Именно я?

– Комендант, сэр. Всегда и только комендант.

Ну слава богу, сообразила, что мне сейчас нужно любую мелочь разжевывать, как умственно отсталому! Но если все зависит исключительно от…

Пойду и включу. Весь вопрос – как?

– Нужно повернуть какой-то рубильник, да?

Не добрался до соответствующей инструкции в своих библиотечных изысканиях, каюсь. Не успел. То одно оказывалось более важным, то другое. И вообще, рекомендуется решать задачи по мере их поступления, потому что везде и всюду соломку не подстелешь.

– Ау?

Ни ответа, ни привета.

– Мне кто-нибудь что-нибудь скажет?

– Никак нет, сэр.

– Почему? Религия не позволяет?

– Не уполномочены, сэр.

Давать советы старшему по званию? Охотно верю. Но ситуация-то критическая. Такая, что тут уже без разницы, кто главнее. И скорее всего, блондинка это понимает. Зачем тогда придуривается?

– Я должен знать.

– Да, сэр.

– А раз так…

– Вы – должны. Мы – нет.

Опаньки. Она это серьезно? Нет, правда, что ли?

– Хотите сказать…

– Допуск к управлению базой получает только комендант.

Хорошо. Дурацкая логика, но примем её, как данность. Допуск у меня есть. Кажется. А все остальное? В смысле, знания и умения? Откуда я их должен выцарапать, скажите на милость?!

– Итак, никто из вас понятия не имеет, что нужно делать? То есть, что мне нужно делать?

– Да, сэр.

Зашибись. И не погуглить даже… Или все-таки, можно?

– А как насчет базы данных? У вас есть к ней доступ?

Молчание. Достаточно многозначительное, чтобы все стало понятно без слов.

Ладно, буду свои извилины терзать.

Все управление здесь замкнуто на одну персону, так? Значит, и органы управления сконцентрированы. Два таких места я знаю: аппаратная и мостик. Но в первом из них ничем, кроме жезла, я пользоваться не умею, даже если и должен. Остается второе. Правда, туда ещё нужно попасть.

– Адъютант, мне нужен фонарик.

– Сэр?

Не понимает. Наверное, потому что сама ориентируется в ночи, как сова.

– Я должен добраться до мостика. Но для меня здесь… слишком темно. Просто не вижу, куда идти.

Пауза. Шаги. Какой-то шорох.

– Я посвечу, сэр.

Как Вася, что ли? Помнится, его личных батареек тогда еле-еле хватило на пару коробок, а мне нужно преодолеть много-много метров пути. Конечно, аккумулятор адъютанта может быть полон под завязку, но Болек говорил что-то насчет замкнутых реле, и если блондинка подключится к общей осветительной сети…

– Этого достаточно, сэр?

Чего? Где?

Ой.

Ой-ей-ей.

Сбылась мечта идиота, называется. Хотел посмотреть, на что похожи местные женщины без одежды? Ну, не то чтобы… Но мысли были. Закрадывались, время от времени. Так вот теперь можешь любоваться во все глаза. Даже если чувствуешь себя при этом, мягко говоря, неуютно.

Мышка тогда себя очень похоже накачала. Светом изнутри. Только у неё сияло одно лицо, а тут…

– Добавить мощности?

– Нет-нет, все хорошо!

Идеальная, как картинка из журнала. Хотя, так, наверное, кажется из-за того, что контуры теряются в мягком золотистом свечении. Зато теперь совершенно ясно: существо, стоящее передо мной, действительно, неземное. Ну, по крайней мере, сказочное. Фея, к примеру. Или ангел.

– Готовы следовать за мной, сэр?

– Да. Конечно.

Куча моих знакомых ещё добавили бы: "За такой красоткой – хоть на край света!" Но я, пожалуй, промолчу. Во-первых, потому что блондинка комплимента не поймет, а во-вторых…

Она слишком нереальная, особенно сейчас. Да и потом останется непонятно-недоступной. Для меня уж точно. И скорее всего, не она одна. А что, если здесь все девицы– такие? Вот вообще, все? Я ещё немногих видел, но у каждой были свои тузы в рукавах. Причем, естественные, полученные от природы, и значит…

– Сэр?

– Иду-иду!

Шагает адъютант не так широко, как обычно: подстраивается под мои постепенно теряющие чувствительность ступни, и поэтому сияющий ореол плывет по коридору плавно и величаво. По-королевски, что называется.

Надо бы её поблагодарить, наверное. Вряд ли подобные нудистские штучки здесь в ходу, к тому же…

– Вам не холодно?

– Сэр?

– Ну, вы же совсем без…

– Все в норме, сэр.

Даже если и врет, мне это не проверить. Хотя она как раз может думать совсем иначе. Потому что комендант должен знать, ага.

Неправильная система. Нелепая. У нас дома как? Начальником может быть почти кто угодно, да ещё меняться по пять раз на дню. Главное – команда. Заместители, топ-менеджеры, начальники отделов, старшие специалисты, младшие… Тот, кто сидит в самом верхнем кабинете, лишь принимает решения или делает вид, что принимает, а исполняют все остальные. А что тут? Вроде бы и есть схожесть с родными реалиями, но чисто внешняя, а стоит копнуть, натыкаешься на камни.

По логике вещей надо было раздать поручения, а не топать самому к черту на кулички. По человеческой логике. Чем руководствовались те, кто придумал местную систему, даже предположить страшно.

А с другой стороны, не на меня же рассчитано, верно? Нормальный комендант сидел бы себе тихо и спокойно, ждал приказа. И конечно, знал бы на самом деле, как и что нужно включать и выключать. С самого начала.

– Позволите вопрос, сэр?

Я все делаю не так. И пусть это совершенно неудивительно, но всякий раз неудобно становится. Даже стыдно. Особенно потому, что моя странная команда с какого-то бодуна и впрямь вообразила меня командиром. Что-то тут не вяжется со словами блондина. Он говорил о решении подчиненных. О том, что выбирают– они. Но тогда получается, либо перевод не задался, либо…

Они и впрямь выбрали?

Бред-бред-бред. Это сосуды мозга от холода сжимаются, потому в голову глупости разные и лезут.

– Сэр?

– Что? А. Вопрос. Конечно.

Черт, и рот-то становится открывать больно. Заиндевел, похоже.

– Что вы собираетесь делать?

– Включать. Найду рубильник и…

– Прямо сейчас?

– Ну да.

– Без приказа?

Наверное, она все же потихоньку тоже застывает: уж слишком безжизненно голос стал звучать.

– Я до него просто не доживу.

Остановилась, мигнув ореолом, и повернулась ко мне лицом.

– Несанкционированный пуск генератора будет иметь последствия.

– Охотно верю.

– Очень… тяжелые последствия. Для многих.

Конечно, как и любое действие, совершенное без разрешения. Но видимо, дело серьезнее, чем мне представляется.

– Я слушаю.

– Порт приписки должен дать подтверждение. Иначе база, перешедшая в строевой режим, объявляется вне закона.

– И?

– Неисправность подлежит устранению.

Ага, а в моем случае, по всей видимости – физическому. То есть, в любом случае финал будет одинаковым: либо сейчас замерзну, либо потом поджарят. Говорят, правда, смерть от холода предпочтительнее, потому что приходит почти незаметно, но…

Что я тогда теряю? Ничегошеньки, ровным счетом. Ну, хоть разберусь напоследок во вверенном мне имуществе. До конца. Но только в недвижимом.

– В моем мире солдаты не отвечают за то, что совершают по приказу своего командира. А в вашем?

– Возможны варианты, сэр.

Да, они же делегируют полномочия и все такое… Нехорошо. Не хотелось бы никого подставлять. Ладно, нарисуем над "и" последнюю точку.

– Вы можете меня остановить?

– Никак нет, сэр.

Ясно. Должностные обязанности не позволяют. Но мы тоже не лыком шиты.

– Вы можете уйти. Просто уйти.

– Сэр?

– Я не приказывал вам светиться. Не приказывал куда-то вести. Если вы сейчас уйдете, вокруг снова станет темно, и я наверняка заблужусь. А потом тихо засну в каком-нибудь углу, и никаких проблем не возникнет. Особенно тех, которые подлежат устранению.

Пожалуй, в форме "светлячка" о её эмоциях можно получить куда больше представления, чем обычно: по миганию. Вот сейчас, похоже, думает о чем-то, и довольно напряженно.

– Вряд ли я почувствую, когда… Ну, в общем, самый финал. Больно не будет, так что не стоит беспокоиться.

– Сэр.

– Согласны?

– Отдайте приказ, сэр.

– Какой ещё приказ?

– Сопровождать вас на мостик, сэр.

Она с ума сошла? Мама дорогая, ну за что мне все это? Только-только нашел решение, которое всех более чем устроит, и на тебе…

– Ни за что. Но если настаиваете… Шагом марш отсюда.

– В каком направлении, сэр?

– Да куда хотите!

– Вас поняла.

Мне показалось, или она улыбнулась? Вернее, хищно оскалилась?

– Я иду к мостику, сэр.

У меня был шанс отстать и потеряться. Наверное. По крайней мере, можно было попробовать, но совесть сказала: хватит дурить. Тебе такая женщина карт-бланш дает, а ты – пятками назад? Козленочком будешь, натуральным.

Но я постараюсь, обязательно. Если дадут сказать хоть слово, заявлю сразу, что виноват во всем. Думаю, поверят. Конечно, блондину по шапке настучат за моё "назначение", но персонал базы трогать не будут. Надеюсь.

– Мы на месте, сэр.

Да, похоже на то. Знакомая арка дверного проема. Но за ней все та же кромешная тьма. И что дальше?

– Система ведь выключена?

– Сэр?

– Компьютер местный. Пульт, на котором можно набрать команду. Как можно что-то запустить, если ничего не работает?

– Не могу знать, сэр.

И это ведь не тупость, нет. Адъютант говорит мне прямым текстом… Но вот только– что?

– Почему вы остановились здесь?

– Там мне нечего делать. Сэр.

И снова это дурацкое ощущение! Слова, слова… Символы, не более того. За ними всегда кроется больше смысла, чем видно снаружи. Думай, Стасик, думай!

Ей нечего там делать. Притом, что она многое может. Не хочет входить? Явно. Но почему? Боится? Ни капли. После того как, фактически, приняла сторону нарушителя законов, не решается переступить ещё один порог? Странно. Но как-то очень-очень знакомо. Примерно те же интонации прозвучали в бабушкином голосе, когда на вопрос, почему она перестала заходить ко мне в комнату без предупреждения, я услышал: "Ты уже взрослый". Правда, тогда речь шла скорее о вещах интимного свойства, а сейчас…

Точно. Оно не предназначено ни для чужих глаз, ни для чужих ушей. То, что я должен сделать. Уж не знаю, почему, но чувствую: именно так.

– Если вас не затруднит, адъютант… Оставайтесь у входа.

– Как прикажете, сэр.

А здесь совсем холодно. Кажется, что все пространство наполнено кристалликами льда, которые тают даже не в носу, а уже где-то в горле.

С путеводным маяком ориентироваться в темноте куда легче, чем без него: удается добраться до главного дисплея лишь немногим медленнее, чем получалось в обычное время. Только смысла во всем этом… Он же мертвый. И густой, как застывший холодец. По крайней мере, когда дотрагиваюсь, ощущение возникает именно такое, несмотря на то, что кончики пальцев уже практически ничего не…

Это похоже на круги, которые разбегаются по воде, только состоящие из крошечных искорок. В местах касания. Слабенькие вспышки, но не беспорядочно мечущиеся, а цепляющиеся друг за друга явно по каким-то определенным правилам.

Узор. Знаки. Буквы?!

"В начале было Слово…"

Это я знаю. И даже продолжение помню. То, которое земное. А что мне хотят поведать здесь?

"В начале было Слово…"

Пароль? Подсказка для входа в систему? Не слишком ли короткая? Можно ведь совершенно превратно понимать одни и те же…

Хотя, тут разночтений быть не может.

"В начале было Слово…"

И Слово было– у Бога, да.

Фраза могла использоваться какая угодно, но если медузки упорно крутят у меня перед глазами именно эту, другого варианта нет.

Пафоса, правда, как-то многовато. Но какие ко мне вопросы? Прошлого коменданта спрашивать надо или вообще того, кто все программировал ещё на стапелях. А моё дело маленькое– следовать инструкциям. Тем более, они до жути просты.

И сказал Он…

– Да будет свет.

И стал свет. В смысле, светло стало. Очень-очень.

Белизна, яркая настолько, что даже под закрытыми веками не хотело появляться ни намека на темноту. Все долгие три секунды. Потом сверхновая слегка притухла, но мостик все равно остался похожим на больничную операционную, где свет сочится буквально из всех щелей.

– А отрегулировать это безобразие можно? Или хотя бы темные очки дос…

Я обернулся в сторону входа раньше, чем сообразил, что именно могу там увидеть. И хотя в каком-то смысле стесняться уже нечего, одно дело – призрачная феечка, и совсем другое…

Вот когда она успела одеться? И ведь не несла же ничего с собой, я сам видел.

– Как прикажете, сэр.

Свет потускнел ещё на два-три тона.

– Достаточно?

– Да, благодарю вас.

Вслед за восстановившимся освещением возобновилось и все остальное: уханье, звяканье, гудение и прочие звуки, почти напугавшие меня в ангаре.

– Так и должно быть?

– Сэр?

– Шум. Слышите?

– Стартовые процедуры. Прокачка всех систем.

– И что получится в итоге?

– ГТО.

– Что?!

– Строевой статус. Готов к труду и обороне.

Мама, роди меня обратно…

– А значок дадут?

– Сэр?

Всегда любил смотреть на то, как работают профессионалы. Рядом с ними чувствуешь себя спокойно, почти безмятежно, потому что все– под контролем. Единственное, с чем возникают проблемы, так это с уверенностью. Порученная и оплаченная работа будет выполнена отлично, сомневаться не приходится, но в голову нет-нет, да закрадывается сомнение: а вдруг нанятый специалист передумает и разорвет контракт? Они ведь могут себе такое позволить. Материал не того качества, сроки поставки сдвинулись, нормы выработки не выдерживаются. Да мало ли бывает причин? Это простым смертным субподрядчикам все равно, из какого дерьма лепить конфетки, а мастер сразу и точно знает: шедевр не получится. Можно, конечно, скрипнуть зубами, выматерить окружающую действительность на сотни километров вокруг, взять себя в руки и сделать. Что-то. И мы, скорее всего, не заметим ни малейшего изъяна в заказанном шедевре, будем благодарить, рассыпаться в похвалах, хвастаться перед приятелями…

Одно только "но": конкретно этот специалист к нам больше на пушечный выстрел не подойдет. Потому что профессиональная гордость и все такое. Зови, уговаривай, умоляй, обижайся – толку не будет. Тут есть всего один действенный, хотя и в корне нечестный метод. Ага, он самый. Изначально городить огород быстрее, чем мастер будет успевать приводить все в порядок.

С адъютантом это тоже случится. Однажды. И скорее, чем можно надеяться. Я, конечно, знатный умелец по части попадания в дурацкие ситуации, но вечно надо мной посторонние люди трястись не будут. Даже если они совсем не люди.

– Осмотреться в отсеках!

Сама она глаз не открывает. Стоит, чуть ли не зажмурившись, но наверняка видит все, что нужно. И слышит, разумеется. А вот я, пока не нацеплю свою гарнитуру обратно, буду глух, как пробка. Где она, кстати? Болталась ведь на ухе, когда отпускал модуль в свободное плавание. Интересно, упала где-нибудь в коридоре, пока друиды волокли меня на свой корабль, или канула в нети уже там? Хотя, какая разница? Все равно придется вымогать у Жорика новую.

– Начать процедуру мобилизации!

Дисплеи мостика вспыхивают самостоятельно, без просьб и приказов. И я даже смогу разобраться, что мне показывают. Года эдак через полтора, потому что строчки символов бегут по студню экранов слева направо и сверху вниз с такой скоростью, что медузки не справляются. Вернее, они-то явно понимают, что к чему, но в мой мозг стучаться с этими сведениями даже не пытаются. Чтобы не замкнуло, наверное.

– Доложить о готовности!

Что я тут вообще до сих пор делаю? Уж точно не руковожу. Да и не собираюсь: подчиненные знают свои обязанности намного лучше, чем их непосредственный начальник. Нет, в таких случаях самым разумным будет просто не вмешиваться. Не отсвечивать, как говорил Михалыч из эксплуатационной службы. Вернее, выражался он куда как многообразнее и шире, но эти слова, пожалуй, были единственными, подходящими к употреблению в обществе женщин и детей.

Так что, короткими перебежками, по стеночке, бочком-бочком – и к двери, пока не застукали и не приставили к делу, суть которого мне не постичь никогда и никакими…

– Желаете провести инспекцию, сэр?

Почему не оставить Стасика в покое, а? Хотя бы на минуточку?

– Это необходимо?

– Не могу знать.

Ну да, конечно. Я-то, наивный, думал: не дергают меня с утра до вечера лишь потому, что понимают полную бессмысленность такого поведения. А все с самого начала было совсем наоборот. Но незнание законов, как говорится, не освобождает.

Хорошо хоть, потеплело. Правда, пока ещё не настолько, чтобы голова согласилась работать.

– Адъютант…

– Сэр?

В дебри местной внутренней политики не полезу. Я и дома, что называется, с младых ногтей наблюдая жизнь вокруг, не особо разбирался в происходящем, а тут и пытаться не стану. Все эти правила, политесы, этикеты… Мне бы чего попроще.

Зато главное понятно без перевода: после фиксации факта самоуправства нужно ждать на свою задницу уже не приключений, а хворостины. Весь вопрос, как скоро.

– Сколько времени у нас в запасе?

– До прибытия кавалерии? Не менее суток.

Не многовато ли? Хотя, сначала ведь главному начальству нужно собраться и решиться, а потом пока ещё приказы дойдут по цепочке до непосредственных исполнителей…

– Что мы можем сделать за это время?

– Все, что пожелаете, сэр.

Видимо, другого ответа на подобный вопрос я не получу уже никогда.

Ладно, конкретизируем:

– Насколько база уязвима перед… эээ, вторжением?

– При полной блокировке шанс осуществления несанкционированного доступа составляет не более двух пика-процентов.

Это сколько же будет? Если очень-очень мало, то к чему тогда такая точность?

– А по-человечески?

Думаете, основная линия партии дрогнула хоть на мгновение? Ха, как же! Блондинка взяла лишь коротенькую паузу, а потом отчеканила в прежней тональности:

– Но пасаран.

Чудная новость. Должна, наверное, успокаивать намертво.

– Уверены?

– Для нейтрализации действия силового контура необходимо использовать зеркальную схему с источником энергии сравнимого либо…

– Адъютант!

– Сэр?

– Помните, о чем я просил? Своими словами, пожалуйста.

Блондинка коротко кивнула и бодро отрапортовала:

– Против лома нет приема!

Часть 3

Вот как так может быть, что ситуация проясняется, но одновременно все больше и больше запутывается? Видимо, запросто. Но от осознания этого легче почему-то не становится.

Если база, на которой меня угораздило оказаться, в самом деле, настолько серьезное, неуязвимое и вообще весьма загадочное сооружение, то почему – я? Это все равно, что обезьяне уже не гранату давать, а атомную бомбу. Да даже если не переходить на всякие недоразвитые личности, картинка получается жутковатая.

Хорошо, пусть не вооружение, как таковое, но несомненная ресурсная мощь, вложенная в руки одного-единственного субъекта? Бред. А если у меня… то есть, у коменданта крыша уедет? Что тогда? Получаем мину замедленного действия, с которой ничего нельзя сделать. И эти, с позволения сказать, люди ухитрились построить целую космическую империю?

Пристрелите меня, кто-нибудь.

Я могу примириться, приноровиться. Притерпеться, наконец. К тому, что понимаю. Но здесь…

И никакие толмачи не помогут.

– Как выполняется блокировка?

– Из аппаратной, сэр.

Ну да, логично. Только почему это мы вдруг пожевали губами и осторожно дополнили:

– Как и стартовая процедура.

Тот шум-гам, мигом посадивший аккумуляторы? А, наверное, на такой важный случай полагается непременно пошурудить главным разводным ключом.

– Ну, аппаратная, так аппаратная… Пойду, пройдусь.

– Полагаю, в этом более нет необходимости, сэр.

Меня вовсю терзают смутные сомнения. А вот её – нет.

– Что вы имеете в виду?

– Дистанционное управление.

Это она про щелчок? Да просто совпадение. Наверное, система сглючила. Или была запрограммирована на старт по датчику. Я ведь легко мог лишнего накрутить, когда на жезле режим консервации настраивал. У бегающих по нему мурашек степеней свободы, по меньшей мере, три, плюс ещё можно включить тонкую настройку на силу нажатия, звуковую кодировку и ещё кучу мелочей, дочитаться до которых мне тогда не хватило времени.

Ну ничего, приду на место и все поправлю, потому что уж процедуру сброса помню, как делать. Просто воткнуть палку обратно и…

Эй, но разве он не должен быть все ещё там?

– Адъютант. Поправьте меня, если понадобится. Если база функционирует, это значит, что ключ…

– В настоящий момент не находится в замке зажигания.

И тут у них все не как у людей. Ведь естественнее, когда происходит наоборот, верно? Есть контакт – есть работа, нет контакта– нет…

– А где же он?

– Не могу знать, сэр.

Хочется затопать ногами по полу и заорать что-то вроде: "Харэ придуриваться!". Она – и не знает? Не смешите меня! Ладно, когда света не было, допускаю. Но сейчас-то, при полной иллюминации?

– И вы не можете отследить его местоположение?

– Никак нет, сэр.

Врет и не краснеет. Ну ничего, я ей сейчас напомню. И припомню тоже.

– Некоторое время назад вы с удивительной точностью предсказывали его появление. С тех пор что-то изменилось?

– Да, сэр.

– И что же?

Кажется, она улыбнулась. Очень-очень мимолетно.

– Режим публичной индикации параметров больше не действует. В данный момент персонал базы может выполнять исключительно регламентированные функции.

Снова эта китайская грамота… Хватит с меня Болека с его заковыристыми словесными конструкциями!

– Говорите проще, адъютант. И да-да, можете считать это приказом!

– Я вижу только то, что мне положено видеть.

– Кем положено?

– Комендантом, сэр.

– И я… комендант может вернуть все, как было?

– Разумеется, сэр.

Но для этого нужен ключ. Который болтается, невесть где. А кстати, почему? В прошлый раз он ведь не выпускал меня из вида. Очередной мой ляп в программировании? Или искусственный интеллект треклятой палки взбрыкнул?

– Где его искать?

– Сэр?

– Если его нет на месте, значит, он где-то болтается. Летает. А может, просто лежит. Но мне вряд ли хватит суток, чтобы обойти всю базу. Правильно?

– Это не обязательно, сэр. Обходить.

– А как ещё прикажете искать? Сами же сказали, что на схеме…

– Схемы– для обслуживающего персонала.

– А я кто, по-вашему, тут? Царь и бог?

Она промолчала. Но по довольной физиономии можно было и так понять: угадал. С трех нот.

– И мне, стало быть, достаточно только пожелать?

Не люблю, когда на меня так смотрят. Выжидательно. Мол, давай-давай, не тормози, двигаешься в нужном направлении.

– Вы кое-что забыли. Одну маленькую малость. Силой мысли мне тут не справиться. Не та в голове система. А нужных слов не знаю, представьте себе. И узнать мне их неоткуда. Поэтому можете отставить в сторону все ваши далеко идущие планы и…

Ещё мгновение ведь, и сорвусь в истерику. Самую настоящую. Как делает любой нормальный человек, когда осознает свое полное бессилие и беспомощность перед обстоятельствами. И мне ни капельки стыдно не будет, вот только…

Она-то не поймет, что происходит. В худшем случае, спишет на эксцентричность. Мол, фишка такая у начальника: чуть что, начинает странно себя вести. То есть ещё более странно, чем обычно.

– Ну не кричать же во всю ивановскую: сивка-бурка, вещий каурка, встань передо мной, как лист перед травой?

Блондинка моргнула. Натурально. И теперь уже совершенно точно расплылась в улыбке, от которой, правда, становилось жутковато. Впрочем, улыбалась-то она вовсе не мне, а висящему в воздухе прямо у меня перед грудью…

На коня он, конечно, не тянет. С первого взгляда. Но если представить, что палка – телескопическая, и её физически можно раздвинуть… Летают же ведьмы на метлах?

Нет, все-таки, больше на собаку похож. Наверное, потому что дергается из стороны в сторону, как будто виляет хвостом. Жаль, что у меня навыков дрессуры – кот наплакал, и из команд знаю самый минимум. Но попытка не пытка, верно, Стасик?

– Рядом!

Надо же, послушался. Переместился на уровень бедра, под мою правую руку: только бери.

Определенная прелесть в этом, конечно же, есть. Например, не надо таскать на себе лишнюю тяжесть. И по ногам палка бить не будет в том походе, который мне сейчас предстоит. Потому что цирковые номера– это замечательно, но хорошо бы ещё случившийся кавардак привести хоть к сколько-нибудь понятному состоянию. Для чего нужно-таки ползти в аппаратную, колдовать над жезлом и истово молиться, чтобы все получилось.

Но сначала надо убрать из прохода мусор. Целую гору ветоши, если быть точным. И получить ответ на вопрос, откуда она там вообще взялась.

– Вам стоит заняться настройками, сэр. Немедленно.

В позе и тоне голоса адъютанта вроде бы ничего не изменилось, но под кожей у самого виска тревожно запульсировал крохотный огонек, на который ещё мгновение назад не было даже намека. А мы уже ученые, знаем, что вся это цветомузыка– не к добру. Но с чего вдруг? Речь же шла о сутках, значит, у меня в запасе есть ещё как минимум…

– Неутомимые Калены снова впереди паровоза. Достойные восхищения, как и всегда.

Говорящая ветошь? Неужели здесь и такое бывает?

Нет. То есть, может и бывает, но в данном конкретном случае человекоподобие проявилось в полном объеме, когда незнакомец поднялся с пола и расправил все свои немалые габариты. В очень полном объеме.

Приснопамятный корсар Гриша был большим, но, что называется, спортивным мужчиной, а тот, кто неспешно направился в нашу с блондинкой сторону, напоминал своим обликом, максимум, сумоиста. Причем не находящегося в расцвете сил, а скорее отошедшего от дел и в силу безделья и возраста покрывшегося складками. Как шарпей.

Впрочем, бог с ней, с толщиной, не таких видали. Но босыми ногами по ледяному полу… Он что, местный йог?

Ой, вряд ли. Судя по боевой изготовке адъютанта, человек нас посетил не особо уважаемый и совсем не святой.

– А это, собственно, кто?

– Небесная канцелярия расщедрилась на серафима,– процедила сквозь зубы блондинка, ставя меня в очередной тупик.

Можно предположить, что под упомянутой конторой подразумевается нечто высокопоставленное и могущественное, но названная должность… Или профессия? А может, вообще порода?

Не бывает таких ангелов. В моем понимании уж точно. Почему же именно это слово? Да и похож он со своими пышными лохмотьями скорее на дервиша, пусть и неприлично отъевшегося после совершения хаджа.

Пока я рассматривал незваного гостя и гадал, каким образом он мог попасть на базу, да ещё прямиком к мостику, а мои "орлы" об этом – ни сном, ни духом, адъютант взяла переговорный процесс в свои руки:

– Чего тебе, стрекозёл?

Думаю, пришелец с чистой совестью мог оскорбиться таким обращением. Ну, на худой конец, обидеться, но вместо этого только расплылся в улыбке, от уха до уха:

– Принес посылку. Для вашего мальчика.

Судя по медузкиному переводу, ситуация просто обязана быть забавной, почему же все так напряжены? Даже троица моих подчиненных, наконец-то добравшаяся до мостика для затребованного доклада, замерла статуями, едва выкатившись из проема. Единственный, кто не чувствует сейчас никакого стеснения, это, пожалуй, дервиш. Впрочем, неудивительно, в таких-то хламидах, висящих рваной бахромой. Что же касается меня…

События идут не по плану, это ясно. Не по правилам. Блондинка явно рассчитывала на что угодно, только не на явление странного толстяка. Но раз он уже тут, поздняк метаться. Хотел бы учинить злодейство, не стоял бы и не лыбился, почтальон хренов. А кстати, что там насчет посылки? Дальше все пойдет по уже известному мне сценарию или все-таки с самобытными вариациями? Проверим:

– Только ты нам её не отдашь. Потому что у нас документов нету.

Дервиш перевел взгляд на меня. Вернее, двинул складками, в которых, по всей видимости, прятались его глаза.

– Почему не отдать? Отдам. Мне-то она без надобности.

Его рука скрылась под многослойной рваниной, что-то нащупывая, а пульсация огонька на виске адъютанта все набирала и набирала темп, пока на свет божий не показалась…

Чисто внешне штуковина походила на портсигар. Серебряный, с чеканкой. Из похожего извлекал свои самокрученые папиросы Митрич, когда забывал о том, что в коридорах поликлиники нельзя курить. Мял в пальцах, распространяя вокруг вязкий аромат деревенского самосада, подносил к самым ноздрям, шумно вдыхал, выдыхал и под укоризненные взгляды окружающих с сожалением прятал обратно.

– Я не курю.

– Да никто не вкуривает,– успокоил меня дервиш. – По первому-то разу! Правда, второго не бывает, так что, готовься – не готовься, все без толку.

Портсигар должен был бы холодить пальцы, но почему-то наоборот, казался слишком теплым. Наверное, нагрелся, пока хранился за пазухой почтальона.

А ещё на нем не наблюдалось никаких замочков и защелок. Да просто швов, и тех не было. Цельный кусок неизвестного металла. Только подозрительно легкий.

– И что это такое?

Спрашивал я у дервиша, но ответ получил совсем с другой стороны. Много ответов, хороших и разных.

Лелик вытянул шею из ворота халата, как будто это могло помочь ему лучше разглядеть странный предмет в моей ладони, недоверчиво спросил у себя самого: "Ярлык?", кивнул, моргнул и, жадно горя глазами, затараторил:

– Ярлык-ярлык-ярлык!

Болек нервным движением поправил складки своей любимой мантии и осторожно заметил:

– Учитывая сложившуюся суперпозицию установленных фактов, юридический статус предъявленного документа скорее подходит под понятие генеральной дове…

– Мандат, – подытожил Жорик, роняя пепел очередной сигары на майку.

Я повернулся к адъютанту, рассчитывая получить хоть сколько-нибудь внятное объяснение происходящего, но на восточном фронте дела обстояли ещё хуже, чем на всех остальных. Если блондинка и раньше походила в отдельных своих повадках на валькирию, но, условно говоря, рядовую, то теперь передо мной лучился рассеянным светом не меньше, чем генералиссимус всея Вальгаллы.

К тому же, она была не с нами в эту самую минуту. Не знаю, где именно, но очень и очень далеко. Похожим образом периодически зависал Вася, только он, возвращаясь из своего "астрала", обычно выглядел вполне умиротворенным или, на крайний случай, усталым, а когда девичий взгляд обрел прежнюю ясность, под своими лохмотьями невольно поежился даже дервиш.

– Какие-то проблемы, адъютант?

Ответила она не сразу, глотая то ли ругательства, то ли угрозы. И, явно сознавая, что врет совершенно неубедительно, отчеканила:

– Никак нет, сэр.

– Ну и ладушки!– оживился дервиш.– Засиделся я тут с вами, пора и честь знать. Вы, сударь, если желаете, можете багажа прихватить. Ручную кладь потяну, не сумлевайтесь! Только знаете…А

Тут он приложил ладонь ко рту и заговорщицки сообщил:

– Не советую. В пути оно ведь как? Всякое случается. Так что, лучше лишнего за собой не таскать.

За последние минут пятнадцать это предложение, пожалуй, было самым понятным из всего. Но на всякий случай я уточнил:

– Мне нужно куда-то ехать?

– Ох, память моя дырявая! – хлопнул себя по лбу дервиш, ужимками все больше становясь похожим на массовика-затейника. – Предписание вам есть, сударь. Личное-отличное!

– Надеюсь, стишок читать не надо, чтобы его получить? А то табуреток у нас тут поблизости…

– Не извольте беспокоиться, сударь! Чтобы ваши сиятельные глазки чтением напрягать? Да ни в коем разе! На словах все, только на словах.

Нет, это не театр. Это цирк. Ярмарка со скоморохами. Впечатление портит только крайняя серьезность основной массы зрителей.

– Вам, сударь, велено прибыть. Незамедлительно! – дервиш воздел вверх указательный палец.

– Куда? И зачем?

– Для прохождения освидетельствования. И позвольте адресок вслух не называть: интимное же дело, как никак.

Ну слава богу. Наконец-то нашелся кто-то один с мозгами, кто насчет меня понял все и правильно. Ждет Стасика закрытое заведение, удаленное от чужих глаз, со строгим распорядком дня, дюжими медбратьями, разноцветными таблетками и бесконечными грёзами… Лепота!

– Челядь ваша без вас как, управится покуда с хозяйством?

Я окинул взглядом благоговейно застывшие лица.

Да куда ж они денутся? Жили до меня сами, и теперь проживут. Даже лучше, наверное, будут себя чувствовать. Только надо исправить все, что натворил. Хотя бы для успокоения собственной совести.

– У меня, милейший, дела тут остались. Недоделанные. Так что я прямо сейчас уехать никак не могу.

– Можете, сэр, – выдохнули мне в затылок.

– Адъютант? А как же схемы и остальное? Вы же сами говорили, что…

– Теперь это не имеет значения.

Я повернулся, надеясь поймать в глазах блондинки подтекст, которого не нашел в словах, но увидел нечто подозрительно похожее на нетерпение.

Она спит и видит, чтобы я убрался отсюда? Стопудово. Что ж, не будем заставлять даму ждать.

– Ну раз не имеет значения… Тогда отправляемся.

– Так будет ручная кладь или нет? – уточнил дервиш, взглядом указывая куда-то в район моего правого бока.

Я машинально пощупал пальцами воздух. Ну да, как же можно было забыть?

Палка-ковырялка. С ней-то что делать? Пойти и засунуть обратно? Нет, так база снова превратится в склеп. И с собой брать нет никакого смысла, тем более, когда блондину понадобится новый завхоз, без жезла ему будет не обойтись. Значит, надо оставить. Только на свободе, а не взаперти. И как это сделать?

А, была не была!

– Гулять! – я взмахнул рукой, подкрепляя приказ жестом, но вполне мог не трепыхаться: при первых же звуках голоса палка зигзагами рванулась к дверному проему и исчезла в глубине коридора.

Да, дурдом по мне точно плачет. Горючими слезами.

Ещё штука эта. Неопознанная. Мной лично. Потому что вся моя "челядь" совершенно точно знает, какую именно дрянь мне торжественно вручили. Но выяснять подробности прямо сейчас… А есть ли в этом смысл? Вернусь ли я из того места, куда меня настойчиво зовет оборванный ангел?

– Адъютант.

– Сэр?

– Возьмите. Пожалуйста.

Портсигар из моих пальцев блондинка принимала, как святые мощи или полковое знамя. Кажется, даже на несколько секунд забыла, что нужно дышать.

Значит, вещь ценная. Для неё, к примеру. Для команды. Наверное, и для того, кто отправлял посылку. А кто, кстати? Где имя, обратный адрес? Опять все главное запрятано в пучках невидимого мне света?

Да и ладно. Не очень-то и хотелось.

– Ну, собственно… Я готов.

Дервиш кивнул, раскинул руки в стороны, от чего лохмотья стали напоминать то ли рваные паруса, то ли занавес погорелого театра, и весело подмигнул:

– Обнимашки?

Он это серьезно? Я бы понял, предложи нечто подобное кто-то из троицы. Ну там, на прощание и все такое. Хотя с Леликом обниматься не рискнул бы. Но совершенно чужому мужику-то что от меня надо?

А все стоят и смотрят, как будто так и положено. Как будто все естественно и нормально. И складывается стойкое впечатление, что не я тут сумасшедший. Совсем не я.

– Обнимашки! – нетерпеливо повторил дервиш, уже приплясывая на месте.

Ладно, раз у вас так заведено, спорить не стану. Стрёмно, конечно… А с другой стороны, чего мне бояться? Никто не сфоткает и на фейсбук не выложит. А если даже и выложит, я этого позора никогда не увижу.

– Обнимашки, так обнимашки…

Вопреки ожиданиям, помойкой от дервиша не пахнет. Даже наоборот, ощутимо тянет свежестью, как сразу после грозы. А когда широкие объятия смыкаются, кутая меня в бахрому лохмотьев, темно не становится. Наверное, потому что сквозь прорехи тут же начинает сочиться свет. Яркий-яркий. И в какой-то момент его становится так много, что кажется: вместе со странным почтальоном, грудой нацепленной на него ветоши, а заодно и мной, в белом безмолвии растворяются и время, и пространство.

Часть 4

Локация: третья линия обороны.

Юрисдикция: домен совместного доступа.

Объект: межорбитальное базовое соединение.

По одному и тому же пути можно следовать разными маршрутами.

Можно ринуться напрямик, по кратчайшей траектории, сшибаясь с препятствиями лоб в лоб. Можно кружить и путать следы, каждый раз меняя амплитуду отклонения. Можно двигаться вперед, руководствуясь правилами, выстраданными потом и кровью многих поколений предков: это намного скучнее, зато надежнее. Все зависит от личных предпочтений. Говорят, правда, что внешние обстоятельства тоже накладывают свой отпечаток на выбор действий, но только в том случае, когда решение двигаться принято. Если же оставаться на месте…

Собственный опыт и кипы проштудированных во время обучения материалов о тактике и стратегии подсказывали Айдену, что в достижении цели эффективнее пользоваться не одной и не двумя, а всеми подходящими моделями поведения. Разумеется, не одновременно, ведь любой путь всегда можно разделить на множество вполне самостоятельных отрезков.

Например, сейчас лорду-претенденту требовалось попасть с яруса А на ярус М. Это можно было сделать почти мгновенно, воспользовавшись гравитационными каналами общего доступа, пронизывающими громаду центральной базы вдоль и поперек. Собственно, именно так поступал обслуживающий персонал и многочисленные местные обитатели. Особенно когда не желали с кем-либо встретиться по пути. Айден же был совсем не против общения, тем более что в том средстве передвижения, которое он выбрал, случайных встреч произойти попросту не могло.

Панорамный лифт был сооружен в первую очередь для демонстрации могущества и мощи Империи перед гостями с сопредельных территорий, поскольку функциональное назначение прозрачной кабины, медленно ползущей по внешнему кольцу базы, мягко говоря, было сомнительным. Конечно, безопасность пассажиров обеспечивалась столь же отменно, как и в бронированных недрах дредноута, но мало находилось желающих оказаться лицом к лицу с угольной чернотой.

Дипломаты или провинциалы из самых отдаленных мест Империи – вот кто обычно трепетал здесь от ужаса и восхищения, лихорадочно считая минуты до того момента, как сможет убраться подальше от разверстой бездны. Но лорд-претендент рассчитывал столкнуться вовсе не с первыми или вторыми. И расчет оказался безупречным: на очередном ярусе кабина лифта мягко остановилась.

Айден не стал оборачиваться. Вошедший ведь мог пожалеть о своем намерении и передумать. Но створки шлюза закрылись, движение возобновилось, а плотность инфополя, заметно увеличившаяся во время остановки, не думала снижаться, обещая разговор.

– И почему в наше время процедурами карантина начали так безответственно пренебрегать? Да, далекие предки были намного слабее и в чем-то беспомощнее нас нынешних, но возможно, они смогли продолжить свой род именно потому, что осторожничали, пусть даже сверх всякой меры.

Кено Эш-Мари. Корпус дальней разведки. Немного неожиданно, но почему бы и нет? Хотя Айден предполагал, что в первых кандидатах на встречу окажутся представители совсем других служб. И куда более близко знакомые. Например, сокурсники по академии, а не тот, кто учился на год или даже два старше, и начал обращать на тебя внимание только после того, как твои годовые показатели стали новым рекордом.

– Я начинаю думать, что старые традиции пора восстановить. Полностью. И недавние события вполне могут свидетельствовать в пользу этого.

Не особенно высокий, но крепкий, почти квадратный и обманчиво медлительный, лорд-коммандер Эш-Мари никогда не считался самым сообразительным из выпускников или сослуживцев, но вовсе не из-за недостатка ума. Более того, в дисциплинах, требующих быстрой реакции на изменение внешних условий, ему было мало равных. Но как только дело доходило до общественных коммуникаций, Кено становился слишком многословным. И Айден догадывался, почему так происходит.

Их семьи когда-то сражались бок о бок против общего врага и становились жертвами одних и тех же видов вооружений, что не могло не отразиться на генотипе. И Кер-Кален, и Эш-Мари, пока что последние в своем роду, были больны одной и той же болезнью. Но если у Айдена она проявилась сразу и со всеми возможными осложнениями, то Кено, можно сказать, повезло чуть больше: ему лишь казалось, что его плохо понимают. Зато казалось крайне явственно, и отсюда возникали пространные фразы там, где все остальные легко обходятся парой слов.

– Часто первичный носитель инфекции первым и подпадает под её действие, но бывает и иначе. Бывает, что заражение охватывает многих прежде, чем проявляется у нулевого пациента, и жертвами становятся те, кто вовсе не должен был бы пострадать, если бы вовремя были приняты меры. Надлежащие.

Знакомая тема. И знакомое обвинение. Все различие состоит только в том, что леди Дан-Лиго никак не сопоставляла с недавними придворными событиями последнюю экспедицию лорда-претендента. А Кено пошел дальше. Значит, в корпусе он находится как раз на своем месте.

– Вивис всегда была хрупкой. И слишком умной. Неудивительно, что помешательство скрутило её сильнее всех остальных. Но первой пострадала не она. Айзе. Блистательная и непоколебимая, но никогда не возводившая приказы в абсолют. Что с ней случилось? Почему строевой офицер похоронил себя в богом забытом месте?

Айден тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос. Приказ приказом, но рвение сестры удивляло. Где-то здесь, конечно, присутствовала и вина Тааса, но неужели одно только его влияние смогло…

– Две женщины. Два случая. Можно было даже решить, что заражение происходит избирательно. До недавнего времени. До дня, когда влиятельный лорд начал избавляться от своей влиятельности. Кое-кто, впрочем, считает, что дело вовсе не в болезни. Вернее, не в инфекции, занесенной из какого-нибудь дальнего сектора.

Значит, именно так все происходящее воспринимают в высоких кругах? Слишком предсказуемо. Впрочем, это и хорошо. Правда, переходить из разряда опасных игроков в разряд истинных безумцев Айден пока не планировал. Не настолько быстро, по крайней мере.

– Но тем и опаснее ситуация. Сумасшествие иногда оказывается не менее заразным, чем лихорадка. И развитие событий говорит о том, что очаги заражения продолжают множиться. Пришло бы в чей-нибудь здравый ум намерение запустить мета-реактор без крайней на то необходимости?

Вот теперь Айдену захотелось обернуться. Переспросить. И одновременно спрятать лицо хотя бы в ладонях. Даже учитывая, что на нем по определению не могло отразиться ни единой эмоции кроме тех, которые приходилось удерживать насильно.

Реактор снова запущен? Быть того не может. Он бы знал. Ему бы сообщили сразу же, как…

Вот ведь дурак. Если потребовалось реанимировать базу, это значит, что энергии не было ни капли. И разумеется, никакая связь попросту не могла работать. Следовательно, решение о запуске принималось без консультаций и разрешений, а раз уж его никто не поставил в известность, то и для главного штаба произошедшее стало сюрпризом.

Но это только одна сторона проблемы. В конце концов, назначение коменданта было подписано раньше даже, чем Таас вернулся на борт "Эйдж-Ара", то есть, нарушения официального протокола не произошло, хвала всем богам. Важнее другое.

Как ему вообще удалось проделать нечто подобное?

– За сумасшедшими занятно наблюдать. До поры до времени. Однако когда они становятся слишком надоедливыми и беспокойными, в ход идут крайние меры, которым безумцы обычно ничего не могут противопоставить.

Кабина лифта начала замедлять движение, приближаясь к очередному ярусу. Остановилась. Прошуршала створками шлюза.

Эш-Мари умел ходить и совершенно бесшумно, но сейчас прошагал к выходу гулко и тяжело. Не прощаясь. Но за мгновение до закрытия шлюза из переходной камеры до Айдена долетело негромкое:

– Если они, конечно, в самом деле безумны.

Многозадачный анализ всегда скручивает сознание судорогами, особенно когда сразу несколько несвязанных между собой аспектов важны настолько, что их не удается легко и просто ранжировать, чтобы рассмотреть не торопясь, по очереди, в строгом соответствии с…

Кого он обманывает? Никакого плана не было, и до сих пор нет. Но остальные фигуры на доске считают иначе, да ещё и упорствуют в своем заблуждении. Обнадеживать может лишь, пожалуй, то, что не все из них будут играть против. Эш-Мари дал это понять предельно ясно. Враг, пусть и пока потенциальный, не стал бы делиться такими сведениями. Главное, не стал бы показывать свое к ним отношение. Конечно, всегда есть шанс обмана, и все же…

Ценность полученной информации перекрывает возможный ущерб. Во много раз. И при этом вызывает у лорда-претендента куда больше вопросов, чем у лорда-коммандера.

Зато теперь понятно, о чем так хотела переговорить Айзе. Вызов звучал отчаянно, надо признать. Но конечно, она не могла предположить, что именно в этот самый момент её брату никоим образом нельзя было отвлекать свое внимание от…

Леди Дан-Лиго сочла бы это очень личным неуважением. Или, что ещё хуже, его поведение поставили бы в один ряд с проделками Вивис, чего тоже нельзя было допускать. Пока что. И время, так тщательно и осторожно выигранное, пропало бы впустую. Да и представить, что мета-реактор может запустить любой желающий… Нет. Невозможно.

– У вас больше сторонников, чем можно было предположить, милорд. Или правильнее будет говорить: сочувствующих?

В данном случае оборачиваться тоже не имело смысла. Хотя бы потому, что Айден и раньше угадывал местоположение своего бывшего тактического наблюдателя не чаще чем один раз из дюжины, а теперь, когда в его матрице не осталось контрактных маркеров, можно было и вовсе не пытаться определить, в каком именно месте кабины находится Варс. Может, и вовсе ходит по потолку, что с его способностями– детский фокус.

Но это все не отменяет права спросить:

– Почему ты здесь?

Айден хотел бы произнести эти слова, давая понять, насколько… Да, обеспокоен. Особенно в свете последних новостей.

– Виноват, милорд. Каюсь.

Наверняка он зашел в кабину лифта вместе с Эш-Мари, чтобы скрыть свое присутствие в инфополе. Но зачем вообще это сделал? Разве указания, полученные им в последнюю встречу, не были предельно ясны?

– Ты не ответил на вопрос.

Справа и чуть сзади раздался тихий вздох.

– Предполагая, что у меня в запасе есть некоторое время, я взял на себя смелость изучить архивные материалы, доступ к которым смог обеспечить без… лишнего интереса.

– И теперь, видимо, закончил свои изыскания?

– Да, милорд. На данном этапе. Но не могу поручиться, что не понадобится более детальное исследование. И в самое ближайшее время, если удостоенный комендант базы "Эйдж-Ара" продолжит свою эволюцию в прежнем ритме.

Айден мог бы догадаться. Особенно принимая в расчет удивительное занудство Варса в обычном подходе к делу. Чаще тактическому наблюдателю, конечно, приходилось действовать без долгой предварительной подготовки, но уж если времени в его распоряжении оказывалось достаточно…

– Эволюцию?

– Да, милорд. Затрудняюсь подобрать более правильный термин, но и этот вполне подходит, чтобы выразить смысл изменений, которые происходят с объектом.

Изменения, пожалуй. И ещё какие, если верить словам Кено. Только с чего вдруг?

– Это связано с…

– Так точно, милорд. С влиянием рргуний.

– Помнится, ты говорил о симбиозе. Если не ошибаюсь, такое сосуществование чаще всего предполагает взаимовыгодные и равновесные отношения, но никак не…

– Не могу утверждать, что это происходит осознанно и целенаправленно, милорд. Возможно, активный в настоящее время симбионт и сам не отдает себе полный отчет в своих действиях.

– Активный в настоящее время? Хочешь сказать, что…

– Влияние скорее всего обоюдное. Должно быть таким потому, что невозможно ориентироваться в чужой информационной матрице, не соприкасаясь с ней. В случае же объекта, возможно, речь идет не просто о проникновении, а о сращивании нейронных цепей.

Вот и ещё один аспект. Опять-таки чрезмерно важный. И сколько их таких ещё может появиться из ниоткуда? Хотя, конкретно с этим следует разобраться быстрее, чем с прочими. Пока отставание от хода событий ещё не слишком велико.

– Сращивание? Уверен? Это не тот выбор, который можно делать постоянно. Если они решатся, обратной дороги…

– Не будет, милорд. И да, скорее всего, они решатся. Как не раз решались в далеком прошлом.

Направленная мутация за счет искусственного дополнения генотипа? Тея говорила, что с суб-нормалом это не пройдет. Правда, она имела в виду технологии их эпохи, рассчитанные на современников, но расцвет цивилизации рргуний почти так же далек по временной шкале от нынешних дней, как и Таас, следовательно…

– Что говорят хроники?

– Их сохранилось слишком мало, милорд, чтобы делать окончательные выводы. Достоверно ясно только одно: при плотном соединении организмов их индивидуальные реакции приводятся к общему знаменателю. Не знаю, как это сказывается на ощущениях, возможно, изменения происходят только на уровне обработки информации, но не исключены и более глубокое физиологическое проникновение.

– Поясни.

– Изменение диапазона видимого спектра, как минимум. Плюс динамическая калибровка темпоральных шкал.

Судя по тону голоса, примеры Варс выбирал не просто так, и Айден уточнил:

– Он что-то заметил?

Неуверенное молчание было красноречивее любого ответа.

– Замечал и неоднократно?

– Не могу утверждать, милорд.

– Но есть подозрения?

– Определенно.

Значит, процесс, каким бы опасным и невероятным он ни был, начался. Видимо, достаточно давно, может быть, с того самого момента, как рргунии поменяли временное место обитания на постоянное. Но раз поворачивать назад уже поздно, остается только готовиться к финалу. Если таковой вообще предвидится.

– Как далеко все это может зайти?

– Не возьмусь предсказывать, милорд.

– Хорошо. Предварительный прогноз?

– Они будут продолжать настраивать его нервную систему.

– Под себя?

– Вероятно.

– И к чему это может привести?

– К смене внешних реакций. Полной смене. Но вряд ли такое случится.

– Почему же? Только представь: паре вынужденных затворников выпал шанс влиться в мир на уровне, о котором они давным-давно уже не мечтали. Это воодушевляет. Причем настолько, что…

– Они точно не будут торопиться, милорд. В отличие от нас, у рргуний общее сознание и общая память, поэтому даже выбранная вами пара помнит больше, чем все архивы Вселенной. И если однажды от их услуг отказались именно из-за насильственного влияния на… Не думаю, что они будут вести себя опрометчиво, милорд.

– Когда преследуешь какую-нибудь цель, весь вопрос в том, сколько времени у тебя в запасе. Его ведь может оказаться слишком мало, чтобы медлить.

По кабине лифта вновь разлилась тишина.

Обстоятельства, обстоятельства, обстоятельства… И на удивление самостоятельные. Даже самовольные. Все решают без оглядки на разум. Но если от гребня волны никуда не спрятаться, нужно его ловить.

– Ранее я предлагал тебе сменить место службы по другим причинам, и нет смысла о них упоминать, потому что появилась новая. Гораздо более существенная. И я хочу, чтобы ты учел её в своих будущих действиях.

– Непременно, милорд.

Айден собирался сказать то, за что сам бы себе отвесил пощечину, и виновато радовался своей ущербности, которая сейчас была как нельзя кстати.

– Лучшее, что ты умеешь, это наблюдать и делать выводы. Но есть и ещё кое-что, всегда удававшееся тебе достаточно хорошо.

– Милорд…

– Ты понимаешь, о чем я говорю. Если станет очевидно, что изменения необратимо нарастают, мера пресечения может быть лишь одной. Согласен?

Тишина.

– Это ведь не составит тебе труда?

Айден мог бы справиться сам. Прямо сейчас. Ну, почти сейчас. Но в любом деле предпочитал полагаться на специалистов, и как бы трусливо ни прозвучал последний приказ, лорд-претендент отдавал его не потому, что боялся запятнать руки чужой кровью. Он не боялся даже бросить все на произвол судьбы, если бы… Да, если бы был совершенно один. Но слишком много людей уже вплетено в сеть, которая неуклонно разрастается, и скоро их станет ещё больше. А допустить, чтобы благодаря его попустительству пострадали другие…

– Я сделаю все, что потребуется, милорд, – прозвучал бесстрастный ответ в преддверии следующей остановки лифта.

Но прежде, чем кабина окончательно прекратила свое движение, Айден услышал уточнение, небольшое, и все же очень обнадеживающее:

– Если это потребуется.

С многозначительным акцентом на слове "если".