Коммандос

Ненужные могут уйти

Осенью 1945 г. силы союзников располагали различными специальными подразделениями. Эти формирования создавались благодаря чрезвычайным усилиям. Их подвиги вызывали всеобщее восхищение, однако традиционная военная иерархия не доверяла им, а наоборот относилась с подозрительностью и обидой. Подразделения специального назначения насчитывали в общей сумме более 500 000 человек.

Среди них наименьших успехов добились, пожалуй, советская морская пехота и парашютисты. Морская пехота провела около 100 малых десантов, причем в большинстве случаев враг не оказывал сопротивления. Кроме того она выполняла функции обычной пехоты.

Действия советского воздушного десанта принесли болезненные разочарования. После ряда поражений изза абсурдного использования парашютных войск эти соединения были расформированы. Воздушно-десантные части вновь создали в 1943 г., но применяли их в основном как отборные силы пехоты. В конце концов, советское министерство обороны издало приказ о ликвидации морской пехоты. А воздушно-десантные войска, которым не хватало финансов и самолетов, перевели в группу резерва.

Элитные соединения США имели больше удачи. Хотя сокращения, проведенные руководством флота, и потери в боевых действиях также были тяжелыми. Коммандос Эдсона или Карлсона, рейнджеры Дерби и «Мародеры» Меррилла практически перестали существовать. Армия ликвидировала оставшиеся батальоны рейнджеров и даже небольшие части типа «скаутов из Аламо». Сохранились лишь соединения воздушного десанта. Вначале министерство обороны собиралось расформировать 82-ю и сохранить 101-ю дивизию, что вызвало большие протесты прессы и членов конгресса. 82-я воздушно-десантная дивизия имела более длительный боевой путь и провела больше рискованных операций, чем 101-я. Решение было отменено и «Олл Америкенс» («Все американцы») сохранилась. (Это название появилось потому, что 82-я дивизия была единственной, в которой служили жители всех штатов США).

Положение в Англии выглядело несколько иначе. Элитные соединения, которые с трудом терпели консервативные военные ведомства, имели все-таки некоторое влияние в политических кругах. Дело в том, что значительная группа офицеров и солдат подразделений специального назначения происходила из кругов английской аристократии, рассматривавшей подобную службу как наиболее достойную джентльмена. После возвращения из плена в Германии Дэвид Стирлинг в кулуарах парламента убеждал депутатов голосовать за сохранение САС. Несмотря на это, 8 октября 1945 г. подразделение было расформировано. Боб Лэйкок боролся с той же настойчивостью, однако уже 25 октября 1945 г. он также был вынужден сообщить своей бригаде, что «проиграл самое важное сражение».

Однако это не был конец для коммандос. Правительство решило сохранить солдат Королевской морской пехоты и включить находившуюся тогда на Дальнем Востоке 3-ю бригаду коммандос в корпус морских пехотинцев. Из-за высокой стоимости содержания в безнадежном положении оказались лишь силы воздушного десанта, 1-я воздушно-десантная дивизия была расформирована, частично сохранена 6-я и ликвидированы уже несколько устаревшие планерные соединения.

Таким образом, в 1945 г. элитные части спецназа оказались в центре горячих дебатов. Да и до сих пор их роль по разному оценивается военными историками. Оппоненты согласны по многим вопросам. Все единодушно признают, что элитные разведывательные соединения (английская «Пустынная группа дальнего действия», австралийские «Береговые Стражи», американские «Скауты из Аламо») выполнили важные задания, и вложенные в них деньги многократно окупились. Историки убеждены, что многие операции, проведенные элитными силами, даже в случае неудач стали великолепными способами поднятия боевого духа союзников. Однако критики сошлись во мнении, что война — это не сцена для прекрасных жестов и личных достижений. Во время войны самое важное — уничтожение врага. По мнению критиков, элитные части поглотили слишком много ценных солдат с наибольшим интеллектом. Такие люди могли бы быстро подняться до унтер-офицеров и младших офицеров. Вместо этого их объединили в подразделения с небольшими шансами на выживание. Операции «Хаски» и «Маркет Гарден», подвиги «Чиндит» Уингейта и «Мародеров» Меррилла рассматривались как действия, в которых бессмысленно погибли тысячи образованных молодых людей. Понесенные потери были непомерно велики по сравнению с достижениями, а применение таких элитных частей — убыточным.

У элитных сил нашлись, однако, и свои защитники. Правда, они признавали, что проведение морского или воздушного десанта обходилось дорого, однако достигаемые цели оправдывали предпринятый риск. Приводилось следующее сравнение: потери за время всей операции под Арнхемом составили лишь шестую часть потерь, понесенных англичанами в течение одного дня под Соммой в 1916 г. Эффективность элитных частей часто была очень высокой и в достаточной мере оправдывала их существование. Рейды САС в Северной Африке позволили достичь перевеса в воздухе над войсками «Оси» быстрее; чем этого могли добиться королевские ВВС. Коммандос в Сен-Назере разрушили все планы, которые немцы связывали с «Тирпицем», собираясь послать его в северную Атлантику. Проводивший операцию в Брюневиле 2-й парашютный батальон доставил важную информацию, получение которой иным способом заняло бы месяцы. Норвежские коммандос уничтожили установку по производству «тяжелой воды», эффективно заблокировав немецкие ядерные исследования. Действия рейнджеров под Пангатианом помогли спасти сотни американских военнопленных. 503-й парашютный полк застал японцев врасплох в Коррехидоре и ликвидировал гарнизон, который уничтожил бы полностью американцев при обычном морском десанте. Классический захват форта Эбен-Эмаэль ускорил продвижение немцев на целый месяц. Все это лишь отдельные примеры из сотен операций, которые с лихвой доказывают целесообразность создания специальных подразделений

Так или иначе, во второй половине 40-х годов какоето время казалось, что специальные силы вскоре уйдут в историю. Их возникновение было результатом особого стечения условий. Народы, участвовавшие в войне, создали подразделения спецназначения в ответ на поражения или события, воспринятые как поражения, обычных вооруженных сил. Все изменилось после окончания войны. В 1949 г. Европа стала свидетелем формирования двух мощных военных союзов, наблюдавших друг за другом через «Железный занавес». И организация Североатлантического пакта и Варшавский Договор, находившиеся тогда в зачаточном состоянии, обращали особое внимание на сохранение мощных, вооруженных традиционными средствами, танковых и механизированных дивизий. Западная Европа думала главным образом об обороне и не видела необходимости в создании специальных сил для проведения наступательных операций. Наступательная стратегия СССР опиралась на трехмиллионную сухопутную армию, имевшую 18 тысяч танков, и на ракетные войска. Спецподразделения и тем, и другим казались просто ненужными.

Вторая мировая война в Азии имела совершенно иные последствия, нежели в Европе. Япония была окончательно побеждена. Однако на короткое время под ее властью находились большие территории юго-восточной Азии. Это унижение Запада Востоком вызвало рост национализма и региональных коммунистических движений. Восток решил не допустить возвращения колониального господства европейцев, американцев и их подопечных.

Результатом этой позиции стали длившиеся с 1946 по 1975 гг. военные действия с различными политическими последствиями. В ходе тридцатилетних боевых действий в Азии армии Запада вновь осознали необходимость использования отборных специальных сил.

Корейская война: десанты с моря и воздуха

Летом 1950 г. коммунистические войска Северной Кореи активно наступали на американские и южнокорейские силы вокруг порта Пусан. Американский командующий генерал Дуглас Мак-Артур — несмотря на категорическое несогласие Объединенного Комитета Начальников Штабов — решил отказаться от контрнаступления в Пусане и вместо этого запланировал высадку дивизии морской пехоты в порту Инчхон, в 150 км к северу от Пусана, на западном побережье Кореи. По мнению Вашингтона, эта операция была очень рискованной. Доступ в порт Инчхон со стороны моря небезопасен. Там находились подводные рифы, а высокая (10 метровая) разница между морскими течениями ухудшала и без того нелегкую навигацию. Кроме того в Инчхоне не было пляжа для высадки морской пехоты. Зато была высокая стена и далеко выступающий волнорез. Высадка казалась очень трудной. Оппоненты считали, что даже при удачном выходе на берег существовала опасность, как и при союзном десанте в Италию, быстрого отражения корейцами наступления морской пехоты.

Несмотря на все предупреждения, 15 сентября 1950 г. десантные баржи, на бортах которых находился 5-й полк 1-й дивизии морской пехоты, оказались у подножия стены в порту Инчхон. По мнению военных Северной Кореи (как и американского объединенного штаба) доступ в порт невозможен, и это место мало охранялось. Поэтому американцы полностью застали врасплох 200 корейцев, оборонявших порт. Морские пехотинцы преодолели стену средневековым способом — с помощью железных крючьев, канатов и лестниц — и начали наступление в глубину суши. 17 сентября они захватили аэродром в Кимпо, по дороге на Сеул. Через неделю американцы добрались до Пусана, отрезав путь для отступления коммунистических войск.

Решив полностью уничтожить вооруженные силы Северной Кореи, Мак-Артур продолжал наступление. 20 октября «Реджиментал комбат тим N 187» вылетел из Кимпо на 40 самолетах С-47 и 76 самолетах новой модели С-119 («Флаинг Бокскард» — «Летающие товарные вагоны»). Эти силы были сброшены над Сукчхоном — важным коммуникационным узлом, расположенным в 60 км к северу от столицы Северной Кореи Пхеньяна. Как и в Инчхоне, неожиданность была полной. Во время десанта всего лишь 44 американца получили ранения. «Реджиментал комбат тим N 187» эффективно отрезал коммунистам путь к отступлению. 30 000 северокорейских солдат оказались в ловушке. На севере их блокировали парашютисты, а с юга наступала 1-я кавалерийская дивизия США и 27-я бригада британского Содружества. Завязалось сражение, в котором парашютные соединения взяли в плен свыше 4 000 коммунистических солдат, а остальных почти полностью уничтожили.

Окончательная победа войск Мак-Артура казалась уже близкой, когда ночью с 25 на 26 ноября около 300 тысяч китайцев начали наступление на юг от реки Яду, текущей вдоль границы между Северной Кореей и Манчжурией. По восточной стороне полуострова 8 китайских дивизий перешли на юго-восток и на плоскогорье Чосин окружили 1-ю дивизию морской пехоты. В это время на полуостров начали прибывать англичане и армии других стран-участниц формирований ООН. Среди них находился английский «Коммандо 41». Его бойцы проводили локальные рейды на восточном побережье Северной Кореи. Когда дивизия морской пехоты США попросила о поддержке, Коммандо 41 получил приказ высадиться в Хунгнаме, все еще находившемся в руках американцев. Между 9 ноября и 2 декабря английские коммандос прорывались сквозь численно превосходящие их части китайцев, пытаясь добраться до американцев, осажденных в Хагару, вблизи водохранилища Чосин. В ходе операции были убиты или ранены 65 коммандос.

Через 72 часа после их прибытия на место генерал Мак Артур отдал приказ об отступлении на юг и эвакуации морем через Хунтам. Коммандос вместе с морской пехотой прикрывали отход или «атаку в противоположном направлении», как говорил командующий 1-й дивизии морской пехоты генерал-майор Оливер Смит. Действительно, американцы и англичане были вынуждены силой пробивать себе дорогу среди многочисленных китайских соединений. Только 9 декабря 1950 г. они достигли Хунгнама.

Возрождение «Спешизл эйр сервис»: Малайя

Конфликт в Корее быстро перешел в безвыходную ситуацию, похожую на западный фронт времен Первой мировой войны, когда с обеих сторон тянулись окопы с миллионами солдат. Тем временем в Малайе, в Индокитае и Юго-Восточной Азии англичане и французы держали значительные силы, желая подавить национально-освободительные восстания, инспирированные коммунистами.

В 1950 г. англичане на Малайе оказались в патовом положении. Им удалось задержать наступление китайско-малайских партизан, но не победить их. Поэтому главнокомандующий сухопутными силами на Дальнем Востоке генерал Джон Хардинг вызвал одного из лучших английских солдат — бригадира Майкла Кэлверта, служившего тогда в штабе в Гонконге. К тому времени многих китайских поселенцев заставили жить в охраняемых деревнях. Партизаны численностью предположительно в несколько тысяч отошли в поросшие джунглями горные районы центральной и северной Малайзии, где они оккупировали деревни туземцев. Из этих мест, где они чувствован себя безнаказанными, партизаны совершали нападения каждый раз, когда ослабевала бдительность частей, ответственных за внутреннюю безопасность. Хардинг послал Кэлверта в инспекционную поездку по Малайе с целью любой ценой найти решение затянувшегося конфликта.

За четыре года до этого Кэлверт поддерживал Стирлинга в острой борьбе за выживание САС. К сожалению, удалось сохранить только их часть в виде территориального полка САС N 21. Поэтому Хардинг не был удивлен предложением Кэлверта. По его мнению, следовало создать новые силы типа САС — «малайских скаутов». В состав скаутов должны были входить только специально подготовленные люди, способные проводить операции в джунглях, действуя небольшими группами в течение многих недель. Цель — выслеживание партизан и их полная изоляция от общества. Но для этого было необходимо «овладеть сердцами и умами» местного населения. В поисках добровольцев, кроме солдат «территориальной» САС и английских резервистов Кэлверт принял некоторых солдат из английской армии в Малайе. Кроме того он съездил в Родезию и вернулся оттуда с добровольцами, численности которых хватило на целый дивизион. Эти парни в основном когда-то служили в ЛРДГ и САС. В мае 1952 г., когда Черчилль вновь стал премьер-министром, малайские скауты получили официальное название — 22-й САС.

Кэлверт построил базу в Джохор Бару, где добровольцы прошли рациональную тренировку. Например, солдаты, вооруженные пневматическими винтовками, по двое уходили в джунгли. Вся их защита — маски, предохраняющие глаза от дроби. Они учились сражаться, быть выносливыми и независимыми. От таких людей требовались инициативность и ум, поскольку задачи им ставились гораздо более трудные, чем обычным коммандос. Каждый из них должен был стать одновременно дипломатом и практикующим врачом. Метод САС основывался на длительной жизни в джунглях (до 4-х месяцев). Впрочем, пленных бойцы САС не брали, зато они старались подружиться с туземными племенами и втягивать их в борьбу с коммунистическими партизанами. Местное население служило прекрасным источником информации. Туземцы знали местность и замечали любое перемещение врага. Благодаря их сведениям САС мог выследить партизанские отряды, заманивать в засады, наводить авиацию на их лагеря.

Очень часто САС сотрудничал с полками гурков, проводивших «личную» войну в джунглях. Действия САС оказались столь успешными, что в начале 50-х годов среди британских частей в Малайе возникли понастоящему братские отношения, которых не было даже в период Второй мировой войны. В 1955 г. пришло время сменить родезийцев из дивизиона "С" САС на новых солдат — новозеландцев. Новозеландские соединения были организованы и обучены к концу 1955 г. Они служили в Малайе с декабря 1955 по декабрь 1957 г. «Киви» шесть месяцев патрулировали джунгли. Они выследили и уничтожили две сильные группы повстанцев.

Коммандос с Фиджи, чьи патрульные группы (типа «Скаутов из Аламо») раньше помогали американцам на Соломоновых островах, теперь укрепили ряды 22-го САС. Австралия также решилась на активное сотрудничество. В середине 50-х годов новый генерал-губернатор Австралии сэр Уильям Слим и его сын капитан Джордж Слим (служивший в то время в 22-м САС) провели обширное исследование мнений австралийских политиков и офицеров. Оно показало нежелание посылать в Малайю регулярные части. В то же время, подобно американцам и русским, австралийцы, придерживавшиеся консервативных взглядов, относились к подразделениям специального назначения с глубоким недоверием. Позиция австралийцев изменилась лишь тогда, когда стали появляться сообщения об успехах новозеландских коммандос. Правительство поняло, что начатые коммунистами партизанские войны окажут решающее влияние на страны вблизи северных границ Австралии. В результате в июне 1957 г. соединение САС было организовано и в Австралии.

Силы САС в начале 60-х годов напоминали современную версию ордена тамплиеров. Это был многонациональный союз великолепных солдат, знающих секреты нетрадиционных операций. База Брэдбери Лайнз в Хефорде (Англия) стала духовным и интеллектуальным источником сил САС. Здесь оказались новые паломники вроде американца Чарльза Бекквита и немца Ульриха Вегенера, которые позже создали свои национальные «версии» САС.

Операция «Мушкетер»: Египет, 1956

В противоположность восстановленным силам САС английские парашютисты и коммандос Королевской морской пехоты не были готовы к военным действиям против партизан. Это были чисто штурмовые подразделения, родословная которых началась в Сен-Назере. Единственный случай, когда они смогли сыграть свою традиционную роль, представился в ноябре 1956 г. во время операции «Мушкетер». Это была англо-французская операция (скоординированная с Израилем) в ответ на национализацию Суэцкого канала президентом Насером.

5-го ноября 3-й парашютный полк высадился на аэродроме Гамаль в Порт-Саиде, а затем направился в сторону города. Ранним утром следующего дня 3-я бригада коммандос (в составе которой находились 40, 42 и 45-ые роты королевской морской пехоты) атаковала берег и вместе с наступающим на правом фланге 3-м парашютным полком быстро сломила сопротивление египтян. Это была классическая и единственная послевоенная операция, во время которой большое число коммандос выходили на берег под обстрелом. Так же произошло и с английскими парашютистами. Для них это была последняя серия прыжков прямо во время боевых действий. В десанте над каналом хорошо сражались французские парашютисты из 10-й дивизии генерала Массю и 1-го полка парашютистов иностранного легиона.

Парашютисты и коммандос участвовали во многих операциях в послевоенный период. Однако почти все они ограничивались полицейскими и антипартизанскими функциями. Так, эти подразделения находились в Палестине в 1945-1948 гг. Перед ними ставились безнадежные задачи — охранять арабское и еврейское население от террористов (евреев и арабов). Парашютисты и коммандос на Кипре в 1954-1959 гг. сумели сдержать греческих террористов и сохранить мир между греческим большинством и турецким меньшинством. В конце 50-х силы САС, коммандос и парашютисты служили на юге Аравийского полуострова, где с 1958 по 1967 год шла война против арабских повстанцев в Адене (Южном Йемене).

Конфронтация с Индонезией: 1962-1965

Окончание английской войны в Малайе в 1960 г. не спасло этот регион от очередного кризиса, который наступил уже через два года. Прокоммунистический и ультранационалистический руководитель Индонезии Сукарно внезапно отверг английский план объединения британского Северного Борнео (Сабах) и малайского Саравака. В результате объединения должно было образоваться новое государство. Индонезия решилась на стратегию конфронтации, основанную на экономической и военной поддержке местных повстанцев, а также проникновении регулярных индонезийских войск на спорные территории. Эта стратегия оказалась столь эффективной, что всего 4 000 слабо вооруженных повстанцев 8-го декабря 1962 г. овладели большей частью богатого нефтью султаната Бруней. Во время этой операции они захватили сотни гражданских лиц английского и европейского происхождения. Англичане не ждали переговоров. Была проведена операция силами гурков и коммандос королевской морской пехоты. Капитан Джереми Мур и его товарищи ночью прорвались в город Лимбанг, двигаясь на лодках в верховья реки по территории, находившейся в руках повстанцев. В Лимбанге содержались многие пленные европейцы. На рассвете коммандос атаковали и быстро овладели позициями противника, освободив всех заложников.

Для многих армий это был бы конец операции, но не для англичан. Они понимали, что действия нескольких тысяч плохо вооруженных партизан в джунглях могут привести к грозному всеобщему восстанию. Поэтому в начале января 1963 г. в Брунее высадился дивизион "А" из 22-го САС под командой майора Питера де ла Вильера. В течение последующих шести месяцев силы САС провели традиционную операцию. Они локализовали повстанцев, изолировали их, а затем организовали засады, вытесняя остатки партизан в индонезийскую часть Борнео. Англичане овладели ситуацией к августу 1963 г. Однако менее чем через месяц Сукарно начал гораздо более обширную кампанию, чтобы экономически и политически дестабилизировать новое государство — федерацию Малайзию. Тогда дивизион САС был размещен в поросших джунглями горах вдоль 1 400-километровой границы между Сабахом и Сараваком, и Калимантаном — индонезийской частью Борнео. Очередной раз силы САС играли роль «глаз и ушей» армии.

Однако силы САС были рассеяны по большой территории, и это позволило индонезийцам провести несколько удачных атак. Тогда англичане попросили подкреплений у Австралии и Новой Зеландии. Новозеландцы немедленно начали подготовку добровольцев, но австралийцы были гораздо осторожнее. Они не хотели на данной стадии конфликта портить отношения с Индонезией — будущей соседкой после ухода англичан из Азии. Позиция Австралии изменилась к концу 1964 г. после индонезийских нападений на западное побережье Малайского полуострова. К началу 1965 г. австралийские и новозеландские дивизионы САС прибыли на Борнео, чтобы помочь прижатым к стене англичанам.

Совместные операции закончились успехом, хотя, к счастью, бои не были особенно кровавыми. Погибли 107 индонезийцев и всего лишь 4 солдата из частей Британского содружества. Силы САС достигли впечатляющих результатов. Коммандос неделями патрулировали джунгли. Многие из них проникали вглубь Индонезии за пределы разрешенных командованием 10 км. Один из австралийских патрулей установил рекорд, пробыв в джунглях 89 дней. Удалось завоевать доверие туземных племен Ибан и Даях. Благодаря этому каждый рейд индонезийцев был заранее известен и блокировался с помощью засад.

В Малайе, как правило, не происходило больших сражений, но были и исключения, например 27-го апреля 1965 г. В этот день индонезийский батальон напал на форт Палман Мапу, ожидая, по данным разведки, встретить там только 40 солдат. Незадолго до рассвета индонезийцы начали массированный огонь из минометов, базук и пулеметов, прикрывая наступающую пехоту. Потеряв более 300 человек, индонезийцы были вынуждены остановить атаку. Число погибших было столь велико, а способных сражаться дальше так мало, что нападавшие были просто вытеснены к пограничной реке. Индонезийский командир был убежден, что попал в засаду, а в Паман Мапу находятся несколько рот. Однако его разведчики были правы: форт защищали всего 34 человека — один взвод 2-й парашютной бригады.

Вьетнам: парашютисты-легионеры

В первые 20 лет после Второй мировой войны английская армия (и особенно ее силы специального назначения) принимала участие в многочисленных колониальных конфликтах, но даже во время кульминации малайских событий англичанам никогда не противостояло более 8 000 партизан.

Вернувшись в конце 1945 г. в Индокитай, французы оказались в совершенно ином положении. Вьет Мин организовал крупную армию, способную как к партизанским, так и к регулярным операциям. Кампания началась для французов удачно. Между 1945 и 1946 гг. подразделения под командованием генерала Леклерка без труда разбили вьетнамские группировки и захватили стратегический контроль над ключевыми пунктами. Однако легкие победы стали началом длительной тяжелой войны. Французские солдаты загнали противника в густые джунгли, а штабы пришли к выводу, что он не может более сопротивляться. Это была роковая ошибка. К 1951 г. вьетнамская сторона смогла выставить 120 000 профессиональных солдат, которых поддерживали в два раза большее количество гражданских лиц в составе общественных организаций. В том же году французский экспедиционный корпус насчитывал не более 152 тысяч человек и еще 120 тысяч вьетнамцев в туземных частях. Вьет Мин превосходил французов как по количеству людей, так и по их воле к борьбе, и еще по артиллерийскому вооружению, полученному в рамках «интернациональной помощи» от Китая. У французов было преимущество только в авиации, но даже этот козырь им не удалось использовать по-настоящему.

В октябре 1947 г. эскадра старых немецких Ю-52 (единственных транспортных самолетов в Индокитае) пролетела над Бак Канем во Вьет Баке (гористой местности в северном Тонкине) и сбросила на штаб-квартиру Вьет Мина три роты парашютистов. Использовав фактор неожиданности, французы без труда разгромили вьетнамскую оборону. Французы захватили много высших функционеров Вьет Мина, хотя его руководитель Хо Ши Мин сумел бежать из своего кабинета, оставив множество документов, ожидавших его подписи.

Бак Кань стал уроком для обеих сторон. Французам не удалось уничтожить штаб Вьет Мина, хотя они были очень близки к этой цели. Не хватило парашютистов. Увеличить их численность оказалось достаточно трудным делом, поскольку французские законы запрещали воинский призыв в Индокитай. Соединения парашютистов можно было укрепить только путем реорганизации части Иностранного легиона в воздушно-десантное подразделение. Легионеры отнеслись к этой идее с энтузиазмом. Подготовленный с помощью британских инструкторов 1-й батальон иностранных парашютистов вскоре был готов к действиям, и в 1948 г. под командой капитана Сегретэна его перебросили в Индокитай. В 1950 г. Франция уже располагала четырьмя легионерскими батальонами парашютистов, организованными в два полка.

В Иностранном легионе всегда, особенно после 1945 г., было много немцев. Вначале они составляли две трети 1-го батальона, и среди них оказалось много бывших парашютистов генерала Штудента. Драконовские методы подготовки в легионе превратили этот великолепный материал в грозную силу. Английский доброволец Генри Эйнли писал: «Иностранный легион был знаменит двумя искусствами — убивать и умирать. И то si другое легионеры делали часто и впечатляюще».

Но хотя парашютисты Легиона преуспевали в операциях типа Эбен-Эмаэль, Арнхем или Коррехидор, они не годились для подавления партизанской войны, которую вела Лига независимости Вьетнама. Когда их обстреливали из деревни, они опустошали все ее окрестности, убивая 10 вьетнамцев за каждого погибшего солдата батальона. Легионеры не понимали или не хотели понимать, что именно этого добивались деятели Вьет Мина. Парашютисты Иностранного легиона были далеко не глупы, но их стратегия установления мира через страх принесла результаты, противоположные ожидаемым. За страхом последовала не покорность, а ненависть.

Наряду с парашютистами в Индокитае оказались и другие подразделения Иностранного легиона во главе с самым заслуженным участником прежних Сил Свободной Франции — 13-й полубригадой. Из состава полубригады выделили две группы специального назначения численностью 24 человека каждая. Оснащенные вооружением, средствами связи и скромным запасом риса, они неделями находились в джунглях и следили за перемещениями вьетнамской армии. Однако их миссия оказалась ненужной, потому что французский генералитет в Ханое не читал присылаемых сообщений.

Катастрофа в Дьен Бьен Фу, 1954

Французские парашютисты и легионеры составляли элиту экспедиционного корпуса, однако операции с их участием заканчивались успехами, которыми никто не воспользовался. Случались и поражения. В октябре 1950 г. 1-й парашютный батальон был практически уничтожен при спасении французской моторизированной колонны, окруженной при отступлении по колониальной дороге N 4 от северо-западного Тонкина к Ханою. А легионеры 2-го батальона в смелой операции «Ласточка» разрушили в Ланг Шоне базу снабжения Вьетнамской народной армии. Повседневное патрулирование вообще превратилось в бесконечные стычки.

Самое известное сражение Вьетнамской войны началось 20 ноября 1953 г. десантом и захватом парашютистами старого японского аэродрома, построенного в долине Дьен Бьен Фу (Глиняных кувшинов), на границе Тонкина и Лаоса. Французский командующий, полковник Кристиан де ла Круа де Кастри начал там строительство оборонительного лагеря. Он разделил его на несколько сильно укрепленных позиций (фортов), окружающих аэродром, которым дал женские имена: Клодин, Элен, Доминик, Беатрис, Габриэль, АннаМария, Хюгет и Изабель. Злые языки говорили, что это в честь любовниц полковника.

Укрепленный лагерь в центре вражеской территории — сомнительное дело, особенно если учесть, что снабжение приходилось осуществлять только воздушным путем. При планировке поясов обороны и размещении артиллерии было совершено много вопиющих ошибок, например, оставили без контроля холмы, господствующие над долиной. Французский штаб был убежден, что регулярная вьетнамская армия не сможет доставить в этот район тяжелое вооружение. Они недооценили командующего войсками Вьет Мина генерала Во Нгуен Зиапа, который решил эту задачу и в течение пяти недель 1954 г. перебросил 200 орудий и 4 регулярные дивизии на холмы вокруг Дьен Бьен Фу. Он сумел это сделать, использовав многотысячную массу безымянных носильщиков.

13 марта вьетнамцы открыли огонь и в следующие восемь недель бомбардировки велись непрерывно. Снаряды разрушили летное поле, вынудив французов сбрасывать продовольствие и боеприпасы на парашютах. Это был акт отчаяния, поскольку батареи вьетнамских зенитных орудий сумели сбить или повредить 169 самолетов — почти половину французской авиации. Во время осады в лагерь высаживались батальон за батальоном, хотя было ясно, что сражение проиграно. Солдаты безропотно выполняли приказы благодаря характерному для элитных частей духу солидарности со сражающимися товарищами. В частности, в лагерь высадился 1-й батальон парашютистов, еще в воздухе отвечая гранатами и автоматным огнем на град снарядов врага. Несмотря на большие потери, уже на следующий день легионеры пошли в атаку на форт Элен, который с конца марта находился в руках вьетнамцев. Бой проходил с переменным успехом, и форт несколько раз переходил из рук в руки, но в конце концов был захвачен французами. Через 2 недели второй батальон попытался отбить форт Хюгет, но потерял 150 человек и был объединен в одно подразделение с остатками 1-го батальона.

К 7-му мая массированные атаки Вьет Мина сломили сопротивление Дьен Бьен Фу. Солдаты 15 000-го гарнизона были убиты, ранены или взяты в плен, за исключением 75 человек штабистов. 4 тысячи французских солдат и офицеров были убиты в боях, 11 тысяч попали в плен. Всех вьетнамцев, служивших французам, коммунисты расстреляли. Легионеров из стран Восточной Европы отправили в СССР, где они бесследно исчезли. Остальные сотнями умирали от ран, голода, тропической лихорадки и укусов змей. Домой вернулись только 4 тысячи из 11.

Потери были не столь уж велики, учитывая общую численность французских войск в Индокитае, но они коснулись цвета армии. Глупые решения командования привели к гибели в долине Дьен Бьен Фу почти всех элитных воздушно-десантных частей. Дух французской армии оказался сломлен, войну уже нельзя было выиграть. Несмотря на поражение французов, слава и популярность парашютистов, особенно из Иностранного легиона, достигли всех уголков Франции.

Битва за Алжир: 1954-62 гг.

Успех народно-освободительных сил в Индонезии и память о поражении Франции в 1940 г. разожгли огонь вооруженного восстания в Алжире. Его инициатором явился фронт Национального освобождения (ФНО), пользовавшийся поддержкой других арабских стран.

По французским законам Алжир являлся не колонией, а заморским департаментом, т.е. составной частью Франции. Там жили полтора миллиона европейских иммигрантов, в течение нескольких поколений связанных с этой страной. Поначалу повстанцам противостояли 30 тысяч французских солдат и жандармов.

Алжир был также «домом» Иностранного легиона, созданного в 1831 г. именно для участия в завоевании этой страны. Штаб-квартира легиона находилась в огромных казармах в Сидди-бель Аббес. Почти все офицеры были убеждены, что без Алжира легион перестанет существовать, и поэтому вели яростную борьбу на смерть. В Алжир послали большое число призывников, поскольку по закону Алжир считался Францией.

Только к концу 1956 г. к действиям приступили парашютисты легиона. Батальоны, сражавшиеся в Индокитае, получили столь высокую оценку руководства, что поредевшие подразделения расширили до полков. Формально 1-й полк парашютистов легиона (1. РЕП) сформировали в июне 1955 г., 2-й — в декабре того же года (из 2-го и 3-го батальонов). Парашютисты этих полков стали самыми опасными противниками ФНО. Уже первый удар 2-го РЕП получил широкий резонанс. Оперировавшие в районе Мезера легионеры использовали безжалостную тактику, разработанную штабом и контрразведкой французских сил в Алжире. Принцип так называемых «полос изоляции» предусматривал превращение зон проникновения ФНО в «запретные» территории. В этих районах населению приказывали немедленно покинуть дома, ликвидировали доставку продовольствия и систему здравоохранения. Армия получала право стрелять без предупреждения в каждого, кто после определенного часа оказывался в запретной полосе, и парашютисты 2-го РЕП охотно пользовались этим. Всего за 3 недели легионеры рапортовали о ликвидации 900 партизан и пленении еще 500. Все эти данные были фикцией — к партизанам, убитым в бою, добавили гражданских лиц, погибших «при невыясненных обстоятельствах». К концу 1956 г. руководство 2-го РЕП сообщило командованию о ликвидации 1440 вооружейных партизан, хотя на склады поступило лишь 140 единиц трофейного оружия.

В конце 1956 г. в Алжир вернулись солдаты 10-й парашютной дивизии, принимавшие участие в операции «Мушкетер» (десант на Суэцкий канал). Генерала Массю и подчиненную ему дивизию разместили в Алжире с задачей восстановить в столице полный порядок (после введения «полос изоляции» алжирцы начали движение городских партизан). Бомбы взрывались в кафе, магазинах, трамваях. Нападали на военные и полицейские патрули. На улицах множились нападения на белых прохожих и на мусульман, сотрудничавших с властями. Министр по делам Алжира Р. Лакост передал в руки генерала Массю всю полицейскую власть в городе, а он, в свою очередь, обязался умиротворить столицу. 7-го января 1957 г. началась «Битва за Алжир». В распоряжении Массю находились 1-й и 3-й полки парашютистов колониальных войск и 1-й полк парашютистов легиона под командованием полковника Жанпьера.

В начале 1957 г. в городе Алжире жили около 250 тысяч мусульман, часть которых бежала туда из районов, разоренных войной и операциями умиротворения. Извилистые улочки арабской Казбы хранили почти все тайны ФНО. Здесь обучали партизан, планировали покушения и изготавливали бомбы. Полиция была не в состоянии справиться с ситуацией, и в дело пошли войска. Легионеры реализовали план «Шампань». Руководил ими майор Фолке, впоследствии король наемников в Черной Африке — безжалостный любитель драк, с лицом, обезображенным ножом. Парашютисты методически окружали кварталы, проводили обыски и массовые аресты. С помощью полиции и секретных агентов был составлен точный список жителей Казбы. Всех арабов без удостоверения личности считали бунтовщиками. Подозреваемых в принадлежности или симпатиях к ФНО арестовывали и допрашивали в нелегальных камерах пыток, организованных на базах парашютистов. Сотни людей прошли через мучения на вилле «Сусини», где 1-й парашютный полк легиона организовал собственную тюрьму. Парашютисты в масках избивали алжирцев и французов, сочувствовавших ФНО, а также журналистов, плохо отзывавшихся об акциях умиротворения. Арестованных топили в ваннах с водой, морили голодом, пытали электрическим током. Всего при облавах и от пыток погибли 2, 5 тысячи человек.

Эффективность подобных «дознаний» привела к тому, что аналогичные группы специалистов по допросам возникли вскоре во всех ротах 1-го и 2-го РЕП. Эти методы вызвали взрыв негодования французской общественности. Группу коммандос 1-го полка ожидал наибольший успех. Легионеры, которыми руководил полковник Гардер — офицер разведки, прекрасно знавший арабов, — неустанно обыскивали Казбу, вылавливая подозрительных, 24-го сентября они окружили квартал современных домов и были обстреляны, ответив массированным огнем. Внутрь квартир легионеры бросали связки гранат. С базы в Жеральда подтянули подкрепления, и через несколько часов здания, превращенные в дымящиеся руины, были захвачены. Из укрытия легионеры вытащили Ясефа Саада — руководителя ФНО в Алжире. После 3 дней допросов на вилле «Сусини» Саад выдал всех своих сообщников. На этот раз удар, нанесенный Фронту, был тяжелым — вооруженные акции в городе прекратились полностью. После нескольких месяцев жестокая акция умиротворения привела к относительной стабилизации в городе и позволила послать часть 1-го РЕП в провинцию для борьбы с партизанами. На базе в Жеральда под Алжиром остался только один батальон.

Легионеры участвовали в эффективных операциях в районе Таблат — Медеа. Командиры парашютных полков пришли однако к выводу, что применявшиеся методы поиска партизан — потеря времени и квалификации для подчиненных. Они потребовали от правительства побольше вертолетов для быстрой переброски солдат и снаряжения в отдаленные районы Алжира. Значение вертолетов оценили во время боев в недоступных районах гор Атлас, где их использовали для координации облав на партизан, скрывавшихся в горах. С этой задачей вертолеты справлялись лучше, чем самолеты-наблюдатели «Пайпер».

После окончательного завершения «битвы за Алжир» командный пункт полковника Жанпьера разместился в Тугурте вместе с вертолетной базой. Отдельные роты разместили в небольших поселениях (М'Рейер Джамаа, Уаргла и Хасси Мессо), которые стали использовать для подготовки ближних операций. Используя подходы, «разработанные» в Алжире, легионеры вытеснили ФНО из окрестных районов. В действиях на границе пустыни они тесно сотрудничали с 1-ой, 2-ой и З-ей ротами «Сахара». Они обыскивали горные районы и ущелья, одерживали тактические победы, но противник избегал открытого столкновения. Солдаты находили следы на песке, оставленные лагеря, не до конца потушенные костры, но почти всегда опаздывали. Когда же они поспевали вовремя, действия оказывались успешными. Так, под Катиба патруль под командованием старшего сержанта Эдварда Рутовского убил одного из видных руководителей восстания Хассана Ларби.

Полковник Жанпьер постоянно требовал у командования новые вертолеты, но денег не хватало. Однако они нашлись для строительства африканской версии линии Мажино — так называемой линии Мориса, которая тянулась вдоль границы с Тунисом на 300 км от морского побережья до Тебессы. Это были ряды колючей проволоки под высоким напряжением, минные поля, радарные станции и густо расположенные военные посты. Линия должна была помешать партизанам получать помощь из Туниса. Но повстанцы перерезали проволоку или обходили заграждения с юга. В результате «стратеги» приказали строить новые полевые укрепления и направляли туда дополнительные подразделения. На линии Мориса находились и легионеры. Легионеры патрулировали границу, сражаясь с небольшими группами партизан, пытавшимися перебраться в Алжир.

Крупные сражения случались в основном в районе Сук Ахрас и в секторе Гуэлма. Эти территории были царством Жанпьера. Во время 2-й мировой войны полковник воевал в партизанском отряде в регионе Клермон — Ферран. Случайно арестованный гестапо в Орлеане, он попал в Маутхаузен. Долго лечился от тяжелого истощения в английском военном госпитале, где чудом выжил. После возвращения в Легион он добровольцем вступил в формировавшийся 1-й батальон парашютистов, воевал в Индокитае и попал в плен под Дьен Бьен Фу. Жанпьер прекрасно знал, что французская военная доктрина устарела и решил изменить ее, по крайней мере в масштабах своего полка. Получив достаточное число вертолетов (главным образом «Пясецкий Х-21»), он разделил 1-й парашютный полк на три десантных отряда, что соответствовало старому делению на роты по цветам (зеленая, красная, белая и т.д.). Теперь штурмовые группы могли быстро и эффективно атаковать партизан в любом месте.

22-го апреля 1958 г. вертолетные группы прошли боевое крещение. Французская разведка установила, что в этот день будет сделана попытка прорвать линию Мориса отрядом из 1300 партизан, подготовленных в Китае, Северной Корее и Египте. Им позволили пересечь первую линию проволочных заграждений. Затем французы пошли в атаку. Колониальные парашютисты и 2-й полк парашютистов иностранного легиона заблокировали дороги отхода. Убегавших в Тунис партизан преследовали вертолеты 1-го отряда, которым командовал венгр Тибор Таснади. Повстанцы были почти полностью уничтожены — до Туниса добрались единицы. Эта катастрофа привела к тому, что федаины стали обходить линию Мориса. «Воздушная кавалерия» легиона с чисто военной точки зрения явилась огромным достижением. Однако в этой войне были свои законы. Арабские партизаны пошли на кровавую месть. Ночью с 29-го на 30-е апреля партизаны напали на предместья Тебессы, где жили европейцы. В этот день был праздник, а легионеры не могли быстро вмешаться. Вертолеты 1-го и 2-го полка прибыли уже после учиненной резни. Все же за месяц боев и погонь парашютисты 1-го полка нанесли повстанцам тяжелые потери.

Партизан вытесняли из горных укрытий, замуровывали пещеры, блокировали пути снабжения. Постепенно прочесывали долины. Операции были хорошо скоординированы: вначале огонь снайперов, затем минометный обстрел, атака вертолетов и штурм пехоты, дополнительно вооруженной огнеметами и гранатометами. Рейды вертолетов охватывали и районы пустыни, где парашютисты сражались рядом с легионерами 13-й полубригады, подготовленными к антитеррористическим действиям. Силы ФНО в панике бежали или скрывались в пробковых лесах на границе с Тунисом. Все рухнуло 28 мая, когда на скалах Джебель Мермера разбился вертолет «Алюэтт» с полковником Жанпьером на борту. 30 мая 1958 г. на базе 1-го полка в Гуэлма состоялись торжественные похороны. Гроб доставили на кладбище, где своего командира ждали 110 легионеров, погибших в боях на линии Мориса. Смерть полковника подрезала крылья антипартизанским операциям, ибо только он мог заставить алжирских и парижских начальников действовать в полном несогласии с военными штампами.

В то же самое время 2-й полк парашютистов Иностранного легиона участвовал в операции «Ромео 50» в районе Эль Милия. Ставилась задача уничтожить базы повстанцев в горных массивах, окружающих долину Бени Сбихи. Действовали три группировки пехоты и, в качестве подкрепления, подразделения 2-го и 14-го полков парашютистов. Массированный удар пехоты поддерживали авиация и десант французских легионеров и коммандос. Молниеносная операция закончилась полным успехом — только немногим партизанам удалось скрыться в недоступных горных местах.

Войсковые операции приобрели особый размах с 22-го декабря 1958 г., когда главнокомандующим в Алжире стал генерал Шалле. Мощные удары 500-тысячной французской армии разгромили основные силы повстанцев. На линии Мориса парашютисты 2-го полка и пехотинцы 4-го полка легионеров провели последнее крупное сражение с партизанами, проникшими из Туниса. К концу 1961 г. легионеры патрулировали обширные территории страны, практически не сталкиваясь с противником. Но тут к стратегическим неудачам французов (тактически они побеждали) присоединились серьезные политические проблемы.

Генерал Массю не скрывал своих методов допросов. Он даже сам подвергся длительным пыткам электрическим током, доказывая, что они не имеют отрицательных долговременных последствий. Его примеру последовали многие офицеры и унтер-офицеры. Капеллан дивизии Массю Деларю горячо защищал пытки, утверждая, что «не бывает чистой войны; иногда это борьба двух добрых сил, а иногда двух злых». Это напоминало идеологию какого-то средневекового ордена крестоносцев, но вызвало резко отрицательную реакцию в Париже со стороны интеллигенции. В метрополии началась буря протестов, вызвавшая в стране очередной кризис.

Однако насилие не было прерогативой одной лишь армии. Не следует забывать, что с самого начала война велась с большой жестокостью. Сигнал подали сами алжирцы — первым актом вооруженного восстания (1 ноября 1954 г.) стало убийство подразделением ФНО французских детей в школьном автобусе около города Бон. Командующий частями Фронта Мохаммед Сайд (кстати бывший солдат СС) хотел сразу пролить такое море крови, которое уже ничем не засыпать.

В мае 1958 г. генерал Массю и 13 других офицеров французских частей специального назначения создали Комитет общественной безопасности, начав тем самым процесс падения IV Республики, закончившийся приходом к власти генерала де Голля.

Его приход к власти был воспринят жившими в Алжире французами с большой радостью. Первые высказывания генерала свидетельствовали о том, что президент хочет любой ценой сохранить колониальное господство в рамках так называемого «французского Алжира», но вскоре началась эволюция его взглядов, 29-го января 1960 г. де Голль подтвердил право Алжира на самоопределение, а в июне 1960 г. начались франко-алжирские переговоры. В ответ 8 января 1961 г. появилась ОАС — организация секретной армии — одна из самых опасных в истории террористических организаций. В ее рядах оказались французы, преданные колониальной империи, алжирские поселенцы, жившие в Алжире в течение нескольких поколений, а также офицеры и унтер-офицеры, в основном профессиональные, в том числе из Иностранного легиона.

Сила ОАС и поддержка ее со стороны белых жителей позволили сторонникам французского Алжира предпринять последнюю попытку повернуть назад ход событий с помощью так называемого «путча генералов» 21 апреля 1961 г. Парашютисты легионеров овладели Алжиром. Бунт охватил все подразделения спецназа, но недоброжелательное отношение солдат, мобилизованных в рамках закона о всеобщей воинской повинности и авторитет де Голля, предопределили фиаско заговора.

Поражение «ультра» одновременно стало концом 1-го полка РЕП — главной ударной силы путчистов. Запутавшийся в политических играх полк оказался жертвой политики. 28 апреля 1961 г. главный лагерь парашютистов в Жеральда окружили жандармы и танки. Вблизи морской базы бросил якорь авианосец «Арроманш». Французское правительство не скрывало, что ожидает яростного сопротивления. Однако парашютисты уже были сыты по горло. Они не протестовали, когда арестовали всех, кто был связан с мятежом офицеров и когда был оглашен приказ о ликвидации полка. Рядовых перевели во 2-й РЕП, а знамя подразделения со всеми возможными орденами за мужество отослали в музей. После карательного расформирования «разбалованного и любимого ребенка» французской армии 2-й РЕП остался единственным парашютным подразделением Иностранного легиона. А сам Иностранный легион был значительно сокращен по численности.

США: возрождение сил спецназначения

В 50-е годы американские офицеры внимательно наблюдали за военными кампаниями англичан и французов и сделали два взаимоисключающих вывода. Одни утверждали, что США необходимы подразделения типа английских САС, другие же хотели создать дивизию «воздушной кавалерии» на вертолетах.

Как бы там ни было, в 1952 г. американцы создали соединение войск специального назначения численностью 2 500 человек, которых в основном готовили для ведения партизанской войны в странах Западной Европы в случае советского вторжения. В это соединение зачислялись только «тройные добровольцы», т.е. те, кто добровольно шли служить сначала в армию, затем в воздушно-десантные войска и, наконец, в спецформирования. Эти солдаты выделялись сильным чувством профессионального содружества, в знак чего носили береты бутылочно-зеленого цвета, закупленные у одного мюнхенского портного. С тех пор зеленые береты стали их неофициальным головным убором. Из-за беретов силы специального назначения в 1956 г. испортили отношения с комендантом Форта Брэгг в Северной Каролине генералом Полем Д. Адамсом, поскольку неформальные элементы обмундирования полностью запутали руководство. В результате ссоры Адаме приказом запретил носить зеленые береты. Если этот приказ и имел какие-то последствия, то только в том отношении, что еще больше утвердил спецназ в своей абсолютной исключительности.

Начиная с середины 50-х годов офицеры «зеленых беретов» проходили стажировку в САС в рамках соглашения между США и Англией, ас 1960 г. английская база в Хефорд стала местом паломничества для американцев. Офицеры сил специального назначения уже тогда думали о том, чтобы подобно САС взять на себя роль соединений для борьбы с партизанами. Их намерение укрепилось 6 января 1961 г., когда Генеральный секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев бросил вызов США, заявив, что «СССР вместе с союзниками будет поддерживать справедливые национально-освободительные войны и движения народов».

Через несколько недель Джон Ф. Кеннеди принес присягу в качестве президента США. В последующие 18 месяцев вместе со своими советниками он радикально изменил политику США по отношению к восстаниям, организованным коммунистами. В июне 1962 г. президент изложил свою позицию в речи перед выпускниками Военной академии в Вест-Пойнте: «Это тип войны, новый по своей интенсивности и вместе с тем традиционный — война партизан, повстанцев, заговорщиков, убийц; война засад, а не сражений; инфильтрации, а не агрессии; стремление к победе путем истощения и дезорганизации противника вместо втягивания его в открытую войну. Такое положение требует от нас разработать совершенно новую стратегию, новые типы вооруженных сил, новое обмундирование, новые и эффективные методы военной подготовки».

Когда Кеннеди произносил свою речь, у Америки уже был «совершенно новый тип вооруженных сил» в новых мундирах. Во время визита в Центр специальных военных операций Форта Брэгг на Кеннеди произвели большое впечатление силы специального назначения, и их планы военных действий против революционеров. Генералы высокого ранга, сопровождавшие Кеннеди, не были столь восхищены — их взбесил капитан Уильям П. Ярборо, марширующий на параде в давно запрещенном зеленом берете. Этот внешне мелкий инцидент имел символическое значение. Ярборо мог пойти под военный суд, и так бы наверное случилось, если бы некоторые генералы настояли на своем. Однако Кеннеди был восхищен, и через несколько дней президентским указом утвердил пресловутые береты в качестве официального головного убора сил специального назначения, которые в широких кругах получили прозвище «зеленые береты».

«Зеленые береты» во Вьетнаме

В 1961 г. первые «зеленые береты» прибыли в Южный Вьетнам для борьбы с коммунистическими повстанцами на основе методов английских САС. Небольшие отряды «зеленых беретов» размещались в деревнях дикого, слабо населенного Центрального плоскогорья. Они должны были вербовать горцев для создания цепи укрепленных, хорошо защищенных деревень по трассе «Тропы Хо Ши Мина» в Южном Вьетнаме. Действия созданных таким образом туземных «групп нерегулярной гражданской обороны» оказались необычайно успешными. Сотрудничество «зеленых беретов» и горцев развивалось плодотворно, и к 1964 г. были созданы 40 укрепленных лагерей.

Действия «зеленых беретов» сильно мешали Вьетконгу и армии Северного Вьетнама. Однако одиночные деревни представляли собой прекрасные цели — каждая из них могла стать маленьким Дьен Бьен Фу. Вьетконг и Северный Вьетнам предприняли в 60-е годы сотни атак на укрепленные деревни. Некоторые из них увенчались немедленным успехом, но большинство превратилось в длительную осаду. К несчастью, солдаты «зеленых беретов» вскоре обнаружили, что их просьбы о помощи часто остаются без ответа — власти Южного Вьетнама не очень любили горцев и в сущности ничего не имели бы против уничтожения Вьетконгом этих деревень, в то время как рассеянные на большом пространстве американские соединения тратили долгое время на перелеты к месту событий. В такой ситуации «зеленые береты» вынуждены были создавать собственные спасательные группы, которые официально назывались «группами воздушной интервенции», а на бытовом сленге — «силами Майка». Ядро этих сил составляли горцы из особенно воинственного племени Нунг, ставшие у «зеленых беретов» чем-то вроде гурков.

«Команда» и САС из Австралии

Американские подразделения специального назначения, действовавшие во Вьетнаме, нередко чувствовали себя изолированными от главных сил американской армии. Еще одним формированием, проводившим там «свою» войну и испытывавшим те же чувства, были элитные части австралийской и новозеландской армий. Так называемая «Трейнинг тим» («Команда для обучения») прибыла из Австралии в Южный Вьетнам в 1962 г. В Австралии ее называли просто «командой». В 60-е годы и в начале 70-х она состояла примерно из 100 офицеров и унтер-офицеров. Команда обычно подключалась к подразделениям южновьетнамской армии, а иногда в виде небольших групп — к «зеленым беретам» и горцам. Члены команды иногда должны были выполнять задачи, обычно поручаемые целым ротам. В результате команда потеряла в боях 155 человек — очень высокая цифра для такого небольшого формирования. Было также получено 118 орденов Британского Содружества за отвагу, в том числе 4 Креста Виктории.

Австралийские силы САС прибыли во Вьетнам в 1966 г., а новозеландская рота — три года спустя. Они, как правило, действовали группами по четыре человека независимо от остальных соединений. Группы занимались дальним разведывательным патрулированием, длившимся иногда до 80 дней. Австралия и Новая Зеландия послали в Южный Вьетнам в общей сложности 600 солдат. В течение 5 лет они провели более 1 300 патрулирований и понесли небольшие потери, поскольку были «глазами и ушами» крупных подразделений и обучены не искать столкновений, а избегать их. Несмотря на это, нередко им приходилось сражаться, и за время патрулирования они убили 600 солдат Вьетконга и Северного Вьетнама, причем никого не считали убитым до тех пор, пока коммандос не ставил ногу на труп врага. Поэтому очень вероятно, что силы САС нанесли противнику гораздо более серьезные потери.

«Эйр Кав», солдаты на вертолетах

Американские специальные силы, а также их австралийские и новозеландские коллеги добились больших успехов, но в самой вьетнамской войне играли лишь незначительную роль. Другие элитные части — американские воздушно-десантные силы — появились во Вьетнаме уже в начальной фазе конфликта. Летящий над джунглями и рисовыми полями вертолет стал символом Вьетнамской войны. Эту картину, начиная с 70-х годов, использовали в стольких фильмах, что она стала банальной. Первые американские вертолеты «Шауни 32» с 400 солдатами 57-й транспортной роты прибыли во Вьетнам 11 декабря 1961 г. и уже через 12 дней вступили в бой. Но прошло почти четыре года, пока США решили направить во Вьетнам новое формирование «Воздушных сил быстрого реагирования» — 1-ю дивизию воздушной кавалерии (сокращенно Эйр Кав).

В октябре 1965 г. Эйр Кав разместилась в Ань Кхе, населенном пункте, расположенном на середине пути от Да Нанга до Сайгона. Дивизия получила приказ патрулировать с воздуха труднопроходимое Центральное плоскогорье. Для защиты от огня противника с земли, вертолеты обычно строились клином. Вертолеты огневой поддержки находились впереди и по бокам, транспортные — в середине. Перед высадкой солдат на землю район десантирования подвергался мощному обстрелу с воздуха.

Первой серьезной операцией Эйр Кав стало спасение гарнизона «зеленых беретов» в Плей Me (недалеко от границы с Лаосом), осажденного четырьмя полками северовьетнамцев. 27 октября 1965 г. подразделения дивизии нанесли удар по вьетнамцам и прорвали кольцо окружения, но были вынуждены затем в течение всего ноября вести тяжелые бои на выходе из долины. Дивизия уничтожила около 1 800 северовьетнамцев, сама потеряв 55 вертолетов.

Несмотря на яркую зрелищность операций, проводимых Эйр Кав, они встречали различные трудности. Противник, если хотел, мог убежать, а если решался на сражение, то всегда на выбранной им территории, где опасно приземляться вертолетам. Несомненно, огонь с земли был не так опасен для воздушной кавалерии, как для парашютных войск, но потери все равно были очень высокие.

Убийцы с зелеными лицами

В поисках способов сдерживания быстро распространяющегося партизанского движения Вьетконга американцы выбрали район, названный «специальной зоной Ронг Сат», охватывавший водные пути между Сайгоном и Южно-Китайским морем. Северная часть зоны площадью в тысячу квадратных километров в районе рек Лонг Тау и Сой Рап — пожалуй, самая негостеприимная местность во Вьетнаме. Буйная растительность, мангровые болота, сотни притоков дельты Меконга, муравьи, змеи, ядовитые пауки, скорпионы, крокодилы и примерно 20 000 вьетнамцев.

Благодаря всем этим условиям зона являлась прекрасной базой снабжения и отдыха для Вьетконга, который создал там склады оружия, продовольствия, оружейные мастерские, госпитали. В 1966 г. американское командование послало в Ронг Сат группу «Гольф» из 1-й «Нэйви сил тип» (тюлени). «Тюленям» понадобился месяц, чтобы полностью укорениться. В марте 1966 г. группа «Гольф» вместе с группой N 11 боевых пловцов и 5-м полком морской пехоты начинают акцию «Джекстэй» — первую операцию «тюленей» во Вьетнаме. «Тюлени», подводные пловцы и солдаты морской пехоты провели в зоне несколько десантов. Они осуществляли дальнюю разведку для последующей атаки. «Джек-стэй» продолжалась до 7 апреля и кончилась частичным разрушением организационных структур Вьет-Конга. В ходе операции не был убит ни один американский солдат, что, по мнению специалистов, явилось результатом великолепной разведки пловцов и группы «Гольф». Последняя состояла только из трех офицеров и трех рядовых. Успехи привели к расширению «Гольфа» до 25 человек. Весь 1966 г. «Гольф» организовывал засады, контрзасады и рейды в дельте Меконга. В конце года на счету «тюленей» 150 единиц захваченного оружия и уничтожение 200 тонн риса наряду с получением важных разведданных.

«Тюлени» атаковали, взрывали, захватывали «языков». Они часто использовали похищенных вьетнамцев в качестве проводников. В одной из засад они захватили пленного, который показал, где находится крупный лагерь вьетконговцев, впоследствии уничтоженный воздушной кавалерией Эйр Кав. 28 января взвод «Дельта» появился в Нха Бе и вместе со взводом «Альфа» совершил весьма рискованный рейд на крупный склад оружия в горном районе устья Меконга. «Тюлени» приблизились к цели на речных моторных лодках, затем более километра двигались по грудь в воде до окраин деревни. Пленный-проводник указал хижину, где находится склад, но внезапно из соседней хижины вышли два вьетконговца. Двое «тюленей» ликвидировали их с помощью ножей. Затем коммандос начали атаку при поддержке двух вертолетов. В результате американцы захватили мины «Клеймор», водные мины, стрелковое оружие, китайские 120-мм ракеты, советские безоткатные орудия калибра 75 мм и т.д.

Хорошим примером тактики «тюленей» может служить рейд 14 сентября 1968 г., когда взвод «Отель» под командой старшего лейтенанта Пэррота покинул вспомогательную базу флота в Ки Нхане на торпедном катере, чтобы организовать засаду на основании собственными разведданных. Через 2 часа «тюлени» пересели на моторные лодки. Затем они выбрали место для засады и заняли позиции. Сидя по шею в воде, коммандос ожидали целую ночь в молчании и неподвижности. Утром приплыл сампан, на котором громко разговаривали четыре вьетконговца. Американцы огнем уничтожили их, обыскали сампан и затопили его. Отход прикрывали два штурмовых вертолета «Кобра». В результате акции были захвачены планы штурма Ки Нхана, списки и оперативные отчеты одного из батальонов Вьетконга. Эти данные позволили организовать новые засады и похищения.

В начале 1969 г. вьетнамцы предприняли самую мощную до тех пор атаку — наступление «Тэт». Они собирались установить контроль над городами к югу от 17-й параллели. В наступлении участвовали почти 80 тысяч солдат армии северного Вьетнама. Подразделения «тюленей» вели тяжелые уличные бои в городах Вин Лонг и Мы Тхо, где выдержали атаки противника без крупных потерь. Следующее задание американцев — блокада снабжения вьетконговцев через Камбоджу в районе «Клюв попугая», к западу от Сайгона, на тропе Хо Ши Мина. Название операции было связано с притоками рек Туан Ко Донг и Ван Ко. «Тюлени» и другие подразделения вместе с воздушной кавалерией непрерывно вели поединки на реках и их притоках, атаковали деревни, служившие оперативными базами Вьетконга. В апреле «тюлени» приобрели столь важную роль, что их перевезли в район «Клюва Попугая». Здесь все следы сил спецназначения обрываются. Пентагон до сих пор не рассекретил детали операции в Камбодже.

В это время в США подразделения «тюленей» расширились. В 1967 г. 1-я группа «тюленей» насчитывает 11 взводов, в каждом по 14 человек — два офицера и 12 солдат. Взводы разделены на две команды по 7 человек (офицер + шесть солдат). «Тюлени» готовы к широким действиям в дельте Меконга. Они ведут разведку, захватывают «языков», накапливают информацию. Они, в частности, выяснили, что Вьетконг в этой зоне сильно зависит от источников пресной воды — 8-ми колодцев. 12 января 1967 г. группы 5 и 9 перебрасывают вертолетами в окрестности Тхан Тхой, где американцы, не понеся потерь, взрывают колодец. Несмотря на знание путей снабжения противника, их не удается полностью перерезать. Тогда возникает идея операции «Листнинг пост» («Пост прослушивания»). «Тюлени» постоянно наблюдают за водными маршрутами, чтобы установить алгоритм работы служб снабжения Вьетконга. Коммандос уходят в джунгли на 7 дней и скрываются в нескольких метрах от вьетнамцев, учитывая все, включая количество доставляемого риса. В благоприятной обстановке «тюлени» открывали огонь и уничтожали врага, а при превосходстве его сил вызывали штурмовую авиацию. Пентагон высоко оценил эффективность «постов прослушивания».

В июле 1967 г. коммандос из взводов «Джульет» и «Кило» группы «Гольф» вместе с подразделениями 1-й дивизии воздушной кавалерии и при поддержке канонерки и моторных лодок напали на укрепления Вьетконга в зоне Хон Хео на северо-восток от Нха Трана. Операцию назвали «Шеллоу Драфт». Под прикрытием канонерки «тюлени» ворвались в деревню, где после короткого боя взяли в плен двух руководителей Вьетконга, а нескольких других убили. Отход прикрывал корабль «Уш», выпустивший по противнику 162 снаряда калибра 127 мм. Американцы и пленные улетели на вертолетах. Это была первая «комбинированная операция» с участием речной флотилии и сил воздушной кавалерии. В сентябре 1967 г. были впервые использованы быстроходные лодки «Бостон Вэйлер». В ноябре и декабре «тюлени» организовали 8 засад, а также много разведывательных акций.

Действия «тюленей» в 1967 г. оказали сильное влияние на Вьетконг, солдаты которого сдавались в плен в рамках программы «Открытые объятия». Таких партизан ожидала амнистия. Из рассказов пленных стало известно, что северовьетнамцы называют «тюленей» «людьми с зелеными лицами» (такую маскировочную краску использовали коммандос). Оперативные и тактические успехи «тюленей» привели к тому, что в январе 1968 г. командование морскими операциями выделило средства на расширение группы до 38 офицеров и 195 моряков, 1-я группа «тюленей» насчитывала теперь пять взводов, сформированных из подразделений «Гольф», «Браво», «Эхо». «Гольф» действовал в особой зоне реки Ронг Сат, «Браун» помогал ЦРУ в программе «Феникс». «Эхо», самая небольшая группа, состояла из одного офицера и пяти моряков, находившихся в Да Нанге в качестве советников при штабе вьетнамской армии.

Следует также вспомнить об участии «тюленей» в одной из самых противоречивых операций вьетнамской войны — программе «Феникс» (по вьетнамски «Фынг Хоанг»). Создатель программы, директор ЦРУ Уильям Колби считал, что можно захватить контроль над инфраструктурой Вьетконга на уровне провинций с помощью массовых арестов активистов. «Тюлени», имевшие опыт похищений, хорошо подходили для такой задачи. Теоретически предполагалось, что отряд «тюленей» схватит человека, которого объединенные разведывательные органы союзников считают активистом. Нередко похищения осуществлялись в местности, изобилующей подразделениями противника. Пленного передавали южно-вьетнамским службам, которые судили его. Однако на практике из-за большого числа арестов справедливое следствие по делам задержанных провести не удавалось. Разыгрался настоящий скандал, когда ЦРУ обвинили в том, что похищения составляют только 20% случаев, а остальные — казни активистов. В 1970 г. создали специальную комиссию для проверки программы «Феникс». Комиссия установила только тот факт, что очень многие лица, предназначенные для поимки, были убиты «при попытке к бегству и оказании сопротивления». До сих пор официальные лица отрицают, что «тюлени» ликвидировали вьетконговцев по приказу ЦРУ, хотя всем ясно, что так оно и было.

Операции «тюленей» во Вьетнаме доказали, что действия небольшого специального подразделения могут иметь значение не только в крупном конфликте, но и в условиях войны с таким противником, который не признает линии фронта. Это самый эффективный способ дезорганизации всех инициатив врага. Лучшая оценка действий «тюленей» во Вьетнаме — сказанные с ненавистью и страхом слова: «убийцы с зелеными лицами».

Рейд на Шон Тэй

Ночь с 20 на 21 ноября 1970 г. была очень спокойной для охранников лагеря в Шон Тэй, расположенного в 40 км к северо-западу от Ханоя. В течение двух лет этот район Вьетнама не атаковала американская авиация — это был официальный перерыв в налетах. Как обычно перед рассветом, повис туман. Внезапно в 2.18 над погруженным в сон лагерем засверкали фары и неизвестно откуда взявшиеся вертолеты открыли ураганный огонь из скорострельных шестиствольных пулеметов «Миниган». Воцарился настоящий ад…

Так началась одна из наиболее впечатляющих операций, проведенных в Индокитае американскими силами специального назначения. Ее целью был захват лагеря военнопленных в Шон Тэй и освобождение почти ста находившихся там американских летчиков. На такой радикальный шаг США решились из-за условий, в которых содержались пленные.

Уже 25 июня 1965 г. правительство в Ханое сообщило, что на Севере приведен в исполнение смертный приговор сержанту Г. Беннетайсу, советнику сайгонской армии, попавшему в плен в декабре 1964 г. Одновременно утверждалось: «Поскольку между ДРВ и США нет формального состояния войны, с летчиками не будут обращаться в соответствии с женевской конвенцией о военнопленных. Они будут рассматриваться как преступники, подлежащие суду подобному Нюрнбергскому трибуналу».

Хотя до массовых процессов дело не дошло, в основном благодаря твердой позиции США, пункты женевской конвенции систематически нарушались северовьетнамскими властями. Самым распространенным преступлением являлось применение пыток, в основном для того, чтобы в соответствии со сталинскими нормами пленные признались в принадлежности к «американским империалистическим агрессорам». В то же время правительство в Ханое приложило немало усилий, убеждая мир в том, что с пленными обращаются хорошо. Использовались пропагандистские акции — время от времени три-четыре пилота передавались представителям американских антивоенных организаций. Первое «шоу» подобного рода предприняли в феврале 1968 года.

Оставшиеся же проводили время в крохотных одиночках, часто без окон, полных пауков, червей и крыс. Пленные были лишены квалифицированной медицинской помощи, что привело к многочисленным ампутациям конечностей из-за ранений. Их заставляли участвовать в показательных маршах по Ханою, во время которых американцев забрасывали камнями и плевали им в лица.

Пленных сдержали в тюремном комплексе, известном под кличкой «Ханой Хилтон» — он же «Хоа Ло», т.е. «Дыра в ад». Комплекс находился в центре Ханоя и был построен еще в начале века французами. Он состоял из отдельных блоков, каждый под своим названием, например, «Деревня для новичков», «Отель разбитых сердец», «Лас Вегас» (с камерами пыток). Часть пленных содержалась в небольших лагерях за городом. В 1967 г. в Ханое построили два новых лагеря: «Алькатрас» — для недисциплинированных заключенных и показательный — для визитов иностранных журналистов.

Подготовка к освобождению пленных началась в мае 1970 г. После нескольких десятков разведывательных полетов самолетов выбрали лагерь Шон Тэй, находившийся среди рисовых полей дельты Красной реки. Планирование операции осуществлял генерал Дональд Блэктерн, который руководил подобными операциями на Филипинах во время 2-й мировой войны. Американские силы состояли из двух групп: наземной под командованием полковника Артура Симмонса, участника войны с 1961 г. (к своим людям он добавил 15 офицеров и 72 унтер-офицеров из «зеленых беретов» в Форте Брэгг) и авиационной, в составе 6 вертолетов. Экипажи подбирали из числа самых опытных в 3-й группе спасательной авиации, эвакуировавшей сбитых американских пилотов в Юго-Восточной Азии. Всей спецгруппой в целом командовал генерал Лерой Манор — начальник отдела спецопераций ВВС США на базе Эглин, Флорида. Именно на этой базе 5 сентября началась интенсивная подготовка.

Каждого из солдат полковника Симмонса дополнительно учили ночному бою, сигнализации, оказанию первой помощи. В окрестностях базы, среди обширных болот построили макет лагеря в масштабе 1:1, на котором множество раз повторяли все этапы операции. Чтобы не дать советским спутникам обнаружить макеты, они складывались днем и быстро собирались ночью. Кроме того, построили пластмассовую модель лагеря, что позволяло разучивать все действия при различном освещении: луны и прожекторов. С 28-го сентября начались совместные тренировки с экипажами вертолетов, которые освоили ночные полеты на низкой высоте.

Все силы разделили на три группы — штурмовую, которая должна была высадиться в середине лагеря и состояла из 14 человек; группу командования (22 человека) и группу поддержки (20 человек), которой лично руководил полковник Симмонс. Разыгрывали и альтернативные варианты в случае невозможности для какойто группы добраться до места акции.

Предполагалось провести операцию в безоблачную погоду в первой или последней четверти лунного месяца. Такая ночь ожидалась 20-21 ноября. В связи с этим 27 октября генерал Блэктерн получил приказ начать переброску своих людей в Юго-Восточную Азию. 1-го ноября на базе Удон в Таиланде приземлились несколько «Геркулесов С-130» с таинственными пассажирами, которых немедленно доставили в отдаленный район на окраине базы. Через несколько дней прилетели вертолеты, экипажи которых также разместились в уединенном месте. Через 2 недели напряженного ожидания 18 ноября президент Никсон окончательно утвердил операцию, получившую название «Берег слоновой кости». 20 ноября в 23.18 по местному времени вертолеты поднялись в воздух. Их сопровождали штурмовики «Скайрейдер А-1Г». Кроме того тактическая и палубная авиация провела несколько бомбовых атак отвлекающего характера в пригородных районах Ханоя.

Когда последние самолеты улетели, десантные силы появились над лагерем, затратив три часа на дорогу. На пути к цели в вертолете майора Ф. Донахью загорелась аварийная лампочка, сигнализирующая о неисправности. Пилот не обратил на нее внимание. К счастью, это было просто повреждение датчика. Вертолет майора первым открыл огонь по сторожевым вышкам, освещенным осветительными бомбами, сброшенными с транспортного «Геркулеса». Однако оказалось, что этот вертолет и еще два в тумане пролетели сам лагерь и приземлились в 500 м от него, вблизи школы саперов северовьетнамской армии. Выскочившая из них группа поддержки «занялась» курсантами школы, а также советскими и китайскими «советниками». В течение неполных 10 минут были убиты примерно 200 человек и захвачено множество важных документов. Затем эта группа пришла на помощь коммандос, штурмовавшим лагерь. Исправив свою ошибку, вертолеты сели в центре лагерного плаца.

Штурмовое подразделение, разделенное на группы по два человека, начало систематический обыск помещений. С помощью воздушной поддержки вертолетов и прибывшей через 4 минуты группы руководства они быстро ликвидировали охранников. Пораженного коменданта застрелили в постели. И только тогда выяснилось, что лагерь пуст — там не было ни одного пленного. Через три года стало известно, что в июле 1970 г., когда сильное наводнение уничтожило лагерные водосборники, пленных вывезли в другие лагеря. Оставались однако охрана и вьетнамская воинская часть, которые придавали лагерю жилой вид и обманули американских специалистов по расшифровке данных аэрофотосъемки.

Вся операция длилась не более 30 минут. После обыска и уничтожения одного поврежденного при посадке вертолета американцы без потерь (один легкораненный) отправились назад на базу.

Легенда о «зеленых беретах»

Высадка в Шон Тэй стала последней операцией «зеленых беретов» во Вьетнаме. Высшие армейские офицеры, воспитанные в ортодоксальных военных традициях, никогда не испытывали к ним особой симпатии, особенно ставя в упрек их близкие связи с президентом Кеннеди. После его убийства на гроб положили зеленый берет, а солдаты этого формирования стояли в почетном карауле. Многие годы солдаты других частей презрительно называли силы спецназначения «личными стрелками Жаклин Кеннеди».

Зависть подогревалась тем особым вниманием, которое оказывалось коммандос средствами массовой информации. В 60-е годы статьи в прессе и документальные телефильмы представляли их воплощением всех добродетелей, сделавших Америку «сильной и честной».

Со временем образ «зеленых беретов» изменился. Американцы предпочитали солдата-героя, «человека действия», прямого и безыскусного, а не изощренного стратега, желающего скорее перехитрить врага, чем победить его в бою. «Зеленые береты» постепенно превратились в прессе и в кино из воинов-интеллектуалов, способных побеждать коммунистических партизан своими хитроумными методами, в убогое сочетание парашютиста, автоматчика и каратиста. В начале 1966 г. сержант Барри Садлер, врач сил спецназначения и несостоявшийся исполнитель песен в стиле кантри, написал «Балладу о зеленом берете», которая за несколько месяцев разошлась в 500 000 экземплярах пластинок. Текст был смехотворен, и благодаря ему силы спецназначения стали предметом шуток и насмешек всей американской армии. Через два года в Форте Беннинге в Джорджии появился Джон Уэйн с киногруппой и снял там сентиментальный фильм «Зеленые береты», в котором некий полковник вместе с небольшой группой спецназа явно вырезал большинство населения ЮгоВосточной Азии.

В это время слишком многие солдаты «зеленых беретов», к сожалению, старались походить на творение Джона Уэйна. В 60-е годы силы спецназначения внезапно выросли с 1 800 до 10 000 человек с неизбежным в таких случаях падением качества солдат. Показатель отсева во время подготовки упал с 90 процентов в 1960 году до 30 в 1964. Понизился и средний возраст солдат: от опытных мужчин после тридцати — до незрелых двадцатилетних юнцов. Некоторые подразделения, размещавшиеся в тылах, производили ужасное впечатление: они шлялись по барам, носили ботинки из слоновой кожи, шапки с «тигровым» камуфляжем, длинные охотничьи ножи (которые они прятали) и влезали в драки с кем попало.

Как и следовало ожидать, пресса США вскоре начала нападать на тот образ, который сама создала, особенно когда стали известные темные стороны некоторых операций сил спецназначения. Ликвидация двойных агентов сделала теперь эти формирования легкой добычей журналистской «охоты на ведьм».

Летом 1969 г. новый командующий войсками США во Вьетнаме генерал Крейтон Абраме, специалист в области бронетанковых войск, испытывавший глубокую неприязнь к силам спецназначения, приказал арестовать восемь офицеров, замешанных в убийстве некоего Тай Хок Хуана — известного двойного агента. Генерал Абраме использовал этот инцидент (не являвшийся чем-то исключительным ни в этой, ни в иной антипартизанской войне), для того, чтобы дать возможность американской печати и судебным органам нравственно уничтожить силы спецназначения. Его неприязнь к этим формированиям приобрела демонстративный характер, когда он отказал спецназу в участии в последнем перед уходом из Вьетнама параде войск в Нха Транге. Через год Абраме сменил генерала Уэстморленда на посту начальника штаба армии США и приступил к действиям, направленным на придание силам спецназначения лишь учебных функций.

Инцидент с «Маягуэз»

Последняя фаза войны во Вьетнаме оказала плохое влияние не только на «зеленые береты», но и на другие элитные формирования. За несколько недель до окончания войны произошло событие, которое может служить примером упадка американских военных возможностей. В апреле 1975 г. столица Камбоджи Пном Пень попала в руки коммунистов. 12 мая камбоджийские патрульные катера перехватили в Сиамском заливе американское торговое судно «Маягуэз» и, угрожая оружием, заставили команду направиться к острову Кох Танг у побережья Камбоджи. США осудили это как пиратский акт, а новый президент США Джеральд Форд поручил 3-му дивизиону судов-амфибий морской пехоты с Окинавы лететь в Таиланд и подготовить операцию по освобождению судна.

Это была чрезмерная задача, поскольку пехота только что вернулась с трудных учений, а также требовалась тщательная разведка. Однако у администрации Форда не было времени, поэтому 15 мая три роты морской пехоты, убежденные, что Кох Танг слабо защищен, совершили вертолетный десант на остров и попали прямо в засаду. Более 300 камбоджийских солдат, хорошо окопавшихся и прекрасно вооруженных пулеметами, встретили первую волну вертолетов градом огня. Им удалось повредить или уничтожить 8 машин и задержать пехоту на месте высадки. Подкрепления также натолкнулись на сильное сопротивление. От полного поражения американцев спасла только авиация, которая прибыла вовремя и начала обстрел и бомбардировку позиций противника. Использовали даже 7, 5тонный «дейзикаттер» — самую крупную ракету в американском арсенале авиационного вооружения. Из 250 человек, принимавших участие в операции, были ранены или погибли 68. Камбоджийцы повредили либо уничтожили 12 тяжелых вертолетов. И хотя экипаж «Маягуэз» и сам корабль удалось освободить, плата оказалась непомерно высокой.

Один выстрел — одно попадание

«Лонг Чанг» — «Белое перышко» — так на своем языке называли сражавшиеся на севере Южного Вьетнама партизаны Вьетконга своего врага N 1 — сержанта Карлоса Хескока — лучшего снайпера морской пехоты США.

Он родился в 1942 г. и вырос в сельских районах штата Арканзас — тех самых, где родился еще один великий снайпер, герой 1-й мировой войны сержант Элвин Йорк. В день своего 17-летия Хескок добровольно вступил в ряды морской пехоты. В дальнейшем он ежегодно выигрывал все стрелковые конкурсы в морском флоте США, получив множество наград, в том числе самую ценную, «Многоэтапный чемпион высшего класса». Вскоре он появился во Вьетнаме.

Когда в 1966 г. майор Дж. Ленд организовал там школу снайперов 1-й дивизии морской пехоты, он привлек Хескока в качестве инструктора. За 8 следующих месяцев школа с персоналом в 17 человек подготовила 600 стрелков. Но главным содержанием жизни Хескока были схватки с врагом. Он впервые получил известность, когда стал использовать снайперскую винтовку калибра 7, 7 мм М-2 с оптическим прицелом двукратного увеличения. Во время операции «Де Сото» он обосновался на холме, господствующем над долиной Дык Пхо, и по одиночке убивал носильщиков Вьетконга, переносивших боеприпасы. Однажды он сумел попасть в цель с рекордного расстояния — 2500 м.

Главная база снайперов 1-й дивизии, называемая "Фирма убийств или «Охотничий клуб Вьетконг», находилась на высоте N 55, откуда они отправлялись на задания. В начале 1967 г. их главной целью стала «Женщина Апач» — командир взвода Вьетконга, занимавшаяся профессиональными пытками пленных американских солдат. Однажды Хескок вместе с майором Лендом после нескольких дней патрулирования нашли ее — она шла во главе большой группы партизан. Американцы решили вызвать на себя огонь минометов, и в момент первого взрыва среди партизан началась паника. «Женщина Апач» бросилась бежать в сторону укрытых в густых зарослях американцев. Хескок спокойно поднял свою винтовку и выстрелил. «Вот тебе, сука! — крикнул он. — Больше не сможешь калечить ребят!»

У него была очень простая философия — каждый убитый им партизан — это еще один американец, который сможет вернуться домой живым. Поэтому он постоянно бродил в джунглях в одиночку или со своей «ищейкой» капралом Бурке в поисках очередных «гамбургеров» — так они называли свои цели. За первый цикл свободный охоты за ним были признаны 80 попаданий, в том числе 7 за один день. Однако сюда включались только доказанные случаи. А среди непризнанных числились еще почти 100, которых он убил, охотясь в одиночку или в таких условиях, когда было невозможно получить подтверждения. Так, ему не засчитали целую северовьетнамскую роту, которую он истребил вместе с Бурке в Долине Слонов в марте 1967 г.

Во время очередной операции, находясь, как обычно на вершине холма, морские пехотинцы однажды заметили колонну из 80 северовьетнамских солдат, скорее всего новобранцев, — молодых людей в новых мундирах, непохожих на изношенное обмундирование партизан Вьетконга. Первая пуля попала в идущего впереди офицера, одновременно убили и замыкающего. Началась паника, солдаты стали прятаться за плотинами рисового поля (около 60 см высотой). Как только ктото из них поднимал голову — он погибал. Оба стрелка многократно меняли позицию, избегая огня противника и вызывая дополнительную сумятицу. Утром на пятый день в живых оставались только 5-6 вьетнамцев, почти мертвых от страха и усталости. Однако и американцам уже не хватало продовольствия и боеприпасов. Поэтому они вызвали артиллерию, которая закончила дело. Единственный оставшийся в живых вьетнамский сержант не хотел верить, что все это сделали только 2 снайпера.

Случались очень трудные задания. Чтобы прекратить деятельность американских снайперов, командование Вьетконга выслало в окрестности базы на высоте 55 взвод своих снайперов. Американцы, хотя и понесли потери, по одиночке уничтожили всех, за исключением одного. От раненой вьетнамки американцы узнали, что их враг живет один в джунглях, питается кроликами и крысами, голыми руками ловит змей. Поэтому его прозвали «Коброй».

Хескок и Бурке начали последнюю игру. Два дня они выслеживали вьетнамца по оставленным следам. На третий день утром они нашли вырытую в земле нору. Опасаясь засады, американцы окружили ее, но крик испуганных птиц показал, что «Кобра» уже ушел через другое отверстие и спускается с холма. Все началось сначала. Днем они с трудом поднялись на холм, доминирующий над местностью. Внезапно из-под поваленного дерева раздался выстрел, и пуля со свистом пробила котелок Бурке. На другой стороне долины они увидели убегавшего вьетнамца. Бросившись за ним, американцы залегли на вершине очередного холма. Ждали почти час. Приближался вечер. Заходившее солнце находилось за спиной. Вдруг что-то блеснуло в нескольких десятках метров впереди. «Это выглядело так, как будто бы кто-то баловался зеркалом» — вспоминал Бурке. Хескок немедленно выстрелил. Пуля прошла через оптический прицел карабина «Кобры» и попала ему в глаз. Это означало, что он уже держал Хескока на прицеле, а вопрос жизни и смерти решали лишь секунды.

Самой известной операцией Хескока стала ликвидация северовьетнамского генерала, командира одной из дивизий. Это произошло за несколько дней до его возвращения в США. Его вызвали в штаб и сообщили о важном задании с малыми шансами выжить. Хескока посадили в вертолет и после полета, длившегося целый день, высадили в сердце джунглей. Он знал только, что находится где-то в Лаосе, Камбодже или Северном Вьетнаме. Ему дали кусочек карты без всяких названий с намеченной трассой. Вооружения было немного

— карабин, 84 патрона, нож, два котелка, несколько банок консервов, сухари и, разумеется, белое перышко на шапке. Резиденция генерала находилась в старом кирпичном здании, построенном во французском колониальном стиле, хорошо замаскированном с воздуха. Вокруг много охранников, посты с пулеметами. Всюду полно вьетнамских солдат, а на территории штаба нет ни дерева, ни куста. Все поросло травой высотой до полуметра. Поэтому Хескоку пришлось ползти свыше километра. Он покрыл лицо маскировочной краской и впервые в своей карьере снял белое перышко.

В первую ночь он передвигался со скоростью несколько метров за час, останавливаясь и прислушиваясь каждую минуту. Уже в 30 метрах от джунглей, в 5 метрах от него прошел первый патруль. Второй был на рассвете, причем один солдат прошел слева, а второй — справа. В течение дня он постепенно подбирался к своей огневой позиции. После полудня лицом к лицу столкнулся с бамбуковой змеей, укус которой убивает за несколько минут. Рубиновые глаза гада глядели на снайпера с расстояния в 40 см. Эмоции длились несколько секунд. Змея высунула черный язык, «обнюхала» Хескока и беззвучно двинулась своей дорогой. Снайпер долго приходил в себя. Этой ночью он добрался до неглубокого рва в 700 м от квартиры генерала. Отсюда он должен был выполнять задание. Он пролежал в нем еще один день без еды и только пил. На рассвете третьего дня Хескок протер оптику и приготовил оружие. Он заметил генерала, собиравшегося в дорогу. Через несколько минут генерал в сопровождении адъютанта вышел из дома. Наступил долгожданный момент. Хескок сгруппировался и направил перекрестие прицела на грудь генерала. Выждав, когда адъютант перестал закрывать цель, он нажал на курок. Генерал упал без движения. Трое суток Хескок добирался до своей огневой позиции, зато отход занял только 10 минут. Через час он был уже в джунглях, а затем на борту вертолета вернулся на базу. С того времени по Южному Вьетнаму стали распространять листовки с рисованным портретом Хескока и объявлением о большой награде за его голову.

Добровольцы, они же смертники

Действия сил спецназначения — неотъемлемая часть партизанских войн. Нет ничего удивительного, что вьетнамцы — лучшие партизаны в мире — создали много таких подразделений. Первые из них Вьет Мин организовал во время войны с Францией. Это были диверсионные группы дальней разведки и самые известные среди них — «добровольцы смерти».

В культурной традиции народов Азии смерть имеет совершенно иной смысл, нежели в Европе. Так, поражающая нас фигура камикадзе совершенно естественна для азиатов. Подразделения «добровольцев смерти» начали создавать после первого, не совсем удачного наступления генерала Во Нгуен Зиапа в начале 1951 г. В них отбирали самых опытных и «сознательных» добровольцев. Они получали наилучшее обмундирование и вооружение и должны были прокладывать дорогу другим атакующим частям. Неся на себе взрывчатку, смертники доползали до французских проволочных заграждений, взрывали их, а затем пытались уничтожить отдельные позиции и огневые точки, особенно артиллерийские. Однако добровольцы чаще всего погибали под массированным пулеметным огнем. Много раз своими телами они заслоняли амбразуры вражеских укреплений.

Особенно широко применяли вьетнамцы такие части во время сражения за Дьен Бьен Фу. Именно благодаря их действиям Вьетконг добивался столь больших успехов в захвате очередных позиций. Потери при этом были огромны. Использовались и люди-бомбы. Навьючив на себя 20-30 кг взрывчатки, добровольцы старались добраться до французских линий обороны и надрывали их. Один из таких случаев произошел 1 мая 1954 г. в форте Элен с сержантом иностранного легиона Кубяком. Находясь на наблюдательном пункте, он заметил странную, похожую на привидение фигуру, двигающуюся по «ничейной земле». Оказалось, что это солдат Вьет Мина, «закутанный» в парашютный шелк, якобы идущий сдаваться в плен. Поняв, что будет дальше, Кубяк повалил его на землю и обезвредил прикрепленную к спине бомбу.

Добровольцы смерти очень часто служили заградительными отрядами, подгонявшими в бой отступающих партизан. Чтобы они сражались до самого конца, их привязывали канатами к стволам и ветвям деревьев.

После окончания первого этапа боев, Вьетнамская народно-освободительная армия приступила к расширению и реорганизации своих подразделений. В рамках этого процесса в 1959 г. был создан 305-й воздушно-десантный батальон («Дак Конг»), обученный китайцами.

Первые специальные подразделения на базе сухопутных войск начали формировать уже в 1957 г. Их задачи чем-то напоминали применение рейнджеров или коммандос в период 2-й мировой войны: дальние рейды, засады, диверсии, глубокая разведка, 305-й Дак Конг подчинялся авиации (по китайскому образцу) и руководил школой в Коуан Мпай (70 км на юго-восток от Ханоя). Линейные подразделения Дак Конга (взводы, роты или батальоны) непосредственно придавались воинским частям и действовали по их приказам. С 1965 г. они сражались в Южном Вьетнаме. Однако существовавший с 1960 г. Народный фронт Освобождения Южного Вьетнама и его вооруженные силы Вьет Конг создали собственные силы Дак Конг. В начальный период войны они вели преимущественно террористическую деятельность. Сотрудничая с «Ту Be» (тайной разведслужбой), Дак Конг ликвидировал «врагов народа» — учителей и чиновников Сайгона. С начала 1964 г. началась война диверсионных подразделений, направленных против объектов, используемых американцами. Особенно усилился террор в феврале, когда произошло 7 покушений. Делались попытки действовать против африканских должностных лиц. Например, в мае 1964 г. южно-вьетнамская полиция предотвратило покушение на министра обороны США Роберта Мак-Намару. 26-го июня бомба взорвалась вблизи места, где перед американскими солдатами выступал генерал Уэстморленд. Это произошло на территории сильно охраняемой авиабазы Тан Шон Нхут под Сайгоном.

После так называемого «тонкинского инцидента» осенью 1964 г. кампания покушений значительно расширилась, диверсанты стали минировать уже не велосипеды, а автомобили. 24 декабря двое бойцов Дак Конга, переодетые в форму сайгонских полицейских, проникли к отелю «Бринк» в Сайгоне и оставили машину, наполненную взрывчаткой. В результате взрыва гостиница была полностью разрушена, 2-е американцев погибли и 65 ранено. Через четыре месяца такой же заряд взорвал фасад американского посольства в Сайгоне. Погиб 21 человек, ранено 183.

Второй специальностью «саперов» Вьетконга были атаки на американские базы. Они наносили большие потери и заставляли американцев содержать постоянные оборонительные силы, ослабляя тем самым свои полевые части. В 1967-1968 гг. непосредственно в боевых действиях участвовал лишь каждый 7-й прибывший во Вьетнам американский солдат. Первое серьезное нападение вьетнамцы осуществили на авиабазу Бьен Хоа в ночь с 31 октября на 1 ноября 1964 г. Были уничтожены 15 самолетов и вертолетов, ранены несколько американцев. Атака на Кэмп Холлоуэй около Плей Ку 7-8 февраля 1965 г. (8 убитых, 106 раненых, уничтожено 5 вертолетов) спровоцировал массовые налеты американской авиации на ДРВ.

Главной целью диверсантов являлись склады. Так. 5 августа 1965 г. в акции на бензохранилище «Эссо» около Да Нанга «улетели с дымом» 10 млн. литров топлива — свыше 40% американских запасов во Вьетнаме. Однако больше всех страдали авиабазы. Для партизан, не располагавших серьезными силами ПВО, это был самый легкий способ устранить грозного противника. Об эффективности диверсий свидетельствует уже тот факт, что средние ежедневные потери самолетов и вертолетов, уничтоженных на земле, возросли с 0, 06 в 1964 г. до 2, 57 в 1967 г. (т.е. 938 в течение года!)

Базы обстреливали преимущественно из минометов, а с 1969 г. — ракетами. Часто проводились и прямые диверсии. 27 октября 1965 г. под прикрытием минометов 20 вьетнамцев вторглись на территорию базы вертолетов морской пехоты США в Мабл Маунтен около Фу Бай, ворвались в ангары и забросали машины взрывчаткой, уничтожив десятки вертолетов. Однако в течение получаса все вьетнамцы были ликвидированы.

Большую известность приобрели подводные пловцы Дак Конга. Их силы постоянно расширялись и, по данным разведки флота США, в 1969 г. составляли 3 батальона, 4 роты и две школы диверсантов на территории Южного Вьетнама. Сюда следовало добавить еще 126-й полк подводных пловцов северовьетнамской армии вблизи демилитаризованной зоны. Первую операцию ныряльщики провели 2-го мая 1964 г. в порту Сайгон против американского авианосца «Кард», используемого для доставки самолетов и вертолетов. Позднее они неоднократно закладывали мины и затопили много судов, блокируя на целые недели водные пути. Второй главный район северовьетнамских действий — залив Кам Рань и находившаяся там американская перевалочная база. В феврале 1968 г. пловцы Дак Конга взорвали главный мост в Гуэ, чем затруднили американцам освобождение города.

Самой известной стала операция вьетнамских коммандос во время наступления Тэт. Их 10-й батальон получил задание захватить важнейшие объекты в Сайгоне, включая американское посольство, штаб-квартиру южновьетнамских войск, радиостанцию. Несмотря на первоначальные успехи, отсутствие взаимодействия с другими патизанскими силами привело к тому, что разрозненные группы диверсантов были уничтожены. Они сражались мужественно и не сдались. Например, возле штаба вьетконговцы забаррикадировались в одном из зданий, штурм которого продолжался три дня.

Несмотря на полное военное поражение, Дак Конг добился огромного пропагандистского успеха. Это прежде всего относилось к штурму американского посольства. 19северовьетнамцев ворвались в сад посольства через отверстие в ограде, проделанное взрывом. Однако меткий огонь единственного оставшегося в живых охранника уже в первые секунды ликвидировал командира группы, а остальные прервали атаку. За это время американцы успели закрыть мощные двери и заблокировать вход на территорию здания. Не зная, что делать, вьетнамцы укрылись за каменными цветниками и оттуда вели огонь по пытавшимся их уничтожить американцам. Имея достаточно хлопот в других местах города, американцы оставили их на несколько часов, а потом, получив подкрепление, уничтожили всех. Тем не менее в суматохе первого дня наступления кто-то из журналистов пустил гулять по свету сообщение о занятии посольства. Не помогли никакие разъяснения генерала Уэстморленда. Пресса знала лучше.

Как и в 1-й войне в Индокитае, главная задача Дак Конга состояла в том, чтобы прокладывать дорогу для остальных подразделений во время атак на укрепленные лагеря. Почти голые, со взрывчаткой в рюкзаках продолговатой формы и ножницами для разрезания проволоки, они достигали линии обороны и, как при Дьен Бьен Фу, пачками погибали. Они создавали также штурмовые и разведывательные группы для рвущихся вперед вьетнамских дивизий во время очередных наступлений 1972 и 1975 гг. В январе 1965 г. был создан 198-й полк Дак Конга — первое подразделение, подготовленное по западной схеме войск специального назначения. Соответствующие материалы северовьетнамцы получили от своих солдат, ранее прошедших подготовку в южновьетнамских частях и в США, в том числе в Форте Брэгг.

198-й полк активно участвовал в захвате загруженного самолетами аэродрома Да Лат, базы Тан Шон Нхат с многочисленными учебными заведениями. Во время своего победного наступления 1975 г. северовьетнамцы располагали 47 батальонами и 13 самостоятельными ротами Дак Конга.

Проводились и оборонительные операции, в основном на тропе Хо Ши Мина. Силы охраны объединили в так называемый «Зуан 559» численностью свыше 30 000 человек. Главной его задачей было выслеживание и уничтожение американских патрулей. В феврале 1970 г. северовьетнамцы организовали две специальные роты, которые сражались в Долине А Шау с разведпатрулями американской морской пехоты. Аналогичным образом велись бои с весьма эффективными американскими группами из 1-й дивизии воздушной кавалерии США. Вьетконговцы в этот период по своей организации, тактике, оснащению и вооружению почти ничем не отличались от своих врагов.

Дак Конг действовал и за границами Вьетнама. С 1960 г. он сражался в Лаосе, в основном в Долине Кувшинов. Вьетнамцы много раз нападали на американские посты, радио — и радиолокаторные станции, например, «Лима Сайт 85». В январе 1971 г. вьетнамцы атаковали аэродром Почетонг возле Пном Пеня и уничтожили почти всю авиацию Камбоджи. В октябре 1972 года они попытались повторить подобную акцию, напав на парк бронетехники столицы, но были полностью уничтожены. Эту операцию провела 367-я рота, действовавшая в Камбодже до середины 1973 г. Она же готовила аналогичные подразделения для «Красных кхмеров». Дак Конг делал вылазки даже на территорию Таиланда, поддерживая там коммунистических партизан. В январе они сражались с американцами возле авиабаз Утапак и Удон.

После окончания войны в 1975 г. вьетнамская армия была серьезно реорганизована. Дак Конг был сокращен. Сейчас каждая дивизия располагает ротой, а корпус — батальоном спецназа. В 1978 г. была возрождена 305-я парашютная бригада и созданы 3 новые: 113, 117и 198. В каждой есть группы парашютистов дальнего назначения и водолазы. Все они сыграли важную роль в камбоджийском «блицкриге» 1978-1979 гг.

На рассвете 2-го января 1979 г. два подразделения Дак Конга на резиновых понтонах переправились через озеро Тонле Сап, чтобы похитить принца Сианука. Однако их быстро обнаружили и уничтожили. Другие группы оказались более удачливыми и захватили аэродром Почетонг с 12 исправными истребителями китайского производства, которые не сделали еще ни одного вылета.

С тех пор почти все силы Дак Конга активно действовали против красных кхмеров. Однако роли поменялись и теперь уже вьетнамцы, как раньше американцы, имели большие неприятности с обнаружением весьма мобильных партизанских отрядов. Чтобы находить их базы, в середине 80-х годов вьетнамцы создали небольшие группы специального назначения «Чин Сат». Они оперировали преимущественно на таиландской границе, поэтому нередко сталкивались с частями таиландской армии и пограничной полиции. Сейчас во вьетнамской армии термины «Дак Конг» и «Чин Сат» означают все силы спецназначения.

Операция «Красный дракон», 1964

В 60-е годы Конго не относилось к спокойным районам мира. Здесь постоянно возникали конфликты, в основе которых лежали попытки отделения более богатых регионов от бедных, антиправительственные восстания на социальной, политической или националистической почве. Разумеется, у каждой стороны всегда были заграничные покровители, но они старались держаться в тени. Однако иногда возникали ситуации, когда приходилось принимать немедленные решения о вмешательстве извне, например, в виде десанта парашютистов.

В 1964 г. в Конго ширилось восстание против правительства президента Касавубу. К середине года мятежники, преимущественно из племени симба, контролировали более трети страны и третий по величине город Стэнливилль. Его захват стал кульминацией наступления повстанцев. Новый премьер правительства Конго Моиз Чомбе обратился за военной помощью к Бельгии и США. Правительственные силы при поддержке белых солдат, получив американское вооружение, сумели остановить наступление противника. Постепенно военный перевес стал склоняться на сторону войск Чомбе. В середине ноября, если не считать рассеянных в саванне мелких отрядов, крупнейшей базой вооруженной оппозиции оставался Стэнливилль, где было провозглашено правительство Народной республики Конго. Превосходящие силы Чомбе приближались к городу, и повстанцам грозила гибель.

В это время в Стэнливилле находились остатки прежней (1300 человек) колонии белых жителей: 530 бельгийцев, 80 англичан, 60 американцев, несколько десятков французов и какое-то число итальянцев, греков, австрийцев и португальцев. Существовали опасения, что повстанцы нападут на этих людей, тем более, что убийства белых симбами были делом обычным. Однако полагали, что присутствие в городе руководителей мятежников — людей достаточно высокого уровня культуры по сравнению с жителями саванны, этого не допустит. Тем не менее, командиры подразделений симба совершили ошибку — по их приказу большинство белых сделали заложниками, причем 50 из них держали в отеле «Виктория». Переговоры об освобождении и эвакуации заложников при посредстве Международного Красного креста не дали результатов. Командир отряда наемников в Конго полковник Хоаре сказал тогда: «Моим решением проблемы было бы дьявольски быстрая высадка парашютистов без всяких там дипломатических тонкостей». Правительство Конго провело консультации с Брюсселем и Вашингтоном. Так возник план операции «Красный дракон».

Поскольку большинство заложников были гражданами Бельгии, именно подразделениям эти страны предназначалась главная роль. Задание поручили лучшим солдатам бельгийской армии — полку парашютистов.

16 ноября 1964 г. на борту 12 американских транспортных самолетов С-130 1-й батальон парашютистов и 12-я рота 2-го батальона покинули Бельгию с военного аэродрома Кляйне Брогель. За ними летели четыре С-124 со снаряжением. Для сохранения тайны солдат очень рано изолировали, им запретили писать письма или иным образом контактировать с родными и друзьями.

Чтобы замаскировать отсутствие части полка, были проведены специальные демонстрационные маневры в 20-ю годовщину освобождения Антверпена, приходящуюся на первые дни ноября. На празднике отдельные роты 2-го батальона маршировали в полном боевом снаряжении, плыли на надувных лодках по реке и каналам, совершали показательную высадку с вертолетов на канатах. Все эта зрелищная суматоха привела к тому, что никому не пришло в голову подсчитать численность полка. Отсутствие 1-го батальона заметили только через несколько дней. Для успокоения общественного мнения и выигрыша времени Министерство обороны огласило коммюнике, в котором сообщалось, что подразделение участвует в маневрах НАТО и отрабатывает дальние воздушные переброски, детали которых, естественно, секретны.

Тем временем парашютисты под руководством полковника Лорана достигли базы в Калина, на юге Конго, после промежуточной посадки на английском острове Вознесения. В ночь с 23 на 24 ноября 1964 г. начался главный этап операции под кодовым названием «Драгон Руж» (Красный дракон). Бельгийские коммандос ожидали сигнал старта и получили его, когда к Стэнливиллю приблизились наземным путем подразделения полка Вадевалле численностью 200-300 белых наемников и свыше 1500 конголезских солдат. В

1.00 первая пятерка самолетов С-130 поднялась в воздух.

Около пяти утра 320 парашютистов приземлились на парашютах недалеко от аэродрома Стэнливилль. Аэродром был захвачен после короткого боя, после чего началась подготовка к приземлению второго эшелона. К тому времени, когда 7 следующих С-130 с 255 солдатами, 8 вездеходами и 11 грузовиками начали маневр приземления, большая часть первого эшелона уже прорывалась к центру города. Была дорога каждая минута — на весть о высадке белых коммандос разъяренные повстанцы бросились убивать заложников. Прежде, чем парашютисты добрались до отеля «Виктория», несколько десятков белых гражданских лиц погибли. Однако в руках бельгийских солдат уже находилась большая часть города. Примерно в 11.00 в город ворвались две колонны правительственных войск и две группы белых наемников. Теперь роли поменялись — началась охота на повстанцев — такая же беспощадная, как и убийство заложников. Бельгийским парашютистов удалось освободить свыше 220 из них. Первые беглецы прибыли на аэродром уже около

8.30.

Черные жители Стэнливилля, не очень любившие народное правительство, тоже бежали. Всего были эвакуированы почти 2 тысячи человек. Как это ни удивительно, но на стороне парашютистов были лишь двое убитых и пятеро раненых. Однако операция еще не кончилась. Согласно ранее полученной информации, часть заложников повстанцы успели перевезти в город Паулис, в 400 км от Стэнливилля. 26 ноября начинается вторая операция — «Черный дракон». В 6.00 утра 256 коммандос приземляются на парашютах на аэродроме этого города под сильным обстрелом. Акция протекала так же быстро: освобождение аэродрома, приземление четырех С-130 с подкреплениями, бой за город. К 12 часам эвакуировали остальных заложников и других гражданских лиц — всего 370 человек. Опять-таки собственные потери были минимальными: погиб один парашютист, пятерых ранили. В Стэнливилле после инцидента с заложниками были убиты почти 10 000 повстанцев. Занятие города бельгийцами и конголезскими правительственными войсками при поддержке наемников весьма способствовало установлению контроля центрального правительства над страной.

Бельгийские подразделения вернулись в Брюссель, где их ожидала пышная манифестация с участием высших правительственных лиц. Парашютисты в очередной раз подтвердили свою высокую репутацию. Их операция считается одной из самых удачных после 2-й мировой войны.

Операция «Леопард»: Заир, 1978

В среду 17 мая 1978 г. около 10.00 в кабинете командира 2-го парашютного полка Иностранного легиона (2-й РЕП) внезапно зазвонил телефон. Подняв трубку, полковник Эрулин услышал короткий, но волнующий приказ: «Это генерал Лирон. К 18 часам ваш полк должен находиться в полной боеготовности».

За четыре дня до этого, 13 мая, 1500 повстанцев в Катанге и 7 000 так называемых «тигров» из «Национального фронта освобождения Конго» генерала Натаниэля М'Бумбы напали на Колвези — столицу провинции Шаба (Катанга), самого богатого района Заира. Повстанцы грабили и уничтожали все, что попадалось под руку, насиловали женщин, убивали детей и взрослых. Особенно большая опасность угрожала белым жителям Колвези. В городе находились 2300 европейцев, работавших на предприятиях по добыче полезных ископаемых. Это были в основном инженеры, техники и их семьи из Бельгии и Франции. Те, кто избежали первой волны бесчинств, стали заложниками в отеле «Импала». Пьяные подростки-боевики по-прежнему совершали коллективные насилия над ними и над черными населением, и линчевали каждого, кого хотели обвинить в принадлежности к «белым наемникам» или «черным колаборационистам». Части заирской армии были слишком слабы, чтобы занять город и прекратить адские сцены.

14 мая президент Заира Мобуту, будучи не в состоянии справиться с бунтом, обратился за помощью к правительствам Бельгии и Франции. Бельгийцы через свой концерн «Юнион Миньер» владели большинством шахт в Шабе, но согласились вначале оказать только гуманитарную поддержку. Поэтому Париж решил немедленно использовать свои силы, не ожидая бельгийцев. Дестабилизация в этом районе беспокоила и правительство США. Потеря Западной Европой этих богатых источников сырья могла вызвать серьезные экономические проблемы, тем более что повстанцев обучали инструкторы из ГДР, а захват региона прокоммунистическими группировками нарушал политическое равновесие в Африке. В Форте Брэгг была объявлена боевая готовность для парашютистов 82-й воздушно-десантной дивизии.

Сразу после получения приказа полковник Эрулин дал указания прервать учебные занятия и подготовиться к операции. 18 мая в 8.00 с аэродрома на Корсике, стартовал первый эшелон полка. После 6 000 км полета первый самолет ДС-8 (принадлежавший частной французской компании «Юта») приземлился в Киншасе, а последний прибыл в 8.30 на следующий день. Пять таких машин перевезли с корсиканской базы 650 парашютистов. Тем временем американские транспортные самолеты С-141 и С-5 начали переброску тяжелого вооружения и автомашин для легионеров.

Немедленно после высадки в столице Заира солдат собирались переправить на расстояние 2000 км до Колвези, используя четыре «Геркулеса С-130» и два «Трансаль С-160». Утром 19 мая полковник Эрулин получил от генерала Лирона приказ «Акция». В последнюю минуту отказал один из «Трансалей». Легионеров пришлось размещать в пяти, а не в шести самолетах. В «Геркулесе» вместо 66 находились 80 легионеров. Почти никто из них раньше с таких самолетов не прыгал. Каждый не спал две ночи. Десант должен был быть сброшен днем, без наведения с земли, в мало знакомом районе, занятом превосходящими силами противника. Легионеры могли взять с собой весьма ограниченное количество снаряжения. Один из французских офицеров сказал позже: «Это была операция камикадзе».

В 15.30 самолеты достигли северных окраин Колвези. Началась главная часть операции «Леопард». Первым прыгнул полковник Эрулин. Местом сброса выбрали аэродром старого городского авиаклуба, недалеко от отеля «Импала», где, как справедливо считал Эрулин, могли держать большое число заложников. К счастью, внезапость была полной, и повстанцы не смогли нанести потерь легионерам, пока они спускались, представляя собой в это время прекрасные цели. Первые парашютисты опустились в высокую «слоновью» траву, окружавшую город, и сразу же двинулись в известном им направлении. Первая рота через старый город помчалась на юг, к находившемуся в километре от них лицею им. Иоанна XXIII. Вторая бросилась на запад к больнице и шахтным зданиям компании «Гетамайнекс» в 2, 5 км от места приземления, 3-я рота, действовавшая в восточном направлении, захватила отель «Импала» и почту, после чего заняла позиции вокруг города. За 2 часа, прошедших после высадки, 2-й РЕП установил контроль над всем старым городом.

Сопротивление растерявшихся повстанцев, несмотря на их большое численное превосходство, было сломлено молниеносно — решали не число и даже не вооружение, а перевес в подготовке, энергия и продуманные действия. Как позже говорил полковник Эрулин, 90% его людей не имели какого-либо военного опыта, но когда раздались первые выстрелы, они реагировали на них, словно опытные, обстрелянные ветераны. В столкновениях с элитой французской армии заспанные и пьяные «тигры» не имели никаких шансов.

Атака легионеров в первой фазе операции была сконцентрирована на захвате самых крупных общественных зданий и вилл, заселенных белыми, где повстанцы держали заложников. Группы белых, которых удалось найти, были полубезумны от страха перед своими мучителями. К сожалению, спасли не всех: за день до десанта пьяные «борцы за свободу Конго» убили 91 белого и неизвестное число черных жителей Колвези. На улицах лежали трупы детей, женщин и мужчин. Когда одно из подразделений легионеров наткнулось на здание, в котором нашли тела 38 белых, в том числе детей, парашютисты перестали проводить облавы на повстанцев, и начали их поголовное уничтожение.

4-я рота 2-го полка, оставшаяся вначале в Киншасе из-за нехватки транспортных средств, подлетела к Колвези вечером 19-го мая. Однако полковник Эрулин решил, что ночной десант в незнакомой местности в данных условиях — слишком большой риск и приказал роте высадиться и переждать ночь в Лумумбаши. Тем временем остальные роты тщательно прочесывали кварталы города, эвакуировали гражданских лиц и оказывали им помощь, 3-я рота дважды подверглась атаке крупных сил «тигров» из районов нового города. Первую атаку легионеры отразили, убив при этом две трети нападавших, и захватили на станции поезд с боеприпасами. Поздно вечером «тигры» возобновили атаки с использованием двух бронемашин, но были разбиты, а машины уничтожены.

Наутро, 2-го мая, на восточных окраинах нового города высадилась 4-я рота. Вместе с З-ей она овладела последней частью Колвези и поселками Маника и Кэмп Форрест, очистив их от повстанцев, остатки которых уходили в окрестные леса. Тем временем до города добрались по дорогам заирские войска, но их пьяные и нищие солдаты начали мародерствовать в покинутых европейцами домах. Лишь немедленное вмешательство легионеров и расстрел нескольких грабителей восстановили порядок.

В полдень, когда стало ясно, что жителям Колвези уже ничто не угрожает, 4-я рота вместе со взводом разведки и взводом минометов двинулись к Метал-Шаба. Отступившие оттуда повстанцы захватили с собой 40 европейских заложников, надеясь пробраться в Анголу. В 9 км от центра Метал-Шабы отряд катангцев численностью 300 человек занял позиции на территории металлургического завода, и при поддержке двух танков пробовал атаковать приближавшихся легионеров. Атака была отражена минометным огнем. Танки уничтожили, 80 повстанцев погибли, остальные бежали, а заложники были освобождены.

Очистка территории продолжалась до 25 мая. В течение нескольких дней «революционная» группировка М'Бумбы перестала существовать. В боях погибли около 300 «тигров», 163 попали в плен и были переданы властям Заира. Однако радости легионеров мешала мысль: «Если бы нас сбросили на день раньше, спаслось бы гораздо больше людей». В городе нашли 120 трупов белых и 500 черных жителей, которых «повстанцы» успели убить перед десантом 2-го полка и при отступлении. Зато многие из 2000 освобожденных заложников обязаны своей жизнью парашютистам легиона.

2-й РЕП в ходе операции «Леопард» потерял 5 человек убитыми и 25 ранеными. Десант в Колвези обеспечил Иностранному легиону прочную репутацию одного из лучших в мире соединений быстрого реагирования. Даже левая французская пресса была полна восхищения и на некоторое время перестала требовать роспуска легиона.

Генерал Келли, тогдашний начальник штаба сил быстрого реагирования США неохотно признал: «Вместо этих 650 легионеров я был бы вынужден послать 3500 своих солдат. Все было бы сделано так же, но на 2 недели позже». Советское «Новое время» сообщило: «Легионеры — это преступники на службе у империалистов, но нет сомнения в их боевых качествах».

Операция «Динго», 1977

В период войны за власть в Родезии, развязанной африканцами, боевики их вооруженных отрядов базировались на территории соседнего Мозамбика. Наиболее крупной базой повстанцев являлся укрепленный лагерь Шимойо, находившийся в 90 километрах от границы с Родезией. Этот комплекс состоял из 13 лагерей, расположенных неподалеку друг от друга. Площадь главного среди них, где располагался штаб повстанческих сил и находились склады, была около 8-й квадратных километров. С воздуха хорошо различалась густая сеть окопов, блиндажей, глинобитных хижин, стрельбищ, площадок для построений, огневых позиций. К моменту рейда родезийцев на Шимойо там находилось около 6 тысяч боевиков — самая крупная группировка повстанцев за все время войны. Причем 4 тысячи из них прошли полный курс военной подготовки и были хорошо вооружены.

Атаку на лагерь африканцев совершили 185 родезийцев утром 23 ноября 1977 года. Согласно плана, 145 человек (97 десантников САС и 48 парашютистов) должны были выпрыгнуть на парашютах из 6 самолетов С-47 с двух сторон лагеря. Чтобы создать достаточно надежный периметр они прыгали с интервалом в одну секунду. 40 парашютистов в это же время должны были высадиться на 10 легких вертолетов «Алюэтт» французского производства с третьей стороны лагеря. И, наконец, 10 вертолетов огневой поддержки (вооруженные 20-мм пушкой, стреляющей через боковую дверь), должны были зависнуть с четвертой стороны прямоугольника, расстреливая сверху повстанцев, вытесняемых в эту сторону цепями десанта.

Операция началась в 7.50 утра. 8 истребителей-бомбардировщиков «Хантер» провели бомбо-штурмовой удар по лагерю, где в это время тысячи боевиков выстроились на утреннюю поверку. Затем 4 бомбардировщика «Канберра» сбросили свой груз с малой высоты, а 6 старых истребителей «Вампир» атаковали с большей высоты. Когда реактивные самолеты улетели, их сменили легкие винтомоторные машины «Сесна», вооруженные пулеметами и малыми осколочными бомбами. Высадка десанта завершилась к моменту окончания воздушного удара.

Построившись цепью с интервалом 10 метров между бойцами, десантники начали наступать с трех сторон на лагерь, уничтожая разрозненные очаги сопротивления и огневые позиции повстанцев: безоткатные орудия, крупнокалиберные пулеметы на вышках, окопы с группами автоматчиков. К 12.30 сопротивление боевиков было полностью сломлено. Более 2-х тысяч погибло, остальным удалось бежать через ту сторону периметра окружения, которую составляли вертолеты огневой поддержки. Бегство облегчалось тем, что эти вертолеты периодически улетали на свою полевую базу для пополнения запаса горючего и боеприпасов.

Родезийцы прочесали территорию базы Шимойо, взорвали или подожгли практически все постройки, склады, технику (включая 15 автомобилей), а то вооружение, которое представляло особую ценность, увезли с собой, в частности, 13 крупнокалиберных пулеметом ДШК. Потери родезийцев составили всего-навсего 12 человек убитыми и ранеными. Вот что значит правильно спланированная и правильно осуществленная атака. 185 человек при минимальной авиационной поддержке разгромили 6 тысяч.

Рейд на Бейру: 1979

Эта операция была проведена ночью 23 марта 1979 года. Группа бойцов САС Родезии (ныне Зимбабве) в количестве 17 человек, под командованием капитана Роберта Маккены, уничтожила нефтехранилище Мунхава. Целью рейда являлась месть за диверсию на нефтехранилище в столице Родезии Солсбери, проведенную повстанцами из Патриотического фронта Зимбабве (ЗАНЛА), действовавшими с территории Мозамбика.

Нефтехранилище Мунхава находилось в двух километрах от центра Бейры, второго по величине города Мозамбика, неподалеку от устья реки, впадающей в море. Эта часть города довольно плотно заселена, а вокруг размещались воинские части, зенитные и береговые батареи, проходила железная дорога. Само нефтехранилище состояло из 40 огромных резервуаров для нефти, бензина, солярки. Кроме того, в центре его стояли сотни баллонов со сжиженным газом под давлением и несколько тысяч 200-литровых бочек с бензином.

Коммандос высадились вечером 22-го марта с борта двух южноафриканских корветов и на 4-х надувных моторных лодках «Зодиак» отправились к точке, находившейся в нескольких милях выше устья реки. Оттуда они вышли на рубеж атаки, где разделились на два отряда: один повел дальше капитан Р. Маккена, второй — капитан К. Уиллис. Путь пролегал через болота.

«Мы приблизились к резервуарам на дистанцию примерно 250 метров, — вспоминает Маккена. — Стоя по пояс в траве, зарядили наши гранатометы. Мы были готовы к немедленному открытию огня в том случае, если часовые или патрули поднимут тревогу. Я направил Пита Коула с тремя бойцами прикрепить подрывные заряды к опорам линии электропередачи и к железнодорожным рельсам. Через полчаса они вернулись, выполнив свою задачу».

Тем временем Уиллис со своими людьми продвигался к нефтехранилищу с другой стороны. Опасаясь быть замеченными, они часто залегали и прислушивались. Ведь они ничего не знали о маршрутах движения патрулей. К тому же тот нефтепровод, что им предстояло заминировать, проходил неподалеку от зенитной батареи. В конце концов бойцам САС удалось разрезать проволочное заграждение, установить заряды и вернуться на свою огневую позицию. Это произошло в 0.30, на 30 минут позже намеченного срока. Уиллис сообщил по рации о своей готовности Р. Маккене.

Тут же оба подразделения открыли перекрестный огонь с занятых ими позиций из ручных пулеметов РПД и гранатометов РПГ-7 (для маскировки все вооружение рейдовой группы было советского производства). Резервуары вспыхивали один за другим. Ночная тьма уступила место яркому свету пожара. Маккена решил, что пора отходить и отдал соответствующее приказание своим людям, а также Уиллису по рации. Во время отхода к месту встречи один из коммандос получил ранение в руку шальной пулей, проводник из местных жителей был убит. Его оставили на месте гибели, поскольку он был африканец и одет в гражданскую одежду.

Вскоре после этого начали взрываться баллоны со сжиженным газом, бочки с бензином и подрывные заряды. Паника среди африканцев достигла апогея. Благодаря этому группа беспрепятственно погрузилась в свои лодки и в 2.30 вышла к кораблям, крейсировавшим в 100 км от берега.

Рейд завершился полным успехом. Нефтехранилище сгорело дотла, кроме того были выведены из строя на продолжительное время ветка железной дороги от порта до нефтебазы; электростанция, снабжавшая энергией всю Бейру; нефтепровод, бензопровод и водопровод.

Победа партизан в Эритрее

Весна 1990 года была особенно милостива к жителям Эритреи — гористого побережья Красного моря. Здесь не только пошел дождь, который случается очень редко, но и закончилась многолетняя война против эфиопской армии. Закончилась полным успехом — независимостью страны.

Это большая победа бойцов Эритрейского фронта освобождения народа и вместе с тем серьезная проблема для всей Африки. Международная общественность, согласившись на отделение Эритреи через референдум под контролем ООН, позволила нарушить общепринятый принцип нерушимости границ африканских государств. Это может вызвать лавину новых восстаний и сепаратистских движений, кровопролитие и дестабилизацию континента.

Но в Асмаре, новой столице, царила бурная радость, и никто не думал о завтрашнем дне. Героями считали молодых партизан, которым удалось победить сильную эфиопскую армию, с авиацией, танками, коммандос и иностранными «советниками».

Эритрейский фронт освобождения народа сражался за право на самоопределение почти 30 лет. Эта территория, когда-то зависимая от Египта, в 1930 г. стала итальянской колонией. Во время второй мировой войны она перешла к англичанам, которые при поддержке ООН в 1952 г. способствовали созданию Эфиопскоэритрейской федерации во главе с легендарным императором Хайле Селласие. «Лев из рода Иуды», почитаемый в Европе за сопротивление итальянской агрессии, был в действительности тираном с каменным сердцем. В 1962 г. он включил Эритрею в свои владения и ликвидировал остатки ее автономии. Хамитскому народу навязали государственный амхарский язык и время от времени организовывали массовые убийства кочевников и оседлых жителей долин — мусульман.

Сопротивление возрастало быстро. Эритрейцам нечего было терять, но свою борьбу они начали очень разумно — с построения подпольного государства. Император был грозным противником, который внес в свой арсенал еще одно оружие — голод. Он блокировал доставку продовольствия во взбунтовавшиеся провинции и спокойно смотрел, как тысячи людей умирали от голода. Мировые телевизионные станции показывали отекших от голода детей, а тем временем зарубежные страны наперебой предлагали Хайле Селассие оружие.

Эритрейцы не могли рассчитывать на широкую международную поддержку. Ее оказывали только враги Эфиопии — Судан, Сомали, несколько центральноафриканских государств, две-три европейские военные разведки, заинтересованные в некоторой дестабилизации власти в Аддис-Абебе. Несмотря на это, солдаты фронта дали достойный отпор хорошо вооруженной императорской армии. Им помогала родная природа — пустыни, обрывистые горные хребты и глубокие ущелья. Закупленные в СССР танки удавалось здесь задержать даже с помощью ручных гранат.

Ситуация не изменилась и после свержения Хайле Селассие марксистской хунтой офицеров под руководством Менгисту Хайле Мариама. Крушение императора служит напоминанием, как опасно обучать своих офицеров в других странах, особенно там, где главную часть учебной программы составляют общественно-политические науки.

Смена правительства означала для эритрейцев только то, что силы врага непомерно возросли. Мариам имел теперь столько «братской помощи», сколько хотел. Одной из его первых целей стала именно Эритрея. Провозгласив старый лозунг императора («независимая Эритрея отрежет Эфиопию от моря») под камуфляжем ленинских цитат, он бросил свои войска в бой. Но его ожидало горькое разочарование.

Эритрейцы были готовы к войне и обеспечены оружием, доставляемым через суданскую границу. Безукоризненно действовала система набора и подготовки боевиков. Их выбирали среди подростков, которые шли добровольцами. Принимали как юношей, так и девушек. Менее сильных физически и непригодных к выживанию в бесплодных горах использовали в частях поддержки и снабжения. Подразделения молодых эритрейских патриотов не только задержали отборные эфиопские части, но и сумели к концу 1977 г. вытеснить агрессоров почти со всей территории провинции. Трофейные АК-47 стали такими же популярными, как традиционные длинные ножи с узким клинком. Тогда к действиям присоединился Советский Союз. Советский военный флот заблокировал позиции эритрейцев вокруг порта Массауа. В антипартизанских операциях участвовала советская авиация, увеличились поставки военной техники, особенно легкого оружия, танков, безоткатных орудий. Для их обслуживания прибыли 10 000 кубинских солдат, а также артиллеристы и танкисты из Южного Йемена, подготовленные советскими инструкторами. Из ГДР прилетели несколько специалистов, которые должны были создать новую службу безопасности по образцу Штази и Гестапо.

Эритрейцы отошли на свои базы на севере, отдав города на милость амхарских солдат. Партизаны скрывались на границах с Суданом и в самом Судане. Эритрейский союз социальной помощи организовал эффективное распределение продовольствия, медицинское обслуживание и систему народного образования. Он доставлял через линию фронта все, что требовалось для сражавшихся на передовой добровольцев. В начале 80-х гг. их численность достигла 25 000. Погибших заменяли новые, прибывавшие с горных учебных баз Химбол, Оротта и др. Эти лагеря были образцово организованы, на основе опыта вьетнамских партизан, афганских моджахедов и бывших солдат Иностранного легиона. Среди международного коллектива инструкторов оказалось много его ветеранов, особенно тех, кто раньше служил по контракту в соседней колонии Джибути. Их дополняли офицеры из многих армий мира, в том числе два советских парашютиста, перешедшие на сторону афганцев. Деньги на вооружение и подготовку давали некоторые исламские государства, в том числе Саудовская Аравия.

Курс обучения добровольцев был очень тяжелым, поскольку такие же условия царили на фронте. Целыми днями курсанты ходили по горячим скалам без еды, с минимальным запасом воды. Нередко, кроме личного снаряжения и оружия, приходилось носить мешок с песком весом 60-70 кг. Так тренировались на случай необходимости нести раненого — кодекс чести Фронта запрещал оставлять раненых на «милость» эфиопцам.

Эфиопцы пытали захваченных эритрейцев не для получения информации, а просто ради удовольствия. Битье по пяткам, электрошок, выворачивание конечностей из суставов, растягивание на каменных плитах — это лишь немногое из богатого арсенала, использованного учениками Штази. Допросы проводили в центральной тюрьме в Аддис-Абебе, здании, хорошо видном из штаб-квартиры Организации африканского единства.

На передовой задачу пытать пленных выполняли элитные подразделения эфиопских коммандос «Афан» («Те, что похищают и убивают»). Эти немногочисленные группы при Мариаме готовили офицеры советского спецназа и инструкторы кубинской военной разведки ДГИ. Часть из них прошла практику в ходе советских операций в Афганистане. Они не несли на себе бремя войны, но были нужны марксистской хунте, чтобы держать в покорности и страхе всю страну.

На фронте сражалась пехота, артиллерия и авиация. Фронт — поистине невероятная вещь в наше время. Настоящий фронт, как в Первую мировую войну! 300 км укреплений, которые отделяли территорию эритрейцев от эфиопской зоны. До 1985 г. эфиопцы пытались прорвать это кольцо. В многочисленных наступлениях погибли тысячи эфиопских солдат. С 1985 г. война ограничивалась локальными столкновениями вдоль линии фронта и рейдами эритрейцев на эфиопскую сторону.

Окопы, блиндажи, проволочные заграждения, канонада советских орудий 76 и 122 мм. Им отвечали залпы эритрейской артиллерии, поддерживаемые атаками партизанских танков Т-62. Их захватили вместе с прочей военной техникой при штурме провинциального города Барента и в сражении под Мерса Теклей в апреле 1984 г. Инструкции для экипажей, написанные порусски, срочно перевели на язык тигре.

Вооруженные пулеметами и гранатометами грузовики «ЛИАЗ», «Мерседес» и «Фиат» эритрейцы использовали для действий в глубоком тылу эфиопцев. В них участвовали самые опытные боевики, но не инструкторы-легионеры или саудовцы. Эритрейцы хотели сами завоевать независимость.

Подразделения, предназначенные для этих операций, называли «Мобильными специальными силами». Они причиняли эфиопцам большие потери, хотя шансов вернуться с задания было немного. Эфиопский режим решался бросать в бой своих коммандос только против этих штурмовых групп. Захваченные врасплох в пустыне, выслеженные с самолетов, окруженные взводами «Афан», эритрейцы редко оставались в живых. Однако добровольцев для таких самоубийственных акций хватало всегда. «Мобильные специальные силы» действовали и на море. На глиссерах или быстроходных катерах они атаковали небольшие и средние суда эфиопского военного флота и торговые корабли, заходившие в Красное море. Так они затопили польское судно «Крживоусты» с грузом оружия у побережья Эритреи.

Перелом в войне наступил в феврале 1990 г., когда эрйтрейцы захватили порт Массауа. Одновременно СССР прекратил свою военную помощь Аддис-Абебе. Советский посол в Хартуме приказал вывести 1000 «военных советников» из зоны боев. В ответ правительство Эфиопии могло лишь снять портреты Маркса, Энгельса и Ленина со зданий в центре столицы. В остальных провинциях шли бои с собственными партизанами. Менгисту был свергнут в мае 1991 г. объединенными партизанскими силами Революционно-демократического фронта народа Эфиопии.

Победа Эритреи завершает долгий и кровавый путь к свободе и одновременно является началом строительства нового государства — небольшого, бедного, без сырьевых ресурсов и воды, зажатого между сильными соседями. Трудно поверить, что Эфиопия, оправившись от смуты, вновь не захочет овладеть портами на Красном море, без которых ее внешняя торговля зависит от других стран.

Снежные львы Тибета

В 1959 г. в Тибете вспыхнуло вооруженное восстание против китайского господства на этой территории. Пекин немедленно направил туда сильные военные подразделения, и движение за независимость на «крыше мира» было подавлено. Далай-лама и большинство руководителей восстания нашли убежище в соседней Индии, а за ними, опасаясь китайских репрессий, последовали многие соотечественники. Вскоре им пришлось организовать на своей новой родине один из самых эффективных отрядов специального назначения.

Когда в 1962 г. началась война между Индией и Китаем, командование индийской армии сразу вспомнило о тибетцах — людях, всегда готовых воевать с китайцами. Идея использовать их в армии оказалась превосходной с нескольких точек зрения. Военная служба дала тибетцам работу (а найти ее в Индии нелегко) и более высокий социальный статус. Создание тибетского военного формирования предоставляло определенную самостоятельность и чувство национальной независимости и вместе с тем интегрировало тибетцев в Индии — стране, где они нашли приют и где поняли их стремление к освобождению родины. Поэтому тибетцы имели гораздо больше побудительных мотивов сражаться с китайскими солдатами, чем мобилизованные в армию индийцы.

14 июля 1962 г. из живших в Индии тибетских беженцев был сформирован специальный отряд для проведения диверсий в китайском тылу в случае очередного конфликта на границе. Вначале отряд носил кодовое название «Приказ 22» — по номеру горного полка, которым во время 2-й мировой войны командовал их руководитель — генерал-майор индийской армии.

После укомплектования подразделение получило новое название — «Специальные пограничные силы». В качестве базы выбрали Чакрате — город в горах, в 100 км от главных поселений тибетских беженцев, расположенных возле Дехра Дун.

12 000 добровольцев прошли 6-месячную подготовку по индийским образцам с особым упором на скалолазание, выживание в горах и проведение партизанских операций. Специальные пограничные силы насчитывали 6 батальонов. Во главе каждого стоял тибетец в чине полковника. Батальон состоял из 6 рот под командованием капитана или майора — основных оперативных подразделений. Эти силы дополнялись двумя женскими ротами — медицинской и связи.

Тибетские войска не располагали собственным центральным командованием — их руководителем и контролером был индийский генеральный инспектор. Решения о тактике, времени и месте использования отряда принимал штаб индийской армии. Инструкторами были индийские и американские офицеры. Оружие поставляли американцы, жизненно заинтересованные тогда в финансировании любых антикитайских действий. В соответствии со своим диверсионным профилем Специальные пограничные силы не располагали тогда тяжелым вооружением.

Во время обучения тибетцы показали себя прекрасными партизанами и диверсантами. Привычные к горной местности, как правило, очень сильные физически, они проявляли инициативу и тактические способности в характерных для своей «профессии» действиях: засадах, нападениях, рейдах. Новое подразделение быстро достигло высокого уровня подготовки.

Как это обычно бывает, основная часть индийской армии недоброжелательно отнеслась к нововведению. Через неполный год после создания Специальных пограничных сил их генеральный инспектор выделил 120 тибетцев для совместных тренировок с индийской бригадой под кодовым названием «Гаруда» в окрестностях Сингха. Солдаты регулярной армии три дня безуспешно пытались поймать тибетских диверсантов, подтвердивших свои высокие боевые качества. Несмотря на это, а может быть именно поэтому, армия по-прежнему критически к ним относилась.

Тем временем пограничные силы тибетцев совершенствовались далее. В 1964 г. в программу их подготовки были включены прыжки с парашютом. Генеральный инспектор Специальных пограничных сил сам одним из первых получил звание парашютиста на базе в Агра. Тренировками руководили американские инструкторы, размещенные в Сарасаван вблизи Сахаранпура.

Вопреки идее их создателей, пограничные силы никогда не участвовали в открытых боевых действиях против китайской армии. Однако тибетские диверсанты неоднократно пересекали границу с КНР, выполняя секретные задания, например размещали детекторы для регистрации китайских ядерных и ракетных испытаний.

В 1971 г., когда тибетские силы занимались обучением повстанцев из Бангладеш, семь рот были направлены для установления контроля на дорогах в горном районе Ладах. Генеральный инспектор немедленно вмешался против использования в операциях полицейского типа столь хорошо подготовленных людей. По предложению руководителей Специальных пограничных сил штаб индийской армии перестал рассматривать тибетский отряд как исключительно «антикитайский». В октябре 1971 г. он был впервые использован в боевых условиях в Восточном Пакистане (сейчас Бангладеш). В ноябре 1971 г. одна треть десятитысячных тибетских сил была направлена в район Читгагонг Хилл Тракта. В это время они создали собственный штаб, что улучшило руководство и сделало подразделение более самостоятельным. Солдаты получили лучшее оружие: часть устаревшего американского вооружения заменили гораздо более эффективными автоматами АК-47 болгарского производства.

Боевые операции начались с рейдов через границу. Наибольшего успеха тибетцы добились при уничтожении мостов, что парализовало деятельность противника. Однако индийское командование хотело, чтобы тибетские силы участвовали в штурме города Читтагонг, не учитывая отсутствия у них артиллерии и средств ПВО. Тем не менее тибетцы двинулись по намеченному маршруту тремя колоннами, всего 6 батальонов. В победных сражениях возле Читтагонг Хилл Тракта тибетские подразделения захватили у пакистанских войск минометы и безоткатные орудия, а индийская армия придало им два вертолета Ми-4.

До второй половины декабря 1971 г. тибетские коммандос бесстрашно выполняли задания командования. Так, они блокировали пути отхода пакистанских сил в направлении Бирмы. В столкновениях с пакистанцами Специальные пограничные силы потеряли 56 человек убитыми и 190 ранеными. Их противником во время боев в горах было элитное пакистанское формирование «2-й батальон коммандос ССГ».

Тибетцы вернулись на свою базу с прочной репутацией высококлассного подразделения в отношении подготовки и боеспособности. Правительство Индии наградило 580 коммандос высокими денежными премиями, но многие политические тибетские лидеры в Индии резко критиковали использование своих солдат против иных стран, кроме Китая.

После 1971 г. будущее тибетских войск оказалось под вопросом. Напряженность между Индией и Китаем снизилась, и в некоторых кругах начали возражать против финансирования антикитайских формирований. В 1975 г. тибетским подразделениям запретили находиться возле китайской границы ближе, чем на 10 км. Поводом служили частые рейды на китайскую сторону, проводившиеся тибетцами по собственной инициативе. Например, в 1968 г. были организованы три таких рейда, в ходе которых трое китайских военных погибли. В 1971 г. в ходе четырехчасовой перестрелки с китайскими войсками были убиты два тибетца и т.д.

Независимо от результатов подобных столкновений, они служили поводом для политических конфликтов и причиной негативного отношения к тибетским войскам со стороны как индийских, так и китайских властей. Стало очевидно, что тибетцам нужно найти такой род деятельности, который отвлечет их от провоцирования Китая и не позволит правительственным и военным кругам Индии распустить тибетские формирования. В середине 70-х годов новые возможности появились. Будучи иностранцами, тибетцы оказались очень удобными в операциях по наведению порядка внутри страны, поскольку предметы споров в обществе их не касались, и на них не влияли мнения противоборствующих сторон.

Новой миссией Специальных пограничных сил стал антитерроризм в широком смысле слова. Речь не шла о функциях, свойственным подразделениям типа ГСГ-9, но о противодействии любым антиправительственным акциям — от подлинного террора до демонстраций и националистических выступлений. Уже в 1977 г. генеральный директор правительства по делам безопасности в Дели вызвал 500 тибетских коммандос в Сарасаву для борьбы с беспорядками во время провинциальных выборов. Когда последние прошли без инцидентов, в Сарасаве оставили 60 коммандос, а 500 отборных солдат сконцентрировали в окрестностях города и провели с ними антитеррористические учения. Новое подразделение — так называемый «детачмент» — по-прежнему подчинялось генеральному инспектору Специальных пограничных сил. До 1984 г., когда была организована отдельная группа специального назначения наподобие ГСГ-9 и САС, тибетские коммандос оставались главной силой для борьбы с любыми формами терроризма. Еще в середине 1984 г. отряд тибетцев направили против взбунтовавшихся сикхских националистов, засевших в своем Золотом храме. Коммандос провел репетицию операции на аналогичном храме вблизи Сарасавы. Ночью 5-го июня они провели успешный штурм «Золотого храма сикхов». До 1984 г. тибетские коммандос охраняли индийских политиков, в том числе премьерминистра, пока их не заменили группой спецохраны.

В настоящее время три хорошо подготовленных антитеррористических батальона тибетских коммандос равномерно размещены по всей стране. Общая численность составляет 8-10 000 человек. В каждом батальоне 6 рот. Рота насчитывает до 123 солдат. С учетом технических подразделений, например, связи, всего имеются 64 роты. Набор коммандос осуществляется из тибетских племен района Чакратти. В состав Специальных пограничных сил входят также 700 гурков. Все солдаты владеют парашютом, совершая 5 прыжков с самолета АН-12 для получения звания парашютиста и еще 3 прыжка ежегодно. Поэтому вместе со стандартным мундиром индийской армии они носят красный берет парашютистов, на котором вместо знака воздушно-десантных войск изображен символ Специальных пограничных сил: мифический снежный лев Тибета. На левом рукаве мундира коммандос носят изображение того же льва, стоящего на скрещенных тибетских мечах.

Батальоны по-прежнему готовятся к партизанским действиям на территории Китайского Тибета. По очереди они несут службу на леднике Сиачен, где многие коммандос получили медали за образцовую службу.