Коммутация

– Мыслишь верно. – сказал Гриценко, – Так дела и обстоят.

– У меня всё.

– Работай. – Гриценко повесил трубку.

Гек посмотрел на часы и набрал номер своего мобильника. Тут же ответил незнакомый голос:

– Отправь СМС. – в трубке послышались гудки отбоя.

Гек перезвонил. Голос робота ответил что аппарат выключен. Гек позвонил Гриценко и описал ситуацию.

– Приезжай, разберёмся. – сказал Гриценко, помолчал и добавил. – На такси. Машину свою понтовую брось.

Гек поймал частника и добрался до Лубянки. В кабинете Гриценко сидел Никита и ещё два техника, Гек их помнил. Никита сидел прямо на краю стола Гриценко. Тот не возражал.

– Конечно через интернет. – говорил Никита. – А как иначе?

– Что происходит? – спросил Гек.

– О, привет. – обернулся Никита, – Ты, надеюсь, знаешь что такое СМС?

– Нет.

– Ты ходишь с мобильным телефоном и не знаешь что такое СМС? – удивился Никита.

– Не знаю. – раздражённо ответил Гек.

– Короткие текстовые послания. – сказал один из техников. – Мобильный телефон может отправлять текст на другой мобильный.

– Голосом наговорить как на автоответчик? – спросил Гек.

– Нет, буквами.

– Откуда там буквы?

– Буквы можно набирать кнопками особым образом.

– Вспомнил. – сказал Гек, – Там на каждой кнопке несколько букв нарисовано. Бандиты хотят чтобы я с ними общался текстом? А смысл?

– Смысл прямой. – встрял в разговор Никита, – Теперь уже они боятся что их вычислят точно таким же образом. Поэтому держат твой мобильный отключённым, чтобы не общался с сетью. Ездят по городу и включают из разных мест каждые полчаса например. И сразу выключают. Если было сообщение – они его получат. А следить за перемещениями выключенного мобильника никто не сможет. Понятно?

– Есть ещё вариант что у них садится твой аккумулятор, а зарядить нечем. – хмыкнул один из техников.

– Понадобится – купят зарядку в любом ларьке. – обернулся Никита.

– Ясно. – кивнул Гек. – А как отправить текст?

– Из интернета однозначно. – сказал Никита.

– А они не засекут откуда пришло?

– Мы так отправим, что не засекут. Пошли вниз, в машинный зал.

– Ты уже познакомился с нашим компьютерным залом? – удивился Гек.

– Я ваш технический работник, не забывай. – сказал Никита.

– Да, это мы уже обсудили. – произнёс Гриценко. – Нам такие люди нужны.

– А мне такая крыша нужна. – кивнул Никита.

– Чудеса. – пожал плечами Гек. – То орал что его вербуют, теперь крыша ему нужна…

Они спустились в машинный зал. Никита и техники окружили компьютер, поколдовали с ним и Никита обернулся к Геку.

– Набирай. Латинскими буквами, только коротко.

Гек сел за клавиатуру и набрал: «50000$ v chemodan v kameru hranenia na vokzale. Dengi uvezet moj chelovek. Bez glupostej. Esli vse normalno, ja napishu gde spryatan detonator.»

– Пятьдесят мало. – сказал Гриценко за его плечом. – Там счёт идёт на миллионы. Проси двести пятьдесят как минимум.

Гек исправил цифру. Никита проворно двинул мышкой и отправил сообщение.

– Теперь ждать. – сказал он.

– А как они ответят? – спросил Гек.

– Сюда и ответят, в ICQ.

Гек не понял о чём речь, но решил не вдаваться в технические детали. Он отошёл в сторону, сел в кресло и попытался заснуть, как делал всегда, когда приходилось просто чего-то ждать в безопасной обстановке. Но уснуть почему-то не удавалось, вместо этого вспоминалась Нюка.

– Есть! – раздался голос Никиты. – Читаю: Деньги будут после точка встречу назначу сам точка иначе никак.

– Значит никак. – одновременно сказали Гек и Гриценко.

Никита застучал по клавишам. В ожидании прошло несколько минут.

– Есть! – сказал Никита. – Денег пока нет. Будут при встрече.

– У них нет выхода. – сказал Гриценко. – Отвечай: «нет».

Никита застучал по клавишам.

– Ответили. – сказал он через несколько минут, – Значит нет.

– Ладно, согласен. – сказал Гек.

– Не торопись, они никуда не денутся. – произнёс Гриценко. – Торгуйся. Пиши: «разговор окончен».

Никита снова опустил руки на клавиатуру. Гек подумал что Никита, в сущности, при всех своих достоинствах, несмотря на ум и возраст, всё-таки остался ребёнком. И роль в этой шпионской игре ему нравится. Просто находка для Гриценко. Да кто здесь не ребёнок?

– Они это так не оставят. – сказал Гриценко. – Ждём.

На этот раз ждать пришлось долго, видно собеседники отключили мобилу и резко сменили своё местонахождение. Геку удалось немного поспать.

– Триста. – громко объявил Никита и Гек проснулся.

– Что? – подошёл к дисплею Гриценко.

– Они говорят – триста, но при встрече.

Гриценко поднял одну бровь.

– Пиши: «разговор окончен».

Гек решил что можно спать дальше и закрыл глаза. Сказывались бессонные ночи. По ощущениям спал он очень долго. В подвале информатория не было окон, но необъяснимо чувствовалось что на улице стемнело. «В банк так и не приехал и не позвонил…», – вяло подумал Гек. Гриценко потряс его за рукав. Никиты и техников уже не было, компьютер был выключен.

– Готов слушать информацию?

– Так точно. – машинально ответил Гек.

– Они настаивают на личной встрече. Обещают четыреста тысяч долларов. Мы договорились что встреча будет в аэропорту «Шереметьево».

– А почему не за городом? – удивился Гек.

– Ты умный-умный, а дурак. – вздохнул Гриценко, – Вот ты охранник банка, ты хочешь спихнуть детонатор, получить гору денег и свалить. Ты будешь устраивать стрелку за городом? После всех этих гранатомётов у тебя есть шансы уйти оттуда живым когда отдашь детонатор?

– Виноват, не совсем проснулся. – сказал Гек.

– Поэтому ты покупаешь билет в Мексику и назначаешь стрелку в аэропорту «Шереметьево». Где такой гарнизон, что из гранатомёта никто стрелять не решится.

– А почему в Мексику? – спросил Гек.

– Просыпайся быстрее. – нахмурился Гриценко, – Естественно ты им не сказал что вообще куда-то летишь. Это они сами догадаются. Но им проще будет отдать тебе деньги в обмен на детонатор чем убивать тебя.

– Они согласились?

– Да. Приготовься. У вас встреча в полночь.

– Почему так поздно?

– Они настаивали. Я предлагал раньше.

– А сейчас сколько?

– Девять вечера.

– Ого! – удивился Гек и спохватился, – А как там…

– Нюка? Вернулась домой. За это время дверь поставили обратно, она ещё ничего не знает.

– Кстати, откуда вы про неё вообще знаете? – спросил Гек подозрительно.

– Никита рассказал. А что?

– Ничего. – Гек кивнул, – Так какой план?

– План простой. Ты берёшь на плечо спортивную сумку со шмотками, тебе уже выписан билет в Мехико.

– Я лечу в Мехико? – удивился Гек.

– Ты никуда не летишь. Но мы не знаем кто эти люди. Если они стреляют из гранатомётов и следят за мобильниками, то они могут проверять и базы «Шереметьево». Поэтому билет мы тебе взяли.

– Логично. – кивнул Гек.

– Ты войдёшь в зал, заполнишь таможенную декларацию. К тебе подойдут с чемоданчиком. Ты отойдёшь в угол, откроешь, проверишь. Отдашь им футляр с детонатором.

– Настоящим?

– Да конечно муляж! – Гриценко с омерзением покрутил головой, – У тебя совсем с головой плохо.

– Виноват. – сказал Гек, – А дальше?

– Проходишь регистрацию. Выходишь на посадку. Там тебя задерживает таможня. Она пока не в курсе.

– Почему она меня задерживает?

– Потому что у тебя автомат будет в сумке.

– Зачем?

– Чтобы тебя задержала таможня. – Гриценко вздохнул, – Чтобы со стороны всё выглядело естественно. За тобой могут следить. Или ты хочешь в Мехико?

– Очень естественно пытаться сесть в самолёт с автоматом. – вздохнул Гек.

– Они его не будут вынимать. Отведут в отделение, а там мы разберёмся.

– А с теми, кто получит детонатор?

– С ними мы тем более разберёмся! Это уникальный шанс отследить всю группировку, и я его не упущу. Всё понятно? Вопросы есть?

– Есть один вопрос. Давно хотел задать.

– Задавай. – кивнул Гриценко.

– При чём тут евреи?

Гриценко шумно и с остервенением вздохнул.

– А как делают бомбу из детонатора тебя не интересует? – спросил он.

– Очень интересует. – кивнул Гек.

– Но мы же не в детском саду? – Гриценко прищурил один глаз. – Мы же занимаемся серьёзной, ответственной работой? Мы же выполняем свой долг? Так?

– Так точно. – сказал Гек.

– Значит мы понимаем, что если информация закрыта, значит есть причины?

– Потому что бомбу сделать слишком просто?

– Ну или так… – туманно ответил Гриценко.

– А евреи? – спросил Гек.

– Боец, придумай себе версию сам, хорошо? – жёстко и тихо сказал Гриценко.

– Я думаю что бомбу хотят сделать арабские террористы. – предположил Гек. – И использовать против Израиля.

– Молодец. – сказал Гриценко, – Теперь ты полностью удовлетворён, можешь работать и не забивать себе голову этими вопросами?

– Я прав? – Гек настойчиво посмотрел Гриценко в глаза.

Гриценко выдержал взгляд. Глаза у него всегда были стальные.

– Готовься к операции. – сказал он и вышел.

Гек умылся, сходил в буфет и позвонил домой Нюке. Долго никто не брал трубку.

– Такой – сон – испортил. – наконец раздался осипший голос. – Кто – это?

– Это Гек. – сказал Гек.

– Привет! – голос потеплел, – Знаешь – что – мне – снилось? А – чего – у – тебя – мобильник – выключен?

– Потерял я мобильник. Не звони туда, ладно?

– Слушай – что – мне – снилось! Мне – снилось – море. Но – не – обычное. Не – из – воды. Из – калипсола. И – пляж. И – вот – люди – входят – со – шприцами – в – воду. То – есть – не – в – воду. Набирают – набирают. А – затем – выходят, – ложатся – на – песок…

– Прекрати. – не выдержал Гек, – Идиотка. Наркоманка.

Трубка помолчала.

– Это – ж – был – сон, – дуро. Что – ты – такой – бешеный? Случилось – что-то?

– Извини. Случилось. – сказал Гек.

– Расскажешь?

– Расскажу. Когда приеду.

– Когда – приедешь?

– Не знаю. – сказал Гек. – Может быть я улечу в другую страну.

– Зачем?

– Ненадолго. Я позвоню. Извини. Спокойной ночи.

– Не – пропадай! – сказала Нюка, – Скоммутируемся!

– Обязательно скоммутируемся! – сказал Гек, повесил трубку и ещё некоторое время постоял возле старого чёрного аппарата с выщербленным металлическим диском и безнадёжными барашками на шнуре.

Гек прибыл в аэропорт без четверти двенадцать и мерял шагами тихий и чистый зал. Здесь было малолюдно и торжественно. На плече у Гека висела новенькая спортивная сумка, набитая всякой ерундой. В глубине лежал автомат. Он был заряжен. Так прошло пятнадцать минут. Затем ещё полчаса. Гек внимательно осматривал окружающих, но не заметил никого подозрительного. Если здесь и были подозрительные люди, то только братья Казаревичи, которые сначала изображали таксистов, затем поимели шумный разговор с местными таксистами и куда-то ушли вместе с ними разбираться.

Часы показали час ночи. Гек сдал свой билет в Мехико. Его самолёт улетел. У него мелькнула мысль что наверно именно этого и добивались люди из группировки, но всё равно это было слишком странно. Гек начал вести себя испуганно и подозрительно. Так, как если бы у него действительно сорвались все планы. Он сел в угол, закрылся бесплатной газетой и время от времени затравленно косил взглядом по сторонам. К нему никто не подходил. Периодически объявляли посадки на экзотические рейсы. Из-за малой популярности этих рейсов самолёты в редкие страны летали ночью чтобы разгрузить дневные взлётные полосы. Гек смотрел как шла регистрация на Аддис-Абебу. Пассажиры представляли собой разношёрстную смесь из эфиопов, возвращающихся на родину, россиян и россиянок, летящих в Африку по делам бизнеса или семьи, а основную массу составляли туристы-иностранцы, которые летели транзитом через Москву. Гек заметил четырёх молодых французов, пожилую пару, говорящую по-английски с канадским акцентом, румяного американца, колоритного араба с густыми чёрными бровями и двух молодых индусок в национальных нарядах с красными точками посреди лба.

Когда наступила половина четвёртого, Гек уже по-настоящему занервничал и прошёл ещё раз взад-вперёд по залу. К нему один за другим подошли трое таксистов: «такси не нужно?». Третьим был один из Казаревичей. Гек не обратил на них внимания, сделав каменное лицо, как и полагалось в разговоре с навязчивыми таксистами. Он прошёл к телефонному узлу и позвонил в кабинет Гриценко. Ответила секретарша.

– Леню разбуди? – строго попросил Гек.

– Сейчас. – ответила секретарша не удивившись, и переключила на радиотелефон Гриценко.

– Слушаю. – раздался в трубке знакомый бас.

– Привет, Лёня, это Виктор. Узнал?

– Узнал. – ответил Гриценко. – Никто не приехал. И хвоста за тобой не вьётся.

– Я тут на самолёт опоздал. – сказал Гек, хотя никто его не подслушивал. – Ты не мог бы приехать меня забрать? Я денег заплачу.

– Бери такси. – сказал Гриценко.

– Не хочу такси. – сказал Гек.

– Бери такси и не выпендривайся. Такси. Понял?

Гек бросил трубку на рычаг и пошёл к выходу. Тут же его осадили таксисты. Гек поторговался, и наконец Казаревич согласился его везти. Не выходя из роли, Гек подозрительно его осмотрел, но всё-таки сел в машину. Казаревич медленно выруливал со стоянки.

– Информации нет. – сказал он, не разжимая губ.

– Можно позвонить? – спросил Гек.

Казаревич картинно пощёлкал пальцами. Всё-таки роли ему удавались плохо. Гек порылся в кармане и передал ему купюру. Казаревич достал крупную радиотрубку и передал Геку, как бы случайно нажав цифру «1». Это был не мобильник, это была ведомственная радиосвязь как у Гриценко.

– Слушаю. – тут же раздался в трубке голос Гриценко.

– Я еду в такси. – сообщил Гек.

– Знаю.

– Куда я еду?

– Ты едешь к себе домой. Там наши люди дежурят. А мы пишем СМС из интернета и спрашиваем что случилось. Может быть что-то помешало. Может быть они хотели проверить нет ли за тобой хвостов. Может быть они хотели тебя выследить.

– А может быть им уже не нужна палочка-пускатель.

– Детонатор. – неожиданно ледяным тоном произнёс Гриценко. – Никогда не называй его так, ясно? Даже по ведомственной радиосвязи.

– Почему? – удивился Гек.

– Потому что они не должны знать откуда он.

– То есть они ничего не знают про грелку? – удивился Гек.

– Естественно верхнее звено ничего не знает про грелку! Они покупают детонатор и не знают откуда он. Надеюсь ты не написал ничего про грелку в записке?

Гек замялся.

– Я же её на дверь повесил… В будке связистов на поле…

– Записку?

– Грелку…

– Грелку??! – взревел Гриценко.

– Я разрезал грелку, вынул детонатор, а грелку повесил чтобы издалека было видно… В записке был оборот: «Как видите, вещь в надёжном месте»…

– Ты не дурак. – сказал после паузы Гриценко ледяным тоном, – Ты клинический дебил. Таких надо усыплять в детстве.

– Но если они не знали о существовании грелки, может они и не обратили внимания на пакет от грелки? И не поняли что к чему? Ведь догадаться что детонатор от грелки – это на самом деле…

– Это на самом деле элементарно. – рыкнул Гриценко, – Ты почему-то думаешь что все вокруг такие же идиоты как ты! Так они могли за это время найти другую грелку! Или сделают это в ближайшие дни! Идиот!

Гриценко швырнул трубку. Гек покрутил в руках аппарат и набрал номер своего мобильника. Он не поверил своим глазам, когда в трубке раздался жизнерадостный голос.

– Да?

– С кем я могу говорить по поводу несостоявшейся встречи? – сказал Гек аккуратно.

– С кем угодно. – ответили радостно.

– Я не понял. – сказал Гек, – Может я не туда попал? Может я эту штуку могу выкинуть?

– Детонатор? Засунь себе в задницу! – заявил жизнерадостный голос и заржал.

– А что так? – спросил Гек, только теперь он понял что говоривший смертельно пьян.

– Спасибо за подсказку. Мы нашли грелку сами. Получили бабло, и посол улетел в Аддис-Абебу.

– А мобильник отдадите? – сказал Гек, совершенно опешив.

– А на! – заржал голос и связь оборвалась.

Похоже было что мобильник с размаху бросили на пол и он разлетелся в клочья. Гек ткнул Казаревича в бок и заорал:

– Разворачивай! Гони к лётному полю!

Казаревич отреагировал мгновенно и не задал ни одного вопроса. Он мастерски развернул машину и погнал к лётному полю. Гек запустил руку в сумку и вынул автомат. Затем схватил радиотрубку и нажал единицу.

– Ало! – заорал Гек, – Гриценко! Я позвонил! Они нашли детонатор сами! Его взял посол и вылетел в Эфиопию!

– Чёрт. – тихо сказал Гриценко, – Ну правильно, посол. Рейс на Эфиопию ночью по понедельникам. Калязина застрелили в прошлый понедельник. Тогда арабский посол бронировал билет, но не полетел. Сегодня тоже бронировал. Прошёл регистрацию. У нас было подозрение… Ладно, пусть в Эфиопии разбираются. Я конечно попробую остановить вылет если он ещё… – Гриценко не договорил и оборвал связь.

– И я попробую! – сказал Гек, стиснув зубы.

Впереди показался сетчатый забор лётного поля. Вдали виднелась взлётная полоса, освещённая огнями. На старте стоял самолёт.

– Пробьёшь ограду. – сказал Гек Казаревичу, – Я бегу к полосе, вдруг это он?

Машина вломилась в забор и лобовое стекло осыпалось зловещим стеклянным дождём. Гек этого не слышал. Он уже летел вперёд через стеклянную пелену, через капот – группируясь в воздухе.

Гек приземлился на мягкую траву, вскочил и понёсся вперёд, ускоряя до бесконечности короткие, но непрерывно-молниеносные движения ногами. Автомат он сжимал в руке. Послышался характерный натужный свист. Самолёт вдали начал медленно двигаться. Это был небольшой, но мощный «Боинг». Когда он въехал в луч прожектора, на его борту мелькнула надпись: «Pan-African». Геку показалось что так быстро он не бегал ещё никогда. Самолёт набирал скорость, Гек нёсся наперерез. Мысли метались в голове. Стрелять? Нельзя. Пассажиры. Детонатор. Сдетонирует. Технологические люки? Не открыть. Стрелять? Нельзя. Стрелять в воздух? По прожекторам? Остановить?

До разгоняющегося «Боинга» оставалось несколько метров, его огромная туша, казалось, с воем падает сверху на Гека. И тело Гека сработало автоматически – ноги бросили тело вперёд в истошном прыжке, а руки вцепились и сжались мёртвым замком. Когда в следующий миг Гек пришёл в себя, он понял что висит, вцепившись в стойку шасси, под ним бешено крутятся колёса, в лицо бьёт ветер, со страшной силой оттягивая назад щёки, глаза, куртку. Земля вдруг подпрыгнула и рывком упала вниз. «Успел», – подумал Гек и блаженно улыбнулся. Ураганный ветер тотчас схватил улыбку и попытался её разодрать в разные стороны.

Гек не слышал чтобы кто-нибудь летал снаружи самолёта – это было просто невозможно. Он хорошо знал как летают в багажных отсеках – они были тёплыми, герметичными, а в некоторых самолётах там даже сохранялось давление. И лишь однажды Гек слышал историю про путешественника, летевшего в гондоле шасси. На одном американском аэродроме после посадки самолёта с Кубы в гондоле шасси нашли труп замёрзшего кубинца. И тогда американцы выяснили, что и раньше беженцы с Кубы забирались в гондолы шасси и благополучно достигали Соединённых Штатов. И лишь этот негр, непривычный к холодам и разреженному воздуху, не смог пережить полёт.

Разумеется гондола шасси была негерметична. Разумеется она не обогревалась. Наоборот, в ней гуляли сквозняки. Гек прикинул расстояние от Москвы до Аддис-Абебы, отсутствие кислородного баллона и летнюю куртку. Представил себе шесть часов полёта в 50-градусном холоде… На другой чаше весов лежала закалка бойца, привычного к российским зимам, в отличие от кубинцев. Руки уже потеряли чувствительность от ветра и Гек не знал держатся они ещё за опору шасси или уже нет. А если держатся, то насколько крепко. Но наконец над его головой раздвинулся металл и стойка шасси потянулась внутрь гондолы, утягивая за собой Гека. Гондола оказалась просторнее чем думал Гек, но ему всё равно пришлось совершить несколько акробатических перехватов и внимательно проследить чтобы могучий механизм не раздавил его тело. Гондола закрылась. Гек свернулся и лёг в сплетении натруженного металла и опалённой резины. Здесь уже не было ветра и поэтому казалось гораздо теплее. Вот только уши ломило от перепада давления. Гек зажал нос онемевшими пальцами и несколько раз попытался вдохнуть и выдохнуть, как это делают глубоководные ныряльщики. В ушах захрустело и боль прошла. Следующие пятнадцать минут Гек боролся с давлением. Воздух был очень разрежен, дышать было тяжело и больно. Затем со всех сторон пополз холод…

Как прошли эти шесть часов, Гек не мог вспомнить. Он не терял сознания, но то ли из-за стресса, то ли из-за нехватки кислорода мозг перешёл в странное состояние – это была бредовая эйфория. Такая эйфория, только намного слабее, охватывает горных альпинистов на дальних вершинах. Поэтому побывавший в горах хоть раз, подсознательно мечтает вернуться туда снова и снова. Кажется Гек смеялся и что-то говорил, но смех растворялся в ревущей темноте, а слова лишь обжигали рот. Во тьме мелькали видения, появлялось и пропадало лицо Нюки, что-то кричал Гриценко, махали руками Казаревичи, снова появлялась Нюка и всё хотела что-то объяснить Геку, а Гек пытался объяснить что-то ей, но рёв заглушал слова. Временами чувства зашкаливали и Геку казалось что вокруг ослепительный свет и полная тишина. А затем вибрация стенок начала въедаться в тело вместе с холодом и наконец сожрала тело целиком – Гек почувствовал что стал единым целым с «Боингом». Затем «Боинг» слился с небом. А небо с Землёй. Наконец Гек почувствовал себя одной Вселенной, состоящей только из него, из Гека. Я Коммутация! – крикнул Гек и захохотал. Вселенной, которой он был, хотелось покоя. Ей надо было свернуться в клубок и тихо отдыхать. Гек свернулся, представил себе свернувшееся небо, оборачивающее землю как фольга шоколадную конфету, и ему сразу стало тепло и спокойно. Но тут наконец проснулся разум. «Не спать!» – заявил разум, «Холод! Смерть!». И Гек начал двигаться. Он сгибал и разгибал ноги, отталкивался руками от стенок, распрямлял бесчувственное тело, скручивался вдоль позвоночника влево-вправо и снова сжимался в комок. Наконец снова заломило в ушах и Гек понял что самолёт идёт на снижение. Вскоре дышать стало свободнее. Затем открылся пол и стойка шасси пошла вниз. Створки снова закрылись. Гек не стал спускаться на стойке, он знал, что посадка в несколько раз экстремальнее чем взлёт, а сорваться на бетон полосы при скорости в несколько сотен километров в час ему не хотелось.

Самолёт мягко коснулся земли и вскоре остановился. Гул стих и наступила божественная тишина. Такая тишина наверно стояла до сотворения мира. Из щели внизу бил ослепительный свет. Вокруг заметно теплело и Гек лежал, вдыхая пыльный, но настоящий, плотный воздух с запахом резины, керосина и тысячелетней жары. Этот привкус жары уже чувствовался в воздухе, так и должна была пахнуть Африка, хотя Гек в ней никогда не был. Прошло минут десять, он уже начал раздумывать каким образом выбраться из гондолы через светящуюся щель, но вдруг метал разъехался сам собой. Гек нащупал автомат и осторожно выглянул наружу.

В чётком десятиметровом радиусе с редкими интервалами стояли на одном колене чернокожие солдаты в красивых сизых формах с надетыми поверх бронежилетами. Они держали в руках автоматы американского образца и целились Геку в лоб. За ними стояло второе кольцо – из автомобилей, за которыми прятались воины с арабскими чертами лица. Они целились в Гека из длинных винтовок, высунув хищные стволы из-за капотов и бамперов. В отдалении стояло несколько десятков солдат в израильской форме. Они держали в руках автоматы «Узи», но уже не так насторожённо – всё-таки перед ними было два кордона. Среди них было три человека с пейсами, в костюмах хасидов. Причём на одном из них был берет, напоминающий берет Че Гевары. Рядом лежали железные кофры, и хасид в берете крутил рукоятку громоздкого прибора на высоком штативе. Прибор напоминал одновременно фотоаппарат позапрошлого века и геодезическую треногу.

Раздался лающий голос – кто-то орал в громкоговоритель на неизвестном языке. Воевать было бессмысленно. Да и против кого? Гек вздохнул и бросил автомат. Тот звякнул о крепёжку шасси и упал на асфальт. Медленно-медленно Гек опустил одну ногу, затем другую, затем вылез сам и опустился на раскалённый солнцем асфальт лицом вниз. Расставил ноги, сложил ладони на спине и закрыл глаза. Вскоре на запястьях щёлкнули горячие наручники, Гека рывком подняли на ноги и затолкали в машину. Чернокожие воины держали его со всех сторон.

Привезли Гека в некое подобие полицейского участка и тут же обыскали. Нашли диверсионный нож. Низкорослый негр в ярких погонах, с харизматическим потным лицом, долго цокал языком, пытаясь открыть какое-нибудь из его многочисленных лезвий то с одной, то с другой стороны. Нашли пачку русских денег. Нашли носовой платок. Развернули – оттуда на стол выпал детонатор. Воины гортанно заорали и унесли детонатор. А Гека провели по коридорам и заперли в одиночную камеру с грязными стенами. Несколько часов к Геку никто не заходил. Затем его повели на допрос. За столом сидел здоровенный негр, рядом уже знакомый низкорослый в ярких погонах, а третьим был араб, который смотрелся на их фоне совсем по-европейски. За спиной Гека встала толпа воинов. Стояли они бестолково. Слишком кучно. Слишком близко к Геку. При желании Гек мог уничтожить всех в этой комнате за минуту голыми руками.

Низкорослый в ярких погонах гортанно проорал что-то. Гек молчал. Затем начал говорить араб, жёстко чеканя слова. После разведшколы Гек в совершенстве владел английским, немецким и французским, а также хорошо знал чеченский и азербайджанский.

– Do you speak english? – спросил Гек.

На лице араба появилось недоумение.

– Of course. – сказал он и дальше разговор пошёл на английском.

Очень скоро выяснилось что Гека обвиняют в международном терроризме. Гек, по словам араба, прилетел из Москвы с краденным детонатором чтобы устроить «horror commutation». Об этом предупредили Российские спецслужбы. Это же самое по своим каналам выяснил Интерпол. Об этом знал израильский Моссад, бедуинские спецслужбы и даже эфиопская разведка. Чем больше Гек пытался объяснить что он сам работник российских спецслужб и лишь преследовал террориста, тем презрительней становилась усмешка араба. Наконец Гек заявил что он требует связаться с Москвой, а до тех пор отказывается отвечать на вопросы.

У него взяли отпечатки пальцев, сфотографировали в фас и профиль, после чего заперли в камеру. Здесь Гек просидел два дня. В первый день его дважды водили на допрос, но Гек повторял одно и то же – свяжитесь с моим начальством в Москве. На второй день его на допрос уже не водили. Два раза в сутки в камеру приносили бутылку с водой. То ли кормить арестантов здесь считалось излишним, то ли это была месть за неповиновение на допросах. Зато Гек целые дни лежал на матрасе из пальмовых листьев и спал. В листьях роились мелкие блохи, но не человеческие, а какие-то безобидные, фруктовые.

На третий день Гека вызвали и объяснили ситуацию. Контакт с Москвой был установлен. Москва подтвердила что Гек проводил боевую операцию. Москва никак не прокомментировала факт наличия у Гека в кармане детонатора. Зато Интерпол заявил о том, что Гек по делу не проходит, к террористической организации принадлежат другие лица. Один из них как раз прилетел на том же самолёте в качестве пассажира и в общей суматохе исчез. Поэтому смертная казнь, которая должна была состояться сегодня, заменяется немедленной депортацией в Москву, которая состоится завтра.

Гек не нашёлся что ответить. Тогда его провели в соседнюю комнату, где стояла странного вида телефонная вертушка и сообщили что с ним хочет говорить Москва. На проводе был Гриценко. Разговор был короткий.

– Как ты? – спросил Гриценко.

– Полный порядок. – ответил Гек. – Полёт пережил без травм. Здесь на меня не оказывают ни малейшего давления. Ни физического, ни психологического, ни фармакологического.

– Я рад за тебя. – сказал Гриценко, но радости в его усталом голосе не было, – Скажи, зачем ты это сделал? Кто тебя просил лезть в самолёт?

– Я делал всё, что от меня зависит. – твёрдо сказал Гек.

– Ничего больше не делай. – произнёс Гриценко. – Это приказ.

– Так точно. – вздохнул Гек.

– Это не только мой приказ. – сказал Гриценко, – Это приказ президента, он прочитал мою докладную записку.

– По поводу меня? – спросил Гек.

– По поводу коммутации. – ответил Гриценко. – Президент сказал: «нашей стране евреи не помешают в любом количестве».

– Леонид Юрьевич, я не в теме. Я не понимаю о чём речь.

– Прилетишь – всё расскажу. – пообещал Гриценко и, помолчав, добавил задумчиво, – Не помешают в любом количестве. Забавно, но точно такую же фразу сказал вчера президент США.

Не дожидаясь ответа, Гриценко положил трубку и Гек ещё долго стоял, сжимая в руке пиликающий кусок белой пластмассы, пока его не толкнули в плечо и не указали на выход. В этот день Гека хорошо покормили, хотя из камеры не выпускали.

Депортировали Гека на том же самом «Боинге». Этот самолёт летал из Москвы в Эфиопию каждый понедельник, а обратно каждую пятницу. Геку назначили сопровождение – тех самых трёх хасидов, которых он видел в день прилёта. Опытным глазом Гек определил, что двое из них типичные бойцы-силовики, закалённые в боях. Это был восточный тип евреев – они были темнокожи, с густыми бровями и арабскими чертами лица. Под чёрными костюмами переливались тугие мышцы. Костяшки на руках одного из них были безжалостно разбиты во все стороны, образуя железные сизые мозоли. Второй был постарше, похоже он был главным. Третий хасид был ровесник Гека, он был худой и тощий, с живым осмысленным лицом типичного европейца. Был он по-прежнему в своём берете, молчал и не смотрел в сторону Гека. Вообще происходящее, похоже, его мало волновало. Зачем все трое были одеты костюмы религиозных ортодоксов – оставалось загадкой. Геку дали понять, что эти трое летят в Москву по своим делам и одновременно выполняют роль конвойных Гека. До того, как Гек будет сдан на руки московским спецслужбам, он должен выполнять все их приказания.

Остальные пассажиры самолёта по своему составу напоминали тех, что вылетали из Москвы – эфиопы, несколько пожилых американских туристов, индус, два араба, две подруги-француженки с поразительно красивыми фигурами, но совершенно нескладными лицами.

Послышалось пиликание «Хаванагилы», а затем Гек неожиданно услышал мат. Он обернулся. Молодой хасид говорил по мобильному.

– Они мудаг[1] – отчётливо произносил он вполголоса, прикрывая ладонью рот, – Они мудаг.

Гек отвернулся и стал смотреть в иллюминатор. До чего же интересные бывают совпадения в разных языках!

– Мохаммед мудаг[2] – раздалось сзади серьёзно и негромко.

Гек нашарил ремень и застегнул его на поясе.

– Иегуде мудаг[3] – произнёс молодой хасид после долгой паузы и разговор, очевидно, на этом закончился.

Самолёт тронулся с места, покатился, слабо раскачивая крыльями, и взлетел мягко и почти незаметно. Гек представил буран из воздуха и африканского песка, который сейчас ревёт у стойки шасси, и к горлу подкатила тошнота. Заложило в ушах. Гек глотнул и мир снова наполнился звуками. Внизу плыли разноцветные дикие пятна, совсем не похожие на ровные квадраты российских полей. Самолёт вошёл в облачный слой – иллюминатор затянуло белёсым паром. Спать не хотелось и Гек начал рассматривать пассажиров. Несколько минут он лениво пялился на голое колено француженки, торчащее в проходе. Колено было ровное и загорелое. Напоминало о Нюке. Гек стал рассматривать остальных пассажиров. Два араба, сидевшие вдали на противоположной стороне, ему не понравились. Они были слишком тревожными. Гек решил что они первый раз летят в самолёте. Больше рассматривать было нечего, Гек закрыл глаза и провёл в полудрёме пару часов. Затем принесли еду. Гек всегда считал что обычай есть в полёте сделан не для того, чтобы накормить пассажиров, а для того, чтобы им не было скучно. Еда очень развлекает – начиная от голодных взглядов, которые искоса падают на далёкие тележки, уже начавшие кормить далёких пассажиров, и кончая увлекательным складыванием использованной пластиковой посуды – всё это помогало интересно провести бестолковое время.

Еды было мало, но она была вкусной. Хасиды с сожалением откладывали в стороны продукты, показавшиеся им некошерными. Геку было ясно что они делают это не по религиозным убеждениям, а для конспирации, чтобы соответствовать образу.

Появилась очередь в туалет. Арабы тоже встали и зачем-то надели рюкзаки. Что-то не понравилось Геку в их движениях. Он толкнул локтем спутника-хасида и указал глазами на арабов, но встретил ледяной равнодушный взгляд. Было ясно, что Гек для этого человека куда более подозрителен чем все арабы мира. Ладно, хватит паранойи, – решил Гек и откинулся на подголовник, закрыв глаза. Арабы прошли мимо, за спину, в дальний конец салона.

Прошло несколько минут, и Гек отчётливо услышал как далеко за спиной щёлкнул затвор и тут же раздался оглушительный выстрел. Потянуло пороховой гарью. Пассажиры ахнули и обернулись. Гек тоже обернулся. Арабы стояли в дальнем конце салона и сжимали в руках маленькие пистолеты. Один из них держал ствол поднятым вверх, в потолке салона темнела небольшая дырка. Как они пронесли пистолеты на борт? Гек наконец понял почему вид их рюкзаков показался ему таким подозрительным. Уж больно они напоминали запасные парашюты американского образца – маленькое устройство для рискованной жёсткой посадки на тот случай если не раскроется основной парашют.

– Listen up, you people! – заорал тот, что стрелял в потолок салона, ноздри его раздувались, – We're freakin' sick and tired here of this stinkin' aircraft! You hear me, we're fed up with this airplane and its crew!!! And we sure ain't enjoying the flight![4]

– And the food. It was… yuck! – перебил второй араб и выстрелил в иллюминатор. На этот раз пуля не увязла в переборках, а прошла наружу. Над головами со свистом прошёлся ветер и сразу заломило в ушах – салон разгерметизировался.

– Me and my friend here, we wanna get off this damn airplane. Hey, you, the smart alec with the controls, yeah, you! Get this overgrown piece of shit a-landing! Just stay cool, everybody! Anyone who wants to be a hero will die like one, with a bullet in his ass.[5] – закончил первый и направил пистолет вдоль кресел.

Самолёт резко пошёл на снижение. Гек подумал что террористы для этого и стреляли в иллюминатор – пилот обязан резко снизить высоту если произошла разгерметизация салона. Он вспомнил что Гриценко велел ему не делать ничего и не ввязываться ни в какие истории. Поэтому медленно повернул голову обратно и лениво обмяк в кресле.

Соседи Гека, два плечистых хасида, повели себя иначе. Пару секунд они ошеломлённо сидели, затем как по команде вскочили и бросились к террористам. Салон снова наполнился грохотом и пороховой гарью. Над головой засвистели пули. Гек пригнул голову, мысленно сосчитал до десяти, открыл глаза и глянул назад. Один хасид лежал совсем рядом в проходе. Он явно был мёртв. Гек окончательно перестал понимать смысл происходящего. Ну да, конечно, – подумал он, снова закрывая глаза спокойно и отрешённо, – у них же не могло быть при себе оружия. Кто бы пустил в Москву вооружённых представителей чужих разведслужб? На что они надеялись когда бросились с голыми руками под пули? Или ни на что не надеялись, а просто жест отчаяния? Работник спецслужбы не имеет права рисковать жизнью пассажиров. Или здесь уже ничьи жизни на карту не ставятся? Гек поёжился, ему вдруг представилось что весь мир вокруг – это смертники, сидящие в одной вселенской камере и ждущие своего часа. В любом случае, – думал он, – я не должен вмешиваться. Во-первых, я не понимаю что происходит и что мне делать. Во-вторых, Гриценко мне запретил действовать и вмешиваться. Это даже не во-вторых, а во-первых… А, в-третьих, что бы я не сделал, опять всё пойдёт неправильно и будет ещё хуже. В-четвёртых, что я вообще могу сделать? Ничего. Гек прислушался – вокруг было подозрительно тихо, только ползли по рядам испуганные шорохи. Гек медленно открыл глаза, повернул голову и сфокусировал взгляд на дальнем конце салона. Один из арабов лежал на ковре в неестественной позе с вывернутой головой. Мёртв, – определил Гек. Рядом с ним в луже крови лежал второй хасид, его руки с мощными растопыренными пальцами были нелепо вытянуты вперёд, он и после смерти пытался кого-то задушить. Да, – с уважением подумал Гек, – это был настоящий профессионал. Всё-таки он успел добежать и уничтожить хотя бы одного…

Второй араб был жив. Он сосредоточенно возился у стены, прилаживая какое-то устройство, но не выпуская пистолета из рук. Затем он отскочил в сторону и послышался приглушённый хлопок. В стене появилась солидная дыра. По салону пошёл ураган. Араб пригнулся и прыгнул в дыру.

– А-а-а-а-а!!!!! – вдруг заорал молодой хасид над самым ухом Гека, и в этом крике было столько безумия и боли, что он показался Геку страшнее выстрелов.

Хасид бросился к убитому арабу, сорвал с него рюкзак, нацепил себе на плечи, выхватил из мёртвой руки пистолет и бросился к дырке.

Гек неожиданно для самого себя вскочил, в один миг оказался в дальнем конце салона и в последний миг схватил хасида за ногу. Воздух снаружи дёрнул хасида и Гека тоже вынесло из салона. Он вдруг обнаружил что висит в воздухе в полном одиночестве, сжимая в руке пустой ботинок.

Ну вот и конец, – подумал Гек и сам удивился своему спокойствию. Ветер перевернул Гека несколько раз и потащил вниз. Справа, слева и внизу колыхалась серая пелена облаков, а сверху палил ослепительный солнечный диск. Гек выпустил из руки ботинок и тот поплыл рядом. Гек развёл ноги и руки в стороны и лёг на воздушную струю, бьющую снизу. Ботинок медленно поплыл вниз. Вспомнилось, что когда-то, давным-давно, один лётчик упал с высоты в несколько километров на отвесный снежный склон и остался жив. Только лопнул мочевой пузырь. Гек попытался понять зачем он кинулся к дырке. Хотел задержать хасида? Зачем его задерживать если непонятно что происходит? Даже не совсем понятно где свои, а где враги. Или это просто сработал стадный рефлекс? Как в большом зале, где стоит лишь одному человеку кашлянуть, и прокатывается общая волна покхекиваний… Почему тогда Гек не вскочил ещё раньше, когда повскакивали со своих мест хасиды-боевики? Внизу мельтешила беспросветная пелена.

– Стоп! Я так не играю! – хотел крикнуть Гек, но ветер забился в рот и Гек захлебнулся фразой.

Он закрыл рот и подумал о Нюке. Затем подумал о Гриценко. Затем вспомнились родители. Облака внизу на миг разорвались и красными барханами мелькнула далёкая пустыня. Снежного склона конечно тут быть не могло. Пелена облаков сомкнулась.

Вдруг из неё вынырнул навстречу Геку громадный оранжевый мяч. Гек ещё не успел понять что произошло, но тело уже изогнулось и рванулось вбок, к мячу, загребая руками, словно Гек плыл брасом. Руки вцепились мёртвой хваткой в этот гигантский мяч, но поймали лишь пустоту. Эта пустота рванулась в руках и забилась в конвульсиях. Гека тряхнуло так, что он на миг потерял ориентацию, а когда пришёл в себя, понял, что висит, вцепившись в край нелепо изогнувшегося парашютного купола. Далеко внизу на пучке строп болтался молодой хасид и кажется что-то кричал.

Шелковистая невесомая материя норовила выскользнуть из рук, Гек ухватился поудобнее и намотал её на руку вместе с ближайшей стропой. Он глянул вниз – хасид судорожно извивался, пытаясь рукой дотянуться до кармана штанов. Вскоре ему это удалось и у него в руке появился маленький пистолет араба.

– Умри, сука! – заорал хасид и прицелился в Гека.

Гек внимательно смотрел на его палец, лежащий на спусковом крючке. Как только палец качнулся, Гек молниеносно дёрнулся в сторону, потянув стропу. Парашют качнулся. Звук выстрела унёсся верх, хасид промазал.

– Ну давай, давай! – крикнул Гек, – Попробуй ещё разок. С пистолетом на безоружного, да?

Хасид стиснул зубы и прицелился снова.

– Умри, сука! – крикнул он, но уже не так уверенно.

Гек опять резко изогнулся в пространстве, отклоняя тело и дёргая стропу. Парашют колыхнулся. Пистолет дёрнулся в руке хасида и снова тот промазал, хотя пуля чиркнула где-то совсем близко от уха Гека. Этого Гек не ожидал – он полагал что полностью уклонился из зоны обстрела. Если у них такая сильная подготовка…

– Давай третью попытку! – крикнул Гек, прикидывая, не спуститься ли резко по стропе к хасиду, отобрав оружие. Пожалуй это было слишком опасно.

– Третья станет для тебя последней! – объявил хасид, начиная снова целиться.

– И для тебя! – крикнул Гек, – У тебя последний патрон!

– Что?! – закричал хасид и опустил пистолет, – Громче, не слышно!

– Последний патрон!! – заорал Гек.

– Почему последний?! – растерянно крикнул хасид.

Вместо ответа Гек плюнул на него сверху, но ветер подхватил плевок и унёс вверх. На лицо Геку упали крохотные брызги. Пришлось отвечать.

– Пистолет шестизарядный! – крикнул Гек, – Один заряд в потолок салона, два в твоих спутников, два только что! Остался последний! Давай, стреляй!

Хасид опустил пистолет и посмотрел вниз. Внизу расстилалась пустыня, а на горизонте блестело море. Хасид оглянулся. Гек тоже оглянулся. Далеко-далеко в воздухе висела оранжевая точка – парашют араба. Хасид невнятно выругался и попробовал подёргать стропу, за которую держался Гек, но не дотянулся.

– Для чего ты меня хочешь убить? – крикнул Гек.

– Сам знаешь, подонок! – заорал в ответ хасид.

– Я не террорист! – крикнул Гек, – Я работник русской спецслужбы по борьбе с террористами!

– Ага! – крикнул хасид, – А детонатор в Эфиопию кто привёз? Пушкин?

– Он у меня оказался случайно! – крикнул Гек, – В ходе следственных мероприятий! Вы же связывались с Москвой!

– Это эфиопы связывались! – крикнул хасид, – И вообще Москва далеко! У неё свои игры и свои интересы! Может русским нужна коммутация! Может вы всё врёте!

– Какая коммутация?! – крикнул Гек.

– Э-ко-ло-ги-чес-кий удар! – по слогам выкрикнул хасид. – Коммутация!

– Откуда взялось это слово?! – крикнул Гек.

– Да какая разница! Из вашей Москвы взялось! Генералы ваши так стали называть, вот и прижилось!

Гек помолчал.

– Ты специально залез в шасси чтобы отвлечь внимание?! – крикнул хасид.

– Чьё внимание?! – крикнул Гек почти с отчаянием.

– Спецслужб! Москва сообщила что в Эфиопию летит гонец с детонатором! Мы собрали группу перехвата! Меня перекинули военным истребителем из Иерусалима в Аддис-Абебу! Я сам просмотрел самолёт и увидел детонатор в коробке над шасси! А их оказывается два летело! А второй пассажир спокойно улизнул!! А я второй не увидел!! Не увидел! А он был! Был!! – казалось хасид на грани истерики.

– Ты спецназовец или экстрасенс? – крикнул Гек.

– Идиот!! – заорал хасид, – Я техник! Научный сотрудник! Преподаватель в университете! Я разработал сканер для поиска детонаторов! Мы сейчас везли в Москву груз аппаратуры! Фак! Шит!

Гек вдруг понял, что всё время до этого они разговаривали на русском языке.

– Ты знаешь русский язык? – крикнул Гек. – Эй, отвечай!

Для убедительности Гек дёрнул за стропу. Парашют снова качнуло, ветер прошёлся кругом под куполом. Хасида закрутило в воздушном вихре и с его головы сорвался парик с пейсами. Хасид оказался стриженным наголо.

– Я в России родился. – крикнул бритоголовый. – Из Москвы я.

– И я из Москвы! – обрадовался Гек. – Хрен ли ты в меня стрелял, земляк?

– Я террористу не земляк! – крикнул бритоголовый, – Ты зачем меня за ногу схватил? Зачем ботинок сорвал?

– Не знаю! – крикнул Гек.

Разговор угас и некоторое время они летели молча.

– А где ты жил в Москве? – крикнул Гек просто так, чтобы поддержать разговор.

– Да какая тебе разница? – огрызнулся бритоголовый.

– Может соседи!

Хасид ничего не ответил и Гек зачем-то добавил:

– Знакомая говорит что в мире живут всего 500 человек! А остальное – декорации!

Бритоголовый снова не ответил. Он долго думал о чём-то своём, а затем вдруг крикнул:

– Я должен был вам, идиотам московским, показать как работать с моим сканером!!

– Как с ним работать?!

– Как? – крикнул бритоголовый, – Проще!!

– Как?!

– Проще! Проще!!

– Это твоё гениальное изобретение? Это тайна?

– Тайна?! – бритоголовый чуть не выпрыгнул из парашютных лямок, – Гениальное изобретение?!! Это обычный резонансный контур! Этому учат на третьем курсе института в вашей Москве!!!

– Нахватался у нас знаний и эмигрировал в Израиль?! – крикнул Гек обиженно.

– Ах так? – заорал хасид, снова размахивая пистолетом, – Антисемит, да? Антисемит?! Разведчик! Антисемит ты!!!

– Я не антисемит! – обиженно крикнул Гек, – Я нормально к евреям отношусь! У меня даже друг был еврей! И ничего – хороший человек! Однокурсник! Глеб Альтшифтер!

– Чего тебе?! – откликнулся бритоголовый, – Откуда ты знаешь моё имя?

Гек от удивления открыл рот, и рот наполнился ветром. Бритоголовый прижал ладонь к виску, оттягивая кожу назад чтобы разглядеть прищуренным глазом висящего над ним.

– Витька?!! – заорал он вдруг.

– Глеб!!! – заорал Гек.

– Витька!!!!!! – заорал Глеб и так исступлённо подёргал лямки, что весь парашют затрясся.

– Осторожней! – крикнул Гек, цепляясь за стропы.

– Витька!!! – повторил Глеб. – Где же ты, падла, пропадал столько лет?

– Потом всё расскажу! – крикнул Гек, – Не до этого сейчас! Глеб!! Глебушка!! Скажи мне, что здесь вообще происходит? Куда мы летим?

– Витька, ты что, одурел? – заорал Глеб, – Коммутация грозит!

– Я не знаю что такое коммутация!!! – закричал Гек изо всех сил, – Московские генералы всё засекретили даже от своих работников!!

– Ты шутишь!?

– Нет! Они заставляют искать неизвестно что! Какой-то детонатор от грелки!

– От грелки??? – заорал Глеб, – Чёрт побери!! Точно!!! Химическая грелка!!! Как я раньше не догадался!!! Израильские генералы тоже всё скрывают! Или не знают?! Так значит это обычная солевая грелка!! – Глеб ударил себя кулаком по лбу, – Конечно! Я должен был догадаться! Я должен был!!! Почему я не понял сразу?!!

– Глеб!! – крикнул Гек.

– Грелку столько лет выпускают! – орал Глеб, – Она продавалась на каждом углу! Ещё когда я жил в Москве! Я не понимаю как раньше никто не догадался устроить коммутацию!! Я не…

– Глеб!!!!! – перебил Гек, – Скажи хоть ты!!! Хоть сейчас!!! Какое вселенское оружие, чёрт подери, можно смастерить из пускателя солевой грелки?!!

– Почему вселенское?! Зачем оружие?!

– Глеб!!!!! Прекрати эти еврейские штуки отвечать вопросом на вопрос!!!! Что такое коммутация?!

– Ты что, даже сейчас не понимаешь?!! Не верю!! – заорал в ответ Глеб.

– Глеб!!!!!! – рявкнул Гек изо всех сил, – Что такое коммутация?!!!

Он умолк. В горле саднило от крика. Глеб смотрел на него снизу вверх. В его глазах стояла вековая скорбь. Глеб прошептал эту фразу очень тихо. Гек наполовину расслышал её, а наполовину прочёл по губам. И тут же почувствовал как по спине побежали ледяные мурашки.

– Знаешь сколько соли в Мёртвом море?..

Приземлились они неудачно, на песчаный бархан. Глеб закричал от боли – он сломал ногу. Гек машинально отметил, что легко отделались – куцый аварийный парашют легко калечил любого неподготовленного парашютиста. Тем более если его нагрузили двойным весом. Тем более если на ноге нет ботинка… Сам Гек приземлился удачно – вытянул сжатые ноги под углом и довольно жёстко, но без травм, упал на обжигающий раскалённый песок.

– Пистолет! – крикнул Гек, бросился к Глебу и с трудом вырвал у него из руки оружие – рука Глеба всё ещё была судорожно сжата.

Гек рванулся в ту сторону, где он последний раз видел второй оранжевый купол. Вдогонку он услышал запоздалый крик Глеба:

– Ты заметил в какой он стороне?

Гек не ответил, разгоняясь изо всех сил.

– Витька!!! Смоги!!! – услышал он далёкое напутствие.

Геку казалось что так быстро он ещё никогда не бегал. Ботинки скользили по песку, из под ног клубами летела пыль. Тугой воздух раскалённой пустыни, сквозь который прорывался Гек, не охлаждал лицо, а жёг его. Гек ни о чём не думал, организм экономил силы. Гек просто нёсся вперёд как гоночный мотоцикл, как футбольный мяч.

Взбежав на очередной песчаный бархан, он увидел на горизонте стальную полосу моря. А ещё через пару минут увидел далеко впереди оранжевое пятно неправильной формы и немного скорректировал направление.

Через минуту он пронёсся мимо пятна, разглядев в песке чёткие торопливые следы, уходящие прямо вдаль. Почему не террорист сломал ногу? – подумал Гек, – А что могло бы быть если бы я не вмешался и ботинок… Продолжать эту мысль Гек не стал, он снова нёсся вперёд, ни о чём не думая. Весь организм, каждая мышца, каждая кость и сухожилие – всё сейчас думало сообща только одну мысль: вперёд!

Вскоре он увидел вдалеке бегущую фигуру. Человек бежал к морю, сжимая в руке пистолет. Не прятался за барханами, не стрелял – бежал к морю и от Гека, словно боясь не успеть. В его беге было что-то обречённое. Гек прикинул расстояние и с облегчением понял что успевает.

Дистанция сокращалась – Гек бегал чуть ли не вдвое быстрее. Море было уже совсем близко. Когда оставалось меньше десяти метров до раскачивающейся фигуры араба, Гек решил что с этого расстояния попадёт точно. Он упал коленями в раскалённый песок, глубоко вдохнул воздух и задержал дыхание, поднимая пистолет на вытянутую руку. Умело поймал в прицеле спину бегущего и нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел, на песок вылетела ослепительно-яркая бронзовая гильза. Но террорист продолжал удаляться, петляя и втягивая голову в плечи. Гек не поверил своим глазам. С такого расстояния он не промахивался даже в школьном тире… А уж после разведшколы… Гек прицелился снова и нажал спуск. Предыдущий патрон оказался не последним. Снова раздался выстрел, но человек продолжал удаляться. Гек яростно нажал спуск в третий раз, но услышал лишь щелчок пустой обоймы. Он бросил пистолет, вскочил и с рёвом кинулся за арабом, уже катящимся кувырком с бархана к воде Мёртвого моря…

На эти несколько секунд Гек перестал не только думать, но и осознавать себя в этом мире. Как он скатился с бархана, стрелял ли в него араб – этого Гек не помнил. Он пришёл в себя, почувствовав под сжатыми пальцами противный хруст. Араб лежал лицом вниз на песке у самой кромки воды. Гек лежал на нём и изо всех сдавливал пальцами его горло. Левая рука араба была вытянула вперёд и пальцы лежали у самой кромки воды. На них накатывалась небольшая ленивая волна. Всё это продолжалось один миг – и хруст под пальцами, сжатыми на горле, и маленькая волна, накрывающая как одеялом бурую, мозолистую руку араба.

Гек уже понял что сейчас произойдёт. И понял что ничего не успеет сделать. Но всё равно он из последних сил дёрнул горло араба назад, пытаясь оттащить это тело, но не успел – волна опустилась на руку, и мёртвые пальцы, почувствовав воду, в последний раз зашевелились и сжались в щепоть.

Сначала не было ничего, и Гек успел всё-таки отдёрнуть тело араба назад. Бурая рука выползла из воды на песок, прочертив параллельные дорожки. Из пальцев выкатилась маленькая чёрная щепка. Волна тяжело поползла назад, словно море хотело отодвинуться подальше, но в этой тягучей зелёной воде, густой как сметана, уже расходилось, прорастало во все стороны белое пушистое пятно.

Гек плюнул, повернулся и пошёл обратно. На спуске бархана лежал пистолет араба и две гильзы. Песок вокруг был взрыхлён. Гек задумчиво почесал в затылке и поднял пистолет – магазин был пуст. Он бросил пистолет за спину, поднялся на склон, зажмурился и ещё раз обернулся. А вдруг всё обойдётся? Сначала никто ничего не узнает. Затем грянут многочисленные статьи в мировой прессе. Затем политические скандалы… «Кому это было бы на руку?» «Кто стоит за…» Затем пойдут научные отчёты и статьи… «К счастью, на практике оказалось что в связи с…» С чем? Мало ли с чем? Недостаточная концентрация соли. Примеси какого-нибудь дикарбоната магния. Гек представил себе седого профессора, делающего доклад в ООН. «Вышеперечисленные факты, такскать, вопреки лабораторным и теоретическим опасениям, такскать, на практике делают невозможным такскать де-факто…» Нет, профессора 21 века совсем не так выражаются. Гек открыл глаза. От берега вглубь моря ползло белое неровное облако размером с небольшую вертолётную площадку. Оно набухало в воде, заметно выпирая солевым горбом над поверхностью моря. Ну да, грелка тоже набухала при кристаллизации… Особенного жара, по крайней мере отсюда, пока не ощущалось. Гек ещё раз посмотрел на хищные щупальца-метастазы, которыми были усыпаны края расползающегося пятна. Примерно так перуанские инки изображали солнце – пятно с густой бахромой, злой и колючей. А ведь кажется где-то в Америке тоже есть очень насыщенные солевые озёра? Правда не такой концентрации и уж конечно не такого гигантского размера…

Гек повернулся спиной к морю и быстро пошёл вперёд. Идти было тяжело, нестерпимо палило солнце и не было ни малейшего ветерка. Песок расползался под ногами.

Интересно, а остальные моря? Тихий океан? Гек вспомнил маслянистую жижу, переливающуюся под пальцами внутри грелки. И точно такую же маслянистую жижу Мёртвого моря. И покачал головой в такт своим шагам. Ведь не случайно оно Мёртвое, – думал Гек, – Ох, не случайно… Здесь должна быть какая-то взаимосвязь. Или не должна быть? Он помотал головой, стряхивая в песок капли пота и прикрыл ладонями затылок. Затылок был раскалённый. Гек ускорил шаги. Допустим грелка. Огромная грелка на теле планеты. Пройдёт несколько месяцев… Или даже пара лет. Мёртвое море скоммутируется полностью и начнётся ад… Интересно, кому это было выгодно? Гек зажмурился и перед глазами появились фигуры арабских террористов. Их лиц Гек, как ни старался вспомнить, вспомнить не смог. Они же все были смертники. Они знали на что шли и им не жалко было погибать за это. За что? Зачем?

– Зачем? – спросил Гек, приподнимая край парашютной ткани.

Под тканью лежал Глеб, прячась от солнца. Он лежал в полузабытьи, с закатившимися глазами на белом лице. Гек потряс его за плечо.

– Дай воды… – прошептал Глеб.

– Вставай. – сказал Гек.

Глеб пришёл в себя и тут же сел, но застонал и повалился обратно на песок.

– Вставай. – сказал Гек. – Надо уходить.

– Ты не смог… – сказал Глеб даже не вопросительно, а утвердительно и посмотрел в глаза Геку.

Гек опустил глаза.

– Не переживай! – раздался неожиданно бодрый голос Глеба, – Ну скоммутировалось – и хрен с ним в конце-то концов! Может это и лучше.

– Чем лучше? – удивился Гек.

– Ясностью. – сказал Глеб. – Это намного лучше чем годами жить в ожидании что вот-вот и долбанёт. Не уследят, не успеют – и кирдык. Лучше уж сразу.

Гек вынул носовой платок и расправил его у себя на голове.

– По твоей логике тогда и помереть лучше сразу. – буркнул он. – Чего всю жизнь ждать? Давай руку. Попробуй подняться!

– Не скажи, не скажи! – возразил Глеб, – Жизнь только начинается! А помереть – не думаю что от коммутации кто-нибудь помрёт. Зато эвакуация шумная будет… На полмира. Ой, йооо…

Глеб снова сел на песок, прикусив губу. На его глаза навернулись крупные слёзы. Он полез в карман, достал платок и вытер лицо. Затем по примеру Гека положил платок на голову. Гек сел рядом на корточки.

– Мобильник мой разбился. – пожаловался Глеб. – Вусмерть. А то бы мы сейчас…

– Залезай на спину. – сказал Гек.

– Ты меня не унесёшь. – покачал головой Глеб, – Иди лучше вызови людей. А я здесь подожду.

– Изжаришься. – сказал Гек.

– А если сюда уже едут спасатели?

– А если не едут? А если едут – найдут по следам. Лезь на спину и никаких разговоров. Это приказ.

Глеб вздохнул и уцепился за шею Гека. Гек с трудом поднялся, покачнулся, но не упал, а пошёл вперёд, вглубь, от моря.

– Куда мы идём? – спросил Глеб за ухом.

– Не знаю. – сказал Гек, не останавливаясь, – Поправь там платок у меня на голове, что-то совсем припекло.

– Припекло ему… – сказал Глеб, – Вот погоди теперь, вот недельки через две…

– Прекрати. – оборвал Гек. – Скажи, где мы и куда идти?

– Откуда ж я знаю?

– Это разве не твоя историческая родина?

– Хорошо если моя.

– Ну не моя же?

– Видишь ли… Одно побережье Мёртвого моря – это Израиль. Другое – Иордания. Если нас найдут Иорданцы… скажем, патрульные бедуины королевской гвардии…

– То?

– То зарежут на месте обоих.

– Почему обоих? – удивился Гек. – Я вот, например, не еврей.

– При чём тут… – поморщился Глеб. – Иорданцы – наши хорошие соседи.

– А почему хорошие соседи зарежут?

– За то, что коммутацию устроил.

– Я??

– Арабский знаешь? Попробуешь им объяснить что не ты. Король Иордании повелел… как это в его указе…

– Рукой шею не дави, да?

– Извини. В общем что-то в том духе, что надо забыть слово «жалость» когда Родина в опасности. Поэтому любой, кого можно подозревать в террористическом замысле, должен предстать перед очами Аллаха, и Аллах рассудит – виновен он был при жизни или нет. Что-то типа того. Ты готов предстать перед очами Аллаха?

– Что-то ты слишком бодр. – недоверчиво сказал Гек.

– Ты предлагаешь идти и плакать? Взбодрись, всё самое страшное уже случилось. Ну зарежут. Зато Аллах тебя в обиду не даст!

– Я надеюсь что мы в Израиле. – сказал Гек. – Предлагаю это выяснить. Давай остановимся и попробуем сориентироваться по сторонам света.

– Солнце в зените. – сказал Глеб. – Твои предложения?

– Воткнуть палку и посмотреть через некоторое время как тень…

– Мы тогда пойдём в другую сторону или зароемся в песок? – спросил Глеб.

– Ты прав. – кивнул Гек, – Какая разница? Надо идти, а то изжаримся раньше.

Некоторое время они шли молча.

– Стоп. Отдых. – Гек опустился на одно колено и Глеб сполз с его спины.

– В принципе вдоль любого побережья должна идти автомагистраль. – сказал Глеб. – И иорданцы люди не дикие, хоть и горячие. Сразу могут и не зарезать. Может даже сделают тебя национальным героем и сложат песню. «Боец, который не добежал.»

– Я никогда не промахивался из пистолета с такого расстояния. – тихо сказал Гек, растирая шею.

– Я тоже сегодня на парашюте пару раз из него промахнулся. И не жалею.

– Один раз ты почти попал. – вспомнил Гек. – Я даже удивился. Залезай, пошли дальше.

Глеб залез Геку на спину и они снова пошли вперёд. Вскоре Гек нарушил молчание.

– Расскажи что-нибудь. – попросил он.

– А что рассказать?

– Что-нибудь. Мне говорить тяжело, а тебе нормально. Расскажи как всё было и кому это нужно.

– Ну с чего началось, я тебе не скажу, не знаю. – заговорил Глеб, – Но однажды нас, ну в смысле университетских, вызвало большое военное начальство, вручило детонатор и под строгим секретом поставило задачу – разработать способ обнаружения такой штуки. Это было… Месяца два назад. Откуда они взяли детонатор – не знаю.

– А как устроен детонатор?

– Вот чего не знаю – того не знаю. Меня к нему и пускали-то с трудом, а уж разобрать и посмотреть что внутри – немыслимо. В лаборатории поселились трое спец охранников из местных сабр и постоянно нас пасли. Ну ты знаешь местных сабр – не поймёшь евреи или арабы, рожи – во, культура тоже, знаешь ли… Короче неприятно и непонятно почему такая суета. Затем у нас прошёл слух что этой штукой можно скоммутировать Мёртвое море. Затем… Затем я построил первый образец сканера. Он работал только если поднести вплотную. Но его сразу пустили в производство и оснастили им все таможни, все подходы к Мёртвому морю, в Иорданию отправили тоже этих приборов вагона два. Ну вот вроде и всё. Потом закрутилось, меня побрили, налепили эти пейсы зачем-то, стали возить туда-сюда со спецслужбами… Домой последний месяц вообще попасть не удалось, с женой только по телефону…

– Ты женат? – удивился Гек.

– Давно уже. На пятом курсе. Сыну шесть лет. А ты?

– Я нет.

– Но любимая-то есть?

Гек ответил не сразу.

– Ну в общем… Сложно там всё.

– Есть! – радостно сказал Глеб, – Как звать-то?

– Она удивительная. – сказал Гек. – Если бы ещё не вела себя будто наркоманка…

– Будто или наркоманка?

– Будто. – ответил Гек, подумав.

– Ну и отлично. – сказал Глеб, – Наркотики дело гиблое. Я, знаешь, тоже когда-то баловался всякой ерундой…

– Ты?? – Гек удивлённо повернул голову и скосил глаза, но лица Глеба не увидел.

– Не героин конечно, я же не идиот. По мелочам. Травку покурить, ЛСД попробовать.

– И как?

– Ай… – хоть лица Глеба не было видно, но Гек понял по интонации что тот поморщился, – Три месяца в психушке это нормально, да?

– Три месяца?!! После ЛСД?

– Нет, – неуверенно сказал Глеб, – Что-то другое мы тогда попробовали. ДЫМ, ДОТ, ДОМ… Или ДУБ? Не помню. Тоже психоделик какой-то синтетический. Может у меня была передозировка, а может просто такая реакция организма. Три месяца. – Глеб угрюмо помолчал, – Погоди, но мы же о чём-то другом говорили, да?

– Коммутация.

– Ага, коммутация. – оживился Глеб, – Ты молчи, слушай дальше. Короче я стал сотрудником Моссада. Говорю это не без гордости, помнишь как я любил фильмы про шпионов? Ну и за это время я немного разобрался в политической ситуации. Физика такая – после коммутации жить в Израиле станет невозможно. В Москве вы этого может и не заметите. Почти. А у нас даже на другом конце, в Тель-Авиве, на берегу Средиземного плюс 150 в тени – ты ж понимаешь что это такое… То же самое и с Иорданией. Ну заодно Египту, Ливану, Сирии – короче всем понемногу достанется по самое-самое. Поэтому если тебе в Москве говорили что арабские террористы готовят акцию против Израиля…

– Такого не говорили. Хотя… Нет, не в такой формулировке.

– Ну вот, а в Израиле именно в такой формулировке всех оповещали.

– Но это же бред? – удивился Гек, – Это же всё равно как женщине брызгать в насильника из газового баллончика если в лифте напал? Сами не обрадуются.

– Ну а как ещё объяснить населению?

– Что, прямо так, открыто и говорили про коммутацию?

– А чего стесняться? По радио, по ТВ, в газетах – последнее время только и говорили о том, что мировой арабский заговор готовит коммутацию мёртвого моря с помощью особого детонатора.

– То есть если бы я внимательно почитал вашу прессу…

– Угу. – энергично кивнул Глеб и стукнулся подбородком о плечо Гека. – Ты бы всё понял сразу. Но на самом деле, ты же понимаешь насколько арабам, особенно иорданцам, нужна была термическая катастрофа…

– А откуда были эти двое?

– Не знаю. Но коммутация могла быть выгодна только тем государствам, которые слишком далеко от Мёртвого моря.

– США?

– США. Россия. Мало ли…

– Не Россия! – горячо возразил Гек. – Ты даже не представляешь насколько мы из кожи вон…

– Да погоди ты! Мы же теоретически. В общем я так понимаю, что было достаточно дальних стран и отдельных частных лиц, которые были заинтересованы в коммутации. Понимаешь почему?

– Нет.

– Ты умный-умный, а дурак. – вздохнул Глеб.

Гек резко остановился.

– Шутка. – сообщил Глеб. – Извини если задел что-то личное.

Гек пошёл дальше, и Глеб продолжил:

– Интерес может быть самый разный. Нефтяные акции какие-нибудь. По-моему отличный способ разбогатеть если вовремя…

– Глеб, ты видел кто из террористов застрелил твоих спутников, особенно первого? – перебил Гек.

– Не видел. – Глеб сразу потух и даже вроде потяжелел, – Если бы ты знал какие это были отличные люди. Мы с ними два месяца знакомы. Это такие профи…

– Их застрелил тот, который потом выпрыгнул. А второй промахнулся. Я этого не видел. Но я понял.

– Что ты понял?

– У него был сильно сбит прицел. – Гек собрал в пересохшем рту остатки слюны и со злостью плюнул под ноги.

– Специально?

– Случайно. – Гек моргнул глазами, на них оседала мелкая песчаная пыль, – Они ведь не собирались стрелять в самолёте, не пристреливались к своим пистолетам. Мне и в голову не пришло. Я никогда не промахивался с такого расстояния…

– Ты сделал всё, что мог. – уверенно сказал Глеб.

– Я должен был догадаться!! Сделать поправку на прицел и вторым выстрелом…

– Ты сделал всё, что мог. – повторил Глеб.

– Это уж точно… – усмехнулся Гек.

Они снова остановились на привал и в молчании посидели на раскалённом песке, морщась и стараясь не смотреть друг на друга. Затем пошли дальше.

– Так вот, – продолжил Глеб, – Море оцепили со всех сторон. Патрули, заставы, сканеры. Усиленная противоракетная защита, чтобы, значит, сверху враг не кинул. Не удивлюсь если Мёртвое и снизу охраняли, чтобы американцы не доковырялись. Или кто у нас по ту сторону шарика?

– Ага, а что террорист в транзитном самолёте…

– Не продумали. Сам видишь. – перебил Глеб. – Аэропорты дальних стран вообще не сканировали. А эта Эфиопия, знаешь, при всех понтах, такая пальмовая деревня, что там и слона можно на борт…

– Я не должен был промахнуться. – упрямо сказал Гек. – Я не должен был промахнуться.

– Ты себя пилить прекрати. – отозвался Глеб, – Знаешь, моя мама однажды пошла к психологу. Ну там проблемы были, когда отец ушёл. В общем пошла к психологу.

– В Израиле?

– В Москве. Психолог её выслушал и написал на бумажке несколько слов. Сказал что это мантра, которую надо повторять целые дни и тогда вернётся душевное равновесие.

– Вернулось?

– Вернулось. Слушай. Мама отдала ему все деньги, положила бумажку в пустой кошелёк и поехала радостная домой, повторяя мантру. А в троллейбусе кошелёк вытащили.

– Она не запомнила мантру?

– Запомнила, чего тут не запомнить… Не в этом дело-то. Ты представь себе лицо карманника, который украл кошелёк, открывает – а вместо денег лежит бумажка, а на бумажке написано «ЧУВСТВО ВИНЫ – НАХЕР!», а на обороте «ВСЁ – НАХЕР!».

Гек усмехнулся. Глеб зевнул и замолчал. Гек поднял голову и посмотрел вдаль, прищурив глаза то ли от солнца то ли от песка. Впереди показались большие холмы. Гек подумал что если шоссе есть, оно наверняка должно проходить перед этими холмами.

– Я обещал разговаривать. – вдруг вспомнил Глеб.

– Да ладно, побереги силы. – ответил Гек тихо и без интонации.

– В могиле отдохнём. – заявил Глеб, – Пока буду болтать. Столько лет не виделись! Прикинь, прошлой весной встретил в Иерусалиме на базаре знаешь кого?

Гек промолчал.

– Не отвечай, это я риторически. – спохватился Глеб. – Короче иду я по базару, и вдруг вижу – Аркад! Аркашка Галкин! Помнишь?

Гек снова промолчал. Сил что-то говорить уже не было, а главное Гек не смог вспомнить кто такой Галкин.

– …ты не представляешь! – доносился словно издалека голос Глеба, – Важный, бородатый, в очёчках золотых. С вот таким важным пузом – лысый! Аркашка – лысый, представляешь? Спорим, ты бы его не узнал! Я его тоже не узнал. Потом смотрю – а у него майка такая смешная, с лямками. Смотрю на плече – шрам. Помнишь как он на втором курсе попал в аварию, месяц провалялся в реанимации, чуть не взял академку? Только по шраму и узнал!

Теперь Гек явственно увидел шоссе впереди. По нему уже проехало две машины и один автобус. Гек подумал что в машинах и в автобусе наверняка есть кондиционер. В голове ухало в такт шагам, а в ушах раздавался звон, будто в голову попали два китайских медных шара с колокольчиками внутри, какие крутят в пальцах для медитации.

Гек закрыл глаза. Так было идти ничуть не тяжелее, но гораздо уютнее. Интересно, – медленно подумал Гек, – вот узнать бы сейчас чем всё кончится? И что вообще нас ждёт в будущем? Вот мы ждали когда наступит 21 век, строили планы, а ничего не изменилось. Где он, 21 век? Где покорение космоса, где средство от рака, где автомашины на гравитационной подушке, где всеобщее изобилие или хотя бы вторжение пришельцев? Ничего не произошло. А потом вдруг – раз! Какая-нибудь коммутация – и вся жизнь на планете перевернётся. Или не перевернётся? Или переварит планета историю с мёртвым морем без остатка? А что, и похуже бывало, например ледниковый период.

– …рассказывал ещё что Кучков ушёл в бизнес и ни с кем из наших не общается, зазнался. Обменялись с ним емайлами. У тебя-то в Москве есть интернет? Я не знаю как в России с интернетом, на всякий случай запомни мой емайл, очень просто. Альтшифт. В одно слово. Альтшифт, штрудель… Стоп. Это у нас штрудель, у вас называется собака. Короче загогулина… – Глеб прервал трескотню, измучено вздохнул и сказал, – Кстати могу тебя обрадовать, мы всё-таки в Израиле. Видишь столбики на обочине шоссе? Израиль. Стопроцентно. А теперь я, с твоего позволения, помолчу. Развлекал тебя сколько мог, но сил больше нет.

Глеб замолчал, и вскоре Гек почувствовал как тело Глеба обмякло – он потерял сознание. Тишина вокруг начинала давить.

– Ледник пережили. – начал Гек вслух и не узнал своего севшего голоса. – И коммутацию переживём. Сэкономим на утеплителях и батареях. Разбогатеем на прохладительных напитках и холодильниках. Расплетём мир по ниточкам, наплетём фенечек. Кажется так сказала Нюка, когда я ей дозвонился перед вылетом из Аддис-Абебы? Нет, не фенечек, коммутушек. Пока-пока. – сказала, – Возвращайся быстрее. – сказала, – Расплетём мир по ниточкам, наплетём коммутушек.

Вдалеке раздался шум проносящейся автомашины. Внутри закрытых век мелькали яркие солнечные пятна. Гек начал вглядываться в них, вглядываться. Увидел жёлтый прямоугольник и понял что это дверь в кабинете Гриценко. Но с такого ракурса, как если бы Гек сидел за его столом в кресле. Гек оглядел себя – на нём был мундир с генеральскими погонами. Гек посмотрел на стол. Посередине стоял незнакомый селектор с планшетом, расчерченным квадратами. Гек ткнул пальцем в самый дальний квадрат и вдруг с потолка заиграла музыка. Гек посмотрел на свою руку. Это была несомненно его рука, Гека. Но в то же время рука немолодого человека. Заметно сморщенная кожа, синие выпуклые вены. Сколько же мне лет? Пятьдесят? Какой сейчас год? С потолка раздался томный женский голос: «Информационная служба столицы! Вы находитесь в разделе свежих новостей за 11 мая. В Москве 14 часов 8 минут, температура воздуха 29 градусов. В Нью-Йорке 31 градус, на островах Океании и Новоиордании 24 градуса. В Берлине 28, в Лондоне 17, в регионе коммутации 134 градуса. Международные новости. Президент США Генрих Цыбуля резко осудил Багдад за прошлогодние подземные испытания ядерных макрозарядов на территории Ирака в Неваде. Президент подтвердил своё решение вновь поставить перед американским Конгрессом вопрос об отстранении Федеративного Короля штата Арабико Саддама Наеглы от занимаемой должности и введения военного положения на территории всех стран штата. В случае, если Конгресс в третий раз отклонит моё предложение, – подчеркнул Генрих Цыбуля, – я буду вынужден отдать приказ о миротворческой зачистке штата Арабико вплоть до бомбёжки основных столиц Невады и конвойно-транспортной репатриации населения Ирака в регион коммутации. Новости религии. Сегодня в Пхеньяне прошли траурные демонстрации Вселенской Церкви экологического равновесия Великомученика Единого, посвящённые 23 годовщине со дня коммутации Мёртвого моря. Вице-мать Церкви Анна-Марианна Цай дала в Париже интервью журналистам, в котором, наряду с традиционным изложением политической программы Церкви, сообщила о начале выпуска в сетевое подпространство 365-серийного мультипликационного сериала „Житие пресвятого Великомученика Единого туриста Семецкого, вод покинуть не успевшего, экологические грехи человечества искупившего“, где рассказывается о судьбе единственного человека, погибшего в результате коммутации моря. Новости России. Продолжаются беспорядки на израильско-китайской границе. Парламент Израильской автономии отказывается дать официальный комментарий по поводу вооружённого вторжения на территорию Китайской федерации и захвата южного побережья реки Муданьцзянь в минувшую пятницу. Китайская сторона направила в Москву ноту озабоченности. Президент России Тарас Владимирович Путин вылетел для переговоров в Биробиджан.»

Гек споткнулся и упал лицом в песок. Глеб скатился с его спины. Прямо перед ними расстилалась чёрная лента шоссе, по ней издалека приближался автобус.

– Ну вот видишь! – радостно закричал Глеб, оглядывая шоссе из одного конца в другой. – Жизнь продолжается!

март-июль 2001, Москва