Глава IV Неожиданная встреча

Друзья быстрым шагом направились ко входу в храм. Парадный холл представлял из себя жалкое зрелище, ни малейшего намёка на былое величие. Кирпичная кладка местами обвалилась, пошарпанные стены местами покрывал зеленоватый налёт фосфоресцирующей плесени, недобро мерцающей в вечном полумраке, который властвовал здесь безраздельно. Сквозь растрескавшиеся плитки пола пробивалась буйная растительность, повсюду громоздились обломки колонн, а те, что уцелели, из последних сил поддерживали свод нависшего над головами спутников потолка с уже давно осыпавшейся штукатуркой.

— Да-а! Местечко неприглядное. От такого мурашки по коже побегут. — после продолжительной паузы, Гарт подвел итог своим наблюдениям.

— Да, брось. И я поначалу так думал, а потом привык. Зато сюда никто не лезет, стороной обходят. Таким как мы, это только на руку. — как ни в чём не бывало, отозвался Конан.

Они подошли к старому алтарю и Конан жестом руки заставил спутника остановиться. Он присел, руками ощупал плитки пола возле алтаря и легонько надавил на одну из них, ничем не выделявшуюся среди остальных. Где-то внутри стены напротив жертвенника скрипнула невидимая взору дверь. Затем варвар обогнул алтарь и исчез, буквально прошел сквозь стену, оставив ошеломленного Гарта стоять с открытым ртом.

— Чего застрял? — раздалось из стены, но ответа не последовало.

Спустя мгновение, Конан высунул голову прямо из стены и громко расхохотался нерешительности своего приятеля. Глаза Гарта округлились, что вызвало повторный взрыв смеха.

— Во имя Крома! Иллюзии что ль испугался? — отсмеявшись, спросил варвар, наконец, догадавшись, в чём скрывалась причина замешательства Гарта. — Король говорит, что этот фокус зодчие, которые строили храм, на память оставили. А по мне, так дело рук какого-нибудь колдуна. Пойдем, хорош ртом воздух хватать, как рыба об лёд, я ещё и не такое видал.

— Да уж, весьма предусмотрительно. — хмыкнул Гарт, пытаясь ощупать мнимую стену, рука в которой исчезала, словно чёрной воде. — Захочешь — не найдешь!

— А ты думал?! — согласился с другом варвар.

Вновь осторожно просунув сквозь иллюзию руку, Гарт тот час же выдернул её обратно, недоуменно покачивая головой. Его немало поразил то факт, что его суеверный друг варвар, который всегда шарахался от проявления любого колдовства, пусть и самого безобидного, ныне воспринимал такие вещи с настораживающей беспечностью. Неужто, жизнь цивилизованного горожанина смогла-таки побороть и перекроить на свой лад эту неугомонную натуру?

— Поспеши, дверь скоро захлопнется! — уже издалека раздался угасающий голос киммерийца.

Пересилив, наконец, терзавший душу суеверный страх, Гарт с закрытыми глазами шагнул сквозь стену и оказался в узком потайном коридоре с низким потолком, ступеньки которого теряясь в полумраке, уходили глубоко вниз. Он снял со стены коптящий факел, висевший прямо под потолком, и быстрым шагом нагнал идущего впереди спутника.

— Так оно лучше будет! — весьма довольный своей находчивостью, произнес Гарт.

— Лучше-то, оно лучше. Да, только те, что за нами следом пойдут, помянут тебя крепким словцом. — отозвался варвар не оглядываясь, которому приходилось идти полусогнутым.

Похоже, жрецы, когда-то служившие здесь древнему божеству, людьми были невысокими, если они вообще были людьми. Конан, каждый раз проходя по узким и не в меру низким коридорам, справедливо полагал, что строители храма с размерами определённо просчитались.

— Ну, не в потемках же брести? — посетовал товарищ.

— А на кой мне лишний свет, я и без того хорошо вижу?! — невозмутимо продолжал варвар. — Иди за мной следом и не отставай! Разок, другой пройдёшь, глядишь, дорогу и запомнишь, а потом и с закрытыми глазами пройти сможешь.

— Утешил. Если б я без света, здесь хоть на шаг, что разглядеть мог. — уныло протянул Гарт, сетуя на судьбу за то, что боги не снабдили его острым зрением, каковым обладал его друг.

— Вор темноты не страшится. — напутствовал Конан своего будущего партнёра, на которого всегда можно положиться. Он почему-то не сомневался, что Гарт теперь уже никуда не денется. — Ну, вот, кажется и пришли.

Друзья, наконец, вышли в более просторный и хорошо освещенный коридор. Конан не без удовольствия потянулся, расправляя затекшие плечи и спину, кто бы мог подумать, чтобы в утаённых от любопытных обывателей Султанапура подземельях под старым храмом, могли существовать не только узкие проходы с низкими потолками, а целая сеть просторных галерей, опутавшая собой городской квартал. Некоторые дошедшие до наших дней легенды гласили, что до катастрофы, некогда погубившей большую часть города, этот ныне заброшенный квартал являлся его центром. На старых картах до сих пор сохранились названия улиц и площадей, они изображали город таковым, каким он был тогда и, судя по наблюдениям варвара, место это не изменилось. Новые хозяева храма, достопочтенные члены тайной гильдии воров частенько пользовались этим развитым подземным лабиринтом, чтобы бесследно исчезать, спасаясь от нежелательных преследователей.

Варвар подошел к никем не охраняемой, но надежно запертой изнутри деревянной двери, обитой толстыми медными пластинами и, как было условлено ранее, три раза постучал в неё рукоятью своего меча. Гарт молча стоял в сторонке, переминаясь с ноги на ногу.

— Эй, кого там ещё Нергал принес? — по ту сторону двери раздался раздраженный мужской голос. Раздражение указывало на то, что восклицавшего за дверью человека, скорее всего, оторвали от какого-нибудь важного занятия, или просто гости пришли не вовремя.

— Король отворяй! Пёс тебя дери! Это я — Конан! — отозвался киммериец.

Дверь отворилась и на друзей в упор уставилась пара любопытных глаз. Невысокий мужчина с солидной залысиной на голове, одетый во всё кожаное с прицепленным на боку кривым туранским палашом, даже на первый взгляд показался Гарту человеком отнюдь не из робкого десятка. Он был полноват, видимо годы роскошной жизни не прошли для него бесследно, оставив свой обрюзглый след на некогда могучем теле, и хотя он изрядно подрастерял былой стати, но всё ещё был крепок и вполне мог оказать достойный отпор.

Король воров с немалой долей удивления воззрился на варвара, а на его спутника бросил лишь короткий недоверчивый взгляд, с застывшим на лице немым вопросом: «Откуда ты такой взялся?»

— Конан? Какого Чёрта?! Где тебя демоны носили? Мои люди нашли следы на берегу реки и брошенную тобой накидку. Неужто не утоп? — воскликнул Король, не зная верить своим глазам или нет? Но всё-таки решил поверить, по его разумению, на призрака варвар как-то уж не очень походил. Он отступил вглубь комнаты, приглашая гостей войти. — Ну, что ж, проходи, коль живой!

— Небось, Перри был страшно рад? — усмехнулся Конан и, не дожидаясь ответа, добавил:

— Куда я денусь? Поплутал слегка в катакомбах. Со всяким может приключиться.

— Только не с тобой! В жизни не поверю, чтобы варвар, вроде тебя, в катакомбах заблудился! Небось, со смазливой девкой пару дней кувыркался? А кто о делах будет думать? Хотя, наверное, я догадываюсь, в чём тут дело! Никак денежки понадобились? Промотался малость? Ну, да ладно, змееголовый Сет с тобой. Вернулся и это уже хорошо. — на том глава гильдии и покончил с выговором. Указав пальцем на стоявшего в пороге чужака, он вдруг осведомился:

— Да, а кто этот…с тобой?

— Гарт. Мой старый друг. За него могу поручиться, как за себя. — с готовностью заявил Конан, повернувшись лицом к товарищу, который все это время стоял за его спиной.

— Король. Король воров Султанапура и глава тайной гильдии. — представился Король, протягивая новичку руку.

— Наслышан, — многозначительно ответил Гарт, обменявшись с ним крепким рукопожатием.

— Итак, по какому такому делу пожаловать изволил в нашу скромную обитель, друг? — прищурив маленькие умные глазки, спросил Король.

— Ищу, где заработать. Конана встретил, он мне и сказал, что… — не успел договорить Гарт, как был мягко прерван Королем.

— Вот и отлично! Мне сейчас надежный человек не помешает, а то глядишь, ищеек развелось, так и норовят к стенке прижать. Плачу я щедро, но и спрашиваю строго. Ремесло наше опасное и не лишено трудностей. Выбор за тобой. — предложил Король, закончив с введением новичка в курс дела.

— Чего уж тут говорить, я согласен! Трудностей я не боюсь, а попасть за решетку…что ж, такое может с кем угодно случиться, и не только с вором, — проговорил Гарт, а потом в задумчивости добавил, бросив косой взгляд в сторону приятеля, — достаточно лишь начальнику караула в челюсть заехать…

Конан всё это время молча внимал незатейливой беседе Гарта и Короля, но услышав о сломанной челюсти начальника караула, громко расхохотался, дружески похлопав приятеля по плечу, однако в следующий миг снова придал лицу безучастное выражение, будто тема разговора его не касалась.

— Так, значит по рукам? — произнёс король воров, протягивая новичку руку.

— По рукам! — подтвердил Гарт, с радостью отвечая на его жест.

Лучезарная улыбка озарила круглое лицо Короля. Он доверял Конану и знал, что тот не ошибается в подборе людей. Каждый человек, находясь у него на службе, приносил определенный доход, и чем больше верных людей — тем, соответственно, выше доходы, а Король в нелюбви к золоту укорить себя никак не мог. Подойдя к столу, стоявшему в дальнем углу комнаты, он взял небольшой молоточек и дважды ударил им в медную тарелку, висевшую на цепочке у стены. В соседней комнате смежной с той, где в настоящий момент находились собеседники, скрипнула дверь, и на пороге появился худощавый сгорбленный старичок, цепкие пальцы правой руки которого сжимали резной деревянный посох. Он учтиво поклонился и робко уставился на Короля в ожидании распоряжений.

— Майгон, подыщи-ка Гарту какую-нибудь комнату. Теперь он с нами, пусть устраивается поудобнее. — приказал хозяин.

Старик вновь согнулся в поклоне и, не проронив ни слова, вышел в коридор. Гарт кивком головы выразил Королю свою признательность и поспешил вслед за ним. Как он не пытался, а разговорить упрямого старика, пока шел за ним по пустынным коридорам подземелья, так и не удалось. Всё это время старикашка упорно молчал, будто в рот набрал воды, и не желал разговаривать, не замечая своего спутника. Раздосадованный неудачей Гарт, наконец, оставил попытки выжать из него хоть что-нибудь полезное, и решил далее идти молча, а про себя подумал, ежели что, вдруг, будет непонятно, так спросит потом у Конана.

Одинаковые на вид коридоры, то и дело сменялись один за другим, и Гарт невольно позавидовав чутью и способностям варвара к ориентации, невольно забеспокоился, сможет ли он вообще когда-нибудь найти обратную дорогу в этом бесконечном лабиринте ходов? Но его праздным размышлениям был положен скорый конец. Старик остановился и жестом указал Гарту на дверь его комнаты, а после удалился, как и прежде храня мрачное безмолвие. Комната оказалась тесноватой, но вполне удовлетворяла скромным потребностям неприхотливого к жилью наёмника: кровать, дубовый стол и табурет — вот, пожалуй, и все предметы убранства его нового пристанища, да масляный светильник под потолком, озаряющий комнату скупым неровным огоньком, трепещущим на сквозняке.

Гарт шагнул внутрь, без особого воодушевления осматривая своё новоявленное жилище, на данный момент не оно занимало все его мысли, он размышлял о текущих событиях. На сегодняшний день у него намечалась ещё парочка другая незаконченных дел. Во-первых, ему предстояло вернуться на постоялый двор с броским названием «Золотой Грошик», где он временно обосновался, сняв жилье на втором этаже захудалой приземистой таверны, и собрать все свои вещи, поскольку там ему более делать нечего (с момента заключения договора с королём воров, в Султанапуре для него начиналась новая жизнь), а во-вторых, неплохо было бы узнать поподробнее о тайной гильдии, и о её не менее тайных обитателях.

А тем временем, проводив Гарта глазами и оставшись с Конаном наедине, Король неожиданно сдёрнул маску радушного хозяина, и лицо его вновь приобрело свойственное ему сосредоточенное выражение. Ремесло вора научило Короля двум основным наукам выживания: осторожности, прежде всего, и доверию только самому себе. До конца не доверял он и Конану, но со стороны северянина серьезных промахов пока не наблюдалось, и поэтому время от времени Король мог посвящать его в свои сугубо личные дела, о которых остальные члены гильдии даже не подозревали. Он начал с того, что задал варвару вопрос по делу, о котором по известным только ему одному причинам не решался заговорить в присутствии его друга:

— Ты выполнил моё поручение?

Вопрос прозвучал как-то суховато, а в глазах Короля вдруг вспыхнули недобрые огоньки. Варвар заметил, что Король заинтересован в этом деле несколько больше, нежели предполагалось с самого начала, когда появился тот таинственный незнакомец в чёрном, который предложил немалую плату в обмен на ничтожную услугу со стороны гильдии. Варвару показалось, что Король чего-то не договаривает, да и дело, так понравившееся ему в начале, теперь внушало необъяснимую внутреннюю тревогу, как будто оно заранее было обречено на провал. Конан и думать не хотел, что даже в таком незаурядном дельце, как безвременное одолжение у очередного знатного толстосума крохотной доли его имущества, могла быть замешана так ненавистная ему магия.

— Выполнил, — проворчал Конан с нескрываемым недовольством.

— Хорошо! — внезапно повеселел Король, и заходил по комнатке, потирая руки в предвкушении поживы, но спустя мгновение опомнился и его лицо вновь стало непроницаемым. Дальнейший разговор потёк уже в сугубо деловом русле. — Скажи мене, почему ты снова воспользовался потайным ходом? Я, как-то оговаривал уже, что прибегать к нему следует только в крайней или безвыходной ситуации. Если дело пойдёт так и дальше, то о паутине скоро будет известно даже самому распоследнему гвардейцу, не говоря уже о тайной службе короля. Осторожность в нашей работе прежде всего…

— Да, не кипятись ты раньше времени! Не мальчик! Так сложилось. За мной следили. — отмахнулся варвар.

— Ты уверен? — прищурился Король.

— Как в том, что стою сейчас перед тобой, а не пред Нергалом! Да, не беспокойся ты, я оторвался и…о ходе никто не узнал. — заверил его северянин.

— Конан, тысяча демонов тебе в печёнку! У тебя мания преследования. Сам покумекай, следят только за тобой тебя, а не за кем другим из этой, да простит меня всеблагая Иштар! — чёртовой гильдии. — выпалил Король, оседлав свою любимую лошадку наставника безусых юнцов на путь истинный, но только он не учел одну немаловажную деталь — Конан таковым не был, и в крайних обстоятельствах действовал, руководствуясь обостренными от природы чувствами и инстинктами, а не мудрёной и тем более непонятной ему логикой, по которой, как по шаблону, строили свои доводы, так называемые, цивилизованные люди.

— Да, уймись же ты, наконец! — начал терять терпение северянин, что-что, а взбучек, да ещё и не по заслугам, он не любил. — Я, наверное, просто так вот, по собственному желанию, в дерьмо полез?! Вспомни-ка лучше! Началось всё это, Нергал бы тебя побрал, после твоей сделки с этим…как его там, Дэн-Хортумом… Кром! Откуда только взялся этот человек?!

Конан поймал себя на том, как скоро в обиход его ругательств начали вклиниваться имена богов, толком ему неизвестных или не успевших ещё прославиться в его глазах своими сомнительными деяниями. Чего скрывать, лишний раз помянуть крепким словцом имена богов, коих он знал прежде, между прочим, водился за ним грешок.

— Ладно, забудь. — примирительно проговорил Король.

— Забыть? — возмутился варвар. — Как же! И про него забыть тоже? И про чёртов особняк? Послушай, я предупреждал, зря ты с ним связался. Что он такого тебе наобещал? Может ты и мне больше не доверяешь? Очнись! Да от него за лигу магией несёт.

Последняя фраза, касающаяся магии была, конечно, предположением, но что-то такое Конан всё же чувствовал, вот только объяснить пока не мог. Да и какие привёл бы он аргументы, когда решающее слово, как всегда и везде, было за звонкой монетой? А Король, тысячу демонов ему в печёнку, как он сам любил выразиться, был слишком жадным до золота человеком, и за такой куш, обещанный ему таинственным незнакомцем, готов был, как когда-то в давно минувшей молодости, самолично взяться за это дело. Он бы и взялся, но Конан отговорил его, переложив бремя выполнения этой задачи на свои собственные плечи, о чём сейчас очень сожалел, а идти на попятную, не имея при том веских доказательств, делом выглядело несерьёзным.

— Мало ли чем от него несёт! Ты пообещал мне, дал слово, теперь…изволь выполнить его сполна. — напомнил Король, продолжая настаивать на своём.

— Ладно. Нергал с тобой, раз уж дал слово, сделаю. — сквозь зубы процедил киммериец. — Кто ещё знает об этом?

— Как кто? Перри. — немного помолчав, ответил глава гильдии.

— Что?! Ты рассказал об этом Перри? — недовольство в голосе Конана угрожающе перерастало в негодование.

— А что такого? Перри свой человек… — всплеснул он руками и повернулся к собеседнику спиной, пряча свои лукавые глазки.

Король, к удивлению варвара, старательно избегал прямого взгляда, он был глух к его словам, и вместо того, чтобы принять во внимание его предостережения, небрежно отмахнулся, сотворив на своём лице самую невинную гримасу, на какую только был способен.

— Ну, знаешь ли… — Конан уже собрался осыпать Короля тирадой едких выражений из своего богатого арсенала, который состоял, по большей части, из непристойных ругательств и изощрённых проклятий, да так, что его красноречию позавидовал бы самый распоследний сапожник, но как всегда, не вовремя, раздался стук в дверь и на пороге появился Майгон. Он вновь отвесил низкий поклон и выжидающе посмотрел на Короля.

— Чего кривляешься, обезьяна? Когда-нибудь согнёшься и больше не разогнёшься! — раздраженно бросил северянин, раздосадованный ещё и тем, что старик своим несвоевременным визитом сорвал его намерения высказать Королю всё, что накипело у него на душе за последнее время.

— Он стар и предан мне, как собака. Не чета некоторым. — пояснил Король довольный удачной сменой темы разговора, он понимал, что варвар никогда не одобрит его дальнейших действий, но отступать уже было поздно, и особенно тогда, когда расплата за успешно выполненное поручение казалась такой неизбежной. Король уже слышал звон золотых монет, его рука ощущала холод металла, и дабы не злить своего собеседника, он предпочёл более не развивать свои мысли в этом направлении и перешел на отвлеченные темы. — Он ведь и вправду уверен, что я настоящий король, и если бы мог говорить, наверняка называл бы меня Илдизом Великим…

— Ладно! Ближе к делу, довольно разговоров, говори, что там у тебя. — устало проговорил Конан, понимая, что тема для дальнейшего обсуждения закрыта.

— Майгон, ты сделал, что я просил? — наконец, обратился Король к неподвижно застывшему в пороге старику, и вместо ответа вновь получил от того лишь короткий кивок головы.

— Тогда можешь идти, ты свободен. — распорядился Король, и выждав момент, когда старик покинет комнату, бесшумно прикрыв за собой дверь, перевёл свой взгляд на варвара. — Цели изменились…и не возражай мне! Такова воля нанимателя.

— Конкретнее, — буркнул Конан.

— Помимо ларца с драгоценностями, нужно украсть ещё два предмета: подаренный Илдизом скипетр за особые заслуги, и какую-то печать, которую заказчик называл… Сет! Забыл! Что-то наподобие святой буквы или символа, но я думаю, ты на месте разберёшься. — пояснял король, всё время наблюдая за реакцией собеседника.

— На счёт скипетра всё понятно. А как печать выглядит или как там его…символ? — спросил Конан, начиная прикидывать в голове план действий.

— Печать недорогая, сделана, кажется, из серебра. Хранится, скорее всего, в покоях вельможи. Ну так как? — оживился глава гильдии.

— Пойдёт. Когда выходить и кто будет меня прикрывать? — без особого энтузиазма проворчал северянин. Не нравилась ему эта затея, ох как не нравилась! Варвар нутром неладное чувствовал.

— Выходишь сегодня в ночь. Один. Так будет надежнее. — коротко и ясно объяснил Король не терпящим возражения тоном. — Дело тонкое. Лучше тебя, пожалуй, никто не справится.

Конан озадаченно приподнял бровь, — выходить в одиночку было для него не впервой, если дело касалось простых заданий, но соваться без прикрытия в дом знатного придворного выглядело откровенным самоубийством. Но делать нечего, придётся рискнуть.

— Договорились. — махнул рукой северянин и побрёл к выходу.

— Удачи! Смотри не подведи! — предостерёг Король напоследок, но Конан уже не слушал, захлопнув за собой дверь.

Он молча шел по извилистым коридорам в надежде встретить друга, чтобы поделиться с ним терзающими душу тревогами по поводу намеченного на сегодняшнюю ночь дела. Однако Гарта нигде не было. Скорее всего, Гарт дожидался его в своей комнатушке. Но вот в какой? Их ведь так много в катакомбах. Конан отлично ориентировался в каменном лабиринте паутины и имел соображения на счёт того, какие комнаты всё ещё пустовали и могли быть отданы его товарищу в качестве места для его нового жилища. Для начала, он решил прогуляться по ближайшему к апартаментам Короля коридору. Он толкнул первую попавшуюся на глаза дверь и застал Гарта лежащим на кровати, который был настолько погружен в самого себя, что не заметил вошедшего.

— Чего зазевался, бездельник?! — проворчал северянин.

— А? Чёрт! Это ты? Трудно было постучать! — вскочил Гарт с кровати, привычным движением хватаясь за рукоять меча, но промахнулся, виновато опустив руки. Оружие стояло в углу комнаты у двери, скорее ближе к непрошеному гостю, чем к своему хозяину.

— То-то же, оружие всегда должно быть под рукой! Однажды это может стоить тебе головы! О чём только думаешь? — Конан укоризненно покачал головой. — Пойдем. Помнится, меня кто-то обещал угостить вином за встречу.

— Да, пойдём. Скажи, а каково оно оказаться за решеткой? — вдруг, спросил Гарт, полагая, что другу должны быть известны ответы. — С нынешним типом занятий это немудрено, ведь так?!

— Вот, когда загремишь, тогда и покумекаем вместе, как оттуда выбираться! — перебил его киммериец, которому наскучило стоять на одном месте и слушать болтовню приятеля. — Ладно, пошли.

Гарт прицепил перевязь с мечом и кинжалом к поясу и вместе с варваром покинул свою комнату. Друзья шли тем же путём, каким около четверти часа назад спешили по узким коридорам на встречу с Королём. Мрачная обстановка катакомб навевала уныние и совсем не располагала к разговору, к тому же, варвар заметил, что Гарта терзали мрачные, подстать окружающей обстановке, мысли, что-то не давало покоя его старому приятелю. Подойдя к потайной двери, Гарт обратил внимание, что кто-то предусмотрительно вернул факел на прежнее место, хотя, он мог поклясться именем Имира, что никого не слышал и не видел внизу. Ему показалось всё это очень странным, но к счастью, он вовремя вспомнил, где находится и решил не докучать варвару пустыми расспросами. Он постарался отвлечься и отбросить прочь свои беспочвенные подозрения. На то обитавшие здесь люди и были членами тайной гильдии воров, чтобы лишний раз их не увидели и не услышали, а промышляя этим ремеслом долгие годы, они выработали привычку везде и всюду оставаться неприметными, ставшую залогом их безопасности, а впоследствии и стилем жизни.

Приятели пересекли парадный зал древнего храма, и вышли под открытое небо. Минуло за полдень. Белое безжизненное светило стояло в зените, а удушливый зной безжалостно сжигал утомленный город. Сухой горячий ветерок, гоняя по земле пыль, налетал порывами, обжигая кожу на лице и руках и делая пребывание людей под солнцем ещё более невыносимым. Самое время переждать жару в каком-нибудь тихом затенённом местечке за кружкой прохладного эля.

Как только приятели покинули пределы старого храма, уныние как-то само собой отступило, а вскоре улетучилось и вовсе. Влияние тёмных сил, довлевших в недрах древнего сооружения, осталось позади и настроение Конана заметно улучшилось. Он пребывал в предвкушении вкусной и сытной еды, веселящего душу доброго вина, и тёплой компании старого друга. Варвар, на протяжении всего пути к таверне «Золотой грошик», рассказывал приятелю о своих подвигах и приключениях, выпавших на его нелёгкую долю за последнее время. Гарт, молча, слушал пёстрые истории о чёрной магии, корыстных колдунах, кровожадных монстрах, и всякой нечисти, от которой его товарищ уже успел избавить мир, не зная принимать их всерьёз или нет, уж больно невероятными они казались для человека никогда толком не сталкивавшегося с колдовством на своём пути. Конан, буквально, не давал ему и рта раскрыть, рассказывая всё по порядку и в точной хронологической последовательности.

Так, за разговорами его повествование приблизилось к событиям двухдневной давности, которые имели место в катакомбах. Начиная с этого момента, рассказ варвара особенно заинтриговал Гарта, и тот слушал его с большим вниманием, уже не пытаясь перебить рассказчика. Северянин поведал другу о старом жреце, о приключениях у реки, о загадочном видении, о битве с богом, о сокровищнице, полной несметных богатств, и на последок, в подтверждение своим словам, протянул Гарту сверток с драгоценным камнем. Держа в руках, Гарт долго и внимательно рассматривал его, а затем неожиданно спросил:

— А зачем ты мне его дал?

— Ты мой друг, а друзьям я привык доверять. — простодушно ответил варвар. — На сегодняшнюю ночь намечено у меня опасное предприятие, и если меня возьмут, пусть камень будет у тебя. Ты ведь всегда сможешь вытащить меня из кутузки?!

— Не сомневайся! Клянусь Имиром, ты не пробудешь за решеткой и трёх дней! — горячо пообещал Гарт. — Но чует моё сердце — камень этот нам ещё пригодится…

— Всё может быть… — согласился северянин.

Путь к таверне оказался недолгим, она располагалась всего в двух кварталах от храма. Горожане с опаской взирали на его полуразрушенные купола, макушки которых видны были даже здесь, в жилых кварталах, не говоря о тех двух давно заброшенных, по пустынным улицам которых сейчас шли друзья. Опасаться было некого, и поэтому Гарт рассматривал камень, не таясь, тишина его ничуть не смущала, да и кто рискнул бы позариться на драгоценность при таком-то сопровождении? Та незначительная часть султанапурского общества, что пребывала не в ладах с законом, имела удовольствие знать варвара в лицо, и вряд ли кто из них пожелал бы себе более печальной участи, чем стать его врагом. Тем не менее, как только друзья приблизились к обитаемой части города, Конан настойчиво попросил друга спрятать камень. Гарт, зачарованный магическим великолепием кристалла, лишь немалым усилием воли заставил себя оторвать глаза от его мерцающих граней, и бережно завернув камень в кожаный мешочек, спрятать себе за пазуху.

Цепкие глаза северянина пробежались по табличке с надписью «Золотой Грошик» ещё до того, как его приятель увидел само здание. Конан, подстёгиваемый разыгравшимся аппетитом, невыносимой жарой и жаждой, комом вставшей в пересохшем горле, заметно прибавил ходу, а Гарт, и без того едва поспевавший за размашистым шагом северянина, в упрёк тому, сравнил со скачущей галопом лошадью и, недовольно ворча себе под нос, припустил за ним вслед, пытаясь не отставать.

Таверна на постоялом дворе, где остановился Гарт, оказалась довольно простой, но учитывая то, что находилась она в одном из беднейших кварталов Султанапура, выглядела далеко не самым худшим образом. Дюжина добротных деревянных столов, обитые кожей табуреты, полки для бочек из-под вина, стоявшие в углу у входа на кухню, открытый очаг с потрескивающими в огне поленьями и жарящимся на вертеле ароматным жарким, тусклый свет масляных светильников, чадящих под низким потолком, создавали ту особую, необходимую для отдыха атмосферу уюта, которая, как никогда, подходила друзьям для спокойного разговора.

Конан бывал здесь и раньше, но он и помыслить не мог, что случай занесёт Гарта именно в это заведение. Друзья заняли столик в углу напротив входной двери, чтобы иметь возможность обозревать весь зал, а также вновь пребывавших посетителей. Народу собралось немного, завсегдатаи таверны видимо ещё не успели покончить со своими дневными делами, чтобы всерьёз подумать об отдыхе и приятном времяпрепровождении.

Молоденькая девушка с миловидным личиком заметила гостей и поспешила к их столику, чтобы принять заказ. На первый взгляд, как показалось Конану, она была ещё ребёнком, которому не исполнилось и четырнадцати зим, но её утонченная фигура и округлые формы, совершенно ясно говорили о том, что этот бутон уже созрел и вскоре раскроется нежными лепестками прекрасной розы. Варвар развязанным жестом сгрёб её в свои объятия и, усадив на колени, что-то нашептывал на ухо с самым нахальным выражением лица. Девушка покраснела, но вырываться не посмела, безропотно покорившись обаянию могучего северянина. Покончив с обольщением, варвар раскатисто рассмеялся и, выпуская её из своих стальных объятий, слегка прихлопнул рукой по мягкому месту, позволив удалиться. Девушку как ветром сдуло.

— Конан, Конан…каким варваром ты всегда был, таковым и остался. Как ты с женщинами обращаешься, друг мой? — рассмеялся асир, с интересом наблюдавший за последней сценой. — Ты готов очаровать всех женщин на свете. Ты что, уже позабыл о своем желудке, или вид этой прекрасной розы совсем перебил тебе аппетит?

— Не бухти! О желудке-то я всё время и думал. — невозмутимо парировал Конан. — Между прочим, наша милашка — младшая и любимая дочь хозяина.

— И что с того? — не догадался Гарт.

— А то, что если хочешь расположить папашу, хозяина этого курятника, где мы с тобой собрались пообедать, не плохо бы для начала расположить к себе его любимицу. Понял? — варвару пришлось разъяснить другу всю нехитрую стратегию своего поведения.

— Ладно, я всё понял… — развел руками асир. — И всё-таки, нагородил невинному дитя, только одному Имиру известно каких гадостей!

— Да, ничего особенного я ей не сказал. — расплылся северянин в умиленной улыбке, безуспешно попытавшись придать своей физиономии серьёзный вид.

— Это ты ей можешь сказать! Кому, как не мне знать тебя лучше? Она словно помидор покраснела, а ты меня уверяешь, что ни в чём не виноват. — закончил Гарт, постукивая пальцами по столу для большей убедительности, а потом вдруг спросил:

— А почему ты решил, что она младшая дочь?

— Потому, что со старшей я уже был знаком…раньше. — без тени смущения ответил Конан. — Честно!

— Почему-то, именно так я и подумал. — махнул рукой асир, на что варвар лишь пожал плечами и рассмеялся.

Тем временем девушка поставила на стол поднос с большим кувшином, доверху наполненным ароматным вином и парой вместительных глиняных кружек, а после ожидающе посмотрела на киммерийца, готовая немедленно исполнить любое его пожелание. Конан ждать себя не заставил, он кивнул в сторону кувшина, и девушка вмиг наполнила рубиновым нектаром оба сосуда, придвинув их поближе к заказчикам. В знак благодарности северянин одарил девушку таким красноречивым взглядом, что та смущённо опустив глаза, вновь покраснела. Варвар поднёс краешек кружки к носу, с наслаждением втягивая ноздрями тонкий аромат аргосского вина, пусть и недорогого, но весьма приятного, ловя себя на мысли, что ему удалось-таки расположить к себе хозяина заведения, который приберёг сей изысканный напиток, видимо, на случай приёма особо дорогих гостей, каковыми несомненно стали варвар и его друг. А Гарт лишь покачивал головой, дивясь очередной победе своего товарища, ведь ему за всё время пребывания в этой таверне подобного вина не подносили. Неспроста, хозяин выкатил на стол лучшее из вин, что хранил в своих погребах, и Гарту в очередной раз выпал случай подивиться сообразительности, вроде бы, несообразительного с виду варвара. Кружки в мгновение опустели, утоляя безмерную жажду друзей.

Вслед за дочерью появился и папаша — дородный усатый мужчина со слащавой улыбкой на круглом пухлом лице. Он деловито поставил на стол поднос с зажаренным на вертеле молодым барашком, которого старательный повар сдобрил запеченными овощами, кусочками фруктов и зеленью, а заморские специи и пряности, изобилующие в блюде, придали мясу весьма аппетитный аромат. Хозяин вновь наполнил опустевшие кружки и вместе с дочерью отправился обслуживать других посетителей, уже начавших подтягиваться к обедне.

Конан одним залпом осушил очередную кружку вина и с грохотом поставил её на стол, снял с пояса кинжал и отрезал приличный шматок мяса, словно оголодавший тигр яростно вцепившись в жаркое крепкими зубами. Гарт, в отличие от варвара, жажду уже утолил и пил теперь небольшими глотками, чтобы по достоинству оценить напиток на вкус. Отставив кружку с вином на край стола, он своим ножом отрезал кусок баранины и начал не спеша жевать, с явным удовольствием поглощая ароматное мясо. Слегка утолив голод, приятели завели непринужденную беседу, не забывая за разговорами отправлять в рот, сочащиеся аппетитным соусом кусочки мяса, и сдабривать пищу сладким вином.

— Ну рассказывай старый волк, как ты меня нашел. — спросил варвар, опередив приятеля.

— Хвала богам, искать тебя мне не пришлось. — отозвался асир, пригубив вина. — Слава о твоих похождениях сама привела меня к тебе. Такой проходимец, как ты, долго не может оставаться незамеченным. Разве я не прав?

— Верно. Водится за мной такой грешок. А ты сам подумай, чего толку сидеть на одном месте и подыхать со скуки? — ухмыльнулся варвар. — Жизнь без похождений, разве это жизнь! Живём один раз, так что надо уметь пользоваться этим!

— Знаешь, когда ты впопыхах бежал из Заморы, после очередной заварушки… — Гарт намеренно сделал паузу, давая возможность уже изрядно захмелевшему приятелю припомнить события минувших лет, — …моя удача, разрази её гром! — сбежала вместе с тобой. С тех пор я, как неприкаянный, шатаюсь по свету и нигде подолгу не застреваю.

— Было дело, здорово я тогда вляпался! Сколько ж мне тогда стукнуло? — призадумался Конан, еле ворочая отяжелевшим языком, и чтобы не терять зря драгоценного времени, полез за кувшином, намереваясь налить ещё вина. Это был уже третий кувшин, причём наполовину пустой. Варвар сначала кое-как налил себе, а затем хотел налить Гарту, но находясь под воздействием хмельных паров, дал маху и плеснул мимо кружки, едва не забрызгав товарища, впрочем, несколько капель всё же попало асиру на штаны. — Искри…искре…ой, — икнул варвар, — извиняюсь.

— Да ты, дружище, никак, нарезался? — проглатывая звуки, заплетающимся языком пояснил причину неудачи варвара его не менее пьяный собутыльник, после чего оба приятеля от души расхохотались.

Конан, наконец, вспомнил на чём, собственно, остановился и, желая хоть как-то привлечь внимание собеседника, витающего уже в прострации, неуклюже стукнул кулаком по столу, да так, что кружки подпрыгнули. Подобное действие возымело обратный эффект, нежели задуманный киммерийцем, вызвав взрыв смеха пуще прежнего. Вдоволь насмеявшись, друзья вернулись к прерванной порывами эмоций беседе.

— А ну-ка вспомни! — заявил Конан, тыча пальцем приятелю в грудь. — Ты ещё молокососом был, а мне уже шестнадцать зим стукнуло. Эх, славные были времена. Юность. Да, не обижайся ты! Знаю, ты уже тогда воином стал хоть куда. Я и сам таким был, с детства вместо погремушек в руках меч держать привык, и сражаться со старшими наравне.

— Да, я не из обидчивых. Так, значит, сейчас тебе перевалило за два десятка? — подсчитал асир, в задумчивости покачивая головой. — Несколько зим минуло, подумать только, а такое ощущение, будто вчера было. А ты всё такой же, нисколько не изменился, если только поздоровел.

— Давно в Султанапуре? — сменил тему Конан, а между тем вновь заглянул в кувшин, который к его величайшей досаде оказался пустым. Он посмотрел на Гарта и, прочитав в глазах парня одобрение, рявкнул так, что в зале в мгновение ока смолкли все голоса и воцарилась тишина. — Эй, где вас там Сет носит? Вина!

Трактирщик отослал дочерей на кухню, от пьяного ведь чего угодно ожидать можно, и лично поднёс к столу изрядно повеселевших друзей очередной кувшинчик добротного аргосского вина. Конан запустил руку в кошель и широким жестом транжиры бросил на стол монету. Лучезарная улыбка озарила слащавое лицо хозяина таверны, ведь такой щедрой платы он не видал отродясь. В его руке поблёскивал золотой, правда, монета выглядела старинной и неизвестно какой стране принадлежала, но она была из золота и весила не меньше кесария самой Аквилонии, страны, чьи золотые монеты считались самыми увесистыми. Небрежным жестом варвар дал понять, что сполна рассчитался и хозяин, испугавшись, что гость, чего доброго, может и передумать, поспешно оставил друзей наслаждаться прекрасным вином и гордым одиночеством.

— Не то, чтобы очень давно. — хмыкнул Гарт, с наслаждением прихлебывая вино маленькими глоточками. — Две луны. Сначала поступил на службу к одному купцу, охранял его караван, а по прибытии в Султанапур промотался и вовсе остался без денег и работы.

— А чего ж так? Я знаю, в охране караванов неплохо заколачивают. — несколько удивился варвар.

— Неплохо-то оно неплохо. А ты посиди две луны без работы, при том, что надо платить за постой и есть чего-то. — пожаловался Гарт и одним залпом осушил свою кружку.

— И пить. — посмеялся Конан.

— Кто бы говорил. — расплылся в улыбке старый приятель.

— А чего с караваном дальше не пошел?

— На перевале в Карпашских горах разбойники налетели, угнали верблюдов, лошадей, да и товар — какой попортили, какой с собой уволокли, а виноватой, как всегда, осталась охрана, мол не уследили, отбивались плохо. Слава всеблагому Митре, что хоть что-то заплатил, а то ведь и вовсе без денег мог остаться. — лёгкая тень легла на лмцо Гарта, припомнившего свою неудачу. — С тех пор и слоняюсь в поисках работы, да всё без проку.

— Деньги — дело наживное! Сегодня есть, завтра нет. Стоит ли из-за этого переживать?! — подбодрил варвар, похлопав толстый кошель, что висел у него на поясе.

— Пойду я на верх, заберу свои пожитки, а ты пока посиди здесь, подожди меня. — попросил асир, вставая из-за стола.

— Ладно. — махнул рукой Конан, отставляя пустой кувшин на край стола.

Гарт поднялся по скрипучим ступенькам деревянной лестницы на второй этаж и исчез за дверью своей комнаты. Довольный и сытый варвар, громко рыгнув, облокотился на стену, рассматривая собравшихся к тому времени в таверне посетителей. В маленьком зале царила настоящая какофония звуков: гулкие окрики, визг трактирных девок, стук кружек, шум разговоров вперемешку с бранью и пьяной вознёй. Кто-то спорил, усердно доказывая собутыльникам свою правоту, кто-то, будучи уже изрядно подвыпившим, пел, хотя, признаться, пение сие было отвратительным, кто-то бранился, пытаясь дозваться служанок, не знавших, куда деваться от поползновений назойливых гуляк. Одним словом, кроме варвара и его друга не было ни одного человека, кто бы спокойно сидел и тихо беседовал. Все как с цепи сорвались! А тем временем обстановка в зале накалялась, вернее, разгоралось желание почесать кулаки, всё сильнее будоража умы неугомонных посетителей, которым непременно хотелось сорвать свою спесь на первом попавшемся под горячую руку неудачнике.

— Ну чем не атмосферка для дебоша? — проворчал варвар себе под нос. — Жаль, что повода нет, а то бы я показал этим шакалам, как дерутся настоящие мужчины…

— А когда тебе нужен был повод? — спросил Гарт, присаживаясь за стол.

— Ты, что, уже собрался? — удивился Конан.

— Успею ещё. — ответил старый приятель.

На самом деле, кто ищет повод, тот обязательно его найдет. Так или иначе. Это лишь вопрос времени. И как водится, долго ждать не пришлось. У окна через два ряда столов невысокий плотный человек крайне неприятной наружности, которую только подчеркивала солидная проплешина на затылке и маленький обрубок хвостика из остатка ещё не успевших покинуть дурную голову волос, грубо схватил младшую дочь хозяина за мягкое место. Конан привстал из-за стола, намереваясь поставить негодяя на место, он не любил, когда без причины обижаю слабых и немощных, тем более в его присутствии, но всё дело испортил, не вовремя вмешавшийся глава семейства. Он вырвал своё чадо из хищных лап негодяя и отослал заплаканную девушку на кухню, бросив обидчику дочери пару крепких словечек напоследок. Стоявший в трактире гам, не дал варвару толком разобрать содержания их неприятного разговора. Трактирщик высказался, и быстро зашагал прочь. Негодяй, запоздало спохватившись, выкрикнул ему в спину целую тираду бранных слов, его и без того мерзкое лицо в этот момент стало ещё более отвратительным. Но на том всё и кончилось, видимо хозяин привел достаточно убедительные аргументы, чтобы остудить разгоряченный пыл своего ретивого постояльца. Плешивый немного помялся на месте, сжимая и разжимая кулаки, резко развернулся и рывком подмял под себя скамейку, выказывая окружающим свою спесь.

Конану такие типы никогда не внушали уважения. Поднять руку на ребенка способен лишь трус или абсолютно аморальный человек, и он терпеливо ждал, проявит ли тот себя ещё с какой-нибудь сомнительной стороны, чтобы было достаточно оснований вызвать негодяя на откровенный разговор с глазу на глаз.

В этот день обстановка в таверне будто располагала к драке, впрочем, как и всегда в таких заведениях. Плешивый вскоре заметил прикованное к своей персоне внимание северянина и глумливая улыбка тотчас исказила его и без того малоприятную физиономию. Наконец-то, ему подвернулся случай, хоть на ком-то сорвать свою спесь. Негодяй демонстративно плюнул в сторону варвара и во всеуслышание громко и витиевато выругался, сравнив до кучи с вонючей немытой свиньёй. Этот оскорбительный жест, как нельзя лучше, послужил варвару сигналом к началу действий. Ничем не показывая охватившего его возбуждения, Конан спокойно сгрёб со своей плошки остатки пищи и швырнул в лицо плюгавому. Попал. Вязкая пищевая кашица основательно заляпала уродливую рожу негодяя. Смертельно оскорблённый, известный всему кварталу головорез, сгрёб объедки со своей физиономии и неприязненно сморщившись, стряхнул их на пол. В зале воцарилась напряженная тишина.

— Гнида! Шелудивый пёс! Да, я с тебя живьём шкуру сдеру! — процедил негодяй сквозь зубы, еле сдерживая яростный озноб, трясущий всё его тело.

Он медленно поднялся, отёр рукавом лицо и вразвалочку двинулся на обидчика, продолжавшего спокойно сидеть и наблюдать. Глаза плюгавого сверкнули опасным огоньком, лицо искривилось в недоброй ухмылке. Но он сохранял видимость спокойствия, будто не сомневался в своём превосходстве над дикарём с далёкого севера.

Его движения были отточены и плавны, что выдавало в нём прирожденного бойца. Это слегка насторожило Конана, но не более того. Путешествуя по свету, северянин повидал всякого, разных людей, но в этом человеке было нечто особенное, неприятное, отталкивающее и в тоже время он вызывал у варвара чувство сходное с любопытством.

Плешивый остановился в центре таверны, где не стояло мебели и ничто не мешало предстоящему поединку, а в том, что поединок обязательно состоится, уже никто не сомневался. Он сорвал ножны с пояса и, не оборачиваясь, передал оружие одному из своих дружков, которые притихли в ожидании захватывающего зрелища за спиной своего предводителя. Никто из завсегдатаев трактира не сомневался в исходе поединка, делая ставки на заправского рубаку с солидной залысиной на голове.

— Как ты смел, грязный дикарь, повернуть свою немытую рожу в мою сторону?! — под одобрительные возгласы начал плешивый. — Ты здоровенный кусок мяса, собачье дерьмо, выползай из-за стола, и я спущу с тебя шкуру!

Повисла пауза.

— Или быть может варвар наложил в штаны? — не дождавшись ответа, негодяй театрально всплеснул руками, обращаясь уже ни сколько к Конану, сколько к толпе, возбужденно загудевшей с новой силой. Под свист и овации разгорячённой публики, задира фигурно раскланялся на все четыре стороны и обвел присутствующих вопросительным взором, будто испрашивая разрешение о начале представления.

Когда плешивый произнёс свою пафосную речь, внимание зевак переключилось на неподвижно сидящего за столом варвара. Косые взгляды впивались в кожу словно иглы, глаза сверкали в ожидании кровавой развязки. Все знали наперёд, чем закончится выяснение отношений между варваром и печально знаменитым на всю округу уличным бойцом Саркулом, по кличке Бешеный пёс. Однако никто не пожелал вмешаться, а о сочувствии или милосердии и речи быть не могло, возбуждённая публика жаждала лишь одного: острых ощущений и свежей крови!

Саркул появился в городе совсем недавно, около двух лун назад, и сразу же зарекомендовал себя заправским рубакой, прекрасно владеющим любым оружием. Его главным козырем, отличающим его от остальных бойцов, был кулачный бой, в котором с ним не мог соперничать ни один головорез Султанапура. Он без труда одним ударом кулака ломал противнику шею. При столь высоких качествах, делающих честь любому воину, Саркул обладал на редкость вздорным характером, вопиющим невежеством и крайней несдержанностью, за что и получил кличку Бешеного пса.

— Так ты Саркул, Бешеный пёс? — поинтересовался Конан, стараясь вести себя как можно сдержаннее, тем самым показывая негодяю своё полное безразличие.

В обеденном зале смолкли все голоса, и воцарилась напряженная тишина.

— Я ненавижу это прозвище! — выдержав паузу, сквозь зубы процедил плешивый. Его кулаки захрустели от напряжения, а глаза вспыхнули яростным огнём, налившись кровью, словно у разъярённого быка. На удивление толпы, сегодня Бешеный пёс был весьма сдержанным, и не спешил прикончить дерзкого варвара, посмевшего оскорбить его своим невежеством.

— Не повезло варвару, Саркул точно прикончит его. — едва слышно раздалось за спиной Конана, а звон упавших на стол монет говорил о том, что люди начали делать ставки.

Хлопнула дверь, затем ещё раз и ещё…

Некоторые зеваки посчитали, что будет благоразумней покинуть сцену, где вот-вот должна разыграться настоящая трагедия, и не приведи великодушный Митра! — чтоб они, ненароком, ещё стали участниками этого ужасного спектакля. Но многие остались сидеть на своих местах. Одни из страха перед Псом, боясь сдвинуться с места, чтобы незаметно выскользнуть наружу, другие из чистого любопытства, а некоторые и вовсе из жажды крови, им не терпелось посмотреть, как Саркул превратит здоровяка северянина в телячью отбивную, которую впоследствии и человеком-то назвать будет сложно. Подобное уже не раз имело место, и не только в этой таверне.

Конан лениво поднялся, зевнул и, передав меч Гарту, вразвалочку направился к нахалу. Он действовал подчеркнуто медленно, рассчитывая тем самым сбить противника с толку, а заодно и разозлить как можно сильнее, что бы тот, перестав прислушиваться к голосу разума, в бою руководствовался лишь слепой горячей яростью и непременно совершил какую-нибудь оплошность. Однако манёвр не удался. Саркул сумел совладать с эмоциями, держался он холодно и настороженно и не горел желанием допускать промахов, которыми незамедлительно воспользовался бы его могучий противник. К слабакам варвара он не причислял, справедливо полагая, что и среди людей иногда попадаются достойные уважения экземпляры.

Первым атаковал Бешеный пёс. С невероятной для человека ловкостью он нанёс прямой удар в пустоту, в то место, где долю мгновения назад была голова киммерийца. Он промахнулся, но нисколько не огорчился своей неудачей, инициатива всё ещё была на его стороне. Вторая свободная рука вылетела со скоростью, пущенной из тугого лука стрелы, и угодила варвару в грудь. Конан понял, что не успевает увернуться, и чтобы смягчить удар, отступил на шаг назад. Одновременно он втянул грудь, чем уберёг ребра от переломов. Несмотря на это, удар оказался невероятной силы, но Конан сумел удержать равновесие и, стиснув от боли зубы, устоять на ногах. Тем временем, воодушевлённый быстрой победой, противник возобновил атаку. Саркул выбросил вперед ногу, рассчитывая сломать варвару коленный сустав или, на худой конец, сбить того с ног. Конан ушел с линии атаки, одной рукой отвёл ногу противника в сторону, а свободной нанёс резкий удар в челюсть. Контратака желаемого успеха не принесла. Саркул успел уклониться, и удар пришелся вскользь. Он зашипел от боли и, схватившись за распоротое ухо, отпрянул назад. Этот урок научил его осторожности.

Несмотря на дурную репутацию, Саркул оказался действительно опытным и сильным бойцом, а не выдумкой городских трепачей, как до личной с ним встречи полагал Конан. В поединке с таким противником каждая секунда промедления могла стать последней.

В следующий момент варвар находился в фазе полета. Неожиданно прыгнув вперёд, он налетел на опешившего врага и, навалившись всей своей массой, сбил с ног. Оба бойца сцепившись мертвой хваткой, покатились по полу, сбивая с ног изумлённых зрителей, ломая стулья и сворачивая столы на своём пути. Началась суматоха, в которой уже нельзя было различить, кто с кем дерётся, кто прав, а кто виноват. В качестве оружия использовалось всё, что только попадалось под горячую руку: посуда, скамейки, стулья, столы и многое другое, чем был богат неудачливый на сегодняшний вечер хозяин таверны.

Конан раскидал троих подельников Пса, попытавшихся исподтишка ударить его в спину, и завертел головой в поисках их главаря. Он отчетливо помнил, что успел нанести неприятелю несколько крепких ударов, прежде чем их личный поединок перерос во всеобщую свалку, и сейчас очень сожалел, что дал возможность плешивому скрыться из виду. Может быть негодяй и не бежал с поля брани, как последний шакал, но отыскать его в творившейся в таверне суматохе уже не представлялось возможным.

— Конан! — раздался выкрик Гарта, заглушаемый шумом царящей в зале неразберихи.

Гарт щедро раздавая пинки и затрещины и грубо расталкивая дерущихся, вынужден был буквально проламываться к находящемуся в центре событий приятелю. Своим выкриком он хотел предупредить товарища, но Конан, с головой погрязший в потасовке, слишком долго соображал и пропустил удар дубовой скамьей по спине. Щепки разлетелись в разные стороны, а в глазах киммерийца на миг потемнело. Он не спеша повернулся, оправляясь от первого шока, и впился испепеляющим взглядом в наглеца, посмевшего посягнуть на его суверенитет. Перед ним стоял длинноволосый горожанин среднего роста и щуплого телосложения, скорее всего ремесленник, лицо которого вытянулось, изображая крайнюю степень изумления. Нападавший пребывал в полной растерянности. Да, как это так, читалось в его взгляде, скамейка вдребезги, а этому верзиле хоть бы что?!

— Так, а это еще что? — произнес Конан медленно, но с особой расстановкой. Он опустил руки на пояс и слегка наклонил вперед голову, всем своим видом показывая, что ему не слишком понравилась подобная выходка.

Северянин схватил наглеца за ворот и хорошенько встряхнув, увесистым ударом в челюсть отправил отдохнуть от мирской суеты, да на досуге подумать о вечном. Горе-ремесленник, лишившись чувств, отлетел на несколько шагов, глаза его закатились, а сам он распластался на полу, широко раскинув руки по сторонам.

Гарт, наконец, пробился к товарищу и, что есть духу, крикнул ему в ухо:

— Стража! Бежим!

Слово «стража» подействовала на Конана не хуже ведра ледяной воды, выплеснутой на голову спящему. Прицепив к поясу протянутый Гартом меч, Конан вслед за приятелем бросился к дверям на кухню.

Пинком толкнув едва не слетевшую с петель дверь таверны, в зал ввалилась дюжина бравых ребят из городской стражи с тяжелыми дубинками и короткими копьями наизготовку. С появлением представителей власти суматоха только усилилась. При виде вооруженных людей поднялся оглушительный визг, шум, треск и прочая возня. Посетители, словно птицы, перепуганные забравшейся в курятник лисой, заметались по залу в поисках пути к отступлению. Вызванная их неосознанными действиями неразбериха, дала возможность Конану и Гарту скрыться из поля зрения блюстителей закона и правопорядка.

Друзья вломились на кухню, распугав своим взъерошенным видом и дикими взглядами дочерей хозяина. Навстречу им выскочил бледный, как сама смерть, трактирщик. Запинаясь и часто сбиваясь, он залепетал скороговоркой насчет ущерба, стражи, платежей в казну, беспорядка и ещё о чём-то в этом же роде, но в несмолкающем шквале воплей, окриков, ударов и прочего шума, который проникал на кухню из обеденной, трудно было что-либо разобрать, да и времени не было выслушивать его негодования. Голова Конана болела сейчас совсем о другом.

— Извини за беспорядок. — буркнул киммериец, вкладывая в руку хозяина таверны золотой. — Где выход?

Золото мгновенно возвратило трактирщика к жизни, а ещё говорят, что метал этот дарован человеку богами, исключительно, для выделки украшений и печати денег, и ни каких полезных, за вычетом вышеупомянутых, а уж тем более магических или сверхъестественных свойств его природа не имеет. Лицо хозяина расцвело, наливаясь румяными красками, словно весенний подснежник, пробившийся сквозь толщу снега к солнцу, от былой мраморной бледности не осталось и следа. Он засуетился, раздавая распоряжения старшим дочерям, и велел горничной привести младшую, заверив беглецов, что лучшего проводника им не сыскать во всей округе.

Проведя через весь отчий дом, девушка вывела беглецов во внутренний дворик. Вечно хмурый и не по годам серьезный Гарт всю дорогу до калитки ворчал себе под нос, коря варвара за поднятый дебош. Конан на это не обращал внимания, слишком хорошо и давно он знал своего друга. Поворчит и успокоится, не казнить же теперь себя за этот маленький промах. Ну, выпил немного, слегка подрался. А чего тут, собственно, такого? С кем не бывает?!

Узкими не мощёными закоулками трое спутников вышли на широкую площадь с видом на старый храм. Пришло время прощаться.

— Как звать тебя, спасительница? — не придумав ничего другого, спросил варвар, изо всех сил стараясь не показаться невежливым или того хуже неблагодарным.

— Ния. — скромно ответила девушка. — Да ведь я ничего такого не сделала для вас с месьёром…это всё папа. А тебя зовут Конан, верно? Благородный варвар из Киммерии, страны, которая лежит далеко на севере и где круглый год идёт снег и стоят жгучие морозы.

Надбровные дуги Гарта слегка приподнялись. Конан, конечно, был весьма примечательной личностью, но чтобы его знал весь Султанапур…

— Верно. А кто тебе рассказал? — спросил северянин, впрочем, зная наперед, что ответит на это девушка.

— Сестра. — призналась Ния, смущенно опустив глаза.

— Старшая или средняя? — решил уточнить варвар.

— Обе. — ответила девушка и, обвив руками шею киммерийца, горячо поцеловала его, как настоящая женщина. — Ты ведь вернешься, Конан? Правда?

— Обязательно вернусь! Клянусь бородой Крома, что ещё ни раз у твоего батюшки возникнут из-за меня неприятности…ну, то есть я хотел сказать… — он не закончил фразу.

И это было чистой правдой. И где же это, и в какие времена появление Конана не влекло за собой возникновение неприятностей?

— Не возникнут, не возникнут. Я тебя знаю. Ты добрый. Поэтому ты и понравился отцу и сёстрам и… — замялась девушка.

— А теперь беги домой, не заставляй отца ждать и волноваться. Да и нам пора в путь. — мягко, но настойчиво произнёс северянин. Он вытащил из кармана красивую брошь, одну из тех дорогих побрякушек, что вынес с собой из катакомб после встречи с серебряным Богом, и протянул девушке со словами. — Держи, это тебе в подарок. Сохрани на память о сегодняшнем вечере.

— Какая красивая. Наверное, очень дорогая? — ахнула Ния, рассматривая брошку и восхищаясь ее совершенством. — Спасибо Конан. Это, что, правда, мне?

— Тебе. А кому ж ещё? — пожал плечами северянин. — А теперь быстро до дому, а то я передумаю.

Девушка улыбнулась, и в последний раз бросив на Конана пламенный взгляд, юркнула в тень переулка, жадно поглотившего её стройную фигурку.

— Какая же она наивная ещё. — произнес Гарт в задумчивости, наконец, вступив в диалог после длительного безмолвия. — Знала бы она тебя лучше, так держалось бы за лигу. И брошь ценную отдал, сотню золотых небось стоит?

— Ладно тебе. — отмахнулся варвар. — Не всё на свете деньгами мерят. Клянусь тебе: когда я стану королём, тогда уж точно деньги считать перестану!

— Конечно, перестанешь! За тебя это казначеи делать будут. — ухмыльнулся Гарт, будто зная наперёд, что варвар непременно станет королём. Наконец-то он немного повеселел, а то весь вечер хмурился из-за заварушки в таверне. — Да! А что там, на счёт дела в доме вельможи?

Вместо ответа Конан лишь махнул рукой и оба приятеля побрели к заброшенному храму, перекидываясь шутками на ходу. Их веселые возгласы ещё долго звенели на пустынных улицах заброшенного квартала, сопровождая друзей по дороге к логову воров. Ночь — тёмная властительница, не спеша опускала дымчатые крылья, усеянные холодными огнями звёзд, на засыпающий город, северную столицу блистательного Турана.

Загрузка...