Кондитер

С.

Я очень хорошо помню, когда это все началось. Мне было шесть, и я смотрел мультик. Мама сидела рядышком, на диване, и с восторгом хлопала в ладоши, когда герой победил дракона и спас принцессу. Мама повернулась ко мне и проговорила:

– Смотри, как хорошо все закончилось!

Я тогда что-то промямлил, не решаясь расстраивать маму – ведь мне мультик совсем не понравился. Целый день одна навязчивая мысль не давала мне покоя: почему дракон не убил принцессу? Зачем он украл ее, если не собирался убивать? Ведь если крадешь что-то, то рано или поздно это могут отнять у тебя. Обязательно найдется кто-то сильнее и хитрее и заберет то, что ты успел присвоить себе. А если уничтожить какую-то вещь, сломать ее, разбить, – то она уже никогда никому не достанется, будет принадлежать тебе одному. Конечно, думал я не так стройно, как сейчас пересказываю – в конце концов, особой глубиной мысли шестилетки не отличаются, – но посыл был именно этот. Мне бы хотелось, чтобы дракон съел принцессу, и тогда выскочка-принц ничего бы не смог поделать. Стоит ли уточнять, что во всех мультфильмах, до и после этого, я всегда сопереживал злодею?

То, что со мной что-то не так, я осознал позднее. Сперва это напугало меня, и на некоторый непродолжительный срок я даже впал в депрессию, которую мои родители пытались лечить при помощи психотерапевтов и таблеток. Я быстро смекнул, что столь пристальное внимание к моей персоне невыгодно и может мне навредить. После каждого визита к детскому психологу мать смотрела на меня с неприкрытым тревожным сочувствием, и я решил, что пора брать себя в руки и изображать обычного жизнерадостного ребенка.

Я снова стал улыбаться и рассказывать об успехах в школе, и родители вздохнули с облегчением, решив, что ребенок перерос, и все наладилось. И хотя до того момента, когда все действительно наладилось, прошло еще несколько лет, я начал постепенно принимать себя и свои желания. Тогда же я сделал для себя два важных вывода: никому никогда не рассказывать о своей тайне и стараться быть максимально обаятельным. И первое и второе здорово упрощает жизнь.

Сейчас у меня все в порядке. И хотя мне приходится учитывать определенные нюансы, чтобы казаться обычным нормальным человеком, это не слишком тяготит. Я знаю, что не один такой. Но все, кто похож на меня, тоже одиночки. Дружба между психопатами невозможна. По крайне мере, так говорят умные книги по психоанализу, которые я проглатываю одну за другой. На этот счет у меня имеются сомнения, но проверить, правдивы ли они, шанса пока не подвернулось. «Пока» – ключевое слово.

Я бы, пожалуй, поделился кое-какими соображениями по этому поводу, но еще рано. Нужно многое перепроверить.

– Ты после пар с нами?

Ярик и еще трое парней с курса планируют рвануть покатать на сноубордах, но я сегодня слишком взволнован для подобных развлечений.

– Не, я схожу в зал, а на вечер у меня дела, – отмахиваюсь я.

– Не те ли дела, что тебе всю пару сообщения слали? – язвит Никита.

Иногда мне хочется накрыть его лицо ладонью и смять пальцами, как бумажку и сделать трехочковый бросок в баскетбольную корзину. С виду Никита нормальный парень, но его всегда слишком много. Для комфортного общения его должно быть хотя бы в два раза меньше. Я улыбаюсь своим мыслям, тому, что мог бы с ним сделать, а Никита принимает мою улыбку на счет своего остроумия и самодовольно расправляет плечи. Иногда мне кажется, что он добивается моего расположения, как если бы я ему нравился – ну, знаете, в сексуальном плане. Однако ничего такого я за ним не замечал, так что скорее всего это моя завышенная самооценка застилает глаза.

Мы прощаемся. Я прыгаю в машину и через полчаса уже сворачиваю к фитнес— клубу. Вообще-то отец построил на участке отдельный двухэтажный спортзал с бассейном, сауной и массажным кабинетом, но никто из домочадцев туда не ходит, только мама проводит там косметологические процедуры да встречается с массажисткой.

В фитнес— клубе повеселее. Девчонки там красивые. Сегодня я на них почти не смотрю, тренируюсь по-серьезному. Надо выпустить пар. Физическая усталость хоть и не спасает от навязчивых мыслей, но ослабляет их напор. Делаю последний подход становой тяги, полчаса кардио на беговой дорожке, и иду в раздевалку.

Мне не терпится домой. Вчера вечером случилось кое-что интересное, и мне хочется как следует это обмозговать.

– Семечка! Покружи меня! – систер встречает меня в прихожей и бросается в объятия. Мне не остается ничего иного, как подхватить ее на руки и хорошенечко покружить, покуда она не начнет верещать.

– Все-все, Семечка, все! – визжит Эмилия.

– Сэммичка, – поправляю я ее.

– Я так и говорю! Семечка! Мы с Ксюшей (Ксюша это ее няня) едем кататься на лошадях, давай с нами?

Систер с надеждой заглядывает в глаза, я таю, но все-таки отказываюсь:

– Твои пони будут мне мелковаты. Вот когда перейдешь на настоящих больших лошадей, тогда я к тебе присоединюсь.

– Ну ладно, – послушно кивает она.

У сеструхи золотой характер. Я ее люблю. По-настоящему. Я бы, наверное, мог отдать за нее жизнь, возникни такая необходимость. По крайней мере, так мне хочется считать. Дай бог, чтобы подобной необходимости не возникло.

На кухне я быстро заправляюсь парой сэндвичей и поднимаюсь к себе в комнату. Родителей дома нет, но я все равно запираюсь изнутри.

Включаю лэптоп, вхожу в даркнет на знакомый адрес и перечитываю свежую запись. Это закрытая площадка, где анонимные пользователи делятся своими фантазиями. Я регулярно читаю их, когда мне становится совсем одиноко. Большинство записей на английском, но есть и на испанском, немецком и даже русском. В обычном интернете полно подобных историй на сайтах эротических рассказов, но здесь все серьезнее. По-взрослому. Я считаю себя циничным человеком, но от некоторых «сюжетов» даже мне становится тошно. Впрочем, все эти записи ничто иное, как выплески больного (порою очень больного) воображения – не чувствуется в них настоящего, пережитого опыта. На этом фонтанирующем жестокостью фоне блог одного пользователя почти теряется, кажется тусклым. Но именно он привлек мое внимание.

Бывало ли у вас, когда собеседник красочно описывает вам произошедшее с ним событие, захлебываясь от восторга и гордости, а ты отчетливо понимаешь, что все его эмоции, вся его речь – от первого до последнего слова – сплошная ложь и фальшивка? А иной скупо отвечает на вопросы, почти не участвует в беседе, но за его сдержанной мимикой чудятся такие омуты, что волоски невольно поднимаются дыбом. Вот нечто подобное я испытал, когда впервые наткнулся на страничку «А-11».

Сперва что-то мимолетно цепляет твой взгляд, проходит по касательной, почти невесомо, и ты благополучно забываешь об этом. Но ядовитые споры уже проникли в твои легкие, и каждый вдох лишь плодит внутри чужеродные бактерии, пока в один прекрасный день ты не поймешь, что тоскуешь, черт побери, тоскуешь по странному чувству, которому не придал значения. И ты возвращаешься в то самое место, к той самой вещи и по— новому смотришь на то, чему сперва не придал значения. И чем дольше ты изучаешь, тем больше изумляешься.

Что-то было в рассказах А-11. Что-то по-настоящему жуткое. Я поверил им. Я ими наслаждался. До вчерашнего дня. Вчера А-11 опубликовал очередное обновление. Когда я дочитал его текст, во рту у меня было суше, чем в долинах Мак-Мердо, а пальцы мелко подрагивали. Сегодня я намного спокойнее. У меня появилась цель, и она чертовски амбициозна.

Я достаю из ящика стола чистый альбом, открываю первую станицу и несколько минут задумчиво гляжу на белый лист. А потом начинаю рисовать.

Утром я просыпаюсь в отличном настроении. Принимаю душ, чищу зубы и спускаюсь в столовую. В такую рань еще все дома. Отец изучает новости на планшете, мама изображает заботливую наседку, уговаривает Эмилию съесть полезной овсянки, хотя как только отец уйдет, она тут же отстанет от дочери, перекинув обязанности ее кормления на няню.

– Доброе утро, – я зеваю и улыбаюсь нашему повару, Ильдару. – Мне двойную порцию, я вчера забыл поужинать.

Отец приподнимает бровь:

– Чем же ты вчера занимался, что так увлекся?

– Диплом писал, – беззастенчиво вру.

Отец делает вид, что поверил. У нас с ним полное взаимопонимание. Он не слишком меня контролирует, а я стараюсь оправдывать его ожидания.

– Какие у тебя планы на субботнее утро? Хочу, чтобы ты поехал со мной на бизнес— форум. Тебе будет полезно послушать пару докладов.

– Конечно, – соглашаюсь я.

Отец удовлетворенно кивает, переводит взгляд на дочь, подмигивает ей и снова возвращается к новостям на планшете.

У нас с сестрой разница в пятнадцать лет. Подозреваю, что это была отчаянная материна попытка удержаться за семейные ценности и сохранить драгоценный брак. Не очень-то у нее получилось. С отцом-то они живут душа в душу, но чего-то матери явно не хватает, раз она завела интрижку на стороне. Я ее не виню. У всех есть свои слабости. Так если посмотреть, я наверное кажусь каким-то слабаком и терпилой. Все понимаю, ко всему лоялен. На самом деле это не совсем так, и у вас еще будет шанс убедиться.

Отец уезжает первым, я следом за ним. Сегодня у меня насыщенный день.