Конец эпохи Тюдоров

1589 год

Роберт был уверен, королева считает его трусом, недостойным великих свершений на поле битвы. Она не позволяла ему даже думать об участии в планируемых военных сражениях против Испании.

– Мне надоела жизнь при дворе, – жаловался брат. – Надоели глупые фрейлины с их вечными интригами, хихиканьем, кокетством. Надоели приемы, танцы, охота. Дрейк готовит новый поход, а мне Елизавета запретила идти вместе с ним.

– Она боится потерять тебя, Робин, – неожиданно для самой себя я начала защищать Ее Величество. – Ее верный фаворит умер, и она не хочет рисковать твоей жизнью.

– Я не выдержу постоянного пребывания при дворе! – Роберт, как всегда, стоял, возвышаясь надо мной могучей горою. – Она должна понимать: меня нужно отпускать время от времени. Если мне не позволят ехать, я сбегу!

В Роберте я не сомневалась: если захочет – сбежит. Он держался с королевой на равных, без подобострастия, присущего большинству придворных. Порой даже дерзил, но ему все сходило с рук. Елизавета его прощала, и это раздражало двор. С другой стороны, у Роберта было несколько близких друзей, которые его искренне любили. Они вполне могли помочь ему сбежать с Дрейком.

Чуть позже Роберт столкнулся с новой напастью. Собравшись в поход, он совсем не подумал о деньгах. Королева не изменяла себе – кампанию финансировали сами участники. Вкладывать деньги в сомнительное предприятие никто не торопился: прибылью на этот раз не пахло.

– Зачем Дрейку странная затея с возвращением на престол короля Португалии? Зачем ему лавры военные, когда он их уже получил, разгромив в прошлом году Армаду? – недоумевала я.

Роберт, хоть и считал женщин наиглупейшими созданиями, счел нужным объясниться:

– Армада вернулась к испанским берегам в плачевном состоянии. Всего половина кораблей добралась до родины, и те нуждаются в ремонте. Мы имеем хороший шанс разгромить их до конца. Поговаривают, испанский король планирует нанести второй удар по Англии. Он будет заниматься ремонтом кораблей и сбором новой Армады. Дрейк не хочет ждать, пока Филипп подготовится. Сейчас самое время нанести удар по остаткам кораблей, скопившихся в Сантандере. Затем, сэр Френсис пойдет к Лиссабону и Азорским островам. Есть возможность прославиться и разбогатеть!

– Кстати, интересный вопрос: откуда ты возьмешь деньги, чтобы пуститься в плавание? – Я не удержалась от ехидства.

Плачевное состояние наших финансов не являлось ни для кого секретом. Нас с Дороти содержали мужья, а вот положение Роберта мало чем отличалось от маминого. Наследства, доставшегося ему от отца, едва хватало на покрытие повседневных расходов. А после графа Лейстера остались одни долги.

– Я договорился. Мне дадут денег в долг.

– Опять в долг. Роберт! – Я не верила своим ушам. – Как можно повторять ошибки, которые до тебя уже совершили другие люди!

Тем не менее вскоре стало понятно: Англия серьезно готовится выступить. Королева вопреки обыкновению выделила четверть необходимой суммы. Часть денег поступила от голландцев, кровно заинтересованных в окончательной победе над испанцами. Остальное вкладывали такие же, как Роберт Эссекс, знатные люди Англии и торговцы.

К выходу в море подготовили шесть королевских галеонов, шестьдесят голландских быстроходных судов и двадцать пинасов. Моряков, солдат и командующих набралось около двадцати четырех тысяч. Назвали флот Английской Армадой.

Конечно, я не разбираюсь в тонкостях военных действий. Я лишь пересказываю услышанное при дворе и рассказанное самим Робертом. Великим планам не суждено было сбыться. Но все по порядку. Собранный флот стоял в портах в ожидании попутного ветра. Появлялось подозрение, что Господь препятствует выходу в море англичанам точно так же, как год назад препятствовал испанцам. Нам повезло тогда. Не стоило ли остановиться? Я молчала, а те, кто вложил деньги в предприятие Дрейка, волновались не на шутку.

В этом месте придется немного отвлечься на дела семейные. Мама не уставала нас удивлять и в мае вышла замуж за Кристофера Бланта. Кристофер приходился родственником Чарльзу. Оба дружили с Робертом. Когда умер Дадли, брат попросил Кристофера помочь матери с похоронами. Так они и познакомились. Мама была старше третьего мужа на пятнадцать лет. Кроме того, он являлся близким другом ее сына. Я постаралась проявить понимание и маму не осуждать. Если уж Роберт не считал этот брак чем-то странным или выдающимся, то к чему мне высказываться против.

Мама, однако, посчитала нужным со мной объясниться. Когда я приехала к ней поделиться новостью – муж добился своего, и я забеременела во второй раз – она заговорила о Кристофере.

– Ты, скорее всего, считаешь меня совершенно неспособной на сильные чувства, Пенелопа. Но это не так. Я страдаю, люблю и переживаю так же, как ты. Вы с Дороти меня осуждаете. Я вижу это по вашим глазам, пусть слова и не высказаны вслух. Вы считаете меня виновной в смерти вашего отца.

Я изо всех сил мотала головой, но мама продолжала говорить, не обращая внимания на мои попытки ее остановить.

– Когда я выходила замуж в первый раз, была счастлива. Поверь. В отличие от тебя. Да, я прекрасно помню, что тебя мы выйти замуж заставили. И то мой грех, за который расплачиваюсь своей несчастливой судьбой.

Пересев к матери поближе, я взяла ее руки в свои и сжала их, показывая, что не держу на нее зла. И в самом деле, я бы не считала себя такой уж несчастной, если бы не настойчивое желание мужа делить со мной постель. Забеременев, я освобождалась от тяжкой обязанности всего лишь на несколько месяцев вперед…

– Мы с Уолтером любили друг друга. Мы были молоды и наслаждались жизнью вдвоем. Шло время. Люди меняются, Пенелопа. Яркие краски молодости выцветают, уступая место новым оттенкам. А новое – не всегда достойная замена того, что было. Я не виню твоего отца. Я тоже менялась. Рождение детей давалось мне с большим трудом. Я плохо переносила беременность, с чудовищной болью рожала. Уолтер хотел мальчика. Наследника. Его нельзя не понять. Но и после рождения Роберта он не прекратил попыток подарить миру детей. Я стала избегать мужа. Я радовалась, когда он уезжал из дома.

О, здесь маму я понимала. Чувствовала я себя во время беременности прекрасно. Но отъезд мужа из дома для меня тоже становился праздником…

– Уезжал Уолтер все чаще и чаще. У него появилось желание выдвинуться при дворе. Так он попал в Ирландию. После он уже никогда не был прежним. Он больше не напоминал мне того Уолтера, которого я знала в молодости. В нем появилась не жесткость – жестокость. Если человеку нравится убивать себе подобных, он теряет что-то важное в своей душе. То, чего не вернуть.

Я вздрогнула. Нахлынули воспоминания о недавних разговорах с Робертом, и на глаза навернулись слезы.

– Ты плачешь? Прости, я не должна забывать о твоем положении! – воскликнула мама, проводя по моему лицу платком.

– Нет, нет. Дело не в тебе. – Я снова схватила ее за руку. – Я подумала о Роберте. Он рвется на войну. Он жаждет подвигов, а значит, крови врагов. Ему, как и отцу не сидится на месте. Только сейчас я поняла, насколько они похожи.

Мы обе замолчали. Тягостные мысли кружили в голове. Я первой нарушила тишину:

– Успокойся, мама. Я не виню тебя в смерти отца. И графа тоже не виню. Смерть настигла его тогда, когда то было угодно Богу.

– Спасибо. В графа Лейстера я влюбилась с первого взгляда. Ты же знаешь сама, как бывает. Он был хорошим человеком. Добрым и мягким. Служба при дворе и участие в сражениях не превратили его сердце в камень.

– Но любовь к королеве? Мама, его последнее письмо было написано ей! – воскликнула я, не выдержав. Одно дело – простить графа, другое – сделать из него безгрешного рыцаря.

И снова в комнате повисла тишина. Я успела пожалеть о вырвавшихся словах. Зачем делать больно тем, кого любишь? Тошнота начала неожиданно подкатывать к горлу. Я сделала глоток вина из бокала, стоявшего на столике возле меня. Стало чуть легче.

– Прости, не хотела причинить тебе боль.

– Нет, нет, ничего. Я сама начала этот разговор. – Мама вздохнула. – Знаю. Про письмо я знаю. Он любил и ее тоже. Мужчины умеют любить двух женщин одновременно, – она горько усмехнулась. – Граф никогда не скрывал от меня своей привязанности к Елизавете. Он был обижен на нее за нежелание стать его женой. После смерти первой жены граф ждал несколько лет согласия королевы. Помнишь тот прием в замке Кенилворт? Оказывается, тогда он в последний раз пытался таким образом сделать ей предложение. Великолепное представление имело целью поразить Елизавету в самое сердце.

– И ведь она любила его! – не выдержала я. – Почему же отказала?

– Кто знает… Мы с тобой не занимаем трон Англии, хоть и являемся родственницами королевы. Нам не понять… А Дадли посчитал добрым знаком наше знакомство. Он стремился к семейному теплу и нашел его в нашем доме. Смерть сына стала ударом для нас обоих. Оправиться нам не удалось. Я хотела сказать о Кристофере. Пойми, Пенелопа, я в долгах. Королева не просто отказалась погасить часть долгов графа, она отняла у меня часть имущества, чтобы покрыть долги перед казной.

– Как же Роберт? Она так любит брата!

– Видимо, любовь к новому фавориту не влияет на чувства, испытываемые ко мне. Кристофер помогает всеми силами. Без него я бы не выжила. Но скорее это поддержка моральная. После свадьбы Елизавета распорядилась забрать у меня все украшения, которые дарил мне граф Лейстер. Якобы опять в счет погашения долгов. Но это месть. Месть за то, что я посмела предать память любимого ею мужчины.

Не знаю, подействовал ли на меня тот разговор, но Кристофер Блант, в отличие от Дадли, мне нравился. И в дальнейшем он не раз доказывал преданность Летиции и нашей семье…

Установилась благоприятная погода, и корабли вышли из порта. На одном из них находился Роберт. Втайне от королевы, ослушавшись ее приказа, он присоединился к Английской Армаде, двигавшейся в сторону Сантандера. Испанский порт, в котором находилась большая часть судов, являлся первой целью нападавших.

– На первый взгляд задача казалась простой. – Роберт вздохнул. – Почти все уцелевшие испанские корабли находились на ремонте в Сантандере. Их никто не защищал. К нашему нападению никто не готовился.

Тебе известно, чем все закончилось. Но я все же, со слов Роберта, быстро перескажу события, которые роковым образом повлияли на течение последующих лет.

Сначала все шло по плану и Армада быстро двигалась к северу Испании. Но буквально в нескольких милях от цели их настиг шторм. Ближайший испанский порт, в котором могли укрыться англичане, располагался в Ла-Корунье. Туда и принял решение двигаться Дрейк. Он сумел потопить корабли, расположенные в порту. Не так там их много насчитывалось, чтобы этим гордиться, но лучше, чем ничего.

Погода не улучшалась. Английская Армада продолжала стоять возле Ла-Коруньи. Сэр Джон Норрис, возглавлявший пехоту, взял нижнюю часть города, убив около пятисот испанцев и разграбив винные погреба, в то время как Дрейк уничтожил тринадцать торговых кораблей в порту. Продолжал дуть западный ветер. Мимо Армады Дрейка спокойно прошли несколько испанских галер, которые везли продовольствие и оружие оборонявшимся в Ла-Корунье.

– Бездействие сказывалось на настроении команды, – говорил Роберт. – Мы попали в ловушку, подобную тем, что щедро расставлял Господь испанцам год назад. Чтобы поднять боевой дух, Дрейк приказал начать осаду верхней части Ла-Коруньи.

Пользуясь благоприятным направлением ветра, испанцы продолжали отправлять помощь осажденным. Поэтому, как только ветер переменился, Дрейк принял решение снять осаду и двигаться к Лиссабону. К сожалению, осада дорого обошлась англичанам: за две недели погибло несколько сотен человек.

– Голландцы повели себя как крысы, которые бегут с тонущего корабля! – возмущался брат. – Большинство из них повернули к берегам Англии, объясняя свое поведение не трусостью, а необходимостью отвести раненых и починить суда.

Если бы не потерянное из-за погоды время, нападение на Лиссабон стало бы более успешным. Разведка доносила, город обороняется с помощью недружественно настроенного к испанцам гарнизона. Дрейк и Норрис считали, проблем с освобождением Лиссабона не предвидится. Но за время, что англичане провели у Ла-Коруньи, испанцы успели укрепить оборону. Также не оправдался расчет на восстание португальцев, которые должны были подорвать испанское сопротивление внутри города.

Дрейку, однако, удалось захватить несколько торговых судов, что хоть как-то компенсировало затраты на кампанию королевы. Взять Лиссабон у англичан не получилось…

– Мы находились почти у цели. Я попал копьем прямо в ворота города! – гордо вещал Роберт. – Трусы-португальцы не стали рисковать. С такими людьми нельзя иметь дело!

Да, удар копья Роберта произвел впечатление. Он не помог взять город, зато позже позволил добиться прощения королевы. Впрочем, по порядку. Итак, выбора не оставалось: Дрейк повел корабли к Азорским островам. Но и здесь ему не удалось достичь цели. Испанцы, полностью осознав опасность, пресекли все попытки прорваться к островам. Они потопили несколько кораблей Дрейка. Из-за болезней и ранений Норрис был вынужден отправиться с частью судов обратно к берегам Англии. Дрейк остался в море. Он хотел хотя бы захватить торговые корабли, которые шли из Америки. Не прекращавшийся шторм не позволил ему сделать даже это.