Конец кровавого дьявола

1

18 ноября 1981 года Суклетин вернулся из Казани с женщиной маленького роста, примерно лет двадцати. Она была похожа на японку: лицо круглое, глаза прищуренные, густые черные волосы. Была одета в демисезонное пальто, на голове – вязаная шапочка. Суклетин, подмигнув Дине, познакомил дам:

– Моя сестра Дина.

Девушка протянула ей руку:

– Катя.

Дина пригласила всех ужинать. Хозяин, не жалея спиртного, угощал девушку, заставляя пить до дна. Обещал устроить ее на блатную работу, где она будет получать в десять раз больше, чем теперь. Обняв новую подругу, хозяин продолжал:

– Благодари, красавица моя, бога за то, что он дал нам возможность познакомиться. Теперь держись за меня, а я всегда буду помогать тебе. Перед тобой самый порядочный человек на свете. Хочу, чтоб и ты сама была мне верной. И порядочной…

Если я нравлюсь, то останься со мной. Не хочешь оставаться, не обижусь. Буду тебе преданным и верным другом.

Усталая Катя молча слушала, радуясь тому, что познакомилась с таким добрым, хорошим человеком. Однако она дала понять, что еще не решила окончательно: принять все его предложения, тем более о сожительстве, или нет.

Тонкий знаток женских душ, Суклетин уговорил Катю, и она нерешительными шагами пошла за ним в спальню.

…Возмущенная наглостью хозяина, через полчаса она выскочила оттуда и села за стол. Суклетин неслышно подкрался сзади и обернутым в тряпку молотком нанес Кате сильный удар по голове. Она медленно сползла со стула. Приказав Дине принести корыто, изверг сам связал бельевой веревкой руки Кати, скинул с нее халат до пояса, положив ее голову в корыто, коленом надавил на то место, где у нее за спиной были связаны руки, левой рукой схватил за волосы. Взял нож. Ошеломленная Дина смотрела то на сожителя, то на Катю. Сильно оттянув голову девушки назад, Суклетин перерезал ей горло. Хлынула кровь. Она пенилась, била чуть ли не фонтаном, выплескиваясь после каждого сокращения сердца. Льющейся из горла Кати кровью убийца наполнил кружку. Начал пить. Галиева с ужасом смотрела на него. Она была ни жива, ни мертва. То, что происходило, казалось ей страшным сном. Изо рта Суклетина медленно падали капли крови. Ею были испачканы его борода, губы, лицо. Снова наполнив кружку кровью, он подал ее Дине:

– На, пей!

В ужасе Дина попятилась назад… Предсмертные судороги Кати продолжались минут десять. Когда кровь перестала течь из ее горла, убийца приказал сожительнице принести полиэтиленовую пленку и постелить на пол. Сам принес таз. Отрезав голову Кати, положил ее в таз, затем отрезал кисти рук и стопы ног. На расстоянии около метра вбил два больших гвоздя в потолок дома. Вытерев грудь и шею Кати, стал поднимать труп. Сначала одну руку за гвоздь зацепил, затем – другую. Катя висела, как распятый Иисус Христос. Дьявол вскрыл брюшину, грудную полость и стал объяснять сожительнице, где и какой орган находится. Внутренние же органы еще продолжали сокращаться. Плечом толкнув Дину, вампир вскрикнул:

– Смотри, смотри, они еще живые!

Садист, держа на руке сердце Кати, продолжал любоваться им. У Дины закружилась голова. Суклетин взялся за работу: ловкими натренированными руками стал вынимать один за другим внутренние органы. Печень, сердце, легкие положил в таз отдельно, объяснив, что эти деликатесы съест сам сегодня же.

Снимал кожу не лоскутами, а цельно, оставив подкожный жировой слой на теле. Затем дьявол взял на руки маленькую, коротко остриженную голову Кати. Полуоткрытые ее глаза, смотря на убийцу, как бы обращались к нему с немым укором: за что?

Садист, глубоко надрезав лицо, толкая язык со стороны горла вверх, отрезал его. Затем приказал сожительнице поджарить сердце и язык Кати. Дина, чтобы не упасть, схватилась руками за стул. Никогда в жизни ей не было так плохо, как сейчас. Кружилась, раскалывалась от боли голова, от ужаса ныло сердце. Суклетин повторил приказ. Она не смогла произнести ни слова, лишь отрицательно покачала головой. Угрожающе посмотрев на Дину, вурдалак заорал:

– Только на первый раз, стерва, прощаю твой отказ! Показываю, как делается, учись!..

Суклетин вырезал с живота трупа подкожный жир, разрезав, положил его на сковородку. Жир растопился. На сковородку отправились и разрезанные язык, сердце, лук. Посыпав все солью, убийца добавил перца и лаврового листа. Через десять минут все было готово. Дьявол, обливаясь потом, жадно глотал «деликатесы». Потребовал, чтобы и Дина отведала сердце Кати. От страха та сама не заметила, как проглотила два кусочка. Ее сильно затошнило… Наблюдавший за ней людоед успокаивал ее: – Ничего, скоро совсем привыкнешь! – И стал хохотать.

2

…Тело Кати палач разделывал с таким удовольствием, наслаждением и профессионализмом, что можно было подумать, будто он всю жизнь этим и занимался. Три часа он трудился, не покладая рук. И Дине начало казаться, что все это ей привиделось по пьяни, что никакой Кати тут и не было. На позвоночнике Кати Суклетин обнаружил металлическую пружину. На обоих ее концах были крючки. Ни Суклетин, ни Дина не ведали о том, что Катя Осетрова перенесла сложнейшие операции после перелома позвоночника. В течение многих месяцев боролись за ее жизнь люди в белых халатах, не жалея ни сил, ни времени. Поставили на ноги это бедное существо.

Людоед не забыл взвесить расчлененные части тела. Мяса было тридцать пять килограммов, жира – пять. Двадцать килограммов мяса Суклетин оставил для еды, остальное выделил сторожевым собакам. Кости разрубил и положил в холодильник. Кисти рук, стопы ног, внутренности вдвоем отнесли и бросили в лунку на озере. Выкопав яму возле дома, вылили кровь. К четырем пополудни Галиева привела дом в полнейший порядок: все подчистила, вымыла, соскребла. Пережитое не казалось уже ей таким страшным. В конце концов – кто просил эту сучку тащиться сюда?! Кто трахаться заставлял с ее мужем? Сама виновата!..

В течение двух дней людоед питался исключительно «деликатесами». Ему нравился горьковато-вонючий запах человеческого жира. И он с величайшим удовольствием доедал сердце Кати, ее язык, печень, легкие. На третий день заказал пельмени из человечьего мяса. Дину по-прежнему тошнило, поэтому Алексей сам готовил фарш. Спустя еще сутки людоед захотел украинского борща, а на вечер заказал мясо с картошкой. После сытного ужина, самодовольно отрыгивая и ковыряясь спичкой в зубах, дьявол стал инструктировать сожительницу:

– Слушай меня внимательно и запомни! Я иногда буду приводить женщин. Когда они выйдут из спальни, ты должна их отвлекать. Стул ставь непременно спиной к спальне, не могу же я их бить по голове, когда они смотрят мне в глаза… – На самом деле палач просто трусил. – И в другой раз, смотри, сама будешь готовить! А если… я тебя убью, сука, поняла?!

3

В первый раз Леха и Дина столкнулись на станции, когда оба слонялись по перрону в ожидании опаздывающей электрички.

Дина сразу заметила высокого чернобородого мужика. Заметила и то, что он внимательно рассматривает ее. Он ей не понравился совершенно, но то, что он на нее смотрит, не отрываясь, все же льстило ей. Значит, еще не так плохо она выглядит, значит, может еще нравится мужикам. Этот длинный, с лошадиной мордой, производил впечатление интеллигентного мужчины. «Может, доктор какой или инженер,» – думала Дина. С тех пор, как ее бросил Рашид, все крутятся вокруг нее одни подонки, которым больше ничего и не нужно, как только напиться да переспать с ней.

И когда бородатый незнакомец нагло подмигнул ей, Дина не удержалась от легкой улыбки, хотя тут же демонстративно отвернулась: она не больно какая, а приличная женщина.

Подошла электричка, они сели в разные вагоны.

Прошло полгода, и вот поздней осенью, когда горожане уже не ездят в свои сады, и в вагоне электрички почти всегда пусто: вот в этом-то полупустом вагоне Леха и Дина встретились вновь. Они оба сразу узнали друг друга.

Леха ехал с сильного похмелья, но в сумке у него булькало несколько бутылок вина. И, предвкушая их, он был в хорошем настроении. Эта черненькая татарочка еще тогда, в начале лета, приглянулась ему; вот и теперь, увидев ее, он встал и пересел к ней ближе.

– Вы мне очень нравитесь, девушка. Я знаю, что вы тоже живете в Васильево. Приглашаю вас сегодня в гости, у меня день рождения, – наобум ляпнул Леха, не очень-то рассчитывая на успех. Но девушка, однако, среагировала, улыбнулась кокетливо:

– Что же вам не с кем справить день рождения?

– Только вы, девушка, только вы! Как только я вас увидел – все остальные перестали для меня существовать. Я так одинок, я так прошу вас украсить мое одиночество. И приглашаю вас в гости! – пышным цветов расцвело Лехино словоблудие.

Давно не говорили Дине таких приятных, красивых слов. Все только «блядь» да «сука»… Она была почти сражена.

«День Рождения» Суклетина они отметили очень приятно и весело. Дине показалось, что с этого осеннего дня жизнь ее должна как-то перемениться.

А через месяц поддавшись Алешиным уговорам, Дина перебралась к нему жить, объявив родителям, что «выходит замуж». Жить с ними после того, как она родила им внучку, стало почти невозможно. Мать плакала, отец ругал ее последними словами за то, что сидела у них на шее, без мужа, уже «старая дева» почти, да еще и с приблудышем. Хотя внучку, Лилю, они в общем-то и полюбили.

Уйдя к Суклетину, Дина надеялась обрести свой дом и свою семью. Лилю она пока оставила у матери.

Теперь они часто пили вместе, подолгу занимались любовью. Правда, Алеша все реже бывал с ней нежен и ласков, как раньше, но Дина старалась не обращать на это внимания. Потерять своего нового «мужа» она боялась и не хотела.

4

Новый восемьдесят второй год по старому календарю Суклетин и Дина встречали у родителей Леши. Неожиданно, в разгар застолья, Алексей встал из-за стола, стал одеваться и торопить Дину на электричку. На вокзале его ждали две женщины. Познакомились. Та, что была высокорослой и полной, двадцати трех лет, представилась Таней. Другая – миниатюрная и привлекательная – Леной. Сильно накрашенные, пахнущие дешевыми духами и сигаретами, девки были уже навеселе. Дину Алексей представил как сестру. Сожительница без труда догадалась, что этих женщин Суклетин повезет к себе. Так им и надо, думала Дина. Как она ненавидела всех этих продажных баб! И давно ненавидела. И самой первой такой бабой была она, Тамарка из Маргелана. Вот бы Леха ее сожрал…

…Конечно, выпили за прекрасных дам, за год уходящий и за новые радости в новом году. «Друзья-шоферы», о которых заикался на вокзале Леха, все почему-то не приезжали, но никто особенно и не скучал без них. Суклетин уже обжимал и щупал мягкие бока полнотелой Танечки, Дина с Леной пили рюмку за рюмкой, внимательно глядя в телевизор: и поздравления советскому народу, и выступление Генсека, и гимн СССР, и «Голубой огонек»…

Суклетин повел Таню в спальню, толкнул ее на кровать. Руки его потонули в ее больших мягких грудях, в жаркой мягкости жирного живота и широте бедер. Он уже предвкушал с радостью, как будет разделывать ее большую, тяжелую тушу. «Хороша, телка!»

Ночью Дина проснулась от грубого толчка. Голова раскалывалась. Она послушно прошла в спальню и чуть не споткнулась об тело разрезанной Тани.

– Тихо! – Леха поднес к губам Дины свой кулак. – Молчи! Если подруга проснется, и ее пустим в расход!

Но Лена и не проснулась до самого позднего утра. А к этому времени все было уже убрано, вымыто и расфасовано. Дина, как ни в чем не бывало, домывала посуду.

– А где Татьяна-то? – зевая, спросила Лена.

– Она спозаранку в Казань уехала. Вспомнила, что у нее какие-то там дела. Тебя уж мы не стали будить. Больно сладко спала, – не моргнув глазом, ответила Дина.

С улицы, только что покормив псов, пришел Суклетин. «Эх, и эту упускать жалко! Вот бы и ее! – подумал он. – Ну да ладно, мяса в ней мало, а жиру вообще нет…».

Опохмелившись и счастливо избежав смерти благодаря своей миниатюрной конституции, Лена уехала в Казань.

5

Подуло февральскими ветрами. Безмолвные свидетели кровавых убийств – дачные домики – равнодушно ждали своих хозяев, до появления которых было еще очень далеко. Чепрачный, похожий на овчарку Туман и рыжий Дружок разжирели на человечьем мясе. Шерсть у них теперь лоснилась.

Все чаще и чаще ненасытный людоед уезжал на свою дьявольскую охоту.

Однажды он привез с собой пятнадцатилетнюю девочку. И впервые за все последнее время у Дина сжалось от жалости сердце: особый блеск в глазах ее возлюбленного не оставлял сомнений: и эту глупую, полненькую, еще только и не оформившуюся Резеду он хочет сожрать.

А Резеда доверчиво слушала дядю Лешу, который обещал много хорошего: найти ей место в общежитии, помочь деньгами и даже выдать замуж за красивого парня – своего «племянника». Хотелось Дине шепнуть девчонке, чтобы сматывалась она отсюда поскорее, но не посмела этого сделать.

– Резеда у нас сирота, без матери росла. Я ее уговорил, пусть поживет пока с нами, правда ведь, Дина? А мы для тебя с тетей Диной будем как родные! Я тебя, девочка, никому не дам в обиду! – И он улыбнулся, предвкушая дьявольские удовольствия.

За ужином, открыв бутылку портвейна, Суклетин предложил и Резеде:

– Ну, дочка, выпей за нашу встречу!

– Нет, что вы, дядя Леша, я ведь не пью! – начала отказываться Резеда.

– Ты меня обидеть хочешь? Я тебя принял как родную, а ты!.. Нет, так не пойдет!

И Суклетин почти насильно влил девочке вино. Резеда закашлялась, покраснела. Он заставил выпить целый стакан. Теперь девчонка была совершенно пьяна, она улыбалась, глазенки ее блестели, и сама все благодарила добрых и хороших дядю Лешу и тетю Дину.

– Я еще пока не хочу замуж, дядя Леша! Рано мне еще. Я еще даже с мальчиками не встречалась, хотя у нас в училище есть такие девочки… Одна даже беременная ходит, вот! А я нет, я еще не целовалась даже ни разу… Тетя Дина, вы верите в настоящую любовь?

Дина горько усмехнулась: ну да, конечно! Принц, Ален Делон и любовь навеки, до гроба! Ха-ха-ха!

Но Резеда не заметила этой горечи и продолжала нести всякую детскую чепуху. Не сразу она заметила, как руки дяди Леши оказались на ее коленях.

– Я знаю, Резедушечка моя, что такое настоящая любовь! Верь дяде Леше – он не обманывает! Пойдем, моя радость, я тебе кое-что покажу.

– А что? Что?

– Нравишься ты мне очень! Будь моей женушкой, самой любимой… Смотри, я тебя полюбил, пожалуй, и не отдам тебя моему племяннику!

– Да что вы, дядя Леша?.. Что вы?!

– Ну ты че, боишься? Маленьким детям спать пора. Я тебя уложу в постельку, не бойся, разве можно бояться дядю Лешу?..

И, как паук, поймавший свою жертву, Суклетин утащил Резеду в спальню. Дина зло, нервно закурила. Когда она услышала испуганный и громкий крик девочки, то сразу поняла, что там произошло. Она даже вскочила: таким естественным было желание помочь… Но тут же остановилась, села, усмехнувшись, плеснула себе портвейна. В конце концов никто ведь их сюда насильно не тащит. Сами летят, как мухи на варенье.

Из комнаты выскочила полураздетая Резеда. Растрепанная, вся в слезах. Кинулась к Дине.

– Тетя Дина, тетя Дина! Он меня… Он… – Но девочка не успела договорить. Суклетин ударил ее молотком в затылок, и Резеда упала как подкошенная. Кровь заливала ей лицо, но она была еще жива. В широко раскрытых глазах застыло детское удивление.

– Тетя Дина, за что? – шептала она. – Я не хочу умирать. Спасите, отведите меня на вокзал, я не хочу умирать…

Дина отвернулась, не в силах вынести ее взгляда, и тут Суклетин снова ударил девочку. И на этот раз сразил ее насмерть. Судорога побежала по ее телу.

– Грязная сучонка, поделом тебе!.. – Суклетин ножом отрезал голову девчонки. Схватил ее за короткие густые волосы и снял скальп, так быстро и ловко, как будто всю свою жизнь жил в прериях среди индейцев. Он с хохотом сунул череп в лицо Дины. Та в истерике зарыдала:

– А-а! Не могу, я схожу с ума-а!

– Заткнись, стерва. Не то хуже будет. Пожарь-ка мне ее мозги!

Сожрав сковороду горячих мозгов, Суклетин немного успокоился. Приятная тяжесть грела желудок.

Вечером, неторопливо доедая сердце Резеды, Алексей признался сожительнице, что живется ему не слишком весело и для поднятия духа необходим магнитофон. Он велел Дине взять паспорт убитой Тани, поехать в Казань и перед самым закрытием пункта проката, когда его работники торопятся домой, взять на имя Тани хороший магнитофон. Дело это сожительница провернула легко и быстро.

Сторож целыми днями не выключал магнитофон, слушал любимых певцов: Высоцкого, Пугачеву, эмигрантов. Как-то раз, лежа на диване, он лениво окликнул Дину:

– Слышь, Дин, на тринадцатое марта сделай мне подарок, а?

Уже привыкшая по мановению руки выполнять все требования любимого сожителя, она своими маленькими и красивыми руками нежно погладила лицо, шею, грудь изувера. Схватив длинными руками крутые бедра Дины, он повалил ее на диван и, наблюдая, как та взволнованно и чувственно дышит, взялся за муторное дело – раздевание партнерши.

Осыпая поцелуями голое тело сожителя, Дина шепотом спросила:

– Хотела бы я знать, какой подарок желает мой хороший…

– В день моего рождения ты подаришь мне младенца! Придумай, как и откуда его украсть! Хочу молочного!..

– Никогда, ни за что не сделаю этого! – запротестовала она. – Лучше убей меня и ешь! Ребенка не украду, не позволю делать это и тебе!

Недовольный отказом, сторож заорал:

– Как ты смеешь, сука, в таком тоне разговаривать?! Как ты смеешь мне отказывать, стерва?! – Садист пустил в ход свою знаменитую «сатанинскую щекотку»: – Соглашайся, сука, иначе зарежу!

– Нет! Ни за что!

Связав руки Дины за спиной и воткнув ей в рот кляп, сторож принес корыто. Начал точить нож. Схватив за волосы голую подругу, подтащил ее к корыту. Резко оттянув голову назад, острием ножа прикоснулся к шее. Дина лихорадочно вспомнила о первой встрече с Суклетиным. Тогда она безошибочно разгадала его звериную сущность и не хотела принимать предложение жить с ним. Сатана же каким-то чудом покорил ее, подчинил своей воле…

– Нут у меня сегодня желания, сучка, тебя резать. А то уделал бы как барана! Знай, твой хозяин принимает от тебя отказ в последний раз! Так что делай соответствующие выводы. Тебе от меня никуда не деться! Если подобное повторится, знай, оторву голову, глазом даже моргнуть не успеешь! – При этом он сильно ударял Дину головой об пол и все приговаривал: «Поняла?» И отпустил из рук ее волосы только тогда, когда из носа жертвы хлынула кровь.

– Дьявол, дьявол! Ты – сущий дьявол! – прохрипела Дина.

6

Не везло в жизни Наде Ситявиной, младшему продавцу гастронома. Хотя бог не обделил ее привлекательной внешностью: голубоглазая блондинка, стройная, длинноногая. Зато характер у Нади, в отличие от ее довольно-таки ангельской внешности, был твердый и решительный. Подругами своими она всегда командовала, да вот беда, мужики Наде попадались все какие-то мягкотелые. Вот и от мужа, Вовки, она ушла через два года: надоел он ей своим нытьем и безволием. Как ни любила командовать Надя, все-таки она была женщиной, и как всякой женщине, хотелось ей прислониться к сильному мужскому плечу. Мужиков Надя любила высоких, плечистых, с крепкими мускулами – чтобы чувствовать себя рядом с таким хрупкой и маленькой.

Многие за ней увивались, даже покупатели постоянно приставали, владельцы машин все время сигналили и останавливались, предлагая подвезти.

Но всегда после второй-третьей встречи, когда, казалось бы, все шло прекрасно, – ухажеры ее как-то тушевались и постепенно исчезали. Тогда она злилась, ругала всех мужиков и убеждала своих более молодых подружек, что все мужчины – мерзавцы и обманщики. Горевала Надюша недолго, потому что вскоре обязательно находился какой-нибудь очередной подходящий утешитель.

Однажды она встретила шофера Сашу. И вот в него-то влюбилась. Как последняя дурочка. Как не влюбиться в такого красавчика – высокий, с пушистой шапкой вьющихся волос, прекрасно одетый и никогда не нуждающийся в деньгах. Настоящий мужчина ее мечты! Все девчонки из магазина завидовали, когда он заезжал за ней после работы на черной «Волге». Что из того, что «Волга» не была его собственной: возил Саша какого-то начальника из горкома.

Но через месяц их прекрасной любви Саша вдруг исчез. Разок позвонил, сказал, что посылают в командировку, а потом и вовсе пропал. Надька приходила на работу зареванная, все валилось у нее из рук. Никогда не думала она, что так станет переживать из-за мужика. Напрасно ждала она с бьющимся сердцем окончания работы: Саша больше так и не приезжал за нею.

Вот тогда-то и заприметила Надя одного покупателя. Высокий, здоровый, с густой черной бородищей. Он приходил часто, подолгу стоял у ее отдела, даже когда очереди не было, и смотрел на нее. Вскоре девчонки тоже заметили это. И начинали шушукаться, когда появлялся Надькин ухажер. Надя частенько торговала в мясном отделе, и тогда чернобородый незнакомец проводил у прилавка особенно много времени и улыбался ей особенно ласково.

Как-то они познакомились. Вообще-то вблизи Леша не понравился Наде: больно уж был похож на крокодила со своей длинной челюстью. Но надо же было ей как-то отвлечься от Саши. Да и девчонки говорили: ничего, мол, мужик, сойдет. Конечно, не Сашенька, но…

Пожалуй, привлек он ее своим волевым, как ей показалось, характером. Говорил всегда очень уверенно и так, будто бы глаголит истину в последней инстанции. Он сказал, что «живет на природе», в Васильево, в своем доме, и предложил как-то приехать к нему на шашлыки. Правда, сознался он, есть у него жена – но она «бывшая», просто ей жить негде, и в его дела, дела настоящего мужчины, она не суется.

И вот как-то Суклетин появился в Васильево вместе с Надей. Дина сразу же заревновала его к этой смазливой бабенке, но виду не подавала. Веселились они на славу – пьянка продолжалась вот уже целую неделю. А Леха не торопился съедать Надьку, как ждала этого Дина. Наоборот, с каждым днем с ней, с Надькой, он становился все ласковее, а с Диной – все нетерпимее и грубее.

Как-то Дина услышала:

– Не могу жить без тебя, Надя! Твое дыхание, любое твое прикосновение сводят меня с ума!

Уже который день Леха чуть ли не на глазах Дины беззастенчиво занимался с Надькой любовью, а на нее, Дину, не обращал внимания. И все время подчеркивал, что Надя – не какая-нибудь «синеглазка», а очень даже «приличная дамочка».

Про себя Суклетин уже все решил, что Надю оставит вместо жены, а Дину, которая ему до смерти надоела, зарежет на днях.

Однако его мечтам не суждено было сбыться.

Уже начавший привыкать к Наде, Леха, по своему обыкновению, перестал в разговорах с ней стесняться в выражениях. И как-то, во время пьяной стычки, ударил ее по лицу. В первый раз. Но Надя Ситявина была не Дина, которая безропотно сносила любые его побои. Она мгновенно взорвалась, превратившись в яростную фурию.

Суклетин успел-то всего нанести скользящий удар, как Надя вцепилась ему в волосы и ударила головой ему в лицо, а коленкой – в пах. В глазах сразу потемнело, все вокруг завертелось и закружилось в багровом тумане. Схватив за больное место между ног, он согнулся, затем рухнул на пол. Нестерпимая боль пронзила все тело. Дина в душе торжествовала. «Молоток, деваха! Классно отделала вурдалака! – думала она. – Давно его, гада, пора проучить!»

В течение нескольких дней Суклетин был, что называется, тише воды, ниже травы. Делал вид, будто ничего не случилось. Но мстительная его натура ждала лишь нужного часа. И дождалась.

…Как-то женщины, склонившись на корытом, мыли головы. Суклетин размахнулся кувалдой… Схватив нож, одним движением отделил голову от тела Нади и напился кровью прямо из горла. И в этот раз, разделывая тело, Алексей делал свою дьявольскую работу с особым остервенением.

Наталья Школьникова, приехавшая с Суклетиным из Казани, с удивлением опознала на Дине одежду своей близкой подруги Нади, сослуживицы по магазину. Галиева немедленно доложила об этом сожителю, который приказал срочно приготовить теплую воду и устроить «головомойку», что и было выполнено. Облегченно вздохнув, успокоил подругу:

– Вовремя ухлопали стерву! Могла ведь заложить…

7

Пришла весна. Садоводы стали приезжать чаще. Хозяин соседнего домика решил угостить сторожа. Как говорится, за его труды, за то, что все вещи остались в целости и сохранности: в эту зиму даже оконных стекол Суклетин не позволил разбить хулиганам. Сторож напился так, что не мог самостоятельно двигаться, стоял и качался, как маятник. Сосед решил проводить его до дома. По пути Суклетин, увидев игравших детей, остановился. Показывая на них пальцем, пробормотал:

– Котлетки бе-е-га-ют. Я и-их з-зажар-рю… – И злым взглядом посмотрев на соседа, спросил: – Что-о, не веришь?! Сказал съе-ем, и ба-аста!

Утром Суклетин проснулся рано. Голова раскалывалась. Его тошнило. Начал искать водку, все в домике перевернул. Не найдя ничего, разбудил Дину и отправил ее на поиски. Та вскоре вернулась. С пустыми руками. Прокопавшись среди бумаг, изверг нашел какой-то нужный ему адрес, надел под плащ ворованный мундир подполковника милиции и поехал к знакомой. Он был с дружком – решили поразвлечься, устроить небольшой спектакль. Для дружка тоже нашлась форма – китель майорский.

Дверь открыла немолодая уже дама. Несмотря на свой возраст, она, как нетрудно было заметить, заботилась о своей внешности. При виде Алексея лицо женщины расплылось в улыбке. Они заключили друг друга в жаркие объятия. И через полчаса стол был заставлен множеством бутылок и всевозможными яствами. Выпив, Лариса Петровна придвинула свой стул поближе к «подполковнику». Вдруг раздался звонок. Вошедший мужчина неторопливо снял куртку и оказался в форме майора милиции. Не спеша подошел к «подполковнику», поздоровался с ним за руку.

– Товарищ подполковник, вас срочно требует шеф! По очень важному делу!

Суклетин, усмехаясь и глядя в глаза хозяйки дома, ответил:

– Перебьется шеф! Я сегодня занят, майор! Все важные дела уступаю вам с шефом. Сам посуди, неужто могу я отдать предпочтение шефу, когда рядом Лариса Петровна?! Не суетитесь, майор, сядьте к столу. Выпьем, отдохнем, поговорим…

– Нет, – возразил майор, мне некогда. Я на службе! И вам пить не советую, поскольку дежурный знает, где вы находитесь. В любое время могут за вами приехать!

Суклетин не сдавался:

– Плюньте, майор, на службу! Берите пример со старших. Успокойтесь! Сядьте, я вам приказываю!

После приказа Суклетина «майор» сел за стол. Выпил махом сразу несколько рюмок подряд. Быстро закосел. Стало душно. «Майор», торопливо сняв китель и галстук, расстегнул рубашку.

Когда хозяйка вышла на кухню, «майор» заскрежетал зубами:

– Лешка, не могу больше смотреть, сними ментовскую форму! Мне плохо, понимаешь?

Когда хозяйка вернулась, Суклетин взыскательным тоном отчитывал «майора»:

– Я не доволен вашей работой и вами лично, товарищ майор! Мне надоело вас воспитывать! Вы ведете себя, как мальчишка, а не как офицер доблестной советской милиции. И сегодня, понимаешь, напились, как свинья… Требую немедленно покинуть квартиру! Вы мне противны!

Хозяйка слушала Алексея, открыв рот, и радовалась тому, что они наконец останутся одни. Для видимости вмешалась в разговор:

– Товарищ майор, вы не должны обижаться на Алексея Васильевича. Он ведь прав. Всегда надо слушаться старших…

«Майор», обласкав слух хозяйки неприличными словами, кинув ей в лицо китель, сильно хлопнул дверью.

Всю ночь напролет Лариса только и делала, что исполняла приказы развратника.

Утром, потягивая холодное пиво прямо из горлышка, Суклетин пообещал показать подруге чудесный уголок Татарии, где имеется целебный родник, который сильно способствует росту волос. Поэтому была обещана «головомойка».

– Алексей, – спросила хозяйка, – нельзя ли воду привезти в канистрах?

– Нет, дорогая, нельзя, – уверенно ответил «подполковник». – Целебные качества воды сохраняются только в течение получаса. Так что придется тебе ехать самой к моему знакомому. Вместе со мной, разумеется. Кстати, от его садового домика у меня имеется ключик. Если считаешь, что третий будет лишним, поедем тогда, когда хозяина не будет на даче.

Воображение Суклетина уже рисовало картины, как эта не очень молодая женщина поедет с ним в Васильево и как он с ней там разделается.

Людоед вернулся в свое логово, где его с нетерпением ожидала сожительница. Спрятав форму, Суклетин предупредил Дину:

– Слышь-ка, на днях привезу для «головомойки» подругу, а ты в это время поедешь к матери!

Сожительница покорно кивнула головой.

– Хорошо. Когда собираться?

– Через два дня! – отрезал изувер.

Лариса была на седьмом небе от блаженных мгновений, доставленных любовником в постели: он прямо-таки сводил ее с ума! Никогда она раньше не испытывала подобного. Не утерпев, она позвонила подруге, чтобы поделиться впечатлениями. Та изъявила огромное желание познакомиться с бородатым «подполковником».

…Ночью приснился Ларисе странный сон. Будто Алексей ведет ее по грязной тропинке в темном лесу. Ей страшно, она дальше не хочет идти, но любимый Леша тащит ее, несмотря на сопротивление. Вот они дошли до оврага, и глубоко внизу вместо чистейшего, целебного родника оказалось озеро с затхлой и мутной водой. Она вопросительно взглянула на Алексея, а тот, усмехаясь, столкнул ее вниз. Пытаясь выкарабкаться, она ищет опору, но берег такой крутой, и зацепиться не за что. Алексей помогал ей тонуть, кидая в нее огромные глыбы камней…

Лариса проснулась в ужасе. Схватив пачку индийского чая, спустилась к знакомой бабушке на первый этаж. Старушка разгадывала сны безошибочно. Выслушав соседку, она объяснила:

– Сон плохой, дочка! Тебе не следует встречаться с этим человеком. Впредь избегай свиданий с ним! Никогда, слышишь, никуда не следует с ним ездить!..

Поднявшись к себе, Лариса решила позвонить «подполковнику», рассказать сон. Но оставленная им бумажка с номером телефона таинственно исчезла. Недолго думая, она набрала дежурную часть милиции и объяснила, что у нее важное сообщение для подполковника.

– Какого подполковника? – удивился дежурный.

– Как какого?! – не сдавалась Лариса. – Высокого, бородатого!

– Не морочьте мне голову! – рассердился дежурный. – У нас тут ни бородатый, ни бритый, ни высокий, ни маленький, ни подполковник по фамилии Суклетин не работает! Если у вас сообщение для милиции, то я записываю, говорите.

– Нет, – возразила Лариса. – Это касается только нас двоих.

– В таком случае, женщина, разберитесь сами в своих проблемах и не беспокойте по пустякам!

8

Дина тщательно погладила одежду Суклетина, почистила его обувь: готовила сожителя к встрече с любовницей.

…Войдя в квартиру, Алексей попытался обнять Ларису, но она холодно отстранила его, сославшись на плохое самочувствие. Суклетин, не подозревая ничего, стал хвастаться:

– Ларис, а меня ведь хотят повысить в должности! Завтра или послезавтра позвоню тебе из другого кабинета. Съездим в Васильево, после навестим солидных людей. Ты уж одень все самое лучшее, не ударь лицом в грязь! Жена начальника не признает серых людей. Короче, принимает по одежде. А ну-ка, красавица, сей же час оденься, я оценю!

– Нет, Алексей, не могу. Вызвала врача, болею… И еще вчера вернулся муж… Короче, простили друг дружке старые грехи и решили жить вместе. Так что забудь все, что было между нами!

– Ты что, Ларис?! Никаких отказов! Ведь специально для тебя заказана королевская уха, шашлык из лучшей баранины! Два дня сам лично занимался делами, в деревне купил свежих кур для бульона, восемь сортов рыбы достал, одна осетринка чего стоит! Барашков в колхозе прикупил. Ты понимаешь?! Без ножа режешь, дорогая! И потом, как прикажешь поступить с подарками, которые я тебе приготовил? В конце концов, сегодня у нас должен состояться серьезный разговор. Я хочу сделать тебе предложение! Столько искал тебя… Вот наконец нашел, а ты меня выгоняешь! Прошу тебя, поедем!

– Забудьте все, Алексей! Вы мне не нужны… Я теперь замужняя женщина, буду верна мужу. С вами никуда я не поеду!

Суклетин не знал, что и делать. Как вытащить из квартиры будущую жертву? Он придумывал все новые и новые уловки, пел соловьем, но Лариса была непреклонна, хотя в жизни ей редко удавалось выдерживать натиск мужчин. Схватив ухажера за локоть, она выпроводила его за дверь. Что ни говори, вовремя придумала она насчет врача и давно забытого мужа!

Изувер рассердился не на шутку. Его, профессора по дамским душам, выставили за дверь! Как пацана! «Стерва! – думал Алексей. – Стратег тебе этого никогда не простит! Все равно быть тебе в моей утробе!»

…Вместо Ларисы Суклетин привез из Казани Нину. Дьявол слишком переутомился с новой подругой в постели, то ли отложил кровавое дело на другой день, но утром, когда вернулась Дина, сторож все еще храпел, а полунагая Нина скучала на кухне.

Новая подруга сожителя охотно рассказала о себе. Доверительно показав ей рану на животе, призналась, что ее однажды увез мужчина и чуть не убил.

– Чувствую, и Леха меня хочет убить! Я всю ночь не сомкнула глаз, ждала, когда он меня прикончит…

– Что ты, карга старая, толкаешься здесь?! – вдруг набросилась на нее Дина. – Убирайся быстро, если хочешь жить! – С этими словами она вытолкала Нину из сторожки, и та, на ходу цепляя на себя одежду, побежала на вокзал.

Проснувшись Алексей обнаружил пропажу.

– Где она? – закричал дьявол. – Где эта сука? Найди ее! – Он тряс за грудки Дину.

– Кого ты ищешь, Алексей? Кого потерял? – спросила Дина, изобразив на лице крайнюю степень удивления. – Когда я вернулась, здесь никого не было.

Натянув быстро спортивные штаны и без конца повторяя «Убежала, стерва, убежала!», Суклетин побежал в сторону вокзала.

Настроение изувера было скверным. И он поехал в Казань, в поселок Северный, к своему другу Борису. Тот встретил гостя приветливо. Его дочь начала накрывать на стол. Юная красавица заметила, что гость то и дело бросает на нее свой лукавый взгляд. Сели за стол. Девушка, сменив халат на платье, уверенно ступая красивыми ножками и играя крутыми бедрами, к тому же показывая при этом свою тонкую талию и полуоткрытую грудь, подошла к столу. Вид юной голубоглазой блондинки был просто потрясный – она выглядела принцессой из сказки! Такая не могла не заинтересовать Суклетина. Милое создание, подойдя к Алексею и подав руку, представилось:

– Соня.

Гость с достоинством прикоснулся губами к красивой ручке:

– Алексей Васильевич. Будем знакомы…

Отец слегка пожурил дочь за то, что она подала левую руку, но Соня не растерялась:

– Папуля, успокойся! Правая рука всем, а левая, она ближе к сердце, только Алексею Васильевичу!

Недовольный поведением дочери, отец назвал ее «юной соблазнительницей». Суклетин стал оживленно беседовать, рассказывая девушке о родниках с целебной водой. Обещал непременно показать этот чудесный уголок в самое ближайшее время…

Борис вернулся с работы позже обычного. Велико же было его удивление, когда дверь ему открыл Алексей. Еще больше поразило то, что он стоял перед ним в трусах. Войдя в дом, отец увидел дочь, которая делала вид, что спит. Для видимости Суклетину приготовили постель, но подушка не была даже примята. Алексей незаметно пытался убрать две рюмки со стола, бутылку из-под водки, но Борис заметил и это. В гневе он стащил с дочери простыню. Та была совершенно голой. Пожаловалась отцу:

– Дядя Леша напоил меня насильно. Обещал познакомить со своим племянником, который живет в Италии. Представляешь, он – миллионер, и скоро приедет к дяде Леше в гости, в Васильево!.. Дядя Леша приготовит нам королевскую уху и шашлык! Покажет родник с целебной водой, и мои пышные волосы, пап, превратятся в шелковые… Скоро я уеду в Италию, а ты будешь приезжать к нам, я сама буду катать тебя на собственной машине по всей Италии! Какие там машины, пап, классные, не то, что наши «консервные банки»!...

Не зная, что делать, как поступить, убитый постигшим его дом несчастьем, Борис слушал пьяный бред дочери. Ему до слез стало обидно, что этот негодяй, поддонок, развратник Суклетин напоил его единственную дочь, единственную его радость, и испортил ее. А она, глупое создание, не отдавая себе отчета в том, что совершила непоправимую, непростительную, глупейшую в своей жизни ошибку, поверила этому отъявленному мошеннику.

Отец, намочив полотенце холодной водой, вытер лицо, голову и все тело дочери. Накрыв халатом, привел ее в свою комнату. Затем Борис на мгновение остановился. Он не находил ответа на вопрос: что делать, как поступить с Суклетиным? Потом решил – он должен умереть! Только кровью может такой поганый человек искупить свою вину! Вооружившись кухонным ножом, Борис подошел к развратнику, который, издавая громкий храп, крепко спал. Замахнулся ножом, но, не зная, куда лучше нанести удар, остановился. Через минуту чуть успокоился и решил не лишать жизни Суклетина.

Утром, не поднимая шума, Борис уехал на работу, решив, что отпросится и вернется домой к дочери. Как только он вышел из квартиры, развратник на цыпочках подошел к Соне. Перед Суклетиным лежала писаная красавица! Через полуоткрытые губы он видел ее ровные, ослепительно белые зубы. Он разглядывал ее красивый маленький нос, маленькие губы, молодую, белую, как молоко, кожу. Соня лежала, запутавшись в своих длинных светлых волосах. Длинными пальцами изувер погладил круглые девичьи груди и прильнул к ним губами. Соня очнулась. Перед ней стояло страшилище: бородатый тип с лошадиной мордой, который, оскалив зубы, повалился на нее. Соня, укусив его волосатую грудь, ловко выскользнула из объятий, быстро накинула халат на свое обнаженное тело. Дьявол, лежа на постели и нагло улыбаясь, позвал Соню:

– Иди ко мне, ненаглядная! Я хочу тебя!..

Соня презрительно посмотрела на Суклетина. «Какой противный тип, какой подлец, какое ничтожество!» – думала она. Вчера он водкой затуманил ей рассудок, и она стала покорной, доступной даже этому противнейшему чудовищу.

Рассерженный людоед заорал:

– Быстро ко мне, стерва!.. Не выпендривайся! Раздевайся, иначе череп тебе проломлю!..

– Никогда, слышишь, никогда больше ты не прикоснешься к моему телу! И грязь из твоего вонючего рта я буду смывать со своих губ всю жизнь! Ты мне противен!..

Сначала Суклетин хотел продемонстрировать Соне «сатанинскую щекотку», но затем передумал. Глаза его горели злобой. Спрятав за спину бутылку из-под водки, он стал приближаться к будущей жертве, чтоб оглушив, перерезать ей горло. Однако ему не удалось осуществить задуманное – неожиданно вернулся Борис. Он, будто почуяв что-то неладное, так и не пошел на работу.

Суклетин, увидев Бориса, поставил бутылку за холодильник, вытащил из него новую бутылку пива, прямо из горла залпом ее прикончил. Затем, невозмутимо красуясь в длинных, до колен, черных трусах, молча вытащил вторую бутылку пива и снова ее выпил. Не спеша достал водку, разлил в два стакана и предложил Борису. После водки Суклетин пригласил хозяина в Васильево. Борис сразу же согласился. Он твердо решил рассчитаться с поддонком, и тут подворачивался удачный момент разделаться с ним в его же собственном доме или же где-то в лесу. «Лучше, конечно, в лесу, – думал Борис. – По пути предложу ему распить бутылочку, а там уж Лешка получит свое!»

В сумку Борис положил бутылку водки, кусок колбасы, банку рыбных консервов, хлеб. Выбрал самый большой кухонный нож. Проверил его прочность, пытаясь согнуть клинок пальцами, но он был крепкий, не поддавался. Этот нож в свое время смастерил Борису старый друг по спецзаказу.

…Когда вышли из электрички, Борис предложил сделать привал. Устроившись на поляне, выпили. Суклетин лег на спину и уснул. Как ни странно, после спиртного гнев Бориса стал улетучиваться. Нет, он не в силах прикончить Суклетина. Вообще никогда не сможет убить кого бы то ни было…

Суклетин привел Бориса в дом. Налив себе водки, Алексей потребовал:

– Вези сюда свою дочь! Я женюсь на ней! А тебе взамен отдам Дину…

– Чепуха! За тебя она никогда не пойдет! – воскликнул отец Сони. – Она слишком хороша для тебя…

Дьявол не успокаивался:

– Вези, Борис, Соню ко мне! – И в голове пульсировала мысль: насытиться Соней в постели, затем зажарить ее сердце, молодые мозги, наслаждаться, глядя на ее безжизненное, висящее под потолком тело. Наслаждаться сознанием того, что милое создание не досталось никому, а только он, Алексей Суклетин, обладал ею, насытился, съел.

– Ты поедешь за Соней наконец? – кипятился дьявол.

– Нет! – решительно отказался Борис. Тогда Суклетин встал и со всего размаху ударил Бориса в висок. Тот бесшумно сполз со стула на пол. Людоед бил лежащего до тех пор, пока не отбил пальцы на своих ногах. Суклетин принес ведро воды и окатил бесчувственное тело. Борис очнулся.

– Слушай, если не привезешь Соню, я тебя убью! А дочку твою сам привезу, зарежу и съем! – орал сторож другу детства.

Борис, едва ворочая языком, пообещал привезти Соню. И через два часа уехал на такси.

Людоед долго ждал Соню в постели. Поняв же, что Борис не привезет ее, сказал Дине, что он обязательно прикончит друга и съест его единственную дочь.

9

Утром, не найдя в своем доме ничего для опохмелки, Суклетин направился в соседний поселок, через окно залез в один из домов, нашел там бутылку вина, тут же выпил жадными глотками. Погрузил из холодильника мясо и другие продукты в мешок. Захотелось еще спиртного, и он нашел бутылку с жидкостью, напоминающей самогон. Придя домой, Суклетин приказал Дине зажарить ворованное мясо и утятину. Из бутылки налил в стакан, залпом выпил. И тут же, весь побледнев, стал корчиться. И горло, и желудок жгло нестерпимо. Поняв, что выпил не то, сторож вытаращил мутные глаза и закричал во весь голос:

– Дин, спаси, умираю! Дин, спаси меня, не дай мне умереть, я случайно выпил отраву!

Сожительница вытащила из холодильника бутылку катыка. После него Суклетин выпил трехлитровую бутылку воды и, чтобы вызвать тошноту, проглотил половину флакона шампуня.

…Через несколько дней в сторожку заглянул загорелый, спортивного телосложения юноша, одетый в джинсы и модную сорочку с короткими рукавами. Демонстрируя свои бицепсы, он вразвалочку подошел к сторожу, остановился перед ним.

– Вижу, зажирел ты, Леша! Зажирел! Мясцо-то, ворованное из моего дома, явно пошло тебе на пользу! Придется тебе похудеть, мужик! Собирайся, бить тебя при свидетелях не хочется…

Людоед, струсив, сделал шаг назад и стал умолять:

– Прости, браток, пьяный был… Заплачу! Что хочешь забери! Хочешь, бери Дину?! Или вот магнитофон, только что купленный! Забирай все! – Суклетин поставил ворованный магнитофон перед юношей, а сам спрятался за Диной.

– Ты, пидер, думаешь, что я потащу твой магнитофон? Сам в зубах его принесешь мне! И перед моими предками, в присутствии соседей, на коленях попросишь прощения, понял! Ты уж постарайся! Если они не простят тебя, тогда не обессудь – моим ребятам заменишь свою Дину. А уж коли и их не удовлетворишь как женщина, то придется посадить тебя на арматуру. – Напуганный до смерти, Суклетин потащился с магнитофоном в поселок, а парень шел сзади, периодически обкладывая его семиэтажным матом и подталкивая.

Суклетин, на коленях, со слезами вымаливал прощение у родителей юноши во дворе дома. В присутствии соседей. Старушка поинтересовалась:

– Сынок, куда ты дел ядовитую жидкость для втирания?

Алексей, сначала хотел отбрехаться: мол, не брал эту проклятую бутылку, но потом рассказал, как ему пришлось страдать из-за этой отравы. Поведал, как он целые сутки провел возле туалета, лежа на телогрейке, как пришлось поменять за это время с десяток трусов и брюк: не успевал добежать до сортира. Бабушка, облегченно вздохнув, добродушно сказала:

– Хорошо, что все обошлось!.. – Затем обратилась к атлету:

– Отпусти его, сынок, пущай живет! Но пусть больше не ворует! Предупреди его, чтоб он впредь не показывался у нас на поселке!

Алексей встал:

– Браток, прости! Это в первый и последний раз! Никогда больше не буду воровать, клянусь!

– Какой я тебе браток?! – Юноша, презрительно смерив его уничтожающим взглядом, плюнул в сторону сторожа. – Выбирай выражения, пидер! А теперь катись, покуда жив!

Людоед вернулся домой… окрыленный, довольный, веселый. При Дине ругал молодежь:

– Ничего святого у них нет! Готовы на все, даже могут использовать неоднократно судимого Алексея Васильевича как Александру Васильевну! Пацан пацаном, а каким тоном разговаривает! Ничего, я им еще покажу, где раки зимуют! Долго они меня будут помнить! Я их заставлю извиняться перед нами на коленях! И в присутствии соседей! Я их всех перережу! Весь поселок! Если, конечно, захочу…

Дина не выдержала, остановила Алексея:

– Леша, кончай трепаться, ты ведь испугался не на шутку. Сам знаешь, что они могут тебя использовать как женщину, если не будешь жить с ними в мире и согласии.

«Великий стратег», «профессор по женским душам» понял, что его репутация сильно подмочилась и авторитет перед Диной падает с каждым днем. Сожительница налила ему вина и попросила успокоиться. Молча высосав целую бутылку «Агдама», Суклетин пошел гулять по территории садоводческого товарищества. Набрел на трех женщин, собиравших клубнику. Они были в купальниках. У Суклетина потекли слюнки. Он остановился и стал жадно наблюдать за ними. Одна из дачниц, та, что имела большие красивые груди, особенно возбудила развратника. Купальный костюм на ней был явно не по размеру, поэтому она выглядела чуть ли не обнаженной: все прелести сочного тела напоказ! Поймав на себе чужой взгляд, женщина выпрямилась и увидела бородатого сторожа под хмельком. Хозяйка участка спросила:

– Алексею что-то нужно спросить, узнать? Может, он хочет помочь дамам?

Садоводы знали о том; что сторож – отъявленный бабник. Не зная, с чего начать разговор, дрожащим голосом Суклетин пробормотал:

– Бабы, я вас хочу съесть! – Удивляясь самому себе, добавил, улыбаясь: – Как эту викторию!

Женщины дружно захохотали. Подойдя ближе, дама с красивой грудью, огладив себя руками и, задорно играя глазками, сказала:

– Алексей, ты ешь меня! Только меня! Я тебе разрешаю, ты мужчина что надо! И рост, и взгляд твой нахальный! Одна борода чего стоит! Мне нравится такой мужчина. Хочу, чтоб ты съел меня сегодня, именно сегодня! Вечером зайдешь, жду!

Одна женщина, то ли всерьез, то ли в шутку стала ругать подругу:

– Альбина, тебе достаточно ста грамм, чтоб изнасиловать мужчину! Мне стыдно за тебя! Веди себя поскромнее, соседи смотрят!.. Занимайся делом, не приставай к нашему сторожу, он серьезный, к тому же женатый человек, может понять не так.

Альбина не сдавалась:

– А почему бы женщине и не изнасиловать мужчину? Это по закону не запрещается… Нужно самим женщинам проявлять инициативу! Большинство мужчин считает сексом массу непонятных движений. Умрут, так и не познав настоящего секса… По глазам вижу, Алексей в этом деле толк понимает! Обещал съесть меня, и я разрешаю!

Возбужденный Суклетин был готов тут же повалить ее и публично сыграть любовную игру.

– Я что, – начал он, облизывая губы, – я ничего, слава богу. Мне всегда нравилась эта тема… Люблю такие разговоры! Особенно нравятся такие вот женщины, как Альбина! – Погладив ее бедра, он пригласил ее к себе, решив, что Дину отправит к родителям.

… Долго будила Альбина уставшего сторожа. Делала ему массаж, целовала, ласкала – так, как любил Алексей. И людоед наконец проснулся. Альбина потребовала:

– Ты обещал меня съесть… И ты обязан выполнить свое обещание!

Сам Суклетин тоже думал об этом, но, что ни говори, остались две свидетельницы, которые в случае чего кинутся искать подругу.

– Тебя я обязательно съем, Альбинушка, от меня ты не уйдешь. Я уже вижу, чувствую, испытываю вкус твоего сердца во рту!..

Радуясь, как ребенок, и не понимая смысла сказанного, дачница смеялась. И не уставая, ласкала развратника. Договорились, что он «съест» ее в другой день.

10

…Выспавшись, Суклетин пошел на станцию, чтобы найти себе на вечер другую «бабу». Возле киоска «Мороженое» он увидел девочку. Дьявол догадался, что та без родителей. Подошел, купил две пачки мороженого, отдал девочке.

– Узнала меня, девочка? Я твой родственник, дядя Леша. Тебя ведь зовут Таней?

– Нет, меня Валей зовут.

– Ах да, совсем запамятовал! Да, летит время, Валюха-горюха! Так я тебя звал, когда ты была вот такая малюсенькая… Как поживаете?

– С мамой живем…

– Все там же?

Девочка назвала адрес.

– Вот так встреча, Валюха-горюха! Не ждал, не ведал… Короче, сейчас пойдем ко мне, угощу тебя вдоволь клубникой, тетя Дина сварит чего-нибудь вкусненького. Представляю, как она будет рада!..

…Дина не на шутку встревожилась. На следующий день она попросила Валю, эту милую одиннадцатилетнюю девочку, рассказать, откуда она знает дядю Лешу. Девочка начала рассказывать, и Дину будто обухом по голове треснули. Она покраснела, задышала взволнованно и, быстро одев Валю, вышла провожать ее на вокзал. Сомнений не было – Алексей привел ребенка, чтобы убить! Не успели отойти и на сотню шагов, как их окликнул Суклетин.

– Куда это мои дамы собрались? А ну-ка вернитесь!

– Валя заскучала, – объяснила Дина, – плачет и хочет домой. Провожу ее и вернусь…

Подошедший Суклетин ущипнул ее правой рукой и, схватив другой Валю, повел их обратно.

– Ты что, дочь, совсем заскучала? Давай-ка я тебя с ветерком прокачу на такси. Короче, сам отвезу тебя домой. Возьмем тетю Дину, она ведь, знаешь, тебя полюбила! Заодно увижу твою маму. Пойдем, маленькая, я только переоденусь.

Дина, в свою очередь тоже, схватила ребенка за руку:

– Ты, дядя Леша, сходи, переоденься, а мы с Валей подождем тебя тут. Мы не хотим возвращаться обратно, иначе, говорят, не будет доброго пути.

Глаза людоеда блестели от злости.

– Не нужно верить приметам, нужно держаться за дядю Лешу, верить только ему. Тогда считай, всегда будет везти: и в жизни, и в любви… – Он незаметно пнул Дину в живот. И перепуганная сожительница покорно вошла в дом. Валю привел сам Суклетин, крепко держа за руку.

Дьявол закрыл дверь на замок, а ключ положил в карман. Дина, уже взявшая себя в руки, твердо заявила: «Не дам сгубить девочку, не дам!» И не успела договорить, как людоед боксерский ударом сбил ее с ног. Пока она приходила в себя, Суклетин быстрым и натренированным движением связал ей руки за спиной, запихал в рот большой кляп. Было трудно дышать, казалось, она вот-вот задохнется. Ее прошиб пот. Дьявол несколько раз ударил Дину ногами. Валя все плакала.

– Не скули! – закричал на нее изувер. – Раздевайся, иначе убью твою тетю Дину!

Дрожащим голосом, стуча зубами, девочка спросила:

– Ты-ы, т-ы-ы, в-ы-ы-ы н-е-е т-р-о-о-нет-те м-н-е, т-е-ет Д-н-н не-н у-бе-ьт-т-э-э?

– Конечно не трону, успокойся! – заявил сторож. – Не бойся, не дрожи! Все будет в ажуре…

Девочка стала раздеваться, изувер ей помогал. Затем потащил ее в спальню. Услышав душераздирающий крик девочки, Дина попыталась освободить руки, но они были связаны убийцей крепко. Потом она услышала глухие удары и поняла, что мерзавец бьет девочку головой о стену, чтобы оглушить. Скоро все стихло. Держа за ногу, дьявол выволок девочку в зал. Связал ей руки. Принес корыто…

После того, как подвесил к потолку тело ребенка, вурдалак, схватив за волосы, приволок и Дину к корыту. Сильно оттянув ей шею назад, приставил к горлу лезвие ножа. Женщина, закрыв глаза, стала молиться и проклинать душегуба. Убрав нож, изувер ткнул ее лицом в корыто – в свежую кровь убитой им девочки. Дина, задохнувшись, потеряла сознание…

На голове ее появились первые седые волосы. Она возненавидела Алексея, убедившись, что никогда ему не простит детоубийство, будет проклинать его за это всю жизнь. Собрав вещи, она оставила дьявола одного. Ушла к дочери и родителям.

11

Через два дня в доме сторожа появилась другая, более молодая сожительница. Двадцатитрехлетняя красавица Лидия Федорова. Такая миниатюрная, общительная. В первые месяцы развратник денно и нощно не выпускал ее из спальни, затем они вместе стали посещать знакомых и родственников. Начались сплошные пьянки, которые порой длились неделями и месяцами.

Однажды мерзавец вспомнил о том, что еще не показывал свое изобретение новой сожительнице. Недолго думая, продемонстрировал ей «сатанинскую щекотку». Она, согнувшись, замерла, потом от нестерпимой боли упала на пол и долго рыдала. Чем крепче плакала сожительница, тем больше радовался и веселился сатана. И так истязал ее в течение недели.

Но однажды, когда Суклетин попытался вновь применить «прием сатаны», Лида, вцепившись одной рукой в гриву дьявола, другой расцарапала ему лицо. Затем неожиданно укусила его за ухо. И пока сторож приходил в себя, выскочила из дома и побежала в сторону милиции.