Конфеты со вкусом контрабанды

Глава 4 Первый звонок

Следующий день проходил спокойно. Если, конечно, не считать, что Генке опять не дали выспаться. Наглый Ральф, выбрав его, видимо, козлом отпущения, опять появился в Генкиной комнате ровно в шесть часов утра. Прямо как по будильнику! На этот раз наученный горьким опытом Генка не экспериментировал. Спасая чистый воздух в собственной комнате, он притворяться спящим не стал, а сразу же помчался к Лерке. Оба пса заинтересованно последовали за ним. И настроены они были явно скептически. Клоп даже хромать перестал: преспокойненько ступал на все четыре лапы. Забылся, симулянт бессовестный!

Пулей влетев к Лере, Генка громко окликнул ее. Спящая Лера демонстративно всхрапнула. Генка затрясся от негодования.

Собаки сели рядком у порожка и дружно уставились на него. Генка прорычал:

– Ах, ты так?! Ну, я за водой! Учти, за холодной!

Ральф за его спиной одобрительно заворчал. Клоп оказался пессимистом: он пренебрежительно фыркнул. Лера неохотно приоткрыла правый глаз:

– Ну чего тебе?

– Собаки! – исчерпывающе отозвался Генка.

– И что?

– Сегодня твоя очередь!

Лера сладко зевнула, ее карий глаз хитро блеснул. И спряталась под одеяло. Псы разочарованно вздохнули. Генка вспыхнул:

– Вставай! Уже шесть!

Девочка с усилием сфокусировала взгляд на злом лице нового родственника и печально улыбнулась:

– Не могу.

– Что ты не можешь?! Кончай придуриваться! Говорю же – время!

– А я говорю – не могу!

И Лера весьма правдоподобно простонала.

Ральф настороженно приподнял правое ухо и укоризненно покачал лохматой головой. Флегматичный Клоп, решив, что спектакль затягивается, тяжело улегся на пол в твердом намерении немного подремать.

– Лерка! Это твои собаки! Твои, понимаешь? Что бы ты там ни говорила. Поэтому – вставай!

Неожиданно личико девочки болезненно скривилось, она жалобно вскрикнула. Генка невольно забеспокоился:

– Да что с тобой?!

– Живот… – невнятно пробормотала Лера. – Болит. Пока спала – вроде бы терпимо было, а сейчас…

– Блин! – Генка посмотрел на часы. – Все еще спят! Может, поднять?

– Не надо, – Лера отвела мученический взгляд в сторону. – Пусть поспят. Я потерплю. Наверное, вчера вечером что-то не то съела…

– Не то?! – возмутился простодушный Генка. – Да ты одна уплела больше, чем мы шестеро! Намешала всего! Сладкого, соленого, жирного! Какой желудок выдержит?!

Лера хотела было оскорбиться, но вовремя вспомнила про собак и тут же свернулась жалким клубочком. Страдальческая морщина на лбу, пушистые ресницы чуть трепещут…

Генка обреченно вздохнул. Умные псы, понимая, что концерт окончен, и их новый хозяин бездарно проиграл, неохотно поднялись.

Генка даже дверью не хлопнул!

Таня позвонила, когда семья сидела за столом. Причем Лера, забыв про больной живот, уписывала блинчики с творогом так, что Генка невольно забеспокоился. И путанно о своей обеспокоенности заявил. Его даже не сразу поняли.

– Живот? – удивилась Леля. – Какой живот? Чей?

– Мой!

Лера схватила с блюда еще один блинчик. Откусила, сладко зажмурилась и с набитым ртом прошамкала:

– Уже не болит, не беспокойтесь.

– А когда болел? – поинтересовался ее отец.

– С утра, – хмуро буркнул Генка, провожая взглядом очередной исчезающий блинчик.

– Э-э… а собаки были уже выгуляны?

Сергей Анатольевич сдвинул брови и поставил чашку с кофе на стол. И даже газету отложил в сторону.

– Нет!

Лере отцовский интерес не понравился. Она настороженно покосилась на него и торопливо встала из-за стола. Подмигнула озадаченной Леле и, прихватив с собой еще пару блинчиков, исчезла.

Генка помрачнел. Леля недоуменно посмотрела на мужчин:

– А при чем здесь собаки?

– Да так, – неопределенно протянул Сергей Анатольевич.

Генка автоматически, не чувствуя вкуса, жевал. Мама пожала плечами:

– Странные вы какие-то! Больной живот и собаки… Ну где тут связь?

Генка подавился и заперхал. Сергей Анатольевич протянул руку, заботливо похлопал его по спине и насмешливо ухмыльнулся:

– Тут ты не права. Связь прямая. Правда, Генка?

И тут зазвонил телефон. Радуясь, что ответа от него не ждут, Генка схватил сотовый и выскочил в коридор.

Звонила Таня. Генка непонимающе хмурился, пытаясь разобрать лихорадочный, невнятный шепот одноклассницы.

– Ничего не понимаю! Ты что, плачешь? Из-за чего? Коробка? Какая коробка? С «птичьим молоком»? Ну да, я помню, как Лерка какую-то пару коробок принесла. Я просто не обратил внимания – какие именно. И что? Ну да. Она сказала – отцу, а ты велела на стол бросить. Да что случилось-то?!

Выслушав путаные объяснения Ивановой, Генка кивнул:

– Ладно. Пойду Лерку потрясу, может, она что помнит. Потом перезвоню, жди.

Но поговорить с Лерой оказалось не так-то просто. Дверь в ее комнату была плотно закрыта.

Генка осторожно постучал: никакого эффекта.

Он приложил ухо к замочной скважине и невольно отпрянул в сторону. Вдруг показалось, он слышит чей-то гнусавый, чуть хрипловатый голос. Явно не Леркин.

Генка осторожно потряс головой, но странный голос не смолк. Наоборот, он стал громче.

Рявкнул пес. Генка почему-то подумал, что это Ральф. Клоп был слишком ленив и обычно молчал. Гнусавый невнятно продолжил свой монолог. Генка напряг слух, но слов не разобрал. Зато понял, что Лерка все же в своей комнате. Потому что она крикнула:

– Прекращай!

Однако гнусавый не внял. Напротив, громко завопил. ОЧЕНЬ громко. Генка покраснел, но решил, что ему послышалось. Разозлился и забарабанил в дверь.

В комнате засуетились. Почему-то упал стул. Затем взвыл попавший кому-то под ноги Клоп. Предупреждающе заворчал черный терьер. Кто-то невнятно выругался. Голос по-прежнему казался гнусавым. Снова что-то упало. И наконец дверь распахнулась.

Генка решительно отодвинул Леру в сторону и вошел. И застыл у порога, открыв от изумления рот.

В комнате будто бы небольшой ураган прошел! На полу валялся не только опрокинутый в спешке стул, но и несколько слетевших с полок книг.

Яркими, красочными пятнами оживляли бежевый палас беспорядочно разбросанные Леркины вещи.

Обе собаки, естественно, находились тут же. Ральф притворялся спящим, и если бы не предательски подрагивающее ухо, Генка ему, может быть, и поверил. Жалобно поскуливающий буль спешно вылизывал заднюю лапу. Почему-то здоровую. На столе покачивалась накрытая темным платком клетка. В ней кто-то шумно ворочался.

Леркин зоопарк Генку уже достал, и он поспешно перевел взгляд на новую родственницу. Зрелище оказалось не для слабонервных.

Лера почему-то решила, что ей пришли припомнить сегодняшнюю побудку. Поэтому приняла должные меры: подбоченилась и выставила вперед ногу. Выглядела она воинственно, и бедный Генка гулко сглотнул. Но не ушел. Он был человеком слова, а Таня ждала звонка.

Поэтому Генка собрался и торопливо спросил:

– Слушай, ты вчера коробку с «птичьим молоком» не видела?

Лера растерялась и зачем-то отрицательно замотала головой. Генка счел нужным пояснить:

– Таня звонила. Не знаю, зачем ей та коробка вдруг понадобилась.

И немного помолчав, поинтересовался:

– Может, ты заметила, кто брал? Или сунул куда? Ну, со стола…

Лера упорно молчала. Лишь покраснела и запыхтела усиленно. Ей было не по себе. Однако не признаваться же, что стащила конфеты? Ей не пять лет!

Генка понял ее по-своему и вздохнул:

– Ладно. Нет, значит, нет. Пойду, звякну Таньке, что ли. Ждет ведь.