Конвенция ассасинов

В каютах Райна Миссу и Миня Сталин страдали от жесточайшей морской болезни. Генерал Васко, чье латинское достоинство не позволяло признаться в слабости, лежал на койке, приобретая отчетливый зеленый оттенок под седой бородой.

Капитан Бридевелл понимал: при такой скорости они не успеют к рандеву с польским военным кораблем. Его терзали мысли о возвращении, но приманка в сто тысяч долларов перевешивала страх смерти. Глядя на магнитный компас в освещенном нактоузе, он поклялся дойти до Рюгена к полуночи — или погибнуть.

— Пожалуйста, не заставляйте меня снова звонить в Вашингтон, — устало сказал Картер генералу Вестфилду. — Мне нужен транспорт до порта. — Это невозможно! Все джипы застряли. У нас есть только полугусеничные машины, и они заняты на расчистке полос. — Оставьте пять на полосе, а одну отдайте мне, — отрезал Ник. — И мне нужна лодка.

Вестфилд рассмеялся: — В такую бурю? Вы не найдете капитана, который согласится выйти из гавани. — Тем лучше. Значит, и мои цели далеко не ушли.

Под угрозой звонка «наверх» генерал сдался. Картер получил полугусеничный тягач с молодым водителем-летчиком. Мощная машина уверенно пробивала путь сквозь сугробы. «Даже если я убью эту троицу, — думал Картер, — остается Штайнер. Он запустит ракету, потому что думает, что его семья в заложниках. А маяк наверняка охраняют».

Вскоре тягач остановился у набережной. — Вот мы и в «северном Париже», сэр, — козырнул водитель. Париж в такую погоду выглядел мрачно. Картер направился к огням ближайшего бара. Он заходил в одну таверну за другой, методично опрашивая барменов.

Наконец, в небольшом отеле на Хавн-стрит он напал на след. За пару стодолларовых купюр клерк опознал постояльцев, хотя они и зарегистрировались под вымышленными именами. — Они ушли час назад, — сообщил клерк. — Уплыли на «Ганзейской королеве» с Нильсом Бридевеллом. Сумасшедшие. Думаю, они уже на дне.

Сердце Картера екнуло. Он опоздал. — Есть в этом городе еще хоть один такой же безумный капитан? — спросил он. Клерк покосился на бар и прошептал: — Был один. Ларс Норрстрем. Его лодка «Русалочка» быстрее и мощнее, чем у Бридевелла. Ваши друзья пытались нанять его первым, но он был слишком пьян. Вот они и ушли с Нильсом.

Клерк указал на столик в глубине бара. Там, уронив голову на руки и крепко сжимая бокал вина, храпел огромный датчанин. Это был последний шанс Ника Картера. Но привести в чувство в стельку пьяного капитана казалось задачей не менее сложной, чем остановить ядерную войну.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Ник Картер сел за стол, за которым спал капитан Норрстрем. Он положил руку на плечо огромного датчанина и начал трясти его, методично повторяя его имя. Наконец, Норрстрем приоткрыл налитый кровью глаз, не поднимая головы со столешницы.

— Мне нужна информация, и мне нужно воспользоваться твоей лодкой, — произнес Картер. — Проваливай, — проворчал капитан. — Я сплю. Глаз, прорезанный красными жилками, снова закрылся.

— Я готов хорошо заплатить за сотрудничество. Но если ты откажешься, — голос Ника стал ледяным, — тебя прикончат портовые хулиганы сразу, как только ты выйдешь из бара.

На этот раз глаз открылся мгновенно. Капитан обнаружил, что смотрит прямо в дуло 9-мм «Люгера», лежавшего на краю стола. Полы пальто Картера скрывали оружие от посторонних глаз в зале. За свою долгую карьеру Картер не раз убеждался, что порция адреналина, вызванная смертельным страхом, — лучшее лекарство от похмелья, чем любые холодные души и литры кофе.

— Какого черта... — блондин вздрогнул, опрокинув стакан. Остатки вина разлились по полу. — У меня мало времени, капитан Норрстрем. Мне нужны ваши услуги. — Картер держал «Вильгельмину» в правой руке, а левой достал из внутреннего кармана толстую пачку банкнот. — Здесь только часть, капитан. Если поможете, получите гораздо больше. Мне приятнее платить вам, чем убивать.

— Я слушаю. — Мыс Лохса, в двадцати милях к северо-востоку от Гдыни, Польша, — сказал Картер. — Там есть маяк, мне нужно туда попасть.

Капитан Норрстрем почесал затылок, глядя на Ника с недоумением. Было видно, как в его затуманенном алкоголем мозгу складываются воедино обрывки того, что он слышал раньше. Прошла долгая минута, прежде чем он заговорил. — Мистер, если вы хотите найти трех ваших друзей, идите туда, куда пошли они, а не на какой-то маяк в Польше. — Объясните, — потребовал Картер.

— Все просто, — Ларс Норрстрем жадно косился на деньги. — Ваши друзья хотели попасть на остров Рюген, у восточного побережья Германии. Там их должен встретить польский военный корабль. Куда он их повезет дальше — они не сказали. Так что, мой друг, вам нужно на Рюген, а не в Польшу.

Наконец-то Картер получил достоверную информацию. Теперь весь план стал очевиден: троица собиралась войти в польские территориальные воды на борту военного корабля, чтобы избежать любого досмотра или перехвата. Умный ход, наверняка придуманный Миней Сталиным.

Но главный вопрос по-прежнему мучил Ника: зачем они так рискуют жизнью в этот шторм? Штайнер уже на маяке. Значит ли это, что у Сталина, Райны или Васко есть последняя, недостающая деталь — код или ключ, без которого запуск крылатой ракеты невозможен?

Картер мысленно представил карту. От Копенгагена до Рюгена путь был неблизким, но до мыса Лохса — еще дальше. Однако если он пойдет напрямую к маяку на быстроходном судне... Это был риск, но вся работа «Кидлмастера» на AXE была игрой на грани.

— Пошли, — приказал он датчанину. — К твоей лодке. — Через час, — попытался возразить Норрстрем. — Шторм утихнет через... — Сейчас, — тихо повторил Картер, приподнимая «Люгер» так, чтобы капитан видел его во всей красе. — Тебе нужны и деньги, и жизнь. Ты сохранишь и то, и другое, если сделаешь, как я сказал.

Через десять минут они уже были на борту «Русалочки». Экипаж состоял всего из двоих: капитана и Картера. Мощные дизели судна не требовали большой команды. Ларс Норрстрем, оказавшийся отличным моряком, уверенно вывел катер из порта.

К тому времени, как они миновали волнорез, буря ненадолго утихла. — Видите? — самодовольно сказал капитан, приписывая перемену погоды себе. — Я же говорил, что она кончится через час. Я и вашим друзьям это говорил.

— Конечно, — бросил Картер. — Если долго что-то предсказывать, рано или поздно угадаешь. Капитан, полный газ. Держим курс на мыс Лохса.

Ник изучил карту и следил за компасом, проверяя курс. Они шли на юго-восток с отличной скоростью. Когда «Русалочка» уверенно разрезала волны, он позволил себе немного расслабиться. Но на полпути между Копенгагеном и мысом Лохса шторм вернулся с новой яростью. Скорость упала. Норрстрем, восприняв это как личное оскорбление, проклинал богов, машины и особенно человека, который вырвал его из пьяного забытья и под дулом пистолета заставил пуститься в этот поход.

Картер чувствовал ярость капитана и понимал, что похмелье только усугубляет ситуацию. Нужно было подкрепить лояльность. — Извини за пистолет, — сказал он, стоя рядом с Ларсом в рубке. — Мы так и не обсудили окончательную сумму. У меня нет с собой всей наличности, но я гарантирую: как только мы вернемся, ты получишь двадцать пять тысяч американских долларов.

Капитан Норрстрем усмехнулся. Та женщина с золотистой кожей, русский и генерал предлагали ему всего десять. Теперь он был доволен. Если бы только это проклятое похмелье прошло, ночь можно было бы считать удачной. В его голове уже зрел план, как он распорядится такими деньгами.

В четырех милях к северо-западу от острова Рюген польский эсминец с трудом пробивался сквозь неспокойные волны. Было почти одиннадцать вечера. Капитан нервничал. Он должен был забрать своего друга, Андрея Станислава (Мини Сталина), и его спутников с рыболовецкого судна.

Несмотря на снегопад, мощные прожекторы эсминца должны были стать маяком для лодки Андрея. Но командира корабля беспокоила не только погода. Тридцать минут назад он получил радиограмму:

«ОБНАРУЖЕНО МАЛОЕ СУДНО, СЛЕДУЮЩЕЕ ИЗ ДАНИИ. КООРДИНАТЫ: 55 ГРАДУСОВ ШИРОТЫ, 18 ГРАДУСОВ ДОЛГОТЫ. КУРС НА МЫС ЛОХСА. ПЕРЕХВАТИТЬ, ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ ОТКРЫТЬ ОГОНЬ».

Минуту назад пришел второй приказ: немедленно перехватить нарушителя, так как он входит в территориальные воды Польши. В этом секторе не было других кораблей, способных выдержать такой шторм.

Капитан колебался. Еще одно кодированное сообщение гласило, что второе судно (с Андреем) входит в воды Восточной Германии со стороны Дании. Он знал, что второе судно — это его друзья. Но что делать с первым, которое идет прямиком к маяку?

Несмотря на то, что эсминец направлялся к той же цели, что и Андрей, но по более прямому маршруту, шкипер понятия не имел, кто находится на борту маленького судна и почему оно ведет такую опасную игру. Польский капитан знал одно: дружба дружбой, но он даст Андрею Станиславу и его спутникам еще пять минут своего драгоценного времени, а затем отправится в погоню за судном, идущим к мысу Лохса. Приказ есть приказ.

Шкипер приказал развернуть огромный корабль. Но новая вспышка шторма заставила его усомниться в правильности принятого решения.

На маяке мыса Лохса Нил Штайнер сидел за компьютерным терминалом и с интересом наблюдал за пародией на войну, которую разыгрывали скучающие компьютерщики НАТО. Суть «военной игры» заключалась в отправке каждой существующей ракеты союзников в самое сердце России. Для реалистичности экранные жокеи НАТО заставили «Советы» выпустить все свои противоракеты, а затем и все тактические и межконтинентальные снаряды по Америке. Американцы в ответ выпустили свои перехватчики, и экран запестрел имитациями взрывов.

Когда Штайнеру надоело смотреть на это зрелище, он нажал нужные кнопки, и экран очистился. — Зачем ты это сделал? — проворчал мужчина за его спиной. — Только стало интересно. — Мне нужно отправить сообщение, — сказал Штайнер двум вооруженным людям, которые были его постоянными и нежелательными спутниками. — Какое еще сообщение? — подозрительно спросил второй, покручивая ус.

— Неважно, — отрезал Штайнер. Ему до смерти надоели издевательства головорезов, оставленных охранять его. Еще четверо таких же «клонов» были внизу, вглядываясь в черную ночь в поисках польского военного корабля с агентом КГБ, марокканкой и кубинским генералом. — Вы все равно ничего не поймете.

Компьютерный эксперт, укравший коды НАТО для доступа к управлению крылатыми ракетами (все коды, кроме цифр, хранившихся у сотрудника КГБ), быстро подключился к терминалу Сюрте в парижском штабе этой полицейской организации. С тех пор как он прибыл на маяк, он каждый час отправлял им загадочное сообщение. Пока безрезультатно, но он продолжал попытки.

— А, я понял, — сказал первый охранник, не желая казаться дураком. — Это твоя ежечасная проверка связи с НАТО, чтобы они знали, что ты — реальная часть их игры, да? — Верно, — ответил Нил Штайнер, с трудом сдерживая улыбку. Он надеялся, что кто-нибудь там проявит любопытство, пригласит криптографа, взломает код и остановит это безумие. Каждое сообщение он заканчивал просьбой о подтверждении, но ответа не было.

Штайнер понимал: у него нет выбора. Как только польский эсминец прибудет и агент КГБ предоставит недостающую часть кода, он, Нил Штайнер — преданный сотрудник НАТО, пока его не соблазнили на предательство, — станет тем, кто нажмет на курок Второй мировой войны.

Миня Сталин стоял рядом с капитаном Нильсом Бридевеллом, всматриваясь сквозь обледеневшее стекло в бушующий шторм. Русский агент кипел от гнева: на погоду, на морскую болезнь и на то, что они уже дважды прошли вдоль северного берега острова Рюген, но так и не встретили эсминец.

— Ты уверен в курсе? — в десятый раз спросил Сталин. — Абсолютно, — отрывисто бросил капитан. Деньги деньгами, но он устал от сомнений в его профессионализме. — В трех милях по правому борту — берег Рюгена. Мои приборы не лгут. Если хочешь доказательств, я могу повернуть на юг и врезаться прямо в этот проклятый остров!

— Почему тогда мы не видим корабль? — раздраженно спросил Сталин. Его злило всё: и капитан, и «друзья» — марокканка и кубинский генерал, которые валялись в каютах, мучимые морской болезнью. По его мнению, они были совершенно непригодны для такой работы.

— Корабль здесь, — настаивал Сталин. — Если бы мы шли верным курсом, мы бы его увидели. — Я что-то вижу! — закричал Эрик, первый помощник, глядя в мощный бинокль. — Свет на северо-востоке!

Сталин выхватил бинокль. Сквозь пелену снега он едва различил зеленый ходовой огонь. — К нему! Живо! — приказал он. Капитан подвернул руль, и нос «Ганзейской королевы» начал буквально разрывать волны, направляясь к тусклому свету.

— Дай больше газа! — скомандовал Сталин. — «Ганзейская королева» — это дама, а не «оно», — огрызнулся Бридевелл. — И она уже идет на пределе. Хватит требовать невозможного! У вас есть ходовые огни? Зажгите всё, что есть, иначе в этом аду они пройдут мимо нас!

Капитан нажал на все переключатели. «Ганзейская королева» превратилась в нечто, напоминающее праздничный аттракцион. На балтийских рыбацких судах всегда много света для работы в тумане, но лишь немногие из них могли позволить себе радар.

Ответ не заставил себя ждать. Огни эсминца прямо по курсу прорвали мрак, словно корабль захватчиков из другой галактики. Каждая снежинка превратилась в сверкающую искру. Теперь они не могли разминуться.

Через десять минут капитан Нильс Бридевелл и его помощник уже взяли курс обратно на Копенгаген. Капитан пересчитывал толстую пачку денег — там было всего двадцать тысяч долларов, в пять раз меньше обещанного Ларсу, и это приводило Бридевелла в ярость. Но он знал, что спорить бесполезно.

На борту эсминца встретились два друга детства. Офицеры на мостике отворачивались, чтобы не видеть, как их капитан плачет от радости. Но глаза русского со стальным блеском оставались сухими. Офицеры решили, что этот человек — никому не друг. Ради него их капитан нарушил прямой приказ, что могло стоить ему погон, а то и свободы.

Теперь польский эсминец с русским на мостике и его спутниками в лазарете мчался на перехват маленького судна, которое всё еще шло к маяку мыса Лохса. Команда не знала, почему этот маяк так важен, но они верили: если шторм позволит им догнать нарушителя и расстрелять его из орудий, они станут героями, а не преступниками. Гул мощных двигателей теперь звучал для них успокаивающе.

Капитан Ларс Норрстрем был пугающе трезв. Он не помнил, когда в последний раз находился в таком состоянии. Наполовину пьяным он был лучшим капитаном в Скандинавии. Трезвым он мог бы стать лучшим в мире, но Ларс не привык мыслить глобально. Ему просто хотелось выпить.

— С возвращением в мир живых, — сказал Ник Картер, наблюдая, как рослый датчанин уверенно ведет «Русалочку» сквозь гигантские волны. — Если это жизнь, то зачем ты вернул меня из мертвых? — проворчал Ларс. — Клянусь Христом, как нас еще не отправило на дно — ума не приложу. Ты что, бог с какими-то чарами?

— Никаких чар, — Картер не отрывал взгляда от тьмы впереди. — Нам обоим просто невероятно везет. Ларс хмыкнул, достал пачку жевательного табака и спросил: — Если мне нельзя пить, ты не будешь против, если я хотя бы пожую? Это третье в моем списке удовольствий. Секс на втором месте.

— Ошибаешься, друг мой, — усмехнулся датчанин. — Сначала секс, потом выпивка, потом табак. А моя лодка — она в особой категории, она лучше всего этого. — Если она доставит нас к мысу Лохса и обратно, я с тобой соглашусь, — сказал Ник, закуривая сигарету. — Кстати, раз уж я ввязался в это с пистолетом у живота... Может, теперь скажешь, зачем нам туда? — Тебе лучше не знать, — отрезал Картер.

Ник лихорадочно обдумывал план действий. Он был уверен: маяк охраняет взвод вооруженных наемников Райны Миссу. Напасть на укрепленный объект в такой шторм, сохранив жизнь заложнику, — задача почти невыполнимая. Прыгать за борт в спасательном жилете — верная смерть: если не замерзнешь, то разобьешься о скалы.

Он знал по аэрофотоснимкам, что берег там — сплошное нагромождение валунов. Единственный шанс — причал для доставки провизии. Но пришвартовать «Русалочку» в такую бурю не смог бы даже лучший шкипер в мире. А Ларс Норрстрем, как понимал Картер, лучшим не был. Но ему придется им стать.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Сканируя биноклем черноту впереди, Картер услышал первый тихий «кашель» правого двигателя, предвещавший беду. До этого момента он чувствовал себя увереннее, понимая, что значительно опережает Миню Сталина, Райну Миссу и генерала Хулио Васко. Даже капитан Норрстрем, привыкнув к мысли о трезвости и предвкушая огромный куш по возвращении в Копенгаген, стал вполне приятным спутником.

Раздался второй «кашель» справа, а затем перебои начались и в левом двигателе. — Только не говори мне, что у нас кончился бензин, — сказал Картер, глядя на капитана. — Топлива полно, — ответил тот, проверяя приборы. — Проблема в другом: в баки попала вода.

Однако двигатели продолжали работать, и вскоре перебои прекратились. Картер вздохнул с облегчением, а когда увидел впереди сквозь снежную пелену мерцающий луч, его охватила радость. Это был маяк на мысе Лохса.

— Вот он, — сказал Ник Ларсу. — Курс идеальный. — А ты ожидал меньшего? — буркнул Норрстрем. Картер направил бинокль на свет. Маяк вращался, разрезая снежинки мощным лучом, и в этот момент Ник почувствовал, что все тяготы пути были не напрасны.

— Сможешь пришвартоваться, не разбив нас в щепки? — спросил он. — Я могу пришвартовать «Русалочку» где угодно и в любых условиях, — уверенно заявил Ларс. — Просто отойди и не мешай.

До маяка оставалась примерно миля, которая в бушующем море казалась бесконечной. Волны били в нос, и маленькое судно будто топталось на месте. Картер отошел от штурвала, наблюдая, как капитан маневрирует, заходя к причалу с подветренной стороны. Это была рискованная стратегия — идти с попутным ветром и волной прямо на камни, но единственно возможная.

Когда лодка начала описывать широкую дугу, чтобы поймать ветер, произошли два события, разом уничтожившие оптимизм Ника. Двигатели «Русалочки» снова закашляли и заглохли, а в бинокль Картер увидел огни другого корабля.

Это был польский эсминец. Он приближался со стороны острова Рюген, разрезая тридцатифутовые волны так, будто их не существовало.

— Капитан, кажется, мы приплыли, — сказал Картер. — Прости, что втянул тебя в это. Норрстрем тоже видел эсминец, но это вызвало у него не страх, а ярость. Он начал лихорадочно крутить тумблеры на приборной панели.

— Какой еще «приплыли»? Мы почти на месте. Я запущу их через двадцать секунд! Ты слышал о «перевороте»? Это когда содержимое баков перемешивается. Вся грязь и вода оседают на дно и забивают магистрали. Сейчас я прогнал топливо по кругу. Смотри!

Он ударил по стартерам, и двигатели взревели. Но Картер всё еще был встревожен. Эсминец был в трех-четырех милях. Они могли успеть к причалу первыми, но по прибытии военный корабль просто разнесет их в щепки своими четырехдюймовыми орудиями.

Тем временем Ларс ювелирно вывел «Русалочку» к пирсу, перебивая стук волн мощью дизелей. Когда двигатели снова начали захлебываться, он переключил насосы, и рокот возобновился.

И тут случилось непредвиденное. Картер ожидал, что эсминец откроет огонь, как только они окажутся в зоне видимости. Вместо этого польский корабль просто обогнул маяк и пришвартовался к причалу нос к носу с «Русалочкой».

Трое пассажиров покинули эсминец и направились к маяку. Картер сразу узнал их: Райна Миссу, Миня Сталин и генерал Хулио Васко.

«Я всё провалил», — подумал Картер. Даже если он доберется до маяка, что дальше? Запертая дверь и неизвестное количество охраны. И главный вопрос: почему эсминец не стрелял? Береговой радар наверняка вел их. Почему их не захватили прямо на причале?

Но время раздумий кончилось. Пришло время действовать.

— Ты куда? — спросил Норрстрем, глядя, как Картер натягивает штормовку. — Ты же убьешь себя! И я никогда не увижу своих денег! — Получишь ты свои деньги, — заверил его Картер, набрасывая капюшон.

Он рассовал по карманам куртки «Вильгельмину» и три газовые гранаты, еще две спрятал в голенища резиновых сапог. — Сиди тихо. Я вернусь через двадцать минут. — Ну да, конечно, — саркастически хмыкнул Ларс. — А святой Николай спустится по моей трубе с мешком долларов сразу после того, как польские солдаты нафаршируют тебя свинцом. Посмотри, рядом с чем мы стоим! Зачем я вообще тебя сюда привез?

— Потому что, — ответил Картер сквозь шерстяную лыжную маску, — мои деньги и мой пистолет у твоего живота были очень убедительны.

С этими словами он покинул мостик и спустился на пристань. Нужно было поймать момент, когда борт лодки, пляшущей на волнах, сравняется с уровнем причала.

Ник двинулся к темному корпусу эсминца. Ветер выл, снег слепил глаза. Он прошел меньше пятидесяти ярдов, когда понял, что задача стала невыполнимой. В борту эсминца откатилась стальная дверь. В проеме, глядя прямо на причал, стояли двадцать человек с автоматами. Путь к маяку лежал прямо под ними.

Картер быстро оценил расстояние до открытого люка. Если забросить туда пару газовых гранат, он нейтрализует стрелков и выиграет время. Он знал, что минуты сочтены. Хотя план предполагал запуск на рассвете, заговорщики будут спешить, зная, что враг настиг их.

Ник подошел к эсминцу вплотную. Спрятав «Люгер», он выдернул чеки из двух гранат и швырнул их в открытый дверной проем. Но ветер был слишком силен. Маленькие сферы пролетели половину пути и замерзли в воздухе, а затем упали в море. Смертоносный газ унесло штормом. Картер выругался. Солдаты в люке его еще не заметили, но это был вопрос секунд. В любую минуту крылатая ракета может уйти в сторону России.

«Ганзейская королева» шла сквозь ночь без ходовых огней. Капитан Нильс Бридевелл, всё еще разъяренный тем, что его обманули с оплатой, стоял у руля. — Ничего не видно, сэр, — повторял его помощник Эрик. — Я знаю, что они пошли к мысу Лохса, — рычал Бридевелл. — Эсминец быстрее, он уже там. Но этот чертов русский едет туда не воздухом дышать. Я доберусь до этого сукиного сына, Эрик. Я вытрясу из него эти восемьдесят тысяч! Ты понимаешь мою злость?

— Понимаю, сэр, — ответил Эрик, надеясь, что и ему перепадет больше обещанных двух тысяч. — Я бы тоже с удовольствием пожал ему горло. Капитан рассмеялся: — Я не жадный. Когда он будет у нас, вся команда сможет приложиться. Погоди... Эрик, глянь правее!

Эрик направил бинокль в указанном направлении. Сначала он увидел луч маяка, затем — огни эсминца. А потом, присмотревшись к причалу, заметил маленькое судно. — Это невозможно... — прошептал он. — Я знаю эту лодку. Это «Русалочка» Ларса Норрстрема.

Бридевелл выхватил бинокль. Он был озадачен: что здесь делает Ларс? И почему его посудина приткнулась к борту огромного эсминца? А затем он увидел то, что превратило его гнев в нечто иное.

— Прими штурвал, — скомандовал он помощнику. Бридевелл всмотрелся в палубу эсминца. В свете маяка он увидел группу вооруженных людей, которые целились в мостик «Русалочки». «Христос, — подумал он, — они же сейчас прикончат Ларса! Они собираются убить моего старого друга!»

Годы ревности, соперничества и презрения к пьянице Ларсу мгновенно испарились. Теперь Норрстрем был не конкурентом, а соотечественником, датчанином, которому угрожали коммунистические солдаты.

— Готовь торпеду! — выкрикнул он Эрику. — Я потоплю этот польский корыто! Когда Эрик заколебался, капитан заорал: — Живо! Это приказ!

Через тридцать секунд, пока Ник Картер внизу гадал, как пройти мимо боевиков, а группа на эсминце уже была готова нажать на курки, воздух разорвал колоссальный взрыв.

Бридевелл, когда-то служивший на военном флоте, знал, куда бить. Торпеда попала точно в артиллерийский погреб, где хранились снаряды для четырехдюймовок. Вторичная детонация буквально выпотрошила польский эсминец.

Ника Картера ударной волной отбросило на каменную стену причала. Солдаты, стоявшие в люке, посыпались вниз — многие были мертвы еще до падения на камни. Картер пришел в себя как раз вовремя, чтобы пристрелить двоих выживших, бежавших к маяку.

На борту «Русалочки» капитан Норрстрем неистово матерился. Взрывом выбило лобовое стекло, и его лицо было иссечено осколками. Кровь сочилась сквозь пальцы, но он чувствовал, что глаза не задеты, а его драгоценная лодка, хоть и помятая, осталась на плаву.

В это время в комнате на середине высоты маяка Миня Сталин сидел рядом с Нилом Штайнером, не отрываясь от экрана компьютера. В момент взрыва он лишь крепче вцепился в подлокотники кресла.

Штайнер уже ввел половину кодов и получил подтверждение от системы.

— Что это было, черт возьми? — воскликнула Райна Миссу, стоявшая за спинами мужчин. В тесной комнате маяка, где был установлен терминал, вокруг КГБшника и компьютерного эксперта столпились все: марокканка, кубинский генерал и двое вооруженных охранников. Все были заворожены экраном, на котором пульсировали зеленые символы, приближая момент запуска крылатой ракеты.

Райна наклонилась к узкому окошку в каменной стене. Снаружи всё было залито оранжевым светом. Сквозь падающий снег она увидела столб пламени, вырывающийся из корпуса огромного корабля. — Эсминец взорвался! — закричала она. — О Боже, он просто взлетел на воздух! Мы застряли в этом богом забытом месте!

— Заткнись! — рявкнул Миня Сталин, бросаясь к окну. Да, они застряли, и его старый друг, польский капитан, почти наверняка был мертв. А потом Сталин увидел рыбацкую лодку. — Будь ты проклят, Картер! — выругался он. — Он притащился сюда с тем пьяным капитаном, которого мы оставили в Копенгагене. Я знал, что надо было пристрелить этого блондина еще тогда.

Генерал Хулио Васко, не проявивший интереса к пиротехнике, небрежно полировал ногти об отворот мундира. — Если лодка этого пьяницы здесь, значит, у нас есть транспорт. Если Картер с ним, нам нужно просто убить американца и забрать датчанина с собой. Что может быть проще? Миня и Райна посмотрели на кубинца. Просто? Неужели генерал забыл, откуда у него этот жуткий шрам на горле? Ни Сталин, ни марокканка не питали иллюзий — просто не будет.

Картер быстро пришел в себя. Он осторожно миновал пылающие обломки эсминца и подошел к двери маяка. Взрывная волна сорвала засовы, и дверь была приоткрыта. Изнутри падал свет, освещая снежинки. Ник прижался к каменной стене, сжимая «Вильгельмину». Он мог бы забросить внутрь газовые гранаты, но боялся задеть Штайнера. Ему нужно было время, чтобы оценить ситуацию, и он надеялся, что взрыв эсминца заставил заговорщиков наверху запаниковать.

Тем временем капитан Нильс Бридевелл, гордый своей лодкой и метким выстрелом, вел «Ганзейскую королеву» на северо-запад. Торпеда, одна из тех, что датские рыбаки держали для защиты от наглых иностранных траулеров, сделала свое дело. Он не получил всех обещанных денег, но уходил с чувством глубокого удовлетворения: он уничтожил тех, кто пытался его обмануть. Вид эсминца, полыхающего как римская свеча, стоил того. О Ларсе Норрстреме он не беспокоился — этот старый лис всегда выбирался сухим из воды.

Терпение Картера было вознаграждено. Один из охранников, обеспокоенный ветром, ворвавшимся в распахнутую дверь, спустился вниз, чтобы закрыть её. Ник убрал «Люгер» и выхватил «Хьюго». Он бесшумно возник за спиной часового и одним точным движением перерезал ему горло. Автомат охранника — советский АК-47 — прислоненный к лестнице, теперь принадлежал Картеру.

Ник затащил труп под лестницу и начал подниматься по винтовым ступеням. На втором уровне он обнаружил еще одного часового, прильнувшего к окну. Звук шторма заглушил шаги. Удар прикладом в висок выключил охранника, а стилет закончил дело.

На третьем уровне в тесной комнате на койках лежали двое. Сверху доносился писк клавиатуры. Время истекало. Коды вводились, ответы приходили — в любую секунду мог уйти сигнал на запуск ракеты с базы НАТО. Как только это случится, жизнь человечества будет исчисляться минутами.

Картер принял решение. Он не стал играть в «тихого убийцу». Он вскинул АК-47 и выпустил очередь в тех, кто лежал на койках. Грохот в замкнутом пространстве был оглушительным. Один из охранников лишился половины головы, второй получил пулю в живот.

Сверху послышались крики и панический топот. — Штайнер! — закричал Картер. — Твоя жена и дети в безопасности! У меня записка от Хелен! Они в Париже! Если ты еще не закончил — остановись! Тебя оправдают!

Результат последовал незамедлительно. Штайнер, поверив, что это правда, вскочил и, оттолкнув охранников, бросился вниз по крутым ступеням. Картер подхватил его, прежде чем тот врезался в пол. Ник выдернул чеки из двух последних газовых гранат, швырнул их вверх по лестнице и потащил ошеломленного Штайнера к выходу.

На причале их ждал Ларс Норрстрем. Двигатели «Русалочки» ровно мурлыкали. — Что там, черт возьми, стряслось? — спросил капитан, услышав стрельбу. — Потом, — выдохнул Картер. — Уходим!

Когда лодка отошла на безопасное расстояние, Ник вкратце объяснил, что они предотвратили. Ларс слушал, завороженный. — Я знаю, кто взорвал эсминец, — сказал он. — Это какой-то коллега по цеху. И знаешь что? Если он смог торпедировать корабль, то я торпедирую этот проклятый маяк, чтобы эти гады больше никому не доставили хлопот!

Он развернул «Русалочку». Что-то длинное и тонкое выскочило из-под носа лодки, заставив её вздрогнуть. Торпеда ударила точно в основание каменной башни. Столб огня взметнулся над мысом Лохса.

— Вот теперь, — широко улыбнулся Ларс, — если твои друзья выжили и после такого, то они точно демоны из ада. Твои беды закончены, мистер.

Картер смотрел на пылающие руины маяка. Здание и все, кто был внутри — Райна, Сталин, Васко — превратились в груду обугленных обломков. Ник почувствовал невероятное облегчение и смертельную усталость. Скоро Копенгаген, потом Париж, Жизель и воссоединение семьи Штайнеров.

Под гипнотический рокот дизелей «Русалочки» и с образом прекрасной француженки перед глазами, Ник Картер заснул прямо там, где сидел. Впервые за двое суток ни мороз, ни пронизывающий ветер не могли его потревожить. Во сне он уже был в теплой постели на авеню Сен-Клу, и он наслаждался каждой минутой этого сна.

КОНЕЦ