Ну, началось. Вот скажите, с какого перепугу ей в голову пришло мое имя? Видимо, фруктовыми нотками навеяло.
Нет, ну честное слово, ребята! Даже обидно!
Дочери Эгира повскакивали с мест. Кто-то схватил столовый нож, кто-то вилку, кто-то салфетку – определенно с целью раскромсать нас на куски, проткнуть или придушить.
– Магнус Чейз? – прогромыхал Эгир. – Отчего такое вероломство?
Мы с друзьями и бровью не повели. Потому что законы гостеприимства никто не отменял. У нас еще есть шанс отговориться от схватки. А вот стоит нам обнажить оружие, и мы автоматически перестаем считаться гостями и начинаем считаться добычей. Целая семейка йотунских божеств, да еще на их территории – перевес, прямо скажем, не на нашей стороне.
– Погодите! – Я старался говорить спокойным тоном. Хотя это не так просто, когда девица по имени Кровавые Волосы грозит тебе ножом. – Мы все еще гости в вашем чертоге. Мы не нарушали правил.
Из-под краев Эгировой панамы повалил пар. Его очки в золотой оправе запотели. Бочонок у него под мышкой затрещал, как орех пекан в щипцах для орехов.
– Ты мне солгал! – проревел Эгир. – Ты сказал, ты не Магнус Чейз!
– Сейчас бочонок лопнет, – предупредил я.
Это возымело действие. Эгир вытащил бочонок из-под мышки и принялся баюкать его, словно младенца.
– Законы гостеприимства на вас не распространяются! Я разделил с вами пищу и мед, а вы меня обманули!
– Но я не говорил, что я не Магнус Чейз, – напомнил я. – И, кроме того, ваши дочери притащили нас сюда из-за того, что мы сказали слово «мед».
– И из-за вашего уродского желтого корабля! – прошипела Кольга.
Интересно, кто-нибудь видит, что мое сердце сейчас проломит ребра? По ощущениям это именно так.
– Верно, но сначала мед. Мы здесь, потому что интересуемся медом.
– Правда, что ли? – опешил Хафборн.
Мэллори так на него посмотрела, будто хотела пристукнуть на месте. А ведь между ними стояла еще морская дева.
– Разумеется, правда, дубина!
– Вот видите, – продолжил я, – никакого обмана. Наши намерения были абсолютно чисты!
Дочки Эгира взволнованно зашептались меж собой, бессильные против моей безупречной логики.
Эгир все укачивал свой бочонок:
– А что конкретно вы хотите знать о меде?
– Чудесно, что вы задали этот вопрос! – вскричал я. И запоздало сообразил, что не знаю на него ответа.
И снова на выручку пришла Самира.
– Сейчас мы объясним! – заявила она. – Но долгие истории лучше рассказывать за столом в кругу друзей за кубком доброго меда, правда же?
Эгир любовно погладил бочонок:
– За кубком доброго аперитива с фруктовыми нотками.
– Вот именно, – одобрила Сэм. – Поэтому давайте же разговеемся все вместе. Если наши объяснения покажутся вам неубедительными, можете после ужина убить нас.
– Зачем убивать-то? – испугался Ти Джей. – Хотя… конечно. Можете нас убить.
Справа от меня с острых, как когти, ногтей Блод капала кровавая морская вода. Слева вокруг Кольги кружился вихрь с градом. Остальные семь сестриц, рассаженные между моими друзьями, издавали звуки, похожие на рычание сумчатого дьявола[23].
Блитцен положил руки на кольчужный жилет. Несколько месяцев назад гном испытал на себе колющую силу меча Скофнунг и с тех пор довольно настороженно относится к холодному оружию. Взгляд Хэртстоуна скользил по лицам: эльф пытался разобрать, кто что говорит. Читать по губам – сложная задачка, даже если собеседник всего один, а если их такая толпа, то и вовсе почти невозможная.
Мэллори Кин покрепче сжала кубок с медом и приготовилась впечатать его в физиономию ближайшей из сестер. Хафборн сонно хмурился, видимо, окончательно уверившись, что происходящее вокруг ему снится. Ти Джей с невинным лицом запустил руку в мешочек с капсюлями для винтовки. А Алекс Фьерро сидел как ни в чем не бывало и потягивал персиковый ламбик. Алексу лишние приготовления ни к чему. Я сам видел, как стремительно появляется его гаррота.
В общем, все зависело от морского бога Эгира. Стоит ему произнести: «Убейте их», и нас сварят в котле, как тот самый мед. Мы, конечно, будем доблестно сражаться. И столь же доблестно погибнем.
– Ну, не знаю… – задумчиво протянул Эгир. – Жена сказала убить тебя, как только увижу. Мне положено утопить тебя, оживить, а потом опять утопить.
Очень в духе богини Ран.
– Великий владыка волн, – встрял Блитцен, – а вы давали клятву убить Магнуса Чейза?
– Да нет, – признался Эгир. – Но раз уж моя жена так просила…
– Разумеется, следует уважать ее желания! – подхватил Блитцен. – Но в данном случае вам придется выбрать между ними и законами гостеприимства. И вам не принять верного решения, пока мы не расскажем свою историю.
– Папочка, позволь мне убить их! – взревела дева с непомерно большими руками. – Я вцеплюсь в них и задушу!
– Тихо, Волна-Душегубка, – цыкнул на дочь Эгир.
– Нет, папочка, пусть мне выпадет эта честь! – возо-пила другая сестрица, шмякнув об пол тарелку. – Я зашвырну их в пасть Йормунганду!
– Молчи, Килевая Качка, – нахмурился Эгир. – Гном дело говорит. Вот же дилемма, однако…
И он погладил бочонок. Я все ждал, когда он скажет что-нибудь типа: «Мой бочоночек гневается. А если мой бочоночек гневается, значит, смерть всем!»
Но вместо этого Эгир вздохнул:
– Жаль переводить такой мед впустую. Мы поедим и выпьем все вместе. Вы поведаете мне свою историю. И особо разъясните, какое отношение вы имеете к меду. – Он махнул дочерям рукой, чтобы те сели. – Но предупреждаю, Магнус Чейз, если мне вздумается убить тебя, пощады не жди! Я йотунское божество, воплощение первозданной мощи! Я Море и, подобно своим братьям Огню и Воздуху, неукротимая стихия, и ярость моя не знает границ!
Тут дверь кухни распахнулась, и на пороге пиршественного зала возник Эльдир. Борода его потихоньку тлела, а поварской колпак по-настоящему пылал. В руках Эльдир держал стопку подносов с блюдами.
– Кому безглютеновую еду? – басовито пророкотал он.
– Безглютеновую? – удивился Алекс. – Мы вроде такой не заказывали.
– Это мне! – вдруг сказала Блод. И, заметив мой ошалелый взгляд, насупилась. – Ну а что? Я на кровяной диете.
– Да на здоровье, – пискнул я.
Эгир решил, что пора принять командование.
– Ну ладно, – сказал он. – Халяльная еда – это для Самиры. Вегетарианская – это для Магнуса-Убьем-Его-Позже-Чейза. А эта зеленоволосая ерунда…
– Это мне, – быстро вставил Алекс. Хотя мог бы и не вставлять. В зале, битком набитом морскими девами, он был единственным обладателем зеленых волос.
Когда подносы распределили и мед разлили по кубкам, Эгир уселся на троне:
– Ну вот. У всех все есть?
– Тут еще осталось! – подал голос Эльдир. – Буддистская еда!
– Это мое, – сказал Эгир.
«Только не ржать», – мысленно приказал я себе, когда воплощение первозданной мощи подтянуло к себе поднос с тофу и бобовыми ростками. В конце концов, мало ли у кого какие причуды.
– Так на чем я остановился? – произнес Эгир. – А, ну да: неукротимая стихия, и ярость моя не знает границ. Я вам руки-ноги поотрываю!
Угроза прозвучала бы более убедительно, если бы он не размахивал при этом гороховым стручком, приготовленным на пару.
Алекс отпил из своего кубка:
– Позвольте заметить, что этот мед – чистый нектар! И фруктовые нотки на месте. И как, интересно, вы его варите?
У Эгира вспыхнули глаза.
– Да ты, похоже, знаешь толк в напитках! И вот что я тебе скажу: весь секрет в температуре пчелиного меда…
И морского бога понесло. Алекс вежливо кивал и время от времени задавал вопросы.
Я догадался, что мой друг тянет время. Надеется, что мы сумеем, пока суд да дело, сочинить какую-нибудь историю на медовую тему. Но медовые сюжеты отчего-то не слетались мне в голову, как пчелы на мед.
Я покосился на тарелку Блод. И очень зря. Потому что великанша, чавкая, опустошала огромную посудину, залитую кровяным студнем.
Пришлось повернуться вправо. На тарелке у Кольги лежали разложенные веером, как павлиний хвост, разноцветные рожки из снега.
Кольга перехватила мой взгляд и осклабилась. Зубы у нее были как обтесанные кубики льда. В зале как будто стало очень холодно, и в ушах у меня захрустел иней.
– Чего пялишься, Магнус Чейз? Не тронь мою снежную мороженку!
– Нет-нет, я и не собирался! Я просто подумал… А вы на какой стороне в Рагнароке?
– Море поглотит все, – прошипела дева.
Я подождал подробностей. Но, похоже, этим стратегия Судного дня для нее исчерпывалась.
– Ну ладно, – наконец произнес я и с энтузиазмом добавил: – Значит, вы, получается, ни за кого? Круто!
Кольга окинула меня недоверчивым взглядом:
– Круто – это не круто. Холодно – вот что круто.
– Ну да. Но ваш папа не дружит с Локи.
– Конечно, нет! После той кошмарной перебранки! Локи осрамил наш чертог, богов, папочку и даже папочкин мед!
– Ага. Значит, перебранка.
Какое-то знакомое слово. Кажется, оно мелькало на телеэкране в Вальгалле. Только смысл у него мутноватый.
– Полагаю, тебе не доводилось слышать имя Бёльверка? – наудачу ляпнул я. – Он ведь как-то связан с медом, да?
Кольга снисходительно ухмыльнулась, прозрачно намекая, что я редкостный кретин.
– Всем известно, Бёльверк – это другое имя медового вора.
– Медового вора… – эхом повторил я.
Звучало как название дешевого детектива.
– Того, кто похитил мед Квасира! – пояснила Кольга. – Единственный мед, который папочка не может сварить. До чего ж ты безмозглый! Скорее бы засунуть твою душу в канделябр. – И она занялась своей снежной мороженкой.
Квасир. Ну, приехали! Была одна загадка, стало две. Но я чувствовал, что подбираюсь к чему-то важному: вот-вот кусочки головоломки сложатся в картинку. И тогда я разгадаю записи дяди Рэндольфа, и открою способ одолеть Локи, и, возможно даже, придумаю медовый план спасения из чертога Эгира.
Эгир продолжал разливаться соловьем, толкуя Алексу о преимуществах добавления в дрожжи питательных веществ и об ареометрах[24]. Алекс героически делал вид, что ему интересно.
Я поймал взгляд сидевшего напротив Хэртстоуна. И просигналил ему по буквам:
– Что такое П-Е-Р-Е-Б-Р-А-Н-К-А?
Эльф нахмурился.
– Состязание, – ответил он. Потом поднял указательный палец и покрутил им, как бы… А, понятно. Это значит «оскорбление».
– К-В-А-С-И-Р? – спросил я.
Хэртстоун отдернул руки, точно обжегся о горячую плиту.
– Так ты знаешь? – показал он.
Сэм постучала костяшками пальцев по столу, требуя моего внимания. Ее руки замелькали в быстрых движениях:
– Я пытаюсь тебе сказать! Локи был здесь. Давно. Состязался в оскорблениях. Обещай Эгиру месть. Мы с Алексом думаем, можно использовать мед…
– Я понял, – ответил я жестами.
И тут меня озарило. В голове у меня возник план. Правда, не во всех подробностях. Если честно, вообще без подробностей. Знаете эту детскую игру с конфетами на веревочке? Мне как будто завязали глаза, развернули примерно в ту сторону, где висит конфета, вручили ножницы и сказали: «Стриги».
Однако, согласитесь, это лучше, чем ничего.
– Великий Эгир! – Я вскочил со стула и вскарабкался на стол, не очень соображая, что делаю. – Я готов объяснить вам, почему нас не стоит убивать и как это связано с медом.
За столом повисло молчание. Девять штормовых дев таращились на меня, видимо, прикидывая в уме, как они меня придушат, швырнут, расплющат и заморозят до смерти.
Краем глаза я заметил, как Алекс показал мне руками:
– Молния!
Я сначала решил, что это он так восхищается моей геройской крутизной. Или молниеносностью моей мысли. Но Алекс показывал глазами куда-то вниз. На мои штаны. Ширинка расстегнута, с ужасом осознал я.
Сверхчеловеческим усилием воли я заставил себя не глядеть вниз. Я не отводил глаз от хмурого Эгира и бобового ростка, застрявшего у него в бороде.
– Я как раз говорил об очистке фермента! – прорычал морской бог. – Надеюсь, твои слова и впрямь окажутся дельными!
– Еще какими дельными! – заверил я, незаметно проверяя ширинку и выясняя, что она вполне себе застегнута. – Наш отряд отправился в плавание, чтобы призвать к ответу Локи! Он избавился от пут, однако мы намерены отыскать его корабль Нагльфар до летнего солнцестояния, пока он не отплыл из гавани. Мы захватим Локи и приведем его назад в оковах. Помогите же нам и тем самым воздайте Локи за ту позорную перебранку!
Из-под панамы Эгира вырвались клубы пара, словно где-то у него в голове лопался попкорн.
– Как смеешь ты вспоминать о том бесчестии?! – возмутился морской бог. – Здесь, за этим самым столом, где все и случилось!
– Я знаю, Локи победил в перебранке! – заорал я в ответ. – Отделал вас под орех! Он всех тут оскорбил – и богов, и хозяина. И даже ваш мед! Но мы тоже можем отделать Локи! Мы ему отплатим за все! Я… я сам брошу вызов Локи!
Сэм спрятала лицо в ладонях. Алекс поднял глаза к потолку и пробормотал:
– Ни фига себе. Только не это.
Все друзья уставились на меня в полном ошеломлении, как будто я сорвал чеку с гранаты. (Я один раз попробовал сделать это на поле боя в Вальгалле – просто не знал, как действует граната. Тогда все кончилось плохо – и для гранаты, и для меня.)
Эгир вдруг сделался тих, как покойник. Он подался ко мне, блеснув стеклами в золотой оправе:
– Ты, Магнус Чейз, намерен вызвать Локи на перебранку?
– Да, – подтвердил я. Несмотря на столь бурную реакцию друзей, мне казалось, это единственный возможный ответ. Хотя я не очень понимал, чем все это обернется. – Я его забраню до смерти!
Эгир погладил бороду, наткнулся на бобовый росток, выковырял его и отбросил прочь.
– Тебе ли тягаться с Локи? Ни один из богов не сравнится с ним в искусстве перебранки. Тебе понадобится некое тайное оружие, некие особые нотки…
«Очевидно, фруктовые», – пронеслось у меня в голове, и откуда-то я снова знал, что так оно и есть. Я выпрямился и изрек своим самым что ни на есть геройским голосом:
– Я воспользуюсь медом Кевина!
Алекс присоединился к клубу Самиры «Глаза бы мои не глядели на этот срам».
Эгир прищурился:
– Ты о меде Квасира?
– Да! – не моргнув глазом, отозвался я. – О нем!
– Быть того не может! – возразила Кольга, чьи губы окрасились в шесть цветов снежной мороженки. – Папочка, это враки!
– И, великий Эгир, – не сдавался я, – если вы отпустите нас, мы доставим вам… э-э-э… немного меда Квасира для образца. Раз уж это единственный мед, который вам не под силу сварить.
Мои друзья и девять великанш как по команде воззрились на Эгира в ожидании его решения.
Лицо морского бога озарила легкая улыбочка. Такое впечатление, что он таки прорвался к кассе в супермаркете экопродуктов и пробил наконец свой японский чай.
– Ну, это все меняет, – объявил он.
– Правда? – удивился я.
Эгир поднялся с трона:
– Я буду счастлив видеть, как Локи призовут к ответу, и пусть это произойдет в перебранке. Никак не меньше. И я предпочту не убивать вас и обращаться с вами по законам гостеприимства.
– Потрясающе! – обрадовался я. – Так нам можно идти?
– Но, к несчастью, – продолжил Эгир, – ты по-прежнему Магнус Чейз, и моя супруга жаждет твоей смерти. Если я отпущу вас, она будет в бешенстве. Но если вы, скажем, сбежите, когда я на минуточку отвернусь, и мои дочки – всякое бывает – отчего-то с вами не справятся… тогда, думаю, мы будем вправе списать это на волю норн! – Великан поправил жилетку. – Схожу-ка я за медом. Надеюсь, пока меня не будет, ничего не случится. Идем, Эльдир!
Повар хитро глянул на меня из-под дымящихся бровей:
– Ты уж выбрани Локи за Фимафенга, ладно? – И он зашагал следом за хозяином.
Едва дверь за ними закрылась, девять дочурок Эгира вскочили с мест и ринулись в атаку.