Коралловый крейсер

Владлен Подымов

Бастер-драфика

«Червоточина»

Шортик

«Коралловый крейсер»

Лирик под девизом

«Из памяти воздвигну мир»

Инфир

theWH.ru

Вот уже две недели Хелена Яркая-Брайт моталась по Смарагду, проводя переговоры с воротилами строительного бизнеса и людьми из космопрома. Строители хорошо знали компанию Ярких по морским фермам, а тема которую сейчас предлагала Хелена — близка владельцам космоверфей. Дешевые корабли — горячая новость! Кто-нибудь да клюнет.

Но сегодняшняя встреча необычна — её пригласил советник губернатора планеты по делам промышленности. И вот сейчас Хелена заканчивала лекцию о кораллении. Отработанная на многих переговорах речь лилась свободно; проектор вовремя подавал изображения кораблей, объёмные модели и чертежи. Всё шло неплохо, только третий участник встречи, — представленный советником как представитель бизнеса, — несколько смущал Яркую. Слишком пристально он рассматривал саму Хелену, обращая мало внимания на проекции.

Наконец рассказ завершился.

— …Резюмируя, можно утверждать, что на обычной верфи эта технология даст сорок три процента экономии. На новых верфях — ещё больше.

— Великолепно, — советник губернатора Смарагда, седоватый джентльмен в костюме патриотичного светло-зелёного цвета, изобразил хлопок в ладоши. — Мы обдумаем ваше предложение.

— Если есть вопросы, готова ответить.

— Нет, всё кристально ясно. Благодарю, что уделили нам время.

Намёк был понятен и Хелена принялась собирать рекламные материалы. Молчаливый спутник советника продолжал сверлить Хелену тяжёлым взглядом.

Хелена покинула контору советника, спустилась на лифте и вышла на центральную улицу города. Неплохо бы здесь заполучить офис для себя, решила она, место хорошее и административный квартал рядом.

Толкнула нити и прислушалась — с Владимиром всё хорошо. У него побаливала голова, видать засиделся вчера заполночь над проектом, а в остальном — нормально. Хелена улыбнулась, подозвала свой лёгкий ховер и забралась внутрь. По тротуару с визгом и криками пролетела стайка малышни на скутерах и досках.

Женщина задала маршрут и машина двинулась на север, в Шантис, город, где назначен следующий брифинг.

А через полчаса её догнали.

— — —

Солнце палило. Мир плавился и стекал в ливнёвку.

Перед тем как открыть дверь в управление полиции, Влад толкнул нити. За четырнадцать лет это действие стало привычным, как дыхание. Две нити обнаружились в правой руке, у локтя. Они болели и саднили. Еще две — в голове, от них тянуло страхом. Четыре — плавали в районе печени, и ощущения от них шли кислые и горькие. Еще одна воткнулась в сердце; холодная, помертвевшая.

Хелена жива. Ей плохо, но — жива.

Лифт вознёс его на семнадцатый этаж. Во время подъёма Влад рассматривал своё отражение в кривом зеркале стен из полированного металла. Худой, с грубым некрасивым лицом, растрёпанные волосы, тёмные тени под глазами, мятый костюм и несвежая рубашка. Классический образ из криминальной голодрамы — муж, у которого похитили жену.

Только вот не голодрама.

Майор Шон Крайт принял его в своём кабинете. Обошлось без долгих ожиданий в коридоре и типичной сценки: «занятого чиновника отвлекают по ничтожному поводу». Шон и Влад уже встречались вчера; проходить снова через социальные танцы они не желали.

— Здравствуйте, господин Владимир Яркий.

— Доброго дня вам, господин майор.

Невысокий черноволосый полицейский указал Владу на кресло и положил перед ним папку.

— Знакомьтесь.

Влад внимательно просмотрел документы. Видео с места похищения, сгоревший топтер, в котором увезли Хелену, реконструкция схематики с места событий. Сравнение криминальных схем и вывод: действовали люди семьи Морелли. Вывод тривиальный, после недавней войны криминала на Смарагде осталась только одна Семья, которая сейчас поспешно поглощала структуры разгромленных противников.

— И это всё?

Майор пожал плечами и раздумчиво произнёс:

— Может ещё что-то будет, но сильно позже. Вы же знаете, на днях большой юбилей, тысяча четыреста лет с момента второй колонизации Смарагда.

— И… что?

— Губернатор озадачил нас подготовкой к празднику. Прибудут высокие гости из Диктатории. Мы должны обеспечить безопасность, почти все офицеры на этом направлении.

— Я готов… поспособствовать…

— Я этого не слышал, господин Яркий! — поспешно перебил его полицейский и на миг скосил глаза наверх. — У нас важное задание, и все силы направлены на него. Круглые даты случаются нечасто.

Владимир откинулся в кресле и медленно закрыл папку. Он мысленно задействовал браслет и отправил заранее подготовленное обращение к главе полиции Смарагда. Всю неделю он слал их по три раза на дню, но — не получал ответа.

Через пару мгновений по лицу майора скользнула тень и он произнёс:

— Генерал сможет принять вас не раньше, чем через месяц. Не раньше.

Вот так. Письма Влада переправляли именно этому чину.

— Я… понял вас, господин Крайт. Надеюсь… у вас достанет людей и вы не бросите поиски моей жены.

— Мы приложим все силы, не сомневайтесь, — Крайт снова скосил глаза наверх, а потом придавил посетителя тяжёлым взглядом. — Но возможности наши ограничены. На скорый результат не надейтесь.

Они распрощались.

Снова полированный металл и отражение в кривом зеркале.

Голодрама продолжалась в самом худшем варианте. Намёк майора прозрачен — в прекращении поисков Хелены заинтересованы серьёзные люди. А то — и сам губернатор.

Влад толкнул нити, те были на прежних местах, но некоторые из них болели сильнее; и тут его вдруг скрутила боль в правом боку. Что-то неладно с печенью Хелены.

Он с трудом выполз из лифта, проковылял по коридору управления, выбрался на площадь, огляделся и направился в ближайшее кафе. Там он нашел свободный стол, отдышался, заказал пару бокалов синего и принялся обзванивать известных трансляторов.

Через два часа понял — похищение Хелены никому не интересно. Оставался один вариант, Влад оставил его напоследок; если и тут не выстрелит, то… что «то» — он не знал.

Ежи Стравински — давний приятель, ещё с университета. Тогда Владимир и Хелена пошли по биологической специализации, а Ежи на третьем году вдруг перевёлся в другой поток и занялся изучением социодинамики и управления массовым сознанием. Ушёл в щелкопёры и осьминоги эфира, как сам иногда шутил.

Стравински выслушал и пообещал вскоре быть. Через полчаса он появился в кафе. Заказывать Ежи ничего не стал, цапнул бокал синего и перешёл прямо к делу.

— Владимир. Ты ещё ничего не предложил, но я отказываюсь.

— Даже так…

— Да. Я тему знаю, а ты нет. Да и я знать не должен, но люди много чего выбалтывают в постели; ну, а у меня на крючке парочка славных трещоток… Впрочем, неважно.

Владимир слушал молча.

Осьминог эфира и акула сплетен отхлебнул из бокала и продолжил.

— Начну издалека. Посмотри на наш Смарагд, мы порядком отстаём от развитых миров. У нас нет тяжёлой промышленности, почти нет науки, нет даже приличных верфей. Всё, что мы выпускаем — устарело на поколение, а то и на два, если сравнивать со столичными планетами Диктатории.

— Знаю.

— Знаешь… А то, что у нас во флоте сплошное старьё и Смарагд не может себе позволить крупных кораблей, ни военных, ни торговых — тоже в курсе? Флагман флота — корыто, построенное ещё на Земле. И его используют как музей! Самый крупный корабль во флоте, представь! Музей! Да ему почти полторы тысячи лет… юбилей на днях.

— И это пришлось узнать.

— Ага. И тут появились вы со своими дешёвыми каменными кораблями. Прикинь?

— Коралловыми. Мы строим из коралла, почти как подводные фермы.

— Неважно. Хоть из перламутра. Важно то, что у Смарагда появилась перспектива. Верфи, корабли, крупный экспорт… Большие кошельки оживились, а ты ведь знаешь, у кого деньги?.. И тут кто-то поскупился.

— Не мы. Технологию мы отдавали дешево, за компенсацию затрат на разработку. Зарабатывать хотели на доработке проектов…

— Ну, значит, пожадничали другие, — равнодушно уронил Ежи и отхлебнул синего. — Может с той стороны кто-то задумался о ширине своего кошелька.

Влад промолчал; он не понимал, к чему клонит приятель.

— И тут, смотри, твоя жена из Первых, из первой волны колонизации Смарагда. А Первых не любят, особенно те, кто из второй волны.

— Она. Но я-то не из Первых.

— Да всем плевать, Володя! Твоя жена из Первых, а ещё вы разработали технологию, которая может озолотить Смарагд и вас заодно. Потенциально вы были миллиардерами, а теперь упали в грязь… Понял? Никто не поддержит тебя.

— Ты считаешь, что ни одна трансляция не возьмётся за эту тему?

— Верно. Никто. Да ещё и сольют тебя по сходной цене.

— …Есть предложения?

— Да. Сиди тихо. К тебе обратятся и вернут жену в обмен на технологию. Не знаю, стоит ли торговаться, но я бы не стал. Если, конечно, хочешь Хелену увидеть снова.

Влад долго молчал. Оплатил ещё пару бокалов синего, поднялся, кивнул Стравински:

— Спасибо, что пришёл. Сделаю, как ты советуешь. Но для начала съезжу в пару ближних городов, может там какие концы найдутся, Хелена могла туда выезжать по делам нашей фирмы.

Осьминог эфира хмыкнул и отсалютовал синим.

— Уверен, Хелена найдётся. Главное — соглашайся на их условия.

Влад махнул рукой и ушёл, шаркая ногами: живот болел всё сильнее. Ежи добил бокал синего, придвинул второй и добыл из кармана коммер. Когда абонент откликнулся, Стравински торопливо зашептал:

— Да, господин советник. Я ему всё объяснил. Он не будет делать глупостей. Раз уж даже я… Что? Да-да! Он куда-то ещё съездить собрался… И прошу вас, не забудьте про мои полтора процента вещания. Я всегда...

Влад тем временем поймал рикшу и направился к гостинице, где оставил детей и робоняню. Надо срочно что-то решать. Никто не знал, что Хелена ещё жива, только похитители и Влад. Стравински или проговорился, или его попросили проговориться. А это значит, что надо спешить.

Но — осторожно.

В холле гостиницы он заказал у администратора челнок в Шантис. Затем кое-что прикинул и добавил в маршрут Ретул, город на побережье второго континента Смарагда. Для такого маршрута администратор предложил два типа челноков: медленный атмосферный или с возможностью выхода в космос. Второй дороже и быстрее, а первый — комфортнее.

Влад дотошно обсудил с гостиничным спецом степень комфорта, возможность перевозки малолетних детей, поторговался и заказал аэрокосмический шаттл. Заодно продлил на неделю аренду номера.

Лифт, девять этажей, и Влад добрался до своих апартаментов.

Анна, робоняня, со своими обязанностями справлялась изумительно. Покупка няни оказалась удачной идеей. Без Анны Ярким пришлось бы остановить работу, пока дети не подросли. А так, полуторалетние Марк и Мари совершенно не замечали отсутствия отца или матери. Вот и сейчас близнецы увлеченно возились с постройкой какой-то трёхмерной конструкции, в ней Влад с изумлением опознал кормовую часть «Орлана», их с Хеленой первенца среди кораблей-кораллов.

Пока «Орлан» единственный, но уже сейчас ясно, что кораллить корабли — быстро и дёшево, а проекты легко редактировать под нужды заказчика. Чем ещё «Орлан» мог похвастаться, так это впечатляющей динамикой — кораллитовый корпус прочен и лёгок, системные двигатели разгоняли корабль-коралл куда быстрее аналогов. Этот лёгкий крейсер семья Ярких вырастила на своей дальней астероидной станции, в которую некогда вложили все свои накопления. Станция стала для них жильём и верфью, там они провели три трудных, но плодотворных года, там зачали и родили детей.

Две недели назад Влад и Хелена выгнали «Орлан» в пятый испытательный полёт и решили — пора. Хелена взяла челнок и отправилась на Смарагд — представлять среди промышленных кругов планеты перспективную технологию, искать покупателей или будущих партнёров. В семейной компании Хелена была лицом и переговорщиком, Влад — инженером и корабельным редактором, потому он остался на станции — доводить крейсер до ума и присматривать за детьми.

А неделю назад Хелена пропала. Никаких требований Владу не присылали, но и так ясно — дело в кораблях-кораллах. Сегодня всё подтвердилось с кристальной чёткостью. И если ещё вчера он надеялся, что похитители — из криминала и дело ограничится деньгами, то после разговора с майором и, особенно, с Ежи, Влад осознал — всё куда хуже.

И, значит, простого выхода нет.

Он собрал вещи — не все, только мелочь в дорогу, робоняня переодела детей, усадила их в заплечный контейнер и двинулась за хозяином. Любопытные мордахи ребятни выглядывали из-за плеча Анны, но проказничать Мари и Марк не пробовали, знали — Анна не позволит. Впрочем, и дороги той: поднялись на лифте до крыши, а там челнок уже ждёт. Серо-стальной кирпич зализанных форм с охватывающими его треугольниками крыльев, без пилота, простейший искин.

Семья Ярких разместилась в челноке и Влад задал полёт в дальнюю точку, в Ретул. Кораблик ушёл в небо и разогнался для мезосферного прыжка. В верхней точке параболы Влад перезаказал маршрут, установив в качестве финиша парковочную орбиту «Орлана» в пятистах километрах над Смарагдом. Если кто следил за Владом и его детьми, то ему придётся сейчас искать скоростной аэрокосмический транспорт, а то и перехватчик…

Оказалось — следили, искин передал требование диспетчера ТрансКона вернуться на прежний маршрут. Влад сообщение проигнорировал.

Через полчаса челнок прицепился к брюху стометровой ажурной конструкции, наполовину закрытой зеленоватой бронёй. Когда похитили Хелену, Влад переделывал «Орлан», добиваясь лучшей динамики, ведь скорость станет ключевой особенностью кораблей-кораллов. На полуразобранном корабле Влад и полетел к Смарагду, надеясь успеть… сам не зная что.

Не успел.

Влад толкнул нити: жена или спит, или без сознания, нити в голове хаотически подрагивали. Он помог Анне перебраться в «Орлан» и закрепил её в специальном кресле, дети посапывали в спальном контейнере. Влад отпустил челнок и направил корабль на максимальном ускорении к астероидному поясу, к дому. Дороги — больше двух единиц, надо успеть подготовиться к разговору с похитителями.

Когда он вернёт жену, придётся скрываться. Станцию надо бросить, ведь спрятать от широкого поиска здоровенную дуру с крупными ангарами не выйдет. Не сразу, но найдут. А значит — придётся уходить из системы.

Нити он больше не трогал. Боялся, не хотел узнать страшное. Вначале надо позаботиться о детях, жена — потом. И он сам потом, если выживет. Но дети… Надо что-то придумать для детей… спрятать? передать? Куда и кому? Родственникам отдать — это как мишень на них нарисовать.

Голова Влада раскалывалась от дикого напряжения. Лететь ещё полтора часа, за это время надо всё решить.

Когда до дома оставалось половина единицы, Влад начал отдавать указания искину станции. Та была заякорена на здоровенном астероиде, и в свою землеройную бытность успела переработать чуть не треть этой каменюги. Потом Яркие её выкупили, переделали в маленькую верфь и дом. Очень удобно, все материалы под руками, разве что воду доставляли с ледяных лун.

Водовозы и сдадут. Возможно, сюда уже летят.

Станция содрогнулась, отстрелила якоря, сбросила склады материалов и самый крупный из ангаров и, в треске лопающихся крепежей и трубопроводов, в блеске облаков ледяных кристалликов, тяжко оторвалась от астероида. Неуверенно засияли, а затем заклокотали ослепительными протуберанцами водородные ускорители, выбивая из былого пристанища мелкие камни, разбрасывая миллионолетние залежи пыли и испаряя недавно привезённый лёд.

Дом выходил на новую орбиту, неизвестную никому кроме Влада.

Вскоре водород кончился, а обкусанная с одной стороны железистая картофелина превратилась в серую точку во тьме. Ещё через полчаса к станции приблизился и осторожно упёрся в её основание «Орлан». Влад надел скаф, вышел в пустоту, закрепил корабль и начал разгонять дом-верфь двигателями крейсера.

Тень. Нужна тень.

К условному вечеру нашёлся подходящий кандидат — скучный хондритный астероид, зато с глубокими щелями-провалами, куда удалось втиснуть станцию. «Орлан» торчал наружу, но это не страшно, его коралловая структура плохо видна на сканерах.

И тут со стороны старой базы пришёл сигнал. В той инфраструктуре, которая осталась на астероиде от верфи, ещё работали и сканеры, и пара простых искинов, даже генераторы. Шкуру со станции Влад сбрасывал с умом.

Гости. Две быстрые лайбы крутили петли вокруг остатков станции. Крутили недолго, разошлись в стороны и исчезли. На какое-то время Яркий замер перед экраном. Стало тихо, было слышно как в жилых отсеках Анна играет с детьми. Разговаривала с ней только Мари. Марк молчун, весь в отца. А вот Мари — трещотка та ещё, и неизвестно в кого, ведь Хелену болтушкой не назовёшь.

Влад стиснул зубы. Хелена… Он кинул взгляд на экран, поднялся и отправился к «Орлану». Корабль надо готовить для долгого полёта, так или иначе придётся прятаться в ожидании межсистемника, на котором их семья покинет ставшую столь негостеприимной родину.

Комм-браслет звякнул. Искин переслал широкополосное сообщение, которое пришло со стороны брошенного астероида. В письме предлагалось через пять дней обменять Хелену на полный пакет по кораллению и образец корабля-коралла.

Образец для обмена был. В малом ангаре притулился коралловый блин — крошечный катер, первая попытка применения технологии. Неказистый, медленный и неудобный, но — рабочий.

Владимир отправил подтверждение узким лучом, использовав прежнюю базу как ретранслятор. После чего заглянул в жилой отсек, помог Анне покормить детей, обнял их и ушёл в ангар, доделывать «Орлана». Нити болели, особенно дико кололи пять из них, которые собрались около печени и почек. Две ледяные обвивали сердце, а те, что нашли себе место в голове — молчали, прячась в равнодушии.

Когда Хелена вернётся, Влад надолго уложит её в медкапсулу.

Когда вернётся. Вернётся…

Он подхватил контейнер с живой коралловой массой и с натугой занёс его внутрь «Орлана». Надо растить склады и прокладывать трубопроводы к будущим бакам с водой. Для длительного обитания корабль придётся капитально перестроить, хватило бы только времени, а оборудования на складе запасено довольно. Мимо прошмыгнули дроны с такими же канистрами — станционный искин помогал, чем мог.

Ещё два дня Владимир занимался кораблём, редко прерываясь на еду или короткое общение с детьми. Как-то раз он пришёл в себя и обнаружил, что сидит у стены и Анна кормит его с ложечки, как ребёнка. Благодарно кивнул и продолжил работать. Растить. Менять. Растворять ненужное. Вытаскивать лишнее. Заливать воду. Монтировать оборудование и соединять его.

Нити говорили с ним: Хелена жива.

Он работал и работал, изредка засыпая. Если бы не Анна и станционный искин, неизвестно — успел ли. И вот, настал день, когда Владимир проснулся от писка браслета. Пришло письмо, в нём напоминались условия обмена.

Влад дважды перечёл сообщение, потёр лицо и толкнул нити.

Сердце дало сбой. Нити молчали.

Владимир с остервенением рвал и дергал нити. Отклик был один и тот же — ледяной клубок завис в центре груди. Влад завыл, стуча кулаками по полу. Слёзы текли по лицу и падали на зеленоватый коралл.

Несколько часов Влад лежал на полу; слёзы давно высохли, а мысли… не будем о них. Потом он поднялся, нашёл бутылку с водой, поплескал в лицо, утёрся рукавом комбеза и направился в рубку станции. Там набрал контакт, с которым давно не общался и, приблизив лицо к камере, начал запись.

«— Они убили её, Джек. Вчера я уснул прямо в корабле, не закончив монтажа. Но вчера я знал — она жива, и есть шансы её спасти. А сегодня… проснулся и понял — она умерла, Джек!

Ты помнишь, Джек, мы поженились по стимфалийскому обряду. Тебя не было на Смарагде тогда, я знаю. И знаю — почему. Но ты видел записи. Ты помнишь, как мы с ней во время вечерней зари поднялись на гребень Когтя… внизу бушевало холодное море, мелкая ледяная взвесь поднималась к вершине скалы. Десять минут — и всё, одежду можно выжимать.

Мы пробыли там час. Этот час обошёлся во все наши сбережения: стимфалийский обряд не слишком популярен, но Коготь — один на Смарагде. Мы хотели, чтобы были мы, море, Коготь и Перья.

Так и вышло, Джек.

Там и тогда мы воткнули друг в друга Перья. Она — в моё сердце, я — в её. Помню, как корчился и выл от боли, помню, как позже держал её на руках и утирал её слёзы… Перья, это больно! Нити врастали в наши тела, скользили через плоть, соединяя нас. Этого нет на записи, но я-то помню.

Я знаю Джек, знаю… тебе неприятно это слышать. Но четырнадцать лет мы с ней были одним целым. Мы — с ней. А теперь…

Письмо доберётся до тебя через восемнадцать минут. Старика Эйнштейна я мог бы обмануть, но не сейчас. Мой корабль ещё не готов. И мне следует позаботиться о детях. Марк и Мари — это всё, что осталось от неё.

Те, кто её убил, не оставят нас в покое. Они окружили молчанием её похищение. Они спрячут и её смерть, Джек. Ни одна трансляция не взялась за передачу, Джек. Все думают, что смерть Хелены — малая цена за новейшие верфи на орбите Смарагда.

Я хочу спрятать детей и отомстить. У меня есть план, Джек. Хороший план, но в одиночку… не вытяну. Чтобы отомстить — мне нужно всё, что у тебя есть, Джек. Ты готов к этому?

Жду твоего ответа. Восемнадцать минут до тебя. Столько же до меня. Сколько тебе надо, чтобы прочесть письмо и принять решение?

Хелена, Джек. Марк и Мари.

Месть, Джек».

Владимир завершил запись и отправил сообщение.

Скоро многое решится.

— — —

Километр — мелочь. Километр — потрясающе!

Если ты в центральных мирах, то над тобой смеются; если маршрут занесёт тебя к миру, подобному Смарагду, то местная мелкота уважительно расступается, уходит на высокие орбиты и освобождает лучшее место у терминала, а пузатые от избытка движков буксиры аккуратно поддерживают при маневрах.

…Средний межсистемный трамп «Трензания» прибыл вне расписания. И то понятно, местные с помпой отмечали дату Второй колонизации; с парковочной орбиты сведут музейный корабль и отправят его по известному маршруту, в точку на половине единицы от планеты, а затем обратно — имитировать события полуторатысячелетней давности. Именно так некогда произошло — эвакуационный транспорт типа «Ковчег» канул в бездну с орбиты Земли, а появился уже здесь, через две тысячи лет после гибели прародины человечества, и через полторы тысячи лет после первой колонизации Смарагда.

Теперь Ковчеги не строят. То была технология отчаяния, последнее средство спасения. А сейчас в Галактике мир, войны если где и вспыхивают, то быстро угасают под ударами миротворческих флотов Диктатории. В таких случаях Правитель человечества быстр и жесток — кара следует мгновенно и достаётся обеим сторонам. Диктатор не любит, когда нарушают его планы.

О Диктаторе следует помнить, как и о его характере.

Джон Каллаган, чья яхта была запаркована в брюхе «Трензании», — помнил. Очень и очень хорошо. Благо, неделю назад корпорация «ГалаДромос», которой он служил и частью которой владел, взялась за важный контракт — строительство кораблей для программы колонизации.

За эти семь дней многое поменялось. Диктатор объявил широкую колонизацию сектора. А со Смарагда, сначала по ликва-связи, а потом и с курьером пришла горячая информация о дешёвых кораблях-кораллах. Внеочередное собрание акционеров решило заполучить технологию коралления и ввязаться в строительство. Да и выбора нет: или рискнуть, или два основных конкурента поднимутся на колониальных контрактах и лет через пять съедят «ГалаДромос».

Джон Каллаган свернул голокуб, в котором наблюдал за парковкой трампа и стайкой мелочи, вдруг порскнувшей от его огромной туши.

— Хм, не мы одни прибыли на Смарагд.

— Если вы, домус, о тех мальках, то это галактические новости, — Эндрю Сингх знал всё, такова уж доля помощника.

— Вот как? — удивился Каллаган, — и чего ради они сунулись в такую глушь?

— Туземный праздник, домус. У местных сохранился один из Ковчегов, таких больше нет во всём секторе.

— И что в нём интересного, зачем сюда отправили новостников?

— Корабль в хорошем состоянии. Большинство Ковчегов разобрали при колонизации. А тут он появился около населённой планеты и резать корабль на металл не стали. Теперь Ковчег — местная достопримечательность.

Каллаган хмыкнул. Провинция такая провинция, но если здесь поднимать верфи, то о планете придётся узнать побольше.

— Домус, может, прикупим кораблик… — голос темнокожего Сингха сочился мёдом, — для коллекции.

— Для коллекции… Хм.

Каллаган задумался.

— Хлопотно. Вначале — кораллы. Потом с помощью туземного губернатора устроим верфи. Затем выкинем губернатора — жаден он, посадим своего человека, и тогда… Тогда для коллекции пойдёт планетка целиком.

— А мне — кораблик?

— А тебе… ладно, тебе это корыто. Но у тебя ведь есть такой?

— Домус, у меня большой стандартный Ковчег. А этот маленький, их делали в самом конце и построить успели мало.

— Редкость, значит?

— Ну, так… на окраинах иногда попадаются.

Каллаган расхохотался. Помощник — жук ещё тот, но полезен.

В этот момент яхта дрогнула. Пятидесятиметровый клин выплыл из брюха трампа и направился к планете. Каллаган развернул голокуб и принялся осматривать окрестности. Местные корабли разнообразием форм не баловали — цилиндры, связки шаров, кирпичи. На их фоне изящная яхта директора «ГалаДромоса» выглядела модной чужестранкой.

Над планетой висели и верфи — старые, массивные, таких давно не строят. Среди них одна выделялась размерами — она принадлежала корпорации Каллагана. «ГалаДромос» держал на каждой мало-мальски заметной планете сектора своё отделение и хотя бы одну верфь.

Яхта постепенно приближалась к Смарагду и вот — догнала Ковчег на средней орбите. Он оказался меньше «Трензании», метров восемьсот в длину. Древний дизайн, напоминание о Войне Падения. Казалось, корабль небрежно слепили из набора кубов и призм. Везде скосы, срезы, башенки, короткие переходы и силовые элементы. Эти корабли строили на автоматических заводах и логика искинов-корабелов казалась корпоратам безумной.

Ковчег мелькнул и исчез, яхта Каллагана провалилась в атмосферу, навстречу заре и буйству плазмы.

На космодроме их встретили люди из местного отделения: управляющий и пара помощников. Сам Каллаган прибыл с группой силовиков и теперь все они разместились в трёх топтерах, которые прикрывали с воздуха ховер с начальством. Смарагд — планета спокойная, но криминала тут хватает, как и везде на периферии.

Ховер двинулся в сторону города, Каллаган подключился к одному из топтеров и рассматривал планетарную столицу с высоты. И вскоре решил, что городишко довольно убог — десяток миллионов населения, низкие стоэтажные башни, большие кварталы домов из устаревшего сталепласта. Когда «ГалаДромос» заберёт планету, тут всё изменится.

Через полчаса кортеж прибыл на место; филиал корпорации располагался в отдельном поместье на краю столицы. Крупное здание, хоть и всего с десяток этажей. Каллагана проводили в зал для важных переговоров и только тогда он соизволил начать разговор. Разместившись в удобном кресле за большим столом, директор обратился к местным:

— Докладывайте. Что у нас с кораллами и какие договорённости с губернатором.

Люди из отделения переглянулись и вперёд выступил начальник — Огастас Кавендиш-Беттик. Как машинально отметил Каллаган — провинциальная фамилия, а вид ещё хуже. Тот сплёл пальцы в замок и признался:

— Технология в процессе получения. Первый этап неудачен.

Каллаган нахмурился и склонил голову.

— Подробнее.

— Мы… гм… пригласили Хелену Брайт — это глава фирмы с кораблями-кораллами — и попросили её поделиться технологией. Но она неожиданно… вышла из строя.

— Что?

— Ну, пришла в негодность. Умерла.

— Как?!

— Мы… взяли Хелену Брайт и передали её… для переговоров… специалистам…

— Вы. Захватили. Продавца технологии? Зачем?!

— Они слишком много хотели, — пробормотал Кавендиш-Беттик, — выходило почти полпроцента…

Каллагана охватила ярость. Стратовы туземцы! Рисковать колоссальным контрактом ради какой-то половины процента?! Контрактом от самого Диктатора?!

Его тут же обдало морозной волной. Диктатор. Он не должен узнать.

— Некоторым людям мозги дадены для того, чтобы производить навоз! — прорычал Каллиган. — Как вы вообще додумались похитить эту женщину?!

— Экономия… всё ради корпорации. И мы обратились к специалистам… — пробормотал Кавендиш-Беттик. — У нас самих нет таких людей, а у семьи Морелли…

— Страт! Ещё лучше! Вы понимаете, что пригласив криминал на столь раннем этапе, вы отдали им сильные козыри?! Да ещё вручили способ давления на нас?!

— Но у нас нет людей! Наше отделение финансируется весьма скудно, домус. А баба могла продать технологию кому-то ещё, вон, губернатор активно шевелился…

— Вы должны были воспользоваться ликва-связью и сообщить мне — я бы решил с губернатором! А вы втащили в дело людей в грязных ботинках!

Кавендиш-Беттик убито молчал.

— Что вы применили?

— Допрос второй степени, почти без физического воздействия. Нинзивы, тероидные коллоиды и простейшие интерфейсы. Ничего такого… обычное.

Каллаган отметил — обычное, так.

— Но ее организм дал нестандартную реакцию. Она из Первых кланов, а они на Смарагде жили еще до строительства Щита… У них мутации… Ну, она отравилась коллоидами, а исполнители это не сразу отследили.

Директор скривился. Провинциальная простота, дай сил мне Страт!

— Кто отдал приказ на похищение?

— Никто… домус. Я полагал, что получив технологию без лицензионного договора, — Огастас сглотнул, глядя на ледяное лицо босса, — мы могли сэкономить значительные средства…

— Половина процента, — произнес Каллаган, — существенные деньги.

— Да, домус!

— Я вас не спрашивал! Экономия. Полпроцента. И — неуверенность в технологии. Угроза репутации. Проблемы с выполнением контракта Диктатории. Никаких улучшений. Никакого авторского надзора. Уголовщина, наконец!

Кавендиш-Беттик упал на колени. За ним опустились и помощники.

Каллаган встал и холодно спросил:

— У вас нет шока на коллоиды?

— Домус… — Кавендиш-Беттик захрипел и упал. За ним стоял один из охранников Каллагана.

— Прогоните его через коллоиды и интерфейсы глубинного уровня. Хочу знать, куда он собирался пристроить деньги. Только себе в карман или с ним связана вся его семья?

— Да, домус.

Кавендиш-Беттика уволокли.

— Что скажете вы?

— Завтра муж Хелены Брайт должен выйти на связь! — зачастил один из заместителей свергнутого начальника. — Он точно знает технологию не хуже! Мы убедили его, что поменяем жену на данные. Всё подготовлено!

Директор «ГалаДромос» покачал головой.

— Идите. Завтра жду результат.

Местные тут же исчезли за дверью. Каллаган обернулся к Сингху.

— А ты чем порадуешь?

Тот раскрыл чемоданчик, извлёк толстую папку и протянул её боссу. И когда только успел? Директор пролистал. В папке попадались даже документы, отпечатанные на бумаге.

Так. Университет. Брайт. Яркий. Хм, одинаковые фамилии? Яркий не местный, Брайт из Первых. Учились вместе, поженились. Стимфалийцы. Потом долгий скучный период, какие-то морские исследования. Строили подводные фермы, неплохо поднялись на этом. Всё бросили, купили землеройную станцию в астероидах и на несколько лет скрылись там. Родили двух детей.

— Стимфалийцы — это кто?

— Местная секта, — пожал плечами помощник. — Обычный набор: вечная жизнь, бессмертие души и так далее. В ритуалах используют найденные на планете артефакты чужих. Там всё сложно, я не до конца понял.

— Ладно. Судя по этому, — Каллаган потряс папкой, — брать надо было… м-м-м… Владимира.

— Да, домус.

— И где он?

Эндрю Сингх ненадолго застыл. Отмер.

— Его не нашли, станцию Яркий куда-то успел угнать.

— Не дурак.

— Да, домус. И я думаю… — осторожно произнёс Сингх, — что завтра его не поймают.

Назавтра предположение помощника подтвердилось, Владимир Яркий не явился в назначенную для обмена точку. Каллагану пришлось ехать на встречу с губернатором с пустыми руками. Стратийски неудачная позиция для переговоров, но нужны корабли и люди.

Новая корабельная технология должна быть добыта любым способом.

Любым.

— — —

Серый стальной кирпич медленно подплыл к Ковчегу. Местный искин дал разрешение на стыковку и грузовик наполовину зарылся в шлюзовой узел. Джек Рейнольдс подхватил свой чемоданчик и покинул корабль. Встречал его высокий осанистый старик с седыми бакенбардами и в белоснежном мундире.

Джек широко улыбнулся и протянул руку:

— Джек Рейнольдс, Морская Ассоциация.

— Рад вас видеть на нашем корабле, господин Рейнольдс, — приветствовал его директор музея и, одновременно, капитан Ковчега, — в новостях пишут, что Ассоциация даёт восемнадцать процентов экспорта Смарагда.

— Уже девятнадцать с половиной.

— Отлично, поздравляю! Так что же привело вас на мой корабль?

— У Ассоциации на днях радостное событие.

— О, и какое же?

— Через неделю построим трёхсотую подводную ферму из кораллов. Ну, знаете наверное, Хелена… Брайт и её муж?..

— А! Да, отличная технология. Весь Смарагд обсуждал её несколько лет назад. Но, говорят, что у Ярких не всё благополучно… понимаете?

— Нет. А что говорят? Мы с ними сейчас не пересекаемся. Купили лицензию, платим отчисления, да и всё. Слышал, Брайты взяли астероидную станцию и теперь строят корабли.

— Говорят, — директор музея оглянулся, — что Хелена Яркая пропала. И муж её тоже.

— Да? Жаль. Мне Брайты показались приятными людьми. Впрочем, всё на пользу Ассоциации, теперь не надо платить за лицензию.

Старикан с пониманием покивал. Экономия? Это хорошо.

— Но давайте вернёмся к делу. Мы хотим отпраздновать это событие на Ковчеге. Статусный корабль… да вы и сами знаете.

— Верно, корабль у нас лучший! Сколько людей планируется?

— По одному от фермы. Ну и оргкомитет человек сорок.

— Замечательно! У нас есть один, гм, зал, где можно провести такой праздник. Вы же знаете, на днях юбилей Ковчега… да что я спрашиваю, — знаете! Так вот, на церемонию к нам прибудет сам губернатор. И четыреста гостей! Да еще столько же обслуживающего персонала.

— У нас праздник скромнее, — хмыкнул Джек Рейнольдс, — но людей всё равно немало и расходы… Мы хотим использовать своё оборудование и продукты, у нас много такого, что производим сами. Понимаете же, кредит сэкономил — кредит заработал.

— Хах… вы правы. Но как-то хлопотно — через пару дней наш юбилей, а тут ещё ваш заказ… Очень сложно! Впрочем, пройдёмте ко мне, обговорим подробнее.

Они проследовали почти через половину корабля. Кабинет директора музея оказался у самой навигационной рубки, в своё время это была каюта пятого помощника. Капитанские апартаменты и каюты старших помощников — для важных гостей, вроде губернатора Смарагда.

Старик с явной гордостью рассказал гостю, как переносил из капитанских помещений управляющие искины, устанавливал их у себя, налаживал… Дело-то непростое, старые технологии поди вспомни! Но зато теперь кораблём можно управлять прямо с рабочего места, не поднимаясь в рубку.

Гость подобающе впечатлился.

Затем перешли к финансам.

— …Двадцать четыре миллиона?! Я попал в музей или казино?!

— Господин Рейнольдс! — оскорбился директор музея. — У нас не музей и не казино, у нас — Корабль №1 Флота Смарагда! И как таковой, он содержится в полном и исключительном порядке. Все основные системы действуют!

Старик сбавил тон и проворчал:

— К сожалению, на содержание Ковчега правительство денег не выделяет. Приходится зарабатывать самостоятельно.

Джек надолго задумался, затем вкрадчиво произнёс:

— Сойдёмся на девятнадцати? Еда вся наша, как и светомузыкальное оборудование. И у нас много морских деликатесов, можем выделить сколько-то в ваше распоряжение…

— Господин Рейнольдс!

— Радужный полосатик в соусе «ланкус», — подмигнул Джек.

Старик сглотнул слюну. Рейнольдс улыбнулся:

— Я прикажу десяток ящиков доставить сюда, только для вас.

— Это весьма щедро…

— Так что, разгружаем мой корабль?

— Эх… ладно! Искины покажут вашим людям как лучше разместить груз. Придётся открыть технические коридоры.

Джек кивнул и передал через браслет указания. Его люди принялись разгружать корабль. К вечеру грузовик опустел, а в технических помещениях Ковчега громоздились короба и контейнеры.

Когда грузовик отстыковался от Ковчега, Джек Рейнольдс отправил короткое сообщение. Получатель поймал письмо, прочёл, судорожно вздохнул и поднялся с ложемента. Надо проверить как там Анна и дети. А затем — ещё несколько дел.

Через час «Орлан» добрался до внешних спутников Смарагда. Выглядел крейсер сейчас типичной водовозной баржей, ажурные конструкции были укрыты пузырями фальшивой обшивки. Влад направил крейсер по облётной траектории, далеко от зоны работы ТрансКона.

В последующие два дня он по локальным трансляциям наблюдал, как на Ковчег слетались местные шишки, гости с планеты, галактические новостники. В новостях засветился и директор «ГалаДромос»; выглядел он обозлённым — кое-кто из трансляторов даже получил по хребту от охраны, не вовремя сунувшись за интервью. Правда, позже помощник директора дал широкую транс-конференцию — сообщив о строительстве нескольких крупных верфей на Смарагде.

Влад ещё раз пересмотрел трансляции с корпоратами. Он был уверен, в похищении Хелены без «ГалаДромоса» не обошлось.

Когда на Ковчег прибыл личный корабль губернатора, Влад выключил трансляции и отправился к детям. Наступил уже условный вечер и ребятня сопела в спальных контейнерах. С помощью Анны он уложил детей в сдвоенный ложемент и запустил гипнос. Всё, теперь дорога в одну сторону.

Яркий подготовил защищённый канал с синтезированным голосом. Так, задержка — две секунды. Ещё две секунды Владимир добавил на всякий случай, чтобы сделать вид, будто разговор идёт с дальней луны Смарагда.

Абонент откликнулся мгновенно.

— Приветствую. Семь лет назад вы меня ограбили.

— Э… Смелое заявление, приятель.

— Вы украли технологию подводных садов. Украли неудачно, технология была сырой, хотя мы рекламировали её как готовую к продажам.

— В жизни всякое случается.

— Ещё год и мы бы доработали технологию. Но после кражи банк закрыл финансирование. Мы два года возвращали кредит.

— Банкам нельзя доверять, приятель, — человек на том конце линии явно улыбался. — Мне ли не знать.

— Я и моя жена тогда много потеряли. Но кража и вам не пошла на пользу. Ваш заказчик попытался строить сады и потерял куда больше нашего. Они решили, что вы подсунули им тухлый товар.

— Ненадежны не только банки, приятель.

— После того случая вы не котируетесь. Мало заказчиков, рейтинг упал.

— Времена меняются к лучшему.

— У меня предложение. У вас будет шикарный рейтинг. Вы станете ломщиком номер один на Смарагде. Интересно?

— Слабо верится, приятель.

— Вы ломанёте то, чего никто никогда не трогал. С меня вся подготовка, с вас — лом.

— Если не брались за это, значит — опасно.

— Скорее, необычно. А если откажетесь, я передам наш разговор тому человеку, который поделился вашим номером. И что тогда будет с вашим рейтингом?

— ...Ты умеешь уговаривать, приятель.

— Тогда вот спецификация.

Прошло минут пять, пока собеседник не откликнулся.

— Это же кислое старьё, приятель. Ты его сам легко щёлкнешь.

— Я буду занят другим, к тому же там этого старья много. Очень много. А сработать надо быстро. И ещё надо залить туда новый код. Хороший код. Он должен продержаться под атакой других людей полчаса, не меньше.

— Так чего сверлить-то будем, приятель? И чем платишь, помимо рейтинга?

— Я сообщу за час до самого дела. Оплата — астероидная станция. Полностью обжитая, с некоторыми запасами и в хорошем состоянии. Вот данные на неё.

— …Пока мы говорили, я пошерстил теневую биржу новостей. У тебя проблемы, и похуже, чем у меня. Жену украли, прячешься от серьёзных людей. Хорошо, я согласен, приятель. Станция мне пригодится.

— Отлично. У меня для вас посылка, вот чек.

— М-м-м… заберу через час.

Через час они снова связались. Контакт шёл уже через мгновенную связь, маскироваться нет смысла.

— Я вижу, ты разорился на квантовые точки, приятель? Ликва-связь, а? То есть, лом не на планете?

— Нет.

Собеседник откровенно заржал.

— Надеюсь, не Ковчег?

Яркий замялся.

— Что, Ковчег?! Да ты… безумец, приятель!

— Лом через два часа, вы готовы?

Хакер помолчал и проворчал:

— Готов. Берусь только из-за той давней осечки…

Влад медленно выдохнул. Одно из самых тонких мест его плана сработало.

Навигацию Владимир давно рассчитал и «Орлан» принялся разгоняться. Через полчаса он вошёл в зону влияния ТрансКона. Одно за другим Влад отправлял в корзину десятки предупреждений, требований, указаний. Ещё через полчаса он сбросил фальшивую обшивку и включил форсажную клетку; крейсер как будто получил пинка под задницу. Скорость резко выросла, а вместо ТрансКона к Владу принялись ломиться силовые службы Смарагда.

Яркий немного выждал, затем встрепал себе волосы, вымазав их в сиреневом геле, на лицо нанёс десяток ярких полос алой помадой. Поморщился, закусил губу и взмахом кусачек разодрал левую щёку. Из глубокой царапины закапала кровь.

Всё, готово.

Влад осмотрел себя в зеркале и отправил стандартное сообщение главе полиции Смарагда. Откликнулся Шон Крайт. Он кинул короткий взгляд на Владимира и оглядел корабельную рубку.

— Вот как… Так это вы?!

— Так это я.

— И что вы хотите?

— Убить. Всех. А губернатора — особенно, — горячечно зашептал Владимир. — Ведь та скотина на Ковчеге?

— Э… Не глупите, Яркий!

— Реактор моего корабля в разогреве. Когда крейсер столкнётся с Ковчегом — славный будет взрыв!

— Вас перехватят, — неуверенно произнёс майор.

— Пусть попробуют, — осклабился Владимир, — никто не догонит мой «Орлан»!

Майор помолчал. Он знал, что на Ковчеге сейчас — только яхты и челноки, все перехватчики — на орбите планеты. Но надо тянуть время, вдруг что получится?

— Знаете, мы ведь ищем вашу жену. И у нас есть сведения… — Влад резко помрачнел и майор поперхнулся. Ошибка, ошибка! Но в чём?!

Яркий запустил с браслета ещё одно сообщение. Адресаты, а их было десятки, ждали его на борту Ковчега. Правда, живых среди них нет — сплошь дроны и исполняющие механизмы.

— Передайте губернатору… да и вообще всем… что взрыв — это слишком хорошо для него. Слишком легко! Он должен умереть в мучениях!

— Яркий, зачем это вам? Давайте обсудим…

— Я всё продумал, — прошептал Владимир, — через пять минут начинаю биологическую атаку Ковчега. Всех, кто останется на корабле, сожрут мои кораллы. Вы не знали, майор?! Мы ведь брали в основу хищные виды кораллов Смарагда, тех, которые парализуют рыбу и потом ме-е-едленно переваривают. Они растворяют даже легированную сталь! Я над ними поработал… м-м-м… какие лапочки из них получились! — Влад скривился в злой усмешке и разорвал связь с майором.

Ящики и контейнеры на борту древнего корабля просыпались. Коралловая масса, применяемая для строительства подводных ферм, могла быть использована очень разным образом. Главное — знать как.

Владимир не мог видеть, но знал: сейчас контейнеры лопаются один за другим, ящики взрываются и зеленоватая масса растекается по коридорам Ковчега, а затем — вскипает, вспучивается, ломая двери и переборки, заполняя проёмы. В корабле ревут сигналы биологической опасности; гости, новостники, официанты, владельцы широких кошельков сломя голову несутся по немногим безопасным коридорам к своим кораблям.

А из ящиков в каюте директора музея тем временем выскальзывают дроны и присасываются к стойкам с искинами. Ломщик получил нужный контакт и принялся сверлить древнюю искинику.

Так было задумано. Так и произошло.

От туши древнего корабля испуганными воробьями разлетались мелкие корабли, и только «Орлан» на полной скорости нёсся к Ковчегу. Но вот, он свершил оборот и резко затормозил. Такой маневр под силу лишь лёгкому кораблю-кораллу, другой бы разбился о броню Ковчега. Владимир пристыковался к техническому шлюзу, Анна подхватила контейнер с детьми и отправилась вслед за хозяином.

А от хакера сплошным потоком падали ключи и сигнатуры со списками перешедших под контроль систем.

Внутренняя транспортная система работала и через десять минут они оказались в рубке. А ещё через минуту вышел на связь тот, кого Влад и ждал. Какое-то время Владимир Яркий и Джон Каллаган мерились взглядами, затем корпорат произнёс:

— Мы могли бы уладить разногласия.

— Хелена. Она — разногласие.

Директор «ГалаДромос» мысленно выругался. Стратов инженеришка как-то узнал!

— Завтра её освободят и мы…

— Она мертва. Мы, стимфалийцы, чувствуем друг друга.

Каллаган помолчал и ледяным тоном произнёс:

— Ты ничего не добьёшься.

Владимир оскалился в злой усмешке.

— Был бы я Диктатором, ни за что не позволил бы какой-то мелкотравчатой швали ломать мои планы. Даже в мелочах. А срыв массовой колонизации сектора…

— Об этом никто не узнает, — прошипел Каллаган. — Тем более — он. Я прикажу вашему губернатору и все туземные трансляции заткнутся.

— Новость выйдет горячая, прорвётся. И ещё: на юбилей Ковчега явились и галакты, а им рот не заткнёшь. Они любят, когда на периферии что-то хреновое происходит.

— Ты? Новость?! — Каллаган расхохотался. — Да через двадцать минут это древнее корыто возьмут на абордаж и о тебе никто не узнает!

— Я. А времени мне хватит. Кстати, спасибо за предупреждение. Так вот, новость… Кража последнего Ковчега в этом секторе. Как вам? Галакты взвоют от восторга!

Джон Каллаган захлебнулся от ярости. Владимир несколько мгновений наблюдал за ним, потом прервал связь и запустил через системы Ковчега заранее записанное обращение.

«— Я, Владимир Яркий, от имени семьи Ярких-Брайт, от имени моих детей и моей жены Хелены, убитой по приказу губернатора Смарагда и исполнительного директора корпорации «ГалаДромос», сообщаю всем кто меня слышит…»

Через несколько минут он получил входящий контакт от хакера:

— Извини, приятель, всё взломать не успеваю, ты подкинул слишком массивную задачу. Я взял под контроль большую часть центральных искинов, но периферия пока сопротивляется. Лови коды.

— На что могу рассчитывать?

— Ну, ежели захочешь подорвать реакторы, то это у тебя получится, ха! А если двинешься куда-то на край системы, то по дороге здорово растрясёт.

— А если переключу двигатели в режим Бездны?

— Да ты… более безумен, чем я думал… приятель. Не уверен, но должно сработать. Движки, считай, под контролем.

— Отлично. Спасибо тебе, ломщик. Вот сигнатура для доступа к моей станции.

— Удачи тебе там, приятель, куда бы ты ни попал!

Владимир распахнул обзорник во всю ширь рубки. Смарагд плыл перед ним зеленоватым шаром, лучи светила опаляли край планеты изумрудным огнём. Над полюсами реяли салатовые полотнища северного сияния. Влад вздохнул, в груди кололо; когда-то они с Хелен думали, что проживут на Смарагде всю жизнь, а их дети…

Но жизнь это дорога, проложенная через кладбище несбывшихся миров.

На экране мелькнули чёрточки абордажников и Владимир отдал приказ на старт. Впервые за полтора тысячелетия оглушительно взвыли двигатели Ковчега. Они пели оду безумным, выводя гимн обречённых, тем, у кого лишь один способ для спасения и победы… Уйти и исчезнуть?! Нет, уйти и возродиться! Земной гимн ревел в генераторах Бездны, прародина посылала последний привет своим потомкам.

Аспидно-чёрный пузырь развернулся вокруг Ковчега.

Через миг — свернулся.

Всё осталось позади.

Где-то там застрелился Каллаган. Арестован и через месяц оправдан Джек. Разорвана на бирже и съедена конкурентами корпорация «ГалаДромос». Распалась и исчезла в тьме тысячелетий даже Диктатория с её десятками тысяч обитаемых планет. Растаяло в вихре сотен конфликтов и ошибочных решений прежнее человечество.

Все ушло — друзья, враги, родственники, месть…

И даже Хелена.

Корабль выл и рычал, трясся всем корпусом. Плакали дети. Анна застыла у их ложемента, крепко вцепившись всеми четырьмя руками в пол. Наконец, всё закончилось. Ковчег тяжко вывалился из Бездны и поплыл где-то во тьме. Развернулись экраны, на них возникли непривычные созвездия. Долгий путь завершился на окраине одного из галактических Рукавов.

— — —

Галактика оказалась населена.

Несколько суток Владимир слушал чужие трансляции. Попадались кодировки, построенные по известным принципам, находились самоисполняющиеся архивы. Искины Ковчега составляли базу языков и понятий, вырезая из них новейшую версию розеттского камня. Языки изменились, но нашлось много известных слов и корней.

К исходу третьих суток Владимир определился.

Новый мир оказался чудовищно далёк от прежнего. Мир старый исчез, рассыпались прахом чужие дела и мечты. Забыты великие войны. Никто не помнил даже Диктаторию, а ведь Диктатор владел крупной частью Галактики.

Хелена… Если верить расчётам искинов, жена ушла Путём Ветра восемьдесят тысяч лет назад. Но оставались дети, а значит — часть Хелены рядом. И только от него, Владимира, зависит, чем станет память о ней — строчкой в давно стёртой базе данных или продолжится в детях.

Станет чем-то важным. Чем-то... Ярким!

...Владимир Яркий прикинул возможный путь. Ковчег даст чуть больше десятой световой, может — одну девятую. До ближайшей обитаемой системы — две с половиной световых.

Двадцать четыре года? Он их выдержит. И будет время придумать, как сделать так, чтобы другие Марки и Мари не теряли своих матерей.

Судя по эфиру, где-то далеко существовали огромные человеческие империи; но Владимиру не повезло, его Ковчег выпал посреди пространства с низкой безопасностью, чего бы ни значил этот термин. Трансляции из окружающих систем полны сообщениями о пиратских нападениях и грабежах планет, обсуждениями боёв, рейтингами частных армий… Фронтир, и не в лучшем его проявлении.

Яркий мрачно усмехнулся. Придётся измениться самому и изменить вселенную?

Что ж, он готов.

Владимир потёр грудь. Нити так и держались вокруг сердца. Он привычно, как делал все эти четырнадцать лет, толкнул нити. Сжался, ожидая ледяной боли. И — вздрогнул.

Одна нить была тёплой.