Коридор в 1937-й год

Глава 48. Стук в дверь

…Они тут же оторвались друг от друга и вскочили.

– Мамочка! – прошептала Рита, осознав, откуда исходит стук, почувствовала, что начинает вся трястись от страха.

Звук был из комнаты, где находилась дверь в прошлое. Рита схватила Сашу за руку. Тот тоже напрягся.

– Кто-то из прошлого! – губы девушки дрожали, в глазах метался ужас.

Саша осторожно отстранил Риту в сторону и медленно пошел туда, откуда время от времени повторялся стук.

– А вдруг это не ребята? – девушка догнала его и в панике снова уцепилась за его за руку.

– Надо проверить, – на ходу тихо ответил Саша.

Через полминуты они были в комнате. Рука парня протянулась к щеколде. Рита напряглась, схватившись за спинку стула, стоявшего рядом с комодом.

Щелкнул отодвигаемый засов. Стала медленно открываться дверь.

В темном коридоре стоял бледный, изрядно потрепанный Артём. Он лихорадочно шагнул вперед, торопливо захлопнул за собой дверь. Задвинул засов. Обернулся.

На лбу у Муравьева был кровоподтек. Левый глаз едва открыт. Рубашка порвана и вся в крови. Красные, засохшие капли на лице. И странная рваная широкая юбка – как последний штрих к портрету…

Глава 49. Артем в нстоящем

…- Артем! Ты весь в крови! – Рита прижала руки к лицу. – Может, врача вызвать?

– Не надо! – хмуро мотнул головой однокурсник. – Это краска…

…Уже час Артём рассказывал о своих приключениях. До него медленно доходил ужас того, что с ним случилось или что могло случиться, но, к счастью, не случилось. И еще пришло понимание, что он мог навсегда остаться там. И остаток жизни бегать, прятаться, чтобы выжить. Или быть пойманным и лежать в камере на пропахшем чужим потом, с бурыми каплями крови, матраце.

Ребята молча слушали его: Саша – с непроницаемым лицом, Рита – с содроганием от любых подробностей.

Они перебрались на кухню. Рита кормила несчастного, прошедшего сквозь огонь и воду, Муравьева. Тот ел, ел и ел, как будто за все время, проведенное в прошлом, такой возможности ему ни разу не представилось. Ел и не мог насытиться.

Наконец, остановившись и отодвинув тарелку в сторону, тяжело выдохнул. Спросил:

– Рита, можно я схожу в душ? Я не мылся… сколько дней, дай посчитаю. О, ё-моё! Надо привести себя в порядок. А тот и тут, дома, в полицию загремлю. И… у тебя не найдется какой-нибудь одежды?

Мужской одежды в доме не было, поэтому Рита предложила то, в чем недавно расхаживал Саша, сейчас уже сменивший наряд на собственную одежду. То есть «по наследству» Муравьев получал большой банный халат. Но Артём и этому был рад. Он дернул одежду из рук Риты и заспешил в ванную комнату.

Вскоре оттуда послышался плеск воды и что-то вроде пения или счастливого мурлыкания.

Саша, который во время рассказа Артёма не промолвил ни слова, вышел на балкон и там замер в неподвижной позе.

Рита со вздохом посмотрела на едва заметный на ночном фоне силуэт. Что ж, пока мужчины сосредоточены и погружены в свои тревоги, у женщин просто нет времени на такие мелочи: Рита отправилась на кухню мыть посуду и убирать со стола.

…Вода в ванной стихла. Через некоторое время оттуда показался Артём – румяный, счастливый, с мокрыми волосами. Краску, которую приняли за кровь, ему удалось отмыть. Но вот фиолетовый синяк над бровью оказался настоящим. Единственным напоминанием о том, что совсем недавно пережил парень 1998 года рождения в 1937-ом.

В обеих руках у него была одежда. В одной, кажется, джинсы. А в другой – остатки той самой юбки, которая была на нем недавно.

– Пойду домой. Рита, ты не возражаешь, я в твоей одежде уйду? И еще, дай, пожалуйста, пакет. А это…, - он поднял руку с рваньем, – надо выбросить.

И не дожидаясь Ритиной реакции, отправился в сторону мусорного ведра на кухне.

Вышел Саша с балкона. Молча сопроводил взглядом Артема.

Муравьев уже шел обратно в коридор.

Рита покосилась на Сашу. Тот хмуро молчал.

– Артем! – девушка, не удержавшись, окликнула Муравьева.

Тот обувался: наклонился, засовывая обувную ложку в кроссовки по очереди, под каждую пятку.

– Ты куда? – удивленно спросила Рита.

– Хороший вопрос… Домой, конечно! – Артём взглянул на девушку так, как будто она спросила нечто очень странное. – Спасибо этому дому, иду к родному! – оскалился он.

– А Ниночка?

– Что «Ниночка»?

– Ты забыл?! Она – ТАМ! Одна, между прочим!

– Да она уж дома давно! – выразительно высказался Артем, хмурясь.

Больше всего на свете Муравьеву сейчас не хотелось, чтобы кто бы то ни было тормознул его на пути к своей обычной, счастливой жизни. Он старался не думать о том, что было там. Артем – дома, всё возвращается в привычное русло. Вскоре забудутся и энкэвэдэшники, и Углова, и голод, и страх. А если что-то и вспомнится, то только иногда, в страшных ночных кошмарах… Единственное воспоминание, которое отзывается болью в груди, – это Костик… Сердце сжимается, когда в глазах встает его образ. Но что Артем мог сделать? Ничего! Просто надо забыть малыша. У каждого своя судьба. Тут уж ничего не поделаешь…

Рита медленно заговорила:

– Я была утром в университете. Прямо во время лекции пришел полицейский… Ниночкины родители заявили в полицию о пропаже дочери. А говорится в их заявлении о том, что Ниночка ушла с неким Артёмом Муравьевым. Случайно не знаешь такого?.. – Рита не удержалась и добавила в голос сарказма. – А обратно не вернулась.

Артём поднял на нее голову:

– При чем тут я?

– Тебе объяснить? – удивленно спросила Рита.

– Я приведу полицию в эту квартиру, покажу твой странный коридор…

– «Твой», – не удержавшись, передразнила Рита.

– …Пусть сами идут туда и ищут, – не обратив на вставленное Ритой слово, закончил Артём свою мысль.

– А где гарантия, что они прислушаются к твоей болтовне и придут сюда? Кто поверит в «путешествие по прошлому»? Им легче тебя в Кащенко отправить. Это для тебя, в лучшем случае, – психушка. А в худшем… Следствие, суд, тюрьма…

– Я ни за что туда не вернусь! Хватило приключений на мою голову на всю оставшуюся жизнь! – выкрикнул Муравьев.

И сник.

– Артем, я понимаю. И тоже боюсь возвращаться. Но Ниночка…

– Ладно! – резко перебил ее Артём. – Уговорила!

Недавнее его прекрасное настроение бесследно исчезло.

– Но только с одним условием: мы должны себя обезопасить на сто процентов! На двести процентов! Я не хочу снова попасть в НКВД и навсегда остаться в камере… Ну, или куда эти идиоты могут послать!

– Мы всё продумаем, не волнуйся! – горячо заявила Рита.

Она очень обрадовалась, что он согласился: уж очень не хотелось в нем совсем разочароваться. Да, Артем просто натерпелся там, он не трус.

Саша на протяжении всей этой сцены молча наблюдал за ними…

Глава 50. Подготовка к возвращению в прошлое

Артем, Рита и Саша.

– С чего начнем? – спросил Муравьев, оглядывая лица ребят.

– Нам надо изменить внешность, – сказала Рита. – Особенно тебе, Артем… Давайте придумаем образы, а я потом в университет сбегаю, договорюсь в драмкружке о костюмах.

– Надо несколько вариантов для каждого из нас. На случай, если придется переодеваться.

– И как мы все потащим?

– Сумки или рюкзаки возьмем.

Рита с сомнением покачала головой:

– В глаза будем бросаться.

– Не обязательно, – подал голос Саша. – Ходят люди с большими сумками. Студенты – в институт, например.

– И все равно, ребята, давайте брать по минимуму…

Стали думать об одежде. Это было важно: соответствовать тому времени, а не появиться, как в прошлый раз, в том, что слишком привлекает внимание.

Начали с Риты. У нее, конечно, были те самые широкая юбка и блузка, которые Саша нашел для нее в гараже. Прямиком из нужного им времени. Но для молодой девушки такая одежда была слишком бабской.

Пришлось основательно полазить по интернету в поисках женской моды тридцатых, потому что Саша ничего толком объяснить не мог. По крайней мере, из его рассказов картинки в воображении не нарисовались.

Просто удивительно, что в мировой сети нашлись тысячи фотографий из тех времен, но в основном, девчонки были в каких-то смешных нарядах: то ли трусиках, то ли шортах.

– Кошмар! – выдохнула Рита. – Я такое не надену.

Артём хихикнул, довольный произведенным на Риту впечатлением от фотографий.

– В таком только на парадах маршируют. Спортсменки, – успокоил ее Саша. – Из тебя надо комсомолку сделать. Это и проще. Девушка-студентка, со значком на груди.

– Вот, мне нравится, – Рита ткнула пальцем в одну из фотографий. – Почти современная мода. Юбки только подлиннее.

С фотографии смотрела группа улыбавшихся людей: три мужчины и несколько девушек. Последние были кто в платье, кто в сарафане, а кто в блузках и удлиненных юбках.

– Мне кажется, это интеллигенция, не комсомольцы, – встрял Артем.

– Саша, что думаешь?

– Вот эти девушки – комсомолки, – Саша ткнул пальцем в одну из фоток, которую «нашел» Яндекс. – Откуда у вас эти фотографии? – спросил удивленно.

– Это не у нас. Это из интернета, – хмыкнул Артем. – Есть такой «зверь» в нашем настоящем, в твоем будущем. Рита не показывала, как он работает?

Саша кивнул: мол, видел, представление имеет.

– Что ж, – прокомментировала Рита, не слушая парней и сосредоточенно рассматривая фотографию. – Белый верх, черный низ. Вполне решаемо… Смотри-ка, все кудрявые. И волосы короткие. Мода, что ли, такая?

Саша неопределенно пожал плечами:

– Я в этом вопросе как-то не очень…

У Риты были длинные прямые волосы.

– Понятно… Ладно, попробую соответствовать.

…Комсомольский значок нашелся в коллекции Веры Михайловны. Он был прицеплен к вымпелу среди прочих других значков из разных времен и событий. Правда, выглядел он совсем не так, и Рита даже разочарованно протянула:

– Нет здесь нужного значка!

– Эх, ты! Будущий историк! – самодовольно заулыбался Артем. – Вот же он!

Среди значков нашлись такие, как «Ворошиловский стрелок»[24] и «Готов к труду и обороне»[25].

Артем решил: для того, чтобы у них была возможность передвигаться беспрепятственно – ну, или почти, – форма сотрудника НКВД или милиционера не помешают. Рита вспомнила, что в театральной примерочной университета при драмкружке таковая имеется.

Саша пусть так и будет «рабочим» – то есть останется в том же наряде, в каком появился здесь. В случае чего, можно будет меняться одеждой, согласно обстоятельствам: то Артем в форме, то Саша. Правда, Муравьев ростом повыше. На тот случай, что придется «укорачивать» брюки, Рита заранее, чтобы не забыть, бросила в сумку липкую ленту.

…С документами оказалось проще всего. Артем залез в интернет и быстро нашел где-то в архивах реальные документы некогда живших людей.

– О! Смотри, Рита, для тебя! Можно прямо брать как есть. Только фотку заменить.

Рита наклонилась к экрану компьютера.

– Тут Украинская ССР.

– Заменим! Какие проблемы? Фотку твою вставим. И год исправим.

– Нет, Артем! Фамилию бы лучше тоже поменять. Представляешь, встретимся с человеком, реальным носителем документа?

– Шанс – один из миллиона! – заспорил Артем.

– И все равно… Поменяй фамилию! Закон подлости пока еще никто не отменял!

– Распечатаем, корочки можно заказать, склеим, и всё готово. Рита, у тебя есть на компе фотошоп?

– Да, но у меня нет принтера.

– Не проблема. Найдем, где распечатать. А вот фотошоп – это хорошо, – протянул Артем и, загрузив картинку одного из найденных в интернете документов, стал над ней колдовать.

– У нас на первом этаже есть офис…

– Замечательно!.. Я займусь документами. Потом сбегаю распечатать. Ну, и корочки поищу по киоскам. Сейчас можно купить прямо как настоящие удостоверения – для прикола, что только не продают… Рита, а ты иди в университет, за одеждой.

– Да, ты прав. Артем, ты особо не светись на улицах. Не дай Бог, встретишь кого. Начнутся вопросы.

Артем беспечно махнул рукой. Вместо этого сказал:

– Рита, подожди, сейчас тебя сфоткаю. И Саню… Саня, встань вон у той стены, я тебя сфотографирую.

У Артема мобильный пропал навсегда в прошлом, так что он без особых церемоний воспользовался Ритиным. Саша с интересом наблюдал за действиями Муравьева.

– Рита, теперь – твоя очередь…

Наконец девушка собралась уходить.

– Ладно, ребята, вы без меня ешьте, а я в университет, за костюмами, – она вытащила из шкафа большую спортивную сумку.

– Париков возьми побольше, – подсказал Артем.

– Парики?! Какие?

– Ну, посмотри там что-нибудь более или менее похожее на натуральные волосы. Потом померим, разберемся. Возьми несколько. Все-таки парик хорошо помогает изменить внешность.

– Хорошо.

– Да, еще…, - Артем поднял вверх палец. – Сумку все-таки какую-нибудь прихвати. Ретро-дизайн.

– Договорились, – кивнула Рита…

…Когда девушка вернулась, (со старым портфелем, между прочим) Артем продемонстрировал «документы», которые уже были даже с корочками: три женских – паспорта на разные имена, одно журналистское удостоверение – и целых пять мужских. Тоже паспорта, два удостоверения на Макара Колотилова, майора НКВД, одно – с Сашиной фотографией, второе – с необычно серьезной физиономией Муравьева.

– Почему на одно и то же имя? Фантазии не хватило? – поддела Рита Артема.

Он хмыкнул.

– Куда так много-то? – продолжала она. – Увлекся? Может, профессию поменяешь? У тебя неплохо получилось сделать фальшивки, – насмешливо пошутила она.

– Надо подумать над этим, – усмехнулся Артем. – Наверно, доходный бизнес. – И тут же, вспомнив что-то, молниеносно повернулся к Саше. – Еще нам деньги с собой нужны… Сань, давай консультируй, какие там у вас деньги.

– Ты что, и тут фальшивки собираешься делать? – вскинулась Рита.

– А что такого? У них пока нет машин по определению, фальшивые деньги или нет.

– Не надо этого делать! У меня есть деньги! – твердо сказал Саша.

– Артем, Саша прав: не надо наносить урон экономике твоей страны.

– Ну да, – хмыкнул Муравьев. – А то ведь, как Наполеон, – войду в историю с его фальшивыми русскими рублями.

– Интересно, что ты имеешь в виду? – спросил Саша.

– Ну, Наполеон, когда вторгся в Россию, активно стал использовать фальшивые деньги: расплачивался с местным населением за постой войск, покупал продовольствие… К осени 1825 года стоимость рубля составляла всего 25 копеек.[26]

– Ничего себе! – отреагировал Саша…

Началась примерка одежды, париков…

Рита из русоволосой превратилась в рыжую девицу, с прямыми волосами, заплетенными в косу.

Артёму надели парик, и теперь перед глазами ребят появился «незнакомый мужчина» с коротко подстриженными волосами, худой, уставший, с темными, отдающими фиолетовым оттенком, кругами под глазами. В форме он смотрелся серьезным. Примерил обе фуражки, которые на всякий случай захватила Рита, – и энкавэдэшную, и милицейскую.

– Надо обе взять. Смотрите: форма одинаковая. Только нашивками на воротниках и фуражками отличается. На этом можно сыграть.

– Смотришься ты, однако, лет на десять старше, – глядя на сокурсника, удивилась Рита.

– Подглазицы состарили, – усмехнулся парень в ответ.

Это была заслуга его самого – так сильно изменить возраст. Артём вспомнил детскую хитрость: как сделать синяки под глазами. Для этого ему понадобилась золотинка от шоколадки – тонкая фольга, которая лежит под основной оберткой. Золотинку не нашли. Купленная Ритой по дороге домой шоколадка оказалась без нее. Но в шкафу, на кухне у Веры Николаевны нашлась фольга для выпечки. Обрывок ее и использовали. Потерли им по лицу Артема, и образовалось серое пятно. (Рита сделала второй полукруг у Муравьева под глазом – для симметрии). Это сразу изменило лицо парня, сделало его похожим на человека, который недавно тяжело переболел. А может, еще продолжает проходить курс лечения.

Саше тоже «поменяли» прическу. Он из русоволосого превратился в жгучего брюнета. Рита покрасила ему тушью брови, под нос наклеила усы. Одежду Саше искать не пришлось, ведь она и так была из прошлого века.

Им было весело. Хихикали друг над дружкой, подтрунивали. А, может, просто за этим смехом прятали страх перед стремительно приближавшимся походом в неизвестность.

Когда, вроде как, вся троица была готова, они встали перед большим зеркалом, висевшим в коридоре и критически оглядели – каждый сам себя, а также своих товарищей.

– Ну, вроде бы ничего! – произнес Артём, поправляя фуражку сотрудника НКВД. – Саня, что думаешь? Ты у нас эксперт.

– Нормально… Когда мы с вами пойдем?

Был уже вечер. За окном сгустились сумерки.

– Утром, часа в четыре утра. Пока в городе тихо, – сказал Артем.

– Тогда надо выспаться перед дорогой, – произнес Саша.

– И поесть, – добавил Артём. – А то, кто знает, когда снова придется, – он хорошо помнил, как они голодали с Костиком в вагоне. – Тяжко мне было в твоем настоящем, Саня: денег местных нет, и заработать их не знаешь, как.

– Ребята, а ведь мы не подумали о плане действий… Ну, я имею в виду, как Ниночку будем искать, – напомнила Рита. – А то мы с вами как на маскарад собираемся – о главном не подумали.

– Пойдем по тому пути, по которому мы с Ниночкой шли в первый день, – ответил Артем. – А там видно будет…

Они отправились спать по разным комнатам, а Артем остался в коридоре, что-то еще пихал в портфель-реквизит, который принесла ему из драмкружка Рита…

Глава 51. Назад в прошлое

Артем, Рита и Саша.

Вместо того, чтобы покинуть квартиру Веры Николаевны в четыре утра, как планировали вначале, они стартанули в три. Не спалось. Волнение перед дорогой подталкивало их вперед. Поэтому переоделись. Перекусили без аппетита. Артем подхватил свой портфель. И отправились в 1937-ой год.

Была глубокая ночь, когда они, пройдя сквозь знакомый коридор, выбрались на погруженную во мрак улицу. В отдалении светил одинокий фонарь. Стояла тишина. Даже ветра не было. Только под ногами мягко шуршали опавшие осенние листья. Да и то вяло – в середине сентября листва из последних сил пытается подольше задержаться на ветках деревьев. А та, что оказалась на земле, еще не успевает высохнуть так, чтобы хрустеть под ногами, как рассыпанный попкорн.

Артёму предстояло провести своих товарищей по тому же пути, по которому он неделю назад прошел вместе с Ниночкой. И постараться найти двор, где он оставил девушку.

Муравьев, озираясь по сторонам, громким шепотом комментировал:

– Вот здесь нас тормознули двое полицейских…

– Милицейских, – поправил Саша.

– Ну да… Я и говорю… Я притворился, что мы из театра, с репетиции… Выскочили купить папиросы… Мы часто с репетиции нашего драмкружка бегаем на улицу в киоск… Прямо как есть, в сценических образах.

Он хихикнул, видно, вспомнил что-то.

– Ну… а дальше? – не дала ему пуститься в воспоминания Рита.

– Дальше…, - Артём сосредоточился, оглядываясь. – Мы с Ниночкой побежали вон туда, – он махнул в сторону дома с аркой, находившейся в нескольких десятках метрах от них.

– Пошли! – решительно скомандовал Саша.

Троица торопливо отправилась в указанном направлении. В пустом, спавшем городе раздавались легкие звуки их шагов, которые могли разбудить только человека с очень чутким слухом и повышенной тревожностью.

Арка встретила их кромешной тьмой. Ритино сердце слегка дрогнуло. Она всегда побаивалась темноты. Тут девушка почувствовала теплую Сашину ладонь и благодарно сжала его пальцы в ответ.

Они прошли по темному переходу и очутились во дворе. Как скала, стоял черный силуэт дома. Ни одно окошко не светилось.

– Я предложил ей подождать меня там, – Артём ткнул пальцем куда-то вглубь двора. – Там есть скамейка… Мы договорились, что она меня подождет, пока я поймаю такси. Мобильник не ловил, а у Ниночки вообще телефона с собой не было. Честно говоря, я смутно подозревал, что мы очутились каким-то образом в прошлом. А не на съемочной площадке, как подумали вначале. Ведь мы прошли с Ниночкой почти с километр по городу, и – ни режиссеров, ни операторов нигде не наблюдалось. Но это были так, мимолетные мысли. Я с Ниночкой поделился своими соображениями, но она засмеялась и спросила что-то типа: «Фантастики начитался?» В общем, не поверила… Однако, оставшись наедине с собой, мне нестерпимо захотелось убедиться, прав я или нет. Когда мы под арку ныряли, я успел заметить газетный киоск. Вот и решил по-быстрому заглянуть в какую-нибудь газетенку, чтобы увидеть дату выхода.

Артём говорил очень тихо, но каждое его слово отчетливо было слышно. Они между тем погрузились в еще большую темноту, где, по словам Муравьева, должна была быть скамейка.

Она действительно там оказалась.

Рита, нащупав шершавое сиденье, опустилась на ее край и подумала о Ниночке. Девушке, к которой она ревновала Артёма. Рита прислушалась к себе: нет, ревности больше не осталось. Вместо нее была реальная тревога за Ниночку: где она сейчас? Не случилось ли с ней что-нибудь страшное? Девочка она нежная. Если попадет в беду, не выживет в этих страшных сталинских тридцатых годах.

– ОК, двор нашли. Что дальше? – это спросил Артем.

– Надо ждать утра, – отозвался Саша. – Можно по квартирам походить, поспрашивать, не видел ли кто девушку… Ну, и приметы перечислить.

– Зачем «приметы»? Я ее фотографию сделал, – довольный собой, радостно произнес Артем.

– Каким образом? – удивилась Рита.

– С сайта университета взял. Ну, и распечатал вместе со всем остальным.

Ребята присели на лавку.

– Ты, Артем, в роли милиционера иди, – посоветовал Саша. – Быстрей на вопросы ответят, чем сотруднику НКВД.

Со стороны арки послышался урчащий звук, метнулся круг света от фар, пробежал по двору.

– НКВДшники, – прошептал Саша.

– Только помяни черта, – пробормотал Артем.

Они вскочили со скамейки, дружно юркнули за густую листву кустов.

Рита вспомнила ту ночь, когда они с Сашей стали свидетелями ночного ареста

Нет, на сей раз это была просто служебная машина, которая доставила человека в форме домой: кто-то выпрыгнул из машины, хлопнул дверью и заспешил к подъезду. Автомобиль немедленно покинул двор…

…Артём под видом милиционера начал обходить квартиры после семи. Народ уже проснулся, собирался на работу, торопился… Это даже было хорошо, что парень их спрашивал в момент, когда те спешили. В такой запаре трудно будет заметить, что фуражка-то у него милицейская, а вот нашивки на воротнике – чекистские. Да и за порог Муравьев не переступал все по той же, его защищающей причине, – в полутемном подъезде цвет нашивок трудно разглядеть.

Каждый раз, после надавливания кнопочки звонка, Артем с замиранием сердца ждал: вот откроет сейчас дверь какой-нибудь энкавэдэшник, проживающий на данной территории, и всё – пишите письма!

…Наталья Петровна обувалась на пороге, когда в дверь их коммунальной квартиры позвонили. Она тут же отодвинула защелку и выглянула. Молодой милиционер бодро отдал честь и произнес хорошо поставленным строгим голосом:

– Доброе утро! Лейтенант Муравьев! Мы ищем девушку. Посмотрите, пожалуйста, на фотографию. Может, вы ее узнаете?

Сердце Натальи замерло в груди от предчувствий. Когда она брала фотокарточку из рук милиционера, пальцы ее дрожали… Вздрогнула, узнав Ниночку. Только была девушка на ней такой счастливой, улыбающейся. Совсем не такой, какой Наталья запомнила неожиданную гостью.

– Н-нет! – женщина вернула лейтенанту фотографию. – Никогда не видела… А… что она натворила?

Милиционер внимательно уставился на нее, как будто хотел на ее лице прочитать ту информацию, которая ему была нужна.

– Вы ее видели? – повторил он вопрос.

– Нет же! Я ведь сказала вам! Просто… интересно.

– Она пропала. Ее родители ищут.

«Иногда правда звучит истиной!» – философски подумал Артем, ведь то, что он сказал женщине, было действительностью.

Наталья Петровна замерла от услышанного. Потом постаралась взять себя в руки и не показывать свои чувства.

– Жалко… Нет, я не видела эту девушку…

…Поход по квартирами закончился ничем. Ребята вышли из-под арки по отдельности. Они разумно решили, что странная троица – энкавэдешник, рабочий и комсомолка – легко запомнится своей не сочетаемостью. Спустились так же, на расстоянии друг от друга, к реке, которая длинной лентой опоясывала город с двух сторон. Берег был пуст. Ничего не мешало тайным разговорам. Можно было теперь собраться вместе.

– И что дальше? – когда вся троица воссоединилась, задала вопрос Рита. – Где мы ее найдем? Не расспрашивать ведь на улицах. Только подозрение вызовем.

– Ребята! Может, нам разделиться? – вдруг предложил Артем. – Вы продолжайте искать Ниночку. А мне… Мне бы хотелось найти Костика.

– Зачем?

– Забрать его из детдома…

– Заберешь, а дальше что?

– Уведу в будущее… Ну, точнее, в наше настоящее.

Саша и Рита удивленно смотрели на Артема. Особенно Рита. Кто бы мог подумать, что Муравьев способен на такие поступки?! Или трудности его поменяли?

– Всегда мечтал о младшем братишке, – между тем слабо улыбнулся тот. – Пусть у него жизнь будет счастливее, чем, если он здесь останется.

– Артем! Как ты объяснишь своим родителям? Да и не только родителям. У мальчика нет документов.

– Что-нибудь придумаю. Сейчас важнее найти его и вытащить из детдома.

– А вдруг он не захочет? – Рита, которая не ожидала от легкомысленного Артема таких чувств к малознакомому мальчишке, продолжала смотреть на того широко раскрытыми глазами. – К тому же, у него тут родители.

– Нет у него родителей. Расстреляли их. Я слышал, как об этом Углова сказала.

Саша скрипнул зубами, кулаки сжались.

– Нам нельзя разделяться. Давайте поедем вместе, – разумно решила Рита. – Может, пока мотаемся туда-сюда, придет в голову мысль, как найти Ниночку…

Глава 52. Станция Потапово. Остановка «Детский дом»

Еще не было трех часов дня, когда человек в форме – майор НКВД, и девушка с комсомольским значком на груди, топая под ручку, зашли в здание городского железнодорожного вокзала. В руке у военного был портфель, девушка перекинула через плечо средних размеров дамскую сумочку. Чуть позднее в зале появился молодой парень с надвинутой почти на самый нос кепкой. Он был бледен, под глазами темнели круги. У парня явно были проблемы со здоровьем.

Никто не обратил внимания на этих людей. У проходивших мимо были свои дела, заботы, проблемы. Вокзал начинал оживать. Люди спешили, каждый в своем направлении. Еще один теплый осенний день радовал горожан. К тому же, воскресенье. И те, кто мог выехать на дачу или к родственникам в деревню – на свежий воздух, к речкам, к полянам – с удовольствием устремились прочь от обычного жизненного уклада.

Купив билеты, Рита, Артем и Саша расположились в электричке. Сели отдельно, как и до этого: то есть Рита с Артемом, а Саша – поодаль.

До станции Потапово, куда они направлялись, было около двух часов езды. Не так долго, но хватит, чтобы от души понервничать. Так думал Артем, больше всего на свете боявшийся услышать над своим ухом фразу: «Предъявите ваши документы!» Документы-то были, да вот обладатель их – липовый энкаведешник.

Зашли в электричку, сели на свободные места.

Саша надвинул на лицо кепку, устроился поудобнее и попытался вздремнуть. Хотя какое тут подремать, если в любой момент можно встретить кого-то из знакомых? Да, Рита попыталась изменить его внешность: сделала темные круги под глазами, как недавно, Артему. Саша позднее, увидев себя в зеркале, в вокзальном туалете, и не узнал свою физиономию – выглядел теперь действительно по-другому. И всё равно не по себе – вдруг кто-нибудь признает в работяге интеллигента Сашу? Есть люди, у которых настолько хорошая зрительная память и внимание к мелочам, что их трудно обмануть, даже, если ты очень постараешься замаскироваться. И потом, на лицо можно наложить грим, одежду – переодеть, но как поменять тембр голоса, манеры, привычки, походку, которые всосались в тебя за годы жизни?

Артему, наоборот, лицо отмыли. На случай, если нашлись особо бдительные граждане в том доме, в котором они искали Ниночку, сбегали в милицию и поинтересовались: а действительно ли «их сотрудник» должен был ходить в семь утра по квартирам и искать некую пропавшую девушку? Муравьев теперь был в форме майора НКВД, периодически салютовал своим «коллегам» под козырек фуражки и делал строгое лицо согласно своей должности.

Саша время от времени мельком посматривал в сторону своих новых друзей и думал: он настолько в жизненном тупике, что просто не может даже представить свой следующий шаг. Что делать? Куда идти? Судя по тем сведениям, которые он прочитал в доме Риты о будущем России, ничего он не сможет сделать, чтобы помочь родителям! Матери уж точно. Если только они – представители советской власти – сами не решат ее отпустить. А где отец? Прячется? Саша тоже пытался прятаться. Это, по сути, бездомный образ жизни: под мостом, в подвалах, на чердаках. Но скоро похолодает, а у отца и так плохое здоровье. Что тогда?.. И все-таки надо его найти. Он теперь, отец, – единственный родной человек у Саши, с кем можно вместе попытаться решить проблемы.

И еще Рита… Девушка, появившаяся в его жизни и задевшая чувствительную струнку в его душе…

Нет, в эту сторону даже думать не стоит. Им не суждено быть вместе. Девушка исчезнет из его жизни, как только найдет свою потерявшуюся однокурсницу…

Рита искоса наблюдала за Сашей. Точнее, скользила взглядом по его ссутуленной фигуре, скрывавшей лицо кепке. И гнала от себя мысли о том, что, когда найдется Ниночка, с Сашей придется расстаться. Скорее всего. Выбор у него слишком трудный: родители или девушка, с которой он едва знаком…

Прошел проводник по вагону, проверил билеты. И снова пассажиры вернулись к своим занятиям: кто-то читал, кто-то разговаривал с соседом, кто-то просто спал…

…Саша поднялся, когда электричка подъезжала к Потапово. Прошел мимо Артема, слегка задел его рукой. Тот встрепенулся, огляделся по сторонам. Увидел, что поезд начинает останавливаться, и за окном выплывает длинное одноэтажное здание вокзала с крупным словом над входом:

ПОТАПОВО.

– Выходим! – сказал Артем Рите.

Они поднялись, направились в общем потоке людей, кто тоже уже достиг нужной станции…

Потапово был небольшим городишком, который Артему показался совершенно незнакомым. Хотя и проезжал он его в автомобиле пару дней назад. Да видно, если и смотрел в окно, то ничего не видел.

Домики здесь были, в основном, одноэтажными. Улицы утопали в разноцветной листве. На дорогах был не асфальт, а щебенчатое покрытие.

Шли все также. Впереди Артем и Рита. Поодаль – Саша.

Спрашивать потаповцев, где находится детский дом особого режима для чесеировцев, не решились. Понадеялись найти своими силами. Но Артем даже примерно не мог сказать, находится ли нужное здание в центре города или на окраине. Хотя склонялся во мнении все-таки больше к центральной части населенного пункта…. Вот и бродили по улицам на небольшом расстоянии друг от друга в надежде случайно наткнуться на нужное детское учреждение.

Проплутали с полчаса, а здание детдома никак им не попадалось. Ладно, хоть внимания на них особо никто не обращал. И любопытные милиционеры не встречались.

Прошли мимо промтоварного магазина, и тут Артема осенило:

– Рита, нам нужно одежду Костику купить! Там, у него, наверняка какая-нибудь детдомовская униформа. Нам не надо, чтобы все вокруг догадывались, откуда мальчик.

– Поняла. Подожди меня здесь, я сама куплю.

Девушка пошла к магазину.

– Недолго только, – сказал он ей в спину. – А то знаю я вас, женщин.

Рита обернулась, тихо засмеявшись…

…Через пятнадцать минут поиск нужного места продолжился.

– Эх, навигатор бы сюда, – вздохнул Артем.

– Толку-то от него, – улыбнулась Рита. – Ты же проезжал весь город, сам говорил. Вспомни, может, детский дом вовсе и не в центре.

– Да не помню. Сама понимаешь, в таком состоянии был, не до смотрин вокруг.

– Погляди, а вон тот дом – не то, что мы ищем? – Рита указала на двухэтажное здание в отдалении, похожее на школу.

Артем напряг зрение:

– Вроде. Пойдем, поближе подойдем…

Здание было огорожено высокой каменной стеной, сверху которой лежала колючая проволока. Входом служили металлические ворота, через которые можно было увидеть бегавших по двору детей.

Только мальчишки. Взрослых не наблюдалось. Пацаны шумели, устраивали потасовки, был слышен мат.

Артем вдруг отпрянул в сторону, отвернулся.

– Что случилось? – спросила Рита.

– Там Костя, у ворот стоит.

– Где? Там несколько детей.

– Тот, который наружу смотрит.

У ворот действительно стоял худенький мальчик лет семи. Он смотрел за ворота спецдетдома, туда, где ходили люди, где жили семьи. И где теперь не было места для маленького Костика, потерявшего папу и маму.

– Нельзя мне сюда. Выдаст он меня. Поневоле выдаст. Увидит, обрадуется, что я за ним пришел, – Артем говорил взволнованно, в глазах была тревога.

«Как он изменился!» – подумала Рита, вспомнив, каким был Муравьев-мачо всего неделю назад.

– Вон лес. Пойдемте туда.

Город действительно был достаточно мал, что почти из каждого района обозревалась опушка леса.

Артем подхватил Риту под ручку, и они неспешной походкой удалились от детдома… Стараясь не привлекать внимание, занырнули в лес: сначала Артем с Ритой, а потом и Саша.

Муравьев объявил, когда, по их мнению, они оказались в зоне невидимости:

– Саша, в детский дом пойдешь ты. Давай меняться одеждой.

Саша, не сказав ни слова, начал снимать рабочую куртку…

– Артем, Саша ведь не видел мальчика, – напомнила Рита.

– Я соображу на месте, – успокоил ее Александр.

Лицо Саше оставили прежним. Теперь он превратился в военного, который недавно перенес заболевание или тяжелое ранение.

Артем достал из своего портфеля пачку поддельных документов – продукцию типографии двадцать первого века – нашел нужный и сунул Саше «красные корочки».

– Теперь ты майор НКВД Макар Колотилов, – торжественно объявил он. – Всё остальное помнишь.

– Фамилия ужасная! – поежилась Рита.

– Говорящая, – хохотнул Муравьев.

– Я готов, – отозвался Саша, надевая на голову фуражку.

– Мы тебя здесь будем ждать. Удачи! – Артем пожал Сашину руку.

Мнимый «майор» посмотрел на Риту, слегка улыбнулся и зашагал через лес в город. Девушка поводила парня взглядом, чувствуя, как тревожно отозвалось сердце на его уход. Муравьев с прищуром наблюдал за их переглядами…

Глава 53. Киднеппинг

Дьюк Алексей Алексеевич, некогда работавший в органах, пару лет назад был направлен в Потапово на должность директора детского дома, учреждения особого режима, состоявшего при НКВД. Сюда отправляли детей «врагов народа» от трех до пятнадцати лет включительно. Только мальчишек.

В «ссылку» Дьюк попал по собственному «недоразумению» – страдал тем, что время от времени ударялся в запои. И это понятно. Работа у него была такая. Дело иметь приходилось со сложным и нервным контингентом: у его «подопечных» – всякой там арестованной интеллигенции, – на допросах, при виде собственной крови, случались обмороки. Нежные твари, что поделаешь! А Дьюка, похоже, из-за них, негодяев, бессонница замучила. Ночами ломало так, что только водка и помогала.

Новую должность Дьюк сначала невзлюбил: что хорошего быть нянькой? Но вскоре оказалось, что все совсем не плохо и даже где-то хорошо. Напряга – никакого, ответственность – практически нулевая. Он быстро понял, что здоровье детей врагов народа, а также условия их жизни никому не интересны. Даже наоборот – чем хуже им, тем лучше. Воспитательная мера такая. И смертность в детском заведении никого не волновала. Чесеировцы – по сути, изгои. Кому они нужны?

Единственное, понял Дьюк, к детям не прикасаться. А лучше вообще от них подальше держаться. На это воспитатели есть. Пусть те сами думают, как себя от вшей защитить, которые у детей даже по обритым головам ползают.

Получив хлебное место, куда продукты, да и всякие там другие товары доставлялись, тело Дьюка округлилось за два года, оплыло жирком, приобрело симпатичный животик. И бывший энкаведешник даже почти пить бросил. Только порой, когда вокруг него слухи похаживали, что иногда снисходит на власть наверху желание проверить, как выглядит приписанное к ним детское учреждение. Побаивался проверок Дьюк, хотя не сильно верил в таковые.

И все-таки страх держал от слишком опрометчивых поступков. Отсюда выходило, что много не наворуешь. А ведь у него молодая жена. Да и старая семья есть хочет, причем не просто хлеб, а хлеб с маслом.

Время шло, ничего плохого – для Дьюка – не случалось. Нынешний директор вскоре привык к детдомовской «безопасности» и, поразмыслив, решил: предупредить перед проверкой – предупредят (есть у него приятель в нужном месте). Поэтому матрац выдавать – один на три кровати. Подушки вообще пусть в кладовке лежат. К тому же, из-за этой мягкой роскоши только клопов в спальнях прибавляется. Еда для детей – строго по лимиту. Чтобы под матрацы лишнее не растаскивали. Хватит тараканов в столовой. Зачем еще один вид насекомых в спальнях?

Поначалу, в первый месяц работы, его раздражали детские физиономии со взглядами исподлобья. Потом привык. Мальчишки грубить боялись. Воспитатели с ними особо не церемонились. Раздавали тумаки налево и направо. Женщин в педагогическом коллективе не было – только мужики. Многие, как и он, бывшие военные. Вообще, работников оказалось найти трудно для подобного учреждения. Кому охота с «малолетними преступниками» возиться? Поэтому приходилось брать, кого попало. Был у него даже с судимостью один. За убийство отсидел. Теперь вот в воспитателях числится. Зато дети в его группе по струнке ходят.

А так, работать здесь намного спокойнее, чем в конторе. Сон к Дьюку вернулся. С молодой женой чаще видеться получалось. Правда, капризная она у него. Вот, на Кавказ, к морю, захотела. Теперь крутится Дьюк, как может. Казенные денежки на поездку откладывает.

…Дьюк стоял у окна, отхлебывал мелкими глотками горячий чай, только что принесенный из столовой услужливой заведующей по питанию. Задумчиво смотрел во двор, где бегали пацаны, пихаясь, пиная друг дружку. Борьба за выживание и самоутверждение здесь – посильнее классовой. И сбежать невозможно. Во-первых, забор у них крепкий, каменный. Во вторых, воспитатели шманают детей: попробуй кусок хлеба спрятать в карман, сразу – обвинение в попытке побега, и в холодный подвал на пару дней. Боятся пацаны даже подумать о побеге.

У ворот появился Кирков, тот самый воспитатель, из бывших уголовников. Какому-то мальчишке ухо закрутил. Заслужил, значит, малолетний.

Кирков отвлекся, на ворота посмотрел. Пацана оттолкнул, шагнул к железной преграде. И тут только Дьюк заметил: стоит за воротами его бывший коллега, энкаведешник. И похолодело внутри у Дьюка так, как будто дедушка Мороз в его желудок заглянул. Неужели по его, дьюковскую душу, пожаловали?

Увы, как ни храбрился директор детдома, тут понял: страх жил где-то глубоко внутри и никогда не оставлял его, страх, что вдруг однажды в здание детского дома войдет милиционер или, вот как сейчас, собственный бывший коллега, и предъявит ему обвинение в воровстве.

Вздрогнул Дьюк и выплеснул на себя чай, когда увидел, как Кирков пропустил на территорию детдома человека в военной форме.

Энкаведешник спросил что-то у Киркова, тот тут же замахал руками, показывая дорогу – ну, точно, в кабинет к Дьюку.

– Доигрался! – простонал директор и, поставив чашку с остатками чая на стол, потянулся в выдвижной шкафчик за таблетками.

Потом отдернул руку, сделал глубокий вдох, нацепил на рот заискивающую улыбочку и выскочил из своего кабинета навстречу военному…

…Сашу никогда не привлекали военные профессии. Но, надев форму, он почувствовал, как весь внутренне подобрался. Причиной было не состояние неопределенности перед тем, что сейчас он собирался делать. Это была именно военная форма. Странным образом она влияла на человека, заставляя его соответствовать.

Он зашел в здание, огляделся. Покрашенные в синий цвет стены. Белый потолок. Портреты вождей, красное знамя в углу. Плакаты о партии и ее великом пути.

– Здравствуйте! Здравствуйте! – навстречу ему катился невысокий толстячок с неестественной улыбкой. – Рад! Очень рад!

Саша слегка растерялся столь пламенным восклицаниям незнакомого директора детдома – как будто поджидали парня здесь. И просто чудом не подал виду. Опять же, наверно, форма не дала неправильно отреагировать на необычную, слишком горячую, встречу.

– Чаю? Или может, пообедать желаете?

Саша, хотя и был голодным, чувствовал, что сейчас в горло не полезет даже самый вкусный кусок. Он отрицательно качнул головой и, кашлянув, для того, чтобы сделать голос построже да побасистее, произнес:

– Давайте лучше сразу к делу!

– К делу? – в глазах директора метнулся страх. – Ну, давайте. Пойдемте в мой кабинет.

Он пропустил Сашу вперед и сам засеменил следом. Парень слышал за своей спиной тяжелую поступь и сбивавшееся дыхание…

…Саше было предложено присесть в кресло или на диван. Но мнимый военный опустился на стул – на кресле или на диване спина сразу ссутулится, тело расслабится. Саша же хотел быть готовым к любым неожиданностям.

– Я пришел за мальчиком, который был доставлен сюда пару дней назад. Константин…, - Саша поднял глаза к потолку, пытаясь изобразить, что вспоминает фамилию пацана.

– …Артёмин, – услужливо подсказал директор. – Документов при нем не было. Он назвал это имя. Мы запрос сделали. Ждем.

– Да, точно, – Саша кивнул. – Константин Артёмин.

По губам скользнула легкая улыбка – аванс директору. А на самом деле, забавно показалось, что маленький и пока незнакомый Саше Костик выразил свою любовь к «пришельцу из будущего» таким необычным способом.

Но тут же Александр сурово продолжил:

– Всплыли кое-какие обстоятельства. Нам надо допросить мальчика. Я заберу его на сутки. Завтра мы его доставим к вам обратно.

Дьюк постарался не выдохнуть от счастья тот испуг, который забрался внутрь его души, как только он увидел за окнами энкэвэдэшника: ох, пронесло, не по его персону пожаловали. Поэтому тут же радостно и быстро закивал:

– Конечно, конечно. Я понимаю… Когда вы его заберете?

– Да прямо сейчас! – Саша посмотрел на директора прямым, твердым взглядом, а в душе его скребся страх, что сейчас этот «доктор детских душ» потребует у него документ, который по идее должен бы быть предоставлен директору детского учреждения: не чайник взаймы попросил, а целого ребенка!

– Я распоряжусь, его позовут, – директор попятился к двери, елейно лыбясь, не оборачиваясь, рукой толкнул дверь. И все тем же рачьим образом покинул комнату.

Саша приготовился напряженно ждать. События могли начать развиваться совсем не так, как должны бы. Директор вполне мог заподозрить парня в том, что он не настоящий энкавэдэшник, притвориться, что поверил ему, а сам – побежать и позвонить в органы: если не донести, так проверить, действительно ли был послан в детский дом человек, чтобы забрать воспитанника для допроса. На такой случай был приготовлен бутафорский пистолет. Он сейчас лежал у Саши в кармане брюк.

Только, оставшись наедине с собой, он вспомнил о том, что забыл представиться Дьюку. Мол, майор НКВД Макар Колотилов. А тот, выглядит как-то странно, даже и не поинтересовался.

Будем надеяться, что директор труслив, каковым кажется. И, если Саше не померещилось, он испугался уже тогда, когда увидел военного в своем детдоме. Может, рыльце у него в пушку?..

В дверь сначала втолкнули мальчика. Следом протиснулся и сам директор, все так же заискивающе улыбаясь.

– Вот он, Константин Артёмин.

Семилетний мальчишка был не по годам бледен и худ. В глазах застыла не детская тоска. Волосы сбриты. Одежда казенная, на два размера больше. Лицо не умывалось пару дней точно.

Мальчик посмотрел на незнакомого военного со страхом в глазах, худенькое тельце пацана напряглось так, как будто ребенка собирались столкнуть без на то его желания с крутого обрыва в шумную речку.

– Здравствуй, Константин Артёмин! – строго посмотрев на мальчика, сказал Саша. – Директор сказал тебе, что ты поедешь со мной?

Костик слегка качнул головой, заморгал ресницами.

– Что ж, – Саша поднялся, – не будем терять времени.

Он шагнул к директору, взял его за руку и крепко пожал потную ладонь.

– Спасибо, товарищ… Эээ…

– Дьюк Алексей Алексеевич, – заискивающе представился директор.

– От лица Органов советской власти! – парень тряхнул ему руку.

Директор с трудом не поморщился – Сашино рукопожатие оказалось слишком крепким для его вялых пальцев.

Парень протянул ладонь Костику. Тот, не глядя на военного, вложил свои пальчики внутрь. В этом движении не было ни капли доверия к взрослому человеку, а была только покорность: пацан на своем горьком опыте убедился, что несогласие с властями не может привести к хорошему.

Саша вывел из кабинета бледного и поникшего мальчика. Им на пути встречались дети, взрослые. Они останавливались и смотрели им вслед. Саша больше чувствовал это. По сторонам не смотрел. Шел, гордо задрав голову – человек в военной форме, человек-хозяин, человек-властелин…

Глава 54. Радостная встреча

…Костик покорился. Он вообще смирился со своей судьбой с той минуты, когда худая тетенька ударила дядю Артема по лицу прикладом ружья, а тот упал и потерял сознание. После этого все было как в тумане. Даже тогда, когда дядя Артем очнулся, и когда их посадили в машину – дядю Артема со связанными руками. И когда его оставили в детском доме, а дядю Артема куда-то увезли. Костик не хотел думать, что с его неожиданным другом случилось дальше. Также, как гнал мысли о родителях.

Куда его вел этот невысокий военный с не очень строгим лицом, Костик даже не думал. У мальчика мелькнуло в голове, что тот как-то странно себя ведет – колесит по городу, причем там, где самые глухие переулки, прячется за углами, а потом выглядывает наружу. Но Костику было не до анализа поведения взрослого. Ему вообще было не до чего.

Наконец они зашли в лесок. Тут военный отпустил руку мальчика, наклонился, заглянул ему в лицо, спросил:

– Ты как? Не устал?

Костик удивился странной заботе незнакомого человека в форме, но виду не показал и отвечать не стал, только отрицательно мотнул головой.

– Почти пришли. Сейчас отдохнешь немного.

Военный остановился, прислушался к звукам леса, потом, засунув два пальца в рот, свистнул. Снова прислушался. Откуда-то сбоку ему ответили похожим свистом.

– Пойдем туда! – военный указал направление и заспешил вперед.

Костик потопал за ним, медленно приходя в себя и пытаясь заставить осознать, что все-таки происходит. Ему пришла в голову шальная мысль броситься сейчас вон в те ближайшие кусты и бежать, бежать, бежать. Военный его за руку не держит. Даже отвернулся и не следит за ним.

А вдруг не поймают? Он маленький, шустрый. И в лесу, Костику известно, легко прятаться. Тут за любым кустом затихни, и ни один преследователь тебя обнаружить не сможет. Потом, когда этот военный отойдет в сторону, можно побежать к станции и забраться в пустой вагон. Лучше там всю жизнь жить, чем в детском доме, где воспитателям позволено бить детей в случае неповиновения. Ему, Костику, еще не попадало, но он видел, как легко зарабатывали тумаки другие. И сами воспитанники друг на дружку задираются, некоторые находят тех, кто послабее, и прохода им не дают, еду отбирают.

Убежать, пока есть возможность, чтобы назад не возвращаться!

Правда, впереди зима, и деньги у него отобрали. Но, может, повезет, и Костик найдет место, где перезимовать. Или встретит хорошего человека. Такого, как дядя Артем.

Мальчишка уже стал оглядываться вокруг, ожидая наиболее удачного момента для побега. Но тут неожиданно кто-то бросился на него сбоку из-за кустов и обнял крепко-крепко, не дав Костику даже закричать от испуга. Когда чьи-то неожиданные объятья ослабли, и у мальчика появилась возможность задрать голову вверх, то увидел он широко улыбавшегося дядю Артема.

Костик не знал, верить своим глазам или нет. Но руки сами обхватили талию парню, нос уткнулся во фланелевую рубашку, а слезы брызнули из глаз.

– Дядя Артем! – прошептал он. – Я так рад вас видеть!..

Глава 55. Лекарство от страха

…Дьюк с чувством выполненного долга, а также с превеликим душевным облегчением, что неприятной ситуации пришлось избежать, вернулся в кабинет и плюхнулся в кресло. Вспоминая свой недавний страх, поежился и решил, что должен обязательно поговорить с молодой супругой и объяснить ей, как опасно сегодня воровать. Потом вскочил и торопливо направился к книжной полке, где у него гордо стояли томики Ленина, Маркса и других светил, приведших Россию туда, где сейчас находилась страна. Тут же, над этим книжным богатством висел портрет Сталина с его легким прищуром. Иногда Дьюку очень хотелось отвернуть портрет лицом к стене, чтобы глаза вождя не следили за каждым шагом директора детдома.

Алексей Алексеевич покосился на дверь, торопливо отодвинул книжки и извлек оттуда бутылку водки и граненый стакан. Широкими шагами достиг стола. Плюхнулся на стул. Поставил на столе папку с твердыми корочками торцом, спрятал за эту «ширму» стакан и бутылку. Открыл чекушку. И только наклонил ее над стаканом, чтобы налить «лекарство от нервов», на столе резко зазвонил телефон. Рука директора вздрогнула, чудодейственная жидкость плеснулась мимо стакана.

Директор раздраженно прокомментировал случившееся грубым словом и, оставив бутылку за ранее сделанной конструкцией, привстал, протянул руку к трубке.

– Слушаю! – слегка резковато сказал он, хмурясь по причине, что его оторвали от важного занятия.

По мере того, как трубка говорила, лицо директора менялось от сердитого к заискивающе улыбчивому и до испуганно побледневшего.

Разговор, в котором Дьюк вымолвил только два слова, закончился. Говоривший отключился, послышались гудки. И Дьюк тяжело плюхнулся на стул, с трудом отправив трубку на правильное место. Руки его дрожали, на лбу повисли капельки холодного пота. Он достал носовой платок и промокнул лицо. Дрожащими руками поднял бутылку и плеснул водки в стакан. Начал пить прозрачную жидкость, при этом зубы выразительно стучали о стекло.

Потом повторил процедуру – для закрепления эффекта.

И еще раз повторил.

Действительно, стало легче.

Немногие бы осудили директора за распитие спиртных напитков на рабочем месте, если бы узнали причину столь безрассудной вольности.

Только что директору был звонок оттуда. Майор НКВД со странной фамилией Дятел сообщил ему, что пойманному пару дней назад шпиону и диверсанту Артему Муравьеву, с которым нашли мальчика Константина, удалось бежать. Вполне возможно, он, то есть шпион, может появиться в детском доме, чтобы забрать пацана. Ведь органам так и не удалось выяснить, кем приходится мальчишка Муравьеву: родственником, ребенком для отвода глаз или случайным попутчиком.

– Шпион изворотлив, легок на переодевания. Может выдавать себя за кого угодно, даже за женщину. Так что, будьте бдительны, товарищ!

– Он вооружен? – с трудом выдавил из себя Дьюк.

– Вряд ли. Но будьте начеку! – строго сказал в конце своей речи майор и отключился.

Директор застыл в оцепенении. Ситуация легко просчитывалась. Дьюк отлично понимал, чем для него может закончиться легкомысленный поступок: директор не спросил о сопроводительных бумагах на ребенка, не проверил документы военного. В ближайшее время в их детдом может нагрянуть уже настоящий энкавэдэшник, чтобы забрать Константина Артёмина с собой. И тогда голова Дьюка полетит с плеч…

Глава 56. В кругу друзей

Костик стоял, тая от мягких прикосновений Риты к своему лицу, когда она умывала его влажными салфетками. Те нашлись у девушки в сумке и сейчас пригодились, чтобы привести в порядок чумазую физиономию мальчугана.

– Вкууусно, – с улыбкой протянул он.

– Что «вкусно»? – заглянула ему в лицо Рита.

– Вкусно пахнет.

Рита улыбнулась. Костик был совсем малышом, только глаза смотрели не по-детски серьезно.

– Костик, ты понимаешь, что мы тебя похитили? – спросил пацана Артем, сияя, как будто у него сегодня был день рождения.

Костик обернулся к парню и с любовью посмотрел на него.

– Понимаю, – рот его расплылся в счастливой улыбке.

– Ну, раз понимаешь, отнесись к тому, что я тебе сейчас скажу, с пониманием, – произнес Артем, погладив мальчика по колючей голове. – Эх, паразиты! Такую красоту обрили!

Костик хихикнул. Но тут же улыбка исчезла с лица малыша, в глазах появился страх. До него дошла первая фраза, сказанная Муравьевым: к чему-то надо отнестись с пониманием. Может, они его обратно собираются отправить?

Рита, наблюдая за мальчиком, упрекнула Артема:

– Ну, что ты его пугаешь? – и поспешила успокоить пацанёнка: – Костик, нам придется тебя переодеть, чтобы никто не смог узнать мальчика, сбежавшего из детского дома. Ты не против?

Напряжение ушло с лица Костика, он согласно кивнул.

– Ты не возражаешь побыть немного девочкой?

Костик смотрел на Риту какое-то время, как будто пытался понять, шутит ли она или говорит всерьез. Наконец пожал плечами.

– Ну и замечательно!

Рита извлекла из своей сумки купленную одежду: юбку и блузку. Напялила на голову мальчику панаму. Но отсутствие волос у Костика делало его похожим на девочку, переболевшую тифом. Или… на ребенка из детдома. В любом случае, окружающие люди станут обращать на него внимание. Что, конечно, абсолютно не входит в планы друзей.

Рита повернулась к Муравьеву:

– Артем, дай-ка мне самый маленький парик. И посмотри в своем волшебном портфеле, что там имеется вкусненькое – Костику пожевать.

Малыш заулыбался Рите, хитро посмотрел в сторону Артема.

Муравьев, снова потрепав мальчишку по голове, извлек из портфеля банан и сунул ребенку. Потом, порывшись, достал маленький светло-рыжеватый парик с длинной тонкой косичкой.

Костик вертел в руках банан. Рита заметила замешательство мальчика, переглянулась с Артемом.

– Это банан, – сказала она Костику.

– Я никогда их не видел! – восхищенно прошептал малыш.

– Но слышал о них?

– Да. Мне мама читала сказку про доктора Айболита.

Вскоре из Костика получилась худенькая бледненькая девочка со светло-рыжей косичкой, в которой пламенел вплетенный в волосы красный бантик.

– Ну вот! Пора мотать отсюда, пока не поздно! Саня, – Артем обернулся к сидевшему на пеньке Саше, который молча наблюдал за всем процессом превращения мальчика в девочку. – Давай, снимай форму. Она засвечена. Тебе не стоит в ней быть… И документы твои надо выбросить.

Артем протянул руку. Саша извлек из кармана брюк красные корочки. Муравьев открыл их, зачем-то заглянул внутрь, потом разорвал напополам. Швырнул в небольшую канавку, забросал ее упавшей осенней листвой, орудуя ногами.

Извлек из своего кармана паспорт, открыл.

– Теперь ты Леонтий Андреевич Полянов, рабочий завода «Красный командир».

– Где такой завод? – напрягся Саша, пытаясь вспомнить.

– А я знаю? – хихикнул Артем. – Пришло в голову, и я написал.

Отдал Саше документ.

– Артем, – спросила Рита. – Какая у нас там мужская одежда осталась?

– Только спортсмен. Что ж, буду спортсменом. Саня, ты переодевайся обратно в рабочего…

– А форму куда? Тут оставим? – спросил Саша.

– Ни в коем случае! – воскликнула Рита. – Я потом что в костюмерную возвращать буду?

– Ну, что, ребята! – Артем оглядел лица своих товарищей. – Пора на станцию. Надо уезжать отсюда, пока директор не опомнился. Переодеваемся! Очень быстро! – скомандовал.

Рита в ожидании, когда парни будут готовы, наблюдала за Костиком. Тот сидел на пеньке, с которого недавно «вел наблюдение» Саша, и медленно смаковал банан. Взгляд мальчугана смотрел в одну точку – видно было, что совсем недетские мысли одолели ребенка.

– Потерпи, – пожала она детские пальчики. – Скоро всё закончится… Надеюсь…

Глава 57. Догнать похитителя!

Дьюк метался по кабинету, пытаясь принять решение. Если он не вернет назад мальчишку, его ждут огромные неприятности.

В принципе, можно соврать, что пацан сбежал. Но кто даст гарантию, что НКВД это не разозлит еще больше? Из рук органов ускользнул опасный шпион, а директор прошляпил свидетеля. К тому же, такую версию – о побеге пацана – нужно было выдавать сразу, когда звонил майор Дятлов. Теперь же они еще его заподозрят в том, что он скрывал нужную информацию с непонятно какими целями.

Есть другой вариант. Можно наплести, что человек в форме военного угрожал ему, приставив к голове наган. Но ведь в детдоме найдутся такие, которые видели, как директор самолично добежал до группы, забрал Константин Артёмина и увел в свой кабинет. И добавят, что вид у руководителя детского учреждения вовсе не был испуганным. А энкавэдешники спросят: если все было именно так – угрозы, наганы у виска, смертельная опасность, – почему он во всем не признался немедленно?

Нет, мальчика надо вернуть в детдом своими силами. И как можно быстрее. Чтобы, когда за пацаном пришли, он находился тут, на месте.

Этот мнимый энкаведешник был не на машине. Дьюк сам видел, что автомобиля за воротами не было. Значит, у этого ряженого военного только один путь покинуть город – поездом. Надо срочно бежать на вокзал!

Да, но ведь он может быть вооружен! Что тогда?

Просто там нужно найти милиционеров, сказать, что этот человек похитил ребенка из спецдетдома при НКВД. Дальше их работа: рисковать, окружать, хватать, обезоруживать.

И всё равно одному Дьюку было страшновато бежать в погоню. Он вспомнил крепкую руку молодого парня и передернулся. Тот может одним ударом повалить его, Дьюка, на землю.

Нет, один он не пойдет!

Директор спрятал бутылку с водкой на место и выглянул в коридор. По коридору шел вразвалочку шестиклассник Лядов.

– Позови мне воспитателя Киркова! – тоном, не предполагающим возражений, приказал он.

Мальчишка неспешной походкой пошел на поиски воспитателя. Директор вернулся в кабинет. Пометался из угла в угол, понял, что не хватает терпения сидеть и ждать. Выскочил в коридор и сам побежал искать Киркова. На ходу подумал: у этой преступной морды наверняка где-то спрятано оружие. Надо сказать ему, чтобы захватил с собой…

Глава 58. На станции

По лесу шли вместе.

Решили, что Рита и «девочка» Варя (такое временное имя дали Костику) – сестры. Мальчику велели быть очень осторожным. Лучше помалкивать, чтобы не выдать себя какими-нибудь «я сделал, сказал, подумал…»

Артем предложил, что, как только они вернутся в город, Рите с Костиком нужно пройти через коридор и вернуться в настоящее. Ребенка следует отмыть, откормить. Таскать его за собой, пока они ищут Ниночку здесь, в опасном прошлом, не разумно. Рита начала спорить, что она не может оставить Артема в трудную минуту, а на самом деле причина была другой: ей совсем не хотелось расставаться с Сашей. Казалось, вернется она обратно и навсегда его потеряет. Артем догадался, в чем загвоздка, скрипнул зубами, покосился на нахмурившегося Саню и буркнул:

– Ладно, потом решим…

Из леса выходили по отдельности. Первым вынырнул Артем. Тут же выпрямил спину и независимой походкой – широкими шагами уверенного в себе человека, которому нечего бояться, – зашагал по тротуару. Там, в лесу, Рита «зашпаклевала» фиолетовые остатки синяка у парня под глазом. И теперь только парик менял его внешность. Было, конечно, рискованно. Но ребята понадеялись на то, что второго «шанса» неожиданной встречи с Угловой случиться не должно. Как известно, заряженное ружье стреляет только однажды…

Следующими из леса вышли девушка и мальчик. Старались держаться на приличном расстоянии от Артема, но так, чтобы можно было видеть его спину. Рита вела Костика за руку. Тот прихрамывал, пытаясь приспособиться к непривычным для ступней девчачьим туфлям.

Замыкал процессию Саша…

Артем перестраховался и не пошел немедленно на вокзал. Они плутали по городу какое-то время, хотя, на самом деле, до станции было рукой подать.

Наконец Муравьев достиг нужного места. Опережая других, сбегал внутрь здания, посмотрел, когда ближайший поезд на город. Как будто случайно прошел мимо Костика и Риты, тихо обронил:

– Рита, электричка через тридцать минут. Уйдите пока с Костиком в женский туалет, чтобы не тереться здесь, на глазах.

Подошел Саша. Остановился близко к ним, делая вид, что он с ними не знаком.

– Через сколько выйти? – спросил Рита. – Саша, насколько заранее поезд подходит к перрону? Объявлять по громкой связи будут?

– По радио? – переспросил Саша. – Нет… Выйдет человек. Громко объявит поезд и платформу. Минут пятнадцать побудьте в туалете и выходите.

Рита с «Варенькой» скрылись за дверьми дамской комнаты.

Парни встали в очередь за билетами, по отдельности друг от друга. Артем купил два взрослых, Саша – один, для себя…

В зале Саша присел на сидение, Муравьев замер у таблицы с расписанием поездов.

«Неправильно мы придумали образ для Артема, – подумал Саша, косясь в сторону своего товарища. – Уж очень он на виду. Все на него оборачиваются».

Артем действительно привлекал внимание своим высоким ростом, подтянутой накачанной фигурой и спортивной одеждой.

«Быстрей бы поезд!»

Саша надвинул кепку на лицо, положив голову на спинку сидения. И тут напрягся, краем глаза уловив что-то странное. Включилась интуиция, или шестое чувство, о котором так любят писать ученые. Оглядел из-под кепки зал вокзала, пытаясь понять, что его взволновало. И замер: у входа стоял толстенький директор, за ним – худой и длинный мужчина, тот самый, который открыл Саше ворота в детский дом. Они озирались по сторонам, вглядываясь в мелькавших мимо них пассажиров.

Саша сполз с сидения, на корточках стал пробираться к Артему, который тоже, наконец, уселся и теперь ежеминутно смотрел на наручные часы – нервничал.

Люди стали коситься на ползавшего по полу парня.

– Простите, денежку потерял! – громким шепотом известил он; и добавил: – И голос тоже потерял.

Кто-то понимающе кивнул, от него отвернулись любопытные взгляды.

Саша уже был рядом с Артемом.

Артем мгновенно сориентировался, увидев подкрадывавшегося по полу Сашу. Привстал, обнял его за плечи и повел за собой в приоткрытую служебную дверь в углу вокзального зала. Они нырнули туда. Замерли, посмотрев друг на друга.

– Что-то случилось? – выдохнул Артем.

– Директор детдома здесь! – пытаясь восстановить сбившееся дыхание, проговорил Саша. – И не один… Они ищут меня. Забирай Риту с Костиком и уезжайте. А я отвлеку их. Главное, чтобы они не заметили мальчика.

– А ты?

– Я попробую сбежать… Давай, Артем, действуй!

– Как он выглядит?

– Кто?

– Директор.

– Толстячок в белом легком костюме и со шляпой на голове. С ним – воспитатель. Длинный, худой. Я его тоже в детдоме видел…

Артем выглянул наружу. Увидел стоявших рядышком, недалеко от входной двери, мужчин, полностью соответствовавших короткому описанию Саши.

– Как они догадались, что я не из НКВД? – пробормотал Саша уже самому себе. – Я думал, что ничем себя не выдал… Давай, Артем, скоро поезд. Может, уже стоит на платформе… Хотя… Подожди! Я – вперед! Отвлеку!

Саша, не дав Артему возразить, выскользнул в зал для пассажиров.

– Саня! Погоди! Это плохой план! – с опозданием выдохнул ему вслед Артем.

И выскочил следом из служебного коридора.

Стоял, напряженно наблюдая за действиями товарища.

Саша шел, как танк, навстречу директору. Но тот, по видимому, искал «похитителя» мальчика среди людей в военной форме – таких пассажиров тоже хватало на вокзале. И на шедшего прямо на него парня-работягу не обращал внимания.

– Дурак! – простонал Артем. – Кто же так отвлекает?

Подобное безрассудство в глазах Артема выглядело глупым. Он бы на Сашином месте поступил по-другому. Как? Нет, идеи пока в голову не приходят. Но то, что он бы не работал вот таким бездумным топорным способом – идти на таран собственным проблемам – Артем знал точно.

Дьюк продолжал вертеть головой. Рядом цаплей стоял воспитатель Кирков и тоже озирался.

Сашина цель была достигнута – директор наконец заметил парня. Да и трудно уже было этого не сделать – между ними оставалось метра три. Артем видел, как Дьюк задержал на Саше свой взгляд, как медленно стал открываться рот толстяка, увеличиваться в размерах глаза. Саша уже проходил мимо. Он с силой толкнул директора плечом, тот сильно качнулся, стал падать на стоявшего рядом коллегу. Его рот начал открываться и закрываться, как будто ему вдруг перестало хватать воздуха. А Саша рванул с места, бросился к двери, почти сшиб с ног заходившего внутрь человека в форме железнодорожника – только входная дверь помогла случайному человеку не упасть.

Директор опомнился и, бросив фразу длинному сопровождавшему через плечо, нырнул в открытый выход с вокзала. Несколько секунд, и они оба исчезли на улице.

Артем торопливо заспешил к туалету. Встал у входа, как вкопанный, ловя на себя взгляды выходивших из дамской комнаты женщин.

«Где же Рита?» – Артем начинал злиться, каждые тридцать секунд посматривая на часы.

У него возникло непреодолимое желание ворваться в женский туалет и найти там Риту. Отругать ее за легкомыслие – чисто женскую черту характера. Но тут она появилась сама, держа за руку Костика.

– Ну, где вы ходите? – прошипел Артем. – Бегом на поезд!

– Уже пришел? Я не слышала, что его объявили.

– А ты уверена, что тебе кто-то об этом объявит? Ты не дома, Ритусик!

– А где Саша?

Они уже шли к выходу с вокзала: Рита и Костик – рядом с широко шагавшим Артемом, и едва за ним поспевали.

Муравьев не ответил. То, что Саню они могут больше не увидеть, было очень даже вероятно. А Ритка как-то странно на того реагирует – он еще в настоящем это заметил. И в лесу тоже. Да и парень на нее тоже заглядывается. Влюбились что ли друг в друга? Этого только не хватало! Ритка, будем надеяться, вернется в настоящее (и он, Артем, тоже). Но Саша-то вряд ли пойдет следом за ней. Это – не маленький мальчик Костик. Саня – взрослый человек! Ему так просто в настоящем не появиться.

…Поезд стоял на перроне. Артем помог Рите забраться, подсадил Костика. Скрываться теперь, что они не знают друг друга, не стал. Артем начал притворяться, что встретил девушку недавно и пытается с ней познакомиться.

– Какая у вас чудесная девочка? Это ваша сестра?

Рита сообразила о его тактике, ответила:

– Да.

– А как зовут?

– Варенька.

– А вас?

– Рита.

– Очень приятно. А я – …А..Андрей. Приятно познакомиться.

Они сели на сидения напротив друг друга. Костик искоса посматривал на Артема, старался не улыбаться ему. Потом, не в силах бороться со своими эмоциями, уставился в окно. Но Артем видел, как его рот невольно расплывается в улыбке. Мальчик привязался к нему, это было заметно.

Рита нервничала, посматривая то в окно, то на вход в вагон.

– Рита, не выдай себя! – сквозь зубы процедил Артем.

– Где Саша?

– Отвлекает директора.

У девушки в глазах мелькнула паника. Она снова вытянула шею, глядя из окна на улицу.

«Хуже ребенка!» – сердито подумал о ней Артем. – Мальчишка больше понимает, чем она!»

За окном вокзальные постройки стали двигаться – это электричка начала свое движение вдоль перрона. Они отправлялись обратно в город, чтобы продолжить поиски Ниночки.

Саши на платформе видно не было…

Глава 59. Отвлечь внимание на себя

Саша выскочил из вокзальной двери, пробежал несколько метров, притормозил, обернулся. Он хотел быть уверенным, что Дьюк и его помощник бросятся за ним.

Саша и не подозревал, что всё сейчас могло быть намного хуже, если бы директор не смалодушничал и вложил в нужный момент в уши Дятла из органов правдивую информацию. Не знал он, что Дьюк, несмотря на вопиющее безобразие, случившееся на территории детдома особого режима, состоявшего при НКВД, в милицию или в иное учреждение обращаться побоялся – чувствовал свою вину, что проявил безответственность, отдав ребенка незнакомцу в форме и не потребовав при этом сопроводительных документов. Только благодаря Дьюковской трусливой натуре, Саша скрывался сейчас не от наряда милиции, а всего лишь от двух человек.

Он видел замерших у здания вокзала директора и помощника. Они застыли у входа, напряглись, озирались по сторонам, вертели головами, пытались понять, в какую сторону убежал уже успевший переодеться «энкавэдэшник». Потом длинный, как цапля, воспитатель, заметил Сашу, ткнул в его сторону пальцем, и две контрастные фигуры бросились в погоню. Только после этого Саша занырнул в кусты.

План его был прост: прячась в зарослях, исчезнуть из поля зрения преследователей, выбраться на перрон и незаметно заскользнуть в вагон. Времени успеть на поезд еще было достаточно – до отправления электрички оставалось примерно минут пять.

Но местность была незнакомой, а в подобной ситуации сделать тактическую ошибку легко. И Саша практически сразу это понял, когда обнаружил за кустами еще одну полосу из посадок акации, которая была гуще той, через которую он только что просочился. Позади зеленой ограды разговаривали пассажиры, гудели поезда – в общем, была платформа. Однако пробраться сквозь часто торчавшие стволики кустарников без топора или огромных садовых ножниц было бы невозможно.

Саша заметался туда-сюда, вдоль кустов, пытаясь найти прореженное место в живом «заборе». Заметил только то, что тянувшиеся параллельно насаждения образовывали между собой некий туннель, или тропинку, в конце которой пряталась служебная будка. Выбора не было, и парень рванул к постройке. Может, там есть лазейка, чтобы проскользнуть на перрон?

– Вон он! – услышал за спиной.

Саша не остановился. И уже достиг деревянной, убого смотревшейся, будки. И даже заметил лазейку – встать на колени, проползи между большим камнем, торчавшим из-под земли, и стеной «избушки». А там – свобода! Перрон, электричка.

Уже почти достиг нужного места, как вдруг…

…вдруг камень по размеру чуть больше человеческого кулака просвистел в сантиметре от Сашиного уха и стукнулся о дверь. Парень резко обернулся. Расстояние между ним и Дьюком с его помощником было метров десять. Но оно сократилось мгновенно до пяти, стоило парню притормозить. Он видел напряженные лица тех, кто стал для него врагами. Наверняка они опасались, что он вооружен. Но увы… Бутафорский наган, который ох как бы сейчас пригодился, был брошен в портфель Артема вместе с формой во время недавнего переодевания. Последней спасательной соломкой для Саши могла бы стать прыткость, увертливость, собственная скорость. И парень уже было хотел скользнуть в заветную лазейку, как замер, увидев, что в руках Киркова блеснул нож. Металлическое лезвие холодного оружия, словно великий Эмиль Кио, загипнотизировало парня: он не мог оторвать взгляда от сжимавшего нож кулака.

Преследователи остановились.

– Ты мне его не убивай! – прошипел директор. – Сначала надо узнать, где пацан…

– Не буду убивать! – скрипнул зубами Кирков. – Я его просто на кусочки порежу.

В глазах детдомовского воспитателя сквозило возбуждение, как у хищника при виде кровавого куска мяса. Ноздри раздувались. На губах кривилась довольная ухмылка.

– Подожди резать! – раздраженно тявкнул Дьюк. – Эй, ты! – бросил он в сторону Саши. – Куда мальчишку дел?

– Сейчас он все скажет! – пообещал воспитатель и поднял руку с ножом вверх, намереваясь сделать бросок.

Саша наконец опомнился – пелена гипноза спала с глаз. Но – слишком поздно: момент был упущен, убежать вряд ли получится – повернись спиной к этому длинному, и нож окажется между лопатками. Парень стоял, тяжело дышал и с горечью понимал – шанса остаться в живых у него практически нет.

Тут резкий скрип заставил всю троицу вздрогнуть. Дверь в служебную будку начала медленно отходить от косяка. Оттуда выглянула женщина в форме железнодорожницы – пышные формы, простое, добродушное лицо. Она тут же заметила и Сашу, и человека с ножом в руке. Сориентировалась в опасной ситуации молниеносно. Вдохнула воздух в легкие и пронзительно завизжала.

Как будто звуковой волной толкнуло Сашу к лазейке. Он согнулся, проскользнул в нее и выполз на коленях на перрон. Потом помчался со всех ног по платформе, пытаясь догнать медленно отходившую от нее электричку.

Успел. Схватился за поручни, повис, подтянулся и открыл дверь в последний вагон…

Глава 60. Решение принято – следует действие

Догнать электричку директору, потерявшему на казенных харчах физическую форму, и уже не слишком молодому воспитателю Киркову, оставившему свою былую мощь на нарах, было не под силу. Они уже и так тяжело сопели, как две старые лошади после гонок.

– Что будем делать? – переводя дыхание, спросил воспитатель.

– Да, пацан, похоже, был не просто пацан, если мне оттуда звонили, – ткнул пальцем в небо директор. – Ждут нас большииие неприятности.

– Не «нас», а вас, – поправил Кирков.

Директор послал в его сторону испепеляющий взгляд, но спорить не стал. Да, эта худая образина права, никакие связи не помогут – увернуться от «всемогущей руки» органов не получится.

Они стояли на платформе, а электричка почти исчезла за поворотом.

– Пойдем в милицию! – вдруг решительно выпалил директор и тут же понес свое круглое тело к зданию вокзала.

– А что милиция-то?

– Скажем: пришел военный, угрожал оружием, забрал мальчишку… Авось пронесет.

– Может, без меня? – Киркову встречаться с доблестными охранниками порядка не хотелось, на то у него были вполне очевидные причины.

– Пошли! – приказал ему Дьюк, не оборачиваясь…

…Милиционер выслушал внимательно проблему «пострадавших»:

– У нас мальчика из детского дома похитили! Какой-то военный!

Блюститель законности уточнил:

– Что за военный?

– Из НКВД… Вот почему я ему поверил, – затараторил Дьюк. – Сначала поверил. Но все-таки, понимаете, бдительность на первом месте! Мальчишку-то позвали дежурные. Он уже в кабинет прибежал. А я говорю этому ряженому: «Хорошо, товарищ! Но правила есть правила! Предъявите мне, пожалуйста, свои документы!» «Документы так документы», – ответил он. Полез в карман и вытащил оттуда наган. Схватил мальчишку, нам угрожает, говорит: «Буду стрелять на поражение». А сам пацана за собой тащит в коридор. Только он вышел, я в стол – за оружием. И за этой сволочью. А он, оказывается, стул в дверь с обратной стороны вставил. Как открыть? Пока заметили стул в двери да открыли, этот бандит уже далеко был.

– Почему сразу не позвонили нам?

– Так ведь бросились догонять в запале. Думали: своими силами. На вокзал прибежали – как ему по-другому из Потапово выбраться? И даже встретили его тут. Он, гад, уже переоделся. Мы с товарищем Кирковым уже погнались за ним, но он в последний вагон электрички успел заскочить. Быстро бегает, скотина!

– Электричка в город поехала?

– Ну, да.

Милиционер взял телефонную трубку, закричал кому-то:

– Соедини меня с милицией городской станции. Быстро только!.. Алло! Поликарпыч! Там к вам сейчас шпион приедет. Выдает себя за сотрудника НКВД… Оцепляй вокзал. Вызывай органы. Похоже, не простой субчик. Мальчишку из детдома для чепеировцев похитил… Что? Как узнаете? Ну, мы сейчас к вам рванем, со свидетелями, – милиционер покосился на директора и нервно топтавшегося рядом Киркова. – Успеем. Электричка на каждой станции останавливается…

Милиционер бросил трубку на рычаг, взял фуражку.

– Поехали! – объявил замершим директору и воспитателю.

– Мы?!

– Вы, вы… Давайте побыстрее. Нам надо приехать в город, на вокзал, раньше вашего шпиона.

Он зашагал первым из кабинета, директор и воспитатель устремились за ним.

– Послушайте, а когда он от вас, здесь, на вокзале, удирал, пацан-то при нем был? – повернув голову на ходу, спросил милиционер.

– Нет, – выдохнули хором работники образования.

– А куда он его мог деть?..

Не получив ответа на свой вопрос, сурово добавил:

– Ладно, разберемся…

Глава 61. Электропоезд прибывает на первую платформу…

Ниночка наконец почти смогла смириться с тем, что она каким-то невообразимым образом попала в другое время. Девушка, однако, все равно подвергала свои же выводы сомнению и говорила себе: попасть в прошлое – это фантастика, такое – невозможно! Просто каким-то самым наитаинственнейшим образом она оказалась в другом городе, в очень провинциальном, настолько отставшем от жизни, что сюда до сих пор не дошли телевизоры, стиральные машины и тем более интернет. Но, когда она листала купленные Пашей свежие газеты с написанными на них древними датами – 1937-й год, – понимала, что все-таки первая версия более живучая, чем вторая.

Теперь Ниночка уже не искала свой дом. Да и что искать? Ведь понятно, что он еще не построен. Но прогулки с Пашей не отменились. Ей даже стало нравиться это. Рядом с большим и пусть немного неуклюжим парнем девушка чувствовала себя в безопасности. И не могло такое не нравиться. Наверно, в подобных чувствах была доля вины ее мамы – та всегда внушала дочке: «Муж должен быть настоящим мужчиной, чтобы рядом с ним ты ощущала себя как за каменной стеной».

Ниночка была девушкой, читавшей только легкие любовные романы. Вопрос путешествия во времени ее занимал меньше всего, но, тем не менее, она имела некоторое представление о том, что любой из авторов фантастической литературы, пытался объяснить феномен попадания его героев в другую эпоху. Они или путешествовали, используя специальную машину времени, или находили место, с помощью которого можно было перейти в века давно (или не так давно) минувшие.

Осознав, что она вместе с Артемом очутилась здесь не просто так, занесенная ветром, Ниночка попыталась вспомнить, когда это самое прошлое появилось в ее сегодняшнем настоящем. И как она не крутила, вспоминалась съемочная площадка, на которую они выскочили втроем, пройдя через странный коридор. Тот самый, что Рита обнаружила накануне на съемной квартире.

Значит, коридор… Именно он стал причиной попадания их в прошлое.

Поняв это и поразмыслив, Ниночка решила: ей надо искать не собственный дом, а Ритин. Конечно, это было сложнее. Когда они шли с Артемом в гости к однокурснице, Ниночка совсем не смотрела по сторонам. Она вместо этого с обожанием глядела на Муравьева и слушала с превеликим удовольствием его рассказы о самом себе. Ну, а вот теперь у нее даже малейшего представления не было, где находится Ритин дом…

Поэтому она и просила Пашу – в любое его свободное время – побродить с ней по городу, чтобы найти хоть какую-то зацепку. Точнее, зацепку искала Ниночка. Девушка очень надеялась, что в какой-то момент в ее голове вспыхнет лампочка-подсказка: да, вот здесь она уже была…

В то утро их путь проходил через вокзал, точнее, неподалеку. Слышны были перестуки и перезвоны – знаки привокзальной жизни с гудками паровозов, лязганьем металла.

И тут в мозгу у Ниночки что-то щелкнуло. Девушка вспомнила: в тот злополучный день она слышала гудок паровоза. Где-то, на заднем фоне. В бессознательном восприятии. Гуднуло что-то и гуднуло. Совсем не интересно, если рядом такой замечательный молодой человек! Да-да, именно вот такие звуки, какие она слышит сейчас, раздавались в день, когда они шли с Артемом к Рите в гости. Ну, может, еще объявления типа: «Поезд номер … прибывает на станцию…» Железнодорожный вокзал лежал не на их пути, а неподалеку. Понятно, что на самой станции они тогда с Артемом не были. Но, теперь, сама не зная, зачем, когда рядом был вовсе не Артем, а Паша, Ниночка попросила:

– Давай зайдем на вокзал.

Влюбленному Паше было все равно, где гулять. Главное, быть со своей девушкой рядом. Он, не задавая лишних вопросов, подхватил Ниночку под ручку, и они пошли, туда, где перекликались поезда…

Когда они приблизились, Ниночка была поражена: чуть больше месяца назад она с родителями вышла на платформу этой станции из поезда. Их встретило красивое высокое здание с огромными стеклами. Сейчас, на том же самом месте, стоял простой деревянный длинный дом.

Увы, это только подтвердило то же самое: не построено еще современное здание вокзала!

Только оказавшись на территории, они поняли: что-то случилось. Внутрь их пропустили беспрепятственно. А вот обратно…

Внутри, в помещении, было слишком много народу. Пришлось выйти на платформу. И тут людей было – ой-ёй-ёй. Да еще и военные везде сновали.

– Что здесь происходит? – удивленно спросила Ниночка, растерянно озираясь по сторонам.

– Похоже, ловят кого-то, – хмуро отозвался Паша.

Зря они сюда зашли! Сейчас посмотрят на его документы и скажут:

– О, товарищ! Нам нужна ваша помощь в поимке опасного преступника. Присоединяйтесь!

И что тогда? Не посылать же Ниночку домой одну? Еще потеряется! Может быть, и навсегда.

Паша давно уже заметил странности в поведении любимой девушки. Ее прогулки с ним были не только желанием пройтись по свежему воздуху. Она все время что-то искала. Какое-то здание или дом – так, по крайней мере, казалось парню. Что-то случилось в ее жизни настолько плохое, что она, скорее всего, потеряла память. Какие-то осколки воспоминаний бродили в ее голове и заставляли бросаться на розыски мгновений, которые помогут ей всё вспомнить. Наверно, мама права: у девушки арестовали родителей, а, может, и расстреляли. Ей неведомым образом удалось спастись. Но тяжелые события в жизни повлияли на ее мозг: то ли она всё забыла, то ли помешалась в рассудке.

Паше было всё равно, кем была его девушка (а тем более, ее родители) в той, прошлой жизни. Он даже побаивался того, что однажды Ниночка всё вспомнит, поймет, что рядом с ней слишком простецкий парень, и уйдет навсегда, разбив Пашино сердце.

Поэтому не хотел отпускать ее от себя даже ненадолго. А находясь на работе, не мог избавиться от постоянного беспокойства, что именно сейчас Ниночка собирает вещи, чтобы навсегда оставить их старый, давно нуждавшийся в ремонте, домишко…

…Не узнать форму собственного ведомства, к которому принадлежал сам Паша, он, разумеется, не мог. Парень бы тоже хотел получить ответ, почему здесь так много его «коллег». Хотя хватало и милиционеров. Они сновали по платформе, выборочно проверяли документы. Подошли и к Паше. Он тут же опять пожалел, что послушался Ниночку, и они сюда завернули. Документов у девушки не было по неведомой причине, о которой парень так и не решился поинтересоваться. Заметил, что и Ниночка напряглась. Но только не из-за отсутствия у нее документов, как подумал Паша. Эта мысль ей даже в голову не пришла. То, что не наличие документов может повлечь за собой арест, не пришло девушке в голову. Она просто вспомнила, как в недавний странный вечер к ним – к Ниночке и Артему – подошел милиционер… И после этого события всё пошло в ее жизни кувырком.

«Повезло», – с облегчением подумал Паша, когда проверявший мельком взглянул в документ, сверил Пашино лицо с фотографией, подольше задержал свой взгляд на Ниночкином лице, отчего парень внутренне напрягся, и, отдав честь, удалился.

– Ниночка, пойдем отсюда, – тихо попросил он.

Но девушка почему-то не ощутила ту опасность, которая минуту назад висела над ними, как топор палача. Она проигнорировала его слова и молча наблюдала за тем, как к платформе медленно подъезжала электричка. Ниночка и себе бы не смогла объяснить, что пригвоздило ее к месту, почему ей захотелось подождать прибытия поезда. Интуиция? Ощущение, что с приездом этого железного змея случится что-то важное в ее жизни?

Странным образом – на это Ниночка обратила внимание – повели себя военные. Они бойко стали рассредоточиваться. Вскоре, вдоль всей платформы, стояла длинная цепочка из вооруженных людей.

Или ей это показалось? Может, так надо? Ведь выходят в ее времени контролеры к вагонам поездов, чтобы проверять билеты.

Вооруженные люди создали «новую дорогу» к зданию вокзала: при выходе из поезда пассажирам придется идти по узкой полосе-проходу и пробираться в потоке к вокзальной двери. А там – Ниночка уже видела – им придется пройти некий досмотр: а именно, показать свои документы.

Электричка остановилась. На перрон стали выходить люди. Много людей.

«Воскресенье сегодня, что ли?» – мелькнуло в голове у Ниночки.

Она уже потеряла счет времени – какой день недели, да кто его знает?

Паша, уже не спрашивая девушку, твердой рукой отодвинул ее в сторону от места, куда двинулся основной поток приехавших. Ниночка даже не заметила этого. Она напряженно всматривалась.

Если это действительно 1937-й год, люди отличаются только одеждой – те же лица. Может, только больше мужчин с растительностью на лице: всякие там бороды и усы. Да женщины более простоволосы, и отсутствует макияж. Почти. Много представительниц слабого пола в платочках. Молодые девушки в косынках, завязанных на затылке. Мужчины и молодые парни – в кепках. Наверно, мода такая. В ее мире даже древние бабки предпочитают береты и шапочки, а не платки на голове. А мужчины, если и надевают летом головной убор, то чаще всего бейсболку. И галстуки они не носят. Этаких привычных для ее общества деловых молодых людей, с портфельчиками и в костюмах, не видно…

Между тем народ выходил из вагонов электрички и потоком шел в двери вокзала, чтобы через него пройти, как через проход, и оказаться в городе.

Снова к ним подскочил капитан НКВД. Окинул Пашу с ног до головы колючим взглядом и строго потребовал:

– Ваши документы!

Паша тут же подчинился. Не спорить же, что его уже проверяли.

– О, да ты свой! – подобрел капитан. – Давай тогда, помогай! Иди к концу перрона, – он ткнул налево. – Найдешь майора Печёнкина. Скажешь: готов помочь.

– Есть! – коротко отозвался Паша.

Капитан исчез, Паша повернулся к Ниночке. В глазах его была тревога.

– Ниночка! Пойдем, я тебе на вокзал проведу.

Он, действительно сделал это беспрепятственно, только махнув своими «корочками». Девушку пропустили.

– Ты сядь там где-то на скамейку и подожди меня, – взволнованно напутствовал ее Паша напоследок. – Хорошо? Только, пожалуйста, никуда не уходи!

Ниночка кивнула и послушно зашла внутрь здания…

Глава 63. Снова втроём!

…Ниночка послушно прошла внутрь здания вокзала, устроилась на свободном месте. Сидела, рассеянно глазела по сторонам и поджидала Пашу.

Вдруг девушка вздрогнула от внезапного видения, мелькнувшего перед ее глазами. В нескольких шагах от нее, в общем людском потоке, проходившем по залу от одних дверей к другим, двигался парень в спортивном костюме. Высокий, подтянутый. Ладная мускулистая фигура, прямая спина. И… ну, просто одно лицо с Артемом Муравьевым. Правда, прическа другая: вместо привычных мелированных прядей – коротко подстриженные волосы.

Парень был не один. Впереди него шла девушка, которую он несколько фамильярно подталкивал вперед. У девушки, тоже как будто знакомой, были светло-рыжие волосы, заплетенные в косу. Белая блузка, темная юбка. Она держала за руку маленькую худенькую девочку.

Неужели такое может быть, что в прошлом жили люди с подобной внешностью, как ее современники? То есть, на старых фотографиях есть шанс увидеть человека, который похож как две капли воды на нее, Ниночку, или тех, кто рядом? Ой, даже не по себе как-то!

Человеческий поток вынес двух заинтересовавших девушку людей из здания вокзала. Ниночка порывисто вскочила и, забыв о данном Паше обещании, бросилась к выходу…

Ее вынесло на улицу вместе с толпой, освободиться от которой было просто невозможно. Словно щепку, девушку удерживал людской «ручей», тянул за собой, не позволял вырваться. Очутившись на улице, она отчаянно завертела головой, попыталась притормозить. Те молодые люди, так сильно похожие на Артема и Риту, исчезли. Ниночка вдруг отчетливо поняла: она потеряла шанс, неожиданным образом подкинутый фортуной. И в безнадежности прижала сжатые кулачки к лицу, пытаясь не разреветься.

За спиной кто-то сказал грубовато:

– Ну, что встала, как вкопанная?

Ее тут же отодвинули в сторону, но она почти не осознала этого, погруженная в свою беду. Стояла, потерянно озиралась.

Страх, что ничего нельзя изменить, вдруг подхлестнул ее. Девушка заметалась по привокзальной площади в надежде найти тех, кого так легко упустила из виду.

И вдруг увидела их. Эти двое, и еще маленькая девочка с ними, сидели на скамейке в небольшом скверике. Парень положил девушке на плечо руку, что-то ей горячо говорил.

Не разбирая дороги, Ниночка бросилась к ним…

Они были поглощены разговором друг с другом и не заметили подбежавшую к ним девушку.

– Рита! – говорил парень голосом Артема. – Будь разумной! Это жизнь, и тем более, не наша!

Да, это были они!

Ниночка радостно воскликнула:

– Артем! Рита!

Оба мгновенно обернулись. Ниночка видела, как одинаково стало меняться выражение их лиц: сначала испуганное, потом недоуменное, а напоследок – радостное.

Артем вскочил:

– Ниночка! Как здорово! Как ты? С тобой все в порядке?

– О! Как я рада вас видеть!.. Да, со мной все в порядке, но я такого натерпелась, вы себе даже не представляете! Неужели это правда, что здесь 1937-й год? Я до сих пор в такое поверить не могу! – тараторила счастливая Ниночка и не могла остановиться. – А как нам вернуться обратно? Это возможно? Бедные мои родители! Они, наверно, с ума сходят!..

– Да, вернуться домой можно, – Артем успел вставить фразу в Ниночкин словесный поток. – Мы уже пробовали.

– Ой, как здорово! Значит, вы знаете, как попасть обратно? – воскликнула Ниночка.

– Да, знаем. Через тот коридор. Помнишь, который нам показывала Рита?

Ниночка перевела удивленный взгляд на Риту:

– Ты знала, куда мы попадем?

– Нет, конечно! – мотнула головой Рита.

– Вы пробовали? – дошла до Ниночки оброненная Артемом фраза. – То есть вы возвращались?

– Да. Мы думали, что ты уже в настоящем.

– Нет, я все время была здесь!

– Поэтому мы за тобой и вернулись.

– Ой, как здорово! Давайте пойдем домой! Прямо сейчас! Я так хочу домой! Мы теперь снова вместе, втроем, и можем возвращаться!

Ниночка заметила, как улыбка исчезла с лица Риты.

– Мы не можем пойти домой сейчас? – спросила Ниночка, напрягаясь.

– Можем, – отозвался Артем. – Даже лучше, если мы сделаем это как можно быстрее. Пока опять что-то не случилось…

Говоря последнюю фразу, Артем исподлобья, хмуро, наблюдал за Ритой. Чеканил каждое слово. Как будто пытался в чем-то убедить свою однокурсницу.

– Идите, – тихо бросила Рита и отвернулась. – Я пока останусь.

– Рита! Ну, что ты собираешься делать? Ты не сможешь помочь Сане!

– А что случилось? – спросила Ниночка, оглядывая напряженные лица сокурсников.

Странно они себя ведут. Артем даже не обрадовался Ниночке так, как должен бы парень обрадоваться девушке, которой совсем недавно назначал свидания. И Рита чем-то озабочена. А если судить по ее фразам, не хочет возвращаться домой.

Муравьев хмурился, продолжал смотреть на Риту. Та присела на скамейку, повернулась к сидевшей там девочке, которая во время разговора студентов сидела молча и только вертела головой, слушая, о чем говорят взрослые.

– Не обращай на нас внимания, Костик, – между тем сказала Рита девочке.

Ниночка не успела удивиться столь странному имени для ребенка с косичкой. К ней повернулся Артем и тихо пояснил:

– Это она из-за парня, которого арестовали.

– Значит, поймали того, кого ловили? А кто он?

– Наш друг! – воскликнула Рита (оказывается, она все слышала).

Ее голос задрожал и сорвался:

– Так ведь, Артем? Человек, который был рядом в трудные для нас минуты.

– Рита! Это его время! – горячо стал убеждать ее Муравьев. – Мы тут – чужие! Если бы мы здесь не появились, ты никогда бы его не узнала. А судя по тому, что он уже от кого-то прятался, рано или поздно его все равно бы арестовали. Только не за последнее, что мы сделали, а за другое…

– Но я его узнала! – вытирая слезы, прошептала Рита. – И не могу сейчас просто так забыть его.

– Рита! Давай пойдем домой! – Ниночка всхлипнула, из глаз тут же брызнули слезы. – Пожалуйста! Я больше не могу здесь находиться ни одной минуточки! Прошуууу тебя! – взмолилась девушка.

И тут в разговор вмешалось еще одно лицо.

– Ниночка! Кто тебя обидел? Почему ты плачешь? Кто эти люди?

Ребята повернули головы.

Перед ними стоял высокий, крепкий парень. Он сердито смотрел на Артема – именно на него, как будто считал, что больше здесь винить некого в том, что его любимая девушка в слезах. Тяжелые кулаки незнакомца сжимались и разжимались в нетерпении – их обладателю очень хотелось пустить их в ход и наказать Ниночкиного обидчика…

Глава 64. Шанс помочь Саше?

Артем ругал себя за слабость. Он пошел на попятную и молча, без особых споров, согласился задержаться на время, чтобы помочь Сане. Хотя отлично понимал, что они – то есть он сам, Рита и Ниночка – бессильны. Что это такое с ним, Муравьевым, творится? Что ли страх потерял после всех злоключений, свалившихся на его голову? Или поверил в свое бессмертие тут, в прошлом? Да кто там разберет, что в голове человеческой творится, какие мотивы нами управляют и почему мы позволяем себе ввязываться в сомнительные авантюры?..

…Ниночка, как в следующую минуту стало заметно, на незнакомого парня, которого назвала Пашей, имела сильное влияние. Артем видел, как она взяла того за руку, когда Паша стоял и смотрел на Муравьева, набычившись. И тот тут же расслабился, заулыбался девушке, с обожанием посмотрел на нее.

– Пашенька! Это мои друзья! – ласково известила Ниночка, заглядывая своему «медведю» в глаза.

– Почему же ты тогда плачешь, Ниночка? – спросил он тревожно.

– Просто очень сильно обрадовалась. Не ожидала их встретить… Познакомься. Это – Рита. А это – Артем. Мы учимся вместе, в одном университете и на одном факультете. А это – Ритина сестренка. Ведь так? – она посмотрела на однокурсницу.

Рита молча кивнула.

Гости из двадцать первого века стояли напряженные, смотрели на Пашу с недоверием. Замерли напротив друг друга – Артем, Рита и Костик с одной стороны, Паша – с другой. Между ними взволнованно вертела головой Ниночка.

У Паши душа завыла, как одинокий голодный волк в степи. Друзья! Учатся в одном университете! Он понял, что пришел конец той сказке, которая возникла в его жизни с появлением Ниночки. Девушка встретила своих однокурсников, тех, кто из ее прошлой жизни. И она рада им, это заметно. И наверно, она все вспомнила. А может, ничего и не забывала. Просто не делилась с ним, Пашей, своими секретами. Значит, скоро она покинет его, уйдет в свой мир.

Ниночка не была слепой и глухой к чувствам других. Она заметила, какая гамма эмоций прошлась по не очень симпатичной, но милой физиономии Паши. И попыталась отвлечь своего друга от тех мыслей, которые сейчас высвечивались на его лице огромными буквами – читай, сколько угодно.

– Как твоя работа? Ты помог им, как тебя просили? Они поймали того, кого ловили? – зачастила Ниночка вопросами.

Сама она не связала неизвестного «Сашу», нового друга Риты и Артема, с той операцией, которую милиция и НКВД проводили на перроне вокзала.

– Да, поймали.

– И кто он?

– Вражеский лазутчик! Шпион! Ничего особенного! – Паша дернул плечами, говорить о работе не хотелось.

Но от него не ускользнуло то, какой красноречивый взгляд бросила девушка Рита в сторону Артема. Тот, однако, даже головы не повернул. Хотя наверняка заметил, что на него смотрят.

– И что с ним будет? – Рита повернулась к Паше.

В глазах ее откровенный страх. Надо же, какая впечатлительная! Неужели и она из «бывших», как его Ниночка? А с виду – обычная комсомолка.

– Пока его отправили в НКВД. Будут допрашивать. Я, честно сказать, даже не знаю, что он натворил. Меня попросили помочь, я не имел права отказаться, – бросился в объяснения Паша – он сам не понял, почему у него проснулась такая речистость.

Рита поникла, отвернулась. И Паше показалось, что к ее глаза наполнились слезами. Ну, надо же, какая чувствительная! Ох уж эти интеллигенты!

– Что, Ниночка, пойдем домой? – Паша задал вопрос и испугался. Вот сейчас он получит отказ от любимой. Мол, прости, дорогой, нашла своих друзей, они помогут мне найти мой родной дом.

Но Ниночка промолчала. Вместо этого в нетерпении посмотрела на красавчика, своего однокурсника, как будто он ей должен был дать разрешение идти сейчас с Пашей или остаться со своими друзьями. Паша подумал о том, что уже ненавидит этого высокого, стройного парня, свалившегося неизвестно откуда на его голову.

Артем же от Ниночки отвернулся, а стал смотреть на Риту. Та, в свою очередь, даже не шевельнулась, как будто все происходящее ее никоим образом не касалось. Странные они какие-то! И отношения между ними странные! А Ниночка, кажется, боится, что ее друзья сейчас уйдут своей дорогой и снова потеряются, исчезнут из ее жизни. Топчется на месте, нервно теребит ткань юбки.

– Мы здесь проездом, на пару дней! – неожиданно сказала Рита, повернувшись. – Паша, вы не посоветуете нам, где можно остановиться на ночлег? Чтобы не очень дорого было. И не очень многолюдно.

– И поближе к нам! – торопливо добавила Ниночка. – Пашенька, мне так хочется пообщаться с ребятами! Может, твоя мама будет не против, если они остановятся на вашей летней кухне?

Паша знал: мама не очень любила малознакомых людей в доме. Она с трудом смирилась с присутствием неожиданно появившейся Ниночки, и то, только ради сына. Понять ее можно: домик у них малюхонький. Чтобы расположить девушку, пришлось придумывать перегородку, отчего общая комната стала по размеру, как кладовка в коридоре, в которой они хранили инструменты и старые вещи. Как мама посмотрит на то, если он приведет в дом еще и Ниночкиных друзей? Пусть даже на летнюю кухню.

Но любимая девушка сама нашла выход:

– А помнишь, ты показывал мне дом недалеко от вашего? Хозяйка которого умерла, а дети на Дальнем Востоке живут?

Этот дом пустовал все то время, пока Ниночка жила у Паши. Детям умершей хозяйки послали телеграмму на Дальний Восток. А саму ее похоронили вскладчину. Но, кто знает, когда родственники приедут и что будет со старым домом?

– Может, ребята пока в этом доме поживут?

– А если соседи заметят? Что скажут?

– Мы – незаметно, – вмешался Артем.

Паша хмуро взглянул на Муравьева. Перевел взгляд на Ниночку. Что ни сделаешь ради любимой девушки!

– Пойдемте, – согласился он.

Подхватил Ниночку под ручку и повел за собой. Артем, Костик и Рита пристроились следом.

Рита отпустила руку Костика, нагнала однокурсницу с ее другом.

– Паша, откуда ты знаешь, что того парня в НКВД повезли? – задала она ему вопрос, пытаясь спрятать свое волнение, а изобразить любопытство.

– Паша в НКВД работает, – ответила за него Ниночка.

– Правда? – голос Риты дрогнул.

Паша нахмурился, в очередной раз промолчал.

Ниночка наклонилась к уху Риты:

– Он не любит об этом говорить, – прошептала она.

Рита тут же отстала, вернулась обратно к Артему и Костику, взяла мальчика за свободную руку.

– Ты слышал? – шепнула она Муравьеву.

Тот коротко кивнул. Скривил рот в усмешке. Уточнил:

– И что? Дальше идем крокодилу в пасть? Ты, Ритка, притворялась девушкой, не любящей приключений! На самом же деле, тебя не корми, а лучше дай во что-нибудь вляпаться.

Рита поняла, что Артем пытается скрыть за своими подколами раздражение. Она не нашлась, что ответить, и только буркнула:

– Дурак!

– Рит! Давай не будем совершать новые глупости и уйдем в наше время. Кажется, мы с Ниночкой тебе уже это предлагали. Сейчас попросим Пашу сбегать в магазин – купить конфеты для девочки Вареньки, – Артем подмигнул молчавшему, как и было велено, Костику. Тот тут же заулыбался парню. – Пока он туда-сюда, наш след уже простынет.

– А Саша?

– Рита, ну, что мы можем сделать? С игрушечными пистолетами организовать атаку на здание НКВД? Ты пойми: нас сейчас здесь могло бы и не быть. И Саша угодил бы в органы совсем по другой причине. Ты, похоже, напридумывала себе в своей рыжей голове, что Паша согласится нам помочь… Рита, ты не в сказке, и волшебной палочки у нас нет.

Рита промолчала. Она не в сказке, это точно. Но она не может уйти, зная, что Саше угрожает смертельная опасность. Поэтому – схватиться за последнюю соломинку, использовать шанс, который подкинула злодейка-судьба! А там видно будет…

Они подошли к трамвайной остановке. Дождались транспорта. Забрались в заднюю дверь. Артем купил на всех билеты…

Уже наступил вечер. Трамвай был переполнен – люди возвращались с работы по домам. Разговаривать было неудобно. Да что разговаривать? Стояли, как цапли – одна нога на полу, а вторую поставить некуда. Следовательно, в воздухе висит…

Рита думала о Саше. Где он сейчас? Слова Паши «будут допрашивать», брошенные так, как будто это – обычное явление, болезненно и ритмично отзывались в голове под трамвайный перестук колес.

Эх, что же они не сообразили заранее, до того, что случилось на станции! Надо было, как в прошлый раз, когда они с Сашей в город ехали, – выйти на остановку раньше. Тогда бы удалось избежать беды…

Глава 65. Обмен воспоминаниями

Дом оказался на отшибе: последний на улице из деревянных построек, первый – рядом с обширным пустырем. Пробраться к нему было – раз плюнуть. К тому же, его нижнюю часть закрывали густые заросли малины.

Паша приподнял коврик у входной двери и вытащил из-под него ключ. Открыл дом. Пропустил вперед «гостей».

Их встретил полутемный узкий коридор.

– Вам лучше на чердак забраться. Там можно свечи зажигать. А в доме – соседи могут заметить свет, и сразу милицию вызовут.

В конце коридора стояла прислоненная к стене простенькая деревянная лестница. Шаткая конструкция из двух длинных и множества соединявших их коротких перекладин уходила под самый потолок, прямо к квадратной чердачной двери.

– Вы пока располагайтесь. Когда стемнеет, Ниночка вам еду принесет, – пообещал Паша. – Пойдем? – повернулся он к подружке.

Та растерянно замерла, принимая решение. Уходить ей не хотелось. Боялась того, что вдруг исчезнут ее товарищи, как когда-то потерялся Артем. Паша не торопил, ждал, напряженно следил за менявшимся выражением лица Ниночки.

– Я потом приду к вам, ребята, – наконец сказала девушка, и оба – она и Паша – направились к входной двери.

Парень обернулся на пороге:

– Я дверь в дом закрою на ключ. Ну, чтобы никто ничего не заподозрил…

Артем, Рита и Костик забрались на мрачный, полутемный чердак. Пара маленьких окошек не справлялась с работой сделать помещение светлее.

Чердак был завален всяким хламом, который оккупировал почти все пространство вокруг. Но, похоже, место использовалось не только для хранения старых вещей. Сюда же были перенесены старые топчаны – целых две штуки. Видно, когда-то тут ночевали.

– Две чудесные кровати! – обрадовался Артем. – Сейчас третью организуем.

Нашелся тулуп, который от хранения на неотапливаемом чердаке, стал тяжелым и влажным. Ну, и соответственно, запах в окружающую среду посылал неприятный.

– Для одной ночи сойдет! – поморщившись, решил Муравьев.

Тулуп был брошен на деревянный пол.

– А подушек здесь нет! – грустно заметил парень. – Хотя… У меня есть!

Он поднял свой портфель, потряс его над головой, продемонстрировав Рите и Костику.

Мальчик тут же хихикнул шутке, с обожанием поглядел на старшего товарища.

– Ну, вот. Кровати есть у каждого! – подытожил Артем. – Конечно, не дома, на чистом белье, но все же не на улице.

Муравьев посмотрел на Риту. Она молчала, погруженная в свои мысли.

– Рита, – окликнул он ее. – Что думаешь: не побежит Паша своих коллег звать?

Рита вяло встрепенулась, посмотрела в сторону Артема:

– Да вроде он – нормальный. И Ниночку любит.

– А по-моему, он испугался нашего появления. Как будто понял, что Ниночке мы дороже, чем он. Уведем девушку за собой, и у него разрешения не спросим…

– Кушать хочется! – пискнул Костик. Похоже, мальчик не старался вникать во взрослые проблемы.

– Потерпи! – Муравьев улыбнулся пацану. – Будем надеяться, что скоро праздничный ужин, посвященный заселению в новую квартиру, состоится. И именно здесь, а не где-нибудь еще.

Костик хихикнул. Повернулся к Рите.

– Рита, а можно мне в мальчика переодеться?

– Так мы же выбросили твою одежду, – напомнила ему девушка. – Даже хорошо, что выбросили. Лучше пока побудь девочкой. Так, на всякий случай…

Вскоре прибежала Ниночка. Принесла горячую картошку, теплое коровье молоко.

Пока ели, было некогда разговаривать. Реально проголодались. Еще бы, завтракали последний раз в настоящем, в три утра.

Рита, подумав об этом, поделилась со всеми:

– Ну и денек длинный получился! С трех утра начался! Столько событий произошло!

Артем замер, не донес кружку с молоком до рта, посмотрел на нее. Изрек:

– Да уж!.. Что там Паша? – обернулся он к Ниночке.

– Паша? – удивилась девушка вопросу; но ответила: – Нормально. Маму отправил спать, ну, чтобы она ничего не заподозрила. Сам мне еды положил, до этого дома довел и пошел обратно, на кухне прибираться.

– А мама ничего не заподозрила?

– Она любит Пашу, считает его главой семьи. Даже если ей что-то показалось странным, спрашивать не будет.

– И доносить не побежит?

Ниночкины брови подпрыгнули вверх:

– Да что же вы такое натворили?

– О, это – длинная история.

– Расскажите!

– Сначала – ты. Как ты познакомилась с Пашей? – спросила Рита.

– Случайно. В том самом дворе, где я осталась одна ночью, ко мне подошла женщина. Видно, пожалела меня и предложила пойти к ней. Утром я от нее ушла. Хотела телефон у кого-нибудь попросить, чтобы родителям позвонить, да никак не получалось. У рынка остановилась. Тут какой-то мальчишка вырвал у меня сумку из рук. Паша заметил это и за ним побежал… Вот, так и познакомились. Паша, наверно, подумал обо мне, что я потеряла память. Может, со стороны это так и выглядело. Я сначала не могла понять, что случилось. А когда увидела у Паши в руках газету «Красная революция» и дату на ней с годом 1937-м, то чуть с ума не сошла. Хотя Артем уже в первый вечер предположил, что мы попали в прошлое… Но поверить в такое!.. Я попыталась отыскать свой дом. Думала, найду, и все эти бредни, сновидения или еще что-то, что я мозгом не принимала, исчезнут… Но на месте моего нынешнего дома обнаружился пустырь. Представляете, его еще не построили!

Артем промолчал, Рита грустно кивнула.

– Мне тоже стало плохо, когда я поняла, куда угодила… То есть ты все это время жила у Паши?

– Да, почти. А ты как, Рита?

– Я встретила Сашу. У него мать арестовали, и отец куда-то пропал. Саша пытался его найти. Да только приключения находил на свою голову. Мы с ним вместе убегали то от одних, то от других. Прямо «неуловимые мстители»!

– Артем, у тебя тоже без приключений не обошлось?

– Мне, похоже, больше всех досталось, – хмыкнул Муравьев. – После того, как я оставил тебя во дворе, то пошел к киоску – самое интересное, для того, чтобы проверить свою собственную версию: в прошлом мы или нет. Тут меня арестовали. В милиции стали спрашивать, кто такой, какой адрес, какого года рождения… Я как сказал «1998-й», так меня в НКВД и отправили. Типа их клиент. Я сбежал, спрятался в вагоне, там встретил это чудное создание, – Артем притянул сидевшего рядом с ним и слушавшего разговор Костика. – Он попросил, чтобы я отвез его к родственникам…

– Он? – удивилась Ниночка.

– Да, это мальчик. Костик. Мы переодели его. На всякий случай… В общем, я встретил в поселке, куда мы приехали с Костиком, энкэвэдэшницу, ту самую, которая меня в милиции допрашивала. А дальше – все по кругу. Костика отправили в спецдетдом для чепеировцев. А меня повезли в город, в НКВД. Но опять повезло – удалось удрать. Вернулся в Ритину квартиру… Вот, такие приключения…

– Когда мы вернулись, чтобы тебя найти, – продолжила Рита, – Артем решил Костика из детдома забрать. Нарядили Сашу в энкаведешника, отправили его к директору детдома. Тот отдал мальчика без слов. Да видно, что-то позднее заподозрил… Потому что на городском вокзале Сашу уже поджидали…

Рита нахмурилась, снова погрузилась в свои мысли. Потом вдруг спросила однокурсницу:

– Ниночка! А тебе не грустно будет расставаться с Пашей? Он так на тебя смотрит! Любит, это заметно.

– Грустно, конечно. Но что тут поделаешь? Я здесь оставаться не хочу. А он… Как он попадет в наше время?

– В принципе, возможно. Мы уже это попробовали. Саша был в настоящем… Ниночка, а можно попросить Пашу помочь нам? Ну, Саше помочь бежать? – спросила Рита.

– Я не знаю, – пожала плечами Ниночка. – Можно попробовать поговорить с ним.

– Девчонки! Вы с ума сошли, что ли? – вскинулся Артем. – Вы не понимаете, что это не собаку от живодеров спасать? Если попадется ваш Паша с такой помощью… Да его пристрелят на месте! Или потом пристрелят, когда поймут, кто помог бежать арестованному.

– Ну, может, можно что-то придумать, чтобы и его обезопасить?

– Только с собой забрать, в наше настоящее, – хмыкнул Артем.

Сказал это, как шутку. И тут же поразился, как изменились лица обеих девушек. Рита явно воспылала надеждой, а Ниночка – еще одна влюбленная идиотка! – кажется, идею восприняла всерьез и была не против подобного оборота событий.

– Я пошутил! – попытался образумить девиц Артем. Но, было видно по их лицам, фраза не возымела на них никакого действия.

Артем заворчал:

– Еще немного здесь побудем, и половину населения СССР перевезем из 1937-го года в наш двадцать первый век. История такого нам не простит! Пора побыстрее сматывать удочки!..

– Ой, ребята, пойду! – вдруг вскочила Ниночка. – А то Паша будет волноваться…

Она убежала.

Артем повернулся к Рите: хотел поговорить с девушкой, попытаться достучаться до ее разума в очередной раз. Но та демонстративно отвернулась от него, склонилась к топчану, готовясь ко сну…

Глава 66. Паша на службе

Ниночка прибежала в тот момент, когда Паша уже переоделся, чтобы идти на работу.

– Ой, я забыла, что ты сегодня дежуришь! – громким шепотом проговорила девушка, покосившись на задернутую занавеску, за которой спала мать Паши. – А я с тобой поговорить хотела. Ну, ладно. Тогда уже утром…

Парень, с появлением в его доме Ниночки, итак потерял покой, а сегодня, отправляясь на работу, вообще не мог избавиться от нервной дрожи. Страх, что ее друзья воспользуются отсутствием Паши и уведут подружку за собой, разрастался словно пятно масла на поверхности воды. Он и сам толком не понимал, куда они могут ее увести, но именно это слово выстукивало в голове, как громко передвигавшаяся стрелка внутри тяжелых ходиков…

А о чем Ниночка хочет с ним поговорить? Неужели как раз и собирается подготовить его, что скоро ему, Паше, придется привыкать жить без нее?..

На работе сосредоточиться и подумать об этом не получилась. Готовились к какой-то операции, бегали, суетились, начальство отдавало приказы, зачитывало инструкции. Успокоилось все только к двум ночи, когда участники предстоящего действа уехали на двух автомобилях, оставив на всё здание двух охранников – одного у входа, второго – Пашу. В подвальном помещении, где сидели арестованные.

Он наконец-то присел на стул в конце длинного коридора, где в маленьких камерах находились неизвестные ему люди. Задумался.

То, что Ниночка показалась ему странной с самого начала, уже было принято Пашей, как бесспорный факт. С «бывшими» ему до ее появления общаться не приходилось, поэтому парень решил, что они – именно такие, как и она. Однако, встретив ее друзей и увидев, как естественно они себя ведут между собой (и с Пашей, между прочим), заподозрил их в том, что эти ребята – часть какой-то организации, в которую по своей природной наивности была втянута и Ниночка. Вот и друга их поймали, хотя они, конечно, стараются это скрыть. Но он, Паша, не дурак! Заметил, как волновалась девушка по имени Рита и как злился Артем (наверняка их руководитель).

Паша с детства воспитывался так, как дикий волчонок в лесу: есть свои – стая – и чужие – враги. «Стаи» надо держаться, врагов – ликвидировать. Он, честно сказать, старался всегда держаться в стороне кипучих событий, в классовую драку не ввязываться. Но, как видно, судьба сама толкнула к нему Ниночку, чтобы показать: не получится жить по принципу «моя хата с краю».

Что же делать в такой ситуации? Если он заявит на ребят, пострадает и Ниночка. А если Паша просто притворится, что ничего не слышал, не видел, не знает, ее «однокурсники» пересидят на чердаке некоторое время, чтобы всё улеглось, успокоилось, и, дождавшись, когда опасность исчезнет, уйдут, прихватив с собой его любимую девушку. И как после этого жить Паше? Да он просто умрет от тоски!

Парень поднялся и, слегка косолапя, пошел вдоль закрытых дверей с маленькими врезанными в дерево решетками. Свет в камерах не выключался в течение темного времени суток с целью наблюдения за арестованными. Паша знал, куда пометили «новенького». Да он всех их, сидевших тут, знал. Кто, за что, на сколько и какое его ждет будущее.

Заглянул в нужную камеру.

«Контрик» не спал. Сидел на деревянном топчане, притянув к себе ноги и обняв их. Думал. С виду обычный парень, рабочий. Таких Паша каждое утро встречает, когда со службы возвращается. Как-то ведь заставили его работать на себя! Или тоже любовь-злодейка? Вон как та девчонка о нем беспокоится!

У Паши внутри шелохнулась жалость и к этому незнакомому парню, и к девушке Рите. Да и как не пожалеть их? Ведь и он сам – попал!

Между тем, арестованный поднял голову, посмотрел в сторону двери. Видно, заметил Пашу. Хмурое, сосредоточенное лицо. Напряженная фигура.

Паша, подавив вздох, отошел.

Эх, парень, парень! Ничего хорошего тебя не ждет. Уж это он, Паша, знает точно!..

Глава 67. Есть ли выход?

…Паша шел по сонному городу хмурый, уставший. Ненавистная работа давила на его душу. Но искать другую он никак не мог решиться. Здесь хорошо платят и льготы есть. Даже можно повыситься по службе… Хотя, какое тут повышение? По мордам связанных людей бить?

Несмотря на свой большой рост и кажущуюся внешнюю силу, Паша драться никогда не любил. Правда, иногда приходилось. В качестве самозащиты. И кулак у него был тяжелым. В отца он пошел: и ростом, и силой. А характером – в мать. Та могла сердиться, но никогда – ни на сына, ни даже на их жулика-кота, который все время норовил стащить прямо со стола лакомый кусочек, – руку не поднимала. Была она женщиной набожной, но очень тщательно это скрывала. Пашу тоже заставляла молиться. Он отбрыкивался, объяснял, что не время сейчас о Боге думать. Но сам мысленно делал вывод: не зря он не любит свою работу и даже мечтает поменять ее. Неправильно это, не по Божьи, чтобы людей смертным боем бить, даже пусть виноватых. Эх, вот определится все с Ниночкой и пойдет он учиться! На рабочую специальность. Или на учительскую. Сейчас везде педагоги нужны.

Паша вздохнул и мыслями попытался переключиться на Ниночку. Это получилось без труда – девушка постоянно была в его сердце. Только на работе он о ней почти не вспоминал и был, впрочем, этому рад. Как можно думать об ангеле в аду?

Неожиданно в голову пришла идея: надо сделать Ниночке предложение. Он уже созрел для женитьбы. Такую девушку, как Ниночка, трудно встретить. А потерять – легче простого. Перейдет дорогу какой-нибудь красавчик, и забудет она Пашу. Если она поймет о его серьезных намерениях, то и о друзьях своих забудет. Зачем они ей, семейной-то?..

Вот и знакомая калитка. Парень проскользнул внутрь, придержав ее, чтобы та не стукнула, когда закрывалась. Прошел в дом. Внутри было тихо. Паша заглянул за занавеску, где стояла кровать Ниночки. Девушки не было, и Паша вздохнул – ох, как он соскучился по ее ясным голубым глазам!

Паша спрятался за занавеску у печки, скинул ненавистную форму, торопливо натянул штаны.

Выскочил в залитый солнцем двор. Побежал к умывальнику, начал плескаться с удовольствием, подставляя под прохладную струю голую спину.

Услышал за спиной легкие шаги. Обернулся. Ниночка! Схватил висевшее на гвозде полотенце, торопливо стал вытираться, улыбаясь девушке всей широтой своего рта.

– Доброе утро, Ниночка! Как спалось?

– Доброе утро, Пашенька! Хорошо!

«Пашенька!» Солнечным зайчиком слово ласково задело душу Паши.

– Как ты отработал?

– Обычно, – больше всего на свете Паша не любил говорить о своей работе. Да и что там интересного?

Ниночка поняла, тут же сменила тему:

– Ты завтракай, отсыпайся… А потом мы с тобой пойдем погуляем.

Помолчала, потом добавила тихо:

– Мне надо с тобой поговорить.

Пашино сердце дрогнуло. Неужели его предчувствия верны?

Но виду не показал. Сказал твердо:

– И мне надо с тобой поговорить. Давай прямо сейчас. Не уснуть мне…

Они сидели на утесе, смотрели вниз, на реку, и молчали. Ниночка заметно волновалась. Паша пребывал в непонятках, что она собирается ему сказать. Предположения метались от положительных к отрицательным. Неужели, и вправду, встретила кого-то другого? Он бы не удивился: никогда девчонки не обращали на него внимания. Почему такая красивая девушка должна его полюбить? Конечно, все его мечты – глупости. Вот теперь она ему это и скажет.

Он осторожно взял ее руку, нервно теребившую ткань юбки, в свою. Положил к себе на колено, прикрыл сверху своей огромной ладонью.

Он готов принять удар. Главное, чтобы она была счастлива.

– Что-то случилось? – спросил осторожно.

– Да, – выдохнула девушка.

– Поделись. Вместе решим, что делать.

Ниночка молчала. Она не знала, с чего начать. Ей было страшно, что Паша не поймет, рассердится на нее, и они поссорятся. Странным образом ссориться с парнем ей совсем не хотелось.

– Ниночка! – голос Паши дрогнул. – Я хочу сказать тебе… что очень тебя люблю… И хочу быть с тобой вместе…всегда. Поэтому готов сделать все, что ты скажешь. Если тебя кто-то обидел, только скажи мне, и я сверну ему шею. Если ты хочешь…, - он решил прямо сказать, что готов понять ее даже тогда, когда она оставит его, уйдя к другому.

– Нет, не надо никому сворачивать шею, Пашенька! – перебила его девушка. – Просто… Есть один человек. Ему требуется помощь. И я боюсь, что только ты можешь ему помочь.

Паша удивленно взглянул на любимую.

– Человек? Мужчина?

– Это неважно.

– Ты его любишь? – в Пашином сердце стала разрастаться глухим серым облаком ревность. Он забыл о тех благородных порывах позволить Ниночке уйти к другому, если девушка захочет.

– Нет, Паша, я никого не люблю!

– А меня? – вырвалось у Паши. Невольно, случайно. Он и сам от себя такого не ожидал.

Паша смотрел на Ниночку испуганно, как загнанный в угол мышонок. Было видно: он боится отрицательного ответа.

– Ты очень хороший, Пашенька. Мне с тобой спокойно, как ни с кем не было. Но я скоро могу исчезнуть из твоей жизни.

– Не понимаю. Ты вспомнила свой адрес?

– Я его никогда не забывала. Просто мой дом – в другом времени. Мой дом еще не построили.

– Как это?

Паша напрягся. Больше по привычке – это происходило каждый раз тогда, когда замечал: у Ниночки не в порядке с головой. Но любовь, как он убедился на собственной шкуре, может быть слепа. Данное обстоятельство мало волновало парня.

– Я знаю, что в это трудно поверить. Но и я, и Рита, и Артем – все мы пришли сюда из твоего будущего. Я родилась в 1998 году. А мои родители не знают, что такое война, которую скоро придется пережить России…

Паша, замерев, смотрел на девушку. Она, всегда молчаливая, вдруг так разговорилась.

– …Я знаю, для тебя все это звучит дико, но это правда. Если бы только появилась возможность, я бы без раздумий пригласила тебя к себе в гости, познакомила бы с родителями. Я думаю, ты бы понравился папе. Он сам из сельской местности, и всегда считал, что самые крепкие мужчины – не городские…

– Ты говоришь о парне, которого арестовали вчера на вокзале?

– Да. Ты видел его?!

– Да, он в НКВД, в камере. Кажется, он шпион.

– Нет, он не шпион… Паша, ты бы смог ему помочь?

– Как ты хочешь, чтобы я ему помог?

– Что будет с тобой, если ты его отпустишь? Ну… я имею в виду, дашь возможность бежать?

Паша замер, глядя на любимую. Моргнул, тихо ответил:

– Думаю, меня расстреляют.

Ниночка зажмурилась и отчаянно замотала головой:

– Нет! Я не хочу!

Сердце Паши радостно забилось: она переживает за него, ей не все равно, что с ним может случиться.

Но когда Ниночка подняла на него свои голубые глаза, Паша тут же утонул в них, готовый броситься на подвиги ради этих глубоких озер.

– Но что же тогда делать? Сашу просто убьют там. Ни за что! Он ничего плохого не сделал!

Паша усиленно стал думать. Может ли он выпустить парня незаметно? В принципе, да. Под утро, часа в четыре. Все уже расходятся по домам. Центральная дверь закрывается. И можно открыть вход служебный, что используют уборщики. Все ключи у Паши есть. Только вот беда: утром обнаружится пропажа, и виноватым сразу признают его. Даже если разыграть побег и прикинуться, что этот Саша оглушил охранника, лишил сознания, всё равно возникнут вопросы: как человек выбрался из камеры, как справился с тем, у которого в руках было оружие? И признают виновным Пашу, и посадят в ту камеру, откуда был совершен побег, и будут пытать, заставляя признаться в том, что он, Паша, шпион, или пособник шпиона. А что будет с его матерью? Ее признают ЧСИР – членом семьи изменника Родины – и сошлют в лагерь, в Сибирь. Она там не выдержит, умрет.

Паша не знал, что делать. Он не видел выхода.

А если он откажется? Тогда Ниночка наверняка исчезнет из его жизни. Навсегда. Какая женщина захочет жить с трусом?

– Артем сказал, – тихо произнесла Ниночка, безотрывно наблюдая за Пашей, – что ты можешь уйти в наше время. Тебе просто надо будет выпустить Сашу и бежать вместе с ним.

– А как же мама?

– Мама?

– Я не могу ее бросить здесь. Она умрет без меня. Или ее признают сыном «врага народа». И расстреляют. Или сошлют в Сибирь. У нее слабое здоровье. Она не выживет там… Я не могу, Ниночка…

Все-таки не судьба – быть с девушкой. Не сможет он так поступить, как она просит.

– Мама пойдет с нами. У нас есть домик в деревне. Достался родителям по наследству. С огородом, с пристройками. Только работать и жить там некому. Может, твоей маме понравится?

Паша посмотрел на девушку в недоумении.

Ниночка, не понимая реакции парня, затараторила:

– Если тебе у нас не понравится или ты решишь вернуться обратно, Артем сделает тебе документы.

– Как это?

– Ну, сейчас это неважно… И ты вернешься обратно с другими документами. Уедешь в другой город, начнешь жизнь сначала. Тебя не будут искать… Точнее, если будут искать, то человека с твоим старым именем, а не тебя…

– А ты? – перебил Паша.

– Что «я»?

– Ты вернешься со мной, если я захочу домой?

Ниночка растерянно заморгала. На ресничках блеснули слезы.

– Нет, Паша, я с тобой не вернусь, – тихо ответила и, заметив, каким беззащитным стало Пашино лицо, захлебнулась от жалости к нему. Прижалась к его плечу. Прошептала:

– Тебе понравится у нас. Обещаю.

Паша обнял девушку за плечи, притянул к себе, поцеловал в губы. Ниночка ответила на его поцелуй…

Глава 68. Глупость или…?

Каждый человек в своей жизни совершает глупости. Это – истина. Тех, кто не ошибается и поступает всегда правильно, в природе нет. Как бы ни старались литература и кинематограф внушить человечеству обратное, жизнь показывает другое.

Артем это знал и частенько прощал себя за ошибки.

Но вот ту глупость, которую они собирались совершить сегодня ночью, можно было бы возвести в ранг самых больших в его жизни.

Вся идея ему не нравилась изначально: связываться с НКВД – это как забраться почитать книжку в кишащую змеями пещеру. Но сказать решительное «нет» и свалить из прошлого в настоящее, через коридор в доме Риты, он странным образом заставить себя не мог.

Однако условие выдвинул:

– Рита! Без слов и споров! Ты забираешь Костика, Ниночку, маму Паши и дружненько так отправляетесь домой. Паша вас проводит до места.

Девушка открыла рот, чтобы возразить, но он опередил:

– Иначе я во все это ввязываться не буду!

Рита похлопала ресницами, но… возражать не стала…

Пашиной маме ничего объяснять не стали. Просто Паша сказал:

– Надо помочь Рите с ее сестренкой. Девочке требуется уход – она приболела.

Рита накрасила Костику щеки румяной, и мальчик стал похож на ребенка с высокой температурой. Ниночка и сама Рита взяли его за руки, а матери сунули Ритину сумку. Не стоило ей прикасаться к «девочке», которая совсем не была горячей.

Они проехали на трамвае несколько остановок, потом пошли дворами пешком. Паша объяснял маме, что придет к ним ночью, но уйдут обратно, домой, он и мама, утром. Так что Паша, так же как и его мама, останутся переночевать у Риты в квартире.

Так и проводил он их до бокового подъезда многоквартирного дома. Сунул Ниночке фонарик, который заранее предусмотрели взять. Все, кроме него, Паши, зашли внутрь. Ниночка на пороге обернулась, улыбнулась, махнула ему рукой. Он кивнул.

Дверь за ними закрылась.

«И всё? – подумал Паша. – Они, как утверждала Ниночка, сейчас в другом времени? Странно».

Разыграли его, как дурака. Ну да ладно. Дом он запомнил. Придет, если что, позднее, и найдет Ниночку.

Он развернулся и зашагал к трамвайной остановке.

То, что он собирался совершить сегодня, в его голове пока не укладывалось. И, разумеется, пугало. Что случится, если вдруг его и Артема схватят, лучше не думать. Умирать не хотелось, когда вроде как всё только начинается – с Ниночкой всё хорошо, и вообще…

Уже выйдя из трамвая и потопав в сторону их поселка, до которого еще пешком надо было идти пять километров, он вдруг занервничал: а что, если он сейчас придет к дому, где прячется Артем, а его там не окажется? Обманули его, чтобы сбежать. Якобы отправили проводить.

Да, но зачем тогда его маму с собой прихватили?

А если, вообще, его проверили «боевые товарищи» – на вшивость, как говорится. И Артем – никакой не пришелец из будущего, а его, Пашин, коллега, то есть энкаведешник? Тогда не повезло влюбленному дураку – попал по полной!..

С такими невеселыми мыслями Паша подошел к своему дому. Остановился, вспомнил, что никто его в родных пенатах не ждет. Помедлил несколько секунд. И направился к последнему дому на улице, туда, где прятался новый знакомый. По-прежнему, в голове было недоверие к происходившему и настораживающий страх – а вдруг и Артем уже ушел с чердака? Что тогда Паше делать прикажете?

Парень достал ключ из-под коврика, открыл дверь, нырнул в коридор… Несколько шагов вверх по скрипучей лестнице, и вот он уже просунул голову на чердак, завертел ей, выглядывая Муравьева.

Тихо. Ничто не говорит о присутствии здесь человека.

– Артем! – громким шепотом позвал он.

И замер в ожидании самого плохого.

В углу завозились, и из-под кучи тряпья показалась голова Артема.

– Ох, Паша, это ты? Я думал: чужой забрел. Быстро ты вернулся!

– С транспортом повезло. Не пришлось долго ждать.

– Понятно.

Паша забрался на чердак. Артем выбрался из угла. Присели напротив друг друга на топчаны.

Муравьев спросил:

– Ну, что? Ты во сколько на работу пойдешь?

– К восьми вечера… Давай сходим сейчас к конторе. Нам надо обо всем договориться заранее, какой я тебе знак подам, если что, и тому подобное. Да и тебе примерно надо представлять окрестности вокруг: покажу, где ждать меня и твоего товарища, куда потом бежать…

– Паша, спешу тебя обрадовать, что город я знаю не хуже твоего. Родился здесь, учился и всё такое.

Встретив недоуменный взгляд Ниночкиного друга, добавил примирительно:

– Но ты прав! Лучше лишний раз посмотреть. Вдруг за восемьдесят лет что-то изменилось…

Они поднялись. И тут Артем стукнул себя по лбу:

– Чуть не забыл. Покажу тебе кое-что. Но с собой мы эту штуковину пока не возьмем.

Он шагнул к лежавшему на полу портфелю, открыл его, достал небольшую по размеру коробку цилиндрической формы.

– Вот для этой штуки нам надо подобрать подходящее место. Такое, чтобы можно было ее поставить поближе к зданию НКВД, но так, чтобы в нужный момент я к ней мог незаметно подобраться.

– Что это? – спросил Паша. – Оружие?

– Не совсем. Но стрелять будет так, что ты себе даже представить не можешь. Петарда. «Огненный цветок» называется. Такого чуда твои современники еще не видели…

Глава 69. Саша

Уже больше суток Саша был в камере. Непонятно, почему тянули и на допрос его не вызывали. Заняться было нечем – только думать. Вот и лежал он на деревянной узкой лавке, а то ходил из угла в угол, и – мыслями был не здесь, далеко. Вся жизнь вспомнилась: от самого юного детства, что осколочками всплывало в памяти, до сегодняшнего дня.

Странный поворот судьбы. Особенно для человека, верившего в свое светлое будущее и будущее страны.

Еще недавно, как все, Саша осуждал «врагов народа». Ведь тебе страна дала всё! Всё! Зачем же вражить? Образование бесплатное – пожалуйста! Работу – будьте любезны. Вон, в других странах, такого нет! А у них – в Советской республике – живи и радуйся!

А теперь он сам – враг? В НКВД, в камере сидит, ждет допроса.

Почему же всё пошло не так? Почему арестовали маму? И папа – где он теперь прячется? Жив ли? Может, тоже, как Саша, лежит сейчас в какой-нибудь камере и смотрит на зарешеченное окно.

Саша вздохнул.

Наверно, его будут бить. Ходили осторожные слухи, что НКВД этим не гнушалось. Он не верил. Но ведь Саша раньше не верил, что без вины забирают. Если и случалось такое, считал это просто нелепыми ошибками.

А как насчет его, Саши? Признают ли его арест ошибкой или нет? Но ведь он и его новые друзья на самом деле похитили мальчика. Спросят, зачем? Что ответит Саша?

Он ждал еще вчера, что его начнут допрашивать. Но почему-то это не случилось. Может, выясняют что-то? Может, ищут его «пособников»? Но ведь они не могут знать ни про Риту, ни про Артема. Только Саша один в похищении участвовал.

Сегодня он снова мысленно приготовился к допросу. Внутренне подтянулся, настроился на вопросы. Он даже придумал, что можно сделать вид, будто директор ошибся, признав в нем сотрудника НКВД, похитившего мальчика. Сказать об этом и настаивать на этой версии: мол, в первый раз о таком слышу, в первый раз этого человека вижу. А вдруг поверят?

Саша весь день провел в ожидании: вот сейчас придут за ним, позовут, спросят. В коридоре за дверью периодически раздавались шаги, голоса. Но время шло, и никто не появлялся, чтобы открыть его камеру.

Парень задремал, устав от напряженного ожидания, длившегося уже несколько часов. И вздрогнул, и тут же сел на топчане, когда заскрежетал ключ, поворачиваемый в замке.

Дверь в камеру открылась. Саша увидел лицо того же конвоира, который вчера поздним вечером, молчком, просунул кашу ему в окошко и ни слова при этом не вымолвил. Здоровый парень под два метра высотой. Винтовка, которую он сжимает в руке, кажется палочкой-тростинкой. Такой даст в морду, тут же нокаут случится, без вариантов.

Но вместо грозного, ожидаемого «Выходи! Руки за спину!» Саша услышал тихое:

– Выходи. Не шуми только.

Ничего не понимая, Саша нехотя поднялся. Что это, они еще и издеваются? Странное приглашение на допрос.

Медленно двинулся к выходу. Страх опоясал тело, как змея, которая ползет с земли вверх по ногам человека, прямо к горлу. Конвойный отступил, пропуская пленника наружу. Молча указал противоположное направление тому, по которому вчера провели Сашу в камеру. Сам охранник воровато обернулся назад.

Саня нехотя двинулся вперед. Человек с винтовкой пошел следом.

«Что он хочет? Уж не расстреливать ли ведет? На задний двор, подальше от людских взглядов?» – от пришедшей мысли внутри у Саши как будто ледяные столбы начали расти.

«Сбежать! При первой возможности сбежать! Дать себе шанс остаться в живых!» – Саша вдруг решил бороться, не сдаваться. Не за что его расстреливать! У конвоира оружие, держит он его опущенным вниз. Обернуться, оглушить, убежать – сможет ли такое осуществить Саша? Вряд ли. Спорт любил всегда, но вот драться… Как-то не случилось освоить.

Он шагал впереди, слыша за своей спиной тяжелую поступь конвоира. Саша, не поворачивая головы, косился по сторонам. Подвальное помещение. Много дверей, похожих на ту, из которой только что вывели его. Где-то звуки стонов. Но в основном, тихо. Или народ спит, или притаился в ожидании неприятных событий.

Как поступить? Как спастись?

Притвориться, что подвернул ногу? Сделать так, чтобы парень к нему наклонился. Тогда Саша повиснет у него на шее, тот завалится на бок, выронит ружье… Дальше – главное, действовать быстрее, чем конвоир. Схватить оружие и убегать вместе с ним.

Прошли длинный подвальный коридор, стали подниматься по короткой лестнице вверх.

– Толкни дверь, она не закрыта! – услышал за спиной.

Саша навалился на кажущуюся тяжелой невысокую, ниже человеческого роста, дверь. Она поддалась, бесшумно приоткрылась.

Свежий воздух приятно задел лицо. Темнота встретила, как лучшая подруга.

«Может, время?» – снова подумал Саша. – Нырнуть в ночь. Дальше – будь что будет!»

И вдруг услышал позади:

– Саня, не спеши! Сначала Артем должен дать сигнал. Надо дождаться, чтобы ничего не испортить…

Глава 70. Ожидание

Рита не почувствовала облегчения, когда они, миновав коридор, оказались в знакомой квартире. Тревога за ребят, особенно за Сашу, расслабиться не давала.

Но надо было отвлечься и принять на себя роль хозяйки.

– Как вас зовут? – повернулась она к Пашиной маме.

– Клавдия Ивановна! – ответила та, удивленно оглядывая непривычное для нее убранство квартиры. Только старый шкаф не вызвал у нее любопытства. А некоторые вещи – черный прямоугольник телевизора, жалюзи на окнах, стоявший в углу пылесос – тут же примагнитили ее внимание.

– Вы располагайтесь, – предложила гостям Рита. – Я в магазин сбегаю. Надо продуктов купить. Холодильник пустой… Ниночка, ты покажи Клавдии Ивановне, где ванная комната, туалет. Научи пользоваться. Я – быстро. Костику дай яблоко. Кажется, там, на кухне, осталось одно.

– Костику? – переспросила Клавдия Ивановна.

– Ну, да. Мальчик. Его зовут Константин.

– А я думала, что у тебя сестренка. Зачем же ты мальчика в платье наряжаешь?

– Ох, Клавдия Ивановна, долго объяснять.

– Мальчик, как ты себя чувствуешь? – тут же повернулась она к ребенку.

– Хорошо, – бодро ответил Костик.

– А температура? – она потянулась к его лбу.

– Нету, – замотал головой Костик и убежал от нее к окну.

– Мы ему аспирин дали, – соврала Рита.

– Все равно, надо бы в постель его, – Клавдия Ивановна не забывала, что ее пригласили помочь, в том числе, упоминали и больного ребенка.

– Рита, я позвоню родителям? – быстро спросила Ниночка.

– Конечно. Мой сотовый еще надо зарядить. Звони с домашнего.

Через несколько секунд Рита услышала:

– Алё, мамочка, это я… Не переживай, со мной всё в порядке… Где я? У подруги… Нет, сегодня домой не приду. Только завтра… Папа, я не могу сегодня! Со мной, правда, всё хорошо! Я завтра вам всё объясню… Где я была? Завтра, мамочка, завтра!.. Артем? Нет, он ни при чем. Ну, всё, папочка, я больше не могу говорить. До завтра!.. Уф! – выдохнула Ниночка, положив трубку. – Шумят, трубку друг у друга из рук вырывают, – засмеялась ласково, наверно, представила ошарашенных и обрадовавшихся родителей.

– Конечно, они испереживались, – отозвалась Рита. – Ты пропала, и ни звонка, ни следа…

Когда Рита вернулась, все вокруг кипело: стиралось, готовилось.

– Мы картошку нашли, – пояснила Ниночка. – Поставили варить. Еще Клавдия Ивановна кисель из варения варит. Целую кастрюлищу!

Костик, скинув девчачье платье и оставшись в одних трусиках, забрался на подоконник за тюлевую занавеску. И теперь смотрел безотрывно в окно.

– Столько машин! Я никогда столько не видел! – даже не выглянув из своего полупрозрачного укрытия, с восхищением известил он.

Рита улыбнулась.

Из кухни выглянула Клавдия Ивановна.

– Ваша печка так быстро готовит! Картошка уже сварилась. Откуда у вас такая? Не зря говорят, что в этом доме только избранные живут. Риточка, а кто у тебя родители?

– Это не моя квартира, Клавдия Ивановна.

Настроения объяснять не было.

– Это хорошо, что вы картошку сварили, – Рита поставила пакет с продуктами на кухонную табуретку. – Сейчас салат из огурцов и помидоров нарежем, и можно обедать. Суп к вечеру приготовим, для ребят…

Подумала, и сердце сжалось: как там они? Как Саша?

Тут же тряхнула головой, попыталась избавиться от плохих мыслей в голове:

– Костик, я тебе шорты и футболку купила. Примерь-ка…

Рита думала, что день – из-за тревожного ожидания – будет тянуться целую вечность. Но нет: пробежал за хлопотами незаметно. И вот за окном уже стали сгущаться сумерки. Ужин, включая борщ, был приготовлен Клавдией Ивановной. Ей безумно нравилась печь, поэтому она отстранила девушек от готовки.

С приходом темноты в душу снова вернулась тревога. Оставалось только надеяться на то, что всё с парнями будет хорошо.

Ниночка с Клавдией Ивановной уселись на диван в зале, включили какой-то сериал. Костик пристроился с ними, укутавшись в плед. Первые пять минут Пашина мама ойкала, пытаясь привыкнуть к телевизору. Потом затихла, увлеченная сюжетом – любовная мелодрама затянула в свои сети.

Рита взяла книгу, перебралась в комнату, где была дверь вкоридор. Уселась в кресло, включила торшер рядом…

Нет, совсем не читалось.

Она прислушивалась к звукам. Дом жил своей жизнью: звуки раздавались за всеми стенами в большом доме – это нормально для многоквартирки. Но в коридоре, который самым бесцеремонным образом связал настоящее и прошлое, было тихо.

Рите вдруг в голову пришла идея. Она положила книгу на кресло, пошла на кухню. Там, на маленьком угловом столике, стоял подсвечник с тремя свечами. Девушка прихватила с собой его, а также коробок спичек, и вернулась обратно. Ребята зайдут в коридор, там темно. Вряд ли у них будет с собой хотя бы один фонарик. Горящие свечи покажут им дорогу к квартире. И вообще, вызовут у них радость – их ждут, за них волнуются, переживают.

Свечи были зажжены, и Рита приоткрыла дверь в коридор. Прислушалась. Осветила темноту рядом с дверью. Подняла подсвечник вверх. Коридор, как дорога в туннеле, уходил вдаль. Обшарпанные стены, высветившиеся в черном пространстве, почему-то вызвали у Риты страх. Она торопливо опустила подсвечник на пол. Хотела занырнуть в квартиру. Но остановилась. Заставила себя обернуться. Постояла, глядя в черноту и прислушиваясь к бившемуся, как птичка в клетке, сердцу.

Потом вернулась обратно в комнату…

Глава 71. Ночь, страх, дерзкий поступок…

Дом, в котором находился Народный Комиссариат Внутренних Дел, сокращенно НКВД, видимо, когда-то, до революции, принадлежал человеку богатому. Об этом говорили колонны, подпиравшие балкон, который тянулся почти на всю длину второго этажа, а также гостеприимные широкие ступени, ведущие к тяжелой, с металлической отделкой, двери. Кроме двух этажей, был еще нулевой, почти «утонувший» в земле. Маленькие окошки поблескивали стеклами над каменной тропинкой вокруг дома. Когда-то там были служебные помещения и комнаты для тех слуг, кто проживал в доме постоянно. Сейчас же, по словам Паши, именно здесь находились камеры для арестованных – временное для них пристанище: после допросов, приговоров и тому подобного их в здании НКВД не держали, а увозили куда-то дальше. Куда? Паша в это старался не вникать, хватало горьких мыслей и без подобных дум.

Двор перед зданием НКВД был абсолютно свободным от каких либо застроек. Только в центре его стояло дерево. Но за него прятаться было б безумием. Пусть со стороны входа, где свечкой торчал часовой, Артема бы не заметили, но из любого окна дома – вполне.

Впрочем, эта ночь была очень темной. Луна, которая еще час назад висела желтым неровным кругом над городом, спряталась за тучу и больше оттуда не выходила. А на территории дома фонарь имелся, но не работал.

Тускло светились подвальные окошки. Скорее всего, за ними был коридор. Камеры вряд ли освещались в такое время суток.

Первый и второй этажи здания были погружены в темноту. Только в одном из окон, на первом этаже, горел свет. Желтое пятно падало вниз на землю, как луч прожектора. Если Сашу будут допрашивать, то только в этой комнате.

Муравьев прятался в кустах, в которые проник через высокий забор с внешней стороны энкаведешной территории. Опять очень кстати пригодились его гимнастические навыки.

Петарда находилась рядом. Артем планировал зажечь ее прямо в кустах, выдвинуть вперед, на свободное пространство, а потом драпать. Неудобно и опасно, но что поделаешь. Других вариантов он не придумал.

Часовой нырнул в помещение. Может, в туалет пошел?

Артем не удержался. Стремительно рванулся к дереву, повис на нижнем суку, подтянулся, влез. Сел на ветку, прижавшись к стволу. Освещенное окно в здании оказалось как раз напротив.

Дерево было старым, уже умирающим, на нем шуршали сухие листья так громко, что Артем пожалел, что забрался сюда. Сейчас обнаружат Муравьева, и будет у Саши в камере компания.

С дерева он увидел сидевшего спиной к окну военного. Он что-то писал, наклонившись. Потом поднял голову к двери… Артем наблюдал, как дверь в кабинет приоткрылась, и на порог протиснулся Паша. Военный что-то сказал ему, потому что Паша кивнул и тут же исчез.

Артем почти кубарем скатился с дерева, бросился в кусты. Как раз вовремя. Часовой снова появился на крыльце.

Теперь Муравьев напряженно смотрел на указанное ранее Пашей маленькое окошко. Его новый товарищ собирался открыть форточку в тот момент, когда будет идти к Сашиной камере. Очень похоже на то, что тот уже получил приказ привести арестованного. Значит, Артему пора все приготовить. Паша сказал, что действовать начинать не сразу, потому что ему, «конвоиру», надо открыть замок, дать возможность «арестованному» выйти, (если он спит, то разбудить), потом провести его по коридору к заднему входу, который Паша заранее открыл… Минут пять, не меньше.

«Если все получится, через час мы будем чаи распивать в настоящем времени», – подумал Артем.

Если получится…

Ага, вот форточка открылась. Артем почувствовал, как волнение прошибло его, заставив напрячься каждую клеточку тела. Что делает часовой на ступенях, не видно. В какую сторону смотрит, непонятно. Если прямо на кусты, где прячется Артем, стоит Муравьеву только вынырнуть из них, тут же солдат откроет без раздумий огонь – ведь это его работа охранять государственное здание особого статуса. Надо было за деревом оставаться. Там хотя бы с одной стороны ты частично защищен. Здесь же – почти на виду. Темнота его может не спасти.

Наверно, пора. Хотя бы начать что-то делать. Ждать невозможно. Никакая нервная система не выдержит.

Артем вытолкнул петарду вперед, достал из кармана зажигалку.

И тут во двор НКВД въехал автомобиль. Часовой сбежал с крыльца, захлопали двери.

Ох, как не вовремя!

Муравьев трясущимися руками стал подносить огонек в фитилькам петарды. Они покраснели, разгораясь. Еще один, и еще, и еще…

Артем кувырком выкатился из кустов. В полунаклоне пересек двор.

Кто-то закричал за спиной:

– Эй, стоять!

Но в тот же момент так громко забабахало вокруг, что если этот некто и продолжил кричать в сторону Артема, слышно уже не было. Небо осветилось разноцветными вспышками-кометами, которые подлетали высоко вверх и взрывались над зданием.

Муравьев бросился за угол, к заднему входу, почти лоб в лоб столкнулся с кем-то. Вскрикнул от неожиданности.

– Артем, это я! – услышал Сашин голос.

– Быстрее, уходим! – выдохнул Паша. – Уже стреляют.

– Это не они! – хмыкнул Муравьев, и все равно рванул следом за Пашей, который знал место на территории, откуда можно было просочиться наружу, за границы грозного учреждения.

За спиной по-прежнему стояла пальба. Здание НКВД освещалось всеми цветами радуги. Слышались вопли и одиночные выстрелы, по звуку отличавшиеся от того шума, который выдавала петарда. Неизвестного вида оружие вызвало панику в рядах неприятеля…

Они выскочили на улицу, в ночной безлюдный город, и помчались вдоль проезжей части. Кажется, их не преследовали. Энкаведешники, наверно, отстреливались от невидимого врага, который использовал против них необычное, неизвестное военной науке оружие.

Город спал. Улицы отзывались гулкой пустотой. Транспорт не ездил. Позади все еще слышались звуки "салюта".

До заветного коридора было примерно полчаса бегом.

– По дворам не пойдем! – выдохнул на ходу Саша. – Рискованно. Темно. И может случиться, что в каком-то месте проход будет перекрыт.

– Пошли на набережную. Там будет короче, – предложил Артем.

Ребята дружно рванули в сторону реки. Сделали поворот на соседнюю улицу и …налетели на патруль. Трое военных с винтовками в руках шагали прямо по центру проезжей части.

– Куда бежим? Кто такие? – спросил один из них, подняв ружье.

Заметил Пашу в форме.

– Свои! – отозвался тот хриплым голосом. – Преследуем тут одного. В кусты нырнул, пытаемся догнать. Не видели?

– Нет, не видели! Но документы, граждане, попрошу предъявить.

– Да, конечно, – все дружно полезли в карманы.

Вдруг Саша резко толкнул одного из военных в бок. Тот не ожидал подобного, стал заваливаться, уронил своего товарища. Третий начал поднимать винтовку, но Паша, размахнувшись, ударил его кулаком в лицо. Тот полетел спиной на своих товарищей.

И парни снова бросилась в бега.

Они мчались как сумасшедшие. Выскочили на набережную, побежали вдоль не ограждённого забором парапета. Артем невольно отметил, что в настоящем уже есть металлическая ажурная решетка-ограждение высотой взрослому человеку до пояса.

Сзади, на значительном расстоянии, слышались звуки преследования: крики, топот, одиночные выстрелы.

– Надо уходить во дворы, – выдохнул Паша. – Здесь мы на виду. Подстрелят.

В тот же момент за спиной прогремел выстрел. Следом к нему присоединились еще два.

– Уходим во дворы! – выкрикнул Артем и рванул к ближайшей подворотне.

За ним устремился Паша.

Саша задержался только на секунды. А может, и не задержался. Просто пуля-дура нашла его, догнала, ударила, пробила тело.

Парень вскрикнул, взмахнул руками, полетел в воду.

Муравьев резко притормозил, обернулся. Саши сзади не было.

– Саня! – завопил Артем и бросился назад.

Всего несколько шагов…

Парень упал коленями на каменный парапет, попытался в темноте разглядеть, что там внизу, в реке. Поблескивала, плескалась черная вода. Расходились волны-круги. Саши видно не было.

Артем услышал над ухом тяжелое дыхание Паши.

– Убили! – выдавил тот тяжело. – Даже не ранили. Он сразу под воду ушел.

За спиной снова послышались выстрелы – уже ближе – и тяжелая торопливая поступь шагов.

– Уходим! – Паша дернул Муравьева за руку.

Артем только несколько секунд помедлил. Потом, выпрямившись, устремился следом за рванувшим во дворы товарищем…

Глава 72. Возвращение

Риту знобило. Она сходила в свою комнату, взяла кофту и вернулась обратно. Снова села в кресло, укуталась в уютную шерсть.

Похоже, гости угомонились. Телевизор был выключен, в квартире установилась тишина.

А может быть, тоже ждут, сидя или лежа в темноте?

Как там ребята? Где они? Получилось ли задуманное? Живы ли?

Как Саша?

Вспомнилось то, как странно, вот в такое же темное время суток, они познакомились. Нет, знакомством их первую встречу назвать трудно. Ритин страх, побег, гонка на мотоцикле… Но вот именно с той минуты завертелись события одно опаснее другого. И если бы рядом не было Саши… Ох, страшно представить, как бы она выживала в прошлом!

Саша… Милый байкер со взъерошенными волосами… Почти мальчишка, но со взглядом взрослого человека, уже успевшего хлебнуть и страх за близких, и разочарование в идеалах, на которых вырос, и боль от несправедливости, и растерянность от непонимания, что делать, как жить дальше…

Если все получится, и ребята смогут помочь ему, останется ли он здесь, с ней?

Если останется, сможет ли прижиться?

Рите вспомнилось, как они сидели ночью на чердаке, у окна, болтали. Он делился с ней своими мечтами. Хотел учителем быть, в сельской школе работать. Стране помогать… А потом приехали энкаведешники. Арестовали кого-то. Того, кто вероятно тоже мечтал быть полезным своей Родине…

Наверно, тогда, когда она взяла его руку в свою, чтобы поддержать, между ними скользнула искра. Саша к тому моменту ей уже нравился, а вот была ли она ему интересна тогда? Парню ведь приходилось терпеть ее «заскоки»: «Хочу домой, в свое время!» И он совсем не верил, что Рита из другого столетия. А ведь старался быть тактичным…

Со стороны коридора раздался то ли шорох, то ли чьи-то шаги. Рита напряглась, прислушалась. Порывисто встала с кресла, замерла в ожидании.

Да, кто-то идет.

Сердце бешено забилось. Она качнулась к двери. Но та уже сама открывалась. На пороге показался всклокоченный, весь исцарапанный Артем. За ним маячил Паша.

В тот же момент дом ожил. Выскочил Костик. Подпрыгнул и повис на шее у Артема. Муравьев подхватил его под голые коленки. Заулыбался счастливо.

Выбежала Ниночка. Закричала:

– Пашенька!

Бросилась к своему другу.

Тут же и Клавдия Ивановна появилась. Она не очень понимала, почему такой переполох. Но с удовольствием смотрела на радостную шумиху.

Рита замерла, глядя в проем двери. Почему не появился Саша? Стояла, ждала. Может, просто отстал от ребят?

Нет никого. Виден темный прямоугольник коридора, часть облупившейся от краски стены. А Саши – нет.

Молча повернулась к Артему за ответом.

Тот расспрашивал Костика, как у мальчика дела, на Риту не смотрел.

– Артем, – окликнула она Муравьева. – А где Саша?

Артем вздрогнул, замер, опустил Костика на пол, медленно повернулся к Рите. На лице у него метались странные чувства: растерянность, смущение, боль.

– Где Саша? – повторила Рита, и голос ее сорвался.

Муравьев сглотнул подступивший к горлу комок, нахмурился. Стал говорить, делая паузы, подбирая слова:

– Он… не захотел… пойти с нами… Сказал: должен… найти родителей.

У Риты опустились плечи, глаза наполнились слезами. Она молча отвернулась и вышла из комнаты. Артем проводил ее тревожным взглядом. Знала бы Рита, как погано у него было на душе!..

Вскоре все ушли на кухню. Кроме Риты. Она слышала звуки суеты – парней кормили ужином. Девушка сидела в кресле, все в той же комнате, с закрытой дверью в прошлое, смотрела на деревянный вход.

И как будто ждала, что вот сейчас дверь откроется, и войдет Саша. Бросится к ней, прижмет к себе и скажет:

– Дорогая! Я без тебя не смогу.

Внутри было пусто. И очень-очень больно. Всё потому, что сердце ждало, а разум понимал: не придет…

Кажется, парней накормили. Слышно было, что включилась вода на кухне, забренчали тарелки – мыли посуду. Потом кто-то ушел в ванную. Там тоже послышалось плескание.

Сейчас обязательно кто-нибудь заглянет сюда, чтобы посмотреть, как она, Рита. Видеть никого не хотелось. Девушка встала, плотно закрыла дверь в комнату. Снова опустилась в кресло.

И тут Рита вдруг – ну, совсем не вовремя! – вспомнила о подсвечнике, оставленном в коридоре. Надо убрать. Саша уже не придет. А если кто-то чужой, из прошлого, заглянет в коридор и увидит свет, кто знает: вдруг решит пойти и взглянуть, что там за огонек в непонятном подъезде.

Рита открыла дверь, наклонилась, чтобы поднять подсвечник.

Две свечки все еще горели.

Третья – погасла…

Глава 73. Эпилог, или Последняя Глава

Прошел примерно месяц с тех пор, как для Риты, Артёма и Ниночки приключения – или, может, лучше сказать, злоключения? – закончились.

Теплый солнечный сентябрь канул в лету. Ему на смену пришел холодный и бесцеремонный октябрь, который с удовольствием принялся поливать холодным дождем асфальт, машины, прохожих. Октябрьский ветер ломал зонтики в руках людей. А иногда, в качестве неприятного сюрприза он «дарил» горожанам снег с дождем. Под ногами тут же образовывалась премерзкая слякоть, обувь быстро промокала, заставляя людей спешить по домам.

Для Риты эти тридцать дней оказались тяжелыми. Она тенью бродила в своем настоящем, скучая, хандря и волнуясь за Сашу. Хотя виду старалась не показывать: добросовестно посещала университет, старательно записывала за преподавателями каждое слово на лекциях. Никто не догадывался, что делала она всё на автомате, практически не вникая в суть учебного материала. Горькие мысли мешали сосредоточиться на учебе.

Саша не пришел. А ведь она его так ждала! Верила, что он решит проблемы, там, в своем 1937-м, и придет к ней. Дорогу ведь знает. И дверь Рита держит не на замке. Каждый раз проверяет, – потому что боится, что Вера Николаевна может закрыть вход на ключ. Шкаф так и стоит отодвинутым от стены. Никак не соберется хозяйка пригласить строителей, чтобы заложить проход кирпичами. И Рита рада этому. Закроется вход – будет убита надежда.

Но Саша за минувшие четыре недели так и не появился. То ли забыл ее, то ли с ним что-то случилось.

А ведь он снился Рите каждую ночь. Правда, сны были не очень. Наполненные тревогой. Какие-то погони, преследования, страхи, отчаяния. А если снилось хорошее, то к концу такого сновидения он обязательно уходил от Риты. Говорил, что так нужно, и – исчезал. И было больно понимать, что это – его выбор, что Рита, может, и важна для него, но не настолько, чтобы принять решение в ее пользу…

А жизнь между тем продолжалась. После их возвращения, примерно через две недели, она узнала новость от Артема. Было это так.

Закончились лекции. Рита спустилась вниз по лестнице, взяла из раздевалки плащ, надела его, мельком взглянула на себя в зеркало, натягивая шапочку.

Вышла из здания, остановилась под крышей, открывая зонтик, чтобы нырнуть в холодную слякоть из дождя и снега.

– Рита! – кто-то окликнул девушку, и она обернулась.

В нескольких шагах от нее стоял Артем. Широко и искренне улыбался, махал ей рукой.

Рита подошла к нему:

– Привет, Артём!

– Как жизнь, Рита?

– Нормально. А у тебя?

– Хорошо… Я с девушкой познакомился.

Рита понимающе улыбнулась: для Артема новые знакомства с представительницами слабого пола – это норма.

– Нет, ты не поняла, – горячо заговорил Артём, заметив ее насмешку. – Эта девушка – самая лучшая! Она не похожа на других. Она – особая! Единственная!

– Ты то же самое говорил о Ниночке! – напомнила Рита.

Она не хотела его упрекать. Просто вырвалось.

Артём нахмурился.

– Ниночка – хорошая девушка, ничего не могу сказать. Но… красивые женщины, ты же знаешь, меня больше не волнуют. Совсем.

Он нахмурился, по лицу прошла тень воспоминаний.

Рита догадалась: вспомнил ту чекистку. Муравьев рассказывал, что она была красивой. И еще обмолвился, что больше не верит в то, что «красота спасет мир».

– Нет, в этот раз у меня действительно все серьезно.

Тут Артём встрепенулся, глядя назад, за спину Риты.

– А вот и моя королева! Сейчас я вас познакомлю.

Рита с любопытством обернулась: как же не посмотреть на новую «королеву» Артёма?

К ним приближалась пышная «булочка» с милыми круглыми щечками.

Артём бросился ей навстречу.

– Марусенька! Я так соскучился!

Столько искренних эмоций было в словах и порывах недавнего Донжуана, что Рита поверила в его чувства.

Между тем, улыбавшаяся Маруся подошла к ним. На пухленьких щечках играли ямочки. Прямые темные волосы были заплетены в косу.

И вправду, девушка производила приятное впечатление. Удивительно, что лишний вес ее не портил. И была Маруся похожа на Рафаэлевскую Мадонну Конестабиле.

Рита поздоровалась, представилась и уже хотела уходить, как столкнулась взглядом с Артемом. Он смотрел на нее безотрывно, как в тот вечер, когда вернулся из 1937-го года. В его взгляде перемешивались вместе тревога, растерянность и боль.

– Рита! У тебя всё еще будет хорошо! – тихо сказал он, глядя ей в глаза. – Просто поверь в это!

– Спасибо! Пойду я… Домой надо… Пока… До свидания, Маша!

Никуда ей не надо было! Никуда! Никто ее не ждал! Никому она была не нужна.

Рита шла, пряча лицо за зонтиком, и глотала слезы. Странные события месяц назад поменяли что-то внутри нее. Убрали беспечную радость, и даже ее оптимистичная натура частенько сейчас впадала в меланхолию.

Вот и у Артема все в порядке. Нашел свою мадонну. Смотрит на нее так, как будто лучше девушки на свете нет.

Сам он сильно изменился. С виду, все такой же. Но это для других. Им незаметно то, что видит Рита. Серьезнее стал, что ли. В глазах исчезла беспечность.

Костик живет теперь в его семье. Муравьев даже ради пацанёнка вернулся к родителям из общежития. Отказался, так сказать, от своей личной самостоятельной жизни. Малыш сейчас выглядит по-другому. Ходит, сияет. Щечки округлились и порозовели, глазки заблестели. Артема братом зовет. И в школу мальчика уже определили, в первый класс.

У Ниночки тоже все сложилось прекрасно. Живет с неуклюжим Пашей. Тот работает охранником. Зарабатывает, как видно, неплохо, если они уже самостоятельно снимают однокомнатную квартиру. И к свадьбе копят.

Когда Ниночка вернулась домой жива-здоровехонька, но не одна, а сразу с группой потенциальных родственников, родители так были рады, что даже ни в чем не упрекнули девушку. Как Ниночка и говорила Паше, Клавдии Ивановне предложили жить в домике в деревне.

А Паша, когда у него выходные, встречает девушку из университета с неизменным букетиком цветов.

Вот только Рита одна, как и прежде. Если до встречи с Сашей, у нее был шанс влюбиться, то теперь… Любого парня она сравнивает с ним. И никто, НИКТО ему в подметки не годится! Такого, как Саша, больше нет. Он – такой, какой нужен ей, чтобы быть счастливой! Как же больно внутри, как тоскливо!..

Рита пришла домой, сняла верхнюю одежду.

Дома никого не было. Девушка прошла в свою комнату. Бросила в угол сумку и, забравшись под плед в кресле своей комнаты, позволила себе взгрустнуть.

Как это неправильно: влюбиться в парня из другой эпохи, из прошлого, из времени, которое давным-давно ушло и больше никогда не вернется. Кто знает, может, он смог пережить свое время, войну, и теперь обитает где-нибудь в скромной квартирке, воспитывает внуков. Он сейчас – пожилой человек.

Но это был бы не ее Саша. Другой. Тот Саша, который был ЕЁ, бродил сейчас в далеком 1937 году.

Что с ним? Нашел ли родителей? Смог ли им помочь? Куча вопросов и ни одного ответа.

Рита откинула плед в сторону, встала и прошла в комнату с заветной дверью в тот мир, где сейчас находился Саша.

Девушка села на стул так, чтобы видеть дверь, прятавшуюся за шкафом, и в задумчивости остановила на ней взгляд. Она делала это уже не в первый раз. Дверь странным образом навевала на нее воспоминания о Саше: она могла сидеть и смотреть на деревянную преграду подолгу.

Сразу в памяти всплыл тот поздний вечер… Хулиганы в сквере, побег от них… Сашин мотоцикл выскакивает из подворотни, останавливается напротив… Его кивок в сторону заднего сидения, мол, садись, и рванем с тобой подальше от плохих людей… И тот порыв ветра, который освежал щеки, когда они мчались на полной скорости по ночному городу…

Где же ты, Саша?

«А, может, это знак, что Вера Николаевна не может собраться и начать закрывать проход? Знак для меня? – вдруг подумала Рита. – Может, надо найти Сашу, привести его сюда, и тогда мы оба – и он, и я – будем счастливы. Может, он тоже обо мне думает, но по каким-то причинам не приходит».

Из-за родителей? Ну, конечно! Как она сразу не догадалась! Саша просто их оставить не может! Так мы их тоже сюда приведем. Вон, ведь живет Пашина мать в деревне, в домике Ниночкиных родителей, и очень даже счастлива. Сериалы смотрит, на быстрой печке кулинарит.

И они с Сашей позаботятся о его родителях. Будут оба работать и копить деньги на маленький домик в деревне для них.

Они – Саша и Рита – потом придумают, что делать. Главное, чтобы быть вместе…

Рита порывисто вскочила, заметалась по комнате из угла в угол.

Ну, допустим, она пройдет через эту дверь, через коридор, через следующую дверь и снова окажется в 1937-м году. А что дальше? Где искать Сашу? Город огромный и совсем чужой, тревожный, опасный. Как найти в нем человека, который, к тому же, может, до сих пор прячется?

Дачный домик Сашиных родителей? Она не помнит, где он. Мчались на мотоцикле, шли через лес… Да в голове даже малейшего представления нет о его местонахождении!

Чердак. Хм… Может, она и сможет найти тот дом, где они скрывались. Но почему Саша будет именно там? Сколько домов в городе, столько и чердаков. Зачем возвращаться туда, где на тебя уже могли обратить внимание соседи? Нет, конкретно тот чердак – это последнее место, где следует искать Сашу.

Рита замерла в растерянности.

Кольнула страшная мысль. А вдруг Саша уже не прячется? Ведь вполне возможно, его арестовали, и он пребывает в местах заключения со своими родителями или без.

Сердце сжалось. Думать о плохом не хотелось.

Знать бы, что с ним все хорошо…

Рита снова присела на стул, посмотрела грустно на дверь.

А что, если сходить в его университет? Он же говорил, что учится на педагога? Если Саша вернулся к нормальной жизни, и его восстановили, значит, Рита легко найдет парня там. Если нет… Что ж, вернется обратно. Не сможет она вечно искать его в большом городе! Глупая и очень рискованная затея. Придется смириться, постараться забыть Сашу и жить дальше. Да, потерять любимого человека навсегда – страшно. Но что же делать. Жизнь продолжается…

Как удивительно, насколько родным стал ей парень, которого она не знала буквально шесть недель назад!

И все-таки у них еще есть шанс быть вместе. Если она его найдет…

Рита порывисто встала.

Она только дойдет до его университета, зайдет в деканат, спросит о Саше… Если он не там, тут же вернется обратно.

Сейчас только час дня. Учебный день был коротким. Только две пары. Но институты обычно работают до шести вечера. И там, в прошлом, тоже. Она успеет. Час туда, час там, час обратно. До шести вечера, самое позднее, она будет дома.

Если, конечно, не встретит Сашу…

Что ей с собой взять? Немного еды и воды. Современные деньги не нужны, старые, напечатанные Артемом, потерялись. Телефон – тоже не стоит брать с собой. Зачем он там нужен? Да, еще фонарик…

Рита молниеносно скидала в сумку нужное. Надела плащ, шапку, сапоги. Пошла в комнату с дверью в коридор. Открыла ее. Замерла на мгновение. Потом шагнула в темноту. Зажгла фонарик, направила луч света в длинный знакомый ход. Закрыла за собой дверь. Медленно, потом все быстрее пошла вперед… По коридору. В 1937-й год…

В квартире Веры Николаевны повисла тишина. Будто воздух растянулся словно полотнище батута: задень – почувствуешь ткань, стукни по ней – услышишь звук.

Тишина несколько минут висела абсолютным лидером в окружающей среде. Потом в нее несмело стали врываться звуки. Тикал будильник в комнате Риты. На кухне время от времени капля сбегала из крана вниз и ударяла по металлической поверхности раковины. В оконное стекло стучал дождь, как будто там, на улице, и ему самому было неуютно в той сырости, которую сам создал; вот и просился, чтобы его запустили внутрь.

Вдруг в комнате Риты, на окошке, резко запел мобильник. Он надоедливо повторил несколько раз один и тот же мотивчик. Потом замолчал.

Снова стало тихо.

Но ненадолго.

Зазвонил домашний телефон.

Прозвучало четыре длинных трели. Так как подойти было некому, автоматически, после звонков, включился автоответчик.

– Рита! – раздался голос Веры Николаевны. – Я думала, что ты дома… Но, видимо, задерживаешься в университете… Наконец-то я договорилась: через полчаса подъедут строители. Ну, чтобы дверь кирпичами заделать. Может, ты к этому времени вернешься? К сожалению, я не успеваю. Трамвай, на котором я ехала, сломался. Я на автобусную остановку перешла. Но что-то и мой автобус тоже никак не едет… В общем, я не успеваю их встретить сама… Я что звоню-то. Если ты сможешь, открой им дверь. Ну, а если нет… Надеюсь, что они дождутся меня, не уйдут… Ой, мой автобус! Ладно, пока-пока… Скоро увидимся…

КОНЕЦ КНИГИ