Королева-девственница

Но как же я устала воевать.

Устали руки, сердце утомилось.

Мне хочется, куда ни будь удрать,

И обо всём забыть в объятьях милых.

О подданных забыть и про войну.

Сыта по горло я своей войною.

А может впрямь в Московию рвануть,

На край земли. И просто быть женою.

Твердят, что Цезарь местный — дикий зверь.

И жён извёл не меньше, чем мой папа.

Захлопнет за спиною кельи дверь,

Или прибьёт своей медвежьей лапой.

В Тартарии у них порядок свой.

Чем потчевать свою он будет гостью?

Он, говорят, не дружит с головой,

И сына своего угробил тростью.

Отброшу эту глупую хандру.

Конечно, это слабости минута.

Я не поеду в дикую дыру,

Где можно жизнь закончить смертью лютой.

Я, как ни будь, избавлюсь от послов,

Но как ни будь по-хитрому, не сразу.

Никто не умер от лукавых слов,

И эти не усопнут от отказа.

Пока пусть хлещут виски и вино,

И дамочкам щипают ягодицы.

Я думаю, надолго суждено

Им в аглицкой столице поселиться.

Волчица я. Пусть северный медведь

Найдёт себе в другом краю забаву.

А я должна решить, как буду впредь,

Тянуть свой воз, Британии во славу.

Тем более — со мною рядом сын.

О нём немало женских слёз пролито.

Я счастлива всё время рядом с ним.

Считают все парнишку фаворитом.

А что ещё подумать может свет?

Чем заслужил юнец, красавчик Рэли,

Когда я в государственный совет

Ввела, им неизвестного доселе?

Чем заслужил дворец на Стренден стрит,

Поместье Шернборн и другие блага?

Молва ползёт по свету и шипит,

Что в будуаре вся его отвага.

Мне всё равно, что говорят про нас.

Пусть гавкают, на то они и стая.

Я не свожу с него влюблённых глаз.

Он плоть и кровь моя, душа родная.

Граф Лестор — перед Господом супруг,

Его представил мне: — Уолтер Рэли.

В мозгу мелькнули гордость и испуг.

Его я не встречала с колыбели.

Он стал с почтеньем руку целовать,

А я была расцеловать готова.

Как вышло это? Что же я за мать?

Достойна ль называться этим словом?

Не ведал граф кого представил мне.

Что это сын его, плод бурной страсти.

Итог прогулок дивных при луне,

Ночей горячих, радости и счастья.

Я стала много время проводить

В компании прекрасного мужчины.

И протянулась между нами нить,

Соединив, как прежде пуповиной.

В меня он силы новые вселил

И радовал своим весёлым смехом.

Раз мне дорогу в луже застелил

Плащом, расшитым золотом и мехом.

Слова о страсти нежной и любви

Звучали, словно детские проказы.

Он смело их на ушко говорил,

Или царапал на стекле алмазом.

Когда он задавал вопрос простой,

Твердя, что он милее всех на свете,

Я не кривила перед ним душой,

И искренней была в своём ответе.

Я не терплю толпу и суету,

И лишь его хотела видеть свитой.

Решил он, что его за красоту

Надумала я сделать фаворитом.

Он справа от меня был на коне,

Не зная, что прислуживает маме.

Он стал сильнее, чем хотелось мне

Оказывать внимание как даме.

Намеренно была с ним холодна,

Но напускала холодность напрасно.

Однажды я в саду была одна

И он припал к руке излишне страстно.

Что было делать? Как мне оттолкнуть

Того, кто был от сердца очень близко.

Однако на инцеста скользкий путь

Ступить я не могла, ведь это низко.

На мне итак достаточно грехов,

И их не отменить до самой смерти.

Силён соблазн, наш грешный мир таков,

И я рабыня этой круговерти.

Но существует некое табу,

И нарушать его никто не может.

Имеется на сердце пара струн,

Которые затрагивать не гоже.

Чтоб он паденье совершить не смог,

Пришлось бы мне ему поведать тайну.

Меня спасло, что в этот уголок

Одна из фрейлин забрела случайно.

Умерив пыл, он отступил слегка,

И приостыв, пришлось с колен подняться.

А после, я подальше от греха,

Старалась с ним вдвоём не оставаться.

Помог проблему эту разрешить

Лорд-канцлер, он искал для некой цели

Посланца. Отрывая от души,

Послать в поход я предложила Рэли.

Парламент утвердил, а после план

Одобрен в государственном совете.

И вот мой сын уплыл за океан,

Колонию устроить в Новом свете.