Королева Кастильская

ИЗАБЕЛЛА ПРИНИМАЕТ ХРИСТОФОРА КОЛУМБА

Маргарита бродила по дворцу словно печальный, бледный призрак, утратив свою фламандскую веселость. Казалось, она постоянно думает о прошлом.

Катарина часто подходила к ней в парке, и они молча бродили, изредка обмениваясь утешительными словами.

Катарина всей душой любила эти прогулки, они были для нее бесценны, но так не могло продолжаться долго. Что-то произойдет с Маргаритой или с ней самой… Маргарите не разрешат оставаться здесь бесконечно, ведь Максимилиан скоро начнет помышлять о новом браке для дочери; что же касается Катарины, то не за горами то время, когда ей придется покинуть родной дом.

Однажды, когда они прогуливались вдвоем, Катарина сказала:

– Скоро моя сестра Изабелла приедет домой. В честь ее прибытия начнутся празднества. Наверное, тогда и закончится траур.

– Празднества не положат конец моему трауру, – ответила Маргарита.

Катарина поспешно взяла невестку под руку.

– Ты останешься здесь? – спросила она.

– Не знаю. Отец может вызвать меня домой. Мои слуги были бы очень рады вернуться во Фландрию. Они говорят, что никогда не научатся вашим испанским манерам.

– Если ты уедешь, я буду грустить и скучать по тебе.

– Может быть… – начала Маргарита и вдруг запнулась. Катарина вздрогнула и сказала:

– Считаешь, я могу уехать первой? – Мгновение она молчала, затем выпалила: – Маргарита, когда я думаю об отъезде, мне так страшно! Я могу сказать тебе об этом, потому что ты непохожа на других. Ты всегда говоришь то, что думаешь. Я безумно боюсь Англии.

– Любая страна не слишком отличается от другой, – успокоила ее Маргарита.

– Мне не нравится то, что я слышу о короле Англии.

– Но ты же будешь иметь дело не с ним, а с его сыном. Там есть еще и другие дети, возможно, они не похожи на своего отца. Посмотри, как я подружилась со всеми вами.

– Да, – тихо сказала Катарина, – может, мне понравятся Артур, его брат и сестры.

– А может, ты вообще никуда не поедешь. Ведь планы очень часто меняются.

– Раньше я тоже так думала. И теперь надеюсь немного, – призналась Катарина. – Но с тех пор как существует договоренность о браке, чувствую, что у меня очень мало шансов избежать его.

Катарина нахмурила брови. Она представляла себе церемонию, о которой узнала. Все было устроено тайком, потому что английский король боялся реакции шотландского короля, если тот узнает о браке Англии с Испанией.

– В королевской часовне замка Бьюдли… – прошептала она. – Какие странные названия в этой Англии. Возможно, со временем они не будут мне казаться столь необычными. О, Маргарита, когда я думаю об этой церемонии, то чувствую, что уже замужем. И понимаю, что у меня нет больше надежды избежать брака.

Изабелла наблюдала за дочерью из окна своих покоев. Она радовалась, видя Катарину и Маргариту вместе. Бедные дети, может, они помогут друг другу.

Хотя королева не могла видеть выражение лица Катарины, по наклону головы и по тому, как ее руки безжизненно повисли вдоль туловища, Изабелла чувствовала, что дочь в отчаянии.

Наверняка они разговаривали о предстоящем браке. У бедной девочки разобьется сердце, если она уедет в Англию. Ей всего тринадцать лет. Еще год, и время подойдет, она созреет.

Королева отвернулась от окна, она не могла больше вынести этого печального зрелища.

Она подошла к письменному столу и написала Торквемаде.

«Моя дочь еще слишком молода для брака. Договоренность о нем уже состоялась, и этого пока достаточно. Катарина не поедет в Англию… пока».

Часто королева Испании Изабелла была благодарна, что существует множество дел и обязанностей, которые требуют ее внимания. Не будь этого, она не вынесла бы горя, обрушившегося на ее семью. Она претерпела страшный удар – смерть Хуана – и была очень близка к отчаянию, как и всякая женщина на ее месте. А когда она думала о Хуане, находящейся во Фландрии, ее просто охватывал ужас.

Надо сказать, что Изабелла старалась не думать о ней слишком часто.

Ее отвлекали постоянные дела, связанные с государством, заниматься которыми – ее долг. Она никогда не забудет, что она – королева и главное для нее – долг по отношению к своей стране. Это прежде всего, даже превыше ее любви к своим детям.

Теперь мысли Изабеллы были заняты адмиралом Христофором Колумбом, который сейчас направлялся на встречу с ней. Она восхищалась этим отважным человеком и не переставала защищать его, когда враги адмирала, коих было немало, обвиняли его во всевозможных грехах.

Теперь он хотел еще раз отплыть к Новому Свету, и королева знала, что он станет просить средства для путешествия. А это означает, что понадобятся деньги для снаряжения экспедиции и для тех мужчин и женщин, что станут хорошими колонистами.

Она никогда не забывала о том, что Колумб вернулся домой, открыв Новый Свет, и привез с собой доказательства богатств этого края. Она помнила, как пели Те Deum[8] в королевской часовне, восславляя Господа за такой великий дар. Возможно, в чем-то надежды на Новый Свет не оправдались. От него ожидали больших богатств, больших выгод. Однако Изабелла как женщина дальновидная могла понять, что новые колонии смогли бы принести нечто поважнее золота и дешевых украшений.

Раздражение людей возрастало. Они не желали работать, чтобы добиться этих богатств. Они хотели разбогатеть, не прилагая никаких усилий. Что касается Фердинанда, то когда он увидел все трофеи, привезенные из Нового Света, он тут же пожалел о своем обещании Христофору Колумбу поделиться с ним богатством и теперь постоянно выискивал способы, чтобы отменить это соглашение.

Многие хотели отправиться с Колумбом в Новый Свет, однако он считал, что для колонии нужны люди с идеалами. Изабелла понимала его, а Фердинанд и многие другие – нет.

Много тревожных известий о зависти и раздорах привез Колумб в Испанию из Нового Света.

– Да кто он такой, этот Колумб? – повторяли многочисленные уста. – Он же чужеземец. Почему его ставят превыше нас?

Изабелла знала, что многие из претендующих стать колонистами были проходимцами или идальго, не намеренными подчиняться какой бы то ни было дисциплине. Бедный Колумб! Его трудности не закончились, когда он открыл Новую Землю.

И вот он снова обращается к ней за помощью, а она не знала, что сможет предложить ему.

Как только Колумб прибыл во дворец, королева сразу приняла его, а когда тот опустился перед ней на колени, одарила его ласковым взглядом. Ей было горько сознавать, что многие не разделяют ее веру в него.

Она приказала Колумбу подняться, и он встал перед ней, бородатый, длинноногий мужчина с темно-синими проницательными и вместе с тем мечтательными глазами, его пышные волосы, когда-то ярко-золотые, теперь тронула седина. Его заветная мечта наконец сбылась, но для такого неисправимого идеалиста как он, она по-прежнему оставалась чем-то неуловимым и ускользающим.

«Наверное, проще открыть Новый Свет, чем основать мирную колонию», – подумала Изабелла.

– Дорогой мой адмирал, расскажите ваши новости, – проговорила она.

– Ваше Величество, меня очень беспокоит, что отплытие в колонию задерживается. Я тревожусь, что там может случиться непоправимое.

Изабелла кивнула.

– Мне хотелось бы предоставить вам все необходимое. Как вы сами понимаете, за эти месяцы много средств утекло из наших кошельков.

Колумб знал: свадьба принца обошлась очень дорого. Он мог бы снарядить экспедицию, имея всего четверть истраченных денег. Он вспомнил, как сердился во время празднеств и сказал своей Беатрис де Ране и сыну Фердинанду: «Какое безрассудство! Промотать столько денег на свадьбу, когда они могли быть истрачены на обогащение колоний, а стало быть, и Испании!».

Беатрис и молодой Фердинанд с ним согласились. Их не меньше самого Колумба волновали его заботы; он был счастлив в своей семье. Зато в других местах ему, как правило, приходилось испытывать разочарование.

– О вашем положении мне рассказала маркиза де Мойя, – проговорила королева.

– Маркиза всегда была мне хорошим другом, – ответил Колумб.

Он не солгал. Самая лучшая подруга королевы Беатрис де Бобадилла, ставшая теперь маркизой де Мойя, вместе с немногими единомышленниками верила в Колумба. Именно маркиза, еще до того как Колумб совершил свое открытие, обратила на него внимание королевы и всячески его поддерживала.

– Меня очень беспокоит ваше положение, и я все время думаю, как мне обеспечить вас такими колонистами, в которых вы нуждаетесь. Наверное, проще разыскать деньги, нежели нужных людей.

– Ваше Величество, – произнес Колумб, – мне в голову пришла одна мысль. Люди для колонии мне нужны обязательно и немедленно. Они нужны для строительных и сельскохозяйственных работ и для рудников. До этого я брал с собой людей, в основном не желавших создавать Новый Свет постепенно; им хотелось одного – поскорее убраться оттуда в Испанию с добычей в кармане.

– Они были разочарованы, – улыбнулась Изабелла. – Им не подходил тамошний климат, и говорят, многие из них вернулись настолько больными и желтыми, что золото скорее было у них в лицах, чем в карманах.

– Совершенно верно, Ваше Величество. Вот почему так трудно найти людей, которые отправятся вместе со мной. Однако есть кое-кто, кого можно бы заставить поехать. Я имею в виду заключенных. Если им пообещать свободу, они с радостью предпочтут поехать, чем томиться в тюрьме.

– И здесь не возникнет вопроса о выборе, – сказала королева. – Ведь это будет для них наказанием.

Загорелое и обветренное лицо Колумба озарилось радостью.

– И там они станут новыми людьми, – подхватил он. – Они познают все радости созидания Нового мира. Как они смогут остаться равнодушными к этому?

– Не все люди похожи на вас, адмирал, – напомнила ему королева.

Однако Колумб был уверен, что заключенные предпочтут путешествие и приключения пребыванию в тюрьме до глубокой старости.

– Ваше Величество позволит мне первым выступить с этим планом?

– Хорошо, – ответила Изабелла. – Берите заключенных, и, может, вам с ними повезет.

После ухода Колумба королева послала за маркизой де Мойя. Ей редко выдавалось время побыть вместе со своей любимой подругой. У каждой свои обязанности, и их пути не слишком часто пересекались. Но все же обе женщины помнили о своей дружбе с молодых лет, и если могли встретиться, никогда не упускали такой возможности.

Когда появилась Беатрис, Изабелла рассказала ей о плане Колумба взять в колонию заключенных. Маркиза внимательно выслушала подругу и покачала головой.

– Это приведет к крупным неприятностям, – промолвила она. – Нашему милому Колумбу постоянно придется поддерживать мир среди кучки головорезов. Как бы мне хотелось, чтобы мы могли послать с ним колонистов из числа добропорядочных людей.

– Придется ему довольствоваться тем, что он сумеет достать, – заметила Изабелла.

– Собственно, как и всем нам, – добавила Беатрис. – Какие известия от королевы Португалии?

– Они сразу выехали. Должны были выехать. Изабелле нельзя выезжать позже – она уже довольно давно беременна.

– О, как я надеюсь, что… – начала пылкая Беатрис.

– Постоянно молись, – перебила ее Изабелла. – Ты собиралась сказать, что надеешься, – на этот раз я не буду разочарована. На этот раз я буду качать на руках внука.

Беатрис подошла к Изабелле, нагнулась над нею и поцеловала. Это был интимный жест двух любящих, близких подруг. Действительно, прямолинейная, скорее даже властная Беатрис была одной из тех немногих, кто порой относился к королеве как к ребенку. Изабелла находила подобное отношение очень милым. В обществе Беатрис она чувствовала, что может расслабиться, стать мягче и разговаривать о своих надеждах и опасениях.

– Ты очень взволнована, – заметила Беатрис.

– У Изабеллы не все в порядке со здоровьем. Уже много лет у нее сильный кашель.

– Хрупкие растения часто живут дольше остальных, – заверила ее Беатрис. – А об Изабелле все время будут заботиться.

– Это и есть одна из причин, почему я так обрадовалась необходимости вернуть ее домой. Я буду присутствовать при рождении ребенка. И прослежу, чтобы о ней заботились самым тщательнейшим образом.

– Значит, все неплохо…

– Нет! – перебила подругу Изабелла. – Никогда не может быть хорошо, если возникают внутрисемейные раздоры!

– Раздоры! Ты называешь глупую выходку этого фата Филиппа раздорами!

– Не забывай, кто он, Беатрис. Он может доставить нам массу неприятностей. А моя бедняжка Хуана…

– Ты обязательно найдешь какую-нибудь серьезную причину вызвать ее домой, – сказала Беатрис. – И тогда объяснишь ей, в чем состоит ее долг.

Изабелла отрицательно покачала головой. Хуане никогда нельзя объяснить то, чего она не хочет понимать. Королева чувствовала, что жизнь во Фландрии сильно изменила дочь… и не к лучшему. А может статься, что Хуана, например, сделается более уравновешенной? Или ее разум, как и разум ее бабки, будет затемняться все больше и больше?

– Так много всяких бед и неприятностей! – размышляла вслух Изабелла. – Наша бедная печальная Маргарита, которая подобно призраку блуждает по дворцу в поисках своего счастливого прошлого… А Хуана… Однако не будем о ней говорить… Затем мой разочарованный адмирал со своими заключенными. Страшно боюсь, что в Неаполе начнутся крупные неприятности. Когда придет конец нашим несчастьям?

– Это не конец нашим несчастьям, равно как и не конец нашим радостям, – поспешно проговорила Беатрис. – Скоро ты будешь качать внука, моя королева. А когда ты станешь это делать, то тут же забудешь обо всем на свете. Сын Изабеллы будет значить для тебя так же много, как Хуан.

– Ты как всегда моя утешительница, Беатрис. Верю, что мы сможем больше времени проводить вместе, прежде чем нам придется расстаться.