Королева моего сердца

10

— Фейс! — прервал пелену отчаяния громкий голос. Женщина встрепенулась. Нечего рассиживать попусту и горевать, нужно немедленно предпринять что-то.

— Мы здесь, — отозвалась она. Фейс увидела рослую фигуру, появившуюся на поляне. В тусклом свете раннего утра Арни показался ангелом-спасителем — пока не заговорил.

— Какого черта ты пошла одна? Ты же не знаешь леса! Кругом ямы с мокрым снегом, ты могла провалиться и сломать ногу!

Фейс не стала терять времени на оправдания. Арни, без сомнения, снова был прав. Вместо слов она поспешно поднялась и молча указала на Лауди. Тот жалобно повизгивал.

— Какой идиот расставляет капканы так близко от шоссе? — возмутился Арни. Вид у него был такой, словно он готов задушить браконьера. Кинув взгляд на протекавший невдалеке ручей, он добавил: — Дети, наверное. Захотели узнать, кто придет на водопой. Маленькие варвары!

— А разве здесь позволено ставить капканы?

— Может, и нет. Но вряд ли такие соображения посещают голову тупого подростка — сам себе он наверняка представляется мужественным первопроходцем. — Арни опустился на корточки возле Лауди. — Ничего, приятель, — сказал он, глядя в коричневые собачьи глаза, умоляюще смотревшие на него. — Не бойся, мы тебя вытащим. — Он засучил рукава, взялся за капкан и рванул так, что ржавое железо заскрежетало.

Капкан раскрылся. Фейс ахнула от облегчения, а пес протяжно задышал и провел языком по носу своего спасителя.

Арни осторожно поднял собачью лапу. Были видны глубокие борозды, но, похоже, кожа не была повреждена. Ловушка явно предназначалась для животных поменьше. И кость не сломана.

— Как он, в порядке? — с тревогой спросила Фейс.

— Да, — сердито бросил Арни, осмотрев лапу. — Ты ведь сможешь идти, а, парень?

Лауди полизал раненую лапу, оглядел спасителей, словно желая убедиться, что у него есть зрители, и театрально захромал по направлению к дому.

— А ты не так глуп, как кажешься, мой мохнатый друг, — усмехнулся Арни.

Фейс схватила его за руку.

— Он тебе не безразличен, правда?

— С чего ты так решила? — Повернувшись, он смотрел вслед собаке. — К кому я действительно небезразличен, так это к маленьким ублюдкам, поставившим капкан. Вот кого бы я выпорол!

Фейс продела руку ему под локоть и потерлась щекой о рукав куртки.

— С ним все будет в порядке?

— Да, конечно, — ответил Арни. Голос его прозвучал, как когда-то в прошлом, — резко, но обнадеживающе. Голос, который невозможно забыть: «Не волнуйся, Фейс. Ты выйдешь замуж за меня». Всхлипнув, она обняла Арни и спрятала лицо у него на груди.

Он никак не отреагировал, — наверное, сравнил ее с репейником, прицепившимся к куртке. Фейс шагнула назад и быстро произнесла:

— Не бойся, я не буду подлизываться.

— Нет причин для беспокойства.

— Нет, конечно. Однако не все ведь владеют своими эмоциями так, как ты.

Вместо ответа Арни обнял ее за плечи, и они двинулись к дому.

Завтрак прошел в тягучем молчании, Фейс не могла думать ни о чем, кроме предстоящего расставания. Теперь-то они наверняка разъедутся навсегда. Вряд ли их дороги снова пересекутся.

Она опустила глаза на Лауди, растянувшегося возле плиты, и вдруг с ощущением полной безнадежности осознала, что вовсе не хочет расставаться с Арни — ни сегодня, ни завтра. Никогда. Семь лет назад она совершила ужасную ошибку. И теперь ничем не могла ее загладить.

Вздохнув, Фейс уставилась на Арни, читавшего журнал. Почувствовав ее взгляд, он поднял глаза. Женщина поспешно вскочила.

— Я… Мне надо собрать вещи.

Вообще-то они уже собраны. Но ей просто необходимо было покинуть его на время, побыть одной. Останься она в этой комнате — и обязательно себя выдаст.

Арни продолжал чтение. Лауди облизнулся и поковылял за хозяйкой. Вслед им несся аромат кофе. Войдя в спальню, Фейс рухнула на уже застеленную постель, закрыла глаза и тотчас представила красивого равнодушного человека, с которым семь лет назад чуть не разделила иную постель. Сейчас он преспокойно сидел на кухне, уткнувшись в свой дурацкий журнал. Господи, какой же она была глупой. Фейс вытерла повлажневшие глаза, но не могла стереть воспоминания, снова и снова представляя Арни. Обольстительный тиран в облегающих джинсах, склонившийся, чтобы поцеловать ее на ночь. Как его чествовали в Сноувилле, как он был эротичен, танцуя с ней! Так возбуждать ее не удавалось еще ни одному мужчине. Но как мстительно и грубо впился в нее губами этот человек, которому она совсем не нужна.

Фейс заставила себя выкинуть из головы тот неправдоподобный эпизод. Но почти сразу, как образ из сновидения, перед ней возникло лицо Арни, глядевшего на собаку в капкане. Она была рада, что его владельцев не оказалось поблизости, а то бы Арни наделал невесть чего. Но как ласково обошелся с Лауди, с псом, чье присутствие его раздражало…

Тут-то истина и озарила Фейс, вспыхнув в сознании ярким светом. Арни вовсе не тот холодный, рассудительный деспот, которого она, как ей казалось, знала так хорошо. Да ведь он никогда таким и не был!

Конечно, он рационален и сух, а временами и властен. Но и безгранично добр, а не только язвителен и высокомерен. Когда в прошлом он порой и бывал непримиримым и жестоким, на то обычно имелись веские причины. А многолетнее неприятие его властности объяснялось лишь неистребимым желанием оставаться независимой.

Фейс застонала, чувствуя, как фрагменты головоломки наконец-то встают на свои места. Она протестовала вовсе не против власти над ней Арни, а против того, что он закабалял ее эмоции. С помощью какой-то изощренной магии, которая лишь смутно ощущалась, он пробрался в ее сердце и занял его так легко, словно провел удачную сделку с покупкой акций! И она ему это позволила — потому что любила его.

Судорожно вздохнув, Фейс закрыла лицо руками.

Она не знала, как долго просидела так, замерев от потрясения и болезненного осознания истины. Почувствовав, как Лауди тыкается ей носом в колено, машинально погладила его, и этот инстинктивный жест привел ее в чувство.

Что это она расслабилась, как увядшая роза, и ведет себя так, будто весь мир рухнул? Нельзя позволить ему рухнуть! У нее прибыльный магазин, своя жизнь. Еще не все кончено. То, что ее угораздило влюбиться в мужчину, от которого она отвернулась семь лет назад, еще не повод зачеркивать прошлое и не верить в собственное будущее.

Фейс расправила плечи.

— Не стоит сдаваться без борьбы, — решительно объявила она Лауди, и тот в знак одобрения протянул ей лапу. — Знаю, — продолжала она, взяв ее, — у меня ведь был шанс, так? И вряд ли Арни позволит мне сделать вторую попытку. Разве что удастся каким-то образом убедить его в том, что легкомысленной девчонки, неспособной даже произнести «да», когда следует, — больше нет.

Лауди, почувствовав, что к нему благосклонны, вспрыгнул на постель и улегся. Как только Фейс повернулась к нему, он закрыл глаза.

— Прочь, — сказала она устало. — Если ты не видишь меня, это не значит, что не вижу я.

Пес поскреб за ухом и тяжело плюхнулся на пол. Фейс ощутила оставшееся на покрывале тепло лохматого существа. Ее нервные окончания будто ожили от огненных иголочек, и тут она сообразила, что ей нужно сделать.

— Может, сработает, — шепнула она Лауди. — И к чему-то приведет. Мужчина же Арни, черт побери!

Пес фыркнул, а Фейс задумчиво улыбнулась.

— Ты прав, — сказала она. — Беда Арни в том, что он страдает от собственной щепетильности и порядочности. Но я ведь не какая-то драгоценность, доверенная ему на хранение. Я уже побывала замужем. Ему не придется лишать меня чего-то такого, что не вернешь. Разве что сердца. Но оно ему уже принадлежит!

Фейс вздохнула и, прижав ладони к щекам, замерла в задумчивости, чувствуя, как ее охватывает трепет, стоит только на одно короткое, блаженное мгновение представить себе, что проведет всю оставшуюся жизнь с Арни. Конечно, путь их не будет устлан розами. Скорее колючками. Но пусть и так…

Перестань же, Фейс! Возьми себя в руки. Есть еще время подумать о будущем — после того как удовлетворишь свою сегодняшнюю потребность.

Она стянула красный свитер, мрачно посмотрела на простую белую комбинацию и решила, что сойдет и так. Сердце ее бешено колотилось в груди, и этот стук больно отзывался в ушах, но она решительно направилась в кухню.

Там никого не было. Арни, должно быть, ушел к себе в комнату.

— Что, черт возьми, происходит? — прогремел у нее за спиной раздраженный голос, и Фейс подпрыгнула, как от укола булавкой.

— О! — выдохнула она. — Как?.. Ты?..

— Хотел бы я знать, — оборвал ее Арни, — что ты делаешь, разгуливая по кухне в полуголом виде?

Она уставилась на него, раскрыв рот. Он переоделся в рубашку и брюки, явно готовый отправляться к себе в Сиэтл, и уже казался таким далеким, недостижимым…

— И вовсе не полуголая. — В конце концов, в «Гранд-Кули» он видел ее почти раздетой. И тогда его это не очень-то взволновало.

Он дернул пальцем за бретельку комбинации.

— А это что, по-твоему? Наряд для выхода? Или собираешься позировать в нем для какого-нибудь грязного журнальчика? — Глаза Арни метали молнии, а чуть искривленный рот никогда еще не выражал столько презрения. Словно все долгие годы дружбы и взаимной привязанности теперь ровно ничего не значили, словно перед ним сейчас стоял совершенно чужой человек. Женщина, которой Арни хотел бы сделать больно… Но ей он никогда не доставлял боли!

Светлая кухонька в один миг показалась Фейс мрачной, а запах кофе вызывал тошноту. Но, несмотря на смятение и обиду, она поймала взгляд Арни, он-то и вывел ее из временного паралича, напомнив, зачем она здесь.

— Никакой грязи, — бодро ответила она с такой слащавой улыбкой, что ей позавидовала бы и Одри. Повертев бедрами, Фейс спародировала сцену соблазнения, зная, что это вызовет реакцию, противоположную той, о которой она мечтала, но ею владело острое желание чем-то отплатить обидчику за его слова. — Гарантирую обслуживание по высшему классу. — И она снова задвигала бедрами.

— Фейс! — Арни собрался было схватить ее за плечи, но вдруг резко втянул воздух и отвернулся. — Считай, что я этого не видел.

Фейс торжествовала. Ага, зацепила! Но торжество мигом угасло, когда она поняла, сколь ничтожна ее победа.

— Ну как? — спросила она с горечью, которую и не пыталась скрыть. — Может, еще раз попробовать?

— Что? — Арни обернулся к ней, остановив взгляд на ее груди, едва прикрытой комбинацией. Фейс не сводила с него глаза, ожидая, каким будет следующий шаг. Он сжал губы и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. — Нет, — глухо прозвучал его голос. — Не хочу повторения этого гнусного спектакля. Пожалуйста, оденься.

Фейс облизала губы. Теперь или никогда. Ей не удалось неслышно проскользнуть в кухню, как она планировала, обвить его руками и целовать до тех пор, пока эти губы с жесткой усмешкой не смягчатся. Пусть так! Но ее полуодетый вид не оставил его равнодушным. Значит, еще остается надежда.

— Ты что же, не находишь меня привлекательной? — спросила Фейс, глядя ему в глаза.

— Нет, напротив — ты очень привлекательна. Надо быть последним кретином, чтобы этого не замечать, — ответил он жестким скрипучим голосом.

— Тогда почему… О господи! — Он выглядел таким неприступным и таким чертовски сексуальным, что женщина начала терять терпение, равно как и голову. — Ну почему ты такой?

— Какой? Объяснись, Фейс.

— Не делай вид, что не понимаешь. — Она уже почти кричала от унижения и бессилия. — Ты отлично знаешь, что я имею в виду. Мне хочется переспать с тобой, черт побери… — Она остановилась, поразившись, с какой бесстрастностью Арни воспринял ее признание.

— Если раньше и не знал, то знаю теперь, — сурово отозвался он.

Фейс предприняла последнюю попытку:

— Арни. — Она заставила себя еще раз взглянуть в его иссиня-черные глаза. — Я знаю, тебе ведь тоже хочется. Раньше думала, что нет, но теперь знаю, что ошибалась. Правда? И я не вижу смысла продолжать эти дурацкие игры. А ты? — Она взъерошила волосы. — Я понимаю, тебя совсем не прельщает женитьба на мне. Да и с чего бы у тебя появилось такое желание — после того что произошло в прошлый раз? Но теперь-то я взрослая. Сама принимаю решения. И мне бы хотелось… быть с тобой. Пусть только один разочек! — Она попыталась улыбнуться. — Не смотри на меня как на чокнутую. Я отдаю себе отчет в том, что делаю.

— Да ну? — ухмыльнулся Арни. — Сомневаюсь.

Фейс шагнула к нему, еще не зная, что будет делать в следующую секунду. Внутри у нее все сжалось. Не дав ему времени сообразить, что же происходит, она быстро стала расстегивать пуговицы на его рубашке.

Он не шевельнулся и молча глядел на Фейс, хотя напрягся так, что были видны вздувшиеся вены на шее. Когда она принялась расстегивать его ремень, сильные руки подняли ее. Фейс в недоумении молчала, когда Арни нес ее в спальню, и вскрикнула, когда оказалась на его постели. Огромная кровать была застелена черным атласным покрывалом. Все это Фейс отметила с ощущением нереальности происходившего, чувствуя лишь прикосновение атласа к своей коже.

Сев, Арни снял башмаки и вытянулся рядом с ней.

— Вот так. Ты довольна? — резко спросил он.

Она чувствовала его горячее тело, мощное бедро, прижавшееся к ее ноге.

— Нет, — выдохнула Фейс, приподнимаясь на локте и глядя на обнаженную мужскую грудь, в обрамлении расстегнутого ворота рубашки. — Нет. И ты — тоже. — Лежа рядышком, только слепая и бесчувственная дура не заметила бы, как Арни возбужден. — Не вижу смысла в притворстве, — прошептала она.

Протянув руку, он стал поглаживать ее грудь сквозь тонкую ткань комбинации.

— Думаешь?

— Уверена, — прошептала Фейс. — Мне хочется тебя, Арни, так же сильно, как и тебе меня.

— Может быть, — глубоко вздохнул он.

— Тогда…

Вместо ответа он неожиданно убрал руку, повернулся на спину и уставился на потолок.

— Фейс, — произнес он наконец, — прости меня, милая, но ты запуталась в своих чувствах. А я не собираюсь воспользоваться удобным моментом и соблазнить очаровательную молодую женщину, у которой инстинкта выживания не больше, чем у мотылька-самоубийцы. — Хриплый голос мужчины убеждал Фейс в том, что его тело страдает так же, как ее.

— А ты и не будешь пользоваться моментом, — тихо отозвалась она, проводя пальцем от пульсирующей жилки на шее вниз, к животу.

Арни застонал.

— Крошка моя, ради бога… — Внезапно он надвинулся на нее, опершись руками возле головы.

Взор Фейс был затуманен, и ей показалось, что Арни навис над ней, как большая хищная птица. Она посмотрела в бездонные колодцы глаз, отражавшие гнев, бессилие, желание, даже муку. Но ни намека на нежность в них не было, как и в голосе, когда Арни снова заговорил.

— Уйди, Фейс, — устало сказал он. — Уйди, пока я не совершил ничего такого, о чем мы оба пожалеем.

— Только не говори, что у тебя голова разболелась. — Фейс попыталась улыбнуться, закрыть зияющую пустоту в сердце, но губы ей не повиновались.

— У меня и вправду головная боль по имени Фейс Хайленд.

Тон у него был почти такой же, каким запомнился с детства, — легкий, подтрунивающий. Но она чувствовала, каких усилий ему это стоило.

— Арни, — прошептала она, поглаживая его свежевыбритую щеку, — обещаю, я не пожалею…

— Черт возьми, Фейс, я же просил тебя — уйди. — Теперь он уже не поддразнивал, а просто рычал в бешенстве. Отодвинувшись к краю постели, он вскочил и, обхватив Фейс за плечи, поставил на ноги.

Она подняла глаза в молчаливой просьбе отпустить ее. Арни стоял, опустив голову, темные волосы падали ему на лицо. Он сейчас был похож на пирата, раздумывающего идти ли на абордаж, смятенно подумала Фейс. Впервые в жизни она видела его таким — совсем не похожим на сдержанного невозмутимого мужчину, которого любила. На свой манер, но любила. Всю свою жизнь. А теперь он превратился в другого человека, причиняющего ей такую боль, какую еще не причинял никто.

На уловки времени не оставалось. Если правда ущемит ее гордость, то что из того? Ей надо заставить Арни дать ей шанс доказать, что она — женщина, способная принимать решения с открытыми глазами. И не бежать к нему потом за помощью…

— Я люблю тебя, — сказала она, положив ладони на обхватившие ее крепкие мужские руки. — Не гони меня.

Арни пробурчал нечто невразумительное. Но прежде чем Фейс успела переспросить, он развернул ее лицом к двери.

— Я должен, Фейс. — Голос его звучал так резко, что женщина содрогнулась. — Ты не любишь меня, крошка. Это временное увлечение. Одна привязанность да вожделение, ничего больше. Мне жаль, что я не могу дать тебе то, чего ты хочешь. У меня больше нет желания изображать няньку.

Фейс попыталась повернуться к нему лицом, но он не дал ей этого сделать.

— Нет-нет, я знаю все, что тебе хочется сказать. Что ты изменилась, стала взрослой и даже преуспевающей деловой женщиной. Может быть, и так. Но для меня ты — все та же Фейс, а я не из тех мужчин, которые хотят жениться во что бы то ни стало.

— Но ведь когда-то ты хотел! — возразила Фейс. — Я же не просила тебя жениться на мне.

— Да, но я не могу предложить тебе меньше, чем брак!

В его голосе прозвучали грубоватая нежность и искреннее сожаление. А может, ей показалось? Трудно угадать — ведь он никогда не выдавал своих чувств.

— Наверное, ты прав, — сказала она, собирая остатки гордости. — Мы друг другу не подойдем.

— Да уж, брак был бы несчастьем для обоих, — пробормотал Арни. Он вытолкнул ее в прихожую. — Одевайся скорее, а то мы опоздаем.

Шатаясь как пьяная, Фейс побрела к себе. Лауди сонно забарабанил хвостом по полу, а она закрыла дверь и бессильно прислонилась к стене.

Ее выставили. Как маленькую девочку, которой этот человек все еще отдавал приказания. Но ведь был момент, когда он лежал рядом и смотрел на нее совсем не так, как глядят на девочек! Она заметила огонь желания в его глазах. И не только в них.

Фейс с тоской уставилась в окно, на голые ветви берез. Ну как он мог с ней так поступить? Как мог человек, которого она любила и ненавидела, которому всю жизнь доверяла, — как он мог увлечь ее к себе в постель, будто в наказание, а потом выкинуть, словно просто ошибся? Как нечестно! Да он раб своей порядочности.

Если бы Арни хоть раз поддался инстинкту, а не принципу, у нее осталось бы что вспоминать.

Фейс подошла к комоду и присела. Кругом пустота. Жизнь без Арни, прежнее одиночество — вот что ее ожидало. Не стоило себя обманывать. Честь этого мужчины никогда не позволит ему воспользоваться чьей-то слабостью, особенно когда дело касается ее, Фейс Хайленд.

Наверное, следовало бы восхищаться его принципами. Но ничего подобного она не ощутила и ненавидела его убеждения. Черт возьми, почему же он так ее унизил — словно девку с панели…

Фейс спрятала лицо в ладонях. Они пахли Арни. Господи, ну как после этой сцены в спальне она будет смотреть ему в глаза?

Спустя какое-то время Фейс подняла голову, увидела в зеркале свою физиономию с тусклым взглядом и решила: надо просто исчезнуть без всяких болезненных прощаний. Арни, конечно, рассердится, но потом даже испытает облегчение.

Схватившись за край комода, она с протяжным стоном вздохнула.

Лауди, уловив собачьим чутьем неладное, потерся головой о ноги хозяйки и уселся рядом. Фейс наклонилась, погладила его и решила, что действовать надо незамедлительно.

— Не волнуйся, я вернусь, — шепнула она собаке. — Подожди пару часов.

Лауди помотал хвостом, а Фейс заставила себя встать. Поспешно натянув пуловер, она пошарила в сумочке, нашла ручку и, вырвав из записной книжки листок, быстро написала:

«Арни, спасибо за то, что подвез меня. Я пошла прогуляться. К тому времени, как я вернусь, ты уедешь. Положи, пожалуйста, ключ на то же место. Оставь Лауди в кухне». Поколебавшись, она добавила: «С любовью, Фейс».

Сделано. Теперь ей остается только положить записку у зеркала, натянуть куртку и сапоги и убраться отсюда.

Лауди с упреком посмотрел на нее, но не залаял, она бесшумно пробралась к входной двери, через секунду уже была снаружи и, спотыкаясь, бежала к шоссе. В ее глазах поблескивали слезы.