Королевские игры

На сцене – Экономка, Слуга и двое музыкантов. Музыканты тихо наигрывают какую-то мелодию, Экономка беседует со Слугой, недавно принятым на службу.

Экономка. Итак, вы были служкой в монастыре, потом попали в дом кардинала Вулси, потом вас рекомендовали сюда в дом казначея Томаса Болейна?

Слуга. Так точно, миссис...

Экономка. Я не замужем.

Слуга. Извините, мисс!

Экономка (продолжая). В то же время мой возраст не позволяет гордиться этим обстоятельством...

Слуга. Вот почему я, значит, и брякнул – «миссис».

Экономка. Зовите меня – мэм! Долгое «э»! МЭМ! Иначе слово приобретает иной смысл. Вы, вообще-то, говорите по-английски?

Слуга. А то – по-каковски? Конечно!

Экономка (строго). Никогда не отвечайте утвердительно на подобный вопрос. Тот факт, что вы знаете сотню английских слов, вовсе не означает, что вы изъясняетесь на этом великом языке рыцарей и поэтов. Следует отвечать: «Я думаю, что говорю по-английски».

Слуга. Я думаю, что говорю по-английски...

Экономка. Но думаете ли вы по-английски?

Слуга (нерешительно). Думаю, что... думаю...

Экономка. Думать по-английски – вовсе не значит напрягать лоб и шевелить ушами! Оставим процесс мышления лордам и баронам. Задача слуг – пред-угады-вать чужие мысли!

Слуга. Понял. Я, вообще-то, служил хорошо... Всегда чувствую, чего хочет хозяин или хозяйка...

Экономка. Проверим! (Неожиданно схватила слугу за штаны.)

Слуга. Ой!..

Экономка. То, что вы считаете чувствами, есть лишь физиологические отправления организма... Подлинные чувства в Англии доступны лишь королю и членам его семьи. Эти чувства – наше национальное достояние. Поэтому задача королей – их приумножать! Наша задача – благоговеть и молчать! Вы способны молчать по-английски?

Слуга стиснул зубы, молча закивал головой, потом застонал.

Экономка (убрала руку). Молчат по-английски иначе. Молчание в Англии имеет свое звучание...

Первый музыкант заиграл на лютне.

Видите этого парня? Ему отрезали язык! Ровно настолько, чтоб он не мог болтать, но при этом был способен услаждать слух!

Второй музыкант подхватил мелодию.

А этот вообще – глухонемой! Но ритм чувствует затылком... И как чувствует! (Шлепнула Второго музыканта по шее.) За работу, бездельники! В доме Томаса Болейна ждут гостей!

Музыканты играют увертюру. Экономка и Слуга поднимают декорации, организуя выгородку дома Томаса Болейна, затем быстро уходят. Появляются Томас Болейн и его дочь Мэри с грудным младенцем на руках.

Болейн. Послушай, Мэри...

Мэри (напряженно вглядываясь в окно). Да, отец?

Болейн. Кого ты поджидаешь?

Мэри. Мне кажется, я вижу короля – он едет по дороге к замку!

Болейн. Да, едет к нам. Осматривать охотничьи угодья.

Мэри. Могу я с ним поговорить?..

Болейн. Нет! На время нашей встречи – уйдешь к себе...

Мэри. Вот как? Он сказал, что не хочет меня видеть?

Болейн. Намекнул...

Мэри. Какими словами?

Болейн. Именно этими: «не хочу видеть!»

Мэри. И своего ребенка тоже?

Болейн (испуганно). Тише, дочка, умоляю! Ты же знаешь, что король не признает нашего мальчика...

Мэри. Не признает наследником! Но все знают – это его плоть!

Болейн. Частицы королевской плоти разбросаны по всему королевству! Что из этого?

Мэри. Я, папа, не бесправна в этом королевстве! Любовницей монарха я стала по твоей подсказке!

Болейн. Нуждалась ты в моей подсказке, Мэри! Припомни-ка! Ты, как в горячке, вся тряслась от страсти...

Мэри. В горячке? Может быть... Зато король – воспламенился!

Болейн (с усмешкой). Пожалуй!.. Но дымил недолго...

Мэри (гневно). Ты знал, зачем я отдалась! И где, и как! И ты извлек немало выгод! Ты этим кормишься!..

Болейн (испуганно). Молчи! И успокойся... В конце концов, ведь у тебя есть муж...

Мэри (презрительно). Спасибо и за мужа!.. Пропойца-рогоносец, а в постели – мертвец...

Болейн (испуганно). Тише, умоляю! Сюда идут...

Мэри (качает младенца). Мой бедный принц...

Появляется кардинал Вулси в пышном одеянии. Мэри, не скрывая своей неприязни, быстро проходит мимо него.

Вулси (глядя вслед Мэри). Она ребенка называет принцем?..

Болейн (испуганно). Пока младенец... И пока не понимает!

Вулси (строго). Мне важно, чтобы вы все понимали, сэр!.. И чтобы появленье короля не омрачалось глупыми словами... Вы говорили с Анной?

Болейн. Нет!.. Не получилось... Приехал вдруг ее жених, граф Перси.

Вулси. Вот он как раз сейчас совсем не нужен!.. Зачем пустили?

Болейн. Любезный кардинал, я благосклонен был к свиданьям Анны с этим юным графом. Мне в голову не приходило, что Анну заприметит сам король!.. И как теперь сказать, не знаю. Они помолвлены!

Вулси (глядя куда-то в сторону). Да... Бедный Томас Болейн, мне жаль вас... Что ж! Попробую помочь... Ступайте и готовьтесь к встрече его величества. А я тем временем здесь поболтаю с Анной... И женихом ее, который так некстати!

Болейн уходит. Вулси прячется в глубине сцены. Вбегают Анна и Перси. Страстно целуются.

Анна (вырываясь из объятий). Нет, не могу простить себе...

Перси. Чего?

Анна. Два года провести среди французов... Быть при дворе, где собран цвет дворянства. Узнать аристократов, блестящих рыцарей, наездников, танцоров и... остаться равнодушной! Вернуться в Англию и тотчас же влюбиться в дикаря. В мужлана с севера, что груб и неотесан...

Перси. Неловок? Но обнять сумеет... (Обнимает.)

Анна. Люблю твою неловкость, Перси!

Перси . Не лечь ли нам в постель?

Анна. Сейчас? До свадьбы?!

Перси . Чего тянуть?

Анна. Как ты захочешь. Но лишь ответь: ты девственник?

Перси . Я?

Анна. Я буду первой у тебя, когда мы ляжем?

Перси растерянно ищет ответ.

Не надо так смущаться, милый. Скажи мне прямо: было так и так! А я скажу всю правду о себе... Так делают французы. У них не принято скрывать такие вещи... А чем мы хуже? Ты можешь спрашивать меня о чем захочешь!

Перси (после паузы). Ты девственна?

Анна. Нет.

Оба смущены.

Перси. И это все случилось там, во Франции?

Анна. Во Франции. Я как-то раз, когда была еще девчонкой, играла с мальчиком в лесу. Зачем-то... Играючи... Он повалил меня и...

Перси. Доигрались?

Анна. Да! (Сердито.) Фу! Кровь бросилась в лицо... Я думала, что стала взрослой... Что неподвластна ханжеской морали. Но вот – два слова, и горячая волна стыда всю залила от пяток до волос!

Перси. Взгляни-ка мне в глаза. Скажи: любила ты кого-то до меня?

Анна. Нет. (После паузы.) Нет!

Перси. Я, Анна, не мудрец в таких делах, но мне сдается, что женщиной становятся не раньше, чем полюбят.

Анна. Перси, милый, ты мудрей, чем сам себя считаешь!..

Объятия, поцелуи. Вулси выходит из укрытия.

Вулси. Как хорошо, что я застал вас вместе. (Перси.) Милорд! Я с поручением от вашего отца. Он занемог и ждет вас... срочно... дома...

Перси. Отец? Еще вчера он был здоров!

Вулси. Сегодня – не вчера! Когда в летах, то каждый день способен растянуться в вечность... (Жестко.) Короче – занемог! И по совету короля задумал срочно... породнить род Перси с известным родом Толботов... Вам в жены выбрав дочку... графа Толбота... Который тоже, кстати, занемог...

Перси. Мне в жены? Нет! Достопочтенный Вулси! Я не желаю слушать этот бред! Мы с Анною помолвлены! И мой отец меня благословил!

Вулси. Он сделал это сгоряча!.. Пока не занемог... В здоровом теле часто разум болен. Но, побеседовав с мудрейшим королем, немедля принял верное решенье... О вас и дочке Толбота... Хотя и занемог... Короче – решено!

Перси. Нет! Никогда не откажусь от Анны!

Вулси (строго). Лорд Перси, не советую перечить! Бодливому бычку не стоит вмешиваться в то, что решено в совете с королем! Король – садовник, он разводит сад, а мы лишь в том саду – деревья!..

Анна. Он не садовник! Он, скорее, дровосек!

Вулси (Перси). Ступайте, друг мой, вы волнуете мисс Анну. Мне надо с ней поговорить наедине.

Перси. Чтобы он не говорил тебе, Анна, не верь! Я – твой жених!

Анна. Конечно, милый! Поцелуй меня!

Вулси. Не сметь! (Встает между ними.) Послушайте, ведь вы уже не дети! И поцелуи эти – не игра, что с куклами позволена лишь в детстве...

Перси (оттолкнул его). Хочу целовать и целую! Она – моя невеста! (Целует Анну.)

Анна. Будь осторожен, милый! И до скорой встречи!

Перси уходит. Вулси приближается к Анне.

Я выбрала себе супруга, и если вы заставите его страдать, то знайте: я умею мстить!

Вулси. Прекрасно! Но сейчас сюда придет король.

Анна. И что? (Вулси многозначительно пожал плечами.) Хотите мне сказать, что Генрих, наш король, остановил на мне свой взор?

Вулси. Остановил.

Анна. И вас ко мне послал?

Вулси. Иначе я бы не посмел мешать свиданью вашему...

Анна. Моя сестра, бедняжка Мэри, всего лишь месяц, как подарила государю сына. И больше не нужна... И сын не нужен... (Кричит.) Я не желаю участи сестры!!

Музыка. Тревожная тема. В глубине сцены возникают Томас Болейн, Елизавета, Мэри.

Елизавета. Мы, дочка, не вольны ни выбирать, ни удержать... Но мы живем и счастливы, поскольку поймали вовремя счастливый шанс... Нам все завидуют!

Болейн. А мальчик, что так тебя увлек, тебя оставит... Он не посмеет коснуться девы, которую облюбовал король.

Анна. Это – Перси! Он посмеет все!

Елизавета. Тогда подумай о его спасенье... И подчинись желанью короля.

Анна. Что будет с Мэри?!

Мэри (с усмешкой). Что может быть после того, что было? Спившийся муж, ребенок – ублюдок... Тихое семейное счастье! Я его достигла! Теперь, сестренка, очередь твоя...

Вбегает Слуга.

Слуга. Приехал! Сам! Его величество!

Болейн бросился к музыкантам, взмахнул рукой. Зазвучала музыка. Все склонились в церемонном поклоне. Быстро входит король Генрих. На нем – охотничий костюм. Его сопровождают егеря, охрана, Смитон и Норрис.

Генрих (распахнув объятия, идет к Болейну). Без церемоний, Томас! Всего лишь – ваш король! Ваш Генри!

Болейн. Ваше величество, вы в этом доме – всегда желанный гость! И вся моя семья мечтает вас приветствовать...

Мэри неожиданно заиграла на виоле, Елизавета запела сентиментальную песенку, пробудившую у Генриха приятные воспоминания. Он даже чуть-чуть начал подпевать женщинам, потом, растрогавшись, ласково погладил каждую по щеке.

Генрих. По-моему, я поздоровался со всеми, кроме леди Анны. Вы мне, прелестная, подарите свой поцелуй?

Анна. Конечно, ваше величество! (Сделав реверанс, быстро целует руку короля.)

Генрих (с улыбкой). Нет, не такой мне нужен поцелуй, красотка!.. (Неожиданно издает какой-то странный трубный звук.) У! У! У! Олени! У! У!

Егеря (подхватывая). У! У!

Генрих. Кабаны! Х-р-х-р!

Егеря. Х-р-рр!

Генрих (Анне, смеясь). Охотничий азарт меня сегодня поднял спозаранку! Какое небо! Солнце! Облака! Какие птицы, запахи, туман! Как белая постель, он лег на землю!.. (Подходит к Анне.)

Вулси. Ваше величество, нам можно удалиться?

Генрих (глядя на Анну). Пожалуй...

Вулси (Болейну). Милорд, вы обещали показать нам вашу псарню.

Болейн. Я обещал?.. Вам?

Вулси. Да! И всем, кто пожелает...

Генрих (не отрывая взгляда от Анны). Надеюсь, пожелают все!.. Р-Р-Р!.. Львы!

Поняв намек, все, кроме Анны, поспешно удаляются.

И тигры!.. Х-р-р! (Смеется, затем неожиданно становится серьезным.) Не верьте, Анна, мой охотничий азарт – всего предлог, чтобы увидеть вас. Я к вам пришел испуганный, как школьник. Да, я король, которого любить считают долгом, как платить налоги. Но я боялся!

Анна. Боялись?

Генрих. Да.

Анна. Чего же?

Генрих. Не встретить в вас взаимности.

Анна. Тогда, возможно, поймете и мое несчастье: я тоже полюбила. Притом не вас.

Генрих (издает какой-то странный птичий крик). О-у! О-у!

Анна. Вы только что печалились, что королям не говорят всей правды...

Генрих. Кто он? Граф Перси? Как далеко зашли у вас дела?

Анна. Мы с ним помолвлены!

Генрих (воет). У-у-у!

Анна. Мой Перси не способен быть любезным рогоносцем-мужем, а я – доступною для вас женой.

Генрих (серьезным тоном). Поверьте, Анна, жены все доступны, а их мужей нетрудно усмирить. Гоните в шею этого мужлана, и тотчас Англия – у ваших ног!.. Я посвящу вам все свои стихи и мадригалы! И первый танец на любом балу, он – ваш! Вы станете направо и налево раздаривать: кому – дворянский титул, кому – поместье и пожизненный доход. Распоряжайтесь всей моей казной!

Анна. А после вы распорядитесь мной, как грязной тряпкой, – бросите на свалку! Я знаю вас и вижу вас насквозь! Вы мстительны, вы злы и кровожадны! Хваленые стихи монарха плохи, а музыка намного хуже их! Вы как медведь танцуете, вы шумно и неряшливо едите...

Генрих (сдерживая гнев). Поберегитесь, Анна!

Анна. Да, мне говорили, как опасно отказывать рубахе-парню Генри, которого вам нравится играть. Меня предупреждали: вы снесете и дом отца, и дом того, кого я полюбила... Пусть будет так! Но я вас не люблю!!!

Генрих (после паузы). Благодарю за искреннюю вспышку гнева. Я оценил ее. И блеск в глазах. Спасибо! Проститесь за меня со всеми в доме. А я вернусь к стареющей жене, к постылому кормилу власти, к отчаянной охотничьей гульбе!..

Анна. Но графа Перси вы не тронете?

Генрих. Откуда знать?.. Доверимся судьбе! Й-е-е-е!!!

Издав этот странный крик, Генрих стремительно убегает. Анна уходит в другую сторону. Возникает тревожный музыкальный ритм охоты. Выстрелы. Вбегает испуганный Слуга.

Слуга (кричит). Беда! Несчастье! Эй, кто-нибудь!

Появляются встревоженный Болейн, Елизавета и Мэри.

Болейн. Что ты кричишь, дурак?

Слуга. Сэр Томас... Там!.. Граф Перси... На охоте!.. И вдруг – кабан! Нет! Дикий вепрь с клыками... Тот – на коне! А этот – на коня! А тот с коня!.. А этот – прыгнул сверху! И так его! И так! И насмерть! И – вообще!..

Болейн. Кто? На кого? Я ничего не понял...

Слуга. Сэр Томас, извините... Оказалось, я плохо по-английски говорю.

Елизавета (подойдя к Слуге). Не говори! И не маши руками! Лишь головой кивай нам «да» иль «нет»! Граф Перси приглашен был на охоту? (Слуга кивает.) И вдруг – олень? (Слуга отрицательно качает головой.) Кабан? (Слуга отрицательно качает головой.) Короче – дикий вепрь! (Слуга обрадованно закивал.) И тут – произошел несчастный случай? (Слуга радостно закивал.) И бедный Перси превратился в труп? (Слуга закивал еще более обрадованно.) Ты это видел сам? (Слуга отрицательно качает головой.)

Болейн. А что ты видел?

Слуга. Я видел... Перси... граф... садится на коня...

Мэри. Когда?

Слуга. Сейчас... внизу...

Болейн (кричит). Так жив он или нет? (Слуга задумчиво пожал плечами.) О, господи, запутал до конца! (Елизавете.) Зачем ты держишь этого болвана?!

Елизавета. Затем, что господа умнее слуг... (Слуге.) Тебе об этом всем велел сказать... наш кардинал, достопочтимый Вулси?

Слуга (кивнув). Да... (Поспешно.) Нет. Какой-то человек... Так он велел сказать...

Елизавета. Ну, все понятно.

Мэри. Я так и думала.

Болейн. Тогда и я хочу понять. Несчастие случилось или нет?

Елизавета (многозначительно). С-лу-ча-ет-ся! Сейчас! В минуту эту! Пойми: дурные вести порой несутся впереди событий!

Болейн (испуганно). Зачем... несутся?

Елизавета. Чтоб предупредить!

Болейн. Нас?

Елизавета. Да... А мы предупреждаем Анну... И тем смягчаем будущий удар!

В глубине сцены появляется Анна.

Болейн (дрожит от страха). Я не смогу... О, бедная дитя!.. Я их благословлял... И думал поженить... А уж потом... я думал... наш король... как водится... обычно... Как с Мэри...

Елизавета (зло). И как со мной!

Болейн. Молчи!! Об этом я не знаю! И не желаю знать!

Мэри. Мы все не знаем, кто от кого? И бедный мой ребенок однажды спросит, кто его отец?

Елизавета. Надеюсь, будет он умней тебя и промолчит, как дедушка!

Болейн (в отчаянии). Да, я ничтожен! Я – несчастный человек... Я – казначей, беднее всех в огромном королевстве!.. За что мне эти муки?! (Решительно.) Да! Я пойду! Скажу! И пусть меня убьют! Ведь раньше убивали тех гонцов, что приносили горестные вести!

Анна (выходит из глубины сцены). Ну, это раньше, папа! Сейчас – другое время. Все проще и изящнее... Пред тем, как убивать, любят поиграть, как кошка с мышкой... Что ж! Поиграем!.. (Подходит к Слуге.) Пойдешь и скажешь тем, кто тебя послал, что выполнил приказ... Сказал мне все... о милом женихе... А я тотчас... упала в обморок... и на твоих глазах... от горя умерла. Ты все запомнил?

Слуга. Как? Прямо на глазах?...

Анна. Да! Ты тому свидетель!

Слуга (пошатываясь пошел за кулисы). Не говорю... Не понимаю... А теперь уже не вижу...

Елизавета (Слуге). Остановись! (Дочери.) Анна! Это – злая шутка! Ты огорчишь короля!

Анна. Огорчу?! Мы огорчить его боимся?! Все взял он у меня: сестру, и мать... и жениха... Он племенным быком набросился на стадо, чтобы плодить телят и слать их на убой!

Елизавета (отвела ее в сторону). Нет, девочка, все не так... Все сложней! Мэри его простила! (Дочери.) Мэри, ведь ты простила, правда?

Мэри. Я – ваша дочь. Ни гордости, ни чести.

Елизавета. Все было много лет назад... Это – шалость. Он был мальчиком... И по этикету двора... наиболее достойная фрейлина должна помочь мальчику стать мужчиной...

Анна. Страна вас, мама, не забудет. Это – подвиг!

Елизавета. Тише! На подвиг шел папа... Но ради вас... Ради двух своих любимых девочек... Пощади нас, дочка!

Анна. Хорошо, мама. Я вас так ненавижу, что готова и пощадить...

Вбегает Экономка.

Экономка. Беда! Несчастие!.. Граф Перси!.. Жив!

Болейн. Какой кошмар!.. Нет... в смысле... Как?!

Экономка. Граф Перси... На охоте! А тут огромный вепрь... Он – на коне... А этот – на коня!..

Слуга. А тот – с коня... (Экономке.) Я это говорил!

Экономка (Слуге). Молчать! (Всем.) И тут – король!

Болейн. Кто?

Экономка. Наш доблестный король... С мечом наперевес!.. Он бросился на зверя и собою закрыл несчастного... И окровавленный упал!..

Елизавета. Кто?!

Экономка. Вот этого пока мне не сказали... Там, очевидно, бой идет!

Болейн. О боже! Наш король! Он истекает кровью... В моих угодьях!.. Я пропал!

Анна (презрительно). Все это шутовство! Постыдное! Чтобы узнать, как Анна отнеслась к тому, что сам король спасает Перси. (Экономке.) И если он вас спросит, передайте, что я смеялась королевской шутке! А если в этом есть хоть капля правды и наш король в крови, то Бога радостно благодарю за это...

Болейн испуганно валится в обморок. Появляются Король и Вулси. Костюм Короля забрызган кровью.

Король (он слышал последние слова). И капля правды есть... И крови тоже! Умыться б хорошо да и сменить костюм!

Входят люди из свиты, вносят кувшин с водой, царскую одежду. Генрих обнажается по пояс, смывает кровь.

Ну, доложу вам – это был кабан! Огромный вепрь! Клыкастый! Но я тоже – не без клыков... Х-р-р-р! (Плещется.)

Болейн (лежа на полу). Как? Сир? Вы... с кабаном? А егеря? А слуги? А охрана?

Король (Болейну). Помолчите, папа! Вашими стараниями создано удивительное произведение искусства – ваша дочь. Теперь – отдыхайте! (Анне.) Вы меня очень озадачили, Анна! Я вдруг понял, что начинаю всерьез ценить вас, а вы меня уверили, что любите этого глупенького Перси! Что я должен был делать, а? Отступить?! Не в моих правилах! Да и что это будет, если король Англии начнет отступать? Куда тогда двигаться армии? Дуэль? Но несчастный король лишен возможности честно биться с подданными!.. И тогда я сказал вашему Перси: «Сэр! Мы не равны! Но вместе с тем равны перед судьбой! Будем мужчинами, мальчик! Мы на охоте! Выберите себе кабана, я – себе другого, и как воины первобытных племен решим наш спор! И тот, кто будет жив, пусть принесет свою добычу самке в ее пещеру!» (Засмеялся.) Мальчишка! Дурачок! Он выбрал косача здорового... Я еле его спас...

Анна. И где же он?

Король. Кабан? Да вот же! (Хлопнул в ладоши, слуги внесли чучело кабана.) А вот – и юный граф! (Слуги вносят куклу, похожую на Перси.) Но только не волнуйтесь... Он жив пока... И мечется по лесу, чтобы найти там зверя, покрепче моего... Он попросил отсрочки! Подождем! Посмотрим, чем закончится охота... У нас же – отдых! Музыкой займемся... (Подходит к Анне.) Недавно я... не помню, кто сказал... что, мол, мои стихи и музыка из рук вон плохи! Я вам не нравлюсь как король... Но как поэт, как музыкант? Я больно уязвлен!.. Позвольте же для вас исполнить кое-что... мной сочиненное... Как странно, что волнуюсь! (Раздает музыкантам ноты.) С четвертой цифири... Негромко и печально...

Возникает главная музыкальная тема. Генрих поет нежно и вдохновенно. Анна удивленно слушает. Все замерли.

Анна (тихо и почти ласково). Когда я вам гляжу в глаза, мне почему-то видится убийца.

Генрих (в тон, спокойно). Мне тоже. Я покорился року. Никто не может выбрать, Нэн, кого ему любить. Король и тот не может. Я не хотел вернуться к вам, но вы во мне убили гордость...

Анна. Вы не свободны! Вас связывает брак с Екатериной.

Генрих. Я не люблю свою жену. И не любил... Во имя королевства женился на вдове, ей заменив скончавшегося брата. Но брак наш проклят! Все сыновья, которых мы зачали, рождались мертвыми... Случись мне умереть, страну охватит смута! Мне некому корону передать...

Анна. Я вам сочувствую. Но знаю: вам нечего мне предложить!

Генрих. Неправда! Я предлагаю собственную жизнь. Всего себя! ...Любовника, мужчину! Я жажду заполнять вас, Нэн, из ночи в ночь красавцами, моими сыновьями!

Анна (зло). Ублюдками!

Генрих. Еще одно такое слово – и я ударю вас.

Анна (спокойно и медленно). Все наши дети были бы ублюдки!

Генрих с размаху бьет Анну по щеке. Она, не удержавшись, падает на колено. Болейн, Елизавета, Вулси с ужасом наблюдают.

Анна (поднимаясь). Изысканно!.. Но вы не поняли, поведав мне свою мечту о сыне... Пусть будет, но законный, не побочный сын! У нас в семье уже растет один мальчишка, которому вовек наследником не быть! Пока вы связаны с Екатериной браком, вы будете плодить вокруг одних ублюдков!.. Но не со мной! (Срываясь на крик.) Со мною – никогда!!

Неожиданно наносит Генриху пощечину. У присутствующих вырывается вопль отчаяния. Томас Болейн валится на пол.

Болейн (бормочет, теряя сознание). Какое счастье, что ослеп, что ничего не вижу... сошел с ума... и умер!

Генрих (подойдя к Анне, спокойно). А если я приму решение развестись с Екатериной, пойдете за меня?

Анна. Да! Пойду за вас на том условии, что стану королевой Англии.

Генрих. Что скажете на это, достопочтенный Вулси?

Вулси. Милорд, мы можем пошатнуть трон короля французов. Мы можем этим повлиять на папу в Риме... Но мы не сможем получить развод! Попытка развестись с Екатериной поднимет против нас Испанию, а с ней – и весь крещеный мир... Нет! Ватикан не даст согласия на ваш развод!

Анна (с усмешкой). Вот видите, король не вправе петь о любви и делать предложенье...

Вулси (перебивая). Король вас просит, Анна, о немногом. Любая женщина на вашем месте с готовностью дала бы это...

Анна. Из страха?

Вулси. Из благодарности.

Анна. Но нет во мне ни благодарности, ни страха! Когда бы он на мне женился и сделал королевой, тогда – пожалуйста! Рожу ему мальчишек! Но только так! На меньшее не соглашусь!

Генрих секунду смотрит на Анну, потом подходит к Вулси.

Генрих. Я... развожусь с Екатериной!

Вулси (растерянно). Ваше величество...

Генрих (властно останавливая). Вы все устроите... Развожусь с Екатериной и королевой делаю ее, Анну Болейн!

Присутствующие издают очередной вопль. Анна почтительно кланяется. Неожиданно появляется окровавленный Перси.

Перси (с трудом произнося слова). Я тоже победил... Он, правда, убежал, но я догнал... Он там лежит... Мы можем все пойти и убедиться.

Болейн. Простите, сэр, вы кто?

Слуга. Как – кто? По-моему, это... сам...

Экономка. Кто?

Слуга. Так говорили – будущий зять... А, может, я опять не понял?

Елизавета. Зачем нам чучело второе? У нас же есть одно...

Генрих протягивает руку и уводит Анну. За ними почтительно уходят все остальные. Остается Перси и его двойник-кукла. Перси подходит к кукле, смотрит на нее, потом резко ударяет ее ножом. Раздается крик. Перси поворачивается. Оказывается, и в его груди торчит воткнутый кем-то нож. Перси падает замертво.

Затемнение

Музыка. Изменение декораций. Появляются Слуги, Экономка. Расставляют стулья и столы. Ими руководят Елизавета.

Елизавета. Здесь – столик для вина. Здесь – шахматы! Здесь – карты! Здесь – цветы! А здесь поставьте эти две картины и тот мольберт. Вдруг кто-то из гостей почувствует внезапно вдохновенье.

Слуга. А где же будут есть?

Елизавета. А есть – не будут! Я ж объясняла: здесь у нас салон!

Слуга (Экономке, тихо). В салонах – не едят?

Экономка (тихо). Едят! Но лишь – друг друга...

Слуга (испуганно). Слуг тоже?..

Экономка. Да! Нерасторопных! Их мелко режут и выносят на десерт...

Слуга. Я понял. Все! Молчу!.. (Усердно работает.)

Входит Норфолк.

Норфолк (радостно). А вот и я! Любезная сестра! (Обнимает Елизавету.) Вот мимо проезжал... Решил заехать... В гости... Мне не рады?!

Елизавета. Мой милый брат... Но, видишь ли... сегодня... у Анны суаре!

Норфолк. Кто?

Елизавета. Суаре... Прием! И во французском стиле...

Норфолк. Так! Дожили! Уж по-французски говорим... Лягушек будем есть, улиткой заедать!

Елизавета. Приглашены художники, поэты... Философы...

Норфолк (перебивая). Короче – мудозвоны! А дядюшка родной, умнейший Норфолк, он – не приглашен!

Елизавета. Ему аудиенцию дадут... в другое время.

Норфолк. «Аудиенцию?!» Мне? Дяде? Который этими руками качал твоих девчонок... Который научил их разговаривать... И есть! И пить! Мне? Ау-ди-ен-цию?

Елизавета (перебивая). Не просто «дяде»... Дяде – королевы!

Норфолк (вздрогнул). Как?!.. Что ты говоришь? Случилось?!

Елизавета. По слухам – да! Сегодня кардинал из Рима возвратился! И, по слухам, святейший папа... утвердил развод Екатерины с Генрихом!

Норфолк. Ну, слава Богу! Сто раз я эту славу повторю! Поскольку Бог – он есть! Теперь я убедился!.. А то – не верил! Вот, ей-богу, ставил под сомненье... Раз терпит ОН всех этих крыс в сутанах! И кардинала вашего! Сову, которую давно пора бы взять... и ощипать, а хвост оставить, чтоб под него... да раскаленный прут!

Елизавета. Лорд Норфолк! Фу!

Норфолк. Имею право! Дядя королевы!.. А лордам я скажу... Немедля завтра появлюсь в палате и всем... публично... ну... скажу... милорды... ну... звери... думали, что старый Норфолк, он – в дерьме? А вот вам! Норфолк с вами! А в том, что вы – дерьмо, он в том не виноват! (В экстазе шлепает Елизавету пониже спины.)

Елизавета (гневно). Брат! Прекрати!!

Норфолк. Пардон! Пардон! Как видишь, тоже знаю по-французски... Хотя язык противный и не наш! Но ты, сестра, ты – молодец! Горжусь! Признайся, думала ли ты тогда, когда играла с королем-мальчишкой, что будешь дочь потом короновать? (Снова шлепнул.)

Елизавета. Да! Думала! Причем не этим местом...

Норфолк. И этим – тоже! Здесь дурного нет! Мы, Норфолки, всегда мы с уваженьем к жопе относились! В седле – крепка, в любви – неотразима!.. Эх, жаль, твой Томас не дожил до радостной минуты! Хороший казначей, а здесь не рассчитал! Надо выпить!

Елизавета. Сегодня здесь вина не подают!

Норфолк (обалдел). Как это так? А что же пить?

Елизавета. Есть соки... Родниковая вода... (Тихо.) Да, таково распоряженье Анны. Ты знаешь, что король, он иногда... излишне увлекался дарами Бахуса!.. И это было пагубно и для него, и для потомства. Но теперь – конец! Он клятву дал, что до рожденья сына... ни капли!

Норфолк. Ну, это сгоряча! И сколько же терпеть?!

Елизавета (многозначительно). Уже недолго... думаю... полгода!

Норфолк (радостно). Как? Зачала?! Племянница? Ну, девка... (Полез в камзол, достал флягу.) Нет! Не сдержусь! Я клятвы не давал!

Музыка. Слышны голоса. Появляются гости: Смитон, Норрис и фрейлина Джейн Сеймур. Следом – сэр Томас Мор и поэт Уайет. Елизавета приветливо спешит им навстречу.

Елизавета. Прошу вас! Очень рада! (Представляет брату.) Сэр Смитон... Норрис... Прелестнейшая леди Сеймур. Поэт Уайет. И, конечно, Томас Мор! Философ наш известнейший... Надеюсь, ты читал его «Утопию»?..

Норфолк. Конечно!.. По-моему... А впрочем, подзабыл... Напомните-ка, сэр... буквально в двух словах...

Мор (с усмешкой). В двух словах – непросто. А впрочем, сэр, извольте... «Мир – не совершенен!»

Норфолк. Тогда читал! Хотя и не согласен. Мир плох, но по сравнению с войной. Сейчас идею эту разовью! Вам будет интересно... (Елизавете.) Впрочем, сестра, ты не представила меня гостям.

Елизавета (со вздохом). Тебя и так все знают. Мой брат лорд Норфолк...

Норфолк. Дядя королевы!

Елизавета (испуганно). Он шутит. Коронация еще не состоялась!

Норфолк. Формальность! Я уверен – в два-три дня... все будет кончено! Екатерину – в монастырь! Врагов – на эшафот... ну, и так далее. Теперь продолжу мысль насчет войны... Я тут наметил пару стран достойных... Начнем с Испании! Потом – Гибралтар! И дальше – на Египет и Ефрат. Карты не найдется?

Елизавета (устало). Остановись... Есть карты, шахматы... Есть гости, наконец! Дай слово им сказать и осмотреться в нашем новом доме...

Смитон. Ах, дом прекрасен! Мебель... и картины...

Сеймур. Какой изыск! Я так за Анну рада!

Елизавета. Да! Это все влияние ее... Король – любитель рыцарских столов и деревянных лавок! А то вообще мог прямо на полу разжечь костер и жарить мясо... Все это Анне было нелегко перебороть и отменить навечно. Но удалось!

Норрис. Недаром говорят: «Любовь сильнее воинских доспехов, царит и на турнирах, и в бою!»

Норфолк (взял его под руку). Так вот насчет войны!.. Идем Гибралтаром... И дальше мимо Азии... в Китай! Там забираем порох, рис, бумагу... и все меняем им же... на фарфор, который... во дворец...

Смитон. Зачем?

Норфолк. Для красоты... И чтоб не разбивать!

Норрис. Сыграем лучше в шахматы, милорд!

Норфолк. Дурацкая индейская игра! Забава для повстанцев голожопых. Гоняют королей по всем квадратам! За это надо головы рубить!

Норрис (испуганно). Быть может, в карты?

Норфолк. Вот! Другое дело...

Смитон (берет колоду). Мне показал отменную игру... посол Италии. Берется десять карт... Вот так – два прикупа... Валет червовый – джокер. Он старше короля, когда в марьяже с червовой дамой...

Норфолк (обалдело). Как это – старше? Что за чушь? Кто вас учил? Посол?! Скажу, чтоб отозвали!.. Мы – не в Италии! У нас все по порядку! Валет и есть валет! А можно и без карт... Вот я вам покажу игру в староанглийский покер... Ставьте золотой! Ну, ставьте!

Смитон (порывшись в карманах). Я не взял с собой...

Норфолк. Ну, молодежь... Чтоб в гости – и без денег! Займите у философа!

Мор (с улыбкой). Прошу. (Отдает монету Смитону, тот робко кладет ее на стол.)

Норфолк. Так!.. Я ставлю тоже... (Кладет монету.) А теперь скажите мне любую цифру...

Смитон. Ну, скажем... пять!

Норфолк. Так! Хорошо! Теперь мой ход!.. Я объявляю: шесть! И выиграл! Потому что больше... (Забирает деньги.) Кто следующий банк держать готов?.. (Пауза.) А есть еще игра... Народная! Берут два топора, садятся так: один против другого...

Елизавета (Норфолку). Все! Замолчи! Они идут!..

В глубине сцены появляются Генрих и Анна. Все застыли в почтительном поклоне.

Генрих. Приветствую друзей! Садитесь! Будет вам сгибаться в полупоклонах, книксенах и позах, которые ужасно неудобны в семейной обстановке! Вы – в гостях не у меня, а у прекрасной дамы... которая царит в покоях этих... и в сердце короля! (Целует Анну.) Как жаль, что мы прервали ваш разговор. Наверное, много интересных мыслей уж было сказано... Не будете ль добры их повторить?

Норфолк. Да. Было кое-что... Насчет Китая! Пора с Европой их соединять!

Анна (перебивает). Вы, дядя, тоже здесь?

Норфолк. А где же я?

Анна. Не знаю... Думала – в палате лордов. Но если уж пришли, то будьте так щедры и уступите слово остальным. Сэр Томас Мор! Поэт Уайет!.. Смитон! Красотка миссис Сеймур! Весь цвет страны сегодня у меня в гостях! Я этому безмерно рада!.. Не слишком говорю как королева?.. Ведь я не коронована, но время – бесценный капитал! И кто-то должен уже сейчас... не тратя ни минуты... заняться измененьем нравов и общества... (Повернулась к королю.) Я что-нибудь не так сказала, милый?

Генрих. Все так, любимая... Я слушаю. Внимаю.

Анна. Спасибо, друг мой... (Гостям.) Говорю слова не от себя, скорей, от нас двоих... Величье короля не только в славных воинских победах, но в совершенстве нравов и искусств!.. Сегодня же они пришли в упадок! Повсюду пьянство... грубость... и разврат! И дикость бескультурья, как туман, над Англией сгущается... Мы с Генрихом страдаем! Не так ли, милый?

Генрих. Ты права, страдаем.

Анна. Вот почему я пригласила вас! Жду ваших мыслей, вашего совета... С чего начать? Чтоб власть и просвещенье соединились, словно любящие руки, обнявшие страну...

Смитон (вскочил, зааплодировал). Браво! Прекрасно сказано!

Норрис. Мы все восхищены!

Сеймур. Вы, Анна, – совершенство!

Анна (строго). Я это говорю не для похвал! От лести власть давно уже устала! Верно, Генрих? (Король кивнул.) Нам нужен строгий, нелицеприятный взгляд! Сэр Томас Мор, смолкаю перед вами...

Мор. Боюсь, что если вы, любезнейшая Нэн, мечтаете о том, чтоб возродить сегодня в Англии и дух искусств, и нравственность, и веру в могущество ума пред грубой силой, то вы слегка опередили время... Лет на пятьсот! Ведь люди и до вас мечтали о таком расцвете! А сколько раз случалось это чудо?.. У древних эллинов... У римлян – ненадолго! А дальше – варварство! И тьма над всей Европой! И к ней привыкли все...

Анна. Вы тоже? Вы, создавший дивную страну – Утопию?

Мор. Да, создал! Для себя! Чтоб было где скрываться, хотя б в мечтах от безобразья жизни...

Анна. Итак, вы – безнадежный пессимист?

Мор. Ну почему ж?.. Сейчас прослушал вас и вдруг увидел искорку надежды...

Генрих. Спасибо и на том! А что молчит поэт? Где новые стихи, любезный Уайет? Вы их не пишете?

Уайет. Пишу. Но не спешу публиковать...

Анна. Но почему? Иль в Англии бумаги не хватает?

Уайет. Достаточно! Но тюрем тоже. И как-то мне приятней быть неизвестным стихотворцем, чем знаменитым узником...

Анна. Все это в прошлом! А сегодня никто не смеет в Англии карать за слово... Верно, Генрих?

Генрих. За слово – никогда! И слово короля – тому порука! (Засмеялся.) Вот слово за слово – и вышел каламбур! Как видите, мой друг, я тоже увлекаюсь словесною игрой... Хотя перед поэтом склоняю голову!

Анна. Читайте же... Король вас просит!

Уайет. А вы?

Анна. Ну, разумеется... Я ваша давняя поклонница...

Уайет (нерешительно начинает чтение, глядя на Анну, но, увлекаясь, читает страстно, обратясь к королю).

Норфолк (Смитону, тихо). Не педераст?

Смитон. Ну что вы! Наоборот.

Генрих. Вы чем-то, Норфолк, недовольны?

Норфолк. Доволен, но не понял.

Анна. Зачем вам, дядя, понимать? Стихи обращены не к вам!

Норфолк. Не знаю... И вообще, зачем – «убийцы»... «грабеж»? Да еще в рифму?

Уайет. Я могу разрифмовать, если прикажут.

Генрих. Перестаньте, Уайет! Никто вам приказывать теперь не смеет! Прекрасные стихи! Велю публиковать.

Появляются кардинал Вулси, епископ Фишер и Кромвель.

А вот к нам – вестники судьбы! Из Рима... Что скажет кардинал? Что передал нам папа?.. Где посланье?

Вулси (нерешительно). Ваше величество... мы бы просили вас... принять нас позже... Я, епископ Фишер и Кромвель, секретарь... мы подготовили доклад...

Генрих (нервно). Какой доклад? И так уж все известно... Молва плывет быстрее корабля!

Вулси. Я за молву ручаться не берусь! А вот посланье папы хотелось вручить наедине!

Норфолк (недовольно). Перечить королю?! Вот за такие вещи... при Генрихе Шестом рубили языки... а иногда и руки, ноги... пальцы!

Генрих (строго Норфолку). Все сказали?

Норфолк. Все.

Генрих. Теперь ступайте!.. (Гостям.) Вы, мои друзья, пройдите в залу. Там зажжен камин! Продолжите беседу... Мы ознакомимся с посланьем Ватикана, затем вас пригласим... (Гости уходят. Генрих останавливает Уайета.) Хорошие стихи... Там строчку переделать – будет чудо! Я подскажу где...

Уайет (вспыхнув). Счастлив буду, сир!

Уходит.

Генрих. Ну, слушаю вас, кардинал!

Вулси (посмотрев на Анну). Вы обещали нам... наедине!

Генрих (в гневе). Зачем испытывать мое терпенье? Меж мужем и женой нет тайн! А между королем и королевой – тем более!

Вулси. Ваше величество, все так... и несомненно... Но нет пока ни королевы, ни жены...

Пауза.

Генрих (неожиданно сник). Так. Кончаем этот идиотский велеречивый тон. Говорим ясно. Понятно. Коротко. По моим сведениям, папа дал предварительное согласие на развод...

Вулси (делово). Совершенно верно.

Генрих. Вы были у него?

Вулси. Был.

Генрих. Объяснили ситуацию?

Вулси. Объяснил. Мы даже сошлись с ним на убедительном доводе: поскольку Екатерина рожала вам мертвых наследников, то это был как бы знак судьбы святой церкви, что церковь... в виде исключения... должна избежать греха непредумышленных убийств в будущем... и позволить вам расторгнуть брак!

Генрих. Хорошая идея! Ну?

Вулси. Я уехал из Ватикана ободренным... Сообщил о благополучном решении епископату... Отсюда, вероятно, и побежала молва быстрее меня. Но перед тем, как мне сесть на корабль, пришло срочное послание от святейшего... (Достал бумагу и протянул Королю.)

Генрих . Что там?

Вулси . Решительный отказ!!

Генрих (швырнул в него посланием). Почему?!!

Вулси. Это – предлог. На следующее утро после нашего отъезда войска испанского короля Карла вошли в Италию... Карл – племянник Екатерины... Карл против развода. Его войска – у стен Ватикана. Наши – далеко!

Генрих. Надо было срочно вернуться к папе.

Вулси. Я так и сделал, сир. Он меня не принял...

Пауза.

Генрих. И что нам теперь делать?..

Вулси. Я сделал все, что мог...

Генрих (перебивает криком). Я не забуду ваших стараний! Я спрашиваю: что делать?

Вулси. Ждать. Отложить назначенную коронацию и ждать!.. Может быть, сменится папа или сменится король Карл...

Генрих. А почему не сменить кардинала?.. Это – проще! (Повернулся к Фишеру.) Фишер, если б вы стали кардиналом, что бы вы сделали?

Фишер. Даже если б я стал святейшим папой, ваше величество, я бы ничем не смог помочь! Есть принципы, через которые я не могу переступить!

Генрих (зло). Верных епископов вы вырастили, Вулси! Они не помышляют о вашем месте... (Повернулся к Кромвелю.) А ваше мнение, молодой человек?

Вулси. Это всего лишь наш секретарь, ваше величество. У него нет мнения. Поверьте, ваше величество, я который день не сплю, продумал десятки вариантов и не нашел решения. Надо ждать! (Повернулся к Анне.) Извините, Анна! Время – лучший лекарь!

Анна. Время теперь – акушер, Вулси! Я – беременна! И хочу, чтоб мой мальчик стал законным наследником престола...

Вулси (в растерянности). Понимаю... Сочувствую... Поздравляю... Не знаю. Разрешите уйти, я валюсь с ног от усталости...

Генрих (мрачно). Идите...

Вулси, Фишер, Кромвель направляются к выходу.

Нет! Ждите там! Внизу!.. Пейте, жрите, думайте!

Вулси, Фишер, Кромвель уходят. Генрих мучительно трет виски.

Вели подать вина!..

Анна. Ты клялся мне, что до рожденья сына...

Генрих (вскочил). Какого сына?! Нового ублюдка?!

Анна. Не сметь! Не сметь так называть ребенка нашего!

Генрих. Когда-то ты сама его так называла...

Анна. Да! Но потом поверила тебе! А ты... ты жалкий лжец!

Генрих. Я – лжец?

Анна. Ты говорил, я стану королевой! Что мой ребенок унаследует престол. А сам... тайком договорился с Вулси... чтоб обмануть меня?

Генрих (в бешенстве). Тварь! Сука! Как ты смеешь мне не верить? Я сделал все, что мог! Я подчинен тебе! Смешон в глазах людей! Я выполняю все твои причуды! А ты еще хохочешь, ведьма?! Да, я – бессилен! Я способен быть мужчиной лишь с тобой. Ты – как болезнь во мне, как лихорадка! Я весь горю, когда ты рядом, изнемогаю весь, когда уйдешь! Обычно время гасит страсть, я ж, одержимый, люблю тебя все больше! Чего еще ты хочешь?

Анна. Исполни обещанье. Ты дал мне слово – и сдержи его.

Генрих (стараясь успокоиться). Но я пытался, Анна. Я честно думал сделать так, как обещал. Но обстоятельства сильней... Я – в западне! Не убивать же мне Екатерину?.. (Анна молчит.) Ну нет!.. Я влюбчив... я жесток... Моя рука не дрогнет убить врага! Но убивать жену, с которой я стоял у алтаря... Нет! Не проси!

Анна (спокойно). Тогда убей меня! Мы не обвенчаны! И я – твой злейший враг!

Генрих. Зачем она меня так злит, так мучит? (Грубо схватил лицо Анны.) Зачем мне въелась в душу эта морда? Раскосые глаза и узкий рот?!

Резко отталкивает ее. Оба стоят молча и смотрят друг на друга. Потом возникает медленное сближение. Генрих страстно целует Анну. В глубине сцены возникает человек. Генрих резко оборачивается.

Генрих. Кто там?

Кромвель (оставаясь на месте, тихо). Я, сир.

Генрих. Имя?

Кромвель. Я – Кромвель.

Генрих. Зачем вернулись?

Кромвель. Полагал, что мог бы пригодиться.

Генрих. Подойдите ближе. (Кромвель подходит.) Говорите.

Кромвель. Раздавите гадину!

Генрих. О ком вы говорите?

Кромвель. О церкви, государь, которой я служу!

Генрих. Вон!!

Кромвель. Повинуюсь!

Отходит на несколько шагов.

Но передумаете вдруг – я буду рядом.

Генрих. Подойдите!

Кромвель возвращается.

Кромвель. Вы легко могли бы получить развод и сделать леди Анну королевой. Ребенка вашего – наследником престола. Я знаю этот путь. Он справедлив, но требуется особая отвага и твердость, поскольку церковь нашу придется изменить!

Генрих. Убирайтесь!

Кромвель снова отходит; но замирает на месте и стоит, не оборачиваясь.

Анна. Раз римский папа не дает развода, а Кромвель знает, как его добиться, то пусть научит. Быть может, это наша последняя надежда...

Генрих (после паузы). Вернитесь, Кромвель. Выкладывайте все, что копошится в вашей голове.

Кромвель. Утверждать, что римский папа выше нашего монарха – уже преступление. Есть закон. Он гласит: «Любой, кто ставит чью-то власть над волей короля, повинен в государственной измене». Стало быть, все наши епископы и монахи – государственные преступники. Они достойны смерти! Им пора об этом напомнить!

Генрих. Папа отлучит меня от святой церкви. Наша держава будет им проклята.

Кромвель. Пусть! Англия – превыше всего. Неполная свобода ее унижает! Возглавьте нашу церковь лично! Это даст вам свободу поступков и в один день сделает одним из самых богатых властителей в Европе. Все деньги церквей перейдут в королевскую собственность...

Генрих (внимательно оглядев его). Вы – человек без совести?

Кромвель (невозмутимо). Я начисто лишен ее, милорд.

Генрих. Я не хочу вас видеть!

Кромвель. Хорошо. Но буду рядом.

Отходит на несколько шагов.

Анна. Колеблешься? Дрожишь от страха?

Генрих. Дура! Ты знаешь, чем грозит раскол церквей? Меня возненавидит мой народ, как и тебя... уже сейчас!

Анна (искренне). Меня не любят в Англии?

Генрих (усмехнулся). Да... Ты не так умна, как мне казалось. Но мне и это нравится. Нет, я схожу с ума! Ты не боишься океана крови?

Анна. Я жду ребенка!

Генрих. Он не родился, а его ты любишь уже сильней меня...

Анна. Ты хочешь, чтоб тебя любила всем сердцем и душой?

Генрих. Мечтаю, Анна...

Анна (неожиданно властно). Тогда... вернитесь, Кромвель!

Кромвель , снисходительно улыбаясь, возвращается.

У вас имеются доверенные лица? Помощники?.. Ну, в общем, люди, готовые идти за вами?

Кромвель (усмехнулся). За мной?.. Кто я? Ничтожный писарь... Идти за короля! За королеву Анну! За независимость от Рима! Вот высший смысл. И тут немало будет помощников... Их надо лишь возглавить!..

Анна. Вот и возглавьте!.. А пока – сюда пришлите всех гостей... и кардинала!.. (Кромвель тихо двинулся к выходу.) С Богом! Я верю в вас!

Неожиданно Кромвель издал странный победный вопль. Затем, дергаясь в каком-то странном танце, исчез. Анна подходит к Генриху, обнимает его.

Анна. Генрих, я тебя люблю!

Генрих (он подавлен). Я не смогу... Скажи все им сама!

Анна (целуя его). Сможешь! Ты – король! Теперь ты – пастырь англиканской церкви...

Генрих. Какой я пастырь? Я молитв не знаю! Латынь не знаю... Я – язычник, Анна! Молюсь одной тебе... (Падает перед ней на колени.) Будь добрым божеством! Смирись и отпусти меня...

Анна (нежно). Я отпускаю, милый... Но там, внутри меня, кричит твой сын! (Прижимает голову короля к своему животу.) Девятый Генрих Генриха Восьмого, рыдая, молит о своей судьбе! Услышь и этот крик! В нем – голоса всех тех, кому лишь предстоит рождаться... от этой ночи! Помнишь ли ее? Ту, первую?! Когда земля и небо перемешались?.. И мы летели где-то между звезд?!.. Когда бы Бог был против этой ночи, зачем бы Он соединял нас вместе... в ребенке нашем?! Ну?! Ответь!

Генрих внимательно смотрит на Анну.

Генрих. Не знаю, кто сейчас в тебе – Бог или Дьявол?... Но спорить не берусь! Устал! Пусть будет так как будет!.. (Встает с колен.) Теперь молчи, жена! Я должен все продумать! И подобрать слова... (Поднял брошенное папское послание, молча читает.)

Анна. Мне, может быть, уйти?

Генрих. Стой и молчи!

Анна (опустив голову, как бы сама себе). Я и молчу... Как будто у меня есть право произнести хоть слово в этом доме...

Генрих (улыбнулся). Какая же ты стерва! Обожаю!..

С двух сторон сцены появляются гости: Елизавета, Норфолк, Мор, Уайет, леди Сеймур, Норрис, Смитон. В стороне – Вулси и епископ Фишер. Чуть сзади – слуги и Экономка, подручные Кромвеля. Кромвель, с блокнотом в руке, тихо направляется к Анне.

Кромвель (почти шепотом). Ваше величество... Собрали всех, кто в замке был. Внизу – охрана... рыцари... и несколько проверенных людей.

Генрих (обращаясь ко всем, нарочито весело). Друзья мои! Давно хотел спросить: как думаете вы, кто перед вами сейчас стоит? Вы скажете: король! Я был того же мненья... Я думал, власть дана мне Богом и происхожденьем... и всей моей возлюбленной страной... (Гости недоуменно переглядываются.) Так вот, все это – чушь! Я – лишь слуга у папы римского. Свидетельство тому – его посланье, где мне предписано... вы вдумайтесь... «пред-писано»... не думать о разводе и жить с женой, которая не может не только мне внушить любовь, но даже дать наследника стране!.. В противном случае грозят мне отлучением от церкви!

Норфолк. Наглость!

Генрих (перебивая). Помолчите, Норфолк! Понятен мне ваш благородный гнев. Мой был не меньше... Но не за себя! В конце концов, могу отречься я от короны... и в монастырь уйти... Но вам как дальше жить? Если раб король, то вы – рабы раба!.. Что может быть позорней?! Мой гнев усилился, но лишь за мой народ, за нацию!!.. Пора решить: мы – кто? Великая страна или отхожье место, куда любой наместник Ватикана имеет право бросить грязную бумагу? Хочу ответить папе сейчас... При всех... Вот так! (Рвет папское послание.) Он думал отлучить меня от римской церкви – я отлучаю эту церковь от себя!.. А в новом... нашем... Англиканском храме быть главным пастырем отныне – королю! (Общее замешательство.) Решенье это подсказал мне кардинал... Наш благородный Вулси.

Вулси (изумленно). Я?!

Генрих (невозмутимо). Так я вас понял, друг мой... Вы вдохновили эту смелую идею.

Вулси. Я вдохновил?.. Ваше величество... Как я мог?..

Генрих (Вулси). Могли! И это подтвердит ваш секретарь... Скажите, Кромвель!

Кромвель. Все точно. Мной записана беседа... Дословно!

Норфолк (возмущенно ворчит). Так что ж он крутит, старая сова?! Сказал – держись! Боишься – помолчи...

Генрих (обращаясь к Вулси). Я ж вам ответил, что готов возглавить церковь Англии, когда ее примасом вы станете... мой верный кардинал... И опытом... и верою своей... поднимете ее авторитет среди других церквей!.. Вы что? Забыли?

Вулси (обдумывая). Да, сир... Мой возраст... Я почти не спал в дороге... Ну, да... Конечно!.. Так мы и решили... Порвать с опекой Рима... И сделать вас главой... Английской церкви... (Пошатнулся, ноги его подкосились.)

Генрих (бросился к нему). Держитесь, Вулси! Вот – моя рука!

Вулси. Спасибо, сир... (Целует руку.) И мой духовный пастырь! (Вновь целует руку Генриху.)

Генрих облегченно). И вам спасибо... сын мой... друг мой! (Обнимает и целует Вулси.)

Норфолк (обрадованно). Вот! Наконец-то! В Англии – порядок! Король – глава всему! Страна встает с колен! И Бог у нас – не римско-ватиканский, латинско-мавританский, а свой, английский, Бог, понятный и родной...

Вулси (тихо). Что вы несете, Норфолк? Бог у всех один!

Норфолк. Я – в переносном смысле...

Генрих (строго). Не надо в переносном! И в прямом – не надо! Милорд, прошу вас, отвечайте ясно – вы одобряете мое решенье?

Норфолк. Я?.. Да я ж и предлагал! Еще весной! Когда горела пристань! Ну, помните?.. Горит, никто не тушит! А итальянцы мечутся! Потом в палате лордов... еще хотел сказать, но – перерыв! Ну, что тут сделаешь?..

Генрих. Все! Благодарю вас за поддержку! (Обернулся к Фишеру.) Вы, епископ Фишер? Вы – образец всех добродетелей, что скажете?

Фишер (робко). Мой король... боюсь вас огорчить...

Генрих (резко). Не огорчайте! А говорите, думая над каждым словом...

Фишер (решительней). В вопросах веры есть мгновенья, когда приходится довериться лишь чувствам... Ведь в наших мыслях – наше хитроумье, а в чувствах наших – промысел Творца! Тогда и верим мы, не думая, не сомневаясь... Я верю в католическую церковь! Я верю, что святейший папа главенствует над нею... с согласия апостола Петра...

Генрих. Чушь!

Фишер (решительно). Может быть! Я – верю!

Генрих. Но в Англии закон: «Любой, кто ставит чью-то власть над властью короля, повинен...» Мера наказанья вам известна?

Фишер. Да, мой король! Но знаете ли вы, что тысячи священников, монахов... и просто верующих, как и я, откажутся признать главенство ваше? Что будет с ними?

Генрих. То же, что и с вами! Поэтому своим решеньем вы можете спасти их жизни... Думайте! Вы – англичанин или нет?

Фишер. Я – католик!

Генрих (повернулся к Вулси). Примас! Что делать нам с епископом, который не желает быть служителем у нашей церкви?..

Вулси. Начать придется нам с лишенья сана...

Генрих. Разумно! (Фишеру.) Епископ, снимайте свой наряд – он вряд ли пригодится вам в Англии... (Фишер медленно снимает епископский головной убор, плащ, кладет все это на пол.) А теперь – ступайте! Дальнейшее вам Кромвель объяснит!

Фишера уводят люди Кромвеля. Генрих подходит к Смитону и Норрису.

Генрих. Что скажет молодежь?.. Ну? Дерзкие умы! Не очень круто заварил я кашу?..

Смитон. Мы – полностью за вас!

Норрис. Вы угадали тайное желанье всех наших сверстников! Уже давно мы протестуем против глупых правил, предписанных нам Ватиканом. Все анекдоты – про монахов и попов! Признаемся, и в церковь уж не ходим!

Генрих. Но в новую ходить придется!

Смитон. Непременно! Но только без латыни, без икон...

Норрис. Без исповедей! Глупых индульгенций...

Генрих. Да! Да! Все это реформируем... (Кромвелю.) Секретарь! Вы все записывайте! В молодых умах таится много ценных пожеланий... А что нам скажут женщины?

Елизавета. Я – вне себя от счастья!

Генрих. От мамы я другого и не ждал. Но что подруга скажет? Леди Сеймур?

Сеймур. Я счастлива за Анну! Она по-королевски прошла все испытания судьбы и коронации вполне достойна! Поздравляю, ваше величество! (Делает книксен.)

Анна. Спасибо, Джейн! Я знаю, вы искренно болели за меня.

Генрих (улыбаясь). А говорят, что женщины завистливы к чужим удачам! Эту глупость придумали мужчины! (Все улыбаются.) Послушай, Нэн, а почему б тебе не сделать фрейлиной свою подружку? (Анна молчит.) Решено! Вы – фрейлина при королеве Анне и вам открыта дверь в ее покои...

Сеймур. Тогда я счастлива вдвойне! (Кланяется.)

Генрих . Сэр Томас Мор! Я начал свой опрос не с вас, хотя мне ваше мненье ценней других.

Мор . Ваше величество, позвольте мне уйти!

Генрих . Уйти, так не сказав ни «да», ни «нет»?

Мор . Сказать вам «да» я не могу из убеждений. Сказать вам «нет!» – из трусости. Поэтому прошу: позвольте мне уехать в мою страну, в мою «Утопию»... И там я стану жить, не проронив ни звука.

Генрих . Нет! Вы слишком знамениты, Томас Мор! Молчанье ваше так красноречиво, что хуже крика... Вам надо что-то для себя решить, или молчанье это будет вечным!..

Мор . Все вечное меня не испугает! Я жить боюсь, а умирать – нисколько! Тем более что я застал счастливую эпоху в несчастной Англии, когда здесь процветали и разум, и свобода мнений... Эпоха эта длилась полчаса. Сегодня. И достаточно! Куда нам больше?!

Генрих . Мне очень жаль!

Мор . Мне тоже, мой король!

Уходит в сопровождении людей Кромвеля.

Генрих (он явно расстроен). Да... Огорчительно!.. Умнейший человек и глупо так ведет себя... (Посмотрел на Уайета.) Мой дорогой поэт! Я вас готов избавить от расспросов!

Уайет. Нет, я готов сказать.

Генрих. А может быть, стихи?

Уайет. Я их уже читал. Теперь добавлю прозой: я против вашего решения, ваше величество!.. Меня не волнует церковная реформа, мне неинтересны ваши интриги с Ватиканом, но мне мучительно больно видеть, как будут узаконены ваши притязания на Анну Болейн!

Генрих (обалдело). Что?!

Анна (поспешно). Томас! Умоляю! Что с вами вдруг?!

Уайет. Не вдруг... Вы, Анна, знаете, что я давно... Что я влюблен... Я вам писал стихи... За них меня король отправил в ссылку! Так поступает он с соперниками! С помощью ножа избавился от Перси, с помощью цензуры – от меня!..

Генрих (поморщился). Все! Надоело! Скучно! Увести!

Люди Кромвеля быстро уводят Уайета.

Норфолк (Норрису, тихо). Нет! Точно – педераст!

Норрис (пожал плечами). Да кто их разберет...

Генрих. Нелепо завершился столь важный разговор... Обидно! Столько мнений, а подлинный итог не подведен... (Оглядывает собравшихся.) Но, впрочем, есть народ! Его-то мы спросить не потрудились... (Подходит к слуге.) Откуда, юноша? Происхожденье?

Слуга (испуганно). Я... из Уэлса... Отец – селянин...

Генрих. Очень хорошо! Как думаешь, мой друг, народ поддержит отделение от Рима и реформацию?..

Слуга обалдело смотрит на короля.

Экономка (робко). Ваше величество, он по-английски... не очень... Слов почти не знает.

Генрих. Как жаль! Но, может, передаст он как-то взглядом?.. А? Ну что, дружище? Что? Ты – за короля? (Смотрит Слуге в глаза.) Спасибо! (Обнимает.) Все свободны!!

Гости, слуги поспешно удаляются. Анна и Генрих остаются одни.

Анна. Ты был прекрасен!

Генрих (устало). Я старался тебе понравиться!

Анна. Ты был великолепен!

Генрих (поднял сутану и головной убор епископа, накинул на себя). А так?!.. (Смеясь.) О, дочь моя, готова ль ты вот здесь, у алтаря, все это подтвердить и доказать, что любишь Генриха?

Анна. Обожаю! (Бросилась к нему на шею. Зазвучала музыка.) Люблю тебя... Прекрасный... Дивный... Когда-то я твердила «всегда... никогда... иногда...». Теперь – всегда! О, мой родной! Я обезумела от страстного желанья!

Генрих. Тогда в любви не дам тебе покоя... (Сбросил сутану, шикарным жестом постелил ее на полу.) Ну наконец-то! Духовное и плотское соединятся! (Начал поспешно срывать с себя одежду.)

Анна (раздеваясь). Да! Милый!.. Но...

Генрих (раздеваясь). Что еще?

Анна. Я не могу быть счастлива, когда подумаю, что их казнят...

Генрих (нетерпеливо). Ну хорошо!.. Не сразу... Не сегодня. Пусть посидят пока. Сейчас мне не до них... Иди сюда!

Обнаженная Анна приближается к Генриху. Он осыпает ее поцелуями. Музыка усиливается. В глубине сцены неожиданно возникает Сеймур. В ее руках – подушки, кувшин для омовения, полотенце. Генрих, не отпуская Анну из своих объятий, с интересом наблюдает за Сеймур...

Затемнение

Конец первой части