Часть 2
Глава 1 СКАЛА
Костер медленно затухал. Бриза придвинулась поближе к умиравшему огню, чтобы обогреть озябшие руки последними волнами тепла, которые от него исходили. Остальные, подобно ей, протягивали руки к едва тлевшим угольям нескольких маленьких костерков и подбирались к ним как можно ближе. Несколько человек в тщетной попытке хоть как-то согреться быстрыми шагами бродили взад и вперед по берегу, перескакивая с камня на камень и спотыкаясь о скальные выступы. Каменистый берег был обследован ими еще минувшим днем. Он тянулся на много миль в обе стороны от того места, где они высадились, и сплошь состоял из песка и камней. Нигде не видно было ни малейших следов какой-либо растительности. Впереди них плескалось море, позади высилась каменная стена, тянувшаяся вдоль всего побережья, насколько хватало глаз. Щепок и досок, чтобы поддерживать огонь, у них больше не осталось. Дни в этих южных широтах стояли жаркие, ночи - холодные. Из вынесенных волнами на берег обрывков парусины путники соорудили некое подобие убежища от дождя и ветра. Опорами ему служили обломки мачт и рей. Мокрая древесина, едва занявшись огнем, начинала чадить, и костры, которые они жгли нынешним и минувшим вечерами, едва тлели и давали гораздо больше дыма, чем тепла. Солонина была безнадежно попорчена морской водой. Сушеные яблоки остались невредимы, а с помощью нехитрых приспособлений из тонких бечевок и железной проволоки матросам удалось наловить немало съедобной морской рыбы. Но есть ее им приходилось полусырой, поскольку посуды, чтоб сварить ее или зажарить, у них не было. Выпотрошенных рыбин укладывали на уголья и терпеливо дожидались, пока они хоть немного пропекутся с обеих сторон. За полтора дня, проведенных на этом неприветливом берегу, путники не увидали здесь ни одной морской птицы.
Энтони очнулся от забытья лишь к утру. Он решительно ничего не помнил о своей попытке противостоять неведомым чародеям с черного корабля. Воспоминания его обрывались на том мгновении, когда он только еще начал читать свое заклинание. Узнав, к чему это привело, он едва снова не лишился чувств от стыда и раскаяния. Силы вернулись к нему, когда обнаружилось, что раненые матросы все как один нуждались в помощи лекаря.
На второе утро их пребывания на берегу Амос подошел к Николасу и без всяких околичностей, спокойно и деловито ему заявил:
- Мы все здесь помрем. Я много чего повидал на своем веку, но в таком проклятом, гиблом, позабытом богами месте мне еще бывать не доводилось.
- Так что же нам по-твоему делать?
- У нас только два выхода. Мы можем отправить тех, кто поместится в единственном уцелевшем баркасе, на разведку к югу. Пусть попытаются обойти эту проклятую скалу - где-нибудь же она должна закончиться - и приведут к нам подмогу. Еще можно попробовать отыскать мало-мальски подходящую тропу и по ней перебраться через гору. Но наверное все ж правильнее было бы разделиться на два отряда и сделать то и другое разом.
- Нет, - возразил Николас. - Терять друг друга из вида слишком рискованно. Мы останемся вместе.
Амос принужден был с этим согласиться:
- Пожалуй, ты прав. Но ясно одно: нам надо убираться отсюда подобру-поздорову. Иначе мы просто умрем с голоду.
- Значит, первым делом необходимо отыскать тропу, - кивнул принц.
- Я старше вас всех, - буркнул Амос, - и все ж согласен рискнуть подняться на эту растреклятую горищу. Лучше уж сломать себе шею, чем медленно подыхать здесь без воды и еды.
Николас критически оглядел его плотную, приземистую фигуру.
- Ты у нас еще хоть куда, Амос. Я вот гораздо моложе тебя, а меня при мысли о подъеме на такую высоту тоже пробирает дрожь. Прежде ведь мне почти не приходилось лазать по горам. И потом, моя нога... - Он вздохнул и повернулся к Калису и Маркусу. - Вы сможете распознать тропу к вершине скалы, если на нее набредете?
Маркус, озадаченно нахмурившись, пожал плечами. Калис согласно кивнул:
- Куда мне идти?
- Вот туда, - Николас махнул рукой в сторону северо-запада. - А ты, Маркус, отправляйся на юго-восток. Но я вас прошу, даже если вы ничего не найдете, долго там не задерживаться. Вы оба должны вернуться сюда, когда солнце склонится к закату.
Разведчики кивнули и разошлись в разные стороны. Они шли уверенной, хотя и не слишком быстрой походкой, экономя каждое движение: голод последних дней подточил их силы, и юноши не могли себе позволить расходовать их попусту. Запасы пищи подходили к концу, и Николас хорошо понимал, что если в ближайшие дни их не удастся пополнить, всех, кто нашел прибежище на этом негостеприимном берегу, ждала мучительная смерть. Кроме того, по меньшей мере дюжина матросов страдали от ран и ушибов, полученных во время кораблекрушения, а иных, в чьи легкие попала вода, терзали лихорадка и тяжелый кашель. Накор и Энтони старались по мере своих сил облегчить их мучения, но чародеи-лекари мало чем могли помочь недужным без мешка с целебными снадобьями, с которым Энтони никогда прежде не расставался и который был унесен волнами. Николас, чье тело было сплошь покрыто синяками и кровоподтеками от ударов о палубу и тросы, от души сочувствовал раненым. Боль, которая не оставляла его ни на минуту, разумеется, не шла ни в какое сравнение с их тяжкими страданиями. Тех же, кто получил более серьезные увечья, смыло за борт, и они обрели вечный покой на дне океана.
Когда Калис и Маркус исчезли из вида, остальные стали пересчитывать, сортировать и делить между собой то немногое, что им удалось подобрать на берегу. Оружия у отряда осталось очень немного: Гуда и Николас сохранили свои мечи, Калис - лук и колчан со стрелами, и лишь некоторым из матросов посчастливилось не потерять в крушении ножи и кинжалы. На второй день их пребывания на каменистом берегу волны выбросили на валуны небольшой засмоленный бочонок, в котором хранился мешок сухарей. Эти твердые как гранит хлебные лепешки да сушеные яблоки составляли весь запас еды для оставшихся в живых. Из найденных меж камней обрывков канатов и линей Николас приказал матросам сплести несколько веревок. С их помощью отряд должен был взобраться на скалу, и, хотя веревки эти казались Николасу короткими и недостаточно прочными, ему не оставалось ничего другого, как доверить им свою жизнь и жизнь всех своих спутников.
Океан так нещедро поделился с ними своей добычей, что у отряда ушло немногим более часа на самый подробный и тщательный осмотр и дележ трофеев. Когда с этим было покончено, Николас, стараясь прогнать навязчивые мысли о еде, подсел к погасшему костру. Делать до возвращения разведчиков было решительно нечего.
К остывшим угольям вскоре подошла Бриза и присела возле Николаса. Покосившись на Гарри и Накора, которые дремали неподалеку на голых камнях, чтобы за недостатком пищи восполнить силы с помощью целительного дневного сна, она несмело взглянула на Николаса и кашлянула.
- Можно кое о чем тебя спросить?
- Конечно, - кивнул Николас.
- Маркус... - пробормотала она и тотчас же умолкла.
- Что - Маркус? - с лукавой усмешкой спросил Николас.
- Ты ведь хорошо его знаешь...
Николас поспешно ее прервал:
- Ничего подобного! Мы с ним едва знакомы.
- Так ведь вы же с ним братья, - удивилась девушка.
Николас пожал плечами:
- А я был уверен, что ты успела уже все о нем разведать.
- Что именно? - нахмурилась Бриза.
- Ну, кто он и откуда.
- Я слыхала, что Маркус - сын какого-то герцога. Это мне Гарри сказал. Но разве ж ему можно верить?
Николас кивнул:
- Он мне вовсе не брат, а всего лишь кузен.
- Но ты сам только что сказал, что едва с ним знаком! - с укором воскликнула она.
- Я сказал тебе правду. Маркуса я впервые встретил всего за несколько недель до нашего отплытия во Фрипорт. Я ведь родом вовсе не с Дальнего берега.
- А где же твой дом?
- В Крондоре.
Бриза разочарованно вздохнула:
- А я-то надеялась, что ты мне о нем много чего расскажешь.
Николас с невольным сочувствием взглянул на ее красивое личико, вытянувшееся от огорчения. Прежде ему было невдомек, что за ее полушутливым преследованием герцогского сына могло крыться нечто гораздо более серьезное.
- Мне, право, очень жаль, что я ничем не могу тебе помочь, - сказал он. - Ты лучше расспроси о нем кого-нибудь из воинов крайдийского гарнизона. Ведь некоторым из них посчастливилось пережить крушение "Орла".
Бриза вяло махнула рукой:
- Вот уж это-то мне совсем ни к чему. Я просто так тебя о нем спросила, из одного любопытства. Нам ведь нипочем отсюда не выбраться.
- Это еще что за разговоры?! Чтоб я больше такого не слышал! - сердито прикрикнул на нее принц.
Бриза резко вскинула голову и взглянула на него с испугом и недоумением. Гарри, перевернувшись на другой бок, сонно пробормотал:
- В чем дело?
Николас понизил голос и убежденно проговорил:
- Я только хотел сказать, что не следует высказывать такие мысли, даже если они не дают тебе покоя. Нам нельзя поддаваться отчаянию. Покориться своей участи - значит погибнуть. Мы должны во что бы то ни стало отсюда выбраться, и нам это удастся, вот увидишь!
Бриза растянулась на камнях возле Гарри.
- Тебе виднее, - прошептала она. Слова Николаса ее явно ни в чем не убедили. Но девушка не желала тратить быстро таявшие силы на бесполезные пререкания.
Николас окинул берег сумрачным взором. До возвращения разведчиков оставалось еще немало времени. Он уткнул подбородок в колени и погрузился в невеселые думы.
На закате в лагерь вернулся Калис. Он опередил Маркуса всего на несколько минут.
- Я не нашел ничего, что хоть отдаленно напоминало бы тропу, - сказал полуэльф. - И не отыскал ни одного места, сколько-нибудь удобного для восхождения.
- В южном направлении тоже нет ни тропы, ни подъема, - вздохнул Маркус.
Николас развел руками и подытожил:
- Значит, мы либо попытаемся подняться здесь, либо обогнем гору с юга и взберемся на нее, где это удастся.
- Почему именно с юга? - нахмурился Маркус. - Я ж ведь только что сказал: там решительно негде подняться!
- А потому, - терпеливо пояснил Николас, - что мы в любом случае должны двигаться на юг. Ведь именно туда похитители увезли пленников.
Принца поддержал Амос:
- Нам так или иначе надо отсюда убираться. И ежели проклятая гора со всех сторон одинаково неприступна, то лучше уж, как предлагает Ники, идти туда, куда ведут следы бандитов.
- Значит, это решено, - кивнул принц. - Нам надо как следует выспаться и поутру съесть все припасы, что мы не сможем взять с собой. Это подкрепит наши силы.
Когда солнце уже почти скрылось за кромкой горизонта, к лагерю подошли Накор и Гуда с охапками щепок и несколькими досками в руках.
- Мы еще утром разложили их на валунах для просушки, - сказал исалани.
- И они загорятся по-настоящему, - улыбнулся Энтони, - стоит только их поджечь!
Калис быстро разделил остатки вчерашнего костра - полуобгоревшие головни и сухие ветки - на две небольших кучки и высек огонь с помощью охотничьего ножа и кремня. Вскоре на берегу весело запылали два костра. Накор и Гуда то и дело подкладывали в них высушенные щепки и доски.
Матросы и воины с наслаждением протягивали руки к огню. Энтони, Накор и Гуда подтащили к кострам раненых. Настало время подумать и о ночлеге.
Накор опустился на камни подле Николаса. Несколько минут оба молча грызли сухари. Размолов зубами очередную жесткую лепешку и не без усилия ее проглотив, коротышка без всяких предисловий вдруг выпалил:
- Вода! Питьевая вода - вот в чем главная загвоздка!
- Но пока у нас ее достаточно, - вяло возразил принц. От еды и тепла его разморило, и он был совсем не в настроении с кем-либо говорить.
- Ведь мы же не нашли поблизости ни одного ручейка или ключа с пресной водой, - продолжал Накор. - У нас остались еще полные доверху мехи, которые удалось вынести из баркасов, но мы не можем тащить их с собой по отвесной скале.
- Ясное дело, не можем, - подхватил Амос, внимательно прислушивавшийся к словам чародея.
- И что же ты предлагаешь делать? - устало спросил принц.
Накор пожал плечами.
- Надо, чтоб все выпили как можно больше воды перед тем, как мы тронемся в путь. Это избавит нас от лишней ноши. А после, коли мы найдем мало-мальски пригодный путь к вершине скалы, придется отрядить несколько человек, чтоб они сюда вернулись и снова наполнили фляги из оставшихся мехов.
- А в чем мы будем переносить еду? - спросил его принц.
- О какой еде ты ведешь речь? - с горечью спросил Энтони, подсаживаясь к огню. - Утром ее почти не останется. - Он помолчал и глухо добавил: - Минуту назад один из матросов умер у меня на руках.
Амос, бормоча ругательства, поднялся на ноги и подозвал к себе двоих членов команды "Орла".
- Возьмите большой кусок парусины и пару веревок. Мы привяжем к ногам этого бедняги камень и сбросим его в море, когда поднимемся достаточно высоко. Негоже оставлять мертвого товарища непогребенным. А чтоб спалить его на костре, у нас недостанет Дров.
Матросы бегом бросились выполнять приказ капитана. Амос вернулся на свое место у огня. Несколько минут он молча глядел на языки пламени, затем сказал дрогнувшим голосом:
- Это только первый из тех, кого нам придется хоронить!
До самого отхода ко сну никто не произнес больше ни слова.
Целых полтора дня отряд унылой цепочкой двигался вдоль берега к югу. Идти было неимоверно тяжело. Путников изнуряли жара, голод и жажда. К вечеру второго дня Маркус указал рукой на склон горы:
- Вот здесь, у этой зазубрины на вершине, я повернул назад, когда ходил в разведку.
Душой Николаса овладело отчаяние. Им потребовалось почти два дня, чтобы добраться туда, куда быстроногий Маркус дошел всего за несколько часов. Тяжелее всех пришлось больным и раненым, а также тем, кто вел их под руки, тратя на это свои и без того подточенные лишениями силы.
Стараясь ничем не выдать своих чувств, Николас коротко распорядился:
- Вы с Калисом пройдите чуть дальше. Быть может, ты вернулся, когда до тропы или пологого подъема оставалось совсем немного. - Он заставил себя улыбнуться и долго смотрел вслед удалявшимся Маркусу и эльфу, творя в душе молитву. Ему так хотелось надеяться, что путь к вершине будет наконец найден.
Амос отошел в сторону от остальных и поманил к себе Николаса.
- Завтра поутру, - негромко, чтобы никто, кроме принца, не смог его услыхать, сказал капитан, - нам, что б там ни было, надо начать подниматься на проклятущую скалу.
- Иначе мы настолько ослабеем от голода, что это станет нам не по силам, и мы все умрем, - мрачно кивнул Николас.
- Мы уже умираем, - с горькой усмешкой поправил его Амос. - И дня через два, даже если отыщется самый что ни на есть безопасный путь наверх, половина из нас будет не в силах взойти к вершине и через нее перевалить. - Он склонился к самому уху Николаса и едва слышно прибавил: - Может статься, что в их число попаду и я сам. Больно уж ноют мои старые кости. Должно статься, к непогоде.
- Думаешь, скоро начнется буря? - встревожился Николас.
- Буря не буря, а погода как пить дать поменяется.
Николас взглянул на край неба, озаренный лучами закатного солнца.
- Через пару часов станет совсем темно. Я отдам приказ всем готовиться ко сну. Чем дольше нам удастся поспать, тем больше у каждого останется сил для завтрашнего восхождения,
Амос молча кивнул, и они возвратились к остальным. Амос и Накор принялись оделять всех скудными порциями сухарей и сушеных яблок. Николас подошел к Гарри. Сквайр со страдальческим выражением лица массировал ступни и щиколотки.
- Как ты? - участливо спросил его принц.
Гарри плутовато усмехнулся.
- Ты не поверишь, но я ужасно устал и проголодался. Ума не приложу, с чего бы это, а?
Николас улыбнулся и потрепал Гарри по плечу. Он знал, что чувство юмора не покидало его жизнерадостного приятеля даже во время самых тяжких испытаний. Сквайр и теперь остался верен себе. Николас был благодарен ему за то, что шутками тому нет-нет да и удавалось разрядить гнетущее настроение, что царило в отряде.
- Гарри, я хочу тебе поручить идти завтра самым последним и следить, чтобы никто из наших не отстал. Я уверен, что ты с этим справишься лучше, чем любой из нас.
Гарри согласно кивнул:
- Сделаю что смогу. Можешь на меня положиться.
Николас взглянул на Бризу. Девушка, казалось, не обращала ни малейшего внимания на то, что творилось вокруг. Мысли ее витали где-то далеко.
- Бриза, а как ты-то себя чувствуешь? - с участием спросил он ее.
- Я ужасно устала и проголодалась, - мрачно буркнула она в ответ.
Николас принужденно рассмеялся:
- Два сапога пара!
Он повернулся и зашагал к Амосу и Накору, чтобы им помочь. Бриза проводила его глазами.
- А он держится совсем даже неплохо, даром что еще такой желторотый мальчишка. Как по-твоему?
- Еще бы! - усмехнулся Гарри. - Это ж ведь у него в крови. Ники появился на свет, чтоб отдавать приказы и подавать всем и каждому добрый, достойный пример.
- А ты? - насмешливо спросила девушка.
- Ну я ж ведь не принц! - И Гарри обезоруживающе улыбнулся. - Мой отец - всего лишь граф, чей титул и состояние к тому же унаследую не я, а мой старший брат. Мне же остается самому добывать себе и богатство и почести.
- И от кого ты их рассчитываешь получить? Неужто от него? - Бриза с иронией кивнула вслед Николасу.
- Представь себе, это вполне возможно. - Гарри был явно задет ее насмешливым недоверием. - Ники - весьма важная персона. Заруби это себе на носу! Ведь он - родной брат нашего будущего короля.
- Так я тебе и поверила! - фыркнула Бриза.
- Я вовсе и не думал шутить. Николас - младший из сыновей принца Аруты. А отец Маркуса - брат Аруты, герцог Мартин Крайдийский.
- Как же, как же! - расхохоталась Бриза. - Значит, ты хочешь меня убедить, будто эти два оборванца - куда какие важные птицы. Вот уж не думала, что ты меня держишь за такую дуру.
- Не хочешь - не верь, - теряя терпение, проворчал Гарри. - Но имей в виду, что в один прекрасный день Николас станет правителем целого герцогства или даже государства.
- Но только в том случае, - зевнув, примирительно пробормотала Бриза, - если он доживет до этого прекрасного дня.
Гарри нечего было на это возразить, и он промолчал.
Бриза положила голову ему на плечо.
- Только не подумай чего-нибудь этакого! - строго предупредила она. - Я просто очень уж озябла.
Гарри был явно задет ее словами.
- Можешь ничего мне не объяснять, - засопел он. - Я ведь понятливый. Ты ко мне подсела, потому что Маркуса нет рядом. Ведь так?
- Вроде того, - призналась девушка. - А к тому же я и впрямь замерзла, а с тобой ведь можно ничего такого не опасаться.
- Ты что же, решила надо мной поиздеваться? - вскипел Гарри. - Вот так комплимент! Она, видите ли, чувствует себя рядом со мной в полной безопасности, будто я евнух какой-нибудь!
Бриза звонко чмокнула его в щеку.
- Не злись на меня, сквайр. Я ж ведь не хотела тебя обидеть. Ничуть не бывало! Ты, вообще-то, парень что надо. И очень даже мне нравишься. И я готова тебя любить, как брата.
Она устроилась поудобнее в его объятиях и вскоре сонно засопела. Гарри было приятно ощущать тепло ее тела у своей груди. Но слова девушки задели его гораздо больнее, чем он готов был признать. Нахмурившись, он покачал кудрявой головой и прошептал:
- Как брата! И только?
К рассвету Маркус и Калис все еще не вернулись из разведки. Николас приказал всем собраться и тронуться в путь им навстречу. Отряд шел еще медленнее, чем прежде. Через час с небольшим вдали показалась едва различимая фигура. Николас бегом бросился вперед. В стремительно шагавшем по камням и песку разведчике он вскоре узнал Маркуса.
- Что-нибудь нашли? - прокричал принц кузену еще издали.
- Калис отыскал относительно пригодный путь к вершине в полумиле отсюда и там остался, - ответил запыхавшийся Маркус. - Некоторым из нас этот подъем, боюсь, будет не по силам. Но искать другой у нас просто нет времени.
Николас согласно кивнул и, понизив голос, прибавил:
- Восхождение надо начинать сегодня же. Иначе мы недосчитаемся доброй половины отряда. Час от часу силы людей тают, а подкрепить их нечем. Да ты и сам это знаешь не хуже меня.
Маркус оглядел цепочку изможденных, оборванных мужчин, что брели к ним навстречу, и коротко, угрюмо кивнул.
Им понадобилось немало времени, чтобы дойти до того места, где остановился Калис. Больным и увечным было неимоверно тяжело брести по песку и камням даже и с поддержкой, какую им оказывали остальные по мере своих возможностей. Едва завидев эльфа, Николас заторопился к нему, оставив отряд позади. Он бежал к Калису, обливаясь потом и тяжело дыша. Ноги его по щиколотку увязали в горячем песке. Эльф молча указал ему на плоский выступ футах в десяти над подножием скалы и помог на него взобраться. Николас придирчиво оглядел каменный карниз и пещеру, которая открывалась у его внутреннего края. Она была достаточно высокой, чтобы даже он при своем высоком росте мог войти, не нагибая головы, и казалась очень просторной. Пещеру эту можно было скорее назвать каменным коридором. Он уходил далеко в глубь скалы. Калис помог подошедшему Маркусу влезть на выступ и поднялся на него следом за ним.
- Пещера тянется сквозь всю гору? - с надеждой спросил Николас. - По другую сторону из нее есть выход?
Калис помотал головой:
- Нет, там дальше тупик. Но здесь смогут укрыться те, кому не под силу будет подняться на вершину.
- Мы никого здесь не оставим, - упрямо возразил Николас. - Подняться придется всем до единого!
Маркус грустно улыбнулся и с горечью проговорил:
- Ты ведь и сам понимаешь, что это невозможно. Некоторые из матросов едва бредут даже по ровной земле. Где уж им вскарабкаться на такую крутизну! - и он кивком указал вверх.
Николас поднял голову. У самого входа в пещеру два высоких и плоских скальных выступа расходились в стороны в форме буквы V. Вдоль одного из них тянулась узкая, крутая тропа. Николас не мог разглядеть, что скрывалось дальше, за выступом, и куда потом вела эта тропа.
- Ты туда поднимался? - спросил он Калиса.
- Да, я там был, -кивнул эльф. - За этим уступом есть еще один, и тропинка тянется вдоль него, а потом обрывается. Но чуть выше, футах в шести над тем карнизом, в скале есть вертикальное отверстие наподобие широкой трубы. Судя по всему, оно-то и ведет к вершине.
- Как же мы сможем по ней взобраться? - с все нараставшим беспокойством спросил Николас.
Калис протяжно вздохнул.
- Что и говорить, этот этап восхождения - самый трудный из всех. Но если двое, а лучше -трое из нас заберутся вверх по этой трубе, мы сможем сбросить оттуда веревку и вытянуть на вершину всех, кто доберется до второго выступа.
- Но те, кто совсем ослаб, у кого повреждены ноги или руки, не смогут туда подняться даже и с нашей помощью, - добавил Маркус. - Им вряд ли удастся взобраться даже и на второй выступ. Тропа слишком для них крута.
Николас с досадой ударил кулаком по скале. Ему нечего было возразить на слова кузена.
- Мы сделаем все, что в наших силах, - твердо отчеканил он. - Но прежде всего надо помочь остальным подняться хотя бы на этот карниз.
Камни, на которых они стояли, были нагреты ярким полуденным солнцем. Юноши чувствовали исходившее от них тепло даже сквозь подошвы сапог. Когда отряд поднялся на первый из выступов, Николае приказал всем до времени укрыться в пещере. Восхождение решено было начинать только с приближением заката, когда жара хоть немного спадет. Николае отвел Траска в сторону и негромко сказал:
- Как только солнце зайдет за вершину, мы с Калисом и Маркусом попробуем подняться по трубе наверх.
- А почему именно ты? - с явным неудовольствием отозвался Амос.
- Потому что из всего нашего отряда мы трое - самые молодые и сильные.
- А как же Гарри?
- Ему я поручил кое-что другое, - сдержанно проговорил Николас.
- Но ведь тебе никогда прежде не случалось лазать по горам, - не сдавался Траск.
Николас ободряюще улыбнулся старику и потрепал его по плечу:
- Согласись, Амос, каждому из нас порой выпадает делать то, чего он не умеет, к чему у него не лежит душа. И я не исключение. Увидишь, со мной все будет в порядке. - Он принужденно улыбнулся и прибавил: - Стану опытным скалолазом. Может, это уменье когда-нибудь в будущем сослужит мне хорошую службу. А если я пошлю на этот риск кого-то другого и потом доберусь до вершины на веревке, меня до конца моих дней будет мучить стыд. Я просто места себе не найду!
Амос выругался сквозь зубы и с нежностью проворчал:
- Ох, малыш Ники! Ты с каждым днем делаешься все больше и больше похожим на своего папашу, да продлят боги его дни! Ладно уж, лезь по этой проклятой трубе вместе с Маркусом и эльфом. Но имей в виду: следом за вами по веревке на вершину поднимется Гуда!
- Это еще почему?
- А потому, - Амос назидательно повысил голос, - что здесь нам его меч и твердая рука без надобности, а там он сможет защитить вас в случае чего.
- Решено, - кивнул Николас. - Но после Гуды к нам поднимешься ты.
- Я пойду последним, - запротестовал Амос.
Николас дрогнувшим голосом возразил:
- Некоторые из воинов и матросов не смогут подняться на следующий выступ. Нам надо с этим смириться. Ведь глупо было бы и остальным погибнуть вместе с ними.
Амос обернулся назад и скользнул глазами по спокойным, прозрачно голубым водам океана.
- Я их капитан. Я должен идти после них. Вот мое слово, и я от него не отступлюсь!
Николас хотел было продолжить спор, но после недолгого раздумья счел за благо не возражать адмиралу,. У него созрел другой план, для осуществления которого он должен был найти возможность переговорить с Гарри наедине.
- Будь по-твоему, - с притворной кротостью кивнул Николас. - Но подняться к вершине ты должен непременно. Остальным распорядится судьба.
Амос вздохнул и, ворча что-то себе под нос, прошел в глубь пещеры, к раненым морякам. Николас уселся на край выступа и стал нетерпеливым взором следить за полоской света, что медленно скользила вверх по склону.
Из пещеры выглянул Накор. Он подошел к Николасу и опустился на теплый камень с ним рядом.
- Скоро вы пойдете?
Николас кивнул:
- Через несколько минут. Надо, чтоб солнце спряталось за вершину. Иначе оно нас будет слепить, да и камни еще слишком горячие, чтоб держаться за них руками.
- Тебе не страшно? - с неподдельной тревогой осведомился чародей.
Николас на мгновение задумался, затем уверенно покачал головой.
- Представь себе, нет! Я чувствую голод, жажду, усталость, - что угодно, только не страх. Наверное, это оттого, что на карту поставлено слишком многое.
- Да не допустят боги, чтобы мужество тебе изменило во время восхождения! - с чувством воскликнул исалани.
Николас кивнул и склонился к самому уху Накора.
- С полдюжины матросов и воинов, а быть может и того больше, не в силах будут подняться к вершине, - прошептал он едва слышно.
Накор с сочувственной улыбкой шепнул ему в ответ:
- Все мы когда-нибудь умрем. Каждый об этом знает и страшится своего часа. И до чего ж бывает тяжело, когда смерть настигает тех, кто с нами рядом! Пусть это даже и едва знакомые нам люди, с которыми мы и двух слов не сказали.
Николас повернулся спиной ко входу в пещеру и задумчивым взором обвел полоску каменистого берега и расстилавшиеся за ним воды океана. Легкий ветер играл его длинными волосами.
- Я видел так много смертей за последние месяцы, что должен был бы отнестись к гибели еще нескольких людей с полным равнодушием. Ведь им ничем нельзя помочь. Но я все никак не могу к этому привыкнуть. Мне так хотелось бы хоть что-нибудь для них сделать!
- Вот и хорошо, что ты так на это смотришь, - ухмыльнулся Накор. - О жизни и смерти, о потерях, коих нельзя избежать, легко рассуждать, сидя у очага с кубком доброго вина в руке. А когда смерть глядит тебе в глаза и косит тех, кто рядом, не очень-то пофилософствуешь. На такое способны только глупцы и злодеи. Хвала богам, что ты не из их числа!
- Да, когда речь идет о жизни и смерти, приходится действовать не раздумывая, - согласился Николас.
Накор положил свою узкую сморщенную ладонь ему на плечо.
- А знаешь, почему именно, по какой такой причине некоторые из этих бедняг нынче умрут?
- Нет, - с горечью ответил Николас. - И очень бы желал это узнать.
- Это потому, - проникновенно проговорил исалани, - что внутреннее существо некоторых из них устало противиться тяготам жизни, тогда как дух других еще крепок и полон сил.
- Не очень-то я понял, о чем ты, - озадаченно пробормотал Николас.
Накор поднял руку и описал ею в воздухе подобие круга.
- Все, что мы зовем жизнью, состоит из очень занятного вещества.
- Вещества? - недоуменно переспросил принц.
- Вот именно, - усмехнулся исалани и взглянул в сторону океана узкими черными глазами. - Ты видишь перед собой безбрежное море, и эту скалу, и облака, ты чувствуешь, как веет ветер. Но то же самое вещество в других его проявлениях нам не дано ни увидеть, ни почувствовать. Глупцы вроде Энтони приписывают ему волшебные свойства. Верь мне, принц: все, что нас окружает, начиная с твоих сапог и кончая звездами в небесах, сделано из одного и того же материала.
- Из какого? - с недоверчивой улыбкой спросил Николас.
Накор развел руками:
- Да кто ж его знает? Я его зову просто веществом или же материалом. Другого, более красивого названия для него мне подыскать не удалось. Этот материал составляет основу всего сущего, но рассмотреть его нам не под силу. Он придает всему форму и цвет, он как клей соединяет воедино разрозненные части живых тел и неживых вещей. Одно из его самых удивительных проявлений - это то, что мы привыкли звать жизнью. - Накор со своей привычной ухмылкой пристально заглянул Николасу в глаза и прибавил: - Тебе довелось много всего испытать за короткое время. Ты уже совсем не тот юнец, что отплывал из Крондора на борту "Орла". Но впереди еще немало тягот, и ты должен будешь все их преодолеть, прежде чем станешь тем, кем тебе надлежит быть. А пока внимательно меня выслушай. Порой смерть приходит к людям совеем нежданной, и они принуждены против своей воли брести за нею в чертоги Лимс-Крагмы. Таково веление богов. Но ежели кому дается право выбирать, и противиться судьбе, и с нею спорить, как вот этим матросам, что ждут сейчас в пещере, то мы должны с покорностью принять их выбор.
- Я все еще не в силах до конца понять смысл твоих слов, Накор, - смущенно признался Николас.
Обернувшись назад и махнув рукой в сторону входа в пещеру, Накор понизил голос:
- Дух некоторых из этих людей надломлен и слишком слаб, чтобы сопротивляться неизбежному. Они готовы покориться своей участи. Понимаешь?
- Думаю, что да, - кивнул принц. - Потому-то одни порой умирают от легкого недуга, от пустяковых ран, а другие, получившие тяжелые увечья, и те, кто страдает серьезными болезнями, остаются в живых.
- Вот именно, - улыбнулся исалани. - И ты не можешь держать ответ за всех, кто обречен погибнуть. Это их и только их выбор, хотя сами они, конечно же, об этом не ведают. И ни короли, ни священники не в силах им помочь. Человек всегда остается один на один со своей судьбой. Запомни это, принц.
- Запомню, - вздохнул Николас и с благодарностью улыбнулся Накору. - Знаешь, когда наш "Орел" во второй раз погрузился в воду, я пытался подняться почти с самого дна на поверхность, но у меня ничего из этого не вышло. Меня затягивало все ниже и ниже. Дышать было нечем, я едва не потерял сознание и уж подумал было, что для меня все кончено.
- И что ты при этом чувствовал? - с любопытством спросил исалани.
Николас поежился. Брови его сошлись у переносицы.
- Жутко об этом вспоминать! Страх, отчаяние, а потом - странное спокойствие и какую-то отрешенность. Я словно видел себя со стороны и ясно понимал, что умираю.
Накор коротко, понимающе кивнул. Было очевидно, что Николас сказал именно то, что он ожидал от него услышать.
- Это означает, что час твой еще не настал. Судьба хранит тебя, принц. Но она совсем не так милостива к некоторым из этих бедняг. - Он кивнул в сторону пещеры. - И нам придется с этим примириться.
- Но мне это не по душе, - хмуро пробормотал Николас.
Накор оглядел его с головы до ног и с ухмылкой проговорил:
- А это означает, что придет время, и ты сделаешься мудрым, милосердным, справедливым правителем. Но для начала тебе предстоит вскарабкаться на вершину этой горы, не так ли?
Николас с усталым вздохом покосился на исалани:
- Да, Накор, я должен туда подняться в числе первых и помочь остальным. Иначе я просто перестану себя уважать.
- А про амулет ты часом не забыл?
Николас помотал головой:
- Нет, я о нем помню. Паг велел отдать его Энтони и прибегнуть к его помощи только в случае крайней нужды, когда мы не сможем справиться с бедой своими силами. - Он оглянулся в сторону отверстия пещеры. Где-то в глубине каменного коридора крайдийский чародей оказывал сейчас последнюю помощь раненым. - Паг неспроста так решил. Энтони сумеет сберечь амулет и призовет Пага на помощь, когда поймет, что без него нам не справиться. Теперь же, я уверен, мы. должны рассчитывать только на самих себя.
- Тебе пора, принц, - улыбнулся исалани. - Да помогут вам боги!
Николас поднялся на ноги и окинул взором небо. Солнце успело уже скрыться за гребнем огромной скалы. Он кивнул чародею и подошел к пещере.
- Маркус, Калис! Время не ждет!
Калис тотчас же шагнул из пещеры на выступ. В руках у него была длинная веревка, свернутая кольцом. Он продел в него голову и одну руку. Николас и Маркус также повесили себе на грудь и плечи веревочные петли. Взобравшись на вершину, они должны были сбросить веревки тем, кто оставался внизу, и помочь им подняться. Гарри хмуро взглянул на Николаса и покачал головой.
- Зря ты это, Ники! Право же, лучше бы ты позволил мне вскарабкаться туда вместо тебя!
- Тебе? - усмехнулся Николас. - Еще чего! - Он дружески похлопал Гарри по плечу и вполголоса, так, чтобы никто, кроме приятеля, не смог расслышать его слов, добавил: - Вспомни-ка, у кого из нас при взгляде вниз с замковой башни начинает кружиться голова и ладони делаются мокрыми?
- Да, - признался Гарри, - твоя правда, я не большой любитель высоты, но мне все же не хочется, чтобы ты Попусту рисковал своей жизнью. Ведь если один из вас сорвется...
- Никто никуда не сорвется! - сердито прервал его Николас.
Гарри принужденно улыбнулся и отошел к наружной стене пещеры. Николас заглянул внутрь и обратился к тем, кто стоял у выхода:
- Когда солнце зайдет за горизонт, мы будем уже на вершине. Мы сбросим вниз конец веревки, чтобы остальные по ней взобрались. - Он повернулся к Амосу. - Ты должен следить за очередностью подъема. Пусть те, у кого больше сил, кто посмелее, помогут слабым и робким. До темноты всем нам надо быть наверху!
Амос согласно кивнул, хотя не хуже Николаса понимал, что поднять всех до единого членов отряда не представлялось возможным. Некоторые обречены были остаться внизу и встретить здесь свою смерть. Из глубины пещеры медленно, прихрамывая вышел один из матросов и остановился рядом с Траском. Нога его от ступни до колена распухла и посинела, лицо было мертвенно бледным от боли. Но он заставил себя улыбнуться и весело обратился к принцу:
- Наш капитан уж проследит, ваше высочество, чтоб все до единого поднялись по веревке.
Николас кивнул и молча зашагал к тропе. Оглянувшись, он заметил, как в руке матроса блеснуло лезвие кинжала, который протянул ему Траск. Бедняга наверняка решил покончить счеты с жизнью, чтобы избежать мучительной, медленной кончины отравы, голода и жажды.
Без труда взобравшись на верхний скальный уступ, Николас приблизился к отверстию длинного и узкого каменного цилиндра, возле которого его уже ожидали Маркус и Калис. Гарри следовал по пятам за принцем.
- Я пойду первым, - сказал эльф, - ведь из всех троих я самый опытный скалолаз. А ты, Маркус, поднимайся за мной следом. Николас, внимательно следи за каждым нашим движением и примечай, куда мы ставим ноги, за какие выступы и выбоины хватаемся руками. Учти, что многие из опор, что покажутся тебе надежными, могут осыпаться при одном твоем прикосновении, другие обрушатся под твоей ногой или рукой, когда ты на них наляжешь всем своим весом. В некоторых поперечных трещинах собирается дождевая вода, а потом она замерзает, и камень крошится под напором льда. Поэтому проверяй каждую опору, прежде чем решишься на нее налечь всей своей тяжестью. Если ты утомишься или оробеешь, непременно нам об этом скажи. Мы тебе поможем или остановимся передохнуть. Ни о какой спешке сейчас не может быть и речи!
Николас благодарно улыбнулся эльфу. Он был несказанно рад, что Калис без его указки решил распоряжаться подъемом. Он повернулся к Гарри и дружески хлопнул его по плечу.
- Внизу ты остаешься за главного! Когда мы опустим веревку, будешь всеми командовать. Сам взберешься последним. - Он понизил голос. - А главное, проследи, чтобы Амос поднялся к нам прежде тебя. Иначе он еще чего доброго останется с ранеными. Этого ни в коем случае нельзя допустить! Если понадобится, стукни его по затылку камнем, чтоб он потерял сознание, и бесчувственного подтащи к веревочной петле и в нее продень. А мы уж вытянем наверх старину Траска. Понял?
- Я все сделаю, как ты велишь, - с улыбкой пообещал ему Гарри. - Ни о чем не тревожься и - удачи тебе!
Калис засунул пальцы в одному ему видимые трещины в скале и стремительно подтянул вверх свое сильное, гибкое тело. Он уперся ступнями в стены каменной трубы и стал нащупывать руками надежные выступы для опоры. В следующее мгновение он снова переместился кверху. Маркус и Николас молча наблюдали за его восхождением, и, когда эльф поднялся по цилиндру футов на десять, Маркус последовал за ним. Движения его были гораздо медленнее и осторожнее, чем стремительные броски Калиса.
Николас старался запомнить, куда именно ставил ноги его Кузен, за какие участки стены он цеплялся пальцами. Но уследить за неторопливыми, уверенными движениями Маркуса было нелегко: в трубе царил полумрак, лишь откуда-то сверху пробивался тусклый отблеск дневного света. Когда Маркус поднялся на достаточную высоту, Николас встал на цыпочки и ухватился обеими руками за край широкой выбоины. Держаться за него было неимоверно трудно: выбоина оказалась неглубокой, и пальцы норовили соскользнуть вниз. Николас понял, что успех первого движения к вершине зависел от его ловкости, от того, сумеет ли он в одно мгновение высоко подпрыгнуть, придерживаясь руками за ненадежную опору, и прочно упереться ногами в стены трубы. Едва он это проделал, как левую его ступню свела судорога боли.
- Проклятье! - прохрипел он. - Только этого еще недоставало!
Маркус наклонил голову и с тревогой на него взглянул:
- Что случилось?
- Ничего! - ответил Николас, стараясь, чтобы голос не выдал его страха.
Он заставил себя не думать о больной ноге и стал медленно ползти вверх, вторя движениям Маркуса.
Гарри проводил принца встревоженным взглядом. Снизу все трое казались ему удивительно похожими на трех гигантских насекомых, взбирающихся по отвесной стене.
Время остановилось. Оно просто не желало двигаться вперед. Николас то вглядывался в перемещения по цилиндру Калиса и Маркуса, то перебирал руками по шероховатой поверхности стены и подтягивался на несколько дюймов ввысь. Он заметно отстал от кузена. Порой ему казалось, что, несмотря на все свои усилия, он остается на одном месте. Трижды Калис предупреждал их с Маркусом, чтобы они избегали опираться на тот или иной выступ, который мог не выдержать тяжести их тел, а один раз нога эльфа соскользнула с хрупкой опоры, и на Маркуса с Никола-сом посыпались мелкие камешки и песок.
В первые часы подъема Николас нередко останавливался в своем движении, чтобы передохнуть и восстановить дыхание, но вскоре он обнаружил, что оставаться на одном месте, упираясь руками и ногами в стены трубы, нисколько не легче, чем по ней передвигаться. С тех пор он больше не давал себе передышки. Никогда в жизни еще он так не уставал. Все тело, превратившееся в сплошной комок боли, было покрыто липким потом, во рту и горле пересохло от пыли, но он не позволял себе думать ни о чем, кроме необходимости найти очередную выбоину, куда можно было бы просунуть пальцы, и уступ, который выдержал бы его вес.
Еще до начала подъема он твердо решил не смотреть вниз, пока не окажется на вершине. Но однажды, перемещаясь с одной стороны трубы к другой, как это сделали до него Маркус и Калис, он невольно опустил глаза в поисках опоры для ног и чуть было не застонал от отчаяния: оказалось, что позади было всего около трети мучительного пути! А он так надеялся, что вершина уже совсем близко! Левую ступню его снова свела судорога мучительной боли. Николас сжал челюсти и, превозмогая боль и отчаяние, стал подтягиваться вверх.
Свежий ветер почти не проникал в каменный цилиндр, и, несмотря на полумрак, в нем было гораздо жарче, чем снаружи, где все еще ярко светило предзакатное солнце. По лбу Николаса катились крупные капли пота. Они попадали ему в глаза и застилали взор всякий раз, как он поднимал голову, чтобы увидеть, как движутся Калис и Маркус, куда они упираются ногами и руками. Он принужден был наклонять голову и отирать лоб о плечо, и это почему-то злило его гораздо больше, чем боль и усталость.
По мере того как Николас поднимался вверх, движения его делались быстрее и увереннее. Он многому научился у Калиса и Маркуса за эти недолгие часы восхождения. Расстояние между ним и кузеном к великой его радости заметно сократилось. Но стоило ему. об этом подумать, как сверху вдруг раздался крик Калиса:
- Эй! Будьте начеку! Здесь вас ждет не слишком приятный сюрприз!
Николас с усталым вздохом поднял голову вверх, но Маркус в этот момент находился на одной линии с Калисом, и принцу не удалось разглядеть ни самого эльфа, ни того участка стены, где он остановился.
- В чем дело?
- Тут труба расширяется.
- И что же нам делать? - с отчаянием спросил Николас. - Неужто ни с чем возвращаться назад?
- Нет, мы сможем тут подняться, - заверил его эльф. - Но для этого надо прибегнуть к хитрости. Снизу кажется, что левая стена трубы совсем близко и до нее можно дотянуться рукой. Но не вздумайте этого делать! Она уходит в сторону, и, чтобы до нее достать, надо сперва нащупать ее поверхность обеими ногами, а потом изо всех сил оттолкнуться спиной от противоположной стены и ухватиться руками за верхний выступ. Ты меня понял, принц?
- Вроде бы да, - неуверенно пробормотал Николас. - Во всяком случае, я не спущу глаз с Маркуса, когда он станет пробираться по этому участку. Спасибо, что предупредил!
Маркус долго оставался на одном месте, и Николас, опасавшийся подбираться к нему слишком близко, принужден был на несколько минут повиснуть над глубоким каменным колодцем. Он упирался в стены трубы руками, ногами и спиной. Сохранять эту скованную позу было значительно тяжелее, чем двигаться вверх, и вскоре от боли и напряжения у него потемнело в глазах. Левая нога тотчас же утратила чувствительность. Ступня соскользнула с выступа, и Николас едва удержался от падения, мгновенно перераспределив тяжесть тела между правой ногой, руками и спиной. От страха его прошиб холодный пот. Маркус возобновил движение. Николас несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с силами, и, когда сердце его стало биться ровнее, пополз следом за кузеном. В эти мгновения он как никогда ясно осознал, что поддаваться панике значило обречь себя на верную гибель.
Время по-прежнему упрямо не желало двигаться вперед. Каменной трубе не видно было конца. Николасу казалось, что они преодолели уже по меньшей мере милю. В это мгновение Маркус радостно сообщил:
- Калис пробрался через опасный участок!
Николас ничего ему на это не ответил. У него не было сил говорить. Вскоре настал черед Маркуса подниматься по коварному раструбу каменного цилиндра. Николас отер пот со лба, поднял голову и стал не отрываясь следить за всяким самым малейшим движением кузена. Он видел, как Маркус уверенно поставил ступню правой ноги на заметный выступ на левой стене трубы, опираясь спиной о поверхность правой стороны цилиндра, затем резко оттолкнулся от обеих своих опор и, переместившись вверх и вправо, ухватился пальцами за выбоину. Ноги его при этом разошлись в стороны, как у деревянного паяца, и уперлись в стены трубы. Все это заняло у него лишь несколько мгновений. Николас сказал себе, что ничего сложного в этом маневре нет, и возобновил свое прерванное движение.
Добравшись до широкого участка, он совсем было собрался повторить все виденные им до этого приемы Маркуса, но внезапно пульсирующая боль в левой ступне возобновилась с удвоенной силой, и он принужден был замереть в неподвижности.
- Проклятье! - пробормотал Николас. Он зажмурился и заставил себя, превозмогая боль и дурноту, опереться на левую ногу и переставить правую чуть выше. Резкая боль исчезла так же неожиданно, как и появилась. Николас облегченно вздохнул, и на душе у него внезапно сделалось светло и радостно. Именно теперь он окончательно уверился, что сможет преодолеть подъем и помочь подняться к вершине тем, кто остался в пещере.
Маркус продолжал быстро взбираться наверх. Николас залюбовался снизу его ловкими, слаженными движениями. Но внезапно он с ужасом увидел, как нога кузена соскользнула с едва различимого выступа. Маркус вскрикнул от неожиданности и попытался обрести утраченную опору. При этом он слегка качнулся в сторону, сделал неловкое, судорожное движение корпусом, и вот уже обе его ноги повисли в воздухе. Он тщетно пытался отыскать для них опору и удерживался от падения в бездну на одних лишь руках.
Сердце Николаса сжала ледяная рука страха.
- Держись! - крикнул он Маркусу. - Я тебе помогу!
- Не вздумай этого делать! - хриплым, сдавленным голосом отвечал Маркус. - Передвинься вправо! Ты... висишь... прямо подо мной, и, если я сорвусь... мы оба погибнем!
Слова его прерывались мучительными паузами. По хриплому, прерывистому дыханию кузена Николас без труда догадался, каких невероятных усилий ему стоило удерживаться на весу.
Николас поборол искушение воспользоваться советом Маркуса и переместиться в сторону. Он глубоко вздохнул и стал карабкаться вверх, тщательно выбирая места для опоры. Не хватало еще и ему беспомощно повиснуть в воздухе, подобно кузену! Ведь у них наверняка не хватило бы сил дождаться, пока Калис взберется на вершину и попытается их вытащить с помощью веревки. Маркус продолжал ощупывать поверхность стены пальцами ног. На голову Николасу сыпались мелкие камешки, в глаза и нос попала пыль. Но он продолжал подниматься вверх со всей скоростью, на какую был способен. Ноги Маркуса были уже совсем близко, всего в каких-нибудь нескольких футах над его головой. Калис исчез из вида. Николас от души надеялся, что эльф через несколько минут окажется на вершине.
- Держись крепче, - сдавленно пробормотал Николас и подтянулся еще на несколько дюймов вверх. - Я уже рядом с тобой!
Маркус ничего ему на это не ответил. Он наверняка из последних сил удерживался за выступ. Времени терять было нельзя. Николас подтянулся еще выше и коснулся ладонью ступни Маркуса.
- Только не вздумай лягаться, даже если ты боишься щекотки! - предупредил он. - А не то мы оба с тобой рухнем вниз! - Он не без труда подавил в себе отчаянное желание ухватиться за ногу кузена и повиснуть на ней, дав отдых натруженным ступням.
Через несколько мгновений, показавшихся им обоим вечностью, Николас твердо уперся обеими ногами и спиной в стенки трубы и ухватился левой рукой за выбоину. Правую ладонь он подставил под ступню Маркуса,
- Становись на мою руку!
Маркус надавил на его ладонь едва ли не всей своей тяжестью. Николас поморщился от нестерпимой боли. Из глаз его покатились слезы. Ему казалось, что все связки, мышцы и сухожилия его измученного тела не выдержат этого чудовищного напряжения и разорвутся. Ноги его мелко дрожали, нестерпимая боль терзала теперь не только левую ступни, но и всю поверхность спины, ободранную о шероховатую стену трубы. Но он что было сил упирался в каменные выступы и продолжал поддерживать Маркуса, пока тот лихорадочно нащупывал руками следующую опору. Ведь стоило принцу поддаться слабости и панике, и они оба рухнули бы вниз, в бездну. Николас глубоко вздохнул и прикрыл глаза.
Внезапно Маркус убрал ступню с его ладони и как ни в чем не бывало продолжил свой подъем. Николас больше всего на свете хотел бы передохнуть хоть несколько мгновений, но он не мог оставаться в том положении, которое принужден был занять, чтобы спасти Маркуса. Ему следовало медленно, осторожно переместить ноги вниз, удерживаясь от падения с помощью одних лишь рук и спины, и только после этого продолжать двигаться к вершине.
Николас попробовал было это сделать, но тотчас же с ужасом убедился, что сорвется на дно каменного колодца, если попытается сдвинуться с места хоть на дюйм.
- Эй! Калис! - в отчаянии прокричал он.
- Что тебе, Николас? - отозвался эльф.
- У меня тут кое-какие трудности.
- Чем мы тебе можем помочь? - крикнул Маркус.
- Мои ноги оказались выше плеч, - смеясь и плача от боли и беспомощности, пробормотал Николае. - Я не могу ни опустить ступни, ни оттолкнуться плечами и спиной, чтоб подтянуть туловище повыше. Похоже, мне отсюда не выбраться!
- Оставайся на месте и не двигайся! - прокричал Калис. - Я уже совсем близко от вершины!
Николас знал, что как только эльф ступит на землю, он сбросит ему сверху прочную веревку. Принцу оставалось лишь дождаться этого. Он продолжал упираться в каменные стены ступнями и спиной и молил богов о том, чтобы Калис как можно быстрее выбрался из трубы.
Время тянулось неправдоподобно медленно. Николас чувствовал гулкое, отчаянное биение своего сердца, пульсацию крови в висках. Минуты представлялись ему вереницей улиток, вяло переползавших с одной стороны лужайки на другую через посыпанную песком дорожку. И этой унылой череде не видно было конца. Он усилием воли заставил себя сосредоточить взгляд на противоположной стене каменного цилиндра. Его так и подмывало взглянуть вниз. Но он знал, что сорвется в бездну, если поддастся этому искушению.
В душе Николаса нарастала паника. Боль в левой ступне усилилась и стала просто нестерпимой. Нога горела, точно в огне. Николас помнил эту боль. Он впервые ее почувствовал еще в Крайди, когда чей-то каблук едва не размозжил кости увечной ступни. С тех пор прошло много времени, и нога его на вид стала совершенно нормальной. Но боль осталась. Она возникала именно тогда, когда ему угрожала опасность, когда он напрягал все свои силы, чтоб остаться в живых. Она была его проклятием, и Николас не чаял от него избавиться.
Калис и Маркус продолжали молча карабкаться к выходу из каменного цилиндра. Николас зажмурился и заставил себя не думать о боли и о том отчаянном положении, в котором он оказался. Он вспомнил Эбигейл. Перед его глазами вновь возникло ее милое, приветливое, изумительной красоты лицо, озаренное ласковой улыбкой. Он словно воочию видел ее грациозный стан, тонкие руки, маленькие, изящные ножки. Он снова ощущал исходивший от нее аромат свежих весенних цветов и мускуса, чувствовал на губах вкус ее поцелуя. Ах, как хорошо им было вдвоем! Рука его охватывала гибкий стан девушки, ее высокая грудь была ему видна почти вся сквозь вырез платья... Он мотнул головой и сжал челюсти. Мысли его вернулись к настоящему. Ему во что бы то ни стало надо подняться на вершину скалы. Ведь от этого зависело спасение возлюбленной! Прежде в саду крайдийского замка он сжимал в объятиях ее податливое, гибкое тело, теперь же сама жизнь девушки и многих других была в его руках.
Внезапно по лицу Николаса скользнул конец толстой веревки.
- Обвяжи ее вокруг пояса! - распорядился Калис.
Николас открыл глаза и увидел рядом с собой медленно покачивавшуюся веревку. Он ухватился за нее левой рукой и легонько потянул.
- Опусти ее чуть пониже!
Натяжение веревки ослабло. Калис продолжал ее разматывать.
- Довольно! - крикнул Николас и сделал на конце широкую петлю, в которую он медленно, осторожно просунул сперва голову, а затем одну за другой обе руки. Петля прочно охватила его под мышками. - Теперь тяни! Хоть бы она выдержала мой вес!
- Не тревожься об этом! Веревка достаточно прочная! - весело ответил Калис. - Отталкивайся от стены ногами, чтобы не пораниться о выступы. Здесь невысоко!
Николас всей своей тяжестью повис на длинной веревке, сплетенной матросами из обрывков канатов. Он хотел было последовать совету Калиса и оттолкнуться от стены каменного цилиндра ногами и руками, но тут силы его покинули. Он беспомощно болтался в веревочной петле, предоставив другим вытянуть его к вершине и то и дело обдирая кожу лица и рук о выступы скалы.
Николас возносился вверх гораздо быстрее, чем мог рассчитывать, и вскоре над головой его забрезжил свет. Он взглянул вверх и поймал на себе внимательный, немного удивленный взор чьих-то больших карих глаз.
Вслед за этим послышалось испуганное блеяние, и коза, которая первой приветствовала его появление на поверхности, поспешно ретировалась. Николас слабо улыбнулся. Ступив на твердую почву, он сделал несколько шагов в сторону от отверстия трубы и без сил повалился наземь. Он со слезами счастья вглядывался в багрово-пурпурное закатное небо и тщетно силился приподняться на локтях. Тело отказывалось ему повиноваться.
- Не двигайся! - предостерег его Калис. - Сейчас ты для этого слишком утомлен. Полежи немного, и к мышцам твоим вернется былая подвижность.
Повернув голову в сторону, Николас только теперь увидел стоявшего поодаль Маркуса. Кузен деловито сворачивал в кольцо веревку, на которой Николас был поднят на вершину.
- Калис, неужто же ты один меня тянул?
Эльф лишь усмехнулся в ответ.
- Он намного сильнее, чем может показаться на первый взгляд, - сказал Маркус.
- Весь в отца, - не без гордости подтвердил Калис. Он неторопливо дюйм за дюймом осмотрел все три веревки и удовлетворенно кивнул, не обнаружив повреждений ни на одной из них.
Николас сделал очередную попытку подняться, и Маркус помог ему сесть, поддержав за плечи. Принц с любопытством огляделся по сторонам. Они очутились на небольшой поляне, поросшей жесткой желтовато-зеленой травой. Над поляной раскинули свои причудливые ветви, напоминавшие раскрытые веера, несколько деревьев высотой никак не менее двадцати футов. Стволы этих деревьев, кора которых была покрыта неким подобием длинной шерсти и разделялась на узкие короткие пластины, топорщившиеся в стороны как зубцы гигантской сосновой шишки, отбрасывали на поляну длинные косые тени. Где-то поблизости журчал ручей. У края поляны паслось с десяток тощих коз.
Калис склонился над отверстием трубы и приставил ладони ко рту.
- Эй! Внизу! Вы меня слышите?
Ему ответили несколько голосов разом. Слов Николас не разобрал. Он понял только, что его спутники, оставшиеся внизу, были готовы к подъему на гору. Он жестом попросил Маркуса помочь ему встать на ноги и с протяжным вздохом произнес:
- Боги, до чего ж я рад, что все это осталось позади!
Маркус впервые за все время их знакомства улыбнулся ему с искренней, неподдельной приязнью:
- А я рад, что ты оказался позади меня. - Он протянул Николасу обе руки, и тот с готовностью их пожал и усмехнулся, превозмогая боль во всем теле:
- Я солгал бы, если бы сказал, что тоже этому рад, что мне это было легко и приятно. - Он страдальчески поморщился и посетовал: - У меня болит все тело от макушки до самых пят.
- Еще бы! - кивнул Маркус.
- А сколько примерно футов от подножия до вершины?
- Думаю, немногим меньше трехсот.
Николас не мог скрыть своего крайнего изумления:
- Только то! Я-то думал, что-нибудь около двух миль!
- Если бы мы шли по ровной дороге, - улыбнулся Маркус, - тебе бы так не показалось.
- Пожалуй, - согласился Николас.
Калис, встав возле отверстия колодца с веревкой наготове, покосился на кузенов.
- Мне бы не помешала ваша помощь.
- Отдыхай! - бросил Маркус Николасу. Он поспешил занять место рядом с эльфом и ухватился за веревку.
Через несколько минут из колодца показалась голова Бризы. Девушка уперлась руками в землю и выпрямилась, шагнув на поляну. Она огляделась по сторонам, отряхнула пыль с колен и улыбнулась Маркусу.
- Мне не впервой подыматься в горы, - весело сообщила она. - Потому меня и отправили первой. А следом за мной пойдет Гуда.
Бриза ухватилась за веревку, и Николас, превозмогая боль и усталость, встал с ней рядом. Он не мог позволить себе отдыхать, когда даже хрупкая девушка поспешила на помощь Калису и Маркусу. Шутка ли - удержать на веревке великана Гуду!
Бывший наемный солдат снял с себя веревочную петлю и с улыбкой кивнул всем четверым.
- Я тебя подменю, - сказал он Калису. Эльф без возражений уступил ему свое место у самого отверстия трубы. - Эх, будь эта веревка на сотню футов подлиннее, мы б могли ее привязать к стволу вот этой финиковой пальмы!
- Так вот что это за дерево! - пробормотал Николас, переводя дух.
- Кто ж не узнал бы финиковой пальмы! - осклабился Гуда. - Если хочешь, я тебя научу, как подняться по ее стволу. Может там, возле верхушки, есть уже спелые финики. Лакомство что надо, можешь мне поверить! Дома сейчас осень, а здесь у них весна. Самое время для фиников.
Николас рассмеялся, морщась при этом от боли.
- Не думаю, чтоб в ближайшие дни мне захотелось куда-нибудь взбираться. Даже и за твоими хвалеными финиками.
Из отверстия трубы проворно выскочил широкоплечий матрос.
- Становись на подмену принцу! - сказал ему Калис.
Матрос кивнул, и Николас с радостью выпустил веревку из рук. Он подошел к неглубокому пруду и склонился над поверхностью воды. Жажда его оказалась гораздо сильнее, чем он предполагал. Он несколько минут кряду огромными глотками пил свежую, чистую, хотя и тепловатую воду. Напившись, Николас поднялся на ноги и глубоко вздохнул. Внезапно в глазах у него потемнело, и почва ушла из под ног. Голова его бессильно откинулась назад, и он как подкошенный рухнул на траву.
Когда Николас очнулся от забытья, кругом царила тьма. Первым, что он увидел, открыв глаза, было склоненное над ним лицо Гарри.
- Сколько времени я был без сознания? - слабым голосом спросил принц.
- Всего каких-нибудь пару часов, - усмехнулся оруженосец. Гуда сказал, это от усталости и от жары. Он не велел тебя тревожить, пока ты сам не очнешься.
Николасу с трудом удалось оторвать голову от земли. Гарри помог ему сесть. Принц по-прежнему чувствовал головокружение и боль во всем теле, но судороги, которые свели его члены, когда он выпустил из рук веревку, прошли без следа.
Он поднялся, опираясь о плечо Гарри, и вдвоем они побрели к костру, разложенному посреди поляны. Вокруг него за ужином собрались все, кому удалось совершить восхождение.
- Сколько нас теперь? - слабым голосом спросил Николас.
- Сам сосчитай, - буркнул Амос. - Тут все, кто остался в живых.
Николас принялся пересчитывать сидевших у костра.
- Сорок шесть. А что же с остальными одиннадцатью?
- Шестеро были слишком слабы, чтоб подняться на второй уступ, - с горечью отвечал ему Амос. - А пятеро сорвались вниз и расшиблись насмерть. Веревка не выдержала такой тяжести. Стало темнеть, вот они и побоялись оставаться на ночь там внизу. Взобрались почти до середины, а после все рухнули вниз. Троих веревка, может, еще и выдержала бы, но уж никак не пятерых.
Николас повернулся к Гарри:
- А как же ты-то здесь очутился?
- Я взобрался по трубе до того места, где порвалась веревка, а потом поднимался уже по ней. Калис и матросы ее держали. Я был последним из всех, как ты и велел.
Николас тяжело вздохнул и обратился ко всем своим спутникам:
- Надо поделиться едой с теми, кто там остался.
Гуда поднялся от костра и поманил принца за собой:
- Ступайте-ка сюда, ваше высочество!
Николас взглянул на Амоса. Тот коротко кивнул. Недоуменно пожав плечами, принц прошел к краю поляны в сопровождении Гуды и вынырнувшего из темноты Калиса.
- Теперь глядите вперед.
Николас посмотрел туда, куда указал старый вояка, и от ужаса у него едва не подкосились ноги. За небольшой поляной, на которой они разбили свой лагерь, простиралась бескрайняя пустыня. Глаза Николаса успели уже привыкнуть к темноте, и он ясно видел, что эта песчаная равнина тянулась во все стороны, насколько хватало глаз. Выбравшись из каменной трубы, они очутились на крошечном зеленом островке посреди необозримого песчаного океана.
- Те, кто не смог подняться, обречены умереть, - жестко проговорил Калис. - А нам надо думать о живых. Всю еду, что у нас осталась, и воду, какую вместят мехи и фляги, мы понесем с собой.
Николас покосился на Гуду.
- Сколько же времени нам придется идти через эту пустыню?
- Не знаю, - отвечал старый солдат, устремив вдаль свои блеклые голубые глаза. - Думаю, что всяко не меньше трех или четырех дней. Будем уповать, что нам удастся набрести на другой такой же оазис. - И он кивнул в сторону поляны.
- Это еще не все, - сказал Калис.
- Кто-нибудь болен и не сможет идти? - встревожился Николас.
Эльф помотал головой.
- Этих коз кто-то здесь оставил, - вздохнул Гуда. - У взрослых на ушах выбиты клейма, у козлят их нет. - Он задумчиво провел ладонью по затылку. - Я бывал в Джал-Пуре и знаю законы пустыни. Ежели в оазисе оставлены козы, значит, какое-то племя считает этот источник воды своим. И другие племена не смеют тут появляться. А пить чужую воду без позволенья хозяев - значит навлечь на себя месть всего племени.
- И ты думаешь, что скоро они сюда явятся за своими козами?
- Должны же они когда-нибудь их отсюда забрать, - кивнул Гуда. - Иначе козы съедят здесь всю траву без остатка и околеют от голода. Кто-то держит это маленькое стадо про запас, на черный день.
- И когда этот день настанет, - подхватил Калис, - племя сюда вернется и обнаружит, что всех их коз кто-то себе присвоил и истребил.
- А у нас на сорок шесть человек - два меча, колчан и лук, да пара дюжин кинжалов, - заметил Гуда.
- Да, что и говорить, - грустно усмехнулся Николас, - армия наша вооружена хуже некуда. А как обстоят дела с запасами еды?
- Фиников, козьего мяса и воды из источника нам достанет на пять дней пути, - заверил его Гуда. Ежели все это расходовать с оглядкой.
Николас, наслышанный о некоторых из законов пустыни, спросил воина:
- Идти будем ночами?
- Конечно. А днем станем отдыхать. Я всех вас научу, как себя уберечь от солнца.
Принц уныло кивнул:
- Завтра нам всем надо как следует отдохнуть и подкрепиться, а как только стемнеет, мы отправимся в путь.
Глава 2 РАЗБОЙНИКИ
Ветер дул не переставая. Николас лежал на боку, свернувшись калачиком и удерживая в локтевом сгибе палку с наброшенным на нее куском парусины, и тщетно пытался заснуть. Это подобие палатки предохраняло его тело от солнечных ожогов. По распоряжению Гуды все путники, устраиваясь на отдых, раскидывали над собой такие же шатры, сооруженные из палок и обрывков парусов или уцелевшей в кораблекрушении верхней одежды. Все члены отряда сняли с себя верхнее платье, пожертвовав его на устройство укрытий от солнца и оставшись в одном белье. После заката, когда наставало время продолжать путь, шатры снова превращались в одеяния, ибо ночью в пустыне становилось прохладно, а их опоры - в дорожные посохи. Чтобы никто не оставался без дневного укрытия, им пришлось донага раздеть тех, кто не пережил первого дня пути через пески, и поделить их платье между собой. В ход пошли даже мешки от провизии.
Пустыня оказалась совсем не такой, какой Николас прежде ее себе представлял. Как и все жители Королевства, он был наслышан о необъятных просторах Джал-Пура, раскинувшихся на севере Империи Великого Кеша, но бывать там ему никогда не доводилось. Он полагал, что пустыня - это огромное скопление песка, что там днем и ночью царит зной, а воздух всегда неподвижен.
Здесь же почва была по большей части каменистой с незначительными вкраплениями солончаков. Песчаные участки встречались не столь уж часто, и при виде каждого из них все как один участники похода разражались протестующими стонами и проклятиями. Идти по раскаленному солнцем песку, проваливаясь в него по щиколотку, было гораздо тяжелее, чем по камням или жестким солончакам, и Николас не раз возблагодарил судьбу за то, что эта бескрайняя пустыня не состояла сплошь из одного песка.
Ветер не стихал ни на минуту. Сухой, колючий и жесткий, он обезвоживал и раздражал кожу, неся с собой мельчайшую песчаную пыль, от которой не было спасения. Она забивалась в глаза, в рот и нос, проникала сквозь любую одежду и попадала даже в кожаные мешки с провизией. От постоянного соприкосновения с этой жесткой солоноватой песчаной пылью на ногах и руках у путников вскоре образовались кровоточащие язвы. Николас не мог бы с точностью сказать, о чем он мечтал больше: о глотке свежей прохладной воды или о возможности смыть песок с лица, тела и волос.
Две предыдущих ночи они ровным, хотя и медленным шагом двигались по пустыне. Гуда добровольно взял на себя обязанности распорядителя этой части их долгого похода. Он следил, чтобы никто не выбился из колонны, не выпил бы в неурочное время лишнего глотка из меха с водой и не отстал от остальных. Все понимали, что любой, у кого не достало бы сил для продолжения пути, был обречен на гибель. Они были слишком изнурены, чтобы нести кого-либо на руках или даже просто поддерживать при ходьбе. Каждому надо было заботиться о себе самому.
Ночи в пустыне стояли такие же холодные, как и на побережье. Во время ходьбы путникам удавалось немного согреться, но порывы ледяного ветра, проникая сквозь ткань плащей и накидок, все же заставляли их зябко ежиться и по возможности ускорять шаг. С восходом солнца воздух прогревался, и холод с удивительной быстротой сменяла иссушающая жара.
Николасу вспомнился предыдущий день их пребывания в этом гиблом краю. Небо на востоке слегка порозовело, предвещая ясный день. Вскоре над пустыней засияло солнце. Как только его огненный диск поднялся над горизонтом, жара стала нестерпимой. Гуда приказал отряду остановиться и расположиться на отдых. Он помог Николасу соорудить навес из куска парусины и палки, на которую принц опирался при ходьбе, и заторопился к остальным, чтобы научить каждого устраивать для себя подобные же шатры.
На закате старый воин велел всем подняться и продолжать путь. Он не мигая смотрел по сторонам своими выгоревшими на солнце голубыми глазами в надежде увидеть на обозримом пространстве какой-нибудь источник воды или же стаю птиц, летящих к оазису. Но кругом простиралась лишь безжизненная, безводная пустыня. За время их остановки умерло еще трое матросов. Теперь в отряде оставалось сорок три человека. Николас предвидел, что за этими смертями последуют и другие. Он был почти уверен, что, когда Гуда в очередной раз прикажет всем подняться, еще несколько человек останутся недвижимы под своими шатрами. Николасу было горько сознавать, что он не в силах этого предотвратить.
Принц погрузился в тяжелую дремоту, не имевшую ничего общего со здоровым, несущим бодрость и отдохновение сном. Стоило ему шевельнуться, и посох, придерживавший парусину, качнулся в сторону и едва не упал. Николас шепотом выругался и постарался как можно глубже воткнуть тонкую жердь в мягкий сыпучий песок. Гуда уверял его и остальных, что, умаявшись от долгой ходьбы, они станут крепко засыпать поутру на камнях и песке, несмотря на все неудобства подобного ночлега, и за то время, что над пустыней будет царить жара, вполне успеют восстановить свои силы для следующего перехода. Николас в который уже раз усомнился в этих словах старого воина. Он вздохнул и, приподняв край парусины, выглянул наружу. Горячий воздух, колеблемый ветром, волнами поднимался от гладкой поверхности пустыни и окутывал далекий горизонт призрачной дымкой.
Николас снова свернулся калачиком под своим ненадежным укрытием и попытался заснуть. Мысли его сами собой унеслись к прошлому. Он вспомнил рассказы своего старшего брата Боуррика о его путешествии по Джал-Пуру. Николас не находил в них ничего общего с тем, что нынче выпало на его долю. Ведь с тех пор как они покинули оазис, на всем протяжении их долгого, изнурительного пути им не встретилось ни одного растения или животного - ничего, кроме камней, песка и солончаков. Николас отер пот со лба и осторожно, чтобы не повалить свой посох, перевернулся на другой бок. Ему припомнилось, как заметно переменились близнецы Боуррик и Эрланд после возвращения из Кеша. Волею судеб они оказались вовлечены в коварный и хитроумный заговор, имевший целью уничтожение всего кешианского императорского семейства. Боуррик попал в руки торговцев невольниками, но ему удалось от них бежать. Во время своих странствий он повстречал Гуду и Накора. А еще - мальчишку по имени Сули Абдул. Несчастный погиб, спасая Боуррика. Смерть парнишки стала причиной того, что по возвращении в Крондор Боуррик стал гораздо мягче и терпимее относиться к своему младшему брату, которого он прежде не принимал всерьез и частенько доводил до слез своими поддразниваниями. Николас внезапно ощутил новый острый приступ тоски по дому, по своим близким и окончательно проснулся. Ему вновь мучительно захотелось вернуться в детство, снова стать малышом, любимцем большой и дружной семьи, защищенным от всех невзгод и тягот жизни нежными заботами матери и опекой мужественного, сильного отца.
Николас закрыл глаза и в который уже раз стал тщетно призывать к себе сон. От жары мысли его сбивались, обрывались и путались, перегоняя одна другую. Он внезапно вспомнил красавицу Эбигейл, но никак не мог ясно представить себе ее лицо. Вместо него перед его взором все время возникало какое-то смутное, расплывчатое пятно. Николас не забыл, что она была на диво хороша собой, но образ Эбигейл упорно не желал принимать отчетливые очертания, и в воспоминаниях принца его то и дело вытесняли лица смазливых крондорских служанок или юных жительниц Крайди.
Стоило ему снова погрузиться в дремоту, как над лагерем прозвучал суровый окрик Гуды:
- Всем вставать!
Зевая и потягиваясь, Николас поднялся на ноги, вытащил жердь из земли и накинул парусину на плечи. Он стал внимательно всматриваться вдаль, надеясь увидеть птиц, летящих к воде. Однако вокруг по-прежнему не видно было ничего, кроме песка и нагромождений камней. Спутники Николаса столь же пристально глядели в других направлениях. По их лицам Николас без труда догадался, что им также не удалось увидеть ни отблесков поверхности озера или ручья, ни деревьев, ни птиц.
Неподалеку от Николаса на песке остались лежать две неподвижные фигуры, укрытые шатрами из плащей. У Николаса замерло сердце. В одной из этих фигур он узнал своего верного Гарри. Принц бросился к нему, откинул в сторону плащ, которым оруженосец укрывался от солнца, свалил наземь посох и склонился над распростертым на песке телом. Тут к огромному своему облегчению он услыхал сонное сопение Гарри. Тот недовольно поморщился и, не просыпаясь, перевернулся на другой бок. Николас принялся его тормошить:
- Вставай, лежебока! Нам пора в путь.
Гарри приподнялся на локте, с трудом разлепил воспаленные от ветра и песчаной пыли веки и хрипло спросил:
- Чего тебе, Ники?
- Поднимайся. Пора двигаться дальше.
Гарри зевнул и нехотя поднялся.
- Какая жалость! Мне снился такой замечательный сон!
- Ума не приложу, - с оттенком зависти пробормотал Николас, - как тебе удается спать под этим тряпьем, когда посох то и дело норовит на тебя свалиться, да еще при этакой-то жаре и духоте.
Гарри пожал плечами и со вздохом проворчал:
- Я так умаялся за ночь, что мне и в голову не пришло об этом задуматься. Я уснул, как только лег, и с удовольствием проспал бы еще часа два-три, если б ты меня не растолкал.
К Николасу подошел Гуда:
- Еще один умер, ваше высочество. - Старый воин кивнул в сторону неподвижного тела.
Теперь в отряде было сорок два человека. С погибшего быстро сняли всю одежду и раздали ее тем, кто нуждался в дополнительной защите от солнца, ночной прохлады и ветра. Гуда протянул Николасу мех с водой. Принц молча покачал головой.
- Пей! - настаивал воин. - В пустыне ежели выпить чужую долю воды - значит обречь своего товарища на смерть, но отказаться от своего глотка, когда начинаешь новый переход, это уж чистое самоубийство.
Николас приник к меху и набрал в рот теплой, солоноватой воды. Лишь только влага коснулась его губ, он ощутил такой острый приступ жажды, что готов был бы опорожнить весь мех без остатка. Но Гуда отрывисто приказал:
- Только два глотка! - И Николас покорно передал мех Гарри.
Николас был несказанно рад, что его спутниками в этом тяжелом походе оказались солдаты гарнизона и военные моряки Королевства. Лишь благодаря их дисциплине и готовности жертвовать собой для блага страны и ее правителей отчаянная ситуация, в которой все они оказались, не стала и вовсе безнадежной. Он знал, что всех их терзала жажда, что всем больше всего на свете хотелось бы теперь напиться вволю, но, привыкнув безропотно слушаться приказаний, каждый из них после положенных двух глотков покорно передавал мех товарищу.
Николас перевел взгляд на Амоса. Тот молча наблюдал, как трое его матросов забрасывали камнями обнаженное тело умершего. Траск всегда болезненно переживал любые потери среди своих команд. Таковых за годы его морских странствий было немало. Теперь же он воспринимал смерть любого из матросов еще более трагически, чем прежде. Ведь все эти люди покидали под его началом Крондор, чтобы совершить легкий, неопасный, веселый переход к Дальнему берегу и обратно, а после рассчитывали славно попировать на свадьбе своего адмирала. И никто из них не предвидел подобной участи, на которую их обрек не кто иной, как он, Амос Траск.
Николас снова вспомнил о доме, о своих родных. До них наверняка уже дошли вести о- нападении на Крайди. Интересно, как-то его бабушка, принцесса Алисия, переживает столь неожиданно долгую разлуку с возлюбленным? Николас не сомневался, что Арута уже отправил несколько военных кораблей к Дальнему берегу. А по пути туда им не миновать Пролив Тьмы, хотя пройти через него его в эту пору - задача не из легких. Помощь разоренным городам поступит также и по суше - принц наверняка пошлет отряды воинов через северный перевал у Серых Башен. Да и герцог Вабонский не останется от этого в стороне и непременно придет на подмогу Мартину. Николас вздохнул. Мартин был так слаб и болев, когда они покидали Крайди. Жив ли он теперь? При мысли о дяде он невольно покосился на кузена. Маркус заметно к нему переменился после того памятного подъема по каменной трубе. Как и прежде, он был сдержан и замкнут и избегал открыто выражать свои чувства, но Николас без труда угадывал сердечное расположение к нему Маркуса в каждом его взгляде, в каждом скупом жесте. Возможно, им никогда не суждено было сблизиться по-настоящему, стать верными друзьями, но Николас был рад уже тому, что о соперничестве между ним и кузеном отныне не могло быть и речи. Оба молча сошлись на том, что им следует предоставить Эбигейл сделать выбор между ними двумя. И каким бы ни оказался этот выбор, оба готовы были принять его без возражений.
По приказу Гуды отряд тронулся в путь. Они продолжали идти к югу. Причина тому была только одна: именно туда черный четырехмачтовик увозил пленников, когда на "Орле" его потеряли из виду.
Не прошло и часа после заката, как в воздухе заметно похолодало. Путники натянули на себя всю одежду, которую до этого несли в мешках.
Они старались останавливаться для отдыха как можно реже и сокращать время привалов, но вовсе отказаться от этих кратких передышек им было не по силам. Изучив положение звезд и заметив время восхода и захода солнца, Амос с уверенностью заявил, что, как он и догадывался еще во время плавания, они очутились в южном полушарии Мидкемии, где времена года сменяются в порядке, противоположном тому, к какому они привыкли. А это означало, что вскоре здесь должно наступить лето, и тогда дни сделаются длиннее и еще жарче, чем теперь. Николас был твердо уверен, что все они погибнут в пустыне от голода и жажды, если в ближайшие два-три дня им не посчастливится отыскать оазис.
Отряд продолжал молча идти через пустыню в сгущавшейся тьме.
Теперь их осталось тридцать четыре человека. Николас понимал, что следующий ночной переход станет для них последним, если только они не найдут воду где-нибудь поблизости от своего лагеря. Шли они теперь почти вдвое медленнее, чем в первую ночь в пустыне. На рассвете, прежде чем расположиться на ночлег, к принцу подошел Гуда и вполголоса сказал, что минувшей ночью они продвинулись вперед меньше, чем на десяток миль. А нынче, с отчаянием подумал Николас, им и это будет не под силу.
Выбравшись из-под своего навеса от солнца, состоявшего из нескольких рубах и плаща. Гуда громко скомандовал:
- Пора!
Все покорно поднялись на ноги и стали пристально вглядываться в далекий горизонт - не мелькнет ли там голубая лента реки, не покажется ли стая птиц.
- Вода! - крикнул вдруг один из воинов. Гуда и Николас посмотрели в том направлении, куда тот указал дрожащей рукой. На западе у самого горизонта и впрямь искрилась и сверкала в закатных лучах поверхность реки или пруда.
- Мы спасены, Гуда! - воскликнул Николас, но воин только покачал головой:
- Может статься, это просто мираж.
- Мираж? - упавшим голосом переспросил Гарри.
- Это все из-за жары, - ухмыльнувшись, пояснил Накор. - Бывает, что -небо отражается в горячем воздухе, точно в зеркале, и отражение попадает на землю. Оттого издали и кажется, что впереди вода. А подойдешь поближе - там ничего нет, кроме камней да песка.
Гуда молча потирал подбородок. Он искоса взглянул на Николаса и тотчас же отвел глаза. Принц понял, что старый солдат не желал брать на себя смелость принятия решения. Ведь если окажется, что это и впрямь мираж, всем им не миновать гибели. Но если там оазис, а они, не поверив в это, пойдут в другом направлении, то и в этом случае обрекут себя на скорую смерть.
- Не сводите глаз с этого места, пока солнце не зайдет за горизонт, - распорядился Николас.
Первыми их увидел Калис.
- Птицы, - негромко проговорил он. Горизонт на западе был в эту минуту окрашен заходившим солнцем в багрово-пурпурные тона.
- Где ты их видишь? - встрепенулся Николас.
- Да там, куда ты сам велел нам смотреть. На юго-западе.
Николас, напрягая зрение, стал вглядываться в даль, но так ничего там и не увидел, кроме привычных уже камней да песка. Ни одному из матросов также не удалось разглядеть летящих птиц, которых заметил Калис.
- Ну и глаза же у тебя, эльф! - восхищенно пробормотал Амос. Николас, стоявший к адмиралу спиной, с трудом узнал его охрипший от жажды голос.
Калис ничего не ответил и молча зашагал на юго-запад, туда, где над водой кружились птицы.
Часом позже они подошли к краю пустыни. Почва под их ногами стала совсем иной - упругой и твердой. Воздух сделался заметно свежее. Теперь ветерок, который обдувал их лица, казался ласковым и легким. Он нес в себе не песчаную пыль, а влажный аромат цветов и трав. Бриза опустилась на колени и пробормотала:
- Боги! До чего ж вкусно пахнет! - Голос ее был хриплым и резким, точно воронье карканье.
Николас наклонился, сорвал сухой пожелтевший стебель и потер его между пальцами.
- Если он когда-то и был сочным, солнце выжгло из него всю влагу без остатка, - разочарованно проговорил он. - Куда же нам теперь, Калис?
Пока они брели по краю пустыни, стало совсем темно.
- Туда, - уверенно сказал эльф и пошел вперед, указывая дорогу остальным.
Радость прибавила путникам сил. Они шагали теперь гораздо быстрее, чем прежде, когда шли наугад, не чая встретить на своем пути оазис, и были почти уверены в скорой и неминуемой смерти. Но Николас понимал, что это оживление продлится недолго. Люди были слишком обессилены жаждой и голодом.
Вскоре путникам пришлось подниматься на невысокий плоский холм. Идти им стало труднее.
- Вода вот там, - Калис, чтобы их ободрить, кивком указал вперед. Он видел в темноте почти так же хорошо, как и при свете дня, и в этот поздний час без труда находил дорогу.
Последние несколько десятков футов эльф пробежал, легко отталкиваясь от твердой земли не знавшими устали ногами. Николас тщетно пытался его нагнать. Силы принца были на исходе. Он устало брел туда, где все удаляясь во тьме виднелась сухощавая фигура Калиса. Принцу пришлось преодолеть еще один некрутой подъем... и тут он его увидел. Из-за холма вынырнула луна и осветила поверхность небольшого водоема и его пологие берега. Калис уже лег на землю у пруда и стал торопливо, с наслаждением утолять жажду. При его приближении с десяток береговых птиц с испуганными криками поднялись в воздух.
Несколькими мгновениями позже к воде подбежал и Николас. Он сделал большой глоток и собрался было снова наполнить рот водой, но подошедший сзади Гуда оттащил его от пруда за ворот камзола.
- Пей медленно, иначе тебя тотчас же стошнит!
Он повторил это предостережение и остальным, но те, похоже, не расслышали его слов, потонувших в их радостных криках. Николас плеснул полную пригоршню воды себе в лицо. Она оказалась мутной и на вкус горьковато-соленой, и запах, исходивший от нее, никак нельзя было назвать приятным. В этом не было ничего удивительного, ведь по берегам пруда во множестве гнездились птицы. Но Николас предпочел об этом не думать. Он снова наклонил голову к водоему и стал пить уже гораздо медленнее.
Утолив жажду, он почувствовал неимоверную тяжесть в животе и не без труда поднялся на ноги. Следовало осмотреть этот спасительный оазис и решить, в каком направлении двигаться дальше. Неглубокий источник с трех сторон обступили пальмы, а к востоку от него простиралась пустыня. Николас стал следить вместе с Амосом и Гудой, чтобы матросы и воины пили как можно медленнее и не делали больших глотков. Многие из них вняли увещеваниям старого наемника и своего капитана, других же пришлось силой оттаскивать от водоема.
- Я хочу немного осмотреться, - сказал Калис.
Николас кивком велел Маркусу отправиться на разведку вместе с эльфом. Видя, что кузен безоружен, он протянул ему свой кинжал. Маркус поблагодарил его улыбкой и заторопился на юго-запад следом за Калисом. Оба шли легкой, пружинистой, бесшумной походкой опытных охотников, привыкших неслышно подбираться к пугливой дичи сквозь густые лесные заросли. Николас проводил их исполненным тревоги взглядом. Никто не ведал, с какими опасностями могли повстречаться разведчики в этом чужом угрюмом краю.
Лагерь решено было разбить близ ручья. Некоторые из матросов чувствовали себя уже настолько хорошо, что добровольно вызвались нести первую ночную вахту. Двоим из своих людей Амос приказал взобраться на пальмы, за спелыми финиками. Николас, поманив за собой Гарри, неторопливо побрел к северо-востоку. Они отошли от оазиса не более чем на сотню ярдов и остановились, вглядываясь вперед.
- Здесь пустыня выглядит совсем другой, - сказал Гарри и указал на кустарники и странные деревья без листьев, росшие повсюду, насколько хватало глаз.
Николас задумчиво кивнул.
- Быть может, эти деревья сбрасывают листву в жаркое время года. Во всяком случае, они не выглядят засохшими и мертвыми.
- Пожалуй, - согласился Гарри. - Вот уж Маргарет наверняка бы догадалась, что это за деревья и почему у них нет листьев.
- Маргарет? - удивился Николас. - Ей-то откуда об этом знать?
- Когда мы с ней сидели в саду в тот последний вечер, она мне рассказывала, что часто охотилась в лесу с отцом, Маркусом и... леди Брианой, и много чего от них узнала о деревьях и травах. - При воспоминании о принцессе оруженосец печально вздохнул.
- Мне страшно, Гарри, - помолчав, признался Николас.
- Не тебе одному, - с мрачной усмешкой кивнул Гарри. - Мы уже столько раз были на волосок от гибели, и никто из нас не ведает, что нас ждет впереди, и где нам искать пленников, и как их освободить и вернуться домой. Тут любому бы сделалось жутко.
Николас помотал головой:
- Не так уж все плохо, Гарри. Нас слишком мало в этом чужом краю, и у нас недостает оружия. Наш путь может оказаться долгим и очень опасным. Но по крайней мере, Энтони точно укажет нам, куда они повезли девушек.
Гарри с сомнением покачал головой.
- Ты так уж в нем уверен?
Николас счел за лучшее не упоминать о любви чародея к принцессе Маргарет, чтобы не доставлять ревнивому Гарри лишних переживаний. А кроме того, он слишком устал, чтобы спорить с оруженосцем о волшебных познаниях Энтони и рассуждать о том, из каких источников тот черпает свои силы. Поэтому он ограничился лишь тем, что с легким кивком пробормотал:
- Да, я не сомневаюсь, что это ему удастся.
- Ну а как же мы, по-твоему, доберемся домой?
Николас, услыхав этот вопрос, к немалому удивлению Гарри, широко осклабился и хлопнул его по плечу:
- Неужто ты забыл, что с нами сам капитан Тренчард, гроза морей? Он наверняка сумеет украсть для нас корабль. На нем-то мы и отправимся в обратный путь.
Гарри принужденно улыбнулся:
- Хорошо, если все так и будет.
- Меня страшит другое, - вздохнул Николас. - Я ведь командую нашим отрядом и отвечаю в нем за всех и каждого. Что если я совершу какую-нибудь ошибку, сделаю неверный шаг, и по моей вине наши планы потерпят крах?
- Ты не должен этого опасаться, - с уверенностью возразил Гарри. - Знаешь, хотя мой отец частенько говорил, что из меня никогда не выйдет ничего путного, я многому успел научиться и у него, и у принца Аруты. Мой родитель управляет своим герцогством с не меньшим умением, чем твой - Западными землями Королевства. И оба они не боятся ошибок и промахов, а ежели им и случается сделать что-то не так, отдать неверное распоряжение, они стараются по мере сил исправить свою оплошность и извлекают из этого урок, чтоб впредь не повторить подобного.
- Но сейчас на карту поставлено слишком многое, и моя ошибка может всем нам очень дорого обойтись.
- Всякому приходится чем-то рисковать, - пожал плечами Гарри. - Простолюдины в случае чего могут потерять только свою жизнь, лачугу и скарб, а ошибки правителей навлекают беды на их владения и на подданных. Так уж водится, и не нам с тобой менять этот порядок.
- Отец мне часто говорил, - вспомнил Николас, - что бездействие порой бывает опаснее, чем любая оплошность.
- Так ведь и я тебе о том же толкую, - улыбнулся Гарри. - И вот увидишь, у нас все получится, если только мы победим свое малодушие и призовем на помощь удачу.
Разговор друзей прервал Гуда, крикнув им, чтобы они вернулись в лагерь. Гарри и Николас заторопились к пруду. Там их ожидали Калис и Маркус, только что вернувшиеся из разведки.
- Вам лучше самим это увидеть, - сказал эльф и направился в ту сторону, откуда они с Маркусом пришли несколько минут назад. Николас, Гарри, Амос и Гуда двинулись следом за ним. Они взошли на невысокий плоский холм, спустились с него, миновали низину и снова поднялись на плоскую возвышенность.
Отсюда при ярком свете лун им хорошо были видны все окрестности. Путники находились на юго-западной оконечности широкого плато, за которым простиралась степь, поросшая травой, невысоким кустарником и редкими деревьями. Почва шла под уклон, и растительность, что ее покрывала, меняла свой облик - с желтоватая под лучами лун у самого края плато, она была заметно темнее и гуще вдали, у линии горизонта. С северо-востока к плоскогорью подступала пустыня. Она тянулась вдаль, насколько хватало глаз.
- Выходит, мы правильно сделали, что двинулись к югу! - с воодушевлением воскликнул Николас.
- Еще бы! - кивнул Калис. - Стоило нам пойти на запад, и никого из отряда уже не было бы в живых.
- Но это еще не все, - подхватил Маркус. - Взгляни-ка повнимательней вперед, кузен!
Николас стал пристально вглядываться в темневший горизонт и вскоре различил над ним едва заметную полупрозрачную дымку.
- Что это там такое?
- Река, - улыбнулся Калис. - И, надо думать, довольно широкая.
- Сколько нам до нее добираться? - спросил Амос.
- Дня три-четыре, если идти споро.
- Мы останемся у пруда на ночь и на весь завтрашний день, - распорядился Николас. - А на закате отправимся к той реке.
Они стали спускаться с плато, чтобы сообщить радостную новость всем остальным. Недавние тревоги, боязнь ошибиться и тем навлечь на всех беду совершенно изгладились из головы Николаса.
Тридцать четыре человека - все, кому посчастливилось остаться в живых после крушения "Стервятника", подъема на скалу и перехода через пустыню, - шагали по заросшей травой степи к далекой реке. Они оставили оазис два дня тому назад и успели за это время проделать немалый путь. Идти по степи было значительно легче, чем по пустыне с ее иссушающей жарой и колючим ветром. По утрам они раскидывали свои самодельные шатры в скудной тени, что давали чахлые степные деревца, а на закате продолжали путь, наполнив фляги свежей прохладной водой из узкого ручейка, который вытекал из водоема в оазисе. Калис был уверен, что ручей этот впадал в реку, к которой они направлялись, и потому отряд следовал вперед вдоль его извилистого русла.
Около полудня, когда раскаленное солнце поднялось почти на самую середину неба, все расположились на отдых. Калис вызвался сходить вперед на разведку. Николас в который уже раз подивился силе и выносливости этого худощавого, тонкокожего получеловека-полуэльфа. Ни разу за все время их нелегкого путешествия Калис не обнаружил даже малейшего признака усталости или раздражения. Тяготы, что выпали на их долю, не оставили никаких следов на его внешности. Николас готов был поклясться, что Калис нынче выглядел точь-в-точь так же, как в день их первой встречи в Крайди. Разве что его платье успело изрядно испачкаться и украсилось несколькими прорехами.
Калис вернулся из разведки неожиданно быстро.
- Николас, пойдем со мной, - позвал он. - Ты должен сам это увидеть.
Николас кивком велел Маркусу и Гарри сопровождать их с Калисом. Юноши прошли вперед и вскоре приблизились к низине, по которой струился ручей. Рядом вздымались несколько громоздившихся друг на друга гигантских валунов. Легко взбежав на вершину самого высокого из камней, Калис поманил остальных за собой.
Отсюда хорошо были. видны окрестности на много миль кругом. Стоя рядом с Калисом и опираясь на его плечо, Николас разглядел далеко впереди узкую голубую ленту реки меж поросших травой берегов.
- Сколько нам еще до нее добираться?
- Думаю, всего дня два, - сказал эльф. - Самое большее три.
Николас облегченно вздохнул.
- Нам это вполне по силам!
Маркус слабо улыбнулся. Казалось, он не разделял убежденности кузена. Гарри же согласно кивнул Николасу и обнажил в усмешке свои ровные белые зубы.
- Вполне!
Вернувшись к остальным, Николас объявил:
- Мы выбрали правильный путь и скоро подойдем к берегу реки.
Эти слова ободрили всех до единого членов отряда, включая даже Бризу, которая в последние дни заметно пала духом и по большей части угрюмо молчала, уставившись в пустоту. Николасу и остальным все это время так недоставало ее веселого смеха, ее грубоватых шуток, ее пикировок с Маркусом, но прежняя жизнерадостность, казалось, навсегда покинула Бризу, и ничто на свете не могло ее возвратить. Девушка не желала ни с кем разговаривать и на все обращенные к ней вопросы отвечала вяло, односложно и явно нехотя. Николас с радостью заметил, как в глазах ее при известии о близости реки вновь зажглись огоньки надежды и столь свойственного ей веселого лукавства.
Калис отправился разыскивать самый удобный и прямой путь вдоль русла ручья, остальные легли отдыхать в тени деревьев. Некоторые по привычке, усвоенной еще в пустыне, соорудили над собой подобие шатров для защиты от жары. Николас уселся на землю, прислонившись спиной к стволу невысокого деревца, и принялся ждать. Прошло полчаса, затем час, но Калис все не появлялся. Николаса не на шутку встревожило его столь долгое отсутствие. Он совсем было собрался отправить Маркуса на розыски эльфа, когда тот наконец показался вдали. Николас облегченно вздохнул. Приглядевшись, он увидел, что Калис нес на плечах что-то тяжелое. Когда он добрел до лагеря и опустил свою добычу на землю, к нему подбежали Николас, Маркус и Гуда.
- Похоже, это степная антилопа, - предположил Гуда, внимательно разглядывая витые и загнутые к спине рога животного, убитого меткой стрелой Калиса. - Но в Кеше мне такие ни разу не встречались.
- Ниже по течению ручья их целое стадо, - сказал Калис. - Они очень пугливы и осторожны, и мне долго пришлось к ним подкрадываться, чтобы выстрелить наверняка. А потом я задержался, чтоб ее освежевать. Если они не уйдут оттуда слишком далеко, у нас в ближайшие дни будет вдоволь еды.
Гуда и Гарри быстро развели костер, и вскоре над лагерем разнесся упоительный аромат жареного мяса. Отряд приступил к трапезе, и Николас готов был поклясться, что в жизни не пробовал такого отменного жаркого.
Когда до реки оставалось всего несколько часов пути, западный ветер донес до путников запах дыма. Николас приказал всем остановиться и велел Гуде с Гарри, а также Маркусу и одному из воинов, крадучись и хоронясь в высокой траве, подойти к полыхавшему где-то неподалеку пожару с противоположных сторон, сам же позвал с собой Калиса и направился прямо на запад.
Все шестеро разведчиков медленно продвигались к видневшемуся теперь над степью столбу дыма с трех разных сторон. Они шли пригнувшись и осторожно раздвигали руками стебли травы, которая доходила им до груди. Предположение Калиса оказалось верным: чем ближе они подходили к реке, тем выше и пышнее становилась растительность и тем больше дичи удавалось добыть для изголодавшихся путников Калису, Маркусу и Гуде. Теперь все члены отряда ели досыта, и утраченные силы быстро к ним возвращались. Синяки, ссадины и кровоподтеки, которых не удалось избежать почти никому из них во время подъема на скалу, прошли без следа. Но вид у всех членов отряда по-прежнему оставался изможденным и усталым. Рваная и грязная одежда висела на исхудавших телах, точно на огородных пугалах. Николас, с горькой усмешкой оглядывая своих спутников, нисколько при этом не сомневался, что и сам выглядит не лучше любого из них.
Николас и Калис поднялись на небольшой холм и осторожно посмотрели вниз. Прямо под ними у берега реки виднелось шесть больших повозок, стоявших довольно близко одна от другой и образовывавших неровный круг. Две из них дымились, еще две были перевернуты. Дюжина лошадей, впряженных в повозки, была умерщвлена кем-то прямо в оглоблях. Повсюду валялись тела убитых. В круге, что был составлен из повозок, виднелась довольно значительная брешь, из чего Николас заключил, что разбойники, которые напали на караван, захватили и куда-то увезли по крайней мере две из них.
- Я пойду прямо туда, - сказал Николас. - А ты обойди поляну кругом и посмотри, не притаился ли кто-нибудь поблизости.
Калис кивнул и тотчас же скрылся в зарослях травы на склоне холма. Николас спустился вниз и, то и дело взглядывая по сторонам, подошел к ближайшей из повозок. Принц догадался, что нападение на караван произошло часа три или четыре тому назад. Об этом можно было судить по тому, что две из подожженных повозок все еще продолжали дымиться. От двух других остались лишь металлические каркасы и оси колес.
Николас внимательно оглядел уцелевшие фургоны. Кузова их были сработаны из прочного металла и обтянуты темной парусиной. При необходимости ее можно было поднять, чтобы войти внутрь или сойти наземь, дать доступ воздуху или принять груз. Повозки выглядели весьма вместительными. При необходимости в их оглобли можно было бы запрячь четырех лошадей и рассадить внутри не меньше дюжины пассажиров с изрядным количеством багажа.
Николас склонился над одним из убитых и перевернул его лицом кверху. Мужчину с рваной раной в груди, нанесенной, судя по всему, острием меча, по виду вполне можно было бы принять за жителя южных областей Королевства. Кожа его была смуглой, черты лица - тонкими и правильными. Николас не стал больше прикасаться к убитым, рассудив, что все равно не сможет узнать по их липам и платью, кто они и откуда, и кем были те, кто на них напал. Он осмотрел уцелевшие повозки и убедился, что все мало-мальски ценное из них разбойники прихватили с собой. Из-под крупа убитой лошади выглядывала рукоятка меча. Николас вытащил его и стал рассматривать лезвие. То был широкий палаш, какими часто вооружались наемные охранники караванов на юге Королевства и в Кеше.
Николас протянул меч подошедшему Маркусу и кивнул в сторону повозок:
- Похоже, мы опоздали.
- А мне думается, - возразил Маркус, - мы здесь появились как раз вовремя. Одни боги ведают, чем могла закончиться наша встреча с грабителями, окажись мы здесь несколькими часами прежде. - И он подвел принца к той стороне круга из повозок, где на земле лежало не меньше трех десятков окровавленных тел. - Ты себе представляешь, сколько их было? Да они не моргнув глазом перебили бы и нас всех заодно с этими беднягами. Ведь мы почти безоружны!
Николас принужден был с ним согласиться:
- Возможно, ты прав. К тому же мы ведь не знаем, кто эти люди и что они не поделили с нападавшими.
С восточной стороны к месту побоища подошли Гуда с Маркусом и принялись внимательно разглядывать тела убитых и нанесенные им раны.
- Что ты обо всем этом думаешь. Гуда? - спросил Николас, подбежав к старому воину.
Гуда задумчиво почесал щеку:
- Похоже, это были торговцы и наемные охранники. - Он окинул цепким взглядом все поле сражения и кивнул в сторону. - Несколько человек из нападавших схоронились вон там и первыми набросились на караван. А после их поддержали все остальные, которые скрывались у реки. - Он указал на груду тел возле одного из перевернутых фургонов. - Здесь была самая жаркая битва. Все закончилось очень быстро. И среди убитых уж точно есть и стражники, и те, кто их атаковал.
Николас повернулся к матросу:
- Беги к остальным и скажи, чтоб они шли сюда не мешкая.
Матрос отсалютовал принцу и бросился выполнять его приказ.
- Выходит, это разбойники ограбили торговый караван и перебили охранников, - предположил Маркус.
Гуда помотал головой:
- Навряд ли. Уж больно грамотно все было обставлено. Сдается мне, это дело рук настоящих воинов.
- Но ни на одном из убитых нет воинской формы, - с сомнением заметил Николас.
- Ну и что ж с того? - пожал плечами Гуда. - Я ведь тоже ношу обычное платье, но это не мешает мне быть солдатом.
Разговор их был внезапно прерван раздавшимися со стороны реки чьими-то пронзительными воплями. Все мгновенно насторожились и потянулись к оружию. Вскоре, раздвигая одной рукой высокую траву, а другой придерживая за шиворот какого-то маленького тщедушного человечка, к собравшимся подошел Калис. При виде него Николас облегченно вздохнул и с любопытством взглянул на пленного. Тот повалился принцу в ноги и стал с мольбой и страхом что-то быстро бормотать на незнакомом наречии.
- Кто это такой? - спросил Николас.
Калис пожал плечами.
- Не иначе как слуга этих торговцев. Он прятался в кустах у берега.
- Хотел бы я понять, что это он лопочет, - сказал принц.
- А это не так уж и трудно, - усмехнулся Гуда, - ты только прислушайся повнимательней.
Николас последовал совету воина и вскоре с удивлением обнаружил, что многие из произносимых коротышкой слов ему знакомы. Тот говорил по-кешиански, но с таким сильным акцентом, что поначалу его речь показалась принцу набором каких-то бессвязных звуков. Понять пленника было непросто еще и потому, что голос его дрожал от страха. Он то горестно вздымал руки к небу, то вновь валился наземь и не переставая молил сжалиться над ним и оставить ему жизнь.
- Да он, никак, изъясняется по-наталезски? - удивился Маркус.
Язык жителей Наталя был сродни кешианскому, ибо в прежние времена Наталь входил в состав Великой Империи в качестве одной из вассальных провинций.
- Встань! - приказал Николас маленькому человечку. Он произнес это слово на кешианском наречии, которым владел хотя и не вполне свободно, но достаточно, чтобы объясниться с перепуганным пленником.
Тот без труда его понял. Он проворно вскочил на ноги и встал перед принцем навытяжку.
- Сах, энкоси.
Николас вопросительно взглянул на Гуду, и воин вполголоса пояснил:
- Похоже, он сказал: "Слушаюсь, энкоси". - Николас недоуменно вскинул брови. - В некоторых землях Кеша "энкоси" - это почтительное и вежливое обращение, что-то вроде нашего "сэр".
Николас кивнул и спросил пленного:
- Кто ты такой?
- Меня звать Тука. Я возница, энкоси.
- Кто это сделал?
Коротышка пожал плечами:
- Отряд воинов, энкоси. Но какой именно - я не знаю. - Он с тревогой обвел глазами лица всех, кто его окружал. В его испуганном взгляде ясно читалось подозрение в их возможной причастности к случившемуся.
- Отряд, говоришь? - спросил Гарри.
- У них не было ни знамени, ни... - тут пленник произнес незнакомое Николасу слово и с почтением добавил: - Энкоси.
- Мне думается, - вставил Гуда, - он имеет в виду нагрудные бляхи или какие другие знаки различия. - Воин говорил по-кешиански, и пленник его понял. Он заметно ободрился, закивал головой и поспешно проговорил, обращаясь к Гуде:
- Твоя правда, энкоси! Эти люди скрывали, кто они такие. А значит, это никакой не отряд, а просто банда разбойников.
Николас с вниманием вслушивался в слова пленного возницы, и чем охотнее тот отвечал на вопросы, тем больше сомнений в его правдивости возникало в душе принца. Он отвел Гуду в сторону и шепнул ему:
- По-моему, этот Тука сам не очень-то верит тому, что говорит. Нам надо выяснить, отчего он лжет. Это может быть для нас важно.
Гуда пристально взглянул на коротышку, обернувшись через плечо, и прошептал Николасу в ответ:
- Тому может быть много причин. Мы ж ведь не знаем, что за люди здесь живут, с кем и почему они дружат, а с кем враждуют. Может, какой-нибудь торговец пожелал таким способом разделаться со своим конкурентом, или же кто-то из вельмож расправился здесь с врагом. И откуда ж этому вознице знать, кто мы такие и на чью сторону встали бы, узнав от него всю правду. Вот он на всякий случай и держит язык за зубами. Так оно для него всяко безопаснее.
Николас пожал плечами и повернулся к пленному:
- Кто-нибудь кроме тебя остался в живых? Тука беспомощно огляделся по сторонам. Он никак не мог решить, что ответить принцу. Гуда, от которого не ускользнуло выражение растерянности на его узком лице, выхватил из ножен свой кинжал, подступил к нему вплотную и на него замахнулся.
- Не смей лгать господину, негодяй!
От страха лицо Туки стало пепельно-серым. Он повалился на колени перед Николасом и снова стал молить его о пощаде. Жалобно всхлипывая и раздирая на себе одежды, он заклинал принца пощадить его хотя бы ради семьи - трех жен и бессчетного числа малых детишек.
При этих словах Николас едва заметно улыбнулся и вопросительно взглянул на Маркуса. Принцу стало жаль этого тщедушного, насмерть перепуганного человечка. Но Маркус коротким кивком приказал Гуде продолжать, и великан воин, состроив свирепую гримасу, стал размахивать кинжалом перед самым носом пленного. Всем, кроме, разумеется, самого Туки, это представление показалось чрезвычайно забавным. Николас, покосившись на Гуду, едва не прыснул со смеху. Возница же снова залился слезами и стал пронзительно кричать, что всегда хранил верность своему господину и неповинен в измене и предательстве. При этом он бил себя кулаком в тощую грудь и призывал в свидетели своих слов с полдюжины божеств, имена которых были неведомы Николасу и его спутникам.
Николас почти не сомневался, что страх развяжет пленнику язык и тот станет правдиво отвечать на все вопросы. Он знаком велел Гуде вложить кинжал в ножны и снисходительно кивнул Туке:
- Не бойся его. Я ему не позволю тебя обидеть, если только ты перестанешь нас обманывать. И знай, что мы никак не связаны с теми, кто сжег повозки и перебил охрану. А теперь говори, кто ты такой, и куда вы направлялись, и кто на вас напал?
Маленький возница обвел испуганным взором лица всех, кто его окружал и, всплеснув руками, в который уже раз стал молить богов, которым поклонялся, о защите и помощи. Затем он взглянул на Николаса в упор, шмыгнул носом и быстро заговорил по-кешиански:
- Энкоси, не губи меня, смилуйся надо мной, и я тебе расскажу всю правду! Я - Тука, возница господина Андреса Русолави. Хозяин мой очень богат и знатен. У него есть торговые патенты шести разных городов. Он дружен с джешанди! - Николас в ответ важно кивнул головой, недоумевая про себя, что могло означать последнее слово, которое возница особо выделил голосом. Но принц предпочел до поры до времени скрывать свою неосведомленность и потому не стал спрашивать Туку, что являл собой этот столь почитаемый им Джешанди, а лишь махнул рукой, чтобы тот продолжал свой рассказ. - Мы возвращались к себе домой с Весенней ярмарки и везли много ценных товаров в наших десяти фургонах. Нынче утром на нас напали какие-то всадники, и мы составили все фургоны в круг, чтоб обороняться. Караван моего хозяина охранял отряд стражников Джаван. Они бились очень отважно и стали теснить этих бандитов, но тут к берегу причалило несколько лодок, и оттуда на берег выбежали еще какие-то разбойники. Их было очень много. Они перебили всех слуг моего господина и всех воинов Джаван. Четыре фургона с добром они угнали с -собой, а остальные перед вами. - Дрожащим пальцем Тука указал на одну из опрокинутых повозок. - Я правил вот этим фургоном, энкоси. Когда он упал, я свалился с козел и очутился в высокой траве. - Он кивнул в ту сторону, откуда его привел Калис. - Я ведь не солдат, а всего лишь возница, эн-коси. И чтоб меня не убили, как остальных, я там прятался, пока все не кончилось. Пока один из твоих людей меня там не отыскал. - Произнося последние фразы, Тука покраснел и потупился. Он явно стыдился своей трусости.
- Как ты думаешь, не лжет ли он нам снова? - спросил Николас Гуду на языке Королевства.
Воин покачал головой:
- Навряд ли. Он ведь уверен, что мы знаем, кто такие эти Джаван и Джешанди. Иначе он стал бы нам это растолковывать так же подробно, как рассказал о своем хозяине, которого, по его представлению, мы знать никак не можем. - Он повернулся к маленькому человечку и спросил его по-кешиански: - Так значит, ты из дома Русолави?
Тука кивнул, просияв гордой улыбкой.
- Да, энкоси. Как и мой покойный отец. Мы, весь наш род, его свободнорожденные слуги.
Гуда наклонился к Николасу и вполголоса пробормотал:
- Думаю, нам лучше скрыть до поры до времени, кто мы и откуда.
- Я тоже так считаю, - согласился принц. - Предупреди всех в отряде, чтоб они держали язык за зубами, а я пока порасспрошу этого возницу еще кое о чем.
Николас направился к повозкам и сделал Туке знак следовать за собой. Принц полюбопытствовал, что за ценный груз вез Андрес Русолави к себе домой с Весенней ярмарки. Возница охотно и обстоятельно ответил на все его вопросы. Тем временем Гуда двинулся навстречу остальным членам отряда, которые медленно подходили к поляне, и успел предупредить всех, чтобы они поменьше говорили о себе с коротышкой пленником.
Убедившись, что жизни его ничто не угрожает, Тука стал держаться смелее и увереннее. Когда на поляне собрались все, кто сопровождал Николаса в путешествии, он искательно заглянул принцу в глаза и спросил:
- Энкоси, а что это за отряд?
Николас с горькой улыбкой оглядел оборванных, грязных, исхудалых солдат и матросов, сопровождавших его от самого Крайди.
- Это мой отряд.
Глаза у Туки едва не вылезли из орбит.
- Не окажешь ли ты мне честь назвать твое имя, энкоси?
- Николас, - сказал принц и едва удержался, чтобы не добавить: "Крондорский".
На лице возницы мелькнула растерянность, которая, впрочем, быстро сменилась восхищенно-подобострастным выражением.
- Как же, как же, энкоси! - воскликнул он, всплеснув руками. - Имя твое гремит повсюду, точно дробь боевых барабанов! И даже я, недостойный, наслышан о твоих подвигах! При одном упоминании о твоем знаменитом отряде все другие капитаны бледнеют от страха или скрежещут зубами от зависти!
Николас в ответ на льстивые слова возницы едва заметно усмехнулся и качнул головой.
- Мы пришли сюда из дальних краев, Тука.
- Я это сразу понял, энкоси, - улыбнулся возница. - По вашему говору и платью. Но слава твоя опередила твой шаг. Весть о твоих деяниях, подобно урагану, облетела всю нашу землю...
- А кстати, - прервал его Николас, - как зовется эта земля?
Тука настолько опешил от этих его слов, что не сразу нашелся с ответом. Николас понял, что едва себя не выдал, и поторопился исправить свою оплошность:
- Далеко ли отсюда до того места, куда вы держали путь?
- Нет-нет, энкоси, совсем близко! - просиял Тука. - До таверны "Пристань Шингази" можно дойти отсюда дня за четыре. Там мой господин собирался погрузить свое добро на баржи и свезти его вниз по реке.
- Куда? - спросил Николас. Он повернулся и зашагал к своим людям. Возница, на мгновение остановившись и недоуменно покачав головой, засеменил с ним рядом.
- Как это - куда, энкоси? Конечно же, в Город Змеиной реки. Куда ж еще и идти-то в этих Западных землях? Вы ведь и сами знаете, что больше здесь просто некуда податься. - Говоря это, он то и дело с сомнением и тревогой взглядывал в лицо Николаса, словно проверяя, не шутит ли тот и не готовит ли ему паче чаяния какой-либо подвох.
Николас рассеянно кивнул и жестом велел вознице умолкнуть. Теперь принцу предстояло тщательно обдумать все, что он узнал, и решить, что делать дальше.
Привстав на цыпочки и вытянув вперед шею, Маргарет вглядывалась вдаль.
- Это какой-то большой порт, - сказала она подруге.
- Да неужто? - с сарказмом отозвалась Эбигейл.
После того как корабль преследователей от них отстал, она совсем пала духом и вновь стала на целые дни замыкаться в угрюмом молчании. Лишь временами в ответ на какие-либо замечания Маргарет, на ее ободряющие слова и мечтания вслух о возможном побеге, она отпускала мрачные, зловещие шутки, что прежде было ей совсем несвойственно. - А я-то думала, мы бросим якорь где-нибудь в горах или в пустыне.
- Запомни одно, Эбби, - невозмутимо отвечала ей принцесса. - Если идешь по незнакомым местам, надо внимательно смотреть по сторонам и все примечать, чтобы не заплутаться на пути домой. Этому научил меня отец, и я ему благодарна за урок.
- К чему нам здесь твоя приметливость? - раздраженно проворчала Эбигейл.
Маргарет повернулась спиной к иллюминатору, прошла по каюте и уселась на свою койку.
- Когда мы сбежим, - убежденно проговорила она, - нам будет недосуг отыскивать путь домой. Мы его должны запомнить сейчас, чтобы благополучно вернуться назад.
- Назад?! Но куда, скажи на милость? Неужто же ты рассчитываешь, что нам удастся отсюда выбраться?!
Маргарет взяла руки подруги в свои и заговорила мягко и нежно, так, словно успокаивала капризное дитя:
- Я понимаю, как тебе тяжело, Эбби. Но мне ведь и самой не легче! Я так надеялась, что они догонят наш корабль, но когда "Орел" исчез вдали, я едва не умерла от отчаяния. Но нам нельзя падать духом, слышишь? Ведь спасение близко. Энтони и остальные не могли отстать от нас больше, чем на два-три дня пути. Когда мы сбежим от этих негодяев, нам нужно будет не мешкая пробираться назад, навстречу нашим спасителям.
- Если мы сбежим, - вяло поправила ее Эбигейл.
- Не если, а когда! - настаивала Маргарет.
Досада, владевшая Эбигейл, как это бывало и прежде, сменилась отчаянием.
- Мне так страшно, - всхлипнула она и спрятала лицо на груди принцессы.
- Я знаю, - прошептала Маргарет. - И я тоже напугана не меньше твоего. Но мы не должны поддаваться страху и панике, если хотим остаться в живых и вернуть свободу себе и остальным пленникам. Мы будем бороться до конца. Ведь у нас просто нет другого выхода.
Эбигейл уныло кивнула:
- Я буду делать все, что ты скажешь.
- Вот и хорошо, - улыбнулась Маргарет. - Держись все время возле меня и глаз с меня не своди, ведь если представится хоть малейшая возможность для побега, я ею тотчас же воспользуюсь. И мы удерем от них вместе с тобой!
- Да, конечно, - выдавила из себя Эбигейл и сопроводила свои слова тяжелым вздохом.
Дверь каюты девушек внезапно распахнулась настежь, и по обе стороны от проема остановились два стражника, с ног до головы облаченных в черное. Вместо Арджина, которого пленницы уже привыкли видеть у себя в эти часы, к ним вошла какая-то незнакомая женщина. Она остановилась между койками и обвела сперва Маргарет, а затем и Эбигейл немигающим, властным, бесцеремонным взглядом огромных ярко-голубых глаз, цвет которых составлял резкий контраст с ее черными как вороново крыло волосами. Кожа женщины была мертвенно-бледной и отливала прозрачной голубизной у висков и под глазами. Она молча распахнула свой зеленый шелковый халат, предоставив девушкам любоваться своим стройным полуобнаженным телом, ибо кроме халата на ней были надеты лишь черная кружевная повязка, поддерживавшая грудь, и короткая шелковая юбка. Пальцы женщины были унизаны драгоценными камнями, на запястьях и щиколотках позвякивали золотые и серебряные браслеты.
Держалась она столь свободно и уверенно, что Маргарет без труда догадалась: перед ними не служанка какого-нибудь важного вельможи, не танцовщица и даже не роскошная куртизанка. Эта женщина привыкла повелевать и властвовать. Эбигейл, как только та вошла, потупилась и втянула голову в плечи. Принцесса, напротив, постаралась принять как можно более независимый и беззаботный вид и не опустила глаз под холодным, недобрым взглядом незнакомки. Та с легким, едва различимым акцентом обратилась к ней на языке Королевства:
- Вы - дочь герцога?
- Да, - ответила Маргарет. - С кем я имею часть говорить?
Проигнорировав ее вопрос, женщина повернулась к Эбигейл:
- А вы, в таком случае, - дочь барона Карса?
Эбигейл испуганно кивнула.
- Корабль скоро войдет в гавань, и вас сведут на берег и поселят в уютной, светлой комнате, - сказала незнакомка. - С вами будут хорошо обращаться, у вас будет вдоволь еды и вина, вы сможете прогуливаться по саду. Но это лишь в том случае, если вы станете делать все, что от вас потребуют. Неповиновение дорого вам обойдется. - Она сузила свои холодные синие глаза и слегка возвысила голос: - За любую вашу провинность мы будем казнить кого-нибудь из пленных. Если вы откажетесь нам подчиняться, ваши подданные один за другим будут умирать медленной, мучительной смертью. Выбор за вами. - Губы ее внезапно раздвинулись в жестокой, хищной усмешке, обнажив два ряда крупных белых зубов. - Нас мало заботит жизнь остальных невольников. Но, насколько мне известно, вы, знать Королевства Островов, считаете себя в ответе за этих скотов. Поэтому я надеюсь, что мои слова должным образом на вас подействуют.
Она хлопнула в ладоши, и двое других стражей втащили в каюту рыжеволосую девушку-подростка, бледную, исхудавшую и дрожащую от страха. Не сводя глаз с Маргарет, женщина спросила:
- Тебе знакома эта девчонка?
Принцесса кивнула. Она сразу узнала в девушке прислугу из замковой кухни. Маргарет вспомнила даже ее имя - Мегги.
- Вот и хорошо. - Женщина провела кончиком языка по тонким губам и с улыбкой сказала: - Она больна, и нам следует поскорее от нее избавиться. - Повернувшись к стражам, она отрывисто приказала: - Убейте девчонку!
- Нет! - крикнула Маргарет, вскакивая с кровати и бросаясь к девушке. Но один из стражников отшвырнул ее прочь, другой тем временем вынул из ножен длинный кривой кинжал, схватил Мегги за волосы, оттянул ее голову назад и молниеносным движением полоснул ее острым лезвием по горлу. Все это произошло так быстро, что несчастная не успела даже вскрикнуть. Глаза ее широко раскрылись, и она упала на колени, истекая кровью.
- Зачем вы это сделали? - возмущенно крикнула Маргарет. - Ведь мы вам не перечили ни одним словом!
- А это чтоб вы раз и навсегда поняли, что мы не склонны шутить и грозить вам попусту, - усмехнулась женщина. - Я весьма дорожу вами обеими и не намерена причинять вам вред, если вы меня к этому не вынудите. Но чтоб добиться от вас покорности, я не задумываясь велю медленно поджарить над угольями самого младшего из невольников. На ваших глазах. Надеюсь, что вы примете это к сведению.
Маргарет с неимоверным усилием справилась с гневом и подступавшими слезами и нарочито спокойно ответила:
- Да. Мы верим, что вы на это способны.
- Вот и отлично. - С этими словами незнакомка запахнула халат и стремительно покинула каюту пленниц. Страж, который за минуту до этого умертвил Мегги, подхватил ее безжизненное тело на руки и вынес прочь. Трое других облаченных в черное воинов вышли в коридор следом за ним и притворили за собой дверь. Девушки снова остались одни в своей каюте, где все выглядело точь-в-точь так же, как до прихода их похитителей, и лишь на полу между кроватями алела огромная лужа крови.
По приказу Николаса спутники его тщательно осмотрели все поле сражения. В высокой траве, окружавшей поляну, они отыскали три меча и несколько кинжалов. В углу одного из фургонов Гарри обнаружил бочонок с сушеным мясом и мешок сухарей. Припасы были поровну поделены между всеми членами отряда. Кинжалы и мечи получили те, кто потерял свое оружие во время кораблекрушения;
Оглядев оборванных и истощенных матросов и солдат крайдийского гарнизона, Тука осторожно заметил:
- Не во гнев тебе будь сказано, энкоси, но, похоже, ты и твои люди когда-то знавали лучшие времена.
Николас кивнул, отдавая должное сметливости и наблюдательности маленького возницы:
- Твоя правда. Но такое со всеми может случиться. Вашему каравану и воинам, что его охраняли, нынче повезло еще меньше, не так ли?
Коротышка уныло вздохнул:
- Боги за что-то на нас прогневались, капитан Николас. Разбойники забрали себе столько нашего добра! Мой господин, когда об этом узнает, придет в большую ярость. Ведь из-за этого может пошатнуться его положение в Дижнази Бруку. А отвечать за все придется мне, несчастному, это уж точно!
Николас понятия не имел, что это за Дижнази Бруку, и благоразумно решил отложить выяснение этого вопроса на потом. Однако последнее утверждение Туки настолько его поразило, что он замахал на возницу рукой.
- Да что это ты такое говоришь?! Неужто твой хозяин, человек, судя по твоим же словам, богатый и знатный, станет винить в этом ужасном кровопролитии и грабеже простого слугу? Ты-то здесь при чем?
Тука с видом полной покорности судьбе пожал плечами:
- Ведь кто-то же должен за это ответить. А в живых, кроме меня, никого не осталось.
Гуда, внимательно прислушивавшийся к словам возницы, звонко расхохотался и подмигнул принцу.
- Люди везде одинаковы, капитан, где б они ни жили и на каком бы языке ни изъяснялись.
- Золотые слова, - с важностью кивнул Накор, подходя к принцу и Туке. - Люди всегда неохотно расстаются со своим добром и бывают благодарны тем, кто помогает им вернуть потерянное.
Тука с боязливым вниманием взглянул на Николаса и шмыгнул носом.
- Энкоси, неужто ваш человек хочет сказать, что такой отважный капитан не погнушается принять скромное вознаграждение от меня, недостойного, и ради этой ничтожной мзды пустится вдогонку за бандитами?
Принц вопросительно взглянул на Гуду, и старый воин едва заметно качнул головой.
- Разумеется, от тебя мы ничего не примем, - назидательно проговорил Николас. - А вот от твоего господина - дело другое. В том случае, если ты вправе действовать от его имени.
- Не смейся над бедным Тукой, энкоси! - в отчаянии простонал возница. - Ведь я всего лишь слуга! Мне откажут от места, а может, еще и плетьми отстегают за то, что наш караван разграблен. И стану я просить подаяния или сделаюсь жуликом. Вот что меня ждет. Но если я осмелюсь заключать контракты от имени господина, то не сносить мне головы!
Николас задумчиво потер подбородок, не зная, что на это сказать. Но Гуда вывел его из затруднения, с веселым смешком обратившись к вознице:
- А знаешь, коли твой господин не сумел уберечь свое добро, то и поделом ему! Мы отнимем его повозки у бандитов и заберем все себе.
С лица Туки сбежали все краски.
- Нет-нет, энкоси! - взмолился он. - Ведь тогда получится, что я был с вами заодно. И меня не возьмут на работу ни в один честный дом. Я умру с голоду, а со мной мои жены и малые дети. Лучше уж вы сами меня убейте!
- А я вот что вам скажу, - проворчал Амос, все это время молча, с неодобрением прислушивавшийся к разговору. - Трофей - он и есть трофей и по закону принадлежит тому, кто его добыл. Вот так-то!
Николас обернулся к нему и сурово отчеканил:
- На море, может статься, так оно и есть. Но не забывай, что... там, откуда мы сюда прибыли, воров, грабителей и скупщиков краденого вздергивают на виселицы!
- Виноват. Я позабыл, что ты у нас поборник законов, - сухо процедил Амос. - Ну, воля твоя. Делай как знаешь.
Николас мягко улыбнулся Туке и сказал, обращаясь не только к нему одному, но и ко всем остальным:
- По-моему, нам прежде всего надо выследить этих разбойников. Если окажется, что нам по силам их одолеть, мы на них нападем и отнимем фургоны. А за эту услугу возьмем с Андреса Русолави такую плату, какую запросил бы любой из здешних воинских отрядов.
Лицо возницы просветлело. Он радостно кивнул и с некоторой озабоченностью спросил у принца:
- А сколько воинов у тебя в отряде, энкоси?
- Тридцать три человека, не считая меня самого.
Возница ткнул пальцем в сторону Бризы.
- И эта девица - тоже воин?
Не успел он договорить, как в землю в дюйме от его левой ступни вонзился кинжал. Тука оторопело уставился на покачивавшуюся рукоятку. Бриза потерла руки и насмешливо ему поклонилась.
- Как видишь!
- Женщины-воины... - с принужденной улыбкой пробормотал Тука и обратил растерянный взор к Николасу. - Нет, энкоси, ты только не подумай, что я против этого. Я человек передовых взглядов. - Николас невольно усмехнулся. - Значит, тридцать три воина, - продолжал возница, быстро что-то подсчитывая в уме, - и ты, энкоси. Вам причитается плата за сражение с бандитами и за все время пути отсюда до "Пристани Шингази". Получается, шестьдесят шесть хайпурских сарландеров, да вдобавок еще...
Однако Гуда не дал ему продолжить расчеты. Схватив щуплого возницу за ворот рубахи, могучий воин поднял его в воздух и встряхнул, как нашкодившего щенка.
- Ты что же это, решил нас надуть, негодяй?! Да знаешь ли ты, с кем имеешь дело?!
- Нет, что ты, добрейший на свете энкоси, - залопотал позеленевший от страха Тука, тщетно пытаясь высвободиться, - поверь, я и в мыслях ничего подобного не имел! Ведь ты ж не дал мне закончить. Я хотел сказать, по шестьдесят шесть сарландеров в день всему отряду, не считая еды и питья, а энкоси капитану - отдельная плата за его храбрость! И все это вы получите, как только мы доберемся до "Пристани Шингази"!
Николас покачал головой и жестом велел Гуде отпустить возницу.
- Мы отправимся в Город Змеиной реки и примем вознаграждение из рук твоего господина. Так будет вернее.
При этих словах Тука едва не лишился чувств. Он открыл было рот, чтобы возразить Николасу, но Гуда, не дожидаясь приказаний, снова ухватил его за шиворот и на сей раз поднял вверх так высоко, что носки плетеных сандалий маленького человечка закачались в нескольких дюймах над землей.
- У-у-уй! - выдохнул возница и, зажмурившись от ужаса, с натугой просипел: - Как тебе будет угодно, энкоси. Господин мой щедро отблагодарит тебя за труды.
Гуда осторожно поставил его на землю. Николас с улыбкой ему кивнул:
- Да, уж что-что, а раскошелиться ему придется, если он захочет получить назад свое добро!
Тука стоял перед ним ни жив ни мертв и переминался с ноги на ногу с таким видом, точно горячие уголья жгли ему подошвы. Что-то во всей этой сделке крайне его смущало, вернее, даже более того, - повергало в ужас. Не найдя, однако, убедительных причин для возражений, он уныло кивнул.
- По рукам, энкоси.
- Пойду разыщу Калиса, - сказал Гуда.
Николас поманил к себе Маркуса и распорядился:
- Обойди еще раз вокруг поляны и внимательно все осмотри. Вдруг мы пропустили что-нибудь важное. - Маркус ушел, и принц повернулся к Туке: - Как ты думаешь, могли эти разбойники, не доезжая до "Пристани Шингази", выгрузить украденные вещи из повозок в лодки и двигаться дальше по реке?
- Нет, энкоси. Они приплыли сюда в маленьких лодках и оставили их у берега, а потом река их унесла. Все бандиты ускакали отсюда верхом и в повозках. А большие баркасы, чтоб везти на них наш груз, они наверняка надеются нанять у Шингази.
- Значит, к нему-то мы и отправимся, - улыбнулся Николас.
Усевшись в тени одной из повозок, Николас с Амосом взвешивали свои шансы на успех в предстоявшей битве. Отряд был теперь неплохо вооружен: на тридцать четыре человека приходилось пять мечей, десятка три ножей и кинжалов и один длинный лук. Многие из переживших тяготы пути были испытанными в боях воинами. Матросы с "Орла" также знали толк в сражениях.
Рассуждая с Траском о нападении на разбойничий стан, Николас тщетно пытался заглушить неумолимо нараставшее в его душе чувство тревоги. Ведь ему, если не считать поединка с Рендером, ни разу еще не доводилось участвовать в настоящих битвах. Наставники обучали его в свое время стратегии и тактике сражений, и он хорошо усвоил их уроки. Но то была лишь теория, а что до практики, то выходило, что из всего отряда, находившегося под его началом, он был самым неопытным солдатом. Маркус не так давно бился против гоблинов плечом к плечу со своим отцом, Гарри и тот участвовал в облавах на разбойников, промышлявших в окрестностях Ладлэнда. Николас вздохнул и стал рассеянно слушать Амоса, убеждавшего его, что эффект внезапности зачастую решает исход всей битвы.
Калис вернулся из разведки, когда солнце было в зените. Он подошел к повозке и уселся в тени рядом с Николасом.
- У меня хорошие новости. Разбойники совсем недалеко отсюда. Гуда остался за ними наблюдать. Похоже, в фургонах Русолави было немало мехов с вином и бочонков с элем...
- По дюжине того и другого, - вставил невесть откуда взявшийся Тука.
- И сдается мне, - с улыбкой продолжал Калис, - разбойники, что угнали фургоны, намерены теперь же разделаться со всеми этими запасами. Они оттащили все повозки в сторону от дороги и упились чуть ли не до смерти. - Эльф поднялся на ноги и кивком предложил Николасу отойти в сторонку, чтобы наедине поведать ему о чем-то важном. - Есть еще одна интересная новость, - сказал он на королевском наречии, понизив голос. - В одном из фургонов они содержат пленных!
- Что?!
- Нескольких женщин.
Николас с минуту напряженно размышлял над словами Калиса, затем коротко ему кивнул, вынул меч из ножен, поднял его над головой и нарочито медленно двинулся к Туке. Возница в который уже раз упал перед ним на колени. Вид принца, его пылавшие гневом глаза, брови, сведенные к переносице и сурово сжатые губы, поверг возницу в такой ужас, что тот едва не лишился чувств.
- Энкоси?.. - хрипло прошептал он.
Николас коснулся горла возницы острием клинка.
- Расскажи мне о женщинах, которых вы везли с собой.
Тука воздел руки к небу:
- Пощади меня, господин! Я теперь вижу, что мудрость твоя равна твоей силе и отваге! Мне не следовало обманывать такого доблестного капитана, и я горько раскаиваюсь, что так с тобой поступил! Не губи меня, и я искуплю свою вину! Я расскажу тебе все без утайки! Только не отнимай у меня жизнь, энкоси!
- Говори! - потребовал Николас. Вид у Туки был такой пришибленный, несчастный и вместе с тем комичный, что Николасу стоило больших усилий не расхохотаться и доиграть свою роль до конца. Вознице, однако, было совсем не до смеха. Нимало не сомневаясь в реальности угрозы, нависшей над его жизнью, он торопливой скороговоркой поведал принцу и его спутникам правду о караване, который подвергся нападению разбойников.
Как выяснилось из его слов, одну из женщин, путешествовавших в самом поместительном фургоне, звали Ранджана. Она была дочерью какого-то знатного вельможи из Килбара, и люди Андреев Русолави взялись доставить ее к властителю Города Змеиной реки, коего Тука с почтительным страхом именовал первоправителем. Ее сопровождали четыре молоденьких служанки. Ранджана в скором времени должна была стать женой первоправителя. Хозяин Туки рассчитывал получить от этого предприятия, в случае, если бы оно увенчалось успехом, немалые выгоды.
Тука нисколько не сомневался, что бандиты, которые напали на караван и пленили девушек, были посланы сюда кем-то из недругов его господина, желавших посеять вражду между первоправителем и Дижнази Бруку. Николас догадался, что так именуется крупная торговая компания, членом которой состоял Андрес Русолави.
- А кому это может быть на руку? - полюбопытствовал Гуда.
Тука растерянно заморгал:
- Неужто же вы не ведаете, как много у первоправителя злых врагов? Взять к примеру хотя бы Раджа Махартского. Я так почти уверен, что за всем этим скрывается именно он. Ведь первоправитель и Радж вот уж сколько лет ведут меж собой войну.
- Мы прибыли сюда из очень далекой земли и потому мало обо всем этом наслышаны, - сказал Николас.
- В наших фургонах было Множество богатых даров первоправителю от моего господина и его торговых партнеров, - вздохнул возница.
- Они поди и этому Раджу шлют подношения, - хмыкнул Гуда.
Тука кивнул. На губах его заиграла гордая улыбка:
- Мой господин столь же мудр, сколь и осторожен, саб.
Слово "саб" было хорошо знакомо Николасу. На наталезском диалекте кешианского языка оно означало "господин".
- Так выходит, - подытожил он, - если мы освободим знатную девицу и ее спутниц, нас за это наградит не только твой хозяин, но и сам первоправитель?
- Господин мой уж точно не останется перед вами в долгу. А вот первоправитель... - Тука пожал плечами. - За него я не поручусь, энкоси. У него ведь уже есть десятка полтора жен, не считая наложниц.
- Нам не составит особого труда отбить пленниц у разбойников, - заверил принца Калис.
- Но они ведь могут прикончить девиц прежде, чем мы до них доберемся, - буркнул Траск.
Николас присел на корточки:
- Нарисуй-ка мне план расположения их лагеря. Калис, присев возле него на землю, пренебрежительно махнул рукой.
- Никакого лагеря у них нет и в помине. Они ведут себя до крайности беззаботно. Считают, что нападения ждать неоткуда. - Он вынул из-за пояса охотничий нож и прочертил на земле длинную прямую линию. - Вот это дорога. Повозки они оттащили чуть в сторону. Вот сюда. В этой, второй по счету, если идти от реки, находятся пленницы.
- А ты сосчитал, сколько там этих бандитов?
- По четверо при каждом из фургонов. И все вооружены до зубов.
- Как близко мы сможем к ним подкрасться?
- Там вокруг высокая трава. Думаю, что человек пять-шесть из наших вполне смогут незаметно подойти на расстояние дюжины шагов от повозок.
Николас сосредоточенно вглядывался в рисунок Калиса.
- Скольких из них ты смог бы убить с такого расстояния?
Калис пожал плечами.
- Да всех, если б только у меня достало стрел. Во всяком случае, я точно успею уложить троих, а то и четверых бандитов, пока остальные сообразят, что происходит. А может статься, что и полдюжины. Ведь многие из них мертвецки пьяны.
Николас кивнул и, подобрав с земли прутик, начертил полукруг, охватывавший линию, которую нарисовал Калис.
- Я хочу зайти к ним с левого фланга. Со мной пойдут Маркус и несколько воинов. А Гуда с десятком наших людей подберутся к бандитам с другой стороны. Сигнал к нападению подашь нам ты, Калис. Мы бросимся на них, когда услышим твою команду.
Калис, склонив голову набок, внимательно взглянул на чертеж:
- Означает ли это, что прежде я должен убить из лука тех, кто окажется ближе всех к повозкам?
- Конечно! Ведь иначе они могут умертвить или ранить пленниц. С бандитами мы расправимся без труда, но главное ведь, чтобы девушки остались живы. Я очень рассчитываю на твою меткость.
Калис легко поднялся на ноги:
- Я убью всех, кто стережет девушек, потом подам сигнал к атаке, и во все время сражения не подпущу к фургону пленниц никого из разбойников.
- Да помогут нам боги! - с чувством воскликнул Николас.
Для нападения на разбойников он отобрал самых сильных и выносливых воинов и матросов и быстро отдал им необходимые распоряжения, после чего подозвал к себе Энтони и Накора.
- А вы останетесь здесь вместе с теми, кто слишком слаб, чтобы драться. Я пришлю за вами, когда сражение будет закончено. У нас ведь могут быть раненые.
- Я отыскал поблизости кое-какие целебные травы, - сказал Энтони. - Их сок останавливает кровь и заживляет раны.
- Мы дождемся здесь окончания битвы, - кивнул Накор.
Кроме чародеев в наспех разбитом лагере остались с полдюжины воинов и Бриза. Девушка вовсе не горела желанием участвовать в бою с бандитами.
Когда Николас и его спутники добрались до невысокого холма, с вершины которого, скрываясь в зарослях кустов, за разбойниками наблюдал Гуда, солнце начало склоняться к горизонту. Старый воин кивнул принцу и прошептал:
- Знатная тут у них была попойка! Они уж и подраться успели из-за девчонок. Гляди-ка, одного укокошили. Все меньше работы нашим ребятам.
Николас прищурился и напряг зрение. Убитый разбойник лежал близ одной из повозок. Принц сперва принял было его тело, облаченное в яркие одежды, за груду тряпья.
- Не очень-то они друг с другом церемонятся.
- Похоже на то, - усмехнулся Гуда. - Так уж у них водится, у бандитов, где б они ни жили. Когда же ты думаешь на них напасть?
- Как только проведу половину нашего отряда к левому флангу. Остальными будешь командовать ты. Вы зайдете справа. Калис подберется как можно ближе к фургонам и прикончит тех, кто стережет девушек, а после подаст нам сигнал к наступлению.
- План что надо. Лучшего никто бы не придумал.
Николас простился с Гудой и повел дюжину воинов и матросов в обход лагеря разбойников. Калис шагал впереди всех. От взоров бандитов их скрывала гряда холмов, высившихся вдоль пыльной дороги. Вскоре однако эльф кивнул Николасу, сбежал с пригорка и исчез в высокой траве. Он стал незаметно подбираться к повозке, в которой находились пленницы.
Николас и его люди обошли поляну, на которой расположились разбойники, остановились на небольшом расстоянии слева от последней повозки и стали ждать сигнала Калиса. Теперь все зависело от проворства крайдийских воинов, крондорских военных моряков и их предводителя. Полтора десятка хорошо вооруженных бандитов, успей они прийти в себя от неожиданности, вполне могли дать им серьезный отпор.
Услыхав призывный крик эльфа, Николас стремглав бросился к повозкам. Следом за ним мчались воины и матросы. У самой поляны некоторые из них успели его опередить.
Первым из противников, встретившихся на пути принца, был здоровенный верзила, который стоял близ крайнего из фургонов и держал в высоко поднятой руке блестящий шлем, слегка его наклоняя и запрокинув голову. Из шлема в его широко раскрытую пасть тонкой струей лилась жидкость янтарного цвета. Заслышав топот и крики Николаса и его спутников, здоровяк с недоумением и неудовольствием повернул голову в их сторону. Эль из шлема выплеснулся ему на грудь. Пьяница не без труда сообразил, что перед ним вовсе не товарищи по оружию, вздумавшие над ним подшутить, а вооруженные противники, а когда он это уразумел, было уже поздно: едва лишь рука его потянулась к рукоятке меча, как один из матросов пронзил своим кинжалом его широкую грудь. Бандит со стоном свалился на землю.
Николас бросился вперед и на бегу заколол мечом разбойника, который прислонился к кузову ближайшей из повозок и оторопело озирался по сторонам. Но в следующее мгновение путь принцу заступил один из товарищей убитого - невысокий, кряжистый ветеран с сединой на висках и хищным блеском в узких черных глазах. Бандит взмахнул мечом, и Николас едва успел вытащить свой клинок из тела убитого, чтобы отразить эту стремительную атаку. Ветеран бился свирепо и отважно, однако приемы его не отличались большим разнообразием. Принц воспользовался одной из его оплошностей и через несколько минут после начала поединка сразил его быстрым и точным ударом в живот.
Внезапно над полем сражения воцарилась тишина. Николас огляделся по сторонам. Бой закончился полной победой его отряда. Воины и матросы в считанные секунды умертвили полтора десятка бандитов, многие из которых испустили дух, не успев понять, что на них напали.
Николас поманил к себе одного из матросов и, когда тот подошел, приказал ему:
- Скажи остальным, чтобы собрали все оружие, какое отыщут на поляне, и чтоб ни в коем случае не бросали трупы в реку.
Убедившись, что люди его тотчас же стали выполнять это распоряжение, принц направился к повозке, где содержались пленницы, и с любопытством туда заглянул. Пятеро девушек примерно одних с ним лет забились в дальний угол повозки и сидели там ни живы ни мертвы. Они обратили к принцу свои испуганные лица, не осмеливаясь с ним заговорить. Одежды двух из них были разорваны, лица и шеи покрывали царапины и синяки. Николас смущенно откашлялся и спросил, обращаясь ко всем девушкам разом:
- Как вы себя чувствуете?
- Нормально, - ответила та из них, что была одета богаче остальных. Голос ее заметно дрожал, в огромных карих глазах застыл ужас. Пленницы, судя по всему, были уверены, что снова попали в руки к разбойникам. Николас внимательно вгляделся в лицо говорившей, и лицо это внезапно поразило его своей экзотической, изысканно-томной красотой.
- Миледи, отныне вы можете не опасаться за свою жизнь. Мы не причиним вам никакого вреда, - пробормотал он, стараясь больше не смотреть на незнакомку. Однако глаза его невольно снова обратились к ней. Тогда он поклонился и поспешно затворил дверь фургона.
У края поляны Николас заметил Гуду. Старый воин осматривал поле сражения, покачивая лысой головой и что-то бормоча себе под нос.
- Нашел что-нибудь любопытное? - спросил Николас, подходя к нему.
- По всему видать, это были не солдаты, а какой-то случайный сброд.
Николас огляделся по сторонам и согласно кивнул:
- Они словно нарочно остановились в таком месте, где нам сподручнее всего было на них напасть И даже не выставили часовых!
Старый воин обратил к нему блеклые голубые глаза и задумчиво поскреб подбородок.
- Видать, не гадали и не чаяли, что на них кто-то нападет. Или...
- ...Ждали подкрепления, - докончил за него Накор, внезапно появляясь возле Николаса.
- Значит, нам надо не мешкая продолжать путь, - нахмурился Николас.
- Поздно! - воскликнул один из солдат и кивком указал на вершину холма, откуда Гуда наблюдал за бандитами.
Теперь там разместились около дюжины всадников в высоких остроконечных шапках. Безмолвные и неподвижные, словно изваяния, они смотрели сверху вниз на Николаса и его спутников.
Глава 3 СЛЕД
Повинуясь знаку Николаса, воины, которые были теперь достаточно хорошо вооружены, приготовились к обороне. Они заняли позиции за кузовами повозок. Остальные поспешно вынимали мечи, тесаки и кинжалы из ножен на поясах убитых и снимали с их плеч луки и колчаны. К Николасу подошел Маркус с коротким луком в руке.
- Совсем не то, к чему я привык, - посетовал он и слегка оттянул тетиву. - Но придется уж довольствоваться этим.
- Это джешанди! - воскликнул Тука, указывая на всадников.
- А кто они такие и чего от них можно ожидать? - спросил его Николас.
Тука боязливо покосился на всадников и понизил голос, словно те могли ненароком его услышать.
- На время Весенней ярмарки, в которой может участвовать всякий, кто пожелает, у нас объявляется перемирие, и любая вражда прекращается. Но теперь ведь ярмарка закончилась, а мы на их стороне реки...
- Как это понимать - на их стороне? - недоверчиво спросил Николас и на всякий случай сжал ладонью рукоятку своего меча. Жест его не укрылся от зоркого, настороженного взгляда Туки. Однако на сей раз возница нисколько не испугался этой безмолвной угрозы. Он уже успел привыкнуть к странным вопросам молодого капитана и уяснить себе, что того, несмотря на молодость и явную неосведомленность о самых обыденных вещах, не так-то легко обвести вокруг пальца. Вздохнув, Тука пустился в объяснения:
- К северу от "Пристани Шингази" и к западу от того места, где Змеиная река сливается с Ведрой, до самого берега океана тянутся земли джешанди. Ник-то не смеет здесь появляться без их ведома, чтобы их не прогневать.
- Выходит, нам придется с ними сразиться и потом переплыть эту реку? - уныло осведомился Гарри.
Возница пожал плечами.
- Не знаю, энкоси. Бывает, что они принимают незваных гостей с почетом и радушием, а случается, что и нападают на пришельцев. Это ж ведь дикари, от которых всего можно ждать. Вон тот, что держится впереди остальных, их гетман. По-нашему - властитель. Видите, какая у его лошади красивая сбруя, с серебряными пряжками, бубенцами и кистями?
- Что ж, если они не торопятся выказывать свои намерения, то мы уж тем более можем подождать, - процедил Николас.
Но тут к холму с противоположных сторон подскакали еще по дюжине конников. Николас помотал головой и протяжно вздохнул.
- Нет, похоже, долго ждать нам не придется. Он проворно взобрался на кузов одного из фургонов, вынул из ножен свой меч и, повернувшись к холму, сперва поднял его над головой на вытянутых руках, а затем медленно, так, чтобы всадники хорошо видели это движение, положил к своим ногам.
- Гуда, ты пойдешь со мной, - распорядился он, спрыгнув на землю. - Меч и кинжал оставь здесь. А ты, Маркус, прикроешь наше отступление вместе с Калисом, если нам придется спасаться бегством.
Николас и Гуда зашагали к холму с вершины которого к ним тотчас же стали спускаться двое всадников. Оказавшись на расстоянии нескольких шагов от Николаса и Гуды, они натянули вожжи и замерли в ожидании. Принц и Гуда также остановились. Николас с любопытством оглядел обоих джешанди. На головах у них красовались остроконечные шапки из козьего меха, выкрашенного в темно-синий цвет, с плеч спускались длинные темные плащи. Они повязали на лица полотняные косынки, чтобы защитить рот и нос от пыли. Открытыми оставались лишь глаза, и это придавало всадникам настороженный и даже несколько зловещий вид. Луки, перекинутые за спину, колчаны со стрелами и множество ножей и кинжалов, что виднелись у их за поясами из-под распахнутых плащей, лишь усиливали это впечатление.
Николас приложил ладонь сперва ко лбу, затем к подбородку, груди и животу, слегка склонил голову и нараспев произнес по-кешиански:
- Мир вам, добрые люди.
Такое приветствие, как он знал, было принято среди жителей пустыни Джал-Пур. Принц счел его вполне уместным и в этом диком краю. И он не ошибся. Один из джешанди, а именно тот, кого Тука назвал гетманом, сдернул с лица косынку и приветливо, хотя и не без некоторой насмешки, улыбнулся незваным гостям.
- Твои манеры весьма учтивы, - проговорил он на наталезском диалекте кешианского языка и добавил, проворно соскочив на землю: - Но слова ты коверкаешь просто ужасно. Сразу видно, что все вы не из наших краев. - Он небрежно махнул рукой и скороговоркой добавил: - Мир также и вам, кем бы вы ни были. - После этого гетман подступил вплотную к Николасу и испытующе воззрился на него своими большими, прозрачными светло-голубыми глазами. - А теперь скажи, что привело вас в наши земли и что здесь случилось? - И он кивнул в сторону повозок.
Николас охотно и без утайки рассказал ему о разграблении каравана Андреса Русолави и о схватке его отряда с разбойниками.
- Мы намерены в самом скором времени покинуть земли джешанди, - заверил он гетмана. - И надеемся, что вы не станете нас преследовать за нарушение границ. Ведь мы - люди пришлые и незнакомы с вашими порядками. А караван Русолави возвращался с Весенней ярмарки и только поэтому здесь очутился. Говоря это, принц не сводил испытующего взгляда с лица своего собеседника. Черты его - выступающие скулы, слегка заостренные уши и эти внимательные светло-голубые, почти прозрачные глаза казались ему странно знакомыми. Осененный внезапной догадкой, он повернулся к поляне и громко крикнул:
- Калис, иди к нам!
Эльф кивнул и быстрым шагом направился к принцу и Гуде.
- В чем дело? - насторожился Гуда.
- Ты только посмотри на его лицо!
Голубоглазый джешанди подбоченился и сердито сдвинул брови. От его дружелюбия вмиг не осталось и следа.
- Чем же это тебе не понравилось мое лицо? - с угрозой в голосе осведомился он.
Николас примирительно ему улыбнулся:
- Я ничего подобного не говорил. Просто мы никак не ожидали встретить здесь такого, как ты.
- Что ты имеешь в виду, чужестранец?! - вконец разозлился джешанди. - Какого это - такого?!
- Он хотел сказать: одного из эделов. Мы и впрямь не знали, что они живут в этой земле. Мы ведь пришли сюда издалека, - с улыбкой объяснил Калис, подходя к Николасу и кланяясь обоим джешанди.
Гетман озадаченно взглянул сперва на принца, потом на Калиса и покачал головой. В манерах пришельцев и впрямь не было ничего угрожающего или оскорбительного, и он решил было, что они просто обознались, приняв его за кого-то из своих знакомых. Гордо выпятив вперед грудь, он представился им:
- Я - Минола, гетман джешандийских всадников Закоша.
Калис продолжал смотреть на него с растерянной и недоуменной улыбкой, и Николас, чтобы дать эльфу время оправиться от изумления, снова поклонился вспыльчивому гетману и приложил руку к груди.
- А я - Николас, капитан воинского отряда и друг всякому, кто не ищет со мной вражды.
- Хорошо сказано! - Минола одобрительно кивнул и широко осклабился. - Но слова твои, капитан Николас, не вяжутся с делами! - Улыбка вмиг сбежала с его лица, и он запальчиво продолжил: - Может, все вы, жители больших городов, стоите один другого и не прочь попользоваться чужим добром?! Да только мне нет до этого дела! Разбирайтесь между собой как знаете. А ты, капитан, заплати мне за моих коз и отправляйся куда пожелаешь вместе со своими воинами.
- За твоих коз? - растерянно переспросил Николас. Он успел уже позабыть о первом дне пребывания его отряда в пустыне и о тощих козах, что паслись в оазисе у вершины каменного колодца.
- Вот именно, - мрачно кивнул Минола. - Только не пытайся меня убедить, что не видел моего клейма на ушах взрослых животных.
- Видел, - вздохнул Николас. - Но не знал, что оно - твое.
- Не верю! Твои люди перебили их всех до единой, а потом съели. И ты им это позволил, потому что надеялся, что я не узнаю, чьих это рук дело. И вообще, что вам понадобилось в тех местах, на самом краю земли? - Николас собрался было ответить, мгновенно сочинив в уме более или менее правдоподобное объяснение своего пребывания у скалистого берега, но Минола не дал ему и рта раскрыть, и Николас был ему за это благодарен. Гетман в запальчивости своей избавил его от необходимости лишний раз прибегать ко лжи. - Мы устроим здесь стоянку и обсудим этот вопрос, - решил Минола, не спрашивая согласия Николаса и его спутников. - А также и некоторые другие. И ты сполна заплатишь мне за моих коз!
С этими словами он вскочил в седло и, сопровождаемый другим всадником, помчался к подножию холма и стал выкрикивать оттуда приказания своим воинам.
- С чего ты вдруг так всполошился и стал звать к себе Калиса? - с любопытством спросил у принца Гуда.
- Так ведь этот Минола - эльф. Неужто же ты сам этого не заметил?
Гуда пожал плечами:
- Заметил бы, ежели б знал, какие они из себя. Я ведь ни одного не видал на своем веку, кроме Калиса, да и у того только мать из эльфов, а отец, как сказывали, обыкновенный человек, крайдийский парнишка именем Томас.
Калис с улыбкой кивнул старому воину:
- Я и в самом деле сын человека. И когда-нибудь мне предстоит покинуть Эльвандар. А что до гетмана, то он, судя по его виду, - самый настоящий эльф. Я удивился нисколько не меньше Николаса, встретив его здесь. Но еще более странным кажется мне то, что ему неведомо значение слова "эдел". - И Калис взглянул вслед всадникам. На лице его читались недоумение и тревога.
Вечером Николас и его спутники с благодарностью приняли радушное приглашение Минолы отужинать вместе с ним в его просторном шатре. Как ни сокрушался гетман из-за потери своих коз, он не пренебрег законами степного гостеприимства и приказал своим подданным задать настоящий пир в честь незваных гостей.
Кроме Николаса, Маркуса, Гарри, Гулы, Накора, Амоса и Энтони, в шатер Минолы был допущен лишь Тука. Возница называл это странное сооружение юртой. Она представляла собой каркас из прочных жердей, укрытых широкими и длинными полотнищами войлока из козьей и овечьей шерсти. Гетманская юрта была довольно просторной. В ней без труда могли бы разместиться две-три дюжины человек. Стены ее украшали яркие боевые знамена и изображения божеств, которым поклонялись джешанди, вытканные золотом на красных бархатных стягах с золотыми кистями и бахромой по краям, пол был устлан мягкими звериными шкурами добротной выделки. Посреди юрты в маленькой медной жаровне дымились благовонные коренья, и их пряный аромат смешивался в спертом воздухе с резким запахом конского и человеческого пота и нечистых одежд. Невольно поморщившись, Николас подумал про себя, что степным кочевникам, судя по всему, нечасто выпадает возможность как следует вымыться и выстирать свое платье.
Бриза к немалой своей досаде не была допущена в юрту гетмана вместе с остальными. Ей без обиняков заявили, что из всех женщин близ Минолы имеют право находиться лишь его жены, да и то не все, а только те, кого он сам пожелает к себе позвать. Девушка остереглась в открытую выказать свое возмущение. Она лишь пробормотала себе под нос несколько нелестных слов в адрес гетмана и его приближенных. Николас и Маркус, от слуха которых не ускользнуло ее высказывание, состоявшее из весьма крепких выражений, весело переглянулись. Оба были довольны, что к девушке мало-помалу возвращаются ее строптивость и боевой задор. Ведь еще недавно, измученная жарой, голодом, жаждой и недосыпанием. Бриза была близка к смерти и почти не реагировала на происходящее.
После обильного ужина, сдобренного крепкими винами, Николас с благодарной улыбкой обратился к хозяину шатра:
- Минола, щедрость твоя поистине не знает границ!
Гетман важно и не без самодовольства ему кивнул:
- Благодарение богу, у меня всегда найдется чем попотчевать друзей. Законы же гостеприимства для нас, джешанди, святы и непреложны. А теперь скажи мне без утайки, капитан, из каких краев вы сюда пришли? Уж больно чудной у тебя и твоих людей говор. Я такого сроду не слыхал.
Николас удовлетворил любопытство Миколы, рассказав ему о долгом плавании и о гибели "Стервятника". Гетмана, против всякого ожидания принца, нисколько не удивило, что гости его сумели пересечь океан.
- В прежние времена такие путешествия, говорят, были делом обычным. - Он испытующе взглянул на Николаса. - А теперь ответь мне, какому богу вы поклоняетесь?
Тон его вдруг сделался каким-то чересчур уж резким, в голосе послышались вызов, едва сдерживаемая угроза и нотки нетерпимости. И Николас, немного помешкав, осторожно произнес:
- Ну, вообще-то в нашей стране почитают многих богов...
- Но Ал-Марал превыше всех! - поспешно вставил Накор.
Гетман задумчиво кивнул:
- Вы - чужестранцы, и нам нет дела до вашей веры. Находясь в землях джешанди, вы можете не опасаться за свою жизнь. И мы дозволим вам с миром покинуть наши края, но коли вернетесь сюда, знайте, что вам придется принять нашу веру - веру в Единого Истинного Бога, чтоб сохранить свои жизни. А коли откажетесь, мы всех вас убьем. Таков наш обычай.
Николас, невольно поежившись, перевел взгляд на Накора. Но исалани молчал. Неожиданно в разговор вступил Калис, который в продолжение всего ужина не проронил ни одного слова:
- Дозволено ли мне будет полюбопытствовать, гетман, откуда вы ведете свой род? И что об этом говорится в ваших древних сказаниях?
- Наши давние предки жили за морем, там, откуда пришли к нам вы, - с готовностью отвечал Минола. - Так написано в Священной книге, и мы этому верим. - Он поймал на себе вопросительный взгляд Калиса и с улыбкой добавил: - Но ты, вижу, еще о чем-то хотел меня спросить. Говори, чужестранец.
- Похоже, мы с тобой принадлежим к одному народу.
Гетман вытаращил на Калиса глаза и недоверчиво спросил:
- Так ты, выходит, тоже из долгожителей? Вот уж никогда бы не подумал!
Вместо ответа Калис приподнял прядь своих золотисто-рыжих волос, обнажив слегка заостренное вверху ухо.
- Слава Ал-Маралу! - радостно воскликнул гетман и в свою очередь продемонстрировал гостям оба уха, кончики которых оказались заметно острее и тоньше, чем у Калиса. Минола не преминул обратить на это внимание: - А почему это они у тебя почти такие же, как у простых смертных?
Калис печально вздохнул:
- Дело в том, что моя мать - королева нашей земли. Она уже много лет правит Эльвандаром.
Калис напрасно ожидал реакции радушного хозяина на эти слова. Гетман при упоминании об Эльвандаре и его королеве и бровью не повел. Он смотрел на собеседника с прежним веселым любопытством, явно рассчитывая на продолжение его объяснений, - и только. Когда молчание Калиса показалось ему слишком затянувшимся, он поторопил его словами:
- Ну же, говори дальше! Что ж это ты умолк на самом интересном? Кто твой отец, чужестранец?
- Отцу моему подвластны могущественные силы высшей магии, и его волшебные познания весьма обширны, но по рождению он - всего лишь человек, из тех, чей век гораздо короче эльфийского.
- А в наших преданиях говорится, - поучительно заметил Минола, - что все до единого союзы долгожителей с простыми смертными остаются бесплодными. Видно, отец твой и впрямь великий чародей, раз царица ваших долгожителей родила ему сына. - Он хлопнул в ладоши, и в юрту тотчас же вбежал слуга с деревянной лоханью, наполненной водой. Гетман неторопливо омыл пальцы, вытер ладони льняным полотенцем и, махнув слуге, чтобы тот удалился, продолжил: - Вот поэтому-то у нас, у джешанди, такие супружества давно уж запрещены законом.
- А в наших землях закон нисколько не препятствует этим союзам, - сказал Калис. - Впрочем, они и без того весьма редки и почти всегда - несчастливы.
- И в кого же ты уродился? - с добродушной ухмылкой осведомился Минола. - В отца или в мать? Долог ли будет твой век?
Калис принужденно улыбнулся:
- Сам еще не знаю. Время покажет.
- В Священной книге, - сказал Минола, - говорится, что долгожители давно уже кочевали по этой земле, когда из-за моря явились правоверные. Поначалу они враждовали между собой, но потом долгожители услыхали глас божий и склонили сердца свои к истинной вере. Ал-Марал многомилостив! И с тех пор все мы стали единым народом.
- Слова твои объясняют многое, - кивнул Калис.
- Священная книга объясняет все, - строго поправил его гетман.
Николас покосился на Калиса, и тот знаком дал ему понять, что закончил разговор с Минолой.
- Гетман, - с улыбкой проговорил Николас, - у меня просто нет слов, чтобы выразить тебе и твоим людям благодарность за ваше чудесное гостеприимство.
- При чем же здесь благодарность? - улыбнулся Минола. - Достойно принять гостей - для нас большая честь и радость. Так и в Священной книге говорится. Там сказано: "Рука дающего да не оскудеет". - Он с задумчивым видом поковырял в зубах тонкой щепкой и спросил, согнав с лица улыбку: - Так сколько же вы мне заплатите за моих коз?
Начался ожесточенный торг, продлившийся далеко за полночь. Положение Николаса оказалось не из легких, ведь сделка по сути уже состоялась, и спор шел теперь лишь о ее цене. Минола и его советники на все лады расхваливали своих коз, Николас и остальные на это возражали - животные де оказались тощими, жилистыми и совсем невкусными. В итоге принцу пришлось-таки уплатить джешанди немалую сумму, едва ли не втрое превышавшую реальную стоимость жалкого стада. Минола не выказал ни малейшего удивления при виде золотых монет с гербом заморского королевства. Он лишь взвесил их на ладони и, одобрительно кивнув, с улыбкой опустил в свой объемистый кожаный кошель.
Николас решил заодно приобрести у джешанди по сходной цене немного оружия и провизии для своего отряда. Когда и с этой сделкой было покончено, стояла глубокая ночь. Николас и его спутники наскоро простились с гетманом и побрели к отвоеванным у разбойников фургонам.
Калис шагал рядом с Николасом.
- Что это ты имел в виду, когда сказал гетману, что теперь тебе многое стало ясно? - спросил его принц.
Калис пожал плечами:
- Меня всегда учили, что эделы, иначе эльфы, в начале времен были единым народом и жили в Эльвандаре, где ими правили могущественные короли и королевы. А еще прежде они были слугами у валкеру. После Войн Хаоса народ наш разделился на три части - на эледелов, тех, к кому принадлежат моя мать и ее подданные, моррелов, которых вы, люди, называете Братством Темной Тропы, и гламрелов, иначе - одержимых. - Он оглянулся через плечо и продолжал: - А теперь вдруг обнаружилось, что среди эледелов есть, оказывается, и такие, кто даже слыхом не слыхал об Эльвандаре. И ведь мы о них тоже ничего не знали!
- А они - о вас, - вставил Накор.
- Что это еще за Ал-Марал? - спросил его Николас.
Коротышка удрученно вздохнул и помотал головой:
- Его именем творились скверные дела. Религиозные войны и тому подобное. Много веков тому назад в Ишапианской церкви случился раскол. Одни считали, что Бог един и всемогущ, другие утверждали, что Ал-Марал - это своего рода обобщенный образ всех высших и низших божеств, каждое из которых, в свою очередь, является одним из его воплощений. Но как и всегда бывает в таких случаях, богословские споры были вовсе не главной причиной раздора. Просто богатые монастыри боролись между собой за власть и влияние в стране. Дело шло о том, кому из них удастся стать сильнее и богаче остальных. В конце концов приверженцы Ал-Марала были объявлены еретиками, их стали безжалостно преследовать и истреблять. В древних манускриптах говорится, что почти все они бежали в пустыни Великого Кеша и там погибли, и только немногим удалось уйти на кораблях в Безбрежное море.
- Теперь понятно, - пробасил Гуда, - отчего все в этой земле говорят по-кешиански.
- Вернее, на том языке, который был принят в Кеше сотни лет назад, - поправил его Гарри.
В разговор неожиданно вмешался Тука. Догнав Николаса и искательно заглянув ему в лицо, он спросил:
- Значит, энкоси и его люди приплыли к нам из-за моря?
- Я ж ведь тебе уже говорил, - пожал плечами Николас, - что мы издалека.
- В таком случае, - несмело предположил возница, - вас сюда привело не иначе как очень важное дело. Ведь правда, энкоси?
- А вот уж об этом, как и обо всем остальном, я буду говорить не с тобой, а с твоим господином, - сухо ответил Николас. На лицо Туки набежала тень, и принц с улыбкой прибавил: - Разумеется, я ему расскажу, что ты нам помог справиться с разбойниками, и он тебя за это щедро отблагодарит.
Возница уныло вздохнул и покачал головой:
- Ты ошибаешься, энкоси. Хозяин мой мудр и справедлив, и он наверняка обвинит меня одного в своих немалых убытках. Какая там награда! Хорошо, если господин Андрес не выгонит меня из дому!
- Да будет тебе причитать! - усмехнулся Николас. - Когда мы вернем твоему хозяину его добро, я сам заплачу тебе за услуги проводника. Можешь быть спокоен: после этого тебе никогда больше не придется голодать.
- Благодарю, о, тысячу раз благодарю тебя, великодушный энкоси! - просиял возница и на ходу поклонился Николасу в пояс.
- Дело еще и в том, - продолжал принц, - что мы, как тебе известно, впервые оказались в этих краях и совсем не знаем здешних обычаев и порядков. Ты нам все о них расскажешь в благодарность за будущее вознаграждение.
- С большой охотой, энкоси! - кивнул Тука.
Приблизившись к своему лагерю, возле одной из повозок они увидели Бризу в окружении нескольких воинов.
- Что здесь происходит? - строго спросил Николас.
- Да вот, - с усмешкой ответил ему на королевском наречии оказавшийся поблизости матрос, - Бриза пыталась придушить одну из пленниц. Ребята теперь ее стерегут. Шагу не дают ей ступить, а то как бы она и впрямь не прикончила эту невольницу, ваше высочество.
Николас поморщился и строго приказал матросу:
- Не называй меня больше высочеством. Я - капитан этого отряда. Ясно? - Матрос покорно кивнул. - И говори по-кешиански или по-наталезски.
- Не знаю, капитан, что там промеж них вышло, - доложил матрос, перейдя на наталезский язык, - но нам с парнями едва удалось оттащить Бризу от той невольницы, что с ног до головы увешана побрякушками.
- Побрякушками?
- Ну, всякими кольцами да браслетами. Другие четверо кличут ее Ранджаной.
- В чем дело, Бриза? - спросил Николас, склоняясь к девушке.
- Пусть еще только раз посмеет меня так назвать, и я ей устрою! - прошипела Бриза, сжав кулаки и сузив свои горевшие ненавистью глаза.
Николас примирительно потрепал ее по плечу и с улыбкой предложил:
- Ты бы лучше начала с самого начала. Что тебе от нее понадобилось?
- Мне от нее - ничего. Это она попросила меня об услуге. Я прогуливалась здесь неподалеку, а эта кривляка высунулась из фургона и сперва обратилась ко мне очень даже любезно. Ей приспичило заполучить шкатулку, что хранилась вон в той повозке. - Она кивнула в сторону одного из фургонов. - Ну, я и подумала, почему бы не оказать ей услугу? Быстро сбегала к повозке, разыскала эту дурацкую шкатулку и отнесла ее девчонке. Она ее у меня выхватила, открыла и тут же нацепила на себя несколько дюжин браслетов, колец и цепочек. Хоть бы спасибо сказала! Так нет же, вместо благодарности она велела мне принести воды, чтоб она могла помыться. Ну, тут я ей все и высказала, чего она заслужила. Невелика, мол, госпожа. Ежели очень надо, то пусть сама сбегает к речке. И тогда эта дрянь назвала меня... она меня назвала. .. - Девушка набрала в грудь воздуха, чтобы выкрикнуть бранное слово, сказанное ей Ранджаной, но Николас жестом велел ей замолчать.
- И ты за это решила ее убить?
Бриза энергично помотала головой:
- Да нет же, я ее просто маленько придушила, и все. Пусть знает, с кем имеет дело. Если б ребята нас не разняли, я и сама бы ее скоро отпустила. А то ведь она уж и синеть начала.
Николас удрученно вздохнул:
- Похоже, мне придется нанести визит нашей гостье.
Он быстро прошел к фургону, где содержались пленницы, и, обнаружив, что парусиновые стенки плотно закрыты, негромко, но настойчиво постучал в маленькую дверь в торце.
- Кто там? - спросили изнутри.
- Николас... Капитан Николас. Отворите!
Дверца приоткрылась, и наружу выглянула одна из служанок Ранджаны. Она смерила Николаса презрительным взглядом и высокомерно, явно копируя манеру своей госпожи, заявила:
- Принцесса Ранджана не может нынче вас принять. Она еще не оправилась после нападения этой гулящей девки. Приходите завтра. И еще госпожа велела вам передать, что хочет посмотреть, как будут казнить эту бесстыдницу. Так что вы ее не вешайте, пока принцесса не проснется.
Дверь захлопнулась прежде, чем Николас нашел слова для ответа. Он немного помешкал у повозки, растерянно моргая и потирая подбородок, затем повернулся и зашагал прочь. Принц мог бы без труда открыть дверь, войти в фургон, оттеснив служанку, и вызвать Ранджану на разговор. Но он рассудил, что это вполне может подождать до утра. Невольницы, как и он сам и все его товарищи, более всего нуждались сейчас в отдыхе и сне. К тому же, он решительно не представлял себе, с чего начать этот непростой разговор и как держать себя с Ранджаной.
Принц подошел к походному костру и уселся у огня рядом с Бризой.
- Утром я с ней поговорю.
- Она меня назвала...
- Знаю, знаю, - прервал ее Николас. - Завтра я все это улажу. А теперь отправляйся спать.
Бриза поднялась и послушно побрела к одному из фургонов. Кроме принца у костра остались Тука, Амос, Маркус, Гуда и Накор. Возница, во все время своего пленения старавшийся держаться поближе к Николасу, и теперь примостился рядом с ним.
- Тука, - сказал ему принц, - ты сможешь сделаться если и не зажиточным, то уж во всяком случае весьма состоятельным человеком, если только станешь служить нам верой и правдой. Но попробуй хоть один раз слукавить, солгать, и тогда я велю моему другу, - Николас выразительно кивнул в сторону Гуды, - свернуть тебе шею. Он это сделает с большим удовольствием.
Гуда в подтверждение этих слов важно кивнул. Возница с опаской на него покосился и на всякий случай придвинулся еще ближе к Николасу, всем своим видом выражая готовность беспрекословно ему подчиняться.
- Расскажи нам о государстве, где мы теперь находимся, - приказал ему принц.
- Государстве, энкоси? - недоуменно переспросил Тука.
- Об этой земле. Кто ею правит?
- Джешанди. Они захватили себе все земли по эту сторону реки.
- А кто правитель земель на другом берегу?
- Никто, энкоси. Отсюда слишком уж далеко до Города Змеиной реки, и воины первоправителя никогда еще тут не появлялись. А другие города и вовсе за горами. Их властителям эти земли тоже ни к чему. Вот так и вышло, что те, кто здесь живет, сами себе господа.
Разговор вышел долгим. Николас и все остальные засыпали Туку вопросами, на которые возница отвечал охотно и обстоятельно. Принц и его спутники узнали немало любопытного о континенте, на который они попали волею судьбы. Оказалось, что на всем Навиндусе не было ни одной империи или королевства. Вознице были неведомы даже и термины, обозначающие более или менее обширные политические образования. По всему материку были разбросаны города-государства, и их правители подчиняли себе лишь малые участки окрестных земель, ровно столько, сколько могли удержать силой оружия. Самым крупным из поселений Востока был Город Змеиной реки. Он являлся также своего рода центром этих областей, вокруг которого объединились в непрочный союз несколько племен, населявших соседние земли и состоявших в отдаленном родстве с джешанди. Первоправитель, который пришел к власти два десятка лет тому назад, держал племена и кланы в подчинении, постоянно стравливая их друг с другом.
Из слов Туки Николасу также стало ясно, что любой из тех, кто принужден был путешествовать по этим диким землям, не говоря уж о торговцах с их караванами, отправлялся в дорогу не иначе как в сопровождении многочисленной охраны. Ремесло наемного солдата было здесь, похоже, одним из самых распространенных. Потому-то возница и принял Николаса и его людей за один из воинских отрядов.
Принцу хотелось задать Туке еще множество вопросов о Новиндусе и его обитателях, но час был поздний, все устали, и потому он приказал своим людям готовиться ко сну, велев Амосу выставить на ночь часовых. Особой необходимости в этом не было. Николас мог не опасаться нападения ночных грабителей, ведь совсем неподалеку от их лагеря раскинули свои шатры джешанди, но он все же счел эту предосторожность не лишней. Один из воинов должен был стеречь повозку, где содержались невольницы.
Николас с наслаждением вытянулся на тюфяке, приобретенном накануне у гетмана. Больше двух недель принц был принужден спать на голой земле, и теперь узкий и плоский войлочный матрас, к тому же пропахший конским потом, показался ему мягче пуховой перины. Он укрылся с головой шерстяным одеялом и впервые со дня крушения "Орла" заснул глубоким, спокойным, безмятежным сном.
Ранним утром тишину, царившую в лагере, прорезал истошный вопль. Николас вскочил на ноги и поспешно выхватил из ножен, что лежали в его изголовье, боевой меч. Принц не успел еще толком проснуться. Он недоуменно озирался по сторонам, хлопая глазами, словно сова, которую ослепил яркий дневной свет. Подле него стояли два матроса с кинжалами в руках. Оба вопросительно на него взглянули. Но прежде чем Николас успел отдать им команду, крик повторился. Он раздался с той стороны, где был оставлен на ночь фургон пленниц. Николас облегчено вздохнул и положил меч на прежнее место. Он отчетливо расслышал в вопле одной из невольниц, - почти не сомневаясь, что это была не кто иная, как Ранджана, - нотки досады и злости, а вовсе не страха или боли, как ему сперва почудилось.
Николас быстрыми шагами пересек поляну и приблизился к дверце фургона. Он сердито посмотрел на крайдийского воина, дежурившего возле повозки, и тот в ответ растерянно и словно бы извиняясь пожал плечами.
- Прошу прощенья, капитан, за этот шум. Но она потребовала, чтоб я вас немедленно сюда привел, а я отказался. С чего б это я, спрашивается, стал вас будить в этакую-то рань? А она давай визжать, как недорезанный поросенок. Просто ни стыда ни совести у этой девчонки!
Николас коротко кивнул солдату и жестом велел ему посторониться. Он постучал в деревянную дверцу, и через несколько мгновений та приотворилась. Из фургона выглянула та же молоденькая служанка, что говорила с ним накануне вечером. Она недовольно покачала головой:
- Вы заставляете себя ждать!
- Доложи своей госпоже, что я здесь, - сердито буркнул принц.
- Она вас примет, когда ей будет угодно, - поджав губы, ответила девушка.
Но Николас, чей сладкий сон был столь грубо и бесцеремонно прерван по вине Ранджаны, не собирался больше терпеть капризы этих невоспитанных особ. В добавление ко всему, в голове у него шумело после вчерашних обильных возлияний за столом гетмана Минолы. Словом, Ранджана выбрала не самое подходящее время для очередной своей вздорной выходки. Николас намеревался теперь же поставить ее на место.
- Она примет меня сию минуту! - сказал он тоном, не допускавшим возражений, толкнул дверцу и вошел в фургон, отстранив с дороги опешившую служанку.
Парусиновые завесы в противоположной стене были слегка раздвинуты, и это позволило принцу разглядеть внутреннее убранство просторного фургона в свете бледно-розовых лучей рассветного солнца. На устланном роскошными коврами полу помещалось пять высоких тюфяков - постели невольниц, и вокруг оставалось еще немало свободного пространства для передвижения. По бокам от дверцы, у которой остановился принц, были установлены большие деревянные сундуки, окованные железом. Там, судя по всему, хранились одежды принцессы и ее служанок, а напротив, как раз у широкого просвета, сквозь который в фургон проникало солнце, находился комод с водруженным на него зеркалом в богатой серебряной раме. Ранджана, склонившись перед зеркалом, внимательно и придирчиво себя в нем оглядывала.
Николас застыл на пороге фургона, откровенно любуясь отражением принцессы. Она и прежде, при коротком беглом взгляде показалась ему просто на диво хорошенькой, теперь же он с внезапным волнением осознал, что Ранджана по-настоящему красива, что внешность ее своей изысканной, строгой правильностью черт, пожалуй, нисколько не уступит красоте Эбигейл. Но если компаньонку Маргарет можно было сравнить с рассветной зарей, окрашенной в нежные, пастельные тона, такой, какие бывают в их родном северном полушарии, то Ранджана олицетворяла собой южную ночь, исполненную зноя, томления и страсти. Волосы ее были черны, как вороново крыло, огромные темно-карие глаза, опушенные черными загнутыми ресницами неимоверной длины, замечательно гармонировали с нежной, бархатистой кожей цвета топленых сливок. На щеках девушки играл смуглый румянец, ярко-алые полные губы, когда Николас вошел, чему-то улыбались. Однако, завидев отражение принца в своем зеркале, Ранджана скорчила недовольную гримасу, и на лице ее тотчас же появилось выражение высокомерного упрямства. Это вывело Николаса из оцепенения. Он тряхнул головой и шагнул вперед. Ранджана поспешно запахнула красный шелковый халат. Николас мельком успел увидеть ее кружевные панталоны и черную атласную повязку, поддерживавшую и без того высокую грудь, а между ними. полоску смуглой, гладкой кожи. Зрелище это повергло его в краску.
Ранджана, от которой не укрылось смущение принца, сердито топнула ногой:
- Как ты осмелился войти сюда без моего позволения?!
Николас вмиг обрел утраченное самообладание, и грозный выкрик Ранджаны не застал его врасплох.
- Я всегда поступаю так, как мне угодно, - с ледяным спокойствием проговорил он. - Допускаю, что вы, миледи, принадлежите к знатному семейству и привыкли повелевать другими. Но здесь приказываю я, а вам надлежит мне подчиняться. И если вы и впредь станете злоупотреблять своим положением гостьи, то берегитесь, как бы вам снова не сделаться пленницей. - Склонив колено, он заглянул в лицо девушки. В ее огромных карих глазах читались досада и вызов. -И запомните, что я не намерен сюда являться по первому вашему зову!
Ранджана передернула плечом и с апломбом возразила:
- Нет, ты будешь приходить ко мне, когда я тебя позову, и слушаться моих приказаний! Потому что я- Ранджана, а ты - ничтожный простолюдин!
Щеки Николаса снова залились краской. Никто еще не позволял себе говорить с ним в подобном тоне. Он с большим трудом поборол в себе искушение рассказать этой вздорной девчонке о своем отце, принце Крондорском, о дяде, - могущественном короле, и о том, что сам он рано или поздно станет властителем большого герцогства. Вместо этого Николас решил прибегнуть к прямой угрозе, рассудив, что это гораздо вернее подействует на Ранджану и ее спутниц.
- Леди, вы совершенно напрасно испытываете мое терпение. Смею вас заверить, что оно не безгранично. Я не знаю, какую судьбу готовили вам похитители, от рук которых вас спасли мои люди, но догадаться об этом нетрудно. - Он обвел суровым взглядом, притихших служанок и снова обратился к Ранджане: - Если вы не образумитесь, я продам вас всех на невольничьем рынке, и вырученных денег с лихвой достанет мне и моим воинам на безбедную жизнь до конца наших дней. - Он небрежно кивнул в сторону Ранджаны. - Хотя вас, миледи, боюсь, придется уступить задешево из-за вашего скверного нрава. - Поворачиваясь, чтобы уйти, он через плечо бросил ей: - Так что еще раз вам советую: не вводите меня в искушение!
Николас сделал несколько шагов в сторону двери, но его остановил сердитый окрик Ранджаны:
- Куда это ты?! Я тебя не отпускала!
Круто повернувшись к ней, он отчеканил:
- Мы продолжим разговор, когда вы научитесь достойно себя вести и проявите хоть малую толику благодарности к тем, кто вызволил вас из рук головорезов. А до тех пор ни одна из вас не выйдет из этого фургона!
Переступив порог, он плотно затворил за собой дверь и приказал стражу:
- Не выпускай их отсюда. Пусть день-другой посидят взаперти.
Солдат отсалютовал ему, и Николас вернулся к своим спутникам. Он скатал свою походную постель в тугой свиток, перевязал его бечевкой и побрел в сторону от поляны, сделав знак Маркусу и Амосу следовать за собой. Когда они отошли на такое расстояние от лагеря, что никто не смог бы их подслушать, принц негромко проговорил:
- О том, какие силы замешаны в похищении крайдийцев, знаем только мы трое да еще Калис. Мы ни на минуту не должны об этом забывать. Но судьба, похоже, нам благоприятствует.
- Что ты имеешь в виду? - осторожно спросил Амос.
- Случаю было угодно отдать нам в руки эту капризную девчонку Ранджану. Вернув ее будущему мужу, мы вполне можем рассчитывать на его благорасположение. К тому же это нас избавит от необходимости сочинять небылицы о причинах и целях нашего появления в Городе Змеиной реки. Мы попросту себя выдадим за отряд наемных воинов, который случайно наткнулся на разбойничий лагерь и освободил несчастных пленниц.
Маркус подозвал к себе Туку и, когда возница к ним подбежал, спросил его:
- Что нас ждет в Городе Змеиной реки? Как нас там встретят?
Тука растерянно развел руками:
- Энкоси?
- Он имел в виду, есть ли у ворот города стража, - пояснил Николас, - и следует ли нам заранее оповестить городские власти или самого первоправителя о нашем приходе и получить пропуск.
Тука с улыбкой помотал головой:
- Вам надобно нанять себе глашатая, который будет бежать впереди отряда и громко кричать о ваших подвигах и славных делах. Тогда вы сможете рассчитывать, что ваш отряд кто-нибудь наймет за хорошую плату. А что до первоправителя, то его мало заботит, что творится в городе. И он очень даже не любит, чтоб его беспокоили по пустякам.
- Мне не однажды доводилось бывать в таких городах, - подходя к собравшимся, с усмешкой заметил Гуда, от слуха которого не ускользнули последние слова возницы. - Это наверняка что-то вроде военного лагеря, только и всего.
- Но прежде чем мы туда попадем, нам придется покончить еще с одним дельцем, - вздохнув, проворчал Амос.
Николас мрачно кивнул:
- "Пристань Шингази".
- Так, ты думаешь, бандиты, что уплыли отсюда на лодках, остановились именно там? - спросил Маркус.
- Конечно, ведь больше в этих краях просто некуда податься, - пожал плечами Николас и обратился к Траску: - Как у нас с оружием?
- Не то чтоб уж очень, - поморщился адмирал. - Сам посуди: полдюжины коротких луков, да по мечу на каждого, ежели только эти тесаки можно так назвать. Щитов почитай что нет вовсе, ведь те, что мы купили у джешанди, сделаны из кожи. И никаких доспехов. Боюсь я, что с такой амуницией мы больше похожи на нищенствующих монахов, чем на отряд наемных воинов.
- Хорошо, что хоть это удалось раздобыть, - улыбнулся Николас. - И не забывайте, что у нас есть большое преимущество перед бандитами.
- Ты это о чем? - полюбопытствовал Маркус.
- О том, что они нас не ждут.
Примерно через час после разговора Николаса с Ранджаной одна из служанок попыталась выйти из фургона, но была остановлена бдительным стражем. Служанка выразила свой протест неистовыми криками, которым принялись вторить и остальные пленницы. Николас принужден был вернуться к фургону Ранджаны. Он строго отчитал провинившихся девушек и в назидание им велел воинам наглухо забить дверцу и прикрепить парусиновые полотнища к каркасу с помощью бечевок и деревянных колышков.
Возвращаясь к костру, на котором воины торопливо готовили завтрак, он обнаружил, что за всеми его действиями внимательно и с самодовольной, торжествующей улыбкой на лице наблюдала Бриза. Она так сияла, что Николас, на уме у которого было предстоящее сражение с бандитами, не на шутку разозлился. У девушки был такой вид, будто он запер пленниц в фургоне единственно для ее удовольствия.
- Попробуй только выкинуть еще что-нибудь подобное, и я тебя живо затолкаю к ним! - крикнул он ей, сердито хмурясь.
Бриза выхватила из ножен кинжал, провела пальцем по лезвию и с вызовом ответила:
- Только посмей, капитан Николас! Не на такую напал, ясно? Я тебе не Ранджана и сумею, ежели что, за себя постоять!
Николас с досадой от нее отмахнулся и побрел к костру. Со стороны лагеря джешанди послышался шум. По-видимому, степные кочевники только что проснулись.
- Вот увидишь, - усмехнулся Амос, - не пройдет и получаса, как они уберутся отсюда восвояси.
Николас рассеянно кивнул:
- И нам тоже не мешало бы быть порасторопнее. Давно пора трогаться в путь. Тука мне говорил, что если мы нигде не будем останавливаться, кроме как для ночлега, то сможем добраться до этой пристани завтра на закате.
Амос покачал головой:
- Ты б лучше потолковал об этом с Гудой. А по мне так правильней было бы дать хороший отдых людям и лошадям и напасть на разбойников послезавтра на рассвете.
Николас с признательностью улыбнулся Траску и присел к костру. Уперев локти в колени, он сцепил пальцы и крепко задумался над словами адмирала. Он и прежде не раз слыхал от своих наставников, что самое подходящее время для внезапного нападения на противника - предрассветные часы, когда вражеские солдаты крепко спят, а часовые изнурены ночным бдением.
- Думаю, ты прав, - сказал он Амосу. - И Гуда наверняка согласится с этим планом.
Прошло несколько минут, и над лагерем джешанди разнесся зычный голос гетмана. Повинуясь его команде, конники стянули войлочные полотнища со своих шатров, собрали жерди, оседлали лошадей и с гиканьем ускакали прочь. Николас восхищенно покачал головой. Прежде чем его небольшой караван был готов тронуться с места, джешанди исчезли из вида.
Воздух наполнился зноем, и, хотя от реки тянуло прохладой, путешествие вдоль ее русла вскоре превратилось в настоящую пытку: над водой роились несметные количества насекомых. Они тучами опускались на лица и руки путников, забивались в нос и глаза, жалили лошадей. Николас невольно позавидовал Ранджане и ее служанкам, которых защищали от нападений мошкары плотные парусиновые стенки фургона. Принц вместе с Гудой сидели как раз на его козлах. Гуда умело правил лошадьми, а Николас внимательно наблюдал за его движениями, чтобы в случае надобности сменить старого воина. Ранджана почти не переставая бранилась и жаловалась на тяготы пути и скверное с ней обращение. Девушка, казалось, успела позабыть, что минувшим днем ее освободили из рук разбойников, которые, упившись до смерти, вполне могли надругаться над нею и ее служанками, а то и вовсе лишить их жизни.
Кто-то осторожно потянул Николаса за полу камзола, и он едва не подпрыгнул от неожиданности. Но природное самообладание взяло верх над испугом, и принц в считанные мгновения овладел собой. Он оглянулся, слегка изогнув бровь, и увидел позади себя молоденькую служанку. Девушка раздвинула парусиновые полотнища фургона и глядела на принца сквозь узкую щель с мольбой и укором.
- Моя госпожа изволит гневаться, - негромко сказала она. - Ей жарко и душно в фургоне.
- Так ей и надо, - ответил Николас и повернулся к девушке спиной. Ранджана, всецело находившаяся в его власти, продолжала разыгрывать из себя владетельную принцессу, и это его ужасно злило. Пожалуй, за всю жизнь он ни к кому еще не испытывал подобных чувств, кроме разве что старшей своей сестры Елены, которая бесконечными замечаниями, придирками, колкостями, а то и шлепками порядком-таки отравила его ранние годы. Но даже и она со временем, когда вышла из отроческих лет и сделалась вполне взрослой девицей, перестала его дразнить и пренебрегать им, и отношения их заметно улучшились, став доверительными и даже нежными. Николас был к ней привязан гораздо более, чем к обоим старшим братьям, и очень тосковал, когда она вышла замуж и покинула дворец.
Принц вздохнул, вновь погрузившись в воспоминания о доме, которые, однако, вскоре были прерваны горестным возгласом из недр фургона.
- Капитан! - взывала к нему на этот раз другая служанка. - Принцессе душно! Она не привыкла путешествовать по такой жаре и того и гляди лишится чувств!
- Вот пусть она сама и попросит меня поднять стенки вашего фургона, - не оборачиваясь, отвечал Николас. - И сделает это любезно и почтительно, как подобает гостье, а не госпоже.
Девушки заговорили разом, перебивая друг друга. Слов было не разобрать. Николас и Гуда насмешливо переглянулись. Вскоре первая из служанок не без труда протиснула голову меж парусиновых полотнищ и пробормотала с вымученной улыбкой:
- Моя госпожа очень вас просит поднять стенки, а не то мы все здесь задохнемся.
Николас по своему мягкосердечию решил не настаивать, чтоб к нему обратилась сама Ранджана, и проворно спрыгнул с козел. Караван двигался достаточно медленно, чтобы те, кому не хватило места в четырех фургонах, не отстали от них, идя рядом быстрым шагом, и принц на ходу распустил узлы веревок, с помощью которых парусиновые стенки крепились к каркасу фургона, и поднял полотнища кверху.
Самая хорошенькая из служанок, обмахиваясь веером из перьев, с благодарностью ему кивнула:
- Моя госпожа признательна капитану за его любезность.
Николас бросил взгляд на Ранджану. Та смотрела прямо перед собой, сжав губы и сдвинув брови к переносице, и намеренно избегала встретиться с ним глазами. Служанка явно благодарила его по своей собственной инициативе. Николас пожал плечами и вернулся на козлы. Выходит, принцесса решила упорствовать в своем высокомерии. Что ж, хуже от этого будет только ей одной.
Караван неспешно продвигался вперед. После полудня жара заметно усилилась. Путники вяло обмахивались ветками какого-то прибрежного кустарника, отгоняя назойливую мошкару. Одни негромко между собой переговаривались, другие молчали. Николас и Гуда обсуждали план нападения на "Пристань Шин-гази". Посреди разговора старый воин внезапно умолк и натянул вожжи, а потом задумчиво проговорил:
- Не нравится мне, как все это у них было обставлено.
- Ты о чем? - удивленно спросил Николас.
Гуда тряхнул вожжами и обратил взгляд к принцу.
- Они ведь вовсе не те, за кого себя выдавали. Я как следует разглядел убитых, когда мы их хоронили. Никакие это не воины.
- Разбойники? - предположил Николас.
- И не разбойники. - В голосе старого воина слышалась тревога. - Ведь ежели этот Тука не врет, нападение на караван его хозяина было организовано по всем правилам. А охраняли-то его храбрые и опытные солдаты! Но те, кто на них напал, сумели в два счета с ними расправиться. Теперь вспомни-ка тех жалких увальней, у которых мы отбили эти фургоны. Они ж ведь даже понятия не имели, как держать оборону и биться в строю. И никакого порядка: ни лагеря, ни тебе часовых. - Он вздохнул и отер ладонью пот с лысины. - А руки их ты видал? - Николас помотал головой. - Кожа нежная, мягкая, - продолжал старый вояка, - а пальцы тонкие, со следами колец. Такие руки бывают у тех, кто не привычен не только что к труду, но даже и к разбою. Выходит, какие-то богатые бездельники решили переодеться бандитами. Зачем им это понадобилось?
Николас пожал плечами:
- Вот уж не знаю. А ты-то сам что об этом думаешь?
- А то, - наставительно проговорил Гуда, - что кому-то позарез было нужно, чтоб эти фургоны нашли джешанди или кто другой. - Помахав веткой у лица, он с уверенностью заключил: - Помяни мое слово, капитан, мы сунулись в самую середку какого-то очень уж хитрого плана. А чтоб за это не поплатиться, нам надобно самим обхитрить тех, кто этот план составил.
- Но ведь это означает, - оторопело пробормотал Николас, - что бандиты вовсе и не ожидают, что те, кто участвовал в маскараде, пригонят фургоны к Шингази.
- А еще того вернее они заранее позаботились, чтоб фургоны ни в каком случае не добрались до пристани, - кивнул Гуда.
Николас соскочил с козел и помчался к фургону, возглавлявшему караван. Лошадьми правил Тука. Маркус сидел рядом с ним и рассеянно обрывал листья со своей ветки.
- Тука! - позвал Николас.
Возница глянул вниз, и его узкое лицо осветилось улыбкой:
- Слушаю, энкоси!
- Вспомни, есть ли где-нибудь неподалеку от "Пристани Шингази" место, подходящее для засады?
Тука сосредоточенно сдвинул брови и потер переносицу. Через несколько мгновений он с уверенностью кивнул:
- Есть, энкоси. Отсюда до этого места примерно полдня пути. И ежели там укроется даже небольшой отряд, то его и целой армии будет не одолеть.
- Все ясно, - вздохнул Николас и приказал Маркусу: - Остановите своих лошадей. Нам надо кое-что обсудить сообща, прежде чем мы тронемся дальше.
Маркус и Тука натянули вожжи, и Николас подбежал к третьему фургону, на козлах которого сидели Калис и Гарри.
- Тука говорит, - сказал он им, - что в полудне пути отсюда есть место, где можно устроить засаду, а Гуда почти уверен, что там засели те бандиты, что уплыли на лодках.
Калис кивнул и молча соскочил на землю. Гарри остановил фургон. Полуэльф бегом бросился в хвост каравана и передал Амосу и Бризе распоряжение Николаса об остановке. В фургоне, которым правил адмирал, находились раненые, а с ними - Накор и Энтони. Траск тяжело соскочил на землю и буркнул:
- Что ж. Гуда знает свое ремесло.
- Как мало кто другой, - поддержал его Накор, успевший к этому времени выбраться из фургона и подойти к остальным. Щуря на солнце свои и без того узкие глаза, он с усмешкой добавил: - Ему бы командовать отрядом, но у бедняги для этого недостает честолюбия.
Исалани огляделся по сторонам и подозвал к себе Энтони:
- По-моему, место вполне подходящее. Лучшего и не сыскать.
- Для чего? - настороженно спросил Николас, на уме у которого были сейчас лишь засады и сражения.
Энтони светло улыбнулся:
- Чтобы попытаться определить, где теперь находятся пленники. Я ведь с самого дня кораблекрушения этого не. делал.
Николас кивнул и отступил в сторону. Энтони закрыл глаза и задышал глубоко и часто. Чародей вслушивался в звуки, различить которые мог лишь он один, и всматривался в необозримую даль, куда способен был проникнуть лишь его внутренний взор. Несколько минут прошло в томительном молчании, и наконец Энтони произнес:
- Они там. Я это чувствую совершенно отчетливо. - Он открыл глаза и указал рукой на юг.
- Лучше и быть не может, - просиял Николас. - Ведь как раз туда-то мы и держим путь!
Калис кивком указал вперед:
- Вон где они.
Николас, приподнявшись на локтях, приставил ладонь козырьком к глазам. В багрово-оранжевых лучах закатного солнца он разглядел здание трактира посреди просторного двора, обнесенного низкой каменной стеной. Принц, Гуда и эльф прятались в высокой траве на вершине холма к западу от гостиницы. Те, кого они разыскивали, собрались в дальнем конце двора. Николас принялся считать.
- Похоже, их ровно дюжина.
- Это только снаружи, - уточнил Гуда. - А в трактире - гораздо больше.
Из распахнутых окон трактира доносились возбужденные крики, хохот множества подвыпивших мужчин и женщин, нестройные звуки развеселой музыки. Николас поспешно отполз назад, за гребень холма, чтобы не быть замеченным теми из разбойников, кто остался во дворе и не принимал участия в общем пиршестве. Гуда и Калис последовали за ним. Спустившись с холма, они быстро зашагали к своему лагерю в полутора милях от пыльной дороги, который оставили несколько минут тому назад. Гуда и Николас заранее решили не разводить костер, чтобы разбойники, случись кому-то из них выйти со двора трактира и подняться на холм, не насторожились, увидев вдалеке огонь и почувствовав запах дыма. Ранджана принялась шумно возмущаться тем, что ей и ее служанкам придется довольствоваться холодным ужином, однако похоже было, что откровенное безразличие, которое выказывал к ней Николас, задевало ее гораздо больше, чем отсутствие горячей пищи.
Трое разведчиков перешли дорогу и вновь зашагали по траве. Склонившись к уху Николаса, Гуда обеспокоенно произнес:
- Ох, неспроста эта дюжина мерзавцев слоняется по двору, отделившись от других!
- По-твоему, они опаснее остальных? - догадался Николас.
- Еще бы! Ежели я хоть чуток понимаю в моем ремесле, то эти двенадцать - настоящие профессиональные солдаты. Это они командовали нападением на караваи и рассчитали все по минутам. А что до остальных... Не знаю, кто они такие. Но покуда они пьянствуют в трактире и грызутся меж собой из-за тамошних шлюх, наемники в самом дальнем углу двора о чем-то сговариваются.
- Думаешь, они что-то замышляют против тех, остальных?
Гуда со вздохом пожал плечами:
- Кабы мне знать! Я могу только одно тебе сказать наверняка: те разбойники, что остались стеречь разграбленный караван, уж точно были брошены на произвол судьбы, которая никак не могла оказаться к ним милостивой. Ты это и сам понимаешь.
- Еще бы! - кивнул Николас. - Там их могли перебить и джешанди, и другие бандиты, посильнее этих и числом поболее их. - Он весело усмехнулся. - Вроде нас, например.
- Вот-вот, - без тени улыбки поддакнул Гуда. - Но скажи-ка мне, ежели у тех, кто все это затеял, на уме было только посеять рознь между хозяином Туки и первоправителем, то почему бы им тогда попросту не прирезать всех пятерых девчонок? Или не продать их на невольничьем рынке? Или, если уж на то пошло, не придержать при себе ради выкупа? Почему ж это они не посадили их в лодки да не увезли с собой, а? И вдобавок еще оставили этой Ранджане все ее дорогие тряпки и безделушки. Разве такое в обычае у бандитов? - Гуда поскреб подбородок и решительно мотнул головой, заключив: - Больно уж много тут вопросов. А вот ответа - ни одного.
Путь к лагерю они продолжили в молчании. Неподалеку от повозок их остановил окрик часового:
- Стой! Кто идет?
- Свои, - отозвался Николас.
- Вечер добрый, капитан, - сказал воин, выходя из-за высокого куста.
Заслышав это привычное уже обращение, Николас не удержался от улыбки. Все до единого воины и матросы называли его теперь не иначе как капитаном, не исключая и Амоса, который, произнося это слово, неизменно сопровождал его иронической ухмылкой, а то и шутовским полупоклоном.
У повозок, составленных полукругом на. случай внезапного нападения, разведчиков поджидали Маркус и Гарри. Оба юноши как раз заканчивали скудный ужин, запивая сухари и солонину речной водой. Николас уселся на землю рядом с кузеном и негромко ему сообщил:
- Большинство разбойников сейчас преспокойно бражничают в трактире.
- Когда мы на них нападем? - спросил Маркус.
- Перед самым рассветом.
- Ты сказал, что пьянствует большинство, - заметила Бриза, выходя из-за ближайшего фургона. - А что же остальные?
Николас подвинулся, освобождая девушке место рядом с Маркусом, и протяжно вздохнул.
- Остальные, счетом около дюжины, о чем-то совещаются в дальнем углу двора. Вот как раз их-то нам и следует опасаться.
- Профессионалы? - догадался Маркус.
- Вот именно, - кивнул Гуда. - Опытные наемные солдаты, Это сразу видно. - Он окинул взглядом крайдийских воинов и матросов с "Орла", расположившихся у повозок, и покачал головой. - И хоть нашим ребятам тоже опыта не занимать, но они, бедняги, что греха таить, теперь не в лучшей своей форме, да и вооружены как попало.
- Ну, не так уж все и скверно, - возразил Николас. Разбойники ведь не ждут нападения, и мы застанем их врасплох.
- Да помогут нам в этом боги! - с чувством воскликнул Гуда.
- Как мы будем действовать? - спросил Гарри. Николас вытащил из-за пояса кинжал и стал чертить на рыхлой земле план расположения постоялого двора. Остальные, чтобы разглядеть в сгущавшемся мраке тонкие линии, которые он рисовал, склонили головы над чертежом.
- Здание трактира находится у самой пристани, и одна его стена тянется параллельно реке. В разговор неожиданно вмешался Тука:
- Энкоси, как раз в этой стене, под кладовкой, имеется дверца, что ведет прямо к реке. Через нее в трактир вносят эль и провизию. Их ведь привозят в лодках.
- Так ты там уже бывал?
- Конечно бывал. Очень даже много раз.
Гуда задумчиво взглянул на чертеж и полувопросительно обратился к вознице:
- Видать, трактирщик в жизни своей ни от кого не видал ничего худого и вовсе не ждет нападений.
- Истинная правда, саб, - кивнул Тука. - Джешанди много лет назад подарили землю, на которой теперь стоит трактир Шингази, его отцу. У Шингази останавливаются все окрестные торговцы, все путники, которые появляются в этих краях. Его все любят. Врагов у него нет, а друзей - не сосчитать. И все потому, что Шингази честно ведет свои дела. Тем, кто ему причинит хоть бы и малый вред, придется плохо. Они себе разом наживут множество недругов.
- Значит, если мы будем биться с разбойниками в этом трактире, нам за это станут мстить друзья Шингази? - с тревогой спросил Николас.
- Боюсь, что так оно и есть, энкоси, - пробормотал Тука, кланяясь Николасу. - Мне очень жаль.
- Но если даже мы решим оставить разбойников в покое, нам не избежать боя с ними, - вздохнул принц. - Ведь рано или поздно кто-то из них должен вернуться назад и выяснить, что сталось с фургонами и пленницами, сработал ли их план, в чем бы он ни состоял. Мне думается, они могут начать свои поиски уже завтра на исходе дня.
- И тогда они на нас наткнутся, и нам уж всяко не удастся застать их врасплох, - добавил Калис.
Все умолкли. Несколько мгновений в наступившей тишине слышны были лишь пение цикад и всхрапывание лошадей, которые паслись в густой траве близ лагеря. Николас, понуро опустив голову, разглядывал свой чертеж. Внезапно он выпрямился, обвел глазами одного за другим всех своих собеседников и с решимостью произнес:
- Надо их окружить. Маркус и Калис, вы возьмете по пять человек каждый и зайдете с севера и юга. Не забудьте проверить тетивы у своих луков! А я поведу остальных вдоль дороги. Мы переберемся через стену против главного входа во двор трактира. - Улыбнувшись старому воину, он добавил: - Если посчастливится, мы пройдем внутрь без всякого шума и свяжем бандитов. Пьяный сон крепок.
Гуда с сомнением покачал головой:
- Скажешь тоже! Неужто ты надеешься, что эти двенадцать тоже упьются и заснут мертвецким сном вместе с другими?
- Нет, но я рассчитываю, что они оставят снаружи только двоих, самое большее - троих часовых.
- Не забывай, Николас, - наставительно заметил Гуда, - что за стеной, которой обнесен двор, не очень. то спрячешься.
- Я знаю один фокус, который нам поможет, - подал голос Накор.
Все взгляды обратились к нему. Исалани, сидевший чуть поодаль от остальных, плечом к плечу с крайдийским чародеем, весело осклабился и похлопал Энтони по плечу:
- А вот он мне поможет.
- Я?! - опешил Энтони.
Накор вместо ответа сунул руку в свой заплечный мешок, с которым никогда не расставался, и, пошарив там, скорчил удивленную мину.
- Ба! Торговец навел-таки порядок на своем складе. Желаете полакомиться яблоками?
- Еще бы! - рассмеялся Николас и первым получил из рук коротышки спелый, румяный плод. Откусив от своего яблока изрядный кусок и прожевав его, принц спросил: - Так что же это за фокус?
Накор с готовностью ему объяснил:
- Я проберусь в трактир со стороны реки и подожгу там пучок влажной соломы. Дыму будет как от горящей копны. А вы все ворветесь во двор, когда я крикну: "Пожар!"
- А я-то думал, что ты призовешь на помощь магию, - разочарованно пробормотал принц.
Накор скорчил презрительную гримасу. Николас почти не сомневался, что чародей, как всегда, примется уверять его и остальных, что никакой магии не существует, однако на сей раз он ошибся. Коротышка взглянул на него с хитрецой и спросил:
- А как, по-твоему, я пройду туда незамеченным, да вдобавок, поди, сквозь запертую дверь?
Николас повернулся к Гуде:
- Что ты об этом думаешь?
- Ежели мы сперва снимем часовых... - неуверенно пробормотал старый солдат. - Там ведь всего одна дверь, что ведет во двор, и два больших окна... Может, нам и удастся их быстро одолеть.
Бриза, все это время с неодобрением вслушивавшаяся в разговор мужчин, подошла к Николасу вплотную, глянула на него в упор сощуренными глазами и засыпала его вопросами:
- Послушай, может, это и не мое дело, но зачем вам вообще нападать на этих бандитов? Что они вам такого сделали? Почему бы нам не оставить их в покое и не идти себе дальше подобру-поздорову?
- Да как ты не понимаешь, - стал урезонивать ее Гарри, - что в таком случае они нас рано или поздно выследят и на нас нападут! И нам тогда будет труднее от них обороняться, чем теперь - самим их атаковать. - Девушка нехотя кивнула. - А главное, иначе нам никак не заполучить лодки, понимаешь?
- Лодки?
- Вот именно, - подхватил Николас. - Ведь отсюда до Города Змеиной реки надо добираться вплавь. - Он перевел взгляд на возницу и спросил его: - А кстати, Тука, сколько времени занял бы у нас пеший переход туда?
Тука всплеснул руками и с горячностью заговорил:
- Да что ты, энкоси? Какой там пеший переход?! И думать об этом забудь! Дальше, к югу от "Пристани Шингази", и дороги-то никакой нет, только тропы, по которым под силу пробраться разве что охотникам. Да если б дорога и вела к самым городским стенам, тебе пришлось бы идти по ней долгие месяцы. Мой господин рассчитывает, - произнеся это, Тука пригорюнился, - что я и остальные слуги погрузим подарки для первоправителя и принцессу Ранджану в лодки и вернемся в Килбар с пустыми фургонами. По реке до Города Змеиной реки отсюда несколько недель хода.
- Итак, - подытожил Николас, - нам надо напасть на разбойников первыми и завладеть лодками, а чтобы не нажить себе врагов в здешних краях, все это следует проделать без вреда для имущества почтенного Шингази. Думаю, нам надо воспользоваться предложением Накора. Хмельные, полусонные, напуганные криками о пожаре и запахом дыма, эти бандиты станут для нас легкой добычей.
Около часа они обсуждали мельчайшие детали предстоящей атаки. После этого Николас и Гуда наскоро поужинали и приготовились ложиться спать. Принц приказал всем воинам и матросам располагаться на отдых, предварительно проверив оружие. Он и сам собрался было улечься подле фургона, чтобы хоть немного вздремнуть перед боем, но тут к нему подбежал один из часовых.
- Капитан!
- В чем дело? - спросил Николас, поворачиваясь к воину.
- В трактире у пристани пожар!
- Что?!
Солдат в подтверждение своих слов лишь молча кивнул, переводя дыхание. Николас растерянно взглянул на холм, который скрывал от них трактир и пристань. Над его плоской вершиной занималось багровое зарево.
Николас и два десятка самых сильных и выносливых крайдийских солдат во весь опор помчались к холму, находившемуся в полутора милях от их лагеря. Когда они взбежали на вершину, огонь уже полыхал вовсю. Постоялый двор, построенный из прочного дерева, горел, как сноп соломы. В ярком свете, разливавшемся окрест, принц и его спутники отчетливо разглядели тела убитых, разбросанные по всему просторному двору.
Гуда их сосчитал и недоуменно пробасил:
- Похоже, кто-то здесь орудовал по тому же самому плану, что составили и мы, вот разве что пожар они устроили самый настоящий. Во дворе валяется не меньше трех десятков убитых. Несчастные сукины дети выскакивали из окон и двери, чтоб спастись от огня, и попадали прямехонько в руки головорезов. - Он задумчиво почесал щеку и прибавил: - В точности, как в Крайди.
У Николаса все внутри похолодело от этих его слов, и он с трудом выдавил из себя:
- Ты прав. Так оно и есть.
Они спустились с холма и побрели к трактиру. Перебраться через низкую каменную ограду не составило труда, во дворе же им пришлось двигаться медленно, с осторожностью, чтобы не наступить на тела убитых или на горящие головни, то и дело отскакивавшие от объятых пламенем стен. Тука взглянул на распростертое у его ног тело и крикнул Николасу:
- Энкоси! Этот несчастный принадлежал к Львиному клану!
Николас повернулся к нему. Возница указывал пальцем на серебряный диск, свисавший на кожаном ремешке с шеи убитого. На диске была вычеканена голова льва.
- А тот - к Медвежьему, - возбужденно выкрикивал Тука, переходя от одного тела к другому, - а вон тот - к Волчьему. - Он вскинул голову и, глядя в глаза Николасу, с важностью пояснил: - Эти кланы объединились против первоправителя!
Гуда тем временем прошел в дальний конец двора, приблизившись к зданию трактира настолько, насколько позволял нестерпимый жар от все разгоравшегося пламени.
- Николас! Сюда! - позвал он.
Николас, Амос, Калис и два воина заторопились к нему. Когда они приблизились, Гуда указал на груду тел, лежавших почти вплотную к стене трактира. На лицах, руках и ногах у некоторых из трупов полопалась кожа, и в воздухе начал распространяться удушливый смрад горелой плоти.
- Это те самые наемники, о которых я тогда говорил, - сказал старый воин.
- Тысяча проклятий! - буркнул Амос. - Ты, Гуда, не зря чуял во всем этом неладное. Видишь, по-твоему оно и вышло. Не засада, так пожар.
Николас опустился на колени возле одного из убитых и снял с его головы причудливой формы шлем, при виде которого Траск вздрогнул и отпрянул назад.
- Да хранят нас всех милостивые боги!
- Чего это ты так всполошился? - с недоумением спросил его Маркус.
- Разве ж ты не знаешь, что это за шлем?
- Понятия не имею.
- А я такие уже видал. Правда, те были не красные, а черные, как ночь.
- Отец мне о них рассказывал, - нахмурившись, кивнул Николас. - Стальные шлемы с шишаками в виде головы дракона и двумя крыльями, торчащими в стороны.
- А он тебе говорил, на ком их видел? - спросил Амос.
- Да. На черных палачах Мурмандрамуса.
- А этот, - Тука кивнул в сторону убитого, с чьей головы Николас снял ярко-красный шлем, - уж точно из числа красных палачей,
- Что ты о них знаешь? - встревоженно спросил Николас.
Тщедушный возница шмыгнул носом и провел пятерней по лицу, чтобы защитить себя от действия злых сил, после чего пугливо оглянулся и, понизив голос, пробормотал скороговоркой:
- Это очень скверные люди, энкоси! Это братство убийц, которые никого не щадят. Не зря же они называют себя палачами! Они... состоят на службе у первоправителя Города Змеиной реки.
Николас обвел глазами своих спутников и торжественно произнес:
- Выходит, мы по-прежнему на верном пути!
Он адресовал эти слова всем, но смысл их до конца поняли только Траск, Маркус и Калис.
Глава 4 РЕКА
Из-за ограды послышался слабый стон. Гуда проворно перепрыгнул через низкую стену. Следом за ним туда бросились и остальные. На пыльной земле у самой ограды они увидели двоих раненых, чудом уцелевших в кровавой бойне. У одного из них из плеча торчала короткая арбалетная стрела, у другого над самым лбом была рассечена кожа. Рана все еще продолжала слабо кровоточить.
Раненный в плечо был в беспамятстве, другой при виде Николаса и остальных слабо шевельнулся и снова издал протяжный стон.
- Принеси воды! - сказал Гуда одному из воинов. Тот перемахнул через каменный забор и вскоре вернулся с объемистым мехом в руках.
Гуда смыл кровь с лица раненого, и Амос, внимательно вглядевшись в его черты, весело хохотнул и хлопнул себя по ляжке.
- Ну и рожа! Провалиться мне на этом месте, ежели я во всю свою жизнь хоть раз видал такого урода!
Раненый воин провел языком по губам, ловя капли воды, заливавшей все его лицо, прикоснулся пальцами к виску, поморщился и слабым голосом пробормотал:
_ Ох... и досталось же мне! - Затем он перевел взгляд на Траска и добродушно, силясь улыбнуться, посоветовал ему: - Ты бы на себя-то поглядел, приятель! Тоже мне красавец выискался.
Амос нисколько не обиделся на эту отповедь. Тряхнув кудлатой головой, он оглушительно расхохотался и отступил немного в сторону, чтобы дать возможность воинам оттащить раненых подальше от нагретой пламенем пожара стены.
Незнакомец, столь охотно обменявшийся с адмиралом любезностями, был высок, тощ и жилист. Голову его покрывали жесткие черные волосы, кромка которых едва не соприкасалась со сросшимися в одну линию бровями, - так низок был лоб, резко выдававшийся вперед и образовавший некое подобие козырька над маленькими и бойкими, глубоко запавшими черными глазами. Нос его бывал столько раз сломан и расплющен, что потерял наконец всякий намек на какую-либо форму, немало ударов пришлось, по-видимому, претерпеть в свое время и губам, и оттого они распухли и вывернулись наружу, как у чернокожего. Подбородок и щеки заросли щетиной, лишь отдаленно напоминавшей бороду и бакенбарды, а те небольшие участки кожи, что остались свободными от растительности, испещряли шрамы, морщины и следы некогда перенесенной оспы. Словом, Амос оказался совершенно прав в своей оценке внешности незнакомца: более безобразное лицо трудно было даже и вообразить себе, не то что увидеть наяву.
В противоположность своему товарищу, другой раненый, все еще не очнувшийся от забытья, был молод и на редкость хорош собой. Даже беглого взгляда на его тонкие, правильные черты, аккуратно подстриженные темные усы и бороду, было достаточно, чтобы признать в нем заправского щеголя и дамского угодника.
Гуда помог старшему из воинов подняться на ноги и спросил его по-кешиански:
- Что здесь случилось?
Раненый приложил ладонь к виску и со вздохом ответил:
- Здесь была страшная бойня. - Он покосился на Гуду, затем перевел взгляд на Николаса и прибавил: - Но вас это нисколько не должно удивлять, судя по тому, как вы все вооружены.
Николас только теперь заметил, что крайдийские воины все еще продолжали держать свои мечи и кинжалы наготове. Он жестом велел им вложить оружие в ножны.
- Кто ты такой? - спросил незнакомца Маркус.
- Я - Праджичетас, а это мой друг Ваджасиан. Зовите нас Праджи и Ваджа, так вам будет проще.
- Так вы с ним, выходит, из этой банды наемников? - предположил Гуда.
- Да нет же! - Праджи мотнул головой и снова поморщился от боли. - Мы пробирались к реке, чтоб подняться вверх по течению и там воевать.
- Воевать? - удивился Николас. - С кем и на чьей стороне?
- Кто это еще такой? - Праджи повернулся к Гуде и пренебрежительно кивнул в сторону Николаса.
- Капитан.
- Это он-то? По виду так совсем молокосос...
- Отвечай мне! - сердито прикрикнул на него Николас.
- Он и в самом деле наш капитан, - примирительно проговорил Гарри.
- Вот уж бы никогда не подумал. - Праджи по-прежнему обращался к Гуде. - Я мог бы его принять за твоего сына, или за твоего ... любимчика, или за...
Николас приставил острие своего меча к горлу Праджи, и воин тотчас же смолк.
- Я капитан этого отряда. И если ты мне сей же час не ответишь...
Праджи осторожно отвел лезвие меча от своей шеи, прокашлялся и кивнул:
- Капитан так капитан. Мне-то ведь все равно. Так вот, мы с приятелем собирались подняться вверх по реке. Там война.
- Что за война? - полюбопытствовал Амос.
Праджи вздохнул и без всякого выражения пробормотал:
- Зря мы это затеяли. - Он в который уже раз поморщился от боли, качнулся так, что упал бы, не поддержи его один из воинов, и спросил: - Может, у вас найдется чем промочить горло?
Николас развел руками:
- Только вода, приятель.
- Так дайте хоть воды, - вздохнул раненый. Он припал к меху, который подал ему воин, и стал с жадностью глотать свежую воду, проливая ее себе на грудь.
Тем временем Энтони осмотрел рану его приятеля и заключил:
- Не так уж и плохо! Глядите, у него под камзолом тонкая кольчуга. Она-то и спасла его от серьезного увечья. - Чародей быстрым движением вытащил стрелу из тела молодого воина и прижал к открывшейся ране комок ветоши. - Он будет жить.
- Хвала небесам! И спасибо тебе, добрый лекарь, - отозвался на это Праджи, успевший уже утолить жажду. - Нам с ним много чего довелось пережить вместе. Обидно было бы умирать врозь!
- Ты говорил о какой-то войне, - напомнил ему Маркус.
Праджи с усмешкой на него покосился и пожал плечами:
- Да неужто?
- Вы с приятелем собирались подняться вверх по реке, - вставил Амос.
- Ну да, - нахмурившись, кивнул Праджи, - чтоб попасть в Надозу, это такая деревушка между Ланадой и Хайпуром, на берегу Ведры. Мы нанялись охранять караван торговца шерстью, что живет в нескольких милях к югу отсюда, а когда проводили его до самого дома, двинулись сюда. Думали, дождемся еще какого-нибудь каравана и с ним доберемся до Хайпура, а здесь засели эти головорезы, да еще молокососы из нескольких кланов, ну, они-то нас и зазвали на свою пирушку. Мы, понятно, отказываться не стали. Кому ж не по нраву дармовая выпивка?
- Так вы с ними и знакомы-то не были? - спросил Николас.
- К счастью для нас, - кивнул воин. - Иначе лежать бы нам сейчас вон там, рядышком с ними, - и он кивнул в сторону полыхавшего трактира, возле которого высилась груда мертвых тел.
- Но что же все-таки здесь случилось?
Праджи вздохнул и стал рассказывать о недавнем происшествии, то и дело хмурясь и прикладывая ладонь к виску:
- Ну, мы, значит, сидели себе в трактире и попивали эль с компанией мальчишек из кланов да несколькими наемниками-головорезами, а тут со двора вернулся их капитан, - это он платил хозяину за всю еду и выпивку, - и говорит мне и моему товарищу так тихо, чтоб никто другой не услыхал, что у него, мол, есть для нас кое-какая работенка там, снаружи, где его люди стоят уж наготове, и чтоб мы не мешкая шли бы туда с ним вместе. Мы с Ваджей переглянулись и поняли друг друга без всяких слов. Не очень-то нам все это понравилось. Сердце мое чуяло, что здесь что-то неладно. Но кто ж откажется подзаработать? Мы и пошли себе с ним, но на всякий случай остановились чуток поодаль от этого капитана и его наемников да поближе к забору. Какое-никакое, а все ж укрытие. И правильно сделали, потому как на них вдруг отовсюду полетели стрелы, и те давай вопить, а мы с Ваджей быстро перепрыгнули через стену и упали на землю. Я успел заметить, что его ранили в плечо, а потом у меня в глазах стало темно, и больше я ничегошеньки не помню. - В подтверждение своих слов Праджи несколько раз кивнул головой, затем, внезапно вспомнив о чем-то неотложном, стал шарить рукой за пазухой. После недолгих поисков он извлек из внутреннего кармана туники маленький полотняный мешочек, бережно развязал тесемки и вынул оттуда узкий - не более трех дюймов в ширину - свиток пергамента и заостренную деревянную палочку. Кончик этого приспособления для письма - зачерненный, как заметил Николас - он лизнул языком, после чего расправил пергамент на ладони и озабоченно спросил: - "Первоправитель" как пишется? Это одно слово или два?
Трактир выгорел дотла. А поскольку кроме бревен, из которых он был построен, поблизости не оказалось вовсе никакой древесины, сложить погребальный костер, чтобы сжечь на нем тела убитых, было не из чего, и Николас велел своим людям закопать всех мертвецов поглубже в землю. Около полудня, когда с этим было покончено, к "Пристани Шингази" подогнали фургоны и расставили их в опустевшем дворе. Воин по имени Ваджа очнулся от забытья примерно через час после того, как Энтони извлек из его плеча стрелу. Молодой красавец воин полностью подтвердил рассказ своего старшего товарища.
Оставив обоих раненых на попечение лекарей, Николас отправился осматривать ближайшие окрестности постоялого двора. С собой он взял Маркуса, Калиса и Гарри. Но тех, кто истребил гостей Шингази - наемников и членов разных кланов, - давно и след простыл.
Когда они вернулись к фургонам, Накор сообщил им приятную новость: оказалось, что огонь пощадил подвальный склад трактира, о котором в свое время говорил Тука. Николас вскоре разыскал на обгоревшем полу кольцо крышки люка, что вел в подпол. Схватившись за почерневшее от огня медное кольцо, он рванул крышку на себя, та поднялась, и под нею принц увидел лестницу. Он стал быстро по ней спускаться. За ним не мешкая последовали Тука, Гуда, Накор и Маркус.
Гарри передал Маркусу зажженный фонарь, после чего и сам нырнул в подпол вслед за остальными. Спустившись с лестницы, Николас не успел сделать и нескольких шагов, как споткнулся о чье-то распростертое на земляном полу тело и едва не упал. Маркус поднес фонарь к лицу погибшего: черты его были сведены судорогой страдания, глаза с застывшим в них выражением ужаса выкатились из орбит, полуоткрытый рот оказался полон пены. Над мертвецом склонился Тука:
- Шингази. Он надеялся спастись тут от огня.
Накор, вглядевшись в лицо умершего, вздохнул и покачал головой:
- Бедняга умер от угара. Скверная смерть, ничего не скажешь!
- А что, разве смерть бывает приятной? - с сарказмом спросил его Гарри.
- Еще бы! - ухмыльнулся Накор. - Есть такое снадобье, от которого в голове сперва начинается круженье, а потом тебе представляются всякие чудеса: диковинные цветы и птицы, и красивые женщины, и прежде чем ты от него умрешь...
- Ну, будет об этом! - с досадой прервал его Николас. - Нам нельзя тратить время на пустопорожние разговоры. Давайте-ка обыщем этот подвал и заберем отсюда все мало-мальски ценное. Думаю, мы по праву можем считать любые трофеи своей законной добычей. - Он повернулся к Туке. - Ведь у Шингази не осталось наследников?
Возница мотнул головой:
- Никого, энкоси.
Все разбрелись в разные концы подвала.
Первым о достойной внимания находке сообщил Маркус.
- Эй! Идите все сюда! - крикнул он, и остальные заторопились к небольшому помещению, выгороженному в дальнем углу подвала бревенчатой стеной. Маленький чулан был доверху забит "всевозможным оружием и воинскими доспехами.
При виде этой внушительной груды мечей, кольчуг, шлемов, луков и копий, блестевших в тусклом свете фонаря, Николас присвистнул от удивления и покачал головой.
- Вот так Шингази! При желании он бы ведь мог вооружить целую армию!
Тем временем Гуда вышиб дно из объемистого бочонка и потребовал, чтоб ему посветили. Маркус поднес свой фонарь к бочонку, который оказался доверху набит сушеным мясом. Вынув верхний ломоть, Гуда оторвал от него зубами узкую полоску, прожевал и удовлетворенно кивнул:
- Малость отдает гарью, ну да это ничего. И не такое едали. Сгодится!
Николас оглядел подземелье, тесно заставленное мешками, сундуками, коробами и бочками, и, нахмурившись, с тяжелым вздохом сказал:
- Если мы все это будем открывать, да еще и разглядывать, что там внутри, то и за неделю не управимся. Слишком уж здесь тесно, не повернуться. Надо первым делом поднять наверх все, что ближе к лестнице, и освободить проход для воинов.
В сопровождении Гарри он взобрался по лестнице наверх, чтобы отдать солдатам необходимые распоряжения. Но едва они вышли во двор, как до слуха их донесся оглушительный, негодующий вопль. Николас нахмурился. Он без труда узнал голос Ранджаны.
Близ фургона, в котором до сей поры содержались пленницы, стояли принцесса собственной персоной, Амос, пытавшийся ее урезонить, и охранник, который тыльной стороной ладони стирал кровь с расцарапанной щеки. Ранджана о чем-то спорила с Траском, то и дело переходя на крик, охранник же молча и не без досады поглядывал то на нее, то на адмирала.
- Как это так - нет лодок! - подбоченясь и выступая вперед, так что Амос вынужден был попятиться, верещала принцесса. - Мне надо прибыть в Город Змеиной реки не позднее, чем через две недели, так что придется вам...
- Что здесь происходит? - строго прервал ее подошедший Николас.
- Я пытался заступить ей дорогу, но она на меня напала и выскочила из фургона, - пожаловался воин. - Не мог же я с ней драться, ваше... м-м-м... капитан. А все из-за того, что она услыхала, как кто-то сказал, что трактир Шингази сгорел...
- И решила своими глазами увидеть, в каком положении очутилась по вашей милости, - докончила за него Ранджана, зло сверкнув глазами.
- По нашей милости, - ледяным тоном ответил ей Николас, терпение которого истощилось вконец, - вы сохранили не только жизнь, но и целомудрие, и имущество. Никто из нас на все это не посягал и не посягнет. Но если вы и дальше будете проявлять мне неповиновение и черную неблагодарность, то я не откажу себе в удовольствии пребольно вас высечь. ...А теперь - живо в фургон и посмейте только нос оттуда высунуть! Увидите, чем это для вас кончится! - произнося последние слова, он поневоле сорвался на крик, походивший скорее на грозное рычание, и даже притопнул ногой от ярости.
Ранджана вздернула подбородок и нарочито медленно, покачивая бедрами, стала взбираться в свою повозку по ступеням приставной лесенки. У порога она обернулась и с угрозой произнесла:
- Когда первоправитель узнает, какие издевательства я принуждена была вытерпеть от грязного, грубого, вонючего варвара-наемника, вы все пожалеете, что родились на свет!
Николас проводил ее взглядом, удостоверился, что охранник плотно притворил дверь фургона, и только тогда повернулся к Траску. На лице принца читалось замешательство.
- Грязного? - не без смущения повторил он. - Вонючего?.. Неужто же, старина Амос...
Но адмирал не дал ему договорить. Оглушительно расхохотавшись, он кивнул и хлопнул принца по плечу.
Николас перевел растерянный взгляд на воинов, деловито вытаскивавших бочки и сундуки запасливого трактирщика из подвала во двор. Только теперь принц вполне осознал, сколь убог и жалок был внешний облик его спутников. Он увидел их почерневшие от копоти, заросшие щетиной лица, немытую кожу, проглядывавшую сквозь прорехи в одеждах, грязные ладони, прохудившиеся башмаки, спутанные, свалявшиеся волосы. И с ужасом подумал, что и сам наверняка выглядит нисколько не лучше. Неудивительно, что Ранджана приняла их за банду наемников самого последнего разбора. Он со вздохом провел рукой по щетине, покрывавшей подбородок и щеки, и вспомнил, что в последний раз ему случилось бриться на палубе "Стервятника" еще до крушения.
- Что ж, послушаем доброго совета, - с принужденной улыбкой обратился он к Траску, - и теперь же все как следует вымоемся. Благо, воды в реке хоть отбавляй.
- Как прикажете, капитан! - осклабился Амос.
Николас подбежал к подвальному люку и громко крикнул воинам, которые разбирали завалы в подземелье:
- Эй, поглядите как следует, нет ли там мыла! И тащите его наверх, коли найдете!
Несколько поместительных сундуков, извлеченных из кладовой Шингази, оказались доверху набиты всевозможным платьем. Находка эта чрезвычайно обрадовала спутников Николаса и самого принца. Одежды были тщательно осмотрены, рассортированы и поделены между всеми членами отряда. Тут были панталоны, жилеты, халаты и камзолы всевозможных фасонов, сшитые из разных материалов, от самого простого и грубого полотна до шелка и бархата. Взглянув на самые дорогие из нарядов, Тука предположил, что прежние владельцы либо оставили их в залог трактирщику с правом последующего выкупа, либо отдали в уплату за еду и ночлег.
От одежды исходил резкий запах гари, и Николас приказал своим людям выстирать в реке все новообретенные наряды и высушить их на солнце. Мыла в подвале у Шингази оказалось в достатке, и вскоре воины и матросы, смыв грязь со своих лиц и тел, сложили свое прежнее убогое тряпье в кучу посреди двора и предали его огню, сами же облачились в новые и чистые, без единой прорехи одеяния, побрили бороды, подстриглись и приобрели в итоге самый что ни на есть благообразный вид. Никто не узнал бы в них прежних оборванных, грязных бродяг со всклокоченными волосами и заросшими щетиной лицами.
Самым счастливым из всех выглядел Маркус. В арсенале Шингази отыскался длинный лук с целым колчаном стрел. Маркус тотчас же присвоил это оружие себе и похвалялся им перед всеми и каждым. Николас со снисходительной улыбкой наблюдал, как тот любовно поглаживал пальцами тетиву. Но тут его внимание привлекло какое-то движение у отверстия люка. Через мгновение оттуда вынырнул Траск, а за ним - Гарри. Оба со всех ног бросились к Николасу. Они тащили за ручки резной сундук, окованный железом. Ноша, судя по всему, была весьма тяжелой. Амос и Гарри кряхтели от напряжения и свободными руками стирали пот с разгоряченных лиц.
- Ты только посмотри, что мы отыскали! - выдохнул Траск. Вместе с Гарри они поставили сундук у ног Николаса и откинули крышку.
Внутри оказалось множество небольших мешочков - кожаных, полотняных, парусиновых, кольчужных.
- Кошельки! - догадался Николас.
Один из мешочков он вынул и тотчас же открыл, и высыпал часть содержимого - ограненные алмазы, сапфиры, изумруды и рубины - на ладонь. Все, кто при этом присутствовал, так и присвистнули от изумления. Амос и Гарри заглянули еще в несколько кошелей. Те были набиты украшениями из золота и каменьев, а также серебряными и золотыми монетами.
- Мы теперь богаты! - восторгался Гарри. - Мы отыскали клад! Вот так трофей!
Николас вынул из сундука парусиновый кошелек с золотыми монетами и направился к фургону, в тени которого отдыхали Праджи и Ваджа. Завидев принца, оба с поспешностью вскочили на ноги.
- Это вам, - сказал Николас и протянул мешочек Праджи.
Тот подбросил подарок на ладони и, услыхав ласкавший слух звон монет, с недоумением воззрился на принца.
- Нам? Но за что?
- Мне никак не помешают в моем небольшом отряде двое опытных воинов, которые уцелели там, где погибли десятки других. К тому же, вы знаете здешние места и потому можете быть нам вдвойне полезны. Ведь у нас пока только один проводник. Вы его уже видели, это возница по имени Тука. Золото, - он кивком указал на мешочек, - я вам дарю, если даже вы откажетесь мне служить. А в случае согласия получите еще.
Воины переглянулись, и Праджи уклончиво ответил:
- Что ж... Мы ведь оба ранены и навряд ли будем в силах идти с вами пешком. Вот ежели ехать в повозках... - Он тряхнул головой и прибавил веско и решительно: - Но для меня важней другое. Ответь, капитан, честь по чести на один только вопрос.
- Охотно, - кивнул Николас.
- Ты за первоправителя или против?
Ответ Николаса значил для Праджи и его приятеля очень многое. Оба нетерпеливо ждали, что он им скажет. Николас после недолгого замешательства пожал плечами и осторожно проговорил:
- Ни то ни другое. Мне, признаться, нет до него никакого дела. У нас своих забот хватает. Но если один из убитых в этом дворе негодяев, тот, что носил красный шлем, и впрямь состоял в отряде палачей первоправителя, то боюсь, что нам рано или поздно придется примкнуть к числу его врагов.
Праджи и его молодой приятель снова обменялись долгими взглядами, затем друг другу кивнули, и Праджи сказал принцу:
- Мы вот что решили: доберемся с твоим отрядом до Города Змеиной реки, а там видно будет. За это время мы получше тебя узнаем, каков ты капитан, да и ты к нам присмотришься. А пока что, сам посуди, слишком рано нам заключать с тобой контракты.
- Ну что же, это, по крайней мере, честный ответ, - с принужденной улыбкой кивнул Николас.
Праджи, видя, что капитан отряда с трудом скрывает свое разочарование итогами этого разговора, примирительно ухмыльнулся и пустился в объяснения:
- Да ты на нас с Ваджей не обижайся, капитан! Дело ведь не в том, что мы тебе не доверяем или твои люди нам не годятся в товарищи. Но пойми такую вещь: как же я могу поступить на службу к человеку, который еще точно не знает, друг он первоправителю или враг? Ведь он же теперь в моем списке!
- В каком еще списке? - удивился Николас.
- Вот тут у меня, - и Праджи со зловещей улыбкой, донельзя обезобразившей его и без того некрасивое лицо, похлопал себя по отвороту туники, за которым скрывался внутренний карман со свитком пергамента и палочкой для письма, - имеется список тех, кто мне чем-нибудь навредил. Нет, конечно же, не всех до единого: кое-кого я сразу же убил, прямо на месте. А остальные ждут еще своей очереди. Когда-нибудь дождутся, попомни мое слово. Я на зло-то памятливый, да и на добро тоже. А список - это. так, для порядка.
Гарри, остановившийся неподалеку от фургона и ставший невольным свидетелем этой беседы, собирался уже в нее вмешаться, но тут возле него неожиданно - словно из под земли - появился Калис. Эльф еще до полудня отправился на разведку. Теперь, по возвращении, вид у него был хмурый и озабоченный, и Николас, прервав разговор с наемниками, приветствовал его улыбкой.
- Какие новости ты принес нам, Калис?
- Мы не одни в этих краях. У нас, как оказалось, имеется компания, и пренеприятная.
- Где? - спросили разом Гарри и Николас.
- В четырех-пяти милях ниже по реке. Это конники. Их два десятка и еще двое. Вооружены до зубов и очень осторожны. И часовых выставляют даже на дневных привалах. Сколько я могу судить, это отряд регулярных войск. Они все одеты в черные доспехи и плащи, а на их черном знамени изображен золотой змей. Похоже, что к вечеру они снимутся со стоянки и поскачут сюда.
Праджи, ослабевший от ранения и потери крови, все еще недостаточно твердо держался на ногах. Он со стоном опустился на землю, прислонился спиной к колесу фургона и кивнул эльфу.
- Да, если судить по твоим словам, это личная гвардия первоправителя. Далековато же от города забрались эти мерзавцы, будь они неладны!
Николас, подозвав к себе Гуду, пересказал ему все, что сообщил Калис, и с беспокойством спросил:
- Что ты об этом думаешь?
- В здешних краях, как я погляжу, все только и делают, что ставят друг дружке западни, - нахмурился старый солдат. - Думаю, что это - одна из них, только и всего. Эти верховые рыщут тут в поисках фургонов. И собираются уничтожить тех, кто остался их стеречь. А после они с почетом проводят принцессу к своему господину.
- Так ты думаешь, - оживился Праджи, - что все это - какой-то большой заговор?
- Мы это давно поняли, - кивнул Николас. - Ведь на караван, в котором были и эти фургоны, на пали члены разных клана. Только они зачем-то переоделись разбойниками.
На уродливом лице наемника отразилось вначале удивление, потом подозрение и, наконец, догадка. В глубоко посаженных черных глазах мелькнул насмешливый огонек.
- Так это же ясно как день! - воскликнул он. - Предводители этих кланов хотели поссорить первоправителя с торговыми гильдиями Севера. Это никого бы не удивило. А вот начни они действовать в открытую, тогда другое дело. Такое на них было бы непохоже.
- Но все они вскоре были найдены убитыми, - продолжал Николас.
- Чем дальше, тем интереснее, - отозвался Праджи. - Может, кому-то пришло в голову поссорить кланы между собой.
- А скажи, - обратился к нему Гуда, - этот первоправитель прочно удерживает в своих руках власть? Трон-то под ним не шатается?
Праджи испустил глубокий вздох и вяло махнул рукой:
- Уж двадцать лет только и разговору, что его вот-вот свергнут.
- Делать нечего, - решительно заявил Николас. - Мы с вами по уши увязли во всем этом, так что нам теперь надлежит снова готовиться к бою. - Он внимательно и зорко огляделся по сторонам. - Если эти воины со змеем на знамени и в самом деле участвуют в заговоре, а я в этом почти не сомневаюсь, то они рассчитывают, что повозки охраняют шестнадцать человек, члены кланов. Мы сделаем так: пусть шестнадцать воинов отправятся за холм, на место нашей прежней стоянки, и уведут туда все фургоны. Ты, Калис, - он с улыбкой повернулся к эльфу, - затаишься неподалеку отсюда и будешь ожидать их приближения. Как только они появятся, пустишь стрелу во двор трактира. Постарайся только никого из нас не ранить.
Калис едва заметно усмехнулся, давая понять, что это предупреждение было излишним. Николас кивнул ему и обратился к Гуде:
- А ты останешься здесь, со мной. Люди первоправителя ожидают увидеть здесь мертвые тела. Мы не станем их разочаровывать и притворимся покойниками. А когда они приблизятся к повозкам, мы ударим им в тыл. - Гуда молча кивнул. - А ты, Амос, - продолжал принц, - будешь командовать теми, кто отправится за холм. Разбейте там лагерь и разведите костры, чтобы зарево было видно даже отсюда, со двора трактира. И расположите их так, чтоб огонь ярко осветил всадников, когда те поднимутся на вершину холма. - Амос с ухмылкой отдал Николасу честь и, повернувшись, зашагал к своим матросам, чтобы сделать необходимые распоряжения.
- А тебе, Гарри, - Николас ласково улыбнулся своему бывшему оруженосцу, - я поручаю едва ли не самую важную часть всей операции. Ты отправишься к берегу, за пристань, в высокие камыши, вместе с пленницами, и будешь следить, чтоб они ненароком не показались на глаза солдатам первоправителя и вообще ничем не выдали бы своего присутствия.
Гарри разочарованно вздохнул, но ни единым словом не возразил принцу.
- А я что должна делать? - спросила Бриза.
- Поможешь Гарри стеречь девчонок. И если Ранджана издаст хоть один звук, можешь снова ее придушить. Только, прошу тебя, не до смерти.
- А уж это как получится! - кровожадно усмехнулась Бриза.
Вскоре в просторном дворе трактира все пришло в движение. Лишь Праджи и Ваджа по-прежнему сидели у фургона.
- Если это будет тебе по силам, - сказал Николас, обращаясь к Праджи, - то помоги своему товарищу забраться в камыши и там схорониться. И побудь с ним вместе, пока все не кончится. Это единственное, чем ты сможешь нам помочь.
- Как бы не так! - запротестовал наемник. - К началу боя я уже буду в силах держать в руках меч. Ваджасиана мы укроем в котором-нибудь из фургонов, а я стану биться вместе с твоими людьми под началом этого вот уродца, - и он кивнул в сторону проходившего мимо Амоса.
Траск замедлил шаг и беззлобно огрызнулся:
- Прикусил бы ты свой язык, образина!
Сундуки, мешки и коробы Шингази пришлось снова спрятать в подвальную кладовую. Вскоре фургоны, а вместе с ними шестнадцать воинов и матросов, направились к холму за дорогой. Пленницы, которых Гарри и Бриза погнали в камыши за пристанью, напоминали стадо перепуганных овец. Когда солнце коснулось края земли, Николас и полтора десятка воинов уже распростерлись на пыльной земле во дворе трактира, изображая убитых.
Мрак сгущался. Люди первоправителя все не появлялись. Время тянулось с удручающей медлительностью. Левая нога Николаса предательски заныла и, чтобы боль унялась, он постарался о ней не думать и переключил свои мысли на другое. Николас стал припоминать мельчайшие детали спланированной им операции, прикидывая, не упустил ли он чего-нибудь важного, не совершил ли какого-нибудь просчета. Через несколько минут он уже и думать забыл о своей ноге, и боль прошла без следа.
Принц был так поглощен своими размышлениями, что, когда в воздухе неподалеку от того места, где он лежал, просвистела стрела и вонзилась в землю, он вздрогнул от неожиданности. Но ему понадобилось лишь мгновение, чтобы вернуться к действительности и вспомнить, что это означало. Вскоре вслед за этим где-то вдалеке послышался топот копыт. Воины первоправителя во весь опор мчались к трактиру. Николас машинально сжал ладонью рукоятку меча.
Вот стук лошадиных копыт сделался громче. Всадники выехали на широкую поляну к югу от постоялого двора и осадили лошадей. Один из мужчин смачно выругался.
- Ну и где ж эти проклятые повозки?
- Не знаю, капитан, - с подобострастием отозвался чей-то хриплый, грубый голос. - Им давно уже надо было здесь быть.
- Смотрите, капитан, - вступил в разговор третий из воинов, - в небе зарево. Значит, там, за холмом, кто-то развел костер.
- Этим ленивым ублюдкам не под силу было проехать лишних четверть мили! - проревел тот, кого другие называли капитаном, и презрительно сплюнул на землю. - Ну, это ничего! Мы сами до них доберемся и сделаем то, за чем нас посылали! Вперед!
Николас услыхал лязг оружия, вынимаемого из ножен. Всадники пришпорили коней и ускакали прочь.
Николас проворно поднялся с земли и негромко, так, словно вражеские воины могли его услыхать, скомандовал своим людям:
- В атаку!
В считанные минуты они добежали до пыльной дороги и устремились к холму. У его подножия заняли позиции лучники. Когда конники поднялись на гребень, их силуэты, как и рассчитывал Николас, стали отчетливо различимы в ярком свете костров, которые разожгли по другую сторону холма Амос и воины, находившиеся под его началом.
- Стреляйте! - крикнул Николас. Всадники в тот же миг очутились под градом стрел, которые летели в них с обеих сторон. Амос, услыхав приказ Николаса, велел и своим лучникам вступить в бой. С десяток конников свалились наземь, сраженные меткими выстрелами.
Воины под командованием Амоса и Николаса быстро взбежали на вершину холма с обнаженными мечами в руках. Противники, ожидавшие легкой победы над шестнадцатью желторотыми мальчишками, вдобавок еще и хмельными, которые, по их расчетам, оставались стеречь фургоны, были вконец обескуражены этим внезапным нападением трех десятков опытных солдат.
Один из всадников попытался было покинуть поле боя, погнав свою лошадь вдоль гребня холма, но кто-то из лучников вскинул свое оружие и спустил тетиву ему вдогонку, и тот на всем скаку вывалился из седла со стрелой между лопаток.
Капитан конников хрипло выкрикнул команду. Все девять оставшихся в живых воинов направили коней вниз, в сгущавшуюся тьму. Они решили спасти свои жизни, уклонившись от сражения. Двоих выбили из седел пущенные им вслед стрелы, остальные, чтобы избежать подобной участи, низко пригнулись к лошадиным холкам и пришпорили коней.
- Стреляйте в лошадей! - приказал Николас. - Не дайте этим негодяям уйти отсюда живыми!
С вершины донеслись воинственные выкрики и лязг стали. Николас догадался, что те из вражеских воинов, кого стрелы лишь легко ранили, теперь поднялись с земли и вступили в бой с его людьми. А между тем к принцу на всем скаку приближался первый из цепочки конников. Николасу случалось прежде, в Крондоре, пешим драться на мечах со всадниками, но те сражались с ним далеко не в полную силу, опасаясь ненароком поранить сына своего господина. Теперь же пощады ему ждать не приходилось.
Сердце у Николаса сжалось от страха, по спине заструился холодный пот. Взмокла и ладонь, в которой он сжимал рукоятку меча. Но когда конник к нему подскакал, Николас выпрямился и воздел свой меч над головой, готовясь отразить нападение.
Он понимал, что выступать против вооруженного всадника на свирепом боевом коне, имея в руках всего лишь палаш, глупо и гибельно. Но отступать было уже поздно. Вооружись он кривой саблей или большим двуручным мечом, вроде того, какой всегда носил при себе Гуда, и можно было бы подсечь коню ноги, увернувшись от клинка наездника, с палашом же он должен был бы встать перед лошадью во весь рост и на нее замахнуться, чтобы заставить ее либо попятиться, либо свернуть в сторону. Это было крайне рискованно, ибо всадник тем временем мог бы его сразить своим огромным мечом.
Однако поединок, которого Николас так опасался и который мог стоить ему жизни, не состоялся: у лошади, которая надвинулась на принца, оскалив зубы, внезапно подкосились передние ноги, и она с протяжным ржанием тяжело рухнула на землю. Принц догадался, что кто-то из лучников пришел к нему на выручку и пустил в нее стрелу. Николас едва успел отскочить назад. Кавалерист перелетел через шею животного и кубарем покатился вниз по склону холма.
Через мгновение он, однако, вскочил на ноги и приготовился защищаться. Левая его рука повисла, как плеть, - по-видимому, он сломал ее при падении, правой же с зажатым в ней мечом он отчаянно размахивал из стороны в сторону, чтоб не дать противникам к нему подойти, но подбежавший Николас ухитрился нанести ему скользящий укол острием своего палаша. Удар пришелся воину по руке. Он выронил оружие, повернулся и бросился бежать. Но путь ему преградили двое матросов с "Орла". Повалив вражеского солдата на землю, они крепко связали ему руки за спиной. Николас еще перед боем приказал своим людям взять хотя бы одного-двух воинов первоправителя в плен.
Матросы потащили раненого к вершине холма, чтобы скорее добраться до повозок и погреться у костра. Следом за ними побрели и все остальные. Ночь стояла прохладная. Николас огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что битва закончилась.
Благодаря тому, что противник был застигнут врасплох, а нападение тщательно спланировано, отряд Николаса не понес в сражении никаких потерь. Лишь у одного из воинов была рассечена кожа на руке, что его крайне смущало, ведь кроме него раненых не оказалось. Неизбежные синяки, ушибы и ссадины, разумеется, в счет не шли.
Накор, осмотрев обоих пленных, которых людям принца удалось захватить, подошел к костру, где уже сидели Николас, Траск, Праджи, Гуда и Гарри, и доложил Николасу:
- Капитан будет жить. У него сквозная рана правой руки, а левая сломана. Но это пустяки. А вот у другого дела плохи. Бедняга ранен в живот, а перед самой битвой он плотно поужинал. Он мне сам это сказал. Как опытный воин он понимает, что это значит, и просит вас над ним сжалиться и предать его скорой смерти.
Николас передернул плечами и ничего на это не ответил. Гуда кивнул своему кривоногому приятелю и со вздохом пробормотал:
- Худо ему придется, ежели сей же час его не прикончить. Бедняга будет помирать долго и в страшных мучениях.
- Неужто же и ты совсем ничего не сможешь для него сделать? - раздраженно спросил Николас, повернувшись к крайдийскому чародею.
Энтони развел руками:
- Будь при мне все мои отвары и притиранья, может, я и помог бы ему, а теперь... Его наверняка исцелил бы с помощью молитв и волшебных умений кто-нибудь из наших святых отцов. Они и не такое умеют. А мне, увы, это не под силу.
Амос взял Николаса под руку и отвел в сторону от остальных. Понизив голос, он твердо сказал:
- Ники, до сих пор я в твои распоряженья не вмешивался, потому как ты действовал с умом и оглядкой. Мне тебя решительно не в чем упрекнуть. Но теперь послушай-ка меня, старика, и сделай так, как я скажу. Привыкай, дружок, к мысли, что правители, даже самые что ни на есть добросердечные да милостивые, бывают порой принуждены совершать жестокие поступки.
- Ты считаешь, что я должен приказать Гуде убить безоружного пленника? - нахмурился принц.
Амос мотнул головой:
- Не одного. Обоих!
- Кроу, - упавшим голосом проговорил Николас.
- Что?
- Отец мне о нем рассказывал, - вздохнул Николас. - Это случилось во время вторжения Братства Темной Тропы в наше Королевство. Отец, прежде чем он встретил в Арменгаре тебя и Гая де Бас-Тайру, держал путь на север. Его отряд выследили черные убийцы. - Принц прикрыл глаза, вспоминая подробности рассказа Аруты. - Им в этом помог изменник, Морган Кроу, и отцу пришлось приказать своим людям его убить. - Он покачал головой и с укором взглянул на Траска. - Отец говорил мне, как нелегко это ему далось. А ведь я сейчас в еще более тяжелом положении, Амос! Тут же тебе не Королевство, и эти пленники - никакие не предатели. Они не нарушали законов, не посягали на жизнь нашего короля, а выполняли приказания своего господина, только и всего. Понимаешь ты это?
- Понимаю, - кивнул Траск, - но и ты пойми одну простую вещь: здесь для нас нет и не может быть никаких законов, кроме тех, какие мы сами для себя придумаем. Ты - капитан, который ведет судно со всеми матросами по голой степи, по травяному морю. А к этим головорезам надобно относиться, как к пиратам, что взяли твой корабль на абордаж. И ты должен приказать ребятам их убить, когда узнаешь от них все, что они смогут рассказать.
Николас долго глядел в глаза старому моряку, который, если всем им суждено было вернуться домой, в скором времени должен был сделаться его приемным дедом. Траск выдержал его суровый, испытующий взгляд не мигая. Он был настолько уверен в своей правоте, что уверенность эта поневоле передалась и принцу. Николас с тяжелым вздохом кивнул ему и медленно побрел назад к костру.
Гуда вопросительно на него взглянул, и принц в ответ медленно прикрыл глаза. Старый солдат поднялся на ноги и зашагал во тьму.
- Приведите сюда капитана, - распорядился Николас.
Двое матросов вскоре подтащили раненого со связанными за спиной руками к кружку у костра. Когда они опускали его на землю у ног Николаса, тот болезненно поморщился и издал слабый стон.
- Как твое имя? - спросил его принц.
- Дьюбас Небу. Капитан второго отряда гвардии первоправителя.
- Проклятье! - воскликнул Праджи. - Это ж ведь его личная гвардия.
- И что это, по-твоему, означает? - быстро повернувшись к нему, спросил принц.
Праджи почесал затылок и после недолгого раздумья ответил:
- Одно из двух. Или первоправитель сам все это организовал, или же среди его приближенных объявился изменник. - С этими словами он быстро вскочил на ноги, подбежал к пленному и одним движением разорвал тунику у того на груди.
Капитан взвыл от боли и с яростью Выкрикнул:
- Не смей ко мне прикасаться, грязная скотина! Но Праджи совершенно невозмутимо, так, будто слова эти относились вовсе не к нему, ощупал шею раненого и что-то с нее сорвал.
- Глядите, капитан! - Он протянул Николасу тускло блеснувший в свете костра серебряный диск на разорванной цепочке. - Знак его клана, - с уверенностью прибавил Праджи, но тотчас же, вглядевшись в изображение на медальоне, растерянно заморгал. - Вот так штука! Сроду такого не видывал!
Николас, не сводя глаз с диска, нахмурился и сквозь зубы процедил:
- Зато я уже видел кое-что похожее. - На медальоне были изображены две переплетенные между собой змеи - в точности такие же, как на кольце, хранившемся у Николаса в поясном кармане.
Амос начал было что-то говорить, но Николас нетерпеливым жестом велел ему умолкнуть.
- Оставьте меня наедине с этим человеком!
Траск понимающе кивнул, поднялся и побрел прочь от костра. Следом за ним и остальные разошлись в разные стороны. Николас склонился к самому уху раненого и прошептал:
- Глупец, разве тебя не предупредили, что ты должен во всем мне повиноваться? Что тебе было приказано? Отвечай!
Раны капитана Дьюбаса, хотя и не смертельные, доставляли ему мучения. Это было нетрудно определить по его лихорадочно блестевшим глазам, по испарине, покрывавшей все его смуглое лицо. Однако несмотря на это, держался он на редкость твердо и мужественно, как и подобало истинному воину. Проведя языком по пересохшим губам, капитан мотнул головой и твердо ответил принцу:
- Я не понимаю, о чем ты. И не собираюсь слушаться твоих приказаний, предатель.
Николас достал из поясного кармана змеиное кольцо, которое Калис в свое время принес в Крайди из Эльвандара, и на раскрытой ладони протянул его Дьюбасу.
- Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу при всех его носить? - Пленный с сомнением глянул на принца и тотчас же отвел глаза. - А теперь говори, что за безмозглый болван вас сюда послал? Ведь это мы должны были перебить молокососов из кланов и доставить Ранджану в город.
Поразмыслив над его словами, капитан неуверенно ответил:
- Но... Дагакон не предупредил нас... что здесь окажется еще и другой отряд.
Николас выхватил из-за пояса кинжал и в мгновение ока приставил его острие к горлу капитана.
- Мне следовало бы тебя убить, но я готов оставить тебе жизнь и при случае даже подтвердить, что виноват во всем этом не ты, а тот, кто тобой повелевает.
- Но ты-то сам кто? - с волнением спросил Дьюбас. - Назови себя!
- Сначала скажи мне, какое приказание ты получил.
Капитан выпрямился и, поморщившись от боли, закусил губу, чтобы сдержать стон. Лицо его сделалось белее снега.
- Мы должны были убить всех, кто остался стеречь фургоны, - медленно, с усилием проговорил он. - Красные палачи давно уж на пути назад. Они плывут в баркасах... И я не возьму в толк...
- А что тебе известно о пленниках? - прервал его Николас.
- О пленниках никакой речи не было, - с все возраставшим недоумением пробормотал Дьюбас. - Нам было ведено убить всех девчонок и привезти с собой их тела.
- Я говорю о других пленниках. О тех, которых привезли на корабле.
- На корабле... - без всякого выражения повторил капитан. Но внезапно взгляд его оживился, исполнившись злобы и отчаяния. - Так тебе известно о корабле! - И прежде чем Николас успел ему помешать, он бросился вперед, повалил принца навзничь, прижав его к земле своим телом, и глухо вскрикнул, когда кинжал Николаса, который тот продолжал сжимать в руке, пронзил его грудь.
Случившееся не укрылось от взоров Амоса и остальных, и они со всех ног бросились на выручку к принцу.
- Что он такое сделал? - встревоженно спросил Амос, стаскивая тело капитана в сторону и высвобождая из-под него Николаса.
- Убил себя, - с горечью ответил Николас. - А все оттого, что я пытался кое-что из него вытянуть и, похоже, сам себя перехитрил.
- Но ты хоть что-нибудь узнал? - полюбопытствовал Гарри, помогая другу подняться на ноги.
- Только имя.
- Какое? - спросил Праджи.
- Дагакон.
- Высоко забираешь, нечего сказать! - усмехнулся Праджи. - И верно, уж коли обзаводиться врагами, так самыми что ни на есть сильными.
- А кто он такой, этот Дагакон? - вступил в разговор Маркус.
- Главный советник первоправителя и самый гнусный из всех сукиных детей, каких только порождали Восточные земли, и Пойменные земли, и весь этот мир, да и преисподняя вдобавок! - убежденно заявил Праджи.
- Похоже, - задумчиво проговорил Николас, - что кроме всех своих прочих достоинств он еще и предатель.
Праджи мотнул головой:
- А вот уж это вряд ли.
- Почему ты так думаешь? - спросил его Гарри.
- Да потому что именно Дагакон привел первоправителя к власти и все долгие двадцать лет помогает тому ее удерживать. В городе его все боятся пуще огня.
- Чем же он всех так сумел напугать? - недоверчиво осведомился Маркус.
- Так ведь он же колдун.
- Но разве это такая уж редкость в здешних краях? - удивился Николас.
- Еще бы! - кивнул Праджи. - И вы все не иначе как заявились сюда прямехонько из подземного царства, коли об этом не слыхали. - Николас в ответ на эти слова лишь загадочно усмехнулся, и воин, не ожидая от него пояснений, с горячностью продолжил: - Так вот запомни, капитан, что у нас в Восточных землях есть только один колдун. И это Дагакон. А всех других, кто пробовал заниматься этим ремеслом, он давно уже прикончил. И смерть их была, говорят, не из легких. - Праджи понизил голос: - Он их сожрал.
Николас поймал на себе встревоженный взгляд Энтони и насмешливый - Накора и едва заметно им кивнул, приложив палец к губам.
- А еще я слыхал, что это Дагакон собрал самых отпетых ублюдков в отряд красных палачей, - с отвращением проговорил Праджи, - и что они слушаются только его одного, а вовсе не первоправителя. Он умеет разговаривать с мертвецами, а его любовница может у всякого вынуть душу из тела и сделать с ней, что пожелает. Ходят слухи, что это она своими колдовскими чарами продлевает Дагакону жизнь. Ему ведь уж несколько сотен лет от роду.
На сморщенном птичьем личике Накора появилась брезгливая гримаса.
- Скверная это штука - некромантия, - сказал он и с уверенностью добавил: - Хуже так просто и быть ничего не может.
Энтони кивком выразил согласие с его словами. Николасу от всего услышанного стало не по себе. Он снова скользнул глазами по лицам обоих чародеев и с нажимом произнес:
- Ну, среди нас-то никаких колдунов нет и в помине. Так что нам нечего опасаться.
- Вот и хорошо, - осклабился Праджи. - А предателем Дагакон не может быть хотя бы уж потому, что ему по силам в любую минуту и без всяких там хитростей скинуть первоправителя с трона.
- Боюсь, - мрачно подытожил Николас, - мы так и не узнаем, кому на руку все, что здесь стряслось - убийства с переодеваниями, поджоги, похищения. Но так ли уж это теперь важно? Ведь главное, что мы должны решить, - это как нам добраться отсюда до Города Змеиной реки. Что скажешь, Праджи?
- Разве что на лодках, - пожал плечами Праджи. - Другого способа никто еще не придумал. Но ведь теперь, когда трактир сгорел, а Шингази умер, глупо надеяться, что здесь остановится речной караван. А если кто тут и причалит, то вы нипочем не сможете им доказать, что не виноваты в убийствах и поджоге. И о вас пойдет дурная слава по всем Восточным землям. А ежели в недобрый час тут объявятся джешанди, - Праджи опасливо оглянулся и понизил голос, - то не сносить вам своих голов. Они на расправу скоры. Вы и рта раскрыть не успеете, как повиснете вверх тормашками над огнем. Это они так казнят своих врагов. Шингази ведь водил с ними дружбу, как и его покойный отец. Так что лучше нам отсюда поскорей убраться.
- Но как? - нахмурился Николас. - Где же мы возьмем лодки?
- В пяти днях пешего пути отсюда ниже по течению реки есть одна деревушка, - сказал Праджи. - Там иногда причаливают лодки. Может, нам повезет купить или нанять для себя несколько штук. А нет, так придется добираться до города по тропе. На это уйдет месяца два, не меньше.
Николас молча помотал головой. Такой долгий срок его никак не устраивал.
- Поди прочь! - взвизгнула Эбигейл и пнула безымянную тварь ногой. Та покорно отступила.
- Не злись, - посоветовала ей Маргарет. - Вряд ли они что-нибудь понимают. И нападать на нас, похоже, не собираются. Не обращай на них внимания.
- Они действуют мне на нервы! - возразила Эбигейл. - Какая гадость!
Существа, о которых девушки вели речь, отдаленно напоминали людей, но вместо кожи тела их были сплошь покрыты светло-зеленой чешуей, а на вытянутых, как у ящериц лицах и в особенности - в черных, состоявших из одних зрачков глазах застыло выражение покорности, сдержанного любопытства и едва уловимой тревоги. Иногда эти создания открывали рты, не издавая ни единого звука, и девушки могли видеть их черные, раздвоенные на концах языки и ряды мелких зубов. Волос у них не было вовсе, носы едва намечались на чешуйчатых лицах, лбы имели странную, удлиненно-скошенную форму. По виду этих обнаженных существ никак нельзя было определить, к какому полу они принадлежали. Маргарет, едва их увидела, сразу догадалась, что они были сродни ее странному соседу по каюте на борту невольничьего корабля.
Когда судно бросило якорь в гавани, девушек пересадили на баркас, и команда гребцов - высоких, мускулистых мужчин в черных туниках и панталонах и с красными косынками на головах, - дружно взялась за весла. У причала крайдийских пленников уже дожидалась целая вереница больших крытых фургонов. Их вывезли за город, в большое поместье, обнесенное высокой каменной стеной. Маргарет и Эбигейл поселили в светлой и просторной комнате, и Арджин Сваджиан снова стал всякий день к ним заходить и задавать свои бесконечные вопросы. Маргарет теперь уже не сомневалась, что он вовсе неспроста выпытывает у них пустячные на первый взгляд подробности их жизни в Королевстве. Во всем этом наверняка был какой-то смысл, и Арджин, а также те, кому он подчинялся, явно что-то замышляли, но Маргарет, как ни силилась, не могла догадаться, что именно, и это ее пугало. Арджин то и дело менял темы разговоров. Принцесса была уверена, что делал он это нарочно, чтобы сбить ее с толку. И пока это ему вполне удавалось.
Арджин бывал у них постоянно, а вот зловещей и таинственной женщины, которая велела убить молоденькую служанку и пригрозила девушкам, что в случае их неповиновения другие пленники ответят за это жизнью, они ни разу больше не встречали. Однажды Маргарет спросила у Арджина, кто она такая, но он оставил ее вопрос без ответа, и больше она к этому не возвращалась.
Дни были так похожи один на другой, что девушки потеряли им счет. Посетителей, кроме Арджина, у них никогда не бывало, и они ни с кем, кроме него и друг друга, даже словом не перемолвились. Слуги, в одни и те же часы подававшие узницам завтрак, обед и ужин, никогда не вступали с ними в разговоры. Днем девушкам дозволялось проводить по нескольку часов в саду, под навесом из тонкой кисеи, служившим для них защитой от знойного южного солнца.
И вдруг все переменилось. Вместо Арджина в их общую комнату вошли два странных существа, вид которых до смерти перепугал обеих девушек. Эбигейл с пронзительным криком отбежала в дальний конец комнаты, а Маргарет схватила стул и выставила его перед собой, чтобы было чем обороняться от уродливых тварей в случае их нападения. Но те не проявили никаких враждебных намерений. Они сразу же, как вошли, опустились на пол. Одна уставилась своим неподвижным, немигающим взором на Эбигейл, другая - на Маргарет.
Эбигейл через несколько минут осмелела настолько, что вернулась на прежнее место и села на свою постель. Полуящерица-получеловек долго на нее смотрела, затем поднялась с пола, медленно приблизилась к кровати и осторожно дотронулась до ее плеча.
- Ты когда-нибудь видела таких животных? - спросила Маргарет.
- Нет. - Эбигейл передернулась от омерзения. - И я уверена, что никакие это не животные. Они просто демоны.
Маргарет покачала головой:
- Я с тобой не согласна. При чем здесь демоны? Ведь это же как-никак существа из плоти и крови. Но их чешуя в точности такая же, как на той руке, что однажды, во время плавания, высунулась из окошка соседней каюты.
Дверь их комнаты отворилась, и слуги внесли блюда со всевозможными яствами. Настало время завтрака. Пленницы были так встревожены появлением в их жилище этих загадочных существ, что есть им совершенно не хотелось, но они хорошо усвоили, что в случае отказа от принятия пищи их станут кормить насильно, и потому уселись за стол. Странные создания приблизились к ним на несколько шагов и стали с любопытством наблюдать за их движениями. Это вконец разозлило Эбигейл, и она швырнула тарелку в то из существ, которое пристально на нее глядело. Тарелка угодила в цель, и животное, не издав ни единого звука, поспешно ретировалось в дальний угол комнаты. Маргарет с деланной невозмутимостью продолжала есть. Она не обращала никакого внимания на оставшуюся возле стола и глаз с нее не сводившую ящерицу.
Лишь только пленницы закончили завтрак, в комнату вошел Арджин. Он хотел было по обыкновению церемонно приветствовать девушек, но Маргарет его опередила, выпалив:
- Что это еще за твари?
Арджин мягко улыбнулся и ответил ей в своей обычной благодушной манере:
- Эти двое? Поверьте мне, они совершенно безвредны. Не бойтесь их. Они не сделают вам никакого зла и не доставят ни малейших неудобств.
- Они нам действуют на нервы! - возмутилась Эбигейл. - Немедленно заберите их отсюда! Улыбка на лице Арджуны стала еще шире.
- Они не опасны, - повторил он. - Вам придется, хотите вы этого или нет, примириться с их присутствием. - Выставив один из стульев на середину комнаты, он уселся на него и, не меняя выражения лица, спросил Маргарет: - Итак, слыхали ли вы легенду о Сарте?
Вереница лодок медленно шла вниз по течению. Николас сидел в первой из них, у самого носа, и не отрываясь вглядывался вдаль. Мачты всех судов лежали на дне, ибо надобности в них не было: Змеиная река сама несла эти полубаржи-полубаркасы в должном направлении. Гребцы время от времени брались за весла лишь для того, чтобы выравнивать курс. Этой же цели служили и рули на кормах судов. Плавание длилось уже целую неделю, и в скором времени путникам предстояло высадиться на берег у Города Змеиной реки.
Николас оторвал взгляд от мутных, желтовато-коричневых вод и покосился на кованый сундучок, что стоял у его ног. Присвоив себе содержимое кладовой трактирщика Шингази, сам принц и члены его отряда были теперь неплохо одеты и вооружены и, если и не разбогатели, то, по крайней мере, не испытывали недостатка в деньгах. После битвы с отрядом гвардейцев первоправителя они добрели до деревушки, о которой говорил Праджи, и остановились там на отдых.
Местные жители приняли было их за разбойников и в ужасе бросились в ближайший лес, где и скрывались в течение целого дня и ночи. Лишь на рассвете самый отважный из них, понаблюдав издали за Николасом и его людьми и не усмотрев в их действиях ничего для себя угрожающего, осмелился приблизиться к принцу. Нескольких приветливых слов и мелкой медной монетки было достаточно, чтобы окончательно рассеять страхи поселян. Они были так счастливы, что их жизни и имуществу ничего не грозит, что тотчас же по выходе из своих лесных укрытий сытно накормили воинственных с виду пришельцев и предложили им остаться у них погостить. Николасу жаль было терять драгоценное время, но в конце концов он принужден был согласиться с доводами Гуды и Праджи, что отдых был просто необходим им всем перед последней, самой трудной частью путешествия. Они провели в гостеприимной деревушке немногим более недели и наняли у жителей несколько баркасов, чтобы в них продолжить путь. За время этой долгой стоянки приятель уродливого Праджи, молодой красавец Ваджа почти совсем исцелился от своего ранения и с охотой принимал участие в общих разговорах. Николасу потребовалось совсем немного времени, чтобы распознать в нем человека легкомысленного, пустого и тщеславного, большого охотника до женского пола. Жительницы деревни, восхищенные красивым лицом и кудрявыми волосами молодого воина, его слащаво-любезными манерами, наперебой старались ему услужить чем могли: днем, они угощали его вином и пивом, сахарной водой, свежими фруктами и медовыми лепешками, а ночами, как не без оснований подозревал Николас, многие из них также его кое-чем одаривали, но только уже наедине. Принц поначалу недоумевал, что могло так тесно связать этих двух столь несхожих между собой людей - сметливого, ловкого, сильного Праджи и недалекого, неопытного в своем ремесле, самовлюбленного Ваджу. Но в конце концов он перестал ломать над этим голову, сосредоточившись на куда более важных делах, которых перед плаванием накопилось немало.
После нескольких дней отдыха Николас по настоянию Гуды велел всем бывшим матросам, коих старый воин считал недостаточно опытными фехтовальщиками, учиться владению клинком у самого Гуды и остальных солдат. Моряки поначалу участвовали в учебных боях без большой охоты, но к концу их продолжительной стоянки все они сделали заметные успехи в трудном искусстве поединка, и уже гораздо охотнее брали в руки мечи и сабли. Порой случалось, что и сам Николас вызывал кого-нибудь из них на бой. Маркус и Калис учили остальных членов отряда стрелять из короткого и длинного луков. Вместе с Праджи и Ваджей их теперь было тридцать пять человек, не считая Бризы. По уверениям Праджи И Туки, отряд их мог быть признан едва ли не самым малочисленным в Восточных землях. Некоторые из подобных воинских образований насчитывали до шести сотен солдат. Однако оба они поспешили прибавить, что теперь, облачившись в одежды, которые были найдены в сундуках Шингази, и имея в своем составе троих местных жителей, Николас и его люди по виду своему вполне уподобились тем, за кого себя выдавали.
Простившись с жителями деревни и сторговавшись о плате с кормщиками и предводителем речного каравана, Николас и его отряд погрузили в лодки всю свою поклажу и сами разместились в нескольких головных суденышках. Они отчалили от берега при попутном ветре, и вскоре деревушка скрылась из вида. Широкая, мутная река петляла и извивалась меж отлогих берегов, поросших камышом. Из прибрежной тины до путников часто доносилось кваканье лягушек, в воздухе, несмотря на зной, роилась мошкара. От ее неумолчного писка к вечеру у всех начинала болеть голова. Плаванье выдалось долгим, утомительным и скучным.
Николас оторвал взор от сундучка с деньгами и драгоценностями и снова глянул вперед. Вдалеке у самой земли виднелось какое-то темное облако.
- Что это там такое? - спросил он у Праджи.
- Дым. Не иначе как в Городе Змеиной реки случился пожар, - невозмутимо ответил воин. - Мы там будем еще до темноты.
Николас глубоко вздохнул и прикрыл глаза. В скором времени им предстояло лицом к лицу столкнуться с безжалостными врагами, одолеть их и освободить пленников. Во всяком случае, он на это рассчитывал, хотя и не мог быть до конца уверен, что принцессу и остальных содержат именно в Змеином городе. Он не смел поделиться своими сомнениями ни с кем из членов отряда. Ведь всем им пришлось преодолеть столько испытаний, пережить гибель товарищей, голод, жажду, боль и страх. Эти люди должны верить, что принц ведет их по единственно правильному пути. Что-то еще ждало их впереди? Несмотря ни на какие лишения, все они упрямо шли к поставленной цели. Им надо было вызволить принцессу и остальных крайдийцев из неволи и доставить их домой. Однако большинство из членов отряда не догадывались, с каким противником им придется иметь дело. Один лишь Николас знал это наверняка. Он почти не сомневался, что замыслили и организовали все кровавые события последних трех недель - резню, подлоги, пожары, предательства - не кто иные, как пантатианские змеиные жрецы.
Глава 5 ГОРОД
Николас с все возраставшим волнением оглядывался по сторонам. Около часа лодки медленно двигались по низовьям Змеиной реки, окруженной топкими болотами. Река впадала в большое озеро, и, едва только караван баркасов в нем очутился, как суденышки начало относить в сторону быстрым донным течением, и гребцам пришлось налечь на весла. Рулевой первого баркаса, в котором сидел Николас, взял курс на восток, как раз на узкую речушку, что вытекала из озера. Николас, вытянув шею, пытался разглядеть вдалеке очертания незнакомого таинственного города.
- Где мы сейчас находимся? - спросил он у Праджи.
- На Озере королей.
- А почему оно так называется?
Праджи привалился спиной к мешку с сухарями, коротко взглянул на Ваджу, сладко дремавшего на палубе, и неторопливо повел свой рассказ:
- Этот город здесь построили давным-давно. Он сперва служил местом встреч всех племен южной части Восточных земель. Скоро тут появились и постоянные жители, и теперь, когда столько веков миновало, никто уж и не поминает о том, что все они ведут свой род от джешанди и других степных кочевников. - Праджи вынул из ножен кинжал и принялся вычищать грязь из-под ногтей его острием. - У каждого из племен был свой король. И короли эти по очереди становились главами ежегодного совета племен и правителями города до следующего совета. И все норовили править на свой лад. Согласия промеж них не было, и всякий новый правитель начинал с того, что мстил без пощады всем горожанам, кто поддерживал прежних королей. Ну вот, и жителям города такой порядок через пару сотен лет стал поперек горла, понимаешь? - Николас кивнул. - Их было к тому времени уж довольно много, и злости у них поднакопилось. В общем, начался бунт, и всех четырнадцать королей, а заодно и их близких родичей, советников и приближенных потопили в этом самом озере. С тех пор оно и называется Озером Королей.
- А потом что было? - полюбопытствовал Николас. Гарри и Маркус, заинтересовавшись рассказом воина, подсели к нему поближе и стали с не меньшим нетерпением, чем сам принц, ожидать продолжения этого захватывающего повествования. Лодки были уже на середине озера, и всем стала хорошо видна река, которая из него вытекала, огибая город с востока.
- Ну, какое-то время им удалось прожить и вовсе без правителей, в мире и покое, а потом пошли промеж горожан раздоры, начались поджоги и грабежи, и в них погибло так много народу, что жители порешили отдать себя под власть совета кланов. Эта мысль всем пришлась по душе, и в городе снова на несколько сотен лет стало спокойно.
- А потом власть захватил первоправитель? - догадался Гарри.
- Да, - кивнул Праджи, почесывая подбородок. - Будто из-под земли выскочил. Слыхивал я кое-какие сплетни насчет того, откуда он выискался, да наверняка этого все равно никто не знает. А ежели станешь о таком расспрашивать, то недолго и до беды. Вот уж это я вам точно говорю.
- Тайная полиция? - предположил Николас.
- Она самая. Прозывается, хочешь верь хочешь нет. Черной Розой. А их главный величает себя ревизором, и никто не знает, что это за птица такая. Одни думают, что он - правая рука Дагакона, а другие подозревают, что Дагакон как раз и есть этот самый ревизор.
- А ты-то сам что об этом думаешь? - спросил Маркус.
Праджи развел руками:
- Вовсе ничего. Не моего это ума дело. Правды-то все равно не дознаться, так зачем и голову ломать? - Он сунул кинжал в ножны и повернулся к принцу. - А вот про первоправителя я кое-что знаю точно.
- Расскажи! - потребовали хором Гарри и Николас. Маркус молча кивнул.
- Звать его Валгаша. Имя это уж точно не джешандийское, да и вообще в наших землях оно не встречается. Роста он очень высокого. Я его однажды видал. Было это в последний день Праздника Лета. Пожалуй, он будет повыше даже вашего приятеля Гудя. По виду ему нипочем не дашь больше трех десятков лет, но поговаривают, будто он выглядел точь-в-точь так же и в ту пору, когда у нас объявился. Нисколько не переменился. Да тут и удивляться нечему, коли всем ведомо, что его главный советник - колдун. А еще у него имеется ручной орел, с которым он охотится, как другие - с соколами да ястребами. Слыхал я, что птица эта тоже волшебная.
Николас поглядел вперед, приставив руку козырьком к глазам, и спросил:
- Далеко еще до города?
- Да нет, теперь уж он совсем близко. - Праджи указал пальцем на заросли деревьев у берега. - Вон там озеро кончается, и дальше мы поплывем по речке, которая огибает город.
- Надо сразу же, как сойдем на берег, позаботиться о пристанище для всех нас, где можно было бы спокойно прожить неделю-другую, - забеспокоился Николас.
- Вот и я про то же подумал, - кивнул Праджи. - Ведь вы же вроде бы наемные солдаты, - и он с хитрецой взглянул на принца. Тот невозмутимо ему кивнул. - Значит, вам надобно поселиться в таком месте, где купцы и их управители смогут вас отыскать, чтоб подрядить для охраны. Только имей в виду, капитан, что это будет не самая роскошная гостиница в городе.
- Я и мои люди вовсе не ищем роскоши, - недоуменно возразил принц. - Простая жизнь нам привычна и очень даже по нраву.
- Вот и хорошо, - хмыкнул Праджи. - А то ведь посмотреть, так у тебя золота поболее будет, чем соображенья. А действовать надо с умом и большой оглядкой. Это уж ты мне поверь. Отряд твой из самых что ни на есть захудалых. - Николас сердито нахмурился, и воин поспешно пояснил: - Больно уж он мал, вот в чем все дело. И ежели такой отряд наймет комнаты в дорогой гостинице и вообще начнет жить в городе на широкую ногу, то не пройдет и двух дней, как туда заявятся несколько сотен лихих молодцов, чтоб перерезать этим бахвалам глотки да забрать их денежки. Но ежели вы поселитесь в совсем уж дешевом постоялом дворе, люди подумают, что вы на мели, а не то еще и примут вас за лентяев и трусов, и вы понапрасну станете ожидать, что кто-нибудь вас наймет. - Помолчав, он с довольной улыбкой прибавил: - Знаю, что вам подойдет. Есть у меня на примете одно неплохое местечко рядом с базаром. Там скромно, и чисто, и вдобавок тихо, и хозяин мне знаком. Он уж, во всяком случае, не сдерет с вас три шкуры.
- Надеюсь, - предположил Николас, заговорщически ему подмигнув, - там можно будет услыхать обо всем, что делается в городе?
- Надейся на что хочешь, - криво усмехнулся Праджи, - но фокус-то ведь не в том, чтоб вдосталь наслушаться всяких сплетен, а чтоб догадаться, какие из них вздор, а какие - правда. - Он зевнул во весь рот и убежденно прибавил: - За два десятка лет странствий по разным дорогам я не встречал другого такого города, как этот, что на Змеиной реке. Вот взять к примеру хоть Махарту. Там уж такой тебе порядок, кругом чисто, дома красивые и прочные, торговцев и мастеровых не счесть, жители нарядные и куда как собой горды. Город свой называют не иначе как речной красавицей. А убить там могут любого за ломаный грош.
Праджи, все более и более воодушевляясь, стал перечислять достоинства и недостатки других городов, в которых побывал, но Николас почти перестал прислушиваться к его разглагольствованиям: он не сводил глаз с вырисовывавшихся в вечерней дымке городских строений. Ему были уже отчетливо видны кирпичные стены, и крыши, и высокие башни ближайших к озеру домов.
Вокруг озера простирались болота, поросшие высокой травой и камышами, и от этого было почти невозможно определить, где находилась граница воды и суши. Вдалеке от берега возвышались земляные пригорки, по большей части голые, и лишь на некоторых из них рос низкий, редкий и чахлый кустарник. Николас поглядел в другую сторону. Западный берег озера был намного выше восточного, и неподалеку от кромки воды виднелись развалины каких-то каменных строений. Вокруг них не было ни души. Местность казалась совершенно заброшенной. Лишь вдалеке, на вершине холма заметно было какое-то движение.
- Там живут фермеры, - сказал Праджи, проследив за взглядом принца. - Тут, поблизости от города, ферм великое множество. Но жить на них опасно, ведь солдаты первоправителя почитай что никогда не выходят на подмогу поселянам, ежели на тех нападают разбойники. Потому многие отсюда уходят, но кое-кто остается. Больно уж хорошие здесь земли.
Баркасы плыли теперь по узкому речному рукаву, вытекавшему из озера. Стремительное течение несло их вперед. На восточном берегу показались обгоревшие развалины одной из ферм.
- Бедняги! - с сочувствием проговорил Николас. - Видно, на них напали разбойники и сожгли их дом и амбары.
- Никакие это были не разбойники, - возразил Праджи и указал на холм в полумиле от разрушенного строения. На плоской возвышенности раскинулось чье-то богатое поместье, обнесенное высокой стеной из камня. - Это вот владения Дагакона. Его во всякое время можно там отыскать, ежели только он не во дворце первоправителя. Хотя я так совсем себе не представляю, кому по доброй воле пришло бы на ум его разыскивать. - Он провел ладонью по своему безобразному лицу, чтобы оградить себя от действия злых сил. - Дагакон разозлился, что какой-то фермер посмел поселиться так близко от его дворца и велел своим красным палачам сжечь ферму.
Когда баркасы проплыли под мостом, что вел к владениям колдуна Дагакона, взору путников представилось множество маленьких, убогих домишек, тесно друг к другу лепившихся по обеим сторонам реки. Здесь явно обитал самый простой и жалкий люд: мастеровые, прачки, рыбаки и мелкие фермеры - словом, все те, кто трудился или сбывал свои изделия в городе, но по скудости средств не мог в нем поселиться. По реке сновали мелкие лодчонки, груженные дровами, сеном, мешками, коробами и корзинами. В одной из лодок сидело несколько ребятишек. Они с любопытством разглядывали речной караван и помахали Николасу, когда его баркас поравнялся с их суденышком. Принц кивнул им в ответ и тоже махнул рукой.
Близ города движение на реке стало гораздо оживленнее. Неподалеку от пристани у самого берега стояло несколько двух- и даже трехэтажных деревянных домов с почерневшими от старости стенами. На балконах этих неприглядных строений стояли или сидели нарядные женщины. Они громко выкрикивали свои имена и отпускали в адрес лодочников развязные шутки, сопровождая их оглушительным вульгарным хохотом.
- Шлюхи, - равнодушно бросил Праджи.
Николас зарделся и смущенно отвел взгляд, когда одна из женщин в более чем смелых выражениях предложила ему свои услуги. Праджи, от которого не укрылось его замешательство, хлопнул себя ладонью по колену и сказал со снисходительной усмешкой:
- Вот так капитан!
Внезапно восточный берег от них отдалился: река здесь впадала в залив, и они шли теперь по ее широкому устью. Гребцы вскоре выровняли курс и подвели баркасы к веренице доков и причалов. Неожиданно наперерез головному баркасу понеслась маленькая, верткая весельная лодка, явно торопившаяся доставить кого-то или что-то на большой корабль, что стоял на якоре в глубокой воде. Столкновение казалось неминуемым, и когда шлюпка все же проскользнула мимо баркаса, едва не задев бортом его нос, матросы с "Орла" разразились проклятиями в адрес отчаянных гребцов, а Николас проводил суденышко свирепым взглядом. Внезапно выражение его лица переменилось, и гнев уступил место радостному изумлению.
- Маркус! Маркус! Скорее сюда! - крикнул он.
Кузен поспешил к нему на переднюю скамью.
- Что случилось, Николас? Чего это ты так раскричался? Они ж ведь нас не задели.
- Ты только взгляни туда! - принц кивком указал ему на середину залива, куда направлялась маленькая лодка. - И скажи Амосу, чтоб он тоже на это поглядел.
Маркус повернул голову влево, охнул и помчался к корме баркаса. Он приставил ладони ко рту и во весь голос крикнул Амосу, сидевшему в лодке, что шла за ними следом:
- Посмотри налево, Траск!
- Я уже его заприметил! - своим громовым голосом отвечал ему адмирал. - Передай Ники, пусть не сомневается, это он самый и есть!
Маркус поспешил к ожидавшему его Николасу:
- Амос сказал, что это он.
- Так я и думал! - кивнул Николас.
В нескольких ярдах от них качаемый волнами стоял на рейде огромный черный корабль-четырехмачтовик. Николас с торжествующей улыбкой повернулся к кузену.
- Значит, мы все же избрали верный путь!
Маркус молча обнял его за плечи.
Выйдя на причал, они миновали доки и по широкой, многолюдной улице прошли к базару. Впереди шагали Праджи и Ваджа. Они указывали остальным путь и ежеминутно предупреждали членов отряда, что всякий, кто отстанет от остальных, рискует заплутаться среди толпы. Но беспокойство их было излишним: люди Николаса держались тесной группой, с опасливым любопытством оглядывая местных жителей, которые запрудили базарную площадь и все прилегавшие к ней переулки. Тут и впрямь было на что посмотреть: пестрые наряды, броские украшения, лица и обнаженные руки самых разных цветов и оттенков, от бледных, розовато-желтых, до кирпично-красных, коричневых и черных, повозки, груженные всевозможными товарами, груды фруктов, овощей, битой птицы и даров моря на открытых прилавках. Над площадью стоял неумолчный шум: рев вьючных ослов и ржание лошадей, выкрики возниц и разносчиков, визгливые голоса торговцев, которые зазывали покупателей и на все лады расхваливали свой товар, сливались в оглушительный нестройный хор, подобного которому Николасу и его людям никогда еще не доводилось слышать.
Принц был рад, что членам его отряда удалось сразу же, как только они вышли на городские улицы, слиться с этой пестрой, многоликой толпой, сделаться как бы ее частью настолько, что на них никто не обратил внимания.
Рыночная площадь вскоре осталась позади. Праджи, а за ним и остальные шагали теперь по широкой аллее, обсаженной деревьями с густой листвой. В аллею упирался узкий, кривой переулок. Праджи уверенно в него свернул, затем вывел всех в другой переулок, немного пошире, и остановился у небольшого трактира.
- Это здесь.
Он легонько стукнул в деревянную дверь и, не дожидаясь ответа, толкнул ее и вошел в полутемное помещение, пригласив с собой для начала одного лишь Николаса. Оглядев общий зал трактира и не обнаружив в нем ни души, Праджи зычно крикнул:
- Келлер!
Из задней комнаты тотчас же выскочил лысый толстяк со шрамом на левой щеке.
- Праджи! - радостно воскликнул он и, схватив с прилавка тесак для рубки мяса, с размаху всадил лезвие в деревянную стойку. - А ведь я имел счастье лицезреть твою рожу всего какой-нибудь месяц назад! Какими же это судьбами ты снова здесь очутился?
Праджи пожал плечами:
- Нашлась работенка получше, только и всего. - Он мотнул головой в сторону Николаса. - А вот это - мой новый капитан.
Келлер, прищурившись, оглядел юношу с головы до ног, поскреб подбородок и невозмутимо осведомился:
- Что же вам от меня угодно... капитан?
- Я хочу снять у вас комнаты для моих людей. Нас сорок человек.
- Я могу разместить здесь и пятьдесят, - не без гордости отвечал ему трактирщик. - У меня как раз свободны шесть четырехместных комнат, да еще большая общая спальня на двадцать шесть человек. А ежели в том будет нужда, то могу притащить еще с десяток соломенных тюфяков. Там и для них места хватит.
- Вот и хорошо, - с важностью кивнул Николас. - Ведь я собираюсь пополнить свой отряд еще новыми рекрутами. А пока пускай мои люди располагаются в этих комнатах.
Принц, Гуда и Амос еще прежде сообща решили, что эта очередная ложь о найме новых воинов позволит им остаться в городе на несколько дней и провести их в полной праздности, не вызывая ни у кого никаких подозрений. Ведь отряды наемников, как было им известно от Праджи, редко когда оставались без работы дольше, чем неделю кряду. Николас и Келлер уговорились о цене за комнаты и о задатке в размере нескольких мелких монет, которые принц тотчас же и вручил трактирщику.
Праджи кивнул Гарри, ожидавшему у открытой двери, и тот передал остальным, что помещения для них сняты и они могут в них располагаться. Ранджана, проходя по общему залу гостиницы и окидывая его презрительным взором, сердито покосились на Николаса. Она упрямо продолжала считать его виновником едва ли не всех своих бед. Ей никто не рассказал, что это воины первоправителя напали на наемников и членов кланов в "Пристани Шингази", и она искренне недоумевала, отчего ее сразу по прибытии в Город Змеиной реки не доставили во дворец будущего мужа. Перспектива провести еще несколько дней под одним кровом с Николасом и его людьми явно пришлась ей не по душе, но принцесса не смела теперь открыто выразить ему свое презрение. Очутившись под бдительным надзором Бризы, Ранджана вообще заметно присмирела. Уличная девчонка из Фрипорта, в отличие от выдержанных и учтивых воинов, прежде стороживших принцессу, не стала с ней церемониться и еще перед битвой отряда с кавалеристами пригрозила, что отрежет ей язык, если та вздумает снова затеять скандал. Ранджана, которая уже имела случай убедиться, что к угрозам Бризы, следует относиться с полной серьезностью, с тех самых пор вела себя тихо и смиренно,
Воины и матросы заняли отведенные для них комнаты и внесли в трактир всю свою поклажу. Николас обошел общий зал и внимательно осмотрел внутренний двор скромной гостиницы, с радостью убедившись, что в нем достанет места для учебных боев, коими он надеялся занять досуг тех членов отряда, которые не будут участвовать в поисках пленников. Заглянул он и на конюшню, которая, за отсутствием в трактире постояльцев, была совершенно пуста, если не считать задумчивого ослика, стоявшего в угловом стойле и ритмичными взмахами хвоста отгонявшего мух.
Николас вернулся в трактир. Теперь ему предстояло решить немаловажный вопрос относительно общего зала. По правилам, капитан отряда, занявшего едва ли не все жилые комнаты, мог запретить хозяину пускать в зал посторонних. Николас представил этот вопрос на рассмотрение Маркуса, Гуды, Амоса и Праджи, коих он полушутя стал именовать своими советниками. Чтобы хоть как-то объяснить сметливому Праджи свою неосведомленность в этом и прочих подобных ему вопросах, Николас сказал ему, что он и его отряд пришли в эти земли из далекого города, расположенного в другой части континента, где порядки вовсе не такие, как в Восточных землях. История эта звучала вполне правдоподобно, и похоже было, что Праджи в нее поверил. Ведь огромные пространства между городами-государствами буквально кишели разбойниками, и потому мало кто из уроженцев этих краев отваживался пускаться в дальнюю дорогу. Даже сам Праджи, считавшийся опытным воином, много чего повидавшим на своем веку, сроду не бывал нигде дальше Ланады, управляемой королем-жрецом, который вел непрерывные войны то с Раджем Махартским, то с первоправителем Города Змеиной реки, а то и с обоими сразу.
Николас и его "лейтенанты" уселись за стол в общем зале. Гарри тем временем выполнял обязанности квартирмейстера, наблюдая за расселением членов отряда по комнатам и размещением в них багажа.
- Так что ты об этом думаешь, Праджи? - спросил Николас. - Как, по-твоему, будет лучше: разрешить посторонним приходить в трактир или его для них закрыть?
- А это уж вам самим решать, - усмехнулся воин. - Ежели вы закроете трактир для всех чужих, это кое-кому покажется подозрительным, а коли откроете, так к вечеру сюда понабьются шлюхи, воришки-карманники, попрошайки и всякий портовый сброд, да еще и по шпиону от каждого клана, гильдии, цеха и от всех наемных отрядов в придачу.
- Амос, а ты что скажешь?
Траск пожал плечами:
- Можно, конечно, отправиться бродить по городу и слушать, о чем люди толкуют, а можно ведь вдобавок и людей сюда пустить, чтоб они сами к нам принесли все слухи и сплетни.
Николас с улыбкой ему кивнул.
- Ты прав, старина. Так мы и сделаем. Но пусть только все наши запомнят, что если кто-нибудь из них хватит лишнего и станет болтать сверх меры, он будет иметь дело со мной! - Он старался произнести эти слова веско и грозно, но сам почувствовал, что вместо этого они прозвучали излишне заносчиво и по-мальчишески глупо. Однако никто за столом над ними не рассмеялся.
Принц с недоумением покосился на Праджи:
- А зачем бы это другим отрядам посылать сюда своих соглядатаев?
- Так уж водится, - вздохнул наемник. - Чтобы все про вас узнать и при случае отбить у вас выгодный контракт, или чтоб вас с собой позвать кого-то охранять, ежели у самих у них есть нужда в людях. - Он окинул Николаса испытующим взглядом и с едва заметной улыбкой продолжил: - Ты можешь мне не рассказывать, капитан, зачем вы сюда заявились. Я не из любопытных, и пока мне платят и не втравливают нас с приятелем в такое, за что нас могли бы здесь повесить, мы на все согласны и всем довольны. Но только учти, что опытный солдат вроде меня вас с первых твоих слов раскусит. Никакие вы не наемники. - Оттопыренным большим пальцем он указал на Гуду. - Вот он и вправду знает свое ремесло. А что до остальных... - Николас растерянно оглянулся. В трактир входил Амос Траск и двое матросов, почтительно державшихся позади адмирала. - ... то они сроду не нанимались охранять караваны. Это ж сразу видно. Когда ты к ним обращаешься, вскакивают с места, и перечить тебе не смеют, и раздоров промеж них не бывает. Ни дать ни взять - солдаты регулярных войск. - Праджи не без некоторого торжества воззрился на принца и спросил: - Ну что, угадал?
- Ты неглуп, - со вздохом признал Николас.
- Так разве ж я когда пытался себя выдать за дурака? - осклабился Праджи. - Вот что я тебе скажу, капитан: твои люди - воины что надо, но держат они себя совсем не так, как наемники, и это тебе может сослужить плохую службу. Да и им самим тоже.
- Боюсь, мне не под силу будет что-либо в этом изменить, - удрученно пробормотал Николас.
- Послушай, что я тебе скажу, - поучительно заметил Праджи, - Капитаны бывают разные. Одни добиваются от своих воинов послушания только лишь угрозами и побоями. О таких ублюдках я и говорить-то не хочу. Ты уж точно не из их числа. Не серчай на меня, но тебя и моя старая бабка бы не испугалась. - Николас огорченно шмыгнул носом. - Другие ребятам очень уж щедро платят. Им тоже подчиняются с охотой. Но ведь на тебя и это непохоже. Ты не носишь на пальцах дорогих перстней и не швыряешь золото направо и налево. Но бывает, что попадаются средь капитанов такие добросердечные и к людям своим участливые, что для них главное, как бы сохранить солдату жизнь, да не изнурять его зазря, да похоронить по-людски, ежели что... Вот это прямо будто бы твой портрет. Скажешь, нет? - Николас растерянно пожал плечами. - Таких-то командиров наемники пуще всех других уважают, - подытожил Гуда. - Тебе бы поднабраться опыта...
- Я не один год кряду изучал стратегию и тактику, - возразил ему Николас. - И несколько раз водил своих солдат в бой. - По свойственной ему скромности принц не добавил, что в первом своем сражении он участвовал незадолго до встречи с Праджи.
Наемник встал из-за стола, потянулся и кивнул Николасу.
- Верю, верю тебе, капитан. А когда ты мне расскажешь и все остальное - кто ты таков и зачем вы сюда пожаловали, тогда мы с Ваджей и решим, остаться нам с тобой или пойти своей дорожкой. А пока что пойду-ка я сосну немного.
Наемник ушел, и Николас с беспокойством спросил оставшихся:
- Можем ли мы ему доверять?
- Ну, он уж точно не из тех, кто поклянется жизнь отдать за короля, - хмыкнул Гуда, - но биться станет честно и с уменьем, ежели ему за то хорошо заплатят. - Ухмылка на его лице стала шире, и он прибавил: - И еще коли повстречает кого из тех, кто у него в списке. По-моему, он тот, за кого себя выдает. Вот и весь мой сказ.
- С чего же мы начнем наши поиски? - спросил Маркус, которому явно наскучил разговор о наемнике.
- С расспросов, - ответил принц. - Ведь пленников из Крайди было больше сотни. Случись это даже ночью, кто-нибудь из жителей должен был заметить, как их доставили с корабля на пристань. Но задавать вопросы надо очень осторожно, с оглядкой.
- Я мог бы побродить по докам и почесать язык с матросами и рыбаками, - предложил Траск.
- Возьми с собой Маркуса, - распорядился принц, - и присмотрите там заодно корабль, на котором мы могли бы вернуться в Королевство. Придется нам его украсть, другого выхода просто нет.
- Так выходит, мы снова заделаемся пиратами? - расхохотался Амос.
- Да, - с улыбкой кивнул Николас. - Как только узнаем, где прячут Маргарет, Эбигейл и остальных, мы опять превратимся в буканьеров.
Амос и Маркус поднялись и ушли, и принц повернулся к Гуде:
- Ты смог бы подсказать воинам и матросам, как им себя вести, чтобы больше походить на наемников?
Гуда встал из-за стола и кивком приветствовал Гарри и Бризу, которые вышли в общий зал из коридора.
- Попробую поговорить с каждым по отдельности, - сказал старый воин. - Постараюсь им объяснить, чего ожидать от здешней публики и как себя с ней держать.
- Спасибо! - с чувством воскликнул Николас, глядя вслед Гуде, который направился по коридору к той из дверей, что вела в общую спальню.
Гарри подал Бризе стул, сам уселся подле нее и спросил:
- И с чего же ты предлагаешь начать наши поиски?
- Прежде всего, - нахмурился Николас, - нам надо решить, что делать с Ранджаной.
Бриза пренебрежительно махнула рукой:
- Да продай ее кому-нибудь, вот и все дела. - Сказав это, она с таким веселым вызовом покосилась на вытянувшееся лицо принца, что он тотчас же улыбнулся ей в ответ и облегченно вздохнул, догадавшись, что девушка пошутила.
- Лучшее, что мы можем сделать, - глубокомысленно изрек Гарри, - это до поры до времени ее придержать. Ведь нам может понадобиться пропуск во дворец первоправителя.
- А с чего это ты взял, что крайдийцы именно там? - с беспокойством спросил Николас.
Гарри помотал головой:
- Я этого не утверждаю. Но сам посуди, ведь пленных должно было быть около двух сотен. Могло ли статься, что об их появлении в городе первоправителю не донес, по крайней мере, один из его соглядатаев? А кроме того, нельзя исключить, что он и сам замешан в похищении. И тогда нам непременно надо будет искать доступ в его дворец. Вот мы туда и пройдем вместе с его невестой.
- Но ведь он же приказал ее убить! - возразил Николас.
- В безлюдной степи, - напомнила ему Бриза. - А случись с ней что худое во дворце, ему уж никак не удастся обвинить в убийстве мальчишек из кланов. Согласны?
Гарри одобрительно кивнул:
- Дворец, пожалуй, сейчас самое для нее безопасное место во всем городе. - Он наклонился к Николасу. - Послушай, придержи ее здесь еще хотя бы пару дней, а если за это время выяснится, что во дворце нам делать нечего, отправь ее домой к папаше с первым же речным караваном, что поплывет на север. А коли окажется, что нам все же надо искать встречи с первоправителем, мы без труда проникнем во дворец с помощью этой девчонки.
Николас досадливо поморщился.
- На саму девушку вам обоим, похоже, положительно наплевать.
- Тоже мне, защитник слабых! - фыркнула Бриза. - Да ведь эта девчонка сильнее и храбрее многих из твоих воинов и вовсе не нуждается ни в чьем покровительстве. Дай ей волю, так она б когтями выдрала у тебя сердце из груди и при этом даже не моргнула бы своими длиннющими ресницами. Она может сколько угодно изображать из себя беззащитную, избалованную, капризную комнатную собачонку, но меня не проведешь! Я-то вижу, что твоя Ранджана - хитрая, умная и свирепая дворняга. - Бриза вздохнула и с лукавой улыбкой заключила: - Но вас, мальчишек, так легко обвести вокруг пальца! Ведь ты навряд ли хоть раз поднял глаза выше ее груди!
- Ничего подобного!.. - запротестовал Николас, но Бриза не дала ему договорить.
- Знаю, знаю, - скороговоркой выпалила она. - Тебя, бедняжку, прельстила ее красота, и ты сейчас станешь ее защищать. Но поверь, я уж давно ее раскусила. Она вовсе не такая, какой хочет казаться.
- Я тоже так считаю, - поддержал Бризу Гарри. - Мне случалось перекинуться парой слов с этой Ранджаной. И она мне показалась холодной, высокомерной и очень расчетливой особой.
Николас молча выслушал их обоих, но не придал никакого значения их словам. Он был уверен, что в Бризе заговорила обычная женская зависть и ревность к сопернице, а Гарри с ней соглашается только потому, что она ему нравится.
- Ладно, - примирительно произнес он, - давайте отложим это на потом. А пока почему бы вам не отправиться на разведку, как Амос с Маркусом? Бриза, ты ведь могла бы познакомиться со здешними воришками и попрошайками и осторожно их обо всем повыспросить. А ты, Гарри, - он достал из-за пояса кошелек и протянул его приятелю, - поброди по рынку. Покупай все, что захочешь, что может нам пригодиться, но торгуйся за каждый грош. Ты ж ведь это умеешь. - Гарри самодовольно ухмыльнулся. - И возьми с собой Энтони, - продолжал принц. - Вдвоем вам легче будет и прицениваться к товарам, и задавать торговцам всякие вопросы. А кстати, - он растерянно огляделся, - что-то я давно не видел нашего Энтони, да и Накора тоже. Куда это они подевались?
- Энтони несколько минут назад был в одной из общих комнат, - сказал Гарри. - Он осматривал рану Ваджи. А Накора я и сам не видал с тех самых нор, как мы начали вносить сюда вещи.
Бриза и Гарри ушли. Николас, помахав им на прощанье рукой, погрузился в невеселые раздумья, которые, однако, были вскоре прерваны бесшумным появлением Калиса.
- Что-то ты нынче больно уж мрачен, - с легким укором сказал эльф, усаживаясь за стол.
Николас вздохнул, рассеянно обвел глазами комнату и, поймав на себе неизменно приветливый, исполненный участливого добродушия взгляд Калиса, мотнул головой в сторону двери.
- Все ушли в город. Пойдем-ка и мы с тобой немного прогуляемся по базару. Может, нам повезет и мы сумеем теперь же что-нибудь выяснить о судьбе пленников.
Выйдя из трактира, они прошагали по узкому переулку, свернули в другой, не менее узкий и кривой и вскоре очутились на базаре.
Огромную открытую базарную площадь с севера на юг и с востока на запад пересекали две дороги, на перекрестке которых был выстроен большой храм, посвященный какому-то из местных божеств. На каменных ступенях, что вели ко входу в храм, расположились несколько десятков попрошаек, гадалок и бродячих фокусников. Николас и Калис вышли к базару той дорогой, что вела на юг. К площади со всех сторон, кроме восточной, выходило еще не меньше дюжины маленьких улочек, единственная же дорога, что шла отсюда на восток, сразу же за площадью упиралась в высокую стену дворца первоправителя.
Народу на базаре было так много, что Николасу и Калису приходилось проталкиваться сквозь ряды покупателей к прилавкам, вовсю орудуя локтями. Торговцы наперебой предлагали им свой товар: глиняные горшки, ткани, диковинные фрукты и сласти, но юноши к их полному разочарованию шли вперед, не останавливаясь. Николас ненадолго задержался лишь у лотка с оружием, которым торговал высокий одноногий старик. Осмотрев несколько сабель, мечей и кинжалов, принц помотал головой и подошел к Калису, терпеливо ожидавшему его у тележки с фруктами.
Николас обвел глазами ряды и со вздохом произнес:
- Знаешь, я себя чувствую... не на своем месте.
- Я понимаю, о чем ты, - кивнул Калис.
Принц недоверчиво на него покосился.
- Правда?
- Я ведь несколькими годами старше твоих братьев, - спокойно ответил эльф, - хотя и выгляжу твоим ровесником. Но по нашим, эльфийским меркам, я пока еще только отрок. - Он едва уловимым движением кивнул в сторону рядов. - И для меня все это тоже внове. Я прежде редко виделся с людьми. Иногда мне случалось недолго погостить у деда с бабкой в Крайди, а порой к нам в Эльвандар приходили твой дядюшка Мартин с лесничим Гарретом или следопыты из Наталя. Так что мне очень даже понятно, что значит быть не на своем месте. - Он одарил Николаса одной из своих редких улыбок и доверительно спросил: - Но ведь ты имел в виду другое, верно?
- Да, - вздохнул Николас. - Понимаешь, я себя чувствую самозванцем, ряженым, в общем - кем-то вроде мошенника. Ну сам посуди, какой из меня капитан? Я же ведь еще меньше на него похож, чем мои воины - на наемных солдат.
- Слишком уж ты скромничаешь, - возразил на это Калис. - Ведь все они с охотой тебе подчиняются, и до сих пор ты не сказал и не сделал ничего такого, что вызвало бы их несогласие. И ты, по-моему, имеешь полное право не походить на других капитанов наемных отрядов. Будь самим собой и постарайся заставить всех остальных принимать тебя таким, какой ты есть.
Николас с благодарностью улыбнулся эльфу. Ему хотелось продолжить этот разговор, предмет которого уже давно его беспокоил, но тут взоры их привлекла открытая повозка с невольниками, в которую были впряжены два сытых мула. Повозка медленно приближалась к юношам. Николас стал напряженно вглядываться в лица несчастных, которые держались за перекладины деревянной клети, утвержденной на дощатой платформе. Все они понурили головы и опустили глаза долу, как и подобало бесправным существам, чьими жизнями распоряжались другие. Все эти люди были Николасу незнакомы. Толпа расступилась перед повозкой и снова сомкнулась, когда та проехала мимо. Николас повернулся к Калису:
- Спасибо тебе за добрый совет. Мне надобно как можно лучше играть роль, которую я на себя взял, а уж что я при этом чувствую, - он махнул рукой, - никого не должно заботить.
Углы полных алых губ Калиса тронула едва заметная улыбка:
- Ты совсем как твой дядя Мартин. Он тоже во всем сомневается, все взвешивает, обдумывает, рассчитывает. Забавно, правда, что ты походишь на него гораздо больше, чем даже Маркус?
Николас принужденно усмехнулся:
- Уж куда как забавно...
Около получаса они бродили по торговым рядам, дивясь изобилию и разнообразию товаров на прилавках, лотках и тележках, пока не очутились у ступеней храма, где нищие тотчас же принялись на разные голоса молить их о подаянии, обещая за самую мелкую монетку усердно молиться об их здоровье и благоденствии. Не получив просимого, они разразились потоком брани и проклятий, что, впрочем, не произвело на Николаса с Калисом ни малейшего впечатления. Без ответа были оставлены ими и призывы гадалок и предсказателей, бравшихся узнать их будущее по картам, костям, бобам и даже по дыму.
Обогнув ступени капища, они прошли в восточную часть базара, где народу оказалось еще больше, чем в южной. Николас и Калис не без труда протолкались сквозь толпу и выбрались к невысокому дощатому помосту, сооруженному в равном удалении от храма и от внешней стены дворца первоправителя. Бросив рассеянный взор на стену, Николас невольно вздрогнул от ужаса и омерзения: у самой ее зубчатой вершины висело несколько железных клетей, наполненных человеческими скелетами и полуистлевшими или вздувшимися от разложения телами. Лишь один из приговоренных к столь ужасной смерти был еще жив и слабо шевелился в своем плетеном висячем гробу.
Калис проследил за взглядом принца и негромко ему шепнул:
- Видно, здесь такой способ казни - дело вполне обычное.
- Это впечатляет, что и говорить, - поежился Николас. - Не удивлюсь, если все местные воры и мошенники давно переменили ремесло или уж, по крайней мере, стараются как можно реже сюда наведываться.
Они отвернулись от стены с ее жуткими украшениями и обратили взоры на помост. Там длинной шеренгой выстроились рабы, предлагаемые к продаже. Взгляд Николаса с надеждой и затаенным страхом скользил по лицам невольников, пока принц не убедился, что никого из похищенных крайдийцев среди них не было. Из груди его вырвался вздох облегчения. Покупатели оживленно торговались с хозяином рабов из-за нескольких молоденьких и смазливых девушек. Многим приглянулся также и высокий, крепкого сложения мужчина средних лет. Остальные - старики и малые детишки - спросом не пользовались.
Николас, в течение нескольких минут с негодованием наблюдавший за этой сценой, с трудом преодолел искушение наброситься на торговца и покупателей с кулаками. Он мотнул головой, словно отгоняя наваждение, и тронул Калиса за плечо.
- Пойдем отсюда. Нам пора возвращаться.
На полпути к трактиру в узком переулке им повстречался отряд наемников, который маршировал к базарной площади. Николас и Калис, последовав примеру остальных прохожих, посторонились, чтобы дать воинам дорогу. Впереди отряда гордо шествовал подросток лет тринадцати. Он не переставая бил в большой барабан. Шагах в пяти от него выступал плечистый воин в алом плаще поверх доспехов, несший в правой руке длинный шест, к верхушке которого была двумя короткими веревками привязана планка с продолговатым ярко-красным полотняным вымпелом. На ткани чьей-то неловкой рукой был грубо намалеван ястреб, державший в когтях куропатку. Следом за знаменосцем по четверо в ряд шагали сотни две тяжело вооруженных наемников. Вдоволь налюбовавшись этой комично-величественной процессией, Николас обратился к сухонькому старичку, который глядел вслед солдатам с восхищенной улыбкой на морщинистом лице:
- Позвольте полюбопытствовать, кто эти воины?
- Как это - кто? - старичок изумленно всплеснул руками. - Неужто же вы сами не видите, что это красные ястребы, отряд капитана Хаджи?
Николас смущенно поблагодарил его, и они с Калисом быстрыми шагами направились к трактиру.
- Похоже, - сказал принц, - Тука нисколько не преувеличивал, когда говорил, что нам надо обзавестись глашатаем.
- Только сперва не худо бы решить, - подхватил Калис, - что именно мы желали бы о себе объявить.
- Это мы сей же час обсудим, - усмехнулся Николас.
В общем зале трактира их уже дожидались Маркус и Амос. Николас уселся за стол и вопросительно на них взглянул. Калис прошел в свою комнату.
- Быстро же вы возвратились, - сказал Николас. - Ну и как, удалось вам подыскать корабль?
-Там их не счесть, - лукаво прищурившись и понижая голос, чтобы Келлер, который деловито суетился у стойки, не мог услышать их разговор, ответил Амос. - На любой вкус найдутся, тем паче, что мы точно знаем, сколько времени займет плаванье. Есть даже две посудины из Королевства, и обе мне хорошо знакомы.
- Что?! - Николас едва не подпрыгнул от удивления.
- И одна из них - потонувший "Стервятник", - уточнил Маркус.
Николас стоял на берегу залива у самой кромки воды и в немом изумлении глядел на корабль.
- Рот-то закрой, а то комара проглотишь, - с добродушной ухмылкой посоветовал ему Амос.
- Но что же это за чудеса такие? Откуда он мог тут взяться?
- А ты погляди-ка на него внимательней, сынок. Что он похож на наш "Стервятник", тут я спорить не стану. Очень даже похож. Я б тоже это принял за чудо, не знай я так хорошо мою посудину. Кто-то потрудился на славу, чтоб построить точную копию моего "Королевского Орла", а потом превратить его в "Стервятника", как это сделали мы. - Он самодовольно усмехнулся. - Эта их хитрость с кем угодно бы удалась, но только не с адмиралом Траском! А теперь погляди-ка сюда, - и он указал пальцем на другой корабль, стоявший на якоре чуть поодаль от копии "Стервятника". - Видишь? - Николас оторопело кивнул. - Это ж- ведь двойник нашей "Королевской Чайки", провалиться мне на месте!
- Но ведь настоящая "Чайка" уж два года как пошла ко дну у кешианского берега. Во время того шторма много кораблей погибло, - растерянно пробормотал Николас.
- Вот то-то и оно, - кивнул Траск.
- Мне делается не по себе от мысли, что кто-то положил столько труда на постройку фальшивых "Орла" и "Чайки", и значит... - хмуро проговорил Маркус.
- ...Они затевают что-то очень серьезное и очень для нас скверное, - докончил за него Николас.
Все трое в полном молчании покинули причал и направились к своему трактиру.
Войдя в общий зал, Николас принялся расспрашивать всех, кого там застал, не знают ли они, куда подевался Накор. Но кривоногий чародей точно сквозь землю провалился. Когда воины начали вносить свою поклажу в трактир, он куда-то исчез, и с тех пор никто его больше не видел.
Недоумевая, что могло приключиться с забавным маленьким магом, Николас рассеянно вышел в коридор и побрел к своей комнате. Помимо исчезновения Накора, его одолевало множество других тревог и неотложных забот. Ему хотелось обдумать все в тиши и одиночестве.
Из-за двери, что вела в покои Ранджаны, донесся негодующий крик. Николас замедлил шаги. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось видеть капризную принцессу и с ней говорить. Разве что девушка нуждалась в помощи. Но за дверью воцарилась тишина. Николас облегченно вздохнул и сделал несколько шагов вперед по коридору, невольно стараясь ступать как можно тише, но тут дверь в комнаты принцессы неожиданно распахнулась, и на пороге показалась одна из служанок.
- Господин! Зайдите к нам! Пожалуйста! - взмолилась она.
Николасу не оставалось ничего другого, кроме как вернуться и следом за девушкой войти в покои принцессы.
Три насмерть перепуганных служанки забились в угол комнаты и прикрыли головы руками. В ту минуту, когда Николас переступил порог, Ранджана запустила в них тяжелым подсвечником, пронзительно взвизгнув:
- Я не желаю больше здесь оставаться! - К счастью для девушек, она промахнулась, и подсвечник, ударившись о стену, упал на пол и выкатился на середину комнаты.
- Миледи... - мягко произнес принц.
Но Ранджана не дала ему договорить. Она с быстротой молнии обернулась к двери и метнула ему в лицо свой массивный золотой гребень. От увечья Николаса спасло лишь его прирожденное проворство: он стремительно пригнулся, и гребень пролетел в каком-нибудь дюйме над его головой. Выходка эта его не на шутку разозлила. Принц шагнул вперед и схватил Ранджану за руку, допустив при этом тактическую ошибку, которой принцесса не замедлила воспользоваться: она изловчилась в одно мгновение ногтями свободной руки расцарапать ему щеку. Николас сдавил ладонями оба ее запястья и сердито выкрикнул:
- Прекратите же это наконец, миледи!
Однако Ранджана, распалившись гневом, принялась лягаться, и Николас отшвырнул ее от себя с такой силой, что она с размаху уселась на пол. Переводя дыхание, он погрозил ей пальцем:
- Довольно! Слышите?
Но Ранджана была настроена продолжать поединок. Она легко вскочила на ноги и бросилась на своего обидчика с кулаками. Николас принуждай был снова ее толкнуть, и она опять свалилась на пол в нескольких шагах от Него. Глаза ее округлились от ярости.
- Как ты посмел ко мне прикоснуться?! Да знаешь ли ты, что тебе за это будет?!
- Я еще не то с вами сделаю, - охрипшим от злости голосом посулил ей Николас, - если вы сей же час мне не объясните, что тут у вас происходит.
- Я требую, чтобы меня немедленно проводили во дворец, - заявила Ранджана. - Один из твоих наемников вместо того, чтобы выполнить этот мой приказ, велел мне дождаться твоего прихода. - Она грациозно поднялась на ноги и подошла к Николасу, с вызовом глядя ему в глаза. - Пусть его повесят. А ты не мешкая отведи меня к первоправителю.
Николас помотал головой:
- Этого я сделать не могу. Сперва мне надо кое-что выяснить.
- Как это - не можешь?! - взвизгнула принцесса и замахнулась на него рукой. Николас снова сжал ладонями ее запястья.
- Ну, хватит наконец!
Ранджана стала вырываться из его рук, извиваясь всем телом, и Николас в третий раз отшвырнул ее от себя, и сделал он это с такой силой, что принцесса не просто грохнулась на пол, стремительно заскользила по нему в полусидячем положении и остановилась, лишь когда спина ее уперлась в стену.
Прежде чем она успела шевельнуться, он пересек комнату и склонился над ней, подбоченившись и сверля ее исполненным негодования взглядом.
- Только посмейте еще раз на меня наброситься! - пригрозил он. - И я велю своим людям вас выпороть!
По голосу его девушка поняла, что это отнюдь не пустая угроза. Она сразу же присмирела и спросила уже совершенно другим - просительным и немного испуганным тоном:
- Но почему ты не можешь доставить меня во дворец?
- Я надеялся избежать этого разговора, - вздохнул Николас, - но боюсь, вам лучше все же будет узнать правду. Вам небезопасно появляться во дворце, потому что, как мне удалось выяснить, нападение на ваш караван было совершено по приказу самого первоправителя.
- Но это невозможно! Я ведь должна стать его женой. Церемония назначена на праздник окончания лета.
Николас, видя, что она уже утратила весь свой воинственный пыл и совершенно успокоилась, предложил ей руку, но Ранджана поднялась без его помощи. В движениях ее было столько легкости, силы и грации, что он невольно ею залюбовался. На память ему пришли слова Бризы, и он решил про себя, что та была не так уж неправа, отдавая дань как редкостной красоте принцессы, так и ее невыносимому нраву и умению в случае необходимости за себя постоять.
- Ты лжешь, - прошипела Ранджана, сузив глаза. - Ты просто хочешь получить за меня выкуп!
- Будь это так, я не стал бы все это от вас выслушивать, - буркнул Николас, - и вообще с вами говорить. Просто усилил бы стражу у ваших дверей и окон. - Он нахмурился и с укором добавил: - Неужто же вы до сих пор не поняли, что я вам желаю только добра? И если выяснится, что первоправитель и впрямь искал вашей гибели, я помогу вам вернуться домой, к отцу, с первым же речным...
- Нет! - перебила его Ранджана, в ужасе прижав ладони к лицу. - Не делайте этого! Не отправляйте меня к нему!
- Но почему?! - опешил Николас.
- Он велит меня убить.
- За что? В чем вы перед ним провинились?
Ранджана с трудом сдерживала слезы:
- У моего отца Раджа тридцать девять жен. Я - младшая дочь его семнадцатой жены. - Шмыгнув носом, она грустно добавила: - Он заключил выгодную сделку, отдав меня в жены своему союзнику, а если эта сделка сорвется и я вернусь домой, он будет в ярости и прикажет меня убить. Ведь когда станет известно, что первоправитель от меня отказался, отец не сможет выдать меня даже за самого ничтожного из своих подданных. Таков наш обычай.
- Не отчаивайтесь, - Николас старался говорить с убежденностью, какой вовсе не испытывал, - быть Может, первоправитель не имеет ничего общего с теми, кто хотел вас убить, и тогда мы вас доставим к нему во дворец со всеми подобающими почестями.
Николаса очень смутила внезапная перемена в Равджане. В начале этого разговора он был так на нее зол, что едва удержался, чтобы не закатить ей хорошую оплеуху. И она вполне ее заслужила. Теперь же она казалась такой напуганной, такой уязвимой, что ему стало от души ее жаль. Ведь судьба девушки и впрямь складывалась непросто. Но уже через мгновение он подосадовал на себя за этот внезапный приступ сочувствия к спесивой и вздорной девчонке, которая, вместо того чтобы поблагодарить его за все заботы о ней, едва не выцарапала ему глаза.
Весь во власти этих противоречивых чувств, Николас холодно и принужденно ей поклонился.
- Я постараюсь вам помочь и не оставлю вас в беде.
Разговор с Ранджаной привел его в такое смятение, что, очутившись в коридоре, он по ошибке направился не к себе, а в противоположную сторону и вскоре снова вышел в общий зал, где и остался ожидать возвращения Гарри и Бризы.
Настал вечер, и зал мало-помалу заполнился всевозможным пришлым людом. Николас выбрал для себя столик у самого выхода в коридор, что вел к нанятым им спальням. Гарри, Энтони и Бриза все не возвращались. Не было также и вестей о Накоре, что не на шутку обеспокоило Николаса.
Прослышав о том, что Николас набирает рекрутов в свой отряд, к нему обратились несколько наемников с предложением своих услуг. Он отвечал им уклончиво, сказав, что не вполне еще уговорился со знакомым купцом о сопровождении его каравана, для каковой службы и хотел нанять себе еще десяток-другой воинов, и пообещал дать окончательный ответ через неделю.
Подали угощение. Николас и его спутники, почти все время своего странствования питавшиеся сухарями, бобами и солониной, не могли пожаловаться на отсутствие аппетита и с восхищением поедали простые и грубые яства, приготовленные Келлером. Вино у трактирщика было отменным, и кубки наполнялись снова и снова. К концу обеда в зал вошли Бриза, Гарри и Энтони. Они подсели за столик к Николасу, и он при виде них нахмурился и укоризненно покачал головой.
- Где ж это вы так надолго задержались?
- Город уж больно велик, - ухмыльнулся Гарри.
- И ты решил весь его осмотреть в один день? - в тон ему спросил Амос.
Гарри пожал плечами.
- Да мы и десятой его части не обошли, зато успели кое-что разузнать, а вернее, ежели уж быть точным, то это Энтони и Бриза кое-что разнюхали.
- Мне повезло, - кивнул чародей, -встретить возле доков одного старика, который торговал всякими амулетами. Ну уж и шарлатан, скажу я вам! - Он сдержанно улыбнулся. - Зато я у него выведал кое-что интересное о первоправителе и его главном советнике.
Николас наклонился к нему через стол, и Энтони едва слышно продолжил:
- Праджи нисколько не преувеличивал: волшебство и любые магические манипуляции здесь и в самом деле строжайше запрещены. Старик этот меня предупредил, что Дагакону, если этот запрет бывает нарушен кем-то из неосторожных чародеев, тотчас же становится об этом известно, потому что он очень хорошо умеет чувствовать и улавливать на расстоянии любое проявление любых волшебных чар, в особенности же - в пределах этого города. Видно, этот Дагакон и впрямь могущественный колдун. Старик пытался меня уверить, что его глупые талисманы, несмотря на их огромную магическую силу, советник-де обнаружить никак не сможет, таким хитроумным способом они изготовлены. - Энтони лукаво усмехнулся. - Может, это кому-нибудь из вас пригодится? - Он достал из поясного кармана забавный глиняный фетиш, представлявший собой уродливого маленького человечка с гигантским пенисом. - У его обладателя не будет отбоя от женщин. Так, во всяком случае, уверял меня старик.
Бриза озорно хихикнула, зажав рот ладонью. Энтони покраснел и опустил глаза. Чтобы еще больше его смутить, девушка игриво протянула:
- Ну иди же ко мне, я вся горю!
- Перестаньте зубоскалить, - нахмурился Николас. - Энтони, убери, ради всех богов, эту глупую игрушку. Дело ведь идет об очень серьезных вещах. Ты, выходит, больше не сможешь определять, где находятся девушки, с помощью своих магических приемов.
- Девушки? - переспросил Гарри.
- И остальные пленники, - краснея еще гуще, поспешно прошептал Энтони. - Прежде ведь мне всегда удавалось узнать, где их следует искать.
Гарри сумрачно на него взглянул и хотел было еще что-то добавить, но Николас вовсе не намерен был допускать, чтобы столь серьезный разговор перерос в пикировку двух юношей, влюбленных в принцессу Маргарет, и потому жестом призвал обоих к молчанию.
- Что еще вам удалось узнать? - обратился он к Бризе.
- Здесь тоже, оказывается, есть что-то вроде воровской гильдии. Ты ведь из Крондора, и тебе должно быть известно о пересмешниках. - Николас молча кивнул. - Но местным ворам приходится нелегко, и их организации куда как далеко до пересмешников.
- Но почему?
Бриза пожала плечами:
- Здесь все кишмя кишит людьми в воинских доспехах и с оружием в руках. Никогда и нигде я такого не видала. И не меньше половины из всех принадлежат к разным кланам или к гвардии этого их первоправителя.
- Бриза права, Ники, - поддержал ее Гарри. - Тут повсюду солдаты. И у каждого из горожан, кто побогаче, есть по одному а то и по нескольку телохранителей. Помнишь, Гуда нам когда-то говорил, что этот город будет похож на воинский лагерь? Вот так оно и оказалось.
Николасу вспомнился его родной город. В Крондоре тоже обосновалось немало наемных солдат, отряды которых поступали на службу к зажиточным купцам и цеховым старшинам, чтобы охранять их магазины и склады. Но горожане чувствовали себя в безопасности и потому ходили по улицам и площадям невооруженными. Исключение составляли лишь кварталы бедноты и доки, да и то, в основном, в ночные и вечерние часы. Городская стража и гарнизон его высочества хорошо знали свое дело, и благодаря их усилиям даже пересмешники находились под своего рода надзором. Вероятно, так происходило потому, подумал принц, что правители Крондора заботились о безопасности и процветании всех своих подданных, а не только о своем собственном благополучии. Здесь же, судя по словам Бризы и Гарри, все обстояло иначе.
- А на невольничьем рынке вы тоже побывали? - спросил он, поворачиваясь к Гарри.
- Как же, были и там, - кивнул Гарри. - Но ничего не узнали. Там собирается особая публика, и на всякого, кто не покупает и не продает рабов, косятся с подозрением. Нам очень быстро пришлось оттуда убраться. Мы, правда, успели заметить кое-что любопытное: белую полосу ярдах в десяти от стены дворца. Вы ведь с Калисом ее тоже видели?
Николас помотал головой:
- Нет, не заметили. Мы хорошо разглядели клетки у вершины стены, а потом сразу отвернулись. - Он поежился при воспоминании о зловещем зрелище.
- Это ведь запретная черта, - заметил Гарри. Николас кивнул. Он не сомневался, что за высокими зубцами стены, а возможно, и где-то в торговых рядах скрывались лучники, которым был отдан приказ стрелять во всякого, кто приблизится к этой белой полосе.
- Первоправитель боится, как бы кто из невольников не сбежал прямо с помоста, - предположил он.
- Или хочет себя избавить от незваных гостей, - вставила Бриза.
Траск, почесав в затылке, глубокомысленно на это изрек:
- Так бы и всякий поступил на его месте, доведись ему править этаким скопищем головорезов.
- Ничего подобного! - возразил Николас. - Я бы все здесь переменил, завел бы совсем другие порядки, и жизнь в городе стала бы спокойнее и лучше.
Слова принца немало позабавили Амоса.
- Да окажись этот город под твоей рукой, сынок, - смеясь, воскликнул он, - то в самый короткий срок от твоего гордого самохвальства и следа бы не осталось! Рассуждать-то мы ведь все горазды. А вот спроси-ка при случае у своего родителя, какое соглашение ему пришлось заключить с пересмешниками, когда он еще был совсем молодым, и ты многое поймешь, на многое посмотришь иначе, чем теперь.
Николас твердо знал, что никогда в жизни ему не выпадет править Городом Змеиной реки, и потому счел за лучшее не продолжать этот пустой и бесполезный спор с Амосом. Ничего ему не возразив, он решил перевести разговор на более насущные предметы и снова заговорил с Бризой:
- А смогла бы ты войти в доверие к здешним жуликам и воришкам?
- Не раньше, чем через пару дней, - нахмурилась девушка. - Больно уж тут все трусливые да осторожные. Тени собственной боятся. - Понизив голос, она добавила: - Провалиться мне на месте, ежели и здесь сейчас не собралось с десяток всяких соглядатаев. В этом городе никто никому не доверяет.
- Ну что ж, - пожал плечами Николас, - нам тоже ведь не привыкать держаться начеку. Ешьте, пейте, веселитесь и... посматривайте по сторонам.
Посреди ночи Маргарет внезапно проснулась, как от толчка, и несколько мгновений лежала неподвижно, с тревожно бьющимся сердцем. Потом она медленно повернула голову к другой постели и только теперь заметила, что в темноте над ней склонилась какая-то фигура.
Маргарет резко села на кровати, и существо, которое разглядывало ее в темноте, напуганное этим внезапным движением, подалось назад. Принцесса дотянулась рукой до фонаря, который они с Эбигейл оставляли гореть на ночь, закрывая светильню деревянными ставнями, и открыла одно из его оконцев. В снопе света, прорезавшего тьму комнаты, она разглядела на полу у своей постели одну из двуногих ящериц. Та прикрыла свои черные глаза-бусинки тыльной стороной ладони и с негромким дружелюбным бормотанием подвинулась в сторону.
Маргарет оцепенела с полуоткрытым от ужаса и изумления ртом. Среди неясных звуков, какие только что издала чешуйчатая тварь, она отчетливо расслышала слово "нет". Но не само слово так напугало Маргарет, а голос, каким оно было произнесено. Голос был женский. И звучал он точь-в-точь как ее собственный.
Глава 6 ТАЙНЫ
В дверь постучали.
- Войдите! - крикнул Николас.
На пороге появился смуглый немолодой мужчина высокого роста и такой необъятной толщины, что ему стоило немалого труда протиснуться боком сквозь дверной проем. Преодолев это препятствие, он с пыхтением двинулся вперед. Дощатый пол скрипел и прогибался под его ногами. Следом за незнакомцем, который был облачен в ярко-желтый халат, красные шаровары и зеленый камзол, подпоясанный голубым кушаком, семенил Тука.
Гуда повернулся к Гарри, насмешливо ему подмигнул и шепотом спросил на языке Королевства:
- Этот верзила часом никого тебе не напоминает? Ты ж ведь, кажется, вырядился в такие же пестрые тряпки, когда мы отплывали из Крайди.
Гарри, выпивший за ужином лишнего, не вполне еще проснулся. Он хмуро взглянул на Гуду и мотнул головой.
- Я был одет со вкусом, как, впрочем, и всегда. А этот наш гость в одежде и в сочетании цветов явно ничего не смыслит.
Незнакомец тем временем приблизился к столу, за которым сидели Николас и остальные, и Тука, забежав вперед, с поклоном обратился к принцу:
- Энкоси, позволь тебе представить почтенного Анварда Ногоша Пату, торгового агента моего господина в этом городе.
Толстяк слегка мотнул круглой головой, что, вероятно, должно было означать приветствие, и не ожидая приглашения плюхнулся на единственный свободный стул, который тотчас же протестующе заскрипел под тяжестью его тела.
- Это правда? - шепотом осведомился он у Николаса.
- Что вы имеете в виду? - строго спросил его Гарри.
Николас поднял руку, выразительно взглянул на своего бывшего сквайра, призывая его к молчанию, и повернулся к гостю:
- Да, девушка здесь, у нас.
Ногош Пата надул толстые щеки, с шумом выдохнул воздух и забарабанил пальцами по столу.
- Я давно знаком с Тукой. Он нисколько не лучше, но и не хуже остальных погонщиков. Тот еще лжец и притворщик. Но я уверен, что у него просто ума бы не хватило выдумать такую запутанную историю про убийства, заговор и похищение. - Он перегнулся через стол и, сверля Николаса глазами, едва слышно его спросил: - И что ты намерен делать с девушками, капитан? Требовать за них награды? Выкупа?
- А что вы обо всем этом думаете? И как вы бы посоветовали мне поступить? - вопросом на вопрос ответил Николас.
Толстяк отер взмокший лоб скомканной оранжевой шляпой, которую держал в левой руке, и снова стал барабанить по столу пальцами правой.
- Даже и не знаю. Превыше всего для меня интересы моего господина, от имени которого я к вам и явился. И коли он стал жертвой заговора, целью которого было посеять вражду между кланами, - а ведь у их предводителей большие связи в торговых гильдиях всех городов, - то следует опасаться, что никто из них не посчитается с тем, что господин мой - пострадавшая сторона, а вовсе не виновник кровопролития и предательства. - Он скорбно покачал головой и обвел глазами всех присутствовавших, ища у них сочувствия. - Господин Андрес Русолави дорожит своим добрым именем, и, если старейшины кланов объявят его предателем и заговорщиком, это нанесет большой ущерб его репутации. А для торговца потеря репутации означает разорение.
- Так уж вышло, - осторожно заметил Николас, - что все это впрямую задевает и наши интересы. Мои и моих людей.
- И что же вы предлагаете? - оживился Ногош Пата.
- Выждать и ничего не предпринимать, по крайней мере, несколько ближайших дней. Ведь если первоправитель повинен в убийствах и похищении, то девушке с его стороны по-прежнему может грозить опасность. Если же он ко всему этому непричастен, и принцесса является трофеем в игре, тонкостей которой мы пока еще не постигли, то более безопасного для нее места, чем дворец вашего правителя, просто не сыскать, и мы ее туда отправим. Но позвольте вас вот о чем спросить: не следует ли вернуть Ранджану ее отцу? Как отнесся бы к такому повороту событий ваш господин?
- Ему это будет не по нраву, - вздохнул толстяк. - Как и любая несостоявшаяся сделка. Но может статься, что другого выхода просто нет. И мой господин, человек в высшей степени рассудительный, принужден будет смириться с неизбежным, никого в том не обвиняя.
- Но в таком случае, - нахмурился Николас, - девушке грозит расправа со стороны ее отца. Мне говорили, что стоит ей вернуться домой, и он ее сурово накажет, а то и вовсе лишит жизни.
Брови торгового агента медленно поползли вверх:
- С чего ты это взял, энкоси капитан? Какой нечестивец посмел так оклеветать высокородного Раджа? У него и вправду много, очень много дочерей, но он их всех нежно любит и бережет. Он будет сердечно рад возвращению принцессы Ранджаны и выдаст ее замуж за кого-нибудь другого из своих союзников, только и всего.
Николас развел руками:
- Надо же! А мне говорили, будто он свиреп и зол и дочери его боятся, как огня.
- Тебя ввели в заблуждение, - усмехнулся толстяк. - Ума не приложу, кто и зачем мог это сделать.
Николас вместо ответа пренебрежительно махнул рукой, и Ногош Пата с беспокойством спросил:
- А что сталось с ценными дарами, которые мой господин послал первоправителю в своих фургонах?
- Все они в целости и сохранности, - заверил его принц.
Торговец просиял от радости:
- Так я пришлю за ними повозку с надежной охраной.
- С этим тоже не надо спешить, - возразил Николас. - Надеюсь, никто из жителей города не подозревает, что я и мои люди стали свидетелями и невольными участниками кровопролития у реки. Но разве можно быть в этом уверенным? И, если за нами наблюдают шпионы заинтересованных сторон, я не хочу ничем усиливать их подозрений. Пусть все думают, что девушки, которые здесь живут, - наши... подруги. - Анвард нахмурился и с сомнением на него покосился. Николас прижал руку к груди: - Даю вам слово, что, когда Ранджана покинет эти стены, мы передадим вам все сокровища, которые принадлежат ей и вашему господину.
Анвард с принужденной улыбкой поднялся:
- У меня нет другого выхода, кроме как тебе поверить. Я подожду, а тем временем постараюсь с осторожностью выяснить, кто повинен во всем случившемся. Тебя можно будет отыскать здесь, в этом трактире?
- Да, - кивнул Николас. - В ближайшие дни мы никуда отсюда не уйдем.
Торговец слегка наклонил свою круглую голову, после чего водрузил на нее изрядно помятую шляпу.
- Удачи тебе, доблестный капитан.
Он медленно прошагал по комнате, и Тука, забежав вперед, предупредительно распахнул перед ним дверь, после чего вернулся к столу и замер в почтительной позе у стула Николаса.
- Ну что, получил нагоняй? - с сочувственной усмешкой спросил его Гуда.
Коротышка печально вздохнул:
- Получил, и еще какой, саб. От места мне отказали, потому что я не уберег добро своего господина - фургоны и лошадей. Но хорошо хоть, что не убили и даже не высекли. Ведь Ранджана и драгоценности остались целы.
- А что, - полюбопытствовал Маркус, - здесь у вас нелегко найти работу?
- Надо думать, - буркнул Амос. - Иначе бедолаги вроде этого разве стали бы терпеть такое с собой обращенье?
- Трудно, саб, - кивнул Тука и поник головой. - И мне, всего вернее, придется воровать, чтоб не умереть с голоду.
Вид у возницы сделался такой пришибленный и оттого забавный, что Николас не удержался от усмешки.
- Боюсь, у тебя нет для этого должного уменья. - Тука согласно кивнул и еще ниже опустил голову. Но знаешь что? Ты был нам полезен, и все мы тобой довольны. Оставайся у нас, пока мы не покинем этот город. Я тебе хорошо заплачу.
Коротышка вскинул голову и улыбнулся во весь рот.
- Вам нужен возница, энкоси?
- Да нет, пожалуй, - усмехнулся Николас. - У нас ведь нет ни лошадей, ни повозок. Но нам пригодился бы человек вроде тебя, который знает здешние обычаи, да и в городе не заплутает. Сколько тебе платил твой прежний хозяин?
- Один пастоли в неделю. И еще я кормился на кухне вместе с остальными слугами. И спать он мне позволял под повозкой.
Николас растерянно пожал плечами.
- Я в здешних деньгах совсем не разбираюсь. - Он вытащил из поясного кармана горсть монет и протянул их вознице на открытой ладони. - Которая из них пастоли?
При виде такого несметного богатства глаза Туки округлились от изумления.
- Вот эта, энкоси. - Он ткнул грязным пальцем в самую мелкую медную монетку.
- А остальные? - спросил Гуда.
Вознице показалось странным, что люди, выдававшие себя за наемников, не знали достоинства местных денег, но он счел за благо ничем не проявлять своего недоумения и стал неторопливо пояснять принцу и остальным:
- Вот это столести. То же самое, что десять пастоли. А это, - он указал на серебряную монету, - кат-ханри. В нем двадцать столести. Самая же из этих монет ценная - дракмасти или попросту драк. - И Тука кончиками пальцев коснулся маленького золотого кружка на ладони Николаса.
Все прочие деньги, которые показал ему Николас, имели широкое хождение в других частях страны, хотя, по заверениям Туки, принимались к оплате и в Городе Змеиной реки. Монеты ценились в основном по весу, и потому торговцы пользовались для расчетов с покупателями специальными денежными весами.
Николас протянул Туке медный столести.
- Пойди купи себе еды и что-нибудь из одежды.
Коротышка поклонился ему до земли.
- Щедрость твоя не знает границ, энкоси! - С этими словами он бросился вон из комнаты.
Маркус проводил его сочувственным взглядом и, когда за возницей захлопнулась дверь, покачал головой.
- Легко же было нам его осчастливить! У нас в Крайди мне порой встречались бродяги и нищие побогаче этого бедняги.
- Да, - поддержал его Гуда, - что и говорить, бедновато они тут живут. В Кеше и то возницы зарабатывают раз в десять больше этого Туки.
Николас нахмурился и потер ладонью лоб:
- Я не слишком хорошо разбираюсь в торговле, но мне думается, что в стране, где все только и делают, что воюют между собой и друг друга грабят, торговцы не могут похвастаться большими доходами. А уж их слуги и подавно. Поэтому труд у них так дешев.
- И нам с вами это очень даже на руку, - с довольной ухмылкой заметил Траск.
- Это еще почему? - удивился Николас.
- Да потому, что здесь любого можно будет подкупить. Это во-первых. Ну, а во-вторых, все это означает, что мы не просто хорошо обеспечены, а даже богаты. Ведь сундук Шингази доверху набит монетами и камушками.
- Ты прав, - вздохнул Николас, - но пока нам нисколько от этого не легче. Мы ведь до сих пор не знаем, что сталось с пленными и где нам их искать.
Траск ободряюще ему улыбнулся.
- Погоди, дай только срок, и мы все узнаем и всех их вызволим.
- Хотелось бы в это верить, - ответил Николас. - Но меня беспокоит, что Бриза и Гарри до сих пор не вернулись с базара. - Он еще утром отправил их туда, наказав Бризе выведать что только можно у городских воришек и нищих. - И куда, во имя всех богов, запропастился Накор?
- Ты за него не беспокойся, - с уверенностью заявил Гуда. - Накор объявится. Он из тех, кто в случае чего сумеет за себя постоять.
Накор ступил под своды дворца. Несколькими минутами ранее, придумывая, как бы туда проникнуть, он увидал стайку монахов, торопливо шагавших к входным воротам. Братья были одеты в желтые и оранжевые балахоны и перепоясаны длинными черными кушаками с концами, заброшенными за плечи. Накор, не пожелавший променять свой оранжевый балахон на наряд из сундуков Шингази, легко мог сойти за одного из них. Он решил этим воспользоваться и, быстро приладив свой черный мешок за плечом, высвободил одну из его лямок, перетянул ею талию и бодро двинулся следом за монахами, братьями ордена Агни. Так, насколько ему было известно, здешние жители именовали Прандура, бога огня.
У ворот дежурили два красных палача. Накор, проходя меж ними, окинул быстрым взглядом того, что стоял слева. Все мощное, мускулистое тело воина от шеи до сандалий покрывала ярко-красная кольчуга. Красным был и его шлем с узкими прорезями для глаз, острым шишаком и крыльями наподобие драконьих, спускавшимися вниз с боков шлема, а на плечах красовался короткий воинский плащ алого цвета с черными кругами на спине и груди. В кругах были вышиты или нарисованы - Накор не рискнул замедлить шаг, чтобы приглядеться получше, - золотые змеи с красными глазами.
Монахи, а за ними и Накор проследовали длинным узким коридором, который, как догадался чародей, был пробит в толще внешней стены дворца, миновали еще двоих недвижимых, словно изваяния, красных палачей и очутились в просторном дворе. К главному входу во дворец, расположенному на уровне второго этажа, вела широкая каменная лестница. По бокам ее высились колонны, которые поддерживали галерею третьего этажа дворца. Вдоль нее зияли бойницы, за которыми укрывались лучники. Накору это сооружение показалось на редкость безобразным.
Процессия чинно вошла в огромный зал, где уже собралось великое множество народу. Вдоль стен выстроились воины в плащах и кольчугах черного цвета, с теми же гербами в виде змей, что и у красных палачей, а все пространство зала, за исключением широкого нарядного помоста у дальней стены, заполонили монахи дюжины разных орденов и пышно разодетые горожане - преуспевающие торговцы, старшины цехов и капитаны наемных отрядов, из тех, что побогаче.
Монахи ордена Агни протолкались вперед. Торговцы почтительно перед ними расступались. Накор, следовавший по пятам за желто-оранжевыми братьями, очутился рядом с двумя стражниками, которые заняли пост у одной из массивных мраморных колонн. Оглянувшись по сторонам, он подался назад, дружески кивнул молодому торговцу, который за ним наблюдал, и жестом предложил тому занять его место. Купец с признательностью ему улыбнулся и шагнул вперед. Накор ступил за колонну и оказался позади стражников. Из этого укрытия он стал наблюдать за происходящим.
В зале воцарилась напряженная тишина. Двое стражников в доспехах торжественно раздвинули тяжелый занавес, и на помост вышли несколько мужчин и женщин. Последним появился мускулистый, поджарый, прекрасно сложенный великан ростом никак не менее шести футов и шести дюймов. На вид ему можно было дать лет тридцать. По тому, как свободно и властно он держался, с какой спесивой бесцеремонностью оглядывал зал, Накор тотчас же догадался, что перед ним не кто иной, как первоправитель. Исалани стал напряженно вглядываться в его лицо с тонкими, мужественными, правильными чертами. Лицо это было бы красивым, если бы его не портили надменно сжатые губы, сердитая складка у переносицы и недобрый, холодный взгляд светло-серых глаз, которые первоправитель то и дело презрительно щурил. Одеяние великана было самым что ни на есть простым и очень эффектным. Оно состояло из короткой атласной тоги насыщенного пурпурного цвета, оставлявшей смуглые, прекрасной лепки руки и ноги открытыми и выгодно подчеркивавшей безупречность его сложения и развитую мускулатуру, и плетеных кожаных сандалий. Он взмахнул рукой в тяжелой кожаной перчатке и коротко, призывно свистнул. Откуда-то сверху, из-под купола зала раздался клекот, и огромный черный орел, описав в воздухе несколько кругов, плавно опустился на руку своего господина. Накор нервно потер ладони. Первоправитель легко удерживал на запястье гигантскую птицу, весившую, судя по ее виду, не меньше чем откормленный индюк или молодой барашек. Тут было о чем призадуматься.
Вдоволь насмотревшись на первоправителя и его любимца, чародей не без некоторого смущения перевел взгляд на двух спутниц надменного великана. Нагота обеих была едва прикрыта одеждами, и это дало Накору право заключить, что при здешнем дворе выходить к подданным полуодетыми, вероятно, считалось в порядке вещей, а возможно, даже служило признаком светскости и хорошего тона.
Голубоглазая блондинка, остановившаяся слева и на шаг сзади от первоправителя, с улыбкой оглядела собравшихся в зале и кокетливо выставила вперед стройную длинную ножку. При этом ее короткая белая шелковая юбка, которая представляла собой прямоугольник ткани, скрепленный у пояса золотой булавкой с крупным рубином, разошлась в стороны, и взорам зрителей представилось округлое бедро девушки. Она тряхнула головой, и ее густые, длинные, волнистые светлые волосы, перехваченные над лбом золотым обручем, рассыпались по обнаженным плечам. Грудь молоденькой блондинки - на вкус Накора, она была уж слишком молода, почти ребенок - стягивал короткий лиф из белого шелка, украшенный золотым шитьем и мелкими рубинами, которые переливались в свете факелов, точно капли росы в розовых рассветных лучах солнца.
Другая девушка, та, что стояла справа от первоправителя, в противоположность своей товарке держалась серьезно, даже сурово, и выглядела несколькими годами старше первой. Ее аспидно-черные волосы мягкими локонами спускались на покатые плечи, тонкая кожа поражала белизной. Она была нисколько не менее красива и столь же стройна, как и блондинка. Ее шелковый лиф ярко-красного цвета был расшит серебром и украшен сапфирами, а черную юбку удерживала на тонкой талии золотая булавка с крупным бриллиантом. Брюнетка в знак приветствия собравшимся слегка наклонила голову и тотчас же приблизилась к мужчине в длинном черном балахоне, который стоял на середине помоста. Тот скинул капюшон и обнажил совершенно лысую голову. Лица его Накор разглядеть не смог. Он заметил только, что мужчина немолод, слегка сутуловат и что в носу у него красуется большое золотое кольцо. Брюнетка взяла его за руку.
Тут к краю помоста вышел герольд и зычным голосом выкрикнул:
- Слушайте и внимайте, о святые отцы и праведные жены! Наш всемогущий первоправитель имеет честь сообщить вам о грядущем празднестве! Его величество изволит сочетаться браком с Ранджаной, дочерью Раджа Махартского! Торжества по случаю этого великого и радостного события свершатся в продолжение следующего Весеннего фестиваля!
На лице молоденькой блондинки мелькнула досада, но ей удалось довольно быстро справиться с собой, и через мгновение ее полные розовые губы вновь растянулись в приветливой улыбке. Она не шелохнувшись стояла все на том же месте, слева и позади от первоправителя.
- Леди Корисса! - провозгласил герольд, и взгляды всех собравшихся обратились к черноволосой женщине на помосте. Та выступила вперед и с надменной улыбкой произнесла:
- Милорд Дагакон испрашивает вашего благословения для жениха и невесты и приглашает вас всех на церемонию их бракосочетания. Он также заверяет вас, что столь важное государственное событие будет отпраздновано со всей подобающей торжественностью.
Лысый мужчина в черном - Накор нисколько не усомнился, что это и был Дагакон, - молча и с вниманием слушал леди Кориссу. Сам же он во все время ее речи не произнес ни слова и не сделал ни одного движения.
"Интересно, - подумал Накор. - В высшей степени интересно и поучительно".
Слово взял военный советник первоправителя. Но кривоногий чародей успел уже постичь суть церемонии и утратить всякий интерес к происходившему на помосте. Он неслышными шагами прошел вдоль ряда колонн, которые поддерживали высокую галерею, и очутился в самом дальнем и темном углу огромного зала. Оттуда ему были хорошо видны профили первоправителя, леди Кориссы и Дагакона. Бросив на них рассеянный взгляд, он отступил еще на шаг назад, где тьма окончательно скрыла его от посторонних глаз, и прижался спиной к прохладной мраморной стене.
Вернувшись в трактир, Гарри и Бриза торопливо, насколько это позволяла теснота в общем зале, протиснулись к столику Николаса. Гарри едва заметно кивнул принцу и повлек девушку вдоль по коридору в одну из общих спален. Николас встал из-за стола и, велев остальным оставаться на своих местах, поспешил за друзьями. Он нагнал их у порога своей комнаты.
- Мы узнали, где они содержат пленников, - прошептала Бриза, едва за ними закрылась дверь.
- Где? - тихо спросил Николас, жестом предлагая ей и Гарри сесть.
Гарри опустился на одну из постелей и устало ответил:
- В том поместье за рекой.
- Ты уверен?
Оруженосец широко осклабился::
- Бриза, бедняжка, потратила впустую весь день и добрую половину вечера, но в конце концов ей все же посчастливилось войти в доверие к одному простаку из Братства оборванцев...
- Что это еще за братство такое? - нетерпеливо прервал его Николас.
- Воришки и всякие жулики, - пояснила Бриза. - Так они называют свое сообщество. И оно вполне этого заслуживает. Жалкие людишки, что и говорить. По большей части это попрошайки да карманники. Настоящие воры работают поодиночке. Это здесь очень опасно. Люди первоправителя их рано или поздно выслеживают, хватают и казнят.
- Гарри, быстро приведи сюда Калиса и Маркуса, - распорядился принц.
Гарри выбежал в коридор, и Николас остался наедине с Бризой. Помолчав немного, он спросил ее:
- Как тебе понравился Город Змеиной реки?
Бриза пожала плечами:
- Я ведь ни в каком городе, кроме Фрипорта, сроду не бывала. Мне и сравнить-то не с чем. Но готова побожиться, что во всем свете не сыщется другого такого дрянного городишки, как этот. Просто дыра какая-то!
Она сердито нахмурилась, и Николас дружески потрепал ее по плечу.
- Не злись. Бриза. Все мы перед тобой виноваты, что силой принудили тебя нас сопровождать. Ты столько из-за нас перенесла, бедняжка! Но вот увидишь, все кончится хорошо. Худшее, в любом случае, уже позади. Вспомни крушение, и пустыню, и битвы с разбойниками. А здесь, в трактире, как-никак уютно и тепло, постели мягкие и еды вдоволь. Да и город этот, поверь мне, совсем не так уж плох. На свете есть места и намного хуже него.
- Да я на тебя давно уж не сержусь, - улыбнулась девушка. - И даже дядюшку Амоса простила. Вы все - парни что надо, и мне с вами хорошо. А приключения я всегда любила. Но вот уж насчет этого паршивого городишки я с тобой не соглашусь. Больно дурацкие тут порядки.
Николас насмешливо изогнул бровь:
- Ты их все успела изучить?
- Во всяком случае, некоторые, - без тени улыбки ответила Бриза. - Представляешь, один карманник принял меня за Черную Розу, ну, за ищейку первоправителя, и давай меня убеждать, что ворует только там, где дозволено.
- Дозволено? Как это понимать?
- Я это потом вызнала у другого вора, поразговорчивее да посмелее того карманника. Оказывается, тут есть места, где можно воровать почитай что без всякого риска, а в других тебя за то же самое наверняка сцапают и засадят в клетку. Вот жуть-то, а? Ты ведь их тоже видел?
- Пришлось, - поежившись, кивнул принц. - Зрелище и впрямь не из приятных. Но ты, похоже, успела немало об этом поразмыслить.
- Нет такого вора или жулика, кто бы не боялся, что его схватят. Только вот всякий надеется, что его черед еще не скоро.
- Ты нынче настроена очень уж самокритично, - усмехнулся Николас.
- Да это все по милости твоего дружка Гарри. Он меня решил перевоспитать, - с нежной, немного смущенной улыбкой призналась Бриза.
В эту минуту дверь распахнулась, пропуская в комнату Калиса, Маркуса и запыхавшегося Гарри. Николас рассказал кузену и Калису все, что сам успел узнать от Бризы и Гарри.
- Попытайтесь нынче ночью перебраться через реку, - велел он им, - так, чтобы вас никто не заметил. Не знаю, сможете ли вы проникнуть в поместье...
- Я смогу, - заверил его Калис.
- ...Но постарайтесь уж как-нибудь выведать, где именно находятся крайдийцы.
- Будь я один, я бы с этим легче справился, - уверенно заявил Калис.
Николас вспомнил шутку, которую эльфы сыграли в лесу с Маркусом и его отцом. Ничего не ответив Калису, он перевел взгляд на Маркуса.
Тот с недовольной гримасой пожал плечами:
- Наверное, так оно и есть. - Калис саркастически усмехнулся, и Маркус со вздохом поправился: - Ну ладно, ладно! Все в точности так и обстоит. Одному ему и впрямь будет легче, чем со мной.
Поразмыслив над словами кузена, Николас приказал ему:
- Ты будешь его сопровождать только до половины пути, а назад вы вернетесь вместе. Калис ловок и осторожен, но надо, чтоб кто-то его подстраховал на случай погони.
- Благодарю за заботу обо мне, - улыбнулся эльф. - И от души надеюсь, что эта предосторожность окажется излишней. - Он повернулся к Маркусу. - Пожалуй, нам лучше всего отправиться к реке прямо теперь. Мы выйдем из лодки у сожженной фермы. Оттуда я пойду один.
Когда они ушли, Николас повернулся к Гарри, чтобы что-то ему сказать. Но тут взгляд его привлекла рука оруженосца, с такой свободой и непринужденностью лежавшая на талий Бризы, что слова замерли у него на устах, а брови резко взметнулись вверх.
- Ну и ну! - только и выдавил он из себя.
- Что ты этим хочешь сказать? - забеспокоился Гарри. Проследив за взглядом принца, он тотчас же убрал руку с пояса девушки и заложил ее за спину.
Бриза передернула плечами:
- Николас, тебе совершенно не о чем беспокоиться. Ведь мы с Гарри уже как-никак взрослые. Да и потом, у него ведь нет невесты, так что я его ни у кого не украла. - С этими словами она выпорхнула из комнаты, и друзья остались одни. Гарри, багровый от смущения, потупился в ожидании выговора.
- Ты меня удивляешь, - процедил Николас.
Сквайр покраснел еще гуще:
- Ники, да будет тебе, в самом деле! - Голос его дрогнул. - Ведь мы в последние дни столько времени проводили вместе, и Бриза, право же, такая красивая, если не обращать внимания на ее неряшливую одежду и неприбранные волосы. Знаешь...
Николас поднял обе руки кверху, выставив ладони вперед.
- Ты вовсе не обязан мне ничего объяснять. Я тебя очень даже хорошо понимаю и готов во всем с тобой согласиться. - Он зачем-то оглянулся на закрытую дверь и, понизив голос, доверительно прибавил: - Поверишь ли, но я в последнее время все чаще ловлю себя на том, что не могу вспомнить лица Эбигейл. Забавно, правда?
Гарри, вполне успокоенный этими его словами, помотал головой:
- Это в порядке вещей, Ники. Мы ведь так давно не видели Маргарет и Эбигейл, и потому... - Не закончив фразы, он красноречиво пожал плечами.
- Потому ты охотно променял воспоминания о Маргарет на живую, реальную Бризу, которая с готовностью согревает твою постель? - предположил Николас.
- Что-то вроде того, - согласился Гарри. Слегка задетый тоном друга, в котором явственно звучала насмешка, он снова покраснел, на сей раз от досады, и с горячностью продолжил: - Но я, представь себе, отношусь к ней гораздо серьезнее, чем тебе думается. Ты ведь поди ее считаешь испорченной, беспутной девчонкой, а она вовсе не такая! Бриза - хорошая, скромная, порядочная девушка, и я у нее первый! А ведь при той жизни, которую ей пришлось вести...
- Да погоди ты, не кипятись! - с улыбкой воскликнул Николас. - Дай мне хоть слово вставить! Уверяю тебя, у меня и в мыслях не было обидеть твою Бризу. А о том, что она - девушка скромная, я давно уже и сам догадался. Не зря же она одевается и держит себя, как мальчишка. Это чтобы всякие грязные типы, с какими ей прежде приходилось вести свои воровские дела, ее не домогались.
- Вот-вот, - кивнул Гарри. - А что до воровских дел, то и с ними она обещала покончить.
- Еще бы! - усмехнулся Николас. - Ведь когда мы вернемся, она получит кучу денег от дяди Мартина, и от моего отца, и от дяди Лиама. Бриза до конца своих дней ни в чем не будет нуждаться.
- А у принцессы, - вставил Гарри, - есть верный и преданный воздыхатель, не чета мне. Ты ведь знаешь, что Энтони до безумия в нее влюблен.
- Конечно, - кивнул Николас и с усмешкой добавил: - Я все ждал, когда же ты об этом догадаешься и когда вы с Энтони из-за нее сцепитесь.
- Не дождешься! - хохотнул Гарри. - Я добровольно и без всякого сожаления покидаю поле боя и от души желаю моему бывшему сопернику успеха.
- А кстати, куда он подевался, наш чародей?
- Разыскивает Накора.
Николас издал протяжный стон, походивший на грозное рычание:
- Ну, попадись мне этот исалани! Ведь уже два дня, как он исчез! Где же это он пропадает столько времени?!
Гарри беспомощно развел руками.
- Как мне это надоело! - едва не плача, воскликнула Эбигейл.
- Верю, - кивнула Маргарет, продолжая есть. - Мне они тоже действуют на нервы. Постарайся не обращать на них внимания.
Существа, с некоторых пор жившие в комнате девушек, сидели на полу и старательно копировали все их движения. Стоило Маргарет отрезать себе кусок мяса, как одна из полулюдей-полуящериц двигала правой рукой с зажатым в ней воображаемым ножом и поднимала левую - с воображаемой вилкой и воображаемым куском мяса - к своему лицу. Такое кого угодно вывело бы из себя.
Маргарет отодвинула пустую тарелку на середину стола.
- Не знаю, что со мной такое. Все ем да ем, двигаюсь мало, и при этом нисколечко не потолстела.
- А у меня аппетит совсем пропал, - пожаловалась Эбигейл. - Но ведь если я оставлю еду на тарелке, они снова станут кормить меня насильно. Нет уж, не бывать этому! - Поморщившись, она отправила в рот кусок жаркого и со скучающим видом принялась его прожевывать. - А ты когда-нибудь видела, чтобы эти что-нибудь ели? - спросила она с набитым ртом.
- Нет, никогда. Я прежде думала, что их кормят, когда мы засыпаем.
- И они никогда... Ну, ты понимаешь, о чем я...
- Не пользуются ночным горшком, - криво улыбнувшись, кивнула Маргарет. - Да, я это тоже заметила.
- И никогда не спят. Даже отдохнуть ни разу не прилегли.
Маргарет вспомнила, как одна из двуногих ящериц напугала ее, склонившись посреди ночи над ее ложем.
- Ты права. Не спят и не отдыхают.
Принцесса встала и повернулась в окну. Та из ящериц, которая повторяла все ее движения, сделала то же самое. Эбигейл испуганно вскрикнула.
Маргарет взглянула на подругу. Та дрожащим пальцем указывала на двуногую ящерицу. Маргарет повернула голову, приготовившись защищаться и защищать подругу. Но загадочное существо вовсе не думало на них нападать. Принцесса внимательно вгляделась в фигуру двуногой твари и тотчас же поняла, что так напугало Эбигейл. Пропорции тела ящерицы заметно изменились. Теперь она была одного с Маргарет роста, талия ее стала уже, бедра шире. На месте груди виднелись две едва заметные выпуклости.
Маргарет всплеснула руками:
- Что же все это значит, наконец?!
Дверь трактира с шумом растворилась, и Николас, сидевший за одним из столов, вскинул голову и потянулся к оружию. В зал вбежали трое вооруженных воинов. Прежде чем люди Николаса успели перекрыть им дорогу, те метнулись к стойке. За ними в проходе между столами появились шестеро лучников со стрелами наготове. Они взяли под прицел всех, кто находился в зале, включая и случайных посетителей.
В распахнутую дверь вошел высокий, плотный старик с седыми волосами. Оглядев сидевших за столами, он грозно крикнул:
- Кто из вас капитан?! А ну выходи!
- Это я, - спокойно ответил Николас и поднялся на ноги.
Воинственный незнакомец прошагал через весь зал и, остановившись возле принца, смерил его презрительным взглядом и укоризненно покачал головой.
- Сынок, храбрость твоя весьма похвальна. Но капитану твоему, - он возвысил голос, - который прячется за твоей спиной и наверняка сейчас нас с тобой слышит, это чести не делает!
- Вижу, - улыбнулся Николас, - вы, дедуля, нипочем не поверите, что я и в самом деле капитан этого отряда, пока не скрестите свой меч с моим. Что ж, я готов! Извольте-ка отступить в сторону, чтоб мне было где развернуться!
- Как ты меня назвал?! - взревел старец. - Ну, берегись! Ты у меня сей же час получишь по заслугам, щенок!
Николас без дальнейших слов выхватил меч из ножен и приставил его острие к горлу незваного гостя. Он проделал это так проворно, что ни один из воинов в зале, в том числе и лучники, не успел и глазом моргнуть, и уж тем более - пустить в ход оружие.
- Коли вы надеетесь, что ваши люди сумеют меня подстрелить, прежде чем я проткну вас насквозь, то можете приказать им спустить тетивы, - сказал он тоном явного превосходства.
Старик поднял правую руку вверх, призывая лучников повременить со стрельбой, и обратился к принцу куда более почтительно, чем прежде:
- Если ты и в самом деле капитан, то у меня есть до тебя одно важное дело. Я сюда пришел, чтобы кое о чем тебя спросить. Только не вздумай мне врать. Ведь мы оба, может статься, доживаем свои последние минуты. Негоже человеку, кем бы он ни был, являться в чертоги госпожи Кел с едва замершими словами лжи на устах. Да ты и сам это хорошо понимаешь.
Люди Николаса тем временем подбирались все ближе и ближе к своему господину и седовласому старику. Они готовились к бою с незнакомцами. Видя это, Амос проревел во всю мощь своих легких:
- Остановитесь! Неужто вам невдомек, что одно неверное движение любого из вас сулит нам всем погибель?! Надо ж ведь, тысяча проклятий, прежде разобщаться, какой из низших демонов принес на нашу голову этого старика и его головорезов!
Седовласый воин скосил глаза в его сторону и осторожно спросил у принца:
- Ты по-прежнему уверен, что это не он капитан отряда?
- Он капитан моего корабля.
- Корабля? Скажите на милость! Так у тебя и корабль есть?
Николас, оставив его вопрос без ответа, церемонно произнес:
- А теперь соблаговолите объяснить причину вашего здесь появления. Я не привык, чтобы всякий, кому вздумается, угрожал мне и моим людям расправой. В чем же дело, почтеннейший?
Рукой, затянутой в кожаную перчатку, старик медленно отвел клинок Николаса от своего горла.
- Я сюда пришел, чтобы узнать, кто убил моих сыновей. Не ты ли повинен в их смерти?
Николас только теперь внимательно оглядел странного незнакомца с головы до ног. Тот был очень высок - ростом с герцога Мартина, если не выше, и столь же широк в плечах. Свои густые с заметной проседью волосы он, как и подобало именитому воину, стянул на затылке в тугой пучок. Шрамы, избороздившие смуглое лицо старика, красноречивее всяких слов говорили о многочисленных битвах, в которых ему довелось участвовать. О том же свидетельствовал и его меч - старый, в потертых медных украшенных чеканкой ножнах, с тщательно отполированной рукоятью.
- Почтенный старец, - тщательно взвешивая каждое слово, обратился к нему Николас, - я хорошо помню каждого, кто пал от моей руки. Поверь, их немного наберется. Скажи, кем были твои сыновья и почему ты подозреваешь, что именно я их убийца?
- Меня зовут Васлав Накойен, - представился седовласый. - Я - предводитель Львиного клана. Имена моих сыновей - Пайтур и Анатоль. Я уверен, что тебе хорошо ведомо, от чьей руки они погибли, потому что один из моих людей видел тебя и твоих воинов сперва у причала, а потом у дверей этого трактира. С большой поклажей и с пятью девушками из Килбара.
Николас спрятал меч в ножны и кивком подозвал к себе Гуду и Амоса.
- Здесь не место для таких разговоров. - Он указал старику на столики, расположенные у самого входа, за которыми собрались посторонние.
Васлав согласно кивнул:
- Придется нам продолжать беседу во дворе. Все вместе они направились к выходу. Когда дверь трактира за ними закрылась, Николас с беспокойством спросил у старика:
- Ты не мог бы приказать своим людям никого оттуда не выпускать, пока мы не закончим разговор?
Васлав вернулся в трактир и отдал соответствующее распоряжение своим лучникам. Во дворе его ожидали дюжина вооруженных всадников и столько же пеших воинов. Когда он степенно приблизился к Николасу, тот кивнул в сторону этого бравого войска.
- Похоже, ты, почтенный Накойен, заранее готов был к любому моему ответу.
Старик с самым невозмутимым видом пожал плечами. Это, по всей видимости, должно было означать, что в Городе Змеиной реки никто не поступает иначе. Во всяком случае, принц истолковал его жест именно так.
- Здесь нас никто не сможет подслушать, - сказал Васлав. - Говори, что тебе известно о моих сыновьях, об их гибели?
- Если это они напали на воинский отряд в "Пристани Шингази", то я мало что могу тебе рассказать, потому что сам в той битве не участвовал. Когда мы туда пришли, все было уже кончено, и трактир ;пылал, как факел, а двор был усеян телами погибших.
- Значит, мои сыны мертвы? - упавшим голосом спросил старик.
- Боюсь, что да.
- Но убил их не ты?
Николас покачал головой:
- Мы сражались только с юнцами из Волчьего и Медвежьего кланов. Они остались охранять караван Русолави. С ними было еще несколько наемников, таких глупых и неопытных, что они не позаботились даже выставить часовых у лагеря. - Николас подробно и обстоятельно рассказал Накойену о своих приключениях в степи, начиная со встречи с Тукой и заканчивая обнаружением груды трупов у горевшей "Пристани Шингази".
- А ты и твои люди, что же, просто случайно туда забрели? - недоверчиво спросил его старик.
- Вот именно, - кивнул Николас. - По чистой случайности. Просто проходили мимо.
Васлав с сомнением покачал головой.
- Почему это я должен тебе верить?
- Но что заставляет тебя усомниться в моих словах? Какой резон мне был нападать на караван и уж тем более - убивать твоих сыновей и их спутников? Я с ними и знаком-то не был.
- Золото, - быстро сказал старик.
Николас огорченно вздохнул. Убедить Накойена, что сыну принца Крондорского не пристало вести себя подобно грабителю с большой дороги, казалось ему делом нелегким, почти неосуществимым. Ведь в таком случае ему пришлось бы раскрыть свое инкогнито, а это никак не входило в его планы.
- Поверь, - сказал он после некоторого замешательства, - что для меня существуют вещи поважнее золота. Я нахожусь здесь вовсе не ради наживы. Но не спрашивай меня, во имя каких целей я привел сюда своих людей. Этого я не вправе тебе открыть.
- Послушай-ка, почтеннейший, - поддержал принца Амос, - ты помнишь, как парнишка сказал, что я - капитан его корабля? Так вот, это чистая правда. У его папаши, к твоему сведению, есть собственный флот. Ясно?
- А кто твой родитель? - с любопытством спросил Васлав.
- Он правит большим и очень богатым городом, - сказал Гуда. - О котором ты, конечно же, не слыхивал, потому как тот очень уж отсюда далеко. А этот юноша - его третий сын.
- Понимаю, - слабо улыбнувшись, кивнул старик. - Мальчику надобно испытать себя в походе и сражениях. - Он сопроводил свои слова протяжным и горестным вздохом, по-видимому, вспомнив о своих убитых детях, которых он также надеялся воспитать мужественными, бесстрашными, закаленными воинами.
- Что-то вроде этого, - согласился Николас. - Не прими мои слова за дерзость, почтенный Накойен, но не правильнее ли было бы начать поиски убийц твоих сыновей с ответа на вопрос, кому могла быть на руку их гибель? Кому они мешали?
- Никому! - с уверенностью отвечал Васлав. - В том-то все и дело! Я уж сколько раз все это обдумал, но мне пришлось-таки в своих розысках ухватиться за ту единственную нить, что привела нас к тебе. А теперь вот и она тоже оборвалась. Это нападение - просто глупая выходка моих мальчиков и еще нескольких горячих голов из других кланов. Им, видишь ли, захотелось позлить первоправителя. - Он снова удрученно вздохнул, и в глазах его блеснули слезы. - Уверяю тебя, капитан, смерти всех этих несчастных юнцов никто не искал, и от того, что они теперь мертвы, пользы нет никому. Даже и самому первоправителю.
- Вся эта история и мне представляется в высшей степени загадочной, - кивнул Николас. - И во многом из того, что случилось в степи, я не нахожу решительно никакого смысла. - Он доверительно и с сочувствием улыбнулся старику. - Представь себе, что нападавшие дважды оставляли нетронутыми сундуки с золотом и драгоценностями. Разве это не странно? Или вот еще: на голове у одного из убитых, которых мы нашли во дворе "Пристани Шингази", был шлем красного палача. Что ты на это скажешь?
- Быть этого не может!
- Но почему?
- Потому что никто из красных палачей никогда еще не покидал город без особого на то распоряжения первоправителя. Это ведь его личная гвардия.
Николас ненадолго умолк, напряженно обдумывая, стоило ли ему довериться Ваславу. В безыскусной и вместе с тем величественной простоте обращения Накойена принц без труда уловил отголоски той давней эпохи, когда предки старого воителя кочевали по бескрайним степям со своими стадами и юртами и вели суровую, изобилующую лишениями и опасностями, но исполненную первозданной гармонии жизнь, где не было места вражде, интригам, предательству и мелочным расчетам. И пусть эти люди давно переселились в города, во многом переняв привычки и обиход их жителей, но открытость и прямота, присущие им от природы, так же как и приверженность своим кланам, оказались неподвластны чуждым влияниям. Все эти соображения точно молния пронеслись в голове Николаса. Испытующе взглянув на Васлава, он спросил:
- А что бы ты сказал, если бы узнал от меня, что к "Пристани Шингази" был послан еще один отряд, целиком состоявший из гвардейцев первоправителя, которым было приказано уничтожить всех, кто охранял фургоны, а заодно и Ранджану с ее служанками?
- И ты сможешь это доказать? - сощурился Васлав.
- Я сам убил одного из гвардейцев. Он назвался Дьюбасом Небу.
- Знаю его, - кивнул старик. - Негодяй, каких поискать. Капитан второго отряда гвардейцев первоправителя. Неужто ты и в самом деле его убил?
Николас подробно рассказал ему обо всем, что случилось после пожара в трактире Шингази, умолчав лишь о змеином талисмане на груди Дьюбаса Небу. Когда он умолк, Васлав покачал головой:
- Вижу теперь, что слова твои заслуживают доверия, хотя ни о какой ясности в этом деле пока что речь не идет. Мне и другим предводителям кланов будет о чем поразмыслить. Кто-то не щадя сил старается посеять усобицу между всеми нами, а заодно и восстановить кланы против первоправителя.
- Кому может быть выгодна вся эта грызня? - спросил Амос.
- Вот об этом-то, - хмурясь, ответил Накойен, - нам и надобно будет потолковать на совете старейшин. Не сказать, чтоб промеж нас до сей поры все шло тихо да гладко. Раздоры случались не раз. Но мы, предводители, всегда умели примирить враждовавших. А теперь даже наше соглашение с первоправителем оказалось под угрозой, и я не знаю, сможем ли мы его сохранить.
- Так вы заключили с первоправителем договор? - спросил Николас.
- Ну да, - кивнул Накойен. - Но это долгая история, и здесь не слишком-то подходящее место, чтоб ее пересказывать. Становится свежо, да и люди мои давно уж заждались. Нам пора возвращаться домой. А ты, капитан, приходи завтра отужинать со мной в моем доме в Западном квартале. Можешь и воинов своих взять с собой, если пожелаешь. Там мы свободно обо всем поговорим. Ты о многом от меня узнаешь.
По знаку старика один из воинов подвел ему оседланного коня. Васлав с легкостью вскочил на спину могучего жеребца и велел другому солдату вызвать лучников из трактира. Когда все его люди собрались во дворе, он развернул коня к воротам и, тронув поводья, кивком попрощался с Николасом.
- Так я завтра пришлю для тебя провожатого. До встречи.
Кавалькада всадников выехала из ворот трактира. Следом за ними потянулись и пешие воины. Николас, Гуда и Амос вернулись в общий зал, где их с нетерпением дожидались остальные члены отряда.
- Ну, и зачем это они все сюда заявились? Чего он от тебя хотел, этот старикан? - спросил Гарри, когда принц опустился на свой стул.
- Пригласить к себе на ужин, - небрежно бросил Николас. Амос и Гуда встретили его слова дружным хохотом.
Калис и Маркус больше часа просидели на земляном полу сожженной фермы в полной неподвижности, избегая разговаривать даже шепотом. Прежде чем рискнуть покинуть это убежище, они должны были удостовериться, что поблизости нет часовых и воинских патрулей. К счастью, кругом царила тишина, в которой даже чуткий слух эльфа не уловил ни малейшего шороха. Путь к владениям Дагакона был свободен.
Перебраться на этот берег реки оказалось делом куда более сложным, чем им представлялось вначале: у моста расположились дозором стражники. Друзьям не оставалось ничего другого, кроме как с величайшими предосторожностями, крадучись, пробраться к докам и там похитить чью-то двухвесельную шлюпку. На ней они и переплыли Змеиную реку и вышли на берег у сгоревшей фермы. Лодку они надежно спрятали в высоких камышах у берега.
Калис показал Маркусу два пальца, и тот молча кивнул. Это означало, что эльф рассчитывал вернуться к ферме самое большее через два часа. В случае, если бы он задержался в поместье Дагакона дольше этого времени, что могло произойти лишь из-за каких-либо непредвиденных случайностей - пленения или западни, Маркусу следовало не мешкая возвращаться назад в трактир и доложить о случившемся принцу.
Эльф быстро зашагал вперед, стараясь, насколько это было возможно, держаться в тени сгоревшей фермы. Он пересек открытое пространство в несколько прыжков, и вскоре силуэт его исчез меж могучих древесных стволов небольшой рощи у стен имения. Маркус, который глядел ему вслед из пустого оконного проема фермы, со вздохом облегчения снова опустился на пол. Калис без труда отыскивал путь в кромешном мраке рощи. Растительность этого далекого континента была к нему столь же дружественна, как и леса близ его родного Эльвандара. Ни один лист не шелохнулся на ветках кустарников, мимо которых он пробегал, ни один сучок не хрустнул под его легкими шагами.
Однако среди зверей, населявших рощу, его появление вызвало легкое беспокойство. У кромки деревьев, почти вплотную примыкавшей к стене имения, Калис остановился и прислушался. Он отчетливо уловил встревоженное сопение диких кроликов, стрекот белок и писк мышат. Тогда он мысленно обратился ко всем этим существам со словами привета, заверив их, что им с его стороны совершенно ничто не угрожает. Зверьки тотчас же смолкли. Калис улыбнулся и продолжил свой путь.
На всей огромной Мидкемии никогда не было, да и не могло появиться другого существа, подобного Калису. Он был рожден от брака королевы эльфов и великого воина, познавшего мудрость и магическое искусство легендарных валкеру, которые в далекие времена, еще до войн Хаоса, безраздельно властвовали на планете. Люди называли их повелителями драконов. Браки простых смертных с эльфами, сами по себе явление на Мидкемии редчайшее, никогда не увенчивались появлением на свет потомства. Рождение же Калиса оказалось возможным лишь благодаря волшебным познаниям его отца Томаса. Калис скупо улыбнулся при мысли о том, что сказал бы на все это Накор, имевший обыкновение утверждать, что магии не существует, что любые проявления волшебства - всего лишь фокусы, научиться которым может всякий. До слуха Калиса во время их плавания на "Стервятнике" не раз долетали обрывки оживленных разговоров кривоногого исалани и придворного чародея из Крайди. Эльф молча удивлялся тому, как близко удавалось порой этому забавному коротышке подступиться в своих рассуждениях к великим истинам, о существовании которых сам он, возможно, даже не догадывался. Калис решил про себя, что непременно пригласит исалани в Эльвандар, чтобы познакомить его с эльфийскими магами и пророками. Разумеется, если всем им суждено когда-нибудь вернуться на родину.
Калис легко перемахнул через песчаную дорожку, которая отделяла стену владений Дагакона от густой рощи. В движении его было столько ловкости, столько истинно природной грации, что со стороны могло показаться, будто это ночная птица вылетела на охоту из своих лесных владений и бесшумно пронеслась на мягких крыльях над самой землей. Эльф прижался спиной к могучему дубу, росшему у самой стены, и поднял голову кверху. Дыхание его после пробежки через рощу было таким же ровным, как если бы он простоял все это время в полной неподвижности. Он стал внимательно оглядывать стену, в особенности же ее вершину. Прочная каменная кладка, булыжники тесно пригнаны друг к другу. Ни одного выступа, выемки или даже трещины. Сработано на славу. У парапета ровный ряд бойниц, за которыми могли укрываться лучники. Но Калис непременно сразу же почувствовал бы близкое присутствие такого количества людей. Однако повсюду окрест царила тишина. На вершине стены и по другую ее сторону не происходило ничего такого, что заставило бы его насторожиться. По-видимому, стена никем не охранялась. Все же он решил немного выждать, чтобы окончательно в этом убедиться, хотя времени у него было в обрез. Он с истинно эльфийским терпением простоял у ствола дуба не менее получаса, не двигаясь и не меняя позы, но вокруг по-прежнему было тихо и безлюдно.
Теперь Калис был совершенно уверен, что поблизости никого нет. Он подобрался к самому подножию стены, присел на корточки и, спружинив мускулистыми ногами, подбросил свое тело вверх. Ему не составило труда вознестись на высоту пятнадцати футов от земли и ухватиться ладонями за верхний выступ стены. Еще мгновение, и он, подтянувшись на руках, перепрыгнул через парапет и оказался у одной из бойниц. Стена и в самом деле никем не охранялась. Калис крадучись приблизился к одному из высоких зубцов, составлявших внутреннее ограждение вершины стены, и из-за него заглянул вниз.
Теперь ему стало ясно, почему Дагакон не озаботился выставить стражу вдоль внешней стены своих владений: поместье было огромным и простиралось вперед и в стороны, насколько хватало глаз, а дворец, видневшийся в глубине цветущего сада, позади бесчисленных клумб, беседок и хозяйственных построек, был, в свою очередь, обнесен еще одной оградой.
Не в характере Калиса было клясть судьбу и сетовать на нерасположение к нему звезд, случая и всемогущих богов. И все же при виде столь обширного пространства с множеством строений у него от досады вытянулось лицо. Чтобы обследовать поместье Дагакона и отыскать пленников, ему пришлось бы провести здесь несколько ночей кряду. Разве что удача ему улыбнется и он набредет на них в первые же часы своего пребывания здесь. Но время бежало быстро, и до возвращения в сожженную ферму оставалось менее часа. Маркус не станет его ждать и уплывет на лодке один. Калис смог бы перебраться через Змеиную реку вплавь с такой же легкостью, с какой он вспрыгнул на высокую стену, и перспектива выкупаться в прохладной воде не слишком его беспокоила. Но он тревожился за Маркуса. Сумеет ли тот в случае чего в одиночку добраться до трактира? Калис имел все основания в этом сомневаться. Он был очень привязан к Маркусу, своему единственному другу. По эльфийским меркам, они были ровесниками, хотя Калис родился лет на двенадцать прежде сына герцога Мартина. Подобно своему отцу, Маркус всегда относился к полуэльфу с самым искренним дружелюбием, не задаваясь вопросом о том, кем следует его считать - эльфом или человеком, уважая его право быть самим собой и признавая - почти всегда - его над собой превосходство. Те же из эльфов, с кем Калис был, казалось, накоротке, все же держались с ним несколько сухо и отчужденно, невольно давая ему понять, что никогда не признают его до конца своим. Калис никогда не испытывал по этому поводу горечи или обиды. Он хорошо знал, что скрытность, сдержанность и замкнутость свойственны эльфийской природе. Однако он ведь был наполовину человеком, и человеческая сторона его натуры порой проявляла себя тоской по более теплым, искренним и задушевным отношениям, чем те, что связывали его со сверстниками эльфами. Маркус оказался единственным, с кем подобные отношения были для Калиса возможными, он очень ими дорожил, что лишь укрепляло их взаимную привязанность. Калис давно смирился с мыслью, что рано или поздно ему придется покинуть Эльвандар. По мере того как он взрослел, отчуждение между ним и большинством эльфов становилось все заметнее. Именно это наряду с желанием помочь другу в трудную минуту побудило его принять участие в погоне за похитителями крайдийцев, и он ни разу еще не раскаялся в своем решении.
Калис легко соскочил со стены и двинулся вдоль одной из тропинок, пересекавших сад. Он решил ограничиться осмотром лишь нескольких ближайших к стене зданий, чтобы вовремя вернуться в сожженную ферму к Маркусу. Времени оставалось в обрез. Еще раз удостоверившись, что поблизости никого нет, эльф перешел на легкий бег и вскоре очутился возле одноэтажного строения без окон, с выбеленными известкой стенами и стал обходить его кругом в поисках двери.
Проснувшись, Маргарет со стоном села на постели. У нее нестерпимо болела и кружилась голова, во рту пересохло. Она испытала нечто подобное лишь однажды, когда ей впервые было позволено выпить вина за отцовским столом. Но минувшим вечером вина им с Эбигейл не подавали, и принцесса не могла понять причины своего внезапного недомогания. Это ее встревожило, и она решила во что бы то ни стало противостоять слабости и дурноте.
Комнату заливал тусклый, призрачный свет. Час был ранний, и солнце еще не взошло. Маргарет сделала глубокий вздох и внезапно почувствовала, что в воздухе разлит какой-то странный, терпкий и пряный, дурманящий аромат. Не из-за него ли она нынче так скверно себя чувствует?
Она бросила взгляд на подругу. Эбигейл спала на спине, и сон ее был беспокойным. Прекрасное лицо девушки исказила судорога страха. Она глухо, едва слышно застонала, слабо шевельнула рукой и провела языком по пересохшим губам.
Только теперь Маргарет вспомнила, что ей нынче тоже привиделся кошмар. Оттого-то она и пробудилась в такую рань. Ей снилось, что она плывет до сине-зеленым волнам океана прочь, прочь отсюда, а за ней гонятся какие-то морские чудовища. Она оглянулась и, стоило ей увидеть их оскаленные пасти, их страшные, налитые кровью глаза, как она тотчас же проснулась.
Маргарет тряхнула головой, отгоняя наваждение, но тут внимание ее привлекли их с Эбигейл "компаньонки". Обе полуящерицы сидели в дальнем углу комнаты, притулившись у самой стены. Головы их были тесно сдвинуты, и издали казалось, будто они о чем-то тихонько шепчутся. Одна из удивительных тварей провела ладонью по голове так, словно приглаживала волосы.
Маргарет встала с постели. Слабые, подкашивавшиеся ноги едва ей повиновались. Она с огромным трудом принудила себя сделать несколько шагов по направлению к полуящерицам и склонилась над ними. Обе они задрали головы и уставились на нее пустыми, ничего не выражавшими глазами. Да, глаза загадочных существ остались прежними, в этом у принцессы не было ни малейших сомнений, но в остальном обе они сильно переменились. Кожа их посветлела и стала значительно более гладкой и тонкой, а на головах отросли волосы. Маргарет отступила на шаг назад и прижала ладонь ко рту. Она едва верила своим глазам. В свете занимавшегося дня она ясно различила, что у одной из ящериц волосы в точности того же золотисто-льняного цвета, что и у Эбигейл, а у другой - такие же темные, как у нее самой.
Маркус почти не сомневался, что к ферме приближается не кто иной, как Калис. Все же он натянул тетиву лука, который давно уже держал наготове, и осторожно выглянул из оконного проема. Кроме него, из всех людей, что обитали на Мидкемии, расслышать легкую поступь эльфа смогли бы разве что его отец да наталезские следопыты.
- Опусти лук, это я, - прошептал Калис.
Маркус тотчас же проскользнул сквозь дверной проем и присоединился к другу. Путь к тому месту, где была спрятана лодка, они проделали в молчании. Оба думали об одном: удастся ли им и на сей раз незамеченными переплыть реку. Когда они направлялись к этому берегу, их союзницей была ночная тьма, а кроме того, позаимствованная ими у какого-то рыбака жалкая лодчонка, едва они отчалили от пристани, затерялась среди ей подобных, сновавших взад и вперед вдоль реки. Теперь же завеса мрака над водой мало-помалу сменялась сероватой предрассветной мглой, и появление двух гребцов в такой близости от владений главного советника первоправителя кому угодно показалось бы подозрительным. Оставалось уповать лишь на то, что никто, кроме них, не станет в столь ранний час здесь прогуливаться, и что стражники у моста смогут их разглядеть, лишь когда они уже будут на середине реки.
Маркус сел на весла и, когда они удалились на значительное расстояние от берега, облегченно вздохнул и спросил Калиса:
- Что-нибудь разузнал?
- Боюсь, ничего интересного. Одно мне показалось странным: там, во всем огромном имении, похоже, почти нет стражников. Слуг и тех очень мало.
- В это трудно поверить, - нахмурился Маркус.
- Мне не так уж часто доводилось бывать в таких владениях, - пожал плечами Калис и с принужденной улыбкой прибавил: - Боюсь, нынче я впервые в жизни посетил одно из них. Так что, ты уж прости, мне просто не с чем сравнивать.
- Глядя на эти стены, - задумчиво проговорил Маркус, - всякий решит, что за ними скрывается не иначе как население целого города.
- Ничего похожего. Говорю же тебе, там почти безлюдно. Деревья, клумбы, фонтаны, кое-какие служебные строения и большой дворец, обнесенный стеной. И странные следы.
- Следы?!
- Отпечатки ног, каких мне прежде не случалось видеть: ступни гораздо меньше человеческих, а спереди - отметины от когтей.
Маркус сразу догадался, кто мог оставить подобные следы:
- Люди-змеи.
Калис пожал плечами.
- Я не могу этого утверждать, пока не увижу хоть одну из этих тварей собственными глазами.
- Так ты что же, никак снова туда собираешься?
- Обязательно. Я ведь почти ничего еще там не видел. Мне нужно обойти все имение, заглянуть во все здания, иначе как же мы найдем пленников? - Он ободряюще улыбнулся другу. - А напоследок я проникну и во дворец. Уверен, там есть на что поглядеть.
Маркус ничего ему на это не возразил. Он понимал, что друг был прав: лишь осмотрев все имение, можно было рассчитывать обнаружить пленников.
- Сколько же тебе на это потребуется?
- Три-четыре ночи, не больше. А быть может, я и быстрее управлюсь. Если их содержат не во дворце, а снаружи.
Маркус вздохнул и налег на весла. Остаток пути до причала у доков они проделали в молчании.
Глава 7 ПОИСКИ
Близился закат. Васлав Накойен, как и обещал, прислал в трактир одного из своих людей. Тот должен был проводить "капитана Николаса" к дому предводителя Львиного клана. Николас назначил себе в сопровождающие Амоса и Гуду. Бриза с Гарри еще утром отправились в город, чтобы попытаться добыть хоть какие-нибудь сведения о судьбе пленников. Рассказ Калиса о запустении, царившем в поместье Дагакона, не на шутку встревожил Николаса. Почти полное отсутствие стражников и часовых близ дворца главного, советника первоправителя казалось принцу еще одной мрачной загадкой во всем том чудовищном хитросплетении интриг и ужасных злодеяний, в которое он и его люди были вовлечены со дня разбойничьего набега на Крайди. Он со всем нетерпением юности жаждал как можно скорее во всем этом разобраться, освободить невольников, покарать виновных и вернуться домой, но время шло, а настойчивые каждодневные поиски пока не дали никаких результатов. Единственным, что придавало происходившему хоть какой-то смысл, можно было счесть отпечаток ноги пантатианского жреца-змея, обнаруженный Калисом в поместье Дагакона, но след этот служил лишь косвенным подтверждением участия пантатианцев в набеге и похищении крайдийских юношей и девушек. Судьба же всего этого множества пленников, среди которых находились принцесса Маргарет и ее компаньонка Эбигейл, по-прежнему оставалась неясной.
Николас не одобрял намерения Калиса вернуться в поместье для дальнейших поисков. Это было слишком опасно. Но эльф, единственный из всех спутников принца не являвшийся гражданином Королевства, вследствие этого не обязан был подчиняться его приказаниям и имел полное право действовать по своему усмотрению. И принцу пришлось примириться с его твердым решением ночь за ночью обследовать все обширные владения Дагакона.
Энтони, Праджи и Ваджа оставались в трактире. Неразлучные приятели-наемники решили до поры до времени не покидать отряда Николаса, соблазнившись щедрым жалованьем, которое принц им выплачивал, и не задавая лишних вопросов о целях его пребывания в городе. Незадолго до ухода Николаса и его спутников Праджи предупредил принца, что в трактире собралось нынче немало соглядатаев из различных кланов и воинских отрядов, в число которых затесались также и двое агентов из Черной Розы. Принц подозвал к себе Энтони и велел ему чутко прислушиваться к разговорам в общем зале и следить, чтобы кто-либо из воинов и матросов, хлебнув лишнего, не сделался слишком разговорчивым.
Отдав своим людям все необходимые распоряжения, принц вышел во двор трактира, где его уже дожидались присланный Накойеном солдат, Гуда и Амос. Чтобы добраться пешком до жилища Васлава, им понадобился почти целый час, и Николасу, который мало бывал в городе, предоставился удобный случай ознакомиться с царившими здесь нравами и порядками.
На всей обширной территории базара, а также в прилегающих к нему кварталах, где селились по преимуществу торговцы, и в районе доков горожане всех сословий, всех кланов и званий разгуливали свободно, никого и ничего не опасаясь. Здесь Николасу и его спутникам то и дело встречались патрули из числа гвардейцев первоправителя. Они-то, как догадался принц, и поддерживали мир и порядок в этой самой оживленной части города.
Но стоило провожатому вывести их из коммерческого центра и свернуть в одну из ближайших к нему улиц, как они тотчас же очутились в обстановке непрекращающихся усобиц, весьма походившей на боевую. Редкие фонари бросали тусклый, призрачный свет на тротуары и мостовые. Прохожие, не отваживаясь, по-видимому, появляться здесь поодиночке, сбивались в группы и небольшие отряды. Женщин почти не было видно, а те немногие, что встретились Никола-су, Гуде и Амосу, шествовали не иначе как в сопровождении вооруженного эскорта. По углам улиц громоздились баррикады из бревен и опрокинутых повозок.
У всех мужчин на груди виднелись серебряные или медные медали с изображениями голов тех или иных животных. То были знаки их принадлежности к различным кланам. Путники шли молча. Здесь, как показалось принцу, вообще не принято было разговаривать на улицах, ведь любое неосторожное слово могло долететь до слуха врага. Тишину, царившую вокруг, нарушали лишь торопливые шаги прохожих, да изредка - негромкое конское ржание.
Все увиденное неприятно удивило Николаса. Он невольно вспомнил слова Гулы о том, что город этот, скорее всего, похож на воинский лагерь. Так оно и оказалось. Но полное представление о том, какую жизнь ведут здесь члены враждующих кланов, принц получил, лишь когда они приблизились к дому Накойена. Часовые Львиного клана попарно несли свою вахту еще за несколько кварталов до жилища предводителя. Провожатый Николаса обменивался с каждым из них коротким кивком и вел гостей дальше. Трехэтажный каменный дом Васлава был обнесен прочной стеной высотой в семь футов, на вершине которой замерли несколько лучников с оружием наготове. Едва путники прошли в ворота, как те были тотчас же закрыты и заперты на засов.
- Да это ж ведь настоящая крепость! - изумился Амос.
Николас молча кивнул и с любопытством оглядел просторный двор, за которым высилась другая стена, футов двенадцати в вышину. Из-за нее виднелась сторожевая башня, увенчивавшая жилище Накойена.
- Двести лет тому назад, - не без гордости поведал им их провожатый, - воины Крысиного клана и их союзники прорвались в дом тогдашнего нашего предводителя. Он победил в том сражении, но несмотря на это был отправлен в позорную ссылку. А тот, кто его сменил на этом посту, велел выстроить внутреннюю стену, чтоб такое никогда больше не повторилось.
Васлав Накойен встретил гостей у входа в дом. За спиной у него выстроились два десятка вооруженных воинов. Николас внимательно их оглядел. У всех были коротко подстриженные бороды и длинные, свисавшие едва не до подбородков усы. В их смуглых скуластых лицах с немного раскосыми глазами угадывалось несомненное сходство с физиономиями спутников гетмана Минолы. Люди эти явно вели свой род от степных кочевников джешанди.
Васлав провел гостей в столовую, просторную длинную комнату со сводчатым потолком, напоминавшую зал для совещаний, коим она, возможно, и являлась. Массивный дубовый стол был застлан белоснежной скатертью с узорчатой вышивкой и накрыт к ужину. Слуги, выстроившись вдоль стены, ждали приказаний хозяина. Старик усадил Николаса и его спутников на почетные места рядом с собой и представил им своего единственного оставшегося в живых сына, худощавого светловолосого юношу по имени Гатонис, и двух дочерей - Ингью, которая, судя по величине ее выступавшего вперед живота, должна была на днях родить, и Таши, бойкую быстроглазую смуглянку лет пятнадцати. Рядом с Ингьей, держа ее за руку, сидел молодой воин в богатой одежде.
- Мой зять Регин, - представил его Васлав.
Слуги проворно уставили стол блюдами со всевозможными закусками и кувшинами с вином и элем. Еда была отменной, разве что слишком уж острой и пряной на вкус Николаса. В преддверии важного разговора у принца совсем было пропал аппетит, но хозяин потчевал его так радушно, что он заставил себя отведать понемногу от каждого блюда и с вежливой улыбкой все их похвалил. Амос и Гуда на отсутствие аппетита не жаловались и за обе щеки уплетали сыры, паштеты, пироги и жаркое.
Николас в волнении ждал, когда же Васлав приступит к беседе, ради которой он их к себе пригласил. Но время шло, одни блюда сменялись другими, а старик все молчал или говорил о пустяках. Николас с тоской поглядывал на вереницу слуг с подносами в руках, которые один за другим чинно проходили в зал, и нетерпеливо ерзал на стуле. Он не мог решиться нарушить приличия и первым заговорить о том, что его занимало.
Однако вопрос, выходивший за пределы легкой застольной болтовни и послуживший сигналом к началу серьезного разговора, против всякого ожидания принца задал не хозяин дома, а его зять. Произошло это после очередной перемены блюд, когда Николас почти уже отчаялся узнать что-либо от Накойена и поведать ему о своих заботах.
Регин перегнулся к нему через стол и приветливо спросил:
- Вы пришли сюда издалека, капитан? Николас с благодарностью ему улыбнулся.
- О да! И судя по всему, мы, я и мои люди, первыми из жителей нашей страны ступили на эту землю.
- Так вы живете на Западе? - робко спросила Ингья.
Континент, на котором волею судеб очутились принц и его спутники, именуемый в Королевстве островов Навиндусом, был условно поделен на три части. Самая из них небольшая, носившая название Восточных земель, включала в себя Знойные земли, иначе - пустыню, ту самую, в которой Николас и его люди чуть было не погибли от голода и жажды, широкие степи, где обитали джешанди, а также Город Змеиной реки и его окрестности. К Восточным примыкали Пойменные земли - средняя и самая густонаселенная часть Навиндуса. Почва здесь была плодороднее, чем в других областях континента, и река Ведра, несшая свои воды на юго-восток через всю равнину от самых гор Соту, щедро ее орошала. Вдоль западного берега этой широкой реки простиралась равнина Джамов, место дикое и небезопасное, населенное номадами, степными кочевниками, воинственными и еще более примитивными, чем даже джешанди. С запада равнину окаймляла гряда высоких, неприступных скал Ратнгари, иначе именуемых Шатер Богов, и тянувшихся до самого Ирабекского леса, к которому с противоположной стороны примыкали горы Соту. Таким образом, Западные земли, границей которых как раз и служили помянутые горы, отделялись от остальных частей континента двумя грядами высоких скал и непроходимой чащей леса. Неудивительно, что жители Восточных и Западных земель почти ничего друг о друге не ведали.
Гуда, чтобы избавить Николаса от необходимости отвечать на этот вопрос, кивком указал на огромный живот Ингьи.
- Скоро тебе родить?
- Да, - зарделась та. - Совсем уже скоро. Не сегодня-завтра.
Слуги тем временем подали сладкое, и Николас наконец решился осторожно перевести разговор на интересовавший его предмет:
- Васлав, ты вчера говорил, что мне надо ознакомиться с вашей историей, чтоб понять происходящее. Может, ты теперь расскажешь обо всем, что мне, по-твоему, надлежит знать?
Старик, казалось, только того и ждал. Он отправил в рот последний кусок сладкой лепешки со своей тарелки, вытер пальцы льняной салфеткой и сделал знак слуге, чтобы тот убрал со стола посуду.
- Да, - задумчиво проговорил он. - Тебе о многом следует узнать. Слыхал ли ты, когда и как возник этот город?
Николас вкратце пересказал ему историю Озера королей, которую узнал от Праджи, и Васлав одобрительно кивнул.
- Верно, так все и было. Несколько веков после того, как мы избавились от королей и власть получил совет предводителей кланов, город процветал. В нем воцарились мир и согласие, и многим усобицам удалось положить конец. Члены прежде враждовавших кланов стали родниться меж собой. Время шло, и постепенно мы стали превращаться в единый народ. - Он ненадолго умолк, собираясь с мыслями. - Мы издревле привыкли чтить свои традиции и от них не отступать. Потому мой народ зовет себя пашанди, что означает "правоверные".
- Здорово смахивает на "джешанди", - вставил Амос. - По всему видать, вы с ними в родстве.
- Верно. А их прозвание переводится на местный язык как "свободные", - кивнул Васлав. - Наши древние обычаи и порядки и по сей день не потеряли для пашанди своего значения. И главными доблестями любого мужчины почитаются уменье метко стрелять из лука, владеть мечом и скакать на необъезженных конях. Что до меня, то я за долгие годы торговли сумел нажить изрядное богатство. Мои корабли и барки что ни день приходят в нашу гавань с богатыми товарами и снова уходят к дальним берегам. Моим оборотам позавидовали бы и целые торговые гильдии. В молодости я дважды побывал в Западных землях со своими караванами, я вел дела с купцами всех городов, что стоят на берегах Ведры, но для совета старейшин нашего клана все это не имеет ровно никакого значения. Меня избрали предводителем только потому, что я ловчее других управляюсь с мечом и луком и крепче держусь в седле.
Гатонис с нескрываемой гордостью взглянул на гостей. Обе дочери старика и его зять явно разделяли чувства юноши. Было очевидно, что честь принадлежать к семье предводителя клана они ценили превыше всего на свете.
- Но от всех этих умений не так уж много толку, - со вздохом продолжал Васлав, - ежели тот, кто благодаря им избран предводителем, глуп, спесив и упрям и не видит дальше своего носа. Случалось, что такие правители причиняли немало вреда всем, кто им был подвластен. Городом правил совет, но дела каждого из кланов решал его предводитель. - Он скорбно покачал головой. - И вот, по вине некоторых безумцев из числа предводителей, три десятка лет тому назад нашей спокойной и мирной жизни настал конец.
- Что же случилось? - спросил принц.
- Между кланами снова не стало согласия, - печально ответил Накойен. - Вражда разгорелась с невиданной быстротой, точно пожар в степи. Да будет тебе известно, капитан, что народ пашанди разделен на четырнадцать кланов. И вот, вышло так, что шесть из них: Медведь, Волк, Ворон, Лев, Тигр и Пес объединились против пяти других - Шакала, Коня, Быка, Крысы и Орла. Трое остальных - Лось, Буйвол и Барсук сперва пытались уклониться от этой усобицы, но после их тоже в нее втянули.
В самый разгар этой войны капитан наемников по имени Валгаша со своим отрядом захватил дворец совета. Он обещал защиту и покровительство тем из горожан, что не принадлежали ни к одному из кланов, и его воины стали патрулировать базарную площадь и торговые кварталы вокруг нее. Всякого, кто дерзал ступить на эту территорию с оружием в руках, убивали на месте. Предводители всех кланов уже готовы были забыть прежнюю вражду и объединить свои силы против этого самозванца, но тот вовремя почуял опасность и послал к каждому из нас гонцов с предложением вступить с ним в переговоры. Доводы его были вескими и разумными, и мы на это согласились. Мы явились к нему во дворец совета, и он сумел убедить всех предводителей, и меня в том числе, оставить усобицы хотя бы на время. Тогда же он себе присвоил титул первоправителя с правом надзора за центральной частью города и решения наших внутренних споров. Шли годы, и раздоры между кланами продолжались по-прежнему, то затухая, то вспыхивая вновь. А Валгаша с тех самых пор сделался важной персоной и навек обосновался во дворце.
- А я-то думал, - пожал плечами Николас, - что он - единоличный властитель в вашем городе.
- Так оно и есть. Тогда, тридцать лет тому назад, нам представлялось, что мы ничем не рискуем, передавая ему часть власти, чтоб с его помощью остановить усобицы. Но после дело повернулось по-иному. С прекращением войны между кланами власть Валгаши укрепилась. Он превратил своих наемников в городскую стражу, которая с того времени и по сей день патрулирует базар, и доки, и купеческие кварталы. А после он быстро сколотил целую армию, в которой самые старые, преданные ему и потому доверенные солдаты стали зваться личной гвардией первоправителя. Они денно и нощно охраняют его персону. А тут и Дагакон объявился. - Произнося имя главного советника первоправителя, Васлав брезгливо поморщился. - Этот негодяй, этот черный колдун, быстро добился того, что город стал почти безраздельно подчинен первоправителю. С ним вместе здесь появились и эти проклятые ублюдки - красные палачи, которых, будь на то моя воля, я изрубил бы в куски! Ведь убийство - это их ремесло, и они не знают в нем ни устали, ни пощады.
- И когда же все это случилось? - полюбопытствовал Амос.
- Усобицы возобновились двадцать семь лет назад, - с усталым вздохом отвечал Накойен, - а еще через три года Валгаша захватил всю полноту власти в городе.
Николас, обменявшись взглядом с Траском и слегка ему кивнув, перевел разговор на предмет, который интересовал его и Гуду с Амосом горазда живее, чем история воцарения в городе первоправителя:
- Скажи, любезный хозяин, удалось ли тебе узнать, кто организовал нападение на отряд наемников в "Пристани Шингази"?
Накойен дал знак своему зятю, чтобы тот ответил гостям.
- Несколько десятков молодых воинов, - сказал Регин, - решили устроить эту вылазку из ненависти к первоправителю. Они надеялись восстановить против него весь северный торговый консорциум и тем хоть немного ослабить его позиции в городе и во всех Восточных землях. Они действовали на свой страх и риск, не заручившись согласием предводителей своих кланов.
Васлав удрученно покачал седой головой:
- Глупая мальчишеская выходка! Юноши, которые обещали со временем превратиться в умелых и неустрашимых воинов, сложили свои головы ни за что! Ведь даже и удайся им эта затея, первоправитель без труда смог бы убедить членов консорциума, что он непричастен к убийствам. Он ведь хитер, как лиса, и столь же коварен. Где уж этим молокососам с ним тягаться! Эх, бедные мои сыны! - По его морщинистой щеке скатилась слеза. Таши быстро подбежала к отцу и обняла его за шею. Старик с нежной и грустной улыбкой взглянул на младшую дочь и прерывисто вздохнул.
- Похоже, у нас с вами общий враг и общие цели, - задумчиво проговорил Николас. - Он снова рассказал обо всем, что ему и его людям довелось увидеть и пережить в степи - о нападении на караван Русолави, о битве с теми, кто остался охранять уцелевшие фургоны, имущество купца и пятерых пленниц, о пожаре в "Пристани Шингази" и о сражении его отряда с гвардейцами первоправителя.
Старик и остальные слушали его, не перебивая. Когда принц умолк, Гатонис, переглянувшись с отцом, спросил его с самым невинным и простодушным видом:
- Скажи, капитан, а что же привело тебя и твоих людей в эти края? Ведь ты сам сказал, что пришел сюда издалека. А для такого долгого и опасного путешествия и причины должны быть серьезными. Разве не так?
Николас вопросительно взглянул сперва на Гуду, затем на Амоса. Старый воин пожал плечами, Траск убежденно кивнул. Немного поколебавшись, Николас произнес:
- Поклянитесь, что все, о чем я вам поведаю, останется между нами. Для меня и моих людей это очень важно.
Васлав и его домочадцы с готовностью пообещали молчать обо всем, что от него узнают. Набрав в грудь воздуха, Николас с легким поклоном представился:
- Я - сын принца Крондорского.
Однако слова эти, против всякого его ожидания, не произвели на предводителя Львиного клана и его семейство ровно никакого впечатления.
- Мы польщены знакомством с тобой, - отдавая дань вежливости, улыбнулся Гатонис. - Отец уже мне говорил, что ты - сын правителя какого-то дальнего города. А что, этот Крондор и в самом деле далеко отсюда? Он в Западных землях? Небось, у самого побережья, где никто из нас никогда не бывал?
- Гораздо дальше, - с принужденной улыбкой ответил Николас.
В течение следующего часа он подробно поведал Ваславу и его семейству о Королевстве Островов и Империи Великого Кеша, о своем путешествии из Крондора в Крайди, о набеге и захвате пленных и о плавании через океан.
Когда он умолк, Накойен рассеянно помешал ложечкой в чашке с остывшим кофе и покачал головой.
- Я никогда бы не посмел, - проговорил он, с укоризной взглянув на Николаса, - назвать моего гостя, а уж тем более особу твоего ранга, принц Николас, лжецом и обманщиком, но слова твои... они... - старик замялся и быстро взглянул на сына и зятя. Те дружно ему кивнули, и он окрепшим голосом заключил: - ...не вызывают у нас доверия. Я очень хорошо могу себе представить те земли, о которых ты нам говорил. Но принять твои слова на веру - это уж ни в коем случае! Не обессудь, но в наших сказаниях и древних легендах еще и не о таком говорится! В них есть и государства величиной с наш океан, и армии в десятки тысяч копий. Но чтоб такое взаправду существовало в нашем мире?! Признайся, принц, все это тебе пригрезилось! И потом, как же можно поверить хотя бы даже этим твоим рассказам про завоевательные войны? У нас тоже прежде бывало нечто подобное. Король Ланады тщился покорить себе все земли вдоль нашей реки, но первоправитель объединился против него с Раджем Махартским, и королю пришлось угомониться. Потому что таких, как он, всегда есть кому остановить.
- Нет, не всегда, - возразил Николас. - Мои предки были как раз такими вот завоевателями, а теперь, по прошествии веков, их чтят как героев. - Покосившись на Амоса, он вполголоса прибавил: - Тем более, что историю их подвигов пишем мы, их потомки.
Николаса не на шутку задело недоверие Васлава к его словам, Траск же отнесся к этому куда более благодушно. Усмехнувшись в бороду, он пробасил:
- Николас не солгал, почтенный Накойен, клянусь тебе в этом своей головой. А то лучше бы ты взял да и проверил его слова. Садись-ка на корабль и приезжай к нам в гости. Милости просим также и вас, молодежь. Мы с лихвой отплатим вам за гостеприимство, в этом можете не сомневаться, и покажем вам наш Крондор. Вот уж город так город!
Это радушное приглашение, сделанное без всякого расчета, немного поколебало недоверие хозяина и его домочадцев. Но они все еще не считали возможным безоговорочно признать рассказ Николаса правдой.
- Скажи, принц, - осторожно спросил Регин, - неужто ты сам веришь, что какие-то ваши неведомые враги ради захвата двух сотен пленных собрали разбойников и пиратов со всего света и даже из другого мира и разграбили целый город? Ты ведь хорошо себе представляешь, какие издержки они на этом понесли! Уж не умалишенные ли они по-твоему? Ведь им было бы куда проще и дешевле купить хоть тысячу невольников здесь, в городе, и в окрестных землях.
Не ответив молодому воину, Николас повернулся к Ваславу:
- Скажи, почтенный Накойен, все ли кланы ты мне поименовал, когда рассказывал о ваших внутренних раздорах? Ведь вначале их было пятнадцать, а не четырнадцать, не так ли?
Васлав взглянул на своего молодого гостя со смесью тревоги и недоумения. Черты его сурового лица внезапно заострились и словно застыли.
- Ступайте прочь! - велел он слугам, ожидавшим его распоряжений у дальней стены зала. - И вы, Ингья и Таши, воротитесь на свою половину. - Слуги немедленно подчинились приказу господина и поспешно покинули столовую. Следом за ними ушла и старшая дочь старика. Таши, любопытство которой было раззадорено рассказами гостей, очень желала остаться и попыталась было возразить отцу, но Васлав сердито на нее прикрикнул и даже хлопнул ладонью по столу, так что девушке не осталось ничего другого, кроме как поспешить за старшей сестрой. В дверях она на мгновение замешкалась, оглянулась и одарила Николаса робкой, нежно-лукавой прощальной улыбкой.
В огромном, скупо освещенном зале остались теперь только Николас со своими двумя спутниками и Васлав Накойен с сыном и зятем.
- Гатониса мне рано или поздно пришлось бы посвятить в эту тайну, - удрученно проговорил старик, - потому что он - единственный из моих сыновей, кто остался в живых. А Регин без сомненья будет избран предводителем нашего клана, когда меня не станет, и потому ему также следует об этом узнать. Говори же, принц Николас, что тебе известно об этих проклятых выродках?
Николас молча достал из поясного кармана медаль с изображением двух переплетенных змей и протянул ее Ваславу.
Тот, скользнув взглядом по талисману, с гневом и скорбью выдохнул:
- Значит, Змеи и в самом деле вернулись!
- Змеи? - удивился Гатонис. - Кто это такие, отец? Я о них никогда не слыхал. - Регин разглядывал медаль с безмолвным недоумением. Он, так же как и Гатонис, выглядел совершенно сбитым с толку.
Васлав вернул медаль Николасу и, помолчав, глухо проговорил:
- Много лет тому назад, когда я был еще мальчишкой, мой отец, тогдашний наш предводитель, рассказал мне о Змеях. Теперь настал мой черед поведать о них вам, дети. Так вот, в давние времена кланов было гораздо больше, чем нынче. Три из них, самые слабые и дурно управляемые. Росомаха, Дракон и Выдра, мало-помалу рассеялись среди остальных, не оставив по себе памяти. Еще два, Ястреб и Вепрь, не смогли оправиться и восстановить себя после тяжелых потерь, которые понесли в межклановых войнах. Змеи, как и все остальные, жили здесь, в городе. Во времена моего прапрадеда они запятнали себя злодеяниями столь чудовищными, что всем, кто чтит законы и порядки пашанди, строжайше воспрещено было не то что упоминать, но даже помышлять о них. За эти согрешительные действия совет приговорил весь Змеиный клан к поголовному истреблению. - Старик сурово покосился на принца: - Ведомо ли тебе, чужеземец, что означают для нас эти слова? - Принц молчал, и Васлав веско продолжил: - Смерти должно было предать каждого, кто имел хоть какое-то отношение к Змеям. Старики и малые детишки, отроки, девицы и жены разделили участь Змеиных воинов. Братья не дрогнувшей рукой убивали своих сестер, имевших несчастие выйти замуж за Змей. - Старик снова умолк, собираясь с мыслями. Остальные слушали его рассказ с напряженным вниманием, ловя каждое слово, слетавшее с его уст. Он вновь обратился к Николасу и его спутникам: - Вам, чужестранцам, надобно понять главное: все члены кланов считают себя сродни своим тотемам. Те из нас, кто не чужд магии, умеют принимать даже внешний облик наших покровителей-животных и путем таких превращений постигают их мудрость. Вот они-то, наши маги, в те давние времена, когда колдовство в этих землях еще не было под запретом, и сумели прознать о черных замыслах Змей, о злых и враждебных всему живому силах, во власть которых они себя предали. Члены же совета ни тогда, ни после так и не смогли до конца понять, как могло случиться, что один из самых многочисленных, могущественных и уважаемых кланов позволил увлечь себя на столь гибельный путь. - Васлав протяжно вздохнул и скорбно покачал седой головой.
Николас, когда он умолк, достал из пояса змеиное кольцо.
- Взгляни-ка, почтенный Накойен. Оно было снято с пальца убитого моррела. Так мы называем коварных и злобных темных эльфов. Они состоят в дальнем родстве с вашими долгожителями. А убили эту тварь неподалеку от владений моего дяди. Что ты на это скажешь?
Васлав пристально, в упор на него взглянул и твердо ответил:
- Ты о чем-то умалчиваешь, принц Николас. А ведь мы, я и мои сын и зять, вовсе не из болтливых. Львы гордятся тем, что умеют хранить не только свои, но и чужие тайны.
- У меня и в мыслях не было вам не доверять, - вспыхнул принц. - Но я поклялся не разглашать тайны, которая известна только членам нашей семьи, даже под угрозой пыток и смерти. Так что не обессудь, Васлав, и вы, Регин и Гатонис. Я не вправе ее вам открыть. Но вот о чем я вас прошу: согласитесь, что у нас с вами общие враги и общие цели.
- И кто же эти враги? - спросил Гатонис. - Первоправитель и Дагакон?
- Они тоже, - кивнул Николас. - Но замысел всех этих чудовищных злодеяний наверняка принадлежит не им. Слыхали ли вы когда-нибудь о пантатианских змеиных жрецах?
Васлав замахал на него рукой:
- О чем ты, принц? Опомнись! Снова ты нас потчуешь сказками! Пантатианцев выдумали те презренные бездельники, что развлекаются сочинением всяких легенд и саг, которыми бродячие певцы тешат праздный люд. И если верить этим выдумкам, то змеиные жрецы живут в сказочной Пантатии, стране, что лежит на дальнем Западе. По виду они мало чем отличаются от змей, зато ходят и говорят совсем как люди. - Старик рассмеялся. - В детстве я был непоседой и неслухом, каких поискать, и нянька часто меня ими стращала, когда я капризничал.
В разговор неожиданно вмешался Амос.
- Пантатианцы - вовсе не плод досужих вымыслов, - так веско и с такой убежденностью проговорил он, что брови Васлава взметнулись вверх, а морщинистое лицо вытянулось от удивления. - Да-да! - кивнул Траск. - Я видал одного из них собственными глазами. - Он вкратце поведал Накойену, его сыну и зятю об осаде Арменгара, о Мурмандрамасе и вторжении в земли Королевства темных эльфов и гоблинов.
- Боги свидетели, - с кислой улыбкой промолвил Накойен, - что у меня язык не повернулся назвать моих гостей лжецами, хотя...
- Вот и хорошо, что он у тебя не повернулся! - сердито прервал его Амос. - Потому как я, хотя и люблю кой-когда приврать, что уж греха-то таить, но на сей раз говорю тебе чистую правду. Готов поклясться в этом собственной моей головой! А уж клятвопреступником меня еще никто не называл! - И он воинственно засопел, выпятив вперед свою бочкообразную грудь.
Николас, пряча улыбку, одобрительно кивнул капитану и вновь обратился к старику Накойену:
- Скажи, а не могло случиться так, что члены Змеиного клана, отождествив себя со своим тотемом, как это у вас принято, сделались слишком уязвимыми для чар пантатианцев, которые не упустили случая этим воспользоваться? Может быть, это и толкнуло Змей на путь зла?
Васлав помотал головой:
- Этого никто из ныне живущих в точности не знает, Николас. Мрачная тайна Змеиного клана погребена в веках вместе с теми, кто приказал истребить этих нечестивцев.
- Но все же, - не сдавался Николас, - я почти уверен, что в преступлениях, которые совершили члены Змеиного клана, так или иначе были замешаны пантатианцы. И выходит, что они-то и есть главные наши враги.
Старик даже не пытался скрыть, что это утверждение его совершенно обескуражило.
- Как же ты думаешь с ними бороться? - спросил он дрогнувшим голосом. - Ведь они - призраки, тени, а не живые существа. И где нам их искать?
- Не горюй, почтенный Васлав! - пробасил Траск. - Все обстоит не так уж скверно, как ты себе вообразил.
- Что ты имеешь в виду, капитан? - спросил Регин.
- А то, что эти проклятые ублюдки пантатианцы так же смертны, как и мы с вами. Я своими глазами видал, как один из них испустил дух.
- Амос прав, - кивнул Николас. - Пантатианцы смертны, а значит, одолеть их нам вполне по силам. Я так же, как и ты, Накойен, не знаю пока, где нам их искать. Но уверен, что стоит мне осуществить то, ради чего мы с моими людьми сюда прибыли, а именно освободить принцессу и остальных пленников, как пантатианцы и Змеи тотчас же себя обнаружат. Они же ведь захотят во что бы то ни стало со мной разделаться. И тогда нам с тобой надо будет объединиться против них.
- Быть может, мы и прежде этого можем быть тебе чем-нибудь полезны, принц? - спросил Васлав.
- Пока что с нас будет и того, что Львы больше не ищут нашей погибели, - улыбнулся Николас. - А дальше время покажет. Я буду рад, если вы сможете отомстить тем, кто повинен в смерти ваших юношей. Ведь это и мои враги.
- Мы, Львы, охотно тебе во всем поможем, - пообещал Накойен. - Ведь члены всех до единого кланов почитают своим долгом не щадя сил бороться со Змеями и никого из них не оставлять в живых. Каждый из предводителей при вступлении своем в эту должность дает несколько торжественных клятв, первейшая из которых - защищать интересы своего клана, а следующая после нее по значению - преследовать и без пощады истреблять любого из Змей. Я и сам когда-то в этом клялся, однако, подобно прочим, относился к словам обещания без должной серьезности, ведь вот уже несколько поколений моих предков и слыхом не слыхивали о Змеином клане. Мы были убеждены, что с ними покончено раз и навсегда. - Он осторожно прикоснулся кончиками пальцев к змеиному кольцу и тотчас же отдернул руку. - Но выходит, мы все жестоко ошибались!
Пригнувшись к самой земле, Калис схоронился за высокой цветочной клумбой, которая была разбита неподалеку От одноэтажного строения без око", одного из немногих, где он еще не побывал. Он находился в поместье Дагакона уже больше двух часов и за это время успел осмотреть оружейную, несколько кладовых, поварню и комнаты слуг. Все эти многочисленные помещения оказались пусты, хотя повсюду ему то и дело встречались следы недавнего пребывания здесь множества людей. Необитаемым выглядел и огромный дворец первого советника. Лишь в двух окнах нижнего этажа тускло мерцал едва различимый свет, и от этого остальная громада дворца казалась еще более темной, зловещей и мрачной. В другой поварне, находившейся поблизости от здания, куда он еще только собирался наведаться, готовилось, судя по доносившимся из приоткрытой двери запахам и по дыму, стлавшемуся над трубой, великое множество снеди. Это озадачило эльфа, и он подкрался почти вплотную к выбеленной известкой стене и остановился в шаге от прямоугольника света, который падал на траву из окошка поварни. Ждать ему пришлось недолго. Дверь отворилась, и на лужайку вышли двое плечистых стражников. Каждый тащил по два ведра с дымившимся рагу. Тяжело ступая по песчаной тропинке, они направились к строению, где эльф еще не успел побывать. Он бесшумной тенью скользнул туда вслед за ними и затаился у клумбы. Из своего укрытия Калис видел, как вооруженные до зубов часовые отворили стражникам двери и пропустили их внутрь.
Здание, куда вошли стражники с четырьмя вместительными ведрами еды, не только издали, но и вблизи Казалось необитаемым. Приземистое и широкое, не имевшее ни единого окна, оно походило на невероятных размеров амбар или на дровяной сарай. Калис оглянулся по сторонам и, убедившись, что поблизости нет ни души, со всех ног помчался к невысокой стене и с разбега на нее вспрыгнул.
И едва не свалился вниз, потому что, как оказалось, странное сооружение без окон представляло собой крытую черепицей узкую галерею, со всех сторон окаймлявшую четырехугольную площадку внутреннего двора. Калис не без труда удержал равновесие на покатой и узкой - шириной не более пятнадцати футов - крыше.
Со двора доносился приглушенный шум, и Калис, будучи уверен, что ничьи глаза, кроме эльфийских, не сумеют разглядеть его в окружавшей мгле, свесил голову вниз. Зрелище, которое представилось его взору, оказалось настолько чудовищным, что ему пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не вскрикнуть от негодования и жалости. Он закусил губу и сжал древко своего лука с такой силой, что костяшки пальцев побелели от напряжения.
Весь просторный двор был заставлен ровными рядами деревянных коек, на которых сидели или лежали крайдийские пленники - исхудавшие, бледные, отчаявшиеся. Их щиколотки охватывали металлические браслеты, которые крепились к железным опорам коек короткими цепями. Стояла поздняя весна, и на смену дневной жаре, как всегда в этих краях, пришла ночная прохлада. У невольников не было ни одеял, ни теплого платья. Калис знал, что сносить зной и холод, пребывая под открытым небом в почти поощри неподвижности, смогли бы только очень выносливые и закаленные человеческие существа. Да и то недолго. И потому его нисколько не удивило, что едва ли не половина всех расставленных во дворе коек была пуста. Напротив, он был несказанно поражен тем, что в иссохших телах более сотни пленников еще теплилась жизнь.
По проходам между лежанками медленно бродили какие-то отвратительные двуногие существа, отдаленно напоминавшие людей, на которых эти создания, как показалось Калису, всеми силами старались походить. Они неуклюже копировали человеческие жесты, походку, движения губ, но руки и ноги плохо им повиновались, а из глоток вместо слов вырывались лишь нечленораздельные звуки. Тем временем стражи проворно погружали в свои ведра металлические черпаки и накладывали жидковатое рагу в миски каждого из невольников.
Калис неслышно переместился в сторону. Он решил тщательно осмотреть весь двор, чтобы потом в точности доложить обстановку Николасу и остальным. И еще ему необходимо было удостовериться, что принцесса и ее компаньонка тоже здесь. Он понимал, как срочно нуждались в помощи все эти несчастные и как нелегко будет подать им эту помощь. Расправа с малочисленной охраной не представит труда, но почти всех пленных придется нести на руках или на носилках к наружной стене поместья, а потом каким-то образом через нее переправлять.
Эльф пристально оглядел весь прямоугольный двор. Принцессы и Эбигейл он так и не обнаружил. Возможно, их содержали в каком-то другом месте, отдельно от остальных. Взор его привлекли два нелепых человекоподобных существа, присевших на корточки у коек двоих невольников. Одно из этих в высшей степени странных созданий протянуло руку и погладило пленника - бледного, худого юношу - по русым волосам. Юноша слабо мотнул головой, и Калис внезапно заметил то, что Прежде отчего-то не бросилось ему в глаза: у двуногой твари были такие же русые волосы и такие же грубоватые, хотя и не лишенные приятности черты лица, как у молодого невольника. И каждое из остальных удивительных существ оказалось почти точным подобием того или иного крайдийца. Калис снова бесшумно обошел вокруг всего двора по черепичной крыше, чтобы еще раз удостовериться, что он не ошибся. Но нет, зрение его не подвело: двор и в самом деле был полон невольников и их двойников, а принцессу Маргарет и ее компаньонку, если только те еще не умерли, похитители содержали в каком-то другом месте.
Калис бесшумно спрыгнул с крыши и осторожной тенью прокрался к наружной стене поместья. Возле нее он ненадолго замешкался, раздумывая, не следовало ли ему повременить с возвращением и теперь же начать разыскивать Маргарет и Эбигейл. Но в конце концов эльфийская натура, чуждая какой-либо торопливости, взяла верх над его желанием покончить с поисками этой же ночью. Час был поздний, да и Маркус, поди, совсем его заждался. Завтра, как только стемнеет, он сюда вернется и непременно отыщет обеих девушек. Эльф перемахнул через стену и направился к роще, которая раскинулась между владениями Дагакона и сожженной фермой.
Накор уже несколько часов кряду разглядывал неподвижную фигуру в массивном кресле. Он склонял свою птичью головку набок, отступал назад, присаживался на корточки, прищелкивал языком и снова подбирался вплотную к столь поразившему его человеку, но тот никак на все это не реагировал. Он ни разу не шевельнулся, не вздохнул и даже не смежил свои тяжелые, припухшие веки.
Выскользнув из зала для торжеств, куда он пробрался вместе с монахами, во внутренние покои дворца, чародей без устали бродил по пустым коридорам и галереям, поднимался и спускался по широким и узким, прямым и веерообразным лестницам, заглядывал в комнаты и альковы. И все это он проделывал совершенно открыто, не таясь и не опасаясь быть пойманным. Солдат и стражников во дворце не было вовсе, если не считать тех немногих, что несли дежурство в зале приемов, а немногочисленные слуги, которые время от времени встречались на его пути, слишком были заняты своими обязанностями, чтобы обращать на него внимание, и он не давал себе труда от них прятаться. В большинстве дворцовых покоев никто не жил. Судя по толстым слоям пыли, лежавших повсюду в этих унылых, мрачных комнатах, их к тому же никогда не убирали. Накору ничего не стоило время от времени пробираться в дворцовую кухню и утаскивать из под самого носа у поваров все, что ему приглянется. А кроме того, к его услугам всегда была огромная груда яблок во фруктовом хранилище в Ашанте, хотя, конечно, гораздо охотнее он полакомился бы апельсинами, к которым успел уже привыкнуть.
Он всласть высыпался на мягких постелях под атласными одеялами, а однажды забрел в роскошное ванное помещение и там с наслаждением вымылся, после чего облачился в новый и чистый балахон цвета лаванды с чудесным широким пурпурным поясом. Любуясь своим отражением в зеркале, он решил было отныне именовать себя Пурпурным Наездником, но после некоторого колебания принужден был отказаться от этой мысли: прозвание это на его вкус звучало слишком уж помпезно. По возвращении в Королевство придется, подумал он со вздохом, снова добыть себе где-нибудь синий балахон и звать себя по-прежнему Синим Наездником.
Однажды ранним утром на глаза ему попалась обольстительная молодая красавица леди Корисса. Она торопливо куда-то шла с сердитым и озабоченным выражением лица. Накор, радостно потирая свои маленькие сморщенные ладошки, припустился за ней следом, держась от нее на некотором расстоянии. Темноволосая прелестница уверенно шагала по лестницам и коридорам, и вскоре она, а с ней и Накор, оказались в подвальном этаже дворца, который находился гораздо ниже уровня земли. Там леди Корисса повстречалась с первоправителем, и они коротко о чем-то переговорили. Из предосторожности Накор остановился так далеко от обоих, что не мог не только расслышать, о чем у них шла речь, но даже прочитать хоть единое слово по движениям губ, несмотря на то, что искусством этим он владел как мало кто из истинно немых. Собеседники вскоре разошлись в разные стороны, и Накор снова устремился вслед за женщиной. Что-то в ней несказанно его волновало. Временами ему даже чудилось, что прежде он уже был с ней знаком.
Корисса вошла в длинный полутемный коридор, и Накору, чтобы не быть замеченным, пришлось выждать, пока она скроется вдали. Только тогда он осторожно прокрался за ней следом. К счастью для него, в коридоре не было никаких боковых ответвлений, куда могла бы скрыться Корисса, пока он мешкал у входа. Однако единственная дверь в самом конце длинного туннеля оказалась запертой. Накору не составило большого труда справиться с замком. Он отворил дверь, после чего тщательно ее за собой запер, и очутился перед каменной лестницей, что вела вниз. Накор уверенно по ней спустился и стал оглядываться по сторонам. Впереди маячил еще один коридор, на сей раз - совершенно темный. Чародей призадумался. Зрение и слух у него были точь-в-точь такими же, как и у большинства обыкновенных людей, и видеть в темноте он не мог. Войти в неосвещенный коридор и по нему двигаться было боязно. Мало ли не что можно там наткнуться? Накор решил было прибегнуть к одному из своих фокусов, чтоб вывести себя из этого затруднения, но вовремя вспомнил о предостережении Праджи. Ведь наемник утверждал, что фокусы, по невежеству людскому именуемые на Навиндусе, как, впрочем, и в других частях света, магией и колдовством, находились во владениях первоправителя под строжайшим запретом. Накору вовсе не улыбалось, нарушив его, быть в наказание съеденным Дагаконом. Если, разумеется, все это не выдумки. Уж больно много напраслины говорилось о дворце, и первоправителе и его воинах, в чем исалани совсем недавно имел случай убедиться. Однако чародей все же решил не рисковать понапрасну и запустил руку в свой заплечный мешок. Там было два небольших отверстия, скрытых потайными швами. Одно вело в хранилище фруктов в городе Ашанте в Кеше, другое смыкалось с прорехой в ткани, из которой состояла вся Вселенная, располагавшейся как раз над плоским камнем в сухой и уютной пещере в горах неподалеку от Звездной пристани, куда Накор, собираясь на поиски Гуды, предусмотрительно снес множество всяких полезных и нужных в путешествии вещей. Он разложил их на камне, напоминавшем огромный стол и находившемся посередине пещеры, а вход в нее забросал булыжниками и землей, чтоб никто из пастухов и вездесущих юнцов из ближайшего городка Ландрета случайно не обнаружил его сокровищ. Перед уходом он проделал над столом упомянутую прореху - такую, чтоб в нее можно было засунуть руку по локоть и втянуть в заплечный мешок любую из необходимых вещей.
Накор нащупал нужный ему предмет и осторожно протащил его сквозь мешок. В руке у него тускло блеснула маленькая медная лампа. Он радостно ухмыльнулся и тут только сообразил, что ведь все, что он сейчас проделал, иначе как фокусом тоже нельзя было назвать. От страха его тощие кривые ножонки мелко задрожали и сами собой подогнулись. Накор опустился на корточки и с ужасом вперил взгляд в темноту. Секунды тянулись одна за другой, складываясь в минуты, однако ожидаемой кары так и не последовало. Кругом по-прежнему царили мрак и безмолвие. Накор отер пот со лба и облегченно вздохнул. Магический аркан, при помощи которого Дагакону удается уловлять чародеев, в нарушение закона прибегающих к фокусам, на поверку оказался чистейшей воды вымыслом, как и многое другое в этом дворце и в этом городе. Сколько же еще обманов суждено ему разоблачить, прежде чем он отсюда выберется? Накор пожал плечами и деловито выудил из поясного кармана кремень и огниво, при помощи которых и зажег свою лампу.
В тяжелом, удушливом воздухе подземелья огонь светильни едва тлел, освещая тусклым, призрачным светом лишь небольшое пространство в несколько шагов. Исалани удалось, однако, заметить, что туннель уходил вниз, еще глубже под землю. Вздохнув, он бодро засеменил вперед. На ходу он прикрывал крошечный огонек лампы ладонью и с любопытством озирался по сторонам. Стены узкого коридора были сплошь покрыты мхом и плесенью, а на земляном полу то и дело встречались небольшие лужицы воды. Прикинув расстояние, которое ему пришлось преодолеть, Накор сообразил, что сейчас он находится не иначе как под речным руслом. Открытие это его чрезвычайно обрадовало. Он теперь почти не сомневался, что знает, куда выведет его этот потайной ход. Накор приободрился и ускорил шаг.
Он неутомимо шагал вперед по туннелю не менее получаса, пока не наткнулся на лестницу, которая состояла из прочных железных скоб, вбитых в земляную стену, и вела вверх. Накор задул лампу и стал неспешно подниматься по ступеням. Кругом было темно, и ему оставалось только гадать, когда же этот вертикальный ход выведет его на поверхность. Внезапно, когда он резко взметнул свое хилое тело вверх, чтобы уцепиться ладонями за очередную скобу, макушка его с такой силой стукнулась обо что-то твердое, что из глаз посыпались искры. От неожиданности он едва не разжал руки и лишь в последний момент перед неизбежным падением со страшной высоты во тьму колодца успел цепко ухватиться за ступеньку. Тихо выругавшись, он потер шишку, которая немедленно вслед за ударом вскочила у него на голове, и стал толкать и ощупывать жесткий деревянный свод туннеля. Вскоре ему удалось нашарить задвижку и ее открыть. Он всей тяжестью надавил на крышку люка, и та приподнялась.
После тьмы, царившей в подземном коридоре, яркий свет утреннего солнца ослепил его. Несколько мгновений он простоял неподвижно, с наслаждением вдыхая свежий воздух, а как только глаза его привыкли к свету, стал озираться кругом. Догадка Накора оказалась верной: он стоял по пояс в крытом колодце, неподалеку от которого виднелись обгоревшие стены чьей-то сожженной фермы. До поместья первого советника было рукой подать. Удовлетворенно кивнув, исалани снова нырнул вниз, во тьму, тщательно водворив крышку на прежнее место. Запирать ее он на всякий случай не стал.
Осторожно спустившись по ступеням в подземный коридор, он зажег свою лампу и снова устремился вперед. Вскоре ему встретилась еще одна лестница. В отличие от первой, эта была не столь крутой и состояла из ступеней, вырубленных в земляной стене. Взбежав по лестнице, Накор очутился перед массивной плотно затворенной и запертой на замок дверью. Он без труда ее открыл и опасливо выглянул в широкий сводчатый коридор. Здесь было светло от множества ярко пылавших факелов, укрепленных в стене под самым потолком. Накор задул свою лампу, аккуратно уложил ее в мешок и выскользнул из двери, которую тщательно закрыл и запер. Он теперь находился - в этом не было ни малейших сомнений - в подвале дворца Дагакона. Исалани был чрезвычайно собой доволен. Такие хитроумные устройства, как потайные ходы, ему очень нравились. Он всегда любил их находить и выяснять, куда они ведут. А кроме того, вид очаровательной брюнетки, подруги первого советника, сильно воздействовал на его воображение. Ведь она была вовсе не той, за кого себя выдавала, и некогда Накор очень даже хорошо ее знал. Теперь, как следует обо всем поразмыслив и кое-что вспомнив, он окончательно в этом уверился.
Весь остаток дня он слонялся по дворцу в тщетной надежде снова ее увидать, но навстречу ему попадались только слуги, облаченные в черные рейтузы и туники и с красными повязками на головах. Проголодавшись, он отправился на поиски поварни и вскоре отыскал ее неподалеку от бокового выхода из дворца. Стащить каравай хлеба из-под самого носа у поваров было для него делом одной минуты, зато когда он крался назад со своей добычей, то едва не натолкнулся на двоих плечистых стражей. Возблагодарив богов за то, что они стояли к нему спиной, Накор пригнулся и ящерицей скользнул в сторону, за высокую клумбу, где и укрылся, чтобы перевести дух. Он видел, как двое стражников в черном чинно прошествовали в кухню и вскоре вышли оттуда, неся по два ведра какого-то ароматного варева. Накор сглотнул слюну и проводил их жадным взглядом, пока они не скрылись за углом какого-то просторного строения. Исалани печально вздохнул, еще раз втянул носом дразнящий запах мясного рагу и впился зубами в украденный каравай. Он был так голоден, что в несколько минут разделался со свежевыпеченным хлебом, после чего стал подниматься на ноги, чтобы воротиться во дворец и все там как следует разглядеть. Но внезапно совсем рядом с тем местом, где он стоял, на глаза ему попались несколько примятых травинок. Накор тотчас же склонился к самой земле и принялся разглядывать неясный отпечаток чьей-то ноги. Не окажись он так близко от этого следа, ему бы нипочем было его не заметить. Узкое личико исалани расплылось в довольной улыбке. Никто из человеческих существ не смог бы ступить на землю с такой легкостью и оставить на ней такой неотчетливый, едва различимый след. А это означало, что совсем недавно, возможно, минувшим вечером, здесь побывал не кто иной, как Калис. У Накора словно гора с плеч свалилась. Получалось, что ему самому вовсе незачем было торопиться в трактир, чтобы отчитаться об увиденном перед Николасом. Тем более, он ни в чем из происходившего здесь еще не успел толком разобраться. Удовлетворенно хмыкнув, он огляделся по сторонам. Никого из охранников поблизости не было, и путь во дворец оказался свободен. Накор был уверен, что за мрачными стенами обиталища Дагакона его ждало множество интереснейших открытий.
Осмотр дворца он начал с целой анфилады комнат в центре огромного строения. И тотчас же наткнулся на неоспоримое свидетельство того, что Дагакон и вправду, как о том твердила молва, усердно практиковался в омерзительнейшем из магических искусств - некромантии. В нескольких просторных комнатах исалани обнаружил множество человеческих тел - обезглавленных, с содранной кожей и отсеченными членами. Останки несчастных громоздились у стен и посередине комнат, на столах и на полках, а некоторые из трупов висели на вбитых в стены крючьях. Взор Накора невольно привлекло крепкое, поджарое тело мужчины, начисто лишенное кожного покрова и уложенное на покрытый ржавыми пятнами стол в одной из комнат. Содрогнувшись, исалани попятился и очутился в коридоре. Он скользнул вдоль мраморной стены и с любопытством отворил следующую дверь. Огромная комната, в которую он заглянул, оказалась библиотекой. Накор подбежал к первой из книжных полок и всплеснул руками. Сколько ценнейших, редчайших фолиантов! Сколько заманчивого вида свитков, наверняка таивших в себе бесценные сокровища магических знаний! О некоторых из этих книг он знал лишь понаслышке, другие были ему вовсе неизвестны. Он не владел лишь двумя-тремя из языков, на коих были написаны эти труды, судя по заглавиям на корешках, на остальных же говорил и читал совершенно свободно. Сердце его учащенно билось, на лбу выступила испарина. Облизнув пересохшие губы, он протянул руку к полке, но тотчас же, охваченный внезапной тревогой, ее отдернул. Что-то здесь было не так. Накор сощурил свои и без того узкие глаза, и этот нехитрый трюк к полной его неожиданности сработал! Сквозь полусомкнутые веки он разглядел призрачное молочно-голубое свечение, коим были окутаны все книжные полки, все до единого корешки бесценных книг. Накор разочарованно вздохнул и шмыгнул носом. Какое невезение!
- Понаделал дурацких ловушек, - едва слышно пробормотал чародей, адресуясь к хозяину дворца. - Чтоб тебе неладно было, проклятый трупоед!
Нехотя покинув библиотеку, он пересек коридор и толкнул противоположную дверь. И оцепенел, встретившись взглядом с сутулым, худощавым человеком, который сидел в массивном кресле посередине комнаты. Это был не кто иной, как оказавшийся неожиданно легким на помине Дагакон.
Некромант не шевелился и не подавал никаких признаков жизни. Первоначальный испуг Накора быстро сменился острым любопытством. Он подошел к недвижимой фигуре вплотную и бесстрашно заглянул Дагакону в глаза. В них, безусловно, теплилась жизнь, но взгляд был устремлен в никуда, и сфокусировать его на себе, как и разгадать, почему колдун пребывал в таком странном полулетаргическом оцепенении и чем он был столь сосредоточенно занят, Накору не удалось.
Выпрямившись, он шагнул в сторону, и тотчас же увидел еще одного Дагакона, который стоял в углу комнаты со взглядом совершенно бессмысленным, безжизненным и застывшим. Весело хихикнув, Накор подбежал к этому двойнику первого советника и дотронулся до его руки. Она, как он и предвидел, оказалась холодной, как лед. Стоя рядом с ним, Накор уловил запах тления, который не могли перебить даже густые ароматы благовоний, пропитывавших одежды мертвеца. Ибо это, вне всякого сомнения, был труп. Дагакону с помощью каких-то зловещих фокусов, о которых Накору не хотелось даже и помышлять, удавалось заставить это мертвое тело двигаться, подобно человеку. Его-то руку и пожимала леди Корисса в зале приемов. Накор передернулся от омерзения и сплюнул на пол. Теперь он хорошо знал, куда этот злодей употребил кожу тех несчастных, чьи тела заполняли соседние комнаты.
Позади кресла настоящего Дагакона Накор вдруг увидел невысокий столик, заваленный свитками и всякой волшебной утварью. Позабыв обо всем на свете, он бросился к этим сокровищам и стал их разглядывать.
Миновало несколько часов. Накор успел уже обшарить всю комнату, потрогать каждую вещь, прочитать все свитки. Собираясь уходить, он поднес к глазам хрустальную линзу, которую обнаружил в одном из ящиков стола. И внезапно увидел то, что прежде оставалось скрытым от его взора: над головой Дагакона, сидевшего в кресле все в той же позе, горел ярко-алый нимб, из полурастворенной двери библиотеки на мраморный пол коридора ложились синие лучи - так ярко сияли корешки заколдованных книг. Накор поднял глаза кверху. Сквозь потолок пробивалась багрово-красная нить пульсирующего света. Изломанная, точно застывшая молния, она концом своим соприкасалась с алым нимбом вокруг головы колдуна.
- Паг?.. - прошептал Накор.
Внезапно все, чему он стал свидетелем, обрело смысл и ясность. Он наконец понял, чем все это время был занят мрачный некромант. Задумчиво кивнув, исалани без тени смущения сунул линзу в свой мешок и заторопился прочь из кабинета Дагакона.
Ему пора было возвращаться в трактир, и он решил, что безопаснее всего будет выйти из подземелья у разоренной фермы и перебраться через реку вплавь. Он вовсе не жаждал вновь очутиться во дворце первоправителя и потратить остаток вечера на поиски выхода оттуда. Ему было бесконечно жаль своего новехонького светло-фиолетового балахона, который, вымокнув в мутной речной воде, никогда уже не будет таким красивым, как нынче, и, бредя по освещенному факелами подвалу дворца первого советника, он тяжело об этом вздыхал и то и дело покачивал лысой головой с венчиком седого пуха на затылке и над ушами.
Маргарет пыталась бежать, но ноги отказывались ей повиноваться. Оглянувшись через плечо, она питалась и не могла разглядеть тех, кто ее преследовал. А впереди ждал отец. Она открыла рот, чтобы позвать его на помощь, но не смогла издать ни звука. Чудища почти уже ее настигли. Она чувствовала затылком их горячее дыхание. Еще немного, и они ее схватят. Набрав полную грудь воздуха, она пронзительно закричала.
И пробудилась от собственного крика. Вспугнутые шумом, их с Эбигейл "компаньонки" бросились в угол комнаты и замерли там, тесно прижавшись друг к Другу. Все тело Маргарет было покрыто липким потом. Она провела ладонью по лбу, откинула простыню, встала с постели и приблизилась к кровати Эбигейл. Ноги и впрямь плохо ей повиновались, но голова впервые за последние дни была совершенно ясной.
Принцесса уселась на край постели и потрясла подругу за плечо.
- Эбби! Проснись!
Эбигейл сонно что-то пробормотала и перевернулась на другой бок.
- Эбби! - Маргарет повысила голос.
Вдруг она почувствовала, что чья-то рука провела по ее волосам. Принцесса резко обернулась, чтобы прогнать гадкую ящерицу прочь, но слова замерли у нее на устах: перед ней стояла вторая Эбигейл. Маргарет поднялась на ноги и стала с все нараставшим страхом вглядываться в обнаженного двойника своей подруги. Вторая Эбби была само совершенство. Маргарет прежде часто мылась вместе с Эбигейл, и теперь она тотчас же признала маленькую родинку на левой груди девушки и шрам на коленке. Эбби рассказывала ей, что он появился, когда она была еще ребенком. Старший брат неосторожно ее толкнул, и она расшиблась об острую зазубрину камня. Только глаза у этой самозванки были совсем не такими, как у настоящей Эбигейл. Уставленные в одну точку поверх головы Маргарет, они казались мертвыми, застывшими, лишенными какого бы то ни было выражения.
Подражая голосу Эбби, ящерица дружелюбно прошептала:
- Видишь, она спит. Не тревожь ее и ложись в постель. Вставать еще не время.
Другая ящерица медленно подбрела к своей товарке. Она оказалась точным подобием самой принцессы. Глаза Маргарет расширились от ужаса, и, прежде чем та успела произнести хоть звук, принцесса свалилась на пол без чувств.
Глава 8 ПЛАНЫ
Стоило Накору переступить порог трактира, как его тотчас же окутало тепло, а в ноздри ударил восхитительный аромат свежеприготовленной острой и пряной снеди. Жмурясь от удовольствия, он протолкался через битком набитый общий зал и плюхнулся на стул подле принца, за столом которого сидели также Амос, Гарри и Энтони. Праджи, Ваджа, Гуда и Бриза занимали соседний стол.
Словно не замечая устремленного на него сердитого взгляда Николаса, исалани ухмыльнулся и вместо приветствия произнес:
- Ух, и проголодался же я!
Николас кивнул Келлеру, и тот отправил на кухню одного из слуг.
- Где же это ты столько времени пропадал? - раздраженно спросил принц, окидывая недовольным взглядом всю щуплую фигурку чародея в насквозь промокшем балахоне.
- О, где я только не побывал! - Накор со своей обычной усмешкой завел глаза кверху. - И чего только я не повидал! После обо всем расскажу. А сперва поем и переоденусь. Здесь, к тому же, вовсе не место для таких разговоров.
Слуга поставил перед ним миску с дымившейся похлебкой, и Накор с жадностью на нее набросился. Он ел, громко чавкая и причмокивая и шумно дуя на ложку. То, с каким напряженным вниманием глядели на него принц и все остальные, нимало его не смущало. Насытившись, он удовлетворенно рыгнул, встал из-за стола и проговорил:
- Николас, пойдем-ка кое о чем потолкуем.
- Амос, ты идешь с нами, - распорядился принц.
Когда все трое очутились в комнате Николаса и дверь за ними закрылась, Накор торжественно произнес:
- Я знаю, где они содержат пленных!
- Калис их уже нашел, - отозвался Николас. Он вкратце повторил ему все, что услыхал от эльфа о поместье Дагакона.
- Но Маргарет и Эбигейл он не видал, - сокрушенно добавил Амос.
Накор осклабился и энергично закивал лысой головой.
- Знаю, знаю, что он там побывал прежде меня. Я видал на траве отпечаток его ноги. Вот ведь молодчина! След почти незаметен, и мне бы ни в жизнь его не разглядеть, не окажись я в каком-нибудь дюйме от него.
- А как тебе удалось туда попасть? - спросил Николас.
- Я отыскал потайной ход, что ведет в именье Дагакона из дворца первоправителя.
Амос и Николас обменялись растерянными взглядами, и Амос спросил:
- А во дворец-то кто ж тебя впустил?
Накор охотно удовлетворил его любопытство и рассказал обо всем, что видел во дворце.
- Этот первоправитель - странный тип, - заключил он. - На уме у него, похоже, только дурацкие церемонии и смазливые девчонки.
- Да, что и говорить, - горячо поддержал его Амос. - Церемонии - штука преглупая.
- Сдается мне, что этот первоправитель - только орудие в чужих руках, - сказал исалани. - Всем заправляют Дагакон и его приятельница леди Корисса. Вот кого нам следует опасаться. Эта особа любого обведет вокруг пальца. Та еще штучка, уж можете мне поверить. Она...
- Довольно о леди Кориссе, - сердито буркнул принц. - Мне нет до нее никакого дела. Главнейшая наша задача - отыскать Маргарет и Эбигейл.
- Так они, скорей всего, во дворце Дагакона, - пожал плечами Накор. - Я еще не весь его осмотрел. Надобно будет вернуться и поискать их там.
- Сперва дождемся возвращения Калиса, - возразил Николас. - Мне вовсе не хочется, чтобы вы с ним там столкнулись.
Накор, хихикнув, помотал головой.
- Этого не опасайся. Да если мы даже и встретимся, никто из нас не станет вопить и приплясывать от радости. Разойдемся каждый по своим делам. Калис умеет делаться незаметным и двигаться без всякого шума, да и я не дурак прятаться.
- Все равно, - не сдавался Николас, - надо сперва его дождаться. Ведь если он отыщет девушек, тебе незачем будет туда возвращаться.
Улыбка сбежала с лица Накора и он помотал головой:
- Нет. Я обязательно еще раз туда пойду.
- Да что ж это тебе так приспичило всякий день совать туда свой нос? Или ты шкурой своей не дорожишь? - с упреком спросил его Амос.
- Мне надо там побывать потому, - терпеливо пояснил Накор, - что я единственный из всех вас могу встретиться и поговорить с подругой Дагакона. И остаться после этого в живых.
- Она что же, ведьма? - полюбопытствовал Николас.
Накор поморщился и махнул рукой:
- Да нет же. Вовсе нет. А кстати, как ты думаешь добираться домой?
- В здешней гавани стоят два корабля, - улыбнулся Николас, - любой из которых сгодится для нашего путешествия. Они - точные копии наших "Орла" и "Чайки".
- Все это очень странно, - вздохнул исалани. - У меня голова кругом идет от всех этих двойников.
- Что ты имеешь в виду? - удивился Николас.
- А то, что Дагакон скопировал себя самого. И этот его двойник присутствовал на церемонии в зале приемов, когда первоправитель объявлял о своей помолвке с Ранджаной. Ну и смердит эта его кукла, я вам доложу! Боюсь, скоро она совсем сгниет, и ему придется делать новую. И говорить не умеет. Вместо нее к монахам и знати обращалась леди Корисса.
- А из чего он ее сделал? - спросил Амос.
Вспомнив о комнатах с расчлененными телами, Накор нахмурился и покачал головой.
- Из трупов. А больше я тебе ничего не скажу, а не то тебя вывернет наизнанку.
- Да мне и так уж не по себе, - признался заметно побледневший Амос.
- Но ведь пленники-то живы, - заметил Николас.
Накор согласно кивнул.
- В том-то вся и штука. Это какой-то совсем другой фокус. Те, кто создал живые копии невольников, преследуют совсем другие цели, чем Дагакон со своей куклой. И им зачем-то надобно, чтоб двойники умели двигаться и говорить совсем как люди.
- Ясно одно... - буркнул Амос.
- Что ж здесь может быть ясного? - с досадой перебил его принц.
- Не перечь старшим, - огрызнулся Амос, и Николас сконфуженно умолк. - Я уверен, что они собираются отправить их назад, в Крайди.
- Пленников? - удивился Николас.
- Нет, - мотнул головой Накор. - Двойников.
- Вот именно, - подтвердил Траск. - Но убейте меня, ежели я понимаю, для чего им это понадобилось.
- Шпионы? - предположил Николас.
- Какое там! - возразил Траск. - Слишком много возни, чтоб заслать в Королевство горстку-другую соглядатаев. Им куда проще было, б отправить в наши города своих людей под видом моряков, бродячих артистов или торговцев. Вроде того купца из Квега, что побывал в крайдийском замке за день перед набегом. Нет, тут что-то другое, Ники.
- Мы это выясним, - ухмыльнулся исалани. - Дайте мне несколько дней...
- Времени у нас не осталось совсем, - устало вздохнул Николас.
- Почему ты так считаешь? - встревожился Траск.
- Предчувствие. А кроме того, Калис говорил, что пленники умирают один за другим. Не знаю, может, в этом повинны их двойники, но так или иначе мы не должны мешкать, если желаем спасти тех, кто пока еще жив.
Амос нахмурился и покачал головой:
- Калис уверен, что немногие из них смогут передвигаться без посторонней помощи. Ты об этом подумал?
Принц кивнул и повернулся к Накору:
- Скажи, далеко ли от того места, где содержат невольников, до входа в туннель? "
- Не очень, - отвечал исалани. - Но попасть туда не так-то просто. Пленникам придется пройти мимо кухни и проникнуть во дворец Дагакона. Вход в подземелье совсем близко от его покоев.
- А ты сосчитал, сколько там слуг и стражников?
- Нет, я их не пересчитывал. Знаю только, что повстречал всего с десяток человек или чуть больше. Но откуда нам знать, может, в дальних комнатах дворца прячется целый отряд?
Николас помотал головой:
- Ничего подобного. Калис говорил, что там повсюду тишина и запустение, и я ему верю. Похоже, первоправитель и Дагакон нагнали на здешних жителей такого страху, что могут теперь обходиться и вовсе без охраны. Они уверены, что их и так никто не потревожит.
- А еще им неохота иметь лишние глаза и уши в своих владениях, - добавил Траск. - И они туда допускают только тех, кому могут довериться со всеми своими темными делами.
Николас согласно кивнул и проговорил, обращаясь к обоим:
- Как только Калис отыщет принцессу и Эбигейл, нам надо убираться отсюда подобру-поздорову. Только бы нам удалось провести крайдийцев через туннель к сожженной ферме! Там мы посадили бы их в лодки и вывезли в залив, к кораблю.
- Который еще надобно украсть! - вставил Траск.
- Надеюсь, ты с этим справишься?
Амос помрачнел:
- Больно уж мало у нас людей. Всего тридцать пять человек... А мне понадобится никак не меньше двух дюжин, да и то если на корабле оставят только ночную вахту, а вся команда будет на берегу. Но окажись там человек двенадцать этих проклятых головорезов, и моим ребятам придется принять настоящий бой. Сумеют ли остальные вывести посудину в открытое море? - Он хмуро покачал головой. - Сомневаюсь!
- Но даже и в этом случае я принужден буду провести больше сотни полумертвых пленников через подземный ход с помощью оставшихся одиннадцати человек! - заметил Николас.
- Так найми еще десятка два-три воинов, - подсказал Накор.
- А может, и Васлав нам подсобит, - предположил принц.
Траск скептически покачал головой:
- Не очень-то на него рассчитывай. Его Львы - лихие вояки и наездники, что и говорить. Но нам-то ведь нужны ловкие и осторожные ребята, которые сумели бы тишком пробраться во дворец Дагакона вместе с невольниками и протащить их по подземному ходу без всякого шума.
- Надо попросить Бризу склонить на нашу сторону местных воришек, - сказал Николас.
Амос озадаченно потер подбородок:
- Ежели судить по ее словам, то на них тоже нельзя полагаться. Больно уж они тут запуганные. Это тебе не наши пересмешники. Накор прав. Лучше уж поручить Праджи и Вадже поднанять еще солдат, сколько смогут. За хорошую плату наемники еще и не на такое пойдут, коли я в этом хоть что-то разумею.
- Они с этим наверняка справятся, - кивнул Накор. - И все пройдет без сучка и задоринки. - Ухмыляясь себе под нос, он направился к выходу из комнаты.
- Ты куда это? - остановил его принц.
Исалани сладко зевнул и потянулся.
- Переодеться и соснуть. Скоро тут сделается так шумно и жарко, что всем нам придется забыть про сон и отдых.
Амос проводил его взглядом и, когда дверь за исалани закрылась, с усмешкой обратился к Николасу:
- Вот ведь чудной какой коротышка! Видал я на своем веку всяких странных типов, но такой мне ни разу не встретился!
Николас с улыбкой кивнул:
- Но при всем этом он очень славный человечек. Нам без него пришлось бы туго.
Тут в памяти Амоса всплыли слова Аруты, который велел ему во всем слушаться чародея из Исалана. Улыбка вмиг сбежала с лица бравого адмирала. Он чувствовал, как на него и на всех остальных надвигается что-то мрачное, какая-то неотвратимая и грозная опасность. Так бывает, когда средь ясного дня солнце внезапно закрывает темная туча. Подобные предчувствия не раз уже его посещали, а после всегда лилась кровь, и хорошие, славные ребята, которым бы еще жить да жить, гибли у него на глазах.
Не сказав друг другу более ни единого слова, Траск и Николас вернулись в общий зал.
- Николас, можно тебя на минутку? - робко спросил Энтони.
- Пошли, - бросил принц, подавляя зевок. Он направился к своей комнате и махнул чародею рукой, предлагая следовать за собой.
Всю обстановку каморки, занимаемой Николасом, составляли кровать с жестким матрасом, набитым конским волосом, стул и ночной столик с умывальным кувшином и тазом. Николас тяжело опустился на кровать и кивком указал Энтони на стул у окна. Чародей примостился на самом краешке и молча, не поднимая глаз, сидел там, пока Николас снимал сапоги и растирал ладонями свою левую стопу. Все последние дни принц только и делал, что кого-то или чего-то дожидался. Это вконец его изнурило, и он больше всего на свете мечтал сейчас вытянуться на своем узком ложе и уснуть спокойным, бодрящим сном. Но Калис до сих пор еще не вернулся из очередной своей вылазки в поместье Дагакона, и ни о каком сне для Николаса не могло быть и речи. Ему снова предстояло напряженное ожидание. Он вздохнул и нетерпеливо буркнул:
- Так в чем же дело?
Вместо ответа чародей указал на его ступню и с сочувствием спросил:
- Все еще болит?
- Побаливает иногда, - поморщился Николас. - Вернее, не то чтобы она на самом деле болела... Дело, скорее, в том, что я слишком хорошо помню, как было прежде. Теперь же это не сама боль, а вечные опасения, что она вот-вот появится, понимаешь?
- Конечно, - кивнул Энтони. - Старые привычки и пережитые страхи забываются нелегко.
Но Николас был вовсе не расположен говорить с ним о своих проблемах.
- Так зачем же я тебе все-таки понадобился?
- Никому от меня нет никакого проку, - вздохнул Энтони. - Вот это-то меня и заботит.
- Мы все чувствуем себя не у дел, потому что выбиты из колеи этим бесконечным ожиданием, - ободряюще улыбнулся Николас.
- Нет, я не о том. Я себя чувствую совершенно бесполезным.
- Неужто мне надо тебе напоминать, что только благодаря тебе мы держали курс, куда следовало, и настигли похитителей? Ведь без тебя мы поди и по сей день дрейфовали бы в океане.
Энтони протяжно вздохнул:
- Но после мне ни разу не случилось сделать что-нибудь путное.
- Ты спас жизнь по меньшей мере троим раненым воинам. Это что же, по-твоему, пустяк?
Чародей сокрушенно покачал головой:
- Может, ты и прав, но все-таки... - Не закончив фразы, он снял с шеи талисман Пага. - Порой я задумываюсь, не пора ли нам прибегнуть к его помощи. Паг ведь сказал, что я буду точно знать, когда следует привести его в действие.
- Если ты не уверен, что этот час настал, то прибереги его на потом, - посуровел Николас. - Ведь Паг предупредил, что призвать его на помощь нам должно только когда другого выхода у нас не останется.
Энтони уныло кивнул:
- Да, это его слова. Но ведь мы никак не можем отыскать Маргарет и Эбигейл. А время идет. - Он откинул со лба прядь светлых волос и с упреком покосился на Николаса.
- Мы их обязательно найдем, Энтони. - Николас улыбнулся и доверительно понизил голос: - Я ведь знаю, что тебя гложет. Ты без ума от моей кузины.
- Я всеми силами старался это скрыть! - вспыхнул чародей.
- И тебе это почти удалось, - усмехнулся принц. Он привалился к стене и мечтательно произнес: - Когда-то и я, как мне казалось, без памяти влюбился в Эбигейл. Но на поверку вышло, что мне просто понравилось ее хорошенькое личико. Теперь я и вспомнить-то его толком не могу. И еще Маркуса хотелось позлить. А твои чувства к Маргарет - совсем другое дело. Ты ее любишь по-настоящему. Скажи, а сама принцесса об этом знает?
- Что ты! - всплеснул руками Энтони. - Разве бы я осмелился докучать ей своей любовью? Она ж ведь дочь самого герцога!
- Ну и что с того? - рассмеялся Николас. - У нас в роду ведь уже есть один чародей. Да и Маргарет вовсе не кичится своей знатностью. Она славная, простая в обращении девушка, а не какая-нибудь расфуфыренная придворная леди. По-моему, вы с ней очень даже друг другу подошли бы.
- Ты думаешь? - смущенно улыбнувшись, прошептал Энтони, для которого слова принца звучали сладчайшей музыкой. Но улыбка, скользнув по его лицу, тотчас же погасла. Он качнул головой и глухо проговорил: - Боюсь, что мне так и не суждено будет ей открыться.
- Я тебя понимаю, - вздохнул Николас. - И, поверь, очень тебе сочувствую. - Он развел руками. - Но даже если для Маргарет и Эбигейл все кончено, если нам доведется спасти лишь нескольких пленников или даже одного-двух, наши усилия, наши жертвы будут не напрасны. Корона должна всегда, везде и всюду защищать своих подданных.
Одушевление, с каким он это произнес, не оказало на чародея сколько-нибудь заметного действия. Все так же грустно он спросил:
- У тебя есть план, как их оттуда вызволить?
- Еще бы у меня его не было, - криво усмехнулся принц. - Ведь последние несколько дней я только тем и занимаюсь, что кого-нибудь жду да строю всякие планы. Времени у нас в обрез, вот в чем беда. Что-то мне подсказывает: скоро нам придется уносить отсюда ноги.
- Это интуиция, - понимающе кивнул Энтони.
Николас пожал плечами:
- Возможно. И, хотя я не обладаю магическим даром предвидения, мне совершенно ясно: нам надо как можно скорее освободить крайдийцев и убраться восвояси, иначе будет поздно.
- С чего же ты думаешь начать?
- Первым делом мне нужно будет завтра же поутру поговорить с Праджи и Ваджей. Как только я найму с их помощью десяток-другой местных воинов, мы вызволим пленников и посадим их на корабль. Стоит хоть немного с этим промешкать, и агенты Черной Розы не дадут нам и шагу ступить. Они ведь и без того всякий вечер тут дежурят в надежде хоть что-то о нас выведать. Если все пойдет как надо, завтра, как стемнеет, мы захватим корабль и перед рассветом доставим на него крайдийцев. Только бы у нас достало людей для всего этого.
- Значит, ждать осталось совсем недолго, - улыбнулся Энтони. - Пойду проверю, в порядке ли мои склянки с отварами и притираньями. Они ведь, выходит, скоро мне понадобятся.
Чародей поднялся и поспешил уйти. Разговор с Николасом заметно его приободрил. Оставшись один, принц вытянулся на постели и прикрыл глаза тыльной стороной ладони. Он запретил себе спать, ведь Калис, возвращения которого в трактир ожидали с минуты на минуту, должен был доставить важные сведения, и Николасу необходимо было его выслушать. Принц размышлял о предстоящем освобождении пленников и захвате корабля. Теперь, как и всегда, когда он оставался один, от его былой решимости и уверенности в безусловном успехе этого смелого предприятия не осталось и следа. Без Амоса и Гуды, которые так его поддерживали своими одобрительными замечаниями или даже просто молчаливым согласием с его приказаниями, он казался себе вздорным выскочкой, самонадеянным юнцом, ни к чему не пригодным, растерянным и жалким, и при этом слишком много на себя взявшим. Николаса нисколько не утешала мысль, что до сих пор он не сделал ни одной сколько-нибудь серьезной ошибки, а напротив, проявил себя отважным, деятельным и не по годам мудрым командиром. Удача ведь могла от него отвернуться именно теперь, когда она более всего нужна была им всем. И тогда... Ему страшно было помыслить, что станется с пленными, и со всеми его спутниками, и с ним самим, если нынешние его планы потерпят крах. Неуспех сулил бы всем им неминуемую гибель.
Левая ступня Николаса снова заныла, но у него не было сил растереть ее ладонями, чтобы унять боль. Ему хотелось плакать от страха и беспомощности, но он слишком устал даже и для этого.
Калис вытянулся во весь рост на парапете стены, ожидая, когда двое стражей, негромко о чем-то переговаривавшихся между собой, пройдут мимо, и он сможет спрыгнуть вниз. Окружавшая тьма и густая листва дерева, ветви которого нависали над стеной, надежно укрывали его от их взоров. Вскоре стражи свернули за угол и скрылись из виду. Калис спустился на землю и замер, прислушиваясь к их удалявшимся шагам. Убедившись, что они не заметили его появления и продолжали свой обход с наружной стороны ограждения, он улыбнулся и стал осматривать небольшой сад с фонтаном посередине. Над скамейкой у входа в жилые покои и окружавшей ее зеленой лужайкой был натянут полог из тонкой кисеи, который явно служил тем, кто имел обыкновение здесь прогуливаться, защитой от жгучих лучей полуденного солнца. Калис успел уже осмотреть два уединенных садика, похожих на этот, и комнаты дворца, которые к ним примыкали. Они казались давно заброшенными. Фонтаны не действовали, и вода в них зацвела и покрылась ряской, лужайки заросли сорняками, розы одичали, и он смог без труда разглядеть сквозь запыленные стекла высоких окон, что комнаты совершенно пусты. В этом же уютном саду царил образцовый порядок, в фонтане тихо и весело журчала вода, а сквозь плотно притворенные ставни окон пробивались узкие полоски света.
Калис в несколько прыжков преодолел открытое пространство и приник к щели между створками ставен. Он увидел золотоволосую девушку, сидевшую на постели к нему спиной. Не иначе как это Эбигейл, решил он про себя. С принцессой Маргарет он был хорошо знаком и узнал бы ее сразу, но о ее компаньонке знал лишь понаслышке. Во время его редких и кратких визитов в Крайдийский замок им с Эбигейл так и не довелось встретиться. Калис почти не сомневался, что и Маргарет находится где-то рядом, возможно, в этой же самой комнате. Окажись на его месте менее осторожный и выдержанный молодой человек, он, пожалуй, тотчас же дал бы девушкам знать о себе, но Калис, терпеливый и рассудительный, как и все его предки эльфы, исчислявшие жизнь свою многими столетиями, решил с этим обождать и еще раз все как следует осмотреть.
Он крадучись отошел от окна и приблизился к деревянной двери, украшенной затейливой резьбой. Калис склонился над медной ручкой и тотчас же выпрямился, озадаченно покачав головой. Похоже, в двери, по крайней мере с внешней ее стороны, вовсе не было замка. Калис прислушался. Из комнаты и снаружи, из-за стены, не доносилось ни звука.
Он взялся было за ручку, но что-то внезапно заставило его отдернуть руку и снова возвратиться к окну. Он скорее почувствовал, чем услыхал какое-то движение в покоях пленниц. С волнением и тревогой он заглянул в щелку между ставнями. Беспокойство его оказалось не напрасным: на кровати сидели теперь две девушки. У Калиса перехватило дыхание. Они были похожи друг на друга, как две горошины из одного стручка!
Калис догадался, что те, кто с помощью каких-то чудовищных, зловещих колдовских манипуляций создали по двойнику для каждого из крайдийских юношей и девушек, которые содержались в складском дворе неподалеку отсюда, сотворили также живую копию Эбигейл. Вот только кому и для чего все это было нужно? Он вздохнул и совсем было собрался уходить, как в той части комнаты, которая была ему видна сквозь узкую щель, появилась Маргарет. Но Калис, тряхнув кудрявой головой, тотчас же мысленно себя поправил. Нет, это была не дочь герцога Мартина. От зоркого, приметливого взгляда эльфа не укрылись те различия между копией и оригиналом, которые, всего вероятнее, остались бы незамеченными людьми с их привычкой вечно куда-то спешить и скользить взором лишь по поверхности вещей и явлений, не делая попытки проникнуть в их потаенную суть. Неведомое существо, принявшее благодаря чьим-то колдовским чарам внешний облик принцессы, двигалось немного иначе, чем Маргарет, иными были и посадка его головы, и выражение лица, и мимика, когда оно, доверительно склонившись к Лжеэбигейл, стало ей что-то говорить.
Калис не знал, что ему предпринять, на что решиться. В конце концов он счел за лучшее еще немного понаблюдать за девушками и их живыми копиями и повременить с возвращением, благо вынужденное бездействие и ожидание нисколько его не утомляли.
Николас проснулся и сел на постели. Час был ранний, еще не рассвело, но принц знал, что не сможет больше заснуть. Он быстро оделся и прошел по коридору в одну из общих комнат, которую делили между собой двенадцать воинов. Стараясь не шуметь, Николас прошел к соломенному тюфяку, на котором спал Праджи, и осторожно тронул его за плечо. Воин тотчас же вскочил на ноги и выхватил из-за пояса кинжал.
Николас кивнул ему, приложив палец к губам, и поманил за собой. Праджи не стал даже обуваться и вышел в общий зал босиком. Николас также был бос и едва одет.
Общий зал в этот ранний час пустовал. Келлер и все его люди еще мирно почивали в своих комнатах. Однако голос Николаса, когда он заговорил с Праджи, звучал приглушенно.
- Нам с тобой обоим надобно принять сегодня важные решения, - сказал он без всякого предисловия.
- Так, значит, ты решился-таки рассказать мне всю правду? - невозмутимо отозвался наемник.
- Разговор будет долгим, - кивнул Николас. - Давай-ка присядем.
Они выбрали столик посередине зала, откуда им были хорошо видны все выходы - два внутренних и наружный. Усаживаясь на табурет, Праджи протяжно зевнул и поскреб волосатую грудь сквозь распахнутый ворот рубахи.
- Только ты уж расскажи мне что-нибудь и впрямь занимательное, капитан. А не то я засну прямо тут, за столом. Терпеть не могу, когда меня будят в такую рань не ради дела, а из-за пустой болтовни.
Николас подробно поведал ему о набеге на Крайди и обо всем, что за этим последовало. По понятной причине он умолчал лишь о священном Камне жизни и об Аальском оракуле, который его охранял в подземных чертогах Сетанона. Но он не утаил от Праджи ничего, что касалось его отца и братьев. Королевства, герцога Мартина и принцессы. Праджи слушал его, не прерывая. Про сон он и думать забыл, так захватил его рассказ принца. Тем временем Келлер в сопровождении слуг вышел в общий зал и с невозмутимым видом подал беседовавшим свежий хлеб, доставленный из ближайшей пекарни, сыр и фрукты. Он обслуживал их с молчаливым проворством опытного кабатчика, повидавшего на своем веку достаточно много, чтобы не знать, какие темные дела порой обсуждают между собой наемные воины и как опасно для постороннего не только встрять в подобную беседу, но даже ненароком уловить из нее хоть несколько случайных слов. Скромность и отсутствие видимого интереса к чужим делам почитались для людей его звания и профессии одним из условий сохранения своего дела, а то и самой жизни.
- Так вот о чем я хотел тебя просить, - сказал Николас, закончив свой рассказ. - Не сможешь ли ты нанять для нас еще с дюжину опытных воинов, за которых ты готов был бы поручиться? А еще того лучше - два-три десятка. Это должны быть люди проверенные и бесстрашные, готовые в случае надобности плыть с нами к берегам моего отечества, а потом вернуться оттуда в свои края, ежели они этого пожелают. Я обещаю выплатить им всем щедрое вознаграждение.
- Это сколько ж будет? - прищурившись, полюбопытствовал Праджи.
Принц растерянно пожал плечами:
- Об этом, признаться, я тоже хотел с тобой посоветоваться. Ведь нам придется выкрасть пленных из-под носа у самого первоправителя. Во сколько эти люди оценят такую тяжелую и опасную работу?
- Что до меня, - хмыкнул Праджи, - то я готов это сделать и вовсе без всякой платы. Ведь этот проклятый ублюдок первоправитель до сих пор числится в моем списке. Убить его мне навряд ли удастся, так я хоть как следует позлю негодяя. Но ребятам, ежели им придется иметь дело с его солдатами, а тем паче - с красными палачами, надобно будет заплатить за все сполна, в этом ты прав.
- Сколько?
Праджи потер лоб, козырьком нависавший над глазами:
- Годового содержания охранника караванов будет вполне довольно. А это составит сотню золотых драков. Но ежели ты к этому прибавишь еще чуток, то ребята полезут для тебя в огонь и в воду, ручаюсь.
Николас умножил в уме эту сумму на примерное количество воинов, которых взялся нанять Праджи, прикинул, сколько золотых монет из сокровищ Шингази осталось у него в сундуке, и с улыбкой кивнул:
- По рукам. Каждому, кто согласится на мои условия, которые тебе известны, я уплачу по две сотни драков, а вам с Ваджей - по три, только вы уж действуйте с оглядкой и нанимайте тех, кто в самом деле заслуживает доверия. Мне вовсе не хочется, чтобы в число новых рекрутов затесались Черные Розы, понимаешь?
- Как не понять! - усмехнулся Праджи. - Но ты насчет этого не тревожь себя, капитан. У меня много знакомцев среди наемников, которые, как и я сам, занимаются этим ремеслом не один десяток лет. От желающих к тебе наняться на таких выгодных условиях отбоя не будет, поверь. И мне надобно заранее придумать, как отделаться от самых назойливых из тех, кто окажется лишним.
- Так ты объяви им всем, - подсказал Николас, - что мы будем сопровождать богатого купца с семейством и челядью вверх по реке, и что купец этот не в меру придирчив и подозрителен, а потому, мол, требует, чтоб ты сговорился только с теми из наемников, кто давно и хорошо тебе знаком. Кстати, не хочешь ли ты сам хотя бы на время выдать себя за капитана?
- Моего собственного отряда? - Праджи почесал подбородок. - А почему бы и нет?
- Договорились. Значит, ты скажешь всем, кому решишь отказать, что купец поручил тебе набрать воинов в твой собственный отряд, но с условием, чтобы это были люди надежные и опытные и к тому же твои старинные знакомцы и приятели.
- Так и сделаем. - Праджи плутовато прищурился. - А ты, как я погляжу, малый не промах, капитан! Ведь и без того мало кто из ребят согласился бы вступить в новый отряд, разве что капитан им хорошо известен. Теперь скажи, где мне их разместить?
- Поближе к этому трактиру. Пусть наймут комнаты в ближайших тавернах и будут готовы явиться ко мне по первому моему зову.
- Ну, так я пойду будить Ваджу, чтоб парень успел чего-нибудь перекусить, прежде чем мы отправимся искать ребят. Без него мне с этим не управиться, а он, ежели останется без завтрака, будет полдня ныть и причитать, точно старуха, у которой кости ломит. Не привели бы боги оказаться с ним вместе в осаде! - С этими словами Праджи, ухмыляясь во весь рот, побрел к выходу из зала.
- Пришли ко мне Туку! - крикнул ему вслед Николас.
Праджи кивнул, не оглядываясь и не сбавляя шага. Зал постепенно заполнялся народом. К тому времени, когда перед Николасом предстал заспанный Тука, Амос и Гарри уже заняли свои места за столом и с аппетитом поедали хлеб с сыром и фрукты.
- Я хочу кое-что тебе сегодня поручить, - сказал Николас вознице.
- Что я должен делать, энкоси? - с поклоном спросил Тука.
- Смог бы ты купить или нанять десяток больших баркасов для плавания на север?
- Еще бы, энкоси!
- Сколько это займет времени?
- К полудню лодки будут у причала. Но их нужно ведь еще осмотреть - нет ли где течи, в порядке ли весла. На это уйдет весь остаток дня до вечера.
- Тебе придется со всем этим управиться гораздо быстрее. Нужно, чтоб к закату лодки с провизией и всем необходимым уже стояли у причала.
- Так мы что же, покидаем эти берега? - ухмыльнулся Траск, поставив локти на стол и уперев подбородок в ладони.
- Да, и очень скоро, - кивнул Николас. - И я хотел бы, чтобы ты составил список всего, что нам надо закупить для плавания. - Он повернулся к Гарри. - Разбуди Бризу. Вы отправитесь вместе с Тукой и пособите ему проверить баркасы. А потом пойдете в лавки и на базар, чтоб купить все нужные припасы по списку Амоса. К закату их надо доставить в доки. На ночь я выставлю у баркасов часовых. Боюсь, на сборы у нас будет совсем мало времени, и потому все должно быть готово заранее.
Гарри встал из-за стола и направился вдоль по коридору к своей комнате. Николас был уверен, что он и Бриза справятся с закупкой всего необходимого для плавания лучше, чем кто-либо другой. Оба они успели хорошо изучить город, в особенности же - базарную площадь и торговые кварталы, и без труда там ориентировались, зная при этом, как себя держать, чтобы ничем не выделяться из окружающей пестрой толпы и не привлечь к себе внимания соглядатаев из Черной Розы.
- А тебя, Амос, - сказал Николас Траску, - я просил бы, как только ты передашь свой список Гарри, дождаться возвращения Маркуса и Калиса и отправиться с Маркусом поудить рыбки.
- Тебя интересует, - хохотнул Амос, - хорош ли клев в том месте, где стоят на рейде "Чайка" и "Орел"?
- Вот именно, - без тени улыбки отвечал ему Николас. - От всех наших приготовлений не будет никакого толку, коли окажется, что ты по каким-то причинам не сможешь захватить один из этих кораблей и провести его в устье Змеиной реки, чтоб принять на борт крайдийцев и грузы.
- А как насчет пополнения нашего отряда?
- Праджи обещал сегодня же нанять двадцать крепких и надежных воинов.
Траск с сомнением покачал головой:
- Даже и с ними нас будет слишком мало, Ники! Мне ведь придется взять с собой почти всех крайдийских воинов и моих матросов. Довериться наемным клинкам в таком деле, как захват корабля, я ну никак не могу, понимаешь?
- Конечно, - с кислой улыбкой кивнул Николас. - Наемники вряд ли имеют опыт в абордажных боях. Они бы тебе только помешали. А потому я решил, что из всех наших со мной пойдут только трое:
Гуда, Маркус и Калис. Остальные матросы и воины поступят в твое распоряжение. Все, за исключением Гарри. Его я отправлю караулить баркасы.
Амос обвел взглядом зал, где за столами сидели воины из Крайди и крондорские матросы.
- Готов побиться об заклад, что большинство парней будут рады снова взять в руки оружие. От безделья и скуки у многих начинает портиться настроение. Не то чтоб они роптали или устраивали потасовки. До этого, благодарение богам, дело пока не дошло. Но перебранки меж ними в последние дни случаются то и дело, а это, поверь мне, дурной знак.
- Скоро их вынужденной праздности придет конец и им, увидишь, станет не до ссор, - заверил его принц и с грустью добавил: - Разумеется, я имею в виду тех, кто останется в живых.
Часом позже в трактир вернулись Маркус и Калис. Николас, которого не на шутку встревожило долгое отсутствие друзей, встретил их вздохом облегчения и радостной улыбкой.
- Мы их нашли! - объявил Калис.
Николас предложил юношам продолжить разговор в его комнате, поманив за собой также Амоса и Гуду.
- Где же они? - спросил он, едва переступив порог своей каморки.
В это мгновение кто-то толкнул дверь снаружи, и Николас поспешно выхватил меч из ножен. На пороге появился заспанный Накор.
- Я вас услыхал из соседней комнаты, - невозмутимо проговорил он и сопроводил свои слова широким зевком. - Так где ж ты отыскал принцессу, эльф?
- В юго-восточном углу дворца на первом этаже есть две уединенные комнаты, выходящие в сад. Одна из них пустует, а в другой живут принцесса Маргарет и ее подруга, - ответил Калис.
- Как они выглядят? Как себя чувствуют? - с беспокойством спросил Николас.
- Мне трудно об этом судить. Я видел двух Эбигейл.
- Значит, и у нее с принцессой есть двойники, - помрачнел принц. - Но почему же их содержат отдельно от остальных?
Калис пожал плечами.
- Может статься, они готовят им иную участь, чем невольникам из числа горожан, - предположил Накор.
- Кому это "им"? - ворчливо спросил Маркус. - Девушкам или их двойникам?
- И тем и другим, - осклабился Накор. - Я ведь и сам толком ничего не знаю. - Он пожал плечами. - Могу лишь строить догадки, как и все остальные. Но ведь леди Маргарет и Эбигейл - единственные высокородные особы из всех, кто был похищен в Крайди, верно? - Николас, Маркус и Амос дружно кивнули. - И потому похитители могут опасаться, что их двойников станут разглядывать и слушать с большим вниманием, чем всех других.
- Так ты думаешь, они решили подменить пленников двойниками? - упавшим голосом спросил Николас. - Неужто же они рассчитывают, что никто в Королевстве не заметит обмана?
- Похоже, Накор прав, - глубокомысленно изрек Траск. - Иначе зачем бы этим негодяям строить копии "Чайки" и "Орла"? Они наверняка рассчитывали захватить настоящий "Орел" в Бэйране и потопить его где-нибудь возле Фрипорта.
- Погоди! Зачем же им было обрекать себя на лишние хлопоты? - нетерпеливо воскликнул Маркус. - Ведь куда проще было бы привести твой "Орел" сюда, в Навиндус!
- Сразу видать, что ты у нас не мореход, - хмыкнул Амос. - Ведь чтоб вести корабль в такую даль, нужна большая команда, а где ж им было ее взять? Своих людей у них было немного, а моряков и того меньше. Не тащить же им к себе весь тот сброд, что они наняли в Дурбине, Кеше и Фрипорте. Наоборот, эти ублюдки постарались избавиться от лишних свидетелей своих злодейств. - Он мотнул головой и шумно перевел дух. - а о том, что твой родитель герцог Мартин решил основать в Бэйране гарнизон, было известно еще с прошлой зимы. И любой мог догадаться, что для пополнения тамошнего арсенала его высочество Арута пошлет туда "Орла". Понимаешь, Ники, - повернулся Траск к Николасу, - сдается мне, они все это давным-давно спланировали. И вот в один прекрасный день приходит эта ихняя "Чайка" или "Орел" в крондорскую гавань, и команда заявляет, что они, мол, крайдийские матросы, а пассажиры - бывшие невольники, которым чудом удалось вырваться из плена. Сочиняют какую-нибудь правдивую байку, что их-де удерживали в Кеше или на Островах Заката. Думаешь, Арута Заподозрит подвох? Он ведь никого из крайдийцев в глаза не видал. У него не будет причин не поверить этим растреклятым двойникам, что они-то и есть спасшиеся пленники.
- Да, но рано или поздно в Крондор прибудет кто-нибудь из Крайди и, встретив при дворе Лжемаргарет, сразу ее разоблачит, - возразил принц. Он намеренно не упомянул своего дядю Мартина, поскольку не был уверен, что тот еще жив.
- Мало кому удается, - вставил Гуда, - остаться прежним, пережив неволю. И ежели принцесса и ее подружка покажутся крайдийцам странными и на себя не похожими, никаких подозрений это ни у кого не вызовет. Видал я на своем веку и таких, кто после всяких передряг и несчастий даже имени своего не помнил.
- Но память и прежние привычки рано или поздно к ним возвращаются, - заметил Маркус. - И потому велика вероятность того, что кто-нибудь из двойников в конце концов выдаст себя и остальных какой-нибудь ошибкой, оговоркой, да мало ли чем еще! А это означает, что они должны будут завершить свое черное дело, в чем бы оно ни заключалось, за несколько недель, самое большее - за два-три месяца.
- И мы опять возвращаемся к самому главному вопросу, - вздохнув, подытожил Николас, - что за всем этим скрывается? А пока мне ясно только одно: первоправитель нарочно восстанавливает кланы друг против друга. Ведь войско у него, оказывается, настолько малочисленное, что это для него единственный способ контролировать ситуацию.
- Вот-вот, - с мрачной усмешкой поддакнул Траск. - Потому он и устроил всю эту резню в степи. Ему было выгодно прикончить Ранджану и разграбить ее приданое, а потом обвинить в этом какой-нибудь из кланов, чтоб все другие на него ополчились. - Он озадаченно поскреб затылок. - Выходит, правителю вовсе не обязательно быть сильным. Главное, чтоб подданные его держали за такового. Само собой, ежели он ни с кем не собирается воевать. Иш ведь какой хитрюга!
- Даже во дворце у него почти нет стражи, - кивнул Накор. - Я видел воинов только в зале приемов. А сам дворец изнутри выглядит необитаемым. Слуг и тех раз-два и обчелся, И у Дагакона в покоях такое же запустение.
- Меня это поначалу очень удивило, - улыбнулся Калис. - Я ожидал, что в таком огромном имении охранники будут встречаться на каждом шагу. Но их там наберется в лучшем случае с десяток, а слуг и того меньше.
Гуда обвел всех прищуренными глазами и убежденно произнес:
- Я знаю, как этому Валгаше удается внушить всем горожанам, что у него многие тысячи солдат, когда на деле их не больше сотни. Он их всякий день прогоняет маршем по улицам и велит то и дело менять доспехи и знамена. И иногда они для пущей важности обряжаются в форму красных палачей. Вот и вся премудрость.
- Но что же все-таки они затевают?! - простонал Николас. - И зачем им отправлять в Крондор всех этих двойников?
Амос похлопал его по плечу и пробасил:
- Мы сейчас все равно этого не угадаем. А время идет, и мне надобно поглядеть, как подступиться к двойникам наших посудин.
- Конечно, ступай, - кивнул Николас. - Маркус, я знаю, что ты устал, но тебе придется составить Амосу компанию. И ты. Гуда, отправляйся к заливу вместе с ними.
Траск, Маркус и Гуда поспешили уйти, и Николас обратился к Калису:
- Отдохни немного, а после мы с тобой и Накором решим, как нам скорее и безопаснее всего пробраться в поместье Дагакона, чтобы освободить пленников.
- Хорошо, я об этом подумаю, - улыбнулся Калис и отправился к себе.
- А я успел уже отдохнуть, - усмехнулся исалани. - И теперь пойду на базар за покупками.
- Что же ты хочешь купить?
- Да так, кой-какие вещи, без которых мне будет не обойтись, - уклончиво ответил Накор. - Дагакон занят противоборством с Пагом, и ему теперь не до нас. А вот его приятельница леди Корисса, та может нам все испортить, ежели ее не остановить.
- Неужто она и впрямь так опасна?
- А ты разве не помнишь, что говорил о ней наш друг Праджи?
- И, по-твоему, все это правда?
- Не совсем.
- Рад это слышать, - облегченно вздохнул принц.
- Я имел в виду, что на деле она гораздо опаснее.
- И ты собираешься?..
- ...С нею повидаться, - ухмыльнулся Накор. - Но прежде мне надобно кое-что купить.
Николас всплеснул руками:
- Опомнись! Неужто же ты это всерьез?
- Я бы с радостью уклонился от этого свидания. - Ухмылка на лице Накора стала еще шире. - И нашел бы для себя более приятные занятия. Но видеть эту особу мне просто необходимо. И именно потому, что очень уж она опасна.
- Опаснее Дагакона?
- Опаснее всех. И чудовищная эта затея принадлежит именно ей.
- Ты имеешь в виду набег на Крайди?
Накор помотал головой:
- Я имею в виду решительно все. И Дагакон, и первоправитель - только лишь послушные марионетки в ее руках. Корисса единолично правит и этим городом, и войском. Уж ты мне поверь! Я почти уверен, что это именно она вступила в сговор с пантатианцами.
- И ты решишься бросить ей вызов? - дрогнувшим голосом спросил Николас.
- Это не так уж трудно сделать, - хихикнул Накор. - Гораздо сложнее будет остаться после этого в живых.
Глядя на безмятежно ухмылявшегося коротышку, Николас также не удержался от улыбки.
- Быть может, тебе все же лучше идти к ней не одному? Право же, возьми кого-нибудь с собой.
- Об этом я уже подумал, - важно кивнул Накор. - Мы отправимся во дворец вдвоем с Энтони.
- Я уверен, он не откажется тебе помочь, - облегченно вздохнул Николас.
- Да, он у нас не из робкого десятка, - без тени улыбки поддакнул Накор. - Мы вернемся сюда к вечеру, самое позднее - к ночи.
Простившись с исалани, Николас уселся на свою постель и стал перебирать в памяти детали плана по освобождению пленников. Отвоеванный у злодеев корабль следовало провести в устье реки и поставить на якорь, чтобы там посадить на борт пленных и погрузить в трюм поклажу. Людей и грузы предстояло доставить в устье на баркасах. А баркасы Тука и Гарри должны прежде перегнать от доков к берегу у сожженной фермы. Именно туда будут подземным ходом выведены крайдийцы. Только бы им не пришлось долго ожидать прибытия лодок. Ведь с малым количеством воинов их, беспомощных, испуганных и изнуренных лишениями, будет так трудно защитить в случае возможного нападения стражников Дагакона!
Николас повалился на кровать ничком и с отчаянием в голосе прошептал:
- Только бы все удалось! Боги, будьте к нам милостивы! Ведь так много жизней поставлено на карту!
Гуда поднялся на крышу трактира. Там была устроена небольшая сторожевая вышка - сооружение отнюдь не лишнее в этом городе вечных раздоров и междоусобиц. Праджи и Накор вскоре присоединились к нему, взбежав на крышу по приставной лестнице из проема в середине здания.
- Чего это ты там высматриваешь? - подозрительно спросил Праджи. - Николас ждет нас к себе. Мы должны напоследок обсудить его план.
Гуда, потирая руки, с мольбой произнес:
- Подождите минутку! Сейчас оно сядет!
- Ах, вот, оказывается, в чем дело! - хихикнул Накор.
Гуда кивнул в сторону заходившего солнца:
- Не ты ли мне как-то сказал: "Ты увидишь закаты во сто крат прекраснее здешних, ты узришь чудеса, в которые прежде не дерзнул бы поверить"? Неужто забыл?
- Так это ж я - чтоб сманить тебя из твоего "Зубчатого Гребня", - ухмыльнулся исалани.
Гуда с грустной улыбкой покачал головой:
- И с того самого дня мне, почитай что, ни разу не удалось полюбоваться закатом. Все не до того было. Может, больше и вовсе не доведется. Кто знает?
- Не болтай попусту, - сурово одернул его Праджи, - а не то еще накличешь беду.
Гуда пожал плечами:
- У меня сроду не бывало никаких предчувствий или озарений, как у других. Да я ведь и не о том. Просто при нашем-то ремесле...
Праджи молча кивнул и встал с ним рядом. Солнце медленно спускалось над городом, золотя выбеленные известкой стены и черепичные крыши домов, а к западу открывался вид на океан, по которому от горизонта до самой городской стены тянулась багрово-алая дорожка света.
Оранжевый диск, окутанный влажным морским туманом, плавно скользил вниз по небосводу, и облака над ним расцвечивались серебряными, и золотыми, и розовыми, и пурпурными красками, а по темно-синему вечернему небу в разные стороны пролегли красные и огненные узкие отсветы, походившие на стрелы.
Когда огромный шар солнца исчез за горизонтом, словно провалившись в морскую пучину, на его месте внезапно вспыхнула и тотчас же погасла удивительно яркая изумрудно-зеленая искра.
- Я никогда прежде такого не видал! - выдохнул Гуда, и его некрасивое лицо расплылось в счастливой улыбке.
- Такой закат - и впрямь большая редкость, - с важностью кивнул Накор. - Эта зеленая искра появляется, когда облака расположены на определенной высоте, и ветер дует куда следует, и воздух прогрет как надо. Все должно совпасть, но даже и тогда можно ее не углядеть. Я и сам такое видел всего однажды в жизни.
- Ну, полюбовались, и довольно, - скомандовал Праджи и с принужденной улыбкой добавил: - Время не терпит. Боюсь, нам с вами теперь долго будет не до закатов.
Гуда, еще на мгновение задержав взгляд там, где только что исчезло солнце, пробормотал про себя: "Узришь чудеса..." и, вздыхая и покачивая головой, поспешил за Праджи и Накором.
Глава 9 БЕГСТВО
Задыхаясь от быстрого бега, Гарри влетел в трактир и опрометью бросился к Николасу, который как раз входил в общий зал из коридора. На бегу оруженосец опрокинул табурет и едва не сшиб с ног случившегося рядом матроса.
- В чем дело? - предчувствуя недоброе, осторожным шепотом спросил Николас.
Гари отвел со лба взмокшие от пота рыжие локоны и зашептал ему в ответ:
- По базару маршируют солдаты первоправителя. Целый отряд. Они идут в эту сторону!
- Сюда, к нам? - забеспокоился Маркус, вышедший в зал следом за принцем.
Гарри пожал плечами:
- Право же, не знаю. Но сдается мне, что они посланы именно по наши души.
- Бриза, заберись на крышу и предупреди нас, если они покажутся поблизости, - распорядился Николас и стал отдавать короткие, точные приказания крайдийским солдатам и матросам из Крондора. Те бросились их выполнять. Стоял полдень, но в трактире уже потягивали эль с полдюжины посторонних. Принц набрал полную грудь воздуха и крикнул: - Почтеннейшие! Похоже, здесь намечается сражение. Все, кто не желает в нем участвовать, покиньте зал, пока не поздно!
Двое-трое из дюжих молодцов, лицами своими и платьем походивших на наемных солдат, бросились к выходу. Еще несколько человек последовали за ними с гораздо меньшей поспешностью.
- Эй! Держите вон того верзилу в серой блузе! Не дайте ему уйти! - взвизгнул вдруг Накор и приподнялся из-за стола, указывая на одного из наемников.
Тот был уже у самых дверей, и Николас метнулся к нему с кинжалом в руке. Мнимый воин проворно вытащил из-за пояса кривой нож и повернулся к принцу, чтобы отразить нападение. Его острые зубы блеснули в хищной улыбке. Но рослый Ваджа подкрался к нему сзади и изо всех сил опустил рукоять своего меча на его непокрытую голову. Пришелец с протяжным стоном свалился на пол. Кинжал выпал у него из руки, а из раны на голове заструилась кровь. Гуда и Праджи не мешкая подхватили его под мышки и потащили в коридор.
- Бросьте его на койку в какой-нибудь из комнат, - крикнул им вслед Траск. - И ради всех богов, сотрите с пола кровь! А не то эти сукины дети, коли сюда ввалятся, сразу заподозрят неладное!
Гарри принял из рук Келлера влажную тряпку и быстро вытер пол.
- Откуда ты его знаешь? Кто он такой? - спросил Николас, подходя к коротышке.
Накор махнул рукой и торопливо засеменил к выходу в коридор.
- После скажу. Теперь мне недосуг! - бросил он на ходу.
Николас недовольно покачал головой, но не стал его удерживать.
- Как же нам теперь быть? - растерянно пробормотал Маркус.
- Ступайте к себе, - ответил принц. - Если они заявятся в трактир, постарайтесь сделать вид, что визит людей первоправителя вас крайне удивляет и что ничего подобного вы не ожидали. Но в то же время будьте начеку, и как только я дам знак...
- Мы будем готовы на них напасть, - кивнул Маркус и направился по коридору к своей комнате вместе с Праджи и Гудой.
В общем зале остались Николас, Ваджа и несколько солдат и матросов. Все они делали вид, что заняты лишь выпивкой и неторопливой беседой. Но глаза их с беспокойством перебегали с предмета на предмет, ладони покоились на рукоятках мечей, а напряженным слухом они старались уловить малейший шум за наружной дверью трактира. Келлер вытащил из кладовой большой тяжелый арбалет и с невозмутимым видом спрятал его под стойкой, после чего стал перетирать вымытые кружки.
Откуда-то из глубин здания послышался негодующий женский вопль. Николасу не составило труда догадаться, что это Ранджана вновь обрушила свой гнев на первого, кто подвернулся ей под руку. Он привстал из-за стола, собираясь пойти к ней и ее утихомирить, но тут дверь трактира распахнулась, и в зал вошел офицер в сопровождении четырех воинов. Они были одеты в такие же доспехи, как и те несчастные, кого Николас и его спутники застали мертвыми во дворе "Пристани Шингази".
- Кто здесь главный? - зычным голосом осведомился офицер.
Николас поднялся во весь рост и со спокойным достоинством отвечал ему:
- К вашим услугам. Я - капитан Николас. С кем имею честь говорить?
Стоило принцу представиться, и командир отряда воинов первоправителя тотчас же вперил взгляд в его сапоги. У Николаса сжалось сердце, но внешне он постарался ничем не выдать своего страха и замешательства. К тому же капитан узрел всего лишь две пары совершенно одинаковых сапог, ловко сидевших на стройных, ногах юноши.
- До нас дошли сведения о девушке, которую вы привезли с собой, - неторопливо, веско, тщательно подбирая слова, проговорил капитан. - И коли она та, кого мы разыскиваем, то вам за ее спасение причитается большая награда.
Николас заставил Себя улыбнуться:
- Вас ввели в заблуждение. Никакой девушки с нами нет.
Капитан вновь оглядел его с головы до ног и, сощурившись, махнул своим солдатам рукой в кожаной перчатке.
- Обыщите все комнаты, все закоулки! Живо!
Николас заступил воинам дорогу и с досадой возразил капитану:
- Но среди моих людей есть больные. Я не желаю, чтоб вы их беспокоили. Можете мне поверить: у нас тут нет и не было никаких девушек! - Говорил он нарочито громко, чтобы те, кто ожидал в комнатах и коридоре, могли слышать каждое его слово.
Тот из солдат, кто был ближе других к принцу, остановился в нерешительности и оглянулся через плечо на своего капитана. Офицер кивнул воину, застывшему у входной двери, и солдат с готовностью ее распахнул. В трактир шумно ввалились еще около дюжины воинов первоправителя.
- А мы вот хотим сами в этом удостовериться! - заявил капитан, когда все его люди оказались в зале.
- Не смейте беспокоить моих воинов и слуг! - возвысил голос принц. - Иначе вы горько пожалеете о своей бесцеремонности!
- Кто это здесь так расшумелся? - послышался позади него капризный женский голосок.
Николас обернулся и так и застыл от изумления. В зал неторопливо, позевывая и потирая висок, вошла Бриза. Но боги, в каком она была виде! Принц растерянно глянул на Амоса и Энтони, которые шли следом за девушкой и на ходу обменивались беззаботными, насмешливыми улыбками. Поймав на себе взгляд принца, Траск ухмыльнулся еще шире. Вместо своего обычного наряда, к которому все уже успели привыкнуть - мужской широкой рубахи и длинных, грязных, бесформенных брюк, - Бриза была одета в белую шелковую блузу, отороченную кружевом и распахнутую настолько, что Николас без труда разглядел ее упругие, высокие груди, гораздо более пышные, чем он мог предположить. Взгляд его скользнул ниже. Юбку девушке заменил прямоугольный кусок ярко-алого атласа, который она стянула узлом у талии. При этом одна из ее длинных, стройных ног оказалась полностью обнажена, очертания же другой легко угадывались под тонкой материей. Свои густые, вьющиеся медно-рыжие волосы Бриза стянула на затылке кокетливым узлом, из которого выбились и упали ей на лоб и щеки несколько упрямых прядей. Она была настолько хороша и так пленительно женственна, что Николас несколько мгновений не мог заставить себя думать ни о чем другом, кроме как об ее неожиданном преображении. К ней удивительно шло то выражение томной неги с некоторым налетом развязности, которое она постаралась придать своему миленькому и свежему личику, мягко сужавшемуся книзу и исполнившемуся, благодаря то ли этому прежде не свойственному ей выражению, то ли новой прическе, немного приподнявшей углы ее огромных синих глаз и обнажившей высокие скулы, какой-то редкостной, изысканно-вдохновенной красоты. Бриза направилась к Николасу развязной походкой куртизанки, слегка поводя бедрами и лениво переставляя ноги, и подойдя, прижалась к нему всем телом и привычным, небрежным жестом положила ладонь на его плечо.
- Что это здесь за шум, Ники? - повторила она, капризно растягивая слова. - Право же, вы и мертвого разбудите! Ты не мог бы переговорить с этими господами где-нибудь в другом месте, а?
Капитан зло сверкнул на Николаса глазами и выкрикнул:
- Я так и знал, что ты лжешь мне!
- Ничего подобного! - подбоченился Николас. - Я говорил, что с нами нет никаких девушек. И это правда. А она, - он кивком указал на Бризу, - моя подруга, ясно?! - Солдаты первоправителя тем временем решительно устремились в коридор, и принц возмущенно прокричал им вслед: - Вернитесь! Я запрещаю вам туда входить! Вам там нечего делать, слышите?!
Бриза примирительно похлопала его по плечу.
- Да брось ты на них дуться, милый! Пускай себе ищут что пожелают. - Она повернулась к капитану и с улыбкой предупредила: - Только имейте в виду, у вас жуткий беспорядок. Мы ж ведь вас не ждали, так что не обессудьте.
Николас, подыгрывая ей, с видимой неохотой кивнул и выдавил из себя: -,
- Как тебе угодно, дорогая.
Воины бегом бросились вперед и рассыпались по комнатам. Спустя несколько минут они один за другим стали возвращаться в зал. На лицах их читались смущение и растерянность.
- Женщин тут и впрямь больше никаких нет, капитан, - доложил тот из них, кто замыкал шествие. - Только двое хворых солдат валяются на постелях в задней комнате.
Офицер окинул Николаса долгим, пристальным взглядом, исполненным досады и злости и, не говоря ни слова, вышел из общего зала во двор. Остальные воины первоправителя потянулись за ним следом.
Один из крайдийских солдат по знаку Николаса осторожно подошел к окну, отвел в сторону занавеску и выглянул наружу.
- Они уходят, капитан!
Николас повернулся к Бризе:
- Куда вы их подевали?
- Вытолкали на крышу! - расхохоталась девушка. - Накор и Калис, бедняги, остались их караулить.
- Ты неподражаема! - восхищенно воскликнул принц.
- Это была вовсе не моя идея, - призналась девушка, свирепо озираясь по сторонам. Воины и матросы, возвращавшиеся в зал, бросали недвусмысленные взоры на ее полуобнаженную грудь, и это ее бесило. Она попыталась стянуть блузу у ворота, но та упрямо расходилась в стороны, и тогда Бриза с досадой закусила губу и обхватила плечи ладонями. - Весь маскарад устроил этот исаланский коротышка. Он услыхал, как ты орал на капитана, и стащил меня с лестницы, когда я лезла на крышу по твоему приказу. И поволок в комнату этой надутой дуры Ранджаны. Он сказал Калису, Маркусу и Гарри, чтоб они спровадили девчонок на крышу и там их стерегли. И чтоб не забыли втянуть наверх лестницу. А сам разодрал на мне рубашку - пуговицы так и поотлетали одна за другой, - а потом стянул с меня штаны, и я глазом моргнуть не успела, как осталась, в чем мать родила... - Бриза засопела от возмущения. Один из матросов, жадно ловивший каждое ее слово, всплеснул руками и оглушительно расхохотался, но Бриза так на него взглянула, что бедняга тотчас же смолк и смиренно опустил глаза. - И потом он меня толкнул к груде тряпья, которую вытряхнул из сундука этой воображалы, и велел нарядиться потаскушкой и задержать этих выродков в зале хоть на несколько минут.
- И ты с этим здорово справилась, красотка! - похвалил ее Траск.
Бриза густо покраснела и направилась к выходу в коридор. На полдороге она обернулась и бросила:
- Меня еще никто в жизни так не унижал, как этот кривоногий уродец! Ну, я ж ему задам! - И она прошествовала вперед, воинственно выпятив подбородок.
Николас глядел ей вслед, пока она не исчезла за дверью комнаты принцессы. На плечо его внезапно легла рука Траска.
- Хороша девчонка, нечего сказать. Даже я, старый волокита, не догадывался, что она такая пригожая. Ох, и повезло же этому оболтусу Гарри!
Николас с улыбкой ему кивнул, но выражение его лица тотчас же сделалось серьезным и озабоченным.
-Амос, меня не зря томило недоброе предчувствие. Нам обязательно надо нынче же ночью отсюда убраться. Видел бы ты, как этот капитан разглядывал мои ноги, когда я ему назвал свое имя!
- Ты прав, - вздохнул Траск. - Они не иначе как разыскивают тебя и тех, кто мог приплыть сюда из Крайди вместе с тобой. - Он мотнул головой и задумчиво провел ладонью по бороде. - Понимаешь, они ж ведь не знают, что "Стервятник" пошел ко дну. И наверняка ждут, что те из крайдийцев, кто остался в живых после набега, вот-вот здесь объявятся. Ежели Накор прав и эта леди Корисса и впрямь всем тут заправляет, то она могла заподозрить, что это именно ты догоняешь их черный корабль на своем трехмачтовике. А ее люди уж точно вызнали у шпиона, что выдавал себя за квегского торговца Вазариуса, каков ты с виду. Опять же, им известно, кто из крайдийской знати не погиб во время набега и не попал в руки к этим ублюдкам. И ежели бы сюда нас привел Мартин... - Он выразительно развел руками. - Кто знает, как бы все обернулось?
- Нам повезло, что Маркус и Гарри забрались на крышу, - подхватил Николас. - Попадись они на глаза этому капитану и его людям, те сразу бы их опознали. Да и меня заодно. Два кузена, которые похожи друг на друга, как близнецы, и юноша с ярко-рыжими кудрями... Нам не удалось бы их убедить, что все это просто совпадение. Но... - помрачнел он, - они ведь могут вернуться.
- И кто-то им успел донести, - брезгливо поморщился Траск, - что Ранджана у нас. - Может, это почтенный Анвард Ногош Пата желает поправить свой дела, выслуживаясь перед первоправителем?
- Ну, это еще надо доказать, - возразил Николас. - Мы же его на этом не поймали...
Слова его прервал протестующий вопль, который донесся из задней комнаты трактира. Николас и Траск догадались, что это Бриза решила не откладывая выполнить свою угрозу и свести счеты с Накором, и поспешили к нему на выручку.
Они не ошиблись: в покоях Ранджаны и впрямь происходило побоище. Накор забился в самый дальний угол комнаты и пытался ладонями защитить свою лысину от ударов, которыми щедро награждали его не на шутку рассвирепевшая Бриза. Перемежая свои слова то жалобными вскриками, то смешками, исалани причитал:
- Да пришью я тебе все до единой пуговицы! Сию же минуту это сделаю!
Хозяйка комнаты подбоченясь стояла у своего разоренного сундука и, судя по ее бровям, сведенным к переносице, пребывала в не меньшем раздражении, чем Бриза. Когда на пороге появились Николас и Амос, она сердито на них глянула и топнула ногой, указывая на Калиса.
- Этот человек посмел ко мне прикоснуться! - Эльф в ответ согласно кивнул и широко и безмятежно улыбнулся. Николас был немало этим удивлен. За все время их знакомства Калис, всегда такой невозмутимый и сдержанный, впервые столь открыто и недвусмысленно проявил свои чувства. - Он толкнул меня к лестнице, - продолжала принцесса, - и схватил за... Он до меня дотронулся... пониже спины! - Голос ее перешел в визг. Николасу стоило немалых усилий сдержать смех. Он закусил губу и перевел взгляд на Калиса.
Тот пожал плечами:
- Она меня к этому сама вынудила. Другие девушки успели уже подняться на крышу, а она все медлила, ну, мне и пришлось ее... поторопить. - Он сдержанно усмехнулся. - Ведь мы все слыхали, как этот капитан приказал своим людям обыскать трактир, и мешкать было нельзя.
- Миледи, - сказал Николас, поворачиваясь к Ранджане, - эти люди, если бы мы вас не спрятали, доставили бы нам много неприятностей, а вы... - он сделал выразительную паузу, - в эту минуту, возможно, были бы уже обезглавлены, потому что они препроводили бы вас во дворец первоправителя. Так что оставьте свои причитания и побыстрее собирайтесь в дорогу.
- Мы снова куда-то едем?
Николас кивнул:
- Завтра ранним утром. А потому к ночи все ваши вещи должны быть уложены.
Ранджана передернула плечами и удалилась в соседнюю комнату, где стояли кровати ее служанок.
Бриза, решив, по-видимому, что Накор уже достаточно наказан, заложила руки за спину и отошла от него в сторону.
- Пуговицы я и сама пришью. А тебе вперед будет наука, как сдергивать одежду с порядочной девушки!
Она выскользнула в коридор, и коротышка, проводив ее глазами, заговорщически шепнул Николасу и Траску:
- Зато как это было здорово, доложу я вам!
Николас вспомнил, как очаровательно выглядела Бриза, когда предстала в своем более чем смелом наряде перед ним и воинами первоправителя, и улыбнулся чародею.
- Я тебе охотно верю, Накор!
- Вот ведь какой еще ценитель женщин выискался! - хохотнул Амос и шутливо толкнул исалани локтем в бок. Накор, смущенно потупившись, ничего ему на это не ответил.
- Ас чего ты взял, что этот парень в серой блузе - соглядатай? - спросил Николас. Тут в комнату вошли Маркус и Гарри, спустившиеся с крыши, и молча обратили к Накору горевшие любопытством взоры.
- Да от него же просто разило шпионом! - воскликнул исалани и бросился к выходу в коридор. - Идите-ка все за мной, я вам растолкую, в чем тут дело.
Они гуськом прошли в одну из общих спален, где Гуда и Праджи сидели на кроватях по обе стороны от пойманного соглядатая, который все еще не пришел в себя. Накор пошарил у него за воротом и с силой рванул какой-то темный шнурок. На его сморщенной маленькой ладони очутился полотняный мешочек.
- Видали?
Николас взял у него мешочек и поднес его к носу:
- Никак это корица?
- Она самая, - торжествующе кивнул исалани. - Я ее давно учуял, еще когда этот паршивец в самый первый раз сюда к нам заявился. И тогда же понял, в чем тут дело. А нынче этот запах снова ударил мне в нос. Не иначе как он дожидался здесь капитана с его солдатами, чтоб много чего ему о нас порассказать.
Амос развязал мешочек и высыпал несколько поломанных и раскрошенных палочек корицы себе на ладонь.
- Ничего не понимаю. Ежели кому нравится это нюхать, так при чем здесь...
- Но это же очевидно, - нетерпеливо прервал его Накор. - Корисса. Корица. Это у них вроде пароля.
- Да неужто? - озадаченно протянул Траск и с невольным уважением покосился на маленького чародея. - А я так вот нипочем бы не догадался!
- Не скромничай, - хихикнул Накор. - Это и тебе наверняка рано или поздно пришло бы в голову. Я ведь тоже не сразу сообразил, что они друг дружку узнают по этому запаху. Все очень просто.
- Слишком уж просто, - буркнул Николас.
- Вот-вот, - поддержал его Амос.
Накор взглянул на обоих с печальной улыбкой и пожал плечами:
- Но посудите сами, можно ли ждать большого ума от тех, кто поклоняется смерти, кто жаждет ради воскрешения своей мнимой богини завладеть Камнем жизни и уничтожить все живое на планете?
Амос задумчиво кивнул. Он вспомнил битву ори Сетаноне. Пантатианцы и в самом деле были примитивными, одержимыми существами, в цели которых не входило завоевывать чужие земли и ими править. Им надо было истребить на Мидкемии жизнь во всех ее проявлениях. А для этого, как они, вероятно, самонадеянно полагали, годились любые средства, в том числе и такие нелепые, как этот их коричный пароль.
- Так что же мы станем с ним делать? - спросил Гуда, указывая на агента Черной Розы.
- Свяжите его покрепче, - ответил Николас, - и для верности заткните рот кляпом. А когда мы отсюда уйдем, пусть Келлер его освободит. Тогда он для нас будет уже не опасен. - Помолчав, он хмуро добавил: -В любом случае.
Остальные согласно кивнули, хорошо понимая, что принц имел в виду как успех, так и неудачу их опасного предприятия.
Бриза закатала штанины своих широченных брюк, туго затянула веревку, которая заменяла ей пояс, и уселась на пол, поджав под себя ноги на кешианский манер. В одной руке она держала несколько пуговиц и скомканную рубаху, в другой - иголку с продетой в ушко нитью. Девушка весело напевала себе под нос, не обращая ни малейшего внимания на сердитые взгляды, которые бросала на нее Ранджана. Иголку и моток ниток Бриза вытребовала у одной из принцессиных служанок, пуговицы и рубаха были ее собственные.
Наскучив молчанием, Ранджана презрительно бросила своей непрошеной гостье:
- Тебе-то что! Ты, поди, привыкла, чтоб простолюдины тебя тискали, когда им угодно. Но ведь я - совсем тебе не чета!
Бриза не повышая голоса осадила ее:
- Ежели тебе не на ком сорвать зло, то лучше займись чем-нибудь путным. - Она перекусила нить, проверила на прочность первую из пришитых пуговиц и принялась за вторую. - И коли уж на то пошло, то надобно совсем ослепнуть, чтоб принять нашего Калиса за простолюдина.
Ранджана, в продолжение этого разговора нервно вышагивавшая взад-вперед по комнате, резко остановилась и наморщила лоб.
- Сказать по правде, - произнесла она после некоторого раздумья, - он удивительно силен, этот юноша. Хоть я и легка, словно перышко, но все же... Он с такой силой и так быстро втолкнул меня на крышу, что я и опомниться не успела...
- И к тому же одной рукой, - прибавила Бриза. - Другой-то он ведь держался за лестницу.
Служанки Ранджаны обменялись восхищенными взглядами и закивали друг другу головами. К огромному сожалению всех четырех девушек, им не довелось стать свидетельницами сцены, разыгравшейся между Калисом и Ранджаной, потому что они в это время находились уже на крыше.
- И собой он недурен, - нехотя признала принцесса. - Хотя есть в нем что-то странное...
- Больше, чем ты можешь себе представить! - насмешливо заметила Бриза.
- Вот еще! - фыркнула принцесса. - Досуг мне раздумывать о его странностях! Ведь такие, как он, мне не ровня. Я должна достаться человеку высокородному, могущественному и богатому, а с мужланами-наемниками, вроде этого мальчишки, вольно развлекаться разве что тебе да моим прислужницам.
- И ты уверена, что стать пятнадцатой женой этого вашего первоправителя - большая честь для тебя? - ухмыльнулась Бриза и, закатив глаза, выдохнула: - Праведные небеса, ну и народ!
Ранджана смущенно улыбнулась и произнесла неожиданно мягким тоном:
- А этот ваш капитан - просто красавчик. Особенно когда улыбается. - Поймав на себе изумленный взгляд Бризы, она тотчас же сдвинула брови, капризно поджала губы и процедила: - Но уж разумеется, и он мне не пара, этот простолюдин! - Бриза звонко расхохоталась, уронив руки на свое шитье. - Что это тебя так рассмешило, девчонка?!
- Да так, ничего. - Бриза отерла с глаз слезы и быстро перегрызла нить. Теперь уже две из четырех пуговиц были пришиты к рубахе.
- Нет, немедленно скажи мне, в чем дело! - требовала Ранджана. Бриза в ответ лишь махнула рукой и принялась за третью пуговицу.
Несколько мгновений прошли в молчании. Бриза проворно орудовала иглой, Ранджана с сумрачным выражением лица мерила шагами комнату, служанки неподвижно сидели на одной из постелей и с молчаливым вниманием следили за перебранкой девушек.
Резко остановившись напротив Бризы, принцесса в очередной раз строго произнесла:
- Девчонка! Ответь, что это так тебя развеселило?
Бриза оборвала нить, воткнула иглу в атласную подушечку, набросила на плечи рубаху и легко вскочила на ноги. Встретившись взглядом с Ранджаной, она небрежно пожала плечами и наконец снизошла до ответа:
- Да то, что есть, оказывается, на свете дурищи вроде тебя, которые только и могут, что кичиться своей знатностью, а сами не умеют распознать принца крови под личиной простого наемника!
Не прибавив к этому ни слова, не попрощавшись и не поблагодарив за иглу с нитью, она вихрем вылетела из комнаты в коридор.
Ранджана несколько мгновений простояла неподвижно, осмысливая услышанное, затем бросилась к двери и что было сил заколотила по ней кулаками. Дверь приоткрылась, и в комнату испуганно заглянул один из караульных воинов. Принцесса попыталась его оттолкнуть, чтобы выйти наружу, но солдат ухватился рукой за дверной косяк и помотал головой.
- Простите, миледи, но вам запрещено покидать ваши покои. Пожалуйста, собирайтесь в дорогу, как велел капитан.
- Я хочу поговорить с этой девушкой...
- Виноват, миледи. Капитан строго приказал никуда вас отсюда не выпускать и проследить, чтоб вы вовремя собрались. Я не смею ослушаться его приказа.
Воин ожидал бурного протеста со стороны капризной принцессы и уже приготовился было защищать лицо от ее ногтей, но к его величайшему удивлению Ранджана вдруг кивнула с не свойственной ей покорностью, отступила назад и захлопнула за собой дверь.
- Принц? - прошептала она с мечтательной улыбкой на полных губах. - Принц...
Служанки, по-прежнему сидели на постели и молча ожидали приказаний своей госпожи. После недолгого раздумья Ранджана бросилась к одному из сундуков, откинула крышку и стала заталкивать внутрь валявшиеся в беспорядке на полу ткани и одежды.
- Миленькие, а ну-ка быстрей помогите мне! - крикнула она опешившим девушкам. - Нам надобно торопиться! К вечеру все вещи должны быть уложены! Вы слышали, что это приказ самого капитана? Нельзя заставлять его высочество ждать! - Девушки соскочили с постели и принялись увязывать узлы, перетряхивать содержимое сундуков и стаскивать со стен драпировки. Ранджана трудилась усерднее всех. Посреди всей этой суеты она то и дело восхищенно закатывала глаза и с нежной улыбкой шептала: - Принц...
Солнце клонилось к западу. Гарри, нервно теребя ворот камзола, наблюдал за вереницей телег и крытых повозок, тянувшейся к докам. Баркасы стояли у причала, и лодочникам была обещана весьма щедрая плата, чтоб только они неотлучно находились при своих суденышках и были готовы отчалить в любую минуту, в любое время дня или ночи. Тука перебегал от одного баркаса к другому, следя, чтоб никто из гребцов не покинул своего места и паче чаяния не напился допьяна в портовом кабаке. Праджи, Ваджа и две дюжины наемников находились здесь же, чтобы в случае надобности пособить вознице в этом нелегком деле, Вскоре к докам должны были выйти Маркус и Калис. Им предстояло переправиться через реку и вывести пленников из поместья к берегу у сожженной фермы.
Гарри отправил четверых солдат к голове своего речного каравана. Бриза тем временем гнала к лодкам Ранджану и ее прислужниц, словно пастушка - небольшое стадо овечек. Сходство принцессы и ее спутниц с этими кроткими животными еще усиливалось той внезапной переменой, которая за последние несколько часов произошла с Ранджаной. Прежде донельзя высокомерная, капризная и сварливая, она вдруг сделалась на удивление покорной и сговорчивой и беспрекословно выполняла все приказания Бризы. Гарри не знал, что и подумать, и то и дело подозрительно взглядывал в сторону принцессы. Решение Николаса на некоторое время оставить девушек в отряде, чтобы потом, в урочный час, отправить их вверх по реке к отцу Ранджаны, было ему не по душе. Он считал, что от них следовало избавиться как можно скорее, однако перечить принцу не стал.
Невесть откуда взявшиеся в Ранджане уступчивость и рассудительная сговорчивость нисколько не повлияли на отношение к ней Бризы. Она по-прежнему холодно держалась с принцессой и ее служанками и скупо, неохотно отвечала на бесчисленные вопросы Ранджаны, касавшиеся исключительно особы Николаса.
Видя, как последняя из нанятых им повозок устремилась к докам, Гарри облегченно вздохнул. Но тут внимание его привлекли шум и крики, раздавшиеся откуда-то с северной стороны огромной площади. Шум все нарастал, приближаясь, и вскоре ему стали видны всадники - целый отряд конных стражей, направлявшийся к реке. Конники то и дело свирепо бранили зевак, попадавшихся на их пути, и раздавали направо и налево удары плетьми. Следом за всадниками тянулись открытые телеги с невольниками. Гарри вгляделся в их лица, и глаза его едва не вылезли из орбит.
Быстро догнав последнюю из череды своих повозок, он крикнул вознице:
- Получишь десять драков, если сам поспешишь к докам и не дашь промешкать тем, кто едет впереди тебя. Останешься тут за главного, а я пока должен спешно повидаться с моим капитаном.
- Слушаюсь, господин! - улыбаясь во весь рот, прокричал в ответ возница и принялся нахлестывать лошадей кнутом.
Гарри помчался к площади, на ходу расталкивая зевак и то и дело взглядывая на два высоких плюмажа, увенчивавших шлемы офицеров охраны и возвышавшихся над толпой. Он постарался проскочить как можно ближе к телегам с пленниками и еще раз убедился в том, что зрение его не обмануло: в доки везли тех, ради кого он и его спутники проделали столь долгий и опасный путь из Крайди и претерпели столько лишений и невзгод.
Гарри бежал так быстро и так решительно распихивал руками горожан, заполонивших базарную площадь, и наступал им на ноги, что вслед ему неслись протестующие крики, отборная брань и проклятия. Но он не обращал на все это ровно никакого внимания. Ему достало нескольких минут, чтобы домчаться до трактира и ворваться, к немалому изумлению воинов, собравшихся в общем зале, в комнату Николаса, который затворился там с Амосом, Рудой, Калисом и Маркусом и был занят обсуждением и уточнением всех деталей своего плана по захвату корабля. Энтони и Накор незадолго до этого отправились неведомо куда по какому-то таинственному и, как уверял кривоногий исалани, чрезвычайно важному делу.
- Что с тобой сделалось? - Николас поднял голову от пергамента, где рукой Калиса был набросан план поместья Дагакона, и с беспокойством взглянул на запыхавшегося Гарри. - Что-нибудь случилось? Ведь ты же должен присмотреть за доставкой грузов в доки!
- Они куда-то увозят крайдийцев! - выпалил Гарри.
- В какую сторону их везут? - вскинулся Амос. Гарри шумно перевел дух:
- На юго-запад. Похоже, к докам.
- Проклятье? - Николас вскочил из-за стола и бросился прочь из комнаты. Остальные поспешили за ним следом. - Калис, Маркус, вы бегите к докам, - распорядился он, едва вбежав в общий зал. - Если мы не дадим вам о себе знать, действуйте, как мы условились. Остальные - за мной!
Во дворе трактира небольшая группа разделилась:
Маркус и Калис помчались к докам, а Николас, Гарри, Амос и Гуда - к базарной площади. Им вскоре удалось нагнать последнюю из телег с пленниками, по обе стороны которой ехали двое верховых охранников.
- Я узнал одного из этих несчастных, - Николас едва заметным кивком указал Амосу на юного невольника. - Это Эдвард, паж из Крайдийского замка.
Амос, тяжело отдуваясь, покачал кудлатой головой:
- Похоже, сынок, с ним не все ладно, с этим бедолагой Эдвардом.
- Да и со всеми остальными тоже, - прибавил Гуда.
Николас перебежал на другую сторону прохода между рядами, чтобы получше разглядеть тех из пленников, чьи лица заслоняли от него круп коня и плотная фигура всадника. Возвращаясь к друзьям, трусившим вслед за повозкой, он едва не сшиб с ног толстуху с корзиной яблок на голове, которая остановилась как раз посреди прохода. Та разинула на удивление широкий рот и заголосила так пронзительно, что лошади охранников прижали уши и шарахнулись в стороны. Стражи выровняли шаг животных и стали подозрительно оглядываться.
- Виноват, мамаша! - с развязной улыбкой проговорил принц.
- Смотри, куда прешь, невежа! - визгливо отозвалась толстуха.
- Сама хороша! - огрызнулся Николас. - Всю дорогу перегородила своей тушей, экая копна!
Торговка яблоками была настроена весьма воинственно, и перебранка эта продолжалась бы еще долго, если бы Гуда не тронул Николаса за рукав и не сказал ему едва слышно:
- Бежим! Они уже сюда не глядят.
Николас со смущенной улыбкой кивнул толстой торговке, чем привел ее в немалое замешательство, и вместе с друзьями бросился вдогонку за телегой.
Она была уже довольно далеко, и им пришлось прибавить шагу, чтобы ее нагнать. Но вскоре шумная и многолюдная базарная площадь осталась позади, и преследователи принуждены были снова пропустить вперед весь караван телег с пленниками и наблюдать за ними издали, чтобы не привлечь к себе внимания охранников. Так они сопроводили печальную процессию до самых доков, где та остановилась, и стали издали наблюдать за происходящим. У одного из причалов невольников ожидали баркасы с гребцами, на которых несчастных, судя по всему, собирались доставить на борт корабля.
Николас, Гуда, Гарри и Амос расположились у стены одного из складов, не зная, на что решиться, что предпринять. Первым нарушил молчание Николас:
- Сдается Мне... - не закончив фразы, он мотнул головой и беспомощно развел руками.
- Говори! - потребовал Траск.
- Не знаю... Но с нашими людьми явно происходит что-то странное...
- А я так вот думаю, - убежденно заявил Гарри, - что это вовсе не наши люди, а двойники.
Николас с досадой выругался и хлопнул себя ладонью по лбу.
- Мне ведь следовало и самому об этом догадаться! Но все же мы не можем быть в этом до конца уверены, пока не побываем в поместье Дагакона. - Немного помешкав, он повернулся к своему бывшему оруженосцу. - Гарри, давай сделаем так. Ты сейчас вернешься к речным докам и скажешь Маркусу и Калису, чтобы они отправлялись в поместье. Нужно, чтоб Калис проник туда, где прежде содержали наших людей, и выяснил, там ли они еще и живы ли. Если крайдийцы по-прежнему в своем узилище, пусть об этом дадут знать Праджи и Вадже. А что предпринять после, Калису хорошо известно. Но если наших людей там не окажется... Или если они мертвы, тогда нам больше нечего здесь делать. Нападать на солдат первоправителя ради мщения мы не станем. Пусть тогда лодки остаются в доках, пока я не отдам других распоряжений. Но коли крайдийцы еще во владениях Дагакона, то за баркасы отвечаешь ты! Проведи их к условленному месту и после того, как вы примете на борт невольников, следуйте в гавань.
- Есть, капитан! - отсалютовал Гарри и повернулся, чтобы бежать к речным докам.
- Погоди! - остановил его Николас.
- Что-нибудь еще?
- Да. Постарайся остаться в живых!
- И ты тоже, Ники! - улыбнулся Гарри и, махнув принцу рукой, помчался в сторону устья реки.
Николас смотрел ему вслед, пока его ладная фигура не исчезла вдали, а после перевел взгляд на первые несколько баркасов с невольниками, причаливавших к одному из кораблей.
- Тысяча проклятий! - воскликнул вдруг Амос и указал на "Чайку" и "Орел". - Они ж ведь собираются вывести отсюда обе посудины!
- И когда, ты думаешь, корабли снимутся с якоря? - спросил Николас.
Амос в последние несколько дней старательно собирал сведения о времени местных приливов и отливов, но ему удалось узнать не так уж много, ибо излишняя любознательность с его стороны могла бы показаться городским морякам подозрительной.
- Насколько я могу судить, где-то между полуночью и рассветом, - ответил он о протяжным вздохом. - Как только начнется прилив.
- Но может, нам удастся завладеть каким-нибудь другим кораблем и их догнать?
Амос обвел глазами залив и покачал головой:
- Много всяких судов бросает и поднимает здесь якоря, и мы могли бы попытаться взять любое из них, но ... для того, о чем ты толкуешь, сгодится разве вот эта малютка, - и он ткнул пальцем туда, где на волнах плавно покачивался небольшой двухмачтовик с треугольными парусами. - Она хоть и каботажница, но уж больно быстрая да верткая. Нам только такая и нужна. Ежели мы на ней выскользнем из гавани прежде, чем отсюда выйдут ихние "Орел" и "Чайка", то нам будет вполне способно перехватить кого-то из них в прибрежной зоне. Им-то ведь надобно будет держаться по ветру, пока они не пройдут всю гавань, а после взять курс на юго-восток, чтоб обогнуть полуостров. Та из посудин, что пойдет второй, и сделается нашей добычей. - Глаза бывшего пирата сверкнули хищным огнем. - А другая никак не сможет повернуть назад, чтоб подать ей помощь! Но нам нужно успеть перехватить ату вторую, пока она не отвернет в сторону, иначе пиши пропало: только мы их и видели!
Гуда о сомнением покачал головой:
- Сколько ж нас поместится на этом каботажнике?
- Как раз столько, чтоб захватить один из кораблей. А после придется на него перегрузиться и догнать второй.
- Надо прежде овладеть одним, - с принужденной улыбкой заметил Николас, - а потом уж беспокоиться, как и на чем преследовать другой. А теперь, - он еще раз с тоской и болью взглянул на баркасы, с которых на борт корабля поднимали пленников, - нам пора возвращаться в трактир и послать гонца к речным докам, чтобы он рассказал всем, кто там остался, о переменах в наших планах.
Несколько минут они брели в молчании, и вдруг Николас с досадой воскликнул:
- О боги!
- В чем дело? - встревожился Амос.
- Накор! О нем-то мы совсем позабыли.
- Так и есть, - удрученно подтвердил Гуда.
- Кто-нибудь знает, где сейчас они с Энтони и чем занимаются? - спросил Амос.
Николас мотнул головой.
- Нет. И нам остается только надеяться, что они не растревожат осиное гнездо прежде, чем мы унесем ноги из этого города.
Все трое резко прибавили шагу и возвратились в трактир едва ли не бегом.
Стемнело. Калис перемахнул через стену поместья. Он так спешил, что вовсе не старался двигаться бесшумно. Охранников в обширных владениях Дагакона и без того было на удивление мало, теперь же, узнав через гонца от Николаса о доставке пленников на корабль, эльф не сомневался, что стражей здесь почти не осталось.
Однако бросившись к знакомым строениям, он едва не столкнулся с одним из дозорных, продолжавших следить за порядком в имении. Калис размахнулся и ударил его по горлу ребром ладони. Послышался хруст, затем беспомощный, булькающий звук, и воин, чья дыхательная трубка была раздроблена рукой эльфа, повалился наземь. Калис заторопился дальше, не дожидаясь, пока тот испустит дух.
Главным для него сейчас было поспеть на помощь пленникам, если те еще живы. Помня, в каком состоянии пребывали несчастные, когда он видел их в последний раз, Калис осознавал, что для их спасения дорога каждая минута. Донельзя изнуренный вид крайдийцев подсказал ему, что похитителей заботило лишь изготовление двойников для каждого из невольников, а по завершении этого зловещего деяния они вполне могли умертвить пленных или же бросить их, прикованных цепями к опорам лежанок, на произвол судьбы, без пищи и воды, без надежды на вызволение... Калис покачал кудрявой головой и ускорил бег.
Скрежет гравия оповестил его о приближении еще одного охранника. Калис мотнулся к опрокинутой тачке садовника, спрятался за ней и выждал, пока воин не прошел мимо. Выскочив из своего укрытия, эльф двумя бесшумными прыжками нагнал ничего не подозревавшего солдата и набросился на него сзади. Своими удивительно сильными ладонями он ухватил его за затылок и подбородок. Мгновение, и шея воина хрустнула, переломившись. Калис разжал руки и бросился вперед.
Добежав до внешней стены открытого склада, где похитители содержали узников, он не останавливаясь подскочил вверх и очутился на узкой крыше, над прямоугольным двором. Пленные, как и прежде, лежали на своих жестких кроватях. Ни охранников, ни зловещих двойников с ними не было.
Приглядевшись к их неподвижным телам, Калис с радостью убедился, что все они были без сознания, однако, благодарение богам, вне всякого сомнения, живы. Он спрыгнул со стены и подбежал к ближайшей из лежанок, на которой вытянулся во весь рост темноволосый юноша. Все попытки Калиса привести его в чувство ни к чему не привели. Молодой узник слабо застонал, когда эльф потряс его за плечо, но не очнулся от своего тяжелого забытья.
Внезапно душой Калиса овладела какая-то смутная, безотчетная тревога. Он вдруг почувствовал, что атмосфера, царившая на невольничьем дворе, как-то странно переменилась с тех пор, как он побывал здесь в последний раз. И дело было вовсе не в том, что двойники пленных и надсмотрщики покинули это место. Калис выпрямился и зорко огляделся по сторонам. В противоположном углу открытого двора он увидел бронзовое изваяние, которого прежде здесь не было. Он быстро направился к статуе, чтобы получше ее разглядеть, но в нескольких шагах от нее замер как вкопанный. Тело его сотрясла дрожь, из груди готов был вырваться вопль ужаса, который эльфу едва удалось сдержать. Никогда еще он не испытывал такого страха. Бронзовая фигура, которую он сперва принял было за изображение эльфа, на деле являла собой скульптурный портрет женщины валкеру, представительницы древней расы, некогда господствовавшей на планете Мидкемия. Предки матери Калиса были для валкеру чем-то вроде домашних животных. Эльфы ненавидели своих поработителей и все как один перед ними трепетали. Отголоски того давнего ужаса теперь, спустя многие тысячелетия, звучали в душе Калиса тревожным набатом. Отец его Томас волей волшебника Макроса в юности своей был на время перенесен в то далекое прошлое планеты, когда ею владели валкеру, или, как называли их люди, повелители драконов, и внутреннее существо его срослось с душой и памятью последнего из них. Он многое рассказал сыну о том тяжелом испытании, едва не стоившем ему жизни.
Калис бесшумно обошел статую кругом. На голове ее красовался боевой шлем, в одной руке она держала щит с изображением переплетенных между собой змей, другая покоилась на рукоятке вложенного в ножны меча. Эльф протяжно вздохнул. Худшие страхи Николаса вполне подтвердились: теперь можно было не сомневаться, что во главе заговора против Королевства стояли пантатианские змеиные жрецы. Ибо на бронзовом пьедестале в нескольких шагах от эльфа возвышалось не что иное, как бронзовый идол Альма-Лодаки, той самой валкеру, которая тысячелетия тому назад ради прихоти своей создала пантатианцев, наделив безногих ящериц и змей разумом сродни человеческому. Они прислуживали ей в ее дворце, развлекали и смешили ее и были в ту пору довольно забавными и вполне безобидными, хотя и недалекими созданиями. Но время шло, и через много веков после того, как валкеру покинули Мидкемию, пантатианцы стали зловещей сектой, поклонявшейся тьме и смерти. Они чтили свою умершую богиню Альма-Лодаку и намеревались, воскресив ее, погубить всю жизнь на Мидкемии в надежде, что в благодарность за это деяние восставшая из мертвых богиня снова их к себе приблизит и сделает полубогами.
Калис отошел от страшного изваяния, пятясь и избегая оборачиваться к нему спиной, и решил осмотреть внутренние помещения хранилища, в открытой части которого похитители расположили невольников из Крайди. Те узкие каморки, двери которых оказались не заперты, были совершенно пусты. Лишь в одной из них эльф обнаружил груду цепей и кандалов, а также молоты, напильники и зубила.
Он не стал больше мешкать и заторопился прочь из этого унылого, наводящего жуть места. Надо было рассказать обо всем Маркусу и переправиться через реку, чтобы сообщить новости Гарри. К тому же Калис был уверен, что пленникам необходима немедленная помощь лекарей. Иначе все они не дотянут и до утра.
Маргарет, напрягая силы, пыталась высвободиться из мягких, влажных шелковых пут, которые обвивали ее локти и колени, но те оказались на удивление прочными, и она принуждена была сдаться. Силы ее оставили. Она пробовала кричать, но рот был забит комком влажного шелка. Внезапно из мрака выплыла какая-то неясная фигура и стала к ней приближаться. Маргарет сделалось жутко.
- Не подходи ко мне! - выдохнула она и в то же мгновение проснулась.
Ночная рубаха и простыни на ее постели были влажными от пота. В комнате царила тьма. Маргарет провела дрожащей рукой по лбу. У нее нестерпимо болела голова, во рту пересохло. Наверное, вяло подумала она, именно так чувствуют себя поутру те, кто накануне выпил лишнего.
Эбигейл что-то пробормотала во сне и слабо шевельнула рукой.
Маргарет несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять отчаянное сердцебиение, а после принудила себя встать с постели. Сделав два неуверенных шага, она едва не упала, так сильно ее качнуло, и в изнеможении прижалась к стене. В голове ее носились обрывки каких-то неясных, путаных мыслей, стук сердца отдавался в ушах.
Она протянула руку к кувшину с водой, который стоял на низком столике между их с Эбигейл кроватями. Кувшин впервые за все время, что они здесь жили, оказался пуст, и это ее очень удивило.
Она добрела до изголовья Эбигейл и хрипло позвала подругу:
- Эбби! - и не узнала собственного голоса, походившего на воронье карканье.
Но Эбигейл не отзывалась. Сон ее был на удивление крепок. Маргарет тяжело опустилась на постель и потрясла ее за плечо.
- Эбби! Проснись!
- Что... что тебе от меня нужно? - недовольно пробормотала Эбигейл каким-то чужим, резким и хриплым голосом.
Маргарет, чьи глаза успели уже привыкнуть к темноте, с ужасом уставилась на подругу. Мало кто узнал бы сейчас в этом бледном, исхудавшем существе с растрескавшимися губами, спутанной копной влажных волос и черными полукружьями под глазами прежнюю светлокудрую красавицу Эбигейл. Она моргала и потряхивала головой, силясь проснуться.
- Ты ужасно выглядишь! - нахмурилась Маргарет.
Эбигейл с силой зажмурила глаза, через мгновение открыла их, и лишь после этого взгляд ее сделался вполне осмысленным.
- Ты тоже.
Маргарет с трудом поднялась с постели и шатаясь побрела к зеркалу. Оттуда на нее глянула немолодая, усталая женщина, которая, судя по ее ввалившимся глазам, обрамленным черными кругами, провела без сна несколько ночей кряду. Маргарет со стоном отвернулась и пошатываясь направилась к своей кровати. Ее ночная рубаха, пропитанная потом, источала кисло-прелый запах. Маргарет брезгливо поморщилась.
- От меня так воняет, словно я не мылась несколько дней кряду!
Эбигейл окинула ее рассеянно-отсутствующим взором и зевнула:
- Что ты сказала?
- Что от меня несет... - терпеливо повторила принцесса, оглядев комнату. - Послушай, а где же эти?
- Кто?
Маргарет пересекла комнату и, приблизившись к подруге, крепко взяла ее за плечи.
- Эбби!
- Что? - недовольным тоном отозвалась Эбигейл и попыталась отстраниться.
- Эти твари. Куда они подевались?
- Какие еще твари?
- Ты что же это, совсем ничегошеньки не помнишь?
Эбигейл наконец удалось стряхнуть с плеч ладони Маргарет.
- Что я, по-твоему, должна помнить? И где наш завтрак? Я умираю с голоду!
Маргарет прошла на середину комнаты. Постель и ночная рубаха Эбигейл были так же влажны от пота, как и ее собственные, и издавали не менее скверный запах.
- Надо привести себя в порядок.
- В порядок? - точно эхо, отозвалась Эбигейл и растерянно огляделась по сторонам.
Только теперь Маргарет заметила, что за ставнями было так же сумрачно, как и в комнате. Сперва она решила было, что ее странное самочувствие вызвано слишком ранним пробуждением из-за ночного кошмара. Но она тут же отказалась от этого объяснения. Их с Эбигейл ночные одеяния и постели имели такой вид и издавали такой запах, будто... будто они проспали в них несколько дней и ночей кряду. Прежде им нипочем бы такого не позволили. Всякий новый день их заточения начинался одинаково: утром через час после рассвета слуга приносил в комнату завтрак, и девушкам волей-неволей приходилось подниматься. Маргарет подошла к окну и раздвинула ставни. В саду не было ни души. Кругом стояла удивительная тишина. А ведь раньше, вспомнила она, если ей случалось проснуться среди ночи, из-за садовой ограды слышны были шаги часовых, а из внутренних покоев дворца время от времени раздавались приглушенные голоса.
Маргарет подбежала к двери и потянула за ручку. Дверь оказалась не заперта и легко, бесшумно распахнулась. Коридор - принцесса оглядела оба его сумрачных конца - был пуст. Маргарет повернулась к Эбигейл.
- Похоже, кругом никого нет.
Эбигейл ничего ей не ответила. Маргарет подошла к ней вплотную. Отсутствующий взгляд Эбигейл был устремлен в одну точку.
- Эбби!
Но Эбигейл не слышала подруги. Качнувшись, она стала плавно оседать на пол. Маргарет обхватила ее за талию и с трудом уложила на постель, сердито покосившись на пустой кувшин и пробормотав крепкое ругательство. Чтобы привести подругу в чувство, принцессе была необходима вода. Немного отдышавшись, она взвалила на плечи обмякшее, податливое тело Эбигейл и шатаясь побрела к двери, которая выходила в сад. Та тоже оказалась не заперта. Маргарет распахнула ее пинком и направилась к фонтану, куда и сбросила затем свою ношу.
Эбигейл сперва пошла ко дну, но, едва коснувшись гладких плит, которыми был выложен бассейн, очнулась от забытья и с шумом высвободила из-под воды голову и плечи. Фонтан был совсем неглубоким.
- Что это значит?! - вскричала она, кашляя и отплевываясь. - Зачем ты это сделала?!
Маргарет стянула с себя дурно пахнувшую рубаху и с наслаждением ступила в воду. Она ответила на негодующие возгласы Эбигейл не прежде, чем погрузилась в бассейн с головой и вынырнула на поверхность.
- Затем, что ты, дорогая, смердишь в точности так же, как и я. Нам просто необходимо как следует вымыться. Ну, а кроме того, мне было никак тебя не добудиться.
Эбигейл высморкалась и покачала головой.
- По-твоему, это и вправду мы?
- Ясное дело, мы, кто же еще? - мрачно усмехнулась Маргарет. - Хотя мало кто из родных и друзей нас теперь признал бы, больно уж мы подурнели. Но ничего! - Она подобралась к статуе маленького водоноса в центре фонтана. Из наклоненного медного ведра с журчанием стекала прозрачная струйка воды. Маргарет подставила под нее голову. - Вот вымоемся, потом переоденемся в чистое, и только нас здесь и видели. Не знаю, много ли будет толку от мытья без мыла и мочалки, но после него нас уж во всяком случае не смогут отыскать по запаху! - Расхохотавшись над собственной шуткой, она стала энергично массировать пальцами кожу головы.
- Ты думаешь отсюда сбежать? - Эбигейл понизила голос и пугливо оглянулась по сторонам.
- Еще бы! Поблизости никого нет, двери не заперты, да и этих двух мерзких ящериц даже след простыл.
Маргарет переместилась в сторону, и ее место у прохладной струи тотчас же заняла Эбигейл.
- Сколько, по-твоему, мы проспали? - обеспокоенно спросила она.
- Не знаю. Судя по тому, в каком виде пребывают наши постели, да и рубахи, да и мы сами, наверное, несколько дней. Может, неделю. Я себя чувствую ужасно слабой и ни на что не годной. И очень хочу есть.
- Я тоже, - вздохнула Эбигейл и, чтобы хоть чем-то наполнить желудок, напилась из фонтана. - Пожалуй, мне теперь лучше выйти из воды. Чище без мыла и мочалки я уже не стану. Что-то мне зябко. - Девушка встала в бассейне в полный рост, но от этого резкого движения у нее закружилась голова, и она снова шлепнулась в воду.
- Осторожнее! - Маргарет протянула подруге руку и помогла ей подняться. - Ты ведь держишься на ногах еще хуже, чем я.
- Что же это с нами такое? - жалобно спросила Эбигейл и откинула мокрые волосы со лба.
Девушки вышли из бассейна и, поддерживая друг друга, вернулись в комнату.
- Не знаю. Может статься, эти мерзавцы подмешали какого-то одурманивающего зелья в нашу еду или питье. Им зачем-то было надо, чтобы мы на несколько дней впали в забытье. Хорошо хоть, живы остались. - Внезапно брови принцессы взметнулись вверх. Несколько мгновений она стояла с полуоткрытым ртом, пораженная ужасной догадкой, а когда дар речи к ней вернулся, испуганно крикнула: - Боги праведные! Они ж ведь, когда я их видела в последний раз, стали как две капли воды на нас похожи!
- О чем ты? - растерянно заморгала Эбигейл. - Кто стал на нас похож?
- Мерзкие твари, которые жили здесь вместе с нами.
Эбигейл брезгливо передернула плечами.
- Ящерицы, что ли?
- Они все время менялись и делались все больше и больше похожими на нас с тобой. А под конец их и вовсе было от нас не отличить. Даже и говорить стали, как ты и я.
С лица Эбигейл сбежали все краски:
- Маргарет, но разве такое кому-нибудь под силу?
- Не знаю. И мне, право же, недосуг сейчас об этом думать. Надо поскорее отсюда убираться. Ведь Энтони и остальные где-то здесь, в этом проклятом городе. Мы должны их предупредить, что у нас появились двойники. Ведь эти твари могут заманить всех наших в какую-нибудь подлую ловушку! Может, для этого их и сотворил какой-то здешний чародей.
Маргарет сбросила крышку с высокой плетеной корзины, где хранился весь их гардероб, выудила со дна полотняную нижнюю юбку и бросила ее подруге.
- Оботрись!
Точно такой же юбкой она вытерла насухо свое тело и волосы, затем вытащила из корзины два коротких платья свободного покроя и протянула одно из них Эбигейл.
- Сойдет! И никаких нижних юбок! Нам ведь, может статься, надо будет влезать на стены.
Надев на ноги легкие туфли на кожаной подошве, Маргарет покосилась на Эбигейл. Та двигалась с гораздо меньшим проворством, чем принцесса, но тоже была уже почти одета. Маргарет помогла ей обуться.
Мешкать было нельзя. Маргарет распахнула дверь в коридор и чутко прислушалась. Во дворце царило безмолвие. Принцесса поманила к себе Эбигейл. Взявшись за руки, они на цыпочках прокрались в конец коридора, отворили еще одну дверь и очутились во внутренних покоях. Теперь им предстояло отыскать выход наружу.
- Неужто это и в самом деле нам поможет? - с сомнением спросил Энтони, подбрасывая на ладони маленький узелок.
- Еще как! - усмехнулся Накор. - С такой женщиной, как эта Корисса, надо ко всему быть готовыми. Ведь по части всяких фокусов с ней мало кто может сравниться. Разве что старина Паг. Ей нипочем будет убить нас обоих одним только взглядом. Зато в этом мешочке - снадобье, от которого даже она не сможет себя защитить.
- Но ведь... - Энтони хотел было возразить, но тотчас же осекся, сочтя за лучшее не вступать в споры с Накором. Однако ему все же не верилось, что содержимое узелка из тонкой кожи способно защитить их от козней злой волшебницы.
Чародеи шли по подземному коридору, соединявшему дворец первоправителя с поместьем Дагакона. Путь во дворец им открыла находчивость исалани. Оба они, чтобы туда проникнуть, с корзинами крупных и спелых яблок в руках торопливой походкой рассыльных направились во внутренний двор, к дворцовым службам. Когда один из стражей преградил им путь, Накор с заискивающей улыбкой принялся извиняться за своего господина, зеленщика, который позволил себе немного промешкать с доставкой его величеству требуемого количества припасов, зато уж товар послал отменный. Страж снисходительно его выслушал, а когда Накор робко осведомился, как пройти к кухне и кладовым, кивнул влево. Повар без всяких возражений принял обе корзины с яблоками, а чародеи, улучив мгновение, юркнули в кладовую, а оттуда - в подземный ход.
Приблизившись к лестнице, что вела во дворец Дагакона, Накор обернулся к Энтони.
- Ты хорошо запомнил, когда и что тебе надлежит делать?
- Да. То есть нет, - покраснел юноша. - Вернее, я не забыл, чему вы меня учили, но не представляю, как это может нам помочь.
Накор удовлетворенно кивнул:
- Тогда все в порядке. Главное, ничего не перепутай, а об остальном я и сам позабочусь.
Они миновали подземную галерею, поднялись на первый этаж дворца и прошли в дальние покои. По пути им не встретилось ни души. Стояла глубокая ночь. Энтони знал, что, если в планах Николаса ничто не переменилось, через два-три часа во владения Дагакона проникнут Калис и еще несколько человек из их отряда, чтобы вывести пленных к ферме, В задачу чародеев входило каким угодно образом отвлечь внимание злой волшебницы Кориссы на себя, иначе она чего доброго могла бы помешать эльфу и остальным.
Накор и Энтони не таясь и никого не опасаясь шли по коридору, куда выходили двери личных апартаментов Дагакона. При виде мертвых тел в одной из комнат Энтони едва не сделалось дурно. Накор ободряюще похлопал его по плечу и повел дальше, туда, где все в том же просторном кресле и в прежней позе восседал сам Дагакон. Энтони с опасливым любопытством вгляделся в его лицо и понимающе кивнул.
- Паг?
- О да! - хихикнул Накор. - Наш приятель-некромант все еще слишком занят. Ему не до нас.
- Но что, если...
Исалани пренебрежительно махнул рукой и выудил из своего мешка магическую линзу.
- Взгляни-ка на него вот через это. - Энтони послушно поднес линзу к глазам. - Видишь, битва между ними в самом разгаре. Мне думается, Паг без труда мог бы одолеть этого трупоеда, но такой поворот событий поставил бы нас в весьма трудное положение. Лучшее, что он мог придумать - это вовлечь Дагакона в нескончаемый поединок и тем нас от него обезопасить.
- Так вот, оказывается, в чем дело! - с высокомерной насмешкой произнес женский голос позади них.
Энтони и Накор разом обернулись и встретились взглядами с леди Кориссой, остановившейся в дверном проеме. Колдунья прищурилась и открыла было рот, чтобы добавить еще что-то, судя по выражению ее лица, не весьма лестное для незваных пришельцев, но тут глаза ее расширились от изумления, и на секунду она так и застыла с открытым ртом, а затем, немного придя в себя, всплеснула руками и выкрикнула, указывая на Накора:
- Ты?!
Коротышка отвесил ей шутовской поклон и с ухмылкой подтвердил:
- Как видишь, Джорна.
- Ты ни капельки не переменился, - презрительно процедила Корисса-Джорна, успевшая за истекшие несколько мгновений вполне овладеть своими чувствами.
- А зато ты, - с притворным восхищением подхватил Накор, - обзавелась другим телом. У тебя, что ни говори, отменный вкус, и оно столь же прельстительно, как и прежнее.
Женщина шагнула вперед. Она была так хороша, что Энтони не мог отвести от нее глаз. В горле у него пересохло, в висках запульсировала кровь. Никогда еще он не испытывал столь страстного, столь мучительно-исступленного желания. Напрасно он твердил себе, что перед ним коварная, безжалостная колдунья, виновница бесчисленных смертей и страданий. Голос разума больше не имел над ним власти. Полные бедра красавицы, ее черные глаза, чуть приоткрытые влажные губы - все взывало к его мужественности, и тело юноши с готовностью отозвалось на этот страстный призыв.
Мысли Энтони стали туманиться. Он больше себе не принадлежал. Волшебница, даже не прибегая к магическим приемам, подчинила его волю своей. Но тут к нему на выручку пришел Накор. Покосившись в сторону юноши, он мгновенно понял, какой опасности тот подвергался, и погрозил колдунье пальцем.
- Немедленно прекрати эти свои штучки, Джорна! - С этими словами он пребольно ущипнул Энтони за руку повыше локтя.
Энтони вскрикнул от боли. Из глаз его сами собой выкатились две слезинки. Наваждение рассеялось без следа, и он облегченно вздохнул. Коротышка ласково ему улыбнулся и снова обратился к женщине:
- На меня эти твои колдовские курения и благовония, которыми ты залучаешь в свои сети простачков, не действуют уж больше сотни лет. - Он сунул руку в свой черный мешок и к немалому удивлению Энтони вытащил оттуда некрупную темно-фиолетовую луковицу, в мякоть которой с силой вдавил кончик своего большого пальца. Послышался чавкающий звук, и комната наполнилась едким запахом лука. Накор удовлетворенно кивнул и поднес луковицу к самому носу Энтони. - А на моего приятеля они теперь тоже действовать перестанут. Не очень-то их унюхаешь, коли глаза слезятся и из носу течет.
- Мое имя теперь - Корисса. Леди Корисса, - поджав губы, ответила колдунья. - Не смей больше называть меня Джорной!
Накор пожал плечами:
- Как тебе будет угодно. Ты всегда имела наклонность к злодействам, Джо... леди Корисса, сколько я тебя помню. Но вот уж не думал, что когда-нибудь ты падешь так низко. Связаться с этими презренными тварями! Кто б мог такое ожидать даже от тебя! Скажи, что тебя на это толкнуло?
Немного помешкав, Корисса нехотя ответила:
- Они помогли мне снова сделаться молодой. По-твоему этого мало?! - Пройдясь по комнате, чтобы оба чародея смогли как следует разглядеть ее безупречную фигуру, она вернулась на прежнее место и с вызовом воскликнула: - Ведь я состарилась, понимаешь? Я превратилась в старуху!.. Кстати, а как ты теперь себя называешь?
- Я Накор.
- Накор?..
- Накор Синий Наездник, - гордо отчеканил коротышка.
Корисса звонко расхохоталась и тряхнула головой, настолько это прозвание показалось ей забавным.
- Такой же шут, каким был всегда. Впрочем, мне это безразлично. - Она пожала плечами, и Энтони порывисто поднес луковицу к носу, ибо грациозное движение красавицы колдуньи заставило ее полные груди колыхнуться под тонкой тканью блузки, и, остановив на них восхищенный взгляд, он вновь мгновенно оказался во власти ее чар. - По счастью, ты не сможешь причинить мне вреда. А то дело, которое меня сюда привело, скоро завершится самым благополучным образом. Может, я останусь здесь еще ненадолго, чтобы помочь Валгаше лишний месяц или два позабавляться властью, ну а потом, когда мои друзья осуществят все, что они задумали, я и на один день тут не задержусь. И пусть тогда кланы делают с Валгашей все, что им угодно.
- Что же они могли тебе наобещать? - задумчиво пробормотал Накор, едва заметно переместившись в сторону и вставая вплотную к Энтони. - У тебя же всего в избытке. Ты богата, молода и красива, не лишена способностей, знаешь множество фокусов...
- Я не молода! - раздраженно перебила его Корисса. - Я только кажусь молодой. И для того, чтоб не стариться, мне приходится убивать двоих любовников в год, и восьмерых, если я желаю стать хотя бы на два-три месяца моложе! А ты себе представляешь, как все это непросто для подруги самого могущественного волшебника в этих краях? Ведь не настолько же я глупа, чтобы его злить и рисковать его ко мне расположением. Он мне очень полезен, и если бы не его несколько... экзотические пристрастия...
- По части женщин? - хмыкнул Накор.
Корисса кивнула и покровительственно ему улыбнулась.
- Не только. Но главная беда в том, что он все время за мной следил. Мало что может от него укрыться, и потому прошедшее десятилетие было для меня нелегкой порой, Накор. Ты ж знаешь, верность никогда не относилась к числу моих добродетелей.
Она приблизилась к недвижимому некроманту и ласково, хотя и с оттенком пренебрежения, похлопала его ладонью по лысой макушке. Накор передернул плечами. Движение это не укрылось от зоркого взгляда колдуньи.
- Ты не замечал, - невозмутимо осведомилась она, - что все, кто подолгу возится с мертвецами, становятся ужасными занудами? Ну никакого воображения. - И она снова провела ладонью по лысине своего друга, оцепеневшего в безмолвии и неподвижности.
- Так что же они тебе посулили?
Корисса снова звонко и весело расхохоталась:
- Ты ни за что бы не угадал! Бессмертие! И даже больше того: вечную молодость! - Глаза ее горели свирепым и алчным торжеством, в смехе слышались истеричные, безумные нотки.
"Полно, да уж не сумасшедшая ли она на самом деле?" - пронеслось в голове у Энтони.
- Неужто же ты им поверила? - сочувственно улыбнулся Накор и покачал головой. - А я всегда считал тебя весьма неглупой особой, Корисса! Выходит, ошибался. Они ведь рассчитывают получить от тебя гораздо больше, чем ты согласилась бы им дать. А заодно и от всех остальных мидкемян.
- Ты что же это, - подбоченилась колдунья, - хочешь наставить меня на путь истинный? Думаешь, я поверю, что тебе о них известно больше, чем мне? Или это попытка заставить меня проговориться?!
- Я-то хорошо знаю, что именно затевают пантатианцы, - вздохнул Накор. - А ты - нет, иначе ты нипочем бы с ними не связалась. И Пагу все о них известно.
- Паг, - с невольным уважением и даже некоторой боязнью в голосе проговорила она. - Наследник магических знаний Макроса. Величайший чародей нашего времени.
Накор пожал плечами.
- Да, многие почитают его за такового. И я уверен, что старина Паг, если б только захотел, мог бы покончить с этим фарсом в несколько минут. - Он выразительно кивнул в сторону Дагакона.
- Так почему же он этого до сих пор не сделал?
- Да потому, что нам надобно узнать все о самых ближайших планах проклятых пантатианцев! Чтоб помешать им в их черных замыслах. Ведь стоит Пагу умертвить Дагакона, и ты тотчас же переведешь всех невольников в какое-нибудь тайное место, где мы не сможем их отыскать. А время дорого! Или еще, чего доброго, вовсе лишишь несчастных жизни. - Накор заискивающе улыбнулся и развел руками. - Вот Паг и завладел вниманием твоего любезного дружка, чтоб он не помешал нам освободить пленных, проведать, что у вас на уме и помешать вам нас обойти. - Он мотнул головой и, словно извиняясь, прибавил: - Но во всем этом, как ты и сама можешь судить, нет ничего личного!
По губам Кориссы скользнула презрительная усмешка:
- Видят боги, я бы, скорей всего, оставила вам ваши жизни во имя нашей прежней с тобой дружбы, Накор Синий Наездник. Но это не в моей власти.
- Не вынуждай нас прибегать к силе, - мягко предупредил ее Накор.
Колдунья рассмеялась:
- Да что вы можете мне сделать, глупцы?
Исалани приподнялся на цыпочки и, описав рукой в воздухе полукруг, торжественно указал на Энтони, имевшего в эту самую минуту довольно-таки жалкий вид: от едкого запаха лука у него сильно слезились глаза, а из носа так текло, что он принужден был то и дело вытирать его краем рукава.
- Вот кто истинный наследник величайшей мудрости несравненного Макроса! - с пафосом и придыханием, словно комедиант на подмостках, возгласил Накор. - Ибо знай, несчастная, что перед тобой его единственный сын!
- Вот этот мальчишка - сын Макроса? - Корисса пренебрежительно махнула рукой. - Скажешь тоже!
- Энтони! - громко и нараспев проговорил исалани. - Мы должны одолеть ее злые чары! Дай волю своему гневу! Призови нам на помощь стихии, которые тебе подвластны!
Энтони сосредоточенно кивнул. Они с Накором заранее договорились, что слова эти станут сигналом к его немедленным действиям, о которых они условились еще прежде. Тем временем Корисса начала бормотать заклинание, и Энтони сделалось жутко. Мороз пробежал у него по коже, волосы встали дыбом, и он зажмурился, чтоб не видеть лица колдуньи. Но ему было никуда не деться от мертвящих звуков ее голоса. Корисса возводила вокруг себя магический защитный барьер, который, как она рассчитывала, убережет ее от губительной волшебной силы сына Маркоса. Что же до Энтони, то ему, прекрасно знавшему, что к Макросу он не имеет ни малейшего отношения, и что его собственные магические способности и умения более чем скромны, было совершенно ясно: он нипочем не одолеет заклятия колдуньи и не сокрушит ее волшебный панцирь.
И вот тело Кориссы от макушки до пят окутала полупрозрачная светящаяся пелена. Энтони пошарил в поясном кармане, вытащил оттуда маленький глиняный шарик, который вручил ему Накор, и с силой швырнул его об пол. Раздался хлопок, и к высокому потолку взметнулась густая струя черного дыма.
- Что это еще такое? - взвизгнула Корисса, но тотчас же, спохватившись, мотнула головой и еще быстрее прежнего забормотала магические формулы. Теперь, защитив себя непроницаемой броней от возможной атаки Энтони, она призывала к себе на подмогу низших демонов, чтоб те уничтожили чародеев. Медлить было нельзя, и Энтони, распустив тесемку маленького кожаного узелка с каким-то таинственным порошком, как следует размахнулся и швырнул узелок в Кориссу.
К величайшему его изумлению, этот жалкий снаряд легко пробил магический панцирь и, мягко скользнув по лицу колдуньи и осыпав ее всю какой-то черной пылью, упал на пол. Все трое участников этой удивительной сцены застыли как вкопанные в ожидании дальнейшего. Тишину, воцарившуюся в комнате, первой нарушила Корисса. Она открыла рот, поморщилась и оглушительно чихнула. Из глаз ее покатились крупные слезы. Она попыталась было что-то сказать, но вместо этого чихнула снова, несколько раз кряду, и мучительно закашлялась. У Энтони вдруг защекотало в носу. Чихнув, он вытер рукавом слезящиеся глаза.
Колдунья однако вовсе не собиралась так легко сдаваться. Выпрямившись, она отчетливо произнесла несколько слов заклинания, но посреди фразы голос ее прервался, она закрыла лицо ладонями и снова зачихала и закашлялась. Накор запустил руку в свой заплечный мешок и долго в нем шарил, пока мешок не сделался таким большим и так туго набитым, что ему с трудом удалось затянуть отверстие веревкой и застегнуть деревянной пряжкой. Справившись с этим, он размахнулся и изо всех сил обрушил мешок на голову Кориссы.
Та замертво свалилась на пол.
Энтони высморкался и потер пальцем распухший нос:
- Перец?
Вместо ответа Накор громко чихнул.
- Угадал. Чиханье, о мой юный собрат, способно свести на нет любой фокус. Видишь, как здорово мы все это с тобой обделали? А все оттого, что она приготовилась к разным мудреным приемам с твоей стороны и поспешила себя от них обезопасить. А что у нес при себе может оказаться горсть перца, это ей и в голову не пришло. Она нисколько не переменилась, эта женщина. Всегда задирала голову кверху, а под ноги глядеть забывала. - Он поднял мешок с пола, еще раз крепко ударил им по голове бесчувственную колдунью и с удовлетворением констатировал: - Теперь-то она нескоро придет в себя.
- А что это у вас в мешке? - почтительно осведомился Энтони.
- Говори мне "ты". Терпеть не могу всех этих церемоний. Там яблоки. Спелые, но больно уж крепкие. Так что мало ей не показалось, можешь мне поверить.
- Неужто же мы так ее и оставим?
Накор нехотя кивнул:
- Нам не удалось бы лишить ее жизни, даже если б мы для этого объединили свои усилия. Самое большее, что мы с тобой можем, так это отрезать ей голову. Но так ведь это ее еще пуще разозлит. Мало ли на что она тогда решится. Еще пустится не мешкая в вдогонку. А так погорюет маленько, что нам удалось уйти от нее живыми, да и думать про нас забудет. Джорна ведь покуда не сомневается в победе этих распроклятых пантатианцев. Вот проведает, что мы уплыли на ее корабле, тогда и станет нас догонять. Но мы уж будем далеко отсюда! - Окинув всю комнату быстрым взглядом и не найдя в ней того, что было ему нужно, он передал мешок Энтони. - Подержи, а если она шевельнется, бей по голове не мешкая. Я сейчас вернусь.
Исалани прошел в соседнюю комнату, служившую Дагакону рабочим кабинетом, и вскоре вернулся с острым ножом в руке. Лезвие ножа было выпачкано запекшейся кровью.
- Но ты ведь говорил, что убить ее мы не сможем, - напомнил ему Энтони.
- Верно, - хмыкнул Накор. - Но сумеем хотя бы ненадолго удержать от опрометчивых поступков.
Он подбежал к неподвижному Дагакону и полоснул его по горлу. Края образовавшейся раны разошлись в стороны, но против ожидания Энтони из пореза не выступило ни единой капли крови. Накор деловитой походкой направился к окну и срезал несколько шнуров, с помощью которых тяжелые шторы подтягивались кверху и опускались вниз. Затем он туго связал этими шнурами руки и ноги Кориссы. Нож он выбросил сразу же, как расправился с Дагаконом.
- Уф! Пошли теперь отсюда. Калис и остальные поди уж расковали крайдийцев.
Чародеи зашагали по пустынному коридору в глубь дворца.
- А зачем ты разрезал ему горло? - полюбопытствовал Энтони.
- А чтоб ему было чем заняться, когда Паг оставит его в покое. Нам ведь надо выиграть время. Дагакон-то уж всяко за нами погонится. Так пускай для начала приведет себя в порядок. Нам этот час-другой, глядишь, будет очень даже кстати.
- А где ты познакомился с этой женщиной?
- В Кеше. Давным-давно.
- Ты был с ней в дружбе?
- И даже более того, - ухмыльнулся Накор. -Мы друг друга любили.
- Так она была твоей женой? - изумился Энтони.
- Не совсем. Просто мы жили вместе.
- Но как же... - Энтони запнулся, подыскивая слова. - Как ты мог жить с такой злодейкой?!
- Так я ж ведь был тогда совсем молодым, - хохотнул Накор. - И на многое, в особенности на женщин, смотрел иначе, чем теперь. А Джорна была премиленькая с виду, да и в постели больно хороша.
- Но объясни, как же тебе удалось ее нынче узнать?
- Да очень просто. - Накор пожал плечами. - Запомни, люди не меняются, в каком бы обличье они перед тобой ни представали. Их внутреннее существо остается неизменным до самой смерти. И я, ежели захочешь, научу тебя кое-каким фокусам, которые тебе помогут видеть всех насквозь, до самого дна их души. Это может оказаться здорово полезной штукой.
- Еще бы! - с восторгом отозвался Энтони. - Быть может, если мы живыми и невредимыми вернемся домой, ты обучишь этому и чародеев из Звездной Пристани?
- Делать мне больше нечего! - фыркнул Накор. - Захочешь, сам туда наведаешься и просветишь этих спесивых недоумков. А меня от этого уволь.
Коридор вывел их в огромный, пустой и мрачный зал. У массивных дверей, выходивших во внутренний двор, лежал мертвый юноша. Как ни торопились чародеи, но проходя мимо трупа, оба они замедлили шаги. Накор покачал лысой головой.
- Вот, значит, чем она занималась перед нашей встречей.
Энтони отвел глаза, бормоча молитву. Вид покойника был ужасен. Казалось, кто-то выкачал всю кровь, всю влагу из его бледного, скрюченного тела со сморщенной кожей. В атмосфере зала все еще ощущалось присутствие черной магии. Энтони с содроганием вспомнил, каким неистовым вожделением распалилось его тело при встрече с этой ужасной колдуньей. Он с благодарностью покосился на своего низкорослого спутника, который ловко и умело избавил его от действия злых чар, и поспешно переступил через порог.
Накор и Энтони быстрыми шагами приближались к открытому складу, где, как было им известно со слов Калиса, томились крайдийцы. Внезапно внимание Накора привлекло какое-то движение в кустах у стены.
- Стой! - шепнул он Энтони.
В темноте им едва удалось разглядеть две неясных фигуры, которые пробирались к главным воротам дворцовой ограды.
- Пошли за ними! - скомандовал Накор. - Только осторожно, чтоб их не спугнуть.
Чародеи, как и те, кого они решили преследовать, пригнулись почти до самой земли и двинулись вперед. Сделав несколько шагов, Энтони к полной неожиданности Накора вдруг выпрямился во весь рост и радостно крикнул:
- Маргарет!
Преследуемые оглянулись. Маргарет не веря своим глазам прошептала:
- Энтони? - ив два прыжка очутилась в его объятиях. Плача и смеясь одновременно, она не без труда вымолвила: - Боги! Никогда в жизни я никому еще так не радовалась!
Эбигейл с некоторой опаской приблизилась к чародею и тронула его за руку, словно желая убедиться, что это и в самом деле он.
- А где остальные?
- Они, - с улыбкой ответил Накор, - надо думать, освобождают других невольников. Пойдемте и мы туда.
Энтони нехотя выпустил принцессу из объятий, отступил в сторону и уныло пробубнил:
- Я рад, что вы обе живы и здоровы.
Маргарет с укором на него взглянула полными слез глазами:
- Так-то ты меня встречаешь! Неужто же это все, что ты хотел мне сказать?
Она подошла к нему вплотную, обхватила его затылок ладонями и поцеловала в губы.
Это придало Энтони смелости. Он снова сомкнул объятия. Принцесса приникла головой к его груди.
- Так ты и вправду думал, что я ничего не знаю о твоих ко мне чувствах? - нежно проворковала она. - Полно, не будь же таким робким и наивным! Ведь в Крайди мы виделись каждый день и подолгу разговаривали... Я давно знаю, что ты меня любишь. И я тоже тебя люблю.
Накор, широко улыбаясь и шмыгая носом, с минуту любовался этой сценой, затем с напускной суровостью стал торопить влюбленных:
- Ну, полно вам! После еще вдоволь нацелуетесь и наговоритесь. А теперь нам надобно встретиться со своими.
Взяв Эбигейл за руку, он повел ее ко входу на невольничий двор. Энтони и Маргарет шли следом за ними. До слуха их донесся звон металла, и все четверо ускорили шаги. Во дворе царило оживление. Плечистые наемники сбивали кандалы с ног пленников.
Отыскав глазами Маркуса, Эбигейл громко выкрикнула его имя. Маркус обернулся и бросился к ней, на ходу перескакивая через деревянные лежанки. Он подхватил девушку на руки, точно пушинку, и стал покрывать ее лицо и шею страстными поцелуями.
- Эбигейл, ненаглядная моя! Ведь я и не чаял снова тебя увидеть! - Сбоку от него раздалось деликатное покашливание. Маркус опустил Эбигейл на землю и одной рукой привлек к себе Маргарет. - И тебя, дорогая сестра!
- Прибереги свои восторги на потом, - проворчал Накор. - Нам надо побыстрей отсюда убраться. Когда, по-твоему, они закончат? - Он кивнул в сторону наемников и пленных.
- Минут через десять, - продолжая счастливо улыбаться, ответил Маркус. - Здесь в кладовой хранится множество инструментов, но зубил отыскалось всего две штуки.
- А как самочувствие пленных?
Задавая этот вопрос, он скосил глаза на Энтони. Чародей сконфуженно кивнул, осторожно убрал руки Маргарет со своих плеч и бегом бросился к невольникам. Осмотрев двоих из них, он приказал воинам:
- Принесите им воды. Пусть напьются вволю, но проследите, чтоб они не делали больших глотков. А потом мы отведем их к лодкам.
Позабыв о своих спутниках и даже ни разу не оглянувшись, чтобы встретиться глазами с Маргарет, он переходил от одной лежанки к другой, покуда не добрел до статуи в дальнем углу двора. С минуту он молча внимательно ее разглядывал. От изваяния веяло холодом, гибельным отчаянием и смертью. Энтони поежился и громко крикнул:
- Накор! Иди скорей сюда!
Исалани с удивительным проворством пересек двор и подбежал вплотную к идолу. Несколько мгновений он, как и Энтони, рассматривал идола, не двигаясь с места и не говоря ни одного слова, затем обошел вокруг медного постамента, вернулся на прежнее место и протянул руку, чтобы прикоснуться к щиту богини Пантатианцев.
- Не делай этого! - предостерег его Энтони.
После некоторого колебания Накор опустил руку и согласно кивнул. Энтони обернулся и спросил, обращаясь к невольникам:
- Кто-нибудь из вас дотрагивался до этой статуи?
Молодой мужчина, чья лежанка находилась поблизости от идола, ответил:
- Мы - нет, а оборотни - да.
- Оборотни? - переспросил Накор.
- Ну, эти поганые змеюки. Мы ж все были прикованы к своим лежанкам, а двуногие змеи разгуливали где хотели. Они все сперва были одинаковые, с зеленой чешуей вместо кожи, а после переменились и сделались похожими на нас. На тех, кто не умер. - Мужчина закашлялся, и чародеи с состраданием взглянули на его прежде времени состарившееся лицо, седые пряди в волосах, черные полукружья под глазами. А ведь бедняга был совсем еще молод! - Они все по очереди подходили к этой статуе, - продолжал невольник, - и обнимали ее, и что-то бормотали на своем языке. А еще каждый из них укалывал себе руку длинной булавкой и мазал кровью щит этого чудища.
Лицо Энтони стало пепельно-серым от страха:
- Куда они девали тела умерших?!
Мужчина указал на одну из дверей напротив входа во двор:
- Сносили вон туда.
Энтони помчался к указанной двери и с силой дернул за ручку. Но дверь оказалась заперта на замок. Энтони обернулся к подошедшему Маркусу.
- Пособи мне ее открыть!
Маркус отдал распоряжение одному из воинов, и тот принес ему тяжелый молоток и зубило. Маркусу понадобилось всего полминуты, чтобы выбить прочный замок и распахнуть дубовую дверь. Энтони не раздумывая шагнул внутрь темного помещения. Маркус зажал рот ладонью и отступил назад.
- Боги! - пробормотал он, страдальчески морщась, и его стошнило.
- Накор! Принеси фонарь! - крикнул Энтони. - Маркус, смотри, чтоб никто не приближался к этой двери, это опасно!
Исалани быстро раздобыл фонарь и юркнул в темное, смрадное помещение покойницкой вслед за Энтони. Мертвые тела громоздились как попало прямо на полу, посреди комнаты и у стен. Здесь были и умершие невольники, и их змееподобные двойники. Последние привлекли особенное внимание чародеев. Кожа на их почерневших, раздутых телах потрескалась, и некоторые из трещин были достаточно большими, чтоб можно было разглядеть сквозь них изумрудного цвета чешую. На лицах всех двойников с их повылезавшими из орбит глазами и сине-зелеными приоткрытыми губами застыло одно и то же выражение отчаяния и смертного ужаса. У некоторых из-под содранной кожи подушечек пальцев проглядывали длинные заостренные когти, которыми они, заживо замурованные в этом ужасном склепе, видимо, пытались расцарапать каменный пол и стены в тщетной попытке вырваться наружу. Но были среди них и такие, чей облик не претерпел сколько-нибудь значительных изменений и они почти ничем не походили на людей. Эти лежали внизу, у самого пола. При виде них Энтони и Накор переглянулись и понимающе друг другу кивнули.
- Теперь тебе ясно, что они затеяли? - дрожащими губами прошептал Энтони.
- Я... чувствую, что тут вершится какое-то злодейство, - пробормотал Накор. - И что беда грозит нам всем.
Энтони прикрыл глаза и стал медленно, нараспев повторять слова заклинания. Когда он дочитал его до конца, глаза его сами собой открылись, а волосы дыбом поднялись над головой. Щуплое тело чародея сотрясала дрожь. Вид у него был не намного краше, чем у лежавших вокруг мертвецов. Накор на всякий случай подался поближе к выходу. Вскоре к Энтони вернулся дар речи, и он хрипло прошептал:
- Прочь отсюда!
Коротышка не заставил себя упрашивать и пулей выскочил во двор. Следом за ним из покойницкой вышел Энтони. Он поманил к себе стоявших неподалеку Маркуса и Калиса.
- Немедленно выведите отсюда всех людей. Поместье надо сжечь дотла.
Волнение и страх крайдийского чародея немедленно передались и остальным. Никто не задал ему ни одного вопроса, не попытался оспорить его распоряжения. Всем было ясно, что мешкать нельзя.
- Вынесите отсюда невольников! - приказал Маркус воинам.
Когда двор опустел, Энтони и Маркус швырнули в покойницкую ком тряпья, пропитанного фонарным Маслом, и зажженный фонарь. Столб огня, вырвавшийся из двери, едва не опалил им волосы. Маркус приказал солдатам не мешкая поджечь подобным же образом и остальные строения в поместье. Энтони настаивал, что все они должны быть уничтожены. Через минуту заполыхала бревенчатая крыша одного из амбаров, за ней - пустая конюшня и ближняя поварня, и воины бросились ко дворцу.
Калис собственными руками поджег постели и занавеси в уединенных покоях, двери которых выходили в огороженные садики с фонтанами. Когда с этим было покончено, он остановился рядом с Энтони, глядевшим на пламя.
- Что же ты там увидал, Энтони?
- Мертвецов.
Воины, предводительствуемые Накором, начали переносить крайдийских пленников во дворец, чтобы по подземному ходу добраться с ними до фермы. Калис проводил коротышку глазами, затем перевел взор на лицо Энтони. Оно было мокрым от слез. Маркус положил ладонь на плечо чародея и с участием спросил:
- Что с тобой, дружище? Кого ты оплакиваешь?
- Всех, - глухо ответил Энтони. - Пантатианцы хотят наслать на Королевство чуму, от которой ни для кого не будет спасенья. Ведь они создали эту болезнь с помощью черной магии. Нам надо их остановить!
Не говоря ни слова, Маркус схватил Эбигейл за руку и бросился с ней ко входу во дворец, по крыше которого уже метались языки пламени. Следом за ними туда поспешили Маргарет с Энтони и Калис.
Глава 10 ЗАСАДА
- Что это там за свет? - Гарри приподнялся с сидения баркаса и указал вперед.
- Похоже, что-то горит, - встревожилась Бриза.
- И еще как! - кивнул Праджи. - Это где-то в поместье проклятого колдуна.
Гребцы головного баркаса дружно работали веслами, и вскоре его пассажиры смогли без труда различить очертания разрушенной фермы, возле которой вскоре должны были собраться крайдийцы, освобожденные из плена. Если это будет угодно всемогущим богам. Гарри бросил тревожный взгляд на зарево, поднимавшееся над оградой владений Дагакона:
- Скоро здесь станет жарко.
- Ясное дело! - усмехнулся Праджи. - Сюда сбегутся воины и охранники из дворца первоправителя. И ежели они вздумают осмотреться вокруг, то нам с ребятами не миновать драки.
Лодочник сказал что-то Туке, и тот почтительно обратился к Гарри:
- Саб, сейчас будем причаливать.
Гарри кивнул ему и подал сигнал баркасу, шедшему за ними следом. Огней они не зажигали, но на носу и корме каждого из десяти суденышек сидели дозорные, получавшие команды и передававшие их дальше по всей цепочке. Вскоре головной баркас с тихим шелестом коснулся носом песчаного дна. Следом за ним причалили и остальные. Пассажиры спрыгнули на землю, а гребцы и лодочники вытащили баркасы на берег.
Едва ступив на сушу, Гарри бросился к ферме, Крышка колодца была сброшена наземь, и из подземного лабиринта как раз выбирался щуплый крайдиец. Гарри подал ему руку и помог спрыгнуть со сруба.
- Гарри! - донеслось из здания фермы. В покосившемся оконном проеме показался Калис. Он поманил оруженосца к себе.
Гарри помог пленнику, который еле передвигал ноги, добраться до стены и усесться наземь.
- Так вы что же, только начали выводить их оттуда? - оглядевшись по сторонам, растерянно спросил он Калиса. Поблизости, кроме эльфа и первого из спасенных узников, не было ни души.
- Нам потребовалось больше времени, чем мы предполагали, чтобы снять с них оковы, - вздохнул Калис. - Маркус и остальные все еще там, внизу. Они помогают невольникам подниматься по лестнице. Дело идет медленно. Больно уж они слабы. А некоторых вообще придется тащить на руках.
- Достану-ка я веревку, - вступил в разговор подошедший к юношам Праджи, -и сделаю на конце петлю. Пускай четверо солдат вытягивают этих бедолаг наверх. Так мы быстрее управимся.
- Хорошая мысль, - кивнул Гарри. Праджи вернулся к баркасам, и сквайр задумчиво проговорил: - Жаль, что нам придется здесь задержаться, ну да ничего не поделаешь. Возможно, управься вы тут быстрее, и всем нам, в том числе и крайдийцам, пришлось бы дожидаться в гавани Николаса и Амоса с их кораблем.
- Сейчас они, поди, уже бьются с его экипажем, - вздохнул Калис.
- Да смилуются над ними боги! - с чувством произнес Гарри и поднял глаза к небу, озаренному светом двух полных лун. Третья должна была взойти через час с небольшим. - А ведь скоро вокруг станет светло, как днем. - Три полнолуния одновременно, явление на Мидкемии довольно редкое, да еще пожар в поместье могли значительно осложнить задачу тех, кто взялся вывести пленников к ферме и переправить на баркасах в гавань. Гарри с досадой покачал головой: - Вот ведь не повезло, а?! Кстати, ты не знаешь, что это там горит?
- Все. - Калис нахмурился, качнул кудрявой головой и мрачно повторил: - Всё горит. Ты же ведь еще ничего не знаешь! Энтони обнаружил, что Дагакон сотворил какую-то ужасную болезнь наподобие чумы, и, если не сжечь все поместье дотла, семена этой хвори, от которой никому не будет пощады, разнесутся по городу, и тогда все его жители умрут в течение месяца, самое большее - двух. А те, кто за это время успеет отсюда уйти, понесут чуму в другие части материка. И вскоре этот континент опустеет...
- Боги! Какие же они чудовища, эти пантатианцы и те, кто им служит! - воскликнул Гарри, всплескивая руками. - Замыслить такое злодейство! - Он мельком взглянул на зарево над поместьем, разгоравшееся все ярче. - Однако тут, похоже, того и гляди объявятся воины первоправителя, и нам надо быть готовыми с ними встретиться. - Взгляд его скользнул по лицам крайдийцев, которые успели уже выбраться из подземного хода. Одного из них он сразу узнал, это был паж из замка, с которым они не раз играли в футбол в одной команде. Гарри приветливо ему кивнул: - Эдвард, как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, сэр, не так уж плохо. Могло быть хуже, - отвечал подросток, силясь улыбнуться. В лице его не было ни кровинки, ввалившиеся глаза горели лихорадочным огнем. Гарри хорошо себе представлял, какие ужасы пришлось пережить этому прежде веселому, жизнерадостному и беззаботному пареньку за время плена. Маркус и Калис освободили его от цепей, но они были не властны над страшными воспоминаниями, которые долго еще будут преследовать и Эдварда, и всех его товарищей по несчастью. По крайней мере тех из них, кому посчастливится живыми и невредимыми вернуться домой в Крайди.
- Я хотел просить тебя о помощи, - сказал Гарри. - Если только ты в состоянии двигаться.
- Располагайте мной, сэр, - кивнул Эдвард. - Я могу ходить без посторонней помощи, а это ведь уже немало, правда?
- Тогда помоги другим, тем, кто слабее тебя, забраться в баркасы. Пусть сперва садятся в самый последний, а после в остальные. Справишься?
- Еще бы! - улыбнулся бывший паж и, не без труда поднявшись с земли, подхватил под мышки молоденькую девушку с изможденным, старческим лицом и потухшим взором и помог ей встать на ноги. - Идите к лодкам! - сказал он остальным. - Вы ведь слышали, что приказал сэр сквайр? Не мешкайте! Мы должны сесть на скамьи и ждать остальных. Нас повезут домой! - Эдвард хотел еще что-то добавить, но горло его перехватили рыдания. Поддерживая девушку, которая двигалась точно во сне и навряд ли понимала, куда и зачем ее ведут, он повернулся и побрел к дальнему баркасу.
Остальные крайдийцы потянулись следом за пажем и его спутницей. Из подземного хода вынырнул еще один юноша, и Гарри велел ему идти к лодкам вместе с другими, а сам свесился через край колодца и, вглядываясь в темный провал, громко крикнул:
- Эй, там, внизу! Мы ждем вас с баркасами! Нельзя ли попроворней?
Из глубины донесся голос Маркуса, искаженный эхом подземелья:
- Постараемся. Но уж больно все они слабы!
- Мы спустим вам веревку с петлей и втянем наверх тех, кто не сможет подняться сам, - пообещал Гарри.
- Спасибо! - последовал ответ. - Это нам здорово поможет!
Время тянулось ужасающе медленно. Бывшие пленники унылой чередой поднимались по колодезной лестнице и направлялись к баркасам. Когда последний из тех, кто мог передвигаться без посторонней помощи, выбрался наружу, Маркус крикнул Гарри и Праджи, чтобы те бросили вниз веревочную петлю. Ослабевших и недужных крайдийцев, в чьих телах едва теплилась жизнь, стали втаскивать по вертикальному ходу с помощью этого нехитрого приспособления. Лбы Праджи, Ваджи и двоих мускулистых наемников, тянувших веревку, вскоре покрылись испариной. Все четверо действовали споро и слаженно. Гарри, убедившись, что совсем скоро с подъемом будет покончено, облегченно вздохнул и направился к берегу, где возле одного из баркасов скучал Тука.
- По моей команде столкнете баркасы с невольниками в воду и направитесь к заливу. Там дождетесь Николаса и Амоса. А нам, похоже, придется здесь задержаться, но потом мы вас отыщем. - Гарри с тревогой покосился на столб дыма, который поднимался над владениями Дагакона.
Возница испуганно вскинул голову:
- А когда ж мы пойдем вверх по реке, саб?
- После, друг мой, после, - рассеянно пробормотал Гарри и повернулся, чтобы идти назад, к ферме. - Всему свое время.
- Что ж это там такое? - недоуменно пробурчал Амос.
Николас пожал плечами:
- Пожар. На другом берегу залива что-то горит.
- Надеюсь, - вздохнул Траск, - это не помешает нашим вызволить пленных и увезти их оттуда на баркасах. Иначе ведь...
- Ты лучше гляди вперед! - нетерпеливо прервал его Николас. - Ведь тем, кто на другом берегу, мы все равно ничем сейчас не поможем.
Амос сосредоточенно кивнул. Впереди стали вырисовываться очертания большого трехмачтовика, который они преследовали.
- Все наверх! Готовить абордажные крючья! - разнеслась над палубой каботажной шхуны его отрывистая команда.
Хозяин маленького верткого суденышка, которое они позаимствовали в гавани, торговец средней руки, использовал его не только для перевозки своих товаров, но и для прогулок по водам залива. В трех небольших палубных каютах могли бы свободно разместиться человек восемь-девять, а внизу находился просторный и, к большой радости Амоса и Николаса, совершенно пустой грузовой трюм. Нечего было и мечтать о том, чтоб заставить эту скорлупку идти против ветра, зато при попутном ветре она летела вперед, точно стрела, выпущенная из длинного лука. И Амос, пускаясь вдогонку за трехмачтовиком, все это учел.
Свежий ветер раздувал паруса каботажной шхуны, и расстояние между нею и двойником "Королевского Орла" быстро сокращалось. Вскоре с палубы легкого суденышка уже можно было разглядеть и мачты "Королевской Чайки", вернее, точной ее копии, хотя та намного опередила "Орла", который стал виден экипажу шхуны как на ладони. Амос поспешил выровнять курс. Через несколько минут ему, Николасу и матросам предстояло взять трехмачтовик приступом. Опытный капитан "Орла" тщательно рассчитал, как вывести свой корабль из гавани в открытое море, не отворачивая от попутного ветра и избегая в то же время приближаться к опасным прибрежным рифам. Амосу оставалось лишь повторять его маневры, чтобы следовать тем же курсом и нагнать его корабль. И потому яркий свет трех лун, который Гарри проклинал на все лады, был прямо-таки благословением для Траска и Николаса.
Все матросы поднялись на палубу. Те, кто не был занят у снастей, проверяли оружие или читали молитвы в преддверии боя. Двое насмерть перепуганных вахтенных, которые этой трехлунной ночью были оставлены охранять купеческую шхуну, лежали в трюме, связанные по рукам и ногам и с кляпами во рту.
Каботажное судно легко и быстро неслось вперед, рассекая волны и оставляя за кормой пенный след. На носу с абордажным крюком наготове стоял Гуда Буле. Такие же крюки, навязанные на тонкие канаты, держали и трое других матросов, расположившихся рядом с Гудой. Амос отрядил целую дюжину самых сильных матросов, чтоб те причалили шхуну к борту трехмачтовика. Остальные из трех десятков человек, что находились сейчас на каботажнике, должны были первыми вскарабкаться на палубу "Орла". Николас уповал на то, что внезапность и стремительность их атаки обескуражат противника и обеспечат им быструю победу. Он даже отдаленно не представлял себе, сколько человек могли находиться на борту "Орла". Амос полагал, что экипаж такого большого корабля должен насчитывать десятка три матросов, не считая, разумеется, офицеров, охранников и... оборотней.
С высокой мачты "Орла" раздался крик матроса, заметившего приближение каботажной шхуны, и один из крайдийских лучников метким выстрелом заставил его замолчать. В то же мгновение Гуда размахнулся и метнул вперед свой абордажный крюк. Его примеру последовали и одиннадцать матросов, выстроившихся вдоль борта купеческой шхуны, а несколько их товарищей перемахнули с ее мачт на палубу "Орла", выхватили из-за поясов короткие мечи и кинжалы и принялись озираться по сторонам в поисках противников. Николас проворно взобрался на рей и прыгнул следом за ними. Он пронесся над четырех-пятифутовой полосой воды, все еще разделявшей борта кораблей, и приземлился на четвереньки в носовой части палубы трехмачтовика.
Принц едва успел подняться на ноги, как к нему бросился одетый в черное верзила с абордажной саблей в руке. Николас заколол его мечом, прежде чем тот вознес над головой свое оружие. Шум сражения нарастал, и вскоре Николас расслышал сквозь лязг стали и стоны раненых и умиравших пронзительный крик дозорного с мачты "Королевской Чайки". По-видимому, матросу удалось разглядеть со своего наблюдательного поста необычное оживление на палубе "Орла". Но "Чайка", если только расчеты Траска были верны, не могла изменить курс и прийти на помощь "Орлу".
Николас огляделся по сторонам и, убедившись, что люди его все сильнее теснят одетых в черное бандитов, бросился по сходням на нижнюю палубу, к кормовым каютам. Он нисколько не сомневался, что, если на корабле находились пантатианцы или кто-либо из других организаторов заговора, то искать их следовало именно там. Он пинком растворил дверь капитанской каюты, откуда его приветствовал короткий вибрирующий звук спущенной тетивы арбалета. В то же мгновение в дверной косяк над его головой вонзилась короткая черная стрела. Капитан корабля невозмутимо поднялся из-за стола, за которым сидел в ожидании нападения, отложил арбалет в сторону и вытащил из ножен кривую саблю.
- Сдавайтесь! Ваша битва проиграна! - крикнул Николас, но капитан, обогнув стол, бросился к нему с занесенным над головой оружием.
Николас отскочил в сторону и приготовился защищаться. В лице капитана разбойничьего корабля он встретил сильного, опытного и бесстрашного противника. Тот делал выпад за выпадом, тщетно пытаясь найти слабое место в обороне принца, которому не оставалось ничего другого, кроме как отбивать атаки и ждать, когда немолодой капитан выдохнется и ослабит натиск. Во время этой стремительной схватки принца ни на мгновение не покидала мысль о крондорских матросах и воинах из Крайди, которые продолжали биться с бандитами на верхней палубе. Они заранее условились, что последние из них, прежде чем покинуть позаимствованную у местного торговца шхуну, должны были разрезать путы на руках и ногах двоих дозорных, чтобы дать им возможность вернуть судно к причалу или по крайней мере отвести его от опасных рифов. Таким образом люди принца закрыли себе путь к отступлению, и ставкой в этой битве был не только корабль с бандитами и двойниками крайдийских пленных, но и жизнь доброй половины отряда.
Выждав удобный момент, Николас перешел в наступление и сделал стремительный выпад. Он ранил капитана в правую руку, и тот разжал пальцы и выронил свою саблю.
- Сдавайся! - повторил принц.
Раненый взревел от ярости, выхватил из-за пояса кинжал и снова бросился на Николаса. Тот выставил вперед свой меч, и острое лезвие легко, без усилий вошло в грудь капитана, рассекая плоть и реберные кости. Высвобождая меч из тела мертвого противника, Николас поморщился и отвел глаза. Ему почему-то вспомнился убитый Рендер, и в душе всколыхнулись отголоски тех чувств, которые он испытал, когда впервые в жизни убил человека.
Однако медлить было нельзя. Выходя в коридор, он лишь мельком взглянул на неподвижное тело в луже крови и заторопился в каюту напротив. На сей раз, толкнув дверь, он тотчас же предусмотрительно отступил в сторону от проема. Но выстрела не последовало, и принц опасливо заглянул внутрь каюты.
Та оказалась пуста, и Николас с такими же предосторожностями отворил дверь последней из кормовых кают. Оттуда навстречу ему снова полетела пущенная из арбалета короткая черная стрела, но, поскольку он был теперь начеку, убийственный снаряд не достиг цели и вонзился в деревянную обшивку стены коридора.
Зная, что за несколько секунд противник не успеет перезарядить свой арбалет, Николас смело бросился ко входу в каюту и у самой двери столкнулся с первым помощником капитана. В руке у коренастого немолодого бородача что-то блеснуло, и в то же мгновение Николас почувствовал жгучую боль в правом боку: острое лезвие кинжала рассекло кожу на ребрах. Николас обрушил тяжелую рукоятку своего меча на голову нападавшего, но удар, по-видимому, оказался недостаточно силен: помощник со свирепым рычанием снова пустил в ход кинжал. Николас подался в сторону, и лезвие, распоров рубаху, лишь слегка его оцарапало. Он наносил противнику удар за ударом, и внезапно тот выронил кинжал и со стоном осел на пол.
Рана Николаса сильно кровоточила, весь правый бок горел точно в огне. Он скользнул взглядом по полу. Возле распростертого тела первого помощника валялся кинжал с выпачканным кровью лезвием. Николас осторожно, морщась от боли, ощупал бок. Порез оказался неглубоким. Он вздохнул полной грудью, чтобы унять подступавшую к горлу тошноту, и побрел наверх.
Сражение на палубе, как ему сперва показалось, подходило к концу, и перевес в нем был явно на стороне крондорцев и крайдийцев. Большинство головорезов, одетых с ног до головы во все черное, были убиты или ранены и в беспомощных позах лежали на палубе. Нападение отряда Николаса застало их врасплох. Гуда и остальные одного за другим приканчивали тех бандитов, кто еще оставался в живых.
Стоя спиной к мачте, Траск бился с двумя дюжими бандитами.
- Держись, Амос! Я иду на помощь! - крикнул ему Николас.
Траск уверенно отбил атаку одного из нападавших, но тот круговым движением сабли поддел его меч кверху, давая возможность своему товарищу поразить адмирала в грудь. Второй из головорезов не замедлил этим воспользоваться. Николас гигантским прыжком сократил расстояние между собой и сражавшимися, чтобы помешать разбойнику нанести Траску смертельный удар, но в это мгновение корабль качнуло, и принц приземлился немного в стороне от Амоса и его противников.
- Амос!
Одним ударом принц расправился с тем из бандитов, который блокировал меч адмирала, другой быстро вытащил лезвие из тела Траска и обернулся к Николасу лицом. Николас поднырнул под окровавленное острие и сумел точным броском снизу и сбоку вонзить клинок ему в живот.
Он отшвырнул умиравшего разбойника ногой и склонился над Амосом. Тот был без сознания. Дыхание его сделалось поверхностным и частым. Николас оглянулся по сторонам. У самого борта Гуда ловко и умело расправился с могучим головорезом и тотчас же скрестил клинок с другим. Битва все еще шла полным ходом, и помощи для Амоса ждать было неоткуда. "Сколько же их здесь?" - пронеслось в голове у принца.
Он нехотя поднялся с колен и, бросив на умиравшего Амоса исполненный отчаяния взгляд, поспешил встать в ряды сражавшихся. Чья-то рука цепко впилась в его лодыжку. Не оглядываясь, Николас что было сил пнул разбойника другой ногой. Послышался хруст поломанной кости и следом за ним - сдавленный стон. Пальцы, державшие ногу принца, разжались, и он бросился в самую гущу битвы, туда, где разил противников неустрашимый Гуда. Завидев Николаса, наемник помотал лысой головой и с оттенком уважения воскликнул:
- Вот ведь какие лихие вояки! Нипочем не хотят сдаваться!
- Значит, мы перебьем их всех до одного! - угрюмо ответил Николас. - Оно и к лучшему: нам теперь только пленных не хватало!
Краем глаза он заметил, как один из бандитов бросился к матросу из Крондора, который как раз склонился над поверженным врагом и вытаскивал из его груди свой кинжал. Не подоспей Николас вовремя, и матросу пришлось бы проститься с жизнью, но принц подскочил к нападавшему сзади и одним ударом меча отсек ему голову. Тотчас же перед ним словно из под земли вырос еще один разбойник, с головы до ног одетый в черное, и Николас принялся отражать его неистовый натиск.
Бой то затухал, то разгорался с новой силой. Николас уже потерял счет убитым. От боли, усталости и потери крови в глазах у него начало мутиться. Несколько раз ему казалось, что бандиты, которых он с минуту тому назад заколол мечом или кинжалом, снова представали перед ним живыми и невредимыми, хищно скаля зубы и размахивая кривыми саблями. И вдруг на корабле воцарилась мертвая тишина. Николас слышал лишь хриплый, прерывистый звук своего дыхания. Он не поверил своим ушам и недоуменно огляделся по сторонам.
- Благодарение богам, наконец-то все позади, - усмехнулся оказавшийся рядом Гуда.
Николас угрюмо кивнул. У него не было сил говорить. Его шатало от усталости, правый бок и левая ступня надсадно ныли, все тело было залито потом и кровью, во рту пересохло. От усталости колени его мелко дрожали. Больше всего на свете ему сейчас хотелось рухнуть на залитую кровью палубу и ни о чем больше не думать. Но внезапно он вспомнил:
- Амос! - и бросился туда, где оставил раненого Траска. К счастью, тот был еще жив. Гуда, склонившийся над распростертым адмиралом вместе с Николасом, покачал головой:
- Плохи его дела, принц! Надобно поскорей доставить к нему Энтони.
- Отнесите его в капитанскую каюту! - распорядился Николас.
Два матроса подхватили бесчувственного Траска на плечи и побрели к трапу. Тут только Николас заметил, что взгляды всех, кто находился в эту минуту на верхней палубе, были устремлены на него. Внутри у него все похолодело. Ведь теперь, когда Амос так опасно, быть может даже смертельно ранен, ему поневоле придется принять на себя командование кораблем. И какое им дело до того, что он совершенно к этому не готов? Набрав полную грудь воздуха и кивком подозвав к себе одного из матросов, он спросил:
- Кто из вас самый старший?
Матрос смущенно переступил с ноги на ногу:
- Никак Пикенс, ваше высочество. Ежели только он жив.
- Пикенс! - крикнул Николас.
- Здесь! - отозвался позади него бодрый и веселый голос, и через мгновение перед принцем предстал невысокий и коренастый молодцеватый матрос лет тридцати с лишком. - Слушаю, капитан!
- Вы назначаетесь первым помощником, Пикенс. Прикажите выбросить убитых за борт.
- Есть, капитан! - отвечал новоназначенный помощник. Он повернулся к усталым, потным матросам, с ног до головы обагренным кровью. - Слыхали, что приказал капитан?! Чего же вы ждете?! Быстро выкиньте всех мертвецов за борт!
- Никак, ты ранен, принц? - вполголоса спросил Николаса Гуда.
- Пустяки! Одному из бандитов удалось слегка царапнуть меня кинжалом. Вот старина Амос, тот всерьез меня беспокоит.
- Он-то скроен крепко, - пробормотал Гуда. - Будем уповать на милосердие богов. Глядишь, все и обойдется. - Однако в голосе его слышалась тревога.
- Я многому у него научился за время предыдущего плаванья, - вздохнул Николас, - да и до этого мне не раз случалось ходить под парусом. Надеюсь, мне удастся не потопить этот корабль и с грехом пополам довести его до берегов Королевства.
Гуда склонился к самому его уху и вполголоса посоветовал:
- А ты лучше всего положись на этого Пикенса. Он, по всему видать, бывалый моряк. Приказывай ему, что считаешь нужным, а уж как он это выполнит - его дело.
- Неплохой совет, - усмехнулся Николас. - Пожалуй, именно так я и поступлю.
На палубу взбежал один из матросов, которым Николас поручил снести Траска в капитанскую каюту, и доложил принцу:
- Ваше... Э-э-э... капитан, в трюме пленники!
Николас и Гуда переглянулись.
- Веди нас туда! - после недолгого колебания сказал принц и кликнул помощника:
- Мистер Пикенс!
- Слушаю, капитан!
- Когда все убитые будут за бортом, поворачивайте в обратную сторону и держите курс на город!
- Есть, капитан!
Николас криво усмехнулся и хлопнул Гуду по плечу:
- Твой совет и впрямь хорош!
Спустившись по трапу на нижнюю палубу, Николас и Гуда склонились над отверстием люка, сквозь который был хорошо виден трюм. Там и впрямь находились пленники из Крайди. Около дюжины юношей и молодых девушек подняли головы и молча, равнодушно взглянули на незнакомцев.
- Хотел бы я знать, это крайдийцы или проклятые двойники? - вполголоса пробормотал Гуда.
- Понятия не имею, - пожал плечами Николас. Он был слишком утомлен, чтобы ломать над этим голову, и потому отрывисто приказал матросам: - Заприте их там. А после мы так или иначе выясним, кто они такие.
Поднявшись на ноги, Николас ощутил, как палуба под ним качнулась и накренилась набок. Это означало, что матросы уже закончили уборку палубы и теперь разворачивали корабль к городу под командой первого помощника. Гуда кивком указал вверх, и Николас, с трудом передвигая ноги, побрел следом за ним к трапу. Ему следовало принять командование на себя и проследить за ходом маневра.
Пошатываясь, принц взобрался на капитанский мостик. Пикенс стоял возле штурвала, который поворачивал один из матросов.
- Разверните паруса! - приказал помощник марсовым и вполголоса бросил рулевому: - Марш к правому борту!
Матросы поднялись на реи. Пикенс принял у рулевого штурвал и, не отрывая взгляда от парусов, со смесью недоумения и восхищения сказал Николасу:
- Ну и потрудились же эти мерзавцы! Я так просто в разум не возьму, как им удалось построить такую точную копию нашего "Орла"?! В жизни бы их друг от дружки не различил, а ведь я проплавал на "Орле" десяток лет!
- Какие у нас потери? - спросил принц.
- Шестеро раненых, трое убитых. Еще минут десять, и мы напоролись бы на риф. Но теперь, благодарение богам, все опасности позади.
- Хотелось бы на это надеяться, - едва слышно буркнул Николас.
Несколько минут прошли в молчании. Корабль медленно направлялся в сторону гавани. Вдруг с мачты послышался тревожный крик впередсмотрящего:
- Прямо по курсу одномачтовик!
На лбу у Николаса выступил холодный пот, но первые же звуки спокойного, невозмутимого голоса Пикенса, крепко сжимавшего в руках штурвал, рассеяли все его страхи:
- Не о чем тревожиться, капитан! Уж я-то не наскочу на разнесчастную каботажницу!
- Хвала небесам, - облегченно вздохнул Николас. - А то нам бы сейчас только этого недоставало!
- Почему бы вам не спуститься вниз и не заняться своей раной? - участливо предложил Пикенс. - Она ж ведь поди все еще кровоточит.
Николас согласно кивнул:
- Ведите "Орла" в гавань, мистер Пикенс.
- Есть, капитан! - отсалютовал помощник. Николас спустился с мостика и побрел в носовую часть палубы, где несколько воинов перевязывали раненых. Завидев принца, один из добровольных лекарей бросился к нему и помог ему стянуть с себя окровавленную рубаху. Николас едва не лишился чувств от боли, когда воин ощупал его рану и перевязал ее чистой тряпицей.
Поблагодарив воина, Николас облокотился о борт и стал вглядываться вперед. Вдалеке видны были огни порта. Теперь всем им оставалось только молиться, чтобы Гарри, Калис и Маркус без помех справились со своей частью плана.
Гарри нырнул под прикрытие палубной каюты баркаса. Над головой его свистели стрелы. Калис поднялся во весь рост, спустил тетиву своего длинного лука и присел на корточки рядом с Гарри. С берега до них донесся протяжный крик, оборвавшийся на высокой ноте. Калис улыбнулся одними углами губ: стрела его, как всегда, точно поразила цель.
- Вот и четвертый, - удовлетворенно произнес Праджи, во весь рост растянувшийся на палубе. - Будем надеяться, что они поймут намек и оставят нас в покое.
Гарри скептически покачал головой и тронул Туку за плечо.
- Сколько еще нам осталось?
- Думаю, ярдов сто, саб.
Течение несло их вниз по реке под градам стрел, которые слали вдогонку баркасам конники, явившиеся выяснить причины пожара в поместье Дагакона. Лодочник был убит наповал в самом начале перестрелки, после чего все остальные, включая и гребцов, попрятались за кабину или распластались на палубе.
- Маркус! - позвал Гарри.
- Что тебе? - отвечали из второго баркаса.
- Какие у вас потери?
Помолчав, Маркус крикнул:
- Благодарение богам, только один легкораненый.
- Эй, Маркус, - весело окликнул его Калис, - гляди, на пригорке две преотличных мишени, и луны как раз светят им в спину.
- Мой чур тот, что слева.
- Идет. На счет "три", - согласился Калис и принялся считать: - Один... Два... Три! - Поднявшись во весь рост, он выстрелил из своего длинного лука. Маркус отпустил тетиву одновременно с ним. Тишину ночи прорезали два коротких вскрика. С берега по баркасам больше никто не стрелял.
Переждав несколько мгновений, Гарри распорядился:
- На весла! Живо!
Гребцы вставили весла в уключины, и баркасы понеслись вперед. Рулевые направили их к середине реки. Суденышки выстроились в цепь одно за другим, и Гарри, приложив ладони рупором ко рту, крикнул:
- Есть ли потери?
Вопрос был передан дальше по всей цепочке, и ответы не заставили себя ждать: один убитый; двое раненых; потерь нет; один раненый; убит рулевой; все живы, ни одного раненого.
Гарри вернулся к каюте, под прикрытием которой, скрючившись в три погибели, все еще сидела Бриза.
- Ты в порядке?
- Если не считать того, что у меня от страха душа в пятки ушла, в порядке, - сердито ответила девушка.
Гарри присел на палубу возле нее:
- Скоро все это кончится.
Бриза невесело усмехнулась:
- Хотелось бы на это надеяться.
Баркасы один за другим вышли из устья реки в залив, и волны тотчас же принялись швырять их вверх и вниз.
- Хорошо, что нам не придется идти на этих скорлупках в открытый океан, - пробормотал Гарри, хватаясь за борт.
Праджи и Ваджа стояли плечом к плечу возле каюты, придерживаясь за поручни трапа.
- А что, это было бы даже весело, - усмехнулся Ваджа.
- Не обращайте внимания на моего друга, - словно извиняясь, проговорил Праджи. - Он у нас любит пошутить и бывает, такое загнет...
- Это мы заметили, - кивнул Гарри.
Тут из хвоста каравана послышался предостерегающий крик, но слов было не разобрать. Гарри насторожено повернулся к корме. Вскоре сообщение достигло второго баркаса, и Маркус передал его Гарри:
- За нами погоня!
- Проклятье! - воскликнул Гарри, бросаясь к корме. - Сколько их и далеко ли они от нас?
Маркус передал вопрос дальше и вскоре получил ответ:
- Три полубаркаса с лучниками и копейщиками на борту. Они сейчас в двух сотнях ярдов позади нас.
Гарри оглядел цепочку баркасов и быстро принял решение:
- Маркус, все наши, кто умеет биться на мечах и стрелять из лука, находятся в первых двух лодках. Отверните чуть вправо и дайте остальным пройти вперед. И мы сделаем то же самое. Вам с Калисом надо будет отпугнуть преследователей.
Праджи скептически оглядел палубу:
- Здесь и биться-то негде. И в любом случае, пересадите девушку в какой-нибудь из наших баркасов, что сейчас пойдут мимо. Ей тут не место.
- Это ты хорошо придумал, - кивнул Гарри и, прежде чем Бриза успела возразить, крикнул Марку-су: - Пусть Маргарет и Эбигейл, а с ними и остальные, кто не владеет мечом и луком, перейдут в баркасы, которые поплывут мимо вас.
Маргарет принялась было протестовать в весьма энергичных выражениях, заверяя всех, что уж она-то сможет за себя постоять и осыпая Гарри, посмевшего в этом усомниться, отборными ругательствами, но тот в ответ небрежно махнул на нее рукой.
- Вы сейчас слишком слабы, чтоб биться с бандитами, ваше высочество, так что соблаговолите заткнуться.
Маргарет так опешила от этой отповеди, что не нашла слов для дальнейших возражений, и Гарри повернулся к Бризе и погрозил ей пальцем.
- И ты отправишься на другой баркас вместе с ее высочеством! Не спорь! Я ничего не желаю слушать! А кроме того, мне просто некогда с тобой препираться!
Бриза шмыгнула носом и, отступив на шаг, вдруг бросилась ему на шею. Гарри обнял ее за плечи и привлек к себе. Несколько мгновений они простояли не говоря ни слова. В это время сзади послышался плеск весел, и Бриза, крепко расцеловав Гарри, вспрыгнула на крышу каюты.
- Я люблю тебя, глупый! Не дай им себя убить! - С этими словами она легко оттолкнулась от дощатой крыши и перемахнула в другой баркас.
- Я тоже тебя люблю! - крикнул Гарри ей вслед.
Он вынул меч из ножей и прошел на корму. Пора было готовиться к бою. Мимо, подпрыгивая на волнах, скользил баркас, в который пересели Маргарет и Эбигейл. Из хвоста каравана вновь послышались тревожные крики.
- Что там случилось? - спросил Гарри у Маркуса.
Прошло несколько томительных мгновений, и Маркус передал ему ответ:
- Эти негодяи открыли стрельбу по нашему последнему баркасу!
Калис поднялся на крышу кабины и стал вглядываться туда, где должны были находиться преследователи.
- Ни одного длинного лука! - обрадованно сообщил он.
Маркус последовал примеру эльфа и тоже запрыгнул на крышу кабины. Они поставили свои лодки в одну линию. Так им было сподручнее согласовать стрельбу по баркасам неприятеля. Мимо проплывали последние из лодок каравана. Гребцы отчаянно работали веслами, и суденышки неслись вперед с небывалой скоростью. Оба лучника одновременно натянули тетивы своих длинных луков, прицелились и сразили наповал рулевых на вражеских полубаркасах. Гребцы, ошеломленные этим неожиданным нападением, со страху побросали весла, и лодки тотчас же замедлили ход. Маркус счастливо рассмеялся. Калис легонько похлопал ладонью по колчану.
- Это их немного задержит. - Нахмурившись, он сквозь зубы добавил: - Наше счастье, что они не догадываются, как мало у нас осталось стрел!
Тут один из гребцов головного баркаса, ушедшего далеко вперед, пронзительно крикнул:
- Корабль! Впереди корабль!
Гарри оглянулся, и лицо его расплылось в счастливой улыбке. Со стороны моря в залив входил большой трехмачтовик, и матросы как раз брали рифы, чтоб развернуть его против течения и тем замедлить ход. А это означало, что на корабле водворились Николас и Амос с крондорскими моряками. Они готовились принять на борт пассажиров и грузы из баркасов.
- Калис, похоже, вам с Маркусом придется удерживать этих бандитов подальше от нас все то время, пока мы не окажемся на корабле и не погрузим в трюм провизию.
- А мы как же, саб? - встревожился Тука.
- Прежде надо позаботиться о сохранности ваших шкур, не так ли? - осклабился Гарри. - А уж потом мы найдем какой-нибудь способ высадить вас на землю.
Тука согласно кивнул, но по его вытянувшемуся лицу можно было без труда догадаться, что ему безмерно жаль расставаться с мыслью о сопровождении каравана вверх по реке и в особенности - с теми выгодами, которые сулило такое путешествие. Гарри понял его без слов.
- Не тужи, приятель. Ведь капитан обещал тебе щедрую плату за труды, и ты ее получишь. А кроме того, не забывай, что Ранджану и ее служанок надо будет проводить домой. На этом ты тоже хорошо подзаработаешь.
Тука кивнул и слабо, принужденно улыбнулся. Видно было, что слова Гарри успокоили его лишь отчасти.
Вскоре головной баркас причалил к борту корабля, с которого быстро спустили грузовую сеть на тросах. Лодочники и наемники принялись бросать в нее мешки, корзины и короба с припасами. Когда трюм баркаса опустел, на палубу "Орла" по веревочной лестнице поднялись один за другим пассажиры и гребцы.
Волны подхватили пустое суденышко и отнесли его в сторону от трехмачтовика, к борту которого уже подходил второй баркас с людьми на палубе и грузом в трюме.
Гарри с довольной улыбкой следил за слаженными действиями экипажа корабля и наемников с баркасов, благодаря которым на разгрузку каждого из вместительных трюмов уходило всего лишь по нескольку коротких минут.
- Так держать, ребята! Вот ведь какие молодцы! - Гарри обернулся к Калису.
Но эльф глядел в другую сторону. Он глаз не спускал с преследовавших их полубаркасов:
- Видишь?
Одно из суденышек развернулось и направилось в противоположную сторону.
- Что это они? - удивился Гарри. - Никак от нас удирают?
- Не думаю, - нахмурился эльф. - Похоже, отправились за Подкреплением.
Николас с тревогой наблюдал за чередой баркасов, подходивших к борту "Орла". Пикенс заверил его, что экипаж сумеет быстро сняться с якоря и развернуть паруса, хотя для того, чтобы выйти из гавани в открытый океан, придется маневрировать, и на это потребуется некоторое время. Но успеют ли они разгрузиться, прежде чем первоправитель вышлет им вслед погоню?
По веревочной лестнице на борт "Орла" поднялись Маргарет и Эбигейл. Девушки помогли нескольким пленникам выбраться из грузовой сети, в которой тех переместили с баркаса на корабль, и лишь после этого подбежали к принцу. Маргарет с радостной улыбкой бросилась в объятия кузена. Николас расцеловал ее в обе щеки.
- Как я счастлив тебя видеть, дорогая Марго! Ты совсем не изменилась!
- Так я тебе и поверила! - фыркнула принцесса. - Мы с Эбби похожи на два вороньих пугала. И не пытайся нас убедить, что это не так, враль несчастный! - Она с неподдельной нежностью улыбнулась Николасу, потрепала его по волосам и грустно вздохнула. - Мы ведь еще нынче утром гляделись в зеркало. Ну, ничего! - Принцесса решительно тряхнула головой. - Главное, живы, а остальное приложится. Правда, Эбби?
Но Эбигейл не слыхала слов подруги. Схватившись за поручни борта, она вглядывалась туда, где в эту минуту находились баркасы с лучниками и их преследователи в полубаркасах:
- Маркус! Как он там? Хоть бы только с ним не случилось ничего худого!
Николас ревниво, хотя и не без некоторого облегчения, покосился в ее сторону. Эбигейл его не замечала. Он хотел было подойти к ней, чтобы поздороваться, но тут с вахты послышался крик дозорного:
- Капитан! Корабль снимается с якоря!
- Где? - встрепенулся Николас.
- Сзади по левому борту!
Николас поспешил на мостик и повернулся к корме. Один из кораблей в гавани разворачивал паруса.
- Сколько у нас времени?
- Он повернется по ветру самое большее через десяток минут, - сказал Пикенс. - А к нам успеет подойти вдвое быстрее этого.
Николас набрал в легкие воздуха и громко крикнул:
- Сколько баркасов еще не разгружено?
- Два, - отвечали ему с палубы.
Он бросился с мостика вниз, к борту, у которого матросы и наемники поспешно выбрасывали мешки и корзины с припасами из грузовой сети, чтобы снова опустить ее к воде и принять Поклажу с предпоследнего баркаса. Николас свесился через борт и громко позвал:
- Гарри!
- Здесь! - живо отозвался сквайр.
- У кого наши золотые и каменья?
- Тут, со мной.
- Положи сундук в сеть и поднимайся на борт. Все поднимайтесь. Груз из двух последних баркасов придется бросить. У нас больше нет времени. Мы сию же минуту выбираем якорь и отплываем.
Позади него послышался протестующий возглас:
- Но там ведь все мои наряды и драгоценности! Вы не смеете их у меня отнимать! Пусть их погрузят на борт, слышите, капитан?! Прикажите своим людям разгрузить последние баркасы!
Николас обернулся к принцессе и с досадой возразил:
- Ничего подобного я не сделаю, потому что даже минута промедления может всем нам стоить жизни! Мы купим вам другие платья, дорогие и красивые, и надарим драгоценностей сколько вы пожелаете. Если останемся живы. - Он кивком подозвал к себе Маргарет и Бризу. - Я знаю, что на вас двоих во всем можно положиться. Маргарет, это Бриза. Бриза, познакомься с ее высочеством Маргарет. Прошу вас, отведите Ранджану вниз и пусть займет соседнюю с Амосом каюту.
Девушки, не слушая возражений Ранджаны, погнали ее и всех четырех служанок к трапу, что вел на нижнюю палубу. Тем временем на борт трехмачтовика забрались Гарри, Калис и Маркус. Матросы подняли грузовую сеть с тяжелым кованым сундуком, где хранились золотые монеты и драгоценности Ши-Нгази. В числе последних, взошедших на корабль, были также и Накор с Энтони.
- Мистер Пикенс! - Николас задрал голову кверху. Помощник стоял на мостике возле рулевого. - Вытащите нас отсюда, да поживее!
Пикенс стал отдавать приказания. Матросы бросились к якорному канату и к мачтам. Наемники во главе с Праджи и лодочники, которых нанял Тука, с тревогой и любопытством наблюдали за их слаженными действиями.
Николас с мрачной улыбкой кивнул невозмутимому Праджи:
- Может статься, твоим людям все же придется обнажить мечи!
Со стороны борта, где собрались наемники, послышался недовольный ропот.
- Но ведь именно для этого вас наняли, не так ли? - оборачиваясь на ходу, с укором бросил им принц и поспешил на мостик.
- Мистер Пикенс, мы сумеем от них уйти?
Коренастый помощник пожал плечами:
- Это будет не очень-то просто. - Он оглянулся, что-то подсчитал в уме, шевеля губами, и с улыбкой кивнул принцу. - Но похоже, они останутся с носом!
Николас сбежал на палубу, чтобы обрадовать этим известием остальных, но тут в глазах у него потемнело, и он без чувств упал на руки подбежавших матросов.
Он очнулся в каюте первого помощника. Сквозь иллюминатор пробивались яркие лучи полуденного солнца. Николас заслонил глаза ладонью и попытался перевернуться на спину, но движение это отозвалось мучительной болью в его раненом боку. Поморщившись и закусив губу, он ощупал ребра и тут только обнаружил, что кто-то заботливо сменил ему пропитанную кровью повязку на свежую, а рану смазал целебным притираньем. Резкий, сладковато-пряный запах снадобья разливался в душном воздухе каюты.
С трудом поднявшись с койки, он натянул панталоны и откинул крышку морского рундука, который принадлежал прежнему обитателю каюты, в поисках подходящей рубахи или камзола. Под руку ему попалась черная шелковая туника, и он без колебаний ее надел. Та оказалась ему почти впору. Обувшись, он вышел в коридор.
Прежде чем подняться на палубу, Николас заглянул в капитанскую каюту к Траску. Адмирал лежал на узкой койке, раскинув руки. Одна из них упиралась в переборку, другая свешивалась вниз. Он все еще был без сознания. Дыхание его стало ровнее и глубже, но лицо оставалось мертвенно-бледным. С минуту Николас постоял возле него, затем, вздохнув, тихо вышел в коридор и затворил за собой дверь.
На главной палубе, куда Николас не без труда взобрался по узкому трапу, царила напряженная тишина. Матросы, свободные от вахты, дремали под снастями, наемники собрались у борта и угрюмо глядели на Гуду, Маркуса, Энтони и Гарри, которые загораживали от них лесенку, что вела на мостик. Неподалеку от наемников тесной группой собрались лодочники, нанятые Тукой для путешествия вверх по реке.
Пошатываясь от слабости, Николас подошел к Маркусу:
- Что тут у вас стряслось, пока я спал?
Маркус нахмурился и сердито мотнул головой в сторону толпы наемников.
- Возникли кое-какие трения, - с мрачной усмешкой сказал Гарри.
- Кто-то повздорил?
Гуда, скользнув хмурым взглядом по лицам воинов и гребцов, медленно, с расстановкой ответил:
- Эти люди требуют, чтоб их сей же час ссадили на берег. А Калис забрался на мостик со своим луком на случай, ежели эти горячие головы, Праджи и его приятели, вздумают потягаться с нами силами.
Николас только теперь к немалому своему удивлению обнаружил, что "Орел" давно вышел в открытое море и с попутным пассатом бежал вперед. Все три мачты были сверху донизу покрыты парусами.
- Когда же мы обогнули мыс?
- Вчера на рассвете.
- Выходит, я проспал двое суток?
- Из гавани Города Змеиной реки мы вышли позапрошлой ночью, - усмехнулся Маркус. - А теперь уж полдень.
- Твоя рана оказалась серьезней, чем мы думали, - прибавил Гарри. - Энтони смазал ее целебным бальзамом и уложил тебя в постель. А через несколько минут эти, - он указал на собравшихся у борта, - подняли бунт.
- Так что же все-таки случилось? - повторил Николас. - Кто-нибудь наконец мне это объяснит?
- Все началось с гребцов, - вздохнул Гуда. Они стали вопить И причитать на все голоса, ну прямо как торговки с базара, мол, их насильно разлучают с женами да малыми детишками, и коли бы они знали, что придется плыть за море, то ни за какие деньги к нам бы не нанялись.
- Так почему ж вам было не замедлить ход и не спустить с борта шлюпки, чтоб люди вернулись домой? Ведь вы могли это сделать, когда "Орел" вышел из гавани. Наемники правы. О том, чтобы сопровождать нас в Крондор, мы с ними не уговаривались.
- Я то же самое всем говорил, - раздраженно заметил Маркус. - Но Энтони и Калис нипочем со мной не соглашались. Они и теперь считают, что правда на их стороне. Ведь нам надо догнать "Чайку" и самим уйти от погони.
- А потом в эту свару ввязались и солдаты, которых нанял Праджи, - продолжал Гуда. - Им тоже не улыбалось плыть в Королевство. Все хотели сойти на берег. А вчера вечером мы поднесли всем по чарке вина. Думали, это их маленько успокоит да развеселит. Но не тут-то было! - Он с досадой покачал головой. - Они только еще пуще на нас взъярились.
- Что ж, придется мне самому с ними поговорить, - пожал плечами Николас.
Он взошел на мостик, у поручня которого стоял Калис с луком наготове.
- Почему ты не отпустил восвояси всех этих людей? - в голосе принца слышался упрек.
Калис с легкой усмешкой мотнул головой.
- Энтони сумеет объяснить это лучше меня. Он сейчас на нижней палубе, в кают-компании. А мое место здесь. На случай, если приятели Праджи попытаются сюда взойти, чтоб заставить мистера Пикенса изменить курс.
- А как настроен сам Праджи?
- Он-то на нашей стороне. Иначе здесь не обошлось бы без кровопролития. - Калис снова едва заметно усмехнулся. - Похоже, он о тебе очень высокого мнения и старается удержать своих приятелей от непоправимых поступков в надежде, что ты как-нибудь разрешишь этот спор.
Николас задумчиво кивнул и сошел с мостика. Он неторопливо приблизился к борту, где стояли наемники, и кивнул Праджи.
- Доброе утро, капитан.
- Не знаю, кто из вас виноват в этом недоразумении, - сказал Николас вместо приветствия, - но даю вам слово, что еще до заката те, кто желает покинуть корабль, будут доставлены на берег. Обещаю также щедро вознаградить вас за труды.
Едва только он произнес эти слова, как напряжение, коим был охвачен корабль, рассеялось без следа. Наемники разбрелись по палубе, негромко переговариваясь между собой. Николас жестом велел Калису спуститься с мостика и только теперь обратил взгляд к первому помощнику, стоявшему у штурвала:
- Мистер Пикенс!
- Слушаю, капитан!
- Вы что же это, больше суток простояли на вахте?
- Так точно, - последовал ответ.
- Передайте штурвал кому-нибудь из рулевых, а сами ступайте отдыхать. Я ненадолго спущусь вниз, в кают-компанию.
- Есть, сэр!
- Гарри! - позвал Николас.
- Что тебе? - сонным голосом откликнулся сквайр, успевший расположиться на отдых в тени одной из мачт.
- Поднимись на мостик и проследи, чтоб мы не сели на мель. Побудешь пока первым помощником.
Гарри криво улыбнулся и нехотя кивнул:
-Как прикажете, капитан.
- Выполняйте! - хмыкнул Николас и, поманив с собой Гуду и Маркуса, спустился по трапу вниз, туда, где помещались каюты экипажа.
Энтони осматривал тех из бывших пленников, которые более других нуждались в помощи лекаря. Остальные спали на узких койках или негромко переговаривались между собой. Эбигейл и Маргарет чем могли помогали чародею.
- Как себя чувствуют эти бедняги? - спросил Николас, входя в каюту и кивком приветствуя Энтони и девушек.
- Так ты уже проснулся! - пробормотал Энтони. Николас, взглянув на его изможденное лицо с ввалившимися глазами и запавшими щеками, вовремя удержался от резких слов, которые готовы были сорваться с его губ в ответ на это в высшей степени нелепое замечание, и участливо склонился к чародею.
- Энтони, скажи-ка, а когда ты сам спал в последний раз?
Чародей вяло пожал плечами:
- Право же, не помню. За день или за два до того, как мы выбрались из города. Уж больно много у нас недужных!
- Я ему только и твержу, чтоб он отдохнул хоть немного, - встряла Маргарет, послав возлюбленному негодующе-восхищенный взгляд, - но разве он меня послушает!
- Как дела у пленников?
- Неплохо, - улыбнулся Энтони. - Главное для большинства из них сейчас - это еда и сон. Некоторые, правда, очень уж слабы и нуждаются в лечении, но я надеюсь поставить их на ноги самое большее за неделю.
- А что с Амосом? - Николас понизил голос и оглянулся через плечо, словно опасаясь, что адмирал мог его услыхать.
- Рана тяжелая, - вздохнул Энтони. -Я сделал для него все, что только мог. Остальное за ним. Судя по тому, сколько у него на теле шрамов, он не раз выходил живым из гораздо худших переделок. Надо надеяться, что и нынче все обойдется. Скроен-то он крепко. - Чародей обнадеживающе улыбнулся. - Если адмирал очнется в ближайшие день-два, то за жизнь его можно будет не тревожиться.
- Но коли даже он быстро придет в себя, - прибавила Маргарет, - ему будет не по силам управлять кораблем, и тебе до конца нашего плавания придется оставаться капитаном.
Николас обреченно кивнул и вновь обратился к Энтони:
- Скажи, что это за история с наемниками и гребцами? Почему вы с Калисом отказались высадить их на берег?
Энтони и Калис переглянулись. Чародей развел руками:
- Даже не знаю, с чего начать. - Ему потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, и Николас и остальные не торопили его, а терпеливо ждали, когда он заговорит. - Мы не можем так рисковать, Николас, - после довольно долгого молчания убежденно заявил Энтони. - Иначе другой корабль уйдет слишком далеко вперед, и мы его не нагоним.
- По-твоему, его непременно надо догнать?
Чародей согласно кивнул:
- Все обстоит гораздо серьезнее, чем ты можешь предположить. Накор поведал мне кое о чем важном. - Он вопросительно взглянул на Калиса. Эльф слегка наклонил голову, и Энтони уверенно продолжил: - Разумеется, он не посвятил меня в тайны, о которых известно лишь членам королевской семьи, но и того, что стало мне ведомо, достаточно, чтоб перепугаться до смерти и отказаться даже от малейшего риска.
- Так в чем же все-таки дело? - Николас начал терять терпение.
- Пантатианцы создали болезнь, что-то вроде чумы, хуже которой нет и никогда не было на всей Мидкемии.
- Ты в этом уверен?
- Еще бы! Она неизлечима. Чтоб ее сотворить, они прибегли к черной магии. И вот эту-то ужасную болезнь двойники наших крайдийцев должны были рассеять по Королевству.
Николас зажмурился и обхватил голову руками:
- Это... все объясняет, - простонал он, - Ведь они поклоняются смерти и почитают своим долгом истреблять жизнь на планете, чтоб таким образом осуществить свои ужасные планы.
Энтони устало и печально кивнул.
- Я не знаю, каково течение этой болезни. Мне ведь еще не приходилось с ней сталкиваться.
- Но ты уверен, что ее нельзя одолеть? - с беспокойством переспросил Николас.
- Так считает Накор, а ведь он больше моего понимает в магии. - Энтони слабо улыбнулся. - Вернее, в фокусах. Может статься, с ней справился бы Пат, или священники из монастырей Дала и Килиан, или ишапианцы. - Он развел руками. - Не знаю. А главное, у нас нет времени, чтоб это выяснять. Мы должны спешить!
- Ты... Ты уверен, что эти оборотни больны и могут перезаразить чумой всех нас? - побледнел Николас.
- Вот-вот. И "Чайка", заметь, тоже везет в Королевство эту хворь. Ее надо нагнать и уничтожить вместе со всем экипажем и пассажирами, иначе все ваши усилия по вызволению пленников пойдут насмарку, и зловещим пантатианцам удастся осуществить их черные замыслы.
- И Накор так считает?
- Разумеется, - устало вздохнул Энтони. - Он сейчас внизу, в трюме, с оборотнями. Хочет вызнать об этой болезни как можно больше.
- Но он ведь сам рискует заразиться! - встревожился Николас.
- Он-то сумеет защитить себя от воздействия пантатианских чар, - усмехнулся Энтони. - Накор еще и не такое может. А вот мы, остальные, и впрямь подвергаемся риску, пока эти создания здесь, на корабле.
- А в каком именно трюме их сейчас содержат?
- В грузовом. Туда можно попасть через этот ход, - и Энтони указал на маленькую дверцу в перегородке каюты.
Николас толкнул ее и очутился в коротком и узком коридоре, который привел его к еще одной точно такой же дверце. За ней открывался выход на предпоследнюю из палуб. Энтони двинулся следом за принцем, строго предупредив остальных, чтоб они не покидали каюты.
Николас опустился на колени и сквозь решетчатое отверстие в палубном покрытии заглянул вниз, в грузовой трюм, который был обращен в нечто напоминавшее жилой барак.
Николас обернулся к Энтони:
- А где же наши съестные припасы и остальные грузы?
- Мы велели матросам разложить их на других палубах, - успокоил его чародей. - Накор считает, что хранить их здесь слишком опасно.
- Привет, Николас! - раздался снизу знакомый голос. Принц распластался на досках палубы и заглянул в дальний угол трюма. Там на одной из пустовавших деревянных коек, подобрав под себя ноги, восседал Накор. Он приветливо помахал принцу рукой, Двойники крайдийцев сидели или лежали на двухъярусных койках. При виде них у Николаса перехватило дыхание. Они ничем не отличались от самых обыкновенных людей. Более того, лица некоторых из них были ему хорошо знакомы. Этих юношей и девушек он видел некогда в Крайдийском замке и на улицах городка, а не более десяти минут назад - на верхней палубе.
- Я... я просто глазам не верю, - выдохнул он.
- Теперь ты понимаешь, что они задумали? - прошептал Энтони. Эти создания явились бы в Крондор под видом спасшихся крайдийцев, и благодаря им пантатианская чума распространилась бы по Королевству со скоростью лесного пожара. Разумеется, маги из Звездной Пристани и святые отцы всех орденов общими усилиями рано или поздно победили бы эту страшную болезнь, но представь себе, какой ущерб государству и царствующему дому она успела бы нанести!
- Накор! - Николас приложил ладони рупором ко рту, чтобы исалани расслышал каждое его слово. - Тебе удалось узнать что-нибудь новое об этой убийственной затее пантатианцев?
- Удалось, - кивнул коротышка. - Спустите-ка мне сюда веревку.
Николас огляделся по сторонам. В переборке трюма примерно посередине между полом и потолком была укреплена прочная деревянная петля с намотанной на нее веревкой. Николас снял свернутую кольцами веревку с петли и бросил один ее конец Накору. Другой был крепко привязан к петле. Исалани поднялся наверх с ловкостью обезьяны, вытянул веревку из грузового трюма и аккуратно намотал ее на петлю.
- Они совершенно безвредны, - он указал пальцем вниз, - до тех самых пор, пока болезнь не даст о себе знать.
Николас скользнул взглядом по лицам лженевольников. Некоторые из юношей и девушек робко ему улыбнулись. Другие пробормотали слова приветствия, третьи молча поклонились.
- Их вид действует мне на нервы, - нахмурился принц, отворачиваясь в сторону. - Пойдемте-ка отсюда!
Чародеи и Николас вернулись к подлинным пленникам, где их дожидались Маркус с Гудой. При виде крайдийцев Николас слабо улыбнулся и качнул головой.
- Я уж думал, у меня ум за разум зашел. Просто не представляю себе, как им такое удалось!
- Дело вот еще в чем... - робко начал Энтони и умолк, не находя нужных слов.
Предчувствуя недоброе, Николас хмуро приказал:
- Продолжай!
- Нам придется умертвить всех оборотней.
- Что?!
- А ты как думал! - встрял Накор. - Ведь они же рано или поздно захворают этой черной чумой! Конечно, не в ближайшие три месяца. Ведь по замыслу этих негодяев пантатианцев в Королевство они должны явиться здоровыми, чтоб прежде времени никого там не насторожить. Но кто ведает, вдруг они уже теперь могут любого заразить этой хворью? Как она распространяется, тоже никому не известно. По моей теории...
- Но почему вы все настаиваете на истреблении этих несчастных? - перебил его Николас. - Ведь мы могли бы высадить их где-нибудь на необитаемом острове.
- А вдруг за нами погоня? - возразил Маркус. - Тогда преследователи возьмут их к себе на борт, а потом высадят на берег Королевства. Конечно, подменить Маргарет и Эбигейл оборотнями, а значит, наслать чуму на обитателей Крондорского дворца они уже не смогут, но заразить чумой сотни и тысячи горожан им будет вполне по силам.
-Но как мы это сделаем? - удрученно спросил Николас, покоряясь неизбежному.
- Не печалься, принц, - грустно усмехнулся Накор. - Не тебе одному претит сама мысль о насилии. Я тоже не одобряю убийства. Они мне не по душе. И однако же самую трудную часть этого дела я беру на себя. Мне одному нипочем та зараза, которую они в себе несут. Я-то уж точно не захвораю этой их черной чумой. - Коротышка гордо выпятил грудь. - Я спущусь к ним и подмешаю сонного снадобья в их питье. Коли вы потом сбросите мне туда грузовую сеть, я перетащу в нее всех оборотней, и мы их потопим в море.
- А не мог бы ты подмешать им такого яда, от которого они просто уснули бы и не проснулись? - с надеждой спросил Николас.
Накор решительно помотал головой:
- Слишком это опасно, принц. Их смерть может ведь и не уничтожить самой болезни, и тогда она еще скорее перекинется на остальных. Мы не должны рисковать. Я, по правде говоря, вообще за то, чтобы сжечь все до единого тела этих двойников, но здесь, в открытом море, это невозможно.
- Но это ведь так жестоко и коварно, - не сдавался Николас, - сбросить за борт сонных и беспомощных лю... живых существ!
- Вот именно что жестоко, - сощурившись, мрачно кивнул Гуда. - Хорошее словцо, принц. Но ты б лучше вспомнил, что сделали те, кто их превратил в оборотней, с детишками и женщинами в Крайди, да и с тамошней живностью, с домами, с замком. Припоминаешь? - Николас нехотя кивнул, - Вот то-то!
- Но ведь эти нечастные, кого мы собираемся убить, - упрямо заметил Николас, - никогда не бывали в Крайди. - Он мрачно улыбнулся одним углом рта. - Ты только не подумай, друг Гуда, что я с тобой спорю. Вовсе нет. Просто отдаю дань справедливости. - И, повернувшись к Накору, он твердо произнес: - Не мешкай, чародей. Иди и угости их своим снадобьем.
Накор, опасаясь, как бы Николас чего доброго не передумал, поспешно выбрался в коридор через маленькую дверку.
- Нам надо остановиться, чтобы высадить на берег лодочников и наемников, - напомнил друзьям Николас.
- Это было бы очень некстати, - нахмурился Гуда.
- Почему?
- Потому что без них, - объяснил ему Маркус, - у нас останется слишком мало людей, чтоб вести к берегам Королевства этот корабль, а уж тем более - захватить другой и перевести на него часть команды. Мы и этот-то отбили у экипажа только потому, что напали внезапно. Матросы никак не ожидали атаки. А ведь на "Чайке" видели, как мы захватили "Орел". Теперь они все время будут начеку. Поэтому нам дорог каждый, кто способен держать в руках оружие, а ты зачем-то хочешь отпустить восвояси наемников и лодочников!
- Пойдем-ка обсудим все это с ними, - предложил Николас.
Они поднялись на верхнюю палубу. У самого трапа Ранджана и ее служанки нежились на солнышке под бдительным присмотром Бризы. При виде Николаса принцесса широко улыбнулась и с участием осведомилась о его здоровье. Николас, донельзя этим удивленный, пожал плечами, пробормотал в ответ нечто неопределенное и подозвал к себе скучавшего у борта Туку. По приказу принца возница созвал на палубу всех гребцов, а Праджи - наемных воинов.
- Я - сын принца Крондорского Аруты, - торжественно представился им Николас.
Лодочники и воины никак не отреагировали на его слова. Имя Аруты, как и название города, которым он правил, были им неизвестны.
- Мы ведь собирались потолковать о возвращении на берег и о деньгах, что нам причитаются, - напомнил ему Праджи.
- Для этого я вас и собрал, - кивнул Николас. - Вам всем известно, что мы преследуем корабль, который вышел из гавани прежде нашего. На счету каждая минута, и остановиться близ берега, чтобы вас высадить, мы не можем. Придется немного замедлить ход "Орла" и свезти на сушу в спасательных яликах тех, кто этого пожелает. - Из рядов наемников донесся сдержанный ропот. - Каждый из вас сию минуту получит то, что ему причитается, - заверил их Николас и, когда гул голосов стих, повернулся к Маркусу. - Принеси-ка сюда сундук с нашим золотом.
Маркус и Гуда направились к трапу. Николас обвел глазами всех наемников и гребцов и медленно, веско проговорил:
- А тех, кто хочет обеспечить себе безбедное существование до конца своих дней, милости просим плыть с нами дальше.
- Сколько же ты заплатишь тем, кто согласится остаться на корабле? - быстро спросил Праджи.
- Сейчас увидишь, - улыбнулся Николас.
Пыхтя и отдуваясь, Маркус и Гуда втащили тяжелый кованый сундук по ступеням трапа и поставили его у ног Николаса. Принц, отпер замок и откинул крышку. По рядам наемников и гребцов пронесся вздох восхищения. Никому из них еще не доводилось видеть такие несметные сокровища. Сундук был доверху полон золотыми и серебряными монетами и разноцветными каменьями, блестевшими и переливавшимися в ярком свете солнца.
- Тука, - сказал Николас, - отсчитай, сколько причитается тебе и твоим людям.
Маленький возница робко приблизился к сундуку и, поколебавшись, извлек оттуда небольшую горстку медных и серебряных монет и несколько самых мелких золотых.
- Здесь все, что ты обещал уплатить гребцам и мне, энкоси, - с поклоном произнес он я тотчас же принялся оделять деньгами своих товарищей.
- А теперь и ты, Праджи, возьми отсюда все, что я обещал тебе, Вадже и остальным воинам.
Праджи решительно прошагал к сундуку и выудил оттуда пригоршню монет заметно больше той, что взял Тука.
- Раздай солдатам их жалованье.
Праджи не замедлил выполнить распоряжение Николаса. Наемники и гребцы счастливо улыбались, пряча монеты в свои поясные карманы. Николас кивком указал на сундук.
- А теперь вы оба возьмите отсюда еще по два золотых драка для каждого из своих людей.
Это предложение было встречено бурей восторженных возгласов. Когда Праджи и Тука раздали все монеты, Николас не считая набрал из сундука большую пригоршню золота и каменьев и передал ее Праджи.
- Слушайте меня все! Те, кто согласится плыть с нами, получат все это и еще гораздо больше. Остальных мы высадим на берег. С ними мы в расчете.
Наемники и лодочники сбились в тесный кружок и принялись горячо обсуждать предложение Николаса. Им понадобилось всего несколько минут, чтобы прийти к решению. Каждый отвечал только за себя одного, и дело кончилось тем, что небольшая группа воинов и гребцов отошла в сторонку от остальных. Вид у этих отделившихся был несколько смущенный и виноватый.
- Принц, скажи, а далеко ли отсюда до твоей земли? Сколько это примерно ходу? - спросил Праджи.
- Чтобы туда попасть, надо переплыть Синее море, - отвечал Николас. - А это три с лишним месяца пути. Другой конец света, - с улыбкой добавил он.
Наемники посовещались еще несколько минут. Человек пять-шесть присоединились к той группе, что отошла в сторонку еще прежде.
- Энкоси, - с поклоном указал на них Тука, - эти люди нижайше тебя благодарят за твою к ним щедрость, но у них у всех есть семьи, и они не вынесут разлуки с женами и детишками. Не во гнев тебе будь сказано, но они желают сойти на берег.
- Так тому и быть, - кивнул Николас. - Мы их теперь же переправим на сушу в ялике. - А вы, значит, решили плыть с нами? - обратился он к остальным, с радостью отметив про себя, что их оказалось гораздо больше.
- Все как один, принц! - кивнул Праджи. - На другой конец света!
Николас быстро отдал приказание о спуске на воду ялика. Матросы стали готовить шлюпку, и принц, прежде чем идти к Ранджане, чтобы поторопить ее со сборами, повернулся к Праджи и с улыбкой кивнул в сторону его товарищей, пожелавших присоединиться к экипажу "Орла".
- Вот уж не думал, что среди воинов и лодочников столько холостяков.
- Ничуть не бывало, - усмехнулся Праджи. - Семьи есть почти у всех. Но многих разлука с женами и детишками нисколько не пугает, - он понизил голос, - а некоторых так даже радует.
Николас укоризненно покачал головой и заторопился к Ранджане. Принцесса и ее служанки весело болтали у кормы с Маргарет и Эбигейл.
- Миледи, - с поклоном обратился к Ранджане Николас, - мы снаряжаем ялик для тех, кто возвращается на сушу. Из всех, кто решил покинуть корабль, пятеро лодочников и трое воинов намерены возвратиться в Город Змеиной реки. Они и вас туда проводят. Я дам вам с собой достаточно денег, чтоб с лихвой восполнить все ваши потери и чтоб вы могли нанять лодки для возвращения домой, к отцу.
- Нет, - заявила Ранджана.
- Нет?! - изумился Николас, уже повернувшийся, чтобы идти к ялику. - Что это значит, миледи?!
- Я не желаю, чтоб меня бросили на этом пустынном берегу, вдали от города, от человеческого жилья. Эти ваши наемники и гребцы еще чего доброго отнимут у нас деньги и... и надругаются над нами. - В голосе Ранджаны зазвенели слезы. Видно было, что предстоящая разлука с Николасом и его людьми и в самом деле ее пугает. - А стоит мне вернуться домой, к отцу, как он меня сразу же велит высечь и продаст погонщику верблюдов!
Николас сердито нахмурился и погрозил ей пальцем:
- Оставьте эти ваши выдумки для кого-нибудь другого! Агент Андреса Русолави, толстяк по имени Анвард Ногош Пата, хорошо знаком с вашим родителем. Он меня уверил, что отец любит вас и примет с распростертыми объятиями, ежели вы вернетесь под его кров. И не стыдно вам так оговаривать старика?!
Ранджана вмиг изменила свою тактику. Стыдливо опустив глаза, она шмыгнула носом и пробормотала:
- Простите меня! Я и вправду солгала. Я хочу остаться с вами по другой причине.
- Опять начнете что-нибудь выдумывать?! - теряя терпение, бросил ей Николас. - Я ничего не желаю слушать! Собирайтесь сию же минуту или я, так и знайте, прикажу солдатам силой усадить вас в ялик!
К полной неожиданности Николаса и остальных Ранджана вдруг бросилась к нему на шею и, обливаясь слезами, заголосила:
- Вы разбили мое сердце, о храбрейший из капитанов! Я умру в разлуке с вами! Позвольте же мне остаться на этом корабле и быть вашей навеки! - Она приникла к его груди и стала покрывать его лицо страстными поцелуями. - Николас попытался высвободиться из ее объятий, но Ранджана еще теснее прижалась к нему и торжественно возгласила: - Я стану вам верной, послушной женой, капитан! - Принц затравленно огляделся по сторонам. Все невольные свидетели этой сцены - Маркус, Эбигейл, Маргарет, Гуда и Гарри - тряслись от беззвучного смеха, и было очевидно, что еще мгновение, и они расхохочутся в голос.
Глава 11 ПОГОНЯ
- Капитан! За нами погоня! У горизонта корабль! - крикнул с мачты дозорный.
Николас резко оттолкнул от себя Ранджану, которая продолжала всхлипывать и причитать о своей пламенной к нему любви, и задрал голову кверху:
- Не спускай с него глаз!
Ранджана пошатнулась и раскинула руки в стороны, пытаясь удержать равновесие. Она непременно шлепнулась бы на палубу, не подхвати ее служанки и Маргарет. Она оторопело глянула вслед Николасу, бежавшему к трапу, покачала головой и наконец умолкла. Николас поднялся на мостик, повернулся лицом к корме и стал пристально вглядываться в далекий горизонт. У самого края неба маячила едва различимая черная точка. Принц подошел к первому помощнику.
- Мистер Пикенс, сколько нам потребуется времени, чтобы ссадить на берег солдат и гребцов?
Пикенс покосился в сторону. Слева по курсу виднелась далекая полоска песчаной суши.
- Коли мы встанем на якорь, то не управимся меньше, чем в целый час. А если сбавим ход так, чтоб можно было спустить и поднять шлюпку, достанет минут пятнадцати-двадцати.
Николас указал на кучку наемников и лодочников, ожидавших спуска ялика.
- По-твоему, они поместятся в шлюпку?
Пикенс помотал головой:
- Какое там! Придется отвозить одних и возвращаться за другими раза три, а то и четыре.
Николас сердито выругался.
- Но ведь погоня уже совсем близко!
- Да не то чтобы... - пожал плечами Пикенс. - Раньше часа-то они уж точно тут не будут. А ежели это та самая посудина, что снималась с якоря, когда мы выходили из гавани, так им надобно будет и поболее, ну а нас уж к тому времени и след простынет.
- Ну, в таком случае, - облегченно вздохнул Николас, - замедляйте ход "Орла", мистер Пикенс. - Свесившись через перила мостика, он крикнул матросам, ожидавшим сигнала к спуску ялика: - Приступайте!
Тяжелую лодку приподняли, перевернули днищем вниз и подтащили к левому борту. Спустить ее на тросах на воду было делом нескольких секунд. Наемники и лодочники, которым более остальных не терпелось добраться до берега, быстро сбросили с борта веревочные лестницы и по ним соскользнули в весельную шлюпку. Следом за ними туда забрались и матросы-гребцы. Лодка отчалила от борта и понеслась к песчаному берегу, все ускоряя ход. На мелководье она остановилась, и пассажиры попрыгали в воду и помчались к суше, поднимая вокруг себя тучи брызг. Шлюпка устремилась в обратный рейс.
- Боги, до чего ж все это долго, - нахмурился Николас, взглядывая назад, туда, где едва виднелся преследовавший их корабль. Черная точка заметно увеличилась в размерах. Шлюпка тем временем подошла к "Орлу", и в нее спустились еще несколько солдат и гребцов. С мачты снова раздался голос дозорного:
- Капитан, я вижу их цвета!
Николас сощурился и приставил ладонь к глазам. Ему не без труда удалось разглядеть реявший на мачте парусника черный флаг.
- Какой у них герб?
- Золотой змей на черном фоне, - крикнул дозорный.
- Так и есть, - пробормотал Праджи. - Это корабль первоправителя.
Николас не отрывал взгляда от корабля под черным фагом, пытаясь на глаз определить, по какому курсу тот к ним приближался.
- Мистер Пикенс, - сказал он, поворачиваясь к помощнику, - у меня не так уж много опыта в морском деле, но похоже, они идут против ветра.
Пикенс, склонив голову набок, бросил беглый взгляд на парусник и уверенно кивнул.
- Так и есть, капитан. - Он весело усмехнулся. - Вашего опыта оказалось довольно, чтоб определить: эта посудина идет на веслах.
- Капитан, да у них таран на носу! - предупредил дозорный.
- Боевая галера, - поморщился Николас. - Но странно, что в гавани я не видал ни одной!
- У первоправителя есть пруд, который примыкает к заливу. Там-то он и держит свои галеры, - крикнул с палубы Праджи.
- Ничего себе пруд! - заметил Гуда, качая лысой головой.
- Это не иначе как большая парусная галера первоправителя, - с уверенностью заявил Праджи. - У каждого борта по два ряда скамей для гребцов, а на носу - таран и абордажный мост. Растреклятая посудина вооружена и катапультой, и баллистой. Плохи наши дела, ежели она нас догонит!
- Приготовьтесь дать полный ход, мистер Пикенс! - бледнея, воскликнул Николас. - Не хватало еще, чтоб эта толстобрюхая гадина подошла к нам на расстояние выстрела из катапульты! - Он перегнулся с мостика вниз и крикнул матросам и воинам, распоряжавшимся посадкой в ялик:
- Этот рейс будет последним. Вытолкайте в шлюпку Ранджану и ее служанок. Остальные места - для наемников и наших гребцов. А те, кто не поместится, пускай добираются до берега вплавь. Мы сейчас пойдем вперед полным ходом!
Маркус растерянно огляделся по сторонам и развел руками:
- Николас, ее нигде нет, этой Ранджаны!
- Так отыщи ее! У нас нет времени с ней церемониться!
Маркус бросился вниз, к каюте, где помещались Ранджана и ее четыре служанки. Тем временем ялик в очередной раз причалил к борту корабля, и наемники стали быстро спускаться в него по веревочным лестницам. С нижней палубы послышались пронзительные крики. Гуда и Калис, понимающе переглянувшись, помчались на выручку к Маркусу. Тому уже удалось выгнать царапавшуюся, кусавшуюся, лягавшуюся и пронзительно визжавшую принцессу из ее каюты и волоком дотащить ее до середины коридора. Следом за Ранджаной, понуро опустив головы, брели все четыре ее служанки. По пятам за ними, отрезая путь к отступлению, шли Бриза, Эбигейл и Маргарет. Когда процессия появилась на главной палубе, Николас распорядился:
- Дайте ей пригоршню золотых, чтоб она могла купить себе нарядов и безделушек и оплатить дорогу домой, и, ради всех богов, швырните ее в шлюпку!
- Я не хочу домой! Мне нельзя там появляться! - визжала принцесса, раздирая лицо Маркуса острыми ногтями. - Ранджана меня убьет!
- А как же насчет пылкой любви к Николасу? - зло усмехнулась Бриза. - Ты, чай, со страху теперь о ней совсем позабыла?
У правого борта послышался плеск весел, и один из матросов, взглянув вниз, с ужасом воскликнул:
- Капитан! Сэр! Наемники отчалили от "Орла" и гребут к берегу! Пропал наш ялик! Прикажете спустить на воду другой?
Услыхав такое, двое гребцов, нанятых Тукой, спрыгнули с борта в воду и поплыли вдогонку за удалявшимся яликом. Из всех, кого следовало высадить на сушу, на корабле теперь оставались лишь Ранджана и четыре служанки.
Николас беспомощно огляделся по сторонам. Гребная галера приближалась к "Орлу" с угрожающей быстротой. Мешкать больше было нельзя.
- Так что же, капитан? - окликнул его Пикенс. - Спускаем ялик?
Николас помотал головой:
- Слишком рискованно.
- Так может, выкинуть девчонок за борт, да и дело с концом? - предложил Маркус.
- Что? - завизжала Ранджана. - Да как это у тебя, негодника, язык повернулся такое сказать?! Я не умею плавать, ясно?!
Николас воздел руки к небу и простонал:
- Не тронь ее! Пускай уж остается! Нам сейчас не до нее! - Повернувшись к первому помощнику, он отрывисто распорядился: - Пора уносить ноги, мистер Пикенс. Полный вперед!
- Поднять паруса! Полный вперед! - зычно выкрикнул Пикенс, и матросы заторопились к снастям и стали взбираться на мачты.
"Орел" начал набирать скорость. Матросы ставили парус за парусом, разворачивая корабль по ветру, и через несколько минут он уже несся вперед, весело, словно дельфин, подпрыгивая на невысоких волнах.
Николас оглянулся на галеру и с тревогой спросил:
- Они ведь еще не настолько близко, чтобы выстрелить в нас из катапульты?
Словно в ответ на его слова над палубой галеры поднялось пыльное облако. Послышался хлопок, и тяжелый булыжник плюхнулся в воду ярдах в десяти от кормы "Орла". Почесывая бороду, Пикенс невозмутимо заметил:
- Что ж, будем надеяться, что попутный ветер не стихнет до тех пор, пока ихние гребцы выбьются из сил.
С борта галеры до слуха Николаса донеслась барабанная дробь. Принц поежился. Барабанщик задавал ритм гребцам. Судя по частоте ударов, те трудились вовсю. Николас повернулся к помощнику и с надеждой спросил:
- Но ведь они не смогут долго идти на такой скорости, верно? Рабы скоро выдохнутся, и никакие плети не заставят их грести, как прежде.
Пикенс пожал плечами:
- Не забывайте, капитан, что у них имеется еще и парус.
Николас снова с опаской оглянулся на вражеский корабль. На высокой мачте реял черный флаг с золотым змеем посередине.
- По ветру им за нами не угнаться.
- Верно, сэр, но ежели ветер стихнет, они смогут подобраться достаточно близко, чтоб попасть в нас из своих проклятых орудий.
- Тогда молитесь, мистер Пикенс, всем богам, каких вы чтите, чтоб ветер не стихал как можно дольше, - вздохнул Николас. - До дома ведь еще так далеко!
- Есть, капитан!
Спустившись на палубу, Николас лицом к лицу столкнулся с Ранджаной.
- Вы не посмеете высадить меня на берег! - гордо подбоченясь, заявила она.
Николас открыл было рот, чтоб выбранить ее за недавний скандал, но внезапно на него навалилась такая страшная усталость, что он лишь махнул рукой, повернулся к трапу и побрел вниз, в свою каюту.
Маркус кончиками пальцев коснулся расцарапанной щеки и сердито бросил принцессе:
- Скажи спасибо, что капитан запретил мне швырнуть тебя за борт. Я бы даже и теперь это сделал с превеликим удовольствием!
Ранджана с кровожадной усмешкой выхватила из складок своей одежды острый и длинный кинжал.
- Это ты скажи ему спасибо, красавчик!
Маркус и глазом не успел моргнуть, как она быстрым и точным движением метнула свое оружие в его сторону. Острие кинжала вонзилось в доску палубы как раз между носками его сапог. Ранджана победоносно усмехнулась и направилась к трапу, ласково поманив служанок за собой.
- Вот так принцесса! - расхохоталась Бриза. - Интересно знать, какие еще сюрпризы она нам готовит?
Гарри шутливо закатил глаза и покачал кудрявой головой:
- Боюсь, бедняге Ники суждено очень скоро это выяснить!
Маргарет и Эбигейл обменялись изумленными взглядами.
- Нам все говорили, - вспомнила принцесса, - что Ранджана - девушка с характером. Но мы и помыслить не могли, насколько она опасна!
Эбигейл подбежала к Маркусу и, послюнявив край своего рукава, стала стирать с его лица кровь. При этом она так ласково его уговаривала стоять смирно и не качать головой, точно он был малым дитятей, а она - его заботливой нянюшкой. Маркус морщился от боли, щеки его рдели от смущения, а в глазах, устремленных на Эбигейл, сияли любовь и нежность.
- А что ты имел в виду, Гарри, - рассеянно спросила Эбигейл, -когда сказал, что Николасу суждено выяснить, какие сюрпризы готовит нам Ранджана? И почему ты его назвал беднягой?
- Это очень просто, - ответила за оруженосца Бриза. - Мы с Гарри ни капельки не сомневаемся, что эта хитрая лиса так или иначе добьется от Николаса всего, чего только пожелает.
- А бедняга Ники, - подхватил Гарри, - совсем еще желторотый, неопытный юнец. - Он покосился на Эбигейл и поспешно добавил: - То есть, я имею в виду, по части женщин.
Маргарет звонко расхохоталась:
- А себя-то вы поди считаете о-очень опытным ловеласом! Но не вы ли краснели до корней волос, когда я вас дразнила в Принцессином саду? Не забыли?
- С тех пор много воды утекло, сестрица, и все мы очень переменились, - вздохнул Маркус.
- Золотые слова! А какая наблюдательность! - скорчив забавную гримасу, воскликнул Гарри, и все четверо весело рассмеялись.
События последних нескольких часов так взволновали Николаса, что, несмотря на свое крайнее утомление, он тщетно пытался заснуть, ворочаясь с боку на бок на узкой койке. Более всего остального его беспокоила преследовавшая "Орел" боевая галера, капитан которой, судя по всему, управлял своим кораблем с завидным искусством, умело используя весла и парус. Пикенс был уверен, что они сумеют оставить галеру далеко позади, стоит им только выйти из прибрежных вод и направиться в открытый океан. Николас склонялся к такому же мнению, однако в душу его нет-нет да и закрадывались сомнения в безусловном превосходстве "Орла" с его тремя мачтами над боевым кораблем первоправителя.
Прежде чем вернуться в свою каюту, он некоторое время просидел у постели Амоса, который все еще не очнулся от забытья. Покинув капитана, принц поужинал в угрюмом одиночестве, а после разложил на столе судовой журнал Траска и принялся изучать его записи о минувшем плавании, о попутных и встречных течениях и ветрах. Но разобраться в каракулях бывшего пирата оказалось непросто. Николас был достаточно опытным мореплавателем, чтобы не знать, что вернуться назад по их прежнему курсу без малейших отклонений не смог бы и сам Траск, и потому полагал своей главной задачей добиться, чтобы погрешности возвратного плавания были минимальными и не составили бы сотни морских миль.
Кое-как расшифровав скоропись Амоса, он убедился, что в ближайшие несколько дней опасность серьезно уклониться от курса им не грозит, и, захлопнув журнал, повалился на койку.
Стоило ему задремать, как дверь каюты тихонько скрипнула. Николас привстал на койке и выхватил меч из ножен.
- Кто здесь?!
- Уберите свой меч. Я не собираюсь на вас нападать, - проворковал нежный женский голосок, и кто-то осторожно присел на краешек узкой койки.
- Эбби? - все еще не до конца проснувшись, буркнул Николас и стал шарить на столе в поисках кремня, огнива и лампы.
- Они с Маркусом в канатном трюме, - буднично и невозмутимо, хотя и с некоторым оттенком язвительности сообщил голос. - Возобновляют... свое прерванное... знакомство.
Николасу наконец удалось найти и зажечь лампу. Тонкий огонек осветил каюту тусклым, колеблющимся светом. На койке примостилась Ранджана.
- Что вам здесь понадобилось? - сердито спросил Николас.
- Нам надо поговорить. - Ранджана кокетливо склонила голову набок, с улыбкой наблюдая за выражением лица Николаса. Она уложила свои пышные черные волосы тугим венцом, украсив его золотыми шпильками с крупными жемчужинами, и облачилась в полупрозрачное шелковое платье цвета топленых сливок. Этот наряд был ей очень к лицу, и надела она его явно лишь для того, чтобы произвести на неискушенного принца ошеломляющее впечатление. И это ей вполне удалось.
Стараясь смотреть в другую сторону, но то и дело невольно обращая взгляд к красавице гостье, Николас раздраженно бросил:
- О чем, хотел бы я знать?
- О том городе, куда мы плывем. О вас. Неужто вы и в самом деле принц?
- Можно подумать, вы об этом никогда ни от кого не слыхали!
- От вас - нет.
Николас обреченно вздохнул:
- Так вот знайте: я и в самом деле принц. Мой дядя - король нашей страны. А после него королем станет мой родной брат. Этого с вас довольно?
Ранджана с деланным смирением опустила взор и кротко произнесла:
- Я очень сожалею, что доставила вам столько хлопот и беспокойства. Мне о многом рассказала ваша кузина Маргарет.. Я ведь даже понятия не имела, сколько несчастий выпало на вашу долю, какие страшные события заставили вас покинуть родные края и отправиться за море, в такую даль... Чтобы отыскать и спасти свою Эбигейл...
Николас протяжно вздохнул и откинулся на подушку, заложив руки за голову:
- Знаете, когда мы пускались в путь, мне казалось, что я жизни для нее не пожалею. Боги, каким же я был глупцом!
- Любовь - это высокое, святое чувство, а вовсе не глупость! - убежденно заявила Ранджана.
- Ясное дело, - краснея, пробормотал Николас. - Боюсь, я не так выразился. Но знаете, когда любовь проходит, то о ней вспоминаешь как о чем-то смешном и нелепом.
- Правда?
- Еще бы! Но зачем все-таки вы ко мне пожаловали? Чтоб извиниться за свое поведение? Извинения приняты, миледи, а посему...
- И да и нет, - поспешно прервала его Ранджана. - Я... - Она метнула в него быстрый, пытливый взгляд и тотчас же отвела глаза. - Я вам солгала, когда сказала, что влюблена в вас. Простите мне и это! Ведь возвращаться в Килбар мне и в самом деле никак нельзя!
- Я и без ваших объяснений догадался, что вы лгали, - стараясь сохранить прежний невозмутимый тон и натянуто улыбнувшись, заверил ее Николас. Дрогнувший голос, однако, выдал его обиду и разочарование, и это не ускользнуло от чуткого, настороженного слуха Ранджаны.
- Но я нисколько не преувеличивала опасность, грозившую в случае возвращения мне и моим... служанкам.
- Вы хотите сказать, что отец и впрямь убил бы вас в наказание за мерзкие интриги этого Первоправителя? - удивился Николас.
Девушка снова протяжно вздохнула и обратила к нему томный, нежный и молящий взгляд.
- Нет, Радж Махартский казнил бы меня за мою собственную вину. Мою и Ранджаны, его дочери.
- Что?! - опешил Николас. - Так вы, оказывается, не Ранджана?
- Нет.
- Но позвольте... Тогда кто же вы такая?
- Ее доверенная служанка Яса. Остальные девушки тоже участвовали в заговоре.
- Соблаговолите же рассказать мне все с самого начала.
- Очень хорошо, - просияла Яса. - Слушайте. Ранджана не желала становиться пятнадцатой женой первоправителя Города Змеиной реки. Она еще с детства была влюблена в одного из принцев Хэмзы, и он отвечал ей взаимностью. О, как они друг друга любили! - Яса закатила глаза, намереваясь, по-видимому, во всех подробностях живописать чувства и страдания влюбленных, но Николас нервно поторопил ее:
- Да будет вам о них! Говорите толком, что было дальше и при чем здесь вы?
- Конечно, конечно, ваше высочество! Вы совершенно правы. Простите, - кротко кивнула девушка. - И вот Ранджана подкупила Андреса Русолави, чтобы он помалкивал о подмене, и мы с четырьмя служанками отправились на юг, а сама Ранджана поспешила в Хэмзу к своему принцу, чтоб тайно выйти за него замуж. Мы были уверены, что все это сойдет нам с рук и все останутся довольны. Ведь между Городом Змеиной реки и Хэмзой почти нет сообщения. Я очень надеюсь, что госпожа моя будет долго и счастливо жить со своим любимым. Ляс большой радостью вышла бы за первоправителя, чтоб до конца своих дней не знать забот о хлебе насущном и жить в достатке. Служанки остались бы при мне и получили бы щедрое вознаграждение за свое молчание. - Шмыгнув носом, она заключила: - Но богам было неугодно, чтоб моя судьба устроилась счастливо!
- Ну что за люди! - возмутился Николас. - Решительно ничего на уме, кроме интриг и заговоров!
- Боюсь, что вы правы, о мой принц! - всхлипнула Яса. - И теперь мне остается только припасть к вашим стопам и смиренно молить вас оставить нам жизнь и не продавать нас в рабство.
Николас оглядел ее прищуренными глазами и покачал головой:
- Сдается мне, что вам уже многое известно от Маргарет о нашей стране и о порядках, которые в ней заведены, в частности о том, что у нас нет никакого рабства!
Лжеранджана плутовато улыбнулась, но, тотчас же спохватившись, согнала с лица улыбку и смиренно потупилась.
- Правда?
Николас провел ладонями по лицу и приподнялся на локтях:
- Пойду-ка проведаю старину Амоса.
Но тут Яса к полной его неожиданности резко к нему придвинулась, обхватила за шею и крепко поцеловала в губы. Николас, опешив от этой внезапной ласки, отодвинулся к переборке каюты и сдавленно пробормотал:
- Это с какой же стати вы так со мной нежны?
- Я это сделала потому, - быстро ответила девушка, - что, хотя я и не влюблена в вас, но высоко ставлю вашу любезность и добрый, благородный нрав. Мне представляется, что вы способны держать себя со служанкой не менее достойно, чем с принцессой крови.
- В этом вы, пожалуй, правы, - усмехнулся Николас, поднимаясь на ноги. - Но учтите, что я скорее дам отрубить себе руку, чем приму за чистую монету слова любого из ваших соотечественников, включая, разумеется, и вас, миледи!
Яса поднялась с койки вслед за ним:
- А вы мне расскажете о своей стране?
- Я могу даже показать вам ее на карте. Но только после того, как проведаю Амоса. Идите за мной, если у вас не найдется других дел.
Он взял со стола лампу и прошел в каюту Траска. Яса бесшумно следовала за ним. Адмирал спал глубоким сном тяжелобольного. Николас с тревогой всмотрелся в его все еще бледное, осунувшееся лицо.
- Он не умрет? - дрожащим голосом прошептала Яса.
- Надеюсь нет и молю о том богов, - вполголоса ответил Николас. - Ведь они с моей бабушкой собираются пожениться. Мы - вся наша семья - очень его любим. - Он поправил Амосу одеяло и повернулся. к письменному столу, в одном из ящиков которого хранились карты. Пантатианцы предусмотрительно снабдили ими капитана фальшивого "Орла". Николас надеялся, что они вкупе с судовым журналом Траска помогут ему выравнивать курс корабля, когда это понадобится. Он разложил на столе свиток пергамента, на котором было изображено Горькое море и его берега, и указал на Крондор.
- Вот здесь я живу.
- Я не умею читать, мой капитан, - смутилась Яса. - Но ты мне расскажи, что означают эти линии, и увидишь, я все пойму.
Николас подробно поведал ей о Крондоре и показал на карте, как далеко они успели уйти от Города Змеиной реки и сколько еще им предстояло проплыть. Девушку же интересовало совсем другое.
- Какая большая страна! - восхищенно, с придыханием прошептала она. - И подумать только, ею владеет всего один человек!
- Вовсе он ею не владеет, - поправил ее Николас. - Ведь в нашей стране король наделен не только правами, но и обязанностями. Быть главой государства - большая ответственность и очень тяжкий труд, миледи. И мы, члены королевской семьи, должны охранять интересы тех, кто нам подвластен, и защищать их жизнь и имущество. И получается, - говорил он, все более одушевляясь, -что мы в первую очередь не правители, а слуги. Мы верой и правдой служим своему народу.
- Так, значит, поэтому ты пустился в такой далекий и опасный путь? - с невольным уважением спросила Яса.
- Вот именно, - улыбнулся Николас. - Ты на редкость понятлива.
Он рассказал ей о своих предках, о родителях, братьях и сестрах, дядьях и тетках. Яса слушала его, не перебивая, а когда он умолк, разочарованно протянула:
- Так, значит, ты не получишь во владение большой город?
Николас пожал плечами:
- Я еще толком не знаю, что думают о моем будущем отец и дядя Лиам. Возможно, мне придется заключить династический брак с принцессой Ролдема или Кеша. Или с дочерью какого-нибудь владетельного герцога. А может статься, брат Боуррик, когда сделается королем, призовет меня ко двору в Рилланон.
- А где этот Рилланон?
Николас развернул другую карту и придвинул ее к первой, чтобы девушка получила понятие о Королевстве Островов как едином государстве.
- Вот этот остров, - сказал он, - родина моих предков. Отсюда они начали свои завоевания. Поэтому наша страна и называется Королевством Островов.
- Но покажи же мне Рилланон! - повторила она, придвинувшись к нему вплотную и словно бы невзначай положив ладонь на его плечо. Ощутив прикосновение ее тугой груди к своему предплечью, Николас прерывисто вздохнул и покраснел до корней волос.
- Знаешь... - он не без труда заставил себя отстраниться от нее и поспешно свернул обе карты, - сейчас мне недосуг. После кто-нибудь из наших покажет тебе и Рилланон, и другие города Королевства. И не на пергаменте, а наяву. Вот будет здорово, а?
Он убрал карты в ящик стола, стараясь не глядеть на красавицу служанку, но она снова подошла к нему вплотную. Сердце вдруг бешено заколотилось у него в груди, лоб покрылся испариной.
- Я ведь всего лишь бедная служанка. Ну кому я, по-твоему, нужна? Разве что какому-нибудь жалкому мастеровому.
- Вот увидишь, - усмехнулся Николас, - придворные вельможи у нас в Крондоре просто проходу тебе не дадут. Ты ведь такая красивая!
- Правда? - улыбнулась Яса. - Ты и в самом деле считаешь меня красивой?
- Конечно! - Николас нахмурился и покачал головой. - Особенно когда ты не пытаешься выцарапать Маркусу глаза и не визжишь, как дикая кошка!
Яса усмехнулась, прикрыв рот ладошкой:
- Прости меня, принц, но я себя так вела, чтобы никто не заподозрил подмены. Я старалась во всем подражать нашей капризной и гордой принцессе. А на самом деле я вовсе не такая, уж ты мне поверь!
Она внезапно умолкла и стояла возле него, не говоря больше ни одного слова и не сводя с него своих огромных черных глаз. Николас неловко переминался с ноги на ногу и также не находил слов для продолжения беседы. Молчание начало его тяготить. Он чувствовал приближение чего-то необыкновенного, чего-то упоительно-прекрасного, что непременно должно было между ними свершиться;, и это пугало и радовало его. И вот наконец это произошло. Яса порывисто бросилась в его объятия и приникла к нему всем своим тонким, стройным телом. На сей раз Николас не стал уклоняться от жарких ласк девушки, а крепко обнял ее за талию. Губы их слились в долгом, страстном и нежном поцелуе. Николас потерял счет времени и позабыл обо всем на свете.
К действительности его вернул хриплый, скрипучий голос Амоса:
- Слушай, Ники, неужто вам не найти для этих дел другого места, кроме моей берлоги?
Оттолкнув от себя Ясу, Николас бросился к койке:
- Амос!
- Адмирал, - с поклоном и без тени смущения пробормотала девушка.
- Приведи сюда Энтони! - велел ей Николас, и она, одарив его пленительной улыбкой, тотчас же бесшумно выпорхнула из каюты.
- Помоги-ка мне сесть! - выдохнул Амос. Николас осторожно просунул руки ему под мышки и приподнял на койке, придав его грузному телу полусидячее положение и подложив под голову и плечи высоко взбитую подушку.
- Добро. Этак-то гораздо лучше! - Траск плутовато сощурился и с улыбкой пробасил: - Гуда, выходит, проспорил мне десяток золотых.
- а о чем был спор? - мгновенно заражаясь его веселостью, усмехнулся Николас.
- А я с ним побился об заклад, что эта разбитная девчонка уж точно повесится на шею кому-нибудь из вас, доверчивых молокососов, чтоб поехать с нами в Крондор. И вот по-моему оно и вышло! Еще мне было любопытно, кто ж ее первым разложит на койке. И я рад, сынок, что это сделал ты!
- Ошибаешься, - вспыхнул Николас, - между нами еще ничего подобного не было.
Амос скорчил жалобную гримасу:
- Но как же так, Ники? Неужто с тобой какие нелады по этой части?
Румянец на лице Николаса стал еще гуще:
- Не болтай глупостей! Все со мной в порядке.
- Рад это слышать, - с сомнением взглянув на своего любимца, пробормотал Траск и закашлялся. - Боги! Как больно! Будь проклят этот ублюдок, что меня полоснул!
- Тебе еще повезло, что жив остался!
- Ты не первый, кто мне это говорит, - поморщился Траск. - Лучше рассказал бы, что у вас тут делалось, пока я валялся без памяти.
Николас вкратце пересказал ему события последнего дня. Когда он закончил, в каюту вошел Энтони. Осмотрев Траска, чародей распорядился:
- Вам пока еще рано вставать. Я прикажу коку принести для вас немного бульона. Ранение в живот - вещь тяжелая. Есть надо понемногу и с осторожностью, иначе выздоровление может затянуться.
Амос слабо улыбнулся и искательно заглянул ему в глаза:
- Но капельку винца-то ты мне дозволишь? Одну-единственную кружку?
- Полкружки и ни одним глотком более, - сурово отчеканил Энтони. - После еды. Это поможет вам уснуть крепко и спать без сновидений.
С этими словами Энтони покинул каюту, и Амос проводил его печальным взором.
- Завтра... - многозначительно понизив голос, начал Николас.
- Знаю, знаю. - Траск слабо мотнул головой. - Вы потопите всех этих оборотней. Давно пора! Я уж было забеспокоился, чего вы с этим тянете.
- Тяжело губить ни в чем не повинных существ, Амос, кем бы они ни были! Я помню все, что говорили Накор и Энтони, о чем рассказывали Маргарет и Эбигейл, но все же... Эти... двойники выглядят совсем как люди, как крайдийские горожане, подданные короны...
- Но это всего лишь подлый обман! - твердо возразил Амос. - И ты не хуже моего это понимаешь. Отринь сомненья и неуместную жалостливость, Ники. Ведь ты же принц крови, а это не только почетное, но и ответственное званье, разрази меня гром! В этом мире все так устроено, сынок, что порой приходится отнимать чужую жизнь, дабы сохранить свою или же защитить чью-то еще. И не потому, чтоб это диктовал тебе долг, или честь, или справедливость. А просто бывает, что иначе нельзя. И с этим ничего не поделаешь!
Николас мрачно кивнул.
- Тебе бы надо теперь соснуть, Амос. Завтра ты поможешь мне разобраться в твоих каракулях, чтоб нам не сбиться с курса. А теперь отдыхай.
- Идет, - вздохнул Траск и, широко зевнув, прибавил: - Только вот еще что, Ники.
- Да?
- Ты поосторожней с этой пронырой. Не подпускай ее слишком уж близко к своей персоне.
- А сам только что говорил, будто со мной не все ладно, - с обидой напомнил ему Николас.
- Да я ведь не про постель, - усмехнулся Амос. - Развлекайся с ней сколько твоей душе угодно. Она, помяни мое слово, сумеет тебя научить многим презанятным штучкам. Но только не забывай, кто ты есть и в чем состоит твой долг. Люби кого хочешь, но женись на ком велят.
- Я с самого рождения только об этом и слышу, - понурился Николас.
- Ну, выходит, ты хорошо затвердил свой урок. И вовсе не лишним будет его припомнить, когда ты завалишь девчонку в постель. Не давай опрометчивых обещаний, сынок, чтоб потом не стыдиться собственных слов. А в постели наш брат еще как горазд на всякие посулы!
Николас зарделся от смущения и поспешил проститься с адмиралом:
- Спокойной ночи, Амос! Утром я к тебе загляну.
Вернувшись в свою каюту, он с досадой обнаружил, что забыл лампу на столе у Амоса. Идти за ней ему было лень, и он ощупью добрался до койки, присел на край и стал разуваться. Внезапно одеяло вздыбилось ему навстречу и из-под него выпросталась чья-то голая рука. Николас в ужасе вскочил на ноги и потянулся к рукоятке меча.
- Ложись скорей, - томно проговорил знакомый голос. - А не то замерзнешь.
Николас облегченно вздохнул и после недолгого колебания скинул одежду и нырнул под одеяло. Яса прижалась к нему всем телом, и ее полные, горячие губы приблизились к его губам. Николас пылко ответил на поцелуй и, когда девушка отстранилась от него, чтобы набрать в грудь воздуха, тихонько рассмеялся.
- Что это тебя так развеселило? - спросила она недовольным тоном. - По-твоему, я веду себя смешно?
- Нет, что ты, вовсе нет! Я просто вспомнил слова адмирала.
- И что же это за слова?
- После расскажу. Когда-нибудь. - И он снова отыскал губами ее полные полураскрытые губы.
- Они все еще идут за нами, капитан, - доложил Гарри.
Николас только что поднялся на мостик. Погода стояла чудесная. Солнце заливало палубу жаркими лучами, а на ярко-синем небе не было ни облачка.
- Когда же проклятая галера отстанет? Ведь она не рассчитана на такие долгие плавания. У них скоро выйдет вся провизия и пресная вода.
- А может, им на это плевать, - пожал плечами Гарри. - Кто их знает, чем они кормятся, эти пантатианцы. - Он с ухмылкой покосился на Николаса. - Каюта свободна? Я могу ее занять?
Наличие на корабле женщин, которых пришлось разместить в помещениях для экипажа, принудило офицеров и Гарри с Николасом спать по очереди, в свободное от вахт время, в нескольких оставшихся каютах. Николас пришел сменить Гарри, чья вахта подошла к концу. Он рассеянно кивнул, продолжая думать о своем.
- Ты только взгляни на себя! Сияешь, точно новенький золотой. Не больно-то солидно для капитана.
- Я? Сияю? - встрепенулся Николас, сгоняя с лица счастливую улыбку.
Гарри сдержанно кивнул:
- Мне это чувство знакомо. - Он помахал рукой Бризе, которая деловито прошла к трапу.
- Знаешь, ты только не прими меня, пожалуйста, за ханжу... Но учитывая...
- Учитывая что?
Николас мучительно покраснел и с трудом выдавил из себя:
- То, что произошло минувшей ночью. В общем, нам следовало бы держать себя поосторожнее.
- С какой это стати? - пожал плечами Гарри. - Все устроилось как нельзя лучше. Ты развлекаешься с Ранджаной, у меня есть Бриза, у Маркуса - Эбигейл, а Маргарет любезничает с Энтони. Все друг другом довольны, чего ж еще желать?
- Вот и скажи это сорока девяти здоровым мужчинам, матросам и воинам, чьи жены и подруги остались на берегу, - нахмурился Николас. Гарри скользнул взглядом по группе наемников, стоявших у борта и с пристальным интересом глазевших на Бризу, и улыбка на его лице тотчас же сменилась настороженным, даже тревожным выражением. - На наших людей вполне можно положиться, - продолжал Николас. - За годы службы короне они привыкли ко всякого рода лишениям. Но наемники? Я распоряжусь, чтоб порции вина и эля, которые выдают экипажу за обедом, сократили до минимума. И чтобы за наемными клинками присматривали наши воины и матросы. Ведь впереди у нас три с лишком месяца плавания!
- Ты совершенно прав, Ники, - вздохнул Гарри. - Я как-то об этом не подумал. Надо будет предупредить и остальных, чтоб держались начеку.
- А тут еще эти служанки! - простонал Николас. - Легкий флирт с матросами и наемниками, это еще куда ни шло, но если дело им не ограничится и из-за одной из них начнется поножовщина, то она легко может перерасти в бунт.
- Да смилуются над нами боги, - побледнел Гарри. - Я всем скажу, что надо соблюдать осторожность и следить за каждым своим словом и жестом. Можешь на меня положиться.
Снизу, с палубы до слуха их донеслось забористое словечко, произнесенное знакомым низким голосом с заметной хрипотцой. Николас и Гарри перегнулись через поручень. У трапа, покачиваясь от слабости, стоял Амос. Одной рукой он придерживался за перила, другой махал на рассерженного Энтони.
- Да будь ты хоть триста раз лекарем, но дело ж ведь идет о моей шкуре, и я лучше тебя знаю, как с ней обходиться! Уж больно тяжкий дух в этой каюте! А мне надобно хлебнуть свежего морского воздуха. Он меня исцелит лучше всех твоих снадобий вместе взятых! Так что поди-ка ты прочь!
Энтони ретировался, обиженно поджав губы. С мостика к Амосу сбежал Николас.
- Зачем же ты встал с постели? Ведь тебе ведено было лежать!
- Я и без того довольно уж там провалялся и от меня теперь разит, как от кружки с прокисшим элем на дне! Все, что мне надобно, - это подышать свежим воздухом да переменить свое тряпье.
С нижней палубы по трапу поднялся Накор. На некотором расстоянии от него брел и Энтони, все еще продолжавший хмуриться.
- Доброе утро, капитан, - осклабился коротышка. - Привет, Энтони. - Завидев Траска, он ухмыльнулся еще шире: - Адмирал! Рад вас приветствовать!
- И я счастлив снова видеть твою нахальную физиономию, - добродушно пробасил Амос.
Накор повернулся к Николасу:
- Эти создания уснули под действием снадобья, что я им дал. Но кто знает, долго ли продлится их сон? Они все ж не люди. Так что мешкать нам не стоит.
Николас на минуту прикрыл глаза:
- Раз уж дело начато, надо довести его до конца. Действуй как считаешь нужным.
Накор подал знак Гуде, который вызвался распоряжаться работой грузового крана. Вскоре над палубой уже зависла огромная сеть, состоявшая из крупных ячеек. Балласт - несколько тяжелых свинцовых болванок - оттягивал ее книзу. Накор ловко забрался внутрь, и сеть стала опускаться к самому нижнему из трюмов. Решетку в его потолке коротышка поднял еще прежде. Николас, Гуда, Амос и Энтони застыли в напряженном ожидании. Время тянулось медленно, но поторопить события никто из них был не в силах, ведь только Накор мог без всякого для себя вреда побывать в помещении, где содержались три десятка зараженных страшным недугом оборотней, и перетащить их одного за другим с коек в разостланную на полу сеть.
Но вот наконец снизу послышался его крик:
- Тяните!
Гуда и четверо широкоплечих наемников взялись за ворот, и еще через несколько томительных минут тяжелая сеть снова появилась над палубой. Накор, придерживавшийся за нее снаружи обеими руками, соскочил вниз. Сеть качнулась и поплыла к борту. Ворот протяжно, надсадно скрипел. Наемники отирали свободными ладонями потные лбы. Оборотни - по виду самые обыкновенные юноши и девушки - мирно спали, не чуя близкой гибели. Сеть со своим страшным грузом скользнула поверх борта и зависла над морской пучиной.
Не дожидаясь приказаний, Накор подбежал к борту, нагнулся и перерезал канат, который удерживал сеть на весу. Послышался плеск, и брызги морской воды высоко взметнулись над палубой. Влекомая свинцовым грузом, сеть со спящими оборотнями быстро пошла ко дну.
Николас тяжело вздохнул и понурил голову. На плечо его легла рука Энтони:
- Не горюй о них, Николас! Этого нельзя было избежать. И не забывай, они были созданы, чтобы умереть.
- Убийство все равно останется убийством, - упрямо возразил Николас. - Чем бы его ни пытались оправдать.
- Мы с Накором сойдем в грузовой трюм, - вздохнул Энтони, отступая к трапу. - И постараемся уничтожить семена болезни, коли они там еще остались. И тогда наемники смогут занять это помещение, чтоб не ютиться на палубе.
Николас кивнул, не говоря ни слова, и чародеи стали спускаться вниз по трапу.
- Ты что-то говорил о корабле, который нас преследует, - напомнил принцу Амос.
- Праджи считает, что это боевая галера. Она устроена наподобие квегской, с катапультой и баллистой на борту. А на носу у нее таран и абордажный мост. Парус один-единственный, треугольный, на грот-мачте. Позади, похоже, спенкер, хотя этого я утверждать не могу, потому что вблизи ее не видал.
- Капитан этой посудины явно спятил с ума, - буркнул Амос. - Ведь она ж не приспособлена ходить по глубоким водам. Чуть заштормит, и пиши пропало.
- Так ты не забывай, с кем мы имеем дело! - веско возразил Николас.
- Уж кто-кто, а я это хорошо помню. Я ж видал их в деле, этих головорезов, когда ты еще пешком под стол ходил. И резня, что они учинили, была почище даже крайдийской. - Он обвел глазами палубу и удовлетворенно кивнул. - А команда, похоже, знает свое дело и от работы не отлынивает.
- Пикенс оказался очень толковым первым помощником. Гарри учится всему понемногу. - Николас смущенно улыбнулся. - Да и я тоже.
- Ты делаешь заметные успехи в морской науке, мой мальчик, - кивнул Амос и снова скользнул взглядом по палубе. - А что до Пикенса, то он всегда был сметливым малым, но вот беда, слишком уж любил заглядывать на донышко кувшина, когда сходил на сушу. Ежели мы вернемся домой живыми и невредимыми и коли он удержится от выпивки, пока будем стоять в Крондоре, то я оставлю за ним должность первого помощника "Орла".
Амос качнулся от слабости и, чтобы не упасть, у хватился за поручень трапа.
- Ну, будет с тебя, - нахмурился Николас. - Возвращайся-ка к себе в каюту. Я с превеликой радостью верну тебе капитанские полномочия, но не раньше, чем ты выздоровеешь.
Амос с прежде не свойственной ему покорностью позволил принцу себя увести и уложить в постель. Когда Николас собрался уходить и уже взялся за дверную ручку, Траск неожиданно остановил его словами:
- Ники, я хочу попросить тебя об одном одолжении.
- Смотря о каком.
- Когда мы вернемся, не вздумай рассказать своей бабушке, что какой-то паршивый ублюдок распорол мне брюхо. Ведь целей оно от этого не станет, согласен? А ее высочество только зря расстроится.
- Да, но она ведь не слепая и сама заметит, что у тебя на животе стало одним шрамом больше, - усмехнулся Николас. - И что ты ей тогда скажешь?
- Я-то уж как-нибудь да выкручусь, - зевнул Амос и захрапел еще прежде, чем за Николасом закрылась дверь.
Близился к концу второй месяц долгого плавания. На "Орле" все оставалось по-прежнему. Потасовки между матросами и наемниками, которых так опасался Николас, случались нечасто, и их, как правило, без труда удавалось улаживать. Воины помогали матросам нести вахту, ставить и убирать паруса, поддерживать порядок на палубе и в каютах, и потому у них оставалось не так уж много времени на ухаживания за четырьмя подругами Ясы и на свары из-за них. Некоторые из солдат, в числе которых был и Гуда, вызвались к тому же обучить моряков и вполне уже окрепших юношей из числа бывших пленников искусству владения мечом, чтобы те во время предстоявшего сражения с экипажем "Чайки" сумели постоять за себя.
Амос с каждым днем все больше времени проводил на капитанском мостике, но он был еще слишком слаб, чтобы самому управлять кораблем, и обязанность эта по-прежнему лежала в основном на Николасе. Он многому научился у Траска и втайне считал себя теперь заправским капитаном. Амос оценивал успехи своего любимца скромнее. Временами, лукаво щурясь, он вполголоса бормотал:
- Из тебя, Ники, теперь получился бы совсем неплохой юнга. Право слово, очень даже хороший! - И оба весело смеялись над этой шуткой.
Яса не солгала, утверждая, что характер у нее совсем иной, чем у капризной и высокомерной Ранджаны. Она оказалась веселой, умной, незлобивой и на редкость тактичной молодой женщиной, и Николас был от нее без ума, хотя и отдавал себе отчет в непрочности их союза и неизбежности разлуки. Но такая перспектива вовсе не повергала его в ужас. Он был слишком практичен, чтобы помышлять о женитьбе на смазливой служанке, ведь это перечеркнуло бы все планы, которые строили на его счет в королевском семействе и осложнило бы и без того непростые отношения его страны с Империей Кеша. А кроме того, как ни хорошо ему было с черноокой Ясой, как ни велика была его к ней приязнь, он не без некоторого облегчения осознавал, что не питает и никогда не будет питать к ней той пылкой, беззаветной любви, которая зачастую толкает на безрассудные, отчаянные поступки всех, кто оказывается в ее власти.
"Орел" уже несколько дней как перевалил через экватор и шел теперь по водам северного полушария Мидкемии.
Как-то вечером, поднявшись на мостик к Николасу, Траск задумчиво обвел глазами небо и пробасил:
- Небеса теперь свои, родные. И звезды эти я знаю все наперечет. Мы все ближе и ближе к дому! - в последних его словах Николасу послышались грустные нотки.
- Что с тобой? Неужто же ты этому не рад? Траск протяжно вздохнул и почесал затылок:
- Еще бы мне не радоваться! Ведь я вскорости прижму к сердцу мою ненаглядную Алисию! Да только знаешь, невесело делается, как подумаешь, что это и вправду мое самое последнее плавание.
- Но ты и сойдя на сушу будешь много путешествовать, - возразил Николас. - У бабушки несметное множество земель по всему Королевству, и она без конца переезжает из одного своего владения в другое. Вы побываете в Рилланоне, и в Бас-Тайре, и в Саладоре у тети Каролины. Да мало ли где еще!
Амос покачал головой:
- Сухопутная крыса! Вот кем я стану, Ники, когда сойду на берег. Мне нипочем будет к этому не привыкнуть.
- Посмотрим, - усмехнулся Николас.
- Подумай лучше, каково будет тебе самому при дворе Аруты после этого простора. - И Амос описал рукой в воздухе широкий полукруг.
Улыбка в тот же миг сбежала с лица принца:
- Мне это как-то не приходило в голоду.
- Вот то-то. - Амос, набрав полную грудь воздуха, снова испустил тоскливый вздох...
- Так ты думаешь, они держат курс на Крондор? - спросил Николас, чтобы сменить тему.
- Ясное дело. Куда ж еще? - Амос огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. - Они надеются добраться до Сетанона, когда в Королевстве из-за этой их чумы поднимется переполох, и там оживить свою богиню.
- Жалкие, безмозглые глупцы, вот кто они такие, - заявил Накор.
Амос и Николас вздрогнули и как по команде обернулись на этот насмешливый голос.
- Откуда тебя сюда принесло? - напустился на чародея Траск.
Исалани безмятежно ухмыльнулся:
- А ты как думаешь? Ведь мы ж на корабле, не забывай этого, приятель.
- И ты слыхал, о чем мы говорили? - нахмурился Николас.
- Из вашего разговора я, во всяком случае, не узнал ничего для себя нового.
- Что же ты обо всем этом думаешь?
Накор пожал плечами:
- Эти змеи - довольно странные создания. Я всегда так считал.
- А ты что же, уже с ними встречался? - недоверчиво спросил его Амос.
- Да, однажды, очень много лет тому назад, когда я в последний раз был на Навиндусе.
- Что?! - в один голос вскричали Николас и Траск.
- Это вышло совершенно случайно, по чистому недоразумению, - улыбнулся Накор. - Я без должной осторожности развернул старинный свиток и кое-что напутал в заклинании. Ну а что до пантатианцев, то они на редкость глупы и свирепы и как все, кто недалек умом, не видят дальше своего носа. Готовы погубить всю планету ради воскрешения мнимой богини и никак не желают понять, что у них и в этом случае ничего не выйдет.
На мостик, зевая и потягиваясь, поднялся Гарри, чтобы принять вахту у Николаса, и разговор перешел на другие, гораздо менее значительные предметы. Вскоре Николас и Траск попрощались и отправились отдыхать.
Николас толкнул дверь в свою каюту, и Яса с Бризой, до этого оживленно о чем-то беседовавшие, тотчас же замолчали. Бриза соскочила с койки, на которой обе девушки сидели, поджав ноги, и улыбнулась Николасу:
- Спокойной ночи, капитан. Я как раз собиралась, уходить.
Николас проводил взглядом ее статную фигурку, а когда дверь за ней закрылась, подсел к Ясе и поцеловал ее в лоб.
- О чем это вы болтали, если не секрет? Вас с Бризой, как я погляжу, теперь и водой не разольешь. Не то что прежде.
Яса пожала плечами:
- Она понемногу учит меня вашему варварскому языку. Знаешь, Бриза вообще-то совсем не злая и не вредная. Она просто недолюбливает знатных барышень и здорово ко мне переменилась, как узнала, что я не принцесса.
- При чем здесь это? Ведь с Маргарет она тоже подружилась.
- Ну, Маргарет ведь никогда и не кичилась своим титулом. Наоборот, мало кто умеет держаться так просто и скромно и с таким достоинством, как она. Твоя кузина - необыкновенная девушка, это всякому ясно.
Николас вздохнул и провел ладонью по блестящим, иссиня-черным волосам Ясы.
- Жаль, что тебе не довелось познакомиться с ее матерью, леди Брианой! Вот уж поистине удивительная, достойнейшая, редкая женщина? Да упокоят боги ее душу! - На лицо его набежала тень, и Яса участливо спросила:
- Что с тобой, Николас?
- Да так, - вздохнул он, - просто мне вдруг стало как-то не по себе от мысли, как скоро мы забываем тех, кого смерть прежде срока вырывает из наших рядов. Ведь леди Бриана погибла совсем недавно, а я с тех пор всего несколько раз о ней вспоминал. - Яса прижалась щекой к его груди, и Николас обнял ее за плечи. - Ну, довольно о грустном. Ты молодец, что решила не терять времени и выучиться говорить на королевском наречии. Так тебе будет гораздо легче занять достойное место при нашем дворе.
- Еще бы! - усмехнулась Яса. - Ведь мне скоро придется подыскивать себе богатого мужа.
- Мужа? - удивился Николас.
- А как же, - уверенно, как о деле вполне решенном, заявила она. - Ведь мы с тобой не сможем пожениться, этого не дозволят твои отец и дядя, а супруга твоя, кем бы она ни оказалась, уж точно не пожелает терпеть меня в своем дворце.
Николас уже не раз слыхал то же самое от Амоса и сам часто думал о предстоявшей разлуке с Ясой как о чем-то неотвратимом, не подлежавшем обсуждению, но услыхав об этом от нее самой, внезапно почувствовал укол ревности.
Яса, внимательно следившая за выражением его лица, удовлетворенно улыбнулась и проворковала:
- Прости, милый, если я задела твои чувства! Не надо только на меня дуться. Иди-ка лучше ко мне! - С этими словами она принялась уверенными движениями расстегивать его рубаху. Николас нежно поцеловал ее в висок и задул лампу.
- Вот уж неделя как их и след простыл, - заметил Амос. - Надо думать, убрались-таки восвояси.
Преследовавшая их галера скрылась из виду, и в последние дни Николас и Траск избегали даже упоминать о ней, чтобы не спугнуть такую удачу.
Оба они стояли на мостике под легким бризом и наслаждались созерцанием безбрежного морского простора, покоем и тишиной. Стояла ранняя весна, но солнце припекало совсем по-летнему, и на обоих были только тонкие рубахи, рейтузы и жилеты. Плащи и камзолы они надевали лишь к вечеру, когда делалось свежо.
- Меня, сказать по правде, гораздо больше беспокоит другой корабль, - нахмурился Николас.
Амос пожал плечами:
- Ежели только его капитан не дурак и знает свое ремесло, то он нынче где-то у Трехпалого острова, в неделе пути от Пролива Тьмы. В него эти ублюдки и войдут со дня на день.
- И ты считаешь, нам надо их подсечь?
- Не знаю, - Амос помотал кудлатой головой. - После решим. Время-то у нас еще осталось. И мало кто знает Горькое море со всеми его ветрами и течениями лучше меня. В своем море мы с ними сделаем, что пожелаем, Ники. И ихний капитан нипочем не сумеет с нами потягаться.
- А когда мы можем их увидеть?
- Уже сегодня. Все будет зависеть от того, где капитан "Чайки" решит переменить курс и свернуть на восток.
Двумя часами позже дозорный крикнул с верхушки мачты:
- Прямо по курсу корабль!
Николас тотчас же приказал поднять все паруса, и "Орел" полным ходом устремился вдогонку за неизвестным парусником. Несколько минут прошло в томительном молчании, и наконец с мачты послышалось долгожданное:
- Это она, капитан! Это "Чайка"!
- Свистать всех наверх! - зычно выкрикнул Амос.
- Нет! Отставить! - нахмурился Николас.
- Но почему, Ники?
- А потому, - пояснил Николас, приветливо кивнув остановившимся на палубе у трапа Гуде и Праджи, - что мы не знаем, сколько клинков у них на борту, и не можем рассчитывать на эффект внезапности. А ведь они везут в Королевство страшный недуг, и рисковать мы не вправе. Может статься, нам удастся их уничтожить, только если мы сожжем оба корабля.
- Праведные небеса! - простонал Траск.
- И тогда, - продолжал Николас, - мы будем принуждены добираться до дому вплавь. А значит, напасть на них можно только в виду побережья Королевства и никак не раньше.
Амос пробормотал ругательство и крепко сжал огромные кулаки. В глазах его горела ярость.
- Выходит, мы поползем по ихнему следу, как ищейки, до самого Королевства! И это вместо того, чтоб задать им жару прямо теперь!
- Передайте остальным, - сказал Николас подошедшим Калису и Маркусу, - что если "Чайка" вздумает нас атаковать, мы должны будем уклониться от сражения и удрать от нее.
- Проклятье! - взревел Траск. - Этого еще недоставало!
- Таков мой приказ! - сурово отчеканил Николас. - Мы примем бой, только если она возьмет курс на Вольные города или Кеш. А нет, так будем идти у нее в хвосте до самого дома, ясно?!
- Есть, капитан! - козырнул Амос. Лицо его выражало одновременно досаду, сомнение и восхищение.
Глава 12 БОЙ
"Чайка" замедлила ход. Матросы убрали часть парусов с ее высоких мачт, и она лениво и плавно покачивалась на волнах в соблазнительной близости от "Орла", словно приглашая его подойти к ней вплотную.
- Проклятье! - Траск с силой стукнул кулаком по поручню мостика. - Задать бы им сейчас!
- Они понимают, что пока мы не готовы к бою и, похоже, нарочно нас дразнят, - согласился Николас.
- Что-нибудь видно за кормой? - крикнул Амос, задрав голову кверху и приложив ладони рупором ко рту.
- Ничего, адмирал, - ответили с вахты.
Неделю назад "Орел" благополучно миновал Пролив Тьмы и находился сейчас немного севернее Дурбина.
- Так ты все еще опасаешься, что эта галера вот-вот возникнет из небытия? - усмехнулся Николас.
- От них же ведь всего можно ждать, от этих пантатианцев, - без тени улыбки кивнул Траск. - Ежели они сумели превратить безмозглых ящериц в двойников наших людей, то и с галерой или любым другим кораблем могут сотворить какой хочешь фокус. Пойми, они ни перед чем не остановятся. У них все было спланировано давным-давно, может статься, еще тогда, в Сетаноне, когда этот ихний Мурмандрамас испустил дух. И меня ничуть не удивит, коли окажется, что после набега на Крайди они оставили где-нибудь неподалеку отсюда одну из своих посудин, и она себе дрейфует сейчас где-то в Горьком море, дожидаясь "Орла" и "Чайки" на случай, ежели им понадобится какая помощь.
- Это было бы уж совсем для нас некстати, - вздохнул принц, и тут с мачты донеслось:
- Капитан! За нами прямо по курсу парус!
- Вот и дождались! - мрачно усмехнулся Траск. Опасения его однако оказались напрасными. Преследовавшее их судно вскоре приблизилось к "Орлу" настолько, что с мостика стали видны его белоснежные паруса и флаг на мачте.
- Кешианец, - облегченно вздохнул Амос. - Сторожевой одномачтовик из Дурбина. Что ж, пора поднять наши флаги.
Пантатианцы не позабыли снабдить фальшивый "Орел" всеми флагами, какими должен был располагать подлинный, и вскоре на грот-мачте уже реяли штандарты королевского флота и лично адмирала Крондорского. Это произвело на капитана одномачтовика должное впечатление, и тот со всей поспешностью, на какую был способен, повернул в обратную сторону. Менее чем через час белоснежные паруса юркого одномачтовика совершенно потерялись на фоне морской синевы.
К вечеру на "Чайке" подняли все паруса.
- Эти сукины дети поди рассчитывают напасть на нас посреди ночи, - прокомментировал действия экипажа Траск. - Или они не ведают, с кем имеют дело? В этих водах я могу заранее предсказать всякий их маневр. И мне хорошо известно, как они поступят, чтобы выйти прямиком на Крондор.
- А почему ты уверен, что "Чайка" направляется именно туда? - полюбопытствовал Николас.
- Ну а куда ж еще им идти? Пантатианцы наверняка рассчитывают, что принц Арута с большей частью своего флота теперь у Дальнего берега. Иначе зачем бы им устраивать такую чудовищную резню в Карсе, Тулане и Бэйране? Ясно, что они попросту хотели заманить туда Ару ту. А после его высочество уж наверняка двинется во Фрипорт. И проклятые сукины дети надеются без всяких помех сделать свое черное дело в Крондоре.
- Смотри, они взяли курс на север! - воскликнул Николас, указывая на "Чайку".
- Думают нас обхитрить. - Амос презрительно сплюнул за борт. - Как стемнеет, они снова лягут на прежний курс, на Крондор. И к утру, помяни мое слово, мы их увидим в какой-нибудь миле от нас.
- Если бы не эта погоня, - протяжно вздохнул Николас, - мы могли бы быть дома дня через три-четыре!
- Через три с половиной, - уточнил Траск.
- Капитан! - предупредили с вахты. - Позади нас кто-то горит!
Николас и Траск бросились к корме. У самого горизонта на фоне заходившего солнца над блестящей гладью моря поднимался едва заметный дымок.
- Выходит, кешианский одномачтовик на кого-то наткнулся, - поглаживая бороду, задумчиво проговорил Амос.
- На кого именно, интересно знать? - вздохнул Николас.
Предсказание Амоса сбылось с совершенной точностью: на рассвете "Чайка" оказалась в миле к северу от "Орла". Николас приказал убрать часть парусов, чтобы замедлить ход своего трехмачтовика.
Немного погодя на мостик взобрался еще не до конца проснувшийся Амос:
- Что-нибудь новенькое?
- Ничего, - угрюмо вздохнул Николас. - Они по-прежнему ведут себя странно. Вместо того чтобы от нас наконец оторваться, взяли и легли в дрейф. Думаешь, нам следует опасаться атаки?
- Боюсь, что да, сынок.
На палубу выбежал Накор. Он бросил быстрый взгляд по сторонам и закружился на одном месте, размахивая руками и причитая:
- Они что-то затевают! Я чувствую, что у них есть наготове какой-то отвратительный фокус! Будьте все начеку!
Следом за ним по трапу поднялся Энтони. Отыскав глазами Николаса, чародей предупредил:
- Наши враги замыслили какое-то злодейство, и здесь не обошлось без черной магии. Я ощущаю ее присутствие, - он боязливо поежился, - как дым, как копоть, как чье-то смрадное дыхание. Оно повсюду.
Николас свесился с мостика:
- Но что именно они замыслили? К чему нам надо быть готовыми? Ты можешь это как-нибудь определить?
Словно в ответ на его слова позади "Орла" послышался оглушительный треск, от которого у всех заложило уши, и трехмачтовик резко качнулся на волнах. У Николаса потемнело в глазах, по коже пробежал озноб. Он обхватил руками плечи и помотал головой.
- Гляди! - воскликнул Энтони, указывая за корму.
Николас обернулся и застыл на месте от ужаса. Сзади к ним плыла та самая весельная галера, которая преследовала "Орел" в первые недели их бегства, а потом бесследно исчезла. Ее силуэт отчетливо виднелся на фоне бледно-розового рассветного неба.
- Это именно тот фокус, про который я говорил! - Накор всплеснул руками и восхищенно прищелкнул языком. - И как им только удалось столько времени ее от нас скрывать!
- Теперь-то нам, по крайней мере, известно, с кем повстречался кешианский патрульный одномачтовик, - вставил Амос.
- И чем закончилась эта встреча! - подхватил Николас и скомандовал: - Все наверх! Полный вперед, мистер Пикенс! Мы атакуем "Чайку".
Все находившиеся на борту "Орла" стали готовиться к бою. Матросы ставили паруса, Гуда и Праджи выстраивали свои отряды на корме и на носу, бывшие пленные проверяли оружие, Маркус, Калис и еще с полдюжины лучников ловко взобрались на мачты.
Девушки и те не остались в стороне от этих приготовлений. Бриза, Маргарет и Яса, а с ними и бывшие пленницы выносили на палубу горшки, наполняли их угольями и раздували огонь. Им усердно помогали лодочники во главе с Тукой.
Решено было взять "Чайку" на абордаж и, расчистив себе путь к трюму, поджечь ее одновременно снизу, при помощи бочек с ламповым маслом, и сверху - стрелами с зажженным трутом.
Капитан "Чайки", судя по всему, рассчитывал, что его экипаж сумеет дать нападавшим достойный отпор и потому не попытался увести свой корабль вперед или в сторону, чтобы избежать столкновения с массивным трехмачтовиком, и "Орел" плавно, медленно подходил к нему со стороны кормы.
Когда борта обоих кораблей сблизились на расстояние выстрела из длинного лука, Мартин и Калис принялись пускать в матросов "Чайки" стрелу за стрелой. Им удалось насмерть поразить нескольких марсовых и ранить рулевого. Вскоре и остальные лучники с обоих кораблей взялись за оружие.
"Чайка" и "Орел" оказались почти вплотную друг к другу. Их разделяла теперь лишь узкая полоска воды. В воздух взметнулись веревки, и около дюжины трехзубых абордажных крючьев впились в перила борта "Чайки".
- Накор! - крикнул Николас, подбегая к борту, чтобы вспрыгнуть на него и перемахнуть оттуда на палубу "Чайки". - Ты не мог бы прикрыть нас от стрел лучников? Если у тебя есть наготове какой-нибудь фокус, который мог бы нам помочь, теперь самое время им воспользоваться.
Исалани кивнул и, лукаво сощурившись, вытащил из своего кожаного мешка какую-то странную вещицу, которую Николас сперва принял было за моток темной шерсти. Вглядевшись попристальнее, он с изумлением обнаружил, что моток живой. Он шевелился на ладони чародея, то и дело меняя очертания и негромко жужжа.
- Пчелы! - хихикнул Накор и, размахнувшись, подкинул маленький рой в воздух. Тугой моток развернулся, обратившись в целую тучу пчел, которая с оглушительным жужжанием набросилась на экипаж "Чайки".
Воины и матросы, выстроившиеся вдоль борта для отражения атаки экипажа "Орла", соскочили вниз, на палубу, и стали отмахиваться от невесть откуда взявшихся пчел, которые немилосердно их жалили. Двое лучников свалились с мачт на доски палубы, остальные повыронили свое оружие, отбиваясь от полчищ разъяренных насекомых.
- Это отвлечет их совсем ненадолго, капитан, - извиняющимся тоном пробормотал коротышка. - Так что ты уж лучше поторопи своих людей.
По знаку Николаса матросы потянули за абордажные канаты, и корпуса кораблей столкнулись с оглушительным треском. Удар был так силен, что один из матросов "Орла" сорвался с мачты и насмерть расшибся о палубу.
- Вперед! - крикнул принц и первым перепрыгнул с борта "Орла" на палубу "Чайки". Следом за ним бросились и остальные.
Битва, целью которой было не захватить, а сжечь вражеский корабль, закончилась в считанные минуты. Воины и матросы "Чайки", ошеломленные нападением невесть откуда взявшегося пчелиного роя, который, впрочем, как и предупреждал исалани, исчез без следа, стоило только Николасу и его людям ступить на палубу вражеского судна, не могли противиться бешеному натиску нападавших. Николас уверенно прокладывал путь к грузовому люку, орудуя своим мечом направо и налево. С флангов его прикрывали двое крайдийских воинов, а позади в окружении наемников брели Гуда и Праджи, тащившие на плечах тяжелые бочонки с ламповым маслом.
Отшвырнув с дороги одетого в черное воина, Николас предоставил одному из крайдийцев его прикончить, а сам быстро нагнулся над люком, потянул за медное кольцо и поднял крышку. Гуда и Праджи сбросили в трюм один за другим оба бочонка и тотчас же взялись за мечи. Противники бросились на воинов Николаса и крондорских матросов, пробившихся к люку с горшками, полными горящих угольев, но наемники оттеснили нападавших в стороны и без труда с ними разделались, и горшки один за другим были сброшены в трюм вслед за бочонком.
Маркус, Калис и еще несколько лучников посылали стрелы с притороченным к ним зажженным трутом в паруса и мачты "Чайки". Гребцы во главе с Тукой и самые отважные из женщин стояли у борта "Орла" с кожаными ведрами, полными морской воды, и мешками песка, чтобы затушить любую искру, которая могла переброситься с горевшей "Чайки" на их корабль.
Паруса на обеих мачтах "Чайки" вспыхнули ярким пламенем, следом за ними занялись и просмоленные мачты. Когда из трюма поднялся первый невысокий язык огня, Николас, кашляя от дыма, скомандовал:
- Довольно! Уходим!
Наемникам, крайдийским воинам и крондорским матросам без труда удалось покинуть палубу вражеского судна. Матросы и воины с "Чайки" не пытались отрезать им путь к отступлению. Они в ужасе метались между мачтами, пытаясь затушить огонь, и даже думать забыли о сопротивлении.
Николас и Гуда уходили последними. Оглянувшись, Николас окинул горестным взором палубу "Чайки", на которой во множестве громоздились тела воинов первоправителя в черных одеяниях. Но были там и погибшие крайдийцы, которым он ничем уже не мог помочь. Еще несколько мгновений, самое большее - полчаса, и всех их поглотит пламя.
- Пора, принц! - поторопил его Гуда.
Николас коротко кивнул и разбежался, чтобы вскочить на поручень борта. Но у самого края палубы он поскользнулся в луже крови и упал навзничь. И тут оказалось, что он и его люди зря рассчитывали уйти с палубы вражеского корабля без всяких помех. Растерянность, воцарившаяся среди воинов "Чайки" в первые минуты атаки и в самом начале пожара, теперь, когда стало ясно, что спасти судно не удастся и все, кто находится на его борту, обречены на скорую и мучительную гибель, сменилась у них бешеной яростью, желанием во что бы то ни стало отомстить противникам. И потому, когда Николас упал, к нему бросились сразу трое солдат первоправителя с кривыми саблями в руках. Одного из них сразила стрела кого-то из крайдийских лучников, и он повалился на палубу в двух шагах от принца, а с двумя другими схватился Гуда. Он подскочил к первому из нападавших сбоку и вонзил свой клинок ему между ребер. Воин со стоном упал на колени, выронил свою саблю и ухватился обеими руками за раненый бок. Другой уже занес было свое страшное оружие над головой Николаса, но в это мгновение меч Гуды легким, скользящим движением полоснул его по шее у самого затылка, и тот без единого звука распластался на обагренной кровью палубе. Все это произошло так стремительно, что Николас не успел даже подняться на ноги.
- Давай-ка... - улыбнулся Гуда, протягивая ему руку. Но внезапно наемник осекся на полуслове, и его некрасивое лицо приняло испуганно-недоуменное выражение, а протянутая рука застыла в воздухе. Он оглянулся, мотнул головой и как-то странно выгнул спину. Николас, который к этому моменту уже вскочил на ноги, с ужасом воззрился на рукоятку кинжала, торчавшую между лопаток великана.
- Гуда...
- Будь я проклят! - С этими словами могучий наемник, покачнувшись, упал на поручень борта.
- Скорее! Кто-нибудь! Помогите мне вытащить его отсюда! - крикнул Николас.
На помощь к нему поспешили двое крайдийских воинов. Все вместе они перенесли раненого на палубу "Орла". К Гуде подбежали оба чародея.
Огонь, охвативший уже значительную часть палубы "Чайки", подбирался к борту и грозил перекинуться на "Орла". Николас подозвал к себе помощника:
- Перерубите абордажные канаты и отведите "Орел" в сторону, не то мы сей же час загоримся.
Рассечь абордажные канаты было делом нескольких мгновений, однако ветер так прочно прижал корабли друг к другу, что команда оказалась не в силах отвести "Орел" от сгоравшего парусника.
- Оттолкните его веслами! - крикнул Николас и первым бросился к спасательному ялику.
Следом за ним и Пикенс с двумя матросами стали вытаскивать весла из-под перевернутой шлюпки. Все вместе они уперлись веслами в борт "Чайки" и принялись отталкивать от него свой корабль. Калис, Маркус и остальные лучники вели с мачт прицельную стрельбу по тем из воинов первоправителя, которые тщились этому помешать. Все паруса были расправлены, и рулевой на мостике поворачивал штурвал. Общими усилиями им наконец удалось разъединить, казалось, намертво спаянные суда.
Николас, не отводя глаз от полоски воды между бортами двух кораблей, которая делалась все шире, отер пот со лба и едва слышно пробормотал:
- С ними покончено!
К поручню неожиданно подскочил Тука с горшком угольев в руке. Возница явно намеревался напоследок метнуть его на палубу "Чайки". Он привстал на цыпочки и размахнулся, но в это самое мгновение в грудь его вонзилась короткая стрела с черным оперением. Выронив горшок, Тука взмахнул руками и с жалобным воплем полетел вниз. Встречная волна на миг вновь прижала борта двух кораблей друг к другу, и тщедушное тело возницы, расплющенное ими, камнем пошло ко дну. Николасу, который наблюдал все это застывшими от ужаса глазами, едва не сделалось дурно. Отступив от борта, он обхватил ладонями голову и простонал:
- Боги! За что?!
- Да, Ники, - сочувственно подхватил оказавшийся рядом Маркус, - бедняга и впрямь погиб нелепой смертью. И мне его искренне жаль. Но теперь не время оплакивать умерших. Нам предстоит еще одна битва. Ведь галера уже совсем близко.
Николас оглянулся. Весельная галера стремительно приближалась к "Орлу".
- Приготовиться к бою! Мистер Пикенс, лево руля!
- Глядите, кто это там? - изумленно воскликнул Амос, указывая на галеру.
- Где? - спросили в один голос Накор и Праджи, подходя к адмиралу и Николасу.
- Да там же, на носу.
- Дагакон, - сощурившись, выдохнул Накор, и сердце Николаса сжала ледяная рука страха. На носу галеры он разглядел сутулую фигуру в черном балахоне с наброшенным на голову капюшоном.
Кто-то высокий и сухощавый неуверенно, словно ощупью ступая по палубе, приблизился к колдуну и встал с ним рядом.
- Валгаша! Первоправитель! - хихикнул коротышка.
Николас с тревогой вгляделся в черты бледного, одутловатого, безжизненного лица властелина Города Змеиной реки. Какой-то внутренний инстинкт безошибочно подсказал ему, что это - мертвец. На руке Валгаши восседал тощий нахохлившийся орел с взъерошенными перьями.
- Некромантия, - поморщился Накор. - Все, кто плывет на этом корабле, мертвы. За исключением Дагакона.
- Так вот почему им удалось уйти так далеко от своего берега на посудине, где не поместилось бы воды и провизии даже на неделю! - догадался Амос.
Дагакон поднял руку, и губы его зашевелились. От ужаса у Николаса перехватило дыхание. Волосы зашевелились у него на затылке, по телу пробежала дрожь.
- Он произносит магическую формулу, - прошептал Накор.
Калис невозмутимо вытащил из колчана стрелу и, почти не целясь, отпустил тетиву. Но стрела, словно наткнувшись на невидимую стену в нескольких дюймах от колдуна, упала на палубу галеры.
Накор с протяжным вздохом помотал лысой головой:
- Все это очень скверно.
- Что именно? - встрепенулся Николас.
- На этой галере, кроме Дагакона с мертвыми гребцами и солдатами, есть еще один пассажир. Чума!
- А у нас нет больше масла, чтоб спалить треклятую посудину! - посетовал Траск.
- Мы ее протараним! - решил Николас.
- Какое там! - махнул рукой Амос. - Ведь это весельная галера, не забывай! Они в два счета от нас уйдут, ежели пожелают.
- Как, во имя всех богов, можно истребить мертвецов? - воскликнул Маркус. - Ведь они же и без того уже мертвы!
- У нас есть только один выход, - мрачно подытожил Николас и, скользнув взглядом по далекой береговой линии, повернулся к Траску. - Сколько отсюда до ближайшего порта, Амос?
- Полдня пути до Края Земли, три - до Крондора.
- Мы подпустим ее поближе и, когда она нас протаранит, подожжем оба корабля. Те из нас, кто хорошо держится на воде, доберутся до берега вплавь.
- Это больше трех миль, Ники, - понизил голос Траск. - Немногим удастся доплыть до суши.
- Знаю, - прошептал Николас.
Накор потянул Энтони за рукав и с многозначительной улыбкой кивнул:
- Пора.
- О чем это ты?
- Да о твоем амулете, о чем же еще! Энтони сощурился и стал шарить рукой за пазухой. Через мгновение на ладони его появился плоский металлический диск с изображением трех дельфинов. Вытянув руку вперед, он крикнул:
- Паг! Паг! Паг!
Стоило ему произнести имя волшебника в третий раз, как в воздухе послышалось хлопанье гигантских крыльев, и поднявшийся вслед за этим ветер едва не опрокинул "Орла". Парусник накренился набок. Матросы и воины разразились криками ужаса. Но в следующее мгновение корабль выровнялся и стал плавно покачиваться на невысоких волнах.
А в воздухе над галерой реял возникший из ниоткуда огромный дракон с золотой чешуей и рубиновыми глазами. При виде него черный колдун в ужасе отшатнулся к мачте и закрыл лицо ладонями. Дракон грациозно изогнул длинную шею, раскрыл пасть и изрыгнул струю оранжево-белого пламени, окатившего галеру от носа до кормы. Треугольный парус, мачта, доски палубы и обшивки тотчас же заполыхали так ярко, словно их, перед тем как поджечь, щедро полили маслом. Мертвые воины и гребцы один за другим падали на палубу, роняя мечи и весла, и их тела становились добычей огня.
Мертвый орел, объятый пламенем, свалился с руки своего мертвого господина, который через несколько мгновений пошатнулся и рухнул навзничь.
"Орел" дрейфовал в какой-нибудь сотне ярдов от горевшей галеры, и все, кто находился на его палубе, затаив дыхание, следили за движениями сказочно прекрасного создания, размерами превосходившего оба корабля вместе взятых и тем не менее парившего в воздухе с удивительной легкостью и грацией. В этом легендарном существе, казалось, воплотились все первозданные силы природы, вся мощь древней Мидкемии, и многие из тех, кто никогда прежде не видел Райану (а таких на "Орле" было большинство), попадали на колени, молитвенно воздев руки к небу, ибо они решили, что это не иначе как один из богов откликнулся на их молитвы и послал им на подмогу своего златокрылого любимца, чтобы тот дотла спалил корабль мертвецов.
Единственным, кого не коснулись языки бушевавшего вокруг пламени, был сам Дагакон. Он стоял у мачты, скрестив руки на груди, укрытый с головы до ног мерцавшим и переливавшимся полупрозрачным куполом, сотканным из ярко-красных светившихся нитей.
Калис выстрелил в него из лука, но стрела не смогла пробить магического панциря, которым защитил себя колдун.
- Попробуй-ка вот этак. - Накор вытянул стрелу из колчана, отломил стальной наконечник и протянул Калису деревянный стержень. - Похоже, фокус этого некроманта может его обезопасить только от металла, а против дерева он бессилен.
- Сейчас мы это проверим. - Калис прицелился и спустил тетиву. Стрела без наконечника миновала магическую преграду и вонзилась в грудь Дагакона. Волшебный щит тотчас же исчез, колдун с протяжным криком, который был слышен даже на борту "Орла", упал навзничь, и его поглотило пламя.
Дракон взмахнул крыльями, описал огромный круг над полыхавшей галерой и полетел навстречу солнцу, стремительно набирая высоту.
- Райана, - прошептал Гарри.
Накор кивнул лысой головой, и его узкое личико расплылось в довольной ухмылке:
- Вот теперь уж со всей нечистью покончено.
- Накор! - послышался с главной палубы голос Ваджи.
Все оглянулись. Красавец наемник склонился над распростертым Гудой. Накор и Энтони, а за ними Николас, Гарри и Траск поспешили к раненому. Голова Гуды покоилась на мешке с песком. Изо рта и носа у него струилась кровь, в блеклых голубых глазах застыло выражение страдания и покорности судьбе.
Николас вопросительно взглянул на Энтони, и тот в ответ скорбно покачал головой.
Накор опустился на колени возле Гуды и стиснул его руку своими маленькими ладонями.
- Куда это ты собрался, старый друг? Нет уж, останься, не бросай меня. Как же я без тебя?
- Друг? - пробормотал Гуда, силясь привстать, и алая кровь капнула с его подбородка на голую грудь. - Я лежу тут, захлебываясь собственной кровью, а все потому, что он заявился в мой дом и выманил меня за тридевять земель в поисках невесть каких чудес. И еще смеет называть меня своим другом! - Крепким прощальным пожатием он стиснул ладонь Накора, и по его морщинистым щекам потекли слезы. - Все, что ты мне обещал, сбылось. Я увидел прекрасные закаты и узрел чудеса, в которые прежде не дерзнул бы поверить, Накор. - Силы покидали его. Ему не хватало воздуха. Он мучительно закашлялся, и лица всех, кто над ним склонился, покрылись брызгами крови. - Боги! Золотой дракон! - выговорил Гуда коснеющим языком и, обратив угасавший взор к Накору, едва слышно прохрипел: - Друг... - Голова его бессильно склонилась набок, и выцветшие голубые глаза закрылись навеки.
Николас закусил губу и полными слез глазами оглядел палубу. Кругом лежали раненые.
- Энтони! - позвал он чародея, все еще стоявшего на коленях подле Гуды, и жестом указал ему на тех, кто нуждался в помощи лекаря несравненно больше, нежели умерший наемник. Энтони кивнул и поспешил к матросу с простреленным плечом.
Николас повернулся к мостику.
- Мистер Пикенс! Курс на Крондор!
- Есть, капитан! - радостно отозвался помощник.
Амос набрал полную грудь воздуха и зычно выкрикнул:
- Все наверх! Снимайтесь с дрейфа! Живо, портовые крысы! Я вас научу пошевеливаться! - Он пристально следил за дружной работой матросов, в то же время искоса поглядывая на Николаса, который отошел к борту и грустно о чем-то задумался. Когда все паруса были поставлены и корабль понесся вперед курсом на Крондор, Траск подошел к принцу и ласково потрепал его по плечу:
- Я не говорил тебе, что в последние дни ты стал просто вылитый Арута? - сказал он первое, что пришло ему в голову.
Николас обратил к адмиралу залитое слезами лицо и хрипло буркнул:
- Нет.
- У тебя такая же стальная воля, такая же расчетливая, хладнокровная решимость, ты не менее бесстрашен, чем был в твои годы Арута. - Амос понизил голос до шепота и сжал ладонью плечо Николаса. - Я тобой ужасно горжусь, малыш! Всякий в моем возрасте мечтал бы о таком внуке!
Николас протяжно вздохнул:
- Благодарю за похвалу. - И с вымученной улыбкой добавил: - Дедушка.
- Дедушка? - С наигранным возмущением воскликнул Траск и, отступив на шаг назад, выпятил вперед грудь и сцепил пальцы на толстом животе. - Да будь я проклят, ежели ты не точное повторение его высочества абсолютно во всем! Только бы помешать другим радоваться жизни!
Улыбка на лице Николаса стала шире. Шмыгнув носом, он протянул руку и похлопал Траска по плечу:
- Ну, уж тебе-то никто еще не сумел в этом помешать!
Амос согласно кивнул. Из груди его вырвался легкий вздох:
- Вот ведь какая штука жизнь! В такие деньки, какой выдался нынче, как раз и начинаешь понимать, насколько важно уметь радоваться всякому пустяку. Ведь кто его знает, что будет потом, верно? - Он обнял своего приемного внука за плечи и с нежностью, на какую только был способен, привлек его к себе. - Давай-ка похороним наших мертвых, Ники, подымем кубки в память о них и будем жить дальше!
Тремя днями позже около полудня величественный трехмачтовик входил в крондорскую гавань. По приказанию Амоса на мачте был поднят королевский штандарт, и на борт взобрался примчавшийся на своей лодчонке сам главный портовый лоцман с двумя помощниками, чтобы провести "Орла" к месту стоянки. Пока он с молчаливым изумлением переводил взор с Николаса на Амоса, не зная, верить ли своим глазам, Николас подмигнул Траску и предложил:
- Амос, не хочешь ли ты напоследок принять командование судном?
Траск пожал плечами:
- Да нет, пожалуй, чего уж там! Будь это всамделишный "Орел" или же, к примеру, мой "Королевский Дракон", тогда дело другое. - Поймав на себе недоуменный взгляд лоцмана, он озоровато прищурился. - А не желаешь ли ты, Ники, научиться подводить эту посудину к самому причалу под парусами? Теперь вам с Гарри вроде как не помешает освоить и эту науку.
- Ставьте паруса! - крикнул Николас матросам, и те бросились к мачтам.
- Ваше высочество! - взмолился лоцман. - Не делайте этого! Позвольте мне с помощниками по всем правилам подвести корабль к стоянке!
- Гарри! - не удостоив его ответа, позвал Николас.
- Здесь!
- Ступай на нос и проследи, чтобы помощники лоцмана не лишились чувств и не свалились за борт. Мы идем к причалу под парусами!
Портовый лоцман беспокоился понапрасну. Королевский штандарт на грот-мачте "Орла" давал кораблю право преимущественного прохода, и все мелкие суда, встречавшиеся на его пути, спешили убраться с дороги. Реявший чуть пониже королевского флаг адмирала флота ясно указывал, что на судне находится сам Амос Траск, которому никто в здравом уме не осмелился бы преградить путь. Это его неоспоримое право было нарушено на памяти Траска лишь однажды, когда двое легкомысленных юнцов выскочили в узкий водный коридор гавани на одномачтовике под королевским штандартом как раз перед носом у могучего "Дракона" и упрямо не желали отвернуть в сторону. Но кроме них, такое уж точно никому не пришло бы в голову, а поскольку оба сорвиголовы стояли сейчас рядом с ним на мостике, то и он сам, и боязливый, лоцман могли быть совершенно уверены, что корабль благополучно причалит у королевских доков.
Глава 13 СВАДЬБА
Торжество было в самом разгаре. Лиам, правитель Королевства островов, произнес тост в честь новобрачных и первым осушил кубок за их здоровье. Его примеру последовали и остальные. Траск, смущенно раскланявшись, снова уселся на свое место подле Алисии.
Николас вместе с другими членами королевской семьи и самыми почетными гостями сидел за главным столом, отделенным от остальной части огромного зала приемов высоким помостом.
На подготовку к празднику и на то, чтобы собрать в Крондоре всю многочисленную родню невесты, потребовалось несколько месяцев. Арута и Николас едва успели вернуться домой накануне торжества. Арута, как и предполагал Траск, почти все время, что они пропутешествовали, провел на Дальнем берегу и во Фрипорте, куда за ним по возвращении сына был отправлен гонец. Что же до Николаса, то сразу же по прибытии в Крондор из своего долгого странствия он принужден был отправиться в Сетанон, чтобы там завершить свою миссию. Зато теперь все тетушки и племянницы, кузены и кузины, бабушки и внучата были совершенно счастливы вновь встретиться друг с другом после долгой разлуки.
Николас с веселой, беззаботной улыбкой переводил взгляд с одного лица на другое. Рядом с ним сидела его сестра Елена, которая месяца через два должна была осчастливить первенцем своего супруга, занимавшего соседнее с ней место и о чем-то оживленно беседовавшего с Эрландом и его женой принцессой Женевьевой. Напротив Эрланда расположились походивший на него как две капли воды наследник престола Боуррик, его супруга Жасмина и Арута с Анитой.
Николас покосился на Ясу, которая сидела на другом конце стола подле Бризы и Гарри. Девушка на удивление быстро освоилась при дворе и выучилась говорить на королевском наречии почти без акцента, но больше всего Николаса поразило вовсе не это, а те удивительно ровные, доброжелательные отношения, которые она ухитрилась наладить со всеми придворными дамами и девицами, включая и самых отъявленных, злоречивых сплетниц. Теперь Яса с пленительной улыбкой рассуждала о чем-то с Маркусом и его отцом, и герцог Мартин важно кивал ей своей крупной и красивой седой головой. За время долгого путешествия Николаса и Маркуса он вполне оправился от своего увечья и выглядел сейчас как никогда бодрым и жизнерадостным. Маргарет и Маркус занимали места по обе стороны от него и то и дело поглядывали на старика с любовью и нежностью.
Принцесса Маргарет, казалось, не замечала никого вокруг, кроме своего отца и Энтони, сидевшего с ней рядом. Эбигейл, напротив, подчеркнуто избегала Маркуса и напропалую кокетничала со своим соседом слева, вторым сыном герцога Райского, деверем Елены.
Николас пересел на свободный стул рядом с Ясой и, перегнувшись через ее спину, подмигнул Гарри:
- Как ты думаешь, долго ли кузен Маркус расположен это терпеть?
- Думаю нет, - осклабился бывший оруженосец. - Может, он только и мечтает, как бы сбыть ее кому-нибудь из придворных.
Бриза легонько толкнула его ногой и укоризненно взглянула на Николаса:
- Перестаньте! Вы ничего не понимаете!
- Вот именно! - шепотом поддержала ее Яса. - Эбигейл любит Маркуса, это всякому понятно. Просто она решила его немного подразнить. - Скользнув изучающим взглядом по сердитому лицу Маркуса, она снова повернулась к Николасу. - Он строен и красив, твой кузен, этого у него не отнимешь. И очень похож на твоего отца. И на тебя. Но им обоим недостает твоей доброты и мягкости, Николас. А кроме того, Маркус нестоль... изобретателен. -Проговорив это, она смущенно опустила глаза и едва слышно хихикнула.
Николас покраснел от досады и забарабанил пальцами по столу:
- Откуда же, скажи на милость...
- Эбигейл нам много чего о нем порассказала, - с усмешкой перебила его Бриза. - Ведь надо же ей было с кем-то поделиться. А вы, мужчины, похоже, и понятия не имеете, о чем по большей части говорят между собой женщины, когда вас нет нигде поблизости. Так вот, имей в виду, они откровенничают именно о вас!
- Значит, вы... - Николас сощурился от негодования. - Так вы, значит, и мне перемываете кости?!
Бриза лишь ухмыльнулась ему в ответ, и Николас, покачав головой, не удержался от ответной улыбки. Разве можно было сердиться на девушку за ее откровенность?
Бриза была нынче удивительно хороша. Она выглядела, пожалуй, еще очаровательнее, чем в тот памятный день в трактире, когда солдаты первоправителя явились туда с обыском и Накор принудил ее изобразить из себя девицу вольного поведения. Из всех дам, сидевших за главным столом, сравниться с ней по красоте могли бы разве что черноокая Яса и принцесса Анита.
Вскоре по знаку Лиама королевская семья удалилась во внутренние покои дворца, предоставив остальным гостям продолжать пиршество в свое полное удовольствие, не стесняясь присутствием монарших особ. Кроме близких родственников новобрачных, на семейное собрание были допущены только Гарри и Бриза, Яса, Эбигейл со своим отцом бароном Беллами, Энтони, Калис и граф Ладлэнд.
Король приказал сенешалю подать вина и, сняв с головы корону, со вздохом облегчения водрузил ее на каминную полку.
- Вся прелесть жизни для меня заключается в таких вот неофициальных торжествах, когда можно говорить о себе "я" вместо "мы".
Все расселись на стулья и банкетки, стоявшие вдоль стен. Лиам остался стоять у незажженного камина. Ветер колыхал легкие занавески на растворенных окнах, наполняя зал ароматом роз и фиалок из цветущего сада. Боковая дверь распахнулась настежь, пропуская вереницу слуг с кувшинами, блюдами и кубками. Следом за ними на пороге появились Накор в синем атласном балахоне с затейливой вышивкой у ворота и Паг под руку с молодой золотоволосой красавицей.
Николас и Гарри поспешно вскочили со своих мест и бросились навстречу вновь пришедшим.
- Накор! Паг! Леди Райана, мы счастливы, что вы почтили нас своим визитом.
Николас представил исалани и воспитанницу Пага всем, кто прежде не был с ними знаком, и король, откашлявшись, поднял свой кубок и торжественно произнес:
- Возможно, было бы уместно провозгласить этот тост при всех наших многочисленных гостях, в зале приемов, но я все же решил, что день сей должен всецело принадлежать дорогим новобрачным Алисии и Амосу, и потому оставил его для более интимного круга. Итак, я поднимаю чашу за моего дорогого племянника Николаса, за его великий подвиг, за его геройство и самоотвержение. Он спас всех нас, всю нашу страну, всю планету от хаоса и гибели и тем навек покрыл славой имя Кон Дуанов. За Николаса!
- За Николаса! - подхватили все, осушая свои кубки.
- Благодарю вас, - охрипшим от смущения голосом пробормотал Николас, выходя вперед. - Но один я ничего не смог бы сделать. Некоторые из тех, кто делил со мной все тяготы похода и рисковал жизнью, находятся сейчас здесь, среди нас. А иные спят вечным сном в чужой земле. Да не изгладится благодарная память о них из наших сердец! За тебя, Гуда! За тех, кто не вернулся домой!
- За тех, кто не вернулся! - повторили остальные и вновь опорожнили кубки.
Вскоре собравшиеся разделились на маленькие группы, чтобы посудачить о том о сем, и, когда Николас перестал быть объектом всеобщего внимания, Паг тихонько отвел его в сторону.
- Ты совершил великое деяние, Николас. И я горжусь тобой!
- Спасибо, дядя Паг.
- Полагаю, у тебя есть ко мне немало вопросов.
- О да! Прежде всего меня интересует, что сталось с Дагаконом.
- Он теперь и вправду мертв. Я значительно ослабил его колдовские силы, заставив противостоять мне все то время, пока вы добирались до Города Змеиной реки и отыскивали пленников. И потому он пал от деревянной стрелы Калиса.
- Это Накор догадался обломить металлический наконечник, - с улыбкой заметил Николас. - Спасибо, что вы сдержали слово и прибыли на свадьбу бабушки и Амоса. И за Райану большое спасибо. Мы все так ей рады!
- Ей надо научиться вести себя подобно человеческому существу, - улыбнулся Паг, - и не смущаться даже таким изысканным обществом, как ваше. Вижу, пока что это ей вполне удается. - Он с нежностью взглянул на златокудрую красавицу, которая спокойно и непринужденно говорила о чем-то с Еленой и ее мужем.
- Я еще вот о чем хотел вас спросить, - робко проговорил Николас.
- Говори. Я отвечу на любой твой вопрос.
- Когда мы высадились на вашем острове, вам ведь уже было известно обо всем, что ждало нас впереди?
- Частично. И поверь, своим вмешательством я тогда только навредил бы нашему общему делу. Я мог бы помешать набегу на Крайди, но тогда мы не узнали бы о страшной чуме, семена которой пантатианцы рассчитывали посеять в Королевстве с помощью оборотней. Нет, Николас, Аальский оракул не зря предупредил меня, что одолеть этих злодеев сумеешь только ты.
- Но я не понимаю, - пожал плечами Николас, - зачем им было пускаться в такие сложности с этой их чумой? Не проще ли было бы просто подослать в любой из наших городов несколько этих двуногих ящериц, придав им облик людей - торговцев, наемных солдат - и заразив их этой хворью?
- Это вызвало бы эпидемию среди горожан, - ответил Паг, - и тогда чародеи из Звездной Пристани и священники всех орденов объединенными усилиями постарались бы спасти от болезни прежде всего королевскую семью. А пантатианцы с помощью двойников Маргарет и ее подруги рассчитывали уничтожить Аруту и его приближенных - министров, советников, военачальников. Представляешь, как легко было бы тогда этим злодеям, воспользовавшись хаосом, овладеть Западными землями Королевства?
- Так вот почему, - кивнул Николас, - вы до самого конца почти не вмешивались в ход событий.
- Конечно поэтому. Я ограничился лишь тем, что отвлек от вас внимание и злую волю одного из самых могущественных колдунов. Иначе вам было бы не справиться. И заручился помощью Накора. Ведь без него вы все пропали бы!
- А что же Корисса? - нахмурился Николас.
- Боюсь, о ней мы рано или поздно еще услышим.
- И о пантатианцах.
- Николас, прошу тебя, забудь о них до поры до времени! - В голосе Пага слышалась мольба. - Когда-нибудь и с ними будет покончено, но пока еще никто не брался утверждать, что одолеть их суждено именно тебе. Удовольствуйся же тем, что ты уже совершил! Этого, согласись, с лихвой достало бы не на одну, а на несколько жизней.
Разговор их был неожиданно прерван голосом короля:
- Я имею кое-что объявить собравшимся. - Все взгляды обратились к нему, и он торжественно произнес: - Милорд Генри Ладлэнд уведомляет всех вас о скорой помолвке своего второго сына Генри Ладлэнда-младшего с девицей Бризой, уроженкой и гражданкой города Фрипорта, что на Островах Заката, в наших новообретенных землях.
Конец его речи потонул в бурных рукоплесканиях и приветственных возгласах. Женщины окружили Бризу и стали наперебой поздравлять ее с удачной партией. Николас, извинившись перед Пагом, метнулся к Гарри и хлопнул его по плечу.
- Ведь ни словом мне не обмолвился, а?! Еще друг называется!
- Боялся сглазить, - смущенно хихикнул Гарри. - Вдруг бы отец не согласился? Но Бриза ему очень понравилась, и он, представь, не возразил ни одним словом. Ведь она и вправду красавица каких поискать!
- Счастливчик! - улыбнулся Николас.
- А к тому же, скажу тебе по секрету, мы месяцев этак через шесть ожидаем прибавленья...
- Вот так новость! Поздравляю. Хочешь, я попрошу дядю, чтоб он и об этом всем торжественно сообщил? - прыснул Николас.
- Ты что?! - От ужаса глаза рыжекудрого Гарри едва не вылезли из орбит. - Не шути так, умоляю! Ведь моего родителя от такого известия, еще чего доброго, хватит удар!
- А теперь, - с важностью произнес Лиам, - к вам желает обратиться мой брат Арута.
Принц Крондорский одарил присутствующих одной из своих редких улыбок.
- Мой сын и сэр Гарри... - Амос многозначительно кашлянул, и Арута поспешно прибавил: - ...и, разумеется, адмирал Траск впервые со времен моего деда, завоевавшего Дальний берег, присоединили к владениям Королевства новые земли. Причем без малейшего кровопролития! - Он высоко воздел свой кубок и ласково кивнул зардевшемуся от похвалы Гарри. - А поскольку нам предстоит учредить во Фрипорте губернаторство, то я с милостивого соизволения моего брата короля назначаю правителем Островов Заката бывшего сквайра моего сына, Генри Ладлэнда.
- А я, - светло улыбнувшись, прибавил Лиам, - жалую его придворным титулом баронета.
Все принялись поздравлять Гарри, а принц Крондорский подозвал сына к себе и нежно обнял его за плечи.
- А какой награды желаешь ты, мой Ники? И на каком поприще ты желал бы служить короне? - Усмехнувшись, он тряхнул головой. - Ведь не могу же я снова послать тебя сквайром к дяде Мартину!
- Я уже думал об этом, отец, - серьезно отвечал Николас. - Хочу служить на море. Дай мне корабль.
- Вот-вот, - пробасил Амос, пробираясь к Аруте и Николасу сквозь тесные ряды собравшихся, - я ж ведь говорил тебе, Арута, что теперь, когда я сошел на берег, Ники пожелает занять мое место.
- Ну, к тому, чтоб сделаться адмиралом, я еще, пожалуй, не готов, - скромно возразил Николас.
- А что, отправлю-ка я тебя в Карс, сынок, - улыбнулся Арута. - Ведь теперь, когда у нас развернется бурное сообщение с Фрипортом, немало отыщется негодяев, которые захотят обогатиться на грабежах торговых судов. И в Карсе, чтоб дать им острастку, будет учрежден сторожевой флот. Как ты на это посмотришь?
В глазах Николаса блеснула радость.
- Я готов отплыть в Карс хоть сию минуту, отец!
- Смотри, - Арута шутливо погрозил ему пальцем, - ведь теперь, когда Мартин окончательно решил удалиться на покой, его место заступает Маркус, и тебе придется быть у него под началом.
- Мы с Маркусом всегда хорошо ладили, - не моргнув глазом, солгал Николас. Арута и Траск переглянулись, но промолчали.
- А пока суд да дело, отправишься во Фрипорт и примешь командование сторожевой флотилией некоего Уильяма Кобчика, старого пирата. - Арута подмигнул Траску и понизил голос: - Вы с ним хорошо друг друга поймете. Ведь тебе, как говорят, тоже случалось брать на абордаж, захватывать и поджигать чужие корабли.
- Что правда - то правда. Отпираться не стану, - усмехнулся Николас.
- Хочешь, я попрошу Лиама, чтоб он и тебе присвоил какой-нибудь звучный титул? - Глаза Аруты сверкнули озорным блеском. - Ну, скажем, такой:
Пират королевского флота. Годится? Или проще: Королевский пират.
- А почему бы и нет? - рассмеялся Николас. - Очень даже годится. В самую точку!
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги