Королевский роман

Глава 11

– Я сказал профессору Спарксу, что человек должен быть сделан из камня, чтобы сосредоточиться на Гомере, если в том же классе находится такая девушка, как Лиза Бэрроу.

– Он тебя понял? – рассеянно спросила Бри, наблюдая, как только что вымытая люстра ползет вверх к потолку.

– Ты смеешься? Он не способен понять. Но у меня уже назначено свидание с восхитительной мисс Бэрроу. Что скажешь?

Она рассмеялась, просматривая список недоделок и прикидывая, что осталось сделать.

– Скажу, что ты не за тем поехал в Оксфорд, чтобы пополнить записную книжку.

– Но ты не станешь мне читать нравоучения. Я тебя знаю. Послушай, я видел список гостей, и среди них есть божественная миссис леди Лоуренс.

Бри подняла глаза от списка.

– Беннет, леди Лоуренс лет тридцать, и она замужем.

Брат бросил на нее взгляд неисправимого, но очаровательного шалуна и проказника:

– Ну и что?

Она только покачала головой. Он от рождения такой беспечный?

– Все-таки, кажется, придется прочитать тебе нотацию.

– Оставь это Алексу. Он все сделает с чувством и толком.

– Я уже поняла, – пробормотала Бри.

– Он и тебе уже успел сделать выговор?

Она снова озабоченно сдвинула брови, наблюдая, как очередной светильник подтягивают вверх.

– Александр всегда такой?

– Такой уж у него характер. – В тоне Беннета не было осуждения, он был снисходителен к брату.

– Принц Совершенство.

– О, так ты помнишь? – Его лицо оживилось и просветлело.

– Мне сказал доктор Франко.

– А! – Он стиснул ее руку, ободряя и утешая. – Я не мог с тобой вчера поговорить, извини, поздно приехал. Хотел спросить, как у тебя дела.

– Хотела бы тебя порадовать, но… Ставьте вдоль окон, – скомандовала Бри, когда рабочие внесли два длинных стола. Надо накрыть их льняной скатертью и сервировать на них легкие закуски, сладкие деликатесы, чтобы гости могли подкрепиться во время бала. – Доктор Франко признает, что физически я окрепла, но остальное под сомнением. К тому же возникло много дополнительных сложностей.

Беннет повернул ее руку так, что бриллиант заиграл на свету.

– И это одна из них?

Бри напряглась на мгновение, но тут же расслабилась.

– Да, но это временно. – Она вспомнила о термосе. – Беннет, хочу спросить о няне. Как ты считаешь, няня не кажется тебе странной?

– Няня? – удивился брат. – Она заболела? Никто мне не сказал об этом.

– Нет, нет, она не больна. – Бри колебалась, потому что тема была слишком щекотливой. И не решалась заговорить о подозрении, потому что это затронет чувства близких людей. Нельзя же взять и выпалить, что она подозревает старую няню? Или все-таки сказать и покончить с этим? – Няня стареет, а ты знаешь, что в определенном возрасте люди часто меняются…

– Маразм? У няни? – Беннет расхохотался. – Да она соображает лучше всех нас. А если она слишком надоедает своей опекой, все время о тебе печется, то потому, что любит тебя.

– Разумеется. Я понимаю. – Сомнения не исчезли, но затаились. Она подождет и понаблюдает.

– Ходят слухи, что вы с Ривом – пара влюбленных.

– О? – Бри приподняла бровь и невольно бросила взгляд на бриллиант. – Мы просто подыгрываем в затеянной не нами игре.

– Но это действительно только игра?

– И ты туда же. – Она нетерпеливо пошла к дверям террасы, говоря на ходу. – Я уже объяснялась по этому поводу с Александром.

– Но я спрашиваю не потому, что люблю совать нос в чужие дела. – Беннет неохотно поплелся за ней следом.

Они старались говорить тихо, потому что оба были возбуждены, а слуги славятся отличным слухом.

– Но ведь вполне объяснимо, что меня интересует…

– А ты проявил бы такое же участие, если бы помолвка была подлинной? – Ее ледяной тон многое объяснил без слов.

– Но я чувствую свою ответственность, ведь, в конце концов, это была и моя идея тоже.

– Твоя? – Она швырнула свой блокнот на столик.

Брат немного растерялся. Лучше было держать рот на замке. Меньше всего на свете он желал спорить с женщинами. Он всегда проигрывает им.

– Ну, признаюсь, это я указал папе, что постоянное присутствие Рива около тебя и то, что он живет во дворце, может вызвать нежелательные слухи. И… О, черт?… – Он не мог больше выносить надменный отчужденный взгляд Бри и, замолчав, взъерошил волосы. – Ты понимаешь, как быстро распространяются сплетни…

– Почему меня должны волновать сплетни? Они раньше меня расстраивали?

– Тебе не приходилось с ними иметь дело. Послушай, Бри, я, может быть, самый юный в семье, но именно я сталкивался часто с таблоидами.

– И заслуженно, как я понимаю.

– Да, справедливое замечание. – Он тоже постепенно закипал. – Но я сам выбрал такой путь, а ты – нет. Твое имя сейчас всюду, о тебе сплетничают. И пусть лучше ты разозлишься на меня, чем пострадаешь снова.

Бри могла, конечно, заставить брата замолчать. Имела право сказать, чтобы он не пытался лезть в ее дела. Но своими вопросами Беннет разбередил рану, о которой и не догадывался. Она снова взглянула на кольцо с бриллиантом – однажды она взглянет на руку, и его не будет там. Вот что ранило ее больше всего, а не слухи.

Она могла злиться и негодовать, но любовь уже пронизала ее существо и согревала. А брат был слишком молод, и он переживал за нее.

– Перестань, Беннет. – Она обвила руками его шею. – Мне бы надо обозлиться на тебя, но я не могу.

Он щекой прижался к ее волосам.

– Я догадался, Бри, прости, не знал, что ты влюбилась.

Она могла все отрицать и сохранить остатки гордости, но вместо этого только покачала головой и тяжело вздохнула:

– Я тоже не думала, что так выйдет.

Отстранившись от брата, она увидела, как лакей вводит в залу двух женщин. Она знала, что Кристину Гамильтон с сестрой сразу проведут к ней, как только они появятся.

Бри изучила внешность подруги по фотографиям и сразу узнала высокую, очень красивую брюнетку в костюме от Сен-Лорана. И ничего не испытала, кроме чувства паники.

Что ей делать? Броситься навстречу с объятиями или ждать с улыбкой, когда гостьи подойдут? Быть вежливо любезной или дружески непосредственной? Как же ей надоела эта амнезия.

– Она твоя лучшая подруга, – пробормотал Беннет ей на ухо. – Ты говорила, что у тебя есть не только братья по рождению, но и сестра по счастливому случаю. Это Кристина.

Этого было достаточно, чтобы паника утихла. Войдя, гостьи церемонно присели, при этом младшая не сводила глаз с принца, а старшая с ласковой усмешкой смотрела на Бри. И, повинуясь инстинкту, Бри пересекла комнату, протянула обе руки. Кристина тоже поспешила навстречу.

– О, Бри, – Кристина разглядывала ее на расстоянии вытянутой руки. Ее глаза были нежны, но полны смешинок, красивый волевой рот улыбался, – ты выглядишь замечательно. Замечательно!

И Бри очутилась в сильных объятиях. От Кристины пахло дорогими незнакомыми духами, запах был приятен. Паника ушла и не вернулась.

– Я так рада тебя видеть, – сказала она и поняла, что действительно это так. Ей нужен был друг, не семья, не любовник, а друг. – Вы, наверное, устали.

– О, длительный перелет оставляет меня в состоянии нервного возбуждения. А ты похудела.

Бри улыбнулась.

– Всего на пять фунтов.

– Только на пять! – Кристина закатила глаза. – Недавно я побывала в дорогом спа, несколько месяцев назад. И там набрала пять фунтов. Принц Беннет. – Кристина протянула руку для поцелуя. – Неужели это воздух Кордины делает всех таким такими цветущими?

Беннет, желая проявить галантность, чуть коснулся губами руки Кристины и, глядя на Еву, произнес:

– А воздух Хьюстона, кажется, творит волшебство.

Кристина не упустила взгляда принца. Она и не ожидала другой реакции. На Еву обращали внимание мужчины, и это начинало серьезно беспокоить старшую сестру.

– Принц Беннет, – сказала она, – вы еще не встречались с моей сестрой, Евой.

Беннет уже держал руку Евы. И его губы прижались к ней чуть дольше, чем требовали приличия. Он отметил все: роскошные темные волосы, поэтический взор больших голубых глаз и рот, довольно большой, чувственный и красивый. И его сердце немедленно было взято в плен.

– Ваше высочество. Счастлива познакомиться.

Голос Евы был грудной и волнующий, тембр восхитителен, как и ее роскошные волосы.

– Ты такая красивая, Ева, – сказала Бри. – Я так рада, что вы приехали.

– О, здесь все так, как вы описали, – улыбка девушки была ослепительна и естественна, как солнечный луч, – правда, я еще так мало видела.

– Я могу помочь, – Беннет оттеснил сестру от Евы, – я вас провожу, покажу дворец и окрестности, пусть Бри и Крис побудут вместе, им есть о чем поговорить. – И, поклонившись дамам, повел Еву из комнаты. – Что бы вы хотели увидеть в первую очередь?

– Ну и ну, – Бри не знала, сердиться или смеяться, глядя вслед молодой парочке, – он действительно времени не теряет.

– Ева и сама не возражает. – Кристина раздумывала некоторое время, что делать с сестрой, потом, решив, что не может всегда быть при ней дуэньей, улыбнулась: – Ты очень занята?

– Не очень, – Бри мысленно перебрала расписание дел на сегодня, – вот завтра у меня не будет ни минуты свободной.

– Тогда и мы не будем терять времени. – Кристина продела руку под локоть Бри. – Не верится, что прошел целый год, нам есть о чем поговорить. Ты можешь попросить подать чай и какой-нибудь кекс в твою гостиную? Как раньше. Надо многое обсудить.

Если бы знать мысли подруги по колледжу, думала Бри, пока они шли по коридору в ее комнаты, потому что она понятия не имела, как себя вести.

– Расскажи мне о Риве, – попросила Кристина, беря с подноса глазированное розовое печенье.

Бри, прежде чем ответить, долго и задумчиво мешала ложечкой в чашке, хотя забыла положить туда сахар.

– Не знаю, право, что рассказать.

– Все, – драматически произнесла Кристина, – я хочу знать все с самого начала. Сгораю от любопытства. – Сбросив туфли, она с ногами забралась на диван. Возбуждение от долгого перелета постепенно улеглось. Она, конечно, заметила замешательство подруги, но отнесла это на счет нервного напряжения накануне бала. – Внешность можешь опустить. – Она махнула рукой с половиной печенья, вторая половина была уже во рту. – Каждый раз, когда я брала в руки журнал, с обложки смотрело его лицо.

Бри вспомнила прогулку на яхте, поездки на автомобиле, обеды и ужины, когда Рив сидел рядом и, время от времени склоняясь к ее уху, нашептывал свои замечания, отличавшиеся наблюдательностью и точностью характеристик.

– Мне с ним интересно. Он очень сильный, умный и немного гордец, – улыбнулась она.

– Да, ты, кажется, попалась, – Кристина следила за выражением лица подруги, – и я рада за тебя.

Бри хотела засмеяться, но лишь скривила губы и, скрывая растерянность, поднесла чашку к губам.

– Ты скоро с ним познакомишься и сама сможешь составить мнение.

– Хммм. – Кристина замешкалась, рассматривая печенье, и, наконец, выбрала самое красивое. – Кое-что меня все-таки беспокоит.

– Что именно? – Бри насторожилась. – Что, скажи мне.

– Где ты встретила его? Не могу поверить, что ты встретила этого совершенно замечательного, умного и гордого мужчину в прошлом году в Штатах, а потом пробыла со мной в Хьюстоне целых три дня и не обмолвилась о нем ни словом.

– О, королевские особы так воспитаны, их приучают быть сдержанными. – Бри попыталась отшутиться и стала с серьезным видом выбирать печенье.

– Но, послушай, ты тогда сказала, что в твоей жизни нет мужчины, к которому ты испытываешь нежные чувства, и мужчины тебя вообще не интересуют. А я охотно поддержала тебя, потому что как раз только что разорвала отношения и была очень зла на сильный пол.

Бри почувствовала, что безнадежно увязла во лжи.

– О, наверное, я еще не была уверена в своих чувствах. Или в его.

– Но как вы, не будучи толком знакомы, вдруг воспылали любовью друг к другу?

– Наши семьи всегда поддерживали связь, и знаешь, Рив был в Кордине на моем дне рождения, когда мне исполнилось шестнадцать.

– Не хочешь ли ты сказать, что именно тогда в него и влюбилась?

Бри не знала, что отвечать. Она не помнила того дня.

Неожиданно Крис нашла эту идею милой.

– Послушай, тогда это вполне объясняет твое равнодушие ко всем тем интересным мужчинам, которых мы встречали в Париже. Я счастлива за тебя. – Она положила руку на руку Бри дружеским жестом, и Бри почувствовала, как от такого участия ее глаза наполняются слезами. – Я рада, что он был рядом с тобой, когда… – Крис спустила ноги на пол и серьезно посмотрела на подругу. – Послушай, я не хочу настаивать, но хотелось бы узнать все от тебя самой и поговорить откровенно. Пресса была полна слухов, и, как я понимаю, до сих пор никто не понес наказания…

– Полиция ведет расследование.

– Но они так никого и не поймали, и ты не можешь чувствовать себя в безопасности с тех пор.

– Нет, не могу. Я себя ловлю на том, что, как бы ни была занята, иногда меня охватывает тягостное предчувствие беды.

– О, моя милая Бри, – Крис обняла подругу, – я так испугалась за тебя. – Она смахнула непрошеную слезу. – Ты знаешь, каждый раз, когда я читала эти дикие заголовки, я просто сходила с ума.

Бри попыталась взять себя в руки и прекратить опасный разговор.

– Забудь об этом, все кончено.

Слезы высохли. Кристина не могла понять подругу и даже обиделась на такое явное нежелание посекретничать. Помолчав, она потянулась за своей сумкой.

– Нет. Не уходи! – воскликнула Бри, в которой боролись противоречивые чувства: желание выговориться, довериться и привычная осторожность. Она внимательно взглянула на подругу и вдруг решилась: – Мы ведь хорошие друзья?

Крис не смогла сдержать удивления и обиды:

– Бри, почему ты…

– Нет, просто скажи мне.

Кристина положила сумку на место.

– У меня есть родная сестра, я очень люблю ее, – сказала она, – и нет ничего такого на свете, что бы я для нее не сделала. И то же относится к тебе, я так же люблю тебя.

Бри закрыла глаза на мгновение и сказала:

– Сядь, Крис.

Усадив подругу, она села рядом и рассказала ей все. Кристина, бледная, с широко раскрытыми глазами, перебила ее только два раза, уточняя. Потом долго сидела внешне спокойная, хотя внутри у нее кипело, как внутри вулкана.

– Вся эта история дурно пахнет, – наконец по-техасски грубо отреагировала она.

Бри удивилась:

– Прости?

– Политика всегда дурно пахнет, и американцы первые это сказали, а твоя история только подтверждает. Она воняет.

И почему-то грубоватая реплика принесла Бри долгожданное спокойствие. Она вздохнула и взяла печенье из корзинки.

– Но я не могу винить политиков.

– Да что еще ты могла сделать? – Крис подошла к шкафчику из красного вишневого дерева. Она негодовала, ей хотелось что-нибудь разбить или сломать. – Тебе ничего другого не оставалось. Слабая, испуганная, лишенная памяти.

– Да. Именно так и было, – пробормотала Бри.

Кристина открыла шкафчик и достала оттуда хрустальный графин с бренди.

– Мне надо выпить. – Она налила себе бренди. – Тебе налить?

– Пожалуй. – Бри кивнула с отсутствующим видом. Она даже не знала, что в шкафчике есть бренди.

Рука Кристины дрогнула, бренди выплеснулось через край, и она, негромко выругавшись, пальцем вытерла капли.

– Ты вспомнишь. – Она протянула Бри стакан. Ее глаза горели решимостью. – Ты вспомнишь, потому что ты слишком упрямая и настойчивая, чтобы не вспомнить.

Впервые Бри стало легко. Она поверила словам подруги. Прикоснувшись краем стакана к стакану Крис, она сказала:

– Спасибо.

– Если бы я не позволила себя уговорить, я была бы здесь еще три недели назад. – Крис произнесла еще несколько энергичных и неблагозвучных выражений в адрес политики. Села на ручку кресла. – Послушай, собрать бы троих: этого Любэ, твоего отца и Рива Макги – и отхлестать кнутом. Может быть, они бы поумнели.

Бри одобрительно хмыкнула. Ей недоставало именно этого. Она устала от чрезмерной опеки и постоянного давления.

– Мой отец поступает так, как считает лучше для меня и для страны. Любэ – только для страны. Я не могу их за это винить.

– А Рив?

– Рив. – Она посмотрела на подругу. – Я люблю его.

– О. – Крис стала серьезной. Она уже решила, что останется в Кордине до тех пор, пока все не выяснится. – Значит, эта часть игры подлинная.

– Нет, – на этот раз Бри удержалась и не посмотрела на кольцо, – не совсем. Только мои чувства подлинные. Остальное все как я рассказала. Ну, хватит об этом. – Хотя она не хотела, чтобы ее жалели, она надеялась на сочувствие.

– Если ты его хочешь – ты его получишь.

Бри стало и смешно и любопытно.

– Каким образом?

Кристина сделал глоток бренди.

– Если ты не помнишь всех мужчин, которые падали к твоим ногам, то я тебе скажу: ты всех их отвергла, но я не стану их перечислять, потому что это ущемляет мое самолюбие. Хотя они все равно тебя не стоили.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что они мужчины, – Крис скрестила ноги в шелковых чулках, – и все они паршивцы.

– Неужели все? – Бри казалось, что она уже слышала эти слова. Она невольно улыбнулась: – Неужели каждый?

– Все холостые, будь они прокляты.

– Крис. Я так рада, что ты приехала.

Крис погладила ее по щеке.

– Я тоже. А теперь почему бы нам не пойти в мою комнату, ты поможешь выбрать платье для сегодняшнего вечера.

Когда Рив зашел позже в гостиную, он не застал там Бри. Увидел полупустую корзинку с печеньем, остывший чай и пустые стаканы из-под бренди. Интересно. Он знал, что Бри почти не пьет, тем более днем. Значит, она была либо расстроена, либо, наоборот – в хорошем настроении.

Ему сказали, что она принимает у себя Кристину Гамильтон, из известной семьи Гамильтон в Хьюстоне. Покачиваясь на каблуках, он задумчиво смотрел на остатки пиршества и вспоминал, что узнал о Кристине. Он провел тщательное расследование, потому что не мог упустить ни малейшего проявления опасности для Бри. Он позвонил другу в полицейское управление округа Колумбия, который был ему многим обязан, и скоро знал о ней все – от даты рождения до счета в банке. Ничего не найдя предосудительного, он все же чувствовал некоторое сомнение. Но быстро понял, что его подозрительность скорее похожа на ревность. Он ревнует. Потому что Бри проводит время не с ним. Он раньше и представить не мог, что будет так привязан к женщине, что не сможет без нее прожить и дня. Но чтобы он был таким глупцом?

Нет. Это ради ее безопасности, напомнил он себе. Его чувства были запутаны, там было все – любовь, естественное сочувствие и жалость. Но когда она вспомнит, все изменится. И может быть, для него это к лучшему. Хотя в глубине души Рив не хотел перемен, не хотел ее терять.

В комнате пахло цветами, но он, тем не менее, улавливал ее запах. Это был влекущий, волнующий аромат ее кожи, французских духов, тонкий и очень чувственный. Он представлял, как она сидит в своем кресле, потягивает чай и откусывает печенье с отсутствующим видом, безразлично, потому что у нее нет пристрастия к сладкому. Она вообще мало ест.

Наверное, она испытывала неловкость в присутствии подруги, которой не помнила. Ей было трудно.

Почему он так волнуется? Он был единственным человеком, не связанным с прошлым, которого она не помнит. Не было многих лет дружбы, не было тех отношений, которые либо делают людей друзьями, либо отталкивает друг от друга. У них было только настоящее. И еще одна ночь, давно, когда он танцевал с ней на террасе при лунном свете, десять лет назад.

Он просто глупец. Вообразил, что она, даже если и не потеряла бы память, вспомнила его. Те несколько танцев с мужчиной в шестнадцать лет. Только потому, что он запомнил ее навсегда. И никогда не сможет забыть. Он был влюблен в нее все эти годы? Жил с ее образом в сердце?

Он взял серьги, небрежно брошенные на стол. Элегантного дизайна, бриллианты, оправленные в золото. Бри – натура сложная, она настоящая женщина. Он держал в руках серьги и думал, что находится во власти образа, который когда-то запал ему в душу.

Он узнал много подробностей из ее жизни, и они не всегда касались того дела, по которому его позвали. Например, она любила принимать ванну очень горячей. Собирала старые фотографии, признавалась, что однажды видела сон, что танцует в Королевском балете. И когда ей было пятнадцать, думала, что влюблена в молодого садовника.

Эти мелочи, которых она не помнила, он украл из ее дневника и писем, которые читал. Но когда она вспомнит, понравится ли ей, что он так глубоко проник в ее жизнь без ее разрешения?

Он знал теперь, что двое украли ее прошлое. Знал, кто они и какова причина похищения. Ради ее же безопасности он пока не мог ей сказать об этом. Только оберегать и наблюдать, быть все время рядом. Но когда все кончится, что будет дальше, изменит ли она отношение к нему?

Он перешел тонкую грань, переступил, потому что не мог упустить ни малейшего шанса.

Он услышал, как открылась дверь спальни, и замер с сережкой в руке.

– Да, спасибо, Бернадетта. Ты не нальешь мне ванну? Я сама займусь волосами. Мы сегодня обедаем только семьей.

– Да, ваше высочество.

Горничная прошла в ванную, послышался шум воды. Рив вообразил, как Бри раздевается. Медленно расстегивает пуговицы на блузке, в которой он видел ее утром. Странно, он видел, как она одевается утром, но не видел, как раздевается. Когда он приходит, она либо в халате и ночной рубашке, либо лежит в постели раздетая.

Он положил сережку, чувствуя, как его влечет к Бри непреодолимая сила, и пошел в спальню. Она стояла перед зеркалом, но еще не сняла одежды. На туалетном столике – открытая шкатулка, она брала оттуда заколки одну за другой и закалывала наверх волосы. Было видно, что ее мысли далеко, на губах играла довольная улыбка. Она редко так улыбалась.

Вошла горничная, достала халат из шкафа. Если она и увидела Рива в дверном проеме, то сделала вид, что не заметила. Положила халат на постель. Бри взяла последнюю заколку.

– Спасибо, Бернадетта. Ты больше не будешь мне нужна сегодня. До завтра. – И добавила с улыбкой: – Я тебя еще замучаю.

Горничная присела и закрыла за собой дверь. Он ждал. Бри закрыла шкатулку и, легко вздохнув, сбросила туфли, потянулась. Потом включила плеер. Мелодия наполнила спальню, мягкая и негромкая, одна из тех, что льются из окон в теплые летние ночи. Бри расстегнула серые брюки и, когда они упали к ногам, перешагнула через них. Рив смотрел, как она подняла их, разгладила и положила на кровать.

Слушая музыку, она медленно, одну за другой, расстегнула пуговки на блузке. Под ней было белье с шелковыми кружевами перламутрового цвета. Спустила бретельку с плеча. Он шагнул вперед:

– Габриела.

Она не вскрикнула от неожиданности, не вздрогнула, потому что узнала голос. И медленно повернулась, безошибочно угадав в нем желание и волнение. Он больше не приближался, но и на расстоянии ей передавался жар в его крови и волна чувственности. Солнце было еще ярким и освещало комнату, но ее мысли уже были в темноте ночи, когда они могут отдаться страсти.

Бри молча протянула руку.

Рив подошел.

Их прикосновения говорили без слов. Ты моя. Я ждала тебя. Я с ума схожу по тебе.Их губы слились. Это то, о чем я мечтал. Мне нужна ты, и только ты.

Она сама раздела его. Оба были напряжены, испытывая нетерпеливое ожидание, такое острое, что причиняло боль. Так и не произнеся ни одного слова, они опустились на постель. Он никогда не думал, что так страстно можно желать женщину. И он так любил ее, что не думал о себе в этот момент, только о том, чтобы дать ей все, что в его силах. Он был на верху блаженства, что может касаться ее нежной кожи, вдыхать ее запах, ощущать рядом с собой эту женщину, такую нежную и такую сильную. Она заставила его забыть прошлую жизнь. Он забыл все, что было до Габриелы. Провел рукой по ее груди, через тонкий шелк, чувствуя теплоту кожи, соперничавшей с самим шелком, дразнящей воображение и соблазнительной. Ее руки тоже не бездействовали, гладили, трогали, давали наслаждение и искали его. Страсть вспыхнула, поцелуй длился так долго, пока им хватило дыхания. Необыкновенно сладостное, нежное чувство овладело ими.

Она сдалась первая, обессилев, и тогда шелк был сдвинут нетерпеливой рукой, и оба вступили на путь, который вел к вершинам. Их движения были согласованными, никто не был ведущим или ведомым, оба растворились в долгожданном обладании.

Ее пальцы крепко вцепились в его плечи, глаза были открыты. Он погружался взглядом в их глубину, видел игру света в ее волосах, мерцание глаз, затуманенных наслаждением, а негромкая музыка плыла по комнате.

Им не надо было контролировать страсть, они просто старались продлить моменты обладания как можно дольше.

Она знала, что навсегда запомнит эти мгновения. Возможно, ей придется снова забыть все, но это – нет. Эти мгновения останутся в ее памяти. Они не торопили конец, оба сознательно затягивали его приближение, чувствуя неповторимость момента. Она почувствовала, как слезы наполнили глаза от сладкой горечи, когда они достигли высшей точки блаженства.

Потом они долго лежали неподвижно, и вечерний свет мягко заливал комнату. Если бы не обязанности, они остались бы вместе до утра.

– Я так скучал по тебе.

Она удивленно посмотрела, приподнялась на локте.

– Правда?

– Я почти не видел тебя сегодня.

Глупо было бы рассказывать о том, какие мысли посещали его незадолго до этого. Он и сам не мог разобраться в них. Он улыбнулся и пригладил ее волосы.

– А я ждала, что ты поднимешься в бальную залу.

– Я приходил, но ты была занята.

Он мог уйти, безопасность обеспечивали трое с пистолетами под рабочими куртками, смешавшись с толпой обслуги и рабочих.

– Завтра будет вообще сумасшедший дом. – Она прижалась к нему. – Одних цветов надо расставить целое море, на это уйдет несколько часов. Потом вина, десерты, музыканты, ужин.

Она замолчала, о чем-то задумавшись. Он привлек ее к себе.

– Ты нервничаешь?

– Немного. Будет столько незнакомых лиц. Я думаю…

– О чем?

– Я знаю, как важен этот ежегодный бал для нашего центра и для Кордины. Но смогу ли я справиться?

– Ты уже сделала больше, чем можно было ожидать. Просто успокойся и поступай, как тебе подсказывает интуиция, и все будет в порядке.

– Я уже и начала так поступать. – Она заглянула ему в глаза. – Понимаешь, я все рассказала Кристине Гамильтон.

Он открыл рот от неожиданности, но ничего не сказал, передумал. Она ждала от него критики, негодования и даже гнева. Он видел в ее глазах выражение вины и одновременно готовность защищаться.

– Но почему?

В его голосе не было ни капли возмущения, только желание понять. Она вздохнула с облегчением.

– Я не смогла ей лгать. Может быть, я не помню, зато чувствую, что могу ей доверять. И она мне нужна сейчас. – Потом, помолчав, с отчаянием в голосе произнесла: – Ты меня считаешь глупой.

Она села на постели, и он последовал ее примеру.

– Нет, – ободряя, положил руку на плечо, – расскажи, что ты чувствовала.

Она взглянула на него немного виновато.

– Мне нужна была подруга, с которой я могу выговориться. – Он смотрел на ее виноватое лицо в ореоле каштановых волос, чуть взлохмаченных, падавших на плечи цвета слоновой кости. Он находил ее сейчас особенно очаровательной. – В моей жизни много мужчин, они все заботятся обо мне, охраняют, приказывают, как себя вести. Я хотела поговорить с женщиной.

Он поднес ее руку и губам.

– Конечно, и ты совершенно права. – Как они раньше не подумали? Она права. Братья. Отец, доктора, любовник. Но только женщина, подруга, могла дать ей то общение, в котором она так сейчас нуждалась. – И это помогло?

– Да. Я поняла сразу, что Крис для меня близкий человек, и мне нужна именно она.

– Что она сказала?

– Что вся история дурно пахнет и еще… – Бри, вспомнив подругу, хихикнула, что стало для Рива неожиданностью, – что вас всех: Любэ, отца и тебя – надо как следует отхлестать кнутом.

Он хмыкнул:

– Она, кажется, умная женщина.

– С ней очень легко, она не трясется надо мной, не смотрит так, как будто я не такая, как все.

– Мы так смотрим на тебя?

– Иногда. – Бри отбросила с лица волосы. Ее взгляд говорил, что она ищет понимания. – Крис все выслушала, высказала свое категорическое мнение, а потом мы пошли выбрать ей платье для вечера. Между нами отношения складывались так естественно и легко, как будто и не существует провала в памяти. Мы просто друзья, как раньше, и мы остаемся ими. Не знаю, как тебе объяснить…

– И не надо. Но я должен с ней поговорить.

– О, она сама на это рассчитывает, – Бри поцеловала его быстрым благодарным поцелуем, – и спасибо тебе.

– За что?

– Что не стал мне выговаривать и объяснять, что я не должна была этого делать.

– Ты вольна принимать решения. Кстати, последнее слово всегда было за тобой.

– Ты так думаешь? – Она засмеялась и сменила тему: – Моя ванна остыла. Ты меня отвлек.

Он провел легонько пальцем по ее груди, и ласка не осталась без ответа.

– Ты можешь потереть мне спинку.

– Звучит заманчиво, но дело в том, что тогда я не успею принять свою ванну.

– Нет проблем. – Она встала с постели и увлекла его за собой. – Я часто думала, что моя ванна слишком велика даже для двоих. Я вполне могу разделить ее с тобой. – Она стояла обнаженная, залитая мягким вечерним светом. – У нас еще больше часа до ужина.