Королевства Подземья

Глава 1. Мастер оружия

В Подземье тысяча смертей — тысяча разнообразных ужасов, рыщущих в темных пещерах, притаившихся под гладкой поверхностью черных озер, и каждый ждет случая разорвать плоть неосторожного — когтем, клыком, разъедающим ядом. Наверху, на поверхности, животные убивают чтобы есть, чтобы жить. Но создания, населяющие темные лабиринты глубоко в недрах Торила убивают не ради жизни, ибо сама жизнь для них агония. Их направляют на убийство безумие, ненависть, атмосфера зла, пропитавшего каждый камень. Они убивают потому, что только в убийстве могут на время найти облегчение.

Тихо как тень скользящая по другой тени двигался по коридору, обрамленному грубыми стенами, Закнафейн — мастер оружия дома До’Урден, Девятого Дома Мензоберранзана, древнего города темных эльфов. Своего верхового ящера, он оставил позади, приказав ему прилепиться сбоку к массивному сталагмиту. Как бы не были быстры и беззвучны гигантские рептилии, Зак предпочитал полагаться на собственное мастерство маскировки на последнем этапе пути. Идти осталось недалеко.

Как призрак он погружался все дальше во Тьму.

Владения, дикая область за границами подземного города. Его темная кожа и черная одежда из кожи рота сливались с темнотой, разлитой в воздухе, а пышные белые волосы скрывал глубокий капюшон пивафви, зачарованного плаща дроу. Только слабое красное сияние глаз — глаз, не нуждавшихся в свете, распознававших различные степени тепла, излучавшегося камнем и плотью, и любой другой вещью — говорило, что это не просто дыхание воздуха прошло по коридору, но живое существо.

Зак насторожился, заостренные уши вслушивались в любые звуки. Он уже прошел маршруты самых дальних патрулей — безжалостные отряды солдат и магов темных эльфов, очищавших от монстров коридоры вокруг Мензоберранзана. Все что угодно может скрываться за следующим поворотом, любой из тысячи подземных ужасов. Смерть в Подземье можно найти множеством способов. Но что ему бояться? Закнафейн беззвучно рассмеялся, в сумраке сверкнули белые зубы. Или не дроу являются самыми смертоносными из жителей Подземья?

Он двинулся дальше.

Минутами позже Зак нашел своих жертв: банду кобольдов. До этого момента он не знал, что охотиться придется на этих мелких существ, с похожими на собачьи, мордами. Могли быть и багберы или отродья глубин или черные ползуны — любой из множества монстров. Никакой разницы. Единственным, что имело значение, был их злобный нрав. Итак, первыми ему попались кобольды. Они ему вполне подойдут.

Одетые в лохмотья существа толпились в тесной пещере, разбираясь в вещах своей последней жертвы. Красные глаза Зака определили холодный отлив металла рогатого шлема и боевого молота. Дварф. Дварфы — отличные воины, а кобольды трусливы, но дюжина вполне может решиться напасть на одинокого странника. Без сомнений, неудачливый дварф оказался в одиночестве, далеко от подземной крепости своего клана. Обрывки волос, перепачканные кровью, все еще прилипали к броне и оружию. Кобольды кинулись на него всей толпой и разорвали на части.

“Мое!” завизжал один из них, на грубом общем языке Подземья, глаза его сверкали от жадности. Он выхватил плащ из хорошей ткани у другого, цепко сжав его грязными ладонями.

“Это мое!” зарычал другой кобольд. “Я укусил его грязную шею!”

“Нет мое!” шипел третий. “Я выдавил эти мерзкие липкие глаза собственным пальцем!”

Двое соперников бросились на первого, рыча и кусая желтыми зубами, походу разорвав в клочья плащ. Остальные кобольды тоже начали драку, деля вещи мертвого дварфа. Зак понял, что если он хочет, чтобы что-то осталось и на его долю, то стоит поторопиться. Откинув назад скрывавший его пивафви, он шагнул в пещеру.

“Почему бы мне не разрешить ваш маленький спор за вас?” спросил он звучным голосом. Яростная улыбка расплылась по его лицу. “Как насчет того, что вы все останетесь ни с чем?”

Кобольды замерли, уставившись на дроу в удивлении и ужасе, из окровавленных пальцев вываливались клочья одежды и украшения. И, все как один, они панически завопили, сбившись в единую кучу, пытаясь спрятаться друг за друга, укрыться от кошмара, представшего перед ними. Ничего в Подземье так не боялись кобольды, как дроу. Тому были причины.

Одной рукой Зак выхватил адамантиновый меч, другая сдернула с пояса бич. Почти лениво он махнул рукой. Бич ударил черной змеей, сбив с ног ближайшего кобольда. За бичом метнулся клинок. Как умирающее насекомое, кобольд мгновение трепыхался на острие. Затем Зак отбросил его в сторону и повернулся к следующему. Кобольды как сладости — невозможно ограничится одним.

Ухмылка Закнафейна стала шире, когда он прорубался сквозь визжащий клубок. Он был стройным и тонким, как и все эльфы, но тело его было столь же отточенным и готовым к бою, как и его меч. В городе воинов, Закнафейн знал, что он один из лучших. Гордость тут не при чем. Это был просто факт.

Еще один кобольд затих на острие, сияние жизни медленно угасало в его глазах, и наконец они стали холодными и тусклыми как камень. В то время, как одна рука освобождала клинок, другая выбросила бич. Гибкая кожа обвилась вокруг шеи бегущего кобольда, остановив его. Он схватился было за горло, пальцы беспомощно царапали кнут. Зак привычно потянул бич, ломая шею.

Возбуждение зажглось в его груди. Закнафейн жил около четырех столетий, и почти все эти годы он провел, совершенствуя свое воинское искусство. Это было его призвание. Это было то, для чего он рожден.

Зак легко танцевал в толпе бьющихся в истерике кобольдов, впав в транс избиения. Убивая подобных злобных тварей, он ощущал ясность, которую не мог почувствовать иначе. В отличие от всего остального в запутанном и жестоком мире темных эльфов, это было ему понятно. В Мензоберранзане вся жизнь строилась вокруг положения в обществе. Все благородные Дома города были вовлечены в бесконечную игру интриг, союзов и предательств. Все средства служили одной цели: добиться благоволения темной богини Лолт. Получившие благословение Паучьей Королевы могли рассчитывать на могущество и богатство; вызвавших ее недовольство ждала смерть. По мнению Зака карабкаться по Лестнице Лолт было бесполезным занятием. Ни одна семья не оставалась в ее фаворе бесконечно. Все были обречены со временем пасть. Он не желал принимать участие в этой бессмысленной игре. Интриги, обман, заговоры — были ему безразличны. Но вот это — еще один кобольд с криком умер под ударом клинка — это он понимал. Зак прищурился.

Маленькая пещера замерла в тишине, нарушавшейся только жалобным повизгиванием единственного оставшегося кобольда, распростершегося перед ним. Все остальные были мертвы. Зак занес адамантитовый меч, собираясь закончить начатое, кровь его горела радостью.

И тут он увидел. Свисая с серебристой нити в пяти шагах от него, он наблюдал за ним своими глазами, похожими на черные, многогранные драгоценные камни. Паук.

Меч остановил свой спуск. Зак смотрел на арахнида. Простой каменный паук, спокойно уместился бы в его ладони. Но все пауки посвящены Лолт. И все они ее слуги. Привкус отвращения металлом растекся по его языку. Он убивал кобольдов ради себя, чтобы пригасить собственную жажду. Но ведь это служило и Лолт, не так ли? Кобольды были врагами дроу, ее детей. И их смерти только радуют ее.

Губы его скривились, улыбка сменилась гримасой ненависти. Он отвернулся от последнего кобольда, и тот удивленно пискнул, подумав, что каким-то образом избежал неминуемой смерти. Не глядя Зак ткнул мечем назад, оборвав глупую надежду существа, заставив его замолчать. Но в этом не было удовольствия. Теперь не было. Он смотрел на паука, щупал рукоять бича и понимал, что может раздавить его в мгновение ока. Но даже он не смел причинить вред посланцу Лолт. Рука его отодвинулась от оружия.

Сумрак, еще темнее, чем застоялый воздух Подземья, сгустился вокруг него. Безрадостно собрав трофеи, он направился назад, к городу дроу.

К тому времени, когда он достиг границ гигантской пещеры Мензоберранзана, сумрак превратился в отчаяние. Сидя на широкой спине ящера он разглядывал поселение темных эльфов — его дом, где он не чувствовал себя дома. Давным-давно, как говорят легенды, темные эльфы жили на поверхности. Бок о бок со своими лесными родичами, без успокаивающей каменной крыши над ними, была лишь бесконечная пустота, зовущаяся небом. Как бы не чувствовал себя Зак среди своего народа, мысль о жизни на поверхности заставляла кровь стыть у него в жилах. Дроу слишком изменились за тысячелетия жизни под землей, они никогда не смогут больше жить наверху. Теперь они существа тьмы. Лолт проследила за этим. Она сделала их тем, чем они стали — и за это Зак ненавидел ее.

Зак позволил взгляду скользить по открывавшемуся перед ним виду. Бледный волшебный огонь, который создавали маги различных Домов, освещал фантастические образы, в которые были превращены сталактиты и сталагмиты. Каменные шпили соединялись изящными мостами. За пять тысячелетий жизни дроу в этом месте ни один камень не остался необработанным. Каждый кусочек был покрыт резьбой и отшлифован, изменен согласно желаниям дроу. Точнее, каждый кроме Нарбондель.

Грубой каменный столб стоит, как и стоял все эти тысячелетия, в центре пещеры. В бесконечной тьме не было смены дня и ночи, отмечавшей течение времени. Нарбондель служила часами города. Каждый день архимаг Мензоберранзана накладывал заклинание огня на основание столба. За день магический огонь рос, пока наконец вся колонна не расцвечивалась его теплом, и затем пропадал в холодную темноту — Черная Смерть Нарбондель — с которой цикл начинался вновь.

Несмотря на заклинания магического огня, каждый день Нарбондель вновь становилась черной. В конце концов, тьма всегда побеждала. Зак мотнул головой. Возможно, он просто дурак, раз подумал, что чем-то отличается от своих жестоких сородичей. Он убивал только злобных существ вроде кобольдов, но ведь жаждал он именно убийства, не так ли? Может быть, он точно такой же. Это был, наверно, самый глубокий из его страхов.

Слабый шум разрушил тягостное течение его мыслей. Что-то дергалось у его горла. Он потянулся к мешочку на шее и вытащил оттуда знак Дома До'Урден. На адамантитовом диске было изображение паука, в каждой лапе он держал различные виды оружия. Монета сияла серебристым светом, и была теплой на ощупь. Его звали. Матрона-мать Мэлис, повелительница Дома До’Урден, требовала присутствия мастера оружия.

На мгновение Закнафейн оглянулся в темноту позади него. Он почти решился броситься назад, в Темные Владения, оставить город навсегда. Шансы выжить в Подземье у дроу-одиночки ничтожны, — но они есть. И он будет свободен.

Металлический диск вновь дрогнул в ладони, тепло стало неприятным. Зак вздохнул. Мысли о бегстве исчезли. Он принадлежал Подземью еще меньше чем этому месту. Нравилось ему это или нет, его дом тут. Он заставил ящера двигаться быстрым шагом, направляясь к арке ворот, ведущих в город дроу.

Не стоит заставлять ждать матрону-мать собственного Дома.

Глава 2. Матрона-мать

“Где он?” — резкость голоса матроны-матери Мэлис Дома До’Урден говорила о ее нетерпении.

Тяжелой походкой она расхаживала перед адамантитовой балюстрадой, отделявшей верхние покои от общих уровней внизу; темная мантия тенью плыла за ней. Остальные благородные члены Дома — пять ныне живущих ее детей и ее текущий муж, Риззен, наблюдали с почтительной дистанции. Никто не смел рисковать, навлекая ее гнев на себя.

Мэлис пробормотала проклятье. Без сомнений, Закнафейн был лучшим мастером оружия в городе, но какая ей от этого польза, если она не может управлять им? Слуга — особенно, слуга-мужчина — не должен заставлять ждать свою матрону. Несколько лет назад она по этой причине взяла в мужья Риззена вместо него, надеясь, что это заставит его задуматься о возможных последствиях ее неудовольствия. С тех пор, однако, он стал еще более своевольным и неконтролируемым. Мэлис уже надоедали все эти проблемы. Каким бы полезным он не был для нее, она не будет терпеть бесконечно.

“Позволь мне разобраться с Закнафейном когда он вернется, Матрона Мэлис”, предложила Бриза, старшая дочь Мэлис. В отличии от ее стройной матери, Бриза была широкой в кости и сутулой. Недавно став высшей жрицей Лолт, она наслаждалась, применяя полученную власть. “Мужчины не столь разумны как мы. Есть только один способ довести до них нашу волю”. Она с удовольствием дотронулась до извивающегося змееголового бича на поясе. Пол дюжины змеиных голов зашипели в предвкушении.

“Если я провинился перед Матроной Мэлис, наказывать меня будет она, а не ты, Бриза До’Урден”.

Все повернулись в сторону подплывшей по воздуху к балюстраде фигуры. Закнафейн опустился на пол перед Мэлис, взмахом руки оборвав заклинание левитации, которым владели все высокородные дроу, — именно этот факт был причиной отсутствия лестницы на верхний уровень дома. Глаза Бризы уперлись в мастера оружия как кинжалы, но она прикусила язык. Все знали, что его замечание соответствует истине, и в своем желании наказать его она переступила границы.

Мэлис сложила руки на груди, холодно глядя на него. “Я не люблю ждать, Закнафейн. Скажи мне, по какой причине мне не стоит отдавать тебя Бризе и ее бичу”.

“Тому нет причины, Матрона-мать”, ответил Закнафейн, склонив голову и всей позой выказывая почтение. “Однако позволь преподнести тебе этот дар, прежде чем ты объявишь свою волю”.

Он опустил к ее ногам дюжину волосатых ушей кобольдов, связанных вместе. Мэлис подняла бровь, впечатленная, несмотря на гнев. Кобольды существа трусливые, но зажатые в угол могут драться яростно, и убить дюжину в одиночку не так просто. Такое дело наверняка радует Лолт.

Она почувствовала, как гнев ее стихает. Дар был хорош, а Закнафейн сейчас всем видом демонстрировал раскаяние. Возможно, наказанием для него будет визит в ее спальню. Она знала, что ей не стоит уступать своим желаниям. Зак должен знать, что вызвал ее неудовольствие. И все же… Она покосилась на Риззена. Он был красив, да, но такой смирный, такой уступчивый, такой скучный. Возможно, именно то, что она не могла управлять Заком, делало его желанным. Опасность всегда так привлекательна.

Каким бы ни было ее решение, Мэлис собиралась подождать с ним. Приношение Закнафейна смягчило ее. Кроме того, сейчас есть и более важные дела.

“Мы с тобой обсудим твое наказание позже, Закнафейн. Наедине”.

Эти слова вызвали удивление на широком лице Бризы. Риззен с ненавистью посмотрел на Закнафейна, затем пришел в себя и отвел взгляд, опасаясь вызвать гнев матроны. Закнафейн только кивнул, не выразив никаких эмоций.

Теперь, когда этот вопрос разрешился, Мэлис решила сообщить всем, по какой причине она собрала их вместе. “Я разработала план”, объявила она. “План, который может, в случае успеха, принести благословение Лолт Дому До’Урден”.

Вирна и Майя, младшие сестры Бризы, обменялись озадаченными взглядами.

“Но разве мы сейчас не вкушаем благоволения Паучьей Королевы?” осторожно спросила Вирна.

Тон Майи был более уверенным. “Мы теперь, все-таки, Девятый Дом Мензоберранзана”.

Глаза Мэлис сузились, она посмотрела на своих младших дочерей. Хотя обе они были почти в звании высших жриц, все же пока они ими не стали, и не имели права разговаривать без ее позволения. Однако слова их как раз послужили ей, и она решила не заострять вопрос о нарушении правил.

“Да, мы Девятый Дом”, ответила Мэлис. “Но разве не лучше быть восьмым, чем девятым?”

Глаза ее дочерей вспыхнули, и Мэлис знала, что сделала правильный выбор. Быть Восьмым Домом значило получить место в правящем совете — место, которое однажды унаследует одна из дочерей. Мэлис улыбнулась краешком темно-красных губ. Желание было более сильной мотивацией, чем наказание. Вирна и Майя смотрели на нее с нетерпением, ожидая продолжения.

Мэлис подняла ладонь к горлу. “Я хочу пить. Принесите вина”.

Все это время, два ее сына молча стояли в стороне. Мужчина не должен без спроса высказываться по вопросам, касающимся судьбы Дома. Одиннадцатилетний, куда младше брата, Дриззт только недавно стал принцем-пажом. Так что именно в его обязанности входило прислуживать матроне-матери. Однако, похоже, мальчик не слышал ее слов; он продолжал смотреть на свои ноги, как учили принца-пажа вести себя в присутствии благородных. После неуютного момента Дайнин, старший сын Дома До’Урден, треснул Дриззта по уху, выведя того из оцепенения.

“Ты слышал матрону-мать”, прошипел Дайнин. “Она потребовала вина”.

Дриззт моргнул и резко кивнул. Он быстро подошел к золоченому столику, на котором стояли хрустальные бокалы и графин с темным грибным вином.

Мэлис не стала ждать. “Фестиваль Основания приближается, день, когда мы вспоминаем основание Мензоберранзана, больше пяти тысячелетий назад. Знает ли кто из вас, что происходит в этот день?”

“Я знаю”.

Все шокированно уставились на юного Дриззта. Он стоял перед Мэлис, держа чашу с вином. Для Дайнина, взрослого, говорить без дозволения было бы страшным оскорблением. Для принца-пажа это было — просто немыслимо. Однако, прежде чем Мэлис отреагировала, мальчик продолжил.

“Во время Фестиваля Основания, как говорят, Паучья Королева появляется где-то в городе”. Дриззт нахмурился, вспоминая детали. “Только она появляется, изменив облик. Я думаю, для того, чтобы увидеть, что дроу на самом деле думают о ней”.

Бриза пришла в себя первой. Она бросилась вперед, выхватывая змееголовый бич. “Ты, идиот!” прорычала она. “Это всего лишь старая история”. Она занесла бич. Дриззт уставился на нее в страхе, но не дрогнул.

Взмах руки остановил опускавшийся бич.

“Как оказалось, эта история правда, дура!” прошипела Мэлис, ярость которой теперь была направлена на ее дочь.

Бриза застыла в тупом изумлении.

Мэлис фыркнула в отвращении. “Возможно, тебе слишком рано позволили носить мантию высшей жрицы, Бриза, если дитя — тем более, мальчик — знает больше тебя”.

Бриза пыталась пробормотать извинения, но Мэлис уже отвернулась. Она наклонилась над мальчиком, взяла его ладонью за подбородок и с силой подняла его голову вверх. Чаща вывалилась из его пальцев, вино разлилось по полу словно темная кровь. Она смотрела в его глаза, силой воли удерживая его взгляд. Глаза были необычного цвета. Лиловые. Как уже бывало, Мэлис задумалась над этим. Что видят они, чего не могут видеть другие?

“Скажи мне, что еще ты знаешь о Фестивале?” приказала она

Мальчик смотрел на нее с немым ужасом. Она ужесточила хватку, пальцы с силой сдавили плоть.

“Говори!”

Несмотря на страх, Дриззт смог ответить. “Я ничего больше не знаю”, выдохнул он. “Только, что в день фестиваля надо быть вежливым с каждым, даже гоблином или багбером, потому что нигде не сказано, в каком облике придет Лолт. Это все”.

Она еще мгновение смотрела в странные глаза, затем кивнула, поскольку он сказал правду. Странный он, ее младший сын, и с трудом удавалось обучать его даже самым основным правилам поведения и почтительности. И все же, в нем была сила. Она ее чувствовала. Пока что этой силе не была придана форма. Но если ей удастся своей волей направить ее, и закалить подходящими испытаниями, однажды он станет могучим оружием в ее руках.

Мэлис отпустила мальчика. Дриззт стоял, ошеломленный, пока Дайнин, на лице которого отображался гнев, жестом не приказал ему вернуться на место. Без сомнений, Дайнин накажет его позже, за позор, который навлек на него Дриззт своим неподчинением, поскольку это была именно его работа — обучать ребенка манерам и обязанностям принца-пажа. Мэлис не собиралась вмешиваться. Дайнин имел такое право, к тому же для мальчика это будет только полезно.

Мэлис обратилась к семье. “Хоть Дриззт еще ребенок, но он прав. История эта не просто легенда, хотя многие так считают. Во время Фестиваля основания, Паучья Королева в самом деле появится где-то в городе. И если она объявится в благородном Доме, этот Дом удостоится великого почета, и наверняка будет процветать в следующем году”. Голос ее понизился до самодовольного мурлыканья. “А мой план позволит нам быть уверенными, что Лолт решит выбрать именно Дом До’Урден”.

Закнафейн рассмеялся. “Со всем уважением, ты слишком уверена в себе, матрона-мать”.

“У меня есть на то причины” резко ответила Мэлис. Что она такого сделала, чем заслужила проклятье таких нахальных мужчин? По крайней мере, Дайнин знает свое место. “Как же ты намереваешься призвать Лолт сюда?” смиренным тоном спросила Бриза, явно пытаясь вернуть расположение матери.

Мэлис позволила Бризе считать, что это ей удалось. “Вот этим”, ответила она. Она достала маленький, темный камень, выполненный в форме паука. Единственный алый рубин сверкал на его брюшке. “Эта паучья драгоценность приведет носящего ее в место, где хранится древний и священный предмет — кинжал, которым когда-то владела Мензоберра, та, что давным-давно основала наш город во славу Лолт. Та, кто дала мне эту драгоценность заверила меня, что если мы завладеем Кинжалом Мензоберры, Лолт наверняка благословит нас своим присутствием”.

Слушатели поглотили эту информацию и кивнули — все, кроме Закнафейна, кто с таким же скепсисом спросил. “И как же ты получила эту информацию, и этот камень?”

Мелис спокойно посмотрела на него. “Я вызвала йоклол”.

Все уставились на нее в ужасе и изумлении — в том числе, к ее удовлетворению, и Закнафейн.

“Да, я сделала это”, продолжила она. “Риск велик, но Лолт благоволит к рискующим”.

Несмотря на удовольствие, Мэлис поежилась вспоминая темную, тайную церемонию. Прислужниц Лолт не вызывают из прихоти. Хотя Мэлис было уже пять столетий, и она была матроной Девятого Дома, даже она содрогнулась при виде клокочущей массы аморфного существа, появившегося в магическом огне, вызванном ей. Вызови Мэлис гнев йоклол, та превратила бы ее в паука, и раздавила в бесформенной ладони. Однако время было благоприятным для церемонии, и Мэлис оказалась права. Йоклол, которой понравилась ее почтительность, отдала ей паучью драгоценность и ответила на вопрос — как добиться еще большей благосклонности Лолт.

Она подошла к мастеру оружия. “Закнафейн, я отдаю тебе драгоценность; твоя обязанность — найти Кинжал Мензоберры, во имя Дома До’Урден”. Она протянула темный камень.

Зак уставился на него, но не взял.

Ярость согрела щеки Мэлис так, что это заметили все. “Не пытайся спорить со мной в этом, Закнафейн”, сказала она угрожающе. “В прошлом я была снисходительна, но более я не буду терпеть твоих издевательств. Если ты подведешь меня сейчас, это будет в последний раз”.

Остальные затаили дыхание, когда скрестились взгляды матроны-матери и мастера оружия. На мгновение Мэлис усомнилась в том, что может выиграть. Наконец Зак опустил глаза и взял камень. “Я найду Кинжал, матрона-мать, или погибну в поисках”, пробормотал он, сжав зубы.

Мэлис прикусила язык, чтобы не вздохнуть от облегчения. Ей не всегда доставляла удовольствие подобная жесткость с семьей и слугами, но ведь она — матрона-мать, и благополучие дома более важно, чем даже ее собственные чувства. “Мудрый выбор, Закнафейн”, было все, что она сказала. Затем голос ее стал бодрым. “Теперь я желаю остаться наедине с дочерьми”.

Все трое мужчин поклонились и заторопились к адамантитовой ограде. Как один они взмыли над ней и начали опускаться на нижний уровень.

“Найти Кинжал может оказаться не таким простым делом”, заметила Бриза, когда мужчины исчезли из виду. “Что, если Закнафейн и впрямь погибнет?”

Вирна и Майя озабоченно посмотрели на старшую женщину, желая высказать собственные сомнения, но на сей раз помня свое место.

Мэлис похлопала себя по щеке. “Если Закнафейн погибнет в попытке получить почести Лолт, Паучья Королева наверняка оценит это как самопожертвование в ее честь”, Мэлис позволила себе негромкий смешок. “В любом случае, Лолт будет довольна Домом До’Урден”. К смеху Мэлис присоединился смех ее дочерей.

Глава 3. Принц-паж

Никогда не поднимай взгляда от пола.

Это был первый урок Дриззта До’Урдена в качестве принца-пажа, и урок этот дался ему нелегко. Он не мог сосчитать, сколько раз он чувствовал обжигающие удары змееголового бича Бризы, наказание за нарушение этого важнейшего правила. Не то, чтобы это было сложно запомнить. Дриззт знал, что не должен поднимать глаза без разрешения. Но знать что-то не всегда так же легко как выполнять это. Как бы он не старался смотреть на свои башмаки, всегда находилось что-нибудь странное, интересное, удивительное, привлекавшее его внимание, приковывавшее его взгляд, прежде чем он успевал сообразить.

К сожалению, часто при этом сзади оказывалась Бриза, только и ждущая, чтобы произошло нечто подобное. Со злобной ухмылкой, она снимала с пояса шипящий бич, и змеи оставляли полосы на его спине. Дриззт никогда не кричал, не пытался уклоняться от ударов. Это принесло бы еще больше боли. Он был принцем-пажом, и, насколько мог судить, это значило, что он низшая форма жизни в Доме До’Урден.

“Принц-паж, иди сюда!” позвал голос с другой стороны главной ограды дома. “У меня для тебя работа”.

В этот раз Дриззт помнил, что голову надо держать опущенной. Он не видел говорившую, но голос знал хорошо. Это был голос его сестры, Вирны.

Первые десять лет его жизни, прежде чем он стал принцем-пажом, голос Вирны был единственным, который он знал, кроме своего собственного. Вирна была его приемной матерью. Дриззта отдали ей еще новорожденным, и пока он рос она учила его языку дроу — и разговорному, и сложной системе жестов ладонями, которые использовали темные эльфы для бесшумных переговоров. Также она учила его использовать врожденную магию: левитацию и возможность вызывать из воздуха магический огонь. И более всего она учила его месту, занимаемому мужчиной в обществе дроу. Женщины были выше его, и он должен всегда подчинятся им. Она заставляла его повторять это правило столь часто, что иногда он все еще просыпался по ночам, обнаруживая, что проговаривает его во сне.

Хотя уроки Вирны никак нельзя было назвать мягкими, она редко использовала свой бич, и даже делая это, не выказывала такой откровенной радости как Бриза. Однако в год, когда он стал принцем-пажом, Вирна возобновила свои занятия в Арах-Тинилит, и скоро уже будет объявлена высшей жрицей. Дриззт знал, что с приближением этого времени ему придется ждать все меньше и меньше доброты от сестры. Высшие жрицы Лолт не отличались жалостью.

Удерживая глаза на полу, Дриззт заторопился в направлении голоса, полагаясь на острый слух и осязание, чтобы избежать столкновения с предметами, которых он не мог видеть. Очень скоро он предстал перед парой гибких кожаных туфелек, которые, как он знал, принадлежали его сестре.

“Слушай внимательно, принц-паж, у меня нет времени повторять”, грубо сказала Вирна. “Фестиваль Основания состоится через два дня, и матрона-мать приказала подготовить дом к предстоящему визиту Паучьей Королевы”.

“Если она вообще придет” пробормотал про себя Дриззт, прежде чем сообразил, что говорит. К счастью, Вирна или не расслышала, или решила проигнорировать сказанное.

“Зеленый грибок вырос на стенах обеденного зала со времени прошлого пира”, продолжала молодая женщина. “Бриза хочет, чтобы ты очистил камень. Вот этим”.

Вирна вложила ему в ладонь изогнутую ложку из меди. Он ошеломленно уставился на маленькую ложечку, которая явно не подходила для подобной большой задачи.

“Я должен скрести все стены в обеденном зале этим?”, простонал он, забывшись.

“Без вопросов, принц-паж!” предупредила Вирна громко. “И за каждое пятнышко, оставленное на стене, ты получишь по удару бича!”

Понимая, что спорить не стоит, Дриззт начал поклон. И тут, к его изумлению, Вирна наклонилась к нему и шепнула на ухо. “Я зачаровала ложку на остроту, маленький братец, так что, быть может, работа окажется не такой уж непосильной. Но клянусь, если ты скажешь Бризе — или кому угодно — об этом, я буду бить тебя пока с тебя кожа не начнет слезать как накидка из шкуры рота”.

Дриззт поежился от этих слов, не сомневаясь, что она говорила чистую правду. Прежде чем он мог ответить, Вирна повернулась и исчезла за боковой дверью. Дриззт изучал ложку в ладони, пощупал пальцем магически заостренные края. Возможно, жрицы Лолт в Арах-Тинилит еще не выдавили из Вирны всю доброту.

Не желая попасться с зачарованной вещью, Дриззт кинулся по каменному коридору. В одиннадцать лет он был таким же, как и другие юные темные эльфы — маленький и тонкий, но быстрый как бич Бризы. В мгновение ока он добрался до пустого обеденного зала.

В отличие от большинства благородных домов Мензоберранзана, обычно встроенных в сталактитово-сталагмитовые пары, Дом До’Урден был в восточной стене пещеры. Обеденный зал вдавался в скалу дальше других комнат, и потому там было достаточно сыро, что благоприятствовало росту мхов.

Дриззт застонал от вновь нахлынувшей растерянности, когда разглядел стены. Камень покрывали губчатые заросли гриба, от которых расходилось ядовито-зеленое сияние. Он вздохнул. Оттягивать значило бы только давать грибу больше времени для роста. Перехватив поудобнее ложку, он направился к одной из стен и начал работу. Вирна явно преуменьшила мощь наложенных ей чар.

Когда Дриззт провел ложкой по стене, полоса сияющего гриба темнела и сохла, отваливаясь на пол, где обращалась в пыль. Не веря своим глазам, он повторил опыт. За ложкой оставался гладкий черный камень. Улыбка расползлась по лицу юного дроу. Похоже, работа придуманная для него Бризой окажется куда менее тяжелой и скучной, как она надеялась.

С обновленной энергией мальчик занялся делом. Миг концентрации — и он взмыл в воздух, использовав врожденную способность к левитации чтобы достичь верхнего края стен и потолка. Скоро это стало игрой, он изворачивался и нырял в воздухе, кидаясь на грибные выросты волшебной ложкой. Он воображал, что каждый из них — раздраженное лицо Бризы, они морщились и исчезали, и скоро звонкий смех эльфа заполнил зал. Ему даже жаль было, когда все закончилось и он опустился на пол, успокаивая дыхание и все еще улыбаясь. Проверив стены, он убедился, что на гладкой ониксовой поверхности не осталось ни пятнышка.

Заостренные уши уловили царапающий звук. Дриззт оглянулся и увидел крысу, выбирающуюся из расщелины в камне. Существо засеменило по полу зала, направляясь к дыре в противоположной стене; глаза крысы были горячими и красными как кровь. С яростным кличем Дриззт взмыл в воздух и приземлился на пути крысы, выставив сияющую ложку перед собой. Ложка была не совсем мечом, да и крыса не то чтобы один из ужасных монстров подземья, но ни то, ни другое для Дриззта не имело значения.

Иногда из тайной наблюдательной точки высоко над главным двором крепости, он наблюдал как мастер оружия Закнафейн тренирует три сотни солдат Дома. Часами Дриззт смотрел, как они упражняют свое воинское мастерство. Он не знал точно, почему, но каждый раз когда он слышал звон адамантитовых мечей его охватывало волнение; похожие на танец финты Закнафейна приводили его в восторг. Дриззт был обречен служить принцем-пажом еще пять лет, но после того — если Бриза не добьет его какой-нибудь работой по дому до того — он станет истинным благородным, и тогда для него наступит время развивать умения, полезные для Дома. Дриззт знал, что его могут послать в башни Сорцере в Тир Бреч, изучать тайные секреты магии. Но в сердце своем он надеялся, что его отдадут на обучение Закнафейну. Он хотел научится исполнять этот опасный танец.

Пытаясь поточнее имитировать мастера оружия, Дриззт обходил крысу. Та шипела, демонстрируя желтые зубы. Дриззт сделал выпад магически заостренной ложкой. Как бы быстр он не был, крыса была быстрей. Она бросилась мимо него, убегая из зала. С гиканьем Дриззт кинулся вслед по коридору. Он нагнал врага и прыгнул, приземлившись перед ним. Крыса забилась в угол, шипя и фыркая, глаза ее горели ненавистью. Дриззт сблизился с ней для последнего удара. Он сотни раз видел, как делает это Закнафейн, и сейчас он поднял оружие и развернулся, нанося быстрый смертоносный удар.

Он замер, ложка остановилась в доли дюйма от будущего бедствия. Почувствовав шанс, крыса проскочила между ног Дриззта и исчезла, забившись в щель. Дриззт не смотрел за ней. Вместо этого, глаза его были сфокусированы на объекте, находившемся прямо перед его лицом.

Паутина. Серебристые нити были растянуты в углу коридора. В центре паутины драгоценностью висел маленький паук. Не останови он удар в последний момент, рука его прошла бы прямо сквозь тонкие нити. Очень осторожно Дриззт опустил ложку. Все пауки были посвящены богине Лолт. Потревожь он паутину, это значило бы долгое общение с бичом Бризы. Но если бы он случайно убил паука…

Дриззт выдохнул. Наказание за убийство паука была смерть: быстрая, болезненная, без шансов на оправдание.

Несмотря на смертельную опасность чуть не случившегося инцидента, Дриззт придвинулся поближе к паутине, рассматривая паука в центре. “Не понимаю я эту вашу Лолт” пробормотал он вслух. “Каждый жаждет ее благоволения. Мать. Сестры. Другие Дома. И все они боятся Лолт. Иногда я даже думаю, они ненавидят ее. Но это лишь заставляет их поклонятся упорнее. Зачем? Почему Лолт так важна, если она такая плохая?” Паук лишь молча цеплялся к паутине. Дриззт раздраженно нахмурился. “Ну, меня не волнует что думают другие”, решил он. “Я не боюсь пауков. И если я встречу Лолт на Фестивале, я ей так и скажу”.

Странно воодушевленный собственной речью он повернулся и пошел дальше по коридору, назад, в странный мир известный принцу-пажу, оставив паука в одиночестве ткать свою паутину.

Глава 4. В огонь

Закнафейну не нравилось это задание.

Мастер оружия стоял на парапете, высоко над адамантитовыми воротами, охранявшими вход в Дом До’Урден. Ворота были подняты лишь наполовину, так что благородные члены Дома могли легко перелетать над ними, а гоблины, гномы и прочий сброд — нет. Во времена кризиса ворота могли быть подняты, закрывая все отверстие в стене пещеры, чтобы пройти не мог никто. Иногда Зак думал, что считать истинным предназначением прочных полос металла. Возможно они были созданы не чтобы не давать дроу доступа в Дом, но чтобы удерживать их внутри.

Зак посмотрел на другую сторону двора, на балкон, за которым находились личные покои членов семьи. Он заметил чьи-то тени внутри. Какие еще темные планы готовит Матрона Мэлис и ее дочери?

Когда Зак уже собрался отвернуться, маленькая фигура выпрыгнула с балкона, и полу-упала, полу-слевитировала вниз. Секундой позже к ограде подбежала Бриза, она наклонилась над ней, что-то крича и угрожая бичом. Маленькая фигура, однако, уже исчезла в глубине коридора. С искаженным от ярости лицом, Бриза повернулась и убралась назад, вглубь верхнего уровня.

Несмотря на мрачное настроение, губ Зака коснулась слабая усмешка. Похоже, маленький принц-паж До’Урден — как его имя? Дриззт? — снова вывел из себя старшую сестру. Зак не ожидал подобной силы характера от одного из сынов Риззена. Дриззт может вырасти сильным и волевым эльфом — если до того из него не выбьют эту силу, как и должно случиться. Когда-то Зак питал подобные надежды по отношению к собственной дочери Вирне, но теперь в нее запустили когти хозяйки Арах-Тинилита. Она становилась все более и более похожей на Мэлис, все больше погружаясь в запутанные планы матроны-матери, целью которых было подняться в глазах Лолт.

Ах, Мэлис. Зак вернулся мыслями в годы, когда он был патроном Дома До’Урден. Он даже думал одно время, что любит Мэлис, и она его. До того дня, когда она изгнала его и он понял, что все ее заботы — позиция ее собственная и Дома на Лестнице Лолт. Иногда она вызывала его в свою спальню, и он подчинялся. Приказы матроны-матери не отвергаются. Да это и не было неприятно. Все же Зак знал теперь, что какими бы не были чувства между ним и Мэлис, они не являются, и никогда не являлись любовью.

Гигантский паук выполненный из темно-зеленого камня стоял на парапете за спиной Зака. Нефритовый паук. Десятки таких были созданы Домом До’Урден в качестве защиты от любого, кто каким-либо образом преодолеет ворота. Заклятие на них было таким, что в присутствии любого нарушителя паук начинал двигаться, атакуя быстро и смертоносно.

“Что же ты не трогаешь меня, паук?” прошипел Зак голосом полным ненависти. “Я чужой здесь. Или ты не видишь, что я твой враг?”

Но паук оставался холодным камнем.

Зак почувствовал покалывание у шеи. Ему не нужно было оглядываться назад на балкон, чтобы знать, что за ним наблюдают. Больше он не мог откладывать. Порыв теплого ветра — нагретого каким-нибудь далеким лавовым потоком — откинул со лба белые волосы. Зак сошел с парапета в поток воздуха, и, используя левитацию, проплыл вместе с ветром над воротами, опустившись на землю за ними. Не оглядываясь, он погрузился в лабиринт улиц Мензоберранзана.

Немного погодя он остановился, и достал из мешочка на шее паучью драгоценность. Положив маленького ониксового паука на вытянутую ладонь, он произнес слова, которым научила его Мэлис, а той в свою очередь сообщила их йоклол. Тут же сверкнул рубин в брюшке паука. Оживленный паук пробежался по ладони Зака, и тому лишь усилием воли удалось подавить желание сжать ладонь и раздавить его. Мельтеша лапами, паук совершил полный круг, и неожиданно остановился, указывая направо от Зака. Значит, этим путем и надо идти. Зак повернулся и проследовал по боковой улице.

Зак мог только гадать, куда приведет его паучья драгоценность. Йоклол сказала, что Кинжал Мензоберры скрыт где-то в городе. Трудно поверить. Пожалуй ни дюйма пещеры не осталось неисследованным глазами дроу, неотшлифованным руками дроу, необитаемым семействами дроу за эти столетия. Все же, Зак должен был надеяться, что паучья драгоценность в самом деле выведет его в нужное место. Мэлис все расставила по местам. Что бы она все еще не чувствовала к нему, неудача в этот раз прощена не будет.

В начале Зак решил, что древний Кинжал Мензоберры должен находится в К’элларз’орл. Паук, похоже, вел его к плато, на котором находились самые могучие Дома, в том числе Баэнре, Первый Дом Мензоберранзана. Сердце Зака дрожало в груди. Если Кинжал и впрямь упрятан в одном из древних домов, нет надежды достать его. Вряд ли он может постучать в ворота Дома Баэнре и попросить разрешения походить по их территории. Единственным ответом будет магический удар, достаточно горячий чтобы прожарить его внутренности.

Когда Зак приблизился к границе грибного леса, обрамлявшего плато, паук перебрался на левую половину ладони, ведя его в сердце города. Зак позволил себе глубокий выдох облегчения.

Он уже почти добрался до цели, когда сообразил, куда ведет его паук.

Зак находился почти в центре гигантской пещеры Мензоберранзана. Остановившись, он поднял глаза от паучьей драгоценности. Волшебный паук указывал на массивную каменную колонну, возвышавшуюся над ним в вечном сумраке. Нарбондель.

Естественно. Вполне логично. Из всех скал пещеры лишь одна оставалась в необработанном, природном состоянии, уже тысячелетия, нетронутая руками и магией дроу. Это был монумент пещере, какой она была, когда Мензоберра впервые привела сюда свой народ пять тысяч лет назад: колонна Нарбондель. Только здесь что-то могло лежать укрытым так долго и оставаться необнаруженным.

Закнафейн приближался к колонне, держась поближе к поверхностям, ближайшим по температуре к его коже, что делало его почти невидимым для теплочувствительных глаз дроу. Не то, чтобы это было запрещено, приближаться к Нарбондель, но делали это очень-очень редко. Колонна была заботой архимага города, чьей церемониальной обязанностью было зажигать магическое пламя, путешествовавшее по колонне каждый день. Зак сомневался, что Громф Баэнре будет рад зрителям, а мысль о том, чтобы стать целью убийственных заклинаний архимага его также не прельщала.

Мастер оружия укрылся в тепловой тени у основания сталагмита, наблюдая алыми глазами. Паучья драгоценность металась по ладони, будто возбужденная близостью к притягивавшей ее реликвии.

“Терпение”, прошипел Зак, хотя и не был уверен кому — себе или волшебному пауку.

Он наблюдал, как с массивного столба исчезают последние следы магического тепла. Камень вновь становился холодным и темным. Черная Смерть Нарбондель. Приближалась полночь, единственный шанс Зака. Сейчас архимаг отдыхал у себя в Сорцере, готовясь сотворить заклинание огня, которым он начнет новый день. Ни один взгляд в городе не повернется к колонне, пока она темна. Он сможет двигаться незамеченным. По крайней мере, он на это надеялся.

Оставив безопасность тепловой тени, Зак скользнул к Нарбондели. Поверхность ее была неровной, изрезанной трещинами и расщелинами. В каждую из них можно было запрятать маленький нож. Выставив вперед паучью драгоценность он кружил вокруг гигантской колонны, пытаясь определить, где прячется реликвия. Зачарованный паук кружил по ладони, но не останавливался, будто не в состоянии решиться. Зак нахмурился. Затем ему пришла в голову идея. Он посмотрел вверх, на верхушку колонны, достававшей до потолка пещеры высоко над ним. Конечно же! Это было направление, которое паук не мог указать. Вверх.

Зак мог бы добраться до верха столба левитацией за считанные секунды. Однако магия высвобождала тепло, делая его заметнее. Он не хотел так рисковать. Ничего хорошего не будет, если кто-то из других Домов заметит его, и полюбопытствует, чем он тут занимается. Раздобыть Кинжал будет нелегко и без соперников. Заку надо было взбираться по колонне обычным способом.

Он не стал останавливаться, определяя не следит ли кто за ним. Скорость была единственной надеждой. Быстрыми, гибкими движениями Зак начал карабкаться по поверхности Нарбондели. Он закрыл глаза, сконцентрировавшись, позволяя осязанию вести его ладони и ноги по расщелинам и выступам. Скоро он вспотел от усилий, но, сжав зубы, продолжал ползти. Наконец, он перевалился через острую каменную грань. Секунду он лежал на спине, тяжело дыша. Затем заставил себя подняться на ноги.

Закнафейн стоял на верхушке Нарбондели.

Изумленный выдох вырвался у него. Мензоберранзан раскрывался перед ним, гигантская, невозможно запутанная паутина. Бледные магические огни танцевали вокруг бесчисленных шпилей и лестниц города, скорее подчеркивая темноту, чем разгоняя ее. Великолепный, но пугающий вид.

“Красивый все же кошмар мы создали”, благоговейно прошептал Зак.

Далекие искорки света, которые он заметил краем глаза, вырвали его из транса. Повернувшись, он увидел несколько точек пурпурного магического света, спускавшихся по длинной лестнице из академии на Тир Бреч в город. Архимаг покинул свои покои в Сорцере, и направлялся к Нарбондели вместе с сопровождающими. У Зака оставалось очень мало времени.

Он снова достал из мешочка паучью драгоценность. К его удивлению, создание магии подползло к краю его ладони, и спрыгнуло на камень у его ног. Паучок побежал, Зак следовал за светом рубина в его брюшке. Неожиданно красная искорка исчезла. Зак выругался, решив что потерял его. Затем он сообразил, что тот заполз в маленькое отверстие в скале.

Присев у дыры, он просунул внутрь ладонь. Пальцы нащупали гладкую выпуклость, подавшуюся под прикосновением. Тут же послышалось шипение вырвавшегося наружу воздуха, и звук камня, трущегося о камень. Каменный круг вошел в колонну, и исчез, открывая отверстие, достаточно широкое, чтобы туда мог вползти эльф.

Раздался тихий смех Зака. Все же, паучья драгоценность выполнила свою работу.

Готовый ко всему, мастер оружия присел возле отверстия. Он заглянул внутрь, но его глазам открылась только холодная темнота — черное на черном. Оставалось только спускаться. Зак вполз в отверстие, и наткнулся головой на каменные ступени. Лестница. У его ног мигала красная точка. Подняв паучью драгоценность, он засунул ее назад в нашейный мешочек.

Лестница спиралью опускалась глубже и глубже, в сердце Нарбондели. С каждым шагом воздух становился все более спертым. Стены и ступени были одинаково холодны, и зрение дроу не могло различить никаких деталей, так что он вынужден был двигаться полагаясь только на осязание. Вскоре он понял, что спустился ниже, чем была высота колонны. Он уже под Нарбонделью. Но лестница вела дальше, вниз, сквозь скалу.

Без предупреждения лестница закончилась глубоким обрывом. Зак едва успел остановиться. Впереди была лишь пустота, и слабое голубое свечение, плывущее в воздухе. Моргнув, Зак перевел глаза чтобы видеть обычный свет. Тихое восклицание сорвалось с его губ.

Он стоял у края огромной паутины. Толстые нити гигантской сетью раскинулись над бездонной пропастью. Именно от нитей шло мягкое сияние.

Он заметил что-то в центре гигантской паутины. Какой-то узел. Нет, не узел. Кокон. Пурпурный свет пульсировал в нем. Что-то находится внутри. Зак догадывался, что, но проверить можно было единственным способом.

Сконцентрировавшись, Зак попробовал взлететь, но тело его было странно отяжелевшим. Место было защищено от колдовства, так что это бесполезно. Придется добираться к центру паутины другими путями. Одна из нитей шла в нескольких футах от его последнего шага. Зак примерился и спрыгнул с лестницы, приземлившись на нити — толщиной не менее двух пальцев — с легкостью акробата.

С невероятной грацией, доступной только эльфийскому роду, мастер оружия пошел по паутине. Шелковистый материал дрожал и прогибался даже под его небольшим весом, но это не доставляло ему трудности. Не смотря вниз, он прошел по лабиринту соединявшихся нитей, и вскоре достиг центра.

Кокон был большим, шар переплетенных нитей больше его руки. Странный фиолетовый свет продолжал сочиться изнутри, будто от живого существа. Достав нож с пояса, Зак ударил по кокону. Нити были прочными и упругими, так что нож отскочил назад. Он ударил снова. На третий раз, адамантитовый нож сломался, но успел прорезать глубокую полосу в коконе. Бросив обломки в пропасть, Зак полез в щель. Пальцы его сомкнулись на чем-то гладком и холодном. Он вытащил руку, и посмотрел на серебряный нож тонкой работы. Большой драгоценный камень в его рукояти подмигивал как пурпурный глаз. Кинжал Мензоберры.

Зак издал победный клич. Он поднялся, балансируя на паутине и держа свою добычу. Кокон стал темным. На его глазах щель, которую он проделал, росла, и спутанные пряди начали рваться и разворачиваться. Пожелтевшие кости вывалились из кокона, и упали в пропасть. Так значит, это была гробница; место упокоения Мензоберры.

Неожиданный звук, похожий на свист бича, отразился эхом от каменных стен. Одновременно нить под ногами Зака задрожала, чуть не сбросив его в бездну. Паутина распускалась. Поблизости разорвалась еще одна прядь. Как гигантский кнут, один из разорвавшихся концов просвистел мимо Зака, проведя огненную линию по его щеке. Кровь сочилась из раны. Дюймом в сторону — и он мог лишиться головы. Паутина трепетала, все больше нитей рвались и распадались.

Воткнув Кинжал за пояс, Зак побежал по неспокойной нити, удерживая равновесие. Стонущий звук предупредил его за мгновение. Он спрыгнул с нити прямо перед тем, как она порвалась. Он продолжил путь к нити, проходившей около основания лестницы. Еще трижды он вынужден был перепрыгивать с нити, рвавшейся у него под ногами. Клочья паутины падали в пропасть. Но он уже почти у цели…

Зак промедлил, готовясь к прыжку на лестницу — и опоздал. Прежде чем он успел прыгнуть, нить разорвалась под ним. Зак пытался добраться до другой, но паутина уже разрушилась, последние остатки гигантской пряжи исчезали. Мастер оружия вслед за паутиной падал во тьму.

Левитацию он призвал инстинктивно, и на сей раз ощутил пробудившуюся силу. Зак взмыл вверх, смеясь над собственной глупостью. Ну конечно же, аура антимагии шла от паутины, и когда та разрушилась исчезла и защита, и к нему вернулась возможность использовать магию.

Зак опустился на нижнюю ступень лестницы и начал карабкаться вверх. Он успел немного подняться, когда услышал, слабый, но отчетливый для чувствительных ушей, голос:

“Полночь приближается. Миг настал. Да зажгутся огни!”

Зак замер. Голос, очевидно, принадлежал архимагу. Зак добрался до основания Нарбондели, и через трещины и расселины слова архимага достигли внутренностей колонны; значение их вновь оживило страх Зака.

Да зажгутся огни!

Проходившие сквозь камень слова волшебства повисли в воздухе. Зак не желал услышать окончание заклинания. С двойной быстротой он рванулся вверх по лестнице. Он прошел не больше трех поворотов, когда услышал рев пламени. Оранжевый свет зажегся внизу, откуда пришел порыв обжигающего ветра. Полночь пришла. Архимаг сотворил заклинание. Огни Нарбондели поднимаются.

Зак карабкался вверх. Воздух обжигал легкие и нос, слезы стекали у него по лицу. Свечение внизу становилось ярче. Для вызванного магией тепла потребуются часы, чтобы распространиться по камню колонны, но винтовая лестница в центре играла роль печной трубы. Волшебный огонь рвался вверх с ужасающей скоростью драконьего дыхания.

Но Зак оказался быстрее. Хватая воздух, он добрался до верхушки колонны. Круг холодной темноты появился перед ним, потайная дверь. Он достиг края отверстия. Задание выполнено, Мэлис получит ее драгоценный Кинжал…

Зак остановился. Обжигающий свет поднимался по лестнице. Рев наполнял его уши. Огонь приближался к нему. И все же, мастер оружия колебался. Он вытащил из-за пояса Кинжал Мензоберры, и посмотрел на него, ощутив неожиданное, ошеломляющее отвращение. Он рисковал жизнью чтобы добыть эту вещицу, и ради чего? Чтобы Мэлис могла ублажить Лолт, и выиграть в этих своих проклятых играх интриги и предательства? Пурпурный камень в рукояти Кинжала подмигивал как злобный глаз. Губы Зака скривились в отвращении. Ну нет, он не желает заниматься поисками фавора Лолт. Значит, остается только один вариант, и плевать на последствия.

“Я не сделаю ничего, что бы радовало тебя Лолт!” он перекричал даже оглушающий рев. “Если тебе так нужен этот кинжал, иди ищи его в Бездне!” И Зак швырнул Кинжал вниз по спирали лестницы, в поднимающийся огонь. Реликвия затерялась в полыхающем пламени, сверкнув напоследок. Волосы Зака начали завиваться и хрустеть. Пар поднимался от кожаных одежд. Еще мгновение, и он изжарится заживо. С яростным криком он бросился через отверстие и каменный круг сомкнулся за ним.

Огонь и шум исчезли. Зак растянулся на вершине колонны, прижав опаленную щеку к холодным камням. Только очень нескоро он понял, что все еще жив. Со стоном он заставил себя подняться на ноги. Внизу удалялась в направлении Тир Бреч процессия пурпурных магических факелов. Только основание Нарбондели светилось теплом, выдавая яростный огонь полыхавший внутри. Зак глубоко вздохнул, сосредотачиваясь. Сойдя с края колонны он опустился на улицу.

Когда он вернулся в Дом До’Урден, Матрона Мэлис уже ждала его.

“Я вернулся”.

Зак перелетел над адамантитовой оградой и опустился на ониксовый пол. Мэлис направлялась к нему, грация ее походки не скрывала угрозы.

“Я вижу”. Глаза ее были полуприкрыты, лицо непроницаемо. “Добыл ли ты Кинжал?”

Зак должен был говорить уверенно, если хотел хотя бы попытаться обмануть ее. “Боюсь что нет, матрона-мать”, сказал он, изображая сожаление. “Камень привел меня в пещеру под Нарбонделью. Не сомневаюсь, что Кинжал когда-то был там. Но теперь он исчез. Украден грабителями могил давным-давно, полагаю”.

Мэлис обняла его. Зак остолбенел. Неужто она простила его так легко? Она наклонила губы к его уху, и прошептала единственное слово.

“Лжец”.

Зак отступил назад в шоке, лихорадочно подбирая слова. “Это не ложь, матрона-мать…”

“Тихо!” закричала она, глаза ее вспыхнули бешенной яростью. “Я видела все, глупец. Все!” Она протянула руку к его плечу. Маленький паучок соскользнул на ее руку, и пробежался к ее собственному плечу, поблескивая своими блестящими глазками.

Зак выругался про себя. Она послала с ним одного из своих шпионов, можно было догадаться. Ужас сменился холодной решимостью. Он склонил голову. “Я не сожалею о том, что сделал.” “Еще успеешь, Закнафейн”, прошипела Мэлис. “Еще успеешь”. Она сделала резкий жест, и три фигуры выступили из теней. Ее дочери. Вирна и Майя схватили его руки, а Бриза связала вместе его ладони грубым кожаным ремнем. Зак посмотрел вверх, надеясь увидеть сожаление в глазах Вирны. Он не увидел вообще ничего.

“Что мы будем делать, Мать?” спросила Бриза, затягивая потуже узы. “Кинжал должен был принести нам благословение Лолт. Но такое кощунство наверняка вызовет ее недовольство”.

“Мы обречены!”, в отчаянии взвыла Майя. “Еще нет”, рявкнула Мэлис. “Нет — если преступление будет искуплено. Тогда Лолт простит нас. Закнафейн должен быть наказан. И есть только одно наказание”.

“Смерть?” спросила Вирна, голос ее не выдавал никаких эмоций. Мэлис покачала головой. “Смерть не успокоит гнев Лолт”. Губы ее скривились в жестокой улыбке. “Нет, кара Закнафейна будет куда хуже простой смерти”.

Зак уставился на нее в растущем ужасе. Что она имеет в виду? Но даже самые темные его страхи оказались мелочью по сравнению со сказанным ей.

“За преступления против Лолт и Дома До’Урден, Закнафейн, я приговариваю тебя к … превращению в драйдера!” Зак содрогнулся. Даже дочери Мэлис дернулись. Для темных эльфов не было наказания ужасней. Превращение в драйдера, когда тело принимает жуткий облик, полу-дроу, полу-паук, превращение которое невозможно обратить вспять.

“Отведите его в Пещеру Потерянных”, приказала Мелис. “И чтобы никогда больше я его не видела!”

Попытки Зака вырваться из его пут были безуспешны. Дочери Мэлис потащили его, беспомощного, навстречу ожидавшему его проклятию.

Глава 5. Приглашение к славе

С силой сжав адамантитовый поручень, Матрона Мэлис смотрела на суетившихся внизу, во дворе, рабов.

“Ну что теперь, Дармон Нашезбернон?” пробормотала она, используя древнее название Дома До’Урден. “Неужто твой путь к славе уже пришел к концу?”

К ней прикоснулись ладони, массируя плечи, пробежавшись по гладкой коже спины. Она почувствовала теплое дыхание на шее. “Пойдем в постель, Мэлис. Я помогу тебе забыть о проблемах”.

Резким рывком Мэлис стряхнула ладони и повернулась. “Для тебя Матрона Мэлис, Риззен”, сказала она ядовито, глядя на ее текущего патрона. Ей уже более чем достаточно было на сегодня непочтительных мужчин, не знающих свое место.

Глаза Риззена тревожно выкатились, он стал бормотать неуклюжие извинения.

Мэлис вздохнула, прерывая его раздраженным взмахом руки. Никакого интереса выплескивать гнев на Риззена. Он был слаб и податлив, слишком легко поддавался, чтобы это доставляло ей какое-то удовольствие. Она потрясла головой. Был бы Закнафейн чуть более похож на Риззена, и эта беда никогда бы не случилась. Хотя, с другой стороны, если бы Зак был как Риззен, у него никогда не хватило бы сил добыть вначале Кинжал Мензоберры. Закнафейн всегда был ее проклятьем и ее благословением. Теперь уже не будет.

“Оставь меня, Риззен”, приказала она.

Риззен с глубоким поклоном попятился из комнаты. Мэлис мгновенно забыла о нем.

Матрона Дома До’Урден вновь обратилась мыслями к текущим делам. Необходимо было оценить все возможные ситуации, предсказать все возможные последствия происшедшего. Ей необходима была уверенность, что ее дом не будет ослаблен. Случись такое, и какой-нибудь дом низкого ранга может воспользоваться возможностью подняться повыше, организовав внезапную атаку на Дом До’Урден.

Снова и снова Мэлис прокручивала в мозгу всевозможные варианты развития событий. Наконец она кивнула, удовлетворенная, что ее Дом в безопасности, во всяком случае, на время. Закнафейн бросил Кинжал Мензоберры в огни Нарбондели. Естественно, это лишало Дом надежды на появление в нем Лолт завтра, на Фестивале Основания. Однако за это кощунство Закнафейн приговорен к самому страшному наказанию, известному дроу. Наверняка это удовлетворит Лолт и вернет чаши весов в равновесие. Мэлис ничего не добилась, но она верила, что ничего и не потеряла.

Она вздрогнула при мысли о каре, которой подвергнется ее мастер оружия. Это не было тем, что она могла совершить с радостью. Даже в момент произнесения приговора сердце умоляло ее остановится. Превращение в драйдера — судьба которой она и худшему своему врагу не пожелала бы. По ее приказу Зак станет монстром: бесконечная пытка, жизнь в уродливом облике, полная боли, безумия и ненависти, рыскание по лабиринтам Темных Владений.

А какой у нее был выбор? Никакого. Она сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить Дом До’Урден. Она матрона-мать, и благополучие дома стоит выше всего остального. Это нельзя забыть. И все же, ужасный вес содеянного давил на нее, пригибая на колени. Она застонала. Обычно она наслаждалась своим могуществом матроны-матери благородного дома. Но иногда эта власть была страшным бременем.

Низкий гул достиг ее заостренных ушей. Мэлис в удивлении посмотрела вверх, и увидела маленький диск, висящий перед ней. Металлический круг сверкал темно-синим светом, вращаясь в воздухе. Диск-посланник! От кого?

Она вытянула вперед ладонь, и диск опустился на нее, теплый на ощупь. Над его поверхностью появилось изображение, призрачное но четкое. Древняя женщина-эльфийка, темную кожу покрывали морщины, волосы стали желтыми и тонкими, но глаза сверкают как драгоценные камни. Мэлис вздохнула. Перед ней было изображение Матроны Баэнре, правительницы Первого Дома Мензоберранзана. К дальнейшему удивлению Мэлис, изображение начало говорить.

“Приветствую тебя, Матрона Мэлис”. Резкий голос Матроны Баэнре доносился от изображения.

“Приветствую…” начала было отвечать Мэлис, но изображение продолжало без паузы, и Мэлис поняла, что не разговаривает сейчас напрямую с Матроной Баэнре. Скорее это было просто сообщение, вложенное в сам диск.

“Фестиваль Основания вот-вот наступит”, говорил призрачный облик Матроны Баэнре. “Как тебе известно, в традиции этого дня входит совместный обед благородных из разных домов. Если Дом До’Урден соблаговолит пригласить Дом Баэнре в честь священной даты, я буду очень признательна”.

Сердце Мэлис подпрыгнуло. Баэнре желает отобедать с Домом До’Урден в день Фестиваля? Какая удача! Мэлис надеялась добиться визита самой Лолт, но проиграла, однако, без сомнений, это была вторая по рангу честь. И это наверняка значит, что Матрона Баэнре благоволит к дальнейшему возвышению Дома До’Урден. И как только станет известно, что Дом Баэнре решил обедать с Домом До’Урден, престиж клана Мэлис сильно возрастет.

“Согласится ли Матрона Мэлис на это предложение?” закончило свою речь плавающее над диском изображение.

Хоть и в вежливой обертке, это конечно же была не просьба, а требование. Отказ был бы самоубийством, — ну так она и не собиралась отказываться.

Мэлис выпрямилась и произнесла формальным тоном. “Передай, пожалуйста, Матроне Баэнре, что для меня великая честь принять ее любезное предложение”.

Изображение старухи кивнуло и исчезло. Диск взмыл с ладони Мэлис и заторопился прочь, неся ее ответ в Дом Баэнре.

Усилием воли Мэлис выкинула из головы мысли о Закнафейне. Лучше бы ей забыть его. К тому же, теперь у нее были другие заботы. Улыбка коснулась темно-красных губ. Поражение превратилось в победу. Завтрашний день все же принесет ей славу.

Глава 6. Превращение

Он лежал на алтаре из темного камня, его руки и ноги были накрепко привязаны к углам алтаря ремнями из кожи ротов. Крики агонии наполняли пещеру, но и они не могли заглушить жуткие звуки молитв-заклинаний. Закнафейн изворачивался, натягивая свои путы, пытаясь увидеть, что происходит. Он не единственный был приговорен к превращению в драйдера этим днем.

Разглядеть что-либо было трудно. Едкий дым поднимался в воздух от ритуальных огней, зажженных жрицами. Его ноздри отчетливо и резко ощущали запах страха. Это было страшное место. Лихорадочное бормотание жриц перешло на высокие тона, и раздался еще один вопль дроу. На мгновение клубы дыма чуть рассеялись, и Зак смог увидеть происходящее.

Справа от него восемь жриц Лолт собрались вокруг алтаря, на котором было распято корчащееся тело. В голове каменной плиты, возвышаясь над ярким зеленым пламенем, вырывавшемся из медной жаровни, находилась кошмарная фигура. Масса пузырящейся плоти, щупальца и выпуклые глаза — йоклол, Прислужница Лолт, вызванная из глубин Бездны творить свое зло здесь. Волна страха и отвращения окатила Зака при взгляде на нее. Он сжал челюсти, сопротивляясь позыву рвоты.

Жрицы в экстазе подняли руки, пронзительная речь их молитвы достигла пика. Йоклол вытянула щупальца, обвернув их вокруг головы жертвы. Беспомощная женщина успела в последний раз закричать, выгнувшись дугой. Затем, с ужасающей быстротой, началось изменение. Извивающиеся лапы вырвались из ее поясницы, живот стал менять форму. Крик превратился в дикие пощелкивания, наполненные одновременно страданием и безумным весельем. Жрицы расступились, и на мгновение Зак очень четко увидел новое существо, стоявшее на алтаре, где прежде лежала женщина. Оно было похоже на дроу до пояса — но теперь уже не женщина и не мужчина — а дальше начиналось брюхо и лапы огромного, уродливого паука. Затем дым вновь сгустился, и страшная фигура исчезла.

Еще дважды Зак слышал вопли и заклинания, те, кто посмел отступить от Пути Лолт несли наказание за свои преступления. Затем в помещении стало тихо. Его очередь. Новые попытки разорвать узы оказались столь же тщетными, что и предыдущие, и, напрягшись, он ждал своего проклятия.

Но тут произошло странное событие. Маленькая фигурка подтянулась через край алтаря, и неуклюжей походкой прошлась по плите. Зак смотрел на нее, страх отступил перед удивлением. Что бы это ни было, выглядело оно как грубая глиняная статуэтка эльфа, не больше его ладони. Только — живая.

Нет, не живая, сообразил Зак. Оживленная магией.

Неловкими шагами глиняный голем добрался до правой ладони Зака. Он поднял руку, и зеленое пламя отразилось от металла. Маленький кинжал был прикреплен к руке статуэтки. Глаза Зака расширились, когда голем ударил. Острый нож почти разрубил кожаный ремень, удерживавший запястье, оставив только тоненькую полоску.

“Мы отдохнем, когда закончим работу, сестры” раздался голос сквозь дым. “Давайте сначала разберемся с последним святотатцем”.

Неуклюже, но с удивительной скоростью, голем скрылся в кармане Зака. В этот момент из клубов дыма появились фигуры в черных одеяниях. На лицах дроу были жестокие улыбки. Изумрудное сияние разогнало сумрак, когда у изголовья Зака зажгли огонь. Пламя взревело, что-то проявилось сквозь него. Зак изогнулся чтобы посмотреть назад, и заметил бесформенную фигуру с щупальцами. Ужас коснулся его. Жрицы начали молитву, и склизкое щупальце прошлось по его лбу. Лицо Зака исказила гримаса, он ощутил первый укол боли глубоко в теле. У него оставался единственный шанс.

Одним движением он рванул правую руку вверх, разрывая ослабленную кожу, и выхватил с пояса одной из жриц церемониальный кинжал в форме паука. Ударил по дуге, перерезав горло двум жрицам, широко раскрывшим глаза от удивления, и тут же перерезал остававшиеся путы. Еще прежде, чем тела осели на землю, Зак вскочил на ноги на алтаре, выставив перед собой кинжал.

Он оказался лицом к лицу с йоклол.

Тварь из Бездны плыла в магическом пламени жаровни, в дюймах от его лица. Взвыв в демонической ярости, она потянулась к нему щупальцами, готовясь разорвать его на части. Зак не мешкал. Ударом ноги он опрокинул жаровню, перевернув ее. Полетели искры. Йоклол вновь закричала и исчезла, оставив после себя только дым, изгнанная назад в свою преисподнюю, когда погас вызвавший ее огонь.

Зак повернулся. Остававшиеся жрицы пришли в себя. Они схватились за собственные кинжалы и бичи, окружая его. Одна подняла руки, произнося слова заклинания. Зак ударил, сломав ей челюсть прежде, чем та успела сплести чары, и она упала на пол со стоном. Другая жрица подняла деревянный жезл, сиявший магическим светом, готовясь нанести удар. Метнулся кинжал, и жезл упал на землю, перерубленная рука жрицы все еще держала его. Она зажала кровавый обрубок и отшатнулась в сторону.

Неожиданно для самого себя, Зак просиял. Они собирались применить к нему их правосудие. Ну что же, это будет его правосудием. Он вновь ощутил ясность, которую чувствовал уничтожая орудия зла. Эти жрицы Арах-Тинилит осуществляли жестокую волю Лолт. Они давали Паучьей Королеве ее могущество. Возможно он убийца. Возможно, он не лучше чем они, чем любой другой дроу. Но уж если он должен убивать, пусть это будут такие твари, как они.

Его улыбка стала еще шире, он забрал у одного из трупов второй кинжал. Рукояти гудели в его руках, зачарованные клинки, невозможной остроты.

Ужас расцвел в глазах четырех остававшихся жриц. Он казался им демоном, неведомым существом, страшнее обитателей Бездны. Они повернулись и побежали, и умерли еще двое, когда в спины им, пробивая сердце, вонзилось по кинжалу. Зак бросился было за двумя другими, но его остановили четверо солдат-мужчин.

Готовясь защищаться, Зак использовал изобретенный им самим давным-давно маневр. Он расположил один кинжал повыше, другой ниже, чуть-чуть отставив их в стороны. Как только солдат сделал выпад, Зак свел кинжалы поймав между ними руку. Кость хрустнула как стекло и солдат с криком упал. Зак засмеялся, столь же быстро расправляясь с остальными. Через несколько секунд у его ног валялись четыре трупа. Он перепрыгнул через них, уже не задумываясь ни о чем, желая только догнать жриц.

Три мрачные фигуры преградили ему путь. Дым закружился и рассеялся. Зак остановился, разглядывая отвратительных существ, полу-дроу, полу-пауков. Убийство и безумие отражались в их красных глазах. Драйдеры.

Только что созданные монстры надвигались, их руки дроу сжимали оружие, паучьи ноги угрожающе тянулись к нему. Заку пришлось перейти к обороне. Он нанес удар, и обрубленная нога забилась в судорогах. Еще один удар — и упала еще одна нога. Но драйдеры продолжали атаковать. В охватившей их безумной жажде крови они не замечали боли. Они заставляли его отступать, пока спина его не уперлась в камень. Дыхание его становилось тяжелым, руки болели. Долго удерживать драйдеров ему не удастся. Предвкушая победу чудовища ухмылялись, зеленая слюна катилась по подбородкам.

В отчаянии Зак огляделся, ища выход. Его не было. Тут его глаза разглядели что-то наверху, ничтожный шанс — но единственный. Прицелившись, он со всей силы метнул кинжал в скопление сталактитов, свисавших с потолка пещеры. Кинжал отскочил от камня без результата. Зак уклонился от удара ногой, примерился оставшемся кинжалом и бросил его. Этот ударившись о камень сломался. Клинок разорвало на части, и сила взрыва высвободившейся магии обрушила несколько сталагмитов. Тяжелые каменные пики понеслись вниз, и драйдеры завизжали в агонии.

Зак отошел от умиравших существ. Раздутое брюхо каждого драйдера было пронзено одним из сталактитов, из ран текла дурно пахнувшая жидкость. Он видел как драйдеры падают, паучьи ноги отказывались держать их. Багровые огни мелькнули в последний раз в потемневших глазах. Зак покачал головой. Для этих он стал благословением. Лучше смерть, чем столетия жизни монстра.

Зак глянул на свою запачканную кровью одежду, и горький смех сорвался с его губ. “А разве ты сам еще не монстр, Закнафейн?”.

Удаленные крики отражались от холодного камня, их источники похоже приближались. Уцелевшие жрицы вернулись с подмогой. Скоро появятся солдаты, и больше чем он сможет одолеть. Оглядевшись, он обнаружил пустое отверстие побочного ответвления. Левитируя, чтобы не оставлять заметных тепловых следов, он вошел туда, и погрузился в запутанный лабиринт Темных Владений.

Через некоторое время магические силы Зака истощились, и он опустился на каменный пол тоннеля. Прислушавшись, он не услышал звуков погони. Устало облокотившись на неровную поверхность стены, он почувствовал, что дрожит. Превращения в драйдера удалось избежать, но что теперь делать? Он изгнанник, пария, возвратиться в Мензоберранзан теперь невозможно. А все, что ожидает одинокого эльфа в Подземье — смерть. Конечно, это лучше чем жизнь драйдера… но не намного.

Что-то дернулась в кармане его черной куртки из кожи рота — его необычный маленький спаситель. Он вытащил глиняного голема, и статуэтка, повернувшись, уставилась на него тусклыми глазами-камешками. Зак опустил голема на пол, и присел рядом. Погладив подбородок, он задумался. Кто прислал голема? Кому он обязан спасением?

Неожиданно голем пошел дальше по тоннелю, неловко взмахивая рукой. Зак дернулся от удивления: голем звал его за собой. Куда? Возможно, к ответу на его вопрос. Зак направился за големом, который несмотря на короткие ноги двигался с немалой скоростью, ведя мастера оружия сквозь запутанный лабиринт тоннелей, пещер и коридоров. Он начал уже сомневаться, ведет ли его голем в какое-то определенное место, но вдруг тот остановился.

Голем стоял на краю круга из гладкого белого камня. Белый диск представлял резкий контраст с грубым камнем вокруг. Он явно был не естественного происхождения, а помещен кем-то в этом тупике. Голем продолжал стоять неподвижно, и у Зака не было особого выбора. Он встал на светлый камень диска.

Вокруг него все расплылось, затем встало на свои места.

“Я вижу, мой маленький слуга добился успеха”, раздался шипящий голос.

Зак пошатнулся, схватившись за живот. На мгновение, он подумал что его вырвет от жуткого ощущения, оставленного пережитым только что искажением.

“Прошу прощения”, продолжил голос. “Путешествие через диск может быть дезориентирующим. Но эти ощущения быстро проходят”.

Уже слыша эти слова, Зак обнаружил что головокружение унимается, и поднял голову. Он стоял на другом кругу белого камня, в центре восьмиугольной комнаты, заполненной пергаментными свитками, стеклянными сосудами, непонятными металлическими инструментами и частями мумифицированных животных. Перед ним стоял дроу закутанный в черных одеяниях, лицо его скрывала бесформенная серая маска.

Зак напрягся, готовясь защищаться. “Кто ты?” резко спросил он.

Приглушенный смех раздался из под маски, насмешливый, но не злобный. “Тот, кто мог бы за последние несколько секунд уничтожить тебя десятком способов, несмотря на все твое искусство, мастер оружия. Но прошу тебя, расслабься. Я не для того взял на себя хлопоты спасения тебя от проклятых жриц Лолт, чтобы теперь зажарить в огненном шаре.

Зак оглядел собеседника, все еще насторожено. “Значит, здесь я в безопасности?”

Снова жутковатый смешок. “Нет, Закнафейн. Ни в коем случае не в безопасности. Но если ты имеешь в виду физическую угрозу, здесь для тебя ее нет. Нахождение здесь подвергает опасности твою душу”.

Слова эти заинтриговали Зака. Невольно он расслабился и сошел с диска. “Ты все еще не ответил на мой вопрос. Кто ты?”

“Я Джалинфейн”, был ответ, “хотя имя это известно не многим. Для большинства я просто Паучий Маг”.

От нового шока Зак застыл на месте. Сказанное подтверждало его догадку, что он находится в покоях мага, где-то в башнях Сорцере, академии магии в Тир Бреч. Но это был не просто один из мастеров Искусства. Паучий маг был одним из самых таинственных магов Мензоберранзана, говорили, что мастерство его превзойдено только его желанием служить Лолт, а оно, в свою очередь, только его безумием. Однако стоявший перед ним не был похож на сумасшедшего, и — по словам и делам — не напоминал почитателя Лолт.

Интерес и замешательство Зака для Паучьего Мага были очевидны. “Присядь”, пригласил маг, указывая на пару кресел за столом. Я объясню, что могу. Но времени у нас мало. Ее взгляд отвернулся пока куда-то еще, но он вернется скоро. Она всегда наблюдает”.

Дрожь прошла по спине Зака. Ему не надо было пояснять, кто такая она.

Они уселись за стол, потягивая вино, и Паучий Маг заговорил. “Есть кое что, что ты должен увидеть, Закнафейн. Тебе не понравится увиденное, но это необходимо, чтобы понять, что я собираюсь рассказать”.

Без дальнейших пояснений, маг снял серую маску. Под ней было… не лицо. Масса содрогающихся паучьих лап. Сотни. Тысячи. Зак отвернулся. Когда он посмел повернуться назад, маска была уже на месте.

“Как…?” выдавил он, все, что он смог произнести. “Я избавлю тебя от деталей”, ответил маг. “Достаточно сказать, что это сделала йоклол, одна из слуг Паучьей Королевы. Теперь ты поверишь мне, когда я скажу как я ненавижу Лолт”. Следующие несколько минут Зак внимательно слушал, как Паучий Маг говорит о своей ненависти к богине дроу. Джалинфейн говорил не только о том, что она сделала с ним, но о том, что она сотворила со всеми дроу — о коварстве и интригах, которыми она сделала их такими, какие они сейчас — жестокие, бессердечные, полные ненависти. Темные эльфы были когда-то мудрым и благородным народом, которому было известно сочувствие. Так было до того, как они запутались в паутине Лолт, обмане и злобе, и были изгнаны в Подземье. Для Паучьей Королевы, извращение природы дроу было просто жестокой игрой, в которой она поистине была мастером.

Эти слова пробудили что-то в Закнафейне. Он покачал головой в мрачном удивлении. “Я всегда думал что я один такой, единственный, кто ненавидит тех, кем мы стали, чем мы стали”.

“Не единственный”, возразил Паучий Маг. “Есть и другие. Другие, которые верят, что дроу не должны больше жить во тьме и ненависти. Я привел некоторых из них сюда, чтобы поговорить с ними, так же, как привел тебя. Нас немного, но мы есть. Ты понимаешь?” Маг сжал кулак. “Это значит, что Лолт не подчинила нас полностью. Если бы было так, никогда бы не родились такие, как мы!”

Уставившись на мага, Зак вдумывался в его слова. Глубоко во мраке его души слабо блеснула искорка надежды. “Но как мы можем бороться?” “Не в открытую”, резко ответил Паучий Маг. “Ты понял уже, чего добивается тот, кто сопротивляется воле Лолт. Смерть или превращение в драйдера. Нет, если нам и удастся сокрушить Лолт, это будет в ее собственной игре”.

Зак не понял.

“Возьмем меня к примеру”, пояснил Паучий Маг. “Представляясь верным рабом Лолт я избегаю слишком уж тщательного наблюдения. Но делая вид, что служу Паучьей Королеве, я работаю против нее. Использую данные ей же силы против нее. Тонко, незаметно, осторожно. Терпеливо. Это может занять столетия, но мы можем ослабить ее власть над дроу”.

Зак покачал головой в сомнении. “Не знаю, Джалинфейн. Я воин, меня учили не становится союзником своим врагам, а побеждать их в бою”.

В голосе мага появилась мольба. “Ты должен поверить мне, мастер оружия. Возвращайся в свой Дом. Служи своей матроне-матери и ее дочерям-жрицам. Не давай им причин заподозрить, что ты не просто верный инструмент в их руках. Жди и наблюдай. Когда появится возможность сделать доброе дело, разрушить планы Лолт, ты увидишь это”. Паучий Маг взял его за плечо. “Служа Лолт мы можем управлять ей, Закнафейн. Это единственный способ”.

“Даже если так, я не могу вернуться”, возразил Зак. “Можешь”.

Паучий Маг провел рукой над хрустальным шаром. Внутри появилось изображение огромной колонны, с каменной поверхности которой изчезали последние следы теплового сияния. Нарбондель.

“Ты думал, что уничтожил Кинжал Мензоберры, бросив его в пламя, но это не так. Даже магический огонь архимага не причинит вреда вещи столь могущественной, как Кинжал”.

Опасный свет вспыхнул в глазах Зака. Если он достанет Кинжал, и принесет его Матроне Мэлис, у нее не будет иного выбора, кроме как вновь вернуть ему позицию мастера оружия. В этот момент он сделал выбор. Повелевать ею, служа ей. Да, это единственный путь.

Зак резко вскочил. “Надо идти”. Он ехидно ухмыльнулся. “Надо найти кинжал в подарок моей возлюбленной матроне-матери”.

Наверно это лишь игра теней, но казалось серую маску Паучьего мага тронула усмешка. “Прощай, Закнафейн. Вновь встретится будет слишком опасно. Позволь мне сказать лишь, что это было честью для меня — встретиться с тобой”.

Зак не смог найти слов, и только поклонился.

“Используй диск”, добавил Джалинфейн. “Он доставит тебя к Нарбондели”.

Зак молча сделал шаг на белый круг, и мир вновь закружился вокруг него.

Глава 7. Служить…

Джалинфейн сидел в тишине своей комнаты, глубоко в самом сердце Сорцере. Он смотрел в шар, на сияющую колонну, думая об опасности, о которой не стал предупреждать мастера оружия.

Притворяться, что верно служишь Лолт было единственной надеждой встретить шанс ослабить ее могущество. Но в этом была и опасность. Представляясь рабом Паучьей Королевы эльф мог проснуться однажды и обнаружить, что и в самом деле стал им. Время было их союзником, но и врагом тоже, с течением времени даже дроу с чистым сердцем мог подчиниться злу.

“Каждый день мы пылаем в Огнях Нарбондели, друг мой”, прошептал Джалинфейн в кристалл. “Каждый день приносит шанс сделать добро, и шанс стать злом”.

Джалинфейн вздохнул. Все остальное было уже не в его власти. Взмахом руки он заставил кристалл потемнеть. Паучий Маг встал. Время служить Лолт.

Глава 8. Реликвии

Дриззт знал, что не должен быть здесь. Бриза приказала ему отполировать каждую дверную ручку в доме, но ничего не говорила насчет открывания дверей.

Дверь защелкнулась за ним. Поздно.

“Ну что же, я ведь и так уже заработал плети, теперь могу и поглядеть, что тут”, решил юный дроу.

Дриззт наслаждался тишиной маленькой комнатки. Весь Дом До’Урден гудел от последних приготовлений к Фестивалю Основания, и к приближавшемуся визиту Матроны Баэнре и ее сопровождения. Даже по меркам Бризы заданная ему работа была нелегкой. Дом До’Урден не был самым большим в Мензоберранзане, но и не самым маленьким. После сотой двери Дриззт перестал считать. И вот он добрался до самой последней ручки, в двери находящейся в конце редко посещаемого тоннеля.

Дриззт сам не понял, что именно так заинтересовало его в двери. Остальные двери в доме были большими, искусно оформленными изображениями паутины и пауков, и древних героев дроу. Эта была такой маленькой и неприглядной, что он чуть не пропустил ее. Наверно, именно это и вызвало его любопытство. Он ведь даже не собирался поворачивать ручку, но когда он в последний раз протер ее тряпкой, ручка повернулась, и дверь открылась.

Теперь Дриззт разглядывал помещение. Через некоторое время он разочарованно вздохнул. Комната была пуста, за исключением нескольких поломанных кресел и рваных гобеленов. Дриззт повернулся к выходу. Может, если он выберется незамеченным, ему удастся избежать порки. Он потянулся к ручке…

И здесь он заметил странность: стена комнаты была вся покрыта пятнышками плесени — кроме маленького круга в центре стены слева от него. Дриззт нахмурился. Это было необычно: грибок покрывает любую оставленную без присмотра поверхность.

Он подошел к стене, разглядывая круг гладкого камня. Только одна причина могла помешать грибку разрастись на этом участке стены. Проверяя свою догадку, он поднял руку и прижал ладонь к камню.

Я этого не ожидал… подумал Дриззт, когда под ним провалился пол. Он пытался использовать левитацию, но не успел. Ухнув, он приземлился на кучу чего-то холодного, жесткого и звенящего. Монеты, сообразил он. Куча адамантитовых монет. Он поглядел вверх, на отверстие в десятке футов над головой. Подняться вверх и выбраться наружу труда не составит, но сначала…

Он поднялся на ноги, стряхнув с себя монеты, и огляделся. Возглас изумления сорвался с его губ. Его фиолетовые глаза различали холодные формы из серебра, рубинов и жемчуга; он провел пальцами по чашам из кости и украшенным драгоценностями жезлам. Он нашел секретную сокровищницу Дома! Если мать или сестры найдут его здесь, его изобьют до полусмерти. Подумай Дриззт хорошенько, он убрался бы отсюда как можно скорее, но жизнь принца-пажа такая мрачная, а здесь столько восхитительного! К тому же, надолго он не задержится.

Дриззт надел изумрудную корону и поднял меч, представляя себя великим королем какого-нибудь королевства глубин. Он завертелся, размахивая мечом, воображая ужасных монстров Подземья, которых он уничтожает.

Внимание его привлек какой-то отблеск. На мраморном пьедестале лежала золотая чаша. Дриззт направился к ней, выронив меч. Сосуд был без украшений, но что-то говорило Дриззту, что он отнюдь не прост. Он дотронулся до золотого обода, и прозрачная вода — хлеставшая из невидимого источника — наполнила чашу; Дриззт склонился над ней. Вначале он увидел только собственное отражение, но затем вода стала черной, темнее глубочайших расселин Подземья. Дриззт испуганно вскрикнул, но отвернуться не мог.

Начали появляться изображения. Они быстро проплывали по спокойной поверхности воды. Он увидел мать, разговаривающую с сестрами, они склонили головы поближе друг к другу, обсуждая какой-то очередной коварный план. Их изображение сменилось братом Дайнином, практикующимся с мечами. Затем так же быстро сменилось несколько сцен по всему городу: лица и места, Дриззту не известные.

Наконец он понял. Это чаша наблюдения. Он слышал как-то раз Матрону Мэлис, говорившую о ней Бризе — она не заметила, что Дриззт близко. Одно из величайших сокровищ Дома До’Урден.

“Ты должен убраться отсюда, Дриззт”, предупредил его голос разума. Совет этот, однако, потонул в охватившем его возбуждении. Чаша может показать ему все, что он захочет! Но что он попросит? Может, стоит позволить чаше решить за него?

Он обхватил обод и приказал: “Покажи мне что-нибудь важное”. Металл, казалось, загудел под его ладонями.

На мгновение он подумал, что его пожелание привело магическую чашу в замешательство, потому, что вода вновь стала темной, такой черной, что даже смотреть на нее было больно. Затем тьма превратилось в пламя. Огонь отступил, открывая его взгляду прекрасный кинжал на каменной ступеньке. Пурпурный камень подмигивал в рукояти, клинок все еще светился жаром огня. Дриззт прикусил губу. Кинжал казался реальным — таким реальным, что, прежде чем он сообразил что делает, он потянулся в чашу, проникая рукой под холодную гладь воды.

Пальцы сомкнулись на обжигающе горячем металле.

С воплем удивления и боли, Дриззт отдернул руку. Вода забурлила, раздалось шипение. Наконец пар рассеялся. Дриззт смотрел в страхе и изумлении.

“Что я наделал?” прошептал он.

В ладони он сжимал кинжал, металл его был теперь холоден, остуженный водой наблюдающей чаши.

Глава 9. Паучья драгоценность

Реальность поплыла, затуманилась и вновь сфокусировалась вокруг Закнафейна. Он вновь стоял высоко над центром запутанной паутины Мензоберранзана. Нарбондель. Камень под ногами был холоден, но магические огни уже плыли по улицам города — архимаг приближался, чтобы начать новый день. Фестиваль Основания. У Зака почти не оставалось времени.

Мастер оружия нашел знакомую расщелину на верхушке колонны, и запустил внутрь руку, нащупывая кнопку. Вновь открылась темная дыра в камне. Не мешкая, Зак ступил на винтовую лестницу, приспосабливая эльфийское зрение к новому окружению.

Очень быстро он убедился, что кинжал исчез. Он не мог отлететь далеко, а яркий камень в рукояти был бы отлично заметен на ступеньках. Зак выругался, на всякий случай пробежавшись вверх-вниз по лестнице еще раз, просто для уверенности. Но он уже знал, что не найдет кинжал, и не ошибся. Он вновь вскарабкался наверх и раздраженно закрыл за собой дверь.

“Ну и где он?” спросил он в темноту.

Паучий Маг сказал, что Кинжал не был уничтожен, и Зак верил его словам.

“Джалинфейн не лгал мне. Мы с ним родственные души”.

Но раз так, если реликвию не уничтожило, значит остается только один вариант. Ее достал кто-то другой. Но кто? И где кинжал теперь? Фестиваль Основания вот-вот начнется, и времени не было на то, чтобы обыскать даже маленький участок города, тем более весь город. Похоже, его поиски прощения закончились неудачей в самом начале.

Зак рассмеялся. Что за глупость! У него ведь есть способ найти кинжал. Потянувшись к мешочку на шее он вытащил паучью драгоценность, и поместил камень на вытянутую ладонь. Рубин в брюшке мигнул, оживая. Паук забегал по ладони и замер. Зак проследил глазами, куда указывает паук. На запад.

Времени мешкать не было. Зак спрыгнул с колонны в восходящий поток, обернувшись в пивафви и позволяя теплому воздуху спрятать тепло его тела от посторонних глаз. Опустившись наземь, он окунулся в лабиринт улиц, как раз в тот момент, когда процессия архимага добралась до основания Нарбонели.

Архимаг возложил ладони на древнюю колонну. Вспыхнул огонь, заставляя камень слабо светится темно-красным светом. Фестиваль начался.

Глава 10. Гоблин у ворот

Матрона Мэлис удовлетворенно оглядела все вокруг. Все готово к Фестивалю. По ее приказу, слуги выставили в пиршественном зале самые ценные сокровища Дома До’Урден: кресла из костей дварфов, столы с ножками из драконьих клыков, хрустальные сосуды, окрашенные в красный цвет эликсиром из крови наземных эльфов — добытой в рейдах на поверхность. Дом Мэлис не был богатейшим в Мензоберранзане, но ему было чем похвастаться. Матрона Баэнре наверняка будет впечатлена.

Мэлис улыбнулась, но улыбка получилась натянутой. Несмотря на неминуемый успех, ее удовлетворение было неполным. Чего-то не хватало, и она с огорчением поняла, кого. Но без этого неуправляемого мастера оружия будет только лучше, сказала она себе. Она найдет других на замену в своей постели. Да, глупо портить удовольствие от предстоящего дня славы мыслями о Закнафейне.

Дайнин ворвался в зал и низко склонился перед ней. “Прости мое вторжение, Матрона-мать, но ты приказала сообщить, если кто-либо — кто угодно — придет к воротам дома. Появился одинокий гоблин, и он просит нашего гостеприимства”.

Бризы яростно фыркнула. “Бесстыжий ничтожный червяк!” Она взялась за свой змееголовый бич. “Я разберусь с ним, Мать”.

Мэлис посмотрела на дочь. “И снова навлечь на нас немилость Лолт?” издевательски спросила она. “Ну нет. Спрячь свой бич, Бриза. Ты слишком любишь ощущение его рукояти в руках. Возможно, тебе пойдет на пользу напоминание, на что похож другой его конец?”

Бриза ошеломленно посмотрела на нее, и быстро свернула бич, не желая и вправду ощутить его удар на себе.

Мэлис задумчиво погладила подбородок. “Паучья Королева появится сегодня в городе, а в каком облике — предсказать невозможно. Мы не можем рисковать нарушая гостеприимство”. Она повернулась к сыну. “Дайнин, приведи гоблина сюда. Что бы он не хотел, он получит”.

Дайнин был удивлен, но у него хватало мозгов не переспрашивать матрону-мать. Через несколько минут он вернулся с гоблином — низкорослым, зеленокожим, с уродливым лицом. Мэлис победила собственный порыв вонзить кинжал в его глотку. Слишком много было историй о семьях, которые дурно обошлись с каким-нибудь отвратительным существом, а потом узнавали что это была сама Лолт принявшая другое обличье — например, когда все съеденное ими оказывалось отравленным. Мэлис заставила себя улыбнуться.

“Добро пожаловать в Дом До’Урден” выдавила она. “Не желаешь ли вина?”

Гоблин кивнул, потирая скрюченные ладони и оскалив желтоватые клыки в улыбке. “Хха, как люблю я Фестиваль Основания!” прохрипел он.

Сама Мэлис обмывала ноги гоблина в серебряном тазу, когда распахнулись двери пиршественного зала и вошла Матрона Баэнре.

“Не забудь еще вымыть между пальцами”, раздался скрипучий голос старухи. “Гоблины не отличаются пристрастием к гигиене”.

Мэлис вскочила на ноги, лихорадочно вытирая ладони о мантию. “Матрона Баэнре! Я только… я… я просто хотела…” Щеки ее горели от смущения.

Баэнре хмыкнула, опершись на посох. “Не беспокойся, Матрона Мэлис. Я уважаю в матроне-матери понимание ценности традиций. Но, думаю, этому гоблину уже оказано столько почтительности, сколько традиции обязывают, с него хватит”.

Гоблин поднял выпученные глаза, сообразив что развлечение закончилось. Мэлис кивнула Дайнину, и ее сын, схватив гоблина, потащил его, отбрыкивающегося и вопящего, прочь из зала. Мэлис с облегчением вздохнула. Начало получилось несколько неуклюжим, но кажется, особого вреда это не принесло. Возможно, все еще выйдет удачно. Вернувшись к протоколу, она опустила голову в формальном приветствии.

“Твое присутствие в этот праздничный день честь для нас, Матрона Баэнре”.

Древняя матрона ответила нетерпеливым взмахом ладони. “Естественно. Так, где тут грибное вино? Я хочу пить”.

“Прошу сюда”, ответила Мэлис, ведя Матрону Баэнре к столу. “Я уверена, ты будешь довольна”.

“О, это мне судить”, хихикнула Баэнре, и на сей раз смех ее был не слишком успокаивавшим.

Мэлис сжала зубы. Пожалуй, сегодня ей придется нелегко.

Глава 11. Нарушитель

Зак откинул капюшон из лохмотьев, которые он накинул поверх своей пивафви. Он оглянулся по сторонам, но никого поблизости не было. Войти в Дом До’Урден оказалось легко, понадобилось просто притвориться нищим. В день Фестиваля Основания никому не отказывали. Оказавшись внутри, Зак, используя свои знания крепости, ускользнул от наблюдения, в первую очередь отправившись в свою старую комнату за мечами. Затем он начал поиски.

Разжав кулак Зак посмотрел на светящийся камень. Увидев что паук привел его к Дому До’Урден он был ошеломлен. Кто-то отсюда добыл Кинжал Мензоберры! Зак не знал, как это было возможно, но факт есть факт. Он мог только надеяться, что реликвия еще не попала в руки Мэлис, иначе все его надежды оказались бы разрушены. Тихо, но быстро он пошел по коридору.

Скоро он услышал звуки празднества. Поблизости был пиршественный зал, и, судя по сиянию паучьей драгоценности, Кинжал тоже. Зак прошел под аркой и укрылся в тепловой тени. В поле зрения показалась фигура, бредущая по коридору; лицо было скрыто подносом заполненным блюдами. Волшебный паук заплясал от возбуждения.

Это он, понял Зак, тот, кто взял Кинжал. Он бросил камень в карман, и схватился за рукояти мечей.

Он ждал, пока добыча не подошла поближе, затем выпрыгнул, сбивая с ног. С громким звоном падающей посуды шлепнулся на пол поднос. Зак выставил крест-накрест клинки, намереваясь прижать противника шеей к полу, но клинки ударились о камень, не задев плоти. Тот оказался изворотливей, чем Зак предполагал. В этой суматохе он перевернулся и пытался проползти мимо ног Зака. Однако при всей скорости своего противника, Зак все же был мастером оружия. Прежде чем жертва могла уклониться, Зак выбросил ногу, укладывая врага плашмя. Он опустил меч, прикоснувшись острием к коже на шее. На этом все трепыхание закончилось.

“Повернись”, приказал Зак. “Я хочу видеть твое лицо. Только медленнее, иначе потеряешь при этом голову”.

Когда тот перевернулся, брови Зака удивленно вздернулись. Это был не тот противник, которого он мог ожидать.

“Здравствуйте, Мастер Закнафейн”, вежливым голосом сказал Дриззт До’Урден.

Несмотря на ситуацию, Зак весело хмыкнул. Мальчик показал себя хорошим бойцом, и даже потерпев поражение не выказывал страха. Этот юный дроу обладал силой духа. Тем хуже, подумал Зак, все равно это из него выбьют очень скоро. Но сейчас у Зака были другие заботы. Он поднял Дриззта на ноги и отбросил назад его пивафви. За поясом у Дриззта был изящный кинжал, с большим пурпурным камнем в рукояти. Паучья драгоценность не обманула.

Зак сурово посмотрел на мальчика. “Расскажи как ты нашел это. Сейчас же”.

Дриззт быстро кивнул. Спокойным голосом он рассказал о том, как очутился в сокровищнице и о чаше наблюдения, и как потянулся в воду за клинком. Зак слушал со все большим изумлением. Он не сомневался в словах мальчика, тот явно не был лжецом — еще одна черта, которая доставит ему неприятности среди дроу.

“Вы сердитесь на меня, Мастер Закнафейн?” спросил Дриззт, закончив рассказ.

Зак не знал, что ответить. Почему-то ему хотелось успокоить мальчика. Как бы глупо это не казалось — это, в конце концов, сын Риззена — Дриззт напоминал Заку его самого. Он начал было говорить, что все будет в порядке.

И в этот момент услышал шорох. Зак вскинул голову, и ощутил холод ужаса. Он забыл о нефритовых пауках.

Две массивных фигуры торопились к ним, отблескивая зеленью, оживленный камень. Их задачей было охранять дом от внешних угроз. Атаковав члена семьи, Зак показал себя такой угрозой, а он видел, что пауки проделывали с пришельцами. Обычно после этого от них не оставалось достаточно, чтобы хотя бы установить расу жертвы.

Пауки приближались, щелкая гладкими ногами по каменному полу.

“Что происходит?” спросил Дриззт, в удивлении смотревший на оживленных магией монстров. “Почему пауки атакуют нас?”

“Не нас”, прорычал Зак. “Меня. Убирайся”. Он выхватил мечи.

Суровым светом вспыхнули странные лиловые глаза мальчика. “Нет. Я тебе помогу”.

Зак удивленно уставился на него и покачал головой. Он хотел было вновь приказать мальчику спрятаться, но было поздно. Щелчки ног по камню слились в едином крещендо, пауки бросились в атаку.

Мастер оружия ждал их, два вращающихся клинка преградили им дорогу. Пауки кидались вперед и отлетали, — однако все, что могли сделать мечи было только удерживать их на дистанции. Даже адамантитовые клинки не могли повредить зачарованному камню. Заку все еще удавалось не подпускать их, однако шаг за шагом он вынужден был отступать в направлении арки.

Клацанье сзади он услышал слишком поздно. Третий паук подкрался с тыла. Оглянувшись через плечо Зак увидел как он бежит под аркой, прямо к Дриззту. Добираясь до жертвы он может убить мальчика. “Дриззт, беги!”, выкрикнул Зак.

Но Дриззт остался на месте, сжав в одной руке Кинжал Мензоберры, и подхватив другой нож из горки разбитой посуды на полу. Он размахнулся, движения его были яростными, но неэффективными, паук легко отбросил ножи, собираясь погрузить жало в тело противника. Зак, отбивавшийся от двух пауков, не мог помочь мальчику. Третий паук приготовился нанести смертельный удар.

Это произошло так быстро, что Зак не поверил было своим глазам. С выражением решительности на лице, Дриззт расположил свои кинжалы в хорошо знакомой мастеру оружия позиции: один выше, другой ниже, и оба чуть расставлены в сторону. Они рванулись навстречу друг другу, зажимая между собой жвала паука. Кинжал Мензоберры вспыхнул фиолетовым огнем, и камень жвала рассыпался пылью. Нефритовый паук отскочил назад, издав пронзительный вой боли.

Ошеломленный Зак отвлекся и чуть не пропустил удар. Вновь сосредоточившись на обороне он продолжал оглядываться на Дриззта. Движение было выполнено грубо и неуклюже, но сомнений быть не могло. Зак выполнял этот маневр тысячи раз против многих врагов. Но это было его личное изобретение, он никогда не учил ему других. Как может такое быть, что маленький мальчик будто инстинктивно понимает его суть?

Тогда Зак и понял. Ну конечно же, как он раньше мог не увидеть? Дух Дриззта, его умение с оружием, гордый свет в странных лиловых глазах… Мэлис солгала ему одиннадцать лет назад. Это не был ребенок Риззена.

“Мой сын…”, удивленно выдохнул Зак.

Третий паук приходил в себя. Даже удар Кинжала Мензоберры не мог удержать его надолго. У Дриззта были инстинкты воина, но опыта ему недоставало. Первый удар был удачным. Второй может не оказаться.

Зак яростно атаковал, на мгновение заставив отступить двух своих противников. Он распахнул дверь в боковую комнату и втолкнул туда удивленного Дриззта.

“Запри дверь, Дриззт!” крикнул он. “И не открывай пока я не скажу!”

Дриззт протестующе замотал головой. “Но я хочу помочь тебе!”

Времени на уговоры не было. “Это приказ!” рявкнул Зак. “Выполняй!”

Дриззт обиженно кивнул, и захлопнул дверь. Зак дождался звука закрывающегося засова, и, удовлетворенный, повернулся к врагам. Три паука вместе направлялись к нему. Яростная улыбка расплылась по лицу Зака когда он поднял свои мечи. Теперь у него было за что драться.

“Ну же, насекомые, идите ко мне”, прорычал он, и пауки атаковали.

Глава 12. Носящий Кинжал

“Здравствуй, Дриззт До’Урден”, раздался нежный голос.

Вздрогнув от удивления, Дриззт повернулся. Сначала маленькая кладовая казалась пустой. Затем тени вокруг него задрожали, он моргнул и обнаружил что и в самом деле не один. Она была самой прекрасной леди, которую он когда-либо видел. Кожа ее была темной как оникс, и в тоже время светилась как волшебный огонь, белые как кость волосы роскошной волной спадали на плечи. На ней была мантия из чего-то, что казалось толстым черным бархатом. Улыбающиеся алые губы приоткрывали жемчужно-белые зубы. Самыми примечательными были глаза — лиловые, точно такого же цвета как глаза самого Дриззта.

Приглушенно но отчетливо до Дриззта доносились звуки схватки снаружи. “Я должен быть там, должен помочь ему”, протестующе сказал он. “Знаете, я хочу когда-нибудь стать воином”.

Леди рассмеялась — чистая вода на темном камне. “О да, я знаю. Но сейчас твое место здесь, Носящий Кинжал”.

Дриззт глянул на кинжал, который все еще сжимал в руке. Камень в рукояти подмигнул ему в ответ, будто делясь секретом. Он снова посмотрел на леди.

“Как вы узнали обо мне?” спросил он.

“Я многое знаю”, ответила она. Казалось, ткань ее мантии всколыхнулась порывом ветра, но Дриззт не чувствовал движения воздуха. Потом он понял. Двигалась само ее одеяние. Мантия была сделана не из черного бархата, но из маленьких паучков, сцепившихся друг с другом, образуя живую ткань.

Дриззт облизнул губы. “Я не… Я не боюсь пауков”.

“В самом деле?” улыбка ее стала глубже, и появилось в ней что-то опасное. “Тогда подойди ближе, дитя”.

Леди, одетая в мантию из живых пауков подняла тонкую руку, маня его, и Дриззт не мог сопротивляться ее власти.

Глава 13. Улыбка Лолт

Матрона Мэлис неслась по коридору на звуки беспорядка, в ярости от того, что кто-то посмел нарушить течение ее празднования. Движимые любопытством — или желанием полюбоваться видом крови — большинство пирующих следовали за ней, в том числе, к ее беспокойству, Матрона Баэнре. Мэлис могла лишь надеяться, что то, что предстанет их глазам не опозорит ее перед матроной Первого Дома Мензоберранзана.

Ее надежды разлетелись вдребезги, когда она повернула за угол и добралась до места происшествия. Смесь эмоций взорвалась в Мэлис: изумление, ярость, и необъяснимое чувство… торжества.

Три нефритовых паука зажали его в углу. Один меч был вырван из его руки, другой обломился в футе от рукояти. Кровь стекала с уголка его губ. С одним пауком он бы справился легко, двух одолел бы с трудом. Но даже для него, три было слишком. Они надвигались, собираясь прикончить его.

“Это случаем не твой мастер оружия, Матрона Мэлис?”, прохрипел чей-то голос ей на ухо. Матрона Баэнре.

Мэлис ошеломленно замотала головой. “Нет… да. То есть… он был, но я…”

“Приди в себя, сестра”, голос Баэнре был полон насмешки.

Злость позволила Мэлис собраться с мыслями. Ее не заставят выглядеть идиоткой в собственном доме. Ни ее непокорный мастер оружия. Ни даже сама Баэнре. Она повысила голос в приказе. “Стоп!”

Нефритовые пауки подчинились мгновенно. Они отступили, затем свернулись и вновь застыли недвижным камнем. Закнафейн опирался на стену, грудь его вздымалась, он зажимал небольшую рану на боку. Челюсть Бризы отвисла при виде приговоренного мастера оружия, но в кои то веки она помнила, что должна помалкивать, как поступили и остальные члены семьи. Все затаили дыхание, когда Мэлис направилась к нему.

“Как?” Голос ее был как кремень: холодный, твердый, бритвенно-острый. “Как ты пережил ритуал превращения в Пещере Потерянных?”

Лукавый блеск был чуть заметен в глазах Закнафейна. Он оскалил окровавленные зубы в язвительной ухмылке. “Что я могу сказать? Улыбка Лолт сияла для меня”.

Это была ложь. Они оба знали это. Но Мэлис не посмела докапываться до истины. Он просто не подчинится ей, и у нее не было желания прилюдно показывать как мало у нее над ним власти. Никому она не желала подобных мучений с таким непокорным мужчиной. Какие бы чувства к Закнафейну не тлели все еще в ее крови, сейчас все накрывало темное облако бешенства.

“Если Лолт так выделяет тебя, ты будешь только рад, когда я пошлю тебя к ее престолу в Бездну!” закричала Мелис. Она выхватила висевший на груди кинжал в форме паука и занесла его.

К ее удивлению, Зак не пытался сопротивляться. “Как пожелаешь, матрона-мать”. Он склонил перед ней голову, открывая шею.

Мэлис заколебалась, подозрительно разглядывая мастера оружия. Что Закнафейн затевает?

“Моя жизнь принадлежит тебе”, продолжил Зак. “Конечно, я знаю где в настоящий момент находится Кинжал Мензоберры…”

Мэлис зашипела, поняв его игру. Ну ладно, но провести ее ему не удасться. “Докажи это”, бросила она. “Или умри”.

“Хорошо”.

Зак подошел к боковой двери и распахнул ее. Все в удивлении наблюдали, как из комнаты вышла маленькая фигурка, лиловые глаза казались рассеянными и растерянными.

“Дриззт?” рявкнула Мэлис. “При чем тут мальчишка?”

Зак положил руку на плечо юного дроу. “Покажи им, Дриззт. Покажи им Кинжал”.

Мальчик моргнул, взгляд его сфокусировался и он вздрогнул. “Я не могу, Мастер Закнафейн. У меня его больше нет”.

“Что?” закричал Зак, и на его лице отразился ужас. Он в отчаянии сжал плечи мальчика. “Что случилось?!”

Дриззт нахмурился, с трудом вспоминая только что происшедшее. “Там была леди. В комнате. Она взяла у меня Кинжал”.

Зак грубо тряхнул его. “Кто? Кто взял его? Одна из твоих сестер?”

Дриззт моргнул от боли и покачал головой. “Нет. Нет, я не знаю кто она. Я никогда ее не видел раньше. Но теперь она ушла”.

Зак с обреченным видом отпустил мальчика. Мэлис прижала клинок к его шее. “Ты проиграл, Закнафейн. Какую бы ты хитрость не замышлял чтобы обмануть меня, ты проиграл. Однажды ты избежал смерти, теперь не выйдет”.

“Подожди минуту, Матрона Мэлис. Паук на охоте стремителен, но он никогда не торопится”.

Мэлис остановилась, все еще прижимая кинжал к коже горла Закнафейна. Она с удивлением наблюдала, как Матрона Баэнре направляется к Дриззту. Старуха протянула руку, ухватив его за подбородок, и заставила его странные лиловые глаза встретится с ее.

“Расскажи мне об этой леди, про которую ты говорил, мальчик”. Дриззт задрожал под ее взглядом, но не мог вырваться из ее цепкой хватки. Он смог выдавить. “Я уже сказал, Матрона Баэнре. Я не знаю, кто она была”.

“Да? Тогда почему ты отдал ей Кинжал?” Дриззт прикусил губу, как будто сам удивляясь. “Она… сказала мне, что я должен отдать Кинжал, и что Матрона Мэлис будет рада, если я так сделаю. Когда она говорила, все это казалось правильным”.

Мэлис уже не могла сдерживаться. Все ее тонко сплетенные планы рушились на глазах. Эти мужчины делали из нее посмешище. Дом До’Урден не приобретет сегодня влияния, напротив, потеряет. Теперь она никогда не получит места в правящем совете Мензоберранзана. “Лжец!” закричала она, отодвигаясь от Зака и обращая кинжал к мальчишке.

“Нет, Матрона Мэлис, дитя не лжет”, раздраженно бросила Баэнре. “Видишь? Правда написана у него на лице”. Она жестом отмахнулась от ошарашенной Мэлис, и вновь обратила пронизывающий взор на Дриззта. “Скажи мне, мальчик. Как выглядела эта леди?”

Лицо Дриззта отразило благоговение. “Она была прекрасна, самая прекрасная леди что я видел. Только ее платье. Оно было… оно было из пауков”.

Ошеломленный вздох прокатился по рядам собравшихся дроу. Матрона Баэнре кивнула, будто подтвердилась ее догадка.

Дриззт мигнул, выражение восхищения сменилось трепетом. “Я сделал что-то не так, Матрона Баэнре?”

Старуха хмыкнула. “Нет дитя. Не бойся. Ты все сделал правильно”. Она отпустила его. “Теперь оставь нас. Мы должны обсудить важные вещи. Слишком важные для твоих маленьких ушей”.

Дриззт облегченно кивнул, и заторопился прочь по коридору, успев впрочем нагло улыбнуться Матроне Баэнре.

Когда он исчез, Мэлис покачала головой, гнев ее сменился растерянностью. “Я не понимаю”.

“Как и я”, добавил Зак подойдя.

“Я вижу”, сухо ответила Баэнре. “Ну что же, я буду говорить предельно ясно”. Тут древняя дроу вскинула свои сухие руки, обращаясь к толпе. “Возрадуйтесь, темные эльфы!” закричала она высоким голосом. “Пусть все в городе знают, что госпожа наша Лолт, Темная Королева Пауков, Мать Дроу, посетила этим днем Дом До’Урден!”

“Слава Лолт!” эхом отозвались темные эльфы, падая на колени.

Наконец Мэлис поняла. Леди в одеянии из пауков… кто же еще это мог быть. Остатки ее гнева исчезли, сменившись нахлынувшей радостью. Лолт появилась в ее доме во время Фестиваля! И сама Матрона Баэнре присутствовала, чтобы засвидетельствовать это. Все как она хотела — все как она планировала. Она повернулась к Баэнре, глаза ее сияли.

Старая женщина кивнула. “Да, Матрона Мэлис, сегодня ты добилась великой победы”. Голос ее упал до хриплого шепота. “Но помни, фавор Лолт — меч, заточенный с обеих сторон. Паучья Королева будет теперь наблюдать за тобой внимательно”.

В своей радости Мэлис обратила мало внимания на предупреждения старухи. “Дом До’Урден, Восьмой Дом Мензоберранзана”, прошептала она сама для себя. Да, ей нравилось как это звучит.

Бриза жевала губу с мрачным видом. “Это не честно”, ныла она. “Дриззт еще ребенок, к тому же мальчик. Почему Лолт не явилась мне?”

“Заткнись, дура”, рявкнула Мэлис, но ее раздражение было лишь наполовину искренним. Даже Бриза не испортит ей удовольствие от этого дня, и от многих будущих дней.

Эпилог

“Я рада, что ты так быстро явился по моему вызову, Закнафейн”, удовлетворенным тоном сказала Мэлис.

Зак прошел мимо детей Мэлис и опустился на колени перед ее креслом. “Да, Матрона Мэлис”. Теперь он мог говорить легко. Он уже привыкал играть роль послушного слуги. Ее темные губы раздвинулись в жесткой улыбке. Таким он явно больше ей нравился.

“Я получила из совета сообщение касающееся твоей судьбы, Закнафейн”, продолжала Мэлис. “Поскольку ты избежал превращения в драйдера, приговор тебе считается никогда не вынесенным. Твои преступления забыты”.

Волна облегчения окатила Зака. Он боялся, что приговор может остаться в силе, хотя он имел основания надеяться на лучшее. В Мензоберранзане если ты смог уйти от кары за совершенное преступление, считалось, что закон ты вообще не нарушал. Таково было правосудие дроу. Он учтиво кивнул. “Я счастлив, что могу продолжать свою службу тебе, Матрона. Назначишь ли ты сама для меня какое-либо наказание?” Тут Мэлис приказала подойти поближе. Он приблизился, и она прошептала так, что услышать мог только он. “Не знаю, что за игру ты ведешь, Закнафейн. Это не важно. Даже пытаясь воспротивится моей воле ты добыл мне именно то, что я желала”. Голос ее стал издевательски нежным. “Ты говорил о наказании. Пусть это и будет твоим наказанием — знание, что как бы ты не старался, чего бы ты не желал, ты служишь мне. Ты служишь мне, Закнафейн”.

Слушая ее Зак подавил желание ухмыльнуться. Да, он будет представляться верным слугой Мэлис. Он будет играть ее — и Лолт — темную извращенную игру. И все время он будет ждать шансов помешать злу, когда собственные запутанные правила Лолт будут позволять это. Вновь ожили в его мыслях слова Паучьего Мага. Повелевать ею, служа ей. Зак не забудет.

Мастер оружия склонил голову. “Как пожелаешь, Матрона Мэлис”, было все, что он сказал. Он занял свое место за ее креслом, рядом с Риззеном, который одарил его уничтожающим взглядом, явно недовольный тем, что Зак вернул благоволение матроны. Зак его проигнорировал.

Мэлис и ее дочери вновь начали обсуждать какой-то план возвышения Дома До’Урден. Зак не слушал. Вместо этого, взгляд его был сосредоточен на юном Дриззте. Мой сын, подумал он с изумлением в тысячный раз. Мальчик стоял в стороне, глаза были опущены к полу, как подобает принцу-пажу…и пытался подавить зевок. По совету Матроны Баэнре мальчику не рассказали о значимости происшедшего, и о истинной природе эльфийской леди в мантии из пауков. Матроны-матери решили, что Дриззт слишком мал чтобы понять. Зак знал, что они ошибаются, но все равно был рад этому. Лучше пусть он пока не понимает, что, как и все дроу, обречен запутаться в паутине Лолт. Зак чувствовал, что этот молодой дроу отличен от других, как и сам он. Лолт не подчинила его душу — пока еще нет. И если Зак сможет сделать хоть что-то, никогда не подчинит. Теперь Зак позволил себе улыбнуться, не думая, что это могут заметить. Да, думал он, возможно даже в этом темном мире я могу еще сотворить какое-то добро.