Короли и убийцы. Сага о Гленарде. Том третий

Глава II

Приезд Славия Гленарда удивил. Не сам факт визита, это было как раз объяснимо. Удивило Гленарда то, как Славий прибыл в Кратхольм.

Его Священное Императорское Величество Славий ан Андерриох, Император Империи Андерриох, король Мерфрайна, король Зведжина, король Фьотдайха, король Аррикумы, король Глареана, король Хортии, герцог Андертайха, герцог Квитина прибыл в замок Кратхольм теплым вечером раннего лета, уже после заката, верхом на высоком вороном жеребце. Рядом с ним к воротам замка подъехал на серой лошадке герцог Донрен ан Верверриг, Генерал Тайной Стражи Императора и Великий Инквизитор Империи.

Сопровождали их всего пара помощников-оруженосцев и два десятка стражников. Все конные, закутанные в темно-серые плащи без гербов и украшений.

Брайн, конечно, предупредил Гленарда, что Император намеревается прибыть инкогнито, без свиты. Однако Гленард, вспоминая выезды Императорского двора в Рогтайхе, полагал, что «без свиты» означает всего лишь десять экипажей, вместо обычных тридцати и всего лишь сорок-пятьдесят придворных и слуг, вместо обычных двух сотен.

Однако, похоже, Славий действительно намеревался привлекать к своей поездке в Кратхольм как можно меньше внимания и сохранить свою встречу с бьергмесами в тайне. Возможно, если бы не заботливость и беспокойство Донрена, Славий решил бы отправиться в путь и вовсе без охраны, однако в этом вопросе переспорить Донрена было невозможно.

Гленард вместе со всеми обитателями замка Кратхольм встретил прибывшую процессию у ворот. Одет он был в парадный дублет, черный, расшитый серебром. В руках Гленард по северному обычаю держал обеими руками большой пшеничный каравай, на котором стояла плошечка с солью.

Император, подъехав к воротам, тепло улыбнулся Гленарду и спешился. Когда Славий подошел к Гленарду, тот поклонился, насколько ему позволял каравай в руках.

– Ваше Священное Императорское Величество Славий ан Андерриох, – торжественно произнес Гленард, – позволь приветствовать тебя в моем скромном доме. Отведай хлеба моего и соли в знак моего гостеприимства. Раздели со мной кров мой, пищу мою и вино мое. Будь дорогим гостем в моем доме, коего хозяином ты, на самом деле являешься. Добро пожаловать, дорогой друг!

Приветственная фраза была, конечно, весьма далека от предписанных обычаями и этикетом слов, что заставило чувствительного к таким вещам стюарда Миррарда слегка побледнеть и осуждающе поджать губы, однако Гленард, возможно, единственный в Империи, мог себе это позволить. Всё-таки их со Славием связывала близкая дружба уже почти полтора десятка лет. Да и самим своим титулом Император Славий, в недавнем прошлом просто капитан Славий, был во многом обязан именно Гленарду, что давало тому определенные привилегии.

– Здравствуй, дорогой друг! – Славий, улыбаясь, отломил кусок каравая и, обмакнув его в соль, отправил его в рот. – Наконец-то я до тебя добрался. Я же у тебя так ещё ни разу и не был. А ты, я смотрю, неплохо устроился!

– Во многом твоими стараниями, Славий, – улыбнулся в ответ Гленард. – И с твоей помощью.

– Не преуменьшай свои заслуги. Ты всё это заслужил. И процветание Кратхольма, о котором ныне столько говорят в Империи – это твоя заслуга, а не моя.

– Спасибо, Ваше Величество. Позволь представить тебе моего стюарда – мастера Миррарда. Позволь представить начальника местного отделения Тайной Стражи лейтенанта Крейгана. Позволь представить командира армейского гарнизона, капитана Бальтасара.

Названные поклонились Императору. С ними поклонились и все присутствующие слуги замка. Император медленным торжественным кивком приветствовал их в ответ. Гленард отдал каравай юной улыбчивой служанке, блондинке по имени Абелин, которая смущенно улыбнулась и покраснела в ответ на веселую улыбку Славия. Славий подошел к Гленарду и крепко его обнял.

Донрен, тем временем, спешился. Переваливаясь с ноги на ногу, он, подойдя к Гленарду, дождался, пока Славий выпустит того из объятий, и, в свою очередь, крепко обнял Гленарда. Потом отстранился и, улыбаясь, похлопал Гленарда по плечу.

– Взрослеешь, Гленард, – усмехнулся Донрен. – Да и располнел слегка. С мечом-то не забыл, как обращаться?

– А ты, проверь, Донрен, – хитро улыбнулся в ответ Гленард.

– Пожалуй, обойдемся без этого, – Донрен рассмеялся. – В другой раз, обязательно. А нынче лучше покорми нас, твоя милость. Дорога длинная. Ехали быстро, устали, проголодались.

– Проходите, гости дорогие, – Гленард широким движением руки пригласил их внутрь замка. – Отведайте моей пищи и моих напитков. Миррард, пожалуйста, позаботься обо всех остальных.

– Конечно, ваша милость, – засуетился Миррард, – сию минуту.

Пару часов спустя, когда короткая северная летняя ночь, наконец, накрыла округу покрывалом тьмы, высоко на небе засверкала яркая россыпь алмазов звезд. В канавах громко запели хором лягушки, а большие совы, привлеченные этим пением, бесшумными тенями парили над лугами, как бесплотные духи, предвещающие неминуемую смерть кому-то из обитателей разнотравья равнин и опушки леса.

На большом столе, за которым сидели Гленард, Славий и Донрен, к тому времени почти не осталось ни запеченного поросенка, ни голубей, ни каплунов, ни картофеля, ни пареной репы, ни сыров, ни колбас, ни еще теплых, только что испеченных хлебов, ни разнообразных соусов. Всё это присутствовало на блюдах и в мисках только в виде костей и остатков.

Не один кувшин опустел к этому времени, но неутомимые слуги всё приносили и приносили новые яства и напитки. Наконец, Славий, откинувшись на высокую спинку стула, посерьезнел и кивнул Гленарду. Гленард, кивнув в ответ, хлопнул в ладоши и приказал мгновенно появившимся слугам убрать со стола, принести еще вина и оставить их одних. Что и было незамедлительно исполнено.

– Спасибо тебе, Гленард, – поблагодарил Славий. – Хозяин ты воистину хлебосольный.

– Ну, так не абы кого принимаем, – развел руками Гленард, – дорогих друзей и важнейших персон. Как не расстараться для двух самых могущественных людей в этом мире.

– Ну, про Славия ты прав, – усмехнулся Донрен, – а вот я, всё-таки, далеко не из самых могущественных. Пожалуй, Галир Кадирской Империи помогущественнее меня будет.

– Не прибедняйся, Донрен, – сделав очередной глоток из кубка, ответил Гленард. – Уверен, что тебе прекрасно известны пределы возможностей и Кадирской Империи, и ее правителя.

– Естественно, – кивнул Донрен, – поэтому так и говорю.

– Ну, как скажешь, – пожал плечами Гленард. – Тебе виднее. Ну, что, друзья? Сыты ли вы? К делам?

– Сыты и даже, прямо скажу, объелись, – Славий погладил себя по животу. – Давай к делу. Брайн тебе всё рассказал?

– Он рассказал, что ты собираешься встречаться с бьергмесами. Заключать новое соглашение. Я предположил, что есть какая-то еще цель твоего визита. Брайн не стал отрицать, но сказал, что ты сам всё расскажешь.

– Правильно, – согласился Славий. – Он и сам не всё знает.

– Кстати, а где он? – поинтересовался Гленард. – Я думал, что он приедет вместе с вами.

– Будет послезавтра. Как раз, когда король Тарстен прибудет. Брайн решил лишнюю пару дней побыть с женой.

– Ну, да, – усмехнулся Гленард, – ее светлость Влеску опасно оставлять одну надолго. Того и гляди, прибьет по возвращении.

– А кстати, Гленард, а где Лотлайрэ? – удивился Славий.

– Во Флернохе, где же ещё, – помрачнел Гленард.

– Что-то случилось?

– Ну, как сказать… Барон Винред не особо хорошо себя чувствует, Лотлайрэ с ним. Но это официальная версия. Похоже, что ей просто не очень нравится север. Холодно здесь, и всё не так. Пахнет по-другому. В лесу листва не пахнет, по ее мнению.

– А что, и правда не пахнет?

– Ну, не пахнет, – скривившись, согласился Гленард. – По крайней мере, не так, как во Флернохе. Лотлайрэ говорит, что здесь всё не её, что она чувствует себя здесь, как в ловушке.

– И что будете делать?

– Пока не знаю, – пожал плечами Гленард. – Как ты знаешь, я здесь весьма крепко обосновался. А Лотлайрэ пока живет на два дома. Пару месяцев здесь, пару месяцев там… Ты же знаешь, что спорить с ней невозможно. Дети тоже с ней ездят туда-сюда. Надеюсь, всё образуется…

– Тоже надеюсь, и желаю тебе скорейшего решения этой проблемы.

– А как, кстати, Ниара поживает, Славий?

– Хорошо, спасибо. Не знаю, доходили ли до тебя слухи…

– Доходили, – улыбнулся Гленард.

– Ну, значит, ты понимаешь. Наконец-то.

– Наконец-то, – согласился Гленард. – Империи нужен наследник.

– И не говори. Вон, Донрен, всё переживает, что наследника у династии нет. Теперь, надеюсь, коли Боги помогут, всё образуется.

– Удачи вам с Ниарой, Славий.

– Спасибо, дружище. Спасибо. Да и мне хочется уже отцом побыть. Всё-таки первый ребенок…

– Возможно, что не первый, – покачал головой Гленард.

– В смысле? – вытаращился Славий, Донрен поднял бровь.

– Помнишь, госпожу Весницу во Флернохе? Она родила сына. Мы не знали, кто отец, она так и не сказала до самой своей смерти во время Багряной Весны. Возможно, и сама не была уверена. Но ребенок подрос и как-то мне кажется, что похож он на тебя, Славий.

– Вот это новости… – улыбнулся Славий. – Почему ты молчал?

– Мы с Лотлайрэ не были уверены. Сейчас уверенности прибавилось. Да и случая сказать не было.

– Это прекрасная новость, Гленард, спасибо!

– А вот, Донрен, похоже, не так рад, – усмехнулся Гленард.

– У меня профессиональная деформация, – широко улыбнулся Донрен, с кубком в руках развалившийся на стуле. – Я из этой новости сразу выцепил угрозу спокойствию Империи. Внебрачный ребенок Императора – это всегда возможность того, что кто-то захочет использовать его в своих целях и захватить трон.

– Ну, на роль наследника Империи Миллеш, так его зовут, точно не годится, – возразил Гленард – Во-первых, внебрачный, во-вторых, не от благородной матери, и в-третьих, собственно, не известно, Славия ли это на самом деле сын. Но я бы просил тебя, Славий, всё-таки не оставить мальчика без поддержки. Возьми его в столицу, пристрой куда-нибудь пажом. Мальчик умный, может, и получится из него что-то дельное. Вдруг и для Тайной Стражи сгодится, а, Донрен?

– Доживём, увидим, – усмехнулся Донрен.

– Хорошо, Гленард, так и сделаем, – кивнул Славий. – Давай теперь к делам. Время всё-таки позднее, уже и спать пора, по-хорошему.

– Давай.

– Брайн должен был тебе рассказать о том, что мы встречаемся с королем Тарстеном. Целью этой встречи является расширение договоренностей, установленных Кратхольмским пактом. Бьергмесы получат больший доступ на рынки Империи, больше прав, больше защиты. Взамен мы расширим поставки продовольствия бьергмесам. Они, конечно, и сами выращивают много чего, но их становится больше, а мест, пригодных для сева, да еще и с плодородной землей, в горах не так много. Это уже решено.

– Но есть ещё что-то, правда? – догадался Гленард. – Иначе, если всё решено, можно было не устраивать тайных встреч, а торжественно всё подписать в Рогтайхе, воспользовавшись случаем продемонстрировать всей Империи хорошие отношения двух народов. Что на самом деле за этим стоит, Славий?

– Ты, как всегда, прав, – Славий кивнул и налил себе еще вина из кувшина. – Два с половиной года назад, а кажется, что целую вечность, сразу после коронации, мы сидели с тобой во дворце и обсуждали всякое, помнишь?

– Конечно, помню. Моя история в Кратхольме оттуда и началась.

– Ну, так вот, тогда, говоря как раз о Кратхольме, ты говорил, что это может стать прекрасным местом для важных тайных встреч вдали от глаз столичной аристократии. Помнишь?

– Помню.

– И я это запомнил. И когда мне такая встреча понадобилась, я об этом вспомнил.

– С кем ты встречаешься, Славий?

– Здесь необходима небольшая предыстория. Если помнишь, мы еще до коронации обсуждали, что Империи нужно обновление. Империи нужно развитие. За это время многое было изучено и обсуждено. Я считаю, что та цеховая система, которая существует сейчас, чрезвычайно тормозит развитие Империи. Все эти цеха, гильдии, объединения мастеров. Мастера уцепились за свои места, за свои должности, передают их по наследству. Развиваться не хотят, новые технологии осваивать не хотят, думают лишь о том, как задушить конкурентов, иногда буквально, и о том, как карманы набить. Все эти цеха стали такой своеобразной закрытой аристократией. Если ты не сын мастера или не платишь огромных взяток, мастером тебе в большинстве городов просто не стать. Множество умелых и даже действительно талантливых ребят вынуждены десятилетия проводить сначала учениками, а затем подмастерьями, не имея возможности стать мастерами и открыть свои мастерские. В Империи огромное количество подмастерьев, которые не могут стать мастерами и, вероятно, никогда не станут. А многие мастера просто не берут учеников. И даже тех полноправных мастеров, которые пытаются делать что-то новое, улучшать технологии, развиваться, одергивают и останавливают. Потому что другие мастера, сидящие в советах всех этих цехов, боятся конкуренции. Вот и долбят по голове, опять же иногда вполне буквально, тех, кто чем-то выделяется. Ну, разве можно в таких условиях развивать Империю, тем более быстро? Не пора ли избавиться от этой устарелой системы цехов? Выбросить ее на помойку истории. Как думаешь?

– Возможно. Вполне возможно.

– Вот, я знал, что ты со мной согласишься. А вот Донрен, например, не согласен. Да, Донрен?

– Я просто считаю, что быстро разрушать сложившуюся веками систему, устойчивую систему, очень опасно. Лучше ее постепенно реформировать. Договариваться, влиять, подкупать, интриговать. При необходимости устранять угрозы, иногда, как выражается Его Величество, буквально. Пусть это займет десятилетия. Пусть даже столетия. Но это будет практически естественный процесс, не влияющий на стабильность Империи. Однако это всего лишь моё личное мнение. Я солдат Императора, и я следую пожеланиям Императора и исполняю их со всем возможным рвением, каким бы ни было мое личное мнение.

– Спасибо, Донрен, – Славий отсалютовал Донрену кубком. – Ну, так вот. Отрадно, что далеко не всех мастеров устраивает нынешняя диктатура цеховых старост. Есть достаточное, большое, если честно, количество мастеров, которые хотели бы разрушить цеховую систему и стать полностью независимыми. Они хотят иметь возможность самостоятельно открывать мастерские там и тогда, где и когда они хотят. Они хотят изготавливать то, что они сами считают нужным и по тем технологиям, которые им нравятся. И пусть рынок сам решит, кто хороший мастер, а кто плохой. Да, цеха порой поддерживают мастеров, но эту поддержку довольно легко заменить поддержкой императорской или местной герцогской. Хорошая мысль? И с ней многие согласны. Но есть проблема.

– С этой мыслью не согласны цеховые старосты и цеховые советы, – продолжил за Славия Гленард.

– Конечно. А еще часть мастеров, в основном, недостаточно талантливые и старые, которые боятся перемен. И справедливо боятся, надо сказать, потому что конкурировать зачастую они не могут ни с бьергмесами, ни с кадирцами, ни со своими собственными подмастерьями.

– И это большая сила, – заметил Гленард. – У них есть деньги. Возможности. Влияние. Поддержка подкупленной аристократии.

– Совершенно верно, – развел руками Император. – И как только мы начали этот процесс, только начали общаться с теми мастерами, которые хотели бы что-то изменить, только стали что-то обсуждать, нам сразу намекнули. Очень аккуратно, не угрожая, ни в коем случае, со всем возможным уважением, просто намекнули. Что если мы решим ослабить власть цехов и изменить существующую систему, мастера просто перестанут работать. У цехов накопились огромные богатства. Их хватит на то, чтобы кормить лояльных мастеров и год, и два. Небогато, конечно, кормить, но достаточно, чтобы переждать. А вот переждет ли Империя пару лет, потеряв половину производства, переживет ли и какой ценой – это большой вопрос. И насколько будут этим довольны и простые люди, и, главное, нобилитет, это еще один больший вопрос. И переживет ли Император это недовольство – это тоже вопрос. Вот такой намек мы получили и услышали.

– Ты хочешь, чтобы бьергмесы заместили своими товарами то, что Империя потеряет из-за демарша цеховых мастеров? Об этом, на самом деле, пойдет речь на встрече? – догадался Гленард.

– Молодец, друг! – ударил ладонью по столу Славий. – Именно так. Но не только. Я решил воспользоваться случаем и встретиться в спокойной обстановке с несколькими влиятельными независимыми мастерами, которые станут моей опорой в этом, так сказать, восстании мастеров. И заодно познакомить их с королем Тарстеном. Фактически именно эта встреча должна стать началом конца цеховой системы. Началом новой эры для Империи. И эта новая эра начнется именно под крышей дома твоего, Гленард. Мы здесь с тобой для того, чтобы творить историю, не меньше.

– Но Донрен, как я вижу, и этим недоволен.

– Я переживаю, Гленард, что мы становимся зависимыми от бьергмесов, – Донрен вздохнул, – которые, несмотря на всю историю наших взаимоотношений, не друзья нам и не подданные Империи. Они себе на уме. У них постоянные внутренние раздоры и ссоры между всеми этими их кланами. Сегодня мы договоримся с Тарстеном и поставим всю Империю в зависимость от него. А завтра Тарстена скинет какой-нибудь другой клан, и мы в итоге останемся и без товаров, и без мастеров и, вполне возможно, без головы. Но опять же, это мое личное мнение. А что касается дела, то в нем я полностью поддерживаю Императора и согласен с его решением. На самом деле согласен, идея хорошая, но опасная. Что ж, будем жить с этой опасностью и придумывать, как ее избежать.

– Сколько мастеров приезжает? – поинтересовался Гленард. – Мне бы знать количество хотя бы. Мы же их в замке будем размещать, как почетных гостей?

– Было бы хорошо, Гленард, – одобрил Славий. – Их не так много, всего четверо. Мастер Анжен из Долгополя, оружейник. Мастер Берхард из Ардальвильда, кожевенник. Мастер Конрад из Таргарана, столяр, мебельных дел мастер, краснодеревщик. Отличный мастер, кстати, даже у меня во дворце его мебель есть. И госпожа Эрмелинда из Байлура, мастер белошвеек.

– Белошвеек? – Гленард усмехнулся.

– Нет, настоящих белошвеек, которые шьют.

– Хорошее представительство. Ну, четверых как-нибудь разместим. И короля Тарстена со свитой, конечно, тоже. И вас с Донреном.

– Поместятся все? – усомнился Славий. – Дом, вроде бы, не такой большой…

– Этот дом больше, чем кажется, – пожал плечами Гленард. – В крайнем случае, можем тебя с Донреном разместить в темницах в подземелье, если не возражаете.

– Нет уж, спасибо, – расхохотался Славий. – Темницы давай пока оставим в покое. А то прознает кто, не так поймут. Пришлют еще войско твой Кратхольм осаждать, чтобы меня вызволить. Дескать, барон ан Кратхольм сбрендил и пленил Императора Андерриоха. Хотя, бывало, случалось и в менее удобных местах ночевать.

– Ладно, не хочешь экзотики, дам тебе обычную хорошую комнату. Но у меня тесновато, предупреждаю сразу. Комнат много, но все маленькие.

– Есть ещё кое-что, Гленард, – остановил его Славий жестом.

– Что, Славий?

– Помимо встречи с мастерами и бьергмесами, я планирую здесь встретиться еще и с нашим общим старым знакомым. С Ролленом.

– Роллен? – удивился Гленард. – А ему-то что здесь делать?

– А вот это, кстати, интересно, – Славий хитро прищурился. – Мы с ним за это время довольно часто встречались, обсуждали, как сделать жизнь разных рас в Империи лучше. И он предложил устроить встречу с одним из вождей вархов. Чтобы, так сказать, улучшить взаимное знание народов друг о друге и, возможно, даже установить взаимные дипломатические отношения.

– Ого! – поднял брови Гленард. – Ты станешь первым Императором, который будет встречаться с вождями вархов. Да и вообще, вероятно, первым человеком, который поговорит с кем-то из вождей вархов.

– В Рогтайхе вархи эту встречу проводить категорически отказались. А здесь, на севере, у подножия их гор, они вполне готовы встретиться. Мы с Ролленом долго откладывали эту встречу, но раз уж я здесь, почему бы не встретиться и с ними?

– Ну, что ж, – Гленард встал изо стола, – похоже, что замку Кратхольм суждено еще раз войти в труды историков. Да и нам всем, вероятно, тоже.

– Ну, Гленард, ты же любишь исторические книги, – тоже встал Славий, – вот тебе и шанс оказаться в одной из них. Ладно, поздно уже, благородные господа. Пойдемте спать. А завтра, дружище, покажи нам, пожалуйста, свои владения. Очень хочется посмотреть, как у тебя тут дело развернулось. Аж в Рогтайхе слухи ходят, вот и представился шанс самому на это чудо взглянуть.

– Чудо сомнительное, Ваше Величество, но, конечно, завтра всё расскажу и всё покажу. А сейчас, спокойной ночи, друзья. Эй, слуги! Проводите Его Величество и его светлость в их комнаты. И приберите здесь всё.

– Не спится, Донрен? – Гленард вышел на крыльцо, где стояла, всматриваясь в темную даль, невысокая кругленькая фигура герцога Верверрига. На востоке небо уже начало светлеть в ожидании скорого рассвета. Было прохладно и тихо.

– Да, что-то как-то захотелось воздухом подышать. Знаешь, Гленард, я ведь очень редко выбираюсь за пределы Рогтайха. Столько дел сейчас навалилось. Славий хочет всё поменять, а я пытаюсь предугадать, как эти дела отзовутся. Что бы ни делал Император, моя задача сохранить спокойствие в Империи. А во время перемен это сложнее всего.

– Время перемен? – задумчиво переспросил Гленард.

– Время перемен. Оно самое, будь оно неладно. Не обращай внимания, просто стариковские жалобы. Я ведь прекрасно понимаю, что даже без всего этого были бы другие угрозы для Империи. И, может быть, куда более серьезные.

– Что вообще в Империи происходит? – поинтересовался Гленард. – Что нового?

– Да, всё так же. Люди рождаются, растут, влюбляются, трахаются, женятся, рожают, стареют, умирают. Ненавидят, интригуют, делают друг другу подлости, доносят друг на друга, воруют, убивают, насилуют, грабят, изменяют, лгут, лицемерят…

– Не любишь ты людей, Донрен.

– Люблю, Гленард. Но ты же сам понимаешь, что мою жизнь, в основном, составляет как раз это всё. Я понимаю, что люди хорошие. Многие из них, по крайней мере. В жизни, вероятно, гораздо больше хорошего, чем плохого. Но посмотри, с кем я работаю. Преступники, убийцы, шпионы, извращенцы, заговорщики и прочая мразь. Именно это меня окружает. Эта грязь, эта кровь, это говно – вот моя жизнь. И я вычерпываю это говно из нужника, вычерпываю своими руками и своим сердцем, каждый день, для того, чтобы это говно не затопило всю Империю, и чтобы наш добрый друг Император мог спокойно делать Империю лучше, не боясь утонуть в этом говне. Вот моя жизнь. Ты от нее сбежал, у тебя здесь лесочки, грибочки, горы, кучи золота и драгоценных камней. Не подумай, что я тебя обвиняю. Ты прав, Гленард, полностью прав, ты вовремя ушел. А я вовремя не ушел, и поэтому теперь обречен вечно, покуда могу держать меч в руках, разгребать это говно. Потому что без этого говна нет и меня. Я нужен, только покуда я это говно выгребаю. Если я уйду, этого говна меньше не станет, но без меня Империя в нем утонет. Вот так и живем. Я люблю людей, Гленард, правда люблю. Но ты сам понимаешь, ты умный, и ты сам полковник Тайной Стражи, пусть и в отставке. Ты понимаешь, как это всё отражается на мыслях, на суждениях о людях и на отношении к человечеству в целом.

– Приезжай ко мне на пару месяцев Донрен. Оставь говно заместителям на время и приезжай сюда. Просто отдохнуть. Поохотимся, порыбачим, по лесочкам походим, грибочки пособираем с крестьянками. Будем напиваться и петь, каждый вечер. Про мороз и про ворона. Здесь, на севере, такие душевные песни… Приезжай.

– Может, и приеду. Впрочем, я ведь и так уже здесь. Вот разберемся со всеми этими встречами, и можно и грибочки пособирать пару дней. В любом случае полезно вырываться из Рогтайха время от времени. Хорошо у тебя здесь. Хорошо.

– А что думаешь, получатся у Славия его преобразования?

– Кто знает? – пожал плечами Донрен. – Хорошо, если получатся. Но будет непросто. Очень непросто.

– А разве бывает просто во время перемен?

– И то правда. Понимаешь, мне кажется, что Славий на всё бросается сразу. И сразу круто берет: всё разрушить до основания, а затем строить что-то новое. Я больше сторонник постепенных последовательных преобразований. А Славий человек увлекающийся и, скажем прямо, пока еще неопытный. Он бросается на одно, начинает что-то разрушать. А потом, не закончив одного, начинает бросаться на другое. И тоже до основания, а затем… В итоге, дела накапливаются, а решать проблемы некогда, Славий занят уже чем-то новым. Вот и приходится всем остальным вместе это как-то разбирать. Мысли у него правильные. Идеи хорошие. Реализация недоработана. И того говна, которое приходится разгребать мне, от этого становится всё больше и больше. И я начинаю бояться, что когда-нибудь моих ладоней не хватит на то, чтобы всё это вычерпать и разгрести. Но, будем надеяться, что всё обойдется. Всё будет хорошо, Гленард. Не обращай внимания. Просто старик Донрен усталый и пьяный.

– Пойдем спать, Донрен, – Гленард приобнял Донрена. – Утро вечера мудренее. Отдохнем, и всё станет лучше.

– И то правда, Гленард. Пойдем спать.

– Спокойной ночи, Донрен.

– Спокойной ночи!