Король

Глава 39

Не говоря больше ни слова, Фуллер выскочил из кабинета Кингсли, все еще прижимая к груди безвольную руку.

Кингсли выдохнул. А потом рассмеялся. Затем повернулся к Сэм.

Сэм наклонилась над мусорной корзиной возле его стола. Он был уверен, что Сэм вот-вот стошнит. Кингсли принес ей стакан воды и стал ждать.

— Прости, — сказала она, забирая у него воду. — Трахать кого-то, кого ты не хочешь трахать, и притворяться, что тебе это нравится…

— Адски, — закончил за нее Кингсли. — Я тоже этим занимался.

— Все хорошо. Я закрывала глаза и думала о Блейз.

Кингсли обхватил ее за затылок.

— Сэм, ты…

Сэм взмахнула рукой.

— Со мной все будет в порядке. Я в порядке.

— Зачем ты вернулась? — спросил Кингсли. Сэм поднялась и посмотрела на него. — Почему ты сделала это для меня? Я уволил тебя.

— Я это проигнорировала, — ответила она и доблестно попыталась улыбнуться. — Я всегда работала на тебя, даже когда брала деньги у Люси Фуллер. Я не планировала, что ты поймаешь меня с поличным, но все сложилось к лучшему. Мое увольнение убедило Люси, что я на ее стороне. Я никогда не была на ее стороне. Никогда.

Она встретилась взглядом с Кингсли.

— Не могу поверить, что ты пошла на это ради меня, — повторил Кингсли.

— И я. И Фейт. И каждый ребенок в этих лагерях.

— Это сработало. Ты закрыла их. Не я, ты.

— Жаль, что я не сделала этого много лет назад, — ответила Сэм. — Может быть, Фейт до сих пор была бы жива.

Кингсли аккуратно взял ее за руку и притянул к себе. Она плакала в его объятиях, и он позволил ей плакать. Она заслужила свои слезы и его доверие. Ее миниатюрное тело содрогалось напротив его, и он целовал ее волосы. Вскоре она выплакалась и успокоилась.

— Я бы никогда не попросил тебя переспать с ней, — заявил Кингсли. — Я бы никогда тебе этого не позволил.

— Знаю, — ответила Сэм. — Поэтому я и не сказала тебе, что делала. Ты бы приказал мне этого не делать.

— Я бы и близко не подпустил тебя к ней.

— Все в порядке, я обещаю. Это было не весело, — призналась она. — Но что сделано, то сделано. И сейчас… Думаю, мы победили.

— Мы победили, — подтвердил Кингсли. — И мы должны это отпраздновать.

Сэм покачала головой. — Никакого праздника. Мы должны работать. Клуб открывается в ноябре, а мы ничего для этого не сделали.

— Не ничего. У нас весь штат готов, — не согласился Кингсли.

— У нас есть две доминатрикс?

— Фелиция и Ирина. Есть.

— Мужчины-сабмиссивы?

— Джастин. Есть.

— Женщины-сабмиссивы?

— Люка. Есть.

— Вышибала и охранник?

— Лаклан. Есть.

— Думаю, у нас есть все. Погоди. Нет. Мужчины доминанты?

— Есть.

— Кто?

— Я. — Кингсли указал на себя.

— Ты?

— А почему бы и нет? — спросил он.

— Думаю, это наилучшая идея, которую я сегодня слышала.

Кинг порылся в своем столе и достал планшет Сэм. Он вручил его ей, как король вручает меч своему странствующему рыцарю.

С улыбкой и дрожащими руками она приняла его. Размашистым жестом девушка поставила галочку на странице.

— Есть. — Улыбнулась она ему. — Теперь нам нужно название. Идеи?

— Я слишком устал, чтобы думать сейчас о названии. Прошлую ночь я провел на полу священника. Мы сильно напились.

— Вы с падре напились вдрызг? По какому поводу?

— День Благодарения Духовенства.

— Такой есть?

— Видимо, да. Вчера вечером напился со священником. Сегодня утром сломал запястье телепроповеднику. Мой новый любимый праздник.

— Думаю, ты не просто сломал ему запястье. Он пустил тебе кровь?

— Кровь? Где?

Сэм указала на живот Кингсли. Кровавое пятно размером с четвертак испортило его белоснежную рубашку.

— Это не кровь Фуллера, — ответил Кингсли, поднимая рубашку. — Это моя.

— Что это за чертовщина? — Сэм опустилась перед ним на колени. — Господи, у тебя что-то вырезано на животе.

— Правда?

— Похоже на восьмерку внутри круга. Госпожа Фелиция сделала это?

Кингсли посмотрел вниз и увидел небольшую изогнутую линию на его коже в нескольких дюймах над его пахом.

Кингсли рассмеялся.

— Священник… я убью его.

— Что это?

— Он пометил меня, — объяснил Кингсли. — Вчера вечером я сказал Сорену, что госпожа Фелиция не практикует игры с кровью. Должно быть, он порезал меня, пока я спал. Сколько же я выпил, что не почувствовал этого?

Много. Прошлой ночью он выпил много.

— Пометил тебя?

— Вот как он подписывается, — ответил Кингсли, указывая на неглубокий порез. — Это первые две буквы его имени. «С» и «О» вокруг нее и слэш через них.

— Что же, похоже на восьмерку внутри круга.

Восьмерка и круг… Этот образ пробудил воспоминания. На редкость, хорошие.

— Ты когда-нибудь читала «Божественную комедию»? — поинтересовался Кингсли. — Данте?

— Нет, — ответила Сэм, поднимаясь на ноги. — Хорошая?

— Нам в школе задавали ее читать. Однажды ночью в постели Сорен читал мне «Инферно» в оригинале, на итальянском. — Кингсли использовал живот Сорена как подушку, пока тот читал вслух на сладкозвучном итальянском языке. — Один из редких моментов в моей жизни, который лучше секса.

— Похоже на то.

— Восьмой круг был местом, где наказывали тех, кто злоупотреблял своей властью. Особенно симонистов²⁵.

— Кем они были?

— Продажными священниками.

Сэм ехидно улыбнулась ему.

Она перевернула лист бумаги на своем планшете, нарисовала изогнутую букву «С», поставила букву «О» вокруг нее и нарисовала косую черту. Это было похоже на изящную наклонную восьмерку внутри круга.

— Разве не замечательно это будет смотреться на бирке ошейника? — спросила Сэм.

— Если мы назовем клуб «Восьмой круг» в качестве шутки над священником…

— Что?

— Не знаю, — ответил Кингсли, чувствуя себя счастливее, чем когда-либо за долгое время. Счастлив, что его мечта сбылась, но гораздо счастливее, что Сэм снова с ним, где ей и место. — Но мне не терпится узнать.