Король Пиф-Паф или Про Ивана не великана

Вадим Коростылев

Король Пиф-Паф или Про Ивана не великана

Однажды, ранним утром, когда едва выглянувшее солнце лишь начало пробивать косыми лучами лес, на глухую поляну в самой его чаще выбрался царь Горох.

Отряхнул кафтан из листьев и трав, расправил гороховые усы, уселся на пень и заиграл в рожок. А лес словно большой оркестр тотчас стал вторить ему многими голосами. Царь Горох отнял от губ рожок, прислушался и торжественно объявил:

Я - царь Горох,

Лесной скоморох.

Небо - корона.

Пень - вроде трона.

Была ворона при троне,

Чтобы царства не проворонить.

Сидела, хвостом вертела,

Повертела и улетела...

А царство моё такое:

Не обведёшь рукою!

И рощи-то в нём, и птицы,

А главное - небылицы,

Такие уж Были-небыли,

Что и на свете не были.

А на самом-то деле были

Это Небыли-были:

Про Чудовище из чащобы

Всё мало ему, всё ещё бы!

Про Ивана-не-великана,

Да про невесту Ивана...

А сказка идёт по росам

Тук, тук, тук,

И вот она,

Милости просим,

Тут, как тут!

Не успел царь Горох закончить, как из-под его руки выскочил Чудовище.

Чудовище, как Чудовище: брюки, пиджак, галстук бабочкой. В руке саквояж:

переселяется. Только лицо - словно пруд, заросший тиной - безликое лицо.

Огляделся Чудовище по сторонам, заметил под ногами хилый кустик и горестно всплеснул руками:

- Крапива-то, крапива как заглохла!

Сорвал кустик, вставил себе в петличку и погрозил кому-то:

- Ну, погодите у меня!

Тут луч солнца ударил ему в глаза. Отскочил он в сторону, выхватил из кармана огромные тёмные очки, закрыл ими пол-лица и кинулся в чащу. А лучи за ним, как будто поймать хотят. Шарахается Чудовище из стороны в строну, на деревья натыкается, а они сцепились ветвями - не пускают.

- Эй, вы чего? - закричал Чудовище.

- Кто ты? - откликнулись деревья.

- Я - Чудовище! Да вы что, не знаете? Первый раз в сказке, что ли? затрясся Чудовище от возмущения.

Замерли деревья, пригляделись:

- Что-то не похоже.

- А я теперь хитрый, - заявил Чудовище и запел:

Появлюсь я - все окрест

Говорят: да он не съест!

Если надо - спину гну,

Надо - я высокий

И из всех кругом тяну

Со-о-оки!

Открываюсь я не вдруг,

Говорю любому: друг!

Если надо - спину гну,

Надо - я высокий

И из всех кругом тяну

Со-о-оки!

А попробуй, задержи,

А попробуй, докажи!

Если надо - спину гну,

Надо - я высокий

И из всех кругом тяну

Со-о-оки!

- Уходи из нашей сказки! - замахали деревья ветвями.

- Да как вы смеете? - затопал ногами Чудовище. - Да я... я из вас души вытряхну!

Всё равно расступитесь!

И Чудовище схватил стволы тех деревьев, что были поближе и так их тряхнул, что из них в самом деле вывалились... души.

- Вы кто такие? - изумился Чудовище.

- Мы Души деревьев, ты нас вытряхнул! - объявила первая Душа. - Я Душа вот этого старого Дуба, а это - Душа Ивы и Душа Берёзы. Не плачь, Душа Ивы!

- Я - плакучая, я не могу не плакать, - отозвалась Душа Ивы и, всхлипнув, добавила: - Особенно теперь.

- Берёзовых бы розог тебе! - накинулась Душа Берёзы на Чудовище.

- Ты сильный, ты натворишь у нас бед! - расстроилась Душа Дуба.

- Дуб, дуб, а понял с кем имеет дело. А ну-ка убирайтесь отсюда! самодовольно расхохотался Чудовище.

- Но деревья без нас перестанут быть живыми! - хором воскликнули Души деревьев.

- Я не люблю, когда деревья живые, - топнул ногой Чудовище. - Я люблю, когда деревья мёртвые! Нечего зря тянуть соки из земли. Вон, какая крапива у вас... - поправив в петлице сорванный кустик крапивы, возмутился Чудовище. - Разве это порядок?

- Чудовище! - разом выдохнули Души.

- Да, Чудовище! Каждому своё. Вон, остальные деревья - стоят, и ничего.

Лес, как лес. А вы... тоже мне, герои нашлись!

- Каждому своё, - возразила Душа Дуба, - а лес... он и зашуметь может.

- Перекричу! - отмахнулся Чудовище. - А чем это так противно пахнет в лесу? - спросил он, втянув воздух носом.

- Это цветы, - улыбнулась сквозь слёзы Душа Ивы, - они распустились. Я, Плакучая Ива, всегда плачу от радости, когда цветы распускаются.

- Я вижу, вы все здесь распустились! - возмущению Чудовища не было предела. - Вон из моего леса! И не сметь больше плакать от радости! Плакать надо от горя.

Ну, в крайнем случае - от обиды. Вон!

- Это даже хорошо, что мы можем двигаться, - вздохнула Душа Дуба.

- Что значит "хорошо", что значит "хорошо"? Не должно быть для вас такого слова!

Вам должно быть только "плохо"! - перебил её Чудовище.

- Плохо теперь стоять без дела, - возразила ему Душа Дуба. - А мы понесём плач Ивы далеко-далеко, чтобы и люди, и птицы, и цветы знали: Чудовище пришло в сказку!

- Чем дальше, тем лучше! - передразнил её Чудовище.

Тут Душа Ивы утёрла глаза зелёным листочком и улыбнулась: "А, действительно, зачем плакать? У меня высохли слёзы. Теперь я заплачу только от радости, когда ты лопнешь от злости!" - И, взмахнув руками-ветками, закружилась вокруг Чудовища, напевая:

Над рекою Ива

Грустила,

Распускала косы.

Густые,

Жаловалась вниз

Отраженью:

Сколько лет стоим

Без движенья!

Подпевая, вслед за ней поплыли в хороводе Душа Дуба и Душа Берёзы.

Проплывали понизу

Гусли,

Величали Ивушку

Грустной,

Проплывали поверху

Тучи,

Величали Иву

Плакучей...

С окрестных деревьев, вплетаясь в песню, понеслись тревожные трели соловьев.

Голос Ивы стал ещё звонче:

А теперь пойду

По дубравам

Хочешь - прямо,

Хочешь - направо,

Нету ни дверей,

Ни порога,

Мне теперь повсюду

Дорога...

От такой дерзости Чудовище даже оцепенел. Не знает что и сказать! А Души деревьев продолжали кружиться и петь:

Соловьёв возьму

Я на ветви,

Пусть расскажут людям

И ветру,

Что леса Чудовище

Душит,

Что пора спасать

Наши души!

Закончив песню, Души деревьев плюнули в сторону Чудовища и удалились.

А из-под земли стали выбиваться мухоморы и чертополохи. Все снаряжённые по-походному - с заплечными мешками, в шляпах. Только у мухоморов мешки красные, в белую крапинку, а у чертополохов - из продолговатых чертополошьих листьев. И там где они не выбивались, у окрестных деревьев тотчас опускались ветви и вяли листья.

Потом распахнулся зелёный куст, и на поляну выпорхнула Злючка-Колючка модная дама в зелёных туфельках на высоких колючках, в зелёном плаще и перчатках с крагами на колючках, с пучком из колючек на голове и с веером из длинных колючек в руках.

- Кавалергарды! - оглядев своё войско, восторженно воскликнул Чудовище. - Как есть, кавалергады! - И простёрши руку, торжественно произнёс:

Всё кругом переиначу, Тишиной назначу гром, Мухомора я назначу При себе боровиком...

В ответ на эту речь вверх взлетели красные, в белую крапинку шляпы, и мухоморы, все как один, склонились в благодарственном поклоне. Чудовище ещё в больший раж вошёл:

Пусть крапивные гуляют,

Пусть крапивные поют,

Все поляны заселяют

И земные соки пьют!

Хороши лишь те, что плохи,

Обещаю я всерьёз,

Что при мне чертополохи

Расцветут пышнее роз!

При этих словах чертополохи упали на колени...

А Колючку, не иначе,

Как берёзой назовём.

Это значит, я назначил!

Я - гуляю! Мы живём!

Прижав руки к сердцу, Злючка-Колючка присела в реверансе, потом послала Чудовищу воздушный поцелуй и восторженно закричала:

- Чудовищно!

- Назначаю тебя своей придворной дамой! - продолжал распоряжаться Чудовище. - Эй, Дикий Хмель!.. Или нет в лесу такого?

- Как не быть, как не быть! - выскочил из чащи Хмель, на ходу застегивая зелёный ливрейный фрак с вьющимися аксельбантами. - С приездом, Ваша Немилость!

Всё ждали, когда же к нам пожалуете, не обойдёте. Дождались!

- Что ж не вьёшься тогда возле меня? - усмехнулся Чудовище.

- А вот и вьюсь, а вот и вьюсь! - заюлил Хмель и поднёс ему, непонятно как появившуюся в его руках, желудёвую кружку. - Прошу, стопочка наилучшей белены.

Особой!

Его Немилость лихо опрокинул кружку и крякнул от удовольствия:

- Повторить!

Тут откуда ни возьмись выскочила на поляну Девка-Бузина в фартуке из лопуха. В ушах серьги из гроздьев бузинных ягод, острые листики на голове в бигудях видать врасплох застали, не успела прихорошиться. В руках у неё была вторая желудёвая кружечка.

Чудовище кружку взял и Хмелю поднёс. Но тот головой замотал, стал отказываться.

- Не потребляю-с! На молочной диете-с! Только для вас, Ваша Немилость...

- Ты же Хмель! - удивился Чудовище.

Хмель вьюном прошёлся по поляне, взмахнул рукой - и среди деревьев вспыхнула неоновым светом вывеска: ТАВЕРНА "ЛЕСНАЯ МАЛИНА". Чудовище обрадовался, ногами затопал и закричал:

- Гуляй, крапивное семя! Заводи пир горой, дым столбом, дым коромыслом! А некрапивные пусть плачут! Почему-то мне приятно, когда плачут! Почему бы это, а?

Злючка-Колючка, влюблённо глядя на него, только руками всплеснула:

- Вы же Чудовище!

- Вот! - назидательно поднял он палец и задумчиво огляделся по сторонам. - Надо разведать, нет ли поблизости какого царства-королевства? А то кого обижать будем?..

При этих словах царь Горох, который всё это время на пеньке сидел, встрепенулся, с пенька соскочил и быстренько улизнул с поляны. Он побежал в соседнее царство-королевство, что расположилось сразу за лесом.

Там же ни о чём знать не знали, слыхом ни слыхивали, к завтраку готовились.

Прямо перед дворцом, с витыми башенками и шпилями набекрень, накрыли огромный стол, заставили его стеклянными сулеями, заморскими высокими бокалами, графинами и кувшинами с разноцветными соками. За стол уже уселся царь-прецарь, король-прекороль, граф-преграф, барон-пребарон всея Сказки Пиф-Паф. Сам мелок и худ, едва голова над столом торчит. Рядом застыла Нянюшка-мамка-кухарка-повариха. Сигнала к завтраку ждут. Вышли из дворца Часы Золотые Усы, на пьедестал взгромоздились, бить начали. Пиф-Паф с Нянюшкой пальцы загибают, считают. Часы Золотые Усы закончили бой, с пьедестала соскочили и, забрав его с собой, ушли. А царь-прецарь, король-прекороль и прочее радостно объявил:

- Ну, вот! Раз Часы Золотые Усы возвестили царский завтрак, так тому и быть.

Нянюшка-мамка-кухарка-повариха засуетилась, стала Пиф-Пафа потчевать:

Пей, батюшка, соки, Будешь высокий!..

От сока морковного Прибавится кровушки, От сока капустного Прибудет в головушке...

Пиф-Паф тотчас обиделся и отодвинул бокал с капустным соком:

- Это что ж, качан заместо головы? Но Нянюшка-мамка не растерялась:

Капуста кудрявая,

В серёдке извилины!

Пей, батюшка, соки,

Питайся усиленно.

От сока черничного

Чёрные бровушки,

От земляничного

Сладкое словушко

Ну, а для духу

Царского, прочного,

Выпей-ка чарку

Сока чесночного!

Хватил царь-прецарь сока чесночного, да бегом к одному из дворцовых углов, на котором обозначились две зарубки: царского нынешнего росту, и, видимо, росту для Пиф-Пафа идеального. Примерился, но выше низшей зарубки не оказался.

- Вот! Соки пью, а росту не прибавляется. "Пей, батюшка, соки, будешь высокий!"

- передразнил он Нянюшку-мамку. - Сколько лет меряюсь со своей меркой, а всё никак не перерасту! Мало меня! Нету меня почти что вовсе! Количества всё никак не наберу. Капуста, што-ль, паршивая?

Подбежал к столу, схватил табуретку, да так грохнул её об пол, что та разлетелась на кусочки.

- Ох, силушки-то в тебе сколько! - восхитилась Нянюшка-мамка.

- "Силушки, силушки"!.. А росту? Я, царь-прецарь, король-прекороль, князь-прекнязь, граф-преграф, барон-пребарон всея сказки, а в зеркало поглядишься... тьфу! Четвертинка! При таком количестве титулов - нет во мне самом никакого количества!

- А ты, батюшка, - стала утешать его Нянюшка-мамка - повели величать себя "Ваше Количество". Вот и всё. Как назовут, так и увидят. В слове-то сила, Ваше Количество! Гляньте-ка, каков у нас царь. А?.. Высок-то как!.. А широкоплеч! Не царь, сплошное количество!

- Ну, ладно, ладно... терпеть не могу этого! А что, действительно повыше стал, а? - подозрительно посмотрел на неё Пиф-Паф.

- Да уж как вырос в наших глазах! Уж как вырос! Что твоя мерка? Тьфу!

Перерос ты свою мерочку, Ваше Количество! - заохала Нянюшка-мамка. - Да ведь кто в наших глазах вырос, тот в наших глазах так и останется.

- Ладно, ладно, верю, - успокоился царь-прецарь и потянулся к стакану с соком.

Но вдруг, одновременно качнувшись во всех сулеях, бокалах, стаканах, графинах и кувшинах, соки исчезли, словно кто-то снизу сделал большой глоток, а на царский двор с криками ворвался Министр:

- Чудовище! Чудовище пришёл в наше царство-королевство! Я сам видел!

Пиф-Паф вжался в кресло и зажмурил глаза:

- Где, где Чудовище? Ничего не вижу.

- Да глаза, глаза-то откройте, горе моё! - заломил руки Министр.

- Ну? Где? - открыл глаза Пиф-Паф.

- Да не здесь, не здесь! Там, в лесу, в самом тёмном месте, - испуганно оглянулся Министр.

- А ты зачем в лес ходил? Мог бы не ходить, ничего бы и не увидел. Сам виноват!

- отрезал Пиф-Паф и потребовал: - Соку!

- Нету! Нету больше соку! - в отчаянии схватился за голову Министр. Глаза-то пошире откройте!

Пиф-Паф задумчиво оглядел стол, но тотчас нашёлся:

- Ну, нет, вижу. Вели принести.

Вдруг треснула земля, и посреди двора образовалась большая расщелина.

- Вот! Вот! - почти обрадовался Министр. - Видите? Из самой земли они соки пьют!

- А ты чего радуешься? - накинулся на него царь-прецарь. - Чего же тут хорошего?

Ты Министр Двора, а у тебя, вон, весь двор расстрескался!

- Был! Был Министр Двора, а потом...

- Я тебя нанял Министром По Разным Обстоятельствам, - перебил его Пиф-Паф.

Затем назначил Министром Двора, но мы с тобой поссорились и я переназначил тебя Министром Вне Двора. Ты обиделся и ушёл. А куда ушёл? В лес ушёл, в кусты ушёл, а теперь...

- Но я же вернулся! Чтобы доложить вашему...

- "Количеству!" - вмешалась Нянюшка-мамка.

- Что? Какому ещё "количеству"? - опешил Министр.

- Теперь Наше Величество величают Нашим Количеством, - гордо пояснила Нянюшка-мамка.

Министр только плечами пожал:

- Чтобы доложить Вашему... Количеству, что Чудовище пришел в Сказку! Да вот, пожалуйста: двое из его свиты! - указал он на ввалившихся во двор сильно подвыпивших Чертополоха и Мухомора, которые, увлечённые беседой между собой, никого вокруг не замечали.

- Кавалер Чертополох, ты меня уважаешь? - споткнувшись, воскликнул Мухомор.

- Кавалер Мухомор, я тебя уважаю! - поддержал его Чертополох.

- А тттебе бе-белена не ударила в верхние листики? - не унимался Мухомор.

- Ещё как, отсохни у меня правая ветка! - пошатнулся Чертополох.

- Значит увважаешь? - обнял его Мухомор.

- Кавалергад буду! - ударил себя в грудь Чертополох.

- Всё! - удовлетворенно облобызал Чертополоха Мухомор. - А ты сколько желудёвых кружек разбил?

- Десять! - подумав, торжественно объявил Чертополох.

- А я и того больше! Да ещё Хмелю на левый корень наступил, а у него на нём мозоль! Ох, и повеселились мы с тобой!

Качаясь и поддерживая друг друга, кавалеры двинулись к столу, громко горланя песню:

Мы в "Лесной малине" были,

Пели песни, пили сок.

Пели? Пели! Пили? Пили!

Дрались? Дрались!

Всех побили!

А когда мы всех побили,

То пустились наутёк!

Нас в лесу таких лишь двое

И любой из нас не плох!

Мы герои? Мы герои!

Мухомор! Чертополох!

Перечертополошили

Мы в лесу, конечно, всех!

Мы в "Малине" были? Были!

Пели? Пели! Пили? Пили!

Дрались? Дрались!

Всех побили!

Умохоморилисъ! Эх!

Нас в лесу таких лишь двое

И любой из нас не плох!

Мы герои? Мы герои!

Мухомор! Чертополох!

Наткнувшись на стол, они остановились и уставились на сидящего за ним Пиф-Пафа.

Тот, поёрзав, достал из-за спины корону, нахлобучил её и с ужасом вылупил глаза на кавалеров.

- Эттто что такое?.. Какой смешной человечек! Растёт корешками вверх.

Интересно, откуда он тянет соки? - обратился Мухомор к Чертополоху, ткнув пальцем в корону.

- Должно быть отовсюду! - обвёл руками воздух Чертополох.

Мухомор пошатнулся в сторону Пиф-Пафа:

- Соперник?!

- Я - царь-прецарь, король-прекороль, граф-преграф, князь-прекнязь, барон-пребарон всея Сказки! - попытался сохранить важное выражение лица Пиф-Паф.

- Пойдём на кухню! - поманил его пальцем Мухомор.

- Я не пригоден для еды... - вжался в кресло царь-прецарь. - Разве не видно?

- Очень надо есть такую поганку! - брезгливо поморщился Мухомор. - Нас, нас теперь будут есть! Понял? Мы назначены белыми грибами! И всё! Хватит!

Поглумились над нами! Палками шляпки сбивали! А?.. А каких-то сопливых маслят...

- он даже задохнулся от обиды. - Всё! Мухомор а-ля боровик! Под майонезом!

В соусе "сатэ"! - на лице Мухомора появилась блаженная улыбка. - У меня уже внутри всё заранее кипит. Пошли на кухню, посмотрим. Я в разведке, понял? Скоро всем мухомориным войском нагрянем... Хотя, ладно, тогда и посмотрим. Кастрюльки мыть!

Сковородки чистить! Маринады готовить! Только сушиться не хочу, говорят щекотно... Ох, что-то меня размухоморило! Пошли, кавалер Чертополох!

Кавалеры, пошатываясь, удалились, а на царском дворе наступила гробовая тишина.

Первым опомнился Министр:

- Ваше Количество! Только не теряйте присутствия духа!

- У меня нет Министра Присутствия Духа, - обречённо вздохнул Пиф-Паф.

- Конечно, вы же больше одного министра вообще не держите! неосторожно брякнул Министр.

- Ты, ты будешь моим Министром Присутствия Духа! Только никогда, никогда не покидай меня! - вцепился в него Пиф-Паф.

Министр тоже вцепился в него, потому что за дворцом раздался свист, улюлюкание, топание множества ног и загремела лихая песня:

Вперёд, чертополохи,

Бродяги-мухоморы!

Дела людские плохи,

Мы всё заселим скоро.

О чём мечтали все вы

Сегодня совершится:

Мы вытопчем посевы

И проса, и пшеницы.

Тяни земные соки

Без страха и оглядок

Из-под берёз высоких

И огородных грядок.

Настало наше время

И нету нам преграды.

Вперёд, лихое племя,

Вперёд, кавалергады!

- Ваше Количество! Мысль! - схватился Министр за голову.

- Ну? - отцепился от него Пиф-Паф.

- Полцарства тому, кто победит Чудовище!

- Почему ж это сразу полцарства? - мгновенно набычился Пиф-Паф. - Одну осьмую и довольно!

Министр даже руки заломил от огорчения:

- Не спорьте, горе моё! Пол! Полцарства! И принцессу Пиф-Паф-Пифочку впридачу.

Вот!

- Ка... какую Пиф-Паф-Пифочку? - обомлел от неожиданности царь. - Нет у меня никакой Пиф-Паф-Пифочки.

- Ну, да, нет. Что ж из этого? Главное пообещать, - нисколько не смутившись, заявил Министр.

Пиф-Паф что-то прикинул в уме и решительно замотал головой:

- С Пиф-Паф-Пифочкой полцарства много!

- Ваше Количество! - упал на колени Министр.

- Ладно, - вздохнул Пиф-Паф, - пусть разнесут весть. Да, но пока кто-нибудь найдётся, мы будем находиться в страхе перед Чудовищем?..

Тут откуда-то донёсся бой Часов. От раскатившегося звона царь-прецарь уши зажал, ногами затопал:

- Всё идут и идут, а нам час от часа не легче!

- Ваше Количество! Ещё одна мысль! Просто с ума можно сойти. Вот... от волнения Министр даже задохнулся. - Надо остановить время. Надо разбить Часы Золотые Усы и тогда оно остановится. Всё останется, как сейчас, пока кто-нибудь не найдётся и не победит Чудовище.

- Так... - потёр от удовольствия руки Пиф-Паф. - А кто пойдёт разбивать Часы?

- Вы! Вы будете убивать время! - поклонился ему Министр.

- Ладно! - согласился Пиф-Паф. - Только первым пойдёшь ты. У них, знаешь, какая здоровенная гиря? Тебя они стукнут - тебе что. А я царь-прецарь, король-прекороль, мне больно будет. Пошли!

А тем временем за углом дворца Часы Золотые Усы, забравшись на пьедестал, беседовали с царём Горохом, лесным скоморохом.

- Да, время, самое время появиться герою. Что же тянуть? - горячился царь Горох.

Золотые Усы неторопливо мизинчиком передвинули золотую минутную стрелку на лице-циферблате и поморщились:

- Это бес-тик-тактно напоминать времени о времени! Секунда в секунду!

Минута в минуту! Сутки в сутки! Тик-так? Или тик-не-так?

- Тик-то оно так, да всё не так! - покачал головой царь Горох. - В царстве-королевстве Чудовище, а ты стоишь себе и в свой золотой ус не дуешь, только знай мизинчиком его подвигаешь. Крутани-ка свои усищи как следует, да и пробей время появиться герою.

От возмущения Часы Золотые Усы взмахнули увесистой гирькой:

- Ни за что! Мы никогда не спешим, мы никуда не спешим. Мы давно на пьедестале.

Тик-так мы сказали, тик-так и будет. Тик-так-то!

- А поспешить-то придётся, - прислушался к шуму перед дворцом царь Горох.

Разбивать тебя бегут царь-король со своим министром.

- Меня? За что? Мы очень верные часы! - удивились Часы и подозрительно покосились на него. - А откуда ты знаешь?

- Слух-то у меня лесной, сейчас и ты узнаешь, - усмехнулся царь Горох. - Они время хотят остановить, чтобы пока всё осталось как есть. Не торопились, не торопились, а сами себе час пробили!

Тут и Золотые Усы услышали азартные крики Пиф-Пафа.

- Ты их под дых, в пружину, в пружину! Тогда оно вмиг остановится!

- Безумец! - заметались на пьедестале Часы. - Он же король!

- Да без царя в голове. Прыгай! - решительно дёрнул часы за ус царь Горох.

Часы Золотые Усы тяжело ухнули с пьедестала и, прихрамывая, бросились за Горохом в лес.

И вовремя. Как только они скрылись за кустами, прибежали Пиф-Паф с Министром.

- Сбежали! - уставился на пустой пьедестал Его Количество. - Вперёд!

- А, может, они решили спрятаться во дворце? - засомневался Министр.

- Назад! - приказал Пиф-Паф. И они ринулись обратно во дворец.

А беглецы, облегчённо вздохнув, остановились.

- Сильно ушиблись? - посочувствовал Горох.

- Пустяки, - отмахнулись Часы, - мы - антиударные... Ик-ак! Ик-ак! Извини, это мы от возбуждения... Ты посмотри какой пульс?! Сто двадцать секунд в минуту!

Тик-так может хватить и разрыв пружины. Подкрути, пожалуйста, там, сзади... Надо подзавестись!

- У тебя все винтики целы? - встревожился царь Горох.

- Ты что? - обиделись Часы. - Хочешь сказать, что у меня винтиков не хватает?

- Хочу сказать, что самое время вызвонить героя! - решительно заявил Горох.

- Ох, после такой встряски! - заохали Часы, но ударили.

Звон получился какой-то неуверенный, дребезжащий. Неудачный звон вышел. Не успел он умолкнуть, как перед ними появился некто длинный, тощий, в шляпе с пером, в камзоле с гербом, со шпажонкой на боку...

- Этто что такое? - уставился на тощего царь Горох.

- Герой, - без энтузиазма ответили Золотые Усы. - С приличной родословной.

- Тебя как звать? - обратился к тощему Горох.

- Принц Уа-Уа. Заморский, - дрожа коленками, отозвался тощий.

- Немедленно раззванивай его обратно! - решительно потребовал Горох.

Но принц стремительно дёрнул в сторону и скрылся. Царь Горох с досады даже сплюнул. Часы Золотые Усы примирительно тронули его за плечо:

- Ладно, кому время-то появиться? Ивану-царевичу или Ивану-великану?

- Ивану! - отрубил Горох. - Просто Ивану.

- Ладно, - пожали плечами Часы. - Только теперь уж и ты помогай своим рожком.

Царь Горох подул в рожок, Золотые Усы для вдохновения уставились в небо и гулко ударили один раз. Горох подхватил напевной короткой мелодией.

...Из земли показались ноги, обутые в лапти. Одна нога почёсывала другую...

Часы ударили второй раз. Горох снова поддержал рожком.

... На ноги крепко встало широкоплечее туловище...

Тут Золотые Усы замешкались. А Царь Горох заволновался:

- Ты что, ты что?.. Бей скорей!

- Не мешай работать! Для головы нужен особый звон. Да и ты постарайся, - спокойно ответили Часы и выдали самый мелодичный, самый раскатистый звон из трёх.

Царь Горох тоже не ударил в грязь лицом. Его рожок пропел самую мелодичную фразу из трёх.

...И на плечах появилась весёлая, белозубая голова с копной соломенных волос...

Она широко улыбалась.

- По здорову ли, Ваня? - участливо спросил царь Горох.

- Да руки есть, чтобы бить комаров, а коли руки есть - значит здоров! весело ответил Иван.

- Да ты балагур! А богат ли? - не отставал Горох.

- Коров у меня - невидимо, стало быть, их и не видели. Хорош табун, да ленивы кони: всю жизнь скачут, меня не догонят, - улыбнулся Иван.

- А где крыша твоя? - продолжал расспрашивать его Горох.

- А чем не солома? Где голова - там я и дома, - тряхнул соломенной шевелюрой Иван.

- А как невесту звать? - приставал Горох.

- А Дунька-Репка! Сидит в земле крепко, не до вечеру-темени, а до поры до времени, пока за косичку не выдерну, ни за что сама и не выйдет к нам! - снова широко улыбнулся Иван.

Тут и царь Горох улыбнулся.

- Скромная, значит! Это хорошо. Прилично живёшь, Ваня, не хуже людей, подвёл Горох итог.

- Живу не лучше, живу не хуже, живу не шире, живу не уже, живу, как люди:

чего нет - может, и будет. Зачем тебе-то я понадобился? - в свою очередь спросил Иван.

- Да с Чудовищем надо сразиться, Ваня, - прикинулся простаком Горох.

- С Чудовищем? - переспросил Иван и тотчас согласился: - Что ж, это можно.

Меч дашь?

Царь Горох укоризненно посмотрел на Часы Золотые Усы. Те закрутились, заворчали:

- Ещё не время! И потом, почему всё мы, да мы?

Горох только рукой махнул:

- Ладно! Сам добудешь. Говорят у царя-короля Пиф-Пафа есть.

- Волшебный, что ли? - заинтересовался Иван.

- Не то, чтобы волшебный, а всё же, верно, не тупой. Смотря кто им махать станет, - назидательно ответил Горох.

- И точно, меч от руки идёт, - согласился Иван.

- Да, вот ещё! - подмигнул царь Горох Ивану. - Победишь Чудовище полцарства получишь. Да ещё принцессу Пиф-Паф-Пифочку впридачу.

- Ладно, возьмём, - согласился тот, присев на землю, чтобы поправить сбившийся онуч.

И не заметил, как царь Горох что-то шепнул Золотым Усам, а те издали легкий серебристый звон, после этого за руку Ивана зацепилась какая-то шелковистая травинка. Поднялся Иван, дёрнул травинку - из земли выскочила Дунька-Репка.

Крепкощёкая шустроглазая девчонка с косичкой на макушке.

- Ты кто такая? - ошеломлённо уставился на неё Иван.

- Здравствуй, Ваня. Я Дунька-Репка, - нисколько не смутившись, объявила девчонка. - Спасибо, что на свет вытащил.

- Да я ж тебя выдумал! - растерялся Иван.

- И за то спасибо, что меня. Вот я и здесь, - рассмеялась Дунька.

- Чудеса! - развёл руками Иван.

- В сказке живём, Ваня, - строго заметила девчонка, потянулась и запела:

Встань-ка, Дунька-Репка с диванчика, Сдунь-ка, Дунька, Пух с одуванчика...

Ух-ты, пух-то, Глянь-ка, летит, А Дунька-Репка Танцевать хотит!

- Не "хотит", а "хочет", - наставительно заметил царь Горох.

- А я тёмная ещё, только из земли! Вот поживу на свете, всему научусь, - блеснула на него глазками Дунька и прошлась в танце, дробно перебирая туфельками фасольками:

Я на ножки крепкая, Я на щёчки крепкая, Вот какая репка я, Я из репок редкая!

Тут Дунька неожиданно оборвала танец и, сразу перейдя на деловой тон, решительно заявила:

- Ладно, Ваня, пошли во дворец за мечом. Полцарства возьмём, дом справим, в огороде репок насадим. И чтоб никакой Пиф-Паф-Пифочки! Понял? Забудь!

И для убедительности ткнула его кулачком в бок.

- Эй, ты чего сразу драться? - обиделся Иван.

- Ладно! - поправила Репка на нём рубашку. - Пошли. Делу время, потехе час.

- Ах, тик-как хорошо сказано! - восхитились Часы.

И такие они с царём Горохом были восхищенные, такие довольные, что не заметили, как рядом с ними шевельнулся колючий куст, который оказался и не кустом вовсе, а плащом Злючки-Колючки. Недобро глянув вслед Дуньке и Ивану, притворная дама подтянула на руках элегантные зелёные перчатки на руках, поправила прическу-макушку куста и неслышно скользнула в глубь леса.

А на царском дворе шёл пир горой, дым коромыслом. Мухоморы валялись где ни попадя, повсюду слонялись чертополохи, некоторые перекидывались в листики.

Пригорюнившиеся Пиф-Паф и Министр сидели в уголке на лавке и с тоской глядели на непрошенных гостей.

- Вчера у меня на столе выросло два мухомора и - шасть в миску со сметаной. Они лезут в супы, забираются в соусы, прячутся в пироги. Их приходится вытаскивать из всех кастрюлек и прогонять со всех сковородок, жаловался Министр.

- Время идёт! А где герой? - сердито шипел Пиф-Паф. - Часы Золотые Усы куда-то сбежали, как теперь время остановишь?

Вдруг из дворца донеслись истошные вопли Нянюшки-матушки: "Караул!

Караул!", а вслед за ними громкие крики:

"Уа! Уа! Уа!.."

Царь-прецарь с Министром тотчас забились под лавку.

- Где ты, моё Присутствие Духа? - захныкал Пиф-Паф.

- Да здесь, здесь! Ваше Присутствие Духа не покинуло вас, - зашептал Министр, осторожно выглядывая из-под другого конца лавки.

Но опасения их оказались напрасными: из дворца выскочила Нянюшка, таща за собой принца Уа. Заглянув под лавку, она постучала по ней.

- Да, да, мы тут. А кто "караул" кричал? - отозвался Пиф-Паф из-под лавки.

- Я! - объяснила Нянюшка-мамка. - Когда вызывают караул, всегда кричат "караул".

Вон, героя к Вашему Количеству проводить надо было. Да, видать, разбежался-то караул. И герой странный: с Чудовищем пришел сражаться, а всё "уа-уа"

кричит.

Хоть в коляске вези его к Чудовищу.

Успокоенный Пиф-Паф скоренько вылез из-под лавки. За ним вылез и его царское Присутствие Духа.

- Здравствуйте, я заморский принц Уа-Уа, - представился герой и тотчас полюбопытствовал: - А вы почему под лавкой сидели?

- А мы царь-прецарь, король-прекороль! Где хотим, там и изволим сидеть! - отрезал Его Количество.

Вместе с Министром он оглядел принца со всех сторон и, удовлетворившись увиденным, согласился:

- Да, я вижу, что вы настоящий принц, у вас весь камзол расшит гербами.

- Да, да, Ваше Количество, не камзол, а сплошной гербарий! - поддакнул Министр.

- Но почему у вас такое странное имя - Уа-Уа? - поинтересовался Пиф-Паф.

Видимо, привыкнув к таким вопросам, принц не только не смутился, но, приняв гордую позу, одним духом выпалил:

Мой дед был знатен и богат,

Он пил из серебра,

Любил он в бой водить солдат,

Любил кричать "ура".

Был грозен дед и полон сил,

Как тысяча пантер.

И только не произносил

Проклятой буквы "р".

Он "р" не мог осилить, а

"Ура" без буквы "р" - уа!

Уа! Уа! Уа!

Когда же я увидел свет,

Мой дед явился в зал,

Спросил он что-то, я в ответ

"Уа" ему сказал.

Растроган был мой дед до слез,

Облил слезами трон:

Я клич победный произнёс

Без буквы "р", как он.

Я назван этим кличем. А

"Ура" без буквы "р" - уа!

Уа! Уа! Уа!

- Как видите, с тех пор Уа-Уа стало и моим именем и боевым кличем, закончил принц и, в свою очередь, спросил Пиф-Пафа: - А у вас есть родословная?

- Конечно! А как же? Только я её не помню наизусть! - возмутился было Пиф-Паф, но, сдержавшись, продолжил расспросы: - А как вы расправитесь с Чудовищем?

- Очень просто! - Уа-Уа воинственно выхватил шпажонку. - Я его как уакну, в смысле, аукну, а потом уакокну!

- И всё? - озадачено спросил Пиф-Паф.

- И всё! - решительно ответил принц.

- Поразительно! - воскликнул Министр.

- Тогда ступайте и сразитесь с Чудовищем, - приказал Пиф-Паф.

- Нет, я так не привык, - вздёрнул нос Уа-Уа. - Я заморский принц, я должен ему сначала послать вызов.

- А... кто же отнесёт этот вызов Чудовищу? - растерянно оглянулся Пиф-Паф на Министра.

- А чего теперь бояться, чего бояться? - расхрабрился Министр. - Эй, господин кавалергад! - крикнул он кавалеру Мухомору. - Вот, господин заморский принц явился, чтобы сразиться с Чудовищем!

- Уа! Уа! Уа! - воинственным кличем поддержал его принц.

- Что за детский крик на лужайке? - обернулся кавалер Мухомор.

- Нет, это не детский крик на лужайке! - топнул ногой Министр. - Это боевой клич. Первое слово, которое произнёс господин принц в жизни, было боевым кличем.

А теперь отправляйтесь к вашему Чудовищу и отнесите ему вызов господина принца.

- А без вызова нельзя? - недовольно поинтересовался кавалер. - Пусть себе идёт и сражается.

- Нет! Нельзя! Принципиально! - чуть не захлебнулся от негодования Уа-Уа.

- Мы, принцы, всегда поступаем принципиально!

Поморщившись, Мухомор спросил Министра:

- А когда нас готовить будут?

- А вот вернётесь - поговорим! - сухо ответил тот.

Пожав плечами, кавалер свистнул, мухоморы построились и ушли вслед за ним в лес.

Царь-прецарь удовлетворенно потёр руки и весело объявил:

- Ну, вот. А теперь...

- А теперь покажите невесту, - перебил его Уа-Уа.

- Ка... какую невесту? - остолбенел Пиф-Паф.

- Вы же обещали тому, кто победит Чудовище, полцарства и принцессу Пиф-Паф-Пифочку впридачу. Где принцесса? - полюбопытствовал принц. Может, у вас ещё и нет никакой Пиф-Паф-Пифочки? Я сам из королевской семьи, я сам умею надувать. Нарядите какую-нибудь судомойку принцессой, а потом скажете, я-то я, да принцесса не моя! И полцарства тю-тю! Раз она королевская дочь, значит, она должна быть похожа на короля. Как две капли! И других мне, пожалуйста, не подсовывайте.

- Ну? Ты придумал эту Пиф-Паф-Пифочку? А где я теперь её возьму? набросился на Министра король-прекороль.

- Ваше Количество... - схватился, как обычно, за голову Министр. Третья мысль!

Господи, да как же вам повезло со мной!

Приобняв Пиф-Пафа, чтобы тот не наговорил лишнего, Министр успокаивающе замахал рукой в сторону принца:

- Сейчас Их Количество король-прекороль Пиф-Паф прикажут своей строптивой дочери надеть своё лучшее розовенькое платьице и выйти к нам через десять минут поклон королевский принцу отвесить. Ваше Количество, идемте! Вы ей прикажите!

- Но куда, куда? - отпихнул его Пиф-Паф.

- Да идёмте же, горе моё! - прошипел Министр и потащил его во дворец.

- Как две капли воды! - напомнил им вслед Уа-Уа.

И только они скрылись, как на дворе перед дворцом появились Иван и Дунька-Репка.

Вошли они решительно, но, оглядевшись, заробели.

- Ну, вот он, дворец! - первой опомнилась Дунька. - Попроси скорее меч и пойдём дальше. Да вон, какой-то принц или король с мечом разгуливает.

- Эй, господин хороший, одолжи, пожалуйста меч ненадолго, - подошёл к Уа-Уа Иван.

От возмущения принц сначала побагровел, потом набычился.

- Это не меч, а шпага. А зачем тебе меч? - подозрительно спросил он Ивана.

- Да с Чудовищем надо справиться. А то он, гляди, что натворил! Пока до дворца дошли - душа высохла, что твои деревья при дороге, - простодушно ответил Иван.

- Да, мои деревья! Я первый пришёл! - заголосил принц. - Я получу полцарства-королевства!

Окинув взглядом хилого принца, Иван в сомнении покачал головой:

- А что, коли не совладаешь с Чудовищем?

- Я не совладаю с Чудовищем? - задохнулся от возмущения Уа-Уа. - Да ты заговариваешься! Слышишь? Ты заговариваешься! Ты... заговорщик!

- Да я тебе и без меча бока наломаю! - разозлился Иван и дал такого тумака принцу, что тот, издав вопль: "Уа! Уа! Уа!", отлетел в сторону и некрасиво плюхнулся посреди двора.

- Ее Высочество принцесса Пиф-Паф-Пифочка! - торжественно объявил в это время Министр, появившийся на крыльце вместе с Пиф-Пафом, одетом в розовенькое платьице с бантиком на голове. - Ну-с, господин принц? Как две капли? - повертел он королём-прекоролём.

Уа-Уа вскочил, потёр ушибленные места и стал придирчиво рассматривать принцессу.

- Я даже сказал бы - как одна капля! - не очень радостно воскликнул принц.

- Взгляните, взгляните, господин принц! У Пиф-Пафа-Пифочки даже усики такие же, как у Пиф-Пафа-Папочки! - не успокаивался Министр.

- А где господин король? - подозрительно спросил Уа-Уа.

- Рыдает. Рыдает в своих покоях! - приложил платок к глазам Министр. Родительское сердце, можно понять! Побеседуйте с ней, принц, и вы убедитесь, что это настоящая принцесса.

- Скажите мне, принцесса, умеете ли вы танцевать менуэт? - галантно склонился в поклоне перед принцессой Уа-Уа.

- Н-нет... - замялся было Пиф-Паф. - То есть, да... Иногда!

- Господа! Как изящна принцесса! - пришёл на помощь королю Министр.

- А сколько лет ей уже? - насторожился принц.

- Восемнадцать! - развёл руками Министр.

- Ну, а любишь ты есть бланманже? - снова обратился принц к Пиф-Паф-Пифочке.

- Ещё как! - воскликнула принцесса.

- Ну, а слушать баллады, стихи? - не унимался принц.

- Я пирожные люблю! - потупилась принцесса.

- Хороша? - вмешался Министр.

- Не плоха! - согласился Уа-Уа. - А смеяться изящно умеешь?

- Ха-ха-ха! - начала было принцесса.

- Да не так же, не так! "Хи-хи-хи"! - зашипел ей в ухо Министр.

- Хи-хи-хи! - быстренько перестроилась Пиф-Паф-Пифочка.

- Да, это настоящая принцесса, - удовлетворенно объявил Уа-Уа. - Я очень доволен смотринами.

- Разве это смотрины? "Хи-хи-хи", "Ха-ха-ха", "бланманже", - не выдержав, вмешался Иван. - Ведь жену в дом берёшь. Значит, надо узнать, чего она по хозяйству умеет. А ну, отойди! Вот как это надо делать!

Он, подбоченясь, подошёл к принцессе и неожиданно крутанул её перед собой:

Скажи-ка, да к тому же Не вздумай наврать:

Сумеешь ли ты мужу Рубаху постирать?

Мужицкие вопросы!

Я ручки берегу, - возмутилась было Пиф-Паф-Пифочка. Но Ивана уже было не остановить:

А как возьму за косы?

И в самом деле схватил.

Сма... мама!

Сма... мама!

Сма... ма... ма... ма... магу!

- немедленно согласилась принцесса.

А тесто ты, невеста,

сумеешь замесить?

- продолжил Иван.

Чтоб я месила тесто?

Не вздумай и просить!

- необдуманно брякнула Пиф-Паф-Пифочка.

Просить я не обучен,

Возьмусь за кочергу.

Она попросит лучше!

- откликнулся Иван.

Сма... мама!

Сма.. мама!

Сма... ма... ма... ма... магу!

- быстренько согласилась принцесса.

Носить сумеешь воду,

Да подметать в избе?

- опять крутанул Иван Пиф-Пафа-Пифочку.

Чтоб я, принцесса родом,

Мела избу тебе?

Мне спину гнуть без толку

Перед тобой в дугу?

- возмущению Пиф-Паф-Пифочки не было предела. Да не на того напала.

А я по ней - метелкой!

- ни на секунду не смутившись, заявил Иван и огрел Пиф-Пафа метлой, которую подсунула ему Нянюшка-мамка.

Сма... мама!

Сма... мама!

Сма... ма... ма... ма... магу!

- только и смогла прошептать принцесса.

Иван бросил кружить Пиф-Пафа, и тот без сил рухнул на руки Министра.

- Вот какие бы я смотрины устроил! - хвастливо объявил Иван, но, получив в бок от Репки ядреным кулачишком, спохватился и поспешно добавил:

- Если бы, конечно, надумал свататься к вашей Пиф-Паф-Пифочке. Но мне она не нужна! Вот моя "принцесса"! - обнял он Дуньку-Репку.

- А, собственно, ты кто такой? - недоумённо уставился Министр на Ивана.

- Иван, крестьянский сын. Послушай, добрый человек... - начал было Иван, но Министр резко прервал его:

- Я не человек, я придворный!

- Господин придворный, - поправился Иван, - будь человеком! Дай меч! Уж больно с Чудовищем сразиться надо.

- Но я не хочу ни с кем делиться! Уа-уа-уа! - захныкал принц.

- Что? - возмутился Министр. - Ты, мужицкий сын, хочешь получить полцарства-королевства?! Ваше Количество! - кинулся он к царю-прецарю. Этот парень, оказывается, тоже хочет сразиться с Чудовищем.

- Если он устроит Чудовищу такие же смотрины, как и мне... Ай!.. застонал Пиф-Паф, потирая намятые бока. - То Чудовище костей не соберёт... Ой!

- Но принц! Неудобно всё-таки, - возразил Министр.

- Да, да, как-то неловко, - согласился Пиф-Паф. - Да отведите же меня, в конце концов, в покои. Мне надо успокоиться. А ты... - ткнул он в Ивана. - Посиди пока на лавке. А ты, - приказал он Нянюшке-мамке, - сторожи!

И Пиф-Паф, опираясь на министра, охая и стеная на каждом шагу, скрылся во дворце. Тут на двор, тем же строем, как и уходили, вернулись мухоморы.

- Ну? Когда сражение? - принял воинственную позу Уа-Уа.

- А ты - герой! - похлопал по плечу принца кавалер Мухомор.

- Да, я герой! - ещё больше заважничал заморский принц.

- Их Немилость Чудовище так и сказал: "Он герой! Я бы с удовольствием встретился с героем и съел его, но... я не перевариваю героев!" - нагло улыбнулся в ответ кавалер.

- Значит, он сдался? - несколько сникнув, спросил Уа-Уа.

- Он велел тебе убираться, да поживее, - всё также нагло улыбаясь, ответил Мухомор.

- Тогда я буду сражаться с вами! - истерически взвизгнул принц и схватился за рукоять своей шпаги, явно надеясь, что мухоморы тут же разбегутся. Но те и не думали разбегаться. Они кривлялись, хохотали, размахивали шляпками. Уа-Уа растерялся. А кавалер лихо свистнул и объявил:

- Мы тебя шляпками закидаем!

Со всех сторон в принца полетели шляпы мухоморов. Уа-Уа бросился наутёк, споткнулся, и... Через мгновение из огромной кучи мухоморских шляп торчали лишь его ноги.

- Уа! Уа! Уа! - глухо неслось из кучи. Кавалер подал знак, его воинство расхватало свои шляпы, а Мухомор поднял принца за шиворот.

- И еще Чудовище сказал: "Конечно, если этот петух хочет, чтобы его как следует ощипали мои чертополохи, пусть остается. Они хорошо ощипывают таких птиц".

- Нет, нет, - вежливо ответил принц, - благодарю вас. Я пошёл. Но где моя шляпа?

- Ладно, бери эту! - кавалер нахлобучил ему на глаза мухоморскую шляпу и подтолкнул. Заморский принц стал похож на длинный мухомор. Размазывая слезы и крича: "Уа! Уа! Уа!..", он пустился бежать.

За всем происходящим из окошек дворца наблюдали облепленный пластырями Пиф-Паф и Министр. После того как мухоморы разделались с принцем, король-прекороль пригорюнился, надвинул на лоб корону и почесал в затылке.

- Эй, человечек с золотыми корешками на голове! - крикнул ему кавалер.

- Ну, чего вам? - уныло отозвался Пиф-Паф.

- Сейчас мы будем говорить главное и своё последнее требование! объявил Мухомор.

По его знаку все мухоморы построились перед окошками. Кавалер развернул свиток и стал читать, остальные ритмично ему поддакивали:

По всей стране, по всей стране

Нас расплодились тыщи.

Из всех грибов одни лишь мы

Прописаны в лесу.

Мы требуем, чтоб люди нас

Употребляли в пищу

И чтоб из нашей братии

Грибной варили суп.

Мы требуем, чтоб ели нас

И соком запивали.

Мы требуем, мы требуем

В последний самый раз,

Чтоб наши заявления

Вы не мариновали,

А в банках и кадушечках

Мариновали нас!

- Мое Присутствие Духа! - схватился за голову Пиф-Паф.

- Да здесь я, здесь!.. Нет, от них пора избавиться! Не спорьте, Ваше Количество, вы так решили, - высунулся из соседнего окошка Министр.

- Что, что я решил? - в отчаянии заломил руки Пиф-Паф.

- Сейчас... Одну минуточку... - схватился за голову Министр. - Ваше Количество!

Опять мысль! Четвёртая! А? - он был в восхищении от собственной сообразительности. - Пусть на кухне сварят, испекут, зажарят эти проклятые поганки. А когда они будут готовы... понимаете, готовы... мы велим их выкинуть на помойку.

Пиф-Паф сразу же оживился.

- Всё! Я решил!.. Эй, вы, - закричал он мухоморам, - ступайте на кухню и скажите, что Наше Количество велели приготовить из вас самые любимые кушанья!

- А-ля боровик под соусом "сатэ"! - подпрыгнул от радости кавалер Мухомор и ринулся на кухню. А за ним - и всё его воинство, на ходу обсуждая грибное меню.

- Ваше Количество! - почтительно поклонился Министр царю-прецарю, королю-прекоролю, графу-преграфу Пиф-Пафу. - Вы избавили нас от мухоморов.

Вы и есть герой.

- "Герой, герой"! - передразнил его Пиф-Паф и накинулся на Ивана. - А ты чего на лавке расселся, когда Чудовище, сам видишь, что творит?

- Да вот... - растерялся Иван.

- Вот я и велю: иди и одолей его! - перебил царь-прецарь Ивана.

- Меч-то дашь? - спросил, почесав в голове, Иван.

- А на что он мне? Бери! - не раздумывая согласился Пиф-Паф, и протянул ему из окошка меч.

- Сразу бы так! - начал, примеряясь, размахивать во все стороны мечом Иван.

- Ну, ну, чего размахался? - отодвинулся подальше от окна Пиф-Паф. - Ты ступай!.. Девку-то с собой, что ли, возьмёшь?

- Да разве от неё теперь отцепишься? - безнадёжно махнул рукой Иван и немедленно получил кулачишком в бок. - Ну, ну, это я так, к слову! только и смог выдохнуть Иван.

- Не девка - клад! - ухмыльнулся Пиф-Паф.

- Клад и есть: из земли вытащил, - согласился Иван, взвалил меч на плечо и размашисто зашагал прочь, а Дунька - вприпрыжку - за ним.

- Что ж про полцарства-королевства не спрашиваешь? - закричал им вслед Пиф-Паф.

- А вот управлюсь - спрошу! - отозвался Иван, не оглядываясь.

Не успели они еще скрыться, как под царским окном зашевелился колючий куст и из него выглянула Злючка-Колючка. Осторожно посмотрев по сторонам и поняв, что её никто не заметил, она нырнула в чащу леса вслед за Иваном.

День уже подходил к концу. По тёмному лесу продирались кавалеры Чертополох и Мухомор. Чертополох поддерживал приятеля и отчаянно бранил его:

- Ну, погоди! Будет тебе от Чудовища. Такое войско погубить.

- Понимаешь, - оправдывался Мухомор, - мы, наконец добились своего: нас должны были съесть!

- Съесть?! - в сердцах воскликнул Чертополох. - Да вас провели, как мелких поганок! Все, что приготовили из вашей братии, вытряхнули прямо на помойку!

- Что ты говоришь? - недоверчиво покачал головой Мухомор. - Ты сам видел?

- Сам! - подтвердил приятель. - Если бы я не подоспел со своими чертополохами и не выхватил тебя прямо из кастрюльки - тебе бы тоже крышка!

- Зачем ты это сделал! - горестно воскликнул Мухомор. - Я так мечтал именно о крышке! Когда я выскакивал, я видел, что кухарка уже держала её наготове... Я ещё должен был попариться!

Кавалер Чертополох отпустил приятеля, и оба без сил повалились на землю под колючий куст, из-за которого вышли на поляну Души деревьев. Не заметив приятелей, они уселись на пеньки.

- Какая глухая поляна! - вздохнула Душа Дуба. - Тут мы и отдохнём.

- Всё! Сейчас мы будем их обижать, - радостно потёр руки Чертополох.

- И унижать! - подхватил Мухомор, и они двинулись в сторону замерших Душ деревьев.

- Ну? - остановился Чертополох перед Душой Ивы. - Ты почему не плачешь, плакучая?

- Слово дала, что заплачу только от радости, когда ваше Чудовище лопнет от злости, - не дрогнула ни одним листочком Душа Ивы.

Не найдясь, что ответить, Чертополох высунул язык и подразнил её.

- Фу! - отвернулась Ива. - Противно смотреть!

- А тебе и должно быть противно! - обрадовался Чертополох.

Тем временем Мухомор добрался до Души Березы и, подбоченясь, уставился на неё:

- А знаешь, что Их Немилость, господин Чудовище сделал со старым тополем?

Он вытряс из него душу и наплевал в неё. И сейчас я...

Вскочив, Душа Березы с такой силой хватила его по шляпе веткой, что кавалер чуть было не свалился на землю. Чертополох бросился ему на помощь.

- Сейчас мы вам покажем! Сейчас мы вас растопчем! - закричал он.

И кавалеры дружно двинулись к Душе Дуба, пытаясь оттоптать ей ноги-корни.

Но, поднявшись, Душа Дуба замахнулась на них суковатой палкой, а другие Души деревьев тоже стали наступать на них с другой стороны. Приятели дрогнули и отступили.

- Эй, вы чего, вы чего? - испуганно заморгал глазами Мухомор. Но Души деревьев разошлись не на шутку.

- Забыли своё место, да? - теснила кавалеров Душа Дуба.

- Хулиганьё несчастное! Проходу от вас не стало в лесу! - яростно махала Душа Берёзы ветками.

- Недоваренный! - наступала Душа Ивы.

- Что тебе вставили в шляпку? - издевательски спросила Душа Дуба Мухомора.

- Ну, петрушку. Она придаёт нам особо аппетитный запах, - огрызнулся Мухомор.

- А это что такое? - спросила Душа Ивы, отодрав от его плеча листик.

- Ну, лавровый листик! Мой сокастрюльник! - отбивался Мухомор.

- А в чём это ты вымазался? - ткнула в него веткой Душа Берёзы.

- Ну, майонез! Он придаёт нам вкус и белизну. Под майонезом я, действительно, белый гриб, - не сдавался Мухомор.

- Белый гриб! - всплеснула Душа Ивы руками-ветками. - Да ведь быть белым грибом - это талант!

- Да чего вы к нам пристали? - захныкал Мухомор. - Мы шли своей дорогой, а вы...

- "Своей дорогой"?.. - возмутилась Душа Ивы. - А Девка-Бузина тоже "своей дорогой" пошла к парикмахеру Плющу, закрутила себе все листочки и говорит, что они теперь шесть месяцев не раскрутятся? Я, Плакучая Ива, и то не могла удержаться от хохота!

- В огороде бы стоять Бузине, птиц своей ягодой кормить, чтоб они огород не клевали, - подхватила Душа Дуба. - Слыхал, "в огороде бузина"?.. Всё польза.

- А мне что прикажете делать? - от возмущения у кавалера Мухомора шляпка чуть не свалилась с головы.

- А тебе... - задумчиво помахала веткой Душа Берёзы. - Тебе в лесу бы стоять да шляпкой красоваться. В твоей шляпке лекарство для больных лосей спрятано.

Не знаешь, что ли?

- Не хочу для лосей! Не хочу для лосей! - затопал ногами Мухомор. Меня Чудовище боровиком при себе назначил!

- Топай, не топай, а в лесу закон у грибов один: не в свою корзину не лезь! - философски заметила Душа Дуба.

Души деревьев, рассердившись, плюнули в сторону кавалеров и ушли прочь.

Едва они скрылись, приятели разом осмелели и запылали гневом.

- Какие нахалы, а? - возмущался Чертополох.

- У меня от возмущения просто ножка подкашивается! - вторил ему Мухомор.

Так бы они еще долго возмущались, но колючий куст раздвинулся и из него выглянуло злорадно ухмыляющееся лицо Злючки-Колючки. Затем "куст" резко встал, схватил кавалеров за шиворот и тряхнул так, что у них головы чуть не поотлетали:

- Ну, кавалеры? Отличились? Даже обидеть, как следует, не смогли!

Поиздеваться не сумели! Унизить ума не хватило! А сколько ещё цветов не вытоптано?

Сколько посевов ещё приносят пользу людям? Кто же чудовищными делами будет заниматься?

Один, очертя шляпку, кидается в суп, другой...

- Прекрасная дама! Берёза!.. - заюлил Чертополох.

- Молчать! - прервала его Злючка-Колючка. - Будет вам дело. Через эту поляну проходит дорога к Чудовищу. Скоро здесь появится герой.

- Но мы же его... - подхалимски заглядывая в глаза Злючки, затараторил Мухомор.

- Шляпками...

- Тоже мне, "героя" нашли. "Шляпками"! - передразнила его притворная дама.

Идёт настоящий герой. Соберите всех чертополохов и оставшихся мухоморов и перегородите дорогу в сторону Их Немилости. Герой решит, что заблудился.

Тогда вы станете кричать, как будто издали: "Мы Души деревьев, мы Души деревьев, мы тебя выведем". А когда измотаете его по бездорожью, верните на эту поляну.

Тут я с ним и расправлюсь. А вы помчитесь во весь дух к Их Немилости и доложите, что его притворная дама, его верная Злючка-Колючка расправилась с героем и скоро будет. И чтоб встречали с музыкой. И плясками. Ступайте.

Кавалеры кинулись со всех ног выполнять указания, а Злючка снова прикинулась кустом и замерла. Оказалось - вовремя, потому что на поляне появились Иван с Дунькой-Репкой. Шли они размашистым шагом, да пришлось остановиться.

Прямо у них на глазах дорогу преградила невесть откуда появившаяся живая изгородь из колючих чертополохов и гигантских мухоморов.

- Ох, до чего ж дороги заросли всякой нечестью!.. - всплеснула руками Дунька...

- Что делать будем, Ваня?

- Придётся мечом, - не задумываясь, ответил Иван.

- Через всю чащобу не пробьёшься, только меч затупишь, - покачала головой Дунька.

- И то верно, - почесал в затылке герой. - Что же делать?

- Ох, Ваня, посмотри! - Дунька-Репка погладила ладошкой пень. - Видно, здесь Души деревьев отдыхали... Ну, те, которых Чудовище выгнал... Пень-то сухой, а на нём живые листики пробились.

- Вот и присядь, отдохни, - предложил ей Иван. - А я пока подумаю.

Только Дунька-Репка присела бочком, чтоб не смять листики, на пень, как издали донеслось: "Мы Души деревьев... Мы Души деревьев... Сюда! Сюда! Мы выведем тебя на дорогу... На дорогу..."

- Смотри! - вскочила Дунька. - Вон проход открылся.

- Что-то вбок от дороги, - засомневался Иван.

- Значит, там и есть дорога. Души деревьев обманывать не станут, уверено заявила Дунька.

- Ну, ладно, - согласился Иван, - я пойду, погляжу, а ты пока посиди тут.

И чтоб никаких разговоров ни с кем. Лес-то тёмный, мало ли кто забрести может.

- Не кинешь ли меня, Ваня? - встревожилась Дунька-Репка.

- Куда я тебя, такую, кину, коли сам вытащил? - усмехнулся Иван.

- Что-то сердечко не на месте, - пожаловалась Дунька.

- Да откуда у тебя сердечко, у репки? - пошутил Иван.

- А вот и есть. Тут, внутри. Совсем, как маленькая репка - ботвичкой кверху. И колотится. Тебе-то в руку я косичку, а не ботвичку сунула.

- Ну ладно, я пойду, - решился Иван. - И чтоб сидела тут и без меня никуда!

- Да куда ж я теперь без тебя? - печально отозвалась Дунька.

Только Иван скрылся в проходе, как снова, то удаляясь, то приближаясь, послышались голоса: "Сюда!... Сюда!.. Мы выведем тебя на дорогу!..

Дорогу!.."

- Ох, не далеко ли ты зашёл, Ваня? - встревожилась Дунька и было уже собралась бежать вслед, но перед ней развернулся колючий куст и, загораживая дорогу, встала Злючка-Колючка.

- Я - Злючка-Колючка! - гордо объявила она.

- Бабыягинская внучка? - не растерялась Дунька.

- Нет, я сама по себе... хорошая штучка, - несколько стушевалась притворная дама.

- Оно и видно! - рассмеялась Дунька. - И вообще: шла бы ты, куда шла. Мне Ваня не велел ни с кем разговаривать.

Но Злючка-Колючка, ничего не сказав, раскрыла свой веер и ткнула им прямо в глаз Дуньке. Та едва увернулась. Злючка-Колючка усмехнулась и прошептала:

Как видишь, я встречным колю глаза!

Могу уколоть я и в сердце прямо.

Даже Чудовище как-то сказал:

Что я - чудовищная дама!

- Так ты что, при Чудовище состоишь? - удивилась Дунька.

- А чем плохо состоять при Чудовище? - надменно ответила притворная дама и продолжила:

Я очень довольна своею участью!

Когда я кончала Волшебную школу

И сдавала экзамен на зрелость колючести.

Годилась я только для мелких уколов.

С тех пор я цвела!

Это было красиво!

Появилась в колючках

Зловещая сила!

Теперь я стала ещё колючее,

Ещё острее и очень цепкой...

- А зачем тебе это? - простодушно удивилась Дунька.

В данном случае

Это затем, чтоб расправиться с Репкой!

- сделала выпад Злючка-Колючка.

- Со мной? - снова увернулась Дунька. - Да со мной сперва справься, а потом уж и расправляйся, коли сумеешь!

- Так! - обозлилась Злючка. - Сейчас ты немедленно исчезнешь!

- Мне Ваня велел здесь его дожидаться. Я и с места не сойду, - не дрогнула Дунька.

- А тебе и не надо! - расхохоталась Злючка. - В земле родилась, в землю и уйдешь. Ты - репка!

- Я уже Дунька! - гордо вскинула голову Репка.

- В землю! - Злючка взмахнула сверху вниз своим веером и Дунька-Репка ушла по коленки в землю.

- А как же Ваня? - заплакала Дунька.

- И его в землю сведу... В землю! - взмахнула веером ещё раз Злючка, и Дунька ушла в землю по грудь.

Но, собравшись с силами, поманила к себе притворную даму, а когда та наклонилась к ней, прошептала:

- А ну, как дедка?

- Какой дедка? - пошевелила с недоумением длинными колючими зелёными ресницами Злючка.

- А который за репку, - пояснила Дунька. - А за дедку бабка, а за бабку внучка, а за внучку жучка, а за жучку кошка...

- Так они тянут-потянут, - облегчённо вздохнула Злючка, - вытянуть не могут.

- А за кошку мышка, вот и вытянули репку, - продолжила Дунька.

- Нам служат совы, поэтому мышей в нашем лесу нет! - начала объяснять Злючка, но, сообразив, что над ней издеваются, завопила: - В землю!

И Дунька-Репка ушла в землю. Только русая шелковистая косичка ещё вилась по земле.

- И косичку подбери! - наподдала её ногой Злючка. - Нечего у нас в лесу мусорить!

Косичка тут же ушмыгнула вслед за Репкой. Злючка-Колючка схватила большой пень, переставила на место, где исчезла Дунька, и уселась на него. Пень дернулся, словно его снизу боднули головой.

- Ну, ну! - прикрикнула Злючка. - Не выйти тебе теперь из земли. Ты заколдована.

Пень притих, и притворная дама стала нетерпеливо прислушиваться к то отдаляющимся, то приближающимся крикам:

- Мы Души деревьев!.. Сюда!.. Сюда!.. Мы тебя выведем!..

Наконец крики затихли вовсе, а на поляну, продравшись сквозь стену чертополошьих кустов, вывалился измотанный напрасной беготнёй Иван.

- Дуня, где ты? - стал он оглядываться по сторонам.

- Да здесь я, Ваня, - отозвалась Злючка-Колючка. - Как велел ждать, не схода с места, так и жду.

Приблизился Иван на голос и вдруг отшатнулся:

- Э, да ты кто?

- Ваня! - вскочила с пня притворная дама. - Пока тебя не было, заколдовала меня злая волшебница, притворная дама Чудовища, Злючка-Колючка. Да, может, она для того и увела тебя кружить по лесу, чтобы сначала расправиться со мной, а уж потом с тобой? А, Ваня? Ты ведь так и не нашёл дороги?

- Нет, не нашёл, - покачал головой Иван.

- Вот видишь! Крапивные притворились Душами деревьев, а мы-то и поверили.

И вот теперь я... - Злючка безнадёжно махнула рукой. - Только сердце во мне осталось то же: как маленькая репка ботвичкой кверху. Не зря оно тревожилось! Не буду я больше цепляться к тебе. Иди, Ваня, а меня тут брось, - вздохнула она тяжело и сделал вид, что утирает слезы.

- Да что ты! - возмутился Иван. - Побью Чудовище - и с тебя колдовство спадёт.

Вот как только выбраться отсюда?

Тут притворная дама, понизив голос, таинственно зашептала:

- Ваня!.. Я ведь тебе всё хотела предложить, да боялась. Я в земле выросла, все подземные дороги и тропинки знаю. Вот и подумала, проведу-ка тебя к Чудовищу подземными путями. Ещё даже лучше: ты перед ним, как из-под земли выскочишь!

- Что ж молчала?! - хлопнул себя по боку Иван.

- Да, поди, перед таким боем тебе воздухом надышаться надо. А там какой воздух?

- потупилась Злючка.

- Эх, заботливая! - довольно усмехнулся Иван. - Веди, да поживее.

- А не боишься? - притворно озаботилась притворная дама.

- Кабы боялся - на Чудовище не пошел бы, - улыбнулся Иван.

- Пойдем, Ваня, - взяла его за руку Злючка. - Сведу я тебя в землю.

Пень снова дёрнулся, словно его снизу изо всей силы поддали головой. Но Злючка пнула пень ногой, тот притих, а она пошла с Иваном кругом по поляне, спускаясь всё ниже и ниже, как по невидимой винтовой лестнице. Вскоре скрылись они по плечи в траве, потом Злючки-Колючки не стало видно, а следом исчезла голова Ивана.

Подземная дорога оказалась нелёгкой, повсюду густо свисали длинные сухие корни, цеплялись, проходу не давали.

- Из скольких корней уже вытянул соки Чудовище! - притворно возмущалась Злючка-Колючка. - Сплошной сушняк над нами, сплошной сушняк! Ты смотри, не запутайся, - и "помогла" Ивану, ловко опутав его руку с мечом волокнами сухих корней. - Сюда, Ваня, сюда, дайка я тебе помогу...

В результате её забот Иван оказался весь с головы до ног опутанным корнями и повис, словно забранный в сеть.

- Дуня, ты что? - опомнился он. - Помогла бы распутаться.

- Всё! - упёрла руки в тощие бока Злючка-Колючка. - Не сражаться тебе с Чудовищем. Я не Дуня. Я - Злючка-Колючка, притворная дама Чудовища. Это я свела тебя под землю и навек запутала в сухих корнях. "Герой"!

- Ты что, и вправду? - не поверил Иван.

- Молчать! И твоей Дуньке-Репке я указала на её место. В земле её место, в земле. Теперь ни за что ей наружу не выбраться! - закричала притворная дама. Но заметив, что Иван пытается разорвать паутину корней и та поддается, стала бегать вокруг, наматывая их всё больше и больше...

А на поверхности земли, словно чувствуя беду, метался царь Горох, лесной скоморох. Недовольно поглядывая на него, Часы Золотые Усы осторожно, мизинчиком двигали свой минутный золотой ус то вверх, то вниз. Наконец, они не выдержали:

- Не маячь перед глазами! Ты сбиваешь мой маятник. Должны же мы, в конце концов, прийти в себя и выверить время? Ти-так? Или тик-не-так?

- Да тик-так, тик-так! - огрызнулся Горох.

- Не дразнись! - обиделись Усы.

- Извини! Но чует моя пружина... Тьфу! Совсем с тобой заговариваться стал!

- ещё больше разволновался Горох.

- Ну, тик-так-что чует твоя пружина, или сердце, как вы её неправильно называете? - невозмутимо спросили Часы.

- Что Иван попал в большую беду! - объявил Горох.

- А какая беда, большая? - по-прежнему невозмутимо продолжили Часы. На секунду? На минуту? На час? На все время?.. Не заводи себя!

- Тебе - что! - махнул рукой царь Горох. - Ты только и знаешь своё:

тик-так, тик-так, тик-так...

- Я тебе сказал: не дразнись! - от обиды у Часов задрожали усы. - Иначе у меня начнётся просто тик, без всякого "така". Это противоестественно, но у меня появились нервы. А время нервничать не должно. Нельзя заводить часы каждый час, они перестанут ходить. Нельзя делать каждый шаг за Ивана, он тоже перестанет ходить. Помнишь, какой был особенный звон, когда возникла голова Ивана? И как по-особенному запел твой рожок?

- Да, помню, - уже спокойней ответил Горох.

- А где возникла его голова? - всё также неторопливо напоминали Часы.

- Как где? - удивился Горох. - На плечах.

- Значит, - подвели итог Часы Золотые Усы, - у него есть голова на плечах.

И перестань маячить перед глазами, иначе я подумаю, что у меня два маятника!

А под землёй все было по-прежнему:

Иван упорно рвал свои путы, Злючка-Колючка носилась вокруг него, как челнок, латая порванные места. И вдруг послышался торопливый шепоток:

- Ваня! Скорее дергай за косичку! Да покрепче! Ну?..

Оглянувшись, Иван увидел на земляной стене косичку, потянулся к ней, за что-то ухватился, дернул и - перед Злючкой-Колючкой встала Дунька-Репка, деловито стряхивая с себя комья налипшей земли.

- Ты... ты как... посмела? - опешила Злючка. - Я же заколдовала тебя!

- Ты мне наверх пути заказала, а я ведь и вправду в земле выросла, все подземные дороги и тропинки знаю, - без всякого страха ответила Дунька.

- Что ж сама не повела Ивана этим путём? - подозрительно уставилась Злючка на Дуньку.

- В голову не пришло! Спасибо, что надоумила, - поклонилась Дунька.

- Да теперь уж поздно! - опомнилась Злючка. - Болтается твой Иван, что золотая рыбка в сети. А тебя я...

С треском раскрыв веер, она сделала выпад в сторону Дуньки, но та выхватила из-за пазухи пук зелёного лука и ткнула ей в глаза.

- Эй, эй! Это же лук! Убери сейчас-же! - уронила веер Злючка и стала тереть глаза. - Фу! Я никогда сама не режу лук. Я от него плачу! Где взяла?

- А по дороге к батюшке Луку завернула, - озорно блеснула глазами Дунька.

- Мы же все огороды вытоптали, а соки вытянули! - затопала ногами Злючка-Колючка.

- Ан, живы огороды! В землю попрятались от Чудовища, - тоже топнула ногой Дунька. - Был зол батюшка Лук, а тут пуще разозлился, что стрелы свои ему вверх пускать нельзя. Вот и отдал он мне их для дела.

- Для какого дела, для какого дела? - стала подкрадываться к Дуньке-Репке Злючка-Колючка.

- А вот для какого! - хлестнула её, изловчившись, по глазам Дунька всем луковым веником. У той из глаз брызнули такие фонтаны слез, что Дунька от неожиданности даже отскочила. Взвыв и схватившись за глаза, Злючка-Колючка вслепую заметалась по подземелью. Но Дунька не отставала от неё. Стоило Злючке отнять ладони от глаз, как Репка сразу же хлестала её наотмашь луковым веником. Воя и отплевываясь, Злючка-Колючка уперлась лицом в угол и бессмысленно засучила ногами, словно пытаясь влезть на стену.

- А теперь я тебя прополю, ежиха проклятая! - засучила рукава Дунька, и, отбросив измочаленный лук, стала выдёргивать из притворной дамы колючки.

Жалкая без пышных колючек, в обтягивающей донельзя её тощую фигуру зелёной рубашке, Злючка-Колючка продолжала по инерции сучить ногами, пытаясь влезть на стену.

- Ложись! - прикрикнула на неё Дунька.

Злючка покорно плюхнулась на живот. Дунька-Репка села верхом ей на плечи и, задрав её зелёную рубаху, стала пороть притворную даму её же собственными колючками.

Иван расхохотался и попросил:

- Да распутай ты меня, Дуня! Дай я её проучу хоть рукояткой меча!

- Виси, Ваня, виси. Тут дело бабское... - не согласилась Дунька.

Притомившись, она встала, отряхнула руки, ловко распутала Ивана и рассмеялась:

- Что, Ваня, почитай, помогла тебе Дунька-Репка на ноги встать?

- Да уж чего там! - смутился Иван.

- Теперь пошли! - решительно взяла его за руку Дунька. - Истинно, перед Чудовищем как из-под земли вырастешь!

- Может, всё-таки, поверху! - засомневался Иван.

- Тут короче. Да ведь не для утайки! Чего нам таиться? - пнула ногой Дунька распростёртую на земле Злючку-Колючку. - Беги впереди нас к Чудовищу и скажи ему, что мы с Ваней идём. Пусть у него загодя поджилки трясутся!

Тем временем в логове Чудовища жизнь шла своим чередом. Устав от неправедных трудов, чудовищное войско отдыхало. В самом тёмном углу логова поблёскивал тёмными очками сам предводитель. По лавкам и углам расселись чертополохи и мухоморы. Девка-Бузина обносила всех чудовищным питьём. Хмель читал Чудовищу местную газету:

- Последние сказочные известия... "Пропала горошина! Из сказки "Принцесса на горошине" пропала горошина. Без горошины королева-мать не может установить, принцесса ли принцесса. Кроме того, сказка осталась без морали. Не исключено, что горошина закатилась в соседнюю сказку. Нашедших просим вернуть.

Мальчик-с-пальчик начал принимать витаминизированный рыбий жир. Он растёт.

Он уже с два пальчика. Возможно, он превратится в великана и попадёт в другую историю.

Василиса Премудрая поступила в вечернюю школу сказочной молодёжи, чтобы стать ещё мудрее. Ты поступила правильно, Василиса! Мы бы даже сказали мудро!

Из новой сказки о "Короле Пиф-Паф" нам сообщают: нашёлся герой. Он идёт, чтобы расправиться с Чудовищем"...

- Врёт, врёт пресса! - хором закричали, влетевшие в логово кавалер Чертополох и кавалер Мухомор. - Злючка-Колючка расправилась с героем!

- Так и велела сказать: расправилась? - блеснул очками из угла Чудовище.

- Так и велела! "Скажите Их Немилости, что расправилась с героем и скоро буду!"... - подтвердил кавалер Мухомор.

- "И чтоб встречали музыкой и плясками"!... - добавил кавалер Чертополох.

И кавалеры, не дожидаясь, сами пустились в пляс, горланя:

Вашей власти

Нет предела.

Ваша дама Это сдела

Ла-ла-ла-ла-ла

ла-ла-ла-ла-ла!

Был герой

И нет героя,

Ваша дама

Так устрои

Ла-ла-ла-ла-ла,

ла-ла-ла-ла-ла!

С вами я пойду плясать,

Бузина,

Эй, скорей подайте мне

Морсу-вина!

Чтоб плясала, не

Жалела корней,

Чтобы сохли кавалеры

По ней!

Кавалер Чертополох прошёлся в присядочку перед Бузиной. Та, дробно перебирая каблучками, выскочила в круг, где стала приседать, показывая себя:.

На корнях сапожки

Лаковые, эх, да

Щёчки-губки лакомые,

На листочках у меня

Перманент, сразу

Нравлюсь в самый

Первый момент!..

- Стоп! Стоп! - закричал Чудовище. - Это же старый кавалергадский танец кадриль.

Танец как у людей, даже приятно смотреть. А мне неприятно, когда приятно смотреть. И потом - кого встречаем? Спляшите какую-нибудь гадость, а?

Кавалер Чертополох задумался:

Нет, не тот, конечно, случай,

чтоб гадстрот или гадчучу...

И сходу найдя решение, объявил:

Грохнем, дёрнем, отчубучим

модный танец...

Гад-н-степ!

Грохнула какофония. Бузина, чертополохи, мухоморы оттаптывали друг другу ноги-корни, выщипывали друг у друга листья, с хохотом откусывали у мухоморов шляпки...

И вдруг на самой высокой ноте всё смолкло. Перед Чудовищем появилась жалкая, выщипанная Злючка-Колючка.

- Он...идёт...сюда... - всхлипнула притворная дама.

- Кто?! - не понял Чудовище.

- Иван, - вновь всхлипнула Злючка.

- Постой, какой Иван? Иван-великан? - ничего не понял Чудовище. Но, увидев, что притворная дама отрицательно помотала головой, уточнил: Иван-царевич?

- Не-ет! - заревела Злючка, - Просто Иван.

- Ваша Немилость! - подскочил Хмель к Чудовищу. - Скажу вам горько, по-сорняковски: не нравится мне вся эта петрушка с героями. Корни бы унести!

- Хмельное несёшь! - оборвал его Чудовище.

- Я и есть Хмель, - заюлил Хмель, - да не потребляю-с. Сами знаете.

- Знаю! - заметался Чудовище. - Всё сам знаю! Как с драконом о семи головах справиться - знаю! Да не надо мне этого - друзья мы... Ну, был бы Иван-царевич... Ну, на волке бы говорящем прискакал... Привычно! А тут что?

"Просто Иван"!.. А? Меч-то у него хоть заколдован? - обратился он к Злючке. Та отрицательно помотала головой. Чудовище ещё больше расстроился: - Ну, это уж слишком! А с тобой как справились?

- Пучком лука и... голыми руками, - заревела во весь голос Злючка-Колючка.

- Ну, знаете! - окончательно возмутился Чудовище. - Это уж и вовсе непорядочно!

Значит так... Меч не заколдован, наговоров, поди, тоже никаких не знает...

Говорящего волка-советчика при нём нет... Всё! Надо укладываться!

И, не мешкая, принялся вытаскивать из углов рюкзаки, баулы и чемоданы и складывать их в кучу.

В это время в логово стали прибывать новые гости.

Первой появилась Нянюшка-мамка, которая волокла упирающегося Пиф-Пафа.

- Да идёмте, идёмте, Ваше Количество! - приговаривала она. - Вы, царь-король должны поглядеть, как герои с Чудовищем расправляться будет.

- Но Наше Присутствие Духа где-то отсутствует! - капризничал Пиф-Паф.

- Да сбежал ваш Министр Присутствие Духа, - сообщила Нянюшка-мамка.

- Ладно! Я опять его назначу Министром Вне Двора! - подумав, решил царь-прецарь.

- Вот и назначайте, - согласилась Нянюшка-мамка. - А мы, вроде бы, и пришли.

- То есть, как... пришли? - испугался Пиф-Паф.

- А вон Их Немилость Чудовище, - указала Нянюшка.

- Что?.. - задрожав, опустился на землю Пиф-Паф. - У меня сами собой закрылись глаза!

- Так это ж только храбрецы закрывают глаза на грозящую им опасность! рассмеялась Нянюшка-мамка и предложила: - А крикните ваше грозное имячко "Пиф-Паф" - получится словно из ружья бабахнете!

- Нет, нет. Мы уж лучше так посидим по-храброму: с закрытыми глазами, пробормотал царь-прецарь, ещё плотнее зажмуривая глаза.

Тут о чём-то споря, в логово ввалились Часы Золотые Усы и царь Горох, лесной скоморох.

- И не сметь вмешиваться до времени! - горячились Часы.

- Ох, пружине не прикажешь! - расстраивался Горох.

- Всё равно остановило твой ход, - настаивали Часы. - Всему своя секунда!

Тик-так?

- Да тик-так, тик-так... - вздохнул Горох. - Секундомером бы тебе быть, а не часами.

Но тут все замерли, потому что перед Чудовищем из-под земли выросли Иван и Дунька-Репка.

- Кто здесь Чудовище?! - оглядываясь по сторонам, громко спросил Иван.

- Ну, я, - после долгой паузы блеснул Чудовище очками из тёмного угла.

- Ну, вот, я и пришёл, - удовлетворенно подкинул Иван в руке меч. Давай сражаться.

- А зачем, Ваня? - пожал плечами Чудовище. - Я тебе уступлю без боя. Вот только дособерёмся - и исчезнем, переселимся в другую сказку.

- Нет уж, давай теперь сражаться, - не согласился Иван. - А то женюсь, хозяйство заведу, некогда мне будет за тобой по сказкам бегать.

Подумав секунду, Чудовище спросил:

- А... собственно, что я должен сделать, чтобы ты смилостивился?

Иван тоже подумал и заявил:

- Стань человеком!

- Но я не могу! - всплеснул руками Чудовище. - Я ведь уже был человеком.

Разве ты не знаешь, что все мы, чудовища, были когда-то людьми? И я тоже. Но вдруг меня обуяла невероятная жажда и я стал отовсюду тянуть соки. Наконец моя жажда стала такой огромной и такой всесильной, что я начал тянуть соки из самой земли.

Вот как я превратился в Чудовище. И посмотри, сколько у меня сотрапезников? Даже если бы я и хотел, они мне просто не дадут опять стать человеком: им-то, бедным, куда потом деваться?

- Ладно! - прервал его Иван. - Тогда давай - кто кого.

- Постой! - вдруг вскочил Чудовище. - Мне на ум пришла чудовищная мысль:

зачем мне становиться человеком? Стань лучше ты Чудовищем! Это ведь не так трудно.

- Не слушай его, Вань! - испугалась Дунька-Репка.

- Ага! - всё больше распалялся Чудовище. - Ты знаешь, что в характере людей превращаться в чудовищ. Слушай, Ваня... Это неправда, что все мы страшилища!

Посмотри на меня. Ну?.. Твоё лицо останется твоим лицом, никто ничего сразу и не заметит. Только один раз заставь себя равнодушно посмотреть на чужую беду, только один раз равнодушно пройди мимо человеческих слез, только один раз...

- Замолчи! - бросилась на него Дунька-Репка.

- Нет, нет, слушай, Ваня! - не обращая на неё внимания, продолжал говорить Чудовище. - Только однажды случайно раздави птенца, выпавшего из гнезда, и не обрати на это внимания - а дальше всё придёт само собой: ты станешь Равнодушным!

Я буду тянуть отовсюду соки, а ты не будешь этого замечать. А?.. Ты станешь ещё чудовищнее, чем я, но я согласен: вдвоём мы будем всемогущи. Ага! Ты побледнел, в глазах твоих сверкнули огоньки тщеславия - о, как мне это знакомо!

Тщеславие и жажда всего - вот начало чудовищного в людях! Соглашайся, и нам не надо будет сейчас сражаться. Ведь кто-то из нас погибнет. А вдруг это будешь ты?

Чудовище торжествовал. Победа была рядом. Дунька-Репка метнулась к Душам деревьев, появившимся в логове и, схватив за руку Душу Берёзы, подтащила её к Ивану:

Взгляни-ка, Ваня: девица Берёза!

Весёлая, поди, была. Весною,

Как будто бы в зажатых кулачках,

В набухших почках листики таила

И разжимала кулачки навстречу

Дождям весенним, птичьим пересвистам...

Иван отстранил Дуньку-Репку и сделал шаг к Чудовищу:

- Только один раз заставить себя равнодушно посмотреть на чужую беду?

- Только один раз, Ваня, - подтвердил Чудовище.

Дунька-Репка схватила Ивана за плечи и попробовала повернуть к Берёзе:

Ни сока не осталось в ней, ни силы,

Ни радости, ни сладости девичьей...

А ей земля нужна, всего местечко,

Чтоб листья развернула, как ладошки,

И с них росой весёлых птиц поила...

Иван снова отстранил Дуньку-Репку и сделал ещё один шаг к Чудовищу:

- Только один раз пройти равнодушно мимо человеческих слез?

- Только один, - ещё не веря в удачу, подтвердил Чудовище.

Дунька-Репка вцепилась в Ивана:

Ты можешь всё вернуть ей, всё на свете,

Чтоб листья развернула, как ладошки...

Не слушая её, Иван сделал ещё один шаг к Чудовищу:

- Только однажды случайно раздавить выпавшего из гнезда птенца и не обратить на это внимания?

- Только один, - согласился Чудовище.

Иван закрыл лицо руками, его меч упал к ногам Чудовища. Тот наступил на меч и выжидательно посмотрел на Ивана.

- Ваня!.. - закричала в отчаяньи Дунька-Репка.

Царь Горох тоже бросился было к Ивану, но его схватили Часы Золотые Усы.

Плечи Ивана начали сотрясаться. Дунька осторожно отвела руки от лица и всем стало видно, что Иван беззвучно хохочет.

- Да разве такого мечом возьмёшь? Его разруби пополам - обе половинки в разные стороны разбегуться, заместо одного - два чудовища станет. Ему другой меч нужен!

- крикнул Иван и, схватившись за высохшие стволы деревьев, стал раздвигать их.

На поляну упал солнечный лучик.

- Эй, эй, прекрати сейчас же! - забеспокоился Чудовище.

- Что, света боишься? - обрадовался Иван. - Конечно, при твоих делах только и прятаться по тёмным углам.

Схватив меч, Чудовище кинулся на безоружного Ивана. Но, опередив его, Души деревьев и Дунька-Репка тоже вцепилась в стволы, помогая Ивану.

И не успел Чудовище занести меч, как из-за раздвинутых веток вырвался луч солнца и ударил в глаза Чудовищу.

Взвыв и схватившись за глаза, Чудовище отскочил. Покатился выпавший из его рук меч.

- Сейчас же перестань! Это нечестно! - завопил он.

- Ишь чего! Нечестно! - расхохотался Иван и ещё шире раздвинул ветви. Да я тебе тёмного места не оставлю! Что, колет свет?

- Я лишь в ладоши хлопну - погибнет всё! - вопил Чудовище, пытаясь увернуться от солнечных лучей.

- Неправда! - смеялся Иван. - Слышишь гул? Гудят в деревьях соки! Слушай...

- Лопну сейчас от злости! Лопну! Караул!.. - схватился за грудь Чудовище.

Воздух стал наполняться гулом, словно пошли в наступление талые воды.

Развернулись на солнце листья деревьев, засверкали прежней зеленью. А Чудовище стал раздуваться.

И вдруг...

Словно лопнул мяч: одежда Чудовища осела. В груде тряпья только поблёскивали большие тёмные очки. Попятились, расползаясь в разные стороны, чертополохи, мухоморы, ощипанная Злючка-Колючка.

Только испуганный шепоток вился над ними:

- От мощи всей его остались мощи!

- Он лопнул! Здесь! При всех!

- Позор! Скандал!

- Раздулся и погиб!.. Душа Дуба ткнула палкой в останки Чудовища:

- А я бы проще сказала про эту пакость: дуба дал!

- Ну, Дуня, пошли, - взял её за руку Иван.

- Ты куда? - насторожился царь Горох.

- Да вот, надо ещё полцарства получить, - почесал в голове Иван.

- Избу поставим, огород разведём, репок посадим... - подхватила Дунька-Репка.

- Да ведь далеко ходить не надо! - кивнул на сидящего в сторонке подле Нянюшки-мамки Пиф-Пафа царь Горох и спросил хитровато Ивана: - А со всем царством управился бы?

- Со всем? - задумался Иван. Часы Золотые Усы подошли к Пиф-Пафу и тронули его за плечо.

- Где-то бегали, а теперь явились, - обиженно захныкал Пиф-Паф. Интересно, зачем пожаловали?

- Бить, - спокойно ответили Часы.

- Только не гирей! - мгновенно съёжился царь-прецарь.

- Очень надо пачкать свою гирю! - обиделись в свою очередь Часы. - Мы пробьём последний час твоему царствованию.

- Назад! - вскочил Пиф-Паф.

- Время не может повернуть назад, - философски заметили Часы и стали бить.

При первом ударе Нянюшка-мамка сняла с головы Пиф-Пафа корону. На втором - протянула её Ивану. При третьем - надела корону Ивану на голову и поклонилась.

- При дворе-то хоть оставишь? - захныкал бывший король-прекороль.

- А чего не оставить? - ухмыльнулся Иван. - Двор у нас теперь большой, работы хватит. При самом дворе и будешь, придворником, значит.

Он подмигнул Нянюшке-мамке и Пиф-Паф тут же оказался в дворницком фартуке с огромной метлой в руке.

Дунька-Репка по-хозяйски оглядела Пиф-Пафа, поправила на нём фартук:

- И чтоб чисто было в царстве-королевстве!

- Эта штука - царство! - задумчиво сказал Иван, сняв корону и внимательно её разглядывая. - Да как же управлять-то им?

- А как печь хлеба печёт, - подсказал царь Горох.

- Это как же? - не понял Иван.

- А очень просто: для самой печи не нужен ни полдник, ни ужин. Так зачем же хлеб ей печь? - ответил вопросом на вопрос Горох: - О других печётся печь!

- Голова на плечах сидит, руки есть, ноги ходят. Управимся, Ваня! обняла его Дунька-Репка.

Тут весело стали бить часы, царь Горох поднёс к губам рожок, Дунька-Репка вошла в круг.

Человеку голова, голова,

не затем, чтоб выговаривать слова,

а затем, чтоб, значит, мысли в голове,

ну, хотя бы-то одна, а лучше - две!

Человеку две руки, две руки,

чтобы, значит, дело каждое с руки,

чтобы слабых, коли надо, защищать,

и ни-ни, чтобы тащить и не пущать!

- Дуня! - с укором воскликнул царь Горох.

Но Дунька цокала и цокала каблучками вокруг Ивана:

Человеку две ноги, две ноги, чтобы мчаться, коли крикнут "помоги"!

Чтобы по сердцу дорожку выбирать.

И ни-ни, чтобы от дела удирать!

Она схватила за шиворот попытавшегося улизнуть Пиф-Пафа, в последний раз цокнула каблучками и объявила:

- Всё!

Опустела глухая поляна в самой чаще леса. Иван с Дунькой, Нянюшкой-мамкой, Пиф-Пафом и Часами отправились во дворец налаживать хозяйство. Души деревьев вернулись в родные места, а довольный царь Горох отряхнул кафтан из листьев и трав, расправил гороховые усы, уселся на знакомый пень и, наигрывая на рожке, тихонько пропел:

Это было где-то, когда-то,

Не припомню места и даты,

Но скажу: "Когда-то" и "Где-то"

Приключилось именно это!