Король психов

Глава вторая Группа личностей

– Радиоточка… – Скворцов кривовато усмехнулся. Взгляд устремлен на радиоприемник из белого пластика, выпущенный сорок лет назад.

– Она выключена. Плохо работает, – проговорила Дарья Дмитриевна. – Жилец мой, который до вас снимал, ее не слушал.

Скворцов шагнул к допотопному комоду и повернул регулятор громкости стоявшего на нем устройства.

Раздался треск. Но радио не заговорило. Лже-Григорий подался на середину комнаты и громкоговоритель заработал сам собой, видимо от какого-то едва уловимого сотрясения деревянной поверхности, на которой стоял.

Шла передача о панических слухах. В последнее время они распространялись среди населения столицы. Якобы одна хорошо законспирированная террористическая группа планирует осуществить акцию под кодовым названием «Жертвоприношение». Неким варварским способом, – суть его была неизвестна, – одномоментно будет умерщвлена тысяча человек.

Информация о «Жертвоприношении» впервые появилась на странном сайте – рупоре «общественного объединения «Группа личностей»». Что за «Группа личностей» понять из сайта было нельзя.

Едва страничка стала пользоваться хоть какой-то популярностью, она оказалась заблокирована.

Вскоре на газораспределительной станции, расположенной рядом с Москвой, был предотвращен сильнейший взрыв. Человек, который едва не устроил его, пытался скрыться. Его преследовали. Он оказался вооружен пистолетом, застрелил охранника. Через пару часов при задержании получил пулю от наряда полиции. Не приходя в сознание, умер в больнице.

Мотивы, по которым злоумышленник хотел взорвать станцию, остались непонятны.

История породила слух: один из врачей этой больницы проговорился другу, что в кармане раненого был обнаружен блокнот. На его первой странице шариковой ручкой нарисовано несколько эскизов эмблемы некого общественного объединения под названием «Группа личностей». Все рисунки вертелись вокруг темы газовой станции. Она изображена в момент взрыва: море огня, летящие в разные стороны обломки.

Телеканал, старавшийся проводить информационную политику, максимально независимую от властей, сообщил об этом на следующее утро. Сюжет повторялся во всех дневных выпусках. Но в итоговой новостной передаче, выходившей в «прайм-тайм», его уже не было.

На это обратили внимание блогеры, прежде ознакомившиеся с сайтом «Группы личностей».

Каша заварилась… Но масштабной паники на тот момент еще не было. Возникла позже, когда сотни людей, – в основном это были сотрудники средств массовой информации, представители крупных корпораций, – стали получать по электронной почте «подметные письма» от имени «Группы личностей», В них декларировалось намерение устроить в ближайшее время в Москве «Жертвоприношение». И не одно. Следом по ящикам домов в нескольких микрорайонах были разбросаны отпечатанные на ризографе листовки. Содержание у них было то же: трепещите, грядет «Жертвоприношение».

Но и это была не последняя капля.

В прямом эфире одной из рейтинговых и вполне респектабельных радиостанций прошла передача, посвященная угрозе терроризма. Тема общая, но ведущий, принимавший в студии гостей, – нескольких экспертов, – вывел в эфир звонок человека, который достаточно подробно рассказал всю историю с угрозами «Группы личностей». Такой, какой она была известна в тот момент.

В передаче возник жаркий спор о возможности обсуждения подобных тем. Можно ли давать такие звонки в прямом эфире.

Уже после передачи возник скандал. Владельцы станции предъявили претензию ведущему: он не должен был давать слово позвонившему в эфир человеку. Скорее всего, этот слушатель был сам членом «Группы личностей». И использовал радиоэфир для того, чтобы сообщить о ее существовании и ее угрозах как можно большему количеству людей.

Журналист отреагировал на претензии руководства очень резко, начал спорить и был моментально уволен.

Об этом стало известно другим журналистам. Многие его защищали. Развернулась дискуссия: прав он, или нет. Не без вмешательства свыше ее стремительно прекратили.

«На каждый роток не накинешь платок». Информационный ком разрастался.

Вскоре замалчивать угрозы со стороны «Группы личностей» стало бессмысленно. Кодовое название «Жертвоприношение» оказалось известно каждому жителю столицы…

– Мне кажется, глупо идти у них на поводу и пытаться предугадывать какие-то подробности… Газовую станцию они взорвут или Останкинскую башню. Это все чушь! – динамик радиоточки передавал слова ведущего передачи. – Никакой угрозы нет. Это подонки, которые просто хотят взбудоражить общество.

– Согласитесь, они неплохо провели пиар-акцию… – второй голос, видимо, принадлежал человеку, дозвонившемуся в студию по телефону.

Что было сказано следом, Дарья Дмитриевна и лже-Григорий не услышали. Динамик захрипел и смолк.

– Я же говорила: не работает, – шаркая ногами старушенция подошла к комоду и повернула против часовой стрелки регулятор громкости. Скворцов заметил: рука у нее чуть дрожала. – Вы радио любите слушать?.. Мастера тогда надо вызвать. Починить. Не знаю, где чинят. Сами этим занимайтесь, если хотите, – старуха со злостью посмотрела на квартиранта.

Тот опять приблизился к комоду, уставился на радиоточку. Дарья Дмитриевна почувствовала сильное раздражение. «Дался ему этот громкоговоритель!»

Квартирант взял радиоприемник в руки, перевернул его. Схватил лежавшие рядом на столе ножницы, – старуха попятилась. Ловкими, точно рассчитанными движениями Скворцов открутил несколько винтов и снял заднюю стенку. Она была из плотного картона.

Раньше время от времени его охватывали приступы дикой подозрительности, стремительно перераставшие в паранойю. Тогда лже-Григорию представлялось, что за ним следят, кругом установлены подслушивающие устройства. Радиоточки, квартирные телефоны, старые телевизоры в громоздких корпусах – идеальные места для того, чтобы вмонтировать их… Когда приступ заболевания доходил до своего пика, Скворцов, будем все же называть его этим именем, принимался последовательно разбирать все находившиеся рядом бытовые приборы.

Когда постепенно возвращался в реальность, собственная подозрительность казалась напрасной. Начинал все привинчивать обратно.

Предпоследнее лечение не сделало его психику полностью здоровой. Но, как ни странно, приступы паранойи исчезли. При этом навык раскручивать, добираясь до нутра, различные типы бытовой аппаратуры – остался.

– Все ясно… Вот здесь резистор износился. – Скворцов подергал маленький черный барабанчик с торчавшим из него штырем. На него была надета рукоятка. Радиоточка вновь заговорила.

Рекламировали средства от ревматизма. Псих увернул звук и поставил громкоговоритель на стол.

– Ловко вы это. Но еще закрыть… – Дарья Дмитриевна смотрела на беспорядочно разбросанные по комоду винты и картонную крышку. Радовало, что после долгого молчания радиоприемник снова заработает.

Ее смутило выражение лица квартиранта: оно стало отупелым.

Скворцов смотрел на развинченный громкоговоритель и чувствовал, как сознание захлестывает волна неприятных ассоциаций. Он плохо себя чувствовал – сказывалось чудовищное напряжение последних дней. В таком состоянии мог сорваться. Упасть в хорошо знакомый черный колодец. Оттуда могут достать, – это он отлично усвоил, – только в психбольнице.

«Нет! Только не паранойя! От нее я вылечился, избавился», – огромным усилием воли Григорий отогнал цепь логических рассуждений, вертевшуюся в уме и не сулившую ничего хорошего: «Зачем я разобрал этот приемник? – Он сразу показался мне подозрительным. – Как и эта старуха. – А не подстава ли это? – Слишком все хорошо. – Хотят заманить в ловушку. – Сдать квартиру. Прослушивать меня здесь и потом взять с поличным. Старуха наверняка ничего не знает. Ее используют втемную…»

Наваждение отступило. Скворцов глубоко вздохнул. Потер ладонью затылок. От тревожных рассуждений начинала побаливать голова. «Отдохнуть бы…» Представил, как падает на кровать… Уткнуть лицо в подушку. В течении нескольких суток вставать лишь изредка. Чтобы дойти до туалета, рядом – в ванной комнате – жадно выпить из крана десяток глотков холодной воды. Следом повалиться обратно…

– Я снимаю вашу комнату. Приемник завтра с утра закручу, – в изнеможении лже-Григорий уселся на тахту. Чувствовал: с ним далеко не все в порядке. Хотя «порядок», применительно к его душе, – понятие условное…

Лучше бы старуха сейчас оставила его в покое.

И все же поп Иван возился с маленьким Тюрморезовым не только потому, что видел в этом свой долг. Евграф был незаурядным мальчиком. Немногословие и замкнутость укрывали от собеседника, как шторой, все, что происходило в его душе. Но несмотря на это священнику несколько раз удалось проникнуть в его внутренний мир.

Там жили яркие, странные образы: ангел смерти, который отделялся от своего изображения и бродил по темным углам церкви, сморщенная старушка-служительница. Она помогала священнику по церковному хозяйству, а на самом деле была перевоплощением божественного лика, изображенного в храме под самым куполом.

Поп Иван пытался отыскать в душе Евграфа темный угол, мрачную зону, которая давит на весь характер мальчика, делает его непохожим на остальных. Но у него ничего не получалось. Или мрачной зоны не было?.. Однажды осенью поп Иван убедился в ее существовании.

Евграф появился на темном церковном дворе еще когда храм был закрыт. Служка, – та самая, казавшаяся ему воплощением божественного лика с фрески, – распахнула тяжелую, окованную железом дверь.

Оказавшись внутри, Тюрморезов сразу направился к столику, на котором были установлены поминальные свечи. Давно привыкшая к странному мальчику служка принялась подметать веником пол.

Евграф вел себя очень тихо. Вскоре она позабыла о его присутствии.

Через час приехал поп Иван. Он не знал, что мальчик уже в церкви. Священник несколько раз проходил через весь храм, но Евграф ему на глаза не попадался.

Минуло полдня. Поп Иван ждал мальчика. Привыкший обедать в обществе Евграфа, на этот раз он трапезничал в одиночестве. Беспокойство нарастало. «Где может быть Тюрморезов?!»

Он был уверен: отсутствие мальчика не случайно. Что-то произошло.

После обеда батюшка продолжал высматривать мальчика в церкви, – не пришел ли? Но Евграфа по-прежнему не было.

Пожилая служка отлучилась в соседнюю деревню, где помогала на поминках. Вернувшись, – было около семи вечера, – она рассказала батюшке, что рано утром впустила Евграфа в храм.

После этого тревога попа Ивана только усилилась. Он попросил служку сходить к Тюрморезовым домой, проведать – там ли мальчик. С оханьями пожилая женщина вновь покинула церковь. У нее болели ноги. В этот день она уже проделала пешком немалый путь. Но у попа Ивана тоже были в храме дела, которые он не мог бросить.

Прошло еще долгих полтора часа. Наконец, служка вернулась: Евграфа с раннего утра дома не было. Поп Иван решил немедленно пройтись по полям вокруг деревни. Поискать мальчика там. Но в этот момент в разговор священника и служки вмешалась одна старушка – прихожанка храма. «Я видела Евграфа несколько часов назад здесь, в храме, – сказала она. – Мелькнул на мгновение, а потом исчез. Даже подумала, что мне померещилось».

Это обстоятельство показалось священнику особенно странным. «Что это значит?» Поп Иван покинул алтарь и медленно пошел по церкви. Прихожан в этот вечер было мало. Не пришло и большинство старушек, которые всегда помогали священнику.

Батюшка замечал, что атмосфера в храме отличается от привычной. Под его сводами в другие дни непременно горело множество свечей. Их сияние позволяло попу Ивану не пользоваться электричеством. Старая проводка вполне могла стать причиной пожара…

Теперь же кругом был полумрак: наступило время зажечь лампочки.

«Несколько часов назад он был здесь. Но я повсюду искал его!.. Почему же таки не увидел?»

Батюшка продолжал всматривался в темные приделы храма. Мальчика нигде не было.

Какое-то странное чувство не давало ему прекратить поиски. Он принялся последовательно, квадратный метр за квадратным метром изучать внутренности церкви. При этом был готов к самому ужасному: вместо живого мальчика найти его мертвое тело…

Батюшка обошел весь храм. И в конце концов начал проклинать себя за напрасные поиски. Потратил на них много времени!.. А Евграф в это время лежит под темным небом на проселочной дороге. Уткнувшись лицом в землю и неловко поджав под себя левую ногу. Как тогда, когда поп Иван увидел его впервые.

Батюшка быстрым шагом двинулся к выходу из церкви. Но какой-то мгновенный порыв заставил его свернуть с пути и подойти к поминальному столику. Пару секунд он рассматривал горевшие свечи.

И только после этого, наконец, заметил у стены рядом с «кануном» младшего Тюрморезова. Взгляд мальчика был уставлен куда-то в пол, выложенный керамической плиткой. Он как будто бы не видел священника.

Батюшке показалось: Евграф в каком-то странном ступоре, сознание его отключено.

От неожиданной встречи попа Ивана охватило оцепенение. Он не шевелился. Не мог понять, как получилось, что прежде, подходя к поминальному столику и осматривая углы вокруг него, не увидел Евграфа. Или его здесь не было? Но откуда тогда появился?

Вдруг Евграф повернул голову и уставил свой взгляд на священника.

– Я целый день прятался от тебя!.. В этой церкви много мест. Только я тебе о них не скажу…

Следом Евграф попросил батюшку сделать шаг в сторону. Поп Иван, слишком уставший за целый день от волнений и окончательно сбитый с толка, послушно выполнил «предписание»…

Хоть его и нельзя было назвать толстяком, молодой священник обладал значительным весом – был высокого роста, широк в плечах и кости…

Черная ряса попа Ивана колыхнулась, когда он сделал тяжелый, усталый шаг в сторону…

Твердая опора, которая была под ногами священника, – выложенный плиткой пол, – разверзлась. Он рухнул вниз.

Ободрав о края пролома руки и плечи, батюшка упал на какой-то камень, ноги его подломились. Тут же повалился на бок. Священника охватил ужас. Кругом была тухлая жижа. На мгновения ему показалось, что захлебнется в ней, утонет.

– А деньги-то… – пробормотала Дарья Дмитриевна неуверенно. Показалось, что квартирант уже заснул. Прямо на стуле.

– Да… Деньги. Я вам за все заплачу, – он не открывал глаз

Псих изо всех сил сдерживался, чтобы не наорать на старуху. Ее «дурацкие» вопросы бесили его.

– Давайте! – подбоченясь, строго произнесла Дарья Дмитриевна.

Псих ощутил: точка перелома – вот она. Либо он сейчас все испортит, либо…

Засунул руку в карман и выгреб свою последнюю наличность: несколько тысячных купюр, монеты… Бросил на стол.

Пятирублевка покатилась по поверхности. Ударившись о корпус радиоточки, со стуком упала. Скворцов уже расправлял бумажки.

– Этого мало, – проговорила старуха.

– Но дней за десять-то хватит, – Псих поднял на нее глаза. Впервые вымучил на своем лице улыбку. – Завтра вот радиоприемник вам починю…

– Мне разговоры разговаривать некогда. Или платите, сколько вам сказали, или вот вам бог, а вот – порог.

Старуха вдруг забеспокоилась о радиоприемнике. Представилось: несостоявшийся квартирант сгребет со стола деньги и уйдет. А она пальцами с едва гнущимися больными суставами начнет приделывать обратно эту картонную крышку. «Не смогу… Придется просто обвязать все бумажной веревкой. Будет некрасиво. Ай, как нехорошо без крышки!»

– Я завтра… Самое позднее послезавтра вам доплачу!.. Ничем не рискуете: я же вам кое что вперед уплатил. Ну же, Дарья Дмитриевна, дайте починить радиоточку старому радиоинженеру у которого через пару дней зарплата! – Псих вновь улыбнулся. Теперь в его лице можно было даже рассмотреть намек на обаяние.

– Так вы инженер! – старуха расплылась в ответной улыбке. – Профессия серьезная. То-то я смотрю, как ловко вы его раскрутили…

Построенная еще при Николае Первом на деньги богатого купца, происходившего из этих мест, старая деревенская церковь давно нуждалась в ремонте.

Дождливой осенью подвал затапливало водой, фундамент храма местами просел вниз. В одном месте за алтарем кирпичи пола провалились в подвал. Но громоздкая церковная утварь загораживала это место и батюшка до сих пор не обратил на него внимания.

Тюрморезов, проводивший в церкви большую часть свободного времени, с самого начала полюбил валяться на полу. Делал он это в разных приделах храма и очень скоро обнаружил и эту дыру, за которой – темнота подвала, и несколько других, образовавшихся совсем недавно.

Евграф заранее расшатал кирпичи вокруг пролома. Дождавшись, когда в церкви останется лишь старая невнимательная служка, он вынул их. Теперь дыра была достаточно широкой, чтобы Тюрморезов мог в нее протиснуться. Он снял с поминального столика горевшую свечу, спустился в подземелье.

Под храмом было пусто. Лишь замшелые своды, полузатопленные камеры…

Хорошо видно, что фундамент церкви оседает. Некоторые его части проваливались вниз сильнее других. В местах перекоса кирпичная кладка арочных сводов трескалась. К тем проломам, которые уже существовали в полу церкви, вскоре добавится еще множество…

После алтаря самая широкая щель образовалась рядом с поминальным столиком. Кирпичи вокруг нее еле держались. Сверху они были прикрыты керамической плиткой, поэтому ни служка, ни поп Иван, ни прихожане пока ничего не замечали.

Через несколько дней после первой «экскурсии», Евграф тайно спустил в подземелье старую маленькую лестничку. Ей редко пользовались. Пропажи никто не заметил. Затем у плотника, выполнявшего какие-то работы в домике при церкви, украл молоток. Приставив лестничку к выступу в стене подземелья, Тюрморезов принялся работать молотком.

Он выбирал моменты, когда в церкви было пустынно и поблизости не стоял поп Иван или кто-то служек. Работать старался как можно тише.

За несколько дней расшатал кирпичи под тем местом, что находилось паре шагов от «кануна». Но сделал это так расчетливо, что пока еще у пола хватало прочности выдержать наступившего на него человека.

Оказавшись этим утром в церкви, Тюрморезов улучил момент и незаметно юркнул в подвал. Спички у него были с собой, а свечи, украденные «у святых», заранее припасены в сухом местечке.