Проклятие Бессмертных: Король в Чёрном

Глава 13

Нина

Сны в ту ночь были на удивление спокойными. Никаких кошмаров, никакого Самира — лишь тихая темнота, окутавшая меня мягким покрывалом забвения. Чернокнижник проводил меня из своего жуткого живого лабиринта прямо до дверей моей комнаты, поклонился и пожелал доброй ночи. Сон казался тогда самым желанным подарком во всём этом безумном мире.

Когда я проснулась, первой мыслью было — кофе. Непреодолимая, почти отчаянная потребность в чашке крепкого, горячего кофе. Я быстро оделась, нашла кружку и вышла на один из балконов с видом на тот самый лабиринт. Забавно, насколько невинно он выглядел отсюда, сверху. Просто лабиринт из подстриженных кустов. Никакого намёка на то, что это странное, живое, магически перестраивающееся чудовище из зелени.

Попивая напиток, я мысленно поблагодарила судьбу за то, что здесь есть хоть что-то похожее на кофе. Конечно, это был не совсем тот вкус, к которому я привыкла, но достаточно близко. Мои мысли снова и снова возвращались к Самиру — к тому, что я чувствую по отношению к нему. И ответ на этот вопрос был чертовски сложным. Я не могла отрицать, что он привлекал меня больше, чем следовало бы. Его присутствие было одновременно глубоко притягательным и невероятно тревожащим.

Но он же чудовище. «И тебе это нравится», — парировал внутренний голос. Существо, которое играет в игры и охотится на меня. «Даже когда он добр ко мне». Он пытал Агну. «Вместо того чтобы убить её». Я его пленница. «Чтобы он мог меня защитить».

Хоть бы одна половина моей головы научилась молчать. Я уже начинала не заботиться, какая именно. Вздохнув, я посмотрела вниз на свою кружку и принялась вращать её между пальцами, наблюдая за маслянистыми разводами на поверхности остывающего напитка.

— Нина, — раздался голос рядом со мной.

— Господи Боже! — я подскочила, едва не выронив кружку за край балкона, и резко обернулась. Сайлас стоял рядом, наблюдая за мной с извиняющейся улыбкой на бледном лице.

— Прости, я не хотел тебя напугать, — он сложил руки перед собой в лёгком поклоне.

— О, чёрт возьми, ёлки-палки! Вы, глупые люди, со своими телепортациями! Вы кого-нибудь до инфаркта доведёте. А именно — меня.

— Я не телепортировался, — Сайлас всё ещё слабо улыбался. — Я просто подошёл.

— Ну тогда ходите громче или повесьте на себя колокольчик, — я тихо рассмеялась и выдохнула. Это не его вина. — Ладно, всё в порядке. Мне нужно к этому привыкнуть. Здравствуйте, рада вас видеть, — наконец я поздоровалась с Сайласом как полагается. — Что вас привело сюда?

— Сегодня состоится собрание всех глав домов Нижнемирья. Поскольку Самир — новоявленный владыка, есть политические вопросы, которые необходимо обсудить, — судя по интонации, эта тема вызывала у него не больше энтузиазма, чем визит к стоматологу.

— Вы здесь с Элисарой или с, эм... — я осознала, что не знаю, как зовут того жуткого коротышку, который управляет домом Сайласа.

— Томин, — подсказал Сайлас, и, хотя он улыбнулся, в его глазах промелькнула внезапная печаль. — Ни с одним, ни с другим. Меня попросили присутствовать на собрании в виде исключения.

— Почему? Вы просто настолько крут? — я ухмыльнулась.

— Когда-то я был старейшиной Дома Глубин, а не Томин. Старейшиной ордена жрецов, посвятивших себя служению Древним, — ответил он ровным тоном, словно это было нечто, к чему он давно привык и повторял уже множество раз.

— О.… мне жаль, — я тут же почувствовала неловкость. Стоит ли спрашивать почему? Я ненавидела такие моменты. Как когда коллега упоминает, что его мать больна, и ты не знаешь, задавать ли уточняющий вопрос. Ответ может варьироваться от обычной простуды до рака, и в любом случае это будет неловко.

— Не стоит переживать. Я отказался от своей власти, чтобы жениться на Элисаре. Двум главам домов не разрешается соединяться подобным образом.

Как романтично. Я не думала, что в этом месте вообще возможно нечто подобное.

— А что такое брак в мире вроде этого? Где все просто... — «трахаются налево и направо», — закончила я мысленно, не желая его обидеть. — Я имею в виду, зачем делать это официальным?

— Я понимаю твоё недоумение. Это означает, что нас признают юридически единым целым, — объяснил Сайлас. — Если что-то случится с одним из нас, другой может потребовать полную компенсацию независимо от принадлежности к дому. Что ещё важнее — ни один владыка или старейшина не может использовать нашу связь, натравить нас друг на друга в войне или ради политической выгоды, иначе последуют серьёзные санкции. Это означает, что наша любовь... недосягаема для других.

— Хм, — я задумчиво посмотрела вдаль. Да, это действительно должно быть удобно. — И, дайте угадаю, вы тайный романтик?

— Да, — признался Сайлас, и когда я подняла на него взгляд, то увидела, что он смотрит на меня с доброй улыбкой. — Элисара протестовала. Но я в конце концов её убедил.

Какой странно милый человек. Я улыбнулась ему в ответ, прежде чем продолжить разговор.

— Значит, вы здесь потому, что... они всё ещё хотят видеть вас рядом?

— Никто не уважает Томина. Особенно господин Самир, — пояснил Сайлас. — Держать меня в тени — это способ подорвать его авторитет.

Разговор на мгновение затих, и Сайлас явно хотел сменить тему, отвести её от себя. Внезапно я поняла, что он, возможно, немного застенчив.

— Я очень рад видеть, что ты... в целости и сохранности. После событий на балу я переживал.

Я рассмеялась и покачала головой.

— Он не причинил мне вреда. Он показал мне вещи, которых я предпочла бы не видеть. Но он не причинил мне вреда.

— Что именно, если позволишь поинтересоваться?

— Мою подругу Агну из темницы Владыки Каела, — грустно сказала я. — Он показал мне, что делает с ней.

— А.… так это ты причина того, что её освободили. Мне страшно представить, чем ты пожертвовала ради этого.

— «Услугой», — я изобразила в воздухе кавычки пальцами.

Сайлас замолчал, и когда я подняла на него взгляд, он смотрел вдаль с озабоченной складкой между бровей.

— Что? — спросила я. — Настолько плохо, да?

— Нет, прости меня, — Сайлас извинился и старательно разгладил своё выражение лица. — Просто это не похоже на Самира — торговаться с кем-то, кто обладает, ну, столь ограниченным влиянием. Услуга от тебя... — он запнулся, осознав, что вот-вот оскорбит меня.

— Ничего не стоит, — сказала я с усмешкой, и Сайлас поморщился от своей оплошности. — Всё в порядке. Это правда. Услуга от меня ничего не стоит. Мне нечего предложить. Я могу быть мертва через неделю, когда что-нибудь здесь решит меня съесть. Не думаю, что он этого добивался. Он пытался заставить меня принять, что я в ловушке и ничего не могу с этим поделать.

— И его план удался?

Я помолчала мгновение и посмотрела вниз на свои туфли.

— Да. Удался.

— Ты говоришь так, будто признала какой-то серьёзный недостаток, будто ты слаба, приняв своё нынешнее положение. Но это не так. Ведь если бы ты ещё сильнее боролась с прутьями своей золотой клетки, ты бы лишь ранила себя в своих попытках. Ничего другого из этого не вышло бы. Лучше сберечь те части своей души, которые можешь, и принять вещи такими, какие они есть.

Разумная мысль. Почему-то принимать советы от человека, которому почти две тысячи лет, было удивительно легко. Он всё видел, подумала я. Что привело меня к следующему вопросу.

— Сайлас? У меня... странный вопрос.

— Не стесняйся спрашивать меня о чём угодно. Это меньшее, что я могу сделать для человека в твоём положении.

— Уверены? Это неловко.

— Вряд ли ты сможешь меня удивить.

— У Самира обычно бывают... подруги?

— Прости?

Точно. Старый. Очень старый.

— Возлюбленные. Пассии. Ну, знаешь, любовники.

— А, — Сайлас снова задумчиво посмотрел вдаль.

Ну вот, а он говорил, что его не удивишь. Я отпила кофе. Он начинал остывать.

— Я не могу понять, он просто флиртует, потому что здесь все любят спать со всеми подряд, или он... не знаю. Глупая мысль. Забудьте, что я спрашивала.

— Я не знал, чтобы Самир проявлял истинный романтический интерес к кому-либо. Он время от времени брал любовницу. Но интерес всегда был мимолётным.

— Мимолётным почему?

— Самир порождает глубокое чувство презрения и безразличия ко всем вокруг. Очень немногие могут долго удерживать его внимание, — очевидно, Сайлас не очень-то высоко ценил чернокнижника.

— О.

— Он замкнут, даже для тех, кто в его собственном доме. Он редко разговаривает с другими, ещё реже принимает гостей и никому не доверяет. Даже его собственный второй по команде часто остаётся в догадках относительно его целей. Взять любовницу дольше чем на ночь или две физического удовольствия — это, полагаю, для него непосильная ноша.

Это очень отличалось от моего опыта общения с Самиром. Он, казалось, искал меня, наслаждался моей компанией и хотел разговаривать со мной. Если бы я сказала, что хочу провести день рядом с ним, я была уверена, что он согласится без колебаний. Но Сайлас рисовал картину человека, который запирается в своей башне. Агна говорила то же самое. Действительно, все, с кем я до сих пор разговаривала, описывали совершенно другого человека, чем тот, кого встретила я.

Сайлас прервал мои мысли.

— Когда Самир находит любовницу... — он снова запнулся, словно боясь продолжать.

— Скажите, пожалуйста.

— Не думаю, что это будет полезно.

Я сверкнула на него взглядом, и Сайлас покачал головой, бормоча что-то о том, что он вечно попадает в такие ситуации.

— Когда он, как известно, берёт себе любовницу, я думаю, это вопрос завоевания. Как только дело сделано, полагаю, ему становится скучно, и он быстро избавляется от них.

Ах.

Вот оно что.

Я смотрела прямо перед собой, не в силах встретить взгляд Сайласа. Я была новой игрушкой Самира, той, что отвергла Владыку Каела. Он повеселится, и на этом всё закончится. Возможно, это даже не так плохо. Моя жизнь станет более комфортной, если ему станет со мной скучно. По крайней мере, она будет менее непредсказуемой.

Почему же мысль о том, что Самиру станет со мной скучно, причиняет такую боль?

«Глупая девчонка. Он играет с тобой. Вот и всё», — ругала я себя в голове.

— Нина, ты в порядке? Прости, если я тебя расстроил.

— Нет, всё в порядке. Это всё объясняет. Я предпочла бы войти в это, зная, что происходит, а не оставаться в неведении.

— Он пытался... э-э.… завоевать твоё расположение? — осторожно спросил Сайлас.

Я рассмеялась. Он был таким застенчивым в этом вопросе, что это было очаровательно.

— Вы имеете в виду, пытался ли он переспать со мной, Сайлас? — выражение его лица от моего резкого языка того стоило, и я снова рассмеялась. — Да. Пытался.

Я поморщилась и прижала руку ко лбу, снова чувствуя давление на моё сознание. Самир.

— Он снова сказал мне прийти в библиотеку, — выдохнула я.

— Самир вызвал тебя? — правильно догадался Сайлас.

— Да, — проворчала я. — По крайней мере, на этот раз он попросил.

— Иди тогда. Лучше не заставлять этого человека ждать, — Сайлас положил руку мне на плечо. — Прошу прощения за все лишние страдания, которые он тебе причиняет. Пожалуйста, дай мне знать, если я могу чем-то помочь.

Я улыбнулась и положила свою ладонь поверх его.

— Спасибо, Сайлас. Это многое значит для меня.

Высокий жрец-вампир слабо улыбнулся мне в ответ, прежде чем я снова услышала голос Самира в своей голове.

«Сейчас, пожалуйста».

— Да, хорошо, иду уже, — недовольно сказала я и направилась обратно внутрь. — До свидания, Сайлас.

— До свидания, Нина.

Потребовалось ещё несколько минут, чтобы найти его библиотеку в запутанных коридорах. Я постучала в дверь, и, услышав голос, приглашающий войти, открыла её, прежде чем поняла, что это был не голос Самира. Слишком поздно.

— О. Э-э.… — я смотрела на группу людей, стоящих по комнате. Некоторых я знала, некоторых нет. Сайлас упоминал собрание, и я только что вломилась прямо в него. — Извините, я уйду.

— Нет-нет, входи, дорогая моя, — позвал Самир с немалой долей веселья в голосе. Он сидел во главе стола, сложив пальцы перед своим маскированным лицом.

— Вы шутите, — сказал толстый коротышка в белом.

— Замолчи, Томин. Она гостья в моём доме и изучает наш мир. Я не вижу вреда в её присутствии здесь. Кто-нибудь ещё против? — спросил чернокнижник в чёрном.

Больше никто не заговорил. Застенчиво я закрыла за собой дверь и прокралась в комнату, пытаясь остаться незаметной. Может быть, я спрячусь во тьме огромной библиотеки, где будет безопаснее.

— Она так очаровательно пуглива, — произнесла Элисара со странным кокетливым смешком.

— У меня есть чувство самосохранения, — огрызнулась я в ответ рогатой женщине.

— Тогда ты мудра не по годам, — сказала женщина с чисто-белыми волосами и синей маской. Её слова прозвучали словно жёсткий ледяной ветер в комнате, и это убило улыбку на лице Элисары. — Я рада знать, что с тобой всё в порядке.

— Ты уже знала это, Лириена, — сказал Торнеус из-за стола напротив беловолосой женщины.

— Я просто веду беседу.

— Ну так прекрати, — Торнеус выдавил сухую усмешку. — В лучшем случае это жутковато.

За столом я узнала только Торнеуса и Элисару. Женщину в синем с белыми волосами и такими же белыми глазами — Лириену — я не встречала, кроме как у Источника Древних. То же самое с мопсом в белом — Томином. Зелёный, чёрный, белый, синий и фиолетовый присутствовали. Красный отсутствовал. А именно — гигантский бык в черепной маске заметно не явился.

Торнеус опередил меня с вопросом.

— Где Владыка Каел?

— Как сказал его слуга, он занят, — Самир пожал плечами с показным безразличием. — Это неважно. Это собрание состоялось бы и без него, и он это знает.

— Тогда на его месте присутствовал бы Киту, — Элисара откинулась на спинку стула и покрутила между пальцами бокал с вином. — Мы не должны созывать собрание без присутствия всех домов. Таков обычай.

— Каел счёл возможным не явиться. Это он отверг обычай, — возразил Самир, — не я. И он не прислал замену, если только вы не хотите, чтобы его оруженосец присутствовал на нашем собрании?

— Тогда мы отменим его, — отрезала Элисара. — Всё просто.

— Что ты думаешь, дорогая моя? — спросил Самир меня, и я замерла, словно на меня направили пару прожекторов. И снова я не знала своих реплик.

— Подожди... что? — я запнулась, не ожидая, что ко мне обратятся.

— Я поддерживаю её вопрос, — фыркнула Элисара с нескрываемым недоверием в голосе. — Что ты делаешь, спрашивая у неё? Она не из Нижнемирья!

— Именно поэтому она и должна рассудить наш спор, — ответил Самир невозмутимо. — Она беспристрастна.

— Беспристрастна? — Торнеус задумчиво постучал пальцем по столу, и я увидела, как его глаза сузились. — Ты прекрасно знаешь, что это чушь собачья. Она находилась под твоим влиянием больше недели. Этого времени вполне достаточно, чтобы...

— Чтобы что именно? — перебил его Самир с опасными нотками в голосе. — Подчинить её своей воле? Полагаю, Нина очень обиделась бы на подобные инсинуации. Она не моя рабыня.

— Пожалуйста! — презрительно хмыкнул маленький хорёк в белом. — Ты хочешь сказать, что ещё не объездил эту кобылку как следует? За каких же дураков ты нас принимаешь?

— Не имеет значения, что вы можете думать, — Самир рассмеялся один раз, и этот смех прозвучал угрожающе. — В отличие от вас, мне не нужно заставлять своих партнёров ложиться со мной в постель.

Томин хихикнул:

— По крайней мере, когда партнёр оказывается в моей постели, я умею его там удержать. Вот что я тебе скажу: раз она тебе не нужна, скажи ей обхватить своим хорошеньким ротиком мой член, и я позволю ей решить, стоит ли нам проводить этот фарс собрания.

Всё, хватит с меня этого типа.

Я вышла из тени и подошла к краю стола. Судя по выражению ярости на моём лице, всем должно было стать предельно ясно: я не собираюсь принимать предложение этого склизкого мерзавца. Когда я заговорила, мой голос превратился в тонкое шипение:

— Самир? Можно?

Он молча жестом разрешил мне продолжить.

Всё то раздражение и весь гнев, что копились во мне с тех пор, как началась вся эта идиотская история, вырвались наружу в одно мгновение. Я схватила металлический поднос со стола и врезала Томину по лицу изо всех сил.

Раздался невероятно катарсический лязг — поднос едва не согнулся пополам. Я ударила этого человека со всей яростью, что накопилась внутри меня. Швырнув поднос к стене, где он упал с громким грохотом, я поняла, что ещё не закончила. Я схватила Томина за воротник рубашки, скрутила ткань в кулаке, заставив его захлебнуться от неожиданности, а теперь ещё и перекрыла ему доступ воздуха.

— Слушай меня очень внимательно, ты отвратительный, мерзкий кусок дерьма, — прошипела я, глядя ему прямо в глаза. — Никогда больше не смей так со мной разговаривать. Или, клянусь богом, я сорву с твоего лица эту маску, сложу её вдвое и засуну так глубоко тебе в задницу, что им придётся делать разрез на груди, чтобы её достать! Ты понял?

Когда Томин не ответил, я с силой треснула его головой о спинку кресла.

— Я спросила: ты понял?!

— Д-да, — Томин поднял свои толстые, переполненные страхом руки в знак капитуляции.

Я отпустила его и вытерла руку о его салфетку — скорее для эффекта, чем из необходимости. Примерно в этот момент мой гнев остыл достаточно, чтобы я задумалась: не влипла ли я в неприятности за нападение на главу дома?

Самир смеялся. Громко. Он хлопал своей чёрной перчаткой по столу, и он был не единственным, кто был охвачен весельем. Элисара хохотала от радости, хлопая в ладоши при виде моих действий. Даже Лириена, у которой, казалось, любое выражение лица могло причинить ей боль, улыбалась. Но, похоже, не из удовольствия от страданий Томина, а из-за какого-то другого умиротворения, которое я не могла определить. Торнеус изо всех сил старался не улыбаться и терпел неудачу.

— Ты не ошибся, Самир, — сказала Элисара сквозь смех. — Она действительно обладает собственным разумом. Прекрасно! Да! Пусть кто-то с таким характером рассудит нас. Скажи нам, Нина: Дом Пламени отсутствует по собственному решению. Но это собрание всех домов, которое должно проводиться после начала правления нового короля. Что нам делать?

Я отошла от Томина, оставив его кашлять и хрипеть, и направилась к пустому месту у стола, облокотившись руками о спинку стоявшего там кресла. Было настолько сюрреалистично, что мне задавали этот вопрос, когда я чувствовала, что так мало знаю о Нижнемирье.

— Ну, во-первых, я даже не знаю, о чём вы, люди, говорите на этих собраниях, — начала я, пытаясь собраться с мыслями. — Насколько я понимаю, Владыка Каел и Самир — противоборствующие силы. Если это должно быть собрание всех домов, глупо проводить его без кого-то из того дома. Но Владыка Каел предпочёл не явиться, что странно. Если бы это была я — а я действительно не утверждаю, что так и есть, — думаю, я бы задалась вопросом: чем Владыка Каел так занят, что не смог здесь появиться? Или хотя бы прислать кого-нибудь.

— Вопрос, достойный ответа, — сказал Торнеус и откинулся на спинку кресла.

Самир молчал, пальцы сложены перед лицом. О чём он думал или на что смотрел, было невозможно угадать — ведь на нём была полная маска.

— Так что... полагаю... — Я продолжала говорить, недоумевая, зачем Самир затеял со мной эту игру, — я бы решила те вопросы, которые не требуют голосования... а всё остальное отложила бы до тех пор, пока Владыка Каел не соизволит появиться.

— Что ж! Оставим это смертной человеческой женщине — сохранить трезвость ума, — наконец Самир выпрямился в кресле. — Мы разберём вопросы, не требующие поднятия рук, а всё остальное отложим до тех пор, пока не разрешится то, чем отвлёкся Владыка Каел, так или иначе. Мы согласны?

— Согласны, — ответили все, даже Томин — неохотно.

— Благодарю тебя, дорогая, — Самир указал мне сесть.

Не имея ни малейшего представления, что ещё делать — а именно так я и жила в этом месте, — я села. Далеко от остальных, но всё же за столом. Собрание продолжилось, и оно оказалось таким же сухим и неинтересным, каким может быть разговор о политике причудливого и мрачного параллельного мира.

Поза Самира явно указывала на его скуку. Он тяжело облокотился на один подлокотник кресла, и я гадала, как можно понять, обращает ли внимание человек в полной маске на происходящее. Если бы не его периодические реплики, можно было бы подумать, что он заснул.

Дом Пламени принял несколько законов во время сна Самира. Было четыре попытки убийства, две успешные, и десять исчезновений. Торнеус сообщил о своих исследованиях. Лес сократился на столько-то квадратных километров из-за наступающей пустоты, и потребность в древесине соответственно возросла.

Какая наступающая пустота? Мне нужно будет спросить об этом Самира позже.

После того, как часы показали чуть больше трёх часов, разговор наконец закончился. Они составили список вопросов для голосования на следующем собрании, когда все будут присутствовать. В конце, когда все встали, чтобы разойтись, я тоже встала и внезапно осознала, что это было глупо, поскольку мне некуда было идти. Я надеялась, что это ощущение себя рыбой, выброшенной на берег, когда-нибудь пройдёт. Если я проживу достаточно долго.

Все попрощались друг с другом и ушли, и только Элисара осталась. Она подошла ко мне в последний момент и наклонилась, чтобы тихо прошептать мне на ухо:

— Любой, кто ставит Томина на место... становится моим другом. Не позволяй Самиру сломить твой дух. Он достоин того, чтобы унести его в могилу.

Дикая женщина поцеловала меня в щёку, и это был медленный поцелуй, от которого моё лицо потеплело. Женщина улыбнулась, прижавшись к моей коже, а когда отстранилась, положила руку мне на щёку. Это было глубоко чувственное движение, заставившее меня покраснеть ещё сильнее. Элисара рассмеялась и слегка наклонила голову набок:

— Этот румянец. Как прекрасно. Я завидую тебе, Самир. Ты уверен, что мы не могли бы договориться об обмене на один вечер?

— Нина сама принимает решения в таких вопросах, и боюсь, Сайлас — не мой тип.

Элисара расхохоталась над шуткой Самира, отворачивая голову от меня, чтобы не смеяться мне в ухо. Она отступила и дьявольски ухмыльнулась мне:

— Сама, говоришь? Прекрасно. Что скажешь, Нина? Проведи ночь со мной.

— Я.… э.… я не... мм... не того направления. Но, э.… мне льстит, спасибо? И вы ведь замужем, да? — Секс здесь не табу, напомнила я себе сразу после того, как слова вылетели изо рта.

Элисара ухмыльнулась:

— Любовь священна. Удовольствие — нет. А бессмертие ужасно скучно. Но если тебе надоест колдун, дай мне знать.

Элисара вышла из комнаты без единого слова.

Я выдохнула и откинулась на стол, как только дверь закрылась с щелчком.

Самир рассмеялся:

— Элисара может быть довольно напористой.

— Говорит тот, кто несётся как грузовой поезд, — возразила я, прикладывая руку ко лбу. — Никто здесь не умеет быть тонким. Господи...

— Ты права, ещё раз, дорогая, — он встал и потянулся, и я услышала хруст с другого конца комнаты, когда он наклонил шею сначала в одну, потом в другую сторону. — Прошу прощения за то, что заставил тебя просидеть такое ужасно скучное собрание, но наблюдать за твоими попытками обращать внимание — это единственное, что не дало мне уснуть.

— Рада, что моя глупость тебя развлекает.

— Не твоя глупость. Твоё неведение, — Самир подошёл к камину, повернувшись ко мне спиной, когтистая рука сложена за спиной, другая покоилась на каминной полке.

Я не знала, что делать. Мне следовало пойти к двери и уйти, или... Чёрт возьми, как же я запуталась. Будь проклята вся эта сложная неразбериха. Я облокотилась на спинку кресла, держась за него руками. Мне хотелось вернуться в свою комнату. Или пойти поесть. Или остаться здесь с Самиром. Мне действительно хотелось остаться здесь с Самиром. И это было глупо. Особенно после того, что сказал Сайлас.

Чёрт возьми, идиотка! Я опустила голову, уперевшись локтем в спинку кресла, и продолжала молча обзывать себя.

— Ты плохо себя чувствуешь?

Голос оказался слишком близко ко мне, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности. Ещё мгновение назад Самир стоял у камина, а в следующее — оказался рядом со мной.

— Я в порядке, — сказала я, сглотнув ком в горле.

Когда Самир поднял руку, чтобы отвести мои волосы назад, и задержал тыльную сторону пальцев на моей щеке, я не смогла удержаться и втянула воздух через нос, чувствуя, как моё лицо становится горячим. Чёрт, чёрт, чёрт! Я снова выругалась про себя и отстранилась от него. Самир издал задумчивый звук, когда я это сделала.

— Должен сказать, твоё обращение с Томином было уморительным, — произнёс Самир. — Думаю, я меняю своё мнение о твоих детских ругательствах. У них есть своё применение.

— Я больше не могла это терпеть.

— Терпеть что?

— Когда меня толкают, когда я... не знаю. Застряла здесь, беспомощная. Бессильная, — я покачала головой. — Я в ловушке. Я не позволю оскорблять себя в придачу ко всему остальному.

— Большинство на твоём месте превратились бы в безутешную развалину. Ты справляешься восхитительно, учитывая твоё положение. Я надеялся стать твоим отвлечением, как ты быстро стала моим. Но, похоже, я лишь добавляю к твоим терзаниям.

Я моргнула от его слов и подняла на него взгляд, удивлённая. Ладно, он был прав, но неужели это было настолько очевидно? Я попыталась прикинуться дурочкой, пока лихорадочно собирала мысли:

— Что ты имеешь в виду?

Прикидываться дурочкой оказалось плохим решением. Самир быстро шагнул ко мне, и прежде чем я успела среагировать, он прижал меня к столу. Он прижался всей длиной своего бедра к моему, держа меня в ловушке. Когда я отклонилась назад, мне пришлось прижать ладони к гладкой деревянной поверхности. Он просто последовал за мной, и вскоре я обнаружила себя в клетке из его рук по обе стороны от меня, пока он наклонялся.

Моё лицо вспыхнуло жаром, когда я почувствовала, как он прижимается ко мне всем телом. Я тяжело сглотнула.

— Вот это, — промурлыкал Самир хрипловатым голосом, — я и имею в виду.

Когда я отвернула лицо, пока он наклонял свою металлическую маску ближе ко мне, он поднял свою живую руку к моему подбородку и развернул меня обратно к себе:

— Ты хочешь этого. Я знаю, что хочешь. Я вижу это, смешанное с твоим страхом, и это так же опьяняюще для тебя, как и для меня, но ты сопротивляешься. Почему?

— Это неправильно. Это недопустимо, — настаивала я, чувствуя, как перехватывает дыхание, даже когда я спорила. — Ты...

— Я что? Ужасный колдун? Король в Чёрном? Лжец, мучитель, садист? Я слышал всё это. Кто я для тебя, дорогая, что заставляет тебя так колебаться? — Самир придвинулся ещё ближе и издал низкий одобрительный звук.

Я чувствовала его — всего его — прижатым ко мне, и у меня пересохло во рту.

— Я... — я запнулась.

О, как же мне хотелось поддаться ему прямо здесь и сейчас. Слова Сайласа эхом отдавались в моей голове вместе с моим собственным внутренним конфликтом, усиливая мои терзания.

— Ты мой тюремщик. Я здесь пленница.

— Ты была бы пленницей где угодно в Нижнемирье. Ты моя гостья здесь, в моём доме. Я не держу тебя в клетке. Я не держу тебя прикованной к стене. Ммм, ну... по крайней мере, пока, — он усмехнулся, когда мои глаза расширились. — Вот, снова я вижу это. Ты боишься меня, и тебе это нравится. Немалая часть тебя желает, чтобы я осуществил свои угрозы, я прав?

Я отвернула голову и закрыла глаза, неспособная смотреть на него:

— Пожалуйста, Самир, я...

Так же быстро, как он прижал меня к столу, он отступил и сделал несколько шагов назад, давая мне пространство. Он склонил голову передо мной:

— Как пожелаешь.

Оттолкнувшись от стола и выпрямившись, я не знала, чего я желала. Больше не знала. Я вздрогнула и отвернулась от него, желая спрятать своё лицо. Я была полностью разорвана надвое. И всё же мне казалось, что я нанесла этому человеку болезненный отказ. Разозлится ли он, как Владыка Каел?

— Прости, — пробормотала я. — Я...

Я замолчала, не зная, что сказать.

— Никогда не извиняйся передо мной, Нина. Страдаешь от этого ты, не я. Я не сержусь на тебя за это. Реши сама, чего ты хочешь. Я терпелив, — я услышала, как Самир отошёл от меня обратно к камину.

— Мне нужен свежий воздух, — пробормотала я и направилась к двери.

— Делай, что пожелаешь. Я никуда не ухожу, — Самир усмехнулся своей личной шутке.

И я, судя по всему, тоже никуда не уходила.