Король вампиров

А Роман отчаянно хотел найти Эви. Он снова ее чувствовал и на этот раз гораздо ближе, чем раньше. И мог поклясться, что теперь даже по-настоящему ощущает ее аромат. Запах цветущей вишни. С примесью крови, адреналина и страха. Но все же с преобладанием цветущей вишни. Это его Эви, очень родная и любимая.

Акири переступили порог, и Уорд, снова ставший человеком, повернулся к ним. Узнал, кто перед ним, и в следующий миг в ужасе распахнул глаза, осознав, что ни на одном акири больше не было его связующей метки.

Развернувшись, Роман сбежал через то же окно, через которое прошли аниме, покинул границы иллюзорного дома с невероятной скоростью.

Почти сразу же заметил Тэйна… Король фантомов очень быстро зашагал прочь от дома. Роман огляделся. В сотне футов от него стояла на коленях красивая молодая женщина, ее фигурка согнулась то ли от боли, то ли от сосредоточенности, в руках она держала маленькую черную кожаную книгу.

Эви.

А потом все взорвалось.

Глава 24

Тук-тук.

Тук-Тук.

Эви слушала, как бьется сердце. Это единственное, что она слышала. В теплоте и спокойствии, вообще не было слышно никаких звуков, кроме странного шелеста, похожего на звук движения крови по артериям.

Но и этот звук становился все тише.

Стук… стук… стук… стук…

И пока она лежала, тепло тоже стало пропадать. Почувствовав боль, Эви открыла глаза, мгновенно вернувшись в реальность… в безумный, ужасающий мир.

Ее голова покоилась на сгибе чьей-то руки. Эви моргнула, проясняя зрение, и уставилась на самого красивого мужчину.

— Роман, — тихо позвала она, обрадовавшись, что голос не пропал, несмотря ни на что.

Но Роман не ответил. Он лишь продолжал всматриваться в нее с суровым выражением лица.

— Она не приходит в себя, Роман, — произнес кто-то еще. Голос оказался древним, хриплым и скрипучим, как высохший пергамент. Эви посмотрела направо, пытаясь разглядеть говорившего.

Старушка, сидевшая рядом с ней на кровати Романа в убежище, казалось, целую вечность назад вошла сюда, постукивая тростью. Ее голубые глаза светились умом, а губы сжались от беспокойства в тонкую полоску.

— Мне очень жаль, — произнесла она, и Эви почувствовала, что она серьезна как никогда. — Но Даная тяжело заболела, когда исцеляла молодую женщину после нападения Охотников в торговом центре, — пояснила она.

«Лалура, — подумала Эви. — Ее зовут Лалура».

Лалура взглянула на нее, словно могла прочитать мысли.

— Она не в силах ее исцелить, Роман. Так как едва не потеряла своих еще не родившихся детей. И… она бы все равно не смогла помочь.

Пальцы рук и ноги Эви похолодели. Они не онемели, а именно замерзали.

— Кровь оборотня, — произнес Роман, не отрывая напряженного взгляда от Эви.

— То другая рана, Роман, — сказала Лалура. — И ты знаешь это. — Старушка снова приблизилась, сокращая между ними расстояние. Встала рядом с Эви, лежащей на половину на земле, наполовину на коленях Романа. — Уорд знал, что ему конец, и решил прихватить ее с собой. Он не хотел, чтобы она выжила.

Роман дрожал всем телом. Эви ощущала это по его нежным объятиям. Но на его лице отразилось нечто жесткое.

— Эви, ты сможешь сесть?

Эви задумалась. От странной слабости с каждой секундой становилось все холоднее и холоднее. И она не могла это объяснить. Ничего особенно не болело, кроме ее запястий, где Уорд клыками жестко проколол ее плоть.

Кивнула. Ради Романа она постарается сесть.

— Что ты делаешь? — раздался третий, мужской голос.

«Дэвид Кейд», — подумала Эви.

Она отлично запоминала имена.

Роман не ответил, сосредоточился, помогая Эви сесть самостоятельно. Поддерживал сильными, нежными руками, согревая прикосновениями.

— Он собирается обратить ее, — раздался еще один голос.

Эви, уже сидя, осмотрелась. Они находились в гостиной, в, насколько могла только догадываться, еще одном убежище Романа. В компании еще нескольких мужчин. Она узнала Дэвида. И Джексона. Заметила еще двоих мужчин, оба невероятно красивые и, очевидно, являлись вампирами.

Тут находились еще три женщины. Одна из них Лалура. Вторая — молодая рыжеволосая девушка, на вид чуть больше двадцати лет. Третья — великолепная темноволосая женщина с пронзительными зелеными глазами. Обе явно вампиры. Эви уже научилась распознавать их. Темноволосая заговорила.

Все они наблюдали за ней в абсолютном молчании, такие же напряженные, как Роман.

Эви моргнула. Ожидая.

Что сказала та темноволосая женщина?

— Это единственный выход, Эви, — мягко сказал Роман. Его голос, такой глубокий и мелодичный, действовал на нервы Эви как успокаивающий бальзам. — Я знаю, что Уорд сказал, что тебе говорить. — Роман нежно обхватил ее лицо теплыми, нежными руками, провел большим пальцем по губам, посылая ручейки удовольствия по коже. — Скажи эти слова для меня сейчас.

Эви уставилась на него, не понимая. Все казалось расплывчатым и бессвязным. Она чувствовала себя легкой — слишком легкой.

— Пожалуйста, Эви, — повторил Роман, удерживая ее дрожащими руками. — У тебя осталось не так много времени. Скажи эти слова. — Он закрыл глаза, словно боролся с чем-то невидимым, и произнес: — Скажи их, Эви. Аддо Нокс Ноктис.

Слова, подумала она. Слова. Теперь она их знала. Вспомнила, что говорил Уорд.

Вспомнила его слова и поняла, что происходит.

— Заклинание Уорда ранило тебя настолько глубоко, что это никто не сможет исцелить, Эви, — объяснила Лалура, ее древний голос оказался по-своему почти таким же харизматичным, как у Романа. — Он ранил твою душу, дитя. И ничто не спасет тебя, кроме этого.

«Если она так говорит, значит, это правда», — подумала Эви. Каким-то образом просто знала правду. Если кто-то вообще что-то и знал о том, как устроен мир, так это Лалура Шантель.

Эви открыла рот и облизнулась.

— Аддо… — прошептала едва слышно, и Роман застыл рядом с ней. Распахнул глаза, в глубине которых мерцала первозданная тьма. В данный момент они напоминали звезды на грани превращения в сверхновую. В комнате вокруг нее стало тихо. Другие вампиры в комнате ждали. Эви чувствовала, как они замерли, затаив дыхание.

«Если я скажу это, то стану такой же, как он», — подумала Эви.

— Нокс… — прошептала она. Позади Романа другие вампиры двинулись вперед. Глаза Романа расширились, и Эви уловила намек на клыки за его губами.

«Если я этого не сделаю, то умру».

— Ноктис.

— Держите его! — скомандовал Кейд, обернувшись к Потомкам, застывшим позади Романа. Они отреагировали сразу, с готовностью повинуясь команде.

Вампиры размытым пятном метнулись к Роману, одновременно на нем оказалось более четырех пар рук. Несколько мужчин удерживали его за руки, другие крепко обхватили за широкую грудь.

Эви застыла в замешательстве, и оно постепенно перерастало в зарождающийся страх. Но черноволосая женщина опустилась рядом с ней на колени, оказавшись почти на одном уровне.

— Ты должна покормиться от него, Эви, — быстро проговорила она ей. — Ты произнесла заветные слова — теперь нужно закончить заклинание и совершить переход как можно скорее.

С вампирской силой женщина подхватила ее под руки, ставя на колени. Эви напряглась, пытаясь сохранить равновесие. И оказалась на одном уровне с Романом.

Никогда, даже в своих самых смелых писательских фантазиях, Эви не видела глаза, похожие на глаза Романа. Они превратились в сверхновую звезду. И теперь пульсировали адским светом при каждом ударе сердца. Невероятный, пронзающий насквозь взгляд, почти настоящий обжигающий взгляд. Роман снова заглянул в ее разум — даже в ее душу. Знала, потому что чувствовала его ментальное присутствие.

Внимание Эви привлекла красная точка. Там, в основании шеи Романа, появилась небольшая рваная рана. Из отверстия хлынула кровь, алая и драгоценная. Секунду назад там ничего не было, и Эви инстинктивно поняла, что рана открылась от произнесенных ею слов.

Она сильно пульсировала.

— Пей сейчас, — приказал Кейд, взглянув на своих собратьев-вампиров, словно приказывая удерживать своего короля изо всех сил. Эви видела, как от попытки вырваться на теле Романа бугрились мускулы.

А от ее слов магия вырвалась на свободу. Пульсировала в воздухе вокруг нее, словно нетерпеливо ждала, когда Эви закончит то, что начала.

— Пей немедленно, Эви, — произнесла черноволосая женщина.

Эви осторожно опустила руки на грудь Романа, ощущая, как напряглись мышцы под черной тканью рубашки.

Крошечная ранка, открытая ее словами на его горле, манила, кровавая и многообещающая. С силой, неизвестно откуда взявшейся, Эви наклонилась — и прижалась ртом к крошечной ране.

Роман тут же рванулся вперед, и Эви почувствовала, как вампиры, удерживающие его, ментально общаются друг с другом. Она почти слышала их переговоры. Словно уже стала одной из них. Вампиры вцепились в него еще сильней, изо всех сил удерживая на месте. Эви почувствовала, как от едва сдерживаемой силы под ее пальцами напрягся каждый мускул.

Медленно, осторожно Эви провела языком по кровоточащей ране на шее. Откуда-то из глубины его груди вырвалось низкое рычание. На вкус Роман оказался словно пьянящее, насыщенное силой, чуть солоноватое вино. После первого же глотка обжигающая влага скользнуло вниз по языку и онемевшему горлу. Офигенно. Потрясающе.

Эви мгновенно прижалась ртом к ране, всасывая живительную влагу. После первого же глотка боль, охватившая тело, начала отступать. Кровопотеря восполнилась, раны на запястьях перестали болеть, и туман рассеялся.

Появилось некое спокойствие. Она словно пила жидкое блаженство. Оно стирало агонию, неуверенность и мучения, их место заняло глубокое духовное удовлетворение. Эви не испытывала большего удовольствия, чем прекращение боли, мгновенно, немедленно. Вся боль, которую Эви когда-либо знала, просто прекратилась. Исчезла обида на то, что большую часть жизни она прожила среди сверхъестественного, о существовании которого никогда не подозревала. Больше не было ни паники, ни беспокойства. Все это исчезло — все исчезло.

Эви продолжала кормиться от короля вампиров, и с каждым глотком волшебной жидкости из его вен Роман сопротивлялся захвату вампиров все сильнее.

Что с ним не так? Внезапное жесткое предчувствие охватило Эви, словно луч теплого света в океане спокойной тьмы. Вопрос она задала больше самой себе, чем другим, ворвалась в ментальную связь, о существовании которой даже не подозревала.

«Его кровь исцеляет тебя», — мысленно ответил Кейд.

Эви распахнула глаза… Она только что общалась с кем-то телепатически. Она теперь действительно могла слышать остальных! Но не могла заставить себя остановиться. Пока нет.

— Эви, от твоего кормления в нем вспыхнули опасные желания, — произнесла женщина рядом с ней. — Если мы не сдержим короля, он осушит тебя полностью, до последней капли, прежде чем ты достаточно окрепнешь, чтобы исцелиться по завершении.

Эви чувствовала происходящие внутри изменения. Почти трепет, и никакой неуверенности и страха, связанных с этими переменами.

Где-то снаружи молния расколола небо Орегона, и гром прокатился по убежищу. Волна магии, вливаемая из вен короля в Эви, была настолько мощной, что, казалось, будто она впитывает жидкий афродизиак. Жар, от которого онемели язык и горло, распространился по груди, скользнул ниже, опаляя низ живота, увлажняя трусики.

Эви непроизвольно и нежно застонала прямо в горло Романа. И в ответ король опустил голову к ее шее, приоткрыв губы и овевая горячим дыханием ее кожу.

— Держите его! — закричала темноволосая женщина. — Она не готова! Он убьет ее!

— Простите, мой повелитель. — Дэвид Кейд схватил в кулак его густые черные волосы, и как только Эви ощутила, как Роман прокалывает клыками кожу, тут же дернул его голову назад.

Роман взревел от ярости, и этот рев отразился от стен убежища с большей силой, чем гром. Огни над их головами замерцали. Крошечные кусочки штукатурки и высохшей краски осыпались на пол. Гнев короля мерцающими волнами снес всех в комнате, включая мужчин рядом с ним. Они скрежетали от боли зубами, их клыки вытянулись, а глаза начали мерцать. Но они каким-то чудом удержались на месте.

Эви наблюдала за всем, чувствовала, как они все борются за Романа, на мгновение икнула от страха, что не успеет вовремя измениться. Что они не смогут удержать своего короля.

А затем с медленно нарастающей уверенностью почувствовала это. Словно некий пазл встал на место, словно кто-то услышал ее безмолвные мольбы и ответил.

Словно все ее мечты осуществились мгновенно. Казалось, что каждая история, которую она когда-либо писала, вдруг сбылась. С замешательством, от которого покалывало пальцы на руках и ногах, Эви медленно прекратила пить и отстранилась. Затем убрала руки с груди Романа и выпрямилась.

Король вампиров, во всей своей широкоплечей красоте, дрожал в объятиях собственных приспешников. Теперь Эви ощущала его силу еще сильнее, словно живую дышащую сущность. Роман окатил всех присутствующих яростью и в тоже время всей силой собственнически обернул Эви, словно не хотел, чтобы она отстранялась.

Но теперь у нее имелась собственная сила. Эви уверенно чувствовала, как вокруг нее нарастает магический кокон, такой же как вокруг Романа. И эта врожденная магическая сила позволила ей отстраниться, создавая достаточно пространства, чтобы Дэвид мог отпустить своего короля.

Роман на мгновение залип красным полыхающим взглядом на Эви. И вампиры, удерживающие короля, одновременно отпустили его и сделали шаг назад. Король вампиров сначала не двигался. В комнате воцарилась тишина. Его магия бушевала вокруг, соприкасалась с магией Эви, посылая дрожь предвкушения сквозь ее тело.

Размытым движением Роман рванулся вперед. Скользнул руками по ее талии, и это лишь одно из немногих охвативших ее ощущений. Все произошло мгновенно. Роман мысленно прошептал магическое слово, и сейчас она все слышала. Они переместились, комната растаяла, время исказилось, другие вампиры исчезли.

Мир снаружи замерцал, быстро рассеялся и снова восстановился. Эви вздохнула, и огляделась. Они оказались одни, в тайной пещере Романа, стояли на коленях в зарослях густой травы и клевера на одном из островов. Водопад на одной стороне пещеры наполнял волшебное пространство мирными звуками. Журчали ручейки, деревья на отдельных островках слегка покачивались от неуловимого ветерка. От коттеджа клубился дым, распространяясь сразу на несколько островов, Эви чувствовала аромат свежеиспеченного печенья.

Теперь Роман смотрел на нее мерцающим черно-красным взглядом.

— Как ты себя чувствуешь? — его красивый голос охрип от похоти и нерастраченной силы.

Эви чувствовала себя фантастически. Ничего не болело, никакой усталости, никакого гнева. Только ощущение жизни… бессмертной и мощной. Это его кровь, текущая по ее венам.

— Я чувствую себя отлично, — произнесла Эви от всего сердца.

— Рад это слышать, — произнес Роман, растянув губы в ухмылке, такой коварной, мрачно-решительной, почти жесткой. Восхитительной и абсолютно жестокой.

А потом набросился на нее, повалив их обоих на землю. Несмотря на кровь Романа, девушка едва заметила его приближение. Одно размытое движение, и король вампиров крепко, но нежно обхватил ее за талию. Едва успев моргнуть, Эви оказалась лежащей на спине на земле, а Роман оседлал ее прямо в густой траве и клевере.

Удивленно вздохнула, уставилась на короля раскосыми глазами. Роман навис над ней, с расстегнутой на груди черной рубашкой, обнажив клыки. Напряженные мускулы многообещающе выпирали под плотной тканью одежды, а чернильно-черные волосы завивались влажными завитками на лбу и щеках. От него захватывало дух. Как от влажного сверхъестественного сна.

«Тебе понравился мой вкус?» — прошептал в ее разуме его голос. Роман сильной рукой умело перехватил оба ее тонких запястья, прижимая к ковру из клевера за головой. Эви подумала было сразиться с ним просто ради удовольствия, но воздержалась. Он король вампиров. Он прожил три тысячи лет. В его распоряжении было добрых две тысячи девятьсот семьдесят лет. И независимо от того, насколько сильной Эви только что стала от его крови, Роман победит. И на этот раз она просто сдалась.

«Ты восхитителен», — мысленно сказала она ему, одаривая дразнящей похотливой улыбкой.

От усмешки Романа соблазнительные вибрации рассыпались по всему ее телу, от места, где они соприкасались бедрами.

«Тогда ты понимаешь, почему я должен это сделать».

Едва его слова прозвучали в сознании Эви, как Роман свободной рукой повернул ее голову набок и вонзил клыки в горло, заставляя вскрикнуть от изумления.

Ощущения оказались сногсшибательными. Это оказалось всем, о чем Эви когда-либо писала и мечтала, превосходя все ее представления. И даже больше.

Кончики клыков Романа оказались острыми, словно бритва. Он впился в ее горло быстро и мгновенно, с мастерством погружая их глубоко в ее плоть, и Эви почувствовала одержимость. В этот момент она стала по-настоящему принадлежать мужчине, который правил сверхъестественным королевством в течение трех тысяч лет. Роман был настолько неукротимым, что властвовал в фантазиях миллионов женщин. И из всех этих женщин он выбрал именно ее.

«Пути назад нет, любовь моя», — слова Романа пронеслись в сознании Эви, разжигая вспыхнувший адским пламенем огонь, когда он впервые притянул ее к себе и прокусил шею.

О боже… Это не описать ни мыслью, ни словом, но восхитительный хаос, что ощущала Эви… она словно взлетала и падала одновременно. Задыхалась и стонала, когда влага еще больше увлажнила промежность, а соски затвердели почти до боли.

«Аддо Нокс Ноктис… Моя королева».

Он приподнялся, снова сглотнул, прижался к ней всем жестким телом, идеально подходящим ее податливому и воспламененному телу. Жар внутри усилился, закручиваясь и скапливаясь между бедер. Эви выгнулась, и Роман крепче сжал ее запястья.

И король вампиров овладел ею, высасывая и глотая кровь, с нерешительностью, которая постепенно становилась похожей на пытку. Каждая секунда пробуждала к жизни все больше нервных окончаний, с каждым движением лава, текущая по венам податливого тела, все сильнее приближало ее к какому-то совершенному безумию.

«Больше не могу… — Эта мысль всплыла в ее разуме, освобожденном отчаянием. — Я больше не могу», — подумала Эви. Словно сгорая заживо от его силы, скользящей по коже, от губ, ласкающих горло, ее вампир забирал кровь из самой ее души, словно не мог насытиться.

Через ее разум прокатился раскатистый смех, неизбежно жестокий. Голос Романа, лишенный милосердия и сдержанности. Он словно насмехался над ней, искушал и дразнил, как будто говоря: «Ты можешь взять гораздо больше, чем это, любовь моя. Возьми. Ты сможешь». Роман собирался вознести ее на грань смерти и вернуть обратно. Он собирался осушить ее до самой последней капли.

Он сделал еще один глоток ее крови, и боль в теле стала невыносимой. Наполовину разочарованное рычание, наполовину полный страсти крик заклокотал в ее горле, угрожая вырваться на свободу.

— Роман! — воскликнула она, даже не осознавая, почему произносит его имя и о чем умоляет.

Впрочем, это не имело значения, потому что, какова бы ни была ее потребность, его в десятки раз больше. Роман ответил на ее крик собственным рычанием, вынул клыки из ее горла, приподнялся. Эви возненавидела это. Ощущение словно ее оторвали от самого восхитительного наслаждения.

«Я могу все исправить», — прошептал он, даже не вслух. Теперь они были связаны, настолько глубинной связью, что уже ничто не имело значения.

То, что он произнес вслух, оказалось волшебным словом. Вспышка света, прикосновение теплого ветерка к лицу Эви, снова Роман прошептал магическое слова, и по ее уже обнаженной коже повеял свежий воздух.

Эви ахнула, взглянула вниз, какую бы магию ни использовал Роман, их одежда исчезла… Затем ее взгляд остановился на этом.

Святое дерьмо.

Все связные мысли, кроме этих двух слов, вылетели из головы Эви. Ее губы приоткрылись, дыхание сбилось, а взгляд блуждал… скользил по рельефному мускулистому и, по ее мнению, самому совершенному телу, когда-либо сформированному природой. Наполняя ее невыносимой тоской.

Страхом.

Эви распахнула глаза, скользнув взглядом ниже, обнаружив твердое доказательство того, что только что произошло. Затрепетала. Он оказался огромен. И убьет меня.

В ответ Роман снова похотливо ухмыльнулся, перевоплощаясь в нависшего над ней инкуба, торжествующего демона соблазнения, который захватил свою жертву и наверняка собрался разорвать на части.

«Да, — прошептал он мысленно. — Так и есть».

Эви замерла под ним, оказавшись пойманной в ловушку между горячей потребностью и ледяным страхом того, что он собирался с ней сделать. Ее руки свободны, но невозможно сдвинуться с места. Одно дело клыки в горле. Но это совсем другое.

«Ты примешь все», — прошептал он похотливо.

Обещание.

А потом Роман снова начал двигаться, и Эви вскрикнула, когда он внезапно схватил ее за талию и развернул, растворяясь в мерцающем воздухе пещеры, меняя их позы со скоростью вампира.

Эви судорожно вздохнула, бросила взгляд вниз. Он удерживал ее над собой, так что ее влагалище оказалось прямо над жестким толстым набухшим членом с широкой головкой.

О боже…

Если Роман отпустит, Эви просто пронзит себя его толстой плотью. Снова подняв взгляд, Эви уставилась в охваченные пламенем глаза. Король вампиров обнажил клыки, черты его лица стали жестче. От этого никуда не деться.

Вампир почти обхватил пальцами ее тонкую талию. Крепче сжал руки и медленно, так невыносимо медленно, что это сводило с ума, опустил на себя. Эви прикрыла глаза, не смогла сдержать стон, вырвавшийся, стоило ощутить, как головка члена раздвинула влажные припухшие губки.

Подождал, позволяя Эви прочувствовать вторжение настолько, насколько она даже представить не могла. Вот она и лишена девственности… благословенно и красиво… но этого недостаточно. Этого недостаточно!

Роман снова двинулся, опуская ее еще немного. Эви откинула голову назад, обнажая горло.

«Осторожно, малышка. Ты искушаешь зверя».

Эви не могла отвернуться. Сама мысль, что она неосознанно его дразнит, казалась смехотворной. В тот момент Эви отдала бы все, лишь бы он просто опустил ее и взял до конца.

Снова его низкий порочный смех эхом отразился в ее голове. Эви оскалилась. Взглянула на него, ожидая вновь увидеть похотливую ухмылку. Но на его лице отразилось легкое недоумение.

«Ты потрясающая», — прошептал он мысленно.

Эви нахмурилась. О чем, черт возьми, он говорит?

«Роман!»

И тут выражение его лица изменилось. Роман стал напряженным и серьезным, Эви затаила дыхание.

Внезапно Роман насадил ее на себя до конца, ворвался в горячую влажную тесноту, погружаясь по самую рукоять. Голова Эви непроизвольно откинулась назад, волосы рассыпались вокруг, ее крики отразились от стен глубокой пещеры. Это оказалось невероятно изумительно хорошо. Настолько совершенно мучительно.

Настолько она наполненна.

Роман не дал ей времени привыкнуть, снова поменял позиции, развернувшись, так что она снова оказалась под ним, утопая в клевере. Эви чувствовала под собой мягкую зелень, Роман запустил руку в ее волосы и запрокинул голову.

Она осознала его намерения за миллисекунду до того, как это произошло. Роман еще раз пронзил ее длинными острыми клыками, вонзаясь в тело по самое основание. Эви снова вскрикнула. Ощущение того, насколько глубоко этот мужчина брал ее, насколько полностью заклеймил, оказалось неописуемым.

Эви чувствовала приближение опасного пика, невероятно сильного и восхитительного. Догадывалась, что это будет похоже на взрыв, всеобъемлющий и разрушительный. Но он все увеличивался внутри нее, приближая пик, обещая и угрожая одновременно.

«Он собирается убить меня…»

«Да, — повторил Роман, мысленно покоряя Эви так же властно, как брал тело. Силой, магическими словами Роман окутывал ее, словно привязывал к себе прочными шелковыми веревками. — Я сделаю это. — Он пообещал, поклялся собственной душой. — И я воспользуюсь полученным шансом».

Затем пошевелился, отпустил волосы, уперся руками по обе стороны от ее головы. Роман приподнялся, не отрываясь от метки, оставленной на ее шее. Присосался, сглотнул у ее горла, немного отстранившись, а затем снова толкнулся внутрь. Эви вздрогнула, чувствуя его глубже, чем она когда-либо считала возможным.

Роман снова отстранился, толкнулся вперед, клеймя ее очередным толчком, подводя на шаг ближе к краю. Второй раз вытащил клыки из ее нежной шеи, и Эви задрожала от нахлынувших ощущений, когда вампир, прикусывая клыками плоть, проложил влажную дорожку от шеи до ключицы.

Эви вцепилась ноготками в его грудь, бессознательно удивляясь широким большим соскам под кончиками пальцев. Когда клыки Романа оцарапали ореолу ноющего соска, Эви впилась ногтями в его мускулистые плечи, отчаянно пытаясь найти облегчение.

Роман сомкнул рот на соске, и Эви распахнула глаза, когда кончик опасных клыков уколол нежную плоть. Вампир всосал тугой бутончик, и Эви выгнулась навстречу, разряд молнии прокатился от груди до лона, вырвав крик наслаждения из ее горла.

Роман умело скользил языком по чувствительному бугорку, прежде чем снова с вампирской скоростью метнуться вверх по ее телу и погрузить длинные острые клыки в ее горло в третий и последний раз.

Противоречивых ощущений оказалось слишком много. Эви дернулась под ним. Словно знал, она будет сопротивляться, Роман нашел ее руки и обхватил запястья, приковывая их к траве.

Близко… так близко.

Безумие нарастало, пик наслаждения все приближался, Роман входил и выходил… толкался в нее снова и снова, каждым толстым дюймом заявлял, что она принадлежит ему вся, до безумия. Пил больше, с самозабвением прижимаясь к ней. Эви откинула голову в сторону, идти было некуда. Боль нарастала и нарастала, ее тело дрожало под королем вампиров, поглощенное невыносимой страстью.

А затем, словно услышав ее молитвы, Роман толкнулся в последний раз, надавливая на какую-то точку глубоко внутри, вызывая конвульсии безумного блаженства. Оно до сих пор витало и дразнило, оставаясь вне досягаемости. Эви почувствовала его освобождение, напоминающее извержение лавы, обжигающее до глубины души, увеличивающее ее собственную кульминацию, наконец, вырвавшуюся на свободу. Волны оргазма накатывали на Эви, укачивая в удушающем океане удовольствия, пока король вампиров не забрал последнюю каплю ее крови.

Именно в тот момент Эви почувствовала, что умирает. Это оказалось совсем не так, как она себе представляла. Она словно сбрасывала смертную земную оболочку в пользу новой, более лучшей. Не осталось ни слабости, ни боли, ни страха.

Крики Эви эхом отразились от стен пещеры, когда последний вулканический пронзительный оргазм сотряс все тело, ее новый прекрасный вампирский голос охрип от страсти.

А над ней, словно бог, возвышался король вампиров. Затем он завладел ее губами, похищая, жадно глотая поцелуем последние крики. Вновь воспламеняя и угрожая вознести ее на пик страсти.

Опустошающая кульминация выжала все ее силы, каждую последнюю унцию сопротивления и нового бессмертного тела. Наполняя его ощущением спокойствия, которого Эви прежде никогда не знала. Этот мир вырвал последний дрожащий вздох из ее горла, заставил веки закрыться. Роман отпустил запястья любимой и медленно и нежно провел ладонями по ее рукам, обхватил за талию.

Прервал поцелуй, заставляя посмотреть на себя. Его потемневшие глаза напомнили Эви звезды, мерцающие в бескрайней тьме. Она потерялась в них, плавая в завораживающем космическом пространстве.

Роман на несколько долгих мгновений задержал на ней взгляд, затем снова обратил все внимание на ее рот. Эви почувствовала, как дрогнули ее губы. Провела языком по кончикам зубов… и ее глаза распахнулись.

Клыки. У нее были клыки.

Новенькие, маленькие и очень острые.

Нависший над ней Роман улыбнулся. Тепло, приветливо и гордо. Эви замялась на мгновение, прежде чем улыбнуться в ответ, показывая то, что он ей подарил.

На мгновение Роман ошеломленно замер. Его улыбка дрогнула, а на лице отразилась растерянность.

«Эви, — раздался благоговейный шепот. — Боже мой… Ты идеальна».

Эви улыбнулась шире. Король вампиров знал толк в комплиментах. Эви снова провела языком по зубам, испытывая новые острые ощущения. Совершенно неожиданно почувствовала внезапное стремительное желание притянуть Романа к себе и вонзить новые клыки в его мощную шею. Внезапная идея придала ей смелости.

Но, конечно, она этого не сделала. Возможно, позже.

Вдруг глаза Романа потемнели. Витающая вокруг него аура стала мощнее, и откровенное благоговение мгновенно превратилось в безумный голод.

«Всегда и везде», — повторил он мрачное обещание, которое дал ранее. Эви уперлась ладонями ему в грудь с намерением увеличить расстояние между ними, но далеко не продвинулась. Роман все еще находился глубоко внутри и, пошевелившись, заставил Эви замереть от вновь всколыхнувшихся ощущений, ахнуть, ее тело снова охватило возбуждение от зарождающейся вампирской страсти.

«Боже, помоги мне», — подумала она, когда взгляд короля вампиров снова переменился с черного на опаляюще красный. Это будет очень длинная ночь.

Эпилог

Три месяца спустя…

— На шахматной доске королева всегда сильнее короля, — сказала Лалура, медленно шествуя рядом с Романом. — Ее силы будут продолжать расти.

— Они уже возросли, — произнес он, улыбаясь. — Сегодня утром она швырнула в меня мою одежду, — усмехнулся. — Телекинетически.

Лалура кивнула.

— Она уже сильная провидица. Скоро у нее проявятся все твои способности и даже больше, к счастью для нее. Иначе, этот шаг навстречу, — старуха остановилась, подняла трость и указала на яркое сияющее в небе солнце, — мог бы создать проблему.

Некоторое время они молча прогуливались по цветущему весеннему саду, сплетя руки. День выдался теплым, дул легкий ветерок. Лалура Шанталь пребывала в спокойном настроении, как и всякий раз, когда они прогуливались по его саду. Роман знал, что сад ей кого-то напоминает. Того, кого она потеряла давным-давно.

Время от времени старая ведьма останавливалась и очень осторожно наклонялась, чтобы провести кончиками пальцев по лепесткам нового цветка или чтобы вдохнуть его аромат.

— Ты рассказал Тринадцати о моем видении? — спросила она, скорее всего уже зная ответ.

— У меня еще есть время.

— Я так и предполагала, — сказала она, подтверждая его догадку. — Прошло много времени, но я решила, что тебе оно нужно. — Они двинулись дальше и молчали еще несколько минут, прежде чем ведьма снова заговорила. — А что ты теперь будешь делать со своим законом? — спросила она.

— Он отозван, — ответил Роман.

Лалура остановилась, медленно повернулась к нему. Медленно отстранилась, задирая голову, чтобы встретить его пронзительный взгляд.

— Потомки теперь могут превратить смертного в вампира, если захотят? — спросила она, снова, вероятно, уже зная, каким будет его ответ. В сверхъестественном мире мало что происходило без ее ведома.

— Да.

Ведьма приподняла бровь.

— И ты веришь, что твой народ сделает мудрый выбор, не так ли?

Роман глубоко вздохнул, задумался.

— Я должен, — тихо ответил он. — Считаю, что по большей части Потомки хорошие.

— А что ты будешь делать, когда этим воспользуется негодяй? Или когда кто-то обратит того, с кем ему не суждено быть?

— Мне придется разбираться с каждым случаем индивидуально, — заявил Роман. Он много думал об этом, и в конце концов, было бы нечестно просить свой народ существовать вечность без пары, когда сам сделал прямо противоположное. Будут последствия. Но он разберется с ними.

Слева от них послышался тихий шорох. Роман улыбнулся, повернулся лицом к дорожке, ведущей в сад особняка. Почувствовал ее приближение. Словно в его крови вспыхнул пожар. А все существо охватило неописуемые эмоции. Роман ощущал себя цельным рядом с ней. Завершенным. Поразительно, но в течение трех тысяч лет он даже понятия не имел, что сломлен.

Эви появилась из-за угла, как во сне, одетая в белый сарафан, длинные густые распущенные волосы блестели на солнце. И для него замедлился мир, каждая секунда обращалась в года, Роман запоминал каждую деталь.

— Моя королева, — беспомощно пробормотал он, ошеломленный тем, насколько сильно ныло и бешено колотилось его сердце.

От ее улыбки у Романа перехватило дыхание.

— Мой король, — произнесла она, и ее прекрасный голос, словно колыбельная, отозвался в его голове и теле.

Роман наблюдал, как она приближается. Каждый шаг — воплощение грации и совершенства. И тут он осознал кое-что еще. Роман никогда к этому не привыкнет. Ни через три месяца, ни через триста лет.

Ни через три тысячи лет.

С каждым днем он любил ее все больше. И если судить по ответной улыбке, Эвелин Ди Энджело чувствовала тоже самое.

* * * * *

Когда Охотник вошел, Рамзес обернулся лицом к двери. Молодой человек слегка поклонился и произнес:

— Милорд, к вам пришла молодая женщина.

Рамзес прищурился.

— О?

Охотник кивнул.

— Она каким-то образом сама нашла штаб, милорд. Мы понятия не имеет как, но она точно знает, кто мы. Утверждает, что у нее есть информация, которая приведет нас к королю вампиров.

Рамзес моргнул. Затем выпрямился.

— Проводи ее, — приказал тихо.

Охотник вышел из комнаты, оставив Рамзеса одного. Он взглянул на телефон, который сжимал в руке. Просматривал фото Даннаи Кейдж и ее мужа, Лукаса. Чертова оборотня.

Это дало Рамзесу пищу для размышлений.

Снова поднял взгляд, выключил телефон, сунул его в карман, когда цокот каблучков приблизился к его двери.

— Милорд Рамзес, — сказала женщина, заполняя собой дверной проем. Она скрестила руки на полной груди, прислонилась к дверному косяку. Блуждала по его телу с явным интересом… и возбуждением.

Рамзес сразу понял, что она не человек. Красивая, высокая, гибкая, ее тело излучало слишком чувственные вибрации. Темно-синие глаза светились неестественным блеском.

Он выжидал.

— Я пришла с дарами, — произнесла она. Оторвалась от дверного косяка и скрестила руки на груди. Махнула рукой, и на круглом металлическом столике рядом с Рамзесом появился компакт-диск в прозрачном футляре.

Рамзес взглянул на него. Женщина либо ведьма, либо колдунья, либо вампир. Он сузил круг поиска.

— Что это? — спросил он, всегда готовый сразу перейти к делу.

— Король вампиров взял королеву, — произнесла она, и нечто неприятное промелькнуло в ее прекрасных фарфоровых чертах. — Это поможет тебе найти их обоих.

Рамзес некоторое время внимательно ее рассматривал. Уловил во взгляде ревность так же легко, как следы на снегу.

— Зачем это тебе? — спросил он, уже зная ответ.

— Новая королева забрала то, что по праву принадлежит мне, — просто заявила она. — Нечто очень дорогое для меня.

Губы Рамзеса дрогнули в угрожающей улыбке.

— Понятно.

Женщина прищурилась.

— Не тратьте впустую информацию, — произнесла она. — Это было нелегко достать. — Женщина повернулась, чтобы уйти, но прежде чем смогла исчезнуть, Рамзес собственной силой заставил ее остановиться.

Незнакомка замерла, резко вздохнула. Медленно повернулась, с менее уверенным, чем мгновение назад, выражением. Более не уверенная, с кем на самом деле имеет дело.

— Мне нужно твое имя, — сказал он. Не просто просьба. Явный приказ.

Женщина с трудом сглотнула застрявший в пересохшем горле комок. Но кивнула и произнесла:

— Офелия.

Рамзес впитал имя.

— Спасибо, — произнес он.

Офелия подождала несколько секунд, а потом развернулась, снова оставляя его одного.