Глава 30

— Контакт!

Адмирал Чин резко выпрямилась в своем кресле. ДеСото, склонившись, внимательно разглядывал свой дисплей, а она хмурилась, потому что секунды шли за секундами, а информации все не было.

— Я не знаю точно, что это, мэм, — произнес он наконец. — Я обнаружил несколько очень маленьких целей на радаре примерно в семи миллионах километров. Они находятся вне зоны действия нашей аппаратуры и слишком малы для линейных крейсеров, даже для ЛАКов, но расположены почти точно по нашему основному курсу. Мы нагоним их на скорости примерно пять-пять-девять-четыре километра в секунду, и… Господи, помоги!

* * *

Оперативная группа адмирала Марка Сарнова, выполнив разворот, навела все бортовые орудия на приближающегося врага. Ракетные подвески тянулись за кормой каждого корабля, словно упругий хвост.

— Приготовиться, — прошептала Хонор. Ни один активный датчик не работал, но они несколько часов напролет выверяли информацию, поступавшую от пассивных систем, и она почувствовала, как губы норовят вопреки ее воле улыбнуться.

Тонкие лазерные лучи тактической сети связали их оперативную группу в огромный единый организм, и индикаторы приборов вспыхивали один за другим, как только каждый дивизион линейных крейсеров подтверждал захват заданной ему цели для автоматического сопровождения. Она подождала пару секунд и…

— Огонь! — выкрикнула Хонор.

И оперативная группа «Ханкок-001» взорвалась, как вулкан.

* * *

Только «Ника» и «Агамемнон» обрушили на хевов сто семьдесят восемь ракет — почти пять бортовых залпов супердредноута класса «Сфинкс». У других дивизионов ее эскадры было меньше снарядов, но даже эскадра крейсеров Ван Слайка дала залп, равный двум залпам дредноута класса «Беллерофонт». На голову адмирала Чин обрушилось девятьсот снарядов, и все корабли Сарнова одновременно пришли в движение. Они развернулись, легли на первоначальный курс, внеся поправку в ускорение, выбросили в пространство радиолокационные ловушки и станции помех и помчались прочь тем самым курсом, которым шли хевениты, с ускорением 4,93 км/с2.

На одно ужасное мгновение мысли Женевьевы Чин застыли.

Даже две эскадры супердредноутов не могли бы произвести столь внушительный залп, а у мантикорцев были только линейные крейсера!

Но это все же произошло, и сорок лет тренировок вернули ее к реальности.

— Право руля, девяносто градусов! Всем боевым единицам повернуть! — выкрикнула она и сильно ударила кулаком по подлокотнику командирского кресла.

Ее корабли начали разворачиваться. Пространство для разворота было ограничено, а дредноуты двигались медленно, и она проклинала драгоценные секунды, потерянные из-за внезапного изумления.

Шквал огня обрушился на корабли Народной Республики, где испуганные операторы оборонительных систем замерли в растерянности. На их экранах не появлялось ничего, что могло бы стрелять, а ясновидящими они не были…

Протоворакетная оборона начала вести огонь, сначала редкими единичными залпами. Выстрелов становилось все больше и больше. Дредноуты были щедро оснащены активной защитой, но мантикорцы обрушили всю ярость прицельного огня на четыре дредноута и такое же количество линейных крейсеров… и почти каждый третий из подлетающих снарядов нес не лазерную боеголовку и даже не обычную ядерную. Вместо этого они были начинены лучшими системами РЭП и электронными обманками, изобретенными на Мантикоре, и на систему слежения хевенитов обрушился кипящий ад. Следы импеллерных двигателей расходились в разные стороны и вновь сплетались, словно в безумной страсти, станции помех запутали защитные радары, невообразимый электронный «белый шум» парализовал сети управления огнем эскадры, которая только что даже не подозревала, что на нее собираются напасть. Половина сети вышла из строя — правда, только на несколько секунд, затем связи восстановились, но эти секунды каждый корабль адмирала Чин оставался на пути урагана огня сам по себе. Лишившись централизованного управления, они были вынуждены прибегнуть к местному, два или даже три корабля выпустили несколько ракет… но ни одна никого толком не задела.

Противоракетные установки и лазерные батареи разнесли на части десятки — огромное множество! — ракет, но ничто не могло преградить путь шквалу огня мантикорцев, и Чин вжалась в командирское кресло, когда флагманский корабль затрясся в агонии. Лазерные боеголовки поразили «Новый Бостон» кинжалами рентгеновских лучей, разметав на части и испарив людей и технику, и это были еще легкие удары, ослабленные бортовой защитой и антирадиационным экраном.

«Новый Париж», ведущий дредноут Чин, медленно разворачивался, когда более дюжины боеголовок взорвалось почти перед его носом. Смертельные рентгеновские пучки вонзились как раз в широко открытую горловину клина, и Чин не отрываясь смотрела на экран, в тоске и ужасе наблюдая, как «Новый Париж» разваливается на части. Вот только что это был огромный корабль в шесть миллионов тонн, а в следующее мгновение он превратился в огненный шар.

Тяжелые крейсера «Валид» и «Сулейман» погибли одновременно с ним, другие корабли получали удар за ударом. Дредноут «Вальденсвиль» затрясся, когда взорвалось переднее кольцо импеллера, линейный крейсер «Малик» потерял ускорение, потому что его клин полностью вышел из строя. Дивизион тяжелых крейсеров старался прикрыть его от системы наведения мантикорцев своими клиньями, но без собственного клина и защитных стен «Малик» был обречен. На глазах у Чин его команда разлеталась в спасательных капсулах, стремясь покинуть беспомощный корабль, прежде чем мантикорцы определят его точное положение и разнесут вдребезги. Повреждение клина «Вальденсвиля» уменьшило его ускорение вдвое, дредноут «Каплан» потерял четверть орудий правого борта, однотипный с ним корабль «Хевенспорт» был поврежден почти так же серьезно, а за линейным крейсером «Альп Арслан» тащился хвост газа и обломков.

Однако выжившие корабли авангарда наконец опомнились и открыли огонь из бортовых орудий, их ракеты полетели вдогонку за мантикорцами. Это был слабый ответ на мощный залп, потрепавший команду Чин, и все же она кровожадным взглядом смотрела вслед улетающим ракетам. Монти убегали от нее, давая ее ракетам идеальна ракурс атаки, но Женевьева в ярости сжала кулаки, потому что ее ракеты почти полностью были отвлечены помехами, а мантикорские противоракеты и лазеры уничтожали те немногие, которые прорвались. В отличие от нее, неприятель знал, что попадет под обстрел, а их активная защита была поразительно эффективной.

Новый залп мантикорских снарядов полностью уничтожил «Малика». На этот раз снарядов было немного, всего несколько дюжин, но линейный крейсер был уже неподвижной мишенью. Эскорт крейсера сделал все возможное, чтобы остановить их, но по меньшей мере с десяток все же прошли, и на них даже не было лазерных боеголовок. Мегатонная ядерная вспышка превратила корабль весом восемьсот пятьдесят тысяч тонн в звезду, и Чин тихо выругалась с горькой злостью.

Дредноут и три линейных крейсера — все три класса «Султан» — погибли так же, как «Малик». Противник вел прицельный кинжальный огонь, и Чин угодила прямо под него. Она заставила себя смириться с этим фактом, затем снова посмотрела на план-схему и оскалилась, изучая полученные данные. Нет, она не понимала, как линейным крейсерам удалось обрушить на нее такой шквал ракет, — но при этом они подставились сами. Несмотря на то что мантикорцы имели большее ускорение, у нее было более чем достаточное преимущество в уже набранной скорости, чтобы догнать их, — и тогда противник не сможет противостоять энергетическому оружию дредноута.

— Возвращаемся на прежний курс, — проскрежетала она.

— Есть, мэм.

Голос ДеСото звучал чуть слышно и дрожал, но коммандер быстро пришел в себя, и потрепанная команда Чин отправилась в погоню за своими мучителями. И вдруг…

— Еще один контакт, адмирал. Поправка: многочисленные цели, направление — один-семь-девять на ноль-ноль-восемь, расстояние один-ноль-шесть-точка-девять миллионов кликов!

На тактическом экране ее командирского пульта загорелись новые светлые точки, и Чин сжала зубы. Шестнадцать супердредноутов — две полные линейные эскадры — приближались к ней от «беспомощной» ремонтной базы с ускорением 4,3 км/с2!

— Обратный курс. Максимальное торможение!

* * *

У Хонор заблестели глаза, когда она увидела, что супердредноуты устремились к авангарду хевенитов. Конечно, ремонтная база не имела активной обороны, но ее гравитационные датчики наблюдали жестокую перестрелку начала битвы, и от системы управления транспортным потоком требовалось только включить предварительно запрограммированные обманки, которые Сарнов оставил на орбите базы. Теперь они мчались от станции к врагу, и у хевов не было другого выхода, кроме как тормозить на максимальной тяге — в слабой надежде избежать полного уничтожения крупными кораблями стены.

* * *

Адмирал Чин в течение долгих-долгих секунд сидела молча и неподвижно. Прошла минута, две. Три. Двигатели ее корабля перегревались, тормозя безрассудное движение в сторону мантикорских супердредноутов. Но расстояние неумолимо сокращалось, и глаза адмирала вспыхнули от бессильной ярости — линейные крейсера все дальше уходили в отрыв. Ракетная перестрелка продолжалась, не утратив свирепости, несмотря на уменьшение интенсивности, вызванное тем, что обе стороны отвернули борта друг от друга, но преимущество монти в ракетах, а особенно радиоэлектронной защите позволяло им удерживать превосходство. Хуже того, они почти игнорировали всех остальных, но упорно обстреливали «Вальденсвиль», чей поврежденный двигатель не позволял дредноуту подстроиться под тормозящие корабли сопровождения. «Вальденсвиль» все больше и больше отрывался от них, уходя вперед — все ближе и ближе к линейным крейсерам, а оставшиеся корабли Чин разворачивались тем временем против супердредноутов противника.

Она уставилась на тактический экран, затем с тихим ругательством выбралась из кресла и, тяжело ступая, прошла к основной голосхеме мостика. Когда она расстегнула ремни безопасности и сняла шлем, ДеСото и Клим обменялись унылыми взглядами, но ни один не осмелился запротестовать, пока она всматривалась в голограмму.

— Подтвердите идентификацию этих супердредноутов! — бросила она.

— Что, мэм?

Вопрос ДеСото вырвался от крайнего удивления, и штурман эскадры быстро откашлялся, когда Чин повернулась и пристально посмотрела на него.

— Гм, у наших приборов высокий уровень точности, мэм, — поспешил он с ответом, оглядываясь на собственный дисплей. — Излучения и мощность импеллерных двигателей соответствуют информационной базе данных по спецификации на супердредноуты класса «Сфинкс».

Адмирал издала глубокое угрожающее горловое рычание. Она крепко сцепила руки за спиной, а штабные офицеры тихо сидели, наблюдая, как она в гневе раскачивается взад и вперед, приподнявшись на носки. Огромная голографическая сфера подтверждала доклад штурмана, но теперь, когда прошла неосознанная растерянность Чин, ее собственное тактическое чутье протестовало против этой информации. Это было совершенно бессмысленно. Если линейные крейсера смогли обрушить на нее такой мощный ракетный удар (а она уже начала подозревать, как им это удалось), значит, корабли первой линии могли открыть даже более сильный огонь! Две эскадры супердредноутов могли бы уничтожить все ее корабли и приблизиться к тому, чтобы резко уменьшить превосходство всей оперативной группы Роллинза одним ударом. И если мантикорцы сумели незамеченными подвести на выстрел линейные крейсера, это означало, что то же самое они могли сделать с супердредноутами.

А если это супердредноуты, почему тогда линейные крейсера убегают? Они уносились прочь от нее с ускорением почти 5 км/с2, в сочетании с торможением ее собственных двигателей суммарный вектор их ускорения составлял около 9,45 км/с2. Конечно, ни один линейный крейсер не захочет подходить к вражескому дредноуту ближе, чем требуется, но их курс также позволял им отвечать на выстрелы ее оружия только орудиями, расположенными на корме. Правда, их огонь наносил «Вальденсвилю» все возрастающий урон, но они могли бы развернуться бортом и вчетверо увеличить интенсивность огня, а с пришедшими им на помощь супердредноутами Чин не могла, вероятно, рисковать задержкой отступления и развернуться, чтобы ответить им.

Яростное раскачивание на носках прекратилось, глаза сузились, когда вдруг в голове блеснула догадка. Если это супердредноуты, то почему следящая сеть «Аргуса» не заметила их возвращение в систему?

Чин посмотрела на часы. Прошло семь минут после изменения курса. Скорость ее корабля упала на 1900 км/с, а линейных крейсеров — возросла до 2000. Чин уже потеряла возможность приблизиться к ним на расстояние эффективного огня из энергетического оружия, но если она возобновит погоню, то сможет удержать их в пределах действия ракет еще более часа. Если этот маневр не подставит ее и под супердредноуты тоже. Если только не…

* * *

Три ракеты хевенитов нашли щелочку в очень плотной защите оперативной группы и атаковали КЕВ «Крестоносец». Ловушки и батареи лазеров сделали все, что могли, но огонь хевов был очень плотным. Источников опасности было слишком много, и компьютеры управления огнем корабля переключились в систему самообороны, опоздав всего на долю секунды.

Лазерные боеголовки сработали на расстоянии менее 13 000 километров, а ведь это были ракеты крупных кораблей. Их лазеры прожгли защитную стену «Крестоносца», будто ее и не было. Броня разлетелась вдребезги, просто испарилась, а аварийная система реактора лишь на микросекунду задержалась с включением.

Флагманский корабль коммодора Стефана Ван Слайка исчез в ослепительной вспышке термоядерного реактора, и капитан лорд Павел Юнг внезапно унаследовал командование над Семнадцатой эскадрой тяжелых крейсеров.

* * *

Адмирал Чин едва заметила гибель «Крестоносца». Один тяжелый крейсер не так уж много значил в масштабе сражения… или на фоне угрозы уничтожения ее эскадры со стороны мантикорской базы. Если это была на самом деле реальная угроза.

Она прикусила губу. Если это были не супердредноуты, то — лучшие обманки, какие ей когда-либо попадались; инстинкт подсказывали противоположное холодному суровому взгляду датчиков ее систем, но…

Она глубоко вздохнула и, не отрываясь от экрана, скомандовала:

— Полный вперед! — Голос ее был тверд. — Курс на преследование, максимальное ускорение.

* * *

— Адмирал Чин преследует противника, сэр!

Адмирал Роллинз вздрогнул, когда доклад коммандера Холкомба пробился сквозь охватившие адмирала усталость и отчаяние. Роллинз повернул кресло, с явным недоверием посмотрел на экран, глубоко вздохнул и стал смотреть, как метки эскадры Чин на экране исполняют самоубийственный пируэт.

— Какие будут приказания, сэр? — спросил Холкомб отрывисто.

В ответ Роллинз только беспомощно пожал плечами. Он находился в 200 миллионах километров позади Чин. Потребуется не менее двенадцати минут, пока приказ дойдет до нее, а до сближения с мантикорскими супердредноутами оставалось менее пятнадцати. Смена вектора ее кораблей продолжалась уже целую минуту, и если она будет наращивать скорость еще в течение двенадцати минут, надобность в приказе вообще отпадет.

— И что даст этот приказ? — спросил он с тихой грустью. — Мы не сможем вовремя отозвать ее и не сможем приблизиться на достаточное расстояние, чтобы помочь, даже если бы она двигалась навстречу нам. Она предоставлена самой себе.

* * *

— Они не купились, сэр, — тихо сказала Хонор.

— Купились, но не совсем, — кивнул Сарнов, глядя на нее с экрана связи.

В его голосе не было удивления. Они оба надеялись, что, увидев супердредноуты, хевы прекратят атаку, однако это была очень слабая надежда.

— Они поняли, что мы их поимели. И они затормозили достаточно, чтобы выпустить нас из радиуса действия энергетического оружия.

Хонор молча кивнула и снова перевела взгляд с основного тактического экрана на боковую панель, где все рос и рос список повреждений. Двигатель на «Дерзком» коммодора Прентиса перегревался, однако положение не было критическим. «Натиск» тоже выдержал атаку: все орудия остались в действующем состоянии, но гравитационные датчики выведены из строя, и система связи нарушена достаточно серьезно, так что капитан Рубинштейн перевел дивизионную систему управления огнем на «Непобедимый». Крейсера «Маг» и «Цирцея» пропустили по два удара каждый, но держались. Только «Крестоносец» был полностью уничтожен.

Одна пугающая мысль не давала Хонор покоя: как можно применить слово «только» к гибели девятисот мужчин и женщин — но все же слово соответствовало действительности. Эти потери были ничтожны по сравнению с тем, что потерял флот Народной Республики. Она понимала это, однако еще одна мысль колотилась в висок: при всем таланте и отваге адмирала ему не удалось остановить врага. Да, они нанесли серьезный удар по хевам, но не спасли базу — и Пола!

Хонор, устыдившись, отогнала прочь посторонние мысли и заставила себя взглянуть на ситуацию без эмоций. По крайней мере, вторая группа хевов все еще болталась у самой гиперграницы, не вступая в схватку. Противостояние продолжалось между кораблями Сарнова и основательно потрепанным неприятелем, висевшим у них на пятках. И тут на схеме замигали яркие значки поспешно созданного минного поля, в трех миллионах километров впереди. Даже датчики «Ники» не могли разглядеть мины — несмотря на то что компьютеры корабля знали, где они находились. Хевенитам, с их низкочувствительными системами, должно повезти еще меньше.

— Вход в минное поле через две-точка-девять-шесть минуты, мэм, — доложила астронавигатор Шарлотта Озелли, будто прочитав мысли Хонор. — Хевы должны войти в зону поражения через… семь-точка-пять-три минуты.

Хонор кивнула, подтвердив, что все слышала, но взгляда от схемы на экране не отвела. Теперь только бы не ошиблись установленные на минах датчики идентификации «свой-чужой»…

* * *

— Вы правы, мэм. Это были обманки.

Женевьева Чин резко кивнула коммандеру Климу и отвернулась от главного дисплея. Она степенно подошла к командирскому креслу и села, пристегнув ремни безопасности с неспешной методичностью, затем посмотрела на ДеСото.

— Просчитайте новую схему ведения огня. Неприятель сосредоточился на «Вальденсвиле» — дадим им попробовать того же блюда. Выберите два линейных крейсера и атакуйте их всеми средствами, которыми мы располагаем.

— Есть, мэм!

Вполне понятная жажда мести сделала ответ ДеСото резким, и Чин слегка улыбнулась ему. Их основательно отымели, они огребли уйму дерьма, но теперь настало время расплатиться за урок.

* * *

Неожиданный сдвиг в схеме ведения огня застал врасплох операторов противоракетной обороны адмирала Сарнова, и впервые с начала боя к кораблям прорвалось значительное количество ракет. «Дерзкому» пришлось выдержать всего три попадания, ни одно из них не было существенным, но зато в незащищенный кормовой зев импеллерного клина «Ахиллеса» ударила дюжина пучков, и, когда пять из них поразили жизненно важные узлы в глубине корпуса корабля, взвыл аварийный сигнал.

— Мы потеряли гразер-один-шесть и лазер-один-восемь, сэр. Пятеро пострадавших на радаре-один-один. Поражена пусковая пять-два — но там сейчас работают ремонтники..

— Сообщение принято.

Капитан Оскар Уэлдон даже не взглянул на старпома. Он смотрел только на экран связи с рубкой флагманского корабля и видел беспокойство в глазах коммодора Бэнтон. Массированная атака хевов была только вопросом времени — и теперь все знали, кто будет их главной целью.

«Ахиллес» содрогнулся от нового попадания и лег в маневр уклонения, а два легких крейсера плотно прижались к его бортам, чтобы своими клиньями прикрыть поврежденный корабль.

— Пересекаем границу минного поля — есть! — крикнула Шарлотта Озелли.

Хонор метнула взгляд в спину Эвы Чандлер. Тактик секунду молчала, но тут у нее на панели вспыхнул зеленый огонек, и плечи Эвы немного расслабились.

— Система идентификации сделала запрос и приняла наш сигнал, шкипер! Мы прошли.

Она посмотрела через плечо, и Хонор подняла руку с оттопыренным большим пальцем — старинный жест одобрения. Система распознавания «свой-чужой» всегда заставляла понервничать, особенно если корабль получил в бою повреждение, которое могло вывести из строя его бортовые ответчики или коренным образом изменить излучаемые им сигналы. Но минное поле опознало их, и теперь даже подбитым кораблям проход открыт. И, что еще более важно, оно не обнаружит себя перед врагом преждевременно.

Чандлер удалось натянуто улыбнуться в ответ, а потом по тактической сети оперативной группы пришел новый аварийный сигнал, и она быстро повернулась к экрану. Улыбка сменилась выражением досады.

— Они ведут массированный прицельный огонь по «Ахиллесу» и «Дерзкому», мэм, — доложила Эва Чандлер.

Хонор прикусила губу, недоумевая, как хевы распознали два дивизионных флагманских корабля.

— Сколько времени неприятелю до минного поля?

— Пять-точка-два-две минуты, мэм.

* * *

— Вот это уже лучше, — пробормотала адмирал Чин.

Параметры излучения, снятые ДеСото, позволили точно идентифицировать линейные крейсера класса «Устрашающий» и «Гомер». Более старые «Устрашающие» были послабее, но «Гомеры» вполне могли посоперничать с самыми современными кораблями Хевена и, пожалуй, превосходили «Султанов». Чин смотрела, как новый залп вонзается в пяту «Ахиллеса», и холодно улыбалась.

«Гомер» будет хорошим авансом по счету мести, который собиралась оплатить Женевьева Чин.

* * *

— Три минуты до минного поля… — Голос лейтенант-коммандера Озелли был напряженным и слишком ровным.

Хонор не позаботилась даже кивнуть. Ее глаза были прикованы к план-схеме, на которой метались между сражающимися кораблями ракеты. Корабли Народной Республики поравнялись и прошли мимо покалеченного дредноута, который мантикорцы почти добили. Теперь он был закрыт от огня Эвы Чандлер многочисленными импеллерными клиньями, и оперативная группа переключилась на новую цель. У них было больше точных выстрелов, чем у хевенитов, но противник отвечал на каждую их ракету двумя или тремя, и все они были нацелены на «Ахиллеса» и «Дерзкого». «Дерзкому» вроде бы везло, а вот флагманский корабль Бэнтон получил по меньшей мере дюжину прямых попаданий и потерял большую часть своего вооружения. Более того, он потерял два бета-узла, и мощность двигателя резко упала. Он все еще держался вровень с остальной оперативной группой, но если его продолжат обстреливать…

— Две минуты до минного поля.

* * *

Коммандер ДеСото застыл, когда на экране мелькнул почти незаметный всплеск радара. Кровь ударила ему в голову — он вспомнил, что в прошлый раз радар уже засек здесь что-то, и быстро запросил базу данных о возможной угрозе. Компьютер хладнокровно поразмышлял и послушно выдал ответ.

— Прямо по курсу минное поле! — выкрикнул ДеСото.

— Право руля! — мгновенно отреагировала адмирал Чин, и ее эскадра еще раз отклонилась от курса перед лицом новой опасности.

* * *

— Они заметили, сэр, — сказал Джозеф Картрайт, и Сарнов поморщился.

Адмирал надеялся, что враг подойдет поближе, а может, даже вломится прямо в минное поле, прежде чем заметит его. Но хевы стали намного сообразительнее, наученные прежними неприятными сюрпризами. Он смотрел, как они поворачивают в сторону, и его суровые зеленые глаза прищурились, когда на схеме высветился новый вектор движения неприятеля.

— Они его видят, но им уже не отвернуть, — мрачно сказал он.

* * *

Хевениты влетели в зону кассетных мин, как автомобиль, скользящий юзом, или самолет, не успевающий выйти из пике. Молниеносная реакция Чин частично отвела угрозу, однако для успешного маневра скорость была слишком высока. Ее корабли разворачивались, подставляя под возможные удары почти непробиваемые днища клиньев, но постановщики мин знали свое дело. Они даже знали точное направление, на которое адмирал Сарнов намеревался завлечь неприятеля, поэтому мины образовывали диск, перпендикулярный линии приближения хевов, и были установлены как «вверху», так и «внизу».

И когда сдетонировали первые сверхмощные бомбы накачки, космос разорвала стена огня, обрушившаяся на корабли адмирала Чин. Тысячи лазерных лучей, каждый из которых своей мощностью многократно превосходил любую ракетную лазерную боеголовку, вонзились в добычу. Конечно, большая часть их пропала впустую, поглощенная плоскостями импеллерных клиньев, но лучей было множество, и они били со всех сторон…

«Новый Бостон» затрясся — несколько пучков сокрушили его массивную броню. Большая часть орудийных постов погибла вместе с командами. Погибли также три бета-узла и один альфа-узел, и дисплеи на капитанском мостике флагмана замигали, когда четвертый реактор начал аварийное отключение. Другие энергоблоки выдержали перегрузку, и аварийные команды бросились в поврежденные отсеки. «Новый Бостон» был серьезно побит, но, пройдя минное поле, еще сохранил способность сражаться.

Другим повезло меньше. «Альп Арслан» переломился пополам, и из разлома вырвался столб пламени, когда прожгло насквозь герметичную оболочку реактора. Тяжелые крейсера «Ятаган», «Друсус» и «Хопеш» превратились в огненные шары — их бортовая защита и радиационные экраны не могли устоять против ударов, которые были страшны даже супердредноутам. Полдюжины эсминцев постигла та же участь, а «Вальденсвиль», покалеченный и обессиленный, вышел из этой бойни пылающей развалиной.

Женевьева Чин слушала поток донесений о потерях и полученных повреждениях, и на каменном лице ее застыла жестокая маска ненависти. Снова. Они снова обманули ее! Но как, черт побери?! Минное поле не могло находиться в этом проклятом месте, ведь она сама выбирала вектор приближения! Ведь монти подстраивались под ее курс, а не заманивали за собой, навязывая направление, — так как, черт возьми, они могли точно узнать, где разместить мины?

Последний из ее потрепанных кораблей — тех, которые выжили, — выбрался за пределы поля и развернулся, собираясь снова пойти в атаку на врага. Рот Чин вытянулся в тонкую нитку, когда она подсчитала свои потери. У нее осталось только два линейных крейсера, оба устаревшие, класса «Тигр», и оба поврежденные, — и пять дредноутов, все повреждены в большей или меньшей степени. «Каплан» был почти безоружен, «Мерстон» потерял половину своего энергетического вооружения и треть правой защитной стены. «Новый Бостон», «Хевенспорт» и «Тор» Макри имели менее серьезные повреждения, но легкие корабли эскорта просто разнесло в клочья. Лишь половина из них сохранила хоть какую-то боеспособность, и только Бог знал, что еще приготовили для них проклятые мантикорцы!

Чин открыла рот, собираясь отдать приказ прекратить преследование, но так и застыла, потому что картинка на ее дисплее снова поменялась.

* * *

Громкие торжествующие вопли заполнили капитанский мостик «Ники», и глаза Хонор заблестели. Преследующий их неприятель невероятно превосходил их в силе, но они уже уничтожили столько вражеских кораблей, что в два раза превысили собственный тоннаж! Если бы Паркс оставил им еще хотя бы одну линейную эскадру для поддержки, они могли бы полностью уничтожить авангард кораблей Народной Республики, а может, и спасти всю систему. Но оперативной группе не в чем было себя упрекнуть. Оставалась надежда — к сожалению, только надежда, — что новые потери убедят наконец хевов прекратить нападение.

И тогда дредноуты начали разворачиваться. Только четыре из них сохраняли боеспособность, однако они изменили курс, готовясь к бортовому залпу, расстояние между сражающимися упало до пяти миллионов километров, у хевов было достаточно времени, чтобы подавить и запутать защитные системы мантикорской оперативной группы, и глаза их рассвирепевших, униженных канониров налились кровью.

Двести пятьдесят восемь ракет выпустили потрепанные дредноуты и уцелевшие корабли эскорта, и двадцать две из них смогли пробиться сквозь активную защиту оперативной группы.

Корабль Ее Величества «Дерзкий» швырнуло в сторону сотрясшим весь его корпус ударом. Боковые стены снесло начисто, и часть корпуса позади импеллерного кольца испарилась. Два из трех реакторов аварийно отключились, корабль завалился на корму, волоча за собой шлейф воздуха и обломков. На капитанском мостике в живых никого не осталось, старпом в дублирующей рубке бросил взгляд на дисплей и понял: корабль погиб. Он ударил ладонью по красной кнопке, и сигнал «покинуть корабль» загудел во всех громкоговорителях и шлемофонах.

Лишь шестой части экипажа «Дерзкого» удалось спастись, прежде чем следующий залп уничтожил корабль, но им повезло больше, чем «Ахиллесу».

Лицо Хонор побелело, когда флагманский корабль Изабеллы Бэнтон взорвался со всей командой.

* * *

— Есть!

Выкрик ДеСото утонул в кровожадном победном вое остальных офицеров адмирала Чин, когда два мантикорских линейных крейсера исчезли с экранов. Глаза адмирала вспыхнули. Чин проглотила сигнал к отступлению и обменялась жесткой усмешкой с операционистом.

* * *

— Подходим к точке Дельта.

Тихий голос Шарлотты Озелли разорвал невероятно глубокую тишину, воцарившуюся в рубке, и Хонор, овладев собой, посмотрела на экран связи. Адмирал Capнов, как и она, был потрясен потерей двух командиров дивизионов и четверти эскадры, но он спокойно встретил ее взгляд.

— Меняем курс, сэр? — спросила она.

— Выводим оперативную группу курсом пятнадцать градусов право руля, — ответил Сарнов.

Хонор услышала, как кто-то резко втянул воздух.

Они заранее спланировали изменить направление в точке Дельта, потому что мины были их последним козырем. Игрушек больше не осталось, единственный способ дать шанс базе — и адмиралу Даниславу — это выиграть несколько часов, убедив хевенитов изменить курс и броситься в погоню за ними, прочь от базы. Но изменение курса на пятнадцать градусов было самым рискованным из всех обсуждавшихся вариантов. Оно могло позволить врагу прорваться внутрь их соединения и дольше держать их в радиусе действия ракет.

Хонор знала, о чем сейчас думал Сарнов, ибо сама рассуждала точно так же. Учитывая все, что случилось, такое резкое изменение курса должно было сделать искушение устремиться в погоню за ними совершенно неодолимым Маневр Сарнова был холодной, взвешенной ставкой в этой страшной игре: он предлагал врагу заманчивый шанс уничтожить эскадру целиком, чтобы этой приманкой выиграть время для базы, — что, однако, могло и вовсе не иметь никакого значения.

Хонор Харрингтон посмотрела в глаза своему адмиралу и кивнула.

— Есть, сэр, — тихо сказала она.

Загрузка...