Корпорация «Исполнение желаний»

Глава 4

В течение следующих двух часов я с головой погрузилась в чтение сборника правил системы города, в который попала. Читать, по большей части было скучно: правил было сотни, если не тысячи. По мере чтения удивление мое росло. В этом городе денег не было! Совсем!

Из того, что удалось понять наверняка, я отметила следующее: за хорошую работу и послушание некие баллы начислялись на счетчик, за нарушения любого из правил – отнимались. Всего же, чтобы получить свободу, необходимо было набрать тысячу баллов. Теперь сомнений в том, что этот город являлся тюрьмой, не осталось. И все было бы более чем логично, если бы не некоторые правила, которые вводили в полное заблуждение или же оцепенение. Добравшись до абзаца, в котором говорилось о переходе через улицу, я не удержалась и присвистнула. По всему выходило, что человек не мог двигаться в определенном направлении по улице более получаса, по истечении тридцати минут он должен был пересечь ее и продолжать движение по другой стороне. Но для чего? Какой смысл? Или, например, правило, касающееся автобусных билетов…

Я нашла нужные строчки и перечитала их еще раз.

«При входе в средство публичного транспорта пассажир обязан получить от водителя билет со штрих-кодом, указывающим точное место расположения сиденья, после чего занять место в соответствии с указанными на билете данными». И все бы ничего, но штрих-код представлял собой какую-то хитрую математическую формулу, которую пассажир должен был рассчитать сам, чтобы получить ответ, какое же в конце концов сиденье ему занимать. Почему бы просто не написать нужную цифру? Зачем усложнять?

Я озадаченно почесала щеку.

Из дальнейшего параграфа выходило, что если пассажир не займет указанного в билете места в течение определенного времени (оно указывалось где-то рядом с кабиной водителя), то будет наказан штрафом в размере пяти баллов.

Я ненадолго отложила книгу, пытаясь понять, что все это значит.

Выходило, что сложности были надуманы специально, чтобы как можно больше наказывать людей за любые, даже самые мелкие, провинности. Вывод этот мне не понравился, но, скрипнув зубами, я принялась читать дальше. И чем дальше я углублялась в свод законов, тем больше убеждалась, что не ошиблась. Как еще можно было относиться к правилам, таким как:

«Все или некоторые из уставов могут быть изменены в любой момент по решению комитета города без специального уведомления гражданских лиц, о котором последние могут узнать из платного телевизионного канала номер двенадцать. Выход ежедневной программы „О законах“ не имеет установленного времени показа. О нем сообщает газета „Тали сегодня“, которая продается в городских киосках».

Я оторвалась от книги и осоловело уставилась на стену. Что за идиотизм? Программа выходит каждый день, но времени никто не знает, нужно читать газету. А что если кто-то работает? А что если программа выйдет ночью, когда большинство жителей спит? И сколько длится выпуск программы? Ведь предполагалось, что просмотр этого «шоу» являлся едва ли не обязательным, что, в свою очередь, означало, что людям приходилось отрываться от занятий в рабочие часы, что неизменно влекло за собой новые наказания.

В конце концов, я отложила книгу и зло посмотрела на темный экран телевизора. Теперь он казался мне воплощением кошмара из разряда «Большой брат следит за тобой». Возмущенная и нервная я какое-то время кружила по комнате, рассортировывая прочитанную информацию в голове.

Мне здесь жить! Мне какое-то время придется мириться с любыми, даже самыми тупыми правилами, хотелось того или нет. Но неужели придется вновь зубрить математические формулы перед тем, как сесть в автобус? Что за черт!

Наконец я успокоилась. Все это временно. Я попала в этот ужасный город не за провинность, а, значит, ко мне все это не относится. Я не в ловушке. Мне всего лишь нужно найти Лароша, а потом уехать отсюда, и все кошмары будут забыты. Вот только как уехать, если это тюрьма? Проникшись секундным ужасом, я тут же заставила себя переключиться на мысль, что Корпорация позаботится об этом (должна позаботиться!), ведь это по их воле я здесь. Предательский голос верещал, что все не так просто, но мне ничего не оставалось, кроме как верить «Dreams LTD». Постоянные противоречия могли свести с ума любого, даже самого стойкого человека, а моя нервозность и без того усугубляла ситуацию.

Устав от блуждания по комнате, я взглянула на часы – почти десять. Спит моя соседка или нет? Наверняка нет, время детское. Хотя, если она работает с самого утра, то возможно, что и десятый сон видит.

Недолго думая, я решила проверить. Не забыв прихватить из холодильника еще одну банку джема в качестве задатка для ускорения процесса «дружбы народов», я наскоро причесалась и выскользнула за дверь. Какой номер комнаты она называла? Кажется, триста двадцать первый…

Прежде чем постучать, я какое-то время постояла возле двери, прислушиваясь. Из-за нее доносился звук, похожий на побрякивание посудой на кухне, но голосов слышно не было. Я аккуратно постучала.

Дверь распахнулась почти мгновенно. Янка, со слипшимися от пота волосами и держащая в руках мокрую тряпку, на мгновение выказала удивление, после чего расслабилась и махнула в сторону кухни.

– О-о-о! Не ожидала. Заходи. А я тут решила прибрать, давно пора было, все никак время не найду. Вот сегодня заставила себя, наконец…

Я шагнула в соседские апартаменты. После беглого осмотра стало понятно, что кухню стоило почистить еще пару веков назад, но, видимо, находились дела поважнее. Горы грязной посуды утопали в мыльных пузырях, пена стелилась по всему: полу, стенкам шкафчиков, плите и кухонному столу. Грязные потеки, скопившиеся на линолеуме, сдерживала дырявая половая тряпка, рядом лежал мусорный совок и веник с оставшимися, будто после военных действий, тремя редкими торчащими соломинами.

– Может, тебе свой принести?

– Ты про веник? А ну его! Я уже почти все вымела, и так нормально.

– Как хочешь. Ты если занята, я могу завтра прийти…

– Брось, я могу и позже закончить, сама со скуки изнывала, хорошо, что зашла. Уборка может подождать до завтра.

С этими словами она зашвырнула тряпку в угол, где та шлепнулась с противным чавкающим звуком.

Я мысленно хмыкнула: «Ага, уборка может подождать и до послезавтра, и еще пару веков».

– Я тут тебе джем принесла, мне он как-то не очень, – соврала я, поглядывая на банку и глотая слюну. – А ты вроде любишь…

– Ой! Вот спасибо! А то я ту уже… ну того… всю съела в общем, – Янка как-то неожиданно покраснела, сконфуженно поглядывая на толстые ноги, будто стесняясь их.

– Да бери! – я протянула джем. – Диету всегда можно начать завтра. Вместе с уборкой.

– Точно. – расцвела та, и я нехотя отметила, что когда она улыбалась, то, несмотря на полноту и неряшливую одежду, смотрелась весьма симпатично. На пухлых щеках возникали ямочки, а веселые глаза как-то по-особому преображали лицо. Не красавица, но все же.

– Ты садись вон в кресло или куда хочешь. Я сейчас лицо умою и чайник поставлю. У меня еще печенье где-то есть.

– Хорошо.

Я прошла к креслу, а она тем временем скрылась в ванной. Пока шумела вода, я разглядывала обстановку, как две капли воды похожую на мою собственную. Та же мебель, стулья, черный экран на стене и встроенные шкафы. Отличался только цвет ковра и занавесок. Да еще планировка кухни. Если моя была в конце комнаты, то здесь она располагалась прямо у двери. В целом комната могла бы показаться близнецом, если бы не пятна на стенах, пыль в углах на потолке и полный бардак на кухне. Было и еще одно отличие, которое я заметила позже: вид с балкона открывался не на горы, а во внутренний двор, что в моих глазах являлось огромным минусом. Все-таки хорошо было наслаждаться закатом в вечерние часы, сидя с чашечкой дымящегося чая.

Наконец из ванны, одетая в чистую футболку и с влажными волосами, появилась Янка. Погремела на кухне, разлила кипяток в две чашки, принесла и поставила на стол заварку. Через минуту туда же добавилось печенье и принесенный мной джем.

– Ну вот! Чем богаты, как говорится…

Она устроилась напротив, а я никак не могла решить, с чего начать разговор.

– Что, не спится тебе? – первой заговорила Янка, открывая печенье и выкладывая его в вазочку.

– Не особенно, – призналась я. – Слушай, я тут свод законов читала. Это что, правда?

– Что правда?

– Ну, все.… Например, про билеты в автобусе. Что номер сиденья надо самому высчитывать?

– Ага. Иногда они там так напутают, что проще водителю взятку дать.

– Взятку? – удивилась я.

– Ну конечно. Так дешевле обходится. Если только он потом не стукнет.

– Кому не стукнет?

Янка какое-то время жевала печенье, разглядывая меня, будто пытаясь понять истинную причину моего визита. Затем отряхнула толстые пальцы и ответила.

– Ты просто еще не знаешь ничего. А пока научишься, столько шишек набьешь, что самой тошно будет. Но так у всех. Тут никому верить нельзя. Вообще никому, понимаешь? Это же тюрьма, каждому хочется на волю побыстрее…

– Что же здесь творится, ты мне можешь объяснить? А то я вообще ничего не знаю. Ни куда идти, ни что делать.

Янка тяжело вздохнула и откинулась на спинку дивана, поджав под себя голые ноги.

– Короче, слушай. Я не большой специалист по местной системе, вон Роберт – тот хорошо все изучил.… Ну ладно. Ты уже поняла, что для того, чтобы отсюда уехать, нужна тысяча баллов?

Я кивнула. Значит, я не ошиблась. Этот городишко – самая что ни на есть тюрьма. Янка продолжила.

– Так вот, эту тысячу можно набирать годами и вообще никуда не продвинуться. Здесь все так устроено, все правила против тебя. Если ничего не нарушать, то даже на сотню тебе может потребоваться год или больше. Да и то потом можешь вниз рухнуть всего лишь за день, стоит только оступиться. Вот смотри, здесь люди стучат на людей. Всегда. Потому что ты стукнул – кого-то наказали, а тебе добавили баллы. Заложила кого-то посильнее – тебе очков больше, а другому могут до нуля скостить или даже в минус…

– В минус!? Здесь, что еще и минус есть?

– А то! Некоторые съезжают и до двух, и до трех тысяч назад. Я слышала, что и больше. А потом самоубийства… Потому что по замкнутому кругу не у многих сил хватает ходить.

От того, что я слышала, волосы на голове начинали медленно шевелиться.

– Абсурд какой-то, – вырвалось у меня.

Янка кивнула.

– Я не то, чтобы привыкла, но через полгода-год начинаешь привыкать.

– Так сколько ты уже здесь?

– Два года и три месяца, – Янка прожевала еще одно печенье всухомятку. – Я держусь. А что делать-то.… Выйти хочется. Кручусь, как могу. Связи налаживаю.

Я помолчала. С одной стороны хотелось узнать, за что она здесь оказалась, с другой не хотелось быть прямолинейной и лезть в чужую душу.

– А кому же тогда здесь верить? Есть у тебя друзья? Хоть кто-то, с кем ты общаешься?

– Есть, но не много. Здесь трудно дружбу водить, когда каждый сам за себя. Как волки, ей-богу. Ну ты еще увидишь, попробуй только до магазина дойти, сразу поймешь, о чем я.

Я неприятно поежилась от предостережения. Фиг вам, до магазина! До телефонной будки, найду адрес Лароша, отдам посылку и только меня и видели. Подумаешь, не поем пару дней! Холодильник еще полный.

– А тебя за что сюда? – спросила Янка, не отличаясь светской тактичностью. А, может, здесь так было принято.

Решив не раскрывать истинную причину своего присутствия в Тали, я прибегла к услужливо предоставленной Корпорацией легенде.

– За хакерство, – буркнула я, но пояснять ничего не стала.

– Что, правда что ли? – Янка, как и Броцки, явно зауважала меня сильнее прежнего. – Тебе точно с Робертом надо познакомиться! Он все с детальками и электроникой возится. Когда не пьет…

Последняя фраза неопределенно повисла в воздухе.

– А кто это? И где он живет?

– Да на нашем этаже в конце коридора. Хороший парень. Умный, сразу видно. Только слабый характером. Спивается он сильно, все вроде как хотел счетчик надурить, а не выходит…

Янка поспешно спохватилась и захлопнула рот, тараща на меня круглые голубые глаза.

– Ты только никому, слышь? Мы же вроде как друзья, да?

– Да конечно! – мгновенно подтвердила я, чтобы успокоить словоохотливую хозяйку, хотя на самом деле сама прилично разнервничалась. Не хватало мне еще чужих тайн! Своих выше крыши, и, чтобы сменить тему, как можно быстрее спросила:

– А сама ты здесь за что?

Янка моим ответом, по-видимому, удовлетворилась, потому что снова расслабленно откинулась на спинку дивана.

– Да долгая это история. Но мы все равно не торопимся, так что давай расскажу… – она поворочалась и начала повествование. – Несколько лет назад мне достался дом. Хороший, красивый, большой. У меня тогда был дружок, все как у людей: свидания, шоколад, гулянье под луной, в общем, любовь-морковь. Поначалу было ничего. А потом мы стали ругаться. Да знаешь, прямо по любому поводу! То не так сказал, то не так сделал, это не туда положил. Короче, три года мы промучились, а потом решили разбежаться. Дом этот я клянчила долго, в конце концов, он мне его и оставил. Плюс кое-какую наличность.

На этом месте Янка самодовольно гоготнула.

– Насчет дружка я не особенно-то и горевала, думала, найду работу, заведу отношения с кем-нибудь еще, но не так все сладко сложилось. Стоящей работы все не попадалось, за дом становилось все труднее платить, долги росли, еды не было. Я горбатилась в поте лица, но все ни к черту. Через какое-то время я решила продать этот дом и купить что-нибудь подешевле. А то и вовсе снимать жилье. Но для продажи требовалась реставрация, много починки на нижнем этаже и подвале, замазка стен, по-хорошему новая крыша. На все это требовались тысячи, если не сотни тысяч. А где их взять? Негде! Хоть район и был хорошим, а покупатели предлагали мизерные суммы. Все из-за оценки экспертов. Короче, отдавать его за копейки мне не хотелось, а чинить было не на что. Да я еще, знаешь, была несколько высокомерна. Привыкла к хорошей жизни, цифры без пяти нулей и за деньги-то не считала…

Янка вздохнула, будто коря себя за глупость. Посидела молча, задумавшись, затем тряхнула подсыхающими волосами и продолжила.

– Я сейчас-то понимаю, что надо было брать, что давали и не артачиться. А тогда вот… В общем, постепенно я впала в уныние, понимая, что получить, сколько я хочу, не удастся. Тогда, вместо того, чтобы мыслить рационально, я приняла решение, за которое вот расплачиваюсь до сих пор. Я решила сжечь его и получить страховку. Только так мне удалось бы срубить достаточно. Я нашла мужика, какого-то мелкого криминала с улицы, пообещала ему столько, сколько, по моему мнению, должно было хватить и за работу, и за молчание, и, обеспечив себе твердое алиби, в назначенный вечер ушла играть в преферанс с подругами. Дом сгорел, как миленький. До угольков, до черной пыли по всему бульвару. Я громко плакалась, убитая притворным горем, страховому инспектору, а про себя тихо радовалась скорой выручке и новой жизни. Вот только я просчиталась. Страховая компания наняла акул – экспертов по поджогам, которые быстро вычислили истинную причину пожара, и страховщики вцепились в мою задницу, как бульдоги. Им хватило нескольких дней, чтобы опросить соседей, вычислить, что дом числился в списках «для продажи», что проводилась оценка, что приходили и уходили покупатели. А потом нашли и этого мужика-поджигателя, который мгновенно во всем сознался, опасаясь за свою поганую шкуру. Так я не только потеряла все, что имела, но и получила выбор, предоставленный мне Комиссией. Либо плачу огромный штраф и отправляюсь за решетку на четыре года, либо еду отбывать повинность в Тали. О Тали мне немного рассказали перед этим, и я почти не раздумывала. Не жалею, признаться честно, и сейчас. Во-первых, денег на штраф мне все равно было не найти, а во-вторых, я предпочитаю пусть ограниченную, но свободу. Здесь я могу и в магазин, и домой, и на работу. Могу общаться с кем хочу, передвигаться в любом направлении. А в клетке что? Кровать да сортир? Да еще столовая, где кормят кашей и льют не чай, а мочу? Здесь я могу есть вкусно. Конечно, это зависит от того, сколько я могу заработать, но так ведь есть шанс крутиться! Пытаться, в конце концов! Не у всех хватает сил и изобретательности здесь прижиться хоть сколько-нибудь хорошо, но так они тоже делали этот выбор. Каждый, кто здесь есть, мог остаться там, за пределами Тали, в обычной тюрьме. Да что я рассказываю, сама ведь знаешь…

Завороженная рассказом, я не сразу нашлась с ответом. Затем вздрогнула и поспешно кивнула.

– Конечно… Выбор всем давали.

– Вот и я про что. Ну а что правила? Да, законы соблюдать надо. Неприятно, но не смертельно. Можно и не соблюдать ничего, так здесь и сидеть. Многие так и делают. А если уж хочется назад, тогда приходится гнуть спину и не роптать. Зарабатывать баллы, копить эту тысячу.

– А ты? – вдруг спросила я.

– Что я?

– У тебя-то сколько баллов накопилось?

Янка потянулась рукой к столику, стоявшему справа от дивана, и развернула рукой счетчик. На темном экране горела голубым цифра «271».

– Не много, как видишь. Но я не отчаиваюсь. Дорогу осилит идущий.

– Это да… – как-то невзрачно подтвердила я, находясь под впечатлением от услышанного. Чтобы как-то избежать депрессии, связанной с причислением себя к странной и недружелюбной системе Тали, я вернулась к мыслям о Лароше и «Dreams LTD». Мне не придется постигать все эти тонкие науки выживания, не придется тонуть от отчаяния, от того, что на моем счетчике не прибавляется достаточно, и свет «белый» будет бороздить ногами кто-то другой. Я не утону здесь, в этом городе узников, не дам себе даже близко подойти к мутной, затягивающей в себя все живое болотной воде системы. Вы уж как-нибудь без меня. Без меня…

Я бросила взгляд на часы и пошевелилась.

– Мне пора, наверное. Поздно уже.

– Ага, давай, – Янка потянулась и взъерошила волосы. – Тоже пойду спать.

На пороге мы остановились.

– Ты не сильно-то переживай. Это кажется, что трудно. Потом поймешь что и как, свыкнешься…

Я незаметно поежилась. Свыкаться не хотелось. Не хотелось даже мыслить в том направлении.

– А за джем спасибо, – она снова улыбнулась и преобразилась. – Худой мне, видимо, не судьба, но хоть брюхо сладким набью. И то праздник.

– Да не за что. Ты заходи, если нужно, где живу, знаешь.

– Ладно.

Мы кивнули друг другу на прощанье, и я вышла за дверь.